Что такое смысл жизни человека? Поиск смысла жизни

Право на смысл

«Если человек задумался о смысле жизни, значит он серьёзно болен» – сказал Зигмунд Фрейд. И он же, резюмируя свой путь на склоне лет, как-то грустно добавил: «В своих исследованиях грандиозного здания человеческой психики я остановился в подвале». Не удовлетворившись «скитаниями по подвалу», Виктор Франкл создал собственное направление экзистенциального анализа, положенное в основу нового направления психотерапии – логотерапии.

Виктор Эмиль Франкл (1905-1997)

Я видел смысл своей жизни в том, чтобы помогать увидеть этот смысл другим. © Виктор Франкл

Будучи австрийцем по происхождению, Франкл располагал уникальной возможностью обучаться у основателей ведущих классических направлений психоанализа Фрейда и Адлера, но рано заявил о своем несогласии с их краеугольными концепциями. И в возрасте 22 лет был исключен из Общества индивидуальной психологии Адлера.

В противоположность концепции Фрейда, единственным путём к душевному, психическому здоровью Франкл считал осознание человеком осмысленности своей жизни. А утрату этого смысла – напрямую связал с основной причиной не только болезней, но и главных человеческих бед.

В 1942 году Франкл попадает в свой первый концлагерь. За годы войны ему предстояло сменить 4 немецких лагеря. Сменить, выжить и дожить до 92 лет, оставив современникам и потомкам богатейшее интеллектуальное и духовное наследие. В нечеловеческих условиях, где люди никогда не знали, проснутся ли утром и доживут ли до вечера, доктор Франкл продолжал практиковать. Каждый раз он убеждался в правоте и состоятельности основополагающего принципа логотерапии:

В самой тяжёлой ситуации шансы выжить и остаться человеком имеет только тот, кто сохранил веру в смысл своей жизни.

Результаты лагерной практики и сделанные им выводы легли в основу: книги Франкла «Сказать жизни «Да»!»[2], отнесенную Национальной библиотекой конгресса США к десятку книг, оказавших на жизнь и представления людей о ней самое сильное влияние; и монументального труда – «Человек в поисках смысла» [1], разошедшегося тиражом свыше 12 миллионов экземпляров.

Индивидуальный смысл жизни

Ответьте себе на вопрос: «Почему вас не посещают мысли о самоубийстве?», и вы определитесь со смыслом своего бытия.

Виктор Франкл уверен: в жизни любого человека присутствует некий сверхсмысл, но постичь его ему не дано, как отдельной ветви дерева не дано постичь конечного смысла существования дерева. Уверенность в существовании этого смысла делает человека более жизнеспособным, а его жизнь – оправданной и значимой, поскольку наделяет высшей логикой любую жизненную драму. Смысл не только ведёт человека по тропинкам жизни, но и поддерживает в самых трудных ситуациях, помогая отыскивать скрытые ресурсы воли и психики, необходимые для нахождения выхода.

Человек – «животное общественное», и в каждом живет древний инстинкт стадности. Но все мы имеем задачу, лежащую за пределами ограничений социума. Возможности для развития личности предоставляет сообщество, но и оно же опирается на отдельные личности. По убеждению Франкла, сообщество прекращается там, где отрицается индивидуальность. Тогда оно ничем не отличается от стада и толпы. В то время как социум, ориентированный на отдельные личности, можно сравнить с чудесным мозаичным рисунком. В первом случае каждый из булыжников легко заменяется другим, во втором – каждый отдельный элемент мозаики по своему уникален. Поэтому, если выпадет один – менять придётся весь рисунок. Потерю одной личности сообщество рассматривает как невосполнимое, а толпа подавляет любую индивидуальность в пользу равенства.

Живя в социуме, человек, как нечто завершённое в самом себе, не может признаваться составляющим элементом любой системы высшего порядка, поскольку это означало бы для него потерю достоинства. Человек живёт в соответствии с принципом: «Быть – значит отличаться». И Франкл пытается уберечь нас от стремления стать совершенными. Если бы это было возможно, то любого из нас было бы легко заменить на кого-то другого.

Существование человека как личности предполагает его полную непохожесть на других, наделяя нашу жизнь индивидуальным смыслом.

Человеку, обладающему ценностями, легче принимать решения в типичных ситуациях. В случае, если он реализует лишь ценности, предлагаемые обществом — необходимость в принятии решений и ответственности полностью нивелируется. Человек превращается в верблюда, «несущего ценности». За избавление от ответственности и необходимости думать человек расплачивается свободой принимать решения в соответствии со своими уникальными убеждениями.

То, что делает нас несовершенными – делает нас незаменимыми и неповторимыми, ведь каждый из нас несовершенен по-своему.

Сливаясь с толпой, человек может попрощаться с одним из своих важнейших качеств – способностью брать ответственность. Как отметил Франкл, когда кто-нибудь признаёт и ведёт себя «частичкой высшего целого», он привыкает к умиротворяющему и комфортному состоянию отсутствия ответственности. И очень скоро социальные нормы и комфорт этого состояния полностью вытесняют личную ответственность – главную привилегию, дающую человеку право считать себя таковым.

Совесть – инструмент к поиску смысла жизни

Универсального путеводителя по дорогам, ведущим в «страну смысла» – нет, как нет идеального человека и универсального смысла. Так, например, ошибочным следует считать распространённое утверждение, что человечество живёт только лишь для воспроизводства себе подобных. Если бы это было так, то жизнь женщины, не способной иметь детей, теряла бы всякий смысл. А смысл каждого существующего поколения заключался бы в слепой передаче потомкам «пакета нерешённых проблем» – по меткому выражению психологов, в «перебрасывании горячей картошки».

Каждый из нас стремится к счастью своим путем, используя для этой цели разные средства. Человек вкладывает в понятие счастья свой смысл – здоровье, семья, творчество, отношения, успешная карьера, душевное благополучие, любовь, возможность отдавать или самосовершенствование.

Достигать своих целей в состоянии счастья – значит проживать жизнь осмысленно. И наоборот, жизнь, утратившая всякий смысл, превращается в существование, где место счастью отсутствует по определению.

Как сказал А. Эйнштейн: «Человек, который признает свою жизнь лишённой смысла – не только несчастлив, но и едва пригоден для жизни». Обычное состояние человека – напряжение между тем, что «я есмь» и тем, кем мне следует стать; между бытием и смыслом, идеалом и реальностью. Но впереди бытия у человека мыслящего всегда идёт смысл. Именно смысл выстраивает и направляет весь ход событий, упорядочивает время нашей жизни.

Поскольку каждый из нас уникален, то смысл для каждого относителен. Но Франкл не акцентирует внимание на относительности, а смещает акцент на его уникальности. И задача терапевта не в том, чтобы навязать пациенту своё понимание смысла – а помочь ему отыскать его собственное. Еврейский мудрец Гиллель говорил: «Если не я сделаю это – то кто это сделает? И если я не сделаю это немедленно – то когда же мне это сделать? Если я сделаю это для самого себя – то кем буду я?».

У любой ситуации имеется свой смысл, который далеко не всегда совпадает с общественными идеалами. И ситуации, смысл которых не был нами обнаружен и понят – будут повторяться в разных интерпретациях вновь и вновь. Человеку, решающему временно укрыться от проблем, могут дать «отпуск без содержания». Вариантов его провождения не много: за стаканом (бутылкой) спиртного по вечерам; сексуальные связи без разбора, или наркотические зависимости; просто плеванием в потолок. Но рано или поздно жизнь предъявит свой счёт, а ресурсов на то, чтобы погасить его – окажеться слишком мало или вообще не будет.

Если человек, забыв о смысле и цели своего существования, полностью сосредоточил внимание на средствах её достижения – расплатой за бегство от себя станет состояние, которое психологи назвали «неврозом выходного дня». Проще говоря – ощущение щемящей пустоты собственной жизни.

Универсальным инструментом, помогающим человеку определиться со смыслом своей жизни Франкл считает совесть. Поскольку наша совесть – продукт интуиции, то ей свойственны творческие возможности. Смысл уникальный сегодня – может стать универсальным завтра. К примеру, когда-то запрет «не убей» мог быть не более, чем продуктом свободной фантазии каннибала. Сегодня – в этот тезис вложен общечеловеческий универсальный смысл.

Отсутствие смысла – экзистенциальный вакуум

Духовные традиции рушатся. Но, открывая перед человеком новые возможности науки и цифровых технологий, цивилизация не спешит создавать и предлагать другие, по крайней мере столь же эффективные духовные парадигмы. Результат такой тенденции – экзистенциальный вакуум, проявляющий себя как полное отсутствие всякого смысла существования.

Поэтому, как писал Франкл, в числе главных задач, которые должны стоять перед образованием и каждым человеком – развитие способностей человека брать ответственность и принимать независимые решения. Когда десять заповедей перестают восприниматься как безусловный запрет, человек должен научиться следовать десяти тысячам заповедей, которые заключают в себе смысл каждой уникальной ситуации. И здесь окончательное решение всегда остается за ним. Задают вектор – разум и совесть, но и они склонны ошибаться. Принимая окончательное решение, всегда лучше полагаться на совесть, действуя по принципам: «Если не знаешь как поступить, поступай благородно» или «Делай, что должно – и будь, что будет».

Три способа наполнить жизнь смыслом

У человека, по мнению Франкла, есть три способа сделать свою жизнь осмысленной:

1. Путем включения в нее аспекта творчества или совершения поступков.
2. Путем переживания чего-либо, связанного с социумом, или переживаний по поводу кого-либо, кто имеет значение.
3. Путем переживания страданий в случае, если пути 1 и 2 оказываются недоступны.

Таким образом, самые естественные пути сделать жизнь осмысленной – реализовать свои творческие способности или обрести общество любимого человека. Если же мы оказались в ситуации, когда эти пути недоступны в связи со сложностью жизненного периода, смысл всегда можно отыскать в том страдании и вынужденных ограничениях, которые нам суждено испытывать.

Отличный пример из книги Виктора Франкла: «Человек в поисках смысла»:

У одного из его пациентов, по совпадению, практикующего врача, год назад скончалась любимая супруга, с которой он прожил не одно десятилетие. Шло время, но боль потери не утихала, а напротив, становилась все острее.

На приёме Франкл спросил пациента: — Скажите, вы не пробовали поразмыслить над тем, что пришлось бы перенести вашей жене, если бы вы умерли раньше неё?

— Это совершенно немыслимо – воскликнул он, задумавшись на секунду, – уверен, моя жена прибывала бы в отчаянии.

— Теперь вы действительно поняли, что сумели уберечь её от этих переживаний, ведь ей не пришлось пережить то, что сейчас испытываете вы в связи с ее уходом.

Первый раз за время приёма на лице пациента появилось подобие осмысленной улыбки. Он молча встал, пожал руку Франклу и твёрдым шагом покинул кабинет.

Пациент испытал глубочайший инсайт, и буквально за один миг его жизнь и статус «Homo patiens» (человек страдающий) обрели совершенно новое значение. При этом, подчёркивает Франкл, для коренного перелома в сознании и представлениях о своём положении не были задействованы никакие терапевтические и психотерапевтические методы. Оказалось, достаточно изменить отношение человека к своей непростой ситуации, к своему страданию. Судьба в данном случае распорядилась отказаться от возможности реализации смысла жизни через аспект любви, но оставила возможность адаптироваться и отыскать смысл в новых, более жёстких условиях и иных ценностях.

Эвтаназия

Эвтаназия — практика прекращения жизни человека, страдающего неизлечимым заболеванием, испытывающего невыносимые страдания.

Франкл всегда активно осуждал эвтаназию, будучи уверенным, что миссия врача – делать всё, от него зависящее для того, чтобы помогать тяжело больному человеку реализовать своё право и стремление жить. В равной мере он осуждал и самоубийц, которых сравнивал с несдержанными шахматистами, которые вместо поиска решения задачи = отыскания смысла ситуации – просто смахивают фигуры с доски. Он полагает: и в первом и во втором случае если бы судьба распорядилась окончить путешествие человека в этом мире, она нашла бы множество эффективных способов довести дело до конца.

Жизнь и всё, что в ней происходит – всегда обретает особый смысл в том случае, если это что-то даётся с трудом. И если решение ответственной задачи или окончание миссии, по мнению человека – крайне важно и находится в прямой зависимости от его выживания, то он непременно будет бороться. Сделает всё возможное, чтобы переломить ситуацию. И не врачу здесь принимать на себя роль вершителя судеб, поскольку вероятность субъективного = ошибочного решения всегда присутствует.

Прогресс не стоит на месте. То, что казалось чудом вчера – завтра станет повседневной медицинской практикой. Идеи, технологии помогают спасать пациентов, которых официальная медицина ещё совсем недавно признавала безнадёжными «овощами» и «приговаривала» к эвтаназии. Поэтому главная задача врача, уверен Франкл – научить пациента благоговеть перед жизнью и наполнить свои дни смыслом. А не лишать его жизни и остатка надежды, принудительно отключая от аппарата жизнеобеспечения.

Как сказал Фридрих Ницше: «Если человеку есть Зачем жить, он вынесет любое Как».

Фрейд о счастье, смерти и смысле жизни

«Без сомнения, проблема тревоги является узловой точкой многих важнейших вопросов; разрешение загадки тревоги прольет поток света на всю психическую жизнь человека»

«Большинство людей в действительности не хотят свободы, потому что она предполагает ответственность, а ответственность большинство людей страшит»

«В определенном смысле то, что мы называем счастьем случается в результате (предпочтительно непредвиденного) удовлетворения длительное время сдерживаемых потребностей»

«Вас не должно удивлять, что у меня накопилось много новой информации относительно наших гипотез о феномене тревоги. Неудивительно и то, что вся эта информация пока еще не подводит нас к решению этой сложной проблемы»

«Вопрос о смысле человеческой жизни ставился бесчисленное количество раз; удовлетворительный ответ на него пока что не был найден, может быть его вообще не найти. Некоторые из вопрошавших добавляли: если жизнь не имеет никакого смысл, то она теряет для них всякую ценность. Но угроза такого рода ничего не меняет. Скорее, может показаться, что мы вправе отклонить этот вопрос. Его предпосылкой является человеческое сомнение, с многообразными проявлениями которого мы уже знакомы. Ведь не говорят о смысле жизни животных, разве что в связи с их предназначением служить человеку…»

«Воспитание должно искать свой путь между Сциллой полной свободы действий и Харибдой запрета»

«Глубоко укоренившаяся вера в психическую свободу и выбор совершенно не научна и должна уступить место утверждениям детерминизма, который управляет психической жизнью»

«Единственная цель жизнь — это сам процесс существования, т. е. вечная борьба за выживание»

«Если мы признаем как не допускаю­щий исключений факт, что все живое умирает, возвращается в неорга­ническое, по причинам внутренним, то мы можем лишь сказать, что цель всякой жизни есть смерть, и, заходя еще дальше, что неживое су­ществовало прежде живого… Наши инстинкты, эти сторожа жизни, первоначально были спутниками смерти»

«Если хотите суметь вынести жизнь, готовьтесь к смерти»

«Задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира»

«Мы входим в мир одинокими и одинокими покидаем его»

«Нам хочется существовать, мы боимся небытия, и поэтому выдумываем прекрасные сказки, в которых сбываются все наши мечты. Неизвестная цель, ждущая нас впереди, полет души, рай, бессмертие, бог, перевоплощение — все это иллюзии, призванные подсластить горечь смерти»

«Программа стать счастливым, к которой нас принуждает принцип удовольствия, неисполнима, и все же мы не должны, нет, мы не можем – отказаться от стараний хоть как-нибудь ее исполнить. .. Счастье – в том умеренном смысле, в котором мы можем признать его возможность, – есть проблема индивидуальной экономии либидо. Здесь невозможен совет, который подходил бы всем: каждый должен кроить себе счастье на собственный фасон…»

«Тревога является фундаментальным феноменом и центральной проблемой невроза»

«Эго — подлинное место тревоги»

Оговорки по Фрейду: что они означают на самом деле

• Зарайя Горветт
• BBC Future

20 июля 2016

Автор фото, iStock

Отражают ли нечаянно вылетевшие слова наши тайные желания или представляют собой невинные речевые ошибки? Обозреватель BBC Future исследует эту тему.

В 1988 году Джордж Буш-старший, который в то время занимал пост вице-президента США, прибыл с рабочим визитом в штат Айдахо. Согласно программе визита, он должен был выступить в прямом эфире на телевидении с краткой речью на тему сельскохозяйственной политики, отметив успехи, которых ему удалось достичь совместно с президентом США Рональдом Рейганом.

Неожиданно политик заявил: «У нас были победы. Были и ошибки — обычный недостаток секса хозяйственной… то есть сельскохозяйственной политики».

Даже после окончания политической карьеры президенту Джорджу Бушу-старшему еще долго припоминали эту знаменитую оговорку.

Ох уж эти оговорки по Фрейду! Хотим сказать одно, а получается совершенно другое — и добро бы какие-нибудь безобидные вещи, а то ведь с языка все время норовит сорваться какая-нибудь глупость, способная обернуться настоящей катастрофой.

Такие оговорки — самый страшный кошмар для любого оратора. Но что же заставляет нас допускать такие ошибки? И есть ли в них скрытый смысл?

Зигмунду Фрейду, основателю психоанализа, было недостаточно просто выяснить, о чем думает пациент. Он был уверен в том, что истинные желания можно узнать, лишь обращая внимание на обмолвки и другие проявления бессознательного.

Как гласит одно из шуточных определений оговорки по Фрейду, «имел в виду маму, а помянул мать».

Случайные речевые ошибки, которые объединяют термином «парапраксис», могут обнажить запретные порывы, глубоко сокрытые в нашем бессознательном — например, сексуальные желания или нецензурные выражения.

Речевые ошибки вовсе не случайны — это загадки, которые можно разгадать.

Проблема только в одном: эта идея, как и многие другие догадки Фрейда, не очень-то поддается проверке. Может быть, Зигмунд Фрейд и не менее знаменит, чем Чарльз Дарвин, но многие современные психологи, лингвисты и нейробиологи ставят под сомнение практически все его теории.

Но можно ли с уверенностью заявлять о том, что и его выводы о словесных ошибках тоже неверны?

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Почему мы имеем в виду одно, а говорим другое?

Авторы одного из ранних исследований решили проверить эту гипотезу весьма оригинальным способом: при помощи сексапильной девушки и электрошокера.

Участников исследования (гетеросексуальных мужчин) разделили на три группы. В самом начале эксперимента первые две группы встретил профессор средних лет, а третью в кабинет проводила лаборантка в откровенном наряде.

«Мы подошли к самой границе дозволенного в университете: девушка была весьма привлекательна, и на ней была очень короткая юбка с полупрозрачной блузкой», — вспоминает Майкл Мотли, психолог Калифорнийского университета в Дейвисе (США) и один из авторов исследования.

Участников попросили прочесть про себя несколько пар слов, по одной в секунду. Они и не подозревали, что эти пары слов — так называемые «спунеризмы», то есть выражения, в которых люди часто случайно меняют местами слоги (например, «перепонная барабанка» вместо «барабанная перепонка»).

Это явление названо в честь профессора Оксфордского университета Уильяма Арчибальда Спунера, известного своей рассеянностью и склонностью к подобным перестановкам.

Время от времени участников просили прочесть словосочетание вслух, подавая им соответствующий звуковой сигнал.

Как и предположил бы Фрейд, в присутствии лаборантки мужчины делали намного больше оговорок с сексуальным подтекстом (например, «гладкий секс» вместо «сладкий кекс» или «голому повыть» вместо «голову помыть»), чем контрольная группа — при том, что общее число оговорок было примерно одинаковым.

В третьей группе к пальцам добровольцев прикрепили электроды, подключенные к аппарату, способному генерировать слабые электрические импульсы.

«Мы сказали участникам, что вероятность получить удар тока составляет 70%, — говорит Мотли. — Конечно же, это была неправда».

И в этой группе тоже совершались ошибки, показывающие, что было на уме у читающих (например, «Колин вольт» вместо «Волин кольт» и «ток Колька» вместо «кок Толька»).

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

В присутствии привлекательной лаборантки испытуемым было трудно избежать досадных ошибок

Затем ученые замерили уровень сексуального беспокойства участников. Оказалось, что те, у кого он выше, сделали больше всего оговорок с сексуальным подтекстом. Но почему?

Пытаясь подавить свои желания, эти мужчины могли попасть в ловушку под названием «проблема белого медведя», впервые подмеченную русским писателем Львом Толстым: если изо всех сил пытаться не думать о чем-нибудь — например, о сексе или о белом медведе, — в голову будет лезть только это.

Именно на этом явлении основана популярная психологическая игра The Game («Игра»), главная цель которой — не думать о самой игре. Мысль о ней означает поражение.

Следуя правилам, о поражении необходимо заявить вслух — и тогда проигрывают все, кто это услышит. Победить в «Игре» пока не удавалось никому.

Еще в 1980-х американский психолог Дэниел Вегнер предположил, что причиной оговорок по Фрейду может быть как раз тот факт, что мы пытаемся их избежать.

Согласно его теории, в подсознании непрерывно происходит фильтрация мыслей, чтобы наши самые сокровенные желания не вырвались наружу.

Но, как это ни парадоксально, возникшая однажды коварная мысль, вместо того, чтобы быть подавленной, может попасть в сознание и будет прокручиваться в голове снова и снова.

Тайное непременно станет явным — это лишь вопрос времени. «Думая о чем-либо, мы подбираем подходящие слова и готовим их на случай, если нам нужно будет высказаться», — говорит Мотли.

При наличии множества вариантов то слово, которое мы в конце концов выберем, может нас выдать.

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Чем глубже мы прячем мысль, тем вероятнее ее возвращение в наше сознание

Мотли провел еще один эксперимент, попросив участников закончить предложение: «Старик пек из муки большие…» и параллельно измеряя уровень их сексуального возбуждения.

Казалось бы, по значению сюда подходит много слов: калачи, пироги, буханки хлеба… Однако участники, чувствовавшие влечение к лаборантке, чаще выбирали слово «булки».

«Это слово — для двух разных ситуаций, и поэтому ему отдают предпочтение. Нам кажется, что нечто подобное происходит и с оговорками по Фрейду», — говорит Мотли.

Мы можем случайно сказать подруге, что она «толстенькая», желая назвать ее «тоненькой», ляпнуть «порнография» вместо «фотография» на деловой встрече или во время секса назвать партнера именем бывшего любовника. Так нас подводит наше бессознательное.

В довершение всех бед в условиях стресса вероятность совершить прискорбную ошибку повышается.

Однако не все ученые разделяют это мнение. При жизни Фрейда самым строгим его критиком был австрийский лингвист Рудольф Мерингер.

За время своей работы в Венском университете в конце XIX века Мерингер собрал, зафиксировал и тщательно проанализировал тысячи речевых ошибок, в большинстве своем услышанных им от коллег за обедом.

Ученые говорили по очереди, и если кто-нибудь оговаривался, разговор прекращался, пока оговорка не была тщательно задокументирована.

Изучив эти записи, Мерингер пришел к выводу, что оговорки — это путаница букв, а не значений.

Психолингвист Роб Хартсёйкер из Гентского университета (Бельгия) уверен, что большинство подобных ошибок совершенно невинны.

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Зачастую то, что кажется оговоркой по Фрейду, не отражает никаких скрытых желаний — это просто результат словесной путаницы

В качестве примера можно взять злополучную оговорку журналиста Джима Ноти в передаче Today на радиостанции BBC Radio 4 — он неправильно произнес фамилию тогдашнего министра культуры Великобритании Джереми Ханта, заменив первую букву на «к», в результате чего получилось грубое ругательство.

На первый взгляд эта ошибка выглядит как классическая оговорка по Фрейду. Однако на деле она, скорее, свидетельствует о том, как мозг регулирует функцию речи, нежели об отношении Ноти к политику.

Судя по результатам многочисленных экспериментов, если два слова обладают схожим контекстуальным значением и имеют в своем составе одинаковую гласную, очень высока вероятность спутать в них первые согласные.

«Уверен, что многие находят Джереми Ханта не очень приятным человеком, но в данном случае имела место подстановка звука ‘к’ из слова «культура», — говорит Хартсёйкер.

Это результат того, как наш мозг извлекает слова из глубин памяти.

Сначала он выбирает подходящее слово из группы близких по значению понятий. Именно так могла возникнуть пара «культура» — «Хант».

Как только слово определено, мозг подбирает звуки для его выражения — и на этой стадии может произойти подмена согласных.

«Это весьма распространенное явление, но Фрейд почему-то не уделил ему должного внимания», — говорит Хартсёйкер.

Как удачно отметил после досадной ошибки своего коллеги соведущий той самой программы, было весьма безрассудно назначить на пост министра культуры человека по фамилии Хант.

Несмотря на многочисленные вербальные ловушки, в среднем за день мы можем ошибиться не более чем в 22 словах из 15 000.

Томографическое исследование мозга показало, что большинство возможных конфузов обнаруживаются на том этапе, когда мы проговариваем слова про себя. Это позволяет нам отфильтровать их и не произносить вслух.

«В итоге мы произносим все правильно, но мозговые импульсы свидетельствуют о том, что в мыслях запретная ошибка все-таки имела место», — говорит Хартсёйкер, выступивший в качестве соавтора исследования.

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Некоторые психоаналитики разделяют убеждения Фрейда и считают оговорки ключом к секретам, скрытым в нашем подсознании

Вероятно, мы более склонны к оговоркам, когда отвлекаемся или когда наша бессознательная «проверка орфографии» не работает должным образом — например, в состоянии нервного возбуждения, усталости или алкогольного опьянения.

Количество ошибок также может увеличиваться с возрастом или при повышении скорости речи.

Другими словами, оговорки могут продемонстрировать то, какие процессы происходят в мозге при формировании речи, и даже дать понять, о чем мы думаем в данный момент и о чем предпочли бы промолчать.

Однако способны ли они раскрыть наши самые сокровенные мысли — это большой вопрос.

Некоторые психоаналитики, среди которых Розин Перельберг из Университетского колледжа Лондона (Великобритания), уверены, что оговорки имеют большое значение.

«Они часто становятся предметом шуток, но на самом деле способны выявить то, о чем человек никогда не стал бы говорить сознательно, — считает она. — Лично я всегда отношусь к ним очень серьезно».

В качестве примера она приводит пациента, чья оговорка позволила обнаружить его подсознательные опасения по поводу того, что он может нанести вред своему будущему ребенку (мужчина сказал «бить» вместо «пить»).

Хартсёйкер скептически относится к подобным утверждениям. «Научные данные говорят о том, что настоящие оговорки по Фрейду очень и очень редки», — говорит он.

Другие ученые считают, что объяснение зависит от конкретной оговорки. «Согласен ли я с тем, что все без исключения оговорки — это результат работы бессознательного? Нет. Но согласен ли я с тем, что оговорки по Фрейду существуют? Да, согласен», — говорит Мотли.

Так к какой же категории можно отнести ошибку Джорджа Буша? Вряд ли мы когда-нибудь узнаем об этом. Скорее всего, она свидетельствует только о том, что они с Рейганом были половыми… простите, деловыми партнерами.

«Если хочешь вынести жизнь, готовься к смерти» – Weekend – Коммерсантъ

В этом году исполняется 100 лет «По ту сторону принципа удовольствия» — самой мрачной книге Зигмунда Фрейда, в которой он разбирался с неврозами, навязчивыми состояниями, меланхолией и депрессией и изучал бессознательное влечение к смерти. К юбилею перечитали этот и другие труды отца психоанализа и выяснили, что оптимизма в них вообще мало

---

1
Прежде чем диагностировать у себя депрессию и заниженную самооценку, убедитесь, что вы не окружены идиотами.

«Оговорки»

---

2
У вас есть иллюзия личной психической свободы, и вы не хотите от нее отказаться. Мне очень жаль, но в этом я самым серьезным образом расхожусь с вами во мнениях.

«Введение в психоанализ»

---

3
Весьма примечательно, что нам никогда не приходит в голову рассматривать печаль как болезненное состояние и обратиться к врачу для ее лечения, хотя она влечет за собой серьезные отступления от нормального поведения в жизни.

«Семейный роман невротиков»

---

4
Культурный человек возможность счастья променял на гарантированную безопасность.

«Я и Оно»

---

5
Жизнь, как она нам дана, слишком тяжела для нас, она нам приносит слишком много боли, разочарований, неразрешимых проблем. Для того чтобы вынести такую жизнь, мы не можем обойтись без средств, дающих нам облегчение. Пожалуй, имеется три рода таких средств: сильное отвлечение, позволяющее придавать меньшее значение нашим несчастьям; заменители удовлетворения, уменьшающие их бремя; наркотики, делающие нас нечувствительными к ним. Без чего-либо подобного не обойтись.

«Недовольство культурой»

---

6
Агрессия, не нашедшая выхода, означает тяжелое повреждение; все выглядит так, как будто мы должны разрушить другое и других, чтобы не разрушить самих себя, чтобы обезопасить себя от стремления к саморазрушению. Действительно печальное открытие для моралиста!

«Введение в психоанализ»

---

7
Когда меланхолик с повышенной самокритикой изображает себя мелочным, эгоистичным, неискренним, несамостоятельным человеком, всегда стремившимся только к тому, чтобы скрыть слабости своего характера, он, вероятно, достаточно близок к тому, что нам известно о самопознании, и мы лишь спрашиваем себя, почему нужно сначала заболеть, чтобы подобная истина стала доступной.

«Семейный роман невротиков»

---

8
Если хочешь вынести жизнь, готовься к смерти.

«Мы и смерть»

---

9
Знаю, что вы много слышали о чувстве неполноценности, которое характеризует как раз невротиков. Оно проявляется, в частности, в так называемой художественной литературе. Писатель, употребивший словосочетание «комплекс неполноценности», считает, что этим он удовлетворяет всем требованиям психоанализа и поднимает свое творение на более высокий психологический уровень. В действительности искусственное словосочетание «комплекс неполноценности» в психоанализе почти не употребляется.

«Лекции по введению в психоанализ»

---

10
Различие между неврозом и здоровьем существует только днем, но не распространяется на жизнь во сне.

«Введение в психоанализ»

---

11
Невроз заменяет в наше время монастырь, в который обычно удалялись все те, которые разочаровывались в жизни или которые чувствовали себя слишком слабыми для жизни.

«Психология бессознательного»

---

12
Инфузория умирает, предоставленная сама себе, естественной смертью вследствие несовершенства в устранении своих собственных продуктов обмена веществ; но, может быть, и высшие животные умирают в основном вследствие такого же недостатка.

«Проблемы метапсихологии»

---

13
Психоаналитик, от которого требуют, чтобы он взялся за лечение жены или ребенка друга, должен быть готов к тому, что чем бы это предприятие ни кончилось, оно будет стоить дружбы. Но он все же должен принести эту жертву.

«Техника психоанализа»

---

14
Сильный эгоизм защищает от болезни, но, в конце концов, необходимо начать любить для того, чтобы не заболеть, и, наоборот, остается только заболеть, когда вследствие собственной несостоятельности человек лишается возможности любить.

«Очерки по психологии сексуальности»

---

15
Чрезвычайно поучительно видеть, как с подъемом настроения снижаются претензии на остроумие.

«Остроумие и его отношение к бессознательному»

---

16
От влюбленности недалеко до гипноза. Соответствие обоих очевидно. То же смиренное подчинение, уступчивость, отсутствие критики как по отношению к гипнотизеру, так и по отношению к любимому объекту.

«По ту сторону принципа удовольствия»

---

17
Гениталии не проделали вместе со всем человеческим телом развития в сторону эстетического совершенствования, они остались животными, поэтому и любовь в основе своей и теперь настолько же животна, какой она была испокон веков.

«Очерки по психологии сексуальности»

---

18
Любовные влечения с трудом поддаются воспитанию, их воспитание дает то слишком много, то слишком мало.

«Очерки по психологии сексуальности»

---

19
Нарциссический рубец является наиболее живым элементом в часто встречающемся у невротиков чувстве неполноценности.

«По ту сторону принципа удовольствия»

---

20
Возможности нашего счастья ограничиваются уже нашей конституцией. Куда меньше трудностей с испытанием несчастья.

«Недовольство культурой»

---

Цитаты Фрейда о смысле жизни

Автор МихаилВремя чтения 4 мин.Просмотры 412Опубликовано 04. 12.2013

2. ФИЛОСОФИЯ — Артур Шопенгауэр | Биография, взгляды, цитаты. [The School of Life]

Если Вам понравилось видео — поделитесь с друзьями:

Поделиться на Facebook

3. Если человек начинает интересоваться смыслом жизни или ее ценностью, это значит, что он болен.

4. 25 лаконичных и интересных цитат Зигмунда Фрейда, которые много расскажут о нас самих и нашей жизни.

5. По Фрейду, размышления о смысле жизни являются признаком психической болезни.

6. Лучшие афоризмы и цитаты великих людей на сайте Time 365.

7. Здесь можно быть или не быть собой.

8. Зигмунд Фрейд: «Вопрос о смысле человеческой жизни ставился бесчисленное количество раз.

9. Сборник цитат, статусов, поздравлений, тостов, анекдотов и картинок.

10. Зигмунд Фрейд наиболее известен как основатель психоанализа, который оказал значительное влияние на психологию, медицину, социологию.

11. Цитаты Зигмунда Фрейда.

12. ПроектзаСпасибо Инстаграм фото

13. 6 мая 1856 года родился Зигмунд Фрейд, врач-психиатр и психолог, основатель психоанализа.

14. Зигмунд Фрейд наиболее известен как основатель психоанализа, который оказал значительное влияние.

15. Зигмунд Фрейд — цитаты и высказывания, мудрые афоризмы, статусы со смыслом, красивые изречения и крылатые фразы для сочинений, эссе, речей и публичных выступлений.

16. Зигмунд ФРЕЙД Самые остроумные АФОРИЗМЫ И ЦИТАТЫ. Купить в Г

17. Цитаты, афоризмы, высказывания.

18. Зигмунд Фрейд Афоризмы Великий Зигмунд Фрейд оставил нам в наследие не только идею.

19. Авторские цитаты и цитаты-картинки для размещения на социальных сетях ВК, Facebook и Твиттер.

20. На этом сайте для Вас собраны тысячи цитат и афоризмов самых разных авторов и тематик. 21. Как можно поднять себе самооценку? ask.fm/nliul

22. Зигмунд Фрейд наиболее известен как основатель психоанализа, оказавший значительное влияние на психологию, медицину, литературу, искусство и многое другое в XX веке.

23. Ученые против Фрейда (цитаты) — Neveev — LiveJournal

24. Рассмотрение размышлений философов-экзистенциалистов о смысле человеческой жизни.

25. Любопытные факты из мира людей и природы.

26. Смыслом жизни по Фрейду является получение удовольствий, которые мешают получить такие препятствия, как болезни, холод, голод, отсутствие половых.

27. „Если человек начинает интересоваться смыслом жизни или её ценностью, это значит, что он болен.

28. Легенда ЖЖ ( Зигмунд Фрейд о…) — 28 Февраля 2018 — Персона
29. Лучшие цитаты Зигмунда Фрейда.: alexgrigorets — LiveJournal

30. Зигмунд Фрейд: цитаты, афоризмы, высказывания, мысли великих и умных людей на сайте InPearls.

31. Зигмунд Фрейд: Мы встречаем только тех, кто уже существует в
32. Читайте лучшие статьи на нашем сайте: здесь вы заново откроете для себя мир, вас ждут самые качественные, самые свежие, самые популярные новости в интернете. 33. 17 лаконичных цитат Фрейда, которые расскажут о нас самих, Д

34. Фрейду — Проблема смысла жизни человека.

35. Пост пикабушника Acone с тегами Психология, Психоанализ, Цитаты, Фрейд, Зигмунд Фрейд, Текст.

36. Великие цитаты великого Фрейда 1. Сексуальным отклонением сч

37. В тот момент, когда человек начинает задумываться о смысле и ценности жизни, можно.

38. Несвідоме Вар

39. Один из самых неоднозначных ученых ХХ века, тот, кого студенты-психологи по всему миру ласково называют «дедушкой Фрейдом».

40. Зигмунд Фрейд Масштаб вашей личности определяется величиной проблемы, которая способна вывести вас из себя.

41. Смысл жизни, Понятие смысла жизни, Зигмунд Фрейд о смысле жизни — Проблема жизни, смерти и бессмертия в истории философии, а так же поиск смысла жизни.

42. Австрийский психиатр и невропатолог на протяжении всей жизни занимался изучением человеческого поведения, отслеживал реакции, возникающие.

43. Смысл жизни — оставить после себя жизнь.

44. Интересные факты, советы автолюбителям, по строительству и ведению домашнего хозяйства, фото дня, основные правила Фэн-Шуй. 45. Зигмунд Фрейд — цитаты и афоризмы о смысле жизни, одиночестве, свободе и ответственности.

46. Зигмунд Фрейд австрийский психолог, психиатр и невролог, основатель психоаналитической школы, терапевтического направления в психологии, постулирующего – Самые лучшие и интересные посты по теме.

47. Фрейд писал : “ Вопрос о смысле человеческой жизни ставился бесчисленное количество раз; на этот вопрос никогда.

48. Статья в википедии о смысле жизни — в конце одного из абзацев: По Фрейду, размышления о смысле жизни являются признаком психической болезни.

49. Мудрые цитаты о смысле жизни.

50. Сборник жизненных афоризмов и цитат со смыслом о любви,жизни ,успехе.

Виктор Франкл | ЦЕНТРАЛЬНАЯ ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА г.НИЖНЕГО НОВГОРОДА

…Уникальная фигура. Все прочтете сами…

     Виктор Эмиль Франкл родился 26 марта 1905 г. в Вене. Он умер в возрасте 92-х лет счастливым старым человеком, доказав всей своей непростой жизнью, что его психологическая теория необычайно действенна.
В силу своего характера, уникального образа мыслей и необычайного желания сделать жизнь человеческого существа немного лучше, Франкл благодатно воспринял идеи психоанализа. Австрия жила полной психологической жизнью, во главе психоанализа стояли Зигмунд Фрейд и догоняющий его по популярности Альфред Адлер. Будущий основатель 3-ей Венской школы психотерапии (1-я Фрейдовская, 2-я Адлера) пока ходил в школу и восхищался своим кумиром Фрейдом. Франкл отважился вступить в научную переписку с Фрейдом, тот же, в свою очередь, будучи человеком крайне прозорливым, заметил талантливого юношу и всячески поощрял его начинания и интерес к психологии.
    Виктор Франкл окончил Венский университет в 1928 году и основал центр психологического консультирования для молодёжи, а в 1930 получил степень доктора медицины. Особо глубоко изучал психологию депрессий и самоубийств. С 1924 г. Франкл создавал специализированную программу поддержки для студентов в период получения аттестатов. За время работы Франкла не было отмечено ни одного случая самоубийств среди венских студентов. Успех программы привлек внимание Вильгельма Райха, который пригласил Франкла в Берлин.
    В 1933—1937 гг. Франкл возглавлял отделение по предотвращению самоубийств одной из Венских клиник. Пациентами Франкла стало свыше 30 тыс. женщин, подверженных риску самоубийства. Однако, с приходом к власти нацистов в 1938 г. Франклу запретили лечить арийских пациентов по причине его еврейского происхождения. Франкл занялся частной практикой, а в 1940 г. возглавил неврологическое отделение Ротшильдской больницы, где также работал нейрохирургом. В тот период это была единственная больница, куда допускали евреев. Благодаря усилиям Франкла нескольких пациентов удалось спасти от уничтожения в рамках нацистской программы эвтаназии. И с этого момента Виктор Франкл начинает углубляться в суть вопроса настолько, что понимает, сложность человеческой психики невозможно описать только при помощи психоанализа, постулирующего хоть и правильные, но не всегда объясняющие тот или иной феномен истины.
    Широко известно суждение Зигмунда Фрейда, которое он высказал в письме к своей последовательнице и поклоннице Марии Бонапарт: «Если человек задумался о смысле жизни, значит, он серьезно болен». Не менее известно и другое его высказывание: «В своих исследованиях огромного здания человеческой психики я остановился в подвале». Попытки его последователей подняться на «верхние этажи» неизбежно приводили к критической переоценке классического наследия.
    И Виктор Франкл, увлекшись психоанализом еще в юности, не удовольствовался блужданиями по «подвалу» и создал в итоге собственную теорию, собственную школу, диаметрально противостоящую фрейдистской. В отличие от скептической позиции венского патриарха, именно поиск смысла жизни Франкл назвал путем к душевному здоровью, а утрату смысла — главной причиной не только нездоровья, но и множества иных человеческих бед. Самая известная книга Франкла так и называется «Человек в поисках смысла».
    Франкл не стал ограничиваться тем или иным понятийным аппаратом, дабы не ограничивать сложный феномен человеческой психики. В 1927 году на почве очевидных разногласий с коллегами Франкл покинул Общество индивидуальной психологии. Однако эти годы не прошли бесследно. Они наложили отпечаток на все последующее творчество Франкла: практически во всех его трудах присутствуют и Фрейд, и Адлер — как явные и неявные оппоненты. Франкл считал, что каждый человек — высокодуховное существо, способное не просто контролировать свои потребности, но и создавать их. Он верил в людей и не ошибся.
     В 1920-30-х годах Виктор Франкл заложил основы своей психологической теории, которую назвал «Логотерапия». Единицей анализа было слово, или логос. Он считал, что залогом счастливой, полноценной жизни любого человека является наличие СМЫСЛА ЖИЗНИ. И вся его терапия направлена на то, чтобы помочь человеку обрести или увидеть этот смысл. Любимой цитатой Франкла является высказывание Ницше:

«Тот, КТО ЗНАЕТ, зачем жить,
может вынести почти любое «Как?».

     «Психоанализ говорит о принципе удовольствия, индивидуальная психология — о стремлении к статусу. Принцип удовольствия может быть обозначен как воля к удовольствию; стремление к статусу эквивалентно воле к власти. Но где же то, что является наиболее глубоко духовным в человеке, где врожденное желание человека, придать своей жизни так много смысла, как только возможно, актуализировать так много ценностей, сколь это возможно, где то, что я назвал бы волей к смыслу? Эта воля к смыслу — наиболее человеческий феномен, так как животное не бывает озабочено смыслом своего существования. Однако психотерапия превращает эту волю к смыслу в человеческую слабость, в невротический комплекс. Терапевт, который игнорирует духовную сторону человека и, следовательно, вынужден игнорировать волю к смыслу, отрицает одно из самых ценных его достоинств».
     Пройдя Первую и Вторую венские школы психотерапии, Франкл встал на путь создания собственной — Третьей. Но должны были пройти еще годы накопления опыта, годы тяжелейших жизненных испытаний, прежде чем юношеские идеи оформились в стройную концепцию. По трагическому стечению обстоятельств, Виктор Франкл, будучи евреем, оказался в центре событий по истреблению этого народа во времена фашизма. Он
отказался депортироваться в США, как сделали многие его коллеги, а остался со своей семьёй на родине. Он верил в свою теорию, у него был смысл жить.
Однажды утром за ним пришли, чтобы отправить по пути, с которого нельзя свернуть – в концлагерь, который уже унёс сотни тысяч жизней ни в чём не повинных людей. Франкл с покорностью встал и протянул руки, сдаваясь в плен общемировому безумству. Гестаповец, взглянув в его лицо, вычеркнул его из списка, так как это был его ученик и преданный почитатель его идей. Так Виктор Франкл получил несколько лет отсрочки.
     Судьба не оставила его в покое, и в следующий раз, прямо во время лекции, за ним пришли снова. И тут снова Франкл выиграл немного времени, но теперь, увы, счёт шёл уже на минуты. Его лекция по экзистенциализму была настолько проникновенной, что гестаповцы не посмели её прервать, так стояли в дверях и слушали, пока Франкл не закончил свою мысль. Он уходил, не зная, вернётся ли когда-нибудь снова, но он пытался в последние минуты донести до сердец его слушателей главную мысль: СМЫСЛ ЖИЗНИ ЕСТЬ ВСЕГДА, ГЛАВНОЕ, ЕГО УВИДЕТЬ. Он ушёл под нестихаемые овации.
     25 сентября 1942 г. Франкл, его жена и родители были депортированы в концентрационный лагерь Терезинштадт. В лагере Франкл, встретил доктора Карла Флейшмана, который на тот момент вынашивал план по созданию организации психологической помощи вновь прибывающим заключенным. Организовать выполнение этой задачи он поручил Виктору Франклу, как бывшему психиатру. Все свое время, пребывания в концлагере Франкл посвятил, работе врачом, которую он, конечно же, держал втайне от СС. Так вместе с другими психиатрами и социальными работниками, со всей центральной Европы, он оказывал специализированную помощь. Задача службы состояла в преодолении первоначального шока и оказании поддержки на начальном этапе пребывания. Особое внимание требовалось людям с психическими отклонениями: эпилептикам, психопатам, «асоциальным», а, кроме того, пожилым и немощным. Задачей было устранение шокового состояния, о котором говорилось ранее. В этом деле у Виктора Франкла был большой выбор психиатров, и социальных работников со всей Центральной Европы. В этих условиях необходимо было принимать специальные меры и проводить специальную подготовку. Они пытались устранить психический вакуум у этих людей, который можно описать словами одной пожилой женщины: «вечером я спала, а днем страдала». Смысл этой методики можно описать, как метод самовнушения в состоянии релаксации и гипнотического транса. Сама методика аутогенной тренировки, была достаточно смелой, но выполнимой в условиях лагеря, и с основной задачей они справлялись. Они научились удалять мысленно людей от их места прибытия. Сам Франкл, часто пользовался ей, чтобы дистанцироваться от окружающих страданий, объективируя их.
     «Так, я помню, как однажды утром шел из лагеря, не способный больше терпеть голод, холод и боль в ступне, опухшей от водянки, обмороженной и гноящейся. Мое положение казалось мне безнадежным. Затем я представил себя стоящим за кафедрой в большом, красивом, теплом и светлом лекционном зале перед заинтересованной аудиторией, я читал лекцию на тему: «Групповые психотерапевтические опыты в концентрационном лагере» и говорил обо всем, через что прошел. Поверьте мне, в тот момент я не мог надеяться, что настанет тот день, когда мне действительно представится возможность прочесть такую лекцию».
    И, наконец, что самое важное, их группа психологической помощи предотвращала самоубийства. Франкл, организовал службу информации, и, когда кто-нибудь выражал суицидальные мысли или проявлял действительное намерение покончить с собой, ему тут же сообщали об этом. Что было делать?……..

     «Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни в своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, «зачем» жить», преодолеет почти любое «как»».
    Вынося тяжелейшие условия, он находил в себе силы не только жить, но и вселять веру в других людей. Франкл знал, что то, что происходит – самое ужасное, что может вообще произойти с человеком — не конец. Среди голода, смертей, страданий и озверелости он смотрел наверх и видел небо. Он знал, что у человека можно отобрать всё, кроме самого главного — свободы выбора, и он свой выбор сделал. Он писал книгу на клочках бумажек огрызком чудом найденного карандаша. Он, как и все, представлял собой скелет, обтянутый кожей, так как организм от постоянного голода уже переварил весь жир и протеин, но он делился прозрачной баландой с теми, кто в этом нуждался. Его тело жило только за счёт духа, на лице остались только глаза, которые сияли необыкновенной добротой, силой воли и верой в человечество, вселяя такую же веру в других.      Он знал, что когда освободится, а он верил, что это обязательно произойдёт, он напишет книгу, прочитав которую каждый человек, если он в этом нуждается, обретёт смысл жизни. Франкл был убежден, что в человеке можно увидеть не только стремление к удовольствию, и заполнение внутренней пустоты или воле к власти, но и стремление к смыслу. Именно от обращения к смыслу существования зависел результат психотерапии в лагере. Этот смысл для человека, находящегося в лагере в экстремальном пограничном состоянии, должен был быть безусловным смыслом, включающим в себе не только смысл жизни, но также смысл страдания и смерти. Беспокойства большинства людей можно было выразить вопросом: «Переживем ли мы лагерь?». Вопрос, который задавали, Виктору Франклу был: «Имеет ли смысл эти страдания, эта смерть?». Если отрицательный ответ на первый вопрос для большинства людей делал бессмысленным страдания, их попытки пережить заключение в лагере, то отрицательный ответ на второй вопрос, делал бессмысленным само выживание. Он верил, что объективный взгляд на испытываемые страдания помогает выжить. Франкл и его соратники, среди которых были Лео Бек и Регина Джонас, прилагали все усилия, чтобы помочь заключенным преодолеть отчаяние и предотвратить самоубийство. Франкл трудился в психиатрическом отделении, возглавлял неврологическую клинику и создал службу психогигиены для больных и тех, кто утратил волю к жизни. Он читал лекции о нарушениях сна, душе и теле, о медицинской поддержке для души, о психологии альпинизма и горных массивах северных Альп, о здоровье нервной системы, экзистенциальных проблемах в психотерапии и о социальной психотерапии. 29 июля 1943 г. Франкл организовал закрытое заседание научного общества.
     19 октября 1944 г. Франки был переведен в концентрационный лагерь
Аушвиц, где провел несколько дней и был далее направлен в Тюркгейм, в один из лагерей системы Дахау, куда прибыл 25 октября 1944 г. Здесь он провел следующие 6 месяцев в качестве чернорабочего. Его жена была переведена в концентрационный лагерь Берген-Бельзен, где была убита. Отец Франкла скончался в Терезинштадте от отека легких, мать была убита в Аушвице. 27 апреля 1945 г. Франкл был освобожден американскими войсками. Из членов семьи Франкла выжила только сестра, эмигрировавшая в Австралию.
     Виктор Франкл дождался освобождения, и, конечно, он написал книгу (всего за 9 дней), которая стала одной из самых читаемых и влиятельных книг во всём мире. Эта книга называется «Человек в поисках смысла».

ИММУНИТЕТ ПРОТИВ НИГИЛИЗМА

     О своем юношеском мироощущении Франкл писал: «Будучи молодым человеком, я прошел через ад отчаяния, преодолевая очевидную бессмысленность жизни, через крайний нигилизм. Со временем я сумел выработать у себя иммунитет против нигилизма. Таким образом, я создал логотерапию». Термин «Логотерапия» Франкл предложил еще в 20-е годы, впоследствии в качестве равноценного использовал термин «экзистенциальный анализ». «Логос» для Франкла — это не просто «слово», как это обычно понимается в отечественной традиции. (Так, основоположником отечественной психотерапии К.И. Платоновым термин «Логотерапия» использовался в значении «лечение словом» — в противовес медикаментозному и хирургическому лечению, то есть как синоним психотерапии; в этом значении термин распространения не получил. В некоторых отечественных работах по коррекционной педагогике термином «Логотерапия» обозначается совокупность психотерапевтических методов и приемов, направленных на преодоление речевых нарушений.) Франкл опирается на более широкое понимание греческой основы: «логос» — это «слово» не просто как вербальный акт, а как квинтэссенция идеи, смысла, то есть это и есть сам смысл. Такая трактовка проясняет многие недоразумения при толковании евангельского текста: «В начале было Слово. ..»
     Получив в 1930 году степень доктора медицины, Франкл продолжил работать в области клинической психиатрии, и уже к концу 30-х годов, в статьях, опубликованных им в разных медицинских журналах, можно найти формулировки всех основных идей, на основе которых впоследствии выросло здание его теории — логотерапии и экзистенциального анализа. В практической сфере Франкл продолжил разрабатывать технику «парадоксальной интенции» — психотерапевтического инверсионного метода, ориентированного на подкрепление опасений пациента и достижение лечебного эффекта по принципу «от противного». В 1933 году им было выполнено интересное исследование «невроза безработицы», имеющее (к сожалению!) непреходящее значение, однако упоминаемое ныне редко, что жаль…

«ЕСЛИ ЕСТЬ ЗАЧЕМ…»
     Он прошел через ад, сохранив себя, свою личность, свое «упрямство духа», как он называл способность человека не поддаваться, не ломаться под ударами, обрушивающимися на тело и душу. В концлагерях получил проверку и подтверждение его взгляд на человека, и – не боюсь повториться — вряд ли удастся найти хоть одну психологическую теорию личности, которая была бы в такой степени лично выстрадана и оплачена такой дорогой ценой.
     «Любая попытка восстановления внутренней силы узника предполагает в качестве важнейшего условия успеха отыскание некоторой цели в будущем. Слова Ницше: «Если есть, Зачем жить, можно вынести почти любое Как» — могли бы стать девизом для любых психотерапевтических и психогигиенических усилий… Горе тому, кто не видел больше ни цели, ни смысла своего существования, а значит, терял всякую точку опоры. Вскоре он погибал».
    Опыт этих страшных лет и смысл, извлеченный из этого опыта, Франкл описал в книге
«Психолог в концлагере», вышедшей вскоре после войны. Эта книга с 1942 по 1945 год фактически «писалась» им в уме, и одним из стимулов к выживанию было стремление ее сохранить и, в конце концов, опубликовать. Хотя, как признавался автор, книгу он «писал с убеждением, что она не принесет, не может принести успех и славу», из всех его книг именно эта получила наибольшую популярность. После того как эта книга вышла в 1959 году на английском языке, она выдержала баснословное количество переизданий на десятках языков по всему миру и общий ее тираж уже перевалил за 2,5 миллиона (всего им написано 16 книг, их совокупный тираж уже не поддается подсчету; на этом фоне особенно огорчительно, в сколь узком кругу Франкл популярен в нашей стране — многие философы со степенями, такие же психологи, практические психологи о нем даже не слышали). Правильно отдать должное памяти великого человека, который, создав логотерапию и экзистенциальный анализ, остался в истории основателем последней австрийской школы психотерапии. Виктор Франкл уже при жизни стал исторической фигурой. Он лично общался с виднейшими психотерапевтами, психологами, философами,— среди которых 3. Фрейд и А. Адлер, Р. Аллерс, Г. Оллпорт, Л. Бинсвангер, М. Бубер, Р. Кон, Дж. Экклз, М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ф. Кункель, А. Маслоу, И. Морено, Ф. Перлз, К. Рагнер, К. Роджерс, Р. Шварц, И. Ялом, П. Вацлавик, И. Вольпе и др.
     Добро содержит в себе подлинность, нетленность, будущее, оно ответственно и позитивно и оно есть самый надежный фундамент для экзистенции. Это каждый раз отстаивал Франкл, с этим он обращался к людям и воплощения этого он добивался. В своей приверженности добру Виктор Франкл полностью оставался самим собой. Он выступал против редукционизма как «врач, заботящийся о душе», обращаясь к религии и философии. Редукционизм, общепринятый тогда в психотерапии, принимал формы биологизма, психологизма и социологизма. В логотерапии Виктора Франкла ставился акцент не только на биологическом происхождении человека и его психологических механизмах. У человека есть «духовное измерение» — измерение его свободы, ответственности, стремления к смыслу, которое он зачастую воспринимает смутно, отстраненно или вообще не замечает. Это низводит человека до уровня «гоминида», из-за чего у него не хватает сил на духовную защиту, а иногда и на выживание (таков опыт концлагеря). Франкл создавал логотерапию, чтобы противодействовать редукционистскому отрицанию главного в человеке и предотвращать возникновение душевного отчаяния. Оба эти устремления Виктора Франкла, с которыми он жил, были восприняты и поняты широкой общественностью. Он соединил их в категории «смысл», понятной для жизненной практики даже на бытовом уровне. Жизнь Виктора Франкла — это «учение жизни». Она возвышается, как монумент, противостоящий бессмысленности. Трагическая страница жизни Франкла неожиданно приобрела свой особый смысл. Сказанное бывшим лагерным узником имеет вес. Этому человеку верят. Ему необходимо верить, потому что такому человеку невозможно возразить.
     Вот, что всем всем всем аукнется — нам никуда не деться от вывода Франкла, что отсутствие смысла является главнейшим стрессом для человека. Франкл отождествляя экзистенциальный невроз с кризисом бессмысленности жизни. Именно Франкл изобрел определение «воскресный невроз», характеризующее подавленное состояние и ощущение пустоты, которое люди часто испытывают по окончании трудовой недели. Он отмечал, что такое состояние происходит из так называемого экзистенциального вакуума, которое характеризуется ощущением скуки, апатии и пустоты. Человек ощущает сомнение, потерю цели и смысла деятельности.
     В 60-е годы издание его трудов на английском языке принесло ему всемирную
славу, запоздало докатившуюся до наших берегов лишь к началу 90-х.
Франкл дважды объехал вокруг света с лекциями о логотерапии, побывал во многих
странах, в том числе и в СССР (аудитория психологов в МГУ встретила его овацией). Он умер в глубокой старости в своей родной Вене.
    В нашей стране его идеи еще ждут настоящего признания. Ведь Логотерапия — это не техника, а философия. В отличие от столь любимых многими манипуляторских ухваток, его концепция не содержит директивных рекомендаций и приемов. На вопрос, существуют ли таковые, Франкл любил отвечать: «Это все равно, что спрашивать гроссмейстера, какой шахматный ход самый лучший». Ведь смысл своей жизни каждый человек открывает для себя сам. «Человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, но скорее должен осознать, что он сам и есть тот, к кому обращен вопрос». В. Франкл.
     Во Франкле имеет значение его непринятие идеи коллективной вины. Особенно если
учесть, что подобную позицию занимал человек, потерявший в концлагере всю свою
семью и едва выживший сам. Не только в послевоенный период, но и до конца своих дней Франкл предостерегал от объявления виновными всех, поскольку это могло вызвать лишь ответную ненависть и сыграть на руку неонацистам, что привело бы снова к откату назад. Напротив, Франкл считал, что важно дать возможность проявлению доброго и ценного в людях, важно им напомнить о человеческом в них, противостоящем ужасу и страху. Франкл искал добро, поскольку был глубоко убежден, что только добро будет зачтено.
Возможно, это было следствием того глубочайшего впечатления, которое произвела на Франкла личность главного раввина Берлина Лео Баека, произнесшего в своей «Молитве о национальном примирении» в 1945 г. в концентрационном лагере: «…и только добро должно теперь цениться, а не зло». Только добро непреходяще и только для добра стоит жить»….
     Франкл всегда говорил свободно, не прячась за формулировками и не стесняя себя ими. Уже первые слова его лекций и докладов вызывали чувство, что здесь говорит Убежденный, Подлинный, Преодолевший, Великий. Когда его слушали, то слышали именно его. В текстах Виктора Франкла ощущается любовь к ясным стилистическим формулировкам и блестящим словесным композициям. Его острый ум выражал себя иногда в преисполненной юмора, иногда в серьезной, но всегда в увлекательной манере. Виктор Франкл определял логотерапию как «учение о смысле, заменяющее его отсутствие» и говорил, что смысл должен быть найден, но не может быть выдуман. Его игра словами была не простыми вспышками остроумия. То, что подчас звучало так легко и просто, всегда было результатом тщательного процесса формулирования. В этом он не жалел себя. Виктор Франкл был убежден в важности своего учения и в своей собственной миссии. Это помогло его учению стать официально признанным, но это вызвало также (особенно в Вене) определенную отстраненность и не которую разочарованность в отношении его позиции))). Убежденность Франкла в собственной значимости проявилась, в частности, в том, что он сравнивал свой научный вклад и вклад Фрейда. Ссылаясь на ученика Фрейда Вильгельма Штекеля, сказавшего о себе и Фрейде, что карлик на плечах гиганта может видеть дальше и больше самого гиганта, Виктор Франкл также полагал себя видящим дальше Фрейда и свое видение и понимание экзистенциальности он подкрепил тем, что к третьему «коперниканскому повороту» Фрейда он добавил еще и свой, четвертый «коперниканский поворот»). Однако при всем своем самомнении Франкл со своей семьей вел достаточно простую и скромную жизнь.
    Еще одна особенность Виктора Франкла, которая ценится его слушателями и
читателями,— это его остроумие. Ну, об этом я и раньше писала, но давно – немножко повторюсь… Франкл всегда умел быть остроумным, но самое большое удовольствие он получал от той игры слов и тех глубоких мыслей, которые точно воплощают или описывают нужный смысл. По поводу этой своей особенности Франкл
высказывается в своей автобиографии.
    Не было почти ни одного выступления, во время которого он не заставил бы присутствующих смеяться. Его лекции о парадоксальности сознания были по большей части настоящими спектаклями, вызывавшими хохот у зала. Виктор Франкл не боялся вставлять анекдоты даже в свои книги. Один анекдот, по его мнению, демонстрирует типично еврейское мышление. Еврей идет по Централь ному парку в Нью-Йорке. Что-то мягкое вдруг падает ему на голову. Он дотрагивается до этого и обнаруживает в руках птичий помет. Он сердито смотрит в небо и, пожимая плечами, грустно произносит: «А не для евреев они поют…» Его любимый анекдот касался скучных научных обсуждений. Маленький Макс со своим другом хотели кое-что выяснить у бабушки Макса. Собравшись с духом, они осторожно ее спрашивают: «Бабушка, расскажи нам, пожалуйста, как на свет появляются дети?» В ответ бабушка начала рассказывать про аиста. Переглянувшись с другом, Макс отводит его в сторону и говорит: «Скажи, мы сейчас должны ей все объяснить или пусть лучше так и умрет глупой?»
    Виктор Франкл остроумно рассказывает и о себе:
«Я постоянно находил подтверждение того, что при повторении страшных снов аспирин действует превосходно. Например, одно время я постоянно видел своего брата (он давно уже умер) тяжело больным и лежащим при смерти. В ужасе я все время просыпался. И, в конце концов, я принял таблетку аспирина. Что я могу вам сказать? В следующем сне мой брат был уже вполне здоров. Потом я увидел во сне, что моя жена мне изменяет. Это было уже слишком, и я опять принял аспирин. Что я могу вам сказать? В следующем сне уже я изменил жене»….
    Красной нитью через всю жизнь Виктора Франкла проходит тема человеческого противоборства страданию, Логотерапия — это методичная попытка преобразования страдания в нечто позитивное. Виктор Франкл обращался к негативному лишь тогда, когда в нем уже явно проступало позитивное или когда это позитивное можно было сделать видимым. В противном случае он предпочитал обходить конфликты, проблемы или чью-либо вину. Например, он говорил о национал-социалистическом прошлом Мартина Хайдеггера, но лишь для того, чтобы подчеркнуть его раскаяние, добавляя: «Разве гений не имеет права на ошибки и их признание перед всеми?» Он говорил о Рудольфе Эйхмане, но только для иллюстрации того, как в подобном случае могло бы выглядеть преодоление им своей вины; он как бы давал Эйхману воображаемую возможность сделать доклад на тему «Как становятся Эйхманами». Из подобного события люди могли бы извлечь для себя определенный урок, а сам Эйхман получил бы возможность на этом отвратительном, преисполненным предупреждения примере увидеть себя со стороны. Точно так же он хотел бы, чтобы лагерный врач Менгеле наконец-то осознал свою неправоту и обратился к нему с вопросом: «Что бы вы сделали на моем месте, чтобы исправить содеянное мной?»
    Возможно, страстное желание защищенности было обусловлено его собственным одиночеством. В одиночестве он предпочитал принимать решения, даже если они касались жизни других людей. Свое решение остаться в Вене в 1942 г. он, наверное, принимал только наедине с собой и Богом. Никогда он не упоминал, что обсуждал свои решения с родителями или с любимой женщиной. Вообще диалоги давались ему довольно трудно. Благодаря выдающимся ораторским способностям он был незаурядным лектором и мог мгновенно превратить диалог в подобие монолога с комментариями собеседника. Было очевидно, что Франкл никогда не смог бы работать в команде. Франкл предпочитал улаживать дела сам, как говорят, наедине с собой и со своим Богом. Опираясь на это, он еще в 1950 г. писал, что для внутреннего интимнейшего диалога с Богом необходим опыт одиночества: «. ..человек должен быть одинок, только тогда он сможет заметить, что он не один и никогда не был один». В этом ощущается глубина его собственного одиночества, обеспечившая глубину его религиозности. Страстность Франкла оказалась плодотворной и для его личного верования, и для развития логотерапии. Логотерапия стала для него методом, который через утешение и поиск смысла выводит человека из состояния нигилизма, одиночества и отчаяния и ведет его ко все большей защищенности, а в конечном итоге приводит человека к Богу. В этой связи Франкл даже ссылался на народное изречение, согласно которому «Беда учит молитве». Эти глубинные и очень личные мотивы в сочетании с психологическими особенностями Франкла внесли значительное напряжение в его жизнь. У него, так сильно искавшего защищенности и утешения, возникала затрудненность в диалоге с другими людьми. Установление эмоциональных отношений с близкими родственниками превратилось в своеобразную духовную позицию уважения к ним, имевшую скорее компенсаторный характер. В ответ Франкл также ожидал уважения в качестве замены чувств (по которым он очень тосковал). На одной плоскости для него были его стремление к исполнению долга, традиционная для него религиозность и его идеалистические взгляды. Дистанцирование от эмоциональности имело свое отражение не только в его жизни, но и в его работе. Эмоциональность, этот ключевой момент современной психотерапии, не играет в логотерапии Франкла почти никакой роли. Его техника парадоксальной интенции, предназначенная для преодоления страхов, впервые в мире привнесла в психотерапию юмор.
    Франкл был разным. В доверительном общении он мог сказать человеку нечто неприятное и испытать при этом скрытую радость. Франклу было трудно говорить о других людях. Он не мог говорить о них плохо, и это также не давало ему возможности их критиковать. Свое неудовольствие он выражал тем, что не говорил им ничего хорошего. Отсутствие похвалы просто заменяло ему критику. Свою робость и страх приблизиться к человеку даже посредством критики он аргументировано объяснял тем, что ценит в человеке лишь доброе. Даже намек на чувство означал для Франкла сближение, а это было для него трудно. Франкл стеснялся говорить о чувствах, поэтому он с большей охотой говорил о своих размышлениях, поступках, достижениях, остроумных находках. Свой профессиональный успех Франкл объяснял позицией, которой гордился — в любом деле он скрупулезно следовал принципу: сначала самые малые дела делать с той же основательностью, что и великие, а потом можно великие дела делать с тем же спокойствием, что и малые. Но этот принцип не стал рецептом окончательного благополучия. Франкл не был доволен своим стилем работы. «Мой стиль работы делает невыносимыми такие дни, как этот. Признаюсь вам, что если бы я мог, я бы порвал с собой». Об этом он говорил папе Павлу VI во время аудиенции. Страх оказаться виновным терзал его и в связи со смертью отца. В концлагере он ввел отцу украденную для этого ампулу морфина, чем, возможно, на несколько часов сделал короче время его умирания — но ведь и жизнь тоже. Известно также, что для преодоления страха перед высотой Франкл — и в этом его парадоксальная интенция — начал упражняться в скалолазании. С обычным для себя остроумием Франкл пишет в неопубликованной рукописи о том, как он договорился со своим ипохондрическим страхом, сделав его положительным для себя: «Наверное, мне удалось пройти через все лишения благодаря толике искусства жизни. Я всегда рекомендовал другим поступать в соответствии с тем, что я сделал для себя принципом: если со мной что-нибудь случается, то я в своем воображении опускаюсь на колени и желаю себе, чтобы в будущем ничего неприятного со мной больше не случалось. Ведь существует не только иерархия ценного, но и иерархия никуда негодного. И в подобных случаях надо кое-что вспомнить. В лагере Тирезиенштадт в клозете я как-то прочитал написанное на стене: «Несмотря ни на что садись и радуйся любому дерьму»
    Как минимум — нужно видеть хорошее. Это обязательно должен делать тот, кто хочет освоить искусство жизни».
«Наверно, жаль, что жизнь начинается не со смерти, иначе самое ужасное не маячило бы впереди. С другой же стороны, смерть вовсе не есть самое ужасное, ведь это, в конечном счете, та стадия, после которой больше ничего не может быть неправильным. ..»))))))))))

Назад

Понятие «смысл жизни» в философско-религиозной интерпретации С.Л. Франка

Понятие «смысл жизни» в философско-религиозной интерпретации С.Л. Франка

Молдагалиев Сабыржан Ерсайнович — студент Астраханского государственного университета. (г.Астрахань)

Аннотация: В статье анализируется работа С.Л. Франка «Смысл жизни», рассматривается проблема соотношения добра, правды и смысла жизни, определяются условия возможности бытия понятия «смысл жизни». Автор анализирует пути поиска Франком ответа на вопрос «в чем смысл жизни?», обнаруживая этот ответ в нравственно-религиозном совершенствовании.

Ключевые слова: смысл жизни, религиозное и нравственное совершенствование, добро, правда, нравственная цель и нравственное средство, гуманизм.

Одной из ключевых тем русской философии всегда был вопрос о смысле жизни и о том, где, в каких областях жизни человека его искать. Одной из наиболее оригинальных и законченных попыток подобраться к тайне смысла жизни стала концепция замечательного отечественного мыслителя Серебряного века русской культуры Семена Людвиговича Франка. В начале статьи с одноименным названием, вышедшей в Берлине 29 августа 1925 г., вопрошается: «Имеет ли жизнь вообще смысл, и если да — то какой именно?

В чем смысл жизни? Или жизнь есть просто бессмыслица, бессмысленный, никчемный процесс естественного рождения, расцветания, созревания, увядания и смерти человека, как всякого другого органического существа?» [2; 89]. По всей видимости, начиная работать над дефиницией понятия «смысл жизни», Франк допускал и возможность его небытия вообще.

Мыслитель отмечал, что одной из наиболее актуальных проблем современного общества является проблема добра и правды, тесным образом связанная с проблемой смысла жизни. Именно добро и правду Франк причисляет к «дремлющим в нас, скрытым от постороннего взора, но настойчиво требующим своего обнаружения духовным силам, образующим как бы истинное существо нашего «Я»» [2; 94]. С.Л. Франк отмечает, что для человека уже с ранней юности очень важна проблема «духовной значительности» и «осмысленности» жизни, осознание того, что мы родились «не даром». Это, по мысли философа, дает каждому основание думать, что «мы призваны осуществить в мире что-то великое и решающее» и тем самым реализовать себя [2].

Вкратце кредо мыслителя-гуманиста можно обозначить так: «если мы родились в этом мире — значит, это кому-то надо!» Вся его статья «Смысл жизни», тем не менее, пронизана главным вопросом «зачем мы живем?», который «волнует и мучает в глубине души» каждого человека. И далее, как развитие темы: «ожидание его решения не от внутренней духовной энергии нашей собственной воли, а от непредвиденных перемен судьбы, это совершенное презрение к настоящему и капитуляция перед ним за счет мечтательной идеализации будущего» [2; 91-93]. Франк подчеркивает, что такое ожидание и есть «душевная и нравственная болезнь».

Вопрос о смысле жизни сводится мыслителем к знаменитому вопросу Чернышевского «Что делать?». Далее по тексту статьи Франк сам отвечает на него следующим образом: необходимо совершенствоваться в соответствии со своим нравственным идеалом. «Дело», которое в этом случае должно спасти мир — это внутренняя воспитательная работа над самим собой и другими. Далее С.Л. Франк продолжает: «по человеческому замыслу и человеческими силами осуществляемая планомерная мировая реформа, освобождающая мир от зла и тем осмысливающая жизнь» [2; 94] имеет в своей основе «общее дело», которое и «дарует смысл жизни личности [2; 95]. Мыслитель полагает, что в основе этого дела находится «глубокое и верное, хотя и смутное, религиозное чувство».

После этого допущения Франк задает вполне резонный, думается, вопрос: «на чем основывается здесь убеждение в возможности спасения мира?», откуда в этой реформе могут взяться силы для самоисправления и уничтожения этой бессмысленности, каково начало этой возможности? Философ отвечает на это так: начало это всегда — осознанно или бессознательно — человек и его стремления к совершенству, к идеалу, к добру. Такое умонастроение, думается, и позволяет назвать С.Л. Франка философом-гуманистом, человеколюбом и человекозащитником. Он утверждает: через нравственно-гуманную деятельность человек достигает того смысла жизни, который обозначился в начале его пути.

Чем же обеспечена возможность человеческого прогресса, то есть постепенного, а иногда и внезапного, достижения им совершенства? По мысли Франка, «возможность человеческого прогресса… достижения им совершенства… определяется внутренним процессом самоочищения и самоопределения» [2; 96]. Если же природа или мировая история употребляет нас    как     рабов,   для     накопления    богатства     грядущих   человеческих поколений — то и наша собственная жизнь так же лишена смысла. Мыслитель убежден, что есть какая-то «чудовищная несправедливость», с которой не могут примириться ни разум, ни совесть; она неравномерно распределяет добро и зло, разум и бессмыслицу, она же делает жизнь бессмысленной как целое. Философ задается вопросом: почему одни должны страдать и умирать «во тьме», а другие, их «грядущие преемники» наслаждаться добром и счастьем, которое дает им жизнь? С. Л. Франка волнует и вопрос, почему мир так несправедлив, что реализации правды должен предшествовать долгий период неправды, и очень большое количество людей обречены проводить свою жизнь в этом затянутом «приготовительном классе» человечества?

Заметим: сам Франк не может дать ответа на этот вопрос. Он только констатирует, что пока человечество не ответит на этот вопрос, мир будет оставаться бессмысленным, а потому бессмысленно и само грядущее его «блаженство». Мыслитель отмечает, что «мировая жизнь в целом и наша собственная как единое целое слитое в единстве со всей мировой жизнью… должно сознаваться как вневременное и всеобъемлющее «целое» [2; 97]. Он подчеркивает, что только смысл жизни  — если он есть — и может вдохновлять человека на истинно великие дела. Исследователь творчества С.Л. Франка В. Иконников отмечает, что «он [Франк] считал жизнь в ее непосредственном стихийном течении бессмысленной, и пытался угадать общее для всех дело, посредством которого обретала бы смысл и индивидуальная жизнь» [1; 139].

Другой стороной учения С.Л. Франка о смысле жизни является его теория развития религиозного чувства человека как устремленности к смыслу и ценностям духовно-нравственной сферы, духовному росту. Именно религиозное сознание понимается Франком как высшая форма нравственного сознания. Здесь следует обратить внимание на постановку мыслителем того же самого вопроса «Что делать?» в евангельском контексте. Под «делом» здесь понимается внутреннее перерождение человека через самоотречение, покаяние и веру, а главной заповедью должна стать «любовь к Богу и любовь к ближнему; «так поступай, и будешь жить» (Ев. Луки 10.25-28). С.Л. Франк приходит к выводу, что любовь к Богу и происходящая из нее любовь к ближнему — вот не только смысл, но и спасение жизни. Мыслитель убежден, что только вера сохранит человека как человека.

Жить истинной жизнью, жить в вере — значит, жить в постоянном напряжении своих моральных и физических сил, жить «полным», «большим» сознанием того, что любой предмет, любая внешняя данность открывается в ее несказанности, значительности, таинственности. Философ убежден, что «это есть подлинный труд, подлинная борьба, подлинное творчество, в котором мы… творим нечто совершенно иное, небывалое — именно преображенную реальность нашего существа, нового человека» [2; 103]. Таким образом, условия самой возможности смысла жизни, по Франку, это «религиозное внутреннее делание, борьба с самим собой».

Что же такое понятие «смысл» по Франку? А это примерно то же, что «разумность», то есть «поведение, правильно ведущее к цели», при условии что сама эта цель бесспорно разумна. Отсюда условием разумности жизни как ценности «является не только, чтобы она разумно осуществляла какие-либо средства цели», но чтобы и самые цели эти, в свою очередь, были разумны [2; 104]. Мыслитель небезосновательно утверждал, что разумность представляет собой самодовлеющую ценность нашей души, которая должна быть (или стать!) служением высшему и абсолютному благу.

В завершение заметим: С.Л. Франк признает абсолютным такое благо, которое «одновременно и самодовлеющее, превышающее все мои личные интересы, благо, и благо для меня». С точки зрения аксиологии такое благо есть высшая ценность, онтологически же оно благо и в объективном (как самоцель), и в субъективном (вспомогательном) смысле.

С.Л. Франк резюмирует: для того, чтобы жизнь имела смысл, необходимы два условия: существование Бога и свободные участники и причастники божественной жизни, так, чтобы служа Ему, эту жизнь утверждали, обогащали и просветляли. Размышления Франка о смысле жизни в таком философско-религиозном ключе возродили в начале XX в. дискуссию о том, зачем же мы живем, и нужно отметить, что она далека от своего завершения и в наши дни.

Список литературы:

1.    Иконников, В.А. Фантомы российской культуры: век 20-й. — М.: СВТ-Стандарт, 2001. — 180 с.
2.    Франк, С.Л. Смысл жизни. // С.Л. Франк. Сочинения. — М., 1995. — С. 89-105.

Интересная статья? Поделись ей с другими:

Есть ли в жизни смысл? Ответы Ницше, Фрейда и Ричарда Рорти

Поклонники Pearl Jam могут вспомнить песню «Meaningless».

Я отказываюсь, я отказываюсь, чтобы верить
Мы бессмысленны, бессмысленны
Мы бессмысленны, я отказываюсь…
Я не сдамся, да…
Бессмысленно… мы не бессмысленны
Мы не невидимы … Мы не бессмысленны

Возможно, благородные чувства, но их трудно доказать, и они часто отрицаются.Австралийский социолог Майкл Кейси проанализировал, почему так много людей в современной культуре чувствуют угрозу из-за того, что жизнь имеет смысл. Здесь он делится своими идеями с MercatorNet .

MercatorNet: Я обнаружил, что многие люди стесняются спрашивать, имеет ли жизнь смысл. Это только я? Или это общая черта нашей культуры?

Кейси: Конечно, это отличный вопрос, если вы хотите прервать беседу.Подбрасывание «смыслового вопроса» для обсуждения, кажется, смущает людей, а те, кто задает его, воспринимаются как имеющие некоторый дефицит социальных навыков, от «слишком серьезного» в более мягком смысле до просто странного.

Но в то же время люди с радостью поделятся с вами своими мыслями о политике, религии и сексе, часто без вопросов, а иногда с такими подробностями, о которых мы не хотим знать. И нет ничего необычного в том, чтобы слышать одобрительные упоминания о Большом взрыве или эволюции, когда дискуссия случайно наталкивается на то, что обращает наше внимание на происхождение жизни, Вселенной и всего остального.

Все эти темы более или менее повседневного разговора в конечном итоге подводят нас к вопросу о смысле жизни и ценности, которую мы придаем различным ее аспектам. И, конечно же, определенные моменты жизни — рождение ребенка, смерть любимого человека (и особенно смерть родителя или ребенка), тяжелые болезни или лишения — заставляют нас задуматься о вещах, как и конфронтация. со злом и страданиями.

Что изменилось в нашей ситуации, так это то, что культура больше не предоставляет более широкую систему взглядов, чтобы помочь людям разобраться в вещах.Одна из функций культуры — помогать людям глубже задавать вопросы и размышлять о значении. Без этой структуры очень сложно интегрировать различные разрозненные структуры, которые мы занимаем в повседневной жизни. Это отбрасывает людей на собственные ресурсы. Если вы не очень удачливы или не имеете какого-либо религиозного воспитания, это заставляет вас гораздо меньше задавать «глубокие» вопросы. Вместо этого мы соглашаемся на наши собственные личные решения вопроса о значении, беря «маленькое М» значение из мелочей, которые мы находим на этом пути, и отказываемся от идеи источника значения, доступного каждому.

MercatorNet: В нашем секуляризованном обществе многие люди живут без глубокого понимания цели. Что ваше исследование философских основ бессмысленности показывает об успехе такого подхода к существованию?

Кейси: Что ж, мы живем в середине того, что некоторые называют «антропологической революцией» — серьезной попытки переделать человеческую природу и облегчить, чем когда-либо прежде, жизнь без надоедливой потребности в более глубокой цели. Изоляция — один из ключей к этому: изоляция от физических слабостей, материальных нужд и, самое главное, от других людей.

В современной жизни стало легче, чем когда-либо прежде, жить на поверхности существования и, по-видимому, без необходимости в каком-либо более глубоком ощущении цели. Во-первых, темп жизни дает нам мало времени для размышлений, и это очень подходит многим из нас. В развитых странах нам не нужно беспокоиться о базовом выживании, и мы наслаждаемся все большей и большей свободой, чтобы идти своим путем в жизни.Это одно из величайших достижений западной культуры, настоящее освобождение для тех, кто может этим наслаждаться. Но обратная сторона заключается в том, что сейчас легче, чем когда-либо прежде, избегать обязательств и зависимости — как от зависимости других от нас, так и от нашей зависимости от других. Как нам говорят, худшее, что может быть в личных отношениях, — это зависимость. Второе худшее — иметь партнера, который зависит от вас.

Но быть человеком — значит быть зависимым и принимать зависимость других от нас. Признание нашей потребности в других, когда мы слабы, и нашей ответственности за других, когда мы сильны, является одной из основных точек входа в более глубокие измерения существования, в полноценную человеческую жизнь. Однако современная культура стремится к максимально возможной свободе как от зависимости, так и от ответственности. Изоляция — ключ к этой работе, и, хотя никто не живет в полной изоляции, многие из нас живут с достаточным уровнем жестокосердия и самоутверждения по отношению к другим, чтобы достичь довольно хорошего приближения к этому.

Я не уверен, что это устойчиво, по крайней мере, если мы хотим жить полностью человечной жизнью. Но я также должен сказать, что результаты еще не получены, и мы можем быть удивлены тем, насколько успешным может оказаться этот подход. Обещание прожить жизнь «легко», изящно кататься по поверхности, а не проваливаться в темную глубину, имеет большую привлекательность. Это может даже оказаться непреодолимым. Подобно другим революциям, переделывающим мир, эта тоже вызовет уродство, а не утопию. Но разница в том, что это будет происходить постепенно, а не сразу, и удивительно, к чему мы можем привыкнуть, когда изменения приходят постепенно.

MercatorNet: После кровавой истории 20-го века некоторые утверждают, что поиск смысла ведет прямиком к Освенциму, что убежденность в том, что человек обладает истиной, заканчивается деспотизмом. Как бы вы на это ответили?

Кейси: Аргумент здесь, очень упрощенный, состоит в том, что значение с заглавной буквы «M» естественно империалистическое.Он хочет навязать свое решение бессмысленности всем остальным как единственный истинный и вечный источник спасения. Проблема в том, что если каждый ответ на бессмысленность принимает такую ​​форму, конфликт и тирания неизбежны, и в крайнем случае это приведет к ситуации, когда те, кто не вписывается в роль, станут козлами отпущения или «проблемами», от которых необходимо избавиться одним способом. или другой. Для некоторых теоретиков истребление еврейского народа нацистами было олицетворением того, куда нас неизбежно ведет поиск единой большой истины об истории и человеческом существовании, завещанной западной культурой и политикой христианством.

Решение, согласно этой школе мысли, состоит в том, чтобы либо полностью избавиться от потребности в значении, либо, если вы не можете этого сделать, найти немного личного смысла там, где это возможно, и сохранить его при себе. Не думайте, что ваш конкретный ответ — это ответ для всех, и, безусловно, держите его подальше от политики. Нам всем было бы намного лучше, если бы мы могли отказаться от вопроса об Истине и просто признать, что существует множество точек зрения и идей, и все они одинаково верны.

Этот аргумент вызывает множество проблем. Начнем с того, что существует огромная разница между сторонниками таких ценностей, как вера, надежда и любовь, и последователями идеологии, основанной на силе. Нет никакого эквивалента между точкой зрения, которая находит смысл, навязывая предполагаемую «истину», и точкой зрения, согласно которой Истина объективна и существует для всех, — позиция, занятая классическими теистическими взглядами.

Во-вторых, в то время как национал-социализм придавал своего рода смысл своим последователям, он был отрицательной формой значения, основанной на отрицании трансцендентной истины, впервые принесенной миру еврейским народом и универсализированной христианством.

Отказ от идеи истины и лжи не поможет нам отделить истинное значение от ложного. Если вы не можете определить правду, как вы можете противостоять лжи? Релятивизм не только не защищает нас от будущих истреблений, но и облегчает им уход. Великие тоталитаризмы 20-го века основывали свои истребления на переопределении определенных людей как более не людей. Противостоять этому позволила нам истина о том, что человеческое достоинство неприкосновенно и не может быть отнято никаким новым определением.Однако сегодня, в разгар бушующего релятивизма, нельзя быть уверенным, что у нас все еще есть такая ясность, особенно когда дело доходит до пересмотра определения нерожденных, инвалидов, больных и нуждающихся.

MercatorNet: Вы видите Фридриха Ницше как ключевого теоретика бессмысленности. Во всяком случае, то, что мне могло показаться несчастьем, он видел как возможность. Как он пришел к такому выводу?

Кейси: Ницше незаменим для понимания многих вещей о нашей эпохе, особенно в качестве примера человеческого сопротивления трансцендентному. Его идеи часто бесценны, но обычно они приходят в виде полуправды, а в некоторых вещах он просто потрясающе ошибается, хотя это не умаляет того, насколько убедительными могут быть его неправильные ответы для некоторых людей.

Ницше считал христианство огромной ошибкой. Он наложил на западную культуру рамки, которые «оклеветали» жизнь, научив, что истинный смысл и ценность могут быть найдены только в мире за пределами этого мира, в сфере трансцендентного. Светские философии, которые постепенно вытесняли христианство на периферию культуры, продолжали действовать в этих рамках, стремясь найти смысл и ценность в «откровениях» Истории, Природы или Науки, которые были скорее имманентными, чем трансцендентными концепциями, но еще более крупными и значительными. больше, чем обычное человеческое существование.

Но дело не только в том, что нас научили искать смысл вне обычной человеческой жизни благодаря привычкам, заложенным в нас за две тысячи лет христианства. Для Ницше идея потребности в значении сама по себе была продуктом христианства. По мнению Ницше, нет смысла иметь ни в этой жизни, ни в какой-либо другой. Все, что у нас есть, — это иллюзии смысла, за которые мы цепляемся в моменты слабости, и до христианства более или менее понимали, что это лучшее, что мы могли сделать.Христианство изменило все это, настаивая на том, что его откровение было не просто утешительным мифом или трагической историей, а окончательной реальностью существования.

Упадок христианства в XIX веке и появление бессмысленности как «проблемы» — потому что, по-видимому, больше не было убедительного смысла, который еще нужно было иметь, — представлялись Ницше как прекрасная возможность. «Нигилизм», который возникает, когда созданная потребность в значении больше не находит ответа, является открытием, которое позволяет человечеству окончательно освободиться от потребности в значении в целом и создать себя заново.Или, по крайней мере, часть человечества. Ницше был очень ясен, что эта «возможность» была только для «аристократической» элиты сильных мира сего. Перспективы для остальных из нас в этом устроении не были многообещающими.

MercatorNet: Человек, ищущий смысла, делает его больным: это был диагноз современной цивилизации Зигмундом Фрейдом. Вы видите признаки его влияния на современную культуру?

Кейси: Влияние Фрейда огромно и устойчиво. Сегодня очень мало серьезного внимания уделяется его сложным теориям об эмоциональной и психологической жизни людей, но многие вещи, которые мы сейчас принимаем как должное, — важность честности с самими собой в отношении наших эмоций; готовность говорить о сексе, его значении и значении в отношениях; значение опыта и взаимоотношений в раннем детстве в индивидуальном развитии; Ценность консультирования в помощи людям справляться с травмирующими событиями или личными трудностями — мы обязаны влиянию Фрейда.Сам Фрейд не всегда был автором этих идей или разработок, но его работы, несомненно, перенесли их в более широкую культуру и обобщили до необычайной степени. Это принесло много пользы, а также некоторые абсурды и эксцессы, и хотя можно совершенно справедливо критиковать как Фрейда, так и психоанализ, мы должны также признать ту роль, которую они сыграли, помогая гуманизировать важные аспекты современной жизни.

Люди часто сосредотачиваются на теориях Фрейда о сексе и о том влиянии, которое они оказали, но я думаю, что это, возможно, менее важно, чем его идея терапии.Как и Ницше, Фрейд считал значение иллюзией. Жизнь по сути бессмысленна, а потребность в смысле — продукт превратностей раннего детства. Но в отличие от Ницше, Фрейд не думал, что мы можем переделать себя, чтобы избавиться от потребности в значении. Развитие от младенца к ребенку и к взрослому означало, что у нас всегда будет безответная потребность в значении. Всеохватывающий опыт родительской любви, когда мы очень маленькие, создает в нас представление о том, что жизнь имеет смысл.Мы никогда не преодолеем этого, несмотря на вопиющее безразличие Вселенной к нашему существованию, которое мы постепенно обнаруживаем по мере взросления.

Таким образом, для Фрейда человеческая «зрелость» означала стоическое принятие бессмысленности жизни и утешение в постепенном увеличении империи светского разума. Но Фрейд также считал, что жизнь без иллюзий возможна только для небольшой элиты. Мягкие иллюзии в той или иной форме относительно смысла и справедливости по-прежнему будут необходимы для обеспечения того, чтобы «массы» продолжали жить мирно и продуктивно.

Терапия направлена ​​в первую очередь на «разрешение» всех тех переживаний, которые часто служат намеком на порядок вещей за пределами нас. Любовь и секс, вина и страх, религиозные чувства и моральное чувство — все это проблематично для Фрейда, потому что они указывают на осмысленность, которой нет в жизни. Люди должны быть «образованы», чтобы понять это и помочь справиться с напрасными стремлениями к трансценденции и смыслу, которые порождают эти переживания. Это работа терапии, и обобщение того, что некоторые называют «терапевтической установкой», вероятно, является основным вкладом Фрейда в современную культуру.Сопротивление и вытеснение являются фундаментальными концепциями теории Фрейда, но интересный вопрос заключается в том, была ли сама эта теория огромной попыткой противостоять и подавлять трансцендентную реальность существования.

MercatorNet: Я был разочарован, когда поискал в указателе бессмысленности и не нашел упоминания о Сайнфельде, который объявил себя «шоу ни о чем». Но я понимаю, что Ричард Рорти, умерший в прошлом году, был своего рода покровителем Сайнфельда, который создал солнечную философию наслаждения бессмысленной жизнью.Как он это сделал?

Кейси: Ричард Рорти малоизвестен в Австралии, но он был крупной академической знаменитостью в США и Европе. Он был умным человеком, ничего не понимающим в религии. Ближе к концу жизни его спросили о том, что для него свято, и он ответил: «Мое чувство святости связано с надеждой, что когда-нибудь мои далекие потомки будут жить в глобальной цивилизации, в которой любовь в значительной степени единственный закон ». Это хорошая цитата, чтобы понять, почему его привлекло то, что он сделал.В нем есть что-то для всех: обнадеживающее видение будущего, вера в прогресс и, самое главное, приятное чувство. Главный вопрос, конечно, заключается в том, что Рорти имеет в виду под любовью , что, кстати, не является главной темой его философии.

Рорти часто ассоциируется с постмодернизмом, но в отличие от большинства писателей в этой области его книги и лекции очень удобочитаемы. Хотя в его работах много отсылок к философии, заумной теории, искусству и литературе, его стиль обнадеживает и почти разговорчив.Он также кажется очень разумным. Он очень ясно заявляет, что не существует Истины, нет трансцендентной реальности, к которой мы могли бы обратиться, чтобы понять, что делает жизнь по-настоящему значимой, а действие действительно правильным или неправильным. Существует только множество различных точек зрения и «словарей», все одинаково достоверные, и нет возможности провести различие между ними. Предложение, которое он предлагает своим читателям, состоит в том, что все это не имеет значения. Мы действуем, исходя из наших различных точек зрения и убеждений, независимо от того, можем ли мы проследить их путь к некой истине в последней инстанции, и нам не нужно знать, что истина в последней инстанции стоит за нами, чтобы противостоять тому, что мы считаем злом.Истина не только недоступна. Это тоже не нужно и неактуально. Рорти утверждает, что мы поймем это намного лучше, если сможем осветить важные вопросы и перестать думать о них.

Рорти также довольно радостно признает, что конфликт между разными точками зрения и ценностями может быть разрешен только силой. Побеждает тот, кто сильнее всего или, как предпочитает Рорти, тот, кто лучше всех умеет говорить в «разговоре» между разными точками зрения. Таким образом, политика играет важную роль в теории Рорти, и он уделяет большое внимание обеспечению обновления светских и прогрессивных политических идей и их позиционирования для доминирования в демократической жизни.Все это должно происходить на культурном фоне, где Ницше и Фрейд были демократизированы для обычных людей, чтобы мы могли управлять своей потребностью в смысле и значимости, рассказывая друг другу истории о своей жизни, в которых мы постоянно создаем и переделываем тех, кто мы есть и как мы стали такими, какие мы есть. В книге я называю это «терапевтическим самотворением», но, возможно, легче думать об этом, когда мир превратился в очень большую группу встреч.

MercatorNet: Если жизнь действительно бессмысленна или бессмысленна, потеряет ли западная цивилизация какие-либо из своих культурных сокровищ, например, демократию или права человека?

Кейси: Рорти сразу обращается к этому аргументу.Он считает, что нам не нужен смысл жизни, чтобы по-прежнему находить достойные защиты демократию, права человека и социальную справедливость. Нам не нужна трансцендентная реальность, чтобы согласовывать наши усилия по борьбе с социальным злом. Нетрудно понять, почему некоторые люди находят такой подход к проблеме убедительным и обнадеживающим, особенно когда они принимают эти вещи как должное и изо всех сил пытаются найти для них веское оправдание. Философская позиция современной культуры по умолчанию, приравнивающая то, что работает или то, что оказывает благотворное влияние, к тому, что хорошо, порождает довольно мощный попутный ветер для Рорти и тех, кто думает, как он, летать с ним.

Споры о метафизических основах наших представлений о человеческой личности, природе прав человека, наилучшем способе упорядочения социальной и политической жизни часто трудны и легко могут показаться представляющими только академический интерес — это еще один способ сказать, что они может легко казаться несущественным для повседневной жизни. Но метафизика больше похожа на скелет вашего тела: вы редко думаете о нем, но она делает возможной остальную физическую жизнь.

Это правда, что когда приходит момент действовать и мы немедленно сталкиваемся с кем-то, кому нужна наша помощь или что-то, что нужно остановить, мы не тратим много времени на философские размышления.Мы просто делаем это. Но добраться до этого момента не происходит автоматически. Если мы приучены думать только о себе или о том, что решает проблему в краткосрочной перспективе или дает прагматичное дешевое решение, у нас гораздо меньше шансов помочь другим или противостоять злу. И когда помощь другим или противостояние злу — это не тот драматический момент героизма, который есть в нашем воображении, а долгая, медленная, трудная и даже опасная работа, которой и то и другое большую часть времени приходится на самом деле, вам нужно нечто большее, чем знания. что это всего лишь ваш личный взгляд на вещи, который поможет вам удержаться.

Нам также нужны основы — если хотите, метафизика — чтобы гарантировать, что ценности, которые мы считаем важными, не превратились в издевательство над собой. Свобода — яркий тому пример. Светское видение демократии основывается на идее свободы, которая почти полностью негативна. Он определяет себя свободу, такие как прервать, чтобы euthanase, к самоубийству, клонировать и уничтожить человеческую жизнь для исследования, чтобы пересмотреть брак и переделать семью, чтобы производить и потреблять порнографии, а также наказывать человек за религиозные убеждения.Все это преподносится как расширение спектра свобод, но на самом деле они ограничивают их; либо свобода какого-то человека, либо степень свободы, которая актуализирована в настоящее время, либо свобода следующего поколения, либо воображаемый диапазон вариантов выражения свободы.

Свобода в этом видении не только уменьшена; это тоже становится издевкой над собой. И поскольку эти свободы стали отождествляться с «хорошим обществом», они также угрожают посмеяться над идеей общего блага.

Вот что происходит, когда жизненный опыт не закреплен в трансцендентной реальности. Это немного похоже на культовый параноидальный фильм The Invasion of the Body Snatchers . То, что мы ценим в нашей цивилизации и делаем ее такой, какая она есть, не исчезает просто так. Они превращаются во что-то инопланетное, что выглядит так же, но полностью меняет ситуацию.

MercatorNet: Очевидно, вы не чувствуете, что у бессмысленности есть будущее. Что значит? Куда обратится за смыслом следующее поколение?

Кейси: Каждое поколение должно столкнуться с вопросом значения и дать на него ответ для себя.Драма современной культуры заключается в ее сопротивлении трансцендентной реальности, которая охватывает и поддерживает нашу жизнь, а также в ее чрезвычайно разнообразных попытках отрицать эту реальность. Но можно дать и другой ответ, и в настоящее время особенно необходимо воображение, чтобы увидеть это. Серый, печальный мир светской современности — это еще не все. Возможны и другие способы жить в условиях свободы.

Ресурсы для этой работы есть, но многие люди лишены права доступа к ним.Это усложняет задачу, но ее все же можно выполнить. Как только мы говорим «да» любви, мы начинаем следовать логике трансцендентности, логике выхода за пределы самих себя для кого-то или чего-то более важного. Мы можем остановиться где угодно по пути и не идти дальше, и это постоянное человеческое искушение. Но если мы продолжим заниматься этим, постепенно начнёт появляться совершенно новый мир, и его способность трансформировать человеческую жизнь и общество нельзя недооценивать.

Посмотрите, какое светлое христианство принесло в темный мир римлян.Это сделало возможным то, что когда-то было невообразимо. Я не понимаю, почему это не может повториться, и вполне возможно, что это уже происходит.

Книгу Майкла Кейси бессмысленность: решения Ницше, Фрейда и Рорти можно заказать здесь.

Майкл Кейси живет в Сиднее, Австралия, где он является личным секретарем кардинала Джорджа Пелла и адъюнкт-профессором Школы философии и теологии Австралийского университета Нотр-Дам…. Еще от: Michael Casey

Смысл жизни (по Камю и Фрейду) | Алан Динг

Фото Грега Ракози на Unsplash

Альбер Камю и Зигмунд Фрейд были известными философами, твердо придерживавшимися взглядов на цель и смысл жизни. Камю был философом и писателем, писавшим во время Второй мировой войны, известным своими теориями абсурдизма. Фрейд был психологом, основавшим практику психоанализа. И Камю, и Фрейд приходят к одинаковым выводам: , что в жизни нет конечного смысла .Однако разница между ними заключается в том, что Камю предлагает более оптимистичную интерпретацию смысла жизни, в то время как Фрейд просто считает, что люди могут найти лишь временную радость в подчинении своим инстинктивным желаниям.

Интерпретация Камю ведет к свободе над собой, а интерпретация Фрейда ведет к ловушке.

Альбер Камю был известен своей теорией абсурда, которую можно описать как конфликт между желанием людей понять Вселенную и их постоянной неспособностью сделать это.По сути, исследуя вопрос о том, стоит ли жить в жизни, Камю описывает горячее желание человечества искать смысл и цель жизни. Однако мир — место иррациональное и абсурдное. Как бы люди ни старались, они не могут приблизиться к поиску ответа. Камю признает, что в жизни нет высшего смысла, но это не означает, что каждый должен покончить жизнь самоубийством просто потому, что он считает, что жизнь не стоит того, чтобы жить. Напротив, жизнь по-прежнему может быть приятной и даже приносящей удовлетворение.Когда человек не зацикливается на высшем смысле жизни, он все еще может наслаждаться удовольствиями, которые может предложить мир. Например, кто-то все еще может найти удовольствие в походе на пляж или проведении времени с друзьями.

Только в те моменты, когда человек осознает свою ситуацию и начинает думать об абсурде, он начинает впадать в депрессию.

Когда кто-то не зацикливается на абсурде, он может быть хозяином своей судьбы, не подчиняясь никакому высшему божеству или объективному набору правил.Камю пишет о мифе о Сизифе, истории о греческом царе, который был вынужден толкать камень на холм, смотреть, как он падает, и повторять этот процесс всю вечность. На первый взгляд это могло показаться ужасным наказанием, полным вечной скуки и пыток.

Однако Камю считает, что «нужно представить Сизифа счастливым».

Это кажется смешным, но после того, как Сизиф толкает камень на вершину, в этот краткий момент он испытывает чувство удовлетворения.Несмотря на то, что он снова поднимает свою ношу, он с нетерпением ждет этого чувства удовлетворения и находит своего рода радость от своей работы. Более того, Камю считает, что Сизиф с удовлетворением принимает свое наказание, потому что он осознает тщетность своей задачи и не пытается с ней бороться.

Возможно, самая сильная идея, которую высказывает Камю, состоит в том, что Сизиф — хозяин своей судьбы.

Сизиф делает это, принимая свое абсурдное положение и постоянно взваливая на себя свое бремя.Хотя Сизиф физически скован, он все же может быть счастлив, потому что его образ мышления и отношение полностью принадлежат ему. Он может контролировать свои эмоции и довольствоваться ситуацией. Камю использует это в качестве примера для среднего рабочего, трудящегося на своей работе, говоря, что:

«Сегодняшний рабочий работает каждый день в своей жизни над одними и теми же задачами, и эта судьба не менее абсурдна. Но это трагично только в те редкие моменты, когда приходит в сознание ».

В жизни всех людей разделяет одна и та же нелепая судьба.Это просто факт жизни, но в тот момент, когда человек может принять это и двигаться дальше по жизни, он обретает свободу. Хотя Камю не верит, что у людей есть загробная жизнь или высшее призвание, он верит, что жизнь еще можно прожить в полной мере.

Фрейд также считает, что в жизни нет конечной цели, и использует психоаналитический подход для исследования этого. Он заключает, что «только религия может ответить на вопрос о цели жизни». Поскольку Фрейд — атеист, он на самом деле не верит, что религия отвечает на этот вопрос.Он просто думает, что если бы был ответ, религия должна была бы быть правдой.

Далее Фрейд говорит, что человечество преследует только две цели: погоня за удовольствием и избегание несчастья.

У всех мужчин есть «принцип удовольствия», который ведет их к погоне за удовольствием и немедленным удовлетворением. Однако несчастье достичь гораздо легче, чем счастье, потому что общество функционирует. «Принцип удовольствия» противоречит законам Вселенной и общества.Кто-то не может просто основывать все свои действия на том, приведет ли это к мгновенному счастью. Кроме того, Фрейд говорит, что «принцип удовольствия» может приносить только чувство «легкой удовлетворенности», но не истинного счастья. Мы также окружены страданиями: от нашего тела, внешнего мира и людей вокруг нас. Из-за всего этого большинство людей проводят всю свою жизнь, пытаясь избежать несчастья. Этого можно достичь с помощью интоксикации, медитации или йоги, чтобы отвлечься от печали.Некоторые люди окружают себя красивыми предметами, даже если они не имеют практического применения в обществе. Даже те вещи, в которых люди находят смысл — гордость за свою работу, решение проблем, получение удовольствия от искусства — Фрейд отвергает как в конечном счете невыполнение.

Фрейд завершает свое расследование, заявляя: «Не существует золотого правила, применимого ко всем: каждый человек должен сам выяснить, каким именно образом он может быть спасен».

Фрейд делает вывод, что каждый человек стремится найти радость, удовлетворяя свои физические инстинкты.Однако всегда будут препятствия, которые мешают нам обрести настоящее счастье, ведя нас в бесконечный круг отчаяния.

Согласно Альберту Камю и Зигмунду Фрейду, жизнь не имеет глубокого смысла, который мы, люди, должны реализовать. Используя теорию абсурда Камю, он считает, что пока человек не зацикливается на этом вопросе, он может найти счастье в жизни. Анализируя «принцип удовольствия», Фрейд приходит к выводу, что каждый человек пытается удовлетворить свои инстинкты, преследуя субъективные формы счастья.Ключевое отличие состоит в том, что Фрейд фокусируется на том, как люди стремятся к счастью, но все, что они находят, не приносит полного удовлетворения. Напротив, Камю фокусируется не на том, как люди могут найти настоящее счастье, а на том, как они могут быть удовлетворены своими нынешними условиями. Вместе их разные точки зрения обеспечивают целостный подход к разгадке самой большой загадки жизни.

Теории Фрейда о жизни и инстинктах смерти

Теория влечений Зигмунда Фрейда развивалась на протяжении его жизни и работы.Первоначально он описал класс побуждений, известных как жизненные инстинкты, и считал, что эти побуждения ответственны за большую часть нашего поведения.

В конце концов он пришел к выводу, что одни лишь жизненные инстинкты не могут объяснить все человеческое поведение. С публикацией своей книги Beyond the Pleasure Principal в 1920 году Фрейд c заключил, что все инстинкты относятся к одному из двух основных классов: инстинкты жизни или инстинкты смерти.

Иллюстрация JR Bee, Verywell

Инстинкты жизни (Эрос)

Жизненные инстинкты, которые иногда называют половыми инстинктами, — это те, которые связаны с выживанием, удовольствием и воспроизводством.Эти инстинкты необходимы для поддержания жизни индивидуума, а также для продолжения существования вида.

Хотя мы склонны думать о жизненных инстинктах с точки зрения сексуального деторождения, эти влечения также включают такие вещи, как жажда, голод и избегание боли. Энергия, создаваемая жизненными инстинктами, известна как либидо.

В своей ранней психоаналитической теории Фрейд предположил, что Эросу противостоят силы эго (организованная, реалистичная часть психики человека, которая является посредником между желаниями).В этой более поздней точке зрения он утверждал, что инстинктам жизни противостоит саморазрушительный инстинкт смерти, известный как Танатос.

Поведение, обычно связанное с жизненными инстинктами, включает любовь, сотрудничество и другие просоциальные действия.

Жизненные инстинкты сосредоточены на сохранении жизни как отдельного человека, так и вида. Это побуждение побуждает людей заниматься действиями, которые поддерживают их жизнь, например заботиться о своем здоровье и безопасности. Он также проявляется через сексуальные влечения, побуждая людей создавать и взращивать новую жизнь.

Положительные эмоции, такие как любовь, привязанность, просоциальные действия и социальное сотрудничество, также связаны с жизненными инстинктами. Такое поведение поддерживает как индивидуальное благополучие, так и гармоничное существование кооперативного и здорового общества.

Инстинкты смерти (Танатос)

Концепция инстинктов смерти была первоначально описана в Beyond the Pleasure Principle, , где Фрейд предположил, что «цель всей жизни — смерть». Фрейд считал, что люди обычно направляют свой инстинкт смерти вовне.Например, агрессия возникает из инстинктов смерти.

Однако иногда эти инстинкты разрушения могут быть направлены внутрь, что может привести к самоповреждению или самоубийству.

В поддержку своей теории Фрейд отметил, что люди, которые переживают травмирующее событие, часто воспроизводят этот опыт заново. Из этого он пришел к выводу, что люди обладают бессознательным желанием умереть, но что жизненные инстинкты в значительной степени сдерживают это желание.

Фрейд основывал свою теорию на нескольких ключевых опытах:

• Работая с солдатами после Первой мировой войны, Фрейд заметил, что его испытуемые часто воспроизводили свои боевые переживания, и заметил, что «сны, происходящие в травматических снах, имеют свойство многократно возвращать пациента в ситуацию, в которой он произошел.
• Фрейд заметил подобное поведение у своего 18-месячного внука Эрнста, который играл в игру под названием Fort / Da всякий раз, когда его мать отсутствовала. Чтобы справиться со своим беспокойством, малыш бросал катушку, привязанную к катушке. нанизывайте веревку на свою койку и говорите «форт» (имея в виду «прочь») всякий раз, когда катушка исчезает, и говорите «да» (или здесь) всякий раз, когда он ее наматывает. Фрейд задавался вопросом, как «повторение этого мучительного опыта в качестве игры согласуется с принципом удовольствия. ? »
• Наконец, на своих собственных пациентах Фрейд отметил, что многие из тех, кто подавлял травматические переживания, имели тенденцию« повторять подавленный материал как современный опыт », а не помнить его как нечто принадлежащее прошлому.

По мнению Фрейда, принуждение к повторению было «чем-то более примитивным, более элементарным, более инстинктивным, чем принцип удовольствия, который он отвергает». Далее он предположил, что инстинкты смерти были продолжением этого принуждения, при котором все живые организмы испытывают инстинктивное «давление в сторону смерти», которое резко контрастирует с инстинктом выживания, размножения и удовлетворения желаний.

Более того, когда эта энергия направлена ​​вовне, на других, утверждал Фрейд, это выражается в агрессии и насилии.

Слово Verywell

Хотя теории Фрейда не так заметны, как когда-то, понимание того, как ваше собственное самосохранение и деструктивные тенденции влияют на ваше поведение, может быть полезным для вашего благополучия. Жизненные инстинкты могут побудить вас искать здоровые отношения и социальную поддержку, которые необходимы для эмоционального здоровья.

С другой стороны, деструктивные тенденции могут побудить вас к менее здоровым действиям, таким как агрессивное поведение или рискованные действия.Как только вы научитесь распознавать в себе некоторые из этих тенденций, вы сможете лучше сдерживать эти побуждения и заменять негативное поведение более позитивным выбором.

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ Зигмунда Фрейда

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ Зигмунда Фрейда

Зигмунд Фрейд (1932)

Лекция XXXV

Философия жизни

---

Источник: Новые вводные лекции по психоанализу (1933) опубл. Hogarth Press. Последняя лекция воспроизведена здесь.

---

ДАМЫ И ГОСПОДА! На последней лекции мы были заняты банальными повседневными делами, как бы приводя в порядок наш скромный дом. Теперь мы сделаем смелый шаг и рискнем ответить на вопрос, который неоднократно поднимался в неаналитических кругах, а именно на вопрос, ведет ли психоанализ к какому-либо конкретному Weltanschauung, и если да, то к чему.

« Weltanschauung », я боюсь, является специфически немецким понятием, которое было бы трудно перевести на иностранный язык.Если я попытаюсь дать вам определение этого слова, оно вряд ли может не показаться вам неуместным. Таким образом, под Weltanschauung, я имею в виду интеллектуальную конструкцию, которая дает единое решение всех проблем нашего существования на основе всеобъемлющей гипотезы, следовательно, конструкцию, в которой не остается никаких вопросов и в которой все, в чем мы интересно находит место. Нетрудно понять, что обладание таким Weltanschauung — одно из идеальных желаний человечества.Когда человек верит в такие вещи, он чувствует себя в безопасности в жизни, он знает, к чему следует стремиться и как следует организовать свои эмоции и интересы для достижения наилучшей цели.

Если это то, что подразумевается под Weltanschauung , тогда психоанализу легко ответить на этот вопрос. Как специализированная наука, раздел психологии — «глубинная психология» или психология бессознательного — она ​​совершенно не подходит для формирования собственного Weltanschauung ; он должен согласиться с наукой в ​​целом.Однако научное Weltanschauung заметно расходится с нашим определением. Объяснение вселенной единой , правда, принимается наукой, но только как программа, выполнение которой откладывается на будущее. В противном случае он отличается отрицательными характеристиками, ограничением того, что в любой момент времени познаваемо, и категорическим неприятием определенных элементов, которые ему чужды. Он утверждает, что нет другого источника знания о Вселенной, кроме интеллектуального манипулирования тщательно проверенными наблюдениями, по сути, так называемого исследования, и что никакое знание не может быть получено из откровений, интуиции или вдохновения.Похоже, что такой взгляд на вещи был очень близок к тому, чтобы получить всеобщее признание в течение последних столетий или двух. В нынешнем веке отложено возражение, что такое Weltanschauung одновременно пусто и неудовлетворительно, что оно игнорирует все духовные потребности человека и все потребности человеческого разума.

Это возражение нельзя слишком сильно отвергать. Это невозможно поддержать ни на мгновение, поскольку дух и разум являются предметом научного исследования точно так же, как и любые нечеловеческие существа.Психоанализ имеет особое право говорить в этой связи от имени научного Weltanschauung , потому что его нельзя обвинить в пренебрежении той частью, которую занимает разум во вселенной. Вклад психоанализа в науку состоит именно в том, что он расширил исследование области разума. Конечно, без такой психологии наука была бы неполной. Но если мы добавим к науке исследование интеллектуальных и эмоциональных функций человека (и животных), мы обнаружим, что ничего не изменилось в том, что касается общего положения науки, что нет новых источников знания или методов исследования.Интуиция и вдохновение были бы таковыми, если бы они существовали; но их смело можно считать иллюзиями, исполнением желаний. Более того, легко увидеть, что качества, которые, как мы показали, ожидаются от Weltanschauung , имеют чисто эмоциональную основу. Наука принимает во внимание тот факт, что человеческий разум создает такие требования и готов проследить их источник, но у нее нет ни малейшего основания считать их оправданными. Напротив, хорошо различать иллюзию (результат эмоциональных требований такого рода) и знание.

Это вовсе не означает, что нам нужно с презрением отвергать эти желания или недооценивать их значение для жизни людей. Мы готовы обратить внимание на достижения, которых они достигли в творчестве искусства и в системах религии и философии; но мы не можем игнорировать тот факт, что было бы неправильно и крайне нецелесообразно допускать, чтобы такие вещи были перенесены в сферу знания. Ибо таким образом можно открыть дверь, которая дает доступ к области психозов, будь то индивидуальные или групповые психозы, и вывести из этих тенденций ценную энергию, которая направлена ​​на реальность и которая стремится с помощью реальности удовлетворить желания. и потребности насколько это возможно.

С точки зрения науки мы обязательно должны использовать наши критические способности в этом направлении и не бояться отвергать и отрицать. Недопустимо заявлять, что наука — это одна из областей интеллектуальной деятельности человека, а религия и философия — другие, по крайней мере, столь же ценные, и что наука не имеет права вмешиваться в два других, что все они имеют равные права на истину. , и что каждый волен выбирать, откуда он будет делать свои убеждения и во что он будет верить.Такое отношение считается особенно респектабельным, терпимым, широким кругозором и свободным от узких предрассудков. К сожалению, это несостоятельно; он обладает всеми пагубными качествами совершенно ненаучного Weltanschauung и практически приводит к тому же самому. Сам факт состоит в том, что истина не может быть терпимой и не может допускать компромиссов или ограничений, что научные исследования рассматривают всю область человеческой деятельности как свою собственную и должны занять бескомпромиссно критическое отношение к любой другой силе, которая стремится узурпировать какую-либо часть своей деятельности. провинция.

Из трех сил, которые могут оспаривать позицию науки, по-настоящему серьезным врагом является только религия. Искусство почти всегда безвредно и благотворно, оно не стремится быть ничем иным, как иллюзией. Если не считать нескольких людей, которые, можно сказать, одержимы искусством, оно никогда не осмеливается нападать на сферу реальности. Философия не противостоит науке, она ведет себя так, как если бы она была наукой, и до некоторой степени использует те же методы; но она расходится с наукой в ​​том смысле, что цепляется за иллюзию, что она может создать полную и связную картину Вселенной, хотя на самом деле эта картина должна распадаться на части с каждым новым достижением в наших знаниях.Его методологическая ошибка заключается в том, что он переоценивает эпистемологическую ценность наших логических операций и в определенной степени допускает достоверность других источников знания, таких как интуиция. И достаточно часто кажется, что поэт Гейне не без оснований говорит о философе:

«Своей ночной кепкой и рваной ночной рубашкой,
Он проделывает дыры в структуре мира».

Но философия не имеет непосредственного влияния на подавляющее большинство человечества; он интересует лишь небольшую часть даже тонкого верхнего слоя интеллигенции, в то время как все остальные находят его вне себя.В отличие от философии, религия — это огромная сила, которая проявляет свою власть над самыми сильными эмоциями людей. Как мы знаем, когда-то он включал в себя все, что играло какую-либо роль в душевной жизни человечества, что оно заняло место науки, когда наука еще почти не существовала, и что он создал Weltanschauung несравненной последовательности и согласованности которое, хотя и было сильно потрясено, длится по сей день.

Если кто-то желает правильно оценить все величие религии, он должен помнить, что она обязуется делать для людей.Он дает им информацию об источнике и происхождении вселенной, он гарантирует им защиту и окончательное счастье среди меняющихся превратностей жизни, и он направляет их мысли и действия посредством заповедей, поддерживаемых всей силой его авторитета. Таким образом, он выполняет три функции. Во-первых, он удовлетворяет стремление человека к знаниям; здесь она делает то же самое, что наука пытается выполнить своими собственными методами, и поэтому вступает с ней в соперничество.Именно второй функции, которую она выполняет, религия, несомненно, обязана большей частью своего влияния. В той мере, в какой религия отгоняет страх людей перед опасностями и превратностями жизни, поскольку она обеспечивает им счастливый конец и утешает их в их несчастьях, наука не может конкурировать с ней. Наука, правда, учит, как можно избежать определенных опасностей и как можно успешно бороться со многими страданиями; Было бы совершенно неверно отрицать, что наука — мощная помощь людям, но во многих случаях она должна оставить их наедине с их страданиями и может только посоветовать им подчиниться неизбежному.Выполняя свою третью функцию — обеспечение предписаний, запретов и ограничений, религия наиболее удалена от науки. Ибо наука довольствуется открытием и констатацией фактов. Верно, что из приложений науки можно вывести правила и рекомендации по поведению. В определенных обстоятельствах они могут быть такими же, как те, что установлены религией, но даже в этом случае причины для них будут другими.

Не совсем понятно, почему религия должна совмещать эти три функции.Какое отношение имеет объяснение происхождения Вселенной к внедрению определенных этических заповедей? Его заверения в защите и счастье более тесно связаны с этими заповедями. Они являются наградой за выполнение команд; только тот, кто им подчиняется, может рассчитывать на получение этих благ, а непослушных ждет наказание. В этом отношении нечто подобное применимо и к науке; поскольку он заявляет, что любой, кто игнорирует его выводы, несет ответственность за это.

Можно понять это замечательное сочетание учения, утешения и наставлений в религии, только если подвергнуть его генетическому анализу. Мы можем начать с самого замечательного пункта из трех — с учения о происхождении Вселенной. Почему космогония должна быть регулярным элементом религиозных систем? Доктрина состоит в том, что вселенная была создана существом, похожим на человека, но более великим во всех отношениях, по силе, мудрости и силе страсти, фактически идеализированным сверхчеловеком.Если у вас есть животные как создатели вселенной, у вас есть признаки влияния тотемизма, которого я коснусь позже, во всяком случае с кратким замечанием. Интересно отметить, что этот создатель вселенной всегда является единственным богом, даже когда в него верят многие боги. Не менее интересен тот факт, что создателем почти всегда является мужчина, хотя нет недостатка в указаниях на существование женские божества, и во многих мифологиях создание мира начинается именно с того, что мужской бог торжествует над богиней-женщиной, которая деградирует до монстра.Это порождает интереснейшие мелкие проблемы, но мы должны спешить. Дальнейшая часть нашего исследования дается легко, потому что этого Бога-Создателя открыто называют Отцом. Психоанализ приходит к выводу, что он действительно отец, облаченный в то величие, в котором он когда-то казался маленькому ребенку. Представление религиозного человека о сотворении вселенной совпадает с его представлением о собственном творении.

Если это так, то легко понять, почему утешительные обещания защиты и строгие этические предписания встречаются вместе с космогонией.Для того же человека, которому ребенок обязан своим существованием, отец (или, вернее, родительская функция, состоящая из отца и матери), защищал и присматривал за слабым и беспомощным ребенком, выставленным на всеобщее обозрение. всем опасностям, которые грозят во внешнем мире; на попечении отца он чувствовал себя в безопасности. Даже взрослый человек, хотя он может знать, что обладает большей силой, и хотя он лучше понимает опасности жизни, справедливо чувствует, что в основе своей он такой же беспомощный и незащищенный, как и в детстве, и что по отношению к внешнему мир он еще ребенок.Поэтому даже сейчас он не может отказаться от защиты, которой пользовался в детстве. Но он давно осознал, что его отец — существо со строго ограниченными способностями и отнюдь не наделенным всеми желательными качествами. Поэтому он возвращается к образу памяти переоцененного отца своего детства, превозносит его в Божество и переносит в настоящее и в реальность. Эмоциональная сила этого образа в памяти и непреходящая потребность в защите являются двумя опорами его веры в Бога.

Третий главный пункт религиозной программы, ее этические заповеди, также можно без труда связать с ситуацией детства. В известном отрывке, который я уже цитировал в предыдущей лекции, философ Кант говорит о звездном небе над нами и моральном законе внутри нас как о сильнейшем свидетельстве величия Бога. Как бы странно это ни звучало, ставить этих двоих рядом — какое отношение могут иметь небесные тела к вопросу, любит ли один человек другого или убивает его? — тем не менее, это касается большой психологической истины.Тот же отец (родительская функция), который дал ребенку свою жизнь и сохранил его от опасностей, связанных с этой жизнью, также научил его тому, что он может или не может делать, заставил его принять определенные ограничения своих инстинктивных желаний и сказал ему какое внимание от него можно ожидать по отношению к своим родителям, братьям и сестрам, если он хочет, чтобы его терпели и любили как члена семейного круга, а затем и более обширных групп. Ребенка приучают к пониманию своих социальных обязанностей с помощью системы любовных поощрений и наказаний, и таким образом его учат, что его безопасность в жизни зависит от его родителей (а впоследствии и других людей), любящих его и живущих. способен поверить в свою любовь к ним.Все это положение вещей переносится взрослым человеком в неизменном виде в свою религию. Запреты и приказы его родителей живут в его груди как его нравственная совесть; Бог правит миром людей с помощью той же системы вознаграждений и наказаний, а степень защиты и счастья, которыми пользуется каждый человек, зависит от его выполнения требований морали; чувство безопасности, с которым он укрепляет себя против опасностей как внешнего мира, так и своего человеческого окружения, основано на его любви к Богу и сознании любви Бога к нему.Наконец, в молитве он оказывает прямое влияние на божественную волю и таким образом обеспечивает себе долю в божественном всемогуществе.

Я уверен, что пока вы меня слушали, у вас, должно быть, возникло множество вопросов, на которые вы хотели бы получить ответы. Я не могу взять на себя это здесь и сейчас, но я совершенно уверен, что ни один из этих подробных вопросов не поколебл бы наш тезис о том, что религиозное Weltanschauung определяется ситуацией, существовавшей в нашем детстве.Тем более примечательно, что, несмотря на свой инфантильный характер, у него все же есть предшественник. Без сомнения, было время, когда не было религии и богов. Он известен как эпоха анимизма. Даже в то время мир был полон духов в подобии людей (демонов, как мы их называем), и все объекты внешнего мира были их жилищем или, возможно, идентичны им; но не было никакой верховной силы, которая создала их всех, которая контролировала их и к которой можно было бы обратиться за защитой и помощью.Демоны анимизма обычно враждебно относились к человеку, но кажется, что в те дни человек больше доверял себе, чем позже. Он, несомненно, испытывал постоянный ужас перед этими злыми духами, но он защищался от них посредством определенных действий, которым он приписывал силу, чтобы отогнать их. И в других отношениях он не считал себя полностью бессильным. Если он хотел чего-то от природы, например дождя, он не обращался с молитвой к богу погоды, а использовал заклинание, с помощью которого он рассчитывал оказать прямое влияние на природу; он сам сделал что-то похожее на дождь.В его борьбе с силами окружающего мира его первым оружием была магия, первая предшественница наших современных технологий. Мы полагаем, что эта вера в магию проистекает из переоценки собственных интеллектуальных операций индивида, из веры во «всемогущество мысли», с которой, кстати, мы снова сталкиваемся у наших навязчивых невротиков. Мы можем представить себе, что люди того времени особенно гордились своим умением говорить, которое должно было сопровождаться большим облегчением мышления.Они приписывали сказанному слову магическую силу. Позже эта функция была передана религии. «И сказал Бог: да будет свет, и стал свет». Но факт магических действий показывает, что анимистический человек не полностью полагался на силу своих собственных желаний. Напротив, его успех зависел от выполнения действия, которое заставляло Природу подражать ему. Если он хотел, чтобы пошел дождь, он сам вылил воду; если он хотел стимулировать плодородие почвы, он предлагал ей совершение полового акта в поле.

Вы знаете, как цепко все, что когда-то нашел психологическое выражение сохраняется. Поэтому вы не будете удивлены, узнав, что огромное количество проявлений анимизма сохранилось до наших дней, в основном как так называемые суеверия, наряду с религией и за ней. Но более того, вы вряд ли сможете избежать вывода о том, что наша философия сохранила важные черты анимистических способов мышления, такие как переоценка магии слов и вера в то, что реальные процессы во внешнем мире следуют изложенным линиям. вниз нашими мыслями.Безусловно, это анимизм без магических практик. С другой стороны, мы должны ожидать обнаружить, что в эпоху анимизма уже должна была существовать какая-то мораль, какие-то правила, регулирующие общение людей друг с другом. Но нет никаких доказательств того, что они были тесно связаны с анимистическими верованиями. Вероятно, они были непосредственным выражением распределения власти и практических нужд.

Было бы очень интересно узнать, что определило переход от анимизма к религии; но вы можете себе представить, какой тьмой еще окутана эта самая ранняя эпоха эволюции человеческого разума.Кажется фактом, что самой ранней формой, в которой появилась религия, была замечательная форма тотемизма, поклонения животным, в цепи которого следовали первым этическим заповедям, табу. В книге под названием « Тотем и табу», я однажды разработал предположение, согласно которому это изменение следует проследить до переворота в отношениях в человеческой семье. Главное достижение религии по сравнению с анимизмом заключается в психическом связывании страха перед демонами.Тем не менее, злой дух по-прежнему имеет место в религиозной системе как пережиток прошлого века.

Вот вам и предыстория религиозного Welt anschauung. Давайте теперь обратимся к рассмотрению того, что произошло с тех пор и что все еще происходит на наших глазах. Научный дух, укрепленный наблюдением за естественными процессами, со временем начал относиться к религии как к человеческой материи и подвергать ее критическому анализу. Этот тест он не прошел.Во-первых, рассказы о чудесах вызывали чувство удивления и недоверия, поскольку они противоречили всему, чему учило трезвое наблюдение, и слишком явно выявляли влияние человеческого воображения. Во-вторых, его описание природы Вселенной пришлось отвергнуть, потому что оно показало свидетельство недостатка знаний, несущее на себе печать прежних дней, и потому что, благодаря все большему знакомству с законами природы, он имел потерял свой авторитет. Идея о том, что вселенная возникла в результате акта зарождения или сотворения, аналогичного тому, который производит отдельное человеческое существо, больше не казалась наиболее очевидной и самоочевидной гипотезой; ибо различие между живыми и разумными существами и неодушевленной природой стало очевидным для человеческого разума и сделало невозможным сохранение исходной анимистической теории.Кроме того, нельзя упускать из виду влияние сравнительного изучения различных религиозных систем и создаваемое ими впечатление взаимной исключительности и нетерпимости.

Укрепленный этими предварительными усилиями, научный дух, наконец, набрался смелости, чтобы проверить самые важные и наиболее эмоционально значимые элементы религиозного Weltanschauung. Истину можно было увидеть в любое время, но это было задолго до того, как кто-либо осмелился произнести ее вслух: утверждения религии о том, что она может дать защиту и счастье людям, если они будут выполнять определенные этические обязательства, были недостойны вера.Кажется неправдой, что во вселенной есть сила, которая следит за благополучием каждого человека с родительской заботой и доводит все его заботы до счастливого конца. Напротив, судьбы человека несовместимы с универсальным принципом доброжелательности или — что в некоторой степени противоречит — универсальным принципом справедливости. Землетрясения, наводнения и пожары не делают различий между добрым и набожным человеком и грешником и неверующим. И даже если мы оставим без внимания неодушевленную природу и рассмотрим судьбы отдельных людей в той мере, в какой они зависят от своих отношений с другими себе подобными, это никоим образом не является правилом, согласно которому добродетель вознаграждается, а зло наказывается, а достаточно часто случается, что жестокие, лукавые и беспринципные хватают себе желанные земные блага, а благочестивые уходят с пустыми руками.Темные, бесчувственные и нелюбящие силы определяют судьбу человека; система поощрений и наказаний, которая, согласно религии, управляет миром, кажется, не существует. Это еще один повод отказаться от части анимизма, нашедшего убежище в религии.

Последний вклад в критику религиозного Weltanschauung был внесен психоанализом, который проследил происхождение религии до беспомощности детства, а ее содержание — с сохранением желаний и потребностей детства в зрелости.Это не означает точного опровержения религии, но это необходимое дополнение наших знаний о ней, и, по крайней мере в одном пункте, это фактически противоречит ей, поскольку религия претендует на божественное происхождение. Это утверждение, конечно, не ложно, если принять наше толкование Бога.

Окончательное суждение науки о религиозном Weltanschauung, , таким образом, выглядит следующим образом. В то время как различные религии спорят друг с другом о том, какая из них обладает истиной, на наш взгляд, истина религии может быть полностью проигнорирована.Религия — это попытка получить контроль над чувственным миром, в который мы находимся, посредством мира желаний, который мы развили внутри себя в результате биологических и психологических потребностей. Но это не может достичь своей цели. Его доктрины несут на себе печать времен, в которых они зародились, дней невежественного детства человечества. Его утешения не заслуживают доверия. Опыт учит нас, что мир — это не детская. Этические заповеди, которым религия стремится придать свой вес, вместо этого требуют какого-то другого основания, поскольку человеческое общество не может обойтись без них, и опасно связывать послушание им с религиозной верой.Если попытаться приписать религии ее место в эволюции человека, это покажется не столько длительным приобретением, сколько параллелью неврозу, который цивилизованный человек должен пройти на своем пути от детства к зрелости.

Вы, конечно, совершенно свободны критиковать этот мой рассказ, и я готов пойти вам навстречу. То, что я сказал о постепенном разрушении религиозного Weltanschauung , несомненно, было неполным сокращением всей истории; порядок отдельных событий был дан не совсем правильно, и не прослеживалось сотрудничество различных сил для пробуждения научного духа.Я также оставил без внимания изменения, которые произошли в самом религиозном Weltanschauung как в период его неоспоримого авторитета, так и впоследствии под влиянием пробуждающейся критики. Наконец, я, строго говоря, ограничил свои замечания одной единственной формой религии — религией западных народов. Я как бы сконструировал фигурку для демонстрации, которую я хотел сделать как можно более быстрой и впечатляющей. Оставим в стороне вопрос о том, было ли в любом случае достаточно моих знаний, чтобы я мог делать это лучше или полнее.Я знаю, что вы можете найти все, что я сказал в другом месте, и найти это лучше сказано; все это не ново. Но я твердо убежден, что самая тщательная проработка материала, на котором основаны проблемы религии, не поколебала бы эти выводы.

Как вы знаете, борьба между научным духом и религиозным Weltanschauung еще не окончена; он все еще продолжается у нас на глазах. Как бы мало психоанализ ни использовал, как правило, полемическое оружие, мы не будем отказывать себе в удовольствии изучить этот конфликт.Кстати, мы, возможно, сможем лучше понять наше отношение к Weltanschauung. Вы увидите, как легко могут быть опровергнуты некоторые аргументы, выдвигаемые сторонниками религии; хотя другим удастся избежать опровержения.

Первое возражение, которое мы слышим, состоит в том, что со стороны науки было бы наглостью брать религию в качестве предмета своих исследований, поскольку религия — это нечто высшее, нечто превосходящее способности человеческого разума, нечто, что не должно подходить к софизму критики.Другими словами, наука не компетентна судить религию. Без сомнения, он весьма полезен и ценен, если ограничен своей провинцией; но религия не находится в этой области, и она не может иметь ничего общего с религией. Если нас не отпугнет это резкое отклонение, а мы зададимся вопросом, на каких основаниях религия основывает свои претензии на исключительное положение среди человеческих забот, мы получим ответ, если мы действительно удостоены такого ответа, что религия не может быть измерена с помощью человеческие стандарты, поскольку они имеют божественное происхождение и были открыты нам духом, который человеческий разум не может постичь.Конечно, можно было подумать, что нет ничего легче опровергнуть, чем этот аргумент; это очевидное petitio Principii, — «напрашивается вопрос». Вопрос, который ставится под сомнение, заключается в том, существует ли божественный дух и откровение; и, конечно, нельзя окончательно сказать, что этот вопрос задан, потому что Божество не может быть подвергнуто сомнению. То, что здесь происходит, — это то же самое, что мы время от времени встречаем в нашей аналитической работе. Если в остальном умный пациент отрицает внушение на особо глупых основаниях, его несовершенная логика свидетельствует о существовании особенно сильного мотива для его отрицания, мотива, который может иметь только аффективный характер и служить для сдерживания эмоции.

Можно дать другой ответ, в котором открыто признается такой мотив. Религию не следует подвергать критическому анализу, потому что это высшее, самое драгоценное и благороднейшее, что порождено человеческим разумом, потому что она выражает самые глубокие чувства и является единственной вещью, которая делает мир терпимым, а жизнь достойной человечество. На это нам нужно отвечать не оспариванием этой оценки религии, а, скорее, привлечением внимания к другому аспекту вопроса.Следует отметить, что речь идет не о научном духе, вторгающемся в сферу религии, а о том, что религия вторгается в сферу научной мысли. Какую бы ценность и важность ни имела религия, она не имеет права ограничивать мысли и, следовательно, не имеет права исключать себя из приложения мысли.

Научное мышление по своей сути не отличается от нормального процесса мышления, которым все мы, верующие и неверующие, используем, когда занимаемся своими делами в повседневной жизни.Он просто принял особую форму в определенных отношениях: он расширяет свой интерес на вещи, которые не имеют непосредственной очевидной полезности, он пытается устранить личные факторы и эмоциональные влияния, он тщательно исследует надежность чувственных восприятий, на которых он основывает свои выводы он обеспечивает себя новыми восприятиями, которые невозможно получить повседневными средствами, и изолирует детерминанты этих новых переживаний с помощью преднамеренно различных экспериментов. Его цель — достичь соответствия с реальностью, то есть с тем, что существует вне нас и независимо от нас, и, как нас научил опыт, имеет решающее значение для выполнения или разочарования наших желаний.Это соответствие с реальным внешним миром мы называем истиной. Это цель научной работы, даже если практическая ценность этой работы нас не интересует. Следовательно, когда религия заявляет, что она может заменить науку и что, поскольку она благотворна и облагораживает, она должна быть правдой, это утверждение, по сути, является посягательством, которое в интересах всех должно быть сопротивлялся. От человека, который научился регулировать свои повседневные дела в соответствии с правилами опыта и с должным учетом реальности, очень много требуется, чтобы он доверил именно то, что касается его больше всего, заботе авторитета, который заявляет как его прерогатива свободы от всех правил рационального мышления.А что касается защиты, которую религия обещает своим верующим, я вряд ли думаю, что кто-то из нас был бы готов даже сесть в автомобиль, если бы водитель сообщил нам, что он вел машину, не позволяя себе отвлекаться на правила дорожного движения, но в соответствии с импульсами. возвышенного воображения.

И действительно, запрет, наложенный религией на мысль в интересах ее сохранения, отнюдь не безопасен как для человека, так и для общества. Аналитический опыт научил нас, что такие запреты, даже если они изначально ограничивались какой-то определенной областью, имеют тенденцию распространяться и затем становятся причиной серьезных ограничений в жизни людей.Можно наблюдать, что у женщин процесс такого рода следует из запрета им заниматься, даже мысленно, сексуальной стороной своей природы. Биографии почти всех выдающихся людей прошлого показывают катастрофические результаты подавления мысли религией. С другой стороны, интеллект — или, точнее, более привычное название — разум — относится к тем силам, которые, как можно ожидать, будут оказывать объединяющее влияние на людей — существ, которых можно удержать вместе только с величайшими трудностями. и кого поэтому едва ли возможно контролировать.Подумайте, насколько невозможным было бы человеческое общество, если бы у каждого была своя собственная таблица умножения и свои собственные единицы измерения веса и длины. Наша лучшая надежда на будущее состоит в том, что интеллект — научный дух — разум — должен со временем установить диктатуру над человеческим разумом. Сама природа разума является гарантией того, что он не преминет уступить человеческим эмоциям и всему, что ими определяется положением, на которое они имеют право. Но общее давление, оказываемое таким господством разума, окажется самой сильной объединяющей силой среди людей и подготовит почву для дальнейших объединений.Все, что, например запрет религии, препятствует такому развитию мысли, является опасностью для будущего человечества.

Теперь можно задать вопрос, почему религия не положила конец этой проигрышной борьбе, открыто заявив: «Это факт, что я не могу дать вам то, что люди обычно называют истиной; чтобы получить это, вы должны пойти в науку. Но то, что я хочу вам дать, несравненно прекраснее, утешительнее и облагораживающе, чем все, что вы когда-либо могли получить от науки. И поэтому я говорю вам, что это правда в ином, более высоком смысле.’Ответ найти легко. Религия не может сделать это признание, потому что в противном случае она потеряла бы всякое влияние на массу человечества. Обычный человек знает только одну «истину» — истину в обычном смысле этого слова. Он не может вообразить, что может означать высшая или высшая истина. Истина кажется ему так же мало способной к ступеням, как смерть, а необходимый прыжок от прекрасного к истине — это тот, который он не может сделать. Возможно, вы согласитесь со мной в том, что он прав в этом.

Поэтому борьба еще не окончена. Последователи религиозного Weltanschauung действуют в соответствии со старым принципом: лучшая защита — это нападение. «Что, — спрашивают они, — это наука, которая осмеливается умалять нашу религию, которая на протяжении многих тысяч лет приносила спасение и утешение миллионам людей? Что, со своей стороны, до сих пор удалось сделать науке? Чего еще от этого можно ожидать? По собственному признанию, он не способен нас утешить или облагородить.Поэтому мы оставим это в стороне, хотя отказаться от таких льгот отнюдь не просто. Но как насчет его учения? Может ли он рассказать нам, как возник мир и какая судьба его уготовила? Может ли он даже нарисовать для нас целостную картину вселенной и показать нам, где вписываются необъяснимые явления жизни и как духовные силы могут воздействовать на инертную материю? Если бы он мог это сделать, мы не должны отказываться от нашего уважения. Но ничего подобного не сделал, не решила ни одна подобная проблема.Он дает нам фрагменты предполагаемого знания, которые он не может согласовать друг с другом, он собирает наблюдения за единообразием из совокупности событий, присваивает им название законов и подвергает их опасным интерпретациям. И с какой малой степенью уверенности он делает свои выводы! Все, чему он учит, верно лишь временно; то, что сегодня ценится как высшая мудрость, завтра отвергается и экспериментально заменяется чем-то другим. Последней ошибке тогда дается имя истины.И ради этой истины нас просят пожертвовать нашим высшим благом! »

Дамы и господа! Поскольку вы сами являетесь сторонниками научного Weltanschauung , я не думаю, что вы будете сильно потрясены атакой этого критика. В имперской Австрии когда-то ходил анекдот, который я хотел бы напомнить в этой связи. Однажды старый император принимал делегацию от политической партии, которую он не любил: «Это уже не обычная оппозиция, — взорвался он, — это фракционная оппозиция.Точно так же вы обнаружите, что упреки, сделанные в адрес науки за то, что она не разрешила загадку Вселенной, несправедливо и злобно преувеличены. У науки было слишком мало времени для такого грандиозного достижения. Это еще очень молодой, недавно развитый человеческий вид деятельности. Давайте вспомним, упомянем лишь несколько дат, что прошло всего около трехсот лет с тех пор, как Кеплер открыл законы движения планет; жизнь Ньютона, который разделил свет на цвета спектра и выдвинул теорию гравитации, закончился в 1727 году, то есть немногим более двухсот лет назад; и Лавуазье открыл кислород незадолго до Французской революции.Сегодня я могу быть очень старым человеком, но жизнь отдельного человека очень коротка по сравнению с продолжительностью человеческого развития, и это факт, что я был жив, когда Чарльз Дарвин опубликовал свою работу о происхождении видов. . В том же 1859 году родился Пьер Кюри, первооткрыватель радия. И если вы вернетесь к истокам точного естествознания у греков, к Архимеду или к Аристарху Самосскому ( приблизительно 250 гг. До н.э.), предшественнику Коперника, или даже к предварительным истокам астрономии у вавилонян, вы будет охватывать лишь очень небольшую часть периода, необходимого антропологии для эволюции человека от его изначальной обезьяноподобной формы, период, который определенно охватывает более ста тысяч лет.И не следует забывать, что последний век принес с собой такое количество новых открытий и такое большое ускорение научного прогресса, что у нас есть все основания с уверенностью смотреть в будущее науки.

Следует признать, что остальные возражения имеют силу в определенных пределах. Таким образом, верно, что путь науки медленный, пробный и трудоемкий. Этого нельзя отрицать или изменять. Неудивительно, что господа оппозиции недовольны; они испорчены, им было легче с их откровением.Прогресс в научной работе происходит так же, как и в анализе. Аналитик привносит в свою работу ожидания, но он должен держать их в тени. Он открывает что-то новое путем наблюдения, то здесь, то сейчас, и сначала части не подходят друг к другу. Он выдвигает предположения, он поднимает предварительные конструкции и отказывается от них, если они не подтверждаются; он должен обладать большим терпением, должен быть готов ко всем возможностям и не должен торопиться с выводами, опасаясь, что они заставят его упустить из виду новые и неожиданные факторы.И в конце концов все затраченные усилия вознаграждаются, разрозненные открытия становятся на свои места, и он получает понимание целой цепи ментальных событий; он закончил одно дело и готов к следующему. Но аналитик отличается от других научных работников в одном отношении, что ему приходится обходиться без помощи, которую эксперимент может дать исследованию.

Но цитируемая мною критика науки также содержит много преувеличений. Неверно утверждать, что он слепо переключается с одной попытки на другую и меняет одну ошибку на другую.Как правило, человек науки работает как скульптор с глиняной моделью, который настойчиво изменяет первый черновой набросок, добавляет к нему и убирает, пока не получит удовлетворительную степень сходства с каким-либо объектом, видимым или воображаемым. . Более того, по крайней мере, в более старых и более зрелых науках уже существует прочный фундамент знания, который сейчас только видоизменяется и уточняется, а не разрушается. На самом деле мировоззрение в мире науки не так уж и плохо.

И наконец, какова цель всех этих страстных пренебрежений к науке? Несмотря на его нынешнюю незавершенность и присущие ему трудности, мы не могли обойтись без него и не могли заменить его ничем другим.Нет предела совершенствованию, на которое он способен, и этого, конечно, нельзя сказать о религиозном Weltanschauung. Последний полный в своем основном; если это ошибка, она должна оставаться таковой навсегда. Никакая попытка преуменьшить важность науки не может изменить того факта, что она пытается принять во внимание нашу зависимость от реального внешнего мира, в то время как религия является иллюзией и черпает свою силу из того факта, что она соответствует нашим инстинктивным желаниям.

Теперь я должен упомянуть некоторые другие типы Weltanschauung , которые находятся в оппозиции к научному; Однако я делаю это неохотно, потому что знаю, что не компетентен выносить приговор.Поэтому я надеюсь, что вы будете помнить об этом признании, слушая то, что я скажу, и что, если у вас возникнет интерес, вы обратитесь в другое место за более достоверной информацией.

В первую очередь я должен здесь назвать различные философские системы, которые отважились нарисовать картину мира, отраженную в умах мыслителей, глаза которых, как правило, отворачиваются от нее. Но я уже попытался дать общую характеристику философии и ее методов, и я считаю, что я более непригоден, чем кто-либо, чтобы пройти отдельные рассматриваемые системы.Поэтому я попрошу вас обратить ваше внимание на два других явления, которые, особенно в наши дни, нельзя игнорировать.

Weltanschauung , о котором я сначала расскажу, как бы является аналогом политического анархизма и, возможно, возникло из него. Несомненно, интеллектуальные нигилисты такого рода и раньше были, но в настоящее время теория относительности современной физики, похоже, вскружила им голову. Это правда, что они исходят из науки, но им удается заставить ее вырезать почву из-под собственных ног, как бы покончить жизнь самоубийством; они заставляют его избавиться от самого себя, заставляя его опровергать собственные предпосылки.Часто создается впечатление, что этот нигилизм — лишь временная установка, которая будет поддерживаться только до тех пор, пока эта задача не будет выполнена. Как только наука была избавлена, какой-то мистицизм или, в действительности, старый религиозный Weltanschauung, может возникнуть на пустом месте. Согласно этой анархической доктрине, не существует истины или гарантированного знания внешнего мира. То, что мы выдаем за научную истину, является лишь продуктом наших собственных потребностей и желаний, поскольку они сформулированы в различных внешних условиях; иными словами, это снова иллюзия.В конце концов, мы находим только то, что нам нужно, и видим только то, что хотим видеть. Мы больше ничего не можем сделать. А поскольку критерий истины, соответствие с внешним миром, исчезает, совершенно неважно, какие взгляды мы принимаем. Все они одинаково верны и ложны. И никто не имеет права никого обвинять в ошибке.

Для ума, интересующегося эпистемологией, было бы соблазнительно исследовать хитрости и софизмы, с помощью которых анархистам удается получить от науки конечный продукт такого рода.Без сомнения, можно было бы столкнуться с ситуациями, подобными той, что есть в известном примере критянина, который говорит, что все критяне лжецы. Но я не хочу и не могу углубляться в это. Я просто замечу, что анархическая теория сохраняет свое удивительное превосходство только до тех пор, пока она связана с мнениями об абстрактных вещах; оно разрушается в тот момент, когда вступает в контакт с практической жизнью. Поведение людей определяется их мнениями и знаниями, и тот же научный дух, который размышляет о структуре атома или происхождении человека, заинтересован в построении моста, который выдержит его нагрузку.Если бы в действительности было безразлично, во что мы верим, если бы не было знания, которое отличалось бы от наших мнений тем, что оно соответствует действительности, тогда мы могли бы с таким же успехом строить мосты из картона, как и из камня, или вводить Пациенту вводится десятая грамма морфия вместо сотой, или принимайте слезоточивый газ в качестве наркотика вместо эфира. Но сами интеллектуальные анархисты решительно отвергли бы такое практическое применение своей теории.

Другой оппонент Weltanschauung следует воспринимать гораздо более серьезно, и в этом случае я очень сожалею о недостаточности моих знаний.Осмелюсь сказать, что вы знаете об этом предмете больше, чем я, и что вы давно заняли свою позицию за или против марксизма. Исследования Карла Маркса экономической структуры общества и влияния различных форм экономической организации на все области человеческой жизни приобрели в наши дни авторитет, который нельзя отрицать. Насколько они правы или ошибочны в деталях, я, естественно, не знаю. Я так понимаю, что это непросто даже для более информированных людей.Некоторые положения теории Маркса кажутся мне странными, например, что эволюция форм общества — это процесс естественной истории или что изменения в социальной стратификации происходят друг от друга в манере диалектического процесса. Я ни в коем случае не уверен, что правильно понимаю эти утверждения; более того, они звучат не «материалистично», а как следы темной гегелевской философии, под влиянием которой когда-то прошел Маркс. Я не знаю, как я могу отбросить точку зрения, которую я разделяю с другими мирянами, которые склонны прослеживать формирование классов в обществе до борьбы, которая велась с начала истории между различными человеческими ордами.Эти орды несколько отличались друг от друга; и я считаю, что социальные различия восходят к этим изначальным различиям племен или рас. Психологические факторы, такие как степень конституционной агрессивности, а также степень сплоченности внутри орды, и материальные факторы, такие как владение лучшим оружием, решали победу. Когда они стали жить вместе на одной территории, победители стали хозяевами, а побежденные — рабами. Во всем этом нет никаких признаков естественных законов или концептуальных модификаций; с другой стороны, мы не можем не признать влияние, которое прогрессивный контроль над силами природы оказывает на социальные отношения между людьми, поскольку люди всегда ставят свои недавно завоеванные силы на службу своей агрессивности и используют их друг против друга.Введение металлов, бронзы и железа положило конец целым культурным эпохам и их социальным институтам. Я действительно верю, что порох и огнестрельное оружие свергнули рыцарство и господство аристократии, и что русский деспотизм был обречен еще до того, как война была проиграна, поскольку никакое кровосмешение правящих семей Европы не могло привести к расе царей, способных противостоять взрывной силе динамита.

Возможно, действительно, что нынешним экономическим кризисом, последовавшим за Великой войной, мы просто расплачиваемся за нашу последнюю победу над природой, за покорение воздуха.Это звучит не очень убедительно, но, по крайней мере, первые звенья в цепочке аргументов отчетливо узнаваемы. Политика Англии основывалась на безопасности, гарантированной морями, окружающими ее берега. В тот момент, когда Блерио на своем самолете пролетел над Ла-Маншем, эта защитная изоляция была прорвана; и в ночь, когда в мирное время немецкий цеппелин совершил экспериментальный рейс над Лондоном, война против Германии стала неизбежной. В этой связи нельзя забывать и об угрозе подводных лодок.

Мне почти стыдно трактовать такую ​​важную и сложную тему в такой незначительной и неадекватной манере, и я также осознаю, что не сказал ничего нового для вас. Я только хотел привлечь ваше внимание к тому факту, что фактор контроля человека над природой, из которого он получает свое оружие для борьбы со своими собратьями, неизбежно должен также влиять на его экономическое устройство. Кажется, мы прошли долгий путь от проблем Weltanschauung, , но мы скоро вернемся к сути.Сила марксизма, очевидно, заключается не в его взгляде на историю или в пророчествах о будущем, которые он основывает на этом взгляде, но в его ясном понимании определяющего влияния, которое оказывают экономические условия человека на его интеллектуальные, этические принципы. и художественные реакции. Таким образом был обнаружен целый набор корреляций и причинных последовательностей, которые до сих пор почти полностью игнорировались. Но нельзя считать, что экономические мотивы — единственные, которые определяют поведение мужчин в обществе.Неоспоримый факт, что разные люди, расы и нации ведут себя по-разному в одних и тех же экономических условиях, сам по себе доказывает, что экономический фактор не может быть единственным определяющим фактором. Совершенно невозможно понять, как можно упустить из виду психологические факторы, в которых задействованы реакции живых людей; поскольку такие факторы уже были задействованы в создании этих экономических условий, но даже при соблюдении этих условий, люди не могли ничего сделать, кроме как привести в движение свои изначальные инстинктивные импульсы — свой инстинкт самосохранения, свою любовь к агрессии, свою потребность в любовь и их стремление получать удовольствие и избегать боли.В предыдущей лекции мы подчеркивали важность роли супер-эго, которое представляет традиции и идеалы прошлого и какое-то время будет противостоять давлению, оказываемому новыми экономическими ситуациями. И, наконец, мы не должны забывать, что основная масса человечества, хотя и подчинена экономическим потребностям, поддерживается процессом культурного развития — некоторые называют его цивилизацией, — на который, без сомнения, влияют все другие факторы, но на него равно определенно независимо от них по своему происхождению; он сравним с органическим процессом и вполне способен сам по себе влиять на другие факторы.Он смещает цели инстинктов и заставляет людей восстать против того, что до сих пор было терпимым; и, более того, прогрессивное укрепление научного духа кажется существенной частью этого. Если бы кто-нибудь мог подробно показать, как эти различные факторы — общая человеческая инстинктивная предрасположенность, его расовые вариации и его культурные модификации — ведут себя под влиянием различной социальной организации, профессиональной деятельности и способов существования, как эти факторы препятствуют или помогать друг другу — если бы, я говорю, кто-нибудь смог бы это показать, то он не только улучшил бы марксизм, но и превратил бы его в настоящую общественную науку.Социология, изучающая поведение человека в обществе, не может быть ничем иным, как прикладной психологией. Строго говоря, действительно есть только две науки — психология, чистая и прикладная, и естествознание.

Когда, наконец, стало осознаваться огромное значение экономических условий, возник соблазн изменить их посредством революционного вмешательства, вместо того, чтобы оставить это изменение ходу исторического развития. Теоретический марксизм, реализованный в русском большевизме, приобрел энергию, полноту и исключительность Weltanschauung, , но в то же время он приобрел почти сверхъестественное сходство с тем, против чего он выступает.Первоначально она сама была частью науки и в своем воплощении была основана на науке и технике, но, тем не менее, она установила запрет на мышление, который является столь же неумолимым, как и прежде, чем религия. Всякое критическое рассмотрение марксистской теории запрещено, сомнения в ее справедливости караются так же мстительно, как когда-то была ересь католической церковью. Труды Маркса как источник откровения заняли место Библии и Корана, хотя они не более свободны от противоречий и неясностей, чем эти более ранние священные книги.

И хотя практический марксизм безжалостно отбросил все идеалистические системы и иллюзии, он, тем не менее, развил сами иллюзии, которые не менее сомнительны и непроверяемы, чем их предшественники. Он надеется, что в течение нескольких поколений так изменит людей, что они смогут жить вместе в новом порядке общества почти без трений и что они будут выполнять свою работу добровольно. Тем временем он устраняет инстинктивные барьеры, которые необходимы в любом обществе, направляет вовне агрессивные тенденции, угрожающие каждому человеческому сообществу, и находит свою поддержку во враждебности бедных к богатым и до сих пор бессильных против первых. держатели власти.Но такое изменение человеческой природы маловероятно. Энтузиазм, с которым толпа следует за большевистским руководством в настоящее время, пока новый порядок является неполным и находится под угрозой извне, не дает никаких гарантий на будущее, когда он будет полностью установлен и больше не будет в опасности. Точно так же, как религия, большевизм обязан компенсировать своим верующим страдания и лишения нынешней жизни, обещая им лучшую жизнь в будущем, в которой не будет неудовлетворенных потребностей.Верно, что этот рай должен быть в этом мире; он будет установлен на земле и будет открыт в измеримое время. Но давайте вспомним, что евреи, чья религия ничего не знает о загробной жизни, также ожидали пришествия Мессии здесь, на земле, и что христианское средневековье постоянно верило, что Царство Божье близко.

Нет сомнений в том, каков будет ответ большевизма на эту критику. «Пока люди не изменили свою природу», — говорится в нем, — «нужно использовать методы, которые эффективны с ними сегодня.Нельзя обойтись без принуждения в их воспитании или запрета на мышление или применение силы, даже без кровопролития; и если бы кто-то не пробудил в них иллюзии, о которых вы говорите, он не смог бы заставить их подчиниться этому принуждению ». И он может вежливо попросить нас сказать, как еще это можно сделать. Здесь мы должны быть побеждены. Я не знаю никаких советов. Я должен признать, что условия этого эксперимента удерживали бы меня и таких, как я, от его проведения; но это касается не только нас.Есть также люди действия, непоколебимые в своих убеждениях, невосприимчивые к сомнениям и нечувствительные к страданиям любого, кто стоит между ними и их целью. Именно благодаря таким людям сейчас в России фактически осуществляется грандиозная попытка установить новый порядок в обществе такого рода. В то время как великие народы заявляют, что они надеются найти свое спасение исключительно в стойкой приверженности христианскому благочестию, потрясения в России — несмотря на все его печальные черты — обещают лучшее будущее.К сожалению, ни наши собственные опасения, ни фанатичная вера другой стороны не дают нам ни малейшего намека на то, чем закончится эксперимент. Будущее нас научит. Возможно, это покажет, что попытка была предпринята преждевременно и что фундаментальное изменение общественного порядка будет иметь мало надежды на успех, пока не будут сделаны новые открытия, которые увеличат наш контроль над силами Природы и тем самым облегчат удовлетворение наших потребностей. потребности. Возможно, только тогда появится возможность возникновения нового общественного порядка, который не только устранит материальные нужды масс, но в то же время будет отвечать культурным потребностям отдельных людей.Но даже в этом случае нам все равно придется бесконечно долго бороться с трудностями, которые непреодолимая природа человека ставит на пути любого вида социального сообщества.

Дамы и господа! Позвольте мне в заключение резюмировать то, что я сказал об отношении психоанализа к вопросу о Weltanschauung . На мой взгляд, психоанализ не в состоянии создать Weltanschauung самостоятельно. В этом нет необходимости, поскольку это отрасль науки, и он может подписаться на научное издание Weltanschauung. Последнее, однако, вряд ли заслуживает столь громкого названия, поскольку не включает все в свои рамки, оно неполное и не претендует на то, чтобы быть всеобъемлющим или составлять систему. Научная мысль все еще находится в зачаточном состоянии; существует очень много серьезных проблем, с которыми он пока не может справиться. Weltanschauung , основанное на науке, помимо акцента на реальном мире, имеет по существу отрицательные характеристики, например, то, что оно ограничивается истиной и отвергает иллюзии.Те из наших собратьев, которые недовольны таким положением вещей и желают чего-то большего для своего сиюминутного спокойствия, могут искать это там, где они могут это найти. Мы не будем винить их за это; но мы не можем им помочь и не можем изменить свой образ мышления за их счет.

---

Дополнительная литература:
Архив Зигмунда Фрейда | Биография | О позитивизме, выше | О марксизме выше | О бессознательном | Выготского о Фрейде | Марксистская психология | Павлов | Фридан | Де Бовуар | Адлер | Юнг

Фрейд и смысл | Психология сегодня

Одна из главных отличительных черт ноиметической психологии — это то, сколько внимания мы уделяем тому, как люди демонстрируют то, что для них важно, решают, что для них важно, и переживают смысл.

Естественно, ноиметическая психология — не единственная психология, обращающая внимание на значение. Вопрос значения занимает центральное место в экзистенциальной психологии, а идея сконструированного значения лежит в основе нарративной психологии. Однако менее ясно, в какой степени традиционная психология, такая как психоанализ, обращает внимание на значение. В этом и следующем посте вы увидите, что, по мнению клинического психолога и психоаналитика Джудит Леви, современный психоанализ придает значение.Я хотел бы поблагодарить Джудит за этот вклад. Вы можете связаться с Джудит по адресу [email protected] или посетить ее по адресу http://www.JudithSchweigerLevy.com

Джудит называет эту работу «Создание смысла в психоаналитической теории и практике». Она объясняет:

«Как психолог, психоаналитик и давний поклонник работ Эрика, я рад видеть, что он приглашает всех нас задуматься о природе и функции создания смыслов в жизни людей. Это начинание мне хорошо знакомо, поскольку психоаналитическая теория и Практика сосредоточена вокруг того, как и почему различные аспекты жизни считаются значимыми или лишаются смысла, как смысл развивается, какой цели он служит, как мы можем создавать и развивать смысл и что мешает нам это делать.

«Психоаналитическая теория далеко идёт: это теория разума, теория нормального и патологического развития и теория психологического лечения. Фрейд был первым, кто постулировал, что то, что мы считаем значимым или ценным, определяется как сознательными, так и бессознательными. факторов, и что создание смысла — это субъективный опыт, неизменно вызываемый внутренним конфликтом.

«Психоаналитики работают над тем, чтобы понять причины« застревания »или запретов, которые мешают страстно создавать или выбирать и выполнять действия, которые усиливают личный смысл.Главный вопрос, который задает психоанализ, — как наилучшим образом удовлетворить наши желания (включая стремление к личному пониманию) как в любви, так и в работе, сохраняя при этом нашу самооценку и регулируя неизбежные тревоги и разочарования, сопутствующие стремлению к тому, что имеет значение. нам.

«Психоаналитики уважают парадоксальную природу человеческого состояния: то есть то, чего мы желаем, также часто пугает нас. Почему? Потому что ожидаются опасные последствия их достижения.Опасности связаны как с реальными, так и с воображаемыми потерями, особенно с потерей безопасности, физической целостности и любви. У нас, людей, есть изящные способы защиты от наших тревог, в том числе путем поиска альтернативных форм удовлетворения, которые могут быть достаточно приятными для отвлечения от того, «что действительно важно», но являются мощным компромиссом против опасностей и рисков, присущих ощущению полной жизни. Современные аналитики помогают людям обнаружить и изучить, как реальные и воображаемые отношения с другими людьми формируют их личность, цели, ценности, запреты и чувство свободы выбора.

«Раскрытие бессознательных фантазий и конфликтов и проработка их смысла — это один из аспектов психоаналитической работы, который позволяет людям заниматься своей жизнью более глубоко, свободно и, следовательно, осмысленно, так что неизвестное или двусмысленное можно пережить не так потенциально. нервирует или опасно, но как источник возможностей и роста. Если я, как аналитически осведомленный терапевт, могу создать атмосферу безопасности для человека, чтобы он мог играть со своими мыслями, ассоциациями, чувствами и страхами, включая те, которые касаются всех видов агрессивные и любящие чувства ко мне, то мы вдвоем создали «сдерживающую среду», построенную на развитии глубоких и подлинных отношений между нами.Именно из этого обмена создается и обнаруживается смысл.

«Я хочу очень кратко затронуть интерес Эрика к« природе и местонахождению человеческого смысла ». В последние несколько десятилетий современные психоаналитики и исследователи привязанности изучали, как определенные хронические несоответствия между матерью и младенцем могут создавать сильное напряжение и дисрегулируемые аффективные состояния. Естественная, растущая способность младенцев осмыслять свои переживания, мысленно представляя их через процесс символизации и связывания мыслей и чувств друг с другом может оказаться под угрозой.

«Это сложный процесс, влияющий на то, как структурируется сознание детей. Он имеет разветвления для продолжения когнитивного и эмоционального развития по мере взросления ребенка, когда он может влиять на многие области, о которых упоминает Эрик, и проявляться в тонких и не столь тонких проявлениях. способы, в том числе блокировка мысли, трудности с письмом (использованием языка), скомпрометированная умственная гибкость и фантазия, конкретное мышление, цепляние за определенность, чувство психического паралича, пустоту, диссоциацию или хроническое чувство бессмысленности.’

«Часто проблемы такого рода не являются« или-или »; они возникают в континууме и в определенных контекстах. Вместо того, чтобы смотреть на людей как на« нормальных »или« ненормальных »или думать в терминах диагностических ярлыков, психоаналитики смотрят на эти процессы на нескольких уровнях. Они «живут в этих явлениях и вместе с ними», пытаясь создать смысл, создавая взаимно сконструированное «переходное пространство» вместе со своими пациентами. Они обращаются как к содержанию конфликтов людей, так и к процессу посредством которые они проявляются и разыгрываются вместе с аналитиком и в жизни.«

Спасибо, Джудит. Вторую часть мыслей Джудит я представлю в своем следующем посте.

Если вы хотите поделиться с моими читателями, как ваша психология трактует проблему значения, просто напишите мне, и мы поговорим о представлении ваших взглядов здесь, в «Переосмыслении психологии».

**

Эрик Мейзел, доктор философии, психотерапевт, автор 40 бестселлеров и широко известный в Америке тренер по творчеству. Его последняя книга — Переосмысление депрессии: как избавиться от ярлыков психического здоровья и создать личный смысл (New World Library, февраль 2012 г.).Он является основоположником ноиметической психологии, новой психологии значения. Посетите доктора Майзела по адресу http://www.ericmaisel.com или свяжитесь с ним по [email protected]. Вы можете узнать больше о ноиметической психологии на http://www.entheosacademy.com/courses/7

Фрейд | Причина и значение

Фрейд: бессознательная основа разума

(Я преподаю курс «Философия человеческой личности» в местном университете. Это мои заметки к основному тексту курса «Двенадцать теорий человеческой природы».)

«Психоаналитический подход Фрейда к разуму произвел революцию в нашем понимании человеческой природы в первой половине двадцатого века». Фрейд (1856-1939) вырос в Вене, где прожил до последнего года своей жизни. Он был выдающимся студентом с широким спектром академических интересов, учился в медицинской школе Венского университета и работал врачом, прежде чем в возрасте тридцати лет открыл частную практику по лечению нервных расстройств. Он продолжал эту работу до конца своей жизни.

На первом этапе своей интеллектуальной карьеры «он выдвинул несколько оригинальных гипотез о природе невротических проблем и начал разрабатывать свой особый метод лечения, который стал известен как психоанализ». Из своих ранних опытов, проведенных с венской женщиной из среднего класса, Фрейд предположил, что эмоциональные симптомы уходят корнями в давно забытую эмоциональную травму, которую необходимо вспомнить, чтобы эмоции, связанные с ней, могли быть разряжены. [Эта механическая модель сама по себе проблематична.Люди создают давление, как машины? Есть ли лучшая модель для их описания?] Это было началом идеи психоанализа . Фрейд также обнаружил, что во многих случаях пациенты сообщали, что их травма возникла в результате сексуального насилия, хотя он не был уверен, насколько часто эти сообщения были достоверными. Фрейд предположил, что психология имеет физическую основу в мозге, но нейрофизиология в то время не была достаточно развита, чтобы подтвердить это.

Примерно на рубеже веков он также начал формулировать теории о половом развитии и толковании снов.Впоследствии возникнут общие для нашего лексикона идеи — сопротивление, подавление и перенос . Такие идеи были применены к душевной жизни каждого, породив новую психологическую теорию. Начиная примерно с 1920 года Фрейд изменил свои теории, представив инстинкты смерти и жизни, а также разделив сознание на Ид, Эго и Суперэго. В более поздние годы он написал свои наиболее философские произведения. Будущее иллюзий рассматривал религию «как систему ложных убеждений, чьи глубокие инфантильные корни в нашем сознании можно объяснить психоаналитически.В то время как Civilization and Its Discontents «обсуждает предполагаемый конфликт между индивидуальными побуждениями и моралью цивилизованного общества».

Будущее цивилизации иллюзий и его недовольства

Фрейд сбежал из Австрии незадолго до начала Второй мировой войны и умер год спустя в Лондоне. [Фрейд ужасно страдал от рака челюсти в последние месяцы своей жизни. 21 и 22 сентября его врач ввел дозы морфина, как он обещал и просил Фрейд, что привело к смерти Фрейда 23 сентября 1939 года.]

Метафизические основы: нейробиология, детерминизм и материализм — Фрейд начал свою карьеру как физиолог, который всегда пытался объяснить все явления с научной точки зрения. Он не использовал теологию или трансцендентную метафизику, вместо этого полагая, что человеческое состояние можно улучшить, применяя науку и разум . Живя после Дарвина, Фрейд признал, что люди — это животные, связанные со всеми живыми существами, и считал, что как умственные, так и физические события определяются физическими причинами.Это означало, что Фрейд был материалистом в отношении разума — как почти все философы и ученые сегодня — психические состояния, включая бессознательные состояния, зависят от состояний мозга . Он оставил проект открытия взаимосвязи психических состояний и мозга будущим ученым, проект, который со времен его жизни получил огромное развитие.

Теория человеческой природы: ментальный детерминизм, бессознательное, движущие силы и развитие ребенка — Первая основная идея теории Фрейда о человеческой природе — это приложение детерминизма к психологии.Казалось бы, это означает, что люди не обладают свободой воли, но Фрейд неоднозначно относился к этому философскому вопросу. С одной стороны, он считал, что содержание сознания определяется индивидуальными, психологическими и биологическими побуждениями, а с другой стороны, он считал, что мы иногда принимаем рациональные решения и суждения. (Это похоже на точку зрения Маркса, хотя Маркс считал, что причины содержания нашего сознания были в первую очередь социальными и экономическими.)

Вторая ключевая идея в теоретизировании Фрейда — это постулирование бессознательного .Для Фрейда существуют не только предсознательные состояния, которые мы не осознаем постоянно, но можем вспомнить, если необходимо, но и бессознательные состояния, которые обычно не могут стать сознательными. Наш разум содержит элементы, о которых мы не подозреваем, но которые, тем не менее, оказывают на нас влияние. Некоторые элементы бессознательного, возможно, изначально были сознательными, скажем, травмирующим событием в детстве, но впоследствии были вытеснены — процесс проталкивания идей в бессознательное. [Это делается сознательно или бессознательно?] Он также продвинул свое знаменитое разделение на три части структуры ума: 1) id , инстинктивные влечения, которые стремятся к немедленному удовлетворению в соответствии с принципом удовольствия; 2) эго , сознательные ментальные состояния, управляемые принципом реальности; и 3) суперэго , совесть, которая противопоставляет эго моральным правилам или чувству вины и беспокойства.Эго пытается примирить противоречащие друг другу требования id — я хочу конфет — с суперэго — вы не должны воровать конфеты.

Третья основная идея у Фрейда — его концентрация на влечениях, или инстинктах. Эти стремления проявляются по-разному. Фрейд, следуя механическим моделям своего времени, чувствовал, что эти побуждения необходимо разрядить или нарастить давление. [Опять же, это в лучшем случае модель, и, вероятно, не очень удачная.] Фрейд делал акцент на сексуальном влечении в гораздо большей степени, чем любой предыдущий мыслитель, но другие важные влечения включают в себя стремление к самосохранению , и другие способы улучшения жизни. влечения (эрос), а также саморазрушительных влечений садизма, агрессии или инстинкта смерти (Танатос).Однако Фрейд признал, что эти идеи были предварительными.

Четвертым важным аспектом теоретических построений Фрейда было предложение анализа развития человеческих личностей. Он особо подчеркивает решающее значение детства для будущего психологического развития. [Будьте добры к своим детям.] На самом деле он не верил, что можно понять любого взрослого, не зная об аспектах его детства, включая различные сексуальные стадии развития.И хотя Фрейда критиковали за его внимание к Эдипову комплексу, скорее всего, он подчеркивал, что любовь между родителями и детьми предвещает любовь взрослых. Однако, если люди не развиваются должным образом, психоанализ может быть единственным способом обратить вспять нанесенный в детстве ущерб.

Диагноз: психическая гармония, подавление и невроз — «Подобно Платону, Фрейд считал, что индивидуальное благополучие, счастье или психическая гармония зависит от гармоничных отношений между различными частями ума, а также между человеком и человеком в целом. общество.[Это может объяснить, почему некоторые страны — в первую очередь Новая Зеландия, Швейцария, Исландия, Нидерланды, Норвегия, Швеция, Канада, Финляндия и Дания — оценивают намного выше, чем другие страны.] Эго стремится удовлетворить свои потребности, но если для этого не хватает возможностей, следуют боль и разочарование. Но даже в самых лучших ситуациях есть навязчивая идея, невротизм и другие психические заболевания.

Фрейд считал, что подавление было основной причиной невротизма .Если кто-то испытывает побуждения или желания (или убеждения), которые противоречат стандартам или нормам, которых он должен придерживаться, то такие чувства часто подавляются. Подавление — это защитный механизм , используемый для избежания психического конфликта. Но в конечном итоге подавление не работает, потому что желания или побуждения остаются в бессознательном, оказывая свое влияние. Они могут привести к иррациональному поведению, которое мы не можем контролировать. Более того, большую часть вины за неврозы Фрейд приписывает социальному миру.Родители и представители других культур могут предъявлять к людям нереалистичные требования. Фактически Фрейд предположил, что целые общества можно охарактеризовать как невротические. Хотя точное значение этого утверждения неоднозначно, очевидно, что некоторые общества лучше создают условия, в которых люди могут процветать.

Рецепт: Психоаналитическая терапия — Фрейд надеялся, что «человеческие проблемы могут быть диагностированы и устранены научными методами. Его проект состоял в том, чтобы восстановить гармоничный баланс между частями разума и… предложить лучший баланс между людьми и социальным миром.Фрейд сосредоточился на первом — социальные реформаторы работают над вторым, — но он осознавал пределы работы только с пациентами. Метод Фрейда, так хорошо известный нам сегодня, пытался заставить его пациентов свободно рассказывать о своем прошлом. Когда пациенты прекращали говорить, Фрейд думал, что он близок к какому-то подавленному воспоминанию или идее. Он думал, что, доведя этот материал до понимания рационального, сознательного ума, можно победить эти вредные мысли.

Фрейд понимал, что этот процесс может занять годы, но такая «психотерапия» может в конечном итоге принести большую гармонию для проблемных людей.Он также обнаружил, что пациенты проявляют сильные чувства любви или ненависти к самому Фрейду. Так родилась идея «переноса», когда эмоции проецируются на терапевта. Цель терапии — самопознание. Затем пациенты могут: а) заменить подавление инстинктивных желаний рациональным самоконтролем; б) отвлечь их на приемлемое поведение; или в) даже удовлетворить желания. Но, вынося эти страсти на поверхность, человек побеждает их, и они больше не будут контролировать пациента.[Это проблематично. Разве нельзя быть одержимым этими подавленными воспоминаниями или желаниями? Тем самым позволяя им еще больший контроль?] И Фрейд также считал, что психоанализ, вероятно, может быть применен ко всему обществу: «… наша цивилизация оказывает на нас почти невыносимое давление…» [Например, что он говорит о стране, которая всегда говорит, что это №1 или величайшая страна на земле, когда по объективным меркам это явно не лучшее место для жизни, не самые счастливые люди, очень высокий уровень самоубийств, самый высокий уровень лишения свободы и т. Д.? Может ли Фрейд сказать, что вся культура невротична?]

Критическое обсуждение: (A) Фрейд как потенциальный ученый — Научна ли психоаналитическая теория? Это эффективно? Это правда?

Насколько эффективно? — Судить об эффективности психоанализа сложно по многим причинам. Первый Понимание причин неадекватного поведения или мыслей — скажем, жестокого обращения в детстве — не означает, что их можно изменить. Некоторые вещи невозможно отменить, и мы должны принять или контролировать их, насколько это возможно. Второй Даже если психоанализ работает, его можно неправильно применить на практике. Третий , что составляет лекарство, неясно. Четвертый как мы можем сравнивать разных невротических пациентов или создавать контрольные группы для их сравнения? Обычно мы полагаемся на неподтвержденные данные об эффективности терапии, которая по определению не является научной.

Это правда? — Проверяемость является фундаментальной для теории, имеющей научный статус, поэтому мы должны спросить, можно ли проверить эти теории, прежде чем мы сможем узнать, являются ли они истинными .Теории Фрейда спекулятивны и выходят за рамки доказательств, поэтому неясно, как их можно проверить. Например, Фрейд считал, что сны обычно следует понимать как исполнение желаний. Даже если это правда, каковы его причины? Они психические или физические? Сны значительны или просто когнитивный шум? Можем ли мы проверить идею о том, что причиной сна является желание? Можем ли мы проверить, что бессознательное является причиной оговорки, оговорки по Фрейду? Разве психоаналитическая теория не является просто способом понять людей, интерпретируя значение того, что они говорят, делают и мечтают? По большей части так кажется.

Насколько это научно? — Теперь рассмотрим идею бессознательных психических состояний . Это проверяемая идея? Объясняет или предсказывает поведение человека? Если нет, то это ненаучно. Это похоже на то, как мы приписываем сознательные состояния для объяснения мыслей и поведения. [Многие ученые думают, что это просто разновидность «народной» психологии, объяснения, которые на самом деле не являются научными.] Более того, Фрейд делает больше, чем просто постулирует бессознательные состояния, он говорит, что процесс вытеснения выталкивает мысли в бессознательное.Но кто или что это подавляет? Это другое сознание? Есть ли сознание внутри сознания ? Мы можем вызвать серьезные сомнения в научном статусе фрейдистского проекта.

Защитники

отвечают, что психоаналитическая теория — это не столько научные гипотезы, сколько герменевтика (интерпретация), способ понять смысл действий людей, слов, снов, неврозов и т. Д. Поэтому мы не должны критиковать ее за то, что она меньше точнее, чем физика или химия.Люди сложнее атомов. Возможно, интерпретация мыслей и поведения людей — это больше искусство, чем наука. Может быть, хороший психотерапевт особенно хорошо разбирается в мотивации человека, у него есть к этому сноровка. Тем не менее, кажется, что интерпретации должны быть подкреплены доказательствами, прежде чем мы примем их как хорошие интерпретации. Возможно, этот взгляд на фрейдистский психоанализ как на герменевтику можно подкрепить различием между причинами и причинами. Возможно, бессознательное — это не физическая причина, а психологическая причина поведения.Или, возможно, бессознательные убеждения и желания одновременно являются причинами и причинами. Это глубокие философские вопросы.

Что касается фрейдистских влечений, сколько их? Чем мы отличаемся друг от друга? Откуда мы знаем, что какое-то влечение, скажем сексуальное, стоит за разным поведением, скажем, художественным выражением? Иногда мы можем вести себя саморазрушительно, но означает ли это, что у нас есть инстинкт смерти? Ничего из этого не ясно. Проблема в том, насколько все это является научным.

Критическое обсуждение: (B) Фрейд как моралист — Не похоже, что все человеческое поведение обусловлено телесными потребностями.Но Фрейд считал, что наше поведение показывает, что мы действуем согласно «принципу удовольствия». Обычно мы ищем удовлетворения своих порывов. Но это заставляет нас казаться нечеловеческими животными, несмотря на то, что мы получаем удовлетворение, например, от интеллектуалов и артистов. Фрейд ответил, что эти «удовольствия мягкие» по сравнению с едой, питьем и сексом. Более того, он думал, что высшие удовольствия доступны только тем, у кого есть редкие дары. Но как насчет удовлетворения дружбой, воспитанием детей, музыкой и многим другим, которые являются более надежными и продолжительными формами удовлетворения? [И Платон, и Джон Стюарт Милль качественно различают удовольствия.Оба считали, что интеллектуальное предпочтительнее физического.] Возможно, взгляды Фрейда были окрашены физической болью, которую он перенес, и мировой войной, которую он пережил.

Но Фрейд не был из тех, кто предлагал излишне оптимистичный взгляд на реальность. Например, он видел «религиозную веру как проекцию на вселенную нашего детского отношения к нашим родителям: мы хотели бы верить, что наш Небесный Отец … также благосклонно контролирует нашу жизнь …» в детстве не означает, что это ложь, но сам Фрейд был атеистом, считавшим, что религия в целом вредна для общества.Фрейд считал, что религия апеллирует к эмоциям, а не к разуму; это была иллюзия, созданная людьми, потому что они не могли противостоять мрачности жизни. Лучше всего это можно было бы понять как исполнение желаний. Мы верим в Бога, души и бессмертие, потому что хотим, чтобы они были реальностью.

Будущее иллюзий

Фрейд также считал, что святое, бескорыстное поведение, а также художественная или научная деятельность черпают свою энергию из подавленных сексуальных инстинктов. Излишне говорить, что эта биологическая теория мотивации человека является в высшей степени спекулятивной.Людям часто бывает скучно, даже если их физические потребности удовлетворяются. Но Фрейд считал, что большинство людей мотивировано удовольствием, и поэтому им могут понадобиться платонические опекуны, чтобы управлять обществом.

Зигмунд Фрейд — Счастье

---

Упомяните слово «психология» и первое, что придет в голову, - это Зигмунд Фрейд. Фактически, для многих людей это единственное имя, которое они могут связать со словом. Точно так же, как Маркс был за коммунизм, а Эйнштейн за физику, Фрейд был за психологию.Фактически, из «большой тройки» (Маркс, Фрейд, Эйнштейн) нет никаких сомнений в том, что влияние Фрейда на повседневном уровне ощущается гораздо больше, чем влияние любого из них Маркса или Эйнштейна. Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Фрейд происходил из австрийской светской еврейской семьи, которая, хотя и была бедна, сумела дать ему основательное светское образование. Он вошел в едва существующую область психологии, экспериментируя с гипнозом, что в то время представляло большой интерес. Его великое открытие, к которому он пришел довольно рано в своей карьере (в 1880-е годы), заключалось в том, что большая часть наших чувств, желаний и эмоций, и даже наших интеллектуальных мыслей, коренится в скрытых и почти неконтролируемых областях мира. ум называется бессознательным.Именно в этой темной сфере, которую он позже назвал Ид, возникают все подавленные воспоминания и желания из детства, чтобы нанести ущерб сознательной части разума, которую он назвал эго. Его теории о том, как Оно влияет на эго и что эго делает в ответ, развивались и уточнялись в течение его долгой карьеры (примерно 1885–1935). Его метод лечения психических заболеваний, возникающих в результате воздействия ид, получил название психоанализ. Это было и остается спорным почти во всех аспектах.Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Фрейд расширил свои теории, включив в них все виды человеческой деятельности, которые, судя по всему, не имели ничего общего с эго и ид. Одним из самых спорных из этих весьма спорных расширений была религия. Фрейд был атеистом. Он считал религию и всю концепцию Бога не чем иным, как результатом другой подавленной детской фантазии, которая проживала где-то в бессознательном. Духовность была для него полной загадкой, а это значит, что он думал, что все это чушь.Попытка его знаменитого протеже Карла Юнга объединить духовность с психологией безмерно раздражала его. Он рассматривал религию в целом как пример людей или обществ, пытающихся справиться с психическими проблемами с помощью удобного механизма бегства. Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
В 1929 году он написал хорошо принятую книгу под названием «Цивилизация и ее недовольство», в которой рассматриваются конфликты между индивидуальными психологическими потребностями и требованиями общества. В нем (стр. 22-23 издания 1962 г.) он, наконец, задает большой вопрос: «Какова цель жизни?» Конечно, для атеиста вроде Фрейда не может быть окончательного значения, поэтому вопрос должен быть квалифицирован.Сразу после вопроса пишет, что однозначного ответа может и не быть. Он идет дальше и пишет, что в жизни может вообще не быть никакого смысла. То, что это будет беспокоить людей и лишить жизни смысла, не имеет значения. Затем он заявляет, что весь вопрос необоснован, основан на «человеческой самонадеянности» - что мы настолько важны, что действительно имеем какое-то окончательное значение. В конце концов, он перекладывает этот вопрос на религию, предмет, которым занимался несколько лет назад.Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Но он продолжает. Он задает менее амбициозный вопрос о том, что мужчины своим поведением показывают цель и намерение своей жизни. Чего они требуют от жизни и желают от этого добиться? Ответ на этот вопрос вряд ли вызывает сомнения. Они стремятся к счастью; они хотят стать счастливыми и оставаться такими. У этого стремления есть две стороны: положительная и отрицательная цель. Он направлен, с одной стороны, на отсутствие боли и неудовольствия, а с другой - на переживание сильного чувства удовольствия ... Как мы видим, цель жизни определяется просто программой принцип удовольствия.’
Взаимодействие с другими людьми
Анализ
Взаимодействие с другими людьми
Ну вот, прямо изо рта лошади. Все дело в том, чтобы хорошо провести время. Теперь, возможно, мы сможем перейти к более насущным вопросам, например, куда деваются носки, когда они теряются в сушилке. Конечно, это еще не все. Принцип удовольствия был основным компонентом взгляда Фрейда на разум. Это один из «заранее запрограммированных» аспектов идентификатора. Мы просто такие, какие мы есть, независимо от нашего детского опыта или чего-либо еще на этом пути.Люди хотят удовольствия и не хотят боли. Что может быть более очевидным, чем это? Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Но все мы знаем, что это не так просто. Если бы жизнь была одной большой оргией физического удовольствия, тогда, возможно, беспрепятственное стремление к удовольствиям действительно было бы уместным. Но это не так. Есть реальная жизнь, с которой нужно иметь дело, или, как ее называет Фрейд, «принцип реальности». Противостояние реальности создает серьезные препятствия для нашего детского стремления к удовольствиям. Фактически, практически вся жизнь - лишь одно большое препятствие на пути к безграничному удовольствию.Фрейд отнюдь не игнорировал этот факт жизни. Фактически, уже в следующем абзаце поднимается этот вопрос: «Можно сказать, что намерение сделать человека счастливым не включено в план Творения». Он частично решает проблему, предлагая нам действительно тратить время на поиски второго из двух путей к счастью - избегания боли. Он предлагает множество вариантов того, как можно избежать боли и время от времени получать удовольствие. Это различные пути, которые люди используют в жизни.Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Остальная часть книги посвящена тому, как цивилизация работает против индивидуального стремления к счастью. Реального решения многочисленных проблем нет. Это старинный Фрейд, спекулирующий на пустом месте, но при этом рассказывающий как есть. Тем не менее, смысл жизни завораживает - мы ведем себя так, будто цель жизни - быть счастливыми и избегать боли. Когда Бог и религия удалены из смеси, это действительно все, что остается. И поскольку они были просто иллюзией для начала, это действительно все, что есть.Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
На очень практическом уровне это звучит так, как будто мы просто застряли в ситуации, в которой нет смысла жизни, когда кто-то действительно думает об этом, но мы действуем так, как будто он есть. Но даже в этом есть колода реальности. Фрейд, вероятно, был бы первым, кто сказал бы, что жизнь - это трудный путь, по которому нужно идти: нас заставляют делать что-то, в чем мы действительно не можем преуспеть и в любом случае это не имеет значения. Немного заманчиво предположить, что единственный реальный выход из этой дилеммы Фрейда - это либо совершить самоубийство, либо следовать совету Боба Марли: «Не волнуйтесь, будьте счастливы».Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
И последнее замечание о Фрейде: он без труда оставляет нас с пустыми руками в вопросе конечной цели жизни. Это действительно главное в том, что касается истинного атеизма. Все остальное просто вводит в заблуждение. То, что это не слишком понравится людям, не делает это менее верным с атеистической точки зрения. Это очень важный момент, который невозможно переоценить. Для атеиста высший смысл не существует. Любые его поиски - это в худшем случае погоня за иллюзией, а в лучшем случае - еще один путь к удовлетворению врожденного биологического влечения, с которым мы застряли.Для атеиста это чистая правда. Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Однако Фрейд добавляет загадочное заявление: «И снова только религия может ответить на вопрос о цели жизни. Вряд ли можно ошибаться, если заключить, что идея жизни, имеющей цель, стоит и падает вместе с религиозной системой ». Допускает ли он здесь точку зрения на религию? Вряд ли он несколькими страницами позже относит всю систему к «массовому заблуждению». Но он признает, что единственный возможный выход из дилеммы "цели", если кто-то хочет избавиться от нее, - это религия.Это потрясающее заявление. Единственное решение окончательной дилеммы жизни - это иллюзия, массовое заблуждение или детская фантазия. Если бы кто-то задал Фрейду вопрос: «Что мне делать, если я действительно хочу найти высший смысл жизни», как бы он ответил? Кажется, что он не мог на самом деле предлагать религию, потому что это притворство, но и жизнеспособной альтернативы нет. Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Это вопиющая проблема, проблема, которую атеисты легко замалчивают. В конце концов, какое бы значение они ни придумывали, на самом деле нет ничего лучше, чем заранее запрограммированный драйв или случайная реакция на случайные обстоятельства.Почему мы должны стремиться к счастью, в какой бы форме оно ни пришло? Это что-то иное, кроме механизированной реакции на механическую стимуляцию? Принцип удовольствия или нет, действительно ли счастье лучше несчастья? На эти вопросы у атеистов нет ответов, потому что нет ответов. Что делать атеисту с карточкой, если он или она больше не удовлетворяются биологическим влечением? Куда им обратиться в поисках высшего смысла? Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Практичный
Взаимодействие с другими людьми
Должен быть выход из дилеммы.Возможно, даже Фрейд признал бы, что нужно найти какое-то решение. Возможно, выход есть. Возможно, странное предложение / отклонение Фрейда о том, что в религии есть ключ к конечной цели жизни, может быть использовано даже атеистами. Преимущество верующих перед атеистами-неверующими состоит в том, что первые искренне убеждены в том, что то, что они делают, имеет значение, в то время как вторые с дискомфортом осознают, что они не могут сказать то же самое о себе. Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Но что, если бы они могли? Что, если бы атеист смог выработать достаточно уверенности в том, что чему бы он ни посвятил свою жизнь, действительно имеет значение в высшем смысле - возможно, этого было бы достаточно, чтобы уравнять правила игры.Даже без бога спасение Земли важно в некотором духовном смысле, выходящем за рамки молекул и нейротрансмиттеров. Искусство имеет какое-то космическое значение, которое каким-то образом действительно делает что-то постоянное. Наука, интеллект, доброта, счастье, прогресс, самореализация - все это могут быть истинные цели и поиски, которые имеют какое-то непреходящее значение, а не просто исчезают в дыму. Может быть, даже неверующие смогут убедить себя в том, что, несмотря на их отказ от религии и всего, что она олицетворяет, в их совести все еще есть место для реальности, которая существует за пределами болтов и гаек физического мира.Это может быть путем к спасению для ищущих окончательного смысла атеистов. Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Помимо этого довольно прозаического совета, Фрейд оставил нам кое-что еще. Счастье, даже в этом не предельном смысле, - это то, в чем мы, как люди, нуждаемся. Это может идти вразрез с «планом творения», но от этого не становится менее актуальным. Чтобы человек ощутил цель, он должен быть счастлив. Как каждый получает счастье - его личное дело, но оно нужно всем. Если что-то положительное и можно почерпнуть из мрачного взгляда Фрейда на нашу участь в жизни, так это то, что счастье превыше всего.Важно найти правильный путь или пути в соответствии с вашей жизненной ситуацией и сделать это. Когда дело касается собственного счастья, не позволяйте себе довольствоваться посредственностью. Когда пыль рассеялась, когда эго и Ид разобрались, это то, чего мы все действительно хотим. Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми
Пища для размышлений
Взаимодействие с другими людьми
Чертовски много хорошо информированных, разносторонних и продуктивных людей - настоящие атеисты. Они не сумасшедшие, и они пытаются найти, и часто находят, удовлетворение в жизни.Если истина в последней инстанции состоит в том, что все представляет собой одну большую банку с бессмысленными частицами, как это исполнение может действительно работать? Разве они не должны однажды проснуться и понять, что это всего лишь иллюзия? Взаимодействие с другими людьми
Взаимодействие с другими людьми

Рекомендации по комментариям:

1. Комментарии и вопросы должны быть краткими и по существу.
2. Старайтесь вести себя вежливо и в целом старайтесь вести беседу уважительно.
3. Нет четырехбуквенных слов.
4. Нет миссии.
5. Модераторы сайта оставляют за собой право удалить ваши комментарии, если они не соответствуют правилам или не по теме.

Не уверены, чтобы комментировать? По всем вопросам, связанным с эссе , отправьте электронное письмо автору.

Комментарии:

Нет комментариев для отображения. Прокомментируйте и начните обсуждение.

.