Лучший сингл марта 2019 — голосование

Ну что ж, продолжаем выбирать лучший сингл месяца. На очереди – март. О правилах, проблемах и трудностях можно почитать в постах с голосованиями за предыдущие месяцы. Второй год идет голосование, поэтому написано об этом уже немало.

 

 

СТАРТ ГОЛОСОВАНИЯ — 1 АПРЕЛЯ в 00.05
ОКОНЧАНИЕ ГОЛОСОВАНИЯ — 15 АПРЕЛЯ в 23.59
ПРАВИЛА: выберите 5 треков, отметьте и нажмите «Голосовать». Свой выбор можно делать один раз в сутки.

Лучший сингл марта 2019

• Димаш Кудайберген – «Любовь уставших лебедей» (43%, 4 383 Голосов)
• Гела Гуралиа – «Для тебя жить» (17%, 1 729 Голосов)
• Максим Свобода – «РТУТЬ» (5%, 525 Голосов)
• ALEKSEEV – «Не мед» (4%, 366 Голосов)
• Ирина Ортман – «Наизусть» (2%, 181 Голосов)
• Виктория Ланевская – «Весна» (2%, 169 Голосов)
• Анита Цой – «Неисправимая» (2%, 167 Голосов)
• Марк Тишман – «Лица» (2%, 160 Голосов)
• Дмитрий Колдун – «Вертолёты» (2%, 157 Голосов)
• Диана Арбенина – «Умею летать без тебя» (OST «Любовницы») (1%, 123 Голосов)
• Ёлка – «Скучаю» (1%, 79 Голосов)
• БИ-2 – «Философский камень» (1%, 69 Голосов)
• Ева Польна – «Без тебя» (1%, 67 Голосов)
• ХАБИБ – «Когда я пою» (1%, 63 Голосов)
• Григорий Юрченко – «Прощай, Москва» (1%, 58 Голосов)
• Александр Маршал, Николай Расторгуев, Александр Иванов – «Хорошо»
  (1%, 56 Голосов)
• Ночные снайперы – «Рингтоном» (0%, 49 Голосов)
• Сурганова и оркестр – «Мир-лабиринт» (0%, 48 Голосов)
• Юлианна Караулова – «Ариведерчи» (0%, 44 Голосов)
• Чайф – «Все девушки Бонда» (0%, 42 Голосов)
• МАЯКОВСКИЙ – «Ненавижу» (0%, 41 Голосов)
• Юлия Михальчик – «Между строчек» (0%, 40 Голосов)
• Нервы – «Зажигалка» (0%, 36 Голосов)
• Макс Барских – «Неземная» (0%, 34 Голосов)
• Юлия Паршута – «АМЕЛИ» (0%, 33 Голосов)
• Варвара – «Разольётся река» (0%, 32 Голосов)
• Елена Терлеева – «Вдох – выдох» (0%, 31 Голосов)
• Ясения – «Я знаю, мама» (0%, 30 Голосов)
• Балаган Лимитед, Алиса Манахова – «Ветер, унеси» (0%, 28 Голосов)
• Иракли – «Без неё» (0%, 28 Голосов)
• Согдиана – «Лови» (0%, 26 Голосов)
• Дмитрий Макаров – «Женщина» (0%, 21 Голосов)
• Артур Пирожков – «Зацепила» (0%, 20 Голосов)
• Родион Газманов – «Маяк» (0%, 20 Голосов)
• NKTN — «Пропадаешь» (0%, 19 Голосов)
• Шура – «Сердце бьётся» (0%, 18 Голосов)
• TERNOVOY – «Зодиак» (0%, 18 Голосов)
• Миша Марвин feat. НАZИМА – «Моя мечта» (0%, 18 Голосов)
• Линда – «Трещины» (0%, 17 Голосов)
• Александр Еловских – «Связаны» (0%, 17 Голосов)
• Линда – «Положи меня рядом» (0%, 17 Голосов)
• Loboda – «Последний герой» (0%, 16 Голосов)
• Баста feat. Дворецкая – «Без тебя» (0%, 16 Голосов)
• Гладков Проджект – «День ото дня» (0%, 15 Голосов)
• Lx24 – «Свадьба» (0%, 15 Голосов)
• MOLLY — «Красивый мальчик» (0%, 15 Голосов)
• БАНД’ЭРОС — «Плыви» (0%, 14 Голосов)
• Влад Маслаков – «Любовь в двух шагах» (0%, 14 Голосов)
• #2Маши – «О нас» (0%, 14 Голосов)
• Андрей Гризли – «Как ты там» (0%, 13 Голосов)
• Больше всех – «Худший подарок» (0%, 13 Голосов)
• КРИМЛИДИС — «Тянет на дно» (0%, 13 Голосов)
• Алексей Петрухин & Губерния – «Как на тройке» (0%, 12 Голосов)
• Братья Грим – «Робинзон» (0%, 12 Голосов)
• Ярый – «Мама» (0%, 12 Голосов)
• Влад Соколовский – «12 лет» (0%, 12 Голосов)
• Галина Юдина – «Обними» (0%, 12 Голосов)
• Зарина Тилидзе – «Давай забудем» (0%, 12 Голосов)
• BOGACHI – «Аляска» (0%, 12 Голосов)
• Мот – «Молодость» (0%, 12 Голосов)
• KEL – «Я найду тебя» (0%, 11 Голосов)
• Группа Дмитрия Дейнеко – «Весна идёт» (0%, 11 Голосов)
• Animal ДжаZ – «Чувства» (0%, 10 Голосов)
• Грот – «Чем богаты» (0%, 10 Голосов)
• ZOLOTO – « Эскимос» (0%, 10 Голосов)
• ZOLOTO – «Останемся здесь»
  (0%, 10 Голосов)
• Мари Краймбрери – «Я твой клад» (0%, 10 Голосов)
• Пьер Нарцисс & Юлия Чернова – «Не плачь, девочка!» (0%, 10 Голосов)
• Natan – «Mama mia» (0%, 10 Голосов)
• Sevak Khanagyan — «Океан внутри тебя» (0%, 9 Голосов)
• MATRANG – «Со мной» (0%, 9 Голосов)
• Zvuk – «Лунная румба» (0%, 9 Голосов)
• Дэн Дэмкив – «Обострение осенне-весеннее» (0%, 9 Голосов)
• Евгения Майер – «Береги меня» (0%, 9 Голосов)
• Alessiee – «Сумасшедшая» (0%, 8 Голосов)
• Лида Ком – «Беги за мечтой» (0%, 8 Голосов)
• Kagramanov – «Танцуй, пантера» (0%, 8 Голосов)
• Niletto – «Куртка на двоих» (0%, 8 Голосов)
• Джиган & Ганвест- «Голые ладони» (0%, 8 Голосов)
• Руслан Эдиев – «Настоящая женщина» (0%, 8 Голосов)
• Саша Чест – «Замертво» (0%, 8 Голосов)
• Andi – «Единорог» (0%, 8 Голосов)
• Дмитрий Пугач – «Небо» (0%, 8 Голосов)
• Биртман – «Верните радугу» (0%, 7 Голосов)
• Вероника Муртазина – «Питер» (0%, 7 Голосов)
• ИСАЙЯ – «Детка, ты мой космос» (0%, 7 Голосов)
• Яков Кирсанов & Денис Годицкий – «Будь со мной» (0%, 7 Голосов)
• Diazz – «Ей» (0%, 7 Голосов)
• playingtheangel – «РАПСОДИЯ» (0%, 7 Голосов)
• Даша Астафьева –«Playmate» (0%, 7 Голосов)
• Егор Натс, Райс – «Заново» (0%, 7 Голосов)
• Rita Dakota – «Не умеешь любить» (0%, 7 Голосов)
• Анет Сай – «Ты прекрасен» (0%, 7 Голосов)
• Валерия Лесовская – «Улыбнись-ка» (0%, 7 Голосов)
• Дана Соколова feat. Pabl.A – «Джунгли» (0%, 7 Голосов)
• Виктория Ильинская & Саша Калиюга – «Ты меня» (0%, 6 Голосов)
• Зомб – «На балконе» (0%, 6 Голосов)
• Ковская – «Купи меня» (0%, 6 Голосов)
• Миша Марвин – «Под окнами» (0%, 6 Голосов)
• DAVA – «Кислород» (0%, 6 Голосов)
• Хлеб – «Свадебная» (0%, 6 Голосов)
• Денис RIDer – «Локоны» (0%, 6 Голосов)
• ЯАVЬ – «Главной» (0%, 6 Голосов)
• Andrey Toronto – «Мама, прости» (0%, 6 Голосов)
• Natan & MBAND – «Напомни имя» (0%, 6 Голосов)
• ST – «Луи Луи» (0%, 6 Голосов)
• Давинчи – «Не отпускай» (0%, 6 Голосов)
• ЛСП – «Золотой мальчик» (0%, 6 Голосов)
• алёна швец – «Портвейн» (0%, 5 Голосов)
• Мальбэк x Сюзанна – «Высота» (0%, 5 Голосов)
• Gruppa Skryptonite – «Podruga» (0%, 5 Голосов)
• Жак Энтони – «Глух и нем» (0%, 5 Голосов)
• Лёша Свик, Ольга Бузова – «Поцелуй на балконе» (0%, 5 Голосов)
• Нати Томпсон – «Еду в Ниццу» (0%, 5 Голосов)
• Виталий Машков – «Мгновения»
  (0%, 5 Голосов)
• Мёртвые дельфины – «Чёрно-белый сон» (0%, 5 Голосов)
• Alena Grand – «Потанцуй со мной (0%, 5 Голосов)
• Антон Клычев – «Не поменять меня» (0%, 5 Голосов)
• Катя Ростовцева – «Хочу на репит» (0%, 5 Голосов)
• A(Z)IZA — «Портман» (0%, 5 Голосов)
• ALEXANDRA – «Легко» (0%, 5 Голосов)
• ЧИЛИ – «В чёрных очках» (0%, 5 Голосов)
• ДжиАш – «Я хочу тебя двигать» (0%, 5 Голосов)
• Элджей – «Антидепрессанты» (0%, 5 Голосов)
• Gut1k – «От грусти» (0%, 4 Голосов)
• HammAli & Navai – «Девочка-война» (0%, 4 Голосов)
• YOYO – «Yamamoto» (0%, 4 Голосов)
• Катрин Штоль – «Пепел» (0%, 4 Голосов)
• Костя Битеев – «Lovesong» (0%, 4 Голосов)
• МЫ – «Потратили» (0%, 4 Голосов)
• Роман Рябцев – «Наша тайна» (0%, 4 Голосов)
• Малай, Павло Шевчук – «Тюльпаны» (0%, 4 Голосов)
• Anivar – «Нечего скрывать» (0%, 4 Голосов)
• TattooIN feat. Виктория Черенцова – «Оттенки серого» (0%, 4 Голосов)
• АнимациЯ – «Happy End» (0%, 4 Голосов)
• Денис Герасимов – «Московское небо» (0%, 4 Голосов)
• AnDy Darling feat. Xnova – «Просто танцевать» (0%, 4 Голосов)
• LILA – «Это вообще законно?» (0%, 4 Голосов)
• Надежда Гуськова – «Наши сердца» (0%, 4 Голосов)
• Тамерлан и Алена – «Рано» (0%, 4 Голосов)
• Тяни-Толкай – «Это новый день» (0%, 4 Голосов)
• Pabl.A – «Девочка-космос» (0%, 4 Голосов)
• ST – «Счастье любит тишину» (0%, 4 Голосов)
• БРОНС – «Реки пуль» (0%, 4 Голосов)
• Ольга Бузова – «Женское слово» (0%, 4 Голосов)
• Casual – «Сочи» (0%, 4 Голосов)
• Батишта – «Если» (0%, 4 Голосов)
• Майк Глебов – «Сон» (0%, 4 Голосов)
• Наталия Иванова feat. Варчун – «Всё будет хорошо» (0%, 4 Голосов)
• Эллаи – «Привычка» (0%, 4 Голосов)
• MAKVIN – «Папа» (0%, 3 Голосов)
• Михаил Кочережко – «Пропадаешь» (0%, 3 Голосов)
• ALEN HIT – «Будь счастливей меня» (0%, 3 Голосов)
• Nikitata – «Никто не знает обо мне» (0%, 3 Голосов)
• Rafal – «Ночной полёт» (0%, 3 Голосов)
• Slavik Pogosov – «Ты и я» (0%, 3 Голосов)
• SunSay – «Снежно» (0%, 3 Голосов)
• Влад Рамм – «дьявол» (0%, 3 Голосов)
• Джаро & Ханза – «Сакура» (0%, 3 Голосов)
• Суров – «Жизнь» (0%, 3 Голосов)
• Barabanova – «Весна» (0%, 3 Голосов)
• ELLA – «Пиксели» (0%, 3 Голосов)
• Tayoka – «Мост» (0%, 3 Голосов)
• Алексей Брянцев – «Как долго я тебя искал» (0%, 3 Голосов)
• Дворецкий – «Покурим одну» (0%, 3 Голосов)
• Карина Эвн – «Иди со мной» (0%, 3 Голосов)
• Dabro – «Я по частицам» (0%, 3 Голосов)
• Анжелика Пушнова – «Становлюсь пьяная» (0%, 3 Голосов)
• Бабек Мамедрзаев, Rena Rnt – «Бомбочка» (0%, 3 Голосов)
• Daphi – «Неинтересны» (0%, 3 Голосов)
• RASA – «Power bank» (0%, 3 Голосов)
• МОЛОДОСТЬ ВНУТРИ – «Little Clown» (0%, 3 Голосов)
• 9 грамм, Roos, Jeff – «Держи, не отпускай» (0%, 3 Голосов)
• ChipaChip, T1One, Та сторона, N1ckzy – «Мой рай» (0%, 3 Голосов)
• Grivina – «Пальцами по губам» (0%, 3 Голосов)
• Nelly Mes – «Кабриолет» (0%, 3 Голосов)
• Pinokkio News – «Немое кино» (0%, 3 Голосов)
• T1One – «Лети» (0%, 3 Голосов)
• Андрей Бриг – «Курс на закат» (0%, 3 Голосов)
• Анна Савва – «Разные страны» (0%, 3 Голосов)
• Илья Пладо – «Локоны» (0%, 3 Голосов)
• Леуш Любич – «Весномания» (0%, 3 Голосов)
• Те100стерон – «Мы покатились вниз» (0%, 3 Голосов)
• 8ADIM — «Как и ты» (0%, 3 Голосов)
• CHEZARA – «Версаль» (0%, 2 Голосов)
• Monmart – «Вирусы» (0%, 2 Голосов)
• PAKALENA – «Ай, не убивай» (0%, 2 Голосов)
• SHENA? – «Анархия» (0%, 2 Голосов)
• Мои НЛО – «Парсефаль» (0%, 2 Голосов)
• Сергей Куренков – «Как же я соскучился» (0%, 2 Голосов)
• Dream Balloon – «Сон» (0%, 2 Голосов)
• Ксения Павроз – «Помада» (0%, 2 Голосов)
• Ксюша Моренго – «Интроверт» (0%, 2 Голосов)
• Эллаи – «Связан по рукам» (0%, 2 Голосов)
• Helen Yes – «Счастье» (0%, 2 Голосов)
• Miyagi & Andy Panda (feat. TumaniYO) – «Force» (0%, 2 Голосов)
• Оля Горбачева – «Оля, Оля» (0%, 2 Голосов)
• Полиграф Шарикоff – «Моя родная» (0%, 2 Голосов)
• Роман Бестселлер – «Время» (0%, 2 Голосов)
• Электроклуб-Women – «Не надо было» (0%, 2 Голосов)
• HARU – «Вкино» (0%, 2 Голосов)
• Max Vertigo, PilGrim N.C.K. – «Делаю больно» (0%, 2 Голосов)
• Литвиненко, Archi – «Любит хулигана» (0%, 2 Голосов)
• СилаВоли- «НеМой» (0%, 2 Голосов)
• Grichanik – «25 кадр» (0%, 2 Голосов)
• Kristina Si – «MAMI» (0%, 2 Голосов)
• MAKVIN & Mulan – «Хочешь» (0%, 2 Голосов)
• Nara – «Моноамин» (0%, 2 Голосов)
• The Limba – «Enigma» (0%, 2 Голосов)
• Нурминский – «За 105 двор» (0%, 2 Голосов)
• Плохая – «Довольна» (0%, 2 Голосов)
• BETTER – «Гори ясно» (0%, 2 Голосов)
• DSIDE BAND – «Зачем» (0%, 2 Голосов)
• Ellina R – «НеоЛюбовь» (0%, 2 Голосов)
• Gazirovka – «Листопады» (0%, 2 Голосов)
• J-Ray – «Она пьёт текилу» (0%, 2 Голосов)
• Kate Clapp – «куколки» (0%, 2 Голосов)
• Lauta – «Кто ты?» (0%, 2 Голосов)
• Playingatangel, RAY-D, aikko – «таблетки» (0%, 2 Голосов)
• Shami – «Нет разлуки» (0%, 2 Голосов)
• Smash – «Расскажи» (0%, 2 Голосов)
• Tenca & Адлер Коцба – «20 лет спустя» (0%, 2 Голосов)
• VODNEY feat. Артем КИД – «Не слышу» (0%, 2 Голосов)
• Зимавсегда – «Одному» (0%, 2 Голосов)
• Коста Лакоста – «Алые водопады» (0%, 2 Голосов)
• Кравц – «Руку на ритм» (0%, 2 Голосов)
• ЛАИА – «Экстаz» (0%, 2 Голосов)
• Саша Project – «Block» (0%, 2 Голосов)
• Anthony El Mejor — «Будет тот любимый» (0%, 1 Голосов)
• Daila – «Знать всё» (0%, 1 Голосов)
• Dorox – «Рядом с тобой» (0%, 1 Голосов)
• EYA – «Останься» (0%, 1 Голосов)
• KAMI XXO – «Наверное» (0%, 1 Голосов)
• KREC feat. Марсель – «Пока горят» (0%, 1 Голосов)
• Marsaram – «Дымная» (0%, 1 Голосов)
• Metanoia – «Маленькая» (0%, 1 Голосов)
• Последние танки в Париже – «Смотри на Арлекина» (0%, 1 Голосов)
• Groove & Литвиненко – «Я – это временно» (0%, 1 Голосов)
• Leon Libre – «Багровый рассвет» (0%, 1 Голосов)
• Miidas – «Марбелья» (0%, 1 Голосов)
• Musica di strada – «Статус» (0%, 1 Голосов)
• Паша Панамо, Женя Поликарпова – «Сумасшедшие» (0%, 1 Голосов)
• EL’MAN x JONY – «Кроссы» (0%, 1 Голосов)
• QOUNTRAST – «Океаны» (0%, 1 Голосов)
• WasaBee — «Чудо-женщина» (0%, 1 Голосов)
• София Берг – «Не малышка» (0%, 1 Голосов)
• Jamaru – «Не моя» (0%, 1 Голосов)
• TARA202 – «Магистрали» (0%, 1 Голосов)
• VERBEE – «Не забуду» (0%, 1 Голосов)
• Малиновский – «Просто позвони» (0%, 1 Голосов)
• Настя Нижник & T1One – «Остаться» (0%, 1 Голосов)
• Параллельные – «Шёл дождь» (0%, 1 Голосов)
• Роман Исаев & Kurganskiy – «Наедине» (0%, 1 Голосов)
• ELLA – «Быть может это любовь» (0%, 1 Голосов)
• GAZAN – «Дежавю» (0%, 1 Голосов)
• Jandro – «Mi familia» (0%, 1 Голосов)
• Maya Medici – «Кайф» (0%, 1 Голосов)
• Octavian – «Не гони» (0%, 1 Голосов)
• Pyrokinesis — «витаминки» (0%, 1 Голосов)
• SERPO – «Тебе я обязан всем, мам» (0%, 1 Голосов)
• Аигел – «На нашей стороне» (0%, 1 Голосов)
• Алена Валенсия – «Плохая» (0%, 1 Голосов)
• Jaman T – «Привет, пока» (0%, 1 Голосов)
• Leon Libre – «Техномалолетка» (0%, 1 Голосов)
• Max Vertigo – «Папа, я скучаю» (0%, 1 Голосов)
• SHENA? – «Соната» (0%, 1 Голосов)
• Ольга Ракицкая – «Цунами» (0%, 1 Голосов)
• Райми – «На краю» (0%, 1 Голосов)
• Сегодняночью – «Капли» (0%, 1 Голосов)
• DJ Loyza & RASA – «Яблочный сироп» (0%, 0 Голосов)
• Ellis Brooklyn – «На любовь попали» (0%, 0 Голосов)
• KAN – «Дуем» (0%, 0 Голосов)
• Luxor – «Заново» (0%, 0 Голосов)
• Tenca – «Мой ген» (0%, 0 Голосов)
• TRUEтень, Юлия – «Город надежды» (0%, 0 Голосов)
• Gravy & Trev Li – «Оригами» (0%, 0 Голосов)
• HE. KURILI – «Мотыльки» (0%, 0 Голосов)
• Leon Libre – «Девочка из Тиндера» (0%, 0 Голосов)
• RadioLIFE – «Жадно дышит…» (0%, 0 Голосов)
• Salli & Tabby – «200 из 100» (0%, 0 Голосов)
• Soroka – «Дыхание» (0%, 0 Голосов)
• Tommy Dotsenko – «Гильотина/ Новый день» (0%, 0 Голосов)
• L’dran, T1One, RadJar – «Ты моя первая» (0%, 0 Голосов)
• Loc-Dog – «Хочу успеть» (0%, 0 Голосов)
• Mana Project – «Яхта-парус» (0%, 0 Голосов)
• Saga – «Глаза дым» (0%, 0 Голосов)
• Subbota – «Маризанна» (0%, 0 Голосов)
• TVOYDAR – «Белый пепел» (0%, 0 Голосов)
• Марина Табри – «Солнце в вышине» (0%, 0 Голосов)
• KAYA – «Кружи» (0%, 0 Голосов)
• Keelan – «Палево» (0%, 0 Голосов)
• Liza Evans – «Сладкая» (0%, 0 Голосов)
• Лёша Лэ & Kavabanga Depo Kolibri – «Пополам» (0%, 0 Голосов)

Всего проголосовавших: 7 377

 Загрузка . ..

«Интурист»: «Я рожден быть дедом»

— Насколько важно к этому добавлять зрительный образ тебя с гитарой и какой-то сценической пластики? Ты вообще комфортно себя ощущаешь на сцене?

— Не всегда. Обычно хочется вообще отсутствовать, чтобы концерт происходил без тебя. Вот человек стоит, вот колонки играют, а ты сам в другой комнате все это делаешь — вот это круто. Ну или хотя бы ширма — чтобы была видна тень, чтобы было видно, что человек работает, а не просто нажал на кнопку одну. Вот так было бы интересно поиграть.

Мне очень понравилось озвучивать фильм недавно в «Гараже» (речь идет о фильме «Аэлита» — Прим. ред.). Все смотрят фильм, музыка где-то отдельно, и это освобождает тебя от перформативной части, ты можешь наконец сфокусироваться на звуках. На концерте я почему-то не могу себе позволить спокойно постоять. Мне кажется, что это неэтично. Люди пришли, а ты такой встал, играешь. Меня самого раздражает, когда артист ковыряется на сцене, даже музыка хорошая, но хочется еще какого-то слоя коммуникации.

— Ты как-то продумываешь это слой коммуникации через образ и пластику? Или делаешь то же самое, что делал бы дома?

— Не особо продумываю. Мне нравится больше дергаться, чем прыгать. Или танцевать в духе упрощенного твиста, а не, например, как рэперы делать. Я просто двигаюсь так, как мне нравится, как я чувствую, ничего не продумываю особо, стараюсь донести не только звуком, но и телом — лицо сделать какое-нибудь. Чтобы было более понятно. А то непонятно же.

— Местами это напоминает традиции русского юродства именно как творческого метода.

— В духе Мамонова? Этим юродством я как бы оправдываю те непопулярные решения, которые я принимаю. Типа ну это я дуркую ребята, расслабьтесь и угорайте. Хотя на самом деле я верю в то, что я делаю. Это не просто придурошность, это творчество такое. Мне как-то за него немного неудобно как человеку советского воспитания. Я очень скромный и стараюсь не выделяться. И людям проще становится, и мне не особенно неудобно. «Вы извините, конечно, это очень серьезная музыка» — я же не могу так сказать. Поэтому пытаюсь всех развлечь. Потому что музыка все-таки должна развлекать. Не хочется превращаться в современное искусство, которое, наоборот, старается не развлечь, а заставить работать, думать. А я не хочу никого ничего заставлять делать.

— Категория иронии близка тебе?

— Конечно. Особенно самоирония должна быть. Когда с Андреем начинали Stoned Boys, наша музыка была самоиронична по своей сути, но почему-то мы — ну я лично очень серьезно ее воспринимал, не мог сказать какую-нибудь глупость в микрофон между треками. Мне казалось, что это концептуально неприемлемо. В связи с этим я сочувствую группе Shortparis: в их музыке такое просто некуда втиснуть. Единственное, что может Коля сделать самоироничного — это упасть на пол и ногами дрыгать в воздухе. И то многие считают это не самоиронией, а каким-то изгнанием бесов скорее. У них очень серьезные лица, когда они играют, они не могут себе даже представить, что можно смеяться на сцене.

— В этом всем есть момент твоего личного эмоционального катарсиса?

— Не на каждом концерте. Вообще достижение так называемого катарсиса непредсказуемо. Да, есть музыка, в которой все написано, и вот тут у нас катарсис, и все такие: «О, сейчас будет катарсис». А тут никогда не угадаешь. На фестивале «Боль» катарсис пришел на джеме. Там была песня со словами «где я вас видал», «я обознался» — очень странный трек, который никто никогда не слышал: ни ребята, ни я сам. И вдруг там как-то все раскрылось и превратилось в полное безумие. Иногда нет никакого катарсиса — просто исполняешь музыку, и все классно, просто классный концерт. Тоже норм. Мне нравится, когда нет запланированного катарсиса. Иногда хочется, чтобы стабильно была пара катарсисов в день. Но так не бывает, черт возьми! Ну и норм.

Поет Урал — тексты и ноты песен

I ПЕСНИ УРАЛЬСКИХ КОМПОЗИТОРОВ

Родина
Музыка В. Горячих, слова Е. Клюшниковой

Как весна живая,
Как заря ясна,
Гордо выступает
Родина моя.

Девушкой нарядной
Пышно расцвела
И косой зеленой
Стан свой обвила.

Золотое платье —
Хлебные поля.
Голубой платочек —
Новые моря.

Ожерелье строек —
Тысячи огней.
А в груди сердечко –
Солнца горячей.

На нее дивится
Всей земли народ.
И, любуясь, звезды
Водят хоровод.

На груди сияет
Алая звезда.
Солнце затмевает
Силою огня.

Родина-песня
Музыка Н. Пузея, слова А. Прокофьева
(текст в сборнике)

Песня о Свердловске
Музыка Е. Родыгина, слова Г. Варшавского

Если вы не бывали в Свердловске,
Приглашаем вас в гости и ждем,
 Мы по городу нашему вместе,
Красотою любуясь, пройдем.
Весь он ласковым светом пронизан
И в зеленый оделся наряд,
А вдали, над Уктусом и Визом,
Огоньки горят.

Припев:
Пускай над перекрестками
Не гаснут огоньки.
Нам улицы свердловские
Знакомы и близки.
Рассвет встает над городом,
Заря, светлым-светло.
Как любо все и дорого,
И на сердце тепло.

Он и в белую зимнюю пору
Сердцу друга до боли знаком,
Работящий уральский наш город,
Где и песня, и труд с огоньком.
Новостроек лесами украшен
От Химмаша до Втузгородка.
Льется песня о городе нашем,
Как весна, звонка.
Припев.

Побывайте у нас, и отныне
Память ваша навек сохранит
Тот напев о кудрявой рябине,
Что под небом уральским звенит.
Этой песни простой отголоски
Сердцу радостней всяких вестей.
Мы приветливо встретим в Свердловске
Дорогих гостей.
Припев.

Гора моя Думная
Музыка В. Горячих, слова Ю. Клюшникова

Ой, гора моя,
Гора Думная.
Сколь жила, столетьями ты считай.
Но такого век не знавала ты —
Как расцвел былинный Уральский край!

Восхитилась ты, Гора Думная,
Сколь чудес в полях на земле твоей:
Золотых песков — что на небе звезд —
Это хлеб собрал хлебороб с полей.

Подивилась ты,
Гора Думная,
Сколь умен, силен рудознатец стал!
Ночь светла, как день, от ковшей литых,
Где кипит огнем дорогой металл.

Поклонилась ты,
Гора Думная,
Волшебству труда мастеров-людей.
До звезды достал наш кузнец-Урал,
Звездолет сковал из камней-огней.

Ой, гора моя,
Гора Думная,
Сколь жила, столетьями ты считай.
Но такого век не знавала ты —
Как расцвел былинный Уральский край!

У нас на селе
Музыка В. Пестова, слова И. Тарабукина

Возле города Тагила
 Даль огнями светится,
Будто небо обронило
Половинку месяца.

И тут огоньки,
И там огоньки.
На зависть небу звездному
Горят созвездьем у реки
Огни села колхозного!

На селе у нас пшеница
Всем на удивление,
А девицы-голубицы —
Просто заглядение!

И тут урожай,
И там урожай.
Знать, не пропали хлопоты.
Хоть на саму Кубань езжай
Своим делиться опытом!

Хороши у нас соседи!
Чуть дела серьезные —
На деревню город едет,
На поля колхозные.

И тут мастера,
И там мастера.
Не зря помочь стараются:
Уж коли страдная пора,
Так это всех касается!

Нынче край наш варит стали,
И за хлеб он борется,
Потому что на Урале
Все на свете спорится!

И тем он хорош,
И этим пригож.
Хоть сто дорог испытывай,
А лучше места не найдешь,
Чем край наш малахитовый!

Тополек
Музыка Г. Топоркова, слова В. Елисеева

За рекой на заре соловьиной,
У развилки дорог,
В день, когда на войну уходил он,
Посадил паренек тополек.

Тополек, тополек,
Пусть расскажет тебе ветерок,
Как любил край родной паренек
Девятнадцати лет.

Далеко от родного порога
Воевал паренек,
А в степи зауральской широкой
Подрастал молодой тополек.

Тополек, тополек,
Пусть расскажет тебе ветерок,
Как в атаку ходил паренек
Девятнадцати лет.

Письма сына.
Их мать сохранила:
«Бой за Прагу ведем,
Передайте привет моей милой.
Пусть немного еще подождет».

Тополек, тополек,
Пусть расскажет тебе ветерок,
Не вернется с войны паренек
Девятнадцати лет.

Зим и весен — промчалось их сколько.
У развилки дорог
Ждет домой синеглазого Тольку
Тополек, тополек, тополек.

Тополек, тополек,
Пусть расскажет тебе ветерок,
Что убит был в бою паренек
Девятнадцати лет,
Девятнадцати лет, тополек.

Солдаты
Музыка М. Гальперина, слова Л. Сорокина

Когда соберутся солдаты,
То яркие планки наград
Победный наш год сорок пятый,
Как молнии, вдруг озарят.
Победный наш год,
Победный наш год,
Как молнии, вдруг озарят.

И станут на время живыми
Друзья, что погибли в бою.
Солдаты рванутся за ними
В далекую юность свою.
Солдаты
Рванутся вперед,
В далекую юность свою.

Ах, годы, солдатские годы
Уходят, уходят в запас.
И наши былые походы
Легендами стали сейчас.

Тревожные дни
И наши бои
Легендами стали сейчас.
Но если на отдыхе кратком
Ребята тряхнут стариной,
Я знаю, хотя они в штатском,
Солдаты стоят предо мной.
Я вижу,
Я знаю, друзья,
Солдаты стоят предо мной.
Я вижу, друзья,
Я знаю, друзья,
Солдаты стоят предо мной.

Баллада о девушке
Музыка Г. Топоркова, слова Е. Клюшниковой

На берегу меж тихих елей
Березка тонкая стоит.
Шумит задумчиво и нежно,
 О были давней говорит.

В тот год от пуль и алой крови
Кипели воды Чусовой,
За власть Советов бой суровый
Шел с колчаковскою ордой.

Попал отряд в засаду белых,
А впереди шумит река,
Девчонка с русою косою
У пулемета залегла.

И бой вела, пока не скрылся
Отряд на дальнем берегу,
Из ран кровинки алой клюквой
Катились в росную траву.

Потом с высокого обрыва
Скользнула ласточкой она,
И тело девичье укрыла
Реки студеная волна.

Отряд на белых мчался лихо,
Недолгим был кровавый бой,
А в память девушки березку
Здесь посадили над рекой.

На берегу меж тихих елей
Березка тонкая стоит,
Шумит задумчиво и нежно,
О были давней говорит.

И с той поры, не умолкая,
Шумит березка над рекой,
И песня девичья, взлетая,
С ее сплетается листвой.

Там, где юность проходит
Музыка М. Гальперина, слова Л. Сорокина

Горы крутые мы облазили,
Прошли бездорожной тайгой,
Европа здесь встретилась с Азией,
А мы повстречались с тобой.

Припев:
Вырастали заводы
Там, где был наш привал.
Там, где юность проходит,
Молодеет Урал.

Мне назначала ты свидания
У синих полярных широт.
Любовь через все расстояния
Без компаса нас проведет.
Припев.

Имя твое твержу под ливнями,
Пусть ливни его пропоют,
И, может быть, ласковым именем
Поселок в тайге назовут.
Припев.

Снова в путь, комсомольцы Урала!
Музыка В. Казенина, слова И. Чуфарова

Необъятны уральские дали,
В них дорожный теряется след,
Но для тех, кто живет на Урале,
Невозможного попросту нет.
Припев:

Снова в путь! Два короткие слова,
Спой их, в жизни своей не забудь.
Комсомольцы Урала готовы
Снова в путь! В дальний путь.

Ты от первых учебных задачек
Все упрямее к знаньям иди.
Будут трудности и неудачи,
Но победа всегда впереди.
Припев.

Ничего в твоей жизни не поздно,
Все открытья еще впереди.
От земли к неизведанным звездам
Ты дорогой свершений иди.
Припев.

Чуть выйдешь в поле
Музыка Б. Гибалина, слова Н. Рыленкова

Чуть выйдешь в поле на тропинку детства,
И дух займется.
Услышишь песню вдалеке, и сердце
Сильней забьется.

А над тобой заря почти в полнеба
Течет в овражки.
В груди смешался теплый запах хлеба
И дух ромашки.

Видна за каждой елкой и березкой,
За ивой дымной
Вся красота земли твоей отцовской,
Земли любимой.

Так пусть мечты взовьются, словно птицы,
С родного луга.
В поселке малом и в большой столице
Найдешь ты друга.

Что из того, что встретитесь впервые Вы не на парте, —
Узнаешь ты широкий, как Россия, Его характер.

Все пополам делить с ним станешь в жизни,
И все осилишь.
Как не гордиться мне своей Отчизной,
Своей Россией!

Лирика и героика
Музыка М. Гальперина, слова Л. Сорокина

Ты помнишь качканарские рассветы,
Метели леденеющей зимы?
И все-таки из жителей планеты
Счастливей всех, наверно, были мы.

Припев.
Это лирика и героика,
И не стоило нам забывать бы
Комсомольские наши стройки,
Комсомольские наши свадьбы.

Ты помнишь, как гремели буровые,
Как мы прошли непроходимый лес?
Нет, не на свадьбах мы с тобой впервые
Встречали наших будущих невест.
Припев.

Ты помнишь, как сплетались наши руки,
Как мы делились хлебом и мечтой?
Испытана любовь у нас разлукой,
Проверена уральской высотой.
Припев.

Таежный городок
Музыка Г. Топоркова, слова И. Тарабукина

Иду, иду, иду я вдоль по улице,
И улице, наверно, невдомек,
Что снова этой улицей любуется
Живущий здесь рабочий паренек.

Припев:
Мне дорог дом с балконами
И сквер наискосок,
До камушка знакомый мне,
До камушка знакомый мне
Таежный городок.

Ты помнишь, как сюда пришли мы осенью,
Бродил вокруг палаток дикий зверь,
И мы-с тобою встретились на просеке,
Где наше общежитие теперь.

Припев:
А нынче здесь афишами
Метели шелестят.
И заревом над крышами
И заревом над крышами
Сияет комбинат.

Тебе подружки пишут письма нудные:
Пора-де быть немножечко умней.
Судьбу решить, конечно, дело трудное,
Но строить город было потрудней.

Припев:
А мы его построили
Огнями полыхать!
И ты подумай, стоит ли,
И ты подумай, стоит ли
Обратно уезжать.

Конечно, это дело, в общем, личное,
Тебя друзья ни в чем не упрекнут.
И мне по нраву улицы столичные,
Но сердцем я навек останусь тут.

Припев:
Чтоб жил творцом и воином,
Прекрасен и широк,
Тобой и мной построенный,
Тобой и мной построенный
Таежный городок!
Уральский городок!

Гудки вечерние
Музыка Н. Пузея, слова М. Пилипенко

Плывут гудки вечерние, тревожа небо синёё,
Над шумною, веселою заводской стороной;
Туда, где осень ранняя упала белым инеем
Под желтою березкою, под темною сосной.

Давно через околицу сюда не ходят парами,
Давно баян над речкою вздохнул последний раз.
Пропето все, что пелося, и все цветы раздарены,
И все, что надо, сказано в заветный час.

Лишь мы не вместе по лесу бродили в ночи звездные,
Другим сердца отдали мы, к другим судьба вела.
Зачем же в дни осенние желанная, да поздняя,
Для нас с тобою трудная любовь пришла?

Искать бы до рассвета нам одну звезду счастливую,
Идти одной дорогою широкою, прямой.
Но кто грозу ушедшую опять прольет над нивою?
Но кто заставит яблоню цвести зимой?

Весенняя
Музыка Е. Родыгина, слова Г. Варшавского

Пряным соком травы пахнут
Под задумчивой луной.
Вширь и вдаль раскрыт-распахнут
Для любви простор земной.
Ночь тропинки заплетает,
И, куда ты ни пойдешь,
От бессонницы страдает
До рассвета молодежь.

Припев:
Трава зеленая, волна речная,
Идут влюбленные, куда, не зная,
Проходят бережком сквозь тишину,
А в сердце бережно несут весну.

Что за ночки, что за ночки!
От любви —в сердцах пожар.
Не заметишь одиночки,

Не сочтешь влюбленных пар.
И у всех свои секреты,
И сливаются сердца:
Не вопросы, не ответы,
Только вздохи без конца.
Припев.

Гаснет месяц, звезды тают,
Серебром в реке волна,
И куда-то улетает
Вместе с песней тишина.
Нет начала этой песне,
И конца ей не дано,
Ей всегда порою вешней
Обновляться суждено.
Припев.

Мальчишки нашего двора
Музыка М. Кесаревой, слова М. Найдича

Когда возникли звуки боя
И суховей подул с Днепра,
В военкомат ушли, ушли гурьбою
Мальчишки нашего двора.
В военкомат ушли гурьбою
Мальчишки нашего двора.

Припев:
О, как белеет на рассвете
Березок снежная кора!
Идут сквозь грозы по планете
Мальчишки нашего двора.

Встречали их огонь и копоть,
И черных взрывов веера.
Побрились первый, первый раз в окопе
Мальчишки нашего двора.
Побрились первый раз в окопе
Мальчишки нашего двора.

Припев:
О, как белеет на рассвете
Березок снежная кора!
Идут сквозь грозы по планете
Мальчишки нашего двора.

По тротуарам тихих улиц
Ушла военная пора.
Но вы не все, не все домой вернулись,
Мальчишки нашего двора.

Припев:
О, как белеет на рассвете
Березок снежная кора!
Идут, обнявшись, по планете
Мальчишки нашего двора.

Над рекою — краснотал
Музыка Е. Родыгина, слова Д. Лившица

Над рекою — красота,
Над рекою — краснотал,
Ты прошел по тропке мимо
 И весны не увидал.

Припев:
В речке волны, в речке лед,
Сердцу больно, сердце ждет.
Счастье то улыбнется,
То стороной пройдет.
Я с лозы срываю горькие почки,
Я слезу скрываю долгие ночки.
Расцветает краснотал,
Ты меня не увидал.

В город к нам идет зима,
В снег оденутся дома.
Все подружки беспечальны,
Только я схожу с ума.

Припев:
В речке волны, в речке лед,
Сердцу больно, сердце ждет.
Счастье то улыбнется,
То стороной пройдет.
Где-то счастье разминулась со мною,
Только белая метель над рекою
Заметает краснотал,
Где весной ты заплутал.

Жду весну я неспроста,
Будет снова красота,
И, как прежде, над рекою
Разгорится краснотал.

Припев:
И опять настанут вешние ночки,
И опять нальются нежные почки,
И, быть может, над рекой
Счастье встретится со мной.
В речке волны, в речке лед,
Сердцу больно, сердце ждет.
И, быть может, над рекой
Счастье встретится со мной.

Заряночка
Музыка В. Лаптева, слова А. Новосельского

Ох, я влюбился, я горю
Любовью негасимою,
Я все смотрю, как на зарю,
На девушку любимую.

Окошко настежь распахну —
Она идет и светится,
А я вздохну, рукой махну —
Другой такой не встретится.

Пошли над речкой погулять —
Идет на расстоянии.
А я опять прошу понять
Сердечные признания.

Смотрю в любимые глаза,
Открытые и чистые.
Ах, те глаза не бирюза,
А звездочки лучистые.

А губы тянутся к губам —
Да целовать не велено,
Но вижу сам, что пополам
Любовь у нас поделена.

Вечер
Музыка Л. Никольской, слова М. Смирновой

Синий задумчивый вечер,
Пала роса на траву,
Утихомирился ветер,
 Не беспокоит листву.

Звезды-фонарики разом
Кто-то на небе зажег,
Около них для показа
Месяц свой выставил рог.

Угомонилися птицы,
Спать улеглись меж ветвей,
Что же тебе-то не спится,
Старый мой друг, соловей?

Хочется мне научиться
Песне раздольной твоей,
Пой, беспокойная птица,
Пой обо всем, соловей!

Пой про разлуки, про встречи,
Славь на земле красоту.
Синий задумчивый вечер,
Яблони в белом цвету.

Свердловчаночка
Музыка В. Горячих, слова Р. Некрасовой

Над Исетью горят огоньки,
Заводские затихли гудки,
Над рекой опускается ночь.
Без тебя мне невмочь!

Припев:
Заря моя, заряночка,
Девчонка-свердловчаночка.
Белая березонька,
Любовь моя!

Я к тебе каждый вечер спешу
Рассказать, что на сердце ношу.
Почему, почему ты молчишь
И с улыбкой глядишь?
Припев.

В синеву твоих ласковых глаз
Заглянуть я пытался не раз,
Но узнать не могу до сих пор,
Что в глубинах озер.
Припев.

Как люблю я свой город родной,
Тополя над Исетькирекой.
Вспыхнут звезды средь ясного дня,
Коль полюбишь меня.
Припев.

Жду с тобой я встречи
Музыка Л. Никольской, слова В. Захарова

Небольшой, чуть прохладный,
Лег в траву ветерок. —
Где же ты, ненаглядный,
Мой желанный дружок?

Жду с тобою я встречи.
Верю, скоро придешь,
Ведь сегодняшний вечер
Очень даже хорош.

Тучка в небе несмело,
Уплывая ко сну,
Рукавом своим белым
Зацепила луну.

Все вокруг так красиво.
Песнь поют соловьи,
И плакучие ивы
Клонят косы свои.

Под рябиною тонкой
Посидим мы вдвоем,
Пока зорька легонько
Не взмахнет нам крылом.

Жду с тобою я встречи.
Верю, скоро придешь.
Ведь сегодняшний вечер
Очень даже хорош.

Черемуха
Музыка В. Пестова, слова Ю. Трифонова

Вела в поля раздольные
Тропинка под луной.
В порядке шефства, что ли, он,
Как тень, ходил за мной.
Соловушка с истомою
Пел песни досветла.
 Черемуха, черемуха
 Белым-бела.

Теперь тому не рада я,
Тоска меня берет:
Уехал он с бригадою
Обратно на завод.
Над речкой, у черемухи
Встречаю я рассвет.
Черемуха, черемуха,
Метелью цвет.

Скажу я на собрании
Односельчан своих,
Что лишь одни страдания
От шефов городских.
Тропинкою знакомою
Опять иду одна.
Черемуха, черемуха
Черным-черна.

Девчонка
Музыка В. Горячих, слова А. Никольского

Залетный ветер зеленой иве,
Зеленой иве поет любовь,
А теплый вечер глядит ревниво,
И месяц хмурит кривую бровь.

У гибкой ивы стоит девчонка,
Стоит девчонка, ромашку мнет.
Вздохнет тоскливо и песню звонко
Опять затянет и оборвет.

Постой, девчонка, настанет время,
Настанет время в твой судьбе.
Знать, чье-то сердце покуда дремлет,
Оно проснется, придет к тебе.

Весенний вечер глядит ревниво,
И месяц хмурит кривую бровь.
Не будь, девчонка, плакучей ивой,
Не ветер носит твою любовь.

Песня об Азине
Музыка Л. Никольской, слова Ю. Клюшникова

Не шумит на ветру седоусый ковыль,
По-над степью копыта звенят,
По горячей земле, словно ветер, летит
Красных соколов конный отряд.
Первым соколом в стае — отважный комдив,
Смелый Азин— уральский герой,
Незакатное солнце горит на клинке,
Словно зорька рассветной порой.

Вражьи пули жужжат, словно осы в лесу,
И одна роковая была.
Как подрезанный тополь, /склонился комдив,
Алой клюквой трава зацвела.
Ой широкая степь, изумрудный ковер,
Ой ты, небо, волны голубей,
Тяжело умирать, на скаку умирать,
Не допев лучшей песни своей,

Но крылатых, стальных разве мало у нас?
Разве ярость не бьется в висках?
Не допетое соколом братья споют,
А победа? Победа близка!
Крикнул Азин: «Вперед!»—и померкло в глазах,
Но призыв полетел по рядам —
Словно искры, сердца соколиные жег,
Словно пули, стрелял по врагам.
Не шумит на ветру седоусый ковыль,
По-над степью копыта звенят,
Сокол Азин ведет по горячей земле
Красных соколов конный отряд.

В эти дни
Музыка М. Кесаревой, слова И. Озерова

Листья кружатся, листья кружатся.
Пламя кленов, ольхи, берез,
Первую, как оконце, лужицу
Застеклил мороз.

Утро нам распахнуло двери,
Девственной синевой дыша.
Солнце, как голубь, на ветке в сквере
У третьего этажа.

Свежесть с Севера, прямо с полюса!
Щеки ранней зари алей,
И я слышу грустинку в голосе
Улетающих журавлей.

В небе медленно тает цепочка.
Трудно лететь день и ночь без сна.
А синичка слышит, как в почках,
Спит в обнимку с грозой весна.

Березонька
Музыка И. Шутова, слова Н. Палькина

Березонька, береза,
О чем шумишь листвой?
 Зачем росу, как слезы,
Роняешь надо мной?

Была любовь и дружба,
Осталась я одна.
Печалиться не нужно,
Березонька моя.

Пускай его другая
Встречает под окном.
С тобой вдвоем, я знаю,
Беду переживем.

Березонька, береза,
О чем шумишь листвой?
Зачем росу, как слезы?
Роняешь надо мной.

Песня партизан
Музыка В. Казенина, слова В. Ступина

Вспомним мы дела былые,
Как плечом к плечу в боях,
Старые и молодые
Бились в Ровенских лесах.

Наш отряд бойцов отважных
В битву партия вела.
И сегодня знает каждый
Партизанские дела.

Шли в отряд там патриоты,
Мести жаждою горя.
Крепли боевые роты —
Партизанская семья.

И взрывали наши мины
Вражеские поезда,
Расчищая путь к Берлину.
Прямо в логово врага.

Вспомним подвиг Кузнецова,
Он, как хищников-зверей,
Меткой пулею свинцовой
Бил фашистских главарей.

Пусть с тех пор промчались годы,
Годы мирного труда,
Партизанские походы
Не забудем никогда!

Ожидание
Музыка Г. Топоркова, слова Н. Доризо

Поровну делим мы даже веснушки,
Делим заботы рабочего дня.
Так почему, расскажите, подружки,
Вы по субботам счастливей меня.
 
Ждешь этот вечер, грустишь в ожидании,
Ждешь всю неделю, тревогой полна.
Два общежития ушли на свидания,
Только опять я в субботу одна.

Нет, вы, девчата, меня не забыли,
Звали на танцы, манили в кино,
Но не раздался единственный в мире
Стук долгожданный под вечер в окно.

Поровну делим мы даже веснушки,
Делим заботы рабочего дня.
Так почему, расскажите, подружки,
В эту весну вы счастливей меня?

Счастье наше
Музыка Г Топоркова, слова Г. Варшавского

Ой, подружки, доля девичья горька,
И никто не знает,
Из какого, из какого далека
Счастье наше, счастье наше,
Счастье прилетает.

То ли в зиму, то ли раннею весной
К нам приходит это.
Только трудно, ой, как трудно жить одной
Без привета, без привета,
Без любви-привета.

Без привета сердцу трудно одному.
Как мне быть, не знаю.
Если б песня рассказать могла ему,
Как страдаю, как страдаю.
Как я тут страдаю.

Ой, подружки, доля девичья горька,
И никто не знает,
Из какого, из какого далека
Счастье наше, счастье наше,
Счастье прилетает.

Ох, не до шуток
Музыка В. Казенина, слова И. Риф

Поют так много песен про любовь,
Твердят о ней поэты вновь и вновь.
И все же каждого из нас,
Вас и нас,
Любовь сразит в нежданный час,
Как будто в первый раз.

Читаешь про любовь десятки книг,
Но если сам ты в суть ее не вник,
Понять не можешь ничего, Ничего,
Ни радость сердца своего,
И ни печаль его.

На свете двух сердец похожих нет,
Никто не может дать в любви совет,
Когда влюблен, то сам реши,
Сам реши,
Себя спроси, но не спеши,
С ответом не спеши. Ох!

В горы
Музыка В. Казенина, слова Г. Дробиза

Умный в гору не пойдет,
Умный гору обойдет,
А мы рукой ему помашем
И отправимся в поход.

Ведь сердце наше
Только в горы,
Только в горы нас зовет,
Сердце в горы нас зовет.

В жизни так же, как в горах,
Есть опасности и страх.
Ах, как хочется порою
Ветер выключить в ушах!

Но только в гору,
Только в гору,
Только в гору держим шаг,
Только в гору держим шаг.

Отдых нужен рюкзакам,
Ледорубам и рукам:
Мы в родной вернулись город
К мамам, папам и друзьям,

Но снова горы,
Снова горы,
Снова горы снятся нам,
Снова горы снятся нам.

Пики старости видны,
Приближаются они.
Не продлят нам наши годы
Ни врачи, ни колдуны.

Нам только горы,
Только горы,
Только горы нам нужны,
Только горы нам нужны.

Ужас боев чеченской войны глазами русского солдата. Он до сих пор боится за свою жизнь: Общество: Россия: Lenta.ru

29 лет назад, 6 сентября 1991 года, вооруженные сторонники Джохара Дудаева ворвались в здание Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР и разогнали депутатов. Многие были ранены, председателя совета Виталия Куценко убили — выкинули из окна третьего этажа. Так сепаратисты, объявившие о независимости Чечни, избавились от советской власти в республике, что привело к затяжному политическому конфликту, а затем к главной трагедии России — чеченской войне. «Лента.ру» продолжает публиковать воспоминания людей, которые оказались в этой мясорубке и чудом уцелели. Один из них — Дмитрий, служивший в разведывательно-штурмовом батальоне 101-й бригады под командованием майора Олега Визняка, посмертно награжденного званием Героя России. Дмитрий до сих пор опасается за свою жизнь, поэтому просил не раскрывать его фамилию и даже город, в котором живет. В этом интервью — его воспоминания о предательстве служивших с ним офицеров, о зверствах боевиков и их безнаказанности.

Этот текст попал в подборку лучших текстов «Ленты.ру» за 2020 год. Остальные тексты из нее читайте ТУТ

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

«Лента.ру»: Когда вы впервые четко осознали, что происходит в Чечне?

Дмитрий: В тот период в моей жизни случились некоторые перипетии. Моя семья спешно покидала родину — республику Узбекистан. Происходил распад Советского Союза, в острую фазу вошли межнациональные конфликты, когда узбеки пытались гнать оттуда все другие национальности — в том числе, если знаете, в Фергане случилась резня из-за десантной дивизии, которая там стояла. Случился конфликт, убили нескольких десантников, а им дать отпор не разрешили.

Все это докатилось и до Ташкента, где мы тогда жили. В 1994 году я, в возрасте 17 лет, был вынужден уехать в Россию. Мой брат уже отслужил в армии Узбекистана — охранял афганско-узбекскую границу в районе города Термеза, и ему дали возможность въезда как вынужденному переселенцу.

Приехали мы, два молодых человека, и наш отец. Отношения с местным населением тоже не сложились — ведь мы были чужими для них. Миграционная служба России выдала брату субсидию на приобретение дома. Купили дом, и отец был вынужден уехать.

Дальше началось самое интересное. На тот момент нам было не до происходящего в России. Вы понимаете, что такое вынужденные переселенцы? Это максимум сумка, ни телевизора, ничего, все новости понаслышке. .. Я в первый раз услышал о том, что в Чечне происходит, от парня, который приехал оттуда, он служил в подразделении специального назначения. Говорить без слез об этом он не мог. Потом у нас появился простенький телевизор, но то, что по нему говорили, не совпадало с тем, что там действительно происходило.

О чем говорили по телевизору?

О восстановлении конституционного порядка. И показывали съемки, насколько я понимаю, даже не того периода, а более раннего, когда люди выходили на митинг, против чего-то протестовали, требовали… Я так понимаю, это был примерно период выборов Джохара Дудаева. Они показывали, как я понимаю, только то, что было выгодно российской пропаганде — а именно оппозицию, что она чем-то недовольна…

Краем глаза я видел кадры, на которых танк проехал, гремя гусеницами, и все. На этом все мои познания о том, что происходит в Чеченской Республике, кончались. Никто ничего не знал.

Более-менее полную информацию мы получили от людей, которые нам продавали дом. Они были из Дагестана.

Когда это было?

Лето-осень 1994 года.

Ближе к ноябрю они заговорили о том, что их братьев, мусульман, обижают и притесняют в Чеченской Республике, что нужно ехать к ним и оказывать им всяческую помощь

В чем она выражалась, на тот момент мне не было понятно. Я тогда был далек от армии, от понимания того, что я знаю сейчас.

У нас была договоренность: мы покупаем этот дом, но пока мы ждем государственных переводов с одного счета на другой, мы живем в этом доме вместе с ними, а потом они получают деньги и съезжают. Получилась эдакая гостиница, где проживала наша семья и их семья. В той семье было два брата. Они говорили, что надо ехать в Чечню помогать братьям-мусульманам добиться свободы.

Когда официально ввели войска в Чечню, где вы были?

Я как раз должен был туда призваться, но у меня не было ни гражданства, ни регистрации — она появилась лет десять спустя. В итоге я был все же призван — без гражданства, без регистрации — для восстановления этого самого конституционного строя в Чеченской Республике.

Какой месяц, год?

В мае 1995 года. На новогодний штурм Грозного я не попал, хотя по возрасту должен был быть там. Но наши военкоматы, наверное, побоялись только что приехавшего человека захомутать и отправить. Они сделали это позже, спустя четыре месяца.

Я отслужил полгода, а потом нас отобрали в отделение специального назначения — в разведывательно-штурмовую роту разведывательно-штурмового батальона 101-й бригады. Нас направили на подготовку в Северную Осетию, в Комгарон — там военный лагерь был. Потом отправили сразу на боевой технике в Грозный.

С каким чувством туда ехали, зная о том, что происходит?

А никто ничего и не знал

Но в газетах же писали о восстановлении конституционного строя…

Я не знаю, как сейчас, но в то время информирование практически полностью отсутствовало. Вы представляете бойца, находящегося в армии, за войсковым забором — какие газеты, какой телевизор? Телевизор покупало себе подразделение. Когда я был в учебной части, мы только прибыли, к нам пришел командир и сказал: «Вы хотите телевизор смотреть — вечером, в личное время? — Да, хотим! — Так его надо купить! Поэтому пока вы не накопите на телевизор всем отделением, телевизора у вас не будет». Как выяснилось, ровно за день до нашего прибытия телевизор, который стоял в части и был куплен предыдущим призывом, этот командир увез к себе домой.

Когда вы приехали в Чечню?

В феврале 1996 года. Если бы не подготовка, которой нас «подвергли» в Комгароне и частично по местам службы (я за этот период сменил три воинских части), то, возможно, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Где вы дислоцировались?

Грозный, 15-й военный городок.

Я недавно освежал в памяти то время, смотрел хронику. Помимо разрушенных зданий и сгоревших бэтээров там было очень много трупов на улицах, которые никто не убирал.

Да, было такое. Как мы потом восстановили хронологию событий, начавшийся штурм плавно перемещался от Грозного к горным районам. Боевиков выдавили в сторону Самашек-Бамута. За перевалом Комгарона, где нас готовили, были слышны залпы орудий — брали штурмом Бамут и Самашки. Наш командир, который бывал там не раз в командировке, говорил нам: «Слышите эти залпы? Не будете делать то, что я вам говорю, вы все останетесь там!»

Какая обстановка была в городе на момент вашего прибытия?

Напряженная.

Местные жители буквально ненавидели российские войска. Рассказы о том, что они хотели мира, мягко скажем, абсолютная неправда

Все?

Все, поголовно. Они всячески пытались, как только могли, навредить федеральным войскам. У нас было несколько прецедентов, когда убивали наших бойцов, которые выезжали в город не для участия в боевых действиях.

Мы прибыли в разгар партизанской войны. Задачей нашего подразделения были ежедневные выезды на обнаружение и уничтожение бандформирований, складов с оружием, припасами, розыск полевых командиров, которые скрывались в горах, в населенных пунктах, да и в самом Грозном. Они ведь далеко не уходили, они всегда были там, просто было трудно выявить, где они находятся, чтобы их ликвидировать. Каждый день мы делали это и несли сопутствующие потери.

Первая потеря — это наш водитель, даже не из нашего подразделения, а из соседнего, из батальонов нашей бригады. Он с двумя офицерами поехал на рынок Грозного, где все они были убиты выстрелами в затылок. Прямо на рынке, средь бела дня, при всем народе.

То есть там торговля шла в этот момент?

Да. Там чей-то день рождения намечался, и им нужно было купить продовольствия. Огурцы, помидоры — как понимаете, в военном обеспечении такого нет. В общем, выехали они в город, получив соответствующее разрешение, а потом нам привезли три трупа оттуда.

Мы потом восстановили хронологию событий. Произошло это так: они останавливаются возле центрального рынка. Соответственно, машина стоит на дороге. Офицеры выходят вдвоем… Они тоже нарушили инструкцию, совершили глупость: никогда нельзя поворачиваться спиной, всегда нужно стоять как минимум спина к спине. Вдвоем подошли к торговым рядам.

Из толпы выходят два человека, подходят к ним сзади, приставляют к затылкам пистолеты и делают два выстрела одновременно

Не спеша, прямо там, снимают с них разгрузки, оружие, обыскивают, забирают документы — короче, все, что у них было. Торговля идет, никто не останавливается…

Водитель пытается завести машину и уехать, и в тот момент дверца открывается, к нему садятся еще два товарища, приставляют к затылку пистолет и говорят: «Поехали!» Доехала эта машина до площади Минутка, там был блокпост под мостом, где подорвали генерала Романова. Не доезжая этого блокпоста, прямо на кольце, машина глохнет. Техника была далеко не в лучшем состоянии.

Он пытался завести эту машину, но она не заводилась. В итоге они поняли, что наступает напряг, так как прямо под мостом сидят десантники. И они знали, что могут быть обнаружены, — автомобиль стоит на месте, то заводится, то глохнет… Боевики делают выстрел и уходят. Внимания на это никто не обратил. И только когда автомобиль несколько часов там простоял, решили подойти и проверить. Обнаружили нашего водителя, убитого выстрелом в голову. В итоге нам привезли три этих трупа, и с тех пор мы поняли, что утверждение о том, что чеченский народ не хочет этой войны, — неправда.

Недавно я разговаривал с Русланом Мартаговым, пресс-секретарем чеченской антидудаевской коалиции, и он мне говорил, что практически никто в Чечне не поддерживал Дудаева. Может, это началось уже после начала активных боевых действий?

Не могу рассказать вам, что происходило до прихода Дудаева к власти, но то, что в Чечне активно убивали европеоидное население, ни для кого не секрет.

Там реально лилась кровь рекой. Вырезали, насиловали, грабили, убивали — делали что хотели с русскими

Еще до начала войны?

Еще до начала. Ведь войну-то спровоцировало даже не то, что Дудаев что-то не поделил с нашим руководством. Были жалобы русскоязычного населения, которые писали Ельцину, чтобы он спас их — тех, кому некуда было уезжать, ведь им не давали этого сделать.

Мы потом были во многих населенных пунктах, беседовали непосредственно с жителями русских станиц — Асиновской, Заводской, других… И они рассказывали, как это было. Мы слышали от очевидцев то, о чем в газетах не напишут и по телевизору не покажут. Это рассказывали нам те люди, которых сейчас в фантастике называют выжившими. Они рассказывали, как девочек 12-13 лет еще до войны насиловали чеченцы, увозили никто не знает куда, и больше их никто не видел.

Прямо ночью, а то и днем заходили в дома и убивали русских. Забирали все, что им нравится… Если вы были в Ставропольском крае, Краснодарском, Чечне той же — там люди зажиточно живут, там привыкли работать. Соответственно, у людей было что брать, и они брали, при этом не забывая их убить. И убивали ужасно — резали на куски в прямом смысле, обезглавливали, на забор втыкали эти головы. Там была очень жестокая расправа над населением, которое не хотело к ним иметь никакого отношения.

Потом это трансформировалось в террористический захват автобусов, самолетов, требования к Российской Федерации. Я думаю, что все это и стало причиной войны.

Мартагов сказал: «Никому эта война была на хрен не нужна». Это неправда?

Нет, это неправда, я думаю, что они ее и спровоцировали.

Так дальше не могло продолжаться. Это нарыв — он нарывает, нарывает, а потом вскрывается

Я не оправдываю наших военачальников, они тоже допустили много ошибок и глупостей — нельзя было входить туда так, как это произошло тогда.

Как вы входили в Грозный?

Как только мы пересекли административную границу с Чечней, командир сказал: «Все, шутки закончились, расслабление тоже. Патрон в патроннике, на любой шорох стреляем». Он был не первый раз в командировке и потерял семь товарищей-офицеров, сам чудом остался жив. Сожгли бэтээр, в котором ехал офицерский разведдозор. «Здесь идет война», — закончил он. А мы войну знали до этого только по рассказам из телевизора про Великую Отечественную, даже фильмов про Афганистан тогда еще не было.

Мы видели все эти таблички на въезде в Грозный: «Добро пожаловать в ад», «Мы вас встретим», «Вы должны знать, что вас ожидает» — и все такое прочее. Когда проезжали мимо местных жителей, они плевали в нас — колонна идет, а они делают это показательно в нашу сторону и кричат какие-то угрозы на своем языке.

Мы наблюдали следы боевых действий — сгоревшая броня, гусеницы вдоль дорог… Было как-то невероятно. Понимали, что это части механизма от одной единицы техники, когда башня или гусеница лежала в ста метрах от остова танка. Это уму непостижимо, как на такое расстояние могут разлетаться части механизма. Попадание из гранатомета с кумулятивным зарядом в учебную технику мы видели на полигоне. Попадание РПО «Шмель» в здание — тоже. Но в реальности мы не наблюдали последствий. И теперь увидели.

Везде валялись гильзы, все здания, все столбы — все, что можно было, реально как решето дырявое — указатели, где они были… Кстати, одна из фишек противника состояла в том, чтобы сбивать названия всех улиц, все указатели на дорогах, чтобы была неразбериха. И действительно, у нас тогда ведь даже не было нормальных карт, чтобы ориентироваться в городе Грозном.

Мы изучали его, полагаясь на визуальную память: вот здесь проехали, вот тут поворот, а нам нужно вот сюда… Запоминали таким образом. Вся карта была в голове. Особенно это касалось водителей бэтээров, которым необходимо было привезти группу людей туда, куда нужно. Тоже бывали моменты — выехал, пропустил поворот, не в тот зашел…

А каким был ваш первый боевой опыт?

Приехали мы на броне, и в первый день нас направили в 22-й городок, перевести дух, переговорить. Офицерам надо было поговорить с другими офицерами, нам, соответственно, с бойцами — так скажем, чтобы ввели в курс дела. В этом городке дислоцировался милицейский полк внутренних войск. Нам выделили один из этажей казармы. Стемнело, наступило время ужина, и тут же начался обстрел.

Нам-то невдомек, мы постоянно стреляли на полигонах, с линии огня. Выходишь на огневой рубеж и стреляешь, в том числе трассирующими пулями. И в тот день обстрел начался тоже трассирующими пулями. Интересно смотреть, когда они летят от тебя на полигоне. А когда в тебя летят — еще интереснее.

Все повысовывались в окна. Типа: «О! По нам стреляют!» Не понимали, что любая из этих пуль может убить

Окна были заложены наполовину, и в них оставлены небольшие отверстия-бойницы. Пули попадали в кирпичную кладку, где-то кирпичи рассыпались. Обстрел велся из разрушенной пятиэтажки, которая находилась напротив, не более чем в 150 метрах — то есть обстреливали фактически в упор.

Командир стал «успокаивать» нас прикладом автомата, нанося удары в затылок, в шею, под лопатки, в спину. Когда все поняли, что он не шутит, как начал орать: «Всем лечь! Вы что, идиоты, не понимаете, что вас сейчас убьют?!»

Как это вообще — высунуться, когда по вам буквально с двух шагов огонь ведут? Как у вас сознание в этот момент работало?

Оно отключилось. Глупость несусветная, но мы поняли это уже потом. Интересно, понимаете? Мы приехали в составе уже подготовленного подразделения, полностью вооруженного, снабженного…

Опять же — вас учили, инструктировали. ..

Поймите, это первый настоящий бой. С 22-го городка открыли ответный огонь, нам командир тоже дал команду ответным огнем подавить огневые точки противника. И тут началось веселье! Все, что было, полетело в ту сторону. Первый бой, когда потерь еще нет — это весело, смешно!

А потом, когда мы уже поехали по улицам Грозного, увидели трупы людей… Останавливаться было запрещено. Предположим, лежит гражданский — явно не чеченец, но мы не можем остановиться, чтобы его забрать или оттащить хотя бы с дороги. Иногда трупы специально клали на дорогу, чтобы колонна остановилась.

Причем колонна — это три-пять боевых машин, которые идут группой, не те колонны в понимании обывателя, которые идут, растянувшись на пару километров, хотя и такие мы сопровождали. Мы чаще обеспечивали безопасность, проводя разведку еще до появления колонны, а иногда шли в отрыве от нее, сзади, и наша задача была при нападении на колонну вступить в бой, отрезать боевиков от поражения ее огневыми средствами. Задачи, которые ставили командиры, были разными.

И когда мы поехали по этим улицам Грозного, посмотрели на эти дома, на людей, которые глядели на нас полными ненависти глазами… Нельзя было сказать, что они хотели окончания войны и пылали любовью к российским военнослужащим

Может, и не пылали любовью к военнослужащим…

Тогда пылали к обратной стороне.

Многие говорят, что сровненный с землей Грозный и стал причиной этой «любви»…

А чего они ожидали, когда в каждом доме были боевики? Как нужно было освобождать этот город? Более того, сколько погибло офицеров и бойцов при его штурме? И при последующих штурмах — он ведь не один был. В марте они осуществили попытку захвата Грозного, которая сорвалась. А 6 августа 1996 года они совершили то, чего никто не ожидал. Это было подобием первого штурма Грозного, только тот был зимой, а этот — летом. Им было легче — они могли нести больше вооружения, выходить на дальние расстояния.

Давайте не будем забегать вперед. Вы помните первую потерю в вашем подразделении?

Вот тогда, на рынке, это была потеря, но не боевая. Вторая — они были не убиты, ранены. Шла ночью колонна по Ленинскому проспекту Грозного, и ее стали обстреливать.

Первым был ранен боец из группы специального назначения (так как батальон был один, находились мы в одном помещении, в бывшем спортзале школы — там разместили и нашу разведывательно-штурмовую роту, и группу специального назначения). Пуля, пробив радиостанцию Р-159, застряла у него в позвоночнике. А за моим другом, не для прессы будет сказано, закрепилось прозвище «в жопу раненный сержант» — он только успел поднять ноги, когда по броне бэтээра прошла пулеметная очередь. Слава Богу, все сердечники куда-то ушли, а вот медная оплетка застряла у него от задницы до пяток. Это считается осколочным ранением. Хирурги его ковыряли-ковыряли, но все так и не вытащили.

Вы сами убивали?

Интересный вопрос для тех, кто был на войне.

Я имею в виду — видели результат своих действий? Выстрелил — убил.

Выстрелил — убил? Это убийство, а не бой. В бою вы не видите результата, его можно увидеть только после.

Как можно осознать? Там же непонятно! Особенно много к тому же было столкновений в ночное время. Когда стреляет группа людей с разных точек и позиций, и ты подходишь утром, начинаешь осматривать территорию — тебе никто не скажет, чей это конкретно выстрел был.

Поставим вопрос по-другому: вы осознавали, что убиваете людей? Или это были не люди для вас?

С человеческой точки зрения я понимал, что это люди. А с точки зрения происходящего там и того, что я видел своими глазами, я понимал, что это нелюди. Я видел обезглавленные трупы наших бойцов и офицеров. Я видел трупы бойцов, с которых живьем снимали кожу. Я видел трупы, у которых были отрублены конечности. Я видел, как на подносах, накрытых тканью, приносили прямо на КПП головы бойцов, вышедших в соседний сад нарвать яблок. Все бойцы — не думайте, что это личное мнение, там все осознавали это, — понимали, что в плен попадать нельзя ни при каком раскладе. Пощады не будет. Более того, сделают все, чтобы труп не был опознан. И так в семью приходит горе, а когда труп не опознан — непонятно, своего ли сына они хоронят.

Говорят, это смотря к кому попасть. Могло быть и так, а могли и содержать в более-менее сносных условиях и обменять потом.

У всех возвратившихся из плена, кого я знал, никаких иллюзий не оставалось. Я не знаю, к кому и как попадали, но если вы посмотрите кадры из Чернокозово, где они устроили свое «министерство госбезопасности», то увидите, как они пытали и убивали там людей.

Убивали священников, захваченных в Грозном. У меня где-то в телефоне есть фотография священника, служившего в единственной церкви Грозного, которого они забрали туда и там же убили, после того как он отказался отречься от своей веры. То есть ни за что.

Много других случаев есть и фактов, которые прошли через нас. Наша группа после 6 августа тоже кратковременно побывала в плену, когда мы забирали убитых бойцов, попавших в засаду, за что нашему командиру и присвоили звание Героя посмертно. Когда мы направили грузовик с трупами в направлении части, они сказали: «Все, мы обменялись». Хотя договоренность состояла в том, что мы их забираем и уезжаем оттуда. «Вы что думали — так просто отсюда уедете? — говорят. — Теперь вы будете этими трупами». И вот 16 человек — команда, которая должна была опознать и забрать своих, — оказалась в плену у вооруженных боевиков.

А нам запретили брать из части какое-либо оружие вообще. Понимаете расклад сил и средств? Хотя мы с товарищами были подготовленными людьми и понимали, как и куда мы едем. У меня был схрон. Я был достаточно известной личностью в части, поэтому ко мне стекались боеприпасы и оружие. Кроме того, меня им обеспечивали как старшего одного из снайперских постов. Эти посты являлись первой точкой от забора, которая должна была остановить боевиков в случае прорыва в воинскую часть. Поэтому боеприпасы и оружие были любые в неограниченном количестве.

На тот момент у меня были гранаты различных модификаций, которые мы взяли с собой, так как оружие брать было запрещено. Нас проверяли на выезде, чтобы его не было, но мы все равно вывезли шестьдесят-восемьдесят гранат. Мы обложили ими все машины, которые шли туда (есть у нас свои места потайные, не буду рассказывать). Таким образом, у нас все-таки было оружие, которое не позволяло при его применении остаться в живых никому — ни нам, ни им, и мы относительно спокойно чувствовали себя, несмотря на то, что они поставили нас всех на колени, достали свои кинжалы и сказали: «Мы вам сейчас всем будем головы резать по очереди».

Что вы испытывали, когда они это сказали? О чем думали — о Боге, о семье, о том, зачем вообще сюда приехали?

Сложно сказать. Тогда у меня была одна мысль: если я сейчас ухожу, то ухожу не один, а вместе с ними. Мыслей о родных не было, да и обстановка не позволяла. Поймите, когда над вами занесли нож… Не знаю, наверное, так думают только те, кто уже собрался умереть. А тот, кто еще находится в состоянии боя, он не смиряется с тем, что его сейчас будут убивать.

У меня был скотч, я был просто обмотан этими гранатами. Я просто выдернул чеки сразу с двух рук. Гранаты были Ф-1 — 200 метров радиус разлета осколков. Ну и смотрю на них — мол, давайте посмотрим, чем это все кончится. Слава Богу, не довелось до конца разжать руки, когда решили нас оттуда выпустить.

Они разбежались, что ли?

Они сначала нашего старшего отвели куда-то. Его долго не было — наверное, час-полтора, пока они над нами издевались…

Как именно издевались?

Оскорбляли, пришли местные жители, плевали в нас, пытались плюнуть в лицо… Нам скомандовали: «Руки за голову, сидим на коленях», разожгли костер, посадили нас в линию в метрах 15, притащили гитару, уселись кругом и стали петь свои песни, но на русском языке с оскорбительными высказываниями в отношении России.

Кричали нам: «Слушайте, русские свиньи, пока живы еще, что мы о вас думаем!»

Потом пришел какой-то «благодетель», принес какие-то карамельки (не знаю, где они были) и кинул нам под ноги. Но вы понимаете, что у таких людей брать ничего нельзя — она может быть отравленная, а может, он просто для утверждения своей власти это сделал. Он говорит: «Бери, жри, русская свинья». Я привстал, откинул ногой эту конфету и говорю: «Хочешь жрать — жри ее сам».

А у него был пулемет Калашникова с коробкой на 200 патронов. Он передергивает затворную раму, приставляет пулемет мне к затылку (он у него на поясе висел). Пулемет стреляет только очередями, напротив — эти 15-20 человек вокруг костра. Я ему: «Стреляй!», а он: «Ты что, умереть хочешь?» То есть я-то оценил обстановку, что сейчас произойдет, а он даже не осознавал, что хоть одна очередь вылетит — и я уже не один отправлюсь на тот свет.

«Стреляй! У тебя же духу не хватит выстрелить! — кричу ему (нецензурно, разумеется). — Ты же трус. Ты же только в затылок можешь выстрелить. Я ж для тебя враг. Я бы тебя, например, зубами загрыз. А у тебя духу не хватит»

Я его провоцировал, чтобы он эту очередь дал. Они сидят, один из них поворачивает голову в нашу сторону, видит все это, кричит ему, а я в этот момент как раз вытаскиваю гранаты и чеки из них.

Смотрю — все они около костра встают, а тот, который первым обернулся, подбегает к этому, с пулеметом, и, крича что-то на чеченском, раздает ему со всего маху в физиономию. Он падает, ничего не понимает… Насколько я думаю, те, у костра, поняли, что он был готов стрелять, и поняли, чем это для всего их сборища закончится.

Почему они у вас гранаты-то не отобрали?

Они не знали. Мы приехали — они сразу: «Ну что, готовы копать?» — «Готовы».

А с теми гранатами, которые вы в руках держали, что случилось?

Я их так и держал. А другого выхода не было. Руки, когда я их уже выкидывал, у меня тряслись от напряжения — рычаги ведь подпружиненные, и их нужно достаточно плотно прижимать к корпусу гранаты. Каждый из нас метал неоднократно и понимал, что если хотя бы чуть-чуть ее ослабишь, то вылетит фиксатор, и через две-четыре секунды произойдет взрыв. Соответственно, держал, а потом вставляли туда эти шпильки, чтобы зафиксировать.

Сколько, по ощущениям, держали?

Много.

Больше часа?

Больше.

Когда командир вернулся, что было?

Он был безучастный, с потухшими глазами. Живой, но как будто неживой. Я не знаю, что они с ним делали, чем напоили, укололи. Но пришел абсолютно безвольный человек, который возглавлять группу не мог. Он просто пришел и сел, они на него даже внимания не обращали. Глаза открыты, а в них какой-то туман. Поэтому все командование распределилось коллегиально на всех, кто там присутствовал.

А один боец (ныне покойный, его звали Женя) был в раскраске «камыш» — мы еще говорили ему, чтобы он ее не надевал. В то время она была только у подразделения специального назначения. А он такой: да все равно, какая разница, пусть знают! Гордыня какая-то непонятная. Еще он усы отращивал и выглядел старше своего возраста.

Так вот, подходит к нему товарищ из этих и спрашивает:

— Ты контрактник?

— Нет, — отвечает.

— Да мы видим, что ты контрактник! Откуда у тебя эта шмотка? — хватает его за рукав. — Смотри, во что другие бойцы одеты, по ним видно, что это срочники. Ты кому тут рассказываешь? В каком ты звании?

— Я рядовой.

— Врать-то не надо! Мы тебе первому голову отрежем. Деньги сюда приехал зарабатывать на крови, а? Мы что, не понимаем, что ли? Из какого подразделения?

— Из 101-й бригады, мы повара, хозяйственный взвод, вот нас и отправили как похоронную команду — забрать погибших.

— Да мы по твоей форме видим, кто ты!

Плюс берцы у нас были облегченные, «резинки» так называемые, тоже редкость тогда, обычно все в кирзовых сапогах ходили. На самом деле если бы у кого-то из них был наметанный взгляд, даже из того факта, что на всех надеты облегченные берцы, можно было бы сделать вывод. Если бы у одного были берцы, а у других кирзовые сапоги, тогда бы еще можно было предположить, что он купил их или обменял на что-то. А когда у всех — все понятно.

В общем, кидают ему под ноги маленький ножик и говорят: «Ну, давай ножевой… Ты же знаком с ножевым боем?» И вытаскивает большой тесак. Мы хотя и были знакомы с ножевым боем, показываем ему знаками: не надо, это провокация. Тут даже боя бы не было, просто расстреляли бы всех.

Если бы он только дотронулся до ножа, было бы основание сказать, что мы напали на них, пытались их убить — соответственно, они нас и порешили. Он нашим рекомендациям внял, не стал дергаться, хотя в первый момент порывался взять нож и зарезать того.

Пока они напрямую нас не убивали, провоцировали всячески этими конфетами, дергали перед носом своим оружием, угрожали выстрелить в голову…

У нас там был один мусульманин: «Э! Да ты братьев-мусульман сюда приехал убивать? Мы тебе сейчас… (если говорить культурно — отрежем твои гениталии), затолкаем в рот, а потом голову отпилим!»

Понимаете, после таких угроз не осталось сомнений, что отпускать нас они не намерены. Мы в таком состоянии находились несколько часов. Одни уходили, другие приходили, их все больше становилось. Это происходило на том месте, где группа нашего подразделения попала в засаду 6 августа, когда начался штурм Грозного, и там было очень много наших погибших. Некоторые смогли вырваться из этого капкана, а некоторые не смогли.

Чем вот эта конкретная ситуация закончилась?

Уехали мы в результате интересно. Приезжает, по-моему, белая шестерка, оттуда выходит пожилой человек, лет 50-60, почему-то в кожаной куртке летом, на плечах у него реально здоровые золотые звезды. Он подходит, начинается разговор, все начинают бегать, потом его куда-то зовут, показывают пальцами. Он жестикулирует, объясняет что-то на своем…

Потом они возвращаются и говорят: «Вам повезло. Нам не дали вас сейчас тут убить, сказали, чтобы вас вернули». Дело в том, что наши командиры перед тем, как нас отправить, при зачистках набрали несколько важных боевиков и сказали, что если мы не вернемся, то они устроят физическую расправу над этими товарищами. Как я понял, все это время, что мы там находились, шли переговоры. Они хотели вытянуть своих, наши — нас. Как это произошло — мне неизвестно.

Потом прошла информация, что одно из должностных лиц из нашей воинской части сказало, что оттуда никто вернуться не должен, все должны быть убиты.

Вас послали туда умирать?

Да.

Оттуда должны были вернуться две группы трупов: те, которых выкопали, и те, кто поехал их выкапывать

Что думали рядовые о командном составе?

Сначала мы подумали, что это неправда. Но по прошествии двадцати лет выяснилось, что это правда, что нас сдали — они нам это в открытую сказали. И первую группу, которая погибла в засаде, и мы приехали туда на убой. Боевикам фактически дали разрешение расправиться с нами.

Это для того, чтобы вы понимали, что за обстановка была в то время. Все жили так, как они хотели жить. Кто-то выполнял приказ, кто-то жил для себя.

А в целом как солдаты относились к офицерам? Как простые солдаты относились к разведке?

Было кастовое деление. Вы должны понимать, что подразделения специального назначения всегда считают себя элитой, они не участвуют ни в разговорах, ни в переговорах, ни даже в обсуждениях чего-либо с другими подразделениями, так как знают намного больше, чем все остальные, чем даже офицеры части. Когда операция носит гриф «секретно» или «совершенно секретно», это говорит о том, что информация не должна уйти никуда. Например, как вы своими глазами видели, как ликвидируют боевиков, которых три раза доставляли в Ханкалу в особый отдел и три раза брали, обвешанных вооружением, практически в том же районе, где и до этого.

Когда нашего командира это уже достало, он сказал: «Вы мне надоели». Он понял, что они так и будут ходить и убивать наших. Это была банда, которую мы привозили в особый отдел, а их потом в полном составе отпускали. Потом снова привозили — и снова отпускали.

Почему? Кто?

Мы не знали. Наша задача состояла в том, чтобы их задержать и доставить в особый отдел. Особый отдел — это отдел военной контрразведки ФСБ России. Он должен был доставлять этих людей прямиком в места лишения свободы. Вместо этого они через несколько дней, практически в том же районе, обвешанные оружием, идут на свою операцию.

Мы их берем, а они улыбаются: «Командир, может, прямо у нас возьмешь? Мы же все равно выйдем». Командир сказал: «На этот раз не выйдете». Они: «Да кому ты угрожаешь?». Хи-хи, ха-ха. Думали, что шутки с ними шутят. Шутки закончились прямо там же.

Чем занималась разведка?

Разведподразделения использовались не по назначению, не так, как это прописано в уставе и в учебниках по военной науке. Она использовалась как наиболее подготовленное подразделение для затыкания всех дыр — любых.

Надо сопроводить — разведка. Надо вытащить кого-то — разведка. Надо произвести штурм — разведка. Надо устроить засаду — разведка

Задачи иногда ставились несвойственные для разведки. Соответственно, вполне возможно, что та засада, которая закончилась плачевно (речь идет о засаде 6 августа 1996 года, при штурме Грозного, убитых в которой забирало подразделение Дмитрия — прим. «Ленты.ру»), стала следствием нецелевого использования разведподразделений.

В тот день послали разблокировать 13-й блокпост — «крепость на Сунже». На тот момент мы не имели возможности встретиться с бойцами, которые находились там, из-за осады этого блокпоста. Несмотря на то что боевики прессовали его, он так и не сдался. Часть нашей группы вырвалась, прибыла на этот 13-й блокпост и держалась там до заключения «мирных», так скажем, договоренностей Лебедя.

Там не было ни еды, ни воды, ни медикаментов. Одному бойцу ампутировали руку саперной лопаткой. Заматывать было нечем, поэтому мы порвали свои майки, тельняшки и замотали ему культю. У него было ранение, началась гангрена. Решение об ампутации было принято без участия самого пострадавшего. Так как инструментов и хирургов не было, это сделала группа бойцов с помощью наточенной саперной лопатки. Просто отрубили руку.

Штурм Грозного боевиками в августе 1996 года был неожиданностью или прогнозируемым событием? Как это выглядело с вашей точки зрения?

Знаете, с начала августа в городе нарастала какая-то напряженность. Резко уменьшилось количество местных жителей на улицах — это было заметно. Улицы просто опустели. Если раньше днем и вечером работали рынки, даже какие-то магазинчики на площади Минутка, люди хоть и с осторожностью, но передвигались по улицам, то в начале августа рынки были практически закрыты — стояли один-два торговца. Прохожие исчезли.

Нас, как людей подготовленных, это уже наводило на мысли, что что-то произойдет. У нас были средства связи, и мы научились настраиваться на переговоры боевиков. Ночами делать было нечего — служба идет, спать нельзя. И мы переключали частоты, слушали своих и чужих. И к началу августа у нас сложилось понимание, что готовится какая-то заваруха. Что конкретно — мы не могли предсказать, ведь с их стороны это тоже было совершенно секретно.

Все началось рано утром 6 августа: мы проснулись под канонаду. Они атаковали все точки федеральных войск — посты, здание правительства, МВД, вокзал, в котором находилась комендатура, блокпосты на мостах через Сунжу, Ханкалу, наш городок, 22-й городок, аэропорт Северный. Короче, по всему городу начались бои

Мы уже были готовы, командир говорил нам, что назревает что-то нездоровое. Шли сообщения по средствам связи с блокпостов, на которые напали: «Находимся в осаде», «Приняли бой» — уже открытым текстом, не шифром, «У нас есть погибшие и раненые», «Мы ждем помощи». .. Все это стекалось со всего города от групп батальона.

Разрывы, стрельба. Я на своем посту взял бинокль, просматривал часть улицы Ленина и несколько улиц Октябрьского района. Я видел, что из домов, которые похожи на наши пятиэтажки, которые реновации подлежат, из разбитых окон вылетали огненные шары — выстрелы из гранатометов. Работали пулеметы, автоматы. Очень было заметно, когда вылетали эти огненные шары, — их летело множество, словно это был метеоритный дождь.

Боевики спустились с гор или уже в городе были?

Они зашли в эту ночь. Если разведывательная информация была верна, они зашли между пятью и шестью часами утра одновременно из близлежащих населенных пунктов, к которым они стекались в течение нескольких дней. Некоторые прошли тайными тропами в обход блокпостов — ведь их невозможно установить на каждой тропе.

Другие одновременно напали на блокпосты, чтобы отвлечь их от продвижения сил и средств боевиков. Впрочем, думаю, что и в городе к тому времени боевиков было уже много.

Это противостояние могло закончиться победой федеральных войск?

Да. Так оно и было. Но неожиданно появился Лебедь, который заключил с ними «мир». Ему все солдаты, офицеры говорили: мы понесли такие потери — за что? Чтобы вот так сейчас с ними договориться о чем-то? Тогда ведь генерал Пуликовский дал боевикам два часа на вывод всех мирных жителей из Грозного, после чего обещал сровнять город с землей, несмотря на то, что он и так был в руинах.

Я поднялся на высокое здание — пять или шесть этажей, на нем было написано Hollywood. Там был внутри пост, и когда начался минометный обстрел, крупнокалиберные мины реально пробивали шифер и пролетали насквозь. Огонь велся с Ханкалы, откуда до нашего 15-го военного городка было километров пять-семь. Снаряды разрывались и рядом с нами, и улетали дальше.

В нашем заборе была дыра, и оттуда выходили и возвращались штурмовые группы — только успевали заносить убитых и раненых. Снайперы вели постоянный обстрел

Я заметил группу боевиков в черных кожаных куртках, передвигающихся поперек улицы Ленина, метрах в 250-300 от нас перебегали дорогу. У кого-то были военные штаны, у кого-то гражданские, при них были пулеметы, автоматы. Я сразу понял, что это явно не российские военнослужащие.

Я перебежал к зданию, у которого была разрушена крыша. Мой блокпост находился в нем, и, чтобы сместиться от заложенных окон, мне пришлось подняться к срезу стены, на который уже накладывается крыша (не знаю, как это правильно назвать). Крыши не было, а была кладка по контуру здания сантиметров 80 в высоту. Все пролеты обрушены, только швеллеры и четыре стены — остов здания без окон, без дверей, без полов, без потолков. До шестого этажа пустота, мы по веревкам туда забирались и спускались.

Переместившись по краю стены туда, где обзор был лучше, я открыл огонь. Ко мне прибежал мой товарищ, сержант по имени Сергей, забрался по веревке и говорит: «Что ты тут делаешь?» Я отвечаю: «Вон, смотри, бегают. Так давай сейчас мы с ними разберемся!»

Как я понял, они через улицу Гудермесскую из квартала пятиэтажек, отработав, перебегали в частный сектор. Наша бригада в этом квартале много людей потеряла погибшими — они выходили, чтобы зачистить прилегающие к части дома, а оттуда только успевали выносить трупы. Боевики были везде.

Ну и мы из двух автоматов открыли по боевикам огонь. Я заметил, что они начали кувыркаться по дороге, кто-то остался лежать. Потом смотрю, минут через пять они опять выбегают из частного сектора, пытаются утащить лежащих. Я опять открываю огонь, опять кто-то из них кувыркается.

(Там просто непонятно — ранен, убит… Вообще, когда в человека попадают, он еще продолжает двигаться, когда он может быть уже убит или ранен, по инерции. Бежит, начинает спотыкаться, потом падает — не так, как в кино: попали и сразу — бух на землю.)

Большую часть их группы я оставил на дороге.

Мы перезаряжаем оружие, снаряжаем… Магазинов-то у меня было много снаряженных, но чем их больше, тем лучше. Соответственно, я достал патроны и начал набивать ими пустые. Опять канонада…

Потом они открыли огонь из этих пятиэтажек — может, по связи передали, а может, меня заметили — я вел стрельбу сначала с колена, а потом, не прикрытый ничем, в полный рост.

Мы залегли. В стене были оборудованы огневые точки, защитные точки, выложенные из кирпичной кладки. Я смотрю — начали разлетаться кирпичи. «Надо выяснить точку, откуда бьют», — решил я. Ору снайперу на посту, мол, быстро осмотри здание, скорректируй огонь. Снайпер начал рассматривать — а там дым, все горит… Пока он искал, мы с Сергеем лежим, и я говорю ему: «Давай на раз-два-три приподнимаемся». Потому что бойница в полкирпича, а туда еще и автомат надо засунуть, и для обзора места практически не остается — узкая щель. Пока будешь наводиться…

(Максимализм, который у нас был в первые дни, исчез. Я знал, что пуля пробивает кирпич на раз, кладка в два кирпича разбивается после первой же очереди из обычного автомата, не говоря уже про пулемет. Поэтому я понимал, что на произведение очереди будет всего несколько секунд, и надо либо смещаться ниже, либо вообще отсюда валить.)

У нас было две огневых точки. И если боевик уже взял на прицел это место, ему приходится решать, куда стрелять — в первого или второго. Происходит некоторое замешательство — какую из целей поражать? Этого замешательства нам должно было хватить, чтобы поразить точку противника, откуда велся огонь.

Раз-два-три!.. И тут я понимаю, что мое лицо что-то обожгло. Пронеслась мысль, что пробило кирпичную кладку.

Мы еще лежим, даже не приподнялись. Мне посекло лицо осколками кирпича, у Сергея из виска идет кровь. Он смотрит на меня ошарашенными глазами, я на него. Я поначалу подумал, что его убило, что это такая предсмертная реакция — таращится, мол, что произошло-то? Поворачиваю голову в сторону кладки и вижу отверстие. Причем пуля вошла с внутренней стороны, не с внешней. Выбиваю шомпол из автомата, вставляю в отверстие, выковыриваю ее. Это снайперская пуля от винтовки СВД 7,62 миллиметра. В руке она прямо горячая, обжигает ее. Подкинул, поймал и говорю: «Ну что, Серега, это твоя, на — на память».

Выстрел произошел со спины. Мы лежали по направлению к пятиэтажкам — то ли с больницы, которая в метрах 600 была, выстрелил снайпер, то ли из частного сектора, который под углом располагался. Если с больницы — то выстрел произвел очень умелый снайпер, а если из частного сектора, то очень неумелый. Потому что пуля вошла как раз между двух наших голов, прямо по центру.

Мы с ним переглянулись, кровь у него продолжает течь. Взял его за голову, а у него оттуда торчит оплетка медная. Я ее рванул прямо с куском кожи и мяса. «Ты живой еще, не ссы», — говорю. У меня на приклад автомата был прикручен ИПП (индивидуальный перевязочный пакет), я рву его и прикладываю Сереге к виску.

И тут понимаю, что сейчас будет следующий выстрел. Это происходит мгновенно: сначала ты думаешь о том, что произошло, а потом понимаешь, что будет дальше. Я хватаю Сергея за шкирку: «Валим отсюда!» Тот кричит: «Подожди! Вон они!» (а боевики снова побежали по улице). — «Нет, валим!»

Как в замедленной съемке — только поднялся на ноги и начинаю смещаться в сторону, в кирпичную кладку с внутренней стороны начинают бить пули. Что такое стрессовая ситуация и шесть этажей сталинского дома, где потолки не 2,2 метра, понимаете? Шесть этажей без пола, только швеллеры!

Я бегу по этой кладке что есть мочи, таща за собой Серегу, свой автомат, его автомат, разгрузки. .. И по нам стреляют, где в стенку, где между ног попадают пули. У нас всегда знали, что если ты слышишь пулю, то она не твоя. Вж-ж-ж! Вж-ж-ж! — несется, пока мы бежим

В общем, там кто-то открыл огонь, уже даже не целясь. Им просто нужно было нас поразить. Это даже не очереди были. Если бы работал автомат или пулемет, по звуку очереди было бы понятно. А это были единичные пули. По ходу, снайпер уже упускал цель, не мог прицелиться и стрелял от безысходности.

Я преодолеваю расстояние до угла дома — а только угловые комнаты в этом здании имели пол — и сталкиваю Серегу с этой высоты вниз, запрыгиваю сам. Летим, приземляемся на кафельный пол, где были туалет и ванная. «Ну что, руки-ноги целы? Попало?» — говорю ему. «Нет», — отвечает. «Ну все, считай, второй раз родились сегодня», — смеюсь. Осматриваем себя (иногда бывает, что попадет, а ты из-за адреналина не чувствуешь), и я замечаю, что обрызган кровью, но кровь, судя по всему, Серегина, когда в него оплетка попала. Говорю: «Давай-ка ты в госпиталь, я без тебя тут справлюсь, тебе уже все — четвертого раза не будет». У него были ранены ноги, рука, голова. «Тебе Господь говорит, что это был последний раз, когда он тебе сохранил жизнь. Вали и больше не возвращайся из госпиталя». Он ушел, и до самого увольнения я его так и не видел, пока не приехал на Большую землю.

Как вы узнали, что Лебедь ведет переговоры? Что испытывали, когда сказали, что нужно отходить?

А мы никуда не отходили. Просто пришел приказ прекратить огонь, потому что достигнуты какие-то мирные соглашения.

Пока они не были достигнуты, вы о них ничего не знали?

Нет. Просто по всем каналам связи, по радиостанциям поступил приказ прекратить огонь, несмотря на то, что боевики стреляли. В случае отказа прекратить огонь командиров обещали отдать под трибунал и бойцов тоже. Было непонятно — сказали, что боевые действия прекращены, у нас очередное перемирие.

У боевиков после каждого боестолкновения, — как только они понимали, что попали под пресс, — сразу начинались перемирие и переговоры

Наша сторона понесла большие потери, так как это было неожиданно (как это мы потом узнали — хотя было много информации и у разведки, и у ФСБ, которую никто не попытался реализовать). А когда приходила наша очередь рассчитаться, то нас сразу останавливали. Просто «прекратить огонь!» — и все.

Офицеры были вынуждены это делать. Я понимаю, служебная карьера, 90-е годы — чем кормить семью, если уволят? Да еще и посадят ко всему прочему за неисполнение какого-то приказа, пусть преступного, пусть глупого. И офицеры были вынуждены подчиняться. Когда в стране неразбериха, никто же не будет заниматься конкретным делом. Сейчас-то не могут с беспределом разобраться, который с Голуновым творят, еще с кем-то… А про то время вообще говорить не приходится: посадили — и поминай как звали.

Чтобы посадить, практически как в 1937 году, собиралась чрезвычайная тройка. Пришли три сотрудника особого отдела, в который мы сдавали боевиков, выслушали, показания записали, офицера забрали. И все, никто его больше не увидит. Потом только родственники получат письмо, что он в местах лишения свободы находится, мол, приговорили его судом военного трибунала к чему-то и отправили.

Поэтому огонь прекратили. Хотя и не все — понимаете, когда в вас стреляют, и вы подчиняетесь приказу о прекращении огня, получается, что вы сдаетесь на милость победителя, который продолжает вас расстреливать и не собирается останавливаться. То есть это приказ для вас, а не для них — так это можно расценить. Игра в одни ворота.

И тогда боевики усиливают натиск, чтобы взять штурмом все здания.

Бойцам, кстати, терять было нечего. Им либо погибнуть, либо… Как будет дальше — никто не знал. Поэтому и открывали ответный огонь.

Вы же понимаете, что было бы с пленными, если бы боевики взяли какую-нибудь точку, тем более когда они разъярены — у них же тоже потери. Никакой пощады не будет, на куски порвут, кожу будут с живых сдирать

И потом Пуликовский объявил, что если они не выведут мирных жителей из Грозного, все, кто там находятся, вне зависимости от пола, расы, вероисповедания и прочего, будут по законам военного времени подвергнуты физической ликвидации. Штурмовые группы ликвидируют всех подряд.

Вы же понимаете — город заполнен боевиками. Среди них есть местные жители, но они пособники. У них было время, чтобы уйти, они обо всем знали заранее. Но некоторые там оказывали боевикам медицинскую помощь. (Кстати, столкнулся потом на гражданке с одной приятной женщиной, не чеченкой, которая в Грозном находилась в бандформировании и оказывала им медицинскую помощь. А потом мы очень мило работали с ней в одной юридической организации.)

На ваш взгляд, кто виноват в том, что произошло с мирным населением Грозного? Боевики, федералы?

Каждый получает то, чего он заслуживает. Когда боевики убивали русских, им это было в радость. Им приваливало новое имущество, машины, деньги. Всех это устраивало, даже местное население, которое, по-видимому, считало, что все так и должно быть. Но когда это обернулось против них — вы же знаете, что любая проблема, как палка, имеет два конца.

У них случилось горе: их имущество разрушалось, горело, подвергалось мародерству. Я не скрываю этого — была, например, акция возмездия за трех наших погибших товарищей на рынке. Мы этот рынок просто пустили под колеса бэтээров — раскатали как карточный домик. Нам плевать было, что это чье-то имущество. Рынок был закрыт, мы приехали рано утром, когда никого не было. Но мы понимали, что в ларьках там какая-то еда, чей-то товар.

Мы просто раскатали этот рынок. Металлические ларьки лежали вот так вот — как газета. Все они стали плоскими, как лист бумаги.

На тот момент ничего не имело значения. Наших товарищей убили, и убили хладнокровно, подло.

Вы для себя поняли, что это была за война и зачем она была?

Мы не договорили про генерала Лебедя. На тот момент со стороны нашего правительства и Лебедя непосредственно, так как он был полномочным представителем президента, это было предательство в отношении федеральных войск. Когда мы потеряли очень много убитыми и ранеными, причем на пустом месте… Если бы развединформацию реализовали, мы бы могли этого избежать, перекрыв дополнительно какие-то дороги, предприняв меры профилактики. Не откатились бы назад и не получили бы то, что получили в итоге.

Что это было — этот нарыв, как и любой межнациональный конфликт (а он начинался именно так, как это было в Карабахе, как это было в Средней Азии, в Молдавии), требовал разрешения. И таким разрешением всегда являлось применение военной силы. Рано или поздно война бы там случилась, если не в 1994 году — так в 1995-м или в 1996-м.

То, что они потом творили в Буденновске, в Первомайском, не могло остаться без возмездия, не могло длиться бесконечно. Рано или поздно любой президент ввел бы туда войска, учитывая то, что это территория Российской Федерации, хоть и мятежная.

Они объявили о независимости еще в советские времена.

Несмотря ни на что, ни на какие их попытки, к началу этой войны они являлись частью Российской Федерации. И на этой территории должен был быть установлен порядок соответственно законам России, что и произошло.

Что касается командования — да, я считаю, что наше командование не было готово к войне. У нас отсутствовала боевая подготовка в войсках. Именно из-за этого случилось 31 декабря — 10-15 января 1994-1995 годов. Из-за отсутствия карт, развединформации, необходимой при любых военных действиях. Сначала проводится разведка, и уж потом вводятся войска. Произошло все наоборот: сначала ввели войска, а потом запустили разведку — вытащите нас!

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

«Я — РУССКИЙ АКТЕР» – Огонек № 46 (4477) от 11.11.1996

Пятидесятилетие Караченцова отмечали два года назад по всем телеканалам и во всех газетах. Сплюнув через плечо, я сказал: «Тьфу-тьфу, Коля, но такое впечатление, будто ты умер». Караченцов в ответ тоже сплюнул (и тоже через плечо).
Мы беседовали утром, в пустом театре, а вечером в Ленкоме давали «Юнону и Авось» — одну из самых знаменитых московских постановок. Роль в этом спектакле стала для Николая Петровича Караченцова, возможно, тем неясно очерченным этапом, с которого у артиста начинается другая судьба.

Культура

Николай КАРАЧЕНЦОВ:

«Я — РУССКИЙ АКТЕР»

Как известно, нельзя объяснить — за что любишь? Любовь к народному артисту РСФСР Николаю Караченцову так же загадочна и непостижима.

Николай Петрович о Николае Петровиче

— Давай разберемся с амплуа… В театре есть комики, трагики, а ты, наверно, всегда был героем-любовником. Еще существует такое амплуа?
— Понимаешь, амплуа такое есть. Но… но в принципе, изначально, я не герой-любовник. В театре это — Мордвинов, Остужев, Астангов, в кино — Лановой, Видов. А в Ленкоме так сложилось благодаря рискованному характеру Марка Анатольевича и, я не знаю… звезды так встали. Я шут, хулиган, Тиль. Но Тиль ведь не герой-любовник?

— То есть ты себя считаешь универсальным артистом?
— Мне хотелось бы, чтоб это было так. Во всяком случае одна из моих задач — постоянное расширение диапазона. После фильма «Старший сын» мне все роли предлагали в этом направлении — «социально-психологическом». После «Собаки на сене» пошла другая ветвь — комедийно-гротесково-музыкальная. Да, в спектакле «Юнона и Авось» моя роль, казалось бы, роль героя-любовника. Но в ней есть еще и роль первопроходца, каким, собственно, и был граф Резанов. Роль человека, который не мог спокойно жить. Все вокруг живут и живут, а он нет. Необыкновенный человек!

— Нормальный авантюрист.
— Масштабы его авантюризма, они за гранью. Можно быть игроком, можно рисковать, на чем-то заводиться, куда-то заноситься, но здесь уже непостижимый размах. Графа можно отнести к тем единицам, которые двигают прогресс человечества. Вознесенский написал красивые слова: «Он мечтал, закусив удила, свесть Америку и Россию. Авантюра не удалась. За попытку — спасибо».

Мне Андрей Андреевич давал разные книги, напечатанные в разных странах, которые в какой-то степени касались графа Резанова и его времени. Конечно, и в поэме, и в спектакле есть то, что называется художественным вымыслом, хотя история эта была. Была и история с Кончитой, девочкой, фактически правящей в Сан-Франциско в начале прошлого века. Она сама пришла к Резанову на корабль, благодаря ей были подписаны первые контракты. То, что у меня с Резановым совпали имена и отчества, Вознесенский считал фатальным.

Граф был одним из богатейших людей в России. Шесть домов в Петербурге. Он был любимцем императора Александра. В спектакле есть и такой социальный заряд. Граф рвется снова в Америку, а его царь не пускает. Он пишет прошения Румянцеву, еще кому-то, его не пускают. Но в конце концов — он прорывается.

В жизни было не совсем так. После смерти при родах 22-летней жены, 40-летний Резанов был в страшной хандре, но не пропускал собраний в знаменитой туалетной комнате, где решались пути империи. Именно там обсуждался вопрос о связях с Америкой. Так что царская охранка его никак не гноила. Но что делать — спектакль «Юнона» и «Авось» был выпущен в советские времена.

Если продолжить настоящую историю графа, то он был образованный человек, свободно владел испанским и, похоже, именно поэтому, а также чтобы отвлечь его от тоски, царь распорядился сделать его начальником экспедиции из русской тогда Аляски в испанскую тогда Калифорнию, знаменитый Крузенштерн оказался под началом Резанова. И отношение к графу моряков было неоднозначным, похожим на отношение мидовцев к новому послу, который до этого был секретарем обкома. Но Резанов был человеком очень сильным и широким…

— Точное знание биографии героя помогает сделать роль?
— Палка о двух концах. Лично я — дотошный. Но иногда не надо знать слишком много. Это может артиста ограничить, подавить собственную фантазию. Надо искать золотую середину. Конечно, не стоит быть совершенным кретином, белым листом, мол, как понесет, так и понесет… Но можно знать все про Датское Королевство, погрузиться в средние века, а Гамлета не сыграть.

Возможно, Резанов был не таким, каким его увидел Вознесенский, но удаль и бесшабашность графа для меня есть и в вымышленном, и в реальном образе. Он строил в Петербурге дом, влюбился в проститутку, бросил наполовину недостроенный дом, уехал в Сибирь. Русский человек. Только русский. И это дает больше поводов для фантазии, чем все, что я мог прочесть в исторических справочниках.

Секреты молодости Николая Петровича

— Сейчас очень многие известные актеры: Джигарханян, Калягин, а еще раньше Табаков, создают свои собственные театры — тебя такая мысль не посещала?
— Названные тобою люди — это педагоги. Они основали театр на базе своего курса, что вообще в природе студенческого, студийного театра. Ведь курс набирается по принципу труппы. А что такое труппа? Это то, с чего ты начал — амплуа. Грубо говоря, если «Горе от ума» расходится по ролям, значит, правильно собран курс. А когда проходит два-три года, и если курс удачный, то безумно жалко это разваливать. Уже есть театр. И Армен, и Саша Калягин, наверное, уже сжились с этими ребятами, плюс к тому у них безусловно есть режиссерская жилка.

Конечно, надо все умножить еще и на азарт молодости, и на то, что люди в себя верят, но иногда это и бывает базой. В конце концов Театр на Таганке сперва был любимовским курсом.

— Тебе такая участь не грозит, так как ты никогда не был педагогом?
— Мне трижды серьезно предлагали набрать курс. Самым ответственным было предложение Виктора Карловича Манюкова, руководителя моего курса в школе-студии МХАТ. Он сперва намекал, потом недоговаривал и, наконец, незадолго до кончины, пригласил к себе в дом. Пригласил на обед. На столе алкоголь. Вроде бы я уже вырос. Уже не студент, которого привели покормить. Долгий и серьезный разговор. Он считал, что я могу быть педагогом. Но мое время не пришло, я не наигрался.

А этой весной мне позвонил Алексей Владимирович Баталов, мы говорили две ночи напролет. Во ВГИКе есть целое направление, исповедующее традиции Московского Художественного театра, а я выкормыш этой школы. Приглашение взять актерский курс во ВГИКе более чем лестное, но я отказался. Я мучился, не спал. Но я настолько патологически люблю свою профессию, что, если учить, — надо бросить все. Надо себя целиком ребятам отдать. А появляться один раз в месяц: — «О, Николай Петрович!» — и убегать, раздавая указания ассистентам, это несолидно.

— Поскольку благодаря юбилею, отмеченному всеми газетами и телепрограммами, народ знает, что ты начал свой шестой десяток, не тяготит ли тебя нынешний образ?
— Ты опять о герое-любовнике. Стучу по деревянному, еще не тяготит, только Людке не проболтайся (актриса Людмила Поргина, жена Караченцова с двадцатилетним стажем. — В.М.-К.). Но если серьезно, то, может быть, от невероятной загруженности, может быть, от того, что я играю такие роли, — они меня омолаживают? В природе любой творческой профессии есть что-то детское. Классический пример — Татьяна Ивановна Пельтцер и Евгений Павлович Леонов. Несмотря на их интеллигентность и образованность, они до самой смерти в восприятии мира оставались детьми.

Николай Петрович о двух актерских школах

— Возможно, я неправ, но меня всегда поражали заявления родных артистов, что наша актерская школа лучше любой другой. Но прости, я смотрю, предположим, «Королеву Марго» пример может быть любой — и вижу, как актеры играют, я смотрю добротный голливудский фильм и не замечаю, как актеры играют?
— Если говорить, предположим, о Шварценеггере как об актере — это несерьезно. Николсон — да, актер, а Сталлоне, Ван Дамм. .. Главная проблема иностранного актера в Голливуде — знание языка. Понятно, почему там много англичан. Иногда берут за мышцы, но не за то, что «это интересный актер, надо его снимать».

Мне дважды предлагали остаться и поработать. Но через пять лет жизни в Голливуде предел мечтаний — третьеразрядное американское кино и убогий капитал КГБ, где прощается акцент. Трудно себе представить, чтобы Спилберг увлекся русским актером. Потому что на языке мало мыслить, надо чувствовать — это природа актерского существа. И перейти эту границу почти никто не смог, даже великий Жан Габен. Отказался. Уехал.

Другое дело, что, играя даже не капитана, прапорщика — это вилла, три машины и отдых по всему земному шару. Но я не хочу судьбы ни Видова, ни, царствие ему небесное, Крамарова, — это надо забыть о профессии. Но вернемся к вопросу и перечислим звезды 70 — 80-х годов, когда мы начали массово узнавать их продукцию и пересчитаем наших звезд того времени. И я не знаю, у кого их больше? Михаил Ульянов — одна фигура. Смоктуновский — другая. Да один только «Современник», только театр Вахтангова, его премьеры. Все забудь. Возьми один театр — товстоноговский БДТ. Во всем Голливуде столько замечательных актеров не насчитаешь.

— То есть две несоприкасаемые планеты.
— Это так. Но признаем и то, что у них очень приличная школа актеров среднего плана. Получая маленькую роль, наши актеры начинают думать в огромном диапазоне: от того, как их увидят родственники, до биографии своего героя; а вся задача — полицейский, который приносит письмо. Когда я смотрю американский фильм, я думаю: «блин, может действительно настоящего полицейского пригласили?» Настолько их актер функционален, настолько он «не видит» камеры. Сидит, что-то печатает. Потом встал, пошел. Благодаря этой части картины, этому фону для главных действующих лиц, они здорово выигрывают. Тут они страшно наблатыкались. «По правде» прикуривают, «по правде» разговаривают, «по правде» живут, но в той части, в той зоне фильма, где не происходит пиков действия. А мне неинтересно, как ты понимаешь, смотреть, как человек ходит по улице и закуривает. Мне интересно, когда он в стрессовой ситуации, на пике переживаний. И вот тут они проигрывают. Я вижу у них, как актер вместо сумасшедшего темперамента, разрушающего стены, использует истерику или двигательный «мотор». А переживания нет, и меня это не трогает. Но чаще всего они будут так снимать, чтобы мы не заметили, как этот артист мается. Я недавно смотрел «Гамлета» со Смоктуновским. Умереть можно, что там за существование внутри.

И если считать по «звездам», но по «актерам-звездам», то Николсон, Де Ниро, Дастин Хоффман, Аль Пачино… Кто еще? Том Круз мне уже неинтересен. Или Гир? Извини, у нас в театре таких…

— Ты был на открытии ресторана «Планета Голливуд», сопровождал их звезд. Не было ощущения, что приехали богатые родственники, и вся семья хочет им угодить?
— Не сыпь мне соль на раны. Ты же знаешь, я на тусовки не хожу. Там свой набор героев. Но меня попросили друзья, чтобы рядом с американскими звездами пошли не тусовщики. Если взять все, что я здесь переделал, а теперь представить, что я родился в США и все это переделал там?.. Тогда не знаю, смогли бы мы с тобой так легко встретиться? В конце концов, я бы за тобой послал свой самолет. Достаточно даже было бы всю жизнь играть только «Юнону», назови ее только «Кэтс». А у меня здесь «Тиль», «Оптимистическая трагедия», «Сорри»… Сто картин, наконец, из них половина — главные роли… Я в долгах, мне трудно поменять машину, но я вырос в этой стране. Дай мне миллион, я сумею с ним разобраться, но дай десять миллионов, сто миллионов — для меня это будет все тот же миллион. Тьма. Я продукт этой среды.

Николай Петрович сказку делает былью

— Знаменитый спектакль «Сорри» — это сказочный сюжет. Благополучный эмигрант спустя двадцать лет приезжает за бывшей любовью. За такое время никакая женщина не становится лучше. Мне кажется, что «сказочные», но под правду, истории нравятся зрителям больше, чем отражение реальной жизни. Но такие роли, наверное, легче играть, они так же условны, как и условно твое ремесло?
— Ты сказал о сказочности «Сорри», так вот, я даже не хочу это обсуждать.

Я устроен так, что изначально вижу недостатки. Я сценарий читаю и сразу вижу, что плохо. Но дальше, если я за это берусь, я обязан влюбиться в это дело. Как только я на секунду задумаюсь о том, что ты сказал, мне можно не выходить на сцену. Я должен бесконечно верить. Я должен погрузить себя всего, что я, да, двадцать лет, каждую минуту ждал, что вот она войдет!

Ведь есть такой вполне правдивый вариант. Случилась с женщиной любовь. И было идеальное совпадение по всем статьям: человеческое, сексуальное… Идеальное. Дальше в силу различных обстоятельств — расстались. После в жизни будет еще не одна женщина. Могут пройти годы — и вдруг тебя ночью будто током ударит! Током!

Я буду это выискивать. И увидев Инну Чурикову, я буду вспоминать ту, с которой мы гуляли ночью по Москве. Иначе у меня ничего не получится. У меня по ходу работы над спектаклем «Сорри» таких историй был миллион. И настоящих и придуманных.

Николай Петрович о запретном

— Самые любимые мои воспоминания, связанные с твоей семьей, это как при появлении шумной компании, что происходило если не ежедневно, то через день, тогда еще маленький рыжий Андрюша, спокойно и незаметно исчезал в своей комнате, где во время буйства гостей и хозяев, не отрываясь, что-то учил, читал, писал. Как в театральной семье мог родиться такой ребенок? Равновесие в природе? Он даже малышом относился к вам с такой любящей снисходительностью. Во всяком случае, мне так всегда казалось.
— Ты мог заметить, ни в каких интервью я не говорю о своей семье. Это — мое.

— Я не о семье, я о феномене…
— Вначале у Андрюши были моменты ревности, потому что мы не могли уделять ему много внимания, особенно я. Он мечтал, чтобы отключился лифт, мы опоздали бы на спектакль и нас выгнали из театра. Но прежде всего я никогда не хотел, чтобы он был актером и это говорил при нем всегда. Я видел слишком много несчастных актерских детей, занявшихся делом родителей…

— Есть и счастливые примеры…
— Я знаю два-три. Миронов, Райкин, Саша Лазарев. Я понимал, что больших актерских задатков у Андрея нет. Он по природе замкнутый, трудноконтактный. Он краснеет, ему надо слишком много преодолеть. Хотя я знаю — это не показатель непригодности. Берут, предположим, двух актеров и они начинают стартовать в одной и той же роли. Режиссеры лентяи, как и все. Они не любят возиться. У кого будет легче получаться, они того будут тянуть и вытаскивать на премьеру. С другим бы посидеть и попотеть еще бы недельки две и, может быть, результат был лучше. Но это редко случается.

Понятно, что благодаря папе стартовая площадка поудобнее. А если бог не поцеловал? А папа не вечен. Что дальше?

— То есть у тебя нет ревности, что сын как бы из другого цеха, что он занимается международным правом…
— Наоборот, гордость.

— Прерывается творческий род?
— Ну, это не династия. У меня мама балетмейстер, папа художник (много лет проработавший в «Огоньке». — В.М-К.), но у Люды мама инженер, а отец был директором издательства. Но, кстати, вот она, выросшая как бы не в творческой семье, с детских лет хотела стать актрисой. И больше никем и никогда. И очень здорово начинала. Лучшая и любимая ученица Тарасовой, которая хотела передать Люде свои роли, но… бывают всякие события в жизни. А на курсе Люда была безусловно первая и на голову лучше всех. .. Актерская профессия изначально лотерея. И в нашей семье все билеты я себе забрал.

— Согласен ли ты с тем, что роль театра драмы в России — особая? Совершенно отличная от значения драматического театра, например, в США?
— Это огромная тема. Я много раз был в США. Американцы — в массе обыватели. Не хочет американец Достоевского, он хочет «Фантом в опере, а что это такое — история-сказка, но они и в нее не очень врубаются. Зато люстры летают и все красиво пляшут, красиво поют. Люди за это будут платить деньги, а не за раздумье о смысле жизни. Там реклама — действующий механизм. Давайте бегать! Все бегают. Засранный Манхэттен, обеденный перерыв. Больше бежит, чем едет. Любого возраста. Потом сообщили: бегать вредно — надо ходить. Все ходят. Надо пить воду — все пьют чистую воду, в час по стакану, шлаки вымывают. Там есть театр, но это элитный театр. 95% пойдут смотреть «Феерию степа». И это действительно классно, нам соревноваться здесь бессмысленно, поскольку советская власть умудрилась убить в зародыше эту школу. Поэтому едим сейчас в этом жанре все ихнее — нет авторитетов.

Но культура русского театра — она сохранилась. В каждом большом провинциальном городе были свои театральные кумиры. Кто-то уезжал в столицу, но кто-то и оставался дома. Ни кино, ни телевидение отучить от театра не смогли. «Юнону» показывают на телевидении каждый год, но ты сегодня увидишь, что будет твориться в зале. Билетов нет никогда. Пятнадцать лет спектаклю.

— А может быть, потому, что «Юнона» не совсем русская драма, а в какой-то степени чуть ли не единственный удавшийся наш мюзикл?
— «Юнона» — русский спектакль. Это талант Марка Захарова, талант Володи Васильева. Как только мы бы начали соревноваться в их стиле — сразу бы проиграли. Васильев придумал единственную пластику именно этого спектакля. Ни с чем не сравнимую. И поэтому в Париже писали о театре, как никогда не писали об иностранцах на гастролях в этом городе. Потому что Захаров построил спектакль по законам русской драмы. Сердце выложить, кровушки. Потому что поем мы не очень, а танцуют лучше нас. Другим берем. Зрители и в Париже плачут.

Виталий МЕЛИК-КАРАМОВ

Кино у нас больше не существует — Российская газета

В редакции «Российской газеты» прошел просмотр нового фильма Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви». Затем состоялся традиционный «деловой завтрак», на котором журналисты «РГ» и ее читатели смогли пообщаться с известным кинорежиссером, писателем и поэтом.

 

Счастливый неудачник

Первый вопрос от читателя Сергея Иванова из Петербурга: «Спасибо за чудесный фильм об Андерсене. Впервые за многие годы я увидел картину, где нет ощущения фальши, где философское наполнение великолепно сочетается с отличной разработкой характеров. Что подвигло вас на создание этого фильма?».

Эльдар Рязанов: Я думаю, что на эту записку отвечать не надо — ее надо просто напечатать. И сказать, что автор фильма с этим зрителем согласен. А что подвигло? Это было еще в 70-х. Еще был жив мой друг и соавтор Эмиль Брагинский, и нам рассказали легенду о Дании в годы оккупации: фашисты приказали евреям носить на груди желтую шестиконечную звезду, и тогда король демонстративно проехал по Копенгагену со звездой на груди. А вслед за ним все датчане вышли на улицы со звездами и так спасли соотечественников-евреев. Эта солидарность произвела на нас сильное впечатление. И мы подумали, что урок такой солидарности нашей зараженной антисемитизмом стране мог бы дать Андерсен. Правда, с его жизнью были знакомы поверхностно — знали только, что он сын сапожника и прачки и что его не любили женщины. Но написали заявку на фильм «Счастливый неудачник». И положили ее в стол: шла массовая еврейская эмиграция из СССР — даже предлагать такой фильм не имело смысла. И забыли.

Значит, все-таки не забыли.

Эльдар Рязанов: Я о ней вспомнил вот почему. Мне исполнилось 75, я сделал картину «Ключ от спальни» и подумал: все, хватит. Но тут по случаю юбилея меня приглашает в Ново-Огарево Владимир Владимирович Путин. И во время беседы спрашивает: а какие у вас творческие планы? Я знаю, что у меня нет творческих планов, но мне неудобно перед президентом предстать человеком без будущего, и я вспоминаю о старой заявке: «Есть идея снять картину про Андерсена. Но она нереальна: действие происходит в другой стране, и картина дорогая». Путин спросил: «А сколько это будет стоить?» Я к такому разговору был не готов и стал импровизировать, назвал сумасшедшую цифру. Владимир Владимирович крякнул, но сказал: «Мы вам поможем. Что-то даст правительство, что-то у олигархов попросим». И я ушел, абсолютно очарованный президентом.

Сюжет сказочный.

Эльдар Рязанов: Абсолютно. Но не думайте, что я пошел домой ликуя. Ведь я совершенно не рвался делать этот блокбастер. Что такое блокбастер, в точности никто не знает, но ясно — что-то дорогое, здоровенное и мощное, мне, может, и не по силам уже. Тем более что я про Андерсена, кроме желтой звезды, ничего не знал. Но мой продюсер понял, что такой шанс упускать нельзя, и стал меня теребить, чтобы я изучал материал и писал сценарий. Я стал читать, и чем больше читал, тем больше увлекался. Андерсен в 14 лет пришел в Копенгаген — совсем как Ломоносов в Петербург. Пришел в день еврейского погрома. И началась его жизнь в столице, где его много унижали и оскорбляли. А он был очень впечатлителен и самолюбив. Сумасшедший дед, мать — алкоголичка, сводная сестра — проститутка. Жизнь трагическая, без любви. Нищая, голодная, полная контрастов. Совсем не похожая на его светлые сказки, где все добрые и очаровательные. И, когда я в этот мир погрузился, он меня уже не отпускал.

Но ваш фильм трудно назвать биографическим.

Эльдар Рязанов: Нет-нет, я сразу понял, что картину из серии ЖЗЛ делать не стану. И определить жанр фильма я бы не взялся: там есть почти документальное, но есть и вымысел, и сказки с чудесами. Меня критики всегда ругали за смешение жанров, но здесь, думаю, я в этом смысле дошел до предела.

Что вы имеете в виду под документальным?

Эльдар Рязанов: Все герои действительно существовали в жизни. Они даны под настоящими именами. Андерсен не имел семьи и дома. Поэтому последние 15 лет жил в еврейской семье Мельхиоров, которая в нем души не чаяла. Это обстоятельство и позволило мне вернуться к истории с желтыми звездами. Я считаю ее актуальной: ксенофобия в наше время — самое страшное зло. Ненависть к людям с другим цветом кожи, другой культуры и образа жизни — главная болезнь нашего времени. В фильме на месте евреев могли быть молдаване, украинцы, русские, грузины, абхазы, курды.

Датские приключения

Как вам работалось с Ираклием Квирикадзе?

Эльдар Рязанов: Мы очень подружились. Он поначалу имел об Андерсене смутное представление и стал делать из Ханса Кристиана такого абрека с Кавказа. Но работали мы замечательно. Ираклий внес много отличных сюжетов — в особенности из детства Андерсена. Потому что в детстве датчанина, грузина или русского волнуют одни и те же вещи. Короче говоря, мы написали роман. А у меня есть недостаток: мне интересны психологические нюансы. Каждый эпизод я снимал подробнее, чем он написан. В отдельности эти фрагменты смотрятся замечательно. Но вот приступаешь к сборке картины — и эти подробно снятые эпизоды начинают друг другу мешать. Приходилось резать по живому.

Вы снимали Данию в Дании?

Эльдар Рязанов: Какая Дания, если денег ни копейки!

То есть?

Эльдар Рязанов: Сценарий написали, а снимать не на что. Потом помогли профсоюзы, Анатолий Чубайс дал средства на начало подготовительного периода. И мы стали выбирать натуру. Поехали в Данию. Честно говоря, надеялись, что по случаю 200-летия Андерсена там нам помогут. Но надо отдать датчанам должное: они не мешали, но и не помогли. Говорили: деньги, отпущенные на юбилей, кончились. Зато у датчан есть музей под открытым небом. Туда свезены старинные дома со всей Дании, прорыты каналы, возникли улицы с магазинами и лавочками, почтой, типографией, домами сапожника, бургомистра… В каждом доме мебель того времени. Если дом бургомистра — богатая, если сапожника — нищая. На месте все причиндалы, чтобы тачать сапоги, шить костюмы, шляпки. Работают станки, крутятся крылья ветряков — приходи и снимай!

Cнимали в Петербурге!

Эльдар Рязанов: Хотели снимать в Дании, но опять же нужны деньги. Причем большие, потому что много мест съемок. Много персонажей, каждого надо одеть. Нужны первые пароходы и парусники. Театры, дворцы. Лошади, экипажи, солдаты, сумасшедшие, монахи, моряки, нищие, дипломаты, генералы, короли, персонажи сказок. Нельзя не отдать должное Роскультуре: Михаил Ефимович Швыдкой старался как мог поддерживать наш проект, звонил в музеи, чтобы нас пускали снимать бесплатно, и т. д. Но деньги кончились, а фильм не успел начаться. Написал президенту: мол, так и так — напомнил о нашей беседе.

И деньги появились?

Эльдар Рязанов: Нет. Россия — большая страна, тридцать лет скачи — не доскачешь. Я понимал, что президент читать сценарий вряд ли сможет — у него хватает забот. Но послал, чтобы посмотрели, под что ищу денег. И отвез Дмитрию Анатольевичу Медведеву, он был руководителем администрации президента. Он прочитал, и ему, как я понял, понравилось. Но процесс шел медленно. Еще немного — и надо группу распускать: люди должны получать зарплату. И вдруг звонок от Медведева: «Вам позвонит председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер». И действительно — нам дают сумму, на которую можно снять полкартины. Что делать? Ну, сниму полкартины, а что потом? Деньги потратим, а закончить не сможем. Надо отказываться от фильма! И с этой мыслью засыпаю. Но утром думаю: у меня же талантливая группа! Мы так замечательно все снимем! Покажем снятое телеканалам, олигархам, банкам, и те скажут: дорогой, где ж вы были! Вот деньги — заканчивайте! Глупые мысли для седого человека, да? Но, с другой стороны, и деньги, что будут потрачены, не маленькие. И надо за них отчитаться. Если я отчитаюсь фотопробами, пошитыми костюмами и авиабилетами, то меня погонят к чертовой бабушке. Положение безвыходное: надо снимать.

Ввязаться в драку, а там посмотрим?

Эльдар Рязанов: Это Наполеон сказал, а я себя Наполеоном не чувствовал — наоборот. Мы узнали датские расценки, и я понял, что на выделенные деньги смогу там снять даже не полкартины, а десятую часть. А между тем чартерный рейс уже зафрахтован, группа упаковала костюмы и реквизит. И тут замечательная художница наша Людмила Михайловна Кусакова говорит: не надо никуда лететь, я вам все построю тут. И я отменил Данию. Там снято всего несколько кадров: памятник Русалочке, немного этнографии, такси с желтой звездой на фоне ратуши…

И в датчанах вы разочаровались?

Эльдар Рязанов: Ничего подобного. Откуда легенда про короля, надевшего звезду? Гитлеровцы хотели на примере Дании показать, что такое немецкий порядок. Оставили на месте правительство, королю оставили гвардию, немецкие солдаты — как бы гости датского народа. Но король счел нужным проявить солидарность со своими гражданами.

В одном из интервью вы рассказывали, что в результате этого королевского мужества в Дании не погиб ни один еврей.

Эльдар Рязанов: Да. Король начал демонстративно заглядывать в синагогу. А когда ее подожгли, инициировал судебный процесс. В октябре 1943 года датские моряки перевезли почти восемь тысяч датских евреев в нейтральную Швецию. Пятьсот человек не успели предупредить, и они загремели в концлагерь. Но тогда король над каждым взял личный патронаж, и в итоге никто не погиб. Когда в фильме Андерсен возвращается в свой XIX век, он говорит: «Какая дивная сказка — жаль, что ее написал не я!» А ее написал датский народ.

Гадкие утята

Ваш герой — человек взвинченный, жадный, так и не познавший женщину, вдруг становится главным морализатором на столетия вперед. Вам часто приходится встречать людей, которые проповедуют одно, а живут по-другому?

Эльдар Рязанов: О, да. Я даже знаю одного, снимал его в своих картинах. Но Андерсен не был ни кровожадным, ни жестоким. Он был добрым и наивным, искренним и в чем-то щедрым. Он был прозорлив: обещал в 14 лет, что станет гением, и стал им.

Говорят, что он терпеть не мог детей, но писал для них.

Эльдар Рязанов: Это неправда, он любил детей. Может, даже тосковал, что их у него нет. Но, когда ему принесли проект памятника, где он сидит и читает детям сказку, он сказал: детей надо убрать — я не детский писатель, я пишу для всех. Он же написал много романов, пьес, эссе, стихов. Но в истории остались сказки.

Многие считают, что вы сняли эту картину и про себя тоже.

Эльдар Рязанов: Любой фильм — в чем-то исповедь.Когда в «Ключе от спальни» герой Коли Фоменко расстегивает корсет у героини Жени Крюковой и путается в нем: «Господи, они у всех вас устроены по-разному!» — это, может быть, из моей биографии тоже. Или «Вокзал для двоих»: я никогда не влюблялся в официантку на вокзале, но все равно эта картина и обо мне. Если между фильмами пауза в три года, а потом возникает картина, поставленная будто другим человеком, это нормально: жизнь режиссера продолжалась, и что было с ним между фильмами, никто не знает.

Вопрос от читателей из Перми: как вы нашли исполнителей главного героя?

Эльдар Рязанов: Вначале была идея снимать одного актера. Но молодой не может передать оплывшие с возрастом черты лица, как пожилой не может играть подростка. Но вот приехал из Питера Сергей Мигицко сниматься в роли Мельхиора — экзальтированный, встрепанный, смешливый. Я взглянул: это же Андерсен! Было даже портретное сходство, но главное — похож по сути. Взбалмошностью, неумением сосредоточиться, открытостью, доверчивостью, наивностью. Он, наверное, единственный артист в моей жизни, на кого я кричал. Потому что был разбросан и часто не понимал, что ему надо играть. Но результат я получал потрясающий. В сцене на рынке герой уже состоятелен, на нем хорошее пальто, но сидит оно все равно криво. Причем это не заслуга художницы: на нем ничто хорошо сидеть не может — это все равно сын сапожника и прачки…

Такого странного героя ваши коллеги по съемкам приняли сразу?

Эльдар Рязанов: Вся группа была против. Вся, поголовно. Все говорили: нет. Я сказал: да! И результатом очень доволен. Что касается второго исполнителя, то, думаю, это открытие нового актера. Поверьте, Рядинский будет крупным мастером. В эпизоде с Тенью его никто не дублирует — танцует он сам. Пластичен невероятно. И на съемки всегда приходил готовым. Причем ведь это не одна роль — их много. Все, что писал Андерсен, он писал о себе. Он в сказках брал реванш за свою неудавшуюся личную жизнь. В сказках он был богат, успешен, удачлив, его любили женщины. Сказка о гадком утенке — его визитная карточка. Поэтому те же актеры играют и героев сказок: Рядинский становится солдатом из «Огнива», Свинопасом, Тенью.

Почему вы себе выбрали роль могильщика?

Эльдар Рязанов: Чтобы критики могли написать: Рязанов похоронил Андерсена не только в переносном смысле, но и в прямом.

Дырка в гробу — чья идея?

Эльдар Рязанов: Андерсена. Он говорил, что хотел бы через такую дырку посмотреть, кто пришел его проводить. В его жизни много странного. В музее выставлен багаж, с которым он ездил: баулы, зонтики, ботинки. И веревка, метров десять. Когда его спрашивали, зачем она ему, он отвечал: а вдруг пожар! И эта история с запиской не придумана. Он действительно писал: если я не проснусь, то не думайте, что я умер, ждите три дня, уколите и только тогда хороните. В том же музее выставлена его искусственная челюсть. Я подумал: а у нас могли бы выставить челюсть Толстого? Огромная разница в ментальности.

Рязан-сай

На Тянь-Шане есть местечко Рязан-сай. Если спросить, откуда название, местные говорят: «Ты что, не знаешь Рязанова?»

Эльдар Рязанов: Это они загнули. Но я интересовался, откуда моя фамилия. Сначала думал, что от Рязани. Хотя мои предки были из Нижегородской губернии. Но в журнале «Наука и жизнь» прочитал, что Рязанов — от слова резаный, типа раненый, а потом «е» трансформировалось в «я».

Откуда такое имя: Эльдар?

Эльдар Рязанов: В те годы детей называли красиво и символично. Никто не хотел Колю или Васю, зато было много Виленов. Замечательного режиссера Таланкина зовут Индустрием Васильевичем, Нонну Мордюкову — Ноябриной Викторовной. Эльрад Пархомовский — это «электричество» плюс «радио», Мэлор Стуруа — Маркс, Энгельс, Ленин и Октябрьская революция. А меня назвали простым тюркским именем. Это экзотическое имя в сочетании с фамилией, которая пахнет курной избой, очень помогло мне в начале карьеры: люди это сразу запоминали.

Но если вы Резанов, может, вы из тех графов, которые в «Юноне и Авось» покоряли Америку и крутили любовь с Кончитой?

Эльдар Рязанов: Посмотрите на мой нос! Мне прислали какие-то две старушки фотографии (они из того же села Гагино, откуда мой дед), я посмотрел на их носы и понял, что это какие-то мои дальние родственники.

Вы создали свой клуб «Эльдар». Расскажите о нем.

Эльдар Рязанов: Это не мой клуб и не моя собственность, как я прочитал в одном интервью. Это государственное учреждение культуры, и я там наемный служащий. И зарплаты у нас маленькие, поэтому работают там энтузиасты. Я занимался фильмами, появлялся там редко и работаю в основном вывеской. Жена моя Эмма Валерьяновна подбирает репертуар, и у нас бывают дивные концерты: Олег Митяев, Нани Брегвадзе, Сергей Юрский, Алексей Баталов, Михаил Жванецкий, Белла Ахмадулина, Валентина Пономарева. ..Многие выступают просто по дружбе, потому что мы не можем платить гонорары — с трудом наскребаем на зарплату коллективу. Но зато мы прикормили замечательную публику: к нам ходят бедные интеллигенты — у нас самые дешевые билеты в Москве. Это ведь Юго-Запад — район университетский. Там люди живут небогато — они и ходят. Работать для такой публики — счастье.

Ремейки-сиквелы

Параллельно с «Андерсеном» вы сняли еще и «Карнавальную ночь-2». Как возникла идея такого сиквела?

Эльдар Рязанов: Как-то в разговоре с Константином Эрнстом я упомянул, что в декабре 2006 года полвека «Карнавальной ночи». Он сказал: это дело надо отметить, давайте мы вам построим декорацию. И эта фраза во мне засела, я подумал: может, сделать продолжение? Я никогда ни ремейков, ни сиквелов не делал: дважды в одну воду не вхожу. Но прошло 50 лет, вода уже другая, значительно более грязная. Берега были социалистические — стали капиталистическими. И все застроены объектами, за которыми охотится Митволь. И предложение мне показалось интересным. Но до Нового года оставалось только три месяца. А надо было написать сценарий, найти артистов, сделать номера и снять. Это был сумасшедший дом: работали без выходных. Я спал по три часа: валился в двенадцать, в три утра просыпался и начинал думать, что и как снимать. Съемки по 14-15 часов каждый день! Только очень самонадеянный авантюрист мог на такое пойти. Но у меня появился азарт…

Как вы выдерживали такую нагрузку?

Эльдар Рязанов: Съемки похожи на войну по концентрации организма, его физических и умственных ресурсов. Я боялся, приступая к работе: годков уже много, можно заболеть — и будет простой. Но ни одного дня простоя не было. Зато когда я закончил «Андерсена», то хворобы поползли со всех сторон. Но тут началась «Карнавальная ночь», и я хворобы опять отбросил. Поэтому у меня безвыходное положение: мне надо все время снимать…

«Карнавальная ночь-2» могла бы войти в Книгу рекордов Гиннесса: у вас самая дорогая массовка в истории кино.

Эльдар Рязанов: Она не стоила ни копейки. Это просто друзья, которым я позвонил. Хотя за кадром происходили занятные вещи: кто-то не может сниматься, потому что он «лицо» второго канала, а я снимаю для первого. Открылось много нового и интересного.

Время собирать кости

К вопросу о ремейках: кому вы отдали на растерзание «Иронию судьбы-2»?

Эльдар Рязанов: В 1994-м мы жили скудно — в стране все рухнуло, и жена покупала 200 граммов сметаны, потому что на полкило не было денег. И тут появился один проходимец, сказал, что хочет купить права на «Иронию судьбы». Я посоветовался с Брагинским: все равно ремейк делать не буду. Продали мы ему эти права. А тот их распродал по частям: кому — сюжет, кому — образы, кому — диалоги. И когда кто-нибудь мне говорил, что хочет сделать ремейк, я его отсылал собирать эти кости.

Потом приезжал Тимур Бекмамбетов, который впоследствии снял «Ночной дозор». У него была интересная идея: вместо четырех друзей — четыре подруги-бизнесвумен. То есть мужчина приходит домой, а у него в постели женщина. Мне ход понравился. Но осуществить его Бекмамбетов не мог: невозможно было собрать авторские права. Потом появился из Америки Сергей Ливнев со сценарием, где эта идея с четырьмя бизнесвумен была, скажу мягко, заимствована. Я стал читать, и, когда дошел до сцены, где в Спасо-хаусе одна из героинь делает в уборной минет американскому миллиардеру, меня вырвало. И я Ливневу сказал: если вы это для Америки — это ваши проблемы, но здесь вас просто линчуют. И больше этого Ливнева я не видел. Потом меня соблазнял Константин Эрнст — чтобы я сделал ремейк. Но я держался стойко. А поскольку Тимур Бекмамбетов свою идею не оставил, то там что-то вроде бы варится. Но точно не знаю. Это меня уже не интересует.

В советском кино было много течений и школ: было кино ленинградское, московское, свердловское, грузинское, студии имени Довженко. Что от них осталось?

Эльдар Рязанов: Ничего. Кино у нас больше не существует. Есть отдельные острова, скалы: Панфилов, Данелия, Тодоровский, человек восемь — десять. Есть небольшие рифы, которые имеют тенденцию расти. А дальше — океан пустынный.

Но сейчас много говорят о молодом кино.

Эльдар Рязанов: Оно меня как раз огорчает. Только что посмотрел ряд фильмов — чудовищная потеря мастерства, а самое главное: это кино про дебилов и для дебилов. Есть вещи талантливые: «Изображая жертву» Кирилла Серебренникова, например. Но подобный фильм я ни делать, ни смотреть не хочу. Понимаете, я нормальный здоровый человек. Хотя считается, что большой художник должен быть не от мира сего и обязательно в голове должны ползать тараканы. А я от мира сего и с тараканами не знаком.

Когда вы так красочно рассказывали о пиявках, то сказали важную фразу: если вы в работе, болезни уходят. Почему же тогда заявляете, что Андерсен — ваша последняя картина?

Эльдар Рязанов: Я уже не делаю этих заявлений.

Мы можем написать, что Рязанов будет делать кино?

Эльдар Рязанов: Я буду делать кино, если появятся хорошая тема, сценарий и бюджет. А ходить и просить денег на картину не буду. Я ходил ко многим людям по поводу каждой картины, и меня встречали радушно, угощали кофе, предлагали коньяк, говорили: «Мы воспитывались на ваших фильмах!» Но денег не давали. И я думал: если эти люди воспитывались на моих фильмах, какое же дерьмо я ставил! Нет, больше просить не буду.

Юрист из Москвы Оксана Ткаченко спрашивает: не пора ли законодательно преградить путь низкопробным фильмам и сериалам?

Эльдар Рязанов: Знаете, тут нужно выбирать что-то одно: если у нас рынок, то государство не вмешивается. Вводить нравственную цензуру? Но в нашей стране эта идея обязательно будет извращена. Социалистические идеи тоже очень неплохи, но их у нас извратили. Так и любые шаги к цензуре породят новых унтер Пришибеевых и Держиморд — это, увы, наш менталитет.

Валдайская история

Вы всегда так хорошо и трепетно говорите о жене…

Эльдар Рязанов: Я не только к ней, я вообще к человечеству хорошо и трепетно отношусь. Это мне свойственно. Я ведь ругаюсь и бушую, когда вижу недобросовестность, нечистоплотность, разгильдяйство. Ругаюсь, чтобы было лучше. Я вообще считаю, что самый лучший патриот России — это Салтыков-Щедрин, а самая патриотическая литература — сатира.

Где вы предпочитаете отдыхать? На острове Крит, в Куршавеле?

Эльдар Рязанов: На Валдае. Там у нас летний дом, типичная рыбацкая хижина. Ей уже 14 лет. Вначале оттуда были видны купола монастыря, а сейчас подросли деревья, и за гребенкой леса уже не видно. Купил списанную лодку, рыбачим. Цивилизованная рыбалка с сетями — интересная вещь: самое главное — чтобы не украли сети. Поэтому мы на моторке тух-тух-тух. Останавливаемся и смотрим — нет ли какого мерзавца, который наблюдает за нами в бинокль. Потому что стоит забросить сети, как к утру их уже нет. Зато когда приезжаешь, а сеть на месте — это уже счастье.

Расскажите о вашем легендарном Чонкине.

Эльдар Рязанов: Это был ризеншнауцер, очень трогательный пес, интеллигентный. Переходя улицу, смотрел сначала налево, а потом направо. Причем этому мы его не учили.

Почему Чонкин?

Эльдар Рязанов: Я хотел снимать фильм по роману Войновича о солдате Чонкине, уже был в подготовительном периоде, но Войнович эту идею зарубил — продал права англичанам. И я в утешение взял щенка. Он был породистый парень, а там есть какие-то регламенты, и щенка нужно было обязательно назвать на букву «и». А я хотел назвать его Чонкиным — в память о несостоявшемся фильме. И тут вспомнил, что Чонкина звали Иван Васильевич. Но наш Чонкин про себя запомнил только фамилию. И когда мы хотели что-то сделать втайне от него, то говорили: «Надо Ивана Васильевича отвезти к ветеринару». Но время бежит быстро, и он умер от старости. А замены друзьям не бывает.

Особый район Москвы | Институт Генплана Москвы

На бульваре между линией таунхаусов и зоной коттеджной застройки выгуливал собаку Президент Российской Федерации. Кречет сначала не обратил на него внимания – ну, выскочил где-то на краю поля зрения красный маркер «А+», да и бог с ним, мало ли тут шляется чиновников высшего ранга. Он даже засек опытным глазом, что вокруг «А+» пасется личная охрана, но все равно не впечатлился. Кречет был занят, ему звонили с кладбища. Сбавлять шаг, держать руки на виду, бояться и улыбаться он даже не подумал.

И отвлекся от разговора только когда собака ткнулась мордой в его сумку, почуяв там остатки бутерброда.

– Отвали, – буркнул Кречет. – Нет, это я не тебе. Тебе – отбой. Я перезвоню.

– А вот и наш спаситель! Неужели! – обрадовался Президент.

Кречет отодвинул собаку коленом. Он в собаках вынужденно разбирался; время от времени ответчики травили его разной живностью, от болонки до сенбернара. Здешняя была так себе, чистая забава, ничего больше. Ну какой смысл в золотистом ретривере, если к тебе пришел судебный исполнитель – и давай тебя исполнять. Баловство одно, право слово. То ли дело черный терьер, да с хорошего разбега.

Ретривер был гладкий, сытый и весь лоснился. Невольно Кречет вспомнил ребят с КПП. Чем-то они смахивали на этого пса. Хорошо их тут кормили.

Президента тоже.

Тем временем самый обаятельный человек на свете широко улыбнулся и протянул руку самому затурканному человеку на свете.

Пришлось снять перчатку, а потом снова надеть.

– Здравствуйте, Ваше Превосходительство, – сказал Кречет. – Ну какой я спаситель. Мое дело маленькое. Советник Кречет, районный отдел УПДС, следую к месту исполнения, домовладение пятнадцать.

– Мы вас проводим, – решил Президент и уверенно двинулся в глубь квартала. Кречет пристроился рядом, а собака заняла место поближе к сумке. В отдалении прыгали с ветки на ветку дроны охраны, и что-то мелкое ползло по газону, прячась в траве. Так и подмывало наступить на него как бы случайно от всей души, до хруста, а потом рассмотреть поближе, но, увы, форма одежды у Кречета неподходящая. Оно ведь будет отстреливаться, пока не захрустит. Форму номер четыре надо для таких экспериментов.

– Ну, как вам тут? Волшебно, не правда ли? – спросил Президент. – Честно говоря, я понимаю, отчего некоторые не хотят уезжать. Но ситуация зашла в тупик и стала просто невыносимой.

– Полностью согласен.

– Если бы эта дама так не шумела. Если бы воздержалась от нелепых демаршей… Хамить не надо, в конце концов!.. Все можно было решить по-человечески. Но теперь вопрос стоит жестко: или – или.

– Совершенно верно.

– Строго между нами, меня от нее уже трясет, – сообщил Президент, понизив голос.

– Понимаю и сочувствую.

– М-да… А что у вас говорят об этой проблеме?

– О какой? – тупо спросил Кречет.

Мыслями он был очень далеко. Его люди сейчас заводили на кладбище сразу три колонны автобусов. По двое на колонну, не охрана, а слезы. Могильщики сегодня живые и очень злые, их много, и у каждого лопата. Они теперь боятся приставов, этому мы их научили, но не боятся друг друга. Если начнется драка, ребята просто физически не смогут ее разнять. Им придется стрелять, а очередь из шокера не отличается прицельностью. Вдруг кого-то не того зацепит. Господи, что за идиотизм.

– О проблеме министра, естественно. С его супругой все ясно, слава богу.

– Да ничего не говорят.

– Вот прямо-таки ничего?

«Да всем плевать на него три раза», едва не ляпнул Кречет, но вовремя прикусил язык. Президент, к счастью, был расположен поговорить и особо не ждал ответа.

– Лично у меня в голове не укладывается, о чем он думал. Казалось бы – позвали тебя на госслужбу, ты оглядись и прибери за собой. Чтобы в соцсетях остались только котики и цветочки… Все так делают! Ведь ясно, что, будь ты хоть ангел во плоти, у тебя появятся враги, которые станут искать малейшую зацепку в твоем прошлом. Его должны были поймать на неуместных высказываниях – и поймали. Но тогда получается, что министром культуры служил человек ладно бы сомнительных моральных качеств, так еще и полный идиот!

– Прогрессивный режиссер! – произнес Кречет с выражением.

– Так надо было, – сказал Президент, будто извиняясь. – Назначили, исходя из сугубо деловых качеств. Кто же знал, что бывшие коллеги раскопают в его прошлом такие перлы – хоть святых выноси… А вы, кажется, не очень любите театр?

– Не люблю идиотизма, простите великодушно.

– Ну, с влиянием идиотизма на государственное управление мы вроде бы покончили. У нас же теперь буквально все на блокчейне.

– У нас на кладбище тоже сплошной блокчейн, а хренли толку! – ляпнул Кречет.

– Э-э… простите? У вас на кладбище?..

– Я там живу. Долго объяснять, не обращайте внимания.

Президент уставился на Кречета во все глаза, едва заметно склонив голову, чуть-чуть исподлобья. Очень характерное движение; гражданские, как правило, не в состоянии от него отучиться, да им и не надо. Даже наоборот, это знак вежливости: даю понять, что я тебя читаю.

Очков он не носил; госслужащим высшего ранга вживляют специальный чип куда-то в пустое место внутри головы. Еще у фэсэошников такие чипы и у разведки. Очень удобно и неприлично дорого.

Чиновник с допуском «А+» мог читать простого советника буквально как открытую книгу… но, в случае Кречета, увидел там фигу.

– Ничего не понимаю, – озадаченно пробормотал Президент. – Не вижу никакого кладбища. Вижу только выговор сегодня утром…

– А-а, это за могилу. У меня ночью боец в могилу упал, и его чуть не зарыли. Ну и наши перестреляли там всех нафиг. А выговор – за сон на посту. Не мой, конечно, а того бойца.

– Вы шутите, что ли? Или хотите от меня отделаться?

– Да боже упаси, Ваше Превосходительство. Понимаете, мой отдел временно покинул информационное поле. Но остался в правовом, честное слово. Мы не нарочно, так получилось. Чисто ради успеха операции.

– И при чем тут блокчейн?

Кречет слегка замялся.

– Ну, это мое личное мнение, но… Мы с блокчейном однажды допрыгаемся, – сказал он. – Распределенный реестр сам по себе отличная штука. Но свобода для злоупотреблений, которую он дает…

– Извините?..

– Докладываю. Вот есть у нас электронная бюрократия, открытая и прозрачная. Нигде теперь не смухлевать, ничего не подделать, каждый рубль на виду, конец откатам, красота. Но человеческий фактор никуда не делся. Его просто выдавило из бюрократии в другую плоскость. И он там отлично себя чувствует. Это как киберпреступность. Раньше она была делом хакеров, прямо искусством. А сейчас киберпреступник это парень с паяльником. Он приходит и вежливо просит отдать ему хэш, иначе паяльник окажется у вас в заднице. Вот и весь блокчейн… Теперь возьмем безумные тексты министра, которые он писал десять лет назад якобы ради выпендрежа перед интеллигенцией. Эпатировал и хулиганил, весь из себя прогрессивный. Чистой воды человеческий фактор. Ну и как вам блокчейн помог узнать, что министр… э-э… мужчина со странностями? Да никак. Это всплыло, только когда наш красавец рассорился с другими такими же, и те вдруг стали очень правильные и начали орать, что министр педофил, садист и кто-то там еще… Он погорел на человеческом факторе – на чувстве безнаказанности, к которому привык, когда был режиссером и не отвечал за слова. .. А блокчейн вообще ни при чем. Только грабить и красть стало проще.

– Вот, значит, что у вас говорят… – протянул Президент. – Спасибо. Буду думать. Это… Это поучительно.

Они шли вдоль линии коттеджей, и самый обаятельный человек на свете успевал попутно улыбаться и махать детям и домохозяйкам, но теперь это был еще очень задумчивый человек.

Собака, потеряв надежду на бутерброд, то и дело убегала здороваться и возвращалась, жуя. Пару раз хозяин вяло давал ей по шее, а один раз даже показал кому-то кулак, но это не помогало.

– Мы с блокчейном на кладбище боремся, – добавил Кречет. – Мы против него выдумали наш русский народный блокчейн.

– Я поэтому ничего не вижу? Потому что вы каким-то образом…

– Ага. Говорю же, ушли из информационного поля. Спрятались. Если честно, мы сначала хотели с интернетом побороться, чтобы уж сразу, бац – и на всем кладбище не то что блокчейна, а никакой жизни нет! – брякнул от души Кречет. – Но постеснялись трогать ретрансляторы. .. Понимаете, вопрос не в том, как открывать информацию! Открыли уже, дальше некуда. Кто угодно видит что угодно. А всегда ли это хорошо? Теперь вопрос в том, как закрывать информацию! В идеале – чтобы данные поступали как положено и куда положено, но из них не складывалась информация, пока мы не разрешим. Доступно объяснил?

– Кажется, да…

– Вот и славно.

Кречет умолк, чувствуя себя одновременно выжатым лимоном и полным кретином.

Не говорят так с Президентом.

Но когда у тебя ночью человека едва не зарыли, становится все равно.

И в конце концов, мало кому выпадает удача чисто по-человечески высказать, что наболело, первому лицу государства. Может, это обаятельное лицо немного задумается. А там, глядишь, даст поручение, и начнется подвижка в сторону здравого смысла. Мы же в целом неплохо продвинулись. Только делаем это странными зигзагами, никогда не прямо. Наверное, у нас такой менталитет.

Президент молчал, глядел под ноги и как-то недобро сопел.

– Ладно, – сдался Кречет. – Докладываю про кладбище…

С кладбищем получилось неординарно и даже в некотором смысле живенько. Суровая реальность, бьющая прямо в лоб. За кладбище отвечало МГУП «Память», а параллельно там орудовало ООО «Память», которое хоронило на коммерческой основе. Все работало четко, как часы. Две структуры взаимодействуют, роботы копают могилы, принтер выпекает памятники, фирма вяжет веники… то есть венки. Денежки текут рекой. Но потом муниципалы что-то не поделили с коммерсантами. Никто так и не смог выяснить, что именно. По документам полный ажур, все прозрачно, ни одной сомнительной копейки. Черт знает, в чем была причина конфликта, но в один прекрасный день МГУП «Память» вдруг стало всячески мешать ООО «Память» нормально хоронить. Муниципальные роботы начали закапывать могилы, вырытые коммерческими роботами. А за каждым роботом по кладбищу ходит человеческий фактор – четверо с лопатами. Начались драки с применением садового инвентаря. Следом – механическая порча роботов, хакерство и попытки угона. Мелкие акты вандализма на захоронениях – так, чтобы не попасть под уголовку…

– …А потом они закрыли ворота и перестали впускать на кладбище чужие катафалки.

– Это как?!

– Это на замок. Висячий, амбарный.

– Да что вы говорите…

– Я не говорю, я там живу безвылазно уже месяц всем своим отделом по форме одежды номер четыре. Это когда мы в бронескафах и с автоматами. Картинка та еще. Страх и отвращение на кладбище.

– А вы-то как туда попали?

– По решению суда. Обеспечиваем невоспрепятствование.

– Не-вос…

Кречет усмехнулся. Он тоже к этому слову не сразу привык, а теперь – ничего, прямо от зубов отскакивает. Когда дошло до нападения на похороны… Ну, не совсем так. Сначала очередная драка на лопатах случилась прямо при захоронении, и скорбящие родственники не остались в стороне. Перевернули гроб, уронили покойника в могилу, офигачили крестом по черепу ритуального работника, сломали крест… А потом неустановленные лица стали бросать кирпичи в катафалки по дороге к кладбищу. Терпение у ООО «Память» лопнуло, коммерсанты подали в суд. И судья вынес постановление: Федеральной службе судебных приставов «обеспечить невоспрепятствование осуществлению захоронений». А что он еще мог вынести?.. Пристав-исполнитель взял документы и отправился на кладбище, наивно думая, что сейчас заставит директора расписаться, и на этом все кончится. Получил лопатой по лбу от неустановленного лица…

– Стоп, а почему они все – неустановленные? – встрепенулся Президент.

– Верно замечено, Ваше Превосходительство. – Кречет выдержал паузу. – У этих парней свой блокчейн. На них в полиции много данных, но не будет никакой информации, пока не поймают физически, руками.

– Нелегалы?

– Конечно. Русский не станет бить лопатой государственного человека при исполнении. ФМС проводит на кладбище облаву с паркуром и фейерверком раз в квартал. Через неделю эти гробокопатели уже все новые, а ФМС не может там прописаться. Наверное, потому что у него нет постановления о невоспрепятствовании. Между прочим, это мысль!.. В общем, когда там ошарашили пристава – тогда позвали нас. Не сочтите за издевательство, но как тут можно было применить средства распределенного реестра?

– А вы, однако, язва, советник.

– Наболело, – объяснил Кречет. – У меня в каждом автобусе едет вооруженный сотрудник. И садится он в катафалк не у кладбища, а еще в городе. Мы-то сами теперь невидимки, но трекинг на машинах отключить не можем, это незаконно. А муниципалы его отслеживают и нападают по дороге. Вчера был первый спокойный день. Ребята думают, что мы победили, но я считаю, расслабляться рано. Возможно, противник еще не сломлен и взял паузу для пересмотра стратегии. Он, зараза, хитрый… Нет, объективно есть успехи. Драки на лопатах мы, кажется, прекратили. Чуть что – набегаем и колотим дубинками всех, и правых, и виноватых, им это очень не нравится. А вот с роботами просто беда…

Да, с ними и правда нехорошо вышло.

Робот копает могилу начерно за десять минут. Люди с лопатами приводят ее в товарный вид. Они же вручную подравнивают холмики. Ну и вообще следят, чтобы робот не накосячил в буквальном смысле. Чтобы ровненько было и аккуратненько.

Потом ушлые муниципалы влезли в прошивку и чего-то там намудрили. Поэтому в свободное время роботы самостоятельно шатаются по кладбищу, ищут свежевырытые могилы конкурентов и закапывают их. Готовность могил контролируют с воздуха дроны. Иногда люди успевают заметить, что чужой робот пошел явно не туда, бегут к могиле и отгоняют диверсанта. Но кладбище большое, и роботам есть где разгуляться. По дронам с земли стреляют из пневматики. Дроны падают. К ним снова бегут люди, одни – чтобы починить, другие – чтобы доломать. И на весь этот дурдом площадью два квадратных километра – шестеро бледных от усталости приставов районного отдела по обеспечению установленного порядка деятельности судов. А как стемнеет, их сменят другие шестеро, и начнется вовсе триллер. Адские черные монстры будут ночь напролет бродить среди могил, наводя ужас на все пока еще живое, включая друг друга.

Монстры черные не только буквально, но даже метафизически, их плохо видно глазами и нельзя отследить через интернет. Личные модули распознавания обесточены, а пассивные метки заклеены лентой, поглощающей сигнал. Монстры ходят бесшумно и появляются вдруг, пугая до одури злодеев с лопатами и раздавая пинки роботам. Они так выполняют постановление суда – невоспрепятствуют.

По состоянию на вчерашний день невоспрепятствование достигло наконец-то заметного успеха: противник выдохся. Он делал ставку на диверсантов, набегающих внезапно, и рассчитывал, что судебные приставы станут за ними впустую гоняться, распыляя силы. Некоторое время так и было, а потом Кречет понял, что его людей отслеживают, и резко сменил тактику. Волшебное превращение сотрудников УПДС в ниндзя, которые сами набегают так внезапно, что пикнуть не успеешь, и нещадно всех дубасят, сильно деморализовало вражеский личный состав. Противник кое-как подрыгался еще неделю, был неоднократно бит – и оставил поле боя. Вчера он не бросил ни одного камня в катафалк, держал ворота открытыми, не тронул чужих могил и даже памятника не повалил. Кречет насторожился и потребовал удвоить бдительность. Однако ночь выдалась тоже совсем тихая. И тут-то черные исчадия ада, они же Воины Добра, с непривычки заскучали и расслабились.

Штатный полицейский бронескафандр, положенный упэдээсникам по форме номер четыре, штука очень хорошая, но из его превосходных свойств проистекает один недостаток: можно запросто уснуть стоя. Человек в «скафе» находится внутри экзоскелета и как бы в подвешенном состоянии. Это позволяет неограниченное время стоять в засаде неподвижно, сливаясь с местностью и, естественно, рискуя отрубиться. Что и случилось с одним бойцом. Задремал, охраняя могилу, и упал в нее. Рыхлый грунт поехал под ногами, и – брык! Ну, проснулся хотя бы.

Пока человек ворочался, пытаясь сообразить что к чему, подбежал робот и начал его закапывать. Он же не знал, что там внизу живое существо в чине секретаря государственной службы первого класса, да еще и при исполнении. Пристав заорал, полез наружу и обвалил на себя край могилы вместе с роботом. Появился второй – и давай зарывать уже обоих. Люди очень волнуются, когда их хоронят заживо, пусть и в полностью автономном бронескафандре. Человек потерял самообладание, открыл беспорядочную стрельбу из шокера, рассадил весь магазин и, как установила потом экспертиза, нанес роботам «электрические повреждения нервной системы, несовместимые с функциональной деятельностью». После чего второй кибермогильщик рухнул на пристава сверху.

На звук стрельбы уже мчались Воины Добра, Воины Света и прочие славные русские богатыри. И роботы тоже. Они получили сигнал «критическая неисправность», по которому следует немедленно прибыть на место и доделать работу за выбывшего товарища – это же кладбище, тут нельзя вежливо попросить клиента отложить похороны на завтра… Поэтому, когда наш герой выбрался из-под двух поверженных стальных чудовищ, перезарядился и протер объективы оптической системы, то первым, кого он увидел, был робот, деловито топающий к могиле.

В УПДС и правда отбирают флегматиков, но есть и хорошие новости: они отличаются умом и сообразительностью. Пристав догадался, что это давно предсказанный фантастами бунт машин, и немедленно робота грохнул. Вышел в эфир на аварийной волне и запросил подмогу.

Подмога была уже рядом, а поскольку роботы прибывали один за другим – и очевидно же, что зловредные муниципалы подучили их бросаться на людей! – то буквально через несколько минут МГУП «Память» оказалось лишено механизации прямо-таки в ноль, включая застреленный впопыхах по ошибке мирный трактор.

Спешно вызванный на кладбище Кречет, бледный, вялый и тупой, как валенок, от недосыпа, остаток ночи разбирался с полицией и рвущим на себе волосы директором «Памяти». Нет худа без добра: отважные бойцы, ребята юридически грамотные, написали на директора такое гнусное заявление, что пальчики оближешь, а Кречет уговорил полицейских его принять. Статья триста семнадцатая, «посягательство на жизнь сотрудника органов», минимальный срок двенадцать лет, а в старые добрые времена могли и расстрелять нафиг. Факт вмешательства в заводскую прошивку роботов экспертиза установит, там пломбы нарушены, а зачем они нарушены и чего ты, враг народа, хотел, это прокурору расскажешь, он поверит, ага.

Почуяв, что дело пахнет жареным, да еще и с применением технических средств, а также с особым цинизмом – где это видано, заживо хоронить, и даже без гроба, – директор бросил орать, присел на могильную ограду и впал в прострацию. Временами он нервно хихикал. Кречет не удержался и шепнул ему на ухо: «Ну что, гнида, довыеживался?» Ответа не получил.

Утром на место прибыл шеф, устроил Кречету выволочку, объявил выговор, пообещал, что этого так не оставит, заглянул в могилу с двумя дохлыми роботами, хмыкнул, повеселел и вдруг спросил, кто сегодня назначен на усиление в Валуево.

Кречет ответил, что послать туда совершенно некого. Сейчас все идут на похороны, а дальше – по могилам.

«Ты предлагаешь мне поехать?» – поинтересовался шеф.

«Никак нет, и в мыслях не было!»

«Тогда изыщи резервы. И проведи среди них инструктаж под роспись. Сам знаешь, о чем».

«О том, что, если их сегодня будут бить, надо стоять и улыбаться, ибо это для блага государства?»

«Ну, вот видишь! Можешь же, если хочешь!» – сказал шеф и уехал, очень довольный собой.

А Кречет провел среди себя инструктаж, расписался, зачем-то тоже заглянул в могилу, плюнул туда и отправился в Валуево…

На следующем перекрестке Президент остановился.

– Мне бы хотелось… – начал он. – Нет, давайте по-другому. Я дам поручение, чтобы ждали сигнала. Когда закончите эту вашу суперсекретную операцию на кладбище, позвоните в мою приемную. Хочу узнать подробности от вас лично.

– Так мы составим отчет. Там все будет.

– Из отчета кто-нибудь сделает выводы?

Кречет пожал плечами.

– Надо, чтобы сделали, – сказал Президент строго. – Поэтому обязательно звоните. И потом, я вообще хотел бы продолжить и развить наше знакомство… Ох, Дональд, ну ты нашел место!..

Пока они разговаривали, собака присела и отложила на газон перед коттеджем аккуратную коричневую личинку. Как любой нормальный собаковод, Президент осмотрел ее, буркнул: «Ну, ничего, даже неплохо…», жестом фокусника извлек непонятно откуда специальный пакетик и с ловкостью, свидетельствующей о богатом опыте, запечатал в него собачьи отходы. И застыл с пакетиком в руке, к чему-то прислушиваясь.

– И нашел же ты время, Дональд… – Он огляделся по сторонам. – М-да… Послушайте, советник, мы ведь друзья? Окажите дружескую услугу. Ко мне тут приехали. А у нас на улице сняли все урны, их будут менять, и по дороге к дому совершенно некуда это выбросить. Если я появлюсь с этим в руках, может выйти… э-э… недипломатично и еще анекдотично, что намного хуже. А вы пойдете к пятнадцатому, у вас по пути будет контейнер. Сделайте одолжение. Тут герметично запечатано.

Кречет снова пожал плечами и взял пакетик.

– Да ладно, – сказал он. – Не проблема.

– Только поймите меня правильно, это не…

– Мне после кладбища все нравится и все правильно, – заверил Кречет. – Не знаю, о чем вы, но это – не.

– Спасибо. Тогда я жду вашего звонка. До свидания. Пошли, Дональд, засранец ты этакий!

Кречет проводил взглядом своих новых знакомых, пожал плечами в третий раз и направился к домовладению пятнадцать.

Контейнера по пути не было. Кречет меланхолично сунул пакетик в сумку.

Почему бы и нет.

– Привет! – раздался в левом ухе звонкий девчоночий голосок. – Давай садись. Кончай гулять, начинаем работать.

* * *

– Хватит издеваться, Маш, – попросил Кречет. – Я только что с кладбища.

Сзади подъехал служебный универсал, весь в антеннах, с «люстрой» и мегафоном, разукрашенный эмблемами Федеральной службы судебных приставов. Раньше эта машина нравилась Кречету, а сейчас он подумал, до чего же неуместно ее появление на улицах Валуева. Она брутальна и сурова. Она не отсюда и не для этой жизни.

Здесь повсюду мир и радость, уют и эмоциональный комфорт. Дураки болтают, мол, Валуево – богатенький, сытый район, и у него такая аура. Ерунда, тут много зарабатывают, потому что много работают. Ауру создает продуманный дизайн, который заметен во всем, от перепада высоты домов до цвета покрытия дорожек. Здесь все настолько гармонично, что в любом месте района тебе хорошо, хоть среди многоквартирников, хоть в зоне особняков. Ты нигде не чувствуешь себя чужим. Оформление всего, начиная с отделки здани    й и кончая уличными фонарями, незаметно влияет на тебя, задает душевное равновесие. И ты вдруг понимаешь, что наш мир в целом отнюдь не плох… А потом в него врывается такой вот хмурый автомобиль… Реанимобиль. Больной, очнитесь, жизнь – дерьмо, ваш дом – кладбище! Тьфу.

Открылась дверца, Кречет нырнул в кондиционированную прохладу и сразу понял, что снаружи воздух лучше. Он там вкусный и настоящий.

Снаружи вообще лучше.

Допустим, тут есть Маша, но… Нормально будет взять ее за руку и выйти на улицу. Маша туда отлично впишется, особенно если переодеть ее в легкое платье… Да, кажется, Кречет начал понимать тех, кто хочет в Валуево.

Хороший получился район для хороших людей.

А плохие тут или станут лучше, или не приживутся.

– Не будь таким букой, – сказала Маша, осторожно трогая Кречета за рукав. – Все знают, что ты с кладбища. Все Управление только о тебе и говорит. Я просто еще не придумала, как тебя поздравить. Ты герой. Ты победил. Ты сломал этих уродов. Так лучше?

– Правда? Не шутишь? Отлично выглядишь, кстати.

– Спасибо. Чистая правда. Стала бы я тебя утешать, ты же неутешаемый, совсем не умеешь радоваться жизни.

– Да ладно, я учусь потихоньку. Вот погулял немного и почти обрадовался. Здесь обстановка такая… Душевная. Герой, значит?.. Так вот зачем был выговор. – Кречет вздохнул. – Меня потом наградят – снимут взыскание. Как это по-нашему.

– Бука, – сказала Маша. – И бяка. Обрадовался он, называется.

Надула губки и отвернулась.

– Я тут подумал… – начал Кречет. – Это со мной бывает, да. Нашим машинам чего-то не хватает. Например, пулемета на крыше. Прицеп с виселицей тоже неплохо. А лучше – крест и кучу дров. И надпись вдоль борта: «Инквизиция»!

Маша покосилась на Кречета с подозрением.

– Да ты оцени идею! О том, что инквизиторы вообще следаки и никогда не казнили никого, у нас знают только юристы, им это рассказали в институте. А народ-то не в курсе. И любой ответчик, увидав такую развеселую машинку, сразу осознает, что пора отвечать за свои прегрешения! Ох, я бы на кладбище заехал. И устроил там… Приведение могильщиков к покаянию.

– Да ты уже…

– А вот еще вариант. Федеральная служба невоспрепятствования! Как звучит! Как будет выглядеть! Это же страшнее любой инквизиции… Погоди. Что я – «уже»?

– Добился покаяния. Ну, почти. Директор кладбища сейчас торгуется с твоим шефом. Он как почуял, что ему ломится триста семнадцатая, взял адвоката и побежал договариваться – готов написать явку с повинной, только пусть упэдээсники отзовут заявление. Хочет поменять статью на триста пятнадцатую, злостное неисполнение решения суда. Там два года максимум, а можно отделаться штрафом. Скоро твоих ребят начнут дергать. Может, уже сегодня…

Кречет закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Чистая победа. Враг повержен. Но месяц жизни убит на это.

И ведь решение проблемы весь месяц торчало у него перед носом, пока не нашлось само. Он его не увидел. Выдумал какой-то дикий блокчейн каменного века, чтобы скрыться от людей и незаметно следить за ними. А надо было следить за роботами и прятаться от них. В могилах.

Если бы он знал, что все так просто, у него бы приставы из могил не вылезали.

Ну, извините, я не Эйнштейн.

Господи, неужели этот кошмар сегодня кончится.

Кречет открыл глаза.

– Ну, тогда вперед, на вынос тела.

– Ты этим кладбищенским юмором еще год будешь всех доставать? – буркнула Маша почти неприязненно.

– Да что ты, – сказал Кречет. – Я уже все забыл. Прямо сейчас. Как страшный сон.

– А там очень страшно было по ночам? – вдруг спросила Маша.

Кречет задумался. И сам не понял толком, что именно ответил.

– Там боишься только страхов, которые принес с собой.

* * *

Издали Кречету показалось, что журнаботов у особняка толпится видимо-невидимо, но, если верить очкам, их было всего пятнадцать. И десяток живых.

Валентина Зарецкая разглагольствовала, возвышаясь над толпой. На каблуках она была под два метра. Вороная грива, зеленые глаза, огонь тетка. Кречету такие нравились. Правда, ему совсем не нравилось то, что она говорила, но Кречет вспомнил предупреждение от бабушки и не стал впечатляться.

Сегодня «хорошая девочка Валя» перемывала косточки Президенту так вдохновенно, как никогда раньше. Она давно назначила его виновным в несправедливости, постигшей министра, а потом объявила злодеем, лично создавшим пресловутую удушливую атмосферу. Но нынче ставки выросли, и Президент огребал уже за загубленное будущее страны, которая неотвратимо скатывается в пучину мракобесия и мещанства.

Пресса радостно трепетала. Скучно живем, совсем нет новостей, а тут вдруг из грязного белья министра культуры самозародилась борцунья с тоталитарным режимом. Мы же забыли, что у нас режим тоталитарный, расслабились вообще.

«А я, кажется, знаю, почему она так чихвостит Президента, – думал Кречет. – Это может быть вполне искренне. Наверное, она своим девчоночьим умишком верила, что самый обаятельный человек на свете придет и исправит все. Вернет ей престижного мужа. А человек не пришел. И это было страшно. Рухнула последняя надежда. Если даже Президент не бросился на помощь такой замечательной девочке, значит, все пропало. Остальные чинуши – понятно, сволочи. А премьер-министр так и вовсе гад конкретный. Но если Президент… Это же все объясняет! Вот почему чахнут ростки всего нового! Погибла Россия…»

И ведь как просто, как скучно все начиналось. Министр Зарецкий то ли дал мало денег «неоклассикам» на их постановки, то ли пообещал и не дал, те возмутились – ну, обычные театральные разборки. Поругались да разошлись. И вдруг откуда ни возьмись начала кочевать по интернету подборка высказываний господина Зарецкого, от которой глаза на лоб лезли, а при чтении вслух уши вяли. Десять лет назад, когда министр был обычным «модным режиссером», мало кого волновало, чего он там наплел. Широким российским массам искусство прогрессивного театра не особо интересно; и ничего не говорят народу гордые имена постановщиков. А Зарецкий, оказывается, любил в те годы пошутить, и шуточки его были в основном про секс, да про такой, за который даже в самых цивилизованных странах нецивилизованно сажают.

Отвертеться от «неуместных высказываний» министр не мог. Принес всем тысячу извинений, объяснил, что ничего худого и в мыслях не имел, а всего-то пытался бороться с застенчивостью, хотел выглядеть крутым и независимым в суждениях, эпатировать публику и так далее; теперь видит, что это было совсем не смешно и очень глупо; нынче-то он совсем другой человек, конечно. Но было поздно. Премьер, ознакомившись с подборкой, уволил Зарецкого «по утрате доверия». Прямо так и сказал: какое тут доверие, если мне к этому маньяку боязно спиной повернуться.

Будь министр из цивилизованной страны, его бы, наверное, кастрировали, а в лапотной России общего возмущения хватило дня на три, и все переключились на футбол. Зарецкий уехал из Валуева и спрятался в городской квартирке. И забыли о нем. И не нужен он никому. Народ безмолвствует, все хорошо. Оказалось, это затишье перед бурей – Зарецкий режиссировал такой спектакль, что мало не покажется.

Внезапно супруга героя вцепилась в казенную валуевскую жилплощадь и заявила – не уеду! И громко так, во весь голос: муж ни в чем не виноват, его выставили монстром завистники; нельзя творческого человека наказывать за шутки; решение премьера – волюнтаризм, авторитаризм и тоталитаризм, и я требую вмешательства Президента лично!

Как нарочно, лето выдалось скудным на новости: нигде не воюют, экспедиция на Марс снова откладывается, курсы валют стабильны. И тут русские вон чего учудили. Собственного министра культуры гнобят за то, что тот оказался человеком, раскованным в культурном смысле.

Шум вокруг чиновника, невинно пострадавшего за шуточки-прибауточки, быстро поднялся на мировой уровень – Кречет своими глазами видел заголовок: «Атака на искусство: времена КГБ возвращаются?» Ну да, это же Россия, там ГУЛАГ и КГБ возвращаются минимум раз в году… Президенту стали приходить взволнованные письма от именитых зарубежных режиссеров и артистов. Тогда он вник в проблему, несколько обалдел и сделал втык премьеру за утрату бдительности при работе с кадрами. А супруге отставника шепнули на ухо, чтобы собрала манатки, свалила в город и сидела там тихо.

Ага. Не на ту напали.

Сам отставник грозился подать на правительство в суд, но отчего-то не спешил с этим. Зато его супруга каждый день посреди Валуева, почти в геометрическом центре района, у особняка номер пятнадцать, закатывала шумную пресс-конференцию с громкими заявлениями. Доколе? Кто виноват? Что делать? Куда смотрит всенародно избранный гарант Конституции? Когда он уже придет и наведет порядок?

Один раз ФСО, будучи вполне в своем праве, рискнула прессу не пустить на территорию. Резонанс случился такой, что крутая спецслужба предпочла сделать вид, будто ее тут и рядом не стояло. Она не решилась даже на очевидное – вырубить Зарецкой электричество, воду и канализацию.

Репортеры были счастливы, Зарецкая блистала, Валуево уже называли «скандально известным районом», москвичи злорадствовали; все понимали, что наблюдают банальный шантаж, и никто не знал, что делать.

И тут некто умный догадался, что не надо обострять ситуацию, а можно очень просто, незатейливо, а главное, скучно выселить Зарецкую по суду. И пускай делает скандально известным какой-нибудь другой район, отсюда подальше. Только вряд ли у нее получится – ради возможности хоть на несколько часов пролезть в Валуево и поснимать там журналисты готовы выслушивать страстные монологи Зарецкой, но сама-то она с ее супругом-лузером им даром не сдалась.

Так в этой истории появились те, кто, дай им волю, открестился бы от нее руками и ногами: пристав-исполнитель Маша, которая и не таких выселяла, и суровый начальник отдела УПДС Кречет, самый вялый и сонный человек на свете…

– Среди тебя провели инструктаж под роспись? – спросил Кречет, выкручивая затемнение очков на максимум.

– Постеснялись, – сказала Маша, придирчиво осматривая себя в зеркальце. – Или побоялись, кто их знает.

Ну да, подумал Кречет, ход мысли начальства яснее некуда: не дай бог, эта оторва Зарецкая на самом деле Маше глаз выцарапает. Сразу начнут искать крайнего, и тут выяснится, что наше мудрое руководство нарочно замотивировало пристава «стоять и умирать», как солдата на поле Бородинской битвы. И вроде никто не виноват, это же не приказ был, а только инструкция, но в целом неудобно может получиться, время-то не военное, да и мы не те богатыри.

Вот в могилу упасть при исполнении – это мы всегда согласные. Но глазом пожертвовать ради блага государства – перебор.

– Выходим! – скомандовала Маша.

– Если что, ты сразу – ко мне за спину, – сказал Кречет.

– Герой, – сказала Маша.

Журнаботы были антропоморфные, совсем не похожие на паукообразных роботов с кладбища, но тех, невинно пострадавших, Кречет искренне жалел, а по этим дал бы очередь из шокера с наслаждением. Да и живым репортерам он кое-что отстрелил бы. Стервятники. Они сразу налетели на приставов, но Кречет привычно въехал грудью в толпу, и та, почуяв силу, расступилась. Вопросы так и сыпались отовсюду, сливаясь в невнятный гул, – он просто не слышал их. И никого перед собой не видел. Нацелился на ответчицу и прокладывал к ней путь, внутренне сжавшись, как пружина, готовый к тому, что сейчас будут удивлять.

И его удивили.

Зарецкая расплылась в ослепительной улыбке и протянула вперед руки, будто собравшись Кречета обнять как минимум.

– Вот он! О чем вы говорили с Президентом, советник? Он приказал надеть на меня наручники и вышвырнуть отсюда?

Толпа заткнулась, будто ее выключили.

Этого следовало ожидать, подумал Кречет. Ведь сколько народу видело, как я с ним гуляю, а к Зарецкой тут, в общем, по старой памяти нормально относятся. Настучали.

Ну-с, и почему я этого не предвидел? Совсем плохой стал. Довело меня кладбище. И что теперь делать?

Позади тихо умирала от зависти Маша.

Эх, семь бед – один ответ, решил Кречет, буду импровизировать. Ты хочешь шоу – на тебе спектакль. Надоело мне в массовке. Хочу свои пять минут славы.

Он шагнул к Зарецкой, схватил протянутую руку и поцеловал ее. Расправив плечи, эффектно развернулся лицом к прессе. И значительным басом начал вещать.

– Я действительно говорил с Президентом. Я имел честь проинформировать Его Превосходительство о некоторых событиях прошедшей ночи. Федеральная служба судебных приставов успешно провела операцию по невоспрепятствованию… – тут он сделал паузу, – исполнению решения суда в обстановке, требующей от личного состава мужества и стойкости. Подробности вам сообщит пресс-служба. Если вы пожелаете их узнать, конечно.

Господи, что я несу, подумал он. Уволят же нафиг.

А с другой стороны, разве я не друг Президента?

– Что касается вашего вопроса, сударыня… – Кречет сунул руку в сумку, достал наручники и предъявил их прессе. – Я передаю этот инструмент правосудия вам! В знак того, что никто не посмеет ограничить ваше право говорить и быть услышанной!

Зарецкая послушно взяла наручники и озадаченно на них посмотрела.

У Маши было такое выражение лица, будто она сейчас умрет от зависти не в переносном, а в самом прямом смысле.

– Мы стоим на страже закона, но приходим с миром! – провозгласил Кречет. Придвинулся к ответчице вплотную, уставился на нее темными очками и еле слышно буркнул: – Я иссяк, теперь ваш выход.

– Я ничего не подпишу! – воскликнула Зарецкая, гордо вскинув голову. – Я здесь, и здесь я останусь! Но эти добрые люди – всего лишь орудие в руках, которые душат свободу! Я приглашу их в дом и все объясню им. Мы сейчас будем пить чай с пирожными валуевской кондитерской фабрики, лучшими пирожными в Москве, от которых не толстеют, и, я уверена, расстанемся друзьями. Спасибо за внимание, а завтра в это же время вас ждут новости от моего источника, приближенного к Белому Дому. Не пропустите!

Кречет поманил к себе Машу. Журнаботы что-то тараторили, живые наперебой кричали, а он ничего не слышал и просто красовался перед объективами, стоя между яркой брюнеткой с наручниками и очаровательной блондинкой в погонах.

Один раз в жизни – за все бессонные ночи, синяки и шишки, взыскания и выволочки и за кладбище тоже.

Первый раз и наверняка последний.

* * *

В доме Зарецкая, не оборачиваясь, пошла куда-то, а они гуськом потянулись за ней и, поплутав немного, оказались на кухне. Там было накрыто к чаю, и насчет пирожных хозяйка не обманула.

– Девушка, налейте нам… – Она бросила наручники на стол, уселась и вся как-то вдруг безвольно поникла. – Если хотите покрепче, в шкафчике – на любой вкус. Простите, сил нет совсем. Прислугу запугали, она разбежалась, сервоботов отняли, я тут одна и все сама…

– Садись, Машенька, – сказал Кречет. – Я за вами поухаживаю.

– Сам садись, на тебе же лица нет.

– Ну… как прикажешь.

– А вы, однако, артист, советник. – Зарецкая с усталым интересом рассматривала Кречета. – Артист… оригинального жанра.

– Он герой! – горячо возразила Маша. – У них ночью была перестрелка! На наших ребят напали! Они могли погибнуть!

Зарецкая грустно посмотрела на Машу.

– Непременно попробуйте эти пирожные, деточка моя. В городе они стоят бешеных денег. И от них действительно не толстеют.

– Я вам не деточка! – Маша чуть не уронила чайник. – Я советник юстиции третьего класса!

Зарецкая в ответ только хмыкнула.

Она взяла со стола наручники, повертела их так и сяк.

– Зачем вы дали мне… это?

– Ну… – Кречет замялся, подыскивая слова. – В знак того, что не будем применять силу.

– Он так распорядился?

– Нет. Знаете, мы и сами неплохо соображаем.

– Но ваше начальство приказало вам быть корректными? Я же обещала… ну, вы наверняка слышали… Не волнуйтесь, я вовсе не собиралась никому делать больно, просто хотела спровоцировать… Ага, значит, был приказ? Тогда это он! Вот же негодяй. Ему никого не жалко, понимаете? Ни чужих, ни своих не жалеет! Ему наплевать было, что я живого человека изуродую! Лишь бы найти повод меня арестовать и упрятать за решетку. Сделать так, чтобы я ничем не могла помочь мужу… Заберите эту гадость, видеть ее не могу…

Кречет взял наручники и положил в сумку. Рука наткнулась на пакетик, которому там точно не место. Совсем забыл о нем.

– Я вас оставлю на минуту.

– Это дальше по коридору.

– Уже нашел, спасибо.

– А у меня от очков болит голова… да и не нравится мне, честно говоря, этот прозрачный мир с бирочкой на каждой тумбочке. А уж то, что люди читают друг друга, вообще дикость и глупость. – Зарецкая провела рукой по краю стола, и на стене развернулась новостная лента. – С детства была уверена, что это лишнее. Должны оставаться какие-то загадки. Наверное, я человек двадцатого века, опоздала родиться на сто лет… Так, а вот и мы в новостях! А вы телегеничны, советник. Да и вы, девушка, неплохо получились. Только не говорите, что вы не девушка, я в вас разочаруюсь!

– Вам тридцать два, а вы старуха, – протянула Маша задумчиво.

Кречет услышал это уже издали и встал как вкопанный, ожидая звона бьющейся посуды, матерного визга, грохота опрокинутых стульев.

– Не бери с меня пример, – равнодушно ответила Зарецкая. – Не будь такой дурой. Выбирай только лучших. Только победителей.

Ванная комната была роскошна, но без вычурности, и просторна, но без ненужного размаха, хотя до унитаза пришлось идти. Пакетик оказался слегка надут, поэтому Кречет распечатал его и сначала вытряхнул содержимое, а упаковку бросил следом. Когда он спустил воду, унитаз зажужжал, пискнул и замигал лампочками. Кречет фыркнул. Он понимал, насколько полезное устройство этот медицинский анализатор, связанный напрямую с поликлиникой, к которой прикреплена семья, но не поставил бы себе такое чудо техники никогда. Не хватало еще, чтобы собственный толчок шпионил за тобой; и так живем, как под микроскопом, опутанные невидимой паутиной «интернета вещей». Вон какой проблемой это оказалось на кладбище. Закрывать надо информацию, закрывать, и даже к необработанным данным не подпускать кого попало. Слишком много вокруг глаз завидущих и шаловливых ручонок.

На кухне слегка подобревшая, но все еще настороженная Маша пыталась хотя бы издали показать хозяйке постановление о выселении.

– Вы понимаете, что я ничего не подпишу? – говорила Зарецкая. – Ну, вы хотя бы понимаете? – Она повернулась к Кречету. – Если я уеду, значит, я сдалась. А его все бросили, от него все отвернулись, у него никого нет, кроме меня! Думаете, стали бы мировые знаменитости посылать в его защиту письма? Да им наплевать. Всем плевать. Но я подняла общественное мнение, и им уже некуда было деваться. Я загнала их в угол! Я это умею!

Ты себя загнала в угол для начала, подумал Кречет. А потом в ту же позу согнула премьера, Президента, ФСО и сейчас пытаешься нас. Умеешь заводить друзей, право слово.

Говоришь, «он никого не жалеет»? А ты?

– Маш, можно я?.. Спасибо. Значит, сударыня, я вам объясню ситуацию. Мария у нас опытный сотрудник, но ее официальный статус обязывает говорить казенно. А я тут вроде мебели, поэтому могу по-простому. Дело в том, что при всем сочувствии – а мы сочувствуем – тянуть время не в нашей власти.

– Мы правда сочувствуем, – ввернула Маша.

– Единственная проволочка, которую мы можем себе позволить, это создание ответчику невыносимых условий жизни.

Зарецкая сделала большие глаза.

– Да, звучит сурово. Это то, что могла давно сделать ФСО с помощью местных коммунальщиков. Кстати, имела право, но решила не портить себе имидж. А мы – инквизиция, нас никто не ждет и никто не любит. Докладываю. Мы сегодня отключим вам воду и электричество. Будете заказывать воду в баллонах, но мы поставим заглушку в канализацию, так что мыться и все остальное станет проблематично. Сейчас лето, вы не замерзнете и при известном упорстве продержитесь… Ну, обычный горожанин без опыта жизни на природе устает от всего этого через неделю. Вас хватит на две. Да хотя бы и больше, все равно через две недели мы получим разрешение на инфразвуковую пушку, и вы убежите на улицу в панике. Хотите пройти через все это? А чего ради?

– Но пресса…

– Когда мы вошли в дом, прессу как ветром сдуло, и скорее всего вы ее видели в последний раз. У вас к вечеру сядут все аккумуляторы, и с этого момента ваша правозащитная деятельность станет технически невозможна. Останетесь без связи, понимаете? Вообще без связи, без интернета, в полном информационном вакууме. И не сможете дать журналистам ни одной новости. Хотя, конечно, есть вариант устроить из жизни без воды и света реалити-шоу «Униженная и оскорбленная». Это их позабавит какое-то время.

– Вот зачем ты так сказал? – спросила Маша.

– Идею подбросил? Да не жалко.

– Нет, про униженную. Какая она униженная? Она вон какая гордая. Одна против всех.

– Спасибо… – Зарецкая вдруг рассмеялась. – Чуть не ляпнула: «Спасибо тебе, добрая девочка». Извини.

– Да нормально, забыли.

– Ты, Мария, что-то расслабилась, – сказал Кречет строго. – Это ответчик, ты его выселяешь. Кстати, Валентина, обратите внимание, мы не сделали ни глотка чая и пирожные от вашего спонсора даже пальцем не тронули… Мы судебные приставы. Мы на службе. И мы добрые, но не добренькие. Вот прошлой ночью на кладбище…

Кречет не успел рассказать, какой ад устроили ночью его подчиненные и как некий ответчик ответил-таки за свои прегрешения.

Он всегда считал, что выражение «человек позеленел» – просто фигура речи. Сейчас у него на глазах зеленела Зарецкая. Широко раскрытыми глазами она уставилась в стену.

Через секунду Кречет сам чуть не посинел, забыв, как люди дышат.

Новостную ленту венчал сногсшибательный заголовок со значком молнии.

«У ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ – ЛЮБОВНИЦА И ГЛИСТЫ!»

Под ним были фото Зарецкой, домовладения номер пятнадцать, ну и Президента, разумеется.

Потом Кречет почувствовал, как его где-то в районе уха сверлят взглядом. Натурально сверлят, очень больно.

– Вызывайте машину, – процедила Зарецкая.

* * *

На улице Кречет старательно глядел мимо Маши, несмотря даже на то, что опять затемнил очки до упора.

Бежать с ними вместе Зарецкая была согласна только в наручниках. «Потому что я ведь обещала выцарапать кому-то глаза?» С трудом Маша убедила ее, что в запасе минут пятнадцать максимум, пока вся репортерская орава не примчится обратно, и надо сматывать удочки быстро. А за вещами можно потом кого-нибудь прислать. И такси сейчас – не вариант. Кречет временно утратил свойственную ему остроту мысли, и тогда Маша додумалась попросить машину для спешной эвакуации Зарецкой у ФСО. Ей ответили, что и так уже едут.

А Кречет снова был самым несчастным человеком на свете и едва переставлял ноги.

– Как ты это сделал? – спросила Маша.

– Само получилось. У меня в последние дни все само получается. Талант, наверное, проснулся.

– И что теперь будет?

– Выгонят меня. В России талантливых не ценят, вон хоть Зарецкую спроси.

– А если серьезно?

– Испугаются и выгонят, – убежденно сказал Кречет.

Он подумал, что ответчица сваляла дурака, просто от неожиданности. Ей надо бы остаться и рассказать журналистам о гнусной провокации судебных приставов, уникальных негодяев, еще хуже Президента. Тот никого не жалеет, а эти его самого не пожалели – очевидно, процесс деградации власти, запущенный понятно кем, достиг апогея и апофеоза… Но сейчас примчится ФСО, которой сегодня плевать на имидж и приличия. Стоит Зарецкой заартачиться, ее вынесут из особняка, как мебель, руками. И вывезут за территорию в багажнике.

Было очень интересно, кто именно из поликлиники слил информацию новостному агентству. Анализы составляют медицинскую тайну, защищены все тем же блокчейном, и круг лиц с правом доступа к ним ограничен. Вдобавок это Валуево, тут даже низовой технический персонал чертовски лояльный, да еще и многократно проверенный. Легкая абсурдность заголовка намекала на то, что автор текста – журнабот. По идее, прислать ему сенсацию мог не человек, а другой робот, например, занятый в поликлинике технической обработкой данных. Подцепил вирус – и ждал, быть может, годы, пока не выловил нечто стоящее. Но даже если это робот, все равно в основе – человеческий фактор, и с ним разберутся. Нынче же полетят клочки по закоулочкам.

А я ведь говорил: допрыгаемся мы с этим блокчейном…

Кречет подошел к машине, открыл дверцу и огляделся на прощание.

Таких кластеров, как Валуево, построили в Новой Москве еще два: один научный, привязанный к уже существующему «наукограду» Троицку, другой – медико-реабилитационный, он же «санаторный», ближе к границе Калужской области. Оба заметно моложе Валуева, создавались с учетом его опыта, выглядели очень стильно, и народу там нравилось. Но в них было что-то от новостройки, а здесь чувствовалась атмосфера настоящего старого московского района – и наконец-то Кречет сообразил, отчего сюда тянет людей как магнитом. Люди бессознательно стремятся в центр города. А Валуево не только фактический центр Москвы, вынесенный из исторического, оно еще и похоже на центр, потому что здесь все – обжитое. Здесь выросли два поколения, и у каждого дома сложилась пусть недлинная, но убедительная история. И все объективные преимущества Валуева меркнут по сравнению с этой атмосферой. Голая психология: люди просто хотят тут жить, не особо задумываясь почему, и ничего ты с этим не поделаешь. Да и не надо.

– А ты правда говорил с Президентом?

– Что? – Кречет пару раз моргнул, приходя в себя. – Извини, чуть не заснул. Да, мы случайно тут встретились.

– Хочешь, я разболтаю в Управлении?

– Даже не думай.

– Ну почему? Пусть они считают, что ты с ним теперь на короткой ноге…

– Спасибо, Машенька, – сказал Кречет ласково. – Все так и есть. Он назвал меня своим другом. Просил звонить, когда я закончу с кладбищем. И я, как честный человек, непременно позвоню.

– Так скажи ему тогда, чтобы тебя не выгоняли!

– Видишь ли… – Кречет на миг замялся.

А потом залился хохотом. Надолго и до слез.

– Ты… Ты чего? – спросила Маша, неуверенно улыбаясь.

– Понимаешь… – Кречет утер слезы рукавом. – Я тут подумал… Нам с Президентом и без этого будет, о чем поговорить!

К особняку подкатил длинный черный автомобиль, из него выскочили трое фэсэошников и очень быстрым шагом метнулись в дом. Вынос тела состоится в ближайшие минуты. Еще одна затянувшаяся трагикомедия кончилась внезапно. И снова решение было под носом. И снова оно само нашло Кречета, скорее, даже набросилось.

Если немедленно не лечь спать, в голову может прийти, что это знак судьбы, и ты уже не тот, и пора менять работу. Устроиться, например, на кладбище. Ты ведь там всех знаешь, и дело, в общем, знакомое. Сначала все идут на похороны, а потом – по могилам.

Кречет забрался на заднее сиденье, пристроился в углу, закрыл глаза.

Маша ввела координаты, машина тронулась.

– Забыл спросить, – буркнул Кречет. – И как тебе Валуево?

– А я его видела?.. Ну, красиво. Уютно. А еще аура такая… Солидная. Значительное место.

– Точно. Хорошее слово – значительное.

Они едва успели выехать за территорию, когда их на бешеной скорости обогнал знакомый черный седан ФСО и умчался вперед, быстро скрывшись из вида.

– А по сравнению с кладбищем здесь еще очень тихо и спокойно… – сонно пробормотал Кречет.

2018

цитат Августа Уотерса (86 цитат)

«Ван Хаутен,
Я хороший человек, но дерьмовый писатель. Вы дерьмовый человек, но писатель хороший. Из нас получится хорошая команда. Я не хочу просить вас об одолжениях, но если у вас есть время — а судя по тому, что я видел, у вас их много — мне было интересно, не могли бы вы написать панегирик Хейзел. У меня есть заметки и все такое, но если бы вы могли просто объединить их в единое целое или что-то еще? Или даже просто скажите мне, что я должен сказать иначе.
Вот особенность Хейзел: почти все одержимы желанием оставить свой след в мире.Завещание наследства. Смерть вечная. Все мы хотим, чтобы нас запомнили. Я тоже. Меня больше всего беспокоит то, что я стал еще одной забытой жертвой в древней бесславной войне с болезнями.
Я хочу оставить свой след.
Но Ван Хаутен: Следы, которые оставляют люди, слишком часто оказываются шрамами. Вы строите отвратительный минимолл, или устраиваете переворот, или пытаетесь стать рок-звездой, и думаете: «Они вспомнят меня сейчас», но (а) они не помнят вас, и (б) все, что вы оставите позади, — это нечто большее. шрамы. Ваш переворот становится диктатурой.Ваш минимал становится поражением.
(Ладно, может быть, я не такой дерьмовый писатель. Но я не могу собрать воедино свои идеи, Ван Хаутен. Мои мысли — звезды, которые я не могу представить в созвездиях.)
Мы как стая собак, на которые брызгается пожарные гидранты. Мы отравляем грунтовые воды своей ядовитой мочой, помечаем все как МОЙ в нелепой попытке выжить после нашей смерти. Я не могу перестать мочиться на пожарные гидранты. Я знаю, что это глупо и бесполезно — эпически бесполезно в моем нынешнем состоянии — но я такое же животное, как и все остальные.
Хейзел другой. Она ходит легко, старик. Она легко ходит по земле. Хейзел знает правду: мы можем причинить вред вселенной так же, как и помочь ей, но вряд ли мы сделаем то же самое.
Люди скажут, что это печально, что она оставляет меньший шрам, что меньше людей вспоминают о ней, что ее любили глубоко, но не широко. Но это не печально, Ван Хаутен. Это торжество. Это героично. Разве это не настоящий героизм? Как говорят врачи: во-первых, не навреди.
В любом случае настоящие герои — это не люди, которые что-то делают; настоящие герои — это люди, ЗАМЕТИВАющие вещи, обращающие внимание.Парень, который изобрел вакцину против оспы, на самом деле ничего не изобрел. Он просто заметил, что люди с коровьей оспой не болеют.
После того, как мое ПЭТ-сканирование зажглось, я пробрался в отделение интенсивной терапии и увидел ее, когда она была без сознания. Я просто вошел за медсестрой со значком и должен был посидеть рядом с ней минут десять, прежде чем меня поймали. Я действительно думал, что она тоже умрет. Это было жестоко: непрекращающиеся механизированные выкрики реанимации. У нее из груди капала эта темная раковая вода.Глаза закрыты. Интубирован. Но ее рука все еще была ее рукой, все еще теплой, а ногти выкрашены почти в черный темно-синий цвет, и я просто держал ее за руку и пытался представить мир без нас, и примерно на одну секунду я был достаточно хорошим человеком, чтобы надеяться, что она умерла, поэтому она никогда бы не узнал, что я тоже иду. Но потом мне захотелось больше времени, чтобы мы могли влюбиться. Полагаю, мое желание исполнилось. Я оставил свой шрам.
Вошла медсестра и сказала мне, что я должен уйти, что посетителей не пускают, и я спросил, все ли у нее в порядке, и парень сказал: «Она все еще пьет воду.«Благословение пустыни, проклятие океана.
Что еще? Она так красива. Не устаешь смотреть на нее. Никогда не беспокойтесь, если она умнее вас: вы знаете, что она такая. Она забавная, но никогда не злая. Я ее люблю. Мне так повезло любить ее, Ван Хаутен. Вы не можете выбирать, пострадали ли вы в этом мире, старик, но у вас есть право голоса в том, кто вас обижает. Мне нравится мой выбор. Надеюсь, ей нравится ее.
— Джон Грин, Виноваты звезды

10 цитат из «Виноваты в наших звездах», которые разобьют вам сердце

В серьезно грустных фильмах есть что-то такое, что вонзает кинжал любви и страсти в наши души.Особенно, если они взяты из бестселлера, например «Ошибка в наших звездах». Слова, которые написал Джон Грин, оставили неизгладимый след в каждом подростке — и большинстве взрослых — кто их читал.

В своем обзоре я написал: «Виноват в наших звездах» не уклоняется от неизбежной жестокости жизни с раком и никогда не позволяет нам забыть, что можно безумно, глубоко влюбиться, даже когда этого человека вы любовь умирает. Как отмечается в любимой книге Хейзел: «Боль требует, чтобы ее чувствовали», и вы почувствуете боль во время просмотра «Ошибки в наших звездах».«Думаю, это неплохой посыл и для детей, и для взрослых. Что вы можете чувствовать боль и каким-то образом найти способ с ней жить. Так или иначе, все будет хорошо.

Хотя, возможно, не все наши любимые цитаты из книги вошли в фильм, многие из них попали, о чем свидетельствуют бурные аплодисменты в кинотеатре каждый раз, когда персонаж произносит заветную фразу. Вот десять цитат из книги, которые попали на большой экран, а также то, где вы можете найти их в книге (первое издание в твердой обложке в США).

1. Когда Патрик спрашивает Гаса, как он себя чувствует: «Я нахожусь на американских горках, которые только поднимаются, мой друг». (глава 1, страница 11)

2. Когда Гас объясняет свою метафору с сигаретой: «Это метафора, понимаете: вы кладете смертоносную штуку прямо между зубами, но не даете ей силы убить». (глава 1, страница 20)

3. Когда Хейзел и Гас болтают о «Имперском недуге»: «Между автором и читателем существует этот неписаный договор, и я думаю, что не прекращение вашей книги как бы нарушает этот договор.»(Глава 5, стр. 67)

4. Момент «Хорошо» официально становится вещью: «Может быть, хорошо будет всегда». «Хорошо, — сказал я». (глава 5, страница 73)

5. Когда Хейзел и Гас пробуют звезды в Амстердаме: «Вы знаете, что сказал Дом Периньон после изобретения шампанского? Он крикнул своим собратьям-монахам: «Идите скорее: я вкушу звезды». (Глава 11, страница 163)

6. Когда Гас говорит Хейзел, что любит ее… вздох…: «Я люблю тебя, и я знаю, что любовь — это просто крик в пустоту, и это забвение неизбежно, и что все мы обречены, и что наступит день, когда весь наш труд превратится в прах, и я знаю, что солнце поглотит единственную землю, которая у нас когда-либо будет, и я люблю тебя.»(Глава 10, стр. 153)

7. Когда Гас говорит Хейзел, что его рак вернулся: «Мир — не фабрика по исполнению желаний». (глава 13, страница 214)

8. Когда Хейзел читает панегирик Гасу: «Некоторые бесконечности больше других бесконечностей. Этому нас научил писатель, который нам нравился. Бывают дни, их много, когда меня возмущает размер моего безграничного множества. Мне нужно больше цифр, чем я могу получить, и Боже, я хочу больше цифр для Огастуса Уотерса, чем у него.Но, Гас, любовь моя, я не могу передать тебе, насколько я благодарен за нашу маленькую бесконечность. Я бы не променял это на мир. Ты подарил мне вечность за истекшие дни, и я благодарен. (глава 20, страница 260)

9. Когда Исаак читает панегирик Гасу: «Когда ученые будущего появляются в моем доме с глазами роботов и говорят мне примерить их, я скажу ученым, чтобы они отвалили, потому что я не хочу увидеть мир без него ». (глава 20, страница 258)

10.Когда Гас доставляет Хейзел последнее сообщение: : «Вы не можете выбирать, пострадали ли вы в этом мире… но вы можете сказать, кто вас обижает». (глава 25, страница 313)

Шепчущий подросток | Житель Нью-Йорка

В то утро Грин снимал видео для ускоренного курса о романе Тони Моррисон «Возлюбленные». В отличие от его сообщений в Vlogbrothers, видеоролики Green’s Crash Course написаны не им, а нанятыми экспертами. Однако он их исправляет и, читая сценарий на телесуфлере, добавляет шутки и отступления.Видео снимал Стэн Мюллер, высокий широкоплечий парень, который откликнулся на объявление на Craigslist, размещенное Грин три года назад. Мюллер взял на себя роль любящего, успокаивающего родителя. Грин почитает «Возлюбленную», но это ужасно — Сете, беглая рабыня, убивает своего ребенка, — и он беспокоился о том, чтобы понять тон.

В видеороликах ускоренного курса Грин часто выступает в роли Меня из прошлого, измученной младшей версии самого себя, задающей очевидные вопросы. Под видом этого альтер-эго Грин ссутулилась в кресле и сказала в камеру: «Как ты думаешь, Возлюбленный — призрак или нет?»

Как его нынешний я, он жаловался: «Ты разрушаешь его, Я из прошлого.У нас там был момент ».

Они остановили съемку на секунду, и Грин с надеждой сказал: «Это была своего рода шутка. Это была почти шутка. Но вот-вот действительно несмешной. Одно его колено подергивалось. «О чувак! Как насчет того, чтобы я добавил: «У вас особый дар находить наименее интересные вопросы»? Могу ли я сказать это, или это слишком пренебрежительно по отношению к большому количеству ученых? Мне все равно — я думаю, это забавно. Стэн, тебе это нравится?

«Да, — сказал Мюллер.

«Это наименее интересный вопрос, который вы можете задать».

«Согласен».

У нердфайтеров есть термин для оценки высоты, которой достигают волосы Грина, когда он беспокойно дергает их, — «уровни затяжки», — и этим утром они росли. «Бля, эта книга буквально преследует меня», — сказал он. «Как будто в комнате есть привидение». Было немного удивительно слышать, как Грин так часто использует слово «ебать», потому что он старается не делать этого в своих видео или книгах.

Он продолжил читать сценарий, вспоминая темы книги о дегуманизации, похороненной памяти и любви, которая «слишком глупа».Затем он описал момент, когда Сете, пойманная ее рабовладельцем, забирает своих детей «обратно в сарай, чтобы убить их всех, прежде чем он сможет их забрать». Необычно медленным голосом он заметил: «Ей удается убить только одного, разрезав ему шею».

После этого он беспокоился еще немного: « Gaaaaah. Это будет как минимум наименьшее количество просмотров из всех когда-либо снятых видео об ускоренном курсе ».

«Нет, — ответил Мюллер. «Получит сто тысяч».

Позже, в офисе Грина, мы говорили о годах его жизни, которые могли быть записаны в Y.Роман. Он вырос в Орландо, Флорида, где его отец Майк был государственным директором Природоохранной организации; его мать, Сидней, оставалась дома с Джоном и Хэнком, когда они были маленькими, а затем работала в местной некоммерческой организации под названием «Инициатива здорового сообщества». Родители Грина сейчас живут недалеко от Эшвилла, Северная Каролина. «У них есть козы и куры, есть огород и они делают мыло из козьего молока», — сказал Грин. «Я так беспокоился о том, что они покидают свой дом, где они прожили двадцать пять лет, и, примерно, через час после прибытия они были самыми счастливыми из них.

В средней школе, по словам Грин, он представлял собой прискорбное сочетание: ботаник, который не был хорошим учеником. Он также был недоволен и запуган. Когда ему было пятнадцать, родители отправили его в Индиан-Спрингс, школу-интернат недалеко от Бирмингема, штат Алабама. Это был отличный ход. Грин всегда любил читать — он питал слабость к «книжкам для девочек», таким как серия «Клуб няни», — но в старших классах он читал Сэлинджера, Воннегута, Моррисона и Чабона и нашел других людей, которые любили говорить о книги.Индиан-Спрингс предлагал такую ​​зеленую, уединенную обстановку, где можно было испытать упреждающую ностальгию по достижению совершеннолетия. Вы могли почти чувствовать, что скучаете по нему, пока все еще были там. Грин запечатлел эту восхитительную меланхолию в фильме «В поисках Аляски», который рассказывает историю дружбы, первой любви и интеллектуальных поисков в школе, очень похожей на Индиан-Спрингс.

Грин был намного счастливее в Алабаме, но он оставался «действительно бедным учеником». Он сказал мне: «Мне всегда говорили, что я умен и у меня есть потенциал, но я никогда не проявлял способности реализовать его.Это несколько банально, но я думаю, что на самом деле боялся, что был не умным ». (После паузы: «Я очень плохо разбирался в математике. И языках».) Рауль Мейер, тогда еще молодой учитель в Индиан-Спрингс, придерживается другого взгляда. Он сказал мне: «Джон очень громко заявлял о том, что его отношения с друзьями важнее его учебы. Он нарушил множество правил — например, очень заметно курил, и его часто ловили. У вас сложилось впечатление, что, если бы он хотел быть отличником, он мог бы им стать, но это была не та личность, которую он хотел.

Писатель Даниэль Аларкон был в классе Грина и вспоминает, что в то время они оба хотели стать писателями, и «разделяли серьезное отношение к этому, что не было нормальным для подростков». Только когда Аларкон поступил в M.F.A. В программе в Айове он снова был среди людей, которые, как и Грин, «говорили о литературе так, как другие говорят о спорте, и которые могли рассказать историю за пивом и не думать о ней как о претенциозной или скучной». Аларкон вспомнил поездку в Орландо, которую он совершил с Грином и Таунсендом Кайзером, отпрыском семьи, выращивающей сомов.Оказавшись там, они «примерно неделю писали непонятные и непостижимые послания на плотной бумаге и сажали их в общественных местах, например на ухоженных лужайках в отделениях банков».

В Индиан-Спрингс Грин также подружился с жильцами, которые устраивали наглые шалости. В одном печально известном эпизоде ​​кто-то пригласил женщину, которая предположительно была академическим экспертом по подростковой сексуальности, выступить на собрании; Фактически, она была стриптизершей и начала раздеваться в ответ на призывы парня в аудитории.В «В поисках Аляски» происходит похожий инцидент, но стриптизерша — мужчина, студент в аудитории — молодая женщина, а весь трюк — дань уважения обеспокоенной девушке, которая погибла в автокатастрофе — все это что делает его гораздо более вкусным.

Когда Грин был в Индиан-Спрингс, девочка из школы погибла в автокатастрофе. Она не была близким другом, но это была маленькая школа, и, по его словам, «в детстве так трудно понять это». Он продолжил: «Бесконечные наборы — это сложная вещь, чтобы осмыслить в целом, но вечность этого — я просто чувствовал себя так плохо из-за нее.Мне до сих пор жалко для нее ».

Хотя Грин часто предполагает, что в подростковом возрасте он был тупицей, его старые друзья не помнят его таким. Аларкон сказал: «В нашей школе у ​​нас действительно не было спортсменов. Это была довольно успешная школа. Я не говорю, что это был рай. Многие дети неловкие в социальном плане, и ничто не спасет их от других подростков. Но Джон был совсем не таким. Джон был забавным и обаятельным, и люди уважали его ». Грин был чувствителен, и он сильно влюблялся в девушек, в которых влюблялся, но Аларкон сказал, что «Джон преувеличивает свое несчастье с женщинами», добавив: «Это всего лишь предположение, но если у вас много поклонников в возрасте от тринадцати до пятнадцати. -летние девчонки, это кажется немного вкрадчивым, если вы производите впечатление ловеласа.

Грин поступил в Кеньон в 1995 году. Он выбрал двойную специальность: религия и литература. Его подруга Кэти Хикнер, которая также работала в отделе религии, вспоминает его как «одну из этих действительно выдающихся личностей», которая «всегда говорила», но также как человека, на которого она могла рассчитывать «пойти со мной в церковь и обсудить проповедь ». Она добавила: «Мы оба относились к этому слою христианских мыслителей, которые были очень непредубежденными и учеными типами».

Грин продолжал писать, особенно на вечернем семинаре, который он проводил с писателем П.Ф. Клюге, который, как вспоминал Грин, «поддерживал мою работу, но также очень и очень критически относился к ней. Однажды я назвал рассказ« Вспомнившиеся вещи, забытые вещи », и он сказал:« Грин, ты не сможешь называйте свои рассказы больше ». Когда Грина не приняли на продвинутый курс творческого письма в Kenyon,« это было сокрушительно », — вспоминал он. «Клюге отвел меня к себе домой, налил мне выпить и сказал:« Я думаю, тебе следовало пойти в класс. Но ваше письмо не так уж и хорошо ». Я думаю, он назвал это« твердым плюсом ».«Но, — сказал он, — истории, которые вы рассказываете во время перекура, — если бы вы могли написать так, как вы рассказали , эти историй, тогда вы бы написали хорошо» ».

Клюге сказал мне, что больше всего он запомнил в Грин не его письмо, а его «устная энергия». «Он был таким скорострельным», — сказал он. «Также порядочный, самоуничижительный и забавный».

Однажды вечером на уроке Грин прочитала вслух рассказ, в котором была сцена секса. Когда он закончил, другие студенты высказали вежливую критику. Затем Клюге сказал: «Грин, ты никогда раньше не занимался сексом, не так ли?» Грин сказал нет.На последующих занятиях он сообщал обновленную информацию о статусе своей девственности, в которой долгое время «не было ничего нового».

«Более любящий» У. Х. Одена — Стихи

 Когда их будет так много, нам придется оплакивать,
когда горе было обнародовано и разоблачено
     к критике целой эпохи
   слабость нашей совести и страдания,

о ком мы будем говорить? За каждый день они умирают
среди нас те, кто приносил нам пользу,
     кто знал, что этого никогда не бывает, но
   надеялся немного поправиться, живя.Таков был этот доктор: еще в восемьдесят он хотел
думать о нашей жизни, из-за которой
     так много правдоподобных молодых фьючерсов
   угрозами или лестью просят послушания,

но его желание было отклонено: он закрыл глаза
на этой последней картине, общей для всех нас,
     проблем вроде собрались родственники
   озадачены и завидуют нашей смерти.

Ибо о нем до самого конца были еще
те, кого он изучал, фауну ночи,
     и оттенки, которые все еще ждали, чтобы войти
   светлый круг его узнавания

повернулся в другом месте с их разочарованием, когда он
был лишен его жизненного интереса
     вернуться на землю в Лондон,
   важный еврей, умерший в ссылке.Только Ненависть была счастлива, надеясь приумножить
его практика сейчас, и его грязная клиентура
     кто думает, что их можно вылечить, убив
   и засыпая сад пеплом.

Они все еще живы, но в мире он изменился
просто оглядываясь назад без ложных сожалений;
     все, что он сделал, это вспомнил
   любите стариков и будьте честны, как дети.

Он был совсем не умен: он просто сказал
Несчастный Настоящее, чтобы рассказать Прошлое
     как урок поэзии, пока рано
   или позже он остановился на линии, где

давно начались обвинения,
и вдруг узнал, кто его судил,
     какой богатой была жизнь и какой глупой,
   и был прощен жизнью и смиреннее,

способен приближаться к будущему как друг
без шкафа оправданий, без
     установленная маска честности или
   смущающий знакомый жест.Неудивительно, что древние культуры тщеславия
в своей технике неурегулированности предвидел
     падение князей, крах
   их прибыльные модели разочарования:

если ему это удалось, то почему Обобщенная Жизнь
станет невозможным, монолит
     государства быть сломленным и предотвращенным
   сотрудничество мстителей.

Конечно, они взывали к Богу, но он пошел своей дорогой
вниз среди потерянных людей, таких как Данте, вниз
     к зловонной ложе, где раненые
   вести уродливую жизнь отвергнутых,

и показал нам, что такое зло, а не, как мы думали,
дела, которые должны быть наказаны, но наше неверие,
     наше нечестное настроение отрицания,
   похоти угнетателя.Если какие-то следы самодержавной позы,
отцовской строгости, которой он не доверял,
     цеплялся за его слова и черты лица,
   это была защитная окраска

для того, кто так долго жил среди врагов:
если часто он ошибался, а временами абсурдно,
     для нас он больше не человек
   сейчас, но весь климат мнений

под которыми мы ведем разные жизни:
Как погода, он может только мешать или помогать,
     гордый все еще может гордиться, но находит это
   немного сложнее, тиран пытается

обходиться с ним, но не очень заботится о нем:
он спокойно окружает все наши привычки роста
     и простирается, пока не устает даже
   самое отдаленное жалкое герцогство

почувствовали изменения в своих костях и обрадовались
пока ребенок, которому не повезло в своем маленьком государстве,
     какой-то очаг, где свобода исключена,
   улей, чей мед - страх и беспокойство,

теперь чувствует себя спокойнее и как-то уверен в бегстве,
в то время как они лежат в траве нашего забвения,
     так много давно забытых предметов
   раскрывается его безупречным сиянием

возвращаются нам и снова становятся драгоценными;
игры, которые мы думали, что должны бросить, когда росли,
     маленькие шумы, над которыми мы не осмеливались смеяться,
   лица, которые мы делали, когда никто не смотрел.Но он желает нам большего. Быть свободным
часто быть одиноким. Он объединится
     неравные части раздроблены
   нашим собственным благонамеренным чувством справедливости,

восстановит остроумие и волю
меньший обладает, но может использовать только
     для засушливых споров, вернул бы
   Сын мать богатство чувств:

но он хотел бы, чтобы мы помнили больше всего
быть в восторге от ночи,
     не только из-за чувства чуда
   это одно может предложить, но также

потому что ему нужна наша любовь.С большими грустными глазами
его восхитительные существа смотрят и просят
     нам тупо просить их следовать:
   они изгнанники, которые мечтают о будущем

что живет в нашей власти, они тоже будут радоваться
если позволено служить просветлению, как он,
     даже нести наш крик «Иуда»,
   как он это сделал, и все, кто ему служит.

Один разумный голос тупой. Над его могилой
дом Импульса оплакивает любимого человека:
     печален Эрос, строитель городов,
   и плачущая анархическая Афродита. 

Техасская электросеть чуть не растаяла летом 2019 года, когда высокие температуры привели к резкому росту спроса на электроэнергию.

Оператор энергосистемы штата смог оставить свет включенным, но многие наблюдатели были обеспокоены. Они задавались вопросом, смогут ли электростанции Техаса удовлетворить растущий спрос, в значительной степени обусловленный тем, что жители тянутся к циферблату своих кондиционеров.

Когда электросеть снова заблокировалась на этой неделе, оставив без электричества 4 миллиона человек в Техасе, это произошло по совершенно другой причине: из-за сильного холода, подобного которому штат никогда не видел.

Хлыстовые кризисы подчеркивают проблемы, с которыми сталкиваются специалисты по энергетическому планированию в условиях потепления.Экстремальные погодные условия все чаще вызывают нагрузку на электрические сети, газопроводы и другие объекты энергетической инфраструктуры. Но трудно предсказать точный способ поступления этих тестов.

«Мы наблюдаем необходимость подготовить системы, чтобы противостоять различным явлениям: лесным пожарам, засухам, ураганам, а теперь и глубокой заморозке», — сказал Дэниел Кохан, ученый-атмосферник и профессор гражданской и экологической инженерии в Университете Райса. Хьюстон. «Все, кроме, может быть, замораживания, усугубляется изменением климата.”

Действительно, роль меняющегося климата в похолодании на этой неделе неясна.

Все больше научных исследований показывают, что приступы сильного холода могут быть следствием потепления на планете. Наука вряд ли окончена, но первоначальная теория утверждает, что с повышением температуры в Арктике холодный воздух выталкивается в более низкие широты. Результатом является странная дихотомия, когда в среднем зимы становятся теплее, но могут перемежаться холодными порывами полярного воздуха.

Джуда Коэн, ученый-климатолог и директор по сезонным прогнозам в аналитической компании по исследованию атмосферы и окружающей среды, является ведущим сторонником этой идеи.Его собственное исследование предполагает статистическую корреляцию между теплыми периодами в Арктике и экстремальной зимней погодой в Соединенных Штатах — когда происходит потепление, зимние штормы часто не отстают.

Среди лиц, принимающих решения, преобладает идея, что «увеличение выбросов парниковых газов приводит к более теплой зиме и меньшему количеству снега», — сказал Коэн. «И я пытаюсь утверждать, что это намного сложнее».

То, что произошло в Техасе, добавил он, «действительно является своего рода хрестоматийным примером того, о чем я спорил.”

Это не первый раз, когда штат переживает зимнее отключение электроэнергии. В 2011 году низкие температуры вызвали резкий скачок спроса на электроэнергию и заморозили угольные и газовые электростанции. По словам отраслевых обозревателей, усилий по подготовке к зиме электростанций Техаса оказалось недостаточно.

Совет по надежности электроснабжения Техаса, оператор сети, обслуживающий большую часть штата, сообщил вчера, что 29 000 мегаватт тепловой мощности, такой как газ и уголь, отключились.Аналогичным образом было остановлено около 16 000 МВт возобновляемой генерации. Комиссия по ядерному регулированию вчера сообщила, что один блок на АЭС Южного Техаса вышел из строя.

Замерзание на устьях скважин еще больше ограничило поставки газа, так как спрос на топливо рос. Электростанции столкнулись с трудностями в обеспечении газом, потому что спрос на отопление жилых и коммерческих помещений является приоритетом для системы.

«Это влияет на каждую часть цепочки поставок. Это не просто провода; это не просто трубопроводы; это не просто электростанции — это все », — сказала Мелисса Лотт, старший научный сотрудник Центра глобальной энергетической политики Колумбийского университета.«И если мы хотим предотвратить подобное в будущем, нам нужно будет подумать, как мы реинвестируем в систему, чтобы сделать ее более сильной, устойчивой и надежной».

Неясно, как часто в Техасе могут происходить взрывы арктического воздуха. Основная причина холодной полосы на этой неделе кроется в огромном атмосферном потоке, известном как полярный вихрь. Это масса холодного воздуха низкого давления, кружащаяся на вершине мира.

Научные дискуссии

Полярный вихрь обычно остается в пределах Арктики.Но иногда разрушение заставляет его раскачиваться или даже раскалываться на части, посылая потоки холодного воздуха на юг. Например, внезапное повышение температуры высоко в атмосфере может сбить полярный вихрь.

Эти арктические вспышки могут вызвать приступы экстремальной зимней погоды, где бы они ни приземлялись, от США до Сибири.

То, что произошло в Техасе, является самым экстремальным эпизодом в серии дурацких зимних погодных условий, связанных с полярным вихрем за последние несколько недель.Вихрь колеблется с января после внезапного потепления в стратосфере. Это вызвало экстремальные температуры и обильный снегопад на большей части северо-востока США.

Хотя это может показаться нелогичным, некоторые ученые полагают, что такие внезапные зимние штормы могут быть связаны с изменением климата.

По мнению Коэна и ряда других ученых-климатологов, повышение температуры в Арктике — одном из регионов с наиболее быстрым потеплением на планете — может повысить вероятность этих полярных вспышек.Теория утверждает, что когда в Арктике вспыхивает температура или возникает волна жары в Арктике, это может вызвать такое атмосферное потепление, которое дестабилизирует полярный вихрь.

Волны жары в Арктике учащаются и становятся более суровыми по мере того, как климат продолжает нагреваться. Если теория верна, можно предположить, что колебания в полярном вихре могут происходить чаще в будущем.

До сих пор ведутся научные споры об этой идее.

В то время как работа Коэна предполагает статистическую связь между эпизодами потепления в Арктике и суровой зимней погодой, климатическим моделям было трудно моделировать эффект.Некоторые эксперты предполагают, что влияние арктического климата может быть относительно слабым или что существует третий фактор, который является движущей силой как эпизодов потепления в Арктике, так и экстремальных зимних штормов.

В одном исследовании 2019 года, опубликованном в журнале Nature Climate Change , рассматривалась связь между сокращением арктического морского льда, которое, по мнению ученых, тесно связано с потеплением в Арктике, и холодными зимами в средних широтах. В нем сделан вывод о том, что временные сдвиги в крупномасштабных схемах циркуляции в Северном полушарии могут одновременно вызвать уменьшение морского льда и ухудшение зимней погоды.

Два автора исследования, Рассел Блэкпорт и Джеймс Скрин из Университета Эксетера, подтвердили свою позицию в письме редактору, опубликованном в ноябрьском номере Nature Climate Change .

Они утверждают, что в последние годы фактически не наблюдалось увеличения волнистости струйного течения или повторяемости экстремальных зимних погодных явлений, и что влияние арктического климата на погоду в средних широтах, вероятно, слабое.

«Измени наши планы»

Тем не менее, работа Коэна, похоже, предполагает, что есть некоторая связь, связывающая эпизоды потепления в Арктике с U.С. Зимняя погода.

Если он прав, это не обязательно означает, что Техасу нужно готовиться к зимней буре каждый год. То, что произошло в Техасе, вероятно, останется относительно редким событием — арктические вспышки не часто достигают столь крайнего юга такими экстремальными способами.

Верно и то, что зимняя погода в целом становится мягче.

Но события этой недели — резкое напоминание о необходимости подготовиться к неожиданностям в теплеющем мире. Изменение климата связано со всевозможными внезапными экстремальными явлениями — волнами жары, ураганами и лесными пожарами.Катастрофы, связанные с зимней погодой, могут быть лишь еще одной частью этой смеси.

Отключение электроэнергии в

Техас произошло через шесть месяцев после того, как в Калифорнии произошли перебои в электроснабжении. Регулирующие органы Golden State объяснили эти отключения электроэнергии экстремальными температурами, вызванными изменением климата, и нехваткой доступных генерирующих ресурсов для удовлетворения спроса на электроэнергию.

В случае с Техасом ERCOT плохо справилась с включением вопросов изменения климата в свои планы, сказала Элисон Сильверстайн, бывший регулятор коммунального предприятия Техаса, которая сейчас работает консультантом по энергетике.Она утверждала, что повышение энергоэффективности или улучшение соединений с другими региональными сетями повысит устойчивость Техаса.

«Никто не думал, кроме [бывшего вице-президента] Эла Гора, о том, насколько ужасными могут быть дела и как нам нужно изменить наши планы и правила», — сказал Сильверстайн.

Тем не менее, вчерашние дебаты по большей части проходили по знакомым партийным линиям. Сенатор Стив Дейнс, республиканец из штата Монтана, ретвитнул фотографию 2014 года, на которой вертолет в Швеции обрызгал замороженную лопасть ветряной турбины антиобледенителем.

«Техас замерз, потому что у людей нет возможности оставаться в безопасности и тепле», — написал он. «Это прекрасный пример необходимости в надежных источниках энергии, таких как природный газ и уголь».

Представители

ERCOT, со своей стороны, заявили, что сбои были повсеместными.

«Мы видим потери для разных типов поколений, и на самом деле эти потери произошли примерно в то же время, когда мы видели, как шторм охватил и повлиял на множество различных типов поколений», — сказал генеральный директор ERCOT Билл Мэгнесс. по телеконференции с журналистами.

Сеть

Техас претерпела быстрые преобразования в последние годы. По данным ERCOT, в 2010 году на уголь приходилось 40% выработки электроэнергии, но в прошлом году он упал до 18%. Это снижение отражает серию списаний крупных заводов и тот факт, что угольные предприятия, которые все еще работают, работают меньше.

Тем временем резко возросла доля ветроэнергетики, на долю которой в 2020 году будет приходиться 23% выработки электроэнергии ERCOT.

Но эксперты расходятся во мнениях о том, могли ли выведенные из строя угольные мощности штата спасти энергосистему.Некоторые, например Сильверстайн, отметили, что замерзшие отваи угля на северо-востоке США были основной причиной отключений, вызванных полярным вихрем, обледеневшим регион в 2014 году.

Другие заявили, что это было потенциальным предупреждением для штатов, массово закрывающих угольные электростанции. Техас, вероятно, выиграл бы от сохранения угольных электростанций, которые он закрыл в последние годы, сказал Тони Кларк, республиканец, работавший в Федеральной комиссии по регулированию энергетики.

Тем не менее, оба сказали, что сосредоточение внимания на одном топливе упускает из виду более широкую точку зрения о том, что сейчас беспокоит штат, сказал Кларк.У всех форм производства электроэнергии есть свои сильные и слабые стороны. Разнообразная энергетическая система лучше справляется с экстремальными погодными явлениями. В случае с Кларком, он утверждал, что рынок электроэнергии Техаса не обеспечивает гарантий, чтобы противостоять худшему сценарию, сказал он.

«У вас должна быть какая-то регулирующая система, которая гарантирует, что финансовая жизнеспособность генератора совпадает с надежностью системы», — сказал Кларк.

Шерил Лафлер, демократ, работавшая вместе с Кларком в FERC, сказала, что споры по поводу роли возобновляемых источников энергии и ископаемого топлива в отключении электроэнергии в Техасе затмевают более серьезные проблемы.Потребуется тщательное исследование, чтобы определить, что в конечном итоге привело к сбою.

Тем не менее, это событие по-прежнему подчеркивает уязвимость энергосистемы, несмотря на некоторый прогресс в укреплении инфраструктуры электроснабжения от погодных явлений, обусловленных изменением климата.

«Реакция на климат состоит из двух частей. Один из них — смягчение последствий изменения климата за счет уменьшения количества выделяемых нами парниковых газов. А второй готовится », — сказал Лафлер. «Тот факт, что мы по-прежнему уязвимы перед этой экстремальной погодой, говорит о том, что предстоит еще многое сделать.”

Перепечатано из E&E News с разрешения POLITICO, LLC. Copyright 2021. E&E News предоставляет важные новости для специалистов в области энергетики и окружающей среды.

Хаменеи призывает США действовать, а не говорить, поскольку ядерная сделка проваливается

Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи сказал США, что они должны выполнить свое обещание и присоединиться к ядерной сделке 2015 года, а не просто говорить, поскольку приближается крайний срок прекращения международных атомных инспекций.

«Мы слышали много замечательных слов и обещаний, которые были нарушены», — сказал Хаменеи в речи, показанной в среду по государственному телевидению, имея в виду отказ администрации Трампа от соглашения в 2018 году. «На этот раз это только о действии ».

Хотя президент США Джо Байден перед вступлением в должность дал понять, что хочет сотрудничать с Ираном, он сказал, что санкции, введенные его предшественником, могут быть сняты только после того, как Тегеран откажется от своих последующих нарушений соглашения 2015 года.

Иран заявляет, что США должны действовать первыми, потому что они вышли из соглашения, и Хаменеи подтвердил обещание Тегерана отказаться от наращивания своей деятельности по обогащению урана, как только это произойдет.

Хаменеи говорит, что США должны действовать первыми по ядерной сделке с Ираном

Если санкции не будут отменены до 23 февраля, то Иран планирует прекратить позволять Международному агентству по атомной энергии проводить внеплановые инспекции, на которые Тегеран добровольно согласился в рамках сделки 2015 года.В среду посланник Ирана в МАГАТЭ сообщил, что генеральный директор агентства Рафаэль Мариано Гросси должен прибыть в Тегеран 20 февраля для обсуждения плана Ирана по ограничению инспекций.

Рухани заявил ранее в среду, что ядерные инспекторы по-прежнему смогут посетить Иран и что соглашение о гарантиях, применимое к инспекциям заявленного ядерного материала, будет продолжено.

— При содействии Гольнара Мотевалли

(обновленная информация о визите главы МАГАТЭ в Тегеран в субботу в пятом абзаце)

Прежде, чем оказаться здесь, он находится на терминале Блумберг.

УЗНАТЬ БОЛЬШЕ

«Небеса» для некоторых, «Радио-шоу в аду» для других — крайний срок

Обновите для обновлений: Бывший президент Дональд Трамп восхвалял Раша Лимбо сегодня на Fox News, отметив: «Люди, любили они его или нет, но уважали».

По всей видимости, Трамп не следил за Twitter с тех пор, как его загрузили с платформы.

«Раш Лимбо уже начал радиошоу в аду, — написал в Твиттере Люк Налл из Saturday Night Live , — и разглагольствует о том, как дьявол должен закрыть огненные ворота, потому что все эти АУТСИДЕРЫ все разрушают!»

Сатирик Рэнди Рэйнбоу лаконично сказал: «Пока, гурл.Аминь.»

Благодаря потоку сообщений в социальных сетях, в которых собраны многочисленные расистские, гомофобные, женоненавистнические и просто жестокие комментарии, сделанные правым радиоведущим на протяжении многих лет, его сторонники, безусловно, сделали свои голоса также услышанными.

Связанная история

Умер Раш Лимбо: влиятельному пионеру консервативного ток-шоу было 70

года

Фигурки шоу-бизнеса и СМИ, которых мы потеряли в 2021 году: фотогалерея

«Герой для многих», — написал в Твиттере бывший ведущий Fox News Гленн Бек.»Иконка. Патриот. Революционер, спасший радио. Небеса приобретают, наша потеря ».

«У Раша Лимбо хватило смелости провозгласить правду», — написала в Твиттере бывший пресс-секретарь Трампа Кейли Макинани. «Наблюдение за его остроумием, энтузиазмом и готовностью привлекать к ответственности СМИ повлияло на всю мою карьеру … Я — определение« малышки-спешки », и не только я. В консервативном движении нас десятки тысяч ».

Консервативный писатель Динеш Д’Суза, прибегнув к тому, что может быть плоской аналогией того времени, назвал Лимбо «Мухаммедом Али на радио», в то время как бывший главный редактор Fox News Билл О’Рейли писал: «История насчитывает немногих артистов среди тех. кто изменил страну.Раш Лимбо сделал.

Некоторые в Голливуде придерживались подхода «если не можешь сказать ничего хорошего». Актриса Иветт Николь Браун написала в Твиттере: «Я слышала, что умер Раш Лимбо».

Вот примеры сегодняшней реакции…

# RushLimbaugh пошел к своей награде. Держу пари, жарко.

— bettemidler (@BetteMidler) 17 февраля 2021 г.

Я помню, как в 2004 году #RushLimbaugh назвал меня «феминаци». Я носил это как почетный знак.
Я уверен, что многие из его поклонников оплакивают потерю своего защитника ненависти, фанатизма и женоненавистничества.Но у них все еще есть #DonaldJTrump

— Кристин Лахти (@ChristineALahti) 17 февраля 2021 г.

Люди, которые не могут проявить изящество, когда известные люди, с которыми они не согласны, умирают, раскрывая свой истинный характер, и это только отражается на них. У каждого есть семья и люди, которые их любили.

— Меган Маккейн (@MeghanMcCain) 17 февраля 2021 г.

Некролог: человек, которого нельзя оплакивать, Лимбо проложил путь Алексу Джонсу в мире, позволив теоретикам заговора, фанатикам, расистам и сексистам процветать свободно и без последствий.Он был настоящим трусом, маскирующимся под провокатора, и его будут помнить как ничто другое. https://t.co/S8irGA5QN3

— Эмбер Тэмблин (@ambertamblyn) 17 февраля 2021 г.

Раш был просто «величайшим», Мухаммед Али из радио, несравненно хорош в том, что он делал, и он поставил свой гений на службу великому делу свободы. РВАТЬ. #rushlimbaugh

— Динеш Д’Соуза (@DineshDSouza) 17 февраля 2021 г.

Раш Лимбо умер, богослужения пройдут в понедельник.
Среди выступающих,
— его дилер, который прислал букет различных опиоидов.
Сандра Флейк должна принять участие в могиле River Dance.
Контрабандная Виагра будет под рукой, и Майкл Джей Фокс будет хихикать в течение часа.

— Titus (@TitusNation) 17 февраля 2021 г.

1/3 Раш Лимбо имел безжалостную смелость провозгласить правду. Наблюдение за его остроумием, страстью и готовностью привлекать к ответственности СМИ повлияло на всю мою карьеру.

Выросший в Плант-Сити, Флорида, мой отец всегда играл в программе Раша Лимбо в своем пикапе…

— Кейли МакЭнани (@kayleighmcenany) 17 февраля 2021 г.

3/3 Он создал наследие, которое сохранится для многих будущих поколений и будет продолжать информировать нашу страну.

Спасибо, Раш, за все, что ты сделал для этой страны. Соединенные Штаты Америки стали лучше благодаря вам.

— Кейли МакЭнани (@kayleighmcenany) 17 февраля 2021 г.

Значит, вы были примерно того же возраста, что и Челси Клинтон, когда Раш Лимбо назвал ее собакой.

Ой, остроумие. https://t.co/dCFWVvaiew

— Джон Фугельсанг (@JohnFugelsang) 17 февраля 2021 г.

Не тот некролог, который я хотел сегодня прочитать… но нам становится все теплее.https://t.co/8OfrjislmX

— Дэн Сэвидж (@fakedansavage) 17 февраля 2021 г.

Наследие Раша Лимбо — это наследие фанатизма, жестокости, расизма, гомофобии и ненависти, и я не позволяю никому переписывать историю из уважения к мертвым. То, что мы вообще говорим о нем, вызывает больше уважения, чем он заслуживает.

— Кит Уильямсон (@kitwilliamson) 17 февраля 2021 г.

Нет слов … Я только что получил известие, что Раш Лимбо скончался.
спасибо, Раш за все, что ты учил, давал и был. Герой для многих. Иконка. Патриот. Революционер, спасший радио.
Небеса приобретают, наша потеря.

— Гленн Бек (@glennbeck) 17 февраля 2021 г.

Перефразируя Бетт Дэвис: «Никогда нельзя говорить плохого о мертвых, только хорошее… Раш Лимбо мертв. Хороший.» https://t.co/WCVBP8Am9e

— Натан Ли Грэм (@nathanleegraham) 17 февраля 2021 г.

R.I.P. Раш — я знаю, что вы будете пробивать фервеи и грины на большом чемпионском поле наверху #rip #rushlimbaugh https: // t.co / DOFVuTP6lh

— Брет Байер (@BretBaier) 17 февраля 2021 г.

Наследие Раша Лимбо очевидно: самый успешный радиоведущий в истории. Г-н Лимбо обеспечил консервативный баланс против опасной левой корпоративной медиа-машины.

— Билл О’Рейли (@BillOReilly) 17 февраля 2021 г.

умер Раш Лимбо. Trump Plaza был взорван.

Вчера пророки Трампа говорили о «очищающем снеге».Я сомневаюсь, что они найдут связь.

— Хэл Спаркс (@HalSparks) 17 февраля 2021 г.

. @ FLCaseyDeSantis и я опечалены, узнав о кончине нашего товарища из Флориды и нашего друга Раша Лимбо. Мое заявление ⬇️ pic.twitter.com/L4GuZZNhfy

— Рон ДеСантис (@GovRonDeSantis) 17 февраля 2021 г.

Я слышал, что #RushLimbaugh умер.

— Иветт Николь Браун (@YNB) 17 февраля 2021 г.

RIP. Раш Лимбо больше, чем любой другой человек, помог сломить монополию левых в СМИ.Левые по-прежнему доминируют, но не в той степени, в которой они были до его прихода. Он вел храбрую борьбу с глухотой, а затем и с раком, который его убил. Он был великаном. https://t.co/en5VQ9yCnW

— Брит Хьюм (@brithume) 17 февраля 2021 г.

Я верю в Бога, который сейчас очень нежно объясняет некоторые вещи Рашу Лимбо. Лимбо, я полагаю, очень тихий и воспринимает все это.

— Марианна Уильямсон (@marwilliamson) 17 февраля 2021 г.

Пока, девочка.Аминь.

— Рэнди Рэйнбоу (@RandyRainbow) 17 февраля 2021 г.

Раш Лимбо уже начал радиошоу в Аду и разглагольствует о том, как дьявол должен закрыть огненные врата, потому что все эти АУТСАЙДЕРЫ все разрушают!

— Люк Нулл (@Luke_Null) 17 февраля 2021 г.