Сочинение: Как Вы понимаете фразу Монтеня: «Трусость — мать жестокости»?

Автор: Самый Зелёный · 06.11.2018

(355 слов) «Трусость – мать жестокости» — тезис, который сформировал философ эпохи Возрождения М. Монтень еще в 16-ом веке, однако же живучести оного можно только позавидовать. Действительно, тему трусости, приводящей не только к деформации личности героя, но и к серьезным последствиям, раскрывали авторы отечественной и мировой литературы. Рассмотрим примеры из их книг, чтобы убедиться в правильности заключения Монтеня.

Так, одним из самых ярких примеров человека, трусость которого привела к насилию и смерти, является один из героев романа А. Пушкина «Капитанская Дочка» Алексей Швабрин. Когда Белогородская крепость подвергается нападению отрядов Емельяна Пугачева, Алексей один из первых переходит на сторону самозванца, боясь за свою жизнь. Он не чувствует угрызений совести, присутствуя при казни своих бывших товарищей, в том числе коменданта крепости и его жены, единственное, что его волнует – это сохранение собственного благополучия, он готов на все, на самые низкие и подлые поступки, чтобы продолжить свое существование.

В частности, он даже дает рекомендации захватчикам, кого нужно убить в первую очередь. Его трусость также приводит к жестокости, которая обрушивается на Машу, дочь казненного капитана Миронова — Швабрин унижает её, сажает на хлеб и воду, пытаясь заставить девушку выйти за себя замуж. Очевидно, что причина всех этих жестоких поступков – боязнь поражения. Герой боится честного соперничества и идет на все эти мерзости, лишь бы не проиграть.

Также, жестокость, вылупившаяся из трусости, занимает ключевое место в повести В. Железникова «Чучело». Главная героиня, Лена Бессольцева, встречается с жестокостью со стороны одноклассников, жестоко издевающихся над ней. После того, как у Ленки получается дать отпор, выясняется, что многие одноклассники участвовали в травле «за компанию», из страха оказаться на ее месте, если вдруг они решатся заступиться за нее. Особенно выделяется Дима Сомов, который кажется сильным и независимым, единственный начинает общаться с Леной, но под давлением класса и боязни потерять авторитет присоединяется к большинству и даже участвует в сжигании «чучела», изображающего бедную девочку.

Единственной причиной этой массовой травли является страх пойти против мнения большинства.

Таким образом, слова Мишеля Монтеня находят свое подтверждения в произведениях многих писателей и в жизни. Трусость, сама по себе являясь крайне негативным человеческим качеством, зачастую способна заложить в душе семена злости, ненависти, жестокости, безразличия, которые, развиваясь, оставляют негативный отпечаток на жизнях других людей, а иногда и разрушают их.

Автор: Карим Лисовский

Метки: 11 классаргумент из литературыдекабрьское сочинениеДоброта и жестокостьитоговое сочинениеКапитанская дочкаповесть Чучелопример из литературы

Читайте также:

Мишель де Монтень цитата: Трусость — мать жестокости.

—  Мишель де Монтень

Вариант: Tрусость — мать жестокости.

Взято из Wikiquote. Последнее обновление 6 октября 2021 г.

Темы

мать, жестокость, трусость

Мишель де Монтень

238французский писатель и философ 1533–1592

Похожие цитаты

„Жестокость характерна для законов, продиктованных трусостью, ибо трусость может быть энергична, только будучи жестокой. Частный интерес всегда труслив, ибо для него сердцем, душой является внешняя вещь, которая всегда может быть отнята или повреждена.
Дебаты по поводу закона о краже леса (октябрь 1842 г.).“

—  Карл Маркс немецкий философ, социолог, экономист, писатель, политический журналист, общественный деятель 1818–1883

Период до 1849 г.

„Жестокость порождает жестокость, а кротость порождает кротость.“

—  Герберт Спенсер британский философ и социолог 1820–1903

„Жестокость не всегда является злом. Злом является одержимость жестокостью.“

—  Джим Моррисон американский певец, поэт и музыкант 1943–1971

„Трусость правит… Если вы не против.“

—  Бенни Хилл английский актёр, комик 1924–1992

Граффити

„Оптимизм — это трусость…“

—  Освальд Шпенглер немецкий философ и культуролог 1880–1936

„Трусость — опора лживости.“

—  Джулиана Вильсон

„У трусости очень много имён…“

—  Сергей Пантелеевич Мавроди российский предприниматель 1955–2018

„Трусость отнимает разум. “

—  Фридрих Энгельс немецкий философ, политический журналист 1820–1895

„Чем больше скупость, тем больше жестокость.“

—  Франческо Петрарка итальянский поэт и писатель 1304–1374

„Трусость — лучшее удобрение для преступлений.“

—  Анатолий Шарий 1978

„Кругом измена и трусость и обман!“

—  Николай II император России 1868–1918

Запись из дневника императора от 2-го марта 1917 года.

„Совесть — официальное название трусости.“

—  Оскар Уайльд ирландский поэт, драматург, писатель, эссеист 1854–1900

Разные

„Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувствительного — более высокая потенция сострадания.“

—  Фридрих Ницше немецкий философ 1844–1900

«Злая мудрость»

„Каждое человеческое свойство имеет на всех языках по крайней мере по два названия, из которых одно порицательное, а другое хвалительное, — скупость и бережливость, трусость и осторожность, жестокость и твердость, глупость и невинность, вранье и поэзия, дряблость и нежность, взбалмошность и страстность, и так далее до бесконечности. “

—  Дмитрий Иванович Писарев русский публицист и литературный критик, революционный демократ 1840–1868

„Я — мать, а мать никогда не бывает одинокой.“

—  Катрин Денёв французская актриса 1943

„Не так вредна ТРУСОСТЬ, ка СМЕЛОСТЬ через ГЛУПОСТЬ“

—  Dubrovka Oleg

„Юмор — самый занимательный вид трусости.“

—  Роберт Фрост американский поэт 1874–1963

„Если боюсь я, то это осторожность, а если другие – трусость.“

—  Ричард Длинные руки 1939

„Ненасилие — не удел трусости, оно всегда героизм.“

—  Махатма Ганди один из руководителей и идеологов движения за независимость Индии от Великобритании 1869–1948

„Мужество без благоразумия — только особый вид трусости.“

—  Сенека (младший) Римский философ-стоик, поэт и государственный деятель. -4–65 до н.э.

Связанные темы

• Мать
• Жестокость
• Трусость

Жестокость и трусость | Сорняки

Поиск:

27 Суббота август 2005 г.

Эссе Монтеня «О трусости, матери жестокости» заставляет задуматься. Он начинает: «Я часто слышал, как говорят, что трусость — мать жестокости». И спрашивает: «Почему все наши ссоры теперь кончаются смертью? В то время как наши отцы знали степени мести, мы теперь начинаем с конца и сразу говорим только об убийстве. Чем это вызвано, если не трусостью? Если вы хотите мести или наказания, убийство не является удовлетворительным средством для достижения этой цели. В конце концов, смысл мести и наказания в том, чтобы увидеть страдания другого человека и получить урок. Как только человек умрет, его это не будет особо волновать: «Он пожалеет об этом, — говорим мы. Неужели мы действительно думаем, что он сожалеет об этом, когда мы прострелили ему голову?» — спрашивает Монтень. Нисколько. На самом деле мы «оказываем ему одну из самых добрых услуг в этой жизни — позволяем ему умереть быстро и безболезненно».

Чтобы вы не думали, что Монтень против кого-либо убивать, он дает нам понять, что убить кого-то — это нормально, чтобы предотвратить «некоторое правонарушение в будущем». Но нельзя убивать кого-то за преступление, которое уже было совершено. Такой поступок — «поступок больше страха, чем храбрости; это акт осторожности, а не мужества; защиты, а не нападения… мы показываем, что боимся, что если мы позволим человеку жить, он сделает это снова. Избавляясь от него, вы действуете не против него, а против себя».

Сначала, читая эссе, я подумал, что Монтеня можно использовать для аргументации против смертной казни, но это не так. Он пишет об убийстве не через систему правосудия, а за ее пределами. Это стало совершенно ясно, когда он отвлекся на прогулку, чтобы рассказать о том, как дуэли вышли из-под контроля и потеряли свою первоначальную цель. Убийство, о котором говорит Монтень, совершается одним человеком против другого: кто-то украл вашу девушку (или парня), поэтому вы убиваете его, чтобы отомстить. Конечно, у нас также есть групповое насилие и стрельба из проезжающих автомобилей. Все это акты трусости.

Трусость проявляют и тираны. Монтень спрашивает: «Что заставляет тиранов так жаждать крови? Это их беспокойство о собственной безопасности и тот факт, что, когда они боятся царапины, их трусливые умы не могут предоставить им никаких других средств безопасности, кроме истребления всех тех, кто просто имеет возможность причинить им вред, включая женщин». И поэтому тираны, чтобы дать почувствовать свой гнев и власть, часто прибегают к пыткам перед убийством. Но Монтень не приемлет пыток: «Все, что выходит за рамки простой смерти, кажется мне жестокостью». А жестокость, наряду с неправотой, есть трусость. Он не раскрывает силу тирана, а только его страх и слабость.

Интересно отметить, что мнение Монтеня о пытках противоречило цензорам Ватикана того времени. Пытки тогда широко практиковались и считались действенным средством допроса. Это также было принято римским правом. Но, несмотря на неприязнь Ватикана, Монтень стоял на своем.

Монтень пишет: «Первые акты жестокости совершаются ради них самих; от них рождается страх справедливой мести; это порождает череду новых жестокостей, каждая из которых предназначена для того, чтобы задушить друг друга». И это не заканчивается, оно продолжается и продолжается до тех пор, пока никого не останется или пока кто-то не станет достаточно бесстрашным, чтобы остановить его.

Это эссе заставило меня задуматься о войнах и геноциде, государственных пытках и детях, которые приносят в школу оружие, чтобы стрелять в других детей. Имеет ли концепция трусости большую популярность? Или его закрутили так, что не убить того, кто тебя запугивает, это трусость? Или не убивать своих соседей за то, что они другой религии или из другого племени, это трусость? Или отказ следовать приказу или отказ просто пойти вместе со всеми и прикрепить эти электроды к голому заключенному в капюшоне — акт трусости? И если хоть что-то из этого правда, что это говорит о нас как об обществе? Как люди?

Эссе Монтеня на следующей неделе: «О добродетели»

Нравится:

Нравится Загрузка…

%d блогеров это нравится:

Трусость, мать жестокости | Interleaves

В течение недели, когда в цикле новостей преобладают новости о восстании и насильственном возмездии в Ливии и Бахрейне, а также призрак насильственного вмешательства Запада в Ливию, эти мысли Мишеля де Монтеня о тиранах из его эссе «Трусость, мать жестокости», кажется, может добавить к обсуждению что-то полезное.

Помимо неформального, плавного стиля перевода, самое лучшее в издании «Библиотека обывателя» — это то, что он отмечает, на каком этапе процесса редактирования Монтень добавил что-то к своему оригинальному эссе. Первоначально опубликованный в 1580 году, Монтень переработал Essays в 1588 г. и добавлял новые примечания на полях ко второму изданию вплоть до своей смерти в 1592 г. Я упоминаю об этом, потому что важно думать об этих очерках как о проекте, к которому Монтень возвращался снова и снова в течение двадцати лет — добавляя , перестраивает, меняет свое мнение — что придает им текучий и радостно противоречивый характер.

В приведенной ниже цитате предложение после строки из Клавдиана (позднеримского поэта) изначально было написано на полях второго издания где-то после 1588 года. После этого предложения остаток возвращается к исходному изданию 1572 года. То, как это эссе перемещается вперед и назад во времени, приятно: Монтень в конце 1580-х годов писал самому себе в начале 1570-х годов, связывая Клавдиана с четвертого века нашей эры, давая нам возможность задуматься о тирании в 2011 году.

Что делает тиранов такими кровожадными? Это забота об их безопасности и тот факт, что их трусливое сердце не дает им иного средства обезопасить себя, кроме как истреблять тех, кто может причинить им вред, даже женщин, из страха перед царапиной:

Он поражает все, потому что всего боится. (Клавдиан)

Первые жестокости практикуются ради самих себя; отсюда рождается страх справедливой мести, который впоследствии порождает ряд новых жестокостей, чтобы задушить первую другими.
[…]
Тираны, чтобы делать и то, и другое одновременно, и убивать, и вызывать гнев, использовали всю свою изобретательность, чтобы продлить смерть. Они хотят, чтобы их враги исчезли, но не так быстро, чтобы у них не было свободного времени, чтобы насладиться их местью. В связи с этим они в большом недоумении; ибо если пытки сильны, они кратки; если они длинные, они недостаточно болезненны, чтобы им соответствовать. Вот они и раздают свои орудия пыток. Мы видим тысячи примеров этого в древности, и я не знаю, не сохраним ли мы, не задумываясь об этом, какой-нибудь след этого варварства.