Стихи с хорошими словами пушкина: Все легкие стихи Пушкина: полный список

Содержание

К другу стихотворцу — Пушкин. Полный текст стихотворения — К другу стихотворцу

Арист! и ты в толпе служителей Парнаса!
Ты хочешь оседлать упрямого Пегаса;
За лаврами спешишь опасною стезей,
И с строгой критикой вступаешь смело в бой!

Арист, поверь ты мне, оставь перо, чернилы,
Забудь ручьи, леса, унылые могилы,
В холодных песенках любовью не пылай;
Чтоб не слететь с горы, скорее вниз ступай!
Довольно без тебя поэтов есть и будет;
Их напечатают — и целый свет забудет.
Быть может, и теперь, от шума удалясь
И с глупой музою навек соединясь,
Под сенью мирною Минервиной эгиды
Сокрыт другой отец второй «Тилемахиды».
Страшися участи бессмысленных певцов,
Нас убивающих громадою стихов!
Потомков поздных дань поэтам справедлива;
На Пинде лавры есть, но есть там и крапива.
Страшись бесславия! — Что, если Аполлон,
Услышав, что и ты полез на Геликон,
С презреньем покачав кудрявой головою,
Твой гений наградит — спасительной лозою?

Но что? ты хмуришься и отвечать готов;
«Пожалуй, — скажешь мне, — не трать излишних слов;
Когда на что решусь, уж я не отступаю,
И знай, мой жребий пал, я лиру избираю.
Пусть судит обо мне как хочет целый свет,
Сердись, кричи, бранись, — а я таки поэт».

Арист, не тот поэт, кто рифмы плесть умеет
И, перьями скрыпя, бумаги не жалеет.
Хорошие стихи не так легко писать,
Как Витгенштеину французов побеждать.
Меж тем как Дмитриев, Державин, Ломоносов.
Певцы бессмертные, и честь, и слава россов,
Питают здравый ум и вместе учат нас,
Сколь много гибнет книг, на свет едва родясь!
Творенья громкие Рифматова, Графова
С тяжелым Бибрусом гниют у Глазунова;
Никто не вспомнит их, не станет вздор читать,
И Фебова на них проклятия печать.

Положим, что, на Пинд взобравшися счастливо,
Поэтом можешь ты назваться справедливо:
Все с удовольствием тогда тебя прочтут.
Но мнишь ли, что к тебе рекой уже текут
За то, что ты поэт, несметные богатства,
Что ты уже берешь на откуп государства,
В железных сундуках червонцы хоронишь
И, лежа на боку, покойно ешь и спишь?
Не так, любезный друг, писатели богаты;
Судьбой им не даны ни мраморны палаты,
Ни чистым золотом набиты сундуки:
Лачужка под землей, высоки чердаки —
Вот пышны их дворцы, великолепны залы.
Поэтов — хвалят все, питают — лишь журналы;
Катится мимо их Фортуны колесо;
Родился наг и наг ступает в гроб Руссо;
Камоэнс с нищими постелю разделяет;
Костров на чердаке безвестно умирает,
Руками чуждыми могиле предан он:
Их жизнь — ряд горестей, гремяща слава — сон.

Ты, кажется, теперь задумался немного.
«Да что же, — говоришь, — судя о всех так строго,
Перебирая всё, как новый Ювенал,
Ты о поэзии со мною толковал;
А сам, поссорившись с парнасскими сестрами,
Мне проповедовать пришел сюда стихами?
Что сделалось с тобой? В уме ли ты иль нет?»
Арист, без дальних слов, вот мой тебе ответ:

В деревне, помнится, с мирянами простыми,
Священник пожилой и с кудрями седыми,
В миру с соседями, в чести, довольстве жил
И первым мудрецом у всех издавна слыл.
Однажды, осушив бутылки и стаканы,
Со свадьбы, под вечер, он шел немного пьяный;
Попалися ему навстречу мужики.
«Послушай, батюшка, — сказали простяки, —
Настави грешных нас — ты пить ведь запрещаешь
Быть трезвым всякому всегда повелеваешь,
И верим мы тебе: да что ж сегодня сам…»
— «Послушайте, — сказал священник мужикам, —
Как в церкви вас учу, так вы и поступайте,
Живите хорошо, а мне — не подражайте».

И мне то самое пришлося отвечать;
Я не хочу себя нимало оправдать:
Счастлив, кто, ко стихам не чувствуя охоты,
Проводит тихой век без горя, без заботы,
Своими одами журналы не тягчит,
И над экспромптами недели не сидит!
Не любит он гулять по высотам Парнаса,
Не ищет чистых муз, ни пылкого Пегаса,
Его с пером в руке Рамаков не страшит;
Спокоен, весел он. Арист, он — не пиит.

Но полно рассуждать — боюсь тебе наскучить
И сатирическим пером тебя замучить.
Теперь, любезный друг, я дал тебе совет.
Оставишь ли свирель, умолкнешь или нет?..
Подумай обо всем и выбери любое:
Быть славным — хорошо, спокойным — лучше вдвое.

1814 г.

Н. В. Гоголь и «мнимый Пушкин» (К вопросу об авторстве стихотворения «Первая ночь»)

Дубровский А. В. (Санкт-Петербург), к.ф.н., научный сотрудник Рукописного отдела ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН / 2007

«Мнимый Пушкин» (так его впервые назвал П. А. Ефремов¹) — это свод произведений: стихотворений, поэм, эпиграмм, экспромтов, статей, без достаточных оснований приписанных поэту в печати, списках, воспоминаниях современников, устной традиции. Явление, присущее наследию многих известных авторов (практически в каждом научном издании имеется раздел «Dubia»), приняло необычайно широкий размах по отношению к А. С. Пушкину.

«Ни один поэт в России не имел такой завидной участи, как Пушкин. Ничья слава не распространялась так быстро. Все кстати и некстати считали обязанностию проговорить, а иногда исковеркать какие-нибудь ярко сверкающие отрывки его поэм. Его имя уже имело в себе что-то электрическое, и стоило только кому-нибудь из досужих марателей выставить его на своем творении, уже оно расходилось повсюду» (VIII, 51), — писал Н. В. Гоголь в статье «Несколько слов о Пушкине», вошедшей в его «Арабески» (1835).

Трудно не согласиться с авторитетным мнением современника Пушкина, выявившего главную причину появления на свет громадного количества псевдопушкинских текстов — феноменальный массовый интерес к харизматической личности первого поэта России.

На протяжении многих десятилетий у его почитателей создавалась иллюзия, что едва ли не каждое понравившееся произведение, автор которого неизвестен, «должно быть, Пушкина сочинение». Одни считали его автором анонимных политических стихотворений и колких эпиграмм, другие видели в нем творца эротических опусов в стиле И. С. Баркова, третьи — создателя изящных, ласкающих слух поэтических перлов. В «большом» академическом собрании сочинений поэта, помимо двадцати трех дубиальных стихотворений, существует «список произведений, ошибочно приписывавшихся Пушкину в наиболее авторитетных изданиях», насчитывающий около ста поэтических и одиннадцать прозаических произведений². Но даже этот впечатляющий перечень отражает не более трети от всего массива псевдопушкинских текстов. Значительное количество стихотворений, эпиграмм, экспромтов ходило в списках, переписывалось в тетради и альбомы, бытовало в устной традиции. Очень часто переписчик, не имея представления о подлинном авторе, самовольно приписывал понравившиеся стихи Пушкину.

В «Арабесках» Гоголь выразил свое отношение к этому явлению и обнародовал примеры наиболее популярных опусов: «Под именем Пушкина рассеивалось множество самых нелепых стихов. Это обыкновенная участь таланта, пользующегося сильною известностью. Это вначале смешит, но после бывает досадно, когда, наконец, выходишь из молодости и видишь эти глупости не прекращающимися. Таким образом начали наконец Пушкину приписывать: Лекарство от холеры, Первую ночь и тому подобные» (VIII, 51). Массовый ажиотаж, вызванный магической популярностью Пушкина, Гоголь выразительно отобразил в «Записках сумасшедшего»: «Дома большею частию лежал на кровати. Потом переписал очень хорошие стишки: „Душеньки часок не видя, / Думал, год уж не видал; / Жизнь мою возненавидя, / Льзя ли жить мне, я сказал“. Должно быть, Пушкина сочинение» (III, 197). Гоголевский персонаж, титулярный советник Поприщин, «должно быть» сильно удивился, если бы узнал, что любовно переписанные им «стишки», принадлежат не Пушкину, а малоизвестному поэту восемнадцатого века Н.

П. Николеву³.

Вероятно, удивился бы и сам Гоголь, узнав, что стихотворение «Четыре нации» принадлежит не Пушкину, а А. И. Полежаеву. В неотправленном письме В. Г. Белинскому от конца июля — начала августа 1847 н. ст. Гоголь процитировал отрывок из этого стихотворения как принадлежащего Пушкину:

«Француз — дитя.

Он так, шутя,

Разрушит трон

И даст закон;

И быстр, как взор,

И пуст, как вздор,

И удивит,

И насмешит» (XIII, 440).

Спустя два года под именем Пушкина эта строфа была напечатана в журнале «Москвитянин»

4. Редактору первого научного собрания сочинений Пушкина П. В. Анненкову был известен полный текст этого стихотворения под названием «Экспромты о „Нациях“». Анненков знал, что это не пушкинское стихотворение, и не включил его в издание⁵.

В 1859 г. в «Библиографических записках» были напечатаны три строфы этого стихотворения (исключена та, где речь идет о России и о русских) и обозначено имя автора — А. Полежаев⁶. В строфе о французах разночтение отмечено в 5–6 строках. Вместо:

И быстр, как взор,

И пуст, как вздор,

в «Библиографических записках» было напечатано:

Сегодня — царь,

А завтра псарь.

Те же три строфы с небольшими разночтениями напечатал Н. В. Гербель, также уверенный в авторстве Полежаева⁷. Расширенный вариант стихотворения (с пропуском нескольких строк в строфе о русских) опубликовал за границей Н. П. Огарев⁸.

«Первая ночь», другое название «Послание (письмо) к другу», («Любезный друг, ты знаешь я…»), в качестве пушкинского произведения стало активно ходить по рукам после женитьбы поэта, со второй половины 1831 года. Бракосочетание Пушкина привлекло к себе внимание московского света. Несколько дней спустя по городу стали распространяться стихи, приписанные поэту как отклик на собственную женитьбу. 23 февраля 1831 г. А. Я. Булгаков писал брату «На Пушкина всклепали уже какие-то стишки на женитьбу; полагаю, что не мог он их написать, неделю после венца, не помню их твердо, но вот a peu pres смысл:

Хочешь быть учтив — поклонись,

Хочешь поднять — наклонись,

Хочешь быть в раю — молись.

Хочешь быть в аду — женись!»⁹.

Об этих же стихах сообщал некий Д. Протасьев из университетского Благородного пансиона в письме к своим друзьям Sophie и Nikolas¹⁰: «Скажу тебе новость — Пушкин, наконец, с неделю тому назад женился на Гончаровой и на другой день, как говорят, отпустил ей следующий экспромт:

Кто хочет быть учен

Учись

Кто хочет быть спасен

Молись

Кто хочет быть в аду

Женись.

Счастливое супружество!»¹¹.

Позднее появилось и получило распространение стихотворное послание к другу с описанием первой брачной ночи, также приписанное поэту. Сохранилось довольно много прижизненных списков этого стихотворения¹². Все они подписаны именем Пушкина. Известна реакция самого Пушкина на это эротическое «Послание». По словам его современника В. Т. Плаксина, поэт, узнав, что ему приписывается это стихотворение? «так был возмущен, что без шапки прибегает из дому к своему приятелю… Тормасову и в страшном негодовании говорит ему: „Ты читал эту мерзость?.

. Догадываюсь, что это шутки подлеца Булгарина“»¹³. Свидетельство Плаксина относится ко второй половине 1831 года, когда Пушкин жил на Галерной улице по соседству с гр. А. А. Тормасовым, чиновником Министерства иностранных дел, товарищем шурина поэта Д. Н. Гончарова. Списки этого стихотворения продолжали распространяться по Петербургу в течение нескольких лет. С «Посланием к другу» связана следующая запись в дневнике Пушкина от 10 мая 1834 г: «Несколько дней тому получил я от Ж<уковского> записочку из Ц<арского> С<ела>. Он уведомлял меня, что какое-то письмо мое ходит по городу, и что г<осударь> об нем ему говорил. Я вообразил, что дело идет о скверных стихах, исполненных отвратительного похабства, и которые публика благосклонно и милостиво приписывала мне. Но вышло не то. Московская почта распечатала письмо, писанное мною Н<аталье> Н<иколаевне>…»¹⁴. Поэт неоднократно пытался откреститься от приписываемых ему «скверных» стихов.

Сохранился черновой набросок, который он предполагал ввести в текст автобиографического «Отрывка», повествующего об участи стихотворца. В этом наброске Пушкин писал: «Но главною неприятностию почитал мой приятель приписывание множества чужих сочинений, как-то: <…> стихи на брак, достойные пера Ивана Семеновича Баркова, начитавшегося Ламартина. Беспристрастные наши журналисты, которые обыкновенно не умеют отличить стихов Нахимова от стихов Баркова, укоряли его в безнравственности, отдавая полную справедливость их поэтическому достоинству и остроте»¹⁵. Пушкин неоднократно пытался повлиять на общественное мнение с помощью близких ему людей. Так, по свидетельству Л. Н. Павлищева, Пушкин просил его отца «оповестить всех и каждого, что воспевать «Первую ночь» никогда и не думал»¹⁶. Вероятно, по просьбе поэта Н. В. Гоголь выступил с процитированным нами выше опровержением пушкинского авторства в печати. Вскоре после гибели поэта разбиравший его архив В. А. Жуковский намеревался проинформировать шефа жандармов А.

Х. Бенкендорфа: «Множество пьес самых предосудительных, в которых нет ничего похожего на слог Пушкина (как, например, отвратительная пиеса, в которой описывается его первая ночь), ходило под именем Пушкина; литературные враги низкого класса не дремали, и многие из них чернили его доносами»¹⁷. Тщательно обдумывая каждую фразу своего письма, В. А. Жуковский рассудил, что даже упоминание об этом стихотворении нанесет вред памяти Пушкина, и исключил его из окончательного текста.

Тем не менее в массовом сознании «Первая ночь» продолжала оставаться пушкинским стихотворением. Об этом свидетельствуют сохранившиеся списки второй половины XIX века. В 1855 г. Н. А. Добролюбов в статье «Несколько биографических и библиографических заметок о Пушкине», помещенной в рукописной студенческой газете «Слухи» отметил: «Что Пушкин любил посмеяться и подшутить над многим, доказывают его „Десятая заповедь“ и письмо „О первой ночи после свадьбы“»¹⁸. В 1861 г. Н. В. Гербель в берлинском издании опроверг причастность Пушкина и предложил авторство А. И. Полежаева: «Стихотворение «Первая ночь», облетевшее всю Россию с именем Пушкина <…> написано покойным Полежаевым, что известно всем, знавшим несчастного поэта»¹⁹. Однако в том же году «Первую ночь» как произведение Пушкина опубликовал в Лондоне Н. П. Огарев²⁰. В предисловии к лондонскому сборнику он отметил: «Мы были очень рады, узнавши (слишком поздно для нашего издания), что «Вечерняя прогулка» не Пушкина, а Полежаева; что «Первая ночь брака» по крайней мере сомнительна; иные приписывают ее тоже Полежаеву, но — к сожалению — мы слышали от знакомого с Пушкиным, что эта пьеса действительно его»²¹. Имя этого «знакомого» Н. П. Огарев утаил и в примечаниях продолжал настаивать на авторстве Пушкина: ««Первая ночь брака». Иные приписывают Полежаеву, другие Пушкину. Едва ли это стихотворение Полежаева, стих не его, да и сюжет ему, никогда не женатому, едва ли бы пришел в голову, — как вовсе не взятый из его личной жизни»²². В то же время голословное утверждение Н. В. Гербеля об авторстве Полежаева нашло последователей в лице П. П. Каратыгина, Е. А. Боброва, Н. О. Лернера. Доводы их, в сущности, сводились к тому, что для Пушкина эти стихи чересчур тяжеловаты, грубоваты, непристойны и т. д., а если их написал не Пушкин, то только Полежаев. Так П. П. Каратыгин в статье «Наталья Николаевна Пушкина в 1831–1837 гг.» писал: «Приступая к очерку семейной жизни великого поэта, заметим, что его женитьба подала повод к пошлой напраслине, чтобы не сказать — клевете. Во множестве списков и даже чуть ли не в нецензурных заграничных сборниках сохраняется очень грязное, непристойное стихотворение «Первая ночь», сочиненное якобы Пушкиным во первые дни его супружества. Надобно было слишком дурно знать поэта, его благородное сердце, его взгляд на жену, чтобы допустить мысль о подобном цинизме!.. Порнографический перл ему приписываемый, был сочинен А. Полежаевым»²³. Исследователь творчества Полежаева Е. А. Бобров отметил единый тяжеловатый стиль, отличающийся «грубоватой простотой», сближающий «Вечернюю прогулку» (напечатанную Н. П. Огаревым под именем Пушкина) с «Первой ночью». И в отличие от Н. П. Огарева посчитал автором обоих стихотворений Полежаева. «Отнести эту пьесу на счет Полежаева побуждает то обстоятельство, что опять-таки по манере письма и грубоватому реализму описаний и выражений она более сходна с манерою и реализмом „Вечерней прогулки“, благодаря чему рождается мысль о принадлежности их одному и тому автору; тот, кто признал автором „Прогулки“ Полежаева, припишет Полежаеву же и „Первую ночь“»²⁴. Вслед за Е. А. Бобровым к такому же мнению пришел и Н. О. Лернер, убежденный, что Пушкин в свое время тоже вычислил автора «Первой ночи», сравнив его с Барковым, начитавшимся Ламартина. Увлечение Полежаева Ламартином и его переводы из Ламартина были хорошо известны. По мнению Н. О. Лернера, Полежаев был виноват уже в том, что якобы написал «Первую ночь»: «<…> если сам Полежаев и не приписал своей пьесы Пушкину, то во всяком случае, как ее автор, он был косвенным виновником причиненного Пушкину огорчения, которое хотя и не было в его жизни «главною» неприятностью, но неприятностью все-таки было, притом тем большею, что срамным смакованием подробностей брачной ночи оскорблялось дорогое Пушкину имя Натальи Николаевны»²⁵.

В собраниях сочинений Пушкина и Полежаева «Первая ночь» никогда не печаталась²⁶. В Большом академическом издании это стихотворение указано в списке ошибочно приписанных Пушкину произведений²⁷. Наиболее полное его исследование принадлежит современному литературоведу Н. Л. Васильеву²⁸. Рассмотрев «pro et contra» относительно авторства обоих поэтов в историко-литературном аспекте, Н. Л. Васильев обратился к поэтическому анализу текста «Первой ночи». Исследуя лексику, строфику, особенности рифмовки, он пришел к выводу о непричастности к созданию этого стихотворения как Пушкина, так и Полежаева. Тогда последовало вполне логичное предположение, что данное стихотворение «либо случайно оказалось сопряжено с именем Пушкина, либо было написано с целью дискредитации писателя в общественном мнении»²⁹. В качестве возможного исполнителя «заказа» Н. Л. Васильев предложил кандидатуру поэта А. И. Подолинского, якобы отомстившего Пушкину за «уничижительную оценку его творчества». Косвенным свидетельством возможной вины Подолинского, по мнению автора статьи, может служить его поспешный отъезд из Петербурга в 1831 г. Исследователь наметил возможные «параллели в мотивах, фразеологии, синтаксисе, метрике между «Первой ночью» и поэмой Подолинского «Смерть Пери» (1834—1836)»³⁰. Однако окончательное решение вопроса об авторстве «Первой ночи» оставил открытым.

Версия, связанная с авторством Подолинского, впервые предложенная без каких бы то ни было доказательств Б. Ф. Егоровым в комментариях к первому тому собрания сочинений Н. А. Добролюбова³¹ и поддержанная Н. Л. Васильевым, безусловно, заслуживает внимания. А. И. Подолинский — воспитанник петербургского Благородного пансиона, где он учился вместе с Сергеем Соболевским и Левушкой Пушкиным, автор восторженно принятой критикой поэмы «Див и Пери», в 1828 г. вошел в пушкинский круг. Он стал постоянным посетителем литературных вечеров в доме А. А. Дельвига и регулярно печатал свои стихи в «Северных цветах» (1828, 1829, 1830), «Подснежнике» (1829) и «Литературной газете». Но вскоре выявились серьезные разногласия между дельвиговским кружком и молодым поэтом в оценке его личности и творчества. В марте 1829 г. А. А. Дельвиг писал Е. А. Баратынскому: «Подолинскому говорить нечего. Он при легкости писать гладкие стихи тяжело глуп, пуст и важно самолюбив»³². К этому же времени относится пренебрежительный отзыв С. П. Шевырева вкупе с цитируемым им ироническим высказыванием Пушкина о Подолинском: «Это мальчик, вздутый здешними панегиристами и Полевым. Он либо еще ребенок, либо без цемента. Пушкин говорит: «Полевой от имени человечества благодарил Подол<инского> за „Дива и Пери“, теперь не худо бы от имени вселенной побранить его за „Борского“»³³. Окончательный разрыв Подолинского с кружком Дельвига произошел весной 1830 г. из-за отрицательной рецензии Дельвига в «Литературной газете» (1830, № 19) на поэму Подолинского «Нищий». Автор поэмы, восторженно встреченной Н. А. Полевым и М. А. Бестужевым-Рюминым, увидел в «злой филиппике» Дельвига проявление зависти и ревнивого отношения к славе Пушкина³⁴. Из письма Е. Ф. Розена от 24 ноября 1830 г. Подолинский знал о женитьбе Пушкина и, что она, «как говорят, расстраивается»³⁵. Что явилось истинной причиной оставления Подолинским Петербурга, мы не знаем. Его переезд в Одессу произошел в начале января 1831 г., до скоропостижной кончины Дельвига и тем более до состоявшейся женитьбы Пушкина. В этой связи предположение Н. Л. Васильева о том, что Подолинский, «обидевшийся на Пушкина, Дельвига за уничижительную оценку его творчества», в отместку сочинил «Первую ночь» представляется маловероятным³⁶.

Обратимся к спискам этого стихотворения. Наиболее ранний из них, датируемый 22 ноября 1819 (последняя цифра полустерта и неотчетлива), ниже: 3 ч утра, неразборчивое слово и справа от даты подпись: «Александр Пушкин», хранился в Москве у Г. Яблонской. Московский криминалист, старший научный сотрудник кафедры криминалистики МГУ В. П. Герасимов признал этот список автографом поэта³⁷. Однако экспертиза, проведенная учеными Пушкинского Дома В. Э. Вацуро, Н. Н. Петруниной, Р. Е. Теребениной, решительно отвергла эту атрибуцию. В акте экспертизы от 13 февраля 1975 было отмечено, что эта «рукопись» не является автографом Пушкина, <…> не принадлежит Пушкину и текст этого стихотворения»³⁸. В свою очередь, В. П. Герасимов провел независимую экспертизу, выводами которой он 6 июня 1975 г. поделился на страницах популярного «Книжного обозрения». Вот что сообщил читателям московский эксперт: «В качестве образцов для сравнительного исследования мы использовали факсимильные копии рукописей А. С. Пушкина, датированные 1815–1833 гг. При сравнении было установлено совпадение в рукописном тексте и образцах многих признаков, кроме того, способ исполнения, направление движения, общая конфигурация и строение подписи позволили сделать вывод о том, что рукопись действительно выполнена рукой великого поэта». В случае с московской криминалистической экспертизой следует обратить внимание на два существенных момента. Во-первых, В. П. Герасимов полностью проигнорировал выводы опытных пушкинистов, сделанные на основе сопоставления списка «Первой ночи» не с копиями, а с подлинными автографами поэта. Во-вторых, его «сенсационное открытие» оказалось приуроченным к дате рождения Пушкина. Что, заметим, тоже происходит довольно нередко. Безусловно, рукопись, хранящаяся у Г. Яблонской, не является пушкинским автографом. Но даже список «Первой ночи» 1819 года, если он, конечно, не поддельный (мы располагаем только фотокопией, по которой невозможно установить аутентичность), и дата соответствует действительности, имеет очень важное значение. Дело в том, что стихотворение «Первая ночь» (безусловно, не пушкинское!) современниками, вероятно, соотносилось со стихотворением «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем…», адресатом которого тоже считалась (и тоже безосновательно!) Наталья Николаевна (списки этого стихотворения датируются 19 января 1830)³⁹. И если «Первая ночь» была известна еще в 1819 г., а размножена в 1831-м, то это предположение окончательно отпадает, как и версия Н. Л. Васильева о мести Подолинского. Вопрос об авторстве «Первой ночи» по-прежнему остается открытым. Очевидно, что широкое распространение этого стихотворения было спланированной акцией против Пушкина с целью дискредитировать его имя в глазах общественности. Именно это и имел в виду В. А. Жуковский в письме к шефу жандармов.

Примечания

1. Ефремов П. А. Мнимый Пушкин в стихах, прозе и изображениях. СПб., 1903.

2. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Справочный том: Дополнения и исправления; Указатели. М.; Л., 1959. С. 555–558.

3. В одной из своих сатир О. М. Сомов писал о нем: «Николев, который выл / Несносными стихами // Поэты 1820–1830-х годов. Л., 1972. Т. 1. С. 224.

4. Москвитянин. 1849. № 4. С. 85.

5. См.: Пушкин А. С. Соч.: [В 7 т. ]. Изд. П. В. Анненкова. СПб., 1857. Т. 7. С. 10.

6. Библиографические записки. 1859. № 20. Стб. 654–655.

7. Русские поэты в биографиях и образцах / Сост. Н. В. Гербель. СПб., 1873. С. 380–381.

8. Русская потаенная литература XIX столетия. Лондон, 1861. С. 179–184. Подробнее об истории этого стихотворения и его списках см.: Бобров Е. А. Из истории русской литературы XVIII и XIX столетий (Рузаевский список «Четырех наций» А. И. Полежаева. — О стихотворениях, приписываемых А. И. Полежаеву) // Известия ОРЯС. 1907. Т. 12, № 2. С. 439–447.

9. Из писем А. Я. Булгакова к его брату // Русский архив. 1902. № 1. С. 54. См. также: Овчинникова С. Т. Пушкин в Москве: Летопись жизни А. С. Пушкина с 5 декабря 1830 г. по 15 мая 1831 г. М., 1985. С. 144–146; Летопись жизни и творчества Александра Пушкина в четырех томах. М., 1999. Т. 3. С. 305.

10. Об авторе письма и его адресатах нам ничего неизвестно.

11. Письмо Д. Протасьева // Щукинский сборник. М., 1907. Вып. 7. С. 512; см. также: Овчинникова С. Т. Пушкин в Москве: Летопись жизни А. С. Пушкина с 5 декабря 1830 г. по 15 мая 1831 г. С. 149–150; Летопись жизни и творчества Александра Пушкина в четырех томах. М., 1999. Т. 3. С. 311.

12. См., например: РО ИРЛИ. Ф. 244. Оп. 8. № 13. Л. 3 об. — 6; № 33. Л. 331 — 332 об.; Оп. 15. № 33, 37; большое количество списков «Послания к другу» появилось во второй половине века. Один из них был обнаружен несколько лет назад в Екатеринбурге в частном собрании.

13. Цит. по: Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. Л., 1988. С. 442.

14. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 12. М.; Л., 1949. С. 328.

15. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 82. М.; Л., 1940. С. 961.

16. Павлищев Л. Н. Из семейной хроники. Воспоминания об А. С. Пушкине. М., 1890. С. 150–151.

17. Из первой редакции письма Жуковского к Бенкендорфу, февраль-март 1837. Цит. по: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. Исследование и материалы. М., 1987. С. 208.

18. Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9 т. Т. 1. М., 1961. С. 119.

19. Стихотворения А. С. Пушкина, не вошедшие в последнее собрание его сочинений: доп. к 6-ти томам петерб. изд. / Под ред. Русского <Н. В. Гербеля>. Berlin, 1861. С. IX.

20. Русская потаенная литература XIX столетия. С. 73–76.

21. Там же. С. L.

22. Там же. С. I (примеч.).

23. Каратыгин П. П. Наталья Николаевна Пушкина в 1831–1837 гг. // Русская старина. 1883. № 1. С. 64.

24. Бобров Е. О стихотворениях, приписываемых Полежаеву // Известия ОРЯС АН. 1907. Т. 12, кн. 2. С. 451–452.

25. Лернер Н. О. Пушкинологические этюды // Звенья. М.; Л., 1935. Кн. 5. С. 181–182 .

26. Под именем Пушкина это стихотворение неоднократно печаталось в Женеве, Берлине, Варшаве по тексту первой публикации в «Русской потаенной литературе…». На экземпляре книги «Царь Никита и Первая ночь брака <…> Сочинение А. С. Пушкина». ([Женева]. 1896) из собрания Н. В. Скородумова М. А. Цявловский оставил помету: «Едва ли Пушкин, но с его именем ходила еще при жизни. Возможно, что Полежаев». (Пушкин А. С. Тень Баркова. Тексты. Комментарии. Экскурсы. Изд. подгот. И. А. Пильщиков, М. И. Шапир. М., 2002. С. 302).

27. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М.; Л., 1959. Справочный том: Дополнения и исправления; Указатели. С. 557.

28. Васильев Н. Л. 1) «Первая ночь брака» (Опыт историко-литературного комментария) // Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература. Исследования и материалы. Иваново, 1998. С. 221–236; 2) К вопросу об авторстве стихотворения «Первая ночь брака», приписываемого А. И. Полежаеву // Материалы международной научной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения А. И. Полежаева (22–24 сентября 2004 г., г. Саранск): Материалы к научной биографии поэта. Саранск, 2005. С. 375–393.

29. Там же. С. 231.

30. Там же. С. 232.

31. Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9 т. М.; Л., 1961. Т. 1. С. 119.

32. Дельвиг А. А. Сочинения. Л., 1986. С. 335.

33. Пушкин по документам архива М. П. Погодина / Публикация М. Цявловского // Лит. наследство. 1934. Т. 16-18. С. 703.

34. Подолинский А. И. По поводу статьи г. В. Б. «Мое знакомство с Воейковым в 1830 году» // Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1. С. 138.

35. Пушкин в неизданной переписке современников // Лит. наследство. 1952. Т. 58. С. 100.

36. Васильев Н. Л. «Первая ночь брака». С. 232.

37. См.: Герасимов В. П. 1)«Почерк со всех сторон« // Наука и жизнь. 1974. № 2. С. 72; 2) Дарственная надпись // Советская культура. 1974. 21 мая. С. 4.

38. См.: Теребенина Р. Е. Новые поступления в Пушкинский фонд Института русской литературы (Пушкинский Дом) за 1969–1974 гг. // Ежегодник РО ПД на 1974 год. Л., 1976. С. 114–115.

39. См. об этом: Ботвинник Н. М. О стихотворении Пушкина «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем» // Временник Пушкинской комиссии. 1976. Л., 1979. С. 147–156.

Короткие стихи Александра Пушкина

Известные короткие стихи Александра Пушкина. Короткие стихи известного поэта Александра Пушкина. Сборник лучших коротких стихотворений Александра Пушкина всех времен

Стихи Александра Пушкина
Александр Пушкин Лучшие стихи

Дружба&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Что такое дружба? Фракция похмелья,
Бесплатный разговор о возмущении,
Обмен суетой, бездействием,
Или горький стыд покровительства.

Мечта&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Недавно в прелестном сне,
Я видел себя -- короля с коронным сокровищем;
Я был влюблен в тебя, казалось,
И сердце билось от удовольствия. 

Я пел песню моей страсти у твоих чарующих колен. 

Почему, сны, вы не продлили мое счастье навсегда?
Но боги не лишили меня всей своей милости:
Я только потерял королевство своей мечты.

Маленькая птичка&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 В чужих краях я храню тело
О древних туземных обрядах и вещах:
Я с радостью освобождаю маленькую птичку
На празднике весны. 


Я теперь свободен для утешения,
И благодарен всемогущему Господу:
По крайней мере, к одному из его творений
Я дал свободу в этом мире!

Ночь&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Мой голос для тебя томный и нежный,
Тревожит бархат темной ночной мантии,
У моей постели свеча, мой грустный страж,
Горит, и стихи мои рябят и сливаются в потоке —
И беги потоки любви, беги, полные тебя одного,
И в темноте твои глаза сияют, как драгоценные камни,
И улыбайся мне, и слышу я голос:
Мой друг, мой самый милый друг.  
 . 
 . 
 Я люблю. 
 . 
 . 
 Я твой. 
 . 
 . 
 Я твой!

Желание&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Я пролил слезы; мои слезы – мое утешение;
И я молчу; мой ропот мертв,
Моя душа, погрузившись в тень депрессии,
Скрывает в своей глубине горькое ликование. 

Я не сожалею о своей мимолетной мечте о жизни -
Исчезни во тьме, пустое привидение!
Я забочусь только о причинении моей любви,
И дай мне умереть, но только умереть в любви!

Ты и ты&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Она случайно подставила
Ибо пустое "ты" -- нежное "ты";
И все мои счастливые сны, разом,
В любящем сердце снова звучат. 

В блаженстве и тишине я остаюсь,
Не удалось сохранить мою роль:
— Ах, какой ты милый! Я говорю --
"Как я люблю тебя!" говорит моя душа.

Одиночество&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Блажен, кто в мире живет, тот далек
От невежественных брелоков со звонками,
Кто может предоставить каждый свой экземпляр
С мечтами, или трудами, или воспоминаниями;
К кому судьба посылает друзей в счет,
Кто прячется за спину Спасителя
От стыдливых дураков, которые убаюкивают и утомляют,
И от наглых, которые будят.

Морфеус&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 О, Морфей, дай мне радость до утра
Для моей вечно болезненной любви:
Просто задуй горящие свечи
И пусть мои мечты в благословение движутся. 

Пусть из моей души исчезнет
Резкий упрек разлуки!
И дай мне увидеть этот милый взгляд,
И позволь мне услышать голос, что дорогой. 

И когда исчезнет мрак ночи
И ты освободишь мои глаза при уходе,
О, если бы мое сердце имело бы право
Потерять свою любовь до темноты вечера!

Буря&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Ты видел на скале девицу,
Ее одежда белая над бурунами,
Когда безумное море поднялось и заиграло
Его кнуты брызг на прибрежных акрах
И то и дело вспыхивают молнии,
И лиловые отблески над ней парят,
И взмыв в вихревой порыв,
Ветер гуляет в ее воздушном покрове?
Красиво море в бурях,
Небеса осушены голубизной и сверкают,
Но честнее на ее скале служанка
Чем бури и небеса и грохот бурунов.

Моим друзьям&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Цепь золотых дней и ночей
Все еще твое наследие от Божества,
И еще томные девичьи глаза
Обращаются к вам так же пристально. 

Итак, играйте и пойте, друзья моих лет!
Потерять очень быстро уходящий вечер,
И на твою беспечную радость и пение,
Я буду улыбаться сквозь слезы.

На графа Воронцова&nbsp&nbsp

Александр Пушкин

 Половина Милорд, половина в торговле,
Наполовину мудрец, наполовину дурак,
Пол-мошенник, но здесь на этот раз
Есть все надежды, что он добьется успеха.

Пушкин в переводе | Поэзия в переводе

15 июня 2010 г. на русском языке

После недавней презентации Пушкина в кафе « Поэзия» 23 июня (см. Вуда, предложили следующие отрывки из творчества самого известного поэта России:

«Поэма на имя декабриста Пушкина»
Друг, Иван Пущин

Первый друг, бесценный друг,
Однажды утром я благословил судьбу Затерялся в своих снежных заносах.

Пусть мой голос ныне, пожалуйста, Боже,
Обрадует твою душу
Так же
И осветит твое изгнание
Светом из нашего лицея ясного дня.

Перевод Роберта Чендлера

«Из Пиндемонте»*

Меня не очень интересуют эти громкие права
, Которые поднимают столько голов на головокружительную высоту.
Не буду жаловаться. Я просто признаюсь, дело в том, что
Боги запретили мне бороться с налогами
Или вести переговоры с императорами в ссоре;
Мне безразлично,
Оболванены ли свободою печати дураки
Или остроносая цензура задушит лишнее.
Все это, должен сказать, слова, слова, слова.
К правам такого рода я отвратился,
Свобода такого рода мне весьма слаба:
Подвластна государю или народу –
Что за дело? Будь как будет.
Никому не обязан
Служить себе одному,
И угождать себе, и дышать, не отдавая
Совесть, мысли или шею власти или ливрее;
Взглянуть на красоту Природы в свое удовольствие,
Наслаждаться произведениями искусства, насыщаться:
Это счастье, права…

1836

*Заглавие Пушкина делает вид, что стихотворение является переводом, чтобы обмануть цензоров.

Перевод Энтони Вуда

From Евгений Онегин

[Молодая Татьяна, романтически влюбленная в Онегина, посещает его дом в его отсутствие и обнаруживает в его библиотеке настоящего мужчину:]

3, Хотя как известно, Онегин

Давно бросил читать, еще
Были книги, которые не бросил
Что заслужил место в его благосклонности:
Бард Жуан и Гяур
И два, три романа часа,
В которых эпоха была отображена
И современный человек выставлен напоказ
И довольно точно изображен :
Душой развратной, аморальной,
Иссохшей и эгоистичной,
К мечтательству бесконечно привязанной,
Своим озлобленным, бурлящим умом
К тщетному предприятию преданному.

Сохранились на многих страницах
Острый след от ногтей,
Ими занимается бдительная девушка
Как будто заклинания расшифровывает.
Татьяна глядела с трепетом
Что мысль то была или наблюдение
Поразило Онегина, что они значили,
На что он дал молчаливое согласие.