Рубаи омар хайям о человеке: Омар Хайям — Рубаи Омара Хайяма о человеке
Омар Хайям — Рубаи Омара Хайяма о человеке
Омар Хайям о человеке
Человек — это истина мира, венец —
Знает это не каждый, а только мудрец.
Выпей каплю вина, чтоб тебе не казалось,
Что творения все — на один образец.
В саду планет, что круг извечный свой вращают,
Два рода смертных, знай, плоды судьбы вкушают:
Те, что познали всё — и доброе и злое,
И те, что ни себя, ни дел мирских не знают.
Глянь на вельмож в одеждах золотых,
Им нет покоя из-за благ мирских.
И тот, кто не охвачен жаждой власти,
Не человек в кругу надменном их.
Конечно, цель всего творенья — мы,
Источник знанья и прозренья — мы.
Круг мироздания подобен перстню,
Алмаз в том перстне, без сомненья, — мы!
Молчанье – щит от многих бед,
А болтовня всегда во вред.
Язык у человека мал,
А сколько жизней он сломал.
Мы — цель созданья, смысл его отменный,
Взор божества и сущность зрящих глаз.
Окружность мира — перстень драгоценный,
А мы, в том перстне, — вправленный алмаз.
Мы источник веселья — и скорби рудник,
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
Нас, пьяниц, не кори! Когда б господь хотел,
Он ниспослал бы нам раскаянье в удел.
Не хвастай, что не пьёшь — немало за тобою,
Приятель, знаю я гораздо худших дел.
О чадо четырёх стихий, внемли ты вести
Из мира тайного, не знающего лести!
Ты зверь и человек, злой дух и ангел ты;
Всё, чем ты кажешься, в тебе таится вместе.
Светоч мысли, сосуд сострадания — мы.
Средоточие высшего знания — мы.
Изреченье на этом божественном перстне,
На бесценном кольце мироздания — мы!
Ты задался вопросом: что есть Человек?
Образ божий. Но логикой бог пренебрег:
Он его извлекает на миг из пучины —
И обратно в пучину швыряет навек.
Ты при всех на меня накликаешь позор:
Я безбожник, я пьяница, чуть ли не вор!
Я готов согласиться с твоими словами.
Но достоин ли ты выносить приговор?
Цель творца и вершина творения — мы,
Мудрость, разум, источник прозрения — мы,
Этот круг мироздания перстню подобен, —
В нем граненый алмаз, без сомнения, мы.
великий мыслитель и гениальный поэт
Высказывания Омара Хайяма, великого поэта Востока и одного из самых известных мудрецов и философов, передающиеся от поколения к поколению, наполнены глубоким смыслом, яркостью образа и изяществом ритма.
С присущим Хайяму остроумием и саркастичностью он создал изречения, которые поражают своим юмором и лукавством.
Они дают силы в трудную минуту, помогают справиться с нахлынувшими проблемами, отвлекают от неприятностей, заставляют думать и рассуждать.
Сорваный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение — дописано, а любимая женщина — счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.
______________________
Дарить себя — не значит продавать.
И рядом спать — не значит переспать.
Не отомстить — не значит все простить.
Не рядом быть — не значит не любить!
Не делай зла-вернется бумерангом, не плюй в колодец—будешь воду пить, не оскорбляй того, кто ниже рангом, а вдруг придётся, что нибудь просить.
______________________
Не смешно ли весь век по копейке копить,
Если вечную жизнь все равно не купить?
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, —
Постарайся же времени не упустить!
То что Бог нам однажды отмерил, друзья, Увеличить нельзя и уменьшить нельзя. Постараемся с толком истратить наличность, На чужое не зарясь, взаймы не прося.
______________________
Ты скажешь, эта жизнь — одно мгновенье.
Ее цени, в ней черпай вдохновенье.
Как проведешь ее, так и пройдет,
Не забывай: она — твое творенье.
Упавший духом гибнет раньше срока
Можно соблазнить мужчину у которого есть жена, можно соблазнить мужчину у которого любовница, но нельзя соблазнит мужчину у которого есть любимая женщина!
gead2.googlesyndication.com/pagead/js/adsbygoogle.js»>
Любовь в начале — ласкова всегда.
В воспоминаниях — ласкова всегда.
А любишь — боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем — всегда.
В этом мире неверном не будь дураком:
Полагаться не вздумай на тех, кто кругом.
Твердым оком взгляни на ближайшего друга —
Друг, возможно, окажется злейшим врагом.
И с другом и с врагом ты должен быть хорош!
Обидишь друга — наживешь врага ты,
Врага обнимешь — друга обретешь.
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг.
И помни: лучше близких, вдали живущий друг.
Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг.
В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
______________________
Не зли других и сам не злись.
Мы гости в этом бренном мире,
А что не так, то ты смирись.
Холодной думай головой.
Ведь в мире всё закономерно:
Зло, излученное тобой,
К тебе вернется непременно!
Будь проще к людям. Хочешь быть мудрей —
Не делай больно мудростью своей.
______________________
О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас, а те кто лучше нас… Им просто не до нас
______________________
Лучше пасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Меняем реки, страны, города.
Иные двери.
Новые года.
А никуда нам от себя не деться, а если деться — только в никуда.
______________________
Ты выбрался из грязи в князи, но быстро князем становясь…
Не позабудь, чтобы не сглазить…, не вечны князи — вечна грязь…
______________________
Коль день прошел, о нем не вспоминай,
О будущем и прошлом не печалься,
Сегодняшнему счастью цену знай!
______________________
Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив;
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.
Не бойся козней времени бегущего,
Не вечны наши беды в круге сущего.
Миг, данный нам, в веселье проведи,
Не плачь о прошлом, не страшись грядущего.
______________________
Меня никогда не отталкивала бедность человека, другое дело, если бедны его душа и помыслы.
Благородные люди, друг друга любя,
Видят горе других, забывают себя.
Не завидуй другим, — и возлюбят тебя.
______________________
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткой, равною
Обращайся как с данной тебе напрокат!
______________________
Свою слепить бы жизнь из самых умных дел
Там не додумался, тут вовсе не сумел.
Но Время — вот у нас учитель расторопный!
Как подзатыльник даст, ты малость поумнел.
Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?
Зачем ты пользы ждешь от мудрости своей?
Удоя от козла дождешься ты скорей.
Прикинься дураком — и больше пользы будет,
А мудрость в наши дни дешевле, чем порей.
Рубаи Омара Хайяма
Благородные люди, друг друга любя,
Видят горе других, забывают себя.
Если чести и блеска зеркал ты желаешь, —
Не завидуй другим, — и возлюбят тебя.
Рубаи Омара Хайяма
Благородство и подлость, отвага и страх —
Все с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже.
Мы такие, какими нас создал Аллах!
Рубаи Омара Хайяма
Брат, не требуй богатств — их не хватит на всех.
Не взирай со злорадством святоши на грех.
Есть над смертными Бог. Что ж до дел у соседа,
То в халате твоем еще больше прорех.
Рубаи Омара Хайяма
Бросать не стоит в будущее взгляд,
Мгновенью счастья будь сегодня рад.
Ведь завтра, друг, и мы сочтемся смертью
С ушедшими семь тысяч лет назад.
Рубаи Омара Хайяма
Будешь в обществе гордых учёных ослов,
Постарайся ослом притвориться без слов,
Ибо каждого, кто не осёл, эти дурни
Обвиняют немедля в подрыве основ.
Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури — полное имя человека, который нам более известен как Омар Хайям.
Этот персидский поэт, математик, философ, астролог, астроном известен во всем мире благодаря своим четверостишиям «рубаи», которые восхищают своей мудростью, лукавством, дерзостью и юмором. Его стихи — просто кладезь извечной мудрости жизни, которые были актуальны во времена жизни поэта (1048 — 1131 гг), и не утратили своей актуальности в наши дни. Предлагаем прочитать стихи и цитаты Омара Хайяма и насладиться их содержанием.
Перенеся лишенья, ты станешь вольной птицей.
А капля станет перлом в жемчужнице-темнице.
Раздашь свое богатство – оно к тебе вернётся.
Коль чаша опустеет – тебе дадут напиться.
О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас,
а те кто лучше нас… Им просто не до нас
Ад и рай в небесах утверждают ханжи;
Я в себя заглянул — убедился во лжи.
Ад и рай не круги во дворце мирозданья;
Ад и рай это две половинки души.
Если низменной похоти станешь рабом, —
Будешь в старости пуст, как покинутый дом.
Оглянись на себя и подумай о том,
Кто ты есть, где ты есть и — куда же потом?
Мы источник веселья — и скорби рудник,
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
Нам жизнь навязана; ее водоворот
Ошеломляет нас, но миг один – и вот
Уже пора уйти, не зная цели жизни…
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
Кто битым жизнью был, тот большего добьется,
Пуд соли съевший, выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется,
Кто умирал, тот знает, что живет.
Все покупается и продается
И жизнь откровенно над нами смеется.
Мы негодуем, мы возмущаемся,
Но продаемся и покупаемся.
Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив;
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.
Омар Хайям был великим человеком! Всегда восхищалась его глубокими познаниями человеческой души! Его высказывания актуальны и по сей день! Похоже люди с того давнего времени не сильно поменялись!
Свои рубаи ученый писал всю жизнь. Он мало пил вина, но описывает его великую мудрость. Ничего мы не знаем и о его личной жизни, но он тонко описывает любовь.
Мудрые высказывания Омара Хайяма заставляют нас забыть о всей суете и хоть на миг призадуматься о великих ценностях. Предлагаем вам самые лучшие цитаты Омара Хайяма о любви и жизни:
О жизни
1. Один не разберет, чем пахнут розы. Другой из горьких трав добудет мед. Кому-то мелочь дашь, навек запомнит. Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет.
2. Кто жизнью бит, тот большего добьется. Пуд соли съевший выше ценит мед. Кто слезы лил, тот искренней смеется. Кто умирал, тот знает, что живет!
3. Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
4. В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь. Другой — листвы зелёной вязь, весну и небо голубое.
5. Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим. Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем. Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.
6. Мы источник веселья и скорби рудник. Мы вместилище скверны и чистый родник. Человек, словно в зеркале мир многолик. Он ничтожен и он же безмерно велик!
7. Мы больше в этот мир вовек не попадем, вовек не встретимся с друзьями за столом. Лови же каждое летящее мгновенье — его не подстеречь уж никогда потом.
8. С этой жизнью короткою, равною вдоху. Обращайся, как с данной тебе напрокат.
9. Не завидуй тому, кто силен и богат, за рассветом всегда наступает закат.
О любви
10. Дарить себя — не значит продавать. И рядом спать — не значит переспать. Не отомстить — не значит все простить. Не рядом быть — не значит не любить!
11. О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет. Где нет любви мучений, где грез о счастье нет. День без любви — потерян: тусклее и серей, чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет.
12. Чтоб мудро жизнь прожить знать надобно не мало. Два важных правила запомни для начала: ты лучше голодай, чем что попало есть и лучше будь один, чем вместе с кем попало.
13. В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства.
14. Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
15. Сорваный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение — дописано,а любимая женщина — счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.
Жизнь пронесется, как одно мгновенье,
Ее цени, в ней черпай наслажденье.
Как проведешь ее — так и пройдет,
Не забывай: она — твое творенье.
Не забывай, что ты не одинок: в самые тяжкие минуты рядом с тобой Бог
То что Бог нам однажды отмерил, друзья,
Увеличить нельзя и уменьшить нельзя.
Постараемся с толком истратить наличность,
На чужое не зарясь, взаймы не прося.
Вы даже не замечаете, что ваши мечты сбываются, вам всего всегда мало!
Жизнь — пустыня, по ней мы бредем нагишом.
Смертный, полный гордыни, ты просто смешон!
Ты для каждого шага находишь причину —
Между тем он давно в небесах предрешен.
Свою слепить бы жизнь из самых умных дел
Там не додумался, тут вовсе не сумел.
Но Время — вот у нас учитель расторопный!
Как подзатыльник даст, ты малость поумнел.
Меня уже абсолютно ничего не расстраивает и не удивляет.
Всё нормально в любом случае.
Знайте, главный источник бытия — это любовь
Трудно замыслы бога постичь, старина.
Нет у этого неба ни верха, ни дна.
Сядь в укромном углу и довольствуйся малым:
Лишь бы сцена была хоть немного видна!
Не искавшему путь вряд ли путь и укажут —
Постучись — и откроются двери к судьбе!
Скачай мою книгу, которая поможет тебе достичь счастья, успеха и богатства
1 уникальная система развития личности
3 важных вопроса для осознанности
7 сфер для создания гармоничной жизни
Секретный бонус для читателей
уже скачали 7 259 человек
Капля стала плакать, что рассталась с морем,
Море засмеялось над наивным горем.
Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
Когда в человека кидаешь грязь, помни — до него она может не долететь, а на твоих руках останется.
Как нужна для жемчужины полная тьма
Так страданья нужны для души и ума.
Ты лишился всего, и душа опустела?
Эта чаша наполнится снова сама!
Молчанье — щит от многих бед, а болтовня всегда во вред.
Язык у человека мал, но сколько жизней он сломал.
Если есть у тебя для житья закуток —
В наше подлое время — и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин —
Счастлив ты и воистину духом высок.
Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
Так как вечных законов твой ум не постиг
Волноваться смешно из-за мелких интриг.
Так как бог в небесах неизменно велик —
Будь спокоен и весел, цени этот миг.
Кому-то мелочь дашь и он на век запомнит, кому-то жизнь отдашь, а он не вспомнит.
Не смешно ли весь век по копейке копить,
Если вечную жизнь все равно не купить?
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, —
Постарайся же времени не упустить!
Упавший духом гибнет раньше срока
Мы у Бога — игрушки творения все,
Во вселенной Его лишь владения все.
И к чему состязания наши в богатстве —
Мы, не правда ль, в одном заточении все?
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
Ветер жизни иногда свиреп.
В целом жизнь, однако, хороша…
И не страшно, когда черный хлеб,
Страшно, когда черная душа…
Отчего всемогущий творец наших тел
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны — зачем умираем?
Если несовершенны — то кто бракодел?
Если б мне всемогущество было дано
— Я бы небо такое низринул давно
И воздвиг бы другое, разумное небо
Чтобы только достойных любило оно.
Встанем утром и руки друг другу пожмем,
На минуту забудем о горе своем,
С наслаждением вдохнем этот утренний воздух,
Полной грудью, пока еще дышим, вдохнем.
До рождения ты не нуждался ни в чем,
А родившись, нуждаться во всем обречен.
Только сбросишь гнет постыдного тела,
Снова станешь свободным, как Бог, богачом.
В каких сферах жизни тебе необходимо развиваться?
Начни свое движение к более гармоничной жизни прямо сейчас
Духовный рост 42% Личностный рост 67% Здоровье 35% Отношения 55% Карьера 73% Финансы 40% Яркость жизни 88%
Афоризмы Омара Хайяма занимают важное место в мировой литературе не случайно.
Ведь все знают этого выдающегося мудреца древности. Однако не каждый догадывается о том, что Омар Хайям был кроме всего прочего выдающимся математиком, внесшим серьезный вклад в алгебру, писателем, философом и музыкантом.
Он родился 18 мая 1048 и прожил долгие 83 года. Вся его жизнь прошла в Персии (современный Иран).
Конечно, больше всего этот гений прославился своими четверостишиями, которые называются Рубаи Омара Хайяма. Они содержат в себе глубокий смысл , тонкую иронию, изысканный юмор и удивительные и смысле бытия.
Имеется много разных переводов рубаи великого перса. Предлагаем вашему вниманию лучшие высказывания и афоризмы Омара Хайяма.
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Ветер жизни иногда свиреп.
В целом жизнь, однако, хороша
И не страшно, когда черный хлеб,
Страшно, когда черная душа…
Я — школяр в этом лучшем из лучших миров.
Труд мой тяжек: учитель уж больно суров!
До седин я у жизни хожу в подмастерьях,
Все еще не зачислен в разряд мастеров…
Не смешно ли весь век по копейке копить,
Если вечную жизнь все равно не купить?
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, —
Постарайся же времени не упустить!
И с другом и с врагом ты должен быть хорош!
Кто по натуре добр, в том злобы не найдешь.
Обидишь друга — наживешь врага ты,
Врага обнимешь — друга обретешь.
Если есть у тебя для жилья закуток —
В наше подлое время — и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин —
Счастлив ты и воистину духом высок.
Океан, состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход — не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг…
От безбожья до Бога — мгновенье одно!
От нуля до итога — мгновенье одно.
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь — ни мало, ни много — мгновенье одно!
Вино запрещено, но есть четыре «но»:
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.
В одно окно смотрели двое.
Один увидел дождь и грязь.
Другой — листвы зелёной вязь,
Весну и небо голубое.
Мы источник веселья и скорби рудник.
Мы вместилище скверны и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир многолик.
Он ничтожен и он же безмерно велик!
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
Как часто, в жизни ошибаясь,
теряем тех, кем дорожим.
Чужим понравиться стараясь,
порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не стоит,
а самых верных предаем.
Кто нас так любит, обижаем,
и сами извинений ждем.
Не завидуй тому, кто силен и богат,
за рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вдоху.
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
И пылинка — живою частицей была.
Черным локоном, длинной ресницей была.
Пыль с лица вытирай осторожно и нежно:
Пыль, возможно, Зухрой яснолицей была!
Я однажды кувшин говорящий купил.
«Был я шахом! — кувшин безутешно вопил —
Стал я прахом. Гончар меня вызвал из праха
Сделал бывшего шаха утехой кутил».
Этот старый кувшин на столе бедняка
Был всесильным везиром в былые века.
Эта чаша, которую держит рука, —
Грудь умершей красавицы или щека…
Был ли в самом начале у мира исток?
Вот загадка, которую задал нам Бог,
Мудрецы толковали о ней, как хотели, —
Ни один разгадать ее толком не смог.
Тот усердствует слишком, кричит: «Это — я!»
В кошельке золотишком бренчит: «Это – я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки –
смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это – я!»
Видишь этого мальчика, старый мудрец?
Он песком забавляется — строит дворец.
Дай совет ему: «Будь осторожен, юнец,
С прахом мудрых голов и влюбленных сердец!».
В колыбели — младенец, покойник — в гробу:
Вот и все, что известно про нашу судьбу.
Выпей чашу до дна — и не спрашивай много:
Господин не откроет секрета рабу.
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Верь минуте текущей — будь счастлив теперь!
Месяца месяцами сменялись до нас,
Мудрецы мудрецами сменялись до нас.
Эти мертвые камни у нас под ногами
Прежде были зрачками пленительных глаз.
Вижу смутную землю — обитель скорбей,
Вижу смертных, спешащих к могиле своей,
Вижу славных царей, луноликих красавиц,
Отблиставших и ставших добычей червей.
Нет ни рая, ни ада, о сердце мое!
Нет из мрака возврата, о сердце мое!
И не надо надеяться, о мое сердце!
И бояться не надо, о сердце мое!
Мы — послушные куклы в руках у Творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене Всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.
Хорошо, если платье твое без прорех.
И о хлебе насущном подумать не грех.
А всего остального и даром не надо —
Жизнь дороже богатства и почестей всех.
Нищим дервишем ставши — достигнешь высот.
Сердце в кровь изодравши — достигнешь высот.
Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!
Лишь с собой совладавши — достигнешь высот.
Наверняка Вам понравились афоризмы Омара Хайяма . Читать рубаи этого великого человека интересно и полезно.
Обратите также внимание на – получите массу интеллектуального удовольствия!
Ну и, конечно же, читайте, чтобы ближе узнавать гениев человечества.
Понравился пост? Нажми любую кнопку:
Цитаты и афоризмы:
Распечатать
Омар Хайям по праву считается одним из величайших ученых и философов средневекового Востока. Эта, поистине, многогранная личность, которую прославили в веках не только мудрые афоризмы о любви, счастье, и не только, но и научные труды по математике, астрономии и физике.
И это делает Омара весьма значимой фигурой на арене человеческих достижений за многие века: не каждый человек мог похвастаться подобными талантами: таких людей, как Омар Хайям или Леонардо Да Винчи весьма не много родилось, когда личность талантлива во всем, эдакая жемчужина человечества.
Чаще всего свои высказывания Омар Хайям оформлял в рубаи — довольно сложные для составления стихотворения, представляющие собой четыре строки, из которых три рифмовались между собой (а иногда и все четыре). Поэт в самом настоящем смысле этого слова был влюблен в жизнь, в многообразие ее форм, а потому его остроумные афоризмы наполнены глубоким смыслом, понять который читателю удается не с первого раза.
Писавший рубаи на средневековом Востоке, где богохульство строго порицалось, вплоть до смертной казни, Омар Хайям, несмотря на опасность преследования, облекал свои мудрости в письменную форму, и, по подсчетам исследователей, под авторством Омара было написано около трехсот-пятисот рубаев .
Только представьте — афоризмы о жизни, счастье, остроумные цитаты, и просто восточные мудрости, актуальные даже сейчас для каждого из нас.
Хотя всего сохранилось порядкапяти тысяч рубаев , якобы под авторством Омара Хайяма, скорее всего, это высказывания о счастье и не только, его современников, боявшихся обрушить на свою голову суровое наказание, а потому,приписывающих поэту и философу свои творения .
Омар Хайям, в отличие от них, не боялся кары, а потому его афоризмы зачастую высмеивают богов и власть, принижая их важность в жизни людей, и делал это правильно. Ведь то же счастье заключается вовсе не в слепом повиновении богословским книгам или велениям царей. Счастье в том, чтобы прожить свои самые лучшие годы в согласии с самим собой, и цитаты поэта помогают осознать этот простой, но такой важный факт.
Самые лучшие и остроумные его высказывания представлены перед вами, и оформлены в интересные фото. Ведь когда читаешь текст со смыслом не просто черным по белому, а изящно оформленным, то и запоминается он гораздо лучше, что является отличной тренировкой для ума.
В разговоре с собеседником всегда можно эффектно ввернуть остроумные цитаты, блеснув своей эрудицией. Можно прививать ребенку любовь к поэзии, показав ему несколько фото, где красиво оформлены самые прекрасные рубаи о дружбе или счастье. Прочтите вместе эти мудрые высказывания под авторством Омара Хайяма, проникнитесь каждым его словом.
Его цитаты о счастье поражают столь четким пониманием мира и души человека, как личности. Омар Хайям словно беседует с нами, его афоризмы и цитаты будто написаны не для всех, но для каждого по отдельности, читая его высказывания, мы невольно поражаемся глубине образов и яркости метафор.
Бессмертные рубаи пережили своего создателя на много веков, и несмотря на то, что долгое время пребывали в забвении, пока в викторианскую эпоху не была по счастливой случайности, обнаружена тетрадь, где были собраны высказывания и афоризмы, что писал Омар, облеченные в стихотворную форму, в конце концов, обрели бешеную популярность сначала в Англии, а чуть позже и во всем мире, когда его высказывания разлетелись по всему миру, словно птицы, привнося в дом каждого, кто прочитал цитаты поэта, чуточку восточной мудрости.
Омар, наверняка и не подозревал, что для большинства наших современников он будет известен именно, как поэт и философ, нежели великий ученый. Скорее всего, оба этих направления его деятельности были страстью всей его жизни, Омар на своем примере показывал настоящую жизнь, когда при желании, можно успевать сделать все.
Зачастую люди, в разум которых вложено много талантов, остаются в одиночестве — слишком много сил отнимает их деятельность, но поэт окончил свою жизнь в кругу большой семьи и близких друзей. Он не закостенел и не ушел целиком в науку и философию, а это дорогого стоит.
Его цитаты в виде фото, можно просмотреть на нашем сайте, и быть может, самые понравившиеся
Сегодня, 18 мая, родился поэт, философ и математик — Омар Хайям. Он стал известен всему миру благодаря написанным четверостишиям «рубаи»,. Его высказывания поражают простотой и мудростью. Предлагаем вам ознакомиться с самыми яркими цитатами великого мыслителя.
- Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
- Сорванный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение — дописано, а любимая женщина — счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.
- Если подлый лекарство нальет тебе — вылей! Если мудрый нальет тебе яду — прими!
- Правда и ложь отделяются расстоянием, близким к ширине волоска.
- Один не разберет, чем пахнут розы. Другой из горьких трав добудет мед. Кому-то мелочь дашь, навек запомнит. Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет.
- Кто жизнью бит, тот большего добьется. Пуд соли съевший выше ценит мед. Кто слезы лил, тот искренней смеется. Кто умирал, тот знает, что живет!
- Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим. Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим. Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем. Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.
- Не завидуй тому, кто силен и богат, за рассветом всегда наступает закат. С этой жизнью короткою, равною вдоху. Обращайся, как с данной тебе напрокат.
- Чтоб мудро жизнь прожить знать надобно не мало. Два важных правила запомни для начала: ты лучше голодай, чем что попало есть и лучше будь один, чем вместе с кем попало.
- Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
- В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства.
- Упавший духом гибнет раньше срока.
- Любовь может обойтись без взаимности, но дружба — никогда.
- Не искавшему путь вряд ли путь и укажут. Постучись, и откроются двери к судьбе!
- Капля стала плакать, что рассталась с морем. Море засмеялось над наивным горем.
- В этом тёмном мире считай истинным только духовное богатство, ибо оно никогда не обесценится.
- Язык у человека мал, а сколько жизней он сломал.
- Тому, кто не грешил, не будет и прощенья.
- Растить в душе побег уныния — преступление.
- Живи сегодня, а вчера и завтра не так важны в земном календаре.
- Не жалуйся на боль — вот лучшее лекарство.
- Будь счастлив в этот миг. Этот миг и есть твоя жизнь.
- Не забывай, что ты не одинок: и в самые тяжкие минуты рядом с тобою — Бог.
- Несколько извинений выглядят менее убедительно, чем одно.
- Не говорите, что мужчина бабник. Был бы он однолюб — то до вас бы очередь не дошла.
- Без нас кружился мир, без нас кружиться будет. Вселенной всё равно, и больно только нам.
- И нет конца? Да нет, в конце концов — конец.
- И с другом и с врагом ты должен быть хорош! Кто по натуре добр, в том злобы не найдешь. Обидишь друга — наживешь врага ты, врага обнимешь — друга обретешь.
- Будь проще к людям. Хочешь быть мудрей -не делай больно мудростью своей.
- О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас, а те кто лучше нас… Им просто не до нас.
- Меняем реки, страны, города. Иные двери. Новые года. А никуда нам от себя не деться, а если деться — только в никуда.
Омар Хайям: характеристика творчества, темы рубаи 👍
p>Омар Хайям – средневековый персидский поэт, а также крупный математик и астроном. Он является автором стихов философского содержания, объединенных в сборник “Рубайят”. По форме это четверостишия, в которых три или четыре строки рифмуются между собой (обычно рифмуются первая, вторая и последняя строки) и разграничиваются паузами – называются эти четверостишия рубаи.
От этого слова происходит и название сборника.
p>Содержание рубаи Омара Хайяма, как уже было сказано – философско-лирическое. Например, поэт размышляет
о бытии человека:p>”От безбожья до Бога – мгновенье одно,
p>От нуля до итога – мгновенье одно,
p>Береги драгоценное это мгновенье –
p>Жизнь, ни мало, ни много – мгновенье одно!”
p>Омар Хайям ведет рассказ о внутреннем мире человека. Этот открытый и искренний рассказ ведется часто от первого лица. То, что волнует умного, честного и образованного человека в обществе, становилось темами для стихов Омара Хайяма, а также других персидских поэтом того времени: Рудаки и Гафиза. В то время на Востоке усилилось влияние ислама.
Омар Хайям размышляет о Боге, он для
поэта является величайшей загадкой. Но поэт решительно отвергает церковные догмы. Его ирония и свободомыслие в полной мере отразились в рубаи.Поэт представляет свои выводы очень остроумно. Например, ислам запретил пить вино. Но Омар Хайям парадоксально доказывает, что пить вино можно как раз потому, что, согласно исламу, вино – это враг, а пить кровь врага религия позволяет.
p>Многие меткие высказывания Омара Хайяма стали афоризмами: “Ты лучше голодай, чем что попало есть. И лучше будь один, чем вместе с кем попало”, “Лучше друга к себе привязать добротою, чем от пут человечество освобождать!”, “Если подлый лекарство нальет тебе – вылей! Если мудрый подаст тебе яду – прими!”, “Наслаждение – все, остальное – ничто!”, “Я знаю только то, что ничего не знаю”.
p>Хайям часто упоминает вино и развлечения. Больше всего он ценит удовольствие и радость жизни, наслаждение от каждой минуты. Это называется гедонизмом.
p>”От того, что неправеден мир, не страдай,
p>Не тверди нам о смерти и сам не рыдай,
p>Наливай в пиалу эту алую влагу,
p>Белокурой красавице сердце отдай”.
p>Омар Хайям раскрывает эту тему вместе с другим средневековым персидским поэтом – Рудаки: тему радости и наслаждения жизнью, гедонизма, а также свободы выбора человека. Символом всего этого для поэтов стало уже упомянутое, запрещенное исламской религией вино – его воспевание стало символизировать отвержение церковных догм, свободомыслие.
p>Омар Хайям – гуманист, для него ценна каждая личность, ее спокойствие и счастье. Человек и его душевный мир для него превыше всего. Он сравнивает человеческое сердце с мусульманской святыней, камнем Каабой: “Выше тысяч Кааб есть одно из сердец!”
p>Определенную роль в творчестве Омара Хайяма занимают также такие темы: размышления о социальной несправедливости, общественные пороки и личные недостатки людей, осуждение нечестности, жестокости, коварства, блюдолизания со стола богатых, невежества:
p>”Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
p>Чем в число блюдолизов презренных попасть,
p>Лучше кости глодать, чем прельститься сластями,
p>За столом у мерзавцев, имеющих власть”.
p>Темы творчества Омара Хайяма – размышления о природе человека, о драгоценном даре жизни, ее смысле, а также о взаимоотношениях человека с Богом, поисках истины и познании человеком мира.
Омар Хайам – поэт, которого не правильно поняли
Омар Хайам – поэт, которого неправильно поняли
Многим знакомы четверостишия Омара Хайама – знаменитые рубаи, которые для русскоязычного читателя существуют в многочисленных переводах В. Державина и Г. Плисецкого.
Однако для европейской культуры (а русская культура, без сомнения, европейская) открыл Хайама английский поэт Э. Фицжеральд. которому случайно попалась тетрадь с его стихами.
В трактовке англичанина Хайам выглядел как некий гедонист и еретик, который только и делал, что нарушал нормы морали и высмеивал религиозные догмы.
Уже сейчас признано, что Фицжеральд объединил в своих опусах стихи разных восточных поэтов, которые ему просто понравились, и переводом его творчество можно называть весьма условно.
Некоторые исследователи считают, что самому Хайаму принадлежат не более 400-500 рубаи из 5000 приписываемых ему.
Отдельно надо сказать о русскоязычных «переводах».
Дело в том, что перевод стихотворения – процесс двухступенчатый. Сначала переводчик делает дословный перевод стиха вплоть до отдельных слов, а после этого передает этот «полуфабрикат» профессиональному поэту, (вернее, поэту по призванию, по складу души; трудно назвать сочинение стихов профессией). А вот поэт делает то, что можно, скорее всего, назвать вольной импровизацией на тот текст, который попадет ему в руки.
Подобным путем следовал, например, В. Державин, который перевел больше всех – 488 рубаи и опубликовал их в 1965 году отдельной книгой.
Справедливости ради стоит отметить, что стихи Хайама пытались переводить и дословно.
Так, например, известные поэты-переводчики Ц. Бану и К. Арсенева перевели 53 рубаи Хайама с оригинала.
Однако и тут репутация Хайама как вольнодумца отразилась на подборке сюжетов для перевода: все те же радости хмельной жизни и пренебрежение религиозными догмами.
Таков ли был Хайам на самом деле?
Хайам родился в городе Нишапур (ныне иранская провинция Хоросан) в 1048 году в семье мастера-палаточника. В 12 лет он поступил в медресе и прошел курс исламского права и медицины, получив квалификацию хакима (врача). Юноша всерьез увлекся математикой, астрономией и философией.
В возрасте 16 лет, потеряв отца и мать, Хайам направился в Самарканд, бывший в то время признанным научным и культурным центром исламского мира, а через четыре года – в Бухару.
В Бухаре Хайам работал в хранилище книг и написал четыре трактата по математике.
В 1074 году он переезжает в Исфахан ко двору сельджукского султана Мелик-шаха по приглашению его великого визиря Низама-аль-Мулька. Мелик-шах назначил его руководителем дворцовой обсерватории.
Работая на этой должности, Хайам составил солнечный календарь, который был точнее григорианского, «Маликшахские астрономические таблицы», включавшие небольшой звездный каталог и написал «Комментарии к трудностям во введениях книги Евклида» (1077 г.) из трёх книг; во второй и третьей книгах исследовал теорию отношений и учение о числе.
Как математик Хайам оставил свой след в науке
Его перу принадлежит «Трактат о доказательствах задач алгебры и алмукабалы», в котором даётся классификация уравнений и излагается решение уравнений 1-й, 2-й и 3-й степени.
Скончался Хайам в 1131 году. О его смерти со слов зятя ученого написал известный персидский историк Абуль-Хасан Байхаки. По его свидетельству, перед самой смертью Хайам читал «Канон врачебной науки» Ибн Сины. Закрыв книгу, он позвал своих родственников и составил завещание. Затем он совершил ночную молитву и произнёс: «Боже! По мере своих сил я старался познать Тебя. Прости меня! Поскольку я познал Тебя, постольку я к Тебе приблизился».
С этими словами на устах Хайам умер.
Но вернемся к стихам Хайама.
Одна из главных мыслей, пронизывающих его рубаи – это величие Творца, суть которого людям постичь невозможно:
[Из] тех, кто мудростью просверлил жемчужину смысла,
[Кто] говорил [так много] слов о сущности господа,
Никто не раскрыл основной нити тайн:
Сначала посуесловили, а затем — заснули.
Или вот еще одно знаменитое рубаи, которое любят цитировать люди, претендующие на образованность и интеллектуальность:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
(Перевод О. Румера)
А это подстрочник с оригинала:
Есть две вещи, лежащие в основе мудрости
И которые следует отнести к числу самых важных «невысказанных откровений»:
Не кушать всё, что есть из еды
И лучше быть в одиночестве, чем любить всё, что существует.
«Невысказанное откровение» – намек на 78 аят суры «Верующий», где говорится: «Мы уже отправляли посланников до тебя. Среди них есть такие, о которых Мы рассказали тебе, и такие, о которых Мы не рассказывали тебе. Все посланники показывали знамения только с дозволения Аллаха. Когда же явится веление Аллаха, будет вынесен истинный приговор, и тогда приверженцы лжи окажутся в убытке».
«Быть в одиночестве» – здесь аллюзия на молитвенное уединение, поминание Аллаха (зикр) и отказ от любви к земному миру, который, без сомнения, лишь временное пристанище.
«Винная» тема в рубаи – дань суфийской традиции иносказания, где речь идет об опьянении Истиной, опьянении от ее постижения. Но ведь наука, так как понимали ее средневековые мусульмане была одним из средств приближения к Аллаху, так как, исследуя окружающий мир, открывая законы, по которым живет природа, существует этот мир, мусульманин познает мудрость Аллаха и Его величие, ведь не даром Всевышний сказал в Коране: «Воистину, в сотворении небес и земли, в смене ночи и дня, в [сотворении] корабля, который плавает по морю с товарами полезными, в дожде, который посылает Господь с неба, а потом оживляет [влагою] землю иссохшую и расселяет на ней животных всяческих, в смене ветров, в облаках, покорных [воле Божией], между небом и землей [плывущих], – во всем этом знамения для людей разумеющих». (сура «Аль-Бакара, 164).
Да и не мог пьяница и развратник быть выдающимся астрономом и математиком. Кто не верит, тот пусть посмотрит вокруг: столько пьяниц, но ни одного гения.
Ильдар Мухмеджанов
Интересная статья? Пожалуйста, сделайте репост!
Если вы нашли ошибку, выделите текст и нажмите Ctrl + Enter.
Лучшие стихи и рубаи Омар Хаяма
Гиясаддин Абуль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури (18 мая 1048, 4 декабря 1131) — персидский философ, математик, астроном, поэт.При жизни Хайям был известен только в качестве учёного. Однако, на протяжении всей жизни он писал стихотворные афоризмы (рубаи), в которых высказывал свои сокровенные мысли о жизни, о человеке, о его знании. Точно установить, какие из них действительно принадлежат Омару Хайяму, практически невозможно. Некоторые исследователи считают возможным авторство Хайяма в отношении 300—500 рубаи.
Предлагаем Вашему вниманию лучшие из них….
О жизни
Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно!
Вот последняя правда, открытая мной.
—
Я — школяр в этом лучшем из лучших миров.
Труд мой тяжек: учитель уж больно суров!
До седин я у жизни хожу в подмастерьях,
Все еще не зачислен в разряд мастеров…
—
И пылинка — живою частицей была,
Черным локоном, длинной ресницей была.
Пыль с лица вытирай осторожно и нежно:
Пыль, возможно, Зухрой яснолицей была!
—
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
—
О счастье
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Верь минуте текущей — будь счастлив теперь!
—
Разорвался у розы подол на ветру.
Соловей наслаждался в саду поутру.
Наслаждайся и ты, ибо роза — мгновенна,
Шепчет юная роза: «Любуйся! Умру…»
—
Что есть счастье? Ничтожная малость. Ничто.
Что от прожитой жизни осталось? Ничто.
Был я жарко пылавшей свечой наслажденья.
Все, казалось, — мое. Оказалось — ничто.
—
Веселись! Ибо нас не спросили вчера.
Эту кашу без нас заварили вчера.
Мы не сами грешили и пили вчера —
Все за нас в небесах предрешили вчера.
—
О мире
О невежды! Наш облик телесный — ничто,
Да и весь этот мир поднебесный — ничто.
Веселитесь же, тленные пленники мига,
Ибо миг в этой камере тесной — ничто!
—
Все, что в мире нам радует взоры, — ничто.
Все стремления наши и споры — ничто,
Все вершины Земли, все просторы — ничто.
Все, что мы волочем в свои норы, — ничто.
—
Были б добрые в силе, а злые слабы —
Мы б от тяжких раздумий не хмурили лбы!
Если б в мире законом была справедливость —
Не роптали бы мы на превратность судьбы.
—
Добровольно сюда не явился бы я.
И отсюда уйти не стремился бы я.
Я бы в жизни, будь воля моя, не стремился
Никуда. Никогда. Не родился бы я.
—
О человеке
Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
—
Вот лицо мое — словно прекрасный тюльпан,
Вот мой стройный, как ствол кипарисовый, стан,
Одного, сотворенный из праха, не знаю:
Для чего этот облик мне скульптором дан?
—
Долго ль спину придется мне гнуть или нет,
Скоро ль мне суждено отдохнуть или нет —
Что об этом вздыхать, если даже вздыхая,
Я не знаю: успею вздохнуть или нет?
—
Если все государства, вблизи и вдали,
Покоренные, будут валяться в пыли —
Ты не станешь, великий владыка, бессмертным.
Твой удел невелик: три аршина земли.
Омар хайям о хорошем человеке. Афоризмы омара хайяма
И сегодня у нас мудрые высказывания Омара Хайяма, испытанные временем.
Эпоха Омара Хайяма, породившая его мудрые высказывания.
Омар Хайям (18.5.1048 — 4.12.1131 г.г.) жил в эпоху Восточного средневековья. Родился в Персии (Иран) в городе Нишапур. Там он получил хорошее образование.
Выдающиеся способности Омара Хайяма привели его для продолжения образования в крупнейшие центры науки — города Балх и Самарканд.
Уже в 21 год он стал крупным учёным — математиком, звездочетом. Омар Хайям написал математические труды, настолько выдающиеся, что некоторые из них дошли до нашего времени. Дошли до нас и некоторые его книги.
Он оставил крупное научное наследие, в том числе календарь, по которому жил весь Восток с 1079 года и до середины 19 века. Календарь так и называется до сих пор: Календарь Омара Хайяма. Этот календарь лучше, точнее, чем введённый позднее Григорианский календарь, по которому живём мы сейчас.
Омар Хайям был мудрейшим и образованнейшим человеком. Астроном, звездочёт, математик, специалист по гороскопам — везде он был передовым, крупнейшим ученым.
А всё-таки, Омар Хайям особенно прославился мудрыми высказываниями, которые рифмовал в четверостишия — рубаи. Они дошли до нашего времени, их много сотен на разные темы: о жизни, о любви, о Боге, о вине и женщинах.
С некоторыми из мудрых высказываний Омара Хайяма мы познакомимся, дорогие читатели, здесь.
Мудрые высказывания Омара Хайяма о жизни.
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
День сегодняшний завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Верь минуте текущей — будь счастлив теперь!
Молчанье – щит от многих бед,
А болтовня – всегда во вред.
Язык у человека мал,
Но сколько жизней он сломал!
В этом тёмном мире
Считай истинным только
Духовное богатство,
Ибо оно никогда не обесценится.
Коль, можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим,
Сокровища свои потрать, пока ты жив,
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Омар Хайям
Коли есть у тебя для житья закуток,
В наше подлое время, и хлеба кусок,
Коли ты никому не слуга, не хозяин,
Счастлив ты и воистину духом высок.
Благородство и подлость, отвага и страх —
Все с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже —
Мы такие, какими нас создал Аллах!
Ветер жизни иногда свиреп.
В целом жизнь, однако, хороша.
И не страшно, когда черный хлеб,
Страшно, когда черная душа…
Не зли других и сам не злись,
Мы гости в этом бренном мире.
И, если что не так — смирись!
Будь поумней и улыбнись.
Холодной думай головой.
Ведь в мире все закономерно:
Зло, излученное тобой,
К тебе вернется непременно!
Я знаю мир: в нём вор сидит на воре,
Мудрец всегда проигрывает в споре с глупцом,
Бесчестный честного стыдит,
А капля счастья тонет в море горя…
Мудрые высказывания Омара Хайяма о любви.
Остерегайся раны наносить
Душе, которая тебя хранит и любит.
Она намного тяжелей болит.
И, все простив, поймет и не осудит.
Всю боль и горечь от тебя забрав,
Безропотно останется в терзаньях.
Ты не услышишь дерзости в словах.
Ты не увидишь злой слезы сверканья.
Остерегайся раны наносить
Тому, кто грубой силой не ответит.
И кто не может шрамы залечить.
Кто твой удар любой покорно встретит.
Остерегайся сам жестоких ран,
Которые твоей душе наносит
Тот, кто тобой храним как талисман,
Но кто тебя в своей душе — не носит.
Мы так жестоки к тем, кто уязвим.
Беспомощны для тех, кого мы любим.
Следы от ран бесчисленных храним,
Которые простим… но не забудем!!!
Показывать можно только зрячим.
Петь песню — только тем, кто слышит.
Дари себя тому, кто будет благодарен,
Кто понимает, любит вас и ценит.
В сей мир едва ли снова попадём,
Своих друзей вторично не найдём.
Лови же миг! Ведь он не повторится,
Как ты и сам не повторишься в нём.
В этом мире любовь — украшенье людей;
Быть лишенным любви — это быть без друзей.
Тот, чье сердце к напитку любви не прильнуло,
Тот — осел, хоть не носит ослиных ушей!
Горе сердцу, которое льда холодней,
Не пылает любовью, не знает о ней,
А для сердца влюбленного — день, проведённый
Без возлюбленной, — самый пропащий из дней!
Ты не считай друзей наперечет!
Не тот твой друг, кем любопытство движет,
а тот, кто с радостью с тобой разделит взлет…
И кто в беде… твой тихий плач… услышит…
Омар Хайям
Да, женщина похожа на вино,
А где вино,
Там важно для мужчины
Знать чувство меры.
Не ищи причины
В вине, коль пьян —
Виновно не оно.
Да, в женщине, как в книге, мудрость есть.
Понять способен смысл её великий
Лишь грамотный.
И не сердись на книгу,
Коль, неуч, не сумел её прочесть.
Омар Хайям
Мудрые высказывания Омара Хайяма о Боге и религии.
Бог есть, и всё есть Бог! Вот средоточье знанья,
Почерпнутого мной из Книги мирозданья.
Сиянье Истины увидел сердцем я,
И мрак безбожия сгорел до основанья.
Бушуют в келиях, мечетях и церквах,
Надежда в рай войти и перед адом страх.
Лишь у того в душе, кто понял тайну мира,
Сок этих сорных трав весь высох и зачах.
В Книге Судеб ни слова нельзя изменить.
Тех, кто вечно страдает, нельзя извинить.
Можешь пить свою желчь до скончания жизни:
Жизнь нельзя сократить и нельзя удлинить.Омар Хайям
Цель творца и вершина творения — мы.
Мудрость, разум, источник прозрения — мы.
Этот круг мироздания перстню подобен.
—
В нем граненый алмаз, без сомнения, мы!
Что говорил современник о мудрости Омара Хайяма, о его жизни и смерти.
Омар Хайям имел много учеников, которые оставили о нём воспоминания.
Привожу воспоминания одного из них:
«Однажды в городе Балы, на улице работорговцев, во дворце эмира, на пиру за веселой беседой наш учитель Омар Хайям сказал: „Меня похоронят в таком месте, где всегда в дни весеннего равноденствия свежий ветер будет осыпать цветы плодовых ветвей“. Через двадцать четыре года я побывал в Нишапуре, где был похоронен этот великий человек, и попросил указать мне его могилу. Меня привели на кладбище Хайры, и я увидел могилу у подножия садовой стены, осененную грушевыми и абрикосовыми деревьями и осыпанную лепестками цветов так, что она была совершенно скрыта под ними. Я вспомнил слова, сказанные в Балхе, и заплакал. Нигде во всем мире до обитаемых его границ не бывало человека, подобного ему».
Омар Хаям – великий персидский философ, поэт и математик, он ушёл из жизни 4 декабря 1131 года, но его мудрость живёт веками. Омар Хаям – восточный философ, о нём слышал каждый человек на этой планете, во всех вероисповеданиях Омара Хаяма изучают в школе и высших учебных заведениях. Его творения – рубайаты – четверостишия, мудрые, и в то же время с юмором, изначально носили двоякий смысл. Рубайаты говорят о том, чего нельзя сказать вслух открытым текстом.
Высказывания Омара Хаяма о жизни и человеке
Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
Один не разберёт, чем пахнут розы. Другой из горьких трав добудет мёд. Кому-то мелочь дашь, навек запомнит. Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймёт.
В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь. Другой — листвы зелёной вязь, весну и небо голубое.
Мы источник веселья и скорби рудник. Мы вместилище скверны и чистый родник. Человек, словно в зеркале мир многолик. Он ничтожен и он же безмерно велик!
Кто жизнью бит, тот большего добьётся. Пуд соли съевший выше ценит мёд. Кто слезы лил, тот искренней смеётся. Кто умирал, тот знает, что живёт!
Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим. Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим. Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаём. Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждём.
Мы больше в этот мир вовек не попадём, вовек не встретимся с друзьями за столом. Лови же каждое летящее мгновенье — его не подстеречь уж никогда потом.
Не завидуй тому, кто силен и богат, за рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вдоху. Обращайся, как с данной тебе напрокат.
Высказывания Омара Хаяма о любви
Чтоб мудро жизнь прожить знать надобно не мало. Два важных правила запомни для начала: ты лучше голодай, чем что попало есть и лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
Шипы прелестных роз — цена благоуханья. Цена хмельных пиров — похмельные страданья. За пламенную страсть к единственной своей ты должен заплатить годами ожидания.
О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет. Где нет любви мучений, где грёз о счастье нет. День без любви — потерян: тусклее и серей, чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет.
В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства.
«произведение было удалено в связи с обращением правообладателя»
Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?
Зачем ты пользы ждешь от мудрости своей?
Удоя от козла дождешься ты скорей.
Прикинься дураком — и больше пользы будет,
А мудрость в наши дни дешевле, чем порей.
Рубаи Омара Хайяма
Благородные люди, друг друга любя,
Видят горе других, забывают себя.
Если чести и блеска зеркал ты желаешь, —
Не завидуй другим, — и возлюбят тебя.
Рубаи Омара Хайяма
Благородство и подлость, отвага и страх —
Все с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже.
Мы такие, какими нас создал Аллах!
Рубаи Омара Хайяма
Брат, не требуй богатств — их не хватит на всех.
Не взирай со злорадством святоши на грех.
Есть над смертными Бог. Что ж до дел у соседа,
То в халате твоем еще больше прорех.
Рубаи Омара Хайяма
Бросать не стоит в будущее взгляд,
Мгновенью счастья будь сегодня рад.
Ведь завтра, друг, и мы сочтемся смертью
С ушедшими семь тысяч лет назад.
Рубаи Омара Хайяма
Будешь в обществе гордых учёных ослов,
Постарайся ослом притвориться без слов,
Ибо каждого, кто не осёл, эти дурни
Обвиняют немедля в подрыве основ.
Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури — полное имя человека, который нам более известен как Омар Хайям.
Этот персидский поэт, математик, философ, астролог, астроном известен во всем мире благодаря своим четверостишиям «рубаи», которые восхищают своей мудростью, лукавством, дерзостью и юмором. Его стихи — просто кладезь извечной мудрости жизни, которые были актуальны во времена жизни поэта (1048 — 1131 гг), и не утратили своей актуальности в наши дни. Предлагаем прочитать стихи и цитаты Омара Хайяма и насладиться их содержанием.
Перенеся лишенья, ты станешь вольной птицей.
А капля станет перлом в жемчужнице-темнице.
Раздашь свое богатство – оно к тебе вернётся.
Коль чаша опустеет – тебе дадут напиться.
О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас,
а те кто лучше нас… Им просто не до нас
Ад и рай в небесах утверждают ханжи;
Я в себя заглянул — убедился во лжи.
Ад и рай не круги во дворце мирозданья;
Ад и рай это две половинки души.
Если низменной похоти станешь рабом, —
Будешь в старости пуст, как покинутый дом.
Оглянись на себя и подумай о том,
Кто ты есть, где ты есть и — куда же потом?
Мы источник веселья — и скорби рудник,
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
Нам жизнь навязана; ее водоворот
Ошеломляет нас, но миг один – и вот
Уже пора уйти, не зная цели жизни…
Приход бессмысленный, бессмысленный уход!
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
Кто битым жизнью был, тот большего добьется,
Пуд соли съевший, выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется,
Кто умирал, тот знает, что живет.
Все покупается и продается
И жизнь откровенно над нами смеется.
Мы негодуем, мы возмущаемся,
Но продаемся и покупаемся.
Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив;
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.
Омар Хайям был великим человеком! Всегда восхищалась его глубокими познаниями человеческой души! Его высказывания актуальны и по сей день! Похоже люди с того давнего времени не сильно поменялись!
Свои рубаи ученый писал всю жизнь. Он мало пил вина, но описывает его великую мудрость. Ничего мы не знаем и о его личной жизни, но он тонко описывает любовь.
Мудрые высказывания Омара Хайяма заставляют нас забыть о всей суете и хоть на миг призадуматься о великих ценностях. Предлагаем вам самые лучшие цитаты Омара Хайяма о любви и жизни:
О жизни
1. Один не разберет, чем пахнут розы. Другой из горьких трав добудет мед. Кому-то мелочь дашь, навек запомнит. Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет.
2. Кто жизнью бит, тот большего добьется. Пуд соли съевший выше ценит мед. Кто слезы лил, тот искренней смеется. Кто умирал, тот знает, что живет!
3. Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
4. В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь. Другой — листвы зелёной вязь, весну и небо голубое.
5. Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим. Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем. Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.
6. Мы источник веселья и скорби рудник. Мы вместилище скверны и чистый родник. Человек, словно в зеркале мир многолик. Он ничтожен и он же безмерно велик!
7. Мы больше в этот мир вовек не попадем, вовек не встретимся с друзьями за столом. Лови же каждое летящее мгновенье — его не подстеречь уж никогда потом.
8. С этой жизнью короткою, равною вдоху. Обращайся, как с данной тебе напрокат.
9. Не завидуй тому, кто силен и богат, за рассветом всегда наступает закат.
О любви
10. Дарить себя — не значит продавать. И рядом спать — не значит переспать. Не отомстить — не значит все простить. Не рядом быть — не значит не любить!
11. О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет. Где нет любви мучений, где грез о счастье нет. День без любви — потерян: тусклее и серей, чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет.
12. Чтоб мудро жизнь прожить знать надобно не мало. Два важных правила запомни для начала: ты лучше голодай, чем что попало есть и лучше будь один, чем вместе с кем попало.
13. В любимом человеке нравятся даже недостатки, а в нелюбимом раздражают даже достоинства.
14. Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
15. Сорваный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение — дописано,а любимая женщина — счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.
Жизнь пронесется, как одно мгновенье,
Ее цени, в ней черпай наслажденье.
Как проведешь ее — так и пройдет,
Не забывай: она — твое творенье.
Не забывай, что ты не одинок: в самые тяжкие минуты рядом с тобой Бог
То что Бог нам однажды отмерил, друзья,
Увеличить нельзя и уменьшить нельзя.
Постараемся с толком истратить наличность,
На чужое не зарясь, взаймы не прося.
Вы даже не замечаете, что ваши мечты сбываются, вам всего всегда мало!
Жизнь — пустыня, по ней мы бредем нагишом.
Смертный, полный гордыни, ты просто смешон!
Ты для каждого шага находишь причину —
Между тем он давно в небесах предрешен.
Свою слепить бы жизнь из самых умных дел
Там не додумался, тут вовсе не сумел.
Но Время — вот у нас учитель расторопный!
Как подзатыльник даст, ты малость поумнел.
Меня уже абсолютно ничего не расстраивает и не удивляет.
Всё нормально в любом случае.
Знайте, главный источник бытия — это любовь
Трудно замыслы бога постичь, старина.
Нет у этого неба ни верха, ни дна.
Сядь в укромном углу и довольствуйся малым:
Лишь бы сцена была хоть немного видна!
Не искавшему путь вряд ли путь и укажут —
Постучись — и откроются двери к судьбе!
Скачай мою книгу, которая поможет тебе достичь счастья, успеха и богатства
1 уникальная система развития личности
3 важных вопроса для осознанности
7 сфер для создания гармоничной жизни
Секретный бонус для читателей
уже скачали 7 259 человек
Капля стала плакать, что рассталась с морем,
Море засмеялось над наивным горем.
Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
Когда в человека кидаешь грязь, помни — до него она может не долететь, а на твоих руках останется.
Как нужна для жемчужины полная тьма
Так страданья нужны для души и ума.
Ты лишился всего, и душа опустела?
Эта чаша наполнится снова сама!
Молчанье — щит от многих бед, а болтовня всегда во вред.
Язык у человека мал, но сколько жизней он сломал.
Если есть у тебя для житья закуток —
В наше подлое время — и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин —
Счастлив ты и воистину духом высок.
Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
Так как вечных законов твой ум не постиг
Волноваться смешно из-за мелких интриг.
Так как бог в небесах неизменно велик —
Будь спокоен и весел, цени этот миг.
Кому-то мелочь дашь и он на век запомнит, кому-то жизнь отдашь, а он не вспомнит.
Не смешно ли весь век по копейке копить,
Если вечную жизнь все равно не купить?
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, —
Постарайся же времени не упустить!
Упавший духом гибнет раньше срока
Мы у Бога — игрушки творения все,
Во вселенной Его лишь владения все.
И к чему состязания наши в богатстве —
Мы, не правда ль, в одном заточении все?
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
Ветер жизни иногда свиреп.
В целом жизнь, однако, хороша…
И не страшно, когда черный хлеб,
Страшно, когда черная душа…
Отчего всемогущий творец наших тел
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны — зачем умираем?
Если несовершенны — то кто бракодел?
Если б мне всемогущество было дано
— Я бы небо такое низринул давно
И воздвиг бы другое, разумное небо
Чтобы только достойных любило оно.
Встанем утром и руки друг другу пожмем,
На минуту забудем о горе своем,
С наслаждением вдохнем этот утренний воздух,
Полной грудью, пока еще дышим, вдохнем.
До рождения ты не нуждался ни в чем,
А родившись, нуждаться во всем обречен.
Только сбросишь гнет постыдного тела,
Снова станешь свободным, как Бог, богачом.
В каких сферах жизни тебе необходимо развиваться?
Начни свое движение к более гармоничной жизни прямо сейчас
Духовный рост 42% Личностный рост 67% Здоровье 35% Отношения 55% Карьера 73% Финансы 40% Яркость жизни 88%
Афоризмы Омара Хайяма занимают важное место в мировой литературе не случайно.
Ведь все знают этого выдающегося мудреца древности. Однако не каждый догадывается о том, что Омар Хайям был кроме всего прочего выдающимся математиком, внесшим серьезный вклад в алгебру, писателем, философом и музыкантом.
Он родился 18 мая 1048 и прожил долгие 83 года. Вся его жизнь прошла в Персии (современный Иран).
Конечно, больше всего этот гений прославился своими четверостишиями, которые называются Рубаи Омара Хайяма. Они содержат в себе глубокий смысл , тонкую иронию, изысканный юмор и удивительные и смысле бытия.
Имеется много разных переводов рубаи великого перса. Предлагаем вашему вниманию лучшие высказывания и афоризмы Омара Хайяма.
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Ветер жизни иногда свиреп.
В целом жизнь, однако, хороша
И не страшно, когда черный хлеб,
Страшно, когда черная душа…
Я — школяр в этом лучшем из лучших миров.
Труд мой тяжек: учитель уж больно суров!
До седин я у жизни хожу в подмастерьях,
Все еще не зачислен в разряд мастеров…
Не смешно ли весь век по копейке копить,
Если вечную жизнь все равно не купить?
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, —
Постарайся же времени не упустить!
И с другом и с врагом ты должен быть хорош!
Кто по натуре добр, в том злобы не найдешь.
Обидишь друга — наживешь врага ты,
Врага обнимешь — друга обретешь.
Если есть у тебя для жилья закуток —
В наше подлое время — и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин —
Счастлив ты и воистину духом высок.
Океан, состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход — не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг…
От безбожья до Бога — мгновенье одно!
От нуля до итога — мгновенье одно.
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь — ни мало, ни много — мгновенье одно!
Вино запрещено, но есть четыре «но»:
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.
В одно окно смотрели двое.
Один увидел дождь и грязь.
Другой — листвы зелёной вязь,
Весну и небо голубое.
Мы источник веселья и скорби рудник.
Мы вместилище скверны и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир многолик.
Он ничтожен и он же безмерно велик!
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
Как часто, в жизни ошибаясь,
теряем тех, кем дорожим.
Чужим понравиться стараясь,
порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не стоит,
а самых верных предаем.
Кто нас так любит, обижаем,
и сами извинений ждем.
Не завидуй тому, кто силен и богат,
за рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вдоху.
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
И пылинка — живою частицей была.
Черным локоном, длинной ресницей была.
Пыль с лица вытирай осторожно и нежно:
Пыль, возможно, Зухрой яснолицей была!
Я однажды кувшин говорящий купил.
«Был я шахом! — кувшин безутешно вопил —
Стал я прахом. Гончар меня вызвал из праха
Сделал бывшего шаха утехой кутил».
Этот старый кувшин на столе бедняка
Был всесильным везиром в былые века.
Эта чаша, которую держит рука, —
Грудь умершей красавицы или щека…
Был ли в самом начале у мира исток?
Вот загадка, которую задал нам Бог,
Мудрецы толковали о ней, как хотели, —
Ни один разгадать ее толком не смог.
Тот усердствует слишком, кричит: «Это — я!»
В кошельке золотишком бренчит: «Это – я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки –
смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это – я!»
Видишь этого мальчика, старый мудрец?
Он песком забавляется — строит дворец.
Дай совет ему: «Будь осторожен, юнец,
С прахом мудрых голов и влюбленных сердец!».
В колыбели — младенец, покойник — в гробу:
Вот и все, что известно про нашу судьбу.
Выпей чашу до дна — и не спрашивай много:
Господин не откроет секрета рабу.
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Верь минуте текущей — будь счастлив теперь!
Месяца месяцами сменялись до нас,
Мудрецы мудрецами сменялись до нас.
Эти мертвые камни у нас под ногами
Прежде были зрачками пленительных глаз.
Вижу смутную землю — обитель скорбей,
Вижу смертных, спешащих к могиле своей,
Вижу славных царей, луноликих красавиц,
Отблиставших и ставших добычей червей.
Нет ни рая, ни ада, о сердце мое!
Нет из мрака возврата, о сердце мое!
И не надо надеяться, о мое сердце!
И бояться не надо, о сердце мое!
Мы — послушные куклы в руках у Творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене Всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.
Хорошо, если платье твое без прорех.
И о хлебе насущном подумать не грех.
А всего остального и даром не надо —
Жизнь дороже богатства и почестей всех.
Нищим дервишем ставши — достигнешь высот.
Сердце в кровь изодравши — достигнешь высот.
Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!
Лишь с собой совладавши — достигнешь высот.
Наверняка Вам понравились афоризмы Омара Хайяма . Читать рубаи этого великого человека интересно и полезно.
Обратите также внимание на – получите массу интеллектуального удовольствия!
Ну и, конечно же, читайте, чтобы ближе узнавать гениев человечества.
Понравился пост? Нажми любую кнопку:
Цитаты и афоризмы:
Распечатать
Омар Хайям посвятил себя изучению самой жизни. Он много занимался научной работой в таких областях, как математика, астрономия, медицина, философия, но миру больше всего запомнился как поэт, автор четверостиший рубаи. К сожалению, при жизни Хайяма его незаурядный ум не оценили. О нём вспомнили лишь в XIX веке, когда и пришла к нему мировая слава.
В своих рубаи Хайям затрагивает вопросы о смысле бытия, целомудрии, счастье, любви, дружбе и, конечно, о своём любимом напитке — .
О жизни
— 1 —
Не завидуй тому, кто силён и богат. За рассветом всегда наступает закат. С этой жизнью короткою, равною вздоху, обращайся как с данной тебе напрокат.
— 2 —
Кто жизнью бит, тот большего добьётся. Пуд соли съевший выше ценит мёд. Кто слёзы лил, тот искренней смеётся. Кто умирал, тот знает, что живёт!
— 3 —
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: ад и рай — не круги во дворце мироздания, ад и рай — это две половины души.
— 4 —
Всё покупается и продаётся, и жизнь откровенно над нами смеётся. Мы негодуем, мы возмущаемся, но продаёмся и покупаемся.
— 5 —
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь, дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь. Ни былой, ни грядущей минуте не верь. Верь минуте текущей — будь счастлив теперь!
О любви
— 6 —
Да, в женщине, как в книге, мудрость есть. Понять способен смысл её великий лишь грамотный. И не сердись на книгу, коль, неуч, не сумел её прочесть.
— 7 —
В одной руке цветы, в другой — бокал бессменный, пируй с возлюбленной, забыв о всей Вселенной, покуда смерти смерч вдруг не сорвёт с тебя, как розы лепестки, сорочку жизни бренной.
— 8 —
Кто урод, кто красавец — не ведает страсть. В ад согласен безумец влюблённый попасть. Безразлично влюблённым, во что одеваться, что на землю стелить, что под голову класть.
— 9 —
Чьё сердце не горит любовью страстной к милой, без утешения влачит свой век унылый. Дни, проведённые без радостей любви, считаю тяготой ненужной и постылой.
— 10 —
Любить и быть любимым — это счастье. Вы берегите от простых ненастий. И взяв бразды любви совместно жадно в руки, не отпускайте никогда, даже живя в разлуке…
О вине
— 11 —
Твердят, будто пьяницы в ад угодят. Всё вздор! Кабы пьющих отправили в ад, да всех женолюбов туда же им вслед, пустым, как ладонь, стал бы ваш райский сад.
— 12 —
Сердце! Пусть хитрецы, сговорясь заодно, осуждают вино, дескать, вредно оно. Если душу отмыть свою хочешь и тело — чаще слушай стихи, попивая вино.
— 13 —
Сад цветущий, подруга и чаша с вином — вот мой рай. Не хочу очутиться в ином. Да никто и не видел небесного рая! Так что будем пока утешаться в земном.
— 14 —
Но учит той же мудрости вино, на каждом кубке — жизненная пропись: «Прильни устами — и увидишь дно!»
— 15 —
Вино запрещено, но есть четыре но: смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьёт вино. При соблюдении сих четырёх условий всем здравомыслящим вино разрешено.
Биография Омара Хайяма полна тайн и загадок, а его образ овеян легендами. На Древнем Востоке его почитали, как ученого. Нам же он более известен, как поэт, философ, хранитель мудрости — афоризмов, полных юмора и лукавства. Омар Хайям – гуманист, для него душевный мир человека превыше всего. Он ценит радость жизни и наслаждение от каждой минуты. А его стиль изложения давал возможность выражать то, чего нельзя было сказать вслух открытым текстом.
Сорваный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение — дописано, а любимая женщина — счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.
Можно соблазнить мужчину у которого есть жена, можно соблазнить мужчину у которого любовница, но нельзя соблазнить мужчину у которого есть любимая женщина!
Не бойтесь потерять тех, кто не побоялся потерять вас. Чем ярче горят мосты за спиной, тем светлее дорога впереди…
В этом мире неверном не будь дураком: Полагаться не вздумай на тех, кто кругом. Твердым оком взгляни на ближайшего друга — Друг, возможно, окажется злейшим врагом.
Будь проще к людям. Хочешь быть мудрей — Не делай больно мудростью своей.
Настоящий друг — это человек, который выскажет тебе в глаза все, что о тебе думает, а всем скажет, что ты — замечательный человек.
И с другом и с врагом ты должен быть хорош! Кто по натуре добр, в том злобы не найдешь. Обидишь друга — наживешь врага ты, Врага обнимешь — друга обретешь.
Я думаю, что лучше одиноким быть,
Чем жар души «кому-нибудь» дарить
Бесценный дар отдав кому попало
Родного встретив, не сумеешь полюбить.
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг. Скорее лучше близких, вдали живущий друг. Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг. В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
Меняем реки, страны, города. Иные двери. Новые года. А никуда нам от себя не деться, а если деться — только в никуда.
Ты выбрался из грязи в князи, но быстро князем становясь… Не позабудь, чтобы не сглазить…, не вечны князи — вечна грязь.
Меня никогда не отталкивала бедность человека, другое дело, если бедны его душа и помыслы.
Добро не одевает маску зла, но часто зло под маскою добра, творит свои безумные дела.
Задумчивая душа склоняется к одиночеству.
Когда уходите на пять минут, Не забывайте оставлять тепло в ладонях. В ладонях тех, которые вас ждут, В ладонях тех, которые вас помнят…
Кто битым жизнью был, тот большего добьётся, Пуд соли съевший выше ценит мёд. Кто слёзы лил, тот искренней смеётся, Кто умирал, тот знает, что живёт.
Любовь может обойтись без взаимности, но дружба — никогда.
Только суть, как достойно мужчин, говори,
Лишь ответствуя — слов господин — говори.
Уха два, а язык дан один не случайно —
Дважды слушай и раз лишь один говори!
Будь счастлив в этот миг. Этот миг и есть твоя жизнь.
Не верь тому, кто говорит красиво, в его словах всегда игра. Поверь тому, кто молчаливо, творит красивые дела.
Что толку толковать тому, кто бестолков!
Не забывай, что ты не одинок: в самые тяжкие минуты рядом с тобою — Бог.
Тому, кто не грешил, не будет и прощенья.
Ты — рудник, коль на поиск рубина идешь, Ты — любим, коль надеждой свиданья живешь. Вникни в суть этих слов — и нехитрых, и мудрых: Все, что ищешь, в себе непременно найдешь!
Страсть не может с глубокой любовью дружить, если сможет, то вместе недолго им быть.
Не смотри, что иной выше всех по уму,
А смотри, верен слову ли он своему.
Если он своих слов не бросает на ветер —
Нет цены, как ты сам понимаешь, ему.
Словно ветер в степи, словно в речке вода,
День прошел — и назад не придет никогда.
Будем жить, о подруга моя, настоящим!
Сожалеть о минувшем — не стоит труда.
Когда о вас сплетничают — это значит, что вас хватает не только на себя, но и на других. Они заполняют себя вами.
Я мир сравнил бы с шахматной доской-
то день, то ночь, а пешки мы с тобой.
Подвигают тихонько и побили
и в темный ящик сунут на покой!
Океан, состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход не имеет значенья.
Просто муха в окно залетела на миг…
Мы уйдем без следа — ни имен, ни примет. Этот мир простоит еще тысячи лет. Нас и раньше тут не было — после не будет. Ни ущерба, ни пользы от этого нет.
Не хмурь бровей из-за ударов рока,
Упавший духом гибнет раньше срока.
Ни ты, ни я не властны над судьбой.
Мудрей смириться с нею. Больше проку!
Никогда не стоит никому ничего объяснять. Тот, кто не хочет слушать, не услышит и не поверит, а тот, кто верит и понимает, не нуждается в объяснениях.
Смысла нет перед будущим дверь запирать,
Смысла нет между злом и добром выбирать.
Небо мечет вслепую игральные кости —
Все, что выпало, надо успеть проиграть!
Из-за того, что не пришло, ты не казни себя. Из-за того, что отошло, ты не кляни себя. Урви от подлой жизни клок — и не брани себя. Покуда меч не поднял рок — живи, храни себя.
Жизни стыдно за тех, кто сидит и скорбит, кто не помнит утех, не прощает обид…
Счастье смелым даётся, не любит тихонь,
Ты за счастье и в воду иди и в огонь.
Перед богом равны и бунтарь и покорный,
Не зевай — своё счастье не проворонь.
Время тихой любви — это больше забота… По глазам уловить, с полуслова понять. Ведь любовь, как ни странно — большая работа, если ей дорожишь и не хочешь терять.
Дни жизни даже горькие цени, ведь навсегда уходят и они.
Благородство и подлость, отвага и страх-всё с рожденья заложено в наших телах. Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже-мы такие, какими нас создал Аллах.
Известно, в мире все лишь суета сует:
Будь весел, не горюй, стоит на этом свет.
Что было, то прошло, что будет — неизвестно, —
Так не тужи о том, чего сегодня нет.
Благородные люди, друг друга любя,
Видят горе других, забывают себя.
Если чести и блеска зеркал ты желаешь, —
Не завидуй другим, — и возлюбят тебя.
Свою слепить бы жизнь из самых умных дел
Там не додумался, тут вовсе не сумел.
Но Время — вот у нас учитель расторопный!
Как подзатыльник даст, ты малость поумнел.
Не говорите, что мужчина бабник! Если бы он был однолюб, то до вас бы очередь не дошла.
Безгрешными приходим — и грешим,
Веселыми приходим — и скорбим.
Сжигаем сердце горькими слезами
И сходим в прах, развеяв жизнь как дым.
С людьми ты тайной не делись своей,
Ведь ты не знаешь, кто из них подлей.
Как сам ты поступаешь с Божьей тварью,
Того же жди себе и от людей.
Любовь в начале — ласкова всегда.
В воспоминаньях — ласкова всегда.
А любишь — боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем — всегда.
Я пришел к мудрецу и спросил у него:
«Что такое любовь?».
Он сказал: «Ничего».
Но, я знаю, написано множество книг.
«Вечность» — пишут одни, а другие — что «миг».
То опалит огнем, то расплавит как снег,
Что такое любовь? — «Это всё человек!»
И тогда я взглянул ему прямо в лицо:
«Как тебя мне понять? Ничего или всё?»
Он сказал, улыбнувшись: «Ты сам дал ответ!» —
«Ничего или всё! Середины здесь нет!
Как хочется сказать хорошие слова…
Пусть снег идет, а с ним и обновленье.
Что жизнь прекрасна и добра!
Цени все эти милые мгновенья!
Ведь из таких мгновений наша жизнь.
И если верим мы в такое чудо…
Душа поет, и сердце рвется ввысь…
И не страшна нам злая вьюга!
Не существуют зависти и лжи.
А лишь покой, тепло и вдохновенье.
Мы на земле для счастья и любви!
Так пусть продлится этот миг свеченья!
Показывать можно только зрячим. Петь песню — только тем, кто слышит. Дари себя тому, кто будет благодарен, кто понимает, любит и ценит.
Никогда не иди назад. Возвращаться нет уже смысла. Даже если там те же глаза, в которых тонули мысли. Даже если тянет туда, где ещё всё было так мило, не иди ты туда никогда, забудь навсегда, что было. Те же люди в прошлом живут, что любить обещали всегда. Если вспомнил ты это — забудь, не иди ты туда никогда. Не верь им, они — чужие. Ведь когда-то ушли от тебя. Они веру в душе убили, в любовь, в людей и в себя. Живи просто тем, что живешь и хоть жизнь похожа на ад, смотри только вперед, никогда не иди назад.
Жми «Нравится» и получай только лучшие посты в Facebook ↓
Отношения 6 182
Этика сексуальных отношений. Правила, о которых нужно знать каждому
Цитаты 7 725
20 метких цитат Никколо Макивелли о добре и зле, которые стоит знать
Астрология 9 391
Сочинения об авторе хайям — Сборник Биографий
Особенности лирики Омара Хайяма
8 класс
ЖАНРОВО-ТЕМАТИЧЕСКОЕ РАВНООБРАЗИЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПОЭЗИЯ ВОСТОКА ЭПОХИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ. ЛИ БО, ДУ ФУ, ОМАР ХАЙЯМ
ОБРАЗЦЫ СОЧИНЕНИЙ
Особенности лирики Омара Хайяма
Современники называли Омара Хайяма «переводчиком мыслей неба языке людей». Чем же заслужил поэт такую высокую оценку?
Единственной формой своих стихов Омар Хайям выбрал четверостишие. Такая форма была распространена в народной поэзии и имела название рубаи. До нашего времени дошло около ко двух тысяч четверостиший, авторство которых приписывается Омару Хайяму.
Именно в этих произведениях открывается духовный мир поэта – смелого, умного и любознательного человека, которая жила интересами своего времени. Благодаря творчеству Омара Хайяма жанр рубаи приобрел нового содержания.
Обратите внимание
Омар Хайям всегда стремился знаний, никогда не стеснялся учиться. Больше всего, что ценил поэт в людях, было не богатство, а ум. Современники вспоминали, что он никогда не пресмыкался перед деньгами, а преклонялся лишь перед мудростью. Всю жизнь поэт-философ стремился узнать человека и понять смысл ее бытия.
Есть у Омара Хайяма стихи, полны сомнений, разочарований, вызванных проблемами, изменами, человеческой низостью. Но он всегда оставался великим гуманистом.
Хотя поэт жил одиноко, сердце познало радости любви. Для Омара Хайяма любимая – это «волшебная роза», «стройный кипарис», желанная и нежная. В одном из стихотворений он называет себя «рабом страстей».
За такие слова ему не раз приходилось страдать от недоброжелательности некоторых современников. Но поэт не чуждался земных радостей и считал, что каждый человек имеет право на счастье.
Воспевание любви, земных утех, вина (но не пьянства!) предоставляют оптимистического звучания его и порам. В лирике поэта, кроме философских, звучат и гедонистические мотивы.
Высокие и прекрасные истины известны только небу. Но есть люди, которые стремятся опознаны их. Таких смельчаков не останавливают насмешки толпы, оскорбительные выкрики, серость И обыденность жизни, человеческая суета. Они способны возвыситься над всем этим, потому что стремятся к совершенству, в первую очередь – в собственной душе. Каждый новый шаг на этом пути приближает их к Вечности.
Омар Хайям преодолевал невзгоды свои и своего времени творческим воображением, глубиной мышления. Его произведения и сейчас привлекают миллионы читателей.
Источник: http://zarlitra.in.ua/161.html
Что нужно знать об Омаре Хайяме
Омар Хайям известен каждому. Все слышали или читали его стихи. Правда, ему ли принадлежит большая их часть, вопрос спорный. Зато однозначно можно сказать, что он был величайшим ученым своего времени, и слава его – шире популярности поэта для открыток.
Омар Хайям – один из самых издаваемых в России зарубежных поэтов. С его рубаи, афоризмами, или историями о нем сталкивались фактически все. Можно даже сказать, что он – один из самых цитируемых в нашей стране поэтов, но у этой популярности есть и оборотная сторона.
Омар Хайям подвергся серьезной вульгаризации, его рубаи печатаюся даже без указания на то, кто их перевел. И до сих пор неизвестно, его ли это рубаи.
Важно
Исследователи творчества поэта отмечают, что именно Хайяму достоверно можно приписать не больше 66 четверостиший, тогда как к началу ХХ века их количество превысило 5000.
Рубаи, приписываемые Хайяму, стали появляться только во второй половине XII века, больше чем через полвека после смерти автора. За несколько веков все, что удобно было приписать Хайяму, то ему и приписывали, поскольку с великих спроса за смелые, а подчас и дерзкие четверостишия нет.
Таким образом, с Омар Хайямом случилось, пожалуй, самое страшное, что может произойти – он стал поэтом для открыток, а его поэтическое наследие воспринимается как гимн себаритству, как оправдание пороков. Между тем, Омар Хайям – личность куда более значительного масштаба.
Как ни странно, но даже исследователи до сих пор до конца не уверены, что Хайям – поэт и Хайям – ученый – это один и тот же человек.
В 42 томе знаменитого словаря Брокгауза и Ефрона есть статья «Омар Аль-Каями» об ученом, а в 73-м томе – статья «Хейям или Омар Хейям» о поэте.
Такое разделение связано не только с тем, что соотносить этих двух Хайямов казалось ученым странным, но и с «трудностями перевода» – в персидских сочинениях этот поэт именуется Омар Хайям, а в арабских – Омар ал-Хайями.
Полное имя Омара Хайяма – Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури. Слово «Хайям» переводится как «палаточный мастер», от слова «хайма» – палатка. Интересно, что от этого же слова произошло древнерусское слово «хамовник», т.е. текстильщик.
Ибн Ибрахим – значит сын Ибрахима. Как можно теперь понять, отца Хайяма звали Ибрахим и происходил он из рода ремесленников. Распространенную в некоторых романтических биографиях Хайяма версию о чуть ли не крестьянском происхождении Хайяма, таким образом, можно считать бездоказательной. Его отец имел достаточно средств для того, чтобы дать сыну самое лучшее образование.
Совет
В замешательство вводит и утверждения, что Хайям родился в «деревушке Хорасан близ города Нишапур», которое, в частности, приводит Ирина Крайнева в предисловии к изданию «Омар Хайям в созвездии поэтом», вышедшей в 1997 году в Петербурге.
Хорасан – никакая не деревушка, а большая и знаменитая древняя провинция на северо-востоке Ирана, к югу от Копетдагского хребта, составлявшая когда-то ядро парфянского государства, а Нишапур – один из нескольких крупных городов этой провинции с населением в несколько сот тысяч человек.
Биографы и исследователи Омара Хайяма отмечают, что добиться того, чего ему удалось достичь, он смог не только благодаря хорошему образованию и усердию, но и феноменальным способностям.
Уже в возрасте семи лет Омар пошел в медресе, быстро выучил наизусть весь Коран, а возрасте пятнадцати лет уже начал готовить свой первый математический трактат. По легенде, Низам-уд-мульк однажды предложил Хайяму власть над Нишапуром и всеми прилегающими провинциями.
Ученый поэт отказался, сказав, что хочет весь свой разум посвятить науке на пользу людям.
Вклад Омар Хайяма в науку сложно переоценить. Сегодня о нем принято говорить исключительно как о поэте, однако Хайям был одним из лучших математиков и астрономов своего времени. Он написал много работ по алгебре, геометрии и философии, участвовал в постройке дворцовой обсерватории.
Величайшим же достижением Омара Хайяма можно считать созданный им календарь.
Он получил название по имени заказавшего его султана «Маликшахово летосчисление» и имел в своей основе тридцатитрехлетний период, включавший восемь високосных годов; високосные годы следовали семь раз через четыре года и один раз через пять лет.
Проведенный расчет позволил временную разницу предлагаемого года, по сравнению с годом тропическим, исчисляющимся в 365, 2422 дня, свести к девятнадцати секундам. Таким образом, поразительно, но календарь, созданный Хайямом, был на семь секунд точнее ныне действующего григорианского календаря (разработанного в XVI веке).
К концу жизни репутация Хайяма подверглась испытаниям общественным мнением. О нем стали говорить как о вольнодумце и вероотступнике. Тогда он, в уже пожилом возрасте, отправился в свой последний хадж, вернувшись из которого продолжил участвовать в научных диспутах, преподавал в медресе для небольшой группы учеников.
Обратите внимание
Умер Омар Хайям, по легенде, за чтением трудов Авиценны. Он спокойно отложил книгу, попросил «позвать чистых, чтобы составить завещание», поднялся и помолился.
Аль-Бейхаки вспоминал: «Когда он окончил последнюю вечернюю молитву, он поклонился до земли и сказал, склонившись ниц: «…О боже мой, ты знаешь, что я познал тебя по мере моей возможности.
Прости меня, мое знание тебя — это мой путь к тебе». И умер».
Источник: https://russian7.ru/post/omar-khayyam-chego-nuzhno-znat/
Три главных заблуждения об Омаре Хайяме
Омар Хайям
В наше время Омар Хайям очень и очень популярен. В социальных сетях бесконечно транслируются его рубаи. И так ли важно то, что минимум две трети того, что приписывается ему, написал не он? И так ли важно, что мода на Хайяма родилась на Западе? И так ли важно, что в его стихах мы часто видим совсем не то, что он хотел сказать? Кому-то эти знания совсем не нужны. Но для меня, например, это важно
Источник: http://www.vostokolyub.info/kollektsiya-interesnostey/galereya-zabluzhdeniy/rasprostranennyie-zabluzhdeniya-ob-omare-hayyame.htm
Тема сочинения Омар Хайям: поэзия и философия
Из книг, из художественной литературы сквозь века к нам плывут реалии жизни – будто лучи, которые пробиваются сквозь воду, к нам поступают отдельные мысли о давней жизни, об эмоциях тех людей, об их стремлениях и радости. А временами совсем современное, такое близкое и понятное мы можем найти в старинных сочинениях.
Самая жизнь Омара Хайяма уже является определенной мерой произведением искусства. Хотя знаем его как непревзойденного поэта, он то был и гениальным ученым: его работы по математике не уступают работам Евклида, Архимеда и других ученых. Итак, талантливый ученый и вместе с тем поэт. Такой себе “физик и лирик” ? А нет, просто философ.
Продолжая философию Конфуция и ибн Сена, Хайям создает свою философию. Его раздумья легли строками стихов – рубаи. На самом деле рубаи Омара Хайяма отличаются на фоне тогдашней восточной поэзии. Его творчество – чуть ли не художественный мир, в котором возникает отдельный образ во всей своей полноте, индивидуальность становится превыше всего.
По форме рубаи с гибким ритмом, лаконичные, но преисполненные мудрости и символизма. Каждый образ, который его создал Омар Хайям, есть нелинейным, имеет определенный ног текст, несет Символическую многозначность.
В своих стихах поэт обращается к вечным темам: жизнь и смерть, назначении человека на этой земле, проблемы познания, тончайшие внутренние переживании так или иначе воспроизводится в поэзиях. Жизнь и смерть в раздумьях поэта дают новое отображение:
Нет, не угнетают меня страхи и сожаления, Когда умереть должен я, что времени у меня мало: Того, что судимо, бояться не надо. Боюсь неправедно прожить на земле.
Связь поколений, особое отношение к непродолжительной человеческой жизни, присуще восточной философии, отображаются и в произведениях Омара Хайяма. Мир человека мимолетный, но полностью ответственная за себя:
Когда уходишь небытие и имя наше гаснет, Не угаснет солнышко в небе пламенное. Нас не было, и мир не был от того худший; Он не пропадет и тогда, как нас не станет.
Свобода и талант наслаждаться каждой минутой жизни – ценности лирического героя произведений Омара Хайяма. Свобода, прежде всего внутренние которая состоит в том, чтобы не быть рабом ни реального хозяина, ни собственных пороков. Воспевание красоты окружающего мира в поэзиях автора и ил не увлечение: не часто мы можем похвалиться этим умением, ни собственными заботами и трудностями.
Важно
Свобода заключается и в свободе мысли, когда не отличить настоящее от фальшивого, пустые слова от настоящей веры Вы мысленным взором высочайшего, достигли
Лирический герой находится в беспрерывном поиске смысла жизни, то больше хочет познать, тем более широкие приоткрываются перед ним горизонты. Но жажда к познанию мира и себя самого не утихает.
Из многих произведений понимаем, что не внешнее, не материальное, а духовное, вечное, скрытое, ценность для поэта. Мне же мне импонирует то, что автор не дает нам готовых ответов: его мысль – процесс поиска, к которому приобщается читатель.
Омар Хайям ставит вопосы, на которые мы должны сами доискаться ответа.
Хотя красивые щеки и кудри я имею Но спросите, Мастер вечный, зачем В земном саду вырастил меня? Не знаю.
Отдельную часть творчества Омара Хайяма составляют произведения, в которых воспевает день. Поэт пишет:
Ø Не бойся, как сердце я покину без тебя: Оно – как океан, у него границ нет…
Старание постигнуть мир и одновременное пони мание смертности, – наверное, именно эти черты создают мистический образ поэзии Омара Хайяма. Его творчество не дает нам готовых ответов, но дает правильные вопросы, которые есть чрезвычайно щедрым подарком философа нам, читателям.
(No Ratings Yet)
Загрузка…
Тема сочинения Омар Хайям: поэзия и философия
Другие сочинения по теме:
- Человек – центр модели мироздания в лирике Омара Хайяма Эпиграф: Боюсь неправедно прожить на земле. Цель произведения ознакомить с образцами поэтического наследства Омара Хайяма, раскрыть неразрывную связь мировоззренческих позиций…
- Восточная поэзия Омара Хайяма Настоящим открытием для меня в этом году стало знакомство с произведениями персидского ученого Омара Хайяма и азербайджанского мыслителя и поэта…
- Основные темы рубаи Омара Хайяма Омар Хайям – выдающаяся личность средневекового Востока, один из известнейших ученых в свое время, философ, математик, астроном, полиглот и поэт….
- Поэзия и Философия Одоевского Большой интерес вызывают социальные прогнозы писателя, попытки предугадать нравы жизни и то, “какую форму получат сильнейшие чувства человека: честолюбие, любознательность,…
- Урок развития речи. Написание собственных рубаи Цель: Ознакомить с вариантами составления калиграмм к стихам О. Хайяма; провести подготовительную работу для написания ученических рубаи; предложить темы для…
- Тема сочинения Многогранность древнегреческой лирики Из теории литературы нам известно, что все произведения искусства заведено делится на три рода – лирику, эпос и драму. Древнегреческая…
- Тема сочинения лирика Генриха Гейне Тема конфликт лирического героя с реальностью в лирике Г. Гейне. Вся творческая деятельность большого немецкого поэта Генриха Гейне связана с…
- Вопросы и ответы к темам “Из китайской и персидской лирики” Какие мотивы общие для авторов персидской и китайской лирики? Общими можно назвать раздумья над сущностью человеческого бытия: проблему жизни и…
- Тема сочинения – Лермонтов и Пушкин Как современная обоим поэтам критика (прежде всего – в лице Белинского), так и позднейшая историко-литературная наука тесно связали их имена….
- “Золотой век” персидско-таджикской поэзии (на примере изученных произведений Рудаки, Омара Хайяма, Гафиза) Х ст. считается началом “золотого века” персидско-таджикской поэзии. Расцвет этой литературы связан с возрождением давних культурных традиций народов, которые жили…
- Сочинение на примере произведений Омара Хайяма и Низами Гянджеви Настоящим открытием для меня в этом году стало знакомство с произведениями персидского ученого Омара Хайяма и азербайджанского мыслителя и поэта…
- Тема сочинения Разъясняя смысл комедии “Ревизор” Свою комедию “Ревизор” Н. В. Гоголь построил на сюжетной основе бытового анекдота, где по самозванству или по случайному недоразумению одного…
- Тема и идея сочинения по роману “Герой нашего времени” В романе “Герой нашего времени” три путешественника: первый – герой-рассказчик, любознательный путешественник с одним небольшим чемоданом, “который до половины был…
- Тема сочинения Торжество любви на 1000 лет. По трагедии “Ромео и Джульетта” От времени создания трагедии В. Шекспира “Ромео и Джульетта” прошло не одно столетие, но до этого времени зрители волнуются, следя…
- Тема сочинения Противоречивый образ Анны Карениной Есть ли в мире человек, который остался бы равнодушным, читая роман “Анна Каренина”? Думаю, что нет. Ведь речь идет не…
- Тема сочинения Маленький человек в гоголевской “Шинели” 1 апреля 2009 года – 200 лет со дня рождения Николая Гоголя, великого писателя, который писал для читателей ысей России….
- Тема сочинения Полемичная литература и выдающиеся полемисты Во время принятия русичами христианской веры (988 год) было пять метрополий: Александрийская, Иерусалимская, Константинопольская, Антиохийская и Римская. Все они имели…
- Тема сочинения Андрей Болконский на поле боя под Аустерлицем Сочинение по русскому языку для 10 класса: Анализ эпизода романа Л. Н. Толстого “Война и мир”. В жизни каждого человека…
- Тема сочинения Образ дон Кихота. По роману Сервантеса Пример первый. Рыцари прошлого… Они смущают души женской половины общества уже на протяжении нескольких столетий. Или, может, то живет в…
- Тема сочинения Конфликт в романе И. С. Тургенева “Отцы и дети” Роман И. С. Тургенева “Отцы и дети” содержит в себе большое количество конфликтов в целом. К ним относятся любовный конфликт,…
Источник: https://ege-russian.ru/tema-sochineniya-omar-xajyam-poeziya-i-filosofiya/
Сочинение Омар Хайям
Сочинение Омар Хайям – Разное
Тема: – Раздумья о смысле человеческого бытия (по лирике О. Хайяма) (1)
Этот мир я сравнил бы с простым фонарем. Солнце с свечкой, пылающей жарким огнем. Мы блуждаем, как тени, в загадочном мире, Ничего достоверно не зная о нем.
Омар Хайям
Великий поэт и философ Омар Хайям и в наши дни широко известен как выдающийся мыслитель, исследователь, астроном. Но и это далеко не все, чем славится его имя. Он стал настоящим энциклопедистом своего времени.
Не случайно среди его титулов можно услышать такие, как Ученейший муж века, Доказательство Истины, Царь философов Востока и Запада и множество других, не менее достойных званий. Но жизнь великого ученого не ограничивалась научными изысканиями. Известно около двух тысяч лирических четверостиший (рубай), написанных им.
Совет
И каждое из них — маленькая поэма.
Хайяма переполняла любовь к жизни, он наслаждался ею во всех проявлениях. И это чувство выражал в своей поэзии:
Мир прекрасен! На все благодарно взирай!
Нам для жизни Господь подарил этот рай!
Омар Хайям призывает своих читателей беречь каждый миг этой жизни, делать его радостным и пьянящим, жить так, чтобы оставить свой значимый след, стараться приносить пользу, делать добро тем, кто находится рядом с тобой.
Поэт в своих стихах пел гимны искренней дружбе, воспевал любовь — чистое, безгреховное чувство, которое «изначальней всего остального», то, «что всей нашей жизни основа», то, что «одно в этом мире духовно». В любви Хайям видел главный смысл жизни.
Он утверждал, что дни, проведенные без любви, бессмысленны и пусты, а человек, не познавший этого волшебного чувства, «без утешения влачит свой век унылый». С уверенностью говорил он:
Кто не знает любви, не пылает любовью,
Тот мертвец, ибо жизнь, безусловно, любовь.
Центральной идеей всего мировоззрения поэта было утверждение прав личности. Личность — вольная, чистая душой, свободно мыслящая — вот неизменный идеал Хайяма.
Он постоянно воспевал основные человеческие ценности: мудрость, жизнерадостность, способность к искренним чувствам. Но реальная жизнь сложна и противоречива.
Поэтому в его стихах часто можно встретить сомнение, неверие, озадаченность, иногда даже отчаяние:
Нет ни рая, ни ада, о сердце мое! Нет из мрака возврата, о сердце мое! И не надо надеяться, о мое сердце!
И бояться не надо, о сердце мое!
Обратите внимание
Поэт всегда прославлял движение, вечное и непрерывное, что и составляет абсолютный закон бытия. Омар Хайям четко разграничивал добро и зло, умел отличить одно от другого, но никогда не навязывал читателю свои взгляды и убеждения.
Как философ он обладал способностью так выражать свои мысли, свое понимание жизни, чтобы окружающие сами могли разобраться во всем и сделать правильные выводы. Омар Хайям не поучает, он размышляет. Размышляет над непреходящими ценностями, над важнейшими проблемами, стоящими перед человечеством, над смыслом самого бытия.
Он постоянно ставит перед нами и перед собой вопросы и тем самым как бы вовлекает нас, читателей, в свои размышления, заставляет всерьез задуматься о том, для чего мы пришли в этот мир.
Многогранно и уникально творчество Омара Хайяма.
Критики отмечают, что по своеобразию и глубине созданных им произведений ему нет равных ни среди его современников, ни среди последующих поколений. Им написано великое множество стихотворений и трактатов.
И людей во все времена не перестает интересовать ход его мыслей, восхищать и удивлять мудрость, звучащая в его творчестве. Всю жизнь свою посвятил великий мыслитель постижению смысла человеческого бытия. Но даже он не смог до конца разгадать эту тайну. И все же безмерна ценность заветов философа:
Смысла жизни открыть не пытайся секрет, Не постигнешь всю мудрость за тысячу лет, Лучше рай сотвори на зеленой лужайке —
На небесный надежды особенно нет.
Источник: http://myrubai.ru/135-sochinenie-omar-hayyam
Немного о творчестве Великого мудреца Омара Хайяма
(Рисунки выполнены иранским художником Мохаммадом Таджвиди)
Рождение и молодые годы
Установить точную дату рождения Хайяма помог гороскоп, приведенный лично знавшим его историком Абу-л-Хасаном ал-Байхаки в книге “Дополнение к “Охранителям мудрости” и расшифрованный впервые индийским исследователем Свами Говинда Тиртха, который получил точную дату рождения Хайяма – 18 мая 1048г.
Полное имя Омара Хайяма – Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури. Слово “Хайям” буквально означает “палаточный мастер”, от слова “хайма” – палатка, от этого же слова происходит старорусское “хамовник”, т.е. текстильщик. Его отец Ибрахим происходил из рода ремесленников. Также у Хайяма была младшая сестра Аиша. О молодых годах Хайяма очень мало сведений. Известно, что в 8 лет знал Коран по памяти, глубоко занимался математикой, астрономией, философией. В 12 лет Омар стал учеником Нишапурского медресе. Он блестяще закончил курс по мусульманскому праву и медицине, получив квалификацию хакима, то есть врача. Но медицинская практика мало интересовала Омара. Он изучал сочинения известного математика и астронома Сабита ибн Курры, труды греческих математиков.
В возрасте шестнадцати лет Хайям пережил первую в своей жизни утрату: во время эпидемии умер его отец, а потом и мать. Омар продал отцовский дом и мастерскую и отправился в Самарканд. В то время это был признанный на Востоке научный и культурный центр.
В Самарканде Хайям становится вначале учеником одного из медресе, но после нескольких выступлений на диспутах он настолько поразил всех своей учёностью, что его сразу же сделали наставником.
К окончанию учения относится, вероятно, первый опыт самостоятельной научной работы Хайяма, посвященной извлечению корня любой целой положительной степени n из целого положительного числа N. Первый трактат Хайяма до нас не дошел, однако имеются ссылки на его название – “Проблемы арифметики»
“Один не разберёт, чем пахнут розы…Другой из горьких трав добудет мёд,Дай хлеба одному — навек запомнит…Другому жизнь пожертвуй — не поймёт”.
Дальнейший путь
Первым дошедшим до нас сочинением Хайяма является небольшой алгебраический трактат, рукопись которого хранится в библиотеке Тегеранского университета. Рукопись не имеет заглавия, однако указан автор. Не вполне ясно, где и когда был написан этот труд.
Важно
Следует отметить, что во времена Хайяма ученый, не будучи человеком состоятельным, мог регулярно заниматься наукой только при дворе того или иного правителя, занимая одну из четырех должностей: секретаря (дабира), поэта, астролога или врача.
Судьба ученого, в этом случае, в значительной степени зависела от милости или немилости правителя, его нрава и капризов, от придворных интриг и дворцовых переворотов. В связи с этим, судьба Хайяма во многом определяется чередой сменяющих друг друга покровителей, от которых ученый, несомненно, зависел, которых упоминал и благодарил их в своих трудах.
Вместе с тем, было принято считать, что именно ученые-царедворцы во многом обеспечивают правителю прочность власти и ее великолепие. Правители XI века соперничали между собой в блеске своей свиты, переманивали друг у друга образованных царедворцев, а самые могущественные просто требовали передать их двору прославившихся ученых и поэтов.
По-видимому, первым из известных покровителей Хайяма был главный судья города Самарканда Абу Тахир Абд ар-Рахман ибн Алак. После Абу Тахира Хайям пользовался покровительством бухарского хакана Шамс ал-Мулука. В источниках указывается, что правитель крайне возвеличивал его и сажал имама Омара с собой на свой трон.
Весьма вероятно, что ко двору Шамс ал-Мулука Хайям был представлен Абу Тахиром. О пребывании Хайяма в Бухаре рассказывает Табризи:
“Я слышал еще, что когда ученый [Хайям] соблаговолил прибыть в Бухару, через несколько дней после прибытия он посетил могилу весьма ученого автора “Собрания правильного”, да освятит Аллах его душу.
Когда он дошел до могилы, ученого осенило вдохновение, и он двенадцать дней и ночей блуждал по пустыне и не произносил ничего, кроме четверостишия:Хоть послушание я нарушал, Господь,Хоть пыль греха с лица я не стирал, Господь,Пощады все же жду: ведь я ни разу в жизниДвойным единое не называл, Господь…”
“Да пребудет со мною любовь и вино!Будь, что будет: безумье, позор – всё равно!Чему быть суждено – неминуемо будет,
Но не больше того, чему быть суждено”.
Исфаханская обсерватория.
В 1074г.
, вскоре после того, как после длительного противостояния сельджукам Шамс ал-Мулук признал себя вассалом султана Малик-шаха, Хайям был приглашен в столицу огромного Сельджукского государства Исфахан ко двору Малик-шаха для руководства реформой иранского солнечного календаря. 1074 год стал знаменательной датой в жизни Омара Хайяма: ею начался двадцатилетний период его особенно плодотворной научной деятельности, блестящей по достигнутым результатам.
Источник: https://subscribe.ru/group/pozitiv/265829/
О творчестве омара хайяма
Жанр рубаи был чрезвычайно популярен в восточной литературе, но именно Хайям придал ему художественно совершенную форму.
Древние переписчики произвольно соединяли стихотворения Хайяма с четверостишиями других поэтов. Так произошла путаница, в результате которой ему было приписано около двух тысяч стихотворений.
Но только за сотней из них специалисты твердо признали авторство Хайяма.
Что же позволило ученым отделить хайямовские произведения от рубаи других поэтов? Рука мастера, которая превращала каждое четверостишие в изящную поэму, отличавшуюся особым смысловым наполнением и особым художественным исполнением.
Совет
Для рубаи Хайяма характерно неповторимое сочетание силы чувств со смелостью мысли, масштабности поставленных философских вопросов с отточенной, как бритва, афористичностью поэтического языка.
В качестве примера этих свойств хайямовской лирики можно привести прославленное четверостишие, в котором с почти плакатной меткостью выражений поэт отстаивает ценность человеческого достоинства:
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,Чем в число блюдолизов презренных попасть.Лучше кости глодать, чем прельститься сластямиЗа столом у мерзавцев, имеющих власть.(Перевод Г. Плисецкого)
Но, пожалуй, наиболее существенным “показателем” принадлежности тех или иных рубай Хайяму является их тематически-смысловое соответствие мироощущению поэта – своеобразному, неоднозначному, остро реагирующему на парадоксы жизни.
При поверхностном взгляде кажется, будто это мироощущение окрашено настроением радостного приятия мира:
Растить в душе побег унынья – преступленье,Пока не прочтена вся книга наслажденья.Лови же радости и жадно пей вино:Жизнь коротка, увы! Летят ее мгновенья!(Перевод О. Румера)
Под впечатлением таких стихов (а их у Хайяма немало) у неискушенного читателя может возникнуть представление об авторе как о жизнерадостном “весельчаке”, воспевающем вино, любовь, красоту молодости. Но при более внимательном знакомстве с поэзией Хайяма это представление рассеивается, и читатель открывает в ее создателе глубокого философа, размышляющего над самыми важными вопросами бытия.
В чем состоит смысл быстротечной человеческой жизни? Что такое смерть? Почему Творец создал человека смертным, а мир – несовершенным? Почему в жизни царят несправедливые законы? Что нужно человеку, чтобы чувствовать себя счастливым? Каковы возможности человеческого разума? В чем заключается мудрость? На таких вот вопросах, как на гигантских скрепах, зиждется художественный мир Хайяма.
Обратите внимание
Не на все из них были найдены ответы. Если, скажем, рассуждая об истинных ценностях человеческой жизни, Хайям уверенно советует учиться отделять подлинные драгоценности от дешевых подделок, то там, где речь заходит об устройстве мироздания или о таинственных силах, управляющих судьбами людей, он с горечью признает, что человеческому разуму не под силу разгадать главные загадки бытия:
Даже самые светлые в мире умыНе смогли разогнать окружающей тьмы.Рассказали нам несколько сказочек на ночь -И отправились, мудрые, спать, как и мы(Перевод Г. Плисецкого)
С той же иронией “ученейший муж века” говорил и о самом себе:
Я для знаний воздвиг сокровенный чертог,Мало тайн, что мой разум постигнуть не смог.Только знаю одно: ничего я не знаю!Вот моих размышлений последний итог.(Перевод О. Румера)
Однако не следует думать, что Хайям мирился с таким положением вещей.
Напротив, его страстные вопрошания, ироничные замечания или воодушевленные призывы ловить сладостные мгновения быстротечного бытия были пронизаны духом протеста против непостижимого даже для “светлейших умов” мироустройства, обрекающего человека на страдания и смерть.
Этот дух протеста питался присущей Хайяму гуманистической верой в человека, достойного – по праву вершинного творения Бога – счастливой судьбы. Одним из самых вдохновенных, самых афористичных гимнов человеку, когда-либо слагавшихся на земле, звучит рубаи, в котором Хайям провозглашает:
Мы – цель и вершина Вселенной,Мы – наилучшая краса юдоли бренной;Коль мирозданья круг есть некое кольцо,В нем, без сомненья, мы – камень драгоценный.(Перевод О. Румера)
Источник: http://www.sochuroki.com/o-tvorchestve-omara-xajyama/
15 лучших афоризмов Омара Хайяма – мудрость через века
Вечные цитаты великого поэта и одного из самых известных восточных мудрецов и философов. Каждое его четверостишие – уравнение, стремящееся к точной формуле, к афоризму
Образ великого поэта Востока Омара Хайяма овеян легендами, а биография полна тайн и загадок. Древний Восток знал Омара Хайяма в первую очередь как выдающегося ученого: математика, физика, астронома, философа. В современном мире Омар Хайям известен более как поэт, создатель оригинальных философско-лирических четверостиший – мудрых, полных юмора, лукавства и дерзости рубаи.
Рубаи — одна из самых сложных жанровых форм таджикско-персидской поэзии. Объем рубаи — четыре строки, три из которых (редко четыре) рифмуются между собой. Хайям — непревзойденный мастер этого жанра. Его рубаи поражают меткостью наблюдений и глубиной постижения мира и души человека, яркостью образов и изяществом ритма.
Живя на религиозном востоке, Омар Хайям размышляет о Боге, но решительно отвергает все церковные догмы. Его ирония и свободомыслие отразились в рубаи. Его поддерживали многие поэты своего времени, но из-за страха преследований за вольнодумство и богохульство они приписывали и свои сочинения Хайяму.
Важно
Омар Хайям – гуманист, для него человек и его душевный мир превыше всего. Он ценит удовольствие и радость жизни, наслаждение от каждой минуты. А его стиль изложения давал возможность выражать то, чего нельзя было сказать вслух открытым текстом.
15 глубоких и непревзойденных цитат Омара Хайама о человеке, счастье и любви:
- Красивым быть – не значит им родиться,
Ведь красоте мы можем научиться.
Когда красив душою Человек –Какая внешность может с ней сравниться?
- Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда, куда душою не дорос. - Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.Кто умирал, тот знает, что живет!
- В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь.
Другой — листвы зелёной вязь, весну и небо голубое.В одно окно смотрели двое.
- Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.Он ничтожен — и он же безмерно велик!
- Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим.
Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем.Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.
- Мы больше в этот мир вовек не попадем,
вовек не встретимся с друзьями за столом.
Лови же каждое летящее мгновенье —его не подстеречь уж никогда потом.
- Не завидуй тому, кто силен и богат,
за рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вдоху,Обращайся, как с данной тебе напрокат.
- Я думаю, что лучше одиноким быть,
Чем жар души «кому-нибудь» дарить.
Бесценный дар отдав кому попало,Родного встретив, не сумеешь полюбить.
- Не смешно ли весь век по копейке копить,
Если вечную жизнь все равно не купить?
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, —Постарайся же времени не упустить.
- Дарить себя — не значит продавать.
И рядом спать — не значит переспать.
Не отомстить — не значит все простить.Не рядом быть — не значит не любить.
- Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
- Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
- Не делай зла — вернется бумерангом,
Не плюй в колодец — будешь воду пить,
Не оскорбляй того, кто ниже рангом,
А вдруг придется что-нибудь просить.
Не предавай друзей, их не заменишь,
И не теряй любимых — не вернешь,
Не лги себе — со временем проверишь,Что этой ложью сам себя ты предаёшь.
- Сорваный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение — дописано, а любимая женщина — счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.
Источник: http://fit4brain.com/7071
О творчестве омара хайяма
Тема: Жизнь и творчество поэта
Жанр рубаи был чрезвычайно популярен в восточной литературе, но именно Хайям придал ему художественно совершенную форму. Древние переписчики произвольно соединяли стихотворения Хайяма с четверостишиями других поэтов. Так произошла путаница, в результате которой ему было приписано около двух тысяч стихотворений. Но только за сотней из них специалисты твердо признали авторство Хайяма.
Что же позволило ученым отделить хайямовские произведения от рубаи других поэтов? Рука мастера, которая превращала каждое четверостишие в изящную поэму, отличавшуюся особым смысловым наполнением и особым художественным исполнением.
Для рубаи Хайяма характерно неповторимое сочетание силы чувств со смелостью мысли, масштабности поставленных философских вопросов с отточенной, как бритва, афористичностью поэтического языка.
В качестве примера этих свойств хайямовской лирики можно привести прославленное четверостишие, в котором с почти плакатной меткостью выражений поэт отстаивает ценность человеческого достоинства:
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,Чем в число блюдолизов презренных попасть.Лучше кости глодать, чем прельститься сластямиЗа столом у мерзавцев, имеющих власть.(Перевод Г. Плисецкого)
Но, пожалуй, наиболее существенным «показателем» принадлежности тех или иных рубай Хайяму является их тематически-смысловое соответствие мироощущению поэта — своеобразному, неоднозначному, остро реагирующему на парадоксы жизни.
При поверхностном взгляде кажется, будто это мироощущение окрашено настроением радостного приятия мира:
Растить в душе побег унынья — преступленье,Пока не прочтена вся книга наслажденья.Лови же радости и жадно пей вино:Жизнь коротка, увы! Летят ее мгновенья!(Перевод О. Румера)
Под впечатлением таких стихов (а их у Хайяма немало) у неискушенного читателя может возникнуть представление об авторе как о жизнерадостном «весельчаке», воспевающем вино, любовь, красоту молодости. Но при более внимательном знакомстве с поэзией Хайяма это представление рассеивается, и читатель открывает в ее создателе глубокого философа, размышляющего над самыми важными вопросами бытия.
В чем состоит смысл быстротечной человеческой жизни? Что такое смерть? Почему Творец создал человека смертным, а мир — несовершенным? Почему в жизни царят несправедливые законы? Что нужно человеку, чтобы чувствовать себя счастливым? Каковы возможности человеческого разума? В чем заключается мудрость? На таких вот вопросах, как на гигантских скрепах, зиждется художественный мир Хайяма.
Совет
Не на все из них были найдены ответы. Если, скажем, рассуждая об истинных ценностях человеческой жизни, Хайям уверенно советует учиться отделять подлинные драгоценности от дешевых подделок, то там, где речь заходит об устройстве мироздания или о таинственных силах, управляющих судьбами людей, он с горечью признает, что человеческому разуму не под силу разгадать главные загадки бытия:
Даже самые светлые в мире умыНе смогли разогнать окружающей тьмы.Рассказали нам несколько сказочек на ночь —И отправились, мудрые, спать, как и мы(Перевод Г. Плисецкого)С той же иронией «ученейший муж века» говорил и о самом себе: Материал с сайта //iEssay.ru Я для знаний воздвиг сокровенный чертог,Мало тайн, что мой разум постигнуть не смог.Только знаю одно: ничего я не знаю!Вот моих размышлений последний итог.(Перевод О.
Румера)
Однако не следует думать, что Хайям мирился с таким положением вещей.
Напротив, его страстные вопрошания, ироничные замечания или воодушевленные призывы ловить сладостные мгновения быстротечного бытия были пронизаны духом протеста против непостижимого даже для «светлейших умов» мироустройства, обрекающего человека на страдания и смерть.
Этот дух протеста питался присущей Хайяму гуманистической верой в человека, достойного — по праву вершинного творения Бога — счастливой судьбы. Одним из самых вдохновенных, самых афористичных гимнов человеку, когда-либо слагавшихся на земле, звучит рубаи, в котором Хайям провозглашает:
Мы — цель и вершина Вселенной,Мы — наилучшая краса юдоли бренной;Коль мирозданья круг есть некое кольцо,В нем, без сомненья, мы — камень драгоценный.(Перевод О. Румера) На этой странице материал по темам:
- омар хайям биография краткая
- сочинение на тему творчество омара хайяма
- омар хайям – рассказ рубани – краткое содержание
- о творчестве омара хайяма
- омар хайям биография творчества
Источник: http://iessay.ru/ru/writers/foreign/h/hajam/stati/zhizn-i-tvorchestvo-poeta/o-tvorchestve-omara-hajyama
Готовые школьные сочинения
марта
09 2011
Эссе по творчеству Омара Xайяма
Омар Xайям родился в городе Нишапури — одним из главных культурных центров старинного Ирана. Дату рождения поэта смогли установить лишь недавно, расшифровав его гороскоп. Припускают, что гороскоп мог быть составленный самым Омаром Хайямом, так как он увлекался астрологией.
Годы его обучения и странствований миновали в разных городах: Хорасану, Мавераннахру, Нишапури, Самарканде, Бухаре, Герате, Балхи, Исфахане. На Ближнем Востоке Омар Xайям был знаком прежде всего как выдающийся ученый. Слава о его удивительных знаниях распространилась по всей Средней Азии.
Он был выдающимся математиком, физиком, астрономом, философом — настоящим тогдашним энциклопедистом. «Имам Хорасану», «Ученый муж столетия», «Знаток греческой науки».
«Царь философов Востока и Запада» — вот далеко не полный перечень почетных титулов Омара Xайяма в звездные времена его славы.
В философии Омар Xайям считал себя последователем Ибн Сены (Авиценны), модель Вселенной которого из «Книги исцеления» была воспринята западноевропейскими учеными и воспроизведена в «Божественной комедии» Данте. Приблизительно в двадцать пять лет Омар Xайям написал свой первый алгебраический трактат, который прославил его как ученого.
В 1074 г. молодого поэта и ученого пригласили в Исфахан (тогдашнюю столицу сельджуцкого султана Малик-Шаха Исфахана) руководить обсерваторией. Омару Хайяму предоставили прекрасную возможность заниматься наукой, а для поэзии оставались часы досуга. Известно, что поэт писал свои четверостишия на полях научных работ. Рукописи его стихов до сих пор не найдены.
В обсерватории в Исфахане под опекой главного визира Омар Xайям успешно вел научные опыты, написал интересные работы из математики и физики, на основе глубоких астрономических наблюдений создал календарь, который был, как уверяют специалисты, точнее чем современный.
Омар Xайям подверг сомнению стойкость основного постулата Эвклида о том, что параллельные линии никогда не пересекаются.
Обратите внимание
Действительно ли никогда — даже в бесконечном пространстве? А что есть бесконечность? И разве старинные греки серьезно воспринимали бесконечность? Не считали ли они бесконечностью то, что невозможно проверить измерениями? Сам того не подозревая, Омар Xайям близко подошел к решению проблемы, которую через много столетий после него решат М. Лобачевский и Б. Роман.
Омара Xайяма невозможно вообразить бесстрастным ученым, который заперся в кругу лишь своих научных интересов. В стихах, а так оно, наверное, было и в жизни, мы видим его в веселом окружении друзей, на лоне природы. Иранский исследователь, знаток жизни и творчества поэта Р.
Даштаки писал: «Омар Xайям был Человеком. Не нужно делать из него ни пьяницу, ни ловеласа из французских романов. Он был таким, как все мы: иногда мерз и голодал, иногда жил прекрасно, много думал и много работал. Но вместе с тем успевал любить.
Кого? Я бы сказал так: человека вообще…»
Жизнь и творчество Омара Xайяма — это постоянный поиск истины. И чем ближе он приближался к истине, тем более сознавал, что она недосягаемая, а все знания мизерны и бледнеют перед единственной тайной создания Вселенной и человека.
На склоне лет он дошел такого иронического вывода:
Я только и знаю, что знание ищу, В глубочайшие тайны проникаю.
Я думаю уже семьдесят два года И вижу, что ничего я не знаю.
(Здесь и дальше пер. В. Мисика)
В 1092 г. умерли Малик-Шах и его главный визир Низам Аль-Мульк. Исфаханькую обсерваторию закрыли. Омар Xайям старался заинтересовать наследника шаха астрономическими занятиями и составил языком фарсе интересную «Книгу о празднике весеннего равноденствия ноуруз».
Но напрасно: новых вельмож астрономия не интересовала. Спустя некоторое время сельджуцкою столицей снова стал город Мерв. Омар Xайям переехал туда и продолжил свою научную работу.
Окруженный недоброжелателями из религиозных ортодоксов, он, очевидно, придерживался правила «молчание — золото» и избегал публичных выступлений, или, как пишет тогдашний хронист, «был скупым к написанию книг и преподаванию».
Важно
Поэт встречал закат своей жизни спокойно, с философским мужеством и стойкостью человека, который знает неумолимую силу текучести времени:
Нет, не угнетают меня страхи и сожаления,
Что умереть должен я, что сроки у нас малы: Того, что судимо, бояться не нужно;
Боюсь неправедно прожить на земле.
Последние годы своей жизни Омар Xайям провел в Нишапуре, читая книги и размышляя о смысле бытия. Как утверждает младший современник поэта — Бейхак, в день смерти, отложив книгу Ибн Сены, Омар Xайям написал завещание.
Потом помолился и после этого не ел и не пил. Когда закончил последнюю вечернюю молитву, поклонился до земли и сказал: «О Бог мой, Ты знаешь, что я познал Тебя по мере моих возможностей.
Извини мне, мое познание Тебя — это мой путь к Тебе». И умер.
Литература пор мусульманского Ренессанса — это, прежде всего, глубокая, эмоционально богатая лирика. Й.В. Гете сравнивал цветистую палитру восприятия мира в персидской поэзии с восточной ярмаркой, с фантасмагорией красок, запахов, ощущений, которые символизируют красоту и полнокровность мира.
Поэтические жемчужины поэта — рубаи (лирическо-философские четверостишия) — были объединенные востоковедами-переводчиками в сборник «Рубайят», который известен ныне во всем мире.
В отличие от других поэтов Востока, Омар Xайям являлся последовательным сторонником этого самого складного жанра персидстко-таджикской лирики.
Принципиально новое, что привнес Омар Xайям этот традиционный жанр, заключается в научно-философской глубине четверостишия, которая в его творчестве основывается на рационалистической мировоззренческой основе. Омар Xайям отшлифовал форму рубаи и определил его внутренние законы.
Совет
Девизом его творчества могут быть слова: «Пусть живая жизнь!» Аким оно будет после смерти — неизвестно никому, утверждает поэт. Все умрем, рассыплемся в порох, превратимся на глину, но воистину мудрый тот, кто прожил свой недлинный возраст по высоким законам доброты, любви и человечности:
Боюсь, что больше мы не возвратимся домой,
Ни с кем не встретимся на просторе земном.
Этот миг, что ты прожил, считай своим трофеем!
Так как что нас потом ждет, не дано знать никому.
Жизнь — это миг, преисполненный неизвестного для человека смысла;
каким будет этот миг — зависит от самого человека:
Пусть каждый миг, который в вечность промелькнет,
Тебя осчастливит, так как главное,
Что нам дается здесь, — жизнь: следи же!
Как ты захочешь, так и произойдет.
Эстетика поэзии Омара Xайяма — это не страх перед «безумной судьбой» и не покорность ей, которая предопределяется полнейшей немощью человека, а восприятие жизни в его мгновенной красоте.
Не всемирная печаль, а наслаждение от каждой минуты этой жизни. Не бегство в сферу идеальной, недосягаемой любви, а любовь к земной женщине.
Не ужас перед смертью, а философское к ней отношение — «того, что судимо, бояться не нужно»:
Без толку мучить себя самого — пусть Малое благосостояние твой, ты излишку не ищи: Тем, что от вечности записано тебе,
Будь удовлетвореннымй, так как это же и есть твой пай!
Глубокое гуманистическое понимание сущности человека как личности свободной, созданной для постоянного самосовершенствования, пронизывает поэзию Омара Xайяма. Его лирический герой — в постоянном поиске недосягаемой истины.
Поэтому в четверостишиях поэта звучат скепсис и отчаяние, вера и возражения.
Обратите внимание
Омар Xайям любит забросать читателя вопросами: «Так что же делать?», «Так как же быть?», «А что же дальше?»:
Что Небо выиграло, вдохнув в меня душу?
Когда пойду я прочь, что в мире я нарушу?
Кого я не спрашивал, никто не объяснил,
В стихах поэта много недомолвленного: полутона, намек, условность, незавершенность мысли, умышленная «туманность» выражений. Они побуждают читателей мыслить самостоятельно, идти дорогой поиска и думать.
Чрезвычайной глубиной содержания и мастерством художественных произведений Омар Xайям получил мировую славу. Его произведения переведены на языки многих народов мира и читаются с заинтересованностью почти через тысячелетие после их создания.
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Эссе по творчеству Омара Xайяма . Литературные сочинения!
Источник: http://www.testsoch.net/esse-po-tvorchestvu-omara-xajyama/
Эдвард Фицджеральд Рубайят Омара Хайяма
Нам повезло, что у нас вообще есть «Рубайят Омара Хайяма» Фитцджеральда. Случайно он встретил Эдварда Коуэлла, одного из немногих викторианцев, говорящих по-персидски и достаточно дружелюбных, чтобы помочь ему. (Фитцджеральд не был лингвистом.) Также случайно Коуэлл обнаружил рукопись Омара Хайяма в бодлеанском языке (Фитцджеральд пытался помешать ему поехать в Оксфорд). Даже тогда Фитцджеральд, который от природы бездельничал, мог бы ничего не сделать, если бы не испытал то, что для него было десятилетием стресса в 1850-х годах.(Работа отвлекла его от мыслей.) Когда он переводил стихотворение между 1857 и 1959 годами, Коуэлл был в Индии, его связала эффективная викторианская почтовая служба. Коуэлл также познакомил его с испанским языком, что позволило ему освоить перевод пьес Кальдерона и двух других персидских стихотворений, прежде чем заняться Омаром.
Кем был Хайям? Это был настоящий мужчина, математик, живший на северо-востоке Персии между 1048 и 1131 годами (или 26 годом). У истории Омара Хайяма есть свои варианты, но они примерно согласны.Он родился в Найшапуре, городе примерно в двухстах пятидесяти милях от нынешнего Тегерана и не слишком далеко к югу от реки Оксус. Его провинция Хорасан была процветающей, плодородной и находилась на торговом пути Китай-Средиземноморье. Быть открытым для торговли также означало быть открытым для завоеваний, и за восемь лет до его рождения провинция была захвачена туркменскими захватчиками, ревностными новообращенными в ислам, которые держали территорию под властью халифа Багдада.
Омар Хайям (Хайям означает «изготовитель палаток», предположительно ремесло его отца) стал одним из выдающихся математиков и астрономов своего времени.Он был последователем персидского философа Авиценны, который, в свою очередь, был учеником Аристотеля и греческой науки. В 1074 году он помог реформировать персидский календарь, хотя это оспаривается. Как математик он использовал геометрию для решения кубических уравнений, а также работал над Пятым постулатом Евклида.
Затем из-за политических волнений и личной неприязни он потерял благосклонность и удалился, чтобы писать горько-сладкие стихи об утешении вином, товарищеских отношениях и быстротечности времени.Его избранной формой была четырехстрочная строфа, названная ruba’i , что в переводе с перрсиан означает «четверка». Множественное число — рубайят . Таким образом, полный английский перевод названия будет катренами Омара Кайяма. Эта четырехстрочная строфа не использовалась серьезными персидскими поэтами; но он очень запоминающийся и достаточно гибкий, чтобы нести подрывные идеи; все, что еще можно сказать о его стихах, безусловно, еретическое. Некоторые утверждали, что он был суфием и что вино и пьянство символизировали мистическое прозрение.Коуэлл хотел верить во что-то подобное. Фитцджеральд этого не сделал. В основном мы читаем переводы идей переведенных. Здесь главное — разум переводчика — и в Хайяме Фитцджеральда нет ничего мистического.
Что это за стихотворение? Китс не любил поэзию, в которой он был написан. Ему бы это не понравилось. В нем есть сообщение. Современным поэтам говорят скрывать свой смысл (если он у них есть) и позволять читателю угадывать. Здесь смысл открыт и ясен.В персидском языке все строфы самодостаточны, объединены в алфавитном порядке (с использованием последней буквы последнего слова каждой первой строки). Поэма Фитцджеральда больше похожа на дневной отрывок от предрассветного периода до восхода луны. «Прогресс», как он выразился, «расплывчатые очертания истории души». «Симпатичная маленькая Эклога, — добавил он, — была мозаикой из его разбросанных катренов». В письме к Теннисону он охарактеризовал эти стихи как «дикарь против судьбы», «эпикурейский пафос» и «неверный». Он объяснил, что то, что он выражает, лежит «в основе всех мыслящих людей, но является музыкой».«Вся поэма — это воскрешение агностицизма и эпикуреизма, философии, которая ищет счастья через дружбу и избегание боли. Речь идет о краткости жизни и отсутствии ее.
One Moment in Annihilation’s Waste,
Один момент из Колодца Жизни, чтобы попробовать —
Звезды заходят, и Караван
отправляется на Заре Ничто — о, поспешите!
[XXXVIII. 1-е изд.]
Стихотворение дает совет: carpe diem — ловите момент — за этим не следует ни один другой мир.Не то чтобы это было абсолютно агностиком. Некий Творец, которого зовут Ты или Гончар, появляется один или два раза только для того, чтобы отвергнуть его как не имеющий отношения к делу или упрекнуть.
Получил выговор как в:
О Ты, Который сотворил Человек низменной Земли,
И Который вместе с Эдемом изобрел Змею:
За все грехи, которыми Чернел Лицо Человеческое
, Прощение Человека дает и возьмёт! [lvii. 1-е изд.]
Прекращено через:
И эта перевернутая Чаша, которую мы называем Небом,
, в которой ползаем в курятнике, живем и умираем
Не поднимайте к Нему рук своих за помощью — ибо Оно
Так же бессильно движется, как вы или я.[lxxii. 5-е изд.]
Дословный перевод не был целью Фитцджеральда. Скорее он искал суть, суть аргумента, который затем сделал, как он выразился, «читаемым». Иногда он также был готов изменить оригинал в соответствии со своими собственными планами. Коуэлл, писавший из Калькутты, указал, что последняя строка того, что стало строфой lvii (1-е издание), должна гласить: «Ты, кто дал покаяний и принял оправданий». Фицджеральд поставил, а менять отказался ».. . Прощение человека дает и берет ».
Строфы идеально подходят для передачи сообщения. Технически английские четверостишие — пятисторонние ямбы, рифмующиеся под ааксу. Сила стиха — теперь известного как строфа Рубайят — заключается в напряжении между двумя двустишиями. Более чем в половине случаев они разделены двоеточием, точкой с запятой, восклицательным или вопросительным знаком. Викторианский биограф Фитцджеральда А.С. Бенсон сравнивает их с эпиграммами или мини-сонетами, каждая из которых посвящена одной мысли.С некоторыми можно провести параллель с шутками. Первый куплет излагает мысль, второй — как изюминку шутки — отклоняется под неожиданным углом, усиливая силу обоих. С другой стороны, последняя рифмующаяся строчка всегда завершает спор с неоспоримой окончательностью, как захлопнувшаяся дверь.
И сколько вина разыгралось с неверным,
И отняло у меня мою мантию чести — ну,
я часто задаюсь вопросом, что виноделы покупают
Половину такой ценной, как товары, которые они продают.[lxxi. 1-е изд.]
Каждая строфа почти неделима. Когда-то в Оксфордской книге цитат две трети всего стихотворения были воспроизведены полностью. (В первом издании семьдесят пять строф, в пятом — сто семь.) Лишь изредка вы можете извлечь куплет, чтобы выделить его отдельно:
Мне иногда кажется, что никогда еще не дует такой красный
The Rose, как там, где какой-то похороненный Цезарь истек кровью. [xviii.1-е изд.]
Фитцджеральд, как сообщает нам Бенсон, не был его автором. Его единственная оригинальная работа, Euphranor, представляет собой платонический диалог между студентами Кембриджа. Он написан в прозе и, как говорят, имеет небольшой сюжет и плохую характеристику. Когда ему было чуть за двадцать, он написал несколько стихов, которые, казалось, не слишком многообещали:
‘Это унылое зрелище
Увидеть умирающий год,
Когда дуют зимние ветры
Установите вздохи желтых лесов:
Вздыхая, ох! вздыхая.
Ни один из других его переводов не был принят хорошо.Он вырезал двух персонажей из Эдипа Софокла, потому что они ему не нравились. Эсхил, с которым он по темпераменту был совершенно неспособен иметь дело; он уподобил его «суровой горе, хлестанной морями и расколотой молниями» — антитезе его собственной природе. Но с Хайямом произошла встреча мнений. Свой метод он назвал «затиранием»: он растирал оригинальные строфы, например, картофель, во что-то с похожим вкусом, но другой формы. Оригинал тише и более вопрошающий, менее шумный и догматичный.Другой перевод, сделанный Питером Эйвери и Джоном Хит-Стаббсом, дает другой — и, предположительно, более верный — оттенок оригинала. Сопоставить их переводы с переводами Фитцджеральда непросто, да и вообще невозможно. Это от Эйвери / Хит-Стаббс:
. Все растения, которые растут у ручья
Несомненно, выросли из уст ангелов;
Не ступай грубо по растению,
Ибо оно выросло из пыли тюльпановых щек. [63]
Это должно быть строфой, в которую Фицджеральд превращает:
И эта восхитительная трава, чей нежный зеленый цвет
оперяется в устье реки, на которую мы опираемся —
Ах, легонько на нее опереться! для тех, кто знает
Из какой когда-то прекрасной Губы возникает невидимая сила! [xix.1-е издание.]
В крайнем желании я прижался губой к горшку
В поисках эликсира жизни:
Он прижался губой к моей и пробормотал:
«Наслаждайся вином, тебя здесь больше не будет». [139]
И Фитцджеральд:
Тогда в эту глиняную Чашу я отложил
Губа Моя тайный Колодец Жизни, чтобы научиться:
И Губы к Губе он бормотал — «Пока жив
Пей! — за однажды мертвым ты никогда не вернешься.»[XXXIV. 1-е изд.]
Придумав особое и отличительное стихотворение, Фитцджеральд, похоже, не мог перестать возиться с ним. Последовали еще четыре выпуска. В целом, его первые мысли были лучшими, хотя в пятом издании, опубликованном в 1889 году, ровно через тридцать лет после первого появления стихотворения, были некоторые улучшения. Вот первая строфа, буквально переведенная мистером Хероном-Алленом:
Солнце набрасывает утреннюю петлю на крыши;
Кай Хосру дня, он бросает камень в Чашу:
Пей вино! для Вестника зари, восстание
Бросает в дни крик «Выпей!».»
Вот что сделал Фитцджеральд в своем первом издании (1859 г.):
Бодрствующий! для Утро в Чаше Ночи
Бросил Камень, обращающий Звезды в Полет;
И о чудо! Охотник Востока поймал
Башня Султана в Петле Света.
Во 2-м издании (1868 г.) у него:
Будить! для Солнца за ней Восточная высота
Преследует Сеанс звезд с ночи:
И, на восходящее Небесное поле, поражает
Башню Султана в Стволе Света.
Третье издание (1872 г.) гласит:
Будить! для Солнца перед ним в Ночь
Брошенный Сигнал, который обратил Звезды в полет:
В 4-м (1879 г.) и 5-м (1889 г.) изданиях:
Будить! ибо Солнце рассеялось в полете.
Звезды перед ним из Ночного Поля,
Ведет Ночь вместе с ними из Неба и поражает
Башню Султана Валом Света.
Только в третьем издании он пытается вернуться к оригиналу; бросание камешка в чашу или миску было, по-видимому, сигналом для людей пустыни, чтобы они взошли наверх. Это объясняется в сноске, которых, надо сказать, очень мало, потому что они не нужны; мало что встает между читателем и сутью аргументации. Помимо философии, стихотворение поражает необычайной читабельностью (читаемее, чем большая часть его прозы).В глоссарии перечислено чуть более двадцати слов.
Ирам действительно ушел со всей своей Розой,
И Чашей Сев’н-ринга Джамшида, о которой никто не знает;
Но все же Виноградная лоза, которую дает ее древний Рубин,
И все же сад у воды дует. [iv. 1-е изд.]
Дворы, в которых Джамшид прославился и напился:
И Бахрем, этот великий охотник — дикий осел
Топает его головой, но спать не может.[xviii. 5-е изд.]
Ирам — легендарный сад. Легендарен и Джамшид — доисламский царь, который, как говорят, создал искусство цивилизации. Глядя в свою чашу с семью кольцами, он мог видеть, что происходило в любой части мира. Его двор находился в Персеполе. Бахрам Гур — еще один легендарный король. «Гур» также означает «дикий осел» и «могила» — то есть место захоронения. Поэтому в оригинале есть каламбур. Подобных слов достаточно, чтобы передать аромат экзотики, не забивая все это.
Поэма была опубликована в том же году, что и «Происхождение видов» Дарвина, 1859 г., через десять лет после «Памяти и за восемь лет до Дуврского пляжа» Арнольда. Полагаю, люди утешались там, где могли. И не все так уж и мелко. Есть более глубокие ответы на вопрос «о чем все это?», Но никто не может доказать, что агностические аргументы стихотворения, по крайней мере, ошибочны. Против стихотворения было сказано, что оно имеет дело с трюизмами, но я полагаю, что трюизмы называются так потому, что они истинны.Это повседневные истины, повседневные истины, которые немногие из нас могли бы найти лучший способ выразить. Даже Мартин Лютер Кинг в речи о выходе США из Вьетнама (я думаю) процитировал: «Движущийся палец пишет, а имея приказ, движется дальше».
Некоторые из них сейчас могут показаться юными или подростками. Например:
Ах, любовь! Не могли бы мы с тобой сговориться с Судьбой
Чтобы полностью понять эту жалкую Схему Вещей,
Разве мы не разнесем ее на куски, а затем
Изобразим ее ближе к Желанию Сердца! [lxiii.1-е изд.]
С другой стороны, у нас было столетие, когда люди ломали «все схемы целиком», и мы задним числом знаем, насколько ужасными они всегда оказывались. Некоторые говорят, что Rubaiyat — это валетудинарийство, но это валетудинаризм с жизненной силой; Вы можете представить, как это декламируют викторианские школьники на обеде в гребном клубе. В девятнадцатом веке клубы Омара Хайяма возникли по всей Англии и США, и декламирование стихов должно быть было хотя бы частью их притяжения.
Приходите, наполните Чашу и в весеннем огне
Зимняя одежда покаяния бросит;
Птице времени еще немного
Летать — и вот! Птица на крыле. [vii. 1-е изд.]
В своей биографии Бенсон имеет проницательный параграф о Фитцджеральде:
Между солнечным светом и тьмой существует бесконечное количество градаций, и именно в восприятии этих более мягких и тонких эмоций, этих мыслей, которые возникают и рождаются между тьмой и днем, состоит непередаваемая сущность чуда и восторга.И одобряем мы это или нет, именно в этом полуосвещенном регионе прошла жизнь Фитцджеральда.
Больше всего ему нравились мимолетные вещи — «скользящее падение корабля под прессом холста, — говорит Бенсон, — жест руки, плющ на разрушенной стене». Он никогда не был человеком для кутежей в тавернах с Хайямом или кем-либо еще, за исключением, возможно, какой-то невыполненной части его разума. Поскольку оно так далеко от оригинала, некоторые люди говорят, что к этому стихотворению следует относиться исключительно как к английской литературе.И все же Хайям был важен. Он предоставил форму и содержание, как тему, так и одну строфу, которые могли придать стихам Фицджеральда силу. Примечательно, что одна из немногих строф без этого встроенного напряжения также наиболее близка к тихой меланхолической натуре Фитцджеральда. Здесь нет столкновения идей, только одна печальная непрерывная мысль:
Движущийся палец пишет; и, имея приказ,
Двигается дальше: ни все твое благочестие, ни остроумие
Не соблазнят его назад, чтобы отменить половину строки,
Ни все твои слезы не смывают его Слово.[li. 1-е изд.]
Сопутствующие материалы
Список литературы
Аминразави, Мехди. Вино мудрости. Публикации Oneworld. Оксфорд. 2007 г.
Бенсон, А. С. Эдвард Фицджеральд. Макмиллан. Лондон. 1905 г.
Фитцджеральд, Эдвард. Рубайят Омара Хайяма, отредактированный Диком Дэвисом. Пингвин. Лондон. 1989 г.
Фитцджеральд, Эдвард. Рубайят Омара Хайяма. ГИПЕРССЫЛКА «http://www.gutenberg.org/text/246» www.gutenberg.org/text/246 (Первое издание)
Рубайят Омара Хайяма, переведенный Питером Эйвери и Джоном Хит-Стаббсом. Пингвин. Лондон. 1979 г.
Викторианский
Интернет
Авторы
Эдвард
Фицджеральд
Последнее изменение 17 января 2014 г.
Текст
1
ПРОБУЖДЕНИЕ ! для «Утро в чаше ночи»
Имеет бросил Камень, обращающий Звезды в Полет:
А Вот! Охотник Востока поймал
Башня султана в петле света.
2
Мечтать когда левая рука Зари была в небе
я Услышал голос в крике таверны,
«Пробудитесь, мои малыши, и наполни Чашу
Раньше Ликер жизни в чашке сухой ».
3
А, как команда Петуха, те, кто стоял до
Таверна крикнула: «Тогда открой дверь!
Вы знаю, как мало нам осталось,
А, однажды ушел, больше не может вернуться.«
4
Сейчас Новый Год возрождая старые Желания,
задумчивая Душа к одиночеству уходит в отставку,
Где БЕЛАЯ РУКА МОИСЕЯ на ветке
Путы вне, и Иисус из-под земли подозревает.
5
Ирам действительно ушел со всей своей розой,
А Кубок Джамшида Sev’n-ring’d, о котором никто не знает;
Но Тем не менее Виноградная лоза дает урожай ее древнего Рубина,
А все еще дует сад у воды.
6
А Губы Дэвида закрыты; но в божественном
Высокая трубочка Pehlevi, с «Вино! Вино! Вино!»
Красный Вино ! «- кричит Соловей Розе
.Это желтая щека ее воплощения.
7
Давай, Наполни Чашу и в Пламени Весны
Зимняя одежда покаяния бросок:
Птице Времени далеко
Кому лети — и вот! Птица на крыле.
8
А смотри — тысяча цветов с Днем
проснулся — и тысяча разбросана по глине:
А в этот первый летний месяц, принесший розу
Должен забрать Джамшид и Кайкобад.
9
Но Пойдем со старым Хайямом и оставим лот
Оф Кайкобад и Кайхосру забыли:
Пусть Рустум лежал вокруг него, как хочет,
Или Хатим Тай плачь Ужин — не обращай на них внимания.
10
с я на какой-то полосе травы заброшен
Это отделяет пустыню от посевной,
Где имя Раба и Султана редко известно,
г.А пожалей султана Махмуда на его троне.
11 Вернуться к началу
Здесь с буханкой хлеба под веткой,
А Фляжка с вином, книга стихов — и ты
Рядом я пою в пустыне —
А Пустыня — это еще и рай.
12
«Как сладко смертны совранты! «- думают некоторые:
Другое — «Как благословен грядущий рай!»
Ач, возьмите Наличные деньги и откажитесь от Остального;
Ой, Смелая Музыка далекого Барабана!
13
Смотреть Розе, которая веет вокруг нас — «Lo,
»Смеющийся » она говорит: «Я вдуваю в мир»:
в когда-то шелковая кисточка моего кошелька
слеза, и его Сокровища в саду.«
14
Люди мирской надежды возлагают свои сердца на
Оборотов Пепел — или процветает; и анон,
Нравится Снег на пыльном лице пустыни
Освещение Час-два — уже нет.
15
А те, кто разводил Золотое зерно,
А те, кто бросил его ветрам, как дождь,
одинаковых к такой золотистой Земле не обращаются
As, похоронен однажды, Мужчины хотят снова откопать.
16
Думаю, в этом караван-сарае
Чей Дверные проемы — альтернативные Ночь и День,
Как Султан после султана с его помпой
Обитель его час или два, и пошел своей дорогой.
17
Они говорят, что Лев и Ящерица держат
Судов, где Джамшид прославился и напился:
А Бахрам, великий охотник — Дикий осел
Марки над его головой, и он крепко спит.
18
я иногда думаю, что никогда не дует так красный
Роза, словно там, где истек кровью похороненный Цезарь;
Это каждый Гиацинт, который носит Сад
Выпало в ее коленях от некогда прекрасной головы.
19
А эта восхитительная трава, нежная зеленая
Оперения Губа реки, на которую мы опираемся —
Ач, легонько опереться на него! для кто знает
От какая когда-то прекрасная Губа возникает невидимой!
20
Ач, Мои Возлюбленные, наполните Чашу, очищающую
ДЕНЬ прошлых сожалений и будущих страхов —
Завтра ? — Почему, завтра мне может быть
Я с «Вчерашней Сев’н Тысячелетней».
21 Вернуться к началу
Ло! некоторые мы любили, самые красивые и лучшие
Это Время и судьба всех их винтажных перстов,
Есть выпил свою чашку за раунд или два до,
А один за другим молча подползли к Отдыху.
22
А мы, что сейчас веселимся в Комнате
Они слева, а Летние платья в New Bloom,
Себя Мы должны под Ложе Земли
Спуск, Самостоятельно сделать Диван — для кого?
23
Ач, максимально использовать то, что мы еще можем потратить,
Раньше мы тоже в Прах спускаемся;
Пыль в прах и под прахом лгать,
Sans Wine, sans Song, sans Singer, и — sans End!
24
одинаковых для тех, кто к TO-DAY готовится,
А те, что после ЗАЗТРА пристально смотрят,
А Муэдзин из Башни Тьмы плачет
«Дураки ! ваша награда ни здесь, ни там! ‘
25
Почему, все святые и мудрецы, которые обсуждали
Оф Два Мира так учёно воткнули
Нравится глупые пророки вперед; их слова к презрению
Аре scatter’d, и их пасти затоплены пылью.
26
Ой, Пойдем со старым Хайямом и оставим Мудрый
Кому говорить; одно несомненно, что Жизнь летит;
Один вещь определенная, а остальное ложь;
Цветок, который однажды распустился, навсегда умирает.
27
Я в молодости охотно посещал
Доктор и Святой, и услышал великий аргумент
О компании это и про: но вечно
пришел через ту же дверь, что и я.
28
с их Я сеял Семя Мудрости,
А собственноручно потрудился, чтобы вырасти:
А это был весь урожай, который я собрал —
«я пришел, как Вода, и я иду, как Ветер ».
29
в эта Вселенная, и почему не знают,
Нор откуда , волей-неволей текучая вода:
А из него, как ветер по пустоши,
я не знаю куда , волей-неволей дует.
30
Что, не спрашивая, сюда торопились откуда ?
А, не спрашивая, куда поспешил отсюда!
Другой и еще чаша для утопления
Память об этой дерзости!
31 Вернуться к началу
вверх от Центра Земли через Седьмые врата
я поднялся, и на троне Сатурна сат,
А многие Узлы распутались у Дороги;
Но не узел человеческой смерти и судьбы.
32
Там была дверь, к которой я не нашел ключа:
Там было прошлое Завесы, которое я не мог видеть:
Некоторые Немного поговорим обо мне и о тебе
Там кажется, — и больше не о ТЕБЕ и МЕНЯ.
33
Тогда Я закричал катящемуся Heav’n,
Спрашивая, «Какая Лампа должна была направить Судьбу
Ее маленькие дети, спотыкающиеся в темноте? »
А — «Слепое понимание!» Heav’n ответил.
34
Тогда в эту глиняную чашу я отложил
Мой Губа тайный Колодец Жизни, чтобы узнать:
А От губ к губам он бормотал — «Пока живешь
»Напиток ! — за один раз мертвым ты никогда не вернешься. «
35
я думаю Судно, что с беглецом
Шарнирное сочленение ответил, когда-то жив,
А веселье; И холодную губу я целовал
Как Много поцелуев можно взять — и подарить!
36
Для на рыночной площади, один закат дня,
я смотрел, как Поттер бьет мокрую глину:
А со всем стертым языком
Это бормотал — «Осторожно, брат, нежно, помолись!»
37
Ач, Наполните Чашку: — какие бутсы повторить
Как Время ускользает у нас под ногами:
Нерожденный TO-M0RROW, и умер ВЧЕРА,
Почему волнуйтесь о них, если СЕГОДНЯ будет сладко!
38
Один Момент в Пустошах Аннигиляции,
Один Момент Колодца Жизни по вкусу —
Звезды заходят и Караван
пусков для Рассвета Ничто — О, поскорее!
39
Как долго, как долго, в бесконечном преследовании
Оф Это и То стремление и спор?
Лучше Веселитесь с урожайным виноградом
Чем печаль после ничего или горький фрукт.
40
Вы знаете, друзья мои, как давно в моем доме
Для новый брак, который я заключил Carouse:
В разводе старый бесплодный разум из моей постели,
А взял Дочь Винограда к Супруге.
41 Вернуться к началу
Для «ЕСТЬ» и «ЕСТЬ-НЕ», хотя с правилом и строкой ,
А «ВВЕРХ-И-ВНИЗ» без , я смог определить,
я но в целом я только хотел знать,
Был никогда не погружаюсь ни в чем, кроме вина.
42
А в последнее время у двери таверны агапе,
пришел Кража через Сумрак в форме ангела
Подшипник сосуд на плече; и
He предложи мне попробовать его; и ’twas — Виноград !.
43
Виноград, консервный с Logic absolute
Семьдесят сентиментальных сект опровергают:
тонкий алхимик, который в Trice
Жизни свинцовый металл в золото превращается.
44
могущественный Махмуд, победоносный Господь,
Это все заблудшие и черная орда
Оф Страхи и печали, наводняющие Душу.
Скаттер и убивает своим зачарованным мечом.
45
Но оставь Мудрых пререкаться, а со мной
Ссора Вселенной пусть будет:
А, в каком-то углу кушетки Hubbub,
Марка Игра того, что делает Тебя столько же.
46
Для внутрь и наружу, вверху, примерно, внизу,
‘Тис ничего, кроме шоу Magic Shadow,
Сыграно в коробке, свеча которой — Солнце,
Раунд Которые мы, Призрачные Фигуры, приходят и уходят.
47
А если вино, которое вы пьете, губу, которую вы нажимаете,
Конец в Ничто все заканчивается — Да —
Тогда воображать, пока Ты есть, Ты есть, но что
тыс. будет — Ничего — Ты не будешь меньше.
48
Пока Роза веет вдоль реки Бринк,
с старый Хайям Рубин Винтаж напиток:
А когда Ангел с его более темным Проектом
Тиражи до Тебя — возьми и не сжимайся.
49
‘Тис все шахматная доска ночей и дней
Где Судьба с людьми для пьес пьес:
Сюда и туда движется, и спаривается, и убивает,
А один за другим лежит в шкафу.
50
Ball No Question делает из «Да и нет»,
Но Вправо или влево, когда игрок наносит удары;
А Тот, что бросил Тебя в Поле,
He знает обо всем — ОН знает — ОН знает!
51 Вернуться к началу
Moving Finger пишет; и, предъявив судебный приказ,
ходов на: ни все благочестие твое, ни остроумие
Должен заманите его обратно, чтобы отменить половину строки,
Нор все твои слезы смывают Слово об этом.
52
А эту перевернутую чашу мы называем Небом,
На основании чего ползающий курятник, разве мы не живем и не умираем,
Лифт Не твои руки на Это за помощью — За Оно
Рулонов бессильно, как Ты или я.
53
с Первая Земля Глина Они месили Последнего Человека,
А затем Последней Жатвы посеял Семя:
Да, первое Утро Творения написал
Что «Последняя заря расплаты» должна прочитать.
54
я скажи Тебе это — Когда, начиная с Цели,
Больше плечи пылающего жеребенка
Оф Они бросили Хев’н Парвин и Муштару,
В мой предопределенный Сюжет Праха и Души.
55
Вайн задел Волокно; что около
Если цепляется за мое Существо — пусть суфий насмехается;
Оф мой недрагоценный металл может быть подан ключ,
Это откроет Дверь, на которой он воет.
56
А это я знаю: тот ли Истинный Свет,
разжечь Любить, или Гнев поглотить меня вполне,
Один проблеск Его в таверне поймал
Лучше чем в Храме проиграли сразу.
57
Ой, Ты, кто сделал — с Pitfall и с Gin
Beset Дорога, по которой я должен был бродить,
тыс. не увянет с предопределением раунд
Энмеш меня и вменяют мое грехопадение?
58
Ой, Ты, которого создал Человек низшей Земли,
А кто вместе с Эдемом изобрел Змею;
Для все грехи где с лицом человека
Is blacken’d, Прощение Человека давай — и возьми!
КУЗА-НАМА
59
Слушайте очередной раз.Один вечер на закрытии
Оф Рамазан, до восхода лучшей луны,
В та старая гончарная лавка, где я стоял один
с глина Население раунд по рядам.
60
А, странно сказать, среди этого земельного участка
Некоторые могли сформулировать, в то время как другие нет:
А вдруг еще один нетерпеливый закричал —
Кто — это Поттер, молитесь, а кто Горшок?
61 Вернуться к началу
Тогда сказал другой — «Не зря же
Мой Вещество с обычной Земли было та’эн,
.Это Тот, кто тонко превратил меня в форму
Должен снова верни меня на обычную Землю.«
62
Другой сказал — «Почему не раздражительный Мальчик,
Был бы разбить Чашу, из которой он пил с радостью;
Должен Тот, что сделал Сосуд чистой Любви
А Вообразите, после уничтожения Rage! «
63
Нет ответил на это; но после того, как Молчание заговорило
А Судно более неуклюжего Марка:
«Они издеваться надо мной за то, что я наклонился наперекосяк
Что ! тогда рука Поттера дрожала? »
64
Саид один — «Народ угрюмого Тапстера Телля,
А намазать его Лик адским дымом;
Они говорить о каком-то строгом Испытании нас — Пиш!
Он Добрый человек, и все будет хорошо.«
65
Тогда сказал другой с протяжным вздохом,
«Моя Глина с долгим забвением высохла:
Но, Наполни меня старым знакомым соком,
Methinks Я могу поправиться до свидания! «
66
Так в то время как Суда говорили одно за другим,
Один шпионил за маленьким полумесяцем, которого все искали:
А затем они начали бегать трусцой: «Брат! Брат!
Hark к узлу на плече портера скрипит! »
67
Ач, с Виноградом моя увядающая Жизнь обеспечивает,
А омой мое тело, откуда умерла жизнь,
А в листе виноградной лозы,
Так похорони меня в каком-нибудь сладком саду.
68
Это даже мой зарытый прах такой ловушка
Оф Духи взлетят в воздух,
Как не Истинно верующий, проходящий мимо
Но должны быть застигнуты врасплох.
69
Действительно кумиры, которых я так любил
Есть сделал мой кредит в Men’s Eye очень неправильно;
Есть утонул мою честь в неглубокой чаше,
А продал свою репутацию за песню.
70
Действительно, действительно, Покаяние часто до
г.я выругался — но был ли я трезв, когда ругался?
А потом пришла весна, и роза в руке
Мой нити-голые кусочки Пенитенс разорвали.
71 Вернуться к началу
А столько, сколько Вино сыграло в неверных,
А отнял у меня мою мантию чести — ну,
я часто задаются вопросом, что виноделы покупают
Один наполовину так дорого, как товары, которые они продают.
72
Увы, Эта весна должна исчезнуть с розой
Это Благоухающий юношеский манускрипт должен закрываться!
Соловей пел в ветвях,
Ач, откуда и куда снова полетело, кто знает!
73
Ач Любовь ! не могли бы мы с тобой сговориться с судьбой
Кому ухватить эту жалкую схему вещей целиком,
Был бы не разнесем на куски — а то
Переформовать это ближе к Желанию Сердца!
74
Ач, Луна моего восторга, не знающая убывания,
Луна Неба снова восходит:
Как часто вставая в будущем, она будет выглядеть
Через этот самый Сад после меня — напрасно!
75
А когда пройдешь сияющей ногой
Среди Гости, разбросанные по траве,
А в своем радостном поручении достичь Пятна
Где Я сделал одно — опусти пустой стакан!
ТАМАМ ШУД Вернуться к началу
Рубайят Омара Хайяма Поэма Омара Хайяма
I.
Пробудитесь! для утра в чаше ночи
Бросил Камень, обращающий звезды в полет:
И вот! Охотник Востока поймал
Башня султана в петле света.
Теперь Новый год возрождает старые Желания,
Душа задумчивая к одиночеству уходит на покой,
Где Белая рука Моисея на ветке
Вылезает наружу, и Иисус из-под земли подозревает.
В.
Ирам действительно ушел со всей своей Розой,
И Чаша Сев’н-ринга Джамшида, о которой никто не знает;
Но все же Лоза ее древний рубин дает,
И все же сад у воды дует.
VI.
И губы Давида сомкнуты; но в божественном
Высокий кант Pehlevi, с надписью «Wine! Вино! Вино!
Красное вино! ‘- кричит Соловей Розе
Эта ее желтая щека для воплощения.
VII.
Приди, наполни Чашу и в весеннем огне
Бросок Зимней одежды покаяния:
У Птицы времени немного пути
Летать — и вот! Птица на крыле.
VIII.
Будь то Найшапур или Вавилон,
Чаша со сладким или горьким потоком,
Вино Жизни продолжает сочиться капля за каплей,
«Листья жизни» падают одна за другой.
IX.
Ты говоришь, утро приносит тысячу роз;
Да, но где же Роза вчерашнего дня?
И этот первый летний месяц, приносящий розу
Заберет Джамшид и Кайкобад.
Х.
Но пойдем со старым Хайямом и оставим Лот
Кайкобад и Кайхосру забыли:
Пусть Рустум ляжет с ним, как хочет,
Или Хатим Тай, плачущий ужин — не обращайте на них внимания.
XI.
Со мной по полосе травы, заросшей
Которая лишь отделяет пустыню от посеянных,
Где забыто имя Раба и Султана —
И мир Махмуду на его Золотом троне!
XII.
Книга стихов под ветвью,
Кувшин вина, буханка хлеба — и ты
Рядом со мной поют в пустыне —
О, пустыня теперь была раем!
XIII.
Некоторые для славы этого мира; и немного
Вздохните о будущем Рае Пророка;
Ах, возьми наличные и отпусти Обещание,
Не обращай внимания на грохот далекого Барабана!
XIV.
Если бы это было не глупо, как паук вращаться
Нить настоящей Жизни на победу —
Что? для себя, кто не знает, будем ли мы
Выдохните то самое Дыхание, которым мы сейчас дышим!
XV.
Взгляни на Розу, которая веет вокруг нас.
Смеясь, — говорит она, — я вдуваю в мир:
Сразу шелковая кисточка моего кошелька
Бросок Слезы и ее сокровища в саду ».
XVI.
Люди мирской надежды возлюбили
Turns Ashes — или процветает; и анон,
Как снег на пыльном лице пустыни
Освещение чуть-чуть Час-два — уже нет.
XVII в.
И те, кто выращивал Золотое Зерно,
И те, кто бросил его ветрам, как дождь,
Ни одна такая золотистая Земля не обратилась
Как, похороненный однажды, Мужчины хотят откопать снова.
XVIII.
Подумай, в этом забитом караван-сарае
Чьи двери сменяют Ночь и День,
Как султан после султана с его пышностью
Пробыл свой час или два и пошел своей дорогой.
XIX.
Говорят, Лев и Ящерица держат
Дворы, где Джамшид прославлял и пил глубоко:
И Бахрам, великий охотник — дикий осел
Печать на его голове, но не может нарушить его сон.
XX.
Я иногда думаю, что никогда не дует так красным
Роза как то место, где похоронили Цезаря, истекшего кровью;
Что носит каждый гиацинт в саду
Упал на колени из некогда прекрасной Головы.
XXI.
И эта восхитительная трава, нежно-зеленая
Fledges Губы реки, на которые мы опираемся —
Ах, оперся на нее слегка! ибо кто знает
Из какой некогда прекрасной Губы рождается невидимая!
XXII.
Ах, мои Возлюбленные, наполните Чашу, которая очищает
Сегодняшние прошлые сожаления и будущие страхи —
Завтра? — Почему, завтра я могу быть
Я со вчерашней семью тысячами лет.
XXIII.
Ло! некоторые мы любили, самые прекрасные и лучшие
Это время и судьба всех их винтажных перстов,
Выпили чашу за раунд или два назад,
И один за другим молча подползли к Отдыху.
XXIV.
А мы, что теперь веселились в Комнате
Они ушли, и Летние платья в новоцвете,
Мы сами должны под Ложе Земли
Сходим, сами делать Кушетку — для кого?
XXV.
Ах, извлеките максимум из того, что мы еще можем потратить,
Прежде, чем мы тоже в Прах спустимся;
Прах в прах и прах в ложь;
Sans Wine, sans Song, sans Singer и — sans End!
XXVI.
Подобно тем, кто к сегодняшнему дню готовится,
И те, что на завтра глядят,
Плачет муэдзин из Башни Тьмы
‘Дураки! Ваша награда ни здесь, ни там! ‘
XXVII.
Почему, все Святые и Мудрецы, которые обсуждали
Из двух миров так учёно толкнули
Как неразумные пророки; их работы к презрению
Рассеяны, и их пасть затоплена пылью.
XXVIII.
Ой, пойдем со старым Хайямом и оставим мудрых
Чтобы поговорить; одно несомненно, что Жизнь летит;
Одно несомненно, а остальное — ложь;
Цветок, который однажды распустился, навсегда умирает.
XXIX.
Я в молодости очень часто
Доктор и Святой, и услышали великий аргумент
Об этом и о; но всегда
Вышел через ту же дверь, что и я.
ХХХ.
Я сеял с ними Семя Мудрости,
И собственноручно трудил его, чтобы вырасти:
И это был весь урожай, который я собрал —
«Я пришел, как Вода, и, как Ветер, я иду».
XXXI.
В эту Вселенную, и почему не зная,
Ни откуда, как Воды волей-неволей текут:
И из него, как ветер по пустоши,
Не знаю Куда, волей-неволей дует.
XXXII.
Вверх от центра Земли через Седьмые врата
Я восстал и на престоле Сатурна сатёрся,
И много Узлов распутано Дорогой;
Но не главный узел судьбы человека.
XXXIII.
Это была дверь, к которой я не нашел ключа:
Там была Завеса, сквозь которую я не мог видеть:
Немного поговорим обо мне и тебе
Не было — и больше не было Тебя и Меня.
XXXIV.
Тогда я закричал до самого катящегося Неба:
Спрашивая: «Какая Лампа должна была направить Судьбу?
Ее маленькие дети спотыкаются в темноте? ‘
И — «Слепое понимание! — ответил Heav’n.
XXXV.
Затем к устью этой бедной земляной урны
Я узнал секрет Колодца Жизни:
И от губ к губам он бормотал: «Пока ты жив,
Пей! — ибо, однажды мертвый, ты никогда не вернешься ».
XXXVI.
Я думаю, Судно, что с беглецом
Артикуляция answer’d, когда-то жила,
И веселье, и холодную Губу я целовал,
Сколько поцелуев нужно — и подарить!
XXXVII.
Ибо на рыночной площади, в сумерках,
Я смотрел, как Поттер бьет свою мокрую глину:
И с его полностью стертым языком
Он бормотал: «Осторожно, брат, нежно, помолись! ‘
XXXVIII.
И не имеет такой истории с древних времен
Последовательные поколения Down Man свернулись
Из такого комка насыщенной Земли
Отлит Создателем в человеческую форму?
XXXIX.
А, наполните чашу: — какие бутсы повторять
Как время ускользает у нас под ногами:
Нерожденный завтра и мертвый вчера,
Зачем волноваться о них, если сегодня сладко!
XL.
A Moment’s Halt — мгновенный вкус
Бытие из колодца среди пустошей —
И вот! призрачный караван достиг
Ничто, из которого оно началось — О, поспеши!
XLI.
Ой, больше не мучаюсь ни человеческим, ни божественным,
Завтра клубок себе в отставку,
И потерять пальцы в локонах
Стройный кипарисовик Министр вина.
XLII.
Не трать свой час ни на что напрасно
Об этом и том стремлении и споре;
Лучше веселиться с плодоносным виноградом
Чем печаль от безликих или горьких фруктов.
XLIII.
Вы знаете, друзья мои, с какой храброй каруселью
Я заключил второй брак в моем доме;
Разведенный старый бесплодный Причина с моей постели,
И отнес Дочь Виноградной Лозы к Супруге.
XLIV.
И недавно, у входа в таверну,
Пришел крадущий сквозь сумерки фигуру ангела
Несет сосуд на плече; а также
Он велел мне отведать его; и это — Виноград!
XLV.
Виноград, который может с абсолютной логикой
Семьдесят противоречащих друг другу сект опровергают:
Тонкий алхимик, который есть в Trice
Преобразование свинцового металла в золото жизни.
XLVI.
Да будь этот Сок ростом Бога, осмелившегося
Богохульствовать за скрученный усик как на ловушку?
Благословение, мы должны его использовать, не так ли?
А если Проклятие — тогда зачем, Кто его там поставил?
XLVII.
Но оставь Мудрых пререкаться, а со мной
Ссора Вселенной пусть будет:
И в каком-то углу кушетки Хаббаба,
Сделай Игру с тем, что делает Тебя столько же.
XLVIII.
Для входа и выхода, вверху, примерно, внизу,
‘Это не что иное, как волшебное шоу теней,
Сыграно в шкатулке, свеча которой — Солнце,
Круглый, в котором мы Фантомные фигурки приходят и уходят.
XLIX.
Странно, не правда ли? тот из мириадов, которые
Прежде, чем мы прошли через дверь Тьмы
Никто не возвращается, чтобы рассказать нам о Дороге,
Что, чтобы обнаружить, мы тоже должны путешествовать.
Л.
Откровения набожности и учености
Который встал перед нами и как горели Пророки,
Все, кроме рассказов, которые, пробудившись от сна,
Они рассказали своим товарищам, и Сон вернулся.
LI.
Почему, если Душа может отбросить Пыль,
И обнаженная по Небесному воздуху скачет,
Не стыдно — Ему не стыдно
Так долго жить в этом пригороде Клэя?
ЛИИ.
Но это всего лишь палатка, в которой можно отдохнуть
Султан в царство Смерти адрест;
Султан восходит и темный Ферраш
Наносит удар и готовит его к встрече с другим гостем.
LIII.
Я послал Душу через Невидимое,
Некоторая буква загробной жизни по буквам:
И через много дней моя Душа вернулась
И сказал: «Вот, Я есмь Небеса и Ад».
LIV.
Небеса, но видение исполненного желания,
И Ад Тень Души в огне,
Бросьте на тьму, в которую мы сами,
Так поздно вышел из, так скоро истечет.
LV.
Пока Роза дует по реке Бринк,
Со старым Хайямом и рубиновым марочным напитком:
И когда Ангел с его мрачным зловещим
Притягивает к Тебе — возьми и не сжимайся.
LVI.
И не бойтесь, чтобы Существование не закрывало вашу
Аккаунт, должен потерять или больше не знать тип;
Вечное саки из чаши налито
Миллионы мыльных пузырей как у нас, так и нальются.
LVII.
Когда мы с тобой за Завесой прошли,
Ой, но как долго продлится мир,
Который из наших приходящих и уходящих учитывает
Как океан, отлитый из гальки.
LVIII.
‘Это все шахматная доска ночей и дней
Где играет судьба с людьми для пьес:
Туда и сюда движется, и спаривается, и убивает,
И один за другим в шкафу лежит.
LIX.
The Ball no Question делает из «Да» и «Нет»,
Но вправо или влево, в зависимости от ударов игрока;
И тот, кто бросил Тебя в поле,
Он знает обо всем — Он знает — ОН знает!
LX.
Движущийся палец пишет; и, имея приказ,
Движение дальше: ни все твое благочестие, ни остроумие
Заманит обратно, чтобы отменить половину строки,
Не смыть все слезы твои Словом об этом.
LXI.
Пусть проповедуют философ и доктор
Чего хотят, а чего нет — каждый
— всего лишь одно звено в вечной цепи
Что никто не может поскользнуться, сломаться или выйти из-под контроля.
LXII.
И эта перевернутая Чаша, которую мы называем Небом,
Где ползком курятнике живем и умираем,
Не поднимай к нему рук твоих за помощью — для Него
Бессильно катится, как Ты или Я.
LXIII.
С первой глиной Земли Последний человек месил,
И тогда Последней Жатвы посеяли Семя:
Да, первое Утро Творения написало
Что прочтет «Последняя заря расплаты».
LXIV.
Вчера Безумие этого дня действительно приготовилось;
Завтрашнее молчание, триумф или отчаяние:
Пей! ибо не знаешь, откуда ты и зачем:
Пей! ибо вы не знаете, зачем вы идете и куда.
LXV.
Я говорю Вам это — Когда, начиная с Цели,
Через плечи пылающего жеребенка
Из Небес, Парвина и Муштари они бросили,
В моем предопределенном Заговоре Праха и Души.
LXVI.
Виноградная лоза ударила по волокну:
Если цепляется за мое Существо — пусть дервиши пренебрегают;
Из моего недрагоценного металла может быть подан ключ,
Это откроет Дверь, за которой он воет.
LXVII.
И это я знаю: тот ли Свет Истинный,
Kindle to Love или Wrath — поглоти меня совсем,
Пойман один взгляд на это в таверне
Лучше, чем в Храме, потерянном сразу.
LXVIII.
Что! из бессмысленного не на что провоцировать
Что-то сознательное, чтобы негодовать на ярмо
Недозволенного удовольствия под болью
вечных штрафов, если сломался!
LXIX.
Что! от его беспомощного существа быть отплаченным
Чистое золото за то, что он одолжил нам, очищенный от шлаков —
Сью за долг, который мы никогда не заключали,
И не могу ответить — Ах, жалкая сделка!
LXX.
Нет, но от ужаса его гневного Лика,
Клянусь, я не назову Несправедливость Грейс;
Не один хороший парень из таверны, но
Выгонит такого бедного Труса с места.
LXXI.
О, ты, кто сделал ловушку и с джином
На дороге, по которой я должен был бродить,
Ты не будешь с Predestin’d Evil round
Опутать меня и вменить мое грехопадение?
LXXII.
О, Ты, сотворенный Человеком низменной Земли,
И кто с Эдемом изобрел Змея;
За все грехи, которыми было лицо человека
Blacken’d, Прощение Человека отдавай — и возьми!
LXXIII.
Послушайте еще раз. Один вечер в конце
Рамазана, прежде чем взошла лучшая Луна,
В той старой гончарной мастерской я стоял один
С глиняным раундом населения по рядам.
LXXIV.
И, как ни странно, среди того Земляного Лот
Некоторые могли сформулировать, а другие нет:
И вдруг еще один нетерпеливый закричал:
‘Кто такой Поттер, молитесь, а кто Горшок? ‘
LXXV.
Тогда другой сказал: «Конечно, не напрасно.
Моя субстанция с общей Земли была та’эн,
Тот, Кто тонко превратил меня в форму
Должен снова вернуть меня на обычную Землю.
LXXVI.
Другой сказал: «Да ну, не злой мальчик,
Разбьет Чашу, из которой он пил радость;
Сотворивший сосуд в чистой любви
А Фэнси, что после ярости уничтожить? ‘
LXXVII.
Никто не ответил на это; но после молчания
Сосуд более неуклюжего изготовления:
‘Они насмехаются надо мной за то, что я наклонился наперекосяк;
Что! Тогда тряслась Рука Поттера? ‘
LXXVIII:
«Почему, — сказал другой, — есть те, кто
Того, кто угрожает, он бросит в ад
Несчастные горшки, которые он испортил, — Пиш!
Он хороший парень, и с ним все будет хорошо.’
LXXIX.
Тогда другой сказал с протяжным вздохом:
‘Моя глина с долгим забвением иссякла:
Но наполни меня старым знакомым соком,
Думаю, скоро я поправлюсь! ‘
LXXX.
Итак, пока Сосуды один за другим говорили,
Маленькая луна заглянула в то, что все искали:
А потом они начали толкать друг друга: «Брат! Родной брат!
А теперь поскрипывает плечевой узел Портера! ‘
LXXXI.
Ах, с Виноградом моя увядающая Жизнь дает,
И омой Мое Тело, от которого умерла Жизнь,
И в листе виноградной лозы, обернутом,
Так похороните меня в каком-нибудь сладком саду.
LXXXII.
Это даже мой зарытый пепел такая ловушка
Парфюма взлетит в воздух,
Как не истинно верующий проходит мимо
Но застигнут врасплох.
LXXXIII.
Действительно идолы, которых я так любил
Сделал мой кредит в Men’s Eye очень неправильно:
В неглубокой Чаше утопили мою честь,
И продал свою Репутацию за Песню.
LXXXIV.
Воистину, покаяние
Я поклялся — но был ли я трезв, когда ругался?
А потом, а потом пришла Весна и Роза в руке
Мои нити-голые куски Покаяния порвались.
LXXXV.
И как вино играло неверных,
И отнял у меня мою мантию чести — ну,
Я часто задаюсь вопросом, что покупают виноделы
Половина такой же драгоценной, как товары, которые они продают.
LXXXVI.
Увы, эта Весна должна исчезнуть вместе с Розой!
Благоухающая рукопись этого юноши должна быть закрыта!
Соловей, что в Ветвях пел,
Ах, откуда и куда опять прилетело, неизвестно!
LXXXVII.
Будет, но Пустыня Фонтана дает
Один взгляд — если смутно, но все же раскрывается
Куда мог бы прыгнуть падающий в обморок Странник,
Как родники истоптанные травы поля!
LXXXVIII.
Ах, любовь! могли бы ты и я с судьбой сговориться
Чтобы понять эту жалкую схему вещей,
Разве мы не разнесем его вдребезги — а потом
Переделайте его ближе к желанию сердца!
LXXXIX.
Ах, Луна моего восторга, не знающая убывания,
Луна Неба снова восходит:
Как часто она будет выглядеть после вставания
Через этот самый Сад за мной — напрасно!
ХС.
А когда, как она, о Саки, ты пройдешь
Среди гостей, рассыпанных звездами на траве,
И в своем радостном деле доберись до места
Там, где я сделал одну — опусти пустой стакан!
ТАМАМ ШУД
IV.
Рубайят Омара Хайяма (Разъяснение)
О книге
Знаменитая поэма Омара Хайяма «Рубайят омар Хайям» любима западными жителями как гимн, восхваляющий чувственное наслаждение. На Востоке его катрены пользуются совсем другой репутацией: они известны как глубокая аллегория романа души с Богом. Однако даже там знание основано на том, кем и чем был омар Хайям: мудрецом и мистиком. Что касается того, что на самом деле означают его катрены, большинство из них осталось загадкой как на востоке, так и на западе.
Теперь, по прошествии более восьми веков, парамханса йогананда, один из великих мистиков нашего времени, мастер йоги и автор духовной классической «Автобиографии йога», объясняет тайну знаменитого стихотворения омара. Во введении к Йогананде он написал:
Я внезапно увидел, как рушатся стены его внешнего смысла. Вашему взору была открыта огромная внутренняя крепость золотых духовных сокровищ.
В этой книге содержится суть этого великого откровения.Недоступный в виде книги с момента его первого написания более 60 лет назад «Рубайят» Омара Хайяма объяснил, наконец, доступный под редакцией одного из близких учеников йогананды, автора бестселлеров свами криянанды.
Об автореПарамханса Йоганнада был одним из самых известных духовных учителей двадцатого века. Его автобиография йога, опубликованная в 1946 году и напечатанная более чем на 20 языках, тронула сердца миллионов и была признана самой продаваемой автобиографией всех времен.Йогананда был первым настоящим мастером йоги, поселившимся на западе. Он жил в Америке с 1920 года до своей смерти в 1952 году. В первые годы он много путешествовал по Соединенным Штатам с лекциями, во время которых тысячи людей собирались, чтобы послушать мастера йоги из Индии. Свою более позднюю жизнь он посвятил написанию учений и руководству расширяющейся всемирной работой. Сегодня сотни тысяч ищущих по всему миру считают себя его учениками.
Свами криянанда (Дж.Дональд Вальтер) был непосредственным учеником парамханса йогананды с 1948 года. В 1950 году йоганада поручила ему отредактировать свое объяснение омара Хайяма Рубиаята, ответственность за которую его ученик потратил 44 года, готовясь к этому. Криянанда является основателем Ананда сангхи, всемирной организации, распространяющей учение йоганады. В 1968 году он основал духовное сообщество, которое расширилось до восьми общин и ашрамов в США, Европе и Индии. Он написал более 90 книг и 400 произведений, написал более 90 книг и 400 произведений вдохновляющей музыки.Он проживает в Индии.
Предисловие ко второму изданиюВесной 1997 года я читал лекцию по этой книге в Теософическом обществе в Сиднее, Австралия. После моего выступления один человек поднял руку и сказал: «Я не вижу корреляции между этой строфой» — назвал он ее — «и объяснением ее Йогананды».
«Несколько раз в процессе редактирования, — ответил я, — я обнаружил, что поначалу не было четкой корреляции между стихотворением и объяснением Йогананды.Однако при более полном размышлении я всегда обнаруживал, что корреляция существует, и что она глубока «.
В этот момент женщина в аудитории подняла руку, чтобы сказать: «Я из Ирана, — и могу читать на древнеперсидском. Я косу отрывок, о котором говорит этот джентльмен, и хочу сказать это, хотя корреляция с переводом Эдварда Фитца Джеральда может показаться ненадежным, то, что написал Йогананда, в точности соответствует оригинальному персидскому языку «.
Ее слова сильно подкрепили мое собственное растущее убеждение, когда я редактировал эту книгу, что Йогананда настроился на сознание Омара Хайяма, а не просто на слова, и что он объяснил истинный, внутренний смысл этого великого стихотворения.Парамханса Йогананда не знал персидского языка. Что он сделал, благодаря своей удивительной глубине проницательности, так это позволил Омару Хайяму говорить через него напрямую.
Он сделал это снова, когда написал свои комментарии к Бхагавад Гите. Как он сказал мне в 1950 году, я теперь знаю, почему мой великий гуру никогда не хотел, чтобы я читал другие интерпретации Гиты. Это было сделано для того, чтобы я не почувствовал, что должен относиться к их мыслям. Я скорее попросил самого Бьясу [автора этого великого писания] написать эти комментарии через меня.
Мне стало ясно, что парамханса йогананда смог проникнуть далеко за пределы слов священных писаний и уловить истинный смысл, лежащий в их основе. Сами слова, особенно в переводе, могут быть лишь абстракциями этого значения. Его объяснение никогда не было основано на интеллектуальном, но всегда на глубоком космическом восприятии интуиции.
ПредисловиеКто не слышал этих строк? Как завтра, завтра и завтра Шекспира, они стали частью нашего языка почти идиомами.Даже люди, которые никогда не слышали о Рубаи Омара Хайяма, знакомы со многими строками из его стихотворения, как моряк, который, посетив представление Гамлета, впервые в изумлении воскликнул другу: «Ты слышал все эти банальности?».
Жители Запада верят, и на самом деле так стары снова и снова, что рубайят — это любовное стихотворение, написанное в честь земных радостей. Это не тот случай, как это замечательно разъясняет парамаханса йоганада в этой книге.На всем востоке Омар Хайям считается мистиком, а его стихотворение воспринимается как глубокая духовная аллегория, слишком глубокая для обычного понимания.
Даже как любовное стихотворение и празднование земных удовольствий, большая часть его не поддается пониманию. Как я написал в редакционном комментарии в конце одного из комментариев, это похоже на прекрасную музыку: она мощно обращается к нашей глубинной природе, даже когда ее значение ускользает от нас. Это любовное стихотворение в смысле одновременно человеческого и божественного, потому что, когда раскрывается его внутренний смысл, йогананда показывает, насколько глубоко значимы катрены в их внешнем человеческом применении.Омарк Хайям был глубоким мистиком, а не гедонистом, но его мистицизм был, несмотря на все это, очень человечным.
Я расскажу кое-что о нем и его переводчике Эдварде Фитце Джеральде в следующем разделе. Однако сначала (поскольку многие читатели уже знают их историю) есть более неотложные вопросы, которые следует задать, кто был парамханса йогандшей и почему этот комментарий? На второй вопрос, который я оставлю самому игананде, позвольте мне попытаться вкратце воздать должное первому.
Пармаханса йогананда был одним из величайших духовных светил двадцатого века.Его автобиография йога, впервые опубликованная в 1946 году, вошла в число самых продаваемых автобиографий всех времен и народов. В Италии всего три года назад он был бестселлером номер один в категории научно-популярной литературы. Для книги это настоящий рекорд.
Парамханса Йогананда был одним из величайших духовных светил двадцатого века. Его автобиография йога, впервые опубликованная в 1946 году, вошла в число самых продаваемых автобиографий всех времен и продолжает появляться в списках бестселлеров в различных странах.В Италии всего три года назад он был бестселлером номер один в категории научно-популярной литературы. Для книги, которая печатается уже почти пятый год, это настоящий рекорд.
Парамханса йогананда, автор, поэт, лектор, духовник, учитель, наставник и друг бесчисленных тысяч людей, родился в Индии в 1893 году. Его духовные учителя отправили его в Америку в 1920 году, и он остался жить в этой стране, читая лекции сотням тысяч людей по всей стране на всю оставшуюся жизнь до своей кончины в 1952 году.Он основал известную и уважаемую организацию, занимающуюся самореализацией, со штаб-квартирой в Лос-Анджелесе, Калифорния. Послание, которое он передал, было несектантским и универсальным. Само название, которое он дал своей организации, должно было подчеркнуть универсальные принципы; Организация не создавалась как новая секта. Парамханса Йогананда был велик не столько в мирском смысле, сколько своим положением человека и святого.
Было сказано, что ни один мужчина не велик в глазах своего камердинера.Из этой пословицы Йогананда был выдающимся исключением. В высшей степени его держали те, кто знал его жизнь и постоянно удивлялся, замечая, что он не проявлял даже тех совершенно нормальных слабостей, которые можно найти в величайших из людей. Если он не оправдал моих ожиданий от него, как это иногда случалось, я всегда обнаруживал, что это потому, что он превосходил эти ожидания.
Его милосердие, сострадание, непоколебимое спокойствие, любящая дружба со всеми, восхитительное чувство юмора и глубокое понимание человеческой природы были такими, что меня постоянно поражали.В моей автобиографии путь, описывающий, каково было жить с ним, я написал: йогананда носил свою мудрость без малейшего притворства, как удобный старый пиджак, который человек носит в течение многих лет. Опять же, в той книге, которую я написал, в некотором смысле, я думаю, что его полное уважение к другим произвело на меня самое глубокое впечатление. Меня всегда удивляло, что тот, чья мудрость и сила внушали такой трепет другим, мог в то же время проявлять такое смиренное уважение ко всем.
Таков был человек, которому Судьба, как сказал бы Омар Хайям, дала задание объяснить рубайят, если работа омара была подробно объяснена до того, как я не осознаю этого.В любом случае Йогананда был идеальным человеком для этой работы. Его широкий кругозор, глубоко чувствительная поэтическая натура, острое чувство комедии, недогматический взгляд на религию, все это в сочетании с абсолютной преданностью высшей Рут, сделали его лучшим человеком, которого только можно вообразить, чтобы противостоять вызову разгадывать тайну веков, которым является Омар Хайям. Ибо в самом реальном смысле Йогананда разделял видение жизни Омара. Его сонливость с поэтом проявляется в этих комментариях.
В 1950 году Йогананда уволил меня поработать над редактированием его письменных начинаний с помощью этой книги, которая впервые появилась в сериальном виде в журнале Inner Culture Magazine, 1937-1944.Он предварял свою просьбу заявлением, которое вряд ли могло произвести на меня впечатление. Я спросил божественную мать, которую он сказал, имея в виду тот аспект Бога, о котором он обычно молился, кого я должен взять с собой для этой работы, и появилось ваше лицо. Еще дважды я молился, чтобы убедиться, и каждый раз появлялось твое лицо. В то время я старался изо всех сил. Однако мне было всего двадцать три года, и я был крайне неопытен как в литературных, так и в духовных вопросах. Божественная мать и мудрый йогананда человек, которым он был, не мог, но осознавал, что задача редактирования его слов была тогда совершенно вне моих возможностей, очевидно, здесь было задействовано другое время, хотя мой гуру сделал вид, что я должен сделать работа как можно скорее.Я пришел к выводу, что их «сейчас» означает «сейчас» в этой жизни, а не сейчас, в 1950 году! На самом деле мой гуру смотрел далеко в будущее, потому что знал, что его собственные оставшиеся годы на земле были немногими.
С 1950 года прошло сорок четыре года. Теперь, имея за плечами некоторый литературный опыт, как автора более пятидесяти книг, и с этими промежуточными годами внутреннего роста в понимании, я думаю, что могу смутно заявить о своих способностях, по крайней мере, о том, что я готов сейчас так же, как и я. Когда-нибудь.’
Читателю может показаться странным, что слова мудрого человека вообще нуждаются в редактировании. Люди часто путают мудрость с интеллектуальным обучением или с удовольствием, которое некоторые глубокие мыслители находят, давая ясно аргументированные объяснения. Однако истинная мудрость интуитивна; это стрела, которая направляется прямо к своей цели, в то время как интеллект тяжело дышит далеко позади. Примером такого понимания было первое восприятие Эйнштейном закона относительности, которое пришло к нему в мгновение ока.Ему пришлось поработать год, прежде чем он смог сшить рациональную одежду для своего интуитивного восприятия, которая сделала бы ее презентабельной для других ученых.
Когда я размышляю о мужчинах и женщинах великой духовной мудрости, с которыми мне посчастливилось встретиться в жизни, мне приходит в голову, что все они говорили с высшим, чем рациональное восприятие. Их манера самовыражения была лаконичной. Они редко объясняли свои идеи подробно. Как будто они хотели, чтобы их слушатели поднялись и встретили их на более высоком уровне познания.
Их мудрость была невербальной. В то время как большинство людей думают словами, истинные мудрецы большую часть времени не думают вообще: они воспринимают. Я не хочу сказать, что они неспособны к нормальному рассуждению, даже к блестящему рассуждению. На самом деле я обнаружил, что в этом отношении они намного яснее, чем большинство людей. Но медленные процессы логического мышления представляют для них скорее шаг от ясности в извилистый лабиринт плюсов и минусов.
Йогананда был мудрецом интуитивной мудрости, который дисциплинировал свой ум из сострадания к людям с более медленным пониманием, чтобы они принимали трудный процесс здравого смысла и бредили извилистыми путями обычного человеческого рассуждения.Однако его сознание парило более естественно в небесах божественного экстаза. Его предпочтительный способ самовыражения состоял в том, чтобы слегка прикоснуться к назначению, приглашая других встретиться с ним на его собственном уровне. Обычно его ученики оставляли нам задачу расширить или объяснить истины, которые он представил в сжатой форме в своих трудах.
На протяжении всей этой работы я делал все возможное, чтобы не менять ни одной мысли и никогда не вводить какие-либо собственные идеи, хотя логический поток заставлял иногда создавать мост от одной идеи к другой.Моя работа как редактора заключалась в том, чтобы способствовать распространению идей автора. Время от времени, когда я работал над комментарием к определенной строфе, мне приходила мысль, что мне кажется, что это может стать полезным дополнением к книге. В таких случаях я помещаю эту идею в конец комментария под заголовком «Редакционный комментарий».
Я надеюсь, дорогой читатель, что вы поделитесь со мной некоторым энтузиазмом, который я испытал по поводу этой работы сорок четыре года назад, когда я впервые так безуспешно попытался отредактировать ее.Энтузиазм оставался со мной все эти годы. Я считаю эту работу одной из величайших духовных книг, когда-либо написанных. И мои скромные усилия в качестве редактора составляют для меня до сих пор самый важный труд в моей жизни.
ВведениеДавным-давно в Индии я встретил седого персидского поэта, который сказал мне, что поэзия Персии часто имеет два значения: внутреннее и внешнее. Я помню огромное удовлетворение, которое я получил от его объяснения двойного значения нескольких персидских стихов.
Однажды, когда я был глубоко сосредоточен на страницах Рубайят Омара Хайяма, я внезапно увидел, как рушатся стены его внешнего смысла. Вот! огромные внутренние смыслы открылись перед моим взором, как золотая сокровищница.
Такие глубокие духовные трактаты по некоему таинственному божественному закону не исчезают с лица земли даже после столетий пренебрежения или недопонимания. Так обстоит дело с Рубайят Омара Хайяма. Даже в Персии философия Омара глубоко не понята.Лишь немногие или никто не исследовал это до глубины, которую я попытался представить здесь. Благодаря духовной силе, присущей этому стихотворению, оно выдержало разрушительное воздействие времени, неверные толкования ученых-интеллектуалов и искажения многих переводчиков. Всегда первозданный в своей красоте, простоте и мудрости, он оставался нетронутым и неприятным святилищем, к которому искатели истины всех верований и без веры могут обратиться за божественным утешением и пониманием.
В Персии Омар Хайям всегда считался высокоразвитым мистиком и духовным учителем.Его рубайят почитают как вдохновенное суфийское писание. «Первым великим суфийским писателем был Омар Хайям», — пишет профессор Чарльз Ф. Хорн во «Введении к Рубаи», которое появляется в томе. VIII из серии «Священные книги и ранняя литература Востока». «К сожалению, — продолжает он, — Омар стал рассматриваться очень большим числом западных читателей как довольно эротичный языческий поэт, пьяница, заинтересованный только в вине и земных удовольствиях. Это типичная путаница, существующая по всему суфизму.Запад настаивал на том, чтобы судить Омара со своей точки зрения. Но если мы вообще хотим понять Восток, мы должны попытаться увидеть, как собственные люди смотрят на его остроумие. Для многих жителей Запада становится сюрпризом, когда им говорят, что в самой Персии нет никаких споров о стихах Омара и духовной глубине их смысла. Его очень просто принимают как великого религиозного поэта.
«Что же тогда станет со всей страстной хвалой вина и любви [Омара]?» — требует профессор Хорн.«Это просто тщательно обоснованные метафоры суфизма; вино — это радость духа, а любовь — это восторженная преданность Богу …
«Омар скорее скрывал, чем демонстрировал свои знания. То, что такой человек будет рассматриваться западным миром как праздный гуляка, абсурдно. Такая мудрость, соединенная с такой поверхностностью, противоречит сама себе».
Омар и другие суфийские поэты использовали популярные сравнения и изображали обычные радости жизни, чтобы мирские люди могли сравнивать мирские удовольствия с высшими радостями, испытываемыми в духовной жизни.Человеку, который пьет вино, чтобы на время забыть о невыносимых печалях и испытаниях своей жизни, Омар предлагает восхитительную альтернативу: нектар божественного экстаза, который ведет к божественному просветлению, тем самым навсегда стирая человеческое горе. Конечно же, Омар не писал столько изысканных стихов, чтобы просто «вдохновить» людей избежать печали, уравновешивая их чувства алкоголем!
Дж. Б. Николя, чей французский перевод 464 рубайят (катренов) появился в 1867 году, через несколько лет после первого издания Эдварда Фицджеральда, выступил против мнения Фитцджеральда о том, что Омар был материалистом.Фитцджеральд ссылается на это противоречие во введении к своему второму изданию, таким образом:
Г-н Николас, издание которого напомнило мне о некоторых вещах и наставляло меня в других, не считает Омара материальным эпикурейцем, за которого я буквально принял его, а мистиком, скрывающим Божество в образе вина, вина. — носитель и т. д., как полагается Хафизу; короче говоря, суфийский поэт, подобный Хафизу и остальным … Поскольку существует некое традиционное предположение и, безусловно, мнение некоторых ученых, в пользу того, что Омар является суфием или даже чем-то вроде святого, — те, кому нравится может так истолковать его вино и виночерпий.»Трудность Фитцджеральда заключалась в том, что, хотя некоторые строфы явно поддаются духовной интерпретации, большинство других, как ему казалось, бросают вызов любой, кроме материалистической.
На самом деле Омар ясно заявляет, что вино символизирует опьянение божественной любви и радости. Многие из его строф настолько чисто духовны, что вряд ли из них можно извлечь какой-либо материальный смысл, как, например, в четверостиший сорок, сорок четвертый, пятьдесят и шестьдесят шестой. Внутренний смысл многих других строф распознать труднее, но тем не менее он присутствует и ясно раскрывается в свете внутреннего видения.
С помощью персидского ученого я перевел оригинальный рубайят на английский язык. Но я обнаружил, что, хотя они были переведены буквально, им не хватало огненного духа оригинала Омара. После того, как я сравнил этот перевод с переводом Фитцджеральда, я понял, что Фитцджеральд был божественно вдохновлен, чтобы точно уловить, на великолепно музыкальном английском языке, душу произведений Омара.
Поэтому я решил интерпретировать внутренний скрытый смысл стихов Омара из перевода Фитца Джеральда, а не из своего собственного или любого другого, что я читал.
Фитц Джеральд подготовил пять различных изданий Rubaiyt. Для своего объяснения я выбрал первое, поскольку первое выражение человека является спонтанным, естественным, а наиболее близкое к истинному душевному вдохновению часто бывает самым глубоким и чистым.
Когда я работал над духовным объяснением Рубаи, я обнаружил, что он уводит меня в бесконечный лабиринт истины, пока я не погрузился в восторженное изумление. Прикрытие метафизической и практической философии Омара в этих стихах напоминает мне откровение св.Иоанна Богослова действительно Рубаи по праву можно назвать откровением Омара Хайяма.
Содержание| Предисловие редактора ко второму изданию | IX | |
| Предисловие редактора | XI | |
| Омар Хайям и Эдвард Фитц, Джеральд | XVII | |
| Введение Парамханса йогананды | XX | |
| Станца | ||
| Один | Бодрствующий! Утро в чаше ночи | 2 |
| Два | Сон, когда левая рука рассвета была в небе | 6 |
| Трое | А как петушок экипаж | 10 |
| Четыре | Теперь новый год возрождает старые желания | 16 |
| Пять | Ирам действительно ушел со всей своей розой | 20 |
| Шесть | И губы Дэвида сомкнуты | 24 |
| Семь | Приходите, наполните чашу и в огне весны | 28 |
| Восемь | И посмотрите тысячу цветов с днем | 32 |
| Девять | Но пойдем со старым Хайямом и оставим участок | 36 |
| Десять | Со мной по какой-то полосе травы | 42 |
| Одиннадцать | Здесь с буханкой хлеба под веткой | 48 |
| Двенадцать | Как сладка смертная дикость | 54 |
| Тринадцать | Взгляни на розу, которая веет вокруг нас | 58 |
| Четырнадцать | Люди мирской надежды возлагают свои сердца на | 64 |
| Пятнадцать | И те, кто содержал Золотое зерно | 70 |
| Шестнадцать | Думай в этом караван-сарае с жидким тестом | 74 |
| Семнадцать | Говорят, лев и ящерица охраняют | 78 |
| Восемнадцать | Мне иногда кажется, что никогда не ниже такого красного | 82 |
| Девятнадцать | И это восхитительные травы, нежно-зелёные | 86 |
| Двадцать | Ах, мой любимый, наполни чашу | 90 |
| Двадцать Один | Вот! Некоторых мы любили самые красивые и лучшие | 94 |
| Двадцать Два | И мы, что сейчас веселимся в комнате | 98 |
| Двадцать три | Ах, максимально использовать то, что мы еще можем потратить | 102 |
| Двадцать Четыре | Похоже для тех, кто на сегодня готовит | 106 |
| Двадцать пять | Почему все святые и мудрецы | 110 |
| Двадцать шесть | О, пойдем со старым Хайямом и оставим мудрых | 114 |
| Двадцать семь | Я в молодости часто посещал | 118 |
| Двадцать восемь | Я посеял ими семя мудрости | 122 |
| Двадцать девять | В эту вселенную и почему не зная | 126 |
| Тридцать | Что, не спрашивая, куда торопились? | 130 |
| Тридцать один | Вверх из центра через седьмые ворота | 134 |
| Тридцать два | Была дверь, от которой я не нашел ключа | 148 |
| Тридцать Три | К катящемуся тяжелому я плакал | 152 |
| Тридцать Четыре | Тогда к этой глиняной чаше я положил | 156 |
| Тридцать пять | Я думаю, судно, которое с беглым сочленением ответило | 162 |
| Тридцать шесть | Ибо на рынке одни сумерки дня | 168 |
| Тридцать семь | Ах, наполните чашу: что за такое повторять | 172 |
| Тридцать восемь | Один момент в отходах Аннигиляции | 176 |
| Тридцать девять | Как долго, как долго в бесконечном преследовании | 182 |
| Сорок | Ты знаешь мой друг, как давно в моем доме | 186 |
| Сорок один | Ибо есть и нет, хотя с правилом и строкой | 190 |
| Сорок два | А недавно у дверей таверны агапэ | 194 |
| Сорок три | Виноград, который умеет с абсолютной логикой | 198 |
| Сорок четыре | Могущественный Махмуд-победитель | 202 |
| Сорок пять | Но оставьте мудрых спорить и со мной | 206 |
| Сорок шесть | Это не что иное, как шоу волшебных теней | 210 |
| Сорок семь | И если вино пьешь, губа нажимаешь | 216 |
| Сорок восемь | Пока роза летит по берегу реки | 220 |
| Сорок девять | Это все шахматная доска ночей и дней | 224 |
| Пятьдесят | Мяч без вопросов делает из Да или Нет | 230 |
| Пятьдесят один | Движущийся палец пишет: и выписав | 236 |
| Пятьдесят два | И эту перевернутую чашу мы называем небом | 242 |
| Пятьдесят три | С глиной сначала земля, они месили последний человек | 246 |
| Пятьдесят четыре | Я говорю тебе это при постановке цели | 252 |
| Пятьдесят пять | Виноградная лоза задела волокно | 252 |
| Пятьдесят шесть | И это я знаю: правда ли тот свет | 262 |
| Пятьдесят семь | Ах ты, кто сделал ловушку и с джином | 266 |
| Пятьдесят восемь | О ты, человек низменной земли сделал | 272 |
| Пятьдесят девятая | Послушай снова.Однажды вечером в конце Рамазана | 278 |
| Шестьдесят | И странно сказать среди земляных лот | 282 |
| Sixty One | Тогда сказал другой, конечно, не зря | 286 |
| Шестьдесят два | Другой сказал, почему нет сварливого мальчика | 292 |
| Шестьдесят три | Никто не отвечает, но после молчания | 296 |
| Шестьдесят четыре | Сказал друг другу с вздохом бревна | 300 |
| Шестьдесят пять | Затем сказал другой протяжный вздох | 304 |
| Шестьдесят шесть | Итак, пока суда один за другим говорили | 310 |
| Шестьдесят семь | Ах, с виноградом моя увядающая жизнь дает | 316 |
| Шестьдесят восемь | Это даже моя похороненная ахеш такая ловушка | 320 |
| Шестьдесят девять | Действительно кумиры, которых я так любил | 324 |
| Семьдесят | В самом деле, действительно, покаяние было часто до того, как я поклялся | 328 |
| Семьдесят один | И сколько вина сыграло неверных | 332 |
| Семьдесят Два | Увы, весна должна исчезнуть вместе с розой | 336 |
| Семьдесят Три | Ах, любовь могла бы ты и я с судьбой сговориться | 340 |
| Семьдесят Четыре | Ах, луна моего восторга, кто знает, что не убывает | 348 |
| Семьдесят пять | И когда они сами сияющей ногой пройдут | 352 |
| О редакторе | 357 | |
| Дальнейшее исследование | 359 |
Гилберт Кейт Честертон: Еретики — христианская классическая эфирная библиотека
VII.Омар и священная виноградная лоза
Новая мораль обрушилась на нас с некоторой жестокостью в связи с проблемой крепких напитков; и энтузиасты в этом вопросе варьируются от мужчины, которого насильно вышвырнули в 12.30, до женщины, которая разбивает американские прутья топором. В этих дискуссиях почти всегда чувствуется, что одна очень мудрая и умеренная позиция — сказать, что вино или подобные вещи следует пить только как лекарство. Я осмелюсь не согласиться с этим с особой жестокостью. Единственный действительно опасный и аморальный способ пить вино — это пить его как лекарство.И по этой причине, если человек пьет вино, чтобы получить удовольствие, он пытается достичь чего-то исключительного, чего он не ожидает каждый час в течение дня, чего-то, чего, если он не немного сумасшедший, он не будет пытаться получать каждый час дня. Но если человек пьет вино для здоровья, он пытается получить что-то натуральное; то есть то, без чего он не должен быть; то, без чего ему может быть трудно примириться. Невозможно соблазнить мужчину, который испытал экстаз экстаза; еще более ослепительно — мельком увидеть экстаз обыденности.Если бы была волшебная мазь, и мы отнесли ее сильному человеку и сказали: «Это позволит тебе спрыгнуть с Монумента», он, несомненно, спрыгнет с Монумента, но он не будет прыгать с Монумента весь день. к восторгу города. Но если мы отнесем это слепому и скажем: «Это даст вам возможность видеть», он окажется под более сильным искушением. Ему было трудно не тереть ею глаза всякий раз, когда он слышал копыто благородной лошади или пение птиц на рассвете. Легко отрицать самодовольство; трудно отрицать нормальность себя.Отсюда и тот факт, что каждый врач знает, что часто опасно давать алкоголь больным, даже когда они в этом нуждаются. Вряд ли мне нужно говорить, что я не имею в виду, что я считаю, что введение алкоголя больному в качестве стимула обязательно неоправданно. Но я действительно имею в виду, что давать его здоровым для развлечения — это правильное использование, и это в гораздо большей степени соответствует здоровью.
Разумное правило в этом вопросе похоже на многие другие разумные правила — парадокс. Пейте, потому что вы счастливы, но никогда, потому что вы несчастны.Никогда не пейте без него, когда вы несчастны, иначе вы уподобитесь седому пьющему джин в трущобах; но выпей, когда ты был бы счастлив без него, и ты будешь похож на смеющегося итальянского крестьянина. Никогда не пейте, потому что вам это нужно, это рациональное питье и путь к смерти и аду. Но пейте, потому что вам это не нужно, потому что это неразумное питье и древнее здоровье мира.
Более тридцати лет тень и слава великого восточного деятеля лежали на нашей английской литературе.Перевод Омара Хайяма, сделанный Фицджеральдом, сконцентрировал в бессмертной остроте весь темный и дрейфующий гедонизм нашего времени. О литературном великолепии этого произведения говорить было бы просто банально; в немногих других мужских книгах было что-нибудь, столь же сочетающее веселую драчливость эпиграммы с неопределенной грустью песни. Но о его философском, этическом и религиозном влиянии, которое было почти столь же велико, как и его великолепие, я хотел бы сказать несколько слов, и, признаюсь, это слово выражает непримиримую враждебность.Есть очень много вещей, которые можно сказать против духа Рубайят и против его огромного влияния. Но один предмет обвинения зловеще возвышается над остальными — это подлинный позор для него, настоящее бедствие для нас. Это страшный удар, который это великое стихотворение нанесло общительности и радости жизни. Кто-то назвал Омара «печальным, веселым старым персом». Он печален; рад, что он не в любом смысле этого слова. Он был худшим врагом радости, чем пуритане.
Задумчивый и изящный восточный человек лежит под розовым деревом со своим винным горшком и свитком стихов. Может показаться странным, что в момент взгляда на него чьи-то мысли возвращаются к темной постели, где доктор разливает бренди. Еще более странным может показаться то, что они вернутся к серому пустоши, трясущемуся джином в Хаундсдиче. Но великое философское единство связывает троих злой узами. Винные закуски Омара Хайяма плохи не потому, что это винные закуски. Это плохо, и очень плохо, потому что это лечебное вино.Это пьянство человека, который пьет, потому что он несчастен. Его вино закрывает Вселенную, а не вино, открывающее ее. Это не поэтическое пьянство, радостное и инстинктивное; это рациональное питье, которое столь же прозаично, как вложение денег, но столь же неприятно, как доза ромашки. Все небеса над ним, с точки зрения чувств, хотя и не стиля, возвышается великолепие какой-то старинной английской застольной песни —
«Тогда передайте чашу, мои товарищи все,
И пусть зидер течет.
Ибо эта песня была подхвачена счастливыми людьми, чтобы выразить ценность действительно достойных вещей, братства и болтливости, а также краткого и доброго досуга бедняков. Конечно, большая часть более тупых упреков, направленных против морали Омаритов, столь же лживы и ребячливы, как обычно. Один критик, чью работу я читал, имел невероятную глупость назвать Омара атеистом и материалистом. Быть восточным человеком почти невозможно; Восток слишком хорошо понимает метафизику для этого.Конечно, настоящее возражение, которое философ-христианин выдвигает против религии Омара, состоит не в том, что он не оставляет места Богу, а в том, что он слишком много места отдает Богу. Это тот ужасный теизм, который не может вообразить ничего, кроме божества, и который полностью отрицает очертания человеческой личности и человеческой воли.
«Мяч, вне всяких сомнений, состоит из« Да »или« Нет », Но здесь или там, когда игрок наносит удары; И Тот, Кто бросил вас в поле, Он знает обо всем — он знает — он знает. |
Христианский мыслитель, такой как Августин или Данте, будет возражать против этого, потому что он игнорирует свободную волю, которая является доблестью и достоинством души. Ссора высшего христианства с этим скептицизмом вовсе не из-за того, что скептицизм отрицает существование Бога; дело в том, что он отрицает существование человека.
В этом культе пессимистичного искателя удовольствий Рубайят стоит на первом месте в наше время; но он не одинокий. Многие из самых блестящих умов нашего времени побуждали нас к такому же застенчивому хватанию за редкое наслаждение.Уолтер Патер сказал, что мы все приговорены к смертной казни, и единственный выход — наслаждаться прекрасными моментами просто ради этих моментов. Тот же урок преподал очень могущественная и очень пустынная философия Оскара Уайльда. Это религия carpe diem; но религия carpe diem — это религия не счастливых людей, а очень несчастных людей. Великая радость, не собирайте бутоны роз, пока может; его глаза устремлены на бессмертную розу, которую увидел Данте. Великая радость несет в себе чувство бессмертия; Само великолепие молодости — это ощущение, что у нее есть все, в чем можно размять ноги.Во всей великой комической литературе, в «Тристраме Шенди» или «Пиквике», присутствует это чувство пространства и неподкупности; мы чувствуем, что персонажи — бессмертные люди в бесконечной сказке.
Это правда, конечно, что острое счастье приходит главным образом в определенные преходящие моменты; но неправда, что мы должны думать о них как о преходящих или наслаждаться ими просто «ради этих моментов». Сделать это — значит рационализировать счастье и, следовательно, разрушить его. Счастье — это тайна, как и религия, и его нельзя рационализировать.Предположим, мужчина переживает действительно великолепный момент удовольствия. Я не имею в виду то, что связано с кусочком эмали, я имею в виду то, в чем есть неистовое счастье — почти болезненное счастье. У мужчины может быть, например, момент экстаза от первой любви или момент победы в битве. Любовник наслаждается моментом, но не ради момента. Он наслаждается этим ради женщины или ради себя самого. Воин наслаждается моментом, но не ради момента; он наслаждается этим ради флага.Причина, которую символизирует флаг, может быть глупой и мимолетной; любовь может быть телячьей и длиться неделю. Но патриот считает флаг вечным; любовник думает о своей любви как о чем-то, что не может закончиться. Эти моменты наполнены вечностью; эти моменты радостны, потому что они не кажутся мгновенными. Стоит только взглянуть на них, как на моменты, соответствующие манере Патера, и они станут такими же холодными, как Патер и его стиль. Человек не может любить смертное. Он может любить бессмертное только на мгновение.
Ошибка Патера раскрывается в его самой известной фразе.Он просит нас сжечь твердым пламенем, похожим на драгоценный камень. Пламя никогда не бывает твердым и никогда не бывает похожим на драгоценный камень — с ним нельзя обращаться или устраивать. Итак, человеческие эмоции никогда не бывают тяжелыми и никогда не похожими на драгоценные камни; они всегда опасны, как пламя, касаться или даже исследовать. Есть только один способ, которым наши страсти могут стать твердыми и подобными драгоценным камням, — это стать такими же холодными, как драгоценные камни. Тогда еще не было нанесено ударов по естественной любви и смеху людей, столь стерилизующих, как эта carpe diem эстетов. Для любого удовольствия требуется совершенно другой дух; определенная застенчивость, определенная неопределенная надежда, определенное мальчишеское ожидание.Чистота и простота необходимы для страстей — да и для злых страстей. Даже порок требует некой девственности.
Воздействие Омара (или Фицджеральда) на другой мир, который мы можем отпустить, его рука в этом мире была тяжелой и парализующей. Пуритане, как я уже сказал, намного веселее его. Новые аскеты, которые следуют за Торо или Толстым, представляют собой гораздо более живую компанию; ибо, хотя отказ от крепких напитков и такой роскоши может показаться нам праздным отрицанием, он может оставить человека с бесчисленными естественными удовольствиями и, прежде всего, с природной силой человека к счастью.Торо мог наслаждаться восходом солнца без чашки кофе. Если Толстой не может восхищаться браком, по крайней мере, он достаточно здоров, чтобы любить грязь. Наслаждайтесь природой даже без самых естественных излишеств. Хорошему кусту не нужно вино. Но нельзя наслаждаться ни природой, ни вином, ни чем-либо еще, если у нас неправильное отношение к счастью, а у Омара (или Фицджеральда) действительно неправильное отношение к счастью. Он и те, на кого он повлиял, не понимают, что если мы хотим быть по-настоящему геями, мы должны верить, что в природе вещей есть некое вечное веселье.Мы не можем полностью насладиться даже па-де-катром на танцевальном вечере по подписке, если не верим, что звезды танцуют под одну и ту же мелодию. Никто не может быть по-настоящему веселым, кроме серьезного человека. «Вино, — говорится в Писании, — веселит сердце человека», но только человека, у которого есть сердце. То, что называется приподнятым настроением, возможно только духовным. В конце концов, человек не может радоваться ничему, кроме природы вещей. В конце концов, человек не может наслаждаться ничем, кроме религии. Когда-то в мировой истории люди действительно верили, что звезды танцуют под мелодию их храмов, и они танцевали так, как с тех пор люди никогда не танцевали.С этим старым языческим евдемонизмом мудрец Рубаи имеет так же мало общего, как и с любой другой христианской разновидностью. Он не больше вакханалия, чем святой. Дионис и его церковь были основаны на серьезной жизнерадостности, подобной той, что был у Уолта Уитмена. Дионис делал вино, но не лекарство, а причастие. Иисус Христос также сделал вино, но не лекарство, а причастие. Но Омар делает это не причастие, а лекарство. Он пирует, потому что жизнь безрадостна; он упивается, потому что он не рад. «Пей, — говорит он, — потому что не знаешь, откуда ты и зачем.Пей, потому что ты не знаешь, когда пойдешь и куда. Пей, потому что звезды жестоки, а мир празден, как колибри. Пейте, потому что нет ничего, за что стоит доверять, не за что стоит бороться. Пей, потому что все погрязло в низменном равенстве и злом мире ». Итак, он стоит и протягивает нам чашу в руке. А у главного жертвенника христианства стоит другая фигура, в руке которой также чаша с виноградной лозой. «Пей, — говорит он, — потому что весь мир красный, как это вино, от малиновой любви и гнева Божьего.Пей, ибо трубы трубят о битве, а это чаша для стремени. Пей, за это пролита за тебя моя кровь Нового Завета. Пей, я знаю, откуда ты и зачем. Пей, я знаю, когда ты пойдешь и куда.
Омар Хайям — Всемирная историческая энциклопедия
Омар Хайям (также известный как Умар Хайям, l. 1048-1131 гг. Н. Э.) Был персидским эрудитом, астрономом, математиком и философом, но наиболее известен на Западе как поэт, автор of Рубайят Омара Хайяма . Rubaiyat был переведен и опубликован в 1859 году английским поэтом Эдвардом Фицджеральдом (l. 1809–1883 CE) и стал одним из самых популярных, часто цитируемых и часто антологизированных произведений на английском языке. Имя Хайяма стало настолько известным среди англоговорящих, что в его честь были основаны организации, которые поощряли интерес к другим персидским поэтам и их творчеству.
На Востоке, однако, Хайям известен в первую очередь как ученый, в частности, как астроном и математик, внесший свой вклад в Календарь Джалали (солнечная карта, исправляющая исламский календарь), и как философ, чьи работы были прообразом экзистенциалистских и гуманистических движений.До недавнего времени Хайям не был признан в первую очередь как поэт на Востоке — уж точно не такого уровня, как Руми или Хафез Шираз — и современные ученые задаются вопросом, писал ли Хайям вообще стихи, составляющие его знаменитый Рубайят , потому что: для некоторых поэзия представляет собой совершенно иное мировоззрение, чем философские произведения.
По мнению Хайяма, болезненные реалии человеческого существования не могут быть объяснены кораническим упором на любящего Бога и божественным планом.
Это кажущееся противоречие, однако, можно объяснить тем, что Хайям использовал поэзию для выражения своих личных чувств к жизни, которые он не хотел рассматривать как философский дискурс. Для Хайяма, хотя он и был набожным мусульманином, болезненные реалии человеческого существования не могли быть объяснены настойчивым требованием Корана о любящем Боге, сотворившем мир согласно божественному плану. Его убеждения привели его к конфликту с набожными мусульманскими юристами, поэтому он умерил свои публичные выступления и, вероятно, писал свои стихи для себя.
Эти стихи, сознательно или нет, основаны на доисламской персидской системе верований зорванизма, в которой Бесконечное Время является творцом и властителем всех вещей, человеческая жизнь предопределена (и кратковременна), и в конечном итоге никто не может ничего сделать с изменить свою судьбу. Таким образом, единственный разумный путь, доступный человеку, заключался в том, чтобы как можно лучше радоваться жизни — особенно через выпивку и хорошую компанию — и отбросить заботы, которые только тратят впустую то небольшое время, которое ему было уделено на земле.
Ранняя жизнь и влияние
Хайям родился в Нишапуре (современный северо-восточный Иран), где он провел большую часть своей жизни. Считается, что его семья была мастером палаток (или произошла от них), что было респектабельной и прибыльной профессией. Его родители, безусловно, принадлежали к высшему классу, так как его отправили учиться у лучших учителей города, которые принимали учеников только из известных семей. Одним из этих учителей был математик Бахманьяр (ум. 1067 г. н.э.), бывший ученик великого эрудита и врача Авиценны (l.980-1037 гг. Н.э.) и бывшего зороастрийца, обратившегося в ислам. Возможно, что Хайям узнал от него зороастрийские / зорванистские заповеди, но также предполагалось, что отец Хайяма был бывшим зороастрийцем, который также обратился в ислам, и если так, молодой ученый был бы знаком с древней верой от ранний возраст. Ссылки Хайяма на себя как на «ученика Авиценны» являются намеком на время, проведенное им с Бахманьяром, от которого он научился научному методу наблюдения и исследования Авиценны.
Его первым учителем, по-видимому, был имам Моваффак из Нишапура, известный ученый, и, согласно Эдварду Фицджеральду (в его предисловии к Рубайят ), именно под опекой Моваффака он встретил Низама аль-Мулька (ум. 1092 г. н.э. ), будущий визирь Багдада. Фицджеральд приводит отрывок из Завещания аль-Мулька, в котором визирь рассказывает о своих днях в Нишапуре и двух своих ближайших друзьях и одноклассниках, Омаре Хайяме и Хасане Бен Саббахе. Однажды Бен Саббах заметил своим друзьям, как хорошо известно, что те, кто учился у Моваффака, достигли больших успехов и как весьма вероятно, что хотя бы один из них добьется больших успехов.Затем он предложил, чтобы тот из них, который имел наибольший успех, разделил его наравне с другими.
Убийство Низама аль-Мулька
Неизвестный художник (общественное достояние)
Три мальчика согласились на этот пакт, а позже, когда аль-Мульк был визирем, его друзья пришли напомнить ему об их соглашении. Бен Саббах потребовал высокой административной должности, которую ему предоставил аль-Мульк. Однако его амбиции оказались слишком большими, и он попытался продвинуться через придворные интриги, в конце концов присоединившись к Ассасинам и поднявшись до положения лидера (в котором он приказал убить аль-Мулька, который будет убит в 1092 году н.э.).Хайям, с другой стороны, смиренно спросил, может ли он мирно жить под властью визиря и продолжать свои научные исследования. Он был вознагражден стипендией и вернулся в Нишапур. Позже Хайяма критиковали за отказ брать студентов и он приобрел репутацию антиобщественного отшельника. Однако вполне вероятно, что эта стипендия делала обучение ненужным и позволяла ему полностью сосредоточиться на своей работе.История любви?
Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку новостей по электронной почте!
Математика, астрономия и философия
Он сыграл важную роль в совершенствовании календаря Джалали, солнечного календаря, который считается гораздо более точным, чем григорианский календарь.
По математике Хайям написал трактаты, которые, согласно интерпретации некоторых ученых, показывают, что он понимал и использовал концепцию биномиальной теоремы и что он также был в состоянии пересмотреть и улучшить работу Евклида с очевидной легкостью. Он также внес вклад в понимание и использование алгебры и геометрии, работая над тем, что он называл чистой арифметикой, что позволило ему заниматься астрономией. Под покровительством Низама аль-Мулька Хайям отправился в Исфахан в 1074 году н.э. в недавно созданную обсерваторию, где он сыграл важную роль в совершенствовании календаря Джалали, солнечного календаря, который считается гораздо более точным, чем григорианский календарь, который до сих пор используется в регионе. Великого Ирана.
В своих философских трудах он отстаивал Бога как необходимое существо (очень похожее на неподвижный двигатель Аристотеля), от которого исходит все остальное, и, соответственно, свободная воля человека подчиняется божественной воле. Поскольку никто не может контролировать, когда он родится, на каком жизненном этапе, в каком регионе или при каких обстоятельствах, его жизнь обязательно начинается за пределами его способности контролировать и с этого момента продолжается жизнь, определяемая волей Бога. Однако если это так, то Бог также несет ответственность за зло в мире; серьезное противоречие с определением, согласно которому Бог, чтобы быть достойным поклонения, должен быть всеблагым.Хайям обходит эту дилемму, характеризуя зло как отсутствие добра. Зло появляется, когда игнорируются указания Бога, когда кто-то сопротивляется тому, что определено Богом, или когда это просто интерпретация естественного события.
Рубайят Омара Хайяма
Уильям Кресвелл (CC BY)
С этой точки зрения, то, что люди определяют как «злые действия», является противоречием Божьему плану, а не его частью, тогда как последствия таких действий могут быть частью Божественного плана в той мере, в какой человек может распознать и отреагировать. правильно.Тогда можно было бы утверждать, что не все «детерминировано», поскольку реакция человека была бы актом собственной воли, но в то же время это проявление свободы воли определяется прошлым до этого момента.
Хайям выдвигает теорию (позже сформулированную психологом Абрахамом Маслоу, l. 1908-1970 гг. Н.э. как Иерархию потребностей), что нельзя стремиться к самосовершенствованию или достижению более высоких целей, пока не будут удовлетворены основные жизненные потребности. Хайям пишет:
Бог создал человеческий вид таким, что он не может выжить и достичь совершенства, если только это не происходит через взаимность, помощь и помощь.Пока еда, одежда и дом, которые являются предметами первой необходимости, не приготовлены, возможность достижения совершенства не существует. (Аминразави и Ван Браммелен, 8)
Эта концепция также является отголоском Аристотеля, который в своей Никомаховой этике утверждает, что цель человеческой жизни — счастье, но для достижения этого состояния нужно сначала обеспечить свои физические потребности (Книга I, 1098b.12). -32; Книга III, 112b.12-30). Концепция добродетели Хайяма, определяемая как действие в соответствии с высшими заповедями самого себя, также является аристотелевской, в то время как его аргумент относительно сущности — как того, что значит быть человеком — платонический.В использовании этих философов, а также других философов и религиозных концепций, Хайям добавляет свой личный подход, который во многом определяется зорванизмом.
Зорванизм и
РубайятЗорванизм был сектой (иногда называемой ересью) персидской религии зороастризма, которая, по-видимому, впервые возникла во второй части империи Ахеменидов (ок. 550-330 до н. Э.) И была полностью развита ко времени Сасанидская империя (224-651 гг. Н. Э.). Зороастризм считал, что существует одно верховное, всеблагое и несотворенное божество — Ахура Мазда (позже названный Ормуздом), от которого было создано все остальное, и что люди имели свободную волю выбирать следовать наставлениям Ахура Мазды или отвергать его и встал на сторону своего заклятого соперника Ангра-Майнью (также известного как Ариман), воплощения зла.Проблема с этой религиозной конструкцией заключалась в том, что если Ахура Мазда был всеблагой, откуда взялись Ариман и зло?
Зорванизм попытался разрешить противоречие, возвысив Зорвана, второстепенного бога времени из ранней иранской религии, до положения верховного божества. Андрогинный Зорван, олицетворяющий Бесконечное Время, желает сына и молится самому себе о хорошем результате в оплодотворении. Однако ничего не происходит, и он переживает момент сомнения — в котором зачат Ариман — но затем изгоняет это сомнение и вновь обретает веру в себя, порождая Ахура Мазду / Ормузда.Зорван провозглашает, что передаст власть над миром тому из близнецов, который родится первым, и Ариман, услышав это, вырубает себе путь из чрева и принимает власть. Зорван исправляет это, постановив, что Ахриман будет владычествовать только в течение 9000 лет, после чего Ахура Мазда / Ормузд будет править. Таким образом, Ахура Мазда является создателем мира, но «зло», с которым человек сталкивается в жизни, исходит от Аримана.
Статуя Аримана, вид спереди
Турадж Дарьяи (CC BY-NC-SA)
Однако вера в то, что Верховным Божеством было Время, поощряла фаталистический подход к жизни в одной из сект зорванизма.Фаталисты считали, что, поскольку Время создало и в конечном итоге все контролирует, судьба человека была написана уже при его рождении. Человек родился, будет жить, а затем умрет, и между рождением и смертью нельзя было ничего сделать, чтобы существенно изменить что-либо в своей жизни. Хайям использует эту веру в своих философских трудах, но сосредотачивает весь Рубайят на этой концепции, лучше всего проиллюстрированной в строфе 51:The Moving Finger пишет и, имея письменную форму,
Двигается дальше; ни все ваше благочестие, ни остроумие
Заманим обратно, чтобы отменить половину лески,
Ни слова твои слезы не смывают этого.
Повседневная жизнь человека продиктована Времени — «движущимся пальцем», чье распоряжение продвигает человека по жизни, независимо от того, хочет ли он двигаться дальше или оставаться там, где он есть, и нет ничего, что можно сделать, чтобы это изменить. Поэтому Хайям предлагает на протяжении всей работы, что лучше всего есть, пить и быть настолько веселым, насколько это возможно, прежде чем смерть неожиданно схватит человека. Краткость жизни и то, как лучше всего реагировать, являются ключевыми для работы от начала до конца. Перевод Фицджеральда делает упор на превращении различных стихов в повествование, начиная с открытия таверны утром и переходя к одному из посетителей, размышляющих о смысле жизни, несправедливости, зле, удовольствиях и смерти, прежде чем закончить с восход луны ночью и воспоминания как единственная надежда на бессмертие.
Станца 1 пробуждает читателя к утру повествования, строфа 2 побуждает наполнять свою чашку «до того, как ликер жизни в его чашке высохнет», а строфа 3 заставляет посетителей собираться у дверей таверны, требуя, чтобы она была открыта для: Вы знаете, как мало, пока мы должны остаться / И однажды ушедший может больше не вернуться », в то время как последние строфы, 74 и 75, изображают конец дня, восход луны над садом таверны в ночном небе и то, как на некоторых будущее неизвестно, возлюбленные оратора посмотрят в сад, где они развлекались, и обнаружат, что он ушел.Поэма заканчивается просьбой, чтобы возлюбленные вспомнили о говорящем, опустив пустой стакан в том месте, где они обычно проводили время вместе, как это предусмотрено в знаменитой строфе 11:
.Книга стихов под веткой
Кувшин вина, буханка хлеба и ты
Рядом со мной поют в пустыне —
Ах, пустыня была раем уже давно.
Самым разумным ответом на тиранию времени является вызов в форме чувственного наслаждения, как неоднократно указывает Хайям, например, если привести всего два примера в первых строках строфы 23: «Ах, извлеките максимум из того, что мы но можем потратить / Прежде, чем мы тоже сойдем в прах »и в строфе 37:
А, наполните чашу; что загружает его, чтобы повторить
Как время ускользает из-под наших ног
Нерожденный завтра и мертвый вчера
Зачем волноваться о них, если сегодня сладко.
Хотя некоторые ученые утверждали, что использование Хайямом вина и опьянения соответствует суфийской традиции (выраженной в трудах Руми и Хафеза Шираза), это неприемлемо в том смысле, что суфии времен Хайяма отвергали его работу, а Хайям не проявляет никакого сходства с ним. Суфизм в любых его произведениях. Суфии считали его чрезмерно научным атеистом, основываясь на его трактатах и дискурсах. В своей философской работе Хайям рассматривает природу жизни и ее различные разочарования с объективной, научной точки зрения и подчеркивает важность образованного, рационального ответа на человеческое существование.Человек страдает — или кажется страдает — из-за своей интерпретации внешних событий, которые предопределены; это вряд ли соответствует суфийской философии. В Rubaiyat , с другой стороны, он оплакивает краткость жизни, потерю друзей и то, как Время лишает человека молодости и удовольствия; Ничто из этого также не соответствует суфийскому видению.
Авторство и перевод
Пессимизм Хайяма и стремление к жизни, основанной на просвещенном гедонизме, побудили некоторых ученых предположить, что автор Рубайят не может быть тем же самым, что и Омар Хайям, написавший философские дискурсы.В конце концов, модель Rubaiyat отвергает интеллектуальные занятия в пользу вина, хорошей компании и песен. Станца 27 полностью умаляет академические занятия:
Я в молодости очень часто посещал
Доктор и Святой и великий спор услышали
Про это и про, но навсегда
Вышел через ту же дверь, что и я.
Эта критика, однако, игнорирует тот факт, что спикер стихотворения является вымышленным персонажем, который может говорить или не говорить от имени автора.Даже если это так, философ-поэт, в любом возрасте и в любой культуре, не всегда может полностью уравновесить две стороны одинаково все время; то, что философ объясняет, противится поэт. Отнюдь не предполагая, что Rubaiyat не может быть написан тем же автором, что и дискурсы или математические трактаты, стих Хайяма действует как своего рода зеркало его прозы, отражая прямо противоположную реакцию на жизнь.
Никто не оспаривает, что Хайям писал стихи, только то, что он, возможно, не написал пьес, составляющих его знаменитый Рубайят .Хайям как поэт засвидетельствован персидским историком и ученым Имад ад-Дином ал-Исфахани (l. 1125-1201 гг. Н. Э.) И персидским эрудитом Фахр ад-Дином ар-Рази (l. 1150-1210 гг. Н. Э.), Который цитирует строфу 62. из Rubaiyat полностью. Несмотря на это, некоторые ученые продолжают поддерживать критику в отношении того, что книга могла быть произведением другого поэта.
Иллюминированный манускрипт Рубаи
Цифровые коллекции в Университете Мэриленда (CC BY-NC-ND)
Единственный случай, когда эта критика имеет веское значение, — это перевод Фицджеральда 1859 г. н.э. (и последующие издания), из которых Фицджеральд сам открыто признал, что переводил свободно и соответствовал вкусам его викторианской аудитории.Ученый Питер Эйвери отмечает, как во времена Фицджеральда поэты популяризировали жанр, известный как «имитация», который стремился передать дух иностранного произведения, не утруждая себя точностью перевода. Эйвери пишет:Эдвард Фицджеральд… не намеревался переводить катрены Омара Хайяма. В письме он отмечает, что «Бог запретил», что следует думать, что он переводит. Фактически, он работал в уже почти забытой традиции Подражания. Поскольку он был одержим гением поэта, его подражание — одно из самых успешных стихотворений на английском языке … Из него Фицджеральд использовал чеканку «трансмогрификации».(Льюисон, xiii)
Тем не менее, Фицджеральд выучил персидский у своего коллеги и друга Эдварда Байлса Коуэлла (l. 1826–1903 гг. Н. Э.), И поэтому он работал с Хайямом на языке оригинала. Фицджеральда «Рубайят Омара Хайяма», таким образом, представляет собой произведение английского поэта викторианской эпохи в такой же степени, как и средневекового персидского поэта. Это «сотрудничество» было признано одним из самых успешных в истории литературы, поскольку Рубайят Омара Хайяма привлечет внимание всего мира к началу 20-го века нашей эры, познакомит западную аудиторию с персидской литературой, повлияет на бесчисленных художников в различных сферах. медиумы, возродили интерес к науке Хайяма на Востоке и оставались бестселлером на протяжении последних 100 лет.Современная публика отзывается о творчестве Хайяма так же тепло, как и викторианцы, по той же причине: красота поэтического видения, предлагающего альтернативу отчаянию в жизни, характеризуемой потерями и определяемой неизбежностью смерти.
Перед публикацией эта статья была проверена на предмет точности, надежности и соответствия академическим стандартам.
Английский
К.Г. Бланден — 1901 г. Омар вернулся. Чикаго, 1901
ЧАС.М. Каделл — 1899 г. Руба’ят Омара Хайяма. Лондон, 1899
Барон Корво — 1903 г. Рубайят Умара Хайяма. Лондон, 1903 год
Э. Коуэлл — 1858 Обзор Калькутты, 1858 г.
E.A. Кертисс — 1899 г. Сто четверостиший. Нью-Йорк, 1899
E.K. Каттер — 1900 г. Катрены от Омара Хайяма. Вашингтон, 1900
И. Думан — 1911 г. Рубайат Омара Хайяма.Бостон, 1911
Р. Ле Гальен — 1897 г. Рубайат Омара Хайяма. Нью-Йорк, 1897
Дж. Л. Гарнер — 1888 г. Строфы Омара Хайяма. Милуоки, 1888
А. Гитерман — 1909 г. Rubá’iyát Омара Хайяма. Сан-Франциско, 1909
Э. Херон-Аллен — 1898 г. Рубайят Омара Хайяма. Лондон, 1898 г.
E.A. Джонсон — 1913 г. Рубайят Омара Хайяма.Лондон, 1913 год
Герберт Кин — 1887 и 1895 гг. «Омар Хайям», 1887 г. и «Свободные Станцы», 1895 г.
М. Керни — 1887 и 1896 гг. Работы Э.Ф. 1887 и Рубайят (Доул) 1896
J.H. Маккарти — 1889 г. Рубайят Омара Хайяма. На берегу, 1889
Г. Мильнер — 1899 г. Откуда: The Manchester Quarterly, 1899,
.Гл. Нортон — 1869 г. Из: The North American Review, 1869
С.Б. Паллен — 1908 г. Новый Рубайат. Сент-Луис, 1908 г.
Э. Палмер — 1877 г. Песня Рида и другие пьесы. Лондон, 1907 г.,
Дж. Пейн — 1898 г. Катрены Омара Хейяма из Нишапура. Лондон 1898
Си Джей Пикеринг — 1890 г. ‘Умар из Нишапура. В: National Review, 1890
.Г. Плиммер — 1913 г. Откуда: Омариана, 1913,
Дж.Пыльца — 1915 г. Омар Хайям. Лондон, 1915 год
Т. Пратт — 1899 г. 23 катрена. из: The Manchester Quarterly, 1899
Э. Родуэлл — 1931 Омар Хайям. Лондон, 1931
Дж. Роу — 1910 г. Rubá’iyát Омара Хайяма. Нью-Йорк, 1910
Дж. Э. Саклатвалла — 1922 г. Новый перевод Омара Хайяма. Лондон, 1922 год
У. Стоукс — 1885 г. КВАТРЕНЫ ИЗ ОМАРА ХАЙЯМА.В Академии, 1885 г.
А.Б. Тальбот — 1908 г. Катрены Омара Хайяма. Лондон, 1908 год
Э. Ф. Томпсон — 1906 г. Катрены Омара Хайяма из Нишапура. Частное издание 1906 г.
Свами Говинда Тиртха — 1941 Нектар благодати. Аллахабад, 1941
М.А.Варези — 1922 г. ‘Умар Хайям. Лондон, 1922 год
T.H. Плотина — 1926 г. Омар Хайям поэт.Лондон, 1926 год
П.