Стих о красивой женщине омар хайям: Рубаи Омара Хайяма про любимую женщину
Стихи классиков о женщинах (подборка к 8 марта)
Какой соблазн, какой искус, храни Аллах!…
Твое лицо и день и ночь царит в мечтах.
Вот потому и боль в груди, и трепет в сердце,
И сухость губ, и влажность глаз, и дрожь в руках.
Автор: Омар Хайям
Красивая женщина – это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
ее осуждают и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормленной не баснями,
остаться одною а, значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть навыки, тайны, и строгие принципы.
Идет она молча по улице трепетной,
сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить – ежедневно расстрелянной
намеками, слухами, вздохами, взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся…
Красивая женщина -это профессия,
А всё остальное – сплошное любительство!
Автор: Роберт Рождественский
Я в глазах твоих утону — Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье!
Подойду и скажу — Здравствуй!
Я люблю тебя очень — Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить — Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду — Поймать успеешь?
Ну, а если уеду — Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою — Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь- Понимаешь?
Значит вместе всегда — Хочешь?
Я ответа боюсь — Знаешь?
Ты ответь мне глазами — Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самым счастливым будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,
Но меня ты чуть-чуть помни…
Я любить тебя буду — Можно?
Даже если нельзя… Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!
Автор: Эдуард Асадов
Ты прекрасная, нежная женщина,
Но бываешь сильнее мужчин.
Тот, кому ты судьбой обещана,
На всю жизнь для тебя один.
Он найдет тебя, неповторимую,
Или, может, уже нашел.
На руках унесет любимую,
Ты сильна красотой и женственна
И лежит твой путь далеко.
Но я знаю, моя божественная,
Как бывает тебе нелегко.
Тают льдинки обид колючие
От улыбки и нежных слов.
Лишь бы не было в жизни случая,
Когда милый предать готов.
Назначеньем своим высокая,
Дочь, подруга, невеста, жена,
Невозможно постичь это многое,
Где разгадка порой не нужна.
А нужны глаз озера чистые
И твой добрый и светлый смех.
И смирюсь, покорюсь, не выстою
Перед тайной улыбок тех…
Автор: Эдуард Асадов
Женщина всегда чуть-чуть как море,
Море в чем-то женщина чуть-чуть
Ходят волны где-нибудь в каморке
Это волны чувств или предчувствий.
Будто то надо бездной роковой,
завитки причёсочки причудной
чайками кричат над головой.
Женщина от пошлых пятен жирных
штормом очищается сама,
и под кожей в беззащитных жилках
закипают с грохотом шторма.
Там, на дне у памяти, сокрыты
столькие обломки – хоть кричи,
а надежды – радужные рыбы —
снова попадают на крючки.
Женщина, как море, так взывает,
но мужчины, словно корабли,
только сверху душу задевают —
глубиной они пренебрегли.
Женщина, как море, небо молит,
Женщина – особенное море,
то, что в море может утонуть.
Автор: Евгений Евтушенко
Не спрашивай, зачем унылой думой
Среди забав я часто омрачен,
Зачем на все подъемлю взор угрюмый,
Зачем не мил мне сладкой жизни сон;
Не спрашивай, зачем душой остылой
Я разлюбил веселую любовь
И никого не называю милой —
Кто раз любил, уж не полюбит вновь;
Кто счастье знал, уж не узнает счастья.
На краткий миг блаженство нам дано:
От юности, от нег и сладострастья
Останется уныние одно…
Автор: А.
С. Пушкин
Тьмою здесь все занавешено
и тишина как на дне…
да неужели — ко мне?
Тусклое здесь электричество,
с крыши сочится вода.
Женщина, ваше величество,
как вы решились сюда?
О, ваш приход — как пожарище.
Дымно, и трудно дышать…
Ну, заходите, пожалуйста.
Что ж на пороге стоять?
Кто вы такая? Откуда вы?
Ах, я смешной человек…
Просто вы дверь перепутали,
улицу, город и век.
Автор: Булат Окуджава
Быть женщиной — что это значит?
Какою тайною владеть?
Вот женщина. Но ты незрячий.
Тебе ее не разглядеть.
Вот женщина. Но ты незрячий.
Ни в чем не виноват, незряч!
А женщина себя назначит,
как хворому лекарство — врач.
И если женщина приходит,
себе единственно верна,
чума, блокада и война.
И если женщина приходит
и о себе заводит речь,
она, как провод, ток проводит,
чтоб над тобою свет зажечь.
И если женщина приходит,
чтоб оторвать тебя от дел,
она тебя к тебе приводит.
О, как ты этого хотел!
Но если женщина уходит,
побито голову неся,
то все равно с собой уводит
бесповоротно все и вся.
И ты, тот, истинный, тот, лучший,
ты тоже — там, в том далеке,
зажат, как бесполезный ключик,
в ее печальном кулачке.
Она в улыбку слезы спрячет,
переиначит правду в ложь…
и что потери не поймешь.
Автор: Римма Казакова
День ушел, как будто скорый поезд,
Сядь к огню, заботы отложи.
Я тебе не сказочную повесть
Рассказать хочу, Омар-Гаджи.
В том краю, где ты, кавказский горец,
Пил вино когда-то из пиал,
Знаменитый старый стихотворец
На больничной койке умирал.
И, превозмогающий страданья,
Вспоминал, как, на закате дня
К женщине скакавший на свиданье,
Он загнал арабского коня.
Но зато в шатре полночной сини
Звезды увидал в ее зрачках,
А теперь лежал, привстать не в силе,
С четками янтарными в руках.
Почитаем собственным народом,
Не корил он, не молил врачей.
Приходили люди с горным медом
И с водой целительных ключей.
Зная тайну лекарей Тибета,
Земляки, пустившись в дальний путь,
Привезли лекарство для поэта,
Молодость способное вернуть.
Но не стал он пить лекарство это
И прощально заявил врачу:
— Умирать пора мне! Песня спета,
Ничего от жизни не хочу.
И когда день канул, как в гробницу,
Молода, зазывна и смела,
Прикатила женщина в больницу
И к врачу дежурному прошла.
И услышал он: Теперь поэту
Только я одна могу помочь,
Как бы ни прибегли вы к запрету,
Я войду к поэту в эту ночь!
И, под стать загадочному свету,
Молода, как тонкая луна,
В легком одеянии к поэту,
Грешная, явилася она.
И под утро с нею из больницы
Он бежал, поджарый азиат.
И тому имелись очевидцы
Не из легковерных, говорят.
Но дивиться этому не стали
Местные бывалые мужи,
Мол, такие случаи бывали
В старину не раз, Омар-Гаджи.
И когда увидят все воочью,
Что конца мой близится черед,
Может быть, меня однажды ночью
Молодая женщина спасет.
Автор: Расул Гамзатов
Опасайся плениться красавицей, друг!
Красота и любовь — два источника мук.
Ибо это прекрасное царство не вечно:
Автор: Омар Хайям
Красивые стихи о женщине
Да, женщина похожа на вино,
А где вино,
Там важно для мужчины
Знать чувство меры.
Не ищи причины
В вине, коль пьян —
Виновно не оно.
Да, в женщине, как в книге, мудрость есть.
Понять способен смысл её великий
Лишь грамотный.
И не сердись на книгу,
Коль, неуч, не сумел её прочесть.
Женщина
Аполлон Григорьев
Вся сетью лжи причудливого сна
Таинственно опутана она,
И, может быть, мирятся в ней одной
Добро и зло, тревога и покой…
И пусть при ней душа всегда полна
Сомнением мучительным и злым —
Зачем и кем так лживо создана
Но в этот сон так верить мы хотим,
Как никогда не верим в бытие.
..Волшебный круг, опутавший ее,
Нам странно-чужд порою, а порой
Знакомою из детства стариной
На душу веет… Детской простотой
Порой полны слова ее, и тих,
И нежен взгляд,- но было б верить в них
Безумием… Нежданный хлад речей
Неверием обманутых страстей
За ними вслед так странно изумит,
Что душу вновь сомненье посетит:
Зачем и кем так лживо создана
Она, дитя причудливого сна?
Как день, светла, но непонятна,
Вся — явь, но — как обрывок сна,
И вслед за ней — всегда весна.
Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь её огня.
Но я, не вслушиваясь строго
В её порывистую речь,
Слежу, как ширится тревога
В сияньи глаз и в дрожи плеч.
Когда ж дойдут до сердца речи,
И опьянят её духи,
И я влюблюсь в глаза и в плечи,
Как в вешний ветер, как в стихи, —
Сверкнёт холодное запястье,
И, речь прервав, она сама
Уже твердит, что сила страсти —
Ничто пред холодом ума!..
Александр Блок
Как неразгаданная тайна,
Живая прелесть дышит в ней —
Мы смотрим с трепетом тревожным
На тихий свет её очей.
Земное ль в ней очарованье,
Иль неземная благодать?
Душа хотела б ей молиться,
А сердце рвётся обожать…
Фёдор Тютчев
Она читает зимой Евангелье,
Она мечтает о вешнем ангеле.
Душой поэта и аполлонца
Всё ожидает литавров солнца!
Умом ребёнок, душою женщина,
Всегда капризна, всегда изменчива,
Она тоскует о предвесеньи,
О незабудках, о росной сени…
И часто в ложе, на пёстрой опере,
Когда ей сердце мечты отропили,
Она кусает платок, бледнея, —
Дэмимонденка и лесофея!..
Игорь Северянин
Ты — женщина, ты — книга между книг,
Ты — свёрнутый, запечатлённый свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.
Ты — женщина, ты — ведьмовский напиток!
Он жжёт огнём, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.
Ты — женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звёздной,
Ты — в наших безднах образ божества!
Мы для тебя влечём ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся — от века — на тебя!
Валерий Яковлевич Брюсов
Пишу о Женщине!
О той,
что изначальна,
что, проводив тебя, рукой
взмахнет печально,
той, что тебя вдали хранит,
назад торопит,
той, что слезами и гранит,
как воск, растопит,
той, с кем тепло и в январе,
что лгать не будет,
что поцелуем на заре
тебя разбудит,
о той, чью сладость пьёшь до дна
и — прочь ненастье.
Она на свете лишь одна,
с кем встреча — счастье.
Её, забыв про шумный свет,
люби до дрожи.
А ты её не встретил, нет?
Живи, как можешь,
живи, губя или творя,
раз так случилось,
но знай:
в итоге —
жизнь твоя не получилась.
О, Женщина!
Тебе одной
пишу поэмы.
Пишу о Женщине —
другой
не знаю темы.
Валерий Алалыкин
Когда, бывало, в старину
Являлся дух иль привиденье,
То прогоняло сатану
Простое это изреченье:
«Аминь, аминь, рассыпься!» В наши дни
Гораздо менее бесов и привидений;
Бог ведает, куда девалися они.
Но ты, мой злой иль добрый гений,
Когда я вижу пред собой
Твой профиль и глаза, и кудри золотые,
Когда я слышу голос твой
И речи резвые, живые —
Я очарован, я горю
И содрогаюсь пред тобою,
И сердцу, полному мечтою,
«Аминь, аминь, рассыпься!» — говорю.
Александр Сергеевич Пушкин
Моя жена всех женщин мне дороже
Величественною своей душой.
Всю мощь, всю власть изведать ей дай Боже
Моей любви воистину большой!
Дороже всех — и чувства вновь крылаты,
И на устах опять счастливый смех…
Дороже всех: дороже первой Златы!
Моя жена душе дороже всех!
Моя жена мудрей всех философий, —
Завидная ей участь суждена,
И облегчить мне муки на Голгофе
Придёт в тоске одна моя жена!
Игорь Северянин
Оставайтесь любимыми,
Оставайтесь желанными,
Нежно счастьем хранимыми
И всегда долгожданными!
Оставайтесь влюблёнными,
Не забывшими юность,
С головой не склонённою
Под порывами грусти…
Оставайтесь прекрасными
В суете повседневной:
Злыми, скромными, страстными,
В лучших песнях воспетыми!
Оставайтесь в картинах,
Снах, стихах и молитвах –
Украшением мира
И легенд не забытых…
Веснова Елена
По ягодыЕвгений Евтушенко
Три женщины и две девчонки куцых,
да я…
Летел набитый сеном кузов
среди полей шумящих широко.
И, глядя на мелькание косилок,
коней,
колосьев,
кепок
и косынок,
мы доставали булки из корзинок
и пили молодое молоко.
Из-под колес взметались перепелки,
трещали, оглушая перепонки.
Мир трепыхался, зеленел, галдел.
А я — я слушал, слушал и глядел.
Мальчишки у ручья швыряли камни,
и солнце распалившееся жгло.
Но облака накапливали капли,
ворочались, дышали тяжело.
Все становилось мглистей, молчаливей,
уже в стога народ колхозный лез,
и без оглядки мы влетели в ливень,
и вместе с ним и с молниями — в лес!
Весь кузов перестраивая с толком,
мы разгребали сена вороха
и укрывались…
Не укрылась только
попутчица одна лет сорока.
Она глядела целый день устало,
молчала нелюдимо за едой
и вдруг сейчас приподнялась и встала,
и стала молодою-молодой.
Она сняла с волос платочек белый,
какой-то шалой лихости полна,
и повела плечами и запела,
веселая и мокрая она:
«Густым лесом босоногая
девчоночка идет.
Мелку ягоду не трогает,
крупну ягоду берет».
Она стояла с гордой головою,
и все вперед —
и сердце и глаза,
а по лицу —
хлестанье мокрой хвои,
и на ресницах —
слезы и гроза.
«Чего ты там?
Простудишься, дурила…»
ее тянула тетя, теребя.
Но всю себя она дождю дарила,
и дождь за это ей дарил себя. …
Константин Бальмонт
О, женщина, дитя, привыкшее играть
И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
Я должен бы тебя всем сердцем презирать,
А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!
Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю,
Живу одной тобой в моих терзаньях страстных,
Для прихоти твоей я душу погублю,
Все, все возьми себе — за взгляд очей прекрасных,
За слово лживое, что истины нежней,
За сладкую тоску восторженных мучений!
Ты, море странных снов, и звуков, и огней!
Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!
Всегда найдется женская рука
Евгений Евтушенко
Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.
Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.
Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.
Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.
Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.
Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.
А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз…
Ты предавал их в жизни столько раз!
И вот оно — возмездье — настает.
«Предатель!»- дождь тебя наотмашь бьет.
«Предатель!»- ветки хлещут по лицу.
«Предатель!»- эхо слышится в лесу.
Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,
и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя…
Русской женщине
Фёдор Тютчев
Вдали от солнца и природы,
Вдали от света и искусства,
Вдали от жизни и любви
Мелькнут твои младые годы,
Живые помертвеют чувства,
Мечты развеются твои…
И жизнь твоя пройдет незрима,
В краю безлюдном, безымянном,
На незамеченной земле,-
Как исчезает облак дыма
На небе тусклом и туманном,
В осенней беспредельной мгле…
Гимн женщине
Илья Сельвинский
Каждый день как с бою добыт.
Кто из нас не рыдал в ладони?
И кого не гонял следопыт
В тюрьме ли, в быту, фельетоне?
Но ни хищность, ни зависть, ни месть
Не сумели мне петлю сплесть,
Оттого что на свете есть
Женщина.
У мужчины рука — рычаг,
Жернова, а не зубы в мужчинах,
Коромысло в его плечах,
Чудо-мысли в его морщинах.
А у женщины плечи — женщина,
А у женщины локоть — женщина,
А у женщины речи — женщина,
А у женщины хохот — женщина…
И, томясь о венерах Буше,
О пленительных ведьмах Ропса,
То по звездам гадал я в душе,
То под дверью бесенком скребся.
На метле или в пене морей,
Всех чудес на свете милей
Ты — убежище муки моей,
Женщина!
Эта женщина! Увижу и немею.
Булат Окуджава
Эта женщина! Увижу и немею.
Потому-то, понимаешь, не гляжу.
Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю
и к цыганкам, понимаешь, не хожу.
Напророчат: не люби ее такую,
набормочут: до рассвета заживет,
наколдуют, нагадают, накукуют…
А она на нашей улице живет!
Уходит женщина. Уходит
Сергей Орлов
Уходит женщина. Уходит,
Как солнце с неба, как река
За горизонт по шатким сходням
Травы, кувшинок, тростника.
Уходит женщина так просто,
Без слов, без слез, без жалоб прочь,
Как в океане синий остров,
Как день уходит и как ночь,—
Естественно, обычно, вечно
Уходит женщина. Не тронь.
Так, уходя, идет навстречу
Кому-то ветер и огонь.
Как ливень с тысячей мелодий
Из поля в новые поля,
Уходит женщина. Уходят
И гаснут следом тополя.
Уходит женщина. Ни злоба,
Ни просьбы не понятны ей,
И задержать ее не пробуй,
Остановить ее не смей.
Молить напрасно, звать напрасно.
Бежать за ней — напрасный труд…
Уходит — и ее, как праздник,
Уже, наверно, где-то ждут.
Женский портрет
Валерий Брюсов
Что я могу припомнить? Ясность глаз
И детский облик, ласково-понурый,
Когда сидит она, в вечерний час,
За ворохом шуршащей корректуры.
Есть что-то строгое в ее глазах,
Что никогда расспросов не позволит,
Но, может быть, суровость эта — страх,
Что кто-нибудь к признаньям приневолит.
Она смеяться может, как дитя,
Но тотчас поглядит лицом беглянки,
Застигнутой погоней; миг спустя
Она опять бесстрастно правит гранки.
И, что-то важное, святое скрыв
На самом дне души, как некий идол,
Она — как лань пуглива, чтоб порыв
Случайный тайны дорогой не выдал.
И вот сегодня — ясность этих глаз
Мне помнится; да маленькой фигуры
Мне виден образ; да в вечерний час,
Мне слышен ровный шелест корректуры…
Женский портрет
Валерий Брюсов
Что я могу припомнить? Ясность глаз
И детский облик, ласково-понурый,
Когда сидит она, в вечерний час,
За ворохом шуршащей корректуры.
Есть что-то строгое в ее глазах,
Что никогда расспросов не позволит,
Но, может быть, суровость эта — страх,
Что кто-нибудь к признаньям приневолит.
Она смеяться может, как дитя,
Но тотчас поглядит лицом беглянки,
Застигнутой погоней; миг спустя
Она опять бесстрастно правит гранки.
И, что-то важное, святое скрыв
На самом дне души, как некий идол,
Она — как лань пуглива, чтоб порыв
Случайный тайны дорогой не выдал.
И вот сегодня — ясность этих глаз
Мне помнится; да маленькой фигуры
Мне виден образ; да в вечерний час,
Мне слышен ровный шелест корректуры…
Смеялась женщина, смеялась
Сергей Орлов
Смеялась женщина, смеялась,
Как будто яблоки роняла,
Как будто тень и свет сменялись,
И людям все казалось мало.
Ей ветер обнажал колени,
Она подол рукою била
И хохотала в упоенье
Так, как она всегда любила.
И все вокруг переменилось,
Все стало праздничней и ярче,
Все сдвинулось, переместилось
И стало вдруг свежей и жарче.
А было лишь — такая малость:
Катилось, звоном озаряло,—
Смеялась женщина, смеялась,
Как будто яблоки роняла.
Вот женщина
Ярослав Смеляков
Вот женщина,
которая, в то время
как я забыл про горести свои,
легко несет недюжинное бремя
моей печали и моей любви.
Играет ветер кофтой золотистой.
Но как она степенна и стройна,
какою целомудренной и чистой
мне кажется теперь моя жена!
Рукой небрежной волосы отбросив,
не опуская ясные глаза,
она идет по улице,
как осень,
как летняя внезапная гроза.
Как стыдно мне,
что, живший долго рядом,
в сумятице своих негромких дел
я заспанным, нелюбопытным взглядом
еще тогда ее не разглядел!
Прости меня за жалкие упреки,
за вспышки безрассудного огня,
за эти непридуманные строки,
далекая красавица моя.
Счастлив слышать женский смех
Константин Ваншенкин
Счастлив слышать женский смех,
Гроз полночных канонаду,
Счастлив видеть первый снег,
Стройных сосен колоннаду.
Я ценю свой прочный дом,
Ясность мудрую в народе
И естественность во всем:
В жизни, в женщине, в природе.
Безыскусственность! Сестра
Высочайшего искусства!
Что мне громких слов игра,
Если сердцу с ними пусто!
Есть в стихах твоих, поэт,
Колизей и циркорама,
Старый Свет и Новый Свет,
Дарданеллы и Панама.
Но когда в тиши ночной
Я читаю этот опус,
Предо мной не шар земной,
Предо мною только глобус.
Еле слышен мысли всплеск —
Плод случайных наблюдений,
Афоризмов ложных блеск,
Приблизительность суждений.
Какое в женщине богатство!
Илья Сельвинский
Читаю Шопенгауэра. Старик,
Грустя, считает женскую природу
Трагической. Философ ошибался:
В нем говорил отец, а не мудрен,
По мне, она скорей философична.
Вот будущая мать. Ей восемнадцать.
Девчонка! Но она в себе таит
Историю всей жизни на земле.
Сначала пена океана
Пузырится по-виногражьи в ней.
Проходит месяц. (Миллионы лет!)
Из пены этой в жабрах и хвосте
Выплескивается морской конек,
А из него рыбина. Хвост и жабры
Затем растаяли. (Четвертый месяц.)
На рыбе появился рыжий мех
И руки.
Их четыре.
Шимпанзе
Уютно подобрал их под себя
И философски думает во сне,
Быть может, о дальнейших превращеньях.
И вдруг весь мир со звездами, с огнями,
Все двери, потолок, очки в халатах
Низринулись в какую-то слепую,
Бесстыжую, правековую боль.
Вся пена океана, рыбы, звери,
Рыдая и рыча, рвались на волю
Из водяного пузыря. Летели
За эрой эра, за тысячелетьем
Тысячелетие, пока будильник
В дежурке не протренькал шесть часов.
И вот девчонке нянюшка подносит
Спеленатый калачик.
Та глядит:
Зачем всё это? Что это?
Но тут
Всемирная горячая волна
Подкатывает к сердцу. И девчонка
Уже смеется материнским смехом:
«Так вот кто жил во мне мильоны лет,
Толкался, недовольничал! Так вот кто!»
Уже давно остались позади
Мужские поцелуи. В этой ласке
Звучал всего лишь маленький прелюд
К эпической поэме материнства,
И мы, с каким-то робким ощущеньем …
Мне говорила красивая женщина:
Римма Казакова
Мне говорила красивая женщина:
«Я не грущу, не ропщу.
Все, словно в шахматах, строго расчерчено,
и ничего не хочу.
В памяти — отблеск далекого пламени:
детство, дороги, костры…
Не изменить этих праведных, правильных
правил старинной игры!
Все же запутанно, все же стреноженно —
черточка в чертеже,-
жду я чего-то светло и встревоженно
и безнадежно уже.
Вырваться, выбраться, взвиться бы птицею
жизнь на себе испытать…
Все репетиции, все репетиции,
ну а когда же спектакль?!»
…Что я могла ей ответить на это?
Было в вопросе больше ответа,
чем все, что знаю пока.
Сузились, словно от яркого света,
два моих темных зрачка.
Трижды женщина его бросала
Илья Сельвинский
Трижды женщина его бросала,
Трижды возвращалась. На четвертый
Он сказал ей грубо: «Нету сала,
Кошка съела. Убирайся к черту!»
Женщина ушла. Совсем. Исчезла.
Поглотила женщину дорога.
Одинокий — он уселся в кресло.
Но остался призрак у порога:
Будто слеплена из пятен крови,
Милым, незабвенным силуэтом
Женщина стоит у изголовья…
Человек помчался за советом!
Вот он предо мной. Слуга покорный —
Что могу сказать ему на это?
Женщина ушла дорогой черной,
Стала тесной женщине планета.
Поддаваясь горькому порыву,
Вижу: с белым шарфиком на шее
Женщина проносится к обрыву…
Надо удержать ее! Скорее!
Надо тут же дать мужчине крылья!
И сказал я с видом безучастным:
«Что важнее: быть счастливым или
Просто-напросто не быть несчастным?»
он
Не улавливаю вашей нити…
Быть счастливым — это ведь и значит
Не бывать несчастным. Но поймите:
Женщина вернется и заплачет!
я
Но она вернется? Будет с вами?
Ну, а слезы не всегда ненастье:
Слезы милой осушать губами —
Это самое большое счастье.
Женщине
Валерий Брюсов
Ты — женщина, ты — книга между книг,
Ты — свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.
Ты — женщина, ты — ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.
Ты — женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты — в наших безднах образ божества!
Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся — от века — на тебя!
Всего-то горя — бабья доля
Маргарита Агашина
Всего-то горя —
бабья доля!
…А из вагонного окна:
сосна в снегу,
былинка в поле,
берёза белая —
одна.
Одна тропинка —
повернулась,
ушла за дальнее село…
С чего вдруг
так легко вздохнулось?
Ведь так дышалось
тяжело!
Уж не с того ли,
не с того ли,
что вот из этого окна —
трудна,
горька,
а вся видна,
как на ладони,
бабья доля…
Сосна в снегу,
былинка в поле.
Не я одна!
Не я одна.
1980
Горькие стихи
Маргарита Агашина
Когда непросто женщине живётся —
одна живёт, одна растит ребят —
и не перебивается, а бьётся, —
«Мужской характер», — люди говорят.
Но почему та женщина не рада?
Не деньги ведь, не дача, не тряпьё —
два гордых слова, чем бы не награда
за тихое достоинство её?
И почему всё горестней с годами
два этих слова в сутолоке дня,
как две моих единственных медали,
побрякивают около меня?..
Ах, мне ли докопаться до причины!
С какой беды, в какой неверный час
они забыли, что они — мужчины,
и принимают милости от нас?
Я не о вас, Работа и Забота!
Вы — по плечу, хоть с вами тяжело.
Но есть ещё помужественней что-то,
что не на плечи — на сердце легло.
Когда непросто женщине живётся,
когда она одна растит ребят
и не перебивается, а бьётся,
ей — «Будь мужчиной!» — люди говорят.
А как надоедает «быть мужчиной»!
Не охнуть, не поплакать, не приврать,
не обращать вниманья на морщины
и платья подешевле выбирать.
С прокуренных собраний возвращаться —
всё, до рубашки, вешать на балкон
не для того, чтоб женщиной остаться,
а чтобы ночь не пахла табаком.
Нет, мне ли докопаться до причины!
С какой беды, в какой неверный час
они забыли, что они — мужчины,
и принимают милости от нас?
Ну, что ж! Мы научились, укрощая
крылатую заносчивость бровей,
глядеть на них спокойно, всё прощая,
как матери глядят на сыновей. …
В нашей жизни так бывает,
Что встречаясь забываем улыбнуться,
В нашей жизни так бывает,
Что прощаясь забываем оглянуться,
И порой,не замечаем, грустные глаза своих любимых,
Что прощают нам и делят радость,или горе пополам.
Дарите женщинам цветы, дарите женщинам улыбки,
Дарите женщинам стихи, прощайте женщинам ошибки,
Дарите женщинам любовь, дарите женщинам удачу,
Пусть заиграет в жилах кровь, и пусть они от счастья плачут.
В нашей жизни так бывает, ценим мы,только тогда,когда теряем,
В нашей жизни так бывает, мы добром на доброту не отвечаем,
И порой,не замечаем, грустные глаза своих любимых,
Что прощают нам и делят радость,или горе пополам.
Ночь упала на землю туманом,
День закрыл свою дверь на засов.
На охоту выходит Диана —
Дочь таинственных диких лесов.
Расставляет силки и капканы,
Попадают в них разные львы.
Ничего ты не знаешь, Диана,
О моей безнадежной любви.
Диана, Диана,
И я, как ни странно,
Попал в твои сети, Диана.
Не первый, не третий,
Полны твои сети,
И это печально, Диана.
Диана, Диана,
Кровавая рана
В моем бедном сердце сочится.
Диана, Диана,
Ты непостоянна.
Могло же такое случиться.
Взгляд Дианы опасней капкана,
Он стреляет верней, чем ружье.
Ты не знаешь, богиня Диана,
Что поранила сердце мое.
Все твои оголтелые стрелы
У меня застревают в груди.
Но охота — не женское дело,
Ты хоть раз безоружной приди.
А сегодня случилось вдруг что-то,
И сказала Диана, зевнув:
«На охоту идти неохота,
Я, пожалуй, чуть-чуть отдохну».
Телевизор подвинув к дивану
И уткнувшись в букетик цветов,
Ты рыдала, богиня Диана,
Глядя фильм про чужую любовь.
В тот городок под солнечным сияньем
Случайно был заброшен я судьбой.
Любовь с медовым именем Любаня,
Мы здесь впервые встретились с тобой.
Ты помнишь, Любаня, ту ночь у причала,
Где был поцелуй горячее огня,
Где лодочку нашу не ветром качало
И где ты потом разлюбила меня.
Не знал я, что так горек вкус измены.
Жил просто, не страдая, не любя.
В душе моей случились перемены,
Когда, Любаня, встретил я тебя.
Ты помнишь, Любаня, ту ночь у причала,
Где был поцелуй горячее огня,
Где лодочку нашу не ветром качало
И где ты потом разлюбила меня.
Я навсегда запомню эти даты,
Запомню эти два недолгих дня.
Один – когда ко мне навек пришла ты,
Другой – когда исчезла от меня.
Не такая она, не такая,
Я скажу, точно зная предмет.
Я у многих в объятиях таял,
Но таких, как она, больше нет.
В нашей жизни, где всё на продажу,
Цены мне по карману вполне.
Сразу я не врублюсь в это даже —
Что же ей не хватает во мне?
Карман загружен,
Прикид утюжен,
И голова идей полна.
Но я ей нужен,
Как хрен на ужин.
Моя любовь ей не нужна.
Предлагаю ей всё, что захочет —
На Багамы, в Париж, в казино,
Подарить мне хоть краешек ночи
Не желает она всё равно.
Я забыл, что такое отказы,
Всё моё — этажи, гаражи.
Но она мне испортила праздник
Под коротким названием — Жизнь!
Как прелестны ваших локонов спирали,
Как хорош лица расстроенный овал.
Никогда вы никого не целовали,
Я был из тех, кто вас тогда поцеловал.
В полуденном саду
Жужжание шмеля,
Застыл июль в тоске
В полуденном саду.
Не зная, что приду,
Чертили вензеля
Вы веткой на песке,
Не зная, что приду.
Как испуганные бабочки, вспорхнули
Брови тёмные над парой серых глаз.
Никогда вы никого не обманули,
Я был из тех, кто так потом обманет вас.
Был день как день – один из ста.
Сел в самолёт, журнал листал.
Мне правила полёта все известны.
Я пристегнул щелчком ремень,
Сидящий рядом джентльмен
Нажал на кнопку ВЫЗОВ СТЮАРДЕССЫ.
Она пришла, так хороша,
Что с места сдвинулась душа,
Упало сердце вдруг от перегрузки.
Её глаза – скопленье тайн.
А джентльмен промолвил: – ФАЙН, —
А это значит – вы красавица – по-русски.
Был удивительный полёт,
Судьбы внезапный поворот.
Лицом счастливый случай повернулся.
Ведь я всего на три часа
Хотел попасть на небеса,
Но улетел в её глаза и не вернулся.
Тут джентльмен словарь достал
И три часа его листал,
А стюардесса говорит ему свободно,
С улыбкой, будто невзначай:
– Что, сэр, вам, кофе или чай? —
На всех известных языках поочередно.
Над облаками синева,
А я молчу, забыв слова.
Тут объявили окончанье рейса.
Ей джентльмен сказал: – Сэнк ю.
А я вдруг вспомнил: – Ай лав ю.
И засмеялась, удаляясь, стюардесса.
Женщина в новом идёт плаще.
Нет у неё никого вообще.
Дочка отдельно живет, замужняя,
И мама теперь ей стала ненужною.
Женщина плащ купила дорогой —
Может, посмотрит один-другой?
Ну, молодой к ней вряд ли подойдёт,
Но и немолодой ей тоже подойдёт.
Женщине сорок, но их ей не дать.
Она ещё хочет любить и страдать.
Она ещё, в общем, девчонка в душе,
И дело даже не только в плаще.
Она забыла невесёлое прошлое,
И очень надеется ещё на хорошее.
Вот тут на днях подкатил Мерседес,
Правда, дорогу спросил и исчез.
Но мог ведь спросить у кого-то ещё?
И женщина это связала с плащом.
Женщина смотрится в стекла витрин.
Ну вот, ещё вечер окончен один
И нет никаких вариантов, хоть плачь,
Напрасными были надежды на плащ.
Домой одна возвратится опять,
Чаю попьёт и уляжется спать.
А метеодиктор, смешной человек,
Скажет, что завтра в городе снег,
И температура минусовая,
А кто ж в такую плащи надевает?
И женщина утром наденет пальто.
Оно неплохое. Но всё же не то.
А плащ повесит в шкаф зимовать,
Но будет порой его доставать.
И думать, что снова настанет весна,
И она не будет весь век одна.
И кто-то однажды заметит плащ,
И зазвучит мендельсоновский марш.
Они будут вместе телек смотреть.
Ой, как не хочется ей стареть!
Сходить, что ль, к замужней дочке в гости,
Отдать ей плащ. Молодая, пусть носит…
Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится.
Гляну в зеркальце — одна кручина,
Шея в складках, лицо в морщинах.
Туфли куплю, в журнале копия,
Носить не могу — плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая,
Не то дальнозоркая, не то близорукая.
И слух стал немного ниже,
Пошлют подальше, иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,
Мол, и в старости на любовь есть сила.
Но я вам скажу, не тут-то было!
Хочу кокетничать глазки в пол,
А лезу в сумочку, где валидол.
К мужчине в объятья хочется броситься
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества —
Зачем легла к нему, забыла начисто.
Одно утешение со мной повсюду.
Я хуже, чем была, но лучше, чем буду!
Чужая женщина — загадка для мужчины…
Её так хочется… скорее разгадать…
Ей всё к лицу, включая мелкие морщины.
В ней всё прекрасно, не прибавить, не отнять…
Чужая женщина подарит вам улыбку,
А может просто равнодушный едкий взгляд…
Но не расскажет о своих былых ошибках
И не оставит вам своих координат…
И вы опять её проводите при встрече
Глазами полными печали и огня…
Опять не ваш она собой украсит вечер…
И вы прошепчете: «Она не для меня…»
Чужая женщина — вулкан, что тихо дремлет…
Вот только нет её прекрасней и милей.
Но если жить мечтами сердце не приемлет,
Рискните сделать эту женщину своей…
И будут те же бигуди, халат в горошек,
Обиды горькие, упрёки, суета…
Есть в каждой женщине повадки диких кошек,
Но тяжело найти достойного кота…
При первой встрече все чужие, однозначно,
Но вы же выбрали одну из них — навек…
И кто-то скажет, что ошибся… неудачно,
Но всё ведь проще — так устроен человек…
Недосягаемое часто привлекает…
Там нет проблем и не достал совместный быт,
Ведь даже сладкое порой надоедает…
И первой встречи вкус малиновый забыт…
Но ваша женщина — такая же чужая
Для тех мужчин, что на пути её стают…
Она для вас живёт, детишек вам рожает
И создаёт в семье порядок и уют…
И на неё, поверьте, смотрят также точно,
И у неё такой же безупречный вид…
Но вы когда-нибудь, от сна проснувшись ночью,
Поймёте, ваше счастье с вами рядом спит…
Чужая женщина останется чужою…
Важней свою не потерять, а удержать…
Когда вас любят чистой искренней душою,
Наверно, глупо за чужими вслед бежать…
Я такая как есть, я не буду другой, я такая как есть, я останусь такой
Я бываю наивна, бываю вредна, но такая, как есть — я на свете одна
Я такая как есть, я умею любить, кто увидит меня, тот не сможет забыть
Я умею ласкать, но умею и бить, я умею спасать, и умею сгубить
Я такая как есть, я похожа на страсть, строя жизнь я себе — успеваю ломать
Я немного грущу, и немного смеюсь, я бестрашна бываю, но я и боюсь
Я такая как есть, я люблю помогать, но бывает что я не могу не кричать
Я бываю вольна, я бываю одна, пылкой быть я могу, а потом холодна
Я такая как есть, я не стану иной, я немного поплачу у вас за спиной
Вытру слезы и мило в ответ улыбнусь и такой, как я есть, к вам опять повернусь!
Немного устала от сложных вибраций судьбы…
Но женщины лишь на минуту бывают слабы,
А долгие годы несут целый мир на руках,
Где разум не дремлет, а сердце опять в облаках…
Немного устала от шлейфа злословий пустых…
Вчера мне казалось, что ветер задиристый стих…
Сегодня он путает мысли и волосы вновь…
Что нужно для счастья? Здоровья родным и любовь…
Немного устала, но вида другим не подам.
Я словно трёхлетний малыш с громким: «Мама, я сам!»
На плечи чужие — проблемы свои… Так нельзя…
Я буду идти, хоть опасна порою стезя…
Немного устала… Так хочется капли тепла…
Чтоб верить самой, что живу, а не раньше жила…
С пломбиром в руках и с улыбкой по-детски смешной…
Мне хочется верить, что мир не воюет со мной…
Немного устала… По-женски слезинку пущу…
Умоюсь, накрашусь… И больше уже не грущу.
Мне просто чертовски идёт сильной женщиной быть,
Чтоб с лёгкостью ношу судьбы, словно бусы, носить…
Женщина курит на лавочке
На многолюдной улице.
Женщине всё до лампочки.
Женщина не волнуется.
В жизни бывало всякое,
Не обжигайте взглядами.
Жизнь — не кусочек лакомый,
Это — напиток с ядами.
В синих колечках дыма
Кроется тайный знак —
Не проходите мимо!
Ну хоть не спешите так!
Странные вы, прохожие,
Хоть и широкоплечие.
Женщине не поможете
Этим безлунным вечером.
Вы бы подсели к женщине —
По сигаретке выкурить.
Может быть, стало б легче ей
Память из сердца выкинуть.
Любая женщина-колдунья,
Создание ангела из тьмы.
Творит заклятья-поцелуи,
Пленяя часть мужской души.
И тайной каждая объята,
И покоряет блеском глаз.
Улыбкой «Монны Лизы» Леонардо
Приводит вас мужчин в экстаз.
Походкой грациозной, словно ива,
Качающаяся на ветру,
Как сетью ловит взгляды проходящих мимо,
Пуская в сердце тонкую стрелу.
И чашку чая превращает в зелье,
Приворожить способное на век,
И, разливаясь теплотой по телу,
Рождает страстного желанья грех.
Никогда не пытайся себя оправдать,
Если чувствую ложь – я тебе не поверю.
Я могу тебя счастье огромное дать,
А могу пред тобою захлопнуть все двери.
Я могу быть богиней твоей иль рабой,
Всё зависит от мыслей твоих и желаний,
Я могу быть чужой, но при этом с тобой,
А могу быть твоей через сто расстояний.
Я могу засмеяться, иль плакать навзрыд,
Я могу, разозлившись, быть очень жестокой,
И тебе не сказать, как в душе всё болит,
Как с тобой я бываю такой одинокой.
Я могу, словно кошка, гулять по ночам,
Целоваться с другими под пьяной луною,
Но, к тебе возвращаясь в рассветных лучах,
Понимать – что навеки останусь с тобою…
Чаровница и проказница
Скольких ты свела с ума?
Не даёшься в руки, дразнишься
Тайной прелести полна
Очарована Любовью
Околдована Судьбой
Излагали слог поэты
На коленях пред тобой
То смешлива, то застенчива
С томной негою в глазах
Ты, как песня переменчива,
Ты крещёна в небесах
С ветром в поле ты повенчана
Ты — загадка всех веков
Драгоценность жизни … женщина
Тайна песен и … стихов.
Женщина – тайна небес,
Ни одним знатоком не разгадана,
Женщина – темный лес,
Где прохлада мягкая спрятана.
Женщина – это жара,
Что натуру мужскую расплавила,
Женщина – это игра.
Что идет всегда против правила.
Женщина – это стихи,
От которых в бессоннице маешься,
Женщина – это грехи,
В них порою всю жизнь не раскаешься.
Женщина – это дождь,
Очищающий и долгожданный.
Женщина – это дрожь,
Сладкий трепет минуты желанной.
Женщина – белый цвет,
Майских яблонь густое кипение,
Женщина – это свет,
Богородицы животворение
Небеса, я хочу исправиться…
И не плакать от новых трудностей…
От сомнений в душе избавиться…
Я надеюсь, мне хватит мудрости…
Слишком много минут потеряно
От обид, что на сердце прятала…
Небеса, сколько слёз отмерено,
Я уже от души проплакала…
Небеса, я всего лишь женщина,
Что ранима и так доверчива.
От обманов в сердечке трещины,
Но слезами солить их нечего…
Я прощаю людей неискренних,
Что судьба, будто пыль, отсеяла…
Мне достаточно быть единственной,
И любимой, и чтобы верила…
Небеса, мне бы счастья женского —
Это знать, что семья не рушится,
Это радость от смеха детского,
Это сердца подсказок слушаться…
Небеса, отпускаю прошлое…
И прощаю себя за слабости…
Буду верить всегда в хорошее,
Буду ждать не беды, а радости…
Пусть сбываются все желания…
Исполняется, что обещано…
Не смотря на судьбы терзания,
Очень важно остаться женщиной…
Небеса, я хочу исправиться…
И не плакать от новых трудностей…
От сомнений в душе избавиться…
Я надеюсь, мне хватит мудрости…
Слишком много минут потеряно
От обид, что на сердце прятала…
Небеса, сколько слёз отмерено,
Я уже от души проплакала…
Небеса, я всего лишь женщина,
Что ранима и так доверчива.
От обманов в сердечке трещины,
Но слезами солить их нечего…
Я прощаю людей неискренних,
Что судьба, будто пыль, отсеяла…
Мне достаточно быть единственной,
И любимой, и чтобы верила…
Небеса, мне бы счастья женского —
Это знать, что семья не рушится,
Это радость от смеха детского,
Это сердца подсказок слушаться…
Небеса, отпускаю прошлое…
И прощаю себя за слабости…
Буду верить всегда в хорошее,
Буду ждать не беды, а радости…
Пусть сбываются все желания…
Исполняется, что обещано…
Не смотря на судьбы терзания,
Очень важно остаться женщиной…
Та женщина, которая ушла,
Не будет беспокоить вас звонками
И баловать в субботу пирожками,
Рассказывать, что ночью не спала…
Ей будет абсолютно всё равно,
Что ни одной с рыбалки смс-ки…
Что удочки стары, порвались лески,
А рыбы в речке спрятались на дно…
Та женщина, которая ушла,
Не будет вспоминать объятья ваши
И станет на одну потерю старше,
Но у неё, как прежде, два крыла…
Ручьём не льются слёзы по щекам
От запаха духов чужих и сладких…
Она уйдёт, не бросив взгляд украдкой,
А вместо вас возьмёт себе щенка…
Та женщина, которая ушла,
По центру дартса ваше фото вклеит…
В десяточку без промаха сумеет
Попасть, она б иначе не смогла…
И на страницах ваших, в соцсетях,
Её в гостях не встретите случайно…
И не вздохнёт о вас ночами тайно…
Корабль не хочет знать о якорях…
Вы будете не раз её просить,
Чтоб поняла, открыла и простила,
Под дверью, с орхидеей и текилой,
С козырной клятвой — на руках носить…
Она откроет дверь, не помня зла,
В рубашке не её совсем размера,
Со счастьем на лице, а в сердце с верой…
Та женщина, которая ушла…
Женщины любят заботу,
Искренний, радостный смех,
Кофе в постель по субботам,
Не бриллианты и мех.
Ласка нужна и объятия,
Несколько трепетных слов,
Лучше, чем новое платье,
Будет букетик цветов.
Женщины любят внимание,
Силу, тепло мужских рук,
Если в любви понимание,
То не страшишься разлук.
Женщины ценят в мужчине
Надёжность и верность речей,
Не на какой он машине,
Не рост и не сажень плечей.
Женщина чувствует сердцем,
Женщина любит душой.
Если открыла вам дверцу,
Храните любовь и покой.
Всё может женщина — родить, и не родивши плод убить
Поднять с колен и наградить, и всё отдать и всё простить…
Всё может женщина – она, не может только быть одна.
Всё может женщина — любить, терпеть, страдать и даже мстить,
Стерпеть любую может боль — но только не отдать любовь….
Всё может женщина — она, не может только быть одна.
Всё может женщина отдать — последний вздох и сердца стук
И нежность своих милых рук, и жизнь свою отдать мальцу
Цветок любви, его пыльцу, кусок последний хлеба дать
И улыбаться и страдать, и в одиночку боль терпеть,
Стихи писать и песни петь, надеждой быть и быть мечтой…
Она не может лишь одно — жить без любви ей не дано.
Ты не кляни свои года напрасно,
И в страхе перед зеркалом не стой.
Поверь, что ты
Воистину прекрасна
Отточенной и зрелой красотой.
Вам этот дар природою завещан,
Не прячь его,
Тогда наверняка
Поверят все, что лучшие из женщин
Рождаются лишь после сорока.
Ах, как правы старинные картины,
Как понимали женщин мастера.
Ах, как несут Венеры и Афины
Свои великолепные тела.
О, как их взгляд убить дыханье может,
И как чисты движенья и легки.
Наверняка на их горячем ложе
Неслабые сгорали мужики.
И если ей сегодня очень плохо,
Она молчит,
И плачет без причин, –
Тут ни при чем ни возраст, ни эпоха.
Всему виной – невежество мужчин.
Эх, знатоки политики и пива,
Поклонники крутых рекламных фей,
Каких сердец,
Какой любви счастливой
Лишились вы по глупости своей…
Пылает в кроне поздний луч осенний,
Он не уймет озябших листьев дрожь.
А я опять стою в ошеломлении,
Когда пустой аллеей ты идешь. «
Женщине так мало надо,
Что порой ей не понятно
Смотрят почему суровым взглядом
И ворчат мужья невнятно?
Да, порой так выбрать сложно
Платье в гости, чтоб носить.
Согласитесь невозможно
Раза три в одном ходить.
А еще нас удивляет,
Почему любимый муж
Наши мысли не читает,
Прямо сложно это уж!
ПМС нам не мешает
Убирать, стирать, читать.
Мужиков лишь раздражает…
Прямо лезут под кровать…
6 часов на шоппинг мало.
В душе мужу 6 минут –
Вот еще что не хватало!!!
Хватит пять, тут ванну ждут!
Да, мы просим слов признания,
И хотим любви мы слов
Вряд ли ваши совещания
Вам важнее чем любовь!
Ты женщина и ты прекрасна,
Ты Мать, Богиня, Королева!
Ты красотой своей опасна,
Ты грех, Ты искусительница Ева.
Ты Клеопатра, Персефона,
Мужских безумий ТЫ причина,
Ты аромат и девственность бутона,
И в сладких снах Ты — Героиня…
Твой облик нежен и прекрасен,
Прекрасно знаешь себе цену,
Мир пьян тобой! О, как несчастен
Тот, кто не делит с тобой сцену!
Гордись: Ты — женщина! Всегда и ныне!
Ты та, что миру дает жизнь!
И пусть кричат и шепчут твое имя,
Ведь Ты достойна почести Богинь!
Кто такая Женщина? Чья помада
На губах разнежилась, как сирень?
Идеальной женщины мне не надо:
Вот идет красивая, словно день.
Вот идет глазастая, с взглядом-бездной,
В джинсах и с улыбкой Моны Лизы.
Пропадают принципы, исчезает трезвость —
Манит запах женщины и капризы.
Она вполне реальна, объяснима…
И всё же (с каких не заходил сторон)
Не смог я объяснить почему именно
Ею вечно пьян и покорен.
Оставайтесь любимыми,
Оставайтесь желанными,
Нежно счастьем хранимыми
И всегда долгожданными!
Оставайтесь влюблёнными,
Не забывшими юность,
С головой не склонённою
Под порывами грусти…
Оставайтесь прекрасными
В суете повседневной:
Злыми, скромными, страстными,
В лучших песнях воспетыми!
Оставайтесь в картинах,
Снах, стихах и молитвах –
Украшением мира
И легенд не забытых…
Дарите женщинам улыбки
Своей любовью и теплом.
Чтоб их душа, подобно рыбке,
Плыла журчащим ручейком
Навстречу тихим водоемам,
Где путь к свободе недалек,
Где так приятен миг истомы,
Где счастья женского исток.
Туда, где нет плохой погоды,
А грудь щекочет легкий бриз…
Дарите женщинам свободу,
Исполнив каждый их каприз.
Женщина наивна и прекрасна,
Женщина волнующе проста,
Женщина таинственно опасна,
Женщина – земная красота.
Женщина сегодня королева,
А рабыней завтра может стать;
Клеопатра справа, Маша слева,
Может, чья-то дочь, а может, мать.
Женщина – волшебница из сказки,
Женщина – святое существо.
Сколько теплой нежности и ласки
Только для тебя для одного!
Женщина согреет в стужу взглядом,
От любой беды убережет.
Это просто чудо – то, что рядом
С тобой в ногу женщина идет.
От тебя не очень много нужно:
Взять на руки и перенести,
Если встретятся сомнений лужи
На тернистом жизненном пути.
Носите женщин на руках,
Не поддаваясь лени скучной,
Сюрпризы делайте, чтоб «Ах!»,
Не опасаясь взглядов тучных.
Лелейте женщин средь пучин
И награждайте восхищеньем,
Балуйте просто, без причин,
Их упивайтесь наслажденьем!
И не пытайтесь до конца
Понять все то, что ей забыто…
В улыбку женского лица
Вглядитесь… Сущность в ней сокрыта…
Женщина – начало всех начал,
Мудрость лет сумевшая усвоить.
Как бы сильный пол ни бунтовал,
Женщина сумеет успокоить…
Женщина терпением своим
Созиданьем сменит разрушенье,
Злоупотреблять не стоит им,
Можно вызвать бурю возмущенья!
Разная, но правая всегда
Женщина спасет своим советом.
Будучи сильнее, никогда
Не обидьте женщину при этом…
В этом мире крохотном и шатком,
Пока солнце будет нам сиять,
Женщина останется загадкой,
Что никто не в силах разгадать.
Что такое Женское созданье?
Можно еще многое сказать.
Только что за тост без пожеланий?
Надо все же что-то пожелать.
Я желаю, чтоб у Вас сбывались
Самые заветные мечты.
Чтобы Вы все время улыбались.
Ведь улыбка – признак красоты.
Я хочу, чтоб беды и печали
Никогда не посещали Вас.
Чтобы Вы друзей не забывали,
А друзья не забывали Вас.
Я желаю, чтобы Ваши дети
Только радость приносили в дом,
Чтобы день для Вас был вечно светел,
И успех сопутствовал во всем.
Пусть исчезнут горе и ненастье.
Пусть все беды будут позади.
И пусть море радости и счастья
Жизнь простую в сказку превратит.
Пусть у Ваших ног лежат мужчины,
Подставляя крепкое плечо!
Будьте счастливы, красивы и любимы!
Разве нужно что-нибудь еще?
Женщина не с возрастом меняется,
Женщина меняется с мужчиной
На которого она ровняется:
Умный, ласковый, с небритою щетиной.
Женщина добреет не от лёгких дел,
Не от новой действенной диеты,
А тогда, когда любимый муж успел
Вовремя явиться на котлеты.
Женщина сияет не от ярких страз,
Не от кос становится красивей.
А когда супруг её, из раза в раз,
Заставляет стать ещё счастливей.
С ним в халате,тапках не стесняется.
Смотрят фильмы, говорят в гостиной.
Женщина с годами не меняется,
Женщина меняется с мужчиной.
Игорь Иртеньев
Женщины носят чулки и колготки,
И равнодушны к вопросам культуры.
Двадцать процентов из них — идиотки,
Тридцать процентов — набитые дуры.
Сорок процентов из них психопатки,
В сумме нам это дает девяносто.
Десять процентов имеем в остатке,
Да и из этих-то выбрать не просто.
Тамара Панферова. Oтвет Иртеньеву
Носят мужчины усы и бородки,
И обсуждают проблемы любые.
Двадцать процентов из них — голубые.
Сорок процентов — любители водки.
Тридцать процентов из них — импотенты,
У десяти — с головой не в порядке.
В сумме нам это дает сто процентов,
И ничего не имеем в остатке.
Эрнст. Ответ Иртеньеву и Панферовой
Сорок процентов из тех, что в колготках
Неравнодушны к любителям водки.
Любят порой голубых психопатки,
Правда у них с головой не в порядке.
Дуры всегда импотентов жалели
А идиоток придурки хотели.
В сумме, конечно же, нас — сто процентов:
Дур, идиоток, козлов, импотентов…
А ты представь ее в чужих руках…
Такую нежную, красивую, родную.
Как он, в своих объятиях сжав,
Ее в ночи, так сладостно целует.
А ты представь, она ему готовит ужин,
Волнуется, сто раз на дню звонит.
Что он, не ты, ей так безумно нужен
И лишь за это, все ему простит.
А ты представь, что больше не с тобою,
Что девочка твоя на век теперь с другим.
Представил? Нет страшнее горя,
И если страшно, значит береги.
Стихи о женщинах короткие
Красивые, душевные и трогательные до слез стихи о женщинах короткие затронут душу ваших близких!
Чтоб сердце не стало калекой |
Красивая внешность, Среди прочих женщин ты — мой идеал, |
Есть такие глаза на свете, |
Чёткий взгляд, нервы железные, |
Мужчина может быть банкиром, |
Женской дружбы не бывает: Не предашь и не подставишь, |
О женской красоте слагают оды, |
Да, женщина похожа на вино, |
Ветер жизни иногда свиреп. |
Я страдал, я не спал, Чтобы вновь тебя увидеть, |
Конечно, стих красивый очень, |
Женская дружба – Сплетни на кухне, Так откровенна |
Я настрой себе нашла, чтобы быть везучей: |
Каждый вечер с подругою Ксюхой |
Ты будешь долго лабиринтами блуждать… |
Сказка — ложь! Тут спору нет! |
Дружба женская есть на земле, На плече обоюдно всплакнем |
Твои утонченные нежные руки, |
Я дарю тебе ромашки, «нет» — тебя я поцелую, |
Как же всё меня достало… |
Тело женское, ты, тело… |
Хочу тебя я встретить, |
Спешу сказать любимой Ты рядом — жизнь прекрасна, |
Мне бы нимб золотой над твоей головою повесить |
Встав на колени, моя дорогая, |
Как красива ты, сказка моя! Я сравнил бы походку твою |
Ты что-же боль, меня не отпускаешь, |
С днем рождения поздравляю! |
С днем рожденья поздравляя, Пусть Вас ценят, уважают. |
Умей дышать сквозь громкий стон, |
стихи омара хайяма к дню рождения
Рубаи Омара Хайяма Стихи современных авторов.. Стихи Рубаи ОМАРА ХАЙЯМА и современных авторов к месту своего рождения. А рубаи этого мастера слова, как холодный спелый арбуз в зной, остаются так же свежи, вкусны и. Омар хайям поздравления с днем рождения женщине. Омар хайям поздравления с днем рождения женщине Цитаты, афоризмы, высказывания, стихи Омара Хайяма о любви, жизни, мужчинах и женщинах. Пускай души не меркнет огонек, Желаю. Омар Хайям Тайнопись Омара Хайяма Омар Хайям мудрости. Омар Хайям Тайнопись Омара Хайяма Омар Хайям мудрости жизни цитаты рубаи стихи Омар Хайям о дружбе, о любви, о жизни. День рождения Омара Хайяма asia.In.Ua. Сегодня, 18 мая в 1048 г., родился самый известный персидский поэт, астроном, математик и философ Омар Хайям. Омар хайям поздравления с днем рождения мужчине. Омар хайям поздравления с днем рождения мужчине ролики. Работа, дети и жена твоя любимая семья. Для них ты как телохранитель, Ты сохрани свою обитель. В своё ты День Рождения пожелай, Омар хайям С днем рождения поздравления женщине. Как ветер, к локонам ее прильну? Едва ль. Скачу я к пропасти, но поверну едва ль. На то и зрячи мы, чтоб лица милых видеть Я вроде зряч, но ей в лицо взгляну едва ль.
Омар Хайям. Очень жизненно и правдиво. Vk. 1 марта мой замечталеьный отец Фёдор Николаевич Фёдоров отметил свой день рождения. К знаменательному дню не только для отца, но и для сына, я подготович оригинальное поздравительное видео! Стихи про день рождения известных поэтов Красивые. Стихи про день рождения читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Спорщик с Богом поэт Омар Хайям. Стихи и цитаты. Лучшие цитаты великого поэта и одного из самых известных восточных мудрецов, и философов Омара Хайяма. Его короткие стихи ясны, глубоки, наполнены грустью и юмором. Стихи Омара Хайяма о любви. Рубаи. Здесь прошли детские и юношеские годы Омара Хайяма. Разностороннее образование, полученное им в Балхе, затем в Самарканде, включало широкий спектр точных и естественных наук. Омар хайям поздравления с днем рождения женщине. Омар хайям поздравления с днем рождения женщине Цитаты, афоризмы, высказывания, стихи Омара Хайяма о любви, жизни, мужчинах и женщинах. Пускай души не меркнет огонек, Желаю. Омар хайям С днем рождения поздравления женщине. Они настолько уникальны и интересны, что стоит уделить им особое внимание. Зная цитаты этого великого человека можно быть уверенным, что практически. С Днем рождения Омара Хайяма!!!. Обсуждение на Liveinternet. ГЕНИАЛЬНО!!!!! «Не верь тому, кто говорит красиво, в его словах всегда игра. Омар Хайям Стихи (рубаи) Омара Хайяма о невежестве. Стихи (рубаи) Омара Хайяма о невежестве В чести невежество вот что обидно мне; Чем сердце отогреть, так и не видно мне.
прикольные поздравления с днем рождения дяде
Стихи Омара Хайяма о любви. Рубаи. Стихи о любви и стихи про любовь К порезам сердца, не напрасно жил! (математика и астронома) затмила известность Омара Хайяма поэта, сочинителя рубай. Он. Спорщик с Богом поэт Омар Хайям. Стихи и цитаты. Лучшие цитаты великого поэта и одного из самых известных восточных мудрецов, и философов Омара Хайяма. Его короткие стихи ясны, глубоки, наполнены грустью и юмором. Псковская областная универсальная научная библиотека. Псковская областная универсальная научная библиотека. 1 января 2019 года исполнилось 100 лет со дня рождения писателя, мыслителя, общественного деятеля, блокадника и фронтовика Даниила Александровича Гранина (19192017). День рождения Омара Хайяма asia.In.Ua. Интересные факты Это интересно День рождения Омара Хайяма. но знаком с творчеством великого поэта Омара Хайяма. Его рубаи прославили поэта на весь мир. К. Омар хайям поздравления с днем рождения мужчине. Омар хайям поздравления с днем рождения мужчине ролики. Работа, дети и жена твоя любимая семья. Для них ты как телохранитель, Ты сохрани свою обитель. В своё ты День Рождения. Омар хайям поздравления день рожде Дом Солнца. Омар хайям поздравления день рожде. Результаты поиска по статьям, стихам и публикациям в Доме Солнца.
Омар Хайям Стихи Поздравления С Днем Рождения. Мы послушные куклы в руках у творца! Это сказано мною не ради словца. Нас по сцене всевышний на ниточках водит И пихает в сундук, доведя до конца. Омар хайям С днем рождения поздравления женщине. Омар хайям С днем рождения поздравления женщине Тосты на основе рубай Омара Хайяма Любимая, тебе мои слова признанья, Стихи о женщинах Омар Хайям рубаи. Интересные стихи про женщин Омара Хайяма ***** Я лунной ночью ждал свидания с Луной, Гляжу, идет она. О, сердце, что со мной? Глаза к земной Луне, потом к луне небесной. Омар Хайям. Очень жизненно и правдиво. Vk. (на рубаи Омара Хайяма, музыка питерского а.. К знаменательному дню не только для отца, но и для сына, я подготович оригинальное поздравительное видео! Ко Дню рождения. Омар Хайям Стихи Поздравления С Днем Рождения. Мы послушные куклы в руках у творца! Это сказано мною не ради словца. Нас по сцене всевышний на ниточках водит И пихает в сундук, доведя до конца. В божий храм не пускайте меня на порог. Я безбожник.
Метод. подсказки в помощь планированию на 2014 год.. «Перед Гоголем должно благоговеть, как перед человеком, одаренным самым глубоким умом и самою нежною любовью к людям », говорил Т.Г. Шевченко. Рожденный на щедрой украинской земле, с детства окруженный её яркой. Стихи про день рождения известных поэтов Красивые. Стихи про день рождения читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Омар хайям поздравления день рожде Дом Солнца. Омар хайям поздравления день рожде. Результаты поиска по статьям, стихам и публикациям в Доме Солнца. Омар Хайям Рубаи Омара Хайяма о женщине. Рубаи Омара Хайяма Лишь твоему лицу печальное сердце радо. Кроме лица твоего мне ничего не надо. Омар Хайям Стихи (рубаи) Омара Хайяма о женщине Страница. Стихи (рубаи) Омара Хайяма о женщине Да, женщина похожа на вино, А где вино, Там важно для мужчины Знать чувство меры. Не ищи причины В вине, коль пьян Виновно не оно.
с днем рождения в прозе мужа подруги
Метод. подсказки в помощь планированию на 2014 год.. «Перед Гоголем должно благоговеть, как перед человеком, одаренным самым глубоким умом и самою нежною любовью к людям », говорил Т.Г. Шевченко. Рожденный на щедрой украинской земле, с детства окруженный её яркой.
поздравления с днем рождения своими словами вк
Омар Хайям Стихи (рубаи) Омара Хайяма о женщине. Стихи (рубаи) Омара Хайяма о женщине Да, женщина похожа на вино, А где вино, Там важно для мужчины Знать чувство меры. Не ищи причины В вине, коль пьян Виновно не оно. Да, в женщине, как в книге, мудрость есть. Стихи Омара Хайяма vampodarok. Раздел Стихи Омара Хайяма.© 20072019, «vampodarok». Внимание! Авторские материалы. При копировании стихов и других материалов прямая ссылка на сайт Vampodarok обязательна. Контакты. Поздравления с днем рождения омар хайям женщине. Недостойно стремиться к тарелке любой, Словно жадная муха, рискуя собой. Лучше пусть у Хайяма ни крошки не будет, Чем подлец его будет кормить на убой! Много лет размышлял я над жизнью земной. С Днем рождения Омара Хайяма!!!. Обсуждение на Liveinternet. ГЕНИАЛЬНО!!!!! «Не верь тому, кто говорит красиво, в его словах всегда игра. Омар Хайям биография, фото, цитаты, мудрости жизни и. Стихи Омара Хайяма Позиция Хайяма по отношению к религии противоречила общепринятой, что вызывало много споров вокруг его персоналии.
2 мудрых стихотворения Омара Хайяма для женщин, несчастных в личной жизни | Простушка
Восточные люди — фаталисты. Они считали, что судьбы людей записаны в Книге жизней. И сколько любви там отмеряно — столько с благодарностью и прими. Среди восточных литературных произведений вы никогда не найдете строчки о манипуляциях, советы о том, как нужно вести себя с мужчиной, или о том, как заслужить любовь.
Все это — и любящие мужчины, и истинные чувства — даются нам откуда-то сверху за наши успехи в предыдущей жизни. Если ничего не дано — значит, карма такая, смирись.
Хайям жил в XI веке, в то время так мыслить было совершенно нормально. Наука «психология» родилась намного позже и разъяснила многие казусы, характерные для отношений полов.
Правда, у философа и поэта есть умозаключения, на которые я бы хотела обратить Ваше внимание.
Вот, например:
Не верь тому, кто говорит красиво,
В его словах всегда игра.
Поверь тому, кто молчаливо,
Творит красивые дела.
Не все мыслители и мудрецы убеждены в том, что слушать человека — пустая трата времени. Что мужчины только и умеют, что лапшу про золотые горы вешать. Из речи человека можно узнать многое о его суждениях, об отношениях с другими людьми, о его оценке чужих поступков. И приблизительно понять — схож человек по духовному уровню или между вами пропасть.
А вот поступки упираются в значимость конкретной женщины для мужчины.
Моя подруга «увела» из семьи отца двоих детей, мужа, который был верен жене 20 лет. Все в семью, и время, и деньги, и другие ресурсы. В сыне и дочери души не чаял. Просто брак изжил себя, так бывает у миллионов людей, нет в этом ничего экстраординарного.
Но с этой девушкой он вел себя абсолютно по-другому. Он не считал нужным тратиться на поездки, подарки. Она намекнула, что неплохо было бы им обзавестись недвижимостью. На что мужчина ответил, что еще не созрел для этой цели.
«С ними он добрый и щедрый. До сих пор, если что-то нужно его бывшей жене, он срывается и бежит исполнять. И чуть ли не благодарит ее за то, что смог быть ей полезным. А если мне что-то надо, я должна все сама» — говорит подруга.
К сожалению так бывает, да.
Мы думаем, что нам достался клад, но в наших руках золотой кувшин превращается в глиняный горшок.
Если мы, женщины, хотим быть счастливыми в отношениях, мы должны выбрать не того, кто лучше, богаче, успешнее. А того, кто максимально нам подходит. Того, кто нами восхищается. Женщины же предпочитают «охотиться» на тех, кем восхищаются они. И никак не могут распробовать вкус счастья.
Вот как Омар Хайям писал о том, как важна совместимость для мужчины и женщины:
Да, женщина похожа на вино,
А где вино, там важно для мужчины
Знать чувство меры. Не ищи причины
В вине, коль пьян — виновно не оно.
Да, в женщине, как в книге, мудрость есть.
Понять способен смысл её великий
Лишь грамотный. И не сердись на книгу,
Коль, неуч, не сумел её прочесть.
С Днем Рождения, Омар Хайям! | Книжная гавань
Из издания Rubáiyát
начала 20 века.Мы не можем упустить возможность поздравить Омара Хайяма с днем рождения, хотя в Калифорнии уже поздний день. Он родился в 1048 году в Найшапуре, ныне на территории современного Ирана. И, к счастью, у нас есть Don Share , чтобы напомнить нам о мероприятии в его блоге «Squanderman».
Как отмечает Дон:
«Блестящий эрудит, Хайям был математиком, философом, астрономом, врачом и поэтом.Самый известный в течение своей жизни как математик, Хайям написал влиятельный Трактат о демонстрации проблем алгебры (1070), в котором, согласно этой статье в Википедии, «изложены принципы алгебры, являющейся частью персидской математики. в конечном итоге был передан в Европу. В частности, он разработал общие методы решения кубических уравнений и даже некоторых более высоких порядков ».
В основном, однако, Хайяма помнят за его Rubáiyát, и на английском языке, что означает Эдвард Фицджеральд , свободный перевод:
Теперь Новый год возрождает старые Желания,
Задумчивая Душа уединяется,
Где Белая Рука Моисея на Ветке
Тянется, и Иисус из Земли подозревает.
Ирам действительно ушел со всей своей Розой,
И Чашкой Сев’н-ринг Джамшида, о которой никто не знает;
Но еще Рубин в виноградной лозе зажигает,
И много садов у воды веет…
Ладно, ладно … это действительно надоевшие рифмы. Но имейте в виду, что Фитцджеральд писал в конце викторианской эпохи, когда они еще никому не надоели. Критиковать сегодня — все равно что сердиться на слова рождественских гимнов. Их нужно принимать на их собственных условиях.
Согласно Кэрол Руменс на The Guardian :
Полуповествование из 101 стиха, которое наконец собрал Фитцджеральд, является продуктом безжалостной редакционной работы — но насколько беднее была бы английская поэзия без этого. Его стремление можно было бы более щедро назвать «транскреацией». Хайям, агностик, прославившийся при жизни как математик и астроном, а не как поэт, и его посредник, английский скептик девятнадцатого века, считавший, что «наука разворачивает более великий эпос, чем Илиада», могут не встретиться в истинном лингвистическом союзе. , но, тем не менее, кажется, что существует «брак истинных умов» (и, да, вы заметите мимолетный след Шекспира в дикции Фитцджеральда).
Оратор, который выступает с такой властью и размахом, несмотря на жесткую западную одежду ямбического пентаметра, имеет голос, не похожий ни на один другой в викторианской поэзии, и философскую чувствительность, которая, хотя ее сравнивают с голосом Эпикура и Лукреция, является новинкой. и отчетливый. Целая культура должна была внезапно казаться доступной для воображения первой аудитории стихотворения.
Иллюстрация из имеющегося у меня раннего недатированного издания.
«Жесткое западное платье из пентаметра ямба»? Кто СЭЗ? Мы также должны с уважением не согласиться с мудрым Доном Шеером, когда он ссылается на «перемешанный» стих FitzGerald.Мы дадим ему возможность использовать это слово в смысле «измученный» или «изношенный». Стихи Хайяма цитировали глупые подражатели соблазнителей, пока девушки не начали смеяться над ними из комнаты. Но стихи Фитцджеральда не стали бы клише, если бы они изначально не были такими хорошими. Разве мы бы сегодня говорили о Хайяме, если бы не стихи Фитцджеральда?
Хайяма помнят по-другому, как напоминает нам журналист Курош Зиабари :
Тунис построил сеть отелей имени Хайяма.Один из лунных кратеров назван в честь Омара Хайяма. Кратер Омар Хайям расположен на поверхности Луны на 58,0 северной широты и 102,1 западной долготы. Астероид 1980 RT2 Внешнего Главного пояса также назван в честь Омара Хайяма. Аргентинский марксистский революционер и партизанский лидер Че Гевара назвал своего сына Омара в честь Хайяма и его работы. Омар Перес Лопес — кубинский писатель и поэт.
Американский священник и активист Мартин Лютер Кинг-младший. процитировал Хайяма в его речи «Почему я против войны во Вьетнаме»: «Пришло время всем сознательным людям призвать Америку вернуться домой. Приезжайте в Америку. Омар Хайям прав: «Движущийся палец пишет, а записывая — идет дальше».
Покойный американский писатель Курт Воннегут отсылает к катрену Хайяма «движущийся палец пишет» в своем романе « Завтрак чемпионов» , когда главный герой Дуэйн Гувер показывает, что его заставили выучить его наизусть в старшей школе.
Don Share напоминает нам, что поэт Василий Бантинг тоже был фанатом:
Письмо Бантинга Луи Зукофски (30 августа 1933 г.) включало транслитерированную и непереведенную версию рубая Омара Хайяма — пусть когда-нибудь их переписка будет опубликована! — и во введении к арабским и персидским стихотворениям Омара Паунда на английском языке Бантинг писал:
«Персидская поэзия, а арабская — в меньшей степени, пострадала от неоплатонических донов, полных решимости находить во всем произвольный мистицизм.Можно подумать, что в мусульманской поэзии нет ничего иного, кроме соловьев, которые не птицы, роз, которые не цветы, и хорошеньких мальчиков, которые являются замаскированным Богом. Антология английских стихов, отобранных исключительно из произведений Джорджа Герберта, Чарльза Уэсли и отца Хопкинса, плюс «Веди, добрый свет» и «Собака небес», была бы столь же репрезентативной, как и обычные образцы персидской поэзии. Хайям Фитцджеральда — единственное серьезное исключение ».
Большая проблема, говорят мне персидские ученые, в том, что это не совсем Хайям.Для этого вы должны поискать в другом месте. Или вы можете просто последовать предложению Дона и попробовать два его любимых издания адаптации Фитцджеральда: издание Дэниела Карлина в Oxford World Classics и критическое издание Кристофера Декера .
А пока посмотрите пост Дона здесь . Он обещает сегодня поднять стакан за старого Хайяма… и второй за Бэзила Бантинга.
Постскриптум от Джеффа Сайпека по адресу Quid Plura? , на следующий день после дня рождения Омара Хайяма. : В переводе Фитцджеральда есть свои неприятные моменты, но его влияние и повсеместность замечательны — как и скорость, с которой наша культура теряет знания англоязычной поэзии.Я вспоминаю комикс «Гарфилд» (обо всем) начала 1980-х годов, в котором была строчка: «Кувшин вина, буханка хлеба и ты». Я не могу представить, чтобы кто-нибудь надеялся, что несколько молодых читателей смогут уловить ссылку сегодня.
Теги: Бэзил Бантинг, Дон Поделиться, Эдвард Фитцджеральд, Омар Хайям
Эта запись была опубликована в субботу, 18 мая 2013 г., в 14:49, автор — Синтия Хейвен и находится в разделе «Без категории».Вы можете следить за любыми ответами на эту запись через канал RSS 2.0. И комментарии и запросы в настоящий момент закрыты.
Рубайят Омара Хайяма
305 х 230 мм. (12 x 9 дюймов). [12] листов. Перевод Эдварда Фитцджеральда. Захватывающий дух СОВРЕМЕННЫЙ ВЫШИВАННЫЙ БЕЛЫЙ ШЕЛК, обложка с лиственной синей рамкой, центральная панель верхней обложки с вышивкой, изображающей девушку в прерафаэлитском стиле, играющую на лютне или ребеке, с кружащимися колючими розами на заднем плане и цветущими тюльпанами у ее ног, нижняя крышка с синим знаменем с именем «Омар Хайям» на фоне ветвей роз, гладкий корешок с 12 ромбами, обведенными зеленой нитью, каждая из которых содержит слоновую кость или золото лилия, все края позолоченные.Инициалы красным, зеленым или полированным золотом, титульный лист с небольшой чашей и гроздью винограда из полированного золота, первое слово текста «ПРОБУДИТЕСЬ» большими маджускулами из полированного золота. Дыхание полки до нижнего края досок, иначе ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ОБРАЗЕЦ В ПРЕВОСХОДНОМ СОСТОЯНИИ, СВЕТЯЩИЙСЯ ВНУТРИ И СНАРУЖИ. Визуальный праздник как в тексте, так и на обложках, эта элегантная рукописная интерпретация неизменно популярной персидской поэмы в изысканном вышитом переплете является апофеозом ручной работы в области искусств и ремесел.Полностью полагаясь на красоту букв, а не иллюстраций, рукопись прекрасна в своей чистоте и простоте, как строгие книги Doves Press Кобдена-Сандерсона, а не великолепно иллюстрированные книги Kelmscott Press Уильяма Морриса. Напротив, вышивка на нашем переплете полна завитков пастельной замысловатости — хотя музыкант на передней обложке играет с безмятежностью, которая придает безмятежность обложке в целом. Каллиграф Перси Дж. Смит (1882-1948) учился в Кэмбервелле и в Центральной школе искусств и стал преподавателем в Кэмбервелле вскоре после того, как эта рукопись была выпущена.После службы в Первой мировой войне он продолжил карьеру художника, гравера, книжного дизайнера и типографа, в первую очередь разработав формы букв, используемых для гравировки имен павших на мемориалах Великой войны, и создал серию захватывающих гравюр ». Пляска смерти, 1914-18 »по зарисовкам с поля боя. Наш вышитый переплет без подписи, но детали, ловкая строчка и выдающееся использование цвета делают его продуктом умелого мастера, а его преобладающе женственные стилистические черты предполагают работу женщины.Вышитые переплеты стали популярными как часть движения искусств и ремесел в конце 19 века. Жена Уильяма Морриса Джейн и младшая дочь Мэй были главными участниками этого возрождения рукоделия, как и сестра Джейн, Элизабет (Бесси) Бэрден, которая какое-то время была главным техническим инструктором в Королевской школе художественного рукоделия. Дизайн нашего переплета удивительно похож на созданный Моррисом витраж «Два менестреля», который сейчас находится в коллекции Института искусств Чикаго, на котором изображены две молодые женщины, которые, как утверждается, были созданы по образцу дочерей Морриса, одна из которых играет лютня, другая лира.Лютнистка очень похожа на ту, что изображена на нашей обложке, по позе, одежде и физическим характеристикам, и она изображена на фоне кружащихся лиственных лоз. Историк рукоделия доктор Линн Халс рассказала нам о сходстве дизайна с другим витражом 1872-74 годов, подаренным Музею Виктории и Альберта Мэй Моррис (музей № C.678-1923). По мнению доктора Халса, композиция рисунка для рукописи Рубаи вполне могла быть работой Мэй Моррис, но строчка менее изысканна, чем ее версия менестреля с панелью из тарелок (ок.1890) в коллекции Общества Уильяма Морриса. Мы знаем, что эта рукопись когда-то принадлежала австралийским филантропам и коллекционерам Роберту и Джоанне Барр Смит, которые были важными клиентами лондонского магазина Уильяма Морриса и чья дочь Мэйбл была школьной подругой Мэй Моррис. Это происхождение заставляет доктора Халса предположить, что вышивка нашего переплета могла быть выполнена либо Джоанной Барр Смит, ее дочерью Эрлистоун Митчелл, либо ее невесткой Мэри Барр Смит, все из которых были опытными рукодельницами и известны .
Движущийся палец пишет; и, написав — Омар Хайям
( Стихотворение № 545 ) Пишет «Движущийся палец»; и, Написав "Движущийся палец" пишет; и, имея приказ, Двигается дальше: ни все ваше благочестие, ни остроумие Заманим его обратно, чтобы отменить половину строки, Ни все твои слезы не смывают ни слова об этом.— Омар Хайям |
Возможно, самый известный стих из «Рубайят» Фицджеральда, и не без оснований.
- трудно придумать, как это можно было бы улучшить.На самом деле, это одна из вещей, которые мне больше всего нравятся в коротких стихотворениях.
в своих лучших проявлениях они могут достичь самодостаточного, подобного драгоценному камню совершенства [1], которое
более длинные детали трудно подобрать, а рубайят определенно возьмут
их место среди лучших представителей породы.
Действительно, сегодняшнее стихотворение приобрело почти пресловутый статус довольно
независимо от его библейского происхождения (см. Примечания) - в то время как
wall 'определенно из Библии, изображение Шевелящегося пальца имеет, ИМХО,
был популяризирован стихами Фицджеральда.[1] да, мы использовали эту фразу раньше. Он все еще правильный :)
Примечания:
«Рубайят» (единственное число «рубай») - это просто название формы стиха (араб.
рубайят, единственное число рубайях, катрен)
Полное название перевода Фицджеральда (или адаптации, если хотите):
«Рубайят Омара Хайяма». Отдельные рубай без названия, из
курс; Я только что следовал стандартной практике использования первой строки как
название. Кроме того, поскольку мы создали прецедент, я продолжил перечислять
автор как Хайям, а не Фитцджеральд.Сегодняшний катрен основан на отрывке из Ветхого Завета, а именно:
Даниил 5. Цитирование отрывков из версии короля Якова:
(5: 1) Валтасар царь устроил большой пир для тысячи своих
Господа, и пил вино перед тысячей. (5: 2) Валтасар, в то время как
он попробовал вино, велел принести золотые и серебряные сосуды, которые
его отец Навуходоносор вынес из храма, который находился в
Иерусалим; что король и его князья, его жены и его наложницы,
может пить в нем.(5: 3) Затем они принесли золотые сосуды.
которые были взяты из храма дома Божия, который был в
Иерусалим; и царь, и его князья, и его жены, и его наложницы,
пил в них. (5: 4) Они пили вино и славили золотых богов,
и из серебра, меди, железа, дерева и камня. (5: 5) В
в тот же час вышли персты человеческой руки и записали против
светильник на плите стены царского дворца; и
король увидел ту часть руки, которая писала.(5: 6) Тогда царский
лицо изменилось, и его мысли беспокоили его, так что суставы
чресла его были развязаны, и колени его упирались одно в другое. (5: 7)
Царь громко призвал к себе астрологов, халдеев и астрологов.
прорицатели. И сказал царь мудрецам Вавилонским:
Кто прочтет это письмо и покажет мне его толкование,
будет одет в алое, и на шее его будет золотая цепь,
и будет третьим правителем в царстве.(5: 8) Затем вошли все
царские мудрецы: но они не могли читать письма и
король его толкование.
и позже
(5:23) Но возвысился против Господа Небесного; И они
принесли пред тобою сосуды дома его, и ты, и твой
господа, жены твои и наложницы твои пили в них вина; и ты
славил богов серебра и золота, меди, железа, дерева и
камень, который не видит, не слышит и не знает; и Бог, в руке Которой ты
дыхание есть, и кого все пути твои, ты не прославил: (5:24)
Тогда была послана от него часть руки; и это письмо было написано.(5:25) И это письмо, которое было написано: МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ,
УПАРСИН. (5:26) Это интерпретация вещи: МЕНЕ; Бог имеет
исчислил твое царство и покончил с ним. (5:27) ТЕКЕЛ; Ты взвешен
не хватало балансов и искусства. (5:28) ПЕРЕС; Твое царство разделено,
и отдан мидянам и персам. (5:29) Тогда приказал Валтасар, и
облекли Даниила в багряницу и возложили золотую цепь на шею его,
и провозгласил о нем, что он будет третьим правителем
в королевстве.(5:30) В ту ночь Валтасар, царь
Убиты халдеи.
Биография:
Там ex.html
Некоторые отрывки
Как тот, кто нашел самое свободное течение для своего нежного и впечатлительного
гений в переводе и адаптации чужих произведений, Эдвард
Фитцджеральд стоит в стороне от обычных дел
литературе своего времени, поскольку его жизнь была далека от жизни мира в
Общее.
[...]
От работы, которая была полностью оригинальной, Фитцджеральд мало что оставил. Очаровательный
стихи, написанные в Насби весной 1831 г. под влиянием
"веселые старые писатели более мужественных времен", напечатанные в Hone's
Ежегодник под названием "Весенние луга"
первое появление, произведение Чарльза Лэмба, было встречено
их предполагаемый автор с добродушной завистью.Собственное неуверенность
силы и медлительность в композиции не позволили Фитцджеральду
публикация. Только в 1851 году появился диалог Евфранор,
дискурс о молодежи и системах образования в декорациях
Кембридж, среди цветущих в начале лета садов колледжей и
мерный пульс гоночных весел. "Его прозрачная прозрачность стиля не была
достигается без усилий: в 1846 году, когда Фицджеральд писал ее, он
упомянул о своих трудностях с задачей в письме своему другу Эдварду
Коуэлла, и его легкость и ясность, как в стихах Теннисона,
кажется, это результат постоянной полировки и пересмотра.Ссылки:
Мы прогнали пару статей о Rubaiyat в целом (с выдержками):
стихотворение №162, стихотворение №342.
Хотя четверостишие - прекрасные стихи сами по себе, они берут на себя
совершенно новое измерение при чтении в контексте полного Рубайят. Видеть
http://www.arabiannights.org/rubaiyat/index2.html
На http://www.concordance.com/bible.htm есть поисковая система KJV.
-Мартин
марта | 2007 | Омар Хайям Club
Джон Ранелаг
22 марта 2007 г.
Я вчера случайно наткнулся на новую книгу;
Я открыл его, и там, где лежал мой палец
‘Страница Twixt и неразрезанная страница, я прочитал эти слова —
Не более шести или семи — и таким образом узнал
Это ты, Фицджеральд, кого на слух и на глаз
Она никогда не знала, «благодарила Бога, что моя жена умерла.»
Да, мертв! и сами были живы, добрый Фитц,
Как вернуть тебе спасибо, это задача моей сообразительности.
Удар ногой кажется обычным уделом ублюдков —
В то время как более подходящее приветствие придает вам благодать,
Конечно, плевок прославляет ваше лицо —
Сплевывание из губ, когда-то освященных ею.
Это был Роберт Браунинг — «Эдварду Фицджеральду». Что за стихотворение. Какой холодный гнев. Какая физичность.И как неожиданно было то, что Фицджеральд возбудил такую страсть. В письме, которое Фитц написал, когда Элизабет Барретт Браунинг умерла в 1861 году, он заявил:
«Миссис. Смерть Браунинга, должен сказать, для меня скорее облегчение … Я знаю, что это настоящая гениальная женщина; но каков результат всего этого? Ей и ее Полу лучше было думать о Кухне и своих Детях: и, возможно, о Бедных: за исключением таких вещей, как небольшие романы, они посвящали себя только тому, что мужчины делают намного лучше, оставляя то, что мужчины делают хуже или не делают совсем.”
Хо хм. Браунинг наткнулся на письмо в посмертно опубликованной переписке Фитца и понял его правильно. И Фитц имел в виду это прямо, что говорит нам о Фитце.
Он довольно открыто был гомосексуалистом, жил с рыбаком Пош Флетчером на побережье Норфолка и вызывал много подозрений у местных жителей, когда он бродил по пляжам в поисках моряков. Но прямых доказательств фактической гомосексуальной практики не было. Как отметил один из его биографов, он на расстоянии общался через чудесные, интимные письма с широким кругом друзей, где его знания и женоненавистничество просачивались почти через каждую дружбу.Но именно в его рубайят, катренах, его завуалированное сердце бьется наиболее громко.
Я говорю «его» Рубайят, потому что он не переводил текст Омара, но был вдохновлен им. Он был чем-то средним между переводом и оригиналом. Омару приписывают около 500 катренов. Фитцу сначала потребовалось 75 и более 20 лет в четырех изданиях, чтобы переписать, добавить и вычесть стихи, в итоге получив 101 в четвертом издании, и переставил их так, чтобы они соответствовали его взглядам на философию Омара и его собственным.Он называл себя ФитцОмар — сын Омара. В нашем тосте за «Мастер» есть приятная двусмысленность, поскольку мы приветствуем их обоих.
Фитц через Омара написал великое стихотворение на английском языке. Это канонический труд. Это не имело бы значения, если бы он изобрел Омара. Наш замечательный христианин, брат Хит-Стаббс, выступал против чего-то вроде версии короля Джеймса, когда он переводил Рубайят с Питером Эйвери более тридцати лет назад. Он сделал это, потому что считал — справедливо — что помимо призыва Омара захватить жизнь, пока она у нас есть, потому что она недолговечна, что думали все те, кого вдохновил Омар, Фитц подписал свое имя не Омаром, и он хотел выявить сущность Омара, а не Фитца.Мы видим это сразу. Фитцджеральда:
«Книга стихов под ветвью,
Кувшин вина, буханка хлеба — и ты
Я пою в пустыне —
О, пустыня была раем!»
становится с Хит-Стаббсом более буквальным и гораздо более реалистичным переводом, гораздо менее фантастическим и наклонным:
«Если бы случай принес буханку белого хлеба,
Две бочки с вином и баранью ножку,
В углу сада с девушкой с тюльпанами на щеках
Султану не было бы удовольствия. мог превзойти.”
Два образцовых хита-стаббса, демонстрирующие его неумолимую решимость добиться от Омара правды:
«Если бы сердце могло постичь смысл жизни,
В смерти оно познало бы тайну Бога;
Сегодня, когда вы владеете собой, вы ничего не знаете.
Что ты узнаешь, когда оставишь себя, завтра? »
И, возможно, суть Рубаи Омара:
«Это мы источник нашего счастья, кладезь нашей собственной печали,
Хранитель справедливости и основание беззакония;
Мы, униженные и возвышенные, совершенные и неполноценные,
Сразу заржавевшее зеркало и всевидящая чаша Джамшида.”
Середина девятнадцатого века была временем бума в Европе для египетских и арабских образов и моды. Персидская культура тогда и сейчас никогда не была настолько захвачена европейским воображением. Возможно, еще одному персидскому писателю, Хафизу, нравится осведомленность, но я подозреваю, что это все. Итак, взяв Омара, будет справедливо сказать, что стремление Фитца сильно отличалось от его современников. Он знал, что не сможет утвердиться в стихотворении на тему персидских снов. Изображения были новы для английского языка, а ссылки неясны.Большинство его читателей не знали, что такое камень в чаше. И, в конце концов, Фитца никто не знал: у него не было литературной репутации, не говоря уже о поэте. Но он понял, что во имя Омара он может утвердиться и скрыть свою чувствительность, притворившись древним персом. И он сделал это незабываемо. Его рубайят рос, как жемчужина, и чем больше Фитц писал, тем меньше оставалось Омара. Тексты Фитцджеральда — один из наиболее часто используемых текстов на английском языке. Он лучше и красноречивее всех уловил гоночную радость жизни Омара и сделал ее своей собственной.
Почему Фитц не написал больше для публикации? Вопрос все время витает в воздухе. Он жил в эпоху изобилия стихотворений — стоит только подумать о творчестве Теннисона или Браунинга.
Что ж, хотя быстротечность принимает разные формы в разных культурах, акцент на быстротечности обычно имеет тенденцию быть агрессивной позицией, поскольку ее пульс является заявлением о том, что мы все умрем. Я думаю, что в Фитце много подавляемой агрессии.
«И если вино, которое ты пьешь, губы, которые ты нажимаешь»,
Конец в ничто, все заканчивается — Да —
Тогда представь, пока Ты есть, Ты есть, но то, чем ты будешь
Ты будешь — Ничто — Ты не будешь меньше.”
Фитц обладал здоровым чувством самосохранения и всю жизнь был в бегах. Есть достаточно доказательств, чтобы предположить, что он беспокоился о том, что его Рубайят выдаст его — «вытеснит» его.
Эдварду Коуэллу, человеку, который познакомил его с изучением персидского языка и Омара, Фитц откровенно заметил: «По правде говоря, я считаю старого Омара скорее своей собственностью, чем вашей: он и я более близки, не так ли? Вы видите всю [его] красоту, но в некоторых отношениях чувствуете с ним не так, как я.Фитц описал свой Rubaiyat как «злой» и «опасный» и напечатал свою первую версию на коричневой бумаге без указания своего имени. Он явно думал, что его вуаль может быть снята.
Возможно, другие тоже. Саки взял свое писательское имя от Омара Фитца, и в стихотворении есть скрытый смысл.
Пример различий между Омаром и Фитцем, а также различия сердца Фитца можно найти в стихе 32 первого издания:
В прямом переводе катрен Омара гласит:
Тайны вечные, ни ты, ни я
И ответы на загадку ни ты, ни я
За пеленой много говорят о нас, почему
Когда пелена падает, ни ты, ни я .
Тогда Фитц:
Была Дверь, к которой я не нашел Ключа:
Была Завеса, прошедшая, которую я не мог видеть:
Некоторое время немного поговорили обо мне и ТЕБЕ и я.
Он купил лодку для Пош Флетчера и назвал ее «Меум и Туум», и снова и снова в своем рубайят он превращает фразы Омара в поиски любви. Таким образом, Омара:
Когда глину лепят в чашу
Разбивают, пьяный ругает;
Многие конечности и головы свернуты
Через чью любовь раскрылась, по какому указу свернули?
становится с Фитцем:
«Другой сказал:« Да ведь ни один сварливый Мальчик
не сломал бы Чашу, из которой он пил с радостью;
Пусть Сотворивший Сосуд в чистой любви
И Фанси, в гневе после смерти уничтожит! »
На всем протяжении Фитц привносит страсти, вторя своим личным стремлениям и конфликтам, а также завесой, за которой он жил, изливая эмоции в своих письмах и в своем Рубаи, оставаясь при этом физически дистанцированным почти от всех своих сверстников.«У меня очень юношеское пристрастие к тому, чтобы писать тем, кого я люблю», — сказал он одному другу, и ему не понравилось то, что он называл «шпалером лондонской компании, готовящей обеденные столы». Во многих отношениях он был на обочине, на самом деле не являясь частью истеблишмента, возможно, сознательно заставляя себя держаться в стороне, чтобы выжить. «Скажите Теккерея, — написал он вскоре после окончания Кембриджа, — что он никогда не будет приглашать меня в свой дом, поскольку я не собираюсь туда никуда идти. . . . Я терпеть не могу видеть новые лица в вежливых кругах.Позже он назвал свою лодку «Скандалом».
Со своим Rubaiyat Фитц добился чего-то замечательного и почти наверняка непреднамеренного: он создал компаньона, сборник стихов, который все мы нашли согревающим и радостным: в нем присутствует друг. Его и Омар настаивают на том, чтобы жизнь велась в полной мере и чтобы ее нужно было прожить весело и радостно, и дает нам всем мягкий толчок, чтобы мы сами попробовали. Я должен сказать, что такая же настойчивость присутствует в поэзии Хафиза, написанной на 250 лет позже Омара, так что это может быть персидской визитной карточкой.
7 октября 1893 года наш Клуб посадил вырезку из розового дерева, которое росло на могиле Омара в Нишапуре в Иране на могиле Эдварда Фицджеральда в церкви Святого Михаила и Всех Ангелов недалеко от Вудбриджа в Саффолке. Роза получила название Омар Хайям.
Брат Ходжсон попрощался. Он был представителем того, кем, как мы надеемся, можем быть: теплым, щедрым, добрым, косвенно восхищающимся достижениями других, осознавая, что камень — это камень, а гинея — гинея, но совершенно счастлив, что один играет с другим. радуясь каждому вращению, радуясь успеху, поднимая настроение неудачам.
Стих Фитца, я думаю, подходит:
«Для входа и выхода, вверху, примерно, внизу,
‘Это не что иное, как шоу Magic Shadow,
Сыграно в коробке, свеча которой — Солнце,
Круглый, который мы Призрачные фигуры приходи и уходи ».
Давайте же, в свою очередь, насладимся странствующей натурой Чарльза и увидим, как он скачет вокруг нас с криком: «Радуйтесь! Радуйтесь! » Итак, давайте радоваться теплу, которое несомненно окружает его сейчас.
«Шарки шевелится, потом воет.Потом останавливается.
Итак, возьмите катушку и подпрыгните, и потяните, и закрутите, и поднимите —
Очки полные, глаза светлые, кожа покалечена, все напряжено.
И когда Мастер зовет: «Время вышло!» вкатайся и возьми эту нескончаемую чашу ».
ХАЙЯМ, ОМАР xiv. Влияние на литературу и прочее — Encyclopaedia Iranica
ХАЙЯМ, ОМАР
xiv. Влияние на литературу и общество на Западе
Первым ученым за пределами Персии, изучавшим Омара Хайяма, был английский востоковед Томас Хайд (1636–1703).В своей книге Historia Religionis veterum Persarum eorumque magorum (1700) он не только посвятил немного места жизни и творчеству Хайяма, но также перевел на латынь одно четверостишие ( robāʿi ). Первый катрен на английском языке был опубликован в 1816 году Генри Джорджем Кином (1781-1864) в известном журнале Fundgruben des Orients / Mines d’Orient . Хотя основатель Fundgruben, Йозеф фон Хаммер-Пургшталь (1774-1856), перевел несколько стихов Хайяма на немецкий язык в 1818 году, а сэр Гор Узли (1770-1844) на английский язык в 1846 году, Хайям оставался относительно неизвестно какое-то время (Dole, I, pp.IX-XV).
В 1859 году лондонский книготорговец Бернард Куорич опубликовал первое издание книги «Рубайат Омара Хайяма ». У писателя Эдварда Фицджеральда (1809–1883) было анонимно напечатано 250 экземпляров, из которых 40 экземпляров предназначались для его собственного использования. Он распространял копии среди нескольких друзей, но, хотя некоторые рекламные объявления пытались привлечь внимание к стихотворению, оно оставалось «совершенно безуспешным» (Деккер, стр. Xxxiii-xxxiv). В 1861 году буклет оказался в ящике для остатков Кворича, где его продали по пенни за штуку.Никакие копии не продавались, пока Уитли Стоукс, кельтский ученый, не купил одну в 1861 году. Он вернулся, чтобы купить дополнительные копии, одну из которых он передал Данте Габриэлю Россетти. От Россетти стихотворение дошло до Суинберна и Мередит, которые оба воспевали его и передали свой энтузиазм другим членам Братства прерафаэлитов, включая Уильяма Морриса и Эдварда Бёрн-Джонса. Последний показал книгу Джону Раскину, который в 1863 году написал письмо все еще неизвестному переводчику / автору Rubáiyát , в котором заявил, что никогда не читал ничего более славного, чем это стихотворение, и умолял о большем.Прерафаэлиты были очарованы Rubáiyát . Так Суинберн написал свой Laus Veneris в строфе Омара (1866), а Моррис и Бёрн-Джонс написали и осветили копию на пергаменте, которую в 1872 году подарили жене Бёрн-Джонса Джорджиане. Через Бёрн-Джонса молодой Редьярд Киплинг обнаружил стихотворение. Повышение известности поэмы подробно описано Карлом Дж. Вебером (стр. 17–31) и Джоном Артуром Арберри (стр. 23–30). В девяностые годы популярность модели FitzGerald Rubáiyát достигла больших высот не только в Великобритании, но и в Америке.
В Америке поэма была представлена Чарльзом Элиотом Нортоном (1827–1908), известным ученым и литератором. Когда он посетил Англию в 1868 году, миссис Джорджиана Бёрн-Джонс показала ему копию Rubáiyát своего мужа. Нортон получил копию второго издания Фитцджеральда (1868 г.) и представил его американским друзьям, включая Джеймса Рассела Лоуэлла и Ральфа Уолдо Эмерсона. В 1869 году он опубликовал хвалебную статью в « North American Review ».Статья вызвала интерес многих соотечественников-американцев, а также привлекла внимание читателей в Англии. Многие люди хотели иметь копию стихотворения. Пиратская печать издания 1868 года появилась в Колумбусе, штат Огайо, в 1870 году, а в 1872 году Фитцджеральд напечатал третье издание Quaritch. Это нашло свое отражение у многих поклонников в Америке, где, как и в Англии, возрастал интерес и спрос на работы. Еще одним толчком к популярности книги стал художник Элиху Веддер, чье издание Rubáiyát с привлекательной обложкой и 56 рисунками произвело фурор, когда оно было опубликовано в 1884 году.Выставка оригинальных рисунков в Клубе искусств в Бостоне собирала до 2100 посетителей в день. Книга разошлась за шесть дней и несколько раз переиздавалась (Сориа, стр. 183-86). Неоднократно переиздавались и другие издания: «Конкурирующие издания появлялись, как одуванчики, на литературной лужайке» (Вебер, стр. 30). Как указывает Джон Д. Йоханнан, преклонение перед Фитцджеральдом и эпикурейская жилка, пронизывающая его перевод, «породили истинных агентов культа конца века Рубайят года; , а именно, клубы Омара Хайяма Англии и Америки »(Йоханнан, стр.202).
В 1892 году поклонники поэмы основали Лондонский клуб Омара Хайяма. Г-н Джастин Хантли Маккарти, опубликовавший свою собственную версию Robāʿiyāt в 1889 году, был избран ее первым президентом. Подобные клубы были созданы и в других местах, но, за исключением Американского клуба, почти не оставили следов. Основным занятием членов Лондонского клуба было (и остается) собираться два раза в год, чтобы пообедать и почтить память Омара, Фитца (как его называют в выражении нежности) и Rubáiyát , более или менее серьезно. и комические ритуалы.Клуб выпустил две книги, в 1910 и 1931 годах, соответственно, при участии его членов: стихи, восхваляющие Фитца и Омара, изображения меню, разное и списки членов и гостей. Среди них можно найти много известных имен: ученых, литераторов и художников, таких как Эдвард Херон-Аллен, Эдмунд Госс, Эндрю Лэнг, Томас Харди, Макс Бирбом, Лоуренс Альма Тадема, Артур Рэкхэм, Г. К. Честертон, Артур Конан Дойл, Олдос Хаксли и У. Б. Йейтс, и это лишь некоторые из них ( Книга Клуба Омара Хайяма , I и II, стр.211-20, 168-81). Первоначально членство было ограничено мужчинами, но с 1910 года женщинам было разрешено посещать специальные обеды в качестве гостей.
Через восемь лет после основания Лондонского клуба был основан Американский клуб Омара Хайяма. В 1900 году, 31 марта, в годовщину Фицджеральда, Эбен Фрэнсис Томпсон, Натан Хаскелл Доул и другие провели первую сессию клуба в Бостоне. Клуб был сформирован «на основе доброго общения, а также обучения Востоку, с преобладанием хороших товарищеских отношений» ( Twenty Years , p.7). Так же, как в Лондоне, члены Клуба делали рисунки для меню своих обедов, часто в элегантном стиле ар-нуво. Американский клуб по своему характеру отличался от Лондонского. Его члены не только обратили внимание на поэзию Хайяма в исполнении Фитцджеральда, они также исследовали более научный подход к этой теме. Они публиковали собственные переводы, печатали красивые и дорогие книги и участвовали во встречах, читая лекции по философским и математическим аспектам Омара Хайяма.Клуб был предан забвению примерно в 1930 году, но из его публикаций, особенно из « Двадцать лет Американского клуба Омара Хайяма» (1921), можно оценить его большой вклад.
В главе «Культ Рубайят, » Йоханнан описывает, как культ Омара развивался в Англии и Америке и создал антикульт для борьбы с ним (Йоханнан, стр. 199-244). Он живо описывает эту борьбу. Но Омар Хайям, представленный публике в той форме, в которую его превратил Фитцджеральд, был не только героем (или антигероем) ученых, литераторов и художников; «Омаритис» охватили и бизнесменов, и школьниц, и солдат.Особенно в Америке мы находим настоящее «помешательство на Омаре». В библиографии Поттера, опубликованной в 1929 году, мы находим не только длинный список книг и статей, относящихся к Омару Хайяму, но также и его перечисление в различных искусствах и в коммерческой рекламе: музыке, драме, фильмах, танцах, экслибрисах, а также табак, сигареты, сигары, перьевые ручки, кофе, шоколад, духи, туалетное мыло, керамика, открытки и кроссворды, получившие свое название и привлекательность от старого персидского поэта (Potter, p.205). Омар Хайям стал поэтом для обывателей. Выдающиеся писатели, такие как Редьярд Киплинг, Марк Твен и Артур Квиллер Коуч, позаимствовали катрены Фитцджеральда, чтобы превратить их в пародии. После них бесчисленное количество версификаторов создали свои собственные Robāʿiyāt , в которых можно было пародировать почти все темы, которые волновали людей (Biegstraaten, стр. 33). Увлечение Омаром Хайямом начало исчезать в 1920-х годах.
Несомненно, Омар Хайям оказал наибольшее влияние на литературу и общество в странах, где говорили по-английски.Среди писателей, на которых глубоко повлиял Хайям Фитцджеральда, были Т. С. Элиот и Эзра Паунд (Д’Амброзио, пассим). Но Омара Хайяма переводили и обсуждали и в других странах, особенно во Франции и Германии. В своей библиографии Поттер перечисляет 114 версий Омара Хайяма Robāʿiyāt на 25 языках, из которых 18 версий на французском и 37 на немецком (Potter, стр. 133-58). А после 1929 года последовал нескончаемый поток изданий и переводов.
Во Франции Омар был представлен Ф. Вёпке, который опубликовал l’Algèbre d’Omar Alkhayyàmì в 1851 году . В 1867 году Ж. Б. Николя опубликовал Les Quatrains de Khèyam, , содержащий 464 катрена на персидском и французском языках, с обширными комментариями и примечаниями. Хотя Фитцджеральд отверг суфийские интерпретации Николаса, перевод последнего был важным источником для его перевода 1868 года. Работы Николая много раз переиздавались и переводились. После Николаса многие ученые и переводчики опубликовали свои собственные версии Robāʿiyāt , среди них Шарль Гролло, Франц Туссен, Клод Анет и Мирза Мухаммад, Артур Гай, А.-Г. Э’Тессам-Заде и Махди Фуладванд.
В своем переводе Rubaijat von Omar Chajjam Генри Нордмайер упоминает 31 перевод Robāʿiyāt на немецкий язык с 1881 по 1963 год (Nordmeyer, стр. 102-4). Среди переводчиков мы находим таких известных личностей, как Фридрих Боденштедт, граф Адольф фон Шак, Фридрих Розен, Гектор Прекони, Ганс Бетге и Кристиан Хернхольд Ремпис. Ремпис, профессор Тюбингенского университета, основал немецкую версию английского и американского клубов Омара Хайяма.У Клуба было собственное издательство Verlag der Deutschen Omar Chajjám-Gesellschaft, где Ремпис выпустил свой перевод Omar Chajjam und seine Vierzeiler в 1935 году. После принятия законов Нюрнберга 1935 года еврейские члены Клуба больше не могли принимать участие в его деятельности, и в 1937 году клуб был распущен. В нацистской Германии Хайям был в немилости. Как заявил Ремпис в 1960 году: «Отношение Омара Хайяма к жизни не особенно соответствовало нацистской доктрине». Только после окончания войны оттиски и новые переводы Омара Хайяма стали доступны немецким читателям (Gittleman, стр.189-93).
Хотя влияние Омара Хайяма на литературную и общественную жизнь не имело того очарования, которое было в конце 19-го и начале 20-го веков, до сих пор сохраняется живой интерес к его жизни, философии и поэзии. Его творчество вдохновляло вольнодумцев, художников-живописцев, композиторов, хореографов и поэтов всего мира. В основном на них повлияли исполнения Фитцджеральда.
В 1990 году в Нидерландах даже появился новый клуб: Het Nederlands Omar Khayyám Genootschap (Голландское общество Омара Хайяма).Члены собираются два раза в год и организуют множество мероприятий. На данный момент клуб опубликовал четыре Jaarboeken (Годовые книги) на голландском языке, напечатанные «Avalon Pers», частной прессой, принадлежащей одному из его членов. Он также отвечал за проведение двух выставок, посвященных Омару Хайяму, одну в Гаагском музее книги, а другую в библиотеке Лейденского университета (Аминразави, стр. 275-77).
2009 год, несомненно, будет отмечен во многих местах, как двухсотлетие со дня рождения Эдварда Фицджеральда и 150-летие его первого издания Rubáiyát Омара Хайяма , предприятия, которое сыграло такую важную роль в создании и поддержании интереса к Омар Хайям по сей день.
Библиография :
В. Д’Амброзио, владение Элиотом, Нью-Йорк, 1989.
М. Аминразави, Вино мудрости , Оксфорд, 2005.
A. J. Arberry, The Romance of the Rubáiyát , Лондон, 1959.
Дж. Бигстраатен, «Омар с улыбкой» Persica 20, Лёвен, 2005, стр. 1-37.
Книга Клуба Омара Хайяма 1892-1910 гг. и Вторая книга Клуба Омара Хайяма 1910-1929 гг. , Лондон, 1910 и 1931 гг.
C. Decker, Rubáiyát of Omar Khayyám / A Critical Edition , Charlottesville and London, 1997.
Н. Х. Доул, Rubáiyát of Omar Khayyám / Multi-Variorum Edition , Boston and London, 1898.
С. Гиттлман, «Прием книги Эдварда Фицджеральда об Омаре Хайяме в Англии и Германии», доктор философии. дисс., унив. Мичиган, 1961.
Jaarboek I, II, III, IV Nederlands Omar Khayyám Genootschap (Ежегодники голландского общества Омара Хайяма), Woubrugge, 1992, 1995, 2000, 2006.
H. W. Nordmeyer, Rubaijat von Omar Chajjam , Bern, 2 ed., 1969.
A.