Сказки екатерины 2: Екатерина II. Сказка о царевиче Хлоре

Содержание

Сказки Екатерины 2 для детей

Чем глубже и шире распространялись у нас интересы к общественным вопросам, тем отзывчивее делалась литература к явлениям действительности. Императрица Екатерина II, привлекшая к сознательной жизни массу русского общества, способствовала развитию в этой массе стремления к «самокритике». И, как результат этого, явились «реалистическая сатира», «реалистическая комедия». Изображение действительности, как она есть, сделалось излюбленным содержанием этой народившейся у нас реалистической литературы.

Портрет Екатерины II. Художник Ф. Рокотов, 1763

Потерпев неудачу со своим «Наказом», императрица задалась фантастической идеей создать в России «новых» людей, чтобы на них построить в будущем реформированное государство. Так объясняют некоторые историки смысл её публицистической и педагогической деятельности. (См. Екатерина II и народное образование.) Эта деятельность выразилась в издании журналов, в сочинении педагогических статей, в учреждении закрытых учебных заведений. Под просветительным влиянием этой сознательной литературы, под руководством «идеальных» воспитателей и должна была, по её мнению, создаться на Руси новая, «улучшенная порода людей».

К педагогическим сочинениям императрицы относится, между прочим, «детская библиотека», предназначенная ею для внуков – Александра Павловича и Константина Павловича. В эту библиотеку вошли различные нравоучительные рассказы, наставления и назидательные пословицы. К разряду таких же беллетристических сочинений, преследующих педагогические цели, относятся и сказки: «О царевиче Хлоре» и «О царевиче Февее».

В первом произведении под покровом аллегории доказывается, что истинное счастье приобретается только добродетелью при помощи руководства разума. Содержание сказки следующее: Хлор, сын киевского царя, был похищен киргизским ханом. Испытывая способности царевича, хан приказал ему найти «розу без шипов» – символ Добродетели. Дочь хана Фелица, сжалившись над Хлором, дала ему в спутники своего маленького сына – «Рассудок». С его помощью царевич успешно победил все трудности и испытания; взобравшись на крутую каменистую гору, сорвал «розу без шипов», которую и принес хану. Тот, вместе с цветком, отослал Хлора к отцу.

Гавриил Романович Державин в своей знаменитой оде прославил под именем Фелицы саму Екатерину II.

В другом произведении, в «Сказке о царевиче Февее», рассказывается о том идеальном воспитании, которое получил дома царевич Февей, о добрых качествах его юной души, об его «умонаклонении к добру» и благонравии.

Екатерина повествует, что Февея в детстве «не пеленали, не кутали, не баюкали», – одним словом, никогда не нежили. Чтобы воспитать в нем беспрекословное послушание, отец заставлял его ежедневно поливать воткнутый в землю сухой сучок, не рассуждая, может ли что-нибудь из него вырасти. Уже юношей, Февей сам отдал своим слугам следующее приказание: «Не дайте душе моей возгордиться никогда, и для того ежедневно, как пробужусь от сна ночного, скажите мне речь сию: Февей, вставай с одра и помни во весь день, что ты есть человек такой же, как и мы».

Затем повествуется о том, как царевич вырос, женился и сделался хорошим человеком и прекрасным государем.

Реалистический элемент в обоих этих произведениях выразился в живой картине отрицательных сторон такой жизни, которая не знала хорошего воспитания.

Екатерина II «Сказка о царевиче Хлоре»

До времени Кия, Князя Киевского, жил да был в России Царь — добрый человек, который любил правду и желал всем людям добра. Он часто объезжал свои области, чтоб видеть, каково жить было людям, и везде наведывался, делают ли правду.

Публикация, преамбула и комментарий О. К. Герлован. Текст сказки подготовлен А. С. Куриловым и О. К. Герлован. Из журнала «Русская словесность».

У Царя была Царица. Царь и Царица жили согласно, Царица езжала с Царём и не любила быть с ним в разлуке.

Приехал Царь с Царицею в один город, построенный на высокой горе посреди леса. Тут родился Царю сын дивной красоты, ему дали имя Хлор. Но посреди сей радости и тридневного празднества Царь получил неприятное известие, что соседи его неспокойно живут, въезжают в его земли и разные обиды творят пограничным жителям. Царь взял войска, кои в близости в лагере стояли, и пошел с полками для защиты границы. Царица поехала с Царём. Царевич остался в том городе и доме, где родился. Царь приставил к нему семерых нянь разумных и в детском воспитании искусных. Город же Царь укрепить велел стеною из дикого камня, по углам с башнями по старинному обычаю; на башнях пушек не поставили, тогда ещё нигде не имели пушек. Дом, в котором жить остался Царевич Хлор, хотя и не построен был из сибирского мрамора и порфира, но весьма хорош и покойно расположен был; позади палат насажены были сады с плодовитыми деревьями, возле которых выкопанные пруды с рыбами украшали местоположение; беседки разных народов вкуса, откуда вид далеко простирался в округ лежащих полях и долинах, придавали приятство тому обитанию.

Как Царевич стал вырастать, кормилица и няни начали примечать, что сколь был красив, столь же был умён и жив. И повсюду слух носился о красоте, уме и хороших дарованиях Царевича.

Услышал о том какой-то Хан Киргизский, на дикой степи кочующий с кибитками, полюбопытствовал видеть толь дивное дитя и, увидев, пожелал дитя увезти с собою в степь. Зачал просить нянь, чтоб поехали с Царевичем к нему в степь; няни сказали со всякою учтивостию, что им того без дозволения Царя делать нельзя, что они не имеют чести знать господина Хана и с Царевичем не ездят к незнакомым людям в гости. Хан не был доволен тем учтивым ответом, пристал пуще прежнего, подобно как неевший к тесту, одно просил, чтоб няни поехали к нему с дитятею в степь. Но, получив твердый отказ, наконец понял, что просьбами не успеет в своём намерении; прислал к ним подарок. Они, поблагодаря, отослали дары обратно и велели сказать, что они ни в чём нужды не имеют. Хан упрям был, пребывая в своем намерении, думал, как быть? Пришло ему на ум: нарядился в изодранную одежду и сел у ворот сада, будто человек старый и больной, просил милостыни у мимоходящих.

Царевич прогуливался в тот день по саду, увидел, что у ворот сидит какой-то старик, послал спросить, что за старик? Побежали спросили, что за человек? Возвратились с ответом, что больной нищий. Хлор, как любопытное дитя, просил посмотреть больного нищего; няни унимали Хлора, сказали, что смотреть нечего и чтоб послал к нему милостыню.

Хлор захотел сам отдать деньги, побежал вперёд, няни побежали за ним, но чем няни скорее побежали, то младенец шибче пустился бежать, побежал за вороты и, подбежав к мнимому нищему, зацепился ножкою за камешек и упал на личико. Нищий вскочил, поднял дитя под руки и спустился с ним под гору. Тут стояли вызолоченные роспуски, бархатом обитые; нищий сел на роспуски и ускакал с Царевичем в степь. Няни, как добежали до ворот, не нашли уже ни нищего, ни дитяти, ни следа их не видали, да и дороги тут не было, где Хан с горы спустился.

Сидя на роспусках, Хан держал Царевича пред собою одною рукою, как будто курочку за крылышко, другою же рукою махнул шапкою чрез голову и прокричал три раза «ура». На сей голос няни прибежали к косогору, но поздно, догнать не могли.

Хан благополучно довез Хлора до своего кочевья и вошел с ним в кибитку, где встретили Хана его вельможи. Хан приставил к Царевичу старшину лучшего. Сей взял Хлора на руки и отнес в богато украшенную кибитку, устланную китайскою красною камкою и персидскими коврами, дитя же посадил на парчовую подушку и начал тишить его; но Хлор очень плакал и жалел, что от нянь шибко побежал вперёд, и непрестанно спрашивал, куда его везут? зачем? на что и где он? Старшина и с ним находящиеся Киргизцы насказали ему много басней: иной говорил, будто по течению звезд так определено, иной сказывал, будто тут лучше жить, нежели дома.

Всего насказали, окромя правды, но, увидя, что ничто не унимало слез Хлора, выдумали его страшить небывальщиною и сказали: «Перестань плакать, или оборотим тебя летучею мышью или коршуном, а там волк или лягушка тебя съест». Царевич небоязлив был, посреди слез расхохотался такой нелепости. Старшина, увидя, что дитя перестал плакать, приказал накрыть на стол; стол накрыли и кушанье принесли; Царевич покушал; потом подали варенья в сахаре и разные плоды, какие имели. После ужина раздели Царевича и положили спать.

На другой день рано до света Хан собрал своих вельмож и сказал им следующее: «Известно вам да будет, что я вчерашний день привез с собою Царевича Хлора, дитя редкой красоты и ума. Хотелось мне заподлинно узнать, правда ли слышанное о нем; для узнания же его дарований употребить я намерен разные способы». Вельможи, услыша слова ханские, поклонились в пояс, из них ласкатели похвалили ханский поступок, что чужое и то ещё соседнего Царя дитя увёз, трусы потакали, говоря: «Так, надежда Государь Царь, как инако быть, как тебе на сердце придёт».

Несколько из них, кои прямо любили Хана, те кивали головою и, когда Хан у них спрашивал, для чего не говорят, сказали чистосердечно: «Дурно ты сотворил, что у соседнего Царя увёз сына, и беды нам не миновать, буде не поправишь своего поступка». Хан же сказал: «Вот так, всегда вы ропщете противу меня», — и пошёл мимо них, и, как Царевич проснулся, приказал принести его к себе. Дитя, увидя, что нести его хотят, сказал: «Не трудитесь, я ходить умею, я сам пойду», — и, вошед в ханскую кибитку, всем поклонился; во-первых, Хану, потом около стоящим направо и налево, после чего стал перед Ханом с почтительным, учтивым и благопристойным таким видом, что всех Киргизцев и самого Хана в удивление привёл. Хан, однако, опомнясь, рек тако: «Царевич Хлор, про тебя сказывают, что ты дитя разумное: сыщи мне, пожалуй, цветок розу без шипов, что не колется; дядька покажет тебе обширное поле; сроку же даю тебе трое суток». Дитя паки поклонился Хану, сказал: «Слышу», — и вышел из кибитки, пошел к себе.

Дорогою попалась ему навстречу дочь Ханская, которая была замужем за Брюзгой Султаном, сей никогда не смеялся и серживался на других за улыбку, Ханша же была нрава веселого и весьма любезна. Увидя Хлора, она сказала: «Здравствуй, Царевич! Здорово ли живёшь? Куда изволишь идти?» Царевич сказал, что по приказанию Хана, батюшки её, идет искать розу без шипов, которая не колется. Ханша Фелица, так её звали, дивилась, что дитя посылают искать таковой трудной вещи, и, возлюбя младенца в сердце своём, сказала: «Царевич, подожди маленько, я с тобою пойду искать розу без шипов, которая не колется, буде батюшка Хан позволит». Хлор пошел в свою кибитку обедать, ибо час был обеда, а Ханша к Хану просить позволения идти с Царевичем искать розу без шипов, которая не колется. Хан не токмо не позволил, но и запретил ей накрепко, чтоб не шла с дитятею искать розу без шипов, которая не колется.

Фелица, вышедши от Хана, мужа своего Брюзгу Султана уговорила остаться при отце её, Хане, сама же пошла к Царевичу.

Он обрадовался, как увидел её, просил, чтоб села возле него, на что она согласилась и сказала: «Хан мне не велит идти с тобою, Царевич, искать розу без шипов, которая не колется, но я тебе дам совет добрый, пожалуй, не забудь, слышишь ли, дитя, не забудь, что тебе скажу». Царевич обещал вспомнить. «Отсель в некотором расстоянии, — продолжала она, — как пойдешь искать розу без шипов, которая не колется, встретишься с людьми весьма приятного обхождения, кои стараться будут тебя уговорить идти с ними, наскажут тебе веселий множество и что они-то провождают время в бессчетных забавах. Не верь им, лгут, веселия их мнимые и сопряжены со множеством скук. За сим придут другие, кои о том же еще сильнее тебя просить будут. Откажи им с твердостию — отстанут. Потом войдешь в лес, тут найдешь льстивых людей, кои всячески стараться будут приятными разговорами отвести тебя от истинного пути, но ты не забудь, что тебе единой цветок — розу без шипов и которая не колется — искать надлежит. Я тебя люблю и для того я к тебе вышлю навстречу сына моего, и он поможет тебе найти розу без шипов, что не колется».

Хлор, выслушав речь Фелицы, сказал: «Разве так трудно сыскать розу без шипов, что не колется?» Нет, — ответствовала Ханша, — не так чрезвычайно трудно, буде кто прямодушен и твердо пребывает в добром намерении». Хлор спросил: «Нашёл ли уже кто тот цветок? «Я видела, — сказала Фелица, — мещан и крестьян, кои в том успевали не хуже вельмож, и Царей, и Цариц». Сказав сие, Ханша простилась с Царевичем, старшина же дядька отвел дитя искать розу без шипов, которая не колется, и для того пустил его сквозь калитку в превеликий зверинец.

Тут увидел Хлор перед собою множество дорог, иные прямо лежащие, иные с кривизнами, иные перепутанные; дитя не знал сначала, по которой идти, но, увидя юношу, идущего ему навстречу, поспешил к нему спросить, кто он таков. Юноша ответствовал: «Я Рассудок, сын Фелицын, меня мать моя прислала идти с тобою искать розу без шипов, которая не колется». Царевич, благодаря Фелицу сердцем и устами, взяв его за руку, наведывался, по которой дороге идти. Рассудок с веселым и бодрым видом сказал ему: «Не бойся, Царевич, пойдем по прямой дороге, по которой не все ходят, хотя она пригожее других». «Для чего же по ней не ходят? — спросил Царевич. „Для того, — сказал юноша, — что на других дорогах останавливаются или сбиваются“. Идучи, юноша показал Хлору прекрасную дорожку, говоря: „Посмотри, Царевич, дорога сия называется благорасположенных душ младенчества, она хороша и кратка“.

Пошли сквозь лес к приятной долине, в которой увидели речку прозрачной воды, подле которой нашли несколько молодых людей; иные из них сидели, иные лежали по траве и под деревьями. Как увидели Царевича, встали и подошли к нему. Один из них со всякою учтивостию и приветливостию сказал: „Позвольте, сударь, спросить: куда вы идете? Нечаянно ли вы сюда зашли? И не можем ли мы иметь удовольствие чем-нибудь вам услужить? Взгляд ваш наполняет нас уже почтением и дружбою к вам, и мы вне себя от радости видеть толь многие блистающие ваши качества“. Царевич, вспомня слова Фелицы, улыбнулся и сказал: „Я не имею чести вас знать, ни вы меня не знаете, и так ваши слова приписываю единой обыкновенной светской учтивости, а не моим достоинствам. Иду же я искать розу без шипов, которая не колется“. Другой из тамо находящихся, вступил в речь и сказал: „Намерение ваше показывает великие ваши дарования, но, сделайте милость, одолжите нас, останьтеся с нами хотя несколько дней и берите участие в нашем бесподобном веселии“. Хлор сказал, что ему срок поставлен и остановиться недосуг и что опасается Ханского гнева. Они же старались его уверить, что ему отдохновение нужно для здоровья и что лучше и способнее места не найдёт, ни людей усерднее их, и невесть как просили и уговаривали остаться с ними. Наконец, мужчины и женщины, взяв друг друга за руки, сделали около Хлора и его проводника круг, начали плясать и скакать и не пускать их далее. Но пока вкруг вертелись, Хлора под руку ухватил Рассудок, и выбежали так скоро, что в кругу вертевшиеся не могли их удержать.

Отошед подалее, нашли Леньтяга Мурзу, главного надзирателя того места, который прогуливался со своими домашними. Увидя Хлора с провожатым, принял их с ласкою и просил зайти в его избу; они, устав маленько, пошли к нему. Вошед в его горницу, он посадил их на диван, сам же лёг возле них посредь пуховых подушек, покрытых старинною парчою, его же домашние сели около стены; потом Леньтяг Мурза приказал принести трубки курительные и кофе. Услыша же от них, что табаку не курят, кофе не пьют, благовонными духами опрыскивать ковры велел, после чего спросил Хлора о причине его прихода в зверинец. Царевич ответствовал, что по приказанию Хана он ищет розу без шипов, которая не колется. Леньтяг Мурза дивился, что в таких молодых летах предприял такой труд, говоря, что и старее тебя едва ли станет: „Отдохните, не ходите далее; у меня здесь есть люди, кои находить старались, но, устав, покинули“. Один из тут сидящих встал с места и сказал: „Я сам неоднократно хотел дойти, но скучил, а вместо того я остался жить у моего благодетеля Леньтяг Мурзы, который меня поит и кормит“. Между сих разговоров Леньтяг Мурза уткнул голову в подушку и заснул. Как около стены сидящие услышали, что Леньтяг Мурза храпит, то они полегоньку встали: иные пошли убираться и украшаться, иные легли спать, иные начали всякие празднословия говорить, иные ухватились за карты и кости, и при всех сих упражнениях иные сердились, иные радовались, и на лицах всех разные их внутренние движения оказывались. Как Леньтяг Мурза проснулся, все паки собрались около него ж внесли в горницу стол с фруктами. Леньтяг Мурза остался посреди пуховых подушек и оттудова потчевал Царевича, который весьма прилежно примечал всё, что тамо ни делалось. Хлор лишь принялся было отведать предлагаемое им от Леньтяг Мурзы, как его проводник Рассудок его за руку дернул полегоньку. Кисть прекрасного винограда, которую Царевич в руках держал, по полу рассыпалась, он же, опомнясь, тотчас встал, и оба вышли из хором Леньтяг Мурзы.

Не в дальнем расстоянии увидели дом крестьянский и несколько десятин весьма удобренной земли, на которой всякий хлеб, как-то рожь, овес, ячмень, гречиха и проч., засеян был; иной поспевал, иной лишь вышел из земли. Подалее увидели луга, на которых паслися овцы, коровы и лошади. Хозяина они нашли с лейкою в руках — обливал рассаженные женою его огурцы и капусту; дети же упражнены были в другом месте — щипали траву негодную из овощей. Рассудок сказал: „Бог помочь, добрые люди“. Они ответствовали: „Спасибо, Баричи“. Кланялись же Царевичу незнакомо, но Рассудок приязненно просили, говоря: „Посети, пожалуй, наше жилище, и матушка твоя Ханша нас жалует, посещает и не оставляет“. Рассудок согласился к ним войти; пошли с Хлором во двор. Посреди двора стоял ветхий и высокий дуб, а под ним широкая, чисто выскобленная лавка, а перед лавкою стол; гости сели на лавку. Хозяйка с невесткою разостлали по столу скатерть и поставили на стол чашу с простоквашею, другую с яичницею, блюдо блинов горячих и яиц всмятку, а посредине ветчину добрую; положили на стол ситный хлеб, да поставили возле каждого крынку молока, а после, вместо закусок, принесли соты и огурцы свежие да клюкву с медом. Хозяин просил: „Покушайте, пожалуй“. Путешественники, которые проголодались, ничем не гнушались, и меж тем разговаривали с хозяином и хозяйкою, кои им рассказывали, как они живут здорово, весело и спокойно и во всяком удовольствии по их состоянию, провождая век в крестьянской работе и преодолевая трудолюбием всякую нужду и недостаток. После ужина на той же лавке разостлали войлочки, Хлор и Рассудок на них положили свои епанчи; хозяйка каждому принесла подушку с белою наволочкою; легли спать и заснули крепко, оттого что устали.

Поутру встали на рассвете, поблагодарили хозяина, который за ночлег ничего с них взять не захотел, и пошли в путь. Отошед с полверсты, услышали издали, что играют на волынке. Хлор вздумал подойти поближе, но Рассудок молвил, что волынкою отведут их от пути. Любопытство Хлора принудило его пойти к волынке, но, увидя шалости пьяношатающихся в безобразии около волынщика, испугался и кинулся Рассудку на руки; сей его отнес паки на прямую дорогу, где вскоре, прошед рощу, увидели возвышение крутое. Рассудок сказал Царевичу, что тут растет роза без шипов, которая не колется. Здесь Хлор почувствовал зной солнечный и устал, начал скучать, говорил, что конца нет той дороге, долго ли это будет, нельзя ли идти по иной дороге. Рассудок отвечал, что он ведёт его ближним путем и что терпением одним преодолеваются трудности. Царевич с неудовольствием сказал: „Авось либо сам сыщу дорогу“, — и, махнув рукою, удвоил шаг, удалился от провожатого.

Рассудок остался позади и пошел за ним молча, тихим шагом. Дитя забрёл в местечко, где мало кто бы на него поглядел, ибо торговый день был, и все люди заняты были торгом и меною на рынке. Царевич, ходя между телегами и посреди торгового шума, заплакал. Один человек, который его не знал, шёл мимо его и, увидя, что дитя плачет, сказал ему: „Перестань, щенок, кричать, и без тебя здесь шума довольно“. Рассудок дошел до него в самое то время; Царевич жаловался на того человека, что щенком его называл. Рассудок, ни слова не говоря, вывел его оттуда; когда же Хлор спросил, для чего он не говорит по-прежнему с ним, Рассудок на то сказал: Ты моих советов не спрашиваешь, сам же забрёл в непристойное место, так не прогневайся, буде нашёл людей или речи не по твоим мыслям». Рассудок продолжать хотел речь, но встретили они человека немолодого, но приятного вида, который окружен был множеством юношей. Хлор, всегда любопытствуя о всем, отозвал одного из них, спросил, кто таков. Юноша сказал, что сей человек есть учитель наш; «Мы отучились, идем гулять. А вы куда идете?» На что Царевич ответствовал: «Мы ищем розу без шипов, которая не колется». «Слыхал я, — сказал юноша, — толкование розы без шипов, которая не колется, от нашего учителя. Сей цветок не что иное значит, как добродетель. Иные думают достигнуть её косыми дорогами, но никто не достигнет, окромя прямою дорогою. Счастлив же тот, который чистосердечною твердостию преодолевает все трудности того пути. Вот гора у вас в виду, на которой растет роза без шипов, которая не колется, но дорога крута и камениста». Сказав это, простился с ними, пошел за своим учителем. Хлор с провожатым пошли прямо к горе и нашли узкую каменистую тропинку, по которой шли с трудом. Тут попались им навстречу старик и старуха в белом платье, равно почтенного вида. Они им протянули посохи свои и сказали: «Упирайтеся на них, не спотыкнетеся». Здесь находящиеся сказывали, что имя первого Честность, а другой — Правда. Дошед, упираючись на тех посохах, до подошвы горы, принуждены — догадались — взлесть с тропинки на ветвь; с ветви на ветвь добрались до вершины горы, где нашли розу без шипов, которая не колется. Лишь успели снять её с куста, как в тамо находящемся храме заиграли на трубах и на литаврах, и разнесся повсюду слух, что Царевич Хлор сыскал в таких молодых летах розу без шипов, которая не колется. Он поспешил к Хану с цветком, Хан же Хлора и со цветком отослал к Царю. Сей обрадовался столько приезду Царевича и его успехам, что позабыл всю тоску и печаль. Царевича Царь и Царица и все люди любили час от часу более оттого, что час от часу укреплялся он в добродетели. Здесь сказка кончится, а кто больше знает, тот другую скажет.

Кий — легендарный герой, основатель Киева.
Порфир — вулканическая горная порода, близкая к граниту.
Кибитка — переносное жилье у кочевых народов.
Роспуски — повозка без кузова.
Кочевье — стоянка кочевников.
Старшина — здесь в значении старейший, знатный, «первостатейный» (Словарь Академии Российской. СПб., 1794. Т. S. Стлб. 707).
Камка — шелковая узорчатая ткань.
Парча — шелковая ткань с переплетающимися золотыми или серебряными нитями.
Тишить — утишать, успокаивать.
Роптать — выражать недовольство, сетовать.
Потакать — потворствовать.
Рек — сказал, молвил.
Буде — если, когда.
Дядька — человек, приставленный для ухода и надзора за ребенком.
Паки — опять, снова, еще.
Мещане — мелкие домовладельцы, торговцы, ремесленники.
Зверинец — место, где содержат зверей для показа. С такой же целью —показать, но только человеческие пороки, слабости и добродетели, Хан собрал и поселил на специально отведённом для того и огороженном месте соответствующим образом подобранных людей, создав в полном смысле «превеликий» человеческий «зверинец».
Рассудок — разум, «способность души, посредством которой человек, обдумывая, сравнивая предметы, может их понимать, об оных судить и выводить по рассмотрении и соображении следствия» (Словарь Академии Российской. СПб., 1794. Т. 6. Стлб. 39).
Скучил — приуныл, затосковал от одной только мысли, что нужно куда-то идти, прилагать какие-то усилия, преодолевать трудности и т. п.; от слова «скука» в значении «неудовольствие или унылость души, причиненная каковою-либо вещим, по себе самой неприятною, или долговременным ее продолжением» (Словарь Академии Российской. СПб., 1792. Т. 3. Стлб. 1103).
Горница — комната, чистая половина крестьянской избы.
Кости — кубики с очками или цифрами на боках.
Хоромы — большой дом богатого владельца.
Десятина — русская единица земельной площади, равная 1,09 гектара.
Обливал — поливал.
Баричи — мальчики из барской семьи.
Приязненно — дружелюбно.
Ветхий — древний, старый.
Невестка — жена сына или брата.
Ситный хлеб — хлеб, испеченный из просеянной сквозь сито муки.
Крынка — расширяющийся книзу удлиненный глиняный горшок.
Гнушаться — испытывать чувство отвращения, презирать.
Войлок — плотный толстый материал из валяной шерсти.
Епанча — длинный и широкий безрукавый плащ.
Верста — старая русская мера длины, равная 1,06 км.
Волынка — народный духовой музыкальный инструмент.
Скучать — скулить, хныкать, капризничать.
Литавры — ударный музыкальный инструмент.

Сердце Кэтрин (Лондонские истории № 2) от Лаваны Блэквелл

27 декабря 2021 г.

Для меня это колебалось между 3 и 4 звездами, но не из-за недостатка в самой книге. Как я и ожидал от Лаваны Блэквелл, эта книга написана очень хорошо, и чтение ее успокаивает и успокаивает. Персонажи разные и отличные. Мы следим за персонажами из первой книги и получаем много новых. Детализация периода также очень хороша, особенно поездки туда и обратно в Бомбей через Суэцкий канал. Конец книги был превосходным, особенно подробности о школе Хью.

Так в чем проблема? Я признался подруге Лизе, что Кэтрин просто слишком помешана на мальчиках, когда учится в Гиртон-колледже в Кембридже. Ей поздний подростковый возраст или чуть больше двадцати, так что я могу рассказать о том периоде своей жизни. Но я хотел ГОРАЗДО больше подробностей о Гертоне и Кембридже и был разочарован, когда Кэтрин оказалась нерешительным ученым. Честно говоря, я ожидал, что она будет Дороти Сэйерс: блестящей, дерзкой, новаторской, недовольной, жаждущей учиться. Кэтрин на самом деле не такая. Она добрая, наивная, доверчивая, умная и в меру начитанная. Гораздо больше похожа на меня, чем на Дороти Сэйерс. Но я больше хочу читать о типах Дороти Сэйерс, чем о типах Кэтрин в Оксфорде или Кембридже, когда женщины только закрепились в этих академических мужских твердынях. Я бы хотел, чтобы Лавана Блэквелл тоже написала роман о Пегги Сомерсет. Стоит рассказать еще одну историю.

При этом Кэтрин взрослеет в книге правдоподобным и слегка интересным образом. Первая и последняя треть мне понравились больше, чем средняя треть, но я обязательно перечитал бы это в будущем, когда я жажду именно такого нежного чтения, как это.

Это была замечательная книга. Книга начинается с того, что героиня Кэтрин поступает в Гертон, один из женских колледжей Кембриджского университета. Он следует за Кэтрин через Гертона, когда она страдает от горя и предательства, становится более проницательной в отношении себя, взрослеет и находит прочную любовь. Мисс Блэкуэлл такая хорошая писательница. Ее письмо основано на характере и обладает большой глубиной и эмоциями. К тому же, хотя это книга Кэтрин, это еще и настоящий ансамбль. Мисс Блэквелл возвращает всех главных героев из первой книги этой трилогии «Дева из Мейфэр». Все они родственники Екатерины и являются неотъемлемой частью этой книги. И мы видим, как сложилась их жизнь с первой книги. Автор медленно и умело развивает историю, поэтому все изменения героини вполне правдоподобны. Я не хотел, чтобы книга заканчивалась.

В рецензии на «Девушку из Мэйфэр» я сказал, что во всем остальном превосходную книгу портит то, что я нахожу ее слишком проповеднической. С Сердце Екатерины такой проблемы не было. Книга вдохновляет, поэтому ясно, что религиозная вера персонажей является их главным руководящим принципом. Но никакие проповеди, цитаты из Священных Писаний или другие проповеди не отталкивают меня. Здесь религиозные элементы были обработаны с тонкостью и изяществом, так что я определенно видел успех этой книги у более широкой светской аудитории. И я очень рекомендую эту замечательную книгу.

Мне пришлось заказать третью книгу из этой трилогии «Ведущая леди» в библиотеке в другой части штата, так что мне придется подождать еще как минимум неделю, прежде чем она прибудет. Я очень жду не дождусь, хотя мне будет грустно, когда трилогия закончится.

героини-физические-эмоциональные-вопросы историческая-фантастика мои-избранные

Если вы когда-либо переживали тяжелое горе или не замечали чьи-то недостатки, потому что вы действительно «любили» их, вы найдете родственную душу в эта история.

На странице 338 дядя Даниэль пытался посоветовать Кэтрин, как лучше всего справиться с душевной болью — заняться помощью другим, не пытаться заполнить «дыру» чем-то или кем-то еще, латать пустое пространство, став полноценным человеком. Он сказал, что действительное развитие отношений с Богом помогло ему узнать о себе, и это сняло часть боли. Он сказал, что ей нужно сделать Бога частью своей «ежедневной прогулки». Когда она спросила, что он имеет в виду, он ответил: «Ключом для меня было благодарение… Когда я начал благодарить Бога за все хорошее, что случилось, я начал чувствовать невероятную близость с течением времени — дружбу, если хотите… — это распространилось на все сферы моей жизни». Она задавалась вопросом, заставило ли это уйти пустоту, и он сказал: «…Бог дал мне уверенность, чувство в глубине души, что однажды все станет лучше».

Меня утешают эти слова. Слишком часто мы увязаем в негативных событиях в нашей жизни и в том, насколько мы недовольны «своей участью», что мы забываем видеть хорошие вещи, которыми мы благословлены каждый день. Я тоже забываю узнавать все это; однако я знаю, что все это благословение моего Небесного Отца, который любит меня, и что ничто не является случайностью или удачей.

Джен

570 отзывов8 подписчиков

Не лучшая книга Блэквелла. В основном я просто хотел дать пощечину Кэтрин. Мне бы хотелось меньше Лорда Холта/Кэтрин и больше Хью/Кэтрин.

Мерин

141 отзыв4 подписчика

Эта книга была легко прочитана, но с удивительно динамичным развитием персонажа. Мне очень понравилось то, как автор написал историю любви о женской дружбе, семье и романтической любви.

Единственное, что меня сильно смущает, так это то, что два женских персонажа (Пэгги и Милли) настолько преобладают и развиваются на протяжении всей истории, а в конце возникает так много вопросов о том, что с ними происходит… и мы совершенно не знаем . Без эпилога и прочего. В следующей книге серии их даже нет в качестве персонажей, а вместо этого основное внимание уделяется двум несовершеннолетним детям из этой книги, которые теперь выросли.

Для меня было настоящим позором развивать таких интересных персонажей вместе с Кэтрин, а затем относиться к их будущему как к чему-то неважному.

Лиз

556 отзывов14 подписчиков

Мне нравится нежный пульс письма Лаваны Блэквелл, и хотя временами я был немного нетерпелив из-за поверхностности Кэтрин, эта книга была прекрасным способом провести мое свободное время. . На самом деле, мое недовольство характером Кэтрин просто показывает, насколько РЕАЛЬНЫМ казалось мне ее тяжелое положение! Рада видеть зрелость, которую она обрела благодаря потерям и одиночеству. Мне нравился Даниэль с первой книги этой серии, поэтому было здорово увидеть его советы и пример, столь (буквально) решающие в этой истории. Я бы сказал больше, но мне не терпится начать третью книгу!

Отличная история!

Мне понравилась «Девушка из Мейфэра» и я с удовольствием прочитал вторую книгу серии. Автор легко вовлекает читателя в историю с помощью восхитительных персонажей. История семей и динамики, прощения и многого другого!

Хорошая книга, хотя и немного медленная для 414-страничной книги, она тянула сюжетную линию снова и снова, и действительно могла бы быть на 100 страниц меньше, и при этом иметь ту же сюжетную линию. В противном случае сам сюжет был неплох: защищенная молодая женщина, достигшая совершеннолетия и вступая в общество без защиты своей семьи, должна выяснить для себя разницу между любовью, похотью, дружбой и использованием.

10-роман-вызов христианской фантастики

Фавн

33 отзыва6 подписчиков

Еще одна милая история о любви, семье, дружбе и прощении.

933 отзыва4 подписчика

Просто очень приятно. Гораздо лучше, чем я ожидал. Я думаю, что этот набор книг можно читать в любом порядке, так как они на самом деле не зависят от предыдущих персонажей.

Прекрасные персонажи и сюжет. В этой книге есть несколько УДИВИТЕЛЬНЫХ уроков романтики и выбора супруга. Действительно, очень здорово и один из моих любимых в этом жанре.

христианская драма для взрослых

Еще один победитель

Это было. Медленное начало для меня, но вскоре оно набрало обороты, и я едва мог оторваться от этой восхитительной книги.

Не лучшая ее работа. Несколько проблем с редактированием, которые меня отвлекли. Разрешение было красивое, но очень быстрое и после многострадальной первой части было бы неплохо потратить на него больше времени.

С удовольствием! Уроки, которые нужно усвоить!

Эта книга далась мне тяжелее, и я понял, что это потому, что она попала «домой» в мое сердце, потому что непривлекательные слабости личности были так близки к моим собственным. Однако к концу Божьего наказания и благодати здесь все хорошо, как и в моей собственной жизни. Хороший материал, как всегда, от Л. Блэквелла

Приятно познакомиться со всеми из книги 1!

Было довольно интересно узнать о трудностях, с которыми сталкивались женщины в те ранние годы. Однако они все же нашли образование, дружбу и любовь!

«Сердце Екатерины» — №2 в серии «Лондонские истории». Мне понравился номер 1, «Девица из Мейфэра», но этот меня разочаровал. Честно говоря, читать было скучно. Сюжет довольно сильно прыгает, и часто я ловил себя на том, что озадачен и останавливаюсь, чтобы вспомнить, о ком же мы говорим, вдруг, какая связь была у человека с остальными персонажами или в чем смысл той или иной серии. . К середине книги я пожалел, что не нашел времени, чтобы записать персонажей и сделать несколько небольших заметок, чтобы сделать их ясными, чтобы история была плавной в моем уме. Необходимость делать все это является рутиной и не делает чтение приятным.

Еще одна жалоба была на концовку. Да, я получаю часть прощения для некоторых главных героев, это все хорошо, но это казалось более важным, чем рассказ о том, что происходит с Кэтрин и ее (предположительно?) возлюбленным. Он казался отличным парнем, но в конце просто остался в толпе. Разве нельзя было написать еще одну главу, чтобы завершить эту важную историю? Разочаровывает. Мне нравятся истории, в конце которых я улыбаюсь или, по крайней мере, доволен. Это не помогло.

У меня есть книга №3, но я не хочу больше читать эту историю, так что не буду заморачиваться.

Шантель

Автор 2 книги356 подписчиков

Еще один замечательный роман! Было приятно получить историю Кэтрин … и натолкнула на размышления! Сердце Екатерины было наполнено уроками, любовью, семьей и верой! Это было приятно, вместе с его трезвой нотой. Я так ценю глубокую тему веры, которую я нашел в книгах Лаваны Блэквелл; они учат развивать близкие отношения с Богом, снова подниматься после ошибок и грехов, а также исцеляться и исцеляться, обретая любовь Творца!

В конце этой книги. .. Кэтрин и ее мужчина… *счастливый вздох* Так мило. Это определенно была замечательная история об обмане, прощении, исцелении и открытии своего сердца снова.

Я с нетерпением жду возможности прочитать последнюю книгу из этой серии, TALES OF LONDON!

пятизвездочная христианская фантастика для взрослых

Руфь

766 обзоров20 подписчиков

Это вторая книга в серии из трех книг, действие которых происходит в Англии 19 века. В этой книге главная героиня Кэтрин учится в колледже. Книга проведет нас через все четыре года и повествует о ее отношениях с друзьями, мужчинами, семьей и Богом. Обычно мне нравятся книги Блэквелла, и эта была не так уж плоха, просто не так уж и хороша. По сути, это было предсказуемо и в значительной степени давало понять, что выходить за рамки общества нехорошо. Религиозные аспекты были немного проповедническими, но в основном книга учила личным примером — те, кто согрешил, были ранены этим и видели, какой вред их грех причинил другим.

Мэри

392 отзыва3 подписчика

Эта история показывает, как даже хорошо воспитанная дама из благочестивого дома может так легко поколебаться в юности. В этот исторический период, как и в другие, домашние разговоры между родителями и детьми могут быть очень пустыми, вместо того чтобы быть наполненными учением и словом Божьим; молодой человек может один отправиться в мир в колледж, не будучи готовым противостоять дьявольским обольщениям.

Не вдаваясь в подробности, я бы сказал, что это хорошая и вдумчивая история, и вам захочется продолжить чтение, чтобы узнать, что происходит. В историю включен шанс научиться прощать и проявлять благодать. Опять же, если вам нравятся английские рассказы, держу пари, вам понравится и этот!

Lyssa

600 отзывов16 подписчиков

3.5-4 Никак не могу решить.

Очень интересно, но читать было больно. Поскольку около 85% книги посвящено крайне токсичным отношениям, я просто чувствовал слишком много беспокойства и страха. Недостаточно времени уделялось сладости правильных отношений. Мне нравилось, что мы время от времени подключались к нему, но этого было недостаточно.

И вот что меня не устраивало: *спойлер* и это было предательство Милли. Объяснений не дано. Сначала я подумал, что это должна быть установка. Но тогда нет. После всего, через что они прошли, и того, что Милли ТОЛЬКО сказала о том, что ей некомфортно рядом с ним, а потом… это?! Это казалось совершенно нехарактерным.

печатная копия

Кэтрин связалась с неприятным персонажем и не хотела видеть его недостатки. Ей понадобилось горе, чтобы прийти в себя и увидеть его таким, какой он был на самом деле. Потребовалось время, чтобы раны зажили, но тем временем она укреплялась в своей вере и становилась мудрее в отношениях с мужчинами. В отличие от многих современных женщин.

Мне понравилось снова видеть Сару, Уильяма, Наоми и Даниэля из первой книги этой серии. С нетерпением жду следующего, особенно чтобы увидеть, что происходит с Кэтрин и Хью.

Сафаа

5 отзывов2 подписчика

Герои этой книги очаровали меня, потому что у них есть нравственный/религиозный ориентир в их жизни, даже если они не принадлежат к моей вере. Им приятно быть рядом.

Мне также нравятся книги «Лондонские истории», потому что они содержат хорошие уроки. Например, «Екатерининское сердце» показывает примеры мужчин, которые хотят жениться на вас из-за поверхностных соображений, потому что они приспособленцы или просто потому, что их намерения благородны.

Роберт

95 отзывов5 последователей

Как и первая книга в серии «Лондонские истории»
«Это христианская фантастика, это также история взросления, действие которой происходит в викторианском Лондоне. Я нашел, что это была очаровательная история о любви и прощении. Иногда это становится немного проповедническим. Но писатель не переусердствует. В этой книге главная героиня Кэтрин имеет больше свободы на ошибку, чем у героинь в The Maiden of Mayfair. Если вы ищете книгу для милых цыпочек. Вы можете попробовать это.

Вторая книга в серии «Лондонские истории», это отличное чтение. Добавление напряжения в жизнь персонажей в колледже ощутимо. Еще раз мне нравятся сцены, написанные так, что я чувствую, что если бы я пошел в Гиртон, у меня не было бы проблем с передвижением.
И снова отличная книга Лаваны Блэквелл. Сегодня пойду читать третью часть серии «Ведущая леди».

Я не целевая аудитория для этого. Блэквелл сказала, что это ее личный фаворит и фаворит большинства ее читателей. Это было хорошо, но я больше предпочитаю _Maiden of Mayfair_. Я не ищу любви, и борьба симпатичных девушек, которым приходится выбирать между несколькими женихами, просто не та история, которая мне так нравится.

вымысел-с-не-скрытой-повесткой дня-покупки за полную стоимость проповеднический

Мне понравилась эта книга, как только я избавился от некоторых опечаток. Это было более увлекательно, чем первая книга серии. Уроки были хорошими и не слишком проповедническими. Единственная претензия — опечатки в начале. Например, миссис Дойл неправильно называли миссис Рэйборн. Также Сара была неправильно описана как Кэтрин.

Zette

170 отзывов4 подписчика

Хорошая вторая книга из серии «Лондонские истории». Было вдохновляющим видеть, как Кэтрин взрослеет и превращается в женщину, которой Бог хотел, чтобы она была. Я бы хотел, чтобы больше времени было потрачено на роман между Кэтрин и Хью, а не на роман Кэтрин и лорда Холта.

Келси

245 отзывов3 подписчика

Мне было трудно вникнуть, также (снова!) я прочитал b4 и не помнил, что читал, пока не начал снова, так что не запомнился. Женщина переживает горе после того, как тайная любовь выходит замуж за одного из ее друзей. Другие ее друзья подбадривают ее, и она понимает, что должна была помолиться об этом и т. д.

2 или меньше звезд

Я был рад прочитать о Кэтрин Рэйборн и ее сердечных испытаниях. Я согласен с другим обзором, который предупредил, что молодые девушки должны его прочитать. Меня раздражают некоторые второстепенные персонажи, и в какой-то момент я хочу разрешить конфликт между тетей Филлис и Сарой.

Сердце Кэтрин (Tales of London Book #2) by Lawana Blackwell | электронная книга

One
Четвертого октября 1880 года что-то помимо угольного дыма окрасило утренний воздух под сводчатым железно-стеклянным навесом поезда на вокзале Кингс-Кросс. Это была атмосфера предвкушения, очевидная по раскрасневшимся щекам «первокурсников», впервые отправляющихся в университет.

Студентов, поступающих на второй курс, можно было узнать по их скучающим, почти презрительным выражениям лиц, которые сохранялись, чтобы их не спутали с новичками. Студенты третьего и четвертого курсов, а также те, кто возвращался за учеными степенями, выглядели так, будто они просто ждут поезда.

На эти различия указал восемнадцатилетней Кэтрин Рэйборн ее дядя Дэниел, когда она ждала посадки на Великий северный железнодорожный экспресс между Лондоном и Кембриджем. «В Паддингтоне будет то же самое, что и в Оксфорде», — сказал брат ее отца, и уголки его зеленых глаз забавно скривились.

В четвертый раз после выхода из дома на Беркли-сквер Кэтрин нащупала заколки в шиньоне под полями своей бордовой фетровой шляпы. Ее желтовато-коричневые перчатки были безупречны, а черные сапоги начищены до блеска. Под серым шерстяным пальто она носила черный жакет из итона и пышную юбку из мягкой коричневой саржи. Восемь других нарядов были свернуты в ткань в ее багажнике, наряду с теннисным костюмом, ночными рубашками и плащом, нижним бельем, чулками и туфлями. Она помогла горничным собраться и прошлой ночью спала лишь урывками из-за всего этого возбуждения.

«Я похож на первокурсника?» она спросила.

Бутылочно-голубые глаза тети Наоми оценили ее. — Боюсь, что ты знаешь, дорогая.

Сара Дойл, кузина Кэтрин, кивнула. «Можно подумать, что ты только что сошел с фермы».

«А теперь перестаньте, вы двое», — приказал дядя Даниэль жене и дочери. «Ты слишком запугаешь ее, чтобы уйти».

«Не за что, дядя Даниэль», — ответила Кэтрин, отвечая на женские улыбки. Их легкое подшучивание должно было ее успокоить, и она это оценила.

Более того, она ценила то, что они не настаивали на том, чтобы сопровождать ее в этом полуторачасовом путешествии. Две женщины уже посетили с ней Гертон-колледж в августе, чтобы помочь заказать постельное белье и драпировки, лампы и ковры для ее комнат. Обращаясь к Саре, Кэтрин сказала: «Я никогда не смогу в достаточной степени отблагодарить вас и Уильяма за то, что вы пригласили меня остаться с вами».

Уильям Дойл был мужем Сары, который пожелал ей приятного путешествия сегодня утром, поцеловав в щеку перед тем, как отправиться на работу.

«Мы были рады, Кэтрин», — ответила Сара. Она обладала тихой силой, которая противоречила ее беспризорным зеленым глазам, тонким чертам лица и волосам цвета кукурузного шелка. Безпалая левая рука не умаляла ее красоты. Лучше бриллиант с изъяном, чем галька без, как однажды сказала о ней мать Кэтрин, Вирджиния.

«У-у-у! Кэтрин?»

Кэтрин повернулась. Примерно в десяти футах от них сквозь толпу продиралась женщина, буксируемая молодой девушкой.

«Почему, тетя Филлис… Мюриэль», — сказала Кэтрин, сокращая расстояние между ними. — Как хорошо, что ты пришел.

«Я боялся, что мы опоздали!»

Кэтрин была захвачена ароматными объятиями Jardin de Coeur. Тогда младшая сестра матери схватила ее за плечи и отступила. «Какой умный ты выглядишь!»

«Спасибо, тетя Филлис. Как и вы.»

Так и было. Время лишь слегка стерло красоту портрета стройной молодой женщины с алебастровыми щеками и эфирными карими глазами, висевшего на портрете, висевшем в гостиной покойного дедушки и бабушки Екатерины, под огромным шиньоном каштановых волос.

— А Мюриэль, — сказала Кэтрин девушке, которая робко попятилась, — я думала, ты будешь в школе.

«Она умоляла проводить тебя, так что я зайду к ней потом», — сказала тетя, снова взяв девушку за руку. Она выдохнула. «У нас были небольшие трудности».

«Трудно, миссис Пирс?» — сказал дядя Даниэль, подойдя к Саре и тете Наоми. «Вы все ри-»

«Я сказал, что ХОЧУ лимонада!» — воскликнула Мюриэль, вырывая свою руку из руки матери.

Семилетняя девочка напомнила Кэтрин тех маленьких английских девочек, чьи образы украшали банки из-под печенья или баночки с лимонным кремом. Но хмурый вид испортил впечатление от фиалковых глаз, розовых губ и сердцевидного лица, окаймленного золотыми волнами и локонами. «Все, что вам нужно было сделать, это остановиться на минуту!»

«Просто небольшое недоразумение, мистер Рэйборн.» Тетя Филлис протянула руку Наоми. «Миссис Рэйборн, миссис Дойл… как давно это…»

«Мам-ми, у меня пересохло в горле! МНЕ НУЖНО…»

«ЭКС-пресс на САМ-мост», — пропел охранник сквозь свисток локомотива Дженни Линд. «ПОЖАЛУЙСТА, займите свои места!»

«О боже! Ни минуты раньше времени!» Тетя Филлис повернулась к дочери и голосом, колеблющимся между успокаивающим и пронзительным голосом, сказала: «Кэтрин пора идти, дорогая. Мы выпьем, как только поезд уйдет».

— Я тоже люблю лимонад, — сказала Кэтрин, шагая к девушке с протянутыми руками. Ее встретили фиолетовым взглядом и скрещенными руками, и ей пришлось похлопать девушку по плечу. Но к тому времени она все равно не была склонна обнимать ее.

«Она просто переутомилась из-за спешки, — объяснила тетя Филлис. «Но она так волновалась, проводя тебя…»

Она снова попыталась успокоить девушку. «Не так ли, дорогой?»

«Лучше бы ты не была моей матерью!»

Тетя Филлис уставилась на нее. «Вы не имеете в виду это!»

Почувствовав прикосновение к своему плечу, Кэтрин повернулась. Тетя Наоми бросила многозначительный взгляд на шипящий пар из дымовой трубы локомотива. «Ты действительно должен найти место, дорогой. »

Дядя Даниэль кивнул. — А ваш билет и багажная бирка… —

— — в целости и сохранности здесь, — закончила Кэтрин, подняв руку, чтобы показать темно-оливковый парчовый ридикюль, свисающий с ее запястья. Сначала она обняла его, затем Сару, тетю Филлис и тетю Наоми. Еще одно похлопывание по плечу хмурого ребенка с мыслью: «По крайней мере, ее братья не пришли».

«Спасибо всем за проводы. Скоро напишу.»

В ближайшем вагоне первого класса у противоположного окна сидел мужчина средних лет в черном костюме, напротив женщина в темно-серой бархатной шляпе с соответствующими лентами и страусиными перьями. Кэтрин обменялась с ними робкими пожеланиями доброго утра и устроилась внутри на переднем сиденье. Она улыбнулась из окна своим родственникам, которые отступили, чтобы дать место постояльцам и носильщикам, спешащим с багажом на ручных тележках. Еще одна волна благодарности прокатилась по ней, когда она ответила волной Сары. Если бы Дойлы не предложили ей место для проживания между триместрами, ее отец никогда бы не позволил ей поступить в Гиртон.

«Простите, мисс, эти места свободны?»

Кэтрин перевела взгляд с окна на открытую дверь. Высокий молодой человек смотрел в ответ, красивый по-континентальному, с темными волосами и глазами. У его локтя ждал светловолосый молодой человек. На их темно-синих плащах был вышит герб Сент-Джонс, одного из семнадцати мужских колледжей, входивших в состав Кембриджского университета. Гертон и Ньюнхэм, два женских колледжа, официально не были связаны с университетом.

«Они свободны», — ответил джентльмен у окна, прежде чем Кэтрин успела ответить. Он взял сложенную газету со среднего сиденья.

«Спасибо.» Эти двое заняли два оставшихся места, обращенных назад, спрятав под ними рюкзаки и повесив свои соломенные шляпы-канотье на медные крючки над головой. Пронзительный свист разорвал воздух.

«ЭКСПРЕСС в Кэм-МОСТ, ПОСЛЕДНИЙ звонок на ПОСАДКУ!»

«Комната на троих?» — спросила взволнованная женщина, заглянув в открытый дверной проем, но нахмурилась и исчезла прежде, чем кто-либо успел ответить.

Потом пожилой джентльмен с отросшими медными усами и бородой посмотрел на пустое место рядом с Кэтрин. «Пегги! Сюда!» Он крикнул через плечо, затем отошел в сторону, чтобы помочь молодой женщине сесть в карету.

— Не забывайте, что Пита кормят каждый день, отец, — сказала она, поворачиваясь, чтобы поцеловать его в щеку.

«Я удивлен, что ты не упаковал эту птицу в свой багажник», сказал мужчина, но ласково, и протянул футляр для скрипки. Похлопав ее по щеке, мужчина вышел из кареты. Молодая женщина опустилась на свободное место рядом с Кэтрин и тяжело вздохнула.

«Я все еще чувствую, что мы мчимся сквозь пробки!» — воскликнула она, обращаясь к Кэтрин, прижимая к груди футляр для скрипки.

— Вот почему мой отец презирает Лондон, — сочувственно сказала Кэтрин.

«Мой отец как раз наоборот. Он портной, а значит больше трафика — больше клиентов. Это просто беда, когда нужно куда-то спешить.»

Веснушки усыпали девушку от воротника до вдовьего козырька, а из-под полей черной соломенной шляпы выбивались медные кудри. Ее губы были тонкими, но рот казался слишком широким для ее лица. Карие глаза придали Кэтрин оценивающий взгляд. «Гиртон или Ньюнэм?»

«Гиртон». К счастью, Кэтрин выбрала именно Гиртон-колледж, поскольку Ньюнэм располагался слишком близко к мужским колледжам, что не позволяло отцу чувствовать себя комфортно. Тот факт, что студентам Гиртона не разрешалось бродить по Кембриджу, находящемуся в двух с половиной милях от него, без сопровождения взрослого, значил для него больше, чем его репутация отличных ученых. «А ты?»

«Гиртон!» — ответила девушка с широкой улыбкой.

Охранник просунул голову в дверной проем, чтобы попросить билеты. — Я Пегги Сомерсет, — сказала она, когда за ним закрылась дверь.

«Кэтрин Рэйборн. Рад познакомиться с вами, мисс Сомерсет.»

«Пожалуйста, зовите меня Пегги. В конце концов, мы будем одноклассниками.»

«Спасибо. И зовите меня Кэтрин.»

Колеса начали двигаться. Кэтрин быстро возобновила свои часы у окна, на этот раз прижавшись к спинке сиденья, чтобы Пегги могла наклониться ближе к стеклу. На платформе женщина, стоявшая рядом с отцом Пегги, махала платком. Тетя Наоми, Сара и дядя Дэниел помахали ей рукой, а тетя Филлис, стоя на коленях, а Мюриэль рыдала у нее на плече, убрала руку со спины дочери.

«Эта девушка твоя сестра?» — спросила Пегги.

«Кузина», поправила Кэтрин, подняв руку перед подбородком, чтобы ответить на волны.

«Как трогательно. Вы должны быть очень близко.»

«Она хочет лимонада.»

«О».

Когда поезд отъехал от депо, Пегги вернулась в середину и спросила: «Где твоя квартира?»

«Второй коридор внизу», ответила Кэтрин. «И ваш?»

«Главный коридор внизу. Жаль, что мы не можем быть соседями. Где вы живете в Лондоне?»

«Беркли-сквер».

Карие глаза расширились. «Действительно?»

— Но только с августа, — объяснила Кэтрин. «Это дом моей кузины Сары и ее мужа. Она была женщиной в коричневой шляпе и со светлыми волосами. Мои дядя и тетя тоже живут там, и их двое детей».

«Это не были твои родители?»

Кэтрин покачала головой. «Мой отец директор школы Виктории в Бикулле».

«Бикулла? Это в Африке?»

«Бомбей». Семья Джеймса Рэйборна никогда не задерживалась надолго на одном месте, так как родители Кэтрин любили путешествовать. Единственная причина, по которой семья переехала с Мальты в Лондон в 1875 году, заключалась в том, что Кэтрин и ее сестра Джуэл могли быть ближе к своим единственным оставшимся бабушке и дедушке. Но когда два года назад была предложена должность в школе Виктории, дедушка и бабушка Лоример уже ушли из жизни с разницей в шесть месяцев.

— Мы живем над магазином моего отца на Сэвилл-роу, — сказала Пегги. — Было очень тесно, пока мои братья не поженились. Теперь их старая комната — моя.

Они болтали голосами, едва перекрывающими гул колес, из уважения к другим пассажирам и отчасти из застенчивости, по крайней мере, со стороны Кэтрин, ведь она мало времени проводила в обществе ровесников. У нее даже не было брата. У Пегги было трое, как она узнала, все постарше, и они были партнерами ее отца в фирме «Сомерсет и сыновья», ателье Fine Tailoring.

«Мне бы хотелось иметь братьев», — сказала ей Кэтрин.

«А я всегда думала, что было бы неплохо иметь сестру. Иногда мне кажется, что у меня четыре фа…»

Она сделала паузу и бросила на Кэтрин странный взгляд.

«Что это?» — спросила Кэтрин, инстинктивно понизив голос до шепота.

Пегги поднесла защитную руку к щеке и наклонилась ближе. «Этот парень… он пялится на вас с тех пор, как мы покинули станцию».

«На меня?»

Она кивнула.

Затем они разошлись, словно ведомые одним и тем же импульсом. Кэтрин отвернулась, делая вид, что изучает коттеджи и живые изгороди Энфилда, а краем глаза заметила светловолосого молодого человека. Конечно же, он смотрел, легкая улыбка на его губах. По ее спине пробежал озноб. Ее рука почувствовала толчок сквозь слои шерсти и саржи, и она снова повернулась.

«Скажи что-нибудь!» — прошептала Пегги.

— Я не могу, — прошептала в ответ Кэтрин.

«Тогда я скажу…»

Кэтрин схватилась за рукав. «Нет… пожалуйста. Я не хочу сцены». Не в этот первый день в колледже и не в первый раз, когда она путешествует без сопровождающего.

Почему я? — спросила она себя.

Правда, она оказалась прямо в его поле зрения, но справа от него было окно, а слева — друг, который наверняка оторвался бы от своего экземпляра журнала «Панч», чтобы поболтать, если бы его попросили.

Периферийное зрение подсказало ей, что он все еще смотрит. Негодование переполняло ее грудь. Ты студентка колледжа, напомнила она себе. Ты не можешь доставить ему удовольствие жеманничать, как беспомощная женщина. Она повернула голову, чтобы послать ему суровый взгляд. Он просто смотрел в ответ с этой сводящей с ума полуулыбкой. Снова отведя глаза, она подумала: Ты бы не делал этого, если бы мой отец был здесь!

— Знаешь… — резко сказала Пегги, — …хотела бы я поменяться местами с Королевой хотя бы на денек.

Кэтрин моргнула. «Королева?»

«Да. Для начала я бы расстрелял всех хамов. Особенно хамов, которые глазеют на людей.»

«Слушай, слышишь!» пришел едко с другой стороны Пегги.

Немного наклонившись вперед, Кэтрин одобрительно кивнула женщине в шляпе с перьями.

«Боюсь, королева не имеет права распоряжаться подобным, мисс.» Пожилой джентльмен отвернулся от окна, его глаза наполнились весельем. — И, конечно же, такая нежная юная леди, как вы, на самом деле не поддерживает смертную казнь за отсутствие манер.

«Нет, конечно.» Пегги бросила на Старера испепеляющий взгляд. «Но я бы, конечно, изгнал их всех из Англии».

«Отправьте их во Францию», сказала женщина.

«Слишком поздно для этого!» — усмехнулся джентльмен у окна.

Темноволосый молодой человек в центре поднял глаза от журнала и с любопытством посмотрел на Пегги. И тут же повернулся к своему спутнику.

«Хью…»

«Да, Невилл?»

«Хотелось бы, чтобы вы увидели этот мультфильм в этом журнале.»

Молодой человек по имени Хью склонил голову в позе слушателя, но не повернулся и не моргнул глазами. «Опишите мне его».

У Кэтрин перехватило дыхание. Она повернулась к Пегги, которая кивнула в ответ с широко раскрытыми глазами.

«О боже», сказала женщина у окна.

«Прошу прощения?» — спросил пожилой джентльмен.

— Ничего, — пробормотала она.

— …и доктор, — объяснил Невилл, — наблюдая, как мальчик прыгает от стола к столу в операционной, чешет в затылке и спрашивает: «Произошли ли в последнее время серьезные изменения в его питании?» А женщина говорит: «Ну, сэр, не о чем и говорить, кроме говядины с лодки».

Через секунду Хью усмехнулся. «Австралийская говядина».

«По крайней мере, нам сказали, что это говядина», — сказал его друг.

Что, если бы вы что-то сказали? — спрашивала себя Кэтрин, пока они с Пегги сидели в виноватом молчании. Сама мысль вызвала тошноту в ее желудке.

Когда Невилл вернулся к своему журналу, Кэтрин бросила несколько осторожных взглядов на его спутника, пока не смогла убедить себя, что не грубит, изучая его. Хотя он и не был классически красив, как его темноволосый друг, он выглядел довольно мило. Прямые волосы цвета пшеницы казались только что вымытыми и неряшливо падали ему на лоб. Густые каштановые брови и ресницы нависали над немигающими карими глазами с крошечными вкраплениями янтаря, а загар на чисто выбритых щеках свидетельствовал о том, что он много времени провел на солнце. Улыбка у него была немного кривоватая, асимметричная, но интересная.

Кэтрин снова упрекнула себя. Если бы она пригляделась повнимательнее — а не просто украдкой, как застенчивая школьница, — то заметила бы отсутствие выражения в карих глазах. Какая трагедия, подумала она, ее жалость, смешанная с восхищением, что человек с таким препятствием, как слепота, попытается поступить в университет.

Как же ему повезло, что у него есть друг, который так за ним присматривает. Она могла представить, как они вдвоем идут по Риджент-стрит. Невилл будет держать Хью за локоть — нет, будет безопаснее, если Хью возьмет руку на плечо Невилла и пойдет немного позади него. Образ Невилла исчез в ее воображении, и она заняла его место.

— Вы так любезны, что проводите меня обратно в Сент-Джонс, — говорил Хью. «Я не могу представить, что случилось с Невиллом».

— Рада быть полезной, — ответила Кэтрин и немного замедлила шаги. «Тележка с доставкой блокирует тротуар впереди, поэтому нам придется выйти на улицу, когда движение расчистится».

«Проложите путь, мисс Рэйборн. Я полностью вам доверяю.»

«Я чувствую себя просто несчастным, Кэтрин.»

Сцена испарилась, и Кэтрин посмотрела на Пегги, которая наклонилась ближе.

«Говорить всякую чепуху о расстрелах людей», — прошептала Пегги.

«Я уверена, что он не понял, что вы имели в виду его», утешила Кэтрин, хотя и с облегчением, что она не была той, кто говорил.

Но теперь, когда выяснилось, что он не вел себя грубо, было неприлично сидеть и болтать над ним, хотя она была уверена, что он не слышит их из-за колес. Поэтому, чтобы направить тему в другое русло — и потому что ей было любопытно, — она спросила: «Можно взглянуть на вашу скрипку?»

— Да, конечно, — ответила Пегги, расстегивая футляр и поднимая крышку. Она вытащила инструмент из полированного мягкого дерева с небольшим крестиком. Остальные зрячие пассажиры смотрели.

— Это сделал Джузеппе, — сказала Пегги, сияя, как любящая мать. «Они очень ценны. Граф в стесненных обстоятельствах обменял их у моего прадеда на плащ и два костюма…»

«О!» — воскликнула она, хватаясь за чемодан, когда карета резко дернулась. Кэтрин отскочила на дюйм от своего сиденья. Шляпа-канотье слетела с крючка и была схвачена в воздухе молодым человеком напротив Кэтрин.

Все взгляды обратились на него. Смущенно он балансировал шляпу на коленях.

Смех Невилла пронзил ошеломленную тишину. «Я возьму эту пятерку сейчас, Хью!»

«Это было пари?» — сказала Пегги, сузив глаза.

Хью поморщился. — Мы не имели в виду недовольства… —

— Вы оба сошли с ума? — спросила женщина у противоположного окна.

«Или они были у вас с самого начала?» добавила Пегги.

Пожилой джентльмен, казалось, изо всех сил пытался подавить улыбку, заставив Кэтрин задуматься, не недостает ли большинству мужчин чувствительности. Гнев оттеснил ее застенчивость, и она нахмурилась. — А ты хоть представляешь, каково быть слепым?

«Я никогда…»

«Мой дедушка Лоример ослеп за несколько недель до своей смерти. Он не нашел это таким забавным».

Оба молодых человека съёжились на своих местах. «Это было спонтанно», — объяснил темноволосый. «Знаешь… порыв».

Хью с сожалением кивнул. «Я играл Глостера в постановке «Короля Лира» во время последнего семестра Сент-Джона, и Невилл поспорил, что в реальной жизни мне это не удастся. Если бы у нас было время все обдумать…»

«Думаю, юные леди предпочли бы, чтобы вы вместо этого выбрали сцену смерти», — сказал джентльмен.

«Время еще есть», — натянуто сказала Пегги, убирая скрипку обратно в футляр.

Невилл усмехнулся, но затем взглянул на Пегги и закашлялся. Хью просто сидел с несчастным видом. Следующие полчаса Кэтрин и Пегги старательно игнорировали молодых людей, которые так же старательно игнорировали их, передавая журнал туда-сюда и комментируя различные карикатуры и статьи.