Лермонтов стих от чего: Отчего — Лермонтов. Полный текст стихотворения — Отчего
Отчего — Лермонтов. Полный текст стихотворения — Отчего
Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне грустно… потому что весело тебе.Михаил Лермонтов написал лирическое стихотворение «Отчего» в 1840 году. Название подразумевает ответ на вопрос, который так хочет найти герой произведения. Есть предположение, что оно посвящалось его возлюбленной Марии Щербатовой.Сюжетом стихотворения служит расставание двух героев, роковые обстоятельства и невозможность быть счастливыми. Все построено в виде монолога и размышления героя о собственных чувствах и судьбе его возлюбленной. Ее образ представляется таким восхитительным и светлым. Поэта привлекает красота, свобода, незаурядность и независимость этой красавицы от общественного мнения.Также для читателей открывается внутренний мир лирического персонажа. Он предстаёт искренним, целостным человеком, который способен на сильные чувства и глубокие переживания.
У него огромное желание спасти цветущую, красивую молодость веселой и жизнерадостной женщины. Он искренне желает ей счастья, но понимает, что оно невозможно. Грусть, горечь, тревога, осознание, что ситуация безысходна и предчувствие расставания со своей женщиной — это основные чувства влюблённого мужчины.Есть звучание мотива противостояния искреннего и свободного человека против людей из светского общества. Кругом людские сплетни и пересуды. В будущем героиня будет обречена на плату горькими слезами и коварные молвы за ее счастливые дни и радостные моменты. Миниатюрное стихотворение выполнено в виде ответа на вопрос «Отчего?». Главный герой два раза даёт краткий ответ в первой и последней строках. Первая строчка означает, что мужчине грустно, потому что он влюблён. А в последней любимая не чувствует приближающейся опасности, ей весело. Но герой понимает, что скоро она будет очень расстроена, поэтому он заранее ощущает всю боль и печаль. За обоими ответами скрывается лермонтовское мироощущение.
В произведении возникают настоящее и будущее времена. Настоящее переплетается с любовными чувствами, обозначаясь словами: люблю, знаю, грустно. А будущее связано с последующей судьбой главной героини: заплатишь, не пощадит. Одиночество и тоска чувствуется на протяжении всего стихотворения.Поэт написал шедевральное стихотворение, относящееся к любовной лирике. Оно состоит всего из шести строчек, но в нем заложен глубокий смысл. Свободные люди должны противостоять сплетням толпы.
Неизвестное стихотворение М.Ю. Лермонтова — Государственный Лермонтовский музей-заповедник «Тарханы»
В одной из частных коллекций в альбоме с засушенными цветами и надписью на титульном листе: «Выборные стихи. Денежниково. 4-го января 1870» было обнаружено стихотворение, озаглавленное «К портрету бабушки Ольги Николаевны Талызиной».
Не говорите: «Кисть и краски хороши».
Они ничто пред тем, что видите в портрете,
Что вместе редко так встречается на свете:
И прелести лица, и прелести души.
Ниже на этой же странице с переносом на соседнюю вписано известное лермонтовское стихотворение «Нет, я не требую вниманья…» Под стихами обозначено имя автора — «М. Лермонтов». И это имя, и заглавие первого стихотворения подчеркнуты пунктирной линией, как бы объединяющей эти записи и отделяющей их от других. Что это такое? Неизвестное ранее стихотворение Лермонтова? Попробуем разобраться.
Написано оно шестистопным ямбом с опоясывающей рифмой (авва). Из всех стихотворных размеров наиболее часто Лермонтов использовал ямб, однако предпочитал четырехстопный. Шестистопный ямб составляет всего 6% в его творческом наследии, т. е. 21 произведение.
Опоясывающая рифма встречается в поэзии Лермонтова довольно часто и в разные периоды творчества. Например, в стихотворениях «Кавказ» (1830), «Завещание» (1831), «Нет, не тебя так пылко я люблю» (1840) и др. Сочетание же шестистопного ямба и опоясывающей рифмы находим в стихотворении «Сонет» (1833), в некоторых строфах «Умирающего гладиатора» (1836), написанного вольной рифмой.
С отрицательной частицы «не» начинается у Лермонтова 20 стихотворений. Этот типично лермонтовский прием в данном случае налицо. Да и обращение к портрету — тема, встречающаяся не однажды у Лермонтова. Вспомним «На картину Рембрандта» (1831), «Портрет» (1831), «К портрету» (1840). Проверка стихотворения по частотному словарю языка Лермонтова показала, что все составляющие его слова характерны для лермонтовской стихотворной лексики и частота их употребления колеблется от 6 («встречаться») до 6730 («прелесть») раз.
И, наконец, самое бесспорное доказательство авторства Лермонтова найдено проверкой по словарю его рифм. Рифма «хороши — души» встречается неоднократно в поэзии Лермонтова. Другая же — «портрет — свет» — достаточно редкая по сравнению с первой, оказывается уже использовалась Лермонтовым в стихотворении «Булевар» (1832):
Приметна спесь в их пошлой болтовне,
Уста всегда сказать готовы: нет.
И холодны они, как при луне
Нам кажется прабабушки портрет;
Когда гляжу, то, право, жалко мне,
Что вкус такой имеет модный свет.
Как видим, все перечисленные аргументы доказывают, что найденное в альбоме четверостишие принадлежит перу Лермонтова. В январе 1870 года его откуда-то переписала себе в альбом внучка Ольги Николаевны Талызиной.
Гампельн Карл Карлович. «Талызина Ольга Николаевна»
Кто же такая О.Н. Талызина и насколько близко знал ее Лермонтов? Урожденная графиня Зубова, она была внучкой знаменитого русского полководца Александра Васильевича Суворова. В апреле 1824 года Ольга Николаевна вышла замуж за Александра Степановича Талызина, управляющего военной канцелярией при московском генерал-губернаторе, тайного советника (с апреля 1849 года). Талызины вырастили девятерых детей — четырех сыновей и пятерых дочерей. Ольга Николаевна 14 лет была председательницей Дамского попечительства о бедных в Москве. Брат Ольги Николаевны Талызиной, граф Валериан Николаевич Зубов, был женат на Екатерине Александровне Оболенской, родной сестре жены Алексея Александровича Лопухина, друга Лермонтова.
Автор: С.А. Бойко, старший научный сотрудник ГЛМ (г. Москва).
Источник: «Тарханский вестник» №12, лл. 35-37.
Место в списке: 13 Средний балл: 2.  49 | |
Баллы: 4179 Средний балл: 2.47 | |
Место в списке: 37 | |
Место в списке: 74 | |
Место в списке: 103 | |
Место в списке: 109 | |
Место в списке: 129 | |
Место в списке: 138 | |
Место в списке: 151 | |
Место в списке: 167 | |
Место в списке: 168 | |
Место в списке: 169 | |
Место в списке: 171 | |
Место в списке: 172 | |
Место в списке: 173 | |
Место в списке: 176 | |
Место в списке: 177 | |
Место в списке: 178 | |
Место в списке: 180 | |
Место в списке: 181 | |
Место в списке: 213 | |
Место в списке: 222 | |
Место в списке: 223 | |
Место в списке: 225 | |
Место в списке: 229 | |
Место в списке кандидатов: 494 | |
Место в списке кандидатов: 556 |
org/CreativeWork»>
org/AggregateRating»>
org/CreativeWork»>
org/AggregateRating»>
79
org/CreativeWork»>
org/AggregateRating»>
46
org/CreativeWork»>
org/AggregateRating»>
61
org/CreativeWork»>
org/AggregateRating»>
86
org/CreativeWork»>
org/AggregateRating»>
53Стихи Лермонтова о Кавказе(Стихотворения «Кавказ»,»Черкешенка» и др.)
Подобно племени Батыя,Изменит прадедам Кавказ:
Забудет брани вещий глас,
Оставит стрелы боевые… ..
И к тем скалам, где крылись вы,
Подъедет путник без боязни,
И возвестят о вашей казни
Преданья темные молвы!..
А. Пушкин.
Уж в горах солнце исчезает,
В долинах всюду мертвый сон,
Заря, блистая, угасает,
Вдали гудит протяжный звон,
Покрыто мглой туманно поле,
Зарница блещет в небесах,
В долинах стад не видно боле,
Лишь серны скачут на холмах.
И серый волк бежит чрез горы;
Его свирепо блещут взоры.
В тени развесистых дубов
Влезает он в свою берлогу.
За ним бежит через дорогу
С ружьем охотник, пара псов
На сворах рвутся с нетерпенья;
Все тихо; и в глуши лесов
Не слышно жалобного пенья
Пустынной иволги; лишь там
Весенний ветерок играет,
Перелетая по кустам;
В глуши кукушка занывает;
И на дупле как тень сидит
Полночный ворон и кричит.
Меж диких скал крутит, сверкает
Подале Терек за горой;
Высокий берег подмывает,
Крутяся, пеною седой.
Одето небо черной мглою,
В тумане месяц чуть блестит;
Лишь на сухих скалах травою
Полночный ветер шевелит.
На холмах маяки блистают;
Там стражи русские стоят;
Их копья острые блестят;
Друг друга громко окликают:
«Не спи, казак, во тьме ночной;
Чеченцы ходят за рекой!»
Но вот они стрелу пускают,
Взвилась! — и падает казак
С окровавленного кургана;
В очах его смертельный мрак:
Ему не зреть родного Дона,
Ни милых сердцу, ни семью:
Он жизнь окончил здесь свою.
В густом лесу видна поляна,
Чуть освещенная луной,
Мелькают, будто из тумана,
Огни на крепости большой.
Вдруг слышен шорох за кустами,
Въезжают несколько людей;
Обкинув все кругом очами,
Они слезают с лошадей.
На каждом шашка,
за плечами Ружье заряжено висит,
Два пистолета, борзы кони;
По бурке на седле лежит.
Огонь черкесы зажигают,
И все садятся тут кругом;
Привязанные к деревам
В лесу кони траву щипают,
Клубится дым, огонь трещит,
Кругом поляна вся блестит.
Один черкес одет в кольчугу,
Из серебра его наряд,
Уздени вкруг него сидят;
Другие ж все лежат по лугу.
Иные чистят шашки остры
Иль навостряют стрелы быстры.
Кругом все тихо, все молчит.
Восстал вдруг князь и говорит:
«Черкесы, мой народ военный,
Готовы будьте всякий час,
На жертву смерти — смерти славной
Не всяк достоин здесь из вас.
Взгляните: в крепости высокой
В цепях, в тюрьме, мой брат сидит,
В печали, в скорби, одинокой,
Его спасу иль мне не жить.
Вчера я спал под хладной мглой
И вдруг увидел будто брата,
Что он стоял передо мной —
И мне сказал: «Минуты трата,
И я погиб, — спаси меня»;
Но призрак легкий вдруг сокрылся;
С сырой земли поднялся я;
Его спасти я устремился;
И вот ищу и ночь и день;
И призрак легкий не являлся
С тех пор, как брата бледна тень
Меня звала, и я старался
Его избавить от оков;
И я на смерть всегда готов!
Теперь, клянуся Магометом,
Клянусь, клянуся целым светом!..
Настал неизбежимый час,
Для русских смерть или мученье
Иль мне взглянуть в последний раз
На ярко солнце восхожденье».
Умолкнул князь.
И все трикратно Повторили его слова:
«Погибнуть русским невозвратно
Иль с тела свалится глава».
Восток, алея, пламенеет,
И день заботливый светлеет.
Уже в селах кричит петух;
Уж месяц в облаке потух.
Денница, тихо поднимаясь,
Златит холмы и тихий бор;
И юный луч, со тьмой сражаясь,
Вдруг показался из-за гор.
Колосья в поле под серпами
Ложатся желтыми рядами.
Все утром дышит; ветерок
Играет в Тереке на волнах,
Вздымает зыблемый песок.
Свод неба синий тих и чист;
Прохлада с речки повевает,
Прелестный запах юный лист
С весенней свежестью сливает.
Везде, кругом сгустился лес,
Повсюду тихое молчанье;
Струей, сквозь темный свод древес
Прокравшись, дневное сиянье
Верхи и корни золотит.
Лишь ветра тихим дуновеньем
Сорван листок летит, блестит,
Смущая тишину паденьем.
Но вот, приметя свет дневной,
Черкесы на коней садятся,
Быстрее стрел по лесу мчатся,
Как пчел неутомимый рой,
Сокрылися в тени густой.
О, если б ты, прекрасный день,
Гнал так же горесть, страх, смятенья,
Как гонишь ты ночную тень
И снов обманчивых виденья!
Заутрень в граде дальний звон
По роще ветром разнесен;
И на горе стоит высокой
Прекрасный град, там слышен громкий
Стук барабанов, и войска,
Закинув ружья на плеча,
Стоят на площади. И в параде
Народ весь в праздничном наряде
Идет из церкви. Стук карет,
Колясок, дрожек раздается;
На небе стая галок вьется;
Всяк в дом свой завтракать идет;
Там — тихо ставни растворяют;
Там по улице гуляют
Иль идут войско посмотреть
В большую крепость. Но чернеть
Уж стали тучи за горами,
И только яркими лучами
Блистало солнце с высоты;
И ветр бежал через кусты.
Уж войско хочет расходиться ,
В большую крепость на горе;
Но топот слышен в тишине.
Вдали густая пыль клубится.
И видят, кто-то на коне
С оглядкой боязливой мчится.
Но вот он здесь уж, вот слезает;
К начальнику он подбегает
И говорит: «Погибель нам!
Вели готовиться войскам;
Черкесы мчатся за горами,
Нас было двое, и за нами
Они пустились на конях.
Меня объял внезапный страх;
Насилу я от них умчался;
Да конь хорош, а то б попался».
Начальник всем полкам велел
Сбираться к бою, зазвенел
Набатный колокол; толпятся,
Мятутся, строятся, делятся;
Вороты крепости сперлись.
Иные вихрем понеслись
Остановить черкесску силу
Иль с славою вкусить могилу.
И видно зарево кругом;
Черкесы поле покрывают,
Ряды, как львы, перебегают;
Со звоном сшибся меч с мечом;
И разом храброго не стало.
Ядро во мраке прожужжало,
И целый ряд бесстрашных пал;
Но все смешались в дыме черном.
Здесь бурный конь с копьем вонзенным,
Вскочивши на дыбы, заржал,
Сквозь русские ряды несется,
Упал на землю, сильно рвется,
Покрывши всадника собой,
Повсюду слышен стон и вой.
Пушек гром везде грохочет;
А здесь изрубленный герой
Воззвать к дружине верной хочет;
И голос замер на устах.
Другой бежит на поле ратном;
Бежит, глотая пыль и прах;
Трикрат сверкнул мечом булатным,
И в воздухе недвижим меч;
Звеня, падет кольчуга с плеч;
Копье рамена прободает,
И хлещет кровь из них рекой.
Несчастный раны зажимает
Холодной, трепетной рукой.
Еще ружье свое он ищет;
Повсюду стук, и пули свищут;
Повсюду, слышен пушек вой;
Повсюду смерть и ужас мещет
В горах, и в долах, и в лесах;
Во граде жители трепещут;
И гул несется в небесах.
Иный черкеса поражает;
Бесплодно меч его сверкает.
Махнул еще; его рука,
Подъята вверх, окостенела.
Бежать хотел. Его нога
Дрожит недвижима, замлела;
Встает и пал. Но вот несется
На лошади черкес лихой
Сквозь ряд штыков; он сильно рвется
И держит меч над головой;
Он с казаком вступает в бой;
Их сабли остры ярко блещут;
Уж лук звенит, стрела трепещет;
Удар несется роковой.
Стрела блестит, свистит, мелькает
И вмиг казака убивает.
Но вдруг, толпою окружен,
Копьями острыми пронзен,
Князь сам от раны издыхает;
Падет с коня — и все бегут
И бранно поле оставляют.
Лишь ядры русские ревут
Над их, ужасно, головой.
Помалу тихнет шумный бои.
Лишь под горами пыль клубится.
Черкесы побежденны мчатся,
Преследоваемы толпой
Сынов неустрашимых Дона,
Которых Рейн, Лоар и Рона
Видали на своих брегах,
Несут за ними смерть и страх.
Утихло все: лишь изредка
Услышишь выстрел за горою;
Редко видно казака,
Несущегося прямо к бою,
И в стане русском уж покой.
Спасен и град, и над рекой
Маяк блестит, и сторож бродит,
В окружность быстрым оком смотрит
И на плече ружье несет.
Лишь только слышно: «Кто идет»,
Лишь громко «слушай» раздается;
Лишь только редко пронесется
Лихой казак чрез русский стан.
Лишь редко крикнет черный вран
Голодный, трупы пожирая;
Лишь изредка мелькнет, блистая,
Огонь в палатке у солдат.
И редко чуть блеснет булат,
Заржавый от крови в сраженье,
Иль крикнет вдруг в уединенье
Близ стана русский часовой;
Везде господствует покой.
Стихи. Литература. Поэзия. Михаил Юрьевич Лермонтов.
ПОЭЗИЯАнгел
По небу полуночи ангел летел И тихую песню он пел; И месяц, и звезды, и тучи толпой Внимали той песне святой. Он пел о блаженстве безгрешных духов Под кущами райских садов; О боге великом он пел, и хвала Его непритворна была. Он душу младую в объятиях нес Для мира печали и слез, И звук его песни в душе молодой Остался, - без слез, но живой. И долго на свете томилась она, Желанием чудным полна; И звуков небес заменить не могли Ей скучные песни земли.
К*
Я не унижусь пред тобою; Ни твой привет, ни твой укор Не властны над моей душою. Знай: мы чужие с этих пор. Ты позабыла: я свободы Для заблужденья не отдам; И так пожертвовал я годы Твоей улыбке и глазам, И так я слишком долго видел В тебе надежду юных дней И целый мир возненавидел, Чтобы тебя любить сильней. Как знать, быть может, те мгновенья, Что протекли у ног твоих, Я отнимал у вдохновенья! А чем ты заменила их? Быть может, мыслию небесной И силой духа убежден, Я дал бы миру дар чудесный, А мне за то бессмертье он? Зачем так нежно обещала. Ты заменить его венец, Зачем ты не была сначала, Какою стала наконец! Я горд!.. прости! люби другого, Мечтай любовь найти в другом; Чего б то ни было земного Я не соделаюсь рабом. К чужим горам под небо юга Я удалюся, может быть; Но слишком знаем мы друг друга, Чтобы друг друга позабыть. Отныне стану наслаждаться И в страсти стану клясться всем; Со всеми буду я смеяться, А плакать не хочу ни с кем; Начну обманывать безбожно, Чтоб не любить, как я любил; Иль женщин уважать возможно, Когда мне ангел изменил? Я был готов на смерть и муку И целый мир на битву звать, Чтобы твою младую руку — Безумец! — лишний раз пожать! Не знав коварную измену, Тебе я душу отдавал; Такой души ты знала ль цену? Ты знала — я тебя не знал!
* * *
На севере диком стоит одиноко На голой вершине сосна И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим Одета, как ризой, она. И снится ей всё, что в пустыне далекой - В том крае, где солнца восход, Одна и грустна на утесе горючем Прекрасная пальма растет.
Узник
Отворите мне темницу, Дайте мне сиянье дня, Черноглазую девицу, Черногривого коня. Я красавицу младую Прежде сладко поцелую, На коня потом вскочу, В степь, как ветер, улечу. Но окно тюрьмы высоко, Дверь тяжелая с замком; Черноокая далеко, В пышном тереме своем; Добрый конь в зеленом поле Без узды, один, по воле Скачет, весел и игрив, Хвост по ветру распустив... Одинок я - нет отрады: Стены голые кругом, Тускло светит луч лампады Умирающим огнем; Только слышно: за дверями Звучно-мерными шагами Ходит в тишине ночной Безответный часовой.
Дума
Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее - иль пусто, иль темно, Меж тем, под бременем познанья и сомненья, В бездействии состарится оно. Богаты мы, едва из колыбели, Ошибками отцов и поздним их умом, И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, Как пир на празднике чужом. К добру и злу постыдно равнодушны, В начале поприща мы вянем без борьбы; Перед опасностью позорно-малодушны, И перед властию - презренные рабы. Так тощий плод, до времени созрелый, Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз, Висит между цветов, пришлец осиротелый, И час их красоты - его паденья час! Мы иссушили ум наукою бесплодной, Тая завистливо от ближних и друзей Надежды лучшие и голос благородный Неверием осмеянных страстей. Едва касались мы до чаши наслажденья, Но юных сил мы тем не сберегли; Из каждой радости, бояся пресыщенья, Мы лучший сок навеки извлекли. Мечты поэзии, создания искусства Восторгом сладостным наш ум не шевелят; Мы жадно бережем в груди остаток чувства - Зарытый скупостью и бесполезный клад. И ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви, И царствует в душе какой-то холод тайный, Когда огонь кипит в крови. И предков скучны нам роскошные забавы, Их добросовестный, ребяческий разврат; И к гробу мы спешим без счастья и без славы, Глядя насмешливо назад. Толпой угрюмою и скоро позабытой Нам миром мы пройдем без шума и следа, Не бросивши векам ни мысли плодовитой, Ни гением начатого труда. И прах наш, с строгостью судьи и гражданина, Потомок оскорбит презрительным стихом, Насмешкой горькою обманутого сына Над промотавшимся отцом.1838
Парус
Белеет парус одинокой В тумане моря голубом!.. Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном?.. Играют волны - ветер свищет, И мачта гнется и скрыпит... Увы! он счастия не ищет И не от счастия бежит! Под ним струя светлей лазури, Над ним луч солнца золотой... А он, мятежный, просит бури, Как будто в бурях есть покой!
И скучно и грустно
И скучно и грустно, и некому руку подать В минуту душевной невзгоды... Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?.. А годы проходят - все лучшие годы! Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда, А вечно любить невозможно. В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа: И радость, и муки, и всё там ничтожно... Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг Исчезнет при слове рассудка; И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг - Такая пустая и глупая шутка...
* * *
Как часто, пестрою толпою окружен,
Когда передо мной, как будто бы сквозь сон,
При шуме музыки и пляски,
При диком шепоте затверженных речей,
Мелькают образы бездушные людей,
Приличьем стянутые маски,
Когда касаются холодных рук моих
С небрежной смелостью красавиц городских
Давно бестрепетные руки, -
Наружно погружась в их блеск и суету,
Ласкаю я в душе старинную мечту,
Погибших лет святые звуки.
И если как-нибудь на миг удастся мне
Забыться, - памятью к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей;
И вижу я себя ребенком, и кругом
Родные всё места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей;
Зеленой сетью трав подернут спящий пруд,
А за прудом село дымится - и встают
Вдали туманы над полями.
В аллею темную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и желтые листы
Шумят под робкими шагами.
И странная тоска теснит уж грудь мою;
Я думаю об ней, я плачу и люблю,
Люблю мечты моей созданье
С глазами, полными лазурного огня,
С улыбкой розовой, как молодого дня
За рощей первое сиянье.
Так царства дивного всесильный господин -
Я долгие часы просиживал один,
И память их жива поныне
Под бурей тягостных сомнений и страстей,
Как свежий островок безвредно средь морей
Цветет на влажной их пустыне.
Когда ж, опомнившись, обман я узнаю
И шум толпы людской спугнет мечту мою,
На праздник незванную гостью,
О, как мне хочется смутить веселость их
И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!..1840Родина
Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Но я люблю - за что, не знаю сам -
Ее степей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек ее, подобные морям;
Проселочным путем люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень.
Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.
С отрадой, многим незнакомой,
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.Кинжал
Люблю тебя, булатный мой кинжал,
Товарищ светлый и холодный.
Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
На грозный бой точил черкес свободный.
Лилейная рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза - жемчужина страданья.
И черные глаза, остановясь на мне,
Исполненны таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.
Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
И страннику в тебе пример не бесполезный:
Да, я не изменюсь и буду тверд душой,
Как ты, как ты, мой друг железный.1838* * *
Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ, И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ. Быть может, за стеной Кавказа Сокроюсь от твоих пашей, От их всевидящего глаза, От их всеслышащих ушей.
Поэт
Отделкой золотой блистает мой кинжал; Клинок надежный, без порока; Булат его хранит таинственный закал — Наследье бранного востока. Наезднику в горах служил он много лет, Не зная платы за услугу; Не по одной груди провел он страшный след И не одну прорвал кольчугу. Забавы он делил послушнее раба, Звенел в ответ речам обидным. В те дни была б ему богатая резьба Нарядом чуждым и постыдным. Он взят за Тереком отважным казаком На хладном трупе господина, И долго он лежал заброшенный потом В походной лавке армянина. Теперь родных ножон, избитых на войне, Лишен героя спутник бедный, Игрушкой золотой он блещет на стене — Увы, бесславный и безвредный! Никто привычною, заботливой рукой Его не чистит, не ласкает, И надписи его, молясь перед зарей, Никто с усердьем не читает... В наш век изнеженный не так ли ты, поэт, Свое утратил назначенье, На злато променяв ту власть, которой свет Внимал в немом благоговенье? Бывало, мерный звук твоих могучих слов Воспламенял бойца для битвы, Он нужен был толпе, как чаша для пиров, Как фимиам в часы молитвы. Твой стих, как божий дух, носился над толпой; И, отзыв мыслей благородных, Звучал, как колокол на башне вечевой, Во дни торжеств и бед народных. Но скучен нам простой и гордый твой язык, Нас тешат блёстки и обманы; Как ветхая краса, наш ветхий мир привык Морщины прятать под румяны... Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк? Иль никогда, на голос мщенья Из золотых ножон не вырвешь свой клинок, Покрытый ржавчиной презренья?..
Утес
Ночевала тучка золотая На груди утеса-великана; Утром в путь она умчалась рано, По лазури весело играя. Но остался влажный след в морщине Старого утеса. Одиноко Он стоит, задумался глубоко, И тихонько плачет он в пустыне.
* * *
Выхожу один я на дорогу; Сквозь туман кремнистый путь блестит; Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, И звезда с звездою говорит. В небесах торжественно и чудно! Спит земля в сияньи голубом... Что же мне так больно и так трудно? Жду ль чего? жалею ли о чём? Уж не жду от жизни ничего я, И не жаль мне прошлого ничуть; Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть! Но не тем холодным сном могилы... Я б желал навеки так заснуть, Чтоб в груди дремали жизни силы, Чтоб дыша вздымалась тихо грудь; Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея, Про любовь мне сладкий голос пел, Надо мной чтоб вечно зеленея Тёмный дуб склонялся и шумел.
Пророк
С тех пор как вечный судия Мне дал всеведенье пророка, В очах людей читаю я Страницы злобы и порока. Провозглашать я стал любви И правды чистые ученья: В меня все ближние мои Бросали бешено каменья. Посыпал пеплом я главу, Из городов бежал я нищий, И вот в пустыне я живу, Как птицы, даром божьей пищи; Завет предвечного храня, Мне тварь покорна там земная; И звезды слушают меня, Лучами радостно играя. Когда же через шумный град Я пробираюсь торопливо, То старцы детям говорят с улыбкою самолюбивой: "Смотрите: вот пример для вас! Он горд был, не ужился с нами: Глупец, хотел уверить нас, Что бог гласит его устами! Смотрите ж, дети, не него: Как он угрюм, и худ, и бледен! Смотрите, как он наг и беден, Как презирают все его!"
<Валерик>
(Отрывок) Я к вам пишу случайно; право, Не знаю как и для чего. Я потерял уж это право, И что скажу вам? - ничего! Что помню вас? - но, боже правый, Вы это знаете давно; И вам, конечно, всё равно. И знать вам также нету нужды, Где я? что я? в какой глуши? Душою мы друг другу чужды, Да вряд ли есть родство души. Страницы прошлого читая, Их по порядку разбирая Теперь остынувшим умом, Разуверяюсь я во всём. Смешно же сердцем лицемерить Перед собою столько лет; Добро б ещё морочить свет! Да и при том, что пользы верить Тому, чего уже больше нет?.. Безумно ждать любви заочной? В наш век все чувства лишь на срок; Но я вас помню - да и точно, Я вас никак забыть не мог! Во-первых, потому, что много И долго, долго вас любил, Потом страданьем и тревогой За дни блаженства заплатил; Потом в раскаянье бесплодном Влачил я цепь тяжёлых лет И размышлением холодным Убил последний жизни цвет. С людьми сближаясь осторожно, Забыл я шум младых проказ, Любовь, поэзию, - но вас Забыть мне было невозможно. И к мысли этой я привык, Мой крест несу я без роптанья: То иль другое наказанье? Не все ль одно. Я жизнь постиг; Судьбе, как турок иль татарин, За всё я равно благодарен; У бога счастья не прошу И молча зло переношу.
* * *
Когда волнуется желтеющая нива И свежий лес шумит при звуке ветерка, И прячется в саду малиновая слива Под тенью сладостной зеленого листка; Когда росой обрызганный душистой, Румяным вечером иль утра в час златой, Из-под куста мне ландыш серебристый Приветливо кивает головой; Когда студеный ключ играет по оврагу И, погружая мысль в какой-то смутный сон, Лепечет мне таинственную сагу Про мирный край, откуда мчится он, — Тогда смиряется души моей тревога, Тогда расходятся морщины на челе, — И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу бога...
Листок
Дубовый листок оторвался от ветки родимой И в степь укатился, жестокою бурей гонимый; Засох и увял он от холода, зноя и горя И вот, наконец, докатился до Черного моря. У Черного моря чинара стоит молодая; С ней шепчется ветер, зеленые ветви лаская; На ветвях зеленых качаются райские птицы; Поют они песни про славу морской царь-девицы, И странник прижался у корня чинары высокой; Приюта на время он молит с тоскою глубокой, И так говорит он: "Я бедный листочек дубовый, До срока созрел я и вырос в отчизне суровой. Один и без цели по свету ношуся давно я, Засох я без тени, увял я без сна и покоя. Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных, Немало я знаю рассказов мудреных и чудных", "На что мне тебя? — отвечает младая чинара, — Ты пылен и желт, — и сынам моим свежим не пара. Ты много видал — да к чему мне твои небылицы? Мой слух утомили давно уж и райские птицы, Иди себе дальше; о странник! тебя я не знаю! Я солнцем любима, цвету для него и блистаю; По небу я ветви раскинула здесь на просторе, И корни мои умывает холодное море".
* * *
Нет, не тебя так пылко я люблю, Не для меня красы твоей блистанье; Люблю в тебе я прошлое страданье И молодость погибшую мою. Когда порой я на тебя смотрю, В твои глаза вникая долгим взором: Таинственным я занят разговором, Но не с тобой я сердцем говорю. Я говорю с подругой юных дней, В твоих чертах ищу черты другие, В устах живых уста давно немые, В глазах огонь угаснувших очей.
Стихи Михаила Юрьевича Лермонтова
Михаил Юрьевич Лермонтов – один из величайших русских литераторов, преемник А.С.Пушкина, который за свою недолгую жизнь создал бесценные поэтические произведения. Он проявил себя как художник слова, обладатель огромного дарования.
Авторы, изучающие творчество Лермонтова, часто недооценивают его первые произведения. Так, например, поэма «Кавказский пленник», написанная Лермонтовым в возрасте 14 лет, считается ярким примером подражания Пушкину. Заимствованы в ней не только тема, сюжет, композиция и характеры героев, но и описание быта горцев. Многие эпизоды переписаны с небольшими изменениями. Автор поэмы очень часто сохраняет пушкинские рифмы, а иногда прямо переносит понравившиеся строфы в своё произведение.
Первые «пробы пера» Лермонтова – это, по сути, упражнение по склеиванию готовых кусков. Он перерабатывает на свой лад стихи Батюшкова, Жуковского, Козлова, Марлинского и Пушкина. Например, в поэме «Черкесы» строки с 16 по 23 взяты из «Причудницы» Дмитриева, со 103 по 112 и со 132 по 138 – из «Натальи Долгорукой» Козлова, 9 строфа – из «Освобождённой Москвы» Дмитриева, и это ещё не полный список заимствований в этом произведении.
Но упражнения юного Лермонтова-поэта – это не просто подражание любимому автору, это создание собственного произведения из отрывков чужих стихов. В дальнейшем он будет делать то же самое и со своими стихами, перерабатывая их, создавая новое из кусочков старых.
Тема поэта и поэзии
«Смерть поэта»
Знаменитое стихотворение М.Ю. Лермонтова – «Смерть поэта», написанное по поводу смерти его кумира (Пушкина), является произведением, в котором звучит голос автора-революционера. Поэт в творчестве Лермонтова – человек со страстью в сердце и твёрдой волей.
«Поэт» (1828)
В одном из ранних стихотворений – «Поэт» (1828) – Лермонтов пытается понять сущность такого явления, как вдохновение. Здесь показан образ поэта, «чарующего свет» стихами лишь под властью вдохновения, но забывающего этот «огонь небесный» в тот момент, когда вдохновение покидает его.
«Поэт» (1838)
В стихотворении «Поэт» (1838) Лермонтов сравнивает поэта с грозным некогда оружием, утратившим свою силу, превратившимся в «золотую игрушку», которая способна лишь украшать стену. Он сравнивает кинжал, висящий на стене, с поэтом, утратившим своё назначение.
«Есть речи – значенье…»
Для самого Лермонтова творчество сродни освобождению от страданий. Благодаря творчеству он стремится прийти к гармонии и вере. В стихотворении 1840 года («Есть речи – значенье…») Лермонтов утверждает, что в слове поэта есть некая сила, способная объединить людей.
«Журналист, читатель и писатель»
Однако Лермонтов чувствует, что не все разделяют его убеждения. Это можно увидеть, в частности, в стихотворении «Журналист, читатель и писатель» (1840 года), где показаны три точки зрения на процесс создания литературного произведения. Меньше всех, по мнению Лермонтова, ценят писательский труд читатели, которые замечают лишь «серую бумагу» и опечатки, а вместо силы слова видят лишь «грязную воду». Журналисты, стремясь из всего извлечь выгоду, не видят смысла в создании стихотворений, которые не приносят прибыли. Поэт, герой стихотворения, в век «позорно малодушных» людей становится жертвой общественного мнения и становится одиноким.
«Пророк»
В стихотворении «Пророк» (1841) на поэтическое творчество возлагается важная миссия. Поэт-пророк – это тот, кто готов отречься от земных благ, готов служить обществу во имя великой идеи. Но толпа не признаёт его учение, более того, она относится к поэту жестоко. Грубости и мелочности мещанской толпы Лермонтов противопоставил величественный образ природы.
Мотив одиночества
В знаменитом стихотворении М.Ю.Лермонтова «Парус» ярко выражены романтические мотивы одиночества и изгнанничества. Впоследствии эти темы в его творчестве были усилены, благодаря реалиям жизни (ссылкам на Кавказ). Примером этому могут служить строки из следующих стихотворений: «Дума» (1838 года) – «Толпой угрюмою и скоро позабытой»; «Над миром мы пройдём без шума и следа»; «Тучи» (1840) – «Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники»; «И скучно и грустно» (1840), «Выхожу один я на дорогу…» (1841) и др.
Перед читателями предстаёт не маска «разочарованности», а трагическая серьёзность признаний лирического героя. Лермонтов считает, что изъян есть не только в его поколении, но и в нём самом. Лирического героя окружает духовный вакуум, в котором даже некого любить. Жизнь кажется ему «пустой и глупой» шуткой, единственный выход из этого – «забыться и заснуть».
Исторические произведения
Не только личные темы волнуют Лермонтова. В его творчестве есть великолепные образцы произведений на тему национальной истории.
«Бородино»
Это первое стихотворение, опубликованное с согласия М.Ю.Лермонтова в «Современнике». В реалистической манере, в форме рассказа солдата – участника Бородинского боя – воссоздаются события того времени. Но в стихотворении главное отнюдь не изложение событий, а поведение людей, их героизм и сила духа.
Стихотворение лишено романтического флёра, события не приукрашены в угоду поэтической составляющей. Его можно назвать исторически достоверным.
Военные сцены
Мастерски изображены в этом произведении сцены баталий. Их можно сравнить с одами Державина или сценами из пушкинской «Полтавы», однако Лермонтов сумел найти уникальные художественные интонации, применил особую строфику.
Но и здесь Лермонтов, в лице рассказчика, упрекает своё поколение: «Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя…».
«Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова»
Это произведение – не просто стилизация фольклорного повествования, в нём воссоздан художественный образ эпохи. Народное стихосложение воссоздаётся не буквально, а условно. Да и конкретных фольклорных источников у «Песни…» не имеется. Здесь, как и в «Бородино», Лермонтов сознательно отказывается от романтической составляющей, развивая лишь историческую тематику. Характеры персонажей раскрываются через их поступки и слова.
Поэтический романтизм в произведениях
Было бы ошибочно полагать, что в творчестве М.Ю.Лермонтова нет места поэтическому романтизму. Последние кавказские поэмы: «Беглец», «Мцыри», а также его главная поэма «Демон» – тому подтверждение. Лермонтовская поэзия – это исповедь души. Стихи насыщены идеями, эмоциями и обращены к сердцу читателя. Из лирических стихотворений выросли романтические поэмы, в которых заключается повесть человеческой жизни.
«Мцыри»
Герой поэмы – юный горец, попавший в раннем возрасте в плен к русским и воспитывавшийся в грузинском монастыре, неожиданно пропадает. Спустя три дня его, умирающего, обнаружили у стен монастыря. Оказывается, он бежал в надежде отыскать родной аул, но, заблудившись, вернулся. Сюжет поэмы довольно незамысловат. Но сюжет в этом произведении не является основной составляющей. Намного важнее образ Мцыри – сильного духом человека, могучего воина, который, в попытке обрести свободу и счастье, покидает казавшиеся ему чужими монастырские стены. Но и «реальный» мир показался ему чужим: «…Я был чужой // для них навек, как зверь степной». Мцыри столкнулся с иллюзорностью мечты, которая питала его долгие годы. Оказалось, что монастырь, который герой долгие годы считал «тюрьмой» – это и есть его настоящий дом. Погибает он отнюдь не от трёхдневного голода и не от ран, полученных в схватке с барсом. Герой понимает, что в мире нет той свободы, которой он так жаждал. Это и есть та романтическая условность, в рамках которой нет реалистических мотивировок.
Предлагаем вам краткую биографию Михаила Юрьевича Лермонтова — русского поэта, прозаика, драматурга, художника, в творчестве которого удачно сочетаются гражданские, философские и личные мотивы.
В «Герое нашего времени» органично сплелись психологический, авантюрный, социальный, исповедальный романы, лучшие черты отошедшего романтизма и развивающегося реализма.
«Демон»
В этой поэме присутствует огромное многообразие словесных пейзажей. Читатели как будто своими глазами видят картины природы Кавказа, которая «цветёт и зеленеет».
«Демон, дух изгнанья», способен принимать всевозможные обличья, в том числе и романтические. После гибели Тамариного жениха, демон начинает искушать её. Девушка вынуждена уйти в монастырь, но он не оставляет её и там. В какой-то момент кажется, будто демон победил, однако «грешная душа» героини ему не достаётся. Демон терпит неудачу.
В творчестве Лермонтова сочетаются как образцы романтической поэтики, так и реалистические моменты. Это сочетание создаёт неповторимую «незавершённость» его произведений.
М.Ю.Лермонтов. Из стихотворений 1837 – 1839 гг.
БОРОДИНО [1]
«Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые?
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!»
– Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри – не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры[2]?
Не смеют что ли командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили реду́т[3].
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки –
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат, мусью́!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до карте́чи![4]»
И вот на поле грозной се́чи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафе́та[5],
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бива́к[6] открытый:
Кто ки́вер[7] чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен була́том[8],
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Ула́ны с пестрыми значками,
Драгу́ны с конскими хвостами[9],
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась – как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны –
И отступили басурманы[10].
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри – не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
1837 (стр. 80-83)
СМЕРТЬ ПОЭТА [11]
Погиб поэт! – невольник чести[12] –
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой[13]!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света[14]
Один как прежде… и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… – он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как све́точ[15], дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?.. издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что́ он руку поднимал!..
И он убит – и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый[16],
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной[17]
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок – они венец терновый[18],
Увитый ла́врами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело[19];
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шопотом насмешливых невежд,
И умер он – с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
_____
А вы, надменные потомки[20]
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда – всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники[21] разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
1837 (стр. 84–86)
УЗНИК [22]
Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня.
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.
Но окно тюрьмы высоко,
Дверь тяжелая с замком;
Черноокая далеко,
В пышном тереме[23] своем;
Добрый конь в зеленом поле
Без узды, один, по воле
Скачет весел и игрив,
Хвост по ветру распустив.
Одинок я – нет отрады:
Стены голые кругом,
Тускло светит луч лампады
Умирающим огнем;
Только слышно: за дверями,
Звучно-мерными шагами,
Ходит в тишине ночной
Безответный часовой.
1837 (стр. 89–90)
КИНЖАЛ [24]
Люблю тебя, булатный[25] мой кинжал,
Товарищ светлый и холодный.
Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
На грозный бой точил черкес свободный.
Лилейная[26] рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза – жемчужина страданья.
И черные глаза, остановясь на мне,
Исполненны таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, – то сверкали.
Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
И страннику в тебе пример не бесполезный:
Да, я не изменюсь и буду тверд душой,
Как ты, как ты, мой друг железный.
1838 (стр. 108)
ДУМА [27]
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее – иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Богаты мы, едва из колыбели,
Ошибками отцов и поздним их умом,
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом.
К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы;
Перед опасностью позорно-малодушны,
И перед властию – презренные рабы.
Так тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты – его паденья час!
Мы иссушили ум наукою бесплодной,
Тая завистливо от ближних и друзей
Надежды лучшие и голос благородный
Неверием осмеянных страстей.
Едва касались мы до чаши наслажденья,
Но юных сил мы тем не сберегли;
Из каждой радости, бояся пресыщенья,
Мы лучший сок навеки извлекли.
Мечты поэзии, создания искусства
Восторгом сладостным наш ум не шевелят;
Мы жадно бережем в груди остаток чувства –
Зарытый скупостью и бесполезный клад.
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
И предков скучны нам роскошные забавы,
Их добросовестный, ребяческий разврат;
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
Глядя насмешливо назад.
Толпой угрюмою и скоро позабытой,
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах[28] наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
1838 (стр. 113–114)
ПОЭТ [29]
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат[30] его хранит таинственный закал, –
Наследье бранного[31] востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну прорвал кольчугу[32].
Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и постыдным.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный;
Игрушкой золотой он блещет на стене –
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает…
________
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет[33]
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слав
Воспламенял бойца для битвы;
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам[34] в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой;
И отзыв мыслей благородных
Звучал, как колокол на башне вечевой[35],
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык; –
Нас тешат блестки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны…
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк[36]?
Иль никогда на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья?
1838 (стр. 118–119)
МОЛИТВА [37]
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко –
И верится, и плачется,
И так легко, легко…
1839 (стр. 127)
На буйном пиршестве задумчив он сидел… [38]
На буйном пиршестве задумчив он сидел
Один, покинутый безумными друзьями,
И в даль грядущую, закрытую пред нами,
Духовный взор его смотрел.
И помню я, исполнены печали,
Средь звона чаш, и криков, и речей,
И песен праздничных, и хохота гостей
Его слова пророчески звучали.
1839 (стр. 134)
27 июля — Wikiquote
Привет, Фрай, я … [останавливается на середине предложения, бросает многосторонние кости] … рад встрече с вами »(Гэри Гайгакс, родившийся в тот день, озвучивает себя на Futurama )
- 3 ~ MosheZadka (Обсуждение) 10:02, 25 июня 2005 г. (UTC)
- 1 121a0012 28 июня 2005 г., 02:36 (UTC) (Я никогда не видел одностороннего кристалла.)
- 1, потому что есть сотни, если не тысячи лучших цитат из Футурамы. Зарбон 14:32, 24 апреля 2008 г. (UTC)
- 1 Калки 22:33, 26 июля 2009 г. (UTC)
- 1 // Gbern3 (обсуждение) 16:07, 17 июня 2013 (UTC)
Quamquam haec Severa matromonia.- Тацит
- Однако там брак серьезный
- 3 Aphaia (очень личное предпочтение, этот день — день нашей свадьбы 😉
- 1 Zarbon 14:32, 24 апреля 2008 г. (UTC)
- 1 // Gbern3 (обсуждение) 16:07, 17 июня 2013 г. (UTC)
Игры дают вам шанс преуспеть, и если вы играете в хорошей компании, вы даже не против, если проиграете, потому что вы получил удовольствие от компании во время игры. ~ Гэри Гайгакс
Книги, которые я пишу, потому что хочу их читать, игры, потому что я хочу в них играть, и истории, которые я рассказываю, потому что лично нахожу их захватывающими.~ Гэри Гайгакс
Ой! однажды арфа Innisfail
была взвинчена до радостных нот;
Но все же он часто рассказывал сказку
О более преобладающей печали. ~ Томас Кэмпбелл
Горящими факелами и трубами,
Каждый всадник обнажил свой боевой клинок,
И в ярости каждый скакун ржал
Присоединиться к ужасному веселью.
Потом холмы раскололся громом,
Потом конь в бой устремился,
И громче молнии небес
Далеко мелькнула красная артиллерия.
~ Томас Кэмпбелл ~
- 2 Калки 22:33, 26 июля 2009 г. (UTC) с наклоном в сторону 3
- 2 Zarbon 18:25, 21 августа 2009 г. (UTC)
- 2 // Gbern3 (обсуждение) 16:07, 17 июня 2013 (UTC)
Бой углубляется. О, храбрые,
Кто к славе устремляется или в могилу!
~ Томас Кэмпбелл ~
- 2 Калки 22:33, 26 июля 2009 г. (UTC) с наклоном в сторону 3 или, в конечном итоге, 4
- 2 InvisibleSun 23:15, 26 июля 2009 г. (UTC)
- 2 Zarbon 18:25, 21 августа 2009 г. (UTC)
- 2 // Gbern3 (обсуждение) 16:07, 17 июня 2013 (UTC)
Отшельники плохо обращались с собой так же, как и они, чтобы простые люди не завидовали им блаженством, которым они наслаждались бы в небеса.~ Чезаре Павезе
- 3 Страдания, добро и небеса, важные темы в Павезе; и остроумно. Немо, 14:07, 18 января 2012 г. (UTC)
- 2 Kalki ⚚⚓︎⊙☳☶⚡ 21:35, 6 июля 2012 г. (UTC) с наклоном в сторону 3.
- 1 // Gbern3 (обсуждение) 16:07, 17 июня 2013 (UTC)
Сводная информацияКраткий обзор
ОписаниеСводкаСборник из трех альбомов со стихами и рисунками, многие из которых написаны русским поэтом Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. Альбом 1, 1808-1822 гг., Принадлежал Елизавете Аркадьевне Анненковой-Верещагиной.В него вошли стихи русских и французских поэтов. Некоторые стихи русских поэтов являются копиями; другие — автографы. Многие стихотворения снабжены карандашными аннотациями, в которых указываются поэты, написавшие их. Эти примечания были добавлены позже, и их точности нельзя доверять. Помимо стихов, в этом альбоме много рисунков, ни один из которых не приписан и не идентифицирован как произведения Лермонтова. Среди других поэтов, чьи произведения упоминаются, — Н. Вахрамеев, Иван Дмитриев, Давыдов, А. Гусельников, В.А. Жукоский, Попов, В. В. Капнист, княгиня Надежда Голицына, С. Мартынов. Альбом 2, 1831–1833 гг., Принадлежал дочери Елизаветы Александре (Александрине) Верещагиной фон Хюгель (баронесса Карл), 1810–1873 гг., Которая находилась в тех же литературных кругах, что и ее двоюродный брат Лермонтов. Помимо русских и французских стихов, есть также несколько английских стихов, отражающих интерес русских к лорду Байрону и Томасу Мурам. Одно стихотворение было идентифицировано как стихотворение Лермонтова, и есть девять его рисунков.Среди других поэтов — князь Алексей Хованский, А.С. Пушкин, Е.А. Баратынский, Оффросимофф, И. Козлов, А. Быстр, Карлхоф и Глебов. Альбом 3, 1825–1840 гг., Лелеял бывшая возлюбленная Лермонтова Варвара Лопухина еще долгое время после ее замужества с Николаем Бакметевым, который продолжал ревновать Лермонтова. В конце концов кузина Александрина завладела альбомом Варвары. В нем нет стихов, только рисунки Лермонтова акварелью, тушью и карандашом. Также включены рукопись статьи об альбомах Елены Михайловой и связанная с ней переписка.Есть еще книга М.И.Ю. Лермонтов: исследования и материалы (1979) с научными статьями по альбомам. Использование коллекцииБиблиотека редких книг и рукописей Ограничения доступаЭта коллекция не имеет ограничений. Читатель должен использовать микрофильм. Эта коллекция находится на сайте. НачисленияМатериалы могли быть добавлены в коллекцию с момента подготовки настоящего справочного пособия.Свяжитесь с [email protected] для получения дополнительной информации. Доступна альтернативная формаИмеется микрофильм. История владения и опекиПосле смерти Александры Верещагиной фон Хюгель три альбома перешли в собственность ее дочери Александрины и оставались в семье фон Хюгель до 1934 года, когда они были проданы на аукционе. Полная предыстория и описание каждого альбома см. В фотокопии статьи Елены Михайловой «Альбомы Верещагиной» RUSSIAN LITERATURE TRIQUARTERLY No.10, осень 1974 года. Непосредственный источник приобретенияИсточник приобретения — Ранее Gen Ms 118. Способ приобретения — Покупка; Регистрационный номер — М-59. О поиске помощи / обработке информацииБиблиотеки Колумбийского университета, Библиотека редких книг и рукописей Обработка информацииКаталог Кристина Хилтон Фенн 07 / — / 89. Предметные рубрикиВ этом сборнике находятся перечисленные ниже предметные рубрики.Ссылки ниже позволяют выполнять поиск в Колумбийском университете через Портал архивных коллекций и через CLIO, каталог библиотек Колумбийского университета, а также ArchiveGRID, каталог, который позволяет пользователям выполнять поиск в фондах нескольких исследовательских библиотек и архивов. Все ссылки открываются в новом окне. Жанр / ФормаТема
История / биографическая справкаБиографические / ИсторическиеРусский поэт.Эти три альбома — прекрасный образец литературных и культурных вкусов зажиточной русской семьи XIX века. Такие альбомы хранились дома, чтобы друзья могли записывать свои переживания. Известные как «Альбомы Верещагиной», только два из них действительно принадлежали семье Верещагиной, которая была дальним родственником Лермонтовых. Третий альбом принадлежал Варваре Лопухиной, двоюродной сестре Верещагиной и одной из первых возлюбленных Лермонтова. |
Мой дом. Романсы на стихи Лермонтова.К 200-летию со дня рождения поэта. Для голоса и фортепиано. Включает компакт-диск: новый (2014 г.)
Изображение запасаИздательство Композитор (СПб.), 2014 г.
Новый Состояние: новый Мягкое покрытие
Об этом товаре
Страниц: 64 Язык: Русский.Михаил Юрьевич Лихачев (р. 1963, Ленинград) музыкант, композитор, педагог, поэт, фотохудожник. Заслуженный работник культуры России. М.П. Мусоргского проходил срочную службу в Советской армии.С 1981 по 2010 год работал в ДМШ им. В. В. Андреева г. Санкт-Петербург преподавателем по классу баяна и аккордеона, с 2003 по 2010-й заместителем директора по учебно-воспитательной работе. Автор гимна Московского района Санкт-Петербурга (1999). Выпустил 10 аудиоальбомов, записал на студии выше 100 песен и инструментальных пес. Фотовы-ставки М. Лихачёва «Театр деревьев» и «Музыка для глаз», посвященные одному из создателей Павловского парка, гениальному итальянскому художнику-декоратору Петро Гонсагаосет раскрыть открытые двери.Михаил Лихачев плодотворно сотрудничает с издательством «Композитор Санкт-Петербург»: по подготовил к изданию внушительный ряд репертуарных сборников для баяна и аккордеона собственных инструментальных и общественных. Содержание Молитва (В минуту жизни трудную) Сеть, не тебя так пылко я люблю Монолог И скучно и грустно Тучки небесные К портрету Мой Демон Молитва (Я, Матер Божия) Парус Элегия Вольный и людий 971-1690 Продавец Мой дом.Задать вопрос продавцу
Библиографические данные
Заголовок: Мой дом.Романсы на стихи Лермонтова …
Издательство: Композитор (СПб.)
Дата публикации: 2014
Переплет: Мягкая обложка
Состояние книги: новый
Описание магазина
Руслания — один из крупнейших оптовых продавцов и дистрибьюторов российских книг, фильмов, музыки и периодических изданий.Компания ведет, пожалуй, самый большой в мире каталог продаж нот на русском языке. Руслания распространяет много русской продукции, в основном письменной. В ассортименте есть товары и на других языках, но основное внимание уделяется России. Благодаря узкой направленности, Руслания может предложить очень высокий уровень обслуживания как корпоративным, так и частным клиентам, интересующимся Россией.Посетить витрину продавца
Условия продажи:
Условия доставки:
Список книг продавца
Способы оплаты
принимает продавец
«Молитва», М.Ю. Лермонтов: анализ стихотворения
Даже атеистов в смутный час одиночества и печали спасает молитва. М.Ю. Лермонтов не был глубоко религиозным человеком, хотя и получил классическое религиозное воспитание, никогда не просил Господа о лучшей жизни, здоровье, благополучии, но все же мучительно молился в самые тяжелые времена, чтобы не потерять веру в свою жизнь. . Некоторые события подтолкнули поэта к написанию собственной молитвы. Это произведение заставило автора полностью переосмыслить свою жизнь, и хотя он не стал верующим, но перестал быть заядлым скептиком и атеистом.
В 1839 году, когда поэту исполнилось 25 лет, он написал стихотворение «Молитва». М.Ю. Лермонтов прожил недолгую жизнь, поэтому этот стих можно отнести к позднему периоду творчества. К этому времени Михаил Юрьевич успел побывать в ссылке, изменилось его мировоззрение, отношение к обществу и поэзии. Его произведения стали более мудрыми и философскими. Вернувшись с Кавказа корнетом лейб-гвардии, писатель переосмыслил всю свою жизнь, в которой ранее играл роль хулигана или светского льва.Он понимает, что ничего не может изменить в этом мире. Именно из-за собственного бессилия Михаил Лермонтов обращается к Богу.
«Молитва» написана после знакомства на одном из светских мероприятий с Марией Щербаковой. Михаил Юрьевич всегда был бунтарем и сначала совершал поступки, а потом осмысливал их. Кавказ его немного успокаивал, поэт был проникнут восточной мудростью, и хотя он не принимал свою судьбу, он бросал бессмысленные попытки доказать людям, что они никчемные и глупые.В Москве писатель побывал на многих светских вечеринках и откровенно наслаждался вниманием, которое его особа вызвала у представителей красивой статьи. Несмотря на большое количество поклонниц, М.Ю. Лермонтов обратил внимание на скромную и юную Марию Щербакову.
Молитва — это спасение человека в самые тяжелые минуты жизни. Об этом девушке рассказал Михаил Юрьевич. Она утверждала, что только в искреннем обращении к Богу он может обрести покой и равновесие. Поэт запомнил ее слова, конечно, он не ходил в храм и не читал «Псалтирь», но после разговора с Марией написал стихотворение «Молитва».«М. Ю. Лермонтов ничего не просит у Бога, не раскаивается и не занимается самобичеванием, он просто очищает свою душу от бессильной злобы, печали и тоски.
Время от времени поэта терзали сомнения продолжать ли увлекаться литературой, добиваться своих целей или все желания и стремления — это только самообман.Но были люди со схожим мировоззрением, Вяземский, Пушкин, Белинский и Михаил Юрьевич понимали, что он не один. избавиться от сомнений и обрести духовную поддержку помогла слезная молитва.
М.Ю. Лермонтов горячо с чувством раскаяния молился, чтобы очиститься от чувств и несчастных мыслей, и это действительно помогло. Поэма «Молитва» — это попытка укрепить веру в собственные силы и примириться с предопределенным судьбой путем. Лермонтов сожалеет о собственных слабостях и просит прощения за то, что скрыл за маской свои истинные чувства.
p>Фонды Президентской библиотеки иллюстрируют последний день корнета Лермонтова
27 июля отмечает М.День памяти Лермонтова, одного из самых глубоких и неразгаданных поэтов России. Многие исследователи творчества и быта поэта, чьи произведения представлены в электронном фонде Президентской библиотеки «М.Ю. Лермонтов (1814-1841)», пытаются понять, «какой сложной, загадочной душевной организацией обладал Лермонтов», молодой человек, вставший в один ряд с первыми писателями России. Среди них труд историка литературы, лермонтоведа Н. Котляревского «М.Ю. Лермонтов »(1909), книга А. Георгиевского« Лермонтов о смысле и смысле жизни »(1914),« Жизнь Лермонтова »(1939) И. Андроникова и другие раритеты. В сборник также вошли тома и периодические издания с текстами. произведений Лермонтова, биографические очерки и воспоминания, а также открытки и фотографии, на которых запечатлены памятники поэту и места, связанные с его именем.Особый интерес представляют репродукции картин и рисунков М.Ю. Лермонтова — одаренного художника-самоучки.
«О Лермонтове говорили как об избалованном ребенке из аристократической семьи, как о каком-то бездельнике, умирающем от скуки и сытости. Никто не хотел видеть, как много боролся этот человек, как много он страдал, прежде чем он решился выразить свои мысли», — М. Яновская цитирует А. Герцена в книге «М.Ю. Лермонтов: сборник материалов для школ и внешкольных учреждений» (1941).
Это довольно распространенное суждение не выдерживает критики: слабый, болезненный ребенок, болезненно привязанный к своей матери, потерял ее в трехлетнем возрасте.Умение Марии Михайловны Арсеньевой-Лермонтовой глубоко и прочно чувствовать унаследовал ее сын: он слышал, и не только по-детски слушал музыку. В альбоме «М.Ю. Лермонтов» родственник поэта говорит: «Мария Михайловна была одарена музыкальной душой. Поставив ребенка на колени, она играла на рояле, а он, прижавшись к ее голове, сидел неподвижно, звуки казались сотрясать его инфантильную душу, и слезы катились по его лицу. Мать доставляла ему необычайную нервозность ».
Талантливый юноша с обнаженными нервами, остро реагирующий на все происходящее вокруг, прославился после написанного им в день смерти Пушкина стихотворения «На смерть поэта» и прославившегося на всю Россию.
«Несколько лет назад, ища материалы для биографии Михаила Лермонтова, я увидел в архиве военного министерства« Дело о недопустимых стихах, написанных корнетом лейб-гвардии полка Лермонтова », — пишет П.Висковатый в исследовании «Лермонтов до смерти Александра Пушкина. По подлинным документам», опубликованном в первом томе «Вестника Европы» (1887 г.). «Уже тогда я делал копии самых интересных работ». Автор описывает атмосферу, царившую тогда в высшем мире: «Для отношения придворного круга к Пушкину очень характерно воспоминание камергера, князя Ц. Услышав выражение« великий Пушкин », князь заметил:« Почему? он отличный ?! Если вы говорите о камерном юнкере Пушкине, то я вам скажу, что это был человек нелепый и высокомерный; мы не любили его при дворе «.
«Лермонтов был ужасно потрясен смертью Пушкина», — продолжает Висковатый. — Он почитал перед своим гением и не принимал сочувствия высшего общества к Дантесу, которому особенно благоволили светские дамы, — это раздражало молодого поэта. Все это настолько сильно повлияло на Михаила Юрьевича, что он заболел нервным срывом. Ему даже пришла в голову идея призвать убийцу и отомстить за смерть русского таланта ».
Свое горе и негодование Лермонтов выразил в стихотворении «На смерть поэта».В книге И. Андроникова «Жизнь Лермонтова» (1939) читаем: «Стихи Лермонтова до смерти поэта переписывались десятками тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались всеми». «Они точно и сильно выразили возмущение, охватившее передовую, мыслительную Россию», — поясняет В. Мануилов в публикации «Михаил Юрьевич Лермонтов» (1945).
Правительство расценило стихотворение как призыв к мести, осознавая его социальную значимость, и Лермонтов, корнет гусарского полка, был сослан на Кавказ прапорщиками — в 30-х — начале 40-х годов XIX века туда были отправлены войска. для подавления восстания горцев.Бои в горах были жестокими. На Кавказе о Лермонтове говорили как о храбром, словно играющем со смертью.
«Я уверен, что вы получили мои письма от действующего отряда в Чечне», — написал Лермонтов своему другу А. Лопухину в послании, увековеченном в альбоме «М. Ю. Лермонтов». — Мы были заняты каждый день, и одно дело было довольно горячим, которое длилось 6 часов подряд. У нас было всего 2000 пехотинцев, а их было до 6000; и все время штыки сражаются… — Представьте, что в овраге, где было веселье, через час после дела все еще пахло кровью ».
Но подвиг не привлекал поэта в перерывах между схватками, воспевающих красоту Кавказа в стихах, прозе и поразительно точных зарисовках с натуры. «Надеюсь, дорогая бабушка, что ко мне придет прощение, и я смогу выйти на пенсию», — писал поэт Э. Арсеньевой в мае 1841 года. Лермонтов мечтал об основании собственного журнала и часто о нем говорил. с журналистом А.Краевский.
Елизавета Алексеевна Арсеньева обратилась с просьбой о помощи к начальнику жандармерии генералу А. Бенкендорфу. 24 марта 1841 г. он обратился к военному министру графу А. Чернышеву со следующим письмом: «Бабушка корнета Лермонтова, огорченная невозможностью видеться с ним постоянно, осмеливается подать свою просьбу к ногам Его Императорского. Величество за милостивый перевод ее внука в лейб-гвардии Гусарский полк, чтобы она могла спокойно наслаждаться его компанией в глубокой старости (ей уже 80 лет… »). Этот документ находится в« Дело », которое досконально изучил П. Висковатый, автор исследования« Лермонтов о смерти Александра Пушкина. По оригиналам ».
Ходатайство Бенкендорфа было удовлетворено. Лермонтов вернулся в Петербург, где наперебой приглашал его в лучшие дома на обеды и приемы. Власти раздражало такое отношение к «неблагонадежному» поэту, и было решено отправить его обратно на Кавказ.
В с.В книге Котляревского «М.Ю. Лермонтов» (1909 г.), выдержавшей к концу 1915 г. пять переизданий, есть такие строчки: «Из всех людей, стоящих в авангарде общества, никто не так безоружен перед этическими вопросами жизни, как поэт, этот признанный любимец удачи. Ему больше всех приходится страдать от постоянного разлада идеала и реальности ».
Неоднократное изгнание героя войны на Кавказ под жестким давлением официальных структур было вопиющей несправедливостью.По словам А. Герцена, поэт отправился на Кавказ «навстречу роковому предвидению скорого финала». И случилось это ранним утром у подножия горы Машук: однополчанин корнета Лермонтова Николай Мартынов, зря вызвавший поэта на дуэль, произвел смертельный выстрел и … оставил его умирать на тропе, которая сбежал с холма в город Пятигорск. Не промахнулся и майор, выстреливший вторым …
Лермонтов Михаил (Юрьевич). — Бесплатная онлайн-библиотека
Страница / Ссылка:
URL страницы: HTML-ссылка: Стихи Михаила Юрьевича Лермонтова World Poetry Database: Стихи Михаила Юрьевича ЛермонтоваСтихи Михаила Юрьевича Лермонтова
Медитация
С грустью смотрю на наше нынешнее поколение!
Их будущее кажется таким пустым, темным и холодным,
Под тяжестью сознательного колебания,
В безделье застаивается, стареет.
Мы получили, едва закончив отлучение,
Ошибки наших производителей, их медлительность,
И жизнь нас угнетает, ровная дорога без смысла,
Инопланетный пир, на котором мы ужинали.
Т’вард добро и зло постыдно безразлично
Мы увядаем без боя, когда начинаем гонку жизни;
Когда нам угрожает опасность — неблагородное отсутствие смелости,
Перед высокими — презренными и низкими.
Сморщенный плод, созревший раньше своего часа,
Никакого удовольствия на вид и никакого удовольствия на вкус,
Там незнакомец-сирота, он висит рядом с цветком —
Время его полного цветения — его время падать и растрачиваться.
Ибо мы высушили мозги бесплодными домыслами,
Скрывая зависть от друзей и тех, кто о
Звонкий голос высоких устремлений
И страсти благородные, подорванные сомнением.
Наши губы едва коснулись чаши наслаждения,
Но молодую силу мы не сохранили;
От каждой радости, которую мы нашли, в страхе насыщения,
Мы взяли лучшее и больше никогда не приезжали.
Мечты о поэзии, чистом искусстве и его творчестве
С его сладким экстазом наши чувства не двигаются;
Жадно сохраняем остатки сенсации —
Выкопанный глубоко и скупо, бесполезная сокровищница.
И мы оба любим и ненавидим случайно, без убеждения,
Мы не приносим жертв ради злого умысла или ради добра,
В наших душах царит какой-то холодок,
Где пламя зажигает кровь.
Игры наших предков мы считаем скучной историей,
Их бесхитростные мальчишеские беспутные распутства;
Спешим в могилу несчастные, без славы,
С последним насмешливым взглядом назад.
Мрачная толпа — это мы, осужденные и скоро забытые,
Мы проходим по миру в тишине, без следа,
Нет мыслей, которые могли бы приносить плоды веками нерожденными,
Никакого гения, вдохновляющего гонку.
Наш прах получит суровое и справедливое изображение,
Потомство насмехается искусными и пренебрежительными стихами,
Проклятие горечи сыновей за их предательство
Расточительным кошельком собственного отца.
Родной край
Каким извращенным умилением я люблю родной край!
Мое лучшее суждение здесь не имеет значения.
Не слава, выигранная в кровавом бою,
ни тем не менее спокойным поведением, доверчивым и строгим,
ни еще освященных веками обрядов или переданных традиций;
никто не может побудить мою душу к радостным видениям.
А еще я люблю — для меня загадка —
ее унылые степи, окутанные ледяной тишиной,
ее бескрайние, покачивающиеся, покрытые лесом нагорья,
весенние паводки, обильные, как море;
Люблю мчаться по узкой проселочной дороге
и, медленно всматриваясь в темноту впереди
вздыхая о ночлеге, взгляните на шоссе
распространились скорбные трепещущие огни деревень.
Я люблю пылающий дым стерни,
наваленные вагоны в степи ночью,
холм посреди желтых кукурузных полей, поднимающийся,
пара берез серебристо-блестящая.
С удовольствием еще немногие обнаружили,
Я вижу загруженное зернохранилище,
Хижина с соломенной крышей, аккуратно накрытая,
резные оконные ставни свободно распахиваются.
В праздничные ночи с нисходящей росой,
Я буду смотреть до полуночи, не бойся
танец, штампы и свистки
с бормотанием деревенских, полных пива.
Без названия
Нет, я не Байрон, это моя роль
Быть неоткрытым чудом,
Как и он, преследуемый жезл’рер,
Но с русской душой.
Я начал раньше, раньше кончил,
Мой разум никогда не достигнет такой высоты;
В моей душе, вне исправления,
Ложь о моих разбитых чаяниях:
Темный океан мне ответит, может любой
Отбросьте всю свою глубину с помощью умелого трала?
Кто объяснит меня многим?
Я… возможно, Бог? Вообще никого?
Без названия
Я
Я выхожу один в темноту.
Сквозь туман ярко светятся мостовые кремни;
Все тихо, говорит Бог, пустыня слышит,
Звезда со звездой собирается в ночи.
II
Небеса над головой открывают торжественное чудо;
Бледно-голубое сияние окутывает спящую землю …
Почему я должен мучиться, разрывать на части —
Старые сожаления? или ожидание рождения?
III
Нет, от жизни не жду,
Никаких печальных воспоминаний,
Я ищу мира, освобождения;
Я желаю забвения, сна…
IV
Не то, что сон кладбищ, холода и ужаса:
Купальщица на вечность сохранить
Полные силы жизни все еще дремлют в моей груди,
Грудь все еще слегка вздымается, пока я сплю;
В
Ночью и днем мои соблазнительные уши,
Голоса поют сладкие мелодии любви,
Тенистые дубы вечно зеленые и улыбающиеся
Согните свои сучья и шумите близко над
Завещание
Я чувствую, что хочу побыть один
с тобой, друг, если останешься:
мое время на земле почти прошло;
по крайней мере, они так говорят.
И поедешь домой в отпуск:
заметьте … какие шансы? Верю,
по правде сказать не много
даст медные полпенни.
Если кто вас спросит …
ну вообще кто угодно …
скажи им, куда летела пуля
прямо через грудь, один мяч:
«С честью умер за царя»
— и скажите, какие у нас плохие хирурги —
«и к его жилищу
он послал свое приветствие.»
Скорее всего, вы обнаружите, что мой старый папа
и мать оба мертвы …
Я бы не хотел их огорчать
или послать им слезы пролить;
но если вы обнаружите, что с ними все в порядке,
просто скажу, что у меня нет времени писать,
полк боевой
и жаловаться бесполезно.
У них там есть соседка?
Бог знает сколько времени назад
мы расстались! … Ей наплевать
спросить тебя.. Отпусти,
Скажи ей правду, не упускай ничего,
не нужно жалеть пустое сердце;
она там прольет слезу …
но для нее это ничего не значит!
Молитва
В самый тяжелый момент жизни, когда
переполнено скорбящее сердце,
самая могущественная молитва
Звоню и повторяю.