Гете невозможно всегда быть героем но всегда можно оставаться человеком: Помогите пожалуйста срочно написать сочинение на тему: «Невозможно всегда быть героем ,но

Содержание

Невозможно всегда оставаться героем, но всегда можно оставаться человеком.

на тему герой — цитаты, афоризмы, высказывания, фразы

Афоризмы, цитаты, высказывания, фразы на тему герой.

И в нижнем звании бывают герои.
Суворов

Геройство — это мой род занятий.

Дали

Благость и милосердие потребны героям.
Суворов

Герои никому не нужны. Особенно в России.
Шнуров

В настоящей трагедии гибнет не герой – гибнет хор.
Бродский

Быть героем — значит сражаться и против всесильной судьбы.
Стефан Цвейг

Стремление к истине — единственное занятие,достойное героя.
Бруно

Если хочешь стать героем рабочего класса, следуй моему примеру.
Джон Леннон

Убив один раз, человек становится негодяем, тысячу раз — героем.
Чарли Чаплин

Безумными могут быть приключения; герой же должен быть разумным.
Честертон

Истинный героизм состоит в том, чтобы быть выше злосчастий жизни.

Наполеон I

Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком.
Гёте

Лучше достойная и героическая смерть,чем недостойный и подлый триумф.
Бруно

Наука есть наилучший путь для того,чтобы сделать человеческий дух героическим.
Бруно

Если б я был похож на героя своих текстов, вряд ли бы дожил до сегодняшнего дня.
Шнуров

Истинный герой играет во время сражения шахматную партию независимо от ее исхода.
Наполеон I

Герои должны умирать. Если они выживают, то становятся скучнейшими людьми на свете.
Ремарк

Герой — это тот, кто восстает против фактов бытия и, как нам кажется, побеждает их.

Джим Моррисон

Ты мог быть героем, но не было повода быть. Ты мог умереть, если б знал, за что умирать.
Цой

Дети героя далеко не всегда бывают героями; еще менее вероятно, что героями будут внуки.
Эмерсон

Ни один человек не может быть героем для своего лакея. Не потому, что герой — не герой, а потому что лакей — только лакей.
Гегель

Решения, принятые сгоряча, всегда представляются нам необычайно благородными и героическими, но, как правило, приводят к глупостям.
Энгельс

Все в мире покроется пылью забвенья, лишь двое не знают ни смерти, ни тленья: лишь дело героя да речь мудреца проходят столетья, не зная конца.

Фирдоуси

Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идет в счет. Героизм — это добрая воля к абсолютной само-погибели.
Ницше

Странно представить, чтобы война, самое дикое, что только есть, была страстью наиболее героических душ. Героизм и человеколюбие — почти одно и то же. Но стоит чувству этому немного сбиться с пути, и любящий человечество герой превращается в свирепого безумца: освободитель и хранитель делается притеснителем и разрушителем.
Шефтсбери

Супергерой нашего времени. Невозможно всегда быть героем, но… | by Paul Parshin | artsharrring

Сегодня мы, как и многие, находимся в остром ожидании очередного киноаттракциона от Marvel Studios — долгожданного кроссовера всех героев киновселенной в картине «Война Бесконечности». Ни для кого не секрет, что каждый новый проект киностудии вызывает все больший ажиотаж, поднимая планку невозможного для индустрии в целом и ежегодные финансовые сборы самой студии в частности. И давайте согласимся, что совсем неважно, какой именно народный отклик получают эти кинокартины в итоге — до тех пор, пока тема фантастических героев продолжит по-настоящему волновать публику, необходимый эффект уже будет достигнут.

Это волнение — важная особенность современной популярной культуры. Герой любой истории представляет для нас определённый образ, с которым мы так или иначе соотносим себя самих. Нам нравятся герои в чем-то похожие на нас. Нами особенно любимы те, кем мы однажды хотели бы стать. И конечно же, больше всего мы ненавидим тех, в образе которых воплощаются наши наиболее стыдные и темные качества. Именно такие границы помогают нам создавать для себя идеальный образ нас самих. Но что такое, этот «идеальный образ»? Как и сама общественная культура, определение этого образа меняется с течением времени. А ведь образы некоторых героев современных кинокомиксов были созданы 20, 30, а некоторые — 90 лет назад, и развиваются перед глазами зрителей с этих самых пор, соответствуя при этом меняющемуся “идеальному образу” человека в обществе.

Как зарождались и менялись наши любимые герои, и что говорят о нас самих сегодняшние кумиры общественности — давайте попробуем разобраться вместе.

Герои современных мифов

Кончено, само понятие Сверхчеловека не было новаторским во времена появления первых супергероев. Еще в 1883 Ниццше описывал концепцию о сверхчеловеке (Ubermensch), теоретическом образе человека на пике личностных возможностей, обладающим, по убеждению философа, достаточным правом для внесения необходимых изменений в жизненный уклад других, менее развитых людей (Untermensch). Эта теория впоследствии была взята за основу нацисткой доктрины сверх-расы и стала идеологическим кнутом всей мировой культуры современности. Одним из инструментов идеологической борьбы США против этой доктрины и стала попытка переосмыслить образ сверхчеловека, вдохнув в него идею о всеобщей свободе и справедливости на страницах первых зарождающихся комикс-серий.

Рождение супергероики — первый номер Action Comics, 1938

Удивительная история связана с появлением самого первого из таких героев. В далеком 1930 году из под пера двух молодых евреев — иммигрантов на свет появляется Супермен. Он был такой же как и они: пришелец, чей дом был разрушен, но чьей воли было достаточно, чтобы менять мир к лучшему. И конечно, впоследствии образ Супермена идеально подошел и для современника-американца вообще — такого же пришельца в чужой земле, так же преисполненного амбициями по созданию лучшего нового мира. Это обрекло на успех не только самого Супермена, но и других не менее известных нам теперь героев, созданных на волне неожиданного успеха комиксов. Все эти образы отвечали требованиям времени — сначала они боролись с преступностью в период Великой Депрессии и тем самым воплощали образ единой истины и порядка во времена неопределенности и упадка. Затем, они боролись с фашизмом в период Второй мировой войны — вновь отделяя образ единой (американской) правды от идеи неправедного внешнего врага. И если изначально комиксы создавались с целью подъема национального духа внутри страны, впоследствии они достигли линий фронта и стали одним из привычных источников боевой мотивации американских солдат. Капитан Америка для них был образом идеального воина — защитника свободы и правды, а Чудо Женщина — образом идеальной полевой медсестры, протягивающей руку помощи в самый подходящий момент.

Так, герои комиксов стали для современников такими же мифологическими образами, какими традиционно являлись боги из мифов Древней Греции (немного больше о «современных богах», читайте в одном из наших прошлых лонгридов). Они, чаще всего, однополярны, выражают простую и последовательную идеологию и модель поведения. Если герой добрый, то определенно самый честный и благодетельный, а если злой, то самый порочный и разрушительный. Все это органично укладывалось в рамки культуры модерна 20-го века, постулирующей существование единой и универсальной правды, переданной в этом случае посредством величественных образов супергероев.

Анти-герой в отражении

Но все изменилось в конце 20-го — начале 21-го века, когда(как мы уже разбирали в одном из наших лонгридов) убеждения о существующем едином мировом порядке стали приходить в упадок. Мир перестал быть полярным и в обществе стерлись границы, которые раньше отделяли образ “плохих” от “хороших”. В отличие от прежнего подхода, популярная культура стала чаще обращаться к Реализму относительно темных или недоработанных сторон жизни общества, что в последствии трансформировало образ героев, которых мы ставим перед собой в образец. Теперь наши герои — не просто стремятся делать доброе дело, но часто сбиваются на этом пути из-за собственных страстей и недостатков. Новый супергерой нашего времени — это чаще всего антигерой, больше похожий на нас самих — ведь он находится в поиске истины, и мы, как зрители его пути, готовы готовы стать его спутниками и находить что-то новое и для своей жизни.

Именно поэтому, например, режиссер Стивен Спилберг недавно заявил, что жанр супергероического кино однажды постигнет та же участь, что и фильмы в жанре вестерн. Основная идея этого утверждения заключается в том, что трафаретность образов добра и зла, отражаемых в таких произведениях со временем имеет все меньше отношения к реальности. Все чаще в кинофильмах мы видим как довольно противоречивых героев, так и довольно импонирующих и человечных злодеев. Так, обращаясь к этой идее, авторы “Хранителей”, например, проводят уникальный эксперимент по переосмыслению психологии супергероя, даже развенчивают этот образ, показывая нежизнеспособность его абсолютизма. Известный эксперимент другого рода, герой Дедпул — это и вовсе лучшее представление нового, пост-модернового супергероя, который не просто совмещает в себе героизм и весь возможный грязный реализм, но и вовсе находится в “мета-уровне”, ломая четвертую стену и обращаясь к зрителю напрямую.

Результаты этого движения в сторону от традиционных образов мы видим и в несостоятельности образа Супермена в фильме “Лига Справедливости” — слишком конформный, абсолютно сильный и правильный герой не удивляет нас, не дает нам найти с ним что-то общее. И напротив, в новом образе стареющего супергероя в фильме “Логан”, пьяницы Джессики Джонс в сериале Netflix или неопрятного, утратившего свой прежний путь Капитана Америки в “Войне бесконечности” мы видим себя самих — находящихся в таком же поиске истинного пути, как и герои, образом которых мы вдохновляемся.

Какой же шаг в определении идеального героического образа будет следующим? Станут ли наши герои еще депрессивнее или наоборот найдут новую точку равновесия? Об этом мы с вами узнаем позже, но частично — поймем на сеансах “Войны Бесконечности” уже с сегодняшнего дня.

А в качестве традиционного напутственного слова хочется сказать следующее. Обязательно найдите для себя свой собственный героический образ, который станет для вас не только культурным ориентиром, но и будет вдохновлять вас на новые свершения. Но вместе с этим никогда не забывайте, что соответствовать этому образу — не всегда означает быть счастливым. Гораздо важнее быть своим собственным героем — и в равной степени оценивать и свои недостатки, и свои “суперсилы”. Поэтому позвольте себе быть собой, продолжая двигаться вперед.

И будьте лучшей версией себя уже сегодня или даже уже сейчас.

…Assemble!

Источники:

Литературная гостиная «Иоганн Вольфганг фон Гёте: жизнь и творчество»

Стихи должны быть превосходны,
Иль лучше не писать совсем.

(И.В.Гёте)

И.В. Гёте — самый влиятельный немецкий поэт и писатель, философ и ученый, одна из ключевых фигур европейской культуры. Произведения Гёте бессмертны и носят философский характер, они признаны шедеврами мировой литературы, переведены на множество языков.

В 2019 году отмечается 270 лет со дня рождения И.В. Гёте. Это событие не осталось без внимания студентов и преподавателей кафедры лингвистического образования и межкультурной коммуникации. 21 мая была организована «Литературная гостиная», посвященная жизни и творчеству поэта.

Участниками мероприятия стали студенты 2-4 курсов направленности «Иностранные языки», изучающие немецкий язык в качестве одного из профилей. Главные действующие лица, студенты группы Б-6041, продемонстрировали искусство декламации и актерское мастерство, приняв участие в фонетическом конкурсе, который стал также своеобразным итогом изучения дисциплины «Практическая фонетика немецкого языка».

Вниманию зрителей была представлена театрализованная постановка, основанная на сюжете баллады «Erlkönig» (лесной царь). Автором идеи и режиссером-постановщиком стала Полина Ярославцева, ей удалось гармонично объединить в представлении известные произведениях И.В. Гёте различных жанров. Студенты, для которых это было конкурсным домашним заданием, не только декламировали и инсценировали эти произведения, но даже пели их и танцевали.

Особое внимание было уделено главному труду И.В. Гёте, философской драме «Фауст», над которой автор работал на протяжении шестидесяти лет своей жизни. Участникам конкурса пришлось проявить умение импровизации, представив на суд зрителей и жюри драматизацию одного из фрагментов гениального произведения.

Ещё одним испытанием стало фонетическое чтение цитат из произведений поэта, ставших крылатыми выражениями и поражающих глубоким смыслом и мудростью. Они и сегодня не потеряли своей актуальности: «Есть люди, которые никогда не ошибаются, потому что не хотят делать»; «Кто не знает чужих языков, не знает ничего о своем»; «Гораздо легче найти ошибку, чем истину»; «Из двух ссорящихся более виноват тот, кто умнее»; «Молодость — недостаток, который быстро проходит»; «Дурное настроение есть одна из разновидностей лени»; «Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком»; «Мужчины стареют, а женщины меняются» …

Жюри конкурса, студенты группы Б-5041, определили победителей и призёров фонетического конкурса. Таким образом, третье место досталось Хасановой Алёне, представившей произведение «Gefunden» («Находка»), второе место заняла Ярославцева Полина со стихотворением «Neue Liebe, neues Leben» («Новая любовь, новая жизнь»), а первое место бесспорно было отдано Мельниковой Вере. Стихотворение «Der Fischer» («Рыбак») прозвучало из её уст удивительной сказкой, которая поразила зрителей и жюри конкурса своей особой проникновенностью.

Завершающим этапом «Литературной гостиной» стала викторина «J.W. Goethe: sein Leben und Schaffen». Лучшими знатоками жизни и творчества великого немецкого писателя стали Наталья Тупицына (группа Б-6041), Курченко Арина (группа Б-6041), Баталина Анна (группа Б-7041).

Участники и зрители получили положительные впечатления от представления, знакомство с творчеством великого поэта позволило осмыслить мощь и многогранность его таланта, восхититься мудростью, трудолюбием и целеустремленностью.

«Вне зависимости от того, о чем Вы мечтаете – начинайте над этим работать! И тогда в Вашей жизни начнут происходить самые настоящие чудеса!» — таков принцип жизни и творчества писателя, достойный уважения и подражания.

Полина Ярославцева, студентка группы Б-6041,

Хабибулина Эльвира Анваровна, доцент кафедры ЛОиМКК

2 Цитаты про мужество и героизм, афоризмы про доблесть

Бесстрашие обязательно для развития других благородных качеств. Разве можно без мужества искать истину или заботливо хранить любовь?

М. Ганди

Истинно мужественный человек должен обнаруживать робость в то время, когда на что-либо решается, должен взвесить все случайности, но при исполнении необходимо быть отважным.

Геродот

Добро потеряешь — немного потеряешь, честь потеряешь — много потеряешь, мужество потеряешь — все потеряешь.

Гёте

Отваге нельзя ни научиться, ни разучиться.

И. Гёте

Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком.

И. Гёте

В жизни всегда есть место подвигам.

М. Горький

Большая отвага заменяет большое умение.

Б. Грасиан

Отвага рождает победителей, согласие — непобедимых.

ф. Делавинь

Мужество делает ничтожными удары судьбы.

Демокрит

Мужествен не только тот, кто побеждает врагов, но и тот, кто господствует над своими страстями.

Демокрит

Излишняя смелость — такой же порок, как и излишняя робость.

В. Джонсон

Боязнь поступить позорно — мужество; таким же мужеством является и умение терпеливо переносить недостойные по отношению к нам поступки других.

Б. Джонсон

Мужество необходимо не только для отважных поступков, но и для продуктивных занятий и мышления.

А. Дистервег

Доблесть не умирает с героем, а переживает его.

Еврипид

Предусмотрительное благоразумие — вот истинная доблесть.

Еврипид

Мужество состоит не в том, чтобы смело преодолевать опасность, но в том, чтобы встречать ее с открытыми глазами.

Жан Поль

Смелость без совести подобна дикому зверю.

Р. Ингерсолл

Величайшее испытание мужества человека — потерпеть поражение и не пасть духом.

Р. Ингерсолл

Судьба всегда стоит за храбрых.

П. Кальдерой

Решительная отвага, проявленная плутом, в высшей степени опасна.

И. Кант

Страницы: 1 2 3 4 5

Быть человеком | Электронная газета «Кабардино-Балкарская правда»

7 июня, 2019 — 05:01

«Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком», – когда-то сказал Гёте. Факты проявления жестокости, мелькающие в новостях, ужасают и заставляют сомневаться в том, что среди нас достаточно людей. Но есть и случаи другого рода.
Нальчанка Лаура (имя изменено) увидела на одной из местных страниц в социальной сети Инстаграм новость о пропавшем на берегу реки малыше и призыв присоединиться к его поискам. Ночь провела в размышлениях, а утром отправилась на автовокзал, села на маршрутку и доехала до города, вблизи которого исчез ребёнок. Здесь она не была раньше никогда. На такси добралась до места сбора добровольцев.
По-настоящему летнее солнце безжалостно печёт, от реки веет сыростью и прохладой, тянет искупаться, но добровольцы видят, насколько быстрое течение. Одна из версий происшествия – малыш упал в реку во время семейного отдыха, и его унесла вода. Ищут его несколько дней – представители правоохранительных органов, чрезвычайного ведомства, водолазы, поисковики, пастухи и добровольцы. Ищут с утра до ночи. Каждый увидел где-то объявление и, отставив в сторону дела, приехал на место пропажи ребёнка. Возраст, пол и национальность значения не имеют – всех объединило желание найти маленького человека.
Владимир (имя изменено) проводит инструктаж для вновь прибывших добровольцев. Очередная группа снова будет прочёсывать лес: доподлинно не известно, что произошло на самом деле, и не был ли ребёнок похищен. Люди понимают, что могут найти его уже неживым, но надежды не оставляют. Доброволец объясняет, что делать, если цель будет достигнута – как правильно вести себя и не навредить никому. Захватив с собой воду, небольшой отряд отправляется в лес. Да, его уже обследовали, но каждого, кто приехал сюда, ведёт надежда: вдруг ребёнок найдётся? Некоторое время тщательно обследуют выбранный участок под руководством местного жителя Артура (имя изменено). Результата нет. Но поиски не заканчиваются.
Тема исчезающих детей изредка появляется в СМИ и быстро пропадает из виду. Мы не знаем статистики, мы не знаем их судеб, тяжело и больно даже представить, что ощущают их родители. Дети – самая хрупкая, беззащитная часть общества, наше будущее, которое нам необходимо уберечь, а значит, научить ребёнка простым правилам безопасности и поведения при встрече с незнакомцем, не запугивая, объяснить, откуда можно ждать опасности. Повторять правила постоянно. Не терять детей из виду во время отдыха. Объяснить, что, заблудившись, нужно остановиться, а в любой непривычной ситуации вспомнить номера родителей и позвонить им. Не отправлять детей в темноте на большие расстояния. Быть в курсе, с кем общается и чем интересуется ваш ребёнок. Не тратить время, если сын или дочка не вернулись домой вовремя и не отвечают на звонки, а начинать поиски. Видя малыша, прогуливающегося без взрослых, поинтересоваться, где его родители и всё ли в порядке. Не проходить мимо, не думать, что нас это не касается.
Пока есть люди, которые едут из других городов туда, где случилась беда, мы можем быть уверены: не всё потеряно в нашем обществе.

Вероника ВАСИНА

Поделиться новостью:

25.10.2021 — 19:35	Вести из районов Дорогами открытий В Прохладненском районе стартовал ежегодный проект «Дорогами открытий», направленный на ознакомление учащейся молодежи с особенностями ислама и православия, религиозной архитектурой и казачьей культурой.
25.10.2021 — 19:02	Чистый район Большая осенняя уборка территорий прошла 22-23 октября в поселениях Терского района. Как сообщает пресс-служба администрации района, к экологической акции «Чистый район» присоединились коллективы администраций поселений, учреждений культуры, спорта, образования, представители общественных организаций, школ.
25.10.2021 — 17:45	Нальчикские депутаты проверили, как идёт ремонт В столице Кабардино-Балкарии в рамках федеральных программ и национального проекта благоустраивают дороги и общественные пространства. Ход работ проинспектировали депутаты Совета местного самоуправления городского округа Нальчик Мулид Макаев, Аслан Темботов, Амир Ахметов, Владимир Тумов, Аюб Урусбиев, Евгения Шидакова и Мурат Нагоров.
25.10.2021 — 17:41	Дорога в школу Путь из дома для учеников школ №9 и №18 в Нальчике стал безопаснее.
25.10.2021 — 17:39	Нацпроекты помогают решать проблемы И.о. главы администрации Баксанского района Артур Балкизов проинспектировал ход реализации национальных проектов в селениях Верхний и Нижний Куркужин.

Классный час «Герои нашего времени»

Классный час «Герои нашего времени»

Цель: Способствовать формированию активной жизненной позиции.

Задачи:

1. дать представление о понятиях «герой», «подвиг», раскрыть образ героя на примерах из истории и современной жизни;

2. развивать умение составлять портрет героя, отбирать качества его характера, анализировать информацию и высказывать собственное мнение;

3. формировать представление учащихся о долге, мужестве, героизме как слагаемых внутренней красоты человека.

4. воспитывать чувства уважения, признательности к людям, совершающим героические поступки.

5. формировать у учащихся чувства гордости за героическое прошлое своей Родины.

Материально-техническое оборудование: компьютер, экран, проектор, звуковые колонки, слайды; напечатанные таблички «нашего времени», «герои»,

Для учащихся: листы для кластера, маркеры,

Высказывания: «Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком»(Гёте)

Ход мероприятия

Вступление. Как ярко светит сегодня солнце! (Несмотря на то, что погода нас не балует и на улице пасмурно, у каждого из нас есть своя погода, погода нашей души. Давайте посмотрим, какой прогноз на сегодняшний день у нас. Если на душе солнечно и без осадков, то улыбнитесь мне. А теперь улыбнитесь друг другу. Посмотрите, вы все улыбаетесь, значит, вы счастливы, спокойны, веселы, нам ничего не угрожает, и в этом есть заслуга людей, которые, порой ценою своей жизни, во имя нашего покоя и благополучия совершают подвиги.

Видеофрагмент о героях России (поет С.Михайлов)

-Как вы считаете, какая тема нашего классного часа? (высказывания ребят) Работать будем в группах, у каждой группы на столах находится рабочий лист, необходимый материал для работы. Итогом работы будет кластер по данной теме. У вас на столах лежат буквы. Соберите из них слова, и наклейте их. Прошу озвучить тему классного часа (Герои нашего времени»).

-Передо мной стоит пустой стул. Скажите, пожалуйста, кто мог бы сегодня присесть на стул и стать героем нашего классного часа.

Очень часто мы употребляем слово «герой», слышим его с экрана телевизора. Итак, я приглашаю Вас сегодня поразмышлять над вопросом «Кто он: герой нашего времени?» Кто действительно может стать героем. В какой стране рождаются и живут эти люди? Может, нужны особые условия, для того чтобы появились герои? Может, это люди особой профессии? На все эти вопросы мы и постараемся ответить сегодня.

Вам предлагаются картинки героев. Выберите 2-3 рисунка и наклейте на лист. Озвучьте. Почему вы выбрали именно эту картинку? Почему вы считаете, что на ней изображен герой?

Видеофрагмент из фильма «О героях былых времен»

Я согласна: о героях былых времён мы должны помнить всегда, но и в наше время есть люди, которыми по праву гордишься.
История 1. Все случилось за два месяца до «дембеля» Антона Буранова, солдата срочника. На полигоне произошел самопроизвольный выстрел из гранатомета. Снаряд прошел через правую руку, раздробил кость и застрял в плече. Как не разорвался – непонятно. Раненого на «скорой» в сопровождении саперов доставили в Тоцкий госпиталь. Из госпиталя срочно эвакуировали всех, кто там был. Для срочной операции подготовили кабинет на 1 этаже – поднимать раненого на 3-й, в операционную, было опасно. Хирургам разрешили провести операцию в бронежилетах и шлемах, но они решили обойтись без защиты: неудобно, да и бесполезно. При взрыве гранаты все равно погибли бы все, невзирая на бронежилеты. В любой момент граната «ВОГ-25» могла рвануть. Женщин риску решили не подвергать, вместо операционных сестер взяли врачей-мужчин. Граната находилась в теле Антона 2 часа. А после ее извлечения медики еще 5 часов боролись за жизнь Антона. Правда руку спасти так и не удалось: ее ампутировали уже в самарском госпитале. Одно неверное движение – и операционная превратилась бы в братскую могилу для шестерых – врачей, сапера капитана Джамшеда Асророва, присутствующего на операции и самого раненого. Все обошлось, медики были представлены к государственным наградам.

— Я хочу спросить вас, кого в данной ситуации мы можем назвать по праву героями наших дней?

(врачей, которые просто выполняли свой долг, самого Антона, который продолжает просто жить)

— Можете ли вы вспомнить еще какие-то случаи, когда люди проявляют особые свойства своего характера, и которых мы по праву можем назвать героями наших дней?

— В настоящее время существует специальный интернет-проект «Герои России», который рассказывает о подвигах простых людей.

-Некоторые страницы проекта мы вам сейчас озвучим (Читаем по слайдам.)

-Изучить значение слова «герой» по разным источникам, ответить на вопросы: ЧТО означает понятие «герой»? Выберите верное, на ваш взгляд, значение слова «герой» и наклейте его на лист. Озвучим определение!

— Возможность увидеть настоящий героизм представляется не часто. И не потому, что героев мало… Герой — рядом с нами, а мы его не видим, вот как бывает иногда! Герой… Мало того, герой нашего времени… Где его найти? Такова тяжёлая доля современных героев: рисковать собой и своими товарищами ради нас, будучи незамеченными

-КТО может быть героем в наше время?Слайд о Михаиле Швецове)

-Давайте определим, КАКИМИ чертами наделен настоящий герой.

Выберите 5 качеств, которые помогают совершать героические поступки. (Перечень качеств: Принципиальность, Честность, Ложная жертвенность, Самопожертвование, Смелость, Жалость, Ответственность, Доброта, Сила воли, Авторитетность, Совестливость, Безрассудство, Страх, Корысть, Трусость, Бескорыстие, Мужество,Хвастливость,Агрессивность,Стремление выделиться)Наклейте их на лист!

-Конкретных характеристик, признаков и критериев для определения героя нет, им может быть любой человек. Но определенные качества характера необходимы для совершения подвига.

Мы определили, что истинному герою присущи следующие качества:

Самопожертвование

Смелость

Сила воли

Мужество

Бескорыстие

Для псевдогероя:

Безрассудство

Корысть

Хвастливость

Стремление выделиться

Ложная жертвенность

Мы определили истинного героя, как человека, который совершает подвиг, ради спасения людей. Делают мир лучше, добрее. Это истинные герои: Гагарин, первый человек, покоривший космос, Януш Корчак, отказавшись от предложенной свободы, принял смерть вместе с детьми в газовой камере.

Ложные герои или псевдогерои, это те, кто совершают подвиги, спасают мир благодаря суперсиле или делают для себя, чтобы выделится. Чаще всего они совершают безрассудные поступки. Например, человек, который идет над пропастью по канату без страховки, киногерои- Бэтмен, Человек-паук.

— Общество и государство ценит героев. Героям вручают награды. Их именами называют улицы, присваивают их имена школам, улицам. Издаются книги, альбомы. Есть государственный праздник -9 декабря День Героев Отечества. Проходят «Уроки мужества».- Но есть герои, которые совершают героический поступок и даже не догадываются об этом. Сейчас я зачитаю вам небольшой рассказ, а ваша задача сказать является ли мальчик героем и объяснить, почему вы так думаете.

История 2. Один мальчик неполных шести лет очень ждал маленькую сестрёнку. Сестрёнка родилась в срок, но с очень большими проблемами. Срочно потребовалась кровь редкой группы для переливания новорожденной, которую удобней всего было взять у старшего братишки. Родители спросили малыша:
– Ты смог бы отдать свою кровь для маленькой сестрёнки?
Мальчик стал не по-детски серьёзным, задумался и потом сказал:
– А это поможет ей остаться живой?
– Да, тогда она будет жить.
– А можно я подумаю до вечера?
– Конечно, можно.
Вечером малыш решительно объявил:
– Я согласен.
Когда в больнице у мальчика взяли кровь, он выглядел очень напуганным. Медсестра заботливо укрыла его одеяльцем:
– Ты молодец! Полежи пока.
– Тётя, а через сколько минут я умру?
Оказалось, мальчик думал, что нужна вся его кровь и, отдав её, он сразу умрёт. И он решился умереть ради долгожданной сестры. (Обсуждение с группами — 2-3 группы, согласование, все ли согласны)

(-Часто приходится слышать, что наше время — это время циничных, равнодушных, эгоистичных людей. «Моя хата с краю, ничего не знаю» — слова, ставшие жизненным правилом большинства современников. Но рядом с нами живут обычные, ничем, казалось бы, не примечательные люди, которые в страшный час испытания, оказавшись перед выбором: спасать свою жизнь или жизни других людей,- сумели пожертвовать собой.

Мужество – это врождённое качество? Люди сразу рождаются мужественными? Нет! Не существует людей, совершенно чуждых чувству страха, и смел не тот, кто от «природы» не знает страха, а тот, кто научился подавлять в себе чувство страха, и подчинять его своей воле и долгу.
Воля – проявляется в выдержке, умении владеть собой. Не опускать руки в трудных условиях, умении подавить свои трудные мысли – эти качества сопутствуют подвигу. Быть решительным – не значит всё торопиться решить быстро, торопливо. Когда нет необходимости, не следует спешить, торопиться.

Сколько раз вы давали себе слово, например, не опаздывать на уроки, учиться на «хорошо» и «отлично», не врать, выполнять домашнюю работу (помогать маме), не грубить… Кто из вас может сказать, что у него это получалось?! Иногда считают, что волевые люди обладают каким-то особым характером, что не каждому дано быть мужественным. Это неверно. Люди, совершавшие подвиги, имели самые разные характеры)

-С готовой, с красивой душой на век

Отнюдь не рождается человек,

Не что ведь само не строится.

Уверен, что скромником и бойцом,

Отзывчивым, умницей, храбрецом

Учатся и становятся.

Согласны ли вы со сказанным в стихотворении? Герой совершает поступок. Такой поступок, на который отважится далеко не каждый, пожалуй, даже единицы.

-Так повелось со времен древней Руси мужчина считается «защитником» семьи и Отечества, и поэтому ему часто приходится совершать героические поступки, становясь на защиту слабых, на защиту страны. Какими качествами должен обладать мужчина — «защитник семьи и Отечества»?

Дети по очереди отвечают: мужчина должен быть( х–храбрость, д-доблесть, о-отвага, м-мужество, с-смелость, р-решительность, ц-целеустремлённость, ч-человеколюбие, п-порядочность, д-доброта).

— Мы с вами видим, что настоящие мужчины, чтобы стать настоящими «Героями нашего времени»,должны обладать очень многими качествами: душевными и физическими. Почему же мы «День защитника Отечества» поздравляем и мальчиков, ведь они ещё не обладают всеми качествами «настоящего мужчины»?

«Каждый мальчик наш когда-то станет доблестным солдатом

Будет сильным, ловким, смелым,

И отважным и умелым.

И поверьте нам тогда

Войн не будет никогда».

Поэтому мальчики ещё с детского возраста должны тренировать как свои физические качества: — силу, ловкость, скорость, быстроту реакции, так и качества своей души: — смелость, «отвагу», силу воли, доброту, верность в дружбе, умение управлять своей речью, желаниями и поступками, верить в свои силы.

Конкурсная программа «А ну-ка, мальчики!». Девочки будут экспертами по смелости и отваги мальчиков, то есть жюри.

2 команды мальчиков – «Смелые» и «Ловкие». Будут подниматься по ступенькам к главному званию – «Героя нашего классного часа герои нашего времени»

1. Папины инструменты(собери названия инструментов)

2.Одежда военных

Мастер-класс «Воинские звания» — Угадай звание по погонам»

Спортивные игры: «Героями не рождаются, героями становятся»

1. Танковые сражения

2. Узелки на веревочки

3. Попади снежком в цель

4. Одна фуражка на двоих

5. Защитники и разбойники

Заключение.

Оглянитесь вокруг, наверняка есть люди, которые нуждаются в вашей помощи. Не проходите мимо чужой беды. Помните, что герои живут среди нас.

В результате нашего классного часа получился вот такой кластер (каждая команда вывешивает его на доску и озвучивает «Герой нашего времени- это….». Так кто может сесть на тот стул и стать героем нашего времени???

Рефлексия. Звезда всегда была символом героизма, поэтому — Если вам понравился наш классный час, то прошу приклеить желтую звездочку на наши кластеры, если не очень – то белую звездочку.

Итог.Давайте подведем итог сегодняшнего классного часа. Гете писал: «Невозможно всегда быть героем, но всегда можно остаться человеком». Помните, о том, что в жизни всегда есть место подвигу и человеческой доброте, но путь к ним лежит через воспитание в себе чувства долга, ответственного отношения к своим обязанностям. В победе над своими слабостями и недостатками и рождается тот героический характер человека, который необходим всем, строящим прекрасную, светлую жизнь. Не стоит бездействовать в ожидании подвигов. Нужно просто жить и совершать поступки, достойные человека. Нужно думать не только о себе, но и о тех, кто с вами рядом. И мир будет ярким и красивым!

Героями не рождаются, героем может

стать каждый из нас, если будет

жить в мире с собой и другими.

Лучшие цитаты Иоганна Вольфганга фон Гете

Глубина, гениальность, непосредственность, достоинства, благородство, изобретательность, правильность голоса, чувство, проницательность, чуткость, хороший вкус, прекрасный тон, правильность, изысканность, живость, смелость, стиль, свежесть, гармония, совершенство, воображение, чистота, правильность. Величайший писатель всех времен. Самое удивительное творение Бога. Голоса: 0

Мужчины так склонны довольствоваться самым обычным; дух и чувства так легко умирают для впечатлений прекрасного и совершенного, что каждый должен изучать всеми методами, чтобы воспитать в своем уме способность ощущать эти вещи. … По этой причине нужно хотя бы каждый день слушать небольшую песенку, читать хорошее стихотворение, видеть красивую картинку и, если возможно, говорить несколько разумных слов. Голоса: 0

Основные характеристики индивидуального организма: разделять, объединять, сливаться с универсальным, пребывать в частном, трансформировать себя, определять себя, и поскольку живые существа имеют тенденцию появляться в тысяче условий, возникать и исчезать, затвердевать и таять, замерзать и течь, расширяться и сжиматься. Поскольку эти эффекты возникают вместе, любой или все могут возникнуть в один и тот же момент. Голоса: 0

Ты не сможешь, если не почувствуешь этого, если он никогда не восстанет из души и не покачивает Сердце каждого слушателя, С глубочайшей силой, простыми способами.Ты будешь сидеть вечно, склеивая вещи, Готовя тушеное мясо из чужих объедков, Дуя на жалкий огонь, Сделанный из твоей кучи умирающего пепла. Пусть обезьяны и дети хвалят твое искусство, Если их восхищение тебе по вкусу, Но ты никогда не будешь говорить от сердца к сердцу, Если только оно не поднимется из глубины твоего сердца. Голоса: 0

Когда здоровая природа человека действует как единое целое, когда он чувствует себя в мире как в великом, прекрасном, благородном и ценимом целом, когда гармоничная легкость доставляет ему чистое и свободное наслаждение, тогда вселенная, если она мог испытать себя, ликовать, достигнув своей цели, и восхищаться кульминацией своего собственного становления и сущности. Голоса: 0

Я должен более внимательно рассмотреть этот цикл хороших и плохих дней, который я нахожу внутри меня. Страсть, привязанность, стремление к действию, изобретательность, производительность — все чередуется и сохраняет свою орбиту; бодрость, бодрость, энергия, гибкость и усталость, безмятежность и желание. Ничто не нарушает цикл, потому что я веду простой образ жизни, но я все же должен найти время и порядок, в котором я вращаюсь. Голоса: 0

Мы не можем слишком быстро убедить себя, как легко можно обойтись без нас в этом мире.Какими важными персонажами мы себя представляем! Мы думаем, что только мы являемся жизнью круга, в котором мы движемся; в наше отсутствие мы воображаем, что жизнь, существование, дыхание остановятся, и, увы, пропасть, которую мы оставляем, едва заметна, так быстро она снова заполняется; нет, часто это место если не чего-то лучшего, то по крайней мере чего-то более приятного. Голоса: 0

Иоганн Вольфганг фон Гете — Школа жизни Статьи

]]>

Людям всегда было трудно произносить его имя. Британский премьер-министр XIX века Бенджамин Дизраэли однажды подвергся насмешкам в парламенте за то, что он ошибся. Если вы не говорите по-немецки, совсем не очевидно, как вы должны это говорить. Безопасная ставка — начать с жесткого g на «Гер…» и закончить на «тер»: Гер-тер.

Иоганн Вольфганг фон Гете (1749–1832) часто считался одним из главных культурных героев Европы — сравнимым с Шекспиром, Данте и Гомером. Он преуспел в самых разных областях: он написал много стихов, имел огромный успех как писатель и внес научный вклад в физиологию, геологию, ботанику и оптику.Он также был дипломатом, гуру моды, высокопоставленным государственным служащим, порнографом, главой университета, прекрасным художником, предприимчивым путешественником, директором театральной труппы и главой горнодобывающей компании. Неудивительно, что другой эрудит, Энди Уорхол, присвоил ему свой пантеон героев:

При жизни поклонников Гете впечатляли его литературные произведения. Но больше, чем любая из его книг, людей в то время впечатляло то, как он прожил свою жизнь, каким человеком он был. Жизнь была более значимой, чем книги (что помогает объяснить, почему, в отличие от Джейн Остин или Марселя Пруста, его литературные произведения относительно неизвестны).

Гете родился во Франкфурте в 1749 году. Его семья была в хорошем состоянии — это были новые деньги, заработанные за счет содержания гостиницы.

Семейный дом, в котором вырос Гете

Семья Гете: 14-летний Иоганн Вольфганг и его младшая сестра Корнелия ухаживают за домашней овцой

Родители Гете очень заботились о его образовании: в основном он получал образование дома; он писал стихи для своих друзей, посещал уроки рисования, выучил итальянский язык.Он много ходил в театр, сдружился с актрисами. Как представитель высшего класса, он публично носил меч с двенадцати лет.

Гете, Автопортрет, около 15 лет

Он учился в Лейпцигском университете, а затем получил степень магистра права в Страсбургском университете.

Он часто пропускал лекции и ходил на смотровую площадку высоко на башне близлежащего собора. Он боялся высоты. Но он заставил себя это сделать, потому что ему нравилось преодолевать препятствия — и любил вид.

Мы можем извлечь некоторые важные уроки из Гете:

One: от романтизма к классицизму в любви

Первой должной работой Гете после юридической школы был помощник в национальном трибунале, рассматривавшем дела между множеством второстепенных немецких государств, которые в то время составляли Священную Римскую империю. Во время работы он влюбился в невесту одного из своих коллег. Затем он совершил огромную неосмотрительность и написал роман как роман. Он назвал его «Скорби молодого Вертера» — главный герой, Вертер, представляет собой слегка замаскированный автопортрет.

Это история о том, как Вертер / Гете влюбляется в молодую женщину Шарлотту. Это очень подробное описание всех крошечных шагов на пути к увлечению: они танцуют вместе, в какой-то момент их ноги случайно касаются стола; они улыбаются, они пишут друг другу кокетливые записки. Из-за этого влюбленность кажется самым важным переживанием в жизни. Вертер спрашивает себя: «Что такое жизнь без романтической любви? Волшебный фонарь без лампы ».

Этот очаровательный роман был бестселлером в Европе в течение следующих 25 лет.Наполеон хвастался, что прочитал его семь раз. У истории печальный конец. Шарлотта не очень любит Вертера и, наконец, отвергает его. В отчаянии он убивает себя. Трагическая развязка показывает, что Гете начинает видеть ограниченность романтического взгляда на жизнь. Романтическая любовь глубоко притягательна, но вместе с тем порождает огромные проблемы.

Основная проблема, по мнению Гете, заключается в следующем: романтическая любовь надеется «заморозить» прекрасный момент. Летний вечер, после ужина Вертер гуляет по лесу со своей возлюбленной.Он хочет, чтобы так было всегда: чтобы он чувствовал, что они должны пожениться, жить вместе, иметь детей. Хотя на самом деле брак будет совсем не похож на прекрасную июньскую ночь. Будет истощение, счета, ссоры и чувство стесненности. По сравнению с крайними надеждами романтизма настоящая любовь — всегда ужасное разочарование.

Вот почему Гете постепенно отошел от романтизма к идеологии любви, которую он назвал классицизмом, отмеченной определенной степенью пессимизма, принятием проблем, с которыми сталкиваются все пары с течением времени, и необходимостью отказаться от некоторых пьянящих надежд первые дни ради спокойствия и административной компетенции.Гете был критиком романтической идеологии не потому, что у него было холодное сердце или недостаток воображения, а потому, что он так глубоко и глубоко понимал ее привлекательность — и, следовательно, ее опасности.

Карьера Гете показывает нам путь от первоначального романтизма Вертера к зрелому, классическому взгляду на жизнь. Его более поздняя пьеса « Ифигения, » полностью развивает классическую альтернативу романтизму.

Ифигения — греческая принцесса времен Троянских войн, дочь главного греческого царя Агамемнона.Она и ее семья оказались вовлечены в ужасающую череду убийств и вражды: драматическое преувеличение травм обычной семейной жизни.

Ифигения, в белом — со своими трудными родителями: Клитемнестрой и Агамемноном

Обычно цикл страсти продолжается от поколения к поколению. Гете представляет Ифигению как человека, который наконец приносит прощение и мир.

Ифигения убеждает своего брата простить родителей

Ифигения видит свою роль в жизни как «делать мужчин мягкими».«Она всегда призывает людей успокоиться и проявить милосердие. Она привержена любви, но любви, отмеченной не дикой страстью, а пониманием, сочувствием и стремлением к гармонии:

Помня, что все мы должны умереть

Самое жестокое сердце должно тронуть к нежности;

Мы не обязаны показывать другие

Самая лучшая доброта, которую знали мы сами?

Первые аудитории Гете, воспитанные на романтизме, не спешили улавливать послание.Неужели Гете отвернулся от романтической любви? Где была вся страсть? Они описали историю Ифигении как «наблюдение серого тумана».

Гете, уже достигший среднего возраста, не испугался. Он устал от Вертера и выразительно выразил свою точку зрения: «Романтизм — это болезнь, классицизм — это здоровье». Но он столкнулся с элементарной культурной проблемой: романтизм кажется более захватывающим. Гете указал на одну из центральных проблем культуры: как заставить вещи, которые полезны для нас, успешно конкурировать за внимание с захватывающими и страстными вещами?

Два: Достоинство администрации

В апреле 1775 года, вскоре после большого успеха с Вертером, Гете устроился на работу в качестве государственного служащего.

Карл Август, герцог Веймарский, назначил его своим главным советником и старшим администратором для помощи в управлении страной.

Карл Август, работодатель Гете — большую часть жизни

Гете продолжал заниматься этим делом большую часть своей жизни; его основная работа была министром дорог, что было жизненно важно для улучшения торговли. Он был надзирателем государственного предприятия по добыче серебра. Он выполнял дипломатические миссии и принимал важные решения в области образования и городского планирования.Он проводил много времени на заседаниях кабинета министров два раза в неделю (которые требовали написания и чтения информационных документов).

Это может показаться странным ходом для очень успешной творческой личности: как будто обладатель Букеровской премии стал государственным служащим в Департаменте окружающей среды, продовольствия и сельского хозяйства. Мы просто предполагаем, что искусство и литература расходятся с энтузиазмом по поводу государственного управления.

Коллеги Гете

Но Гете этого не понимал.На протяжении многих лет он тратил много времени на составление отчетов и сидел на собраниях о плюсах и минусах покупки специального дренажного оборудования, лучшего материала для ремонта шоссе и того, как справиться с их властным соседом, Пруссией.

Он чувствовал, что ему нужны ответственность, сила и опыт, чтобы стать более зрелым и мудрым человеком — а также лучшим поэтом и философом. Но это сделало и кое-что еще: это позволило ему претворить идеи в жизнь.

Гете превратился из писателя-одиночки в пьесу и стал руководителем ведущего культурного учреждения Германии того времени — Веймарского государственного театра.

Позже занимал пост министра искусств.Он смог основать лучший театр Германии — и поставил первые спектакли многих пьес той эпохи. Говоря современным языком, это было все равно, что стать крупным кинопродюсером. Столкновение с властью, ответственностью, бюджетом и деньгами — с механизмами, с помощью которых управляется мир, — позволило Гете выбрать решающий путь развития. Он превратился из творческого мыслителя-одиночки, работающего по существу самостоятельно, в человека, способного претворить свои идеи в жизнь. Вместо того, чтобы писать о том, как хорошо было бы иметь национальный театр, он смог его основать; вместо того, чтобы просто сказать, что в городах должны быть зеленые насаждения, он смог привести в действие правительственный аппарат и фактически создать модельный городской парк.

Гете перешел от написания о важности природы к созданию большого парка недалеко от центра города

Три: Путешествие как терапия

В сентябре 1786 года, после десяти лет службы на государственной службе в Веймаре, когда приближалось его сорокалетие, Гете был охвачен страхом, что он зря зря тратит свою жизнь. Он устал от холодных зим, бесконечных встреч и рабочей нагрузки, из-за которой было трудно найти время для писем. Он направился в Италию — сначала в Виченцу и Венецию, где его особенно впечатлили здания Андреа Палладио.

Гете хотел, чтобы его жизнь стала

, как зданий Палладио: безмятежными, упорядоченными, чувственными и величественными

Затем он отправился в Рим, который был его главной базой. Он провел в Италии почти два года. У него было очень классическое представление о точке путешествия. Внешнее путешествие было предназначено для поддержки внутреннего пути к зрелости. Он чувствовал, что есть часть его самого, которую можно открыть только в Италии: «Я очень хочу винограда и инжира».

Piazza del Popolo — Рим XVIII века: квартира Гете была всего в нескольких шагах отсюда — через несколько дверей по средней улице между двумя куполами, с левой стороны.

Но, как и многие другие посетители Рима, когда он прибыл туда, он почувствовал разочарование.

В сборнике стихов, которые он написал о своем опыте — Римские элегии — он описывает, как великий город казался заполненным безжизненными руинами, которые были знамениты, но на самом деле ничего для него не значили: «Говори со мной, ты камни! » он умоляет. Такое ощущение испытывали многие более поздние посетители.

Он понял, что ему нужен не более подробный путеводитель, а правильный человек, с которым можно завязать роман — кто-то, кто поделится с ним своей любовью к Риму и покажет ему истинное значение этого места.В стихотворении он описывает женщину, которую встречает, — он называет ее Фаустиной. Они лениво проводят в постели после обеда; она не великий интеллектуал, она рассказывает ему о своей жизни, о зданиях, которые она проезжает по пути к рынку — Пантеон, церковь в стиле барокко, спроектированная Бернини, — которые, как она не подозревала, были знамениты; они были просто зданиями, которые случайно оказались поблизости, и которые ей нравились. В своей спальне рядом с Фаустиной Гете понимает, что проникает в дух классической культуры: простое и комфортное отношение к сексу и красоте; и идея, что классические поэты были такими же людьми, как он.

Для Гете цель путешествия — не расслабление или отдых от рутины. У него на уме более крупная цель: цель путешествия — попасть туда, где мы сможем найти недостающий ингредиент нашей собственной зрелости.

Цель: срок погашения

Гёте не оставался в Италии. Спустя почти два года он достаточно развился, чтобы вернуться в Веймар и продолжить свою политическую и творческую работу.

Четверка: Жить полной жизнью: Фаустовский герой

Одна из самых поразительных черт Гете — это то, как много он сделал, насколько широк его кругозор и насколько широки его интересы.Он исследовал это, в частности, в своей самой известной работе, Faust . Гете работал над Faust всю свою жизнь. Самые ранние зарисовки относятся к его подростковому возрасту. И он решил, что покончил с этим, только когда ему было за восемьдесят. Faust состоит из двух частей, и вместе их исполнение занимает около тринадцати часов. Сам Гете никогда не видел всего этого — и с тех пор мало кто видел.

Фауст — средневековый академик и ученый. Он очень образован, но мало что делает: он не наполнен любовью, он не заработал денег и у него нет власти.Его знания бесплодны. Его жизнь кажется бессмысленной, и он хочет умереть.

Но затем его посещает дьявол по имени Мефистофель, который предлагает ему безграничную энергию, красоту и способность делать все, что он хочет. Вопрос в том, что Фауст захочет делать? Первая опасность для Фауста — остаться ученым, сопротивляющимся мирскому влиянию.

«Окруженный грудой книг,

Свайп до самого высокого свода и выше:

Червь съеден, покрыт пылью ‘

С помощью дьявола он мог стать настоящим книжным червем: он мог заполучить самые старые и редкие рукописи.Но он устает от слов и жаждет действий.

Вторая опасность состоит в том, что он воспользуется своими новыми способностями, чтобы удовлетворить все чувственные аппетиты. Он станет чистым гедонистом. Фауст идет по этому пути: он идет в бар и всех сильно напивает, он идет на огромную оргию — но потом он понимает, что на самом деле он ищет красоты и любви, и это уводит его от секса и алкоголя.

Третья опасность состоит в том, что Фауст станет уверенным, но поверхностным политическим лидером.Но во второй части пьесы Фауст преследует грандиозную цель: в конечном итоге он организует развитие новой страны — по образцу Голландской республики — которая в то время была самым просвещенным и успешным обществом в мире.

Последняя мудрость: пространство для миллионов,

бесплатно работать на плодородных полях, где мужчины и стадо

может устроиться и получить комфорт от новой земли:

рай, где трудолюбивые люди каждый день обретают свободу

Фауст — это моральная сказка для всех нас: он показывает нам как жизненные ловушки, так и способы их избежать.Фауст много знает, но он сопротивляется тому, чтобы быть академиком; он любит секс, но не поддается разврату. Ему нравится власть, но он не использует ее для мании величия: он заставляет ее работать на благо благородных целей.

Карьерный путь Фауста мало чем отличается от пути Гете. По сути, Фауст вырисовывает для нас теорию о том, как жить полноценной жизнью. Он очень интересуется идеями, но не ученый. Он посещает Италию, но не остается там. Он возвращается к работе. Он пробует управлять и учится владеть властью, но как только он овладевает этой стороной себя, он идет дальше.Идея Фауста состоит в том, что для полноценного развития мы должны флиртовать с довольно опасными вещами, но при этом придерживаться чувства высшей цели.

В 1807 году император Наполеон пытался убедить Гете приехать и работать на него — Гете отказался, но был рад получить предложение.

Пять: наука для творческих людей

Гете был последним европейцем, совершившим выдающийся поступок — написав великие романы и пьесы, а также сыграв значительную роль в науке.Его интересы простирались через геологию, метеорологию, физиологию и химию. Но самая важная его работа была в ботанике — в 1790 году он выпустил свое исследование Метаморфозы растений, и по оптике и цвету, где его исследования были обобщены в Теории цвета , опубликованной в 1810 году.

После этого это сочетание очень значительных работ в области искусства и науки полностью исчезает из европейской цивилизации. Гете дает нам некоторые указания относительно того, почему это произошло.Гете — герой для людей с большим литературным и художественным чутьем, которых издалека привлекает широкий предмет науки, но которые находят детали науки менее привлекательными.

Гете любит науку, которой можно заниматься самостоятельно, внимательно глядя на окружающий мир.

Гете много исследовал растения в собственном саду в Веймаре.

Он много исследовал оптику со свечами и цветными листами бумаги в своем кабинете.Ему понравилась тренировка, в которой он задавал себе вопрос: что я на самом деле вижу? Это могло бы бороться с нашей склонностью видеть только то, что мы ожидаем. А также, это полезно отвлекало наше внимание вовне, как облегчение от озабоченности собой.

Гете очень интересовался психологическим аспектом нашего отношения к тем вещам, которые исследует наука: растения, свет, камни. Вместо того, чтобы исключать вопросы личного смысла, Гете считает их центральными для правильного и полного исследования природы.

Почему цвета ее платья хорошо сочетаются друг с другом

Он хочет понять, почему зеленый и рыжеватый шелк прекрасно сочетаются с дизайном — как помощь кутюрье и художникам.

Его поразило, что разные виды рока имеют разный характер. И он выбрал гранит — самый твердый камень — для памятника удаче, который поставил в своем саду.

Почему гранит хорош для памятника удаче?

Что для меня значит челюсть слона (Гете нашел ее в карьере недалеко от Веймара)?

И его очень тронула связь между человеческой жизнью и жизнью растений и животных.Смысл изучения челюсти слона состоял в том, чтобы понять следы нашей эволюции. Гете считал человеческую природу постепенным совершенствованием животной природы.

Гете очень беспокоило направление, в котором развивалась наука, которое он особенно связывал с работами Исаака Ньютона. По мнению Гете, академический, профессиональный ученый не интересовался личным значением того, что они исследовали.

Гете думал, что Ньютон «замучил» свет, разбив его, чтобы извлечь его скрытые секреты.

Гете не в том, что Ньютон технически неправ.Дело в том, что ему не нравится направление усилий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С возрастом Гете продолжал работать.

Часто диктовал свои идеи

И он продолжал искать любви — и секса.

В свои 70 лет Гете влюбился в Ульрику — его страсть была безответной

Гете умер в своем доме в Веймаре в 1832 году. Ему было 83 года.

Нам есть чему у него поучиться. Мы не часто слышим, как люди заявляют о желании быть немного больше похожим на «Гете».Но если бы мы это сделали, мир стал бы более ярким и человечным.

]]>

Основная тема «Фауста» — метафизический квест

Критические очерки Основная тема Фауста — метафизический квест

Несмотря на сложный сюжет и многочисленные философские и литературные отступления, одна основная тема очевидна в обеих частях Faust и обеспечивает объединяющую структуру для всего произведения.Это неудовлетворенность Фауста конечными пределами человеческого потенциала — движущей силы, которая мотивирует его во всех его приключениях, когда он стремится найти способ выйти за пределы границ, установленных человеческим опытом и восприятием.

Все стихотворение окрашено этим чувством неудовлетворенности и неудовлетворенного стремления, хотя его характер меняется по мере развития сюжета. Вначале Фауст находится в состоянии отрицательной неудовлетворенности, в котором он размышляет о самоубийстве и охотно принимает условия пакта, который положит конец его жизни в высшей точке его достижения.Далее в поэме неудовлетворенность Фауста становится позитивной динамической силой, которая в конечном итоге приводит его к поиску формы личного удовлетворения, но вся его жизнь отмечена разочарованием, поскольку он не достигает душевного покоя перед смертью, кроме как во вдохновенном видении будущее.

Тесно связана с этой темой еще одна тема, которая впервые упоминается в разговоре между Господом и Мефистофелем в «Небесном прологе» и косвенно упоминается в других местах стихотворения.Господь признает Мефисто, что для человека естественно впадать в заблуждение, но утверждает, что, несмотря на это, он по-прежнему способен проводить моральные различия. Таким образом, вопрос, поставленный на карту в пари, заключенном Богом и дьяволом, заключается в том, сможет ли Фауст, как представитель всего человечества, и дальше понимать разницу между добром и злом, невзирая на искушения и личную греховность. С точки зрения Господа на человеческую природу признается, что человек несовершенен и что его способности ограничены, но также предполагается, что человеческое несовершенство не является абсолютным и что человеческий потенциал добра можно культивировать.В этом смысле неудовлетворенность и стремление Фауста можно интерпретировать как бессознательное проявление человеческого потенциала к самосовершенствованию, даже несмотря на то, что Фауст часто вводится в заблуждение своими навязчивыми попытками подняться за пределы человеческой естественной сферы. Именно потому, что Фауст действительно сохраняет свое чувство правильного и неправильного, и поскольку его глаза постоянно сосредоточены на видении чего-то более высокого, чем он сам, что в конечном итоге является причиной его разочарованного отчаяния, он, наконец, вознагражден входом на Небеса.

В этом философском контексте все многочисленные приключения Фауста передают сообщение о том, что для обретения счастья человек должен научиться побеждать низшие элементы своей природы и конструктивно жить в рамках навязанных ему рамок. Заключительные сцены драмы и заявления Бога в «Прологе» иллюстрируют, что добро может возникнуть из зла, но они не защищают, что зло следует искать как средство поиска добра. Моральная доктрина, выдвинутая Гете в Faust , учит, что основной чертой всего существования и закона, управляющего вселенной, является неутомимое, целенаправленное и позитивное усилие, и что человек может найти свое место в жизни только через стремление к участвовать в этом обширном космическом движении, хотя по необходимости в условиях, соответствующих его человеческим возможностям.

В жизни Фауста есть свои трагические стороны, поскольку его карьера отмечена длинной серией преступлений и разочарованных иллюзий, и он умирает, так и не найдя полного личного удовлетворения, но один недавний критик назвал работу Гете «поэмой высочайшего оптимизма». Это потому, что история имеет положительный и уверенный вывод, который вселяет воодушевляющую надежду на то, что люди могут найти личное удовлетворение в плодотворной деятельности и принятии законов, управляющих Вселенной. Долгий и трудный путь Фауста к Спасению не предназначен для подражания другим.Его опыт раскрывает подводные камни и ложные повороты, которые представляют опасность на пути, и призван побудить читателей найти свой собственный путь к гармонии с космическим порядком. Гимн Мистического хора в финальной сцене драмы кристаллизует эту тему о том, что человеческая самореализация является результатом общения с духом творчества и действия, пронизывающим всю жизнь, когда он говорит: «Вечная женственность / ведет нас к высоте».

ИОГАНН ВОЛЬФГАНГ ФОН ГЕТЕ (1749–1832) из «Скорби молодого Вертера» из «Истины и поэзии: из моей собственной жизни»

Гете был поэтом, драматургом, ученым-любителем и писателем.Его лирический стиль помог оживить немецкую литературу, и он широко считается величайшим поэтом Германии. Гете также занимался различными видами научных исследований, включая работу по морфологии растений и человека, а также по теории цвета. Гете родился в богатой семье во Франкфурте и получил образование у частных репетиторов. Он учился в университетах Лейпцига и Страсбурга и имел лицензию на юридическую практику. Он также находил время для изучения рисования и расширения своих интересов в письменной форме. Разрыв кровеносного сосуда в легком привел его обратно во Франкфурт, чтобы выздороветь, прежде чем он смог получить степень в Лейпциге.В 1770 году он переехал в Страсбург, где закончил образование.

Здесь талант Гете расцвел под влиянием Иоганна Готфрида фон Гердера, который стимулировал интерес Гете к классической литературе. Эпистолярная новелла Гете 1774 года, Печали молодого Вертера , повествует историю молодого человека с глубоко романтичным темпераментом, чья безответная любовная связь привела его к самоубийству, предположительно вдохновленным увлечением Гете замужней женщиной, Шарлоттой Буфф. и самоубийство другого адвоката.Книга была европейским бестселлером и, как говорят, любимым материалом для чтения Наполеона I. Ее также обвиняли в череде самоубийств влюбленных молодых людей, вспыхнувших по всей Европе, дав подражателю название «эффект Вертера». самоубийства.

Ранние произведения Гете « Буря и натиск » («Буря и стресс») сменились более зрелым неоклассицизмом в таких драмах, как Ифигения в Тавриде, (1779) и многих других. В 1775 году Гете принял приглашение стать советником Карла Августа, герцога Веймарского, при дворе которого он оставался до конца своей жизни.Поездки в Италию в 1786–1788 и снова в 1790 году сильно повлияли на его творчество и философию в неоклассическом стиле. В Трагедия Фауста (Часть I впервые опубликована в 1808 году; Часть II в 1833 году), самом известном и наиболее читаемом произведении Гете, он рассказывает о человеке, который заключает договор с дьяволом, Мефистофелем, который может стоить ему его душа. В отличие от других, более ранних фигур Фауста, «Фауст» Гете выражает веру автора в то, что стремление к совершенству является естественным состоянием человека, но что он может задуматься о самоубийстве, будучи удрученным своей неспособностью знать все.

Опубликовано в четырех частях автобиографии Гете, Aus Meinem Leben: Dichtung und Wahrheit (переведено как Истина и поэзия: Из моей собственной жизни ) (тт. I, 1811, II, 1812, III, 1814, IV, 1833), ссылается на его собственную усталость от жизни — отчасти из-за чтения английских стихов — и на его мысли о самоубийстве, как на то, как он задумал это сделать, так и на то, что помогло ему преодолеть эту мысль. Он также описывает взаимосвязь между его собственным опытом и композицией The Sorrows of Young Werther.

из ПЕЧАТИ МОЛОДОГО ВЕРТЕРА

8 августа

Поверьте, дорогой Вильгельм, я не имел в виду вас, когда так строго говорил о тех, кто советует смириться с неизбежной судьбой. Я не думал, что вы можете позволить себе такое чувство. Но на самом деле ты прав. Я предлагаю только одно возражение. В этом мире редко сводятся к выбору между двумя альтернативами. Существует столько же разновидностей поведения и мнений, сколько черт характера между орлиным носом и плоским носом.

Таким образом, вы позволите мне полностью согласиться с вашим аргументом, но при этом придумаете способы избежать вашей дилеммы.

Ваше положение таково, я слышал, вы говорите: «Либо у вас есть надежда получить Шарлотту, либо у вас ее нет. Что ж, в первом случае продолжайте свой курс и стремитесь к исполнению своих желаний. Во втором — будь мужчиной и избавься от жалкой страсти, которая истощит и погубит тебя ». Мой дорогой друг, это хорошо и легко сказать.

Но разве вам нужно, чтобы несчастное существо, чья жизнь медленно истощается из-за затяжной болезни, немедленно покончило с собой ударом кинжала? Разве сам беспорядок, поглощающий его силы, не лишает его смелости осуществить свое избавление?

Вы можете ответить мне, если хотите, аналогичной аналогией: «Кто бы не предпочел ампутацию руки опасности для жизни из-за сомнений и промедления!» Но я не знаю, прав ли я, и оставим эти сравнения.

Хватит! Бывают моменты, Вильгельм, когда я мог встать и стряхнуть все это, и когда, если бы я только знал, куда идти, я мог бы улететь отсюда.

12 августа

Безусловно, Альберт — лучший парень в мире. Вчера у меня была с ним странная сцена. Я пошел проститься с ним; потому что мне пришло в голову провести несколько дней в этих горах, откуда я сейчас пишу вам. Когда я ходил взад и вперед по его комнате, мой взгляд упал на его пистолеты. «Дайте мне эти пистолеты, — сказал я, — в дорогу.«Во что бы то ни стало, — ответил он, — если вы возьмете на себя труд их загрузить; потому что они висят там только для формы «. Я снял одного из них; и он продолжил: «С тех пор, как я был близок к страданиям из-за моей крайней осторожности, я не буду иметь ничего общего с такими вещами». Мне было любопытно услышать эту историю. «Я останавливался, — сказал он, — около трех месяцев назад, в загородном доме у друга. У меня была пара пистолетов, разряженных; и я спал безо всякого беспокойства. Однажды дождливым днем я сидел один и ничего не делал, когда мне пришло в голову — я не знаю как — что на дом могут напасть, что нам могут потребоваться пистолеты, чтобы мы могли — короче говоря, вы знаете, как мы идем. на воображение, когда нам нечем заняться.Я отдал пистолеты слуге, чтобы они почистили и зарядили.

Он играл со служанкой и пытался ее напугать, когда выстрелил — черт знает как! — шомпол был в стволе; и он прошел прямо через ее правую руку и сломал большой палец. Я должен был вынести все стенания и оплатить счет хирурга; Итак, с тех пор я держу все свое оружие разряженным. Но, дорогой друг, какая польза от благоразумия? Мы никогда не сможем остерегаться всех возможных опасностей.Однако »- теперь вы должны знать, что я могу терпеть всех мужчин, пока они не придут к« однако »; поскольку самоочевидно, что каждое универсальное правило должно иметь исключения. Но он настолько точен, что, если ему только кажется, что он сказал слишком опрометчивое, слишком общее, или только наполовину правдивое слово, он никогда не перестает уточнять, изменять и смягчать, пока, наконец, не кажется, что он сказал вообще ничего. В этом случае Альберт был глубоко погружен в свой предмет: я перестал его слушать и погрузился в задумчивость.Внезапным движением я направил пистолет ко лбу над правым глазом. «Что ты имеешь в виду?» — воскликнул Альберт, поворачивая пистолет. «Он не загружен, — сказал я. — А даже если и нет, — нетерпеливо ответил он, — что ты имеешь в виду? Я не могу понять, как человек может быть настолько безумным, что застрелился, и сама идея этого шокирует меня ».

«Но почему кто-то, — сказал я, — должен, говоря о поступке, осмелиться объявить его безумным или мудрым, или хорошим или плохим? Что все это значит? Вы внимательно изучили тайные мотивы наших действий? Вы понимаете — можете ли вы объяснить причины, вызывающие их, и сделать их неизбежными? Если вы можете, вы будете менее поспешны с вашим решением.”

«Но вы позволите, — сказал Альберт, — что некоторые действия являются преступными, пусть они возникают из любых мотивов». Я согласился и пожал плечами.

«Но все же, мой хороший друг, — продолжил я, — и здесь есть некоторые исключения. Воровство — это преступление; но человек, который совершает это из крайней нищеты, не имея никакого намерения, кроме как спасти свою семью от гибели, является ли он объектом жалости или наказания? Кто первым бросит камень в мужа, который в пылу справедливого негодования приносит в жертву свою неверную жену и ее вероломного обольстителя? или юную девушку, которая в свой слабый час восторга забывает себя в безудержных любовных радостях? Даже наши законы, какими бы холодными и жестокими они ни были, смягчаются в таких случаях и не наказывают их.”

«Это совсем другое дело», — сказал Альберт; «Потому что человек под влиянием неистовой страсти теряет всякую способность размышлять и считается пьяным или безумным».

«О! Вы, люди здравого смысла, — ответил я, улыбаясь, — всегда готовы воскликнуть: «Расточительность, безумие и опьянение!» Вы, нравственные люди, такие спокойные и такие покорные! Вы ненавидите пьяного и ненавидите расточительность; вы проходите, как левит, и благодарите Бога, как фарисей, что вы не такие, как один из них.Я не раз был в состоянии алкогольного опьянения, мои страсти всегда граничили с расточительностью: мне не стыдно признаться в этом; ибо на собственном опыте я узнал, что всех выдающихся людей, совершивших великие и удивительные дела, мир когда-либо осуждал как пьяных или безумных. И в частной жизни тоже не является недопустимым, что никто не может предпринять благородное или великодушное дело, не вызывая восклицания, что деятель опьянен или сумасшедший? Позор вам, мудрецы! »

«Это еще один из ваших экстравагантных юморов, — сказал Альберт, — вы всегда преувеличиваете случай, и в этом вы, несомненно, ошибаетесь; ведь мы говорили о самоубийстве, которое вы сравниваете с великими действиями, когда в нем нельзя рассматривать что-либо, кроме слабости.Намного легче умереть, чем стойко вынести жизнь в страданиях ».

Я был на грани того, чтобы прервать разговор, потому что ничто так не выводит меня из терпения, как произнесение жалкой банальности, когда я говорю от всего сердца. Однако я успокоился, потому что часто слышал то же самое наблюдение с достаточной досадой; и поэтому я ответил ему с некоторой теплотой: «Ты называешь это слабостью — берегись, чтобы внешность не сбивала тебя с пути. Когда народ, который долгое время стонал под невыносимым игом тирана, наконец встает и сбрасывает свои цепи, вы называете это слабостью? Человек, который, спасая свой дом от огня, обнаруживает, что его физическая сила удвоилась, так что он с легкостью поднимает ноши, которые при отсутствии волнения он едва мог пошевелиться; Тот, кто в ярости оскорбления нападает и обращает в бегство полдюжины своих врагов, — разве можно назвать таких людей слабыми? Мой хороший друг, если сопротивление есть сила, как может высшая степень сопротивления быть слабостью? »

Альберт пристально посмотрел на меня и сказал: «Прошу прощения, но я не вижу, чтобы приведенные вами примеры имели какое-либо отношение к этому вопросу.«Очень вероятно, — ответил я; «Мне часто говорили, что мой стиль иллюстраций граничит с абсурдом. Но давайте посмотрим, не можем ли мы поставить этот вопрос с другой точки зрения, исследуя, каким может быть состояние ума человека, решившего освободиться от бремени жизни — бремени, которое часто так приятно нести, — ибо мы не можем иначе рассуждать справедливо по этому поводу.

«Человеческая природа, — продолжал я, — имеет свои пределы. Он способен переносить определенную степень радости, печали и боли, но уничтожается, как только эта мера превышена.Следовательно, вопрос не в том, силен человек или слаб, а в том, способен ли он вынести меру своих страданий. Страдание может быть моральным или физическим; и, на мой взгляд, так же нелепо называть человека трусом, который разрушает себя, как называть человека трусом, который умирает от злокачественной лихорадки ».

«Парадокс, весь парадокс!» воскликнул Альберт. «Не так парадоксально, как вы думаете», — ответил я. «Вы допускаете, чтобы мы определяли болезнь как смертельную, когда природа подвергается столь суровому нападению, а ее силы настолько истощены, что она не может восстановить свое прежнее состояние ни при каких изменениях, которые могут произойти.

«Теперь, мой хороший друг, примените это к уму; наблюдать за человеком в его естественном изолированном состоянии; подумайте, как работают идеи и как на него накапливаются впечатления, пока, наконец, его не овладевает неистовая страсть, разрушая все его способности к спокойному размышлению и совершенно разрушая его.

«Напрасно человек в здравом уме и хладнокровном нрава понимает состояние такого несчастного существа, напрасно он советует ему. Он может передать ему свою мудрость не больше, чем здоровый человек может привить силу инвалиду, у постели которого он сидит.”

Альберту это показалось слишком общим. Я напомнил ему девушку, которая недавно утопилась, и рассказал ее историю.

Она была хорошим созданием, выросшим в узкой сфере домашнего труда и еженедельного труда; тот, кто не знал удовольствия, кроме прогулки по воскресеньям, одетой в свои лучшие наряды, в сопровождении своих друзей или, возможно, присоединяясь к танцам время от времени на каком-нибудь фестивале, и болтая в свободное время с соседкой, обсуждая скандал или деревенские ссоры, — мелочи, достаточные для того, чтобы занять ее сердце.В конце концов на теплоту ее натуры влияют некоторые новые и неизвестные желания. Разжигаемая мужской лестью, ее прежние удовольствия постепенно становятся безвкусными, пока, наконец, она не встречает юношу, к которому испытывает неописуемое чувство; на него она теперь возлагает все свои надежды; она забывает окружающий мир; она видит, слышит, не желает ничего, кроме него, и только его. Только он занимает все ее мысли. Не испорченная праздным потворством изнуряющего тщеславия, ее привязанность неуклонно движется к своему объекту, она надеется стать его и реализовать в вечном союзе с ним все то счастье, которого она искала, все то блаженство, которого она так жаждала.Его неоднократные обещания подтверждают ее надежды: объятия и ласки, которые усиливают пыл ее желаний, овладевают ее душой. Она плывет в смутном обманчивом ожидании своего счастья; и ее чувства возбуждаются до крайнего напряжения. Она, наконец, протягивает руки, чтобы обнять объект всех своих желаний — и ее любовник оставляет ее. Ошеломленная и сбитая с толку, она стоит на краю пропасти. Все вокруг нее тьма. Ни перспективы, ни надежды, ни утешения — оставлено тем, в ком было сосредоточено ее существование! Она ничего не видит перед собой в обширном мире, ничего не думает о многих людях, которые могли бы восполнить пустоту в ее сердце; она чувствует себя покинутой, покинутой миром; и, ослепленная и побуждаемая агонией, терзающей ее душу, она погружается в бездну, чтобы положить конец своим страданиям в широких объятиях смерти.Смотрите, Альберт, историю тысяч; и скажите мне, разве это не физический недостаток? У природы нет возможности выбраться из лабиринта: ее силы исчерпаны: она больше не может бороться, и бедная душа должна умереть.

«Позор тому, кто может спокойно смотреть и восклицать:« Глупая девочка! ей следовало подождать; ей следовало дать время стереть впечатление; ее отчаяние было бы смягчено, и она нашла бы другого любовника, который утешил бы ее ». С таким же успехом можно было бы сказать:« Дурак, умереть от лихорадки! Почему он не дождался, пока его силы восстановятся, пока его кровь не успокоится? Тогда все было бы хорошо, и теперь он был бы жив.’”

Альберт, который не видел справедливости этого сравнения, выдвинул еще несколько возражений и, среди прочего, настаивал на том, чтобы я взял на себя случай простой невежественной девушки. Но как можно было извинить любого здравомыслящего человека с более широкими взглядами и опытом, он не мог понять. «Мой друг!» Я воскликнул: «Человек есть всего лишь человек; и, каковы бы ни были его способности к рассуждению, они бесполезны, когда внутри бушует страсть и он чувствует себя ограниченным узкими рамками природы. Тогда было бы лучше — но мы поговорим об этом в другой раз ». — сказал я и поднял шляпу.Увы! Мое сердце было переполнено; и мы расстались без всякой убежденности. Как редко при этом люди понимают друг друга!

18 августа

Как будто перед моими глазами опущена завеса, и вместо перспективы вечной жизни передо мной зияла бездна вечно открытой могилы. Можем ли мы сказать о чем-либо, что оно существует, когда все проходит, — когда время со скоростью шторма уносит все вперед, — и наше преходящее существование, уносимое потоком, либо поглощается волнами, либо разбивается против скал? Нет момента, когда вы преследуете вас и всех вокруг вас, а не момент, когда вы сами не становитесь разрушителем.Самая невинная прогулка лишает жизни тысячи несчастных насекомых: один шаг разрушает ткань трудолюбивого муравья и превращает маленький мир в хаос. Нет: на меня влияют не великие и редкие мировые бедствия, наводнения, сметающие целые деревни, землетрясения, поглощающие наши города. Мое сердце истощено мыслью о той разрушительной силе, которая таится в каждой части универсальной природы. Природа не создала ничего, что не потребляло бы себя и каждый объект рядом с ней: так что, окруженный землей, воздухом и всеми действующими силами, я блуждаю по своему пути с болью в сердце; и вселенная для меня страшное чудовище, вечно пожирающее собственное потомство.

Я еле сдерживался и был готов броситься к ее ногам. «Объяснись!» Я плакал. По ее щекам текли слезы. Я пришел в ярость. Она стерла их, не пытаясь их скрыть. «Вы знаете мою тетю, — продолжила она; «Она присутствовала: и в каком свете она рассматривает это дело! Вчера вечером и сегодня утром, Вертер, я был вынужден послушать лекцию о моем знакомстве с вами. Я был вынужден слышать, как вы осуждаете и обесцениваете; и я не мог — я не осмеливался — много сказать в вашу защиту.”

Каждое слово, которое она произносила, было кинжалом в моем сердце. Она не чувствовала, какое милосердие было бы скрыть от меня все. Вдобавок она рассказала мне обо всей наглости, которая будет распространяться дальше, и о том, как зло восторжествует; как они будут радоваться наказанию за мою гордость, моему унижению из-за того недостатка уважения к другим, в котором меня часто упрекали. Услышав все это, Вильгельм, произнесенный ею голосом самого искреннего сочувствия, разбудил все мои страсти; и я все еще нахожусь в состоянии крайнего возбуждения.Я бы хотел найти мужчину, который бы посмеялся надо мной по поводу этого события. Я принесу его в жертву своему негодованию. Вид его крови мог бы облегчить мою ярость. Сотню раз я хватал кинжал, чтобы облегчить это угнетенное сердце. Натуралисты рассказывают о благородной расе лошадей, которые инстинктивно вскрывают вену зубами, когда нагреваются и изматываются длительным курсом, чтобы дышать более свободно. Я часто испытываю искушение вскрыть вену, чтобы обеспечить себе вечную свободу.

12 октября

Оссиан вытеснил Гомера в моем сердце.В какой мир уносит меня прославленный бард! Бродить по бездорожью, в окружении стремительных вихрей, где в слабом свете луны мы видим духов наших предков; слышать с горных вершин, посреди грохота потоков, их жалобные звуки, исходящие из глубоких пещер, и печальные причитания девушки, которая вздыхает и умирает на покрытой мхом могиле воина, которого она обожала. Я встречаю этого барда с серебристыми волосами; он бродит по долине; он идет по стопам своих отцов, и, увы! он находит только их могилы.Затем, созерцая бледную луну, которая тонет под волнами бурлящего моря, воспоминания о былых днях поражают ум героя: дни, когда приближающаяся опасность укрепляла храбрых, и луна освещала его кору, нагруженную добычей, и возвращается с триумфом. Когда я читаю на его лице глубокую печаль, когда вижу, как его умирающая слава, истощенная, опускается в могилу, когда он вдыхает новый и волнующий сердце восторг от приближающегося союза с возлюбленной и бросает взгляд на холодную землю и высоких трава, которая так скоро покроет его, а затем восклицает: «Придет странник, он придет, увидев мою красоту, и спросит:« Где бард? Где прославленный сын Фингала? » Он будет ходить по моей могиле и тщетно искать меня! » Тогда, о мой друг, я мог немедленно, как настоящий и благородный рыцарь, обнажить свой меч и избавить моего принца от долгой и мучительной истомы живой смерти, и отпустить мою собственную душу, чтобы следовать за полубогом, которого поставила моя рука. бесплатно!

Свидетель, Небеса, как часто я ложусь в постель с желанием и даже с надеждой, что, возможно, никогда больше не проснусь.А утром, когда я открываю глаза, я снова вижу солнце и чувствую себя несчастным. Если бы я был капризен, я мог бы винить в своем недовольном уме погоду, знакомство или какое-то личное разочарование; и тогда этот невыносимый груз неприятностей не будет полностью возложен на меня. Но увы! Мне это очень грустно. Я один виноват в собственном горе, не так ли? Поистине, моя собственная грудь содержит источник всей моей печали, как и прежде она содержала источник всего моего удовольствия. Разве я не то же самое существо, которое когда-то наслаждалось избытком счастья, которое на каждом шагу видел перед собой рай, и чье сердце когда-либо расширялось на весь мир? И это сердце теперь мертво, никакие сантименты не могут его оживить; мои глаза пересохли; и мои чувства, больше не освеженные влиянием мягких слез, увядают и поглощают мой мозг, я сильно страдаю, потому что я потерял единственное очарование жизни: ту активную, священную силу, которая создавала миры вокруг меня, — ее больше нет .Когда я смотрю из окна на далекие холмы и вижу, как утреннее солнце пробивается сквозь туман и освещает окрестности, которые все еще окутаны тишиной, в то время как мягкий ручей мягко вьется через ивы, опавшие листья; когда славная природа показывает передо мной все свои красоты и ее чудесные перспективы не позволяют извлечь хоть одну слезу радости из моего иссохшего сердца, — я чувствую, что в такую минуту я стою перед небом, как негодяй, ожесточенный, бесчувственный и невозмутимый.Часто я затем преклоняю колени к земле и молю Бога о благословении слез, как подавленный труженик в каком-то палящем климате молится, чтобы небесные росы увлажнили его засохшее зерно.

Но я чувствую, что Бог не дает ни солнца, ни дождя нашим настойчивым мольбам. И о те давно минувшие дни, память о которых меня сейчас мучает! Почему им так повезло? Потому что я тогда терпеливо ждал благословений Вечного и принимал его дары с чувством благодарности и благодарности сердца.

15 ноября

Какое предназначение человека, кроме как наполнить меру его страданий и пить отведенную ему чашу горечи? И если та же самая чаша оказалась горькой для Бога Небесного в человеческом облике, почему я должен воздействовать на глупую гордость и называть ее сладкой? Почему мне должно быть стыдно съеживаться в тот страшный момент, когда все мое существо будет дрожать между существованием и уничтожением, когда воспоминание о прошлом, как вспышка молнии, осветит темную бездну будущего, когда все растворится вокруг меня , и весь мир исчезнет? Разве это не голос существа, подавленного безо всяких ресурсов, самодостаточного, готового погрузиться в неминуемое разрушение и глубоко стенающего из-за своей недостаточной силы: «Боже мой! о Господи! почему ты оставил меня? » И мне должно быть стыдно произносить такое же выражение? Не должен ли я содрогнуться от перспективы, в которой есть свои опасения, даже для того, кто сворачивает небеса, как одежду?

21 ноября

Она не чувствует, она не знает, что она готовит яд, который уничтожит нас обоих; и я сильно пью из зелья, которое доказывает мою гибель.Что означают те добрые взгляды, с которыми она часто — часто? нет, не часто, но иногда касается меня, то самодовольство, с которым она слышит непроизвольные чувства, которые часто ускользают от меня, и нежная жалость к моим страданиям, которая проявляется в ее лице?

РЕДАКТОР ДЛЯ ЧИТАТЕЛЯ.

Таким образом, нам нужно только сознательно изложить факты, которые наш усердный труд позволил нам собрать, передать письма покойного и обратить особое внимание на малейший фрагмент его пера, тем более что это так сложно. обнаруживать настоящие и правильные мотивы людей, не принадлежащих к обычному порядку.

Печаль и недовольство глубоко укоренились в душе Вертера и постепенно передали свой характер всему его существу. Гармония его ума полностью нарушилась; постоянное возбуждение и душевное раздражение, ослабившие его природные способности, оказали на него самые печальные последствия и в конечном итоге сделали его жертвой истощения, с которым он боролся с еще более болезненными усилиями, чем он проявлял, даже в борьбе со своими другими несчастья. Его психическое беспокойство ослабило его различные хорошие качества; и вскоре он превратился в мрачного товарища — всегда несчастного и несправедливого в своих мыслях, тем более несчастным он становился.

Напрасная попытка Вертера спасти несчастного убийцу была последним слабым проблеском пламени, которое вот-вот должно было погаснуть. Почти сразу после этого он погрузился в состояние мрачности и бездействия, пока, наконец, не был полностью отвлечен, узнав, что он должен быть вызван в качестве свидетеля против заключенного, который заявлял о своей полной невиновности.

Его разум теперь угнетали воспоминания обо всех несчастьях из его прошлой жизни. Оскорбление, которое он испытал в связи с послом, и его последующие неприятности возродились в его памяти.Он стал совершенно бездействующим. Лишенный энергии, он был отрезан от всех занятий и занятий, составляющих дело повседневной жизни; и он стал жертвой своей восприимчивости и своей неугомонной страсти к самым милым и любимым женщинам, мир которых он разрушил. В этой неизменной монотонности существования были потрачены его дни; и его силы истощились без цели или намерения, пока они не привели его к печальному концу.

Несколько писем, которые он оставил позади и которые мы здесь присоединяем, являются лучшим доказательством его душевного беспокойства и глубины его страсти, а также его сомнений и борьбы, а также его усталости от жизни.

12 декабря

Дорогой Вильгельм, я опустился до состояния тех несчастных негодяев, которые верят, что их преследует злой дух. Иногда меня угнетают не опасения или страх, а невыразимое внутреннее ощущение, которое давит на мое сердце и затрудняет дыхание! Затем я брожу по ночам, даже в это бурное время года, и испытываю удовольствие, наблюдая за ужасными сценами вокруг меня.

Вчера вечером вышел. Внезапно наступила быстрая оттепель: мне сообщили, что река поднялась, что все ручьи вышли из берегов и что вся долина Вальхейм оказалась под водой! Ровно двенадцать я поспешил вперед.Я увидел страшное зрелище. Пенистые потоки катились с гор в лунном свете — поля и луга, деревья и живые изгороди сливались воедино; и вся долина превратилась в глубокое озеро, взволнованное ревущим ветром! И когда сияла луна и окрасила черные облака серебром, и стремительный поток у моих ног вспенился и зазвучал с ужасающей и грандиозной стремительностью, меня охватило смешанное чувство страха и восторга. Раскинув руки, я посмотрел в зияющую бездну и закричал: «Прыгай!» На мгновение мои чувства покинули меня, в сильном восторге от того, что я окончил свои печали и страдания погружением в эту пропасть! И тогда я почувствовал себя так, как будто я прирос к земле и неспособен найти конец своим бедам! Но мой час еще не настал: я чувствую, что его нет.О Вильгельм, как охотно я мог отказаться от своего существования, чтобы оседлать вихрь или принять поток! и тогда, возможно, восхищение не было уделом этой освобожденной души?

Я обратил свои печальные глаза на любимое место, где я привык сидеть с Шарлоттой под ивой после утомительной прогулки. Увы! Он был залит водой, и я с трудом нашел даже луг. «И поля вокруг охотничьего домика», — подумал я. Неужели наша дорогая беседка разрушена этой безжалостной бурей? И луч прошлого счастья обрушился на меня, как разум пленника озарен мечтами о стадах и стадах и о былых радостях дома! Но я не виноват.У меня есть мужество! Возможно, да, но я все еще сижу здесь, как несчастный нищий, который собирает хворосты и выпрашивает хлеб от двери к двери, чтобы она могла продлить на несколько дней свое жалкое существование, от которого она готова отказаться.

15 декабря

Что со мной, дорогой Вильгельм? Я себя боюсь! Разве моя любовь к ней не самой чистой, святейшей и братской? Была ли моя душа запятнана одним чувственным желанием? Но я не буду возражать.А теперь, вы, ночные видения, как верно поняли вас те смертные, которые приписывают ваши различные противоречивые эффекты некой непобедимой силе! Этой ночью — я дрожу от признания — я держал ее в своих объятиях, в тесном объятии: я прижал ее к своей груди и покрыл бесчисленными поцелуями те милые губы, которые шептали в ответ мягкие возгласы любви. Мое зрение смутило восхитительное опьянение ее глаз. Небеса! Грешно ли снова упиваться таким счастьем, еще раз вспоминать те моменты восторга с сильным восторгом? Шарлотта! Шарлотта! Я потерян! Мои чувства сбиты с толку, мое воспоминание смутно, мои глаза залиты слезами — я болен; и все же я здоров — я ничего не желаю — у меня нет желаний — лучше бы меня не было.

При описанных выше обстоятельствах решимость покинуть этот мир окончательно овладела душой Вертера. После возвращения Шарлотты эта мысль была последним объектом всех его надежд и желаний; но он решил, что такой шаг должен быть сделан не поспешно, а со спокойствием и умиротворением, и с самой совершенной обдуманностью.

Его проблемы и внутренние проблемы можно понять из следующего фрагмента, который был найден без указания даты среди его бумаг и, по-видимому, стал началом письма к Вильгельму.

«Ее присутствие, ее судьба, ее симпатия ко мне все еще обладают силой, чтобы вытянуть слезы из моего иссохшего мозга.

«Один поднимает занавес и переходит на другую сторону, вот и все! И почему все эти сомнения и задержки? Потому что мы не знаем, что позади — потому что возврата нет — и потому, что наш разум заключает, что все — тьма и беспорядок, где у нас нет ничего, кроме неопределенности ».

Его внешний вид, наконец, сильно изменился под влиянием его меланхолических мыслей; и теперь его решение было принято окончательно и бесповоротно, и следующее двусмысленное письмо, которое он адресовал своему другу, может служить некоторым доказательством.

В понедельник утром, 21 ^st декабря, он написал Шарлотте следующее письмо, которое было найдено, опечатано в его бюро после его смерти и передано ей. Вставлю по фрагментам; как выясняется, исходя из нескольких обстоятельств, это было написано именно таким образом.

«Все кончено, Шарлотта: я решил умереть! Я делаю это заявление намеренно и хладнокровно, без какой-либо романтической страсти, этим утром того дня, когда я увижу вас в последний раз.В тот момент, когда вы прочтете эти строки, о лучшая из женщин, в холодной могиле будут лежать неодушевленные останки того беспокойного и несчастного существа, которое в последние минуты своего существования не испытывало никакого удовольствия, кроме общения с вами! Я провел ужасную ночь — или, лучше сказать, благоприятную ночь; потому что это дало мне решение, оно зафиксировало мою цель. Я решил умереть. Когда я вчера оторвался от вас, мои чувства были в смятении и беспорядке; мое сердце было подавлено, надежда и радость ускользнули от меня навсегда, и ужасающий холод охватил мое несчастное существо.Я едва мог добраться до своей комнаты. Я бросился на колени; и Небеса в последний раз даровали мне утешение в виде слез. В моей душе зародилась тысяча идей, тысяча схем; пока, наконец, одна последняя, фиксированная, последняя мысль не овладела моим сердцем. Это было умереть. Я ложусь отдыхать; и утром, в тихий час пробуждения, такая же решимость была на мне. Умереть! Это не отчаяние: это убежденность в том, что я исполнил меру своих страданий, что я достиг назначенного срока и должен пожертвовать собой ради тебя.Да, Шарлотта, почему бы мне не признаться в этом? Один из нас троих должен умереть: это будет Вертер. О возлюбленная Шарлотта! это сердце, возбужденное гневом и яростью, часто вынашивает ужасную идею убить вашего мужа — вас — меня! Жребий решен. А светлыми тихими летними вечерами, когда вы иногда блуждаетесь в горах, позвольте своим мыслям обратиться ко мне: вспомните, как часто вы видели, как я иду навстречу вам из долины; затем обратите внимание на кладбище, на котором находится моя могила, и в свете заходящего солнца отметьте, как вечерний ветерок развевает высокую траву, которая растет над моей могилой.Я был спокоен, когда начал это письмо, но воспоминание об этих сценах заставляет меня плакать, как ребенок ».

Он дрожал; его сердце было готово разорваться: затем, снова взяв книгу, он возобновил чтение голосом, прерываемым рыданиями.

«Зачем будешь меня, весна? Твой голос ухаживает за мной, восклицая: я освежаю тебя небесной росой; но приближается время моего разложения, приближается буря, которая иссушает мои листья. Завтра придет путник, — придет тот, кто видел меня в красоте: его око будет искать меня в поле вокруг, но он не найдет меня.”

«В последний, последний раз открываю эти глаза. Увы! они больше не увидят солнца. Его накрывает густое непроницаемое облако. Да, природа! наденьте траур: ваш ребенок, ваш друг, ваш любовник приближается к своему концу! Эта мысль, Шарлотта, не имеет аналогов; и все же, когда я повторяю, это кажется загадочным сном — это мой последний день! Последний! Шарлотта, никакое слово не может адекватно выразить эту мысль. Последний! Сегодня я стою прямо изо всех сил — завтра, холодный и суровый, я лягу, распростершись на земле.Умереть! Что такое смерть? В наших рассуждениях об этом мы только мечтаем. Я видел, как умирало много людей; но так стеснена наша немощная природа, у нас нет четкого представления о начале или конце нашего существования. В этот момент я сам себе — или, вернее, я твоя, твоя, моя обожаемая! — а в следующую мы разлучаемся, разлучаемся — возможно, навсегда! Нет, Шарлотта, нет! Как я могу, как ты можешь быть уничтожен? Мы существуем. Что такое аннигиляция? Простое слово, бессмысленный звук, не производящий никакого впечатления в уме. Мертва, Шарлотта! в холодной земле, в темной и узкой могиле! Однажды у меня был друг, который был для меня всем в ранней юности.Она умерла. Я последовал за ее катафалком; Я стоял у ее могилы, когда опускали гроб; и когда я услышал скрип шнуров, когда они были ослаблены и натянуты, когда была брошена первая лопата земли, и гроб возвратил глухой звук, который становился все слабее и слабее, пока все не было полностью покрыто, я бросился на земле; мое сердце было поражено, опечалено, разбито, разорвано — но я не знал, что случилось, и что должно было случиться со мной. Смерть! могила! Я не понимаю слов.- Прости, ой, прости! Вчера… ах, этот день должен был стать последним в моей жизни! Ты ангел! — впервые — впервые в моем существовании я почувствовал восторг, вспыхнувший в самой глубине моей души. Она любит, она любит меня! Все еще горит на моих устах священный огонь, который они получили от Твоего. Новые потоки восторга захлестывают мою душу. Прости меня, о, прости!

«Смотри, Шарлотта, я не содрогаюсь, принимая холодную и роковую чашу, из которой я выпью глоток смерти. Ваша рука преподносит мне его, и я не дрожу.Все, теперь все заключено: желания и надежды на мое существование сбылись. Холодной, непоколебимой рукой я стучу в медные врата Смерти.

«О, если бы я наслаждался блаженством смерти за тебя! с какой радостью я пожертвовал бы собой ради тебя, Шарлотта! И мог бы я восстановить мир и радость в вашей груди, с какой решимостью, с какой радостью я бы не встретил свою судьбу! Но удел лишь немногих избранных — пролить кровь за своих друзей и своей смертью в тысячу раз увеличить счастье тех, кто их любит.

«Я хочу, Шарлотта, быть похороненной в платье, которое я ношу сейчас: оно стало священным благодаря твоему прикосновению. Я просил твоего отца об этом одолжении. Мой дух парит над моей гробницей. Я не хочу, чтобы мои карманы обыскивали, Узелок из розовой ленты, который ты носил на груди, когда я впервые увидел тебя в окружении детей — О, поцелуй их тысячу раз за меня и расскажи им о судьбе их несчастный друг! Думаю, я вижу, как они играют вокруг меня. Дорогие дети! Как сильно я был привязан к тебе, Шарлотта! С того самого часа, как я увидел тебя, как невозможно было оставить тебя.Эту ленточку надо закопать вместе со мной: она была подарком от тебя на мой день рождения. Как все это выглядит запутанным! Тогда я и не думал, что должен идти по этой дороге. Но мир! Молю тебя, мир!

«Они загружены — часы пробили двенадцать, я говорю, аминь. Шарлотта, Шарлотта! прощай, прощай! »

из ПРАВДА И ПОЭЗИЯ: ИЗ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ

Достаточно ясно, насколько такой мысленный диалог сродни письменной переписке; только в последнем человек видит возвращенную уверенность, которой он даровал, в то время как в первом человек создает для себя уверенность, которая является новой, постоянно меняющейся и не возвращаемой.Поэтому, когда ему приходилось описывать то отвращение, которое люди, не будучи движимыми необходимостью, испытывают к жизни, автор сразу же натолкнулся на план выразить свои чувства в письмах; ибо всякое уныние — это рождение, ученица одиночества, а что может быть более противным, чем веселое общество? Удовольствие от жизни, которое испытывают другие, для него — мучительный упрек; и таким образом тем, что должно вывести его из себя, он направлен обратно в его сокровенную душу. Если он вообще высказывается по этому поводу, то это будет письмо; ибо никто не чувствует немедленного противодействия письменному излиянию, радостному оно или мрачному, в то время как ответ, содержащий противоположные причины, дает одинокому возможность утвердиться в своих прихотях — повод стать еще более упрямым.Письма Вертера, написанные в этом духе, обладают таким разнообразным очарованием именно потому, что их различное содержание было сначала обсуждено с несколькими людьми в таких идеальных диалогах, а впоследствии именно в самой композиции они, казалось, были адресованы. один друг и сочувствующий. Сказать больше об обработке небольшой книги, которая стала предметом стольких дискуссий, вряд ли целесообразно, но что касается содержания, кое-что еще можно добавить.

Это отвращение к жизни имеет свои физические и моральные причины; Первое мы оставим исследованию врача, второе — исследованию моралиста, и в вопросе, который так часто разрабатывается, рассмотрим только главный момент, в котором явление наиболее ясно выражается. Всякий комфорт в жизни основан на регулярном повторении внешних вещей. Смена дня и ночи — времен года, цветов и фруктов и всего остального, что встречается нам от эпохи к эпохе, чтобы мы могли и должны этим наслаждаться, — это настоящие источники земной жизни.Чем больше мы открыты для этих удовольствий, тем счастливее мы себя чувствуем; но если изменения в этих явлениях катятся перед нами вверх и вниз, а мы не проявляем к ним интереса, если мы нечувствительны к таким прекрасным предложениям, тогда наступает величайшее зло, самая тяжелая болезнь — мы рассматриваем жизнь как отвратительное бремя. Об англичанине говорят, что он повесился, чтобы больше не одеваться и раздеваться каждый день. Я знал достойного садовника, смотрителя разбивки большого парка, который однажды с досадой воскликнул: «Всегда ли я буду видеть эти облака, движущиеся с востока на запад?» Рассказывают историю об одном из наших самых выдающихся людей, который с досадой увидел возвращающуюся зелень весны и пожелал, чтобы она, вместо этого, когда-то показалась красной.Это, собственно, симптомы усталости от жизни, которая нередко приводит к самоубийству и которая у мыслящих людей, поглощенных собой, встречается чаще, чем можно представить.

Ничто так не вызывает этой усталости, как ответная любовь. Первая любовь, как справедливо сказано, единственная, потому что во второй и во второй уже утрачивается высшее чувство любви. Представление о вечном и бесконечном, которое возвышает и поддерживает его, разрушается, и оно кажется преходящим, как и все остальное, что повторяется.Отделение чувственного от морального, которое в сложном культурном мире разъединяет чувства любви и желания, порождает и здесь преувеличение, которое не может привести ни к чему хорошему.

Более того, молодой человек вскоре замечает, если не в себе, что нравственные эпохи меняются так же, как и времена года. Милосердие великих, благосклонность сильных, ободрение активных, привязанность множества, любовь отдельных людей — все это меняется вверх и вниз, и мы не можем удержать это крепче, чем солнце, луна, и звезды.И все же это не просто естественные явления; они избегают нас либо по нашей собственной, либо по чужой вине; но они меняются, и мы никогда не уверены в них.

Но что больше всего беспокоит чувствительную молодежь, так это непрекращающееся возвращение наших ошибок; как поздно мы научимся видеть, что, взращивая свои добродетели, мы в то же время вскрываем свои недостатки. Первые зависят от последних как от своего корня, а вторые порождают тайные разветвления, столь же сильные и столь же разнообразные, как те, которые первые излучают в открытом свете.Поскольку сейчас мы обычно практикуем свои добродетели с волей и сознанием, но бессознательно удивляемся своими недостатками, первые редко доставляют нам какое-либо удовольствие, а вторые постоянно приносят неприятности и боль. В этом заключается самый сложный момент в самопознании, который делает его почти невозможным. Если мы представим, вдобавок ко всему этому, молодую кипящую кровь, воображение, которое легко парализовать отдельными объектами, и, кроме того, неуверенные движения дня, мы не найдем противоестественного нетерпеливого стремления освободиться от такого пролив.

Однако такие мрачные размышления, уводящие того, кто смирился с ними, в бесконечность, не могли так решительно развиться в умах немецкой молодежи, не имели внешних обстоятельств, возбуждающих и поощряющих их в этом мрачном деле. Это было вызвано английской литературой, особенно ее поэтической частью, великие красоты которой сопровождаются искренней меланхолией, которую она передает каждому, кто ею занимается. Интеллигентный британец с юности и выше видит себя окруженным значительным миром, который стимулирует все его силы; он понимает, рано или поздно, что он должен собрать все свое понимание, чтобы смириться с ним.Сколько из их поэтов в молодости вели распутную и буйную жизнь и вскоре обнаружили, что имеют право жаловаться на суетность земных вещей? Сколько из них пытались удачи в мирских занятиях, принимали участие, главные или подчиненные, в парламенте, в суде, в министерстве, в ситуациях с посольством, проявили свое активное участие во внутренних проблемах и изменениях в государстве. и правительство, и если не в себе, то во всяком случае в своих друзьях и покровителях, часто доставляло грустные и приятные переживания! Сколько из них были изгнаны, заключены в тюрьму или получили имущественные телесные повреждения!

Даже сам факт присутствия зрителя на таких великих событиях требует от человека серьезности; и куда может привести серьезность дальше, чем к созерцанию преходящей природы и никчемности всего земного? Немец тоже серьезен, и поэтому английская поэзия была ему чрезвычайно подходящей и, поскольку она исходила из более высокого положения вещей, даже внушительной.В нем можно найти великое, способное понимание, хорошо практикуемое в мире, глубокое, нежное сердце, превосходную волю, страстное действие — самые благородные качества, которые можно похвалить в интеллектуальном и образованном человеке; но все это вместе не дает поэта. Истинная поэзия заявляет о себе таким образом, что, будучи мирским евангелием, она может внутренней бодростью и внешним утешением освободить нас от земных тягот, давящих на нас. Подобно воздушному шару, он поднимает нас вместе с прикрепленным к нам балластом в более высокие области и позволяет запутанным лабиринтам земли развернуться перед нами, как с высоты птичьего полета.Как самые живые, так и самые серьезные произведения преследуют одну и ту же цель — смягчить удовольствие и боль удачной интеллектуальной формой. Только в этом духе рассмотрим большинство английских стихов, в основном морально-назидательных, и в среднем они покажут нам лишь мрачную усталость от жизни. Не только Янг Ночные мысли , где эта тема в высшей степени проработана, но даже другие созерцательные стихи уходят, прежде чем человек осознает это, в эту мрачную область, где понимание ставится перед проблемой, которую оно не может решить. , поскольку даже религия, в той мере, в какой она всегда может построить сама для себя, оставляет ее в беде.Можно было бы составить целые тома, которые могли бы служить комментарием к этому ужасному тексту —

«Тогда старость и опыт рука об руку,
Приведи его к смерти и заставь его понять,
После столь мучительных и долгих поисков,
Что всю свою жизнь он был неправ».

Что еще больше делает английских поэтов совершенными человеконенавистниками и распространяет в их произведениях неприятное чувство отвращения ко всему, так это то, что все они, из-за различных разделов их сообщества, должны посвятить себя в лучшем случае. если не на всю жизнь, то в ту или иную сторону.Поскольку теперь такой писатель не может хвалить и превозносить тех из партии, к которой он принадлежит, ни дело, которого он придерживается, поскольку, если бы он это сделал, он вызвал бы только зависть и враждебность, он проявляет свой талант, говоря так же плохо. насколько это возможно для тех, кто находится на противоположной стороне, и в заточке, нет, отравлении сатирического оружия, насколько это возможно. Когда это делается обеими сторонами, мир, находящийся между ними, разрушается и полностью уничтожается, так что в огромной массе разумно активных людей можно обнаружить, мягко говоря, только глупость и безумие.Даже их нежные стихи посвящены заунывным сюжетам. Здесь умирает заброшенная девушка, там верный любовник тонет или пожирается акулой, прежде чем, поспешно плывя, он доберется до своей возлюбленной; и если такой поэт, как Грей, ляжет на кладбище и снова начнет эти хорошо известные мелодии, он тоже может собрать вокруг себя множество друзей до меланхолии. Аллегро Милтона должен отпугнуть мрачные стихи, прежде чем он сможет получить весьма умеренное удовольствие; и даже жизнерадостный Голдсмит теряет себя в элегических чувствах, когда его Deserted Village , столь же очаровательно, как и грустно, демонстрирует нам потерянный Рай, который его Traveler ищет по всей земле.

Я не сомневаюсь, что живые произведения, веселые стихи могут быть выдвинуты и противопоставлены тому, что я сказал, но наибольшее число и лучшие из них, безусловно, относятся к более старой эпохе; и более новые произведения, которые могут быть представлены в классе, также имеют сатирическую тенденцию, горькие и относятся к женщинам особенно с презрением.

Достаточно: те серьезные стихи, подрывающие человеческую природу, которые в общих чертах были упомянуты выше, были фаворитами, которых мы искали раньше всех остальных: одни искали, в соответствии с его характером, более легкой элегической меланхолии, а другие — тяжелой гнетущей. отчаяние, которое все бросает.Как ни странно, наш отец и наставник Шекспир, который так хорошо умел распространять чистую жизнерадостность, усилил наше чувство неудовлетворенности. Гамлет и его монологи были призраками, преследовавшими все молодые умы. Основные отрывки каждый знал наизусть и любил повторять, и каждому казалось, что он имеет право быть таким же меланхоличным, как принц Датский, хотя он не видел призраков и не имел королевского отца, за которого можно было бы отомстить.

Но чтобы при всей этой меланхолии не хватало идеально подходящего места, Оссиан очаровал нас даже до Ultima Thule , где на серой бескрайней пустоши, блуждая среди покрытых мхом могильных камней, мы увидели траву. вокруг нас двигал ужасный ветер, и над нами сильно затянулось небо.Лишь при свете луны каледонская ночь превратилась в день; ушедшие герои, увядшие девушки, плыли вокруг нас, пока, наконец, нам не показалось, что мы видим дух Лоды в его устрашающей форме.

В такой стихии, с такими окружающими влияниями, с подобными вкусами и исследованиями, замученный неудовлетворенными страстями, никоим образом не возбужденный извне к важным действиям, с единственной перспективой, что мы должны придерживаться скучной, бездуховной, гражданской жизни. , мы стали — в мрачном распутстве — привязанными к мысли, что в любом случае мы могли бы бросить жизнь ради удовольствия, если оно больше нам не подходило, и таким образом достаточно жалко помогали себе через отвращение и усталость дней.Это чувство было настолько общим, что Werther произвело огромное влияние именно потому, что повсюду задело за живое и открыто и доходчиво продемонстрировало внутреннюю природу болезненного юношеского заблуждения. Насколько точно англичане были знакомы с подобным убожеством, показывают несколько значительных строк, написанных до появления Werther —

«Склонность к скорбям благоприятна,
Он больше ран, чем нанесла природа,
В то время как форма страдания его воображение нарисовала
Темные идеальные оттенки и чужие ужасы.”

Самоубийство — это событие человеческой природы, которое, что бы ни говорили и ни делали в отношении него, требует сочувствия каждого человека и в каждую эпоху должно обсуждаться заново. Монтескье предоставляет своим героям и великим людям право убивать себя, как они считают нужным, поскольку он говорит, что каждый должен иметь право завершить пятый акт его трагедии, как ему заблагорассудится. Но здесь речь идет не о тех людях, которые вели активную и важную жизнь, которые пожертвовали своими днями ради великой империи или ради свободы, и которых нельзя винить, если они думают последовать этой идее в другом мире. который вдохновляет их, как только он исчез с земли.Здесь мы имеем дело с теми, чья жизнь озлоблена бездействием в самых мирных обстоятельствах в мире из-за преувеличенных требований к себе. Поскольку я сам находился в этом затруднительном положении и лучше всего знал, какую боль я перенес в этом, и сколько усилий стоило мне освободиться, я не скрою своих размышлений, которые я сделал, с большой осторожностью, о различных видах смерти, которая может выбрать.

Есть что-то настолько неестественное в человеке, который отрывает себя от самого себя, не только травмируя, но и разрушая себя, что он в основном использует механические средства, чтобы осуществить свой замысел.Когда Аякс падает на свой меч, именно вес его тела оказывает ему последнюю услугу. Когда воин связывает своего щитоносца, чтобы он не попал в руки врага, он все еще защищает внешнюю силу, только моральную, а не физическую. Женщины ищут в воде охлаждения для своего отчаяния, а чрезвычайно механические средства огнестрельного оружия обеспечивают быстрое действие с минимальным усилием. О повешении не любят говорить, потому что это позорная смерть. В Англии его сначала можно найти, потому что там, начиная с юности и выше, можно увидеть очень многих повешенных, причем наказание как раз бесчестно.Единственное намерение с помощью яда, вскрытия вены — медленно уйти от жизни; и эта самая утонченная, быстрая и безболезненная смерть гадюки была достойна королевы, прожившей свою жизнь в удовольствии и блеске. Но все это внешние помощники, враги, с которыми человек вступает в союз против самого себя.

Когда я теперь рассмотрел все эти средства и поглядел дальше в историю, я обнаружил среди всех, кто убил себя, никого, кто сделал бы это дело с таким величием и свободой разума, как Император Отон.Он, имея худшие возможности как генерал, но никоим образом не доведенный до крайности, решает покинуть мир ради империи, которая в какой-то мере уже принадлежит ему, и ради экономии многие тысячи. Он весело ужинает со своими друзьями, а на следующее утро обнаруживается, что он воткнул острый кинжал себе в сердце. Одно только это действие казалось мне достойным подражания; и я был убежден, что тот, кто не может действовать в этом, как Отон, не имеет права добровольно покинуть этот мир.Благодаря этим убеждениям я освободил себя не столько от опасности, сколько от прихоти самоубийства, которое в те прекрасные мирные времена и в ленивую молодость сумело подкрасться. красивый, хорошо отполированный кинжал. Каждую ночь я клал его у постели и, прежде чем погасить свечу, пытался вонзить острый наконечник на пару дюймов глубоко в сердце. Поскольку мне это никак не удавалось, я, наконец, высмеял себя, отбросил все ипохондрические фантазии и решил жить.Но чтобы сделать это с радостью, мне пришлось решить поэтическую задачу, с помощью которой все, что я чувствовал, думал и воображал по этому важному пункту, должно было быть сведено к словам. Для этого я собрал элементы, которые работали во мне несколько лет; Я представил своему разуму случаи, которые больше всего мучили и мучили меня; но ничто не могло прийти к определенной форме; Мне не хватало события, басни, в которой их можно было бы не заметить.

Я сразу услышал весть о гибели Иерусалима, и сразу после общего отчета, самое точное и подробное описание происшествия, и в этот момент был составлен план Вертера , и весь снимок вместе со всех сторон , и превратился в твердую массу, как вода в сосуде, которая стоит на грани замерзания, превращается в твердый лед при самом легком встряхивании.Крепко держаться за эту уникальную награду, представлять себе и выполнять во всех ее частях работу такого важного и разнообразного содержания было для меня тем более важным, поскольку я снова попал в болезненную ситуацию, которая оставила меня даже меньше надежд, чем те, что были до этого, и предвещали только печаль, если не досаду.

цитат о смелости, чтобы вы почувствовали себя смелыми

Некоторые ссылки в этом посте могут быть партнерскими. Если вы совершаете покупку по этим ссылкам, мы получаем комиссию без каких-либо дополнительных затрат для вас.Пожалуйста, ознакомьтесь с нашим раскрытием для получения дополнительной информации.

Смелость — это умственная или моральная сила, рисковать, упорствовать и противостоять опасностям, страху или трудностям.

Когда кто-то действует смело, он показывает себя готовым противостоять неопределенности, опасности или даже боли ; короче, столкнуться со своими страхами .

Быть смелым не всегда легко, и в нашей жизни бывают моменты, когда у нас больше мужества, чем у других.

Хотя мы можем ассоциировать храбрость с чрезвычайной опасностью и трудностями, в реальности для большинства из нас мы должны быть храбрыми перед лицом повседневной жизни.Мы должны адаптироваться к изменениям и столкнуться с нашими страхами , какими бы тривиальными они ни казались окружающим.

Это лучшие цитаты о мужестве и смелости, которые вдохновят вас противостоять своим страхам! Помните, что храбрость — это не сражение в одной битве. Это может быть что-то столь же незначительное, как вставать каждый день и пытаться снова.

Цитаты о смелости

«Смелость — это знать, чего не бояться». — Платон

Смелость — признак духовности.Смелость приходит, когда вы любите себя таким, какой вы есть.
Амит Рэй

Противоположное мужеству не трусость, а соответствие. Даже мертвая рыба может плыть по течению.
Джим Хайтауэр

Обладая храбростью, вы осмеливаетесь рисковать, обладаете силой сострадания и мудростью смирения. Смелость — основа честности.
Марк Твен

Смелость не означает, что вы не боитесь.Смелость означает, что вы не позволяете страху останавливать вас.
Бетани Гамильтон

«Мужество можно найти в неожиданных местах». — J.R.R. Толкин

Мое определение храбрости — никогда не позволять никому определять вас.
Дженна Джеймсон

Настоящее мужество — это знать, что вам грозит, и знать, как с этим справиться.
Тимоти Далтон

Мужество проявляется каждый день, и только отважные выживают максимум из жизни.
Zig Ziglar

Смелость очень важна.Подобно мышце, она укрепляется при использовании.
Рут Гордон

Изначально храбрость означала «высказывать свое мнение, говоря всем сердцем».
Брене Браун

«Мужество побеждает все: оно даже дает силу телу». — Овидий

Смелость — это не отсутствие страха или отчаяния; это способность продолжать, несмотря на них, какими бы великими или подавляющими они ни стали.
Роберт Фанни

Смелость по праву считается первым из человеческих качеств.. . потому что качество гарантирует все остальные.
Уинстон Черчилль

Смелость — это то, что вы боитесь делать. Не может быть храбрости, если ты не боишься.
Эдди Рикенбакер

Смелость идет от неудач к неудачам, не теряя энтузиазма.
Уинстон Черчилль

«Смелость подобна любви, в ней должна быть надежда на питание». — Наполеон Бонапарт

Все счастье зависит от мужества и труда.
Оноре де Бальзак

Смелость — это не просто одна из добродетелей, но форма каждой добродетели в точке испытания, то есть в точке высшей реальности.
C.S. Lewis

Уязвимость звучит как правда и ощущается как храбрость. Правда и смелость не всегда удобны, но они никогда не являются слабостью.
Брене Браун

Нет живого существа, которое не боялось бы перед лицом опасности. Истинное мужество — это столкновение с опасностью, когда вы боитесь, и такого мужества у вас предостаточно.
Л. Фрэнк Баум, Чудесный волшебник из страны Оз

«Смелость — это благодать под давлением». — Эрнест Хемингуэй

Самоконтроль — главный элемент самоуважения, а самоуважение — главный элемент храбрости.
Фукидид

Имейте мужество использовать свой собственный разум!
Иммануил Кант

Мужества не бывает, когда у тебя есть ответы на все вопросы. Это случается, когда вы готовы ответить на вопросы, которых избегали всю свою жизнь.
Шеннон Л. Адлер

У мужества нет силы, чтобы продолжать — оно происходит тогда, когда у тебя нет силы.
Наполеон Бонапарт

«Смелость — это сопротивление страху, господство над страхом, а не отсутствие страха». — Марк Твен

Мужество. Доброта. Дружба. Характер. Это качества, которые определяют нас как людей и иногда продвигают нас к величию.
R.J. Palacio

Жизнь — это в основном пена и пузырь,
Две вещи стоят, как камень.
Доброта в чужих бедах,
Смелость в своих.
Адам Линдси Гордон

Смелость — первое из человеческих качеств, потому что это качество гарантирует остальные.
Аристотель

«Либо жизнь влечет за собой мужество, либо она перестает быть жизнью». — E.M. Forster

Смелость представить себе иное — наш величайший ресурс, добавляющий красок и напряженности во всю нашу жизнь.
Дэниел Дж. Бурстин

Смелость — это не отсутствие страха, а победа над ним.Храбрый человек — это не тот, кто не боится, а тот, кто побеждает этот страх.
Нельсон Мандела

Отвага и характер всегда кажутся остальным зловещими.
Hermann Hesse

Смелость — это не то, что у вас уже есть, что делает вас храбрым в трудные времена. Смелость — это то, что вы зарабатываете, когда пережили трудные времена и обнаруживаете, что они не такие уж и трудные.
Малкольм Гладуэлл

«Смелость — это любовь к неизвестному.»- Ошо

Совесть — корень истинного мужества; если человек хочет быть храбрым, пусть он повинуется своей совести.
Джеймс Фримен Кларк

Нужно только иметь смелость, ибо сила без уверенности в себе бесполезна.
Джакамо Казанова

Если хватит смелости, можно обойтись и без репутации.
Маргарет Митчелл

Америка не строилась на страхе. Америка была построена на смелости, воображении и непревзойденной решимости выполнять свою работу.
Гарри С. Трумэн

Смелость заразительна. Когда храбрый мужчина встает, у других часто становятся жесткими позвоночники.
Билли Грэм

«Всегда делайте то, чего боитесь больше всего. Смелость — это приобретенный вкус, как икра ». — Эрика Джонг

Как мало людей имеют достаточно храбрости, чтобы признать свои недостатки, или решимости, достаточной для их исправления.
Бенджамин Франклин

Смелость — это сердечное слово. Слово «храбрость» происходит от слова «кор» — латинского слова «сердце».В одной из самых ранних форм слово «мужество» означало «высказывать свое мнение, говоря всем сердцем».
Брене Браун

Истинное мужество — это не жестокая сила вульгарных героев, а твердая решимость добродетели и разума. .
Альфред Норт Уайтхед

Каждый человек обладает собственной храбростью, и его предают, потому что он ищет в себе храбрости других людей.
Ральф Уолдо Эмерсон

«Без страха не может быть мужества.- Кристофер Паолини

Смелость состоит не в том, чтобы рисковать без страха; но решительно настроенный на правое дело.
Плутарх

Смелость очень важна. Подобно мышце, она укрепляется при использовании.
Рут Гордон

Бездействие порождает сомнения и страх. Действие рождает уверенность и смелость. Если вы хотите победить страх, не сидите дома и не думайте об этом. Выходи и займись делом.
Дейл Карнеги

Я понял, что смелость — это не отсутствие страха, а победа над ним.
Нельсон Мандела

Смелость — это чувство страха, а не избавление от страха и принятие мер перед лицом страха.
Рой Т. Беннет

«Человеку требуется смелость, чтобы прислушиваться к своей доброте и действовать в соответствии с ней». — Пабло Казальс

Мужество — это почти противоречие в терминах. Это означает сильное желание жить, выражающееся в готовности умереть.
Г.К. Честертон

Тот, кто теряет богатство, теряет много; тот, кто теряет друга, теряет больше; но теряющий храбрость теряет все.
Мигель де Сервантес

Есть только одно требование от любого из нас — быть смелым. Потому что отвага, как вы, наверное, знаете, определяет все остальное человеческое поведение.
Дэвид Леттерман

Мужество рискует известным ради неизвестного, знакомым ради незнакомого.
Ошо

Чтобы смотреть на что-то так, как будто мы никогда этого раньше не видели, требует большого мужества.
Анри Матисс

«Прошу вас набраться смелости; храбрая душа может исправить даже беду.- Екатерина Великая

Цитаты о мужестве

Вы никогда ничего не сделаете в этом мире без мужества. Это высшее качество ума после чести.
Т.С. Элиот

Никогда не наклоняйте голову. Всегда держи его высоко. Смотрите миру прямо в глаза.
Хелен Келлер

«Мужество — это до смерти напугать… и все равно оседлать». — Джон Уэйн

Человек не обязательно рождается с мужеством, но он рождается с потенциалом.Без мужества мы не сможем последовательно практиковать никакие другие добродетели. Мы не можем быть добрыми, искренними, милосердными, щедрыми или честными.
Maya Angelou

Вы можете позволить этой вещи беспокоить вас или позволить этому приключению и принять вызов.
Фред Роджерс

Тот, кто не достаточно смел, чтобы рисковать, ничего не добьется в жизни.
Мухаммед Али

Все, что вам нужно, — это план, дорожная карта и смелость, чтобы добраться до места назначения.
Эрл Найтингейл

«Поверьте, вы можете, и вы на полпути». — Теодор Рузвельт

Разве я вам не командовал? Будь сильным и смелым. Не бойся; не отчаивайтесь, ибо Господь, Бог ваш, будет с вами, куда бы вы ни пошли.
Иисуса Навина 1: 9, NIV

Имейте мужество для великих жизненных печалей и терпение для малых; и когда вы усердно выполняете свою повседневную задачу, ложитесь спать спокойно.Бог проснулся.
Виктор Гюго

Смелость не всегда рев. Иногда смелость — это голосок в конце дня, который говорит, что я попробую еще раз завтра.
Мэри Энн Радмахер

Именно отвага, отвага, отвага поднимают кровь жизни до малинового великолепия. Живите смело и стойко стойте перед невзгодами.
Гораций

«Прежде всего, будь героиней своей жизни, а не жертвой». — Нора Эфрон

Самый страшный момент всегда прямо перед началом.После этого все может наладиться.
Стивен Кинг

Имейте достаточно храбрости, чтобы довериться любви еще раз и всегда еще раз.
Майя Анджелоу

Талант есть у каждого. Что редко, так это смелость следовать за ним в темные места, куда он ведет.
Эрика Джонг

Самый смелый поступок — это думать самостоятельно. Вслух.
Коко Шанель

Во мне есть такое упрямство, которое никогда не выносит страха перед чужой волей.Моя храбрость всегда возрастает при каждой попытке запугать меня.
Джейн Остин, Гордость и предубеждение

«Имейте смелость действовать, а не реагировать». — Оливер Венделл Холмс

Имейте смелость быть тем, кто вы есть, а не тем, кем вас ожидают.
Дэвид Гоггинс

Быть храбрым означает знать, что, когда вы терпите неудачу, вы не проигрываете навсегда.
Лана дель Рей

Нет простых ответов, но есть простые ответы.Мы должны иметь смелость делать то, что мы знаем морально правильно.
Рональд Рейган

Ничто в мире не вызывает такого восхищения, как человек, который умеет с мужеством переносить несчастье.
Seneca

Только трудом и болезненными усилиями, мрачной энергией и решительным мужеством мы движемся к лучшему.
Теодор Рузвельт

«Мужество — единственная добродетель, которую нельзя подделать». — Нассим Николас Талеб

Ваше время ограничено, поэтому не тратьте его зря на чужую жизнь.Не попадайтесь в ловушку догм, которые живут на результатах мышления других людей. Не позволяйте шуму чужих мнений заглушить ваш собственный внутренний голос. И самое главное, имейте смелость следовать своему сердцу и интуиции.
Стив Джобс

Смелость — это то, что нужно, чтобы встать и заговорить; мужество — это еще и то, что нужно, чтобы сесть и послушать.
Уинстон Черчилль

Сражайтесь упорно, когда вы упали; умри — реши хотя бы что делать — и ты совсем не умрешь.
Джеймс Х. Вест

Чтобы раскрыть свой истинный потенциал, вы должны сначала найти свои собственные пределы, а затем набраться смелости, чтобы преодолеть их.
Picabo Street

«Где твой страх, там и твоя задача». — Карл Юнг

Ошибки всегда простительны, если у человека есть мужество признать их.
Брюс Ли

Имейте смелость следовать своему сердцу и интуиции. Они каким-то образом уже знают, кем вы действительно хотите стать.
Стив Джобс

Только те, кто рискнет зайти слишком далеко, могут понять, как далеко можно зайти.
Т.С. Элиот

Я не перестал бояться, но я перестал позволять страху контролировать меня.
Эрика Джонг

Страх — это реакция. Смелость — это решение.
Уинстон Черчилль

Чтобы показать свои мечты кому-то другому, нужно много мужества.
Эрма Бомбек

«Чтобы вырасти и стать тем, кем вы есть на самом деле, нужно мужество.- Э.Э. Каммингс

Требуется смелость… чтобы вынести острую боль самопознания, а не принять тупую боль бессознательного, которая продлится всю оставшуюся жизнь.
Марианна Уильямсон

Держите свои страхи при себе, но поделитесь своим мужеством с другими.
Роберт Льюис Стивенсон

Если у вас хватит смелости начать, у вас хватит смелости добиться успеха.
Гарри Гувер

Смелость — это не отсутствие страха, а скорее оценка того, что что-то другое важнее страха.
Франклин Д. Рузвельт

Какой была бы жизнь, если бы у нас не хватило смелости что-либо предпринять?
Винсент Ван Гог

«Лучший выход — всегда пройти». — Роберт Фрост

Дай бог мне смелости не отказываться от того, что я считаю правильным, даже если я считаю это безнадежным.
Честер В. Нимиц

Человек не может открывать новые океаны, если у него не хватит смелости потерять берег из виду.
Андре Жид

Смелость — это секретный соус, который позволяет действовать вопреки страхам.
Нараян Каматх

Вы приобретаете силу, мужество и уверенность в каждом опыте, в котором вы действительно останавливаетесь, чтобы смотреть страху в глаза. Вы можете сказать себе: «Я пережил этот ужас. Я могу сделать следующее, что попадется мне на глаза ».
Элеонора Рузвельт

« Без мужества мудрость не приносит плодов ». — Бальтасар Грасиан

Имейте смелость серьезно относиться к своим мыслям, они будут формировать вас.
Альберт Эйнштейн

Требуется смелость, чтобы изучить свою жизнь и решить, что есть вещи, которые вы хотели бы изменить, и еще больше мужества нужно, чтобы что-то с этим сделать.
Сью Хэдфилд

Нет никого более смелого, чем человек, который говорит со смелостью своих убеждений.
Сьюзан Кейн

Истории делают нас более живыми, человечными, смелыми и любящими.
Мадлен Л’Энгл

«Никогда не позволяйте страху нанести удар». — Бейб Рут

Смелость более воодушевляет, чем страх, и в конечном итоге это легче. Нам не обязательно становиться героями в одночасье.Просто шаг за шагом, встречая каждую вещь, которая появляется, видеть, что это не так ужасно, как казалось, обнаруживая, что у нас есть силы смотреть на это вниз.
Элеонора Рузвельт

Чтобы стоять в одиночестве, требуется большое мужество, даже если вы во что-то очень сильно верите.
Реджинальд Роуз

Быть напуганным, но идти вперед и делать то, что должно быть сделано — это мужество. Тот, кто не чувствует страха, — дурак, а тот, кто позволяет страху управлять собой, — трус.
Пирс Энтони

«Мы должны мужественно встретить свою судьбу». — Фрейдрих Ницше

Если бы не было страха, как могло бы быть утешение? Или смелость?
Вероника Росси

Если у вас есть мечта, не сидите там. Наберитесь смелости, чтобы поверить в то, что вы можете добиться успеха, и не оставляйте камня на камне, чтобы воплотить его в жизнь.
Доктор Руплин

Человек с внешней храбростью осмеливается умереть; человек с внутренним мужеством осмеливается жить.
Лао-цзы

Это сердце, которое боится разбиться, никогда не учится танцевать.
Сяолу Го

Главный акт мужества — стойко переносить опасности и противостоять им, а не атаковать их.
Фома Аквинский

«Рано или поздно даже самым быстрым бегунам придется стоять и сражаться». — Стивен Кинг

Вы можете выбрать смелость или комфорт, но вы не можете выбрать и то, и другое.
Brene Brown

Смелость — это обязательство начинать без каких-либо гарантий успеха.
Иоганн Вольфганг фон Гете

Цитаты, вдохновляющие на смелость

«Не отчаивайтесь; часто последний ключ в связке открывает замок ». — Неизвестно

Делай то, чего боишься, и смерть от страха неизбежна.
Ральф Уолдо Эмерсон

У большинства из нас гораздо больше храбрости, чем мы когда-либо могли себе представить.
Дейл Карнеги

Тот, кто прыгает в пустоту, не должен объяснять тем, кто стоит и смотрит
Жан-Люк Годар

Не бойтесь.Не довольствуйтесь посредственностью. Положите в глубину и опустите сети для ловли.
Папа Иоанн Павел II

«Один мужественный человек составляет большинство». — Эндрю Джексон

Каждая ошибка учит вас чему-то новому о себе. Помните, что нет неудачи, за исключением того, что вы больше не пытаетесь. Главное — смелость продолжать.
Крис Брэдфорд

Смелость и настойчивость обладают волшебным талисманом, перед которым исчезают трудности и исчезают препятствия в воздухе.
Джон Куинси Адамс

Смелость, жертва, решимость, приверженность, стойкость, сердце, талант, смелость. Вот из чего сделаны маленькие девочки; черт возьми с сахаром и специями.
Бетани Гамильтон

«Никто не узнает, что он может делать, кроме как пытаясь». — Seneca

Люди, которым не хватает ясности, смелости или решимости следовать своим собственным мечтам, часто найдут способы препятствовать вашим мечтам. Живите своей правдой и НИКОГДА не останавливайтесь!
Стив Мараболи

Столкнувшись с тем, что правильно, оставить его несделанным показывает отсутствие смелости.
Конфуций

Жизнь — это не более безопасный вариант. Жизнь — это жить достойной жизнью.
Роберт Тьер

Смелость не ограничивается полем битвы или Индианаполисом 500 или отважной ловлей вора в вашем доме. Настоящие испытания храбрости проходят намного тише. Это внутренние испытания, как оставаться верным, когда никто не смотрит, как переносить боль, когда комната пуста, как стоять в одиночестве, когда тебя неправильно понимают.
Чарльз Суиндолл

«Смелость начинается с того, чтобы показать себя и показать себя». — Брене Браун

Доверьтесь тихому тонкому голосу, который говорит: «Это может сработать, и я попробую.
Дайан Мариешильд

Не забывайте смотреть на звезды, а не к своим ногам. Попытайтесь осмыслить то, что вы видите, и задуматься о том, что заставляет Вселенную существовать. Полюбопытствовать. И какой бы сложной ни казалась жизнь, всегда есть что-то, что можно сделать и добиться успеха.Важно не сдаваться.
Стивен Хокинг

Я хотел, чтобы вы увидели, что такое настоящая храбрость, вместо того, чтобы понимать, что храбрость — это человек с пистолетом в руке. Это когда ты знаешь, что тебя облизывают, прежде чем ты начнешь, но ты все равно начинаешь и доводишь дело до конца, несмотря ни на что.
Харпер Ли, Убить пересмешника

«Величайшее испытание мужества на земле — терпеть поражение, не падая духом». — Р.Г. Ingersoll

Что бы вы ни делали, вам нужна смелость.Какой бы курс вы ни выбрали, всегда найдется кто-то, кто скажет вам, что вы ошибаетесь. Всегда возникают трудности, которые заставляют вас поверить, что ваши критики правы. Чтобы наметить план действий и довести его до конца, требуется такое же мужество, которое необходимо солдату. У мира есть свои победы, но для их победы нужны храбрые мужчины и женщины
Ральф Уолдо Эмерсон

Два самых тяжелых испытания на духовном пути — это терпение, чтобы дождаться подходящего момента, и смелость, чтобы не разочароваться в том, что мы встречаемся.
Пауло Коэльо

Некоторые люди считают, что держаться за них и держаться там — это признаки большой силы. Однако бывают случаи, когда требуется гораздо больше сил, чтобы знать, когда нужно отпустить, а затем сделать это.
Энн Ландерс

«Имейте смелость быть тем, кто вы есть, а не тем, кем вас ожидают увидеть люди». — Дэвид Гоггинс

Вы должны принимать все, что приходит, и единственное, что важно, — вы встречаетесь с этим с мужеством и с лучшим, что вы можете дать.
Элеонора Рузвельт

У мужества нет силы, чтобы продолжать — оно происходит тогда, когда у тебя нет силы.
Наполеон Бонапарт

Требуется много мужества, чтобы высвободить знакомое и, казалось бы, надежное, принять новое. Но нет реальной безопасности в том, что больше не имеет смысла. В авантюрном и захватывающем больше безопасности, потому что в движении есть жизнь, а в переменах — сила.
Алан Коэн

Мы должны построить плотины мужества, чтобы сдержать поток страха.
Мартин Лютер Кинг младший

Я считаю, что самое важное, помимо дисциплины и творчества, — это осмелиться.
Майя Анжелу

«Секрет счастья — в свободе, секрет свободы — в смелости». — Кэрри Джонс

Важна не сила тела, а сила духа.
J.R.R. Толкин

Любопытно, что физическая храбрость настолько распространена в мире, а моральная — редка.
Марк Твен

Вам не нужно точно знать, что происходит или где именно это все происходит. Что вам нужно, так это признать возможности и проблемы, предлагаемые настоящим моментом, и принять их с мужеством, верой и надеждой.
Томас Мертон

Прогуляйтесь с мечтателями, верующими, смелыми, веселыми, планировщиками, деятелями, успешными людьми, подняв голову в облака и поставив ноги на землю.Пусть их дух зажжет внутри вас огонь, чтобы покинуть этот мир лучше, чем когда вы его нашли…
Уилферд Петерсон

«Чтобы страдать, требуется больше мужества, чем для смерти». — Наполеон Бонапарт

Считайте себя исследователем. Ничего нового не найдешь, если не хочешь уходить с берега.
Роберт Грин

Во всех сферах жизни требуется мужество, чтобы расширить свои границы, выразить свою силу и реализовать свой потенциал.
Сьюз Орман

Чтобы признать ошибки, нужны мужество и смирение. Признание своей неправоты — это смелость, а не слабость.
Рой Т. Беннетт

Память о том, что я скоро умру, — самый важный инструмент, с которым я когда-либо сталкивался, чтобы помочь мне сделать важный выбор в жизни. Потому что почти все — все внешние ожидания, вся гордость, весь страх затруднений или неудач — все это просто исчезает перед лицом смерти, оставляя только то, что действительно важно.
Стив Джобс

«Корабль безопасен в гавани, но корабли не для этого». — Джон А. Шедд

Препятствия подобны диким животным. Они трусы, но они будут блефовать, если смогут. Если они видят, что вы их боитесь… они могут наброситься на вас; но если вы посмотрите им прямо в глаза, они исчезнут из поля зрения.
Orison Swett Marden

Всегда помните, что ваше собственное стремление к успеху важнее любого другого.
Авраам Линкольн

Я прожил свою жизнь в соответствии с этим принципом: если я боюсь этого, то я должен это сделать.
Эрика Джонг

Если вы не готовы рисковать, вы не сможете расти. Если вы не можете расти, вы не сможете стать лучше всех. Если вы не можете быть лучшим, вы не можете быть счастливы. Если вы не можете быть счастливы, что еще есть?
Les Brown

«Я верю в возможность попасть в горячую воду; это держит тебя в чистоте ». — Г.К. Честертон

Глубокая любовь кем-то дает вам силы, а глубокая любовь к кому-то придает смелости.
Лао-цзы

Многие наши мечты сначала кажутся невозможными, затем невероятными, а затем, когда мы призываем волю, они вскоре становятся неизбежными.
Кристофер Рив

Никогда не забывайте, что ни один военачальник никогда не становился великим без смелости.
Карл фон Клаузевиц

Чтобы преодолеть страх, вам нужно лишь осознать, что страх присутствует, и в любом случае выполнить действие, которого вы боитесь.
Питер МакВильямс

Лучше перейти черту и пострадать от последствий, чем просто смотреть на нее всю оставшуюся жизнь.
Пауло Коэльо

«Жизнь сужается или расширяется пропорционально мужеству». — Анаис Нин

Позвольте мне быть собой, и тогда я буду удовлетворен. Я знаю, что я женщина, женщина с внутренней силой и большим мужеством.
Анна Франк

Надежда заключается в мечтах, в воображении и в отваге тех, кто осмеливается воплощать мечты в реальность.
Джонас Солк

Ничего в жизни не стоит бояться, это нужно только понимать.Пришло время понять больше, чтобы меньше бояться.
Мария Кюри

Через двадцать лет вы будете больше разочарованы тем, чего не делали, а не тем, что делали. Так что скиньте боулинги. Отплыть из безопасной гавани. Поймай быка за гора. Исследовать. Мечтать. Обнаружить.
Марк Твен

«Выберите великое приключение быть храбрым и боязливым. В то же время ». — Брене Браун

Большинство важных вещей в мире было достигнуто людьми, которые продолжали пытаться, когда казалось, что на них нет никакой надежды.
Дейл Карнеги

Самые жаркие пожары делают самую твердую сталь.
Кевин Йон, Рожденный огнем

Самые сильные люди находят в себе мужество и заботу, чтобы помогать другим, даже если они переживают собственный шторм.
Рой Т. Беннетт

Вы можете и будете. Сложность в том, почему вы должны это сделать.
Чарльз Роудс-старший, Миллиарды

Успех означает наличие смелости, решимости и воли стать тем человеком, которым, по вашему мнению, вы должны были быть.
Джордж Шихан

«Есть ли у вас смелость действовать внешне, исходя из того, что вы видите внутри?» — Т.Д. Джейкс

Мы надеемся, что эти смелые цитаты помогут вам с уверенностью и силой противостоять вызовам. Обладая храбростью, вы можете сделать все!

Прославленное стремление: Фауст Гете | SpringerLink

Abstract

« Faust » Гете — результат долгих размышлений автора о смысле человеческой жизни. Хотя Фауст — личность незаурядная, с титаническими устремлениями, герой Гете, тем не менее, обыкновенный человек.Его вопросы и неудовлетворенность никому не чужды, даже если его таланты и амбиции доведены драматургом до гигантских размеров. Вот самый краткий план истории, который мы будем дополнять и интерпретировать по мере продвижения. Достигнув определенной степени познания и славы и приближаясь к старости, Фауст испытывает острое разочарование в том, что предлагает жизнь. Его недовольство довольно глубокое, охватывая его настроением отчаяния и цинизма, которое ставит его на грань самоубийства.Звук пасхальных колоколов отвлекает его от этой решительной решимости, и, пообщавшись с простыми крестьянами, празднующими праздник на деревенской площади, он возвращается в свой кабинет и впадает в свое меланхолическое состояние. Появляется Мефистофель, предлагая Фаусту удовлетворение, которого он желает, в обмен на душу Фауста после его смерти. Фауст соглашается на предложение при одном условии. Дьявол может иметь свою душу только в том случае, если ему удастся дать ему опыт, на который он скажет: «Останься со мной навсегда, ты так прекрасен» *.Мефистофель соглашается это условие, и конкурс начинается.

Ключевые слова

Эмоциональное истощение Религиозный символизм Моральная слепота Духовная сила Глубокая правда

Эти ключевые слова были добавлены машиной, а не авторами. Это экспериментальный процесс, и ключевые слова могут обновляться по мере улучшения алгоритма обучения.

Перевод — Б.К. Морган (Нью-Йорк: Liberal Arts Press, 1954).

Это предварительный просмотр содержимого подписки,

войдите в

, чтобы проверить доступ.

Предварительный просмотр

Невозможно отобразить предварительный просмотр. Скачать превью PDF.

Информация об авторских правах

Авторы и аффилированные лица

Гете, романтизм и англо-американские критики… — Романтизм в сети — Érudit

I. Введение

В 1932 году, к сотой годовщине смерти Гете, испанский философ Хосе Ортега И Гассет написал статью под названием «В поисках Гете изнутри» для журнала Die Neue Rundschau .Эссе является полемическим по своим намерениям, и Ортега делает эти намерения слишком ясными, когда замечает в самом начале обсуждения: «Мы немного устали от статута Гете» (145). Гете, по его словам, является «классиком второй степени» — он классический автор par excellence (137). Но что имеет в виду Ортега, когда он использует в этом контексте термины «классика» и «классицизм»? Как университет, по мнению Ортеги, выражает своего рода классицизм, так и Гете является своего рода учреждением — по крайней мере, в Германии.Он стал, как говорит Ортега, памятником, на который мы смотрим снаружи, не проникая в его суть. Чтобы перевести точку зрения Ортеги в философскую терминологию, классика могла бы выразить платоническое чувство Бытия: нечто законченное, законченное, упорядоченное и идеально сформированное — возможно, даже то, что мы институционализируем и выставляем на обозрение. Против этого совершенного и идеального Гете Ортега предлагает Гете не Бытия, а Становления — Гете, которого продолжают исследовать и ставить под сомнение в свете современных дискуссий.Это потому, что, по словам Ортеги:

Остается только один способ спасти классика: отказаться от почитания его и использовать его для нашего собственного спасения, то есть отказаться от его классицизма, приблизить его к нам, сделать его современным, дать ему импульс. снова и снова с инъекцией крови из наших собственных вен, ингредиенты которой — наши страсти. . . и наши проблемы.
174

В этом эссе я не смогу ввести Гете кровь из наших собственных вен и не смогу сделать его особенно современным.Что я действительно хочу сделать, так это задать следующие вопросы — вопросы, которые имеют отношение к полемике Ортеги против так называемого «классического» Гете. У меня следующие вопросы: почему немцы продолжают видеть в Гете сторонника классицизма? Почему писатель, который был современником и, возможно, разделял темы, тематику и эстетические интересы почти всех основных английских поэтов-романтиков, включая Блейка, Вордсворта и Кольриджа, по-прежнему считается классическим автором в Германии? Отвечая на эти вопросы, я также начну предлагать, как и почему мы можем начать рассматривать Гете не просто как «классического» автора, но как прогрессивную фигуру в контексте европейского романтического движения.

Официальное повествование о литературной карьере Гете, предлагаемое традиционными немецкими литературоведами, выглядит примерно следующим образом. Молодой Гете, пойманный в тисках своих почти сверхъестественных творческих способностей, поддается чрезмерной субъективности периода «Буря и стресс», который изображен в ранних текстах 1770-х годов и в первом романе Гете « Горе молодости». Вертер . После терапевтического процесса сочинения «Печали юного Вертера » автор, обретший новую зрелость и объективность, не испытывает особой симпатии к новой школе поэзии, набирающей силу в Германии в конце восемнадцатого и начале девятнадцатого веков: так называемая романтическая школа.Вместо этого, частично из-за того, что он успешно прошел через свою бурную и очень субъективную фазу «Бури и стресса», а также в результате своего путешествия в Италию между 1786 и 1788 годами, автор находит в себе новое объединяющая, формообразующая сила, напоминающая о великих классических авторах. Считается, что именно эта в высшей степени зрелая и уравновешенная «формообразующая сила» пронизывает произведения Гете «Классический период» или Zeit der Klassik — периода, который имел место примерно между 1786 и 1805 годами, в то время как ранний фазы британского романтизма формировались такими людьми, как Блейк, Вордсворт и Кольридж.

В этом эссе высказывается мнение, что в этом традиционном понимании литературной карьеры Гете есть два существенных недостатка. Первая ошибка возникает из-за герменевтики «культа личности», которая так часто пронизывала стипендию Гете с конца девятнадцатого века, герменевтика, возможно, инициированная самим Гете в его автобиографии ( Dichtung und Wahrheit ) и в книге Иоганна Петера Эккермана Беседы с Гете . Согласно этой «культовой» школе критики Гете, все работы Гете рассматриваются как автобиографические документы, отражающие развитие и раскрытие «прекрасной души автора».»[2] Когда такой подход применяется к произведениям Гете, их литературно-философское значение обязательно ограничивается горизонтом индивидуального жизненного плана и не может рассматриваться в более широком контексте Истории идей или в соединение с другими национальными литературой под рубрикой того, что сам Гете называл «мировой литературой». [3]

Говоря в самом широком смысле, ученые двадцатого века относились к произведениям Гете как к музейным экспонатам, которыми нужно восхищаться, сохранять и ухаживать, но редко критикуют.Как прокомментировал последний биограф Гете (Николас Бойль), за некоторыми исключениями, даже на послевоенную стипендию Гете как в Федеративной Республике, так и в Демократической Республике было потрачено:

[. . .] программно неполитический подход, который творил чудеса в редактировании, аннотации и накоплении исходного материала, но не всегда сталкивался с сложной задачей интерпретации.
1: ix

Следовательно, двадцатый век дал лишь несколько убедительных чтений Гете (два из которых я сошлюсь к концу этого эссе), в то же время выпустив множество чрезвычайно хорошо аннотированных изданий его работ, писем и сообщений о беседах.Наряду с этой озабоченностью аннотациями, стипендия Гете также все больше растворялась в вопросах деталей, что привело к появлению таких названий, как восьмитомная документальная хроника Роберта Штайгера, Goethes Leben von Tag zu Tag ( Жизнь Гете из дня в день ), в который автор пытается описать каждый день восьмидесяти трех лет жизни Гете. Этот увеличивающийся объем специализированной вторичной литературы вынуждает исследовать Гете все более тонкие градации деталей, создавая критический климат, в котором ученые должны постоянно искать ссылки, чтобы они не забыли упомянуть, каким образом Гете завязал шнурки.

Вторая ошибка проистекает непосредственно из узко автобиографического подхода к литературным произведениям Гете, характеризуемым такими фигурами, как Штайгер. Немецкая одержимость документированием каждой детали жизни Гете и выпуском бесконечных изданий его произведений сопровождается нехваткой критических исследований, способных дать оценку наследию Гете в сочетании с другими национальными литературой и, в частности, в отношении великие произведения английского романтизма, появившиеся при жизни Гете.Возможно, именно потому, что немецкие ученые так усердно работали, чтобы отличить произведения Гете от произведений, созданных романтической школой в Германии, что они не заметили многих сходств между пониманием Гете отношения между субъектом и природой и аналогичным пониманием связей между естественный мир и самость преследовались английскими авторами, такими как Вордсворт и Кольридж, на ранних этапах девятнадцатого века. К сожалению, здесь я не смогу исправить эту ситуацию; скорее, я могу только начать предлагать, как и почему с англо-американской критической точки зрения можно было бы с пользой рассматривать Гете как поэта-романтика.

III: Романтизм, секуляризация и их недовольство: McGann Contra Abrams

Джером Дж. МакГанн в книге Романтическая идеология: критическое исследование обращается к представлению о том, что изучение романтизма пронизано «идеологией» романтизма до такой степени, что существует возможность критики романтической литературы и дискурсов (как исторический и современный), которые его окружают, становится невозможным. За этим аргументом стоит понимание МакГанном литературных произведений как идеологических текстов с их собственными встроенными социальными и культурными детерминациями.Таким образом, цель книги МакГанна не столько в построении теории романтической поэзии, сколько в том, чтобы подвергнуть всесторонней критике то, что он называет «идеологией» романтической поэзии и критики. В этом отношении МакГанн находит примечательные предшественники своей критической процедуры в книге Карла Маркса «Немецкая идеология » и, в частности, в вышеупомянутом исследовании романтического периода в Германии, «Школа романтизма » Генриха Гейне. В отношении текста Гейне МакГанн пишет:

[.. .] Я выбрал Гейне в качестве модели для реальной практики литературного анализа. Этот выбор был продиктован двумя факторами, которые имеют важное отношение к моей позиции как литературоведа. Во-первых, Гейне сам был глубоко вовлечен и сочувствовал литературным произведениям, которые он так резко критиковал в « Die romantische Schule ». Во-вторых, даже подвергнув романтическую школу суровой критике ее идеологии и идеологических продуктов, он также обеспечил романтизм жилыми помещениями в не романтическую эпоху и сознание.
11

Большая проблема с критической процедурой МакГанна может быть выделена, если мы рассмотрим этот отрывок. Это касается литературных произведений, которые Гейне, писавший в начале 1830-х годов, рассматривал как составляющие произведения романтической школы в Германии. Даже беглое прочтение текста Гейне показывает, что он считал немецкий романтизм уникальным и локальным явлением, которое, конечно, не было ни в какой значительной степени сопоставимо с аналогичными движениями во Франции или Англии (Гейне 2).Действительно, писавший в 1833 году, Гейне едва ли был в состоянии оценить немецкое романтическое движение в целом, не говоря уже о романтизме в Англии. Романтизм в Германии был, согласно Гейне, поэтическим возрождением готического средневековья, которое получило свой главный эмоциональный импульс от экстаза, связанного со страданием в католической религиозной традиции. Короче говоря, основная позиция Гейне состоит в том, что романтизм в первую очередь католический, а римский католицизм с его умерщвлением плоти и преувеличением духа над материей по своей сути деспотичен и реакционен (Heine 3).Список фигур, которые Гейне описывает как членов Романтической школы, включает братьев Шлегель, Тик, Гёррес, Новалис, Э. Хоффманн, Брентано, Ахим фон Арним, Жан Поль, Вернер, Уланд и Эйхендорф.

В этом отношении можно увидеть, что Гейне в значительной степени ответственен за узкое определение Romantik , которое преобладало в традиции немецкой литературной науки с девятнадцатого века, определение, которое почти всегда категорически исключает Гете.Согласно этому определению, романтизм по своей сути консервативный, эскапистский, ностальгический, антипросвещенный и антисовременный. Он противостоит всем формам классической и неоклассической культуры, и, несмотря на то, что он черпал вдохновение из ранних текстов Гете и его раннего романа «Печали молодого Вертера », он определенно расходится с веймарским классицизмом, практикуемым Гете и Шиллера, хотя они также отличаются от движения «Буря и стресс» конца восемнадцатого века и его главных предков: Хаманна, Гердера и молодого Гете.Для Гейне Гете по определению антиромантичен в силу его пропаганды классической культуры, его отвращения к немецкому национализму, его восхищения Наполеоном и своего статуса нехристианского приверженца пантеистической философии Спинозы (Гейне 29-45). ).

Таким образом, проблема подхода МакГанна как к английскому романтизму, так и к традиции англо-американского романтизма, примером которой являются работы Абрамса, заключается в том, что он берет его с помощью узкой, хрупкой палки, палкой, которую он отколол от немецкого дерева. (работа Гейне) и перевезена в Англию и Америку.Эта палка могла бы быть очень подходящим инструментом для того, чтобы разбить католический немецкий романтизм в узком смысле, принятом Гейне, но она совершенно неуместна для обсуждения как романтизма в Англии, так и англо-американской критики, относящейся к романтическому периоду. Любому критику будет трудно увидеть в таких фигурах, как Блейк, Вордсворт, Кольридж, Китс и Шелли, антиклассических католических реакционеров, которые выступали за эскапистский духовный регресс в Средние века. Вордсворт и Кольридж, в частности, с их акцентом на диалектическую связь между поэтическим субъектом и объектами природы, имеют гораздо больше общего с такими фигурами, как Гердер, Гете и Шиллер, чем с членами неокатолической романтической школы Гейне. за исключением, возможно, Новалиса.

Именно здесь любое обсуждение Романтической идеологии сталкивается с глубоко укоренившимся противоречием в критической методологии МакГанна. С одной стороны, желание МакГанна провести тщательную критику текстов романтического периода и особенно их восприятия в двадцатом веке такими фигурами, как Гарольд Блум и М. Абрамс приводит его к тому, что Гейне, возможно, является самым ранним и наиболее дальновидным критиком «идеологий» романтизма. В то же время, однако, как недавно показал Дэвид Чендлер в своей статье «Единое сознание: историческая критика и романтический канон», МакГанн часто обращается к романтическому периоду с тем же подходом «духа эпохи», что и он так резко критикует М.Х. Абрамсу за принятие в его (Абрамса) знаменитого эссе «Английский романтизм: Дух эпохи» (1963). Таким образом, согласно формулировке МакГанна в «Романтическая идеология », Вордсворт по-прежнему рассматривается как «репрезентативная» фигура романтического периода, а Гейне, как нам кажется, является его наиболее представительным критиком. В этом отношении подход МакГанна не соответствует индуктивной методологии, которую часто приписывают школе критики, с которой он чаще всего ассоциируется: школе нового историзма.[8] Неоспоримое доказательство неудач МакГанна в этом отношении можно найти в его грубом применении Гейне критики немецко-католического романтизма в культурном отношении к английской литературе романтического периода. «Романтическая» литература в немецкой литературной критике с XIX века.

Это подводит меня к критике МакГанном М. Абрамса, а также о причинах, по которым я считаю, что, несмотря на его часто отмеченные недостатки [9], Абрамс остается одним из наиболее исчерпывающих исторических толкователей романтизма в том виде, в каком он имел место как в Англии, так и в Германии.В своем знаменитом исследовании 1971 года о романтическом периоде , Natural Supernaturalism , Абрамс делает следующее заявление по поводу романтизма, которое стоит процитировать здесь подробно:

Исторически банально, что ход западной мысли с эпохи Возрождения был направлен на прогрессивную секуляризацию, но легко ошибиться в том, как этот процесс происходил. Светские мыслители могли работать без многовековой иудео-христианской культуры не больше, чем христианские авторы могли работать без унаследованных ими классической и языческой мысли.Процесс — во всяком случае за пределами точных наук — заключался не в удалении и замене религиозных идей, а скорее в ассимиляции и переосмыслении религиозных идей как составных элементов мировоззрения, основанного на светских предпосылках. Многое из того, что отличает писателей, которых я называю «романтиками», проистекает из того факта, что они предприняли, независимо от своего религиозного вероисповедания или отсутствия вероисповедания, сохранение традиционных концепций, схем и ценностей, которые были основаны на отношении Творца к его созданию и творение, но переформулировать их в рамках преобладающей двухчленной системы субъекта и объекта, эго и не-эго, человеческого разума или сознания и его взаимодействия с природой.
13

По мнению Абрамса, именно потому, что авторы романтического периода писали в контексте европейского Просвещения, они стремились, сознательно или бессознательно, изменить конфигурацию отношений между человеком и Богом как диалектический обмен между воспринимающим субъектом или собой и объекты природы. Короче говоря, Абрамс утверждает, что романтики стремились «натурализовать сверхъестественное и очеловечить божественное» (68).

Есть ряд положительных аспектов в понимании Абрамсом романтизма с точки зрения секуляризации, особенно с точки зрения сравнительной литературы или того, что Гете называл «мировой литературой».«Во-первых, тезис Абрамса о секуляризации достаточно широк, чтобы охватить романтические движения как в Англии, так и в Германии, и здесь мы должны отметить, что Natural Supernaturalism не только содержит ссылки на таких английских авторов, как Блейк, Вордсворт, Кольридж и Шелли, но также предлагает анализ романтической литературы и философии в Германии посредством обсуждения таких фигур, как Хаманн, Гердер, Гете, Шиллер, Гельдерлин, Шеллинг, Фихте и Гегель. Во-вторых, утверждения, сделанные Абрамсом в Natural Supernaturalism , ни в коем случае не являются чрезмерными — он просто постулирует что английские и немецкие поэты «при жизни Шелли» разделяли «общие важные темы, способы выражения и способы ощущения и воображения [.. .то были. . .] часть всеобъемлющей интеллектуальной тенденции, которая проявляется как в философии, так и в поэзии »(11). Стоит отметить, что этот центральный тезис Natural Supernaturalism (который с нашей исторической точки зрения кажется довольно скромным) никогда не является прямым Столкнувшись с МакГанном в «Романтическая идеология », поскольку критика МакГанном Абрамса ограничивается более ранним эссе: «Английский романтизм: дух эпохи». В-третьих, помещая романтизм в контекст европейского Просвещения, Абрамс избегает упрощенных характеристик. романтического движения как антирационального, обскурантистского контрпросвещения, как это было предложено Гейне, а в последнее время — Исайей Берлином.[10]

Но самую резкую критику Джерома МакГанна в адрес Абрамса можно найти в его утверждении, что теория романтизма Абрамса сама по себе носит глубоко «романтический» характер. Подчеркивая представление о том, что романтизм в первую очередь касается духовных вопросов, касающихся отношений между собой и его естественным окружением, МакГанн утверждает, что теория романтизма Абрамса просто повторяет и реифицирует ряд ключевых романтических самоконцептуализаций. По словам МакГанна, наибольшее беспокойство из этих самоконцептуализаций вызывает представление о том, что человеческий прогресс — это в первую очередь неполитический, внутренний, частный вопрос, разыгрываемый между творческой душой поэта и его или ее естественным окружением, имеющим мало общего. с более широкими социальными проблемами (McGann, Ideology 32).

В этом, по словам МакГанна, заключается суть «романтической идеологии»: своего рода «ложное сознание», в котором социально сконструированные концепции, такие как «творчество», «индивидуальность» и «гений», наделены чувством ложной объективности и закреплены в каноне романтической критики, где они изолированы от вопросов и критики. По мнению МакГанна, только критика нового историцизма способна раскрыть конкретные социальные отношения, которые породили эти концепции, тем самым позволяя нам получить новое и более разнообразное понимание романтического периода и его различных способов саморепрезентации.

Как показал Клиффорд Сискин в своей книге Историчность романтического дискурса (1988), аргументы МакГанна являются выражением устаревшего, классически марксистского Weltanschauung (57-62). Считается, что за «ложным сознанием», созданным романтической идеологией, существует экстралингвистическая, «реальная», неидеологическая, неопосредованная версия реальности, к которой критик «Новый историцист» может получить доступ. Именно против этой предполагаемой основы непосредственной исторической реальности МакГанн осуждает эскапистское «ложное сознание» романтической идеологии, взгляд на романтизм, который он явно выводит из более узкого обсуждения Гейне неокатолического романтического движения в Германии.

Вряд ли можно сомневаться в правоте МакГанна, когда он утверждает, что романтический период был более сложным и противоречивым, чем предполагают любые его критические характеристики двадцатого века, в том числе предложенные Абрамсом. В частности, я склонен согласиться с недавним утверждением МакГанна о том, что литература романтического периода, отнюдь не характеризуемая чувством единства или единства цели, больше похожа на «театр конфликтов и взаимодействий идеологий мира». Романтизм »(МакГанн,« Переосмысление романтизма »166–167).В то же время, однако, и как сам МакГанн признал после публикации Романтическая идеология в 1983 году, полностью покончив с синтезирующими усилиями критики, подобными тем, которые предлагает Абрамс, мы рискуем выбросить ребенка. с водой в ванне. «Младенец» в данном случае представляет собой объект, который особенно полезен для исследователей сравнительной литературы: историко-критическая модель, с помощью которой можно противопоставлять и сравнивать продукты European , а не только английский или только немецкий , Романтизм.Такие модели или исторические тезисы, как предложенные Абрамсом, конечно, обязательно ограничены в своей правдоподобности, но без них и история литературы, и сравнительное литературоведение могут перестать быть возможными.

Примечательно, что в последние годы сам МакГанн наметил возможное решение этой критической тупиковой ситуации. В своем эссе 1996 года «Переосмысление романтизма» он сравнивает литературно-исторические периодизации в целом и широкие синтетические подходы к романтизму в частности с концепцией Гете Urphänomen или «Первичного феномена» (166).Когда Гете сформулировал идею о том, что может существовать «первичное растение», которое могло бы функционировать как прототип или «платоническая форма» для всех форм ботанической жизни, он лишь на мгновение поддержал идею о том, что такое первичное растение могло существовать в реальной жизни [11]. ] Оправившись от этого краткого эпизода научного высокомерия, Гете пришел к тому, чтобы увидеть Urpflanze или «первичное растение» как теоретическую модель — в более точных философских терминах, неокантианскую «Идею чистого разума», с которой можно было бы сопоставить бесконечные вариации ботанических явлений.Отражая философскую позицию Канта по отношению к «Идеям чистого разума» [12], Гете не утверждал буквальную истину своего первичного растения — он скорее продемонстрировал его случайную и предварительную теоретическую полезность.

Точно так же здесь делается призыв не к тому, чтобы новые историцистские подходы к романтическому периоду были полностью отброшены и заменены более старым подходом «Истории идей», который характеризует книги Абрамса, такие как Зеркало и лампа и Естественное сверхъестественное .Скорее, это запрос на своего рода двойное видение , которое оказывается особенно уместным в применении к позиции Гете в отношении часто весьма различающихся разъяснений романтизма, обнаруженных в немецкой и англо-американской науке.

Критика Нового историцизма традиционного подхода к литературе, основанного на «Истории идей», в целом верна в своем утверждении, что не может быть никакой культурной области или набора текстов, которые существовали бы изолированно от нетекстовых сил, таких как, скажем, экономика, развитие технологий или общие социально-политические условия (Colebrook 23-30).Теперь также может показаться неопровержимым, что процессы канонического формирования, на которые традиционно опиралась «История идей», также встроены в более широкие социокультурные проблемы, выходящие за рамки строго литературных вопросов, как убедительно продемонстрировал МакГанн в своем объяснении того, почему Байрон всегда был проблемной фигурой для англо-американских теоретиков романтизма, таких как Рене Веллек (МакГанн, «Переосмысление романтизма» 162–163).

В то же время, однако, конкурирующие литературно-исторические периодизации, теории и категории также имеют условное использование, которое может быть продемонстрировано, когда они вступают в противоречие друг с другом.Опять же, в этой связи показательным примером является Гете. Как уже отмечалось, по немецким стандартам Гете в лучшем случае является маргинальной фигурой в истории романтизма: фигура, чьи ранние произведения вдохновляли некоторых «настоящих» романтиков, таких как Фридрих Шлегель и Новалис, но которая позже стала известным критиком так называемого «Патологический романтизм» и сторонник классицизма. Для англо-американских критиков, таких как Абрамс и Веллек, Гете занимает центральное место, но его антиромантическая полемика редко рассматривается или понимается.Наконец, такая фигура, как Гейне, способна довольно ясно продемонстрировать весьма специфическую культурную политику, стоящую за оппозицией Гете его более молодым современникам-романтикам, и в этом отношении МакГанн прав, рассматривая социально-политический подход Гейне как своего рода ранний прототип критики Нового историциста. практики.

Короче говоря, все эти разные позиции в отношении Гете содержат некоторую правду, но в то же время неадекватны, когда их оставляют в изоляции. Традиционный немецкий взгляд не видит значительного сходства Гете с крупными фигурами английского романтизма, англо-американская позиция имеет тенденцию затушевывать часто крайние реакции Гете на его современников-романтиков (которые мы вскоре рассмотрим), в то время как обсуждение Гейне Гете столь глубоко заложенная как в немецком Goethezeit , так и в период романтизма, что он неспособен оценить вклад последнего в европейский романтизм с исторической точки зрения.

Где же тогда остается тезис Абрамса о «секуляризации» и его приложение к творчеству Гете? Ответ на этот вопрос заключается в стратегических преимуществах, которые может дать такой тезис, если использовать его в качестве средства для того, чтобы поставить под сомнение и расширить традиционное немецкое понимание позиции Гете по отношению к романтизму, а также оценить вклад Гете в романтическое движение по сравнению с работы таких деятелей, как Блейк, Вордсворт и Кольридж. Такое развертывание тезиса Абрамса о секуляризации в Natural Supernaturalism не подтвердит его буквальную истину или его достоинства при исключении всех других теоретических парадигм; скорее, это предполагает его стратегический потенциал для открытия новых перспектив в отношении произведений конкретного автора.

Понимание Абрамсом романтизма как современной секуляризации древних систем религиозного мышления дает нам более широкое основание для теоретизирования романтического движения в Германии и, в частности, роли Гете и его старших современников, таких как Хаманн и Гердер, в этом движении. Когда, например, мы сопоставляем традиционную периодизацию романтизма Гейне в Германии с более широким пониманием Абрамсом европейского романтического движения, становится совершенно ясно, что секулярные или имманентные тенденции, на которые ссылается Абрамс, уже присутствуют в период, обычно называемый немецкой литературой. историки как «Буря и стресс.«Фактически, когда мы оглядываемся назад на деятелей, которые доминировали в« Бури и стрессе »через призму теории романтизма Абрамса — Гете, Гердера и Хаманна, — становится очевидным, что они были в первую очередь озабочены религиозными проблемами и, в частности, , с вопросом о том, насколько религиозное мышление должно уступить место процессам секуляризации.

Решающее влияние на этот процесс секуляризации оказала философия Спинозы, согласно которой «Природа» — это единое целое, пронизанное божественным присутствием пребывающего в нем Бога.Роль того, что я хочу назвать немецким романтизмом — начиная с «Бури и стресса» и продолжая ранними лириками Гете, его знаменитым романом «Скорби молодого Вертера », а затем и всей литературной карьерой Гете, включая так — так называемый классический период и набеги на «науку» — заключался в интерпретации и выражении этой божественной имманентности с помощью художественных форм поэзии и песни, то есть с помощью лингвистического выражения. Это программа, разработанная Гердером и сообщенная Гете в начале 1770-х годов, программа, которая оказала влияние на Гете на всю оставшуюся жизнь.Таким образом, я более или менее согласен с Рене Веллеком, когда он пишет, что:

[. . .] невозможно согласиться с общепринятым немецким взглядом на романтизм, созданный Шлегелями, Тиком и Новалисом. Если посмотреть на историю немецкой литературы между датой Мессии Клопштока (1748) и смертью Гете [1832] [. . .] вряд ли можно отрицать единство и согласованность всего движения, которое с европейской точки зрения следовало бы назвать «романтическим».«
161

Аргументы Веллека и Абрамса полезны для нас в том смысле, что они ставят под сомнение фундаментальное предположение, которое характеризует более поверхностные трактовки периода романтизма, и особенно то, что предлагается в работе Гейне «Школа романтизма »: а именно, представление о том, что романтическое движение было эстетический бунт против классических форм искусства и, в более широком смысле, против классической культуры как таковой . Возможно, именно эта предполагаемая оппозиция между романтическим и классическим мировоззрением привела к предположению о существовании огромной идеологической пропасти между так называемым классическим Гете и его современниками-романтиками.

IV: Романтизм против классицизма в творчестве Гете

Это различие Klassik / Romantik особенно сильно проявляется в немецкой литературной критике и еще сильнее в традиционной науке Гете. Сам Гете, конечно, частично ответственен за это грубое противопоставление классического и романтического в силу известного утверждения, сделанного, вероятно, около 1829 года, которое появляется в его Maxims and Reflections :

Klassisch ist das Gesunde, romantisch das Kranke.
Классицизм здорово, романтизм болен.
Максимен 487 [13]

В рамках этого эстетического дуализма классика представляет собой ограниченное, упорядоченное, ясное, формальное, чувственное и зрелое, в то время как романтическое — безграничное, бесформенное, мистическое, духовное и незрелое.

Предлагая чтение произведений Гете совместно с М. В широком определении романтизма Абрамсом я не намерен стирать многие различия между соответствующими Weltanschauungen Гете и его более молодыми немецкими современниками-романтиками, такими как Шлегель и Новалис, различия, которые, как предполагает вышеприведенное утверждение Гете, частично возникли в результате в результате принятия Гете своего так называемого классицизма после своего первого путешествия в Италию в 1786 году.[14] Я также не хочу полностью игнорировать традиционные немецкие литературно-исторические периодизации, такие как периоды «Буря и стресс» и периоды Romantik .

К тому же, однако, и несмотря на тот факт, что здесь мы больше озабочены концептуальной генеалогией, чем точными датами и периодизацией, полезно указать, что период «Бури и стресса» по крайней мере частично совпадает с более широким периодом. исторические временные рамки (примерно с 1780 года до середины девятнадцатого века), которые англо-американские ученые называют «романтическими» [15], но в то же время не совпадают с более поздним и более коротким периодом (примерно с 1798 года до позднего периода). 1820-е годы), известная как Zeit der Romantik в немецкой литературоведении.

Представление о существовании своего рода диалектических отношений между йенским романтизмом и веймарским классицизмом стало обычным явлением в немецкой литературоведении, по крайней мере, со времен публикации Фрица Стриха Deutsche Klassik und Romantik в 1922 году. противоположности, такие как «Наивный / Сентиментальный» (как в «Наивной и сентиментальной поэзии » Шиллера) или аполлонический / дионисийский (как в «Рождении трагедии » Ницше ). В случае веймарского классицизма и йенского романтизма Стрих предлагает дуализм между Vollendung (завершение) и Unendlichkeit (бесконечность).Согласно этому аргументу, чувство завершения, ограничения и выполнения, связанное с классической поэтикой, существует в полярной оппозиции к понятиям субъективной бесконечности, незавершенности и стремления, которые были оценены романтиками Йены, и особенно Фридрихом Шлегелем в Атенеуме года. Фрагменты .

Такой аргумент включает имплицитную литературную историю, которая имеет тенденцию затемнять значение Гете в развитии литературного модерна и истории романтизма.Примеры этой тенденции как в англо-американской, так и в немецкой критике можно найти в работах двух «гигантов» литературной критики двадцатого века: Гарольда Блума и Вальтера Бенджамина. В своем эссе под названием « Фауст Гете, часть вторая : Контрканоническая поэма», которое появляется в «Западном каноне », Блум пишет о Гете: «[…] хотя он стоит у истинных истоков творческой литературы на немецком языке. «Гете — это, с западной точки зрения, конец, а не начало» (203-204).Аргумент Блума состоит в том, что Гете стоит в конце классической традиции европейской литературы, которая начинается с Гомера, и именно по этой причине Блум предпочитает рассматривать Вордсворта как истинного пионера в эпоху литературного модерна (204). Точно так же в своем эссе о Гете, написанном для Советской энциклопедии, Вальтер Беньямин более или менее соглашается с Блумом, когда он пишет, что «единственная область мысли, в которой Гете отставал от своего возраста», лежала в его «узкой классицистской теории искусства» ( Бенджамин, «Гете» 169).

Довольно знакомое основополагающее утверждение здесь состоит в том, что связанный с правилами классицизм Гете был пережитком античности — пережитком, который иногда плодотворно противопоставлялся эксцессам новой романтической школы в Германии, но в то же время, по сути, неспособен понять радикально индивидуалистический и субъективный поворот в современной поэзии, которая якобы начинается с настоящих романтиков, таких как Шлегель или Новалис. Опять же, такой аргумент имеет тенденцию усиливать традиционный разрыв между классикой и романтизмом, который, как говорят, существовал между Гете и его современниками-романтиками как в Германии, так и в Англии, в то же время игнорируя глубоко прогрессивное, новаторское, можно даже сказать «Романтические» характеристики гетевского классицизма.Таким образом, в ответ на мысль Хосе Ортеги-и-Гассета о том, что мы должны «отложить в сторону» «классицизм» Гете, я бы возразил, что наша задача не столько в том, чтобы отбросить этот «классицизм», сколько в понимании его прогрессивной современности и его вклада. к дебатам в области романтической литературы и философии.

В этой связи необходимо провести различие, которое гораздо более очевидно в немецкой литературной критике, чем в ее англо-американском аналоге: различие между Klassizismus и Klassik .В значительной степени Klassizismus (или то, что мы обычно понимаем под термином «классицизм») относится к французскому неоклассицизму, движению, которое высоко оценивало эстетику таких фигур, как Аристотель, Квинтилиан и Лонгин, среди других, и которое стремилось формализовать и систематизировать искусство в рамках ряда классических эстетических норм. Преобладающим литературным кредо Klassizismus была аристотелевская концепция mimesis : представление о том, что художественные произведения должны адекватно представлять типичные сцены или литературные topoi из повседневной жизни «благородных» людей.Ключевыми литературными фигурами французского неоклассицизма были Корнель, Расин, Мольер и Лафонтен, в то время как в Германии восемнадцатый век Классизизм получил свой главный импульс от произведений Лессинга и Винкельмана (Монтгомери 825-831). Klassik , или «Веймарский классицизм», с другой стороны, не придавал такого же значения подражанию античным образцам, как Klassizismus . Weimarer Klassik , эстетическое кредо, специально разработанное Гете и Шиллером (отсюда его связь с Веймаром), было больше связано с установлением прогрессивной, современной программы эстетики, которая стремилась адаптировать классические представления о форме к современным предметам и, в частности, к пониманию субъективности в конце восемнадцатого века.[16]

Именно со ссылкой на Weimarer Klassik широкий тезис Абрамса о романтизме как секуляризации продолжает быть полезным для ученых, которые пытаются рассматривать произведения Гете в более широком контексте как европейского романтизма, так и европейского Просвещения. С появлением Нового историзма такая панорамная характеристика романтизма «История идей» уже никогда не сможет достичь уровня авторитета, который впервые присутствовал при публикации Natural Supernaturalism в 1971 году.Но широта тезиса Абрамса по-прежнему предлагает нам стратегическую объединяющую линзу, через которую мы можем смотреть на культурные тенденции эпохи, тенденции, которые в рамках более широкого продвижения к секуляризации вышли за рамки строго «литературного». Таким образом, когда Абрамс утверждает в Natural Supernaturalism , что романтическое движение служило для модернизации древних религиозных образов мышления путем их секуляризации, он имеет в виду не только романтическую литературу, но и явление, которое он называет «романтической философией».«В этой связи Абрамс пишет:

В своей центральной традиции христианская мысль постулировала три основных элемента: Бог, природу и душу; с Богом, конечно, в высшей степени доминирующим, как создатель и контролер двух других и как цель, телос, всех естественных процессов и усилий. Тенденция новаторского романтического мышления (проявляющаяся в зависимости от того, является ли мыслитель христианским теистом или нет) заключается в значительном уменьшении, а в крайнем случае — к устранении роли Бога, оставляя в качестве главных сил человека и мир, разум и природу. , эго и не-эго, «я» и «не-я», дух и другое, или (в любимой антитезе посткантианских философов) субъект и объект [.. .]. Однако в этом грандиозном предприятии субъект, разум или дух является первичным и берет на себя инициативу и функции, которые когда-то были прерогативой божества; вот почему мы справедливо называем романтическую философию в ее разнообразных формах общим термином «идеализм».
91

В то время как романтическое движение, описанное Абрамсом, разделяло с европейским Просвещением явно секулярную направленность, оно также угрожало мышлению просвещения в силу его тенденции делать огромный упор на силе субъективности, часто за счет так называемых независимых мир предметов.Этот акцент на субъективности нашел свое наиболее примечательное выражение в радикально субъективной интерпретации Канта, принятой Фихте в его Wissenschaftslehre . В своей книге Grundlage der gesammten Wissenschaftslehre ( Основы всего Wissenschaftslehre) 1794-95 годов Фихте утверждал, что мы не просто воспринимаем мир согласно трансцендентным a priori интуициям и категориям, как в философии Канта. Скорее, Фихте предположил, что посредством первичного Tathandlung или «действия-действия» субъект или эго фактически постулирует (и, следовательно, в некотором смысле проецирует ) объектный мир как свою противоположность или «не-я».«Широко известно, что философы-современники Гете, такие как Шеллинг и Шиллер, признавали, что радикальный идеализм Фихте имел потенциал ослабить и, возможно, полностью подавить автономное существование внешних объектов. [17] Менее известно, что сам Гете осознавал опасности, присущие им. радикально субъективное и солипсистское направление в европейском романтизме задолго до публикации книги Фихте Wissenschaftslehre , возможно, даже уже The Sorrows of Young Werther, , впервые опубликованной в 1774 году, а затем пересмотренной для второго издания в 1787 году.

С точки зрения восприятия европейской публикой, «Печали молодого Вертера» , безусловно, был самым впечатляющим литературным успехом Гете. Согласно мифологии, окружающей отношение художественных произведений Гете к его жизни (мифология, первоначально созданная самим Гете), роман представляет собой последнее крупное произведение Гете бурного периода «Буря и стресс» — своего рода заключительный, нерациональный катарсис. что подготавливает почву для более сбалансированных контуров веймарского классицизма.Степень, в которой немецкие литературные периодизации «Буря и стресс» и Weimarer Klassik на самом деле вписаны и в какой-то мере даже определяется биографией Гете, подтверждается размышлениями Гете о композиции «Печали молодого Вертера », содержится в Dichtung und Wahrheit :

[. . .] этим составом я больше, чем какой-либо другой, освободил себя от того штормового элемента, над которым, по моей собственной вине и по вине других, посредством образа жизни, как случайного, так и избранного, посредством умысла и бездумной поспешности, через упорство. и податливость, меня водили самым жестоким образом.Я почувствовал себя, как будто после общей исповеди, снова счастливым и свободным, и оправданным начать новую жизнь.
Гете, Автобиография 2: 167

Таким образом, главный герой романа — Вертер — часто рассматривался как завуалированный портрет Гете во время бурного Geniezeit или «фазы гения» периода «Бури и стресса». Этот «Гете», по мнению не меньшего авторитета, чем Томас Манн, следует рассматривать как:

[.. .] поэт, гений, искренний и искренний, но также неверный и — в народном понимании — ненадежный бродяга чувств [. . .]. Симпатичный демон: красивый, талантливый, наполненный духом и жизнью, пылкий, чувствительный, живой и меланхоличный, короче говоря, безумный в милой манере [. . .]
342 [18]

Термин «гений» ( Genie ) действительно был в повестке дня немецкой культурной жизни примерно в то время, когда Гете приступил к написанию The Sorrows of Young Werther .Оплакивая восхваление древнегреческой поэзии такими фигурами, как Лессинг и Винкельман, такие писатели, как Гердер, начали призывать нового, характерно «немецкого» гения, способного выразить сущность местного языка и ландшафта. После того, как в начале 1771 года Гердер отправил его с миссией по сбору «земных» немецких народных песен из региона Эльзас, Гете вернулся с новым пониманием «гения», по крайней мере частично заимствованным из философии Гердера.Этот новый гений не создает произведений, которые являются производными от предыдущих эпох — на самом деле, его способ художественного производства, согласно Гете, совершенно немиметический, он проистекает из чувств, которые являются «искренними, едиными, оригинальными [и] автономными [… …] равнодушен, действительно не подозревая ни о чем постороннем […] »(Гете,« О немецкой архитектуре »8-9). Позднее Шиллер в своем эссе Наивная и сентиментальная поэзия (1795) теоретизировал такое понимание гения как «наивное».«

Поэты, с точки зрения Шиллера, «либо будут природой, либо они будут искать потерянную природу» (Schiller, Naïve and Sentimental 106). Первая разновидность «наивна» в том смысле, что не следует предшествующей модели или прототипу, вторая — сентиментальна в том смысле, что они пытаются повторно аппроксимировать то, что им предшествует. Наивный поэт создает оригинальные произведения, используя силы природы, исходящие изнутри его самого, точно так же, как сентиментальный поэт старательно воссоздает прошлую эпоху.Таким образом, наивный поэт — это настоящий гений , а сентиментальный поэт — всего лишь бледный подражатель.

Именно эту идеологию «наивного гения» изображает Гете в образе Вертера. Главный герой романа Гете — чрезвычайно страстный молодой человек с повышенной чувствительностью к объектам природы. Природа, согласно Вертеру, является выражением божественной имманентности Бога, и задача творческой, чувствительной души состоит в том, чтобы общаться с этой божественной имманентностью посредством актов художественного творчества, создавая ситуацию, в которой субъект и объект, я и другие смешиваются. и даже слиться воедино.Эту эстетическую идеологию можно увидеть в следующих строках чувствительного «героя» романа Гете:

[. . .] Я лежу в высокой траве у бурлящего ручья и, опускаясь, ближе к земле, я вижу тысячи различных травинок [. . .] Я чувствую, как изобилует маленький мир среди стеблей, бесчисленные неописуемые формы жуков и мух, ближе к моему сердцу, и чувствую присутствие Всевышнего, который создал нас по своему образу [. . .].
Гете, Вертер 26-27

При встрече с деревенской молодой девушкой по имени Лотте Вертер воображает ее идеальным женским выражением естественного порядка Бога.Вертер почти сразу уподобляет Лотту своей пантеистической схеме: она становится для него сущностью естественной женственности и объектом его навязчивых желаний. Когда Вертер впоследствии обнаруживает, что Лотта обручена с другим мужчиной, он не может принять идею о том, что она существует независимо от его в высшей степени субъективного мировоззрения. В результате отказа Лотты играть роль музы для чуткого гения Вертера, герой романа поглощен своими неудовлетворенными стремлениями и кончает жизнь самоубийством.

Скорби молодого Вертера обычно воспринимают как репрезентацию , а не критику крайностей субъективности, связанных с движением «Буря и стресс». Не сохраняя никаких различий или границ между собой и другим, между субъектом и природой, гений, воображающий себя «наивным» (в смысле этого слова Шиллер), лишается способности противостоять любому несоответствию между его «идеей» о себе. естественный мир и мир «в себе».«Согласно этой эстетической схеме, он не представляет природу, он — это природу (динамически выражается в форме« естественного гения »), а природа — это его. Таким образом, его мировоззрение становится похожим на грубый прототип. субъективного идеализма Фихте, в котором внешний мир является простым расширением самополагающего эго и его желаний.

По мнению таких критиков, как Уолтер Бенджамин и Николас Бойль, именно трагические события, описанные в «Печали юного Вертера» , в сочетании с его чрезвычайно эффективным изображением солипсистской субъективности, привели к почти беспрецедентному успеху романа.[19] Стремление критиков связать «Печали юного Вертера» почти исключительно с эстетикой периода «Буря и стресс», однако, затемнило смысл, в котором этот роман способствует более широким дебатам относительно субъективности, которые продолжались. в начале девятнадцатого века и далее, под рубрикой того, что MH Абрамс описывает в Natural Supernaturalism как «романтическую философию» (то есть кантианский и посткантианский идеализм и его литературные проявления как в Германии, так и в Англии).

В этой связи стоит изучить некоторые изменения, которые Гете внес в «Печали юного Вертера » при подготовке к изданию Göschen его произведений, которое вышло в 1787 году. После обвинений в том, что первое издание романа было кощунственным и поощряли самоубийство [20], исправления Гете служат для того, чтобы подчеркнуть патологические тенденции «героя» романа и, таким образом, отговорить читателя от отождествления с его душевным состоянием. Наиболее яркой демонстрацией этого нового элемента во втором издании Werther является следующий девиз, который появляется в «Предисловии» к тому и, по-видимому, произносится самим Вертером из-за могилы: Sei ein Mann und Folge mir nicht nach (Будь мужчиной и не следуй за мной).Также во втором издании романа Гете вставляет новую сцену, в которой конфигурация отношений между субъектом и объектом, между собой и природой, принятая Вертером (персонажем), более явно представлена как полностью нарциссическая идентификация, при которой субъект видит все внешние объекты как простые отражения его собственных внутренних желаний, проектов и фантазий.

Образ гения как стремительного потока воды был топосом западной литературы и философии, по крайней мере, со времен Горация.[21] В следующей сцене, взятой из второго издания «Печали юного Вертера », Гете (голосом Вертера) придает этому древнему топосу новый «патологический» поворот — поворот, который отражает его собственное совершенно явная критика радикально субъективного идеализма раннего немецкого романтизма:

Вчера вечером мне нужно было выйти. Внезапно наступила оттепель, я слышал, что река вышла из берегов, все ручьи раздулись, и на всем пути от Вальхейма моя любимая долина была затоплена! Было после одиннадцати, и я выбежал в ночь.Это было ужасное зрелище: бушующие потоки обрушивались со скал в лунном свете, затопляя поля, луга и живые изгороди, а широкая долина вверх и вниз по течению представляла собой бурное озеро, разносимое ревущим ветром! И когда снова появилась луна, мирная над мрачным облаком, и поток передо мной накатился, грохотал и засиял с устрашающим величием, дрожь ужаса потрясла меня — и затем тоска снова охватила меня! Ах, вот я стоял, раскинув руки, над бездной, дышал: ныряй! окунуться! — и я погрузился в радостную перспективу прекратить свои страдания и печали, нырнув, пройдя с грохотом, как волны!
Гете, Вертер 111-112

В этом отрывке Гете подвергает глубокой критике раннюю немецкую романтическую концепцию гения — критику, которая работает на двух взаимосвязанных уровнях: уровне высказывания (голос Вертера) и уровне образов (тематические намерения Гете).На уровне высказывания, речи Гете изображает Вертера, который отождествляет себя с природой до такой степени, что видит траекторию своей собственной жизни, воплощенную в природных событиях. Он жаждет имитировать переход реки, погрузившись в бездну природы.

Патологический элемент в отождествлении Вертера затем отображается Гете через образы, развернутые в этом отрывке, образы, которые требуют некоторого философского разъяснения. В западной мысли от Фихте через Гегеля до Фрейда принято, что человеческий субъект определяет себя отрицательно, то есть констатируя то, чем он не является.Таким образом, внешние объекты, в том числе объекты природы, принимают участие в восприятии субъектом себя как объекта — дискретного индивидуального существа, отличного от других существ. Когда субъективность гениального потока (т. Е. Вертера) раздувается до такой степени, что буквально подавляет автономию внешних объектов, то образ «природы», к которому стремится субъект, разрушается. Вместо этого субъект устанавливает безграничный нарциссизм, в котором все в природе просто отражает внутренние эмоции.Таким образом, объектный мир буквально наводнен субъективностью Вертера, а природа, далекая от того, чтобы прославлять поэзию и песни, на самом деле теряется в безграничном расширении «я» поэта. Но природа (мир внешних объектов) — не единственное, что теряется в этом процессе. Без объектного мира, от которого можно было бы отличаться и, таким образом, определять и разграничивать себя, субъект (в данном случае Вертер) также теряет свою идентичность.

«Скорби молодого Вертера» предлагает только один пример критики Гете эстетики гения, которая была на подъеме в Германии в конце восемнадцатого века, начиная с движения «Буря и стресс» и заканчивая немецкой Zeit der Романтик собственно.Роман демонстрирует, что в высшей степени солипсистское мировоззрение Вертера трагически ошибочно. Отнюдь не показывая, что может быть полное отождествление или единство между человеческим субъектом и объектами природы, роман демонстрирует, что версия Вертера о «природе» неизбежно культурна и концептуальна, имея в лучшем случае слабое отношение к внешней реальности или тому, что Кант в критическом настроении называл бы «вещи в себе».

Это, возможно, «болезнь», которую Гете диагностировал как отличительную черту романтизма: тенденция оценивать и идеализировать общие концепции, такие как «природа», тем самым подавляя любое реальное восприятие природы как совокупности дискретных, конкретных объектов.Этот диагноз, однако, не отрицает участия Гете в движении, известном как романтизм; скорее, это демонстрирует его активное и прогрессивное участие в философских дебатах романтического периода. Более того, именно в этой связи представление Джерома МакГанна о том, что романтическая поэзия часто занимает «критическую позицию по отношению к своему предмету», может быть плодотворно применено к случаю Гете, предполагая, что часто антагонистическое отношение Гете к своим романтическим современникам не обязательно исключает его важная роль в романтическом движении (McGann, Ideology 2).

Попытки Гете восстановить неравное равновесие между субъектом и объектом не закончились «Печали юного Вертера» . В частности, поворот Гете после 1786 года к природе и научным экспериментам был подкреплен его убеждением, что субъект должен научиться приспосабливаться к особенностям внешних объектов. Неспособность сделать это, по словам Гете, влечет за собой риск того, что научная методология может спуститься к ошибочному солипсизму, при котором результаты эксперимента будут определяться до его выполнения.Так, по Гете:

[. . .] мы никогда не можем быть слишком осторожными в наших попытках избежать поспешных выводов из экспериментов или использования их непосредственно в качестве доказательства для подтверждения какой-либо теории. Ибо здесь, на этом этапе, этот переход от эмпирических свидетельств к суждениям… все внутренние враги человека подстерегают: воображение [. . .] нетерпение; поспешность; самоудовлетворенность, жесткость; формалистическая мысль; предрассудки; простота; фривольность; непостоянство — это вся толпа и ее свита [. . .].
Гете, Эксперимент 14

Это было изречение, к которому пришел Гете в своем эссе 1792 года «Эксперимент как посредник между объектом и субъектом».«Центральная философская позиция, лежащая в основе этого эссе, — кантианская, и она гласит: всегда будет когнитивный разрыв между нашими субъективно опосредованными научными теориями и объектами природы или« вещами в себе ». Если не принять во внимание этот когнитивный разрыв мы путаем наши представления о реальности с самой «реальностью», ослепляя тем самым нашу собственную субъективность.

Только в этих двух произведениях Гете — Печали молодого Вертера и «Эксперимент как посредник между объектом и субъектом» — мы можем найти элементы его так называемого классицизма.Критика неограниченной или безграничной субъективности, предложенная в книге «Печали юного Вертера» , наводит на размышления о более позднем представлении Гете о Entsagung или отречении, которое Николас Бойль точно охарактеризовал как «отрицательный образ желания» (2: 325). Эта концепция, так часто ассоциируемая со зрелостью так называемого классического периода Гете, но редко рассматриваемая как конкретное развитие романтических теорий субъективности, проходит через его работы девятнадцатого века, начиная с Вильгельма Мейстера и заканчивая Избирательным родством с по . Фауст Часть вторая .Обращение к объектам природы, выраженное в «Эксперименте как посредник между объектом и субъектом», соответствует популярному мнению о том, что эстетика Гете стала более чувственной после его первого путешествия в Италию в 1786 году.

Однако остается вопрос, следует ли рассматривать так называемый классический период Гете и сопутствующее ему неприятие его более молодых современников-романтиков как ретроспективный, консервативный ответ на литературные изменения, произошедшие в Германии в последние годы. восемнадцатого и начала девятнадцатого веков.Согласно англо-американским критикам, таким как Абрамс и Веллек, нет никаких сомнений в том, что Гете с его продолжающейся озабоченностью человеческой субъективностью и ее взаимодействием с природой, озабоченность, которая широко распространилась в девятнадцатом веке с такими работами, как Теория цвета и Фауст, часть вторая, оставался центральной фигурой в европейском романтическом движении [22]. Точно так же в Германии (или, по крайней мере, в критике немецкого языка) несколько критических голосов приблизились к прогрессивному характеру так называемого классицизма Гете.Учитывая вышеупомянутую тенденцию к узкобиографическому прочтению произведений Гете немецкими критиками, возможно, не случайно одни из лучших произведений о Гете были написаны «философскими» критиками с более широкой оценкой положения Гете в европейской интеллектуальной истории: в частности, , Георг Лукач и Ханс-Георг Гадамер.

Впервые опубликованная в 1947 году, книга Георга Лукача «Гете и его возраст » предлагает философское прочтение веймарского классицизма, в котором утверждается, что «Эпоха Гете» включает «один из последних прогрессивных периодов буржуазного мышления» — период, который у Лукача » точка зрения, в конечном итоге проложила путь диалектическому материализму Маркса и Энгельса (13).В частности, эссе Лукача «Переписка между Гете и Шиллером» (написанное в 1934 году) демонстрирует глубокое понимание философского содержания веймарского классицизма, которое автор считает стоящим на вершине «развития диалектического идеализма в Германии». а не как консервативный возврат к эстетике античного мира (69). Центральное положение эссе Лукача состоит в том, что классицизм Гете и Шиллера — это:

[. . …] отнюдь не вопрос о попытке просто подражать древности, но о попытке изучить ее законы формы и применить их к материалу, который современность предлагает своим поэтам.[. . .] У Гете и Шиллера [. . .] основная линия исследования законов искусства через изучение древности всегда направлена на специфически современное искусство или, по крайней мере, тесно связано с проблемами современного искусства [. . .].
78, 95

Лукач предполагает, что Гете и Шиллер рассматривали разные литературные эпохи как составные элементы более широкого диалектического отношения между противоположными литературными формами или типами. В этом отношении его подход, по крайней мере, частично отражает то, что предложил Фриц Стрих: а именно, представление о существовании диалектического противостояния между романтическими и классическими формами искусства: первые составляют искусство безграничности или бесконечности, а вторые — эстетику замыкания.Основное различие между Лукачем и Штрихом заключается в прогрессивном содержании, которое Лукач находит в веймарском классицизме. Для Лукача веймарский классицизм — это не просто возрождение неоклассической эстетики или возвращение аристотелевской поэтики. Скорее, он представляет собой прогрессивную диалектическую попытку применить классические законы формы к литературе, которая берет в качестве своего предмета озабоченности конца восемнадцатого и начала девятнадцатого веков: в частности, вопрос о свободе личности или отсутствии свободы в обществе (). Страдания молодого Вертера ), подъем европейской буржуазии после Французской революции ( Вильгельм Мейстер ) и (на более абстрактном философском уровне) отношения между человеческими субъектами и объектами природы ( Faust ) .Лукач в конечном итоге утверждает, что веймарский классицизм можно рассматривать как предшественник реализма девятнадцатого века, наиболее ярким примером которого являются работы Бальзака.

Рассматривая Гете как ключевого игрока в литературно-историческом переходе от сентиментализма и романтизма к реализму, Лукач пытается опровергнуть утверждение Гейне и других о том, что Гете был антиреволюционным сторонником европейской аристократии. Хотя описание Лукачем гетевского классицизма как литературного течения, которое вступало в динамические, диалектические отношения с другими произведениями европейского романтического периода, кажется правильным по своей сути, его окончательный вывод о том, что Гете был одним из создателей литературного реализма, звучит как грубая попытка ввести Гете в канон социалистической литературы.[23]

Более интересное и, на мой взгляд, более убедительное прочтение гетевского классицизма предлагает Ганс-Георг Гадамер в его эссе «Гете и философия», также опубликованном в 1947 году. Гадамер поднимает вопрос об отношении Гете к философии, рассматривая его работает в сочетании с продуктами немецкого идеализма конца восемнадцатого и начала девятнадцатого веков. Я уже упоминал ранее М. Утверждение Абрамса о том, что романтическое движение было решающим в смещении философского акцента в сторону полюса субъективности, и в этой связи Абрамс приводит в пример философию Канта и ее радикально субъективную интерпретацию Фихте.Гадамер рассматривает Гете как своего рода противодействие философскому сдвигу в сторону субъективности, описанному Абрамсом.

Во-первых, Гадамер утверждает, что чтение Гете Канта, чтение, опосредованное его ассоциацией с Шиллером, имело тенденцию подчеркивать критический аспект кантианской мысли: то есть представление о том, что между нашими представлениями о сущности всегда есть разрыв. мир и мир «в себе». Затем Гадамер утверждает, что Гете развивает критическую философию Канта в направлении, сходном с путем, выбранным Шеллингом в начале г. Натурфилософия .Сравнивая отношения Гете с философией немецкого идеализма с критическим взаимодействием Сократа с софистами, Гадамер пишет:

Гете также выступает против абстрактных спекуляций своей эпохи, и именно эта беспрепятственная самоуверенность в его оппозиции догматизму современной эпохи придает ему ауру античности. В классическом смысле он тоже философ и ближе к истокам, чем его великие современники по философии. Ибо он не разделяет веру своего времени в автономию разума — он видит его человеческую обусловленность.
18

Если есть своего рода «реализм», который можно приписать версии Гете, предложенной Гадамером, то он, возможно, носит скорее «эпистемологический», чем «социальный» характер. Короче говоря, утверждение Гадамера состоит в том, что Гете «принадлежал к тем, кто больше верит в природу, чем в свободу» (13). Предполагаемая автономия разума и кантовское «трансцендентальное единство апперцепции» всегда рассматривалась Гете как существующая в более широком естественном контексте, охватываемом непереводимым термином Weltfrömmigkeit , который на английском языке можно приблизительно описать с помощью ряда фраз: мирское благочестие, уважение к миру, чувство долга перед миром .Посредством концепции Weltfrömmigkeit , которая наиболее примечательна в Wilhelm Meisters Wanderjahre , [24] Гете стремится поместить индивидуальные желания, стремления и фантазии высокоромантичного предмета в стиле Вертера в более широкий порядок, т.е. наводит на мысль о пантеизме Спинозы — порядке, одновременно социальном, естественном и, в конечном счете, космическом.

Обусловленность человеческого разума неумолимо вытекает из положения субъекта в этом более широком естественном порядке.Поскольку человеческие субъекты обусловлены природой, человеческий разум никогда не может существовать в ситуации чистой автономии по отношению к природе. «Истина», таким образом, не является чем-то доступным через исключительное использование разума; скорее, оно возникает из повседневных встреч индивида с внешними объектами и другими субъектами, тем самым будучи тесно связанным как с пережитым чувственным опытом, так и с ошибками.

Сродство, которое Гадамер считает существующим между Гете и Платоническим Сократом, можно еще более выявить, если вспомнить знаменитое утверждение Сократа, сделанное в пункте 23а Апологии , что его мудрость состоит в признании того, что он ничего не знает.Смысл утверждения Сократа состоит в том, чтобы продемонстрировать неотъемлемую отрицательность и неполноту человеческого знания по сравнению со знанием Бога, и именно это осознание заставляет Сократа приступить к своей философской миссии по разоблачению ложных притязаний на мудрость посредством развертывания elenchus или критика. Точно так же способ взаимодействия Гете с философским идеализмом Канта и Фихте устанавливает границы для человеческого знания, человеческого разума и автономии субъекта.Рассматривая человеческий субъект как находящийся в зачастую необъяснимом естественном порядке и обусловленный им, Гете указывает на темную сторону западного просвещения, на то, что можно было бы назвать «бессознательным» разума и прогресса.

Систематическое развитие этой по существу романтической философской позиции — то есть аргумента о том, что человеческий субъект и разум в конечном счете основаны на природе, а не на чисто рациональном трансцендентальном субъекте — существует в начале Naturphilosophie Шеллинга и продолжается до сих пор. через работы Шопенгауэра во Фрейда.Но поэтический, бессистемный аналог этой философии лежит во многих произведениях Гете, относящихся к так называемому классическому периоду 1795-1805 гг. И позже: особенно «Избирательное родство», сонет «Mächtiges Überraschen» («Могущественное удивление») и Фауст Часть вторая .