Бродский бог сохраняет все: На столетие Анны Ахматовой — Бродский. Полный текст стихотворения — На столетие Анны Ахматовой

Содержание

На столетие Анны Ахматовой — Бродский. Полный текст стихотворения — На столетие Анны Ахматовой

Литература

Каталог стихотворений

Иосиф Бродский — стихи

Иосиф Бродский

На столетие Анны Ахматовой

Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет все; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.

В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.

Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.

1989 г.

Следующий стихАлексей Толстой – Не ветер, вея с высоты

Предыдущий стихАлександр Башлачев – Вишня

О женщине

О жизни

Стихи Иосифа Бродского – О женщине

Стихи Иосифа Бродского – О жизни

Другие стихи этого автора

Не выходи из комнаты…

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?

О жизни

Я был только тем, чего ты касалась ладонью…

Я был только тем, чего

ты касалась ладонью,

О любви

На независимость Украины

Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,

слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,

Одиночество

Когда теряет равновесие

твоё сознание усталое,

О жизни

Пилигримы

Мимо ристалищ, капищ,

мимо храмов и баров,

О жизни

Я всегда твердил, что судьба — игра

Л. В. Лифшицу

О жизни

Как читать

Публикация

Как читать пьесу Александра Островского «Гроза»

История создания, ключевые образы и основные мотивы драмы

Публикация

Как читать «Преступление и наказание» Достоевского

Рассказываем о масштабном психологическом исследовании русского классика

Публикация

Как читать «Белую гвардию» Булгакова

Литературная традиция, христианские образы и размышления о конце света

Публикация

Как читать «Очарованного странника» Лескова

Почему Иван Флягин оказывается праведником, несмотря на далеко не безгрешную жизнь

Публикация

Как читать поэзию: основы стихосложения для начинающих

Что такое ритм, как отличить ямб от хорея и могут ли стихи быть без рифмы

Публикация

Как читать «Лето Господне» Шмелева

Почему в произведении о детстве важную роль играют религиозные образы

Публикация

Как читать «Двенадцать» Блока

На какие детали нужно обратить внимание, чтобы не упустить скрытые смыслы в поэме

Публикация

Как читать «Темные аллеи» Бунина

На что обратить внимание, чтобы понять знаменитый рассказ Ивана Бунина

Публикация

Как читать «Гранатовый браслет» Куприна

Что должен знать современный читатель, чтобы по-настоящему понять трагедию влюбленного чиновника

Публикация

Как читать «Доктора Живаго» Пастернака

Рассказываем о ключевых темах, образах и конфликтах романа Пастернака

«Культура. РФ» — гуманитарный просветительский проект, посвященный культуре России. Мы рассказываем об интересных и значимых событиях и людях в истории литературы, архитектуры, музыки, кино, театра, а также о народных традициях и памятниках нашей природы в формате просветительских статей, заметок, интервью, тестов, новостей и в любых современных интернет-форматах.

  • О проекте
  • Открытые данные

© 2013–2023 ФКУ Цифровая культура. Все права защищены

Контакты

Материалы

При цитировании и копировании материалов с портала активная гиперссылка обязательна

«Великая душа, поклон через моря…»

Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры остриё и усечённый волос —
Бог сохраняет всё; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьётся рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчётливей, чем из надмирной ваты. 
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.
(Иосиф Бродский, «На столетие Анны Ахматовой»)

Анна Андреевна Ахматова умерла 5 марта 1966 года — по трагической иронии судьбы, в тот же день, тринадцатью годами ранее, умер человек, с именем которого связано почти всё самое чёрное в её жизни — советский диктатор Сталин.

Она не захотела покинуть революционную Россию, осталась на родине… Ещё не закончилась гражданская война, а новая, большевистская власть расправилась с одним из замечательнейших поэтов Серебряного века и отцом её ребенка Николаем Степановичем Гумилёвым. Его памяти посвящены ахматовские строки: «Не бывать тебе в живых, / Со снегу не встать. / Двадцать восемь штыковых, / Огнестрельных пять. // Горькую обновушку / Другу шила я. / Любит, любит кровушку / Русская земля»… Затем почти на два десятилетия затянувшееся публичное молчание: вопрос о печатании-непечатании стихов Анны Андреевны решался на уровне ЦК ВКП(б)!.

. Партийное негласное распоряжение выполнялось беспрекословно, да и бушевали вовсю разные РАППЫ-ПРОЛЕТКУЛЬТЫ, вооружённые «самой передовой» идеологией и теорией об истинных пролетарских писателях, сочувствующих и попутчиках. Ахматова не вписывалась ни в какую из этих вымороченных категорий; на её глазах исчезал Серебряный век, начиналось время «образованщины». Погибли Есенин и Маяковский, мотался по стране неприкаянный Мандельштам, и Анна Андреевна всё больше убеждалась, что, по её словам, «искусство отменили». Мандельштаму дали доходить «на воле», вернув из воронежской ссылки, до мая тридцать восьмого; из сверстников и спутников остались невредимыми Михаил Лозинский и Борис Пастернак…

Но вот сына, Льва Гумилёва, и мужа, Николая Пунина, Анне Андреевне спасти от расправы не удалось. Пунин погиб, а Лев Николаевич провёл в ГУЛАГе более пятнадцати лет. Именно в эти, самые страшные для неё годы, Ахматова создаёт бессмертный цикл-документ «Реквием», в котором стихи, посвящённые сыну, вырастают до эпического обобщения.

В предваряющих цикл строках звучит давний мотив: «Нет, и не под чуждым небосводом, / И не под защитой чуждых крыл, — / Я была тогда с моим народом / Там, где мой народ, к несчастью, был». Тогда же задумывается и пишется «Поэма без героя» — попытка воссоздать утраченную историческую память и культуру, сделать «бег времени» непрерывным. Работа над ней продлится вплоть до последних дней Ахматовой.

В попытках спасти сына, отстраняясь от позорного постановления ЦК ВКП(б) 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград», где её назвали салонной барынькой, Анна Андреевна решилась на отчаянный шаг — чужим, совсем не ахматовским, но «общесоветским» рифмованным языком она мучительно обращается к «великому вождю», создаёт книгу «Слава миру». Не помогло…

Все советские годы Анна Ахматова, по её же собственному выражению, была «беспастушной». Несмотря на то, что её окружали многие и многие замечательные и любящие люди, Анна Андреевна мало кого из этого множества могла назвать настоящими друзьями.

Тем более мужественно она переносила все невзгоды, потери, разлуки и гибели, выпавшие на её долю. Она действительно не отделяла свою жизнь от жизни народа, прекрасно понимая, где и в какое время ей пришлось вместе с ним «быть».

И дружба с Иосифом Бродским в дни его молодости стала во многом последним отдохновением, данным этой великой и мужественной женщине. Русская поэзия не исчезла, Бродский, как благодарный ахматовский последователь, завершил двадцатый век, получив высшую награду — Нобелевскую премию…

Анна Ахматова умерла, так и не «удостоившись» официального признания коммунистических властей. Бродский вспоминал о дне похорон:

Ленинградские власти предоставлению места на одном из городских кладбищ противились, власти курортного района — в чьём ведении Комарово находится — тоже были решительно против. Никто не хотел давать разрешение, все упирались; начались бесконечные переговоры. Сильно помогла мне З. Б. Томашевская — она знала людей, которые могли в этом деле поспособствовать — архитекторов и так далее.

Тело Ахматовой было уже в соборе св. Николы, её уже отпевали, а я ещё стоял на комаровском кладбище, не зная — будут её хоронить тут или нет. Про это и вспоминать даже тяжело. Как только сказали, что разрешение получено и землекопы получили по бутылке, мы прыгнули в машину и помчались в Ленинград. Мы ещё застали отпевание. Вокруг были кордоны милиции, а в соборе Лёва метался и выдёргивал плёнку из фотоаппаратов у снимающих. Потом Ахматову повезли в Союз писателей, на гражданскую панихиду, а оттуда в Комарово… В общем, похороны — да и все последующие события — были во всех отношениях мрачной историей…

Ныне для русской поэзии, для отечественной культуры Комарово — одно из самых драгоценных мест. Ибо поэзия Анны Андреевны Ахматовой, освобождённая от страшных вывертов сталинского двадцатого века, принадлежит новому, двадцать первому, и новым, свободным поколениям русских читателей.

Евгений Сухарев

От редакции: автор этой зарисовки — Евгений Сухарев, харьковский поэт и эссеист, член Международного фонда им.

Бориса Чичибабина, лауреат конкурса РНЛС (2004), автор четырёх изданных книг стихотворений — «Дом ко дню» (Харьков, КРОК, 1996), «Сага» (Харьков, КРОК, 1998), «Седьмой трамвай» (Харьков, ТО «Эксклюзив», 2002), «Комментарий» (Харьков, ТО «Эксклюзив», 2005).

Подробнее о знаменитом Постановлении Оргбюро ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года можно прочитать в рубрике «Против течения», в очерке под названием «Как «забанили» Ахматову и Зощенко. Постановление 1946 года».

Бог любви и мести Анатолия Бродского, доктор медицины — Электронная книга

Электронная книга195 страниц2 часа

Рейтинг: 0 из 5 звезд

()

которые учат нас о Его природе. Другие написали вдохновляющие книги, чтобы побудить нас стремиться к более тесным личным отношениям с нашим Создателем. Несмотря на беспрецедентный доступ к Священным Писаниям, а также к уже написанным великим книгам, сегодняшняя церковь развила искаженное понимание Бога. Многие стали рассматривать Бога как Ветхого Человека где-то на небесах, чье главное желание состоит в том, чтобы Его творение жило в комфорте и счастье, не обращая внимания на наше греховное состояние.

Во многих уголках церковь стала общественным клубом, где единомышленники собираются вместе, чтобы развлечься. В других уголках христианства основное внимание уделяется финансовому благополучию. Настоящее библейское учение о том, кто такой Бог, чего Он ожидает от Своего творения и какие методы Он использует, чтобы преобразовывать Свой народ в Свой образ, не продается много книг и не наполняет полупустые церкви нашего времени.

Цель моих книг — представить читателям Бога Библии. Он Бог любви, но Он также и Бог справедливости. Он Бог благодати, но Он также и Бог мести. Он Бог милосердия, но Он также и огонь поядающий. Христианство — не новая религия; это история исполнения обещаний, данных еврейскому народу. Бог нового завета является также Богом завета Моисея. Я хочу напомнить церкви, что она принадлежит ревнивому Богу, который будет бороться за нее и сделает все необходимое, чтобы представить ее Себе целомудренной невестой, без порока и порока, отделенной от этого мира.

Опираясь на образы и символику всей Библии, я раскрываю (насколько я понимаю) Божий план для церкви, описанный в книге Откровение. Я хочу, чтобы эта книга послужила сигналом тревоги для церкви, чтобы она пробудилась от своего сна и подготовила ее к духовной войне.

Пропустить карусель

ЯзыкАнглийский

ИздательствоCovenant Books, Inc.

Дата выпуска 15 сентября 2021 г.

Пропустить карусель

Отзывы о Боге любви и мести

Рейтинг: 0 из 5 звезд

0 оценок

0 оценок0 отзывов

    Предпросмотр книги

    Бог любви и мести — Анатолий Бродский, доктор медицины

    Глава 1

    Есть ли Бог?

    Многие люди рождаются в этом мире и покидают его, так и не задумавшись о вопросах, которые мы рассмотрим в этой книге. Они принимают как должное систему убеждений (или ее отсутствие), в которой родились. Они верят в то, во что верили и передали им их дедушки и бабушки и родители, принимая их без вопросов и без отклонений. В некоторых религиях это встретило бы серьезное противодействие — вплоть до изгнания из общества или убийства ради восстановление чести.

    Каждый человек должен в какой-то момент своей жизни найти время, чтобы задать вопросы о том, во что он верит и почему. Иногда эти вопросы возникают во время самоанализа и самоанализа. В других случаях эти вопросы возникают у них неожиданно, и они сталкиваются с тем, что часто называют кризисом веры. Пройдя через такое время в своей жизни, могу сказать вам, что после кризиса вера уже не будет прежней: вера будет либо крепче и глубже, либо рассыплется. Если вера человека переживет кризис, то это будет уже не вера его родителей, а его личная и глубокая вера. Если их вера разрушена, это может показаться концом света, но это не так. Наоборот, разрушенная вера позволяет начать все заново — личным поиском истины и смысла жизни.

    Когда человек начинает бороться с этими вопросами веры, в его уме могут возникнуть следующие вопросы. Верю ли я в Бога? Если да, то кто такой Бог и какова Его природа? Бог благожелателен или злонамерен? Он заботится обо мне? Могу ли я иметь личные отношения с Ним? Чего Бог ожидает от меня? Должен ли я этому Богу? Благая весть для тех, кто вступает на этот путь веры, Бог обещает следующее: просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите и вам откроют.

    Тогда первый вопрос касается самого существования Бога. Неужели мы всего лишь крупицы ничтожества, бесцельно плывущие сквозь холодную тьму почти бесконечного пространства? Являемся ли мы продуктом случайных бесконечных событий? Или есть дизайнер, который заказывает эти мероприятия? Скажу сразу, что нет ни одного научного метода или инструмента, который мог бы доказать существование или несуществование Бога. Этот вопрос относится к сфере философии и религии, а не науки.

    Чем занимается наука, так это раскрывает системы и процессы, встроенные во вселенную. Те из нас, кто изучал науку, гораздо глубже понимают сотворенную вселенную; мы не можем не трепетать перед сложностью, величиной, красотой и порядком того, что видим. Эксперты говорят нам, что наша собственная галактика Млечный Путь имеет диаметр более пятидесяти двух тысяч световых лет (скорость света 186 282 мили в секунду, свету от Солнца требуется 5,5 часов, чтобы достичь Плутона). Наблюдаемая Вселенная состоит из более ста миллиардов галактик. Движения планет, солнц и даже галактик упорядочены и предсказуемы. Взгляд на жизнь на нашей планете от макроскопического до микроскопического оставляет нас не менее ошеломленными и изумленными. Порядок и баланс химии, физиологии и анатомии человеческого тела не менее сложен, чем то, что мы видим, изучая небеса.

    Вопрос о том, возникло ли все, что мы наблюдаем, благодаря слепой случайности и случайным событиям или по замыслу, является вопросом веры. На тему веры написано много книг. Все, что я скажу прямо сейчас, это то, что вера очень драгоценна и редка, более драгоценна, чем серебро или золото. Оно настолько драгоценно, что Сам Творец ищет его среди Своих творений. Хотя он очень редок и очень ценен, человеку нужно лишь небольшое количество, размером с горчичное зерно.

    Глава 2

    Как мы можем узнать о Боге?

    Как только мы для себя решили, что должен быть Творец, создавший все, что дальше? Творец, породивший таких разумных существ, как мы, тоже должен быть разумным. Было бы глупо представить Творца, лишенного сознания или разума, но создающего существ, обладающих этими качествами. Если наш Творец сознателен и разумен (на уровне, экспоненциально превышающем наш), кажется разумным предположить, что Он хотел бы иметь отношения со Своим творением.

    Когда мы просматриваем историю человечества в поисках времени, когда Творец мог установить отношения с человечеством, мы обнаруживаем, что человечество поклонялось камням, деревьям, небесным телам и другим сотворенным объектам. Эти примитивные попытки соединиться с божеством часто заканчивались немыслимой практикой человеческих жертвоприношений. Интересно отметить, что почти все без исключения человеческие общества искали божество для поклонения. Это похоже на то, что у человечества есть пустота, что-то, чего ему не хватает, что-то, что оно пытается заполнить, поклоняясь различным божествам. Это что-то — это отношения, которые человечество имело со своим Создателем, но потеряло. Св. Августин Гиппопотамский однажды написал: Ты сотворил нас для Себя, Господи, и наше сердце беспокойно, пока не упокоится в Тебе.

    Утратив связь со своим Творцом (что часто называют падшим состоянием), человечество оказывается в положении, в котором оно не способно найти и воссоединиться с Творцом. Единственное решение для состояния человечества должно быть найдено и воссоединено. Творец должен искать и найти Свое творение. Творец должен предоставить средства, с помощью которых творение может быть воссоединено с Ним. Тогда и только тогда эта пустота в сердце каждого человека будет заполнена.

    В своем падшем состоянии, отделенное от источника жизни, человечество брело во тьме и не могло найти дорогу домой. И тогда во тьме начинает светить свет познания Творца. В точное время и место Творец освещает разум конкретного человека, через жизнь которого мир наполнится Его знанием и через чью родословную падшее творение воссоединится с Творцом.

    Этот человек — Аврам (אברם, позже известный как Авраам אברהם). Древние писания описывают события его жизни. Аврам вырос в городе под названием Ур, недалеко от реки Евфрат, примерно в трехстах километрах от Багдада около 3800 лет назад. В своей книге Наука о Боге , Джеральд Шредер, доктор философии (физик Массачусетского технологического института и еврейский ученый), описывает следующую историю из жизни Аврама:

    Легенда гласит, что отец Авраама был изготовителем идолов. Но у молодого Авраама были сомнения, что каменная фигура, сделанная человеком, действительно может быть богом. Должно быть что-то большее. Сначала Авраам подумал, что звезды должны быть божествами. Затем взошла Луна, сияя ярче любой звезды, и казалось, что Луна должна быть правителем. Но с восходом Луна потеряла свое великолепие. А вскоре и Солнце село. В этот момент, как говорят нам легенды, Авраам понял, что должен быть верховный правитель, Творец неба и земли, который не ограничен преходящими материальными вещами. Авраам открыл Бога.

    В Леванте большинство людей дремлет во время полуденной жары. На следующий день, когда Фарра, отец Авраама, спал, Авраам разбил в мастерской своего отца всех идолов, кроме самого большого. Затем он поместил молоток в основание оставшегося идола. Когда его отец проснулся, он был потрясен, но Авраам объяснил, что большой идол в порыве ревности разбил всех остальных. Рядом с ним лежал молоток в качестве доказательства. Не будь дураком, был ответом его отца. Это просто резные камни. Если они только камень, отец, возразил Авраам, то почему ты поклоняешься им? ( Наука о Боге , стр. 136)

    Независимо от того, соответствует ли эта история об Авраме поиску и открытию своего Творца исторической правдой или нет, легенда прекрасно описывает наши собственные поиски.

    В Книге Бытия ничего не говорится о первых годах жизни Аврама. К тому времени, когда мы читаем об Авраме, он уже стал зрелым человеком, достигшим преклонных лет и научился слышать голос Божий в течение своей жизни.

    Господь сказал Авраму:

    Пойди из страны твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе. Я сделаю тебя великой нацией. благословлю тебя и возвеличу имя твое; и ты будешь благословением. Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные. (Бытие 12:1–3)

    Бог находит в Авраме то драгоценное качество, которое Он так усердно ищет среди Своих творений, а именно веру. Вера этого человека в конечном итоге определит судьбу всего человечества. Из этого одного человека Бог произведет великую нацию, еврейский народ, через который будет течь познание Бога.

    Чтобы подтвердить обещание, данное Богом Авраму, Бог заключил с ним завет. Нам в наше время это может показаться незначительным, но тем самым Бог открыл человечеству нечто о Себе неизвестное (вернее, забытое). Через это событие Творец вселенной связал Себя с Аврамом, а Аврам связан с Богом. По сути, Бог установил для Себя параметры, согласно которым Он должен был действовать по отношению к Авраму. Эти события описаны в Бытие 15.

    Завет похож на юридическое соглашение, которое мы заключаем (например, когда мы покупаем дом или новую машину), но это гораздо больше. Это юридическое, безотзывное соглашение между двумя сторонами. Соглашение определяет преимущества и обязанности обеих сторон. В нем также описывается, что происходит, когда одна из сторон нарушает завет. В древнем мире, когда стороны заключали завет, обычно происходил обмен личными вещами (служивший внешним признаком того, что стороны были в завете). Как только положения завета были ясны обеим сторонам, завет был ратифицирован принесением в жертву животного, по сути говоря: Если я нарушу этот завет, пусть моя судьба будет такой же, как у этого животного. Древние люди во времена Аврама были хорошо знакомы с заветами. Многие жители Ближнего Востока были связаны такими заветами. Более слабые племена пытались заключать договоры с более сильными племенами, обеспечивая тем самым защиту от более грозных врагов. Вражеское племя не нападет, если узнает, что племя находится в завете с более могущественным; нападение на более слабое племя считалось нападением на более сильное племя.

    Заключив завет с Аврамом, Бог пообещал ему, что будет его защитой. Все благословения Божьи будут у Аврама. На все, чем владел Аврам, также претендовал Бог. Взамен Аврам и его потомки станут избранным Богом народом, через которого Бог воссоединится со Своим творением. После утверждения завета имя Аврама было изменено на Авраам, и внешнее знамение завета было дано Аврааму и его потомству. Знаком завета, в который вступили Авраам и его потомки (ныне именуемого Авраамовым заветом), было обрезание. Все младенцы мужского пола у вас да будут обрезаны… это будет знамением завета между Мною и вами (Бытие 17:10–11).

    Как только мы поймем значение завета Авраама с Богом, история о попытке Авраама принести в жертву своего сына Исаака обретает смысл. Человеческая жертва — мерзость для Бога, и тем не менее Он наставляет Авраама отдать Ему то, что он больше всего дорожит в этом мире, — своего сына Исаака, рожденного в старости Авраама (Бытие 22). Завет, в который он вступил, позволял Богу просить и требовал от Авраама предоставить это. Когда Авраам не удержал своего любимого сына, Бог был доволен — завет был в силе, и он был крепок. Прочность завета должна была быть испытана; от этого зависело спасение рода человеческого.

    Интересно, что обещания, данные Аврааму, не сбылись при его жизни. Несмотря на это, Авраам никогда не сомневался в данных обетованиях. Эта непоколебимая вера была причиной его избрания. Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность (Быт. 15:6).

    Спустя столетия потомки Авраама (израильтяне) оказались рабами в Египте. В своем угнетении и жестоком обращении они взывали к Богу Авраама, чтобы тот помнил Свой завет. В ответ Он послал искупителя, чтобы освободить их от рабства. История искупления израильтян из Египта была еще одной историей веры. Избавление пришло через рождение ребенка, которого назвали Моисеем. Именно через Моисея Бог поразил Египет десятью казнями. Когда гордость и могущество Египта были полностью истощены, израильтяне сбросили свои цепи, оставили землю своего угнетения и отправились в путь к земле обетованной.

    На пути к земле, обещанной потомкам Авраама, они достигли горы Синай, что стало поворотным моментом в истории народа. Как лидер израильтян, Моисей был призван на гору, где он встретился с Богом. Именно там в течение сорока дней непознаваемый Творец вселенной открывал Себя Своему творению через Свои заповеди. Бог не только открыл Себя Своему творению, Он также вступил в новый завет, завет Моисея, с потомками Авраама. С этого момента потомки Авраама стали известны как еврейский народ. Важно отметить, что хотя еврейский народ и вступил в новый завет с Богом, завет с Авраамом оставался в силе.

    Вы только представьте на мгновение, еврейский народ был окружен миром тьмы и беззакония, сила делает правильный менталитет, пренебрежение к человеческой жизни, пренебрежение к природе, а также свирепствующие болезни. На пути к земле обетованной они получили систему законов, которые придавали жизни ценность, возвышали справедливость над силой, учили уважению к природе, обеспечивали систему общественного

    Нравится предварительный просмотр?

    Страница 1 из 1

    ЗИМА БОГОВ by Jordanna Max Brodsky

    Миф и реальность сталкиваются в сериале, в котором греческие боги противопоставляются современному Манхэттену.

    Дебора Харкнесс, автор книги «Открытие ведьм », называет книгу Бродского «Бессмертные » «захватывающей и сверхъестественной».

    Глава 1

    Праздничная дева

    Армия Спасения Санта-Клаусу чудом удалось спастись, когда его колокольчик вырвали из рук и засунули ему в горло. К счастью для него, шестифутовая серебристоглазая бывшая богиня, шествующая по Бродвею, недавно решила ограничить свое менее социально приемлемое поведение. Но если бы на улице было немного меньше людей и уличные фонари были бы менее яркими, Селена ДиСильва могла бы сделать Рождество в Нью-Йорке чуть менее раздражающим.

    Чтобы избежать резкого звона рождественской благотворительности, она слегка перепрыгнула через обледенелый, заляпанный мочой сугроб и перешла улицу. Но она не могла избежать признаков сезона. В конце квартала на тротуаре стояла стойка с рождественской елкой, ее товары были украшены разноцветными огнями. Она взглянула из-под полей своей кепки WNBA New York Liberty на гигантского надутого ангела, качающегося над торговым ангаром.

    Заманчивая мишень, размышляла она, думая о луке и стрелах в своем рюкзаке.

    И гораздо менее отвратительно морально, чем убийство парня из Армии Спасения. Она оглядела улицу и вздохнула. Ни в коем случае она не могла уйти с ним. Продавец дерева уже обратил на нее внимание, жадно моргая сквозь тонкую щель между шерстяной лыжной шапкой и полосатым шарфом.

    «Всего восемьдесят долларов за десятифутовый», — предложил он, его радость была видна даже сквозь приглушающее действие его верхней одежды. Она должна была игнорировать его, но запах срубленной сосны атаковал ее чувства и потребовал ответа. — Всего восемьдесят долларов? — изумилась она, подойдя ближе, чтобы пустить в ход все свое превосходство. «Какая сделка! Я думал, ты будешь брать гораздо больше за уничтожение наших лесов.

    – Это ферма на деревьях… – застенчиво начал он, но она его оборвала.

    «Все эти деревья, срубленные в расцвете сил, и зачем? Таким образом, богатые жители Нью-Йорка могут поставить их в банку с водой, задрапировать их мишурой, как какую-нибудь шлюху с лентами, а затем смотреть, как они теряют свои иголки, как чесотка, пока не выбросят их на тротуар, еще одно дополнение к кучам мусора в мире. Все для того, чтобы отпраздновать предполагаемый день рождения их предполагаемого спасителя, но на самом деле просто для того, чтобы погрязнуть в ежегодной традиции ненасытного потребления».

    — Город измельчает их на мульчу, — слабо запротестовал продавец деревьев, но Селена перестала слушать и направилась вниз по улице. Она слышала только возмущенный монолог, который крутился в ее голове бесконечным циклом где-то с конца октября по вторую половину января. Обычно она держала такие разглагольствования внутри себя, но ее недавнее общение с неким словоохотливым профессором классики научило ее катарсическому эффекту от случайного отпускания.

    Она свернула на Западную Восемьдесят восьмую улицу, сердито бормоча что-то про безвкусные мерцающие огоньки, которыми ее соседи украсили свои дома из коричневого камня. В этом году здание по соседству с ней полностью сгорело. С каждого подоконника свисали трехфутовые бело-голубые пластиковые сосульки. Мерцание, мигание, неоновые сосульки. Словно Таймс-сквер подхватила его зловещие ужасы, протащила их на сорок кварталов вверх по городу и швырнула в соседний дом из чистой досады.

    Ее собственный дом оставался благословенно пустым. Узкий фасад, вполовину шире остальных в квартале, достигает четырех этажей. Лишь одна тусклая лампочка освещала решетку из кованого железа, закрывающую входную дверь. Здание выглядело темным, непривлекательным, немного ветхим. Как ей это нравилось.

    Она взбежала по крыльцу через две ступеньки, полезла в карман кожаной куртки за ключами.

    «Селена!»

    Она замерла и посмотрела вверх.

    Теодор Шульц, выдающийся профессор древнегреческого и латинского языков Колумбийского университета и причина ее недавней болтливости, свесил голову с края ее крыши, его очки сползли с носа. С одной руки свисала гирлянда разноцветных огней, а другой он жадно махал ей.

    «Смотрите, что я нашел у вас на чердаке!»

    Несколько мгновений спустя Селена ворвалась в свой дом, взбежала по лестнице и прыгнула через люк на крышу, двигаясь чуть быстрее, чем любая женщина имела право двигаться. «Положишь хоть одну из этих лампочек на мой дом, и я задушу тебя всем этим чертовым шнуром».

    Все еще лежа на снегу, Тео перевернулся и поднял бровь. «Если ты так ненавидишь рождественские гирлянды, почему они у тебя дома?»

    Она думала о том, чтобы соврать, но решила, что прибережет обман для действительно плохих событий в ее прошлом. «Я использовал их, чтобы задушить священника-педофила рождественским утром 1969 года».

    Тео с гримасой выключил свет. — И вы сохранили орудие убийства?

    «Подумал, что это может пригодиться в следующий раз, когда мне нужно будет заняться сезонным убийством. Делает заявление».

    Тео поднялся на ноги и стряхнул снег с колен своих вельветовых штанов. — Я предполагаю, что вы не имеете в виду утверждение типа «мир на земле и доброжелательность к людям».

    «Больше похоже на утверждение «к черту этот дурацкий праздник» и «все мужики придурки».

    — Ой, — мягко сказал он, с сожалением вздыхая, сворачивая гирлянду огней. «Почему мне кажется, что город становится веселее, а вы злее прямо пропорционально?»

    Капризный? »

    «Плохой выбор слов. Как насчет «гневного»? Это больше соответствует твоему достоинству?

    Она сердито посмотрела на его дразнящую ухмылку, но позволила ему отвести ее к западной стороне крыши.

    Они сидели, свесив ноги с края. Отсюда она могла видеть за другими домами в своем квартале и верхушками деревьев в парке Риверсайд, вплоть до реки Гудзон. Он блестел серебром в лунном свете, а освещенные окна Нью-Джерси образовывали еще одну гирлянду рождественских огней на дальнем берегу. Жутко холодная ночь, но, по крайней мере, впервые за несколько дней не было снега. Рука Тео была теплой, когда он обвил ее талию и прижал к себе. Ей хотелось раствориться в его объятиях и одновременно ударить его.

    Если бы моя бабушка Феба, Богиня Ночи, могла еще смотреть вниз с луны, у нее бы заболел живот, подумала Селена. Артемида, богиня дикой природы, защитница девственниц, знаменитая одиночка и мизантроп, прижимающаяся к объятиям смертного классика-экстраверта, который еще три месяца назад даже не знал, что я настоящая. Когда-то эта мысль повергла бы ее в спираль неуверенности в себе. Но она научилась перестать беспокоиться о своих отношениях и просто наслаждаться ими. По большей части.

    «Хотите рассказать мне, что происходит?» — спросил Тео через мгновение. «Я никогда не видел тебя таким злым по такой незначительной причине. Обычно это женщина, которую убивают, или бог, которого обесчестили, или, может быть, собака, отказывающаяся подчиняться. . . а мерцают огоньки? Тебя называли Праздничной Девой, помнишь? Что случилось?»

    В первые недели их совместной жизни она просто игнорировала его требования эмоциональной открытости. Но Тео мог быть таким же безжалостным, как и сама Безжалостная. Лучше просто сказать ему.

    «Все в этом отвратительном празднике меня бесит. Отходы. Материализм. Ложное веселье. Хуже всего, гимны об Иисусе, каждая из которых представляет собой небольшую молитву, возносимую богу, который нас вытеснил. Они как крошечные ножи в моем мозгу, разрезающие мой рассудок. Чем ближе мы приближаемся к Рождеству, тем больше мне хочется задушить всех вокруг меня. Это как мой собственный маленький адвент-календарь из ада».

    Он засмеялся и отказался остановиться, несмотря на ее сердитый взгляд. « Вы подлый, мистер Гринч », — начал он фальшиво петь.

    «Вон та гирлянда огней, — пригрозила она. «И ты знаешь, что мне не нравятся отсылки к поп-культуре, которые я едва понимаю».

    — Отлично, — сказал он с ухмылкой. «Ты совсем не похож на Гринча. Он исправляется в конце фильма. Ты слишком упрям ​​для этого.

    «Спасибо».

    «Но, по крайней мере, признай, что часть твоего скрудж-города исходит из того, что все остальные в городе проводят праздники с друзьями и семьей, а ты всегда проводил их в одиночестве».

    «Мне нравится быть одному. На самом деле, я начинаю жалеть, что дал тебе ключ. Вы понимаете, что последние две недели пели без перерыва? Хотя я специально сказал тебе, что ненавижу рождественские гимны? Он избегал самых религиозно оскорбительных из них, но все же. Даже «Jingle Bells» задел ее неправильно.

    Тео проигнорировал ее. «Как насчет того, чтобы пригласить людей на праздники? Мы можем назвать это вечеринкой-сатурналией. Пригласите своего близнеца, может быть, нескольких сводных братьев и сестер, некоторых моих друзей».

    Она уставилась на него. «Ты видишь, как твоя подруга Габриэла болтает с Дэш

    «Да, на самом деле, Габи бы полюбила Гермеса. Она любит болтунов и не уважает закон. Бог лжецов и воров как раз в ее вкусе.

    «Ну, забудь. Достаточно плохо, что ты знаешь об атанатоях. Вы начинаете приглашать всех на коктейли, и ваши друзья обязательно задаются вопросом, кто все ваши супервысокие, суперпривлекательные, подозрительно талантливые новые знакомые.

    «Они никогда бы не подумали правду. Атанатой? «Те, кто не умирают»? Ха! Какой уважающий себя танатос поверит, что они существуют? И я бы никогда не сказал. Я могу быть очень осторожным».

    Она фыркнула.

    «Что?» — запротестовал он. «Ты тот, чьи эмоции написаны на твоем лице. Как сейчас. Я называю это «пренебрежительное недоверие».

    «Точно. Потому что ты не можешь держать рот на замке, и ты это знаешь».

    «Я просто не понимаю, в чем тут дело».

    «Помимо того факта, что вы один из немногих смертных в мире, кто знает, что значительная часть древнегреческого пантеона жива и здорова и живет на Манхэттене? И что, если об этом узнает остальной мир, нас либо поместят в психиатрическую лечебницу, либо запрут в секретной лаборатории?

    Он закатил глаза. «Много гиперболы? Меня посадят как сумасшедшего за веру в греческих богов. Но ладно, может быть, мы не будем приглашать моих друзей. Как насчет ужина в узком кругу для ваших ближайших родственников? Мы могли бы поработать над всей вашей «антиобщественной и отчужденной» проблемой.

    «Я был на концерте Пола в прошлом месяце, не так ли?» — спросила она. Она и ее брат-близнец Аполлон, Бог Музыки и Света, в настоящее время известный как инди-рокер Пол Солсон, были в разлуке на протяжении тысячелетий, пока три месяца назад они не объединили свои усилия, чтобы уничтожить кровавый культ, терроризирующий Манхэттен. Когда на той же неделе умерла их мать, близнецы начали осторожное примирение. Тео настаивал на том, что музыка Пола довольно хороша; Селена стояла в толпе потных тел, зажав уши руками и закрыв глаза, пока пытка не прекратилась. Прошла неделя, прежде чем ее голова перестала звенеть.

    — Кроме твоего близнеца, — настаивал Тео. «Я думал, ты открываешь новую страницу, помнишь? Но ты не имел ничего общего с Гермесом, Дионисом или Гефестом с тех пор, как они появились в сентябре, чтобы помочь бороться с культом.

    Она повернулась, чтобы посмотреть Тео прямо в глаза. Он отвел взгляд, но не раньше, чем она поймала вспышку вины. Она сильно ткнула его в руку. «Попался.»

    «Что?» Он был весь невинен.

    «Вы просто хотите, чтобы я воссоединился со своей семьей, потому что вам интересно узнать о других олимпийцах. Признайся, ты меня используешь».

    Он раздраженно застонал. «Конечно, я использую тебя! Ради бога, Селена, я классик! Ты думаешь, я не захочу встретиться с Зевсом и Афиной?

    «Я говорил вам не использовать их настоящие имена, если в этом нет необходимости. Это может привлечь их внимание к вам. И почему вы всегда приводите ее

    «Она моя любимая богиня! Я имею в виду, что была моей любимой богиней, пока я не встретил тебя, очевидно. Теперь я знаю, что Артемида надерет ей задницу.

    «Вы ходите по очень тонкому льду, Теодор. Тебе не следует связываться со мной на Рождество. Я не в настроении.»

    Он только рассмеялся. «Елки, свечи, застолье. . . они все равно все язычники. Почему бы не принять это? Ранние христиане, вероятно, выбрали двадцать пятое декабря, потому что римляне уже почитали его как день рождения Sol Invictus, бога солнца. И это сопровождалось готовым весельем: они всегда отмечали фестиваль Сатурналий за неделю до этого».

    Она с отвращением скривила губы. «Мне не понравилось те праздников тоже. Слишком много пьяных танатоев, шатающихся вокруг, отдающих дань уважения сфабрикованным богам, не имеющих ко мне никакого отношения.

    «Хорошо, а как насчет вашей связи с христианством?»

    «Мой какой

    «Готовы к небольшому педантичному объяснению?» Он продолжал, прежде чем она успела сказать «нет». «Помните, как некоторые римляне поклонялись вам как тройственной богине? Они думали, что Артемида — или, если быть точным, Диана — включает в себя Охотницу, Луну и Гекату, богиню темной магии. Часть этой иконографии могла повлиять на христианскую троицу».

    Она пожала плечами, с каждой секундой чувствуя себя все более неловко. Но стоило Тео пуститься в одно из своих мысленных странствий, чтобы остановить его, потребовалось бы нечто большее, чем язык ее тела.

    «Я продолжаю ходить по городу мимо этих вертепов, — продолжал он, — и это напоминает мне, что в каком-то смысле римляне никогда не переставали поклоняться Диане. Христиане видят в матери Иисуса Святую Деву, защитницу невинных. Звучит знакомо? Она просто воплощение тебя . Возможно, вы все это время наслаждались преимуществами этого общения. Все говорят «Радуйся, Мария», но на самом деле они отдают дань уважения Артемиде. Что вы думаете?» Он преподнес свои научные открытия как рождественский подарок, ожидая, что она разорвет бумагу и воскликнет от восторга. Но это был тот пакет, который Селене не хотелось разворачивать.

    «Чтобы принять поклонение Марии, я должен был бы также принять ее характеристики». Она отстранилась от него. «Это то что ты хочешь? Чтобы я был слабым и мягким? Пропитанный лучом небесного света? Приверженность культу материнства настолько всеохватывающему, что даже девственниц должны рожать ? Нет, спасибо. Я лучше буду охотиться и наказывать, а создание святого ребенка оставлю кому-то другому».

    Тео поднял руки, притворно сдаваясь. «Хорошо! Я не понимал, что это так работает. Клянусь, я не хочу, чтобы с тобой кто-то имел пылкий половой акт, кроме меня.

    Она вскочила на ноги, чувствуя, как горят щеки, несмотря на холод.

    — Пошли, — взмолился он, когда она направилась к люку. «Я знаю, что мы не и не занимаемся сексом с , но разве мы не можем об этом даже пошутить? Куда ты идешь?»

    «Внутри. Холодно.»

    «Вы почти не чувствуете холода!»

    «Едва ли это не то же самое, что не делать». Не обращая внимания на лестницу, Селена прыгнула через отверстие в крыше. Ее собака Ипполита ждала внизу; она вскочила на ноги и принялась лизать руку Селены.

    «Да, да, видно, я в плохом настроении», — сказала она, бегло погладив собаку. — Вся эта слюна не помогает, Гиппо. Но было, немного. Она понимала любовь своей собаки и знала, чего Гиппо ожидает взамен — безопасного места для сна, большого количества упражнений и изрядных порций мяса, чтобы поддерживать ее невероятный рост. Но Тео по-прежнему оставался загадкой. Как богиня, у нее была только одна обязанность перед своими прихожанами: защищать их. Однако Тео хотел ее сердце, ее разум. . . и ее тело. Еще одна троица, над которой я не собираюсь давать человечеству никакого контроля. Она громко затопала по лестнице на кухню, надеясь, что Тео слышит ярость в каждом шаге.

    * * *

    Тео не последовал за Селеной внутрь. Мне лучше знать, чем упоминать о материнстве, а тем более о сексе , подумал он. Это все равно, что размахивать красным флагом перед быком и надеяться, что он просто сядет и похвалит вас за ваш танец. Иногда Селена казалась такой спокойной и разумной, что он начинал относиться к ней как к обычной девушке — или как к нормальной женщине с глазами ястреба, носом ищейки и более чем трехтысячелетним эмоциональным багажом — тогда ура! Она превратилась в богиню, способную в любой момент вытащить свои золотые стрелы и заставить его просить прощения за то, что спровоцировал ее гнев. Когда они впервые встретились, он нашел ее вспыльчивость волнующей, а три месяца спустя он нашел ее утомительной.

    Он смотрел на крыши, пытаясь не позволить настроению Селены разрушить его собственное праздничное настроение. Рождественские огни на близлежащих домах весело сверкали, и он даже уловил запах древесного дыма из какой-то квартиры, которой посчастливилось иметь не просто декоративный камин. Зимы в Нью-Йорке могут быть мерзкими — даже самый волшебный из снегопадов занимает всего несколько мгновений, чтобы превратиться в болото серой слякоти, когда его топчут сапоги девяти миллионов жителей. Но Тео всегда находил, что в декабре было более чем достаточно чудес, чтобы компенсировать погоду. Генделя Пение Мессии в Линкольн-центре, катание на коньках в Рокфеллер-Плаза, богато украшенные витрины на Пятой авеню, светящиеся меноры и рождественские елки в вестибюлях каждой квартиры — он чуть не ворвался в «Украсьте залы», просто думая обо всем этом. Затем его мысли обратились к женщине, которая сейчас бродила по дому под ним, и его внутренняя песня замерла. Рождественское настроение было лишь одной из вещей, которыми он и Селена никогда не могли поделиться.

    Но потом он вспомнил, как билось его сердце каждый раз, когда он видел ее, каждый раз, когда он думал о том, как ее мужество и страсть вдохновляли его собственные. Он помнил, как ее гладкие черные волосы обрамляли изгиб ее челюсти, единственная белая полоса постоянно напоминала о ее уязвимости, в то время как скульптурные мускулы ее длинных конечностей обещали силу, с которой он никогда не мог сравниться. Он не мог не улыбнуться. Кто сказал, что встречаться с богиней должно быть легко?

    * * *

    Селена сидела за своим маленьким кухонным столом и поглощала последнюю порцию канадского гуся из холодильника. Вскоре ей снова придется отправиться на охоту: если она убьет голубя или белку в Центральном парке, ее нынешнее желание застрелить бойфренда отчасти уменьшится. Она прекрасно понимала, что он не хотел ее рассердить, но потребовалось особенно сильное протирание мурашек, прежде чем она смогла восстановить какое-то подобие спокойствия. В последние десятилетия одного гуся ей хватило бы на несколько дней, но теперь она могла съесть целую птицу за один присест, если бы не сдерживала себя. Ее ненасытность была довольно неудобным побочным продуктом недавнего всплеска ее божественных сил.

    В дверях кухни появился Тео. — Ты уверен, что не хочешь салата с этим? Что-то, я не знаю. . . зеленый?»

    По его улыбке она поняла, что он не хочет продолжать их предыдущую ссору. Она поморщилась. «Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-нибудь охотился на за салатом? Нет? Есть причина.

    «Если он не может съежиться от страха, вы его не съедите. Вы знаете, что вам не нужно воспринимать свой эпитет Охотницы так буквально. Ничто не мешает вам стать той, кто иногда ест сбалансированную пищу».

    Старый спор. Тео постоянно подталкивал ее к тому, чтобы она вышла за рамки своих традиционных атрибутов. Но ей было трудно сломать тысячелетние привычки. Она старалась не останавливаться на том, от каких еще эпитетов Тео хотел отказаться от Целомудренной.

    «Возможно, нет», — согласилась она. «Но я провел достаточно времени, будучи тем, кем меня представляло человечество. Теперь я выбираю, какие из моих качеств оставить, а какие выбросить».

    «Хорошо». Он торжественно кивнул. Они говорили не только об охоте, и оба знали это. — Лишь бы в следующий раз мне не пришлось смотреть, как ты разделываешь гуся. Он хорошо справился с тем, что она подстрелила птицу, но когда дело дошло до того, чтобы вспороть ей живот и вытащить все еще дымящиеся внутренности, он побледнел и вышел из комнаты. Она отказалась от любых мечтаний научить его охотиться.

    Он тяжело зевнул.

    — Два часа ночи, — сказала она. «Ты должен пойти спать.»

    Как бывшая Богиня Луны, она обычно придерживалась почти ночного графика. Тео мог быть ночной совой, но в конце концов он все еще был смертным.

    «Да, я устал от всего сумасшествия в конце семестра. Экзаменационный период начинается завтра, так что я с нетерпением жду возможности выспаться».

    Она совсем забыла о его академическом календаре. Я так же ничего не знаю о его жизни, как и он о моей , подумала она с замиранием сердца.

    «Разбуди меня, если тебе позвонят, хорошо?» — спросил он сквозь очередной зевок.

    «Конечно, но не надейтесь». Ее мобильный телефон удручающе молчал целую неделю. В своей роли нелицензированного частного сыщика она всегда полагалась на сарафанное радио, чтобы привлечь своих клиентов. У нее была репутация человека, который пойдет на все, даже незаконное, чтобы защитить женщин от мужчин, которые жестоко обращаются с ними. В прошлом она выслеживала насильников, калечила тех, кто бил жен, даже кастрировала парочку растлителей малолетних. Теперь ей не терпелось обрушить возобновившийся божественный гнев на любого, кто посмотрит на нее неправильно.

    — Не волнуйся, — сказал Тео. «Бизнес поднимется. Это праздники — много напряженных пар, спорящих о бюджетах и ​​родственниках».

    — Значит, ты признаешь, что Рождество — это заноза в заднице?

    «Никаких шансов». Он наклонился, чтобы пожелать ей спокойной ночи, светлая щетина на его подбородке царапала ей щеку. «Я ухожу, чтобы мечтать о феях сахарной сливы». Он насвистывал мелодию из «Щелкунчика», поднимаясь по лестнице в спальню.

    Незадолго до рассвета к нему наконец присоединилась Селена. Месяц назад он настоял на замене ее двойного матраса, чтобы ему действительно было удобно спать у них. Он хотел размер королевы, но Селена сказала ему, что двойного более чем достаточно для сдачи на одно десятилетие.

    Она подняла одеяло и скользнула в кокон его тепла. Тео тут же перевернулся и обнял ее. Его веки приоткрылись, и на лице отразилось изумление, как будто даже сейчас он не мог поверить, что в его постели была богиня. Он сонно погладил ее руку, его глаза закрылись. Но она знала по опыту, что он проснется в мгновение ока, если она назовет ему причину.

    Она лежала тихо, глядя на знакомый изгиб его острого носа, падение светлых волос на лоб, и вспоминала их первую совместную ночь в этой комнате. Тео только что узнал ее настоящую личность. В тот момент она была уверена, что отдаст этому новому любовнику всю себя. Она впустила его в свой дом, первого мужчину, удостоившегося такой чести за сорок лет, что она владела им. Он был так поглощен ею, что даже не таращился на тот факт, что она владела целым коричневым камнем только для себя и своей собаки. Вместо этого они упали на ее узкую кровать в шквале поцелуев и смеха. Это было легко, славное удовольствие. Он стянул с себя рубашку, и она проследила линии подтянутых, худых мышц, обвиняя его в том, что он тайно поднимает тяжести среди библиотечных стеллажей. Он настаивал на том, что его мускулы стали результатом исключительно интеллектуальных упражнений. Затем он потянулся, чтобы снять с ее плеч рубашку, но она отказалась.

    Столько тысячелетий девственности — как она могла отдать ее мужчине, которого знала всего неделю? Она могла сказать Тео, что может выбирать, какие черты оставить, но на самом деле она не была уверена, что это правда. Она долгое время считала, что атанатои частично сохраняют свою силу, сохраняя свои отличительные черты. Могла ли Целомудренная пойти на такой риск с драгоценными остатками силы, которые она так недавно восстановила?

    Итак, в ту первую ночь они лежали в объятиях друг друга, разговаривали, смеялись, целовались… . . и не более того. С тех пор Тео не проявлял ничего, кроме терпения. Со временем она позволила ему немного
    больше доступа, немного расслабился в его объятиях. Но были ограничения — строгие ограничения.

    Свернувшись калачиком рядом с ним в постели и наблюдая, как он все глубже погружается в сон, Селена не удержалась и положила руку на грудь Тео, проведя рукой по завитку волос на его грудине. Его глаза распахнулись, а на щеке появилась ямочка от кривой улыбки. Она поместила палец в соответствующую вмятину на его подбородке, повернув его лицо к себе, и лениво поцеловала его.

    Десять минут спустя, когда они оба достигли предела ее запретных возможностей, у Тео зазвонил телефон.

    — Не обращай внимания, — выдохнула она ему в ухо, схватив его за запястье, чтобы он не отдернул руку.

    — Мы ведь не все живем по лунному циклу, знаете ли, — возразил он. «Нормальные люди не звонят в пять утра, если только не экстренная ситуация».

    «Я частный детектив. Какая чрезвычайная ситуация может быть у вас ? Какой-то студент не знает разницы между омикрон и омега ?

    — Дай-ка я просто посмотрю… — Он перекинул шею через ее плечо, глядя на свой телефон на прикроватной тумбочке.

    Она низко зарычала, недовольная непослушанием, но он все равно отстранился, как только увидел экран.

    «Габи?» — сказал он в трубку слишком громко возле уха Селены.

    Лучшая подруга Тео, Габриэла Хименес, работала куратором отдела антропологии в Американском музее естественной истории. Когда она не занимала время Тео чересчур драматичными рассказами о превратностях жизни среди индейских диорам, она бросала весьма подозрительные взгляды в сторону Селены. Почему-то неудивительно, что именно она испортила вечер Селене. Это будет не в первый раз.

    «Не волнуйся, мы сейчас будем». Тео сел в постели и бросил на Селену многозначительный взгляд. «Да, она тоже идет», — сказал он в трубку, прежде чем повесить трубку и потянуться за одеждой.

    «Что? Ей нужно, чтобы ты помог с каким-то непокорным манекеном навахо?

    Тео проигнорировал удар. «Она нуждается в нас».

    «Нас? Ты уверен, что она хотела не только тебя?

    «Кажется, женщина только что появилась у ее двери, вся в синяках, и отказывается идти к копам. В такой ситуации кого бы вы хотели? Классик или мститель-мститель?» Он швырнул ей в голову брюки-карго Селены. «Габи не дура.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *