Не выходи из Питера: юбилей Бродского отмечают выставкой на свежем воздухе | Статьи

Предметы квартирного быта — стол, стул, книжный шкаф, вазочки. Фотографии Иосифа Бродского, разными почерками написаны стихи, не только его. Рядом — старая телефонная будка, берешь трубку, а оттуда доносится голос поэта, читающего свою «Большую элегию Джону Донну»… Стена сада петербургского Фонтанного дома стала «холстом» для выставки, посвященной литератору и приуроченной к 80-летию со дня его рождения. Она бесплатная и под открытым небом, ее украшают только шуршащая под ногами листва и сумрак, а подсветка создает особый эффект. Формат «на свежем воздухе» сейчас актуален, ведь петербуржцы опасаются находиться в закрытых помещениях вне дома.

Под крышей дома не своего

Символично, что выставка проводится Музеем Анны Ахматовой. Бродский перед ней преклонялся, сама она очень ценила молодого поэта и как могла помогала, когда его отправили в ссылку. Пока музей Бродского в Доме Мурузи, где он жил с родителями до своей вынужденной эмиграции, не открылся, Ахматова дала приют коллеге по цеху. Знаменательно и то, что Фонтанный дом — это одновременно и Шереметевский дворец, где висит девиз Шереметевых Deus conservat omnia («Бог сохраняет всё»). Выставка затрагивает тему памяти, одну из ключевых для Бродского, и называется «Сохрани мою тень» — рефрен из стихотворения «Письма к стене».

Фото: пресс-служба Музея Анны Ахматовой

— Выставка была задумана еще в начале карантина, — рассказала «Известиям» сотрудник музея Светлана Александрова. — В рамках нашей работы с посетителями мы записали много интервью, несколько десятков часов, задавали самые разные вопросы. Музыкант и певица Ольга Чикина на вопрос «Что для вас Бродский?» ответила: «А он помогает мне проходить сквозь стены». У нас в саду есть такая стена «для творчества», на которой посетители пишут стихи и не только. Вот и возникла идея использовать ее для уличной выставки.

На фоне унылых экспозиций иных литературных музеев выставки Музея Ахматовой выигрывают за счет того, что здесь понимают значение художника, дизайнера и даже режиссера. Этот проект воплотила «Творческая мануфактура ПТХ» (Маша Небесная, Женя Исаева) в соавторстве с режиссером Яной Туминой. Они «разверстали» на плоскости стены квартиру. Каждый сектор соответствует какой-то комнате. Если идти слева направо, то получается, что с улицы — где висит телефонная будка — заходишь в подъезд, поднимаешься по ступеням, оказываешься в прихожей, далее — кабинет, кухня, спальня…

Фото: пресс-служба Музея Анны Ахматовой

Это конкретная квартира в Доме Мурузи, где находились легендарные полторы комнаты. В условной парадной висят почтовые ящички, на крышке каждого номер только одной квартиры — 28. Переворачиваешь эти крышки, а там — то пожелтевшие листья, то обрывки телеграммы, то титул сборника стихов Ахматовой с ее подписью Бродскому, «чьи стихи кажутся мне волшебными». Эта книга — одна из тех редких вещей, что он взял с собой, навсегда покидая СССР, ее оригинал хранится в музее вместе с остальной коллекцией, подаренной вдовой поэта.

Безвыходно материальный мир

Разумеется, на уличной выставке не используются подлинники. Но фото, документы, печально известная статья «Окололитературный трутень» в «Вечернем Ленинграде» — всё это скопировано и состарено качественно. Предметы пусть и не имеют исторической ценности, но выразительно встроены в фальшивые стены. Распиленная мебель обыграна так, будто она частично вошла в бетонную поверхность. Висящее в прихожей пальто наполовину зацементировано, как уходящий в стену рельеф. Тут понимаешь, как же легко то, что живо. Оно переходит в вечность, каменеет, становится памятником. Иногда плоскость стены как бы расчищена: снят слой, а там — какие-нибудь осколки посуды, предъявленные в виде археологического клада. А встроенные стеклянные окна и вовсе раздвигают пространство, создают иллюзию глубины. На это работает и то, что стена звучит — за счет встроенных колонок. Приближаешься к ней и слышишь голоса, шаги, музыку.

Фото: пресс-служба Музея Анны Ахматовой

И всё же это — условная квартира. В кабинете висят фото американского периода. Советская автобусная вывеска «при входе» в дом задает игровое начало: да, расписан маршрут автобуса 47, который на самом деле ходил в Ленинграде, но первый пункт — Дом Мурузи, а последний — Венеция, остров Сан-Микеле (место погребения Бродского). С одной стороны, эта выставка опирается на подробно показанный вещный мир, «мир, безвыходно материальный», а с другой — тут выход в метафизику. Всё это резонирует с поэтикой Бродского.

Фото: пресс-служба Музея Анны Ахматовой

Взятый за основу образ стены воплотился многогранно. В подробном рассматривании осколков советского быта и правда есть что-то археологическое. Возникает стена и в контексте еврейской культуры. Для еврея стена сакральна и вовсе не знаменует тупик, как в европейской цивилизации. И конечно, авторы выставки, добиваясь объема на плоскости, ориентировались на фрески Древнего Рима, столь любимого поэтом. Римляне, которых окружали сплошные стены, пытались преодолеть их материальность, отсюда игры с перспективой.

Как и здесь, на выставке, посвященной 80-летию Иосифа Бродского.

Экскурсия по выставке, посвященной Иосифу Бродскому

5 ноября Наталья Александровна Ершова провела экскурсию по недавно открывшейся необычной выставке музея Анны Ахматовой, посвященной Иосифу Бродскому.

Проект, воплощенный «Творческой мануфактурой ПТХ» (Маша Небесная, Женя Исаева) в соавторстве с режиссером Яной Туминой, представляет собой развернутое по стене пространство коммунальной квартиры, где жил поэт в Петербурге. Предметы эпохи, строчки стихов, написанные и звучащие, создают особую необычную атмосферу живого музея.

Отзывы участников экскурсии:

В четверг, 5 ноября, я посетила выставку «Сохрани мою тень», посвященную известному поэту, Иосифу Бродскому. Нашим экскурсоводом была Наталья Александровна. Она провела нас не обычным маршрутом, а именно: мы прогулялись по тому маршруту, по которому Анна Ахматова возвращалась домой. Это позволило на мгновение окунуться в атмосферу эпохи того времени. В какой-то момент мне показалось, что нам на встречу выйдет сама Анна Ахматова!

Сама выставка находится во дворе дома, в котором когда жила Анна Ахматова, и это — не случайность. Наталья Александровна рассказала нам о том, что же связывает Ахматову и Бродского, после чего всë встало на свои места. Эта выставка поразила меня до глубины души. Меня поразило, как молодые художники смогли ,с помощью различных звуков, цветов и, как казалось бы, бытовой утвари, погрузить посетителей во времена, когда жили и творили Ахматова и Бродский. Рекомендую посетить эту выставку всем, кто интересуется творчеством этих поэтов. Выражаю благодарность Арт-клубу и Наталье Александровне за проведение таких мероприятий!

ИБСиБ, 4731901/00001 Маша Горбунова

5 ноября я посетила выставку «Иосиф Бродский. Сохрани мою тень …» Выставка, посвящённая Иосифу Бродскому, проходила на свежем воздухе, во дворе Фонтанного дома. Почему инсталляция представлена на стене именно Фонтанного дома? Для Бродского Шереметевский дворец связан с именем Анны Ахматовой, которая прожила здесь много лет. Знакомство со знаменитой поэтессой повлияло как на жизнь, так и на творчество Иосифа Бродского. Девиз «Deus conservat omnia» (Бог сохраняет все), написанный на гербе рода Шереметевых, связан с жизнью Ахматовой. Поэтому девиз стоит эпиграфом к Поэме без героя. А позже Бродский пишет стихотворение «На столетие Анны Ахматовой», которое начинается с этих слов.

Сама выставка проходит необычно. Садовая стена двора Фонтанного дома стала инсталляцией коммунальной квартиры, где проживал Иосиф Бродский с родителями до отъезда из СССР. Медленно двигаясь вдоль стены и рассматривая предметы, воссоздающие обстановку, в которой жил поэт, можно было услышать голос Бродского, читающего стихи, звуки печатной машинки. Все это производит огромное впечатление. Ты проникаешься атмосферой эпохи юности поэта. Спасибо за такую интересную экскурсию!

4731904/00002 Петракова Маргарита

Доброго времени суток, сегодня, 5. 11.20, я посетила очень интересное место — выставку посвящённую Иосифу Бродскому «Сохрани мою тень». Авторы данной выставки, инсталляций в виде коммунальной квартиры Бродского и Ахматовой — Маша Небесная и Женя Исаева , а также в соавтор режиссёр Яна Тумина, на мой взгляд, сделали что то гениальное.

Экспонаты пропитаны старостью, памятью, историей, стихией, поэзией. Меня поразила эстетичность и реалистичность этих произведений искусства, всё продуманно до каждой мелочи. На входной двери множество звонков , нажав на которые можно услышать голос Бродского, который читает стихи, также можно услышать его исполнение, взяв трубку телефона.

Рассматривая инсталляции, мы видим и слышим мысли, разговоры, записки, отрывки стихотворений, предметы квартирного быта. Через все эти слова, предметы, голоса, можно окунуться в то время, буквально, погрузиться в ту эпоху. Символично, что выставка проводиться во дворе дома Анны Ахматовой, так как она была «наставником» примером для Бродского, как в поэзии, так и по жизни. Он перенимал ее свободу, ее противостояние противникам ее творчества и неповторимо сильный стержень.

Благодаря этой выставке и нашей прогулке с замечательным преподавателем, я окунулась в атмосферу жизни Иосифа Бродского и задумалась над прочтением сборника его стихотворений.

Варвара Пимкина

5 ноября мне выпала возможно посетить выставку на открытом воздухе — посвященная поэту Иосифу Бродскому. Биографию раскрывает инсталляция, где черты прошлого проступают через старые вещи, живописные пятна перекрашенных стен, в звуках голоса поэта. Советую посетить данную выставку А когда придете, то не выходите из музея! Не совершайте ошибку!)

4731904/00002 Леонид Шманай

В четверг мне посчастливилось побывать на экскурсии и увидеть инсталляцию «Сохрани мою тень», созданную молодыми художницами и собравшую в себе фотографии, газетные вырезки, вещи, которые хранят память об известнейшем поэте, родившемся и прожившем половину жизни в Ленинграде, — Иосифе Александровиче Бродском. Внимание, уделённое деталям(стихи, зачитываемые голосом автора в его фирменной монотонной манере, тихая музыка, играющая на фоне, множество мелких элементов, изучать которые одно удовольствие), позволяет погрузиться в атмосферу Петербурга того времени и заинтересовывает узнать больше о жизни и творчестве Бродского, о его отношениях с властью и жизни в эмиграции.

Хочется поблагодарить Артклуб Политеха за проведение подобного мероприятия и, в частности, Дарье Сергеевне и Наталье Александровне.

4731901/00001 Дарья Афанасова

Сегодня я и моя одногруппница побывали в одном из самых примечательных музеев Санкт-Петербурга — в Эрмитаже.

5 ноября мне удалось попасть на экскурсию от Натальи Александровны. Несмотря на плохую погоду , мы все-таки дошли до дома-музея Анны Ахматовой , услышали много нового для себя и посмотрели инсталляцию на улице, которую устроили две художницы. Наталья Александровна рассказала нам , что значит эпиграф на арке и где его используют в своих произведениях Анна Ахматова и Иосиф Бродский. Также , изучая представленные экспонаты , мне удалось проникнуться атмосферой того времени…

В телефонной будке звучал голос со стихотворением Бродского , на стенах были представлены стихи Ахматовой , а вся стена , это не просто взятые откуда -то вещи , это те самые вещи , которые когда-то были в руках у этих деятелей искусства. Также на стенах были представлены открытки из газет, где мы могли узнать за что Бродского преследовали и из-за чего ему пришлось покинуть пределы страны и никогда больше сюда не вернуться… Хочу выразить огромную благодарность Дарье Сергеевне и Наталье Александровне , без них я бы может и не узнала про такую выставку, мне не удалось бы погрузиться в эпоху тех лет.

Алиса Садртдинова

Поделиться записью

Время в стихотворении Бродского «Взгляни на деревянный дом».

Разработки уроков

Время в стихотворении Бродского «Взгляни на деревянный дом» — время настоящей, а не прошлой жизни — является наказанием для жильца, но одновременно автор дает нам понять, что сам дом тут ни при чем: он соответствует «архитектурному вкусу» того, кто в нем живет.

В словах «И он перестоит века, галактику, жилую часть грядущего» присутствует горькая ирония от того, что дом этот вечен, он научился «прясть ткань времени» (продлевать время), а значит, пытка для живущего в нем никогда не закончится. Атмосфера безысходности, которая нагнетается на протяжении всего стихотворения, в последних строках доходит почти до безумия: «как маятником, колотясь о стенку головой жильца». Несмотря на всю свою объективную привлекательность, «светлый» образ дома не соответствует тому, что поэту хотелось бы иметь в своей жизни. Наоборот, его материальное благополучие и «прочный быт» каждый день напоминали жильцу о том, что ему отсюда никуда не вырваться. Из символа благоустроенности дом превращается в источник постоянного раздражения.

В стихотворении «На столетие Анны Ахматовой» (1989) Бродский говорит об ахматовских строчках «В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст, и заступ в них стучит». Рваный пульс поколений, хруст переламываемых на дыбе костей и стук роющего могилы заступа в стихах Ахматовой отражали реальную жизнь, не имеющую ничего общего с «надмирной ватой» покоя и благополучия.

Стихотворение, посвященное Ахматовой, Бродский начинает с перечисления предметов в сочетании с орудиями их уничтожения: «страницы и огня», «зерна и жерновов», «секиры острия и усеченного волоса». Лев Лосев, анализируя этот отрывок, отмечает, что в структуре стихотворения данный ряд представляет собой серию «фрагментарных, не связанных между собой ни синтаксически, ни прямой повествовательной логикой картин уничтожения», передающих мысль о том, что «инструменты уничтожения: огонь, жернова, секира — больше объектов уничтожения».

Несоответствие между размерами, безусловно, имеет место, но не только и не столько оно определяет смысл противопоставления. Значение образов, с которых Бродский начинает стихотворение, может быть раскрыто только в контексте завершающей перечисление фразы: «Бог сохраняет все». Все, что создано в этом мире, имеет смысл: и предметы, и то, что существует для их разрушения. В их сосуществовании, в присутствии силы, которая в любую минуту может тебя уничтожить, заложен принцип, позволяющий раскрыть духовные возможности человека. Только чувство опасности, сознание того, что «жизнь — одна», придает противостоянию особый смысл, приближая смертного к Богу, наделяя его мудростью и силой выше небесных: «слова прощенья и любви», произнесенные под угрозой смерти, «звучат отчетливей, чем из надмирной ваты».

Тема противостояния присутствует в стихотворении Бродского 1987 года «Вечер. Развалины геометрии». В предпоследней строфе стихотворения поэт вновь использует нетрадиционные синтаксические средства выражения:

Как войску, пригодному больше к булочным

очередям, чем кричать «ура»,

настоящему, чтоб обернуться будущим,

требуется вчера.

В соответствии с языковыми нормами сравнительный оборот, который используется в начале строфы, предназначен для того, чтобы раскрывать или пояснять значение предиката. Однако предикат «требуется вчера», равно как и все предложение «настоящему, чтоб обернуться будущим, требуется вчера», в особых пояснениях не нуждается: учитывая тематику стихотворений Бродского в эмиграции и постоянное обращение поэта к прошлому, можно без труда сделать вывод, о чем идет речь в этом отрывке.

При внимательном прочтении фразы выявляется связь, существующая между метафорическим образом «войска» в сравнительном обороте и семантическим субъектом предложения «настоящее»: «как войску, настоящему требуется». Значит, синтаксическое несоответствие информативно оправданно: сравнительный оборот раскрывает значение не предиката, а субъекта предложения. Логический сдвиг затрудняет прочтение предложения, но не делает его абсолютно недоступным. Настоящее поэта сравнивается с «войском, пригодным больше к булочным очередям», чем к наступлению, борьбе, противостоянию. Ирония, присутствующая в этом сравнении, заключается в том, что в настоящем поэта «булочных» и «очередей» не было, эти образы целиком взяты им из прошлого.

«Прочтение» предпоследней строфы дает возможность понять окончание стихотворения, в котором поэт говорит и о «комплексе статуи», и о состоянии между отчаяньем и еще большим отчаяньем, в котором он пребывает:

Это — комплекс статуи, слиться с теменью

согласной, внутренности скрепя.

Человек отличается только степенью

отчаянья от самого себя.

Стихотворения Бродского эмиграционного периода чрезвычайно сложны для понимания. Непривычный образный мир, усложненный синтаксис, обилие пропусков и намеков на неведомые события существенно затрудняют работу читателя. Однако из этого вовсе не следует, что его поэзия не может быть воспринята. Тем более что по предельной концентрации чувств, по заложенному в стихах эмоциональному заряду и способности отражать окружающий мир на пределе человеческих возможностей лирика Бродского — типично русская лирика. А для того чтобы она стала доступной, не остается ничего другого, как проводить дополнительные исследования, шаг за шагом восполняя пробелы, раскрывая значение каждого образа, выявляя глубинный подтекст, который скрывается за внешней противоречивостью поэтического языка Бродского.

«Я отвез в Москву два потертых советских чемодана с ее бумагами и узел с одеждой»

Для каждого номера Weekend в рамках проекта «Частная память» мы выбираем одно из событий 1953-2013 годов, выпавшее на эту неделю. Масштаб этих событий с точки зрения истории различен, но отпечатавшиеся навсегда в памяти современников они приобрели общее измерение — человеческое. Мы публикуем рассказы людей, чьи знания, мнения и впечатления представляются нам безусловно ценными.

5 марта 1966 года
умерла Анна Ахматова

Полстолетия тому назад дата 5 марта была для граждан СССР отчетливо значимой координатой сени смертной и сопутствующего траура. Это был день смерти Сталина — переломный в жизни страны, катастрофа для тех, кто почитал его отцом и богом, праздник для тех, кто злодеем и тираном. Для узкого круга интеллигенции отмеченный еще и тем, что на это число угодила смерть Сергея Прокофьева, которую конец вождя надолго смазал, если не отменил. Этот день не только не терял символической актуальности с течением времени, а наоборот, набирал год от года силу. Настолько, что например в 1963-м Ахматова пригласила, с несвойственной ей торжественностью, Бродского и меня придти к ней отметить десятую годовщину спасительного для страны события. Втроем мы не спеша выпили три бутылки коньяка.

Анна Ахматова в усадьбе Шервинских. Старки, 18 июля 1936 года

Фото: Репродукция ИТАР-ТАСС

Через три года 5 марта она, немного не дожив до 77 лет, умерла. Этому предшествовал тяжелый инфаркт, несколькомесячная больница. В середине февраля ее выписали. На начало марта были с трудом добыты путевки в санаторий, для нее и ее близкой подруги Ольшевской. Эти двенадцать дней после выписки и до отъезда ей становилось то лучше, то хуже, вызывали неотложку, делали уколы, бегали за кислородными подушками. Однако и нескольких посетителей она смогла принять, и незначительные издательские и денежные дела уладить, а однажды мы вдвоем даже поехали на такси на прогулку. Было морозно, садилось солнце. Попросили шофера отвезти нас к Спасо-Андроникову монастырю. Такси было старое, воняло бензином. Улица, ведущая к монастырю, оказалась закидана глыбами льда, вероятно, недавно сколотого, машину стало трясти. Ахматова поморщилась, взялась рукой за сердце, я велел возвращаться. Она пососала нитроглицерин, шофер стал огибать белую монастырскую стену. Продолжая держаться за грудь, она сказала: «Могучая кладка, на века».

3 марта они с Ольшевской отправились в домодедовский санаторий под Москвой. Ехали двумя машинами, пригласили медсестру, я был «прислуга за все». Добрались, несмотря на сравнительно длинную дорогу и поломку в пути, без приступа. Санаторий был для привилегированной публики, с зимним садом, коврами, вышколенным персоналом — такой цековский второго сорта. К желтому зданию вели широкие ступени полукругом, упиравшиеся в белую колоннаду. Мы медленно по ним поднялись, она огляделась и пробормотала: «L’annee derniere a Marienbad». «В прошлом году в Мариенбаде» Роб-Грийе была чуть ли не последней книгой, которую она прочла. Это замечание перекликнулось с недавним о монастыре, и оба — с заявлением, которое она время от времени повторяла в последние годы: «В молодости я больше любила воду и архитектуру, а сейчас землю и музыку».

5-го я с букетиком нарциссов поехал туда опять — 3-го, прощаясь, мы условились, что я приеду переписать набело перед сдачей в журнал воспоминания о Лозинском: уже готовые вчерне, они требовали последней отделки и компоновки. Стоял предвесенний солнечный полдень, потом небо стало затягиваться серой пеленой — впоследствии я наблюдал, что так часто бывает в этот и соседние мартовские дни. Встретившая меня в вестибюле женщина в белом халате пошла со мной по коридору, говоря что-то тревожное, но смысла я не понимал. Когда мы вошли в палату, там лежала в постели, трудно дыша,— как выяснилось, после успокоительной инъекции — Ольшевская. Женщина в халате закрыла за мной дверь и сказала, что два часа назад Ахматова умерла. Она лежала в соседней палате, с головой укрытая простыней, лоб, когда я его поцеловал, был уже совсем холодный.

Похороны вообще такая вещь, что ей нет соответствия в земной действительности: ну, свалить, как Моцарта, в яму, ну, отгрохать мавзолей

На машине «медицинской помощи» я отвез в Москву, домой к Петровых, где к тому времени собралось несколько близких приятельниц Ахматовой, два потертых советских чемодана с ее бумагами и узел с одеждой. Тело отправили в морг института Склифосовского. Это бывший Странноприимный дом Шереметевых, на нем тот же герб (Deus conservat omnia — Бог сохраняет все), что на их петербургском дворце, Фонтанном доме, в котором, в дальнем дворе, Ахматова прожила без малого 30 лет. Дальше следовали два выходных, за ними Международный Женский день 8 Марта. Гроб выставили для прощания 9-го утром в подвале морга, людей — оповещенных — пришло с полсотни. Прозвучали две или три короткие невыразительные речи. Гроб запаяли, похоронный автобус привез его и провожающих на зады Шереметьевского аэродрома. День был сумрачный, мглистый, по-мартовски пронзительно холодный. Внезапно появилась женская фигура в легком плаще и кедах — пианистка Юдина, она заметно дрожала. Сопровождающих тело в Ленинград было около десятка. Мы уже сидели, когда вошли представители Союза писателей, главный — автор гимна Советского Союза.

В Пулкове среди встречающих был Лев Гумилев. Когда гроб перекатывали с тележки в автобус, он вскрикнул коротко, без аффектации — «мамочка». Доехали до Никольского собора, там разрезали цинк, сняли крышку, священник отслужил первую панихиду. Утром 10-го народу пришло много, говорили что несколько тысяч, двор был полон, отпевали по полному чину. Затем гроб повезли в Союз писателей, я туда не поехал, знаю с чужих слов, что гражданская панихида вышла ожидаемо казенной. Мы своей компанией отправились в Комарово на электричке. Автобус долго ждали. Из-за наметенного снега он подъехать к самому кладбищу не мог, гроб понесли на руках. Еще коротенькая служба у могилы, опустили, забросали землей, поставили деревянный крест. Человек 20 пошло с кладбища в летнюю литфондовскую дачку Ахматовой, немыслимо выстуженную, на улице было много теплее. Просто постояли, помолчали, не помню уже, выпили ли.

Это все более или менее известно, много раз повторено. Большинство описаний указывает, что официоз всячески принижал и само событие смерти, и похороны, и масштаб личности умершей. Вымученные характеристики в крошечных некрологах, пренебрежение к церемонии, трудности с получением места для могилы. Сейчас я бы сказал так: ее смерть была для властей очевидным неудобством. Как и жизнь, но жизнь они ввели в привычные им рамки: поносные оценки ее поэзии, постановление ЦК, арест сына, нищета. Ее ко всему этому приписали, она их условия приняла, с этим у них проблем уже не было. Но со смертью они не знали, что делать; по какому из установленных у них разрядов хоронить, не понимали. Похороны вообще такая вещь, что ей нет соответствия в земной действительности: ну, свалить, как Моцарта, в яму, ну, отгрохать мавзолей. В нечеловеческой действительности коммунизма тем более.

Но это в десятую очередь. В те мартовские дни люди, хоть в какой-то степени одухотворенные, причастные к культуре, творчеству, понимали сознательно и чувствовали инстинктивно, что кончился редкостный двухвековой период истории и возврата к нему нет. Что в России нет ничего слаще — и важнее — говорения, и Ахматова последняя, кто мог говорить на одном языке не только с Пушкиным, а и с Державиным, и, бери глубже, с Петром. Что с ней ушел из жизни большой стиль. Если по-честному, то стиль вообще. И величие человека — на которое больше не будет спроса.

Анатолий Найман

май 1985 года
Лев Рубинштейн о начале антиалкогольной кампании в СССР

26 апреля 1986 года
Роман Лейбов об аварии на Чернобыльской АЭС

23 апреля 1964 года
Вадим Гаевский о первом спектакле Театра на Таганке

12 апреля 1961 года
Елена Вигдорова о полете Юрия Гагарина

3 и 4 апреля 1953 года
Любовь Вовси о «деле врачей»

29 марта 1971 года
Владимир Буковский о своем четвертом аресте и высылке

27 марта 1991 года
Максим Кронгауз об основании РГГУ

14 марта 2004 года
Григорий Ревзин о пожаре в Манеже

7 марта 1981 года
Михаил Трофименков о ленинградском Рок-клубе

27—29 февраля 1988 года
Светлана Ганнушкина о погроме в Сумгаите

15 февраля 1989 года
Олег Кривопалов о выводе советских войск из Афганистана

13 февраля 1964 года
Анатолий Найман об аресте Иосифа Бродского

Страницу и огонь, зерно и жернова, Секиры остриё и усечённый волос — Бог сохраняет всё, особенно слова Прощенья и любви, как собственный свой голос.

ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ

ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ

Страх — твой лучший друг и твой злейший враг. Это как огонь. Ты контролируешь огонь — и ты можешь готовить на нём. Ты теряешь над ним контроль — и он спалит всё вокруг и убьет тебя.

Майк Тайсон (50+)

Осенью как-то особенно хочется жить, и дрожащие от тумана улицы кажутся растворенными во времени.

Елена Ларина (1)

Смеяться ведь лучше, чем плакать. Особенно, если и то и другое бесполезно.

Эрих Мария Ремарк (100+)

При помощи совпадений Бог сохраняет анонимность.

Альберт Эйнштейн (100+)

Бог в каждого из нас заложил свою красоту, свой талан и свое совершенство. Украшайте мир собой!

Неизвестный автор (1000+)

Иметь собственный дом, удобный и уютный, где можно почувствовать себя защищенным, любимым и счастливым, мечтает любое живое существо.

Ловушка для влюбленных (Олег Рой) (20+)

Всё имеет свой закат и только ночь заканчиваеться рассветом.

Восточные пословицы и поговорки (20+)

Чужой он и есть чужой. Что в нём хорошего? А свой — он тёплый. У него и глаза другие. Свой- он немножко как ты сам…

Неизвестный автор (1000+)

Весна — время возрождения и новых начал. Для некоторых шанс перевернуть новую страницу. Для других — удивление неожиданному.

Сплетница (100+)

Мир — это книга, и тот кто не путешествует видет только одну ее страницу.

Неизвестный автор (1000+)

Бродский

Здравствуйте, Алеся! В ответ на Ваш запрос высылаем библиографический список «Иосиф Бродский. Произведения». С уважением, библиограф.
И.А. Бродский. Произведения : из фондов КЦБС
Библиографический список

Бродский И. А. Сочинения Иосифа Бродского [Текст] : [в 7 т.] / И. А. Бродский ; сост. Г. Ф. Комаров ; ред. Я. А. Гордин. — СПб. : Пушкин. фонд, 1997 — .
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова.
Бродский, И. А. Бог сохраняет все [Текст] : [стихи,переводы] / И. А. Бродский ; авт. ст. В. Куллэ ; сост. В. Куллэ ; худ. И. А. Бродский. — М. : МИФ, 1992. — 301 с.
Место хранения: б-ка № 2.
Бродский, И. А. Бродский о Цветаевой [Текст] : [ сб.: Интервью, эссе, стихи] / И. А. Бродский ; авт. ст. И. Кудрова. — М. : Независимая газ., 1997. — 205 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова.
Бродский, И. А. Второй век после нашей эры [Текст] : драматургия Иосифа Бродского: пьеса «Мрамор», переводы: Том Стоппард «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», Брендан Биэн «Говоря о веревке» / И. А. Бродский ; сост. Я. А. Гордин. — СПб. : Журн. «Звезда», 2001. — 238 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ка № 10.
Бродский, И. А. Конец прекрасной эпохи [Текст] : стихотворения 1964 — 1971 / И. А. Бродский. — СПб. : Пушкин. Фонд, 2000. — 123 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки: № 4, 9, 10.
Бродский, И. А. Меньше единицы [Текст] : избр. эссе / И. А. Бродский ; пер. с англ.: Е. Касаткина [и др.]. — М. : Независимая газ., 1999. — 469 с. — (Эссеистика).
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки: № 1, 2, 5, 9, 10, 12.
Бродский И.А. Набережная неисцелимых [Текст] : эссе / И. А. Бродский ; пер. с англ.: Г. Дашевский — СПб. : Азбука-классика, 2008. — 191 с. — ISBN 978-5-91181-832-6 ISBN 5-352-02025-8.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки № 4, 10.
Бродский, И. А. Новые стансы к Августе [Текст] : стихи к М.Б., 1962 — 1982 / И. А. Бродский. — СПб. : Пушкин. Фонд, 2000. — 136 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки: № 4, 9, 10.
Бродский, И. А. Осенний крик ястреба. Стихотворения 1962-1989 годов [Текст] / И. А. Бродский ; авт. ст. В. И. Уфлянд ; сост. О. Абрамович. — Л. : ИМА-пресс : Петрополис, 1990. — 127с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки: № 1, 2, 4, 5, 8, 9, 10, 12, 14, 20.
Бродский, И. А. Остановка в пустыне [Текст] : [стихотворения, поэмы] / И. А. Бродский. — СПб. : Азбука-классика, 2009. — 253 с. — ISBN 978-5-91181-337-6.
В кн. также: Иосиф Бродский: биографическая справка. — Алф. указ.: с.248-251.
Содержание: ГОРБУНОВ И ГОРЧАКОВ.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова.
Бродский, И. А. Пейзаж с наводнением [Текст] : [стихотворения] / И. А. Бродский. — СПб. : Азбука-классика, 2009. — 236 с. — ISBN 978-5-91181-595-0.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова.
Бродский, И. А. Перемена империи [Текст] : стихотворения 1960 — 1996 / И. А. Бродский ; ред. В. Куллэ. — М. : Независимая газ., 2001. — 646 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ка № 10.
Бродский, И. А. Пересеченная местность: Путешествия с комментариями [Текст] : [Стихи] / И. А. Бродский ; авт. ст. П. Вайль ; сост. П. Вайль ; худ. К. Кучава. — М. : Независимая газ., 1995. — 194 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ка № 10.
Бродский, И. А. Письма римскому другу [Текст] : [стихотворения] / И. А. Бродский ; авт. ст. С. Лурье. — СПб. : Азбука-классика, 2003. — 284 с.
Место хранения : б-ки: № 4, 9.
Бродский, И. А. Письмо Горацию [Текст] : [эссе о поэтах и поэзии] / И. А. Бродский ; сост. Е. Касаткина ; пер. с англ. : Е. Касаткина [и др.]. — М. : Наш дом — L’Age d’Homme, 1998. — ССХСIХс.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ка: № 4.
Бродский, И. А. Поклониться тени [Текст] : эссе / И. А. Бродский ; авт. ст. Я. Гордин ; сост. Я. Гордин ; пер. с англ.: Г. Дашевский [и др.]. — СПб. : Азбука, 2001. — 314с. — (Азбука-Классика).
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ка № 10.
Бродский, И. А. Представление [Текст] : [поэма] / И. А. Бродский ; авт. ст. О. Смирнов ; худ. О. Смирнов. — М. : Новое Лит. Обозрение, 1999. — [244] с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки: № 1, 2, 4, 9, 10.
Бродский, И. А. Рождественские стихи [Текст] / И. А. Бродский. — СПб. : Азбука-классика, 2007. — 90 с. — ISBN 5-91181-193-6.
Место хранения: б-ки № 1, 6.
Бродский, И. А. Стихотворения [Текст] / И. А. Бродский. — М. : [Б. и.], 1990. — 63 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова.
Бродский, И. А. Стихотворения. Поэмы [Текст] / И. А. Бродский ; авт. ст. Я. А. Гордин, В. А. Куллэ ; сост. В. А. Куллэ ; Ин-т «Открытое общество». — М. : СЛОВО/SLOVO, 2001. — 715 с. — (Пушкинская б-ка).
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки № 4, 9, 17.
Бродский, И. А. Урания [Текст] : [стихотворения] / И. А. Бродский. — СПб. : Пушкин. Фонд, 2000. — 202 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки: № 4, 9, 10.
Бродский И. А. Форма времени [Текст] : стихотворения, эссе, пьесы: в 2 т. / И. А. Бродский ; авт. ст. В. И. Уфлянд ; сост. В. И. Уфлянд ; ред. А. С. Потупа. — Минск : Эридан, 1992 — .
Т. 1 : Стихотворения. — 1992. — 471с.
Т. 2 : Стихотворения, эссе, пьесы. — 1992. — 473 с.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ки: № 10, 17.
Бродский, И. А. Холмы [Текст] : стихотворения / И. А. Бродский. — СПб. : Азбука-классика, 2007. — 414 с. — ISBN 978-5-91181-572-1.
Место хранения : б-ки: № 1, 2, 4, 5, 6, 8, 9, 10, 12, 16, 17.
Бродский, И. А. Часть речи [Текст] : стихотворения, 1972-1976 / И. А. Бродский. — СПб. : Азбука-классика, 2004. — 136с. — (Русский романс). — ISBN 5-352-00849-5.
Место хранения : чз ЦГБ им. А.П. Чехова, б-ка № 10.

Литературно-музыкальный фестиваль «Традиция» состоится в Одинцове

Двадцать второго августа в усадьбе «Захарово» Одинцовского городского округа состоится ежегодный литературно-музыкальный фестиваль «Традиция», сообщили в пресс-службе Министерства культуры Подмосковья.

«»Традиция» — это не только долгожданное культурное событие Подмосковья, но и интеллектуальный фестиваль под открытым небом. Сценой становится все пространство усадьбы Захарово, где Пушкин слушал сказки своей няни, изучал русский язык, где полюбил русскую природу. Но наш фестиваль – это не только про Пушкина. Это Бродский, Варламов, джаз, симфоническая музыка, кукольный театр, кухня и мода.  Это территория, где современные авторы разговаривают со своими читателями. Для нас «Традиция» – гармония актуального театра, музыки, литературы и традиционных форм искусства. Так в историческом ландшафте пушкинского времени рождается новый язык общения с публикой. Поэтому фестиваль объединяет разные поколения, когда каждый гость — создатель момента будущего в настоящем. Для Министерства культуры Московской области и для 15 тысяч гостей фестиваль действительно стал традицией – без него невозможно представить подмосковное лето», — заявила министр культуры Московской области Елена Харламова.

Авторы концепции и программы: писатель, общественный деятель Захар Прилепин и продюсер, режиссер, художественный руководитель МХАТ имени М. Горького Эдуард Бояков.

«»Традиция» — фестиваль, не только объединяющий самые разные жанры. Это фестиваль с уникальной атмосферой, которая объединяет разных людей вместе через интерес к нашей истории, русскому искусству, русской культуре. В каждой постановке, танцевальной программе, музыкальном фрагменте внимательный зритель увидит, услышит, почувствует дыхание времени, того, как русская традиция течет и развивается. И эта традиция сохраняет нас как людей, как нацию. Мозаика жанров показывает, как из отдельных частей, деталей складывается ощущение жизни и человека. «Традиция» — это умение быть одновременно и с прошлым, и с будущим — в настоящем. И ни в коем случае не противопоставлять одно другому. «Традиция» — реальное подспорье для России, для русской культуры», — отметил Бояков.

На фестивале пройдет более 30 мероприятий: музыкальные концерты, спектакли, лекции, беседы, презентации, развлечения и мастер-классы для всей семьи. Гостей фестиваля ждут ярмарка и лавки с традиционной домашней едой.

«Фестиваль «Традиция» — наша попытка поучаствовать в процессе сохранения русской культуры. Насколько широка Россия, настолько разнообразна наша традиция – русская, российская, многонациональная. И настолько же эта традиция чаще всего оказывается на задворках глянцевой жизни, списанной с западных образцов, жизни суетливой, порой пустой. Русская традиция всегда обращена к Богу и миру, она противостоит миру унификации всем своим разнообразием, миру всепоглощающей скуки – своим жизнелюбием, миру равнодушия – своей теплотой и глубиной. Это буквально тот внутренний стержень, что делает русского русским вне времени, вне географии, делает его и сильным, и гибким, защищая человеческое в человеке», — рассказал Прилепин.

Среди участников — писатели и поэты Сергей Лукьяненко, Алексей Варламов, Сергей Шаргунов, Захар Прилепин, Михаил Елизаров, Павел Басинский, Олеся Николаева, Елена Исаева, Мария Ватутина, Иван Купреянов, музыканты Сергей Старостин, Таисия Краснопевцева, Сергей Летов, Тина Георгиевская, Елена Фролова, Сергей Манукян, Игорь Зубков, поп/рок/фолк-композитор Джанго, этно-электронный проект «Волга», фолк-группа Партизан ФМ, общественный деятель, философ, политолог и переводчик Александр Дугин, музыковед, театральный критик Екатерина Кретова, известные фольклористы Наталья Сербина и Марина Крюкова и многие другие. Фестиваль представит ряд специальных проектов: спектакли «Иосиф Бродский. Бог сохраняет все, особенно слова», «Василий Теркин». Завершит «Традицию» праздничный фейерверк.

Фестиваль проводится при поддержке Министерства культуры РФ, Министерства культуры и администрации Одинцовского района Московской области. Главный партнер фестиваля — «Русский Художественный Союз».

Массовые мероприятия и «Активное долголетие»: новый этап снятия ограничений в Подмосковье>>

БРОДСКИЙ, АВТОГРАФИЧЕСКАЯ КОПИЯ БОГА СПАСИТ ВСЕ, 1992 продано на аукционе 26 января

Все предметы должны быть оплачены до их выпуска. Для отправлений в страны и за границу, хотя мы не осуществляем доставку напрямую, мы можем порекомендовать некоторых местных грузоотправителей, которые могут забрать ваши товары из нашего офиса с вашего разрешения. См. Список рекомендованных грузоотправителей ниже. Клиенты могут сами выбирать грузоотправителей, и эти рекомендации предоставляются только для удобства.Мы не несем ответственности за рекомендации грузоотправителей. Покупатель несет ответственность за страхование своих вещей в пути. После того, как товары были забраны или переданы грузоотправителю, они больше не покрываются нашей страховкой. Оплата отгрузки и организация отгрузки должны производиться напрямую с грузоотправителем. После того, как вы договорились с грузоотправителем, отправьте нам электронное письмо или факс, разрешив передать вашу собственность этому лицу или компании. Рекомендуемые грузоотправители Для товаров, отправленных из Нью-Йорка Магазин UPS (Waldo) Тел.+1 (917) 217-7680, электронная почта: [email protected] Лекс Пак и Корабль (Боб или Ирма), тел. +1 (212) 288-4425, электронная почта: [email protected] ООО «Файн Арт Шипперс», (Олег) Тел. +1 (917) 658-5075, электронная почта: [email protected] (также может помочь с доставкой в ​​Россию / СНГ, включая ящики) Global Transit Group (Ростислав), тел. +1 (718) 449-1971, электронная почта: [email protected] (также может помочь с доставкой в ​​Россию / СНГ, включая ящики) Для более крупных предметов, художественных шаттлов и всего, что требует деревянных ящиков или специального транспорта для художественных работ. Thomas Sullivan Transportation Management Inc.: +1 (718) 822-4169, электронная почта: [email protected] Кадоган Тейт Fine Art: +1 (718) 706-7999, электронная почта: [email protected] James Bourlet, Inc: +1 (718) 392-9770, электронная почта: [email protected] Ателье 4: +1 (718) 433-3500, электронная почта: [email protected] ООО «Макс Арт Интернэшнл», (Дариус) Тел. +1 (917) 502-8731, электронная почта: [email protected] (также может помочь с доставкой в ​​Россию / СНГ, включая ящики) Для местных перевозок микроавтобусом и грузовиком в Нью-Йорк, Новую Англию, Среднюю Атлантику и Флориду. Доставка на перекрестке (Артур): +1 (917) 807-3758, электронная почта: arthurcrossroads @ hotmail.ком ArtWay Fine Art Services (Ленни): +1 (718) 213-6886 электронная почта: [email protected] Клиенты могут сами выбирать грузоотправителей. Мы не несем ответственности за действия сторонних грузоотправителей, и эти рекомендации предоставлены только для удобства. Чтобы забрать свои вещи лично Позвоните нам по телефону +1 (212) 717-7500, чтобы договориться о встрече и забрать свои вещи лично. Если кто-то другой, чье имя не указано в счете, будет забирать от вашего имени, отправьте нам электронное письмо или факс, разрешив передать вашу собственность этому лицу.Оплата всех товаров должна быть получена и подтверждена до выпуска товара

Бог подмигивает | Нил Бродский

Двенадцать недель пандемии Covid-19 в Коннектикуте, США. Несколько часов до рассвета. Мои руки сжимают белую мыльную воду через сине-белую эфиопскую ермолку, которую я носила вручную, пытаясь очистить ее. Я только что вернулся из лаборатории, где брали кровь. Слава богу, не тестировать на вирус.Стандартный анализ крови, назначенный моим врачом.

Сцены из моего первого за несколько недель выхода из дома проникают в сознание, как пригоршни мутной воды. Что на самом деле означает послание, которое Бог моего понимания послал мне так рано сегодня утром?

Сидя за рулем своей темно-серой Toyota Prius 2013 года, запыленной от неиспользования, я подъезжаю к лаборатории в глубине уродливого офисного комплекса. Аккуратно накинув шнурки сине-белой маски на уши, я уклоняюсь от нервно ожидающей женщины по мобильному телефону у двери и захожу в лабораторию, мои глаза привыкают к белому свету люминесцентных ламп на потолке.

Меня раздражает толпа ожидающих пациентов. Двадцать с чем-то на ноутбуках. Мужчины и женщины среднего возраста в пригородных спортивных рубашках с монограммами безучастно смотрят в пространство. У всех на лицах маски. Я замечаю, насколько близки стулья, на которых сидят эти люди, для такого государства, как мое, в котором так много смертей. Предполагается, что только в этот час я пожилые люди, и мне страшно наблюдать за толпой.

Как обычно для высококлассного анклава Коннектикута, этот нью-йоркский мальчик с 14 ^-й -й улицы и авеню А предпочитает жить, у всех нас одинаковый цвет кожи.Белый. То, к чему я так привык, что обычно не замечаю. Но сегодня, в то время, когда белый полицейский в униформе избивает негров на экранах телевизоров и компьютеров по всей Америке, вид моего изолированного окружения почти захватывает дух.

Перспектива потерять сознание и упасть на пол, на который топчутся мои сограждане, не вариант, и я собираюсь действовать. Подняв брови над маской, я вопросительно смотрю на администратора лаборатории в бело-голубой маске, сидящего за тяжелой стеклянной перегородкой.«Разве на веб-сайте не написано, что пожилые люди от семи до восьми лет?» Когда я плюю эти слова внутрь своей маски, мимо меня проходит мужчина 80-летнего возраста, слишком близко, чтобы успокоиться, его белая маска приоткрыта ниже уровня носа.

«Пожалуйста, не подходите так близко», — говорю я.

Тогда я кое-что замечаю. Сотрудница, у нее другой цвет кожи от людей, которым она служит сегодня. Я думаю про себя, афроамериканец? Карибско-американец? И я думаю о статистике того, как сильно вирус поразил цветные сообщества здесь, в Штатах.Я думаю о риске, на который идет эта женщина, чтобы служить нам, представителям белых, которые могут позволить себе жить в таком районе.

Хотя я выгляжу так, как будто я вписываюсь, мои гены заставляют меня в последнее время вести себя немного мятежно. Заполняя «расовый» вопрос в стандартных медицинских формах, я знаю, что должен поставить галочку в поле «Белый». В последнее время меня не покидают мои древние ближневосточные корни. Моя кожа, когда я была ребенком в Нью-Йорке, до того, как меланин исчез с возрастом, была намного темнее. Я помню, как школьники приходской школы преследовали нас, дети из прогрессивной школы за углом, крича «Грязные евреи» «Как они пытались поймать и избить нас.Рожденный менее чем через десять лет после освобождения лагерей смерти во время Холокоста, мне нравилась мысль о том, что я могу показаться немного опасным. Сегодня этот еврей в Америке читает слишком много антисемитских инцидентов в новостях. Моя ручка, обновляющая личную информацию в коричневом буфере обмена медицинского кабинета, все больше и больше отклоняется от «Белого» поля, чтобы проверить меня на выходе из гонки, за которую я могу пройти, в гонку, которую я все чаще выбираю как еврей в 21 ^st Вековая Америка с разделенным экраном. Я выбираю «Другое».

Сотрудник лаборатории молча осматривает меня, старика с черно-белой бородой, одетого в такую ​​же синюю ермолку и синюю маску.Я хочу продемонстрировать уверенность и авторитет, которые должны прийти с возрастом, авторитет, который мог бы, с небольшой добавленной дозой белого еврейского нахальства, помочь мне выбраться из этого места к черту. Находясь за маской, которую я ношу, мое лицо опускается, я понимаю, что, вероятно, выгляжу как какой-то изгой, которого выбросило к ногам того единственного человека, который мог спасти меня сегодня.

Вне пределов видимости зала ожидания за углом регистратор тихо говорит неожиданные и приветственные слова. «Я возьму тебя сейчас.Помещая меня в коричневое вращающееся кресло в соседней палате для осмотра пациентов, я внезапно понимаю, что она здесь все: администратор, лаборант и, несомненно, добрая душа. Она быстрая, ловкая, и через 90 секунд все готово. Руками в синих перчатках она кладет кусок белого хлопка мне на предплечье и вытягивает из рулона ровно столько белой ленты, чтобы прикрепить прозрачную ткань к моей коже.

Она переводит взгляд с моей перевязанной руки на красочную ермолку на моей голове и кивает.

«Шалом», — говорит она.Мои глаза расширяются. «Спасибо», — говорю я.

«Сабат Шалом». она говорит. «Нам всем это нужно сейчас. Я имею в виду мир… в эти времена ».

Мне кажется, что глаза вот-вот выскочат из головы.

Мой рот формирует слова, часть меня глубоко внутри знает, что между нами разыгрывается какой-то довольно дикий сценарий фильма. «Это эфиопский способ сказать это. Я имею в виду Сабат.

«Я знаю, — говорит она. «Я был в Израиле несколько месяцев назад».

Эта добрая женщина не знает, что я половину своего времени провожу семейным терапевтом здесь, в зеленых землях Коннектикута, в то время как моя вторая половина борется за оставшихся еврейских детей и семьи в Эфиопии.Тысячи душ жаждут присоединиться к своим братьям в Израиле. Мечта, существующая тысячу и более лет, находится под угрозой, поскольку пандемия обрушивается на Африканский рог.

Но не хватило времени, чтобы поговорить дальше. Ангелу, который предстал передо мной сегодня, чтобы облегчить мое путешествие, нужно вернуться в ее полную комнату ожидания. Когда я иду, держась за руку, она снова дежурит за своим столом.

Я открываю дверь офиса в белый свет туманного серого утра.

По дороге домой я снимаю маску и вдыхаю свежий воздух нового дня.Прибыла, у моей жены новости. Пандемия все еще бушует. Итак, я пошел в душ, желая смыть все возможные следы вируса. И я помню слова, которые каждый день произносила раввин Мира Ривера, когда она возглавляла утренний миньян Ромему на Манхэттене во время молитвы «Увеличить масштаб» за благополучие медицинских работников и целителей. «Благослови священный труд их рук, и пусть эта чума пройдет среди нас скорее и в наши дни».

Я выдавливаю белую мыльную воду через цвета ермолки, которую я привезла из Эфиопии в Израиль и обратно к берегам Америки прошлым летом.Поместите его проветривать на солнце. Придерживаясь послания, которое мне было дано, пока мы призваны выполнять работу ног, наши шаги направляет нечто более высокое.

Нил Х. Бродски, семейный и соматический психотерапевт, писатель и активист, живет в Коннектикуте, недалеко от Нью-Йорка. Один из участников Международного справочника по игре, терапевтической игре и игровой терапии Routledge от 2021 года, он практикует онлайн во время Covid-19 и является аффилированным лицом Израильского центра самотрансформации. Первоначально получив образование сценариста, его карьера включает десять лет написания грантов для поддержки семей, проживающих в субсидируемом жилье, более десяти лет на должностях в маркетинге в Major U.S. общественные телеканалы и управление программами HBO. Нил курирует «Единую еврейскую семью: новости эфиопских евреев» в социальных сетях YouTube, Twitter, Instagram и Facebook. Он также пишет для публикации в The Forward and Medium.

Чак Бродский | Они и мы

ТЕКСТ

Слушайте и скачивайте в проигрывателе ниже.

1. Они и мы

Противостояние между великим водоразделом

С друзьями и членами семьи с обеих сторон

Если чиркнуть спичкой, она загорится

Опаляя всех, и их, и нас

Идут грязные слова и неуважение

Не дает положительного эффекта

Мосты обрушились из-за ржавчины

Мы не можем связаться друг с другом, они и мы

У нас есть беруши и шоры на

.

И нам интересно, куда пропали все цветы

Там, где когда-то был прохладный и пышный сад

Все, что здесь осталось, это Они и Мы

И я никогда не чувствовал себя таким одиноким в этом мире

Как я, когда все баннеры развернуты

И радиоволны просто изрыгают всю эту чушь

О нас и о них, посмотрите, что с нами сделали

Наши отличия немногочисленны, но преувеличены

И иногда это приводит к нанесению ударов

Кажется, есть несколько вещей для обсуждения

Но ты не можешь сказать ни слова им или нам

Списываем из-за того, как голосуют

Списываем их, потому что они приехали на лодке

Мы отворачиваемся от презрения и отвращения

На каждого из Них, кто не Мы

Мы идентифицируем их по одежде, которую они носят

Мы идентифицируем их по коже и волосам

И мы ищем любую причину, чтобы не доверять

Все, что о них, не похоже на нас

И я никогда не чувствовал себя таким одиноким в этом мире

Как я, когда все баннеры развернуты

И радиоволны просто изрыгают всю эту чушь

О нас и о них, посмотрите, что с нами сделали

Вдумчивые, порядочные люди скупятся

Если бы все наши боги могли вмешаться

Должны быть какие-то элементы управления, которые можно было бы настроить

Может быть, они могли бы нас исцелить, Они и Мы

И я никогда не чувствовал себя таким одиноким в этом мире

Как я, когда все баннеры развернуты

И радиоволны просто изрыгают всю эту чушь

О нас и о них, посмотрите, что это с нами сделало

2.Варшава в мае

г.

Безбожники двигались на восток

И нас сдал священник

Округлим со всеми остальными

Оттуда скотовозы отправились на запад

Это была моя драгоценная скрипка

Когда мы приехали, это спасло мою кожу

Кастинг, который я бы прошел в тот день

Вагнер Я не осмелился проиграть

Моя скрипка спасла бы мне жизнь

Также моя дочь и моя жена

Меня вызвали поиграть

Я закрою глаза и пойду на полпути

Они были такими веселыми и такими веселыми

Кто танцевал ночью и убивал днем ​​

Они давали мне небольшие кусочки еды

Иногда, когда они были в настроении

Я натяну лук, и они будут качаться

Им не было приказа подчиняться

Офицеры, их жены и шлюхи

Распитие коньяков и ликеров

Вытягивали шеи и напрягали уши

Не знаю, где нашли слезы

Может быть, где-нибудь еще в Берлине

Иногда подсовывал какой-то Малер в

Моя скрипка сама играла

Пока я сбегал в другое место

Мой разбитый разум хромает

В Варшаву в мае

Дирижирование в концертном зале

Я бы не увидел то, что видел

Я слышал деревянные духовые и струнные

Я бы отключил все остальное

Я натяну лук, и они будут качаться

Им не было приказа подчиняться

Офицеры, их жены и шлюхи

Распитие коньяков и ликеров

Вытягивали шеи и напрягали уши

Не знаю, где нашли слезы

Может быть, где-нибудь еще в Берлине

Иногда подсовывал какой-то Малер в

Группа начнет играть на рассвете

Пока не ушли все рабочие бригады

Когда вернулись, поиграем еще

А в перерывах мы делали наши дела

Нас не было развлекать

Люди выходят из поездов

Мы играли, когда нам сказали играть

Мы останавливались, когда они говорили: «Уходи»

Я натяну лук, и они будут качаться

Им не было приказа подчиняться

Офицеры, их жены и шлюхи

Распитие коньяков и ликеров

Вытягивали шеи и напрягали уши

Не знаю, где нашли слезы

Может быть, где-нибудь еще в Берлине

Иногда подсовывал какой-нибудь Малер в

3.Не мог делать то, что делал папа

Я и мои друзья-расисты

Мы делаем только то, что задумал Б-г

Горящие кресты, горящие мечети

Оскверненные синагоги

Мы сыновья-патриоты

С нашими полуавтоматическими пушками

Подготовка к гражданской войне

Сделать вещи такими, какими они были до

Я и мой клан сторонников превосходства

Вот наша позиция

Под нацистским флагом

Маршируем прямо по главной улице

Мимо церкви и мимо школы

Где учат Золотому правилу

Где дети играют на улице

Когда мы проходим, они бегут и прячутся

Тайное рукопожатие сближает

В дверях он попадает в

Так мы отличаем друга от врага

Это то, что знали бы только мы.

Я и мой приятель, сторонник превосходства

Утешайте кровопролитие друг друга

Почасовая выпивка

Смешивание кислых продуктов на любой вкус

Пока мы не сможем контролировать ярость

Любой повод открыть клетку

Нельзя находиться внутри дома

Зверь пенится изо рта

Мой и мой отец-сторонник превосходства

Один раз обыграли иностранца плохо

Он был там, где ему быть не должно было

Он не должен был быть с его цветной кожей

И после того, как папа надрал ему задницу

Мы оставили его лежать в траве

У меня есть некоторые из моих собственных обликов в

Он был там, где ему быть не должно было

Тайное рукопожатие сближает

У двери он позволяет вам

Так мы отличаем друга от врага

Это то, что знали бы только мы.

Я и мой двенадцатилетний сын

Один раз совершил пробег иностранца

Преследовал его по тупиковой улице

До замкнутого круга

Ему некуда было бежать…

Но я не мог сделать то, что сделал мой папа …

Не на глазах у собственного сына …

Я не мог сделать то, что сделал папа

Тайное рукопожатие сближает

В дверях он попадает в

Так мы отличим друга от врага

Это то, что знали бы только мы

4.Они называют это цыпленком

Они называют это курицей, и что я знаю?

Кто сказал, что это не так?

На Мэдисон-авеню

Они называют это курицей, и это может быть правдой

Его называют курицей, он растет в блюде

Подправьте немного, вы можете назвать это рыбой

Попробуйте сказать это человеку с улицы

Они выращивают только куриное мясо

Они называют это курицей, но это не птица

На вкус как курица, вот что я слышал

Я не уверен, что он полетит

Я был бы слишком глуп, чтобы попробовать

Его называют курицей, но он не кудахает

Нет перьев, которые нужно выщипывать

У него нет шеи, нет крыльев

Ни клюва, ни костей, ничего из этого

Из куриных яиц не выводится

Не клюет, не царапает

Не требует курятника

Или кто-нибудь, чтобы очистить куриные какашки

Они называют это курицей, но это не птица

На вкус как курица, вот что я слышал

Но я не могу подтвердить и не могу отрицать

Я был бы слишком глуп, чтобы попробовать

Они называют это курицей, а может быть…

Может быть, когда-нибудь он вырастет на дереве

Придется нанять бригаду по сбору цыплят

Пока не придумают как их тоже заменить

Они называют это курицей, а лисы ненавидят

Петухи, они просто разочарованы

Можете называть это курицей, закон с вами

Но у него нет секса, как у цыплят

Они называют это курицей, но это не птица

На вкус как курица, вот что я слышал

Вы можете приготовить барбекю 4 июля.

Но я был бы слишком настойчив, чтобы попробовать

5.Отсутствие вас

Посаженные вами цветы цветут каждую весну

За окном поют птицы

Утро тихое, вечера слишком тихие

Сейчас здесь тихо, когда тебя нет

Я никогда не видел, чтобы ты выпил

Вы пошли к нему на цыпочках, когда я, должно быть, моргнул.

Твои глаза остекленели, это была моя реплика

Для начала приготовиться к твоему отсутствию

Демоны часто бывали, и они выгоняли это место

И верну вас позже, ваша память стерта

Ты проснешься на следующий день, твое небо будет синим

Я бы все еще видел звезды из-за твоего отсутствия

Иногда вы были ими, иногда они были вами

Я никогда не мог быть уверен в том, кто есть кто

Я умолял Б-га взять меня, но Он никогда не делал

Ночь за ночью в отсутствие тебя

День за днем ​​возобновляю свою клятву

Хорошо это или плохо, или просто то, что я должен был сделать

Время от времени призрак кричит «Бу!»

И напомни еще раз об отсутствии тебя

Ты мог бы быть по-детски милым

Вы можете быть шатким и не в ритме

Ты тоже можешь стать подлым и ужасным

Ты просто никогда не узнал без тебя

Это был виски, разбивший твое сердце

А может я даже сыграл роль

То, что вы мне не скажете, я никогда не знал

Это было мое лучшее предположение в отсутствие тебя

День за днем ​​возобновляю свою клятву

Хорошо это или плохо, или просто то, что я должен был сделать

Время от времени призрак кричит «Бу!»

И еще раз напомните об отсутствии вас

6.Подделка

На 3-м этаже

Я снимал комнату

Нет свежего воздуха

От дыма может кружиться голова

Я бы ночевал там

Может, я посплю несколько минут

Я бы место где-нибудь расчистил

Между бумагами и красками

У меня был печатный станок

Это был мой пистолет Томми

Мне приснилось, что я устроил на них засаду

Когда бы он ни работал

Я не смог застрелить человека

Это было то, что я мог сделать

И с моими документами

Охранники махнули им через

Я их не знал

Я их не встречал

Как я мог отвернуться

И просто забыть их?

Я все еще могу изобразить

Некоторые из их лиц

Они отчаянно пытались уйти

Для безопасных мест

Я был ремесленником

Фальшивомонетчик

У меня была устойчивая рука

Это не волновало

Однажды партизаны

Сказал, что нужны мои навыки

«Потому что безумие на подъеме»

Надо было победить

Я лечил имена

Изменили возраст

Ставлю другое место рождения

На страницах

Я сделал их бизнесменами

Я сделал их учителями

Я сделал их кто-то другой

Со всеми теми же функциями

Я их не знал

Я их не встречал

Как я мог отвернуться

И просто забыть их?

Я все еще могу изобразить

Некоторые из их лиц

Они отчаянно пытались уйти

Для безопасных мест

Я встречу своего обработчика

В оживленных кафе

Обменяем конвертами

Тогда разошлись

Нет времени для светских разговоров

Слишком много жизней на кону

Паспорта на воспроизведение

Я не спал всю ночь

Я работал секретно

Об этом никто не знал

Ни даже моя дочь, ни моя жена

Риск был слишком велик

Они сказали, что я слишком много работал

Я не мог сказать им, почему

Но теперь я должен сказать кому-нибудь

Прежде, чем я умру

Я их не знал

Я их не встречал

Как я мог отвернуться

И просто забыть их?

Я все еще могу изобразить

Некоторые из их лиц

Они отчаянно пытались уйти

Для более безопасных мест

7.Встаньте, парень

Джим Джойс — стойкий парень

Послушайте меня, и я скажу вам, почему

Он ошибся, это заставило его плакать

И он не ловил рыбу для алиби

Питчер отлично играл

Получены первые два выхода финального кадра

Мяч был поражен, он выиграл гонку

Поймал бросок ногой на базу

Джойс сначала назвала тесто безопасным

Гнилостный звонок, худший за все время

Пародия, парень вышел

Повтор показал вне всяких сомнений

С полуулыбкой, чтобы скрыть свое горе

Питчер недоверчиво остановился

Он никогда не терял своего достоинства

Его глаза хотя и говорили: «Ты издеваешься надо мной!»

Остался еще один выход, чтобы получить

Игра еще не закончилась

Должно быть, он поймал бросок

Времени много, но готово

В раздевалке Джойс смотрела кассету

Это оставило его совсем изогнутым

Он просидел некоторое время в одиночестве, обеспокоенный

За дверью кровожадный пресс

«Я стоил этому ребенку идеальной игры»

Он встал, рыдая, и взял на себя вину

«Я убедился в увиденном…

Я только что пропустил сигнал вызова »

Джим Джойс, он стойкий парень

Он позвал питчера, чтобы он подошел к

.

Он лично извинился

Слезы Джима Джойса были размером с Техас

«Никто не идеален», — сказал бы питчер.

В интервью на следующий день

«Он всего лишь человек, он ошибся.

Я надеюсь, что все сделают ему перерыв »

У ump была несовершенная игра

Бывает иногда и было обидно

Все, что вы можете сделать, это встать прямо

Сожалеем, что сорвали звонок

Джим Джойс — стойкий парень

Этого никто не может отрицать

Он ошибся, это заставило его плакать

И он не ловил рыбу для алиби

8.Ваша скрипка

Ваша скрипка готова, она в магазине

У него новый мост и новая вершина

Шея сломана, сломана пополам

Но теперь он почти как новый

Я собрал осколки как мог

Там, где не получалось, я залатал дрова

Звучит неплохо, нормально выглядит

Готово к работе, готово к игре

Музыка заглушена, заперта в футляре

Надо было спрятать и не показывать лицо

Пришли штурмовики, выбили дверь

Нашли после того, как взорвали пол

Ради развлечения заставили поиграть

И после того, как вы закончили, вас забрали

Они разорвали его на куски и просто оставили там

Ваша скрипка готова, ремонт сделал

Кости его тела хранились в мешке

К соседу на случай, если ты вернешься

На чердаке, затхлый от плесени

Обнаружено после продажи дома

Это был не более чем мешок с мусором

День, когда мне его доставили

Имя внутри, тоже твое?

У вашей скрипки есть что рассказать

Время от времени появляется другой

Как и все остальные, которые нашли меня за годы

Кому он принадлежал? Откуда это было?

Кто потирал затылок большим пальцем?

Я беру части и делаю их целиком

Исцеление тела, пробуждение души

режу и шлифую, гну и приклеиваю

В честь Его и на память

9.Похороны для проклятия

Это было 13-е число никогда не было

Ожидание было очень долгим

На другую неделю с двумя средами

Не происходило с 1908 года

Падали красные хлопья снега

Была очень синяя луна

И все люди в Чикаго

Пели мелодию Стива Гудмана

Кошки в тот день гнались за собаками

Вода текла вверх по склону

Летали стаи свиней

Шампанское охлажденное

Ноябрьская ночь с коротким рукавом

Даже не дул ветер

И черт возьми, они сообщали

Более семи футов снега

Наконец-то прошел парад

Ведущим был катафалк

В Мадвиле не было ничего, кроме радости

Они устроили похороны Проклятия

Никто из живых не мог вспомнить

Последний раз Пасха приходилась на май

Или еще один осенний вечер

Празднование Рождества

Но рыба залезла на тополь

А коровы возвращались домой

Солнце взошло на западе

День свержения Проклятия

Некоторые сказали, что готовы

Они задержались только на этом

Они вычеркнули все остальное

Над ним в списке

И призраки больше не преследуют

Теперь, когда они наконец могли отдохнуть

И плакали старики и отцы их

Любовь не подавлена ​​

У них наконец-то был парад

Ведущим был катафалк

В Мадвиле не было ничего, кроме радости

Они устроили похороны Проклятия

А теперь все может случиться

Так что следите за домино

И ожидайте неожиданного

Всегда носите чистое нижнее белье

‘Потому что это было в воскресенье в месяц

2-я среда недели

В таверне обнимались

И много поцелуев в щеку

Наконец-то прошел парад

И ведущим катафалк

В Мадвиле не было ничего, кроме радости

Они устроили похороны Проклятия

Мелисса Бродски — Мамочки Детройта

Местный друг Детройтских мамочек Мелисса Бродски имеет множество достижений, включая то, что она была замечательной матерью и женой, создала успешный блог и была соучредителем Smart Savvy Social.С 13 июня 2013 года она теперь может добавить «опубликованного автора» в этот список, когда на Amazon был выпущен роман о паранормальных явлениях «Темный рассвет».

«Темный рассвет», в соавторстве с Мелиссой Бродски и Николь Эндрюс Мур, представляет собой паранормальную фантастическую историю, которая заново представляет Эдемский сад.

На Amazon:

В начале сотворил Бог небо и землю, и все, что между ними. Промежуточный был незапланированным, неожиданным и нежелательным. Каждое действие вызывает реакцию, и когда родилось человечество, фейри были такими же.Внезапно Небеса должны были спасти Землю. Бог создал ангелов, чтобы исправить его заблуждение, чтобы спасти человечество. Сделка была заключена, своеобразное соглашение. Ангелы защитят человечество от господства и разрушения Фейри, а взамен получат нечеловеческую силу и бессмертие. Таким образом, началось время ангелов, нападающих, чтобы спасти людей от свободы воли, плохих решений и больших ошибок. Они защищали людей от фей, которые намеренно поработили их, оставив человеческие панцири или, что еще хуже, не оставив вообще ничего.

Даже Бог не всегда учится на ошибках. Ангелам была предоставлена ​​свобода выбора. Некоторые ангелы сделали неправильный выбор. Когда некоторые из них расправили крылья, они зашли слишком далеко, и так же, как Ихарас был наказан за то, что подошел слишком близко к солнцу, они были наказаны за то, что подошли слишком близко к человечеству.

Итак, они пали. Падать было легко.

Как хороший друг Detroit Mommies, мы получили эксклюзивное интервью с Мелиссой Бродски и Николь Эндрюс Мур.

Мамочки Детройта: Что вдохновило вас на написание этой книги?

Николь: Мне было интересно попробовать что-то новое, а Мелисса заинтересовалась в этом. Клянусь … Я даже не помню, как мы пришли к этой идее. Я просто помню, как подумал… Фейри классные. А если…

Мелисса: Ну, мы с Николь обсуждали другой взгляд на паранормальные явления. Мы хотели чего-то другого, кроме вампиров и ведьм. Я не помню, кто придумал ангелов и фейри, но как только мы начали, мы уже не могли остановиться.Сначала мы думали о книге, но потом мы придумали такой невероятный сюжет, что знали, что для того, чтобы рассказать эту историю, потребуется не одна или две книги.

Мамочки Детройта: У вас есть любимый персонаж?

Николь: Хммм. Мне очень понравилось писать Анну. Она начинает с самого начала истории, не желая оставаться одна, но спустя тысячи лет она предпочитает одиночество, учитывая характер ее тайного задания.

Мелисса: Да, Сет — мой любимый персонаж.Я люблю его силу и чувствительность. В нем есть что-то такое романтичное. Он из тех парней, которые надрали бы задницу, читая сонеты Шекспира.

Мамочки Детройта: Каково было сотрудничать с другим автором? Это было легче или сложнее, чем вы думали?

Николь: Как писателю, вам часто приходится сотрудничать и работать с множеством людей — вашими издателями, дизайнером обложки вашей книги и вашим редактором — всего лишь парой примеров — так что мы оба знали, как хорошо работать вместе.У нас с Мелиссой часто одновременно возникали одни и те же идеи. Наши стили достаточно похожи, и я думаю, что они хорошо сочетаются. В то же время были проблемы. Было тяжело, когда один из нас действительно вникал в историю и должен был внимательно следить за планом. Когда рассказываешь историю, нет такой же свободы, как когда ты пишешь в одиночку. При этом снизилась нагрузка, книга писалась намного быстрее, чем предполагалось.

Мелисса: Сотрудничество с другим автором было совершенно другим опытом.Я привык все придумывать сам и делать на своих условиях. Писать с другим автором было здорово в том смысле, что было кому ответить. У меня не было выбора, я не мог сделать это в свои собственные сроки. У меня был кто-то другой, кто рассчитывал на мою эффективность и своевременность с частями, которые я отвечал за написание. Мы действительно прекрасно работали вместе, так что это был действительно приятный опыт.

Мамочки Детройта: Это вступление к трилогии. Можете ли вы намекнуть насчет следующей книги серии?

Николь: Следующая книга довольно интересная.В то время как «Темный рассвет» был написан в 90-х годах, «Темная судьба» написана в наши дни. Некоторые из наших персонажей постареют, другие — нет. Будут представлены новые персонажи. Новые любовные истории. Новые конфликты.

Мелисса: Поклонников ждет невероятное путешествие, не похожее ни на что, что они когда-либо читали. Следующие книги будут наполнены чудесными персонажами и захватывающими поворотами. Я не могу дождаться!

Поклонники могут приобрести Dark Dawn на Amazon за 2 доллара.99 и присоединяйтесь к обсуждению в Good Reads и Facebook. Обязательно следите за авторами на их собственных страницах в Facebook: Мелисса Бродски, Николь Эндрюс Мур.

Стихи Бродского — Привет, поэзия

Лорды Храм Подвал Мужчины
Первая книга Слова
В бессмыслице, которому мы доверяем

Собрана из уже существовавших работ Джона Берроуза, Райана П. Кинни, Джека МакГуэна, Си Уильямс, Дона Ли, Сьюзан Гримм, Джо Роарти, Расс Видрик, Дайан Боресник, Митч Джеймс, Таня Пилумели, Джули Урсем Маршанд, Вики Аква, Терри Провост, Адам Бродски, Леннарт Лунд, Раймонд Макнис, Ханна Уильямс, Максвелл Шелл, Тим Ричардс, Эйла Аташ, RC (Боб Уилсон), Чак Джой, Кэти Дейли, Соломон Диксон, Мэри Уимс и Гордон Дауни
В основном это цитаты во время чтения стихов вживую.Некоторые украдены из других источников.
Дополнительный контент из интеллектуального текста Дж. М. Ромига, Linkin Park «Powerless», «Saga of the Swamp Thing», т. 1, Т. Элиот, Мифы Амальгамы, Курт Воннегут, Кевин Смит и Псалмы (глава): 13
Добавлены оригинальные материалы Райана П. Кинни, доктора Бенджамина Энтони и Айлы Аташ

«Люди из подвала Храма лордов», — говорится на дверь в плохо скопированной вывеске, свежую замену каждую неделю. Оригинал был построен из разорванных кусков виниловых наклеек с бутлегами, оставленных на окнах какого-то подростка, давно уже перешедшего в разлагающуюся взрослую жизнь.

Они собираются на дне заброшенного дома в самом центре складов. Что-то, кто-то давно забыл вздремнуть на волне болезненной индустриализации и рвения просто получить больше мужчин, больше рабочих мест, не оставляя им жизни, негде жить. Они построены по собственному устареванию.

Мужчина стоит снаружи; наполовину ласкающий, наполовину лающий шоумен; смелость, искушение, подкуп людей для поклонения вместе с ним. В заляпанных краской рваных джинсах, с длинными лохматыми волосами с площадкой для посадки на лысине прямо в центре его головы и туфлями, едва свисающими на ногах, он ревет Слово.Где-то между представлением поэзии и уроком богословия он соблазняет и соблазняет людей войти. Здесь его не называют Отцом или Братом, просто человеком: Человеком. «Эй, чувак», — так они его превозносят.

«Войди и будь среди наших сломленных людей (кусочков).
Смешайся с нашими осколками.
Посмотрите, какой разрез самый глубокий »

Люди входят в кривую дверь. Мужчина приоткрывает за собой облупившуюся дверь, при этом очищая землю, и ведет свое стадо вниз по бетонной лестнице в подвал.Они выходят на грязный, грязный, гравийный пол и растекаются.
Люди в комнате приветствуют друг друга, затем собираются вокруг одной женщины,
«Ты хороший работник».
«Вам будет не хватать».

Человек наступает на свой обычный ящик с молоком, чтобы открыть сервиз. Он произносит капиталистическую мантру
«Боже, храни королеву»
Да здравствует король
Да здравствует вождь
Господь всей лжи

И люди поют: «Я не буду целовать тебя. Я не преклонюсь. Я не преклонюсь. Я не перееду.
Мне нравится идея того, кем я должен быть »

Рой женщин, Мама Зло, проталкивается вперед, чтобы объяснить свою цель здесь,
« Это странная, безумная религиозная служба. Все не на своем месте, ничего, и кажется, что никто не подходит друг к другу. Мы все собираемся здесь, но, кажется, никого нет вместе. Это не столько проповедь, сколько обсуждение Евангелия. (Священное) Слово обсуждается, обсуждается, разбирается, компрометируется, изменяется, изменяется, измельчается, повторно используется, обновляется, воссоздается.Он сгорел дотла, а затем восстал как феникс, построенный из осколков всего, что было сказано ранее; то, что раньше было правдой, но теперь случайно считается ошибкой. Мы, люди, называем это Верой. Наше членство составляет множество. Есть баптисты, католики, евреи, мусульмане, агностики, атеисты, сатанисты, буддисты, капиталисты, хиппи, дети-готы, потягивающие блоггеры Старбака, просто странные дети в спине, работающие над своей последней кампанией D&D. Мы просто люди. А он просто Мужчина.
«Двойная духовность возможна. На самом деле это поощряется. Возможны множественные реальности. Полидуховность приемлема. Единственная взаимосвязанная философия между нами: «Все возможно в любое время и по любой причине».

Люди готовы принять Святого Духа и его уникальный стиль исполнения стихов,

«Вначале было только Слово, слово. А потом еще. Которые были собраны в рассказ; История. И из Истории произошло творение.
А потом пришли вопросы. И вопрос был человеком. Кто мы? Кто мы? Почему? Кто я?»
Мужчина объясняет:
«Мы красивое богохульство перед словом Божьим, потому что мы сомневаемся».

Позвольте мне начать с притчи,
«Давным-давно…
Жили застенчивый мальчик и болтливая девочка. Хотя эти двое жили очень близко, они никогда не знали друг друга. Так было до тех пор, пока девочка не пошла в среднюю школу. Впервые они встретились в школьном автобусе. Мальчик подслушал ее и впервые заговорил с ней.Хотя она была особенно раздражена, мальчик ответил. Именно с этими словами расцвела любовь на всю жизнь …
«Ты любишь меня, ты просто еще не знаешь этого».

Через множество испытаний и ошибок школьной жизни они выросли вместе. И так они жили долго и счастливо ».
«… Но она этого не сделала. В этой реальности она сбежала с богатым пожилым мужчиной, заботясь о его умирающей жене, через 5 лет после того, как эти школьные возлюбленные поженились ».
Годы спустя он сетовал:
«Все началось с разбитого сердца.Сквозь трещину просачивался жидкий огонь. Он поглотил меня, сжигая все, чем я был. Пламя очистит меня. Сварите меня до базовых компонентов, а затем перестройте меня. Из пепла восстанет новое существо.
Кто я? »

«Чему мы можем научиться из этого?» — спрашивает Мужчина.

Первый прерыватель сухо заявляет: «Ты огонь. Ты любовь.»
Выкрашенный в галстук выжигатель кричит: «Любовь — это огонь, человек. Оно горит. Но он также согревает и защищает … Слава Аллаху ».
«Аминь».
«Благослови тебя, сын мой.
«Приветствую сатану».

«В последний раз я слышу свое сердце…», — говорит женщина книжного вида, сидящая в углу, останавливаясь, поправляя буквальные рамки для бутылок из-под колы.
Теперь, когда ее слова вспыхнули, она цитирует: «В последний раз, когда я слышала, мое сердце было похоже на галактическое ******. ******, который создал вас, и трогает все, что вы сделали. Вера пытается жить так, как будто мы любимы ».

Драг-король дает ей пятерку и говорит: «Мне понравился галактический ******».

Разорванный панк со стальными заклепками и в кожаной одежде продолжает: «Обещай мне, что будешь жить…
Зря…
Но в следующий момент.
Ни прощения, ни проклятия, только спичка, которую я читаю по пятке сапога.

И затем автомат спрашивает: «А что с дьяволом: изначальный развратитель, источник всего зла?»

Крыса в спортзале, одетая в майку с дырявыми мышцами, протягивает руку, чтобы указать, наполовину поет: «Дьявол — злой человек, он носит костюм и галстук. Дьявол заглянул в полдень и спросил нас: «Что такое сон разума?» Вы разбудили дьявола, которого, как я думал, вы оставили ».

«Дьявол должен; дьяволы делают, — воркует его парень, семантик, *******.

Человек отвечает: «Разве источник зла не то же самое, что источник творения. Разве не зло быть таким эгоистичным, чтобы творить, не заботясь о том, как творение все изменит ».

Викканская принцесса возражает,
«Творение можно покупать и продавать.
Материнство — это товар. Продается
Venus.
Рождество окутано черным.

Мы воплотили ваше желание в жизнь.
В любом случае она предлагала только яблоко.
И заполнил эту дыру в ее сердце.

Вот, мы отдаем ее вам полностью прирученной.
Это дорого, но оно того стоит.

Вы никогда не будете того стоить.
Достаточно заработать
Достаточно

Вкусите соль ее слез на своем языке;
соль земли.
Она отказывается носить этот терновый венец.

В глазах вашего создателя.
Тебе должно быть стыдно.
Смотреть своему Создателю в глаза ».

Мама Зло пытается охладить свое пламя: «Дорогой, Гнев в клетке. Детей, которые идут на войну, принято называть мужчинами … детьми войны умирают, как мужчины.

Их дочь, самая маленькая девочка в мире, закашлялась. Насморк объяснил это, она насморкалась. Обычно не о чем беспокоиться, но здесь, сейчас? Прямо сейчас перед ней был конец света. Летающие тарелки плыли вниз, чтобы зарезать весь мир горящим лазерным желе. Она закашлялась и взяла пульт с циферблатом в форме колеса.
«Я выпил слишком много сладкого, и мне нужно ***». Она не сказала ни к кому конкретно.
Она повернула циферблат в форме колеса, и раздался хор голосов.Хор превратился в огромную стену звука, состоящую из бюрократов, юристов и политиков из другого измерения. Самая маленькая девочка в мире все время крутила циферблат и видела, как бюрократы обливают блюдца, отправляя их обратно в космос. Земля была в безопасности, самая маленькая девочка в мире облегченно улыбнулась.
И закашлялся.

«Кажется, там, где демоны терпят поражение, а монстры колеблются, ангелы могут победить», — смеялись ее матери.

Все еще сожженная, королева богини кричит: «Мы внучки ведьм, которых ты не смог сжечь.

Толпа толкается и пульсирует, как живое существо. Они тронуты услышанными словами. От них доносится болтовня, очень похожая на полуночные звуки леса. «Кем она себя возомнила?» «Она сказала это. Она уверена, что сказала это». «Я собираюсь рассказать обо всем Мойре». Старуха рядом с домом делает глоток из бутылки вина, которую носит под пальто, прежде чем передать ее молодой женщине перед ней.
«Из огня рождается и новая жизнь», — улыбается она, кривой губы.

Онемевший и бессильный, Мужчина внезапно завершает эту встречу обычными проводами:
«Слово эволюционировало, друзья мои».

Почему «имя Иисуса»?

Почему «Имя Иисуса»?

Почему «Имя Иисуса»?

---

Какое значение имеет имя «Иисус»?

В Библии есть несколько интригующих ссылок:

«Тем не менее всем, кто принял его, тем, кто верил в его Имя [Иисуса], он дал право стать детьми Божьими »(Иоанн 1:12, НИВ)

«А это его повеление: верить во имя Его Сына, Иисуса Христа, и любить друг друга, как он нам велел.»(1 Иоанна 3:23, NIV)

Большинство словарей переведут имя Иисуса (которое, по-видимому, правильнее переводить на Иисуса Навина, чем на «Иисус»), чтобы быть «Бог есть спасение ».« Бог есть спасение »- это фраза, приписывающая пассивное качество Богу. По сути, он говорит человеку: «Вам нужно, чтобы Бог был спасены. «Это крайне пассивно, как для вас, так и для Бога!

Но у Бена Светта есть гораздо более захватывающий перевод «Иисуса». я был заинтригован этим, когда прочитал на этой странице. Я недавно попросил разъяснений, и он ответил:

Я просмотрел «Аналитическое соответствие Библии» Янга.Это говорит Джошуа означает «Ях спасает».

Джошуа = Яхшуа = Ях + шуа. Ях — это сокращение от Яхве, а шуах происходит от йешуа, что означает «спасти, спасти живым, спасти».

Другими словами, больше подходит перевод для Иисуса имя «Бог спасает». Это немедленно меняет значение, как Бен указал на своей странице. Поверить во имя Иисуса таким образом становится верить, что Бог активно заботится и активно занимается спасением заблудших душ.

В качестве контраста, подумайте о ком-то, кто верит в существование Бога, но кто не думает, что Бог действительно заботится. Такой человек упускает на решающем аспекте Бога и природы Божественной любви, и имеет меньше повод самому заняться спасательными работами. Или подумай о ком-нибудь кто верит, что «Бог есть спасение». Конечно, он знал бы, что Бог жизненно важен, что вера важна и так далее. Но он упускает все богатство и трепет перед концепцией, которую Сам Бог тянется к потерянные.

Но если вы верите в имя Иисуса как «Бог спасает», тогда вы верите Бог активно любит и заботится; вы верите, что Бог хочет спасти потерянные души; и вы, вероятно, получите силы и вдохновение, чтобы помочь Богу в эта задача. Со всеми этими вещами вы с большей вероятностью стать частью Божьей сети / Царства / семьи тех, кто заботится о другие и активно ищут и спасают заблудших. Ты бы также иметь возможность видеть действия Бога даже в нашем темном мире боли и раздоры.И, если вы глубоко верите в добрую волю Бога, вы стали бы больше похожи на Бога (и, не случайно, Иисус тоже): тот, кто осмелится позаботиться и спасти.

Следовательно, человек, который приходит к Богу через осознание того, что Бог есть активная забота и спасение — это, по сути, спасение самого себя! (А также затем идет спасать других!)

Сила имени Иисуса! Просто само название !

Но ждать; есть больше! Сам Иисус является владельцем этого могущественное имя.Иисус — воплощение Божьего спасения. Греческое слово «созо» — это то, что в Новом Завете переводится как «спасенный». как «исцелил», «исцелил» или «доставил» — сложное слово, которое кажется подобно тому слову «йешуах», которое Иисус смоделировал в Своем жизнь. Он спас, простил, исцелил, оживил. Он все еще делает это Cегодня. Все о Нем, включая Его имя, Его действия и Его присутствие, имеют то же значение и действие, и результат. Не только веря в имя, но веря в Него, следуя за Ним, приглашая Его обитать внутри, чтобы Он был в нас как Бог, как и в Нем, мы действительно стать чадом Божьим.Мы становимся частью Иисуса, частью Бога и приведите с собой других, а они приведут еще других.

По мере того, как мы отслеживаем продвижение этой спасительной благодати, этот вихрь многомерное сохранение (исцеление, включение, приближение, воодушевляя, принося радость, привлекая других, а затем еще и подробнее) … по мере того, как время t приближается к бесконечности, мы обнаруживаем, что больше и больше вселенной втягивается в завершенность, целостность и совершенство. Далее, если мы примем, что «Все было сделано через [Иисуса], и без него не было бы ничего сделанное созданное »(Иоанна 1: 3)… тогда Иисус — Альфа (начало). Выше я утверждал, что Иисус и Его Имя — это процесс доведения до совершенства. Это означает, что Иисус, следовательно, также конечная точка совершенства, Омега (окончание). Не только «автор и совершитель веры »(Евреям 12: 2), но вселенной. что интересно, в Откровении написано трижды:

• «Я — Альфа и Омега … кто есть, кто был и кто грядет …» (Откр. 1: 8) — творение, процесс и совершенный конец!
• «Я — Альфа и Омега, начало и конец.Жаждущим дам из источника воды жизни без платы »(Откр. 21: 6) — спасительный и животворящий характер подтвержден
• «Я — Альфа и Омега, первый и последний, начало и конец». (Откр. 22:13)

Творец, процесс совершенствования, идеальное завершение. В Имя, которое влечет нас в радостное партнерство исцеления и бытия. исцелен. Имя, которое описывает характер Бога, страсть и любовь. Имя, которое спасает, спасает, доставляет, воскрешает и дает жизнь, начало до конца.Сильный Человек, который начал это, искупает это, возвышает он доводит его до совершенства и завершает его.

Приди, Господь Иисус, приди!

---

Главное Духовность Страница

«Голос музы — это голос языка»: По «Избранным стихотворениям 1968–1996» Иосифа Бродского

9 АВГУСТА 2020

СВЕН БИРКЕРТС, ученик Иосифа Бродского в Мичиганском университете, писал, что впервые уважение к Бродскому он получил случайно. Они были в кафе, и когда его спросили, как ему кофе, он пробормотал «черный».Бродский, услышав это как «дерьмо», засмеялся: «Замечательно, да. Дрек ». Хотя Бродский однажды сказал в разговоре с Соломоном Волковым, что «важно не то, на каком языке говорит человек, а то, что он говорит», ясно, что он сам был поэтом, движимым любовью к словам, потому что, как он выразился в другом месте, «Голос музы — это голос языка». Что же тогда мы думаем о его путешествии между языками в качестве переводчика и поэта на русском и английском языках? Новый Избранные стихотворения, 1968–1996 Фаррара, Штрауса и Жиру упорядочен так, чтобы отслеживать развитие стихов Бродского на английском языке — от переведенных другими, до совместных переводов, до тех, которые были переведены одним Бродским, и, наконец, на английские стихи Бродского.

Размышляя о том, что он учился у Бродского, Биркертс писал, что многое из того, что он узнал, пришло из «нетерпения» поэта к своим ученикам, и что вопросы Бродского к классу сопровождались неявным вызовом: «удивить меня». Как учитель и как поэт, Бродский не терпел компромиссов, но большая часть его стихов на английском языке характеризуется тонкими компромиссами, необходимыми для формального письма и работы переводчиком. В самом начале — как в американской поэтической карьере Бродского, так и в этой книге — Бродский принимал работы поэтов-переводчиков, таких как Дерек Уолкотт, Энтони Хехт и Джордж Л.Клайну передать свои стихи, оставив как можно больше формальных характеристик на английском языке. Первое стихотворение в этом сборнике «Шесть лет спустя» изображает точную руку Ричарда Уилбура — подвижный пентаметр и полную рифму:

Так долго длилась совместная жизнь, что
, второе января, снова упало
во вторник, заставив ее изумленный лоб
приподняться, как стеклоочиститель под дождем,
, так что ее туманная печаль рассеялась, и показал
безоблачное расстояние, ожидающее дорога.

Позже мы встречаем светящийся «Nunc Dimittis», в котором Клайн пытается сохранить амфибрахический тетраметр оригинала на английском языке и придумывает что-то колдовское и церемониальное.

Как художник, Бродский никогда не любил идти на компромиссы, но, как и все переводчики, у него не было выбора, доверять ли он свои стихи полностью переводчикам, сотрудничать с ними или переводить свои стихи сам. Благодаря последовательности, предложенной Анной Челлберг, у нас есть возможность наблюдать за компромиссами поэта, видеть, за что он держится, а что оставляет после себя.Переводя на английский язык, Бродский отвергает многие условности английской просодии. Сканирование превращается из трудного в почти невозможное, поскольку мы оставляем после себя переводы таких авторов, как Уилбур и Клайн. И все же Бродский проявляет острую преданность рифмам, даже когда он расширяет английскую рифму до самых ее пределов — временами едва слышно, только визуально. В отличие от исполнения Уилбуром «Шесть лет спустя», такие стихотворения, как «Вертумн», или даже такие совместные произведения, как «A Part of Speech», редко бывают элегантными, часто плотными и скалистыми — в отличие от простого стиля английской просодии, принятого Джорджем Гаскойном. или Томас Вятт, насколько это возможно.И все же, хотя они совсем не текучие, эти стихи часто приятно читать из-за сюрпризов, которые они готовят. Благодаря переводам Бродского у нас есть редкая возможность, как в случае с французскими стихами Райнера Марии Рильке или Т.С. Элиота, увидеть, как великий поэтический ум работает на втором языке, то есть стать свидетелями процесса, а не конечного продукта открытия. на странице.

Стихи — артефакты открытия; Обычно мы можем сказать, что открытие произошло где-то в прошлом, но мы должны интуитивно понять это через стихотворение.Только писатель является свидетелем этого в момент творения. Однако увлечение Бродского английским до последних лет его жизни было процессом открытий, как он признает в английском стихотворении своей дочери, задумчиво помещенном в конце сборника: «Следовательно, эти несколько деревянные строки в нашем общий язык.» В результате, несмотря на отсутствие технической полировки, самопереводы Бродского лучше всего отражают стремление к поискам.

Когда Бродский сказал в интервью Биркертсу в 1982 году в газете The Paris Review , что «голос музы — это голос языка», он имел в виду свой собственный поэтический опыт.Однако это утверждение приобретает другое значение, когда речь идет о языке, приобретенном во взрослом возрасте, а не в детстве. Англоязычная муза была для Бродского не такой музой, как его друг и наставник В. Х. Оден. Это была не муза родины, а муза изгнания и, соответственно, не муза традиций или условностей, а муза открытий и удивлений.

В XVI веке английская лирика, как мы ее понимаем сегодня, находилась в процессе формирования.Поэты, такие как Томас Вятт или позже Филип Сидни, пытались оправдать английскую поэзию наряду с ее классическими предшественниками, а также с ее «вульгарными» современниками. Греческий и латынь изначально подходили для литературы, в то время как итальянский заявил о своих правах через Петрарку, Данте и Ариосто. Чосер был одним из немногих писателей, на которых часто претендовали английские поэты, но лирическая традиция в английском языке все еще зарождалась. Мы видим эту тревогу в книге Сидни The Defense of Poesy (1595). Он рассказывает о том, как Чосер и Джон Гауэр помогли другим английским писателям «украсить наш родной язык», и аргументирует превосходство английского над другими языками как в древних, так и в современных формальных стилях.Эта незащищенность в отношении способности языка к поэзии, проявляющаяся в критике Сидни так называемых «дефектов» в других языках, невообразима для современного языка.

Обратной стороной этого беспокойства, этой непривязанности к языку является то, что мы являемся свидетелями моментов открытий, возникающих из неопределенности в реальном времени. Эти поэты были настолько заняты задачей продемонстрировать способности английского языка, что многие из их стихов характеризуются пылкими экспериментами с ремеслом, риторикой, формой и орнаментом.В английской литературе 20-го века рост транслингвального письма предоставил аналогичный повод для стремительных открытий — не в национальном, а в личном масштабе. Для многоязычных писателей каждый язык может иметь глубокое и разнообразное личное значение.

Если, как говорит Уолтер Бенджамин, цель перевода не в том, чтобы читать, «как если бы он изначально был написан на этом языке», а в том, чтобы позволить оригинальному языку просвечивать в его стремлении к эху, то, возможно, в этом что-то потерянный в первозданном стихе Уилбура.В предисловии к книге Избранные стихотворения, 1968–1996 Энн Челлберг советует читателям «развеять внутреннюю силу», продолжая говорить, что «английский Бродского может бросить вызов уху читателя таким образом, чтобы вызвать незнакомые силы в поэзии и вознаградить за вызов. . » И действительно, хотя многие строчки из таких стихотворений, как «Вертумн» — возвышающаяся, отвлекающая элегия Бродского, призывающая бога времен года и перемен, — кажутся неуклюжими, они также предлагают захватывающие примеры лингвистической игры самого Бродского.

«Вертумнус» наполнен моментами необычайной странности, которые подчеркивают интерес Бродского к звучанию слов: «отсутствие зелени и денег, скачкообразное время года». В сильно подчеркнутом «скачке» есть напряжение против линии, которая ведет к ямбику, но это не так. Одно из ранних стихотворений Бродского на русском языке было элегией для Джона Донна, и в переводах Бродского его собственных произведений есть элемент каменистости Донна, его забитой плотности слогов. И в силу пренебрежения метрическими нормами, есть оттенок этих синих нот — тех моментов, когда ударение падает именно там, где его не должно быть, по условностям английской просодии, — иногда можно найти в переводах Петрарки Вятта.

«Фрагмент речи» особенно интересен, монументальное произведение сотрудничества Даниэля Вайсборта, Бродского и других. В стихотворении мы видим, что голос Бродского как переводчика играет более важную роль, предвещая дальнейшие события в сборнике. Пары, подобные «останавливаться» / «скелет» и «чернильница» / «мигать», выходят за пределы английской рифмы и, безусловно, далеки от резонансного эха Уилбура. В переводе присутствует безрассудство и фрагментарность. Тем не менее, для такого стихотворения, как «A Part of Speech», которое документирует психологические эффекты смещения и исследует их влияние на язык, голос и себя, неровный характер английской формы Бродского на удивление уместен.Это качество не всегда работает так хорошо, как в «A Part of Speech», но когда оно работает, оно продуктивно шокирует английское ухо от его самоуспокоенности.

Примерно треть сборника «Часть речи» находится в нескольких милях от перевода Уилбура «Шесть лет спустя», который открывает Избранные стихотворения, 1968–1996 . Независимо от того, дают ли версии Иосифа Бродского нам лучшее представление о Бродском как русском поэте, они дают нам лучшее представление о его проблемах как английского поэта.Во многом это проект книги Фаррара, Штрауса и Жиру. Нам предоставляется возможность понаблюдать за экспериментами и открытиями Бродского. Это не чистый путь, и полный объем работ Бродского по-прежнему ускользает от английских читателей, но сборник дает новую возможность понять его эстетические проблемы через его эстетические решения — лучше понять бескомпромиссного поэта через его компромиссы.