Изречения и высказывания философов — это… Что такое Изречения и высказывания философов?

Разворот из книги. Факсимиле 1877 года

«Изречения и высказывания философов» (Dictes and Sayings of the Philosophers) — инкунабула, напечатанная Уильямом Кекстоном. Закончена 18 ноября 1477 года ^[1].

Описание

Книга представляет собой обширное собрание библейских мудростей, цитат из античных и легендарных философов. Это перевод французской рукописи. Большинству цитат предшествует биография философа размером в несколько слов, но иногда и — страниц.

История

В 1476 году Уильям Кекстон приехал в Вестминстер из Брюгге, где уже начал успешно печатать книги. Теперь он хотел печатать их в родной стране. Возможно, искусству книгопечатания он учился в Кёльне. Первой датированной книгой Кекстона стали «Изречения философов». Считается, что первой книгой, вообще напечатанной Кекстоном в Англии, было «Собрание повествований о Трое» Рауля Лефевра ^[1].

С французского на английский «Изречения» перевел Энтони Вудвиль (Anthony Woodville), второй граф Риверс, во время паломничества в Сантьяго-де-Компостелу. В 1473 рыцарь Луи де Бретейль (

Lewis de Bretaylle) одолжил ему французскую рукопись, Les ditz moraulx des philosophes, которую некий Гильом Тьонвильский перевел на французский с латыни в начале XV в. ^[2] Латинский перевод, в свою очередь, восходил к арабскому тексту, Mukhtar al-hikam wa mahasin al-kalim («Избранные максимы и прекраснейшие изречения»), написанному в середине VIII в. Аль-Мубаширом ибн Фатихом (al-Mubashshir ibn Fatiq), эмиром египетским.

Когда Вудвиль закончил свой перевод, он передал рукопись Кекстону для редактирования. Кекстон исправил перевод и добавил эпилог. Отметив, что Вудвиль опустил замечания Сократа по поводу женщин, Кекстон вернул их в текст в виде отдельной главы «Касательно женщин»

[1].

Колофон Уильяма Кекстона

Значимость

Это первая датированная книга, напечатанная в Англии. В ней не только указана дата, но и впервые в Англии присутствует колофон с именем печатника и местом издания ^[1].

Примечания

1. ↑ ^{1 2 3 4} Stephen, Leslie et al., Dictionary of National Biography, p. 383.
2. ↑ До 1402 г. («…Dits des philosophes… translated from the original Latin by Guillaume de Tignonville (before 1402)…») Pierre Sala. Moraulx dictz des philosophes.

Библиография

• The Cambridge History of English and American Literature, Volume II.
• Stephen, Leslie et al., Dictionary of National Biography, Macmillan, 1887.

Ссылки

Книга «Путь мудрости. Афоризмы и трактаты великих философов. В 3 томах. Том 1. Афоризмы житейской мудрости» Шопенгауэр А

Путь мудрости. Афоризмы и трактаты великих философов. В 3 томах. Том 1. Афоризмы житейской мудрости

Философ пессимизма, ироничный, остроумный, иногда злой Артур Шопенгауэр в «Афоризмах житейской мудрости» дает яркую и целостную картину философского восприятия жизни, делится с читателем своими мыслями о воспитании, долге, одиночестве.

Шопенгауэр делает попытку привести людей к правильному пониманию реальной жизни и своего места в ней для каждого индивидуума.

Поделись с друзьями:

Издательство:

Рипол Классик

Год издания:

2008

Место издания:

Москва

Язык текста:

русский

Язык оригинала:

немецкий

Перевод:

Айхенвальд Ю. И.

Тип обложки:

Твердый переплет+футляр+зол.обрез

Формат:

80х100 1/32

Размеры в мм (ДхШхВ):

200×125

Вес:

615 гр.

Страниц:

368

Код товара:

544146

Артикул:

181766

ISBN:

978-5-386-00315-9

В продаже с:

13. 01.2011

Аннотация к книге «Путь мудрости. Афоризмы и трактаты великих философов. В 3 томах. Том 1. Афоризмы житейской мудрости» Шопенгауэр А.:
Философ пессимизма, ироничный, остроумный, иногда злой Артур Шопенгауэр в «Афоризмах житейской мудрости» дает яркую и целостную картину философского восприятия жизни, делится с читателем своими мыслями о воспитании, долге, одиночестве. Шопенгауэр делает попытку привести людей к правильному пониманию реальной жизни и своего места в ней для каждого индивидуума. Читать дальше…

Латинские пословицы и крылатые выражения для студентов философских специальностей

Латинские пословицы и крылатые выражения для студентов философских специальностей

Скачать:

A fortiōri. Тем скорее, тем более. Логический вывод: то, что доказано в отношении менее очевидного, тем более должно быть признано в отношении более очевидного.

A posteriōri. В зависимости от опыта.

A priōri. Независимо от опыта.

Ad absurdum. До абсурда.

Ad ocŭlos. Воочию; настолько наглядно объяснить, что предмет, о котором рассказывают, как бы виден перед глазами.

Agens. Движущая сила, действующая сущность.

Agĕre sequĭtur esse. Действие вытекает из бытия, имеет своим условием бытие. Одно из положений схоластики.

Amīcus Plato sed magis amīca est verĭtas. Платон — друг, но истина еще больший друг, т.е. истина всего дороже. Перефразировка выражения, приписываемого Аристотелю.

Analogon ratiōnis. Подобный разуму. У Лейбница — низшие формы сознания, присущие животным.

Antecēdens — consĕquens. Предшествующее — последующее.

Arbĭtrum libĕrum. Свободное решение, свобода воли.

Argumenta ponderantur, non numerantur. Сила доказательств определяется их вескостью, а не количеством.

Argumentum ad homĭnem. Доказательсвто, рассчитанное на чувства убеждаемого.

Argumentum ad rem. Аргумент, основанный на подлинных обстоятельствах дела.

Argumentum ad veritātem. Объективное доказательство.

Argumentum baculīnum. Букв.: палочный аргумент; в переносном смысле: осязаемое доказательство.

Argumentum ex contrario. Доказательство от противного.

Argumentum ex silentio. Прием доказательства путем умалчивания о чем-нибудь.

Bellum omnium contra omnes. Война всех против всех. Согласно Гоббсу, естественное состояние человеческого общества до возникновения государства.

Causa actīva. Действующая причина.

Causa corporālis. Физическая причина.

Causa efficiens. Действующая причина.

Causa essendi. Причина бытия, существования.

Causa finālis. Конечная причина.

Causa formālis. Образующая, формирующая причина.

Causa materiālis. Причина, действующая в веществе, материи; субстрат действия.

Causa movens (motīva). Движущая причина.

Causa occasionālis. Случайная причина.

Causa sui. Причина самого себя. Этот термин применялся схоластами для обозначения безусловности и необходимости существования бога.

Characteristĭca universālis. Общая характеристика, всеобщий язык. Лейбниц считал возможным перевести философские понятия на язык символов. Эту систему он назвал Ch.u.

Circŭlus vitiōsus, также circŭlus in probando. «Порочный круг», круг в доказательстве. Приведение в качестве доказательства того, что нужно доказать.

Cogĭto ergo sum. Я мыслю, следовательно, я существую. Основное положение философии Декарта.

Coincidentia oppositōrum. Совпадение противоречий. Николай Кузанский употреблял этот термин для обозначения устранения противоречий в бесконечном.

Conditio sine qua non. Непременное условие, условие, без которго невозможно событие.

Consensus gentium (consensus omnium). Метод доказательства: то, в чем согласны все, что признается всеми, объявляется истиной. К такой аргументации прибегали стоики, Цицерон и философы шотландской школы. Таким путем также пытались доказать существование бога.

Contradictio in adjecto. Противоречие в определении. Например: квадратный треугольник.

Credo, quia absurdum. Верю, потому что это нелепо. Изречение, приписываемое Тертуллиану.

Credo, ut intellĭgam. Верю, чтобы понять. «Я верю, чтобы понимать, а не стараюсь понять, чтобы потом уверовать», — заявлял Ансельм Кентерберийский, считавший веру основой познания.

Cum principia negante non est disputandum. С отрицающим основы не спорят, т.е. без согласия в основных посылках невозможен логический спор.

De omnĭbus dubitandum. Следует сомневаться во всем. Исходный пункт философии Декарта.

Deus sive natura. Бог или природа, т.е. тождество бога и природы. Положение философии Спинозы.

Dictum de omni et nullo. Сказанное обо всем и ни о чем. Аксиома силлогизма: все, что утверждается (или отрицается) относительно всех предметов класса, утверждается (или отрицается) и относительно каждого предмета, который содержится в этом классе.

Differentia specifĭca. Видовое отличие.

Docta ignorantia. Ученое незнание, т.е. «научным путем» достигнутое понимание необъятности бесконечного, божественного, непостижимости бога.

Ens a se. Сущее, являющееся таковым благодаря самому себе, в отличие от ens ab alio — зависящее от другого, обусловленное, сотворенное.

Ens entium. Сущность сущностей.

Ens ratiōnis. Мыслимая вещь.

Ens reāle. Реальная вещь.

Ens realissĭmum. В идеалистической философии наиреальнейшая вещь, т.е. бог.

Ens. Сущее, бытие, сущность, вещь.

Esse est percĭpi. Существовать — значит быть воспринимаемым. Основное положение философии Беркли.

Essentia. Сущность. Основное понятие схоластики; противоположное понятие existentia. Существование.

Ex nihĭlo nihil fit. Из ничего ничего не происходит. Положение, впервые высказанное греческим философом Мелиссом (5 в. до н. э.).

Exclūsi tertii principium. Принцип исключенного третьего. Один из основных законов логики: из двух отрицающих друг друга суждений одно непременно истинно.

Experimentia est optĭma rerum magistra. Опыт — лучший учитель.

Experimentum crucis. Букв.: эксперимент креста. Решающий эксперимент, в ходе которого устанавливается правильность одной гипотезы и ложность другой.

Genus proxĭmum. Ближайший род, т.е. непосредственно более широкий класс предметов, в который в качестве вида входят рассматриваемые предметы.

Homo faber. Человек-творец.

Homo homĭni lupus est. Человек человеку волк.

Homo ludens. Человек играющий.

Homo sapiens. Человек как разумное существо. Понятие, введенное Линнеем для обозначения человека как биологического вида.

Idem per idem. То же посредством того же; определение через определяемое.

Ignorantia elenchi. Незнание довода для опровержения противного. Логическая ошибка в доказательстве, носящая название «подмена тезиса» и состоящая в том, что доказывается не тот тезис, который требуется доказать, а другой, который часто внешне сходный с первым.

In abstracto. Отвлеченно, вне связи с действительностью.

In concrēto. В действительности, в определенном случае, фактически.

In statu nascendi. В состоянии зарождения, в момент образования.

Ipso facto. В силу самого факта, тем самым.

Medicīna mentis. Медицина духа, образное наименование логики.

Modus probandi. Способ доказательства.

Mundus intelligibĭlis. Мир рассудка, лишь интеллектом постигаемый мир.

Mundus sensibĭlis. Чувственный, чувственно-воспринимаемый мир.

Natūra natūrans. Творящая, действующая природа. Natūra naturāta. Созданная природа. Эти термины впервые употреблены в лат. переводе комментария Аверроэса к работе Аристотеля «О небе». У Спинозы natūra natūrans — это субстанция, а natūra naturāta — мир отдельных вещей, модусов. У Шеллинга natūra natūrans — природа как активный творческий субъект, предмет изучения для натурфилософии.

Natūra non facit saltus. Природа не делает скачков.

Nervus probandi. Нерв доказательств. Наиболее убедительный, решающий аргумент.

Nihil est in intellectu, quod non prius fuĕrit in sensu. Нет ничего в интеллекте, чего раньше не было бы в ощущениях. Основной тезис сенсуализма, сформированный Локком.

Nosce te ipsum. Познай самого себя. Эти слова по-гречески высечены над входом в храм Аполлона Дельфийского. Выражение приписывается Фалесу.

Nota notae est nota rei ipsīus. Аксиома силлогизма; признак признака некоторой вещи есть признак самой вещи.

Notiōnes commūnes, также notitiae commūnes. Общие понятия, данные якобы человеку природой и потому общие для всех людей представления и понятия.

Obscūrum per obscurius. (Объяснять) неясное через неясное.

Omne verum omni vero consŏnat. Все истины согласовываются друг с другом. Схоластическое положение.

Omnis determinatio est negatio. Всякое определение есть отрицание (Спиноза).

Ordo ordĭnans — Организующее начало, организующий мировой разум.

Per se. Посредством самого себя, сам собой.

Petitio principii. «Предвосхищение основания». Логическая ошибка в доказательстве, заключающаяся в том, что вывод делается из положения, которое само еще должно быть доказано.

Philosophia prima. Первая философия. Так Аристотель называл метафизику, а Вольф онтологию.

Post factum. После свершившегося факта.

Post hoc ergo propter hoc. После этого, значит, вследствие этого. Одна из наиболее частых логических ошибок, заключающаяся в том, что последовательность двух событий во времени принимается за причинную связь между ними.

Pro et contra. За и против.

Quaternio terminōrum. Учетверение терминов. Логическая ошибка, состоящая в том, что в силлогизме появляется четвертый термин. Это происходит при употреблении термина в двойном значении.

Qui nimium probat, nihil probat. Кто доказывает слишком много, тот ничего не доказывает.

Quod erat demonstrandum. Что и требовалось доказать (Эвклид).

Ratio agendi. Основа действия.

Ratio cognoscendi. Основа познания.

Ratio essendi. Основа бытия.

Ratio. Разум, рассудок, основа.

Reductio ad absurdum. Доведение до абсурда, до нелепости.

Res cogĭtans. Мыслящая вещь. Res extensa. Протяженная вещь. Понятие философии Декарта для обозначения духовной и материальной субстанции.

Sacrificium intellectus. «Жертвование разумом», отказ от собственного мышления.

Salus popŭli suprēma lex. Общественное благо — высший закон (Цицерон).

Sic et non. Так и не так. Так называется работа Абеляра, в которой он заложил основы схоластического метода решения проблем через столкновение противоположных точек зрения, путем рассмотрения всех «за» и «против» (см. Pro et contra).

Species. Вид, образ: в логике и биологии означает понятие, подчиненное понятию рода.

Spirĭtus. Дух.

Status nascendi. Состояние возникновения, зарождения.

Sui genĕris. В своем роде, своеобразный.

Tabŭla rasa. Чистая, неисписанная доска. Так называли стоики, а позднее сторонники сенсуализма душу при рождении человека. Опыт оставляет на ней свой след, заполняет ее представлениями.

Termĭnus a quo. Исходный пункт.

Termĭnus. Предел, граница. Понятие.

Tertium non datur. Третьего не дано.

Ultĭma ratio. Последний довод, решающий аргумент.

Vivĕre militāre est. Жить — значит бороться (Сенека).

66 лучших цитат о религии, которые могут оскорбить чувства верующих

01

Чем чаще человек поминает Бога в своих речах, тем усерднее я слежу за своим кошельком.
Марк Твен, писатель

03

Бога в моей теории нет, потому что я не нуждался в этой гипотезе.
Пьер Лаплас, астроном

04

У слепой веры — очень злые глазки.
Станислав Ежи Лец, поэт

05

Слова веры часто повторяют не потому, что они истинны, а потому, что их часто повторяют.
Оскар Уайлд, писатель

06

Религиозные убеждения — прекрасный предлог, чтобы делать людям гадости.
Ричард Олдингтон, писатель

07

Церковь — это место, где джентльмены, никогда не бывавшие на небесах, рассказывают о них небылицы тем, кто никогда туда не попадет.
Генри Менкен, литературный критик

08

Вера — это то, что лежит на одной чаше весов, при том что на второй всегда лежит разум.
Артур Шопенгауэр, философ

10

Можно объяснить марсианину существование бензоколонок. Но будет очень сложно объяснить ему, зачем нужны все эти церкви.
Джон Апдайк, писатель

12

Преподавая религию в школах, эти, мягко говоря, сволочи церковные хотят заманить души детей.
Виталий Гинзбург, физик

13

Каких великолепных глупцов делает из людей религия!
Бен Джонсон, драматург

15

В мире слишком мало любви и благости, чтобы их можно было расточать воображаемым существам.
Фридрих Ницше, философ

16

Полагаю, я был бы хорошим христианином, но церковь сделала все, чтобы превратить меня в законченного безбожника.
Фридрих Шиллер, драматург

17

Цивилизация не достигнет совершенства, пока камень последней церкви не упадет на голову последнего священника.
Эмиль Золя, писатель

19

Отсутствие Бога доказать сложно. Если я предположу, что вокруг Солнца по орбите между Землей и Марсом летает фарфоровый чайник, никто не сможет это опровергнуть, в особенности если я аккуратно добавлю, что он настолько маленький, что его не могут увидеть даже самые мощные телескопы.
Бертран Рассел, математик

21

Бог — затычка для дыры неизвестного.
Анатолий Луначарский, политик

22

Христианская концепция омерзительна. Она делает из Бога или воплощенную злость, и притом злость бесконечную, создавшую мыслящие существа, чтобы сделать их навеки несчастными, либо воплощенное бессилие и слабоумие, не способное ни предугадать, ни предотвратить несчастья своих созданий.
Франсуа Вольтер, философ

23

Крови, пролитой поклонниками Бога милосердия и мира со времени введения Его религии, хватило бы, быть может, для того, чтобы утопить приверженцев всех других сект, живущих на земном шаре.
Перси Шелли, поэт

24

Разум — главнейший враг всякой веры.
Мартин Лютер, священник

26

Религия мне всегда казалась чем-то неприличным.
Ингмар Бергман, режиссер

27

Если Бог существует, то атеизм, безусловно, оскорбляет его меньше, чем религия.
Жюль Гонкур, писатель

29

Слава богу, я атеист!
Луис Буньюэль, режиссер

31

Уверен, что серьезный ученый, исследующий законы природы или человеческого общества, не сумеет сохранить веры, ибо все вокруг будет разубеждать его в усвоенных с детства догматах.
Умберто Эко, писатель

33

Все думающие люди — атеисты.
Эрнест Хемингуэй, писатель

34

Набожность находит такие оправдания дурным поступкам, которых простой порядочный человек не нашел бы.
Шарль Монтескье, философ

35

Ни одна религия не может ничего сделать для человечества.
Станислав Лем, писатель

37

Если посмотреть на соотношение всех живых существ в мире, то по всему выходит, что больше всего Господь любит микробов и насекомых.
Конрад Лорен, биолог

38

Молитва — это требование изменить все законы Вселенной ради одного, явно недостойного, просителя.
Амброз Бирс, журналист

40

Религия расценивается обычными людьми как правда, умными как ложь, а правительством как полезная штука.
Эдуард Гиббон, историк

42

Не следует верить в нечто лишь потому, что было бы ужасно, если бы это нечто не существовало.
Жан Ростан, биолог

43

Религиозность — просто один из побочных продуктов нашего видового поведения. Довольно вредный, надо отметить.
Эрнст Майр, зоолог

44

Удивительно, как все эти жрецы и предсказатели, глядя друг на друга, могут удерживаться от смеха.
Цицерон, политик

45

Народ положительно требует, чтобы его обманывали, иначе с ним невозможно иметь дела.
Синезий, епископ

47

Называть верующих ослами — несправедливо, ибо ослы никогда не бывают столь твердолобы.
Луис Велес де Гевара, писатель

48

У кого есть наука, тот в религии не нуждается.
Иоганн Гете, поэт

50

Я никогда не пытался найти Бога, полагая, что если Он так умен, как его описывают, то сумеет найти меня сам.
Айзек Азимов, физик

51

Нет ничего более замечательного, чем распространение религиозного неверия, которое я наблюдаю сегодня в мире.
Чарльз Дарвин, биолог

52

Вы спрашиваете, что я думаю по поводу сладостного ощущения абсолютной веры? Я думаю, что это совершенно ужасно и категорически недопустимо.
Курт Воннегут, писатель

54

К злодеяньям великим побуждает религия смертных.
Лукреций, поэт

55

С некоторыми определенными склонностями к вегетативной жизни отшельник вместо ангела может превратиться в огурец. Это профессиональный риск.
Андре Фроссар, журналист

56

Самая главная задача, которая стоит сегодня перед религией, — это как можно более быстрое и безболезненное исчезновение.
Иосиф Дицген, философ

57

Странно, что все религии так много времени уделяют чудесам, в то время как каждому школьнику известно, что чудо, то есть нарушение законов Вселенной, невозможно.
Макс Планк, физик

59

Для вас я атеист, а для Бога — конструктивная оппозиция.
Вуди Аллен, режиссер

60

Власть священника зависит от суеверия и тупой доверчивости народов. Ему вовсе не нужно, чтобы они были просвещенными. Чем меньше они знают, тем более покорны его решениям.
Клод-Адриан Гельвеций, философ

61

Если вы прочитаете Библию с открытыми глазами, вы убедитесь, что она написана людьми, причем весьма неприятными и малообразованными.
Роберт Ингерсолл, юрист

63

Древние, наблюдая явления природы — громы, молнии, затмения луны и солнца, приходили в ужас и полагали, что причиной того — боги. Они не понимали, что нет в мире ничего, кроме них, что было бы наделено божественной природой.
Демокрит, философ

64

Господь из всемогущего кормчего понемногу превращается в исчезающую улыбку космического Чеширского Кота.
Джулиан Хаксли, писатель

65

Видимо, Бог специально сделал людей такими доверчивыми, чтобы священникам было проще их обманывать.
Джордж Галифакс, политик

Философ-индивидуалист: афоризмы других

Reader RP представляет на оценку следующие афоризмы:

Очень хорошо в том, что не с кем поговорить, — это то, что не нужно ни с кем разговаривать.

Очень хорошо в том, что некуда идти, — это то, что не нужно никуда идти.

Зло одиночества становится добром одиночества, когда человек использует все свое время, думая и любя Бога.

Соответствуют ли они вашему стандарту афоризмов?

Краткость и экономия в выражениях — отличительные черты хорошего афоризма. Избегайте избитых фраз, таких как «время свободно». Я бы переписал вашу первую и третью так:

Хорошо в том, что не с кем поговорить — это не говорить ни с кем.

и

Уменьшение одиночества не в обществе, а в уединении с Тем, Кто Есть.

или

Amor dei превращает зло одиночества в добро одиночества.

Хороший афоризм должен быть кратким, правдивым, оригинальным, удовлетворительным по форме и универсальным по содержанию. Пример:

Человек несет столько рисков, сколько бежит. (Торо)

Это модельный афоризм. Вы говорите, что это неправда в нынешнем виде? Но добавьте такое уточнение, как «во многих случаях», и вы удалите его литературные достоинства.Кроме того, любой достаточно умный, чтобы понять это, примет квалификацию как неявно присутствующую. Еще лучше, пожалуй,

Некоторые мужчины рождаются посмертно. (Ницше)

Утверждение, которое это выражает, верно без оговорок. Вот один из Э. М. Чорана, Drawn and Quartered (Нью-Йорк: Seaver Books, 1983, перевод с французского Ричарда Ховарда):

Разговор плодотворен только между умами, склонными к упрочению своих недоумений.(163)

Блестяще. Философия, как замечает Платон ( Theaetetus, , St. 155) и повторяет Аристотель ( Metaphysics, 982b10), — это чудо, недоумение. Таким образом, плодотворный философский разговор, хотя и редкий, и его следует учитывать при горестном состоянии человечества, представляет собой консолидацию и осознание проблем и aporiai , гораздо больше, чем попытку убедить собеседника в чем-то. Другой от Чорана:

Ничто не делает нас скромными, даже вид трупа.(87)

Отлично! Но это плохо:

Время, пособник истребителей, избавляется от морали. Кто сегодня злится на Навуходоносора? (178)

Это совсем плохо, и не стало ли его литературной формой, а потому, что мысль ложная. Если проходит достаточно времени, люди забывают о прошлых несправедливостях. Правда. Но как из этого следует, что мораль отменяется? Чоран путает два разных утверждения. Во-первых, с течением времени исчезают моральные воспоминания, воспоминания о справедливых и несправедливых действиях.Другой — то, что течение времени избавляется от самой морали, от правильности и неправильности, так что несправедливые действия в конечном итоге не становятся ни просто несправедливыми. Тот факт, что афоризм Чорана объединяет эти два утверждения, достаточно, чтобы его осудить, не говоря уже о том, что второе утверждение, возможно, неверно. Хороший афоризм не может быть просто умным; он также должен выражать понимание. Проницательность, конечно, есть озарение, только если оно истинно. Афоризм также не является хорошим, если он просто выдает умственную причуду его автора.Тогда это было бы просто психологическим или биографическим интересом.

Афоризм — это не пословица, например

Aus den Augen, aus den Sinn

Вне поля зрения, вне памяти.

или

Neue Besen kehren gut

Новая метла подметает.

Пословица — это квинтэссенция народной мудрости; афоризм — продукт отдельного человека.

Афоризм — это не изречение, такое как

Поступайте с другими так, как хотите, чтобы они поступали с вами.

Правила носят предписывающий характер; афоризмы описательные. Они грамматически декларативны, а не повелительны, оптативны или когортативны.

Должен ли афоризм быть самостоятельным? Следующее — хороший афоризм, хотя и является частью более широкого контекста:

Life — это бизнес, который не покрывает своих затрат. (Шопенгауэр)

Наконец, Карл Краус об искусстве афоризма:

Beim Wort Genommen , стр.132:

Einen Aphorismus zu schreiben, wenn man es kann, ist oft schwer. Viel leichter ist es, einen Aphorismus zu schreiben, wenn mann es nicht kann.

Часто бывает сложно написать афоризм даже тем, кто обладает способностями. Когда не хватает способностей, это намного проще. (tr. BV)

Контекстуализация афористических текстов — предположения о Subjet-Matter

Journal of English Studies,

vol.9 (2011) 29-54

31

АФОРИЗМЫ И ФИЛОСОФИЯ: КОНТЕКСТУАЛИЗАЦИЯ АФОРИСТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ — ДОПУЩЕНИЯ О ПРЕДМЕТЕ

размышления о жанре. Я также предполагаю, что эти предположения предполагают

определенной афористической связи текста и контекста, и что такая связь подразумевает важность

определенных технических аспектов афористического ремесла по сравнению с общепринятыми предположениями

об афористическом содержании.

2. НЕКОТОРЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ АФОРИЗМАХ: ВНУТРЕННЕЕ СОДЕРЖАНИЕ И КОНТЕКСТ

ОТСУТСТВИЕ КОНТЕКСТА

В июле 2010 года общий поиск книг афоризмов на веб-сайте

Waterstone’s Booksellers Limited дал 222 записи. 1 Афоризмы Гиппократа

в сторону, менее десяти процентов результатов поиска (четырнадцать записей) были

, не относящимися к философским или литературным вопросам. Двенадцать из этих книг, относящихся к

медицинским вопросам, и более девяноста процентов статей могут быть отнесены к

литературе (в основном поэзии), философии или, так называемой, (моральной) мудрости.

Эта панорама согласуется с тем, что можно увидеть в антологиях афористических текстов

.Обзор коллекций Гросса, Одена и Кроненберга или LP Smith

показывает тексты таких авторов, как Шекспир, Монтень, Гете, Гоббс,

Эмерсон, Грасиан, Бэкон, Жубер, Валери, Блейк, Кафка, Кант, Ницше, Платон. ,

Достоевский, Шопенгауэр, Мильтон, Эпикур, Сервантес, Бубер, Толстой, Джонсон,

Вольтер, Святой Августин, Лихтенберг, Ортега-и-Гассет, Краусс, Сантаяна, Лек,

Чоран и так далее. Среди цитируемых авторов мало ученых: в

л.В антологии П. Смита их нет, а в коллекции Одена мы можем найти

трех — если один считается в той же категории, что и Пастер, таких мыслителей, как Гален

и Леонардо да Винчи. Однако в случае Галена и Леонардо тема

текстов не является исключительно научной.2

То, что эти отборы афористических текстов были сделаны без включения

, всего афористического поля очевидно. Тем не менее, важно отметить, что

подобных коллекций даже не утруждают себя типизацией своих текстов как литературных или

философских, а просто как афоризмы.Такая описательная практика отвергает существование

других групп афористических текстов, таких как медицинские или юридические, что приводит к ложному впечатлению

, что вся родовая группа может быть приравнена только к

1 http: //www.waterstones. com / [по состоянию на 14 июля 2010 г.].

2 Это тексты этих трех авторов:

•  Пастер: «В поле наблюдения случайность благоприятствует только подготовленному уму» (347).

•  Гален: «Больше всего исцеляет, в кого больше всего верит» (212).

•  Леонардо: «Клятвы начинаются, когда умирает надежда» (56), «Неравенство — причина всех местных движений»

и «Сила — это всего лишь желание полета: она живет насилием и умирает от свободы» (98 ), «Природа

никогда не нарушает собственных законов» (99), «Где дух не работает рукой, нет искусства»

(292), «Опыт не ошибается; только ваше суждение заблуждается, ожидая от нее того, что

не в ее власти »(326),« Маленькие комнаты дисциплинируют ум; большие отвлекают его »(368) (Auden

and Kronenberg 1964).

Афоризмы о доверии — Школа жизни Статьи

]]>

Серьезные люди слишком часто пренебрегают темой уверенности: мы тратим так много времени на приобретение технических навыков и так мало времени на отработку того единственного достоинства, которое сделает эти навыки эффективными в мире.

Мы склонны рассматривать обладание уверенностью как причудливую удачу. Мы считаем, что некоторые люди просто очень уверены в себе по причинам, которые нейробиологи однажды могут раскрыть, но мы мало что можем сделать с нашей конкретной ситуацией.Мы застряли на уровне уверенности, с которым родились. Это ни в коем случае не правда.

Уверенность — это умение, а не дар богов. И это умение, основанное на наборе представлений о мире и нашем естественном месте в нем. Эти идеи можно систематически изучать и постепенно усваивать, чтобы преодолеть корни чрезмерной нерешительности и уступчивости. Мы можем научиться искусству уверенности.

В основе многих неуверенных людей лежит искаженная картина того, насколько достойным может быть нормальный человек. Мы воображаем, что можно было бы отказаться от насмешек. Мы верим, что это возможность вести хорошую жизнь, не делая из себя постоянного идиота.

Путь к большей уверенности — не в том, чтобы убедить себя в собственном достоинстве; это должно расти в мире с неизбежной природой нашей нелепости. Мы идиоты сейчас, мы были идиотами в прошлом, и мы снова будем идиотами в будущем — и это нормально. Других вариантов для людей нет.

Мы робеем, когда позволяем себе чрезмерно открываться уважаемым сторонам других. Таковы усилия, которые люди прилагают, чтобы казаться нормальными, мы коллективно создаем фантазм, проблемный для всех, который предполагает, что нормальность может быть возможна. Никто не нормальный.

Как только мы научимся видеть себя уже глупыми, по природе своей, уже не будет иметь большого значения, если мы сделаем еще одну вещь, которая может показаться довольно глупой. Неудача для нас не новость; это только подтвердит то, что мы уже давно изящно приняли в своих сердцах: что мы, как и любой другой человек на земле, — дураки.

Путь к большей уверенности начинается с ритуала, когда каждое утро перед тем, как отправиться в путь, торжественно сообщается себе, что он баранина, кретин, гантель и слабоумный. После этого еще один или два безумия не должны иметь большого значения.

Основная причина синдрома самозванца — это крайне бесполезная картина того, что на самом деле представляют собой люди, находящиеся на вершине общества. Мы чувствуем себя самозванцами не потому, что у нас есть уникальные недостатки, а потому, что мы не можем представить, насколько глубоко ущербной должна быть элита под более или менее отполированной поверхностью.

Мы знаем себя изнутри, а других — только снаружи. Мы постоянно осознаем все наши тревоги и сомнения изнутри, но все, что мы знаем о других, — это то, что они делают и говорят нам, гораздо более узкий и более отредактированный источник информации. Нам очень часто приходится приходить к выводу, что мы должны быть на самом причудливом и отвратительном конце человеческой натуры. Не были.

____

Решение синдрома самозванца заключается в решительном прыжке веры, прыжке, в котором умы других работают практически так же, как и наши.Все должны быть такими же тревожными, неуверенными и своенравными, как и мы. Отвращение к себе никогда не должно быть причиной, чтобы не двигаться вперед.

«Ни один мужчина не является героем для своего камердинера», — заметил эссеист 16-го века Монтень, демонстрируя игривое неуважение, которое в некоторых моментах глубоко обнадеживает, учитывая, насколько благоговейный трепет может подорвать нашу волю соперничать с нашими героями.

Опять Монтень: «Короли и философы гадят, и дамы тоже». Полезное напоминание о том, что каждый, кто нас пугает, в глубине души очень похож на нас в своих основных уязвимостях.И поэтому совсем не так страшно.

Боятся все, даже те, кто нас пугает.

Чувствовать себя потерянным, создавать беспорядок, занимать больше времени, чем кажется оправданным, — это нормально.

Никто не проживает эту жизнь без серьезных ошибок. Совершая некоторые из них, мы не доказываем нашу своенравную природу, мы подтверждаем свою принадлежность к человеческой расе.

Мы делаем другим странный, но полезный комплимент, когда принимаем их как версии тех же сложных и несовершенных существ, которыми мы себя знаем.Никто не может быть таким сильным, как кажется — или таким устрашающим, как мы боимся.

У любого из нас есть теоретический шанс стать агентом истории в большом или малом масштабе. В наше время можно построить новый город, такой же красивый, как Венеция, изменить идеи так же радикально, как Возрождение, чтобы начать интеллектуальное движение, столь же громкое, как буддизм.

Настоящее имеет все случайности прошлого — и не менее податливо. То, как мы любим, путешествуем, приближаемся к искусству, управляем, самообразовываемся, ведем бизнес, стареем и умираем — все это требует дальнейшего развития.Текущие взгляды могут показаться твердыми, но только потому, что мы преувеличиваем их неизменность.

Большая часть того, что существует, является произвольным, ни неизбежным, ни правильным, просто результатом путаницы и случайности. Мы должны быть уверены в своей способности присоединиться к потоку истории — и, как бы скромно ни было, изменить его курс.

——

Один из величайших источников отчаяния — это вера в то, что все должно было быть проще, чем на самом деле оказалось. Мы сдаемся не просто потому, что события сложны, а потому, что не ожидали, что они будут такими.Таким образом, способность сохранять уверенность в значительной степени зависит от усвоения правильного повествования о том, с какими трудностями можно столкнуться нормально.

Нас окружают истории успеха, которые стремятся к тому, чтобы успех казался легче, чем он есть на самом деле, и поэтому невольно подрывают уверенность, которую мы можем набрать перед лицом наших препятствий. Каждое великое достижение было чудовищно трудным.

Успешный художник или опытный предприниматель идет на все, чтобы скрыть свой труд и сделать свою работу простой, естественной и очевидной. «Искусство заключается в сокрытии искусства», — знал римский поэт Гораций. Мы должны помнить об агонии и борьбе за всем «искусством».

«Изучите жизнь лучших и наиболее плодотворных людей и спросите себя, может ли дерево, которое должно вырасти до гордой высоты, обойтись без непогоды и штормов; будь то несчастье и внешнее сопротивление… не принадлежат ли к числу благоприятных условий, без которых вряд ли возможен большой рост даже добродетели ». Фридрих Ницше, The Gay Science .

Мы не видели достаточно черновиков тех, кем мы восхищаемся. Уверенность означает прощение ужасов наших первых попыток.

Мы, наконец, приступаем к работе, когда страх сделать что-то довольно плохое перекрывается большим (лучшим) страхом вообще ничего не делать.

Уверенность — это не уверенность в том, что мы не встретим препятствий. Это признание того, что трудности являются неотъемлемой частью любого стоящего вклада. Мы должны убедиться, что у нас есть много повествований, которые нормализуют роль боли, беспокойства и разочарования даже в самых лучших и успешных жизнях.

Неуверенность основана на чувстве риска, понимании того, что новый шаг представляет для нас ужасающие опасности. Но наше бездействие само по себе не является бесплатным, поскольку за кулисами, за пределами регулярного сознательного осознания, есть что-то, возможно, гораздо более пугающее, чем неудача: трагедия растраты наших жизней.

Мы слишком легко игнорируем самый глупый, но самый глубокий факт нашего существования: то, что оно закончится. Жестокий факт нашей смертности кажется настолько неправдоподобным, мы живем на практике как бессмертные, как будто у нас всегда будет возможность обратиться к нашим задушенным желаниям — однажды…

Подчеркивая опасность неудачи, мы недооцениваем серьезность опасностей, скрывающихся за пассивностью.По сравнению с ужасом нашего окончательного ухода, боли и неприятности наших более смелых действий и более рискованных предприятий, в конце концов, не кажутся такими ужасающими. Мы должны научиться немного больше пугаться в области смертности, чтобы меньше бояться всех остальных.

——-

Уверенные люди признают роль кризисов в своей жизни: кризисы в отношениях, карьере, семье, религии, политике… Беспокойство о том, куда складывается их жизнь, должно рассматриваться как достойная восхищения и важная характеристика.Мы должны — в идеале — подслушивать людей, говорящих: «Мне очень нравится X, они всегда в кризисе и боятся потратить свою жизнь зря».

Memento Mori : нам нужны регулярные, убедительные встречи с напоминаниями о том, что есть что-то еще, чего мы должны бояться гораздо больше, чем смущение, вызванное приглашением кого-то на обед или открытием нового бизнеса.

Уверенность требует осознания того, что если все пойдет не так, все будет хорошо. Или все равно быть обреченным. Как ни крути.

Мы не можем изменить присутствие врага, но мы можем изменить то, что враг означает для нас: эти фигуры могут измениться от преданных, беспристрастных пропагандистов правды о своем праве на существование до того, чтобы быть — более разумными — людьми, у которых есть свое мнение. возможно, только немного правы о том, что мы когда-то сделали, и никогда о том, кто мы есть (это то, что решаем только мы).

За паранойю по поводу того, «что думают другие люди»: помните, что только некоторые ненавидят, очень немногие любят — и почти всем наплевать.

Если бы мы увидели, что кто-то другой обращается с нами так же, как большинство из нас относится к себе, мы могли бы подумать, что он презренно жесток.

Когда мы беспокоимся о приговоре мира, мы можем вспомнить эту аналогию: «Был бы музыкант польщен громкими аплодисментами своей аудитории, если бы ему было известно, что, за исключением одного или двух, он состоял целиком и полностью. глухих? »Артур Шопенгауэр.

Преимущество того, что обо всех меньше думают, может заключаться в более спокойном отношении к конкретной подлости немногих.

Мы должны помнить о четком различии между ненавистником и критиком, стремиться исправить наши истинные недостатки — и в остальном прощать раненых, ревущих людей, которые стремятся наказать нас за травмы, не имеющие к нам никакого отношения.

Любой, кто намеренно причиняет нам вред, должен быть сильно пострадавшим и, следовательно, ненадежным свидетелем. Мы должны делать себе одолжение и не всегда слишком хорошо думать о наших врагах.

Мы достаточно знакомы со страхом неудачи, но успех может вызвать столько же тревог, что в конечном итоге может привести к желанию ограничить наши шансы в попытке восстановить душевное спокойствие.

—–

Нам следует перестать думать, что мы не заслужили успеха: вселенная не распределяет свои дары и ужасы с божественно точным знанием хорошего и плохого внутри каждого из нас. Большая часть того, что мы выигрываем, не совсем заслужено, и большая часть того, что мы страдаем, тоже не заслужено.

Нам следует остерегаться нашей склонности к саботажу: когда мы не слишком убеждены в своей привлекательности или добродетели, мы будем экспертами в том, чтобы продолжать упускать из виду. Мы стремимся к разочарованию, которое кажется знакомым, а не к триумфу, который мог бы сделать нас странно счастливыми.

Мы можем предположить, что действительно хотим быть уверенными, но в глубине души мы можем найти идею быть по-настоящему уверенными в себе странно оскорбительной — и втайне по-прежнему привязаны к нерешительности и скромности.

Если мы проиграем, мы только вернемся к своей долгосрочной судьбе.

Уверенность — это в значительной степени внутренняя версия уверенности, которая когда-то была у других людей.

Внутренний голос всегда был внешним голосом, который мы впитали и сделали своим.Многие из наших внутренних голосов нуждаются в редактировании.

Мы должны стремиться к тому, чтобы способ, которым мы говорим с самими собой, стал более осознанным, чтобы он не был результатом несчастного случая, и чтобы мы отныне планировали тон, который мы используем в ответ на вызовы, с которыми мы сталкиваемся. Мы должны доброжелательно поговорить с собой.

Мы зашли слишком далеко с самокритикой, когда она больше не влияет на наш уровень достижений, когда она просто подрывает наш моральный дух и нашу волю встать с постели.

Мы настолько осознаем опасность жалости к себе, что упускаем из виду ценность рассчитанных моментов самосострадания; нам нужно ценить роль заботы о себе в хорошей, амбициозной и плодотворной жизни.

Уверенность по своей сути полностью совместима с тем, чтобы оставаться чутким, добрым, остроумным и мягким. Мы должны ненавидеть грубость, а не уверенность.

]]>

Фридрих Ницше: О любви и ненависти

«Мы должны научиться любить, научиться быть добрыми, и это с самого раннего детства… Точно так же ненависть нужно учить и взращивать, если кто-то хочет стать искусным ненавистником.”

***

Немецкий философ и писатель Фридрих Ницше (1844-1900) — один из самых влиятельных и стойких умов человечества. Он был особенно хорош в афоризмах, а краткий сборник, опубликованный в «Афоризмах о любви и ненависти», освещает некоторые из его самых глубоких мыслей по этому поводу.

Комментируя психологическое наблюдение , в своей типично красивой прозе он писал, что лучше слепо верить в человечество, чем любопытно.

[M] редактирование вещей человеческих, слишком человеческих (или, как говорят ученые, «психологическое наблюдение») — одно из средств, с помощью которых человек может облегчить бремя жизни; что, упражняясь в этом искусстве, можно обеспечить присутствие духа в сложных ситуациях и развлечения в скучной обстановке; действительно, что из самых тернистых и несчастных периодов собственной жизни можно извлечь максимы и почувствовать себя немного лучше: в это верили и знали — в более ранние века. Почему об этом забыли в этом столетии, когда многие признаки указывают, по крайней мере, в Германии, если не во всей Европе, на недостаток психологического наблюдения? Не особенно в романах, рассказах и философских размышлениях, потому что это работа исключительных людей; но больше в оценке публичных мероприятий и личностей; больше всего нам не хватает искусства психологического анализа и расчета во всех классах общества, где много слышат разговоров о мужчинах, но совсем не говорят о человеке. Почему люди позволяют уйти от самого богатого и безобидного источника развлечений?

[…]

Действительно, определенная слепая вера в доброту человеческой натуры, внушенное отвращение к анализу человеческого поведения, своего рода стыд по отношению к обнаженной душе, действительно могут быть более желательными для общего счастья человека, чем черта психологической проницательности. что полезно в отдельных случаях. И, возможно, вера в добро, в добродетельных людей и поступки, в изобилие безличной доброй воли в этом мире сделала людей лучше, поскольку сделала их менее недоверчивыми.Если кто-то с энтузиазмом подражает героям Плутарха и испытывает отвращение к скептическому отслеживанию мотивов их действий, тогда благосостояние человеческого общества пошло на пользу (даже если истина человеческого общества — нет). … Ла Рошфуко и другие французские мастера душевного поиска (к которым недавно присоединился немец, автор «Психологических наблюдений») подобны точно направленным стрелам, которые снова и снова попадают в цель, по черной метке человеческой природы. Их мастерство вызывает изумление, но зритель, руководствующийся не научным духом, а человеческим духом, в конце концов проклянет искусство, которое, кажется, вселяет в души людей склонность к умалению и сомнению.

Если мы кого-то обидели, достаточно предложить компенсацию :

Если мы кого-то обидели, дать ему возможность пошутить над нами часто бывает достаточно, чтобы доставить ему личное удовлетворение или даже завоевать его расположение.

На вопрос , почему мы нападаем на других, Ницше указывает, что не всегда можно причинить им вред:

Мы нападаем не только для того, чтобы причинить боль другому человеку, чтобы победить его, но также, возможно, просто чтобы осознать свою силу.

О морали и порядке добра он пишет:

Принятая иерархия добра, основанная на том, как низкий, высший или высший эгоизм желает того или другого, сегодня принимает решение о морали или безнравственности. Предпочитать низкое благо (например, чувственные удовольствия) высокочтимому (например, здоровье) считается аморальным, равно как и комфорт свободы. Однако иерархия благ не всегда фиксирована и одинакова.Если кто-то предпочитает месть справедливости, он морален по стандартам прежней культуры, но по меркам нынешней культуры он аморален. «Аморальный» означает, что кто-то не почувствовал или недостаточно сильно почувствовал более высокие, более тонкие и более духовные мотивы, которые принесла с собой новая культура того времени. Это указывает на отсталый характер, но только в степени. Сама иерархия не устанавливается и не изменяется с точки зрения морали; тем не менее действие оценивается как моральное или аморальное в зависимости от преобладающего определения.

На оскорбляющих и обиженных он предлагает:

Гораздо приятнее обидеться и потом попросить прощения, чем обидеться и получить великое прощение. Тот, кто делает первое, демонстрирует свою силу, а затем и свою доброту. Другой, если он не хочет быть бесчеловечным, должен простить; из-за этого принуждения удовольствие от унижения другого человека невелико.

Ницше предлагает интересный взгляд на видения вещей, которые неуместны в сегодняшнем мире — они являются пережитками прошлой эпохи.

Мы должны думать о людях, которые сегодня жестоки, как о ступенях более ранних культур, которые остались в прошлом; в их случае горный хребет человечества открыто показывает свои более глубокие образования, которые в противном случае скрыты. Это отсталые люди, чей мозг из-за различных возможных наследственных происшествий еще не развил особой деликатности или универсальности. Они показывают нам, кем мы все были, и пугают нас. Но сами они не ответственны за то, что они гранит, как кусок гранита.

В отношении концепции добра и зла, он отмечает трезвый момент относительно того, почему плохой человек не может вырасти из хорошей почвы.

Представления о добре и зле имеют двойную предысторию: прежде всего, в душах правящих кланов и каст. Человека, который обладает властью отвечать добром добром, а злом — злом, и действительно практикует возмездие, проявляя благодарность и мстительность, называют «добрым». Человек, который бессилен и не может отвечать, считается плохим.Как хороший человек, человек принадлежит к «хорошему», к сообществу, которое испытывает чувство общности, потому что все люди связаны друг с другом чувством воздаяния. Как плохой человек, он принадлежит к «плохим», к массе жалких, бессильных людей, у которых нет чувства общности. Хорошие люди — это каста; плохих людей множество, как пылинки. Хорошее и плохое на время равносильны благородству и низкому, господину и рабу. И наоборот, нельзя считать врага злом: он может отплатить. В Гомере хороши и троян, и грек.Не тот человек, который причиняет нам вред, а человек, который презрен, плох. В сообществе добрых добро передается по наследству; плохому человеку невозможно вырасти на такой хорошей почве. Если один из хороших людей все же сделает что-то недостойное хороших людей, он прибегает к извинениям; кто-то обвиняет, например, Бога, говоря, что он поразил хорошего человека слепотой и безумием.

Тогда в душах угнетенных, беспомощных людей каждый другой человек воспринимается как враждебный, невнимательный, эксплуататорский, жестокий, лукавый, независимо от того, благороден он или низок.

Комментируя нашу экономию доброты он пишет:

Доброта и любовь, самые целебные травы и средства в человеческом общении, — такие драгоценные находки, что можно было бы надеяться, что эти подобные бальзаму средства будут использоваться как можно более экономно; но это невозможно. О экономии доброты мечтают только самые смелые утописты.

На вклад доброй воли в культуру , Ницше пишет:

Среди мелких, но бесконечно многочисленных и потому очень эффективных вещей, на которые наука должна обращать больше внимания, чем на большие и редкие вещи, — это добрая воля. Я имею в виду те выражения дружелюбного отношения к общению, эту улыбку глаз, эти рукопожатия, ту непринужденность, которая обычно охватывает почти все человеческие действия. Каждый учитель, каждый чиновник вносит этот ингредиент в то, что считает своим долгом. Это постоянное проявление нашей человечности, ее лучи света, так сказать, в которых все растет. Особенно в самом узком кругу, в семье, жизнь прорастает и расцветает только благодаря этой доброй воле. Доброжелательность, дружелюбие и сердечная вежливость — непреходящие данники бескорыстного стремления и внесли гораздо больший вклад в культуру, чем те гораздо более известные проявления этого стремления, которые называются жалостью, милосердием и самопожертвованием.Но мы склонны недооценивать их, и на самом деле в них не так много бескорыстия. Тем не менее сумма этих малых доз огромна; его совокупная сила — одна из самых сильных.

Точно так же в мире можно найти гораздо больше счастья, чем могут увидеть тусклые глаза, если правильно рассчитать и не забыть все те моменты покоя, которых так много в каждый день жизни каждого человека, даже самого угнетенного.

О своем поэтическом исследовании жалости, он предлагает:

В наиболее примечательном отрывке своего автопортрета (впервые опубликованном в 1658 году) Ла Рошфуко, несомненно, попадает в цель, когда он предостерегает всех разумных людей от жалости, когда он советует им оставить это тем простым людям, которые нуждаются в страстях (потому что они не руководствуются разумом), чтобы довести их до такой степени, чтобы помочь больному и энергично вмешаться в несчастье.Ведь жалость, по его (и Платону) мнению, ослабляет душу. Конечно, нужно выражать жалость, но нужно остерегаться ее; ибо несчастные люди настолько глупы, что считают выражение жалости величайшим благом на земле.

Возможно, можно еще сильнее предостеречь от жалости к несчастным, если не думать об их потребности в сострадании как о глупости и умственной неполноценности, разновидности психического расстройства, вызванного их несчастьем (именно так, кажется, рассматривает это Ла Рошфуко) , а скорее как нечто совершенно иное и более сомнительное. Наблюдайте, как дети плачут и плачут, чтобы их пожалели, как они ждут того момента, когда их состояние будет замечено. Или живите среди больных и подавленных и задавайтесь вопросом, не направлены ли их красноречивые стенания и нытье, зрелище их несчастья в основном на то, чтобы причинить вред присутствующим. Жалость, которую затем выражают зрители, утешает слабых и страдающих, поскольку они видят, что, несмотря на всю свою слабость, у них все еще есть по крайней мере одна сила: сила причинять боль. Когда выражение жалости заставляет несчастного осознать это чувство превосходства, он получает от этого своего рода удовольствие; его самооценка возрождается; он все еще достаточно важен, чтобы причинить боль миру.Таким образом, жажда жалости — это жажда самоудовлетворения за счет других людей. Он раскрывает человека в полном невнимании к его самому сокровенному, дорогому «я», но не в его «глупости», как думает Ларошфуко.

В социальном диалоге три четверти всех вопросов и ответов сформулированы так, чтобы немного задеть участников; Вот почему многие мужчины так жаждут общества: оно дает им ощущение своей силы. В этих бесчисленных, но очень малых дозах злоба проявляется как один из мощных стимуляторов жизни, так же как добрая воля, одинаково распределяемая по всему человеческому миру, является вечно готовым лекарством.

Но найдется ли много людей достаточно честных, чтобы признать, что причинять боль — удовольствие? Что нередко человек развлекается (и неплохо), оскорбляя других людей (по крайней мере, в мыслях) и стреляя в них мелкой злобой? Большинство людей слишком нечестны, а некоторые слишком хороши, чтобы что-либо знать об этом источнике стыда.

Наконец, о том, что мы можем пообещать, Ницше будоражит наши мысли этим прекрасным отрывком:

Можно обещать действия, но не чувства, так как последние непроизвольны.Тот, кто обещает вечно любить или вечно ненавидеть, или вечно быть верным кому-то, обещает то, что не в его силах. Однако он может пообещать те действия, которые обычно являются следствием любви, ненависти или верности, но могут также возникать и из других мотивов: ведь есть несколько путей и мотивов к действию. Обещание любить кого-то вечно означает: «Пока я люблю тебя, я буду оказывать тебе действия любви; если я больше не люблю тебя, ты продолжишь получать от меня те же действия, если по другим мотивам.Таким образом, в умах других людей остается иллюзия, что любовь не изменилась и осталась прежней.

Один обещает, что подобие любви сохранится, тогда, когда без самообмана человек дает обет вечной любви.

Афоризмы о любви и ненависти будоражат ваш разум и пробуждают душу.

Афоризмов о нравственности и счастье

Артур Шопенгауэр попытался углубить практическую философию Канта в своих Афоризмах о мудрости жизни .В таком современном слове мудрости, как Шопенгауэр, заимствует ветеранов ( Сенека, Эпиктет ) и современных философов ( Кант, Фихте ).

Шопенгауэр и 3 критерия счастья: бытие, наличие и внешний вид

Шопенгауэр говорит, что 3 условия объясняют различия в счастье между людьми:

1 / — кто мы: личность (важнейший критерий)

2 / — что имеем: богатство и имущество (для счастья нужен минимум имущества)

3 / — что мы олицетворяем: слава, звание, честь.

1 / Что это:

Здоровье — непременное условие счастья. Бытие — это самое главное «мы сопровождаем себя на протяжении всей жизни» (в отличие от богатства или репутации, которые могут измениться).

Шопенгауэр различает два типа людей: нормальных людей и интеллектуалов.

— Для нормального человека жизнь состоит в том, чтобы тратить время на увеличение своего внешнего богатства. Однако он недолговечен, поэтому его жизнь — вечная неудовлетворенность. Он фокусируется на репродуктивных силах (еда, секс) и удовольствиях от раздражительности (путешествия, война).Другими словами, нормальный человек убегает, он живет вне себя.

— Для интеллектуального человека жизнь — это одиночество, выбранное, обогащается внутри, оно «достаточно само по себе», и ему нечего ожидать от других. Его деятельность связана с чувствительностью: думать и размышлять о том, что «центр тяжести находится внутри него самого»

2 / Что имеем:

У интеллектуального человека должно быть очень мало, потому что:

— Он научился ограничивать свои желания

— Отсутствие работы оставило ему время подумать

Нормальный человек строит свою жизнь на накоплении, на работе, которая позволяет ему избавиться от скуки

3 / Что мы представляем:

Каждый старается избежать насмешек и унижений, чтобы получить положительное мнение других. Поэтому мнение других губительно для нашего счастья. Мудрый человек должен различать ценность, которая есть сама по себе, и суждение других людей. Основа этого стремления к признанию — тщеславие. Другие не могут сделать вас счастливыми.

Другими словами, мудрый человек должен жить один, в гордости своей собственной значимости.

Определение счастья Шопенгауэром:

Согласно Шопенгауэру, счастье измеряется несчастьями, которых удалось избежать, а не удовольствиями, которые мы испытали.Не жить счастливо, но как можно меньше несчастнее, так. Таким образом, определение счастья по Шопенгауэру является отрицательным (см. Стоиков):

— « Ошибка намного ниже среди тех, кто слишком темен на один глаз, видит мир как своего рода ад и занят как дом, чтобы сделать его огнестойким »

Чтобы пойти дальше по Артуру Шопенгауэру:

— Мир как воля и представительство

афоризмов автоматического философа

GPT-2 — это большая языковая модель, способная генерировать один из наиболее убедительно похожих на человеческий текст текстов, который нам еще предстоит увидеть с помощью искусственного интеллекта. Раньше я использовал GPT-2 для создания отчетов о клинических испытаниях и несколько абзацев эссе об иррациональности, в которых он изобрел вымышленный рифф на Дэвида Хьюма, чтобы оправдать утверждения о рациональном принятии решений.

В то время как большинство языковых моделей, с которыми я экспериментировал в прошлом, нуждались в тонкой настройке текста на степень бакалавра, чтобы создать что-либо, напоминающее философский стиль, GPT-2 кажется гораздо более гибким. Он перенимает философский стиль и затрагивает их исследовательские интересы с помощью всего лишь короткого текстового сообщения.Я дал GPT-2 короткие фразы нескольких философов и попросил его создать несколько лаконичных афористических габбинов в их стиле. Так что я могу представить первые новые слова Рассела, Декарта, Ницше, Джудит Джарвис Томпсон, Бентама и Канта через некоторое время…

AI-mmanuel Kant:

• «Если воображение не приводит к актуализации идеала счастья, само счастье остается иллюзией. Любить — не быть дураком. Жить хорошей жизнью — это не отрицать добро жизни; это воплощение добра, что радость жизни принадлежит идеалу.
• «Не волнуйся о своей жизни».
• «Не ты счастлив; это ты воображаешь себя счастливым ».
• «Поскольку счастье — это сила, потому что его нужно использовать для проявления реальности, я говорю о нем как о чем-то чрезвычайно ценном».
• «Счастья каждого человека само по себе недостаточно, но это первое условие всеобщего счастья».

Джереми Бентам:

• «К максиме:« Унция профилактики стоит фунта лечения », мы должны добавить максиму« Профилактика стоит тысячи лекарств ».’»
• « Рай существует для живых и мертвых. Одно невозможно без другого ».
• «Таким образом, то, что наиболее ценная часть наибольшего числа будет или должна делать в политике и обществе, наиболее ценная часть наибольшего числа в то же время, в некоторых случаях, естественно, сделает или должна будет делать. ”
• «Любой член сообщества должен постоять за себя, иначе он будет унижен. Таким образом, каждое учреждение должно либо защищать, либо унижать некоторых граждан, либо быть полностью несовершенным.Любой институт любого характера должен приводить к деградации некоторых граждан ».
• «Чем больше нищета, тем хуже законы; но это должно быть причиной для законов, как средство либо сделать людей менее несчастными, либо увеличить их счастье ».
• «Когда человек менее несчастен, ему становится труднее улучшить состояние своей души. И здесь следует отметить, что истинные источники счастья и несчастья в целом почти всегда неизвестны.
• «Свободные правительства, вероятно, станут худшими правительствами, если в течение долгого времени они не поддерживались моральной философией или правильной моралью».
• «Если отдельный человек может сохранять рассудок на должности в течение длительного периода, это потому, что в нем есть моральное чутье».

Джудит Джарвис Томпсон:

• «Еще никто не нашел проблему с тележкой, жертвой которой может стать каждый. Вы можете быть частью получателя, значит, вам нужно быть жертвой! Вы не считаете себя жертвой, поэтому вы не можете быть жертвой.Вам нужно постоянно переключаться между жертвой и игрой — проблема, которая вас интересует. Вы не можете быть игрой. Каждый может стать жертвой ».
• «Тележка начинает убивать, только когда она перестает двигаться. Если нажать кнопку остановки, он остановится. Очевидный и очевидный результат — вам придется поднять крышу над рельсами, иначе троллейбус убьет всех ».
• «Что делать, если ты плохой убийца и не пытаешься им быть?»

Фридрих Ницше , обучался на «Так говорил Заратустра»:

• «Также необходимо, чтобы человек подошел к самопознанию объективно.Обрести понимание и уметь идентифицировать себя в мире — ужасная проблема. Это опасно.»
• «Мы понятия не имеем, что такое Бог. У нас есть ужасное представление о его природе, которое противоречит фактам. Наша концепция настолько фиксирована, что мы даже не знаем самих себя. Мы думаем о Боге как о сильном и могущественном; он всемогущ и всеведущ. Но мы видим, что независимо от того, как человек живет в своей жизни, он рано или поздно уступит влиянию масс ».
• «Увы, жалкая, бесполезная, горькая абстракция — вот то, что сейчас олицетворяет наш Христос.Конечно, «розга палача» нас не удовлетворит. Нам нужны горящие молотки ».

Рене Декарт , обучался медитации:

• «Я есть, я существую. Я искал повсюду в мире и нигде не нашел, что это фундаментальное утверждение, насколько мои чувства воспринимают его, невозможно для меня. Когда я руководствуюсь фактами, я буду думать, что я что-то, когда я не руководствуюсь фактами, я ничто ».
• «Но эта маленькая частичка существования была так убедительно доказана мне, что меня наполняет настоящий восторг от мысли о том, что есть что-то еще, кроме меня, настолько сильна эта убежденность в моем собственном самосознании.
• «Это суждение« Я существую », конечно, само по себе является лишь сиюминутной идеей, но это единственная идея, которую я всегда осознаю. Одним словом, это все мое существование. Это сама основа и самое начало моего существа. Это единственное положение, от которого зависит все остальное ».

Бертран Рассел , специалист по проблемам философии:

• «Естественные науки — это унаследованный навык. Будет очень полезно, если это подготовит ум к восприятию истины в научном направлении; потому что это как научное, так и социальное.Однако философия также может дать человеку определенное богатство знаний и опыта. Если я, ища знания, найду их в природе, результат будет полезен для понимания культуры ».
• «Задавайте вопросы снова и снова; нужно задавать вопросы, чтобы избавиться от привычки быть уверенным ».
• «В науке есть что открыть. Открытие точной истории одной конкретной системы верований, или одного конкретного психологического состояния, или одной конкретной цели — это первый шаг к открытию универсальной истории человеческой мысли, истории разума.
• «Таким образом, созерцание мира покажет нам все его ошибки и его тайные источники беспокойства, и приведет нас к расширению границ наших знаний и лучшему ознакомлению с нашей сущностью и способностями, и, таким образом, к наполни мир благословениями мудрости и сделай так, чтобы в нем было приятно находиться ».

Я оставлю вас с первой новой философской проблемой, когда-либо поставленной ИИ, из цифровой амальгамы Джудит Джарвис Томпсон: действительно, что, если вы не являетесь хорошим убийцей и пытаетесь им не быть?

Похожие сообщения:

Великие афоризмы прорастают в темноте (2016)

Из книги Философ, том CIV, осень 2016

Почему великие афористы такие мрачные?

Мартин Коэн

Все, что мы слышим, является мнением, а не фактом.Все, что мы видим, — это перспектива, а не правда. — Марк Аврелий

Афоризмы оказали большую медвежью услугу, напечатав их на открытках и плакатах вместе с изображениями цветов и закатов. Здесь афоризмы становятся трогательными «словами мудрости», например:

«Мы не помним дни, мы помним моменты» (на фоне красивого морского изображения) или «Никогда не упускай возможности увидеть что-нибудь прекрасное».

(Этот, конечно, отображается с закатом в качестве фона.)

Скорее афоризм — это особого рода фраза. Само слово связано с различиями и определениями, и первое известное использование этого термина приписывается Гиппократу, древнегреческому врачу, назвавшему длинный ряд утверждений, касающихся симптомов и диагностики болезней. Первое предложение афоризмов Гиппократа:

«Жизнь коротка, искусство длинно, возможности мимолетны, опыт обманчив, суждения трудны».

Эта часть эпического негатива с тех пор задает тон афоризмам.Фактически, большая часть того, что последовало за этим, а именно удручающие вещи о болезнях и симптомах, сегодня даже не считаются афоризмами. Но тот факт, что искусство афоризмов родилось из трактата о болезни и смерти, отнюдь не лишен значения.

Не думайте, что диагноз сопровождается более положительными сообщениями о возможных методах лечения, скорее, это скорее так:

‘Люди, у которых были частые и тяжелые приступы обморока без какой-либо явной причины, внезапно умирают. ‘

И:

«Те, кто очень толстые от природы, больше подвержены внезапной смерти, чем худые».

Список взаимосвязанных утверждений Гиппократа был научным по своему мировоззрению, и первые афористы также были сосредоточены на очень четком изложении сути вопроса, в какой бы области он ни находился. Со временем афористы действительно отошли от принципов физической науки в сторону более мягких моральных, философских и литературных истин. В процессе они стали выглядеть все менее убедительными и фактическими, а вместо этого все более и более субъективными.Сегодня в современном обиходе афоризм часто сводится к остроумному или остроумному замечанию, написанному содержательно.

У греков было два слова для обозначения того, что они считали двумя видами мудрости: одно для мудрых, достигших высот мысли и знания; другой для тех, кто без логического метода или технического жаргона выставлял зеркало человеческой натуры. На самом деле сила афоризма заключается в этой второй разновидности мудрости.

Неправильно названный Золотые стихи Пифагора, хотя и неизменно удручающий, вдохновил многих более поздних философов попробовать свои силы.Эти три последовательных (стихи 56, 57 и 58) составляют красивый финал.

‘Немногие знают, как избавиться от своих несчастий
‘ Такова судьба, ослепляющая человечество и лишающая его чувств ‘.
«Как огромные цилиндры они катаются взад и вперед и всегда страдают бесчисленными недугами».

Одно из ключевых произведений Библии, Экклезиаст , также пытается быть зеркалом для человечества. Редко когда в одном коротком произведении появляется так много цитатных афоризмов — и тон их неумолимо удручает.Вот несколько моих личных фаворитов.

«Более того, никто не знает, когда наступит их час: как рыбу ловят в жестокую сеть или ловят птиц в ловушку, так и люди попадают в ловушку злых времен, которые неожиданно обрушиваются на них».

«Живые знают, что они умрут, а мертвые ничего не знают; у них больше нет награды, и даже их имя забыто ».

» Бессмысленно! Бессмысленно! говорит Учитель. «Совершенно бессмысленно! Все бессмысленно ».

Я не могу удержаться от улыбки, когда читаю их.Однако некоторые выглядят СЛИШКОМ мрачно …

«Лучше пойти в дом траура, чем пойти в дом пиршества, ибо смерть — удел каждого; живым следует принять это близко к сердцу ».

… и неуклюже в выражении лица.

«Несомненно, судьба людей подобна судьбе животных; их обоих ждет одна и та же участь: как один умирает, так умирает другой. У всех одно и то же дыхание; у людей нет преимущества перед животными. Все бессмысленно ».

Здесь есть немного повторения, но повторение — один из инструментов искусства афористов.Хиппи повсюду будут помнить эти куплеты, если более вероятно, из песни Пита Сигера (или, может быть, кавер-версии Byrds) с повторяющимся названием Turn! Перемена! Перемена! , чем из библейского урока, что «всему свое время и время всякой деятельности под небесами». Действительно, в написании библейских афоризмов вырисовывается тень смерти, что даже делает их довольно противоречивыми. Хотя одно предупреждение работает:

«Что бы ни находила твоя рука, делай это изо всех сил, ибо в царстве мертвых, куда ты идешь, нет ни работы, ни планирования, ни знания, ни мудрости.’

… другой предлагает уравновешивающую мысль:

«Что каждый получает от всех своих трудов, над которыми он трудится под солнцем?»

В лекции в Эдинбургском философском институте 11 ноября 1887 года Джон Морли, политический деятель и редактор газеты (всего), вспоминает описание Цицероном таких высказываний как соляных ям, объясняя, что «вы можете извлечь из них соль» и посыпьте его, где хотите. Для него такие высказывания являются иллюстративными: «Тот, у кого есть меньше, чем он желает, должен знать, что у него больше, чем он заслуживает», и одно из моих любимых высказываний: «Люди, у которых нет времени, — это люди, которые наименее. У Джона Морли на самом деле очень хороший афористический стиль, которому явно способствует его изучение темы, даже если он жалуется на это:

«Истина, почерпнутая из книг, прилипает к нам только как протез, вставной зуб или нос с ринопластикой».

И, конечно же, как один из тех, кто пытался, он с пользой предупреждает: « Если кого-то из вас укусит несчастная страсть к сочинению афоризмов, позвольте мне предупредить такого человека, что сила наблюдения за жизнью редка, сила наблюдения извлекать из него новые уроки еще реже, а способность сжать урок в резких предложениях — редкость.

Морли также отмечает особое качество написанного слова, которое означает: «Чтение — это мышление странной головой, а не своей собственной». Любопытно, что Джеймс Гири, современный афорист, выбрал это последнее высказывание для упоминания в своем интернет-блоге, добавив: «Я не записал автора …» Очевидно, эта мысль так хорошо укладывалась в его собственные мысли, что он не чувствовал необходимости.

Джеймс Гири обращается к проблеме темной стороны афоризмов, говоря, что афористы «обычно не нуждаются в убедительности, чтобы взглянуть на светлую сторону, но писатель, проливающий тьму на вещи, оказывает нам большую услугу».Почему? Гири рассматривает негатив как своего рода прививку, укрепляющую нашу «экзистенциальную иммунную систему».

В том же духе Гири пишет в своей книге под названием « Мир во фразе: Краткая история афоризма », что:

«Они точно не поднимают настроение. Напротив, афоризмы решают гораздо более сложную и важную задачу: они заставляют вас подвергать сомнению все, что вы думаете и делаете. Афоризмы представляют собой короткий резкий шок старой забытой истины. Они поддерживают ваш разум в форме, заставляя каждое утро задаваться вопросом, просто ли вы идете на работу или роете себе могилу.’

Джеймс Лох также исследует «темную сторону» афоризмов в недавней книге « Short Flight 1 », рассказывая об «проницательных афоризмах», которые отбрасывают общепринятое мнение, очищая блестящие поверхности, чтобы добраться до уродливой истины, лежащей ниже. Он говорит, что афоризм озарения «не поборник традиций — это преступник». Или, возможно, можно сказать, ругательство, поскольку тон часто насмешливый и сардонический. Каким бы ни был подход, Лох считает, что сила подобных афоризмов в том, что они говорят нам:

‘…. как обстоят дела, говорит нам, что к чему, на более глубоком уровне, чем здравый смысл ».

И Короткие полеты завершается эссе Сары Левин, в котором она тоже говорит о афористах «крутых задниц», которые заставляют вас думать, что афоризмы все о «злодеянии человечества, предательстве друзей, глупости». влюбленных. Для Левина спасительная изящество такого мрачного подхода и достоинство афоризмов в том, что они «явно предварительные, незаконченные и пристрастные». Здесь мы можем понять особую склонность афористов к мраку — таблетку принимают в таких малых дозах, что она не причиняет вреда.

Конечно, «Размышления о нравственности» Франсуа де ла Рошфуко (1665), одна из самых основополагающих книг афоризма, созданная по образцу Притч Соломона, полна маленьких ядовитых пилюль. Одно из таких высказываний:

«В невзгодах наших лучших друзей мы часто находим то, что не совсем неприятно».

Обеспокоенный критик написал: «Я считаю« Максимов »Рошфуко плохой книгой. Когда читаю, чувствую дискомфорт; У меня есть чувство страдания, которое я не могу определить.Такие мысли омрачают свет души; они разлагают сердце ». В этом сила афоризма!

Блез Паскаль, земляк и современник Ларошфуко, попытался исправить положение. Мысли Паскаля касаются более глубоких вещей спекулятивной философии и религии, чем мудрости повседневной жизни, и, кроме того, хотя и афористичны по форме, они по сути систематичны.

В эссе для веб-сайта «Книга жизни», входящего в его собственную философскую организацию «Школа жизни», Ален де Боттон описывает Паскаля как одну из самых пессимистичных фигур в западной мысли и одновременно одну из самых радостных фигур. , добавив, что «комбинация кажется типичной: самые темные мыслители, как это ни парадоксально, почти всегда могут поднять нам настроение. Де Боттон называет « Pensées » Паскаля («мысли») «блестящей, крайне пессимистической серией афоризмов», и он видит фактор мрака как неотъемлемую часть педагогической (обучающей) цели: обратить читателей к Богу, вызывая в памяти все ужасное. про жизнь. Второе наблюдение Де Боттона тоже красноречиво:

«К сожалению для Паскаля, очень немногие современные читатели следят за Pensées вот так. Первая часть книги, в которой перечисляются недостатки жизни, всегда оказывалась гораздо более популярной, чем вторая, в которой говорится о том, что правильно с Богом.Афоризмы вроде: «Все несчастья человека проистекают из его неспособности мирно оставаться в одиночестве в своей комнате» и «Мы боремся с препятствиями, но как только они преодолеваются, отдых становится невыносимым из-за скуки, которую он вызывает», апеллируют к нашей внутренней тьме, как и: «Мы настолько самонадеянны, что хотим, чтобы нас знали во всем мире, даже среди людей, которые придут только после того, как мы уйдем».

Тем не менее, как и Гири, де Боттон считает мрак чрезвычайно терапевтическим, даже предполагая, что:

‘…работа утешительная, трогательная и даже порой веселая. Для тех, кто балансирует на грани отчаяния, не может быть, как это ни парадоксально, более тонкой книги, чем та, которая стремится стереть в прах все последние надежды человека. Модель Pensées , гораздо больше, чем какой-либо сахаристый том, рекламирующий внутреннюю красоту, позитивное мышление или реализацию скрытого потенциала, обладает способностью увести самоубийц с выступа высокого парапета ».

Идея состоит в том, что читать философию, подтверждающую наши самые худшие страхи, проливающую свет на внутреннюю тьму, каким бы неприятным ни было то, что раскрывается, — это облегчение.Однако следует повторить, что « Pensées » — это не серия афоризмов в современном понимании отдельных самородков мудрости. Это скорее взаимосвязанная серия утверждений, представленных в форме геометрического доказательства. Основная часть книги состоит из вдохновляющих религиозно вдохновленных мыслей, таких как:

«Счастье нет ни вне нас, ни внутри нас; это в Боге, как вне нас, так и внутри нас ».

Дело в том, что афоризмы, которые мы ценим, часто не просто «вырезаны с обрыва», но разграблены, как трофеи из более крупных произведений духовного или иного значения, которые мы не понимаем и не очень интересуем.

Если де Боттон и другие поспешат рекомендовать Pensées в целом как вневременную и мощную работу — для меня это утомительно и устарело, а его выводы игнорируются из-за их второстепенных сторон. Тем не менее, если сознательная цель Паскаля помешана, мысли, которые он, возможно, едва ли считал значимыми — возможно, более мрачные, возникшие из этого коллективного сознания? — продолжаю говорить сквозь века.

А еще есть Ницше. Если многие из мрачных афористов предназначались для оптимистического послания, то Ницше — афорист, предлагавший прекрасные мысли с намерением принижать и высмеивать человеческий оптимизм.

«В любви всегда есть какое-то безумие. Но в безумии всегда есть причина ».

Эта фраза была увековечена в бесчисленных книгах и интернет-блогах, где, как всегда, ей придали розовый оттенок. Бедный старый Ницше! Его намерение было скорее противоположным. Я думаю, что большинство из нас восприняло бы это как высказывание вроде «да, испытывать любовь к другому — это нелогично, но есть и другие, более высокие виды логики, делающие такие чувства мудрыми». Мы бы не думали, что это одобрение того жестокого безумия, которое, например, характеризует резню невинных во время войны.Но это ближе к цели.

Как жаль Ницше! Его сардоническая ирония и презрительное бормотание нацелены практически на всех и вся, в конечном итоге он вместо этого представляет простого человека против элиты. Если странно находить обреченные стихи из Экклезиаста , которые появляются как поп-песни шестидесятых, можно ожидать, что из всех фильмов, о которых вам рассказывают другие люди, да и вообще из всех сделанных фильмов, Ницше появляется чаще, чем любой другой. другой философ. Это потому, что он очень цитируется и очень искажен.Полагаю, у вас не может быть одного без другого. Во всяком случае, по крайней мере, согласно моим методам исследования в Google, из всех философов он философ-дю-jour киноиндустрии.

В 2003 году в его честь даже был снят фильм, называвшийся просто «Ницше», в котором начиналась фраза: «Бог мертв». Этот ницшеизм настолько известен, что, ради бога, в нем даже есть своя собственная статья в Википедии, состоящая из 2000 с лишним слов! Или я должен сказать, ради зла … Вы должны восхищаться краткостью этого высказывания.Множество идей заключено в одну горькую пилюлю.

Вот еще несколько запоминающихся ницшеизмов, судя по тому сомнительному критерию, который они используют в популярных фильмах:

В Enter the Matrix (2003) персонаж Призрак напоминает совет Ницше:

«Нужно, чтобы ничто не отличалось от других — ни вперед, ни назад, ни в вечности. Не только нести необходимое, но и любить это ».

В The Doors (1991) как часть обсуждения проекта кинематографического класса Джима Моррисона Моррисон, которая скоро станет поп-звездой, сообщает слова Ницше, что «

«Все великие дела должны сначала надеть ужасающие и чудовищные маски, чтобы запечатлеть себя в сердцах человечества.’

А в Smallville (2001) Лана говорит: «Ницше? Я не знал, что у тебя есть темная сторона, Кларк. на что Кларк (он же Супермен) говорит: «Не всем?» Затем Лана спрашивает: «Так кто ты: человек или Супермен?» Изюминка — забавнее Кларка, чем забавное (или «скучнее, чем скучно»?), Ответ: «Я еще не понял этого».

Конечно, этот обмен не имеет ничего общего с философией Ницше. Но связь радует и режиссера, и публику. Потому что для кинорежиссера, профессоров философии и афористов Ницше — герой.Все дорожат тем, как он писал крайне самоуверенные тексты о религии, морали, современной культуре, философии и науке, не делая ничего скучного, вроде размышлений о практических, социальных последствиях, при этом бросая вызов общепринятой этике и ослепляя диким остроумием, метафорами, ирония и афоризм.

Философия уже давно предлагает большие идеи, потрясающие мир идеи в малых форматах

Что меня поражает в этих ницшеанских афоризмах массового рынка, так это то, что все они питаются очень темным и зловещим аспектом философии.Ницше не писал в школе bien-pensant , связанной (вероятно, ошибочно) с симпатичными древними греками, такими как Платон и Сократ, чьи собственные изречения вращаются вокруг « поиска добра », так что христианская церковь ищет более вдохновляющих мыслей, чем те в Ветхом Завете. Философия уже давно предлагает большие идеи, идеи, потрясающие мир, в малых форматах, классический текст — Декарт »:« Я думаю, следовательно, я существую. Но Платона тоже можно цитировать. Подобные мысли могут быть размещены на мотивационных плакатах… хотя они никогда не продадут:

«Есть две вещи, на которые человек никогда не должен злиться: что он может помочь, а что нет. «

» «Любовь» — это название нашего стремления к целостности, нашего желания быть завершенным. «

» Никто, намеренно или сознательно, не выбирает, что неправильно. ‘

На самом деле, говоря о неверном цитировании и присвоении философов, Платон на самом деле не сказал:

«Никто, намеренно или сознательно, не выбирает то, что плохо для себя».

Это не совсем одно и то же, и на самом деле различие — это все.

Процитированные до сих пор философские афоризмы Платона на самом деле являются лишь фрагментами, цитатами, взятыми из более длинных произведений. Однако Платон пошел по стопам великих афористов, таких как Пифагор и Гераклит — того, кого древние прозвали « Темным ». Пифагорейских стихов много, но от Гераклита осталось несколько драгоценных слов — отрывки, которые историки называют « фрагментами ». Однако, по-видимому, Гераклит произносил только такие короткие высказывания, как своего рода сварливый дедушка, и был известен своей непостижимостью.К сегодняшнему дню его загадочные заявления, подобные заявлению о реке: «Ни один человек никогда не ступит в одну и ту же реку дважды», — неправильно поняты. Другие высказывания менее неясны, но также кажутся менее цитируемыми:

«Многолетнее обучение не учит пониманию» и «Нет ничего постоянного, кроме перемен»

Но ни Платон, ни Гераклит, «Темный» он или нет, никогда не могут привлечь внимание публики так же, как Ницше. Нет, если вы хотите попасть в Голливуд, лучше позаботьтесь о том, чтобы сюжет был более жестоким.

Когда Ницше говорит «Бог мертв», он также добавляет:

«МЕРТВЫ ВСЕ БОГИ: ТЕПЕРЬ МЫ ЖЕЛАЕМ СУПЕРМАНА ЖИТЬ». Пусть это будет нашей последней волей на великом лунном приливе! — Так говорил Заратустра

Но никто не цитирует это. Между прочим, я должен отметить, что я не уверен, действительно ли Ницше использовал заглавные буквы — крикуны — как это было для этой фразы, но он забросал свои записные книжки такими вещами и жирным подчеркиванием. Рискну предположить, что хорошая фраза НЕ НУЖДАЕТСЯ НИКАКИХ УСЛОВИЙ.

«Супермен» на самом деле является частью разглагольствования Ницше против женщин и «неумелых и неумелых» и вовсе не имеет отношения к защите граждан от жутких и мутировавших злодеев из преступного мира. Напротив, его цель — принизить популярное и мейнстримное и отдать предпочтение эзотерическому и избранному. Записная книжка Ницше за осень 1887 года , в остальном озабоченная жалобами на отмену рабства и новую пропаганду в пользу обращения с людьми как «равными», говорит о его борьбе с Руссо и его представлении о естественном человеке как о добре. Эгалитарные представления о естественных правах — это философия, рожденная, — яростно заявляет Ницше, — «из ненависти к аристократической культуре».

Как писатели действительно должны принять, контекст имеет значение, и афоризм — блестящий осколок мысли, оторванный от слова, все еще имеет контекст.Просто часто непонятно, что это такое. Ницше не было времени на массы, даже если его воображаемый персонаж, Заратустра, испытывает искушение из жалости помочь им. Его презрение распространяется не только на те социальные классы, которые лишены права на получение высшего образования, но и на всех людей, которые ограничивают свою жизнь и стремления погоней за мелочами и удобством. Для Ницше это включает в себя большинство художников и писателей, студентов и профессоров, журналистов и политиков, то есть большинство из того, что иногда называют «культурной элитой».Все они далеко не в состоянии серьезно развить свой личный или человеческий потенциал. Не для него привлекательность англичан, таких как Джереми Бентам, англичанин и философ-отец практичности, который думал: «Чтобы любить человечество, мы не должны ожидать от них слишком многого».

Собственная жизнь Ницше была трагикомедией. Творческий и блестящий ум, огорченный профессиональными неудачами и длительными физическими недугами, он навсегда заперт в контрасте, знакомом многим из нас, между стремлениями и достижениями.То есть при его жизни. Позже, ницшеское опровержение общепринятой морали и план сделать «добро» злом, а «зло» — добром) действительно принесли свои плоды. Его мечта об элите безжалостных «суперменов», гордых тем, что не проявляет жалости к слабым, радующимся дионисийским разрушением, вновь появилась в специальном издании его сочинений, которое Гитлер разослал своим солдатам во время Второй мировой войны. Короче говоря, совершенно другой «Незшеанский Супермен», чем в фильме. Конечно, некоторые говорят, что это его сестра исказила его взгляды и внесла гадости.Но Гитлер, который также классно заметил:

«Важно не то, что может иметь в виду создатель идеи гения, а то, чем эта идея становится в устах того, кто ее передает».

— был в принципе прав, когда рекомендовал небольшие отрывки Ницше для войск. В его Notebook 5, , например, неотредактированный Ницше пишет:

«Я мечтаю о коллективе людей, которые являются абсолютными, не знающими никаких соображений, и
людьми, которые хотят, чтобы их называли« разрушителями ».’

Не то чтобы вам нужно рыскать по малоизвестным блокнотам в поисках неприятных вещей. Так что остерегайтесь банальных тенденций в философии — теплых слов и благочестивых чувств. Авторы аплодировали таким вещам, вероятно, не думали ничего похожего на то, что им приписывают.

Контекст — это все. Все это только показывает, как мог бы сказать критический теоретик, что «автор» не имеет монополии на интерпретацию текста. И Ницше — хорошее место, чтобы начать попытки разгадывать секреты искусства афоризма, поскольку он, безусловно, один из самых известных его представителей, но чтобы понять его стиль и его силу, полезно вспомнить, что он был он только следует древней философской традиции, которой в его время пренебрегали.

Ницше восхищался философами-досократами, которые, в свою очередь, отражали восточную традицию содержательных слов мудрости, передаваемых свыше. Преподавая примерно в то же время, что и Пифагор (I век до н.э.), Конфуций отказался от длинных скучных рассказов, вместо этого он преподавал через короткие содержательные аналекты. Афоризмы под любым другим именем.

Аналитики были серией моральных изречений, поверхностно озабоченных вопросом правильного соблюдения древних ритуалов.Но их философский и социальный охват намного шире, и Аналекты стали основой педагогической теории, политических и социальных наук в Китае. Например, Конфуций говорит:

«Великий человек трепещет перед тремя вещами . ..»

Ого! Остановить там. Потому что афоризмы имеют тенденцию разделять определенные структурные особенности. Корень слова находится в списках взаимосвязанных определений, и на риторическом и даже педагогическом уровне «правило трех» является одним из ключевых элементов. Речи или простые высказывания имеют больший вес, когда они представлены в виде троек.

Ясно, что Конфуций все это знал. Так он говорит о Высшем Человеке и его страхах.

• Он трепещет перед указом Небес.
• Он трепещет перед великими людьми.
• Он трепещет перед словами мудрецов.

Сила тройки, конечно же, всегда заключается в заключительном слове.

Тем не менее, иногда конфуцианская мудрость двоична. Возьмем, к примеру, золотое правило. Один из последних аналектов напоминает, что Цзы Гун спросил Учителя: «Есть ли какая-то одна концепция, которую мы можем взять в качестве руководства для действий всей нашей жизни?» На что Конфуций отвечает: «А как насчет« справедливости »? То, что вам не нравится делать с собой, не делайте с другими. «

Двоичный язык пахнет школой,« делай это, не делай того ». Его догматизм противоположен искусству литературного афоризма. Однако именно бинарные различия лежат в основе другого великого, я бы даже сказал, более крупного восточного текста — это Tao Te Ching . Tao Te Ching — это бинарные пары, противоположности.

Его отправной точкой является то, что это два аспекта всего сущего. Инь _, женский аспект, темный, мягкий и уступчивый. Ян , _, мужской аспект, яркий, жесткий и негибкий. Все в мире состоит из обоих элементов, и все находится в состоянии движения, превращаясь в более инь или более ян . Люди рождаются мягкими и гибкими; но когда они умирают, жесткие и твердые … Растения дают ростки мягкие и нежные, но когда они умирают, они засыхают и засыхают …

«Таким образом, твердые и жесткие — ученики смерти, а мягкие и гибкие — ученики жизни.
Таким образом, непреклонная армия не победит, несгибаемое дерево сломается.
Жесткое и массивное станет меньше, мягкое и плавное — увеличится ».

Это отличный материал! Но это еще не афоризм. Это инь и ян , а не инь, ян и хе . Что могло бы быть, поскольку там, где существует гармоничный баланс между инь и ян , он устанавливает хэ (гармонию).

Западная традиция выросла из восточных текстов, подобных этим, и (со временем) бинарный стиль победил триадный.

Еще одно, возможно, менее очевидное влияние на современных афористов — Зенон Элейский, которого всегда помнят и очень любят за его загадки и парадоксы. Задолго до кого-либо еще он исследовал математическую и логическую природу некоторых из наших самых основных концепций, касающихся фундаментальной природы пространства и времени. И в своем философствовании Зенон использовал весьма своеобразный аргумент, который с помощью очевидных разумных шагов приводит к совершенно необоснованному выводу. Аристотель считал Зенона первым философом, использовавшим «диалектику», метод рассуждения, который позже вдохновил Маркса на предсказание мировой революции. Противоречие питает как философию, так и афористический язык.

Возьмем, к примеру, «Аргумент от зла» Эпикура. Весь аргумент состоит из восьми строк.

«Неужели Бог желает предотвратить зло, но не может?
Тогда он не всемогущ.
Может ли он, но не хочет?
Тогда он злой.
Сможет ли он и хочет?
Тогда откуда зло?
Разве он не может и не хочет?
Тогда зачем называть его Богом? ‘

Или вспомните знаменитую «заключительную речь» Сократа в диалоге Платона «Апология» после стакана болиголова:

«Бояться смерти, джентльмены, — это не что иное, как считать себя мудрым, когда этого не происходит, — думать, что ты знаешь то, чего не знаешь.Никто не знает, может ли смерть быть величайшим из всех благ для человека, но люди боятся ее, как если бы они знали, что это величайшее из зол. ‘

С философией, на протяжении многих веков посвященной созданию противоречий в афористическом стиле, и афористами, посвященными реагированию в подобной форме, встретить Шопенгауэра — большое облегчение. Немецкий философ-иконоборец изучал не только классическую греческую традицию, но и восточные тексты. Шопенгауэр даже называл своих любимых пуделей Атмой, в честь универсальной души — все они имели одно имя.Кроме того, он был прекрасным писателем с лаконичным, элегантным стилем. И он предлагает это объяснение тому, что он называет «Пустотой существования».

«То, что человеческая жизнь должна быть своего рода ошибкой, достаточно ясно из того факта, что человек представляет собой совокупность потребностей, которые трудно удовлетворить; более того, если они удовлетворены, все, что ему даровано, — это безболезненное состояние, в котором он может только предаться скуке. Это точное доказательство того, что существование само по себе не имеет ценности ».

— О пустоте существования

Зигмунд Фрейд изучал бы описание Шопенгауэром первичной «воли к жизни» и «сексуального влечения» не менее чем с жадностью, прежде чем составить собственное описание ид или «жизненного инстинкта» и сделать либидо центральной чертой человеческой жизни. И все же не австрийский психоаналитик написал: «… сознание — это просто поверхность нашего разума, которого, как и в случае с землей, мы не знаем изнутри, а только корку», но это, по-прежнему, относительно непонятный, немецкий философ.

Так что, возможно, самая важная заключительная фраза должна быть у Шопенгауэра:

«Следует употреблять общие слова, чтобы говорить необычные вещи».

---

Мартин Коэн — редактор журнала Philosopher и автор множества книг по философии и социальным наукам.Его последняя книга — Crakcing Philosophy (Cassell 2016)

. Адрес для корреспонденции: С Мартином можно связаться через Twitter: @docmartincohen .