Лучшие стихи Анны Ахматовой. Какая в них глубина и мудрость!

Анна Ахматова писала замечательные стихи. Пронзительные, глубокие, врезающиеся в душу… Она называла себя поэтом, а не поэтессой, потому быть поэтом — это призвание, и оно не зависит от пола.

Многое пришлось пережить ей в жизни — войну, гонения, страшные годы репрессий… Однако эта хрупкая и  талантливая женщина смогла сохранить внутреннюю силу, и подарить миру прекраснейшие стихотворения.

Мы выбрали лучшие из них, стихи, которые навсегда оставили яркий след в истории:

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться Богу,

И долго перед вечером бродить,

Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи

И никнет гроздь рябины желто-красной,

Слагаю я веселые стихи

О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь

Пушистый кот, мурлыкает умильней,

И яркий загорается огонь

На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь

Крик аиста, слетевшего на крышу.

И если в дверь мою ты постучишь,

Мне кажется, я даже не услышу.

***

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Очертанья столицы во мгле.

Сочинил же какой-то бездельник,

Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки

Все поверили, так и живут:

Ждут свиданий, боятся разлуки

И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,

И почиет на них тишина…

Я на это наткнулась случайно

И с тех пор все как будто больна.

***

Сжала руки под тёмной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?»

— Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот…

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Всё, что было. Уйдешь, я умру.»

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

***

И упало каменное слово

На мою еще живую грудь.

Ничего, ведь я была готова.

Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить.

А не то… Горячий шелест лета

Словно праздник за моим окном.

Я давно предчувствовала этот

Светлый день и опустелый дом.

(Из поэмы «Реквием»)

***

Широк и желт вечерний свет,

Нежна апрельская прохлада.

Ты опоздал на много лет,

Но все-таки тебе я рада.

Сюда ко мне поближе сядь,

Гляди веселыми глазами:

Вот эта синяя тетрадь —

С моими детскими стихами.

Прости, что я жила скорбя

И солнцу радовалась мало.

Прости, прости, что за тебя

Я слишком многих принимала.

***

Есть в близости людей заветная черта,

Ее не перейти влюбленности и страсти, —

Пусть в жуткой тишине сливаются уста

И сердце рвется от любви на части.

И дружба здесь бессильна и года

Высокого и огненного счастья,

Когда душа свободна и чужда

Медлительной истоме сладострастья.

Стремящиеся к ней безумны, а ее

Достигшие — поражены тоскою…

Теперь ты понял, отчего мое

Не бьется сердце под твоей рукою.

Источник

Стихи Анны Ахматовой | Читать стихотворения онлайн

А ты думал — я тоже такая…

А ты думал — я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок —
Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом —
Я к тебе никогда не вернусь.

Июль 1921, Царское Село 

Было душно… 

Было душно от жгучего света,
А взгляды его — как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Наклонился — он что-то скажет…
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.

Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Мне очи застил туман,
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в петлице.

Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся —
И загадочных, древних ликов
На меня поглядели очи…

Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.

1913 

Я улыбаться перестала 

Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам за смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.

Апрель 1915, Царское Село

Вечером 

Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: «Я верный друг!»
И моего коснулся платья…
Как не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.

Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных…
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.

А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
«Благослови же небеса —
Ты первый раз одна с любимым».

Март 1913

Песня последней встречи 

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
А я знала — их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри!

Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый —
И я тоже. Умру с тобой!»

Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.

Белой ночью 

Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.

Смотреть, как гаснут полосы
В закатном мраке хвой,
Пьянея звуком голоса,
Похожего на твой.

И знать, что все потеряно,
Что жизнь — проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придешь назад.

1911 

Ты к морю пришел, где увидел меня 

Ты к морю пришел, где увидел меня,
Где, нежность тая, полюбила и я.

Там тени обоих: твоя и моя,
Тоскуют теперь, грусть любви затая.

И волны на берег плывут, как тогда,
Им нас не забыть, не забыть никогда.

И лодка плывет, презирая века,
Туда, где в залив попадает река.

И этому нет и не будет конца,
Как бегу извечному солнца-гонца.

1906 

А! это снова ты. Не отроком влюбленным… 

А! это снова ты. Не отроком влюбленным,
Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным
Ты в этот дом вошел и на меня глядишь.
Страшна моей душе предгрозовая тишь.
Ты спрашиваешь, что я сделала с тобою,
Врученным мне навек любовью и судьбою.
Я предала тебя. И это повторять —
О, если бы ты мог когда-нибудь устать!
Так мертвый говорит, убийцы сон тревожа,
Так ангел смерти ждет у рокового ложа.
Прости меня теперь. Учил прощать Господь.
В недуге горестном моя томится плоть,
А вольный дух уже почиет безмятежно.
Я помню только сад, сквозной, осенний, нежный,
И крики журавлей, и черные поля…
О, как была с тобой мне сладостна земля!

1916 

Высокие своды костела

Высокие своды костела
Синей, чем небесная твердь…
Прости меня, мальчик веселый,
Что я принесла тебе смерть —

За розы с площадки круглой,
За глупые письма твои,
За то, что, дерзкий и смуглый,
Мутно бледнел от любви.

Я думала: ты нарочно —
Как взрослые хочешь быть.
Я думала: темно-порочных
Нельзя, как невест, любить.

Но все оказалось напрасно.
Когда пришли холода,
Следил ты уже бесстрастно
За мной везде и всегда,

Как будто копил приметы
Моей нелюбви. Прости!
Зачем ты принял обеты
Страдальческого пути?

И смерть к тебе руки простерла…
Скажи, что было потом?
Я не знала, как хрупко горло
Под синим воротником.

Прости меня, мальчик веселый,
Совенок замученный мой!
Сегодня мне из костела
Так трудно уйти домой.

Ноябрь 1913 

Я знаю, Ты моя награда 

Я знаю, Ты моя награда
За годы боли и труда,
За то, что я земным отрадам
Не предавалась никогда,
За то, что я не говорила
Возлюбленному: «Ты любим».
За то, что всем я не простила,
Ты будешь ангелом моим…

ГОСТЬ 

Все, как раньше. В окна столовой
Бьется мелкий метельный снег.
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.

Я спросила: «Чего ты хочешь?»
Он сказал: «Быть с тобой в аду».
Я смеялась: «Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду».

Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
«Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты».

И глаза, глядящие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.

О, я знаю: его отрада —
Напряженно и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.

1 января 1914 

Все отнято: и сила, и любовь 

Все отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.

Веселой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке темном клонит,
Изнеможенная, на грудь мою.

И только совесть с каждым днем страшней
Беснуется: великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей…
Но больше нет ни слез, ни оправданий.

1916. Севастополь 

9 декабря 1913 

Самые темные дни в году
Светлыми стать должны.
Я для сравнения слов не найду —
Так твои губы нежны.

Только глаза подымать не смей,
Жизнь мою храня.
Первых фиалок они светлей,
А смертельные для меня.

Вот, поняла, что не надо слов,
Оснеженные ветки легки…
Сети уже разостлал птицелов
На берегу реки.

Декабрь 1913, Царское Село 

Музе 

Муза-сестра заглянула в лицо,
Взгляд ее ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
Первый весенний подарок.

Муза! ты видишь, как счастливы все —
Девушки, женщины, вдовы…
Лучше погибну на колесе,
Только не эти оковы.

Знаю: гадая, и мне обрывать
Нежный цветок маргаритку.
Должен на этой земле испытать
Каждый любовную пытку.

Жгу до зари на окошке свечу
И ни о ком не тоскую,
Но не хочу, не хочу, не хочу
Знать, как целуют другую.

Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:
«Взор твой не ясен, не ярок…»
Тихо отвечу: «Она отняла
Божий подарок».

Анна Ахматова Стихи > Моя поэтическая сторона

Считается величайшей русской поэтессой-модернистом родилась Анна Андреевна Горенко 23 июня ^rd 1889 в Большом Фонтане, недалеко от Одесского порта, на Черном море. Ее отец был корабельным инженером по имени Андрей Антонович Горенко, а ее мать звали Инна Эразмовна Стогова, и оба, как говорили, происходили из русского дворянства. Семья переехала в Санкт-Петербург, когда Анна была еще младенцем, а лето проводила в доме отдыха под Севастополем.

Она начала писать стихи в одиннадцать лет и впервые была опубликована в подростковом возрасте. Отец считал это неподходящим и даже постыдным занятием и запрещал ей писать от фамилии, поэтому она выбрала фамилию своей прабабушки Ахматовой.

После краткого изучения права в Киевском университете, а затем литературы в Санкт-Петербурге Анна присоединилась к группе поэтов, известных как Акмеисты, которые посвятили себя восстановлению поэзии как ремесла, а поэтов как ремесленников. Группа была создана Сергеем Городецким и Николаем Гумилевым, за которого она вышла замуж в возрасте 21 года в 19 лет.10. В этом браке родился сын Лев, родившийся в 1912 году. В том же году вместе с Осипом Мендельштамом они образовали «Гильдию поэтов», которая в том же году издала книгу стихов Анны «Вечер». В 1914 году был издан 2^{-й и} -й том ее стихов «Четки», и эти два произведения принесли ей известность и сделали ее одним из ведущих голосов своего поколения. Ее стихи продемонстрировали красноречивое и эмоциональное мастерство женщины, полностью владеющей тонкими словесными нюансами близости. Она могла вызвать сильные эмоции мельчайшими деталями, минимальным использованием слов, например;

За пять лет она выпустила девять книг, вдохновляя молодых женщин по всей России писать стихи в ее честь, чтобы подражать ей. Ей дали название — «Душа Серебряного века» — так стал называться этот период в летописях русской поэзии. Однако к началу Первой мировой войны (WW1) Серебряный век закончился. Она написала
 В ее стихах отразились невзгоды и страдания людей, особенно женщин, чьи мужчины были заключены в тюрьму, во время войны, а также во времена сталинского террора. Ее стихотворение «Реквием», написанное как свидетельство страданий народа в это время, также выражало ее горе и тоску по поводу ареста сына, но не было опубликовано в России до 19 г.89.

После Первой мировой войны для Анны наступили тяжелые времена. Ее сочинения дважды были неофициально запрещены в России. После казни мужа Николая в 1921 г. за якобы участие в антисоветской деятельности она ничего не публиковала в период с 1923 по 1940 г. Ее сын Лев находился в заключении в 1935 г. ГУЛАГ. Ее большой друг Осип Мандельштам был арестован в 1934 году и умер в концлагере в 1938 году. Она вышла замуж еще дважды, а ее третий муж, Николай Пунин, умер в сибирском лагере для военнопленных в 1953.

После смерти Сталина Ахматова постепенно снова стала частью русской культуры, и было опубликовано большое количество ее книг. В 1964 г. она была удостоена премии Этна-Таормина в Италии, а в 1965 г. получила звание почетного доктора Оксфордского университета.

Анна Ахматова умерла в Санкт-Петербурге в 1966 г. в возрасте 77 лет. 0000 литературных друзей: Сохранение жизни Анны Ахматовой

Примечание редактора: Некоторые из лучших работ, которые может предложить Tweetspeak, регулярно откладываются в сторону благодаря нашим покровителям, чья щедрость помогает нам нести в мир доброту, дружбу и радость.

Сегодня мы надеемся, что вам понравится эта трогательная вещь в качестве нашего праздничного подарка — вещь, которая обычно предназначена только для постоянных клиентов.

***

Анатолий Найман, рассказывая о своей первой встрече с Анной Ахматовой, описывает ее жест гостеприимства.

Женщина, впустившая меня в квартиру, принесла блюдце, на котором лежала одинокая вареная морковь, небрежно очищенная и уже несколько подсохшая. Может быть, таков был ее рацион, может быть, это было просто желание Ахматовой, или результат пренебрежения хозяйством, но для меня в тот момент эта морковь выражала ее бесконечное равнодушие – к еде и быту, что было почти аскетизмом, особенно рядом с ее неопрятностью. и ее бедность.

Ахматова родилась Анна Андреевна Горенко в знатной семье в 1889 году в Одессе на берегу Черного моря. Ее родители вскоре переехали в Санкт-Петербург, и большую часть своей молодости она провела в Царском Селе, летней императорской резиденции. Она начала писать стихи, когда ей было одиннадцать лет. Ее отец боялся, что ее стихи опозорят фамилию, поэтому она взяла фамилию своей прабабушки по материнской линии. Однако она сохранила свое отчество (отчество) по отцовскому имени Андрей. (Русские часто обращаются друг к другу по имени и отчеству, особенно коллега к коллеге или студент к профессору.)

За свою жизнь Ахматова видела и голод, и войны, и репрессии, и сопротивление, и революцию. Были ложные обвинения, тайное наблюдение, чистки, тюремные заключения и казни. Миллионы людей погибли. Была литературная цензура.

Ее первый муж был казнен. Ее второй муж умер от туберкулеза. Ее третий муж умер в тюрьме. Ее сын несколько раз попадал в тюрьму. Из четырех великих поэтов своего времени (включая ее) Мандельштам умер в трудовом лагере, Цветаева покончила жизнь самоубийством, а Пастернак был вынужден отказаться от Нобелевской премии. Сама Ахматова заболела тифом и туберкулезом. Она потеряла связь с семьей. Ее называли «наполовину блудницей, наполовину монахиней», что, вероятно, имело много значений. Тайная полиция держала ее под постоянным наблюдением.

Большую часть своей жизни она прожила среди потерь, горя и бедности. Нэнси Андерсон пишет: «Как монахиня, она считала себя обладательницей призвания, которое требовало от нее либо жить на благотворительность других, либо обходиться без нее». Она действительно зарабатывала деньги переводами. Тридцать лет у нее не было собственного дома, и она жила в гостях у других. Когда ее исключили из Союза писателей, она лишилась доступа к продуктовым карточкам. Однако к концу ее жизни правительство, наконец, наградило ее небольшой пенсией и еще меньшим коттеджем.

Ахматова могла бы бежать, как и некоторые другие, но не стала. Она осталась, чтобы писать рассказы, почтить память умерших и сохранить воспоминания. Джеймс Джойс написал в Улиссе: «Вы не можете оставить свою мать сиротой». Позже она изменила строчку на «Вы не можете оставить свою Родину сиротой». Ее работе противостояло правительство, и ее квартира тайно прослушивалась, но она любила свою страну, и русский народ любил ее.

Она и ее друзья помогали друг другу — собирая коллекции одежды или даже запоминая слова друг друга. Однажды, в августе 1920 октября к ней приехала Лариса Рейснер, бывшая любовница первого мужа Ахматовой, и застала Ахматову «исхудавшей и одетой в лохмотья, кипящей суп в взятой напрокат кастрюле». (стр. 34) Рейснер использовала свои связи, чтобы достать еду, одежду и медицинскую помощь для второго мужа Ахматовой, Владимира Шилейко, и устроила Ахматову на работу в библиотеку.

Иосиф Бродский в предисловии к роману Наймана «Вспоминая Анну Ахматову» писал: «В ее время малейший клочок бумаги имел свойство становиться уликой. Поэтому она брала перо к бумаге только в случае языковой необходимости, т. е. из-за стихотворения». Но иногда приходилось отбрасывать даже необходимость.

Небольшой круг давних друзей осмелился продолжить общение с ней. В течение многих лет, пока Ахматову молчали, она полагалась на этих друзей, чтобы запоминать свои стихи. Одной из них была Лидия Чуковская — поэт, редактор, публицист, мемуарист. Чуковская вспоминала:

Вдруг посреди разговора она замолкала и, сигнализируя мне взглядом в потолок и стены, доставала клочок бумаги и карандаш; затем она громко говорила что-то очень обыденное: «Хочешь чаю?» [… ] затем торопливо покрывала листок и передавала его мне. Я читал стихи и, выучив их наизусть, молча возвращал ей. «Как рано в этом году пришла осень», — громко говорила Анна Андреевна [чтобы никто не слышал] и, чиркнув спичкой, сжигала бумагу над пепельницей». (стр. 62-63)

Друзья Ахматовой помогли сохранить ее творчество. Через своего рода сеть шепота они сохраняли строки и строфы друг друга, прежде чем сжечь оригинальные копии. Реквием, одно из самых известных произведений Ахматовой, может быть, самое важное, был «написан» таким образом. Она сочиняла его в течение нескольких лет, но не могла произнести его или оставить какие-либо следы его слов. Это была опасная работа, тем более что в ней прямо упоминался Николай Ежов, начальник тайной полиции во время сталинского Большого террора. Он открывается прозаическим вступлением, описывающим личный опыт Ахматовой, стоящей в очереди каждый день в течение семнадцати месяцев в ожидании новостей о сыне.

Вместо предисловия

В страшные годы ежовского террора я провел
семнадцать месяцев в тюремных очередях Ленинграда.
Однажды меня «узнали». Потом стоявшая позади меня женщина с
синеватыми губами, которая, конечно,
никогда раньше не слышала, чтобы меня называли по имени, очнулась от
ступора, которому все поддались, и
прошептала мне на ухо (там все говорили шепотом) :
«Вы можете это описать?»
И я ответил: «Да, могу».
Затем что-то похожее на улыбку пробежало по
тому, что когда-то было ее лицом.

(перевод Джудит Хемшемейер)

Далее следует несколько «циклов» или более коротких стихотворений, описывающих не только ее личное горе, но и общее горе всех женщин, стоящих в очереди.

Чтобы обеспечить выживание Реквиема, она научила ему своих ближайших подруг, которые вспомнят стихотворение после ее смерти, особенно в случае, если ее могут арестовать и убить. Когда она вносила изменения в свое стихотворение, она просила своих друзей запомнить их, настаивая на том, чтобы окончательный вариант стихотворения был тем, который они будут помнить с этого момента. Мартин Пухнер пишет: «Их умы стали бумагой, на которой Ахматова сохранила и переработала свое стихотворение слово за словом, запятая за запятой, с точностью, типичной для литературы, созданной с прицелом на постоянство письма».

Анна Ахматова умерла от застойной сердечной недостаточности 5 марта 1966 года в возрасте 77 лет. Это было через 13 лет после смерти Сталина 5 марта 1953 года.

По большому счету, благодаря друзьям, которые заботились о ней, Ахматова прожила дольше, чем ожидалось, прежде чем ее разбитое сердце не выдержало. И поскольку они хранили ее слова в своей памяти, ее поэзия живет, как бездонная чаша нежной глазированной моркови с более чем 800 стихами и фрагментами. Ее помнят как одного из величайших из всех русских поэтов — действительно, одного из великих поэтов мира.

Фото xk1lima, лицензия Creative Commons через Flickr. Сообщение Сандры Хеска Кинг.

Участники этого подкаста начинают говорить о «Реквиеме» примерно в 17:49, но стоит обсудить все, включая то, что следует за подкастом.

Обсудить с друзьями (или использовать в личном дневнике)

1. Посмотрите на скульптуру в верхней части этого поста. Обратите особое внимание на правую сторону женской одежды и страницы книги. Как эти части скульптуры потенциально могут изменить ваши первые впечатления от искусства?

2. Какую роль может сыграть изобразительное или литературное искусство в угнетающей ситуации? Возьмем, к примеру, «Вместо предисловия» Ахматовой (перепечатано выше), в котором есть вопрос женщины: «Можете ли вы это описать?»

3. Есть ли в вашей собственной жизни или в жизни вашего сообщества (онлайн или на местах) динамика, которая угрожает угнетением вашего духа или человеческого духа в целом? Что это за динамика? Отражает ли кто-нибудь из них, хотя бы в малой степени, угнетение, которому подвергалась Ахматова? Как ее история может вдохновить вас на сохранение собственного духа или человеческого духа?

4. Мартин Пучнер пишет: «Их умы стали бумагой, на которой Ахматова сохранила и переделала свое стихотворение слово за словом…» Есть ли у вас друзья, для которых вы играете роль «бумаги», сохраняющей их дух, их искусство, — или что-то еще их волнует? У вас есть друзья, которые играют для вас эту роль? Какими средствами это происходит? Если идея вам интересна, как вы можете способствовать ей?

5. Ахматова предпочла остаться в стране, из которой могла бы уехать, — решила стать голос где, буквально, она не могла свободно говорить. Попробуйте написать стихотворение с точки зрения ее страны или ее соотечественников, в котором исследуется этот выбор.

Наслаждайтесь другими жизнеутверждающими статьями, подобными этой,
, когда вы станете частью сообщества Tweetspeak

, которое помогает нам продолжать нести
доброту, дружбу и радость в мир.

Просто нажмите на подарок, затем присоединяйтесь к нам через Patreon
всего за 1 доллар в месяц, чтобы начать.