Слова песни L’ONE — Ночной каприз (ft. Моральный Кодекс)

слова песни L’ONE — Ночной каприз (ft. Моральный Кодекс)

Припев: Моральный Кодекс
С неба чистого я неистово срываюсь вниз.
Я теперь иной. Ты исполни мой ночной каприз.

Куплет 1: L’One
Я возвращаюсь на землю, прикасаюсь к планете ладонью.
Исписал все страницы в блокноте — это лучше, чем твой наркотик.
Стратосфера уже на подходе. Я другой, я коснулся свободы!
Неполадки, что происходит? Мне отказано в автопилоте.

Три года в пути! В чемодане — музыка, в голове — мозги.
Скажи им, я вернулся, чтобы взять своё и победить.
Хотел плевать на мнение толпы. Паркую свой космический болид.
Я заново начинаю жить.

Припев: Моральный Кодекс
С неба чистого я неистово срываюсь вниз.
Я теперь иной. Ты исполни мой ночной каприз.

С неба чистого я неистово срываюсь вниз.
Я теперь иной. Ты исполни мой ночной каприз.

Куплет 2: L’One
Москва дымиться на фоне. Я приземлился на склоне.
Сквозь мнения и притоны, прямо в ваши магнитофоны.
На опыте без лишних движений. Она мне кричит, что я первый!
В музыке запах растений. Давай мы разбудим соседей.

Я буду как гореть!
Но теперь мы будем встречать рассветы с тобой.
Я был долго один, но теперь я рядом с тобой.
Ты исполни каприз мой ночной и останься со мной,
Я вернулся домой!

Припев: Моральный Кодекс
С неба чистого я неистово срываюсь вниз.
Я теперь иной. Ты исполни мой ночной каприз.

С неба чистого я неистово срываюсь вниз.
Я теперь иной. Ты исполни мой ночной каприз.

L’ONE: слова других песен исполнителя

ХАНС БЁРЛИ

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.

— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг

Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

Перевод Ю.Вронского

 

ИЗ СБОРНИКА «ЗАМЕРЗШАЯ КЛЮКВА», 1984

 

 

ЗАМЕРЗШАЯ КЛЮКВА

 

Когда было особенно трудно —

в зимние дни, жесткие и холодные,

как стертые стальные полозья, —

ко мне явились слова, точно

горький вкус в сердце.

Северный ветер

леденяще выл над болотами,

чисто подметая кочки,

и на них начинала сверкать замерзшая клюква,

матово-красная и горьковатая,

как будто небеса истекали кровью.

 

 

 

ЗВЕЗДА

 

Время идет к вечеру.

Я останавливаюсь и опираюсь

о каменный знак на освещенном закатом холме

и долго смотрю на восток,

где синие утренние вершины

погружаются в сумерки.

А потом снова шагаю на запад.

Снимаю звезду с неба

и несу ее в руке, как фонарь,

освещая самую глубь ночной земли,

где моя видимая оболочка

скоро растворится и развеется,

как дым, подхваченный ветром.

Но звезда, которую я несу,

будет светить тебе

долго-долго,

вися на западе над самой вершиной.

 

 

 

ДОМА, НА ЗЕМЛЕ

 

Поздним осенним вечером

я возвращался из леса после сбора ягод.

Я видел, как из-за горной гряды на востоке

медленно поднимался Орион. Наконец великан

уперся своим правым серебряным башмаком

в вершину над Глухариной скалой. И замер,

задумчиво подняв левую ногу,

перед тем как шагнуть по синей дороге на запад.

Ранним летним утром

я лежал в траве на покосе.

Надо мной раскинулось июньское небо,

непостижимо светлое и пустынное.

Я как будто плыл в синеве,

подобно фигуре с форштевня погибшего судна.

Сквозь колышущуюся зеленую траву

я видел низкий месяц.

И глаза мои увлажнились от счастья,

когда сосновая шишка

стала тереть мне между лопатками,

заставив меня отодвинуться.

 

 

 

* * *

 

То, чего ты не смог сказать,

живет рядом с тобой.

Твоя жгучая тоска пылает в твоих руках,

ты — центр освещенного круга,

в котором лица вещей кажутся ближе

и вместе с тем дальше, словно они стоят

с дымом лесных пожогов в глазах

и смотрят на звезды.

 

 

 

ФЬЕЛЛСКУГЕН

 

Когда час мой пробил,

я сложил все вещи в рюкзак

и отправил свое тело

из леса домой,

но душа моя навсегда осталась там,

в лесном одиночестве. И стихи мои

пьют корнями силу и соки

из каменистой почвы Фьеллскугена.

Если летним вечером ты остановишь машину

и выйдешь на избитый волнами берег

озера Верен, я увижу тебя

глазами леса

и ты услышишь, как я обращаюсь к тебе

тихим голосом лесного шелеста.

Я пишу о праздничном великолепии вечернего неба,

вознесшегося над приземистыми буднями,

я прикасаюсь к гуще сосновых веток

осторожными пальцами ветра.

 

 

 

ПОЛЕВАЯ МЫШЬ

 

Тебе никогда не утолить

свой вечный словесный голод, никогда

не выразить голос, витающий

в безмолвии вещей.

Случалось, ты находил верное слово, но

этот праздник длился недолго

и не мог насытить тебя,

так лисица, упорно разгребая наст,

хватает наконец тощую полевую мышь —

и жадно глотает крохотный теплый комочек

среди белой вечности

зимнего голода.

 

 

 

ШОРОХИ ЛЕСА

 

Шорохи леса — это

мысли души,

покинувшей свою оболочку

и летящей

по звездным тропинкам Вселенной.

Эта могущественная душа всего сущего

думает день и ночь

и о мышиных следах на свежем снегу,

и о связи планет с Солнцем,

и о вечности,

не прибегая

к корявым человеческим словам.

 

 

 

* * *

 

Моя захолустная жалкая жизнь —

пламя спички,

что трепещет испуганно

ветреной ночью,

прикрытое ладонью господней.

Зато при свете этого робкого огня

я видел ладонь

господа бога.

Она была жесткая, грубая

и натруженная,

как ладонь человека, поднявшего целину,

который стоит вечером у своего поля

и очищает метелку овса,

чтобы узнать, хорошо ли зерно.

 

 

 

ШУМ МОРЯ

 

Глубоко в своем сухопутном сердце

я слышу далекий могучий шум моря.

Точно так же слышится он

в легком шелесте

болотной осоки

на горных пустошах.

 

 

 

ЛУННАЯ НОЧЬ

 

Тени лежат на земле,

отбрасывая длинные ели.

Крику эха

жалобно вторит гагара

на темной воде. А я вишу

вниз головой

в мировом пространстве,

обезумев от холодного света.

Мету развевающимися волосами

раскаленные добела звезды.

Пахнет паленым. Сила тяготения

обеими руками держит меня

за щиколотки. Бог, подобно водяному,

с плеском поворачивается

в глубине подо мной.

Но вот лица моего

касается мокрая хвоя.

Опрокинутое мироздание

возвращается на свое место. И я стою

поразительно трезвый и деловой,

как будто я сноска

к модернистскому стихотворению.

 

 

 

* * *

 

Когда стихотворение, которое я всегда мечтал написать,

прикасается к моей душе,

уносятся все слова,

так по седой, заиндевелой земле разносятся листья,

когда, тяжело взмахивая крыльями,

в лесу взлетает глухарь.

 

 

 

БЕССЛЕДНОЕ

 

В последний раз ты погладила меня по щеке

там, в больнице.

  Твоя рука,

которая раньше была грубой и жесткой

от работы в хлеву, в огороде и в поле

на нашей каменистой земле,

стала теперь

прозрачной и хрупкой.

Твоя робкая ласка была схожа

с упавшей на снег тенью птицы.

Я до сих пор ощущаю ее,

спустя много лет.

Бесследное всегда оставляет

самый глубокий след.

 

 

 

НА ЗАПАД ОТ ХЕСТЕКНАТТЕНА

 

Когда я гляжу из окна кухни

нашего красного домишка в Беррюде,

я вижу на западе зубчатый горизонт,

очерчивающий границу

мира, доступного моим глазам.

Но в мыслях я совершаю далекое странствие

по небесной синеве

на запад от Хестекнаттена.

Иду высокими тропами перелетных птиц,

путями обожженных солнцем пилигримов тоски,

по заросшим пушицей болотам вечности.

А вечером возвращаюсь домой

и сажусь вместе со всеми за обеденный стол

и отвечаю рассеянно,

невпопад.

И теряю собранные звезды

среди картофельной шелухи и рыбьих костей,

разбросанных на столе.

 

 

 

ОСЕННИЕ НОЧИ В ЛЕСУ

 

Осенние ночи в лесу —

видишь, не глядя, и осязаешь,

не прикасаясь. Вот почему

я и не боюсь смерти. Я

уже знаком с нею.

Часто мне кажется, будто

в бреду я переступал

звенящую границу

между жизнью и вечностью — я знаю

этот дремотный нежный шорох, эту

журчащую тишину

со звездами на дне.

Да, я при жизни посетил

землю, где осязаешь, не прикасаясь.

И вернулся, зная все

о растущей тьме,

похожей на землю под корнями деревьев,

и о свете

над вздымающейся кроной мысли —

о проблеске великого дня,

который идет мне навстречу.

 

 

 

ГНИЛОЕ ДЕРЕВО

 

Старость — это гнилость в теле.

В нем поселяются темные мысли

и медленно точат его.

Так ворона устраивает гнездо

на гнилой осине в лесу.

 

 

 

МЕЛОДИЯ СТИХА

 

Я внушаю самому себе:

все эти слова —

лишь типографская краска

на белой бумаге.

Но ведь если это мои стихи,

люди должны услышать мой голос,

пробившийся через стену расстояния.

Услышать, как я откашливаюсь,

заикаюсь,

шепелявлю

и с трудом раздвигаю слова,

чтобы между ними был слышен шепот ангела тишины.

 

 

 

КЛЮЧ ОТ ЦАРСТВА НЕБЕСНОГО

 

Как холодный сапожник узловатыми пальцами

ищет в своем ящике

среди ржавых игл, дратвы и сапожных гвоздей

нужный ему предмет,

так и я пытаюсь нашарить

среди всякой всячины в самом себе

ключ от царства небесного.

 

 

 

КТО ОСТАНОВИТ ПЕРЕЛЕТНЫХ ПТИЦ?

 

Нас окружает вечность. И все-таки

пустая рука человека

не успевает ничего ухватить.

Всего лишь секунда —

удар часов,

удар сердца —

и это уже

ТОГДА.

Кто остановит

перелетных птиц? Кто

остановит Солнце

над долиной Иосафата?

 

__________________________________

 

 

 

Перевод А.Эппеля

 

 

ИЗ СБОРНИКА «КОГДА Я ВИЖУ ЦВЕТОК В ЛЕСУ», 1954

 

 

РОДНИК В ОСИННИКЕ

 

Осиновые кроны просеивают солнце

в желтые замшелые поляны —

золотой овес небес

сквозь сито дрожащей листвы.

У родника пугливая косуля

пьет,

вслушивается…

Капля каплет с мокрой морды —

и проходит тысяча лет…

 

Родник — добрая земная вещь,

непритязательная,

безответная.

Зеркало, в котором жизнь

целует свое изображение

пересохшими губами.

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «ДНИ», 1958

 

 

«Слушал ли ты…»

 

Слушал ли ты по ночам реки?

Их речи во тьме необычны.

 

Смех не журчит по песчаному дну,

не позванивает песня о

скользящих в воде

загорелых телах купальщиц,

о лугах, где кричат кроншнепы,

о перевозчике, глядящем в облака

и выгребающем к берегу.

 

Речи рек по ночам —

обо всем,

что днем бездомно,

что не Время и не Слово.

 

Если ночью

слушать реку,

в конце концов покажется,

что душа

неисповедимо вспоминает свое будущее.

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «Я БЫ ХОТЕЛ ПОЙМАТЬ ПТИЦУ», 1960

 

 

КАРИАТИДА

 

Вера — это кариатида,

женская фигура среди руин.

Покинутая,

среди обрушившихся камней,

она все еще стоит

во весь рост,

слепоглазая.

 

Храм — ее вечная ноша —

давно разрушен и служит

прибежищем дикому зверю.

 

Эти плечи в рубцах

подпирают Ничто —

опустелое пространство,

в котором отчаянно кричат птицы.

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «У КОСТРА», 1962

 

 

«Ночами в июне…»

Ночами в июне

рассвет —

спокойный свет Воскресения.

  Птицы

словно бы восстают из мертвых

и мягко касаются воздуха

невидимыми крылами,

крыльями,

белые кости которых

истлели в болоте

в тысячное лето назад.

 

Зачарованный расшумевшимся лесом,

ты хочешь следовать птицам и не можешь;

цепь совершенного и несовершенного,

заклепанная на щиколотках,

приковала тебя

к безмолвной земной тьме.

 

Ночами в июне,

когда все — крылья

и синеющий свод.

 

 

 

 

У КОСТРА

 

Сижу спиной к костру,

всматриваюсь

в беззвездную ночь.

 

— Оборотись! —

 

говоришь. —

Мне не оживить догорающего костра,

пусть будет светло,

помоги!

 

Но как оторваться от темноты,

если в шаге от освещенного круга

кто-то бродит и шепчет мое имя

голосом увядшей травы?

 

Гляди! Темный облик

огромен от неровного света…

И я чувствую прохладные пальцы

твои на моих глазах.

 

Так и сидим вместе

беззвездной ночью. Два человека.

Пока догорает костер,

и сущее в темноте

медленно приближается.

 

 

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «КАЖДАЯ МЕЛОЧЬ», 1964

 

Перевод А. Эппеля

 

 

 

ИЗ ДНЕВНИКА ЛЕСОРУБА

 

Дерево, спокойное и величавое,

могучее и такое беззащитное,

стоит на вересковой пустоши,

думая неспешную терпеливую думу.

Сияет белая береста,

старая сосна

в бесконечной нежности

протягивает бронзовые руки ветрам.

 

И вот по вереску плетешься ты

с топором и мотопилой

к обреченному на смерть исполину.

 

— Делай свое дело, палач!

 

Дерево падает. Беспомощно.

В падении ломает собственные ветви;

Ты остаешься во внезапной тишине.

И пустоте. Свет небесный

обвиняет тебя за содеянное.

Всего минута — только минута! —

визжащей стали, механического единообразия —

и долгая греза природы,

мечтавшаяся сотни весен,

становится крестиком

в реестре врученных повесток.

Сколько дней, думаешь ты,

сколько рождественских вечеров с колокольным звоном. ..

Глухарь сидел, обхватив мохнатыми лапами ветку,

долбил клювом иней, расправлял крылья, настораживался,

пока в отдалении рыскала охотничья собака.

Густые спокойные снегопады, а в весенние ночи

влажные звезды висели в хвое

и ловчий

пил из ковша Большой Медведицы.

 

Сколько жизни, думаешь ты,

сколько сокровенной жизни

замкнули годовые кольца!

Сердцевина —

зрачок в недреманном оке.

Так могут кружиться мысли

в печальный осенний день,

когда ветер жалостно бубнит

над вырубкой;

сучья, валежник, свежие пни,

где муравьиный труп прилип к загустевшей смоле,

одно-два поваленных дерева,

которые, падая в пустоту, напоминали

изодранное пулями знамя

на редуте после неприятельского штурма.

 

Лесоводы — мудрецы — говорят о размерах лесоповала

и очерчивают места порубок

по линейке на карте.

Мы — простецы — ландскнехты трудной работы —

победно идем на штурм

в соответствии с умно разработанной стратегией.

За нами остается порубленная земля;

высотки и гребни

оголяются,

точно ребра большого животного,

растерзанного волками.

 

Но как же больно,

как больно

быть совестью топора

в столь печальный осенний день.

 

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «КОЛОДЕЗЬ У ГОРОДА НАХОРА», 1966

 

Перевод А.Эппеля

 

 

 

СВЕТ

 

В опустелые ветреные вечера

петух невнятно кукарекал в потемках

и лес дышал темнотой.

Мать на тропинке во дворе,

маленькая,

 

согнувшаяся навстречу северному ветру;

а снежинки в свете фонаря

мелькают, как моль.

Синими, озябшими руками

защищала она дрожащее пламя,

и я всякий раз удивлялся,

что ей удавалось спасти

  огонь

от снега и ветра.

 

 

 

 

МОЛИТВА

 

Избави меня от старости, господи!

Я не хочу перед зеркалом

искать мечту моей юности

в руинах своего лица.

Хочу, чтобы

мечта умерла в полете,

как дикая птица в когтях у сокола

в высоком морозном воздухе.

 

 

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «СЛОВНО КРИК У РЕКИ», 1969

 

Перевод А.Эппеля

 

 

 

ДОБРОПОРЯДОЧНЫЕ ГРАЖДАНЕ

 

Сидим в саду под сиренью.

Пьем кофе. Глядим в газеты.

Греция. Вьетнам. Едим песочные пирожные,

а земной шар неспешно движет нас

под вечерними молчаливыми созвездиями.

 

До чего мы смахиваем на людей! Но это

чисто внешнее сходство. Внутри же

мы пропитаны смертью. Пустота

грохочет в нас, как крик

в бетонированной шахте.

 

«Выключи радио. Опять про войну и про голод!»

 

«Выпей кефиру, тебе полезно.»

 

«Ты не против, если я попозже уйду в кружок шитья?»

 

Мы едим песочные пирожные —

прочее нас не касается.

 

А вдруг знаменитую эту бомбу

сбросят сейчас? Что ж,

ничего вроде бы не изменится —

мы давно уже не живые.

 

 

 

 

ЛЕС МОЕГО ДЕТСТВА

 

Лес под небом, вереницы покрытых лесом холмов,

выщербленные топором,

похожи на редкозубую челюсть.

 

Не узнаю

лес моего детства.

В лицах людей,

в птичьем крике и ветре —

что-то потеряно: одиночество

стало одиноким…

 

Обезлюдевшие усадьбы, постройки,

беспомощно уставившиеся в тебя

черными оконницами. Крапива проросла

сквозь щели деревянного крылечка,

жерди полусгнившей изгороди

продираются сквозь дикую траву по лесной кромке,

точно олень, раненный в позвоночник.

Вдали перезвон колокольцев и детский смех; эхо

ржавеет в тиши на лесном косогоре,

и не надо больше заботиться,

чтобы клали камень на крышку колодца.

 

Бреду тропинкой по полям;

недавно посаженные ели глядят

с трогательных маленьких пашен;

меж каменных россыпей вижу:

тихое слово «дом»,

взъерошенное, покинутое, лежит среди полевицы,

словно крыло убитой птицы.

 

 

 

 

РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ЛЕСНОЙ ТРОПИНКЕ

 

Слышишь: голодно воет

стальной волк — мотопила —

по склонам с редкими кубометрами?

И над старыми болотами, где токуют тетерева,

над полигоном ВВС посреди большого леса

кружит четверка искрящихся истребителей

нескончаемой оглушительной каруселью?

Вот и в это голубое царство —

пустынную родину лосей —

вторглись миллионы шумов.

Но что толку печалиться?

Влажная от росы ниточка паутины

не остановит бульдозера.

Что пользы от неспешной

пешей мечты

в эти неукротимые времена нетерпения,

изготовившегося для бега к звездам?

История больше не бродит пешком

по вереску, устилающему землю,

она грохочет в стальной «аджене»

сквозь межзвездные тьмы

слишком высоко ддя моего земного сердца,

тикающего на старый манер

вечерами меж замерзших елей на Буберге.

 

 

 

 

БЛИЗОСТЬ

 

Хочу отшлифовать кончики пальцев

о грубую действительность, хочу

ощущать то, к чему прикасаюсь.

Ибо верю в нужные

земные вещи,

неприметные, незамечаемые,

бывающие с нами ежедневно,

проходящие через наши руки…

Святые простые вещи

из земли, праха и безмолвия,

преданные у креста,

преданные в ледяных

храмах философии, преданные

на Геликоне и Парнасе

под холодными звездами искусства.

 

Снова хочу причаститься

этим верным вещам,

так причаститься,

чтобы слова в стихах

переняли их форму,

как пальцы лесоруба

не забывают форму топорища,

даже листая псалтырь.

 

 

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «ЗИМОРОДОК», 1970

 

Перевод Ю.Вронского

 

 

 

ПОД НЕБОМ

 

Не думайте,

что я вырос в бедности!

Надо мной всегда было

распахнуто небо.

Я прожил свой век

в соседстве с Плеядами

и в близкой дружбе с ветром. Мне ведомы

и глухие муравьиные тропы

меж сломанными стеблями,

и светящаяся дорога тоски,

где на звездной пыли

отпечаталась божья стопа.

 

Я человек.

Я постиг величие того,

что значит быть бесконечно малым.

 

 

 

 

ЗИМОРОДОК

 

Осень пришла рано.

Северный ветер,

горы в снегу,

блеклые краски.

Но я слышу, как мои мечты

шепчутся,

словно дети по ночам,

словно арестанты на прогулке:

— Далеко-далеко в снежных полях,

у рек, таких быстрых,

что они никогда не замерзают,

живет Птица,

ярко-голубой зимородок

с солнечным оперением на груди.

 

 

 

 

СЛОВА

 

Слова — это бессилие. Послушайте только

всезнайку, который рассуждает

об искусстве. Он стоит

с таким начитанным видом

и мечет дымовые бомбы

в святыню.

 

Я больше не верю

в слова хитроумные,

глубокомысленные,

равнодушно зевающие.

 

Я верю

в безмолвие

рук,

в прикосновение,

в близость.

Я верю, что мы

должны снова раскопать Помпею

из лавы и пепла.

 

Руками.

 

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «СРЕТЕНИЕ», 1972

 

Перевод Ю.Вронского

 

 

 

СРЕТЕНИЕ

 

В самый беспросветный зимний день,

когда солнце, словно раненая глухарка,

низко летит над заснеженными южными вершинами,

ты предчувствуешь весну, уловив невыразимо тихую

мелодию, звучащую в сумеречном свете:

сама жизнь сидит на морозе без рукавиц

и играет на свирели,

не подозревая, что ее слушает кто-то,

чьи уши наполовину заложило

тишиной и смертью.

 

И вдруг ты видишь: да это же

черный дрозд! Он сидит

среди заиндевелых веток

и тихо играет для самого себя.

 

Найдет мелодию, сыграет ее, потом повторит,

бесконечно осторожно модулирует он одну тему,

творя солнечную песнь, которую споет

в сырой день распутицы,

в день распада и возрождения.

 

 

 

 

СКВОЗЬ ЛИСТВУ И ХВОЮ

 

Арктур

висит низко на западе,

красноватый

и словно сочащийся светом.

Я видел его еще в детстве

со двора нашей лесной усадьбы

вечерами на исходе лета, когда темнота

пахла спелым овсом.

Он мерцал сквозь листву и хвою

над холмами на западе. Цедил свои лучи

сквозь тяжелые росистые ветки,

зеленые от жизни на Земле.

Когда ветер тревожил лес,

казалось, будто руки

осторожно прикасаются к звезде

и ласкают ее.

 

С тех пор мои долгие мысли

о вечности

всегда проходили

сквозь листву и хвою.

 

 

 

 

ТЫ ПОКИДАЕШЬ КОСТЕР

 

Осенним днем ты уходишь с вырубки

и покидаешь

еще горящий костер.

Берешь свой инструмент и уходишь

в туман и тишину,

а отблеск зажженного тобой костра

ощупывает стволы у тебя за спиной

и лица тех, кто остался

сидеть в освещенном кругу…

Вот так же

мне хотелось бы

уйти из жизни.

 

Ведь я знаю, нам дан

лишь короткий срок. Я уже вижу,

как ветер кружит белый пепел

над холодной ямой,

оставшейся от пляшущего костра, как олень

долбит стертым от снега копытом

середину кострища.

 

 

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «ЭОЛОВА АРФА», 1974

 

Перевод Ю.Вронского

 

 

ТРОПА

 

Ночной дождь сдвинул с места

хвою на тропе…

 

Хрупкие тени вереска и травинок

вышивают синие стежки по краю тропы

в утренних косых лучах. Ты кладешь в рот

несколько матовых от росы черничин,

к языку прилипает холодный листок вереска…

Как прекрасно! Это вкус

самого земного утра. Ты живешь,

но здесь нет ничего,

что существует ради тебя.

 

Свободен лишь тот,

кто постиг эту истину.

 

 

 

 

КАМЕНЬ

 

Рядом с моей тропой

лежит огромный валун.

В прозрении, что бывает лишь ранним утром, я вижу,

как страшный космический холод приникает

к серым, драконовым бокам валуна. И тогда

камень уже не зовется камнем, он —

лишь пустое пространство в моих мыслях.

 

Все, что ты можешь сказать о камне, —

для Вселенной ложь. Ты должен научиться

языку без слов. Постичь код Млечного Пути,

состоящий из безмолвия и тайны.

Оставь свои человеческие слова

среди поношенной одежды

на вешалке в сенях,

когда идешь к камням.

 

 

 

«Быть человеком…»

 

Быть человеком — это болезнь.

Выздоровление невозможно,

и все наши усилия сводятся к тому,

чтобы искать обезболивающие средства.

 

 

 

«Прикованный к собственной тяжести…»

 

Прикованный к собственной тяжести,

ты мечтаешь о побеге.

 

Покуда смерть не снимет с тебя кандалов

и ты не полетишь без души

в небесном мраке над бурунами света

прочь от зеленых берегов,

где цветы счастливо звались цветами

и запах юной росы

ласкал твои чувства,

когда ты ничком лежал в траве

и проклинал землю.

 

Что это зовет тебя оттуда,

из мрака меж звездами?

Почему оно знает твое имя?

  Ты стоишь,

подняв лицо к небу,

и обеими руками держишь свою маленькую жизнь,

как ребенок, что тянется к матери,

не выпуская из рук игрушки.

 

 

 

 

У ШОССЕ

 

Большие мелкие беды, немые

будничные земные трагедии: белка

на асфальте, раздавленная улыбка

на окровавленной мордочке…

Кто обращает внимание на такую мелочь,

когда вокруг ревут лошадиные силы? Кто

замечает это? Наши глаза чересчур суровы

и неподкупны, поэтому

мы часто и мчимся

погруженные в свои холодные расчеты

прямо по жизни.

 

Жизнь —

и любовь ко всему —

это каждый должен почувствовать сам

грубой кожей своих рук, подобно тому

как слепой ощущает

кончиками пальцев

лицо любимой.

 

 

 

 

МИЛОСЕРДИЕ

 

Горизонт как заиндевевший чугун. Небеса

вздымают надо мной купол своей тишины,

подобный огромному безъязыкому

колоколу. Звезды

глядят на меня

в космической немоте, деревья

срывают с себя имена, придуманные человеком,

и стоят обнаженные, целомудренно отвернувшись.

Что ты здесь делаешь?

Нужен ли ты, человек?

Я кричу

в это леденящее равнодушие,

стоя в мире замерзших на лету птиц,

и тем малым, что у меня есть, защищаюсь

от безнадежности, ужаса

и ледяной непреклонности мрака:

— Милосердие обретается только

в человеческом сердце!

 

 

 

 

ВОРОНА

 

Промокшая под дождем ворона на изгороди

лучше десяти ангелов царства небесного.

«Путь к вечности…»

Путь к вечности

проходит через двор твоей усадьбы.

Качающаяся былинка с каплей росы

для зрячего достаточный указатель.

И на изнанке березовых листьев

гусеницы выгравировали карту

Млечного Пути.

 

Трава, мельница, человеческое сердце —

воспоминание о детстве на звездных берегах

головокружительно пронизывает все, как утренний свет

пронизывает мглу бегущей воды,

падая на песчаное дно.

 

 

 

 

ПОЭТУ

 

Если ты нашел золото в мутном потоке,

положил на свою бренную земную ладонь

это сверкающее постоянство, помни,

не ты… Нет,

ты всего лишь счастливец, нашедший

то, что было от века

и никогда не исчезнет.

Об этом поет ветер,

об этом журчит ручей,

и сердца, переставшие биться тысячу лет назад,

бормочут об этом в крови детей

под шумящими кронами

сегодня, завтра,

вечно…

 

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА

«ВЕТРУ НЕ НУЖНЫ ДОРОЖНЫЕ УКАЗАТЕЛИ», 1976

 

Перевод Ю.Вронского

 

 

 

НА ОКРАИНЕ НОРВЕГИИ

 

Заржавленный плуг в крапиве

под въездом на сенник и позеленевший

медный колокольчик на крючке в конюшне

с языком, запечатанным паутиной.

Пустынно и тихо.

Мертвенно-бледная тень запустенья

на полях, где осот и дудник

ржавеют под осенним дождем.

Единственное, что нынче растет на усадьбе, —

это несколько стеблей овса

под кормушкой для птиц у окна дома,

где двое забытых стариков

еще цепляются за жизнь,

угасая, как угасает на ветру

струйка синего дыма из трубки.

 

 

Мертво и пусто.

Единственная надежда —

отсутствие всякой надежды.

Неуязвимое равнодушие,

взирающее на светлый холодный дождь,

поливающий склоны.

 

Вечереет, на закатных небесных просторах

горит звезда,

бледная, словно болотный цветок.

Еще несколько мгновений вечности

люди на Земле

будут называть ее Арктуром.

 

 

 

 

В ЗИМНЕМ КРАЮ

 

Ты одеваешься по погоде, но как дорого

обходится тебе эта зимняя одежда:

робкая ласка

самой нежной из ближних

испуганно коснулась тебя,

а ты и не понял, что тебе была оказана милость.

Легкая, словно пушинка, несомая ветром,

тихая нежность погладила твою щеку,

но ты в своей серой сермяге трусил дальше,

думая, что и это

лишь снежная крупа.

 

 

 

 

БУДНИ

 

Дождись часа закрытия. Дождись,

когда погаснут огни

в шумных трактирах

и швейцар с поклоном проводит последнего

именитого гостя.

Тогда

будни расстегнут крючки

на засаленном фартуке

и тихонько уйдут через черный ход.

Они пойдут по притихшим дорогам

под звездной метелью,

чтобы застать тебя дома.

 

И вдруг

засверкает свет, вдруг

ты увидишь

все, чего прежде не видел…

Серость отступит перед блеском

старой геральдики:

 

будни — это князь, живущий в изгнании,

привратник голубых кровей.

 

 

 

 

ВЗНУЗДАТЬ НОЧЬ

 

Что-то неуловимое. Какой-то намек,

неясное движение

во мраке сердца,

скрытое словами.

 

Так в детстве:

темными августовскими вечерами

тебя посылают на выгон за лошадью.

Ты слышишь тяжелый стук копыт,

чувствуешь дыхание, такое горячее на мокрой траве,

но тело лошади сливается с тьмой,

и небо шуршит летучими мышами.

 

Ты стоишь в растерянности и

тщетно пытаешься взнуздать

самое ночь.

 

 

 

 

СТАРОМУ РАБОТЯГЕ

 

Ты никогда не задумывался над словами.

Сквернословил и ругался яростно,

если опрокидывался воз с бревнами или

топор взвизгивал на булыжнике. Но

когда в лесу напевал теплый сухой ветер

и синий поток весенних небес

лился водопадом сквозь сосновые кроны,

ты что-то бормотал, осторожно и застенчиво,

как папоротник в расселине скалы.

Странно было видеть тебя в такие минуты,

твое бугристое суровое лицо

так чудесно смягчалось, словно я видел

твое отражение,

переливающееся на ряби

тронутой ветром воды.

 

Никто не может год за годом

ощущать под ногами дрожь древесных корней,

слушать, как снег, белоус и вереск

с шепотом ластятся к ногам,

и не потеплеть при ветре.

 

Ничего, брат,

пусть мы, незаметные, копошимся здесь,

на болотных гатях,

пусть сапоги наши измазаны илом

и в уголках рта высечены руны надежды —

зато у всех у нас есть

своя усадьба на звездах.

 

Величие человека в том,

что его упования больше его самого.

 

 

 

 

ТОСКА

 

В зеленой тени

по ту сторону серых, как камни, слов

стоит на коленях немой тигр

с сажей на веках

и смотрит на Солнце.

 

 

 

 

ВЕТЕР

 

Еще сохранились в мире большие леса, пока еще сохранились.

И мягкая трава.

И ветер.

 

Но не пытайся понять

язык ветра,

ты только заразишь его собой.

Человеческие истины сплетены из лжи,

не вкладывай их в уста ветра.

 

 

 

 

ВЕЩИ НЕ ГОРЮЮТ

 

Странно думать, что береза

с дождем в листве,

к которой я прислушивался

ветреными ночами, тропинка

на пустоши недалеко от дома, скамейка,

которую я смастерил из расщепленной сосны, —

все эти скромные вещи, что окружают меня,

останутся жить

еще долго

после того, как я арендую

два метра на кладбище…

 

Вещи

никогда не горюют о нас.

Даже этот маленький голубой стол,

за которым я писал, выкроив минутку,

не будет грустить обо мне.

 

 

 

 

ЧТО ОТКРЫВАЕТСЯ КРОТУ

 

— Ты веришь в бога?

— В бога? Как сказать… Пожалуй, нет.

Я верю в то, что открывается кроту

сентябрьской ночью, когда он

сидит, высунув подслеповатую мордочку

из своих черных катакомб,

шерстка его запачкана землей

и лапки-лопаты кротко покоятся на краю норы.

А над полями, где чернеют покрытые росой кротовьи кочки

и проклятия крестьянина висят в воздухе,

точно запах паленой травы,

осеннее небо раскинуло

огромный холодный купол.

 

 

 

 

КОГДА-НИБУДЬ

 

Человек,

ты жалок и одинок

среди своих сверкающих, бесполезных вещей.

Когда-нибудь ты откажешься

от грохота пустых слов. Когда-нибудь ты

босиком, с окровавленными ногами, войдешь

в небесную тьму отчаяния.

Услышишь, как звездные лучи холодно звякнут

и смолкнут у тебя за спиной,

подобно стеклянным бусам восточной дверной занавески.

 

И там,

во тьме, за самыми дальними звездами,

ты сожжешь своего последнего кумира

и ногой разбросаешь золу

 

и создашь божество.

Снова.

 

 

 

 

Я НЕ ВЕРЮ

 

Я не верю, что в первое утро

бог сказал:

Да будет свет.

Сила, повелевающая вселенными,

не пользуется человеческими словами.

 

Когда тьма сдавит тебе горло

и Юпитер в пустоте обратит

свои вечные льды к твоему сердцу,

тебе вспомнится только то,

чего ты так и не сказал.

 

 

 

 

 

 

ИЗ СБОРНИКА «ЗАМЕРЗШАЯ КЛЮКВА», 1984

 

Перевод Ю.Вронского

 

 

ЗАМЕРЗШАЯ КЛЮКВА

 

Когда было особенно трудно —

в зимние дни, жесткие и холодные,

как стертые стальные полозья, —

ко мне явились слова, точно

горький вкус в сердце.

Северный ветер

леденяще выл над болотами,

чисто подметая кочки,

и на них начинала сверкать замерзшая клюква,

матово-красная и горьковатая,

как будто небеса истекали кровью.

 

 

 

 

ЗВЕЗДА

 

Время идет к вечеру.

Я останавливаюсь и опираюсь

о каменный знак на освещенном закатом холме

и долго смотрю на восток,

где синие утренние вершины

погружаются в сумерки.

А потом снова шагаю на запад.

Снимаю звезду с неба

и несу ее в руке, как фонарь,

освещая самую глубь ночной земли,

где моя видимая оболочка

скоро растворится и развеется,

как дым, подхваченный ветром.

 

Но звезда, которую я несу,

будет светить тебе

долго-долго,

вися на западе над самой вершиной.

 

 

 

 

ДОМА, НА ЗЕМЛЕ

 

Поздним осенним вечером

я возвращался из леса после сбора ягод.

Я видел, как из-за горной гряды на востоке

медленно поднимался Орион. Наконец великан

уперся своим правым серебряным башмаком

в вершину над Глухариной скалой. И замер,

задумчиво подняв левую ногу,

перед тем как шагнуть по синей дороге на запад.

 

Ранним летним утром

я лежал в траве на покосе.

Надо мной раскинулось июньское небо,

непостижимо светлое и пустынное.

Я как будто плыл в синеве,

подобно фигуре с форштевня погибшего судна.

Сквозь колышущуюся зеленую траву

я видел низкий месяц.

И глаза мои увлажнились от счастья,

когда сосновая шишка

стала тереть мне между лопатками,

заставив меня отодвинуться.

«То, чего ты не смог сказать…»

То, чего ты не смог сказать,

живет рядом с тобой.

 

Твоя жгучая тоска пылает в твоих руках,

ты — центр освещенного круга,

в котором лица вещей кажутся ближе

и вместе с тем дальше, словно они стоят

с дымом лесных пожогов в глазах

и смотрят на звезды.

 

 

 

 

ФЬЕЛЛСКУГЕН

 

Когда час мой пробил,

я сложил все вещи в рюкзак

и отправил свое тело

из леса домой,

но душа моя навсегда осталась там,

в лесном одиночестве. И стихи мои

пьют корнями силу и соки

из каменистой почвы Фьеллскугена.

 

Если летним вечером ты остановишь машину

и выйдешь на избитый волнами берег

озера Верен, я увижу тебя

глазами леса

и ты услышишь, как я обращаюсь к тебе

тихим голосом лесного шелеста.

Я пишу о праздничном великолепии вечернего неба,

вознесшегося над приземистыми буднями,

я прикасаюсь к гуще сосновых веток

осторожными пальцами ветра.

 

 

 

 

ПОЛЕВАЯ МЫШЬ

 

Тебе никогда не утолить

свой вечный словесный голод, никогда

не выразить голос, витающий

в безмолвии вещей.

Случалось, ты находил верное слово, но

этот праздник длился недолго

и не мог насытить тебя,

так лисица, упорно разгребая наст,

хватает наконец тощую полевую мышь —

и жадно глотает крохотный теплый комочек

среди белой вечности

зимнего голода.

 

 

 

 

ШОРОХИ ЛЕСА

 

Шорохи леса — это

мысли души,

покинувшей свою оболочку

и летящей

по звездным тропинкам Вселенной.

Эта могущественная душа всего сущего

думает день и ночь

и о мышиных следах на свежем снегу,

и о связи планет с Солнцем,

и о вечности,

не прибегая

к корявым человеческим словам.

«Моя захолустная жалкая жизнь…»

Моя захолустная жалкая жизнь —

пламя спички,

что трепещет испуганно

ветреной ночью,

прикрытое ладонью господней.

 

Зато при свете этого робкого огня

я видел ладонь

господа бога.

Она была жесткая, грубая

и натруженная,

как ладонь человека, поднявшего целину,

который стоит вечером у своего поля

и очищает метелку овса,

чтобы узнать, хорошо ли зерно.

 

 

 

 

 

ШУМ МОРЯ

 

Глубоко в своем сухопутном сердце

я слышу далекий могучий шум моря.

Точно так же слышится он

в легком шелесте

болотной осоки

на горных пустошах.

 

 

 

 

ЛУННАЯ НОЧЬ

 

Тени лежат на земле,

отбрасывая длинные ели.

Крику эха

жалобно вторит гагара

на темной воде. А я вишу

вниз головой

в мировом пространстве,

обезумев от холодного света.

Мету развевающимися волосами

раскаленные добела звезды.

Пахнет паленым. Сила тяготения

обеими руками держит меня

 

за щиколотки. Бог, подобно водяному,

с плеском поворачивается

в глубине подо мной.

 

Но вот лица моего

касается мокрая хвоя.

Опрокинутое мироздание

возвращается на свое место. И я стою

поразительно трезвый и деловой,

как будто я сноска

к модернистскому стихотворению.

«Когда стихотворение…»

Когда стихотворение, которое я всегда мечтал написать,

прикасается к моей душе,

уносятся все слова,

так по седой, заиндевелой земле разносятся листья,

когда, тяжело взмахивая крыльями,

в лесу взлетает глухарь.

 

 

 

 

БЕССЛЕДНОЕ

 

В последний раз ты погладила меня по щеке

там, в больнице.

Твоя рука,

которая раньше была грубой и жесткой

от работы в хлеву, в огороде и в поле

на нашей каменистой земле,

стала теперь

прозрачной и хрупкой.

Твоя робкая ласка была схожа

с упавшей на снег тенью птицы.

Я до сих пор ощущаю ее,

спустя много лет.

Бесследное всегда оставляет

самый глубокий след.

 

 

 

 

НА ЗАПАД ОТ ХЕСТЕКНАТТЕНА

 

Когда я гляжу из окна кухни

нашего красного домишка в Беррюде,

я вижу на западе зубчатый горизонт,

очерчивающий границу

мира, доступного моим глазам.

 

Но в мыслях я совершаю далекое странствие

по небесной синеве

на запад от Хестекнаттена.

Иду высокими тропами перелетных птиц,

путями обожженных солнцем пилигримов тоски,

по заросшим пушицей болотам вечности.

А вечером возвращаюсь домой

и сажусь вместе со всеми за обеденный стол

и отвечаю рассеянно,

невпопад.

И теряю собранные звезды

среди картофельной шелухи и рыбьих костей,

разбросанных на столе.

 

 

 

 

ОСЕННИЕ НОЧИ В ЛЕСУ

 

Осенние ночи в лесу —

видишь, не глядя, и осязаешь,

не прикасаясь. Вот почему

я и не боюсь смерти. Я

уже знаком с нею.

Часто мне кажется, будто

в бреду я переступал

звенящую границу

между жизнью и вечностью — я знаю

этот дремотный нежный шорох, эту

журчащую тишину

со звездами на дне.

 

Да, я при жизни посетил

землю, где осязаешь, не прикасаясь.

И вернулся, зная все

о растущей тьме,

похожей на землю под корнями деревьев,

и о свете

над вздымающейся кроной мысли —

о проблеске великого дня,

который идет мне навстречу.

 

 

 

 

ГНИЛОЕ ДЕРЕВО

 

Старость — это гнилость в теле.

В нем поселяются темные мысли

и медленно точат его.

Так ворона устраивает гнездо

на гнилой осине в лесу.

 

 

 

 

МЕЛОДИЯ СТИХА

 

Я внушаю самому себе:

все эти слова —

лишь типографская краска

на белой бумаге.

Но ведь если это мои стихи,

люди должны услышать мой голос,

пробившийся через стену расстояния.

Услышать, как я откашливаюсь,

заикаюсь,

шепелявлю

и с трудом раздвигаю слова,

чтобы между ними был слышен шепот ангела тишины.

 

 

 

 

КЛЮЧ ОТ ЦАРСТВА НЕБЕСНОГО

 

Как холодный сапожник узловатыми пальцами

ищет в своем ящике

среди ржавых игл, дратвы и сапожных гвоздей

нужный ему предмет,

так и я пытаюсь нашарить

среди всякой всячины в самом себе

ключ от царства небесного.

 

 

 

 

КТО ОСТАНОВИТ ПЕРЕЛЕТНЫХ ПТИЦ?

 

Нас окружает вечность. И все-таки

пустая рука человека

не успевает ничего ухватить.

 

Всего лишь секунда —

удар часов,

удар сердца —

и это уже

ТОГДА.

 

Кто остановит

перелетных птиц? Кто

остановит Солнце

над долиной Иосафата?

 

 

 

 

Великая нежность

 

Вечерами,

когда звезды спешат на запад

и на землю потихоньку нисходит

покой летнего неба,

ты чувствуешь всем своим существом,

как теплая, добрая ладонь

подхватывает и поднимает все живое.

Великая нежность обнимает мир

вопреки всему…

Весь мир

с его сумасшедшими домами,

танками, детоубийцами,

войнами…

Великая нежность, которая когда-нибудь

создаст Человека.

И тогда у истоков нового летосчисления

черные залежи зла

превратятся в поля пшеницы,

колышущиеся от ветра.

 

Вот почему

держится жизнь

на планете Земля.

Вот почему

колокольчики все так же синеют

в траве каждое лето.

И птицы все так же золотятся,

летя высоко над полями

в лучах заката.

 

Перевод Ю.Вронского

 

 

Варвары с ледяной планеты — Глава 2

ВЭКТАЛ

Моя пара, резонанс моего кхай, новый смысл моего существования, только что приставила свою крошечную, странную ножку к моей груди и лягнула. Такое впечатление, будто она не хочет спариваться.
Ее странные, умершие глаза расширились от страха, никакого обнадеживающего свечения в них нет. Хочу ей сказать, что с ней все будет в порядке. Что теперь она моя, и я буду заботиться о ней. Что мы убьем одного из тех чудовищных са-кoхчк и вытащим из его глубин новый кхай, чтобы ей больше не приходилось страдать.
Но я озадачен, зачем бы ей причинять себе боль? Я потираю свою грудь там, куда она пнула меня своей крошечной ножкой. Без кожаной одежды ее тело кажется еще меньше, и она такая мягкая и без твердых выпуклостей. Она, кажется, тоже об этом забыла, так как окинула меня возмущенным взглядом, а затем завыла от боли и схватилась за свою ногу.
Не понимаю, что с ней. Быть может, отсутствие у нее кхай влияет на ее чувства?
— Я не причиню тебе вреда, — говорю я ей медленно, потому что она выглядит испуганной. — Ты теперь моя пара.
— Тхт хрт дммт!
— Дай мне осмотреть твою ногу, — требую я. Более того, если у нее нет кхай, она, скорей всего, не излечится должным образом. Когда она не перестает смотреть на меня испуганно, я протягиваю вперед руку и кладу на ее лодыжку.
Она рычит что-то и снова нападает на меня. Ее ручка сжимается в кулак, и она бьет им меня по лицу, разбив мою губу о мои же зубы. Вспышка боли, вызванная ударом, заставляет меня зарычать.
Она немедленно замолкает, отодвигается назад, поднимая руки, чтобы попытаться прикрыться.
Ее реакция вызывает у меня отвращение.
Эта женщина, это маленькое существо, которая в два раза меньше ростом ша-кхай, моя пара. Неужели она могла подумать, что я причинил бы ей боль? Но даже сейчас она съеживается, как будто ожидает удара. Гнев наполняет меня, потому что это — не нормальная реакция.
В прошлом кто-то причинял боль моей паре.
Я протягиваю руку вперед и поворачиваю ее бледное лицо к себе. Она сопротивляется, а ее глаза снова закрываются, и она начинает дрожать. Я разглядываю ее маленькие, ровные черты лица. Ее цвет кожи обычный, за исключением пестрого кровоподтека вдоль одной стороны. Это свидетельство того, о чем я подозреваю.
— Кто это с тобой сделал? — спрашиваю я.
Она дрожит, но не отвечает мне. Она не немая. Она издает звуки, и я сомневаюсь, что она ударилась головой. Или, возможно, ее люди говорят на нелепом языке твердых слогов, которыми она заполняет мои уши. Он абсолютно не похож на мой язык.
Но опять же, она не имеет ничего общего с ша-кхай. Не следует ожидать схожие черты.
Тем не менее, я очарован ею. Мужчины моего племени говорят, что нет удовольствия, похожего на вкус созвучной пары на твоих губах, и они оказались правы. Погрузиться лицом между ее ног было одним из самых подлинных удовольствий, которые я когда-либо испытывал, и я хочу почувствовать это снова.
Однако, из ее реакции и того, как она съеживается, совершенно ясно, что я — единственный, кто себя так чувствует. Я озадачен ее реакцией, но это, должно быть, из-за отсутствия у нее необходимого кхай. Она не чувствует резонанс, как я.
Она не чувствует нужду, подобную зубной боли, утвердить пару «как свою». Она не чувствует опустошенность одинокой души. Как она может? Внутри нее нет кхай, чтобы резонировать.
Очевидно, боги прислали ее ко мне, чтобы я мог научиться терпению. Я печально улыбаюсь. Это не самая сильная моя черта.
— Ладно, малышка, — говорю ей и поглаживаю пальцами ее странную, гладкую кожу. — Мы с тобой должны будем вместе научиться терпению.
— Днт ннерстнд джев.
Ее слова быстро и легко вылетают из ее проворного рта, и я замечаю, что ее клыки исчезли, и мое сердце в груди, мой кхай, прекращает свой резонанс. Несмотря на ее жалкие попытки оттолкнуть меня, я отгибаю ее губы, исследуя зубы. Они сломаны?
Но нет, по-видимому, ее маленькие зубы именно такие: целые и даже близко не такие большие как мои передние клыки. Странное существо.
Я отпускаю ее, а она шлепает меня по рукам и негодующе смотрит, сузив глаза.
— Фкоффвтх тхт.
Ее тело совершенно отличается от ша-кхай. Она мягкая и в большинстве мест безволосая, и я не видел хвоста. А еще есть тот странный сосок между ее ног. Я нахожу его возбуждающим, потому что он заставляет меня думать о том, какая она на вкус. Я снова хочу почувствовать ее своим языком. Даже сейчас при воспоминании у меня текут слюнки, и мой кхай вибрирует в груди.
Так что я просто присаживаюсь поудобнее и наблюдаю за ней, чтобы увидеть, что она будет делать дальше.
Она собирает свои странные кожаные одежды вокруг себя, полная решимости прикрыть свое маленькое, мягкое тело. Ей холодно? Мои защитные инстинкты просыпаются, и я поворачиваюсь к костру и подкидываю в него большую часть заготовленных дров. Мне нужно будет срубить дерево и снова пополнить здесь запасы для следующего охотника, но это задача, которую я с удовольствием сделаю ради своей пары. Я хочу, чтобы ей было тепло и уютно.
Как только я развел огонь, она пододвигается к нему и протягивает руки поближе к пламени. Они выглядят… странно.
— У тебя по пять пальцев, — говорю я ей и поднимаю свою руку. У меня четыре. Это — еще одно различие между нами. Я очарован и немного возмущен из-за этих дополнительных пальцев.
Она рукой дотрагивается до своей груди.
— Шжжеорши, — она снова хлопает по своей груди и смотрит на меня. — Ыма Шжжеорши.
Теперь что-то не так с ее грудью? Она пытается мне сказать, что ее кхай не стало? Это столь же очевидно как ее тускло-белые глаза.
— Да, я знаю, — говорю я ей. — Не бойся. Мы выполним церемонию, когда вернемся домой к племени.
— Шжжеорши, — снова говорит она, хлопая по своей груди, а затем протягивает руку и хлопает по моей груди, выжидательно смотря на меня.
Она спрашивает о моем резонансе? Я прижимаю ее маленькую руку к своей груди, чтобы она почувствовала, как мой кхай вибрирует. Резко рванув прочь от испуга, она смотрит на меня широко открытыми глазами.
— Фхтвс тхт? Тфтсхер ыма?
— Резонанс, — объясняю я ей, и мой кхай гудит при ее прикосновении.
Она смотрит на меня таким шокированным взглядом, что я начинаю испытывать чувство неловкости. Когда она снова кладет руку мне на грудь, и я резонирую, она отдергивает руку так быстро, будто коснулась чего-то ледяного.
— Хыее цыее цнт пру новнсце тхт, — говорит она и снова прижимает руку к моей груди, затем обратно к своей. — Шжжеорши.
— Шжжеорши, — повторяю я эхом.
Ее лицо светлеет.
— Йс! — она радостно хлопает по своей груди. — Шжжеорши!
Она не пыталась рассказать мне о своем кхай или отсутствии у нее резонанса. Это — ее имя.
Она снова касается своей груди и выжидающе смотрит на меня.
Расстроенный, я касаюсь своей собственной груди.
– Вэктал.
Она выпячивает челюсть и пытается произнести мое имя правильно. Выходит больше как «Хптэл». Ей не удается добиться правильного проглатывания первого слога. Ничего страшного. Это только начало.
– Хптэл, – говорит она радостно и снова похлопывает по своему плечу. – Шжжеорши.
Ее собственное имя состоит из искаженных слогов, но я пытаюсь его произнести, чтобы сделать ее счастливой. Она — Шжжеорши.
Однако Шжжеорши для меня загадка. У нее нет хвоста, нет меха. Она носит странную кожаную одежду и безоружная разгуливает по опасным охотничьим угодьям. Она слабая и мягкая, у нее нет кхай, и она не знает ни слова нашего языка.
Всему этому нет никакого смысла. Но как же Шжжеорши тогда смогла оказаться здесь? У каждого живого существа есть кхай. Мои люди, ша-кхай, являются единственными разумными существами в мире. Есть мэтлаксы, но они покрыты волосами и не умнее камней. Они еще даже не освоили огонь.
Шжжеорши разумна. Она не вздрагивает от огня как мэтлак. Она распознает его. И она носит переработанную кожу. Ее ботинки намного лучше, чем что-либо, что я видел раньше. Шжжеорши пришла откуда-то.
Но откуда? Я не могу спросить ее об этом. Мы едва можем общаться.
Но затем что-то мне подсказывает, что… она не резонирует. Она не чувствует того же, что я, потому что у нее нет кхай. Возможно, у нее его никогда и не было.
Вдруг, меня поражает чувство потери настолько сильно, что неосознанно я обнажаю зубы. Этого… этого не может быть. Как так случилось, что она не может мне резонировать? Тогда получается, мы вовсе не связаны? Выглядит так, будто я спустя долгое время нашел свою вторую половинку…, а она для меня мертва. От этой мысли я задыхаюсь. Отсутствие кхай — смертный приговор. От вида Шжжеорши такой полной жизни и такой обреченной моя душа страдает.

Но нет. Она — моя пара. Моя вторая половинка. Я сделаю все, что необходимо, чтобы удержать ее.
ДЖОРДЖИ
У него есть огонь. Это большой плюс в моем понимании. Я потираю руки, приближаясь к огню и греясь в его тепле. Это отгоняет холод с внешней стороны. Ветер свистит через откидную дверную створку, и я замечаю, что снаружи темнеет, но в этой пещере я хорошо разогрелась, пока сидела возле огня. С чувством вины я думаю о Лиз, Кайре и других. Несомненно, они могут оставаться в тепле, прижимаясь друг к другу, не так ли?
Я смотрю вверх, как Хптэл или скорее Вэктал начинает вышагивать по небольшой пещере. Он выглядит обеспокоенным, и от этого я начинаю немного нервничать. Такое ощущение, что я сделала что-то не так, но у меня нет ни малейшего понятия, что именно. Он продолжает тихо мурлыкать, ранее мне казалось, что он счастлив. Однако, видимо, я ошиблась.

У меня в животе громко урчит, и я прижимаю к нему ладонь. Настало время перекусить морской водорослью. Я проверяю карманы своего украденного комбинезона, но ничего не нахожу и начинаю поддаваться панике. Итак, я потеряла и свою еду, и оружие. Все, что у меня осталось, — обувь, которая жмет мне ноги, и комбинезон. Блин, хреновая у меня получилась разведочная вылазка. Уф.
Синий мужик подходит и становится на колени рядом со мной, я же инстинктивно отодвигаюсь, настороженно смотря на него. Совсем недавно я просто наслаждалась способностями его рта, но я понимаю, чего он хочет, и с опаской отношусь к тому, что он стоит слишком близко.
Но он лишь жестом указывает на мой живот.
– Кууууск?
Это слово состоит из разных тональностей, которые у меня не получится воспроизвести. Такое впечатление, будто он производит какую-то странную вибрирующую штуку на задней стенке гортани.
– Проголодалась, – говорю я ему и поглаживаю свой живот, имитируя прием пищи.
Он указывает на мои зубы и задает еще один вопрос. Отлично. Что-то в них его тревожит. Я обнажаю их, чтобы показать ему, что с ними все хорошо, а мне в ответ он обнажает свои собственные.
Клыки. Понятно, у него клыки. Его клыки – в три раза крупнее моих, и выглядят они довольно-таки зверскими. Теперь понятно, почему он озадачен моими короткими, тупыми зубами.
– Надеюсь, твои для пережевывания овощей, – говорю я ему весело.
Мужчина стягивает меховую накидку и, Господи, как же я рада видеть, что это его одежда, а не часть его самого. Рога я переживу, наверное. Однако, я счастлива, что этот косматый мех — не его.
Еще раз взглянув на его тело, вижу, что он не такой огромный, как я думала раньше, большая часть тела была скрыта одеждой. Тем не менее, не замаскируешь, что он ростом в семь футов (Прим.: 2.13 м).
Я с подозрением слежу за каждым его движением, в то время как он раздевается.
– Надеюсь, ты не перепутал урчание моего живота с временем для похоти.
Меховая накидка отправляется на пол пещеры, и мои глаза широко распахиваются от открывшегося вида. По-моему, это настоящая кожа, и вся она одинаково нежно синевато-серого оттенка, напоминающая хмурое небо в ненастный день. Его руки обнажены, а грудь покрыта жилетом, который, казалось, был сделан исключительно из перевязанных ремней и карманов. В нем приспособлен ряд зловеще выглядящих ножей, сделанных из костей, прикрепленных ремнями к его груди. У него много обнаженной плоти вопреки бушующей снаружи снежной буре, и мне интересно, насколько теплая та дурацкая накидка.
И удастся ли мне украсть ее.
– Пожалуй, это не слишком хорошая идея, Джорджи, – рассуждаю я вслух. – На данный момент этот парень — твой единственный помощник.
Пусть даже он всего лишь хочет лизать мою киску. Я плотно сжимаю свои бедра от воспоминаний об этом и стараюсь не покраснеть. Я снова поглядываю на инопланетянина. Его руки обнажены и демонстрируют сумасшедшее количество рельефных мышц. Они огромные и устрашающие, могу себе представить, что грудные мышцы под кожаным жилетом столь же ошеломляющие.
Вэктал стягивает ремень с одного плеча, и я вижу, что вдобавок к бесчисленным застежкам и ножнам, у него через плечо перекинут рюкзак. Мой желудок снова урчит. У него там может быть еда.
Нормальная еда. Не морские водоросли.
У меня текут слюнки, и я плотно сжимаю вместе ладошки лишь бы сдержаться и не потянуться к нему. Я никогда за всю свою жизнь не была настолько голодной. Мужчина открывает свой мешок и достает что-то вроде кожаного пузыря, который, должно быть, служит мешком для воды, наряду с обернутым в кожу свертком. Он вручает его мне, и я быстро его разворачиваю. Внутри обертки находится несколько толстых кусков того, что выглядит как мясо, смешанное с чем-то вроде овсянки. Наверное, походный провиант. Меня трясет, и я поднимаю глаза на него.
– Это мне?
– Кууус-ках, – он говорит на своем странном языке, руками имитируя разрывание на куски и поедание его.
От радости мне тут же захотелось расцеловать его, с клыками и всем остальным.

– Спасибо, – благодарю я и разрываю большой кусок. Мне плевать, если я кажусь прожорливой. Я просто умираю с голода. Я запихиваю целые куски в рот и пытаюсь пережевать.
В ту же секунду я понимаю, какая это была ошибка.
На вкус это… ну ладно, ужасно, и это самое приличное слово, что приходит на ум. Такое ощущение, что у меня во рту упаковка перцев халапеньо*, смешанного с ужасной, мучной текстурой. Специи столь острые, что у меня тут же потёк нос и заслезились глаза. Меня душит кашель, я отчаянно пытаюсь проглотить кусок, которым у меня полон рот, но он ужасно жжет мой язык. В конце концов, я давлюсь и выплевываю половину еды в свою руку, а инопланетянин все это время продолжает с интересом наблюдать.
*Прим. Халапеньо – средних размеров , который ценится за ощущения при его поедании от «тёплого» до «горячего».
Это ужасно. Я давлюсь и кашляю еще мгновение до тех пор, пока он не толкает мне в руку кожаный мешок и рявкает короткое слово. Я осторожно делаю глоток, боясь вкуса жидкости. К моему облегчению, вода прохладная и бодрящая, с нотками цитрусового вкуса. Я с наслаждением жадно пью, и кашель, душивший меня, медленно стихает.
Я отодвигаю холодную еду обратно ему и мотаю головой. Даже если бы я и захотела это съесть – а мне и вправду очень хочется – я не могу. От одной лишь мысли о том, чтобы положить себе в рот даже маленький кусочек, у меня сводит челюсть. Мой желудок издает жалкий протест.
Инопланетянин озадачен моим отказом от пищи. Он снова осматривает мой рот и пытается прикоснуться к моему языку. Я отталкиваю в сторону его исследующую руку.
– Проблема же не с моим ртом, а в твоей еде.
Он говорит что-то на своем невнятном языке и жестом указывает на мои синяки. О! Так он считает, что я не могу есть, потому что мне больно. Я мотаю головой.
– Я в полном порядке. Серьезно.
Инопланетянин – Вэктал – с любопытством смотрит на меня.
– Даже не надеюсь, что здесь неподалеку есть славный город, полный приветливых инопланетян, да? – интересуюсь я. В маленькой пещере становилось все холоднее, при этом насвистывает легкий ветер, поэтому я натягиваю свою куртку еще теснее вокруг себя.
Вэктал поднимает свою меховую накидку и накидывает ее мне на плечи, разговаривая со мной на том странном грохочуще-певучем языке.
– Спасибо, – говорю я и укутываюсь в нее более тесно. Инопланетянин не одевается, значит холод, должно быть, не беспокоит его так же, как меня. Я не спускаю с него глаз, когда он нагибается и подкидывает еще одно полено в огонь.
Да у него хвост! Ну и ладно. У множества существ есть хвосты. Это не настолько странно. Я пытаюсь не развеселиться из-за этого инопланетянина, но он слишком… отличается. Ну, для начала, его рога. Рука, которая подкидывает очередную деревяшку в огонь, имеет только четыре пальца. Надетые на него сапоги выглядят, будто из легкой кожи, но на пальцах ног сформированы весьма широко, поэтому я могу только догадываться, что там внутри.

Ох, к тому же он – дымчато-серовато-синий. Нельзя забывать про эту деталь. И он мурлычет. Так что, да, кажется, он в итоге не очень-то похож на меня, за исключением того, что ведет он себя как двуногий.
– Шжжеорши, – говорит он, коверкая мое имя. Он повторяет его несколько раз, затем хмуриться, встряхивая своими заплетенными в косы темными волосами. – Шжжеорши Вэктал, – повторяет он, потом указывает на свой глаз, а затем опять трясет головой.
– Я не понимаю, что ты пытаешься мне сказать, – говорю я ему. – То, что я не похожа на тебя? Я знаю это, – я указываю на его еду. – Бог свидетель, я хотела бы это съесть, но не могу, – мои глаза наполняются слезами. Все чувства словно обрушиваются на меня. – Ты даже понятия не имеешь, насколько дерьмово изменилась моя жизнь за последние две недели.
Он что-то говорит более мягким голосом и вытирает слезу, которая стекает вниз по моей щеке. Я замечаю, что его кожа ощущается, будто мягкая замша или бархат. Она… замечательная. Его утешающие прикосновения кажутся такими нужными сейчас, даже если все остальное, что есть на свете, в полном дерьме.
Вэктал натягивает накидку на меня еще сильнее, встряхивает шкуры у костра и говорит что-то еще. Мне кажется, что это было что-то вроде «ложись сюда», потому что он даже погладил шкуры и чего-то ждал. Я ложусь. В шкурах мне тепло и уютно, впервые за долгое время я не чувствую, что нахожусь в неизбежной опасности. Все, что хочет этот инопланетянин, – оральный секс.
Мысль об этом заставляет меня внутренне хихикнуть, и я улыбаюсь, когда засыпаю.
* * *
Впоследствии, когда я просыпаюсь, то чувствую себя лучше, чем за долгое, долгое время. Я в тепле и под толстым одеялом, к тому же прижата к большой, твердой фигуре, которая оказалось теплее, чем любая электрогрелка. Мои пальцы двинулись по поверхности, нежно касаясь бархатистой кожи, как вдруг раздается нежное мурлыканье, и я осознаю, что меня прижали к груди Вэктала.
Это… не самое страшное во вселенной место, где я могу находиться. Я имею в виду, что, если б у меня был выбор между тем, чтобы оказаться в одиночку в снегу или быть прижатой рядышком к любящему киску инопланетянину, думаю, что выбрала бы вариант номер два.

Я решаю, стоит ли притворяться, что продолжаю спать, но что-то большое и твердое утыкается мне в живот, и это подсказывает мне, что Вэктал в сознании и остро осознает мое присутствие… и гораздо более щедро оснащен, чем любой парень, которого я когда-либо встречала.
Я сажусь, подтягивая меховые шкуры вокруг себя. Мое дыхание в воздухе превращается в пар, пока я охватываю взглядом пещеру. Слабый солнечный свет льется через откидную дверную створку, а костер погас. Пронизывающе холодно, если только меня не прижимает к себе Вэктал. Желание забраться обратно к нему и прижаться, чтобы согреться, становиться подавляющим.
Но он садится и начинает приводить в порядок свою одежду.
– Вы дрошх, – говорит он мне. Я не уверена, это «доброе утро» или «чертовски холодно», а может что-то еще. Как только он встает, мой живот снова урчит.
Вэктал щурится на меня.
– Я знаю, – говорю я. – Поверь мне, я знаю.
Слишком уж мне неловко.
Он начинает разворачивать вчерашнюю еду, но я, скорчив лицо, мотаю головой. Я как могу изображаю, что его пища жжет мне язык. Он радостно смеется, а затем делает жест, который похож на укачивание малыша, и это сбивает меня с толку. Я совершенно не улавливаю смысл этого «разговора».
– Я голодная, – говорю я и потираю себе живот, имитируя, что ем что-то. – Еда? – каждая частичка меня чувствует себя халявщицей в поисках парня, а затем требующей накормить меня, но знак «еда» легче имитировать, чем, «если ты дашь мне хорошее оружие, я поймаю себе завтрак». А поэтому нам следует двигаться маленькими шажками.
Вэктал кивает и начинает надевать снаряжение, которое он сбросил на ночь. Этим утром он голый по пояс, и его грудные мышцы настолько зловеще притягательны, как я и подозревала. На его дымчато-синей груди они кажутся пластинами из холодного железа. Я помню, какая теплая у него кожа, и на ощупь она приятная. Определенно, об него было бы приятно тереться. Я наблюдаю, как он одевается, заинтригованная различиями наших тел. В разных местах на теле у него бугристые выпуклости. Они тянутся вдоль задней стороны каждой руки до локтя. Бугристые выпуклости спускаются вниз к центру его груди и разглаживаются где-то между грудными мышцами и его пупком. И его бедра также имеют неровные небольшие выпуклости. Интересно, зачем они? Они также украшают его лоб и тянутся вниз до самого носа.

Этим утром мужчина еще и в болтливом настроении. Он ведет со мной односторонний разговор, в то время как накидывает свой жилет обратно на грудь и начинает прикреплять свои ножи и лезвия. Я хочу попросить один, но я не знаю его культуры. Возможно, для него под запретом отдать мне один из них, и своей просьбой я бы оскорбила его. В этот момент я опасаюсь разозлить его, потому что он — единственная спасительная соломинка для выживания, которая у меня есть. Я снова смотрю на пар моего дыхания в воздухе, в то время как Вэктал продолжает говорить, а я думаю о девочках на корабле, прижимающихся друг к другу.
Я надеюсь, что с ними все хорошо. Боже, я надеюсь, что с ними все действительно хорошо. Сегодня мне нужно к ним вернуться, чтобы они не волновались. Мне нужно им рассказать, что я нашла…
На самом-то деле, я не очень-то много и нашла. Я обнаружила рыб-людоедов, которые имеют стебли, похожие на бамбук. Я обнаружила водоем с теплой водой (полный вышеупомянутых рыб-людоедов), и нашла инопланетянина, который любит лизать киску в качестве приветствия.
Все эти три находки ничем не помогут нам вернуться домой. Я еще не нашла город. Не нашла другой корабль. И уверена, что не нашла никого, кто говорит по-английски. И, что еще хуже, я потеряла наше единственное оружие. У меня не очень-то круто получается это «спасти всех» задание.
Вэктал заканчивает завязывать свои сумки и чехлы, а затем надевает сапоги. Я лишь украдкой быстро смотрю на его пальцы ног, чтобы удовлетворить свое любопытство. Три больших растопыренных пальца и костлявая пятка, которая, вероятно, в какой-то момент эволюции была четвертым пальцем ноги. Его обувь я тоже, скорее всего, не могла бы носить, и эта мысль нагоняет на меня тоску, так как я запихиваю свои ноги обратно в неудобную украденную обувь.
Я встаю, и у меня все плывет перед глазами. Я покачиваюсь, однако меня притягивают к твердой груди. Мужчина бормочет что-то мне в ухо и снова предлагает еду, но я отталкиваю ее. Я не считаю себя привередливой. Я физически не могу съесть эту хрень, но я принимаю воду, которую он толкает мне в руку, и я жадно пью ее, хотя понимаю, что долго так не продержусь. Может, у меня получится убедить Вэктала вернуться туда, где он схватил меня, чтобы я могла разыскать свою морскую водоросль? Сейчас я настолько голодна, что съем их, даже если они за ночь превратились в кусок льда.
Вэктал выводит меня из пещеры, присматривая за мной, тогда как я следую за ним. За ночь навалило много нового снега, и я с отчаянием смотрю на более глубокие сугробы. Слишком много осадков, чтобы найти свои старые запасы.
Вэктал жестом показывает на свои голые плечи, так как его накидку надела я. Он становится на колени и указывает, что мне надо забраться на его спину и обнять его за шею, чтобы передвигаться на его спине. Ну, это унизительно. Но я чувствую себя очень усталой и ослабевшей, что не возражаю. Я обнимаю его и взбираюсь на плечи, обернув ноги вокруг его талии. Он похлопывает одну мою руку, обернутую вокруг его шеи, и говорит что-то успокаивающее, а затем быстро мчится вниз по склону горы.
На мгновение я потрясена, насколько быстро он двигается. Ему совсем не мешает снег, его ноги в сапогах мчатся через сугробы, словно это такой пустяк. Вэктал излучает внутреннее сильное тепло, как из печки, настолько его кожа теплая на ощупь, в тех местах, где я соприкасаюсь с ним, мне очень тепло, а в тех частях тела, которые подвергаются воздействию ветра, — ощущения, словно их пихнули в ведро со льдом. Это заставляет меня еще теснее прильнуть к телу инопланетянина, осознав, что в накидке он вообще не нуждается. Он без нее отлично справляется в этих ледяных погодных условиях. Поэтому я подталкиваю голову к его шее и прижимаюсь холодным лицом к его теплым волосам. И от него вкусно пахнет.
Вот здорово, теперь у меня стокгольмский синдром!
Вэктал спускается вниз по горному склону, двигаясь по крутым откосам, как ни в чем не бывало. Мы проходим через еще одну рощу деревьев, и впервые я осознаю, что мы направляемся в неправильную сторону от места катастрофы. Я мало на это обращала внимание, так как была не в себе от голода и холода. Но сейчас я понимаю — это неправильное направление! Меня все там ждут, дрожащие и голодные. Я не могу бросить их!
– Стой, – говорю я, хлопая его по плечу. – Вэктал, стой!

Когда он останавливается, я соскальзываю с его спины. От жуткого холода я сразу же начинаю дрожать, но все-таки вынуждаю мужчину обернуться, чтобы указать на гору в обратном направлении – туда, откуда я пришла.
– Нам нужно идти этой дорогой и спасти остальных.
Он мотает головой и указывает вниз по склону. В направлении, куда он указывает, я вижу густые деревья и много растительности. Он хочет спуститься с горы.
Но я не могу бросить всех. Я настойчиво указываю возвращаться.
– Пожалуйста. Мне обязательно нужно вернуться туда. Там еще люди. Больше женщин. Они голодные и замерзают, у них ничего нет.
Вэктал качает своей лохматой головой, имитируя поедание пищи, и указывает на лес, расположенный под нами, внизу у заснеженных склонов.
Я застываю в нерешительности. Должна ли я дать ему забрать меня еще дальше, чтобы поесть? Или нам нужно немедленно отправляться к остальным и по-прежнему голодать? Я запуталась. Девчонки, вероятнее всего, уже думают, что со мной что-то случилось.

Мой живот снова урчит. Вэктал окидывает меня раздраженным взглядом. Он повторяет слово, обозначающее еду.
– Кууус.
Я в раздумьях покусываю губу и оглядываюсь на гору. Все во мне говорит, что мне нужно настаивать на спасении остальных девушек. Но я чувствую себя настолько бессильной и изголодавшейся. Я ведь могу убедить его вернуться позже, не так ли? После того, как получу что-нибудь съестное?
К тому же, не будет ли лучше появиться не с пустыми руками?
Тяжело вздохнув, я оглядываюсь на него. Кажется, будто его пылающие синие глаза прожигают во мне дыры.
– Кууск, а потом поднимаемся на гору, хорошо? Давай достанем достаточно кууск для всех.
А вдруг, набивая полный живот, поглотится и мое чувство вины?
ВЭКТАЛ
Когда моя пара снова поднимается мне на спину и оборачивает свои маленькие, мягкие конечности вокруг меня, мне приходится побороть свое желание. Она замерзла и проголодалась, и из-за чего-то расстроена. Непреодолимое желание радовать ее съедает меня изнутри. Я забью дичь, чтобы покормить ее, чтобы она могла наесться и восстановить свои силы. Именно сейчас ее бледная кожа еще бледнее, и я волнуюсь, что она заболеет и будет слишком слаба, чтобы принять кхай.
У меня планы относительно моей сладкой пары. Хочет она того или нет, она примет кхай. Теперь, когда я ее нашел, я не намерен ее потерять!
Долина изобилует дикой флорой и фауной. По легкой хватке моей пары на моей шее, сразу видно, что она не видит вдалеке прячущихся снежных кошек или серпоклюва, скрывающегося позади ближайшего дерева. Мой взгляд охотника выискивает их, и я ищу безопасное место, в котором ненадолго смогу оставить свою пару, не волнуясь за нее. Она слишком слаба, чтобы самой охотиться за своей пищей или защитить себя, если ее атакуют.

Я вижу огромный валун, который могу использовать, чтобы внимательно следить с противоположной стороны узкой долины, и я направляюсь туда, продвигаясь через сугробы снега. Хотя погода не беспокоит меня, но чем дольше мы снаружи, тем сильнее усиливается дрожание моей пары. Она будет не в состоянии преодолевать значительные расстояния, если я не заполучу для нее что-нибудь более теплое из одежды. Итак, сначала еда, потом шкуры, чтобы мягкая, хрупкая Шжжеорши не мерзла.
Я буду защищать ее ценой своей жизни, если придется.
Нужда заявить права на нее вибрирует в моей груди, мой кхай напоминает мне, что я нашел свою пару и еще не утвердил ее. Я похлопываю свою грудь, будто говорю ему, что знаю. Я знаю, что она моя. Общаться с ней очень трудно, и она напугана и слаба. Как только она окрепнет, и мы сможем обмениваться большим количеством слов, она поймет, что я пытался ей сказать. И тогда она снова раскроет для меня эти мягкие, розовые бедра, и я буду лизать ее своим языком. Я погружу свой член внутрь нее и буду испытывать удовольствие того, как резонанс эхом отражается между нами двумя.
От этих размышлений мой член встает, и я усилием воли заставляю себя думать о другом.
Как только я добираюсь до валуна, я осторожно опускаю Шжжеорши. Она взбирается на камень, когда я жестами указываю ей сделать это.
– Оставайся здесь, – говорю я ей.
Конечно, она пытается следовать за мной.
Я снова жестикулирую, что она должна остаться, а она смотрит на меня с паникой в глазах.
– Шжжеорши Вэктал? – слышу я испуганный дрожащий голос.
– Я не бросаю тебя, сладкий резонанс, – говорю я ей, водя пальцем по ее бледной щеке. – Это опасно.
Я указываю на скрывающихся существ, которые даже сейчас наблюдают за нами. Затем я указываю на серпоклюва, а потом на снежных кошек. Я даже указываю на таящегося пернатого грызуна, который станет ее обедом. Шжжеорши потребовалось несколько минут, чтобы разглядеть существ, скрывающихся недалеко от нас и не выделяющихся на снегу. Однако, увидев их, ее глаза расширяются, и она еще раз смотрит на меня, во взгляде снова мелькает испуг.
– Ты останешься здесь, – говорю я ей. – Я отловлю какого-нибудь зверя, чтобы ты поела.
Она лепечет что-то на своем странном языке.
– Хлы шхт тхес тхнгс р хугеднт леев йа!
– Все будет в порядке, – успокаиваю я и оборачиваю накидку более плотно вокруг ее маленьких плеч. В ответ она тянется за одним из моих ножей, а во взгляде стоит вопрос. Я киваю головой и вручаю ей один, с рукояткой из кости, который я сам сделал. Теперь у нее есть средство защиты.
Очевидно, что с ним в руке она чувствует себя спокойнее. Сжимая нож, она приседает на камне и кивает мне. Я снова провожу пальцами по ее холодной, безволосой коже, а затем вынимаю пращу из своего мешка. Я держу под рукой несколько гладких камней, засовываю один в сумку, затем, прицеливаясь, кружу петлю по воздуху. Я сгибаю руки, отпуская камень в полет, и радуюсь, видя, как грызун, шатаясь, падает на землю.
Я приближаюсь к нему, пока он не пришел в себя, и перерезаю ему горло резким движением ножа. Затем я делаю разрез в шее, чтобы слить кровь, и еще один в животе, чтобы выпотрошить. Я оставляю сердце и другие вкусные части для моей пары и возвращаюсь со всем этим к ней. Знаю, что оставляю след для снежных кошек, по которому можно выследить нас, но они не нападут, пока будут чувствовать мой запах. У них долгая память, и им не нравится вкус плоти ша-кхай. Мы — горькая еда.
Я возвращаюсь со своим трофеем и показываю его своей озябшей паре.
Она морщит нос и в замешательстве смотрит на меня.
– Тебе не знакомы покрытые перьями звери, не так ли? – говорю я, усмехаясь. Я кладу добычу на холодный камень, на котором сидит Шжжеорши, и замечаю, что она отодвигается назад. – Он мертв, сладкий резонанс. Видишь, я оставил тебе лучшие кусочки, – я раскрываю разрез на животе животного и демонстрирую сердце и печень. Они все еще теплые, хотя в такую погоду быстро охлаждаются и не будут уже такими вкусными. – Только избегай перьев в шкуре. Скоро мы найдем тебе что-то более теплое, во что облачиться. В этом районе живут пушистые звери, из которых также можно приготовить вкусную еду.
Шжжеорши удивленно смотрит на добычу, а потом, указывая на нее, говорит:
– Ыевспецтмитевеет тхет?
Разве эта не обычная для нее еда? Она ведь ела заготовленную закуску. Я вытаскиваю сердце и подношу к ее губам.
– Вот. Попробуй.
От той поспешности, с которой она отодвинулась назад, Шжжеорши чуть не сваливается с валуна.
— Охмигодфкно! – говорит она.
Мгновение спустя она указывает на капающее лакомство, которое я держу между своих пальцев.
– Фцкинкууктхтсхит!
Я наклоняю голову к ней.
– В чем дело? О чем ты говоришь?
Она протягивает руки, как делала это у костра, а потом снова указывает на еду.
– Фииир, – она говорит мне. – Куукхит.
На этот раз я кривлю губы.
– Ты что, хочешь сжечь еду? Ты не понимаешь, что это такое? – я закидываю сердце в свой рот и жую, чтобы продемонстрировать ей. Приятная на вкус кровь расплывается на моем языке, теплая и сладкая.
Ее лицо сморщивается, и Шжжеорши давиться. Она поднимает руку и жестикулирует мне, чтобы я его убрал.
– Хмигод. Грсс.
– Ешь, – строго говорю ей. Она слишком слаба, чтобы привередничать в отношении еды. – Я сожгу его для тебя позже, если хочешь, но сейчас ты должна поесть, – я отрезаю еще один кусочек от бока зверя и вручаю ей мясо. Я вынуждаю ее маленькие пальцы сомкнуться вокруг него, не обращая внимания на то, что она снова издает тот рвотный звук. – Поешь, чтобы у тебя были силы на весь остаток дня.
Она качает головой.
Я откусываю и показываю ей, а затем настаиваю, чтобы она тоже поела. У нее в животе бурчит, а на ее лице отражается страдальческий вид.
– Хопсликесуши, – Шжжеорши меняется лицом, а затем откусывает, все это время гримасничая.

Я доволен. А она нет, однако я хотя бы кормлю ее. Что ж, ей не нравятся вкусные органы. Я съедаю их, игнорируя ее страдальческие странные звуки, потому что хороший охотник никогда не разбрасывается мясом. Я вырезаю более вкусные лакомые кусочки и кормлю ими ее, а она все время возражает, но, по крайней мере, ее живот наполняется. Она выпивает всю мою воду, а затем жестом показывает, что она все еще хочет пить.
Я киваю головой. Будем решать по одной проблеме за раз. Забота о Шжжеорши на такой опасной территории — моя первостепенная задача, этим нужно заниматься очень осторожно. Последнее, чего бы мне хотелось, так это чтобы она случайно наткнулась на снежную кошку возле своего логова… или того хуже, на стаю охотничьих мэтлаксов. Я должен тщательно охранять свою пару и не выпускать ее из виду. Это означает медленную охоту и еще более медленное возвращение в пещеры племени, но мне придется так поступить, чего бы это не стоило.
– Пошли, – говорю я Шжжеорши, вешая добычу на свой ремень, чтобы мясо в холодную погоду заморозилось. Это сохранит его на долгий срок. Я протягиваю ей руку, помогая спуститься с валуна.
Она забирается обратно мне на спину, и я снова осознаю, насколько она маленькая и хрупкая. Я могу нести ее, будто она ничего не весит. Так дело не пойдет. Даже самые маленькие из пар моих соплеменников смогли бы переломить ее как ветку. От этого срабатывают мои защитные инстинкты, и от одной мысли об этом я борюсь с желанием зарычать.
Шжжеорши будет в безопасности любой ценой.
Какое-то время мы пробираемся сквозь снег, и я рад видеть, что она сидит тихо, наблюдая мир вокруг себя. Она не привлекает к нам внимание, не жалуется или требует еще чего-то на своем странном языке. Она не задает вопросы, когда я обламываю ветку от соседнего молодого деревца и возвращаюсь назад, заметая ею наши следы. Она — безмолвная наблюдательница.
Но я все еще волнуюсь, что она не знает даже основы того, как самой о себе позаботиться. Ее просьба, что ей опять нужен огонь, застрял в глубине моего сознания и беспокоит. Я нахожу незамерзшей поток, нагретый самой землей. Он пахнет тухлятиной, но вкус будет вполне приятен, и тепло отлично согреет усталые мышцы. Это также своего рода испытание, чтобы узнать, как много знает моя Шжжеорши. Я волнуюсь, что она не знает об этих землях простых основ, которые знают даже малыши.

Ну, конечно же, она наивно несется к потоку, подойдя к нему слишком близко. Вот тебе и испытание. Я хватаю ее за руку, прежде чем она шагнет к берегу, и Шжжеорши шипит от боли.
Я, сконфуженный своей собственной силой, убираю руку.
– Шжжеорши?
Если я причинил своей паре боль, мне придется страдать от отвращения к самому себе. Мой кхай, кажется, в ужасе и согласен с этим.
– Сокей, – говорит она, тяжело дыша. Шжжеорши морщится и сгибает запястье. – Хртфрмкраш.
Я беру ее маленькую ручку в свою, и она доверчиво позволяет мне исследовать ее. Рука у нее испещрена синяками, а плоть распухла. Она ранена, а мне это даже в голову не приходило. Сам на себя злюсь, что упустил нечто, настолько очевидное.
– Я сожалею, моя Шжжеорши. Я никогда больше не буду настолько небрежным.
Я увожу ее от ручья и оглядываюсь, чтобы найти что-то, чем можно перевязать ее запястье. Я похлопываю свою одежду, ища свободную ткань, но Шжжеорши смеется и качает головой. Она бормочет мне что-то еще и указывает на воду, показывая, что она лучше бы попила, чем суетилась из-за ее запястья.
Ну, тогда ладно. Я могу показать ей, как пить. Я осматриваюсь вокруг и у корней дерева нахожу отломанную ветку. Я беру ее и указываю, что она должна за мной наблюдать. Затем подбираюсь настолько близко, насколько осмеливаюсь, и бросаю ветку в воду.
Долгое время ничего не происходит. Затем вода начинает бурлить сильнее. Я вижу, как Шжжеорши испуганно взвизгивает, увидев, как обитающие в иле клыкастые рыбы атакуют ветку. Ее удивление тревожит меня. Большинство месяцев в году эта земля не гостеприимна, но даже самые маленькие из племени знают, что отвратительно пахнущие теплые потоки переполнены опасными существами. Клыкастая рыба может обглодать плоть взрослого и оставить одни кости в считанные минуты. Шжжеорши могла быть мертва прежде, чем я успел бы моргнуть.
Эта мысль заставляет меня прижать ее к себе еще теснее. Она дрожит и в ужасе пододвигается ближе.
– Вот, – говорю я ей.
– Вот, – соглашается она, смотря на меня огромными глазами с белой каймой, которые не приняли окраску кхай. Это напоминает мне о ее уязвимости. Ее хрупкости. Это необходимо исправить и быстро.
Я достаю свой дорожный мешок. Ни один охотник не покидает пещеры племени без такого, в нем у меня есть особые красные снежные ягоды, которые в большом изобилии растут у нас. Я хватаю две из них, раздавливаю их между пальцами, смешиваю их сок с горсткой уплотненного снега у моих ног, а затем бросаю всю смесь в поток ручья. Тогда я снова смотрю на Шжжеорши.
– Смотри.
Она смотрит, ее лицо полно решимости. Я вижу ее удивление, когда вода начинает резко бурлить, и клыкастые рыбы уплывают вверх по течению, убегая от смеси воды и ягод.
– Они не любят этот сок, – говорю я ей. – Они не вернутся сюда, пока обе луны не появятся в очередной раз. Теперь мы можем попить.
Шжжеорши с подозрением смотрит на меня, и поэтому я склоняюсь к воде, доказывая, что опасность миновала. Я погружаю свой кожаный мешок для воды и заполняю его, затем указываю, что она может пить воду прямо из потока.
– Сокай? – она настороженно спрашивает. – Нох мнстрс?
Я, соглашаясь, киваю любой чепухе, что бы она не сказала, и пью снова, после чего полными пригоршнями воды умываю свое лицо.
Это привлекает ее внимание.
– Ваш? – спрашивает она, ощупывая мой жилет. Я вижу, что теперь она сжимает в руке мой нож из кости, без сомнения, напуганная клыкастыми рыбами. Но ее напряженный взгляд направлен на мое лицо, и она имитирует мои движения с минуту назад. – Ваш?
– Да, приведи себя в порядок, – говорю я, отобрав у нее нож, пока она не навредила себе. Вместо этого я вручаю ей еще несколько ягод. В дополнение к тому, что клыкастые рыбы не любят их вкус, из этого можно сделать прекрасное мыло. Я показываю, что она может намылиться ими, и она выглядит взволнованной. – Вэктал ваш? – спрашивает она, затем выговаривает еще один поток чепухи, прежде чем повторить слова и имитировать купание. – Вэктал ваш?
– Тебе страшно войти в ручей в одиночку, мой резонанс? – я дразню ее. – Я должен встать выше по течению, чтобы клыкастые рыбы сожрали мою тушу раньше твоей?
Моя пара чуть-чуть качает головой, указывая, что не понимает, но на ее лице играет взволнованная улыбка.
– Ваш? – снова спрашивает она.
Я киваю головой и начинаю стягивать свою кожаную одежду. Я рассматриваю изящную внешность своей пары, когда она раздевается, вылезая из ее собственной странной кожаной одежды. Впервые я осознаю, что они в грязных пятнах и сильно пахнут отбросами. Я был настолько очарован Шжжеорши, что не обратил внимания на то, что она грязная. Неудивительно, что она так взволнована при мысли о возможности помыться.
Мой резонанс разошлась болтать со скоростью шторма, когда разделась догола, дрожа и потирая руки. Как и на ее руках, ее крошечные ножки имеют слишком много пальцев и сформированы довольно странновато, но я не обращаю на это внимание. Я уже люблю каждую частичку ее странного тела, даже если у нее нет меха и хвоста. При ее виде мой кхай начинает резонировать от удовольствия, и я заканчиваю срывать с себя свою одежду и залезаю в воду.
– Хобой, – она выдохнула, все еще стоя на берегу. Шжжеорши смотрит на мой пах. Радуясь ее вниманию, я растягиваюсь и провожу рукой по животу. Мой член отвердел от ее пристального взгляда, и от резонанса мое тело напряглось. Значит ли это, что Шжжеорши поощряет спаривание?

– Теперь иди ко мне, моя пара, – я подзываю ее рукой. – Я удовлетворю все твои желания.
ДЖОРДЖИ
– Да ты просто жеребец! – на самом деле, до сих пор это не имело большого значения.
Я пытаюсь не смотреть, но терплю неудачу.
Я могу справиться с клыками. Хвостом. Синевато-серой как замша кожей. Черт возьми. Я не против рогов, которые вьются вокруг его головы как какая-то крутая корона.
И я убеждаю себя, что должна была понимать, что парень, который ростом в семь футов, будет иметь огромный член. Это — соответствующий размер. Я почти готова к этому, хотя вид его растущей эрекции все равно вынуждает меня с трепетом сжимать бедра вместе.
Я не готова к наростам.
У него на члене чертовы наросты!
Точно такая же бугристая текстура как вдоль груди, бровей и рук, у него есть бугристые, узловатые выпуклости вдоль головки члена. Его очень большого, очень толстого члена! В дополнение к этим выпуклостям, у него есть еще один, который выглядит почти как еще один рог, за исключением того, что на кончике он притуплен, а не заострен. Маленькое чудо, именно так. Ну, хорошо. У него текстурированный, огромный член с маленькой, выступающей выпуклостью на дюйм или около того над ним.
Я чувствую, будто выиграла в лотерею сразу несколько призов. Рога? Есть. Хвост? Есть. Чертовски крутой член? Бинго!
Пока я пялюсь, Вэктал прожигает меня пылкими взглядами этих своих пылающих синих глаз. Как будто он бросает мне вызов прикоснуться к нему.

И… ладно. Мне немного любопытно на счет того, каково все это оснащение чувствовать девушке, но я больше заинтересована искупаться, чем в игре «спрячь колбаску». Я пристально разглядываю воду, в которую Вэктал теперь погрузился до бедер, а он скрещивает свои большие руки на груди.
Верно. Теперь мой черед. От увиденного ранее, я все еще боюсь рыб, но если он уже находится в воде, я полагаю, что это безопасно. Тем не менее, я двигаюсь поближе, туда, где он сейчас, на всякий случай. И я дрожу от холода, так что мне нужно либо войти в чертову воду к нему, либо снова одеться.
Я смотрю на свою грязную одежду и решаю войти в воду. Я до сих пор чувствую запах крови и нечистот из трюма, где меня держали, и я отчаянно хочу помыться. Итак, я прислушиваюсь к своей интуиции и вхожу в воду.
Здесь пахнет тухлыми яйцами, и, как я слышала, так пахнут подземные горячие источники. Мне все равно. Вода теплая, как в ванне, и учитывая, что идет снег и пронизывающе холодно, мне это нравится. Я издаю стон, когда вода окружает мои уставшие конечности, а потом я опускаюсь все глубже, пытаясь погрузить все мое тело в обжигающую воду.
Потрясающие ощущения. В этот момент я могу расцеловать Вэктала за то, что привел меня сюда, за страшную рыбу и за все остальное. Я плещу воду на свои ноги, чтобы избавиться от мерзких запахов последних десяти дней плена.
Вэктал придвигается ближе ко мне. Он говорит что-то, потом протягивает мне больше ягод. Он показывает жестом, что я должна сжать их, а затем втирать сок в кожу. Но, кажется, на его взгляд я двигаюсь не достаточно быстро, потому что он берет ягоды из моей руки и выжимает сок на мои плечи. Затем его большие руки начинают втирать его в мою кожу.
Сначала я напрягаюсь, но его прикосновения так прекрасно ощущаются. Как будто он понимает, что я просто хочу очиститься, и не забавляется, несмотря на огромную эрекцию, которую он выставил напоказ и которая говорит об обратном. И это отчасти… мило, пожалуй. Вэктал не прикасается ко мне сексуально, что говорит о его человечности, если такое можно сказать об инопланетянине. Он касается меня, потому что хочет показать мне, как использовать мыло. Я начинаю втирать странную, фруктовую пену в руки и ноги, а когда он черпает горсть пены с моего плеча и начинает намыливать мои волосы, я начинаю стонать от удовольствия.
Быть чистой никогда не чувствовалось настолько удивительно.
Я слышу, как Вэктал резко вдыхает. Снова послышалось, что в его груди вибрирует мурлыканье. Он бормочет что-то, голос охрип, но все, что он делает, это моет мои волосы. Никаких требовательных прикосновений. Ни на что не настаивает. Лишь ради удовольствия прикоснуться ко мне, чтобы порадовать меня.
Вообще-то, за исключением того факта, что он поразил меня до чертиков штучками орального секса, он был довольно милым. Все, что он делал, было предназначено, чтобы угодить мне и доставить удовольствие. Я мимоходом обдумываю эту информацию. Возможно, это во мне говорит Стокгольмский синдром? Возможно, дело в том, что с Вэкталом я чувствую себя в безопасности. Более безопасно, чем за последние две недели. Но я не возражаю против его прикосновений. На самом деле, он мне отчасти даже нравится, возможно, намного больше, чем следовало бы.
Я не могу смотреть на него, в то время как я, точнее мы, купаемся. У меня горят щеки, потому что он часто наклоняется ближе, касаясь меня этим своим огромным членом, вынуждая думать о всяких непристойных штучках. О его губах на мне. Об ощущениях его бархатистой кожи против моей. Его теплоте. Его интригующем аромате.
– Шжжеорши, – бормочет он, его руки нежно ласкают мою голову.
– Дж-о-р-джи, – исправляю я его, должно быть, в языке, на котором он говорит, нет звука «дж».
– Шоршии, – пытается повторить он.
– Джии, – я немедленно подсказываю.
– Шшшжии… – он начинает, затем останавливается и пробует еще раз. – Корги.
Я хихикаю. Корги? Не совсем. Я оборачиваюсь и указываю на рот, чтобы показать ему, как ему надо двигать языком.
– Джорджи.
Его пальцы прослеживают движения моих губ нежной лаской.
– Жеоржи, — затем он пробует еще раз. – Джооорджи.
Его «дж» практически звучит как мурлыканье.
– Очень хорошо, – говорю я нежным голосом. Только сейчас до меня доходит, что я практически прижалась к нему, а ведь я голая.
– Джорджи, – повторяет Вэктал, снова промурлыкав мое имя. Тогда он берет мою руку и прикладывает ее к своей груди, где он урчит как кошка. – Джжорджи са-акх Вэктал.
То, как он произносит это, с моей рукой прижатой к его сердцу, наводит меня на мысль, что этому есть более весомое значение, чем я хотела бы думать. Его взгляд весьма напряжен, будто он ждет, что я отзовусь.
Он — инопланетянин. Я напоминаю себе об этом, даже, несмотря на то, что мне приходит в голову, что я могу убедить его помочь мне – помочь нам – спастись от других инопланетян. Похитителей, которые хотят нас продать.
Полагаю, это, должен быть, хорошо продуманный план. Планета Вэктала чертовски холодная, и, судя по его снаряжению, похоже, что Каменный век вовсе не ушел в прошлое. Но я не готова отказаться от надежды на возвращение домой. Я только знаю, что того, что происходило из-за маленьких зеленых человечков и инопланетян с большими головами, больше не повторится. Они считают нас коровами.
Мой лучший выход — Вэктал.
Пожалуй, мне придется использовать его немного. Мои пальцы мерзнут на холодном заснеженном воздухе, поэтому я начинаю потирать его горячую, широкую грудь. Мои соски превращаются в напряженные пики (из-за холодного ветра, конечно же). Я намеренно начинаю тереться об него, позволив ему почувствовать мое тело. Я облизываю губы, после чего поднимаю взгляд на эти чуждые, пылающие синие глаза и указываю на склон горы вдали, там, где столько женщин (половина в камерах) ждут спасения, в то время как я балуюсь в ванне с пузырьками с местным жителем.
– Возьмешь меня на склон горы?
Он ласкает мое лицо, во взгляде вопрос.
– Го… ры?
– Да, – киваю я и провожу пальцами по его коже. – Туда, наверх.
Он сводит брови и качает головой, указывая, что нет, он меня туда не отведет.

Ну что ж, тогда настало время перейти к тяжелой артиллерии.
– Вэктал, – бормочу я. – А ты знаешь, как целоваться?
Озадаченное выражение лица инопланетянина подсказывает мне, что он понятия не имеет, о чем я говорю. Нет, конечно, не понимает. Поэтому я кладу руку ему на затылок и тяну поближе к себе. Он теплый, и мне, скорее, даже нравится ощущение того, что он загораживает пронизывающе холодный ветер.
– Поцелуй? – повторяю я и тут же наклоняюсь вперед, касаясь губами его губ.
Ошеломленный взгляд искажает его лицо. Такое ощущение, будто ему никогда не приходило в голову, что можно ртами касаться друг друга. Я сдерживаю хихиканье, угрожающее прорваться, и провожу пальцем вниз по его груди.
– Я могу показать тебе кое-что еще… если возьмешь меня на склон горы.
Я знаю, что играю с огнем. Предлагая ему сексуальную благосклонность в обмен на спасение, вероятно, не самый лучший план, но я использую то оружие, которое имею. До тех пор, пока он очарован мной, я могу использовать это в свою пользу. Это низко, но под угрозой жизни людей. Если мне приходится целовать инопланетянина и флиртовать с ним, чтобы спасти моих друзей, я сделаю все, что бы ни потребовалось.
Это не так уж и трудно, должна признать. Со вчерашнего вечера я все еще думаю о его ласках на моей коже. То, как он лизал меня до тех пор, пока я не кончила. И то, как в этот момент он пристально на меня смотрит, наводит меня на мысль, что секс с ним не станет нечто ужасно чудовищным, что придется мне пережить. Он был бы медленным и полным открытий и, кажется, очень безумным. И мне не ненавистна подобная идея. Отнюдь нет. Возможно, я не в своем уме, чтобы тешиться сексуальными мыслями, но это выше моих сил.

Я играю с огнем еще чуть-чуть, когда обнимаю Вэктала вокруг шеи и прижимаюсь грудью к его теплому – очень теплому – телу. Его член крепко вдавливается в мой живот, а я, не обращая на это внимания, сцепляю пальцы в его густых, темных волосах.
Вэктал снова наклоняет свое лицо к моему, его взгляд резко направляется к моему рту, а затем к моим глазам. Такое ощущение, что он просит еще об одном поцелуе, но не уверен, как это сделать.
– Разве инопланетяне не целуются? – тихо спрашиваю я, наклоняясь, чтобы снова поймать своими губами его губы. – Я покажу тебе разные способы, как целоваться, если ты вместе со мной поднимешься в гору.
– Го… ру, – повторяет он снова, и его глаза сужаются. Он кладет свои пальцы на мои губы, а затем повторяет это снова. – Джорджи гору?
– Именно так, – говорю я, довольная тем, что он начинает понимать. – Возьмешь меня на склон горы, и Джорджи поцелует тебя еще раз.
Я прикасаюсь своими пальцами к своим губам, затем подношу к нему, нежно проведя по его нижней губе.
Его проницательный взгляд наблюдает за мной. Он наклоняется ко мне, и я думаю, что он собирается поцеловать меня, но он только тыкается носом в мой нос.
– Джорджи… гору, – говорит он низким голосом, ну, а потом я чувствую, что его рука спускается к моей обнаженной киске, где он пальцами ласкает мои складочки. – Гору.
Я ахаю. Это настолько же поразительное, возбуждающее прикосновение, как то, что он предлагает. Он хочет, чтобы я занялась с ним сексом, если он возьмет меня на гору.
Долгие минуты я обдумываю, глядя на него снизу вверх. Решившись, я протягиваю вниз руку и обхватываю его член.

– Джорджи гору, – соглашаюсь я и под водой ласкаю его «по-быстрому». Возьмешь меня в гору, и вот что получишь взамен.
Он стонет и пытается прижаться к моей руке сильнее, но я его столь же быстро выпускаю.
– Гора, – настаиваю я.
– Гора, – он рычит и тянет меня к себе, его большое тело прижимается к моему. На какое-то мгновение я паникую, подумав, что он просто намерен взять то, что я предлагаю в качестве разменной монеты. Но Вэктал только еще раз потирает свой нос о мой, после этого отпускает меня, указывая на мою одежду на берегу.
Вот дьявол, мы возвращаемся на гору! Спасательный отряд из двоих уже в пути.
Мы быстро одеваемся, и я корчу лицо от того, что снова надо надевать мой грязный комбинезон. Сейчас, когда я мокрая и замерзшая, холод чувствуется еще хуже, и Вэктал настаивает, чтобы я покрыла свои мокрые волосы накидкой. Это — отличная идея, но вся одежда обледеневшая. Возможно, быстрое окунание в реку не была самой умной из идей, но теперь я чистая.
Вэктал затаскивает меня обратно себе на плечи, и мы снова отправляемся на гору. Он продолжает ворчливо болтать что-то, чего я не могу понять, время от времени потирая свои холодные руки. Он обращает мое внимание на пейзажи, но, если я и должна увидеть что-то другое, кроме снега, у меня не получается.
Мы так долго неуклонно направляемся в гору, что, кажется, прошла целая вечность, и с каждой минутой мне становится все холоднее. У меня стучат зубы, а голова ощущается куском льда. Я замерзла и проголодалась, а сырое мясо, которое я ела, сделало меня лишь более голодной. Я не осознавала, насколько далеко вниз с горы мы ушли, пока не посмотрела вверх. Судя по всему, скалистая гора, на которой держится корабль, в часах отсюда. От этого у меня лишь сильнее застучали зубы.
Земля крутого склона уходит под откос в сторону очень крутого обрыва, который мне не знаком, и я в шоке, когда Вэктал направляется прямо к нему. Он опускает меня, говорит что-то, что, вероятно, означает «оставайся здесь», а затем подходит к подножию откоса и начинает копать. Я в замешательстве наблюдаю за ним в течение нескольких минут, прежде чем понимаю, что он раскапывает вход в еще одну пещеру.
Он вовсе не берет меня в гору. Он берет меня в другую пещеру!
– Ты, должно быть, разыгрываешь меня, – взрываюсь я. – Нет! Вэктал, мы поднимаемся в гору!
Инопланетянин поворачивается и окидывает меня раздраженным взглядом. Он продолжил собственный поток болтовни, указывая на мои покрытые льдом волосы, о том, что у меня безостановочно стучат зубы, и что я вся дрожу от холода. Он продолжает говорить, жестами указывая на пещеру. Мне незачем знать инопланетный язык, чтобы понять, что он говорит.

Ты же замерзла. Мы останемся здесь сегодня на ночь. Чертово восхождение в гору.
А я не могу бросить остальных еще на один день. Не могу. Я помираю от холода, даже с его одолженной накидкой, а у них нет ничего. Совсем нечего есть, нечего пить и никакого прибежища. Я так расстроена, что могу закричать.

Более того, я поворачиваюсь и начинаю уходить, направляясь к подъему горы, который закончился стеной ущелья, загруженного снегом, падающего сверху. Такое ощущение, будто я пробираюсь через воду, но я не собираюсь сдаваться. Если я должна прошествовать каждый шаг обратно в гору, чтобы заставить Вэктала пойти со мной и встретиться с остальными, я сделаю это.
– Джорджи, – зовет меня Вэктал сзади. Тогда он выкрикивает резкий слог, который я теперь знаю. – Нет.
Я игнорирую его и иду еще быстрее.
– Джорджи, нет!
Слишком поздно. Я не знала о глубокой впадине под снегом до того, как осознаю, что моя нога проваливается в пустоту, когда ступаю слишком близко к стене утеса. Земля под ногами исчезает, и я кричу, когда бесконечно долго соскальзываю вниз по ледовой трещине.
Только это не бесконечно долго. Это десять, возможно, пятнадцать секунд. Вдруг я падаю и плюхаюсь в сугроб снега на дне и лежу там ошеломленная. Вэктал не так далеко, и я могу слышать, как он сверху выкрикивает мое имя.
– Да, да, – бормочу я. Жду не дождусь от инопланетянина «ну я же говорил!», когда ему придется меня отчитывать. Я сижу и вздрагиваю от сильной пульсации в моем больном запястье. Оно опухает и болит все сильнее и сильнее.
Что-то шаркает поблизости, и я цепенею. Впервые я окидываю взглядом место, куда попала.
Я нахожусь в какой-то ледяной пещере. С потолка свисают сосульки. Снежные заносы тянутся вдоль стен, а прямо сверху внутрь сочиться струйка солнечного света.

Света вполне достаточно, чтобы позволить мне увидеть, что две дюжины глаз смотрят на меня в ответ.
Я не одна. И я в глубоком, глубоком дерьме.

Читать «Мой варвар (ЛП)» — Диксон Руби — Страница 2

Я провожу ладонью по одной из ее грудей, и мои пальцы задевают сжавшийся в твердую бусинку сосок.

Существо издает стон, и напевание в его груди становится еще громче.

Мое тело реагирует на это, так как мой член сразу же затвердевает и изнывает от потребности в освобождении. Я удивлен — и более чем немного потрясен тем, как реагирует мое тело. Это существо неправильное и бледное. Почему я реагирую на него так, как я делаю это в тех странных, сбивающих меня с толку снах, которые иногда мне снятся? Одной рукой я толкаю свой поднявшийся член в сторону. У меня нет времени им заниматься. Я склоняюсь к бессознательному существу и кладу его нож в свою сумку, потом перебрасываю существо через плечо и несу его на себе обратно в свою пещеру.

Когда буду там, тогда и решу, что мне с ней делать.

***

Существо все еще остается без сознания. Я укладываю его в одном из углов моей пещеры и обдумываю, что с ним делать. Я прихожу к выводу, что это точно она. Это существо мягкое и красивое, и у нее есть груди. Мой член все еще ноет от потребности, и пока я расхаживаю, ласкаю рукой вверх-вниз по его длине, потому что от этого мне становится хорошо.

Понятия не имею, что делать. Это существо женского пола очень меня взбудоражило. Это отнюдь не еда, как объяснял мой отец. Она была с плохими, но сбежала. Разве от этого она становится хорошей? — спрашиваю я себя.

Я закрываю глаза и сжимаю рукой головку моего члена. Такое восхитительное ощущение, что все мое тело содрогается, и странное напевание в моей груди становится все громче.

Хотел бы я, чтобы мой отец был здесь.

Он мертв уже много, много сезонов. Когда он умер, я был крохотным малышом, и с тех пор я живу один. Несмотря ни на что, у отца всегда на все находились ответы. Он бы знал, почему моя грудь напевает и почему мой член ноет рядом с этой женщиной. Меня как будто волной накрывает одиночество. Порой я просто ненавижу, что у меня нет ответов, одни лишь вопросы, и нет никого, у кого можно было бы спросить.

Я продолжаю поглаживать свой член до тех пор, пока он не извергается мокрой лужей, и наконец-то мое тело расслабляется. В то время как делаю это, я не спускаю с нее глаз и твержу себе, что все это происходит, наверное, из-за того, что сгораю от любопытства. Ее грудь, кажется, напевает вместе с моей так что, что бы сейчас не происходило, это влияет и на нее. Я вытираю свою мокрую ладонь об грязный пол пещеры, после чего подползаю к бессознательной женщине.

Мои движения предельно осторожны и совершенно бесшумны, словно она может в любой момент очнуться и напасть на меня. Она такая маленькая и неподвижная, и я задумываюсь, не навредил ли я ей сильнее, чем думал. Не знаю почему, но сама мысль об этом терзает меня, и я приподнимаю ее голову, чтобы осмотреть ее затылок. Под красновато-золотым шелком ее гривы у нее шишка, но в остальном, кажется, она в порядке. Я прижимаю щеку к ее носу и чувствую ее дыхание. Выживет. Ее глаза закрыты, а дыхание у нее спокойное.

Меня мучает чувство вины, что сделал ей больно. Мне не стоило этого делать. Она принадлежит мне. Но я запаниковал. Однако у меня есть немного обезболивающего корня. Он полезен для сворачивания крови, а у нее глубокая рана на голове. Осторожно опустив ее вниз, я отправляюсь к своему мешку с травами и нахожу высушенный корень. Я пережевываю его в месиво, потом возвращаюсь обратно к женщине и намазываю его на рану у нее на голове. Позже она этому обрадуются.

Я нежно укладываю ее обратно на пол, и пока это делаю, я только и могу, что смотрю на нее. Ее кожа покрыта чем-то вроде красновато-коричневой грязи, и я начинаю рассеянно ее протирать. Ее кожа отличается от моей — она не покрыта мягким, легким пушком. Она совершенно лишена растительности, за исключением ее головы, и это кажется… странным. От этого мой член снова твердеет, но я не обращаю на него внимания. Я не могу тут рассиживать и весь день только и делать, что дрочить его. Я замечаю, что когда я тру, пятнышки не исчезают. Они у нее на коже. Очень странно. Я облизываю большой палец и протираю еще одно пятнышко, но оно даже не смещается.

Странное все-таки это создание.

Я раскрываю покрытия из шкур, так как мне хочется узнать, везде ли эта женщина усыпана такими пятнышками. Они распахиваются и раскрывают под ними еще одно, более легкое, покрытие, сделанное из чего-то похожего на мой кожаный мешок для воды. Я стягиваю его и обнаруживаю еще больше странной, бледной кожи с пятнышками на ней. Ее руки гладкие и мягкие, на них нет плотных наростов, как на моих. Я провожу взад и вперед по своей руке, а затем дотрагиваюсь до нее. Сильно отличается. Она вся мягкая, и это наводит меня на мысль, что она хилая.

Я никогда не видел ничего подобного ей. Я снова дергаю кожаное покрытие, и оно распахивается, обнажая ее груди. Пораженный зрелищем, я пячусь назад. Они полные и округлые, с розовато-коричневыми кончиками, которые указывают вверх. Я прикасаюсь к одному из них, чтобы проверить, издаст ли она тот хриплый звук, что и раньше.

Но она молчит, и я разочарован. Мой член подергивается и ноет, отчаянно нуждаясь в еще одном освобождении. Не обращая на него внимания, я прижимаю ладонь между ее грудями, где она напевает, прямо как я. Ее грудь вибрирует так же быстро, как моя собственная, и это очень любопытно. Как будто мы каким-то образом соединены. Как будто наши тела решили вместе спеть песню.

Мне это по душе.

И мне нравится смотреть на эту женщину. Мне нравится ее странная кожа в крапинку и ее чудная грива. Мне нравятся ее маленькие, красивые груди и даже ее маленькое, неправильное лицо. У нее нет рогов, да и хвоста нет, насколько могу судить, однако ее запах настолько восхитителен, что сводит с ума. Я чувствую странную потребность облизать ее и найти то местечко, откуда исходит этот запах, а мой член от этой мысли начинает пульсировать.

Я не уверен, что мне нравится, как в ее присутствии выходит из-под контроля мое тело. Нахмурившись, я поправляю обратно ее шкуры, скрыв от глаз ее груди, и перехожу на другую сторону пещеры. Есть еще дела, которые следует сделать до того, как смогу лечь спать: нужно расплавить воду, сплести шнуры для петлей ловушек и нужно заточить ножи. Мне надо поесть и проверить свои замаскированные ловушки.

У меня нет никого, кто бы мне помог, поэтому я не могу ложиться до тех пор, пока все не сделано. Взяв немного сушеных сухожилий, я приседаю на корточках и издалека наблюдаю за женщиной. Я не уйду из пещеры, а еще я ни за что не оставлю ее здесь одну.

Теперь эта женщина моя. Я забрал ее от плохих. Она принадлежит мне, и я убью любого, кто попытается ее у меня забрать.

ХАРЛОУ

У меня чертовски сильно болит голова, и первое, о чем я думаю, — опять опухоль в мозгу взыграла. Что компьютер на корабле инопланетян ошибся, и все-таки я нездорова. Что я умираю, и это мои последние минуты.

Но тогда понемногу накатывают воспоминания. Воспоминания о лихорадочном поиске деревьев, рубке одного из них, о том, что затем что-то сильно ударило меня сзади.

И мурлыканье, как это ни странно.

Меня накрывает волной облегчения. Со мной все в порядке. Мой кхай уничтожил рак в моем мозгу. Я не на Земле, и я не умираю.

Однако, в моем сознании по-прежнему, не переставая, раздается мурлыканье, словно гигантская кошка, которая не хочет покидать мою грудь. Вот только, когда я медленно открываю глаза, то понимаю, никаких кошек здесь нет и мурлыканье исходит из моей груди.

Вот черт. Я провела с остальными достаточно долго, чтобы знать, что это значит. Это — резонанс. Я резонирую мужчине, потому что мой кхай — или вошь, как мы, люди, любим называть его — решил, что я буду для кого-то идеальной парой. Правда, единственные мужчины, вместе с которыми мы были в пути, — это Аехако и Хэйден. Кто-то из них? Аехако мне нравится, но я знаю, что он любит Кайру. Хэйден только и делает, что неприветливо рычит. Я не уверена, что мне нравится идея о том, чтобы быть его парой.

Когда все заканчивается, слов не хватает, время медленно тает, перемалывая воспоминания в тлен…

Я ищу свой новый день в обрывках фраз чужих песен

Ей не простить меня
Да и зачем?
Я не просил
Давай быстрей приходи и убей меня без ножа
Так, одним взглядом
Я покачнусь, рукой смахну посуду, полечу далеко отсюда

У мира нет души, а может никогда и не было
Я не хочу забывать ничего
Но ведь нас что-то такими сделало, крылья перебило, выкинуло
Лежу на песке как чайка
Глаза затянуло уже
Когда умирает любовь, звезды падают чуть-чуть
Чаще больно. Ваще где, в душе?
Найти теперь место, чтобы оставить тебя, продолжить жить дальше.
А нужно ли жить вообще?
А еще ты была лучшей. Но это не важно
Повторить все это невозможно, получится лажа
Другого человека наверно уже не найти
Да и хочу ли я оказаться снова вначале пути?
Кого-то узнать так близко, чтобы открыть душу
И не испугать, не оттолкнуть, я же все рушу, к чему прикасаюсь
И даже ты
Когда почувствовала, что я отдаляюсь, просто стиснула зубы
Отпустила меня
А я уже рву парус
По течению относит все дальше
И я остаюсь смотреть, как ты машешь мне с берега рукой
Я дал течь и скоро уже пойду на дно
В пустой квартире выключаю свет
Пытаюсь понять, как случилось так что тебя больше нет со мной
Я возвращаюсь домой
Зачем мне жить, если я жил для тебя одной?

Я ищу свой новый день в обрывках фраз чужих песен
Ей не простить меня
Да и зачем?
Я не просил
Давай быстрей приходи и убей меня без ножа
Так, одним взглядом
Я покачнусь, рукой смахну посуду, полечу далеко отсюда

А в проезжающих мимо машинах играет музыка
Она всегда выручала, сейчас забрала мою музу
Быть может, это дань, которую надо платить
И каждый день вспоминать то, что так хотелось забыть?
Залить вискарем, оторваться с друзьями в клубе
Проснуться не с той, проклинать все будни не буду
Просто встану, оденусь, уйду
И останусь жить без того, кого я так любил
И сейчас люблю
Я не жду ничего. Просто считаю дни.
Один за другим отпускаю, как корабли
Мы притерлись и утопили друг друга
«Как?» ты напишешь мне
Да все заебись, подруга!
Просто мое сердце больше не хочет биться.
И я хочу исчезнуть, когда вечером солнце садится
Я никому это не отвечу, а ты не напишешь
Я рад просто знать, что на этой планете где-то ты дышишь

Я ищу свой новый день в обрывках фраз чужих песен
Ей не простить меня
Да и зачем?
Я не просил
Давай быстрей приходи и убей меня без ножа
Так, одним взглядом
Я покачнусь, рукой смахну посуду, полечу далеко отсюда

Я ищу свой новый день в обрывках фраз чужих песен
Ей не простить меня
Да и зачем?
Я не просил
Давай быстрей приходи и убей меня без ножа
Так, одним взглядом
Я покачнусь, рукой смахну посуду, полечу далеко отсюда

[AMATORY] — Тексты песен

Белые крылья взметнулись вверх
Нагота осталась чудовищной правдой
Теперь километры неба пусты
Если хочешь бери – бери их обратно
Если есть силы верить и ждать
Выслушать сердце попытаться понять
Час за часом вся жизнь утекла
Моя неизбежность уносит тебя

Облака серой копотью осели на дно
Кровью написано имя твоё

Там за тысячу сотен дней
Пойми ты уже за чертой
В себе ненависть ты убей
Скажи останемся мы вдвоём
Тонет в грязи
Мой мёртвый мир
Что оставил себе
Заменит мне жизнь

Там за тысячу сотен дней
Пойми ты уже за чертой
В себе ненависть ты убей
Скажи останемся мы вдвоём
Растворится в тебе
Твой Страх заменит сны
Не заменит любовь страх
Ты поверь мне!

Если есть силы верить и ждать
Выслушать сердце попытаться понять
Час за часом вся жизнь утекла
Моя неизбежность уносит тебя

Раствори во мне свою злобу
Тихой тенью уйди ко мне в разум
Рыжей ржавчиной источи мою веру
Подмешай мне свою отраву
Я кровью рисую смело
Имя твоё в километрах неба
Неба… неба!

Один – Неверный шаг и ты труп
Один – Неверный шаг и ты враг
Пойми – Придуманный мной мир ложь
Теперь – Километры неба пусты

И стены всё злее всё давят и давят
Превращая всё в пепел взрывая всё в клочья
И веры песок на ладонях растает
Кровью сквозь пальцы судьба утекает
И это конец я не слышу себя
Всё сильнее сильнее живую плоть режет разум
Пена! Глотая воздух для света
Убивает туман Отбирает надежду
И мысли всё злее Всё режут и режут
Проникая всё глубже Страх уже рядом
Тает надежда в небо взмывая и
Я вместе с ней вас всех покидаю

[ Сотни раз ]

Время из пепла выткало нить
Я закрываю глаза
Я пытаюсь забыть
Безудержным гневом
Пронзай мои сны
Забери меня из той пустоты

Капля за каплей утекает надежда
Выбраться из кокона сна
К серебряной коже прикасаюсь так нежно
Мне кажется это только для нас

Сотни раз
Я умирал
За тебя
Мой час настал

Осталось умереть
За тебя в догорающих снах
Пепел надежд развеял меня

Кровью алой небо плачет
Рассвет начинает своё рисунок дня
Я утопаю в этом зареве липком
Кто-то начнёт свой день с нуля

Мой час настал
Час настал

Осталось лишь умереть
За тебя в догорающих снах
Пепел надежд развеял меня

Наивная ложь лёгкая дрожь
К запястью руки примеряет свой нож
Пустая звезда умрёт навсегда
В небе раскрытом растает она

[ Беги вслед за мной ]

Беги – За мной

Алым закатом задыхается небо
Взорву все грани со мной будет грусть
Слезам его больше нет веры
Это подарок в котором я захлебнусь
Скажи мне что ты есть ты
Может я не увижу кого-то в тебе
Я слышу часто звук пустоты
В унисон с ней убегаем и мы

Если можешь беги вслед за мной!

Слёзы времени потерянные в свете
Слёзы боли найди в себе
Как грязь в твоих руках
Исчезает в моих снах

Наконец-то я мёртв-мёртв
Меня отпускает земля
Смотри на небо там я
Всё собой заполняю
Всё собой заливаю
Всю суету в себе растворяю
То что было ничем
Остаётся ничем
То что было внутри
Просыпается вновь
Закрывая глаза
Взрывается кровь
И я вижу всё то что прошло
Сквозь года

Да – ты не будешь собой
Нет – ты не сможешь быть мной

Один за одним и все за тобой
Если ты не такой – то беги вслед за мной

[ Чёрно — белые дни ]

Чёрно-белые дни
Чёрно-белые сны

Плачет тёплым дождём
Моё чёрное небо
Там где не был ещё
Остановится время
Мир вместе с тобой снова
Блекнет и вянет
Чёрно-белой краской
Он всё заливает
Превращая сегодня
В очередное вчера
Запах летнего ливня возвращает меня
В антологии детства
Ничего изменить нельзя

Это твой последний
Твой последний крик
Разделяясь с тобой
Скользя по щекам
Ты не можешь понять
Я потерян внутри
Ты не можешь убить
Посмотри…
Забудь Сотри Все свои мечты
Жизнь не значит ничего
Для меня одного…

Плачет тёплым дождём
Моё чёрное небо
Там где не был ещё
Остановится время
Мир вместе с тобой снова
Блекнет и вянет
Чёрно-белой краской
Он всё заливает
Ты превращаешь сегодня
В очередное вчера
Запах летнего ливня уносит меня
Если хочешь кричи
Ничего не изменишь
Если можешь – Пойми!

Это твой последний
Твой последний дождь
Разделяясь с тобой
Скользя по щекам
Забудь Сотри Все свои мечты
Жизнь не значит ничего
Для меня одного…
Забудь Сотри Все свои мечты
Все свои мечты

Жизнь не значит ничего
Для меня одного…
Разделяясь с тобой
Скользя по щекам
Жизнь не значит ничего
Для меня

[ Сильнее меня ]

Ещё одна вздёрнутая душа – Да
Отрекшая меня
Кто я? Я твой герой
Падший ангел
Первый твой

Тают последние дни – суицид
Вонзая под кожу стекло
Догорают мечты но не о тебе
Взлетая в воздух всё
ВЫШЕ БЫСТРЕЕ СИЛЬНЕЕ

Твоя очередь поменять этот мир
Жизнь не кончена ты не станешь другим
Есть время кто ты сам для себя
Ещё одна вздёрнутая душа

Земля потеет кровью
Забирая с собою тебя

Не может нести земля тебя
На это способен только я
С пеной у рта приходит ответ
На главный вопрос ответишь – НЕТ!

Тают последние дни – суицид
Вонзая под кожу стекло
Догорают мечты но не о тебе
Взлетая в воздух всё
ВЫШЕ БЫСТРЕЕ СИЛЬНЕЕ МЕНЯ

Шёпот крови терпи это
Шёпот крови отголоски боли
Шёпот крови… Шёпот крови
Терпи Терпи Терпи ЭТО

С болью в груди я знаю что меня ждёт
В этой грязи никто свет не найдёт
Прозрачная жидкость из глаз потечёт
Твой ласковый голос красиво мне лжёт
Я пытаюсь понять в чём твоя месть
Я стучусь в никуда разбиваясь о жесть
И в этой душе царит пустота
Ещё одна…
Ещё одна…

[ Я остаюсь ]

Сердца стук жалкий ритм
Я потерян внутри
Я стал другим
Мысли давят нет больше сил
Помоги мне
Я стал – стал чужим

Тот кто бросил этот мир
Стёр его с лица земли
Вот боль порванных моих жил
Её я не забыл…
Не забыл…

Играй в слепую играй
Шаг за шагом меня убивай
Давай…
Один на один судьбу испытай
Пронзай моё тело пронзай
Холодной бритвой ты его истязай
Прощай…
Ты скажешь прощай

Пустота и пустота во мне
Огромный город утопает в земле
Нет чувства вины за самого себя
В горле моём прорастает земля

Кто-то приходит я остаюсь
Кто-то уходит я остаюсь

Прощай так хотелось
Узнать тебя

[ Сломанный мир ]

Это сломанный взгляд на сломанный мир
Как детский сон взрывает крик
Ясный день тёплая ночь
Вырываю из жизни последний лист

Этот круг замкнулся на мне
Я не успел рассказать тебе

И тишина раскрывает мне свои двери
Жаль я не успел рассказать тебе об этом

Попробуй убить что горит во мне
Попробуй решить что умрёт в тебе

Тишина открывает мне свои двери…

[ Глубоко внутри ]

Глубоко внутри
Я слышу крик

Сквозь ночи суицида
Сквозь сгнивающий мир
Пробираться так сложно
Пробираться так страшно
Кто-то хочет бежать
Но не может дышать
И он будет глотать свою жизнь до конца

Помоги мне я мишень
Я живая мишень
Я безликая тень

Но Ты Сам
Стал целью нам!

Глубоко внутри
Я слышу крик
Но я не стал
Ждать здесь тебя

Слишком больно быть здесь
Слишком лёгкая месть
И пускай льётся кровь
Из твоих чёрных снов!
В тёмный подвал унеси ты меня
Вскрой моё тело прожги мне глаза!

[ Поцелуй мою кровь ]

Эй ты посмотри мне в глаза
Вскрой своё тело покажи мне себя
Какой ты внутри какой ты снаружи
Используй свой шанс ты только мне нужен
Попробуй хоть раз быть мной
Почувствуй хоть раз врага за спиной
Ты ищешь то что идёт ниоткуда
Используй свой шанс ты только мне нужен

Сколько раз я пытался забыть тебя забыть себя
Трудно представить
Сколько раз я пытался убить тебя убить себя
Друг от друга избавить

Опять ты закрыт в чужом сне
Бродишь в мечтах тебе выхода нет
Между криком твоим я слышу вновь
Эй ты поцелуй мою кровь!

Это что-то во мне растёт в глубине
Заставляет дышать…
Я иду по игле и не верю судьбе
Но я буду молчать

[ С. Т. Е. К. А. Я. ]

Я разбиваю ладони
Я превращаюсь в пыль
Не забудешь меня не осудишь меня
Будешь просто просить
Оставаться со мной

Наши открытые души
Впитают несчастья
Но всё же станет лучше
Может я уйду
Пустота в твоих глазах
Пустота в твоих словах
За тобой уйдёт
Правда наших дней!

Твой тихий шёпот я узнал…

Наши открытые души
Наполнит отчаяние
Храни свои чувства
Может я пойму
Пустота в твоих глазах
Пустота в твоих словах
За тобой уйдёт
Правда наших дней!

Это бесполезная попытка остановить этот бред!

[ Другая жизнь ]

Я так боюсь посмотреть
Оглянуться и стлеть!
Я так устал понимать
Сожгите меня!
Сорви боль с моих губ
Другая жизнь другая смерть
Плачут деревья
Жёлтой листвой
Плачу и я это реквием мой

Твоим взглядом напьюсь
И ты как всегда уйдёшь
И пусть бьются сердца
Не оставишь надежды мне

Стоять и смотреть
Как гаснут огни
В ледяных поцелуях
Ты хочешь любви

Ты проиграл
И опять превращаешься в даль
Я мог бы убить
И отдать всё что так жаль
Но боль
С каждым днём всё сильней
Всё против меня

Ждать и страдать
Обиду глотать
Все чувства свои
В землю втоптать
Ждать и страдать
Обиду таить
Все мысли свои
С землёю сровнять

Я вижу как тлеют
Твои крылья
В моих мечтах
Я вижу как свечи
Догорают в бездонных глазах!

[ P. S. ]

День прошёл и падал чёрный снег
В объятиях воздуха исчез
В моих глазах лишь грех
Я не уверен но красная струя
Текла из глаз
Прости но это был я

Прости меня но это был я…

Влажный воздух и холод кафеля
Тусклый свет и липкая река
Я не уверен это ли мечты
Прости меня но ей не стала…

Последний рассвет
Тонкая нить и
Холодная сталь
Поможет забыть мне
Сотрёт глубину
Исчезнет печаль
Прольётся внутри
Моя мёртвая кровь
Развеет твой крик

 

 

[Помнишь? ]

Инструментал…

[Семь Шагов]

Я хотел быть ближе

Мне хотелось бы быть больше
Я хотел бы быть лучше

Я хочу чтобы завтра…
Ты хотела быть дальше

Тебе хотелось бы меньше
Ты хотела быть хуже

Я хочу чтобы завтра…..

Я смог бы вспомнить тебя |x2

Мне хотелось быть лучше

Мне хотелось бы видеть
Я хочу лишь дышать

Я хочу чтобы завтра
Тебе хотелось быть рядом

Мне хотелось бы тоже
Мне хотелось бежать

я хочу чтобы завтра

Я смог бы вспомнить тебя |x2

Семь шагов и ты уже ближе |
Семь шагов ты будешь услышан |x4

 
[Здесь и сейчас.]

Так часто бывает

Тебя догоняют,

Жить заставляют,

Потом в спину стреляют

Три сантиметра между жизнью и смертью
Думаешь, это твоё дело чести
Три сантиметра до края и ВСЁ
Твоя жалость сильнее тебя самого
Ожидание чуда – оно не придёт!
Время исходит, кто его ждёт?
Ты сделал ход в пользу жизни
Но истина ярче, искренность чище

Раз, два, три

Сантиметра до края земли
Тебе есть что терять,

ты не можешь понять
Куда тебе дальше идти
Предчувствие взрыва

И привкус этого дня
Я знаю мне хватит силы

Чтобы поверить в себя

Здесь и сейчас
Всё что есть в нас
Здесь и сейчас

Ты не ОДНА
Так часто бывает что часы совпадают
Ты не ОДИН
Часто бывает что тебя догоняют,

Жить заставляют, потом в спину стреляют
Ты не ОДНА
Так часто бывает, что часы совпадают
Ты не ОДИН
Часто бывает что тебя догоняют,

Ты попадаешь, в тебя попадают

Ты сделал ход в пользу жизни
Но истина ярче, искренность чище

Здесь и сейчас
Всё что есть в нас
Здесь и сейчас

Ты не ОДНА
Так часто бывает что часы совпадают
Ты не ОДИН
Часто бывает что тебя догоняют, жить заставляют, потом в спину стреляют
Ты не ОДНА
Так часто бывает, что часы совпадают
Ты не ОДИН
Часто бывает что тебя догоняют, ты попадаешь, в тебя попадают

Ты не одна…ты не один

[Снег в аду]

Не знаю как глубоко

Впитались в меня твои яды
Мне нужно еще и еще,

На губах чувствовать раны

Я теряю свой гнев, теряю контроль
Сквозь время опять вернусь туда сам
Потонкому льду мы идём в никуда,

Где ад возвращается к нам

ПЫЛЬ, СВЕТ, ТИШИНА

ВСЁ что осталось мне от тебя

Ты покроешься льдом, застилая огонь
Ты увидишь как в моём аду падает снег
И по стенам живым закапает кровь
Ты увидишь как в моём аду падает снег|2х
 

Не знаю как глубоко впитались в меня твои яды
Мне нужно еще и еще, на губах чувствовать раны…

ПЫЛЬ, СВЕТ, ТИШИНА

ВСЁ что осталось мне от тебя

Ты покроешься льдом, застилая огонь
Ты увидишь как в моём аду падает снег
И по стенам живым закапает кровь
Ты увидишь как в моём аду падает снег|2х

[Меня Больше Нет]

Забыли как любить и в сердце оставлять
Смотрю на этот мир его не оправдать
Из ваших слов исчезла душа
Здесь лучше без меня

Меня больше нет (нет) нет
Меня больше нет |x2

Меня больше нет,

Где вы готовы на все (на все)
Где каждый хочет быть первым,

Где лгут друг другу в лицо

Уже нас больше, уже сотни рук
Я возвращаюсь замыкая круг
И каждый раз ударом на удар
Ты отвечать привык,

Ты выбираешь сам

Меня больше нет (нет) нет
Меня больше нет |x2

Меня больше нет,

Где вы готовы на все (на все)
Где каждый хочет быть первым,

Где лгут друг другу в лицо
Меня больше нет,

Все то, что со мною уйдет (уйдет)
Всё то,что теряет смысл,

Этот мир ничто не спасет

[Обернуться Назад]

Скажи, зачем

Ты играешь эту роль
Скажи, зачем

Ты меняешь свой пароль
Скажи, зачем

Переступаешь через боль?
И тихо ждешь ты солнца вновь
На нем быстрее сохнет кровь

Сотри песок,

Он рассыпан между строк
Прерви поток

И закрой мир на замок
В последний раз

Бросаешь силы на рывок
И тихо ждешь ты солнца вновь
На нем быстрее сохнет кровь

Я опять заставляю жить тебя
Я опять заставляю себя…
Обернуться назад

Проезжая города
Я забуду твой взгляд

Уходящий в никуда

Ты терзаешь меня

Сам проверяя себя
Скорей делай шаг,

Рассвет, пульсу в такт
Я(я) исчезаю быстрей,

Ты(ты) догнать успей
Скорей делай шаг

рассвет, пульсу в такт

Я опять заставляю жить тебя
Я опять заставляю себя…
Обернуться назад

Проезжая города
Я забуду твой взгляд

Уходящий в никуда

[Отдай Свой Крик]

Сколько силы в будущем
Тех кто скажет следующим
Нет сил ждать

И больше верить

Наш код совпал,

Я замерзал,
Я сосчитал твои мысли
Наш мир упал,

Я наблюдал
Как жизнь между пальцев сочится

Отдай свой крик МНЕ!

Мой удар прошел насквозь
Взорвал стеклянные лица
Я прочитал в твоих глазах
Не дал им снова закрыться

Когда ты на самом дне

Терять нечего
Ощущаешь свободу себе

И страх вечного, вечного…

[Преступление Против Времени]

Попробуй найти мой след в исчезающем поколении
Я умело заметал следы и это мое преступление
Моя вина — я новый парадокс
Моя вина — ты такой же как я

Попробуй найти ответ он во многом поможет тебе
Если ты нашел за что жить найди за что умереть
Моя вина — я новый парадокс
Моя вина — ты такой же как я

Ты же хочешь знать сейчас

Правду обо мне,
Но время знает точно где…
Ты же хочешь знать сейчас

Правду обо мне,
Время знает точно…

После встречи со мной в тебе что-то пропало
Ты стала старше на смерть мне этого мало
Выжимая из сердца слова,

Прерывая падение в бездну
Время знает — моя вина,

Я с тобой, ты со мною вместе |x3

Ты же хочешь знать сейчас

Правду обо мне,
Но время знает точно где…
Ты же хочешь знать сейчас

Правду обо мне,
Время знает точно…

 

После встречи со мной в тебе что-то пропало
Ты стала старше на смерть мне этого мало
Выжимая из сердца слова,

Прерывая падение в бездну
Время знает — моя вина,

Я с тобой, ты со мною вместе

[Слишком поздно. ]

Пой со мною
Плачь со мной

Замирая, слышу голос твой
Сжимая пальцы, ты кричишь постой
Нет, не надо, просто уходи
Нет, не надо за все меня прости
 

Припев:
Нам не вернуться назад
В сердце последний заряд
Я оставил для тебя
Мы упустили время зря
За все меня прости
 
Пой со мною
Плачь со мной

Я не знаю, как говорить с тобой
Кусая губы, забываешь боль
Слишком сложно с тобой сейчас играть
Слишком сложно тебя сейчас понять

Припев:
Нам не вернуться назад
В сердце последний заряд
Я оставил для тебя
Мы упустили время зря
За все меня прости
За все меня прости

Танцуй со мной, когда никого нет
И руки расскажут, что скрывает рассвет
Ты же знаешь, знаешь я очень хочу
Дотянуться до солнца и не сгореть
Расправить крылья и полететь
Танцевать с тобой, когда никого нет
И руки расскажут, что скрывает рассвет
Ты же знаешь, знаешь я очень хочу
Дотянуться до солнца и не сгореть

Припев:
Нам не вернуться назад
В сердце последний заряд
Я оставил для тебя
Мы упустили время зря
За все меня прости
За все меня прости

[Моя правда]

Я не знаю что это,

Но эти мысли завоевывают мой разум
Как армия падший город,

Мне не забыть,

Я устал
Всегда, когда я закрываю глаза

Я вижу тебя
Ты никогда не умрешь

Никогда…

Раздели себя и их,

Доверяй себе до конца
Моя правда сияньем в груди,

Была на моей стороне…

С каждым вздохом все дальше
Крупной дрожью по спине вниз
Я дам тебе возможность
Спрячу от чужих лиц
Я подарю свой подарок
Обвини меня во всем
Смотрю в отраженье и вижу
Тебя с моим лицом

С каждым вздохом труднее
Сквозь бесконечность ночей
Я дам тебе возможность
Решиться пойти со мной
Я подарю свой подарок
Обвини меня во всем
Прочь сомненья я хочу увидеть
Тебя с твоим лицом

Моя правда скользит между слов
Заполняя пробелы миров
Моя правда скользит между слов (ты на моей стороне)
Скрепляет сильнее чем кровь

Улыбайся нас держит одно, скрепляет сильнее чем кровь
Моя правда скользит между слов заполняя пробелы миров

Раздели себя и их, доверяй себе до конца |
Моя правда сияньем в груди, была на моей стороне… |x2

Моя правда скользит между слов
Заполняя пробелы миров
Моя правда скользит между слов (ты на моей стороне)
Скрепляет сильнее чем кровь (ты на моей стороне)

[Эффект Бабочки]

Увидеть, рассмотреть так нелегко
И не кажется выхода нет

И уже все равно
Я сделал верный шаг,

Не дав тебе уйти
Запомни, в этот раз

Я смог тебя спасти

Найти и удержать

Свободы миг
И все же будет так

И ты уже привык
Ты сделал первый шаг,

Не дал себе уйти
Теперь забудем все,

ты мог себя спасти

Дай мне силы!!!!

Один миг — только отчужденье
Один час — мое заблужденье
Один взрыв внутри – лишь совпаденье
Только крик

Дающий силы

Внутри догорает смысл

Чистого разума тонкая нить
Стирает привычные краски мира,

Смывает привычные тени с картины

Дай мне силы!!!!

Один миг — только отчужденье
Один час — мое заблужденье
Один взрыв внутри — лишь совпаденье
Только крик дающий силы

Один миг и все – это только отчужденье
Один час и что — мое  заблужденье
Один сдвиг  внутри — лишь совпаденье
Только крик дающий силы…

[Теряешь Меня]

Рисуй снова и снова мои мечты в огне
Рисуй снова и снова мои слова в тебе

Знай какими были мечты,

Но ты решила уйти
Как я предал тебя,

Как верил тебе
Дотронься – узнай, где прячут сердца
Скрывают и лгут

Знай по ту сторону я
Ты теряешь меня

Рисуй снова и снова мои мечты в огне

Рисуй снова и снова мои слова в тебе

Не ищи меня -я рядом с тобой
Я вижу насквозь,

Как ты отбиваясь крича
Падала вниз

Сжимай, крепче держи

Чтоб остаться в живых
Дотронься узнай, тех кто знает тебя
Ты теряешь…

Свет заставит искать – ТЫ ТЕРЯЕШЬ МЕНЯ!

Знай какие были мечты — ТЫ ТЕРЯЕШЬ МЕНЯ!
Нет, больше веры в слова — ТЫ ТЕРЯЕШЬ МЕНЯ!
Где обрывается страх — ТЫ ТЕРЯЕШЬ МЕНЯ!

Рисуй снова и снова мои мечты в огне
Рисуй снова и снова мои слова в тебе

—————————————

Крылья

Падшие ангелы рядом,
С лицами старых солдат,
Ждут одного лишь приказа-
Вернуться, вернуться назад.
Чтобы собрать все знамена,
Стрелы, обломки мечей,
Вновь пережить вместе Битву
Ста дней и ночей.
Верни им небо,
Тоску по дому утоли,
Посеребри путь
Звездной пылью
Верни им небо,
Хозяин Света и любви.
И в знак прощенья,
Дай вновь крылья, Дай вновь крылья,
Падшие ангелы рядом,
Трудно смотреть им в глаза.
Храбрость отчаянья каждый
Увидит, увидит в них сам.

P.S : Эти тексты ещё не проверены….Если вы нашли ошибки ,просьба сообщить о них сюда ! Всё проверим и исправим)

Стихи про детство

Воспоминанья душу бередят,
И вновь, и вновь я возвращаюсь в детство…
Я помню двор, подружек, всех котят
И наше коммунальное соседство.

Я помню игры- «штандар» и » лапту»,
Я помню «жмурки» в лестничных пролётах,
И деревянный «чижик» на боку,
И ножички, блестевшие в полёте.

Мальчишек с самокатами с утра,
И «казаков-разбойников» до ночи…
Всеобщее и грозное » Ура»,
И дО дому когда дойти нет мочи…

«Секретики», «садовники», плоты
И «Сенька поп » с такой палитрой красок!
А пахли как вечерние цветы,
И как была прекрасна бочка с квасом!

А вобла! Это ж был деликатес
Из нашего безоблачного детства.
На улице торговля шла вразвес,
Несли пакеты,прижимая к сердцу.

И лучше всех пирожных — чёрный хлеб,
Политый щедро ароматным маслом,
А сверху соль да лук от разных бед…
Теперь сказали бы что это «классно».

Сейчас так много сладостей любых,
А я всё вспоминаю те, из детства,
С изюмом россыпь «камушков морских»,
Есть «Кара — Кум» не позволяли средства…

Из книжек куклам строили дома,
А в коробок от спичек, что стащили,
Сажали майского усатого жука
И листьями берёзы так кормили!

Был очень, очень тёплым летний дождь.
Мы босиком по лужам без оглядки
Бежали и кричали про гусей,
Потом до темноты играли в «прятки».

А ёлка в тесной комнате в углу
С конфетами, орехами, шарами?
И мама приглашала всех к столу,
Который был заставлен пирогами!

Катались с крыши, прыгая в сугроб.
Штаны в сосульках жались к батарее…
И страшно было всем при слове гроб,
И вырасти мечтали поскорее.

Мы забирались в душные подвалы
И с любопытством лезли на чердак…
Друг друга на обеды приглашали,
Игрушки отдавали просто так.

Мы слушали до ночи как ребята,
Гитары обнимая, пели песни.
Мы знали -пионеры, октябрята,
Что летом будут песни интересней.

А помните макулатуры сбор
И развесёлый сбор металлолома?
Мы классом обходили каждый двор
И кое-что несли ещё из дома.

Нас так сплотил общеполезный труд
По сбору свёклы и родной картошки!
Набатом бил в ушах сердечный стук,
Когда соприкасались две ладошки.

Мы ссорились, мирились и влюблялись
Когда на «четверть», а когда на год…
Вот первые стихи и написались-
Из детства в юность сложный переход.

А как забыть тот солнечный апрель,
Который никогда не повторится?
Мы были «впереди планеты всей»-
Ведь это наш Гагарин в космос мчится!

Нам мама шила платья по ночам
Из самого дешёвенького ситца,
Чтобы доставить радость дочерям —
Ну надо ж было к «майским» нарядиться!

Отец не часто вспоминал войну,
Но и забыть те годы было сложно:
Вернулся раненый, принёс свою «звезду»,
Теперь в «Полку бессмертном», как и должно…

Нас отправляли летом в лагеря
Где вечерами пахли все «Гвоздикой»,
А комары…Да что там комары?
Всё забывалось с первой земляникой.

В поход ходили, пели у костра
Про девочку что плачет в автомате,
И спорили до самого утра
С горячностью подростков и без мата….

Но незаметно уходило лето,
И так же быстро юность пронеслась.
И думаешь, а было ли всё это?
Ведь убегают годы не таясь…

Мы повзрослели, старимся уже,
Записка в церкви с каждым днём длиннее.
Успеть бы помолиться о душе,
Попробовать других любить сильнее.

«Высокий полет» Джона Гиллеспи Маги

Однажды в конце августа или начале сентября 1941 года 19-летний пилот-истребитель Королевских ВВС Канады по имени Джон Гиллеспи Маги-младший, служивший в то время в эскадрилье № 412 Королевских ВВС в Дигби, Англия, отправил письмо родителям. «Я прилагаю стих, который написал на днях, — начал он. «Это началось на высоте 30 000 футов и закончилось вскоре после того, как я приземлился». Стих, или «песенка», как позже называл его Маги, представлял собой сонет под названием «Высокий полет», гимн из четырнадцати строк возвышенности и чистой радости полета, которые Маги испытывал во время одиночного полета на своем самолете «Спитфайр».Тетя Маги помогла опубликовать стихотворение в выпуске Pittsburgh Post-Gazette от 12 ноября, где оно могло остаться известно ограниченному кругу читателей, если бы не случилась трагедия.

Это было 11 декабря, всего через несколько месяцев после того, как Маги — гражданин Соединенных Штатов, вступивший в ВСВС в 1940 году до того, как США вступили во Вторую мировую войну, — написал «Высокий полет». Вернувшись на базу со своей эскадрильей после успешного участия в учениях, Spitfire Маги столкнулся с Airspeed Oxford, пилотируемым Эрнестом Обри Гриффином.И Маги, и Гриффин были убиты.

Через несколько дней после смерти Маги «High Flight» перепечатали в газетах по всей территории США. Вскоре после этого RCAF начал рассылать таблички с текстом стихотворения на британские и канадские аэродромы и тренировочные станции. И вскоре копии стихотворения можно было найти в карманах многих американских, канадских и британских летчиков-истребителей.

Популярность стихотворения во многом объясняется тем фактом, что на момент его смерти родители Маги жили в Вашингтоне, округ Колумбия.США были втянуты в войну всего несколькими днями ранее после нападения японцев на Перл-Харбор, и, поскольку Маги был одним из первых местных жителей, репортеры округа Колумбия немедленно направились к дому его родителей за информацией о погибшем пилоте. В то время отец Джона был помощником священника в церкви Св. Иоанна, и среди материалов, которые он предоставил журналистам, был выпуск церковного бюллетеня, в котором был опубликован «High Flight». Поэма была широко переиздана в последующие дни как часть рассказов о смерти Маги, и вскоре она привлекла внимание поэта и библиотекаря Конгресса Арчибальда Маклиша, который сразу же провозгласил Маги первым поэтом Второй мировой войны.5 февраля 1942 года Библиотека Конгресса включила стихотворение Маги в выставку под названием «Поэмы веры и свободы». «Высокий полет» представил на выставке два знаменитых стихотворения времен Первой мировой войны: «На полях Фландрии» Джона МакКрея и «Солдат» Руперта Брука. «Высокий полет» было единственным стихотворением времен Второй мировой войны, включенным в экспозицию, и отчасти благодаря дисплею в Библиотеке оно быстро стало одним из самых известных стихотворений Второй мировой войны.

Библиотека Конгресса ежегодно получает много запросов о правильной формулировке и пунктуации слова «High Flight»; версии стихотворения, найденные в Интернете и в печати, часто содержат незначительные вариации, которых нет в исходной рукописи.Мы можем помочь с этими запросами в той мере, в какой оригинальная рукописная копия «High Flight» является частью Документов Джона Маги нашего Отдела рукописей, подаренных Библиотеке родителями Маги 14 апреля 1943 года. Однако письмо это включает в себя стихотворение, потому что оно было написано Маги на тонкой бумаге для авиапочты, его трудно читать.

Оригинал рукописи книги Джона Гиллеспи Маги «Высокий полет» (Отдел рукописей: документы Джона Маги, 1941-1946 гг.). LCCN: 7

23

мм

Транскрипция стихотворения следующая:

High Flight

Ой! Я выскользнул из угрюмых оков Земли
И танцевал в небе на посеребренных смехом крыльях;
Sunward Я поднялся и присоединился к неуклонному веселью
расколотых солнцем облаков — и сделал сотню вещей
Вы не мечтали — кружился, взлетал и качался
Высоко в залитой солнцем тишине.Придя туда,
Я погнался за кричащим ветром и бросил
Мое нетерпеливое судно через безногие воздушные залы. . . .

Вверх, вверх по длинной, бредовой, пылающей синей
Я с легким изяществом взошел на проносящуюся ветром высоту
Где ни разу не летал ни жаворонок, ни орлы —
И пока я шел с тихим подъемом ума
Высокая непреодолимая святость пространства,
Протянув руку мою, коснулся лица Бога.

Наиболее авторитетная транскрипция стихотворения содержится в книге Уважительно процитировано: Словарь цитат, запрошенный исследовательской службой Конгресса (Вашингтон, округ Колумбия).C .: Библиотека Конгресса, 1989 г.), который доступен в Интернете на сайте Bartleby.com.

Уважительно процитированная запись для стихотворения отмечает следующие перепечатки:

Перепечатки отличаются по пунктуации, заглавным буквам и отступам от оригинальной рукописи. . . . Некоторые части блеклые и трудные для чтения, но версия выше соответствует версии Маги настолько точно, насколько это можно разобрать, следуя его карандашной пометке к другому стихотворению: «Если кому-то это нужно, пожалуйста, проследите, чтобы оно было аккуратно скопировано, с заглавной буквы и с пунктами.«Почти все версии используют». . . даже орел », но при внимательном рассмотрении редактора оно было« всегда », сформировано точно так же, как предыдущее« никогда ».

«High Flight» неоднократно появлялся в американской поп-культуре с тех пор, как был выставлен в Библиотеке Конгресса, и продолжает пользоваться широкой популярностью в Соединенных Штатах. Орсон Уэллс, например, записал его прочтение 11 октября 1942 года для Radio Reader’s Digest. В течение 1950-х и, по крайней мере, в начале 1980-х годов, стихотворение было включено в «подписи» многих телевизионных станций, прежде чем выйти в эфир, заняв место в воображении и воспоминаниях нескольких поколений американцев.Копия стихотворения была доставлена ​​на Луну пилотом лунного модуля Аполлона-15 Джеймсом Ирвином.

Поэма, вероятно, наиболее известна сегодня американцам, достаточно старым, чтобы стать свидетелями взрыва космического корабля «Челленджер» 28 января 1986 года. Президент Рейган, который планировал произнести в тот вечер свою речь о положении Союза, вместо этого утешил скорбящая нация, произнеся одно из самых мощных президентских обращений 20-го века, завершив его следующим абзацем, который цитирует первую и последнюю строчки стихотворения:

Экипаж космического корабля «Челленджер» почтил нас тем, как они прожили свою жизнь.Мы никогда не забудем их, как и в последний раз, когда мы видели их сегодня утром, когда они готовились к путешествию, махали рукой на прощание и «соскользнули с угрюмых оков земли», чтобы «коснуться лица Бога».

Написав «Высокий полет», Джон Гиллеспи Маги-младший занял в американском сознании место, возможно, более высокое, чем любое из тех, которых он мог бы достичь благодаря героизму в битве. Его стихотворение будет и дальше входить в число самых популярных когда-либо написанных авиационных стихов, пока есть люди, для которых чудо полета вызывает удивление и трепет.

Подлинная копия книги «High Flight» из Библиотеки хранится в хранилище в нашем отделе рукописей; из-за проблем с сохранностью доступ для просмотра разрешен редко. Если у вас есть вопросы о нашем экземпляре «High Flight» или других материалах в Документах Джона Маги, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться в наш Отдел рукописей.

Touch the Earth (Julian Lennon White Feather Flier Adventure): 9781510720831: Леннон, Джулиан, Дэвис, Барт, Ко, Смильяна: Книги

«Я всегда восхищался пением Джулиана Леннона, потому что из всего, что он видел в мире, его мелодии содержат такое детское чудо… его слова тоже. Купите эту книгу , и его слова превратятся в действия ».
–Bono

«Редко можно найти красивую книгу, которая в игровой и вдумчивой форме говорит непосредственно с детьми о таком важном, как забота о нашей планете и всех ее обитателях. Touch The Earth сочетает в себе эту магию с настоящей интерактивностью от руки к странице, искусно вплетенной в повествование (и иллюстрации), создавая историю, которую, как я полагаю, и дети, и взрослые захотят читать снова и снова.»
–Лори Беркнер

« Когда книга уводит вас в приключение, это хорошо и позволяет думать о чем-то по-новому. Когда книга также напоминает нам, как относиться к тому, что у нас есть, это даже лучше, потому что это беспроигрышный вариант. Это именно то, что Джулиан сделал со своей книгой … он дал нам Win Win ».
–Уупи Голдберг

«Первый в трилогии Джулиана Леннона« Приключения Белого Перья », Прикоснись к Земле , отправляет читателей в путешествие на волшебном самолете, который позволяет им посылать чистую воду в жаждущие чистые океаны загрязнения. и «сделать мир лучше.’»
— New York Magazine

« Дебютная иллюстрированная книга Леннона, первая в запланированной трилогии, предлагает читателям сесть на борт волшебного самолета White Feather Flier (имя, вдохновленное его отцом и его собственным экологическим и гуманитарным опытом. Foundation) и отправиться в «помогающее приключение» по защите океанов и водоснабжения планеты. [Иллюстрации] … обладают добродушной прямотой, которая может загореться молодыми глазами. «
— Publishers Weekly»

«[ Прикоснись к Земле ] — это забавная книга, И это также обучающая книга …. Книга помогает преподать детям замечательный урок ко Дню Земли и каждому последующему дню ».
— Арахисовое масло и нытье

«Это произведение искусства красивое … Оно действительно потрясающее».
— СЕГОДНЯ

« Меня сразу впечатлила интерактивная природа книги. Хотя не все книги соответствуют этому стилю, книги, содержащие элементы интерактивности, помогают детям больше находить отклик, когда нужно усвоить урок.Некоторые книги задают вопросы детям, а некоторые книги, такие как эта, побуждают детей прикоснуться к картинке, погрузиться в историю и действительно почувствовать себя так, как будто они находятся в книге. »
— Момент материнства

« Очень своевременная книга …. Детская книга, если она сделана хорошо, а эта, живет и живет ».
–Al Roker

« Страстный проект, исходящий из самого сердца. , эта великолепно иллюстрированная книга вдохновлена ​​белым пером, которое ему подарил его отец, когда он был молод.
— Мама и многое другое

*****

Похвала Skyhorse Publihsing

«Моя первая серия стала бестселлером New York Times для детей, и этого бы никогда не было без Skyhorse. . . . Приятно видеть их рядом со мной. »
–Марк Чевертон, New York Times автор детских бестселлеров

« Теперь я считаю, что лучшее слово, чтобы описать меня как автора, избаловано. Это потому, что у ребят из Sky Pony есть , и я действительно почувствовал себя особенным в их конюшне.Мой редактор первоклассный, и у него есть — уникальный способ заставить меня почувствовать себя ее самым важным автором ».
— Нэнси Крулик, New York Times автор детских бестселлеров

«Я всегда восхищался пением Джулиана Леннона, потому что из всего, что он видел в мире, его мелодии содержат такое детское чудо … его слова тоже. Купите эту книгу , и его слова превратятся в действия ».
–Bono

«Редко можно найти красивую книгу, которая в игровой и вдумчивой форме говорит непосредственно с детьми о таком важном, как забота о нашей планете и всех ее обитателях. Touch The Earth сочетает в себе эту магию с настоящей интерактивностью от руки к странице, искусно вплетенной в повествование (и иллюстрации), создавая историю, которую, как мне кажется, и дети, и взрослые захотят читать снова и снова ».
–Laurie Berkner

« Когда книга уводит вас в приключение, это хорошо и позволяет думать о чем-то по-новому. Когда книга также напоминает нам, как относиться к тому, что у нас есть, это даже лучше, потому что это беспроигрышный вариант. Именно так Джулиан поступил со своей книгой… он дал нам Win Win ».
–Уупи Голдберг

«Первый в трилогии Джулиана Леннона« Приключения Белого Перья », Прикоснись к Земле , отправляет читателей в путешествие на волшебном самолете, который позволяет им посылать чистую воду в жаждущие чистые океаны загрязнения. и «сделать мир лучше» ».
— New York Magazine

« Дебютная иллюстрированная книга Леннона, первая в запланированной трилогии, предлагает читателям сесть на борт волшебного самолета White Feather Flier (название вдохновлено его отцом и его собственным экологическим и гуманитарным фондом) и отправиться в «помогающее приключение», чтобы защитить океаны и водоснабжение планеты.[Иллюстрации] … обладают добродушной прямотой, которая может загореться молодыми глазами. ”
— Publishers Weekly

“ [ Прикоснитесь к Земле ] — это забавная книга, а также образовательная …. Книга помогает преподать детям прекрасный урок ко Дню Земли и каждому день за пределами. »
— Арахисовое масло и нытье

«Это произведение искусства красивое … Оно действительно потрясающее».
— СЕГОДНЯ

« Меня сразу впечатлила интерактивная природа книги. Хотя не все книги соответствуют этому стилю, книги, содержащие элементы интерактивности, помогают детям больше находить отклик, когда нужно усвоить урок. Некоторые книги задают вопросы детям, а некоторые книги, такие как эта, побуждают детей прикоснуться к картинке, погрузиться в историю и действительно почувствовать себя так, как будто они находятся в книге. ”
— Момент материнства

“ Очень своевременная книга …. Детская книга, если она сделана хорошо, а эта, будет жить и жить.«
–Ал Рокер

« Страстный проект, исходящий из самого сердца. , эта потрясающе иллюстрированная книга вдохновлена ​​белым пером, которое ему подарил его отец, когда он был молод ».
— Мама и многое другое

*****

Похвала Skyhorse Publihsing

«Моя первая серия стала бестселлером для детей New York Times, и этого бы никогда не было без Skyhorse. . . . Приятно видеть их рядом со мной. »
–Марк Чевертон, New York Times автор детских бестселлеров

« Теперь я считаю, что лучшее слово, чтобы описать меня как автора, избаловано. Это потому, что у ребят из Sky Pony есть , и я действительно почувствовал себя особенным в их конюшне. Мой редактор первоклассный, и у него есть — уникальный способ заставить меня почувствовать себя ее самым важным автором ».
— Нэнси Крулик, New York Times автор детских бестселлеров

Эпическая игра НАСА по возвращению марсианской грязи на Землю

Это все равно что заказать коктейль в баре, а не приготовить его дома: в баре гораздо больше выпивки выбирайте из и, следовательно, огромный выбор коктейлей, но напитки стоят дорого, и бар в конце концов закроется.Дома вы ограничены тем, что у вас есть под рукой, но вы можете налить столько, сколько захотите, когда захотите — и вам не нужно даже надевать штаны для этого. С научной точки зрения, он переходит от переедания каждые несколько лет к постоянной привычке.

Вместо того, чтобы полагаться на многомиллионные миссии, возможность получить образец перед любым инструментом, который вы только можете придумать, будет зависеть исключительно от желания курьера НАСА доставить его вручную. Что ж, это и ваша способность убедить НАСА в том, что образцы будут использованы для чего-то более ценного, чем тесты на биологическую совместимость, включающие приготовление очень дорогих коктейлей с марсианской грязью.

Это изменение имеет интригующие последствия. Среди прочего, это означает, что космическая миссия на самом деле не начнется, пока все космическое оборудование не полетит и безопасно не вернет образцы на Землю, примерно через шесть или около того лет после первого запуска миссии в 2026 году. в каком бы году ученые ни использовали последний образец почвы, а это может занять десятилетия. Некоторые из лучших исследований Луны сегодня проводятся путем изучения образцов Луны, собранных 50 лет назад астронавтами Аполлона.

Несмотря на все достижения инженерной миссии MSR в космосе, настоящая миссия, научная миссия, не начнется, пока все космические путешествия не будут завершены. «Вот почему это так сложно», — говорит Цурбухен. «Версия миссии с отсроченным вознаграждением».

Тем не менее, должно быть что-то еще чрезвычайно привлекательное, что стоит многомиллиардных затрат MSR на доставку. И есть: миссия изменит значение термина «жизнь на Земле».

Парадокс жизни в космосе.С одной стороны, мы знаем, что космос крайне враждебен жизни. На Земле много жизни, но самое высокое животное, которое мы когда-либо находили, было в 1973 году, когда гриф-стервятник Руппелла (безуспешно) сыграл курицу с коммерческим авиалайнером на высоте около семи миль. (Стервятник проиграл.) Это всего лишь десятая часть пути в космос; кроме этого, мы вообще не обнаружили сложной жизни.

С другой стороны, есть что-то вроде консенсуса, что, вероятно, есть жизнь где-то еще — в конце концов, пространство довольно велико.Во Вселенной во много раз больше звезд, чем песчинок на Земле: по одной оценке, это примерно 60 000 000 000 000 000 000 000 (60 секстиллионов) звезд, плюс-минус 100. В среднем каждая из них имеет несколько планет, и делать математику, это … много шансов, что жизнь возникнет где-то еще.

Жизнь, как мы ее знаем, ограничена крошечным биологическим диапазоном, превышающим семь миль. С другой стороны, мы предполагаем, что этот семимильный предел не является пределом для всей жизни во всем мире.Эти две крайности создают вопрос: когда мы говорим о жизни, говорим ли мы о большом количестве жизни, разбросанной по Вселенной, или просто о редких, крошечных, трагически изолированных точках здесь и там? Когда мы смотрим в ночное небо, не смотрим ли мы только на чистую смерть или на тысячи и тысячи различных биомов?

Понятия не имею. Но мы знаем кое-что о самой жизни и солнечной системе, в которой мы живем. Например, живым существам нужен какой-то растворитель, который позволяет им перерабатывать пищу.

«Жизнь должна иметь подходящие условия, энергию и время», — говорит главный научный сотрудник НАСА Джим Грин. «Вы принимаете жидкость, вы едите» — пищеварение требует жидких растворителей для извлечения питательных веществ — «Затем жидкость используется для удаления отходов. Жидкость имеет решающее значение ».

Для всего на Земле речь идет о воде.

Вокруг каждой звезды есть полоса, которая называется зоной обитаемости (или Златовласки) — регионом, где вы можете найти планету, которая не была бы ни слишком горячей, ни слишком холодной для существования жидкой воды на поверхности.Жилая зона нашего Солнца сегодня включает Землю. Марс и Венера, другие планеты земной группы нашей солнечной системы, находятся соответственно на самом внешнем и внутреннем краях этой зоны. Меркурий, другая каменистая планета во внутренней солнечной системе, вращается слишком близко к Солнцу, чтобы на его поверхности могла существовать жидкая вода.

В то время как поверхности Марса и Венеры сегодня находятся где-то между очень и монументально враждебными к жизни, мы пришли к выводу, что они были не всегда. Например, миллиарды лет назад на Марсе была гораздо более плотная атмосфера, которая лучше удерживала тепло.Это означает, что в далеком прошлом Земля была не единственной планетой с океанами — они были на Марсе и Венере. Итак, часть того, что призвано сделать MSR, — это поиск свидетельств древней жизни на Марсе.

«Мы ищем жизнь не только в космосе, — говорит Грин, — но и во времени».

Доказательства предыдущих миссий на Марс накапливались, и мы пришли к выводу, что на красной планете ранее могла быть жизнь. «На Земле 4700 минералов, но 300 из них могут быть созданы только с помощью биологических процессов.Прямо сейчас, с помощью нашего минералогического эксперимента на Curiosity, мы видели около 250 или 280 таких минералов », — говорит Грин.

Точно так же термодинамика и статистика устанавливают довольно строгий верхний предел размера молекул, которые будут объединяться в результате случайности и только неорганических процессов, — около 150 атомных единиц массы. Curiosity обнаружил, что молекулы вдвое больше, что предполагает наличие биологических процессов. Прошлое Марса все еще исследуется, но MSR, вероятно, предоставит окончательное доказательство того, что жизнь когда-то там существовала.

«Практически никто не верит, что если вы отправитесь на Марс и выроете яму, что-то вылезет наружу», — говорит Зурбухен. Сегодняшняя марсианская поверхность по-прежнему слишком враждебна, чтобы любой комплекс органических организмов не мог скользить по скалам. Но оказывается, что существует огромная серая зона между способностью поддерживать эту сложную жизнь на поверхности и явной, негостеприимной смертоносностью глубокого космоса, который физически разделяет Землю и Марс.

Мы знаем, что жизнь требует правильных условий, энергии и времени — все это присутствовало на древней поверхности Марса.Но то, что MSR будет делать, по словам Зурбухена, «почти неважно что, — это рассказывать нам, насколько легко создать жизнь в среде, подобной Земле» — на планете Златовласки с жидкой водой на ее поверхности, такой как древний Марс или Венера. Сейчас большой вопрос заключается в том, возникает ли жизнь почти автоматически на планетах в обитаемой зоне их звезды, или жизнь действительно далека, даже при подходящих условиях.

Этот результат наступит в захватывающее время. Космический телескоп Джеймса Уэбба начнет предоставлять нам наши первые данные об окружающей среде экзопланет вскоре после своего запуска, намеченного на 2021 год.Среди прочего, телескоп может производить измерения атмосфер экзопланет в обитаемой зоне других звезд, потенциально обнаруживая признаки того, что в этих мирах может быть жизнь.

В 2025 году НАСА планирует запустить миссию Europa Clipper для облета спутника Юпитера, Европы. Его ледяная поверхность покрывает обширные океаны с соленой водой. Миссия могла бы найти биологические признаки, указывающие на то, что жизнь может возникнуть даже за пределами обитаемой зоны звезды. В 2026 году миссия Dragonfly — робот-квадрокоптер — отправится на спутник Сатурна Титан, на поверхности которого есть океаны жидкого метана.Стрекоза может дать нам доказательства того, что жизнь может быть основана не на воде, а на жидкости.

Этот квартет миссий — MSR, телескоп Джеймса Уэбба, Europa Clipper и Titan Dragonfly — может радикально изменить наше представление о том, насколько обычна жизнь во Вселенной. К середине 2030-х годов у нас могут появиться свидетельства принципиально иной вселенной — одной, усеянной жизнью, — а не той враждебной и бесплодной, о которой мы знаем сегодня.

За последние 30 лет мы узнали, что горные породы с Венеры, Земли и Марса могли — очень редко в далеком прошлом — путешествовать из одного мира в другой.Удары гигантского метеорита, подобные тому, который предположительно убил динозавров 66 миллионов лет назад, могут разнести куски горных пород по всей Солнечной системе.

Земля без людей | Discover Magazine

Учитывая растущее число загрязненных океанов, перегретый воздух, отсутствие верхнего слоя почвы и массовое вымирание, мы можем иногда задаться вопросом, какой была бы наша планета, если бы люди внезапно исчезли. Вернутся ли сайты Суперфонда в райские сады? Неужели моря снова наполнятся рыбой? Разве наши бетонные города превратятся в пыль под действием корней деревьев, воды и сорняков? Сколько времени потребуется, чтобы наши следы исчезли? И если бы мы могли ответить на такие вопросы, испытали бы мы больше трепета перед изменениями, которые мы совершили, или перед устойчивостью природы?

Хорошее место для начала поиска ответов находится в Корее, на 155-мильном участке 2.Горная демилитаризованная зона шириной 5 миль, или ДМЗ, образованная перемирием, положившим конец Корейской войне. За исключением редких военных патрулей или отчаявшихся душ, бегущих из Северной Кореи, люди едва ступали на полосу с 1953 года. До этого, в течение 5000 лет, этот район был заселен фермерами, выращивающими рис, которые вырезали землю в рисовые поля. Сегодня эти рисовые поля стали едва различимы, превратились в очаги болота, и новые обитатели этих земель прибывают в виде ослепительно белых эскадрилий краснокороновых журавлей, которые идеальным строем скользят по камышам, приземляясь так легко, что не взрывают наземные мины. .После журавлей они самые редкие такие птицы на Земле. Они зимуют в демилитаризованной зоне вместе с находящимися под угрозой исчезновения белыми журавлями, почитаемыми в Азии как священные предзнаменования мира.

Если когда-либо будет объявлен мир, пригород Сеула, который за последние десятилетия катился на север, готов вторгнуться в такую ​​соблазнительную недвижимость. С другой стороны, северокорейцы строят промышленный мегапарк. Это побудило международную коалицию ученых под названием DMZ Forum попытаться освятить территорию под парк мира и заповедник.Представьте себе это как «корейский Геттисберг и Йосемити», — говорит биолог из Гарвардского университета Эдвард О. Уилсон, который считает, что доходы от туризма могут превзойти доходы от сельского хозяйства или развития.

Какой бы безмятежной ни была сейчас демилитаризованная зона, все было бы иначе, если бы люди по всей Корее внезапно исчезли. Среда обитания не вернется в истинно естественное состояние до тех пор, пока плотины, которые теперь отводят реки, чтобы удовлетворить потребности более чем 20 миллионов жителей Сеула, не разрушились — через столетие или два после того, как ушли люди.А пока, говорит Уилсон, многие живые существа будут процветать. Выдры, азиатские черные медведи, кабарга и почти побежденный амурский леопард распространятся по склонам, заросшим молодым дубом даймё и черемухой. Немногочисленные амурские тигры, которые все еще рыщут на северокорейско-китайском приграничье, будут размножаться и распространяться по умеренным зонам Азии. «Дикие хищники быстро расправятся со скотом», — говорит он. «Через пару сотен лет осталось немного домашних животных. Собаки одичали, но долго не протянули: они никогда не смогли бы соревноваться.

Если бы людей больше не было нигде на Земле, последовала бы всемирная встряска. От мидий зебры до огненных муравьев до сельскохозяйственных культур и кудзу — экзотика будет сражаться с местными жителями. Со временем, говорит Уилсон, все попытки человека улучшить природу, такие как наши тщательно разведенные лошади, вернутся к своим истокам. Если лошади вообще выживут, они снова перейдут к лошади Пржевальского, единственной настоящей дикой лошади, все еще обитающей в монгольских степях. «Растения, посевы и виды животных, которые человек создал своими руками, будут уничтожены через столетие или два», — говорит Уилсон.Через несколько тысяч лет «мир в основном будет выглядеть так, как он был до появления человечества — как пустыня».

Новая дикая местность поглотит города так же, как джунгли северной Гватемалы поглотили пирамиды майя и мегаполисы перекрывающихся городов-государств. С 800 по 900 год нашей эры сочетание засухи и междоусобной войны из-за истощающихся сельскохозяйственных угодий привело к краху 2000-летней цивилизации. За 10 веков джунгли поглотили все.

Общины майя чередовали городскую жизнь с полями, защищенными лесами, в отличие от сегодняшних мощеных городов, которые больше похожи на искусственные пустыни.Однако природе не потребуется много времени, чтобы разрушить даже Нью-Йорк. Джамиль Ахмад, заведующий кафедрой гражданского строительства Колледжа Купер Юнион в Нью-Йорке, говорит, что повторяющиеся замерзания и оттаивания, обычные в такие месяцы, как март и ноябрь, раскалывают цемент в течение десятилетия, позволяя воде просачиваться внутрь. Поскольку он тоже замерз и расширился, трещины будут расширяться. Вскоре налетят такие сорняки, как горчица и гусиная трава. Когда некому было вытаптывать саженцы, плодовитая экзотика Нью-Йорка, китайский айлантус, возьмет верх.По словам Денниса Стивенсона, старшего куратора нью-йоркского ботанического сада, в течение пяти лет корни аилантуса вздымаются вверх по тротуарам и раскалываются в коллекторах.

Это усугубит проблему, уже существующую в Нью-Йорке, — повышение уровня грунтовых вод. Почвы мало, чтобы ее поглотить, или растительности, чтобы ее испарить, а здания блокируют солнечный свет, который может ее испарить. При отключении питания насосы, предохраняющие метро от затопления, не работают. Когда вода смывает почву под тротуаром, на улицах образовываются кратеры.

Эрик Сандерсон из Общества охраны дикой природы зоопарка Бронкса возглавляет проект Mannahatta Project, виртуальное воссоздание Манхэттена до 1609 года. Он говорит, что на Манхэттене было от 30 до 40 ручьев, когда впервые прибыли голландцы. Если бы жители Нью-Йорка исчезли, коллекторы забились бы, одни естественные водотоки снова появились бы, а другие образовались бы. В течение 20 лет пропитанные водой стальные колонны, поддерживающие улицу над туннелями метро Ист-Сайда, разъедут и прогнутся, превратив Лексингтон-авеню в реку.

Архитектура Нью-Йорка не такая легковоспламеняющаяся, как викторианцы Сан-Франциско, обшитые вагонкой, но в течение 200 лет, говорит Стивен Клемантс, вице-президент Бруклинского ботанического сада, тонны опада из листьев будут выливаться в водостоки, поскольку первопроходцы сорняков уступили место колонизации местных дубов и деревьев. клены в городских парках. Сухой удар молнии, зажег десятилетия неразрезанной травы по колено в Центральном парке, разнесет пламя по городу.

Когда молниеотводы проржавели, пожары на крышах прыгали между зданиями в обшитые панелями офисы, заполненные бумагой.Тем временем вирджинские лианы и ядовитый плющ будут царапать стены, покрытые лишайниками, которые процветают при отсутствии загрязнения воздуха. Везде, где рушится фундамент и рушатся здания, известь из дробленого бетона повышает pH почвы, вызывая появление облепихи и березы. Черная акация и осенние оливковые деревья будут фиксировать азот, позволяя большему количеству золотарников, подсолнечников и белых змеек, перемещаться вместе с яблонями, их семена изгоняются размножающимися птицами. Сладкая морковь быстро превратится в свою дикую форму, невкусное кружево королевы Анны, в то время как брокколи, капуста, брюссельская капуста и цветная капуста вернутся к тому же неузнаваемому предку брокколи.

Если землетрясение не обрушится первым на Нью-Йорк, мосты без ежегодного применения дорожной соли прослужат несколько сотен лет до того, как они останутся и болты не сломаются (последней упадет арка Адских ворот, построенная для железных дорог и легко прослужащая еще тысячу лет. ). Койоты вторгнутся в Центральный парк, а олени, медведи и, наконец, волки последуют за ними. Руины перекликались с песнями о любви лягушек, размножающихся в ручьях, где водились алевки, сельдь и мидии, сброшенные чайками. Однако отсутствует вся фауна, приспособившаяся к человеку.Непобедимый таракан, насекомое, появившееся в жарких странах Африки, погибнет в неотапливаемых зданиях. Без мусора крысы могли бы голодать или служить обедом для сапсанов и краснохвостых ястребов. Голуби генетически вернутся обратно к горлицам, из которых они произошли.

Неясно, как долго животные будут страдать от городского наследия концентрированных тяжелых металлов. На протяжении многих веков растения собирали их, перерабатывали, повторно депонировали и постепенно разбавляли. Бомбы замедленного действия, оставленные в нефтяных резервуарах, химических заводах, электростанциях и предприятиях химической чистки, могут отравить землю под ними на долгие века.Один интригующий пример — бывший арсенал Скалистых гор рядом с международным аэропортом Денвера. Там завод химического оружия производил горчицу и нервно-паралитический газ, зажигательные бомбы, напалм, а после Второй мировой войны — пестициды. В 1984 году командующий арсеналом считал его самым зараженным местом в Соединенных Штатах. Сегодня это национальный заповедник дикой природы, где обитают белоголовые орланы, которые питаются огромной популяцией луговых собачек.

Статуя Свободы, если она сначала не будет повалена землетрясением, скорее всего, будет сглажена ледниками, которые продвигались по региону трижды за последние 100 000 лет.(Фото: Глен Векслер)

Однако потребовалось более 130 миллионов долларов и много человеко-часов, чтобы осушить и запечатать озеро арсенала, в котором однажды гибли утки через несколько минут после приземления и алюминиевые днища лодок, отправленных за их трупами. сгнила в течение месяца. В мире, где некому хоронить плохие вещи, разлагающиеся контейнеры с химическими веществами медленно обнажают их смертоносное содержимое. Такие места, как атомная электростанция Индиан-Пойнт, в 35 милях к северу от Таймс-сквер, будут сбрасывать радиоактивность в Гудзон еще долгое время после того, как погаснет свет.

Старые каменные здания на Манхэттене, такие как Центральный вокзал или Метрополитен-музей, переживут любую современную стеклянную коробку, особенно если больше не будет кислотных дождей, которые покрывали бы их мрамор. Тем не менее, в какой-то момент через тысячи лет последние каменные стены — возможно, куски часовни Святого Павла на Уолл-стрит, построенной в 1766 году из твердого сланца Манхэттена — рухнут. Трижды за последние 100000 лет ледники очистили Нью-Йорк, и они сделают это снова. Зрелый лиственный лес будет вырублен.На Статен-Айленде четыре гигантских кучи мусора Fresh Kills будут снесены, а огромные скопления твердого ПВХ-пластика и стекла будут измельчены в порошок. После того, как лед отступит, неестественная концентрация красноватого металла — остатки проводки и водопровода — останется погребенной слоями. Следующий прибывший или развивающийся производитель инструментов мог бы обнаружить его и использовать, но не было бы ничего, что указывало бы на то, кто его туда положил.

До появления людей иволга могла перелететь из Миссисипи в Атлантику и никогда не садиться ни на что, кроме верхушки дерева.Сплошной лес покрыл Европу от Урала до Ла-Манша. Последний оставшийся фрагмент этой первозданной европейской дикой природы — полмиллиона акров леса на границе между Польшей и Беларусью, называемый Беловежской пущой, — дает еще одно представление о том, как бы мир выглядел, если бы нас не было. Здесь реликтовые рощи огромных ясеневых и липовых деревьев возвышаются на 138 футов над подлеском граба, папоротников, болотной ольхи, массивных берез и грибов размером с посуду. Европейские ели, лохматые, как Мафусаил, стоят еще выше.Пятивековые дубы вырастают настолько огромными, что большие пятнистые дятлы запихивают целые еловые шишки в свои трехдюймовые борозды коры. В лесу можно услышать свист карликовой совы, кваканье щелкунчика и вой волка. От эонов мульчи веет ароматом.

Высокая привилегия объясняет такую ​​непоколебимую древность. В 14 веке литовский князь объявил его королевским охотничьим заповедником. Так и оставалось веками. В конце концов, лес был подчинен России и в 1888 году стал частной собственностью царей.Во время Первой мировой войны оккупационные немцы забирали лес и забивали дичь, но в первозданном виде осталось нетронутым ядро, которое в 1921 году стало польским национальным парком. Разграбление леса на короткое время возобновилось при Советском Союзе, но когда нацисты вторглись, фанатик природы Герман Геринг объявил весь заповедник закрытым. Затем, после Второй мировой войны, якобы пьяный Иосиф Сталин однажды вечером в Варшаве согласился предоставить Польше две пятых леса.

Поразительно осознать, что когда-то так выглядела вся Европа.Самым неожиданным является зрелище аборигенного зубра. Только 600 человек остаются в дикой природе по обе стороны непроходимого железного занавеса, воздвигнутого Советским Союзом в 1980 году вдоль границы, чтобы помешать беглецам ренегатского движения «Солидарность» в Польше. Хотя волки роют под ним, и считается, что косули перепрыгивают через него, стадо крупнейших млекопитающих Европы остается разделенным, а значит, и его генофонд. Беларусь, которая не сняла статуи Ленина, не имеет конкретных планов по демонтажу ограды. В противном случае бизоны могут пострадать от генетической деградации, что сделает их уязвимыми для болезни, которая их уничтожит.

Если стадо бизонов увянет, они присоединятся ко всей другой вымершей мегафауне, которую даже наше полное исчезновение никогда не сможет вернуть. В стеклянной витрине в своей лаборатории палеоэколог Пол С. Мартин из Университета Аризоны хранит кусок высушенного навоза, который он нашел в пещере Гранд-Каньона, оставленный ленивцем весом 200 фунтов. Это сделало бы его самым маленьким из нескольких видов наземных ленивцев Северной Америки, присутствовавших, когда люди впервые появились на этом континенте. Самый крупный из них был величиной со слона и тысячами бродил по лесам и пустыням сегодняшних Соединенных Штатов.Мартин говорит, что то, что мы сегодня называем нетронутым, плохо отражает то, что было бы здесь, если бы Homo sapiens никогда не эволюционировал.

«В Америке будет в три раза больше видов животных весом более 1000 фунтов, чем сегодня в Африке», — говорит он. По региону бродил удивительный зверинец мегафауны: гигантские броненосцы, похожие на бронированные автомобили; несет вдвое больше гризли; копытный травоядный токсодон, большой, как носорог; и саблезубые тигры. Здесь обитала дюжина видов лошадей, а также верблюдовидные литоптерны, гигантские бобры, гигантские пекари, шерстистые носороги, мамонты и мастодонты.Возможно, их убили изменение климата и завезенные болезни, но большинство палеонтологов принимают теорию, которую защищает Мартин: «Когда люди покинули Африку и Азию и достигли других частей света, начался настоящий ад». Он убежден, что люди несут ответственность за массовые вымирания, потому что они начались с появлением людей повсюду: сначала в Австралии 60 000 лет назад, затем в материковой Америке 13 000 лет назад, затем на Карибских островах 6 000 лет назад и на Мадагаскаре 2 000 лет назад.

И все же одному месту на Земле удалось избежать межконтинентального холокоста: океанам. Дельфины и киты сбежали по той простой причине, что доисторические люди не могли охотиться на достаточно гигантских морских млекопитающих, чтобы оказать серьезное влияние на популяцию. «По крайней мере, дюжина видов в океане, куда проплыл Колумб, были больше, чем его самый большой корабль», — говорит морской палеоэколог Джереми Джексон из Смитсоновского института тропических исследований в Панаме. «Не только млекопитающие — море у Кубы было так полно зеленых черепах весом в 1000 фунтов, что его лодки практически сели на них на мель.«Это был мир, в котором корабли сталкивались со стаями китов и где акулы были настолько многочисленны, что заплывали по рекам, чтобы охотиться на скот. Рифы кишели 800-фунтовым окунем-голиафом, а не только нынешними маленькими аквариумными видами. Треску можно было ловить в море в корзинах. Устрицы фильтруют всю воду в Чесапикском заливе каждые пять дней. Берега планеты кишат миллионами ламантинов, тюленей и моржей.

Однако в течение прошлого столетия люди выровняли коралловые рифы на континентальных шельфах и обнажили грядки морской травы; мертвая зона размером больше Нью-Джерси растет в устье Миссисипи; прекратились все промыслы трески в мире.То, что люди плейстоцена сделали с земной жизнью за 1500 лет, современный человек сделал с океанами всего за десятилетия — «почти», — говорит Джексон. Несмотря на механизированный чрезмерный вылов рыбы, спутниковое отслеживание рыбы и продолжительную бойню морских млекопитающих, океан по-прежнему больше нас. «Это не похоже на землю», — говорит он. «Подавляющее большинство морских видов сильно истощены, но они все еще существуют. Если люди действительно уедут, большинство сможет выздороветь ».

Даже если глобальное потепление или ультрафиолетовое излучение до смерти обесцвечивает Большой Барьерный риф, Джексон говорит, «ему всего 7000 лет.Раньше приходилось формировать новые рифы. Не то чтобы мир был постоянным местом ». Без людей большая часть избыточного промышленного углекислого газа рассеялась бы в течение 200 лет, охлаждая атмосферу. Если больше не будет утечки хлора и брома ввысь, в течение десятилетий озоновый слой восполнится, а ущерб от ультрафиолета уменьшится. В конце концов, тяжелые металлы и токсины пройдут через систему; на изготовление нескольких трудноизлечимых печатных плат может потребоваться тысячелетие.

В течение того же промежутка времени каждая плотина на Земле покрылась бы илом.Реки снова будут нести питательные вещества к морю, где будет большая часть жизни, как это было задолго до того, как позвоночные животные выползли на берег. В конце концов, это случится снова. Мир начнется сначала.

---

---

Дикие земли Нью-Йорка

Если люди исчезнут из Нью-Йорка, как скоро природа возьмет верх? Ученые предсказывают, что в течение 10 лет: тротуары трескаются и заросли сорняки. Процветают ястребы и соколы, а также дикие кошки и собаки. Популяция крыс, лишенная человеческого мусора, вылетает из строя.Тараканы, обитающие в теплых помещениях, исчезают. Культурная морковь, капуста, брокколи и брюссельская капуста возвращаются к своим диким предкам.

20 лет:

Стальные колонны, пропитанные водой, поддерживающие туннели метро, ​​подвержены коррозии и короблению. Медведи и волки вторгаются в Центральный парк.

50 лет:

Куски бетона падают из зданий, стальные фундаменты которых начинают рушиться. Ядерные реакторы Индиан-Пойнт утекают радиоактивные вещества в реку Гудзон.

100 лет:

Дубы и клены вновь покрывают землю.

300 лет:

Большинство мостов рушится.

1000 лет:

Мост Адских Врат, построенный для переброски железной дороги через Ист-Ривер, наконец падает.

10 000 лет:

Ядерные реакторы в Индиан-Пойнте продолжают утечку радиоактивности в реку Гудзон.

20 000 лет:

Ледники неумолимо движутся по острову Манхэттен и его окрестностям, очищая ландшафт.

Натали Каброл ищет на Земле секреты жизни на Марсе

Натали Каброл было 5 , когда она увидела первую посадку на Луну по телевидению.Указывая на Нила Армстронга, она сказала матери, что это то, чем она хочет заниматься. Еще до этого она смотрела на звезды в ночном небе возле своего дома в пригороде Парижа и знала, что там ее ждут вопросы.

Каброл — исследователь, астробиолог и планетный геолог, специализирующийся на Марсе. Она является директором Центра Карла Сагана в Институте SETI, некоммерческой организации, базирующейся в Маунтин-Вью, Калифорния., который стремится исследовать, понимать и объяснять происхождение жизни во Вселенной. Его работы напоминают гламур научной фантастики, но они требуют тщательных исследований и, как сказал мне Каброл, «людей, которые достаточно увлечены, чтобы оказаться в ужасном положении». Именно этим она и занимается, путешествуя по самым экстремальным и опасным местам в мире в поисках организмов, которые живут в условиях, аналогичных тем, которые существуют на Марсе. Каброл был главным ученым в группе, тестировавшей экспериментальный марсоход в пустыне Атакама в 2002 году, и сыграл важную роль в выборе места посадки на Марсе для марсохода Spirit, который исследовал планету с 2004 по 2010 год; она ныряла в вулканические озера на больших высотах, чтобы изучить обитающих в них существ, а также спроектировала и установила автономного плавающего робота на Андском озере, который имитировал озера на Титане, одном из спутников Сатурна.

Я встретил Каброла в октябре 2016 года в Антофагасте, Чили, портовом городе с высотными зданиями оксидного цвета и медными скульптурами, раскинувшимися между сухими холмами и темным Тихим океаном. В течение следующих 26 дней она возглавляла экспедицию в высокогорные пустыни Чили, чтобы проверить методы обнаружения жизни на Марсе. Я был там, чтобы присоединиться к команде; Я взял с собой спальный мешок, таблетки от высотной болезни и тревогу по поводу предстоящих экстремальных условий.

Миниатюрный и худощавый, с коротко стриженными серебряными волосами и поразительной красотой с тонкой резьбой, 54-летний Каброл напоминает Изабеллу Росселлини с потусторонней чертой Дэвида Боуи. Ее глаза напоминают серо-зеленый полированный гранит, подчеркнутый подводкой для глаз, даже когда она находится в пустыне. Она харизматична, теплая и чрезвычайно забавная, но обладает неопределимой, непредсказуемой дикостью: разговоры с ней иногда неприятно напомнили мне о встречах, которые у меня были с лесными животными, не знавшими, бежать ли им или защищаться.В то первое яркое утро в Антофагасте я наблюдал, как она разразилась раскатистым смехом, когда она подняла перед камерой флаг Института SETI.

За последние несколько десятилетий поиск жизни за пределами Земли вступил в новую фазу. Некоторые модели предполагают, что, возможно, на 100 миллионах планет в Млечном Пути может существовать сложная многоклеточная жизнь. Мы также узнали, что планеты не обязательно должны сильно напоминать Землю, чтобы потенциально иметь жизнь; Подземные океаны на далеких спутниках, таких как Энцелад Сатурна и Титан, например, могут поддерживать микробные организмы.Каброл сказал мне, что вселенная, вероятно, полна такой простой жизни, и цель этой экспедиции будет заключаться в уточнении методов ее обнаружения — обнаружения биосигнатур. Это признаки жизни или когда-то прожитых жизней: организмы или структуры, которые они создали, даже химические соединения, которые они создали.

В поисках Марса на Земле

В течение следующих нескольких недель мы посетим пять участков на разной высоте.Чем выше мы забирались, тем дальше уходили во времени — не на Землю, а на Марс. Высокогорные районы богаты водой, имеют разреженную атмосферу и высокий уровень УФ-излучения. Они напоминают Марс в начале перехода, который он претерпел три с половиной миллиарда лет назад, когда солнечные ветры начали отделять его атмосферу, позволяя космическим лучам достигать его поверхности, а вода, которая когда-то там протекала, исчезла в космосе или была заблокирована. глубоко под землей или на полюсах планеты. В течение этого периода любая жизнь на поверхности умерла бы или нашла убежище в тех же местах, в которых жизнь существует в негостеприимных регионах, таких как Атакама.Поверхность Марса подвергается вредному излучению; Каброл сказал мне, что сегодня на нем не выжить, но он все еще может скрываться под землей. Соленые засушливые места, которые мы посетили первыми, были земными аналогами современного Марса.

Для Каброла поиск жизни на Марсе — это гораздо больше, чем ответ на старый вопрос: «Мы одни?» Миллиарды лет назад камни, выброшенные кометами и астероидами при столкновении с Землей, достигли Марса, и наоборот.Возможно, некоторые из них пережили раннюю жизнь. Найти свидетельства перехода от пребиотической химии к жизни здесь, на Земле, невозможно, потому что любые такие записи давно были уничтожены быстрой геологической активностью Земли, эрозией и тектоникой плит. Но древние породы времен остывания коры Марса все еще присутствуют на поверхности этой планеты; если мы разделяем нашу родословную с Марсом, следы нашей собственной жизни все еще могут быть найдены там. «Марс может хранить для нас этот секрет», — говорит Каброл. «Вот почему Марс такой особенный для нас.”

Salar Grande

В октябре 2016 года Каброл уже второй год возглавляет группу Института SETI в ее экспедиции по обнаружению биосигнатур в Чили. Сильный тихоокеанский ветерок развевал мертвые цветы мимозы по тротуару, когда я забрался в микроавтобус, чтобы присоединиться к ним в долгой поездке к нашему первому полевому участку, где команда провела три дня, собирая образцы и пытаясь найти признаки жизни.Сквозь окна с синей тонировкой мягко-желтые и желтовато-коричневые оксиды выветривания камня и песка стали пыльно-багрово-красными. Фредрик Ренмарк, инженер-механик из Honeybee Robotics, был в восторге. «Если бы они построили дорогу на Марсе, она бы выглядела так!» воскликнул он.

Мы ехали на север, проезжая мимо бледных скал, образованных узорами из имен и инициалов на склонах холмов. В этой пустыне почти ничего не движется. Есть места, которые не сильно изменились за пять миллионов лет.Эти имена, написанные на камне, являются своего рода биоподписью, которая переживет не только людей, которые их там поставили, но и всех нас и все, что мы знаем.

Соль начала растекаться по краям песчаной дороги, когда мы свернули вглубь страны. Время шло. Все за окнами было настолько безликим, что казалось театральным фоном. На этом месте мы установили палатки на берегу Салар-Гранде, соляной равнины длиной девять миль, которая миллионы лет назад была озером.Подобные квартиры есть на Марсе.

От соленого воздуха мое лицо подергивалось и горело; Я постоянно моргал. Гипераридное ядро ​​Атакамы находилось далеко на востоке; туда, где мы были, с Тихого океана накатил туман, сформировав ландшафт вокруг нас. Вблизи соляная равнина состояла из широких многоугольных пластин, края которых были завалены чем-то, напоминавшим наполовину растопленный лимонный шербет, или грязным, замерзшим снегом, который зимой собирается вдоль дороги.Другие соляные конкреции были свалены в груды, похожие на сухие и грязные кости, а земля за нашими палатками была усеяна обломками давно заброшенных соляных работ.

Сверла эхом разносились в утреннем воздухе. Инженеры из Honeybee выкапывали соляные керны, чтобы протестировать прототипы инструментов для будущих вездеходов. Команда из Университета Теннесси развернула дрон, чтобы нанести на карту местность — крошечную темную звезду, которая звучала как далекое осиное гнездо.Научный сотрудник Института SETI Пабло Соброн проанализировал образцы соли с помощью лазерного спектрометра; один будет особенностью будущих вездеходов. А студенты Католического университета Севера в Антофагасте собирали солевые конкреции для микробиологического лабораторного анализа с учеными Института SETI / НАСА Ким Уоррен-Родс и Альфонсо Давила.

Каброл поднял кусок соли и поднес к свету. «Смотри», — сказала она. Внутри узелка были две яркие цветные полосы: розовая сверху, зеленая снизу.Это были сообщества галофильных — сололюбивых — микробов, которые могут выжить в этой экстремальной среде, только живя внутри полупрозрачных клубеньков. Зеленые бактерии фотосинтезируют питательные вещества из света, проходящего через розовую колонию выше. Розовый пигмент действует как солнцезащитный крем, защищая обе колонии от УФ-излучения, которое в противном случае могло бы повредить их ДНК.

Я ходил по этим узелкам весь день и не видел жизни под ногами.«Пригодность для жизни не является чем-то очень очевидным, — сказал Каброл. «Это можно скрыть». Я посмотрел на ее хрупкую фигуру, на соленую пыль на ее пальцах в перчатках, на слегка озорную улыбку на ее лице, а затем уставился на бескрайний пейзаж вокруг нас. Было головокружительно думать о масштабах ее работы: миллионы миль космоса, миллиарды лет планетарной эволюции, необъятность Вселенной, каньоны и долины Марса, соляные просторы здесь, наши маленькие формы, стоящие на нем. , и эти изысканно прочные, крошечные, почти невидимые признаки жизни, зажатые между пальцами.

Париж

Единственный ребенок, Каброл проводила много времени одна в маленькой квартирке своей семьи, пока ее родители работали, и в одиночестве она создала свой собственный воображаемый, герметичный мир, в котором она жила, наполняя свои часы словами, символами и числами. написание рассказов и начертание строк на атласах. Она сказала мне, что в детстве у нее был талант соединять вещи, которые не были очевидны для других.Она считает, что это по-прежнему одна из ее самых сильных сторон как ученого. Но даже когда она начала осознавать необъятность космоса, ее социальный мир оставался ограниченным. «Долгое время, — сказала она, — я думала, что могу обойтись без общения с другими. У меня было совсем немного друзей, и я их не искал. С меня довольно. Я был достаточно занят в уме ». Ее родители сделали сбережения, чтобы купить ей книги и журналы по астрономии. Мать понимала ее страсть. Ее отец был менее уверен. «Для него это был этап, понимаете?» — криво сказала она.«Это был этап, который длился долго!»

Подростковые годы Каброля были тяжелыми. Трудно было дома, где ссорились ее родители; она не вписывалась, и в школе над ней издевались. Некоторые из ее школьных учителей думали, что она живет в мире фантазий. Хотя она хотела изучать планетарные науки, она изучала гуманитарные науки, поскольку, пока она не научила их себе позже в своей карьере, математика не была ее сильной стороной.

Каброль изучала науки о Земле на последнем курсе университета Париж-Нантер, когда директор ее лаборатории предложил ей посетить историческую обсерваторию Медон к югу от Парижа, чтобы встретиться с проф.Андре Кайе, пионер планетной геологии. Кайе показал ей карты Марса и объяснил, что его коллеги работают над историей воды на планете. Будет ли ей интересно присоединиться к ним? «Все эти годы я думала, что иду на 180 градусов от того места, где мне нужно было идти, но этот путь вел меня именно туда, где мне нужно было быть», — сказала она мне. Выйдя из той первой встречи, она огляделась на купола обсерватории и почувствовала их странно знакомыми. «Все эти купола, которые я рисовала маленькой девочкой, всегда повторяла один и тот же ландшафт, планетарный ландшафт планеты, которая была полностью пустынной.А на фоне Сатурна всегда темное небо и купола ». В Медоне она наконец нашла способ приблизиться к Марсу.

Днем она работала над получением степени магистра по эволюции высеченных водой долин на Марсе, но ночи проводила, глядя в знаменитый телескоп Медона 19-го века, Гранд Люнет, таща туда спальный мешок, чтобы отдохнуть между часами наблюдая. В окуляр был маленький Марс.Сначала она мало что могла видеть, но чем больше она смотрела, тем больше она видела на темном, меняющемся лице планеты, которая станет центром ее карьеры, планеты, чьи овраги и высохшие озера стали для нее столь же знакомыми. как тыльной стороной ладони. И именно в Медоне у нее был момент, оставивший неизгладимый след. Профессор Одуэн Дольфус, выдающийся астроном, открывший спутник Сатурна Янус, спросил ее, не хочет ли она увидеть лунную пыль. « Ага! Я хочу увидеть лунную пыль ?! »

Он достал из сейфа небольшой контейнер, Каброл посмотрел на него и был разочарован.«У меня было такое чувство: Итак? Вот и все?» она сказала мне. Вежливо преисполненная энтузиазма, но втайне невозмутимая, она вышла из лаборатории, чтобы пойти домой, но когда она взглянула и увидела яркую луну, нависшую над Парижем, ее внезапно охватил трепет. «Внезапно эта лунная пыль, которая не выглядела ни на что, стала самой драгоценной вещью на свете», — сказала она. «Потому что это не столько то, что есть, сколько путь, который потребовался, чтобы добраться сюда». Это было откровением. «Я не думаю, что все, что я видел в окуляр, говорило мне то же самое: путешествие, которое потребовалось, дух исследования, опасность исследования, вещи, которые вы должны принять, что есть жертва и жертва может быть твоей собственной жизнью.”

Исследование зажгло ее воображение. «Я дышу им, представляю это каждый день своей жизни и мечтаю об этом по ночам», — написала она недавно в частной рукописи. Она рассказала мне о детском воспоминании: ее отец открывал для нее колючие футляры из сладких каштанов, обнажая глянцевые мраморные орехи внутри. Она была очарована. Ранние моменты, подобные этому, пробудили в ней желание открытий, желание снова найти чудо видеть скрытые вещи, обнаруженные на свет.

Работая над вопросом о том, как проточная вода образовывала озера на Марсе, доктор философии. в Сорбонне Каброл встретил Эдмона Грина, выдающегося гидрогеолога на пенсии, который вернулся, чтобы получить докторскую степень. в астрофизике. «Это его дело», — сказала она мне. «Когда ему нечего делать, он играет с уравнениями Эйнштейна». Ей было 23, а ему 66, когда она впервые увидела, как он разговаривает с профессором перед началом ее урока. «По какой-то причине, — сказала она, — я не могла смотреть ни в каком другом направлении.Я застрял. Я смотрел на него, и в то время в моем мозгу было такое: я знаю этого человека. Я знаю этого человека. Откуда я его знаю? » Он сел рядом с ней в классе, они посмотрели друг на друга и «вот и все — нам потребовалось, понимаете?» она сказала. «Я не могу объяснить, но я ждал его появления». В последующие годы Грин помогла сосредоточить ее работу и методологию исследования и оказала влияние на более глубокие преобразования. «Он сотворил со мной магическое действие», — сказала она мне. «Из-за того, что он был интровертом, пишущим эти коды, символы, романы и бумаги, он как будто взял перчатку и вывернул ее наизнанку, и внезапно все, что было внутри, вышло наружу.”

Когда Каброл в 1994 году отправился в Исследовательский центр Эймса НАСА в Кремниевой долине для работы над исследованием места посадки для предполагаемой миссии по поиску жизни на Марсе, Грин пошел с ней. Все, что они взяли с собой, — это чемодан. Внутри него была карта кратера Гусева на Марсе, составленная из склеенных фотокопий с миссии «Викинг», беспилотного космического корабля, который обследовал и приземлился на планете в 1970-х годах. «Нам двоим пришлось сделать очень большой прыжок веры», — сказала она.Спустя более 30 лет они все еще вместе, по-прежнему неразлучны, теперь женаты. В 2010 году они издали «Озера на Марсе», первую академическую книгу по этой теме. Каброл называет его Мерлин в честь фокусника. Сейчас он ослабел, и Каброл впервые был в Атакаме без него. То, что ему пришлось остаться, было для нее источником глубокой печали, что я осознал лишь позже, в экспедиции, когда она покинула группу на смотровой площадке возле Сан-Педро-де-Атакама, чтобы спуститься по склону и взглянуть на пирамидальную далекую пирамиду. склоны вулкана Ликанкабур, на который они когда-то поднимались вместе.Она выглядела маленькой и ужасно одинокой.

Salar de Pajonales

Мы двинулись на юг, поднялись на альтиплано, второе по величине плато на Земле, где ландшафт имел удивительную яркость; он светился, как сцена, нарисованная на тонком костяном фарфоре. Также было влажнее; на склонах холмов росли золотые травы. Когда Каброл впервые приехал в это место и увидел заснеженные Анды, это было шоком.Она чувствовала себя так, словно вернулась туда, где ей было место. Была связь, точно так же, как когда она впервые увидела пустыню Атакама в прямом эфире с экспериментального вездехода, ее засушливый пейзаж проецировался на экран в комнате для научных исследований. Она сказала мне, что даже с такого расстояния, с помощью этого роботизированного посредничества «история любви началась» и «было что-то, что, как я знала, влекло меня в это место».

Она похожа на кратер Гусева, ударный кратер шириной 100 миль, в который, возможно, когда-то хлынула вода из огромного каньона Маадим Валлис.Она и Грин изучили его и выбрали его в качестве места для приземления марсохода «Спирит». «Такое же чувство у меня было, когда я впервые увидел Гусева с поверхности. Я был первым человеком на планете, который увидел новый пейзаж. И ты не справишься с этим. Ты не можешь. Я умру с этими образами. Он во мне навсегда ».

Во время одной долгой экспедиционной поездки Каброл смотрела в окно, ее плечи были напряжены от того, что я понял, было предвкушением, только когда мы достигли вершины холма и увидели перед собой первые темные вершины вулканов.Она повернулась ко всем нам с сияющей улыбкой. «Я дома», — объявила она.

Сначала Салар-де-Пахоналес казался белым пятном между темными вулканическими склонами, но пока мы проезжали через его широкое пространство, покрытое гипсовым песком, солнечный свет отражался от тысяч кристаллических чешуек, эфемерных точек яростного белого света. Соли здесь химически отличались от солей Салар-Гранде. Каброл ненадолго посетил это место пять лет назад и был очень рад вернуться и узнать, что там находится.Земля под ногами хрустела и звенела — это было все равно, что ступать по сахару, смешанному с битым стеклом. Вокруг нас были разбросаны огромные гипсовые выступы, круглые структуры, похожие на рассыпающийся коралл, цвета молочного шоколада. Очарованный, я вытащил руками сгнившие на солнце лезвия, находящиеся ближе всего к их поверхности, как будто вырывая зубы.

Здесь было труднее найти жизнь. Только когда Билл Даймонд, исполнительный директор Института SETI, ударил по камню, мы обнаружили сломанный кусок, населенный знакомыми микробами розового и зеленого оттенков.Ее лицо, наполовину скрытое зеркальными очками и шарфом, Каброл нежно обнаружила окаменелые отпечатки древних бактериальных колоний, называемых строматолитами. Они были похожи на хрупкие чашки с ямками, меловые отпечатки пальцев. Образцы были сфотографированы, отмечены, упакованы в мешки для отправки в лабораторию. Над головой дрон составлял карту местности, борясь с ветром.

В тот день я запрыгнул в грузовик с биологом и биохимиком из Католического университета Севера, которые хотели взять образцы бактерий из близлежащего озера.Его бирюзовые воды были окружены бледными гипсовыми лезвиями, похожими на заросли кухонных ножей. Это было слишком сюрреалистично; Я вернулся к грузовику, чувствуя себя необъяснимо ослепленным, хотя и мог видеть. Это было, если бы за моими глазами светил белый свет. Из носа разбежался; мои носовые пазухи болели. То, что я писал в своей записной книжке, становилось все более и более причудливым. Я нацарапал заданных вопроса на стекле на целой странице — странная памятная записка о том, чего я никогда не вспоминал. Когда мы ехали обратно к основному месту исследования, я увидел вдали Каброла, небольшую тень, медленно движущуюся по бледному огню выжженного на солнце гипса, что-то странно похожее на мираж человека.

Этой ночью мы ночевали в заброшенном шахтерском лагере. Рано утром в лачуге из ДСП и гофрированного железа, которую мы использовали вместо палаток, я лежал с все более раздраженным отрицанием, пока не вылез из спального мешка, чтобы пописать. На улице было минус 0,4 градуса. Надо мной звезды Южного полушария были сплошными пылью, ужасом, далеким и медленным огнем в ночи, и я смотрел вверх, застывший и застывший в изумлении.

Эль Татио

Мы поднялись еще выше, к вулканическим местам, которые напоминают образования на Марсе, настолько высоким, что не хватало кислорода для двигателя нашего микроавтобуса. Он остановился на полпути к месту назначения. Мы вернулись в Антофагасту и арендовали новый микроавтобус. Это тоже застопорилось. Когда мы наконец достигли гейзерного поля Эль-Татио, оно было пустынным.На высоте около 14000 футов это один из самых высоких активных геотермальных участков в мире. Туристы стекаются сюда на рассвете, когда морозный воздух превращает это место в столбы клубящегося пара. Некоторые гейзеры находились низко над землей и были едва видны, лишь слабое мерцание теплого воздуха над ними; другие были похожи на высокие глиняные насыпи, из которых выходили густые струи пара. Такая вулканическая, фумарольная среда должна была существовать четыре миллиарда лет назад на Марсе, и подобные старые гидротермальные среды являются одним из наиболее вероятных мест обитания для жизни или остатков прежней жизни на планете.

Каброл надел свой красно-черный рюкзак, черную флисовую шляпу и зеркальные очки, взял геологический молоток и начал рубить бездействующий гейзер. Поверхность выглядела лишенной жизни, но она была рада обнаружить яркие изумрудные колонии хазмолитов — микробов, которые живут в трещинах и трещинах, — процветающих на нижней стороне глыб гейзерита. Горячие источники здесь были полны водорослей и организмов, которые эволюционировали, чтобы жить в воде, которая почти кипит; они светились фиолетовым и темно-розовым, их цвета защищали от ультрафиолетовых лучей.

Каброля всегда привлекали вулканы и озера, огонь и вода. По ее словам, они полностью противоположны, но если они работают синергетически вместе, они создают пар, который является источником энергии. И тогда вы можете производить энергию. И вы создаете вещи с помощью этого. Но если вода горит, тогда у вас разрушение. И вся моя жизнь просто пытаюсь найти баланс между созиданием и разрушением. За то, что я создаю, и за то, что пожирает меня изнутри.И это очень хороший баланс ». Она говорит мне, что в ее жизни есть закономерность, согласно которой самые высокие из максимумов быстро сменяются самыми низкими из минимумов. Она рассказывала мне о смерти своих наставников, друзей и членов семьи, о временах, когда она была близка к смерти, о временах, когда она боролась с внутренней тьмой. «Люди видят во мне успешную женщину, лидера, но все это построено на поту, работе и вспыльчивости, понимаете? Это потери, трагедия, смерть и слезы. Я думаю, ты не сможешь быть сильным, если никогда не пострадал, и научишься это пережить.Когда она рассказала мне это, она выглядела очень уставшей. По ее словам, это была третья неделя нашей экспедиции, и она плохо спала, около двух часов в сутки. И от высотного лекарства, которое она принимала, ей стало плохо.

Поиски жизни в экстремальных условиях Каброль начались в Атакаме, но изменились в 2000 году, когда она посмотрела документальный фильм по французскому телевидению, в котором было показано кратерное озеро на вершине Ликанкабура на боливийском альтиплано.На экране это было идеальное место для поиска экстремофилов, приспособленных к суровым условиям высокогорных озер. Она написала предложение об исследовании и три года спустя надела черный гидрокостюм с утяжеленным поясом и нырнула в озеро на высоте почти 20 000 футов, обнаружив новые для науки виды зоопланктона.

«Вода — мое дело», — сказал мне Каброл. «Я чувствую комфорт. Я чувствую себя спокойно ». На семейном отдыхе, когда ей было 2 года, она носила водяные крылья, чтобы плавать по поверхности озера Гарда в Италии.Она выбралась на берег, сняла крылья и вернулась в воду. «Я думаю про себя, что если я пойду под воду, я не утону», — засмеялась она. Погрузившись, она инстинктивно поплыла в новом мире сияющих камешков и ярких красок. Она научилась фридайвингу еще подростком в Кап-д’Агд на юге Франции. «Это всегда было красиво и мирно; стресса не было », — сказала она. «Было чувство ответственности за себя, ответственности и наблюдения за прекрасными вещами, а также исследования и открытия.Мы разговаривали в ее палатке, и тишина между ее словами была заполнена треском и рябью нейлонового полотна, стороны палатки дышали и выдыхались на ветру, пол вздыбился вверх вокруг наших посаженных ног.

«Когда я вошла в это озеро, — сказала она, — я думала, что вхожу в прошлое, на самом деле вошла в машину времени, которая рассказывала мне, каким был Марс четыре миллиарда лет назад. Это действительно место, где время и пространство искажаются.«Погружение в эти высокие озера вызывает эмоциональные состояния, — сказала она, — которые были чрезвычайно красивыми и духовными. Был один раз, в 2006 году, когда она была подвешена посреди вулканического озера на полпути между землей и небом, арктическая синяя вода и каждый луч солнечного света рассеивались вокруг нее, так что она чувствовала себя окруженной бриллиантами. «И вдобавок ко всему, — сказала она, — веслоногие рачки, маленький зоопланктон, крошечные креветки, и они такие красные. Это симфония цвета. Я в таком подвешенном состоянии, а время остановилось.И за долю секунды все идеально. Мне не нужно ничего объяснять. На тот момент ты все понимаешь. И нечего понимать ». Потом она вспомнила, что находится на не очень спящем вулкане. «Я думала, у меня есть костюм и 45 минут кислорода», — сказала она и покачала головой. «Моя последняя мысль была бы такой безмятежной и такой мирной».

Чили

Когда мы доставляли грузовики в колонне к нашему последнему месту, я оглянулся на Атакаму и подумал об астронавтах Аполлона.Далеко позади и ниже нас было смягченное дымкой голубое пространство, испещренное облаками, отчего этот подъем был похож на путешествие от Земли. Теперь мы были среди вулканов, огромных пузырей на плато. Каброл указал на Симбу, на который группа планировала подняться, чтобы взять образцы бактерий в кратерном озере. У Каброла есть история с Симбой. В 2007 году она поднималась на нее со своей командой, когда произошло землетрясение в Токопилле. Они избежали схода лавин, но когда Ласкар, вулкан, разделяющий склон с Симбой, начал выделять ядовитые газы, Каброл впала в то, что она назвала «хирургически холодным» мышлением, озабоченным только логикой, практичностью и выживанием.Во время их спуска большой кувыркающийся камень просто пропустил ее. «И это, — сказала она, — когда я сошел с ума ». Она встала посреди оврага и начала кричать на вулкан. «Неужели сегодня все будет ?! Есть еще что-нибудь ?! »- кричал я! Я был возмущен! » Она благополучно всех спустила, а затем чуть не потеряла сознание в грузовике, возвращающемся в базовый лагерь — отчасти из-за выброса адреналина, отчасти из-за осознания того, что все могли погибнуть.

Мы разбили лагерь под потухшим вулканом, в заброшенных военных казармах, которые команда назвала Чилифорния.Прямоугольник из шлакоблоков не имел крыши, но стены защищали наши палатки от ветра. Каброл предупредил нас, чтобы мы не бродили. В 1970-е годы эта территория оспаривалась с соседней Боливией, и здесь до сих пор есть мины. Я стал еще более обеспокоенным, когда услышал, как Каброл и Кристиан Тамбли, которые занимались логистикой экспедиции, говорили об установке систем УФ-мониторинга в этом регионе. Сильное УФ-излучение повреждает ДНК. Всемирная организация здравоохранения предостерегает от выхода на улицу, когда УФ-индекс превышает 11.В 2003 и 2004 годах Каброл наблюдал здесь необъяснимые ультрафиолетовые бури необычайной интенсивности, хотя они длились всего несколько часов. На Ликанкабур она обнаружила пики ультрафиолета, превышающие 43. В ту ночь мне снился скафандр.

На следующее утро до лагуны Лехиа был час езды — озеро медного цвета, дрожащее от солнечного света. Когда мы приехали, Каброл был шокирован. «Он значительно уменьшился в размерах по сравнению с тем, когда я последний раз видела его в 2009 году», — сказала она.«Наша планета действительно меняется на наших глазах, — рассказывала она мне позже, — с чрезвычайно пугающей скоростью». Маршрут, по которому мы ехали, когда-то был маршрутом для скота из Аргентины в Чили, и я не мог отвести глаз от костей, валявшихся в этом месте. Оставленные черепа были настолько старыми, что кератиновые слои их рогов отслоились, напоминая нежные сосновые шишки или ломкие страницы старых книг, оставленных на солнце.

Cabrol уже много лет тесно сотрудничает с инженерами-робототехниками, и в ее проекте Planetary Lake Lander 2011 года был установлен автономный плавающий робот в Лагуна-Негра в Андах.С тех пор Каброл поставила перед собой задачу объединить две вещи: изменение климата на Марсе и изменение климата на Земле. Посадочный модуль Planetary Lake Lander был не просто подготовкой к будущим миссиям к озерам и морям за пределами Земли или просто аналогом изменения климата на Марсе, но способом исследования изменения климата здесь и сейчас. Регион возле Лагуна-Негра страдает от быстрой дегляциации.

Мы тоже заметили это изменение. Мы отправились к другому озеру, окруженному ручьями и замерзшей травой.Ветер был суровым, небо было жестко-синим. Каброл присела на месте, где семь лет назад нашла пресноводные источники. Очарованная и несчастная, она сказала нам, что это было похоже на Марс три миллиарда лет назад. Поверхность воды отступала, но под ней было немного воды. Она была потрясена тем, как быстро здесь менялся климат. «Семь лет назад это был прекрасный источник, пруд с зоопланктоном, но теперь вы не можете отличить его от остальной пустыни». Она осторожно соскребла замерзшую грязь острием своего геологического молота.Позже она указала, что сама Земля не представляет никакой опасности. «Он переживет все, что мы на него бросим. В опасности находится среда, которая сделала нас возможными. Мы в значительной степени подрезаем сук, на котором сидим. Так что либо мы поймем это очень быстро, либо жизнь будет продолжаться, но по-другому ». Она думает, что это не будет медленным исчезновением. «Это будет внезапно и страшно», — сказала она.

Ночью в своем спальном мешке я безумно размышлял о смысле жизни и смерти, судьбе Земли, конце вещей.Я спросил Марио, одного из докторов экспедиции, было ли дежавю признанным признаком высоты. «Совершенно верно», — сказал он. Я почувствовал облегчение. Это продолжалось. Меня это начинало пугать. Накануне лама, укрывавшаяся от ветра за обнажением, с неторопливой размеренной грацией ступила вниз по присыпанным тальком каменным плитам. Я знал, что видел это раньше. Более чем в два раза, конечно. Может, раз пять, шесть. Я, конечно, знал, что не знал, но эти миражированные воспоминания мгновенно сложились и сложились вместе, как колода карт одной масти, пролистываемая большим пальцем.Было ощущение, что реальность здесь ненадежна, как если бы я мог поднять руку вверх, и она могла бы ускользнуть прямо в другую вселенную, если бы я не уделял достаточно внимания или уделял слишком много. Как будто я могу освободить другую реальность, потирая вместе уголки воздуха, как будто пытаюсь открыть непокорный пластиковый пакет. И когда мы ехали, на нас обрушивался ветер, заставляя пылевых дьяволов кружиться на расстоянии, и все снаружи казалось враждебным дыханию.

Эти высоты, как сказал мне Каброл, были священными для людей инков, которые взбирались здесь на горы, чтобы делать ритуальные подношения богам.Присев за скалой, чтобы защитить нас от резкого горного ветра, она объяснила, что здесь научный поиск жизни за пределами Земли и духовный поиск смысла не могут не идти параллельно. «Инки приходили сюда, в горы, чтобы задать вопросы Богу — и мы, в некотором роде, тоже», — сказала она. «Это тот же вопрос. Кто мы, откуда мы пришли, что нас ждет. Мы пытаемся подключиться к нашему собственному происхождению. Итак, мы делаем это с научной точки зрения; они делали это более интуитивно.”

Каброл глубоко уважает культурную историю ландшафтов, в которых она работает. Ее проводник на языке кечуа Макарио сделал подношения Пачамаме, богине инков, прежде чем он и его команда поднялись на вулканы, а Каброл всегда делает подношения, обычно хрустальные сферы, высоким кратерным озерам она ныряет в горы. Она планировала подняться к кратерному озеру Симбы в конце экспедиции, но не принесла подношения, чтобы отдать его кровавые воды.Предварительно она спросила меня, есть ли у меня что-нибудь, что могло бы работать в качестве замены. Я дал ей кусок лазурита, отполированный до формы яйца, который я купил в Сан-Педро-де-Атакама. Обмен казался вполне разумным. Обе половины Каброла, научная и духовная, прекрасно сочетаются в ее работе, в ее настойчивом и внимательном поиске самых глубоких вопросов: почему мы здесь?

Ласкар

Каброл смотрел на клубы пара, поднимавшиеся из вулкана на ближайшем горизонте.Ярко-белые в основании, они быстро превратились в дымку, которая поднималась и поднималась, прежде чем потерять связность и четкость на фоне неба. Пар поднимался вертикально, даже на этом порочном ветре, поэтому за ним стояла серьезная сила. Вулканом был Ласкар, который делит склон с Симбой. И прямо сейчас в команде были люди на Симбе, местные гиды готовили наше восхождение.

Каброл позвал всех. Мы выстроились в очередь перед ней, ожидая приказов.Она надела зеркальные очки на шляпу, говоря кратко и безоговорочно. Она сказала, что как только гиды уйдут с Симбы, мы вернемся в лагерь. Она достала спутниковый телефон и поговорила с Биллом Даймондом, который теперь вернулся в Институт SETI, и позвонила в Геологическую службу США и Университет Чили, чтобы узнать больше о ситуации здесь. И тогда нам нужно будет решить не только, должна ли команда отменить запланированное восхождение на Симбу, но и стоит ли вообще кому-то из нас оставаться в лагере.

Сразу плохих новостей не было, поэтому мы решили остаться. Каброл будет следить за деятельностью Ласкара и сообщать нам, если она ухудшится. Она велела нам спать в одежде и держать паспорта под рукой, чтобы мы были готовы уехать посреди ночи, если потребуется. Все это внушало мне странный страх. У него были ленивые, медлительные, опиумные качества. Прошло много времени с тех пор, как у меня не было инструментов, необходимых для оценки ситуации. Недавно было 5.Землетрясение силой 5 баллов в Каламе, в полутора часах езды. И если вода проникнет в магматический очаг под вулканом, вулкан может взорваться. Эти факты не успокаивали. Я перешла в свою маленькую оранжевую палатку, села на койку и посмотрела фотографии дома на телефоне. Снаружи на старом вулкане угасал свет. Я слышал, как собираются люди, и гудел генератор за стеной из шлакоблоков. Тамбли собирал метеостанцию ​​и играл на своем ноутбуке «Shine On You Crazy Diamond», самую грустную из песен Pink Floyd.Молнии, шепот, смех, звуки буксируемых ящиков «Пеликанов» по ​​пересеченной местности.

Я уставился на свои руки. Они были похожи на кожу древней ящерицы, каждая складка была очерчена бледной пылью. Вся моя одежда была белой от этого. Мои волосы были похожи на замасленный мех. В моей палатке была моль, но я был слишком оцепенел, чтобы сдвинуть ее с места. Я безучастно наблюдал, как этот осколок жизни бьется о оранжевые стены. Откидная створка палатки была открыта; все, что ему нужно было сделать, это развернуться и улететь в другую сторону.Это не так. Я потерял его из виду на долгие минуты, а затем подпрыгнул от его прикосновения. Он наткнулся на мою руку и замер, дрожа. Я поставил это снаружи. Мы уехали на следующий день.

Последствия для здоровья повторного подключения человеческого тела к поверхностным электронам Земли

J Environ Public Health. 2012; 2012: 291541.

, ^{1, 2 , *} , ³ , ⁴ , ⁵ и ⁶

Гаэтан Шевалье

¹ Департамент развития и клеточной биологии, Калифорнийский университет в Ирвине, Ирвин, Калифорния 92697, США

² Earth FX Inc., Палм-Спрингс, Калифорния 92262, США

Стивен Т. Синатра

³ Медицинский факультет Университета CT, c / o Optimum Health Building, 257 East Center Street, Farmington, CT 06040, USA

Джеймс Л. Ошман

⁴ Nature’s Own Research Association, Dover, NH 03821, USA

Karol Sokal

⁵ Отделение амбулаторной кардиологии, Военный клинический госпиталь, 85-681 Быдгощ, Польша

Pawel Sokal

60002

Pawel Sokal

отделения нейрохирургии, Военный клинический госпиталь, 85-681 Быдгощ, Польша

¹ Кафедра развития и клеточной биологии Калифорнийского университета в Ирвине, Ирвин, Калифорния 92697, США

² Earth FX Inc., Палм-Спрингс, Калифорния 92262, США

³ Медицинский факультет Университета CT, c / o Optimum Health Building, 257 East Center Street, Farmington, CT 06040, USA

⁴ Nature’s Own Research Association, Dover, NH 03821, США

⁵ Отделение амбулаторной кардиологии, Военный клинический госпиталь, 85-681 Быдгощ, Польша

⁶ Отделение нейрохирургии, Военный клинический госпиталь, 85-681 Быдгощ, Польша

Швалфен Редактор:

Поступило 15.06.2011; Принята в печать 4 октября 2011 г.

Это статья в открытом доступе, распространяемая по лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии правильного цитирования оригинальной работы.

Эта статья цитируется в других статьях в PMC.

Abstract

Экологическая медицина обычно занимается факторами окружающей среды, оказывающими негативное влияние на здоровье человека. Тем не менее, новые научные исследования выявили удивительно положительный и недооцененный экологический фактор, влияющий на здоровье: прямой физический контакт с огромным количеством электронов на поверхности Земли.Современный образ жизни отделяет людей от таких контактов. Исследования показывают, что этот разрыв может быть одним из основных факторов физиологической дисфункции и плохого самочувствия. Было обнаружено, что воссоединение с электронами Земли способствует интригующим физиологическим изменениям и субъективным отчетам о благополучии. Заземление (или заземление) относится к открытию преимуществ — включая лучший сон и уменьшение боли — от ходьбы босиком на улице или сидения, работы или сна в помещении, подключенных к проводящим системам, которые переносят электроны Земли из земли в тело.В этой статье рассматриваются исследования заземления и потенциал заземления как простого и легко доступного глобального метода, имеющего важное клиническое значение.

1. Введение

Экологическая медицина фокусируется на взаимодействии между здоровьем человека и окружающей средой, включая такие факторы, как загрязненный воздух и вода и токсичные химические вещества, а также то, как они вызывают или опосредуют заболевания. Повсюду в окружающей среде присутствует удивительно полезный, но игнорируемый глобальный ресурс для поддержания здоровья, профилактики заболеваний и клинической терапии: поверхность самой Земли.Это установленный, хотя и не получивший широкого признания факт, что поверхность Земли обладает безграничным и постоянно возобновляемым запасом свободных или подвижных электронов. Поверхность планеты электропроводна (за исключением ограниченных ультрасухих областей, таких как пустыни), и ее отрицательный потенциал поддерживается (т.е. пополняется запасом электронов) глобальной атмосферной электрической цепью [1, 2].

Растущее количество свидетельств свидетельствует о том, что отрицательный потенциал Земли может создать стабильную внутреннюю биоэлектрическую среду для нормального функционирования всех систем организма.Более того, колебания интенсивности потенциала Земли могут быть важны для установки биологических часов, регулирующих суточные ритмы тела, такие как секреция кортизола [3].

Также хорошо известно, что электроны из молекул антиоксидантов нейтрализуют активные формы кислорода (ROS, или, в народном выражении, свободные радикалы), участвующие в иммунных и воспалительных реакциях организма. Интернет-ресурс Национальной медицинской библиотеки PubMed содержит список 7021 исследования и 522 обзорных статей, полученных в результате поиска по запросу «антиоксидант + электрон + свободный радикал» [3].Предполагается, что приток свободных электронов, поглощаемых телом при прямом контакте с Землей, вероятно, нейтрализует АФК и тем самым уменьшает острое и хроническое воспаление [4]. На протяжении всей истории люди в основном ходили босиком или в обуви из шкур животных. Спали на земле или на коже. Благодаря прямому контакту или через смоченную потом шкуру животных, используемую в качестве обуви или ковриков для сна, обильные свободные электроны земли могли проникать в тело, которое является электропроводным [5].Благодаря этому механизму каждая часть тела могла уравновеситься с электрическим потенциалом Земли, тем самым стабилизируя электрическую среду всех органов, тканей и клеток.

Современный образ жизни все больше отделяет людей от изначального потока электронов Земли. Например, с 1960-х годов мы все чаще носим изолирующую обувь на резиновой или пластиковой подошве вместо традиционной кожи, сделанной из шкур. Росси посетовал на то, что использование изоляционных материалов в обуви после Второй мировой войны отделило нас от энергетического поля Земли [6].Очевидно, мы больше не спим на земле, как раньше.

В последние десятилетия резко возросло количество хронических заболеваний, иммунных расстройств и воспалительных заболеваний, и некоторые исследователи ссылаются на факторы окружающей среды как на их причину [7]. Однако возможность современного отключения от поверхности Земли как причина не рассматривалась. Большая часть исследований, рассмотренных в этой статье, указывает на это.

В конце 19 века движение за возвращение к природе в Германии утверждало, что босиком на улице даже в холодную погоду приносит много пользы для здоровья [8].В 1920-х годах Уайт, врач, исследовал практику сна заземленным после того, как некоторые люди сообщили, что они не могут нормально спать, «если они не находятся на земле или не связаны с землей каким-либо образом», например, с помощью медных проводов. прикреплены к заземленным водопроводным, газовым или радиаторным трубам. Он сообщил об улучшении сна с помощью этих методов [9]. Однако эти идеи никогда не прижились в обществе.

В конце прошлого века эксперименты, инициированные независимо Обером в США [10] и К.Sokal и P. Sokal [11] в Польше выявили явные физиологические преимущества и пользу для здоровья при использовании проводящих подкладок, матов, электродных пластырей типа EKG и TENS, а также пластин, соединенных внутри помещения с Землей снаружи. Обер, бывший руководитель кабельного телевидения, обнаружил сходство между человеческим телом (биоэлектрическим организмом, передающим сигнал) и кабелем, используемым для передачи сигналов кабельного телевидения. Когда кабели «заземлены» на землю, помехи практически исключаются из сигнала.Кроме того, все электрические системы стабилизируются путем заземления их на Землю. К. Сокал и П. Сокал, тем временем, обнаружили, что заземление человеческого тела представляет собой «универсальный регулирующий фактор в природе», который сильно влияет на биоэлектрические, биоэнергетические и биохимические процессы и, по-видимому, оказывает значительное модулирующее воздействие на хронические заболевания, с которыми они ежедневно сталкиваются. клиническая практика.

Заземление (также известное как заземление) относится к контакту с электронами на поверхности Земли при ходьбе босиком на улице, сидя, работе или сне в помещении, подключенном к проводящим системам, некоторые из которых запатентованы, которые передают энергию земли в тело.Новые научные исследования подтверждают концепцию, согласно которой электроны Земли вызывают множественные физиологические изменения, имеющие клиническое значение, включая уменьшение боли, улучшение сна, переход от симпатического к парасимпатическому тонусу в вегетативной нервной системе (ВНС) и разжижающий кровь эффект. Исследование, наряду со многими анекдотическими сообщениями, представлено в новой книге под названием Earthing [12].

2. Обзор документов по заземлению

Исследования, обобщенные ниже, включают методы тестирования в помещении в контролируемых условиях, которые имитируют ходьбу босиком на открытом воздухе.

2.1. Сон и хроническая боль

В слепом пилотном исследовании Обер набрал 60 субъектов (22 мужчины и 28 женщин), которые страдали самоописанными нарушениями сна и хронической болью в мышцах и суставах в течение как минимум шести месяцев [10]. Субъекты были случайным образом разделены на месячное исследование, в котором обе группы спали на проводящих матрасах из углеродного волокна, предоставленных Ober. Половина контактных площадок была подключена к специальному заземлению за окном спальни каждого испытуемого, а другая половина была «фиктивно» заземлена — не подключена к Земле.Результаты представлены в.

Таблица 1

Субъективная обратная связь о сне, боли и самочувствии.

Категории	Испытуемые *		Контрольные испытуемые **
	То же	Улучшено	То же	Улучшено
Время засыпать	= 85%	20 = 87%	3 = 13%
Качество сна	2 = 7%	25 = 93%	20 = 87%	3 = 13%
Ощущение бодрствования отдохнувшим	0 = 0%	27 = 100%	20 = 87%	3 = 13%
Жесткость и боль в мышцах	5 = 18%	22 = 82%	23 = 100%	0 = 0%
Хроническая боль в спине и / или суставах	7 = 26%	20 = 74%	23 = 100%	0 = 0%
Общее состояние здоровья -быть	6 = 22%	21 = 78%	20 = 8 7%	3 = 13%

Большинство обоснованных испытуемых описали симптоматическое улучшение, в то время как большинство в контрольной группе этого не сделали.Некоторые субъекты сообщили о значительном облегчении астматических и респираторных заболеваний, ревматоидного артрита, ПМС, апноэ во сне и гипертонии во время сна. Эти результаты показали, что эффект заземления выходит за рамки уменьшения боли и улучшения сна.

2.2. Сон, стресс, боль и кортизол

Пилотное исследование оценивало суточные ритмы кортизола, коррелирующие с изменениями сна, боли и стресса (тревожность, депрессия и раздражительность), что контролировалось субъективными отчетами [13].Двенадцать субъектов с жалобами на дисфункцию сна, боль и стресс были заземлены на Землю во время сна в собственных кроватях с использованием проводящего наматрасника в течение 8 недель.

Чтобы получить базовое измерение кортизола, испытуемые жевали дакроновые салветы в течение 2 минут, а затем помещали их в пробирки с указанием времени, которые хранились в холодильнике. Самостоятельный сбор образцов начинался в 8 часов утра и повторялся каждые 4 часа. После 6 недель заземления субъекты повторили этот 24-часовой тест слюны.Образцы обрабатывали с помощью стандартного радиоиммуноанализа. Сводные результаты показаны в.

Уровни кортизола до и после заземления. У нестрессированных людей нормальный 24-часовой профиль секреции кортизола следует предсказуемой схеме: самый низкий около полуночи и самый высокий около 8 часов утра. Тенденция нормализации паттернов после шести недель сна обоснована.

Субъективные симптомы нарушения сна, боли и стресса сообщались ежедневно в течение 8-недельного периода тестирования. У большинства испытуемых с высоким уровнем ночной секреции или за пределами допустимого диапазона наблюдалось улучшение после того, как они спали на земле. Это демонстрируется восстановлением нормальных профилей секреции кортизола днем ​​и ночью.

Одиннадцать из 12 участников сообщили, что засыпали быстрее, и все 12 сообщили, что ночью просыпались реже. Заземление тела ночью во время сна также положительно влияет на уровень утренней усталости, дневную энергию и уровень боли в ночное время.

Около 30 процентов взрослого населения Америки в целом жалуются на нарушение сна, в то время как примерно у 10 процентов наблюдаются симптомы функционального нарушения в дневное время, соответствующие диагнозу бессонницы. Бессонница часто коррелирует с большой депрессией, генерализованной тревогой, злоупотреблением психоактивными веществами, слабоумием и различными болями и физическими проблемами. Прямые и косвенные издержки хронической бессонницы оцениваются в десятки миллиардов долларов ежегодно только в США [14].Принимая во внимание бремя личного дискомфорта и затрат на медицинское обслуживание, заземление тела во время сна, кажется, может многое предложить.

2.3. Заземление снижает электрические поля, наведенные на тело

Напряжение, наведенное на человеческое тело из-за электрической среды, измерялось с помощью измерительной головки с высоким импедансом. Эпплуайт, инженер-электрик и эксперт по проектированию систем электростатического разряда в электронной промышленности, был одновременно объектом и автором исследования [15].Измерения проводились в незаземленном состоянии, а затем были заземлены с использованием токопроводящего пластыря и проводящей подушки. Автор измерил индуцированные поля в трех положениях: левая грудь, живот и левое бедро.

Каждый метод (пластырь и пластырь) немедленно снижал общий переменный ток (AC) 60 Гц окружающего напряжения, наведенный на тело, в очень значимый коэффициент, в среднем примерно в 70 раз. показывает этот эффект.

Влияние заземления подушки на режим 60 Гц.

Исследование показало, что когда тело заземлено, его электрический потенциал выравнивается с электрическим потенциалом Земли за счет передачи электронов от Земли к телу.Это, в свою очередь, препятствует тому, чтобы режим 60 Гц создавал электрический потенциал переменного тока на поверхности тела и не создавал возмущений электрических зарядов молекул внутри тела. Исследование подтверждает «зонтичный» эффект заземления тела, объясненный лауреатом Нобелевской премии Ричардом Фейнманом в его лекциях по электромагнетизму [16]. Фейнман сказал, что когда потенциал тела такой же, как электрический потенциал Земли (и, следовательно, заземлен), оно становится продолжением гигантской электрической системы Земли.Таким образом, потенциал Земли становится «рабочим агентом, который нейтрализует, уменьшает или отталкивает электрические поля от тела».

Applewhite смог задокументировать изменения окружающего напряжения, индуцированного на теле, путем отслеживания падения напряжения на резисторе. Этот эффект ясно показал «эффект зонтика», описанный выше. Тело заземленного человека не подвержено возмущениям электронов и электрических систем.

Джеймисон спрашивает, является ли отсутствие надлежащего заземления людей фактором, способствующим потенциальным последствиям электрического загрязнения в офисных помещениях [17].Существует много споров о том, вызывают ли электромагнитные поля в окружающей среде риск для здоровья [18], но нет никаких сомнений в том, что организм реагирует на присутствие электрических полей в окружающей среде. Это исследование демонстрирует, что заземление по существу устраняет внешнее напряжение, наведенное на тело от обычных источников электроэнергии.

2.4. Физиологические и электрофизиологические эффекты

2.4.1. Снижение общего уровня стресса и напряжения и сдвиг в балансе ВНС

Пятьдесят восемь здоровых взрослых субъектов (включая 30 контрольных) участвовали в рандомизированном двойном слепом пилотном исследовании, посвященном влиянию заземления на физиологию человека [19].Заземление осуществлялось с помощью токопроводящей клейкой ленты на подошве каждой ступни. Система биологической обратной связи регистрировала электрофизиологические и физиологические параметры. Подопытные были подвергнуты воздействию 28 минут в незаземленном состоянии, а затем 28 минут с подключенным заземляющим проводом. Контроли откопали в течение 56 минут.

После заземления около половины испытуемых показали резкое, почти мгновенное изменение среднеквадратичных (rms) значений электроэнцефалограмм (ЭЭГ) левого полушария (но не правого полушария) на всех частотах, проанализированных системой биологической обратной связи (бета , альфа, тета и дельта).

Все заземленные испытуемые показали резкое изменение среднеквадратичных значений поверхностных электромиограмм (SEMG) правой и левой верхней трапециевидной мышцы. Заземление снизило пульс объема крови (BVP) у 19 из 22 подопытных (статистически значимо) и у 8 из 30 контрольных (несущественно). Заземление человеческого тела оказало значительное влияние на электрофизиологические свойства мозга и мускулатуры, на BVP, а также на шум и стабильность электрофизиологических записей. Взятые вместе, изменения в ЭЭГ, ЭМГ и BVP предполагают снижение общих уровней стресса и напряжения и сдвиг баланса ВНС при заземлении.Результаты расширяют выводы предыдущих исследований.

2.4.2. Подтверждение перехода от симпатической к парасимпатической активации

Многопараметрическое двойное слепое исследование было разработано для воспроизведения и расширения предыдущих электрофизиологических и физиологических параметров, измеренных сразу после заземления, с помощью улучшенной методологии и современного оборудования [20]. Четырнадцать мужчин и 14 женщин с хорошим здоровьем в возрасте от 18 до 80 лет были протестированы, сидя в удобном кресле, в течение двухчасовых сеансов заземления, оставляя время для стабилизации сигналов до, во время и после заземления (40 минут для каждого периода). .Также были записаны фиктивные двухчасовые сеансы заземления с теми же испытуемыми, что и в контрольной группе. Для каждого сеанса статистический анализ проводился на четырех 10-минутных сегментах: до и после заземления (фиктивное заземление для контрольных сеансов) и до и после незаземления (фиктивное незаземление для контрольных сеансов). Были задокументированы следующие результаты:

1. немедленное уменьшение (в течение нескольких секунд) проводимости кожи (SC) при заземлении и немедленное увеличение при отсутствии заземления. Никаких изменений в контрольных сеансах (фиктивное заземление) не наблюдалось;

2. Частота дыхания (ЧД) увеличилась во время заземления, и этот эффект продолжался после заземления.Дисперсия RR увеличивалась сразу после заземления, а затем уменьшалась;

3. Дисперсия оксигенации крови (BO) уменьшилась во время заземления, после чего резко увеличилась после заземления;

4. Дисперсия частоты пульса (PR) и индекса перфузии (PI) увеличивалась к концу периода заземления, и это изменение сохранялось после незаземления.

Немедленное снижение SC указывает на быструю активацию парасимпатической нервной системы и соответствующую дезактивацию симпатической нервной системы.Немедленное увеличение SC при прекращении заземления указывает на обратный эффект. Повышенный RR, стабилизация BO и небольшое увеличение частоты сердечных сокращений предполагают начало метаболической реакции исцеления, требующей увеличения потребления кислорода.

2.4.3. Иммунные клетки и болевые реакции с индукцией мышечной болезненности с отсроченным началом

Уменьшение боли при заземленном сне было документально подтверждено в предыдущих исследованиях [10, 13]. Это пилотное исследование искало маркеры крови, которые могли бы различать заземленных и незаземленных субъектов, которые завершили один сеанс интенсивных эксцентрических упражнений, что привело к отсроченной мышечной болезненности (DOMS) икроножной мышцы [21].Если бы маркеры могли различать эти группы, будущие исследования можно было бы проводить более подробно с большей предметной базой. DOMS является распространенной жалобой в мире фитнеса и спорта после чрезмерной физической активности и включает острое воспаление перенапряженных мышц. Он развивается через 14–48 часов и сохраняется более 96 часов [22]. Нет известных методов лечения, сокращающих период выздоровления, но очевидно, что массаж и гидротерапия [23–25] и иглоукалывание [26] могут уменьшить боль.

Восемь здоровых мужчин в возрасте 20–23 лет проделали аналогичную процедуру подъема носков, неся на плечах штангу, равную одной трети веса их тела.Каждый участник тренировался индивидуально в понедельник утром, а затем наблюдали за остальной частью недели, соблюдая аналогичный график приема пищи, сна и жизни в отеле. Группа была случайным образом разделена пополам и либо заземлена, либо мнимо заземлена с использованием токопроводящего пластыря, помещенного на подошву каждой ступни в часы активности, и токопроводящего листа в ночное время. Полный анализ крови, биохимический анализ крови, химический анализ ферментов, уровень кортизола в сыворотке и слюне, магнитно-резонансная томография и спектроскопия, а также уровни боли (всего 48 параметров) были взяты в одно и то же время дня перед эксцентрическим упражнением и в 24, 48 и 72 часа спустя.Параметры, постоянно различающиеся на 10 процентов и более, нормализованные к исходному уровню, были сочтены заслуживающими дальнейшего изучения.

Параметры, которые различались по этим критериям, включали количество лейкоцитов, билирубин, креатинкиназу, соотношение фосфокреатин / неорганический фосфат, глицеринфосфорилхолин, фосфорилхолин, визуальную аналоговую шкалу боли и измерения давления в правой икроножной мышце.

Результаты показали, что заземление тела на Землю изменяет показатели активности иммунной системы и боли.Среди необоснованных мужчин, например, наблюдалось ожидаемое резкое увеличение лейкоцитов на этапе, когда известно, что DOMS достигает своего пика, и большее восприятие боли (см.). Этот эффект демонстрирует типичную воспалительную реакцию. Для сравнения, у заземленных мужчин было только небольшое снижение лейкоцитов, что указывало на скудное воспаление и, что впервые наблюдалось, на более короткое время восстановления. Позже Браун прокомментировал, что были «значительные различия» в боли, о которой сообщали эти мужчины [12].

Отсроченное начало болезненности и заземления мышц. В соответствии со всеми измерениями, необоснованные субъекты выражали ощущение большей боли. Обнаружение боли было связано с приглушенным ответом белых кровяных телец, указывающим на то, что заземленное тело испытывает меньше воспалений.

2.4.4. Вариабельность сердечного ритма

Быстрое изменение проводимости кожи, о котором сообщалось в более раннем исследовании, привело к гипотезе о том, что заземление может также улучшить вариабельность сердечного ритма (ВСР), измерение реакции сердца на регуляцию ВНС.Было разработано двойное слепое исследование с 27 участниками [27]. Испытуемые сидели в удобных креслах с откидывающейся спинкой. На подошву каждой ступни и на каждую ладонь помещали четыре адгезивных электродных пластыря типа чрескожной электрической стимуляции нервов (TENS).

Участники служили своим собственным контролем. Данные каждого участника из 2-часового сеанса (40 минут из которых были обоснованными) сравнивались с данными другого 2-часового фиктивного сеанса. Последовательность сеансов заземления по сравнению с сеансами фиктивного заземления назначалась случайным образом.

Во время заземленных сеансов у участников наблюдалось статистически значимое улучшение ВСР, которое выходило далеко за рамки основных результатов релаксации (которые были продемонстрированы на необоснованных сеансах). Поскольку улучшение ВСР является важным положительным показателем состояния сердечно-сосудистой системы, предлагается использовать простые методы заземления в качестве базовой интегративной стратегии для поддержки сердечно-сосудистой системы, особенно в ситуациях повышенного вегетативного тонуса, когда симпатическая нервная система активнее, чем парасимпатическая. нервная система.

2.4.5. Снижение основных показателей остеопороза, улучшение регуляции уровня глюкозы и иммунного ответа

К. Сокал и П. Сокал, кардиолог и нейрохирург, отец и сын из медицинского персонала военной клиники в Польше, провели серию экспериментов, чтобы определить, действительно ли контакт с Землей через медный проводник может повлиять на физиологические процессы [11]. Их исследования были вызваны вопросом, влияет ли естественный электрический заряд на поверхности Земли на регуляцию физиологических процессов человека.

Двойные слепые эксперименты проводились в группах от 12 до 84 субъектов, которые соблюдали одинаковую физическую активность, диету и потребление жидкости в течение испытательных периодов. Заземление было достигнуто с помощью медной пластины (30 мм × 80 мм), размещенной на нижней части стойки, прикрепленной полосой, чтобы она не оторвалась в течение ночи. Пластина была соединена проводящим проводом с большей пластиной (60 мм × 250 мм), контактировавшей с Землей снаружи.

В одном эксперименте с субъектами, не принимавшими лекарства, заземление в течение одной ночи сна приводило к статистически значимым изменениям концентрации минералов и электролитов в сыворотке крови: железа, ионизированного кальция, неорганического фосфора, натрия, калия и магния.Почечная экскреция кальция и фосфора была значительно снижена. Наблюдаемое снижение содержания кальция и фосфора в крови и моче напрямую связано с остеопорозом. Результаты показывают, что заземление на одну ночь снижает основные показатели остеопороза.

Непрерывное заземление во время отдыха и физической активности в течение 72 часов снижает уровень глюкозы натощак у пациентов с инсулинозависимым сахарным диабетом. Пациенты хорошо контролировались глибенкламидом, противодиабетическим препаратом, в течение примерно 6 месяцев, но на момент исследования у них был неудовлетворительный гликемический контроль, несмотря на рекомендации по питанию и физическим упражнениям и дозу глибенкламида 10 мг / день.

К. Сокал и П. Сокал взяли образцы крови у 6 взрослых мужчин и 6 женщин, не страдающих заболеваниями щитовидной железы. Одна ночь заземления вызвала значительное снижение уровня свободного трийодтиронина и повышение уровня свободного тироксина и тиреотропного гормона. Значение этих результатов неясно, но предполагает влияние заземления на взаимосвязь печени, гипоталамуса и гипофиза с функцией щитовидной железы. Обер и др. [12] наблюдали, что многие люди, принимающие препараты для лечения щитовидной железы, сообщали о симптомах гипертиреоза, таких как учащенное сердцебиение, после начала приема заземления.Такие симптомы обычно исчезают после того, как лекарство будет снижено под наблюдением врача. Через ряд регуляций обратной связи гормоны щитовидной железы влияют почти на все физиологические процессы в организме, включая рост и развитие, обмен веществ, температуру тела и частоту сердечных сокращений. Очевидно, что необходимы дальнейшие исследования влияния заземления на функцию щитовидной железы.

В другом эксперименте исследовали влияние заземления на классический иммунный ответ после вакцинации. Заземление ускорило иммунный ответ, о чем свидетельствует увеличение концентрации гамма-глобулина.Этот результат подтверждает связь между заземлением и иммунным ответом, как было предложено в исследовании DOMS [21].

К. Сокал и П. Сокал приходят к выводу, что заземление человеческого тела влияет на физиологические процессы человека, включая повышение активности катаболических процессов, и может быть «основным фактором, регулирующим эндокринную и нервную системы».

2.4.6. Электродинамика измененной крови

Поскольку заземление вызывает изменения многих электрических свойств тела [1, 15, 19, 28], следующим логическим шагом была оценка электрических свойств крови.Подходящим показателем является дзета-потенциал эритроцитов (RBC) и агрегация RBC. Дзета-потенциал — это параметр, тесно связанный с количеством отрицательных зарядов на поверхности эритроцитов. Чем выше число, тем выше способность эритроцитов отталкивать другие эритроциты. Таким образом, чем больше дзета-потенциал, тем хуже свертывается кровь.

В исследовании приняли участие десять относительно здоровых субъектов [29]. Они были удобно усажены в кресло с откидной спинкой и были заземлены в течение двух часов с накладками электродов на их ступни и руки, как и в предыдущих исследованиях.Образцы крови брали до и после.

Приземление тела к земле существенно увеличивает дзета-потенциал и снижает агрегацию эритроцитов, тем самым снижая вязкость крови. Субъекты, страдающие от боли, сообщали об уменьшении до такой степени, что это было почти незаметно. Результаты убедительно свидетельствуют о том, что заземление — естественное решение для пациентов с чрезмерной вязкостью крови, вариант, представляющий большой интерес не только для кардиологов, но и для любого врача, обеспокоенного взаимосвязью вязкости крови, свертываемости и воспаления.В 2008 году Адак и его коллеги сообщили о наличии как гиперкоагулируемой крови, так и плохого дзета-потенциала эритроцитов у диабетиков. Зета-потенциал был особенно низким среди диабетиков с сердечно-сосудистыми заболеваниями [30].

3. Обсуждение

До сих пор физиологическое значение и возможные последствия для здоровья стабилизации внутренней биоэлектрической среды организма не были важной темой исследований. Однако некоторые аспекты этого относительно очевидны. В отсутствие контакта с землей внутреннее распределение заряда не будет равномерным, а будет подвержено различным электрическим возмущениям в окружающей среде.Хорошо известно, что многие важные регуляции и физиологические процессы связаны с событиями, происходящими на поверхности клеток и тканей. В отсутствие общей контрольной точки или «земли» электрические градиенты из-за неравномерного распределения заряда могут накапливаться вдоль поверхностей тканей и клеточных мембран.

Мы можем предсказать, что такая разница зарядов будет влиять на биохимические и физиологические процессы. Во-первых, структура и функционирование многих ферментов чувствительны к местным условиям окружающей среды.Каждый фермент имеет оптимальный pH, который способствует максимальной активности. Изменение электрического окружения может изменить pH биологических жидкостей и распределение заряда на молекулах и тем самым повлиять на скорость реакции. Эффект pH возникает из-за критически важных заряженных аминокислот в активном центре фермента, которые участвуют в связывании субстрата и катализе. Кроме того, способность субстрата или фермента отдавать или принимать ионы водорода зависит от pH.

Другой пример — потенциалзависимые ионные каналы, которые играют критическую биофизическую роль в возбудимых клетках, таких как нейроны.Локальные изменения профилей заряда вокруг этих каналов могут привести к электрической нестабильности клеточной мембраны и к несоответствующей спонтанной активности, наблюдаемой во время определенных патологических состояний [31].

Исследование заземления предлагает понимание клинического потенциала контакта босиком с Землей или имитации контакта босиком в помещении через простые проводящие системы, стабильности внутренней биоэлектрической функции и физиологии человека. Первоначальные эксперименты привели к субъективным сообщениям об улучшении сна и уменьшении боли [10].Последующие исследования показали, что улучшение сна коррелирует с нормализацией дневного и ночного профиля кортизола [13]. Результаты значительны в свете обширных исследований, показывающих, что недостаток сна оказывает стрессовое воздействие на организм и приводит ко многим пагубным последствиям для здоровья. Недостаток сна часто является результатом боли. Следовательно, уменьшение боли может быть одной из причин только что описанных преимуществ.

Уменьшение боли во время сна было подтверждено в контролируемом исследовании DOMS.Заземление — первое известное вмешательство, ускоряющее восстановление после DOMS [21]. Болезненные состояния часто являются результатом различных видов острых или хронических воспалительных состояний, частично вызванных АФК, генерируемыми нормальным метаболизмом, а также иммунной системой как частью реакции на травму или травму. Воспаление может вызвать боль и потерю подвижности в суставах. Воспалительный отек может оказывать давление на болевые рецепторы (ноцирецепторы) и нарушать микроциркуляцию, что приводит к ишемической боли.Воспаление может вызвать выброс токсичных молекул, которые также активируют болевые рецепторы. Современные биомедицинские исследования также документально подтвердили тесную связь между хроническим воспалением и практически всеми хроническими заболеваниями, включая болезни старения, и сам процесс старения. Резкий рост воспалительных заболеваний недавно был назван «воспалительным старением», чтобы описать прогрессирующий воспалительный статус и потерю способности справляться со стрессом как основных компонентов процесса старения [32].

Уменьшение воспаления в результате заземления было зарегистрировано с помощью инфракрасной медицинской визуализации [28], а также с помощью измерений химического состава крови и количества лейкоцитов [21]. Логическое объяснение противовоспалительных эффектов заключается в том, что заземление тела позволяет отрицательно заряженным антиоксидантным электронам с Земли проникать в организм и нейтрализовать положительно заряженные свободные радикалы в очагах воспаления [28]. Документально подтвержден поток электронов от Земли к телу [15].

Пилотное исследование электродинамики эритроцитов (дзета-потенциал) показало, что заземление значительно снижает вязкость крови, важный, но игнорируемый параметр при сердечно-сосудистых заболеваниях, диабете [29] и кровообращении в целом. Таким образом, разжижение крови может способствовать доставке большего количества кислорода к тканям и дополнительно способствовать уменьшению воспаления.

Снижение стресса подтверждено различными измерениями, показывающими быстрые сдвиги в ВНС от симпатического к парасимпатическому преобладанию, улучшение вариабельности сердечного ритма и нормализацию мышечного напряжения [19, 20, 27].

Здесь не сообщается о многих наблюдениях Обера и др. За более чем два десятилетия. [12] и K. Sokal и P. Sokal [11], указывающие на то, что регулярное заземление может улучшить кровяное давление, сердечно-сосудистые аритмии и аутоиммунные состояния, такие как волчанка, рассеянный склероз и ревматоидный артрит. Некоторые эффекты заземления на лекарства описаны Ober et al. [12] и на сайте: http://www.earthinginstitute.net/. Например, комбинация заземления и кумадина может оказывать комплексный разжижающий кровь эффект и должна контролироваться врачом.Сообщалось о нескольких случаях повышенного МНО. МНО (международное нормализованное отношение) — широко используемый метод измерения свертывания крови. Влияние заземления на функцию щитовидной железы и прием лекарств было описано ранее.

С практической точки зрения, врачи могут рекомендовать пациентам «занятия босиком» на открытом воздухе, если позволяют погода и условия. Обер и др. [12] заметили, что ходьба босиком всего 30-40 минут в день может значительно уменьшить боль и стресс, и исследования, обобщенные здесь, объясняют, почему это так.Очевидно, что заземление босиком не требует затрат. Однако использование токопроводящих систем во время сна, работы или отдыха в помещении предлагает более удобный и рутинный подход.

4. Заключение

De Flora et al. написал следующее: «С конца 20-го века хронические дегенеративные заболевания преодолели инфекционные заболевания как основные причины смерти в 21-м веке, поэтому увеличение продолжительности жизни человека будет зависеть от поиска вмешательства, которое подавляет развитие этих заболеваний и замедляет их развитие. их прогресс »[33].

Может ли такое вмешательство быть расположено прямо у нас под ногами? Заземляющие исследования, наблюдения и связанные с ними теории открывают интригующую возможность относительно поверхностных электронов Земли как неиспользованного ресурса здоровья — Земли как «глобального лечебного стола». Новые данные показывают, что контакт с Землей — будь то на улице босиком или в помещении с подключением к заземленным проводящим системам — может быть простой, естественной и в то же время чрезвычайно эффективной экологической стратегией против хронического стресса, дисфункции ВНС, воспаления, боли, плохого сна, нарушения ВСР. , гиперкоагулируемая кровь и многие общие расстройства здоровья, включая сердечно-сосудистые заболевания.Исследования, проведенные на сегодняшний день, подтверждают концепцию, согласно которой заземление человеческого тела может быть важным элементом в уравнении здоровья наряду с солнечным светом, чистым воздухом и водой, питательной пищей и физической активностью.

Раскрытие информации

Г. Шевалье, С. Т. Синатра и Дж. Л. Ошман являются независимыми подрядчиками Earthx L. Inc., компании, спонсирующей исследования в области заземления, и владеют небольшим процентом акций компании.

Ссылки

1. Уильямс Э., Хекман С.Локальный суточный ход электризации облаков и глобальный суточный ход отрицательного заряда на Земле. Журнал геофизических исследований . 1993. 98 (3): 5221–5234. [Google Scholar] 2. Анисимов С., Мареев Е., Бакастов С. О возникновении и эволюции аэроэлектрических структур в поверхностном слое. Журнал геофизических исследований D . 1999. 104 (12): 14359–14367. [Google Scholar] 3. Oschman JL. Перспектива: предположим, что сферическая корова: роль свободных или мобильных электронов в работе с телом, энергетической и двигательной терапии. Журнал работы с телом и двигательной терапии . 2008. 12 (1): 40–57. [PubMed] [Google Scholar] 4. Oschman JL. Перенос заряда в живой матрице. Журнал работы с телом и двигательной терапии . 2009. 13 (3): 215–228. [PubMed] [Google Scholar] 5. Холидей Д., Резник Р., Уокер Дж. Основы физики, четвертое издание . Нью-Йорк, Нью-Йорк, США: John Wiley & Sons; 1993. [Google Scholar] 6. Росси В. Сексуальная жизнь стопы и обуви . Vol. 61. Хартфордшир, Великобритания: Издания Вордсворта; 1989 г.[Google Scholar] 7. Стейн Р. Разрушает ли современная жизнь нашу иммунную систему? Вашингтон Пост; 2008. [Google Scholar] 8. Просто A. Возвращение к природе: истинный естественный метод исцеления и жизни и истинное спасение души . Нью-Йорк, Нью-Йорк, США: Б. Похоть; 1903. [Google Scholar] 9. Уайт Г. Более тонкие силы природы в диагностике и терапии . Лос-Анджелес, Калифорния, США: типография Phillips Printing Company; 1929. [Google Scholar] 11. Сокал К., Сокал П. Заземление человеческого тела влияет на физиологические процессы. Журнал альтернативной и дополнительной медицины . 2011. 17 (4): 301–308. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar] 12. Обер С., Синатра С.Т., Цукер М. Заземление: самое важное открытие в области здравоохранения? Лагуна-Бич, Калифорния, США: Основные публикации в области здравоохранения; 2010. [Google Scholar] 13. Гали М., Теплиц Д. Биологические эффекты заземления человеческого тела во время сна, измеренные по уровням кортизола и субъективным отчетам о сне, боли и стрессе. Журнал альтернативной и дополнительной медицины .2004. 10 (5): 767–776. [PubMed] [Google Scholar] 15. Applewhite R. Эффективность токопроводящей накладки и токопроводящей подушки в снижении наведенного напряжения человеческого тела за счет заземления. Европейская биология и биоэлектромагнетизм . 2005; 1: 23–40. [Google Scholar] 16. Фейнман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Лекции Фейнмана по физике . II. Бостон, Массачусетс, США: Аддисон-Уэсли; 1963. [Google Scholar] 17. Джеймисон KS, ApSimon HM, Джеймисон SS, Белл JNB, Йост MG. Влияние электрических полей на заряженные молекулы и частицы в отдельных микросредах. Атмосферная среда . 2007. 41 (25): 5224–5235. [Google Scholar] 18. Genuis SJ. Реализация актуальной идеи: изучение воздействия электромагнитного излучения на здоровье населения. Общественное здравоохранение . 2008. 122 (2): 113–124. [PubMed] [Google Scholar] 19. Chevalier G, Mori K, Oschman JL. Влияние заземления на физиологию человека. Европейская биология и биоэлектромагнетизм . 2006. 2 (1): 600–621. [Google Scholar] 20. Chevalier G. Изменения частоты пульса, частоты дыхания, оксигенации крови, индекса перфузии, проводимости кожи и их изменчивость, вызванные во время и после заземления людей в течение 40 минут. Журнал альтернативной и дополнительной медицины . 2010; 16 (1): 1–7. [PubMed] [Google Scholar] 21. Браун Р., Шевалье Г., Хилл М. Пилотное исследование влияния заземления на болезненность мышц с отсроченным началом. Журнал альтернативной и дополнительной медицины . 2010. 16 (3): 265–273. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar] 22. Бобберт М.Ф., Холландер А.П., Хуйцзин ПА. Факторы отсроченной мышечной болезненности мужчины. Медицина и наука в спорте и физических упражнениях . 1986. 18 (1): 75–81.[PubMed] [Google Scholar] 23. Тартибиан Б., Малеки Б., Аббаси А. Влияние приема жирных кислот Омега-3 на воспринимаемую боль и внешние симптомы отсроченной мышечной болезненности у нетренированных мужчин. Клинический журнал спортивной медицины . 2009. 19 (2): 115–119. [PubMed] [Google Scholar] 24. Вэйл Дж, Халсон С., Гилл Н., Доусон Б. Влияние гидротерапии на признаки и симптомы отсроченной мышечной болезненности. Европейский журнал прикладной физиологии . 2008. 102 (4): 447–455. [PubMed] [Google Scholar] 25.Зайнуддин З., Ньютон М., Сакко П., Носака К. Влияние массажа на отсроченную болезненность мышц, отек и восстановление мышечной функции. Журнал спортивной подготовки . 2005. 40 (3): 174–180. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar] 26. Hübscher M, Vogt L, Bernhörster M, Rosenhagen A, Banzer W. Влияние иглоукалывания на симптомы и мышечную функцию при отсроченной мышечной болезненности. Журнал альтернативной и дополнительной медицины . 2008. 14 (8): 1011–1016. [PubMed] [Google Scholar] 27.Chevalier G, Sinatra S. Эмоциональный стресс, вариабельность сердечного ритма, заземление и улучшение вегетативного тонуса: клиническое применение. Интегративная медицина: журнал врача . 2011; 10 (3) [Google Scholar] 28. Oschman JL. Могут ли электроны действовать как антиоксиданты? Обзор и комментарии. Журнал альтернативной и дополнительной медицины . 2007. 13 (9): 955–967. [PubMed] [Google Scholar] 29. Шевалье Г., Синатра СТ, Ошман Дж. Л., Делани Р. М.. Заземление человеческого тела снижает вязкость крови — главный фактор сердечно-сосудистых заболеваний. Журнал альтернативной и дополнительной медицины . Под давлением. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar] 30. Адак С., Чоудхури С., Бхаттачарья М. Динамическое и электрокинетическое поведение мембраны эритроцитов при сахарном диабете и диабетических сердечно-сосудистых заболеваниях. Biochimica et Biophysica Acta . 2008. 1780 (2): 108–115. [PubMed] [Google Scholar] 31. Шахин М, Шателье А, Бабич О, Крупп Дж. Напряжение-управляемые натриевые каналы при неврологических расстройствах. ЦНС и неврологические расстройства — мишени для лекарств .2008. 7 (2): 144–158. [PubMed] [Google Scholar] 32. Франчески С., Бонафе М., Валенсин С. и др. Воспаление-старение: эволюционная перспектива старения иммунитета. Анналы Нью-Йоркской академии наук . 2000; 908: 244–254. [PubMed] [Google Scholar] 33. де Флора С., Квалья А., Бенничелли С., Верчелли М. Эпидемиологическая революция 20-го века. Журнал FASEB . 2005. 19 (8): 892–897. [PubMed] [Google Scholar]

Общие сведения об астрономии: движение звезд

Общие сведения об астрономии: движение звезд

Начнем со звезд.Даже сегодня, когда нас отвлекает жизнь в помещении и искусственное освещение, большинство из нас находит звезды красивыми и завораживающими. Но представьте себе как они, должно быть, пленили наших предков, которые проводили гораздо больше времени под властью звездное ночное небо!

Тысячи лет люди интересовались звездами. Кто они такие? Как далеко они? В чем смысл их расположения на небе? Как их местоположение в небе меняется со временем и почему?

На последний вопрос ответить проще всего, так что это естественное место чтобы начать изучение астрономии.Как вы увидите, ответ в конечном итоге говорит нам только о мало о звездах, но много о земле.

Звезды из Юты

Вот фотография с временной выдержкой, которая наглядно демонстрирует движение звезд через часть нашего неба:

Звезды восходят на востоке, если смотреть из Огдена, штат Юта. Камера была установлена ​​на штатив и ставень остались открытыми в течение десяти минут, чтобы показать видимое движение звезд. Горы переднего плана были освещены городскими огнями.

По прошествии времени звезды восходят на востоке (точно так же, как солнце). Но обратите внимание, что они поднимаются на по диагонали на , а не прямо вверх. Диагональ идет с севера (слева) на юг (справа). Через несколько часов эти же звезды появятся высоко в южном небе.

Повернувшись лицом на юг, мы видим, что звезды там движутся слева (на восток) направо. (Запад):

Десятиминутная экспозиция, обращенная на юг и немного на запад, с того же места, что и предыдущее фото.Звезды движутся слева (восток) направо (запад) через поле зрения. Несмотря на раздражающее световое загрязнение, вы с трудом можете разглядеть часть Млечного Пути, справа от центра.

К настоящему моменту вы, вероятно, можете догадаться, что звезды заходят в на западном небе, снова вдоль диагональ:

Десятиминутная экспозиция, обращенная на запад, из того же места, что и предыдущие две фотографии. Звезды садятся по диагонали, с юга (слева). на север (справа). Яркая звезда в правом нижнем углу — это Арктур.

А на севере движение наиболее интересно. Звезды восходят на северо-востоке и расположен на северо-западе, движется против часовой стрелки кругов кругов точка, находящаяся высоко над северным горизонтом:

Получасовая экспозиция, обращенная на север и немного на запад, с того же места, что и предыдущие три фото. Звезды рисуют круги против часовой стрелки с центром в центре. на точке около выдающейся Полярной звезды (Полярной звезды). Обратите внимание на Большую Медведицу на нижний левый.

Магические движения ночного неба были хорошо знакомы древним людям. Сегодня это знакомство было потеряно (кроме фанатов астрономии), поэтому вам нужно будет приложить особые усилия запоминать и визуализировать закономерности. Это помогает встаньте под ночное небо и покажите руками, прослеживая пути разных звезды. В итоге:

• Некоторые звезды восходят прямо на восток, направляясь вправо, то пересечь высокое южное небо и в конечном итоге установить прямо Запад.
• Другие звезды восходят на юго-востоке и движутся по более коротким нижним дугам через юг перед тем, как установить на юго-запад.
• А на севере много звезд, которые никогда не вставайте и не садитесь вообще; эти «приполярные звезды» следуют кружки против часовой стрелки. (Фактически, это центр этих кругов, который определяет, что мы означает под «Север».)

Помимо прямого наблюдения, вы можете привыкнуть к этим движениям, играя с Апплет Sky Motion которые я создал для этой цели.Множество других полезных ресурсов перечислены на внизу этой страницы.

Созвездия

Орион-Охотник — одно из самых ярких и знакомых созвездий. ночного неба. Ряд из трех звезд около середины называется Поясом Ориона.

Заметьте также, что когда звезды движутся по небу, они остаются в одном и том же порядке. То есть видимое «расстояние» между любыми двумя звездами никогда не меняется. Данный образец звезд может двигаться по небу и поворачиваться боком или даже вверх ногами, но это не будет увеличиваться или уменьшаться, либо изменять свою форму любым другим способом.

Постоянство звездного паттерны побуждают нас мысленно соедините точки сделать фотографий, назвали созвездия . Разные культуры делали это в разных способов, и вам, возможно, понравится создавать свои собственные созвездия, когда вы находитесь под звезды. Однако для лучшего общения профессиональные астрономы договорились о наборе 88 официальных созвездий, многие из которых возникли с древними греками. Некоторые официальные созвездия легко распознать, другие неясны. и сложно.Изучение созвездий полезно, если вы хотите ориентироваться или рассказывать время по звездам, или определить, где искать в небе определенную звезду или другую интересный объект.

Если вы хотите узнать созвездия, вы можете начать с Апплет Sky Motion а затем перейдите к некоторым ресурсам, перечисленным внизу этой страницы.

Измерительные углы

Когда мы говорим об видимом «расстоянии» между двумя точками в небе, мы действительно говоря об угле , измеренном между двумя воображаемыми линиями, идущими от вашего глаза до этих точек:

Угол между двумя точками на небе определяется как угол между двумя точками. воображаемые линии, идущие от вас к этим точкам.Для двух показанных звезд угол около 16 градусов.

Чем больше угол, тем дальше друг от друга две точки кажутся на небе . Фактическое расстояние между двумя звездами определить намного сложнее, как мы позже. видеть.

Вот фотография Большой Медведицы с обозначением некоторых углов между звездами:

Чаша Большой Медведицы имеет ширину около 10 ° и глубину 5 °. Вся ручка 16 ° в длину, а вся Медведица в длину 26 °.

Точно так же ширина Пояса Ориона немного меньше 3 °, и четыре фотографии звездного следа над каждой охватывают ширину около 60 ° из стороны в сторону.

Для измерения углов между звездами и другими точками на небе астрономы используют транспортиры и аналогичные инструменты, часто прикрепляемые к телескопу для точного наведения. Однако, чтобы получить приблизительное измерение, вы можете использовать инструменты, которые всегда с вами: ваши руки. Ширина твоего кулака, удерживаемого на расстоянии вытянутой руки составляет около 10 °, а ширина кончика мизинца также на расстоянии вытянутой руки, это около 1 °.Эти углы не сильно зависят от вашего размера, потому что люди с большим руки также имеют более длинные руки. В следующий раз, когда вы увидите Большую Медведицу, протяните кулак и проверьте, чтобы чаша Диппера была шириной примерно в один кулак. Чтобы оценить больше углы вы можете использовать обе руки, чтобы пересчитать несколько кулаков. Также полезно помнить что угол между горизонтом и зенитом (прямо над головой) составляет 90 °, как и угол между двумя соседними сторонами света, такими как север и восток или восток и юг.

Оценка угла с помощью кулака и пальцев с вытянутой рукой.

Вопрос: Сколько кулаков, сложенных один на другой, потребуется дотянуться от горизонта до зенита?

Скорость вращения

Теперь взгляните на фотографии звездных следов, обращенных на восток и запад. вверху этой страницы. Звезды на этих фотографиях движутся по дугам окружностей, которые начинаются на востоке, проходят высоко по южному небу и заканчиваются на западе. Вы, наблюдатель, находитесь примерно в центре этих дуг окружности, поэтому можете непосредственно измерьте угол, под которым движутся эти звезды, подняв руки вверх (к настоящему небу, а не к фото!).Если вы сделаете это измерение внимательно, вы обнаружите что за 10 минут каждая из этих звезд переместится на угол 2,5 °. Скорость движение устойчиво, поэтому простое умножение или деление позволяет нам вычислить угол для любого другого периода времени: 5 ° за 20 минут, 7,5 ° за 30 минут, 15 ° через час. За полные 24 часа угол поворота будет

.

15 ° × 24 = 360 °.

Таким образом, звезды совершают полный оборот (360 °) за 24 часа. (Конечно, обычно днем ​​звезды не видны, но они все еще там И все еще следуя своим круговым путям, что вы можете подтвердить с помощью телескопа или поднявшись над земной атмосферой.)

Вопрос: За сколько минут звезда переместится всего на один градус? (Тщательно рассчитайте ответ, а не просто угадывайте.)

Скорость углового движения такая же в других частях неба, хотя вы не можете просто измерить углы руками, потому что вы не в центре кругов. В северной небо, однако, вы можете измерить углы непосредственно, положив транспортир на фотографию. Вот более длительная экспозиция звездных следов возле Полярной звезды:

В северном небе все звезды движутся с одинаковой скоростью вокруг общего центра. своих кругов.Во время этой 75-минутной выдержки звезды вращались на примерно 19 °.

Если вы используете информацию на этой фотографии, чтобы рассчитать время для поворота на один градус (или 15 ° или любой другой угол) вы должны получить примерно тот же ответ, что и выше.

Вопрос: Как бы вы использовали данные с предыдущей фотографии для расчета время, необходимое для поворота на один градус?

Это изображение, смоделированное на компьютере с множественной экспозицией (сделанное с Апплет Sky Motion) показывает Орион в южном небе одновременно семь ночей подряд.Каждую ночь, после завершения полного круга звезды сместились вправо примерно на один градус.

Однако, чтобы быть точным, я должен сказать вам, что все из указанных выше углов являются только приблизительный. На самом деле звездам требуется на меньше , чем час, чтобы переместиться на 15 °, и поэтому требуется на меньше , чем 24 часа звезды, чтобы замкнуть весь круг. Фактически, это занимает всего 23 часа 56 минут, или на четыре минуты меньше, чем полный день.В течение этих последних четырех минут звезды будут перемещаются на дополнительный градус, поэтому ровно за 24 часа звезды фактически перемещаются 361 °, а не 360.

Эти дополнительные повороты на 1 ° складываются в течение недель и месяцев, так что после полного года в любое время ночи вы увидите звезды в тех же положениях, что и раньше. (Поскольку в году 365 дней, а не 360, вы, вероятно, можете догадаться, что дополнительная дневная ротация на самом деле чуть меньше 1 °. Если вы действительно хотите уточнить эти вещи, вам также нужно учитывать високосные годы, но давайте не будем беспокоиться.)

Итак, по прошествии времени года мы видим разные группы звезд в заданном направлении на в любое время ночи. В январе вы можете посмотреть Орион восходит на востоке сразу после захода солнца, но к марту Орион будет высоко на юге, направляясь на запад, к тому времени, когда небо станет темный. Между тем яркая звезда Арктур будет расти на востоке, знамение той весны приближается. Если вы научитесь определять выдающиеся звезды и созвездия, они даст вам четкое представление о смене времен года.Ночные совы и ранние пташки можно также насладиться предварительным просмотром звезд, которые вечерние наблюдатели увидят в ближайшие месяцы.

Небесная сфера

Чтобы упростить понимание движений неба, древние люди изобрели механическая модель для объяснения этих движений. Мы все еще используем эту модель сегодня, потому что это так удобно, хотя и неправильно. Если вы можете визуализировать модель, вам не придется запомнить целую кучу отдельных фактов о том, как движутся звезды.

Звёзды кажутся прикрепленными к гигантской небесной сфере, вращающейся вокруг небесных полюсов и вокруг нас каждые 23 часа 56 минут.

Модель состоит в том, что все звезды прикреплены к внутренней части гигантского твердого тела. небесная сфера которая окружает Землю и вращается вокруг нас каждые 23 часа 56 минут. Вращение несет каждая звезда вокруг на наблюдаемом круговом пути, в то время как особая точка на северном небе, в центре кругов остается неподвижным. Жесткость сферы определяет, как формы созвездий никогда не меняются, и его огромный размер объясняет, как созвездия никогда не увеличиваются и не уменьшаются, как если бы конкретная точка на Земле была значительно ближе к одной стороне сферы, чем к другой.

Чтобы лучше описать места в небе, мы даем названия различным частям небесного тела. сфера. Фиксированная точка на северном небе называется северный небесный полюс , и находится всего в нескольких градусах от знаменитого Полярная звезда (образует крошечные круги вокруг него). Девяносто градусов от полюса — это небесный экватор , большой круг, который проходит прямо с востока на запад, проходя высоко над нашим южным горизонтом. Минтака, крайняя правая звезда в поясе Ориона лежит почти точно на небесном экваторе, так что вы Можно думать о небесном экваторе как о следе за этой звездой.Еще один важный замечательный круг — это меридиан , который проходит с севера на юг, проходя через прямо над головой. Когда сфера вращается, меридиан остается неподвижным в небе. Смысл прямой накладной называется зенит .

Звезды из других мест

Я описал движение звезд, как они появляются из моего дома в Огдене, Юта, на 41 ° северной широты от экватора. А как насчет других мест?

Движение на восток или запад не имеет значения, за исключением определения , когда вы видите вещи.Если вы живете дальше на восток, вы увидите, что любая данная звезда взойдет и зайдет раньше; если ты живешь подальше на западе каждая звезда восходит и заходит позже. Мы приблизительно компенсируем эти различия: установив наши часы по разным часовым поясам.

Двигаться на север или юг интереснее. Чем дальше на север, тем выше в в небе вы увидите северный полюс мира и звезды вокруг него, а на нижнем — все звезды появятся на юге. Фактически, угол между вашим северным горизонтом и северным небесным полюсом точно равен на вашей широте.

Например, в Огдене северный небесный полюс находится на 41 ° выше моего северного горизонт, но если вы находитесь в Анкоридже, Аляска, угол составляет 61 °. На северном полюсе земли, вы бы увидели северный небесный полюс прямо над головой, а небесный экватор лежать вдоль твоего горизонт, так что вы никогда не увидите восходящих или заходящих звезд; они просто двигались против часовой стрелки круги, если вы смотрите вверх, или горизонтально вправо, если вы смотрите на горизонт. Звезды под вашим горизонтом (то есть к югу от небесного экватора) всегда будут скрыты с вашей точки зрения.

С другой стороны, если вы отправитесь на юг, в Мехико, вы увидите только северный полюс мира 19 ° над северным горизонтом. Большая Медведица больше не будет видна всегда. на северо-западе и вместо этого поднимается на северо-востоке. Но в южном небе вы увидите звезды, которые никогда не видны в Юте, в том числе знаменитые Южный Крест.

Южнее, на земном экваторе, северный небесный полюс лежит на северном горизонт, а небесный экватор проходит прямо над головой.Отсюда, как созвездия поднимаются на востоке они, кажется, направляются прямо вверх , а не по диагонали. На западе они садятся прямо вниз. Даже больше звезды видны на южном небе, образуя полукруги по часовой стрелке вокруг точки на южный горизонт, южный полюс мира.

Из южного полушария нельзя увидеть северный полюс мира. Южный поднебесный Полюс, однако, появится над вашим южным горизонтом под углом, равным вашей южной широте.Звезды, восходящие на востоке, направятся вверх и к налево , к северному небу. Небесный экватор также будет проходить через северное небо, все ниже и ниже по мере вашего движения. дальше на юг.

Эта экспозиция в течение нескольких часов, сделанная в тропиках северной Австралии, показывает движение южной звезды вокруг южного полюса мира. Маршруты Южного Креста начинаются на вершине изображение, причем верхняя часть креста изначально находится над краем.фото Дэвид Миллер / DMI.

Древние греки представляли Вселенную как гигантскую сферу из звезд, окружает гораздо меньшую сферическую Землю. В этом современном пластике модели, однако, размер Земли сильно преувеличен по сравнению с небесной сфера.

Наконец, если вы посетите южный полюс Земли, вы увидите Южный небесный полюс прямо над головой, со звездами, вращающимися вокруг него по часовой стрелке. Небесный экватор будет у вас на горизонте, со звездами, движущимися параллельно ему справа налево.Вы всегда видите одну и ту же половину небесного сфера, полностью отличная от той половины, которую вы бы видели с северного полюса Земли.

Объяснение всех этих эффектов состоит в том, что поверхность Земли изогнута. Так когда вы путешествуете в другое место, ваш горизонт наклоняется по отношению к звездам. Сегодня каждый школьника учат, что Земля (приблизительно) является сферой. Однако даже в древние времена проницательные путешественники понимали, что звездные изменения по мере того, как вы путешествуете на север или юг, должны быть вызвано кривизной земли.Древние греки даже считали, что Земля должен быть сферой и, таким образом, представить вселенную в виде пары сфер: огромная небесная шар, несущий вокруг нас звезды раз в день, и гораздо меньшую сферическую Землю, фиксированную в центре вселенной.

На фотографии справа изображен Орион у западного горизонта. Фотография была , а не . взято из Юты.

Вопрос 1: Орион восходит или заходит?

Вопрос 2: С какой широты была сделана эта фотография?

Вопрос 3: Как долго была открыта шторка камеры?

Размер Земли

Как только вы поймете, как кривизна Земли заставляет звезды перемещаться во время вашего путешествия, вы легко можете определить окружность Земли.Все, что вам нужно сделать, это отправиться прямо на север или юг. для некоторого измеренного расстояния и измерить угловое смещение звезд около меридиана. С Полярной звезды всегда очень близко к меридиану (и легко чтобы научиться узнавать), это, наверное, самая удобная опорная звезда.

Единственная реальная трудность с этим измерением заключается в том, что вам придется проехать довольно далеко, прежде чем сдвиг становится заметным. Однако если вы будете осторожны, вы можете измерить угловой сдвиг на один градуса всякий раз, когда вы путешествуете прямо на север или юг примерно на 70 миль.Так, например, если вы Путешествуйте из Огдена в Прово (70 миль к югу), вы увидите Полярную звезду опускаться в небе на 1 °. Точно так же звезды на южном небе станут выше. на 1 & град. (Конечно, смещение всего на 1 ° сложно измерить, поэтому лучше ехать дальше чем 70 миль и измерьте пропорционально большие углы.)

А теперь представьте, что вы продолжаете путешествие на юг. На каждые 70 миль пройденные звезды смещаются на 1 °. Через 700 миль звезды сместятся на 10 °.Когда вы пересекаете экватор, север Звезда исчезнет за вашим горизонтом, но вы можете продолжать измерять сдвиги в новых звездах. что вы видите на юге. В конце концов вы дойдете до южного полюса, а затем продолжите движение мимо него, теперь путешествуете на север, обратно к экватору, затем к северному полюсу и, наконец, к вашему отправная точка. Теперь звезды сместились на полный круг на 360 градусов, вернувшись к исходному состоянию. позиции. И для этого вам придется преодолеть расстояние примерно

(70 миль на градус) × (360 градусов) = 25000 миль.

Таким образом, окружность Земли составляет около 25 000 миль. Окружность вокруг экватора также составляет около 25 000 миль, хотя это немного сложнее измерить. Вы можете легко вспомнить, что на экваторе каждый из 24 (идеализированных) часовых поясов примерно равен 1000 миль в ширину.

Вопрос: Вы проверили мой расчет окружности Земли? Если нет, проверьте сейчас! Который заявление лучше всего описывает мою точность?

Упражнение: Используйте это значение длины окружности для вычисления диаметра Земли в милях с округлением до ближайшей тысячи.

Первым, кто, как известно, произвел эти вычисления, был древнегреческий астроном. Эратосфен. Вместо того, чтобы использовать Полярную звезду для справки, он использовал полуденное солнце, которое также на меридиане. Есть некоторые споры о том, насколько точны были его расчеты, но важно то, что он использовал верный метод для расчета размеров Земли, более 2100 лет назад. (Если бы ты был в детстве учили, что все раньше Колумб думал, что Земля была плоской, вам врали.Колумба высмеивали не за то, что он считал Землю сферой, а за то, что он сильно недооценивал его размер, и он думал, что сможет доплыть до Азии, прежде чем закончатся провизии. Он был чрезвычайно удачлив, чтобы попасть на сушу задолго до того, как он достиг бы Восточной Азии.)

Что действительно движется?

В ходе этого обсуждения я описал движение звезд. относительно нашего горизонта . Естественно предположить, что наш горизонт, а значит и земля ниже, действительно зафиксировано, и поэтому звезды действительно движутся по огромным кругам раз в день.

Но если задуматься, мы можем учесть все те же наблюдения, если предположим, что звезды зафиксированы в космосе, а Земля вращается один раз в день (в противоположном направлении). Известно, что первым, кто предположил такую ​​возможность, был другой древний грек, Гераклид. Но идея не прижилась еще 1900 лет, потому что казалась такой очевидной. всем, что земля не двигается. (В конце концов, только посмотрите на ! Земля выглядит как ? движущийся? Так вот!)

Сегодня мы, конечно, знаем, что Гераклид был прав.Это действительно земля, которая вращается в круги, а не звезды. Я объясню позже , откуда мы это знаем, и как может Земля вращаться огромная скорость, даже если мы этого не чувствуем. Между тем, у вас есть мое разрешение сказать, что звезды «восходят», «заходят» и «движутся» по небу — пока вы держите «с уважением» к нашему горизонту »в глубине души.

Дополнительные ресурсы

Существует множество замечательных ресурсов, которые помогут вам узнать о звездных движения, созвездия и небесная сфера:

• Обязательно посмотрите Апплет Sky Motion.Перетащите шкалы времени и даты, чтобы увидеть, как движутся звезды. Перетащите горизонт, чтобы увидеть вид в разные стороны. Включите функцию «следы», чтобы делать смоделированные фотографии с длинной выдержкой. Перетащите ползунки широты и долготы, чтобы посетить другие части земного шара. Выучите несколько созвездий. Попробуйте другие функции.
• Если вы хотите более сложную симуляцию планетария, их десятки. Вот список каталога Google и вот еще один список микрокомпьютерных программ, включая несколько отличных бесплатных программ как Stellarium.Также есть много удобных мобильных такие приложения-планетарии для iPhone и iPod Touch. Если ты ищешь веб-программное обеспечение, Sky View Cafe и AstroViewer оба превосходны, а ваше небо гибкая серверная программа, которая позволяет создавать настраиваемую (но статичную) звездную карту.
• Не отказывайтесь от идеи использования простых низкотехнологичных планисфера. Вы можете купить его за несколько долларов или сделать свой собственный.
• Вот потрясающая фотография, показывающая звездные следы (из Австралии) сразу во всех направлениях.Вы можете найти больше фотографий звездных следов здесь, здесь, здесь, здесь, и тут.
• Если у вас быстрое подключение к Интернету, обязательно смотрите потрясающие видеоролики с замедленной съемкой на сайте www.theskyinmotion.com.
• Созвездие Акиры Фудзии фото потрясающие. (Просто помните, что на фотографиях с длинной выдержкой видно гораздо больше звезд, чем ваш глаз может видеть!) Вы можете найти больше фотографий созвездий здесь, здесь, и тут.
• О созвездиях можно прочитать в Википедия.
• Конечно, есть много книг, которые научат вас созвездиям.Мой любимый 365 звезд Ночи Чета Раймо.
• Вот набор простых звездных карт покрывающие всю небесную сферу.
• Вот прекрасное фото, на котором вы, как использовать Большую Медведицу, чтобы найти Полярную звезду.
• Если вас интересует история древнегреческой астрономии и модель двух сфер Вселенная, нет лучшего трактовки, чем книга Томаса Куна «Коперниканская революция».