Как действует вакцина от коронавируса Спутник-V опыт отзывы | 59.ru

Всем добрый день!

Сегодня я решил опубликовать в своем дневнике то, что мне написал «коллега по вакцине» Владимир Мустафин — он, кстати, есть у нас на видео о том, как я ставил первую прививку. Владимир рассказал мне о том, почему он решил вакцинироваться, как перенес первую и вторую прививки, что вообще думает обо всём этом. С его позволения публикую его мнение:

— Мой субъективный выбор между тем, ставить или не ставить вакцину, складывался из осознания того, что я могу не пережить коронавирус, но при этом и от прививки могут быть негативные последствия. Но все же, читая новости о разработках, об успехах (не только российской вакцины), я решил не упускать возможности попасть в эту большую историю.

Я считал, что идеально подхожу под испытания. Я не болел коронавирусом (сдавал анализы), при этом у меня много хронических заболеваний, которые, наверное, есть у большинства людей. То есть я понимал, что отразившиеся на мне побочные эффекты будут более явными и интересными для дальнейшего изучения. В итоге я выдал кредит доверия российской вакцине, опираясь только на то, что можно найти в интернете (не читая «всё пропальщиков», у которых концепция, что нет ничего хорошего).

Сама вакцинация. Было ли страшно? Еще бы. Когда я ехал на прививку в такси, то нашел 5–6 убедительных причин, чтобы этого не делать. Когда уже был в здании, где проводили вакцинацию, в голове метались сомнения, но виду я не подал. Каждый раз я прокручивал причины, почему я здесь. В прививочном кабинете меня встретили две приятные девушки, которые спросили меня о сопутствующих заболеваниях. В этот момент я успокоился и понял, что всё, я уже зашел, и бежать я точно не стану — это будет позором. После опроса я уже был абсолютно спокоен, и единственное, что выдавало мое настроение, — это вспотевшие ладошки.

Дома я начал писать близким о том, что я сделал. Большинство реагировали фразой: «Что ты натворил!» Всю ночь после первой прививки я не мог уснуть, ждал температуру и побочные эффекты. Уснул под утро. Проснувшись и ничего не ощутив, я был немного удивлен. Второй день я спокойно занимался привычными для себя делами. Наступил вечер, я лег спать, но не уснул. Ворочался из стороны в сторону, раздражался. Уснул только спустя четыре часа.

Следующим вечером решил выпить препарат от бессонницы, раньше он меня выручал. Но в этот раз не помог. Я опять крутился, вертелся. И тут до меня дошло, что это, возможно, побочный эффект. Я не подумал сразу, так как ждал другого — температуры, гриппозного состояния. Начал искать в статьях, просто гуглить, у кого было подобное, но ничего убедительного не нашел. По итогу такое состояние было у меня на протяжении восьми дней. Потом оно резко закончилось.

Спустя еще неделю, так как больше никаких побочек у меня не было, я даже подумал, что мне поставили плацебо. Было сильное желание сдать анализ на антитела и проверить свои подозрения, но от этой идеи я отказался ради чистоты эксперимента. Ведь если я узнаю, что у меня плацебо, то появившиеся у меня (надуманные) симптомы я не внесу в дневник наблюдения.

На вторую часть вакцины я уже шел уверенно. Спустя несколько часов после укола у меня стало выворачивать руку, ее как будто крутило, она стала слабая. Позже место укола вздулось, кожа покраснела, была горячей. О том, что это плацебо, я думать перестал.

В итоге я поехал сдавать анализ на антитела G. Тест я хотел сдать до выработки антител на вторую часть вакцины, чтобы узнать, что было в первой части. Антитела оказались повышенными в три раза от значения, которое считается «положительным». Сейчас покраснение руки прошло, осталась небольшая припухлость в месте инъекции.

На дне стакана. Дневник человека, который на 40 дней отказался от алкоголя: как отказаться от алкоголя | 74.ru

Это как с последней сигаретой. Собираешь вокруг друзей, родственников, торжественно объявляешь: «Внимание! Последняя затяжка». И сразу после выброшенного в урну окурка начинает хотеться курить. Дико, до головокружения. Такая же ерунда и с другими резкими обещаниями, включая алкоголь. Поэтому я сразу для себя придумал пару правил:

1. Не клясться, что никогда пить не буду. Учитывая, что я пил почти каждый день, любые сутки без алкоголя — уже победа.
   
2. Не упиваться своим трезвым образом жизни. Я не стал от этого лучше, не стал и хуже. Я просто решил не пить. Какое-то время, да. Как получится.
3. Прислушиваться к своим ощущениям и описывать их в дневничке. Фактор эксперимента идет на пользу.
4. Если сильно хочется или появляется важный повод, то почему бы и не выпить? Например, встреча с друзьями, которые приехали из другого города. Выпить пару-тройку рюмок или пару пива, а наутро не считать это срывом эксперимента.

Вообще, когда оставляешь себе право на небольшую передышку, живется легче. Ничего категоричного я не обещаю, на деньги ни с кем не спорю, как это сделал профессор Богомяков, не пьющий, на секундочку, уже полтора года.

И таким образом сразу появляется пространство для внутреннего диалога: «Хочешь выпить? Ну, давай, почему бы нет. А можно ли без этого? Будет ли ломать, швырять об стену, выворачивать наизнанку? Не будет? Ну давай тогда подождем еще». В этой битве нет проигравшего. Я не пью две недели, я уже победил.

Получится месяц — еще лучше. Значит, я уже что-то могу. Значит, в следующий раз получится еще лучше.

Встретился с Серегой Ханиным. Отдал ему от греха подальше бутылку виноградной. Ему можно, он не заморачивается. Ханин — журналист. На пару с Артуром Кабаневским взрывали в девяностые серый мир регионалки. Писали сумасшедшие репортажи, рассказывали непривычно живым языком эротические истории, развлекались сами и развлекали людей. Поколение постарше до сих пор узнает усатого мэтра на улицах: «Вы же Сергей Ханин? А я читала вашу рубрику!» Нередко это узнавание и спасает Серегу от трындюлей, потому как выпивать и шуметь он любит крепко. Не дебошир, конечно, просто широкая душа Ханина не помещалась в тесный социальный мир. И спеть на всю улицу песню, отвесить непошлый комплимент незнакомой девушке, крикнуть всем, как он их любит, — в рамках нормы.

Подарку Ханин предсказуемо обрадовался.

Меня давно зазывали попробовать армянский хаш. Мой знакомый Григор Малхасян — организатор и постоянный член хаш-клуба. То есть периодически участники собираются и едят эту армянскую похлебку. При встрече Григор рассказал о многих секретах приготовления, отдельно упомянув один: хаш нужно кушать под водочку. Кажется, я с треском провалил встречу…

Вчера выпил. Немного, кружку пива в компании, где пили водку, но выпил. Пошел туда, собственно, с целью доказать себе, что могу запросто не пить там, где пьют. Не смог. Через какое-то время после дружеского давления в стиле «ты меня уважаешь?» закралась предательская мысль: «Действительно, а что такого-то…»

Хватило ума выпить пива, не переходить на крепкий алкоголь. Но по факту — выпил. Растягивал его весь вечер. Друзья чокаются крепким, выпивают, я делаю глоток из кружки. После вечера треть кружки осталась недопитой.

«Если бы человек любил все время, то, наверное, тысячу лет бы жил» / Театр им.

Евгения Вахтангова. Официальный сайт.

Татьяна Рогожина, Наше кино от 14 октября 2011

«Жизнь — это удовольствие. И человек хочет их получать. А любить — это удовольствие. Ты же не знаешь точно, любит тебя человек или притворяется. А со своими эмоциями тебе проще разобраться. Да, сейчас для меня важнее любить. Мне нравится, когда у меня просыпается это чувство. Оно очень приятное. Оно правильное. Правильные биохимические реакции задействует?» — признается замечательный артист и любимец зрительниц Владимир Симонов, чьи герои (в таких картинах, как «Свадьба», «Прорва», «Жизнь забавами полна») знали толк в отношениях с женщинами. Владимир Симонов — артист, который, кажется, может сыграть все. Как человек, безусловно, очень талантливый. Ему подвластны не только роли соблазнителей женщин, коих у него несметное количество (причем палитра их изображения поражает), но и множество других образов. От царя (Александр I, «Северный сфинкс») до маньяка («Комната потерянных игрушек»).

Скоро эти (и не только) фильмы с участием артиста выйдут на экраны, а пока мы встретились с Владимиром Александровичем и поговорили с ним на «вечные темы»: профессия, судьба, любовь.

 — Владимир, знаю, что в театре у вас сейчас насыщенное время, вы репетируете сразу в двух спектаклях? — А откуда вы знаете? Я думал, это тайна? Да, сразу два спектакля. В театре Вахтангова — «Мелкий бес», и второй — впервые на стороне?  — И что вас заставило «вильнуть» в сторону? — (Вздыхает.) Нужда. Я от антреприз часто отказывался, но сейчас решил согласиться. Потому что, во-первых, партнер замечательный — Лена Сафонова. Во-вторых, экономическое подспорье.  — А что со съемками?  — Вы же знаете, как у артистов. То пусто, то густо. Иногда съемок слишком много, иногда вообще нет долгое время. Ты этот процесс никак не можешь регулировать — или позвали, или нет. А антреприза уже от тебя зависит — сколько раз сможешь играть. А уж если совместить это с хорошим, веселым материалом, с хорошими партнерами и режиссером, то вообще все отлично.

Тут все совпало. Правда, еще совпало с репетициями довольно сложного произведения — «Мелкий бес» — в моем родном театре Вахтангова? — Тяжело совмещать? — Тяжеловато. Пришлось отказаться от всех прелестей жизни. — С этого места поподробнее, пожалуйста. Прелестей — каких? — Ну каких? Прелести жизни — это: кино? (Задумывается.) — ?вино и домино. — (Смеется.) Именно. — А что все-таки с кино? Насколько я слышала, вы не очень довольны своими сыгранными ролями в последнее время, потому что все каких-то темных личностей приходилось играть? — Темных, да. Но не скажу, что недоволен этими ролями. Другое дело — почти все, что я делаю последние года три, не выходит на экраны. И когда все это выйдет, начиная с «Северного сфинкса», где я сыграл Александра I, императора, — неизвестно? В 2006 году у меня было достаточно много работы. В общей сложности девять фильмов. Что касается предлагаемых ролей, то было время, когда мне предлагали играть только алкоголиков, артистов и совратителей женщин.  — То есть героев-любовников? Кстати, если посмотреть всю вашу фильмографию, то ваше амплуа можно определить как «богемно-интеллигентный персонаж», зачастую приближенный к власти. Ну и еще герой-любовник сюда же «подверстывается».  — Да, есть немного. Раньше было так: если я снимаюсь, значит, постельная сцена будет однозначно? — А вы легко на них соглашались? — Конечно. А что в них такого страшного? Хотя давно в подобных сценах не снимался, видимо, уже не до них. (Смеется.) Наверное. Хотя всякое может быть. — Все артисты говорят, что как огня боятся этих сцен.  — Да не знаю? Последний раз года полтора назад снимали подобную сцену. Не было никаких проблем. Надо было друг на друге лежать, и все. Понятно, что у человека комплекс может быть только один: что с его телом что-то не так. А если ты к этому относишься философски: голыми пришли, голыми и уйдем, то какая разница? Что там будет через четыре миллиарда лет и кому нужны будут эти диски с фильмами? Сейчас земля сместится с оси на полкилометра, и все закончится в одну секунду. И все переживания становятся такими мелкими? — Вы случайно не разочаровались в своей профессии? — Я — нет. Правда, она уже потеряла все границы. Сейчас очень много непрофессионалов и в кино, и в театре. В кино особенно. Это плохо. — Простите за глупый вопрос, но всегда очень интересно, почему человек, а особенно мужчина, желает стать артистом?  — Особенно мужчина?.. Понимаете, если бы выбор профессии происходил лет эдак в сорок, тогда действительно было бы интересно: что вдруг мужчина, который был инженером, вдруг пошел в актерскую профессию? А когда выбор происходит в семнадцать-восемнадцать лет, чего можно ждать? На сознание влияет в первую очередь кино. И, следовательно, ты мечтаешь о славе, зрительской любви?  — ?большом количестве женщин.  — Конечно. И все так красиво, так романтично! Кино — это ведь всегда красиво. Даже когда героя в грязь бросают и бутылку о голову разбивают… И ты понимаешь, что только туда. А уж если увидишь репортажи с каких-нибудь фестивалей? все. — Клиент готов. — Моментально. Другое дело, что студенты разные, цели и задачи у всех разные. Кто-то становится личностью и многого добивается в своей профессии, кто-то становится ремесленником.

Что, наверное, не очень хорошо. Но и ремесленники тоже нужны.  — Мы поговорили выше о вашем амплуа героя-любовника, но у вас есть и другие роли, о которых ваша поклонница в Интернете написала: «Великолепный актер! Жаль, что в кино, как правило, играет инфантильных неудачников». Как вам такая формулировка? — Прекрасно. Ну, инфантильных неудачников. Может быть, она посмотрела два-три фильма: «Раскаленная суббота» Митты, «Жизнь забавами полна» Тодоровского и «Свадьбу» Лунгина? — Да что вы, Владимир. Вы там настоящий мачо. Красавец мужчина.  — Да?  — Да. Девушка посмотрела, наверное, «Виолу Тараканову». — Возможно, «Виолу?». У меня были всякие роли. А вообще рассуждать о своих ролях в кино можно только тогда, когда ты настолько уже значим и с тобой настолько считаются, что ты можешь выбирать и сам себя «компоновать» — «Я всегда буду играть только героев-любовников». Я думаю, артисты играют в основном то, что им предлагают. — Вы от многого отказываетесь? — Не от многого, но от одного я точно отказываюсь. То, что называется ширпотребом.  — «Мыло мыльное»? — Да, «жидкое мыло». От этого пока отказываюсь. Даже не то, что отказываюсь, а линяю, так скажем. Не обижая их. Я всегда думаю: «Вот увидит кто-нибудь ЭТО, и куда меня потом еще позовут?» Хотя, может быть, я и не прав. Я когда-то так же боялся в рекламе сниматься. Думал, что вот снимешься в рекламе, — и тебя будут потом ассоциировать только, например, с подсолнечным маслом. Ужас. Мне один мой товарищ, актер, сказал, что после того, как он снялся в рекламе, ему три года не звонили. А как только он приходил куда-нибудь, слышал: «А, да это ж?» Хотя сейчас и это стерлось. А зря. Ведь исчезает какая-то грань между восприятием актера зрителем. Но каждый выбирает свой путь. К нам молодые артисты приходят в театр, год, два, три поработают — и уходят. Почему? Потому что они понимают: еще немного посидят — и мимо них «пробегут» «Солдаты-86». И все. И уже новые структуры у молодых в голове. Они умудряются и сниматься, и быть занятыми в спектаклях. А это очень сложно. Но играть в театре надо обязательно. Потому что профессия все равно здесь. Артист — это театр. Так не было: две тысячи лет назад кино, а потом, в 1917-м, — театр. Все было наоборот.  — У вас есть любимые роли в кино? — Вроде нет. Хотя? Я вообще запоминаю все первое: первую любовь, первую роль, первую машину? И фильм первый помню и выделяю среди всех остальных. Это «Метель» по Пушкину, режиссер — Петр Наумович Фоменко. Вот там было что-то проникновенное, правильное. Талантливое, я бы даже осмелился сказать. Я люблю, конечно, все свои роли, но я считаю, что ценны прорывы. То, что копилось-копилось внутри, а потом — бум! — в какой-нибудь роли выстреливает. Но это чаще происходит в театре. А в кино все как-то? Хотя? Если смотреть на ситуацию, опять же, философски, может быть, я сыграл только то, что мог сыграть. По каким причинам — это другой вопрос.  — Вы фаталист? — Конечно.  — Считаете, что от человека ничего не зависит? — Нет, зависит, конечно, от силы его характера.

Но, думаю, надо жить как удобно. Если меня напрягает что-то — пойти куда-то, сделать что-то, то я постараюсь этого избежать.  — Это определенная степень свободы. Высокая степень. — Абсолютно? Можно сказать, что я счастливый человек. — На жизнь часто ропщете? — Бывает. Я же такой, как и все. Но по большей части я на нее не ропщу, я благодарен судьбе за то, что все происходит именно так. И даже если я ошибался, — все равно. — Люди, которые с вами общались, Владимир, отмечают, что вы очень интересный человек. А какой человек для вас может быть интересным? — Для меня? Ну какой? Во-первых, самобытный, оригинальный? Сейчас все существующие эпитеты перечислю? Во-вторых, немного непонятный. Чтобы была возможность погадать, подумать. Глубокий человек. Да, если человек глубокий, то это интересный человек.  — Начитанность имеет значение? — Да нет. Конечно, надо знать, кто такие Шекспир, Толстой и Достоевский. Но это не означает, что все время надо проводить в библиотеке. Если ты не знаешь, что такое вкус водки, и не знаешь, как это — напиться так, что чуть не умер?  — То есть пройти надо через все.  — Через все не надо. Резать, убивать никого не надо. Но суть жизни попробовать можно. Надо же знать, что за люди вокруг и чем они живут. Иной раз оставишь машину, спустишься в метро — это же чудо какое-то там!  — Кладезь характеров? — Конечно! Целый мир. Поверху на «Ниссанах» да «Патролах» один мир катается, а внизу — другой. Две разные планеты.  — Вы за людьми любите наблюдать? — Да. В метро, например, мне прежде всего интересны бомжи. Я могу остановиться и долго-долго на них смотреть — Чем они вас так завораживают? — Да всем. Вот сидит он, ему никуда не надо, он никуда не торопится. Массу эмоций вызывают. Удивление, восхищение глупостью человеческой. Отсутствием всякого присутствия. И бедой вообще. Но, опять же, я их не осуждаю. Я тоже могу там оказаться. Я не теоретически рассуждаю, я понял, что жизнь может выкинуть всякое. Она такая сильная, такая мощная, что когда ты перестаешь на нее обращать внимание, она — раз! — и ставит тебя на место.  — Когда жизнь ставит на место — это период кризиса, я правильно понимаю? — Да.   — И часто у вас такие периоды бывают? — Таких уж больших кризисов у меня не было? Понимаете, я много энергии отдаю просто жизни. Дети, жена? Я не концентрируюсь только на театре, на кино. Я занимаюсь жизнью больше, чем положено актеру. Собой, любимым, надо бы больше заниматься. (Улыбается.)  — Вы, кстати, любите, когда вас хвалят? — Глупо было бы говорить, что нет. Любому человеку это нравится. Просто желательно не при мне. Я вообще как-то очень легко к этому отношусь. Мы всего лишь проводники. Если что-то получилось, это же не я. Это просто через меня. — Ну а критику тогда как воспринимаете? Прочитала архивные рецензии на спектакль «Отелло» — ни одной положительной. Раздолбали, надо сказать, в пух и прах.  — Не помню, честно говорю. Нет, что-то висело на нашем стенде хорошее. Но я считаю, что такой подход вообще неправильный. Про себя и спектакли, где я участвую, ничего не могу говорить, но когда я видел какие-то постановки, а потом читал на них критику, то понимал, что написанное полностью не соответствует действительности. Для меня процесс критики настолько неправильный и настолько извращенный? Я этой области, честно говоря, вообще не хочу касаться. Да и когда хвалят, иногда такую чушь пишут. Да и Бог с ними.  — Главное — зрительницам нравится. — Именно. «Отелло» давно не идет, но где бы мы ни были, его всегда вспоминают. Вы не видели? — Нет, к сожалению. Но много хорошего слышала от тех, кто видел. Вы же премию «Чайка» получили за эту роль? Не помню, в какой номинации, не за «Самые горячие любовные сцены»? — Нет, но на эту номинацию нас тоже выдвигали. А приз я получил как «Роковой мужчина года». Мне даже часы подарили какие-то хорошие.  — Приятно было? — Конечно. Только их сперли как раз из этой гримерной. Но что делать. Придется еще чего-нибудь эдакое изобразить? — Чтоб часы подарили. — Только за часы. А так я не буду. (Смеется.) — Вы ранее сказали, что помните все первое: любовь, машину…  — Я консерватор, сильно привыкаю к людям, к местам, к вещам? И чем больше привыкаю, тем чаще судьба меня испытывает: «А, привык? На тебе!» У меня все в жизни так. Работал в театре Вахтангова, потом ушел во МХАТ, потом вернулся? — Ушли во МХАТ почему? — Потому что было очень заманчивое предложение: роль Треплева в «Чайке». Режиссер — Олег Ефремов. С другой стороны, мне тогда молодому казалось, что в театре Вахтангова некоторый «провис», а там были искания? — Потом вы опять вернулись в Вахтанговский?  — Мы уже говорили, что я делаю только то, что мне нравится. А там возникли некоторые ситуации? В общем, я ушел. Без борьбы. Я бороться не люблю.  — То есть вам проще уйти от проблемы, чем пытаться ее решить? — Думаю, что да. Хотя неизвестно, может быть, это и есть самое лучшее решение. Я не люблю, когда люди за что-то цепляются. За землю, за планету? — Имеете в виду жизненные блага? — Да. Деньги, быт, положение? Достижение цели любой ценой. У меня этого нет. Наверное, это плохо. Артист должен быть тщеславным. Добиваться, добиваться. Но меня устраивает моя история.  — Друзей у вас много? — ?(Долгая пауза.) — Или вообще нет? — Есть, но немного. У меня есть один-два-три человека, к которым я всегда могу обратиться за помощью.  — Дружба — это прежде всего общение.  — Да, согласен. Но у меня так складывается, что либо я один, либо я на работе.  — А с коллегами какие отношения? — Вообще отношения? Шикарные. Я люблю это легкое, стремительное общение с коллегами. Но так, чтобы задружиться, — не получается. Не то чтобы я сознательно от этого отказываюсь. Так получается. Я больше одиночка. Очень многие мне говорят: «Ну, ты такой сложный, Володя». Я и не отказываюсь: «Да. Сложный. И чего?» Мне в себе все понятно. — Вам с собой комфортно? — Очень. Но бывают и депрессии маленькие, когда совсем один. Скучаю. — По чему? Или кому? — По разным ситуациям. Иногда что-то совсем не складывается, и я думаю — пора бы уже сложиться. Сложный комплекс внутренних ощущений у меня и к себе, и к миру. Но я в этой сложности вижу смысл своего существования. И разложить по полочкам не могу. У меня все нечетко в жизни. Очень размыто все? Я вам сейчас такого наговорю? Понимаете, я вам сейчас одно говорю, а завтра у меня, может быть, совсем другое настроение, и я на ситуацию буду смотреть по-другому. У меня даже почерка определенного нет, каждый день меняется. Хорошо это или плохо? Не знаю? Я сейчас пытаюсь рассказать о себе, но это ужасно сложно, потому что я сам себя не всегда понимаю. Люди же как устроены — постоянно себя анализируют: «А почему я так сделал?» А мне все равно: ну сделал и сделал, живем дальше. Я человек настроения. Стопроцентный романтик, стопроцентный. Увидел и пошел. А если задумался, то все? Так счастье немножко умирает.  — Давайте, Владимир, про женщин поговорим. Хорошая же тема? — Очень хорошая. (Грустно.) С удовольствием.  — Вы выше сказали: «Позвали — пошел». Значит ли это, что вы увлекающийся человек? — Да. Но не на улице «позвали», конечно. (Смеется.) Да, я увлекающийся человек, не могу сказать, что женился и жил сорок лет в мире и согласии. Нет, я искал, искал? — Но у вас какие-то сложные отношения с женами и с женитьбами вообще. — Сложные, да. — Вы не разочаровались в женщинах? — Нет, как это возможно? Единственное, за что стоит держаться в этой жизни, — так это за женщин.  Вы что? Это уже все тогда, кранты.  — Критики, которые разбирали ваш спектакль «Отелло», пришли к выводу, что главная мысль в спектакле: «Все бабы?» Далее по тексту.  — В нашем спектакле? А у Шекспира она другая? — Она невинна у Шекспира, ее оклеветали. — Как оклеветали? Он спрашивает: «Где платок?» Она, вместо того чтобы честно ответить? — Она испугалась. Муж ревнивый, мало ли. — Вот и Отелло испугался. За себя. Что он не выдержит, если она ему изменит. И придушил ее вовремя. — И критики — об этом же. Что, мол, придушил ее вовремя, измена лишь вопрос времени.  — Конечно. Он как раз мужественно, благородно поступил, не отдал ее никому. — Очень благородно, Владимир. «Так не доставайся же ты никому»? — Конечно. А что, лучше, когда женщина через восемьсот Гаев Риччи проходит? — А отпустить? — Это уже другая история будет. — Я уже конкретно вас спрашиваю, как бы вы поступили. — Я бы отпустил, конечно. Свободна! Я к Отелло отношения не имею. Есть, наверное, такой тип мужчин. Ревнивцы, и не просто ревнивцы. Это же целая позиция, установка. Это же твои нервы так устроены. Он не может представить, что его женщина может достаться еще кому-то. В принципе. Нет, и все. — Ну а вы ревнивы? — В меру. Сейчас тише уже стал. Ревнуешь когда? Когда подозреваешь или когда она уже ушла с другим? Если ты уже начал подозревать, значит, у тебя есть повод. Значит, ты чувствуешь, что она тебя не любит и с ней надо расставаться. Или надо поговорить. Но женщина не должна все воспринимать на глупом уровне: «А, ревнуешь, значит, любишь. И я еще раз так сделаю. Ха-ха-ха. Только люби меня сильней». Такой подход неправилен. Он только породит еще больше конфликтов, что в итоге приведет к плачевному финалу. — Вам важно, Владимир, какое вы впечатление производите на людей? — Ну, важно, конечно. А как еще? Вот если бы я знал, что придете вы, такая молодая, красивая? — А если бы я пришла старая и страшная? — Нет, ну я надеялся. А когда на что-то надеешься, то и случается. В общем, может, мне надо было бы одеться поприличней, не в джинсах и кроссовках прийти? Но, я думаю, гораздо важнее то, что у человека на сердце. И в душе.  — Скажите, чувство зависти вам знакомо? — Конечно.  — Кому, чему завидуете? — Завидовал скорее. Почему он снимается, а я нет? Почему этому роль дали, а не мне? Но это эпизоды, которые ни к чему не приводили. Меня зависть не подстегивает, это плохое чувство, надеюсь, что уже от него избавился. У меня в профессии в принципе все с самого начала складывалось неплохо: закончил Щукинское училище — семь дипломных спектаклей, в которых у меня были главные роли. Попал в театр Вахтангова, где пять главных ролей, потом ушел во МХАТ, где тоже много хороших ролей и т. д. Другое дело — в кино. Тогда, когда надо было бы сниматься, кино не было. Сейчас меня кино использует, но мало. Но у меня ощущение, что у меня все впереди. Не то, что я гардемарина сейчас сыграю, нет, но тем не менее. Моя мама говорила, что у нас порода такая: мужчины сок набирают годам к пятидесяти. Надеюсь, что это так. — А какой роли ждете? — Чтобы соответствовала моим внутренним переживаниям. Главное, чтобы это была глубокая работа и с точки зрения характера, и с точки зрения профессии.  Хорошую, большую роль хочется? Можно маленькую. Но хорошую. Глубоко выписанную, замотивированную, оправданную? — Табу в профессии для вас существует? — Нет. Профессия актера такова. Он — пластилин. Из него должно все лепиться. У меня единственное табу — на плохой материал. И если мне предложат ребенка ударить в кадре, то я, естественно, тоже не соглашусь.  — А женщину? — Женщину? Я подумаю? (Смеется.)  — Кстати, раз уж опять про дам? Идеальная женщина для вас какая? — Которую любишь. Которая нравится. А почему нравится — загадка. Вот входишь, например, куда-нибудь. Сидит много женщин. Но ты сразу понимаешь, что вот та женщина тебе нравится больше всех. Независимо от цвета глаз, волос, фигуры.  — Энергетика? — Не знаю. Тайна сия велика.  — Но это получается любовь с первого взгляда? — И так получается. И по-другому. Знакомы много лет — и вдруг: как же я ее не замечал! Все зависит от того, в каком ты состоянии, в каком состоянии мир. Все очень сложно. Возможно, есть какие-то предпочтения по росту, по цвету волос? Но моя жизнь показывает, что нет предпочтений.  Любовь — это же чудо, это счастье. Это чувство Бог дает.  — Вам важнее любить или быть любимым? Понимаю, что лучше в совокупности, но все же. — Важнее — не знаю. Слаще, может быть? Попробую сформулировать. Жизнь — это ведь удовольствие. И человек хочет их получать. А любить — это удовольствие. Ты же не знаешь точно, любит тебя человек или притворяется. А со своими эмоциями тебе проще разобраться. Да, сейчас для меня важнее любить. Мне нравится, когда у меня просыпается это чувство. Оно очень приятное. Оно правильное. Правильные биохимические реакции задействует. Если бы человек любил все время, то, наверное, тысячу лет бы жил…

← Все публикации

почему проблемы доступной среды касаются каждого

«Власти нас слышали и слышат»

Татьяна Анашенко вместе с мужем Валерием уже пять лет занимается обустройством доступной среды для маломобильного населения в Калининграде. На конкурс «Доброволец России – 2019» они представили проект «Городской транспорт без преград».

Татьяна рассказывает, что после того, как она села в инвалидную коляску, ее жизнь «стала более наполненной»: «Я и раньше была активным человеком, но сейчас у меня есть глобальная цель и это делает меня счастливой». До инвалидности она совсем не занималась добровольчеством. Общественные инициативы пришли в ее жизнь, когда после перелома позвоночника и выписки из больницы женщина стала думать, как жить дальше.

«Постепенно я поняла, что мне очень нравится помогать людям. Я не сразу стала заниматься добровольчеством. Сначала моя помощь выражалась в, казалось бы, незначительных делах: например, помочь другу настроить компьютер. Я помогала и ловила от этого кайф, потому что у меня была потребность помочь. Вот так произошло переосмысление жизни», – рассказывает автор проекта. Когда Татьяне предложили поучаствовать в работе общественной организации, она поняла, что, наконец, нашла себя.

В 2012 году Россия ратифицировала Конвенцию ООН о правах инвалидов. Согласно документу, в стране необходимо ликвидировать дискриминацию граждан по признаку инвалидности и создать условия, чтобы люди с ограниченными возможностями здоровья смогли полноценно участвовать в гражданской, политической, экономической, социальной и культурной жизни общества. Спустя два года Татьяна прошла обучение для специалистов по доступной городской среде.

«Я решила, что если хочу изменить мир, то сделаю это сама, а не буду ждать что кто-то придет и все сделает за меня. На обучении меня сопровождал мой муж Валерий, который тоже стал специалистом и получил сертификат. Так что мы не просто муж и жена, но и коллеги», – делится собеседница.

По ее словам, обученные специалисты по доступной среде в России до сих пор на вес золота. «Для калининградских властей мы были, конечно, подарком. Нас сразу же пригласили в горадминистрацию, и мы стали обсуждать, как обустроить доступную среду», – рассказывает Татьяна.

Она подчеркивает, что с самого начала взаимодействия с властями она и ее команда приходили в администрацию не как просители, а как партнеры: «Мы не жаловались, не требовали и не стучали кулаками по столу, а говорили: «Да, мы знаем, что есть проблема. Давайте мы поможем и подскажем вам, как эту проблему решить».

И хотя чиновники слышали Татьяну и соглашались с ее предложениями, первые два года работа шла очень тяжело, поскольку взаимодействие между властями и добровольцами в сфере доступной среды еще не было налажено. Постепенно работа «раскачалась», и сейчас у участников проекта очень плотный график: консультации, проверка обустройства улиц и придомовых территорий, обучение.

Муж Татьяны ходит, таких специалистов, как он, называют экспертами, а таких, как сама Татьяна, – экспертами-пользователями. Татьяна тестирует готовые варианты среды, а туда, где она не может проехать из-за отсутствия доступной среды, приходит Валерий и показывает, что и как нужно обустроить.

«Ничего для нас без нас»

Проект «Городской транспорт без преград» появился после того, как команда Татьяны рассказала чиновникам, что в городе должна существовать не только архитектурная доступность (пандусы у подъездов, заниженные бордюры), но и транспортная. Администрация закупила низкопольные автобусы, но вскоре выяснилось, что сотрудники общественного транспорта не готовы к оказанию помощи пассажирам с инвалидностью – они просто не знали, как пользоваться откидными пандусами. Татьяне стало ясно, что линейный состав необходимо обучать. В 2015 году ее команда начала выпускать памятки для персонала, а затем проводить очные занятия с сотрудниками всех пяти городских автотранспортных предприятий.

«Потом мы поняли, что своими силами не сможем охватить сотрудников, поэтому сняли видеоинструкцию, в которую собрали все наши знания об использовании транспортом людьми с инвалидностью и сами снялись в главных ролях», – рассказывает Татьяна.

Она уверена: чтобы средства на программу «Доступная среда» были потрачены не зря, необходимо привлекать к созданию среды обученных специалистов с инвалидностью.

«У меня в фотоленте на телефоне есть целая подборка нелепых ситуаций, когда доступность среды вроде бы повысили, но на практике воспользоваться новыми приспособлениями невозможно. Например, пандус, посреди которого растет дерево – работники заботливо вырезали для него дырочку. Или кнопка помощи в банке, которая находится наверху обычной лестницы – до нее невозможно добраться человеку в коляске или с инвалидностью по зрению», – говорит Татьяна.

При обустройстве доступной среды необходимо взять на вооружение принцип, который озвучивают люди с инвалидностью: «Ничего для нас без нас».

«Со мной однажды произошел такой анекдот: я стояла спиной к транспортной остановке и общалась с друзьями. Подъехал автобус, оттуда выбежал кондуктор, скомандовал водителю выпустить пандус и стал затаскивать меня в салон – а мне туда не надо. Я в шоке, мои друзья тоже – открыли рты и ничего сказать не могут. Чуть не уехала», – смеется Татьяна. – Если вы хотите помочь человеку с инвалидностью, то задайте ему два вопроса: «Нужна ли вам помощь?» и «Как я могу помочь?».

В рамках очного этапа акселерационной программы конкурса «Доброволец России» Татьяна и другие волонтеры с инвалидностью провели беседу, в ходе которой ответили на самые «неудобные» вопросы. Так, выяснилось, что люди на колясках могут говорить о себе не только «я еду», но и «я иду», «я стою».

«Иногда люди в общественных местах пропускают меня со словами «Проходите», и я вижу, как тут же они начинают заливаться краской от смущения. Хотя в этом нет ничего страшного, я сама про себя говорю: «хожу по улице», – поделился один из добровольцев в инвалидном кресле.

Некоторые участники беседы рассказали, что им неприятно обращение «инвалид» или «человек с ограниченными возможностями». Но отношение к этим терминам у каждого индивидуальное. Татьяна, например, совершенно не обижается, когда ее называют инвалидом: «Это слово характеризует мое физическое состояние, но не описывает меня как человека, поэтому я не обижаюсь на него. Я вообще не воспринимаю себя как инвалида. Наверное, это осознание себя как обычного человека помогает мне жить обычной жизнью».

Город для всех

Несмотря на оптимизм, первые три года после перелома позвоночника Татьяне было очень тяжело принять себя и справиться с физиологической перестройкой организма и эмоциональными волнениями. Состояние усугубляло еще и практически полное отсутствие доступной среды в городе. При такой ситуации многие оказываются буквально заперты в стенах своей квартиры и практически не выходят на улицу. Это касается не только людей в коляске, но и тех, кому сложно ходить из-за проблем с сердцем или лишним весом, а также людей с нарушениями зрения или слуха.

«Еще 10-15 лет назад появление на улице «колясочника» было для людей целым событием. Я ловила на себе косые взгляды и для меня это было моральным стрессом, – вспоминает Татьяна. – Но вот появилась доступная среда, инвалиды начали выходить из квартир, к ним стали привыкать, и сама атмосфера на улице стала легче, приятнее. Это чувствуется кожей».

Татьяна и Валерий подчеркивают, что доступная среда нужна далеко не только инвалидам. Она рассчитана на маломобильные группы населения, в которые каждый человек на протяжении жизни входит как минимум два-три раза. Ребенок дошкольного возраста, родители с коляской, люди старше 60 лет, пассажиры с тяжелыми чемоданами и тележками, беременные женщины, люди на костылях со сломанной ногой – все они относятся к маломобильным гражданам, которые могут испытывать трудности при передвижении по улицам или получении информации и услуг. Согласно международным стандартам, к маломобильным гражданам относятся также люди с излишним весом и девушки на шпильках. Для всех таких людей и нужна среда, которая устраняет барьеры и делает их передвижение комфортным.

Проект «Городской транспорт без преград» работает не только в Калининграде, но и в области. На связь с Татьяной выходят люди на колясках из городов и поселков, готовые продвигать доступную среду в своих муниципалитетах. Татьяна дает им консультации, объясняет, что и как нужно сделать, к кому из чиновников обратиться.

Она уверена, что проект готов к масштабированию в другие регионы России. В первую очередь Татьяна хотела бы передать накопившийся опыт реализации доступной среды: готовые видео-инструкции, алгоритмы взаимодействия с властями.

«Мы четыре года разрабатывали механизм создания транспортной доступной среды, и теперь можем поделиться уже готовым продуктом с людьми из других регионов. Это сэкономит им много сил и средств и поможет быстрее и эффективнее создать доступную среду», – заключает она.

Справка

Акселерационная программа, запущенная Ассоциацией волонтерских центров в 2018 году, проходит с 16 октября 2019 по 15 февраля 2020 года. Критериями отбора проектов в программу стали высокий социальный эффект инициативы и уникальность предлагаемой технологии, сформированная команда, опыт успешной деятельности для реализации заявленного проекта и наличие реальных партнеров, готовность к масштабированию.

Участие в программе акселерации позволяет лидерам инициатив получить возможность тиражирования своих проектов в другие регионы страны, фирменные рекламные ролики, информационную поддержку в СМИ, сопровождение проектов и наставников на период до шести месяцев, пройти обучение по программам АВЦ, включая онлайн-университет, а также возможность принять участие во встречах с представителями высших органов власти.

После завершения очной части программы лидеры инициатив продолжат работать с кураторами и экспертами, принимать участие в вебинарах, а со 2 по 5 декабря на Международном форуме добровольцев для них пройдет отдельная программа. По итогам участия в программе руководители проектов смогут усовершенствовать свои инициативы, а лучшие из них получат возможность создать социальные франшизы и тиражировать проекты в регионах страны.

Очный этап акселерационной программы прошел в октябре 2019 года в Мастерской управления «Сенеж» в Подмосковье. В предыдущей публикации мы рассказывали про добровольческий проект «Десант здоровья».

Пневмония. Больничный дневник журналистки «Медиазоны»

Как бы отсюда свалить. Воскресенье, 5 апреля

Мне снится жуткий реалистичный сон, будто я открываю ленту новостей и вижу молнию: ПУТИН ПРОДЛИЛ РЕЖИМ ВСЕОБЩЕЙ ИЗОЛЯЦИИ ДО 1 ЯНВАРЯ 2021 ГОДА — ИНТЕРФАКС.

Во сне я почему-то понимаю: это автоматически значит, что весь год я проведу в госпитале. Я начинаю рыдать и просыпаюсь в слезах, в панике хватаю телефон, пытаясь сообразить, кому позвонить в первую очередь — в редакцию, в Минздрав, С., маме? Через несколько секунд успокаиваюсь и понимаю, что это все неправда. Я не знаю, когда меня отпустят домой, но уж точно раньше следующего года.

Правда ведь?

Кошмар разбудил меня совсем рано утром, еще до замера температуры. Слышу шум и беготню в коридоре. Из отрывочных фраз персонала узнаю, что в отделение привезли «как минимум двенадцать человек» и везут еще, некоторых — в реанимацию. Появляется смутная надежда, что меня все-таки выпишут в понедельник, потому что кому-то эта койка явно нужнее. Но потом вспоминаю, с какой неохотой меня сюда клали и надежда быстро пропадает. Вполне вероятно, что нас с соседками будут держать тут до последнего, чтобы не принимать новых пациентов, у каждого из которых — как минимум подозрение на пневмонию.

У меня впервые нормальная температура, но теперь чешется все тело, и особенно — места уколов. Судя по царапинам на коже, я чесалась во сне. Понятия не имею, что это такое. Возможно, аллергия на хлорку, которой нам в палате протерли пол.

Заранее отказываюсь от больничного завтрака и употребляю один пакетик пюре «Агуша». Иду до раковины выплеснуть остатки кофе: в кружке плавают несколько тараканов, один очень большой и помельче. Вздыхаю и выливаю содержимое кружки в раковину. Тараканы тут же расползаются и вскоре скрываются где-то под плиткой. Кажется, они как телеканал RT — от них не спасет даже зомби-апокалипсис. Долго и старательно намыливаю кружку, обрабатываю ее антисептиком, потом тщательно мою горячей водой и иду за «кипятком».

В отделении хаос, и сейчас до меня никому нет дела. Сдаю бутылку из-под «Боржоми» и наливаю себе кофе. Настроение приподнятое. У меня важная задача сегодня: добиться передачи катетеров-бабочек, чтобы я не двинула кони во время следующего укола.

С девяти до полудня я несколько раз хожу в ординаторскую, чтобы поговорить об этом с дежурным врачом, которая должна запросить разрешение на эту передачу у «главного». Всякий раз меня останавливают и пытаются развернуть обратно в палату, но я гордо говорю, что меня «просили зайти» (это правда). По дороге наблюдаю совершенно возмутительные вещи.

Сестринский пост условно делит коридор на две части — мужскую и женскую. В мужской части отделения находится комната отдыха, после — проход в другие отделения этого госпиталя и выход на лестницу. Дальше поста я еще ни разу не доходила. Вот теперь мне вроде как можно. По дороге до ординаторской невольно замираю в коридоре, чувствуя резкий запах дешевого табака.

Я не курила четыре дня. Этот запах я не перепутаю ни с чем. Поворачиваюсь влево и вижу туалет. На двери табличка, напоминающая, что за курение на территории госпиталя пациент подлежит немедленной выписке. И подпись: «Срабатывает сигнализация!» Ну да, я вижу, как она срабатывает. Мимо меня в туалет и обратно ходят пациенты, очевидно, это место пользуется у них большой популярностью.

С третьей попытки я узнаю, что никаких катетеров мне сегодня не видать: дежурная врач «сделала все, что могла», но ответ был простой — «не положено». У меня трясутся коленки, и я иду обратно в палату. По дороге захожу в ту самую комнату с аквариумом, сажусь на диван и наблюдаю за рыбами. Мне нельзя здесь находиться, но сейчас мне на это **** [безразлично]. Среди растений в комнате замечаю монстеру. У меня тоже такая есть, товарищ подарил на двадцатипятилетие — совсем недавно, 10 марта. Думаю про свою монстеру и другие растения, которые остались дома без ухода. Очень переживаю и с этими мыслями возвращаюсь обратно в палату. Соседки спрашивают меня про катетеры, я передаю им слова врача. Сажусь на кровать и начинаю плакать, периодически ругаюсь матом.

***

Меня бесит все, и это надо куда-то девать, поэтому я принимаю решение мусорнуться и настучать на постояльцев мужской части отделения. Полагаю, сейчас до курильщиков никому дела нет, но если мне нельзя выходить из палаты, пусть и другим тоже будет нельзя. Вот такая вот я сволочь. Запасы эмпатии за период пребывания в этом госпитале истрачены почти полностью, остатки — для моих соседок. Делаю вид, что наливаю себе кофе (из чайника с «кипятком» в кружку льется холодная вода). Останавливаю первую попавшуюся медсестру и жалуюсь ей, не моргнув глазом. Ответ простой: «Мы их уже наругали». Лол, ну ладно тогда, расходимся.

До обеда в принципе ничего больше не происходит, я лежу и играю в Animal Crossing. Стараюсь не думать о том, что сейчас мои друзья без меня играют в D&D — меня тоже звали, но я решила избавить своих соседок от четырех часов прослушивания того, как я прохожу «Гробницу кошмаров».

От обеда я отказываюсь, но его все равно для меня оставляют. От скуки фотографирую еду и стоящий на столе спрей от тараканов. В какой-то момент насекомые начинают ползать по столу и по тарелкам — но слишком мелкие, чтобы получился забавный кадр. Один раз тараканы могли принести мне пользу и не справились даже с этим.

***

Вскоре после обеда незнакомая медсестра объявила: всем, кто может ходить, уколы сегодня будут делать в процедурном кабинете. Ну все, ****** [конец] мне, думаю я и иду в процедурный кабинет первой. Там, кроме нее, был медбрат, которого я тоже раньше не видела. Девушка называет мою фамилию и смеется: «Про ваши вены уже все отделение говорит». Медсестра находит тонкую венку на правой руке, рядом с синяками от прошлых уколов, и готовит шприцы. Я отворачиваюсь, свободной рукой сжимаю стул, на котором сижу. Уколы, как я и думала, были очень болезненными. Я терплю и молчу, но ровно до того момента, как вена ожидаемо лопается. От места укола по руке мгновенно разливается резкая боль, я машинально поворачиваюсь и смотрю на это.

Вид крови, в том числе и собственной, меня никогда не смущал. Но сейчас мне моментально становится дурно, я заливаюсь слезами, с меня падают очки, а кровь льется, и льется, и льется, пока медсестра ищет, чем ее остановить.

«Трусиха, что ли? Нашатыря дать?» — смеется она. Упрекать больных в том, что им больно, очень некрасиво, сквозь слезы замечаю я. Сестра бинтует мне руку и говорит, что надо терпеть, потому что им надоело и они устали, в отделении семьдесят человек и в каждой палате есть такие нервные. Извините, говорю я. И напоминаю, что не просила, чтобы меня сюда забирали. Раз положили, значит — надо, коротко замечает она в ответ.

Я возвращаюсь обратно в палату, рыдая от боли. Сажусь на кровать и матерюсь, захлебываясь слезами. Соседки меня утешают, отчего мне тут же становится стыдно. И я замолкаю — но ненадолго. Перебравшись с кофты на руку, под мои бинты заползает Вася средних размеров. Я громко кричу и выкидываю его оттуда, потом извиняюсь перед соседками. «Ни за что не попадайте в такие госпитали в старости, — меланхолично говорит Ирина Владимировна, — Людей сюда привозят умирать, кого не жалко».

Ирине Владимировне сегодня хуже, чем обычно. Она почти не встает с кровати, даже укол ей сделали лежа. Она зовет медсестру и просит измерить ей давление. Приходит та же медсестра, которая делала мне укол. Измеряя давление, она говорит: «Не трогайте нас, мы устали». «Это ваша работа», — спокойно замечает Ирина Владимировна, — «Я пятьдесят лет работала на государство, я инженер-конструктор второй категории. Я тоже устала. Теперь работайте вы». Молодая девушка упрекает 94-летнюю блокадницу и возмущенно говорит ей, что та не работала с больными. «Вы сами выбрали себе такую работу», — говорит Ирина Владимировна. Медсестра сообщает ей, что ее давление и пульс в норме, и покидает палату.

«Они молодые, выглядят как цветочки у мамы с папой в горшочке», — грустно говорит Ирина Владимировна, — «А мы на своих плечах поднимали всю страну. Но они устали, и нам говорят, чтобы мы их не трогали». Мне жалко ее до слез. Моей собственной бабушке скоро семьдесят пять, она ветеран труда, всю жизнь работала на заводе художественной вышивки, пока его не закрыли. Я понимаю, что медперсонал устал, и искренне всем сочувствую. Но я не понимаю, как вообще язык поворачивается говорить такие вещи пожилому человеку, который к тому же болеет.

Соседке в процедурном кабинете сказали, что мои катетеры не приняли вовсе не потому что «в выходные не положено» — персонал опасается, что с катетерами в госпиталь «занесут заразу». Что это значит, я не понимаю. Нам больше не будут отдавать передачи? И то есть, тараканы — это ок, но из-за стерильных иголок в индивидуальной упаковке этот госпиталь точно превратится в очаг бубонной чумы.

Очень хочу бутерброд с сыром — здесь их иногда на завтрак дают диабетикам. Соседка шутит, что даже в тюрьмах людей кормят лучше, чем нас, но с другой стороны, там люди работают, а мы — нет. Ради бутерброда с сыром я готова помыть полы во всем отделении, отшучиваюсь я. Остерегайся своих желаний, весело говорит вторая соседка.

Ложусь на кровать и обрабатываю фотографии шаблонными фильтрами, чтобы хоть что-то в этом госпитале казалось мне красивым. Публикую несколько кадров в инстаграме и твиттере, на одной из них — стол с лотком, в котором лежат шприцы с моими лекарствами. «Это что, лаваш для шавухи?» — спрашивает меня один из моих подписчиков про подстилку в лотке. Нет, это типа стерильный госпиталь.

На другом снимке — тарелка с моим больничным обедом, описывать ее подробно у меня нет никакого желания. Пока читаю реплаи, приносят ужин — он выглядит ничуть не лучше, и его я тоже не ем. Некоторые комментарии я зачитываю вслух, например, замечание какой-то дамочки из внешнего твиттера о том, что я должна быть благодарна, что кто-то готовит еду за меня. «Ешь, что дают!!» — смеемся мы с соседками. Одна из них — повар по образованию. Говорит, что не стала бы давать такое даже собакам.

***

К вечеру атмосфера в отделении резко меняется: кажется, слово «карантин» начинают воспринимать всерьез. В коридорах ни души, и вот теперь уже на аквариум точно не посмотришь — при любой попытке пройти дальше туалета ругаются и загоняют обратно в палату. Несколько раз за вечер полы, подоконники и стол в палате протирают хлоркой, моя аллергия усиливается, и меня посещают вьетнамские флешбеки о несложившейся (к счастью) карьере в синхронном плавании. Еду теперь не разносят по тумбочкам, санитарка ставит ее на общий стол и сразу уходит. После ужина раздают таблетки и спрашивают, кто кашляет (кашляют все). Замеряют температуру — у меня снова поднялась, хотя днем недолго была нормальная.

Я лежу на кровати и разговариваю с С., мы обсуждаем релокацию. «Блин, круто, наверное, жить в стране, в которой никто не думает «ФАК, КАК БЫ ОТСЮДА СВАЛИТЬ», — пишет С. Набираю ответ и отвлекаюсь на таракана, который ползет по моей тумбочке. Фак, думаю я. Как бы отсюда свалить.

Завтра нас будет осматривать лечащий врач. Решили всей палатой написать отказ от госпитализации. Интересно, в какой формулировке нам откажут.

Примерно час я играю в Animal Crossing. Там уже который день пасхальный ивент, и надо по всему острову собирать яйца. Это ****** [достало] меня почти так же сильно, как лежать в этом госпитале, но милые антропоморфные зверушки по крайней мере не рвут мне вены и регулярно говорят, что я молодец.

Внезапно в палату заходит мужчина лет сорока с разбитым лицом, одетый в спортивный костюм. Он окидывает палату оценивающим взглядом и спрашивает у «девчонок», кто одалживал у него спички. Какие спички, говорит соседка, нас едва выпускают из палаты. Но ты, разумеется, ходишь курить на лестницу, мрачно думаю я. Мужик предлагает «показать место» и уходит. Да я и без тебя знаю, где это место находится. Пару минут я мучаюсь, думая, а не забить ли мне и не пойти ли курить. Хм, острый бронхит, подозрение на пневмонию, герпес и температура. Прихожу к выводу, что пожалуй, курить мне не стоит. И немедленно приклеиваю третий никотиновый пластырь — на другое запястье. Завтра буду клеить их уже на лоб, как Эми Сантиаго из «Бруклин 9-9». Я могу любить две вещи.

Соседка предлагает имбирный леденец от кашля. Может, я уже сошла с ума, но мне начинает казаться, что он помогает лучше, чем все таблетки и антибиотики. Надеваю маску, очень осторожно выхожу в коридор, чтобы заварить себе чай. Там целая толпа народа — от первой же лавки и вплоть до самой столовой. Я уже не удивляюсь, насколько несерьезно все относятся к местному «карантину». Глубоко плевать даже и мне. Уже в палате слышу, как в коридоре санитарка орет на всех, чтобы все разошлись. Ваша акция не согласована, негромко шучу я. Не мешайте проходу граждан.

***

Лежа наблюдаю за тараканом, ползущим по упаковке «Ацикловира» на моей тумбочке. Все соседки спят. Внезапно Ирина Владимировна садится в кровати и включает лампочку над ней. Я интересуюсь у нее, не стало ли ей плохо. Ирина Владимировна отвечает, что чувствует себя нормально.

Надеваю маску, снова выхожу в коридор за кипятком. Мне плохо и мне очень хочется какого-то горячего питья. Дохожу до столовой: во всех чайниках кончилась вода. Это и неудивительно в два часа ночи. Меня замечает санитарка, она ругается. Больше в коридоре никого нет.

Вернувшись, я ставлю чашку на тумбочку, ложусь и пытаюсь уснуть. Ирина Владимировна так и сидит на кровати, закрыв ладонями лицо. Мне хочется что-то ей сказать, но я не знаю, что. Я переворачиваюсь на другой бок и думаю о том, что людям в СИЗО и колониях намного хуже, чем мне — особенно сейчас. Я думаю о том, что я ****** [оборзела] жаловаться. В какой-то момент я проваливаюсь в сон.

«Не стала ждать, что кто-то сделает это за меня»: почему проблемы доступной среды касаются каждого

Мы продолжаем рассказывать про участников акселерационной программы поддержки и сопровождения социальных проектов в рамках Всероссийского конкурса «Доброволец России – 2019». Автор добровольческого проекта «Городской транспорт без преград» Татьяна Анашенко – о том, почему ее слышат городские власти, какие вопросы можно и нельзя задавать людям с инвалидностью и что общего между человеком в инвалидном кресле и девушкой на шпильках.

«Власти нас слышали и слышат»

Татьяна Анашенко вместе с мужем Валерием уже пять лет занимается обустройством доступной среды для маломобильного населения в Калининграде. На конкурс «Доброволец России – 2019» они представили проект «Городской транспорт без преград».

Татьяна рассказывает, что после того, как она села в инвалидную коляску, ее жизнь «стала более наполненной»: «Я и раньше была активным человеком, но сейчас у меня есть глобальная цель и это делает меня счастливой». До инвалидности она совсем не занималась добровольчеством. Общественные инициативы пришли в ее жизнь, когда после перелома позвоночника и выписки из больницы женщина стала думать, как жить дальше.

«Постепенно я поняла, что мне очень нравится помогать людям. Я не сразу стала заниматься добровольчеством. Сначала моя помощь выражалась в, казалось бы, незначительных делах: например, помочь другу настроить компьютер. Я помогала и ловила от этого кайф, потому что у меня была потребность помочь. Вот так произошло переосмысление жизни», – рассказывает автор проекта. Когда Татьяне предложили поучаствовать в работе общественной организации, она поняла, что, наконец, нашла себя.

В 2012 году Россия ратифицировала Конвенцию ООН о правах инвалидов. Согласно документу, в стране необходимо ликвидировать дискриминацию граждан по признаку инвалидности и создать условия, чтобы люди с ограниченными возможностями здоровья смогли полноценно участвовать в гражданской, политической, экономической, социальной и культурной жизни общества. Спустя два года Татьяна прошла обучение для специалистов по доступной городской среде.

«Я решила, что если хочу изменить мир, то сделаю это сама, а не буду ждать что кто-то придет и все сделает за меня. На обучении меня сопровождал мой муж Валерий, который тоже стал специалистом и получил сертификат. Так что мы не просто муж и жена, но и коллеги», – делится собеседница.

По ее словам, обученные специалисты по доступной среде в России до сих пор на вес золота. «Для калининградских властей мы были, конечно, подарком. Нас сразу же пригласили в горадминистрацию, и мы стали обсуждать, как обустроить доступную среду», – рассказывает Татьяна.

Она подчеркивает, что с самого начала взаимодействия с властями она и ее команда приходили в администрацию не как просители, а как партнеры: «Мы не жаловались, не требовали и не стучали кулаками по столу, а говорили: «Да, мы знаем, что есть проблема. Давайте мы поможем и подскажем вам, как эту проблему решить».

И хотя чиновники слышали Татьяну и соглашались с ее предложениями, первые два года работа шла очень тяжело, поскольку взаимодействие между властями и добровольцами в сфере доступной среды еще не было налажено. Постепенно работа «раскачалась», и сейчас у участников проекта очень плотный график: консультации, проверка обустройства улиц и придомовых территорий, обучение.

Муж Татьяны ходит, таких специалистов, как он, называют экспертами, а таких, как сама Татьяна, – экспертами-пользователями. Татьяна тестирует готовые варианты среды, а туда, где она не может проехать из-за отсутствия доступной среды, приходит Валерий и показывает, что и как нужно обустроить.

«Ничего для нас без нас»

Проект «Городской транспорт без преград» появился после того, как команда Татьяны рассказала чиновникам, что в городе должна существовать не только архитектурная доступность (пандусы у подъездов, заниженные бордюры), но и транспортная. Администрация закупила низкопольные автобусы, но вскоре выяснилось, что сотрудники общественного транспорта не готовы к оказанию помощи пассажирам с инвалидностью – они просто не знали, как пользоваться откидными пандусами. Татьяне стало ясно, что линейный состав необходимо обучать. В 2015 году ее команда начала выпускать памятки для персонала, а затем проводить очные занятия с сотрудниками всех пяти городских автотранспортных предприятий.

«Потом мы поняли, что своими силами не сможем охватить сотрудников, поэтому сняли видеоинструкцию, в которую собрали все наши знания об использовании транспортом людьми с инвалидностью и сами снялись в главных ролях», – рассказывает Татьяна.

Она уверена: чтобы средства на программу «Доступная среда» были потрачены не зря, необходимо привлекать к созданию среды обученных специалистов с инвалидностью.

«У меня в фотоленте на телефоне есть целая подборка нелепых ситуаций, когда доступность среды вроде бы повысили, но на практике воспользоваться новыми приспособлениями невозможно. Например, пандус, посреди которого растет дерево – работники заботливо вырезали для него дырочку. Или кнопка помощи в банке, которая находится наверху обычной лестницы – до нее невозможно добраться человеку в коляске или с инвалидностью по зрению», – говорит Татьяна.

При обустройстве доступной среды необходимо взять на вооружение принцип, который озвучивают люди с инвалидностью: «Ничего для нас без нас».

«Со мной однажды произошел такой анекдот: я стояла спиной к транспортной остановке и общалась с друзьями. Подъехал автобус, оттуда выбежал кондуктор, скомандовал водителю выпустить пандус и стал затаскивать меня в салон – а мне туда не надо. Я в шоке, мои друзья тоже – открыли рты и ничего сказать не могут. Чуть не уехала», – смеется Татьяна. – Если вы хотите помочь человеку с инвалидностью, то задайте ему два вопроса: «Нужна ли вам помощь?» и «Как я могу помочь?».

В рамках очного этапа акселерационной программы конкурса «Доброволец России» Татьяна и другие волонтеры с инвалидностью провели беседу, в ходе которой ответили на самые «неудобные» вопросы. Так, выяснилось, что люди на колясках могут говорить о себе не только «я еду», но и «я иду», «я стою».

«Иногда люди в общественных местах пропускают меня со словами «Проходите», и я вижу, как тут же они начинают заливаться краской от смущения. Хотя в этом нет ничего страшного, я сама про себя говорю: «хожу по улице», – поделился один из добровольцев в инвалидном кресле.

Некоторые участники беседы рассказали, что им неприятно обращение «инвалид» или «человек с ограниченными возможностями». Но отношение к этим терминам у каждого индивидуальное. Татьяна, например, совершенно не обижается, когда ее называют инвалидом: «Это слово характеризует мое физическое состояние, но не описывает меня как человека, поэтому я не обижаюсь на него. Я вообще не воспринимаю себя как инвалида. Наверное, это осознание себя как обычного человека помогает мне жить обычной жизнью».

Город для всех

Несмотря на оптимизм, первые три года после перелома позвоночника Татьяне было очень тяжело принять себя и справиться с физиологической перестройкой организма и эмоциональными волнениями. Состояние усугубляло еще и практически полное отсутствие доступной среды в городе. При такой ситуации многие оказываются буквально заперты в стенах своей квартиры и практически не выходят на улицу. Это касается не только людей в коляске, но и тех, кому сложно ходить из-за проблем с сердцем или лишним весом, а также людей с нарушениями зрения или слуха.

 «Еще 10-15 лет назад появление на улице «колясочника» было для людей целым событием. Я ловила на себе косые взгляды и для меня это было моральным стрессом, – вспоминает Татьяна. – Но вот появилась доступная среда, инвалиды начали выходить из квартир, к ним стали привыкать, и сама атмосфера на улице стала легче, приятнее. Это чувствуется кожей».

Татьяна и Валерий подчеркивают, что доступная среда нужна далеко не только инвалидам. Она рассчитана на маломобильные группы населения, в которые каждый человек на протяжении жизни входит как минимум два-три раза. Ребенок дошкольного возраста, родители с коляской, люди старше 60 лет, пассажиры с тяжелыми чемоданами и тележками, беременные женщины, люди на костылях со сломанной ногой – все они относятся к маломобильным гражданам, которые могут испытывать трудности при передвижении по улицам или получении информации и услуг. Согласно международным стандартам, к маломобильным гражданам относятся также люди с излишним весом и девушки на шпильках. Для всех таких людей и нужна среда, которая устраняет барьеры и делает их передвижение комфортным. 

Проект «Городской транспорт без преград» работает не только в Калининграде, но и в области. На связь с Татьяной выходят люди на колясках из городов и поселков, готовые продвигать доступную среду в своих муниципалитетах. Татьяна дает им консультации, объясняет, что и как нужно сделать, к кому из чиновников обратиться.

Она уверена, что проект готов к масштабированию в другие регионы России. В первую очередь Татьяна хотела бы передать накопившийся опыт реализации доступной среды: готовые видео-инструкции, алгоритмы взаимодействия с властями.

«Мы четыре года разрабатывали механизм создания транспортной доступной среды, и теперь можем поделиться уже готовым продуктом с людьми из других регионов. Это сэкономит им много сил и средств и поможет быстрее и эффективнее создать доступную среду», – заключает она.

Справка

Акселерационная программа, запущенная Ассоциацией волонтерских центров в 2018 году, проходит с 16 октября 2019 по 15 февраля 2020 года. Критериями отбора проектов в программу стали высокий социальный эффект инициативы и уникальность предлагаемой технологии, сформированная команда, опыт успешной деятельности для реализации заявленного проекта и наличие реальных партнеров, готовность к масштабированию.

Участие в программе акселерации позволяет лидерам инициатив получить возможность тиражирования своих проектов в другие регионы страны, фирменные рекламные ролики, информационную поддержку в СМИ, сопровождение проектов и наставников на период до шести месяцев, пройти обучение по программам АВЦ, включая онлайн-университет, а также возможность принять участие во встречах с представителями высших органов власти.

После завершения очной части программы лидеры инициатив продолжат работать с кураторами и экспертами, принимать участие в вебинарах, а со 2 по 5 декабря на Международном форуме добровольцев для них пройдет отдельная программа. По итогам участия в программе руководители проектов смогут усовершенствовать свои инициативы, а лучшие из них получат возможность создать социальные франшизы и тиражировать проекты в регионах страны.

Очный этап акселерационной программы прошел в октябре 2019 года в Мастерской управления «Сенеж» в Подмосковье. В предыдущей публикации мы рассказывали про добровольческий проект «Десант здоровья» .

Автор: Елизавета Королева

Фото: facebook.com/tatiana.anashenko

Как правильно бросать любовников — МК

Есть такая поговорка: если выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее пальнет в тебя из пушки. По мнению психологов, она в полной мере относится к расставанию с возлюбленными.

— Сколько бы вы ни были вместе, у вас уже есть некая совместная история, длинная или короткая, а в ней — и плохое, и хорошее, — говорит психолог-практик Елена Пиховкина. — Вы расходитесь, но ваше общее прошлое остается, а в нем обязательно что-то совместное — если не дети и имущество, то радости и горести. И это прошлое надо уважать.

Те, кто верит в карму и «равновесие добра и зла в природе», уверены: как ты бросишь, разлюбив, так однажды бросят и тебя. Прагматики мистических «ответок» не боятся, зато отлично знают поговорку про колодцы, в которые лучше не плевать. Мало ли на какой узкой жизненной тропе доведется встретить брошенных бывших?!

Психологи советуют относиться к своим партнерам так, как вам хотелось бы, чтобы они относились к вам — даже если вы уже стоите на пороге, прощаясь навсегда. И тогда становится понятно, что мало кто действительно желает внушить по отношению к себе ненависть, гнев или жажду мести.

Не слишком гуманные трюки, на которые пускаются мужчины и женщины, чтобы порвать надоевшие отношения, можно свести к трем типам.

Исчезающий тип: а был ли мальчик?

Способ — исчезновение. По мнению специалистов, годится для малодушных эгоистов. Исчезновение (внезапное прекращение всяких контактов, отключенный телефон и т.д.) позволяет уходящему ничего не объяснять и вообще не смотреть в глаза оставленному партнеру в надежде, что тот рано или поздно сам догадается, что его бросили.

О том, что бедняга может с ума сходить от беспокойства или даже подать в розыск, задумавший побег думает меньше всего. Ему важнее личный комфорт — не объясняться, не напрягаться, не чувствовать себя виноватым.

Если исчезновение происходит на ранней стадии отношений, брошенная сторона, конечно, не бежит в полицию. Но остается в подвешенном состоянии: раз процедуры расставания не было, значит, надежда теплится. И тем больнее ее крушение: к боли разлуки добавляется потраченное на напрасные мечты время.

Женский опыт. 32-летняя Юлия вспоминает, как жизнь случайно свела ее с тем, кто не удостоил ее даже прощанием.

— Десять лет назад, в универе, я серьезно влюбилась, прямо дышать не могла без Андрея! Он вроде бы тоже. Но однажды, месяце на четвертом регулярных отношений, он вдруг пропал — без причин, без объяснений. Просто исчез со связи, перестал звонить, назначать свидания.

Сначала я, конечно, звонила сама. Но у него все время находились отговорки: «был занят», «дела», «не смог». Как-то попыталась вызвать его на откровенный разговор, спросила: может, ты хочешь расстаться?! Он ответил: нет, что ты, как ты могла подумать, я просто замотался, но скоро исправлюсь — и снова пропал. Я выждала две недели и поняла, что названивать ему бессмысленно — человек, как говорится, тихо слился. Мне было очень обидно: неужели за 3 месяца полноценного романа я не заслужила даже человеческого прощания?!

По словам Юли, в следующие 5 лет до нее доходили слухи о карьере ее исчезнувшего возлюбленного, они в одной, довольно узкой профессии.

— Я уже была замужем, счастлива, — признает девушка, — но слышать про Андрея мне все равно было неприятно! Ничего не могла с собой поделать. Конечно, любви уже никакой не осталось, но я как бы очень хорошо помню то чувство унижения, которое испытала тогда.

А на 6-й год после исчезновения Андрея Юля, заведующая отделом кадров, обнаружила на корпоративной почте его резюме. Андрей претендовал на вакансию в их компании.

— Место завидное, — объясняет Юля. — Как кандидат Андрей на него идеально подходил. Я человек не злопамятный и не мстительный, но… Как представила себе, что буду видеть его каждый день, мне так тошно стало! И я взяла и переложила его резюме в корзину! Вряд ли это можно назвать местью, ведь Андрей никогда не догадается, почему его кандидатуру так и не рассмотрели. Он же понятия не имеет, кто у нас заведует отделом кадров.

Мужской опыт. 36-летний Роман признается, что исчезал из отношений без зазрения совести, пока не узнал, что для особо чувствительных личностей это может обернуться трагедией.

— Я всегда легко бросал женщин, которых не любил. С симпатичной, но нелюбимой барышней от скуки можно общаться неделю, месяц и даже год. Если она сама того желает, конечно. Но тебе ничего не стоит оставить ее в любой момент. Просто потому, что надоело или встретил кого-то поинтереснее.

Как-то между первым и вторым браком мне было одиноко, и я познакомился в кафе с девушкой. Обменялись телефонами, я назначил свидание. Букет, ресторан, разговоры за жизнь — все как положено. Потом я отвез ее домой на такси, но напрашиваться в гости не стал. Мы встретились на следующий вечер, и он закончился у меня дома.

Все было красиво, Маринка в восторге. Через пару недель регулярных встреч она была уверена, что дело у нас идет к свадьбе. А я, наоборот, почувствовал, что Марина мне наскучила. А поскольку далеко идущих планов я не имел изначально, то тратить время и нервы на сцены прощания не стал — просто исчез. Сам не звонил, ее номер заблокировал. Никаких угрызений совести не испытывал, был уверен, что Маринка, как и все, побесится недельку, а потом забудет. Если честно, я вообще о ней не думал, для меня это был чисто спорт.

А через неделю, по словам Романа, ему с незнакомого номера позвонил незнакомый женский голос.

— Женщина назвалась старшей сестрой Марины и сообщила, что она в реанимации. Марина решила покончить счеты с жизнью, но, к счастью, выжила. Ее сестра сказала, что это из-за меня. До сих пор помню тот свой ужас и недоумение! То ли мчаться к Маринке в больницу, но что говорить?! Да, мне ее жалко, но я вовсе не готов продолжать с ней отношения. А если я не приеду, вдруг она еще что-то с собой сделает?! В итоге я выждал, когда она совсем пойдет на поправку, приехал к ней в больницу с букетом и тортом, сказал, что она прекрасная, замечательная, лучшая. И дело вообще не в ней, просто я еще не готов к серьезным отношениям, а у нас, мол, все именно к ним и шло… В общем, сказал все то, что надо было не лениться и говорить сразу! Тогда бы обошлось без реанимации.

Обличающий тип: вспомни все!

Способ — скандал. Объединяет в себе выяснение отношений, насаждение чувства вины, озвучивание обид и претензий путем оскорблений. По мнению психологов, есть такие слова, после которых, как из «точки невозврата», нормальные отношения более невозможны. До этих выпадов «ниже пояса» лучше не опускаться даже в самые критические моменты, так как пути назад не будет — не только к любовному союзу, но даже к элементарному взаимодействию. А зачем ваш лишний враг, да еще такой, который только вчера был с вами в постели?!

Женский опыт. 40-летняя Алина вспоминает историю развода со своим первым мужем.

— Когда я узнала, что муж мне изменяет, пришла в такую ярость, что выкидывала его вещи из своей квартиры с криками «альфонс», «приживальщик» и «импотент». Выкрикнула ему, что весь год совместной жизни интим с ним терпела только из вежливости. И что со своими доходами пусть соблазняет бомжиху.

Антон действительно приезжий и жил у меня. Но в остальном, конечно, мною двигал гнев. Зарабатывал он хорошо и в постели был неплох. Но я была очень уязвлена! Он ушел, детей у нас не было, нас быстро развели. С тех пор прошло почти 6 лет.

Недавно мне понадобилась консультация опытного айтишника, я позвонила Антону, а он, едва услышав мой голос, бросил трубку. То есть за целых 5 лет он так и не простил мне те злые слова! Вышла глупость: виноват в развале семьи он, а на меня еще и в обиде!

Сегодня Алина жалеет, что тогда так погорячилась:

— Я, конечно, была не в себе от измен Антона. Но, как говорили в 90-е, «базар все же следовало фильтровать». Мужа лучше, чем Антон, я нашла, а вот айтишника — нет!

Мужской опыт. 52-летний Владислав рассказывает, как неправильное расставание с женой стоило ему успешной столичной карьеры.

— Первый раз я женился на последнем курсе вуза, в браке продержался 3 года. Совместная жизнь оказалась невыносимой: жена постоянно меня пилила и стращала своим папочкой — большим начальником. Ее отец действительно устроил меня на службу, но в карьере продвигался я сам. Ленка оказалась избалованной, желала, чтобы весь мир крутился вокруг нее. Ей всего было мало — денег, развлечений, поездок.

Я должен был постоянно сопровождать ее там, где хочет она, а если пытался встретиться со своими друзьями, сразу получал скандал. Мою мать Лена терпеть не могла и отказывалась звать в гости даже раз в год. А тесть с тещей постоянно напоминали мне, что я «всем им обязан».

Через 3 года я накопил на отдельную квартиру и решил уйти, пока совсем не свихнулся. У меня не было другой женщины, я просто устал от зависимости от истеричной жены и ее семьи. Поняв, что я действительно ухожу, супруга взяла себя в руки и на какое-то время прикинулась паинькой. Умоляла начать все сначала.

Но во мне уже что-то перегорело: я знал, стоит мне остаться, как завтра же все пойдет по-старому. Поэтому впервые сам спровоцировал скандал и заявил ей в лицо, что женился на ней по расчету и никогда ее не любил, даже спал с ней через «не могу». Хотя, конечно, это было преувеличением: в начале нашего романа я все же был в нее влюблен. После этих слов бывшая сама меня выгнала, чего я и добивался.

Сегодня Владислав говорит, что мог бы предвидеть, что тесть может отомстить ему за дочь в профессиональной сфере.

— Но тогда я был слишком молод, неопытен и раздражен Ленкиным поведением, — признает Владислав. — Говоря бывшей гадости, я вообще о тесте не думал. А если бы и подумал, то он уже тогда был на пенсии. Но связи, чтобы отомстить чужими руками, видимо, остались. Нет, он меня не уволил, это было бы слишком просто. Меня «всего лишь» услали в длительную командировку на Байконур, откуда в то голодное время бежали даже аборигены.

Подлый тип: невиноватый я, она сама ушла!

Способ — манипуляция. Идет в ход, когда бросающему хочется остаться «белым и пушистым». Для этого он создает невыносимые условия (или ставит заведомо невыполнимые), чтобы сторона, от которой необходимо избавиться, самоустранилась.

Женский опыт. 38-летняя Илона уже счастлива в новом браке, поэтому о своих злоключениях рассказывает с долей юмора. Признавая при этом, что хорошо заплатила адвокатам и чиновникам за то, чтобы ее бывший муж в принципе не мог видеть их общую дочь Лизу, которой сейчас 13.

— На 12-м году замужества мой муж-бизнесмен затащил меня в подвал нашего загородного дома и страшным шепотом признался, что на нем висят жуткие долги и его преследуют криминальные элементы. Сказал, что ему придется распродать часть недвижимости и какое-то время скрываться за границей. Но до этого необходимо формально развестись, чтобы обезопасить нас с Лизой, тогда ей было 9, иначе его долги могут вымогать у семьи.

За 90-е я привыкла ко всякому, поэтому сразу поверила. Когда получили штамп о разводе, даже отметили это дело в ресторане.

Чтобы оградить нас с Лизой от вымогателей, я собственноручно подписала отказ от раздела имущества, часть которого муж собрался передать в счет долга. Потом мы с дочкой переехали в квартирку, оставшуюся мне от родителей, а Олег улетел в Испанию, якобы продавать наш дом в Марбелье. Кажется, он даже звонил… Но уже через неделю приятельница, оказавшаяся в Марбелье, прислала мне его фото: мой благоверный, не таясь, гулял по набережной в обнимку с длинноногой молодухой! Он все это подстроил, чтобы развестись со мной «без пыли», как он выражался!

Илона признает, что время лечит, а свет клином на бывшем не сошелся. Но простить способ, которым Олег ее бросил, все равно не может.

— Где-то через полгода после своего лживого бегства Олег написал мне, что хочет видеть дочь. Я ответила, что только через мой труп. Он ответил, что тогда будет решать вопрос через суд. Я ответила — ОК. И сделала все возможное, чтобы лишить его родительских прав! Не буду вдаваться в детали, это было довольно сложно и затратно. Но мне ни капельки не стыдно: что посеешь, то и пожнешь.

Мужской опыт. 58-летний Анатолий на собственном опыте проверил, как могут «аукнуться» нам манипуляции по отношению к другим людям.

— В середине 90-х у меня был успешный бизнес, жена, двое детей и молоденькая любовница. Она очень мечтала, чтобы я бросил ради нее семью. И я ей это обещал, хотя делать вовсе не собирался.

Стыдно мне не было, большинство женатых мужчин именно так и поступают, чтобы продлить удовольствие. К тому же девушку я полностью обеспечивал. Год она кормилась «завтраками», но потом стала истерить. Угрожала сама рассказать о нас моей жене, раз я не могу. В общем, я решил, что пора от нее избавляться. Но бросать жестко не решился: мало ли, еще пойдет к жене, чтобы отомстить. Да и в целом она обо мне слишком много знала.

И вот однажды, предварительно подготовившись, я торжественно объявил Викусе, что отныне «весь ее». Мол, сказал все жене, она, хоть и плачет, но отпускает. Но жизнь нам придется начать с нуля: бизнес и вся недвижимость записаны на тестя, а при таком раскладе он точно не поделится.

Викуся таращит глазки: а как же мы будем жить? Я бодро отвечаю, что прорвемся как-нибудь, ведь главное — любовь! Я как офицер запаса завербуюсь в «горячую точку», там неплохо платят. Любовница уже чуть не плачет: а как же я?! А ты, говорю, со мной поедешь, в гарнизоне будешь жить. Гарнизонная жизнь знаешь, какая веселая! Я был уверен, что моя Викуся — охотница за красивой жизнью и от такой перспективы сама сбежит.

Но Анатолий недооценил возлюбленную. Уже следующим вечером его ждал жуткий семейный скандал. Как выяснилось, днем к его жене пожаловала Викуся и стала взывать к ее совести. Мол, у них с Анатолием настоящая любовь, а в «горячей точке» он пропадет, чего Викуся не перенесет. Поэтому обманутая супружница должна проявить человечность и оставить им «ну хоть какую-нибудь из недвижимостей». Сегодня, спустя 20 с лишним лет, Анатолий в состоянии смеяться над ситуацией, но тогда ему было не до смеха.

— Конечно, Викуся хотела как лучше! Оказалась менее корыстной, чем я предполагал. Но в результате мне пришлось расстаться и с ней, и с женой. И в итоге я правда завербовался в «горячую точку». Вот такая ирония судьбы. А всего-то надо было правду сказать: не собираюсь разводиться и точка! А не нравится — не ешь.

Задумал побег? Уйди красиво!

Существуют ли в принципе гуманные способы бросить человека, который все еще вас любит?!

— Расставание — это всегда больно для того, кто продолжает любить, — признает Елена Пиховкина. — Но есть способы «подсластить пилюлю». Уйти красиво — это не уязвить бывшего партнера, но при этом и не дать ему ложной надежды.

У 61-летней художницы Евгении в прошлом 5 мужей, сейчас она счастлива с 6-м. Все ее бывшие с ней настолько в хороших отношениях, что даже приезжают нянчить ее внуков от других браков. А на большие праздники вроде дня рождения Женечки даже могут собраться все за одним столом. Сама Евгения искренне не понимает, зачем вычеркивать человека из своей жизни, если к нему всего лишь прошла страсть?!

— Я от каждого мужа уходила к следующему, но никогда об этом не докладывала, — делится своим секретом Евгения. — Мои любимые формулировки при разрыве: я тебя отпускаю, освобождаю — и никаких «ухожу к другому», боже упаси!

Первому мужу я сказала, что уезжаю в другую страну учиться, учеба займет несколько лет, поэтому я считаю своим долгом его освободить. Мол, он навсегда останется самым важным человеком в моей жизни: он мой первый мужчина, первое серьезное чувство, первый законный брак. Но мы еще так молоды, что заставлять друг друга хранить удаленную верность — бесчеловечно. О том, что он ни фига не зарабатывал и по жизни был беспомощным, как котенок, я говорить не стала. Прощаясь в аэропорту, мы нежно целовались.

Второй муж поджидал Евгению в Штатах. На 3-й год выяснилось, что Стив чрезвычайно скучен и жадноват — особенно на фоне русского поэта Федора, встреченного Женечкой на отдыхе в Майами.

— Стиву я сказала, что он всегда будет мне самым родным, ведь он отец моего первенца. Нас связывает самое прекрасное время — первые годы жизни нашего сына. Но теперь я хочу пожить одна, подумать, возможно, вернуться в профессию. А про то, что задыхаюсь от его занудства и скупости, скромно промолчала.

Жадный Стив назначил Женечке щедрое содержание, а провожая в другой штат, махал платочком и ронял слезу. Вскоре Евгения блаженствовала в объятиях поэта, который, увы, со временем показал себя запойным пьяницей и никчемным в постели. Разумеется, покидая его, мудрая Женечка об этом и словом не обмолвилась, сказав, что просто возвращается в Россию. А сама уехала в другой штат к Вениамину, который оказался бабником, но претензий по этому поводу от ласковой Женечки не получил.

— Если я уже решила уйти, какой мне резон вдогонку опускать человека?! — недоумевает Женечка. — Если ты не хочешь больше с этим мужчиной спать, это не значит, что он никогда не понадобится тебе по какому-нибудь другому вопросу!

Что ж, если вас бросили, это даже хорошо: значит, не шибкая была любовь, а от такой счастливым все равно не стать. А если бросаете вы, сохраняйте лицо — оно вам еще пригодится.

Симона Байлз сказала своей замене, чтобы она «повеселилась», и она сделала

Симона Байлз, уделяя приоритетное внимание психическому здоровью, по-прежнему делает ее величайшей

Симона Байлз, четырехкратная олимпийская чемпионка, вышла из команды и вышла из финала многоборья. уделять приоритетное внимание ее психическому здоровью и безопасности.

Сэнди Хупер, США СЕГОДНЯ

ТОКИО (AP) — Перед тем как американская гимнастка Джейд Кэри взяла слово из-за ее неожиданного выступления в финале женского олимпийского многоборья в четверг, она поговорила со своей подругой по команде Симон Байлз, которая покинула турнир. конкуренция означала, что Кэри получила шанс занять свое место.

«Она сказала мне:« Удачи », иди туда, сделай все, что могу, и повеселись», — сказал Кэри.

Кэри заняла восьмое место, и, по ее словам, она гордилась этим результатом, учитывая, что буквально накануне она даже не знала, что будет участвовать в соревнованиях. Байлз и другие товарищи по команде наблюдали за ней с трибун и подбадривали ее.

«Я действительно горжусь собой за то, что смог вмешаться в последнюю минуту и ​​принять участие в соревнованиях», — сказал Кэри.

Байлз вылетела из командного финала во вторник после того, как заблудилась в воздухе на опоре.В среду она объявила, что не будет участвовать в индивидуальном многоборье, которое она выиграла на Олимпийских играх 2016 года, и вместо этого сосредоточится на своем психическом здоровье.

Кэри финишировал девятым в квалификации в минувшие выходные. 24 лучших спортсмена могут пройти в финал многоборья, в котором они соревнуются во всех четырех видах: брусьях, опорном прыжке, бревне и вольных упражнениях. Но странам разрешено только две, и сильнейшая американская команда всегда занимает первое место в списке.

В квалификации Байлз финишировал первым, а Суниса Ли — третьей, поэтому Кэри была вытеснена из финала — до тех пор, пока Байлз не решил, что она больше не будет участвовать в соревнованиях.

Последние несколько дней, по словам Кэри, были «немного сумасшедшими, я просто не знал, что будет дальше».

Когда в четверг вечером начались соревнования, Кэри уверенно стартовал в опорном прыжке и брусьях. Но она упала с бревна и быстро опустилась в турнирной таблице.

«Это значит для меня все, что я имею возможность иметь такую ​​возможность», — сказала она.«Я просто хотел выйти и сделать все, что в моих силах, и получить много удовольствия, и я чувствую, что именно это я и сделал».

Она сказала, что гордилась Ли за золото. Они не позволили сюрпризам на этой неделе поразить их. Кэри сказал, что они сосредоточились на том, чтобы вещи оставались легкими и забавными.

Кэри выбрала нетрадиционную дорогу в Токио. Она не дождалась олимпийских испытаний, чтобы стать частью сборной США. В прошлом году она обеспечила себе место в серии Кубка мира по снарядам, участвуя в ряде соревнований, и совокупный результат обещал ей индивидуальное место в Токио.Получение личного места означало, что она не участвовала в соревнованиях в составе команды из четырех человек, которая во вторник завоевала серебряную медаль.

Кэри известен тем, что силен в опорном прыжке и выполняет чрезвычайно трудные кувырки в вольных упражнениях. В квалификации она финишировала чуть ниже Байлза по обоим элементам, заняв второе место в опорном прыжке и третье в полу. На следующей неделе она будет участвовать в финале соревнований.

Она отработала новый навык в своих упражнениях на паркете и может дебютировать с ним на олимпийской сцене во время финала этого вида спорта в понедельник.Если она выполнит схему трипл-дабл, которая состоит из трех поворотов и двух сальто, сохраняя при этом прямое тело, это движение будет названо ее именем и станет самым сложным навыком в женской гимнастике.

В четверг она не сказала, планирует ли она это сделать.

«Мы еще не уверены, — сказала она. — Мы просто смотрим, как идет обучение, и что дальше».

___

Еще AP Olympics: https://apnews.com/hub/2020-tokyo-olympics и https://twitter.com/AP_Sports

Иск: полицейские Виндзора угрожали человеку и его карьере во время остановки движения

НОРФОЛК, Вирджиния.(WAVY / AP) — Второй лейтенант армии США подал в суд на двух полицейских города Виндзор из-за остановки движения, во время которой офицеры вытащили пистолеты, наставили их на него и использовали жаргонный термин, чтобы предположить, что ему грозит казнь.

На кадрах с телекамеры видно, что второй лейтенант Карон Назарио держал руки в воздухе за окном со стороны водителя, когда он сказал вооруженным офицерам: «Честно говоря, я боюсь выйти». Один из офицеров сказал Назарио: «Да, ты должен быть!»

Затем полицейский обработал Назарио перцовым аэрозолем, нанес ему удары коленями по ногам и надел на него наручники.

Остановка произошла ночью в декабре, после того как один из двух полицейских сказал, что у внедорожника Назарио тонированные стекла и отсутствие заднего номерного знака. Теперь Назарио требует не менее 1 миллиона долларов в качестве компенсации за ущерб и постановление суда о том, что двое офицеров нарушили его права, в том числе права согласно Четвертой поправке.

«Это должно прекратиться», — сказал Джонатан Артур, адвокат Назарио из Ричмонда, который считает, что его клиент стал жертвой жестокости полиции.

Запросы о комментариях от начальника полиции города Виндзор и городского менеджера не были немедленно возвращены в пятницу.

В иске, поданном в Федеральный суд Норфолка 2 апреля, говорится, что инцидент произошел около 18:30. 5 декабря.

Назарио, который в настоящее время находится в Форт-Ли, штат Вирджиния, ехал со своей собакой на своем недавно приобретенном Chevrolet Tahoe West 2020 года по шоссе US 460 в городе Виндзор, когда офицер Дэниел Крокер инициировал остановку движения.

На видео с нательной камеры Крокер сказал, что не видел видимого заднего номерного знака на внедорожнике Назарио, когда инициировал остановку движения.На тонированном заднем стекле отображалась временная метка.

В иске говорится, что после того, как Крокер включил синие огни своего крейсера, Назарио проехал менее мили и притормозил, пока не заехал на заправку BP. Позже Назарио сказал офицерам, что хочет остановиться в хорошо освещенном месте.

К тому времени, как Назарио остановился на заправке, второй офицер, Джо Гутьеррес, также прибыл на своем крейсере позади Крокера.

Тогда полицейские решили классифицировать остановку движения как «высокую опасность», потому что, согласно отчету офицера Крокера об остановке, Назарио «ускользал от полиции», а тонировка окон его внедорожника не позволяла полицейским заглядывать внутрь.

И Крокер, и Гутьеррес вышли из машин, вытащили пистолеты и крикнули Назарио, чтобы тот вышел из машины и высунул руки в окно.

Первоначально Назарио, чернокожий и латиноамериканец, носивший военную форму, включил камеру своего мобильного телефона, чтобы записать инцидент. Он выставил по крайней мере одну руку за окно со стороны водителя после того, как полицейские несколько раз приказали ему сделать это. На видеозаписи, предоставленной с жалобой, Крокер сказал, что «он не подчиняется.”

По мере того как офицеры выполняли приказы и приближались к окну со стороны водителя автомобиля Назарио, Назарио несколько раз спрашивал, почему его останавливают. Он также спросил, что происходит.

Гутьеррес крикнул Назарио, что он «собирался оседлать молнию», что, как говорится в жалобе, является выражением смертной казни.

Назарио остался в внедорожнике, высовывая руки из окна. Его адвокат сказал 10 On Your Side, что он был напуган и сбит с толку противоречивыми указаниями двух офицеров.

В конце концов, Крокер попытался открыть дверь Назарио, но тот посоветовал ему «успокоиться».

Гутьеррес затем сказал Крокеру отступить и продолжил несколько раз распылять OC спрей на лицо Назарио.

Назарио произнес несколько ругательств и сказал, что «не может дышать», когда Гутьеррес потребовал, чтобы он вышел из машины. Назарио также выразил беспокойство по поводу того, что его собака «задыхается» от конуры в кузове внедорожника.

Назарио в конце концов вышел из машины после того, как на него опрыскали OC.Оказавшись вне машины, Гутьеррес наносил удары по коленям, и Крокер помог, в конце концов, повалить Назарио на землю и надеть на него наручники.

Скорая помощь прибыла вскоре после этого, чтобы оказать помощь Назарио. Когда полицейские начали говорить с ним об остановке движения, они спросили, есть ли у него в машине какое-либо оружие.

Назарио сказал, что да, и Крокер вошел в машину, чтобы забрать пистолет, который, как утверждает адвокат Артур, был незаконным обыском.

Он также сказал, что тогда отношение офицеров к Назарио изменилось.

«Они знали, что были неправы, и пригрозили разрушить карьеру этого человека, если он их назовет», — сказал Артур.

На кадрах нательной камеры Гутьеррес сказал Назарио, что, если бы он просто подчинился, его бы «уже не было».

Гутьеррес затем сказал, что разговаривал с начальником полиции — потому что Назарио попросил начальника. Гутьеррес сказал, что начальник подтвердил, что Назарио не нужно было обвинять в воспрепятствовании осуществлению правосудия и отсутствии автомобильных номеров.Вместо этого у него мог быть выбор офицеров, ожидающих с ним, пока действие спрея ОС не пройдет. По словам Гутьерреса, в то время, когда он будет безопасно управлять автомобилем, он сможет уехать.

На кадрах с телекамеры Крокера Назарио сказал, что никто не выберет обвинения.

НИЖЕ: Кадры нательной камеры из Гутьерреса

НИЖЕ: Кадры с нательной камеры Крокера.

В иске утверждается, что Гутьеррес сказал, что обвинения могут повлиять на карьеру Назарио в армии.Артур сказал, что это угроза возмездия, если Назарио пожалуется на инцидент.

Артур сказал, что права Назарио по Четвертой поправке были нарушены, когда офицеры применили «необоснованное применение силы» и временно захватили пистолет Назарио. Он также сказал, что они нарушили Первую поправку, угрожая карьере Назарио, если он пожалуется.

Хотя иск не требует — и не может — требовать дисциплинарных мер в отношении офицеров, Артур сказал, что должна быть подотчетность.

«После того, что я увидел на видео с нативной камеры, трудно оправдать их служение и защиту чему-либо», — сказал Артур.

Судебный процесс и видеоролики также привлекли внимание местных правозащитных организаций.

«Мы очень обеспокоены тем, что мы видели», — сказала Валари Батлер, президент отделения NAACP на острове Уайт. «Мы начали расследование, и вы обязательно получите известие от нас позже».

Политики и знаменитости со всех концов Соединенных Штатов оценили это видео.

Офицер армии США подал федеральный гражданский иск против полицейских, которые обстреляли его перцовым баллончиком и напали на него.

Лейтенант Карон Назарио, выходец из Латинской Америки и афроамериканца, утверждает, что его конституционные права были нарушены и расовая принадлежность сыграла свою роль. pic.twitter.com/YbqLAfa2w4

— AJ + (@ajplus) 9 апреля 2021 г.

Армейский лейтенант Назарио ехал домой на своей новой машине. Его остановили, обстреляли перцовым баллончиком и арестовали без объяснения причин.

Это расизм.Речь идет о доминировании и унижении черного мужчины, потому что он задавал вопросы и «не подчинялся». pic.twitter.com/RFE79TjWJ8

— Хулиан Кастро (@JulianCastro) 10 апреля 2021 г.

Офицер Черной армии, под дулом пистолета, держал в своей машине: «Честно говоря, боюсь выбраться».

Полицейский: «Ага, должно быть».

Полицейские затем обрызгали перцем, избили и надели наручники Армейский лейтенант Карон Назарио был в форме… затем отпустил его…

Ужасное полицейское насилиеpic.twitter.com / XMcGHXVKc8

— Касим Рашид, эсквайр. قاسم رشید (@QasimRashid) 10 апреля 2021 г.

Получите бесплатное приложение WAVY News, доступное для загрузки в App Store и Google Play , чтобы быть в курсе всех местных новостей, погоды и спорт, прямые трансляции новостей и другие живые события.

«Я не хочу стрелять в тебя, брат»

ЧАСТЬ II.Ты никогда не должен был быть полицейским »

В 9:06 10 октября 2017 года Роб Александр, начальник полиции Вейртона, занял место в офисе в центре Уилинга. Он собирался принять участие в первом для него: даче показаний под присягой о своем решении уволить одного из трех офицеров, причастных к смерти Уильямса.

Александр назвал свое имя, поклялся говорить правду и убрал основы. Он сказал, что был сотрудником полицейского управления Вейртона 23 года, последние три года был начальником.

«Каковы ваши должностные обязанности на нынешней должности начальника полиции?» — спросил адвокат, принимавший показания Александра.

Начальник пошутил. «Няня», — сказал он.

Адвокат двинулся дальше. Предстояло покрыть чувствительную и сложную почву.

Офицер, которого уволил Александр, был шокирован его увольнением. Он надеялся провести всю свою трудовую жизнь в силе Вейртона. Убежденный, что он не сделал ничего плохого, офицер подал в суд, и теперь, 17 месяцев спустя, Александру пришлось объяснять свое решение под присягой.

Один из юристов офицера, Мэгги Коулман, захотел изучить подготовку Департамента полиции по применению силы. Александр признал, что убийства со смертельным исходом в полиции в Вейртоне не были обычным явлением; он мог вспомнить всего два за более чем двадцатилетнюю работу в отделе. Позже он заявил, что дело Уильямса было первым делом, которое он курировал в качестве главы вооруженных сил. Александр сказал, что он был уверен, что его офицеры прошли определенную подготовку по применению силы во время учебы в академии, но он не уверен, как часто и как конкретно их обучали по этой проблеме, когда они выходили на улицу.

Когда вы оцениваете применение силы сотрудником полиции Вейртона, что именно вы пытаетесь определить? »

«Когда вы в последний раз проходили обучение, посвященное конституционным ограничениям на применение силы сотрудниками полиции?» — спросил адвокат Александра.

«Я не мог ответить на это», — сказал Александр.

Коулман затем спросил, обучался ли Александр когда-либо тому, как проводить проверку применения силы офицером.

«Нет, не знал, не видел», — сказал начальник. «Сожалею.»

То, что Коулман сосредоточил свое внимание на применении силы, конечно же, не было неожиданностью. Это была проблема, из-за которой ее клиент был уволен. Молодой человек был мертв.

Но затем ее расследование резко изменилось.

«Проводите ли вы регулярный обзор применения силы офицером, чтобы определить, применил ли офицер недостаточно силы в конкретной ситуации?»

Оказывается, Александр не стрелял в офицера, стрелявшего в Уильямса.Он уволил Стивена Мадера, который предпочел не стрелять в молодого человека.

Разряженный пистолет Smith & Wesson R.J. Уильямс помахал полиции. (Полиция штата Западная Вирджиния)

Александр пришел к выводу, что молодой офицер застыл в момент смерти. Он решил, что Мадер, не устранив то, что он назвал угрозой, исходящей от Уильямса, поставил под угрозу жизни своих коллег-офицеров. Кузьма, офицер, убивший Уильямса, подумал, что Мэдер должен был застрелить его первым.

Действия

Мадера на Мари-авеню, 119 в мае 2016 года мгновенно стали предметом анализа и сплетен в рядах крошечного отдела. Слово «трус» было подброшено. Кузьма и Бейкер сделали замечательный шаг, письменно попросив Александра никогда не поручать им снова работать с Мадером. Двое других военнослужащих тоже подписались, и записка незаметно спряталась под дверью шефа.

В своем иске Мадер сказал, что помимо его заявления в ночь стрельбы , у него никогда не было возможности объясниться.Он никогда не интервьюировал кого-либо в полицейском управлении, включая капитана, который рекомендовал его увольнение, а также Александра, начальника, который одобрил это.

«Полицейское управление Уэйртона уволило г-на Мадера с работы, потому что он решил не использовать смертоносную силу, чтобы застрелить и убить афроамериканца, склонного к самоубийству», — говорится в его иске.

Тим О’Брайен, один из адвокатов, представляющих его, сравнил наказание Мадера с многочисленными и часто поджигательными случаями, когда офицеры по всей стране убивали цветных молодых людей, но не подвергались санкциям.

«Вот, — сказал тогда О’Брайен, — у нас есть офицер, который проявляет сдержанность и получает наказание. Что-то пошло не так.»

О’Брайен утверждал, что наказание имело цель. Что городское управление и полицейское управление хотели защитить себя от любых заявлений семьи Уильямс о том, что Кузьма застрелил Р.Дж. напрасно. Таким образом, обвинение Мадера в том, что он не стрелял в Уильямса, могло бы помочь городу защитить себя от любых подобных претензий и внимания, которое оно могло бы привлечь.

«Это серьезный случай, — сказал О’Брайен в недавнем интервью.«Почти как профессор права это придумал. Это касается самого сердца, когда можно использовать смертоносную силу ».

---

Мадер был приведен к присяге в качестве патрульного в Вейртоне в июле 2015 года. Его обучение было впереди, но его добавление в силы вместе с двумя другими в том же месяце было достойным освещения в Вейртоне. Александр сказал репортеру местного телевидения, что его отряд потерял несколько офицеров из-за выхода на пенсию, и он очень хочет пополнить его ряды. Бюджет департамента был рассчитан на 38 офицеров, а с приходом Мадера и двух других новобранцев на работу он, по крайней мере, вернулся к 35 сотрудникам.

Мадер в пиджаке и галстуке сказал репортеру, что готов освежить в памяти местные законы и «сделать все, что в моих силах». Он сказал, что его начальная зарплата составляла 16,53 доллара в час.

«В процессе тестирования задействовано много людей, — сказал Александр в камеру. «И эти три кандидата прошли все успешно».

Мадер вышел на улицу в конце декабря 2015 года. Его назначили инструктором, и отчет этого офицера недели спустя казалось обнадеживающим. Он похвалил Мадера за ведение делопроизводства и получение заявлений от свидетелей и потерпевших.Он действительно сказал, что Мадер сможет лучше изучить городские улицы и научиться более комфортно разговаривать по радио, но не сомневался, что у него это получится.

«Мадер не боится задавать вопросы, если он не знает, что делать, и хочет улучшить свои обязанности патрульного», — написал офицер по обучению.

В одном офицер по обучению был ясен: «Когда дело доходит до безопасности офицера, Проб. Ptlm. Мадер знает, насколько важно это во всех ситуациях », — написал он.«И знает, что всегда за спиной будет помощник офицера».

Мадер становился офицером полиции в Америке в самый неподходящий момент. Смертельные расстрелы полицейских афроамериканцев потрясли города по всей стране, от Фергюсона, штат Миссури, до Чикаго, Кливленда и Чарльстона, Южная Каролина. По крайней мере, две новостные организации создали базы данных, чтобы попытаться учесть как можно больше смертельных случаев со смертельным исходом. The Washington Post получила Пулитцеровскую премию за свои усилия, и два из ее основных выводов заключались в том, что люди с психическими заболеваниями составляли большое количество убитых, и что очень немногие офицеры были привлечены к ответственности даже за самые сомнительные из смертельных столкновений.

Сотни инцидентов и внимание, которое они получили, повлияли на многих мужчин и женщин, несущих службу в военной форме. Фонд One Pew Research Национальный опрос полицейских показал, что 75 процентов из них считают, что стрельба усилила напряженность в отношениях с чернокожими членами общин, за которыми они патрулировали. Около 85 процентов заявили, что в результате им стало труднее работать, а 93 процента заявили, что они больше, чем раньше, беспокоятся о своей личной безопасности. Опрос показал, что число офицеров, убитых при исполнении служебных обязанностей, росло, поскольку протесты охватывали одну часть страны за другой.

Тот же опрос также показал, что подавляющее большинство офицеров никогда не стреляют из оружия в течение своей карьеры. Только 27 процентов заявили, что когда-либо стреляли из оружия намеренно или случайно. Мадер действительно соответствовал профилю офицера, который, скорее всего, выстрелит из своего оружия: мужчина с военным прошлым.

Но за месяцы, проведенные на улице, у Мадера было немного случаев, чтобы даже почувствовать потребность вытащить пистолет. Он сделал это, например, при осмотре подозрительного здания или при остановке движения, потенциально проблемной.Но это было все. Единственные два инцидента, которые привлекли внимание его начальства, связаны с арестом мужчины после спора о штрафах за парковку и ответ Мадера на сообщение о женщине с остановкой сердца.

В первом случае Мадер открыл дверцу машины, чтобы положить внутрь парковочный талон, чтобы он не намок в случае дождя. Владелец машины вышел из дома и начал ругать Мадера из-за квитанции и его решения засунуть ее в машину. Мужчина продолжал ругаться, и после того, как появилась его жена, Мадер и его инструктор арестовали его.В описании этого эпизода департамента сказано, что Мадер выругал женщину, сказав ей «вернуться в этот гребаный дом». Мэдер только помнит, как был рассержен и бормотал: «Все это из-за долбаного штрафа за парковку».

Позднее во всем разобрался сержант. Мадер сказал ему, что его первый инструктор по обучению сказал, что можно положить билет в незапертую машину, чтобы защитить ее от дождя. Сержант сказал ему, что он был неправ — что он не должен был делать этого или ругаться перед парой.Билет и арест были отменены, и мужчина и его жена сказали, что довольны тем, как департамент решил этот вопрос.

Второй инцидент связан с ответом Мадера на звонок 12 апреля 2016 года о женщине с остановкой сердца, которая в конце концов умерла. Когда Мадер прибыла в ее дом, техники скорой медицинской помощи безуспешно пытались оживить женщину, и они переместили ее на внутреннюю лестницу. Мадер и двое других офицеров, присоединившихся к нему, посчитали инцидент трагедией, но в конце концов позвонили врачу и вскоре уехали.Позже наблюдатель установил, что Мадер не смог сделать вывод о том, что женщина могла стать жертвой нечестной игры. По словам старшего офицера, части ее тела были деформированы таким образом, что можно было предположить, что на нее напали.

Департамент так и не установил, была ли замешана нечестная игра, и никто не был арестован за смерть женщины. Тем не менее, руководитель написал служебную записку, в которой предлагал, чтобы Мадер был дисциплинирован за то, как он справился с вызовом. Александр, начальник полиции, позже под присягой заявил, что Мадеру следовало остановить попытки скорой помощи спасти женщину, чтобы сохранить потенциальное место преступления.

Три недели спустя Мадер был на ночной смене с 23:30. до 7:30 «Погода становилась все теплее — вот тогда преступность выше», — сказал он.

«Я ездил по разным районам. Убедиться, что о моем присутствии известно », — добавил он. «Я развлекался как мог».

Мадер в начале своей карьеры в полицейском управлении Уэйртона. (Предоставлено Стивеном Мадером)

Затем был звонок, чтобы добраться до 119 Мари. Там он оценил Уильямса.Мадер был плотного телосложения и все еще мускулистым после своих лет в морской пехоте. Уильямс был выше Мадера, но тоньше. Его семья любила шутить, что они знали, что он прибыл домой поздно ночью при его свете, контрольный прыгает по лестнице.

Для Мадера в поведении Уильямса не было ничего пугающего или угрожающего.

«Я просто пытался его успокоить», — сказал Мадер. «На самом деле он просто разговаривал с ним, как с человеком — говорите с ним, как с парнем, который находится в неправильном состоянии, как с парнем, которого нужно успокоить, которому нужна помощь.”

Мадер не обучался тому, как справляться с такими ситуациями. Ни у кого в отделе Вейртона не было. Но он был знаком с феноменом самоубийства полицейского и знал, что такие перестрелки часто вызывали споры.

И так он ждал.

«Я не хотел стрелять в него», — сказал Мадер. «Я не хочу этого говорить, потому что это действительно банально, но я вроде как пожертвовал своим благополучием ради него. Я не собираюсь стрелять в этого ребенка ради своего благополучия. Я подожду, чтобы увидеть больше от него.”

Тем не менее, он бы выстрелил, если бы это было оправдано. Он не был заинтересован в смерти.

«Я был готов стать первым, — сказал Мадер. «Как бы плохо это ни звучало, я иду домой».

Когда дублеры, Кузьма и Бейкер, прибыл, сказал Мадер, это было похоже на смешанное благословение. Он был благодарен за поддержку, но боялся того, что может случиться. Если Уильямс хотел, чтобы кто-то его застрелил, только что явились еще двое с оружием.

«Теперь у этого парня есть новая возможность, у него есть новый способ сделать это», — вспоминал Мадер.«Вот что меня напугало».

Когда противостояние закончилось, Мадер вернулся в штаб. Он дал свое заявление начальнику, и он воспроизвел события в своей голове. Он сказал, что было удивительно, как быстро все это произошло, но как долго это ощущалось в данный момент. Он сказал тогда то, что говорит до сих пор: он не мог предугадать решение Кузьмы выстрелить в Уильямса.

Но о стрельбе говорили в штабе, и некоторые офицеры начали открыто намекать, что Мадер мог замерзнуть из-за нерешительности или, что еще хуже, боялся стрелять.Мадер сказал, что предпочел промолчать.

«Я позволил им сказать то, что им нужно было сказать мне», — сказал Мадер.

---

Смерть Уильямса разрушила очень верную семью. Ида Пул, матриарх, родилась и выросла в Эль-Пасо, штат Техас. Ее отец работал обслуживающим персоналом в местной больнице, а мать вела хозяйственную деятельность по дому. В жизни Пула будет череда мужчин, а с ними и горе (двое из них умерли молодыми), и благословение (семеро детей).

Дети принадлежали к разным расам — «Племя Иды» было одним из их прозвищ — и они вместе путешествовали сначала в Огайо, а затем в район Питтсбурга.

«Они назвали нас радужной семьей», — сказала Хизер Пул, пятый ребенок. «Вы все — кучка черных, мексиканцев и белых». Но это было забавно; это было так, как будто мы сами никогда не имели представления о расе ».

Наташа Олт, четвертая из детей Иды, сказала, что, когда люди упоминали, что у нее есть сводные сестры или сводные братья, она больше смущалась, чем обижалась. «Для меня мы всегда были полноправными братьями и сестрами».

Уильямс был шестым номером. Его отец, Рональд Дейл Уильямс-старший., был ветераном армии в Эль-Пасо, а Р.Дж. часть детства провел с отцом в Техасе. Р.Дж. имел талант к баскетболу и близость к внутреннему устройству автомобилей. Когда Р.Дж. был с ним в Эль-Пасо, его отец играл роль приверженца дисциплины, подталкивая мальчика настолько, что он привлек некоторый интерес к баскетбольным программам в небольших колледжах. Когда это не сработало, его отец сказал, что записал R.J. в корпусе вакансий, где получил несколько сертификатов автомеханика.

«Я заставлял его работать по дому, косить траву и ходить в школу», — сказал его отец. «Если бы я сказал ему вымыть посуду, он бы сказал:« Мне не нужно делать это с мамой »».

Ида Пул, центр семьи, оказала огромную гравитационную силу, и Уильямс вернулся к ней и его братьям и сестрам. Пул, который в течение десяти лет проработал в школе Аллегейни-Вэлли, большом кампусе за пределами Питтсбурга, где проживает множество умственно неполноценных жителей, нашел Уильямса работу в прачечной школы.В конце концов его повысили до сиделки. Его отец сказал, что Уильямс гордится своей стабильной работой и отправил ему фотографии его зарплаты.

Шона Салли работала с Уильямсом в Аллегейни-Вэлли. Вместе они помогали ухаживать за 12 жильцами корпуса 2А, кормили и купали их, развлекали и защищали. Салли сказала, что Уильямс был естественным человеком, и жители к нему относились благосклонно. Один из жителей и Уильямс сблизились из-за их любви к Далласским ковбоям, команде молодежи Уильямса из Техаса.

Уильямс и его сын Тре. (Предоставлено семьей Уильямс)

Но Пул и другие члены семьи говорят, что Уильямс тоже заботился о себе. Он провел часть своей юности, мучаясь тяжелым случаем прыщей, и подолгу оставался дома, чтобы не смущаться. Хотя он превратился в красивого и, по словам его сестер, заразительно обаятельного молодого человека, Уильямс все еще мог быть глубоко неуверенным — и беспокоиться о своем будущем. Он обратился за профессиональной помощью, чтобы избавиться от беспокойства, и ему прописали лекарства.Почувствовав себя лучше, он объявил себя излеченным.

«Мы всегда говорим, что Р.Дж. — вероятно, у него была одна из самых красивых улыбок среди всех братьев и сестер, — сказала его сестра Хизер. «И всякий раз, когда он смеялся или улыбался, он всегда прикрывал рот, как будто он был смущен или просто не был уверен в себе».

На какое-то время рождение первого ребенка Уильямса, мальчика по прозвищу Тре, показалось ему проясняющим моментом, которого он искал. Он познакомился с Гилмером на работе в Аллегейни-Вэлли. И он говорил о том, чтобы пойти в школу, чтобы стать респираторным терапевтом.Когда родился Тре, вся его семья была в больнице. Они посмотрели через жалюзи на окнах детской и увидели, как младенец схватил отца за палец.

«Он изменил своему сыну, он ел со своим сыном, он спал с его сыном», — сказала Наташа Олт о своем брате.

Когда ссора с Гилмером удерживала его от сына, Уильямс начал разрушаться. Он работал сверхурочно, но ел мало. Он боялся потерять Тре и обдумывал идею найма адвоката. Он похудел и проявил признаки депрессии.Он получил «Смит и Вессон» после того, как сказал, что его задержали под прицелом.

Хизер сказала, что однажды ночью в 3 часа ночи ей позвонил он.

«Я была поражена его телефонным звонком, потому что это было поздно, поэтому я встала и ответила на него», — вспоминает она. «Он просто сказал, что он был в таком большом бедствии и высвобождал все эти эмоции, с которыми имел дело; беспокойство, с которым он боролся, потому что прошла пара недель с тех пор, как он видел своего сына ».

Его мать теперь сожалеет, что, возможно, она не осознавала, насколько разгаданным становится ее сын.

«За годы работы с R.J. мы стали действительно умными», — сказала Ида Пул. «Мы были как его собственная группа поддержки. Мы были рядом с ним, знали, как его успокоить. Мы знали, как с ним работать. Когда он действительно стал эмоциональным, мы знали, как его уладить.

«Думаю, мы, возможно, не осознавали, насколько отчаянным может быть Р.Дж. был.»

---

Рано утром 7 июня 2016 года, через месяц после того, как Кузьма убил Уильямса перед Мэри-авеню, 119, лейтенант из полицейского управления Вейртона объявился в доме Мадера.Он дважды постучал, прежде чем Мэдер открыл дверь.

«Я посоветовал ему передать ему конверт, и его содержимое не требует пояснений», — позже написал лейтенант в служебной записке.

Сопроводительное письмо в конверте сообщало Мадеру, что он был уволен за несоблюдение требований офицера службы пробации и за «очевидные трудности в критических инцидентах».

Прикрепленная записка от капитана в отделении было более конкретным и более осуждающим: «По мнению этого офицера, Ptlm.Мадера следует уволить с работы в Департаменте полиции города Вейртон до окончания испытательного срока из-за халатности с его стороны во время инцидента, произошедшего 6 мая 2016 года, когда его коллега-офицер должен был отреагировать и, к сожалению, покончить с собой. подозреваемого, Рональда Д. Уильямса-младшего, чтобы обеспечить безопасность жертвы и ее маленького сына по адресу 119 Marie Avenue, Weirton, West Virginia, Hancock County, а также других полицейских на месте происшествия и других граждан, проживающих в непосредственной близости площадь.

«Ptlm. Мадер проявил халатность в том, что ему не удалось привлечь подозреваемого к устранению угрозы любого дальнейшего насилия или потенциальной гибели людей, поскольку подозреваемый представлял явную и реальную опасность для всех людей в непосредственной близости.

«Прискорбная реальность работы полиции такова, что принять любое решение лучше, чем не принимать его вообще».

Ничто из того, что было в конверте, не было для Мадера самоочевидным. Все это не имело никакого смысла. Он ни разу не поговорил с капитаном-надзирателем, который составил документы, рекомендующие его увольнение.Он считал, что принял сознательное решение не стрелять в Уильямса, и Кузьма выстрелил только тогда, когда Уильямс поднял пистолет, и трое офицеров оказались в опасности.

На следующий день после того, как Мадер получил письмо, все стало еще страннее. Прокурор округа Хэнкок Джим Дэвис созвал пресс-конференцию, чтобы объявить результаты расследования убийства Уильямса в результате стрельбы. Вместе с Дэвисом на конференции присутствовали Александр, начальник полиции, и Гибсон, руководивший расследованием полиции штата.

Дэвис объявил, что никто из офицеров, причастных к стрельбе, не может быть обвинен в стрельбе, и уж тем более не может быть привлечен к уголовной ответственности. На самом деле, он не выразил ничего, кроме сочувствия к трем офицерам.

«Они этого не искали», — сказал он. «Это было им навязано».

На вопрос репортера, невиновны ли офицеры, Дэвис ответил: «Да. Абсолютно. Для всех это было трагично. Я не думаю, что какой-либо офицер хочет оказаться в такой ситуации ».

В результате имена офицеров не будут разглашаться, сказал Дэвис.

Мадер вместе со своей женой Кейси смотрел трансляцию пресс-конференции в доме своей матери. То, что он услышал потом, ошеломило его.

Александр сообщил, что все трое офицеров, участвовавших в перестрелке, чувствуют себя хорошо и вернулись на работу. Для Мадера цель Александра была ясна: прекратить стрельбу и похоронить тот факт, что он уволил одного офицера, который точно прочитал сцену в доме 119 Мари, как попытку самоубийства со стороны полицейского.

«Это было потрясающе», — сказал Мадер.«Похоже на удар по лицу».

Мадер — сбитый с толку, разгневанный, неуверенный, что делать — заявил о своем намерении подать апелляцию на свое увольнение и провести официальное арбитражное слушание. Адвокат, с которым он первоначально связался, считал, что его шансы на победу невелики, поскольку у города была широкая свобода действий для увольнения офицера-испытателя, и предположил, что подать в отставку будет лучше. В конце концов, Мадер решил, что апеллировать было правильным решением. Однако его просьба об отсрочке слушания его дела была отклонена, и город объявил его стрельбу окончательной.Он сказал, что адвокат, с которым он консультировался, сказал ему, что он больше не будет представлять его интересы.

Город никогда не объявлял об увольнении Мадера, и местные новости не освещали его. В течение нескольких месяцев казалось, что инцидент в доме 119 Мари закончился. Мадер, у которого сейчас двое детей и не имеет работы, поступил в ближайшую школу вождения грузовиков.

«Как будто, как только мне вручили это письмо, это было похоже на возведение стены», — сказал Мадер. «Со мной никто не разговаривал. Я был изгоем, вот так.Никто не пытался связаться со мной, чтобы узнать, в порядке ли я. Никто не пытался сказать: «Эй, чувак, попробуй сразиться с этим». Было такое ощущение, что я для них больше не существовал ».

Затем, 11 сентября 2016 г., Pittsburgh Post-Gazette опубликовала статья об увольнении Мадера. Он включал в себя рассказ Мадера о расстреле Уильямса и неясных обстоятельствах его увольнения. Он процитировал Джека Доланса, юриста, который выступал от имени семьи Уильямс еще в мае. Долэнс сказал, что было «довольно ясно», как власти Вейртона рассматривали смертельную стрельбу.

«Они не только думают, что его следовало застрелить, — сказал Долэнс об Уильямсе, — но и застрелили быстрее».

Статья вызвала резкую реакцию со стороны Александра, начальника полиции, и городского менеджера Вейртона Трэвиса Блоссера. Мужчины созвали пресс-конференцию. Они сели в кресла перед камерами, а за ними стояли четыре офицера, в том числе два чернокожих офицера в полицейском управлении Уэйртона. Получилось скромное собрание местных репортеров.

Эти люди без доказательств заявили, что статья в Post-Gazette полна ошибок. Но самые резкие комментарии они оставили для Мадера. Его неоднократно называли недовольным сотрудником. Эти люди утверждали, что действия Мадера с Марией, 119 на самом деле, не были «прямой причиной» его увольнения. Они ясно дали понять, что он все равно собирался уходить.

Мужчины утверждали, что две предыдущие оплошности Мадера в одном случае были связаны с «незаконным обыском» (парковочный талон, помещенный внутри автомобиля), а в другом — «загрязнением места преступления» (его обращение с сердечным приступом женщины).Мужчины описали эти два инцидента как возможно более серьезные, чем его поведение во время стрельбы.

Его увольнение связано с тремя важными для нас инцидентами. Два из этих серьезных инцидентов дали ему право на устранение. Третье, казалось, произошло сразу после того, как произошли эти два ».

Мадер был непригоден для работы в полиции, решили они, и они не будут стоять в стороне и видеть, как еще одно плохое яблоко каким-то образом находит способ остаться в полиции.

Статья в Post-Gazette, как оказалось, также привела в ярость Кузьму, который думал, что из-за нее он выглядел как расистский полицейский-убийца.

У Кузьмы остался телефон Мадера. Он написал Мадеру через несколько часов после стрельбы 6 мая, чтобы проверить его. «Как ты держишься?» — спросил он Мадера.

13 сентября сообщение Кузьмы Мадеру было менее теплым. «Ты всего лишь трус», — написал он. «И спасибо, что подвергли опасности наших офицеров. Из-за вашей чуши мы получаем угрозы убийством со всех концов области.”

«Я бы больше уважал тебя, — добавил Кузьма, — если бы ты признался в своем бездействии и двинулся дальше».

Дней спустя Кузьма лично столкнулся с Мадером. Кузьма в форме ответил на звонок из учебного заведения, где Мадер учился на водителя-дальнобойщика. Кузьма решил записать эту встречу на видео, позже заявив, что ему нужны доказательства на случай, если кто-то будет сомневаться в том, что произошло.

«Мадер, ты получаешь мои сообщения?» — спросил Кузьма.

«Да, — ответил Мадер.

«Довольно точно?» — спросил Кузьма.

Кузьма гневно обвинил Мадера в том, что он пытался скрыть свои собственные ошибки. Кузьма вспомнил, что Мадер сказал: «Я не знаю», когда Кузьма спросил его, что случилось сразу после стрельбы. Для Кузьмы слова Мадера «я не знаю» были свидетельством того, что ему не хватило смелости действовать.

Мадер постарался объясниться. Он сказал Кузьме, что сказал «я не знаю», чтобы пощадить Кузьму. В данный момент, сказал Мадер, он хотел защитить Кузьму от осознания того, что, убивая Уильямса, он только что дал суицидному человеку точный и ужасный результат, которого он желал.

Ваш браузер не поддерживает элемент audio .

Я не хотел переложить на вашу совесть, что ребенок сказал: «Просто пристрелите меня».

Кузьму не впечатлил. «Ты все еще гадил», — сказал он. «Ты, блин, сидел там».

Кузьма предположил, что Мадер мог бороться с Уильямсом. Или просто застрелили его.

Ваш браузер не поддерживает элемент audio .

Парень, оставляющий вас и идущий навстречу мне и Бейкеру… Вот почему я говорю, что ты трус, потому что ничего не сделал.

«Это было в считанные секунды, чувак», — сказал Мадер.

«Неважно, — ответил Кузьма.

Грубые, спонтанные крики на стоянке грузовиков в Западной Вирджинии стали самой сутью многих полицейских перестрелок — долгом защищать. Обязанность полицейских защищать друг друга. И их долг — защищать граждан, даже обеспокоенных и опасных. Может ли полицейский решить не стрелять, если он или она больше всего боялись за жизнь гражданского лица, держащего пистолет, нож или биту?

Мадер стоял перед Кузьмой.

«Если бы я застрелил этого ребенка, — сказал он, — я бы не чувствовал себя оправданным».

Ваш браузер не поддерживает элемент audio .

Просто … мне было бы неправильно жить с этим.

«Ну, тогда ты никогда не должен был быть копом», — сказал Кузьма.

---

В конце 1970-х, когда кинорежиссер Майкл Чимино искал места для съемок своей эпической драмы о войне во Вьетнаме «Охотник на оленей», он увлекся Вейртоном.Почти 800 жителей Западной Вирджинии погибли на войне, и Вейртон, как и многие стальные города вокруг него, отправил многих своих мальчиков в Юго-Восточную Азию. По сей день его набор в армию высок.

Город, в свою очередь, упорно трудился, чтобы отдать дань уважения своим солдатам. В январе 2016 года представители поста 2716 ветеранов иностранных войн в Вейртоне помогли придумать последнюю идею чествования воинов общины.

Так родилась программа Weirton Military Banner Program. Баннеры размером 2 на 3 фута, вывешиваемые по всему городу каждый год от Дня памяти до Дня ветеранов, содержат имена, служебную информацию и фотографии местных ветеранов.Крис Коннелл, житель, который участвовал, чтобы помочь посту VFW запустить программу, с гордостью отметил, что Вейртон был первым городом в Западной Вирджинии, который сделал это.

«Это проект в честь мужчин и женщин, которые отважно посвятили свое время и даже свою жизнь защите нашей страны здесь и за рубежом», — сказал Коннелл местной газете.

По крайней мере, два из вывешенных с тех пор знамен в честь родственников Мадера. Но теперь Мадер, бывший морской пехотинец, в начале осени 2016 года занял более сложное место в глазах города.

Для некоторых сторонников Департамента полиции статья в питтсбургской газете заставила их рассматривать Мадера как труса или крысу, недовольного, который поставил себя выше доброго имени города.

Мадер и его военная служебная собака Макс. (Предоставлено Стивеном Мадером)

Мадер все еще жил в Вейртоне, и у него не было желания уезжать. У них с Кейси родился второй мальчик за три дня до публикации статьи. Он удочерил Сьюзи, черного лабрадора, который, как Макс, побывал за границей.Он начал подготовку, чтобы стать депутатом Национальной гвардии. Военные, похоже, по-прежнему были счастливы, что он носит с собой пистолет.

«Я люблю Вейртона», — сказал он, добавив, что друзья, родственники и многие местные жители, с которыми он столкнулся, когда офицер оказал свою поддержку. «Но то, что случилось — это всегда висит надо мной».

В конце концов, статья в Post-Gazette принесла Мадеру кое-что хорошее.

«Впервые я узнал о Стивене Мадере и его деле, когда однажды вечером ехал в автобусе домой и читал новости по телефону, — сказала Мэгги Коулман, юрист из Питтсбурга.«Всплыла эта история об офицере, которого уволили за то, что он никого не стрелял. Я был в ужасе ».

Коулман позвонила своему партнеру Тиму О’Брайену.

«Для меня это был совершенно уникальный набор фактов», — сказала она. «Если бы это было правдой, мы не могли бы создавать такой стимул для сотрудников полиции. Стоя там в автобусе, я первым делом позвонил Тиму и сказал: «Ты слышал об этом? Я думаю, нам нужно представлять этого парня ».

Мадер сказал, что Коулман связался с ним через Facebook Messenger.Она хотела поговорить. Местное отделение Американского союза гражданских свобод, не часто выступающее в защиту полиции, также заинтересовалось ситуацией Мадера.

Через несколько недель после увольнения Мадер пытался найти местного адвоката, который бы занялся его делом. Он сказал, что ему неоднократно отказывали. У некоторых из адвокатов, к которым он обращался, город был давним клиентом. Другие заявили, что не могут представить, какие претензии он может предъявить. Он насчитал 20 отказов.

Но Питтсбургская фирма, вместе с ACLU, в конце концов подписала контракт.О’Брайен, ведущий юрист, любит говорить, что его фирма подала в суд и представила больше полицейских, чем любая другая в западной Пенсильвании. Именно его судебный процесс помог привести к федеральному указу 1997 года о согласии, регулирующему реформу широко распространенных неправомерных действий в Департаменте полиции Питтсбурга.

В недавнем интервью О’Брайен сказал, что Мадер соответствовал «всем критериям, определяющим, кто должен быть офицером полиции в Вейртоне, Западная Вирджиния. Он оттуда. Он женат. Он воспитывает детей. Он ветеран морской пехоты.Он вступил в Национальную гвардию Западной Вирджинии. И до тех пор, пока он не выстрелил и не убил этого молодого афроамериканца, его считали тем, кто должен быть в этой полиции ».

Юридическая фирма потратила недели на поиски прецедента для действий Вейртона: увольнения офицера за то, что он не выстрелил из пистолета во время смертельной стрельбы. Дела, заключения, статьи в юридических журналах — юристы вышли ни с чем.

Тем не менее, 9 мая 2017 года адвокаты Мадера подали иск в окружном суде США Северного округа Западной Вирджинии.Его юристы писали, что он был несправедливо уволен, а затем стал объектом возмездия со стороны городских властей с целью подорвать его репутацию.

О’Брайен и Коулман сказали, что они долго решали, как представить дело для общественности. Была некоторая поддержка тому, чтобы сделать его проблемой Black Lives Matter с упором на Уильямс.

Но Мадер был непреклонен: он не ставил под сомнение право Кузьмы стрелять, исходя из того, что происходило, и того, насколько мало Кузьма знал о ситуации. Мадер сказал, что хотел обосновать это исключительно «уважением прерогативы полицейского не применять смертоносную силу».”

Мадер сказал, что, по его мнению, шеф Weirton не выполнил эту прерогативу.

«Копы Weirton были крайне неудобны при мысли о том, что любой из них пойдет на любой риск для жизни другого полицейского», — сказал Коулман. «Я думаю, что это действительно то, к чему все сводилось: тот факт, что Мадер был готов подождать даже эти пару секунд, чтобы оценить потенциально опасную ситуацию, прежде чем он кого-то застрелил. Для них это был слишком большой риск. Они ожидают, что, если жизнь полицейского каким-либо образом замешана, полицейский всегда будет стрелять первым.Я думаю, они хотят зависеть от этого ».

О’Брайен согласился.

«Это теория полицейской деятельности« Голубая жизнь важнее, больше », — сказал он. «Если сомневаешься, стреляй. Если ты умеешь стрелять, ты должен стрелять. Если у вас есть выбор подождать эту секунду, чтобы увидеть, сможете ли вы защитить жизнь гражданина и подвергнуть свою собственную жизнь риску, вы должны лишить его жизни ».

Настаивая на своем деле, О’Брайен и Коулман вовсе не были уверены, что юридическое требование, которое они предъявляли, возобладает. Но потом им вручили что-то вроде подарка.

Город Вейртон прислал ответ к иску, отказав в иске. Но он никогда не делал того, что О’Брайен считал обычным и ожидаемым — и, возможно, опасным для его дела. Городские власти никогда не подавали ходатайства об отклонении иска — обычный шаг, который потребовал бы довольно тщательной проверки обоснованности требований Мадера.

Когда город решил этого не делать, стало ясно, что адвокаты Мадера смогут заставить полицию и городских властей предоставить то, что Мадер так долго ждал услышать: отчет под присягой о том, как и почему его уволили, и что это было за должен был поступить иначе в 3 а.м. напротив проспекта Марии 119,

---

Для Пул и ее детей часы и дни после смерти Уильямса были кошмарным туманом. Она сказала, что власти обращались с ними скорее как с родственниками подозреваемого в совершении преступления, чем как с скорбящими родственниками молодого человека, склонного к самоубийству, умершего в 23.

.

Автомобиль Williams, припаркованный перед Мэри, 119, был конфискован. Следователи полиции штата составляли записи обо всех его прикосновениях к закону: уволенный DUI; Предполагаемая роль водителя-беглеца во время нападения в Огайо.Официальный отчет полиции штата включал заявление властей Огайо о том, что если бы они встретили Уильямса при его жизни, они бы его арестовали. Семья задавалась вопросом, какое возможное отношение имеет необоснованное утверждение к расследованию того, действовали ли офицеры Вейртона должным образом во время стрельбы со смертельным исходом?

Члены семьи сказали, что у них возникли трудности с получением какой-либо информации о стрельбе, и они были поражены, когда офицер Weirton, явно разочарованный их вопросами, саркастически пожелал Пулу счастливого Дня матери.Семья позвонила в полицию штата, но им сказали, что Гибсон, проводивший расследование, уехал в отпуск через несколько дней после инцидента.

Опасаясь, что расследование было менее чем объективным, семья решила записать на пленку некоторые разговоры с полицией штата.

«Мы звоним, потому что очень хотели бы забрать вещи моего брата», — сказала Наташа Олт во время одного звонка.

Раздраженный солдат по телефону сказал, что он объяснил, что Гибсон в отпуске.«Ежедневный вызов не изменит того факта, что он все еще в отпуске», — сказал солдат.

Наташа перевела дыхание и попробовала еще раз. «Понятно, что у меня есть вопросы, — сказала она. «Так что, если вы могли быть достаточно понимающими, чтобы позволить его сестре, которая очень любила его, задать вам пару вопросов. Я уверен, что у тебя есть брат. Пожалуйста, просто на секунду поставьте себя на мое место и проявите немного сострадания ».

Ваш браузер не поддерживает элемент audio .

Пожалуйста, на секунду поставьте себя на мое место ».

Она ждала. Линия молчала. Солдат задержал ее. Он так и не вернулся к звонку.

Доланс, семейный адвокат, не видела во всем этом никакой тайны. Опытный адвокат — он также работал клерком в Верховном суде Западной Вирджинии после юридической школы — его представил семье друг. Долэнс сказал, что, по его мнению, власти Вейртона и полиции штата опасаются, что убийство Кузьмой Уильямса вызывает сомнения.По его словам, в их интересах утаивать информацию и копать компромат на Уильямса, чтобы в конечном итоге у них была последовательная история, которую можно было бы опубликовать.

Долэнс видел стрельбу так: два дублера мчались к месту происшествия, полные страха, адреналина и готовности стрелять; то, что две их патрульные машины чуть не разбились, свидетельствовало об их рвении. Крик на Уильямса, чтобы тот бросил пистолет, и наступление на него и Мадера в корне изменили динамику на 119 Мари. И Кузьма, не теряя времени, взял на себя ответственность и начал действовать.По словам Доланса, хотя его опасения могли быть законными, это не давало ему права использовать смертоносную силу в качестве первого варианта.

«Проблема для полиции в том, что первым явился офицер, офицер Мадер, и этот офицер был там, чтобы снизить эскалацию ситуации», — сказал Долэнс. «Он видел, что Р.Дж. Уильямс не представлял угрозы. В чем, как оказалось, он был абсолютно прав. Он держал незаряженное ружье и, судя по всему, пережил худшую ночь в своей жизни.

Первые три пули, выпущенные Кузьмой по пр. Марии, 119, попали в землю, дерево и шину грузовика. (Полиция штата Западная Вирджиния)

«Проблема для полиции в том, что ситуация была под контролем, пока не появились двое других офицеров», — возразил Доланс. «Они подкатились, чуть не ударились друг о друга и выскочили из машин. В течение пяти-восьми секунд один из них начал дико стрелять в ночное время в жилом районе, попал в чью-то машину по соседству, попал в дом по соседству, а затем, в конце концов, один из его выстрелов в конечном итоге попал этому молодому человеку в спину. головы, и убил его.И этого можно было избежать. Это проблема.»

Дэвис, прокурор округа Хэнкок, высмеял интерпретацию событий Долэнсом. Дэвис, занимающий эту должность с 1992 года, сказал, что его практика заключается в том, чтобы полагаться на расследования полиции штата при взвешивании любых возможных обвинений против офицера, совершившего перестрелку. Он сказал, что каждый из трех других смертельных случаев, когда полицейские перестреляли, которые он помнил, были признаны оправданными. По его словам, его вывод о том, что обстрел Марии, 119, тоже был оправдан, «был легким делом.”

«Он был рядом с оружием, которое предположительно было готово к атаке», — сказал Дэвис о Кузьме. «Безопасность офицера важна».

Когда несколько месяцев спустя появилась история об увольнении Мадера, Ида Пул и ее дети надеялись, что Мадер поддержит их веру в необоснованность стрельбы. Их тронули сообщения о том, что Мадер узнал о бедственном положении Уильямса. Тот Мадер называл Уильямса «братом», что заставило их улыбнуться. Его сдержанность казалась отчетливой и мощной.Они думали, что он может стать своего рода оратором для более эффективного ведения полицейской стрельбы.

«Это был прекрасный момент для перемен», — сказала Наташа Олт.

Мадер сказал, что ужасно чувствует себя к семье Уильямса. Но он ясно дал понять, что ничем не поможет в попытках семьи подать в суд на Кузьму или департамент. Его решение не стрелять не означало, что решение Кузьмы стрелять было неправильным.

Доланс был одновременно разочарован и восхищен. Он сказал, что Мадер показался ему честным и благородным.

«Мадер не хотел говорить, что другие офицеры сделали что-то не так. Он не говорит, что то, что они сделали, было правильным. Он просто говорит, что не может сказать, что то, что они сделали, было неправильным, потому что он не видел этого их глазами », — сказал Долэнс в недавнем интервью. «И, конечно, для семьи было бы лучше, если бы мы могли получить какое-то, знаете, какое-то заявление, которое другие офицеры явно облажались:« Я все сделал правильно; они все сделали неправильно ». Но Стивен Мадер не такой.Он рассказывает, как оно есть, и у него не было никаких планов. Иногда приходится принимать факты такими, какие они есть, а не такими, какими вы хотели бы их видеть ».

Без Мадера, заключил Долэнс, не могло быть никакого дела против Кузьмы и полиции Вейртона.

Сообщать Иде Пул и ее детям, что Мадер не будет помогать их делу, сказала Долэнс, было мучительно. «Я старался быть откровенным», — сказал он. «Но это была самая трудная новость, которую мне приходилось сообщать в своей карьере».

---

За год, прошедший после увольнения, Мадер добился успехов в новой жизни в своем родном городе.

Он научился избегать любых контактов с сотрудниками полиции Вейртона — в супермаркете или в школе, которую вместе посещали их дети, — и нашел работу водителем грузовика, перевозящим опасные отходы. Он преодолел 3000 миль в неделю и провел пять ночей вдали от своей семьи. Он проводил больше времени со своей семьей в качестве полицейского, но вождение грузовика платило больше.

И все же дело в его добром имени. Чтобы прояснить это, он добился права брать от своих обвинителей показания под присягой.Первым пошел Кузьма, офицер, застреливший Уильямса и назвавший Мадера трусом.

Допрос 9 октября 2017 продлится 3,5 часа.

Все началось, как и почти все показания, с простой биографии. Кузьма сказал, что ему уже 12 лет в силе Вейртона. Он так и не закончил колледж и пару лет проработал в санитарном департаменте Уэйртона, прежде чем поступить в полицию. Был женат, имел детей.

Затем юристы вместе с отделом приступили к изучению истории Мадера.Начальник полиции и городской менеджер на своей пресс-конференции годом ранее заявили, что Мадер был проблемным офицером. Если бы он был, Кузьма должен был бы знать. Двое мужчин провели недели, работая в одну и ту же смену, и в составе такой же небольшой группы, как у Уиртона, это означало, что они тратили много времени, отвечая на одни и те же звонки.

На вопрос, думал ли Кузьма до стрельбы, что Мадер не годится на должность офицера сил Вейртона, Кузьма ответил, что нет.

О’Брайен, адвокат, принимавший показания, обратился к делу о стрельбе 6 мая.Допрос привел Кузьму к посекундному пересказу событий перед Марией 119. И когда они закончили, Кузьма оказался в месте, которого он, вероятно, не мог ожидать.

Кузьма сказал адвокату, что он впервые увидел Мадера с пистолетом, направленным во что-то, и только позже увидел, что он направляет его на Уильямса. На допросе Кузьма сказал, что, если бы Мадер не считал Уильямса угрозой, возможно, ему следовало бы сразиться с ним. Или встал между Уильямсом и прибывшими офицерами.Возможно, он мог кричать что-то о своей вере в самоубийство Уильямса, сказал Кузьма.

Кузьма, однако, сказал, что был абсолютно уверен в том, что должен был сделать Мадер, когда Уильямс поднял пистолет и пошел к офицерам: он должен был застрелить его.

«Mr. Уильямс наставлял на меня пистолет. Я не могу засвидетельствовать то, что мистер Мадер имел с ним до моего приезда, но могу сказать очень уверенно, что как только мистер Уильямс покинул офицера Мадера, сосредоточился на мне и начал направлять на меня пистолет, я думаю, что область принятия решения делая для мистераМадер быстро меняется, и что он должен защищать меня ».

Адвокаты

Мадера почувствовали брешь и, вопрос за осторожным вопросом, использовали ее по максимуму.

«Единственное яблоко раздора, которое у вас есть с мистером Мадером, это то, что он не применил смертоносную силу в первый момент, когда вы считаете, что ее следовало применить, верно?»

«Верно».

«И первое мгновение, когда он должен был его использовать, — это момент, когда мистер Уильямс поднял ружье сбоку и начал ходить туда-сюда?»

«Да.”

Адвокат настаивал.

Разве для Кузьмы требования не такие же? — спросил О’Брайен у офицера. У него был пистолет. Он осознал угрозу. Он должен был защищать себя и Бейкера.

«И мы можем согласиться с тем, что в этом конкретном случае, сколько бы времени ни прошло в том, что вы здесь описали, вы не применили смертоносную силу, хотя ее следовало применить?»

«Да».

«И одна из причин, по которой вы не применили смертоносную силу мгновенно, заключается в том, что вы впервые за всю свою карьеру столкнулись с такой ситуацией?»

«Да, сэр.”

«Затем вы крикнули мужчине, чтобы тот« бросил »».

«Да».

«Вместо того, чтобы применить смертоносную силу в тот момент, когда она должна была быть применена, вы выбрали вариант отдать другую команду».

«Да».

«И это то же самое, что делал офицер Мадер?»

«Да».

Затем адвокат представил Кузьме свои показания в ночь стрельбы. В нем Кузьма отметил, что когда он увидел, что Уильямс направил пистолет на Мадера, он не выстрелил.

«Это еще один случай, когда, основываясь на вашем заявлении о том, когда требовалось применить смертоносную силу, вы должны были применить смертоносную силу?

«Да».

Затем О’Брайен попросил Кузьму объясниться. Почему он не выстрелил?

«Шок».

О’Брайен схватился за допуск.

«Итак, вы признали, что офицер, даже с 12-летним опытом, когда впервые сталкивается с кем-то, направившим на него оружие, может действовать не в соответствии с тем, что должно быть сделано, из-за шока от столкновения с этим. ситуация? »

«Да.”

«И тот же анализ действительно применим к офицеру Мадеру при данных обстоятельствах, потому что он столкнулся с точно такой же ситуацией. Истинный?

«Да».

Ну, если Мадер был трусом из-за того, что не применил смертоносную силу, когда это необходимо, адвокат спросил Кузьму, не так ли он?

«В ту секунду можно было сказать, что я был».

«Кто-нибудь назвал вас трусом из-за этого?»

«Нет.»

«Вы когда-нибудь говорили кому-нибудь:« Я считаю, что я такой же трус, как и мистер Фрэнсис ».Мадер быть? »

«Нет.»

Сказал ли вам кто-нибудь в цепочке подчинения, что, по его мнению, они бы отреагировали иначе, чем вы или офицер Мадер отреагировали в данных обстоятельствах? »

«Сказал ли вам кто-нибудь в цепочке подчинения, что, по его мнению, он бы отреагировал иначе, чем вы или офицер Мадер отреагировали в данных обстоятельствах?»

«Нет, не припоминаю.”

Начальник полиции Уиртона Роб Александер был свергнут на следующий же день.

Александр сказал, что Мадера не уволили за то, что он не стрелял в Уильямса, и отрицал, что позволил ему уйти, чтобы защитить Кузьму и отдел. Но Александр признал, что никогда не разговаривал с Мадером об инциденте, прежде чем уволить его. Он также сказал, что никогда не разговаривал с капитаном, который написал служебную записку, в которой рекомендовал стрелять Мадера.

Что касается того, что Мадер мог поступить по-другому, Александр сказал, что он тоже думал, что Мадер мог схватить Уильямса, но затем признал, что было бы неразумно пытаться схватить кого-то из ружья.

Он предположил, что Мадер мог использовать электрошокер, но признал, что даже не знает, был ли он у Мадера.

Он сказал, что думал, что Мэдер мог крикнуть: «Эй, это самоубийство копа», но затем признал, что вряд ли это было бы услышано из-за криков офицеров, чтобы Уильямс уронил пистолет.

Коулман очень внимательно подошел к следующему блоку вопросов.

Она указала, что, если Мадер не считал Уильямса угрозой, ему было прямо запрещено стрелять в него, согласно собственной политике полицейского управления Вейртона в отношении применения силы.

«В соответствии с Конституцией и политикой Вейртона в отношении применения силы, Мадеру разрешалось стрелять в Уильямса только в том случае, если он считал, что Уильямс представляет непосредственный риск причинения вреда, серьезного вреда себе или другим, верно?»

«Верно».

Был полдень 10 октября 2017 года, примерно шесть часов после того, что стало для Александра более чем восьмичасовым допросом. Он многое признал: он никогда не вел расследование смертельной стрельбы в полиции; что он никогда не говорил с Мадером о поведении, за которое его уволили; что у него на самом деле не было ответа на вопрос, что Мадер мог бы сделать иначе; что он не представил никаких доказательств того, что то, что он ясно дал понять публике — он готовился уволить Мадера еще до стрельбы, — на самом деле было правдой.

И теперь, почти через полтора года после смерти Уильямса, он, казалось, признал центральную точку иска Мадера о неправомерном расторжении договора.

В этом убедился адвокат.

Если бы Мадер не верил, что Р.Дж. Уильямс представлял непосредственную угрозу причинения вреда себе или другим, ему не разрешили бы стрелять в него ни в соответствии с Конституцией, ни в соответствии с политикой использования силы Вейртоном; это верно?»

«Хорошо.Так что если Мадер не поверил, что Р.Дж. Уильямс представлял непосредственную угрозу причинения вреда себе или другим, ему не разрешили бы стрелять в него ни в соответствии с Конституцией, ни в соответствии с политикой использования силы Вейртоном; это верно?»

Александр не торопился. На видеозаписи показаний он кажется смирившимся, даже побежденным. Он ждет, прежде чем ответить одним словом.

«Да», — сказал он.

Stop and Frisk :: Четвертая поправка — Обыск и конфискация :: Аннотированная Конституция США :: Justia

Право людей на безопасность в отношении своих лиц, домов, документов и имущества от необоснованных обысков и конфискований не должно нарушаться, и никакие ордера не должны выдаваться, кроме как по вероятной причине, подкрепленной Клятвой или подтверждением, и в частности описанием место обыска и лица или вещи, которые должны быть изъяты.

---

Аннотации

Содержание под стражей без ареста: стоп и проворство. —Аресты регулируются требованиями Четвертой поправки, но суды следовали общему праву, поддерживая право сотрудников полиции заключать человека под стражу без ордера, если у них есть вероятные основания полагать, что это лицо должно быть арестовано. арестованный совершил в их присутствии тяжкое преступление или мисдиминор. ²⁰⁵ Вероятная причина — это, конечно, тот же стандарт, который должен соблюдаться при выдаче ордера на арест, и должны выполняться условия, существовавшие до остановки сотрудника полиции, то, что обнаруживается впоследствии, недостаточно для установления вероятной причины задним числом. . ²⁰⁶ Однако бывают случаи, когда подозрения сотрудника полиции возникают из-за чьего-либо поведения или поведения, но вероятная причина для помещения такого лица под арест отсутствует. ²⁰⁷ В деле Terry v. Ohio , ²⁰⁸ Суд, с возражением только судьи Дугласа, одобрил проведенное на улице расследование, проведенное полицейским, которое включало «поиски оружия» в отношении предмета расследования.

Терри возник, когда офицер полиции заметил трех лиц, которые вели поведение, которое, как ему показалось, на основании подготовки и опыта было «оболочкой» магазина для вероятного вооруженного ограбления.Подойдя к мужчинам, представившись и не получив оперативного опознания, офицер схватил одного из мужчин, похлопал по внешней стороне его одежды и обнаружил пистолет. Главный судья Суда Уоррен написал, что Четвертая поправка применима «всякий раз, когда полицейский обращается к человеку и ограничивает его свободу уйти». ²⁰⁹ Поскольку пункт об ордере обязательно и практически не применим к типу уличных столкновений, имевших место в случае Terry , продолжил главный судья, вопрос заключался в том, были ли действия полицейского разумными.Проверка разумности в подобной ситуации заключается в том, может ли сотрудник полиции указать на «конкретные и четко сформулированные факты, которые вместе с рациональными выводами из этих фактов» приведут нейтрального судьи к заключению, что человек разумной осторожности иметь основания полагать, что возможное преступное поведение было под рукой и что требовалось как остановка расследования, так и «обыск». ²¹⁰ Поскольку поведение, свидетелем которого стал полицейский, обоснованно заставило его поверить в то, что существует угроза вооруженного ограбления, у него были столь же разумные основания полагать, что эти люди были вооружены и, вероятно, опасны, и что его безопасность требовала «обыска».«Поскольку целью« обыска »является обнаружение опасного оружия,« поэтому его масштабы должны быть ограничены вторжением, разумно предназначенным для обнаружения оружия, ножей, дубинок или других скрытых инструментов для нападения на полицейского ». ²¹¹

В более позднем деле Суд постановил, что офицер может конфисковать объект, если в ходе обыска с оружием «простое прикосновение» обнаруживает присутствие объекта, и у офицера есть вероятные основания полагать, что это контрабанда. ²¹² Суд счел ситуацию аналогичной ситуации, охватываемой доктриной «открытого обзора»: очевидная контрабанда может быть изъята, но поиск не может быть расширен для определения того, является ли предмет контрабандой. ²¹³ Также недопустимы физические манипуляции, без обоснованного подозрения, с ручной кладью пассажира автобуса, хранящейся в верхнем отсеке. ²¹⁴

Терри не вынес решения по множеству проблем, включая основания, которые могут допустимо побудить офицера на мгновение остановить человека на улице или в другом месте, чтобы задать вопросы, а не искать оружие, право остановленного человека на отказ от сотрудничества и допустимая реакция полиции на этот отказ.Суд дал частичный ответ в 2004 году, когда он поддержал закон штата, который требовал от подозреваемого раскрыть свое имя в ходе действительной остановки Terry . ²¹⁵ Вопросы о личности подозреваемого «являются обычным делом и являются частью многих остановок Terry », пояснил Суд. ²¹⁶

После Терри стандарт остановки в следственных целях превратился в «обоснованное подозрение в преступной деятельности». Этот тест позволяет останавливаться и допросить без вероятной причины, чтобы позволить полицейским изучить основы своих подозрений. ²¹⁷ Несмотря на то, что Суд не разработал набор правил, регулирующих применение тестов, изначально Суд был ограничен в признании допустимых оснований для разумного подозрения. ²¹⁸ Массовое вторжение в частную жизнь, e. г. , транспортировка в полицейский участок для допроса и снятия отпечатков пальцев, была признана недействительной ввиду отсутствия вероятной причины, ²¹⁹ , хотя Суд постановил, что неподтвержденная анонимная подсказка не является достаточным основанием для остановки Terry и что нет «Огнестрельное оружие» исключение из требования о разумном подозрении. ²²⁰ Однако в последнее время Суд принял менее ограничительные подходы. ²²¹

Суду потребовалось некоторое время, чтобы определить, когда произошла «конфискация», и недавно Суд изменил свой подход. Этот вопрос имеет определенное значение, поскольку именно в этот момент вступают в силу меры защиты Четвертой поправки. Terry Суд признал в изречении, что «не все личные сношения между полицейскими и гражданами включают в себя« захват »людей», и предположил, что «только тогда, когда полицейский с помощью физической силы или демонстрации власти имел в каким-то образом ограничили свободу гражданина, мы можем сделать вывод, что «захват» произошел. ²²² Годы спустя судья Стюарт предложил аналогичный стандарт, согласно которому человека задерживают «только в том случае, если, с учетом всех обстоятельств инцидента, разумный человек считал бы, что он не может уйти». ²²³ Большинство судей впоследствии одобрили этот стандарт разумного восприятия ²²⁴ и применили его в нескольких случаях, в которых допустимость доказательств зависела от того, произошел ли задержание лица, не оправданное вероятной причиной или разумным подозрением, до раскрытия доказательств.Никакого изъятия не произошло, например, когда агенты СИН, пытающиеся установить личность нелегальных иностранцев, проводили обследования рабочей силы на швейной фабрике; в то время как некоторые агенты находились у выходов, другие систематически перемещались по фабрике и допрашивали сотрудников. ²²⁵ Этот краткий допрос, даже с заблокированными выходами, составлял «классические встречи по взаимному согласию, а не конфискации по Четвертой поправке». ²²⁶ Суд также постановил, что конфискации не произошло, когда полиция на патрульной машине ехала рядом с подозреваемым, который развернулся и побежал по тротуару, когда увидел приближающуюся патрульную машину.Суд пришел к выводу, что при данных обстоятельствах (отсутствие сирены, мигающие огни, демонстрация оружия или блокирование пути подозреваемого) поведение полиции «не сообщило бы разумному человеку о попытке захватить или иным образом вторгнуться в [человека]. Свобода передвижения.» ²²⁷

Однако вскоре после этого Суд отошел от стандарта разумного восприятия Mendenhall и принял более формалистический подход, постановив, что фактическая погоня с очевидным намерением поимки не является «захватом», поскольку подозреваемый не выполнил приказ офицера остановиться.Суд в деле California v. Hodari D. написал, что Mendenhall указал «необходимое», но не «достаточное» условие для ареста лица путем демонстрации полномочий. ²²⁸ Суд определил, что «арест» лица согласно Четвертой поправке — то же самое, что и арест по общему праву; должно быть либо применение физической силы (или наложение рук), либо подчинение утверждению власти. ²²⁹ Однако есть сведения, что Hodari D. не означал конец стандарта разумного восприятия, а просто вырезал исключение, применимое к погоням и, возможно, другим столкновениям между подозреваемыми и полицией.

Позже, в том же самом сроке Суд постановил, что расследование Mendenhall «без права выезда» было неуместным в контексте полицейского обыскивания автобуса, но все же действовал модифицированный подход разумного восприятия. ²³⁰ При проведении проверки автобуса, направленной на обнаружение незаконных наркотиков и их курьеров, полицейские обычно садятся в автобус во время остановки в терминале и просят проверить билеты, документы, а иногда и багаж отдельных пассажиров.Суд не акцентировал внимание на том, имел ли место «арест», как того требовало соблюдение подхода Hodari D. , а вместо этого предположил, что надлежащим расследованием будет «будет ли разумный человек чувствовать себя свободным отказать офицерам». просит или иным образом прекратить встречу ». ²³¹ «Когда человек сидит в автобусе и не хочет уходить», — пояснил Суд, — «степень, в которой разумный человек будет чувствовать, что он или она может уехать, не является точной мерой принудительного эффекта встреча.” ²³²

A Terry Обыск не обязательно должен ограничиваться остановкой и обыском человека, но может также распространяться на защитный обыск пассажирского салона автомобиля, если офицер обладает «разумным убеждением, основанным на конкретных и четко сформулированных фактах. . . . что подозреваемый опасен и. . . может получить немедленный контроль над оружием ». ²³³ Насколько продолжительным может быть задержание Terry , зависит от обстоятельств. Одобряя 20-минутное задержание водителя, вызванное уклонением водителя от агентов по борьбе с наркотиками, и решение полиции штата удерживать водителя до тех пор, пока агенты не прибудут на место происшествия, Суд указал, что «уместно проверить, действительно ли Полиция старательно использовала методы расследования, которые могли быстро подтвердить или развеять их подозрения, в течение которого необходимо было задержать обвиняемого.” ²³⁴

Аналогичные принципы регулируют задержание багажа в аэропортах с целью обнаружения наркотиков; Терри «ограничения, применимые к следственному задержанию лица, должны определять допустимый объем следственного задержания багажа человека по менее чем вероятной причине». ²³⁵ Общее правило заключается в том, что «когда наблюдения офицера приводят его к разумным основаниям полагать, что путешественник несет багаж, содержащий наркотики, соблюдаются принципы Terry .. . позволит офицеру задержать багаж на короткое время для расследования обстоятельств, вызвавших у него подозрения, при условии, что следственное задержание будет надлежащим образом ограничено по объему ». ²³⁶ Изъятие багажа для быстрого «собачьего обнюхивания» собакой, обученной обнаруживать наркотики, может удовлетворять этому тесту, даже если изъятие багажа фактически является задержанием пассажира, поскольку процедура приводит к «ограниченному раскрытию» и лишь незначительно влияет на интересов путешественника в отношении содержимого личного багажа и не является поиском по смыслу Четвертой поправки. ²³⁷ Напротив, доставление подозреваемого в комнату для допросов по причинам, не связанным с вероятной причиной, сохранение его авиабилета и получение его багажа без его разрешения, портит согласие, данное при таких обстоятельствах на открытие багажа, поскольку к тому времени задержание превысило пределы допустимой Терри остановки расследования и составили недействительный арест. ²³⁸ Но те же требования в отношении краткости содержания под стражей и ограниченного объема расследования, по-видимому, неприменимы к пограничным поискам иностранных путешественников, поскольку Суд одобрил 24-часовое задержание путешественницы, подозреваемой в контрабанде наркотиков в ее пищеварительном канале. ²³⁹

---

DUA просило вас вернуть деньги, которые они вам заплатили?

Важно

Из-за чрезвычайной ситуации, связанной с коронавирусом Covid-19, многие люди остались без работы и ищут пособия по страхованию от безработицы (UI). Многие правила были изменены из-за этой чрезвычайной ситуации. Возможно, вы сможете получить безработицу быстрее и легче, чем раньше. См. Covid-19 и Страхование по безработице.

Департамент помощи по безработице Массачусетса (DUA) — это агентство, которое рассылает чеки людям, претендующим на пособие по безработице.

Если DUA сообщает, что вам переплатили, вы можете оспорить решение DUA или сумму переплаты. Даже если вы согласны с тем, что вам переплатили, возможно, вам не придется возвращать ее, если вы выполните определенные условия.

1. Что такое переплата?

Переплата — это деньги, которые DUA не должен был отправлять вам. Возможно, DUA отправил вам на денег больше, чем они должны были, или отправил вам деньги, которые им не следовало отправлять. DUA также может отправлять вам деньги, если они не должны были отправлять деньги.Это может происходить по разным причинам:

1. Если надзорная комиссия или суд рассмотрит ваше заявление и решит, что на самом деле вы не можете получать пособие по безработице , он «отменяет иск». Если DUA уже отправил вам деньги, хотя они не должны были их получить, отправленные деньги являются переплатой.
2. Если DUA не получит от вас всю необходимую информацию, они могут рассчитать неверную сумму для отправки вам. Если они отправят вам больше, чем вы должны получить, они отправили вам переплату.

Очень важно сообщить DUA информацию как можно скорее, например, когда вы получаете заработную плату на другой работе или когда вы «недоступны для работы». Эта информация меняет размер пособия, которое вы должны получить.

2. Что происходит, когда DUA решает, что они отправили мне переплату?

Если DUA решит, что они переплатили вам, вы получите от них письмо «Уведомление о переплате». Если вы не подадите апелляцию или не потребуете отказа, DUA начнет взимать переплату с вашего пособия по безработице, если вы все еще получаете его.Ваше страховое пособие по безработице будет меньше, пока вы не вернете переплату DUA. Если вы , а не , все еще получаете пособие по безработице, DUA может взять деньги из вашего налогового возмещения и попытаться таким образом взыскать переплату. Наконец, если DUA не может получить от вас всю переплату и вам снова понадобится страхование по безработице в будущем, тогда DUA заберет остаток.

Если вы не «виноваты» в возникновении переплаты, вы можете подать заявление об отказе от переплаты в любое время в течение этого процесса (см. Вопросы 8 и 9).

3. Что мне нужно сделать, чтобы получить отказ от переплаты?

Если вы хотите отказаться от переплаты, чтобы вам не приходилось возвращать деньги, которые DUA отправил вам по ошибке, вы должны показать, что:

1. Это не ваша вина, что DUA отправило вам переплату и
2. это вызовет у вас финансовые затруднения или будет несправедливо, если вы должны будете вернуть его.

4. Что «виновато» в возникновении переплаты?

Ошибка заключается в том, что DUA лжет или намеренно не сообщает им всю информацию, необходимую для расчета правильной суммы страхования по безработице для вас.Это включает в себя отказ сообщить DUA информацию, которую вы знали или должны были знать, которая повлияет на то, следует ли вам получать страхование по безработице или сколько вы должны получать. Ошибка также будет заключаться в принятии проверки преимуществ пользовательского интерфейса, о которой вы знали или должны были знать, что она неверна.

Пример

Если вы начали работать, когда собирали пособие по безработице, и не сообщили о своей заработной плате в DUA, вы «виноваты» в том, что стали причиной переплаты. Или, если у вас нет детей, но вы заявили, что ребенок находится на иждивении, чтобы получить дополнительное еженедельное пособие в размере 25 долларов, вы также будете виноваты.

DUA обязано доказать, что вы были виноваты. Но не забудьте предоставить DUA все доказательства, которые у вас есть, чтобы доказать, что вы не виноваты.

5. Как показать финансовые затруднения?

Помимо доказательства того, что вы не виноваты в создании переплаты, вы должны продемонстрировать, что выплата пособия по UI вызовет у вас или вашей семьи финансовые трудности. Вы должны показать, что возвращение денег оставит вас и вашу семью без денег на повседневные расходы.Эти расходы могут включать в себя еду, одежду, аренду, коммунальные услуги, страховку, транспортные расходы, связанные с поиском работы или работы, а также медицинские расходы для вас и вашей семьи. Предоставьте копии квитанций о ваших расходах.

6. Могу ли я получить отказ, если я не могу показать финансовые трудности?

Да, если вы не можете показать финансовые затруднения, вы можете показать, что возврат денег DUA будет «против справедливости и чистой совести». Это просто означает, что это было бы несправедливо. Например, если вы полагались на решение DUA о том, что у вас есть право на эти льготы, и вы вышли и совершили покупку, которую не совершили бы — вы купили новый грузовик на деньги, и теперь вы не можете вернуть грузовик, либо вы проехали возможность получить выгоду из другого источника — продовольственных талонов или социального обеспечения, а затем заставлять вас возвращать деньги DUA было бы несправедливо.

7. Как мне подать заявление об отказе от прав?

Вы можете получить форму запроса об отказе в вашем местном офисе DUA, вы можете позвонить в Центр приема заявлений по телефону DUA и попросить их отправить вам форму запроса об отказе, или вы можете получить форму онлайн. Заполните его как можно более полно, сделайте копии информации, которая показывает, что вы не виноваты, и выплатить деньги будет затруднительно. Отправьте посылку в DUA Waiver Unit, 2nd Floor, 19 Staniford Street, Boston, MA 02114. Обязательно сохраните копию всего, что вы отправляете.

8. Как мне заставить DUA прекратить взыскание переплаты, пока я прошу отказ?

Единственный способ убедиться, что DUA не взимает переплату, пока вы запрашиваете отказ, — это обращать внимание на все получаемые вами уведомления. Отвечайте на все уведомления в сроки, указанные в уведомлениях.

Примечание

В извещениях DUA будет называть взыскание переплаты «окупаемостью».

Вам необходимо подать запрос на отказ в течение 15 дней с момента вашего уведомления о переплате, чтобы DUA не смогло взыскать переплату. Если вы подадите заявление в течение этих 15 дней, DUA не будет пытаться взыскать какую-либо переплату, если только они не откажутся от вашего отказа и отказ станет окончательным. Даже если они отклонят ваш отказ, вы можете «обжаловать» отказ. Чтобы получить отказ от переплаты, вы можете пройти несколько процедур апелляции. Все время, пока вы подаете апелляцию, они не могут получить с вас переплату. Но очень важно обратить внимание на сроки . См. Вопрос / # 10.

9. Если я не подам запрос об отказе в течение 15 дней, могу ли я подать его позже?

Да, вы можете подать запрос об отказе в любое время.Фактически, вы можете подождать подачи заявления об отказе от прав до тех пор, пока не пройдете тест на «финансовые трудности». См. Вопрос 3. Если вы подадите запрос об отказе от прав после 15-го дня , DUA попытается вернуть деньги, пока рассматривает ваш запрос об отказе.

Пример

DUA отправляет Джо уведомление о переплате, поскольку первоначальное решение об утверждении его пособий было «отменено по апелляции». К тому времени, когда Джо получит уведомление о переплате, он снова будет работать и не выдержит испытания на финансовые трудности.Год спустя Джо увольняют с новой работы. Он подает заявление на получение пособия по безработице и подает заявление об отказе от переплаты, потому что он не виноват, и выплатить переплату будет финансовыми трудностями.

10. Что произойдет, если мой запрос об отказе будет отклонен?

Если ваш запрос на отказ отклонен, вы имеете право подать апелляцию. Обжалование решения означает, что вы просите о слушании и можете представить доказательства на слушании. DUA должно получить вашу апелляцию в течение:

• 10 дней с даты уведомления об отказе, или
• 30 дней, если у вас есть уважительная причина, или
• 60 дней или более, если вы не попросите о проведении слушания раньше, потому что DUA не предоставило вам информацию на вашем основном языке.

Если вы проиграете на слушании, вы можете попросить Наблюдательный совет пересмотреть ваше дело. Если Правление не согласится пересмотреть или отменить отказ в отказе, вы можете подать апелляцию в Окружной суд. Наконец, вы можете написать директору DUA, Департамент помощи по безработице, 19 Staniford Street, Boston, MA 02114, в течение одного года с момента принятия первоначального решения и попросить его «пересмотреть решение в соответствии с разделом 71 закона». Для всех этих обращений существуют строгие сроки. Информацию о сроках подачи апелляции можно получить в юридической службе.

11. Если мне нужно вернуть деньги, как быстро я должен их вернуть?

Если вы сейчас получаете пособие по системе UI, DUA не будет отправлять вам пособие до тех пор, пока вы не вернете переплату. Однако DUA следует отрегулировать эту скорость восстановления, посмотрев на:

1. ваше финансовое положение,
2. размер переплаты,
3. сколько переплата произошла по вашей вине, а
4. , если у вас и вашей семьи есть другие средства финансовой поддержки.

Если вы получаете:

• Пособия по дополнительному гарантированному доходу (SSI) или
• оба пособия SSI и некоторые пособия по социальному страхованию по инвалидности (SSDI), или
• Экстренная помощь пожилым людям, инвалидам и детям (EAEDC),

DUA предполагает, что вы имеете право на отказ.

Когда я могу ожидать услышать что-либо от DUA после того, как подам свой запрос на отказ от переплаты?

В настоящий момент DUA не отвечает на запросы об отказе от переплаты.

Позвоните в законодательный орган штата и попросите о помощи.

Если ваш запрос об отказе от прав помечен как ожидающий, когда вы входите в свою учетную запись UI Online и нажимаете «Управление долгом» слева, это означает, что DUA получило ваш запрос об отказе. Возможно, тебе просто придется подождать.

школ Ричмонда рассматривают мандат на использование маски в соответствии с новыми руководящими принципами CDC

Дельта-вариант фактов COVID-19, очень заразный вирус

Дельта-вариант составляет до 80% новых случаев COVID-19 в США.С. в июле. У непривитых людей больше шансов заразиться вирусом.

Christine Sanchez, Wochit

RICHMOND, Ind. — Школьный совет Ричмонда в среду обсудил возможность введения мандата на использование масок для начала 2021-22 учебного года.

Обсуждение было вызвано новым руководством Центров по контролю и профилактике заболеваний, опубликованным во вторник, в котором «рекомендуется универсальная маскировка в помещении для всех учителей, сотрудников, учащихся и посетителей школ, независимо от статуса вакцинации.»

Суперинтенданты округа Уэйн встретились 8 июля с отделом здравоохранения округа Уэйн, чтобы обсудить план открытия каждой школы, и тогда было решено, что маски не будут требоваться, кроме как в школьных автобусах, в соответствии с рекомендацией CDC о маскировке в общественном транспорте. .

Но планы считаются «гибкими» и могут быть изменены на основании новой информации и рекомендаций от CDC и местного департамента здравоохранения. Таким образом, официальные лица RCS обсудили последствия потенциального восстановления мандата на использование маски, который округ имел на весь период. 2020-21 учебный год, но на этот раз с сохранением очного расписания.

COVID в Индиане: Индиана Ситуация с COVID-19 и уровень вакцинации «намного хуже», чем в соседних штатах

Три члена сообщества предложили публичные комментарии в поддержку продления мандата на использование масок, и правление обсудило маскировку в течение примерно 45 минут на конец встречи в среду. Некоторые члены правления высказались за то, чтобы требовать масок, некоторые были настроены скептически и задавали вопросы, а другие хотели подождать и посмотреть, что WCHD рекомендует в ближайшие дни.

«В прошлом учебном году я носил маску пять дней в неделю, семь часов в день, и они мне не нравятся.Они раздражают, они влияют на мое общение с моими учениками, — сказал учитель средней школы Ричмонда Тре Ронн во время общественного обсуждения. также сказал, что сотрудники Ричмондской образовательной ассоциации встретились и обсудили новые руководящие принципы CDC и выступают за мандат на использование масок.

«Если есть рекомендация CDC специально для школ, чтобы они маскировались, я думаю, что нам гораздо лучше это сделать. «, — сказал член правления Кейт Мори.«Это неудобно, это не здорово, но гораздо проще отказаться от этого позже, чем начать в будущем».

«Неустойчивый»: Сейчас это состояние COVID в Индиане, так как дельта-вариант процветает

«Мы менее 40% населения вакцинированы. В каждом магазине есть табличка с надписью:« Надень маску, если ты ». «вы не вакцинированы», — сказал президент совета директоров Джон Вебер. «Итак, 60% нашего сообщества не вакцинированы и не носят масок, поэтому я не слышал веских причин, чтобы не делать этого.«

« Я полностью ценю аргумент в пользу этого, и я не против », — сказал член правления Брэд Уолтон.« Но мне трудно сказать: «Да, я собираюсь заставить вас носить маску, но как только ты уйдешь отсюда, ты можешь делать все, что хочешь ».

« Вот реальность: если доходит до того, что мы должны вернуться ко всем, носящим эту маску, и это спасет кого-то из родителей или кого-то в семье от необходимости смотреть на ребенка или студента, лежащего в больнице на аппарате искусственной вентиляции легких, то я за это », — сказал член правления Аарон Стивенс.

Получите «укол»: Как сделать прививку от COVID-19 в Индиане, если вы еще этого не сделали

«Нам нужно подождать (обновления WCHD)», — сказала член правления Николь Стулс. «Я думаю, мы должны соответствовать тому, что они говорят. Мы должны быть на одной волне».

К концу разговора правление не смогло прийти к консенсусу без дополнительной информации и рекомендаций от государства и местного департамента здравоохранения.

Не приняв решения, правление вместо этого обратится к суперинтенданту Кертису Райту, которого уполномоченные округа Уэйн назначили в Совет здравоохранения округа Уэйн в среду, чтобы продолжить переговоры с WCHD, местными суперинтендантами и заинтересованными сторонами сообщества, чтобы принять решение. В ближайшие дни.

Правление согласилось, однако, что решение в любом случае должно быть принято к следующей неделе, так как учебный год начинается в среду, 11 августа. Все они сказали, что было бы лучше дать учителям и семьям как можно больше времени. можно узнать план и сделать необходимые приготовления и решения.

Райт не назначил конкретной даты, когда будет принято решение.

Гас Мартин — репортер по вопросам спорта и образования в Palladium-Item. Следуйте за ним в Twitter @GusMartin_PI и свяжитесь с ним на gmartin @ gannett.com или 765-729-4742.

«Реал Мадрид» может быть исключен из Кубка Испании

«Реал Мадрид» может быть исключен из Кубка Испании после того, как в первом матче четвертого раунда в Кадисе выставлен недопустимый игрок.

Мадрид назвал нападающего Дениса Черышева в стартовом составе за победу со счетом 3: 1 в клубе «Сегунда Б», но в сообщениях из Испании утверждается, что он должен был быть дисквалифицирован из-за игры, поскольку в прошлом сезоне он был забронирован на аренде у «Вильярреала». .

Бронирование, повлекшее за собой дисквалификацию, было обнаружено в ответном матче поражения «Вильярреала» со счетом 6: 2 от главного соперника «Мадрида» — «Барселоны» в полуфинале прошлого сезона.

Правила RFEF дают руководящему органу право исключить Los Blancos из соревнования. Осасуна был удален из Кубка Испании в этом сезоне в сентябре после того, как выставил на поле Унаи Гарсиа, который был удален с Алавеса в прошлом сезоне, в победном матче над Мирандесом со счетом 2: 1.

Дениса Черышева сняли с должности после того, как босс «Реала» Рафа Бенитес узнал о его возможной дисквалификации. Getty Images

Черышев забил первый гол в матче после трех минут против андалузской команды третьего эшелона, но вскоре новости распространились по Рамону де Каррансе, что привело к тому, что фанаты Кадиса скандировали имя российского нападающего.

Он был снят с игры боссом Рафа Бенитесом в начале второго тайма, и его заменил Матео Ковачич после того, как клубу стало известно об ошибке. Сообщается, что «Мадрид» ошибочно полагал, что в конце прошлого сезона была объявлена ​​амнистия, которая сняла бан Черышева.

Buenos días! Никаких призов за то, чтобы угадать, что на первой странице сегодня .. Петух в Кадисе оставляет RM перед уничтожением .. pic.twitter.com/aRVvjXgsv2

— AS English (@English_AS) 3 декабря 2015 г.

Выступление после игры , Президент Кадиса Маноло Вискайно заявил, что его клуб подаст официальную апелляцию.

«Обстоятельства требуют быстрого решения», — сказал Бискайно репортерам. «Правление решило подать жалобу на незаконный состав, в который входит игрок Черышев.Мы решили сделать это с болью в сердце, потому что «Мадрид» как клуб — наш друг. Но твердое и единодушное решение было принято ».

Со своей стороны, босс« Реала »Бенитес настаивал на том, что он и клуб не знали о ситуации с Черышевым, и не были проинформированы до окончания перерыва.

« Очевидно, клуб знал. ничего не знаю, федерация ничего не сказала, как и Вильярреал, поэтому мы подумали, что сможем выставить его на поле », — сказал Бенитес.« Как только мы узнали, после перерыва, мы немедленно заменили его, чтобы показать добросовестность.

Директор Мадрида по институциональным связям Эмилио Бутрагено повторил мнение своего тренера, неоднократно заявляя об отсутствии предупреждения со стороны федерации.

Денис Черышев стреляет в «Реал Мадрид» впереди в Кадисе. Getty Images

«Это была трудная ночь, только можно сказать, что мы не получали никаких уведомлений от ассоциации или из Вильярреала, откуда он получил эти карточки », — сказал Бутрагено.

« Черышев тоже не знал об этом возможном запрете.Мы подождем и посмотрим, что будет, в любом случае решение будет решать судья соревнований в пятницу. Мы подождем и посмотрим, что произойдет в ближайшие часы. Я разговаривал с представителями федерации, которые сказали, что нам нужно ждать судью. Но мы ничего не знаем, так как никогда не получали уведомления о наказании.

«Я разговаривал с Рафой, — логично спросил он, так как ему было интересно, что происходит. Но опять же, в« Реале »никого не было уведомлений, поэтому Черышев мог играть. Возможно, что в тот момент, когда Черышев получил желтая карточка для Вильярреала, они получили сообщение.Но никто нам об этом ничего не сказал ».

Бутрагено, разговаривая с журналистами в смешанной зоне, позже добавил:« Статья 41 Дисциплинарного кодекса подтверждает, что возможное наказание не имеет силы, если заинтересованная сторона не уведомлена лично. Игрок не знал о ситуации. В «Мадриде» никто ничего не знал, ничего не знал и игрок. Вот почему он играл. Наши юридические службы могут что-то сказать, но в настоящее время мы мало что можем сказать ».

Это будет не первый случай, когда Бенитес выбрасывает одну из своих команд из соревнования.Валенсия также была исключена в 2001 году за игру с четырьмя игроками из стран, не входящих в ЕС, в раннем раунде против «Новельды» третьего уровня.

Защитник «Барселоны» Жерар Пике быстро написал в Твиттере, высмеивая ошибку.

�����������������

— Жерар Пике (@ 3gerardpique) 2 декабря 2015 г.

Второй этап запланирован на Бернабеу на две части. время недели.

.