ДА, ДА — Lil Kate

Слушать онлайн песню ДА, ДА — Lil Kate:

Припев:
Я просто не верила, что можно так взлететь.
Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.
Я просто не знала, что можно так взлететь.
Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.
Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.
Я просто не знала, что можно так взлететь.
Со всех петель, со всех, да-да…
Никого не вижу, не смотрю назад.
Словно под гипнозом мои глаза.
Перестали скучными быть вечера.
Я, как жадина хватаю все минуты с тобой, да, да…
Выжить до последней капли все часы,
Выжить просто после, как останемся одни
Выпросить у неба, чтобы ты со мною навсегда, да, да…

Припев:
Я просто не верила, что можно так взлететь.
Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так взлететь.
Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.
Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.
Я просто не знала, что можно так взлететь.
Со всех петель, со всех, да-да…

Искры между нами задевают тела.
Разве можно быть так сильно от тебя без ума.
Если встретились мы, значит, звезды хотели так, да-да, да-да.
Мне хочется зайти за грань с тобой и дальше.
Переступить черту и о приличии забыть.
Чтоб ты узнал меня такой, как никто раньше.
И плыть с тобою, плыть, да-да.

Припев:

Я просто не верила, что можно так взлететь.
Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.
Я просто не знала, что можно так взлететь.
Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.
Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.
Я просто не знала, что можно так взлететь.
Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.
Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.
Я просто не знала, что можно так взлететь.
Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила что можно так взлететь мне снесло всю голову текст песни

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Никого не вижу, не смотрю назад.

Словно под гипнозом мои глаза.

Перестали скучными быть вечера.

Я, как жадина хватаю все минуты с тобой, да, да…

Выжить до последней капли все часы,

Выжить просто после, как останемся одни

Выпросить у неба, чтобы ты со мною навсегда, да, да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Искры между нами задевают тела.

Разве можно быть так сильно от тебя безума.

Если встретились мы, значит звезды хотели так, да-да, да-да.

Мне хочется зайти за грань с тобой и дальше.

Переступить черту и о приличии забыть.

Чтоб ты узнал меня такой, как никто раньше.

И плыть с тобою, плыть, да-да.

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Источник

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Никого не вижу, не смотрю назад.

Словно под гипнозом мои глаза.

Перестали скучными быть вечера.

Я, как жадина хватаю все минуты с тобой, да, да…

Выжить до последней капли все часы,

Выжить просто после, как останемся одни

Выпросить у неба, чтобы ты со мною навсегда, да, да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Искры между нами задевают тела.

Разве можно быть так сильно от тебя безума.

Если встретились мы, значит звезды хотели так, да-да, да-да.

Мне хочется зайти за грань с тобой и дальше.

Переступить черту и о приличии забыть.

Чтоб ты узнал меня такой, как никто раньше.

И плыть с тобою, плыть, да-да.

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Я просто не верила, что можно так взлететь.

Мне снесло всю голову напрочь из-за тебя.

Я просто не знала, что можно так слететь.

Со всех петель, со всех, да-да…

Источник

Как сообщать неприятные новости: tchainka — LiveJournal

Набрела у netter на ссылку – «как сообщать неприятные новости». По этому поводу вспомнилась одна история.

Давным-давно, еще в прошлой жизни, нацелилась я поехать отдыхать в Испанию. По этому случаю супруг предложил мне взять с собой цифровую фотокамеру (эти два слова произносятся по возможности тихо, восторженно и с подобающим трепетом) на предмет запечатления ценных пейзажей — например, творений архитектора Гауди (чтобы утереть нос соседу-художнику, который сам эти творения живьем не видел, разве что на картинках). Камера уже целый год занимала почетную должность Любимой Игрушки. То есть ее использовали по делу и просто так на любых прогулках и вечеринках, сдували с нее пылинки, подвергали апгрейду, показывали друзьям на предмет безобидного хвастовства и никому не давали даже потрогать. Что и говорить, я осознала величину жертвы и была готова Игрушку холить, лелеять и беречь от детей, влажности, тепла, громкого шума и посторонних взглядов. Я очень старалась, честно. Игрушка не была замусорена средиземноморским песком. Она не свалилась на дно канала в Ампуриабрава. Я не потеряла ее темной ночью в музее Сальвадора Дали, несмотря на усталость и эстетический шок. У меня не сперли ее из сумки во время прогулки по Барселоне. Но однажды подумалось мне, что не годится переводчику с французского сидеть практически на французской границе и ни шагу за эту границу не сделать. И понесло меня на экскурсию во Францию.

Все шло вполне хорошо до тех пор, пока нас не привезли в какую-то деревушку для ознакомления с местными винодельческими традициями. Надегустировавшись до состояния приятной расслабленности Ознакомившись с традициями как положено, я, имея в правой руке камеру, а в левой – пакет с местным фирменным вином (appellation contrôlée и прочие понты), пошла прогуляться по окрестностям. Окрестности порадовали меня романским собором десятого века, который мне, естественно, тут же понадобилось запечатлеть и увековечить. Я сделала пару снимков и осталась неудовлетворена ракурсом. Сделала шаг назад. И еще один. И еще. И…

Там была канава. Хорошая такая, ухоженная, цивилизованная канава. С каменными бортиками. Глубиной полметра. На очередном шаге я загремела в эту канаву, попутно ударившись о бортик всеми имеющимися у меня в руках хрупкими предметами, а заодно и некоторыми особо уязвимыми частями организма. Любимая Игрушка вжикнула, пискнула и вырубилась с перекошенным от удара объективом. Я же, сидя на краю канавы и потирая громадный синяк на самом интересном месте, вдруг очень четко осознала, что жить мне осталось ровно два дня – до возвращения. Надо было срочно что-то придумывать. И я придумала. У меня вообще в экстремальных ситуациях сообразительность обостряется.

В тот же вечер в Россию полетело электронное письмо душераздирающего содержания. Какой ужас, говорилось в письме. Что я натворила, это же кошмар. Ты никогда мне этого не простишь, да что там — я сама себе этого никогда не прощу. Как я могла ТАК поступить. ТАК обмануть твое доверие. ТАК надругаться над устоями и вообще над всем, что есть святого. Я, конечно, раскаиваюсь, но делу это не поможет и ситуации не спасет. И так далее. Длинно. Красноречиво. Развесисто. И лишь в последнем абзаце — собственно история. Про собор десятого века, канаву с жесткими краями и угробленную Любимую Игрушку. Плюс обещание купить ему эквивалентную Игрушку взамен угробленной немедленно после возвращения.

Телефонный звонок раздался через три минуты.

— Привет, — умирающим голосом сказала я. Ой, а вдруг не подействует, ведь убьет же, точно убьет, ой, сейчас будет море крови…
— Привет. Ты не ушиблась?
— Ээээ… Ну есть немножко. Не сильно.
— Голова на месте? Руки-ноги целы?
— Целы. Синяк вот только на заднице, а так нормально. И, самое главное, камера…
— Да хрен с ней, с камерой! Главное, что не сильно ударилась и не головой, а камеру и новую купить можно.

И все.

Обещание насчет новой Игрушки я выполнила. И – вы еще помните, что у меня в момент грехопадения была в левой руке бутылка вина? Так вот она нисколько не пострадала. Мы ее потом в конторе распили на мой день рождения. Вино оказалось умопомрачительно вкусным. А фотография собора и по сей день стоит у меня заставкой на рабочем столе.

«Булгаков ненавидел Советскую власть, потому что не терпел насилия»

Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода – радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, и это новый выпуск программы «Культ Личности». Она не про тиранов, она про настоящие личности, их судьбы, поступки, их взгляды на жизнь.

В мае исполнилось 125 лет со дня рождения Михаила Афанасьевича Булгакова. И я никак не мог пройти мимо этой даты и в силу своей личной любви к этому писателю, и еще в силу того обстоятельства, что есть в России такой знаток булгаковского творчества и жизни, как Мариэтта Чудакова.

​(Видеосюжет о Михаиле Булгакове. Закадровый текст:

В мае, 15-го числа, исполнилось 125 лет со дня рождения Михаила Булгакова. Он прожил очень недолгую жизнь, не дожив даже до 50, а писать начал поздно, почти в 30. За неполных двадцать лет он сочинил четыре великих романа, несколько пьес и повестей, множество рассказов и фельетонов. Но его романы и повести при его жизни в Советской России не печатались, его пьесы были запрещены к постановке, а те, которые смогли увидеть свет рампы, быстро с репертуара снимались, несмотря на грандиозный премьерный успех. Он умер непризнанным, страдая от непризнания, и прекраснее об этой великой жизни, чем Анна Ахматова в своем стихе на смерть Булгакова, не скажешь:

Вот это я тебе, взамен могильных роз,

Взамен кадильного куренья;

Ты так сурово жил и до конца донес

Великолепное презренье.

Ты пил вино, ты как никто шутил

И в душных стенах задыхался,

И гостью страшную ты сам к себе впустил

И с ней наедине остался.

И нет тебя, и все вокруг молчит

О скорбной и высокой жизни,

Лишь голос мой, как флейта, прозвучит

И на твоей безмолвной тризне.

О, кто поверить смел, что полоумной мне,

Мне, плакальщице дней погибших,

Мне, тлеющей на медленном огне,

Всех потерявшей, все забывшей, —

Придется поминать того, кто, полный сил,

И светлых замыслов, и воли,

Как будто бы вчера со мною говорил,

Скрывая дрожь смертельной боли.

Бессмертие пришло к Булгакову через четверть века после его кончины, в середине 60-х, когда в Советском Союзе, один за другим, стали наконец издаваться его шедевры. Но эта посмертная слава затмила все и вся. С той поры, как был опубликован «Мастер и Маргарита», не было в России писателя более знаменитого и любимого, чем Булгаков. Но о его жизни из-за прижизненного и четвертьвекового посмертного забвения было известно чрезвычайно мало. Совсем молодая в ту пору сотрудница отдела рукописей Ленинской библиотеки Мариэтта Чудакова не только влюбилась, как все мы, в Булгакова и его творчество, а поставила перед собой грандиозную задачу – не просто даже написать биографию Мастера, а восстановить ход его жизни, перипетии его трагической и великой судьбы, день за днем, неделя за неделей. Она проделала титаническую работу в архивах, списалась и встречалась с множеством людей, знавших Булгакова. Из их воспоминаний, из тысяч собранных фактов и дат, как панно из кусочков смальты, Чудакова создала булгаковское жизнеописание. Она восстановила, казалось, из небытия не только его биографию, но и многие тексты. Вот уж кто доподлинно убедился, что рукописи не горят. Но для того, чтобы они не сгорели и не канули в реку Лету, нужны такие исследователи, как Мариэтта Чудакова.

Не берусь говорить за Булгакова, но за всех тех, кто любит великого Мастера, могу сказать с уверенностью: с Чудаковой нам крупно повезло.)

Студия

Леонид Велехов: Я не хотел бы строить наш разговор по биографическому принципу, потому что ваше жизнеописание Булгакова в этом смысле исчерпывающее, лучше всего его прочитать. Я бы хотел нашу беседу построить более импрессионистично, выхватывая какие-то темы, эпизоды, сюжеты. И начать бы я хотел с того, как Булгаков появился в нашей жизни. Я был тогда совсем еще мал, но я помню этот шок, который в 1966 году произвел сперва выход синего однотомника с тремя романами, «Белой гвардией», «Театральным романом», «Жизнью господина де Мольера», и «Записками юного врача», а затем журнал «Москва»

…

Мариэтта Чудакова: Ноябрь 1966-го и №1 1967—го…

Леонид Велехов: Да. Специально так сделали, это был прием, чтобы подписку на 67-й увеличить, и она действительно взлетела до небес! И тут уже просто у Москвы без кавычек снесло голову от «Мастера и Маргариты». До этого за несколько лет был сборник пьес в издательстве «Искусство». Это было фактически первое открытие Булгакова. Но, конечно, дуплетом когда появился синий однотомник и «Мастер и Маргарита» – все! – забыли всех прежних кумиров. Не было тогда понятия моды. Чем Булгаков так, с таким опозданием, но так мощно, ворвался в нашу жизнь? Как вы объясняете этот феномен?

Мариэтта Чудакова: Хочу напомнить, что удар был очень массированный булгаковский. Потому что он весь, которого допустила Советская власть до перестройки, появился перед нами в течение пяти лет – с 1962-го по январь 1967-го. Мы не успевали опомниться от «Мольера», появившегося в 1962 году в ЖЗЛ, для которого он был заказан Горьким. И вот появился спустя всего лишь 30 лет. В 1932 году он был заказан, а в 1962-м появился.

Леонид Велехов: Каких-нибудь 30 лет!

Мариэтта Чудакова: Да, с большими купюрами, которые сделала сама Елена Сергеевна по требованию. Мы же страшно чопорны и безумно скромны. Поэтому все, что касалось возможного кровосмешения Мольера, заставили убрать. Потом все шло подряд. «Записки юного врача» в маленькой тетрадочке в библиотеке «Огонька». Затем с огромными усилиями в 1965 году были опубликованы «Записки покойника» в «Новом мире». Два года Симонов боролся. Но там среди прочего, если не отвлекаю вас от вашей темы, поразительная вещь, которая ставит границу между советским временем, Советской властью, и всем остальным миром.

Ну, попробуйте объяснить европейским или американским студентам-славистам – почему нельзя было напечатать повесть под названием «Записки покойника»? Мы все знали, что нельзя – знала редакция «Нового мира», знала редколлегия, знали читатели, авторы. Нам не требовалось никаких объяснений, мы знали, что это невозможно. Но вот попробуйте найти мотивы, объяснить – вы не сумеете. Я выступала перед студентами, преподавая в разных местах, я не могла найти логическое объяснение. Потому что смотрят, как на сумасшедшую: почему нельзя «Записки покойника»? Нельзя и все.

И вот тогда нашли его предыдущий вариант, Елена Сергеевна видела, что на первой же странице было – «Театральный роман». И Симонов тогда сказал: «Лучше напечатать «Театральный роман», чем не напечатать «Записки покойника»!

Леонид Велехов: Правильно, правильно! (Смех в студии.)

Мариэтта Чудакова: Вслед за тем сразу сборничек пьес «Драмы и комедии».

Леонид Велехов: Издательство «Искусство».

Мариэтта Чудакова: До этого только в 1955 году, начало оттепели, вышла тоненькая книжка, где были две пьесы «Дни Турбиных» и…

Леонид Велехов: «Последние дни».

Мариэтта Чудакова: Опять-таки, пьеса о Пушкине была не под авторским названием. Наша вся цензурная цепочка – от редакторов до режиссеров – не могла пережить, чтобы пьеса, в которой нет Пушкина, называлась «Александр Пушкин». А для Булгакова весь смысл был в этом! «Александр Пушкин», а Пушкина на сцене нет. Все вокруг него, его вносят только раненного, безмолвного. Назвали «Последние дни», а в скобках «Александр Пушкин». И вдруг, спустя семь лет, выходит томик «Драмы и комедии», где «Иван Васильевич», «Бег»… Мы все были потрясены. И не успели мы опомниться, как в 1966 году «Избранная проза», тот самый синенький томик. И там, сейчас многие уже этого не понимают, впервые в России была полностью опубликована «Белая гвардия». Треть ее не была до этого опубликована в России, в 20-е годы, полностью она была издана только в Париже. Мы не знали конца «Белой гвардии» до 1966 года! И опять-таки не успели опомниться – через несколько месяцев появляется на прилавках «Москва». На ваш вопрос – это свойство классики: оглушает! Это классика!

Леонид Велехов: Но это было беспрецедентно.

Мариэтта Чудакова: Беспрецедентно, конечно. Нет, был все-таки прецедент.

Леонид Велехов: Какой?

Мариэтта Чудакова: «Один день Ивана Денисовича».

Леонид Велехов: Да.

Мариэтта Чудакова: Так же у киосков стояли очереди, расхватывали.

Леонид Велехов: Да, но все-таки это другое. Это современный писатель. Он это написал, что называется…

Мариэтта Чудакова: Нет, его никто не знал.

Леонид Велехов: Никто не знал, я согласен.

Мариэтта Чудакова: Большая разница. Никакой не современный писатель. Солженицына никто не знал. Он появился со своей первой повестью. Одновременно неизвестная повесть и неизвестный совершенно писатель.

Леонид Велехов: Ну, да.

Мариэтта Чудакова: Вы правильно, что саму тему знания подняли. Потому что это редчайший случай, когда появляется писатель в течение практически пяти лет, биография которого нам абсолютно не известна. Я перечислю, что мы с вами знали. Родился в Киеве, в семье преподавателя Киевской духовной академии. Затем окончил медицинский факультет, работал врачом в Смоленской губернии. Далее попал в Москву, оглушительный успех «Дней Турбиных» и затем снятие их с репертуара. И три жены. Все!

Я обработала его архив в начале 70-х годов. И мне надо было писать обзор архива. Положено – такую обзорную статью. Рассказать, какие документы там содержатся. Обычно архив – очень строгая жанровая форма. Мы должны рассказывать о содержании архива, не увлекаясь биографией. Ссылки под строкой биографии: см. такие-то книги. И также с литературоведением – см. то-то. А мне не на что было сослаться. Получилось, что я силой вещей писала в этом обзоре архива его биографию. Обзор назывался «Архив Булгакова. Материалы для творческой биографии писателя». Это стало первой краткой его биографией. Она вышла в 1976 году с огромными сложностями. Вместо трех листов – обычная форма это три печатных листа – у меня было 11,5. Выхода не было. И там у меня есть такая строка: «В 1920 году жил во Владикавказе». Я не могла написать, что он там делал. Я не знала. Даже не из цензурных соображений, я просто не знала. Все три жены молчали, как партизаны. И сестра, Надежда Афанасьевна, молчала. Потому что достаточно власти было узнать, что он был военным врачом в Добровольческой армии, как все печатание было бы остановлено. Советскую власть не интересовала степень таланта. Сегодня дураки, простите меня за грубое слово, не понимают этого. Некоторые говорят: «А вот неплохо было при советской власти – бесплатные профсоюзные путевки!» Ей не нужны были таланты. Ее интересовала биография. Если он, да еще может быть с оружием в руках, был против нее в годы Гражданской войны, то все кончено. Поэтому они молчали совершенно. И я написала в 1976 году такую чушь – жил во Владикавказе в 1920 году. Я больше ничего не могла написать.

Леонид Велехов: Мариэтта Омаровна, раз мы затронули Владикавказ. Он действительно не ушел с белыми только потому, что в тифу лежал?

Мариэтта Чудакова: Он не мог этого простить жене! Он лежал с температурой сорок, а его армия отступала под напором Красной Армии. Его армия! В ней было два его младших брата, в других местах воевали. Они отступали, чтобы через Черное море попасть в Крым, через Новороссийск. А он лежал без памяти. Никогда не забуду интонацию Татьяны Николаевны горькую. Я к ней три раза ездила в Туапсе в конце 70-х…

Леонид Велехов: Это Татьяна Николаевна Лаппа, его первая жена.

Мариэтта Чудакова: Да. Ее отец был совершенно из другого слоя, чем булгаковская семья. Он был из высшего дворянства российского. Он был председателем Казенной палаты. Она рассказывала: «У нас в Саратове, когда званые обеды были, за стол садились 100 человек». Больше не надо ничего прибавлять? И вот она мне с такой интонацией горестной и горькой сказала: «Когда мы оказались оба в Москве в 1921 году, он мне сказал: «Ты слабая женщина, не могла меня вывезти». Как я могла его везти, когда мне два врача сказали – вы что же, хотите довести его до Казбека и там похоронить?!» Вот такой дословный ее текст. Потом он же пытался уехать. Она мне рассказывала, он ей говорил: «Я попробую уехать. Как всегда я тебя вызывал, я вызову тебя в Европу, если сумею». Он пытался сесть на пароход, идущий в Золотой Рог, в бухту Золотого Рога. И не удалось. Она говорила, что его вроде обманули, не взяли. Он должен был в нижней палубе, в трюме ехать.

Леонид Велехов: Провидение. Ну, уехал бы он, и не было бы ничего – ни «Театрального романа», ни «Мастера и Маргариты».

Мариэтта Чудакова: Никто не знает! Почему?

Леонид Велехов: Откуда бы он это взял?

Мариэтта Чудакова: А что, Набоков плохо писал? Алданова я, например, ценю достаточно высоко.

Леонид Велехов: А я Булгакова ценю много выше их всех.

Мариэтта Чудакова: Я понимаю, но мы не можем предугадать. Может быть, он что-то необыкновенное бы написал. Нам кажется так, что вот это столкновение советской жизни с его замыслом высекло такую искру, которой не могло бы быть иначе.

Леонид Велехов: Высекло!

Мариэтта Чудакова: Но когда мы имеем дело с таким талантом, мы не можем ничего определенно сказать – может быть, было бы что-то абсолютно другое. И потом все равно, как не говорите, Леонид, бессознательно нами правит эгоизм.

Леонид Велехов: Конечно!

Мариэтта Чудакова: Но надо всегда иметь в виду – он мечтал покинуть Советскую страну. Сколько написано было о том, что он вовсе не хотел уехать, и т. д. Сколько вранья на эту тему.

Леонид Велехов: Тем не менее, как вы считаете, он что, совсем не бывал счастлив в этой своей советской жизни?

Мариэтта Чудакова: Почему? Разве кто про это говорит?

Леонид Велехов: Я имею в виду в таком, житейско-бытовом смысле. Он ведь очень любил жизнь.

Мариэтта Чудакова: Это совсем разные вещи. Он ненавидел Советскую власть, я просто уверена в этом. Просто испытывал ненависть. Потому что Советская власть с той идеологией, которая была у Ленина, она с самого начала держалась на насилии. Это самое главное. У Ленина другой идеи не было. Диктатура – это что такое? Это насилие одних людей над другими. Все! Для Ленина это была норма, с которой он приведет всех к мировой революции. Булгаков не терпел насилия. Он был другого человеческого склада. У нас забывают эти вещи. Насилие настолько было нормой нашей жизни, что оно вошло в плоть и кровь. И некоторые люди уже не представляют себе жизнь без насилия, у них настолько это в крови. Они считают, что, да, конечно, власть должна быть сильной. Они путают силу с насилием.

Леонид Велехов: Раз мы коснулись той темы, что он всю жизнь мечтал уехать. И вот он написал Сталину это знаменитое письмо. Посмотрите, в эти же годы Замятина по аналогичному письму выпустили. Чуть до этого Михаил Чехов тоже уехал. Почему Сталин вместо того, чтобы отпустить его, позвонил ему? Что у него был за особый интерес?

Мариэтта Чудакова: Несколько умных людей высказывали предположение, по-моему, очень неглупое, что Сталин был испуган грандиозным масштабом похорон Маяковского. Он всегда боялся, как и наша власть вообще боится вслед за ним, массовых выступлений. Это главный страх. И он увидел, что довольно сильно впечатление произвела смерть Маяковского. А до него, возможно, донесли, потому что Булгаков впрямую говорил: если мне никто не ответит, я покончу с собой. У него был приготовлен револьвер. Мы не знаем – покончил бы или нет, но он это в открытую говорил. И Елена Сергеевна верила в это.

Леонид Велехов: Тем более что этот сценарий он как бы проиграл в «Записках покойника» – с револьвером и все прочее.

Мариэтта Чудакова: Ну, конечно. И вот есть такое предположение, что будто бы. Но в то же время в архивах уже найдено, что реакция Сталина была на это письмо еще раньше, 12 апреля, и до похорон, и даже до выстрела Маяковского. У Сталина была идея, что всех должно быть по одному – один писатель, один драматург, один режиссер или на крайний случай два. Надо дать себе отчет в том, что Сталин более или менее разбирался в талантах. Сам в молодости писал стихи. Мало того, грузины говорят, что одно из его стихотворений будто бы даже хорошее. Не берусь судить, но есть такое мнение. Но он, в любом случае, мне кажется, мог видеть, может быть, не всегда, но часто – качество. Понимаете, но не просто так он ходил, по разным источникам, не меньше 12-15 раз на «Дни Турбиных»! Значит, его что-то завораживало в этой пьесе?

Леонид Велехов: А как вы это объясняете? Что его могло заворожить?

Мариэтта Чудакова: Две разные вещи. Одно дело – политический аспект. Он несомненно был. Вот кого мы победили! Удовлетворение. Какие они все умные, обаятельные, а мы их сделали одной рукой. Это одно. Но другое дело… У меня был смешной разговор. Много лет назад меня убедили пойти на встречу с читателями в библиотеку им. Назыма Хикмета, на Песчаной улице. У меня времени не было никакого, я 12 часов проводила вне дома – в 7:30 выходила, в 19:30 возвращалась. Но все-таки меня так уговаривали, что, мол, у нас такие хорошие читатели, и я пришла. Действительно, сидит полный зал, много людей среднего возраста и пожилых. И тогда я обратилась к ним после своего выступления: «Скажите, вдруг среди вас есть кто-то, кто был на первых представлениях «Дней Турбиных»?» Двое. А это не так много времени прошло, это был примерно 1968 год.

Леонид Велехов: Вполне еще были люди…

Мариэтта Чудакова: 30 лет с небольшим прошло…

Леонид Велехов: По 50-60 лет им могло быть.

Мариэтта Чудакова: Да, говорят, мы были. Я говорю: «Тогда откройте мне секрет. Я не могу понять одного факта. Я могу представить, как можно ходить на спектакль три раза, ну, четыре, ну, пять, но я не могу представить 15! Почему он ходил 15 раз?!» И вдруг женщина говорит: «Да, что вы! Я вам прекрасно объясню. Просто у него билеты были! (Смех в студии.) У меня были билеты на пять спектаклей». И она на все ходила, открыв рот, смотрела. Она говорит: «Вы просто не представляете, какой это был спектакль! Какая игра актеров! Какая сценография!» И все такое.

Леонид Велехов: Это все говорят, кто видел, что это было чудо. Родители мне рассказывали.

Мариэтта Чудакова: То есть его, несомненно, помимо политического аспекта что-то завораживало.

Леонид Велехов: Да.

Мариэтта Чудакова: А Булгаков, несомненно, это ценил. Потому что какому автору не понравится, что на него 15 раз ходят?

Леонид Велехов: Конечно!

Мариэтта Чудакова: Поэтому он надеялся, Сталин, он хотел его тут удержать. Маяковский был лучшим, талантливейшим, а он его удержать не сумел.

Леонид Велехов: К слову, о Маяковском. Посмотрите, 14-15 раз ходил на «Дни Турбиных», но никакого отзыва не оставил. А оставил про Маяковского отзыв, который стал для того охранной грамотой.

Мариэтта Чудакова: Нет, он оставил один. Он дал понять в одном из своих писем, что в успехе автор неповинен. Так что, он был коварный политик. Его не сумели понять три умнейших, талантливейших человека – Мандельштам, Пастернак и Булгаков, потому что нам, людям, свойственно мерить по себе. Мы так устроены просто. Мы невольно, не давая себе отчета, меряем другого человека по себе. Они считали, что он такой же сложный и талантливый. Я бы сказала так, что жуткие размеры террора заставляли невольно думать о каком-то масштабе личности. А ничего подобного!

Леонид Велехов: Раскольников, помните, об этом говорит!

Мариэтта Чудакова: Злодей быть масштабным, но не сложным. Он может быть примитивным. А им казалось, что там что-то такое есть, очень сложное. Это большая тема, не буду на ней останавливаться, но они все, как говорится, слегка лопухнулись на нем. Они заворожились. А идея Сталина была совершенно политическая. Ему важно было, что граф Алексей Толстой при нем, что Горький знаменитый при нем.

Леонид Велехов: Пастернака сохранил.

Мариэтта Чудакова: Да. Ему нужно было, чтобы лицо было, вывеска: у нас замечательные поэты и писатели. И он хотел его сохранить. Поэтому он его стал прощупывать в телефонном разговоре и сразу попал в болевую точку. Потому что он очень коварно построил первую фразу, абсолютно точно и коварно, без паузы: «Что, может быть, правда, отпустить вас за границу? Что, очень мы вам надоели?» Заметьте, уже прошло «шахтинское дело», 1928 год. И уже готовилось дело Промпартии. Вообще с 1929 года было то, что мы потом назвали, может быть, не совсем удачно, и вы назвали свою передачу так, это, может быть, более удачно, потому что у вас другой смысл, – культ личности. А культ начался с 50-летия Сталина, с декабря 1929 года, когда было неслыханное количество хвалебных публикаций… До этого ничего подобного не было. Но дело не в этом, а в том, что все уже шкурой чувствовали, что начинается насилие большее, чем было перед этим.

И когда он задал этот вопрос, Булгаков, я уверена… Булгаков написал через два года, весной 1932 года, своему другу и биографу Павлу Сергеевичу Попову: «В жизни своей я совершил пять роковых ошибок. За две из них я себя не виню, они были следствием налетевшей, как обморок, робости». Я уверена, что это была первая… Ну, доказать нельзя, это мое предположение, но я в него верю. Он считал это ошибкой, это 100%, и объяснение давал правильное. Что он ответил, мы не знаем точно, мы знаем то, что записала, как это изложила, Елена Сергеевна в своем дневнике, спустя 25 лет, в 1956 году. Я уверена на 95%, что она сознательно сгладила, придала нужную форму этой реплике. Он не мог сказать так гладко: «Я много думал в последнее время. Я думаю, что русский писатель не может жить вне родины». Но нам Елена Сергеевна сама дала знак, чтобы мы не слишком буквально это понимали: после этой реплики в ее дневнике в скобках: «Он говорил, что он совершенно не ожидал этого вопроса, да и самого разговора. Был очень растерян». Она нам специально дала понять.

Леонид Велехов: Понимаю.

Мариэтта Чудакова: Поэтому я думаю, что смысл был этот, но он, видимо, мямлил и сказал вроде того, что раздумал. Сталин: «Я тоже так думаю. Вы где хотели бы работать?» Он говорит: «Во МХАТе, но меня не берут». – «А вы обратитесь еще раз. Я думаю, что они согласятся». Он страшно проиграл, что понял через несколько месяцев, не сразу. Сначала он был в эйфории. Елена Сергеевна мне рассказывала, как он прибежал к ней на Большой Ржевский, полный эйфории: «Он позвонил мне!» Он считал, что дальше его судьба изменится. А Замятин ему сказал потом: «Вы неправильно написали письмо». Свидетелем их разговора был Сергей Александрович Ермолинский, который мне это рассказал. Он ведь написал только: «Или отпустите меня за границу»… Причем там есть одно слово, которое я, читая это письмо сто раз, не заметила, а моя сестра, Инна Мишина, президент Музея Булгакова, а до этого директор, обратила мое внимание, у нее очень точный такой глаз. Она считает, что Сталин не простил ему одного слова во фразе: «Если я писатель, который не нужен здесь, прошу отпустить на свободу». На свободу! Значит, здесь, в СССР, несвобода? Так вот, он построил письмо так – или за границу, или работа во МХАТе, согласен на любую, если нельзя режиссером, то хоть рабочим сцены. Он не сказал ни слова, он это подразумевал само собой разумеющимся, но не написал: я хочу печататься, хочу, чтобы мои пьесы шли. Об этом в письме ни слова. И Замятин ему говорил: «Вы неправильно построили письмо. Я построю правильно, и меня отпустят». Что и получилось. Замятин ему сказал: «Вы там развели канитель вокруг литературной ситуации, а вам надо было четко и ясно сказать».

Леонид Велехов: Да!

Мариэтта Чудакова: Он испугался, «приступ робости», который поймет каждый, кто серьезно относится к тому времени, но таких у нас маловато, к сожалению. У нас люди совершенно не понимают, что такое жить в эпоху террора. Я слышу от нынешних биографов Булгакова довольно глуповатые слова, что я, предполагая, что Елена Сергеевна впрямую оказалась связана с ГПУ и НКВД, не по своей воле, естественно, этим бросаю тень на Булгакова. Это настолько инфантильные речи! Тут трагедия немыслимая, шекспировского накала, а мы говорим о каких-то тенях!

Леонид Велехов: Конечно! 24-я драма Шекспира: недаром Ахматова так назвала эту эпоху!

Мариэтта Чудакова: Ну, конечно! И вот через несколько месяцев до него доходит, что он обобран до нитки, что остался, но ничего не получил. И это все отражено недвусмысленно в единственном нам известном его стихотворении, наброске. Оно не закончено, он его пишет 31 декабря 1930 года, «Funerailles» («Похороны»):

«В тот же миг подпольные крысы

Прекратят свой флейтный свист

Я уткнусь головой белобрысой

В недописанный лист…»

То есть, пишет, что он застрелится тем не менее… Не все понимают это. Сколько я слышала еще в те времена высказывания булгаковедов, что звонок Сталина «вернул Булгакова к творческой жизни»! А я однажды прямо в упор сказала по этому поводу в малом зале ЦДЛ выступавшему. Я говорю: «Лучше надо перевести на себя, тогда становится понятнее. Вы, Виктор Васильевич, который об этом писал, если бы у вас после определенного звонка телефонного никогда до смерти не напечатали ни строки, вы бы считали, что вас вернули к творческой жизни?» Промолчал человек. Булгаков продолжал творить, но это не значит, что Сталин его вернул к жизни! Его вернул тот, кто вдохнул в него эту жизнь и эту творческую силу. Но дело в том, что он понял – ни одна пьеса на сцену не возвращена. Ни одна! «Дни Турбиных» не вернули – осознайте! – идет сезон 1930-1931 года, и ни слова о восстановлении спектакля! Он только работает и получает зарплату во МХАТе.

Леонид Велехов: В должности помощника режиссера.

Мариэтта Чудакова: Идет следующий сезон 1931-1932. Никто не собирается возвращать «Дни Турбиных»! И только в феврале 1932-го Сталин: «Что-то я не вижу у вас на сцене давно «Дни Турбиных»?» Забегали сразу, а уже уничтожены декорации. С большим трудом восстановили. Вы осознайте, что человек испытывает? Ни строки по-прежнему не печатают. У него полный шкаф произведений. Вот почему замысел «Мастера и Маргариты», который он бросил в 1929 году полностью, а в 1930-м сжег тетрадку, полностью меняется. Он просто, как я пишу, воспользовался каркасом старого замысла для нового. Я не думала реконструировать, как-то в силу вещей получилось. Я сидела и эту разорванную тетрадку восстанавливала, разбирала отдельные строки, чтобы понять, действительно ли это первая редакция «Мастера и Маргариты», о чем мне сказала в свое время Елена Сергеевна. В это время ее уже не было на свете. А я должна была, чтобы написать на обложке в квадратных скобках «Мастер и Маргарита», первая редакция», удостовериться. И за два года я реконструировала, занимаясь многим чем другим, потому что подряд заниматься этим нельзя было – притуплялось внимание. Я могла реконструировать только по четыре страницы в день. А дальше притуплялось внимание. А мне надо было все время иметь в виду, какое бы слово он здесь поставил, для этого держать в голове частотный словарь Булгакова. Но дело не в этом. Один прибыток был крайне важный, никто никогда бы этого не узнал, если бы я не проделала в течение двух лет эту работу и не восстановила 300 страниц, 15 глав. И мы знаем после этого, что в первой редакции 1928-1929 года не было Мастера и Маргариты. Это очень важное знание, согласитесь?!

Леонид Велехов: Не то слово!

Мариэтта Чудакова: Роман был о Дьяволе в Москве, с которым встречаются два человека: один – это Берлиоз, как я говорю по Пушкину, ложная мудрость, «представитель ложной мудрости», а другой, который мною был из небытия извлечен, это Феся, это его домашнее имя, выпускник историко-филологического факультета, специалист по демонологии, по медиевистике, он очень много знает, в отличие от Берлиоза, который даже не понял, что перед ним Сатана. А потом на этом месте, что очень важно, композиционно на том самом месте, где помещалась глава о Фесе, в романе появляется перед Иванушкой Мастер. Он одного героя заменил другим.

Леонид Велехов: А Иван Бездомный…

Мариэтта Чудакова: Нет, Иван Бездомный был с самого начала.

Леонид Велехов: Да, я понимаю, но Иван Бездомный наследует черты этого Феси, потому что Бездомный в финале, став уже Иваном Николаевичем Поныревым, заканчивает филологический факультет и т. д.

Мариэтта Чудакова: Ну, конечно. Там неясно было, в первой редакции судьба Бездомного, видимо, была совсем другой. А тут под влиянием Мастера он меняется.

Леонид Велехов: Всех женщин, всех жен его знали? Вы со всеми встречались?

Мариэтта Чудакова: Конечно!

Леонид Велехов: С Любовью Евгеньевной тоже?

Мариэтта Чудакова: Я три раза ездила к Татьяне Николаевне, несколько раз встречалась с Любовью Евгеньевной и провела в буквальном смысле слова полтора месяца, с 11 до 23 ежедневно, с Еленой Сергеевной. Конечно, ночью домой приходила без сил, а она мне на следующий день говорила: «А я потом еще посидела часика полтора». Она была из чистой платины сделана.

Леонид Велехов: Они все его любили?

Мариэтта Чудакова: Я не разбираюсь в чужой любви. В своей дай Бог разобраться. (Смех в студии.) Татьяна Николаевна была настоящей, как говорится, венчанной женой. Они полюбили друг друга еще в гимназические годы. В Любовь Евгеньевну он был безумно влюблен, как он пишет, это было сильнейшее эротическое чувство… Но второе, конечно, очень важное, чем она его заинтересовала, если можно копаться в чужих чувствах, хотя мы прекрасно знаем, что в чувствах своих мы не вольны и, Бог знает, откуда они берутся…

Леонид Велехов: Тем интереснее копаться. (Смех в студии.)

Мариэтта Чудакова: Ну, стоит ли?! Но тут, в данном случае, это имеет историко-литературный, исторический смысл.

Леонид Велехов: Да, конечно!

Мариэтта Чудакова: Я уверена, его страшно интересовало, что она была в Константинополе, а потом в Париже. Он хотел понять – много ли он проиграл, не попав туда! Вот мое мнение.

Леонид Велехов: Замечательно!

Мариэтта Чудакова: Его очень интересовало, как они там жили-кувыркались. Она была шансонеткой. Она прожила очень тяжелую жизнь в эмиграции. Она поехала в эмиграцию с мужем, Василевским. Ее подруги говорили мне, что будто бы, как говорится, за что купила, Василевский ей сказал… Василевский был журналист…

Леонид Велехов: Да, фельетонист киевский…

Мариэтта Чудакова: Да, так вот, что он давно хотел с ней расстаться будто бы, и сказал: «Я тебя привезу в Москву и до свидания!» И она действительно в Москве осталась абсолютно одна, без жилья. Она же киевлянка была. И, конечно, «Бег» целиком под влиянием ее рассказов написан. Мы можем сколько угодно размышлять, как он ее оценивал, но я думаю, что она во многом его в какой-то утешила. А он нуждался в утешении после того, как он не попал туда, в эмиграцию…

Леонид Велехов: Ведь она, кажется, как-то призналась сестре, что она его не любила, фраза такая у нее в письме, что, мол, жить-то где-то надо было. А Елена Сергеевна?

Мариэтта Чудакова: Сестра Луговского, Татьяна Александровна, которая с ней была очень дружна, помимо того, что у брата был роман с Еленой Сергеевной, мне сказала своим незабываемым басом – у Татьяны Александровны был очень низкий голос: «Я однажды спросила ее: «Люся, все-таки в твоем отношении к Мише было больше любовного или духовного?» Не любовного, но что-то в этом роде, у меня записано это точно… Елена Сергеевна подумала и сказала: духовного. Потом есть такая фраза, которую она мне сказала, над которой тоже можно размышлять. Она рассказывала, как он в последние дни уже спрашивал ее: «Любила ли ты меня?» Не каждый мужчина спросит такое, согласитесь…

Леонид Велехов: Обратите внимание, что всего возлюбленные Елены Сергеевны были немного похожи друг на друга – и Михаил Афанасьевич, и Александр Александрович Фадеев, и Луговской: такой русский тип, классический.

Мариэтта Чудакова: Да. Дело в том, что судьба личная Елены Сергеевны настолько… Она столько скрывала – и при нем и после. Но сколько бы она ни скрывала… Почему я считаю, что неслучайно она сделана ведьмой в романе, знающейся с нечистой силой? Я уверена, что Булгаков решал этим слоем проблематики романа какую-то важнейшую для себя задачу. Никто не знал того, что брат у нее один в фашистской Германии, что другой (это уже после Булгакова, неважно) расстрелян нашими, как только они вошли в Ригу. Он поехал повидаться с матерью и был расстрелян как эмигрант. Хватало там всего. Не знал никто, но те, кому надо знать, конечно, все это прекрасно знали. Там было, чем ее шантажировать. И потом, вообще, за столом у Шиловского, ее первого мужа, сидели все командармы Красной Армии. Дорогой Леонид, расстреляны все до одного! В лагеря или под расстрел попали все жены. Трудно представить, чтобы ее не вызывали. Ее вызывали. Если бы она там говорила: «Нет, это были замечательные люди, честные», то, пожалуй, ее судьба оказалась бы очень предсказуемой. Мы эти истории с вами знаем…

Леонид Велехов: Конечно, сгинула бы она в АЛЖИРе…

Мариэтта Чудакова: Так вот, я много думала, почему он сделал Маргариту ведьмой. А потом вдруг я взглянула свежим глазом на сам роман. Мне помогла американская стажерка, которая приехала и говорит: «Я к вам консультироваться, хочу писать о ведьмах в русском фольклоре. Только знаете, у меня такой поворот – я хочу писать о добрых ведьмах». (Смех в студии.) Я говорю: «Позвольте, вы не путайте европейский фольклор с русским. Это у вас там добрые и злые феи. А у нас ведьма – это ведьма». Она ушла и заставила меня задуматься заново над замыслом романа «Мастер и Маргарита». У нас нет сомнений, что Мастер alter ego автора. Булгаков все сделал для того, чтобы мы так интерпретировали. Следовательно, чисто логически, если он проецируется самим автором на себя, то Маргарита должна проецироваться на близкую женщину. Не говоря о том, что многократно, как она мне рассказывала, он сам ей говорил: «Ну и памятник я тебе вздул», отходя от секретера, за которым писал. И эта близкая ему женщина, вернее, героиня, проецируемая на близкую женщину, пишет в записке мужу: «Прости меня, от горя и невзгод я стала ведьмой». И дальше она знается с нечистой силой. Мы все знаем все-таки, кто имел дело с литературой, особенно всю жизнь, мы знаем, что помимо того, что писатель хочет много чего выразить, он еще обязательно решает какие-то глубоко личные проблемы. С этим трудно спорить, не правда ли?!

Леонид Велехов: Конечно, конечно.

Мариэтта Чудакова: И вот мне что стало ясно. Если иметь в виду, повторяю, что ведьма у нас – это ведьма и знаться с нечистой силой – это однозначная вещь для русского человека, то надо искать, в чем тут дело. И тогда мы приходим к тому, что он, зная, что она каким-то путем… Не знаю – сам ли узнал, или она ему рассказала… Это, конечно, было до него, я уверена.

Леонид Велехов: Ну конечно.

Мариэтта Чудакова: Красавица, держательница салона у такого военачальника, в таком доме, где все военачальники жили… Ну, потом, что это такие за посиделки в американском и английском посольствах в 1935 году? И домой приглашают, и прочее. Все это очень серьезно, и ясно, что это не просто так, что она не сама в ГПУ прибежала, я уверена. Обвинять можно, мое мнение, всех, кто с этими черными силами сотрудничал после смерти Сталина. Ведь всех нас вербовали, я могу перечислить сколько угодно друзей… Мы друг другу рассказывали. Все мы отказались. Кто не отказался – мы тех презирали. Потому что поддаться этому можно только под страхом пули в висок. Все остальное никаким образом не может оправдать. Так что шашни с КГБ в 60-80-е непростительны. А во время великого, так называемого «большого террора» – это совсем другое дело! Жену их друга, художника Дмитриева, в кабинете следователя просто забили насмерть за то, что она не согласилась быть осведомительницей! Так что когда говорят, как это может быть, вы такую бросаете на всех тень, так это просто люди не понимают эту эпоху и не хотят понимать. Я пишу всю жизнь о 1930-х годах. Леонид, заявляю вам официально, я не нашла языка для описания этой эпохи. Это выходит за границы человеческого понимания. Это только сумел описать Шварц в пьесе «Дракон». Поэтому это была немыслимая эпоха. И вот женщина, мать двоих детей, что же ей Булгаков, узнав ее тайну, должен был сказать – иди, откажись, пусть тебя пристрелят, а твои дети останутся сиротами? Нет. И он решал для себя эту задачу про любимую женщину. И он ее решил. Она знается с нечистой силой ради него, ради Мастера! И все!

Леонид Велехов: Грандиозно!

Мариэтта Чудакова: Он ее в романе обелил. Он решил эту задачу для себя, моральную. Вот мое мнение.

Леонид Велехов: Это он и имел в виду, когда говорил, что поставил ей памятник.

Мариэтта Чудакова: Да, да. «Ну и памятник тебе вздул». Причем, можно было бы говорить, что, может быть, она это придумала, но памятник – это его слово. Потому что в предсмертном разговоре с сестрой, Надеждой Афанасьевной… Она, видимо, его упрекала за не очень хорошее отношение к матери. Он не мог простить матери, что она вышла замуж официально за Воскресенского. И был сражен, когда увидел на ее могиле потом: «Булгакова-Воскресенская». Его как старшего сына это травмировало. Это его дело. И вот, был какой-то разговор, и она его упрекнула. Он в ответ говорит: «Я выполнил свой долг перед матерью. «Белая гвардия» – памятник ей». То есть «памятник» это из его словаря.

Леонид Велехов: Конечно! И памятник маме – это точно! Ее, как Пушкина, физически нет в повествовании, а все ей наполнено, ее образом… «Мама – Белая королева, где же ты?!» Вот он все предвидел. Он предвидел, что он заболеет, как будет протекать эта болезнь тяжело. Он предвидел, что он умрет в безвестности, писал даже, что наборщик перепутает и вместо «Булгаков» наберет «Бумаков».

Мариэтта Чудакова: Да, еще он любил повторять: «Був Гаков и нема Гакова»…

Леонид Велехов: Он предвидел, что придет бессмертие, как вы думаете?

Мариэтта Чудакова: Несомненно! В этом у меня нет никаких сомнений.

Леонид Велехов: Да?

Мариэтта Чудакова: Да. Я недавно участвовала, поехав в Украину по приглашению Булгаковского музея на Андреевском спуске, в конференции в честь 125-летия. И директор, Людмила Губианури, придумала замечательную вещь: чтобы мы все, люди разных национальностей, которые там собрались, читали по кусочку на языке перевода из Булгакова.

Леонид Велехов: Красиво как.

Мариэтта Чудакова: Мне дали начать, потому что роман написан по-русски. И я прочитала конец «Белой гвардии», потрясающий. Я ни секунды не размышляла, что прочитать… «Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?» И вот читали потом шведы, сербы… Кого там только не было! На всех языках. И грузины – дочка директора музея, у нее отец грузин. И, конечно, он на это надеялся, на бессмертие, и был уверен в этом… «И назовет меня всяк сущий в ней язык», по Пушкину. Он знал, что его переведут на все языки…

Леонид Велехов: Спасибо, Мариэтта Омаровна! Это было просто… Слов нет, как говорится. Умница моя! Золотая ваша голова! Спасибо!

Мариэтта Чудакова: Писатель больно хороший был.

Леонид Велехов: За Булгакова спасибо.

На грани

Уже начинало складываться ощущение, что все – навоевались. Чехия вроде бы собралась перейти ко второй части Марлезонского балета. Это значит, после один раз отрежь – два раза свалить. Но вдруг в Праге решили, что не дорезали.

А говорят, быстро только кошки родятся. В Чехии, например, что ни день, то новые козлы. И не только Великопоповицкие. Вот, скажем, кто прежде знал их вице-премьера Яна Гамачека. Того самого гонца, которому за новость о высылке российских дипломатов, по древним обычаям, стоило бы кое-что отрубить. А теперь, опасаясь за это свое кое-что, он усиливает личную охрану. Потому что Петров и Боширов – они, если честно, всегда где-то рядом и в паре. Как бомба и фитиль. Как «новичок» и формула.

Или, например, парламент. Этот вообще, что огород, в который запустили любителей рубить «капусту», когда «гуляй, рванина, от рубля и выше». Требуют взыскать с России материальный ущерб за взрыв оружейного хранилища, больше, как выясняется, напоминавшего проходной двор. Для пробы пера неплохо, одобрительно кивают в Прибалтике и советуют не останавливаться на достигнутом, а тут же переходить к претензиям на компенсацию за советскую оккупацию. Они подскажут, как это делается.

Впрочем, в Праге и свой такой объявился. Изъять, говорит, надо у российского посольства часть территории, поскольку оно-де оккупирует ее с того самого 68-го. Есть, правда, документы начала 70-х, которыми Чехословакия закрепляет это место за СССР. Но ему читать их времени нет – надо ковать, пока горячо. И сказать бы, мелочь пузатая, хоть и староста аж целого пражского района. Но, во-первых, и тот, что демонтировал памятник Коневу, был не выше рангом. Во-вторых, и этому рот никто не закрыл.

Хотя уже начинало складываться ощущение, что все – навоевались. Как и положено мелкому пакостнику, Чехия, устроив по заказу старших товарищей бучу, вроде бы собралась перейти ко второй части Марлезонского балета. Это значит, после один раз отрежь – два раза свалить. Самой и на союзников – пусть они теперь солидарность проявляют. Но вдруг в Праге поняли, что не дорезали. Накануне все их СМИ дружно анонсировали продолжение чешских дипломатических конвульсий – предупредили об объявлении новых персон нон-грата в российском полпредстве. Только посла, сказали, это не коснется.

Видимо, пока – хотят еще потянуть удовольствие, поскольку тот же Гамачек объявил, что готов выслать всех до единого, чтобы, мол, начать с нуля. Собственно, именно с него, с Гамачека, все и началось. Полный ноль. В экономике точно. Ведь другой их вице-премьер Карел Главличек после того, как объявил об исключении «Росатома» из тендера на строительство АЭС «Дукованы», предложил же остановиться и вспомнить-таки о собственной шкуре, которая США больше не интересует. А с Россией у них еще тысячи торгово-промышленных связей, которые очень уж не хотелось бы рвать.

Как говорится, спасибо, что подсказал. От пива мы, возможно, и не откажемся. Но, как тот же Швейк в честь траура по эрцгерцогу Фердинанду, закажем по Чехии темное. Потому что, умерла, так умерла.

Автор Михаил Шейнкман, радио Sputnik

Коротко и по делу. Только отборные цитаты в нашем Телеграм-канале.

]]>

Хочу начать сначала — 19

                                    
                                          

Сигареты, алкоголь, наркотики, лекарства — все они вызывают привыкание, но лишь потому, что приносят, пусть и временное, облегчение, спокойствие, даже радость. Главное — не переборщить. Драко в точности знал, сколько зелья ему нужно выпить, чтобы спокойно проспать всю ночь. Проблема в том, что постепенно, с каждым днем, он немного увеличивал дозу, но больше от этого не спал. Организм как будто вырабатывал иммунитет против зелья. Может быть, именно поэтому слизеринец потерял сознание последним, а очнулся — первым. Как ненужный мусор, пленники были свалены в кучу в темный угол подвала. Не то чтобы окружающая обстановка показалась Драко знакомой, просто придя в себя и начав опять соображать, он смог сделать простые выводы. Никаких окон и свет через зарешеченное отверстие в двери пробивается слабый, искусственный — значит, они под землей. Сыро и грязно — следовательно, помещение давно не использовали, и дом, скорее всего, заброшен. За спиной, как и под собой, слизеринец чувствовал холодные камни, тогда это наверняка какой-нибудь старый особняк семьи благородного происхождения. Таких домов, раскиданных по всей Англии, осталось превеликое множество, потому что большинство их владельцев пошло под суд после Второй Магической Войны. Голова у Драко гудела, как спятивший паровоз. Этот горе-зельевар наверняка насыпал слишком много корня белладонны. Кап-кап. Такие обычные звуки стекающей с потолка воды били по мозгам, словно молот по наковальне. Слизеринец открыл глаза и моргал до тех пор, пока белые пятна не исчезли из поля зрения. Потом потер их руками (благо, они были свободны, хотя палочка в них, разумеется, отсутствовала). В плечо слизеринца что-то упиралось. Он повернул голову и увидел пушистую копну волос Гермионы, которая все еще была без сознания. Сердце у Драко неприятно заныло. Он осторожно отнял от себя девушку и убрал непослушные пряди с ее лица, пытаясь дать доступ воздуху. Она была такая бледная, что на секунду слизеринец испугался, а не слишком ли много было для нее зелья. Дрожащими пальцами Драко зажал сосуды у основания ее головы, и с облегчением почувствовал клокотание пульса. — Ммм… — раздалось мычание Поттера. — Какого… — С добрым утром, — слизеринец быстро, но аккуратно уложил Гермиону на камни, пока Гарри ничего не заметил, и поднялся на ноги, чтобы как-то разогнать кровь по телу. — Гермиона! — гриффиндорец сразу бросился (если можно так назвать рывок, закончившийся падением) к подруге. — Гермиона, очнись! — он начал хлопать ее по щекам. После десяти самых длинных секунд в жизни Драко, которые он провел с замиранием сердца, якобы не глядя на девушку, она медленно открыла глаза. — Гарри… — совсем тихо и слабо прошептала Гермиона. — Что… случилось? — Слава Мерлину! — Поттер сжал ее хрупкое тело в объятиях. — Нас напоили зельем, — Драко поднял с пола жестяную миску, очевидно предназначенную для собак. В посудину накапало приличное количество относительно чистой воды. Лет пять (да что там пять, два или три!) назад он бы побрезговал даже прикоснуться к ней, но сейчас жажда мучила так, что пару глотков жидкости с явным металлическим привкусом слизеринец счел за благо. — Фу, как ты можешь это пить? — Гарри с отвращением посмотрел на Драко. — Вдруг там тоже зелье. — Поттер, это немного ржавая вода, уж можешь мне поверить, — грубо ответил слизеринец. — Можно… можно мне тоже? — тихо попросила Гермиона. Гарри посмотрел на рвано дышащую подругу. Кажется, ей досталось от зелья больше всего. Гриффиндорец подошел к Драко и забрал у него миску, потом вернулся к Гермионе и поднес посудину к ее губам. — Меня тошнит, — призналась девушка, сделав два глотка и уже отворачиваясь, чтобы дать завтраку (а может, и просто желчи?) беспрепятственно покинуть желудок. — Сделай глубокий вдох, — холодно посоветовал слизеринец, посмотрев на нее. И опять. Это невыносимое «глаза в глаза». Гермиона послушно вдохнула воздух, полностью заполняя легкие. — Выдохни и вдохни еще раз. Только медленно. Девушка сделала все ровно так, как было сказано, и с удивлением почувствовала, что желудок больше не желает выкидывать фортелей. Но она так и не могла перестать смотреть Драко в глаза. Хотелось, чтобы он обнял ее и сказал, что все будет хорошо, что они выберутся из этой передряги. Обычно это Гермиона всех вытаскивала, благодаря своим знаниям и холодной логике. Но она больше не чувствовала в себе сил спасать всех и вся. Ей нужно было сильное мужское плечо. Его плечо. Скрипнула дверь, и размышления девушки прервал знакомый голос: — Так, так, так. Надолго же вы вырубились! — Ах ты…! — Драко ринулся было к вошедшему мужчине, но тот быстро осадил лихого слизеринца, выставив вперед палочку. — Но, но, но! Будь хорошим мальчиком и сядь-ка со своими друзьями, — велел Розье. Голос в голове у Драко недовольно зарычал, но даже ему нечем было ответить, поэтому Слизеринский Принц вернулся к Гарри и Гермионе и опустился на камни рядом с девушкой. — Теперь мы можем поговорить, — Розье довольно ухмыльнулся и, наколдовав стул и несколько свечей, сел. — Вам ведь известно кто я? — Нет, — с вызовом ответил Гарри, демонстративно отвернувшись, показывая тем самым незначительность волшебника, сидящего перед ним. Розье осклабился, но потом смог совладать с собой. — Ну, а ты, Драко? Неужели, не догадался? — Вероятно, ты — сын Ивэна Розье. Он погиб в восьмидесятом, в Первой Магической Войне. Убит Аластором Грюмом, из-за чего последний лишился глаза. Ты на пару-тройку лет старше нас, верно? — Я всегда знал, что ты умнее, чем Мальчик-который-выжил, — издевательским тоном подтвердил Розье. — Но до одного я так и не смог додуматься: что дальше? Что ты собираешься делать? — Это хороший вопрос, — Пожиратель еще более уверенно развалился на стуле. — Знаешь, один маггловский художник сказал: «Хорошие художники копируют, великие — крадут». И я решил украсть… идею Темного Лорда. Она ведь была… гениальна. Крестражи и вечная жизнь… Кто не мечтает об этом? — Знаешь, где-то я это уже видел. Ни чем хорошим не кончилось, — с сарказмом произнес Драко. Розье снова усмехнулся. — У Темного Лорда был враг. Мальчик-который-выжил… У меня таких врагов нет. Зато есть оплот Пожирателей, которые жаждут отмщения, — волшебник с яростью посмотрел на пленных. — Покажи свою Метку. — Только когда увижу твою, — парировал Драко. Все так же крепко держа палочку, Розье завернул рукав. Уродливая черная змея извивалась на светлой коже предплечья, череп выглядел свирепым и неприятно напоминал Темного Лорда. Пожиратель ждал. — Когда тебя инициировали? — спросил Драко. — В семнадцать. Покажи татуировку. Слизеринец опустил голову. Он положил правую ладонь на запястье и неуверенно потянул за рукав, словно обнажал ту отвратительную часть своей души, от которой всенепременно пытался избавиться. — Нечем гордиться, верно? — Малфой снова поднял голову. — Предатель! — хмыкнул Розье, закрывая свою метку, будто слизеринец был недостоин смотреть на нее. — Но ты не просто предатель. Ты сделал это ради своей шкуры. Как и твоя мамаша! Драко дернулся вперед, собираясь вцепиться мерзкому уроду в глотку, даже если в него полетит Империо, Круцио, Авада… Его удержала нежная женская рука. Гермиона крепко сжала ладонь слизеринца, не позволяя тому сделать глупостей. — Но знаешь, — продолжал Пожиратель, — с твоим умом… Ты можешь быть мне полезен. Тем более… тебе опять нужно спасать себя, — Розье еще раз злобно ощерился. — Я предлагаю сделку, Драко. Твоя жизнь, — он ткнул в грудь слизеринца, — в обмен на их, — обвел палочкой Гарри и Гермиону. Жизнь постоянно ставит перед нами выбор. И суть ведь даже не в том, что мы выберем, ведь все уже и так предопределено. У нас есть только глупая вера в способность влиять на события, но откуда нам знать, что так не было задумано с самого начала? Секунд десять Драко смотрел в глаза Пожирателя неподвижно. Потом слизеринец усмехнулся. Еще один раз. Снова. И, наконец, просто захохотал во весь голос. Он уже согнулся пополам, но все еще не отпускал руку Гермионы. Девушка смотрела на него и никак не могла понять. Он что… сошел с ума? Драко опроверг эту смелую теорию, резко выпрямившись и поглядев на обеспокоенную гриффиндорку. Он сильнее сжал ее руку в своей ладони. Приблизился было, будто хотел поцеловать, неистово, как в последний раз, но не посмел. Просто не посмел поверить, что этот раз будет последний. — Иди ты к соплохвостам, — твердо ответил слизеринец. Он потерял в жизни достаточно, но все, что у Драко Малфоя еще осталось, было здесь, у левого бока, держалось за него, как за спасительную соломинку. — Ну что ж… — Розье презрительно смотрел на пленника. — Ты сам решил. Авада… Пожиратель не успел договорить. Драко закрыл глаза и сосредоточился. Теплыми волнами сила катилась по его телу, подпитываясь безудержным огнем, пылающим в сердце. — Экспеллиармус!! — заорал слизеринец, понимая, что невербаликой здесь не обойдешься. Зеленый огонек, зародившийся на конце палочки, вмиг погас, а само оружие вылетело из рук Пожирателя. Не теряя времени, Драко соскочил с пола и повалил на него не успевшего прийти в себя Розье. — Акцио! — рисковать с беспалочковой магией больше не хотелось, и слизеринец протянул руку к оружию, которое послушно скользнуло в ладонь. — Петрификус Тоталус! — Пожиратель выпрямился, как по струнке, и Драко поднялся с пола. — Пора сваливать отсюда, — улыбнулся Малфой своей знаменитой ухмылочкой. * * * Легко сказать, да нелегко сделать! Розье не лгал — дом и правда был заполнен «оплотом Пожирателей, жаждущих мести». И эту жажду Гарри, Гермиона и Драко узрели, как только повернули за угол своей темницы. К счастью реакция у слизеринца была хорошая, и он быстро смог успокоить нервного Пожирателя. Но долго так продолжаться не могло: один волшебник с даже не стопроцентно своей палочкой и две обузы у него под мышкой. — Так, Поттер, бери, — Драко сунул оружие гриффиндорцу. Малфой надеялся, что, пока он защищает Гермиону, у него хватит сил отбиваться и без палочки. — Аппарировать отсюда нельзя, нужно выбраться на улицу. По подвалу идти проще — здесь, скорее всего, меньше Пожирателей, да и черный выход для слуг всегда имеется. Я смотрю вперед, ты защищаешь тыл, Герм — посередине, — он совершенно неосознанно назвал ее по имени, но почувствовал, как девичья рука вздрогнула. Боясь издать лишний звук, они почти на ощупь крались по темному коридору, кое-где освещенному небольшими свечами. — Драко? — тихо прошептала Гермиона, чтобы Гарри не услышал. — Давай не сейчас, а? Выберемся — там и поболтаем, — шикнул на нее слизеринец. — Я просто… хотела сказать спасибо. За то, что ты… остался со мной… с нами! — покраснев, поправила девушка. Драко запнулся о ступеньку, потому что засмотрелся на Гермиону. Как не вовремя женщины выбирают моменты для разговоров! Слизеринец выпустил ее руку и взлетел по короткой лестнице. — Поттер, палочку! — велел он, нащупав над головой деревянные створки, явно ведущие на вожделенную свободу. — Редукто! Полетели щепки, темноту подвала разорвал красновато-желтый закатный свет. После долгого времени, проведенного в полумраке, резало глаза, да и ноги ступали как-то неровно от дневной голодовки. Драко вытащил из подвала Гермиону и даже помог вылезти Поттеру. Думать было некогда, и слизеринец взял их за руки, собираясь сразу аппарировать. Не тут-то было! Вероятно, защитное заклинание распространялось до самой ограды. Малфой чертыхнулся (как, впрочем, и Гарри) и, выстроив процессию в прежнем порядке, двинулся в сторону, где предположительно были ворота. В этот момент они чувствовали себя мышами, решившими перебежать освещенную комнату под наблюдением хозяина апартаментов. Увы, так оно и было. Гарри едва успел отразить прицельно полетевшее в них Круциатус. Палочка сопротивлялась, как могла, и гриффиндорец на секунду даже ощутил гнетущую боль в теле. — Взять их! Живыми или мертвыми! — велел властный голос Розье, стоявшего во главе своей армии. До спасительных металлических ворот оставалось каких-то десять-пятнадцать метров. Но таки добежав до них, Драко почувствовал, как его накрывает волна отчаяния: створки были плотно запаяны, заклинанием, естественно, и сколько не кричи «Редукто», делу не поможешь. — Ну, умирать, так с боем, — слизеринец развернулся к врагу лицом и приготовился защищаться. В силу ограниченных возможностей, отражать заклинания было трудно, но еще минуты две они могли продержаться. За это короткое время Гермиона наконец вспомнила, что она — храбрая, но более того — УМНАЯ гриффиндорка, от чьих зорких глаз не ускользали даже самые мелкие детали. Прикинув, что расстояние между воротами и землей не меньше двадцати сантиметров, девушка решилась на вполне осуществимый подкоп, тем более, земля уже оттаяла и была влажной и мягкой. Пока Драко и Гарри обеспечивали оборону, она неистово рыла почву, создавая достаточно широкий лаз. Втянув живот и прижав грудь, Гермиона сумела протиснуться под воротами. — Гарри, палочку! — крикнула девушка, понимая, что просто так аппарировать она не сможет. Гриффиндорец удивленно воззрился на протянутую под створками руку подруги, но быстро смог понять план, поэтому без сожаления отдал оружие и схватил Малфоя за плечо. Последнее заклинание, на которое у Драко уже не было сил ответить, с грохотом врезалось в металлические ворота. * * * Захват Пожирателей производили уже без них, а под чутким руководством Рона, который для такого дела не поленился собрать всех сотрудников Аврората. Гарри помог с определением места, пока маги не успели смыться оттуда, и вернулся в Министерство. Без стука он вошел в кабинет Драко. Слизеринец расслабленно курил, развалившись на рабочем кресле. В пепельнице Гарри заметил уже два или три окурка. — Знаешь, Малфой, курение вызывает разные маггловские болезни, — заметил гриффиндорец, присаживаясь напротив коллеги. — Знаю, — спокойно ответил Драко и, затушив одну сигарету, спокойно потянулся за следующей. — Я тут поговорил с Бруствером. Тебя решили представить к награде. Орден Мерлина второй степени, — сообщил Гарри. — Отлично, — с полнейшим безразличием бросил слизеринец. — Может, ты хоть немного порадуешься? — Отлично! — с напускным энтузиазмом Драко натянул на лицо фальшивую улыбку, которая, однако, опала уже через секунду. Несколько минут они сидели молча, и Гарри внимательно изучал Малфоя. Гриффиндорец уже знал этот задумчивый взгляд, напряженно сведенные брови и сжатые губы. Но только никакого желания лезть в жизнь слизеринца у него не было. Гермиона будет без него счастливее. Обязательно будет. Потому что Драко не умеет ничего, кроме как ломать другим людям жизни, раз не сумел ее удержать. — У меня только один вопрос, — Гарри прервал печальный ход своих мыслей, чтобы вернуться к делам насущным. — Как ты догадался? Ну, про Розье и все остальное. — Это слишком длинная логическая цепочка, Поттер, ты не поймешь, — хриплым голосом ответил Драко. — Малфой, — зашипел гриффиндорец — терпения на этого мерзавца не всегда хватало. — Он давно показался мне знакомым. Еще когда я лежал в больнице после Авады, — слизеринец потушил сигарету и отвернулся к стене. — Мы все идиоты, раз не догадались, хотя бы по фамилии. Розье сказал мне, что до этого лечил Гермиону, и я не стал больше рыться в памяти. Он знал, что я буду в Мэноре после больницы и подослал туда Роули, потому что убивать меня в Святом Мунго было бы слишком подозрительно. Как я мог не заметить… — Драко начал разговаривать скорее сам с собой, нежели с Поттером. — Он тогда натягивал рукава, чтобы скрыть Метку, я сам так постоянно делаю, но все равно не догадался. А еще, когда Розье лечил Гермиону, он ничего не сказал о контрзаклятии. — Потому что оно не существует, — кивнул Гарри и обернулся, услышав, как скрипнула дверь. — Существует, — твердо ответил Малфой. — Правда, Грейнджер? — на кресле он развернулся к проему, в котором замерла девушка. — Что?! — от негодования Герой Магического Мира соскочил с места и сжал кулаки, глядя на залившуюся краской подругу. — Ты все вспомнила?! Но… но… когда?! — В Новогоднюю ночь, — ответил за девушку слизеринец. — И кстати, мы с ней спали, — открывая уже все тайны, добавил он. — Драко! — краснея сильнее, возмущенно воскликнула Гермиона. Гарри хотелось разгневаться еще больше, но, видя лицо подруги, он смягчился. Вообще, у него уже давно зрела мысль, что девушка все вспомнила, но подумать, что Гермиона Грейнджер в здравом уме и твердой памяти (самое важное!) начала встречаться с Драко Малфоем… Видимо, ей реально крышу снесло! И все же, она ведь его умная и практичная Гермиона, она разберется, и нет никакого смысла сейчас обижаться на нее за маленькую ложь, которой девушка, очевидно, пыталась защитить свою личную жизнь. — Ну, это я знаю, — признался гриффиндорец. — Знаешь?! — в один голос вскричали Гермиона и Драко, и последний даже удивленно встал с рабочего кресла. — Ну, да. Вы, блин, конспираторы соплохвостовы! — Гарри недовольно сложил руки на груди. — И да, из всего, что происходит, могу сделать вывод, что вы в очередной ссоре. Гермиона, — гриффиндорец подошел к подруге и взял ее за руки, — мы ведь друзья… и мне не важно, кем будет твой парень, но только если он будет о тебе заботиться, как ты того заслуживаешь. Я… я хочу извиниться. За то, что было между нами… тогда, ну, ты понимаешь. Будь даже я свободен, все равно не достоин такой, как ты. Но только… этот хорек, без обид, Малфой, — бросил гриффиндорец, обернувшись, — он тоже не достоин. Когда ты была с Роном, ты никогда столько не плакала и не была такой грустной. — Это ее выбор, Поттер. И не твое, кстати, дело, — прошипел Драко. Встретившись с колючим взглядом Гермионы глазами, он неожиданно почувствовал себя лишним в собственном кабинете. Да и на этом празднике жизни тоже. — Если Вислый там случайно найдет мою палочку, пусть вернет мне после рейда, — бросил слизеринец, уходя, и снова глянул на девушку, которая уже отвернулась и не думала на него смотреть. Одна гребаная секунда. Аааай… Лучше бы он этого не делал. «Помнишь один из сотен тех разговоров, когда мы обсуждали, что ты идиот?» — поинтересовался внутренний голос, пока Драко ехал в лифте. «Нет». «Я так и подумал, поэтому не примину тебе это напомнить. Так вот, Драко Малфой, ты — ИДИОТ!» «Она на меня даже не посмотрела! Она согласилась с Поттером — я ей НЕ НУЖЕН! Повторить по буквам? Н-Е Н-У-Ж-Е-Н. Это ее выбор…» «Мерлиновы яйца! Да на кой давать женщинам выбор?! Они к черту сами не знают, чего хотят! Помнишь, я обещал, что больше не буду с тобой разговаривать? Так хрен тебе! Я каждый день буду напоминать, какой ты соплохвостов дебил, что упустил ее!» Слизеринец уже успел аппарировать в квартиру и разглядывал пилюли. Нет, сегодня он и без них прекрасно уснет. * * * Мадам Малкин еще раз посмотрела на мантию. Она словно висела на мужчине, как бесформенная тряпка, хотя должна была сидеть идеально, ведь мерки сняты со скрупулезной точностью и сшито на заказ. — Мистер Малфой, выпрямитесь! — недовольно велела портниха, и слизеринец нехотя расправил плечи. — Так-то лучше! — мадам Малкин стряхнула невидимые пылинки с плеч и гордо улыбнулась своей работе. — Ну, что скажете? Драко безразлично посмотрел в зеркало. «Смазливый трус!» — прошипел голос в голове. — Неплохо, — кисло ответил слизеринец. — Неплохо?! Неплохо?! — возмутилась женщина. — Да она сидит как влитая! Будете самым модным на этом Вашем вечере! Вообще, не думала, что Вы заберете ее так поздно. На самом деле, Драко и не собирался. Это Поттер настоял, чтобы слизеринец заказал парадную мантию. Он же явился в квартиру к «коллеге» и, чуть ли не приставив к горлу последнего палочку, заставил пойти и забрать покупку, в которой Драко должен был явиться на торжественную церемонию. — Спасибо, — невпопад ответил Драко и достал из кармана галеоны. Расплатившись, слизеринец отправился в Министерство, где и должен был пройти вечер. Он сидел в своем кабинете, и глаза раз за разом скользили по одной и той же строчке книги по зельеваренью. Смысл написанного не желал оставлять и следа в голове, потому что Драко опять думал о ней. С поимки Пожирателей прошли еще две тяжелые недели, и все вроде как должно было начать становиться на свои места. Ни фига подобного! Сердце ныло каждый раз, когда он случайно видел Гермиону, а голос в голове нудил сильнее. А вот ей, кажется, вообще было все равно! Слизеринец мог бы поклясться, что девушка расцвела, будто роза в середине лета, разве что кожа у нее оставалась немного бледновата, зато на щеках играл счастливый румянец. Драко закурил. Спокойствие растекалось по крови вместе с никотином. — Вот ты где, — в кабинет совершенно бесцеремонно зашел Поттер. — А я уж решил, ты свалил. — Как я мог! Мне же сегодня вручают награду, — саркастически отозвался слизеринец. — Идем, гости уже собираются. Вместе, Гарри и Драко спустились на первый уровень, где расположили недавно отстроенный зал для приемов. — Я был уверен, что ты не пойдешь, несмотря на мои угрозы, — признался гриффиндорец. — Тебе же по боку этот орден. Так чего вдруг? Малфой пожал плечами. Все верно. Ему было по боку. Зал уже заполнился людьми. Оркестр играл веселенькую ненавязчивую мелодию. Драко сразу двинулся к столу с напитками. — Мистер Малфой, — к нему картинно подошел Блейз. — Мистер Забини, — смог поддержать шутку Слизеринский Принц. Блейз рассмеялся своим мелодичным холодным смехом, Драко же лишь только невесело хмыкнул. — Драко Малфою, слизеринцу до мозга костей, бывшему Пожирателю вручают Орден Мерлина. Вот уж не ожидал, — с неподдельным удивлением Забини поднял свой стакан с огневиски за друга. — Дерьмо случается, — не смог удержаться Драко от любимой после просмотра сотен маггловских фильмов фразы.* — Чего? — не понял Блейз. — Не важно. Забини был не из тех, кто любил поболтать. Он сразу уловил настроение бывшего однокурсника, но не считал нужным лезть в его дела. — Вот это да… — присвистнул Блейз, случайно кинув взгляд на лестницу. Драко тоже обернулся. Это было его глобальной ошибкой: по широким ступеням, покрытым фиолетовым ковром, спускалась Гермиона. И она была… чудесна. Нет, нет, не то слово. Волшебна. Так хороша, что Слизеринскому Принцу приходилось напоминать себе дышать. Атласное платье тонкими складочками струилось по ее телу, едва касаясь пола. Вырез сзади оголял лопатки, сложная бретель через одно плечо расходилась на две и так эротично пересекала спину, что Драко казалось, будто под ней есть нечто запретное, желанное. Сочный цвет морской волны необычно подчеркивал теплые карие глаза и каштановые волосы, стянутые в небрежный узел. Большие серьги, похожие на гроздья винограда, почти касались плеч, еще больше подчеркивая их хрупкость, как и массивные браслеты, готовые вот-вот слететь с тонких запястий. На щеках играл благородный румянец. — А Грейнджер очень даже… — с вернувшейся холодностью заметил Забини, отпивая еще глоток огневиски, и в глазах слизеринца сверкнул огонек. — Как она тебе, а? — прежде чем идти на штурм, поинтересовался он у друга, памятуя об инциденте в Малфой-Мэноре. Драко хотел оскорбить ее, но слова не желали подбираться. Поэтому он лишь сморщил лицо и быстро удалился, чтобы не видеть девушку. «Она охрененно выглядит», — шепнул внутренний голос. — Заткнись, — посоветовал Драко, прижимаясь лбом к холодной стене в туалете. «Просто до охерения охрененно!» — не отставал голос в голове. Слизеринец со злостью долбанул по кафелю и почувствовал, как под кожей чуть хрупнули кости. Странно, но именно эта боль его отрезвила. Вернувшись в зал, Драко собирался просто перетерпеть остаток вечера. Но, увы, иногда случается так, что весь мир оборачивается против нас. Играла красивая медленная музыка, и пары нестройно кружились по залу. Среди разодетых в пух и прах волшебников Драко заметил яркое платье Гермионы. Девушка танцевала с Забини, который в отстраненной, но оттого не менее изящной манере, вел ее по кругу. Блейз сказал что-то со снисходительной улыбкой, и гриффиндорка от души рассмеялась. Драко почувствовал, как у него задрожали руки и зубы застучали от заполнявшего гнева. И ладно бы она нашла кого-нибудь хорошего и примерного, так нет ведь! Забини! Великий Мерлин, Забини! Ярость и ревность, ревность, ревность… Проведя у стола с закусками еще десять секунд и на силу успокоившись, Драко уверенными шагами двинулся через всю залу к Гермионе и Блейзу. Малфой остановился рядом с ними и тактично кивнул обоим головой. Забини было прекрасно известно, что означает этот жест, в особенности в момент, когда у друга желваки двигались от напряжения. Блейз ответил спокойным кивком и передал Драко руку девушки. Гермиона опасливо вложила дрожащие пальцы в его ладонь. Она бы с радостью убежала, но уж очень не хотелось, чтобы в Министерстве потом судачили об этом. Пока они танцевали, слизеринец не произнес ни слова, только уперто смотрел ей в глаза и прижимал все ближе к себе. Но только девушке казалось, что что-то ей мешает. В прямом смысле слова. Было какое-то странное ощущение препятствия между их ладонями, бумажка или ткань, Гермиона никак не могла понять. Музыка прекратилась, и аплодисменты согревающей волной полились на оркестр. Драко отпустил гриффиндорку и, все тем же коротким кивком поблагодарив ее за танец, удалился. Гермиона удивленно посмотрела ему вслед. Когда слизеринец обернулся на нее, она смущенно опустила глаза. На полу, в двух дюймах от ее платья, лежала свернутая в несколько раз салфетка. Девушка подняла ее и опять поймала на себе взгляд Драко. Он смотрел так сосредоточенно, что не было сомнения, слизеринец выжидал. Гермиона неуверенно развернула бумажку. «Нужно поговорить. Срочно. Касается Поттера. Через пять минут в холле», — гласили неровные буквы, будто пишущий очень нервничал, выводя их. Девушка почувствовала, как сердце начало колотиться в груди. Что могло случиться с Гарри? И что этот… хорек может знать! Подойдя к столику, она попросила у официанта пунша, чтобы смочить в момент высохшее горло. — Гермиона! Чудесно выглядишь! — с объятиями на нее налетела Джинни. — А… да, спасибо. Ты тоже. Не знаешь, где Гарри? — неровным голосом спросила Гермиона, высматривая среди гостей лохматую черную голову. — Отошел куда-то, — бросила рыжая волшебница. — Оставил меня одну, представляешь? Ну, я еще задам ему! — Я отлучусь в уборную, — сказала Гермиона и быстрыми шагами направилась к выходу, пока Джинни по доброй девичьей традиции не последовала с ней. Выйдя в холл, она увидела Драко. Слизеринец стоял у фонтана и нервно затягивался сигаретой. — Что случилось с Гарри? — твердым, насколько позволяло колотящееся сердце, голосом спросила гриффиндорка, сложив руки на груди. Драко обернулся, застыл на секунду, будто задумавшись о чем-то, а потом отправил окурок в воду. — Ничего, — тихо ответил он. — Тогда какого соплохвоста?! — возмутилась Гермиона, упирая руки в боки, чувствуя, как закипает от злости. — А ты бы пришла, если бы я сказал, что просто хочу поговорить? — Естественно, нет! Она развернулась и уже собиралась уйти, но Драко удержал ее за руку. — Герм, подожди. Это не о Поттере, но правда очень важно. Это было слишком. Когда он называл ее так. Не грубое «грязнокровка», не жестко брошенное «Грейнджер», «Герм…». Девушка посмотрела слизеринцу в глаза и сразу пожалела об этом, потому что тело задрожало еще сильнее. — Что тебе? — она хотела прозвучать злобно, но прозвучала просто жалко. — Держись подальше от Забини. Он явно не тот хороший парень, с которым тебе стоит быть. — Ты будешь мне указывать, с кем встречаться?! — взорвалась Гермиона. — Ты тоже хорошим не был, знаешь ли! — Поэтому я с тобой и расстался, — почти грустно сказал Драко. — Как благородно! — ее уже было не остановить. — Ты меня сломал! Ты уничтожил все, во что я когда-либо верила! Не смей, слышишь, не смей говорить мне, что делать! Ты, слава Мерлину, больше не часть моей жизни, но только потому что сам так решил! — Я не хочу видеть тебя рядом с ним! — сорвался слизеринец, в ответ на крики тоже повышая голос. — Но и рядом с собой не хочешь! — выдала Гермиона последнюю реплику. Драко нечего было ответить, и он свирепо зарычал. Отпустил ее руку и, притянув девушку за талию, впился губами в ее губы. Голова пошла кругом. Он пытался наверстать месяц, который не мог прикасаться к ней. Но Гермиона не была так рада. Ей уже порядком это надоело, хотелось поставить жирную точку и перевернуть страницу, но, казалось, что рука каждый раз срывается, оставляя лишний завиток. Девушка нашла в себе силы отпихнуть его и со злости хлопнула Драко по щеке. В холл вбежал Гарри. Джинни рассказала ему, что Гермиона ушла в уборную, но что-то долго не возвращалась. Бывшие враги, бывшие любовники, они стояли перед гриффиндорцем, тяжело дыша. — Что..? Драко бросил на Поттера полный ненависти взгляд и, потирая скулу, торопливыми шагами удалился. Гермиона медленно начала оседать на пол, в уголках ее глаз собирались слезы и тут же пускались по щекам бурным потоком. — Гермиона! — Гарри подбежал к подруге и попытался ее поднять. Она осталась сидеть, уткнувшись лицом в колени. Потом пробормотала что-то под нос. Гриффиндорец опустился к девушке и обнял ее за плечи. — Гермиона, ну что случилось? Уже покрасневшими глазами она посмотрела на друга. — Гарри… я так люблю его… так люблю его… — прошептала Гермиона между всхлипами. Аврор открыл было рот, но потом понял, что его слова ей к соплохвостам не нужны.
                                  

Тебе все можно» — читать онлайн бесплатно, автор Гузель Магдеева

Тебе все можно
Чертова Кукла

Вот он я, кто ранил, а после смиренно ждал.

Оголенный провод, пустая комната и кинжал —

Я цветы наши срезал и больше их не сажал —

Без тебя я пустое место.

Катарина Султанова

Когда речь президента сменилась боем курантов, я торопливо подожгла записку, стараясь не обжечь пальцы, после чего стряхнула пепел в бокал и залпом осушила его до дна, совершенно забыв о том, что надо бы чокнуться с присутствующими. Впрочем, занятые громкими криками, никто из коллег не заметил, как я сходила с ума в дальнем конце стола. Корпоративный новый год, судя по всему, собравший в этом доме всех лузеров, которым не с кем больше было отметить праздник, начался еще в обед, и оттого трезвых к двенадцати часам ночи почти не осталось. Я с тоской смотрела на двадцать малознакомых мне товарищей и не понимала, что делаю среди них. Однако подобные мысли посещали меня не только здесь, но и на работе, с друзьями, и порой, переходили в такую тоску, — хоть волком вой.

Новый год был моим любимым праздником, и я всегда гордилась тем, что даже став взрослой и серьезной дамой, не подрастеряла той детской радости, которую приносил праздник, но сегодня все было иначе. После того, как не стало отца, меня вообще мало что интересовало в жизни, и если бы не настойчивость коллег, то сегодня я, как и обычно, легла бы спать часов в десять, не желая думать о том, как веселятся другие. Все это казалось мишурой, наигранным праздником, — коротко говоря: все раздражало. Но поскольку где-то в самой глубине души во мне еще жила маленькая девочка, я решилась на странный, и может, отчаянный шаг – выбраться за город, а в заветное время сжечь записку. Ничего глобального у высших сил я не просила – мне хотелось чудес. Пусть самых простых, вроде кролика из шляпы (хотя тут я вру: кролик из шляпы – это совсем другое. Ловкость рук, мошенничество, но никак не чудо), но так, чтобы я, наконец, поверила и ожила.

— Эй, Новосельцева, чего грустишь? – рядом со мной возник изрядно пьяный коллега, Валера, занимавший в офисе соседний кабинет. Громкий голос набатом отозвался в голове, а перевирание собственной фамилии вызвало раздражение. Работал он у нас не так давно, поэтому за все время мы общались от силы раз пять, и то по обыденным вопросам, вроде пишущей ручки и листочка и места для обеда, «чтобы сытнее и не так дорого».

— Новоселова, — поправила я, — и это тебе не служебный роман.

— А я не прочь, — захохотав, мужчина обнял меня так, что мы оба чуть не свалились, а из его бокала выплеснулось шампанское и прямо на мое платье. Я задержала дыхание, боясь сорваться и заорать, и вырвавшись из чужих рук, побежала в туалет, совершенно не слушая его извиняющиеся бормотания.

Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней спиной и закусила губу. Все, все шло не так, и я в сотый раз пожалела, что решила пойти на корпоратив. Платье было безнадежно испорчено, запах шампанского вызывал приступ тошноты, и в этот момент отчаянье достигло пика. Я распахнула окно в туалете, и, облокотившись на подоконник, высунула голову наружу, вдыхая холодный воздух.

— Я хочу чуда, — крикнула во все горло, ничуть не заботясь, услышат ли меня кто-то из присутствующих.

В машине, стоящей напротив, загорелись фары, напугав меня, и я торопливо захлопнула створки. Несмотря на странную выходку, совсем не хотелось стать звездой интернета в разделе смешных видео и дать товарищам по работе повод для сплетен о своей персоне.

Покинув туалет, я решила занять кровать, отведенную в спальне для девочек, переодеть пропахшее сигаретным дымом и алкоголем, жутко неудобное платье в черных пайетках, и уснуть, накрывшись подушкой с головой. Едва сделав пару шагов по коридору, я снова столкнулась с Валерой, в руках которого был очередной стакан с пойлом.

— Новосельцева! – снова закричал он, словно пытаясь повторить недавнюю выходку, но я резко шарахнулась от него в сторону и почувствовала, как закружилась голова. Перед глазами потемнело, голос Валеры сменился на шум в ушах, и уже в следующее мгновение я почувствовала, что теряю сознание.

Головная боль пульсировала в висках так сильно, что я боялась сделать малейшее движение. Я медленно открыла глаза, надеясь, что от этого действия меня не стошнит, и попыталась понять, где нахожусь. Кажется, после позорного падения в обморок, меня донесли до кровати, но по ощущениям, сейчас я лежала на чем-то ужасно неудобном.

Кое-как приняв сидячее положение, я принялась озираться по сторонам. Темнота, казавшаяся поначалу кромешной, была не такой беспросветной, однако сердце глухо застучало в предчувствии неприятностей. Первое, на что я обратила внимание, был деревянный ящик, на котором я и лежала. Проведя ладонью по неотесанной поверхности, тихонько вскрикнула, занозив кожу. Осторожно поднявшись, я чуть не свалилась вперед, — левая нога оказалась схваченной чем-то жестким. Наклонившись и почти теряя сознание от головной боли, я заметила на щиколотке кандалы. Нахлынувший вслед за этим открытием ужас парализовал, не давая двигаться и делать полноценный вдох.

— Что за шутки, черт возьми? – прошептала я, не доверяя своему голосу. Подняв, насколько позволяла цепь, ногу, я осмотрела железное кольцо, опоясывающее конечность. Старое, ржавое, оно больше напоминало атрибутику низкобюджетного фильма про маньяков. Только подумав об этом, я дернулась вперед, в сторону, где на фоне стены слабо выделялась окно, забранное решетками.

Однако добраться туда не было возможности не только из-за оков: с трех сторон меня окружали бетонные стены, а на четвертой – решетка из стальных прутьев. Расстояние не позволяло пролезть между ними, максимум – вытянуть руку, но легче от этого не становилось.

Обессиленная головной болью, не редко посещавшей меня в последнее время, я снова плюхнулась на ящик. Ощущения, откровенно говоря, были ужасными: то ли дурной сон, то ли я и вправду попала в лапы к неизвестному… Кому? Об этом я предпочитала не думать.

Да, не такого чуда я просила, глядя в окно. Когда это было? Вчера, позавчера, неделю назад? Внезапно меня одолела такая апатия, что я свернулась на ящике, подобрав под себя замершие босые ноги в рваных колготках и, кажется, отключилась.

Мое состояние нельзя было назвать сном или потерей сознания: уставившись в одну точку, я занималась тем, что жалела себя. Последний год выдался ужасным, — борьба папы с раком, его смерть, расставание с человеком, которого я видела отцом своих детей. В довершении всего младший брат, в ком я не чаяла души, решивший уехать учиться в Петербург, за последние полтора месяца звонил мне два или три раза, а на мои звонки отвечал нехотя и малословно.

В общем-то, и от нового года я не ждала ничего хорошего, смена календаря на стене вовсе не значила, что впереди ждало что-то доброе и светлое. Устав от навалившихся в последнее время неприятностей, я подумывала о том, чтобы отправиться на тот свет следом за папой, но и тут смалодушничала.

Увлеченная своими мыслями, я не сразу услышала звук шагов, и только после того, как яркий фонарь ослепил меня, испуганно зажалась в дальнем углу своей одиночной камеры, позвякивая цепью.

Конечно, я ждала, что вскоре здесь появится мой похититель. Весь антураж кричал о том, что это – не санаторно-курортное лечение, и вряд ли подобные истории кончаются хорошо для пленников, но… но до тех пор, пока передо мной не предстало это создание, я не могла оценить масштаб случившейся беды.

Замерев напротив решетки в паре шагов, на меня смотрела… собачья морда. Поначалу не разглядев ужасную маску на голове, я и вправду приняла его за что-то противоестественное и отчаянно закричала, но тут же закусила губу.

Это был всего лишь человек. Разглядеть ничего больше, кроме очертания маски, не удавалось – мешал бьющий в глаза свет.

— Зачем я тебе нужна? – тихо спросила я, решив, что это самый главный на данный момент вопрос. Меня не волновало ни кто он, ни как похитил. Единственной важной вещью сейчас была моя дальнейшая судьба.

— Ты здесь не просто так, — произнес мужчина, уходя от прямого ответа. Голос его из-за маски казался глухим и был абсолютно не знаком. От тихой, спокойной интонации все волоски на теле стали дыбом.

— Ты меня… убьешь? — дрожа всем телом, спросила я, но похититель не ответил. Направив свет прямо в глаза, он с минуту стоял молча, делая меня слепой и совершенно беспомощной. Мелкая дрожь разошлась по всем конечностям нервной волной. – Скажи, — попросила я жалобно, чувствуя, как холодный пот медленно стекает по позвоночнику. Ответом была тишина. Фонарь погас, и вмиг стало так темно и тихо. Невидящая, я не поняла, как этот человек ушел, лишь где-то наверху послышался звук запирающейся двери. Закусив ладонь, чтобы не закричать, я тихо заплакала горькими слезами, вспомнив, наконец, как это – дышать.

Отупение долго не отпускало меня, но я, все же, решила попробовать на прочность свои оковы. Несмотря на ржавчину, они были на редкость крепкими, равно как и железные прутья. Я пыталась хоть как-то провернуть их вокруг собственной оси или расшатать, но толку не было. Под деревянным ящиком тоже не оказалось ничего, что помогло бы мне выбраться отсюда или хоть как-то защитить себя.

Ужасно хотелось пить. Губы, став сухими, потрескались и теперь саднили. Колючее платье действовало на нервы, источая запах шампанского и заставляя то и дело чесаться. Невзирая на холод, я согласна была сорвать его с себя и вышвырнуть куда-нибудь за пределы решетки, — но кто знает, как поведет себя этот ряженный собакой маньяк, окажись я перед ним в одном белье.

На улице становилось постепенно светлее. Я сидела на ящике, обнимая себя ладонями, и не зная, как поступить дальше. Закричать? Попытаться как-то привлечь внимание? Было боязно сделать хуже, хотя я тут же сама себе ответила – куда еще хуже-то?

Я не помнила, как он похитил меня. Бросится ли кто-нибудь на мои поиски? Тот же Валера — поймет ли утром то, что я пропала? Сколько я не напрягала память, а момент исчезновения так и оставался белым пятном. После того, как мне стало плохо в коридоре и до пробуждения в заточении – словно провал.

И тут меня озарило: потеря сознания вполне могла быть частью плана похитителя. Тогда, если я не случайная жертва, никто точно не найдет меня здесь. Тут же возник другой вопрос: не был ли маньяк одним из моих коллег?

Все сведения о похитителе сводились к тому, что он был довольно высок и широк в плечах, насколько я могла судить по нашей первой встрече. Не так уж много людей подходит под это описание, в нашем отделе все как на подбор были либо коротышками, либо узкоплечими. Да и голос – никаких ассоциаций, даже намека на то, что я прежде его слышала, не возникло.

Ощущение собственной беспомощности заставило забиться в угол подальше, умножая и без того невеселые мысли о собственной персоне. Никчемное создание.

…Мне было холодно, очень холодно. Поздний зимний рассвет почти не пробивался через маленькое подвальное окно, но очертания предметов стали четче. Пол был устлан тонким слоем соломы. Зарывшись туда ледяными ступнями, я, кажется, наконец, начала чувствовать стопы. Подумав немного, опустилась на корточки, и, насколько позволяла длина цепи, стала собирать солому в кучу, после чего залезла в получившееся гнездо и обняла себя за колени.

Кажется, этому типу не придется долго стараться, чтобы убить меня: еще пару часов, и я превращусь в ледышку. Когда я перестала трястись, на смену ознобу пришла новая беда: мне нестерпимо захотелось в туалет. Я стиснула зубы, чуть не расплакавшись, но протерпеть смогла недолго. Было безумно стыдно и обидно до слез, но организм требовал своего: отодвинувшись как можно дальше от импровизированной постели, я справила нужду, поняв, что до сих пор не чувствовала себя настолько униженной.

Сколько я протяну в таких условиях? А если у меня не останется сил выползать из соломы? Хоть бы ведро дал какое-нибудь…

И тут я поняла, что думаю совсем не о том. Мысли жертвы, смирившейся со своим положением, — а мне нужно встать, искать новые способы, как выбраться из ловушки, не сдаваться, ни в коем случае – не сдаваться.

Но все доводы были бессмысленны по одной простой причине: я не верила себе, и не чувствовала сил на сопротивление. Желание выжить было похоже на угасающую свечку. Огонек все меньше и меньше, свет тусклее.

Кажется, мне удалось уснуть, иначе я не могу объяснить то, что очередной визит маньяка стал для меня новой неожиданностью. Все повторилось – свет в лицо, его и мое молчание, от которого внутри все покрывалось ледяной коркой. Почему он прячется за маской? Какого цвета у него глаза? Я рисовала его в своем воображении и уродливым стариком, и молодым, красивым мужчиной, с ледяным взором.

— Выпусти меня, — заговорила я охрипшим голосом. – Я никому не расскажу, где была, клянусь, только отпусти.

— Зачем? – задал он вопрос, а я, несмотря на страх, удивилась:

— Я хочу жить.

— Так ли сильно ты этого хочешь?

Я глубже зарылась в солому, сгибая пальцы ног, и накрывая лицо руками, чтобы избавиться от слепившего света.

— Сильно.

— Ты ошибаешься, — ответил похититель и вышел.

Снова стало темно, и ощущение чего-то худшего тисками сжимало сердце. Я шаталась из стороны в сторону, не понимая, что за монотонный звук доносится до ушей, и только спустя время дошло: это я вою. Отлично, только этого еще не хватало.

— Надо взять себя в руки, — произнесла вслух, но веры в свои силы больше не стало.

Я закрыла глаза, думая о том, где сейчас мой брат. Несмотря на семилетнюю разницу в возрасте и мое над ним опекунство, у нас были весьма доверительные отношения. Точнее, так было до того, как я начала жить с бывшим парнем, Сережей. Роман между нами завертелся довольно быстро: мужчина приехал в наш город по работе и искал квартиру на длительный период, я показывала ему подходящие варианты. Выбор, кстати, весьма достойный, он сделал быстро, и в тот же вечер позвал меня в ресторан, а потом попросил показать город. Мы мотались по весенним проспектам всю ночь, пили шампанское из горла, стоя на берегу реки, дурачились и вели себя словно дети. С Сергеем было легко и уютно, я чувствовала себя счастливой как никогда ранее, и, глядя в его глаза, таяла словно мороженое. Хмель кружил голову, взгляды становились многозначительными, молчание – томным, и я, совершенно естественно, оказалась в его новой квартире. Впрочем, для меня это естественным не было, строгое отцовское воспитание заставляло когда-то краснеть даже от слова «секс», но в тот момент мне казалось, что я в нужном месте и в нужное время, и впереди нас ждет только счастье, одно на двоих.

Влюбленной дурочке, коей я была, простительны такие мысли, а так же розовые очки, по вине которых я не замечала очевидных вещей. Я ночевала у него, переместив часть гардероба, готовила ужины в его рубашке, и каждую ночь отдавалась словно в последний раз. Он оказался умелым и нежным любовником, знал, когда нужно промолчать, а когда – сказать подходящую фразу, одним словом – идеал.

Плюсы перевешивали минусы, и их было, на мой взгляд, весьма мало: раз в неделю он улетал в родной город, и в это время его телефон был выключен. Когда ему звонили по скайпу, Сергей всегда выходил в другую комнату и запирал дверь, объясняя это тем, что его начальство жило в другом часовом поясе и им ни к чему было знать, чем занимается в свободное время их сотрудник. Он не разрешал выкладывать совместные фотографии, все так же ссылаясь на свою работу и повторяя, что счастье любит тишину.

Папе Сережа сначала понравился, в отличие от Игоря. То ли брат ревновал меня, то ли понимал в людях побольше моего, но именно он спустя полгода открыл мне глаза на личность человека, с которым я провела столько времени бок о бок. Сергей был женат, полтора года назад у него родилась дочь, с супругой разводиться он не собирался, впрочем, как и рассказывать мне правду. Когда все вскрылось, мужчина пожал плечами и просто заявил:

— Тебе же было хорошо со мной, так?

Сначала мне хотелось отомстить, сделать ему так же больно, как минимум, рассказав жене о похождениях ее ненаглядного, но увидев в соцсетях снимок дочери, безумной похожей на своего отца, я закрыла страницу, удалила номера и решила больше никогда о нем не вспоминать.

Я закрыла глаза, надавив на веки пальцами, словно пытаясь таким образом остановить слезы. Следом некстати накатили воспоминания об отце, и тут уже я не смогла сдержать рыданий.

После расставания с Сергеем я вернулась домой, ощущая себя девяностолетней старухой, развалиной. Ночами моталась по квартире, страдая бессонницей, а потом лежала в кровати, встречая осенние рассветы. На работе я и так была не самой общительной личностью, но дома обычно все выглядело по-другому. Мы вели с отцом и братом откровенные беседы, и если бы все продолжалось так и дальше, я бы раньше заметила изменения, проявившиеся во внешности и поведении отца. Лицо его стало серее, он перестал есть дома, и, как выяснилось позже, на работе тоже. Когда силы совсем покинули его, и папа упал на работе в обморок, скорая помощь увезла в раз постаревшего мужчину в КДЦ, откуда спустя пару дней мы узнали страшный диагноз: рак желудка, четвертая стадия, метастазы. Я не могла поверить, что ничего нельзя изменить, что все те деньги, которые отец зарабатывал, будучи председателем совета правления директоров банка и имея там акции… все это было бесполезно. Не зря говорят: здоровье не купишь.

Мы с Игорем искали клиники в Германии и Корее, но ответы пришли уже после того, как отца не стало. Десять дней он пролежал в больнице, мы с братом не отходили от него. Вечером, словно чувствуя, что это наш последний разговор, отец взял меня за ладонь и начал говорить. Я слушала его, торопливо стирая бегущие по щекам слезы, и пытаясь запомнить каждое слово. Он наставлял меня, просил приглядывать за братом, а главное — не встречаться с мудаками. Тут я рассмеялась, шмыгая носом, и поклялась, что жизнь свою свяжу только с тем, кто понравится ему.

Отец вымученно улыбнулся и сказал:

— Я попрошу приглядывать за вами, чтобы не натворили дел.

— Кого? — удивилась я, но тут вошла медсестра с обезболивающим уколом, и беседа сама собой прекратилась. Поцеловал папу в щеку, я вышла в коридор, а утром нам позвонили из больницы и сказали, что его не стало.

Вспоминать те дни было безумно больно, поэтому разговор о том, что отец не оставил нас без присмотра, совершенно вылетел из головы. Теперь же, вспомнив эту фразу, мне оставалось надеяться, что этот человек (или люди) сможет найти и вызволить меня из плена.

Когда Собачья Морда в третий раз появилась передо мной, я тихо попросила:

— Дай мне воды, я очень хочу пить.

Он молчал минуту, по привычке слепя фонарем и скрываясь за обратной стороной света, после чего развернулся и ушел. Я удивленно вцепилась в прутья решетки, до боли вглядываясь во тьму. Его не было долго, и постепенно вся надежда на то, что я смогу утолить жажду, исчезала. Горько усмехнувшись, я плюхнулась на ящик, натягивая платье как можно сильнее на ноги.

«Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас «, — мелькнуло в голове, и я в этот момент всерьез задумалась, а не обломать ли мне ему весь кайф и сдохнуть прямо здесь. Вот будет неожиданность…

Мои мысли прервало повторное появление маньяка. Что — то было в его правой руке, что-то, похожее на тарелку. Я подалась вперед, но, все еще оставаясь на безопасном расстоянии, так, чтобы он не смог схватить меня, просунув руку через прутья.

Поняв, наконец, что он несет, я перевела на него недоверчивый взгляд и спросила шепотом:

— Что это?

— Вода, — ответил он мне и положил собачью миску, до краев наполненную жидкостью, к себе под ноги.

Вся ирония заключалась в том, что я не могла затащить посуду в клетку, не наклонив ее и тем самым не расплескав содержимое. Оставалось только либо черпать воду ладонью, либо по-собачьи лакать, стоя на четвереньках, потому что иного не позволяла длина оков.

Зажмурившись и стиснув зубы, я сцепила кулаки, чувствуя, как наполняюсь гневом.

— ПЕЙ! – вдруг заорал он, ударяя чем-то по прутьям решетки и пиная в мою сторону миску.

От грохота и его громогласного рева все закружилось, замелькало перед глазами, и я бросилась вперед, крича ему в ответ:

— Я не животное! Понятно тебе? Я – не собака! Ненавижу тебя, ты, чокнутый ублюдок! Сам пей из своей собачьей миски, ты же носишь на голове эту уродскую маску, чертов пес!

Я кричала и кричала ему, чувствуя, что приходит облегчение, а страх отступает на второй план. Никому не позволено издеваться надо мной, никому — и точка.

Все это время похититель не издавал и звука, и когда я, выдохнувшись, села на край ящика, он протянул мне через решетку бутылку минералки.

— Теперь я вижу, что ты хочешь жить, — произнес маньяк и ушел, а я, не веря собственным ушам, открыла бутылку и, понюхав содержимое, жадно осушила половину.

Не помню, что мне снилось, но пробуждение было резким: я вскрикнула и села, ударившись локтем об злополучный ящик. На то, чтобы вспомнить последние события, ушло пару мгновений, еще одно – чтобы понять: весь подвал был залит красным светом.

Лампа, закрученная над дверью, окрашивала в тревожный цвет пространство. На большом, старом кресле, когда-то бывшем одним из показателей богатства во времена союза, сидел мой похититель. На нем все так же была собачья голова, рубашка в клетку с длинными рукавами, джинсы, кроссовки. К креслу он прислонил топорик для разделки мяса, при виде которого у меня пересохло во рту. Я с трудом отвела от него взгляд и заметила, что с потолка свисают цепи, на стене слева виднелось зеркало, справа – непонятные надписи, больше похожие на неровные полоски, в спешке нанесенной не кисточкой, а пальцем.

— Доброе утро, Стася, — произнес похититель, и я вздрогнула. Этим именем меня называл только отец, и теперь, услышать его впервые за два месяца было неожиданно и больно.

— Не называй меня так, — ровным голосом произнесла я, игнорируя его приветствие. – Что было в бутылке?

— Вода, — пожал он плечами, повернув морду в мою сторону.

— А еще?

— Обезболивающее и снотворное.

Наличие снотворного объясняло тот факт, что я почти сразу уснула, едва успев закрыть крышкой бутылку, которой, к слову, теперь не было.

— Чего ты хочешь? – после вчерашней выходки я словно вернулась к своему прежнему состоянию, осмелев и решив бороться до конца. Не помню, что мне снилось, но боевой настрой был при мне, чего я уже давно не чувствовала.

— Куда интереснее, чего хочешь ты, — произнес маньяк, заставляя злиться.

— Я уже сказала: я хочу жить, хочу выбраться отсюда.

Легко поднявшись с кресла, мужчина сократил расстояние между нами и застыл напротив, склонив голову на бок.

— Какая мерзкая морда, — не выдержав, произнесла я. Она и вправду была отвратительной: кожаная вставка в центре, мех по краям, разинутая пасть с острыми клыками. Это даже не пес, а волк, оборотень.

— У тебя есть час. Если ты сумеешь, то выберешься за это время из подвала.

— Что?… Постой! А если не сумею? – судорожно сглотнув, уточнила я, не веря ему.

— Останешься здесь навсегда, — с этими словами он развернулся и пошел прочь, к лестнице, а я вцепилась в прутья и закричала вслед:

— Погоди! Я выберусь из подвала, а что дальше? Что меня там ждет?

— Хороший вопрос, — казалось, он улыбался, говоря это. – Ты узнаешь, если выберешься. Время пошло.

За ним закрылась дверь, и над выходом загорелись часы, показывающие, сколько осталось из отведенного мне часа. Я покачала головой, зажав рот трясущейся рукой. Общение с ним пугало, но еще страшнее было то, что происходит сейчас. Как я выберусь отсюда? Он что, издевается? Я рыскала взглядом по подвалу и только тут обратила внимание, что цепи здесь свисали не просто так. На них были закреплены  маленькие и большие ключи, несколько десятков, и один из них вполне мог оказаться тем, который откроет замок на кандалах. Но как?! Как я дотянусь до них? В отчаянье я застонала, резко плюхнувшись на край ящика и не рассчитала. Ящик опрокинулся, и я полетела вниз вместе с ним, больно ударившись макушкой об пол. Во рту сразу почувствовался металлический привкус крови, от которого затошнило. С трудом приняв вертикальное положение, я со злостью швырнула деревянную конструкцию в сторону. Время уходило, а я ничего не могла сделать, и эта беспомощность была невыносимой, до такой степени, что хотелось заорать во все горло. В отчаянье стукнув кулаком по полу, я ойкнула, напоровшись на что-то острое. Я тут же плюхнулась на четвереньки, позабыв о боли, и стала сметать ладонями мусор с пола. Мои старания оказались вознаграждены: под соломой прятался тонкий железный прут, заканчивавшийся изогнутым кверху крюком. Я не могла поверить собственному счастью, хотя точно помнила: вчера его здесь не было. Подойдя к решетке, вытянула руку, но из-за цепей на ноге, мне не хватало жалких сантиметров, чтобы дотянуться до ключей.

— Черт, черт, черт! — затопала я, опускаясь вниз по стенке. Думай, Настя, думай, это все не просто так.

Если Собачья Морда забрал у меня вчерашнюю бутылку с водой, оставив вместо нее прут, то есть вероятность, что я смогу отыскать здесь и ключи от кандалов. «Это квест, всего лишь задания на логику и соображалку «, — утешала я себя, снова вставая на четвереньки. Осмотрев каждый проклятый сантиметр клетушки, каждый клочок соломы, я не нашла там ровным счетом ничего. Слезы отчаянья прокладывали мокрые дорожки по щекам, теряясь в вырезе платья, а я не понимала, что делать дальше.

Часы показали, что осталось тридцать семь минут. Тридцать семь минут, за которые я должна выбраться из комнаты в неизвестность. Подавив отчаянно рвущийся вопль и не давая этим мыслям и дальше просачиваться в голову, я задержала дыхание. Медленно выдыхая, считала до десяти, а после встала в середине своей одиночной камеры и стала обводить взглядом стены. Закинула голову наверх, разминая шею… и рассмеялась. Ключ висел прямо надо мной. Чтобы достать его, пришлось взгромоздиться на ящик и поддернуть крюком. Маленький кусок металла скользнул в ладонь, давая призрачный шанс на свободу.

Я несколько минут возилась с проржавевшим замком, применяя недюжинную силу, прежде чем смогла освободить ногу.

 — Божечки, если это и есть чудо, то спасибо за него, — неслышно пробормотав, я отбросила оковы  в дальний угол и занялась ключами от клетки.

Их было много, не меньше сорока, и я понимала, что у меня просто не хватит времени, чтобы проверить каждый. Для начала нужно было определиться с внешним видом. Схватив дверной замок, я повернула его, насколько позволяла дужка, и стала изучать отверстие. Маленькое, полукруглое; замок современный, значит, ажурные ключи, выглядевшие в свете красной лампы почти черными, можно было смело отметать. Внимательно обведя взглядом цепи, наметила первую пятерку и приступила к делу. Прижалась вплотную к прутьям, чувствуя на лице холод металла, я осторожно поддевала висевшие предметы крюком и тянула на себя. Падений избежать не удавалось, впрочем, благодаря штырю, это тоже не было большой проблемой.

Каждый раз, разглядывая бородку, я замирала, надеясь, что это – тот самый, но пока везение было не на моей стороне. К третьему ключу я поняла, как ловчее цеплять их за отверстие в головке, к седьмому у меня стало получаться с первого раза, а к одиннадцатому тревога начала накатывать заново. А что, если его там нет?

 Эта мысль не давала мне покоя, и сосредоточиться становилось все тяжелее. Глаза то и дело смотрела на время, отмечая, что прошло уже больше половины от данного мне часа.

Наконец, четырнадцатый по счету ключ оказался тем самым. Открыв очередной замок, я распахнула решетчатую дверь так, что она ударилась об стену с грохотом. Теперь оставалось последнее препятствие. Взлетев по ступенькам, я уставилась на кодовый замок, запиравший дверь на выход из подвала. Наудачу нажав самые распространенные комбинации и попытавшись разглядеть вдавленные кнопки, я поняла, что это не подходящий вариант.

Он все продумал, мой похититель, рассчитал каждое задание. Нужно только сообразить, найти подсказку, но где?

Я обернулась на свою камеру и заметила в углу маленький сейф, который, из-за его расположения  не могла раньше разглядеть. Рванув к нему и едва кубарем не слетев со ступеней, я приземлилась перед ним на колени, дергая за ручку. Естественно, он был закрыт — и снова, очередной замок, на этот раз навесной. Здесь требовалось набрать комбинацию из четырех цифр, я попробовала дату своего рождения, нынешний год и наступающий, но заветного щелчка не раздавалось. Вскочив на ноги, я заметалась по комнате в поисках разгадки. Где, где могут быть эти цифры? Тщательно осмотрела и перевернула кресло, но не нашла там ничего, кроме деревянной расчески, которую в досаде швырнула на пол.

— Так, стоп. Еще раз медленно обследуй все, — от звука собственного голоса становилось чуть спокойнее. Я подняла глаза, увидев свое отражение в зеркале, висевшем на стене. Растрепанные волосы, которые я заплетала в косу в первый день пленения, размазавшаяся тушь, тени под глазами, трещина на губе и безумный взгляд. Черное платье было перепачкано в грязи, часть пайеток не выдержала заточения и отвалилась, колготки превратились в лохмотья. Стянув их с себя и бросив в сторону, я еще раз посмотрела себе в глаза и тут заметила, что на стене за спиной есть надписи, про которые я забыла. Повернувшись к ним, я попыталась понять, не зашифрован ли там код, но ничего не складывалось. Просто вертикальные полосы, какие-то больше, какие-то меньше. Что-то отдаленно напоминало ноль, я попробовала ввести комбинацию из четырех повторяющихся цифр, но замок не поддался. Не то, не то, не то …

Я стояла перед расписанной стеной, нутром чуя, что здесь таится разгадка. Требовалось только понять, что это за шифр. Нервничая, я жевала и без того обветренные губы, переминаясь с ноги на ногу. Ожидаемое озарение так и не пришло, а что, если я просто так трачу время? Тринадцать минут, а у меня впереди еще два замка и ни намека на правильный ответ.

Зеркало! Я еще не смотрела за ним! В три прыжка перекрыв расстояние до противоположной стены, я попыталась отковырять его, но оно было намертво приклеено к поверхности.

Одиннадцать минут.

Я провела рукой по стеклянной глади и обратила внимание, что зеркало было испачкано той же краской, которой сделаны надписи на стене.

— Так, так, так, — лихорадочно соображая, я отошла от зеркала, пытаясь разглядеть за спиной код.

Горизонтальные полосы на зеркале соединились с вертикалями за стеной, и я подпрыгнула: вот оно!

Восемь. Шесть. Ноль. Три.

Трясущимися от волнения руками я начала крутить колесики. Температура в помещении не менялась, но я вся взмокла, ощущая жар. Дужка поддалась, я распахнула сейф и в первый момент ничего там не нашла. Красный свет делал тени гуще, в отчаянье я принялась шарить по полкам ладонью, не доверяя зрению. В углу пальцы зацепились за картонку, которую я тут же вытащила. Сердце отчаянно колотилось в груди, из отведенного времени оставалось шесть минут.

Белая плотная бумага, похожая на визитку, но размером с ладонь. На одной стороне пусто, на другой — очередные вертикальные линии. Едва заметив их, я издала стон отчаянья: ну сколько можно? Сев под выходом, я скрестила ноги и прислонилась затылком двери. Кровавый свет лампы бил по нервам, дыхание было тяжелым, словно после забега на длинную дистанцию. Я открыла глаза, в очередной раз, поднеся к лицу находку и прищурилась, сильно, еще сильнее. Когда изображение стало расплывчатым, я поняла, что палки складываются в слова, но разобрать их было почти невозможно. От напряжения глаза заболели и заслезились, но я решила не сдаваться, пока у меня в запасе будет хоть пара секунд.

Полосы напоминали картинку, которую можно увидеть через забор, когда часть изображения скрывает за собой частокол. И тут внутри что — то щелкнуло! Расческа! Я принялась вертеться на заднице, вспомнив, что бросила ее к дверям. Найдя, наконец, нужный предмет, я прислонила его к изображению и спустя секунду регулировки, паззл сложился.

— Три, два, один, — прочла я и хмыкнула. Весьма символично. За последнюю минуту я успела открыть тяжелую дверь, выскакивая в коридор так, точно за мной гнались адские псы. После темноты белый свет дневной лампы резал глаза. Пройдя по коридору, я толкнула очередную дверь и оказалась в комнате.

На кровати сидел он, спиной ко мне, лицом к окну. Как только я вошла в помещение, освещение выключилось.

Легкие сумраки высвечивали силуэт с собачьей головой.

— Успела, — не спросил, констатировал он.

Я прислонилась к стене справа от входа, все еще тяжело дыша после пройденных испытаний.

— Что теперь? — спустя долгие минуты безмолвия заговорила я. Стоять и ждать своей участи было страшно, но неведение тяготило куда сильнее, а в памяти еще был топорик, с которым Собачья Морда спускался вниз. Трудно было разобраться в эмоциях: я все еще боялась мужчины, делившего со мной комнату, но уже не так сильно верила, что он убьет меня. Хотя нет: я верила, что не позволю себя убить. Так было правильнее.

— Теперь это твоя комната.

 — В честь чего такой щедрый подарок?

— Ты же не животное, — пожал он плечами и пошел на выход мимо меня. Поравнявшись, преступник остановился и повернул морду в мою сторону. – Не нужно больше бояться, Стася. Единственный человек в этой комнате, который может причинить тебе вред, — это ты сама.

Я растянула рот и поинтересовалась:

 — Не потеешь в мохнатой башке? — и могу, поклясться — он улыбнулся, прежде чем выйти.

Когда я, наконец, осталась одна, то почувствовала, как все силы покинули тело. Едва добравшись до кровати, плюхнулась на покрывало, блаженно вытянув ноги и, как ни странно, улыбаясь. Ощущение эйфории и всплеск адреналина, вызванные разгадыванием ловушек, заставляли гордиться с собой. Я смогла!

Веселье омрачилось тем, что я, по-прежнему, находилась в неволе и не знала, как долго это продлится и что происходит сейчас с Игорем. Теперь, когда я была не в подвале, шансов сбежать стало больше. Одна мысль об этом, несмотря на разбитое состояние, заставила меня вскочить с кровати и подойти к окну. Проем был забран решеткой, за которой виднелся двор, заметенный снегом, и высокий, не меньше трех метров в высоту, забор. Я подергала входную дверь, — заперта. В комнате из мебели, кроме кровати, была тумбочка, над которой расположился светильник. Я дошла до противоположной стены, где находилась еще одна дверь и повернула ручку. Там находилась ванная комната, при виде которой все тело зачесалось от желания оказаться под водой. Не раздумывая, я сдернула с кровати покрывало, чтобы переодеться после душа, подперла дверь тумбой, после чего до упора повернула кран воды. Душевая тут же начала наполняться клубами горячего пара, и я, скинув платье и трусики на пол, шагнула под упругие струи воды.

Кожа, натертая пайетками, местами саднила. Колени и ладони были стерты до крови, половина ногтей сломана под самое основание, но за шампунь с нежным ароматом и мягкую губку я готова была сейчас отдать правую руку. Тщательно промывая раз за разом волосы, намыливая тело, я пыталась избавиться от назойливого запаха, который сопровождал меня последние сутки. Теперь я знала, чем пах, чем вонял ужас.

В этот момент я была почти счастлива, но стоило выйти из душа, как все проблемы вернулись назад. Завернувшись в покрывало, я прошла в спальню и обнаружила на кровати банный халат. Тумбочка стояла на прежнем месте, а на ней находился ужин — куриная ножка, картофельное пюре и салат. Я замерла, таращась на угощение. Ужин, да еще такой … Он что, это сам готовил? Нервно хихикнув, я представила, как Собачья Морда стоит над сковородой и жарит курицу или режет огурцы на салат, не снимая мохнатой маски. Было в этой картинке что — то сюрреалистичное, но запах еды прогнал все мысли. Переодевшись в халат, я уселась на пол, положила на ноги тарелку и принялась жевать, запивая еду апельсиновым соком.

Когда с едой было покончено, я встала и громко крикнула:

— Эй, пес, как тебя там? Шарик, Бобик? Полкан? Спасибо за ужин.

Попялившись в темноту и, не дождавшись ответа, я забралась под одеяло и начала строить планы побега, с мыслями о котором быстро уснула.

Весь следующий день я маялась от безделья в одиночестве. Выстирала платье, убрала кровать, сходила еще раз в душ, съела завтрак, заботливо оставленный на тумбочке. Сидение в четырех стенах действовало угнетающе. Я думала о своей жизни, о мерзавце Сергее, о том, что очень мало времени провела с отцом, и еще меньше – с мамой, о том, как без меня справляется Игорь, и что будет с ним, если я… если меня тоже не станет.

Чтобы избавиться от мыслей, нужно было на что-то отвлечься, и, поскольку, других занятий не было, я села на пол и стала по одной вырывать пайетки от платья, параллельно вспоминая и зачитывая вслух дурацкие стишки, которыми мы обменивались с Игорем.

— «К нам недавно приходил некропедозоофил. Неожиданно для нас он устроил мастер – класс». «Йоулупукки, Йоулупукки, переставь нам с жопы руки». «Добрый дедушка Мороз, подари нам новый мозг».

Если бы кто-то слышал меня со стороны, то решил, что после стресса мне одна прямая дорога до дурки, да и я сама была близка к этой мысли. Поэтому, когда вечером появился Собачья Морда, я с порога набросилась на него с возмущенными упреками.

— Хочешь есть? – спросил он в ответ, приваливаясь к косяку, и только после этого заметил, что весь пол был усеян черными блестящими пластинками. – Что это? — Я мрачно взирала на похитителя исподлобья и думала, что лучше сказать.

— Йоулупукки приходил.

Маска, через которую невозможно было разглядеть лицо ее обладателя, таращилась прямо на меня своими глазами – бусинками.

— Чего уставился? Я на свободу хочу, меня бесит сидеть в четырех стенах и пялиться на снежные кучки за окном.

— К сожалению, другой пейзаж я предложить не могу.

— Как насчет варианта просто выпустить меня?

— И это тоже пока не могу.

Я вскочила на ноги, почти вплотную подходя к нему:

— Что значит — пока? То есть я тут — временно?

— Все мы тут, так или иначе, временно.

— Что тебе от меня нужно, если убийство не входит в твои планы? Секс? Не похоже. Деньги? Ты пытаешься кого-то шантажировать мной? Ну?!

Я еще сильнее приблизилась к нему, практически касаясь телом мужчины. Грудь ходила ходуном, руки сжаты в кулаки, будто я вот-вот брошусь в драку.

— Стася, — позвал меня он, да так, что сердце вдруг забилось еще быстрее. Забыв, что минуту назад я практически собиралась схватить его за грудки и трясти до тех пор, пока не узнаю что-нибудь о своей дальнейшей судьбе, я протянула руку и коснулась маски. Резиновая часть на ощупь была неприятной, ее обрамляла спутанная жесткая шерсть, точно у животного, месяцами жившего на улице.

Я провела вниз, едва касаясь ее, и замерла на границе с шеей, где начиналась кожа, жар от которой обжигал подушечки пальцев. Преступник превратился в камень, еще больше подстегивая не останавливаться, и я, задержав дыхание, потянула маску на себя, задев его тело рукой. Едва почувствовав мое касание, он отпрянул назад и схватил меня за запястье: не больно, но твердо.

— Это уже лишнее.

— Не хочешь показать лицо? — охрипшим голосом спросила я. — Я тебя не боюсь. Сними маску.

— Еще не время, Стася. И меня действительно не надо бояться. Я на твоей стороне.

— И это после того, как ты засунул меня в подвал и пугал мерзкой рожей?

— Мне нужно было, чтобы начала жить и соображать. Иногда страх – самый действенный способ вывести человека из спячки. Но я никогда не причиню тебе зла.

Мужчина покинул комнату, мягко закрыв дверь, а я еще долго стояла, чувствуя, как покалывает кожу на кончиках пальцев.

А ночью меня терзали эротические сны. Да такие, что проснувшись в темноте, я долго чувствовала чужие прикосновения в самых интимных местах, и тело, не получившее до конца разрядки, было словно голодное. «Стокгольмский синдром, — печально поняла я. – «Красавица и чудовище» современного разлива. Даже маска подходящая. Еще пару таких снов, и я сама ему отдамся».

До сих пор главным оставался вопрос: ради чего он держит меня взаперти и скрывает лицо? Чтобы получить выкуп? Игорь не мог распоряжаться нашими деньгами, пока я являлась его опекуном. Логичнее было бы похитить его и шантажировать меня, хотя какая тут логика, когда ты находишься в одном доме с типом, прикрывающимся волчьей мордой и доказывающим при этом, что он на моей стороне. Если это изощренная форма пытки, то и здесь пасьянс не сходится. Можно было бы продолжать держать меня в подвале, но Собачья Морда будто и вправду радовался тому, что я начала противостоять ему и перестала изображать жертву. Да, последнее время я была поглощена депрессией, но слабо верилось, что в окружении нашелся человек, решивший подобным образом вывести меня из подавленного состояния. Это было глупо и неправдоподобно, но и такую мысль я не отметала.

Утром я проснулась от свиста и обнаружила, что дверь в комнату открыта. Затянув плотнее халат, я вышла в коридор, оглядываясь, и пошла вперед на звук, издаваемый чайником. На кухне был накрыт стол – неизменный апельсиновый сок, яичница с беконом на тарелке, булочки, сыр, масло, джем. Я выключила чайник и подошла к окну. Кованые решетки, высокий забор, к которому вела дорога, и, главное, калитка. Сердце забилось в волнении, казалось, что вот он: выход и до него будто рукой подать, но на деле свобода была далеко.

Собачьей Морды не было видно, и я не торопливо разделалась с завтраком, прикидывая, не является ли все это ловушкой. Быть может, похититель выбрал новый способ помучить меня: сначала дать возможность спокойно ходить по дому, есть в свое удовольствие (холодильник оказался забит под завязку различными деликатесами), а потом в один момент – снова подвал, и уже никакие ключи не дадут выйти оттуда.

Я обследовала все открытые комнаты, заглянула в каждый угол, поднялась по лестнице. Почти везде из светильников были выкручены лампочки – видимо, ради того, чтобы мы виделись с ним только в темноте. Читай книги на Книгочей.нет. Подписывайся на страничку в VK. На втором этаже комнаты были закрыты на ключ. Возможно, решеток на окнах там не было, и если я взломаю одну из дверей, то смогу сбежать через окно. Вот только нужно раздобыть теплую одежду, иначе в одном халате и общипанном платье далеко не убежать.

Я нашла библиотеку, заполненную книгами всех сортов и жанров, выбрала наугад подходящую под настроение и засела в комнате с тарелкой фруктов, постоянно бросая взгляды в окно. Читать вскоре наскучило, от мыслей пухла голова, и некоторые абзацы приходилось перечитывать по три раза, прежде чем их смысл доходил до меня. Я приготовила обед, поела, помыла посуду. Тишина раздражала, и, не придумав себе новых занятий, я вернулась в свою комнату, накрылась с головой и уснула.

Я проснулась оттого, что затекла левая рука. Попробовав пошевелиться, поняла, что прижата чем-то тяжелым. Уже собравшись заорать от страха, сообразила, что в кровати со мной лежит кто-то еще. Замерев, я прислушалась к чужому дыханию и начала осторожно поворачивать голову в бок, ожидая увидеть Собачью Морду. Ладони вмиг стали влажными и холодными, спутанные после сна мысли и темнота только пугали.

Наконец, я развернулась, стараясь не беспокоить лежавшего рядом человека.

Это был он, Собачья Морда,… но без маски. Мне не хватало света, чтобы как следует разглядеть его лицо, но сейчас он казался красивым, очень красивым. Сурово сжатые губы, острые скулы, темные брови и густые ресницы. Он лежал, обхватив меня одной рукой, беззащитный без маски. Я могла бы попытаться тихонько встать и треснуть его по голове стулом  или запереть…

— Даже не думай, — произнес он вдруг, а я дернулась от неожиданности. – Тебе безопаснее здесь, со мной, чем там.

— О чем ты? – перепугалась я еще больше. Неожиданная близость лишь добавляла волнения.

— Просто поверь, что здесь тебе ничего не грозит.

— Рядом с тобой? – не скрывая сарказма, задала вопрос.

— Рядом со мной тем более, Стася.

Он открыл глаза, и мы лежали рядом, глядя друг на друга, словно любовники. Отрывки снов, мелькавшие на краю сознания, сейчас как никогда казались правдоподобными.

— Почему ты решил снять маску? Все-таки, потеет голова?

— Я не хочу тебя больше пугать, — просто ответил мужчина, но я не остановилась:

— А почему тогда ты вообще надевал ее?

— Сначала я не хотел, чтобы ты знала мое лицо.

— Потому что?..

— Потому что это ненужная тебе информация, — отодвигаясь от меня, проговорил похититель.

— Что же изменилось сейчас?

— Мне не хочется видеть в твоих глазах ужас, когда я рядом. А с этой мордой ничего другого и быть не может.

— Выпусти меня, — попросила я. – Тогда никакого ужаса.

— Стася, — простонал он, поднимаясь. – Я же объяснил. Когда тебе ничего не будет угрожать, вернешься обратно в свою привычную жизнь.

— Что ты знаешь о моей жизни? – вскинулась я.

— Да все, понимаешь, все? И про тебя, и про твоего отца и брата.

Я молчала, не желая продолжать разговор и не веря ему. Он постоял надо мной, словно ожидая, что я что-нибудь скажу, но, не дождавшись ответа, ушел, закрыв комнату. А я уткнулась лицом в подушку и заплакала, кусая ее за уголок.

Что он мог вообще знать обо мне? И откуда свалился на голову? Я очень хотела поверить его словам, что все это ради меня, но даже будь все правдой, не факт, что он не больной на голову кретин, для которого убийство – это избавление от всех проблем, а угроза – поездка в метро с вонючим бомжом?

Не знаю, чего ожидал от меня Собачья Морда, но долго я не выдержала. Любопытство пересилило все остальное, и я отправилась на поиски ответов. В конце концов, раз он держит меня тут, то обязан объяснить, от каких опасностей спасает. А если не объяснит… Устрою я ему визит Йоулупукки с последующим мастер-классом.

Найти мужчину на первом этаже не удалось. Я поднялась по лестнице и услышала звук льющейся воды. «Видимо, в душе», — следуя туда, подумала я. Нужно было действовать быстро, пока не растерялся весь боевой задор. Распахнув дверь в спальню, я села на край кровати как раз вовремя: стих душ и через несколько минут Собачья Морда появился передо мной.

Я, конечно, ожидала, что он будет не совсем одетым. Но увидеть его в одном полотенце, с оголенным торсом, было удивительно. Еще сильнее удивился он, застав меня на собственной кровати. В халате, в котором я разгуливала все эти дни. Со стороны, все выглядело настолько двусмысленным, что я покраснела.

— Неожиданно, — только и смог произнести мужчина, а я вообще забыла, ради чего пришла, глядя на его пресс. – Стася?

Дальше краснеть было уже некуда, я чувствовала, как горит лицо.

— Я хотела поговорить с тобой. Расскажи, кто ты и откуда знаешь все обо мне.

— Можно мне одеться для начала? – я кивнула, но с кровати не поднялась. Услышав многозначительное хмыканье, поняла: чтобы натянуть белье, ему нужно снять полотенце. А у меня мужчины не было три месяца и сны эти беспутные еще…

В общем, из комнаты я выскочила, словно ошпаренная и решила, что лучше подожду его в библиотеке, где было два удобных кресла на почтительном расстоянии друг от друга.

Он появился через пару минут, босиком, но в рубашке и джинсах. Лампочек по-прежнему не было, и мы снова сидели в темноте.

— Ну что, пришло время поговорить по душам? – сказал похититель, усаживаясь в соседнее кресло. – С чего начнем?

— С имени. Мне надоело звать тебя Собачьей Мордой и Башкой, — услышав это, он расхохотался, а у меня мурашки побежали от звука его голоса.

— Антон. Меня зовут Антон.

— А теперь, Антон – Антон, поведай, откуда ты все знаешь про меня, и что вообще здесь творится.

Рассказ вышел долгим, и за все это время я почти не шевелилась, изредка вздыхая и нервно накручивая пряди волос на пальцы.

Впервые обо мне Антон услышал почти тринадцать лет назад. Он жил с матерью, без отца, учился на первом курсе института, когда в жизни его мамы появился мужчина. Поначалу Антон не понимал, что это не просто знакомый захаживает к ним в гости, пока неизменный визитер на дорогой машине не стал появляться в доме с завидной регулярностью. Вызвав маму на разговор, Антон понял, что «дядя Юра» не просто знакомый, а мамин любовник. Вдовец, в одиночку воспитывавший двух детей, он не собирался жениться во второй раз, да и его мама не была настроена на то, чтобы делить быт с кем-то еще. Их вполне устраивали отведенные каждому роли, однако, Антону не нравилось, что Юрий скрывает от своих детей правду.

— У меня очень ранимая дочка и сын в переходном возрасте. Личная жизнь отца не должна касаться их, дети и так тяжело пережили смерть матери.

Такие объяснения не убедили Антона, и он решил узнать больше о человеке, который мог бы заменить ему отца. Проследить за Юрием оказалось проще простого, еще легче – узнать его адрес и увидеть детей. Почему-то больше всего Антона интересовала именно дочка, Стася, как называл ее дядя Юра.

Когда Антон увидел меня в первый раз, мы с отцом выбирали платье на выпускной. Я вышла из примерочной кабины, демонстрируя наряд пудрового цвета, с открытыми плечами и большим количеством фатина, делавшего меня похожим на принцессу. Платье было безумно красивым, я крутилась перед папой, не обращая внимания на подколки Игоря, а Антон в это время не мог отвести от меня взгляда, стоя за стеклянными дверями магазина.

— Тогда я решил устроиться к дяде Юре в банк, чтобы быть поближе к тебе. Не знаю, что это было за наваждение такое, но я ничего не мог с собой сделать. Мне хотелось быть рядом, и одновременно я стеснялся подойти. Ну, кто я такой и кто – твой отец? Он посоветовал мне сходить в армию, потеряв год в учебе, но после  я смог попасть в службу безопасности по его протекции, а дальше уже добивался всего сам.

Антон сдружился с моим папой, но за эти годы его увлеченность мною потихоньку сошла на » нет», точнее, он научился с нею жить. Правда, встречая меня где-то, сердце екало, намекая, что не все еще забыто. Отец продолжал отношения с мамой Антона, тетей Таней, а мы с братом так ни о чем и не догадывались. Однажды папа обратился к нему, чтобы разузнать все об одном человеке – Сергее, с которым я к тому моменту только рассталась. Выяснив всю его подноготную, папа разозлился, а Антон вновь заинтересовался моей жизнью. Тогда отец и попросил следить его за нами, пояснив, что жить ему осталось не так уж долго.

— С тех пор я постоянно наблюдал за тобой и Игорем, отслеживал его по своим каналам. И перед Новым годом понял, что твой братец связался со скверной компанией. Он рассказал о том, что вы богатые наследники и денег у вас куры не клюют. У кого-то из его друзей возникла мысль похитить тебя и поиметь на этом денег.

— Но как ты об этом узнал?

— Ваши телефоны давно на прослушке, и когда   пошли пьяные разговоры о том, что ты – золотая жила, мы начали слушать и его товарищей. В последнее время в эфире возникло затишье, я испугался, что ребята перешли от слов к действию, и начал везде таскаться за тобой. А когда в новый год ты вылезла в окно и попросила чуда, я решил пробраться внутрь и посмотреть, что происходит на вашей попойке. Вот только меня ждал сюрприз: через задние ворота тебя тащил незнакомый мужик. Увидев меня, он бросил твое бесчувственное тело в  снег и перемахнул через забор. Я был один, и куда важнее, чем погоня за ним, оказалась ты.

— Так ты привез меня и засунул в подвал. Эта идея-то как тебе в голову пришла?

Антон замолчал, глядя в одну точку.

— Стася, я все это время был где-то рядом. Я видел, какая живая ты была раньше, и видел, во что превратилась сейчас. Мне хотелось вывести тебя из этого состояния. Шокотерапия, ничего больше. Теперь ты все знаешь: мы ищем человека, который пытался тебя похитить, и следим за Игорем, в надежде, что они выйдут на связь. Это безопасное место, и до тех пор, пока настоящие похитители не пойманы, мне бы не хотелось, чтобы ты в одиночестве бродила по городу. Я не дам тебе это сделать.

Я не знала, что отвечать на это. Услышанное не укладывалось в голове, и я не знаю, что больше удивляло: то ли попытка неудачного похищения, то ли – папина любовница и Антон, который мог бы стать моим сводным братом.

Молчание затягивалось, и мужчина решил нарушить его первым. Поднялся, чтобы выйти, но я схватила его за руку и позвала:

— Антон… Не оставляй меня одну.

Он присел на колени рядом, держа за ладонь, а я, не помня себя, наклонилась вперед и поцеловала его. Твердые губы, вкус мятной зубной пасты и запах мужского тела после душа пьянили, я схватила мужчину за плечи, чтобы не упасть, и почувствовала, как его язык проникает в мой рот. Внизу живота все затрепетало, а когда горячая мужская ладонь коснулась затылка, мягко массируя его, я протяжно застонала. Все мое естество требовало продолжения, и я подалась навстречу Антону еще сильнее, словно нуждаясь в его ласках.

— Стася, — вдруг остановился он, прекращая поцелуй и отодвигаясь назад. – Не надо.

— Но… почему? – не понимающее спросила я, чувствуя себя отвергнутой.

Объяснения не последовало, вихрем вылетев из комнаты, Антон поднялся по лестнице, оставив меня наедине с собой. Не веря в то, что он смог так поступить, я побрела в комнату, где свернулась на кровати, запрещая себе думать хоть о чем-то. Получалось с трудом, но ближе к рассвету я смогла уснуть.

На следующее утро я рассчитывала, что не застану его дома, как было все предыдущие дни. Но Антон сидел на кухне, с телефоном в руках, и что-то изучал с нахмуренным видом, даже не поднимая головы в мою сторону. Я налила горячий чай и села напротив, не пытаясь разрушить царившее молчание, а еще желая мелко напакостить в ответ. Буравя взглядом мужчину, я не выпускала чашку из ладоней, греясь ее теплом. Наконец, он не выдержал первым и заговорил, крутя в руках высокий стакан с соком:

— Стася, то, что было вчера вечером…

— Я поняла, Антон. Скажи просто, да или нет. Ты гей?

Вскинув на меня изумленный взгляд, он чуть не уронил стакан, закашлявшись:

— Что? Стася, твою мать! Какой еще гей! – я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться и не подать вида, как вчера задела меня его выходка. – Еще никто ни разу не называла меня педерастом.

— Педераст – это тот, кто в шесть утра в воскресенье с дрелью долбит в твою стену. Геи – это когда мужчинка любит мужчинку.

— Анастасия! – буквально взвыл он. – Мне пофиг, кто кого долбит в шесть утра, я не гей!

— Тогда почему ты остановился?

— Я твоему отцу обещал, что буду тебя беречь, а не в постель тащить! Понятно?!

— Ну да, я так и поняла, — мило улыбнувшись, словно обещая, что буду хранить его секрет до старости, я встала.

— А ну стой! – схватив за руку, он поднялся и навис надо мной. – В какие чертовы игры ты решила поиграть со мной?

— Ты думаешь, только тебе все можно? Все по твоим же правилам.

— Да, мне можно! Я для тебя это делаю!

Мы стояли напротив друг друга, Антон тяжело дышал, словно еле сдерживая гнев, а я была рада, что довела его до проявления эмоций. Теперь, наконец, мне удалось  разглядеть цвет его глаз – черные, зрачков почти не видно. Перевела взгляд на сжатые губы и… облизнула свои.

Тут он не смог сдержаться. Смахнув одной рукой все со столешницы, Антон схватил меня за бедра и посадил на кухонный стол. Я продолжала зазывно улыбаться, развязывая пояс халата, сама не понимая, какой бес в меня вселился. Все, чего я желала в тот момент – вывести его на проявление чувств, так же, как и он, когда держал меня в клетке. Только для этого у меня были совершенно иные способы.

— Стася! – прорычал он, ладонью хватая меня за горло, словно заставляя остановиться. Я задрала голову, сузив глаза, но прекращать не собиралась.

— Да, Антон, — из-за его рук голос казался хрипловатым, а интонация, с которой была произнесена фраза, снесла все преграды.

Он впился в мои губы жестким поцелуем. Руки, недавно державшие меня на расстоянии, теперь стягивали халат, сжимали и мяли грудь. Я обхватила его ногами, теснее прижимаясь к джинсам и чувствуя, как натянулась плотная ткань его брюк.

— Я теперь не остановлюсь, — на секунду отрываясь, сказал он, а я засмеялась, потянувшись к нему:

— Тебе никто и не даст.

Одежда полетела на пол, и спустя мгновение Антон резко вошел в меня. Я застонала, подстраиваясь под его движения, и сжала мышцы, заставляя его сильнее вжиматься в меня. Пот градом катился по мужской спине, и со столешницы мы переместились на пол, не отрываясь друг от друга. Он целовал мою шею, нежно шептал в ухо слова, смысл которых я не различала, а мне хотелось плакать от наполнявшего ощущения целостности и счастья.

Когда движения стали быстрее, я поняла, что до разрядки осталось совсем немного. Проведя пальцем по его губам, я шепнула ему на ухо:

— Тебе все можно, — услышав это, Антон сделал финальный рывок и кончил. Оргазм сотрясал его тело, накрывшее меня своей тяжестью, а я лизнула его соленый висок, не давая сдвинуться с меня.

— Что ты творишь, Стася? – глухо произнес он, но с этого момента я знала: теперь мы были на равных.

… Мы вместе пошли в душ, и я не верила, что все так быстро поменялось. Оказавшись в этом доме пленницей, теперь я была в роли… любовницы своего похитителя, которому нравилась добрую половину жизни. Вот тебе и чудо под новый год.

Антон вытянул из шкафа пакет с одеждой, и я с удивлением обнаружила там свои вещи. Вопросительно вскинув брови, я натянула белье, джинсы и свитер, и принялась ждать от него объяснений.

— Отец оставил ключи от твоей квартиры мне, чтобы я мог воспользоваться ими в случае необходимости. Мне кажется, тебе надоело ходить в халате, но теперь я понимаю, что надо было взять больше других вещей.

— Это каких же? – заинтересовалась я.

— Эротических, хотя  еще лучше – оставить тебя без одежды.

Я бросила в него подушкой, а он захохотал, увернувшись.

— Стася, мне надо отъехать на пару часов. Я не могу заниматься твоими вопросами, находясь дома. Пожалуйста, веди себя хорошо и верь мне, — задержав взгляд на моем лице, он дождался, когда я кивну и нежно коснулся губами виска.

Антон уехал, а я принялась изучать дом, не собираясь сбегать отсюда. Все в душе пело, а я хотела только одного: чтобы он быстрее вернулся назад.

В половине десятого Антон открыл входную дверь, а я бросилась к нему на шею, вызывая улыбку.

— Десять лет назад я отдал бы за это руку, — покачал он головой, а я нахмурилась:

— А сейчас?

— Я до конца не верю свалившемуся на меня счастью, — я попыталась найти иронию в голосе, но ничего не вышло. Решив, что выносить мозги еще рано, я отправилась греть ужин, а Антон подмигнул мне, доставая сотовый телефон.

— Один звонок, и я в твоем распоряжении.

Улыбнувшись, я вприпрыжку помчалась на кухню, но тут вдруг вспомнила, что просила Антона заехать за сливками. Возвращаясь назад в коридор, я услышала его голос и замерла, чтобы не мешать телефонному разговору.

— Она в порядке, — я напряглась, решив, что речь шла обо мне. Мужчина говорил тихо, и я боялась выдать себя, хотя вроде бы скрываться теперь было не зачем. Наши… отношения сделали меня добровольной заключенной, и воспоминания о сегодняшнем утре грели меня весь день. Не сразу я поняла, что его беседа продолжается, и снова навострила уши. – Я сам разберусь с этим. Деньги скоро будут. Нет, не вмешивайся, все идет по плану.

Я зажала рот рукой. Возможно, разговор касался совсем не меня, и разобраться он должен был вовсе не со мной. Но увидев в отражении зеркала спину Антона и пистолет в его руках, поняла, что больше не могу здесь оставаться. Пятясь задом и молясь, чтобы ни одна половица не скрипнула под ногами, я добралась до двери в котельную. Времени, чтобы схватить верхнюю одежду, не было, я слышала его шаги.

— Стася? — позвал он меня, но тут у него снова заиграл мобильный телефон и тогда я решилась. Распахнув дверь, я рванула за поленницу, и в одних тапочках, тонком свитере и джинсах понеслась к задней калитке, прятавшейся за раскидистой елкой. Днем, пока его не было, я изучила все ходы и выходы, всерьез не веря, что они могут мне пригодиться. За забором начинался лес, и я понимала, что направляться нужно в другую сторону, поэтому рассчитывала пробраться вдоль забора к главной дороге. В своем плане я не учла пары очень важных вещей: на улице стоял дикий холод, а на мне нет никакой теплой одежды. Пронзительный ветер тут же залез под кофту, сквозь тонкие носки, вмиг ставшие сырыми. Мозг кричал в ужасе от холода, но я заставляла тело идти вперед. Было темно, я старалась дышать и двигаться тихо и быстро одновременно, и, сосредоточившись на этом, испугалась еще сильнее, услышав, как Антон громко зовет меня:

— Стася! Не дури, — а я мысленно ответила ему » Ага, как же, держи карман шире «. Подлец, мерзавец, скотина! А как складно все рассказывал! Выдумал какого-то похитителя, а сам держал меня в подвале ради денег. И про отца, наверное, насочинял, не могли мы с Игорем столько лет не замечать, что у него женщина есть.

У меня было максимум три минуты. Если Антон не откроет огонь на поражение, чтобы не привлекать излишнего шума, я смогу выбежать на дорогу и попросить помощи. Вот только у кого? Улица казалась пустынной, а метель становилась все сильнее. Я задержала дыхание и из последних сил рванула вперед, надеясь, что не упаду лицом в снег. Глубокие сугробы доходили в некоторых местах мне до колен, но я старательно работала ногами, пытаясь вытащить себя. Еще немного, Насть, еще чуть — чуть! Оказавшись на проезжей части, я закрутилась на месте, пытаясь понять, вышел ли Антон на мой след или еще нет.

Лицо ослепил свет фар, я закрыла глаза одной рукой, а второй отчаянно замахала, привлекая к себе внимание водителя.

— Девушка, с вами все в порядке? – спросил мужчина за рулем, выходя из машины, а я вцепилась в пассажирскую дверь, отчаянно моля:

— Быстрее, нам нужно уезжать отсюда! – и оказавшись внутри салона, завертела головой, пытаясь понять, не видит ли меня Антон. Отвернувшись от водителя, я вдруг почувствовала, как чужие грубые руки схватили меня за волосы и дернули назад так, что из глаз брызнули непрошеные слезы.

— Кто это попался в мои руки, — я попыталась сопротивляться, но не успела: почувствовала резкий укол в шею и спустя пару мгновений я перестала мыслить и существовать.

… Глаза все это время оставались открытыми, но на то, чтобы понять, где я нахожусь, понадобилось немало времени. Я лежала лицом в землю, обездвиженная, и чувствовала, как по щеке течёт тонкой струйкой слюна. С усилием я подняла руку, чтобы утереться, но промазала.

— Очухалась, значит, — я скосила глаза в сторону, фокусируя взгляд, и вздрогнула. Снова этот же подвал. Напротив – тот самый человек, которого я просила о помощи, в руках его — не то пистолет, не то другое оружие.

— Что … вам… надо? — паралич после укола отступал очень медленно, и распухший язык мешал говорить внятно.

— От тебя лично — ничего. А вот твой братец заплатит мне бабки, иначе я буду присылать ему тебя, по частям. Угадай, с чего начну? Нет, не палец. Пусть это будет … нос, — он захохотал, довольный своей шуткой, а я поежилась. Не того человека я боялась час назад

— Где Антон?

— Козел, который украл тебя у меня из-под носа? — переспросил меня преступник и небрежно кивнул в сторону окна. — Думаю, через пару часов он замерзнет и его тело заметет снегом. А уж когда наступит весна, я буду далеко отсюда — и с деньгами.

— Как вы нашли меня?

— Случайно встретил этого придурка в городе и проследил за ним. А тут ты так удачно выскочила, да прямо ко мне в объятия.

Видя, что он настроен на разговор, я задала следующий вопрос:

— А как вы смогли вытащить меня с корпоратива?

— Очень просто. Когда ты в окно орала, выстрелил в тебя дротиком со снотворным. Маленький, незаметный, но очень действенный способ. Все, некогда мне с тобой лясы точить.

Он вышел из подвала, не забыв закрыть дверь, а я начала лихорадочно растирать руки и ноги, заставляя кровь двигаться быстрее. Значит, именно он утащил меня в новогоднюю ночь, а я, вместо того, чтобы поверить Антону и узнать всю правду, бросилась прямо к нему в руки.

Антон… От последних слов похитителя все внутри перевернулось. Если мой защитник получил такой же укол, что и я, и теперь лежит в снегу, полуодетый… от одной только мысли об этом я почувствовала дикий ужас, и поняла, что нужно действовать. Я обшарила здесь каждый уголок за пару часов, и знала как минимум два выхода, через которые можно было бежать, но главное сейчас — отыскать Антона. Звук отъезжающей машины дал понять, что убийца опрометчиво оставил меня здесь одну. Я встала и, шатаясь, направилась к двери. Кодовый замок, комбинацию которого я выучила наизусть еще в прошлый раз, поддался с легкостью. Держась за стены, я дошла до котельной, но дверь была закрыта, как и входная. Весь первый этаж забран решетками, поэтому мне не оставалось ничего иного, как подняться на второй.

В коридоре я нашла теплую куртку и мужские кроссовки на несколько размеров больше. Выбора не было, и я, прихватив их с собой, поднялась в спальню Антона. Снег валил не переставая, я попыталась открыть окно, но оно было заколочено насмерть. Схватив стул, я стала методично бить ножкой по стеклу, но из-за действия укола удары оказались слишком слабыми

Переведя дыхание, я замахнулась сильнее, и в этот раз смогла пробить дыру в окне. Послышался звон разбиваемого стекла, и на меня вместе с порывом ветра и снега посыпались осколки. Я натянула куртку, потуже завязала кроссовки, чтобы не потерять их при спуске, и рукавом расчистила окно от острых кусков. Когда проем был свободен, я села на подоконник, свесила ноги и прыгнула в черную пустоту.

Приземление вышло жестким, обувь слетела с левой ступни, и ногу тут же охватил ледяной воздух. Наспех стряхнув носок от снега и натянув кроссовки, я в очередной раз побежала к задней двери.

— Антон! Антон! — негромко крикнула я, надеясь отыскать его сразу, но из-за метели не было видно ничего дальше, чем на пару метров.

Как же быть? Можно потратить всю ночь на поиски, пока не заявится убийца и не найдет меня по следам. Следы! Я опустила голову вниз и заметила едва различимую цепочку шагов, уже порядком заметенную поземкой. Двигаясь параллельно им, я обошла забор и вскрикнула на повороте, натолкнувшись на Антона.

Его лицо выглядело ледяным, снег, собравшийся на густых ресницах, не таял, и в какой — то момент мне показалось, что он не дышит. Я схватилась за холодную руку и стала прощупывать пульс, одновременно пытаясь добудиться до него.

-Антон! Милый мой, хороший, не спи! Только не сдавайся, — веки затрепетали, и он почти смог открыть их, но организм никак не мог справиться с действием лекарства. Стянув с себя куртку, я надела ее на него поверх задубевшего свитера, закинула руку за плечо и попыталась встать. Сил почти не было, к тому же мужчина оказался невероятно тяжелым. Я старалась не плакать и уговаривала его помогать мне, но все было бесполезно. Поняв, что он не дойдет до дороги, я положила его на снег, схватилась за плечи куртки и волоком потащила обратно в дом. Если сейчас не отогреть его, дальше может быть слишком поздно.

Несмотря на мороз, пот градом струился по лицу и спине. Я почти не чувствовала рук и ног, а морозный воздух вскрывал легкие. Не давая себе передышки, я дотянула Антона до забора и заглянула внутрь. Свет в доме не горел, и это давало призрачный шанс, что убийца еще не вернулся. Я дотащила Антона до дверей в котельную, убрала закрывавший ее пень, и затолкала мужчину внутрь. Мне постоянно казалось, что уже слишком поздно, что он уже успел обморозить себе все на свете. Подтащив его поближе к котлу, я заперла обе двери изнутри, сняла носки и легла на теплый пол, обнимая его и дрожа от нервов и холода.

— Пожалуйста, не оставляй меня одну, — постоянно шептала ему в ухо, гладя по рукам, осторожно массируя кожу.

— Стася, — позвал меня Антон, и я теснее прижалась к нему, подбадривая:

 — Вот молодец, а теперь не спи, борись, лекарство скоро перестанет действовать. Прости, что не поверила, не выслушала тебя.

— Пистолет, — с трудом выговорил он и дернул ногой. — В штанине, запасной. Возьми.

Я задрала джинсы на щиколотке и вытащила оттуда оружие, чувствуя, как трясутся руки от страха.

Щеки у Антона были белыми, по краям наливаясь красным. «Обморожение «, — в ужасе подумала я, но мужчина не дал мне удариться в панику:

— Найди телефон и позвони Леше. Он есть в списке вызовов. Леха вывезет тебя отсюда в безопасное место.

 — А ты? — перепугалась я.

— Поймаю этого урода и научу его манерам. Стася, телефон, — пробормотал он, снова проваливаясь в полусон.

Зажав пистолет двумя руками, я, не скрываясь, побежала по первому этажу, пытаясь отыскать смартфон. Обойдя его весь, я поднялась на второй и начала поиски там. Когда я оказалась в спальне напротив той, что занимал Антон, луч от фар автомобиля осветил комнату. Я прижалась к стене, надеясь, что мой силуэт не был заметен с улицы, а потом пробралась к окну. Из джипа показался убийца. На лицо был натянут капюшон от куртки, отстроченный мехом, в руках пакет. Сделав шаг, он вскинул голову, по-звериному изучая местность и нахмурился. Не успели…

Телефон! В последний раз я видела Антона с ним в большой комнате на втором этаже, и я бросилась туда, до боли, в пальцах сжимая пистолет. Мобильник лежал на столе, я разблокировала его и набрала номер Леши. Он не отвечал, а я грызла ногти, моля Бога и в этот раз спасти мою шкуру.

Хлопнула входная дверь, и я торопливо сбросила вызов. Удары сердца стучали в ушах набатом, и сквозь этот звук я почти не различала, что происходит на первом этаже. Я могла бы сейчас сбежать… и бросить безоружного Антона. Нет, такой вариант не годится.

Оставался один: пока у меня есть оружие, я могу одолеть противника.

Стараясь бесшумно двигаться, я достигла лестницы на первый этаж и замерла.

И именно в этот момент в кармане у меня зазвонил телефон Антона. Я нажала на прием и закричала в трубку:

— Леша, это Настя, нам нужна твоя помощь!

Входная дверь была приоткрыта, и на раздумья не оставалось времени. Я побежала вниз по лестнице, решив, что если мужчина бросится за мной, я смогу увести его из дома и дать время Антону прийти в себя. Никогда, никогда прежде я не бегала так быстро; схватившись за дверную ручку, я дернула ее и тут получила удар такой силы, что перелетела через ступени и упала лицом вперед. От удара из носа потекла горячая кровь, в глазах помутнело.

— Куда собралась, сучка, — зло проговорил нападавший и схватил меня за шиворот, словно собираясь ударить в очередной раз об землю. Наугад я размахнулась и врезала в лицо рукояткой пистолета. Он заорал, схватившись за щеку и выпуская меня; воспользовавшись шансом, я перекатилась в бок и встала на колени, направляя на него оружие. Похититель смотрел на меня с ненавистью, сплевывая кровь на землю, и я злорадно подумала, что почти рассчиталась с ним за нос.

— Шевельнись, — и я убью тебя. А потом брошу за забором под снегом.

— А кишка не тонка? – прошипел он, делая шаг вперед, и я, зажмурившись, приготовилась выстрелить ему под ноги, но кто-то успел сделать это до меня.

— Ляг мордой в снег, — на пороге появился Антон, в руках у него было охотничье ружье. Мужчина обернулся, глядя на нетвердо стоявшего на ногах хозяина дома… и вместо того, чтобы выполнить команду, прыгнул на меня.

Ничего подобного я не ожидала, потому не успела увернуться. Мы упали на снег вдвоем, и снова раздался выстрел. Я лежала, боясь пошевелиться, под грузом чужого тела, и пыталась понять: не прибавилось ли во мне отверстий.

— Стася, — Антон откинул в сторону нападавшего и прижал меня к себе, а я заревела, вцепившись в его плечи.

— Никогда, слышишь? Никогда больше не давай мне пистолет, — еле слышно прошептала ему на ухо, а Антон подхватил меня на руки и занес в дом, пошатываясь и не переставая целовать.

— Все кончилось, детка, все кончилось.

На следующий день мы улетели на самолете в Питер. Город встречал нас легким морозом и свежевыпавшим снегом. До квартиры Игоря мы с Антоном доехали на такси, и все это время я не выпускала его руки. Вчера сразу после моего звонка приехал Леша, и я не знаю, что они делали дальше — и не желаю знать. Антон был рядом, а остальное меня, как эгоистично это не звучало, не волновало. Я извинилась за то, что не доверяла ему, а он рассказал мне, о ком говорил по телефону, когда я приняла все на свой счет.

Позвонив в двадцать шестую квартиру, мы остановились на пороге. Игорь открыл дверь и, увидев меня, тут же схватил в объятия, затаскивая в дом.

— Настя! Прости, прости меня! Я так виноват перед тобой, — брат вцепился в меня, словно нуждался в физическом удостоверении того, что я жива и здорова. Сил злиться на него не было, но я все еще собиралась поговорить с ним по душам и вправить мозги как следует. Когда он узнал о том, что один из его дружков пытался похитить меня, то сразу связался со мной ночью, и я пообещала, что прилечу ближайшим рейсом.

— Игорь, все в порядке, — я чувствовала, как в горле стоит ком, но все еще пыталась держать себя в руках, гладя брата по спине. — Скажи спасибо вот этому человеку, если бы не он…

Игорь отодвинулся, будто только сейчас заметил, что я не одна. Брат протянул руку Антону и представился.

— А Вас как зовут?

— Дед Мороз. Но вне праздников можно Антон.

— Лучше Йоулупукки, — вклинилась я, и мы засмеялись. Рассказав о своих злоключениях, за исключением той части, где Антон держал меня в подвале и носил противную рожу, мы с братом пришли к выводу, что я должна остаться в Питере, временно или навсегда – как получится. Работать риэлтором можно и здесь, хотя с нашим наследством я могла вообще бы сидеть дома или путешествовать по всему свету.

А вечером мы пошли с Антоном гулять по Северной столице, в которой он ни разу не был, и я показывала ему свои любимые места. Сидя в кафе напротив Казанского собора, мы неторопливо пили чай и говорили о Петербурге.

— Кажется, этот город начинает влюблять в себя, — сказал он, глядя сквозь чашку чая на собор, окутанный снегом. – Я бы согласился здесь жить.

— Только город? — внешне не показывая волнения, уточнила я.

— Да, — сердце пропустило пару ударов, а руки задрожали. — А вот люблю я тебя, — он оторвал от чашки взгляд и посмотрел на меня черными, сводящими с ума глазами. — Я хочу тебя и хочу быть всегда рядом, и хочу, чтобы ты тоже этого хотела.

— Антон, — от бушевавших внутри чувств мне не сиделось на месте. Я подвинулась вперед, лбом касаясь его лба. — Ты же знаешь: тебе все можно. Только есть одно условие.

— Какое? — заинтересованно спросил он, глядя на мои губы. Я облизнула их и плотоядно улыбнулась:

— Никаких собачьих масок.

— А как насчет наручников? – хитро спросил Антон, подмигивая, а я расхохоталась, притягивая его ближе и целуя.

Оглавление

Тебе все можноЧертова Кукла

фактов о сотрясении мозга и травме головного мозга

Что такое сотрясение мозга?

Сотрясение мозга — это тип черепно-мозговой травмы, или ЧМТ, вызванный ударами, ударами или толчками по голове или ударами по телу, которые заставляют голову и мозг быстро двигаться вперед и назад. Это внезапное движение может заставить мозг подпрыгивать или скручиваться в черепе, вызывая химические изменения в мозге, а иногда растягивая и повреждая клетки мозга.

Серьезные сотрясения мозга

Медицинские работники могут описать сотрясение мозга как «легкую» травму головного мозга, поскольку сотрясения мозга обычно не опасны для жизни.Даже в этом случае последствия сотрясения мозга могут быть серьезными.

Поскольку мозг очень сложен, каждая травма мозга индивидуальна. Некоторые симптомы могут появиться сразу, в то время как другие могут не проявляться в течение нескольких дней или недель после сотрясения мозга. Иногда из-за травмы людям трудно распознать или признать, что у них есть проблемы.

Признаки сотрясения мозга могут быть незначительными. Вначале пациенты, члены семьи и врачи могут упускать из виду проблемы. Люди могут хорошо выглядеть, даже если они действуют или чувствуют себя иначе.

Поскольку все черепно-мозговые травмы разные, значит и восстановление после сотрясения мозга. Большинство людей с легкими травмами полностью выздоравливают, но на это может потребоваться время. Некоторые симптомы могут длиться несколько дней, недель или дольше.

В целом у пожилых людей выздоровление идет медленнее. Кроме того, люди, перенесшие сотрясение мозга в прошлом, могут обнаружить, что восстановление после травмы занимает больше времени.

В этой статье объясняется, что может случиться после сотрясения мозга, как поправиться и куда обратиться за дополнительной информацией и помощью при необходимости.

---

Медицинская помощь

Людям с сотрясением мозга необходимо обратиться к врачу. Хотя большинство из них находятся в отделении неотложной помощи или в кабинете врача, некоторым людям приходится оставаться в больнице на ночь.

Ваш врач может провести сканирование вашего мозга (например, компьютерную томографию) или другие тесты. Другие тесты, известные как «нейропсихологические» или «нейрокогнитивные» тесты, оценивают ваши навыки обучения и памяти, вашу способность обращать внимание или концентрироваться, а также то, насколько быстро вы можете думать и решать проблемы.Эти тесты могут помочь вашему врачу определить последствия сотрясения мозга. Даже если сотрясение мозга не обнаружено в этих тестах, у вас все равно может быть сотрясение мозга.

Ваш врач отправит вас домой с важными инструкциями, которым вы должны следовать. Обязательно внимательно следуйте всем инструкциям врача.

Если вы принимаете лекарства — лекарства, отпускаемые по рецепту, без рецепта, или «естественные средства», — или если вы употребляете алкоголь или запрещенные наркотики, сообщите об этом своему врачу. Также сообщите своему врачу, если вы принимаете антикоагулянты (антикоагулянты), такие как кумадин и аспирин, потому что они могут увеличить вероятность осложнений.

---

Знаки опасности

В редких случаях в мозгу может образоваться опасное скопление крови (гематома) после удара, удара или толчка по голове или телу, которые могут сдавливать мозг относительно черепа. Немедленно позвоните по номеру 9-1-1 или обратитесь к врачу или в отделение неотложной помощи, если у вас есть один или несколько из следующих признаков опасности после удара, удара или толчка по голове или телу:

• Один зрачок больше другого.
• Сонливость или невозможность проснуться.
• Головная боль усиливается и не проходит.
• Невнятная речь, слабость, онемение или снижение координации.
• Повторяющаяся рвота или тошнота, судороги или припадки (тряска или подергивание).
• Необычное поведение, повышенное замешательство, беспокойство или возбуждение.
• Потеря сознания (отключился / потерял сознание). Даже к кратковременной потере сознания следует отнестись серьезно.

Знаки опасности для детей, младенцев и младенцев

Немедленно доставьте ребенка в отделение неотложной помощи, если ребенок получил удар или толчок по голове и:

• Любые признаки и симптомы, перечисленные в списке «Знаки опасности и симптомы сотрясения мозга».
• Не перестанет плакать и не может быть утешен.
• Не будет кормить грудью и есть.

---

Симптомы травмы головного мозга

«Я просто не чувствую себя собой».

Люди всех возрастов

Большинство людей с сотрясением мозга имеют один или несколько из перечисленных ниже симптомов и полностью выздоравливают в течение нескольких дней, недель или нескольких месяцев. Но у некоторых людей симптомы сотрясения мозга могут длиться даже дольше. Как правило, если вы чувствуете, что «что-то не так» или чувствуете туман, вам следует поговорить с врачом.

Симптомы сотрясения мозга часто делятся на четыре категории, в том числе:

• Вспоминание и мышление
  • Затрудненное мышление
  • Чувство замедления
  • Проблемы с концентрацией внимания
  • Затруднения с запоминанием новой информации
• Физические
  • Головная боль
  • Тошнота или рвота (в начале)
  • Проблемы с балансировкой
  • Головокружение
  • Нечеткое или нечеткое зрение
  • Чувство усталости, потеря энергии
  • Чувствительность к шуму или свету
• Эмоциональное / Настроение
  • Раздражительность
  • Печаль
  • Более эмоциональный
  • Нервозность или беспокойство
• Нарушение сна
  • Спать больше обычного
  • Спать меньше обычного
  • Проблемы с засыпанием

Некоторые из этих симптомов могут появиться сразу, в то время как другие могут не замечаться в течение нескольких дней или месяцев после травмы или до тех пор, пока человек не вернется к своей повседневной жизни и к ним не будут предъявляться новые требования.Иногда люди не осознают или не признают, что у них есть проблемы. Другие могут не понимать, почему у них проблемы и каковы их проблемы на самом деле, что может их нервировать и расстраивать.

Признаки и симптомы сотрясения мозга бывает сложно определить. На раннем этапе проблемы могут быть упущены человеком с сотрясением мозга, членами семьи или врачами. Люди могут хорошо выглядеть, даже если они действуют или чувствуют себя иначе.

Дети младшего возраста

Очень маленькие дети (т.е., младенцы, дети ясельного и дошкольного возраста) часто бьют и ушибают голову. Это может произойти в результате дорожно-транспортного происшествия, падения, удара мячом или игрушкой по голове или аварии с трехколесным велосипедом / велосипедом. Иногда эти события могут быть серьезными и привести к сотрясению мозга.

У маленьких детей могут быть те же симптомы сотрясения мозга, что и у детей старшего возраста, но им сложнее сообщить другим, что они чувствуют. Помимо симптомов, упомянутых на стр. 5, сразу же обратитесь к врачу вашего ребенка, если вашему ребенку становится хуже или если вы заметили одно из следующего:

• Плачет больше обычного
• Не проходит головная боль
• Изменить стиль игры, выступления или поведения в школе
• Изменение режима кормления, приема пищи или сна
• Легко расстраиваться или приступать к истерике
• Печальное настроение
• Отсутствие интереса к обычным занятиям или любимым игрушкам
• Утрата новых навыков, например приучения к туалету
• Потеря равновесия, неустойчивая ходьба
• Плохое внимание

Пожилые люди

Поскольку у пожилых людей сотрясение мозга часто пропускают или неправильно диагностируют, будьте особенно внимательны, если знаете, что пожилой человек упал или получил травму, связанную с падением, например, перелом бедра.Пожилые люди могут иметь более высокий риск серьезных осложнений от сотрясения мозга, таких как кровотечение в головной мозг. Признаками этого осложнения являются усиливающиеся головные боли или усиление спутанности сознания. Если они возникнут, немедленно обратитесь к врачу. Пожилые люди часто принимают препараты для разжижения крови; в противном случае их следует немедленно осмотреть лечащему врачу, если у них есть шишка или удар по голове или телу, даже если у них нет ни одного из перечисленных выше симптомов.

---

Улучшение

«Иногда лучшее, что вы можете сделать, это просто отдохнуть, а потом повторить попытку позже.”

Хотя большинство людей полностью восстанавливаются после сотрясения мозга, то, насколько быстро они поправляются, зависит от многих факторов. Эти факторы включают тяжесть сотрясения мозга, возраст, состояние здоровья до сотрясения и то, как они позаботятся о себе после травмы.

Некоторые люди, перенесшие сотрясение мозга, обнаруживают, что поначалу им трудно заниматься повседневными делами, своей работой, ладить со всеми дома или расслабляться. Игнорирование симптомов и попытки «выжить» часто усугубляют симптомы.

Отдых очень важен после сотрясения мозга, потому что он помогает мозгу восстановиться. Вам нужно набраться терпения, потому что выздоровление требует времени. Только после того, как симптомы значительно уменьшатся, после консультации с врачом вы можете постепенно и постепенно возвращаться к своей повседневной деятельности, например, к работе или учебе. Если ваши симптомы возвращаются или у вас появляются новые симптомы по мере того, как вы становитесь более активными, это признак того, что вы слишком сильно напрягаетесь. Прекратите эти занятия и уделите больше времени отдыху и восстановлению.С течением времени вы можете ожидать, что постепенно почувствуете себя лучше.

Если на момент сотрясения мозга у вас уже было какое-либо заболевание (например, хронические головные боли), вам может потребоваться больше времени, чтобы оправиться от сотрясения мозга. Беспокойство и депрессия также могут затруднить привыкание к симптомам сотрясения мозга. Пока вы лечитесь, вы должны быть очень осторожны, чтобы не делать чего-либо, что может вызвать удар, удар или толчок по голове или телу. В редких случаях повторное сотрясение мозга до заживления мозга может привести к отеку мозга, необратимому повреждению мозга и даже смерти, особенно среди детей и подростков.

После того, как вы оправились от сотрясения мозга, вам следует обезопасить себя от нового. Люди, у которых были повторные сотрясения мозга, могут иметь серьезные долгосрочные проблемы, включая хронические проблемы с концентрацией, памятью, головной болью и, иногда, физическими навыками, такими как поддержание равновесия.

Советы по исцелению: взрослые

Вот несколько советов, которые помогут вам поправиться:

• Высыпайтесь ночью и отдыхайте днем.
• Избегайте физических нагрузок (например,g., тяжелая уборка, тяжелая атлетика / тренировки) или требуют большой концентрации (например, балансирование вашей чековой книжки). Они могут усугубить симптомы и замедлить выздоровление.
• Избегайте занятий, таких как контакт или развлекательные виды спорта, которые могут привести к повторному сотрясению мозга. (Лучше избегать американских горок или других высокоскоростных поездок, которые могут ухудшить ваши симптомы или даже вызвать сотрясение мозга.)
• Когда ваш врач скажет, что вы достаточно хорошо себя чувствуете, возвращайтесь к своей обычной деятельности постепенно, а не сразу.
• Поскольку после сотрясения мозга ваша способность реагировать может снижаться, узнайте у врача, когда вы можете безопасно водить машину, ездить на велосипеде или работать с тяжелым оборудованием.
• Поговорите со своим врачом о том, когда вы можете вернуться к работе. Спросите, как вы можете помочь своему работодателю понять, что с вами случилось.
• Подумайте о том, чтобы поговорить с вашим работодателем о постепенном возвращении к работе и об изменении вашей рабочей деятельности или графика до выздоровления (например, работа на полдня).
• Принимайте только те лекарства, которые одобрены вашим врачом.
• Не употребляйте алкогольные напитки, пока врач не скажет, что вы достаточно хорошо себя чувствуете. Алкоголь и другие наркотики могут замедлить ваше выздоровление и подвергнуть вас риску дальнейших травм.
• Запишите то, что вам может быть труднее, чем обычно.
• Если вы легко отвлекаетесь, старайтесь делать что-то одно за раз. Например, не пытайтесь смотреть телевизор, когда готовите ужин.
• При принятии важных решений советуйтесь с членами семьи или близкими друзьями.
• Не пренебрегайте своими основными потребностями, такими как хорошее питание и достаточный отдых.
• Избегайте длительного использования компьютера, включая компьютер / видеоигры, на ранних этапах процесса восстановления.
• Некоторые люди сообщают, что полет в самолетах ухудшает их симптомы вскоре после сотрясения мозга.

Советы по исцелению: дети

Родители и опекуны детей, перенесших сотрясение мозга, могут помочь им выздороветь, приняв активное участие в их выздоровлении:

• Заставить ребенка как следует отдыхать.Соблюдайте регулярный график сна, не допускайте поздних ночей и ночевок.
• Убедитесь, что ребенок избегает рискованных / высокоскоростных действий, таких как езда на велосипеде, занятия спортом или лазание на игровом оборудовании, американских горках или аттракционах, которые могут привести к повторному удару, удару или тряске по голове или телу. Дети не должны возвращаться к этим видам деятельности, пока врач не скажет, что они достаточно хорошо себя чувствуют.
• Давать ребенку только те препараты, которые одобрены педиатром или семейным врачом.
• Разговор с врачом о том, когда ребенку следует вернуться в школу и другие занятия, и как родитель или опекун могут помочь ребенку справиться с проблемами, с которыми он может столкнуться. Например, вашему ребенку может потребоваться меньше часов в школе, частый отдых или больше времени для сдачи тестов.
• Обмен информацией о сотрясении мозга с родителями, братьями и сестрами, учителями, консультантами, нянями, тренерами и другими людьми, которые общаются с ребенком, помогает им понять, что произошло, и как удовлетворить потребности ребенка.

---

Куда обратиться за помощью

Помощь людям с сотрясением мозга

«Впервые в жизни я не мог полагаться на себя».

Есть много людей, которые могут помочь вам и вашей семье, когда вы оправитесь от сотрясения мозга. Вам не обязательно делать это в одиночку.

Покажите эту статью своему врачу или поставщику медицинских услуг и поговорите с ними о том, что вас беспокоит. Спросите своего врача о том, нужно ли вам специализированное лечение и о наличии программ реабилитации.

Ваш врач может помочь вам найти поставщика медицинских услуг, имеющего специальную подготовку по лечению сотрясения мозга. Раннее лечение симптомов специалистом может ускорить выздоровление. Ваш врач может направить вас к нейропсихологу, неврологу или специалисту по реабилитации.

Продолжайте говорить со своим врачом, членами семьи и близкими о том, как вы себя чувствуете, как физически, так и эмоционально. Если вы не думаете, что вам становится лучше, сообщите об этом врачу.

Для получения дополнительной информации см. Ресурсы, перечисленные ниже.

Помощь семьям и опекунам

«Мой муж был таким спокойным. Но после травмы он начал взрываться по мелочам. Он даже не знал, что изменился ».

Когда кто-то из ваших близких получил сотрясение мозга или более серьезную черепно-мозговую травму, бывает трудно понять, как лучше всего помочь. Они могут сказать, что с ними «все в порядке», но по их поведению вы можете сказать, что что-то изменилось.

Если вы заметили, что у члена вашей семьи или друга усиливаются симптомы сотрясения мозга, поговорите с ним и их врачом о помощи.Им может потребоваться помощь, если вы ответите ДА на любой из следующих вопросов:

• Влияют ли какие-либо симптомы сотрясения мозга существенно на их жизнедеятельность (например, чувство ограничения в своей деятельности из-за симптомов, изменение успеваемости в школе или на работе, недовольство изменениями в жизни)?
• Изменилась ли их личность?
• Они злятся без причины?
• Они теряются или их легко запутать?
• У них больше проблем, чем обычно, с принятием решений?

Возможно, вы захотите поговорить с людьми, которые поделятся вашим опытом.Американская ассоциация травм головного мозга может помочь вам связаться с людьми, которые могут помочь (перечислены в разделе ресурсов ниже).

Ресурсы для получения справки

«Я думал, что я совсем один, но это не так. Есть много людей, которые понимают, через что я прошел ».

Несколько групп помогают людям и их семьям справиться с сотрясением мозга и более серьезными черепно-мозговыми травмами. Они предоставляют информацию и знакомят людей с местными ресурсами, такими как группы поддержки, службы реабилитации и различные специалисты в области здравоохранения.

• Центр травм CDC создал ресурсы и проводит исследования, чтобы помочь предотвратить сотрясение мозга и более серьезные травмы головного мозга, а также улучшить результаты для выживших. Для получения дополнительной информации свяжитесь с CDC по бесплатному телефону 1-800-CDC-INFO (1-800-232-4636) или посетите Центр травм CDC в Интернете по адресу www.cdc.gov/TraumaticBrainInjury.
• Американская ассоциация травм головного мозга (BIAA) имеет национальную сеть, состоящую из многих государственных филиалов и сотен местных отделений и групп поддержки по всей стране, которые оказывают помощь вашему сообществу.

  Вы можете связаться с BIAA, позвонив в Национальный информационный центр по травмам головного мозга по бесплатному телефону 1-800-444-6443.

  Вы также можете получить информацию на их веб-сайте www.biausa.org. Как по горячей линии, так и на веб-сайте вы можете получить информацию о ближайшем к вам филиале BIAA.

• Центр защиты и ветеранов черепно-мозговой травмы (DVBIC) работает для обеспечения того, чтобы военнослужащие, находящиеся на действительной военной службе, и ветераны с черепно-мозговой травмой получали наилучшую оценку, лечение и последующее наблюдение.Вы можете связаться с DVBIC, позвонив по бесплатному телефону 1-800-870-9244 или посетив их веб-сайт www.dvbic.org.

  Для получения дополнительной информации о ЧМТ в армии, включая интерактивный веб-сайт для военнослужащих, ветеранов, семей и опекунов, посетите: www.TraumaticBrainInjuryatoz.org.

Из Центров по контролю и профилактике заболеваний. www.cdc.gov.
Заявление об отказе от ответственности: эта информация не предназначена для замены профессиональной медицинской консультации.Читателю рекомендуется всегда обращаться за советом к врачу, прежде чем менять какое-либо лечение, или получить ответы на вопросы, касающиеся конкретного заболевания.

Что происходит сразу после травмы?

Что происходит с мозгом в момент травмы?

Травматическая черепно-мозговая травма (ЧМТ) относится к повреждению или разрушению мозговой ткани в результате удара по голове в результате нападения, автомобильной аварии, огнестрельного ранения, падения и т.п.

При закрытой черепно-мозговой травме повреждение возникает из-за того, что человек получает удар по голове, который раскачивает голову вперед и назад или из стороны в сторону (как в автокатастрофе), в результате чего мозг на высокой скорости сталкивается с костным черепом. в котором он размещен.Это сотрясение вызывает ушибы мозговой ткани и разрывы кровеносных сосудов, особенно там, где внутренняя поверхность черепа шероховатая и неровная; повреждение происходит в точке удара (а иногда и напротив). Таким образом, повреждаются определенные области мозга — чаще всего лобная и височная доли. Это очаговое повреждение часто можно обнаружить с помощью МРТ и компьютерной томографии.

При закрытой черепно-мозговой травме быстрое движение мозга также может растягивать и травмировать аксоны нейронов — длинные нитевидные ветви нервных клеток в головном мозге, которые связывают клетки друг с другом, которые связывают различные части мозга друг с другом и которые связать мозг с остальным телом.Это широко распространенное повреждение аксонов нарушает функциональную связь внутри и между различными областями мозга, а иногда и между мозгом и другими частями тела. Однако этот тип диффузного повреждения обычно не может быть обнаружен с помощью доступных в настоящее время технологий визуализации (но с новыми разработками это может измениться). Однако его существование очень ясно из широкого воздействия, которое он оказывает на функционирование человека.

Таким образом, после закрытой черепно-мозговой травмы повреждение может произойти как в определенных областях мозга (из-за синяков и кровотечений), так и по всему мозгу (из-за растянутых или разрушенных аксонов).Результаты закрытой черепно-мозговой травмы, как правило, влияют на широкие области жизнедеятельности человека, в первую очередь из-за диффузной травмы аксонов. Степень повреждения коррелирует с силой удара по голове; например, голова, столкнувшаяся с лобовым стеклом автомобиля на высокой скорости, будет иметь тенденцию к большему повреждению тканей, чем когда автомобиль движется с меньшей скоростью.

Открытая травма головы, второй тип ЧМТ, возникает при пробитии черепа, например, пулей. Повреждения, вызванные открытыми травмами головы, имеют тенденцию быть очаговыми, а не диффузными, и последствия для последующего поражения также имеют тенденцию быть очаговыми и ограниченными.Однако такие травмы могут быть такими же серьезными, как закрытые травмы головы, в зависимости от разрушительного пути пули или другого инвазивного объекта в головном мозге.

Что происходит сразу после ЧМТ?

Сразу после TBI наблюдаются два типа эффектов. Во-первых, ткань мозга реагирует на травму и повреждение ткани серией биохимических и других физиологических реакций. Вещества, которые когда-то надежно хранились внутри клеток, теперь наводняют мозг. Эти процессы еще больше повреждают и разрушают клетки мозга, что называется вторичной гибелью клеток.

Эффект второго типа проявляется в функционировании человека. У людей с более серьезными травмами потеря сознания (LOC) происходит во время травмы, продолжаясь от нескольких минут или часов до нескольких недель или даже месяцев. Длительный LOC называется комой. При таких серьезных травмах в первые несколько дней после травмы также могут возникнуть негативные изменения дыхания (дыхания) и двигательных функций.

По мере того, как человек приходит в сознание (люди с тяжелыми травмами могут никогда этого не сделать), могут возникнуть различные неврологические симптомы: раздражительность, агрессия и другие проблемы.Посттравматическая амнезия (ПТА) также обычно возникает, когда травмированный человек приходит в сознание. PTA относится к периоду, когда человек испытывает чувство замешательства и дезориентации — где я? Что случилось? — и неспособность вспомнить недавние события.

Со временем эти реакции обычно стихают, и мозг и другие системы организма снова приближаются к физиологической стабильности. Но, в отличие от таких тканей, как кости или мышцы, нейроны мозга не восстанавливаются.Новые нервы не растут так, чтобы полностью выздороветь. Определенные области мозга остаются поврежденными, и функции, которые контролировались этими областями, могут стать проблемами в жизни человека.

Прежде чем более подробно обсуждать, что происходит с человеком после травмы, которая в значительной степени зависит от тяжести травмы, необходимо определить «серьезность» (в следующем вопросе).

Что подразумевается под «тяжестью травмы»?

Обычно «тяжесть травмы» относится к степени повреждения ткани головного мозга.Хотя степень такого повреждения не может быть измерена напрямую, обычно она оценивается путем измерения продолжительности потери сознания (LOC) и глубины комы (а иногда и продолжительности PTA).

Для измерения глубины комы чаще всего используется шкала комы Глазго (GCS). GCS используется для оценки трех аспектов функционирования: открытия глаз, двигательной реакции и вербальной реакции. Люди, находящиеся в глубокой коме, получают очень низкие баллы по всем этим аспектам жизнедеятельности, в то время как лица, получившие менее серьезные травмы или выздоравливающие из комы, получают более высокие баллы.

Оценка 3 по GCS указывает на самый глубокий уровень комы, характеризуя человека, который полностью не отвечает. Оценка 9 или более указывает на то, что человек больше не находится в коме, но не полностью бодрствует. Наивысший балл (15) относится к полностью сознательному человеку.

Тяжесть травмы обычно подразделяется на три уровня: легкая (или незначительная), средняя и тяжелая. Обычно используется эмпирическое правило: легкая травма относится к LOC менее 20 минут и начальному GCS 13-15.Как правило, начальные баллы по шкале GCS 9–12 определяют травму средней степени тяжести, а 3–8 баллов — тяжелую травму.

Хотя первоначальные показатели «серьезности» обычно могут предсказывать долгосрочное нарушение, начальные оценки серьезности плохо коррелируют с негативными последствиями в жизни человека. Воздействие ЧМТ на людей и значение этих эффектов зависят от множества факторов, только один из которых — исходная «тяжесть травмы».

Сколько времени занимает восстановление?

Восстановление после травмы обычно сильно отличается для людей с травмами средней и тяжелой степени и у лиц с легкими травмами.И, как следует постоянно помнить, выздоровление сильно варьируется от человека к человеку. Таким образом, выздоровление не будет одинаковым для любых двух людей с ЧМТ.

При легкой ЧМТ один человек может быстро и полностью выздороветь, в то время как другой может столкнуться с серьезными проблемами даже через несколько лет после травмы. (Восстановление после легкой ЧМТ более полно обсуждается в следующем вопросе: Какое влияние окажет на жизнь человека легкая ЧМТ?) .Однако продолжительность этого процесса выздоровления неодинакова, и стадии выздоровления, которые типичны при рассмотрении популяции в целом, могут сильно различаться для каждого конкретного человека. Этапы не могут проходить пошагово, но могут перекрываться, один этап с другим, или один или несколько этапов могут быть пропущены полностью. Более подробно процесс раннего выздоровления обсуждается в следующем вопросе.

Как измеряется восстановление сразу после травмы?

Прогресс, наблюдаемый в период немедленного выздоровления у людей с тяжелой и средней ЧМТ, часто отслеживается с помощью шкалы Rancho Los Amigos, которая определяет восемь уровней — от глубины комы до возвращения к осознанности и целенаправленной деятельности.Эти уровни восстановления функционирования отражают процессы в головном мозге, поскольку он в некоторой степени исцеляет, стабилизирует и реорганизует себя.

Хотя шкала Ранчо предполагает, что выздоровление пройдет через восемь этапов, небольшой процент людей с тяжелыми травмами остается застрявшим на уровнях I – III в течение месяцев или лет. Они остаются в коме или в относительно невосприимчивом состоянии и не могут вернуться к целенаправленному, надлежащему функционированию.

Rancho Los Amigos Scale

• Уровень I (нет ответа): Человек находится в глубокой коме и не реагирует ни на какие раздражители.
• Уровень II (Общий ответ): Человек спит большую часть времени с периодами кратковременного бодрствования. Реакции и движения в основном являются рефлексами, не имеющими цели.
• Уровень III (Локальный ответ): Человек бдителен в течение более длительных периодов времени. Он / она непоследовательно реагирует на команды, но его / ее реакции связаны с типом предъявляемого стимула. Например, шум вызывает реакцию слушателя.
• Уровень IV (смущение и возбуждение): По мере увеличения осведомленности поведение человека отражает его / ее чувство замешательства и дезорганизации.Может наблюдаться агрессивное и / или глупое поведение с словесными оскорблениями, возбужденными действиями и бессвязной речью. Интервал внимания человека слишком короток, чтобы позволить полноценное сотрудничество в программах лечения; и человек не может самостоятельно выполнять основные задачи, например, есть.
• Уровень V (сбит с толку, неприемлемо, не взволнован): Простые команды теперь выполняются последовательно; возвращается долговременная память человека; и теперь он / она может применять заученные навыки, например, есть.Сложность очевидна при выполнении сложных команд, кратковременной памяти, обучении новым навыкам и концентрации на более чем несколько минут.
• Уровень VI (сбит с толку, уместно): Человек начинает демонстрировать целенаправленное поведение, но обычно все еще нуждается в указании. Человек больше осведомлен о своих недостатках, членах семьи и так далее. Он / она может выполнять больше задач самостоятельно и от одного случая к другому сохраняет полученные навыки.
• Уровень VII (автоматический, соответствующий): Человек выполняет ежедневные распорядки автоматически и лучше способен осваивать новые навыки, хотя и медленнее, чем до травмы.У человека по-прежнему плохая кратковременная память; суждение и решение проблем по-прежнему затруднены.
• Уровень VIII (Целенаправленный, Соответствующий): Человек может снова функционировать в сообществе. Нарушения когнитивных, социальных и эмоциональных функций в большей или меньшей степени могут продолжаться.

Удары головой звезды волейбола Хейли Ходсон изменили ее жизнь

Что-то было не так с Хейли Ходсон. Она приехала в Стэнфорд в качестве лучшего новичка страны в волейболе, претендента на олимпиаду, чье утро в средней школе в Ньюпорт-Бич было расписано с точностью до минуты, чтобы лучше начинать занятия пораньше, чтобы она могла поднимать тяжести перед дневной тренировкой.

6:00 утра — Просыпаться 6:03 утра — Чистить зубы 6:07 утра — Выпить кофе, съесть греческий йогурт 6:13 утра — Получить рюкзак

Теперь Ходсон едва мог выбраться кровати. Был конец сентября 2016 года, и кардинал находился в штате Вашингтон. Ходсон, капитан-второкурсник, снова стал всеамериканским и национальным первокурсником года.

Ей тоже было больно. Голени у нее болели уже несколько месяцев. Ее опухшая левая ступня была в прогулочном ботинке.

Это были видимые проблемы.

С конца 2015 года Ходсон страдал мигренью и бессонницей, тревогой и истощением. Прилежная ученица, изучившая математический анализ посредством онлайн-самообучения, она не могла сосредоточиться на уроке. Ей нужны напоминания о еде.

Ранее в этом месяце у Ходсона была диагностирована клиническая депрессия. Она принимала лекарства, но не чувствовала себя лучше. Перед поездкой в ​​Вашингтон Ходсон позвонила своим родителям — Джимми, актеру, озвучившему In-N-Out Burger, и Соне, телевизионному продюсеру, работавшему на CBS Sports и над фильмом «Touched by an Angel».”

Я не буду играть, она сказала. Но ты мне все равно нужен здесь.

Соня совершила поездку со своей невесткой Чар Ходжсон. Команда остановилась в отеле в Спокане. Около 16:00 Соня позвонила в комнату дочери.

Внизу есть стейк-хаус. Почему бы тебе не встретиться с нами?

Мама, я не могу представить, чтобы встать с постели.

Ходсон повесил трубку. Спустя несколько мгновений Соня перезвонила.

Кушать надо.Я приду за тобой.

Настроение Ходсона было мрачным. Ее глаза наполнились слезами. Она все время клала голову на стол в ресторане. «По кругу говорила», — говорит Соня. «Ничего не имело смысла».

Под столом Чар схватил Соню за руку. Соня боялась. Она знала, что что-то не так.

Только позже она узнает, что Ходсон уже сыграл свой последний матч.

В течение 10 месяцев ее дочь ушла из спорта с диагнозом постконтузного синдрома, результат , по утверждению семьи, было повреждением мозга после удара по голове волейбольным мячом в конце первого сезона. .В 2018 году Ходсон подал иск против Стэнфорда и Национальной студенческой спортивной ассоциации. за неспособность оказать надлежащую медицинскую помощь этим травмам, обвинения школы и NCAA отрицают.

«Спортсмен мечты»

Хейли Ходсон (справа) и Тиа Скамбрей демонстрируют серебряные медали, которые они выиграли после выступления за молодежную сборную США среди девушек на чемпионате мира FIVB U18 в Таиланде в августе 2013 года.

(Los Angeles Times)

С тех пор, как ее семья посетила Игры в Солт-Лейк-Сити в 2002 году, когда ей было 5 лет, Ходсон хотела стать олимпийцем.Ее молодежная команда по софтболу выиграла национальный чемпионат, когда ей было 8 лет; в следующем году она ушла после того, как этот вид спорта был исключен из летних игр.

«Я была любителем золота», — говорит она.

Ходсон занялся волейболом. Поначалу ей это не нравилось. Сетка была слишком высока. Мяч защемил ей пальцы. Но Ходсон был высоким, ростом шесть футов в восьмом классе.

Она тоже определилась. В 12 лет Ходсон посетил пробу в Сан-Хосе для участия в молодежной программе по волейболу в США и привлек внимание тогдашнего директора программы Дениз Шелдон.

«С этого момента Хейли была на вершине моей таблицы глубин», — говорит Шелдон, которая в 2016 году руководила женской сборной на Играх в Рио. «Что выделялось для меня с ней год за годом, так это то, что она делала все возможное, чтобы попасть в наши [молодежные] сборные».

Будучи первокурсником, Ходсон возглавил школу Корона-дель-Мар по количеству очков, когда школа вышла в финал Южного отделения 2011 года; В юниорке она взяла отпуск из школы, чтобы сыграть за золотую медаль U.С. на чемпионате мира до 23 лет в Мексике, заняв третье место в списке лучших бомбардиров команды.

По приглашению тренера женской национальной сборной Карча Кирали Ходсон стала всего лишь третьим игроком старшей школы, тренировавшимся со взрослой командой Америки, проведя два месяца, соревнуясь с профессиональными игроками, которых она чаще всего видела по телевизору.

Хейли Ходсон была выдающимся волейболистом в средней школе Корона-дель-Мар, прежде чем поступить в Стэнфорд в 2015 году.

(Don Leach / Costa Mesa Daily Pilot)

«Если вы возложите на нее ответственность, не было никаких сомнений, что она позаботится о том, чтобы о ней позаботились.Она была воплощением ребенка с настойчивостью и душевной силой ».

Дениз Шелдон, бывший программный директор молодежной программы по волейболу в США.

«У Хейли совершенно точно был потенциал играть в олимпийской сборной, — говорит Холли МакПик, трехкратный олимпийский чемпион и тренер Ходсона по пляжному волейболу в средней школе. «У нее были все навыки. Она была обучаемой и трудолюбивой. В моих глазах она была спортсменкой-мечтой ».

В апреле 2015 года на обложке журнала Volleyball Magazine Ходсон был отмечен как номер национального рейтинга.1 волейболист из колледжа.

И у Ходсона был план: закончить колледж менее чем за четыре года. Тренируйтесь с командой США. Примите участие в Играх в Токио 2020 года. Играйте в профессиональный волейбол за границей. Возвращение в юридическую школу, учебу из спорта в радиовещание или юридическую работу.

«Казалось, Хейли никогда не приходилось сталкиваться с тем хаосом, через который проходят подростки», — говорит Шелдон. «Если вы возложите на нее ответственность, не было абсолютно никаких сомнений, что она позаботится о том, чтобы о ней позаботились. Она была воплощением ребенка с упорством и душевной силой.

Когда Ходсон прибыл в Стэнфорд в августе 2015 года, говорит Джимми Ходсон, тогдашний тренер кардинала Джон Даннинг сказал ему, что она была самым хорошо подготовленным первокурсником, которого он когда-либо видел. Она заработала награды All-Pac-12, лидируя по убийствам, очкам и подаче эйсов.

Дни Ходсона были трудными: четыре часа утренних уроков. Доберитесь до Maples Pavilion к 14:00. чтобы записаться и разогреться для практики. Практика с 16 до 20 часов. Поднимайте тяжести до 9. Домашнее задание и изучение фильмов до полуночи.

Тем не менее, Соня говорит: «Все, что я каждый день получала от Хейли, — это:« Мама, это отличное место. Я здесь как дома. Я люблю это ».

Два хита

Хейли Ходсон на обложке журнала Volleyball Magazine в 2015 году.

(Дания Максвелл / Los Angeles Times)

По словам семьи, два удара изменили все.

Первое случилось 9 ноября 2015 года. Во время тренировки в Стэнфорде, по словам Ходсона, Даннинг заставил ее и ее товарища по команде Мади Багг выполнить упражнение на «отвагу».

В видео на YouTube 2012 года Даннинг демонстрирует упражнение, которое, по его словам, улучшает «время реакции и концентрацию внимания». Игроки стоят в 10 футах от сетки; с другой стороны, тренер, сидящий на стуле, наносит удар со средней скоростью под острым углом в сторону игроков, которые копают мяч руками, стараясь не навредить головам.

«С этим нужно быть осторожным», — говорит Даннинг в видео. «Мы правильно называем это упражнением на« отвагу ». Если бы я был на вашем месте и собирался сделать это — ну, я не знаю, сделал бы я это вообще.”

В иске

Ходсон говорится, что упражнение было «опасным», и она сказала, что ее товарищи по команде наносили удары на полной скорости.

Мяч угодил Ходсону в правую сторону головы. В ее медицинских записях из Стэнфорда описывается, что произошло дальше: спортивный тренер команды попросил ее пройти побочный нейрокогнитивный тест, который использовался для оценки травмированных спортсменов на предмет сотрясения мозга. Ходсон плохо видел правым глазом. Были опасения, что у нее отслоение сетчатки.

Товарищ по команде отвез Ходсон в больницу кампуса, где ей поставили диагноз: «вероятно, закрытая травма головы /, возможно, небольшое сотрясение мозга».На следующий день, как показывают медицинские записи, врач из Стэнфордской команды поставил диагноз «легкое сотрясение мозга».

«Она очень не была собой, но мы даже не думали о сотрясении мозга. Как только ребенок получает разрешение, об этом больше никто не упоминает ».

Соня Ходсон о здоровье дочери

Согласно исследованию, опубликованному в 2015 году в Американском журнале спортивной медицины, женский волейбол занимает девятое место по частоте сотрясений мозга среди 25 видов спорта NCAA.Большинство спортсменов, перенесших однократное сотрясение мозга — в состоянии покоя и постепенном возвращении к физической активности — не испытывают длительных побочных эффектов.

Однако, согласно Центрам по контролю и профилактике заболеваний и ряду медицинских исследований, спортсмены, которые получают второе сотрясение мозга при восстановлении от предыдущего, сталкиваются с большим риском длительных или постоянных симптомов, включая хронические головные боли, настроение и поведенческие изменения и когнитивные нарушения.

Множественные сотрясения мозга также связаны с повышенным риском развития депрессии и когнитивных нарушений в более позднем возрасте, в то время как повторяющиеся травмы головного мозга, в том числе удары по голове, не вызывающие явных симптомов, связаны с развитием хроническая травматическая энцефалопатия (ХТЭ), нейродегенеративное заболевание, обнаруженное в мозгу нескольких известных спортсменов после их смерти.

Первая колонка

Витрина для захватывающих историй от Los Angeles Times.

В старшей школе Ходсон говорит, что ей поставили диагноз — первое сотрясение мозга после удара волейбола по голове. После этого она страдала бессонницей и искаженным зрением, что подтвердил доктор команды США Крис Кутурес, который лечил ее. Больше месяца не играла; когда она испытала головокружение и покалывание во время своей первой практики, ее снова отодвинули на второй план, пока ее симптомы не исчезли.

В идеале, говорит Кутурес, спортсмены не должны возвращаться в игру, пока у них не исчезнут симптомы. Но в середине сезона, по его словам, все это может быть непросто.

«На спортсменов оказывается давление, чтобы они вернулись», — говорит Кутурес. «Это может быть добровольно:« Я не хочу пропустить большую игру, поэтому скажу людям то, что они хотят услышать ». Или это может быть давление со стороны команды или тренера».

Ходсон получил сотрясение мозга в понедельник вечером. Во вторник в медицинской документации Стэнфорда указано, что она сказала врачу команды, что страдает от головных болей и «чувствует себя в тумане».В четверг она не участвовала в выездном матче против Вашингтона. Записи Стэнфорда показывают, что в пятницу у нее продолжалось искажение зрения на правый глаз, но в субботу врач команды разрешил ей участвовать в полной тренировке и играть на трассе Стэнфорда , победившей в воскресенье над штатом Вашингтон.

В понедельник тот же врач группы осмотрел Ходсон и записал ее состояние как «сотрясение мозга, исчезло». В течение следующих двух недель она сыграла четыре победы в Стэнфорде, дважды опережая команду по убийствам.26 ноября она навестила родителей на День Благодарения. На следующий день «Кардинал» играл в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. По словам ее семьи, за ужином Ходсон была нервной и раздражительной, заявив, что волейбол — это «запретная тема».

«Она очень не была собой, но мы даже не думали о сотрясении мозга», — говорит Соня. «Как только ребенок очищается, об этом больше никто не упоминает».

В матче UCLA Ходсон попытался заблокировать сильный удар. Мяч рикошетом отлетел от ее лба на трибуны.

Кардинал выиграл в пяти сетах.По сей день Ходсон почти не помнит остаток матча. В своем иске она утверждает, что во время матча у нее было недиагностированное сотрясение мозга, и что Стэнфорд не оценивал ее на предмет второй черепно-мозговой травмы.

Медицинские записи, рассмотренные The Times, не указывают на то, что Ходсона оценивали на предмет сотрясения мозга во время или после матча UCLA. Представитель спортивного факультета Стэнфорда отказался отвечать на вопросы и сказал, что школа не комментирует незавершенный судебный процесс.

«В атлетике, — говорит Ходсон, — это был последний раз, когда я играл хорошо.»

« Как восхождение на Эверест »

Хейли Ходсон стоит в доме своих родителей в Ньюпорт-Бич в куртке женской национальной сборной США.

(Дания Максвелл / Los Angeles Times)

После проигрыша Лойолы Мэримаунт в завершающем сезоне турнира NCAA в Стэнфорде 4 декабря, Ходсон резко упал.

Она не могла заснуть. У нее пропал аппетит. Внезапно боясь остаться одна, она все время звонила друзьям. Она изо всех сил пыталась подготовиться к выпускным экзаменам.«Мне ничего не приходило в голову», — говорит она. «Ничего нового, я не мог этому научиться».

Когда ее семья отдыхала на лыжах, она в основном оставалась дома, избегая людей и записывая негативные мысли в дневник.

Бессонница Ходсон ухудшилась, когда она вернулась в университетский городок. То же самое и с болью в голени, которую она испытывала с конца первого сезона. У нее были частые мигрени. Раньше она любила упражнения и ненавидела сладкую пищу; теперь она постоянно была измотана и жаждала сладкого.

Ходсон боролся за весенний сезон пляжного волейбола в Стэнфорде. В марте она испытала головокружение по дороге в студенческий союз и чуть не потеряла сознание — что, по ее словам, произошло после сотрясения мозга в старшей школе.

В другой день, по словам Ходсона, она не выдержала рыданий в тренировочном зале. Она говорит, что Даннинг вызвал ее в свой офис.

«Я сказал ему:« Джон, моя мама сейчас летит на самолете, потому что я плакал последние восемь часов.Я не знаю, что происходит, но я не в порядке ».

Даннинг не ответил на запрос о комментарии.

Для лечения голеней Ходсон, как подтверждают записи, спортивные тренеры Стэнфордского университета сделали ей иглоукалывание и провели мобилизацию мягких тканей с помощью инструментов — болезненный процесс, при котором металлический инструмент неоднократно вдавливался в ее голени; Чтобы вылечить ее летаргию, спортивный диетолог порекомендовал есть больше углеводов.

Перед тем, как начался ее второкурсник, Ходсон была назначена вторым капитаном.

«Они действительно рассчитывали, что я буду лидером», — говорит Ходсон, добавляя, что чувствовала давление. «Я знала всех поступающих первокурсниц и очень любила их. Я хотел, чтобы после поражения в турнире NCAA это был отличный сезон ».

В начале сентября 2016 года родители Ходсона посетили Пало-Альто. Джимми распечатал список симптомов депрессии. В комнате дочери Соня говорит: «Я проверяла их одного за другим». Стэнфордский психиатр, не связанный с отделением атлетики, диагностировал у Ходсона клиническую депрессию и прописал ему прозак.

Во время матча с Purdue, Ходсон испытала головокружение, нечеткое зрение и покалывание в пальцах, и все это, по ее словам, «случилось со мной во время сотрясения мозга [в старшей школе]». Во время своего следующего матча против Cal Poly San Luis Obispo 11 сентября она почувствовала колющую боль в левой ноге, которая опухла и оставила ее в стороне.

«Это было благословение», — говорит она. «[Тренеры] не смогли вывести меня на площадку».

Соня говорит, что просила тренеров одеть Хейли в красную рубашку во время поездки в штат Вашингтон.«Они сказали мне, что травмы — это часть игры, и я просто должна им доверять», — говорит Соня.

Когда кардинал вернулся в Стэнфорд, Ходсон говорит: «Я был так подавлен, что шел по улицам в надежде, что меня сбит автобус и я умру. Не склонен к самоубийству. Но в тот момент меня не волновала жизнь. Или быть на корте ».

Два дня спустя, 4 октября, Ходсон взял отпуск по болезни.

«Работа на 10 процентов»

Клинический нейропсихолог из Калифорнийского университета в Риверсайде определил, что части мозга Хейли Ходсон «работали на 10%» после того, как ее игровые дни в Стэнфорде закончились.

(Дания Максвелл / Los Angeles Times)

В декабре того же года Стэнфорд победил Техас и выиграл национальный чемпионат 2016 года. Ходсон не смотрел. Вместо этого она встречалась с психологом на Манхэттен-Бич.

Ходсон все еще хотел поиграть. Она прочитала все книги по саморазвитию, какие могла, и почти ежедневно встречалась с врачами и физиотерапевтами. Она думала о переводе.

Семья не доверяла Стэнфорду. Школьные врачи, по словам Ходсона, диагностировали у нее боль в ноге как воспаление и сказали, что она не рискует получить травму во время игры.Медицинские записи показывают, что независимый врач впоследствии изучил снимки МРТ, сделанные в Стэнфорде, и определил, что у нее стрессовый перелом.

По словам Ходсона, в день игры загорелся ее мобильный телефон. «Это были самые разные люди, которых я знала по волейболу, — говорит она, — говоря что-то вроде:« Поздравляю, это тоже ваше звание »». Ни одно из сообщений, по ее словам, не пришло из Стэнфорда.

Даннинг ушел на пенсию в январе 2017 года. Его заменивший Кевин Хэмбли посетил Ходсонов в их доме в Ньюпорт-Бич.«Он сказал:« Я не могу помочь вам с тем, что произошло в прошлом, но я могу помочь в будущем », — говорит Соня. «Если вам понадобится последний год обучения, я помогу вам снова полюбить волейбол».

Ходсон надеялся. К началу марта у нее зажила ступня. Ее голени не болели. Она планировала вернуться в Стэнфорд в апреле. Но она все еще боролась эмоционально, боролась с бессонницей и вялостью.

Изучая правила трансфера NCAA и медицинские правила, Соня связалась с Рамоги Хумой, бывшим полузащитником UCLA и исполнительным директором National College Players Assn., некоммерческая правозащитная организация. Соня упомянула, что у ее дочери начался упадок после сотрясения мозга.

Вернитесь в прошлое, посоветовал Хума. Начни там.

Соня и Хейли обратились к экспертам, начиная с Дэвида Барона, профессора Университета Южной Калифорнии и исследователя нейропсихиатрии, который работал со многими спортсменами. Барон сказал, что, вероятно, Ходсон страдал от постконтузионного синдрома (PCS), расстройства, при котором такие симптомы, как головокружение, светочувствительность и сильные головные боли, сохраняются еще долго после того, как кто-то получил начальную травму головного мозга.

«Часто симптомы выглядят как депрессия или беспокойство, а иногда их диагностируют неправильно, — говорит Барон, ныне старший вице-президент и ректор Западного университета медицинских наук». «Но мы видим изменения в настроении, сне, раздражительности. Они могут быть связаны и напрямую вызваны воздействием на мозг ».

Длительное обследование, проведенное Дэвидом Франклином, клиническим нейропсихологом из Калифорнийского университета в Риверсайде, подтвердило подозрения Барона. По словам Ходсона, части ее мозга «работали на 10%».«

Франклин сказала, что из-за ее нарушения концентрации и времени реакции ей было опасно продолжать играть в волейбол, — говорит Ходсон. (Стэнфордские врачи, не связанные со спортивным отделом школы, впоследствии пришли к такому же выводу.) Кутурес, врач команды США, лечившая Ходсона в старшей школе, порекомендовала ей выйти на пенсию по медицинским показаниям.

Ходсон вернулась в Стэнфорд в апреле 2017 года. В июне она объявила о выходе на пенсию по состоянию здоровья. Между тем, она работала ассистентом продюсера Pac-12 Network на матче по пляжному волейболу.К концу эфира ее бесконтрольно трясло.

«Я понял, что волейбол для меня закончился», — говорит Ходсон. «И я бы не это выбрала».

Выступая

Травмы головного мозга тщательно изолируются. Разорванная связка колена может лишить спортсменов занятия спортом, но синдром после сотрясения мозга может оттолкнуть кого-то от всей их жизни.

«Во многих отношениях ты не сам», — говорит Ходсон. «Есть невидимые и безмолвные страдания, дни, когда вы застряли в темноте.Смотреть другим людям в глаза может быть сложно. Никто не знает, как с этим бороться. Вы теряете друзей. Это так одиноко.

Чтобы справиться, Ходсон поделилась своей историей.

В своем блоге она написала о том, что доверяет Стэнфорду и чувствует необходимость переигрывать травмы. О том, как провести неделю в клинике черепно-мозговой травмы в Юте. О потере своей олимпийской мечты и волейбольном сообществе, которое, по ее словам, «ощущалось как семья».

Хейли Ходсон (в центре) с родителями, Джимми и Соней.Обмен ее историей с другими помог Ходсон понять, что она не одна.

(Дания Максвелл / Los Angeles Times)

Истории начали приходить взамен.

Ходсон получил известие от Хейли Уильямс (урожденная Робертс), уроженки Бейкерсфилда, с которой она играла на клубных матчах в старшей школе. Лучший рекрут 2013 года, Уильямс поехал в Орегон, получил сотрясение мозга во время летних тренировок и покинул школу, не дожив до матча. Ходсон также получила известие от Джордин Шнабл, уроженки Лонг-Бич, которая сказала, что во время своего последнего года обучения в Северной Каролине в 2015 году она ударила мячом по голове, в результате чего был поставлен диагноз сотрясения мозга, приводящий к прекращению ее карьеры, и оставил ее с долгосрочными симптомами, включая мучительные головные боли и головокружение.

«Я чувствовал, что мне нужно связаться с Хейли», — говорит Шнабл. «Я хотел увидеть, как она справляется. И я хотел знать: «Я особенный, или это системно?» Это кажется системным ».

Ходсон связался с Хумой, защитником спортсменов из университетского городка. Она читала статьи и смотрела документальные фильмы о жестоком обращении со стороны тренеров и экономической эксплуатации молодых спортсменов. Она узнала, что NCAA заявляет, что «обеспечение благополучия» спортсменов является его миссией, но оно не устанавливает и не обеспечивает соблюдения обязательных правил ухода и управления сотрясением мозга для своих школ-членов.

«Нет никакой ответственности», — говорит Ходсон. «В системе есть хорошие люди, но она не предназначена для заботы о детях».

Иск Ходсона против NCAA и Стэнфорда находится в стадии рассмотрения. По словам ее адвоката из Лос-Анджелеса Роберта Финнерти, судебное разбирательство может состояться в следующем году или в 2022 году, в зависимости от того, как пандемия COVID-19 повлияет на расписание гражданского суда.

«Бывают дни, когда меня преследуют. До [своих травм] я был действительно способным человеком.Будет ли мне 40 лет с деменцией? Если я столкнусь с жизненным кризисом, я останусь? »

Хейли Ходсон

Помимо компенсации за боль, страдания и потерю дохода от волейбола, иск Ходсона направлен на то, чтобы заставить NCAA разместить на волейбольных мячах предупреждающие надписи о травмах мозга; обучать тренеров колледжей и спортивных тренеров распознавать и правильно лечить черепно-мозговые травмы; и контролировать и дисциплинировать тех, кто этого не делает.

Пресс-секретарь NCAA, с которым связалась The Times, отказался комментировать или отвечать на вопросы о Ходсоне.

Сейчас Ходсону 24 года, и он все еще страдает мигренью и бессонницей. Она принимает лекарства от депрессии и хронической усталости и обращается к терапевту по поводу посттравматического стрессового расстройства. Ей нужно дополнительное время и специальное приложение для заметок, чтобы завершить учебу и экзамены, и какое-то время она жила сама, чтобы «вернуться домой в комнату, которая по сути является комнатой сенсорной депривации». Ходсон говорит, что она улучшилась с «четырех часов работы мозга в день до восьми», но может в конечном итоге истощаться и подавляться повседневной жизнью.

«Бывают дни, когда меня преследуют привидения», — говорит Ходсон. «Я был действительно способным человеком до [своих травм]. Будет ли мне 40 лет с деменцией? Если я столкнусь с жизненным кризисом, я останусь? »

Было бы проще, говорит она, не оспаривать ее черепно-мозговую травму — и еще проще не обсуждать ее публично. «Примерно через день, — говорит она, — я спрашиваю:« Почему я это сделала? »»

Хейли Ходсон сидит со своей собакой Бадди в доме своих родителей в Ньюпорт-Бич. Ходсон не хочет, чтобы другие спортсмены колледжа жертвовали своим здоровьем ради спорта.

(Дания Максвелл / Los Angeles Times)

Ходсон знает ответ: защищать других молодых спортсменов. Она окончила Стэнфорд в июне 2019 года, а в этом месяце заканчивает третий семестр юридической школы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

Ходсон недавно связалась с волейболисткой школы первого дивизиона, которая получила два сотрясения мозга и впоследствии боролась с психическим здоровьем. «Когда я был моложе, я полностью восхищался Хейли», — говорит игрок, который попросил не называть ее имени, чтобы защитить свою конфиденциальность.«Она была волейболисткой , она человек. Услышать ее историю было похоже на «Я не сумасшедший». Это было подтверждением того, что я чувствовал и через что проходил ». Вместо того, чтобы играть травмировано, игрок взял отпуск по болезни. Сейчас она дома, выздоравливает.

«У нас по всей стране есть дети, которым нужно спастись, и они не знают, как это сделать», — говорит Ходсон. «Если я выскажусь, то, возможно, кто-то еще, у кого что-то не так, тоже найдет смелость высказаться».

Грубый — специальный корреспондент.

Стоит ли беспокоиться о незначительных травмах головы? — Клиника Кливленда

Сценарий 1: вы играете в мяч, и вас бьют по голове, и вы начинаете чувствовать тошноту и головокружение. Ой-ой. Вы знаете, что есть вероятность сотрясения мозга, поэтому обратитесь в ближайшее отделение неотложной помощи.

Клиника Кливленда — некоммерческий академический медицинский центр. Реклама на нашем сайте помогает поддерживать нашу миссию. Мы не поддерживаем продукты или услуги, не принадлежащие Cleveland Clinic. Политика

Сценарий второй: та же игра с мячом, то же самое, но вы чувствуете себя хорошо.Не нужно беспокоиться или обращаться к врачу, правда?

Что ж, вы можете пересмотреть свое мнение. В этом разделе вопросов и ответов эксперт по сотрясению мозга Ричард Фиглер, доктор медицины, обсуждает эти незначительные травмы головы, называемые субконкуссионными ударами, и их влияние на мозг.

В: Что считается легкой травмой головы?

A : Сотрясение мозга происходит, когда вы получаете достаточно сильный удар по голове, чтобы вызвать временное нарушение функции мозга или нарушить нормальную работу вашего мозга. Вы испытываете симптомы, варьирующиеся от головной боли, головокружения или тошноты до чувства замешательства или выхода из него.«Легкое» сотрясение мозга — это сотрясение мозга, которое не опасно для жизни, но обычно требует лечения у врача.

Итак, если вы получили небольшой удар по голове и у вас появились симптомы сотрясения мозга, вам следует немедленно прекратить занятия. Затем вам следует обратиться к врачу, чтобы исключить сотрясение мозга. (Мы будем считать это сотрясением мозга, пока не будет доказано обратное.)

Субконтузионный удар на ступень ниже легкого сотрясения мозга. Вы получаете удар по голове, но не испытываете никаких симптомов. В этом случае мы не заподозрим сотрясение мозга (но симптомы могут проявиться через несколько часов после удара, поэтому внимательно следите за ним).Однако этот незначительный удар со временем может привести к повреждению. Было бы наивно полагать, что от этих более легких ударов в мозг не передается какая-то сила. Мы просто недостаточно знаем об этих более мягких попаданиях, чтобы однозначно сказать, насколько они опасны.

В: Опасны ли ударные удары при сотрясении мозга?

A: Были проведены исследования акселерометров (устройства, измеряющего ускорение) и шлемов, но данные трудно интерпретировать, потому что:

• Сила, воздействующая на шлем, не полностью передается в мозг, поэтому ее трудно измерить полностью.
• Что касается исследований с участием спортсменов без симптомов, мы не можем быть уверены, что они говорят правду об отсутствии симптомов или стоит ли обращать внимание на их травму. Таким образом, мы не знаем, сколько субконкуссионных ударов потенциально проблематично в будущем.
• Мы не знаем, какое влияние оказывают эти удары на мозг с течением времени. Нет литературы, чтобы поддержать окончательный ответ.

У меня были ситуации, когда спортсмены, которые часто получают удары по голове, получали сотрясения мозга в результате небольшого неожиданного удара по затылку.В то время как футболисты и футболисты часто развивают силу шеи, которая может поглощать более мелкие удары, если они получают удар, к которому они не готовы, они могут отсутствовать в течение двух или более недель с сотрясением мозга, потому что у них никогда не было времени подготовиться к этому неожиданному удару. .

В: Легкие травмы головы более опасны для молодых людей, чем для пожилых людей?

A: Хотя более молодой мозг может заживать быстрее, мы также знаем, что развивающийся мозг молодых людей, вероятно, больше раздражается легкими ударами по голове.По мере взросления спортсменов мы думаем, что мозг может выдерживать немного большую нагрузку.

Кроме того, молодые люди могут не сообщать о симптомах сотрясения мозга, потому что они не знают, что у них они есть. Дети известны тем, что не могут объяснить, что такое головная боль и что именно они чувствуют. Таким образом, мы не можем однозначно сказать, что молодой спортсмен может выдержать эти незначительные удары без каких-либо серьезных последствий.

Вывод: нам необходимо защитить молодых спортсменов:

• Ограничьте количество ударов по голове по мере развития их мозга (возможно, с помощью строгих правил и применения правильных техник).
• Расскажите им о симптомах сотрясения мозга.
• Детям и подросткам нужно знать, когда сказать кому-нибудь, чтобы они могли сразу же покинуть поле и прийти в себя. Лучшее лечение — это профилактика и просвещение. Убедитесь, что все, спортсмен, товарищи по команде, тренеры и родители знают о симптомах сотрясения мозга.

В: Когда вам следует обратиться к врачу по поводу травмы головы?

A: Вам следует обратиться в отделение неотложной помощи, если у вас возникнут серьезные симптомы, такие как:

• Снижение психического статуса или неврологической функции.
• Онемение или покалывание.
• Усиливающаяся головная боль.
• Длительная потеря сознания.
• Повторяющаяся рвота.
• Сильная боль в шее.
• Потеря зрения.

Обратитесь к врачу в случае ударов по голове, которые вызывают как серьезные, так и незначительные симптомы сотрясения мозга. К более незначительным симптомам относятся:

• Головокружение.
• Ощущение тумана.
• Светочувствительность.
• Чувствительность к шуму.
• Головная боль.
• Напор.
• Проблемы с концентрацией или запоминанием.

Но обратите внимание на все, что может заставить кого-то прекратить игру и не сможет продолжить даже в течение короткого времени. Девиз: «Если сомневаешься, отсиди их». Помните: безопаснее проявить осторожность. Даже если у вас нет симптомов сотрясения мозга, позвоните своему врачу, если у вас возникнут какие-либо проблемы после субконтузии.

Посещение врача особенно важно для спортсменов, получивших сотрясение мозга, потому что мы должны убедиться в их здоровье, прежде чем они вернутся в игру.Мы можем работать с ними над уменьшением симптомов быстрее, чем они сами. Мы также предлагаем инструкции о том, как:

• Управляйте симптомами.
• Вернитесь к игре безопасно и эффективно.
• Вернитесь в класс эффективно и с меньшим количеством симптомов.
• Восстановить полностью.

И мы делаем ударение на сотрясении мозга. Мы поможем вам распознать признаки сотрясения мозга, чтобы вы могли быстрее выйти из игры. Вы поправитесь быстрее, чем тот, кто остается в игре с симптомами сотрясения мозга.

Сотрясение мозга (для подростков) — Nemours Kidshealth

Что такое сотрясение мозга?

Сотрясение мозга — это тип легкой черепно-мозговой травмы (или легкой ЧМТ). Это случается, когда удар по голове или травма заставляет голову двигаться вперед и назад с большой силой. Это вызывает химические изменения в мозге, а иногда и повреждение клеток мозга.

Подростки, которые следуют рекомендациям своего врача, обычно чувствуют себя лучше в течение нескольких недель после сотрясения мозга.

Каковы признаки и симптомы сотрясения мозга?

Кто-то, получивший сотрясение мозга, может получить нокаут (это называется потерей сознания). Но человеку не обязательно быть нокаутом, чтобы получить сотрясение мозга.

Признаки и симптомы сотрясения мозга включают:

• головная боль
• затуманенное зрение или двоение в глазах
• головокружение, нарушение равновесия или затруднения при ходьбе
• путаница и бессмысленные высказывания
• медленно отвечает на вопросы
• невнятная речь
• тошнота или рвота
• не помню, что произошло
• плохое самочувствие

Симптомы сотрясения мозга обычно возникают сразу, но могут проявиться через несколько часов или дней после травмы.Подросток с сотрясением мозга может:

• проблемы с фокусировкой
• проблемы с обучением или памятью
• Ухудшается головная боль
• проблемы со сном
• грустить, легко расстраиваться, злиться или нервничать

Если вам поставили диагноз сотрясение мозга, немедленно позвоните своему врачу или попросите кого-нибудь отвезти вас в скорую помощь, если вы:

• сильная или усиливающаяся головная боль
• есть изъятие
• отключился
• есть другие симптомы (например, продолжающаяся рвота), которые вас беспокоят

Это могут быть признаки серьезного сотрясения мозга, и вам может потребоваться лечение в больнице.

Что происходит при сотрясении мозга?

Череп помогает защитить мозг от травм. Спинномозговая жидкость смягчает мозг внутри черепа. Удар или толчок в голову может напрямую повредить мозг или заставить мозг двигаться и удариться о твердую кость черепа. Это изменяет сигналы между нервами, что вызывает симптомы сотрясения мозга.

Как подростки получают сотрясение мозга?

Большинство сотрясений мозга у подростков случается во время занятий спортом. Риск наиболее высок для тех, кто играет в футбол, хоккей с шайбой, лакросс, футбол и хоккей на траве.

Сотрясение мозга также может произойти от:

• автомобильные или велосипедные аварии
• бой
• падение

Как диагностируют сотрясение мозга?

Чтобы диагностировать сотрясение мозга, врач:

• спросите, как и когда случилась травма головы
• спросить о симптомах
• тест памяти и концентрации
• сдать экзамен и проверить баланс, координацию и рефлексы

Если травма головы произошла во время занятий спортом, тренер или спортивный тренер может провести тестирование бокового сотрясения мозга .Это когда обученный человек выполняет несколько простых тестов после травмы головы, чтобы решить, нуждается ли спортсмен в немедленной медицинской помощи. Спортсмен с травмой головы должен прекратить игру и обратиться к врачу, прежде чем вернуться в игру.

Многие школы или спортивные лиги используют базовых тестов на сотрясение мозга . Базовое тестирование использует компьютерные программы для проверки нормальной функции мозга игрока. Проверяет внимание, память и скорость мышления. Врачи сравнивают тестирование после травмы с исходными результатами, чтобы увидеть, как кто-то выздоравливает.

Сотрясения мозга не выявляются при компьютерной томографии или МРТ. Таким образом, врач может не назначить сканирование мозга при легком сотрясении мозга. Компьютерная томография или МРТ могут быть выполнены для поиска других проблем, если кто-то:

• выбило
• продолжает рвать
• имеет сильную головную боль или головную боль, которая усиливается
• получил травму в результате серьезной аварии, например, в результате автомобильной аварии или падения с высоты

Как лечат легкое сотрясение мозга?

Каждый человек с сотрясением мозга лечится в своем собственном темпе.Важно найти баланс между слишком большим и слишком малым.

Во-первых, вам нужно сократить физические нагрузки и те, которые требуют большой концентрации. Затем вы можете начать пробовать эти действия снова. Ваши симптомы не обязательно должны исчезнуть полностью, чтобы вы могли начать заниматься. Но если симптомы мешают какой-либо деятельности, сделайте перерыв. Вы можете попробовать это снова через несколько минут или попробовать менее напряженный вариант упражнения.

Отдых (1-2 дня после сотрясения мозга)

• Отдыхайте дома.Вы можете заниматься спокойными делами, например разговаривать с семьей и друзьями, читать, рисовать или играть в тихую игру. Если симптомы мешают занятию, сделайте перерыв. Вы можете попробовать это снова через несколько минут или дольше, или вы можете попробовать менее напряженный вариант упражнения.
• Избегайте или сокращайте экранное время. Видеоигры, текстовые сообщения, просмотр телевизора и использование социальных сетей могут вызвать симптомы или усугубить их.
• Не садитесь за руль.
• Избегайте всех видов спорта и других занятий (например, грубых действий с друзьями или катания на велосипеде или скейтборде), которые могут привести к другой травме головы.
• Сон:
  • Высыпайтесь как минимум 8–10 часов в сутки.
  • Соблюдайте регулярное время сна и бодрствования.
  • Нет экранного времени или громкой музыки перед сном.
  • Избегайте кофеина.
  • Спите в течение дня по мере необходимости.
• В первые несколько дней после травмы, если у вас болит голова и ваш лечащий врач говорит, что все в порядке, вы можете принимать ацетаминофен (Tylenol® или торговая марка) или ибупрофен (Advil®, Motrin® или торговая марка).

Легкая активность (обычно в течение от нескольких дней до недели после сотрясения мозга)

• Постепенно попробуйте больше заниматься чем-нибудь, например прогуляться или посмотреть телевизор. Если симптомы мешают занятию, сделайте перерыв. Вы можете попробовать это снова через несколько минут или дольше, или вы можете попробовать менее напряженный вариант упражнения.
• Через несколько дней вы почувствуете себя достаточно хорошо, чтобы вернуться в школу. Вместе со своим врачом и школьной командой составьте план возвращения в школу.Возможно, вам придется начать с более короткого рабочего дня или меньшей рабочей нагрузки. Если вы не вернетесь в школу через 5 дней после сотрясения мозга, позвоните своему врачу.
• Спросите своего врача, когда вы снова сможете водить машину.
• Продолжайте избегать занятий спортом и любых действий, которые могут привести к новой травме головы.
• Продолжайте высыпаться. Если днем ​​вы не чувствуете усталости, вам не нужно спать.
• Если вам все еще нужно лекарство от головной боли, поговорите со своим врачом.

Умеренная активность (обычно примерно через неделю после сотрясения мозга)

• Если ваши симптомы почти исчезли, вы можете вернуться к большинству занятий, включая регулярное расписание занятий в школе и на работе.
• Продолжайте избегать занятий спортом и любых действий, которые могут привести к новой травме головы.
• Если симптомы мешают занятиям, сделайте перерыв. Вы можете повторить попытку через несколько минут или дольше или можете попробовать менее напряженную версию упражнения
.

Регулярная активность (обычно в течение месяца после сотрясения мозга)

• Если у вас больше нет симптомов сотрясения мозга, вы можете вернуться ко всем другим занятиям, за исключением спорта , которыми вы раньше занимались.
• Что касается спорта, ваш лечащий врач будет работать с вашим тренером и спортивным тренером (если таковой имеется), чтобы разработать четкий письменный план постепенного возвращения в игру. Не возвращайтесь к занятиям спортом, пока ваш лечащий врач не скажет, что это нормально.

Когда подростки могут вернуться к спорту после сотрясения мозга?

Студенты-спортсмены должны дождаться, пока их лечащий врач не скажет, что это безопасно, прежде чем вернуться в спорт. Это означает, что они:

• прошли медосмотр
• снова в школе
• нет симптомов
• не принимает никаких лекарств от симптомов сотрясения мозга
• вернулись к исходным результатам физического и когнитивного тестирования

Поспешное возвращение к спорту и другим физическим нагрузкам подвергает подростков риску развития синдрома вторичного удара.Это когда кто-то получает еще одну травму головы до того, как заживет сотрясение мозга. Синдром второго удара, хотя и очень редко, может вызвать длительное повреждение мозга и даже смерть. Почти в каждом штате есть правила относительно того, когда подростки с сотрясением мозга могут снова начать заниматься спортом.

Как один глупый твит взорвал жизнь Жюстин Сакко

В первые дни существования Твиттера я был ярым сторонником стыда. Когда газетные обозреватели делали расистские или гомофобные заявления, я присоединялся к этой кучке.Иногда я руководил им. Журналист А. А. Гилл однажды написал колонку о стрельбе в павиана во время сафари в Танзании: «Мне сказали, что стрелять в них бывает непросто. Они бегают по деревьям, держатся за мрачную жизнь. Они тяжело умирают, бабуины. Но не этот. Мягконосый .357 выбил ему легкие ». Гилл поступил так, потому что «хотел понять, каково это — убить кого-то, незнакомца».

Я был одним из первых, кто обратил внимание на социальные сети. (Это произошло потому, что Гилл всегда плохо отзывался о моих телевизионных документальных фильмах, поэтому я старался внимательно следить за тем, за что его можно было получить.) Через несколько минут это было повсюду. Среди сотен полученных мною поздравительных сообщений выделялось одно: «Вы хулиганили в школе?»

И все же в те далекие дни коллективная ярость казалась праведной, могущественной и действенной. Казалось, что иерархии демонтируются, как если бы правосудие демократизировалось. Однако с течением времени я наблюдал, как эти кампании позора множатся до такой степени, что они были нацелены не только на влиятельные учреждения и общественных деятелей, но и на всех, кого считали совершившим что-то оскорбительное.Я также начал удивляться несоответствию между тяжестью преступления и торжествующей жестокостью наказания. Казалось, будто притворства теперь происходят сами по себе, как если бы они следовали сценарию.

В конце концов я начал интересоваться получателями наших притворств, настоящими людьми, которые были виртуальными целями этих кампаний. Итак, последние два года я брал интервью у таких людей, как Жюстин Сакко: обычные люди жестоко критиковали, чаще всего за то, что они опубликовали в социальных сетях какую-то плохо продуманную шутку.По возможности я встречался с ними лично, чтобы по-настоящему понять эмоциональные потери на другом конце наших экранов. Люди, которых я встречал, в основном были безработными, уволенными за свои проступки, и они казались каким-то образом сломленными — глубоко сбитыми с толку и травмированными.

Я познакомился с одним человеком, Линдси Стоун, 32-летней женщиной из Массачусетса, которая позировала фотографу, насмехаясь над табличкой на могиле неизвестных на Арлингтонском национальном кладбище. Стоун стоял рядом со знаком, который требует «тишины и уважения», делая вид, что кричит и переворачивает птицу.Она и ее сослуживец Джейми, который разместил фотографию в Facebook, пошутили о неподчинении знакам (например, курение перед знаками «Не курить») и задокументировали это. Но вне этого контекста ее фотография оказалась шуткой не о знаке, а о погибших на войне. Хуже того, Джейми не осознавала, что ее мобильные загрузки были видны публике.

Четыре недели спустя Стоун и Джейми гуляли по случаю дня рождения Джейми, когда их телефоны начали многократно вибрировать. Кто-то нашел фотографию и обратил на нее внимание толпы незнакомцев в сети.Вскоре на Facebook появилась бешено популярная страница «Огненная Линдси Стоун». На следующее утро возле ее дома были камеры новостей; когда она пришла на работу в программу для взрослых с ограниченными возможностями развития, ей сказали передать ключи. («После того, как ее уволят, возможно, ей нужно зарегистрироваться в качестве клиента», — говорится в одном из тысяч сообщений в Facebook, осуждающих ее. «Женщине нужна помощь».) В течение следующего года она почти не выходила из дома, измученная посттравматическим стрессовым расстройством, депрессия и бессонница. «Я не хотела, чтобы меня никто не видел», — сказала она мне в марте прошлого года в своем доме в Плимуте, штат Массачусетс.«Я не хотел, чтобы люди смотрели на меня».

Джеймс Ганн чуть не сорвал свою карьеру. Теперь он вернулся с «Отрядом самоубийц».

Однажды в июле 2018 года Джеймс Ганн обнаружил, что он находится в тренде в Твиттере, и не по уважительной причине. Ганн, создатель научно-фантастического сериала Marvel «Стражи Галактики», написал в Твиттере множество преднамеренно грубых шуток о Холокосте, терактах 11 сентября, СПИДе, педофилии и изнасилованиях. Теперь они всплыли на поверхность, направляя волны критики в его сторону.Ганна уволили из запланированного третьего фильма «Стражи», и он считал, что его карьера окончена. «Казалось, что все ушло», — сказал он недавно.

Ганн публично извинился, и его звезды «Стражей», в том числе Крис Пратт и Зои Салдана, выступили в его защиту в открытом письме. В марте 2019 года Ганн снова был принят на работу в кинофраншизу.

Ганн провел месяцы после увольнения, размышляя о себе, а также работал над неожиданной возможностью: Warner Bros. попросили его снять фильм о собственной супергеройской вселенной на основе персонажей комиксов DC.В его записи «Отряд самоубийц», которую он написал и снял, рассказывается о разношерстной команде преступников, включая стрелка Бладспорта (Идрис Эльба) и саботажника Харли Куинн (Марго Робби), выбранных безжалостной Амандой Уоллер (Виола Дэвис) выполнить, казалось бы, невыполнимую миссию.

«Отряд самоубийц», который выйдет в кинотеатрах и на канале HBO Max 6 августа, следует за фильмом 2016 года «Отряд самоубийц» Дэвида Айера, который имел коммерческий успех, но не получил одобрения критиков. .Взгляд Ганна сохраняет насилие, добавляя новые уровни возмутительности и абсурдных персонажей, таких как Человек в горошек (Дэвид Дастмалчиан), гибрид рыбы и человека Король Акула (озвучивает Сильвестр Сталлоне) и злобную инопланетную морскую звезду по имени Старро.

Как объяснил Ганн: «В этом фильме есть своего рода магический реализм. Да, странно видеть идущую акулу. Но это не так странно, как было бы в нашей вселенной ».

Ганн, чьи работы включают малобюджетные жанровые сатиры «Slither» и «Super», выступил в конце июня в видеоинтервью из Ванкувера, Британская Колумбия, где он работает над «Peacemaker», телешоу «The Отряд самоубийц »с ура-патриотом авантюриста, которого играет Джон Сина.

54-летний Ганн отпустил свои колючие волосы седыми и отрастил аккуратную бороду, придавая ему вид скорее сумасшедшего ученого, чем новичка в индустрии. Но его по-прежнему сдерживает краткое изгнание из Marvel. Говоря об «Отряде самоубийц», он сказал: «В нем есть черный юмор, но есть и эмоциональная часть. Я чувствую, как будто я общаюсь со всем своим существом ».

Ганн рассказал о своем увольнении и повторном найме в Marvel, о создании «Отряда самоубийц» для DC и о своем видении двух франшиз о супергероях.Это отредактированные отрывки из той беседы.

Как вы впервые узнали, что вас уволили из Marvel?

Его передал мне Кевин Файги [президент Marvel Studios]. Я позвонил Кевину утром, когда это происходило, и сказал: «Это что, большое дело?» А он отвечает: «Я не знаю». Это был момент. Я подумал: «Ты не знаешь?» Я удивлен. Позже он позвонил мне — сам был в шоке — и рассказал, как решили власть имущие. Это было невероятно.И в течение дня казалось, что все пропало. Все пропало. Придется продать свой дом. Я больше никогда не смогу работать. Вот на что это было похоже.

Заставил ли вас этот опыт более осторожно подходить к тому, что вы говорите, будь то в социальных сетях или в целом?

Да и нет. Сегодня я более внимателен к чувствам людей. Я много говорил об этом до того, как [всплыли] те твиты. Это ужасные вещи, таким было у меня тогда чувство юмора.Но еще до того, как это случилось, я осознал, что закрыл себя от вещей, которые считал глупыми, потому что не хотел быть уязвимым. Такое отношение — я могу пошутить над чем угодно, посмотри, какой я классный — это просто не полнота меня как человеческого существа. И я узнал об этом задолго до того, как меня вызвали за твиты.

В то время этот термин не был так распространен, но думаете ли вы, что вы стали жертвой того, что сейчас называют «культурой отмены»?

Я понимаю, что люди озабочены этим термином.Но это такая большая проблема. Потому что культура отмены — это тоже люди вроде Харви Вайнштейна, которых следует отменить. Люди, которые были отменены, а затем остаются отмененными — большинство из этих людей заслужили это. Папарацци — это не просто люди на улицах — это люди, которые ищут в Твиттере прошлые грехи. Все это отстой. Это больно. Но отчасти это подотчетность. И это хорошо. Просто нужно найти баланс.

Когда вы видите, как кого-то наказывают за то, что он разместил в Интернете, вы сочувствуете?

Даже когда человек сделал что-то ужасное, я все равно испытываю к нему симпатию.Потому что я сострадательный человек, и это часть моей веры. Иногда вещи вырываются из контекста. А иногда кто-то что-то делал, когда они учились в колледже — это 20 лет спустя, они прожили прекрасную жизнь, это уже слишком. А потом иногда читаешь: ну, ну, то, что он сделал, было ужасно.

Когда вы начали понимать, что дела обстоят не так ужасно? Имела ли значение общественная поддержка ваших актеров «Хранителей»?

Вы не осознаете его необъятности, пока не окажетесь посреди этого.Для парня, который чувствует, что большинство вещей он делал сам и никогда не пользовался большой поддержкой и которому приходилось пробираться из фильмов категории Б туда, где я нахожусь сегодня, вы не ожидаете, что у людей будет ваша спина. Как человеку, которому действительно трудно воспринимать привязанность или любовь других, все вокруг меня — моя девушка, мои родители, моя семья, мой менеджер, мои публицисты, все актеры, с которыми я работал, — чтобы пусть они придут ко мне и будут со мной, это открыло мне глаза.Я чувствовал себя по-настоящему наполненным и любимым так, как никогда не чувствовал за всю свою жизнь. И когда Warner Bros. приходит ко мне в понедельник после того, как это случилось, и говорит, что мы хотим тебя, Джеймс Ганн, ты думаешь, вау, это приятно слышать.

Итак, пока вы находитесь в эпицентре этого потенциального скандала, Warner Bros. приходит к вам и спрашивает, может ли вас заинтересовать Супермен, их флагманский персонаж DC?

Мне это предложили. Тоби Эммерих [председатель Warner Bros. Pictures Group], он работает с моим менеджером, и каждое утро он говорил: «Джеймс Ганн, Супермен.Джеймс Ганн, Супермен ».

Как вы вместо этого попали в «Отряд самоубийц»?

В то время я сказал, что не могу брать на себя обязательства прямо сейчас. Это было травмоопасно. Пришлось разобраться с собой. Мне просто нужно сделать шаг назад. Поэтому я использовал разные возможности проектов, над которыми мог работать, и в течение месяца каждый день работал над новым проектом. Я действительно хотел убедиться, что все, что я собираюсь написать, будет отличной историей, и если это сработает, и я почувствую, что буду ее режиссировать, я смогу.«Отряд самоубийц» сразу же ожил.

Вы были фанатом комиксов?

Мне очень понравился подход [сценариста] Джона Острандера, в котором злодеев Z-класса бросали в секретные ситуации, где они были полностью одноразовыми и не могли выйти живыми. В детстве я любил «Грязную дюжину». Это та же концепция, смешанная с комиксом DC.

Насколько ваш выбор определялся тем, что вы видели в предыдущем фильме «Отряд самоубийц»?

Вовсе нет.Я хотел создать то, что я считал отрядом самоубийц. Для меня реакция на фильм Дэвида сделала бы его тенью фильма Дэвида. Я хотел, чтобы это было полностью само по себе. Когда Warner Bros. сказали, что они хотят, чтобы я это сделал, я впервые посмотрел первый фильм, перезвонил им и сказал, что мне нужно скрыть от этого фильма? И они сказали, ничего. Они сказали: послушайте, нам бы очень понравилось, если бы в фильме снялась Марго, но это не обязательно. Вы можете придумать всех новых персонажей или оставить всех тех же персонажей.

В предыдущем фильме было несколько звезд, которые не возвращаются. Вы пытались вернуть Джареда Лето в роли Джокера или Уилла Смита в роли Дэдшота?

Джокер, № Я просто не знаю, почему Джокер оказался в отряде самоубийц. Он не поможет в такой военной ситуации. Уилл — я действительно хотел работать с Идрисом. Это фильм с несколькими главными героями. Мы уходим на некоторое время с Марго, и Даниэла [Мельхиор, которая играет Крысолова 2] во многих смыслах является сердцем фильма.Но если и есть один главный герой, то это Идрис. И я хотел кого-то, кто имел бы в себе это грубое, «непрощенное» чувство. Этот парень, которого превратили в крупного суперзлодея — он поднял Супермена с неба — теперь соскребает жевательную резинку с пола в начале фильма. Он абсолютно не хочет ничего в этом участвовать — он просто принял это его жизнь. И я просто думаю, что этот персонаж — Идрис Эльба.

Это будет третий фильм после «Отряда самоубийц» и «Хищные птицы», , в котором Харли Куинн попытается найти место во вселенной DC.Каким ты видишь персонажа?

Для меня Харли Куинн стоит на стене рядом с Бэтменом, Суперменом, Чудо-женщиной, Капитаном Америкой, Человеком-пауком, Халком. Большую часть своей карьеры я писал персонажей, которые присутствовали в комиксах, но не были четко очерченными личностями, и мне приходилось создавать свои кинематографические персонажи, будь то Звездный Лорд, Дракс или Грут, которые в комиксах очень разные. Харли был невероятно написан Полом Дини с самого начала, и поэтому возможность уловить суть этого персонажа — ее хаотичный, милый характер — и отдать ей должное как обманщика и позволить ей идти, куда она хочет, было удивительно. даже мне как писателю.

Получили ли вы определенное удовольствие, вернув Виолу Дэвис в роли Аманды Уоллер и позволив ей запачкать руки, как некоторые из персонажей супергероев?

Она не стесняется этого делать. Она просто самый милый человек в мире, а Уоллер страшный. Когда она на съемочной площадке и такой поворот случается, я буквально боюсь войти и дать ей записку из-за взгляда в ее глазах. Это невероятно устрашающе. Она подходит ко мне [держит руку на высоте его шеи] ко мне.Но это. Она потрясающая.

В вашей концепции «Отряда самоубийц» есть встроенная необязательность, которая противоречит стремлению студии к повторяющимся фильмам франшизы. Была ли ваша цель снять самый нигилистический фильм о супергероях современности?

Не думаю, что это нигилистический. Для меня это касается нашего меняющегося мира и людей, которым очень трудно налаживать связи, и способных наладить небольшие связи. Моя миссия заключалась в том, чтобы просто снять самый веселый фильм и ни перед чем не упираться.Я знал, что у меня есть шанс, который когда-либо был у очень немногих режиссеров, а именно: снять фильм с огромным бюджетом, без каких-либо ограничений в плане сюжета, эффектов и декораций. Я чувствовал ответственность рисковать.

Что делать, если после годичной пандемии массовая аудитория не готова к фильму, в котором столько бессмысленных смертей и разрушений?

Я на самом деле думаю, что эмоции и юмор помогают сгладить более суровые аспекты. Я думаю, что это пока идеальный фильм. Вопрос лишь в том, где мы собираемся быть с Ковидом и в безопасности.[«F9»] отлично справился, так что я надеюсь, что у него есть настоящий аппетит. Сегодня утром я разговаривал со своей 80-летней матерью. Она хочет пойти посмотреть. Мне нравится, мама, в этом фильме много акул, разрывающих людей пополам. [Нежный голос] «Я знаю, мне все равно, Джимми». Ей это понравится.

Не кажется ли вам странным, что фильмы DC могут включать в себя такие фильмы, как «Отряд самоубийц», который беззастенчиво получает рейтинг R, а также такие фильмы, как «Шазам!», Которые больше ориентированы на семью?

Я считаю, что это здорово.Это один из способов отличить DC от Marvel. То, что я делаю, очень отличается от того, что делает [режиссер «Человека-муравья»] Пейтон Рид, это очень отличается от того, что делал [режиссер «Железного человека» Джон] Фавро, это отличается от Тайки [Вайтити, режиссера «Тора» : Рагнарок »]. Но не так сильно, как Shazam! и «Отряд самоубийц», однако. Я думаю, что нынешняя группа людей в Warner Bros. действительно заинтересована в создании мира и создании чего-то уникального для создателей фильма.Мы живем в странное время, поэтому всякое бывает.

Вы первый режиссер, снявший фильмы для Marvel и DC —

[Ложный кашель] Джосс Уидон. Я первый, кто получил режиссерский кредит в фильмах Marvel и DC. [Смеется.]

Видите ли вы основные различия в том, как Marvel и DC подходят к своим франшизам?

Да, но не так много, как думают люди. Нет сомнений в том, что Кевин Файги занимается редактированием гораздо больше, чем люди в Warner Bros.Он дает больше заметок. Их не нужно брать, и я не всегда их беру. С другой стороны, у меня было больше проблем. Если вы видели первую версию «Стражей» 1, там было больше проблем, потому что это был мой первый раз, когда я создавал что-то настолько гигантское, и я кое-что узнал, что работает, а что нет, избавляясь от лишнего. По правде говоря, по мере того, как Marvel продолжает, и Кевин Файги начинает собирать в собственность половину всего фильма в целом, он становится более рассредоточенным.

Можете ли вы снимать больше фильмов для DC в будущем или вы эксклюзивны для Marvel?

Я понятия не имею, что собираюсь делать.Для меня «Стражи 3», наверное, последняя. Я не знаю, как делать это снова. Я нахожу это забавным благодаря способности делать разные вещи в мультивселенной DC. Они начинают действительно походить на свои комиксы. Вселенная Marvel всегда была немного более сплоченной, и у DC всегда было больше отличных одиночных прогонов. У них было «Возвращение Темного рыцаря». У них были Хранители. У них была «Убийственная шутка».