Высказывания цветаевой о поэзии: писатели и не только о том, что читают почему
Цитаты из книги «Попытка ревности» Марины Цветаевой📚 — лучшие афоризмы, высказывания и крылатые фразы — MyBook.
Цитаты из книги «Попытка ревности» Марины Цветаевой📚 — лучшие афоризмы, высказывания и крылатые фразы — MyBook.Что выбрать
Библиотека
Подписка
📖Книги
🎧Аудиокниги
👌Бесплатные книги
🔥Новинки
❤️Топ книг
🎙Топ аудиокниг
🎙Загрузи свой подкаст
📖Книги
🎧Аудиокниги
👌Бесплатные книги
🔥Новинки
❤️Топ книг
🎙Топ аудиокниг
🎙Загрузи свой подкаст
- Главная
- Cтихи и поэзия
- ⭐️Марина Цветаева
Откуда-то из древних утр туманных — Ка
7 мая 2021
Поделиться
Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед.
6 мая 2021
Поделиться
Слово и звук в поэзии не рабы смысла, а равноправные граждане. Беда, если одно господствует над другим. Самодержавие «идеи» приводит к плохим стихам. Взбунтовавшиеся звуки, изгоняя смысл, производят анархию, хаос — глупость.
6 мая 2021
Поделиться
Если же «слова и смыслы», интонация и вещий ритм; синтаксис взрыва, лавины, каменоломни — родственно и живо согласуются, то миру явлена поэзия высшего порядка.
6 мая 2021
Поделиться
Пройти, чтоб не оставить тени На стенах…
31 марта 2020
Поделиться
разомкнуть внутреннюю форму слова, освободить множество смыслов, позволить прикоснуться к прапамяти и внять пророчествам
31 марта 2020
Поделиться
Мальчишескую боль высвистывай, И сердце зажимай в горсти… Мой хладнокровный, мой неистовый Вольноотпущенник — прости!
24 июля 2019
Поделиться
Мальчишескую боль высвистывай, И сердце зажимай в горсти… Мой хладнокровный, мой неистовый Вольноотпущенник — прости!
24 июля 2019
Поделиться
Юный месяц идет к полуночи:
Час монахов — и зорких птиц,
Заговорщиков час — и юношей,
Час любовников и убийц.
23 июля 2019
Поделиться
Захлебываясь от тоски, Иду одна, без всякой мысли, И опустились и повисли Две тоненьких моих руки.
23 июля 2019
Поделиться
Стандарт
(13 оценок)
Читать книгу: «Попытка ревности»
Марина Цветаева
О проекте
Что такое MyBook
Правовая информация
Правообладателям
Документация
Помощь
О подписке
Купить подписку
Бесплатные книги
Подарить подписку
Как оплатить
Ввести подарочный код
Библиотека для компаний
Настройки
Другие проекты
Издать свою книгу
MyBook: Истории
«Все у нее — порыв, все
- Подробности
- Родительская категория: Читателям
- Категория: Рекомендуем
- Опубликовано 07.10.2022 16:17
- Автор: Администратор
Самое большой ее страстью, смертный грех, который владел ею вполне, — была гордость, несокрушимая гордыня.
Любимое слово — самоутверждение. И всегда, все — в превосходной степени. В. Л. Андреев
В жизни Марина Ивановна была только поэтом. Все, что было вне поэзии, представлялось ей как нечто лично ей враждебное. Но ее жизнь сложилась так, что это враждебное преследовало ее неустанно: бедность, граничащая с нищетой, была ее постоянным уделом. В. Л. Андреев
Все её существо горит поэтическим огнем, и он даёт знать о себе в первый же час знакомства. П. Г. Антокольский
Её своеобразный стих, полная внутренняя свобода, лирическая сила, неподдельная искренность и настоящая женственность настроений — качества, никогда ей не изменяющие. К. Д. Бальмонт
Цветаева… к этому [к смерти] шла через всю жизнь, через выдуманную ее любовь к мужу и детям, через воспеваемую Белую армию, через горб, несомый столь гордо, презрение к тем, кто ее не понимает, обиду, претворенную в гордую маску, через все фиаско своих увлечений и эфемерность придуманных ею себе ролей, где роли-то были выдуманы и шпаги картонные, а кровь-то все-таки текла настоящая.
Н. Н. Берберова
…Её голос — самый трагический в русской поэзии. И. А. Бродский
…Цветаева — явление совершенно уникальное. То, как она всю жизнь переживала — и передавала — трагизм человеческого существования, ее безутешный голос, ее поэтическая техника — все это просто поразительно. По-моему, лучше нее не писал никто, во всяком случае по-русски.
Искусство своё — поэзию — Марина любила превыше всего. Работала — литературно — очень много. Муж её не раз повторял мне, что «Марина работает героически»: ни тяжелые условия жизни без прислуги, ни нужда, ни бедность, ни забота о детях (их было двое у Эфронов) не могли её отвлечь от литературной работы.
Цветаева-поэт была тождественна Цветаевой-человеку; между словом и делом, между искусством и существованием для нее не стояло ни запятой, ни даже тире: Цветаева ставила там знак равенства. И. А. Бродский
Поэзия Цветаевой прежде всего отличается от творчества её современников некоей априорной трагической нотой, скрытым — в стихе — рыданием. И. А. Бродский «
Поэзия Цветаевой пышет здоровьем, налита знойной молодой кровью, солнечна, чувственна. В ней исступление, ликование, хмель. К.
Цветаева всегда в движении; в её ритмах — учащенное дыхание от быстрого бега. Она как будто рассказывает о чем то второпях, запыхавшись и размахивая руками. Кончит — и умчится дальше. Она — непоседа. К. В. Мочульский
Марина Цветаева — одна из самых своеобразных фигур в современной поэзии. Можно не любить её слишком громкого голоса, но его нельзя не слышать. Её манеры порой слишком развязны, выражения вульгарны, суетливость её нередко утомительна, но другой она быть не хочет, да и незачем. Все это у неё — подлинное: и яркий румянец, и горящий, непокладистый нрав, и московский распев, и озорной смех.
Все у нее — порыв, все — минута; на каждой странице готова она поклониться всему, что сжигала, и сжечь все, чему поклонялась. Одно и то же готова она обожать и проклинать, превозносить и презирать. Такова она в политике, в любви, в чем угодно. В. Ф. Ходасевич
Судьба одарила Марину Цветаеву завидным и редким даром: песенным.
Пожалуй, ни один из ныне живущих поэтов не обладает в такой степени, как она, подлинной музыкальностью. В. Ф. Ходасевич
Я по стихам и всей душей своей — глубоко русская. Поэтому мне не страшно быть вне России. Я Россию в себе ношу, в крови своей.
Эти и другие высказывания о М. И. Цветаевой можно найти в КАРТОТЕКЕ ЦИТАТ ЦГБ им. А. М. Горького
Social Like
- < Назад
- Вперёд >
Порослевые ворота | Шостакович: Его выбор стихов Цветаевой для соч. 143
Как и большинство образованных россиян, Шостакович был постоянным читателем стихов. На протяжении всей своей жизни он положил на музыку множество стихов, причем не только русских, но и японских, еврейских, английских, итальянских, немецких и французских.
Он охватил некоторых из крупнейших русских поэтов от Лермонтова и Пушкина до Блока, Евтушенко и Цветаевой. Самой последней из этих русских поэтов, над которыми он работал, была Марина Цветаева, чья поэзия стала более доступной в СССР после крупной публикации ее произведений в 1919 году.65.
Музыку к «Си х Стихи Марины Цветаевой» Шостакович написал всего за одну неделю в августе 1973 года, когда отдыхал в Эстонии. Его здоровье в это время было плохим, и он уже знал, что неизлечимо болен. Его знакомство с творчеством Цветаевой расширилось в 1971 году, когда он положил на музыку стихотворение Евтушенко «Елабужский гвоздь» о самоубийстве Цветаевой. Вскоре после этого он услышал «Три песни на стихи Цветаевой» Тищенко и впоследствии заказал копию (Фэй 277)
Особый интерес представляет выбор им шести цветаевских стихотворений. Из всех сотен стихотворений, которые она опубликовала, по каким причинам Шостакович выбрал именно эти шесть?
I.
«Моим стихам» (1913)
II. «Откуда такая нежность?» (1916)
III. «Диалог Гамлета с совестью» (1923)
IV. «Поэт и царь» (1931)
В. «Нет, там барабанили» (1931)
VI. «Ахматовой» (1916)
Эти шесть стихотворений, конечно, не были среди самых известных Цветаевой; только два из них вошли в крупные антологии на английском языке («Откуда такая нежность?» и «К моим стихам»). Однако эти шесть стихотворений по-разному связаны с жизнью Шостаковича и его неминуемой смертью в 1975 году. Поэтому справедливо заключить, что они были выбраны в первую очередь на основе его собственного положения и взглядов, а не на основании их пригодности для музыкальной обработки.
Первое и последнее стихотворение касаются творческой карьеры. Первый предвосхищает успех; последний хвалит успех. В этом кадре два стихотворения о любви и отношениях (II и III) и два стихотворения об отношениях между поэтом и государством (IV и V). Актуальность для Шостаковича очевидна в стихах о творческой карьере и отношениях между поэтом и государством.
Не столь ясна связь Шостаковича с двумя любовными поэмами.
I. Моим стихам
Моим стихам, написанным так рано
Что я не знал, что я поэт,
Как брызги из фонтана,
Как вспышки из ракеты,
Взрываются, как маленькие черти 9003
В святилище сна и благовоний,
К моим стихам о юности и смерти,
— К непрочитанным стихам! —
Рассеянные в пыли книжных магазинов
Где их никто не покупал и не купит,
Моим стихам, как драгоценному вину
Придет и твоя очередь.
Шостакович, как и Цветаева, был вундеркиндом. Так что он мог легко идентифицировать себя с этим стихотворением о раннем творчестве («Я не знал, что я поэт»). У него тоже были идеи, «лопающиеся, как маленькие дьяволы» в юном возрасте, когда его работа еще не была выполнена и не воспринималась всерьез. Но что, несомненно, больше всего привлекло бы внимание композитора, так это вера Цветаевой в собственное раннее творчество («Время твое придет»).
Смирение Цветаевой в этом стихотворении также должно было понравиться композитору.
II. Откуда такая нежность?
Откуда такая нежность?
Они не первые — эти локоны
Которые я разглаживаю, и я знала
Губы темнее твоих.
Звезды взошли и погасли.
Откуда такая нежность?
Глаза поднялись и погасли
На моих глазах.
А я таких гимнов не слышал
Темной ночью,
Украшенный — О нежность!—
На самой груди певицы.
Откуда такая нежность?
И что с ним делать, хитрец,
Странный певец,
С ресницами, которые не могут быть длиннее?
Выбор этого стихотворения несколько удивителен, поскольку Шостакович был известен скорее своей иронией и трагедией, чем романтическим выражением. Кроме того, это очень женское стихотворение — оно было написано поэту Осипу Мандельштаму — в нем говорится о кудряшках, длинных ресницах и темных губах, а также о нежности.
Самое главное для Шостаковича, я полагаю, стихотворение соединяет эту нежность с искусством. Нежность утверждает не только ласковость, но и деликатность, и Цветаева видит это качество в Мандельштаме не только в его поведении, но и в дикции («Я таких гимнов не слышала»). Далее она предполагает, что это качество можно использовать для создания стихов («И что с этим делать, хитрец»). Это лучшее стихотворение из шести и явно нашло отклик у Шостаковича как прекрасное высказывание о творчестве и его таинственном происхождении («Откуда такая нежность?»).
III. Диалог Гамлета с совестью
Она на дне, с грязью и
Сорняками… Она пошла туда спать в них,
— Но там, внизу, не до сна!
—Но я любил ее,
Как 40 000 братьев
Не мог любить.
— Гамлет!
Она внизу, где грязь:
Грязь!… И последняя гирлянда
Всплыла на речных бревнах…
—Но я любил ее
Как 40000…
— Меньше, чем холостяк,
3, 90.
Она внизу, там, где грязь.
—Но я-
любил ее??
Шостакович начал писать музыку к шекспировскому «Гамлету» еще в 1932 году (Сюита из «Гамлета» для малого оркестра). Он дважды переписывал эту музыку в 1954 и 1963-1964, последний раз для фильма Козинцева. Стихотворение Цветаевой не затрагивает призвания, как известное стихотворение Пастернака «Гамлет»; скорее это драматизирует вину — вину за самоубийство любовника. Хотя в романтической жизни Шостаковича было несколько странных моментов, ситуация в этом стихотворении, по-видимому, не имеет прямого отношения к его переживаниям и не указывает на то, что одна из его любовниц покончила жизнь самоубийством.
Наиболее правдоподобное объяснение выбора этого стихотворения было предложено более чем одним критиком: чувство вины выжившего. Это состояние наиболее часто встречается у переживших Холокост. Но было высказано предположение, что Шостакович тоже мог чувствовать эту вину в свете всех русских художников, погибших во время советских репрессий.
Борис Пастернак, безусловно, чувствовал вину пережившего самоубийство Цветаевой в 1941. Однако довольно натянуто видеть, как Шостакович испытывает чувство вины за выживание при чтении этого стихотворения, особенно с его повторяющимся рефреном («Но я любил ее»). Мне остается только гадать, был ли какой-то случай в прошлом Шостаковича, который привлек его к этому стихотворению.
IV. Поэт и царь
В потустороннем
Зал царей.
—Это мраморный
Непреклонный?
Такой величественный
В золотой барме.
Жалкий жандарм
Пушкинской славы.
Преследователь автора,
Измельчитель рукописи,
Жестокий мясник
Польской земли.
Будьте бдительнее !
И не забудьте
Поэт-убийца
Царь Николай
Первый.
Барма: Широкий воротник, который носили цари
Это стихотворение имеет явные ассоциации с Шостаковичем.
Вместо царя Николая I читайте Сталина. Как Николай I был «преследователем [Пушкина] и «цензором [его]] рукописей», так и Сталин был преследователем и цензором Шостаковича. Книга Соломона Волкова « Шостакович и Сталин » освещает эти деликатные отношения. Таким образом, цветаевские «жалкий жандарм» и «жестокий палач Польши» должны были звучать для композитора правдой — в нем, как и в Цветаевой, была польская кровь. Еще более резонансной была бы строчка «Будь осторожнее!» Я уверен, что Шостаковичу много раз говорили об этом и его друзья, и власти, когда он раздвигал границы советской терпимости своей музыкой.
Таким образом, короткое эллиптическое стихотворение Цветаевой, которое читается как краткие заметки самой себе при виде статуи Николая I в музее, сразу же понравилось бы Шостаковичу.
V. Это были не барабаны…
Не барабаны били, когда мы хоронили нашего вождя
Перед неспокойным полком:
барабанит по умершему поэту.
Это была такая большая честь, что не нашлось места
Для его самых близких друзей. В голове, в ногах,
Налево, направо — руки по швам —
Были сундуки и кружки милиции.
Не странно ли, что в самой тихой из кроватей
Маленький мальчик находится под присмотром?
В том-то и в этом-то и в чем-то вроде
Эта честь, честное слово — да, слишком много!
Смотри, страна говорит, несмотря на слухи
Монарх заботится о поэте!
Почетно, почетно, почетно, супер-
Почетно, почетно, черт с ним!
Кого же уносят воры
Как вора подстреленного?
Предатель? Нет. Через дворовые ворота
Везут мудрейшего человека России.
Продолжает тему взаимоотношений Пушкина с Николаем I описанием похорон поэта, придуманных Цветаевой. Шостакович был бы в восторге от ее иронии. Я представляю, как он смеется над строкой «Монарх заботится о поэте».
И посмеялся бы над барабанными повторениями «честь» (дважды) и «почетно» (пять раз подряд).
Описание похорон полно удивительных подробностей. Например, Царские зубы отбивают церемониальный бой барабанов. Затем труп Пушкина окружает охрана в форме («В голову, в ноги, влево-вправо, руки по швам»). В чрезмерном количестве они олицетворяют жесткость и охраняют «в самой тихой постели маленького мальчика».
Приближаясь к концу своей жизни и ожидая каких-то официальных похорон, Шостакович выбрал это стихотворение, чтобы передать, что если его похороны полны гражданской помпы, они будут такими же смехотворными.
VI. Ахматовой
О Муза плача, прекраснейшая из муз!
О дикое создание белых ночей!
Ты раскинул черную метель над Россией.
И твои крики пронзают нас, как стрелы.
Мы шарахаемся, и глухое «ой».-
Сто тысяч раз — клясться вам в верности:
Анна Ахматова! Это имя — великий вздох
, Который падает в безымянную глубину.
Мы коронованы только потому, что ходим по земле
С тобой и потому что небо над нами такое же!
И тот, кто ранен твоей смертной судьбой «
Уходит уже бессмертным на смертном одре.
В моем певучем городе горят купола,
И слепой бродяга славит блаженного Спасителя…
Я дарю тебе мой город колокольный,
Ахматова! — и мое сердце!
Это стихотворение молодой Цветаевой хорошо вписывается в предсмертное состояние Шостаковича и его размышления о собственном наследии. Ее фраза «Нас венчает то, что мы ходим по земле с тобой одним» вторит, возможно сознательно, сама Ахматова в гораздо более позднем посвящении Шостаковичу («в чью эпоху я живу на земле») в экземпляре ее стихов. которую она подарила композитору.
Хотя у них было много возможностей, Шостакович и Ахматова так и не стали друзьями. Но была взаимная оценка на расстоянии. Хотя Шостакович никогда не положил ни одного из своих стихов на музыку, она посвятила ему стихотворение («Музыка»).
И все же я не думаю, что «Ахматовой» Шостакович выбрал в память о ней. Скорее, стихотворение Цветаевой понравилось Шостаковичу, потому что это была прекрасная дань уважения коллеге-художнику и соотечественнику-москвичу. Обостренную образность и музыкальность стихотворения Ахматовой трудно не заметить.
Стихи Цветаевой в переводе Джона Кобли
Марина Цветаева и пара поэтов Энни Финч блокнот с выгравированной на обложке женской головой. «Кто это?» Я спросил. — Знаменитый русский поэт, — ответил он. «Ахматова?» «Нет, нет! Лучше!» — усмехнулся он. Потом он написал мне ее имя, Марина Цветаева, мою первую запись в этой тетрадке.
Марина Цветаева
Анна Ахматова
Двадцать лет спустя оперный композитор и поклонница Цветаевой Дебора Драттелл попросила меня написать оперное либретто о Марине Цветаевой на основе ее объемистых писем, дневников и стихов. В результате «Марина: плененный дух» стала отрезвляющей, трагической оперой, какой она и должна была быть: Цветаева повесилась, потеряв работу, дом и большую часть своей семьи во время русской революции и наблюдая за одним из своих детей.
Американские читатели русской поэзии настолько лучше знакомы с творчеством Ахматовой, чем с творчеством Цветаевой, что проливает свет на обоих поэтов тот факт, что их часто считают поэтической парой, мое имя для явления, которое вы, возможно, уже заметили. Некоторые поэты всегда будут единственными: Мильтон, Блейк, Уитмен, Дикинсон, Хьюз. Но во время формального или неформального обсуждения поэзии другие часто делятся, будь то по историческим или литературным причинам, на пары: Герберт и Донн; Вордсворт и Кольридж; Китс и Шелли; Элиот и Паунд; Плат и Секстон.
Пары поэтов обеспечивают естественный и, по-видимому, вечный (!) контекст для оценки противоположных сил каждого из поэтов. Своеобразие каждого поэта выделяется в сравнении с качествами другого. В колледже я начал замечать, что любители поэзии могут считать себя сторонниками Китса или Шелли точно так же, как другие люди считают себя людьми-кошками или людьми-собаками. Одна из тем, которая регулярно всплывает каждые пару лет в рассылке Wom-Po, — это обсуждение сравнительных достоинств Плат против Секстона.
Часто пары поэтов расходятся по классической ницшевской аполлонийско-дионисийской оси: один из поэтов более холодный, другой более теплый; еще один из ума, еще один из эмоций; еще один стабильный, еще один нестабильный. Плата, Вордсворта и Шелли нельзя считать самыми классическими поэтами, но в отличие от Секстона, Кольриджа и Китса, как это часто бывает, они склонны падать на классический, интеллектуальный, контролируемый конец спектра.
То же самое с Ахматовой. Цветаева — такой теплый поэт, такая необузданная в своей страсти, такая беззащитная в своей любовной лирике, то ли к своей возлюбленной Софи Парнак, то ли к Борису Пастернаку, то ли в одном из моих любимых произведений, страстной оде своему столу, что Ахматова кажется крутым и контролируемым в сравнении. Цветаева бросает свой поэтический блеск на алтарь душевных переживаний с верой истинного романтика, жрицы переживаемого чувства. И она оставалась верной этой вере до трагического конца своей жизни, несмотря ни на что.
