Все возможно все бывает так сказать: И кто же нас спасет тогда? Аркадий Паровозов: nataveres — LiveJournal
«-Потому что, всякое возможно, всё бывает,так сказать… Потому что,мимо, дети! Я , могу не пролетать!» Чья фраза?)) — Обсуждай
«-Потому что, всякое возможно, всё бывает,так сказать… Потому что,мимо, дети! Я , могу не пролетать!» Чья фраза?)) — ОбсуждайДана
«-Потому что, всякое возможно, всё бывает,так сказать… Потому что,мимо, дети! Я , могу не пролетать!» Чья фраза?)) ребенок фраза
362
18
0
Ответы
Константин Егоров
Пролетать,залетать,сложно все у вас
0
Масяня
Что вас на Паровозове замкнуло?
0
Дана
Это наш Любимый персонаж))
ЯЖ
Я Ждал Тебя
1
Дана
Что смешного?
1
Ка
Кайфовать
Нажмите,
чтобы загрузить
GIF
0
Юзэф Витальевич Ястремский
Карлсона,или бабы-Яги!
0
FB
Foxy Beige
Аркадий Паровозов.
1
Дана
Правильно
1
АЗ
Алексей Златогорский
Аркадий Паровозов
0
Дана
Да
1
АЗ
Алексей Златогорский
дебильный прямо скажем персонаж
1
ИД
вуду-для.детей-УЖАС!
1
Владимир Март
Дура и есть дура!
0
Дана
Сам дурак, причём полный
1
Владимир Март
1
ГБ
Григорий Брагин
Паравозова
0
Дана
Да
1
Ci
Cicada3301
ммоё!
0
ЭМ
Эдвард Майами
паровозов
0
Дана
Да
1
ЭМ
Эдвард Майами
жизнь нужно прожить так, чтобы не было обидно за бесцельно прожитые годы» чья фраза
1
Да Я
Паровозов
0
Володя Чистяков
не знаю.
0
Гена Генуля
укурка
0
Жа
Жанна
Аркашо
0
Marat Muzdybayev
Meri Popins
0
ВГ
Владимир Гаранин
???
0
Мульт-культ
Современные российские мультсериалы за несколько лет покорили не только отечественную, но и мировую аудиторию. Неопытные родители не сразу понимают, чем Смешарики отличаются от Джингликов или от Фиксиков, и почему вредная Маша стала главной ролевой моделью детей всего мира, но мы-то знаем и сейчас вам расскажем!
Маша и МедведьИстории о ходячей катастрофе Маше и ее друге Медведе — самый популярный в стране анимационный проект.
И не только в стране: к примеру, серия «Маша плюс каша» набрала на YouTube свыше 1,8 млрд просмотров, перегнав клип певицы Адель «Hello». Будем откровенны: Маша — маленький вождь краснокожих в юбке, но терпеливый и все понимающий Мишка умеет направить ее энергию в правильное русло. И эта девочка, которая позволяет себе озорничать, топать ножкой, шалить, устраивать беспорядок, а потом проситься на ручки — любимица миллионов детей. Может, потому что дети — даже самые застенчивые тихони — хотели бы быть такой Машей? Веселой, бесстрашной, умеющей добиваться своих целей. И очень доброй. Ведь несмотря на все шалости, Маша быстро осознает свои ошибки и старается их исправить. Кроме того, привлекает формат: яркие персонажи, постоянный конфликт между ними, гэги, короткие диалоги, да и длится серия всего 7 минут — малыши не успевают устать.
Цитата: «Зачем мне гаммы? Я и так играю. Главное, красиво поклониться!»
Лунтик и его друзьяУдивительно простой и абсолютно позитивный мультсериал — здесь даже «плохиши», вечные гусеницы Вупсень и Пупсень, которые никак не превратятся в бабочек, вызывают скорее сочувствие и желание объяснить, что такое хорошо, а что — плохо.
Собственно говоря, именно эти функции мультфильм и выполняет— малышам очень доступно и мягко показывают азы мира, правила поведения, ситуации. Сам Лунтик — странный наивный малыш, то ли лунная пчела, то ли фиолетовый инопланетный медвежонок, вылупившийся из яйца, — ведет себя, как все человеческие дети. Он пытается познать этот мир, задает свои детские вопросы и хочет, чтобы все заканчивалось хорошо. Однозначно трогает своей неиспорченностью даже циничные взрослые сердца.
Цитата: «Я родился!»
СмешарикиЗа 12 лет существования питерский мультсериал без преувеличения стал культовым. Он переведен на 15 языков, его показывают в 60 странах. Феномен «Смешариков» — в их удивительной емкости и многослойности при внешне простой форме. Детям нравятся яркие, харизматичные герои, а взрослые любят сериал за юмор, философию, отсылки к кино и литературе — и даже местами социальную сатиру. Интересно, что создателям удается обходиться без откровенно плохих персонажей, но при этом делать героев нескучными.
У нас народная любовь обычно выражается в том, что фильм/книгу растаскивают на цитаты — со «Смешариками» так и получилось. Неважно, цитируют их в России или Китае, где сериал смотрит больше народу, чем на родине. Сам факт этого — победа российской анимации и веский повод познакомиться со «Смешариками» поближе.
Цитата: «Ой, кажется, я объелась! Да что же за жизнь-то такая! Мечты сбываются, а переварить ты их не можешь!»
ФиксикиАнимация по мотивам повести Эдуарда Успенского «Гарантийные человечки» в доступной форме показывает и рассказывает вечным двигателям и прыгателям о том, как устроен мир, как работают механизмы. Можно сказать, что это такая мультипликационная техническая энциклопедия для совсем маленьких, но с элементами приключений. Что такое флешка, почему звонит будильник, как стиральная машина превращает грязные вещи в чистые — тут есть ответы на все многочисленные малышовые «почему» и «как».
И конечно, детям так нравится верить в то, что внутри вещей живут маленькие волшебники, которые в любой момент придут тебе на помощь, в отличие от Деда Мороза, которого пока дождешься — целый год пройдет.
Цитата: «Без них часы не ходят, без них не светит свет, а кто такие фиксики, большой-большой секрет!»
БарбоскиныВереница забавных историй о жизни собачьего семейства с пятью совершенно разными детьми. Вроде бы будни многодетных, но пропагандой это назвать сложно: слишком часто ссорятся братья и сестры, прямо как в нормальной жизни. Несмотря на то, что у родителей вопросов к мультфильму много (очень приставучая главная песенка, средненькая графика, невнятно прописанные роли родителей, которых чаще всего нет дома, и дети предоставлены сами себе), сериал чрезвычайно популярен. И понятно, почему: для современных детей он очень жизненный и понятный. Конфликты с братьями и сестрами; социальные стереотипы и неравенство в мире, где последняя модель телефона— пропуск в избранные; попытки обратить на себя внимание сверстников и старших — тут собраны реалии детской жизни.
Моралей в «Барбоскиных» не читают, так что кто-то считает это минусом и призывает показывать детям только «Лунтика», а кто-то смотрит с удовольствием и ждет новых серий.
Цитата: «Гвоздь мне в кеды!»
ДжингликиАнимационный сериал, созданный по книгам Олега Роя. Безусловно, один из главных плюсов — крутая графика и забавные персонажи. Волшебная страна, где живут маленькие человечки Джинглики размером с ладошку, сделана в формате 3D. Создатели сознательно выбрали неконфликтный формат, чтобы не смущать детей и родителей сценами агрессии, ссор, а это не всегда идет на пользу сюжетам — иногда они бывают банальными, без интриги. Советовать «Джингликов» для семейного просмотра не хочется: многие родители заскучают. Однако можно спокойно включать его малышам — ничему плохому сериал их не научит.
Цитата: «Цветы — лучшее средство для примирения с девочками»
Белка и Стрелка.
Озорная семейка Сериал впервые показали пять лет назад в «Спокойной ночи, малыши». Так же, как в «Барбоскиных», главные герои тут — собаки, три щенка. Рекс, Дина и Бублик — дети собак-космонавтов Белки и Казбека, которые покорили малышей в мультике «Белка и Стрелка. Звездные собаки», так что преемственность поколений наблюдается. Дети постоянно попадают в разные забавные ситуации, а потом из них выбираются. Несмотря на определенную дозу шкодничества — ну а куда без нее с детьми? — сериал позитивный и смешной. Однако тут есть не только милые сюжеты: могут показать детям, что делать, если на вас давит банда старших собак, например. Смело рекомендуем смотреть вместе с детьми.
Цитата: «Ну и что, если я ростом не вышел. Зато у меня глаза красивые: в них все написано про мое тяжелое детство!»
Ми-ми-мишкиДовольно свежий российский мультсериал уже вошел в число самых востребованных в мире телепроектов для детей, по итогам смотра телерынка MIPJunior в Каннах, заняв там 15-е место.
Этот рейтинг составляется на основе количества просмотров детских программ мировыми закупщиками телеконтента. Такой успех за сравнительно недолгий срок (премьера состоялась на канале «Мульт» в апреле 2015 года) говорит о том, что история о приключениях бурого медвежонка Кеши и полярного медведя БелойТучки, весьма вероятно, станет популярной не только у российских малышей. Правда, есть и минусы — компьютерная графика простовата, да и для детей чуть постарше садовского возраста будет уже не очень интересно.
Цитата: «Вместе по лесу идут, собирают шишки мишки ми-ми-мишки»
Сказочный патрульПосле феерического мирового успеха сериала про волшебниц Винкс российская анимация не могла не ответить своей версией приключений волшебниц. «Сказочный патруль» — это четыре чародейки, приехавшие в город Мышкин. Варя, Снежка, Маша и начинающая волшебница Аленка создают команду, чтобы следить за порядком в сказочном мире.
Их реалии жизни — лешие, кикиморы, избушки на курьих ножках и прочие ковры-самолеты. Ну и конечно, не обошлось без Кота Ученого, Кощея и прочих отечественных сказочных персонажей. Графика достойная, персонажи бодрые, сюжеты интересные, но иногда все равно сложно абстрагироваться от сходства с «Винкс», «Сейлормун » и прочими образцами жанра анимации про девочек-волшебниц.
Цитата: «Эта история началась давным-давно — еще на прошлой неделе»
Аркадий Паровозов спешит на помощьСамый полезный мультсериал, по отзывам родителей маленьких детей. Серии очень короткие, сюжет прозрачен и понятен. Дети — Саша и Маша — в очередной раз что-то натворили и попали в беду, и тут, разумеется, мимо пролетает супергерой Аркадий Паровозов, всех спасает, и популярно объясняет, как себя вести, и чего делать нельзя. Анимационное пособие по безопасной жизни к тому же сделано в виде условных комиксов с подписями и стихотворной подачей.
Цитата: «Потому что все возможно, все бывает, так сказать. Потому что мимо, дети, я могу не пролетать!»
Светлана Феоктистова
18 брюмера Луи Бонапарта. Карл Маркс 1852
18 брюмера Луи Бонапарта. Карл Маркс 1852 г.Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта. Карл Маркс 1852
Гегель замечает где-то [*] что
все великие всемирно-исторические факты и персонажи появляются, так сказать, дважды. Он
забыл добавить: первый раз как трагедию, второй раз как фарс. Коссидир
для Дантона, Луи Блана для Робеспьера, Горы с 1848 по 1851 год
Люди делают свою собственную историю, но делают ее не так, как им хочется; они делают
сделать это не при самовыбранных обстоятельствах, а при существующих обстоятельствах
уже данное и переданное из прошлого.
Традиция всех мертвых
поколений давит, как кошмар, на мозги живых. И так же, как
они как бы заняты тем, что революционизируют себя и вещи, создают
то, чего раньше не было, именно в такие эпохи революционных
кризиса они с тревогой вызывают духов прошлого себе на службу,
заимствование у них имен, боевых лозунгов и костюмов, чтобы представить
эта новая сцена в мировой истории в освященной веками маскировке и заимствованном языке.
Так Лютер надел маску апостола Павла, революция 1789 г.-1814
облачался попеременно в облик Римской республики и Римской империи.
Империя и революция 1848 г. не знали ничего лучшего, как пародировать
то 1789 г., то революционная традиция 1793-95 гг. Подобным образом,
Новичок, выучивший новый язык, всегда переводит его обратно на свой
родной язык, но он усваивает дух нового языка и выражает
себя свободно в нем только тогда, когда он движется в нем, не вспоминая о старом и
когда он забывает свой родной язык.
Когда мы думаем об этом колдовстве мертвых мировой истории,
существенная разница выявляется.
Камиль Демулен, Дантон, Робеспьер, св.
Справедливо, Наполеон, герои, а также партии и массы старых
Французская революция выполнила задачу своего времени – развязать
и создание современного буржуазного общества – в римских костюмах и с
Римские фразы. Первый разрушил феодальную основу и отрезал
выросшие на нем феодальные головы. Другой создал во Франции единственную
условия, при которых могла бы развиваться свободная конкуренция, раздел земли
должным образом используемая и ничем не ограниченная производительная сила нации; и
за французскими границами она повсюду сметала феодальные учреждения,
предоставить, насколько это необходимо, буржуазному обществу во Франции соответствующую
современная среда на европейском континенте. Когда новая социальная формация
установилась, допотопные колоссы исчезли, а с ними и
воскресший католицизм – Бруты, Гракхи, пабликолы,
трибуны, сенаторы и сам Цезарь. Буржуазное общество в его трезвом
реальность породила своих истинных толкователей и представителей в «Говори, кузены»,
Ройер-Коллардс, Бенджамин Констант и Гизо; его настоящие военачальники сидели
за конторским столом, а тупоголовый Людовик XVIII был его политическим руководителем.
Но каким бы негероическим ни было буржуазное общество, оно тем не менее нуждались в героизме, самопожертвовании, терроре, гражданской войне и национальных войнах, чтобы воплотить его в жизнь. И в строгих классических традициях римской республики буржуазные гладиаторы нашли идеалы и формы искусства, самообманы, что им нужно было скрыть от самих себя буржуазно-ограниченное содержание своей борьбы и держать свою страсть на высокий план великой исторической трагедии. Аналогично, на другом этапе развития столетием ранее Кромвель и английский народ заимствовали из Ветхого Завета речь, эмоции и иллюзии для своих буржуазных революция. Когда настоящая цель была достигнута и буржуазия трансформация английского общества была завершена, Локк вытеснил Аввакум.
Таким образом, пробуждение мертвых в этих революциях служило цели
прославление новой борьбы, а не пародирование старой; увеличения данного
задача в воображении, не уклоняясь от ее решения наяву; нахождения
еще раз дух революции, не заставлявший свой призрак снова ходить.
С 1848 по 1851 год циркулировал лишь призрак старой революции — с
Marrast, rpublicain en gants jaunes [республиканец в желтых перчатках], который замаскировался под
старый Байи, вплоть до авантюриста, скрывающего свои тривиальные и отталкивающие черты
за железной посмертной маской Наполеона. Целая нация, которая думала, что
приобрела ускоренную силу движения посредством оборота, внезапно
оказывается отброшенным в ушедшую эпоху, и чтобы развеять любые сомнения относительно
рецидив, вновь возникают старые даты — старая хронология, старые имена,
старые указы, давно уже ставшие предметом антикварного
ученых и старых приспешников закона, которые казались давно мертвыми.
нация чувствует себя сумасшедшим англичанином в Бедламе [1] кто думает, что живет во времена старых фараонов
и каждый день оплакивает тяжелую работу, которую он должен выполнять в золотых приисках Эфиопии,
замурованный в этой подземной тюрьме, с бледной лампой, прикрепленной к его голове,
надзиратель за рабами за ним с длинной плетью, а на выходах растерянный
куча варварских военных рабов, которые не понимают ни подневольных рабочих, ни
друг друга, так как они не говорят на одном языке.
«И все это»,
— вздыхает безумный англичанин, — от меня, свободнорожденного британца, ждут, чтобы
делать золото для фараонов». «Для погашения долгов
Семья Бонапартов», — вздыхает французская нация. Англичанин, пока он
был не в своем уме, не мог избавиться от своего ide fix майнинга
золото. Французы, пока они занимались революцией, не могли избавиться
памяти Наполеона, как выборы 10 декабря [1848 г., когда Луи Бонапарт был избран президентом Французской
Республика путем плебисцита.] было доказано. Они очень хотели вернуться из
опасностей революции для котлов с мясом Египта [2] и 2 декабря 1851 года [Дата
о государственном перевороте Луи Бонапарта], — был ответ. Теперь они
иметь не только карикатуру на старого Наполеона, но и самого старого Наполеона,
карикатурно, как он должен был бы быть в середине девятнадцатого века.
Социальная революция девятнадцатого века не может черпать свою поэзию из
прошлого, а только из будущего. Он не может начать с себя, пока не
отбросил все суеверия о прошлом.
Бывшие революции требовали
воспоминания о прошлой всемирной истории, чтобы заглушить их собственное содержание.
революция девятнадцатого века должна позволить мертвым хоронить своих мертвецов, чтобы
прийти к собственному содержанию. Там фраза вышла за рамки содержания –
здесь содержание выходит за рамки фразы.
Февральская революция была внезапным нападением, захватом старого общества
не подозревая, и народ провозгласил этот неожиданный удар делом мирового
значение, открывая новую эпоху. 2 декабря — Февральская революция.
шулерской уловкой, и то, что кажется свергнутым, вовсе не
монархия, но либеральные уступки, которые были вырваны у нее
через столетия борьбы. Вместо того, чтобы общество завоевало новую
содержание для себя, кажется, что государство только вернулось к своему старому
форме, к бесстыдно простому правилу мечом и монашеским капюшоном. Этот
это ответ на coup de main [неожиданный
удар] февраля 1848 г., вызванный coup de tte [опрометчивым поступком] декабря 1851 г.
Легко пришло, легко ушло.
Между тем, интервал не остался неиспользованным. В течение 1848-51 французское общество, по
сокращенный революционный метод, основанный на исследованиях и опыте
что в обычном, так сказать, учебникном ходе развития имело бы
предшествовала Февральской революции, если бы последняя была чем-то большим, чем просто
шелушение поверхности. Общество, похоже, теперь отступило за свою
отправная точка; по правде говоря, она должна сначала создать для себя революционную
отправная точка – ситуация, отношения, условия
что только современная революция становится серьезной.
Буржуазные революции, подобные революциям восемнадцатого века, бушуют чаще
быстро от успеха к успеху, их драматические эффекты превосходят друг друга, мужчины
и вещи кажутся сверкающими бриллиантами, экстаз в порядке дня
– но они недолговечны, вскоре достигают своего апогея, и
длинный Katzenjammer [кошачье крыло] держится
общества, прежде чем оно научится ассимилировать результаты своих бурь и стрессов.
период трезво. С другой стороны, пролетарские революции, подобные революциям
девятнадцатого века, постоянно критикуют себя, постоянно прерывают
сами своим ходом, вернуться к кажущемуся свершению, чтобы
начать заново; они высмеивают с жестокой обстоятельностью полумеры,
слабости и ничтожность их первых попыток, кажется, сводят на нет их
противников только для того, чтобы последние черпали новые силы из земли и поднимались
перед ними снова более гигантские, чем когда-либо, постоянно отшатываются от
неопределенная колоссальность собственных целей – пока не создастся ситуация
что делает невозможным возврат назад, а сами условия вызывают
аут:
Хик Родус, хик сальта!
[Вот роза, вот танцуй!] [ПРИМЕЧАНИЕ]
В остальном всякий добросовестный наблюдатель, даже если он не следил за ходом
Французские разработки шаг за шагом, должно быть, предчувствовали скорую
неслыханный позор для революции. Достаточно было услышать
самодовольные возгласы победы, которыми демократы поздравляли друг друга
об ожидаемо благодатных последствиях второго воскресенья мая 1852 года.
[день выборов – срок Луи Бонапарта
истек] В их сознании второе воскресенье мая стало
определенную идею, догму, вроде дня нового явления Христа и
начало тысячелетия в сознании хилиастов [4] . Как всегда, слабость укрылась в вере в
чудеса, верили, что враг побежден, когда он был только заклинанием
воображении, и потерял всякое понимание настоящего в бездействующем
прославление уготованного ей будущего и деяний, которые она совершила в
виду, но не хотел проводить еще. Те герои, которые стремятся опровергнуть их
продемонстрировали недееспособность – выражая друг другу свое сочувствие и
собрались в толпу – связали узлы, собрали свои
лавровые венки и занялись скидками на
биржа республик в partibus [т.е.,
только по имени], для которого они уже предусмотрительно организовали
государственных служащих со всем спокойствием их непритязательного нрава.
2 декабря поразило их, как гром среди ясного неба, и тех, кто в
периоды мелкой депрессии с радостью позволяют своим внутренним страхам утонуть в
самые громкие арендаторы, возможно, убедили себя, что времена прошли
когда кудахтанье гусей могло спасти Капитолий.
[5]
Конституция, Национальное собрание, династические партии, голубые и красные республиканцы, герои Африки, гром с трибуны, лист молния ежедневной прессы, вся литература, политические имена и интеллектуальная репутация, гражданское право и уголовный кодекс, либерт, egalit, fraternit и второе воскресенье мая 1852 г. исчез, как фантасмагория, перед чарами человека, которого даже враги не выдавайте себя за колдуна. Всеобщее избирательное право, похоже, сохранилось только на мгновение, чтобы собственноручно совершить свою последнюю волю и завещание перед глазами всего мира и объявить от имени самого народа: «Все сущее заслуживает гибели». [Из Фауст , Часть первая.]
Недостаточно сказать, как это делают французы, что их народ был взят
врасплох. Народам и женщинам не прощается тот неохраняемый час, когда
первый попавшийся авантюрист мог их нарушить. Такие обороты речи не
разгадать загадку, но только сформулировать ее по-другому.
Осталось объяснить
как можно удивить и освободить тридцатишестимиллионную нацию без
сопротивления в плен тремя рыцарями промышленности.
Резюмируем в общих чертах этапы Французской революции. проходил с 24 февраля 1848 г. по декабрь 1851 г.
Три основных периода безошибочны: февральский период; период конституция республики или Учредительное национальное собрание — май 1848 г. 28 мая 1849 г .; и период конституционной республики или Законодательного Национальное собрание — с 28 мая 1849 г. по 2 декабря 1851 г.
Первый период – с 24 февраля
свержение Луи-Филиппа, к 4 мая 1848 г., собрание Учредительного
Сборка – собственно февральский период, можно обозначить как пролог.
революции. Его характер официально выражался в том, что
импровизированное импровизированное правительство заявило, что оно временное, и, подобно
правительства, все, что было упомянуто, предпринято или провозглашено во время этого
период провозгласил себя лишь временным.
Никто и ничто не рискнул
претендовать на право существования и реального действия. Все элементы
подготовившая или предопределившая революцию — династическая оппозиция,
республиканская буржуазия, демократически-республиканская мелкая буржуазия и
социал-демократические рабочие, временно нашли свое место в февральском
правительство.
Иначе и быть не могло. Февральские дни изначально предназначались
избирательной реформы, посредством которой круг политически привилегированных
сам имущий класс должен был расшириться, и исключительное господство
Финансовая аристократия свергнута. Однако когда дело дошло до настоящего конфликта,
– когда люди поднимались на баррикады, Национальная гвардия поддерживала
пассивную позицию, армия не оказала серьезного сопротивления, и монархия бежала
прочь – республика казалась само собой разумеющейся. Каждая партия
истолковал его по-своему. Закрепив его с оружием в руках, пролетариат
наложил на нее свою печать и провозгласил ее социальной республикой.
Там
таким образом было обозначено общее содержание современной революции, содержание
что находилось в крайнем противоречии со всем, что с материальным
доступным, с уровнем образования, достигнутым массами, при данном
обстоятельств и отношений, могли быть немедленно реализованы на практике. На
с другой стороны, требования всех оставшихся элементов, которые сотрудничали в
Февральскую революцию признали по полученной ими львиной доле
в правительстве. Таким образом, ни в одном периоде мы не находим более запутанной смеси
высокопарных фраз и фактической неуверенности и неуклюжести,
восторженное стремление к инновациям и более глубоко укоренившееся господство над
старая рутина, более кажущаяся гармония всего общества; и более
глубокое отчуждение его элементов. Пока парижский пролетариат еще
упивался видением открывшихся перед ним широких перспектив и
предавались серьезным дискуссиям о социальных проблемах, старых силах
общество группировалось, собиралось, размышляло и находило неожиданные
поддержку в народных массах, крестьян и мелких буржуа, которые все
когда-то ворвавшийся на политическую сцену после барьеров Июльской монархии
упал.
Второй период , с 4 мая 1848 г. по конец мая 1849 г.,
период конституции, основания буржуазной республики.
Сразу же после февральских дней династическая оппозиция не только
удивлены республиканцами и республиканцы социалистами, но все
Франция под Парижем. Национальное собрание, собравшееся 4 мая 1848 г.
от национальных выборов и представлял нацию. Это был живой протест.
против притязаний февральских дней и должен был снизить результаты
революция буржуазного масштаба. Напрасно парижский пролетариат,
сразу понял характер этого Национального собрания, предпринятого в мае
15, через несколько дней после его встречи, насильственно отрицать его существование, растворять его,
вновь разложить на составные части ту органическую форму, в которой
пролетариату угрожал реактивный дух нации. Как известно,
15 мая не имело другого результата, кроме удаления Бланки и его товарищей.
– то есть действительные вожди пролетарской партии – из
публичная стадия на протяжении всей продолжительности рассматриваемого нами цикла.
За буржуазной монархией Луи-Филиппа может следовать только буржуазный
республика; то есть тогда как в
именем короля, вся буржуазия теперь будет править от имени
люди. Требования парижского пролетариата — утопический вздор, к которому
надо положить конец. К настоящей декларации Учредительного национального собрания
парижский пролетариат ответил июньским восстанием, самым
событие в истории европейских гражданских войн. Буржуазная республика победила.
На ее стороне стояла финансовая аристократия, промышленная буржуазия,
средний класс, мелкая буржуазия, армия, организованный люмпен-пролетариат
как мобильная гвардия, интеллигенция, духовенство и сельская
Население. На стороне парижского пролетариата стоял только он сам. Более
после победы было перебито более трех тысяч повстанцев, а пятнадцать
тысяч были депортированы без суда. С этим поражением пролетариат проходит
в фоновом режиме на революционной сцене. Он пытается продвигаться вперед
каждый раз, как только кажется, что движение начинает заново,
но со все меньшим расходом сил и всегда меньшими результатами.
Как
как только в одном из вышестоящих социальных слоев начинается революционное брожение,
пролетариат вступает с ней в союз и таким образом разделяет все поражения, которые
разные стороны страдают одна за другой. Но эти последующие удары
становятся тем слабее, чем больше поверхность общества, над которой они
распределенный. Наиболее важные вожди пролетариата в Собрании и
в прессе последовательно становятся жертвами судов, и все более двусмысленными
цифры приходят во главе его. Отчасти он бросается в доктринерские эксперименты,
обменные банки и рабочие ассоциации, следовательно, в движение, в котором
он отказывается от революционизации старого мира посредством
последние собственные большие, объединенные ресурсы, и стремится, скорее, достичь своего
спасение за спиной общества, частным образом, в его ограниченных
условиях существования и, следовательно, неизбежно терпит кораблекрушение. Кажется
быть не в состоянии ни открыть в себе революционное величие, ни завоевать новые
энергия от вновь вступивших связей до всех классов, с которыми она
утверждали, что в июне сами лежат ничком рядом с ним.
Но, по крайней мере, это поддается
с почестями великой всемирно-исторической борьбы; не только Франция, но и все
Европа трепещет перед июньским землетрясением, а последовавшие за этим поражения верхов
классы покупаются так дешево, что требуют неприкрытого преувеличения со стороны
победившей партии, чтобы иметь возможность сойти за события вообще, и стать более
тем позорнее, чем дальше побежденная партия удалена от пролетарской
вечеринка.
Разгром июньских повстанцев, правда, уже готовился, нивелировал
почву, на которой могла быть основана и построена буржуазная республика, но она
показал в то же время, что в Европе обсуждаются вопросы, отличные от
«республики или монархии». Выяснилось, что здесь
«буржуазная республика» означает неограниченный деспотизм одного класса
над другими классами. Доказано, что в странах с древней цивилизацией
с развитым формированием классов, с современными условиями производства,
и с интеллектуальным сознанием, в котором все традиционные идеи были
растворенной работой столетий, республика означает вообще только
политическая форма революции буржуазного общества, а не его консервативная форма
жизни – как, например, в Соединенных Штатах Северной Америки, где,
хотя классы уже существуют, но они еще не закрепились, а постоянно
изменяют и взаимозаменяют свои элементы в постоянном потоке, где современные средства
производства, вместо того, чтобы совпадать с застойным избыточным населением, скорее
компенсировать относительный дефицит голов и рук, и где, наконец,
лихорадочное, юношеское движение материального производства, которое должно произвести новый
своего собственного мира, не осталось ни времени, ни возможности для уничтожения старого
мир призраков.
В июньские дни все классы и партии объединились в партию
Приказ против пролетарского класса как партии анархии, социализма,
коммунизм. Они «спасли» общество от «врагов
общество.» Они выдали лозунги старого общества,
«имущество, семья, религия, порядок» в свою армию в качестве паролей и
провозгласил контрреволюционным крестоносцам: «В этом знаке вы
побеждай!» С этого момента, как только одна из многочисленных партий
который собрался под этим знаком против июньских повстанцев, стремится удержать
поле революционной битвы в своих классовых интересах, она падает перед
воскликните: «собственность, семья, религия, порядок». Общество спасается так же, как
часто по мере того, как сужается круг его правителей, поскольку более исключительный интерес
сохраняется против более широкой. Каждое требование простейшего буржуа
финансовой реформы, самого обыкновенного либерализма, самого формального
республиканизм, самая поверхностная демократия, одновременно подвергается критике как
«покушение на общество» и заклеймили как «социализм».
И, наконец, сами первосвященники «религии и порядка»
пинками сбрасывали с пифийских треножников, вытаскивали из кроватей в
мрак ночи, сажают в автозаки, бросают в застенки или отправляют в ссылку;
их храм стерт с лица земли, их уста запечатаны, их перья
нарушены, их закон разорван на части во имя религии, собственности,
семья, порядок. Буржуазных фанатиков порядка расстреливают на их балконах
толпами пьяных солдат, их домашние святилища осквернены, их дома
бомбардировке для развлечения — во имя собственности, семьи,
религии и порядка. Наконец, отбросы буржуазного общества образуют святое
фаланга порядка и герой Крапулинский [персонаж
из поэмы Гейне «Два богатыря», развратной
аристократ.] устраивается в Тюильри как «спаситель
общество.»
Сноски
1. Бедлам был печально известным сумасшедшим домом в Англии.
2.
Выражение «вздыхать о котлах с мясом Египта» взято из
библейская легенда, согласно которой во время исхода израильтян
из Египта малодушные из них желали умереть, когда сидели
египетскими котлами с мясом, вместо того, чтобы подвергаться нынешним испытаниям через
пустыня.
3. Hic Rhodus, hic salta. См. [Энциклопедия МВД] в целях разъяснения.
4. хилиаст (от греческого слова хилиас – тысяча): проповедники мистического религиозного учения о втором пришествии Христос и установление тысячелетия, когда справедливость, всеобщее равенство и процветание восторжествует.
5. Капитолий : Холм в Риме, укрепленная цитадель, где храмы Юпитер, Юнона и другие боги были построены. Согласно легенде, Рим был спасен в 390 г. до н. э. от нашествия галлов, из-за кудахтанья гусей из Храм Юноны, разбудивший спящих стражников Капитолия.
Терпение несовершенства — Кейт Боулер
Кейт Боулер: Мы живем в культуре, которая прославляет позитив: говорите позитивно, только хорошее настроение, не проявляйте такую энергию. Так что же делать, когда дела идут не так гладко, как мы могли бы надеяться? Можем ли мы говорить честно? Можем ли мы сказать правду, даже если она отрицательная? Это все случается, и я Кейт Боулер.
Есть люди, которые действуют как человеческая сыворотка правды, когда они говорят правду, это заставляет всех остальных следовать их примеру. У моего ребенка проблемы в школе, и я беспокоюсь, что он отстает. То же самое, то же самое. Моя стареющая мама живет одна и я не хочу лишать ее самостоятельности, не знаю что делать. То же самое, то же самое. О, ваш брак борется? Такой же. Я волнуюсь, я упустила возможность, или отношения, или шанс извиниться. Такой же. Иногда люди помогают вам ответить на правду ясным и громким голосом. Сегодня я разговариваю с самой человеческой бутылкой сыворотки правды: Кейт Баер Кейт Беар — писательница и поэтесса. Ее первая книга «Что за женщина» мгновенно стала бестселлером номер один по версии New York Times, и у нее есть новая книга стихов о стирании под названием «Надеюсь, это найдет вас хорошо». Катя, я так рада поговорить с тобой.
Кейт Бэр: Я так взволнована, что мы пошутили заранее, что шоу может называться «Кейт и Кейт», и мне это нравится.
Кейт Боулер: Я представляю себе стиль Лиззи МакГуайр, у нас обоих есть рубашки с пришитыми лацканами, и это наша атмосфера.
Кейт Бэр: Да, и нам это нравится, и нам нравится наша атмосфера, и нам все равно, как это может выглядеть.
Кейт Боулер: И это заканчивается дуэтом?
Кейт Бэр: Да, именно так.
Кейт Боулер: Ваша поэзия противостоит действительно суровым, но часто невысказанным истинам. Одиночество родителей, каково это жить внутри наших настоящих тел, трудности долгосрочного брака, вещи, которые женщины особенно не могут говорить вслух. И это заставило меня задуматься о том, как нас учат тому, как мы должны вести себя в мире. Мне было интересно, какие сообщения вы помните, услышав в детстве или в молодости, которые научили вас тому, что конформизм лучше, чем неловкость правды?
Кейт Бэр: Я думаю, что во многом это связано с тем, что мы росли в религии и росли в религиозной школе, хотя я также думаю, что, поскольку мы живем на Северо-Востоке, мы просто любим вникать в свои эмоции, а не на самом деле и особо с ними не сталкиваться.
Когда я рос, я читал много любовных романов амишей, в которых были лишь поверхностные сведения о реальных вещах, происходящих в отношениях. А также, как и Лурлин МакДэниелс, я не знаю, помните ли вы, что Кристиан зажигал для девочек, это была очень узкая категория.
Кейт Боулер: Абсолютно.
Кейт Бэр: Либо у вас был рак, либо незапланированная беременность, либо ваш брат принимал наркотики. В любом случае, было несколько сюжетных линий книг, которые я читал, и они мне понравились, потому что я люблю читать. А потом мой школьный учитель английского дал мне Маргарет Этвуд, и я читал эту книгу и думал: «О, эта книга действительно говорит о некоторых вещах, которые происходят в мире, и это совсем не похоже на любовный роман амишей. И это действительно изменило ситуацию для меня. Это было похоже на: «О, это то, что я хочу писать». Вот такую книгу я хочу прочитать. И вот это стало большим поворотным моментом для меня.
Кейт Боулер: Мне тоже интересно, учитывая, что в нашем окружении так много меннонитов, может ли конформизм быть естественным для нашего вида.
Кейт Бэр: Ага. Я имею в виду, что я похож на меннонита. Я не этнический меннонит, но я-
Кейт Боулер: Боже мой, спасибо, что сказали это! Я тоже. Не волнуйся.
Кейт Бэр: Я не могу играть в меннонитскую игру. Ни один из моих предков не был меннонитом, так что я был в меннонитской культуре с момента моего рождения до окончания колледжа. Так что да, в основном меннониты. Ага. И я думаю, что это как-то связано с этим.
Кейт Боулер: Тем не менее, многие люди в нашем сообществе здесь, в проекте Everything Happens, действительно знают, каково это, когда случается трагедия. Но часто слов для обычных жизненных болей меньше, когда жизнь как бы выдыхается. И ваше стихотворение Girls Night Out в вашем первом сборнике стихов гласит, если вы не возражаете, что я испорчу ваше стихотворение, произнеся его своим ужасным голосом: «В ресторанах мы спорим о том, кто заплатит, хотя настоящий вопрос заключается в том, кто признается».
их дети скучны или их брак имеет дыры на коленях?» Да ладно, я имею в виду, это так хорошо. Типа, иногда жизнь просто останавливается, не так ли?
Кейт Бэр: Ага. И я знаю, что иногда в этих разговорах с женщинами мы просто обсуждаем проблему снова и снова, и мы не совсем хотим говорить об этом, например, я не счастлив дома, и мой брак не в порядке. очень хорошо, или эта вещь на работе действительно страшная. Мы просто говорим об этом. А потом, когда вы, наконец, доберетесь до этого, и иногда это займет больше, чем просто девичья ночь, это потребует много работы и работы над отношениями. Но потом, когда вы, наконец, начинаете вести настоящие разговоры, жизнь просто меняется.
Кейт Боулер: Я также очень заинтересована в этой лжи, которую мы так часто предпочитаем, знаете ли, и поэтому меня всегда так интересует подобное, а не просто ложь, как ложь, которую я люблю, типа, о, я могу, я могу управлять своей жизнью, я могу очистить свой почтовый ящик, я могу решить проблему боли, и это привело меня к совершенствованию многих полуправд, особенно в вежливой беседе.
И вы очень усердно работаете, чтобы больше любить истину. Я задавался вопросом, какие привычки или дружба дают нам такое разрешение, например, разрешение честно говорить о беспорядке, горе, разочаровании и одиночестве.
Кейт Бэр: Я думаю, что просто моя личность не процветает в ситуации светской беседы, и побочным продуктом этого является замечание, что, когда я, иногда мой мозг, как будто, если вы просто что-то скажете, они скажут что-то настоящее . Если я, если я поделюсь чем-то трудным или пугающим, это даст разрешение всем остальным сделать это. Хорошим примером этого является то, что после того, как у меня был мой первый, я действительно чувствовал себя действительно свободным, чтобы рассказать всем об анальных трещинах. Я просто поделился этим со всеми. Я действительно не хотел, это действительно отвратительно. Но как только я начала говорить об этом или о моих ужасных слезах, вдруг все эти другие женщины почти как будто метафорически бросили своего ребенка и сказали: «Да, это все еще больно!» И да, это ужасно! И да, это не просто моя жизнь состоит не только из этого ребенка в этом комбинезоне с каким месяцем они в инстаграме, это на самом деле я не могу нормально сходить в туалет.
Вы знаете, и я думаю, что это не просто трещины, это гораздо больше. Когда вы начинаете делиться такими действительно реальными вещами, это помогает всем остальным. Не то чтобы я был пионером во всех своих дружеских отношениях, что я создаю все эти замечательные отношения, но в кругах женщин я обнаружил, что если вы идете первым, все остальные последуют за вами.
Кейт Боулер: О, это хорошо. Да, похоже, мы привыкли к тому, что звучит честно. Типа, о, у меня не очень хорошо получается или, да, я не знаю, станет ли когда-нибудь эта часть лучше. Я думаю, что каждое предложение, которое начинается или заканчивается словами «не быть удручающим», должно быть тем, что стоит сказать.
Кейт Бэр: Я думаю, в глубине души все хотят настоящего разговора. Потому что это то, что ведет к связи, это то, что ведет ко всем хорошим вещам. Ага-ага.
Кейт Боулер: Да. Вы обычно чувствуете, что я умру в поверхностной беседе типа «нет, я никогда не буду в порядке».
Кейт Баер: Это потому, что вы свободны. Я думаю, что я такой: «О, я не слышу». Я не хочу слышать о твоем кухонном фартуке. Например, я закрываю уши. Я сделаю все, чтобы не слышать об этом.
Кейт Боулер: Да, но Кейт, они действительно далеко продвинулись в деле очистки и палки. Я только что видел недавнее…
Кейт Боулер: Это немного дико, насколько похоже на категорию, о которой вы много говорите, потому что вы живете, это материнство. Это поддается либо этой всеобъемлющей идентичности, либо ряду гораздо более удобных истин, которые вы должны разместить в Instagram. Я имею в виду, у тебя четверо прекрасных детей, и я уже имею в виду, что это читается так хорошо, Кейт, ты за красивых детей. Период. Жизнь свершилась. Сделанный. Успешно справился.
Кейт Бэр: Ага. Ага. О, Боже мой. Но за этой фразой скрывается гораздо больше. Я не собирался иметь четверых прекрасных детей.
У меня действительно должно было быть двое прекрасных детей, но я решила просто пойти на это с третьим, запланировала вазэктомию, а затем случайно родила четвертого ребенка, что повергло меня в депрессию. За четырьмя детьми скрывается гораздо больше. Знаешь, я всю свою четвертую беременность провела в депрессии. Я с трудом мог встать с постели. Это было, это было такое разрушительное время, что на бумаге не ладится. Это также не переводится в Instagram, потому что, знаете ли, беременность и дети — это половина Instagram. Так сказать, я на самом деле не хочу этого вообще, выглядит не очень. Ага. Так что да, за тем периодом наверняка многое осталось. Ага.
Кейт Боулер: О, вау. Я просто думаю о стольких мифах о материнстве, что это сразу развеивается. Например, я думаю, что первое, что мы чувствуем, что должны сказать, это то, что я благодарен, и, черт возьми, я могу думать о миллионе вещей.
Кейт Баер: Это так сложно, потому что, когда я забеременела, у двух моих подруг случился выкидыш, и так много вещей могут существовать рядом друг с другом.
И это было такое интересное сопоставление — горевать с этими матерями, а также горевать о себе, которая не хотела быть беременной, что является таким большим жизненным уроком. Что вы можете испытывать два чувства одновременно, что две вещи могут быть правдой одновременно.
Кейт Боулер: И в силу того, что вы поэт и писатель, звучит так, как будто вы ищете способы не быть полностью затмеваемой категорией материнства. Я предполагаю, что это должна была быть дисциплина, как вы должны были взять бульдозер часть своей жизни, чтобы сделать это вообще. У меня есть only, у меня есть Zach, и уже это заняло бы 100 процентов доступного времени.
Кейт Бэр: Да, да. Мне пришлось почти полностью изменить свою жизнь, чтобы писать так, как я это делаю сейчас. Но я поздно расцветаю. Знаешь, иногда люди говорят: «О, ты старая душа, что угодно». Я новая душа. Я ничего не знаю. Я как самый большой идиот, поэтому мне приходится всему учиться на собственном горьком опыте.
И, конечно же, в материнстве мне пришлось усвоить, что мне потребовалось целых четыре ребенка, чтобы сказать: «Подождите секунду, я не могу заниматься этим все время». Я даже не хочу заниматься этим полный рабочий день. Ага. Так что мне пришлось снести так много, так много из того, что я думал, что хотел. Но на самом деле это было именно то, чего хотели все остальные, что очень сложно, потому что кажется, что ты разочаровываешь людей. Но, оглядываясь назад, я был, я так сильно разочаровывал себя, что плохо справлялся с жизнью, и поэтому было необходимо и глубоко поэтично иметь этого четвертого ребенка, который был таким, он был таким травмирующим. что в конечном итоге это стало самым большим изменением в моей жизни, которое закончилось некоторыми действительно прекрасными вещами. Кроме того, он прекрасен. Но в итоге изменил свою жизнь таким образом, что сработало очень хорошо.
Кейт Боулер: Почему четвертый стал точкой опоры на этом пути?
Кейт Бэр: Ну, я думаю, что я не могу кормить этого ребенка грудью больше шести месяцев.
Мне нужен почти полный уход за детьми. Мне нужно всегда доставлять продукты, отдавать это, это и это на аутсорсинг и усерднее работать на подработках, чтобы оплачивать уход за детьми. Поэтому я пишу так, чтобы когда-нибудь меня могли опубликовать. И без того толчка, если бы меня не столкнули с обрыва. Ага. Если бы я не смогла найти этот большой океан, этот прекрасный океан возможности работать и быть матерью, я не знаю, случилось бы это.
Кейт Боулер: Да, когда в баке остается немного, это все еще как история, которую мы рассказываем, где ты, как будто я могу выкарабкаться. Я мог бы все еще, вероятно, держать.
Кейт Бэр: Да, да, возможно, я могла бы сделать и то, и другое. Я буду писать во время сна, знаете ли, и все такое. Да, это было не так, да, это действительно не работало.
Кейт Боулер: О, мифический сон. О, эта цитата на кнопке сброса цитаты.
Кейт Бэр: Ага.
Ага-ага. Включите детский сон. Что, если вы хотите заниматься и другими делами?
Кейт Боулер: Да. Что, если бы часть вас обладала индивидуальностью и дифференциацией? А потом еще раз, когда я просто хотел посмотреть Netflix?
Кейт Боулер: Не могли бы вы прочитать мне ваше прекрасное стихотворение под названием «Песня Луны»? Он затрагивает очень многие из этих тем. Просто любил это.
Кейт Бэр: Да, это называется Песня Луны, это страница 10. Ты не вечнозеленый, нетронутый безжалостным снегом. Ты не фотография, бренд, персонаж, написанный для секса, дома или шоу. Вам не нужно выбирать одно или другое: мечта или мечтатель, птица или птицелов. Вы можете быть женщиной суеты и тишины. Магия и мозг. Вы можете быть матерью и поэтом. Жена и любовница. Вы можете танцевать на могилах, которые вы вырыли во вторник, вытаскивая кости из себя, по которым вы начали скучать. Ты можешь быть Солнцем и Луной.
Танец победная песня.
Кейт Боулер: Это одно из стихотворений, которые вы написали в том сезоне?
Кейт Бэр: Ага. На самом деле, это одно из первых стихотворений, которые я написал, когда вернулся к работе на полную ставку. Ага.
Кейт Боулер: Вы выкапывали новое «я». Ага. Кажется, часть этого разрешения, которое вы нам даете, заключается в том, что это нормально быть более чем одним. Это так сложно, основываясь на наших, как мне кажется, рассказанных историях, а также на истории, которую мы рассказываем сами себе. Я действительно почувствовала это, когда я, когда я была действительно больна, я сразу подумала, что единственное правильное решение тогда — это посвятить все остальное время тому, чтобы проводить время со своей семьей и быть хорошей мамой. И что ты делаешь со своей дикой и драгоценной жизнью Мэри Оливер? И я подумала, как хорошая мама не хотела бы сесть и написать уморительно конкретную историческую книгу о женщинах и евангелизме.
Думаю, одна из моих предположений заключалась в том, что тотальная любовь, как и любовь, которую я испытываю к своему ребенку, занимает все пространство. И я просто не нашел, что это правда вообще. Например, у меня есть эта всеобъемлющая любовь, в которой я люблю запах его волос, и я люблю треугольную впадину на дне его мизинца, и я, и в то же время у меня есть другие виды любви, которые как жонглирование, чтобы занимают место, и это часть того, что заставляет меня чувствовать себя таким живым во всех них. Наверное, я думал, что это какая-то другая математика или что-то вроде того, что я на 100 процентов люблю своего ребенка, и поэтому тогда это похоже на вычитание. И поэтому я могу только процентов на 20 любить работу или, знаете, процентов на 30 хотят когда-нибудь побывать на природе, например.
Кейт Бэр: Ага. Ну, люди действительно плохо разбираются в математике, потому что по многим причинам, например, в браке, вы знаете, я думаю, то же самое происходит, когда вы думаете, что брак равен всей этой любви, которая удовлетворит вас, и всеми этими разными способами.
И когда на самом деле, по крайней мере для меня, брак удовлетворяет кучу вещей, но он так далек от удовлетворения всех моих потребностей в отношениях. Я имею в виду, что мои отношения с женщинами так же важны, как и мой брак. Я не думаю, что смогла бы выйти замуж без них, потому что иначе я бы смотрела на этого парня так: почему ты не слушаешь? Почему тебя это не волнует? Почему бы вам не узнать, каково было водить детей на тыквенную грядку, в очень подробных подробностях? Вы можете сделать так много, и я думаю, что не знаю, мы просто очень плохо разбираемся и понимаем, что в целостном человеке так много частей.
Кейт Боулер: Верно! И такая большая часть этого веса ложится на женщин и тех, кто ухаживает, и особенно в условиях пандемии, это позволяет урезать жизнь людей до этих ужасных, знаете ли, самых необходимых вещей, и я был так взволнован и сбит с толку, что вы вы находитесь в лучшем виде, чем ваша работа вышла из этого времени, когда вы раздеваетесь, когда ваша первая книга рождается в разгар пандемии, но затем она становится этим общим языком, этим боевым призывом для людей, которые также ищут разрешение найти свой гнев, печаль и неудовлетворенность, а также любовь.
Так что мне очень захотелось спросить, типа, давай поговорим о твоей любви к Panera Bread. Давайте, давайте, давайте покопаемся там на мгновение.
Кейт Баер: Давайте поговорим о Panera. Я люблю говорить о Panera. Это самая забавная вещь, о которой я говорю, потому что, если честно, я не могу даже проглотить кусочек Panera Food. Я даже не могу, мне нравится затыкать нос, когда я там, теперь я упаковываю желе с арахисовым маслом и ем его, потому что не могу. Я никогда не смог бы съесть еще один кусочек, но я так благодарен, что он существует. Мы переехали шесть месяцев назад, но за 10 лет до этого у меня никогда не было офиса, и я жил в доме площадью 12 000 квадратных футов с шестью людьми. Вы знаете, как дети, у меня были дети, и мне некуда было писать, мне некуда было писать. А когда я начала работать и выкраивать это время для себя, мне нужно было куда-то идти. А Панера была в минуте ходьбы, был бесплатный вай-фай. Никогда меня не выгонял. Много кофеина.
И именно там я написал свою книгу, и я так благодарен, что смог это сделать. Как будто я могу написать любовное письмо. Большое спасибо за хлеб Панера. Я так благодарна вам за то, что вы предоставили мне этот кабинет.
Кейт Боулер: Стремление быть идеализированной социальной сетью Instagram само по себе является современным недугом.
Кейт Бэр: У нас может быть целый выпуск о Кейт и Кейт на эту тему.
Кейт Боулер: Я думаю, мы должны.
Кейт Бэр: Мы могли разговаривать друг с другом, держа в руках квадрат, как будто мы могли засунуть в него свое лицо. Думаю, именно это мы и сделали бы в этом эпизоде.
Кейт Боулер: Совершенно верно, да.
Кейт Баер: Наденьте сверху фильтр. И тогда это делало бы наше лицо действительно великолепным, а потом мы его снимали. В конце концов, это было бы очень мощно.
Кейт Боулер: Великолепная кожа, просто натуральные ресницы.
Кейт Бэр: Я думаю, мы должны это сделать, звучит здорово.
Кейт Боулер: Ваше нежное предложение принять более высокую терпимость к несовершенству очень, очень контркультурно, мой друг. Так что я много писала об истории женщин на духовном рынке и о том, что искушение всегда есть. И я нахожу это очень интересным в религиозной истории, где вещи должны иметь свою собственную присущую ей чистоту, но вместо этого, как и все остальные, она берет то, что предназначено для честности, как, скажем, 2000-е годы и ведение блога, а затем внезапно например, перемещает его на четверть оборота, а затем становится чем-то вроде порно с совершенством, например, смотрите, как эта женщина многозадачна и побеждает все, как она идеализирует или как шеллак, что-то, что должно было показать вам больше деталей. Вы знаете, вы и я оба действительно хотим говорить честные вещи в социальных сетях, но это не среда, изначально предназначенная для этого импульса, не так ли?
Кейт Бэр: Ага.
Нет, это не так. Как будто мы видим эту версию людей в Instagram, а затем чувствуем: «О, если бы я жил так, я бы чувствовал себя намного лучше». Если бы мой дом был таким организованным и таким красивым, а мои дети все время были бы одеты в льняную одежду, я думаю, может быть, я чувствовал бы себя удовлетворенным, так же, как она кажется удовлетворенной, когда на самом деле, очевидно, все это неправда. И даже самым самосознательным людям просто так трудно оторваться от этого и разорвать все эти кусочки, я думаю, это точно. Не то, чтобы я здесь, ну, я больше так не делаю, поэтому я так не чувствую. Это не правда. Все это происходило со мной все время. И я думаю, что первый шаг к действию таков: почему вы так себя чувствуете? Это не имеет никакого отношения ни к ней, ни к людям, которые это публикуют. Это их собственный выбор, и они просто перекручивают его.
Кейт Боулер: Однако мы просто падаем в смоляную яму ненависти к себе.
Кейт Бэр: О да.
Да, и особенно писатели или любой художник. Вы знаете, вы видите успех других в Instagram или других социальных сетях, но чего вы не видите, так это всех отказов, которые они получили в первую очередь. И это настолько сложно потреблять, что не забывая о том, что им пришлось пройти через столько всего, прежде чем они попали в этот список бестселлеров. Что ж, им отказывали 15 раз, 20 раз, 10 лет отказов, 10 лет того, что они ошибались, не находили своего голоса и не понимали этого. И это то, чего нам не хватает. Это то, чего нам не хватает в Интернете.
Кейт Боулер: Да, верно, да. Да. Все, что не сказано, все, что не опубликовано, все, что не затмевает кольцевой свет. Ага.
Кейт Боулер: Я почти ничего не знаю об истории искусства. Вспомните таких, как в поздней, в поздней античности, начали совершенствовать горельефную скульптуру, верно, вроде тех, которые действительно выделяются на фоне зданий, а потом всего того, что находится в тени.
Просто напомнил мне о ваших, когда я читаю вашу поэзию стирания, как вещи, стихи, которые рождаются из того, что сказано и не сказано в письмах и сообщениях, которые вы получили. Электронное письмо, которое вы получили о продукте, который борется с дряблостью лица, — это просто ужасающий термин. И просто в качестве примера, в ответ, вы создаете это стихотворение стирания из оригинального электронного письма, которое гласит: «Как мертвые должны съеживаться от нашего сопротивления, чтобы выглядеть так, как будто мы жили». Мне просто нравится акцент на том, чтобы научиться любить наши настоящие тела, научиться жить в той жизни, которая у нас есть, с большим достоинством, чем все, чем, чем часто позволяет чистая сила капитализма.
Кейт Бэр: Да, мы так много потребляем на регулярной основе, но мы даже не осознаем, что этого недостаточно и что если мы что-то изменим в своей жизни, то будем чувствовать себя намного лучше. . Я думаю, ты называешь это своим мясным костюмом.
Если мы просто сделаем это, наш мясной костюм будет выглядеть намного лучше, и тогда мы будем чувствовать себя лучше. И тогда мы будем жить более полноценной жизнью, которая, как мы все знаем, не соответствует действительности. И все же мы все еще чувствуем себя так: «Хорошо, может быть, если я нанесу этот крем».
Кейт Боулер: Обычно мы получаем очень милые и вдумчивые отзывы о подкасте, потому что мы, знаете ли, говорим о хрупкости и ограниченности того факта, что мы не всегда живем сейчас лучшей жизнью, что Я думаю, что мы просто говорим о, как я не знаю, реальности или что-то в этом роде. Недавно один рецензент только что написал: «Какой депрессант», а потом просто грустно-грустно опустил большой палец вниз. И это просто привело меня, я подумал: «Знаешь что? Спасибо. Спасибо за эту честь просто дать мне понять, что я сказал что-то социально неприемлемое, что, я думаю, в этот момент должно быть похоже на то, что я двигаюсь в правильном направлении.
Кейт Бэр: Вы должны надеть это на футболку.
Это довольно забавно.
Кейт Боулер: Какой депрессивный. Большой палец вниз.
Кейт Бэр: Да, я имею в виду, это жизнь.
Кейт Боулер: О да, я думаю, это не та реальность, на которую вы надеялись.
Кейт Баер: Иди дальше, Бадди.
Кейт Боулер: Да, да, потому что это действительно нарушает конструкцию искусственной жизни. Да, это напоминает мне о том, черт возьми, как это называлось, это было красиво, это что-то о Хэллоуине?
Кейт Бэр: О да. Да, я пишу книгу, книгу третью прямо сейчас, и одна из них — одна из статей под названием «Хэллоуин для взрослых», поэтому я опубликовала ее на днях.
Кейт Боулер: О, не могли бы вы прочитать это? Я люблю это.
Кейт Баер: Это называется Хэллоуин для взрослых. Прожить жизнь так осторожно, чтобы никогда не просыпаться с поражением, никогда не разбивать себе сердце, никогда не видеть стены, которая не была выкрашена в белый цвет, никогда не стоять перед неумолимым зеркалом, никогда не ступать на мокрую траву со своим неумолимым мужеством.
Величайший ужас, безусловно, это.
Кейт Боулер: Я же говорила вам, это так мило, так мило. Потому что требуется мужество, чтобы жить так, жить открыто, рисковать собственным несовершенством. И Кейт, ты так много позволяешь нам делать именно это. Спасибо за освобождение, которое я испытываю, когда вижу твою прекрасную правду.
Кейт Баер: Спасибо, что прочитали. Я думаю, что это для себя так же, как и для всех остальных.
Кейт Боулер: Или это может быть для нашего предстоящего ситкома «Кейт и Кейт».
Кейт Бэр: Кейт и Кейт, по четвергам на NBC.
Кейт Боулер: Кейт, большое спасибо, что сделали это со мной. Какая радость.
Кейт Бэр: Это была радость. Большое спасибо за то, что вы у меня есть.
Кейт Боулер: Пусть мы все привыкнем к тому звуку честности, к которому призывает нас поэзия Кейт.
Итак, вот благословение за то, что вы говорите правду, какой бы горькой или сладкой она ни была. Благословенны вы, сопротивляющиеся желанию переформулировать. Вы, кто устал от серебряных накладок. Блаженны вы, говорящие честно о том, что прямо перед вами. Это трудно. Ситуация может не улучшиться. Это действительно ужасно. Другого пути быть не может. Вы, кто рискует честностью, особенно когда мир вокруг нас жаждет светлой стороны. Благословенны мы в нашей благодарности и нашей боли, наших удовольствиях и наших ограничениях. Благословенны мы, говорящие правду, чья искренность находит отклик в хоре: то же самое. Да почувствуем мы себя ответом на этом языке любви, изменившимися там, где можем, и утвердившимися там, где не можем. Но любил, любил, любил все равно.
Кейт Боулер: Чтобы не пропустить выпуск, обязательно подпишитесь на Everything Happens, где бы вы ни слушали подкасты. О, и оставьте отзыв, пока вы там. Я хотел бы услышать от вас. Мы всегда читаем эти обзоры и любим, любим, любим слушать ваши истории.