Время и пространство в литературном произведении

Художественное пространство и время (хронотоп) — пространство и время, изображенные писателем в художественном произведении; действительность в ее пространственно-временных координатах.

Художественное время – это порядок, последовательность действия в худ. произведении.

Пространство – это совокупность мелочей, в которых живет художественный герой.

Логически соединяясь время и пространство создают хронотоп. Каждый писатель и поэт имеет свои любимые хронотопы. Все подчиняется этому времени и герои и предметы и словесные действия. И все равно на первом плане в произведении всегда выступает главное действующее лицо. Чем крупнее писатель или поэт, тем интереснее они описывают и пространство и время, каждый своими определенными художественными приемами.

Основные признаки пространства в литературном произведении:

1.  Не имеет непосредственной чувственной достоверности, материальной плотности, наглядности.
2.  Воспринимается читателем ассоциативно.

Основные признаки времени в литературном произведении:

1.  Большая конкретность, непосредственная достоверность.
2.  Стремление писателя к сближению художественного и реального времени.
3.  Представления о движении и неподвижности.
4.  Соотнесенность прошлого, настоящего и будущего.

 

Образы художественного времени	Краткая характеристика	Пример
1. Биографическое	Детство, юность, зрелость, старость	«Детство», «Отрочество», «Юность» Л.Н. Толстого
2. Историческое	Характеристика смены эпох, поколений, крупных событий в жизни общества	«Отцы и дети» И.С. Тургенева, «Что делать» Н.Г. Чернышевского
3. Космическое	Представление о вечности и вселенской истории	«Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова
4. Календарное	Смена времен года, будней и праздников	Русские народные сказки
5. Суточное	День и ночь, утро и вечер	«Мещанин во дворянстве» Ж.Б. Мольера

 

Категория художественного времени в литературе

В различных системах знания существуют разнообразные представления о времени: научно-философское, научно-физическое, теологическое, бытовое и др. Множественность подходов к выявлению феномена времени породили неоднозначность его толкования. Материя существует лишь в движении, а движение есть сущность времени, постижение которой во многом детерминировано культурным складом эпохи. Так, исторически в культурном сознании человечества сложилось два представления о времени: циклическом и линейном. Понятие о циклическом времени восходит к античности. Оно воспринималось как последовательность однотипных событий, источником которых были сезонные циклы. Характерными признаками считались завершенность, повторяемость событий, идея возвращения, неразличение начала и конца.

С приходом христианства время стало представляться человеческому сознанию в виде прямой линии, вектор движения которой направлен (через отношение к настоящему) от прошлого к будущему. Линейный тип времени характеризуется одномерностью, непрерывностью, необратимостью, упорядоченностью, его движение воспринимается в виде длительности и последовательности процессов и состояний окружающего мира.

Однако наряду с объективным существует и субъективное восприятие времени, как правило, зависимое от ритмичности происходящих событий и от особенностей эмоционального состояния. В связи с этим выделяют объективное время, относящееся к сфере объективно существующего внешнего мира, и перцептуальное — к сфере восприятия реальной действительности отдельным человеком. Так, прошлое кажется более длительным, если оно богато событиями, в то время как в настоящем наоборот: чем содержательнее его заполнение, тем незаметнее протекание. Время ожидания желательного события томительно удлиняется, нежелательного — мучительно сокращается.

Таким образом, время, оказывая воздействие на психическое состояние человека, определяет его течение жизни. Это происходит опосредованно, через опыт, благодаря которому в сознании человека устанавливается система единиц измерения временных отрезков (секунда, минута, час, сутки, день, неделя, месяц, год, столетие). В таком случае настоящее выступает в качестве постоянной точки отсчета, которая разделяет течение жизни на прошлое и будущее. Литература по сравнению с другими видами искусств наиболее свободно может обращаться с реальным временем. Так, по воле автора возможно смещение временной перспективы: прошлое выступает как настоящее, будущее — как прошедшее и т.д. Таким образом, подчиняясь творческому замыслу художника, хронологическая последовательность событий может обнаруживать себя не только в типичных, но и, вступая в противоречие с реальным течением времени, в индивидуально-авторских проявлениях. Таким образом, моделирование художественного времени может зависеть от жанрово-видовых особенностей и направлений в литературе.

Например, в прозаических произведениях обычно устанавливается условно настоящее время повествователя, которое соотносится с повествованием о прошлом или будущем персонажей, с характеристикой ситуаций в различных временных измерениях. Разнонаправленность, обратимость художественного времени характерна для модернизма, в недрах которого зарождается роман «потока сознания», роман «одного дня», где время становится лишь компонентом психологического бытия человека.

В индивидуально-художественных проявлениях время протекания может быть намеренно замедленно автором сжато, свернуто (актуализация мгновенности) или вовсе остановлено (в изображении портрета, пейзажа, в философских размышлениях автора). Оно может быть многомерным в произведениях с перекрещивающимися или параллельными сюжетными линиями. Художественной литературе, принадлежащей к группе динамических искусств, свойственна временная дискретность, т.е. способность воспроизводить наиболее существенные фрагменты, заполняя образовавшиеся «пустоты» формулами типа: «прошло несколько дней», «прошел год» и т.

д. Однако представление о времени обусловлено не только художественным замыслом автора, но и той картиной мира, в рамках которой он творит. Например, в древнерусской литературе, как отмечал Д.С. Лихачев, наблюдается не столь эгоцентричное восприятие времени, как в литературе XVIII — XIX веков. «Прошлое было где-то впереди, в начале событий, ряд которых не соотносился с воспринимающим его субъектом. «Задние» события были событиями настоящего или будущего». Время характеризовалось замкнутостью, однонаправленностью, строгим соблюдением реальной последовательности событий, постоянным обращением к вечному: «Средневековая литература стремится к вневременному, к преодолению времени в изображении высших проявлений бытия — богоустановленности вселенной». Наряду с событийным временем, являющимся имманентным свойством произведения, существует авторское время. «Автор-создатель свободно движется в своем времени: он может начать свой рассказ с конца, с середины и с любого момента изображаемых событий, не разрушая при этом объективного хода времени».

Авторское время меняется в зависимости от того, принимает ли он участие в изображаемых событиях или нет. В первом случае, время автора движется самостоятельно, имея свою сюжетную линию. Во втором — оно является неподвижным, как бы сосредоточенным в одной точке. Событийное время и время автора могут существенно расходиться. Это происходит тогда, когда автор либо обгоняет ход повествования, либо отстает, т.е. следует за событиями «по пятам». Между временем повествования и временем автора может быть существенный временной разрыв. В этом случае автор пишет либо по воспоминаниям — своим или чужим.

В художественном тексте учитывается как время написания, так и время восприятия. Поэтому время автора неотделимо от читательского времени. Литература как вид словесно-образного искусства предполагает наличие адресата .Обычно читательское время представляет собой фактическую («естественную») длительность. Но иногда читатель может непосредственно включаться в художественную ткань произведения, например, выступая в роли «собеседника повествователя».

В данном случае читательское время изображается. «Изображенное читательское время может быть длительным и коротким, последовательным и непоследовательным, быстрым и медленным, прерывистым и непрерывным. Оно по большей части изображается как будущее, но может быть настоящим и даже прошедшим».

Достаточно своеобразна природа исполнительского времени. Оно, как отмечает Лихачев, сливается со временем автора и временем читателя. По существу, это настоящее, т.е. время исполнения того или иного произведения. Таким образом, в литературе одним из проявлений художественного времени выступает грамматическое время. Оно может быть представлено с помощью видовременных форм глагола, лексических единиц с темпоральной семантикой, падежных форм со значением времени, хронологических помет, синтаксических конструкций, создающих определенный временной план (например, номинативные предложения представляют в тексте план настоящего).

Бахтин М.М.: «Приметы времени раскрываются в пространстве, а пространство осмысливается и измеряется временем». Ученый выделяет два типа биографического времени. Первый под влиянием аристотелевского учения об энтелехии (от греч. «завершение», «осуществленность») называет «характерологической инверсией», в основе которой завершенная зрелость характера является подлинным началом развития. Изображение человеческой жизни дается не в рамках аналитических перечислений тех или иных черт и особенностей (добродетелей и пороков), а через раскрытие характера (действия, поступки, речь и другие проявления). Ко второму типу относится аналитический, в котором весь биографический материал распределяется на: общественную и семейную жизнь, поведение на войне, отношение к друзьям, добродетели и пороки, наружность т.п. Жизнеописание героя по данной схеме складывается из разновременных событий и случаев, так как определенная черта или свойство характера подтверждаются наиболее яркими примерами из жизни, совсем не обязательно имеющими хронологическую последовательность. Однако раздробленность временного биографического ряда не исключает целостности характера.

М.М. Бахтин выделяет также народно-мифологическое время, которое представляет собой циклическую структуру, восходящую к идее вечного повторения. Время глубоко локализировано, совершенно не отделимо «от примет родной греческой природы и примет «второй природы», т.е. примет родных областей, городов, государств». Народно-мифологическое время в его основных проявлениях характерно для идиллического хронотопа со строго ограниченным и замкнутым пространством.

Художественное время обусловлено жанровой спецификой произведения, художественным методом, авторскими представлениями, а также тем, в русле какого литературного течения или направления это произведение создано. Поэтому формы художественного времени отличаются изменчивостью и многообразием. «Все изменения художественного времени складываются в определенную общую линию его развития, связанную с общей линией развития словесного искусства в целом» Восприятие времени и пространства определённым образом осмысляется человеком именно с помощью языка.

время в литературе — это… Что такое время в литературе?

время в литературе

Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению. От аллегории до ямба. — М.: Флинта, Наука. Н.Ю. Русова. 2004.

• восприятие эстетическое
• время в художественном произведении

Смотреть что такое «время в литературе» в других словарях:

• Время (в литературе) — У этого термина существуют и другие значения, см. Время (значения). Время (в литературе)  основная и непременная предпосылка сюжетного развёртывания. Повествование в литературе всегда расположено «во времени», всегда развивается по законам… …   Википедия

• Время — в кино. Время в кино, как и в других видах искусств, — не только объект изображения, но и средство выражения. Кинематографическое художественное время по своей структуре в общих чертах повторяет строение временной конструкции, характерной… …   Кино: Энциклопедический словарь

• время в художественном произведении — одна из форм художественного бытия и мышления; воссоздается посредством слова в процессе изображения характеров, ситуаций, жизненного пути героя и т.д. Существенно отличается от реального времени. Характеристики художественного времени (сжатие… …   Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению

• ВРЕМЯ — фундаментальное понятие человеческого мышления, отображающее изменчивость мира, процессуальный характер его существования, наличие в мире не только «вещей» (объектов, предметов), но и событий. В содержание общего понятия В. входят аспекты,… …   Философская энциклопедия

• Время — «Время» 1. «ВРЕМЯ» журнал братьев Достоевских. Издавался с 1861 1863 вкл. Продолжением «В.» является «Эпоха» (см. ). Важен для уяснения общественной идеологии Ф. Достоевского, Ап. Григорьева, так наз. «почвенничества». «В.» продолжало литературно… …   Литературная энциклопедия

• время психологическое — отражение в психике системы временных отношений между событиями жизненного пути. Содержит: 1) оценки одновременности, последовательности, длительности, скорости протекания различных событий жизни, их принадлежности к настоящему, удаленности в… …   Большая психологическая энциклопедия

• время —         ВРЕМЯ как понятие выражает собой объективную длительность, порядок и направление событий, а также субъективное отношение к изменениям и жизненное ощущение (временность). Обычно под объективным временем понимается последовательность… …   Энциклопедия эпистемологии и философии науки

• ВРЕМЯ БИОГЕОХИМИЧЕСКОГО КРУГОВОРОТА — концепция Робертсона, обратная величина скорости биогеохимического круговорота веществ, т. е. время, необходимое для полной смены интересующего нас вещества в данном компоненте экосистемы. В экологической литературе (Одум, 1975) для обозначения… …   Экологический словарь

• ВРЕМЯ — (от индоевропейск. *vertmen вертеть, вращать). В ХХ в.под влиянием общей теории относительности В. понимается как четвертое измерение, главное отличие которого от первых трех (пространства), заключается в том, что В. необратимо (анизотропно). Вот …   Энциклопедия культурологии

• Время (журнал) — «Время», ежемесячный литературный и политический журнал, издававшийся в Петербурге в 1861 63 М. М. Достоевским при ближайшем участии Ф. М. Достоевского. Литературную критику представляли А. А. Григорьев, Н. Н. Страхов. Ф. М. Достоевский… …   Большая советская энциклопедия

список произведений для итогового сочинения

]]>

29. 08.2020

Список литературных произведений на тему «Время перемен» (официальное направление от ФИПИ для итогового сочинения по литературе в 2020-2021 учебном году). Список составлен из произведений русской и зарубежной литературы.

Список произведений «Время перемен»

• М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»
• И.С. Тургенев «Отцы и дети»
• А.С. Пушкин «Евгений Онегин»
• И. Гончаров «Обломов»
• Д.И. Фонвизин «Недоросль»
• Н.В. Гоголь «Тарас Бульба»
• Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание», «Бесы»
• А. Блок «Двенадцать»
• Л.Н. Толстой «Война и мир»
• Ю.Ф. Трифонов «Обмен»
• А.С. Грибоедов «Горе от ума»
• С. Есенин «Я усталым таким еще не был»
• М.А. Булгаков «Дни Турбиных», «Собачье сердце», «Белая Гвардия»
• А.П. Чехов «Вишневый сад», «Ионыч», «Чайка»
• Н.А. Некрасов «Поэт и гражданин»
• М. Горький «На дне», «Фома Гордеев»
• М.Е. Салтыков-Щедрин «Господа Головлевы»
• А.Н. Островский «Гроза»
• Э.М. Ремарк «Три товарища», «Земля обетованная»
• Дж. Сэлинджер «Над пропастью во ржи»
• Р. Брэдбери «451 по Фаренгейту», «Вино из одуванчиков»

Подробнее о литературе по направлению ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН

Сохранить ссылку:
Добавить комментарий

Комментарии без регистрации. Несодержательные сообщения удаляются.

8 великих достижений в литературе и науке во время карантина

Из-за эпидемии коронавируса во многих странах мира вводится карантин. Сотрудников компаний переводят на удаленную работу, закрываются магазины, рестораны, бары и другие развлекательные учреждения, школы и другие учебные заведения также переходят на удаленную работу, а в некоторых случаях вообще прекращают работу.

В нашей стране ряд регионов перешли в режим обязательной самоизоляции.

Такая ситуация многих пугает и вводит в состояние депрессии. Однако карантин – это не только заточение в четырех стенах, это еще и возможность подумать о чем-то важном или сделать то, на что не хватало времени раньше.

Ниже мы расскажем о 8 достижениях в науке и литературе, которые были сделаны во время карантина.

1. Александр Пушкин “Евгений Онегин”

Кажется, в нашей стране нет такого человека, который не читал бы роман в стихах Александра Пушкина “Евгений Онегин”. Роман был написан в 1832 году.

Этот роман был много раз экранизирован, по нему была поставлена опера великого русского композитора Петра Ильича Чайковского.

Однако мало кто знает, что осенью 1830 года в Москве наблюдалась вспышка холеры, что вынудило Пушкина уехать в свое родовое поместье. Именно во время такой своеобразной “самоизоляции” Пушкин и дописал роман, который стал классикой и вошел в число шедевров мировой литературы.

2. Лукиан “Александр, или лжепророк”

Лукиан родился в городе Самосата, расположенном на территории современной Турции. Он был популярным драматургом и сатириком. В своих пьесах он высмеивал многие пороки современного ему общества. Одно из его произведений “Александр, или лжепророк” высмеивает римлян, которые искали магические объяснения жизненных неурядиц.

Александр – имя реального человека, который был родом из Средней Азии. О нем известно мало, однако он утверждал, что обладает магическими способностями и может лечить любые болезни.

Особенно ему верили во время эпидемии чумы, которая началась в 165 году н.э. Она получила название Антониновой чумы и бушевала на всей территории Римской империи.

Ее обнаружил греческий врач Гален. Чума пришла из Китая по Великому Шелковому пути.

Римляне старались изолировать себя от ненужных контактов. В то же самое время Лукиан написал свое сатирическое произведение о целителе Александре.

3. Томас Манн “Волшебная гора”

Это произведение считается одним из лучших образцов немецкой литературы. “Волшебная гора” Томаса Манна была опубликована в 1924 году.

Книга рассказывает о молодом человеке, который навещает своего брата в туберкулезном санатории в швейцарских Альпах.

Самому автору была близка эта тема, так как его жена страдала от туберкулеза. В 1912 году она оказалась в швейцарском санатории, где Манн навещал ее. В последующие годы супруги часто были пациентами различных санаториев и лечебных учреждений по всему миру. Этот опыт и дал Манну пищу для написания “Волшебной горы”.

4. Антон Чехов

Чехов – еще один русский писатель, который написал свои лучшие произведения во время эпидемии холеры. В частности, в период с 1892 по 1899 год он написал такие известные произведения, как “Палата номер 6” и “Черный монах”.

В это время Чехов жил практически в уединении в своем поместье. Именно здесь он помогал местным жителям, пострадавшим от эпидемии холеры и голода. Он также работал практикующим врачом. Чехов страдал от туберкулеза, из-за чего умер в 1904 году.

5. Джон Милтон “Потерянный рай”

Английский писатель Джон Милтон известен тем, что написал знаменитое произведение “Потерянный рай”.

Многие знают, что во время написания произведения Милтон был слепым. С 1652 до 1667 года он диктовал свое произведение членам семьи и друзьям, которые записывали его.

Однако это стало сложнее сделать после того, как его семья переехала в новый дом, чтобы избежать Великой эпидемии чумы, которая бушевала в Лондоне с 1665 по 1666 год. Именно во время изоляции Милтон и дописал “Потерянный рай”.

6. Джованни Боккаччо “Декамерон”

“Декамерон” — собрание ста новелл итальянского писателя Джованни Боккаччо, одна из самых знаменитых книг раннего итальянского Ренессанса, написанная приблизительно в 1352—1354 годы.

События книги происходят во время эпидемии чумы 1348 года. Группа из трех благородных юношей и семи дам уезжают из охваченной эпидемией Флоренции на загородную виллу, чтобы спастись от болезни. За время карантина они рассказывают 100 историй, которые и составляют основу произведения.

Считается, что Боккаччо написал произведение во время эпидемии чумы, которая бушевала во Флоренции. Сам автор, как и его герои, уехал из города, чтобы избежать болезни и путешествовать по городам Италии.

7. Уильям Шекспир

Всю свою жизнь Уильям Шекспир сталкивался с эпидемиями чумы. Даже в детстве Шекспир стал одним из тех, кто выжил во время эпидемии чумы в 1564 году.

Чума также появляется во многих произведениях Шекспира, включая знаменитую пьесу “Ромео и Джульетта”.

В период с 1605 по 1606 год Шекспир переживал настоящий пик творчества. В это время были написаны многие его произведения, такие как “Король Лир”, “Макбет” и “Антоний и Клеопатра”.

Эксперты считают, что его продуктивность в этот период связана с тем, что в это время в Англии бушевала эпидемия чумы, что вынуждало его находиться на карантине, во время которого он много писал.

8. Исаак Ньютон

Английский физик и математик Исаак Ньютон обнаружил и описал притяжение и описал несколько важных законов физики.

Без его открытий современный мир был был совсем иным.

В 1665 году Ньютон был студентом в Кембриджском университете. Однако из-за эпидемии чумы университет был закрыт, и Ньютон вернулся к своей семье, где начал проводить серию экспериментов.

Именно во время работы во время карантина он начал замечать законы притяжения и движения. Когда Ньютон вернулся в университет в 1667 году, он начал продвижение по карьерной лестнице, и в 1669 году стал профессором.

время, кровь и детективная любовь

Полина Доля

Вы любите поезда? Мерный стук колёс, летящие за окном пейзажи, случайные попутчики и алюминиевые подстаканники… Вот и писатели без ума от такой дорожной романтики. В поездах случается добрая четверть всех криминальных происшествий в детективах и судьбоносных встреч в любовных романах. Чем же так привлекателен этот вид транспорта и что он вообще значит? Давайте разбираться.

Поезд – уникальная локация. В огромной железной коробке, летящей через всю страну, встречаются совершенно случайные люди, их судьбы связаны на несколько часов билетом с одинаковым номером рейса. И литература, конечно, не могла оставаться в стороне. В Хогвартс-экспрессе собирается трио главных героев книг о Гарри Поттере. Восточный экспресс становится площадкой для отмщения за очень личную трагедию. Чайна Мьевиль создаёт целый мир спутанных рельсов и вагонов, где каждый клочок отравленной земли дрожит под колёсами летящих поездов. Поезда, фантасмагоричные и очень реальные, давно стали неотъемлемой частью произведений всех жанров. И, конечно, тут не обошлось без британцев.

Именно с классической викторианской литературы 1800-х и началась повальная мода на книги о поездах. В основном всё потому, что первые паровые двигатели, рельсы и прочие предпосылки к паровозам появились в Великобритании – Уэльсе. Вдохновлённые этим британцы, от Диккенса до Эллиота, хватаются за перо и сердце и начинают творить.

Поезда придают истории особый привкус загадки, неизвестности, незащищённость – вот книга и становится куда более сложной, многоуровневой, глубокой. Разберём же поезда в литературе послойно: от их места в историях до значения для нас самих.

Слой 1. Поезда стирают привычное «я»

«Поезд – идеальное место, чтобы притвориться другим человеком. Он сказал, что он француз. Собирался работать над своей докторской диссертацией по истории искусств в Сан-Антонио. У него были мрачные взгляды на религию. Он мог бы со мной флиртовать, но, скорее всего, ему просто было скучно».

В поезде никто не знает о нас всей правды – кроме, разве что, проводницы, проверившей ваш паспорт на входе в вагон. Попутчики видят вас впервые – для них вы сплошная загадка, закрытая книга, можете оказаться кем угодно. В то же время вы сами ничего не знаете о людях, сидящих рядом. Кто они? Есть ли гарантии, что никто из ваших соседей по купе не безумец, не преступник, не попытается отнять вашу жизнь под покровом ночи? Нет.

Слой 2. Поезд как метафора скоротечности времени

Когда настаёт время задуматься, что есть наша жизнь и куда она идёт, нам частенько нравится воображать свою судьбу как прямую линию. Жизнь видится нам длинной дорогой в один конец. В этом плане для нас ощущаются одинаково реки и поезда – такое себе непрерывное движение, наблюдение за ним – очень медитативное занятие. Мы несёмся по рельсам в своей воображаемой вагонетке, только вперёд, пока под ногами не кончится земля.

Слой 3. Железнодорожные станции как символ начала и конца

Множество историй, как в жизни, так и в литературе, начались на вокзалах. Платформа 9¾ в книгах Джоан Роулинг – место, где начинается новая жизнь Гарри Поттера. Вокзалы и маленькие станции в книгах об Ане из Зелёных Мезонинов очерчивают отрезки её жизни. Призрак на станции в «Сигнальщике» Чарльза Диккенса пытается предотвратить ужасную трагедию. На вокзальной платформе начинается новая жизнь и заканчивается старая. Всё, что происходит на ней, воспринимается слегка сюрреалистично, будто не в нашей реальности, не с нами. На платформах случаются развилки в нашей судьбе – такие, о которых потом мы думаем «что было бы, если?..».

Вот почему поезда – прекрасная локация для историй, говорящих о судьбе, решении, сожалениях и – надежде.

Слой 4. Призрачные поезда

Когда вы отправляетесь в чуть более длительное путешествие по железной дороге, поезд на это время становится вашим домом. Впрочем, он не слишком старается быть уютным. Место, похожее на дом, но не являющееся им, создаёт эффект зловещей долины.

Каждый раз, засыпая на боковой полке плацкарта, мы невольно думаем обо всех, кто был на нашем месте – буквально. Кто-то ехал на этой полке несколько часов назад. В чьём-то билете было ваше место и ваш вагон. Кто были все эти люди? Что заставило их покинуть дом и отправиться в путь? О чём они думали, засыпая в поездах?

Они думали о тех, кто лежал там до них. И о вас – том, кто будет после.

Слой 5. Поезд как монстр

Вы когда-нибудь чувствовали лёгкую тревогу от звуков приближения поезда? Он грохочет по рельсам, несётся в вашу сторону, мимо платформы, над головами, по эстакаде. Огромное металлическое чудовище на колёсах – таков он в «Адском поезде» Кристофера Фаулера. Поезд не замирает мгновенно – он останавливается с гулким скрежетом, проволакивая своё длинное тело вперёд по инерции, и горе тому, кто окажется на его пути. Герои гибнут под колёсами поезда на страницах книг, и такая их смерть внушает неподдельный ужас. Даже если герои таким образом сводят счёты с жизнью. Как Анна Каренина.

Слой 6. Поезд как пример гетеротопии

Не всё в символическом ряду поездов так уж просто и понятно, но без паники – сейчас разберёмся и с гетеротопией. Во-первых, это всё придумал Мишель Фуко, пока разбирался с утопией. По сути гетеротопия – это место без места, похожее на альтернативный мир. Вообразите себе зеркало – мы в нём видим себя там, где нас нет, в несуществующем пространстве. Но зеркало ведь реальное, оно существует. Зеркало ощущается таким необычным порталом – как и, внезапно, поезд. Он существует сам по себе, замкнут, лавирует от станции к станции, отдаваясь на произвол бесконечных железных дорог. Отсюда и мистическое волшебство поездов.

Слой 7. Поезд как место преступления

Если вы когда-либо задумывались о написании своего детектива, возьмите на заметку: поезд – отличное место преступления! Доказано Восточным экспрессом, Голубым поездом и множеством менее популярных произведений.

На самом деле основное преимущество локации – ограниченный набор подозреваемых. Случайные человек не забежит в поезд на ходу, не соскочит с него в середине дороги, а значит, злоумышленник среди нас. Классический образчик «убийства в закрытой комнате». В таком поджанре детектива преступление совершается в условиях, когда никто посторонний не может зайти и не может выйти. При этом у читателя, возникает ощущение, будто злодей просто растворился в воздухе! А гениальный детектив должен поскорее с ним разобраться, ведь после прибытия поезда преступник может с лёгкостью сбежать. Обратный отсчёт начался.

Один из первых примеров пролитой в поезде крови встречается уже в 1888 году у Х.Ф. Вуд – в новелле «Пассажир из Скотланд-Ярда» человек погибает в запертом вагоне, а подозреваемых всего четверо.

После публика и, конечно, авторы прочувствовали вкус к романтике поезда. В 1912 году Виктор Уайтчерч выпускает свой сборник о настоящем «железнодорожном сыщике» Торпе Хазелле – «Невероятные истории о железной дороге». В каждой истории загадка так или иначе связана с поездами: похищение аристократа из купе, пропажа ожерелья из закрытого багажного отсека и прочие невозможные на первый взгляд преступления. Впрочем, королём детектива на рельсах по праву можно назвать Фримена Уиллса Крофтса. Его книги о преступлениях в поезде точные, сложные и очень захватывающие – загадки строятся на расписании поездов, алиби пассажиров, инженерных нюансах и прочих нестандартных моментах. Секрет прост: Крофтс сам был инженером на железной дороге, так что о поездах знал всё и даже больше. Кстати, его работы сильно повлияли на детективную традицию – внимание – в Японии. Там тоже обожают преступления в поездах. Из ярких примеров – «Точки и линии» Сэйтё Мацумото, «Поезд убийц» Котаро Исаки и «Трагедия Фунатоми» Ю Аоя. Любопытный момент: в японских детективах любят строить алиби подозреваемых на точном расписании транспорта и их жизни в целом.

На построение загадки и общей зловещей атмосферы в детективе, как уже упоминалось ранее, играет возможность столкнуть между собой совершенно разных персонажей. Случайные попутчики в обычной жизни ни за что бы не заговорили, но здесь, в закрытом купе, летящем по рельсам через всю страну, они могут открыться друг другу. Иногда это приводит к трагедии, как, к примеру, в «Незнакомцах в поезде» Патриции Хайсмит.

Итак, теперь для вас литературные поезда – почти раскрытая книга (в основном детективная). Что же почитать для пущей железнодорожной романтики вперемешку со зловещими преступлениями?

«Колесо крутится» Этель Лины Уайт, «Девушка в поезде» Полы Хокинс, «Стамбульский экспресс» Грэма Грина, «Тайну “Голубого поезда”» Агаты Кристи, «Ночной поезд на Лиссабон» Паскаля Мерсье и «На синей комете» Розмари Уэллс.

Путешествуйте и раскрывайте тайны, не выходя из комнаты.

Материал подготовлен отделом сопровождения интернет-портала.

Смутное время в русской культуре

О, сердце родины моей,
Как много в старине твоей
Святых былин, тяжёлых снов,
Глубоко нравственных основ!

А. А. Навроцкий. «Москва»
 

На Мраморной лестнице Российской государственной библиотеки проходит выставка «Смутное время в русской культуре». Экспонаты из фондов РГБ показывают, как события XVIII века нашли отражение в литературных, художественных и музыкальных произведениях. Выставка приурочена к Дню народного единства.

 

Фото: Мария Говтвань, РГБ

 

Экспонаты выставки из основного фонда РГБ, подсобного гуманитарного фонда третьего читального зала, отдела картографии, нотных изданий и изобразительных материалов включают уникальные произведения XIX — начала XX веков по литературе, художественной и музыкальной культуре, картографии. Экспонируются прижизненные издания Гавриила Романовича Державина, Ивана Ивановича Дмитриева, Михаила Николаевича Загоскина, Александра Николаевича Островского, Алексея Константиновича Толстого, Алексея Степановича Хомякова, Алексея Сергеевича Суворина. Особое место на выставке отдано многочисленной популярной просветительской литературе, акцентирующей внимание на исторических, поэтических, музыкальных знаниях для народного образования.

Бурные события начала XVII столетия, названные их современниками и отечественными историографами «Смутным временем», нашли широкое отражение в литературе, изобразительном искусстве, музыке, став важнейшей частью русской культуры.

Одним из самых критических для Российского государства был период смены правящих династий, когда, с кончиной Фёдора Иоанновича (1598), Рюриковичи уступили престол династии Романовых, получившей трон после избрания на царство Михаила Фёдоровича в 1613 году.

 

Фото: Мария Говтвань, РГБ

 

Русская литература сохранила историю этого периода в сказаниях, былинах, исторических песнях, фольклорных и авторских произведениях.

Важными темами в русском искусстве конца XVIII — начала XIX века стали освобождение Москвы от польских войск ополчением Минина и Пожарского в 1612 году, подвиг Ивана Сусанина и избрание Михаила Фёдоровича Романова на царство. Драма Михаила Хераскова «Освобождение Москвы», стихотворения Гавриила Державина, Ивана Дмитриева, Павла Львова, Константина Рылеева прославляли героев как освободителей Отечества. В 1818 году на Красной площади в Москве был открыт бронзовый монумент Минину и Пожарскому скульптора Ивана Мартоса, ставший зримым непреходящим напоминанием «благодарной России» своим героям.

В 1829 году Василий Жуковский приветствовал появление романа Михаила Загоскина «Юрий Милославский или русские в 1612 году» словами: «Поздравляю публику с одним из лучших романов нашей эпохи!». Роман превратился в одно из самых читаемых, переиздаваемых, иллюстрируемых и переделываемых для учебных и просветительских целей произведение XIX — начала XX веков.
 

 

 

Начиная с трагедии Александра Сумарокова «Дмитрий Самозванец», в 30-е годы XIX века появляется большое число произведений о Борисе Годунове и Лжедмитрии I.

Исторические персонажи традиционно представлялись на парсунах, в иконографическом портрете и царских титулярниках. В 1803 году Петербургская Академия Художеств в числе тем, достойных для исполнения учениками Академии, в рубрике «Героические подвиги и патриотические добродетели» первым называет подвиг «Кузьмы Минина и князя Пожарского».

В 1838 году выходит «Живописный Карамзин» с литографиями Бориса Чорикова, в котором сюжетные картины отечественной истории повествуют и о событиях Смутного времени.

 

Фото: Мария Говтвань, РГБ

 

Шумный успех имела исполненная в первый раз в 1811 году оратория «Минин и Пожарский или Освобождение Москвы» Степана Дегтярёва на слова Николая Горчакова. 27 ноября 1836 года состоялась премьера оперы Михаила Глинки «Жизнь за царя» на сцене Петербургского Большого театра.

В 1861 — 1862 годах Россия отмечала 250-летие исторических событий, связанных с борьбой русского народа с польско-литовской интервенцией в начале XVII века. В эти годы многие деятели искусств создают произведения на национальные исторические темы. Появляются драмы Александра Островского «Козьма Захарьин Минин-Сухорук», позже — «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский».
 

 

 

Трагедия Алексея Толстого «Царь Фёдор Иоаннович» по праву относится к числу самых значительных произведений русской классической драматургии. Приверженность писателя к прошлому страны воплотилась в единой по замыслу трилогии, состоящей из трагедий «Смерть Иоанна Грозного» (1864), «Царь Федор Иоаннович» (1868) и «Царь Борис» (1876).

Работу над оперой «Борис Годунов» Модест Мусоргский начал в октябре 1869 года, используя для либретто текст Пушкина и материалы «Истории» Николая Карамзина. Премьера состоялась 27 января 1874 года на сцене Мариинского театра в Петербурге.

В 1904 году Алексей Суворин написал, издал и поставил на сцене в Петербурге пьесу «Дмитрий Самозванец и Ксения».

Русская художественная культура второй половины XIX — начала XX века представлена картинами живописцев, изображавших события Смутного времени — Михаила Пескова, Павла Чистякова, Николая Неврева, Константина Маковского, Михаила Нестерова, Аполлинария Васнецова, Василия Верещагина и других.

 

Фото: Мария Говтвань, РГБ

 

 

 

Пореформенное время. История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы

Пореформенное время

Это была эпоха обманутых надежд, связанных с крестьянской реформой. Сразу же за освобождением крестьян последовали крестьянские волнения, подавляемые военной силой. Только в 1861 г. их было 1176, но два года спустя – 386. В 1861 г. в Петербурге появляются прокламации и начинаются студенческие волнения. И как ответ, в 1862 г. наступила полоса новой реакции. Общество по-прежнему продолжает волновать главный вопрос времени – крестьянский. Все более углубляется размежевание социальных групп. В 60-е годы нельзя быть «ничьим»: необходимо четко определиться в своих общественных позициях. О том, что значит пренебречь этим требованием, свидетельствует литературная и жизненная судьба Н. С. Лескова.

В это время литература стремится воздействовать на действительность и даже стать «учебником жизни» (по сути это и произошло с романом «Что делать?» Н. Г. Чернышевского).

На 60-е годы приходится литературно-критическая деятельность талантливейшего Д. И. Писарева, публикуются романы и многие повести И. Тургенева, Л. Толстого, начинается новый этап в творчестве Ф. Достоевского, вернувшегося из ссылки. С 1863 г. Н. Некрасов приступает к работе над поэмой «Кому на Руси жить хорошо»; одной из вершин реализма 60-х годов становится творчество великого сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Но главное, в 60-е годы на культурной сцене появляется новая социальная группа – разночинная интеллигенция, состоявшая из образованных молодых людей разного социального происхождения (отсюда разночинцы), большей частью выходцев из церковной и мелкобуржуазной среды. Характерный пример человека 60-х годов (шестидесятника) – Евгений Базаров, герой «Отцов и детей» Тургенева. Чернышевский, Добролюбов также типичные шестидесятники.

В это же время на литературной арене выступило и новое поколение писателей – Н. Успенский, А. Левитов, В. Слепцов, П. Помяловский, Гл. Успенский, Ф. Решетников. Они пришли в литературу со своими темами, жанрами и художественными принципами. Сосредоточенные на содействии делу просвещения и освобождения народа, писатели-шестидесятники становятся своего рода идейными лидерами в литературе тех лет, создают острые социальные очерки, повести, романы о народной жизни.

Будучи в большинстве своем выходцами из народа, они хорошо знали народные тяготы и сочувствовали им. И литературу писатели-шестидесятники (подобно Чернышевскому и Добролюбову) воспринимали исключительно как действенное средство преобразования социальной действительности на гуманистических основах.

После смерти Добролюбова и ареста Чернышевского в состав редакции «Современника» пришли новые радикально настроенные литераторы: М. Е. Салтыков-Щедрин, Н. В. Успенский, Марко Вовчок (Маркович Мария Александровна). Сразу же, в 1863 г., между Салтыковым-Щедреным, с одной стороны, и Елисеевым, Антоновичем, Потиным – с другой, возникают серьезные разногласия, свидетельствующие об отходе ряда членов редакции от принципов Чернышевского и Добролюбова.

Ведущим критиком «Современника» после смерти Добролюбова и ареста Чернышевского становится М. А. Антонович. Он старался удержаться на эстетических позициях, завещанных его учителем Чернышевским, но это ему не удалось: Антонович был, скорее, эпигоном и вульгаризатором, чем последователем автора «Что делать?». Огрубляя идеи Чернышевского, он писал: «Даже возвышенные эстетические наслаждения подчиняются желудку, или, выражаясь деликатнее, чувству голода». Поэтому проблемы искусства вторичны. Но если касаться этой области, то искусство и науки должны служить обществу: «Посредством искусства можно распространять и популяризировать идеи».

Критическая деятельность Антоновича падает как раз на пореформенное время. В первую половину 1860-х годов возникают расхождения в среде радикалов. Между их журналами «Современник» и «Русское слово» начинается резкая, ожесточенная полемика, которая осталась незавершенной, так как в 1866 г. оба журнала были закрыты.

В 1864 г. Салтыков-Щедрин в статье «Наша общественная жизнь» подвергает критике «Русское слово» за академизм и просветительство. Его не удовлетворяет позиция В. А. Зайцева. Недружественными статьями обменялись Д. И. Писарев – главный критик «Русского слова», и М. А. Антонович.

Д. И. Писарев был, бесспорно, одаренным человеком. Его статьи, хотя и отличались многословием и свирепостью, были искренни, живы и остроумны. Он умел сразить противника метким словом. Называя себя «мыслящим реалистом», он отбрасывал всякое искусство, делая исключение только для тенденциозного, которое, по его мнению, годилось для обучения научной интеллигенции.

Писарев написал множество статей и отрецензировал произведения Гончарова, Тургенева, Писемского, Островского и Л. Толстого. Ему принадлежит знаменитое развенчание Пушкина, а заодно и Белинского.

Главное для Писарева – просветительская деятельность в массах, а двигателем прогресса – он считает накопление и распространение знаний, причем явное предпочтение отдает естественным наукам. В соответствии с таким подходом гуманитарные виды деятельности – эстетика, литература, критика – должны быть «реальными», содействовать решению практических социальных задач. С такой точки зрения отрицаются «чистая» философия, «чистая» нравственность, «чистое» искусство. «Поэт – или титан, потрясающий горы векового зла, или же козявка, копающаяся в цветочной пыли», – утверждал Писарев. Для того чтобы «потрясать горы векового зла», нужен талант. Природный дар не лишне иметь и критику, чтобы отличить красоту от безобразия, и потому красота – «личное чувство», индивидуально интуитивное. Не допуская элементов «чистой» эстетики, Писарев склонен окончательно «разрушить» ее и исключить даже в том утилитарном виде, в каком она предстала в работе Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности». Такое же «идеальничанье» Писарев усматривает у Белинского и Добролюбова.

Задача критики – «гуманизировать русское крестьянство». Высший критерий оценки личности, равно как и героев художественных произведений, – единство знания и дела. Этим требованиям удовлетворяет Базаров. С точки зрения Писарева все другие герои русской литературы (Печорин, Рудин) не идут с ним ни в какое сравнение. Включаясь в полемику 1860-х годов, Писарев отмечает у Салтыкова-Щедрина легкость юмора, носящего поверхностный характер; роман «Война и мир» понят как «образцовое произведение по части патологии русского общества», поскольку его герои обходятся без знаний, без мыслей, без энергии и без труда. С этих же антиисторичных и крайне утилитаристких позиций оцениваются творчество Пушкина и его толкование Белинским. Содержание романа – мелко и незначительно, а между Онегиным и Пушкиным нет различий. Пушкин и есть Онегин, как Онегин – тот же Пушкин. Роман «Евгений Онегин» не может оказать никакой помощи голодным и обездоленным, и потому его роль в борьбе против крепостничества равна нулю, а сам он бесполезен. Ни жизнь Онегина, ни жизнь Пушкина не имеют права быть предметом художественного изображения. Писарев делает вывод, что Пушкин – типичный поэт «чистого» искусства, «версификатор», «великий стилист», который не интересовался ни обществом, ни народом и который не мог определить, в чем состоят их интересы.

Чем дальше развивался Писарев в этом направлении, тем к более свирепым выводам относительно искусства он приходил и в конце концов предложил предать его забвению из-за полной бесполезности.

М. А. Антонович выступил не столько против крайних взглядов Писарева, сколько против его конкретных оценок тех или иных произведений.

Сначала спор между «Современником» и «Русским словом» разгорелся вокруг романа Тургенева «Отцы и дети». Антонович написал статью «Асмодей нашего времени». Почти одновременно со статьей «Базаров» выступил Писарев. Их оценки романа были противоположными. Антонович рассматривал Базарова как карикатуру на нового человека. Писарев в нем видел тип настоящего нового человека. Вывод Антоновича таков: «дети» дурны, они представлены в романе во всем безобразии; «отцы» хороши, что и показано в романе. Писарев держался противоположной точки зрения. К нему присоединился В. А. Зайцев в статье «Взбаламученный романист».

В это время (1863) подъем общественного движения в России уже закончился, и Антонович отметил нарастание кризисных явлений в обществе и в литературе. Он писал, что либеральные настроения оказались «лицемерными», «искусственными», что «обличительное» направление теперь сменяется «защитительным», а храбрость исполинов и пигмеев от литературы поумерилась и упала. Для Антоновича ясно, что в этих условиях роман Тургенева «Отцы и дети» – «знамя» антинигилизма, что вокруг этого явления «сгруппировалось все, что прежде лицемерило в литературе и притворно увлекалось бывшими некогда в моде возвышенными стремлениями, широкими и смелыми тенденциями».

Что касается теории критики, то Антонович снова задевает Писарева. Он отвергает теорию «подражания природе», «украшения», «пересоздания» или копирования природы, принимая формулу «воспроизведение действительности», смысл которой предполагает изображение «только преобладающих черт». Взгляд Писарева на искусство, отрицающий «эстетическое наслаждение», он характеризует как «аскетизм». «Заслуживает порицания не эстетическое наслаждение само по себе, – пишет Антонович, – а только злоупотребление им, – теория искусства для искусства отвергается не потому, что она неестественна и несправедлива, требуя от искусства эстетического наслаждения, а потому, что она односторонняя, слишком суживает задачу искусства, ограничивая ее исключительно одним только наслаждением… без соединения его с полезным».

Спорит Антонович с Писаревым и по поводу нигилизма и антинигилизма, направляя свои усилия на то, чтобы доказать идентичность романов Тургенева «Отцы и дети» и Писемского «Взбаламученное море», тогда как Писарев не ставил равенства между этими произведениями. Для Антоновича оба романа антинигилистические, и он упрекал Писарева и Зайцева, «критиков-детей», что они «дали промах». Антонович не находит в романе Тургенева никаких признаков реализма, тогда как Писарев считает его едва ли не эталоном реалистического направления. Если Писарев разрушал и отвергал эстетику из-за ее полной бесполезности, то Антонович называл искусство «удобной формой пропаганды» и, следовательно, весьма полезным делом.

Надо сказать, что эти расхождения, приведшие к столь ожесточенным спорам в среде «нигилистов», не столь значительны, поскольку за литературой и в том, и в другом случае отрицается самостоятельность и свобода. На первый план при оценке художественных произведений всегда выходило субъективное представление критика о полезности того или иного писателя или произведения. При этом критик постоянно был вынужден примирять противоречия между собственными вкусами и общественными взглядами, но часто был не в силах это сделать, так как в его суждениях невольно побеждали то эстетический вкус, то мысль об общественной пользе. Показательно, например, отношение Антоновича к Некрасову. С эстетической точки зрения Антонович считает Некрасова средним поэтом и пишет, что он не является лириком высшего, мирового значения: «он творил холодно, обдуманно и строго, с определенной, наперед намеченной целью, с известной тенденцией, в хорошем смысле этого слова». Независимо от того, прав или не прав Антонович, тут существенно другое: Антонович не любит Некрасова как поэта и отказывает ему в таланте. Однако общественное значение Некрасова он признает, и это оказываетсярешающим – пусть Некрасов принес «чувства сердца» в жертву «соображениям ума», он все-таки остается большим и настоящим поэтом жизни. Таким образом, для Антоновича плохая поэзия[208], если она приносит общественную пользу, автоматически становится хорошей. Значит, все дело в тенденции: нужная Антоновичу тенденция – хорошая литература, не нужная критику тенденция – плохая литература. Некрасов держался хорошей тенденции, а Достоевский – плохой. Он – писатель тенденциозный в худшем смысле этого слова. Тенденция его романов противоположна хорошей тенденции романа Чернышевского «Что делать?» Отсюда следовало, что Некрасов и Чернышевский – замечательные художники, а Достоевский – писатель никуда не годный, воспевающий «клерикализм», «умерщвление личности», средневековый аскетизм, мистику, а романы его скучны, перенасыщены политическими и «душеспасительными» рассуждениями, психологизм в них подменен психиатрией.

В полемику Антоновича с «Русским словом» были втянуты и журналы Достоевского «Время» и «Эпоха». Когда Писарев написал статью «Цветы невинного юмора», направленную в адрес Салтыкова-Щедрина, то критика поддержал Н. Н. Страхов в статье «Междоусобие» (журнал «Эпоха»). В ответ Салтыков-Щедрин опубликовал в «Современнике» «драматическую быль» «Стрижи», в которой высмеял беспринципность журнала «Эпоха». В полемику включился Ф. М. Достоевский со статьей «Господин Щедрин, или раскол в нигилистах». Литературный спор принял ожесточенный характер. Участники не стеснялись в выражении своей неприязни друг к другу.

Журналы братьев Достоевских «Время» и «Эпоха» выдвинули близкую к славянофильству концепцию «почвенничества». Главными критиками в их журналах были А. А. Григорьев и Н. Н. Страхов.

А. А. Григорьев – поэт и прозаик – как критик сотрудничал сначала в нескольких журналах, а затем сблизился с редакцией «Москвитянина» и возглавил этот журнал. Он писал в 1848–1855 гг. об Островском, выступал против «натуральной школы», выдвигал идеи всеобщего мира и согласия. По своим взглядам Григорьев – патриот, антизападник, русофил, воспитанный на европейской культуре и науке. Он расположен ко всему славянскому, сторонник православной «соборности». Слабой стороной славянофильства Григорьев считал «мысль об уничтожении личности общностью в нашей русской душе». Неудовлетворенность славянофильством привела его к «почвенничеству» и к сотрудничеству в журналах Достоевского. Он выдвигает в своих статьях проблему «народности» и «под именем народа» понимает не одно лишь крестьянство, как это свойственно радикалам, но «типическую физиономию», слагающуюся «из черт всех сословий народа, высших и низших, богатых и бедных, образованных и необразованных». Подобное объединение он считает «органичным» единством «физических и нравственных» черт, отличающих его от другихнародов. Литература постольку народна «в своем миросозерцании», полагал Григорьев, поскольку «отражает взгляд на жизнь, свойственный всему народу».

Свои общефилософские и литературно-эстетические позиции Григорьев называл органически жизненными. «Идея есть явление органическое», – пишет он. А «все идеальное есть не что иное, как аромат и цвет реальности». Мысль эта заимствована из «Героя нашего времени» Лермонтова[209]. Если «органична» идея, то тем более сама жизнь «есть органическое единство». Стало быть, критерием истинности и красоты явления выступает признак органичности. Наиболее явное и непосредственное воплощение органичности – человеческая «душа». «Идеал, – пишет Григорьев, – остается всегда один и тот же, всегда составляет единицу, норму души человеческой». Если органична душа, если органично художественное произведение, то критика должна быть органичной. Так Григорьев пришел к понятию «органическая критика», которым он назвал свою эстетическую систему. Органическая критика не позволяет принять ни идеи «социальной конюшни» Чернышевского, ни деспотизма теории в виде «отвлеченного духа человечности», к которому склонялся Белинский, ни «белого террора» охранителей, защитников самодержавия и крепостничества. Доверять можно не теориям и не абстрактному представлению о человечности, а «историческому чувству», которое применительно только к настоящему и будущему, но не к прошлому, потому что теории, выводимые из прошедшего, всегда правы только в отношении прошедшего. Вообще недопустимо приближение «ножа теории к живым народным организмам». Критерий суждения о зле и добре, справедливости и несправедливости – «вечная правда души человеческой». Отрицая теории, Григорьев в то же время признает, что «творческая сила есть сила в высшей степени сознательная», что взгляд писателя на жизнь не есть что-то личное, а обусловлен эпохой, страной, историческими обстоятельствами и в зависимости от этого может быть узок и широк. Тем самым в системе Григорьева обнаруживаются очевидные и неустранимые противоречия.

Критика, с точки зрения Григорьева, должна «изучать и истолковывать рожденные, органические создания и отрицать фальшь и неправду всего сделанного». С этих позиций Григорьев и писал о русской литературе.

Близок к Григорьеву по своим взглядам и его младший современник Н. Н. Страхов, основные работы которого относятся к 1860-м годам. Он тоже стоит за различение художественности и не художественности произведений по принципу «рожденное», органическое – вымученное, ремесленное. Поэзия для Страхова – дело таинственное, но не серьезное. Он резко разделяет жизнь, природу, действительность и искусство, художество, литературу: «жизнь и искусство – два мира противоположные». Искусство довольствуется воображением, «раздвояет» «существование» и «легко обращается в ложь». Настоящая правда искусства недоступна не только «толпе», но и творцам, которые «часто не обнаруживают никакой красоты чувств». Сущность поэзии состоит в том, чтобы оторвать нас от своекорыстных забот и помыслов, от «низких страстей». Между тем, по его мнению, к литературе предъявляются общественные требования, которыми она подавлена. С такой точки зрения Страхов считает нашу литературу еще чрезвычайно бедной, соответствующей хаосу, царящему в нашей духовной жизни, сумятице духа, которые выражены наиболее отчетливо в засилии нигилизма. Нигилизм есть продукт крайнего западничества. Однако Страхов не принимает и крайнее славянофильство. Вместе с тем ему не чужды мессианские идеи: «Мы племя особенное, предназначенное к иному, нежели другие племена человечества». Страхов выбирает «почвенничество», потому что «партия» Достоевского «уклонялась от подражательности западничества», от «исключительности славянофильства», а была «просто русской», «чисто литературной». Свою критику он называет «консервативной», имея в виду патриотическое «желание сохранить то, что мы любим».

Именно с журналами Достоевского, где А. А. Григорьевым и Н. Н. Страховым утверждалась концепция «почвенничества», и вступил в полемику Антонович, написавший несколько статей («О почве», «О духе «Времени»» и о г. Косиц(е)[210] как наилучшем его выражении и др.), направленных против журнала «Время». Страхов отвечал Антоновичу статьями «Пример апатии…», «Нечто об опальном журнале», а Достоевский опубликовал статью «Два лагеря теоретиков».

Полемика развернулась вокруг понятия «народность», которое, по мнению Антоновича, неправомерно было заменено понятием «почва». Он критикует своих противников за стремление определять народность по случайным признакам. Причины разрыва между верхними, образованными, и нижними, необразованными, слоями общества он усматривает не только в реформах Петра I, но и в социальных условиях жизни, иронически замечая при этом, что трудно читать книги, «идя за сохой или плугом», тогда как образованные люди читают книги, «сидя за чаем». Он считает, что примирить разные слои общества, за что выступал Григорьев в статье «Народность и литература», невозможно. Примирительные теории «почвенников», писал Григорьев, только усугубляют чувство апатии, из которого надлежит вывести русский народ.

Через год Антонович снова вступает в полемику с журналом Достоевского «Эпоха» по тем же вопросам, высмеивая и антизападнические выступления Страхова, и идею органического развития и органической критики Григорьева, называя ее «ерундой органической критики».

Из других заметных критиков 1860-х годов нужно назвать Г. З. Елисеева, В. А. Зайцева и Н. В. Шелгунова.

Г. З. Елисеев сотрудничал в журнале «Современник» и написал несколько теоретических работ (например, «Очерки русской литературы по современным исследованиям») и статей о творчестве Некрасова, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, Гоголя и др. Он был яростным противником славянофильства, «чистого искусства» и ядовито издевался над «нежно-идеалистическими чувствами». После закрытия «Современника» Елисеев печатался в «Отечественных записках» Некрасова и Салтыкова-Щедрина и был близок к народникам, выступив в 1890-е годы в их журнале «Русское богатство».

В. А. Зайцев был бойким критиком «Русского слова» и вместе с Писаревым сделал журнал очень популярным среди нетерпеливой радикальной молодежи. Он разделял точку зрения Писарева на бесполезность искусства, тяготея при этом к социальному дарвинизму, распространяя учение о видовой борьбе в природе на человеческое общество. В большой статье «Перлы и адаманты русской журналистики» он резко критиковал журналы «Русский вестник», «Библиотека для чтения» и другие. В дальнейшем он принял участие в полемике между «Современником» и «Русским словом» на стороне последнего.

Н. В. Шелгунов выступил в критике в конце 1860-х годов, и пик его критической деятельности приходится на следующее десятилетие – с конца 1860 по 1870-е годы, но по своим взглядам он принадлежал к радикалам 1860-х годов, эволюционируя от Чернышевского к Писареву. К этому времени относятся его статьи «Новый ответ на старый вопрос», «Русские идеалы, герои и типы», «Люди сороковых и шестидесятых годов», «Талантливая бесталанность». Все они опубликованы в журнале «Дело». Продолжая Писарева, Шелгунов критикует произведения Тургенева, Гончарова, Писемского, Лескова, Л. Толстого. По его мнению, эти писатели безнадежно отстали от новых исторических условий. Даже роман Чернышевского кажется ему устаревшим. Такого рода критика особенно расцвела в 1870-е годы («Попытки русского сознания», «Двоедушие эстетического консерватизма», «Тяжелая утрата», «Новый реализм в литературе», «Глухая пора», «Философия застоя», «Русская сатира», «Бессилие творческой мысли»).

Основной вопрос для Шелгунова – борьба с «крепостной эксплуатацией», которая «спутала нравственные границы между людьми». Ценя в человеке и писателе сознательное отношение к жизни, Шелгунов пытается определить, что такое талант. По его мнению, талант «есть сила образного изображения в широко захватывающих картинах». Главное в таланте – общественные взгляды, любовь к отечеству, к национальной славе, патриотизм, убеждение в национальной самобытности и неразлучность этих качеств с лучшими стремлениями времени. Эти критерии позволяют Шелгунову расположить писателей по степени таланта: Гончаров – обыкновенный талант (он способен заглядывать в человеческую душу, но «не признает закона причинности и верит в моисеевский принцип награды и воздаяния»), Тургенев – талант ниже обыкновенного, поскольку своими романами «вырыл собственными руками могилу для своего поколения», Писемский – талант «очень маленький» и т. д. Идеал человека для Шелгунова – не Базаров, не Рахметов, не «новые люди», как для его учителей Писарева и Чернышевского, а «стоик», человек «дела». Для того, чтобы воплотить этот тип, нужен новый реализм, свободный от идеализма. Черты его Шелгунов увидел в очерках Решетникова. У этого писателя не нужно искать изображения «психологии» героев и индивидуального своеобразия типов. И тем не менее, он превосходит всех прежних писателей – Гончарова, и Тургенева, и Л. Толстого, и Ф. Достоевского.

Таким образом, в критической деятельности Шелгунова в известной мере завершился процесс превращения критики радикально настроенной разночинской интеллигенции из деятельности художественной в деятельность публицистическую. Это позволяет назвать критику Чернышевского, Добролюбова и их последователей критикой «публицистической», в которой окончательно возобладали не художественные, а общественно-политические критерии.

Многие из названных писателей и критиков неизвестны нынешнему читателю в силу своего невеликого таланта. Но все они остались в истории русской литературы как участники формирования ее громадной преобразующей роли в духовном развитии общества.

периодов американской литературы | Britannica

Соединенные Штаты, которые вышли из Второй мировой войны уверенными и экономически сильными, вступили в холодную войну в конце 1940-х годов. Этот конфликт с Советским Союзом формировал мировую политику на протяжении более четырех десятилетий, и опосредованные войны и угроза ядерного уничтожения, которые стали определять его, были лишь некоторыми из влияний, сформировавших американскую литературу во второй половине 20-го века. 1950-е и 60-е годы принесли значительные культурные сдвиги в Соединенных Штатах, вызванные движением за гражданские права и женским движением.До последних десятилетий 20-го века американская литература в основном была историей о мертвых белых мужчинах, создавших искусство, и о живых белых людях, делающих то же самое. К началу 21-го века американская литература стала гораздо более сложной и инклюзивной историей, основанной на широком спектре произведений прошлого, написанных в Соединенных Штатах людьми разного происхождения и открытой для большего числа американцев в наши дни.

Литература, написанная афроамериканцами того времени, во многом была сформирована Ричардом Райтом, автобиография которого Black Boy была опубликована в 1945 году.Он уехал из Соединенных Штатов во Францию ​​после Второй мировой войны, отвергнутый несправедливостью и дискриминацией, с которыми он столкнулся в Америке как черный человек; другие чернокожие писатели, работавшие с 1950-х по 1970-е годы, также боролись с желанием вырваться из несправедливого общества и изменить его.

В романе Ральфа Эллисона « Человек-невидимка » (1952) рассказывается история неназванного черного человека, плывущего по течению в Америку и игнорируемого ею.

Джеймс Болдуин писал эссе, романы и пьесы о расе и сексуальности на протяжении всей своей жизни, но его первый роман, Go Tell It on the Mountain (1953), был его самым успешным и влиятельным.

Лоррейн Хэнсберри «Изюм на солнце» , пьеса о последствиях расизма в Чикаго, была впервые поставлена ​​в 1959 году.

В 1950 году Гвендолин Брукс стала первым афроамериканским поэтом, получившим Пулитцеровскую премию.

Движение «Черные искусства» было основано на принципах черного национализма и стремилось породить уникальное черное сознание. Автобиография Малькольма Икс (1965), написанная Малкольмом Икс и Алексом Хейли, является одним из самых устойчивых литературных выражений.

Первый роман Тони Моррисон, Самый голубой глаз (1970), положил начало писательской карьере, в центре которой жизнь чернокожих женщин. Она получила Нобелевскую премию в 1993 году.

В 1960-х Элис Уокер начала писать романы, стихи и рассказы, отражающие ее участие в движении за гражданские права.

Американский роман приобрел головокружительное количество форм после Второй мировой войны. Реалист, метафис, постмодерн, абсурд, автобиографический, короткий, длинный, фрагментарный, феминистский, поток сознания — эти и десятки других ярлыков могут быть применены к огромному творчеству американских романистов.Их объединяет мало, кроме хронологической близости и взаимодействия с современным американским обществом. Среди репрезентативных романов:

Норман Мейлер: Голые и мертвые (1948), Песня палача (1979)

Владимир Набоков: Лолита (1955)

Джек Керуак: На дороге (1957)

Томас Пинчон: Плач Лота 49 (1966)

Курт Воннегут: Бойня номер 5 (1969)

Юдора Велти: Дочь оптимиста (1972)

Филип Жалоба Портного (1969), American Pastoral (1997)

Урсула К.Ле Гуин: Левая рука тьмы (1969)

Сол Беллоу: Дар Гумбольдта (1975)

Тони Моррисон: Песнь Соломона (1977), Любимый (1987)

Элис Уокер: The Color Purple (1982)

Sandra Cisneros: The House on Mango Street (1983)

Jamaica Kincaid: Annie John (1984)

Maxine Hong Kingston: Tripmaster Monkey: His Fake Book ( 1989)

Дэвид Фостер Уоллес: Бесконечная шутка (1996)

Дон Делилло: Другой мир (1997)

Ха Джин: Ожидание (1999)

Джонатан Франзен: Исправления

(2001)

Жуно Диас: Краткая чудесная жизнь Оскара Вао (2007)

Колсон Уайтхед: Подземная железная дорога (2016)

Движение битов просуществовало недолго — начало и конец в 1950 году s — но оказал длительное влияние на американскую поэзию в то время.В книге Аллена Гинзберга Howl (1956) отодвинуты в сторону формальные, в основном традиционные поэтические условности, которые стали доминировать в американской поэзии. Хриплый, непристойный и глубоко трогательный, Howl перевернул ожидания американцев в отношении поэзии во второй половине 20-го века и в последующий период. Среди выдающихся поэтов этого периода:

Энн Секстон

Сильвия Плат

Джон Берриман

Дональд Холл

Элизабет Бишоп

Джеймс Меррилл

Никки Джованни

Роберт Дорианни

Роберт Пински

Юсеф Комуняка

W.С. Мервин

Трейси К. Смит

В первые десятилетия современного периода в американской драме доминировали три человека: Артур Миллер, Теннесси Уильямс и Эдвард Олби. Миллер Смерть коммивояжера (1949) поставил под сомнение Американскую мечту, уничтожив ее главного героя, в то время как Уильямс Трамвай под названием Desire (1947) и Кот на раскаленной крыше (1955) раскопал мечты его персонажей. и разочарования. Олби Кто боится Вирджинии Вульф? (1962) превратил то, что могло быть благоприятной внутренней ситуацией, в нечто порочное и жестокое.К 1970-м годам облик американской драмы начал меняться, и он продолжал диверсифицироваться в 21 веке. Среди известных драматургов

Дэвид Мамет

Амири Барака

Сэм Шепард

Август Уилсон

Нтозаке Шэндж

Венди Вассерштейн

Тони Кушнер

Парк Генри Хвенри и время в восемнадцатом веке и романтический период

Контексты и противоречия

Из-за ошеломляющего множества практических и теоретических проблем определение, измерение и использование времени было постоянным делом на протяжении долгого восемнадцатого века ( — гг.1660– c . 1830 г.). Несколько простых, но изобретательных устройств, таких как солнечные часы и песочные часы, использовались для определения времени на протяжении столетий до этого периода; механические часы начали устанавливаться в европейских церквях и соборах с четырнадцатого века, а первые часы были сконструированы и носили в эпоху Возрождения. Тем не менее, характерная и повсеместная фиксация на времени и хронометрии, характерная для долгого восемнадцатого века, была непосредственно вызвана часовой революцией 1650-х годов, когда Христиан Гюйгенс представил маятниковые часы и часы с пружинами баланса, тем самым уменьшив повседневную неточность таких часов. от минут до секунд.В результате (квази) изохронность стала достижимой целью, и последовал период быстрой технической «консолидации и расширения». ¹ Были разработаны более совершенные механизмы спуска для управления передачей накопленной энергии (например, «якорь» c . 1670, «мертвый ход» 1715, «фиксатор» 1752), минутная и секундная стрелки были добавлены для отображения меньшего временного интервала. подразделения (– . 1680 и далее) и прецизионные хронометры, такие как знаменитый «h5» Джона Харрисона (1759 г.), который позволял рассчитывать долготу в море, были созданы для решения широкого круга практических задач.Скорость перемен была поразительной, и благодаря мастерству таких производителей, как Томас Томпион, Дэниел Куэр, Джордж Грэм, Томас Мадж, Джон Арнольд и Томас Эрншоу, Британия быстро зарекомендовала себя как мировой лидер в производстве часов. В первые годы этого периода такие часы все еще вызывали изумление и восхищение, как показал Самуэль Пепис в 1665 году:

Но Господи, чтобы увидеть, как много моих старых глупостей и ребячества все еще висит на мне, что я не могу не носить часы в руке в карете весь этот день и видеть, что это за часы 100 раз.И я склонен думать сам с собой: как я мог так долго оставаться без него — хотя я помню, что с тех пор у меня был такой, и он стал для меня проблемой, и я решил больше не носить с собой никого, пока я жив. ²

Удивление Пеписа смягчается его воспоминаниями о прошлых «неприятностях», и эта двойственность очень характерна для того периода. В 1660-х годах карманные и домашние часы были экзотическими (часто неточными) игрушками для социальной элиты; сельские и городские сообщества регулировались в основном естественными суточными циклами и церковными колоколами, а Великобритания была разделена на множество различных часовых поясов.Однако к 1830-м годам надежные часы принадлежали среднему и низшему классам, хронометраж был в значительной степени секуляризован, и было разработано национальное «среднее» время, которое гарантировало синхронность в торговле и путешествиях. Этот непрекращающийся процесс «временной рационализации» повлиял на практики возникающих мощных социально-политических инфраструктур — подобных тем, которые связаны с промышленной революцией, — которые основывались на строгом временном регулировании. ³

В то время как часовщики и мастера стремились повысить точность своих изделий, философы (независимо от того, были они «естественными» или нет) обсуждали различные определения и противоположные теоретические модели времени.Например, при разработке своей радикальной теории механики Исаак Ньютон утверждал, что «абсолютное, истинное и математическое время» отличается от «относительного, кажущегося и обычного времени», причем последнее является просто мерой продолжительности движения. . ⁴ Это смелое онтологическое различие позволило ему разработать универсальную систему , но многие его современники остались в этом убеждены. Готфрид Вильгельм Лейбниц, как известно, отдавал предпочтение более идейному, релятивистскому и релятивистскому анализу времени, в то время как сама идея о том, что время «течет равномерно», заставила Джорджа Беркли «заблудиться и погрузиться в непреодолимые трудности. ⁵ Джон Локк и его коллеги-эмпирики утверждали, что именно «мимолетные и вечно исчезающие части Преемственности» позволили нам приобрести «отчетливые идей , как часов, дней, лет и т. Д., времени и Eternity », но никому из них не удалось разработать достаточно надежное объяснение роли, которую память играет в этом таинственном процессе. ⁶ Осознавая эти сложности, Дэвид Хьюм пересмотрел взаимосвязь между темпоральностью и причинностью, и его работа сильно повлияла на теоретизацию Иммануила Канта.В частности, в книге Kritik der reinen Vernunft ( Critique of Pure Reason ; 1781) Кант предположил, что время и пространство являются априорными формами чувствительности, одновременно эмпирически реальными и трансцендентно идеальными. ⁷ В начале девятнадцатого века неизбежно возник широкий спектр посткантианских взглядов, некоторые из которых оказали влияние на философов и ученых, таких как Анри-Луи Бергсон, Альберт Эйнштейн и Анри Пуанкаре. ⁸

Часы

Даже учитывая это краткое и обязательно выборочное резюме, должно быть очевидно, почему так много авторов того периода были очарованы определением, количественной оценкой и социальными функциями времени.Литература давала возможность исследовать различные хронологические схемы, искренне или причудливо, и бесчисленные романы, стихи, пьесы и эссе того периода тщательно исследовали и отражали временные обычаи и чувствительность эпохи. В некоторых случаях это можно увидеть в изменении условностей самого литературного производства. Появление периодических публикаций, таких как The Spectator Джозефа Аддисона и Ричарда Стила (1711-1714 гг.), Популяризировало новые модели циклического литературного потребления (ежедневного, еженедельного или ежемесячного), которые, в свою очередь, налагали строгие закономерности на деятельность. письма и чтения.В других случаях именно темы и методология самих литературных произведений раскрывают глубинные заботы их авторов. Айно Мёкикалли недавно показал, что для Даниэля Дефо «проблема времени [была] фундаментально переплетена с христианской концепцией вечности и проблемой светского времени», в то время как Сэмюэл Ричардсон заявил, что его собственные эпистолярные романы предлагают «новый способ написания. «До момента», техника, которая привела время повествования и время повествования в беспрецедентно тесную связь. ⁹ Все более частые ссылки на очень конкретное время дня в романах, таких как роман Ричардсона, связаны с часами, позволяющими отслеживать часы, минуты и секунды с беспрецедентной точностью даже в домашних условиях — и последствия этого были проявляется не только в романах. Действительно, появление отдельного поджанра стихотворений, адресованных непосредственно – часам, предложило ряд новых аналогий. В стихотворении 1760 года баптистская гимнодистка Энн Стил хотела быть «полезной и прогрессивной», чтобы «регулировать» свое сердце, и ручной завод часов каждый вечер послужил примером:

• Когда я заводлю тебя ночью,
• Отметьте каждую ошибку и исправьте ее,
• Позвольте мне обыскать и мою грудь,
• И мой ежедневный обзор мыслей;
• Отметьте движения моего разума,
• Не будет легко, пока я не найду
• Скрытые ошибки, выявленные,
• Пока все не будет регулярным и истинным. ¹⁰

Здесь машиностроение дает образец для духовной рефлексии, но параллели между человеком и машиной, проведенные в других стихотворениях «Моим часам», не всегда были столь медитативно терапевтическими. В 1831 году Уолтер Сэвидж Лэндор заметил резкую асинхронность, когда обратился к своим часам: «Я плохо согласен с твоим движением и движением моего сердца». ¹¹ Отнюдь не являясь устойчивой и надежной моделью для его собственного поведения, безжалостное тиканье расстраивало его: «[г] о, единственный спутник безрадостной постели, / Не прогоняй дремоту из этой безумной головы. ¹² Этот пронзительный куплет раскрывает некоторую близость, которая может характеризовать любопытные отношения между писателями и их часами, и дальнейшие выводы можно почерпнуть, рассматривая те литературные произведения, которые были написаны для демонстрации в определенное время или в определенное время — говорящие устройства. Часы с парным корпусом были представлены в 1670-х годах, и у них был внешний защитный корпус с небольшим вогнутым пространством, в которое можно было вставить круглую «бумагу для часов». На таких бумагах часто изображалась реклама или простые декоративные узоры, но они также часто содержали сделанные на заказ стихи.Эти так называемые стихи на бумаге для часов были интимными и любовными или назидательными и морализаторскими, и аналогии между людьми и машинами были обычным делом. Изабелла Ликбарроу включила эти строки в свои «Стихи, предназначенные для сторожевой бумаги» (1814 г.):

• Разум человека, подобный этой машине,
• Имеет различные невидимые движущиеся пружины;
• Сильные чувства, которые до сих пор его волнуют,
• И побуждают и к добру, и к злу. ¹³

Здесь, возможно, есть осознание противоречивых дебатов, которые получили импульс в 1630-х годах, когда он был очарован знаменитым механическим фонтаном Саломона де Ка в садах Св.Жермен-ан-Ле, Рене Декарт философствовал о различиях между людьми, животными и машинами. ¹⁴ Крайняя точка зрения была высказана Жюльеном Оффре де ла Меттри в его печально известной машине L’homme (1747), и споры по этим вопросам бушевали на протяжении долгого восемнадцатого века. ¹⁵ Напротив, некоторые тексты, написанные для отображения на часах и часах, были больше связаны с моралью, чем с механизмом. Эта практика возникла из древней традиции прикрепления девизов (часто довольно назойливых, таких как carpe diem или tempus fugit ) на солнечных часах. ¹⁶ Однако по мере развития восемнадцатого века тексты стали более сложными и были написаны на английском языке, хотя они все еще были жестко ограничены пределами доступного физического пространства. В октябре 1809 года Кольриджа попросили написать несколько строк для рыночных часов, и (как гласит история) он произнес следующее «буквально, без какого-либо предумышленного действия»:

• Что теперь, о человек! Ты делаешь или собираешься сделать. ¹⁷

Этот катрен носит назидательный тон (чтит традицию), однако настоящее и вечность связаны между собой квазипарадоксальным образом.Видное временное наречие «сейчас» усиливает имманентность «[момента]», показывая, что действия и намерения одного мгновения могут иметь вечные последствия, в то время как прошлое считается совершенно неуместным для целей спасения. Кольридж, похоже, любил такие миниатюры. Двадцать лет спустя он создал «Надпись на часах», снова объединив наречия и времена с тонкой ловкостью:

• Сейчас! Его больше нет. — Наш туристический пост Moments,
• Каждый со своим [ sic ] делом или мыслью, это , что ? и как?
• Но знайте! каждый час прощания дает призрак,
• Может жить в тебе, Вечный СЕЙЧАС. ¹⁸

Внезапный переход от начального «[n] ow!» «[i] t ушел» дезориентирует, так же как и быстрый переход от единственного «[i] t» к множественному «[o] ur моменты», и оксюмороническое понятие вечного мгновения мистически дестабилизирует любой общепринятый хронологический фреймворк. Несмотря на их статус «случайных» пьес, когда эти девизы были опубликованы посмертно в 1836 году, они по праву считались «красивыми стихотворными пьесами».” ¹⁹

Как показывают эти примеры, во многих литературных произведениях исследуются различные аспекты времени и хронометража в течение долгого восемнадцатого века, однако шедевр Лоуренса Стерна Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена (1759–67) остается центральной темой для исследования. критические исследования взаимоотношений между временем и литературой — и заслуженно, поскольку игривая оценка искусственности и ограничений линейной временной прогрессии легко вызывает множественные отклики. ²⁰ Пресловутый дебют, в котором Уолтера Шенди спрашивает его жена (во время коитуса), заводил ли он часы с длинным корпусом, приводит внутренние психологические темпоральности и естественные репродуктивные биоритмы в прямое противоречие с недавно установленными ритуалами (квази- ) изохронный хронометраж. Подобные нарушения не ослабевают во многих последующих главах, когда они еще больше усложняются дразнящими контрастами Стерна между поддающимся количественной оценке хронологическим развитием индивидуальной жизни и множественными параллельными временными схемами, которые обязательно возникают в результате написания и чтения литературы:

Я в этом месяце на целый год старше, чем в этот раз на двенадцать месяцев; и, как вы понимаете, почти до середины четвертого тома — и не далее, чем до дня моего первого дня — показательно, что у меня сейчас есть на триста шестьдесят четыре дня больше, чтобы написать, чем когда я впервые изложил; так что вместо того, чтобы продвигаться, как обычный писатель, в моей работе с тем, что я делал в ней — наоборот, меня просто отбрасывают назад столько томов — каждый день моей жизни был таким же занятым, как этот — И почему бы и нет? — и транзакции и мнения об этом должны занять столько же описания — И по какой причине они должны быть сокращены? при таких темпах я просто буду жить в 364 раза быстрее, чем должен писать — из этого должно следовать, «пожалуйста, ваше поклонение, что чем больше я пишу, тем больше мне придется писать — и, следовательно, чем больше читают ваши поклонения, тем больше ваши поклонения должны будут прочитать. ²¹

Этот запретительный расчет с юмором подчеркивает загадочный временной парадокс, который поражает всех необычных писателей. Как показывает этот пример, Tristram Shandy — это (если использовать подходящее описание Кристофа Хенке) роман, в основе которого лежит «прохождение и уход времени; о временных скачках и задержках; об анахронизмах и синхронизмах; о субъективном времени разума и объективных часах; о времени написания и времени жизни; в конечном счете, как метафиксация, о времени рассказа и времени текста.” ²² Однако даже этот длинный каталог далеко не исчерпывающий. Кларк Лоулор устало заметил, что «[он] мог бы подумать, что тема времени в Стерне, особенно в Тристрам Шенди , была полностью исчерпана», но это не помешало ему утверждать, что повествование также находится под влиянием «Идиосинкразические ритмы» болезни. ²³ Беспокойство Стерна по поводу времени и его определения времени было игриво серьезным, и некоторые из них приобрели более резкий резонанс по мере того, как Просвещение перешло в романтический период.Адская пословица Уильяма Блейка хорошо известна: «часы безумия измеряются часами, но мудрости не измерить никакие часы», — и так же интерес Уильяма Вордсворта к субъективным психологическим временностям, связанным с этими странными «временными точками». / Которые с явным превосходством сохраняют / Живительная Добродетель ». ²⁴ Таким образом, по-разному Блейк и Вордсворт выражают недовольство неумолимо периодическими делениями, отображаемыми на циферблатах тикающих часов и часов, — но второе поколение романтиков иногда было еще более воинственно пренебрежительным.В произведении Перси Шелли «Прометей Освобожденный » (прошлое) время умирает и хором умерших часов уносится «в его могилу в вечности». ²⁵ Эта яркая попытка освободить временность от периодической количественной оценки воплощает отчетливо романтическое стремление к тому, что Стюарт Карран назвал «вечным днем» (также проявляется в вышеупомянутом «Вечном СЕЙЧАС!» Кольриджа), и такие стремления иногда кажутся «попытками». чтобы убежать от времени ». ²⁶ Эти склонности, конечно же, тесно переплетаются с современными идеологическими переоценками диахронической прогрессии в течение более длительных периодов, которые породили «возникающее чувство исторической прерывности», в котором настоящее часто казалось отделенным от прошлого. ²⁷

Практика и ностальгия

Как и ожидалось, с 1980-х годов литературные критики по-разному реагировали на эти сложные и тесно взаимосвязанные темы. Новые перспективы, предложенные постмодернистской философией в 1960-х годах, вдохновили некоторых исследовать, как явления, связанные со временем, могут выявить концептуальную нестабильность в литературе долгого восемнадцатого века. Исследование Полом де Маном в 1969 году взаимосвязей, существующих между аллегорическими знаками, убедительно показало открытие романтиками «поистине временного затруднительного положения», в то время как трехтомник Поля Рикера Temps et Récit ( Time and Narrative ; 1983, 1984, с. 1985) остается важной вехой, в отношении которой обязаны ориентироваться все критики, интересующиеся подобными темами. ²⁸ Рикер избегает резких различий между литературной критикой и философией, и его попытки продемонстрировать, что космологическое и феноменологическое время глубоко интегрированы, имеют неизбежные последствия для анализа структуры повествования. ²⁹ Напротив, другие критики отдавали предпочтение более флегматичным историческим (если не воинственным [новым] историцистским) исследованиям. В своей монографии Telling Time (1996) Стюарт Шерман показал, как «новая хронометрия» часовой революции впиталась в «повествовательную форму» в период с 1660 по 1785 год, обозначив это развитие от личных дневников до периодических очерков. путешествовать писать. ³⁰ Подобное внимание к историческому прогрессу побудило некоторых разделить долгий восемнадцатый век на отдельные подпериоды, определяемые заметными сдвигами во временных перспективах и практиках. В книге «Зеркало и лампа » (1953) М. Х. Абрамс противопоставил философию механизма и органицизма, заметив, что, поскольку каждый стремится предложить полное мировоззрение, «ни один из них не может остановиться, пока не поглотит архетип другого» — и многочисленные критики впоследствии исследовали эти (и связанные) идеи в отношении хронологии и часового дела. ³¹ В 1970 году Ян Дональдсон утверждал, что романтическое предпочтение изображениям, нарисованным «прямо с натуры» (например, «соловьи, чувствительные растения, извергающиеся вулканы»), пришло на смену склонности восемнадцатого века к изделиям «человеческого мастерства» (например, « часы, машины, садовые лабиринты, театры »), и он обсудил три способа, которыми Генри Филдинг и Лоуренс Стерн целенаправленно использовали и злоупотребляли темпоральностью часов в своих романах. В 1980-х Сэмюэл Л. Мейси подробно исследовал, как разные писатели отреагировали на хронометраж на основе часов, утверждая, что такие авторы, как Перси Шелли и Эдгар Аллан По, исповедуют «заводной дьяволизм», то есть веру в то, что механические устройства, созданные руками человека, по своей сути адские. ³² Эта позиция заметно отличается от критического скептицизма, который Поуп выразил сто лет назад в его знаменитом двустишии «Это с нашими Судебными решениями. как наши . . » ³³ Уместное сравнение Поупа, вероятно, было получено из строк, которые появляются в эпилоге Джона Саклинга Algaura (1638):

• Но как когда показывают подлинные часы
• Каждый заводит и исправляет свои,
• Итак, в наших суждениях […] ³⁴

Соответствующие разочарования, которые Мейси связывает с августанцами и романтиками, значительно различаются: сатирическое осознание произвольной неточности не обязательно влечет за собой явную предпосылку дьявола и отчасти затрудняет определение отношений между временем и литературой на протяжении долгого восемнадцатого века. возникает непосредственно из этих сдвигов и колебаний.

Однако здесь требуется некоторая осторожность. Работа Мейси, безусловно, помогла укрепить широко распространенное убеждение, что романтики сознательно отвергали механические часы, отдавая предпочтение часовому архаизму, а не точной временной количественной оценке. В частности, он заявил, что Уильям Хэзлитт, Уильям Блейк и Чарльз Лэмб «настолько сильно отреагировали на часы, что даже оглянулись с ностальгией на песочные часы или солнечные часы». ³⁵ Однако было бы слишком упрощенно утверждать, что последнее неизменно означало тоску по доиндустриальной эпохе.Песочные часы обладали отличительными характерными свойствами — необходимостью повторного поворота, гранулированного потока — и к началу восемнадцатого века они накопили сложный кластер символических ассоциаций, начиная от религиозных конфессий и заканчивая масонством и пиратством. ³⁶ Что важно, как хронометры, они все еще использовались для определенных практических задач даже в девятнадцатом веке, особенно когда в сочетании с журналом чипов они позволяли оценивать скорость корабля в узлах. ³⁷ Следовательно, литературные отсылки к песочным часам в этот период часто сосредотачиваются на прагматической практичности, а не на устаревшем подтексте, хотя эти вещи могли (и часто смешивали). В романе Джона Китса Падение Гипериона (1819) рассказчик чуть не умирает, поднимаясь по мраморной лестнице, и голос обращается к нему из облака ладана:

• Пески твоей короткой жизни потрачены в этот час,
• И никакая рука во вселенной не может повернуть твои песочные часы
• Твои песочные часы, если эти клейкие листья будут сожжены
• Прежде чем ты сможешь взойти по этим бессмертным ступеням. ³⁸

Аналогия здесь сосредоточена на функциональности, а не на воспоминаниях: в отличие от механических часов песочные часы перестают функционировать только через относительно короткий период времени (например, 15 минут, 30 минут, час), если нет внешнего источника вмешательства. — и солнечные часы также ассоциировались с прагматической свободой действий, а не с тоской по прошлому. Еще раз, исторические записи недвусмысленно (хотя и парадоксально) указывают на то, что продажи этих устройств росли на протяжении долгого восемнадцатого века.Это произошло потому, что даже самые дорогие механические часы требовали регулярной переустановки и регулировки. ³⁹ Хотя церковные колокола можно было использовать в качестве удобного временного якоря для этой задачи, было широко признано, что «большее количество этих часов должно быть неправильным». ⁴⁰ Следовательно, производители научных приборов продолжали производить бесчисленное количество портативных универсальных экваториальных колец и солнечных часов в виде таблеток и в девятнадцатом веке. Кроме того, как и песочные часы, солнечные часы за столетия приобрели мощный символический резонанс, и они особенно ассоциировались с постоянством и верностью:

• Для лояльности все равно,
• Будь то выигрыш или проигрыш в игре;
• Верно, как циферблат, обращенный к солнцу,
• Да и не светится. ⁴¹

В этих строках из книги Сэмюэля Батлера « Hudibras » (1663–1678 гг.) Честная преданность никогда не уступает колебаниям случая и удачи — уместное послание для нации, изменившейся после гражданской войны и Реставрации. Следовательно, в отличие от часов и наручных часов, солнечные часы не подавляют и не заменяют природу. Как подчеркивали Пол Гленни и Найджел Трифт, в период раннего Нового времени «[c] замки перешли от чисто прокси или посредников для того, что могли бы показывать солнечные часы, если бы не было облачно, к , которые сами по себе были источником времен , для которых причинно-следственные связи силы можно было приписать. ⁴² Подобно Эоловой арфе (еще один популярный источник аналогий в романтической литературе), солнечные часы позволяли ощутимо раскрывать закономерности природного мира. Эту пассивную отзывчивость к природе лелеяли и превозносили, поскольку (используя замечание Хэзлитта) это означало, что солнечные часы «не мешают наблюдениям». ⁴³ Учитывая сложность этих занятий, недостаточно квалифицировать все упоминания о песочных часах и солнечных часах в литературе того периода как просто примеры реакционной ностальгии.

Хотя (как показывает предыдущее обсуждение) многие критики исследовали различные аспекты отношений между временем и литературой с огромного количества теоретических точек зрения, они часто с любопытством соглашались принять основной набор убеждений о практических условностях определения времени. долгого восемнадцатого века. Начиная с 1960-х годов, доминирующий телеологический метанарратив о техническом прогрессе часового дела в Британии очертил четкий прогресс от приближения и разнообразия к точности и единообразию — и такие описания сосредоточены на появлении часового времени.Например, частично вызванный предполагаемым отказом от времени на часах, Кристофер Миллер исследовал, как нечеткое понятие «вечер» стало «эстетическим событием» во второй половине восемнадцатого века. ⁴⁴ Аналогичным образом, в своей авторитетной оценке различных озабоченностей Вордсворта, связанных со временем, Джеффри Бейкер утверждал, что время на часах — это «самая низкая» форма временной количественной оценки, будучи «механической в ​​самом узком смысле, негибкой и некреативной. ⁴⁵ Такие взгляды стали ортодоксальными в критических исследованиях, и они уходят корнями в влиятельную работу Э. П. Томпсона, который в 1967 году убедительно доказывал, что дисциплина времени была фундаментальной движущей силой промышленной революции. В недавнем описании Алексис Маккроссен «временная дисциплина» — это сокращение от того, как время — идеи о нем, способы его измерения, инструменты для его измерения — контролирует действия, мысли, мечты, желания ». ⁴⁶ Несмотря на осторожную осторожность профессионального историка, Томпсон, по сути, утверждал, что время на часах обеспечивает единообразную временную основу, которая облегчает синхронизацию производственной деятельности — и эта точка зрения впоследствии послужила основой для многих важных исследований, таких как Герхард Дорн. -Ван Россум История часа (1996) и Дэвид С.Авторитетная книга Ландеса Революция во времени (2000). Эти тексты заслуженно стали стандартными ссылками для тех, кто заинтригован историей часового искусства, но более поздние отчеты предлагают провокационные ревизионистские взгляды, дестабилизирующие многие из старых предполагаемых истин. Гленни и Трифт, в частности, твердо утверждали, что время часов оставалось разнородным и релятивистским понятием вплоть до девятнадцатого века, убедительно демонстрируя, что разные часы были разработаны разными сообществами практиков: «[…] не существует такой вещи, как часы время.Скорее, часы включают в себя ряд понятий, устройств и практик, которые означали разные вещи в разное время и в разных местах, и даже в каком-то одном месте не имели единого значения ». ⁴⁷ Они подтверждают это спорное утверждение, исследуя списки наследников и дневники, и они реконструируют то, как часы на самом деле использовались обычными людьми. Тем не менее, хотя они рассматривают множество различных видов исторических источников, они не обсуждают литературных текстов конкретно, несмотря на признание того, что важные идеи можно почерпнуть из таких материалов: «[мы] здесь мало обращали внимание на работы в литературе, но […] Литература является одновременно источником и образцом для своевременной работы. ⁴⁸ Это наблюдение предполагает, что пересмотр литературы и времени в долгом восемнадцатом веке как бы своевременен.

Таким образом, литература может пролить свет на исторические практики определения времени, но, как мы видели, более глубокое историческое понимание таких практик может, в свою очередь, оживить наше понимание основанных на времени аналогий, метафор, описаний, аллюзий и повествовательных структур, встречающихся в литература. Отношения между двумя доменами явно взаимны.Ричард Ли описал насекомых как « Living Watches »; «песочные часы с крыльями» украшают гроб Клариссы Харлоу; Вордсворт писал о «моральном круговороте» солнечных часов — и уместные примеры, подобные этим, безусловно, говорят нам кое-что о культуре определения времени и литературе, в которую они встроены. ⁴⁹ Учитывая эти мелочи, иногда неизбежно возникают досадные недоразумения. «Кристабель» Сэмюэля Тейлора Кольриджа (написано 1797–1800; опубликовано в 1816 году) устанавливает время и место — «[t] — середина ночи по замковым часам» — прежде чем продолжить:

• Сэр Леолайн, богатый барон,
• Имеет суку беззубого мастифа;
• Из конуры под скалой
• Она отвечает на часы,
• Четыре на четверти и двенадцать на час;
• Всегда, блеск и душ,
• Шестнадцать коротких вой, не слишком громких;
• Некоторые говорят, что она видит саван моей леди.

Критики убедительно исследовали метрическую конструкцию стихотворения, его незавершенность, гомоэротический подтекст и жуткий средневековье; но значение часов иногда вызывало недоумение. ⁵⁰ Слишком стремясь обнаружить временную и семантическую нестабильность, Клэр Мэй сомневалась, что «шестнадцать коротких вой» мастифа могут быть «согласованы с двенадцатью, вызванными« серединой ночи »». Озадаченная этим, она спросила: «Есть ли здесь какая-то другая темпоральность, к которой сука может быть настроена, но отличающаяся от времени, измеряемого часами?» ⁵¹ Увы, все гораздо проще.В замке явно есть часы с боем , то есть часы, которые отбивают четвертей , а также часов , и воет и колокольчик полностью совпадает, по крайней мере, численно. В колокол бьют один раз в 23:15, дважды в 23:30, трижды в 23:45 и четыре раза в полночь перед тем, как прозвучит час (т. Е. 4 + 12 = 16 отдельных ударов). Следовательно, мастиф и часы обитают в одной и той же «темпоральности». Стихотворение, безусловно, изобилует временными неопределенностями, но они проявляются в быстрых сдвигах от настоящих коннотаций совершенного времени («пробудились») к решительно прошедшему претериту («команда»), переходам, которые (как отметила Сьюзен Эйленберг) сделать отношения между настоящим и прошлым в стихотворении «неизъяснимыми. ⁵² Этот поучительный пример подчеркивает опасность таких интерпретационных обязательств.

Колокол комендантского часа

Таким образом, очевидно, что часовое дело оказало глубокое влияние на многие аспекты литературы долгого восемнадцатого века, но менее широко признается, что литература иногда оказывала сильное влияние на современные практики и представления о времени. Об этом свидетельствует брошюра «Воззвание часовщиков» против автора «Жизни и мнений Тристрама Шенди, » (1760 г.).Этот искаженный текст, якобы написанный анонимным часовщиком (но, возможно, самим Стерном), оплакивает пагубное влияние, которое ассоциация полового акта с обслуживанием часов оказала на торговлю:

[t] направление, которое я имел для изготовления нескольких часов для страны, отменено; потому что ни одна скромная женщина сейчас не осмеливается упомянуть ни слова о заводе часов , не подвергаясь хитрым ухмыляющимся ухмылякам и шуткам семьи, ее частому замешательству. ⁵³

Конечно, это может быть чистая сатира, но есть и другие менее выдающиеся примеры, и обсуждение «Кристабель» Кольриджа предполагает одну возможную область исследования, а именно слуховую эстетику темпоральности. Литературные описания звуков, издаваемых часами и колокольчиками, указывающими время, многое раскрывают о культуре (культурах), которая их породила, а новаторская работа в области «сенсорной истории» недавно показала, насколько зрение, слух , прикосновение, вкус и запах имеют глубокую социальную зависимость. ⁵⁴ Это исследование придало новое значение слуховым феноменам , в частности, сдвиг, вызванный, отчасти, растущим интересом к использованию общественных часов и колокольчиков в качестве временных маркеров. Как заметил Марк Смит, «во всех городах звуки служили для координации гражданской, политической, экономической и социальной жизни», действуя как «семиотические системы, помогая людям определять себя как в пространстве, так и во времени, с помощью знакомых звуков и их выбор времени помогает утвердить идею общности », — и Ален Корбин блестяще реконструировал сенсорное воздействие церковных колоколов в сельской местности Франции в девятнадцатом веке. ⁵⁵ Дополнительный уровень сложности, конечно, вводится, когда литературных репрезентаций тщательно исследуются, и один удивительно проблематичный звук заслуживает пристального внимания, а именно, звонок комендантского часа.

Когда Томас Перси включил «Древнюю балладу о Чеви-Чейсе» в свой эпохальный « Реликвий древнеанглийской поэзии (1765)», он утверждал, что строки «[…] когда они звонили в вечерний колокол, / Битва мало была Готово »относится к« колоколу комендантского часа, который обычно звонят в 8 часов. ⁵⁶ Джозеф Ритсон высмеял эту «вопиющую ошибку» и заявил, что Перси «спутал vesper-bel с комендантским часом ». ⁵⁷ Такие разногласия были неизбежны, учитывая долгую и запутанную историю комендантского часа. По крайней мере, с XII века он звучал в деревнях, поселках и городах в какой-то момент между 20:00. или 22:00 (точное время варьировалось от места к месту и от сезона к сезону). Первоначально это означало, что домашние пожары следует тушить или засыпать пеплом, отсюда и этимология из норманнского французского couvre feu . ⁵⁸ Это породило давнее националистическое убеждение, что колокол был «знаком порабощения». ⁵⁹ В стихотворении Джеймса Томсона « Свобода, » (1734) описывается, как «[т] дрожащие негодяи в комендантский час Звук / Унылый втиснулись в свои грязные постели», и Томсон осуждает это «настолько мертвое, такое гнусное подчинение». ⁶⁰ Похожие темы возникли почти столетие спустя в эссе Хэзлитта «На солнечном циферблате» (1827): колокол комендантского часа был «большим фаворитом» Хэзлитта, потому что он напоминал его детство в Веме и напоминал «нормандского воина». вооруженный к битве или в своем праздничном зале, железная власть победителя и крестьянский светильник погасли. ⁶¹ Этот звук заставил его личное прошлое слиться с далеким мифологизированным национальным прошлым. Однако смысловое значение колокола кардинально изменилось за столетия. Вместо того чтобы быть жестко когортативным, он стал обозначать просто одну из «границ городского дневного времени», и его роль в качестве временного маркера очевидна в литературе шестнадцатого и семнадцатого веков. ⁶² В «Короле Лире », , употребление слов «грязный злодей Флиббертигиббет» ограничено во времени — «[h] e начинается с комендантского часа и идет до первого петуха», — в то время как в «Мере за меру » вопрос Винсентио «[ Вы звонили сюда в последнее время? » вызывает ответ «[n] один, так как прозвенел комендантский час. ⁶³ Такие ссылки стали богаче и глубже, начиная с середины семнадцатого века, и временная демаркация перестает быть единственным смыслом. Хотя (используя терминологию Марка Смита) «производство» звука оставалось постоянным в течение этого периода, «потребление» его изменялось по мере накопления оттенков скорби, торжественности и смертности. ⁶⁴ Различные «эльфы» в The Tempest радуются «торжественному комендантскому часу», который указывает на приближение ночи (когда их силы наиболее могущественны). ⁶⁵ И Мильтон мог иметь в виду эту фразу, когда писал в Il Penseroso (1645):

• Пойду на платформу возвышающейся земли,
• Я слышу далекий звук Curfeu ,
• Над сомом, широкая волна,
• Медленное покачивание с угрюмым ревом […] ⁶⁶

Предположим, что фраза причастия в последней строке изменяет «звук», а не «шоар», тогда комендантский час, по-видимому, передает торжественность.

Эти приобретенные коннотации — угнетения, временности и торжественности — требуют от нас еще раз послушать «Элегию, написанную на деревенском погосте» (1751 г.):

• Комендантский час звонит звоном прощального дня,
• Мычание стадного ветра медленно поднимается над листвой,
• Пахарь, идущий домой, утомляется,
• И оставляет мир тьме и мне. ⁶⁷

Звук мгновенно трансформируется в проходящий колокол, который прозвучал «при уходе умирающего» из соображений (суеверной) святости: злые духи были отпугнуты, когда звуки тинтиннабаджа нарушили воздух. ⁶⁸ Что особенно важно, он не сигнализировал об итеративном периодическом моменте времени, поэтому колокольчики комендантского часа и проходящие колокола были семантически разными, хотя и акустически похожими — и это создавало возможность для аналогичного слияния. ⁶⁹ Это общение вызвало гнев у более опытных читателей Грея.К 1780-м годам его уже критиковали за «небольшую ошибку», в то время как Джон Митфорд громогласно заявлял, что «toll» — неподходящий глагол; это был не медленный звонок для мертвых », и пожаловался, что« колокол начисляется не за , разделенный , а за , разделенный ». ⁷⁰ Несмотря на такие опасения, «Элегия» Грея была широко антологизирована с 1750-х годов, и ее популярность привела к тому, что другие авторы начали приравнивать акустические и семантические качества двух колоколов.В «Менестрель»; или «Прогресс гения» (1771), Джеймс Битти считал «давно звучащий комендантский час» «наполненным громким плачем», и аналогичные связи обнаруживаются в анонимном стихотворении 1783 года, в котором описываются похороны, когда «[n] ] o Прохождение торжественного звонка о введении комендантского часа ». ⁷¹ Шекспир и Грей здесь модно смешаны, и слова «комендантский час» и «звенеть» быстро стали сильными коллокаторами. Одно из куплетов в «Видении отшельника» Томаса Пенроуза (1787) гласит: «[Нет] ни звенящей складки, ни прощального звонка комендантского часа / Ударил секвестру Анчорета в ухо», в то время как анонимный плач «Соболезнование Алнвика: A Пасторальная элегия »(1787 г.) относится к« звену комендантского часа. ⁷² К 1790-м годам ассоциативная конвенция утвердилась, и плотная сеть акустических и семантических взаимосвязей достигла своего пика в первой половине девятнадцатого века. В то время как трактовка Вордсворта угнетения в «Нормандском завоевании» свидетельствует об осознании Томсоном свободы , его фраза «Звонок комендантского часа», несомненно, указывает на Грея. ⁷³

Итак, колокола комендантского часа стали вызывать смерть и траур, а не периодический момент дневного времени, и эта поэтическая условность оказала длительное влияние на эстетику слуха.В 1783 году Хью Блэр заявил, что «[т] глубокий звук большого колокола или бой больших часов в любое время могут быть величественны; но когда их слышат среди тишины и тишины ночи, они становятся вдвойне «; и в последующей лекции он особо отметил, что звук колокола комендантского часа наводит на мысли «меланхолического характера». ⁷⁴ Другой шотландский философ Просвещения, Арчибальд Элисон, аналогичным образом подчеркивал важность контекста и предшествующего опыта. Он описал, как живописный пейзаж на закате получает «прибавку» от «обстоятельств вечернего колокола», силу этого звука, исходящую от его «меланхолии и печали».” ⁷⁵ Однако знание важно:

Те, кто не привык к комендантскому часу и не подозревают, что это вечерний колокол и, как таковой, связаны со всеми теми образами спокойствия и мира, которые делают это время дня таким очаровательным, больше не чувствуют ничего от его звук, чем от звука колокола в любое другое время дня. ⁷⁶

Комендантский час ассоциируется с сумерками, но человек, незнакомый с условностями, считает звон ничем не примечательным.Однако важно отметить, что, хотя звук звонящего колокола «одинаково одинаков», Элисон признала, что накопленные ассоциации могут привести к тому, что он будет иметь «очень разные выражения», и из всех тинтиннабаций, «проходящий звонок и похороны» только колокол возвышен ». ⁷⁷ В этом утверждении нет двусмысленности, пока его не сопоставят со следующим отрывком:

Все звуки […] являются Возвышенными, которые связаны с Идеями Величия или Торжественности, или глубокой Меланхолии, или любой другой сильной Эмоцией: Звук Трубы и всех других воинственных Инструментов, — Ноты Органа, — Звук комендантского часа, звон проезжающего колокола и т. Д. ⁷⁸

Как могут быть возвышенными колокола комендантского часа, если одни только проходящие и погребальные колокола обладают возвышенностью? Последние достигают возвышенности через ассоциацию со смертью, но колокола комендантского часа присваивают эти качества косвенно, просто из-за гомофонии. Колокольчики (если заимствовать описание Шермана) не имели «ничего общего с хронометрией», но сигналы легко смешивались. ⁷⁹ Само по себе акустическое сходство не могло вызвать этого, поскольку сами звуки оставались неизменными на протяжении многих столетий.Сам Элисон предполагает, что сдвиг произошел не из-за физиологии слуха или акустики: «[для крестьянина комендантский час — это всего лишь отметка часа вечера». ⁸⁰ Следовательно, звук этого конкретного колокола должен быть субъективно / перцептивно преобразован приобретенными культурными (и особенно литературными) чувствами.

В эпоху сантиментов и сентиментализма чтение литературы неизбежно порождало более тонкую реакцию на слуховых и стимулов (а также на стимулы, связанные с другими модальностями).Широко читаемые описания звуков, указывающих время, повлияли на то, как читатели слышали и реагировали на них, независимо от того, воспринимаются ли они на слух или беззвучно (повторно). Понимание погребальной торжественности и величия колокола комендантского часа означало утонченность одитора, и поэтому звук постепенно поднимался по иерархии акустической эстетики, пока в конечном итоге не приобрел неуловимую характеристику возвышенности. Это лишь один из многих способов, которыми литература оказала мощное влияние на определенные практики и представления о времени в течение долгого восемнадцатого века.Этой важной теме до сих пор необъяснимо пренебрегали в критических исследованиях, и поэтому она все еще ожидает научного внимания, которого она так заслуживает.

Примечания:

( ¹ ) Дэвид Томпсон, Часы (Лондон: British Museum Press, 2008), 11.

( ² ) Запись от 13 мая 1665 г .; Роберт Лэтэм и Уильям Мэтьюз, ред., Дневник Сэмюэля Пеписа, 1665, , переиздан (Лондон: HarperCollins, 2000), 101.

( ³ ) Сэмюэл Л. Мейси, Динамика прогресса: время, метод и мера (Афины: University of Georgia Press, 1989), xi.

( ⁴ ) Эндрю Джаниак, изд., Ньютон: Философские сочинения , ред. изд. (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 2014), 84.

. ( ⁵ ) Лейбниц к Сэмюэлю Кларку 1717, в Die Философский Schriften , т. 7, под редакцией К. Дж.Gerhardt (Hildeshim, Germany: G. Olms, 1960–61), 363. Джордж Беркли, «Трактат о принципах человеческого знания» , под редакцией Джонатана Дэнси (Oxford: Oxford University Press, 1998), 138. См. Также EJ Ферлонг, «О том, чтобы быть« охваченным »временем», в Беркли: Критические и интерпретирующие эссе , под редакцией Колина Мерфи Турбейна, 148–158 (Миннеаполис: Университет Миннесоты, 1982).

( ⁶ ) Адриан Бардон, Краткая история философии времени (Oxford: Oxford University Press, 2013), 30–31; Джон Локк, Эссе о человеческом понимании , под редакцией Питера Ниддича (Oxford: Clarendon, 1975), II.xiv.1.

( ⁷ ) См. Гэри Хэтфилд, «Кант о восприятии пространства (и времени)», в The Cambridge Companion to Kant and Modern Philosophy , под редакцией Пола Гайера, 61–93 (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 2006). См. Также Ицхак Ю. Меламед, «Что такое время?» in Справочник Routledge по философии восемнадцатого века , под редакцией Аарона Гарретта, 232–244 (Абингдон, Великобритания: Routledge, 2014).

( ⁸ ) Сюзанна Герлак, Мыслить во времени: Введение в Анри Бергсона (Итака, Н.Y .: Cornell University Press, 2006); Питер Галисон, Часы Эйнштейна и карты Пуанкаре: Империи времени (Нью-Йорк: Нортон, 2004).

( ⁹ ) Айно Мёкикалли, Из вечности во время: концепции времени в романах Даниэля Дефо (Берн, Швейцария: Питер Ланг, 2007), 16; Сэмюэл Ричардсон леди Брэдшай, 9 октября 1756 г., в Избранные письма Сэмюэля Ричардсона под редакцией Джона Кэрролла, 329 (Oxford: Oxford University Press, 1964).Генри Филдинг остроумно высмеивал методы Ричардсона в Shamela (1740): «Odsbobs! Я слышу, как он входит в дверь. Видите ли, я пишу в настоящем времени ». Дуглас Брукс-Дэвис и Мартин К. Баттестин, ред. Джозеф Эндрюс, Шамела (Oxford: Oxford University Press, 1999), [Письмо VI] 318.

( ¹⁰ ) Энн Стил, «На мои часы», Разные пьесы в стихах и прозе Феодосии (Бристоль, Великобритания: W. Pine, 1780), 106.

( ¹¹ ) Уолтер Сэвидж Лэндор, «На мою стражу» в Гебир, граф Джулиан и другие стихотворения (Лондон: Э.Моксин, 1831 г.), 300.

( ¹³ ) Изабелла Ликбарроу, Poetical Effusions (Лондон: Кендал, 1814), 98. Другие примеры включают Anon., «Строки, написанные на бумаге для часов, подаренной даме», The Aurora; или Рассвет подлинной истины (Лондон, 1799), 91.

( ¹⁴ ) Рене Декарт, Философские сочинения Декарта. Том 1, Трактат о человеке, , переведенный Джоном Коттингемом, Робертом Штутхоффом и Дугальдом Мердоком (Кембридж, США.К .: Cambridge University Press, 1985), 99–100.

( ¹⁵ ) Сэмюэл Л. Мейси, Часы и космос: время в западной жизни и мысли . (Анн-Арбор: Издательство Мичиганского университета, 1980), 145–164.

( ¹⁶ ) Эти латинские фразы означают «лови день!» и «время летит» соответственно.

( ¹⁷ ) Сэмюэл Тейлор Кольридж, «Для часов на рыночной площади», в Собрание сочинений Сэмюэля Тейлора Кольриджа, Поэтические произведения I (текст для чтения), под редакцией Дж.C.C. Mays, 862 (Princeton, N.J .: Princeton University Press, 2001). По его словам, см. Письмо Томасу Пулу от 9 октября 1809 г. в Собрании писем Сэмюэля Тейлора Кольриджа, 1807–1814 гг., под редакцией Эрла Лесли Григгса, 236 (Oxford: Clarendon, 1959). См. Также Тимоти П. Энрайт, «Sing Mariner: Identity and Temporality in Coleridge’s Nightingale», Studies in Romanticism 33 (3) (1994): 481–501.

( ¹⁹ ) Anon., Review of Coleridge’s Literary Remains, The Quarterly Review 59 (117) (1836): 15.

( ²⁰ ) Теодор Бэрд, «Временная схема Тристрама Шенди и источник», Proceedings of the Modern Language Association 51 (1939): 803–820; Ян Ватт, Введение в жизнь и мнения Тристрама Шенди, Джентльмен (Бостон: Houghton Mifflin, 1965), vii – xlvii; Сэмюэл Л. Мейси, «Линейные и круговые временные схемы в Стерне Тристрам Шенди », Notes and Queries 36 (4) (1989): 477–479; Элизабет Ливингстон Дэвидсон, «К интегрированной хронологии Тристрама Шенди », English Language Notes 29 (4) (1992): 48–56; Джо Элисон Паркер, «Воззвание часовщиков: Тристрам Шенди и усложнение времени», в книге Disrupted Patterns: Chaos and Order in the Enlightenment , под редакцией Теодора Э.Д. Браун и Джон А. Маккарти, 147–160 (Амстердам: Родолпи, 2000).

( ²¹ ) Лоуренс Стерн, Жизнь и мнения Тристрама Шенди, Джентльмен , т. 1, под редакцией Мелвина Нью и Джоан Нью (Гейнсвилл: Университетское издательство Флориды, 1978), 4.13.341–342.

( ²² ) Кристоф Хенке, «Саморефлексивность и здравый смысл в Tale of a Tub и Tristram Shandy » в Self-Reflextivity in Literature , под редакцией Вернера Хубера, Мартина Миддеке и Хуберта Цапфа, 31 (Вюрцбург, Германия). : Кенигсхаузен и Науманн, 2005).

( ²³ ) Кларк Лоулор, «Потребление времени: повествование и болезнь в Тристраме Шенди », в книге Лоуренса Стерна «Тристрам Шенди, », , под редакцией Томаса Кеймера, 147–149 (Oxford: Oxford University Press, 2006).

( ²⁴ ) Уильям Блейк, Брак Неба и Ада, , под редакцией Дэвида В. Эрдмана, Полное собрание стихов и прозы Уильяма Блейка, (Беркли: University of California Press, 1981), 36; Уильям Вордсворт, Прелюдия: текст 1805 года , отредактированный Эрнестом де Селинкур, исправленный Стивеном Гиллом (Oxford: Oxford University Press, 1970), книга XI, 258–260.См. Также Герберт Линденбергер, О «Прелюдии» Вордсворта (Принстон, штат Нью-Джерси: Princeton University Press, 1963).

( ²⁵ ) Перси Биши Шелли, «Прометей без границ, », в книге «Поэзия и проза » Шелли, , под редакцией Дональда Х. Реймана и Нила Фрейстата, 270 (Нью-Йорк: Нортон, 2002).

( ²⁶ ) Стюарт Карран, изд., Кембриджский компаньон британского романтизма (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 2010), 49; Дж.Роберт Барт, Романтизм и трансцендентность (Колумбия: Университет штата Миссури, 2003), 44.

( ²⁷ ) Николас Халми, «Романтизм, темпорализация истории и историзация формы», Modern Language Quarterly 74 (3) (2013): 369.

( ²⁸ ) Поль де Ман, «Риторика темпоральности», перепечатанный в журнале Blindness and Insight: Essays in the Rhetoric of Contemporary Criticism , 2d rev.изд. (Лондон: Метуэн, 1983), 222.

( ²⁹ ) См. Уильям С. Доулинг, Ricoeur on Time and Narrative (Notre Dame, Ind .: Notre Dame Press, 2011).

( ³⁰ ) Стюарт Шерман, Telling Time: Clocks, Diaries, and English Diurnal Form, 1660–1785 (Чикаго: University of Chicago Press, 1996), 25.

( ³¹ ) М. Х. Абрамс, Зеркало и лампа: романтическая теория и критическая традиция (Oxford: Oxford University Press, 1953), 186.

( ³² ) Сэмюэл Л. Мейси, Патриархи времени: дуализм в Сатурне-Хроносе, Отце Времени, Боге-часовщике и Дед Мороз, (Афины: University of Georgia Press, 1987), 94; Мейси, Часы и космос , гл. 10; Мейси, Динамика прогресса , 54–57.

( ³³ ) Александр Поуп, Эссе о критике , под редакцией Джона Батта, Стихи Александра Поупа (Нью-Хейвен, Коннектикут.: Yale University Press, 1963), 144.

( ³⁴ ) Джон Саклинг, Работы сэра Джона Саклинга , т. 2 (London: Printed for T. Davies, 1770), 254. См. Также Маркус Томалин, «Интригующие сложности карманных часов в литературе долгого восемнадцатого века», Review of English Studies 66 (274) (2014) : 300–321.

( ³⁶ ) А. Дж. Тернер, «Выполнение многих лет: три примечания к истории песочных часов», Annals of Science 39 (2) (1982): 161–172.

( ³⁷ ) Дональд С. Джонсон и Юха Нурминен, История мореплавания: навигация по мировым океанам (Лондон: Anova, 2007), 159.

( ³⁸ ) Х. В. Гаррод, изд., Китс, Поэтические произведения , rpt. (Oxford: Oxford University Press, 1989), 405–406.

( ³⁹ ) Маркус Томалин «Самый совершенный инструмент»: переоценка солнечных часов в романтической литературе », Романтизм 21 (1) (2015): 80–93.

( ⁴⁰ ) Бенджамин Льюис Вуллиами, Некоторые соображения по поводу общественных часов (Лондон: Б. Макмиллан, 1828), 2.

( ⁴¹ ) Сэмюэл Батлер, Hudibras , под редакцией Джона Вилдерса (Oxford: Oxford University Press, 1963), III.ii.173–176.

( ⁴² ) Пол Гленни и Найджел Трифт, Формируя день: история хронометража в Англии и Уэльсе, 1300–1800 (Oxford: Oxford University Press, 2009), 26.

( ⁴³ ) А. Р. Уоллер и Арнольд Гловер, ред., Собрание сочинений Уильяма Хэзлитта, Беглецы (Лондон: Дж. М. Дент, 1904), 52. См. Также Маркус Томалин, «Экологическое часовое дело», в Романтический экокритицизм: происхождение и наследие , отредактированный Дьюи Холлом (Плимут, Массачусетс: Лексингтон, 2016).

( ⁴⁴ ) Кристофер Миллер, Изобретение вечера: восприятие и время в романтической поэзии (Cambridge, U.К .: Cambridge University Press, 2006), 15.

. ( ⁴⁵ ) Джеффри Бейкер, Время и разум в поэзии Вордсворта (Детройт: Wayne State University Press, 1980), 16.

( ⁴⁶ ) Э. П. Томпсон, «Время, трудовая дисциплина и промышленный капитализм», Прошлое и настоящее, 38 (1967): 56–97; Алексис МакКроссен, Marking Modern Times: История часов, часов и других хронометристов в американской жизни (Чикаго: University of Chicago Press, 2013), 18.

( ⁴⁹ ) Ричард Ли, Стихи (Лондон: Андр. Кларк, 1675), 23; Сэмюэл Ричардсон, Кларисса, или История молодой леди , т. 7 (Лондон: напечатано для С. Ричардсона, 1748 г.), 130; Уильям Вордсворт, Вечерняя прогулка: Послание; в стихах. Адресовано молодой леди с озер на севере Англии, , в Уильям Вордсворт: The Major Works , под редакцией Стивена Гилла, 2 (Oxford: Oxford University Press, 2000).

( ⁵⁰ ) См. John Worthen, The Cambridge Introduction to Samuel Taylor Coleridge (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 2010), 26–27; Уоррен Стивенсон, Романтизм и андрогинное возвышенное, (Лондон: Associated University Press, 1996), 73–75; Деррик Аттридж, Moving Words: Forms of English Poetry (Oxford: Oxford University Press, 2013), 161–162.

( ⁵¹ ) Клэр Б. Мэй, «Кристабель и Отвращение: рассказ Кольриджа в процессе / на испытании», Studies in English Literature, 1500–1900, 37 (4) (осень 1997): 701.

( ⁵² ) Сьюзан Эйленберг, Strange Power of Speech: Вордсворт и Кольридж и литературное владение (Oxford: Oxford University Press, 1992), 102.

( ⁵³ ) Anonymous, Протест часовщиков против автора жизни и мнений Тристрама Шенди (Лондон: напечатано для Дж. Берда, 1760 г.), 42.

( ⁵⁴ ) Ли Эрик Шмидт, Слух: религия, иллюзии и американское просвещение (Кембридж, Массачусетс.: Издательство Гарвардского университета, 2002); Ален Корбин, Деревенские колокола: звук и значение во французской деревне XIX века, , перевод Мартина Тома (Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета, 1998); Марк М. Смит, Слушая Америку девятнадцатого века, (Чапел-Хилл: University of North Carolina Press, 2001); Марк М. Смит, Как создается раса: рабство, сегрегация и чувства, (Чапел-Хилл: University of North Carolina Press, 2006).

( ⁵⁵ ) Марк Смит, Сенсорная история (Оксфорд: Берг, 2007), 44.Корбин, Виллидж Беллз .

( ⁵⁶ ) Томас Перси, Реликвии древнеанглийской поэзии , том 1 (Лондон: Никол, 1765), 212.

( ⁵⁷ ) Джозеф Ритсон, Избранный сборник английских песен , том 1 (Лондон: напечатано для Дж. Джонсона, 1783 г.), ccxxx; Джозеф Ритсон, Древние английские метрические романсы (Лондон: В. Балмер, 1802), 262.

( ⁵⁸ ) Фраза «колокол комендантского часа» иногда использовалась для обозначения утреннего колокола (Уильям Шекспир, Ромео и Джульетта , iv.4, 4). Это может также относиться к орудию, используемому для прикрытия огня; см. William Hone, The Every Day Book and Table Book , vol. 1 (Лондон: Опубликовано для Т. Тегга, 1830 г.), 244.

( ⁵⁹ ) Anon., Циклопедия Пенни Общества распространения полезных знаний , vol. 8 (Лондон, 1837 г.), запись «Комендантский час».

( ⁶⁰ ) Джеймс Томсон, «Свобода», в Джеймс Томсон: Свобода, Замок праздности и другие стихотворения , под редакцией Джеймса Сэмбрука, 112 (Оксфорд: Кларендон, 1986).

( ⁶² ) Виктор Морган, «Церемониальное общество: аспект институциональной власти в раннем современном Норвиче», в Институциональная культура в раннем современном обществе , под редакцией Энн Голдгар и Роберта И. Фроста, 149 (Лейден, Нидерланды: Brill Academic, 2004 ). См. Также Роберт Бертон, Новый взгляд, и наблюдения о древнем и современном состоянии Лондона и Вестминстера (Лондон, напечатано для А. Беттесворта и К. Хитча, 1730 г.), 189.

( ⁶³ ) Уильям Шекспир, Король Лир ii.4, 1910–1911; Мера для Меры , iv.2, 72.

( ⁶⁴ ) Марк Смит, «Осмысление, понимание, осмысление: опасности и перспективы для сенсорной истории», Journal of Social History 40 (4) (лето 2007): 841.

( ⁶⁵ ) Уильям Шекспир, Буря , v.i, 2061.

( ⁶⁶ ) Барбара Левальски и Эстель Хаан, ред., Полное собрание сочинений Джона Мильтона , том.3, The Shorter Poems (Oxford: Oxford University Press, 2012), 34.

( ⁶⁷ ) Томас Грей, «Элегия, написанная на деревенском погосте», в Полное собрание стихов Томаса Грея, , под редакцией Х. В. Старра и Р. Р. Хендриксона, 37 (Oxford: Clarendon, 1972).

( ⁶⁸ ) Натан Бейли, Универсальный этимологический словарь английского языка , 5-е изд. (1731), запись для «звон».

( ⁶⁹ ) Эта аналогия частично была вдохновлена ​​«squilla di lontano» Данте, что «paia il giorno pianger che si more» («далекий колокол», «который, кажется, оплакивает тот день, который умирает»).Данте Алигьери, Божественная комедия Данте Алигьери, т. 2, Purgatorio , отредактированный и переведенный Робертом М. Дарлингом (Oxford: Oxford University Press, 2003), 126 (песнь 8, строки 5–6).

( ⁷⁰ ) Джон Митфорд, изд., Работы Томаса Грея, (Лондон, 1836 г.), cxi. На практике условность звонка проходящих колоколов значительно варьировалась от места к месту, и иногда они действительно звонили по мере приближения момента смерти. См. Клэр Гиттингс, Смерть, погребение и личность, (Лондон: Рутледж, 1984), 133.

( ⁷¹ ) Джеймс Битти, «Менестрель»; or the Progress of Genius (Лондон, 1771), 19. См. также Дэвид Хилл Рэдклифф, «Завершение« Менестреля »Джеймса Битти», Исследования по филологии 100 (4) (2003): 534–563. Anon., «Памяти мистера Кр-П-Н», The Gentleman’s Magazine 53 (февраль 1783 г.): 158.

( ⁷² ) Томас Пенроуз, «Видение отшельника», Журнал «Город и деревня», 14 (1782): 327; Анон., «Соболезнование Алнвика: пастырская элегия», Музей Бервика 3 (1787): 138. Этот текст был написан в память о герцоге Нортумберленде и в подражание произведению Генри Лукаса «Слезы Алнвика: пастырская элегия » ( Лондон, 1776 г.), в котором была увековечена память умершей герцогини Нортумберлендской.

( ⁷³ ) Джеффри Джексон, изд., Серии сонетов и Маршрутные стихи, 1820–1845 (Итака, Нью-Йорк: издательство Корнельского университета, 2004), 156.

( ⁷⁴ ) Хью Блэр, Лекции по риторике и изящной словесности , под редакцией Линды Феррейра-Бакли и С.Майкл Хэллоран (Карбондейл: издательство Южного Иллинойского университета, 2005), 27, 460.

( ⁷⁵ ) Арчибальд Элисон, О природе и принципах вкуса (Эдинбург: Констебль, 1790), 30.

12 великих книг, которые стоит прочитать, чтобы понять периоды в литературе

Английская литература имеет долгую и выдающуюся историю, породившую самых известных в мире писателей, романов, пьес и стихов.

Эту историю можно разбить на несколько отдельных литературных эпох, в каждой из которых набор характеристик или убеждений сформировал созданные литературные произведения.Иногда лучший способ понять различные периоды истории литературы — это прочитать произведения, созданные в каждый период. Часто бывает трудно сузить богатство литературы, происходящей из каждой эпохи литературы, до одного или двух образцовых текстов, но эта статья стремится дать вам руководство для начинающих по наиболее выдающимся периодам в истории английской литературы.

Средневековая литература (500-1500)

Самые ранние произведения английской литературы возникли в результате написания сказок, которые, вероятно, существовали столетия назад и сохранились благодаря устной традиции.Средневековая литература имеет тенденцию делиться на староанглийскую (658–1100) и среднеанглийскую (1100–1500), и это два из самых выдающихся произведений этого периода.

1. Беовульф

Беовульф показывает жизнь героя от его ранних триумфов до его смерти в бою.

Английская литература, как говорят, начинается с Беовульф , эпической англосаксонской поэмы неизвестного автора, которая, как считается, была написана где-то между 8 и 11 веками. В нем рассказывается о скандинавских королях, мифических зверях и битвах, и он чрезвычайно важен как самая длинная сохранившаяся эпическая поэма на древнеанглийском языке.

2. Джеффри Чосер — Кентерберийские рассказы

Позже, в средневековый период, государственный служащий по имени Джеффри Чосер популяризировал использование разговорного английского языка, написав свою самую известную работу Кентерберийские рассказы . Более двадцати отдельных историй представлены в контексте конкурса рассказчиков, который проводится между группой паломников, направляющихся в Кентерберийский собор. Благодаря этой и другим работам Чосера часто называют «отцом английской литературы».

Эпоха Возрождения (1500 — 1670)

Происходящий из периода огромного культурного прогресса, известного как Ренессанс (который начался в Италии в 13 веке, но потребовалось время, чтобы достичь Англии), этот период в английской литературе преобладают драматурги елизаветинской эпохи, такие как Уильям Шекспир, Кристофер Марлоу и Джон. Вебстер. Среди других известных писателей — сэр Филип Сидни и Эдмунд Спенсер. Ключевое влияние в этот период оказало возрождение интереса к классической литературе, которая оказала глубокое влияние не только на письмо, но и на искусство и философию.

3. Уильям Шекспир — Генрих IV, части 1 и 2

Сэр Джон Фальстаф появляется не только в Генрих IV части 1 и 2, но и в Веселых женах Виндзора .

«Весь Шекспир» стоит прочитать, и он поможет вам получить представление об этом периоде английской литературы; но Генрих IV, особенно Часть I, известен как один из лучших драматургов. Контраст между серьезными и забавными сценами, между торжественными королями и непристойными питейными заведениями — это превосходный пример тех контрастов, которые могли бы понравиться елизаветинской публике.Он также знакомит с одним из величайших и самых популярных персонажей Шекспира: рыцарем-мошенником сэром Джоном Фальстафом.

4. Эдмунд Спенсер — Королева фей

Современник Шекспира, Эдмунд Спенсер был еще одним очень влиятельным поэтом елизаветинской эпохи, который проиллюстрировал елизаветинскую литературу своим определяющим шедевром, Королева фей , аллегорическая поэма, написанная в честь династии Тюдоров и правления Елизаветы I. самые длинные стихотворения на английском языке, и представляет собой важный шаг вперед в современном английском стихотворении.Ее Величество должно быть одобрило: на основании этого стихотворения его автору была назначена пожизненная пенсия.

Реставрация (1660 — 1700)

Этот относительно узкий период истории литературы совпадает с концом правления монархов Стюартов и обычно считается литературой, процветавшей при восстановленном дворе Карла II. Однако трудно привязать его к точным датам, поскольку литература в этот период находилась в состоянии постоянных изменений, когда возникали новые жанры (такие как хвалебная ода), которые реагировали на политическое, социальное и экономическое состояние игры в тот период. время; это повлияло на разные литературные жанры в разное время.Поэзия — безусловно, самый важный жанр этого периода.

5. Джон Буньян — Путешествие странника

Уильям Блейк черпал вдохновение из Pilgrim’s Progress .

Аллегорические элементы романа Спенсера Faerie Queene , вероятно, повлияли на Джона Баньяна при написании The Pilgrim’s Progress , важного религиозного стихотворения, в котором аллегорически трактуется христианская жизнь, особенно идея личного спасения. Его главный герой, Кристиан, является персонажем «обывателя», и стихотворение отличается от аналогичных предыдущих текстов простотой стиля.

6. Джон Мильтон — Потерянный рай

Спустя более семидесяти лет после The Faerie Queene прославил Эдмунда Спенсера, Джон Мильтон выпустил еще одну эпическую поэму, которая закрепила за ним репутацию одного из лучших поэтов страны. Потерянный рай , состоящий из более чем десяти тысяч строк, рассказывает библейскую историю о грехопадении человека, и это достижение особенно впечатляет тем фактом, что оно было продиктовано целиком, Мильтон ослеп за несколько лет до этого. он написал это.Хотя Paradise Lost не является архетипической литературой Реставрации, и Мильтон изучается отдельно от другой литературы Реставрации, это, безусловно, одна из самых известных и влиятельных работ, возникших в этот период.

Эпоха Просвещения (1700 — 1800)

Справа изображен Декарт, консультирующий шведскую королеву Кристину.

Эпоха Просвещения, которую иногда называют Эпохой Разума, была культурным движением, возглавляемым такими философами, как Фрэнсис Бэкон и Рене Декарт.Он характеризовался научным, рациональным подходом к проблемам дня, бросая вызов преобладающим убеждениям, имеющим религиозную основу. Движение выступало за логическое решение проблем, использование эмпирических данных в поддержку убеждений и отказ от суеверий. Исаак Ньютон и Моцарт — два знаменитых имени, рожденных этой эпохой.

7. Александр Поуп — Похищение замка

Основываясь на инциденте, который, как говорят, был описан Папе другом, Похищение замка — его самое известное стихотворение.Это остроумная сатира на правящие классы Англии, написанная в стиле классических героических эпосов (например, сочинений Гомера), переводам которых он также посвятил свое время. Работа является важным примером сатиры того периода (отличным примером которой является книга Джонатана Свифта A Modest Proposal ), целью которой было высмеять недостатки и коррупцию общества, особенно в сравнении с преобладающими идеалами.

Романтический период (1798 — 1870)

Период романтизма был ответом на основные социальные изменения, происходившие в то время в Англии: промышленная революция привела к переходу из сельской местности в города и появлению загрязненных, перенаселенных промышленных городов.Романтический период был также реакцией на мысли и идеалы эпохи Просвещения, когда поэты, в частности, отвергали научную рационализацию природы.

8. Уильям Вордсворт — Лирические баллады

Человеческое переживание природы — важная часть Лирических баллад .

Уильям Вордсворт был одним из группы поэтов, творчество которых олицетворяет романтизм, а его стихи, многие из которых были написаны в его доме в Озерном крае, являются одними из лучших образцов романтической литературы. Лирические баллады — это сборник стихов, в основном авторства Вордсворта, некоторые из которых внес его друг Сэмюэл Тейлор Кольридж. Хотя отклик на сборник во время его публикации был неутешительным, сейчас он рассматривается как важное событие в английской литературе, потому что более простой язык — реакция на витиеватый, чрезмерно интеллектуальный язык поэзии 18-го века — сделал стихи доступными. никому. Это также было признанием того факта, что человеческие эмоции — это универсальный опыт, будь то богатый или бедный — идея, также отраженная в названии сборника и использовании формы баллады, которая пришла из давней традиции устного рассказывания историй, возлюбленной бедные.

Трансцендентальное движение (1830-1860)

В то время как подобные Вордсворту, Кольриджу и Шелли доминировали на романтической сцене здесь, в Англии, другое движение развивалось в Америке, где романтизм оказал влияние на трансцендентализм Новой Англии. Последователи этого движения верили в врожденную доброту человека и природы, но также и в то, что человек склонен к коррупции со стороны общества и его организованной религии и политики. Как и романтизм, трансцендентализм выступал против рационализации и защищал силу присущей человеку духовности.

9. Луиза Мэй Олкотт —

Маленькие женщины Олкотт и ее издателю не понравился первоначальный черновик Little Women , но он оказался популярным среди девочек.

Писатель-трансценденталист, о котором слышало большинство британцев, — это Луиза Мэй Олкотт, автор всеми любимой серии Маленькие женщины . Ее отец, Амос Бронсон Олкотт, был видной фигурой в этом движении, и его идеи повлияли на образование и воспитание Олкотт, сделав движение важным фоном для ее литературной карьеры.Ее семья и ее трансцендентное мышление послужили источником вдохновения для Маленьких женщин — персонаж Джо является вольным изображением самой Олкотт. Роман до сих пор остается основным продуктом детства в домах как в США, так и в Великобритании.

Литературный реализм (1820-1920)

Литературный реализм зародился во Франции в середине XIX века, хотя движение к реализму началось раньше; Романы Джейн Остин — часть переходного периода. В центре внимания были реалистичные изображения современной жизни и общества, в том числе реалистичные детали повседневной жизни — сцены, которых раньше избегали в пользу идеализированных сюжетов романтиков.

10. Джордж Элиот — Миддлмарч

Считается, что город Мидлмарч основан на Ковентри.

Настоящим шедевром этого периода является произведение Джорджа Элиота «Миддлмарч », реализм которого очевиден даже в подзаголовке «Исследование провинциальной жизни». Мидлмарч в названии романа — это вымышленный город Мидлендс, населенный множеством персонажей, чьи жизни переплетаются в череде мастерски сплетенных сюжетных линий. Реалистичные детали, с которыми Элиот рассказывает о проблемах своих персонажей и их реакции на реальные проблемы дня (например, развитие железных дорог), — вот что делает роман таким впечатляющим, заслужив высокую оценку литературных критиков, в том числе некоторых из них. которые описали его как величайший из всех английских романов.

Викторианская литература (1837 — 1901)

Во времена правления королевы Виктории роман вышел на передний план как ведущий литературный жанр, и это был период, когда появились некоторые из самых известных писателей страны, в том числе Чарльз Диккенс, Томас Харди, Уильям Теккерей и сестры Бронте. . Поэзия все еще оставалась выдающимся литературным жанром, причем Браунинг и Теннисон — два самых известных поэта Викторианской эпохи; но эта форма была гораздо менее значимой, чем в романтический период.Позже, в викторианский период, мы видим, что драма снова становится значительным жанром, впервые со времен Возрождения, с комическими операми Гилберта и Салливана, а также пьесами Джорджа Бернарда Шоу и Оскара Уайльда.

11. Чарльз Диккенс — Оливер Твист

Оливер Твист способствовал изменению викторианского отношения к бедности и социальному обеспечению.

Викторианский писатель Чарльз Диккенс — один из самых известных из всех английских авторов, и его романы часто рассматриваются как архетипические викторианские романы.Они настолько влиятельны, что термин «диккенсовский» часто используется для описания всего, что напоминает его романы, в частности атмосферы, создаваемой в его рассказах о молодых уличных мальчишках, живущих в городской нищете в мрачном викторианском Лондоне. Атмосфера одного из его самых известных романов, Оливер Твист , является хорошим тому примером. В нем рассказывается история о молодом сироте, который жил в ужасных условиях в работном доме, прежде чем его отправили жить к гробовщику, от которого он сбегает и присоединяется к группе молодых карманников.Он убедительно говорит об обращении с сиротами в викторианском Лондоне, а также является хорошим примером превосходной характеристики Диккенса — особенно характера Феджина, главаря карманников.

Модернизм (1901-1939)

Подобно тому, как предыдущие литературные движения восстали против взглядов предшествующих, так и литературный модернизм выступил против консервативных взглядов викторианской эпохи; Первая мировая война также оказала ключевое влияние. Важной характеристикой модернизма является самосознание, в котором шла волна литературных экспериментов; Роман о потоке сознания был одним из таких нововведений.

12. Джеймс Джойс — Улисс

Рекомендуется прочитать Ulysses с картой Дублина рядом с вами, чтобы следить за путешествием Блума по городу.

В романе Джеймса Джойса «Улисс » идея потока сознания доведена до крайности в романе, описанном как «демонстрация и обобщение всего [модернистского] движения». В некотором смысле, это современный пересказ романа Гомера «Одиссея », основанный на опыте его главного героя в течение дня в Дублине.Роман открыл новые горизонты во многих отношениях, но его самая известная особенность — использование разных литературных жанров или экспериментов для каждой главы; в одном, например, нет знаков препинания, а в другом написано, как будто это пьеса.

Постмодернизм (после Второй мировой войны по настоящее время)

После модернизма пришел постмодернизм, который труднее определить, чем другие периоды, которые мы обсуждали в этой статье, потому что нет единого мнения о том, что он означает. Можно сказать, что постмодернизм реагирует на модернистские идеи, вводя новые концепции, такие как ненадежный рассказчик и стилизация.Среди известных постмодернистских романов — «« Уловка-22 » Джозефа Хеллера и « Колокольчик »Сильвии Плат.

«Все произведения американской литературы о расе»: писатели о том, как мы сюда попали

Митчелл Дюниер,

социолог

Массовое социологическое исследование Гуннара Мирдала АМЕРИКАНСКАЯ ДИЛЕММА (1944) рассматривал «негритянскую проблему» как нечто такое, что Никогда нельзя было понять только на основе данных об условиях жизни чернокожих, но как феномен власти большинства.Это была моральная ситуация, в которой противоречивые ценности поддерживались как внутри белого населения, так и, что важно, внутри самих белых людей.

Если не произойдет перемен, Мюрдаль предсказал восстания. «Америка никогда больше не сможет рассматривать своих негров как терпеливое и покорное меньшинство», — пишет он. «Они организуются для защиты и нападения. … У них есть то преимущество, что они могут сражаться от всего сердца ».

Мюрдаль проницательно заметил, что средний белый северянин не понимает расизм как нечто, в чем он или она принимает участие каждый день.Но он также утверждал, что белых глубоко беспокоит противоречие между их принципами эгалитаризма и отношением к черным гражданам. Это была «американская дилемма».

В этой большой книге есть много ценностей, но сегодня можно извлечь еще больше из наивности Мюрдала. Ко времени движения за гражданские права новому поколению критиков стало ясно, что белые, опрошенные Мюрдалом, — возможно, как и многие современные люди, которые спешат выступить с публичными заявлениями или участвуют в межрасовых митингах, — все еще вполне способны разделять слова на части. и поступки, живущие с моральным диссонансом.

Валерия Луизелли,

писательница и эссеист

Так называемые проблемы третьего мира — голод, бедность, насилие — часто объясняются определенными «политическими культурами», присущими конкретным странам. Но хотя отчасти это правда, это повествование также является редукционистским. Все страны взаимодействуют с другими странами, и большинству «развивающихся» стран приходится поддерживать неравноправные отношения с более крупными державами, которые систематически злоупотребляют ими посредством военного вмешательства, экономических санкций или неравноправных трактатов.Пограничные зоны между Мексикой и Соединенными Штатами являются ярким и ярким примером этой взаимосвязи. В книге THE FEMICIDE MACHINE (2012) Серджио Гонсалес Родригес сосредотачивается на Сьюдад-Хуаресе, расположенном на границе с Эль-Пасо, штат Техас, где количество убийств женщин начало резко возрастать в начале 1990-х годов после десятилетий взаимно согласованных программ индустриализации, которые привели к НАФТА. «Машина убийства женщин» обсуждает политику убийства женщин за то, что они являются женщинами, не в рамках слишком упрощенных рамок одной только мексиканской культуры, а в результате экономического взаимодействия между Мексикой и США.С., и геополитические условия, которые их подпитывают.

Эдди С. Глод-младший,

профессор

В эти дни я обнаружил, что тянусь за книгой Джеймса Болдуина НЕТ ИМЕНИ НА УЛИЦЕ (1972), его первой книгой после убийства доктора Кинга, которое сломило его. Эти мемуары, омраченные горем и травмами, столь же фрагментированы, как и воспоминания Болдуина. «Много, много, многое было стерто», — пишет он, — «возвращаясь лишь в последнее время сбивающими с толку и ненадежными вспышками». Книга также является попыткой Болдуина примириться с последним предательством Америки по отношению к чернокожим людям и его усилиями собрать энергию и веру для продолжения борьбы — дать черным людям язык для продолжения борьбы.Проза злится, потому что Болдуин глубоко ранен. Если «Огонь в следующий раз» (1963) был пророческим, то «Без имени на улице» рассчитывали.

Альберт Вудфокс, активист

Я читал ПРИРОДА ПРЕДРАЗВЕДЕНИЯ (1954) Гордона У. Олпорта где-то в 70-х, когда был в тюрьме. Эта книга оказала огромное влияние на мою способность понимать разницу между предрассудками и расизмом. Предубеждение — это нормальная реакция на неизвестное. Расизм — это преднамеренная болезнь.

Хронология литературных движений

1660	Неоклассицизм (1660–1798) Неоклассическое движение в литературе было основано на классическом идеале, скептицизме и сатире. Среди известных авторов этого движения — Александр Поуп и Джонатан Свифт.
1765	Революционер (1765–1830) Революционное литературное движение включает в себя как политические, так и литературные произведения колониальной и раннереволюционной Америки.
1798	Романтизм (1798–1832) Романтизм подчеркивал эмоции и воображение. В конце концов, романтизм привел к развитию готического романа.
1830	Американский романтизм (1830–1865) Американский романтизм был преимущественно художественной литературой, а не поэзией. В отличие от английского романтизма, в американском романтизме был сильный, а иногда и болезненный интерес к истории.
1832	Викторианская эпоха (1832–1901) Викторианская литература относится к периоду правления королевы Виктории. Роман приобрел известность в этот период, и ряд авторов проявили растущий интерес к более суровым аспектам жизни.
1836	Американский трансцендентализм (1836–1860) Американский трансцендентализм — литературное движение, отмеченное сильным интересом к природе.Эмерсон — самый известный из американских трансценденталистов.
1865	Реализм (1865–1914) Реалистов интересовали повседневная жизнь и бедность, а также простота. Среди известных авторов — Флобер и Толстой.
2000	Поток сознания (начало 20-го века) Поток сознательного письма устраняет присутствие автора, разделяя слабо организованный образ мыслей.Джеймс Джойс и Вирджиния Вульф — известные авторы этого движения.
2000	Модернизм (начало 20 века) Модернизм — это более разнообразное движение, включающее в себя разные стили, а также реакцию на развитие науки и технологий.
1900	Натурализм (1900-1930) Натурализм — это философское направление в литературе. Натуралисты идентифицировали людей как животных, изучая их характер по отношению к окружающей среде.Эмиль Золя — известный писатель-натуралист.
1901	Эдвардианская (1901–1910) Эдвардианская литература ознаменовала растущее разделение между высшей и низшей литературой, а также рост детской литературы.
1918	Затерянное поколение (1918–1929) К этому литературному движению принадлежат несколько самых известных авторов ХХ века. Все эти авторы жили и работали в Париже в период между двумя мировыми войнами.
1920	Гарлемский ренессанс (1920-е годы) В течение 1920-х годов в Гарлеме, штат Нью-Йорк, сильное литературное движение развилось среди афроамериканских писателей, включая Лэнгстона Хьюза и Зору Нил Херстон.
1950	Бит (1950-е и 1960-е) Авторы битов в основном были поэтами. Это было движение контркультуры и молодежной культуры, начавшееся в 1950-х годах. Джек Керуак и Аллен Гинзберг были известными поэтами-битниками.
1965	Постмодернизм (с 1965 г. по настоящее время) Постмодернизм — это литературное движение, объединяющее разнообразие, игру слов и другие атрибуты современной литературы. Хорхе Луис Борхес — отличный пример современного литературного постмодернизма.

Американские литературные движения | Хронология американской литературы

По мере того как мир вокруг нас меняется, меняется и то, как мы видим мир, и то, как мы выражаем это видение.Литература, искусство и философия развиваются, чтобы отразить их исторический и социальный контекст. Оценка определенного произведения литературы основана на понимании контекста произведения. Изучение литературных движений помогает студентам сформулировать общие подходы к письму, важные идеи каждого движения, а также социальные и политические влияния того периода времени. Изучающим американскую литературу важно понимать отношение автора и персонажей; Соединение произведения с идеологиями своего времени — важный компонент в этой задаче.

Деятельность студентов для американских литературных движений

---

Выдающиеся литературные движения, преподаваемые в американской литературе

Индейцы (до 1600 г.)

Характеризуется устными преданиями, эпическими поэмами, мифами о творении, песнями и поэзией. Литература коренных американцев была хорошо известна задолго до прибытия европейских поселенцев. Недавно такие авторы, как Шерман Алекси, возродили традицию, написав поучительные истории о жизни в резервациях.

Пуританство или колониализм (1620-1750)

Движимые желанием «очистить» Англиканскую церковь простым поклонением Богу, пуритане ушли, чтобы колонизировать Новый Свет. Как поселенцы, они записывали свой опыт в дневниках и исторических отчетах.

Революционер, эпоха разума, просвещение (1750-1800)

Состоящие в основном из философов и ученых, писатели эпохи Просвещения стремились понять окружающий их мир с помощью разума и дедукции, а не веры.Литература этого периода часто была сатирической и скептической.

Романтизм, американская готика (1800-1865)

В эту эпоху ценились чувство, интуиция и идеализм. Он поверил внутреннему опыту и воображению. Свобода и ценность личности были превыше всего, а поэзия рассматривалась как высшее выражение ума. Темные романтики, или американские писатели-готики, объединили эти ценности с темными сверхъестественными темами и сеттингом.

Трансцендентализм (1840-1860)

Трансценденталисты отстаивали самостоятельность и индивидуализм выше авторитета и соответствия традициям, веря, что учреждения и организации несут ответственность за развращение присущей людям добродетели.В своих работах трансценденталисты обычно размышляли о природе, едином «божественном духе», общем для всех людей и сообщества.

Реализм, натурализм и регионализм (1865-1914)

Поскольку Америка страдала от болезней роста, это движение было отмечено чувством разочарования. Знакомые темы включали гетто быстрорастущих городов, промышленную революцию и коррумпированных политиков. Авторы сосредоточились на рисовании реалистичной обстановки повседневной жизни и обычных людей, включая местный колорит, а также пытались объяснить человеческое поведение.

Модернизм (1914-1945)

Модернизм зародился как расширение реализма, но попытался порвать с литературными и поэтическими традициями. Авторы этой эпохи были смелыми и экспериментальными по стилю; примером этого является «поток сознания». Модернистская литература, обычно имеющая дело с борьбой отдельных людей, может показаться мрачной, но для нее характерна оптимистическая вера в то, что люди могут изменить мир вокруг себя.

Затерянное поколение, эпоха джаза, бурные 20-е и Гарлемское возрождение (1917-1937)

Наряду с модернизмом процветала афроамериканская культура в Гарлеме, штат Нью-Йорк.Большая часть стиля заимствована из поэтических ритмов, основанных на спиричуэлс, джазовой лирики на блюз и использования сленга в повседневной дикции. Эти влияния пересекались с запретом, реакцией на Первую мировую войну и знойной ночной жизнью большого города, создавая энергичную прогрессивную культуру.

Beat Generation (1950-1965)

The Beat Generation — небольшая группа авторов, чья литература исследовала и оказала влияние на американскую культуру в эпоху после Второй мировой войны.The Beats были против чопорности поколения своих родителей и продвигали секс и сексуальность в качестве здоровых тем для обсуждения. Бит-хипстеры бросили вызов скромной Америке своей гедонистической богемностью и прославлянием нестандартного творчества.

Современный / постмодернизм (1950-настоящее время)

Литература со времен Второй мировой войны находилась под сильным влиянием исследований средств массовой информации, языка и информационных технологий. Он отвергает идею о том, что что-либо действительно «уникально», и предполагает, что культура бесконечно дублирует себя.Постмодернистская литература особенно отличается иронией в форме пародии, ненадежными рассказчиками, абсурдом, самосознанием и деконструкцией. Постмодернистская литература часто напоминает аудитории, что они читают художественное произведение, или предоставляет другие «мета» комментарии. Новые литературные формы и техники сосредоточены на интенсивном диалоге, смешивании художественной литературы с научной и общему внешнему виду произведения.

13 литературных периодов и движений: Путеводитель и многое другое

Литературные периоды и движения — это эволюция литературы во времени.

Эти периоды представляют собой промежутки времени, когда литература разделяла интеллектуальные, лингвистические, религиозные и художественные влияния.

13 основных литературных периодов и движений

Это 13 основных литературных периодов и течений

• Средневековый период — обширная тема, охватывающая практически все письменные произведения, доступные в Европе и за ее пределами в средние века

• Ренессанс был периодом в европейской истории с 14 по 17 века, который считался периодом средневековья. культурный мост между средневековьем и современной историей.Это новое мышление проявилось в искусстве, архитектуре, политике, науке и литературе.

• Просвещение также известно как век разума. Это было интеллектуальное и философское движение, которое доминировало в мире идей в Европе в течение 18-го века, что привело к появлению таких понятий, как разум, свобода и научный метод.

• Период романтики был художественным, литературным и интеллектуальным движением, зародившимся в Европе в конце 18 века и являвшимся реакцией на Просвещение.

• Трансцендентализм: — это философское, политическое и литературное движение, отцом которого является Ральф Уолдо Эмерсон, которое предполагает, что знания можно получить через чувства, интуицию и созерцание. Он возник как реакция или протест против общего состояния интеллектуализма и духовности.

• Викторианский период — это литература, написанная в Англии во время правления королевы Виктории, или примерно с 1837 по 1901 год.

• Натурализм — это литературное движение, делающее упор на наблюдение и научный метод в художественном изображении реальности. К романистам, пишущим в стиле натуралистов, относятся Эмиль Золя (ее основатель), Ги де Мопассан, Томас Харди, Теодор Драйзер, Стивен Крейн и Фрэнк Норрис.

• Реализм — подход , который пытается описать жизнь такой, какая она есть, без идеализации или романтической субъективности.

• Группа Bloomsbusry была влиятельной группой ассоциированных английских писателей, интеллектуалов, философов и художников, ^{наиболее известными членами которой были Вирджиния Вульф, Джон Мейнард Кейнс, Э. М. Форстер и Литтон Стрейчи.}

• Экзистенциализм — это движение в философии и литературе, которое подчеркивает индивидуальное существование, свободу и выбор. Он фокусируется на вопросе человеческого существования и ощущении, что в основе существования нет цели или объяснения.Он считает, что, поскольку нет ни Бога, ни какой-либо другой трансцендентной силы, единственный способ противостоять этому ничто — принять существование.

• The Beat Generation — это литературное движение, начатое группой авторов, чьи работы исследовали и повлияли на американскую культуру и политику в эпоху после Второй мировой войны. Основная часть их работ была опубликована и популяризирована на протяжении 1950-х годов.

• Модернизм берет свое начало в конце 19 — начале 20 веков, главным образом в Европе и Северной Америке, и характеризуется застенчивым разрывом с традиционными способами письма, как в поэзии, так и в прозе

• Постмодернизм — это форма литературы, которая стилистически и идеологически отмечена опорой на такие литературные условности, как фрагментация, парадокс, ненадежные рассказчики, часто нереалистичные и совершенно невозможные сюжеты, игры, пародия, паранойя, темный юмор. и авторская ссылка на себя.

Викторина о литературных периодах и движениях

Это некоторые вопросы обо всех литературных периодах и движениях

Предложение «Большая часть людей в то время были неграмотными, только люди, связанные с церковью и высокорожденные, могли читать и писать». относится к следующему периоду: _______________

1. Средневековье
2. Трансцендентализм
3. Ренессанс
4. Постмодернизм

Одной из центральных тем была свободная любовь и сексуальное освобождение: ____________

1. Возрождение
2. Поколение битов
3. Трансцендентализм
4. Просвещение

Эдгар Аллан По — один из выдающихся писателей движения: ___________

1. Возрождение
2. Средневековье
3. Трансцендентализм
4. Романтизм

Эти люди верят, что считают индивидуальную интуицию высшим источником знаний.: ______________

1. Постмодернизм
2. Романтизм
3. Трансцендентализм
4. Просвещение

Писателей этого периода критиковали за то, что они слишком много внимания уделяли человеческим порокам и несчастьям: __________________

1. Натурализм
2. Романтизм
3. Трансцендентализм
4. Реализм

Роберт Луи Бальфур Стивенсон — один из выдающихся авторов этого движения: _________

1. Постмодернизм
2. Романтизм
3. Трансцендентализм
4. Викторианский период

Стихи и интертекстуальность — две характеристики произведений этого периода: __________

1. Постмодернизм
2. Романтизм
3. Трансцендентализм
4. Викторианский период

Писатели этого периода пишут свои рассказы без приукрашивания и интерпретации: _________

1. Средневековье
2. Романтизм
3. Трансцендентализм
4. Реализм

Распространенная тема состоит в том, что люди формируются условиями, в которых они выросли: ________________

1. Натурализм
2. Экзистенциализм
3. Трансцендентализм
4. Просвещение

Одно из предпосылок этого периода состоит в том, что вы должны жить настоящей жизнью и что мы не ярлыки, роли и стереотипы: _____________

1. Натурализм
2. Экзистенциализм
3. Трансцендентализм
4. Реализм

Одна из центральных тем этого периода — эксперименты с психоделическими препаратами: ____________

1. Натурализм
2. Экзистенциализм
3. Трансцендентализм
4. Поколение битов

Авторы движений ставят под сомнение рациональность человеческого разума после событий, произошедших во время Первой мировой войны: ___________

1. Модернизм
2. Просвещение
3. Трансцендентализм
4. Поколение битов

Отец этого движения — Ральф Уолдо Эмерсон: ______________

1. Средневековье
2. Возрождение
3. Трансцендентализм
4. Просвещение

Писатели этого периода отстаивали современное отношение к феминизму: ___________

1. Средневековье
2. Bloomsbury Group
3. Trascendentalism
4. The Beat Generation

Литературные писатели этого периода представили суровость жизни в своих произведениях: _______

1. Натурализм
2. Экзистенциализм
3. Трансцендентализм
4. Романтизм

Одна из характеристик трансцендентализма: ________________

1. Разум рассматривается как первоисточник знания.
2. Интуиция считается основным источником знаний.
3. Это философское движение под влиянием Зигмунда Фрейда
4. Объективность действительно важна в этих трудах.

Одна из характеристик реализма:

1. Его авторы считают, что знания не получают дедукцией.
2. Объективность в их сочинениях не нужна.
3. Предметы должны быть украшены.
4. В их сочинениях описаны повседневные занятия.

Одна из характеристик натурализма:

1. Социальные условия не влияют на людей.
2. Его сочинения говорят о том, как прекрасна жизнь.
3. Его авторов критиковали за пессимизм
4. Одной из центральных тем было сексуальное освобождение.

Одна из характеристик трансцендентного движения:

1. Его выдающиеся писатели пропагандировали рабство.
2. Авторы считают, что политические партии коррумпированы.
3. Одним из авторов движения является Вирджиния Вольф.
4. Одна из центральных тем движения — поиск духовности.

Одна из характеристик романтизма: ________________

1. Эскапизм
2. Фракция
3. Временное искажение
4. Минимализм

Это была влиятельная группа английских писателей, интеллектуалов, философов и художников, наиболее известными членами которой были Вирджиния Вульф, Джон Мейнард Кейнс, Э.М. Форстер и Литтон Стрейчи: ___________

1. Просвещение
2. Группа Блумсбери
3. Средневековый период
4. Трансцендентализм

Абсурдизм — это идея, что в мире нет смысла, кроме того значения, которое мы придаем ему ____________

1. Просвещение
2. Экзистенциализм
3. Поколение битов
4. Трансцендентализм

Писатели того периода верят, что вселенная находится внутри нас _________

1. Просвещение
2. Экзистенциализм
3. Поколение битов
4. Трансцендентализм

Странная история доктора Джекила и мистера Хайда была написана в этот период _______

1. Викторианский период
2. Экзистенциализм
3. Поколение битов
4. Трансцендентализм

Альбер Камю — выдающийся писатель этого литературного движения, ____________

1. Просвещение
2. Экзистенциализм
3. Поколение битов
4. Трансцендентализм

Follow EnglishPost.org в Facebook

Вы можете проверить наши последние статьи на любой из этих страниц:

1. Преподавание английского языка в Коста-Рике
2. EnglishPost.org
3. SoyProfe.org

Дополнительная информация

Это все сообщения о литературных периодах и движениях

1. Путеводитель по постмодернизму в литературе
2. Справочник по модернизму в литературе
3. Справочник передового поколения в литературе
4. Справочник по реализму в литературе для новичков
5. Справочник по натурализму в литературе
6. Справочник по Блумсбери Группа в литературе
7. Справочник по экзистенциализму в литературе
8. Справочник по трансцендентализму в литературе
9. Справочник по литературе викторианского периода
10. Справочник по романтизму в литературе
11. Справочник по литературе Просвещения
12. Справочник по эпохе Возрождения Литература
13. Справочник по средневековой литературе

.