Цитаты омар хайям короткие: Омар Хайям: цитаты, афоризмы и высказывания
Омар Хайям о жизни и женщинах. Как прожить счастливую жизнь.
Стихи — Омар Хайями и двери
Исправно ходит, посещает каждый раз, Потом воодушевлённая приходит. И каждый раз я слушаю рассказ Что в жизни она нового находит.
***
Я слушаю и головой киваю, Её стараюсь не перебивать. И очень тонко ей я намекаю, Что дверь в квартиру надо закрывать.
***
Подумать только! Высшии материи! За это можно многое отдать. И в Римской и в Египетской империи.
Ты близок мне. Я пил твоё вино. И мне звезда подмигивала в полночь Смириться — пошло. Бунтовать — смешно. Служить бы рад, но шейх — такая сволочь!
Будь счастлив в любой миг!
Омар Хайям. Короткие цитаты о мудрости жизни
***
Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
***
Добром добро оплатишь – молодец На зло добром ответишь – ты мудрец.
***
Будь счастлив в этот миг. Этот миг и есть твоя жизнь.
***
Меня никогда не отталкивала бедность человека, другое дело, если бедны его душа и помыслы.
***
Никогда не стоит никому ничего объяснять. Тот, кто не хочет слушать, не услышит и не поверит, а тот, кто верит и понимает, не нуждается в объяснениях.
***
Брат, не требуй богатств — их не хватит на всех.
***
В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь. Другой — листвы зелёной вязь, весну и небо голубое. В одно окно смотрели двое.
***
Но учит той же мудрости вино, на каждом кубке — жизненная пропись: «Прильни устами — и увидишь дно!»
***
Ты муж, коли властвовать в силах собою.
***
Всех ждет небытие. Ты мог исчезнуть, Еще ты существуешь — весел будь!
***
Вольно миг один живем на свете. Не горюй, что рок нам ставит сети.
***
Не говори о прошлом: какой теперь в нем прок? Будь счастлив настоящим, смотри, какой денек!
***
Все богатства судьба тебе дарит сегодня – Завтра, может случиться, ударит она.
Поэзия Хайяма — это еще одно подтверждение того, что духовное развитие человека не остановится никогда.
Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим
Омар Хайям. Грустные цитаты о мудрости жизни
***
Мы больше в этот мир вовек не попадем, Вовек не встретимся с друзьями за столом. Лови же каждое летящее мгновенье — Его не подстеречь уж никогда потом.
***
Проходит жизнь – летучий караван. Привал недолог… Полон ли стакан? Красавица, ко мне! Опустит полог Над сонным счастьем дремлющий туман.
***
В мир пришёл я, но не было небо встревожено. Умер я, но сиянье светил не умножено. И никто не сказал мне — зачем я рождён И зачем моя жизнь второпях уничтожена.
***
Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим. Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим. Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем. Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.
***
От смертных не жди состраданья, участья, И в двери к ним часто побойся стучать! У каждого муки свои и несчастья И некогда им твою жизнь исправлять.
***
Не прожить жизнь свою без потерь и утрат. День прожил без страданий, будь этому рад.
У судьбы в закромах много разных печалей. Нет людей, кто печали бы не замечали.
Но кого-то печаль давит словно ярмо. Опуская печальных, на гиблое дно.
Грусть-тоска давит слабых, как хищник барана. Кровоточат уныньем душевные раны.
Давит грусть душу, как сорняки нужный плод. Словно червь, грусть коварная, радости жрёт.
У кого-то дух сильный, таких единицы, Ни тоски, ни печали такой не боится,
Гонит мысли тяжёлые искренне прочь, Сильный дух помогает печаль превозмочь.
Наша жизнь нелегка и печальна как будто. И уходит она за минутой минута.
Очень много людей с несчастливым лицом, Не видать им пути в жизни, данной творцом.
Человек сыт, одет, но в безмерной печали. У такого как будто всё в жизни украли.
На лице и в душе беспросветная грусть, Не услышишь слов радости из его уст.
Вот таким посылаются беды и нужды. Чтобы не были к радостям жизненным чужды.
Беды учат в жизнь верить, любить и ценить. Чтобы счастливым быть, нужно горе испить.
Грусть, тоска и печаль – три сестры, — смерть их мать. Лучше гнать их безжалостно, чем горевать.
Главную любовь своей жизни Омар Хайям обрел уже в преклонном возрасте – мудрецу было под 80. Его жене исполнилось тогда лишь восемнадцать, и он оказался старше своего тестя на 20 лет.
Рубаи о Любви
Ты не слушай глупцов, умудренных житьем. С молодой уроженкой Тараза вдвоем Утешайся любовью, Хайям, и питьем, Ибо все мы бесследно отсюда уйдем… — Видит бог: не пропившись, я пить перестал, Не с ханжой согласившись, я пить перестал. Пил — утешить хотел безутешную душу. Всей душою влюбившись, я пить перестал. — С той, чей стан — кипарис, а уста — словно лал, В сад любви удались и наполни бокал, Пока рок неминуемый, волк ненасытный, Эту плоть, как рубашку, с тебя не сорвал! — Отврати свои взоры от смены времен. Весел будь неизменно, влюблен и хмелен. Не нуждается небо в покорности нашей — Лучше пылкой красавицей будь покорен! — Да пребудет со мною любовь и вино! Будь что будет: безумье, позор — все равно! Чему быть суждено — неминуемо будет.
Но не больше того, чему быть суждено. — Если гурия кубок наполнит вином, Лежа рядом со мной на ковре травяном, — Пусть меня оплюют и смешают с дерьмом, Если стану я думать о рае ином! — Не моли о любви, безнадежно любя, Не броди под окном у неверной, скорбя. Словно нищие дервиши, будь независим — Может статься, тогда и полюбят тебя. — Горе сердцу, которое льда холодней, Не пылает любовью, не знает о ней. А для сердца влюбленного — день, проведенный Без возлюбленной, — самый пропащий из дней! — В одной руке цветы, в другой — бокал бессменный, Пируй с возлюбленной, забыв о всей вселенной, Покуда смерти смерч вдруг не сорвет с тебя, Как с розы лепестки, сорочку жизни бренной. — Словно солнце, сияет царица — любовь, К нам с небес залетевшая птица — любовь. Не любовь — соловьиные сладкие трели, Страсть что в сердце глубоко таится — любовь. — Даже с самой прекрасной из милых подруг Постарайся расстаться без слез и без мук. Все пройдет, словно сон, красота скоротечна: Как ее ни держи, ускользает из рук.
— Может быть обратиться с любовью к другой? Но могу ли другую назвать дорогой, Если даже взглянуть не могу на другую: Затуманены очи разлукой с тобой? — Быть в плену у любви, сердце, сладко тебе, В прах склонись, голова, перед милой в мольбе. Не сердись на капризы прекрасной подруги. Будь за то, что любим, благодарен судьбе. — Любовь вначале — ласкова всегда. В воспоминаньях — ласкова всегда. А любишь — боль! И с жадностью друг друга Терзаем мы и мучаем — всегда. — Шиповник алый нежен? Ты — нежней. Китайский идол пышен? Ты — пышней. Слаб шахматный король пред королевой? Но я, глупец, перед тобой слабей! — Утром лица тюльпанов покрыты росой,
И фиалки, намокнув, не блещут красой. Мне по сердцу еще не расцветшая роза,
Чуть заметно подол приподнявшая свой.
День рождения Омара Хайяма
1. Один не разберёт, чем пахнут розы, Другой из горьких трав добудет мёд, Кому-то мелочь дашь — навек запомнит, Кому-то жизнь отдашь — он не поймёт.
***
2. Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда, куда душою — не дорос.
***
- 3. Кто жизнью бит, тот большего добьется. Пуд соли съевший выше ценит мед. Кто слезы лил, тот искренней смеется. Кто умирал, тот знает, что живет!
***
4. В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь. Другой листвы зелёной вязь, весну и небо голубое. В одно окно смотрели двое.
***
5. Мы источник веселья и скорби рудник. Мы вместилище скверны и чистый родник. Человек, словно в зеркале мир многолик. Он ничтожен и он же безмерно велик!
***
7. Благородство и подлость, отвага и страх — всё с рожденья записано в наших телах, Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже, Мы такие, какими нас создал Аллах.
***
8. Не завидуй тому, кто силен и богат, за рассветом всегда наступает закат. С этой жизнью короткою, равною вдоху, Обращайся, как с данной тебе напрокат.
***
9. Я думаю, что лучше одиноким быть, Чем жар души «кому-нибудь» дарить. Бесценный дар отдав кому попало, Родного встретив, не сумеешь полюбить.
***
10. Не смешно ли весь век по копейке копить, Если вечную жизнь все равно не купить? Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, Постарайся же времени не упустить.
***
11. Дарить себя не значит продавать. И рядом спать не значит переспать. Не отомстить не значит все простить. Не рядом быть не значит не любить.
***
12. Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.
***
13.Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, Два важных правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
***
- 15. Сорваный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение дописано, а любимая женщина счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.
***
Рубаи Омара Хайяма «Приди, наполни чашу»
Выберите область сайта для поискаИскать на этом сайте
Цитата страницы Начать эссе значок-вопрос Задайте вопрос Начать бесплатную пробную версию Скачать PDF PDF Цитата страницы Цитировать Поделиться ссылкой Делиться Последнее обновление: 14 июля 2015 г.
, редакция eNotes. Количество слов: 182
Контекст: «Рубайат» Омара Хайяма выражает эпикурейскую философию как его автора, так и его переводчика. Поэма посвящена краткости жизни и попытке человека насладиться коротким периодом существования на земле со всеми прелестями, которые может предложить земля. Жизнь становится Таверной, где взволнованные посетители с нетерпением ждут входа, чтобы в полной мере насладиться всеми ее удовольствиями. Но жизнь коротка, и клиенты жалуются на то, «как мало нам осталось оставаться…». Жизнь должна быть наполнена «Вино! Вино! Вино! / Красное вино!» Из-за краткости жизни поэт предлагает насладиться, пока мы можем, земным существованием во всей его полноте:
Приди, наполни Чашу и в огне Весны
Скинь Свою Зимнюю Одежду Покаяния;
Птице Времени осталось совсем немного
Вспорхнуть – и Птица на Крыле.
Будь то в Найшапуре или Вавилоне,
Будь то чаша со сладким или горьким потоком,
Вино жизни продолжает сочиться капля за каплей,
Листья жизни продолжают падать один за другим.
Ссылайтесь на эту страницу следующим образом:
«Рубайат Омара Хайяма — «Приди, наполни чашу»» Цитаты Магилла в контексте Эд. Фрэнк Н. Мэджилл. eNotes.com, Inc.
1965 eNotes.com 15 июля 2023 г.
Примечание: При ссылке на онлайн-источник важно указывать все необходимые даты. Цитата выше будет включать 2 или 3 даты.
- Если есть три даты, первая дата является датой оригинала публикация в традиционной печати. Второе – это дата публикация онлайн или последняя модификация онлайн. Последняя дата сегодня date — дата, когда вы цитируете материал.
- Если указаны две даты, дата публикации и появления
онлайн то же самое, и будет первой датой в цитировании.
Начните 48-часовую бесплатную пробную версию , чтобы получить доступ к более чем 30 000 дополнительных руководств и более чем 350 000 вопросов помощи при выполнении домашних заданий, на которые наши эксперты ответили.
Получите 48 часов бесплатного доступаУже зарегистрированы? Войдите здесь.
Предыдущий
«Книга стихов под ветвями»
Следующий
«Я сам рай и ад»
Эссе | Движущийся палец: Эдвард Фитцджеральд и утешение Омара Хайяма Джеймс Тарик Марриотт
Джеймс Тарик Марриотт
Плохая практика искать хоть один момент в жизни художника, чтобы объяснить его величайшую работу, но для Эдварда Фитцджеральд такой момент зовет сам за себя. В 1856 году Эдвард Байлс Коуэлл, компаньон и близкий друг Фитцджеральда, решил уехать в Индию после окончания Оксфорда, чтобы продолжить работу профессора в Калькутте.
До этого момента в своей жизни Фицджеральд был вялым, не находя ничего, что вызывало бы у него энтузиазм во время его университетских дней в Кембридже, кроме дружбы. Он жил эфемерной жизнью джентльмена. Коуэлл познакомил Фитцджеральда с изучением персидского языка, и именно его страсть к Коуэллу как к компаньону побудила его продолжать заниматься этим даже после того, как он ушел.
После того, как его недолговечный брак с Люси Бартон распался в 1857 году и Коуэлл уехал в Индию, Фитцджеральд нашел в своем персидском переводе голос утешения. В письме Коуэллу в июне того же года Фитцджеральд включил свою первую переведенную строфу из Рубаи Омара Хайяма на латыни. «Омар излучает для меня своего рода Утешение, — писал он. Поддерживая их общий интерес, работа Фитцджеральда стала его настоящей страстью случайно из-за его привязанности к Коуэллу. Его переписка привела к переводу избранных строф из рукописей стихов Омара Хайяма, которые он собрал в единое целое для публикации в 1859 году.
Успех опубликованного перевода Фитцджеральда шел по тому же пути случайности и страсти; на этот раз со стороны читателей. Публикация первого номера была оплачена самим Фитцджеральдом и напечатана анонимно. Он считал, что настаивать на анонимности было излишним, поскольку оно оставалось почти полностью непрочитанным до тех пор, пока его не обнаружили в мусорном ведре два ирландских адвоката, работающих в Лондоне. Открытие было распространено среди литературных кругов того времени, но не достигло той популярности, которую оно найдет в будущих изданиях. К 1877 году Фитцджеральд оказался в уникальном положении, пытаясь убедить своего издателя Бернарда Куорича не публиковать третье издание в свете растущего спроса, но в конце концов уступил популярному изданию, снова настаивая на своей анонимности, которая теперь была ненужной из-за растущего спроса. его известность.
Для Фитцджеральда перевод Омара Хайяма был скорее личным, чем научным интересом. Именно поэтому Даниэль Карлин в своем предисловии к изданию Rubaiyat 2009 года сказал, что Фитцджеральд прошел «точку, за которой более информированные ученые и переводчики увязли в том, что они знают».
Поэтический перевод, возможно, более верен оригиналу, чем дословный, и более уместен, поскольку само стихотворение посвящено противостоянию недостаточно обслуживаемому авторитету. Акт перевода также усложняет понятия авторитета и авторизации в литературе между переводчиком и переводимым. В то время как собственное введение Фитцджеральда в жизнь и историю Омара Хайяма содержит только одну неточность: апокрифический школьный договор, в котором молодой эрудит и два других мальчика пообещали помогать друг другу, если они поднимутся на видное место во взрослой жизни. По словам Фицджеральда, Омару Хайяму была предложена должность при дворе султана Альп-Арслана, но он отказался, попросив только средства для продолжения учебы. Эта ложь по-прежнему раскрывала взгляды Фицджеральда на Хайяма — как родственного исследователя досуга — больше, чем любая правда.
Ученые расходятся во мнениях относительно того, как интерпретировать перевод Фитцджеральда Рубаи . Некоторые основывались на его ориенталистской интерпретации, предложенной Эдвардом Саидом, заявляя, что его недостаток знаний и имперское тщеславие означали, что его перевод был поверхностным.
Аннмари Друри и Даниэль Карлин позже спасли его шедевр от дурной славы, показав, что он чувствительный переводчик, осознающий свои собственные недостатки в технических вопросах, вместо этого сосредоточив внимание на эстетических достоинствах несовершенства. Он не был частью учреждения или академии; его перевод не был мотивирован или направлен на какую-либо цель или прибыль (насколько это касается его отношения к публикации). Вместо этого он нашел голос в прошлом, с которым он хотел поговорить, как утешение в крайнюю эпоху религиозной ортодоксии и промышленной революции.
Теология девятнадцатого века находилась под влиянием попытки Оксфордского движения вновь ввести иерархию и ортодоксию в христианство в Великобритании. Оксфордское движение стремилось господствовать над центробежными силами современности, возрождая дореформационный дух. Они превозносили старые прочтения об апостольской преемственности, о присутствии Христа в Евхаристии, одержимой грехом морали. Англиканские церковники до этого были джентльменами праздными, единственным занятием которых были приятные беседы и загородные прогулки.
Хотя их возможное утешение в католицизме только усилило напряженность между протестантской и католической мыслью, их движение было своеобразным ответом на современность. Новые сквозные христианские идентичности, обнаруженные в наследии Рациональных Несогласных и учениях Джорджа Уитфилда и Джона Уэсли, расширили христианское мышление за пределы иерархии церкви. Англиканская церковь отказалась от большей части догмы, чтобы быть всеобъемлющей, широкой церковью для всех людей. Вдобавок ко всему, деизм Томаса Пейна 
Но где могла викторианская Британия найти свой атеистический и эпикурейский ответ на такое возвращение к средневековью?
Одно место стало прошлым. Если Оксфордское движение должно было возродить идеи ушедшей эпохи, это могли сделать и другие. Г.К. Честертон однажды сказал о Карлайле, что одним из его величайших вкладов в изучение истории было то, что он рассматривал настоящее как контраст с прошлым. Фитцджеральд нашел в Омаре Хайяме голос средневекового арабского мира, который освежил тех, кто боролся между религиозной ортодоксией и догматизмом Оксфордского движения, с одной стороны, и страстным материализмом научного прогресса, с другой. В своих переводах Фитцджеральд изо всех сил старался сохранить голос Омара Хайяма от любого анахронизма. В письме Коуэллу он был непреклонен в том, чтобы держать читателя подальше от девятнадцатого века. Как выразился Фитцджеральд, «лучше быть по-восточному непонятным, чем по-европейски ясным». Но он не осознавал, как многое в поэте двенадцатого века перекликается с девятнадцатым веком.
Омар Хайям обратился к эстетической природе fin-de-siècle Великобритании. Фитцджеральд сказал о «моем Омаре» (как он ласково называл его), что он хотел «успокоить душу через чувство согласия с вещами такими, какие они есть». Это почти отражает рефрен Оскара Уайльда в «Портрет Дориана Грея», , в котором Дориан Грей пытается «исцелить душу с помощью чувств, а чувства — с помощью души». Это было все, на что он мог надеяться в эпоху, которая очистилась от прощения, но позволила кратким мгновениям индивидуального забвения благодаря гедонизму. Герой Уайльда ускользает в опиумный притон, но Омар Хайям предлагает гораздо более простую панацею: вино.
В немалой степени благодаря наследию эллинской культуры в арабском мире вино занимает центральное место в версии рубаи Фитцджеральда . Стихотворение начинается трактирным криком, а заканчивается тем, что кто-то «переворачивает пустой стакан». Это также решение проблемы существования; В середине рассказа вино приходит на помощь тому, кто сталкивается с неопределенностью жизни:
Виноград, который может с помощью абсолютной логики
Семьдесят два противоречивых сект опровергают:
Проницательный алхимик, который в мгновение ока
превращает свинцовый металл жизни в золото.
Что может быть лучше, чтобы противостоять крайнему воздержанию викторианской Британии, чем поднять за них бокал?
Традиционно Рубаи как поэтическая форма несет в себе революционный темперамент, который задумал Омар Хайям. Состоящая из четверостиший с фиксированной метрической схемой рифмовки (либо AABA, либо AAAA), эта форма по-прежнему идеальна для запоминания и декламации на собраниях единомышленников. Диссидентские идеи можно было сохранять и повторять, не прибегая к печатному слову, а анонимность была обычным явлением среди сочинений. Учитывая, что популярной формой поэзии в период Аббасидов были панегирики правителям того времени, Ruba ’ i был отходом от доверия и восхваления авторитета.
Фитцджеральд признал, что Омар Хайям дал имя непокорности. В письме к Моубрею Донну он сказал, что «не то чтобы у перса было что-то новое, но он осмелился сказать это». Осмелился настолько, что переводы Фитцджеральда удостоились чести не публиковаться в журнале Fraser’s Magazine , который читается тори и англиканами.
Несмотря на то, что Фитцджеральд пропустил наиболее провокационные строфы, редактор Джон Паркер не осмелился их опубликовать.
Форма содержала один недостаток, который Фитцджеральд попытался исправить путем редактирования. В рукописях, содержащих четверостишия, они перечислены в случайном порядке или в алфавитном порядке, без реальной ссылки на их содержание. Величайшим достижением Фитцджеральда было объединение набора отдельных строф в связную историю, достижение, которое позже стало спорным из-за разбивки на части. Незадолго до его смерти рубаи вошли в моду и, как это всегда бывает с популярными стихами, были разорваны на части для цитирования широкой читательской аудиторией. Поскольку каждое четверостишие в своей первоначальной форме представляло собой эпиграмматическое высказывание, популярные читатели в то время стремились использовать обычные отдельные четверостишия, которые им нравились, и цитировать или запоминать только их.
Популярное четверостишие стихотворения, жившего отдельно от остальных, вызывает в памяти известный образ судьбы:
Движущийся палец пишет; и, написав,
Двигается дальше: ни все твое благочестие, ни ум
Не заманят его назад, чтобы отменить половину строки.
Ни все твои Слезы не смывают ни Слова.
Это воплощение судьбы выдержало испытание временем. Он получил вторую жизнь в художественной литературе двадцать первого века, например, в «» Айзека Азимова «Конец вечности », а также в произведениях Агаты Кристи и Стивена Кинга, каждый из которых написал по рассказу под названием «».0066 Движущийся палец. Идея судьбы пронизывает большую часть классической арабской литературы, в том числе «Тысячи и одной ночи» , которая имела собственное викторианское возрождение. Вероятно, Н. Дж. Давуд имел в виду это четверостишие, когда переводил предисловие к «Семи путешествиям Синдбада-моряка», которое заканчивается строкой «Все, что случилось со мной, было предопределено; и то, что написала движущаяся рука Судьбы, никакая смертная сила не может отменить». Смертная судьба тревожит, когда представлена так прямо.
Фитцджеральд собирает избранные четверостишия в арку повествования, чтобы успокоиться. Девятнадцатый век разрушил многие истории, которые веками были достоверностью.