С детства мне говорили все будет хорошо почему с каждым годом все хуже еще: FACE — Текст песни «В Комнатах Тьмы»
В комнатах тьмы — Face: аккорды, табулатуры, текст песни, mp3, видео
К исполнителю
Тональность:
Шрифт:
TahomaCourier New
Размер:
F# D#m A#m B
2)-----------------------------------------2----2-------------4---4-------
3)-----4---4-------------0---0-----------4---4----4---4-----5---5---5---5-
4)---4---4---4---4-----1---1---1---1---3------------3-----4-----------4---
5)-4-----------4-----1-----------1----------------------------------------
Вступление упрощённое:
F# D#m A#m B
1)-----------------------8---8-------------2---2-------------4---4-------
2)-----3---3-----------8---8---8---8-----3---3---3---3-----4---4---4---4-
3)---4---4---4---4---6-----------6-----3-----------3-----4-----------4---
4)-4-----------4---------------------------------------------------------
Вступление: x2
Куплет:
F# D#m A#m B
С детства мне говорили: "Всё будет хорошо"
F# D#m A#m B
Почему с каждым годом всё хуже ещё?
F# D#m A#m B
Я так жил всё в надеждах, и в 70 лет,
F# D#m A#m B
Умирая на кресле, написал вам завет.
Припев:
F# D#m A#m B
Ничего в этой жизни хорошего нет.
F# D#m A#m B
Все бессмысленно глупо, и сколько бы лет,
F# D#m A#m B
Ты не прожил, и разницы нет, когда ты,
F# D#m A#m B
Умираешь, заброшенный в комнатах тьмы.
Проигрыш=Вступление }x2
Куплет:
F# D#m A#m B
Я обещаю то, что все мои слова,
F# D#m A#m B
Последний день и час твой подтвердят.
F# D#m A#m B
Ты улетаешь в рай, а может быть и в ад.
F# D#m A#m B
На самом деле, там лишь тьма и тишина.
Припев:
F# D#m A#m B
Ничего в этой жизни хорошего нет
F# D#m A#m B
Все бессмысленно глупо, и сколько бы лет
F# D#m A#m B
Ты не прожил, и разницы нет, когда ты
F# D#m A#m B
Умираешь, заброшенный в комнатах тьмы
Кода= Вступление }x8
Расскажи друзьям!
В комнатах тьмы (Face) — видео
Face популярные подборы аккордов
- От исполнителя
- По названию
- Новинки
Песня «В комнатах тьмы» группы Face — это музыкальная композиция для игры на гитаре, в которой использованы интересные аккорды.
«Я жила с болезнями, которые придумала моя мама». Что такое синдром Мюнхгаузена
Ольга Ярмолович росла с диагнозами, которые выдумала ее мать, ходила по врачам и пила килограммы ненужных таблеток. Только во взрослом возрасте она поняла, что у матери были явные признаки психического расстройства, и написала об этом книгу «Яд материнской любви: Как мама придумывала мне болезни. Личная история о синдроме Мюнхгаузена» («Альпина Паблишер», 2023). Мы поговорили с Ольгой о ее детстве и о том, где граница между родительской заботой и насилием.
Подозрение на опухоль и лактация в 14 лет— Вам 34 года. Только недавно вы поняли, что всю жизнь мама придумывала вам болезни, заставляла пить лекарства и водила по больницам без причины.
Как это возможно?
— Все дело в том, что я ничего не знала про синдром Мюнхгаузена и не понимала, что такое поведение может говорить не только о заботе. Ходить по больницам и лечиться было привычно, и я не задумывалась, что может быть как-то по-другому.
Делегированный синдром Мюнхгаузена — психическое расстройство, при котором человек намеренно вызывает у ребенка или уязвимого взрослого болезненные состояния или выдумывает их, чтобы обратиться за медицинской помощью.
Даже в 25 лет, когда я заболела ветрянкой, мать пыталась уложить меня в больницу и говорила, что я умру прямо сейчас, что ветрянка в таком возрасте — ужасна и неизлечима. По ее же решению я пила серьезные лекарства. Не уверена, что в них была необходимость. Потом от этих ядерных таблеток я приходила в себя месяца два — они портят ЖКТ, вызывают молочницу, аллергию и дают другие побочные эффекты.
— Назовите диапазон ваших «болячек», которые подозревала мама.
— Самое безобидное — гайморит.
Его искали много раз, хотя его не было, и все тут. Пытались найти что-то редкое в сердце, понять, почему сбивается ритм, поднимается давление. Но мне все время ставили вегетососудистую дистонию — безобидный диагноз, которого в западной медицине даже не существует.
Когда мне было 14, мать внезапно решила, что у меня опухоль головного мозга. После МРТ «диагноз» сняли. Еще она искала у меня редкие болезни крови и рак кожи, одну родинку на левой руке проверяли раз 10. Матери казалось, что родинка меняет форму: «Это точно рак!» — и мы сразу бежали проверяться в онкодиспансер. Но все заканчивалось одинаково: онколог смотрел и говорил, что это точно не рак.
— Какие моменты для вас до сих пор самые тяжелые?
— Тяжелее всего — обследования и переобследования. Например, когда наживую делали фиброгастроскопию (осмотр внутренней поверхности пищевода, желудка и двенадцатиперстной кишки. — Прим.ред.). Мне до сих пор себя жаль. Я не понимаю мать, которая снова и снова на пустом месте заставляет ребенка через это проходить: «Нет-нет, будем переделывать».
Из книги «Яд материнской любви»:
Ожидающие своей очереди дети толпятся в коридоре и, естественно, суют любопытные носы в открытые двери. Врач — женщина средних лет, с высокой вычурной прической и очень громким голосом. <…>
— Трусы снять, залезть на стол! — коротко и холодно говорит она.
Одна медсестра держит за руки, другая за ноги, согнутые в коленях. Неприятное ощущение чего-то холодного в заднем проходе, беспощадно раздвигающего плоть, и все тот же резкий крик над ухом: «Ничего не видно! Ну совершенно ничего!» Я сжимаюсь от ужаса: неужели все придется переделывать? Опять клизмы, опять тяжелое ожидание «смерти», от которого начинает покалывать кончики пальцев.
Ольга в детстве. Фото из личного архива
— Мать, подозревая опухоль мозга, до МРТ уговорила врачей дать вам таблетки, которые неожиданно вызвали лактацию. О чем вы в тот момент думали?
— История с лактацией меня тоже до сих пор сильно цепляет.
Никогда не считалось, что я прохожу через что-то ненормальное и могу из-за этого страдать.
Подумаешь, больно, страшно, ты рыдала, тебя тошнило. «Ну а что ты хотела? Надо терпеть». Возвращаясь к вопросу, почему я не считала это чем-то необычным: очень долго мне говорили, что здесь нет ничего такого.
«Одно лечим, другое калечим»— Сколько вас обычно заставляли пить лекарств?
— Много, но выпить даже самую горькую таблетку — это хотя бы не больно. Легче выпить, чем согласиться на что-то еще. Я понимала, что может быть хуже. Хоть горсть, хоть пачку, только не укол.
Лет до шести мне каждый день давали глюкозу в «лечебных» целях, она испортила мои зубы.
Из книги «Яд материнской любви»:
Если для остальных детей лечить молочные зубы — что-то из ряда вон, то для меня это было само собой разумеющейся процедурой.
Почти в каждом молочном зубе у меня стояла пломба. <…> Анестезию в то время, безусловно, уже изобрели, но мне она была недоступна. Зубы лечили наживую. <…> Вот как выглядела эта история в духе «Пилы»: в тот момент, когда мне сверлили зуб «с ветерком», я закрыла рот и со всей мочи укусила врача. Та в свою очередь не растерялась — и просверлила мне язык.Есть одно воспоминание — оно не мое, а бабушкиной подруги. Недавно она рассказывала, как приехала ко мне в больницу: «Я захожу в палату, ты сидишь на кровати, у тебя — она не использовала слово “блистер”, но это был он, — и ты таблетки горстью вынимаешь и ешь».
Иногда меня заставляли пить сильные антибиотики, а после — таблетки по восстановлению микрофлоры, что-то еще. Часто потом приходилось обследоваться, лечить печень. Мать любила так говорить: «Одно лечим, другое калечим». Причем и некоторые врачи так говорили… Но я считаю, что мне еще во многом повезло — все это не дало непоправимых последствий.
— Вы постоянно жили с ощущением, что вот-вот можете умереть. Один из эпиграфов в книге даже звучит: «Господи, как умирать надоело…». Как ребенок представлял себе смерть?
— Мать часто симулировала болезни и у себя тоже, поэтому в детстве я больше боялась ее смерти, чем своей. Если я умру, то меня в конце концов просто не будет. А вот если она — как я буду жить без нее, мучиться, кто будет меня водить на обследования? Этот страх был сдобрен тем, что про отца мне внушалось много неприятных вещей. Я его не рассматривала как человека, который способен обо мне позаботиться.
А насчет своей смерти… Я жила с полной уверенностью, что это не сказки и я могу умереть в любой момент, поэтому соблюдала кучу правил, указаний даже во взрослом возрасте. Несмотря на то, что мне было уже за 20 лет и куча врачей сказали, что с родинкой на руке все в порядке, я заклеивала ее ватным тампоном, когда мы ездили на море, чтобы она ни в коем случае не попала на солнце.
В детстве мне часто становилось очень-очень плохо — тошнило, все болело, — и меня увозили в больницу.
Мне кажется, иногда мать провоцировала это состояние, потому что дать мне какую-нибудь таблетку — как нечего делать, я могла даже не заметить. Хотя доказательств у меня, конечно, нет.
Как правило, я приезжала в больницу — и мне резко становилось легче. Но по дороге было настолько плохо, что ты уже не в себе. Вот в эти моменты был страх и казалось, что смерть — это когда очень-очень плохо.
Ольга в детстве. Фото из личного архива
— Хотелось ли вам хоть раз умереть на этом фоне?
— Когда назревал очередной «неизлечимый» диагноз, особенно рак или еще что-то серьезное, была усталость. У меня не рождалось мысли бороться, лечиться, жить дальше. Если это рак — дайте я буду тихо умирать, отстаньте все.
— А сейчас что думаете о смерти?
— Жизнь — штука неизлечимая, все мы умрем. Я не думаю о своей смерти и собираюсь жить долго и счастливо. Той самой бабушкиной подруге сейчас 82 года: она в чудесной форме, путешествует несколько раз в год, пьет коньяк, и все у нее прекрасно.
Вот хотелось бы в свои 82 заниматься тем же самым.
Ольга на Камчатке
«Я не верила, что мать может быть не права»— Вы проходили комплексные обследования, чтобы понять, больны ли чем-то на самом деле?
— Комплексных до сих пор не проходила, но врачей посещаю. У меня есть вегетососудистая дистония: я могу запыхаться, подымаясь по лестнице, но это в рамках нормы. У меня действительно есть аллергия на укусы насекомых — то, что приписывала мама и что подтвердилось анализом.
В 5 лет мне ставили язву, но сейчас я не ограничиваю себя в еде и чувствую себя прекрасно. Хотя, по прогнозам матери, я уже должна была быть глубокой старухой на таблетках и на постоянном контроле. Если бы я не начала от нее отделяться, думаю, так могло бы произойти, а отделиться было очень непросто.
— Что вам помогло? Как вы вообще почувствовали себя уверенной?
— На это ушло лет 15. Много сыграли юрфак и уход папы из семьи. Мать поняла, что нужно на что-то жить, и пошла на работу.
Я выскользнула из-под ее господства и тоже начала работать, а по вечерам я ездила на юрфак. Училась хорошо, у меня все получалось, потихоньку я поверила в себя.
Очень помогли путешествия. Первый раз я поехала за границу в 20 лет, а на сегодняшний момент посетила 31 страну. В путешествиях я становилась свободнее, лучше понимала, чего хочу. После одной поездки, например, начала ходить на йогу, а до этого было: «Нет, спорт мне нельзя, нагрузки нельзя». А еще пошла учиться в автошколу, и это одно из самых крутых решений, которые дали мне свободу и уверенность.
Из книги «Яд материнской любви»:
Я спрашивала маму: а не могли бы и мы поехать на море, ну хоть разочек, хотя бы на недельку? Ответ был однозначный и безапелляционный: нет. Конечно, причина, по которой мы не могли поехать, крылась во мне: «Туда на поезде ехать двое суток, тебя укачает, и ты не доедешь, а если не укачает, то отравишься уже по пути какими-нибудь пирожками с вокзала. На море жара, ты сгоришь, у тебя белая кожа и столько родинок — тебе вообще нельзя быть на солнце, а там всегда солнце.
И плавать ты не умеешь, можешь утонуть. Ты не представляешь, что такое юг! Там же все портится от жары, у тебя обязательно будет ротавирус, просидишь весь отпуск с поносом <…>».После поездки в Португалию я начала рисовать. Всегда очень завидовала детям, которые ходили на кружки, и умоляла маму пустить меня хоть в кружок лепки пластилином, но слышала только: «Нет, ты болеешь, надо учиться». Она внушала, что у меня ничего не получается, и, когда нам в школе задавали на дом какие-то рисунки, рисовала за меня. И вот, через много лет, я вернулась домой из Португалии, погуглила, что нужно, чтобы писать маслом, и начала пробовать. В прошлом году я проводила свою первую выставку.
— Как получилось, что мама всю жизнь вас привязывала к себе, называла беспомощной, а потом спешно выдала замуж и требовала внуков?
— Она не чувствовала, что отпускает меня куда-то очень далеко, а первый год мы вообще жили втроем в одной квартире. Мне кажется, она хотела, чтобы я родила ребенка и у нее появилось другое беспомощное существо, которое можно лечить.
Поэтому, когда мы разводились, она сильно бунтовала. Я очень благодарна бывшему мужу, он тоже позволил мне освободиться от господства матери. Пять лет из шести мы прожили даже очень хорошо.
Из книги «Яд материнской любви»:
В 21 год я окончила четвертый курс юрфака и вышла замуж. Мать стала настаивать на том, чтобы мы с мужем немедленно заводили ребенка. <…> Когда в мои 23 мы начали стараться и с ходу забеременеть не получалось (спойлер: и не с ходу — тоже), мать вместо «Не расстраивайся, все получится, когда придет время» сказала: «А я тебе говорила, что надо было сразу! Ты уже старая, вот если бы родила в 21, теперь бы не мучилась». <…> Я верила: все мои болезни — не то чтобы с каждым годом, а с каждым месяцем! — усугубляют мое здоровье. Еще чуть-чуть, и даже если забеременею, то родить точно не смогу, а просто умру — не во время беременности, так в родах.
— Ходить к гинекологу в 24 года вместе с мамой — почему у вас это не вызывало смущения?
— Она ходила со мной, потому что это опять же было привычно.
К тому же она сама врач по образованию, она же поймет. Конечно, ей надо пойти и квалифицированно поговорить с врачом, а не так, что у меня в одно ухо влетело, в другое вылетело!
Я тоже задавала себе вопрос: «Как же так?» Это очень ярко показано в сериале «Притворство» о жизни девочки Джипси, которая жила с такой матерью. Героине за 20 лет, у нее уже грудь третьего размера, она понимает, что ей не нужно кресло-каталка, что она может запросто встать и уйти из дома, но ее держит очень прочный психологический крючок.
И у меня была такая же история. Ты вроде как и свободен — а в моей ситуации и замужем, и живешь отдельно, и работаешь, — но это очень трудно. Ты боишься ослушаться, что-то не сказать, не сделать так, как сказала мать. Как и Джипси, я не верила, что мать может быть не права.
Между заботой и насилием
— Какие еще психологические трудности пришли из детства?
— Было сложно поверить в себя, в свои физические силы, выносливость. Я боялась использовать себя на полную катушку: «Ну как? Я же умру, я же очень больная!» У меня очень низкий болевой порог.
Я до сих пор очень боюсь внутримышечных уколов. Боюсь упасть, удариться, боюсь, что будет больно — это то, с чем я живу почти каждый день.
Какие-то элементы маминого сценария взяла во взрослую жизнь и долго их не замечала. Например, манипуляцию. Когда я ссорилась с близкими людьми, начиналось: «Ах, мне плохо, я страдаю, меня нужно пожалеть, на меня нельзя злиться». Я это отследила, теперь в моей жизни такого нет, и для меня это ценно. Но когда ты только осознаешь свое поведение — это далеко не просто.
У меня есть страх стать такой матерью собственным детям, и его нужно проработать с психологом. Сейчас эта тема становится краеугольной — я второй раз выхожу замуж и по-настоящему задумываюсь о ребенке. Я долго говорила: «Нет-нет-нет, дети как-нибудь потом». А теперь понимаю, в чем дело.
— Как вы себе объясняете, почему стремление придумывать болезни пересилило то, что у мамы вообще-то медицинское образование?
— Как правило, «мюнхгаузены» — это люди, которые что-то понимают в медицине.
Когда «мюнхгаузен» появляется в больнице, он не просто говорит, что у него болит «вот тут», он по-медицински докладывает: «Болит вот тут, это может говорить о таком-то заболевании, давайте сделаем такое-то обследование, нужно исключить то-то и то-то». Моя мать все время заходила в больницу с готовым диагнозом — он буквально шел впереди нас.
Это все-таки психическое расстройство. У меня есть теория на этот счет. Мои бабушка и прабабушка — тоже врачи, они были не последними людьми в нашей родной Твери. Прабабушка первая в семье получила высшее образование, защитила кандидатскую диссертацию.
И вот ее внучка, которую знает весь маленький город, очень хотела чего-то добиться, но у нее не получилось. Тогда, видимо, что-то сломалось, и появился Мюнхгаузен. Как объяснить, почему не получается? Не потому, что с ней что-то не так, а потому, что дочь болеет без конца.
— Пытались ли вы поговорить с ней об этом, когда повзрослели?
— Мне кажется, она до сих пор считает, что была права.
Про детство мы не говорили, и теперь она уже в таком состоянии, когда это бесполезно — сейчас у нее рак груди, она уже два года как не встает с постели. Если говорить начистоту, я не хочу, чтобы она читала мою книгу. Я понимаю, что ей это принесет только боль, потому что она не согласится ни с чем из того, что там написано. Я не вижу в этом смысла.
— О книге она ничего не знает?
— Недавно в соцсетях я решила рассказать про книгу и забыла, что мать под странными аккаунтами на меня подписана. В посте не было глубоких подробностей, но она поняла и решила, что я написала про нее и про ее болезни. Потом прислала мне гневное сообщение, и я заблокировала ее. Удивительно, что при встрече она даже об этом никак не заговорила, и это прошло мимо.
— Почему вы решили написать свою историю?
— Самый первый толчок — желание до конца ее прожить и идти дальше. Некоторые осознания приходили, уже когда я работала над книгой. Я не сразу назвала вещи своими именами.
Сначала мне показалось интересным написать о своих болезнях в ключе: смотрите, я так болела, такие мне ставили диагнозы, столько всего было, но я же смогла жить полной жизнью и социализироваться. Про синдром Мюнхгаузена я еще ничего не знала.
Потом случайно посмотрела сериал «Острые предметы», услышала название синдрома… Поставила на паузу, полезла в Википедию, почитала. Первая реакция была: «Нет! Не-не-не-не, это вообще не про меня». Потом еще читала про это, что-то слышала. Пожалуй, окончательно осознала, что у матери действительно этот синдром, когда начинала писать.
Что бы я ни смотрела и ни читала на эту тему, пугает схожесть рассуждений матери, схожесть ситуаций с «диагнозами под вопросом». Посмотрев на другие истории, я почувствовала желание рассказать свою. Очень тонка эта граница между заботой и насилием…
— Как бы вы сейчас сформулировали, где она проходит?
— Матери-«мюнхгаузены» причиняют вред своим детям, это объективный момент. Например, могут травить их пищей или лекарствами.
Эти матери сами знают, если они это делают. Но тут вклинивается момент самообмана. Мне кажется, я понимаю, как работает мозг такого человека: «Эти врачи — они дураки, они пропускают у моего ребенка серьезную болезнь. Поэтому сейчас я дам ему эту таблетку, создам эти симптомы, но ему во благо. Чтобы они таки нашли эту болезнь и вылечили его как следует».
Стоит прислушиваться к врачам. В моей истории диагноз перепроверялся много-много раз. Возможно, будет заботой перепроверить то, что сказал один врач, у другого врача, это разумная вещь — ошибки тоже никто не отменял. Но десятки раз проверять одно и то же много лет — повод задуматься, что не все в порядке.
— Как сейчас ваш папа объясняет, почему он не вмешивался?
— «А что подумал Кролик, никто так и не узнал, потому что он был очень воспитанный». Папа не любит сильно распространяться на этот счет, а я не пыталась вывести его на открытый разговор — мне кажется, я просто не вижу в этом его вины. Мать была постоянно дома, со мной, она не работала, а он-то работал.
Она меня от него отдаляла, убеждая, что я ему не нужна, ему на меня наплевать. И я действительно верила матери и считала, что он меня не любит.
Сейчас у нас с папой отличные отношения, я его очень люблю и чувствую его любовь. Банально, он радуется, когда мы приезжаем с будущим мужем, сидит с моей собакой, когда я куда-то уезжаю. Очень долгое время, пока я жила одна, папин дом был местом, где обо мне кто-то заботится: я приехала — мне накрыли стол, меня ждет обед, мы погуляли — у меня уже кровать постелена. Я отдыхала там душой.
«Чтобы тебя любили, надо страдать и болеть»— Вы пишете, что не любите мать. В какой момент вы признались себе в этом?
— Это была работа на программе с психологом. Я разложила в голове, что было в моем детстве, как это было, что это для меня значит, — и поняла, что мать я не люблю. Не могу сказать, что это было легко. Я плакала. Но безумно благодарна за это.
Ребенком я, безусловно, ее любила. Долгое время она была для меня чуть ли не богом.
Одна из мыслей, которые меня отрезвили: родители — это просто люди.
В детстве ребенок зависим от матери. А когда мы взрослые, можно оценивать поступки. Представьте, что с вами плохо поступает другой человек. Что вы сделаете? То, что это мать, не должно менять ответа на вопрос. Я поняла, что все мое детство она совершала насилие, что этого могло бы со мной не быть.
— Какие чувства к ней теперь?
— Очень сильная усталость. Второй год, как мать полностью лежачая, к ней ходит сиделка. Я плачу ей деньги, приношу деньги на продукты, плачу коммунальные платежи. Не могу сказать, что мне жалко мать, хотя она достаточно молодая, ей всего 62 года. Но иногда, честно, накатывают такие ощущения…
Перед Новым годом, когда все покупают подарки, готовятся семьей встретить праздник, мне становилось ее жаль. Но очень отрезвляет мысль, что она сама это выбрала. Был период, когда я пыталась ее спасать, возвращать в жизнь, но она очень настойчиво шла к тому, к чему пришла. В ее мире, чтобы тебя любили, надо страдать и болеть.
— Как получилось, что мать всю жизнь искала диагнозы у вас и у себя, но теперь у нее реальный рак и она не лечится?
— Сейчас уже сложно что-то с этим сделать. Последний раз ее обследовали из-за ковида в 2021 году. Уже тогда у нее были метастазы в легких. Я пыталась ее уговорить на лечение, но она отказалась. Может, ради героической смерти? Здесь вопросы к адекватности психики. Сейчас она просто днями лежит, смотрит телевизор, у нее под руками телефон — она ведет очень странные соцсети, переписывается со странными людьми. Это ее право.
Из книги «Яд материнской любви»:
Меня прижало, когда мать уволили с работы. Она два года говорила, что у нее рак груди, потому что в молочной железе какое-то уплотнение, но к врачу не шла. Тем временем настало время очередного профосмотра — совершенно ожидаемого, учитывая ее работу врачом. Однако мать отказалась от осмотра, мотивируя это тем, что у нее найдут рак — и вся поликлиника узнает. <…> После увольнения мать легла в кровать, сказала, что у нее рак плюс болезнь Паркинсона — и она будет умирать.
— Как выглядят ваши визиты?
— Я прихожу раз в неделю, приношу деньги сиделке для расходов. На мои вопросы в духе «как дела» мать отвечает либо «плохо», либо «никак». До того, как появилась сиделка, мать требовала, чтобы я приезжала через день, переодевала ее, умывала и так далее. Сейчас я понимаю, как тяжело мне это давалось.
Сиделку она приняла только после того, как стала полностью лежачей, и то не с проживанием — сиделка приходит на три-четыре часа. Я долго думала, что я плохая дочь, но отчасти помог взгляд людей со стороны: «Вообще-то ты много делаешь. Ты ищешь этих сиделок, ты их привозишь, оплачиваешь, покупаешь продукты». Но желания там находиться у меня нет.
— Что должно произойти, чтобы вы ее простили? Если это правильное слово.
— У меня нет на нее обиды в классическом понимании, нет ярких эмоций. Я просто устала от всей этой истории. Это тяжело — иметь такую мать, но это мой путь. Иначе сегодня я бы не была такой, какая я есть.
Для меня больший вес имеет то, как сейчас.
Все эти осознания были непростые. Когда я смотрела документальный фильм «Месть Джипси», у меня в глазах стояли слезы — это все было настолько по живому, что принять правду оказалось очень трудно. Хотелось взять на руки себя маленькую, обнять и сказать: «Не плачь, все еще обязательно будет».
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Великий парадокс нашего времени: все и лучше, и хуже, чем когда-либо прежде
Искусственный риф недалеко от Татеямы, Япония. Из серии ‘Искусственные рифы’ Николаса Флока.
Наш мир сейчас лучше, чем когда-либо в истории человечества, но в то же время никогда не было хуже.
Это противоречие ставит перед нами, казалось бы, неразрешимую загадку: источник нашего прогресса стал источником нашего падения.
Все слишком хорошо, чтобы мы могли все изменить, но слишком плохо, чтобы оставить все как есть.
Это великий парадокс современности.
Назад в старые добрые времена? Подумайте еще разВ наши дни пессимизм может прийти легко. Нас окружают депрессивные новости, ностальгирующие политики, которые заручаются поддержкой, вспоминая времена, когда их страна была еще «великой», романтические голливудские фильмы, идеализирующие мифическое прошлое.
Иногда кажется, что средства массовой информации, политика и индустрия развлечений застряли в машине времени только с одним параметром: более добрым и нежным прошлым, когда люди все еще оставляли свои двери незапертыми и наслаждались простыми вещами в жизни.
Также известен как «Ла-Ла Ленд».
Но вам не нужна машина времени, чтобы испытывать благодарность за то, что живете сегодняшним днем. Почти по всем параметрам человечество сейчас лучше, чем когда-либо. Мы богаче, здоровее, в большей безопасности, лучше информированы и процветаем, чем когда-либо прежде.
Представьте себе жизнь в 18 веке без телевидения, кино и музыкальных записей, когда в следующий раз вы случайно включите Netflix, Fox Sports или Spotify.
Глобальная продолжительность жизни Подробнее обо всех этих статистических данных см. на веб-сайте «Наш мир в данных». за последнее столетие увеличилось более чем вдвое, достигнув рекордного уровня в 72. За последние четыре десятилетия было создано больше богатства, чем за всю предшествующую историю человечества. Два столетия назад 8 из 10 человек все еще жили в условиях крайней нищеты, сегодня это менее 1 из 10. Войны, болезни и стихийные бедствия сейчас уносят меньше жизней, чем когда-либо в нашей истории. В 1800 году почти половина всех детей умирала в возрасте до пяти лет, но сегодня эта цифра упала до менее 4%. Два столетия назад 88% населения мира были неграмотными; сейчас только 10%.
Повседневная жизнь стала намного приятнее. В 19 веке люди (читай: в основном женщины) тратили в среднем 58 часов в неделю на домашние дела — их коллеги 21-го века сократили это время до менее чем 18 часов. За тот же период количество часов, проведенных вне дома (читай: в основном мужчинами), сократилось вдвое, примерно до 40 часов в неделю. Не говоря уже о больших шагах, которых мы добились на пути к гендерному равенству.
Конечно, заманчиво смотреть на подобную статистику скептически. В конце концов, в мире все еще есть ошеломляющее количество страданий. Но тот, кто искренне верит, что в «старые добрые времена» было лучше, просто забывает, какой тоскливой, трудной и однообразной была жизнь большинства людей всего четыре-пять поколений назад.
Просто представьте себе рацион среднестатистического европейца в средние века — крупы, каша, морковь и лук круглый год, мало специй и уж точно никаких свежих фруктов — в следующий раз, когда вы будете бродить по проходам современного супермаркета. Представьте себе жизнь в 18 веке без телевидения, кино и музыкальных записей, когда в следующий раз вы случайно включите Netflix, Fox Sports или Spotify. Учтите, что немногим более века назад дома большинства людей даже не были подключены к канализационной системе, и вы никогда больше не будете смотреть на обычный туалет так, как прежде.
Как это ни парадоксально, несмотря на то, что все вышесказанное несомненно верно, в равной степени верно и то, что наш мир стал хуже, чем когда-либо прежде. Человечество сталкивается с проблемами в масштабах, не похожих ни на что, что мы когда-либо видели.
Глобальное потепление — наиболее широко известный и наиболее актуальный пример. С начала промышленной революции в 1750 году мы извлекли и сожгли накопленную за сотни миллионов лет энергию в виде нефти, газа и угля, высвободив более 2 триллиона тонн CO₂ в атмосферу в процессе. Хотя последствия поражают своей сложностью, сама проблема на самом деле довольно проста: переизбыток CO₂ в нашей атмосфере удерживает солнечное тепло, повышая среднюю температуру на Земле настолько, что разрушает целые экосистемы.
Если мы продолжим наш текущий путь, часть нашей планеты станет непригодной для жизни из-за сильной жары. Климатическая миграция увеличится. Нехватка еды и воды станет более частой. Ураганы и наводнения будут уносить все больше и больше жертв. Такие города, как Сингапур и Нью-Йорк, могут оказаться под водой. Многие нечеловеческие разновидность столкнется с вымиранием.
Не говоря уже о политической напряженности, которую вызовут эти события. Противоборствующие лагеря уже столкнулись в знак протеста, хотя худшее еще впереди.
Владельцы половины мировых активов поместились бы в одном классе.
Климатический кризис идет рука об руку с другой глобальной проблемой: социально-экономическим неравенством беспрецедентных масштабов. Беднейшая половина населения мира несет ответственность только за 14% глобальных выбросов CO₂. Весь африканский континент, где проживает 1,2 миллиарда человек, производит всего 4% выбросов CO₂. Самые богатые 10% в мире несут полную ответственность за половина всех выбросов.
Однако разрушительные последствия глобального потепления будут ощущаться ровно в противоположное направление: наиболее уязвимые в социальном и экономическом отношении люди в мире больше всего пострадают от засухи, дефицита, периодов сильной жары, повышения уровня моря и вынужденной миграции.
Этот крайний разрыв между теми, кто несет наибольшую ответственность за изменение климата, и теми, кто в наибольшей степени пострадал от него, раскрывает обратную сторону прогресса, достигнутого нами за последние два столетия: хотя человечество в целом живет лучше, чем когда-либо прежде, исключительно неравномерно распределены. Несмотря на то, что в последние годы неравенство доходов немного сократилось, в основном в результате резкого роста доходов в Китае и Индии, богатство внутри стран распределялось все более и более неравномерно.
Чтобы понять, насколько абсурден этот разрыв в уровне благосостояния, рассмотрим следующую статистику: 26 богатейших людей мира владеют таким же капиталом, как самые бедные 3,8 миллиарда человек вместе взятые. Владельцы половины мировых активов поместились бы в одном классе.
Неслучайно климат и богатство так тесно связаны, поскольку они по сути имеют общее происхождение: ископаемый капитализм. Ископаемое топливо является источником необычайного прогресса человечества за последние два столетия, но также и источником чрезвычайных проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня.
Практически все, что делает современную жизнь намного лучше, чем раньше, — резкое увеличение продолжительности жизни, здоровья, безопасности, мобильности и роскоши — стало возможным благодаря запасам ископаемого топлива, которые стали доступны в середине 18 века. Открытие нефти, угля и газа ускорило развитие человечества так, как ничто до и после.
В то же время эта система, основанная на ископаемом топливе, также породила те самые проблемы, которые угрожают нашему современному образу жизни – изменение климата, утрата биоразнообразия, растущее неравенство.
Важно отметить, что эти проблемы являются не просто досадным побочным ущербом, они фактически вписаны в ДНК ископаемого капитализма — он оказался настолько успешным9.0045 именно из-за эксплуатации людей, колоний и природных ресурсов нашей планеты. Он известен как «добывающий капитализм» по той причине, что само его существование зависит от истощения людей и планеты.
Благословение оказалось проклятием. Цена нашего прогресса будет оплачена.
Что приводит нас к великой иронии нашего современного парадокса: чтобы сохранить плоды невероятного роста человечества, мы должны оставить все это позади. Чтобы продолжать двигаться вперед, мы должны вернуться к чертежной доске. Двигатель, который движет нашей цивилизацией, должен быть полностью разобран и заменен новой моделью.
Искусственный риф недалеко от Марселя, Франция. Из серии «Искусственные рифы» Николаса Флока. Первый в мире непроизвольный энергетический переход Этот двигатель, конечно же, наша энергетическая система.
Человечество не в первый раз перейдет на новый первичный источник энергии. Мы делали это раньше — три раза, если быть точным. И каждый раз переход полностью преображал наше общество и образ жизни.
Первая революция произошла, когда мы перешли от дерева, торфа и силы человеческих мышц к дереву, торфу и животное сила. Это означало конец нашего кочевого существования охотников-собирателей и проложило путь для развития земледелия, частной собственности и первых постоянных поселений. Вторая революция началась с перехода на пар и уголь, за которым вскоре последовало электричество, открывшее эпоху индустриализации, урбанизации и массового производства. Вскоре после этого последовала третья революция с переходом на нефть и газ, что привело к глобализации и нашей современной экономике, основанной на услугах.
В свете этих революций вряд ли будет преувеличением сказать, что новый переход – на этот раз к возобновляемым источникам энергии – изменит все . История показала нам, что ничто не играет большей роли в формировании человеческого общества, чем источники энергии, на которых оно построено.
Британский археолог Ян Моррис описывает это явление как «Великая Цепь Энергии».
Однако между предыдущими энергетическими революциями и нашими нынешними усилиями по переходу на устойчивые источники есть одно существенное различие: на этот раз это происходит в основном ненамеренно.
У нас нет другого выбора, кроме как перейти на устойчивую энергетику — независимо от того, будет ли это более рентабельно.
Предыдущие переходы — от мускульной силы к животной, к пару и электричеству, к нефти и газу — в значительной степени были вызваны новыми открытиями и подстегнуты человеческой изобретательностью. Эти переходы и вытекающие из них преобразования не были навязаны нам извне, а были естественным ответом на безошибочные практические и экономические преимущества новых источников энергии. Конечно, эти так называемые «добровольные» переходы на самом деле сопровождались большим количеством насильственного принуждения в форме рабства и эксплуатации.
Но сами переходы не были навязаны нам внешними факторами.
И это именно то, что отличает наш нынешний переход: у нас нет выбора кроме как переключиться на устойчивую энергию – независимо от того, более ли это рентабельно. К счастью, во многих случаях устойчивая энергетика на самом деле является лучшей альтернативой ископаемому топливу, особенно если учесть скрытые затраты на ископаемое топливо, такие как загрязнение, концентрация энергии и социально-экономическое неравенство. Но в настоящее время устойчивые технологии еще не готовы служить основой нашего современного общества.
Возьмем, к примеру, сталь, цемент, удобрения и пластик — четыре ключевых строительных блока для нашего нынешнего образа жизни. Мы сильно зависим от этих материалов для строительства, сельского хозяйства и производства, но их пока нельзя производить по доступной цене или в больших масштабах. без угля, нефти и/или газа. То же самое относится к двум жизненно важным формам мобильности и транспорта: авиаперевозкам и транспортным средствам.
контейнерные перевозки. В настоящее время ни самолеты, ни контейнеровозы не могут работать без ископаемого топлива. Это огромная проблема, поскольку они играют центральную роль в нашей глобальной экономике. В устойчивом мире, работающем только на солнечной и ветровой энергии, огромные участки нашей планеты, с экономической точки зрения, стали бы слишком далекими, чтобы до них можно было добраться.
Короче говоря, нынешний энергетический переход — это не добровольное движение к лучшей альтернативе, а императив, навязанный нам присущей нашей нынешней энергетической системе неустойчивостью. Как метко выразился американский философ Ноам Хомский, ископаемый капитализм может существовать только «пока можно делать вид, что разрушительные силы, создаваемые людьми, ограничены: что мир — это бесконечный ресурс, а мир — это бесконечный мусорный бак». ».
Конец этой иллюзии уже близок.
Учитывая все обстоятельства, они приводят к довольно удручающим выводам. У нас нет другого выбора, кроме как отказаться от величайшего источника прогресса, который когда-либо знало человечество. Альтернативные источники энергии лучше в некоторых отношениях, но все же совершенно неадекватны в других. И люди, которые несут наибольшую ответственность за бардак, в котором мы находимся, также получают наибольшую выгоду от нашей нынешней системы, в то время как те, кто пострадал больше всего, меньше всего способны проводить изменения.
Что еще хуже, еще предстоит выяснить, совместимы ли изменения, которые мы должны сделать, с тем, что мы стремимся защитить: жизнью в свободном демократическом обществе.
Демократия призвана предотвратить такое резкое ниспровержение статус-кво.
Мы находимся под огромным давлением, чтобы как можно быстрее перейти к безуглеродной экономике.
Если мы намерены удерживать глобальное потепление в управляемых пределах, мы должны сократить выбросы до ноль в ближайшие 30 лет. Чтобы понять, насколько это быстро, рассмотрим инкубационные периоды нефти, угля и газа: для этих трех источников энергии потребовалось 60 лет для роста с 5% нашего энергоснабжения до их соответствующих максимумов в 50%, 40% и 25%. Если бы устойчивая энергетика следовала той же схеме, то солнечная энергия, ветер и биомасса не были бы нашими основными источниками энергии до 2079 года. То есть на 30 лет позже. И помните, нам нужна устойчивая энергия, чтобы не только стать доминирующим источником, но и покрыть всех наших потребностей в энергии.
Добавьте к этому существующее — и, вероятно, растущее — сопротивление этому переходу и сохраняющийся скептицизм в отношении изменения климата, и станет ясно: демократия, основанная на участии и поддержке населения, — не самый быстрый способ добиться социальных преобразований такого масштаба.
Наоборот, демократия призвана предотвратить столь резкое ниспровержение статус-кво. Как недавно заметил корреспондент Рутгер Брегман, в военное время обычно происходили быстрые и далеко идущие изменения в структуре общества.
Трудно сохранять оптимизм перед лицом таких фактов. На самом деле этого достаточно, чтобы любой почувствовал себя циничным, даже бессильным. Неудивительно поэтому, что везде, куда бы мы ни повернулись, нас окружает цинизм – у кулера с водой, за кухонным столом, в ток-шоу на телевидении и радио. «Я думал о том, чтобы стать вегетарианцем, но если все остальные продолжат…» «Какой смысл инвестировать в солнечную и ветровую энергию, когда Китай все еще…» «Протесты против изменения климата — это хорошо, но ничего не изменится пока мы все…»
Искусственный риф недалеко от Кань-сюр-Мер, Франция. Из серии «Искусственные рифы» Николаса Флока. Повод для оптимизма: способность человечества к сотрудничеству Несмотря на все это, есть все основания полагать, что человечество способно справиться с вызовами, стоящими перед нами.
Причины, которые настолько очевидны, что мы с трудом их даже замечаем. Причины, которые заставляют нас сильно недооценивать нашу индивидуальную силу и нашу коллективную изобретательность. Причины, которые проникают в самое сердце человеческой натуры и в первую очередь причина, по которой мы пришли к господству над планетой.
В ближайшие месяцы я хочу глубже изучить эти основные причины для оптимизма. Конечно, не сказать вам «расслабьтесь, все будет хорошо» — это было бы ложью.
Вместо этого я намерен показать, что наш коллективный цинизм основан на ряде упрямых мифов и заблуждений. Ежедневное столкновение с этими мифами в новостях заставило нас принять их как евангельскую истину: например, о том, что мы слишком разделены, чтобы найти единое решение, или о том, что настоящие изменения возможны только в том случае, если все заодно.
Все, что мы знаем, делаем и делаем – это совместные усилия.
В предыдущем эссе я писал об одной из самых важных причин для надежды, которую я назвал «повседневным чудом»: непревзойденная способность человечества к сотрудничеству.
Конечно, ни один вид не существует в полной изоляции, но человечество уникально в той степени, в которой мы сотрудничаем друг с другом. Мы работаем вместе в таком масштабе, что нам трудно даже наблюдать за этим. Сеть, соединяющая нас, слишком обширна, чтобы ее можно было увидеть невооруженным глазом. Это настолько уникальная часть того, что значит быть человеком, что вы могли бы привести доводы в пользу переименования нас homo cooperans — «кооперативный вид».
Американский экономист Леонард Рид классно проиллюстрировал степень человеческого сотрудничества в 1950-х годах, задав, казалось бы, простой вопрос: сколько людей нужно, чтобы сделать карандаш?
Ответ: сотни миллионов.
Сотни миллионов людей? Немного графита и немного дерева? Вы держите пари. Графит нужно добывать, для чего нужна сталь, которая производится на сталелитейных заводах, которые работают на электричестве, которое вырабатывается из нефти и газа, которое нужно транспортировать, для чего нужна инфраструктура.
И так далее, и тому подобное.
Этот список невероятно длинный, почти бесконечный. Без изобретения колеса не было бы грузовиков для доставки карандашей. И если бы не изобрели плуг, у водителей грузовиков не было бы упакованного обеда. В какой-то степени все, что мы делаем, связано со всем остальным: у нас не просто семь или даже семьдесят коллег, а семь миллиардов.
Хотя Леонард Рид использовал пример с карандашом, чтобы отстаивать либертарианское мировоззрение, согласно которому все можно оставить «свободному рынку», я имею в виду не это. Наоборот, я бы сказал, что идея о том, что «рынок» может решить все, является большой частью того, что в первую очередь привело нас к этой неразберихе.
Но более глубокий философский тезис, который он делает в своем мысленном эксперименте, остается в силе: все, что мы знаем, делаем и делаем, является совместным усилием. Ничто из того, что вы видите вокруг себя — от карандаша, которым вы пишете, до города, в котором вы живете, — не было создано одним человеком, работавшим в изоляции.
Вместо этого наше общество является результатом буквально тысячелетнего обмена знаниями и бесконечных производственных цепочек.
Этот простой факт раскрывает фундаментальную истину о человеческом существовании: наше общество на больше, чем сумма его частей. Человеческие знания, навыки и достижения не просто накапливаются, но подвержены невероятному мультипликативному эффекту. Знания уникальны тем, что они растут, когда ими делятся (как и любовь, на что, вероятно, указали бы романтики). И, к счастью, мы, люди, очень хорошо умеем делиться.
Согласно израильскому философу Ювалю Ною Харари, наша способность к сотрудничеству в больших масштабах является главной причиной того, что люди стали полностью господствовать на планете. Вот почему мы посещаем наших эволюционных предков в зоопарке, а не наоборот.
Благодаря умению человечества сотрудничать, мы не только самый доминирующий вид на земле, но и наши злейшие враги.
Мы, люди, не только инстинктивно сотрудничаем, мы также являемся единственным видом, который формирует кооперативные связи, выходящие далеко за пределы нашего непосредственного окружения и включающие так много людей. От предприятий с тысячами сотрудников до стран с сотнями миллионов жителей, от клубов с десятками тысяч членов до религий с миллиардами последователей. Подобные партнерства позволяют нашему виду использовать коллективные способности решения проблем, которые намного превосходят знания, талант и творческий потенциал любого отдельного человека.
Критики справедливо заметят, что именно эта способность делает человечество настолько разрушительным по отношению к окружающей среде. У них есть точка зрения. Шимпанзе, возможно, не имеют ни малейшего представления о том, как делать смартфоны, но, по крайней мере, им удалось избежать создания экономической системы, основанной на ископаемом топливе, которая угрожает их собственной среде обитания вымиранием, в отличие от их лысых собратьев.
Наша коллективная способность контролировать окружающую среду, казалось бы, подняла нас из пищевой цепи, но она также сделала нас величайшей угрозой для нашего собственного выживания. Благодаря умению человечества сотрудничать, мы не только самый доминирующий вид на земле, но и наши злейшие враги.
И все же сотрудничество остается ключом к нашему успеху в будущем: как вид мы способны на огромные, далеко идущие изменения. Как подделка климатического соглашения между 195 странами. Прочитайте Статус ратификации Парижского соглашения. Или принять директиву ЕС о бытовой технике, которая предотвратит в десять раз больше выбросов углекислого газа, чем все Голландское климатическое соглашение. Или инвестировать 30 миллиардов евро Читайте «План Volkswagen по уничтожению Теслы» в Financial Times.
как компания в разработке революционно нового электромобиля.
Неудивительно, что изменение климата заставляет нас чувствовать себя беспомощными. Проблема такого масштаба является результатом такой сложной сети взаимодействий, которая слишком сложна для того, чтобы один человек мог полностью ее понять, а это значит, что и решения тоже должны быть. В буквальном смысле мы не можем представить себе, как могло бы выглядеть эффективное решение.
Но тогда мы можем воодушевиться этой фундаментальной истиной о человеческой природе: вместе мы можем.
Эта статья также опубликована на De Correspondent и была переведена с голландского Меган Херши.
Искусственные рифы После Второй мировой войны человечество мечтало о большем. Мы пытались покорить космос. Мы мечтали жить под водой. Ракеты отправлялись на Луну и утопические проекты городов, построенных на морском дне — настоящая Атлантида! – вспыхнули как грибы на нескольких подводных локациях.
Но наше воображение не ограничивалось человеческими городами. Начиная с 50-х годов мы проектировали целые подводные города не для людей, а для местной флоры и фауны. В наши дни по всему миру насчитывается около 20 000 подводных «городов», в которых вы можете найти эти так называемые «продуктивные сооружения». Они построены на глубине от 10 до 80 метров, а в некоторых случаях достигают высоты 35 метров! Французский художник Николя Флок посетил эти города, более известные как искусственные рифы. Во введении к работе он заявляет, что эти рифы «… не являются случаем восстановления природой своих прав после ухода человечества, а случаем человека, строящего для природы и, следовательно, больше не противостоящего природе. Искусственный риф становится символом возможного перехода». (Изабель ван Хемерт, редактор изображений)
Посмотреть другие работы Николаса ФлокаИстерики 3-летнего ребенка ухудшаются? Сделай это
- Почему истерики становятся хуже
- Почему у детей отсутствует эмоциональная регуляция
- Стоит ли волноваться родителям
- Сделай это
- Как помочь
- Как справиться с истериками
- Как предотвратить
Почему истерики вашего 3-летнего ребенка ухудшаются
Простой ответ заключается в том, что вашему ребенку не хватает способностей эмоциональной регуляции.
По мере того, как ваш ребенок растет, у него появляется больше потребностей, и их разочарование растет, когда эти потребности не удовлетворяются.
Сочетание недостаточных навыков регулирования и сдерживаемой фрустрации приводит к обострению приступов гнева.
2-летние истерики затем превращаются в неконтролируемые 3-летние срывы и борьбу за власть.
Почему у детей отсутствуют навыки регулирования эмоций
Младенцы не рождаются со способностью регулировать свои эмоции. Мы должны учить детей навыкам и обеспечивать им подходящую среду для обучения.
Многие родители используют поведенческие приемы, которые усугубляют приступы гнева. Когда истерики становятся более частыми и агрессивными, эти родители используют еще более жесткий контроль поведения, что приводит к порочному принудительному циклу.
Должны ли родители беспокоиться
Эмоциональная дисрегуляция лежит в основе психических расстройств, таких как депрессия, тревога и пограничное расстройство личности 1 .
В конечном счете, родители и дети выиграют от обучения детей тому, как адаптивно регулировать свои эмоции.
Сделайте одну вещь, когда истерика вашего малыша становится хуже
Самая важная вещь, которую родители должны сделать, чтобы успокоить истерику своего малыша, это:
Измените свое мышление… на «Как мне научить ребенка саморегуляции».
Изменяя свое мышление, вы переключаете свое внимание с собственных потребностей (чтобы остановить истерику) на нужды вашего ребенка (чтобы научиться саморегуляции).
Изменение этого мышления также помогает родителям избежать ловушки негативных ярлыков.
Когда родители называют срывы истериками, они забывают, что у очень маленьких детей случаются эмоциональные истерики, а не манипулятивные истерики.
Они расстраиваются, когда верят, что их 3-летний ребенок срывается из-за всего и манипулирует им. Это заставляет большинство родителей терять спокойствие и усугубляет ситуацию.
Вы и ваш ребенок выиграете, если измените свое мышление и сосредоточитесь на обучении самоконтролю, а не на прекращении истерик.
См. также: Tantrum vs. Meltdown
Как помочь 3-летним детям развить саморегуляцию
Моделирование
Дети учатся регулировать посредством наблюдения.
Они следят за твоей реакцией. То, как вы себя ведете, показывает, как вы контролируете свои эмоции.
Если вы не можете контролировать свои эмоции или сохранять спокойствие, как вы можете ожидать этого от малыша с недоразвитым мозгом и меньшим жизненным опытом?
Трудно сохранять спокойствие, когда имеешь дело с кричащим малышом, который не перестает плакать, но для твоего ребенка это в сто раз тяжелее.
Будьте отзывчивыми, теплыми и принимающими
Исследования показывают, что теплый, отзывчивый и принимающий стиль воспитания связан с лучшей саморегуляцией у детей.
Когда родители отзывчивы и приветливы, дети, как правило, активно обращаются за помощью к родителям, чтобы регулировать свои эмоции.
Эти дети демонстрируют лучшие навыки саморегуляции 2 .
Создание позитивного семейного климата
Саморегуляция зависит от эмоционального климата в семье.
Позитивная эмоциональная среда тесно связана с лучшей саморегуляцией у детей.
Когда эмоциональный климат ребенка негативный, навязчивый или непредсказуемый, он подвергается большему риску стать более эмоционально реактивным и менее регулируемым 3 .
Как справляться с истериками
Справляться с истериками трехлетнего ребенка можно так же, как справляться с истериками малышей.
Вот подробное пошаговое руководство: Как бороться с истериками у малышей
Вот краткое изложение советов из этой статьи:
- Используйте простые решения или отвлекающие факторы, чтобы отвлечь внимание.
- Не спорь с ними.
- Помогите им восстановить эмоциональный баланс или не причинять никому вреда, держась за руки или обнимая.
- Сохраняйте спокойствие и будьте позитивны, но не сдавайтесь.
- Не наказывать.
- Учите словарный запас, чтобы они могли выражаться устно.
- Следите за голодом, гневом, одиночеством и усталостью, чтобы предотвратить истерики.
См. также: Как справляться с экстремальными истериками у 4-летних детей From Getting Worse Избегайте пяти родительских ошибок, если вспышки гнева у вашего ребенка усиливаются. Чтобы маленькие дети научились саморегуляции, им нужен хороший образец для подражания. Когда родители злятся на своих детей за истерики, они моделируют, что делать, когда что-то идет не так. Медленное, осознанное дыхание — самый простой и быстрый способ успокоиться и не нервничать. Ежедневная медитация также может помочь родителям сохранять спокойствие в трудные времена. Родители часто считают, что отсутствие дисциплины вызывает истерики. Поэтому они стараются дисциплинировать сильнее. К сожалению, они принимают наказание за дисциплину. Наказание не работает. Принудительное воспитание не работает. Доказано десятилетиями исследований 4 . Наказание — не единственный способ и не лучший способ обучения. Когда мы добры и терпеливы, мы можем учить намного лучше, чем когда мы грубы и злы. В отличие от прекращения истерики наказание обостряет ее 5 . Исследователи установили, что наказание негативно влияет на эмоциональную регуляцию ребенка и способствует агрессии, усугубляя истерики 6,7 . Маленькие дети не могут самостоятельно контролировать свои эмоции. «Самоуспокоение» не происходит на пустом месте. Детям нужна помощь родителей, чтобы научиться успокаивать себя. Самый распространенный совет, который родители получают в отношении детских истерик, — игнорировать их. 3-летний ребенок обычно не может контролировать свои эмоции достаточно хорошо, чтобы самостоятельно остановить истерику. Ребенок в истерике испытывает эмоциональную боль. Как бы вы себя чувствовали, если бы вам было больно, а ваши близкие игнорировали бы вас или запирали в вашей комнате вместо того, чтобы помочь вам? Ты, наверное, тоже рассердишься. Многие дети в истерике чувствуют то же самое. Эмоции становятся еще более интенсивными и возбужденными. Они пытаются успокоить более возбужденную нервную систему, используя свои менее развитые эмоциональные способности. Родители часто думают, что игнорирование истеричного ребенка научит их успокаивать себя. Это принятие желаемого за действительное. Регуляция эмоций так не работает. У некоторых трехлетних детей могут прекратиться истерики, если их игнорировать. Однако, оставляя их в покое, а не помогая им, родитель демонстрирует бессердечие по отношению к страданиям других людей. По сути, они учат детей, что им не нужно сочувствовать другим… а потом мы удивляемся, почему в нашем обществе полно людей, которым не хватает сочувствия. Когда вы уступаете требованиям ребенка, вы положительно подкрепляете его истерики. Ребенка учат впадать в истерику, чтобы получить то, что он хочет. Мы хотим избежать этого учения. Однако не поддаваться не значит не обращать внимания. Доброе и внимательное воспитание возможно без компромиссов. Родители часто называют ужасные двойки началом «фазы». Это похоже на период, когда у ребенка выпадают зубы. Родителям ничего делать не нужно, фаза пройдет автоматически. Прохождение «фазы» ужасных двоек во многом зависит от того, как с этим справятся взрослые. Истерики 3-летнего ребенка могут усилиться, если он не сможет научиться успокаиваться и если родители продолжат его наказывать. В дошкольном возрасте ребенок может стать обидчивым, противодействовать родителям, что может привести к срывам, антиобщественному поведению и агрессии 8 . В тяжелых случаях у ребенка может развиться оппозиционно-вызывающее расстройство или расстройство поведения. Есть так много «Нельзя», что это может быть ошеломляющим. Может показаться, что Доса не было. Если вы пропустили их, прокрутите назад, чтобы увидеть разделы «Как сделать» выше, особенно разделы о том, как помочь детям развить саморегуляцию и как справляться с истериками. 1. Мазефский СА, Белый ЮЗ. Регуляция эмоций. Детские и подростковые психиатрические клиники Северной Америки . Опубликовано в Интернете в январе 2014 г .: 15–24. doi:10.1016/j.chc.2013.07.002 2. Грациано П.А., Калкинс С.Д., Кин С.П. Устойчивое развитие внимания в период от ясельного до дошкольного возраста: ассоциации со стратегиями регуляции эмоций малышей и материнским поведением. 3. Моррис А.С., Силк Дж.С., Стейнберг Л., Майерс С.С., Робинсон Л.Р. Роль семейного контекста в развитии регуляции эмоций. Социальное развитие . Опубликовано в Интернете, май 2007 г .: 361–388. doi:10.1111/j.1467-9507.2007.00389.x 4. Бор В., Сандерс М.Р. Корреляты самооценки принудительного воспитания детей дошкольного возраста с высоким риском развития проблем поведения. Aust N Z J Психиатрия . Опубликовано в Интернете в сентябре 2004 г.: 738-745. doi:10.1080/j.1440-1614.2004.01452.x 5. Моррис А.С., Силк Дж.С., Стейнберг Л., Майерс С.С., Робинсон Л.Р. Роль семейного контекста в развитии регуляции эмоций. Социальное развитие . Опубликовано в Интернете, май 2007 г .: 361–388. doi:10.1111/j.1467-9507.2007.00389.x 6. Паттерсон ГР. Раннее развитие принудительного семейного процесса. 7. Чанг Л., Шварц Д., Додж К.А., Макбрайд-Чанг К. Жесткое воспитание в связи с регуляцией детских эмоций и агрессией. Журнал семейной психологии . Опубликовано в Интернете 2003: 598-606. дои: 10.1037/0893-3200.17.4.598 8. Кочанска Г., Барри Р.А., Стеллерн С.А., О’Бленесс Дж.Дж. Организация ранней привязанности смягчает взаимопринудительный путь родителей и детей к антиобщественному поведению детей. Развитие ребенка . Опубликовано в Интернете в июле 2009 г .: 1288–1300. doi:10.1111/j.1467-8624.2009.01332.x О Памеле Ли Памела Ли — автор, основатель и главный редактор Parenting For Brain. Она имеет образование в области электротехники (MS, Стэнфордский университет) и управления бизнесом (MBA, Гарвардский университет). 1. Не злитесь
2. Не наказывайте
Дисциплина означает «учить», а не «наказывать». 3. Не игнорируйте
4. Не уступайте
5. Не относиться к этому как к «фазе» и ничего не делать
Заключительные мысли
Ссылки
Инф Детская разработка . Опубликовано в Интернете 31 марта 2011 г .: 389–408. doi:10.1002/icd.731
В: Антисоциальное поведение у детей и подростков: анализ развития и модель вмешательства. Американская психологическая ассоциация; : 25-44. дои: 10.1037/10468-002