ПОЭТ и его стихи. РЕЙ БРЭДБЕРИ. 100 лет

«После опубликования «Марсианских хроник» (1950) Олдос Хаксли сказал ему: «Вы знаете, кто вы?» Брэдбери полюбопытствовал: «Нет, кто же я, мистер Хаксли?» А Хаксли ответил: «Вы — поэт»», — прочтем мы скоро в интервью переводчика Брэдбери, Арама Оганяна, в «Литературной газете» — к 100-летнему юбилею автора.

В этом же интервью мы узнаем, что авторские сборники стихов Рея Брэдбери существуют, но в России они не переводились. Не может быть! Это какая-то глупость, шутка, чушь? Разумеется, Музей не удержался: связался с двумя известными ему переводчиками Брэдбери — Арамом Оганяном и Виталием Тимофеевичем Бабенко — и тут же провел «собственное расследование»! 

На обложке: Рабочий шкаф переводчика
«Мои Брэдбери, Шекли, Сароян» — А. Оганян
По мотивам бесед с переводчиками РБ: Аня Амасова

Часть 1. Стихи

в прозаических произведениях

Чаще всего отечественный читатель знакомится с поэтическим дарованием любимого автора через его произаические произведения. В них он может найти и стихи, если знает/догадывается об этом.

Так, например, в сборнике рассказов Брэдбери «Париж всегда будет с нами» [Переводчик: Арам Оганян; «Эксмо», 2017. На обложке poket-bookа ошибочно указано непонятное название «У нас всегда будет Париж», оставшееся от «старого перевода» другого переводчика: заменили тексты, но не обложку. — Прим. Ред.] рассказ «Пробуждение и спячка» написан Брэдбери «свободным стихом» (впрочем, мне грезятся тут временами Гомер и гекзаметр):

«С начала времен ещё не было дня благороднее сердцем или духом бодрее.
Изумруднее не было утра, чем это —
оно открывало весну в каждой грани и дуновении. Опьяненные птицы носились, кружа,
кроты же и прочие твари, что копошатся в земле, повылезали из нор, позабыв про опасность.

Небо стоит надо всем океаном Индийским и Тихим, и морем Карибским,
разверзлось над городом, что выдохнул пыль, что скопилась за зиму из тысячи окон.
Гулко двери распахнуты настежь.
Как прилив, который катит на город — тот выдохнул зимнюю пыль из тысячи окон.
Двери гулко распахнуты настежь.
Подобны приливу, что наступает на берег, выстиранные портьеры,
развешанные волна за волною на струнах фортепиано, натянутых за домами.»

Или, вот, к примеру, «Вино из одуванчиков» [Переводчик: Арам Оганян; «Эксмо»]. 

«И вот настанет день, когда отовсюду, отовсюду вокруг, слышно, как с веток падают яблоки, одно за другим. Сперва здесь, затем там. Потом по три, по четыре, по девять и двадцать, и вот яблоки хлещут, как дождь, стучат как подковы по мягким темнеющим травам. И ты – на древе последнее яблоко, ждешь, пока ветер медленно расшатает твое гнездо, что на небе, и наземь низринет. И не успеешь удариться о траву, как позабудешь о том, что была когда-то яблоня или яблоки, лето или зелень внизу. И будешь падать и падать, во тьму…»

Для читателя это не совсем очевидно, потому что стихотворные куски никак не выделены в тексте. Об этом можно было бы упомянуть в «Заметке переводчика [А. Оганяна] о романе «Вино из одуванчиков»». Если бы сама эта заметка, конечно, помещалась именно в книге «Вино из одуванчиков», а не сопровождала бы (неожиданно!) роман-продолжение «Лето, прощай», в переводе — та-дам! — Петровой.

А в недавно вышедшей книге Рея Брэдбери «Гринтаун. Мишурный город» [Переводчик: Арам Оганян; «Эксмо», 2020] внутри прозы спрятаны 29 стихотворений.

Экземпляр переводчика из обязательных редакционных экземпляров,
присланный издательством // Коллекция книг А. Оганяна

________________________

Связанные статьи:
Пять автографов Рея Брэдбери из уникальной коллекции его переводчика

Полезные ссылки:
«Предотвратить будущее»: беседа / Арам Оганян, Андрей Щербак-Жуков // НГ ExLibris. — 19.08.2020.
________________________

Часть 2. Коллекция Одного Стихотворения

Заинтересовавшись полным отсутствием переводов стихов Рея Брэдбери (не являющихся тем или иным образом частью прозаических произведений), музей нашел информацию об одном-единственном опубликованном в России стихотворении — в стихотворном же переводе другого известного переводчика Брэдбери — Виталия Тимофеевича Бабенко.

Разумеется, Музей не удержался и заполучил себе в коллекцию эту уникальную вещицу.

Страница журнала «Курьер ЮНЕСКО», № 12, 1984
«Из всех вещей, что были, будут, есть» / Рей Брэдбери; Перевод: Виталий Бабенко //
Из неоцифрованного архива журналов РНБ (Санкт-Петербург)

Вслед за Хаксли я могла бы, конечно, воскликнуть: «Виталий Тимофеевич, знаете, кто вы?» Но Виталий Тимофеевич и без меня, разумеется, знает (и большинству книжных детей это давно известно): хотя количество смененных им «профессий» и «видов деятельности» велико, невозможно не увидеть Главного: «ПОЭТ». Поэт-переводчик. У Виталия Тимофеевича много стихотворных переводов разных авторов (включая один сонет Шекспира). И только одно стихотворение Брэдбери, единожды опубликованное тридцать шесть лет назад.

_____________________

Полезные внешние ссылки:
 «ЧУВСТВО ЧУШИ»: предисловие Виталия Бабенко к «Глупостихии» — сборнику его переводов британской «поэзии бессмыслицы». Издательство «Бослен», 2014.

Рекомендации:
«Господин Тигр, Бетси и Посиневшая луна» (= Мr Tiger, Betsy and the Blue Moon) Салли Гарднер — новинка издательства «Качели», для знакомством с полным поэзии переводом Виталия Тимофеевича:

«Буква А родилась на острове, который оказался вне карты мира. Это место, где родились все буквы…» — так начинается первая книга приключений, и сразу покоряет книжное сердце. Музей уникальных вещиц, расположенный то ли в центре, то ли на отшибе Книжной Галактики, был нежно тронут этой сказкой…
_____________________

Но, конечно, наша «Коллекция Одного Стихотворения РБ» была бы неполной без оригинала! А вот он:

  

Из: "A Chapbook For Burnt-Out Priests, Rabbies and Ministers"
Cemetery Dance Publications, Baltimire, 2001

Кроме того, в этом же издании удалось найти «продолжение» — вторую часть стихотворения. Но что в нем — пусть читатель узнает сам.

И если сделает перевод — его всегда можно прислать в Музей, дополнением к уникальной «Коллекции Одного Стихотворения».

 

Из: "A Chapbook For Burnt-Out Priests, Rabbies and Ministers"
Cemetery Dance Publications, Baltimire, 2001

__________________________________

Музей выражает признательность Друзьям,
благодаря которым стало возможно создание этой страницы-полочки в Музее:

Василию Владимирскому, Даниэлю Клугеру, Араму Оганяну, Марии Смирновой, Марине Соломоновой,  Ирине Сусловой, а также её драгоценной Тётушке — Марии Сусловой… 

[22 августа 2020]

Книжный мир: Рэй Брэдбери. Стихи.

«Другой Я»

(«The Other Me», 1987, перевод Ю. Качалкиной).

Другого Я мне сложно описать:
мне надо постоянно с ним сверяться.
Но стоит быстро повернуться
к нему лицом,
как он бежит за дверь.
Я сам давным-давно ее открыл.
И так и не закрыл с тех пор.
Порой он слышит мой призыв
и понимает: нужен, нужен!
Он нужен мне. Я — маска без лица.
Мое лицо принадлежит Другому.

У Бога нет к нему претензий. Потому
он к Богу ближе: вместе сочиняют
они большую оперу. А я —
фасад театра для премьеры.
Но вот я, весь бледнея, замираю,
пока его рука проходит сквозь мою:
сначала сквозь запястие, потом —
сквозь локоть, так — до самых пальцев.
Другой меня наденет как перчатку.
(и так же снимет, если надоем).
Его язык шевелится в моем,
Другой рассказывает мною миру
историю таинственной души
в таинственном ее движенье.
Он легок на подъем: легко берется
писать, потом легко бросает.
Играем в прятки с ним неделю за неделей.
Как тяжело мне брать и притворяться,
что если я Другого не найду,
я выживу без грусти и печали.
Я не умру.
Но я умру, когда Другой меня, играючи,
покинет.

Где прячется Другой? В моих костях?
В крови? в трясине нервов? И оттуда
Выходит радужное чудо,
сияющий огромный зверь.
Я принимаю правила игры.
Пусть убегает мой Другой, бесценный,
а я прославлю бедного себя,
присвоив вещи беглеца навеки.
Вот шляпа дерзкого мальчишки, например.
Куда он только мог запрятать шляпу,
пока он был во мне?
Другой жесток, сам по себе всегда,
Он в плоть мою одет, но рвется прочь.
Пускай. Чихну и дам Другому волю.
Чихну от пыли первого Творенья,
Застывшей в Космосе (и у меня в носу).

Кто это написал стихотворенье?
Уже ли я, Рэй Брэдбери?
Что я несу!
Конечно — ОН! Другой, беспечный, хитрый,
веселый малый. Вы его зовите,
а Рэя Брэдбери уж нет как нет.

«Делать – значит быть»

(«Doing Is Being», 1980, перевод Ю. Качалкиной).

Трудом — живу.

А сделал все — уже томлюсь.
Весь цимес в том, чтоб делать постоянно
хоть что-нибудь. И каждый божий час
себя себе трудами подтверждать.

Когда шериф-закат пальнет в ружье,
окончу день с приятным ощущеньем,
что прожит он не зря.
Мы проявляемся в трудах.
Мы столько о себе не знаем,
пока не заняты и в праздности живем.
Меж тем у каждого внутри сокрыта
большая фабрика незавершенных дел.
Пусть даже дело — дрянь:
бежать и прыгать, кататься на велосипеде,
но и такое, извините, дело
полезнее бездействия вдвойне.
Ну или врем себе, что завтра (скоро!)
мы что-то обязательно начнем!
Довольно врать!
Пустые отговорки —
на завтра перекладывать дела.
Мы — мастера растягивать резину.
Тянуть кота за хвост. Баклуши бить.
Но если б в нас жила собака-непоседа,
она б давно баклушу перегрызла
(сейчас посмотрите внимательно в словарь:
баклуша — остов деревянной ложки).
Коту капризный хвост поднакрутила,
резину в две секунды порвала.
Воспитывай в себе такого пса.
Вернее друга нет у человека.

«Проблем в дорогу не бери»

 («Go Not with Ruins in Your Mind», 1981, перевод Ю.  Качалкиной).

 Проблем в дорогу не бери,

готовясь в дальний край отчалить.
Лежит давно в руинах Рим,
зачем ему твои печали?
Хандришь? Тебе веселый гид
седым покажется Хароном.
Из комнаты отеля вид —
ужасным и односторонним.
Приехав в древний Колизей,
турист, остерегайся драмы;
фотографируй и глазей,
но соль не сыпь себе на раны.
Умерь воображенья пыл,
не представляй античных драк,
в которых ты бы всех убил.
(поверь, ты точно не Спартак).
С тобой могла стрястись беда:
болел, подруга изменила.
Но не езжай тогда сюда!
Найди в себе остаться силы!
Страданья множит красота
для впечатлительных натур.
Такие в Риме есть места, —
не хватит каждый день хлестать
успокоительных микстур.
Здесь каждый камень — друг Нерона,
а под ногами — пыль столетий.
Турист, дыши легко и ровно:
давно Нерона нет на свете.
Смотри, как трескается плоть
холодных статуй в полдень жаркий.
Турист, гони страданья прочь:
удел у этих статуй — жалкий.
Таков же будет твой удел.
Зачем, меланхоличный мой,
ты в Вечный город прилетел?
Скорей лети домой!

«Если я умираю, то со мной умирает весь мир»

 («I Die, So Dies the World», 1977, перевод Ю. Качалкиной).

О, бедный мир наивный! Он не знает,
что с ним случится, если я умру!
Со мной уйдет так много человек,
что я их миллионами исчислю.
Я целый континент с собой возьму
в могилу. Пусть живут на нем
мечтатели, смешные смельчаки, —
у всех одна судьба: тонуть со мной,
когда я в Лету стану погружаться.
Безумный эгоист, я порчу все:
я пальцем ловко закрываю солнце.
Что толку в солнце, если нет меня?
Зачем оно другим свободно светит?
Я забираю целую Аляску!
Но с Францией я не определился:
там правил «солнечный» король Людовик,
он чем-то симпатичен мне сейчас.
Пусть Франция пока что остается.
Перерезаю горло Альбиону.
Россию-матушку легко свожу с ума.
Китай зазнавшийся толкаю с пьедестала.
Австралии кладу на грудь кирпич.
Даю пинка Японии. А греки?
Пускай затопит Грецию. Она
и так уже в руинах вся, красотка.
Руинами торгует для туристов!
Так пусть она со мной уйдет на дно.
Во сне потливом я перевернусь
и тут же очень сильно пожелаю
Испанию и Швецию забрать,
большие учинив там беспорядки.
(у Гойи красок нет — изобразить!).
Я так самонадеян, что могу
на небе звезды в свиток завернуть.
…так заворачивают «для собаки»
остаток ужина в кофейне за углом.
Цветы в полях — цинично изничтожить!
Ты, мир, подумай сам на этот счет.
Когда бы ты меня не презирал,
я мог бы взять с собой гораздо меньше.
Но если ты остался при своем,
я тоже, умирая, не струхну.
(Хотя в том случае, когда меня застрелят,
случайно и бесповоротно, я могу
уйти, себя не взяв в дорогу даже…)

Источник  

Рэй Брэдбери — Поэт Рэй Брэдбери Стихи

Стихи Рэя Брэдбери

1.

Если бы мы были выше

Забор, который мы прошли между годами
Навеяло нам безмятежность.
Это было место наполовину в небе, где
В зелени листьев и многообещающем персике
…

Биография Рэя Брэдбери

Рэй Дуглас Брэдбери (22 августа 1920 — 5 июня 2012) был американским писателем в жанрах фэнтези, научной фантастики, ужасов и детективов. Брэдбери, наиболее известный своим романом-антиутопией «451 градус по Фаренгейту» (1953), а также научной фантастикой и ужастиками, собранными вместе под названиями «Марсианские хроники» (1950) и «Человек в картинках» (1951), был одним из самых знаменитых американских писателей 20-го века. Многие произведения Брэдбери были экранизированы в телешоу или фильмах. Брэдбери родился в 1920 в Уокигане, штат Иллинойс, Эстер (Моберг) Брэдбери, иммигрантке из Швеции, и Леонарду Сполдингу Брэдбери, оператору линии связи английского происхождения. Ему дали второе имя «Дуглас» в честь актера Дугласа Фэрбенкса. Рэй Брэдбери был окружен любящей большой семьей в раннем детстве и в годы становления в Уокегане. Этот период послужил основой как для автора, так и для его рассказов. В художественных произведениях Брэдбери Уокиган 1920-х годов становится «Зеленым городом» Иллинойса. В его рассказах Зеленый город является символом безопасности и дома, который часто противопоставляется как контрастный фон рассказам о фантазиях или угрозах. Он служит местом действия его современной классики « Вино из одуванчиков» , « Что-то злое настало» и « Прощай, лето» . В «Зеленом городе» любимый дядя Брэдбери отращивает крылья, передвижные карнавалы таят в себе сверхъестественные способности, а его дедушка и бабушка предоставляют комнату и стол Чарльзу Диккенсу. Возможно, наиболее точное использование псевдонима для своего родного города, в «Летнем утре, летней ночи», сборнике рассказов и виньеток исключительно о Зеленом городе, Брэдбери возвращается в характерное место, чтобы оглянуться назад на быстро исчезающий мир маленького городка. сердце Америки, которое было основой его корней. Между 1926 и 1933 года семья Брэдбери переезжала туда и обратно между Уокеганом и Тусоном, штат Аризона. В 1931 году, в возрасте одиннадцати лет, юный Рэй начал писать собственные рассказы. Страна переживала Великую депрессию, и иногда Брэдбери писал на плотной бумаге. Семья Брэдбери переехала в Лос-Анджелес, штат Калифорния, в 1934 году. Брэдбери был родственником американского шекспироведа Дугласа Сполдинга. Он также был потомком Мэри Брэдбери, которую судили на одном из процессов над салемскими ведьмами в 169 году.2. Она была замужем за капитаном Томасом Брэдбери из Солсбери, штат Массачусетс.)

Лучшее стихотворение Рэя Брэдбери

Если бы мы были выше

Забор, по которому мы ходили между годами
Навеяло нам безмятежность.
Это было место наполовину в небе, где
В зелени листьев и многообещающем персике
Мы протянем руки, чтобы коснуться и почти коснуться неба,
Если бы мы могли дотянуться и коснуться, мы сказали бы:
‘Это научит нас не умирать, никогда не умирать.
Мы болели и почти касались этого материала;
Наша досягаемость никогда не была достаточной.
Если бы мы были выше,
И коснулся Бога манжетой, Его подолом,
Нам не пришлось бы идти с ними
Кто ушел раньше,
Кто, невысокий, как мы, стоял так высоко, как только мог стоять
И надеялись, потянувшись, высоко, что смогут сохранить свою землю,
Их дом, их очаг, их плоть и душа.
Но они, как и мы, стояли в яме.
О, Томас, когда-нибудь гонка станет действительно высокой
Через Пустоту, через Вселенную и все такое?
И, отмеренный ракетным огнем,
Наконец-то выставил палец Адама
Как на Сикстинском потолке,
И Божья рука опустилась в другую сторону
Измерить человека и найти его Хорошим,
И подарить ему день вечности?
Я работаю на это.
Короткий человек, большая мечта, я посылаю свои ракеты вперед
между моими ушами,
Надежда на то, что дюйм Добра стоит фунта лет.
Не терпится услышать крик в ответ на универсальный торговый центр:
Мы достигли Альфы Центавра!
Мы высокие, Боже, мы высокие!

Комментарии Рэя Брэдбери

Цитаты Рэя Брэдбери

Я не пытаюсь описать будущее. Я пытаюсь предотвратить это.

Популярность Рэя Брэдбери

Популярность Рэя Брэдбери

Поэма Рэя Брэдбери, посвященная исследованию космоса

Вдохновение

Желание идти дальше всегда вдохновляло человечество

В 2017 году НАСА сообщило о существовании семи новых экзопланет, на которых могут существовать условия для поддержки жизни, как мы ее понимаем в настоящее время. Хотя такое исследование занимает много лет (даже поколения исследований, по словам одного из исследователей), новость возродила давнюю надежду: прожить достаточно долго, чтобы установить отношения с другими планетами. Будем ли мы готовы к такому подвигу не только с технической и научной точки зрения, но и с этической и человеческой?

В 1971 году НАСА отправило на Марс беспилотный зонд «Маринер-9». В те дни научное сообщество встречалось с некоторыми из самых ярких литературных и научных умов того времени, чтобы дать представление о важных событиях. Среди них были Карл Саган, Артур Кларк и Рэй Брэдбери. По этому случаю Брэдбери (известный автор книг «Марсианские хроники » и « по Фаренгейту 451 ») поделился коротким стихотворением, в котором «подытожены мои чувства о том, почему я люблю космические путешествия, почему я пишу научную фантастику, почему я заинтригован что происходит в эти выходные на Марсе».

Ссылаясь на Ветхий Завет и Сикстинскую капеллу Микеланджело, Брэдбери защищает импульс, как физический, так и духовный, который побуждает людей расширяться и стремиться к звездам. «Томас», о котором поэт говорит в конце поэмы, может быть Томасом Кранмером, одним из трех оксфордских мучеников, сожженных на костре в 16 веке за распространение веры – англиканской веры – которая не зависела от на Римской церкви.

Если бы мы были выше

Забор, по которому мы шли между годами

Балансировал нас безмятежно

Это было место наполовину в небе, где

В зелени листвы и многообещающем персике

Мы протягивали руки, чтобы коснуться и почти коснуться неба

Если бы мы могли дотянуться и коснуться, мы сказали,

‘Это научило бы нас, никогда, никогда не быть мертвыми

Мы болели и почти коснулись этого материала;

Нашей досягаемости никогда не хватало.