Рассказы классиков: Лучшие рассказы

Рассказы русских классиков не уберут из школьной программы | Статьи

Предложение протоиерея Артемия Владимирова исключить из школьной программы некоторые произведения Чехова, Бунина и Куприна в очередной раз всколыхнуло в обществе споры о преподавании литературы в школе.

По мнению члена патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, яркие художественные образы, воссозданные в этих рассказах («О любви», «Куст сирени» и «Кавказ») — «мина замедленного действия для наших детей».

Впрочем, это не первое предложение изъять то или иное произведение из школьной программы. Но мотив практически всегда один — оградить детей от тлетворного влияния «недетской» литературы.

«Известия» обратились к экспертам, чтобы выяснить, действительно ли литературное произведение или лирический герой в состоянии повлиять на формирование ребенка и стоит ли вообще что-то менять в школьной программе.

Что касается рассказов Чехова, Бунина и Куприна, то никаких опасений нет — в РПЦ «Известиям» сообщили, что мнение отца Артемия Владимирова не является официальной позицией Русской православной церкви.

— Отец Артемий выступает со своей частной позицией, равно как сейчас любой мирянин может выступить со своей. Официальная позиция Церкви по вопросу тех или иных произведений не высказывалась. Мы исходим из того, что подобные списки должны формироваться с участием педагогов, профессионалов и, возможно, представителей Церкви, — говорит исполняющий обязанности заместителя председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе. — Данная частная инициатива не имеет никакого отношения к возглавляемому святейшим патриархом Кириллом Обществу русской словесности, так как отец Артемий входит в состав рабочей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства.

По словам Вахтанга Кипшидзе, общая позиция Русской православной церкви состоит в том, что русская классика является важной частью воспитания подрастающего поколения. Патриарх неоднократно высказывался за увеличение использования классики в программах воспитания и образования молодежи. По мнению Церкви, опираться на классику при воспитании молодежи просто необходимо. Поэтому любые сокращения списков являются недопустимыми.

Что касается профессионалов — филологов, преподавателей литературы, писателей, то у них единодушное мнение: творчество классиков никак не может нанести вред школьникам.

— Произведения о любви совершенно необходимы в школьной программе. Конечно, надо соразмерять с возрастом. Но что касается учеников старших классов, то любовная тема их как раз интересует, — говорит заведующий кафедрой мировой литературы и культуры факультета международной журналистики МГИМО Юрий Вяземский. — И мне кажется, что наши классики в этих вопросах — наставники намного более нежные, чем улица и окружение наших детей. Я как писатель по основному своему призванию часто себе напоминаю, что искусство происходит от слово искус, искушение, и не надо лишать наших детей возможности того, чтобы их искушали великие писатели. Потому что иначе искушать будут люди невеликие, пошлые и грубые.

Более того, эксперты считают, что любое «покушение» на классику опасно. Современные дети и так стали меньше читать, и даже небольшое сокращение программы довольно опасно.

— Думаю, никто рассказ «О любви» из школьной программы не уберет, — считает заслуженный учитель России, преподаватель магистратуры учителей словесности при ВШЭ Евгения Абелюк. — Но инцидент с предложением убрать рассказы классиков неприятен и создает ненужное напряжение в обществе. Изменение сложившегося литературного канона школьной программы — серьезная тема. Дети и так перестают читать классику, не стоит еще больше увеличивать разрыв между литературой и молодежью.

Преподаватель русского языка и литературы Елена Калайтан также убеждена, что школьную программу по литературе трогать не стоит.

— Часто задают вопрос — а все ли школьники в состоянии понять, оценить то или иное произведение в силу возраста. Да, для школьников «Война и мир» может быть непосильной. Но она и для студентов может оказаться такой. В каком-то смысле она непосильна для всех. Но пусть школьник хотят бы знает, что есть «Война и мир», есть Лев Николаевич Толстой. Это лучше, чем не знать ничего. Если мы будем ориентироваться на «посильность» литературных произведений, то получим поколение, которое не знает совсем ничего. Вообще любой разговор о «лишнем» в школьной программе напоминает любимый вопрос старших школьников: «А зачем мне это нужно?», — говорит Калайтан.

Елена Калайтан считает, что если так рассуждать, то можно прожить и без «Слова о полку Игореве», и без «Мастера и Маргариты», и без еще сотен произведений.

— Строго говоря, человек не может жить без воды, еды и кислорода. А так можно, конечно, дожить до ста лет и не прочитать ни одной книги. Что касается нравственности литературных героев, которая смутила протоиерея Артемия Владимирова, то он, наверное, плохо знаком со школьной программой. Разве Евгений Онегин — это образец нравственности? Или Печорин? В литературе много примеров. А уж если брать русские романсы, то половина из них посвящена незаконной любви, — уверена она.

Писатель, историк, культуролог, профессор Института журналистики и литературного творчества Константин Ковалев-Случевский также предостерегает от излишнего морализаторства.

— В Российской империи была цензура, и если она пропускала подобные произведения, значит не считалось, что в них есть что-либо фривольное. Чехов — один из ярких писателей, который в свое время поднял очень тонкие вопросы взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Невзирая на сословие, на разночинское происхождение, он был тонкий знаток очень сложных переживаний людей. За это его любили или не любили. Но были и гораздо более откровенные писатели, например Арцыбашев, который писал любовные романы, будоражащие светское общество, и даже его не запрещали. Что тут можно сказать? Так мы дойдем до того, что закроем воспетый Аркадием Райкиным греческий зал в Музее Цветаева, потому что там стоят обнаженные статуи, — сказал он.

Книга «Нет ничего дороже правды. Любимые рассказы русских классиков для детей»

  • Книги
    • Художественная литература
    • Нехудожественная литература
    • Детская литература
    • Литература на иностранных языках
    • Путешествия. Хобби. Досуг
    • Книги по искусству
    • Биографии. Мемуары. Публицистика
    • Комиксы. Манга. Графические романы
    • Журналы
    • Печать по требованию
    • Книги с автографом
    • Книги в подарок
    • «Москва» рекомендует
    • Авторы • Серии • Издательства • Жанр

  • Электронные книги
    • Русская классика
    • Детективы
    • Экономика
    • Журналы
    • Пособия
    • История
    • Политика
    • Биографии и мемуары
    • Публицистика
  • Aудиокниги
    • Электронные аудиокниги
    • CD – диски
  • Коллекционные издания
    • Зарубежная проза и поэзия
    • Русская проза и поэзия
    • Детская литература
    • История
    • Искусство
    • Энциклопедии
    • Кулинария. Виноделие
    • Религия, теология
    • Все тематики
  • Антикварные книги
    • Детская литература
    • Собрания сочинений
    • Искусство
    • История России до 1917 года
    • Художественная литература.
      Зарубежная
    • Художественная литература. Русская
    • Все тематики
    • Предварительный заказ
    • Прием книг на комиссию
  • Подарки
    • Книги в подарок
    • Авторские работы
    • Бизнес-подарки
    • Литературные подарки
    • Миниатюрные издания
    • Подарки детям
    • Подарочные ручки
    • Открытки
    • Календари
    • Все тематики подарков
    • Подарочные сертификаты
    • Подарочные наборы
    • Идеи подарков
  • Канцтовары
    • Аксессуары делового человека
    • Необычная канцелярия
    • Бумажно-беловые принадлежности
    • Письменные принадлежности
    • Мелкоофисный товар
    • Для художников
  • Услуги
    • Бонусная программа
    • Подарочные сертификаты
    • Доставка по всему миру
    • Корпоративное обслуживание
    • Vip-обслуживание
    • Услуги антикварно-букинистического отдела
    • Подбор и оформление подарков
    • Изготовление эксклюзивных изданий
    • Формирование семейной библиотеки

Расширенный поиск

Святочные рассказы русских писателей

Святочные рассказы русских писателей / сост. Т. В. Стрыгина. – М. : Никея, 2017. – 432 с. – (Рождественский подарок).

Святочные рассказы в русской литературе – явление почти забытое. Годы советской власти пытались вытравить из сознания русского человека ощущение чуда и праздника Рождества. Но память осталась, и современные писатели все равно к ней возвращались в своих произведениях. И данный сборник – яркое тому подтверждение.
О чем повествуют святочные рассказы? В святочных рассказах традиционно присутствует чудо, а герои преодолевают испытания силой духа и любви, творят добро, невзирая на препятствия внешнего мира. В этой книге собраны рассказы писателей-классиков, таких как А. Бестужев-Марлинский, Н. Гоголь, Н. Лесков, А. Куприн, И. Шмелев и рассказы современных прозаиков, таких как Н. Ключарева, О. Николаева,  В. Каплан, Б. Екимов, Н. Агафонов, К. Пархоменко  и др.

По поводу жанровых особенностей святочного рассказа (а создавались они строго по определенным литературным канонам) точно сказал русский писатель Николай Лесков: «От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера – от Рождества до Крещенья, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль…, и наконец, –чтобы он оканчивался непременно весело».

И тому подтверждение интригующий рассказ Николая Лескова о фамильной драгоценности «Жемчужное ожерелье» или роковая любовная интрига главного героя в рассказе Александра Бестужева-Марлинского «Страшное гадание», или полное опасностей путешествие кузнеца Вакулы за черевичками для любимой Оксаны из рассказа Николая Гоголя «Ночь перед Рождеством», фантасмагоричный рассказ Александра Куприна «Миллионер» о жажде богатства «маленьким человеком» и призрачности достижения этой золотой мечты. Воспоминания Ивана Шмелева, написанные в далекой эмиграции, в рассказах «Рождество и «Святки» о предвкушении Рождества в далеком детстве, о домашних приготовлениях к празднику и о тех бедных и несчастных людях, которых в эти дни привечала гостеприимная семья писателя. В святочных рассказах Николая Позднякова «На волоске» и «Револьвер» показаны грани человеческой личности, роковые поступки, за которые потом бывает стыдно.

В рассказе протоирея Николая Агафонова «Оборотень» рассказывается о праздновании Рождества монахами в бедном возрождаемом монастыре, о предрассудках и о настоящем рождественском чуде милосердия и любви. Рассказ «Чтецы» освещает сложную жизненную историю  бывшего певчего и соборного чтеца Сергея Авдеева, чей некогда потрясающий голос привел к глубокой вере одного из семинаристов. В святочном рассказе Бориса Екимова «За теплым хлебом» показана одинокая старость двух пожилых людей и беспросветная бедность, нехватка необходимого. И, несмотря на то, что поездка в город за углем деда Архипа оборачивается разочарованием и обидой, вкус свежего хлеба возрождает его и возвращает желание жить. Пронзительный рассказ Василия Каплана «Звездою учахуся» окунает нас в эпоху криминальных 90-х, сложный путь к вере одного из героев и обретение через страдания простого человеческого счастья. Думал ли учитель физики Михаил Николаевич, возвращаясь с ночной рождественской службы, что жизнь ему преподнесет вскоре страшный сюрприз, но промысел Божий окажется сильнее лютых законов жизни.

В святочном отрывке из повести «Ничего страшного» Олеси Николаевой показана история неприятия, ненависти и любви двух чистых и прекрасных сердцем молодых людей – Анастасии и Алексея. Разногласия по тонкостям веры, предрассудки и сомнения очень долго мешали двум влюбленным обрести свое счастье. И никогда бы они не воссоединились, если бы не одно криминальное обстоятельство. А в святочном рассказе Максима Яковлева «Калямка» главный герой, маленький мальчик из детского дома, взятый в приёмную семью, очень хочет узнать: реальный ли Дед Мороз сидит под туей в саду и что у него в мешке. Открытие так потрясло маленького Калямку, что уже пожилой Николай Петрович не может забыть этот эпизод из далекого детства. В рассказе «Дар случайный» главный герой стоит на перепутье: помочь просящему милостыню мальчику или равнодушно пройти мимо. И если он поможет, то что тогда произойдет…?

В потрясающей новелле нашей землячки Натальи Ключаревой «Юркино Рождество» показана трагедия пьющей семьи и всеми забытого школьника Юрки. Урок, преподнесенный ему жизнью, сделал его сердце холодным и жестоким. И только рождественская елка может растопить этот глубокий лед…. А святочная история протоиерея Константина Пархоменко «Рождественское чудо у полярного круга» повествует об удивительном путешествии в Якутию питерской студентки Сюзи и её желании помочь умирающему от лейкемии мальчику. Какие испытания ожидали неопытную путешественницу Сюзи, и какое чудо её потрясло – об этом очень ярко и увлекательно рассказывает автор этой мистической новеллы. Рассказ Ларисы Подистовой «Рождество, мама» посвящен отношению матери и сына, и его главный смысл в том, что добро нужно творить вовремя, и родителей любить, пока они живы. В рассказе священника Александра Шантаева «В праздник» и «Катин сон» Рождество предстает как чудо преображения жизни, дающее теплый свет надежды. В рассказах Сергея Дурылина «В родном углу» и «Четвертый волхв» – детские трогательные воспоминания о празднике Рождества и чудесных открытиях, связанных с ним, о свете человеческой души, о неземной радости и надежде, что всегда это будет так.

Сборник святочные рассказы русских писателей очень светлый, эмоциональный и добрый. Темы, затронутые в нем, вечные и не потеряют актуальность никогда. А светлый праздник Рождества после прочтения этой книги станет ближе и желанней.

Короткая история дня


Четыре дня в Дикси


В течение части октября 1864 года Федеральная и Конфедеративная армии Шермана и Худа, соответственно, провели удивительную и безрезультатную серию маршей и контрмаршей со времени падения Атланты, противостояли друг другу вдоль разделительной линии реки Куса в окрестностях Гейлсвилля, штат Алабама. Здесь в течение нескольких дней они оставались в покое — по крайней мере, большая часть пехоты и артиллерии; что делает кавалерия, никто, кроме нее самой, никогда не знал и не очень заботился. Это было междуцарствие ожидания между двумя режимами деятельности.

Я был в штабе полковника Макконнелла, который командовал пехотной бригадой в отсутствие ее штатного командира. МакКоннелл был хорошим человеком, но он не очень держал в узде полдюжины беспокойных и безрассудных молодых людей, которые (за его грехи) составляли его «военную семью». В большинстве случаев мы следовали направлению наших желаний, которые обычно направлялись в сторону приключений — неважно, каких именно. Следуя этой политике авантюр, одним ясным воскресным утром мы с лейтенантом Коббом, адъютантом, сели на лошадей и отправились «искать счастья», как говорится в сказках. Выйдя на дорогу, о которой мы ничего не знали, кроме того, что она вела к реке, мы шли по ней около мили, когда обнаружили, что наше продвижение прервано значительным ручьем, который мы должны были либо перейти вброд, либо вернуться назад. Мы задумались над моментом, а затем ехали изо всех сил, возможно, полагая, что высокий импульс будет действовать так же, как в случае с фигуристом, проходящим по тонкому льду. Коббу посчастливилось переплыть сравнительно сухо, а вот его несчастный спутник был полностью затоплен. Бедствие усугублялось тем, что на мне был великолепный новый мундир, которым я простительно тщеславился. Ах, какой великолепный новый мундир, которого никогда больше не было!

Полчаса, потраченные на выжимание моей одежды и подзарядку моего револьвера, и мы ушли. Получасовой бодрый галоп под сводами деревьев привел нас к реке, где на несчастье мы нашли лодку и трех солдат нашей бригады. Эти люди несколько часов прятались в зарослях, терпеливо наблюдая за противоположным берегом в любезной надежде выстрелить в какого-нибудь неосторожного конфедерата, но так и не увидели никого. На большое расстояние вверх и вниз по течению с другой стороны и по крайней мере на милю назад от него простирались кукурузные поля. За кукурузными полями, на несколько возвышенности, рос редкий лес с кое-где перерывами в непрерывности, вероятно, обозначающими плантации. Не было видно ни домов, ни лагерей. Мы знали, что это вражеская территория, но были ли его силы расположены на несколько более высокой местности, граничащей с низинами, или в стратегических точках на много миль позади, как у нас, мы знали не больше, чем наименее любопытный рядовой в нашей армии. В любом случае линия реки, естественно, будет оцеплена или патрулирована. Но очарование неизвестного было на нас; таинственное проявляло свое прежнее очарование, маня нас с этого безмолвного берега, столь мирного и мечтательного в красоте тихого воскресного утра. Искушение было сильным, и мы пали. Солдаты были так же готовы к опасности, как и мы, и с готовностью вызвались на предприятие безумцев. Спрятав лошадей в тростниковый тормоз, мы отшвартовали лодку и беспрепятственно переплыли через реку.

Достигнув своего рода «пристани» на другом берегу, мы прежде всего позаботились о том, чтобы закрепить лодку под берегом, чтобы можно было поспешно снова погрузиться на нее на тот случай, если мы будем настолько несчастливы, что подвергнемся естественным последствиям нашего действовать; затем, следуя старой дорогой через ряды кукурузы, мы двинулись к позициям конфедератов в составе пяти человек, вооруженных тремя спрингфилдскими винтовками и двумя револьверами Кольта. У нас не было дальнейшего преимущества музыки и баннеров. Одно обстоятельство благоприятствовало экспедиции, придавая ей очевидную уверенность в успехе: она была хорошо укомплектована — на каждого полутора человек приходилось по одному офицеру.

Пройдя около мили, мы вошли в перелесок и пересекли пересекающуюся дорогу, на которой не было следов от колес, но было много следов копыт. Мы наблюдали за ними и продолжали заниматься своими делами, какими бы они ни были. Еще несколько сотен ярдов привели нас к плантации, граничащей с нашей дорогой справа. Поля, как это было принято на Юге в тот период войны, были невозделаны и заросли ежевикой. Недалеко от дороги стоял большой белый дом; мы видели там женщин и детей и несколько негров. Слева от нас тянулся редкий лес, проницаемый для кавалерии. Прямо впереди подъем на дороге образовывал гребень, за которым ничего не было видно.

На этом гребне внезапно появились два всадника в сером, четко очерченные на фоне неба — люди и животные выглядели гигантскими. В то же мгновение позади нас послышался звон и топот, и, повернувшись в том направлении, я увидел десяток всадников, двигавшихся вперед рысью. Тем временем великаны на гребне удивительно умножились. Наше вторжение в страны Персидского залива явно провалилось.

В следующие несколько секунд кипела работа. Выстрелы были плотными и быстрыми — и необычайно громкими; ни один, я думаю, с нашей стороны. Кобб был слева от нас, я справа, примерно в двух шагах друг от друга. Он мгновенно нырнул в лес. Трое мужчин и я кое-как перебрались через забор и понеслись через поле, движимые, несомненно, разумной предусмотрительностью: конные не могли сразу последовать за ними. Пройдя мимо дома, теперь уже роящегося, как пчелиный улей, мы направились к болоту в двухстах или трехстах ярдах, где я спрятался в джунглях, а остальные продолжали, как выразился бы побежденный командир, отступать. . В моем укрытии, где я лежал, тяжело дыша, как заяц, я слышал крики и езду, а иногда и выстрелы. Я услышал, как кто-то зовет собак, и мысль о ищейках добавила свою прекрасную многозначительность к другим фантазиям, соответствующим случаю.

Оказавшись незамеченным по прошествии, как мне казалось, часа, но, вероятно, прошло несколько минут, я осторожно искал место, где, все еще скрытое, я мог бы увидеть поле славы. Единственным противником в поле зрения была группа всадников на холме в четверти мили от них. Навстречу этой группе бежала женщина, за которой смотрели все в доме. Я думал, что она обнаружила мой тайник и собиралась «выдать меня». Поднявшись на руки и колени, я как можно быстрее пополз среди зарослей ежевики прямо к тому месту на дороге, где мы встретили врага и не смогли сделать его своим. Там я забрался в колючий куст в десяти футах от дороги, где и пролежал незамеченным остаток дня, выслушивая разнообразные пренебрежительные замечания о доблести янки и удручающие заявления о намерениях, обусловленных моей поимкой, как членов банды. Оппозиция проходила и возвращалась, и останавливалась на дороге, чтобы обсудить утренние события. Таким образом я узнал, что трое рядовых были задержаны и пойманы в течение десяти минут. Их пунктом назначения, естественно, был Андерсонвилль; что с ними стало дальше бог знает. Их похитители провели день, тщательно осматривая для меня болото.

Когда наступила ночь, я осторожно покинул свое укрытие, увернулся через дорогу в лес и направился к реке через милю кукурузы. Такая кукуруза! Он возвышался надо мной, как лес, закрывая весь звездный свет, кроме того, что исходил прямо над головой. Многие из ушей были в ярде от досягаемости. Тот, кто никогда не видел нива кукурузы на дне реки Алабама, не исчерпал сюрпризов природы; и он не узнает, что такое одиночество, пока не исследует его в безлунную ночь.

Наконец я подошел к берегу реки с ее опушкой из деревьев, ив и тростника. Я собирался переплыть его, но течение было быстрым, а вода неприступно темной и холодной. Туман скрыл другой берег. Я действительно не мог видеть воду дальше нескольких ярдов. Это было рискованное и ужасное предприятие, и я отказался от него, осторожно идя вдоль берега в поисках места, где мы пришвартовали лодку. Правда, маловероятно, что пристань осталась без присмотра, а если и так, то лодка все еще там. Кобб, несомненно, сделал это, имея еще более острую потребность, чем я; но надежда вечно рождается в человеческой груди, и был шанс, что он был убит, не дойдя до нее. Наконец я вышел на дорогу, по которой мы пошли, и потратил полночи, осторожно приближаясь к пристани, с пистолетом в руке и сердцем во рту. Лодка пропала! Я продолжал свое путешествие вдоль ручья — в поисках другого.

Моя одежда была еще влажной после утреннего купания, зубы стучали от холода, но я продолжал идти вдоль ручья, пока не достиг предела кукурузных полей и не вошел в густой лес. Через него я пробирался наощупь, дюйм за дюймом, когда, внезапно выйдя из чащи на чуть более открытое пространство, я наткнулся на тлеющий костер, окруженный распростертыми фигурами мужчин, на одного из которых я чуть не наступил. Часовой, которого должны были застрелить, сидел у угольков, положив карабин на колени и положив подбородок на грудь. Чуть дальше была группа неоседланных лошадей. Мужчины спали; часовой спал; лошади спали. Во всем этом было что-то неописуемо жуткое. На мгновение я поверил, что все они безжизненны, и знакомая фраза О’Хары «Бивуак мертвецов» процитировала себя в моем сознании. Эмоции, которые я испытал, были вдохновлены чувством сверхъестественного; о реальной и неминуемой опасности моего положения я не думал. Когда, наконец, это пришло мне в голову, я почувствовал долгожданное облегчение и, молча отступив в тень, пошел своим путем, не разбудив ни одной души. Живость, с которой я теперь могу припомнить эту сцену, является для меня одним из чудес памяти.

С трудом сориентировавшись, я сделал широкий крюк влево, надеясь обойти этот аванпост и ударить по реке за ним. В этой безумной попытке я наткнулся на более бдительного часового, стоявшего в самом сердце чащи, который выстрелил в меня, не сопротивляясь. Для солдата неожиданный выстрел, раздавшийся глубокой ночью, таит в себе ужасное значение. В моем положении — отрезанном от товарищей, блуждающем по неведомой стране, окруженном невидимыми опасностями, которые такой сигнал должен был вызвать в неистовой активности, — вспышка и удар этого огнестрельного оружия были невыразимо ужасны! Во всяком случае, я должен был и должен был бежать, что я и сделал; но сколько или мало сознательного благоразумия было в побуждении, я не собираюсь выяснять путем анализа памяти. Я вернулся в кукурузу, нашел реку, проделал долгий путь по ней и влез в развилку низкого дерева. Там я просидел до рассвета, самая неудобная птица.

В сером утреннем свете я обнаружил, что нахожусь напротив острова значительной длины, отделенного от материка узким и неглубоким каналом, который я быстро перешел вброд. Остров был низким и плоским, покрытым почти непроницаемым тростниковым зарослями, обвитыми лианами. Пробираясь через них на другую сторону, я еще раз взглянул на божью страну, так сказать, на Шермани. Видимых жителей не было. Лес и вода встретились. Это меня не остановило. Холод воды меня больше не заботил, и, сняв сапоги и верхнюю одежду, я приготовился плыть. Произошла странная вещь, точнее, знакомая вещь произошла в странный момент. Черное облако, казалось, пронеслось перед моими глазами — вода, деревья, небо — все исчезло в глубокой тьме. Я услышал рев огромного водопада, почувствовал, как земля уходит из-под моих ног. Потом я услышал и больше ничего не чувствовал.

В битве у горы Кеннесо в июне прошлого года я был тяжело ранен в голову и на три месяца был выведен из строя. По правде говоря, с тех пор я не выполнял никаких реальных обязанностей, будучи тогда, как и много лет спустя, подверженным приступам обморока, иногда без определенной непосредственной причины, но в основном от воздействия холода, волнения или чрезмерной усталости. Эта комбинация всего этого сломила меня, и, казалось бы, как нельзя кстати.

Когда я пришел в себя, солнце было высоко. У меня все еще кружилась голова, и я был наполовину слеп. Плыть к воде было бы безумием; У меня должен быть плот. Исследуя свой остров, я нашел загон из тонких бревен: старое строение без крыши и стропил, построенное для какой цели, я не знаю. Несколько из этих бревен мне удалось с терпеливым трудом отделить и донести до воды, где я их сплавил, связав лианами. Незадолго до захода солнца мой плот был готов и нагружен моей верхней одеждой, ботинками и пистолетом. Отгрузив последнюю статью, я вернулся в тормоз, ища что-нибудь, из чего можно смастерить весло. Оглядываясь по сторонам, я услышал резкий металлический щелчок — взвод винтовки! Я был заключенным.

История этой великой катастрофы для оружия Союза кратка и проста. Конфедеративное «ополчение», услышав, что что-то происходит на острове, пересекло его, спрятав свою лошадь и продолжая преследовать меня. И, читатель, когда ты таким же образом «помогаешь», пусть это будет таким же прекрасным парнем. Он не только пощадил меня, но даже проигнорировал слабое и неблагодарное последующее покушение на его собственную (подробности которого я не буду сообщать), просто требуя от меня честного слова, что я больше не буду пытаться бежать, находясь под его стражей. Побег! Я не мог бы избежать новорожденного младенца.

В тот вечер в доме моего похитителя был прием, на котором присутствовала светила со всей округи. Офицер-янки в полном фиговом костюме, если не считать одних сапог, которые никак не могли надеть на его опухшие ноги, стоило посмотреть, и те, кто пришел поиздеваться, остались глазеть. Я думаю, что больше всего их развлекала моя еда — развлечение, затянувшееся до позднего часа. Они были немного разочарованы отсутствием рогов, копыт и хвоста, но с добродушной стойкостью переносили свою досаду. Среди моих посетителей была очаровательная молодая женщина с плантации, где мы накануне встретили врага, та самая женщина, которую я подозревал в намерении раскрыть мое убежище. У нее не было такого плана; она побежала к группе всадников, чтобы узнать, не был ли ранен ее отец — кем, я хотел бы знать. Меня не сдерживали; мой похититель даже оставил меня с женщинами и детьми и ушел за инструкциями, что ему делать со мной. В целом прием имел «явный успех», хотя следует сожалеть, что гость вечера имел неучтивость заснуть мертвым посреди празднества и был уложен в постель сочувствующими и, как он имеет основания полагать, , честные руки.

На следующее утро меня отправили в тыл под стражей двух хорошо вооруженных всадников. У них был еще один пленник, пойманный во время какого-то рейда за рекой. Он был в высшей степени оскорбительным животным — иностранцем из какой-то дворняги, владевшим нашим языком ровно настолько, чтобы показать, что он не может контролировать свой собственный. Мы путешествовали весь день, время от времени встречая небольшие отряды кавалеристов, которые, за одним исключением — техасским офицером, обращались со мной вежливо. Мои охранники, однако, сказали, что если мы случайно встретимся с Джеффом Гейтвудом, он, вероятно, заберет меня у них и повесит на ближайшем дереве; и раз или два, услышав приближение всадников, они приказали мне стоять в стороне, спрятавшись в кустах, один из них оставался поблизости, чтобы следить за мной, а другой шел вперед с моим товарищем по плену, за шею которого они, казалось, иметь меньше нежности, и кого я от всей души желал хорошо повесили.

Джефф Гейтвуд был известным местным вождем партизан, который наводил на друзей больший ужас, чем на других врагов. Мои охранники рассказывали почти невероятные истории о его жестокостях и гнусностях. По их словам, именно в его лагерь я забрел в воскресенье вечером.

Мы остановились на ночь в фермерском доме, пройдя не более пятнадцати миль из-за состояния моих ног. Здесь мы перекусили и разрешили лечь перед огнем. Мой сокамерник снял сапоги и вскоре крепко уснул. Я ничего не снял и, несмотря на усталость, оставался таким же бодрым. Один из охранников тоже снял обувь и верхнюю одежду, сунул оружие под шею и уснул сном невинности; другой сидел в углу у камина на страже. Дом представлял собой двойную бревенчатую хижину с открытым пространством между двумя частями, крытой крышей — обычный тип жилья в этом регионе. Комната, в которой мы находились, имела вход в это открытое пространство, камин напротив, в конце. Рядом с дверью стояла кровать, на которой сидели хозяин дома и его жена. Она была частично отгорожена от комнаты.

Через час-два вахтенный начал то зевать, то кивать. Вскоре он растянулся на полу лицом к нам с пистолетом в руке. Некоторое время он опирался на локоть, потом положил голову на руку, моргая, как сова. Я время от времени всхрапывала, пристально наблюдая за ним сквозь ресницы из тени своей руки. Произошло неизбежное — он громко заснул.

Через полчаса я тихо поднялся на ноги, особенно осторожно, чтобы не потревожить стоявшего рядом со мной негодяя, и как можно тише двинулся к двери. Несмотря на мою осторожность, защелка щелкнула. Старая дама резко выпрямилась на кровати и уставилась на меня. Она опоздала. Я вскочил в дверь и бросился к ближайшей опушке леса в заранее выбранном направлении, перепрыгивая заборы, как искусный гимнаст, и преследуемый множеством собак. Говорят, что в штате Алабама собак больше, чем школьников, и что их содержание обходится дороже. Оценка стоимости, вероятно, завышена.

Оглянувшись на бегу, я увидел и услышал это место в суматохе и гаме; и, к моей радости, старик, явно не обращая внимания на обстоятельства, возвысил голос и звал своих собак. Это были хорошие собаки: они вернулись; иначе у злого старого негодяя был бы мой скелет. И снова традиционная ищейка не материализовалась. Другого преследования не было причин опасаться; мой иностранный господин занимал внимание одного из солдат, а в темноте леса я мог легко ускользнуть от другого или, если нужно, поставить его в невыгодное положение. На самом деле никакой погони не было.

Теперь я взял курс по Полярной звезде (которую я никогда не смогу достаточно благословить), избегая всех дорог и открытых мест вокруг домов, с трудом прокладывая себе путь через леса, вбиваясь, как клин, в кусты и ежевику, переплывая каждый ручей, который я приходил в себя (некоторые из них, вероятно, не раз), и вытаскивал себя из воды за ветки и колючки — за что можно было ухватиться. Пусть кто-нибудь попытается пройти немного по самой знакомой стране в безлунную ночь, и у него останется незабываемое впечатление. К рассвету я, вероятно, не прошел и трех миль. Моя одежда и кожа были похожи на лохмотья.

В течение дня я был вынужден делать большие обходы, чтобы избегать даже полей, если только они не были кукурузными; но в других отношениях дела шли заметно лучше. Легкий завтрак из сырого сладкого картофеля и хурмы взбодрил внутреннего человека; большая часть внешней части украшала несколько шипов, ветвей и острых камней вдоль моей лесной тропы.

Ближе к вечеру нашел реку, в какой именно точке сказать было невозможно. После получасового отдыха, завершив горячую молитву о том, чтобы мне сойти на дно, я переплыл реку. Подкрадываясь к берегу и удерживая курс на север через густой подлесок, я внезапно свернул на пыльное шоссе и увидел более божественное видение, чем когда-либо были благословлены глаза умирающего святого, — два патриота в синем, несущие украденную свинью на перевязи. на столбе!

Поздно вечером полковник Макконнелл и его штаб болтали у костра перед своим штабом. Они были в приятном настроении: кто-то только что закончил смешной рассказ о человеке, разрубленном надвое пушечным выстрелом. Внезапно что-то ворвалось среди них из внешней тьмы и упало в огонь. Кто-то вытащил его за то, что казалось ногой. Они перевернули животное на спину и осмотрели — они не были трусами.

«Что такое, Кобб?» сказал вождь, который не взял на себя труд подняться.

«Не знаю, полковник, но слава богу, он мертв!»

Не было.


Каждый день читайте отличный рассказ.

Follow @amlitreader


Новая функция! Создайте библиотеку и добавьте свои любимые истории. Начните работу, нажав кнопку «Добавить».

Добавьте Four Days in Dixie в свою личную библиотеку.

Классические ремиксы: новый взгляд на классические истории

Перейти к содержимому

Классические ремиксы: новый взгляд на классические истории

Автор изображения: @openup2me

Ко всем книгам, которые мы любили раньше, мы так рады прочитать эти свежие взгляды на классику. В то время как классическая литература была в обращении на протяжении веков, эти истории выдержали испытание временем. На протяжении всего современного времени авторы постоянно вносили свои собственные изменения в эту культовую классику. От баскетболиста, играющего мистера Дарси, до Джо Марч, которая занимается журналистикой в ​​Нью-Йорке, эти пересказы и переиздания классических романов придают новый смысл персонажам и историям, которые нам нравятся.


Ромео и Джульетта получают ремикс 1920-х годов на песню Хлои Гонг These Violent Delights . Этот творческий пересказ классической истории любви Ромео и Джульетты, действие которого происходит в Шанхае, черпает вдохновение из оригинальной истории с некоторыми новыми поворотами. Не раскрывая никаких спойлеров, читатели могут ожидать, что узнают многие из ключевых моментов в истории (Тибальт пронзает Меркуцио, Ромео убивает Тибальта, Ромео и Джульетта умирают), но на протяжении всей истории остаются более тонкие хлебные крошки, чтобы опытный читатель мог их понять. поднять на.

Прочитайте наше интервью с Хлоей Гонг, автором книги Эти жестокие наслаждения .


«Таинственный сад: кинематографический роман» Линды Чепмен

Мечтательная детская история выйдет на экраны повсюду в пятницу, 7 августа, когда экранизация сразу станет доступной для потоковой передачи по запросу. В этой книге рассказывается классическая история осиротевшей Мэри Леннокс. Эксклюзивное кинематографическое издание включает яркие кадры и эксклюзивный контент непосредственно из фильма. Когда мы следуем за Мэри Леннокс во время ее пребывания в поместье ее дяди в Йоркшире, мы открываем для себя целый новый мир ее глазами в очаровательном скрытом саду вместе с ее больным двоюродным братом Коллином и местным мальчиком Диконом.


Неправильный мистер Дарси Эвелин Лозада и Холли Лоринц. Хара Исари, писатель газеты своего маленького городка, мечтает бросить эту работу и начать карьеру спортивного обозревателя. Когда ей предоставляется возможность взять интервью у звездного баскетболиста, она с радостью принимает это предложение в надежде сбежать из своего маленького городка. Введите Дерека Дарси, невероятно красивого, но высокомерного новичка команды. Хара терпеть не может Дерека, но по мере того, как их пути продолжают пересекаться, неожиданная связь между ними углубляется.


Как только мы подумали, что мистер Дарси не может быть более придирчивым, нам представили нового главного героя, и его зовут мистер Малкольм. «Список мистера Малкольма » рассказывает о достопочтенном Джереми Малкольме, который перебирал одну дебютантку за другой в поисках идеальной жены, которая соответствовала бы его смехотворно высоким стандартам. Звучит знакомо? Как раз в тот момент, когда он опасается, что должен согласиться на менее чем идеальную пару, Селина Далтон приезжает в город, приглашенная своей подругой Джулией Тистлуэйт, чтобы отомстить мистеру Малкольму. Когда мистер Малкольм начинает навязывать Селине свой изысканный список стандартов, Селина возвращается со своими собственными требованиями, и мистер Малкольм должен соответствовать им, если он хочет завоевать ее сердце.


Домашний огонь Камилы Шамси

Спектакль Софокла Антигона , рассказанный глазами иммигрантов, Домашний огонь вызывает обсуждение семейной жизни и наследия в заставляющем задуматься повествовании. Исма всегда была главой своего дома после смерти матери, но у нее наконец появился шанс отказаться от этой обязанности, поскольку ей предложили ученичество в Америке. Несмотря на то, что Исма настроена следовать своей мечте, мысли Исмы поглощены ее сестрой Аникой, живущей в Лондоне, и ее братом Параизом, который исчез, чтобы исполнить темное наследие своего отчужденного отца-джихада. Затем появляется Имонн, сын влиятельного политического деятеля, который борется со своим собственным выбором, следуя устоявшемуся наследию. Как любовный интерес и человек, который может спасти жизнь Параиза, жизни двух семей переплетаются в этом сложном эмоциональном романе.


The Double Bind Криса Бохжаляна

Криса Бохджаляна The Double Bind происходит в том же мире, что и Великий Гэтсби Ф. Скотта Фитцджеральда остров параллельно временной шкале двадцать первого века в Новой Англии. Лорел Эстабрук, травмированная нападением во время велопрогулки, уходит в затворничество, сосредотачиваясь на своих фотографиях и проводя свободное время в приюте для бездомных. Там она дружит с психически больной Бобби Крокер, у которой есть коробка с фотографиями, которую он никому не показывает. После его смерти фотографии Бобби ведут Лорел в погоню за правдой и в мир, полный секретов, который переносит ее между временными рамками и таит в себе тревожные разветвления.


My Plain Jane Синтии Хэнд, Броди Эштон и Джоди Медоуз

В этом сверхъестественном ремиксе на Jane Eyre Шарлотты Бронте Джейн и мистер Рочестер не такие, какими мы их когда-то знали. Написанный в устрашающе готическом стиле, напоминающем о сестрах Бронте, My Plain Jane отправляет нас на охоту за привидениями в интимном взгляде на жизнь сироты Джейн Эйр.


Когда она проснулась Хиллари Джордан

Этот вариант Натаниэля Хоторна Алая буква отправляет нас в другое измерение на горизонте еретической антиутопической Америки, где осужденные преступники несут свои преступления сквозь цвет своей кожи. Кожа Ханны красного цвета из-за ее гнусного убийства. Умный разговор о религии и ее принципах, Когда она проснулась , иллюстрирует самопознание Ханны как преступницы в Америке, где церковь и государство больше не разделены.


Мэг и Джо Вирджиния Кантра

Сестры Марч воссоединились, но не в тот период времени, который мы ожидали. Мэг, Джо, Эми и Бет покинули гнездо, чтобы осуществить свои мечты. Джо Марч — та же независимая сестра, которую мы знали из «Маленькие женщины», , за исключением того, что в этой истории она — борющийся журналист из Нью-Йорка, который работает в пищевой промышленности. У старшей сестры Мэг есть семейная жизнь мечты с идеальным мужем и детьми, но она не так хороша, как кажется. Когда сестер возвращают в Северную Каролину из-за болезни их матери, сестринские отношения возрождаются, и из семейной динамики извлекаются уроки, которые помогают девочкам заново открыть для себя свои жизненные увлечения.


Пенелопиада Маргарет Этвуд

Рассказ служанки автор Маргарет Этвуд пишет альтернативу Гомеровскому Одиссее в дико смешной и проницательной точке зрения жены Одиссея. Мы слышали о героических походах Одиссея, но что делала его жена, пока он путешествовал, и какова история двенадцати повешенных служанок Пенелопы? Ответы на вопросы о времени Пенелопы во время разлуки с мужем даны в книге Этвуда «9».0078 Пенелопиада.


Искусство Филдинга Чада Харбаха

Роман, связывающий бейсбол и Моби Дик вместе, звучит смешно, правда? Искусство Филдинга столь же метафорична, как и классическая история Германа Мелвилла, и оба рассказывают о странной комбинации пяти мужчин, объединенных общей любовью, будь то бейсбол или белые киты. Генри Скримшандер — звезда бейсбольной команды Harpooners в Вестиш-колледже, но его жизнь переплетается с жизнями четырех других людей после катастрофического рутинного броска. Пока Генри продолжает саботировать собственное будущее своей неуверенностью, известный бакалавр, президент Вестиш-колледжа Герт Аффенлайт пытается влюбиться. С другой стороны, дочь Герта, Пелла Аффенлайт, вернулась в Вестиш после неудачного брака. Гей-сосед Генри по комнате Оуэн Данн втягивается в ядовитую интрижку. Капитан команды гарпунщиков и лучший друг Генри Майк Шварц борется с конфликтом из-за того, что постоянно помогает своему другу, ставя под угрозу собственное будущее. Искусство Филдинга — это полезный рассказ о любви, семье, дружбе и преодолении ограничений.


Данбар Эдварда Сент-Обина

Шекспира Король Лир получает мощное обновление о семье, ценностям которой мешает богатство. Успешный и влиятельный Генри Данбар импульсивно передает свою компанию своим старшим дочерям, Эбби и Меган. Тем не менее, сожаления появляются на поверхности, а напряжение в их отношениях пузырится. Данбар теперь застрял в санатории в Англии, где его единственная компания — комик-алкоголик. После побега его семья начинает следить за ним, и у всех на уме одна цель: его наследство. Взгляд Эдварда Сент-Обина на классику Шекспира анализирует динамику между деньгами, властью, богатством и прощением.

*Раскрытие информации: приведенные выше ссылки являются партнерскими. Эти выборы выбраны редакцией, но если вы купите, She Reads может получить что-то взамен. Это не влияет на цену покупки. Мы являемся участником Партнерской программы книжного магазина, партнерской рекламной программы, предназначенной для предоставления нам средств для получения вознаграждения путем ссылки на Bookshop.org , одновременно поддерживая местные книжные магазины. Мы предлагаем поддержать ваш местный книжный магазин или один из этих черные книжные магазины .

Об авторе: Маккензи Вурц

Маккензи Вуртц окончила Аризонский государственный университет со степенью в области журналистики и массовых коммуникаций, а также по специальности «Студийное искусство». В настоящее время она проходит стажировку в SparkPoint Studio по цифровым и социальным сетям. Маккензи любит писать, читать, рисовать и играть в видеоигры.

РЕКЛАМА

Верь в свою полку!

Раскрытие информации: Ссылки в наших списках являются партнерскими ссылками. Мы являемся участником Партнерской программы книжного магазина, партнерской рекламной программы, предназначенной для предоставления нам средств для получения вознаграждения путем ссылки на Bookshop.org , одновременно поддерживая местные книжные магазины. Эта партнерская программа не влияет на цену вашей покупки.

Ссылка для загрузки страницы

Перейти к началу

Classics Stories — Wattpad

#1

Гордость и предубеждение, продолжение от Orangecobra

Я только что закончил читать Гордость и предубеждение в сотый раз, и я действительно хотел увидеть, как Элизабет и Дарси справляются со своей супружеской жизнью, поэтому я решил написать…

Завершено

  • неоткрытое
  • гордость и предубеждение
  • janeausten

+13 еще

#2

Гордость и предубеждение (1813) Джейн Остин

История рассказывает о главной героине Элизабет Беннет, которая занимается вопросами манер, воспитания, морали, образования и брака в обществе землевладельцев. ..

Завершено

  • классика
  • текст в речь

#3

Связанные Судьбой Киара

Судьба не совсем человеческого короля и явно человеческой девушки переплелись в одной встрече. Девочка-подросток из 21 века каким-то образом заблудилась в лесу…

Завершено

  • замок
  • любимый
  • фантастика

+20 еще

#4

You Saw Through Me от Invxsible_Lantern

Kokichi Ouma x [Gender Neutral] Reader ••• Поддельные слезы, поддельные улыбки, ложь, ничто не могло пройти мимо Абсолютного Психолога. Даже не ложь, сказанная Ultimate Supreme L…

Completed

  • xreader
  • shuichi
  • drv3

+7 еще

#5

10 вещей, которые я ненавижу в ней (10 Thi. .. by Edan Morez

ЛГБТ-роман. РЕВ ЛЮБИТЕЛЬСКОЙ ТОЛПЫ. Вэл Уош — один из лучших футболистов своей школы. Она очаровательна, красноречива и легко выходит из неприятностей. …

Завершено

  • разбитое сердце
  • романтика
  • сарказм

+10 еще

#6

То, что мне нужно by Kelsey

В жизни есть вещи, о которых говорят, а есть те, которые остаются недосказанными. Для Кили Стауб ее жизнь в основном оставалась последней категорией. Она держала од…

Завершено

  • что
  • катание
  • спасение

+371 еще

#7

Пианист || МИГ || ✔by ˣ ᶜ ᵒ ʳ ʳ ʰ ᵃ ᵍ ᵉ •

Жизнь всемирно известного пианиста Мин Юнги рухнула после смерти его жены. . Несмотря на свою вину, он не мог оторваться от пианино, но не мог прикоснуться к нему…

  • фанфики
  • minyoongi
  • bangtansonyeondan

+9 еще

#8

The Jamaican Savage and Ratched F… by Pvanager Urael

После упорной борьбы против того, что кажется судьбой, мать-одиночка Кэсиди и ямайский Bad man Reign объединились, несмотря на многочисленные препятствия и опасные для жизни ситуации.

  • любовь
  • сельский
  • плохой парень

+5 еще

#9

The Greatest Journey (Completed) by A.S.G.

В трущобах викторианской Англии самая старшая и самая тихая четырехлетняя девочка, пытающаяся сохранить крышу над головой своей семьи, соглашается на работу со странным персоналом и загадочным работодателем. Un…

Завершено

  • общество
  • англия
  • классика

+22 еще

#10

Ее | ✔ | (Редактирование) by ⦁n a d i a⦁

❝Я знаю, что любовь может быть столь же бессмысленной, как и для Нэнси, и, возможно, столь же отвратительной, как и для Билла Сайкса, но для меня я не думаю, что это было бы и вполовину так плохо с тобой.❞ …

Завершено

  • настоящее
  • неудобное
  • wattys2016

+11 more

#11

Мировое турне троллей Барб x читатель от Potter_Hanna

Жили-были два тролля; Т/И и Поппи. Они сестры. Вместе со сварливым троллем по имени Бранч они спасли мир. *ура!* Поппи и Т/И стали…

  • запрещенная любовь
  • girlxgirl
  • rocknroll

+22 more

#12

Хрупкий цветок ❀ུ۪ Скарамуш × F. .. by Yua

[Статус: Выполняется] Жанр: фантастика, романтика, триллер Обновления: Каждую пятницу [надеюсь]

  • снежная
  • фатуйхарбингер
  • genshinimpact

+21 еще

#13

ЧЕЛОВЕК В МИРЕ ТРОЛЛЕЙ by Stella_art16

Познакомьтесь с Мелоди, девушкой, которая любит музыку больше, чем любой человек в мире. Будучи популярным ди-джеем и певицей, она получила титул GEN-X или GENERA…

Completed

  • branch
  • trollsworldtour
  • trolls

+11 more

#14

Межрасовая любовь от Teenmpreg

Лирик Мальчик-интерсекс из квартала переводится в белую опрятную школу. Тристан, «гетеросексуальный» белый мальчик с холмов, считающий себя асексуалом. Прочтите, чтобы узнать, чт. ..

  • bxb
  • веселая романтика
  • классизм

+16 еще

#15

Musical Teacher.by ChurchGirlRosé

Ким Джису, юная мятежная девушка, бросает большой фитон, затем ее отец заставляет ее учиться игре на фортепиано, чтобы она могла стать известной, как ее мать. Он нанял кого-то одного с ней возраста, чтобы…

Завершено

  • chaesoo
  • blackpink
  • texttospeech

+10 more

#16

Turpin x readerby sips

Вы самая известная художница в Лондоне, будучи одной из немногих профессиональных женщин-художниц, вам было сложно привлечь клиентов, но когда вы это сделали, они были удивлены…

  • лондон
  • аланрикман
  • одержимый

+17 еще

#17

В мире Аббатства Даунтон Аманда Палмер

Мэнди ДеМонт — большая поклонница Аббатства Даунтон, знаменитого британского телесериала, который распространился по всему миру со скоростью лесного пожара. Эта девушка из маленького городка испытывает шок всей своей жизни, когда…

Завершено

  • романтика
  • любовь
  • Британия

+12 еще

#18

Trolls: Trollstopia The Adventures… by 🐲 Shadragon 🌸

Когда Поппи узнает, что по всему миру разбросано еще пять племен троллей, Она и Руби решают привести одного делегата от Country Western, Classical, Funk. ..

  • скала
  • филиал
  • страна

+10 еще

#19

Грозовой перевал (1847) Эмили Бронте

Грозовой перевал — это дикая, страстная история о сильной и почти демонической любви между Кэтрин Эрншоу и Хитклиффом, подкидышем, усыновленным отцом Кэтрин…

Завершено

  • классика
  • текст в речь

#20

Mansfield Park (1814) Джейн Остин

Фанни Прайс — молодая девушка из многодетной и относительно бедной семьи, которую забирают у них в возрасте 10 лет, чтобы воспитывать ее богатые дядя и тетя, сэр Томас, баронет и.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *