Лучшие рассказы современных русских писателей

Лучшие русские создатели рассказов – в этой галерее. Только современные сборники.

---

Скажите навскидку, что написать сложнее – большой многостраничный роман с кучей героев и сюжетных ответвлений или короткий, но бьющий под дых рассказ? Лучшие авторы рассказов признаются, что чем короче и проще история, тем сложнее сделать её интересной, внятной и увлекательной. Помните байку про Хемингуэя, который на спор сочинил самый короткий и пронзительный рассказ? «Продаются детские ботиночки, неношеные» – написал тогда он. Если вы не Хемингуэй, выиграть такой спор было бы очень трудно.

Понятно, что у каждого писателя свои способности и творческие методы, кому-то из них проще углубиться в сюжетные перипетии и прописать десятки персонажей, а кто-то легко придумывает парадоксальную историю и раскалывает её на паре страниц. Но гениальные рассказы почему-то встречаются реже. А что насчёт русских писателей, авторов рассказов? И нет, мы сейчас не про Чехова или Тэффи, а про наших с вами современников.

В этой галерее собрали несколько новых сборников рассказов от лучших русских писателей. Возьмите их в руки, если любите короткие, хлёсткие, удивительные истории, щедро приправленные драмой пополам с юмором.

При чём тут девочка? Дина Рубина

Дина Рубина – мастер короткого рассказа. И как здорово, что она постоянно радует фанатов новыми вещами! Сборник «При чём тут девочка?» исследует очень важную для творчества писательницы тему юности и взросления.

«Любой мало-мальски чувствующий человек подтвердит вам, что нет ничего печальнее счастливого детства. Разве что отрочество», – утверждает Рубина.

О теле души. Пограничные разговоры. Людмила Улицкая

«О теле души. Пограничные разговоры» Людмилы Улицкой – о границах, условных и фактических: тех, что ставит нам общество, и тех, что ставим себе мы сами. О том, какие границы способна смести любовь и становится ли смерть глухой чертой, подводящей итоги жизни, или там, за ней, что-то ещё продолжается?

Все, кто знают и любят прозу Улицкой, точно не останутся разочарованы.  

Я намерен хорошо провести этот вечер. Александр Снегирёв

Для тех, кто соскучился по отечественной мужской прозе, – сборник Александра Снегирёва. Название «Я намерен хорошо провести этот вечер» говорит само за себя. Каждый рассказ сборника полон ожидания весны в душе, подмен настоящей любви на ни к чему не обязывающие отношения, вечерних баров и коктейлей. И конечно, веры в то, что всё обязательно изменится. Большая любовь – она как весна, уже за углом. Только дождитесь.

Дом до свиданий и новые беспринцЫпные истории. Александр Цыпкин

Сатирические хулиганские рассказы Александра Цыпкина читаешь в мешанине чувств – от гомерического хохота до светлой печали. Он метко схватывает детали нашей реальности и хлёстко описывает самые обычные ситуации и вещи. Истории из сборника «Дом до свиданий» хочется читать вслух. И это, кстати, делали со сцены такие актёры, как Сергей Бурунов, Максим Виторган, Сергей Гармаш, Михаил Горевой, Ингеборга Дапкунайте, Виктория Исакова, Данила Козловский, Анна Михалкова и другие.

Ты была совсем другой. Одиннадцать городских историй. Майя Кучерская

«Ты была совсем другой» – сборник Майи Кучерской о том, как понять другого человека. Это короткая проза высшего ранга – читается влёт, легко усваивается, наводит на мысли. Пути героев пролегают вдоль Чистых прудов, московских набережных и в окрестностях Арбата, по тропам русского захолустья и итальянской деревушки, незаметно превращаются в лабиринт, наводнённый призраками прошлого и несбывшегося.

Все на дачу!

Лето – как много в этом слове!.. Обещание тепла, сочных ягод, свежих фруктов, возможно, любви и – кто знает? – счастья. Но лето опять проходит, и далеко не всё из обещанного сбывается.

В сборнике «Все на дачу!» Дина Рубина соседствует с молодыми литераторами – её имя подсвечивает их малоизвестные ещё имена и даёт возможность читателю впервые познакомиться с теми, чьи книги наверняка скоро превратятся в бестселлеры. 

Мы постарались сделать галерею недлинной, хотя писателей, работающих в жанре рассказа, у нас действительно много – правда, что ли, сказывается чеховское наследие? Но для того, чтобы ознакомиться с отечественной традицией, вам хватит и двух-трёх сборников.

Конечно, не обошлось без наших мэтров, а вернее, мэтресс – Людмилы Улицкой и Дины Рубиной. Если вам захочется углубиться в тему, советуем также найти и почитать короткую прозу Людмилы Петрушевской и Виктории Токаревой.

Наравне с почти легендарными писательницами «разбавили» галерею новыми и малоизвестными пока именами – например Булатом Хановым или Александром Снегирёвым. Дерзкий и более знаменитый, чем коллеги, Александр Цыпкин тоже заслуживает вашего внимания. 

Любите рассказы? Напишите в комментариях, кто ваш самый любимый автор короткой прозы, современник или классик. 

Также читайте наши материалы про самые захватывающие экранизации и про то, как научиться читать классику.

5 знаменитых авторов, чьи рассказы точно стоит прочитать

Кажется, что сложнее всего написать длиннющий роман, изобилующий подробностями и сюжетными поворотами – но как бы не так. Писателей, виртуозно владеющих малыми жанрами вроде рассказа, не так уж и много: создать лаконичную, но запоминающуюся историю – та еще задача. К счастью, она оказалась по плечу всем авторам фантастики и фэнтези из этой подборки: эти писатели не просто подчинили себе малую прозу, но стали настоящими виртуозами короткой истории!

Издательство Азбука Блоги

«Ветер чужого мира», Клиффорд Саймак

Рассказы и повести грандмастера из грандмастеров, лауреата множества литературных премий Клиффорда Саймака, согрели душу уже не одному поколению читателей. Чаще всего при описании его творчества звучат определения «добрый», «уютный», «светлый» и даже «наивный», и в этом Саймак похож на своего не менее прославленного коллегу Рэя Брэдбери, которого характеризуют похожими словами. Сегодня наивность писателей прошлого и правда очевидна, особенно в сравнении с современной фантастикой или фэнтези – и тем ценнее чувства, которые у нас вызывают обаятельные истории Саймака. Это отлично иллюстрирует, например, рассказ «Прелесть» из одноименного сборника – о космическом корабле, влюбившегося в своих пассажиров.

Правда, не стоит думать, что в этих историях совсем нет сложностей и переживаний: как и многие его современники, Саймак много раз пытался предупредить человечество о возможных последствиях его чрезмерной гордости и самонадеянности. Об этом трубит «Ветер чужого мира» , в котором уверенные в своих силах земляне воротят нос от советов инопланетных аборигенов. Мораль рассказов Саймака, как правило, проста и очевидна – но это не значит, что она ошибочна.

«Паломничество на Землю», Роберт Шекли

Если Саймака превозносят за тепло и доброту, то главным качеством прозы Роберта Шекли, как правило, называют остроумие – и его писателю действительно не занимать. Карьера Шекли началась в 1950-х, и смешные рассказы молодого автора быстро завоевали популярность. Незаурядное чувство юмора выгодно подчеркивало странные, порой абсурдные сюжеты, которые служили не только для развлечения: многие истории Шекли оказываются сатирическими сказками-комментариями вполне в духе Салтыкова-Щедрина.

 

Взять хотя бы рассказ «Абсолютное оружие», недавно опубликованный в сборнике «Паломничество на Землю»: троица землян прилетает на Марс в поисках не очень понятного, но легендарного оружия, за которое любое правительство будет  готово заплатить баснословные деньги. Загвоздка в том, что сами марсиане почему-то этим оружием не пользуются – более того, жизнь на Марсе вообще куда-то исчезла, не осталось даже животных… Как и во многих рассказах Шекли, никого эти жутковатые обстоятельства не настораживают: когда на кону деньги и власть, герои готовы пойти на все – нам же, читателям, только и остается, что потешаться, иногда узнавая в этих несчастных себя.

«Звездные мошенники», Кейт Лаумер

Кейта Лаумера нередко сравнивают с Робертом Шекли, в первую очередь из-за юмора, которым пронизаны произведения этих писателей. Но в юморе, согласитесь, очень важны оттенки – и если Шекли высказывается едко и метко, то Лаумер, кажется, шутит тоньше, а многих его героев просто невозможно не полюбить, такие они живые и обаятельные.

Это отлично подтверждает один из важнейших персонажей в творчестве Лаумера – находчивый космический дипломат Джеймс Ретиф, герой длинного цикла (и, кстати, коллега самого автора, который служил вице-консулом в Бирме).

Впрочем, есть у Кейта Лаумера не только тонкий юмор: совсем другую грань его творчества отражает, к примеру, рассказ «В очереди» из сборника «Звездные мошенники» – не самый популярный среди читателей и довольно необычный. Название рассказа суммирует происходящее в нем: герой стоит в длинной очереди, которая начинается у пропускного пункта. За место в очереди борются, его завещают детям и внукам, а попытка пролезть вперед оказывается чуть ли не преступлением. Дойдет ли очередь до героя, и что ждет его на заветном КПП? Ответ одновременно простой и сложный – как, впрочем, и само творчество Кейта Лаумера.

«Как пульс размеренный машины бьется», Майкл Суэнвик

Русскоязычным читателям Майкл Сэунвик, скорее всего, больше известен как автор трилогии о железных драконах, последний роман которой, «Мать железного дракона», вышел на русском в 2020-м. Но таланты Суэнвика не ограничиваются масштабными работами: его можно без всякого лукавства назвать и мастером малой прозы, что подтверждают не только поклонники, но и критики. Множество важных номинаций и премий он получил именно за рассказы и короткие повести, которые писал чаще всего один, но иногда и в соавторстве: например, «Поединок» – с мастодонтом фантастики Уильямом Гибсоном.

Писательский путь Суэнвика начался именно с малой прозы, и даже некоторые его романы вырастали из рассказов. Среди важных вех можно назвать, например, рассказ «Как пульс размеренный машины бьется», в заглавие которого вынесена цитата из стихотворения Уильяма Вордсворта – за этот рассказ Суэнвик получил свою первую премию «Хьюго». Это камерная история о заурядной космонавтке Марте, оказавшейся на спутнике Юпитера Иов в не самых приятных обстоятельствах: с 40-часовым запасом кислорода в баллонах и телом погибшей напарницы на руках. Медленно пробираясь по пустой планете, Марта почти не надеется на спасение, и кажется ей, что нет более одинокого существа на всей Ио.

..

«»Уолдо», «Неприятная профессия Джонатана Хога» и другие истории», Роберт Хайнлайн

Чем только не известен Роберт Хайнлайн: взрослые и подростковые романы, повести и рассказы, статьи и даже путевые очерки о поездке в СССР – один из отцов-основателей современной фантастики отметился, кажется, во всех жанрах. Пожалуй, романы в его творчестве все-таки выходят на первый план (это «Дверь в лето», «Чужак в стране чужой», «Звездный десант» и другие культовые книги), но нельзя списывать со счетов и малую прозу, в которой царит широчайшее разнообразие тем и сюжетов – поразительное в целом, но для Хайнлайна в частности вполне ожидаемое.

У Хайнлайна есть вполне традиционные рассказы и повести, которые описывают, скажем, космическое будущее человечества (цикл «История будущего»), но есть и совершенно безумные сюжеты, способные шокировать даже видавших виды читателей. К таким, например, относится рассказ «Все вы, зомби?.

.» (опубликован в сборнике «»Уолдо», «Неприятная профессия Джонатана Хога» и другие истории», описывающий путешествия во времени и самые безумные их последствия, которые вы только можете вообразить. Малая проза Хайнлайна еще раз подтверждает, что его читателям нужно быть готовыми ко всему: в безобидных, на первый взгляд, омутах его книг могут водиться самые фантастические черти.

Материал подготовлен издательством «Азбука»

7 лучших сборников современных переводных рассказов

От классиков вроде Салинджера, Филипа Рота и Элис Манро до автора «Девственниц-самоубийц» Евгенидиса — по просьбе Правила жизни филолог, преподаватель и основатель телеграм-канала «Мистер Дарси и бал» Екатерина Баева собрала список большой литературы в малых формах.

Правила жизни

Теги:

литература

чтение

Рассказ – жанр непростой и не слишком любимый массовым читателем. Перефразируя Фланнери О’Коннор, «хороший рассказ найти нелегко». Его и написать гораздо сложнее, чем средненький роман. Чтобы все слова были к месту, он должен быть без случайных героев и поступков, которые ни к чему не ведут. Рассказ нужно сделать так, чтобы в один присест, за несколько страниц, удивить и вдохновить читателя, чтобы тот не бросил сборник на середине.

Вот несколько примеров отличных сборников писателей, которые вас не разочаруют.

• «Девять рассказов», Дж. Д. Салинджер, пер. М. Немцова

Без великого американского затворника не должен обходиться ни один, даже самый современный список рассказов. Не будем оригинальничать и мы. Например, «К Эсме, с любовью и скверной» — это, без шуток, великий текст о Второй мировой, без пафоса и патриотического придыхания, без красот и нарочитых ужасов. Текст про оставшегося безымянным молодого человека, который вместо писателя стал солдатом, и храбрую и разговорчивую девочку, спасающую его из черного водоворота депрессии.

Даже если вы Салинджера «проходили в школе», его рассказы надо обязательно перечитывать взрослым, точнее, раз в пятилетку, чтобы по ним прослеживать, как вместе с вами растет и текст.

• «Дороже самой жизни», Элис Манро, пер. Т. Боровиковой

Любой сборник нобелевской лауреатки Элис Манро можно озаглавить Best Stories – ее рассказы действительно все обладают нужным сюжетом и плотностью, чтобы впечатлить самого придирчивого читателя. Именно поэтому одной такой книги хватает на полгода: невозможно читать тексты Манро один за другим, каждый рассказ – это маленькая жизнь, которую надо обдумать и прожить с героями заново. Писательницу называют канадским Чеховым, так что если вы соскучились по мелким деталям и простым, но душераздирающим бытовым сюжетам – извольте из России пожаловать в Саскачеван.

• «Прощай, Коламбус», Филип Рот, пер. В. Голышева, Л. Беспаловой

А вот Филип Рот до своей Нобелевки так и не дожил, и его имя в списке самых провальных решений Нобелевского комитета будет стоять сразу после Набокова. Выдающийся американский писатель, язвительный и печальный, видевший человечество насквозь и писавший о нем откровенно, точно и мощно, как до него делал Уильям Фолкнер. Сборник короткой прозы Рота – подходящее начало для знакомства с писателем. Дальше переходите к «Американской пасторали» и «Людскому клейму».

• «Семь тучных лет», Этгар Керет, пер. Л. Горалик

От американского еврейского писателя переносимся во всамделишный Израиль и чуть-чуть разрядим обстановку. Сборник рассказов Керета – тоже прекрасные зарисовки о человеческой натуре, но на этот раз в юмористическом жанре. Ну, то есть как в юмористическом. Как в известном анекдоте – «больно, только когда смеюсь».

• «Ее тело и другие», Кармен Мария Мачадо, пер. Л. Сумм

Дебютный сборник писательницы прогремел по всем чартам, и не зря. Мачадо обладает потрясающим воображением, чувством стиля и отличным языковым чутьем. От текстов действительно не оторваться. Все рассказы сборника так или иначе рассказывают о женщинах и их чувственном восприятии, а сюжеты балансируют между страшной сказкой и причудливым реализмом. Они могут испугать или шокировать, но никогда не обманывают. Кажется, подобную затейливую прозу идеально описал советский мультяшный Карлсон – «дикое, но симпатичное».

• «Ты знаешь, что хочешь этого», Кристен Рупеньян, пер. Е. Ракитиной

Рассказ «Кошатник», опубликованный в 2017 году в журнале «Нью-Йоркер», стал самым читаемым в истории издания. История о двадцатилетней девушке, решившей пофлиртовать с мужчиной постарше, стала своеобразным гимном движения #metoo, а автор на волне популярности получила более миллиона долларов аванса за свой первый сборник. Книжка, правда, получилась неровной и чересчур старательной, однако не исключено, что какие-то рассказы о современных взаимоотношения – о свиданиях, эгоизме, доминировании – тоже найдут свой отклик.

• «Найти виноватого», Джеффри Евгенидис, пер. Д. Горяниной

Никто лучше Евгенидиса не расскажет вам о загадочной американской душе (ведь, как мы помним, Филип Рот уже умер). В отличие от Элис Манро, его сборник можно прочитать за один день и с головой окунуться в мир живых людей, с их понятными переживаниями и привычками. В этом мире не происходит, кажется, ничего выдающегося, но на движение фигур в окне прозы автора «Девственниц-самоубийц» можно смотреть вечно, как на огонь. Во-первых, это красиво.

15 известных книг и рассказов, которые авторы собирались назвать совсем по-другому / AdMe

Не зря в мире существует пословица «Как корабль назовешь, так он и поплывет». Хорошее название определенно многое решает, особенно для литературного произведения. Чтобы раскрыть творческий замысел и заинтриговать читателя, писатели порой перебирают не один десяток заголовков. Так было и со многими классическими произведениями. Благодаря решению автора или случаю многие книги мы теперь знаем под совсем другими заглавиями, нежели они писались изначально.

Мы в ADME решили рассказать, как назывались шедевры мировой литературы до того, как их узнал весь мир.

«Граф Монте-Кристо», Александр Дюма

Изначально Александр Дюма писал книгу под заглавием «Я вернусь» и только потом сделал названием имя главного героя.

«Мастер и Маргарита», Михаил Булгаков

Булгаков долго метался в поисках подходящего названия для книги, перебирал варианты. В первой редакции были варианты «Черный маг», «Жонглер с копытом», «Гастроль», «Сын В.». Во второй редакции также рассматривались названия «Вот и я», «Великий канцлер», «Копыто инженера» и даже «Сатана». После третьей редакции писатель остановился на заглавии «Князь тьмы», но спустя некоторое время сменил его на окончательное — «Мастер и Маргарита».

«Золотой теленок», Илья Ильф и Евгений Петров

До публикации книги Ильф и Петров рассматривали несколько вариантов названий будущего произведения: «Златый телец», «Телята,» «Телушка-полушка», «Буренушка». Также были размышления о том, чтобы озаглавить роман «Великий комбинатор», но в итоге писатели выбрали совсем другое название.

«Гроздья гнева», Джон Стейнбек

Изначально Стейнбек планировал выпустить цикл очерков и статей о сезонных рабочих под общим названием «Цыгане периода урожая». Для работы он не раз выезжал в лагеря сезонников и наблюдал за их жизнью. Под впечатлением от увиденного писатель решает создать книгу «Дела Салатного города», которая в окончательной редакции превращается в роман и получает заглавие «Гроздья гнева».

«Матренин двор», Александр Солженицын

Первоначально писатель хотел назвать рассказ «Не стоит село без праведника», но заглавие пришлось изменить по требованию редакции. Там пояснили, что это необходимо во избежание цензурных препятствий.

«Вино из одуванчиков», Рэй Брэдбери

Когда Рэй Брэдбери принес редактору объемную книгу, озаглавленную «Памятные синие холмы», тот посоветовал ему разделить произведение на две части. Из первой, которая называлась «Летнее утро, летний вечер», получилось «Вино из одуванчиков». Вторая впоследствии получила заглавие «Лето, прощай!».

«Чувство и чувствительность», Джейн Остен

Имена главных героев становятся названиями книг довольно часто. Так случилось и с первоначальным вариантом рукописи Джейн Остен «Чувство и чувствительность». Писательница хотела озаглавить роман «Элинор и Мэриэн».

«Доктор Живаго», Борис Пастернак

Борис Пастернак начал писать роман «Доктор Живаго» под рабочим названием «Мальчики и девочки». В ходе работы он сменил его на «Свеча горела», а еще позднее остановился на заголовке, под которым мы знаем произведение сейчас.

«После бала», Лев Толстой

Первоначально Толстой задумывал рассказ с названием «Дочь и отец», потом поменял его на «А вы говорите» и уже окончательно определился, озаглавив книгу «После бала».

«Остров сокровищ», Роберт Льюис Стивенсон

Вначале Стивенсон назвал свой роман «Судовой повар», а потом кардинально сменил его на «Остров сокровищ».

«Один день Ивана Денисовича», Александр Солженицын

Когда Солженицын начал писать повесть, у нее было рабочее название «Щ-854», которое отражало лагерный номер главного героя. После, видимо, посчитав это сочетание не совсем понятным, писатель заменил заглавие на «Один день одного зека». Позднее заменили и его. По предложению главного редактора журнала «Новый мир», в котором впервые вышла повесть, книге дали более мягкое название «Один день Ивана Денисовича».

«Тимур и его команда», Аркадий Гайдар

Сейчас сложно представить, но изначально повесть Гайдара называлась «Дункан и его команда». Такое странное для советского ребенка имя было на самом деле фамилией главного героя. По задумке автора, мальчика все вокруг звали только по фамилии, как взрослого, что казалось нестандартным решением для школьной повести.

Конечно, у настоящего пионера не могло быть такого имени, и об этом Гайдару тонко намекнули. Писатель тяжело принял подобную критику, но переименовал главного героя. Он дал мальчику имя своего сына — Тимур.

«Идиот», Федор Достоевский

Произведение, которое весь мир знает под названием «Идиот», в черновиках Достоевского первоначально называлось «Князь Христос».

«Невыносимая легкость бытия», Милан Кундера

Первоначально Кундера назвал роман «Планета неопытности». Он объяснял это тем, что каждый, даже дряхлый старик, по-своему неопытен. Ведь он продолжает свой путь на Земле, не догадываясь о завтрашнем дне. Однако в последней редакции писатель решил изменить заглавие и остановился на варианте «Невыносимая легкость бытия».

«На дне», Максим Горький

Максим Горький довольно долго не мог определиться с окончательным названием пьесы. В его рабочих черновиках она значилась как «Ночлежка», «Без солнца», «Дно», «На дне жизни» и только потом обрела итоговое заглавие — «На дне».

Как вам кажется, какие названия оказались более удачными: итоговые или те, что планировались в начале?

AdMe/Культура/15 известных книг и рассказов, которые авторы собирались назвать совсем по-другому

«Автор» и др.

рассказы — Журнальный зал

Анатолий БУЗУЛУКСКИЙ

 

 

Родился в городе Куйбышеве (ныне Самара) в 1962 году. Окончил филфак Ленинградского госпединститута им. А. И. Герцена. Служил в армии, учительствовал. Живет в Санкт-Петербурге. Член Союза писателей России. Автор книг прозы “Время сержанта Николаева” (СПб, 1994), “Антипитерская проза” (СПб, 2008) и публикаций в журналах “Звезда”, “Знамя”, “Крещатик”, “Интерпоэзия”, “Нева”. Лауреат премий им. Гоголя и журнала “Звезда” за лучшую прозу. Постоянный автор журнала “Волга”.

 

 

АВТОР

 

Митя был питерский автор. Он понимал, что питерскими теперь считаются писатели настороженные, вкрадчивые и обидчивые. Известное питерское ехидство теперь переливается не только брезгливостью, но и застенчивостью. Питерцам приятно сознавать себя эдаким тонким слоем между молотом Москвы и наковальней остальной России. Правда, на взгляд питерцев, эта остальная Россия, поругивая Москву за барство, сама не прочь при удобном случае сугубо по-московски, с брызгами, вылезать из грязи в князи. Питер, думал Митя, себе такого поведения не позволяет. Те же питерцы, что желают жить на широкую ногу, перебираются в Москву.

Нравилось ли Мите называться питерским писателем? Называться нравилось, а вот окончательно принадлежать к таковым – не совсем, несмотря на то, что питерский писатель, как казалось, по-прежнему оставался породой гордой, исполненной и космополитических, и якобы имперских, и насморочно-эстетских реминисценций с вечными фигами в кармане. Однако Митя знал, что на большее в писательской иерархии, на большее, чем питерское, а такое большее, безусловно, наличествовало в России, он теперь надеяться был не вправе: раз назвался питерским писателем, полезай в свой кузов навсегда.

Петербург априори принято любить, принято говорить о любви к Петербургу, будто он остро нуждается в апологии. Только Москве иногда позволительно публично кривиться в сторону Питера. Жителям же Питера не любить свой город нельзя. Это попахивает моветоном. За этим следят особые питерцы, передовой отряд питерской интеллигенции: тихие ерники, родовитые журналистки, литераторы-фантасмагористы, актуальные философы, арт-критики-сайгоновцы.

Были в Питере и антипитерские писатели, хотя с тем, что они антипитерские, эти писатели не мирились ни за что. А были, помнил Митя, и те, которые провозглашали себя антипитерскими авторами и даже тщились таковыми слыть, но никто не мог взять в толк, почему эти заклятые во всех отношениях питерцы решили вдруг заняться самоедством – ради какого такого протеста, ради какого кокетства?

Порой Митю как писателя (главным образом именно под маркой ортодоксально-питерского писателя) приглашали на встречи с гипотетическими читателями. На посиделки в муниципальные библиотеки Митя ходил, если там хоть что-то обещали заплатить, ибо публика там собиралась давно для него неинтересная – полтора десятка престарелых ядовитых графоманов обоего пола; а вот в университеты к студентам, за свежей молодой кровью, Митя любил ходить и даром.

Он вдруг начал мечтать о невольной, решающей, последней встрече. Он наконец-то начал думать о жизненной необходимости безоглядной, последней любовной истории, последней личной любви. Он жаждал этого внезапного, трудного знакомства. Странно, хмыкал Митя, что все мои главные годы слово “любовь” меня только смешило и как человека, и как автора. Что со мной случилось, почему это слово стало таким предметным теперь? И ведь это не только эротоманство, не только возрастная похоть, ведь это совсем странное, совсем не прежнее.

Митя хотел увидеть тонкую, красивую, смешливую, но воспитанную девушку, бунинскую, а не чеховскую. Он влюбчиво терялся перед студентами, когда среди них его глаза находили миловидное, догадливое, тенистое, понимающее свою красоту личико. Митя знал, что красивые девушки в отличие от некрасивых не любят по-настоящему мужчин среднего возраста и стариков, какими бы благородными и даже состоятельными те не были. Митя конфузился, глупел, начинал говорить излишне сложно, что становилось видно, и озирался, как ни противился, только на свою здешнюю избранницу. Аудитория замечала увлеченность истосковавшегося писателя, случайная избранница мгновенно приосанивалась и старалась смотреть на Митю, чтобы ей и ему было удобно, – послушно, мельком, исподлобья. Умные юноши цинично думали, что писатель не столько изголодался по женской молодости, сколько по обычному признанию.

Митя, как всякий писатель, не мог не говорить без нарочитого уничижения о себе и своем ремесле. Он любил говорить, что писателей в последнее время расплодилось такое множество, что о них самих, об этих многочисленных писателях, можно было теперь писать не как о чем-то исключительном, а так же, как пишут о чем-то типичном, как о типичных маленьких людях, чиновниках, менеджерах, продавцах. И хотя писатели изо всех сил стараются быть разными и непохожими ни на кого другого, все равно они теперь остаются обычными людьми, и называть их теперь можно, как обычных персонажей, простыми, выдуманными именами – Чичиковым, например, или Элен Безуховой, Иваном Карамазовым или Катюшей Масловой, Ионычем или даже Григорием Мелеховым. Как говорится в одном прославленном романе: “Вы писатели? – Безусловно”.

Когда Митю спрашивали на петербургскую тему, он отвечал, что многие в Питере свою нелюбовь к России скрывают за любовью к Питеру, что выработалась привычка отрывать Питер от России, что герметизация Питера питерцами не обогащает его и не сохраняет, а, напротив, обедняет и мельчит, что Петербургу местечковость не к лицу, что Питер тогда Питер, тогда Санкт-Петербург, когда он общероссийский и даже общерусский центр, что в обособившемся Петербурге не может быть места ни Гоголю, ни Достоевскому, ни Блоку.

Тогда Митя вспоминал о своем лице, некогда лице неутомимого насмешника, чувствовал, что теперь его лицо наполнялось зрелой, серьезной ответственностью, кажется, неуклюжей для такого типа лица, понимал, что выглядит не только малоизвестным писателем, но и скучным собеседником, и, видя молодые глаза уставшими, а избранницу не любознательной, смущенно капитулировал: “Хотя я за иронию и эксперименты в художественном тексте”.

Когда Митю спрашивали о современной культуре, Митя виновато твердил, что культура – это когда всё находится на своих местах. Например, мат в искусстве, объяснял Митя, совершенно не естествен, потому что воспринимающий искусство (читатель или зритель) готов и может относиться к искусству лишь как к искусству, по правилам искусства, а не как к натуральной жизни. Искусство, даже самое грубое, самое натуралистичное не может освободиться от того, что оно все-таки искусство, а не быт. В искусстве мат кажется излишним, неуместным, неправильным, ненужным, поэтому и коробит, а не потому что он не пригоден ни к чему. В конце концов, обреченно надеялся Митя, есть в человеке жажда искусства слова, и литература – это прежде всего чаемое, необходимое искусство слова.

Митя думал, что с такими мыслями он не может нравиться тем, кто нравится ему, кто заставляет его задыхаться, опять ждать, опять бродить, опять обольщаться, грезить о неумышленной взаимности, о последнем счастье. Но по-другому Митя ни шутить, ни хитрить уже был не в силах. Чтобы быть остроумным, надо быть крепким и живучим; чтобы быть современным, надо быть остроумным; чтобы быть привлекательным, надо быть современным.

Ни одна из ситуативных избранниц-красавиц никогда не задавала писателю Мите вопросов. Митя думал, что так ведут себя близкие с автором люди, которым даже для проформы нечем интересоваться у автора – ибо все должны понимать, что кто-кто, а они-то знают автора как облупленного. Сидят с секретной, вальяжной осведомленностью в центре внимания и ни гу-гу.

Если бы он был современным и был бы артистичным, думал Митя о себе, ему ничего не стоило бы обратиться вдруг в зал напрямую к студентке-избраннице с недоумением, с горечью: “А почему вы у меня ничего не спрашиваете, девушка, да вот вы, конечно, вы? Мне было бы приятно услышать именно от вас: как я пишу, как я живу?”

Иногда Митя любил шататься по Питеру, по Невскому. Толпа на Невском проспекте по-прежнему оставалась одним из самых репрезентативных скоплений людей. Она до сих пор несла не только обывателей, но и гениев со злодеями. Мимо него, думал Митя, прошел уже ни один преступник и даже убийца, мимо него прошел и желанный, необходимый человек. Митя видел эти необходимые ему взгляды, он мог дотронуться до необходимой ему руки. Человек, которого он искал бессмысленно всю жизнь, проходил здесь достигаемым и недостижимым. Митя думал, что доживет до такого дня, когда начнет решительно останавливать отдельных прохожих и задавать им безумный вопрос: “Простите, не вас ли я ищу?” или “Извините, не меня ли вы ищете?”

Митя уже не боялся ошибиться и не боялся разочароваться в незнакомом человеке. Митя не боялся, если у человека с хорошим, нежным, пропорциональным лицом вдруг при улыбке откроются некрасивые зубы. Известно, что стоит им от непринужденного смеха открыться вновь и вновь, и они уже не покажутся некрасивыми. Они здоровые, они чистые, только конфигурацией не вышли.

К себе Митя не приглашал. Он знал, что дома у него было скучно, что даже книги на его полках стояли скучные. Он замечал деликатную презрительность некоторых девушек к его книжным шкафам. Странно, но с любимыми томами Толстого, Манна, Флобера, Гоголя, Пруста он и сам бы теперь расстался безболезненно. Он знал, что в нескучном доме теперь должна быть причудливая посуда, постмодернистский диван, много белого рассеянного электричества и чувствительная акустическая система.

Десять лет назад он не мог поверить, что умрет бесславным. А теперь он писал даже не в стол, не в будущее, а в прошлое, в никуда. Мы страшимся, думал Митя, искусства слова, страшимся доходить до сути, потому что она нас разоблачает. Мы отвергаем традицию, потому что слабее этой традиции, потому что не видим себя на достойном месте в этой традиции, а третьестепенными быть не желаем.

Во сне Митя сопротивлялся прямодушным разговорам.

“У него вообще есть семья, жена?”

“По крайней мере, всё это у него было. Говорят, жена у него была красавица”.

“Это видно по его текстам – определенный тип страдающей змеи”.

“Женские характеры у него прописаны плохо”.

“В этом его главный недостаток. Он не понимает, что русская литература сильна не столько своими маленькими людьми, сколько своими светлыми женскими образами. А у него что ни женщина, то хищница или проститутка. И проститутки у него все какие-то подлые, совсем не Сонечки Мармеладовы”.

“Положа руку на сердце, он плохой писатель”.

“А что значит плохой писатель?”

“Понимаете, это когда у писателя и язык хорош, и жизнь живая, а когда закончишь такого писателя читать, чувствуешь себя неловко”.

“Так это как раз хороший писатель”.

“Не спорьте, это плохой писатель”.

Митя не мог взмолиться, не мог им крикнуть:

“Как бы вы ни хотели, я против прямого авторского высказывания. Чтобы быть ближе к жизни, не обязательно вести борьбу в этой жизни. Достаточно верного, точного и ясного понимания этой жизни”.

Потом, перед рассветом, Митя то ли спрашивал, то ли отвечал:

“Ты меня теперь перестанешь любить?”

“Нет, я тебя теперь никогда не перестану любить”.

 

 

СБЕЖАЛА

 

Наконец к полуночи Татьяна Викторовна села. Весь день не могла присесть – торопилась, пугалась, оглядывала поклажу. Сбегала от мужа Бориса Борисыча с Чехова обратно к себе на Промышленную. И вот села – с благостной обреченностью, с вероломной свободой.

Стыда Татьяна Викторовна почти не замечала, стыд был вынужденным, добровольным: побег она устроила нарочито паскудным, чтобы Борис теперь чувствовал себя не оплеванным, а праведным, не брошенным, а обманутым. Она была готова прослыть в очередной раз стервой ради своего будущего бесстрастного покоя и ради его, Бориса, лечебного тщеславия.

Она не сомневалась, что лицо у Бориса теперь было ликующе свирепым. Она знала, что и Борис в эту минуту думает о ее лице и думает неверно: он воображает ее лицо распаренным от вороватого поступка и якобы начинающим прокисать, длительно сожалеть, лелеять утраченное как несбывшееся. Она знала, что яркое возмущение Бориса среди ночи погаснет, что с внезапным, обыденным, психиатрическим страхом Борис пойдет напиваться куда глаза глядят. Но звонить он ей не будет, он и телефон потеряет, он даже пьяный и паникующий остается терпеливым гордецом.

Про человеческие лица Татьяна Викторовна знала, что только единицы из них в течение жизни меняются к лучшему, пребывают, как в детстве, чистыми, такими, которые хочется целовать. Борис был всегда обладателем счастливого лица – перспективного, неприхотливо одухотворенного, с хорошей кожей и прохладной, однородно темной щетиной. Татьяна Викторовна думала, что некрасивые лица и в молодости лишь кажутся красивыми от свежести, а с годами и выглядят некрасивыми и таковыми некрасивыми и являются. У Бориса лицо останется красивым до старости – мальчишеским, вихрастым, бесцеремонным, с невинными морщинами. Своим лицом Татьяна Викторовна переставала любоваться, оно теперь виделось ей окончательно незавершенным, торопливо гадливым, с присмиревшим взглядом. Она знала, что всю пьяную ночь лицо Бориса будет украшать гримаса честного человека, которая, впрочем, не будет Борису мешать и не будет его портить.

Борис Борисыч был вторым мужем Татьяны Викторовны, первым был Андрей. В Андрее Татьяна Викторовна по-девически любила лишь имя и ангельскую, овальную, белую физиономию. Андрей быстро стал чересчур медлительным до глупости. Ему было тоскливо проводить досуг с молодой женой-театралкой. Однажды ей удалось вытащить его на какой-то муторный спектакль, где публика между тем частенько похохатывала, и громче всех это делала его Татьяна, так громко, чтобы было понятно, что она отдувается с удовольствием за себя и с необходимостью за своего мужа-нелюдима, зачем-то внешне созданного миловидным и даже смешливым парнем. Андрею было нескучно выпивать со шпаной, слушать дворовых краснобаев, с инфантильной молчаливостью проигрываться в карты. Она знала, что Андрей, подзуживаемый дружками, позволил себе даже пару раз изменить ей, хотя изменять в этом браке, где муж выглядел начинающим слабаком, а жена темпераментной лисой, пристало бы ей, а не ему. Они развелись через год, когда Татьяна Викторовна нашла работу со служебным жильем. Общественное мнение заняло сторону Андрея, сторону тихони. Памятью об Андрее на всю жизнь оставалась дочь Анна с нежным, папиным, сонливо-улыбчивым овалом.

Теперь Татьяна Викторовна думала, что если бы Борис Борисыч был первым ее мужем, то после пятнадцати лет жизни с ним, она бы теперь так его не бросила, она бы вообще никак его не бросила, она бы нашла силы мучиться с ним до конца, до его или ее гробовой доски. Она думала, что первого, мол, нехорошо бросать на половине жизненного пути. В начале, в молодости – можно, а на полпути – нельзя. А вот второго, не первого мужа, тем самым не единственного, можно бросать и на полпути, и в конце, и когда приспичит. Андрея, если бы она дотянула с ним до сего дня два десятка лет, она теперь не бросила бы, как Бориса Борисыча. Впрочем, и терпеть Андрея было несложно, обыкновенно, а терпеть Бориса Борисыча стало невмоготу.

Бориса Борисыча Татьяна Викторовна полюбила как блестящего ухажера – щедрого, душистого, прилично зарабатывающего, привыкшего быть непримиримо бравым. То, что у других было не более чем показухой и авантюрой, у Бориса Борисыча было принципиальностью и простодушием. Борис Борисыч, например, мог дать взаймы малознакомому проходимцу кругленькую сумму не потому, что она могла того спасти, а потому что меркантильная просьба этого малознакомого проходимца звучала по-человечески, красиво. И Бориса Борисыча, кажется, не очень-то расстраивало, что этот малознакомый проходимец долг не собирался возвращать вовсе. Если что и расстраивало Бориса Борисыча, так не то, что его оставили с носом, а то, что его оставили с носом совершенно безнаказанно. Пусть, терзался Борис Борисыч, не будет проходимцу никакого возмездия, но пусть народ осудит прежде всего мерзость проходимца, а не его, Бориса Борисыча, доверчивость. Между тем у народа всё получается наоборот: малознакомый проходимец признается не столько жуликом, сколько ловким малым, а Борис Борисыч не столько сострадательным человеком и жертвой, сколько заурядным лохом.

Как он теперь будет жить? – размышляла Татьяна Викторовна о Борисе Борисыче. – Сопьется сразу или на трезвую голову будет наполняться презрением, как беспамятством? Может быть, встретит иной тип женщины, сердобольную по любому поводу бабу или, напротив, интеллигентную еврейку-утешительницу. В одном не сомневалась Татьяна Викторовна: дрочить Борис Борисыч никогда не станет, он ей рассказывал, что никогда и не дрочил в своей жизни. Татьяне Викторовне казалось, что кого-кого, а онаниста она неизвестно почему чует за версту. У онаниста, полагала Татьяна Викторовна, глаза всегда подозрительные, якобы умненькие, а на самом деле расплавленные.

Может быть, Татьяна Викторовна и сегодня не сбежала бы от Бориса Борисыча, если бы у нее с ним, для отягощения разрыва, был бы общий ребенок, а не только Анна Андреевна, если бы Борис Борисыч не стал изо дня в день попивать, храбриться от этого, видеть галлюцинации, опасно ополчаться на них, по-старому, с желваками, и по-новому, с гнусавой въедливостью, ревновать ее к кому не попадя, к кому ему приятно было ее ревновать, – к мужскому голосу в телефоне и даже в телевизоре, к гаишнику на перекрестке, к таджику-дворнику.

Она смущалась сказать Борису, что пришло то время, когда хорошо она могла себя чувствовать, только будучи одна, и что это уютное время так и продлится до самой смерти. Она не понимала, как Борис может целовать ее рот, как его не тошнило от ее, наверное, тяжелого, по всей видимости, болезненного дыхания. Вечерами ей приятно было быть усталой, когда она была одинока. Тогда же, когда одиночество будет становиться бодрым, она начнет скрадывать его домашними заботами, подругами, опекой над семьей дочери.

Татьяна Викторовна верила, что, несмотря на сегодняшний ночной загул, Борис Борисыч останется чистым брошенным мужем, как бы деликатно его ни склоняла к интиму какая-нибудь случайно подвернувшаяся за столиком в кафешке тетка.

Месяц назад Татьяна Викторовна выдала дочь за мальчика Никиту. Татьяна Викторовна упросила мужа оставить молодых жить одних в двухкомнатной квартире, а самим переехать к восьмидесятилетней матери Бориса Борисыча в огромную комнату в коммуналке в центре, ибо надо теперь старой матери Бориса Борисыча Елене Михайловне неотступно помогать. Борис Борисыч согласился, думая с благородством о пользе для матери и о неслыханном комфорте для молодоженов. Татьяна Викторовна дочери призналась, что замыслила этот финт-переезд, чтобы выманить Бориса Борисыча из двухкомнатной квартиры, прилепить его к матери, а самой затем вернуться восвояси в единственном числе, без мужа. Борис Борисыч не был прописан в двухкомнатной квартире, это была квартира ее, Татьяны Викторовны, доставшаяся ей от ее покойной матери, а Борис Борисыч с младых ногтей был прописан у своей матери в коммуналке. Татьяна Викторовна заверила дочь, что даже когда официально разведется с Борисом Борисычем, тот постыдится претендовать на какую-либо долю в этой квартире, где теперь будет обитать еще одна семья – Анна с Никитой.

Матери Бориса Татьяна Викторовна на прощание сказала: “Не обижайтесь на меня, Елена Михайловна”, – и расцеловала щеки и плечи безмолвной и недогадливой старушке. Та сегодняшние сборы Татьяны Викторовны, кажется, приняла за обычные хлопоты хозяйственной и шумной снохи. Быть может, поцелуи в плечи привели свекровь в замешательство. Татьяне Викторовне понравилось, что смотрела Елена Михайловна на нее последним взглядом не столько как мать Бориса, сколько как пожившая на свете женщина.

 

Татьяну Викторовну опять начал бить озноб. Она затряслась и опомнилась: она забыла в Борисовой коммуналке гладильную доску. Татьяна Викторовна увидела на кухне пьющего кофе Никиту и, мучительно скуксившись, попросила его позвонить Борису Борисычу, чтобы тот, несмотря на праведный гнев, позволил бы ей забрать гладильную доску. Потому что это ее любимая гладильная доска, потому что она без нее теперь как без рук. Никита, мальчик интеллигентный и чопорный, был изумлен страдальческой гримасой на лице Татьяны Викторовны. Прежде лицо Татьяны Викторовны для него было волевым и настырным. Он не оскорбился, он, как думала Татьяна Викторовна, прискорбно предположил, что ей теперь сто лет сдалась эта гладильная доска, однако ее нестерпимо интересовало, что теперь происходит с Борисом Борисычем, как он теперь без нее изнемогает – бесится, горланит или едва, таинственно кряхтит. “Ну, ты же знаешь, Никитушка, мою гладильную доску. Мою родненькую. Как я теперь без нее смогу?” Никита кивнул и удалился в их с Анной комнату. Татьяна Викторовна знала, что если бы она через Анну попросила Никиту позвонить Борису Борисычу, Никита бы заартачился (мол, его используют как бессловесную скотину) и даже поругался бы с Анной. А тут, увидев слабую тещу, не посмел ее не поддержать. Никита, видела Татьяна Викторовна, был брезгливым мальчиком, но податливым. Она не могла предугадать, что будет превалировать в нем дальше – брезгливость или податливость.

Спустя четверть часа в комнату к Татьяне Викторовне пришла ее дочь. Каллиграфическая нежность ее лица, напоминающая миловидность ее отца, показалась теперь матери особенно ясной и неправдоподобной. Анна сказала, что Никита злится, что она, мать, напрасно подбила его позвонить Борису Борисычу. Борис Борисыч ответил Никите, чтобы тот не вел себя в их семье как шестерка, что гладильную доску своей, как он выразился, бывшей супружнице он отдавать не собирается, что гладильная доска ему самому теперь понадобится, как никогда.

“Господи! Понадобится как никогда! Кому ты нужен? Если даже я от тебя ушла”, – всплеснула руками Татьяна Викторовна.

“Мама, мы тебе купим гладильную доску”, – воскликнула дочь.

“Мне нужна моя. Я свою люблю. А вы что такие богатые стали, чтобы разбрасываться гладильными досками? Ты – что без матери? А Никита твой? В кармане вошь на аркане”.

“Мама! Мы уйдем от тебя, если ты будешь так себя вести. Мы лучше будем снимать комнату”, – выпалила дочь.

“Господи! Что, неделю даже со мной не поживете? Напугали. Идите. Я не пропаду. Не пропадите вы!”

Дочь вышла без слез. Татьяна Викторовна вспомнила, что дочь любила Бориса Борисыча, обращалась к нему по имени-отчеству, а в разговорах с посторонними людьми привыкла без заминки называть его папой. Андрея звала отцом, а Бориса Борисыча папой.

Татьяна Викторовна выключила свет и легла на спину. Никита, думала она, все еще решает, в кого ему начать превращаться – в богача или бедолагу, к каким русским слоям начать двигаться – к русской элите, якобы неприятной, с бессовестными деньжищами, или вниз, к русским мужикам, которых чморят, кличут свиноедами, а при сопротивлении режут.

Сквозь дрему Татьяна Викторовна представляла, как будет умирать Борис Борисыч. Она знала, что будет навещать его умирающего, как близкая душа, как единственная родственница. И делать она это будет не только для верного и пристойного завершения их общей жизненной истории, не только для самоуважения, но прежде всего для Бориса, для умирающего Бориса. Она не боялась предполагать, что может умереть и раньше Бориса и совсем не в старости. Она понимала, что и такой финал их совместной с Борисом жизни можно тоже считать верным. Жаль только, что при такой последовательности она уже не будет помощницей умирающему Борису, и тогда уже никто и ничто не сможет быть ему опорой.

 

 

РУССКИЙ ВИТАЛЬКА

 

Недоумение у Витальки становилось мукой. “Почему они нас так не любят, нас, русских? – не понимал он. – Раньше не любили, потому что боялись, еще раньше, потому что завидовали. Теперь чего же нас не любить? Теперь не любят, потому что презирают. Презирают и бесятся. Презирают наше свинство. И негодуют: по какому праву так долго всё это сходит нам с рук – это наше, видите ли, свинство. По какому, мол, праву так долго эти русские еще живы, еще коптят небо на огромной территории с нефтью, газом, древесиной, Байкалом? Есть, мол, достойные нации, которые теснятся. А у русских такие просторы, столько природных богатств, столько земли! Зачем – если они не умеют на ней работать, если они вообще не жильцы на белом свете? Русофобы вопиют к самому Богу, на высший разум сердятся, который якобы не торопится никчемный русский народ в порошок стереть для справедливости”.

В жизни Витальки это была первая целостная мука – физически-духовная.

Друг Егор известил Витальку, что у Дениса, русского националиста, нынешний день может быть последним. Денис отбывал срок как скинхед. Вчера он дозвонился до своей девушки, одногруппницы Егора, и попрощался. Сообщил, что его перевели на черную зону, где смотрящий был тоже кавказец. Джигиты решили Дениса опустить. Он предпочел позору сопротивление не на жизнь, а на смерть. Кажется, неминуемую, верную. Произойти это должно было сегодня.

Виталька не знал и не видел Дениса. Егор не знал, но видел однажды издали с одногруппницей. Егор пояснил Витальке, что Денис на вид никакой не качок, скорее – щуплый и смешливый гопник, с исковерканным лицом, но, как оказалось, с храбрым сердцем. Одногруппница сказала, что позвонила в УВД, больше она не имеет понятия, куда кричать, кому рыдать. А Егор дал знать, что начал бить тревогу в сети.

Виталька воображал, что у Дениса были белесые брови на белом лице и темные, продолговатые прорези для неразличимых глаз, а нос и подглазья были веснушчатыми. Виталька думал, что и руки у Дениса были детскими, безволосыми, белыми, с обмусоленными ногтями. Из гопнического у него, возможно, были только губы – слюнявые, наивные, прямодушные.

Виталька поведал о наступившем смертном дне Дениса своему отцу. Первая реакция отца всегда выходила отчаянной, гуманной, гражданской, слезливой. “Господи! – разозлился отец. – Надо не к ментам обращаться. Что вы не знаете ментов?! Времени нисколько не остается. Надо срочно – в Кремль, к президенту, хотя бы в общественную приемную. В любую минуту могут убить. Надо хотя бы во ФСИН – по прямому подчинению. Эти могут успеть. Если поверят информации. Сейчас я зайду к ним на сайт. Лучше, конечно, позвонить. Я позвоню, Виталька”.

Отец представлялся Витальке утлым, бесхарактерным, интеллигентным, безучастным русским человеком. В прежние годы, когда у отца случались запои, именно этот русский недуг превращал отца на время в обворожительного средневолжского рубаху-парня – вольнолюбивого, велеречивого, комично щедрого, с нелепой честностью, с изощренной гибельностью. Похмельные отходняки отца были тягостными, примирительными, сердечными. Витальке было неясно, на пользу они шли отцовской натуре или во вред.

Теперь несколько лет отец не пил. Он жил отдельно от Витальки с матерью, и вроде бы у отца теперь не было никакой ни подружки, ни женщины. Виталька полагал, что русские мужики цивилизованно так обычно не могут жить – без поддержки, без женской власти, в одиночку. Без сообщительной ласки отец не стал диким и несчастливым, но мягкость его выглядела жалкой и немотивированной. Вероятно, порой в одиночестве отец лез на стену. Однако одиночество предоставляло отцу самый прочный комфорт – не только бытовую раскрепощенность, но и душевную изолированность. Теперь отец, казалось, не мог обойтись без теплоты комнаты, простой сытости, знания, что у близких всё в порядке, безлюдного времяпрепровождения при работающем интернете, и мог вполне обойтись без дружеских контактов и любовных отношений. Отец просил Витальку его навещать, но обстоятельного общения с сыном не выдерживал. Витальке казалось, что отец вообще ничего обстоятельного теперь не в силах был выдерживать. Те же мусульмане, евреи, – думал Виталька, – такие обстоятельные семьянины. Для них мир держится на родстве и заботе о родстве. У них отцовская любовь – деятельная, у них жертва – материальная. Им смешно слышать о духовной близости при телесном равнодушии. Им смешно сокрушаться: мол, Господи, как это ужасно, что все эти чужие люди мне безразличны!

Иногда Виталька говорил с отцом о религии. Виталька замечал, что отец пытался стать верующим. Виталька видел, что отец станет верующим. Отец твердил, что его поражает единство, поражают невероятные закономерности. Кажется, отцу очень нравилось быть здесь временным, а там – бессмертным. Ему нравилось, что вечность была таинственной и безмолвной, но при этом снисходительной и жалостливой.

Отец говорил, что Бог устроил земную жизнь педагогической. Чтобы мы подошли к своей здешней кончине наученными и знающими себя, с догадкой о том, что нас ждет, и, главным образом, с надеждой на решающую милость Божью. Виталька чувствовал, что отец был прав. Виталька помнил, как спрашивал отца: “Хорошо, всё создал Бог. А кто Бога создал?” Отец улыбался, замечал, что и этот вопрос тоже педагогический, учебный, подростковый, земной. Логический ответ на этот вопрос Виталька быстро отыскал в интернете.

Когда речь заходила о национальностях, отец почему-то говорил неуверенно и виновато: “Для меня уже и наций, кажется, почти не существует”. Витальке казалось, что отцу бывает трудно пользоваться устойчивыми оборотами, произносить, что во Христе нет ни эллина, ни иудея.

Однажды Витальке расквасил нос дагестанец-сосед, квартирант с первого этажа. Дагестанец посчитал, что именно Витальку он издалека узрел копающимся в замке своего автомобиля. Уже ударив, дагестанец вдруг сказал Витальке, что обознался, что это не Виталька, а другой парень подбирался к его машине. Чтобы замять вину, дагестанец привел Витальку к себе домой, налил ему водки, сам выпил, пожаловался Витальке, что отмотал тюремный срок ни за что. Отцу про нападение на сына поведала мать. Отец сначала хотел было примчаться вызывать милицию, но, услышав от Витальки, что у того всё в порядке – и нос, и лицо, и здоровье, – стал говорить, что инцидент с дагестанцем спускать на тормозах нельзя, что этот народ понимает только силу и кару, что таких людей безнаказанность развращает, что умеющий прощать для них глупец и слабак. Отец попросил сына обходить дагестанца стороной, заверил, что жить тот в их доме долго все равно не будет. Отец сказал, что отправит письмо в ФСБ, чтобы там обратили внимание на этого подозрительного уголовника-дагестанца: не готовит ли он какого-либо террористического акта в городе. Пусть, мол, органы среагируют, по крайней мере, своим вниманием пусть спугнут дагестанца, окоротят, тот мигом найдет себе другое жилье, на другую квартиру переберется. “Может быть, не нужно в ФСБ? – засомневался Виталька. – Дагестанец извинился. Сказал, что по ошибке меня стукнул”. Отец закипел: “Что значит: по ошибке? Сегодня по ошибке в морду заехал, завтра по ошибке зарежет, по ошибке дом взорвет”. Отец убеждал: “Главное не давать им спуску. Кому угодно можно давать спуску, только не им”. Виталька не верил, что отец что-либо написал в ФСБ, не верил, что ФСБ может откликаться на всякую анонимную обиду. Однако через пару недель дагестанец пропал, а квартиру на первом этаже, где он обитал, хозяева сдали другим жильцам.

Нынешним днем Виталька вдруг вздрагивал и вздыхал. “Виталька наконец-то влюбился”, – шутили однокашники. – “Нет, не влюбился”. – “А вздыхаешь, как влюбился”. – “Нет, просто думаю”. Виталька вдруг думал: убили Дениса-скинхеда или еще нет.

После занятий в университете приятели тянули Витальку с собой посмотреть митинг оппозиции, поржать, поприкалываться. Виталька не пошел. “Точно влюбился”. – “В первый раз?” – “В первый раз”, – разглагольствовали однокашники о Витальке.

Витальке казалось сегодняшнее небо редким – с истонченной, слабой, голубевшей кожицей. Виталька думал, борясь с сантиментами: а какое небо теперь было там, на Севере, над Денисом-скинхедом? Может быть, такое же, прозрачное, а может быть, темное, глухое?

Витальке не нравилось смотреть на митинги оппозиции. Ему не нравилось, что публика на митинги собиралась вовсе не измученная, напротив, остроумная, с пытливыми, офисными лицами. Ему не нравилось, что оппозиционеры одевались на митинги с намеренной практичностью, как для турпоходов, в одежду, которую было бы не жалко, если ее порвут в сутолоке, при жестикуляциях, в борьбе с ОМОНом. Ему не нравилось, что на митингах, при работающих телекамерах, менты, зная, как пресса любит над ними потешаться, как из мухи может сделать слона, выглядели загнанными, неуклюже корректными. Ему не нравилось, что менты за свою публичную, показную вежливость всегда найдут возможность отыграться в другом месте, в другое время, с другими людьми. Витальке не нравилось, что митингующие то и дело с жаром скандировали: “Это наш город! Это наш город!” Виталька думал: “Это мне надо бунтовать, а не им”. Но бунтовать ему было противно. Он помнил, как мгновенно опротивел сам себе, когда в одном из ЖЖ на реплику маститого журналиста, что православие принесло России лишь вред, назвал того круглым дураком. Витальку тогда поддержало мало блогеров. Большинство начало призывать Витальку, пока не поздно, стать прогрессивным гражданином, а не быдлом “православнутым”.

Виталька думал, что к скинхедам он не пойдет. Они хорошие, думал Виталька, но глупые: нападают на бедных таджиков да киргизов. А где умные русские? – думал Виталька. Вот отец умный? Или его бывший друг бывший чекист дядя Саша – всегда лишь усмехается, как будто что-то знает. Но ничего он толком не знает, а усмехается для поддержания марки осведомленного бюрократа.

Вечером дома Витальке казалось, что Дениса еще не убили. Виталька не знал, как бы он, а не Денис, выдержал близость смерти. Виталька тайно перекрестился, но мать всё же заметила, сначала стала тревожной, но спросила с веселостью: “Виталька, когда ты найдешь себе девушку? Всё у компьютера торчишь”.

Вот кому все равно, – думал Виталька про мать, – кто какой национальности. Она даже иногда сокрушается, что не вышла замуж за одноклассника еврея Аркашу (он теперь бизнесмен в Москве) или Вахтанга грузина, а вышла за моего отца.

“Я и сам какой-то чернявый, – улыбался Виталька в зеркало. – Может быть, я грузин или еврей, Вахтангович или Аркадьевич? Нет, я, конечно, отцовский, конечно, русский. А чернявый – в мать. Она у нас брюнетка, красавица”.

 

 

ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ НЕ РЕЗИНОВОЕ

 

Царство небесное не резиновое, – мучился Сергей Сергеич, понимая, что никакого пространства в Царстве небесном нет, в противовес, например, Москве нерезиновой, однако иные ограничения, возможно, сопоставимые с нашими преградами так называемого духовного и даже нравственного порядка, все-таки должны там быть, должны кого попало туда не пускать, по крайней мере, теперь. Именно поэтому у Сергея Сергеича не всегда поворачивался язык желать очередному новопреставленному Царства небесного, а поворачивался лишь говорить “Да, очень жалко” или “Светлая память”. Говорить же “Пусть земля будет пухом” Сергей Сергеич противился, ибо, как ему казалось, уже не принадлежал к закоренелым безбожникам. Сергей Сергеич и себе бы, и своей душе бы, имей он такую возможность, сходу не смог бы пожелать Царства небесного.

Сергею Сергеичу становилось неловко, если кому-либо из умерших он не в силах был пожелать Царства небесного. В особенности он начинал себя чувствовать избирательно черствым формалистом, когда обделял Царством небесным неправославных покойников. Засыпало в Китае тринадцать шахтеров – “Эх, бедолаги!” Смыло наводнением пакистанскую деревню – “Да, ничего не попишешь, стихия!” Разбилась в автокатастрофе чеченская семья, отец, мать, двое ребятишек, – “Вот горе-то какое!” Иногда Сергей Сергеич, представив страшную картину смерти, и нехристианам, заживо сожженным в Оше узбекам, чуть слышно, словно секретно шептал: “Царство небесное”. Также украдкой он шептал эти слова горемычным самоубийцам и некоторым прощелыгам, вдруг скончавшимся на ровном месте, ни с того ни с сего, от какой-нибудь глупости, подавившись куском шашлыка. Зато с какой непререкаемой, артикулированной твердостью он произносил это “Царство небесное” шестилетнему Ване, погибшему под глыбой льда, упавшей на мальчика с крыши!

Сергей Сергеич любил оценивать человека в целом, а не отдельные его характеристики. Он разделял обласканное в земном мире правило, что человек, состоящий из одних добродетелей, причем, отнюдь не натужных с подлинных добродетелей, в целом оказывается не очень хорошим человеком, и напротив, человек, состоящий сплошь из недостатков, в целом бывает добрым малым. Однако Сергей Сергеич сомневался, что там человека ценят, исходя из того, кем он является в целом. Там, может быть, всё наоборот, и целое там ничего не значит, а значит частность, последняя мелочь.

 

Сергею Сергеичу сказали, что Галина Николаевна умирает, что из онкологического центра ее окончательно привезли домой, что никто больше не ждет чуда, что остались ей считанные денечки. Галина Николаевна была доцентом на той же кафедре, где доцентом был и Сергей Сергеич. Он не видел Галину Николаевну месяца три и думал, что теперь она выглядит вконец истончившейся, но не подурневшей, что лицо ее стало старушечьим, серым, пресным, но красивым, с ровным отсветом. Он помнил Галину Николаевну женщиной и внешне, и внутренне дородной, с зыбкой грудью, с крупными, стыдливыми боками, с быстрым, смешливым дыханием, с розовым, мгновенным смущением на шее. Ради вынужденного равнодушия порой Галина Николаевна пожевывала жвачку. Сергей Сергеич забыл, в каком контексте однажды среди коллег на кафедре зашел разговор о церкви, Боге, кто-то произнес “Христос”, и Сергей Сергеич услышал, как Галина Николаевна с невинным пренебрежением, как подросток, воскликнула: “А, этот что ли, спортсмен?!” “Какой спортсмен?” – кто-то поинтересовался. – “А кто же он?” – переспросила Галина Николаевна, кажется, почувствовав свою бестактность. Сергей Сергеич увидел на ее лице замешательство, вспомнил, что в советские времена в речи молодых людей, при упоминании нательного крестика, бывало, свободно, сам собой выскакивал этот “спортсмен, гимнаст на перекладине”. Словно оправдываясь за Галину Николаевну, Сергей Сергеич поторопился сказать: “Так раньше говорили”. – “Да, так мы говорили”, – нашлась Галина Николаевна. Никто особенно не был обескуражен, а завкафедрой для политеса резюмировала: “Я полагаю, Бог есть, но попов я не люблю. Я недавно прочитала у одного блогера (правда, блогеры – это порода истериков и выскочек), что в веру ударяется тот, у кого все предки палачи и убийцы. Кретинизм, конечно, чудовищный”.

Сергей Сергеич думал, что вот не сегодня-завтра Галина Николаевна умрет, и его ничто не остановит молвить ей вослед “Царство небесное”. Пусть даже при этом, когда он будет произносить “Царство небесное”, в голове опять отвратительно зазвучит голос Галины Николаевны, зазвучит это ее дурацкое “А, этот что ли, спортсмен?!”.

Сергей Сергеич надеялся, что хотя бы сама Галина Николаевна не будет помнить на смертном одре этих своих слов, а если и будет помнить, то не будет бояться их, потому что ее новые, последние слова превозмогут и ее прежние, и все наши ляпсусы.

 

Галину Николаевну в церкви не отпевали. В морге прощались молчком. Сергей Сергеич боялся подойти вплотную к гробу, хоть и уговаривал себя привычно: “Ты боишься всех, кроме Бога, а надо – наоборот”. Он боялся увидеть лицо Галины Николаевны не правильным, не покойным, мучительно исковерканным. Ничего нет на свете честнее, чем лица покойников. Зачем, думал Сергей Сергеич, намеренно форсировать превращение тайного в явное? Тайное и явное есть только у нас. Там – всё явное. Тот мир – открывающий. То тайное, что не успеет стать явным здесь, сполна откроется там.

На кладбище Сергей Сергеич не поехал. На кладбище Сергей Сергеич испытывал болезненное, хорроровое ожидание, что вот-вот, еще один шорох, еще один человеческий вздох, еще один всплеск солнца, и кладбище всем скопом закричит, заголосят могилы хором. Но при этом именно на кладбище ощущалась сила жизни, а ее лучезарная хрупкость, ее выморочность давала о себе знать в многолюдном торговом центре, в переполненном вагоне метро. Сергей Сергеич, несмотря на то, что апокалипсисом и не пахло, мечтал: хорошо бы, конечно, оказаться среди тех, кто не умрет, а лишь изменится при последней трубе. Мол, Бог с ним, изменится, главное – не умрет. Вот ты какой! – ненавидел себя Сергей Сергеич – Получается, вся твоя вера – лишь страх смерти? Или не так?

 

Сергей Сергеич, привыкший к тотальной изменчивости, к прогрессу, задавался вопросом: а будет ли в Царстве небесном после того, как оно наступит, станет единственным и единым, какое-либо развитие, похожее на наше, даже без времени, или будет тишь да гладь да божья благодать? Отцы Церкви, думал Сергей Сергеич, многое знали о Царстве небесном, но и они знали как? – Отсюда.

Будет ли там интересно? – улыбался Сергей Сергеич дольке лимона на вечернем небосклоне, к которой словно не хватало коньяку.

Сергея Сергеича одолевала сонливость, бездеятельность, вездесущее бессилие. Сквозь хлябь сознания он заставлял себя твердить безостановочно: “Царствие небесное, Царствие небесное, Царствие небесное… Буду ль там когда?”

 

 

МОЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ

 

…Мою человеческую сущность полюбить, тем более возлюбить нельзя. Не то чтобы она чересчур подлая для этого – нет, не чересчур. Нельзя, потому что она такая, какую не любят, а может быть, не любили и прежде.

Если бы я не видел свою человеческую сущность, я спокойно разобиделся бы на весь близорукий мир и жил бы только мечтанием о неминуемой встрече, о скорой и последней любви.

Я корю себя за раздражительность. Люди мне мерещатся копотливыми, неуклюжими, самозабвенными, непросвещенными, невоспитанными. Я вижу, что это всё хорошие люди. Но зачем они так коряво двигаются, зачем так громогласны, зачем не соблюдают дистанцию? Неужели трудно быть педантичным и деликатным? Юродивость мне кажется бестактной и безответственной. Я не верю простодушию. Я могу чертыхнуться из-за того, что прохожий кашлянет мне в затылок, а через секунду я могу взмолиться: прости мне, Господи. Я мучаюсь, что злюсь рефлекторно, а каюсь по необходимости. Вот за это меня и сложно любить – за мою чистоплюйскую честность, за благоразумное чувство вины. Во сне я стыдливо ликую, что теперь я не напиваюсь, напиваются другие. На улице незнакомый человек красиво крестится (и это меня восхищает), но вдруг сморкается грубо, налево и направо, – мне становится противно, я себе становлюсь скучен. От мироощущения у меня остается усталость. И я несносным образом прошу: Господи, укрепи эту мою усталость. Вот моя человеческая сущность – я радуюсь самосохранению.

Теперь, ко всему прочему, я вознамерился создать счастье для своей бывшей жены. Я знаю, что ее долгое несчастье – на моей совести. Ее несчастье и выглядит привнесенным, чужеродным, несправедливым. Оно смотрится отдельно от жены, так что его можно взять и безболезненно заменить на счастье, ничего не испортив в жене. Кажется, она полюбит без усилий другого мужчину, лишь бы он не напоминал меня. Она будет искренне смеяться, готовить сытную пищу, стеснительно целовать нового мужа, с неизгладимой улыбкой засыпать. Несчастье, связанное со мной, со мной и уйдет. На какое-то время жена ощутит себя пустой, зябкой, анемичной, забывчивой, нерешительной – без моего несчастья. Какое-то время, утлая, малокровная, оторопелая, она будет думать, что никакого другого счастья в пустоте уже не возникнет. Она будет думать, смежая веки и дрожа от сквозняков, что теперь уже поздно, невыносимо поздно, слишком безвозвратно, что жизнь не стояла на месте, что к свободному сердцу не вернуть ни одноклассника Бориса, ни других мальчиков, приударявших за ней до меня.

Я буду желать ей такого супруга, какого желают собственной дочери. Моя жена осаниста, чернява, иронична, горда и сдержанна. Избранник должен быть таким, чтобы не он ей, а она ему, вышколенному, соответствовала своей моложавой, рослой худобой, проникновенно замирающим лицом, чистым, немного виноватым смехом.

Мы были молодыми, она говорила, что любит меня со спины. Любит со мной прогуливаться, нарочно отставая от меня, чтобы взглянуть на мою спину. Она говорила, что мне идут плащи с поднятыми воротниками. Она догоняла, повисала на моей руке, запрокидывала лицо к моим губам, любила целоваться, любила говорить обо мне во всеуслышание. Я всегда ее окорачивал, я просил ее говорить тише, мне не нравилось, когда прохожие глазели на нас с досадливым любованием. Она стала называть меня социозависимым, она стала считать, что вышла замуж за прирожденного плебея.

В больнице, когда она выздоравливала после операции, она держала мою руку в своей с безотрывной благодарностью. Она так крепко, с таким доверием прикипала к моей руке, что не чувствовала, что я томился, что я торопился уйти из палаты, что мне было одиноко. Все-таки она спрашивала: “Чего ты ждешь? Иди уже. Немного еще побудь и иди”.

Теперь в конце нашего брака у нее не сохранилось ко мне ни дружелюбия, ни презрения. Когда я сказал ей, что, может быть, мы попробуем снова жить как муж и жена, она вместо хохота, вместо бешенства, вместо кислого равнодушия как-то страшно, басисто, недужно заплакала, что я вынужден был отвернуться и оставить ее одну. Вероятно, эта моя последняя реплика не могла прозвучать иначе, как с бессилием, кокетством и раболепием. Я помню ее отповедь вослед, в спину: “Даже обычные бессовестные люди лучше тебя”.

Иногда меня мучает отчаяние похоти. Солнце лупит по-площадному, плашмя. Я чувствую себя распахнутым, голым. Слышу обрывок речи тонкой, но зрелой девушки: “А если вы еще и человек хороший…” Я не забыл, как подростком определялся: кто для меня будет желаннее – тростинка или кровь с молоком. Я любил контрастных – худощавых, высоких, но крутобоких, с размашистым лоном, с приметными подвздошными косточками.

Я уже не бываю несчастным, только иногда, может быть, каждую ночь во сне. Я думал, что буду обречен на тоскливую распущенность. Однако теперь мне нравится в качестве жизненного принципа неприкасаемость к человеческому телу. Как сладко и как важно не прикасаться к человеческому телу!

Я буду твердить случайным собеседникам, что нереализованных людей не бывает, что так называемая нереализованность – это лишь вариант полной реализации, полнота земная. Я буду смешить их разглагольствованиями: “Если и могут быть люди как боги, то только в любви. Конечно, не в масштабе любви, но в полноте любви, в самоотдаче. Только в любви человек абсолютно равен Богу, только в любви ничем от Бога не отличается. В остальном кто мы?..”

 

2011 г.

лучшие рассказы современных авторов о Победе — Журнал «Читаем Вместе. Навигатор в мире книг»

Отгремели праздничные салюты, посвященные семидесятилетию Великой Победы, но память о военном лихолетье, времени поражений и побед продолжает жить. И будет жить, пока живы мы, дети, внуки, правнуки тех, кто защищал свою Родину от врага, кто победил фашистскую чуму. В этом сборнике представлены рассказы представителей детей и внуков военного поколения.

«У нас, ребят, родившихся в пятидесятых, имелась некоторая подробность: одни были детьми отцов-фронтовиков, другие – отпрысками родителей, не поспевших на поле брани. “Так ли это важно?” – спросите вы. Отвечу: в будни, наверное, и не очень важно, но вот в праздники, особенно 9 Мая…» – это из рассказа Юрия Полякова «Ветераныч». Это произведение замыкает сборник, хотя рассказ был написан, пожалуй, раньше всех других, представленных в этой книге, – три десятилетия тому назад, в 1986 году. Рабочее общежитие, в котором живут и участники войны, и их дети. И комендант общежития, «пузатый краснолицый дядька с мягким задушевным голосом» – тот самый Ветераныч, который любит порассказывать о своих военных подвигах. Правда, другие фронтовики его не привечают: мол, тыловик, по складам оттирался. Впрочем, и на вранье его, вроде, никто и не ловит. Зато медаль «За боевые заслуги» он выменял себе у соседского мальчишки на зажигалку. Но шло время, и рассказы Ветераныча становятся все красочнее, его все чаще приглашают в школы, в институты, на предприятия. Дают отдельную жилплощадь, да и вообще делают из него большого человека…

Под одной обложкой сборника «Мы памяти Победы верны» собраны произведения, написанные разными современными писателями. В самом деле, разными – мужчинами и женщинами, людьми разных возрастов (среди них есть родившиеся в пятидесятые и шестидесятые, даже в семидесятые годы), разных общественно-политических взглядов, пишущих совершенно по-разному. Имеющих разные представления о той такой далекой и такой близкой Великой Отечественной войне. Может, поэтому сборник и получился таким интересным. Ведь историческая память о войне у всех разная, у всех своя, основанная во многом на семейном опыте.

Знатоки истории, конечно, могут отыскать в рассказах сборника какие-то несоответствия: мол, в таком-то году у красноармейцев не было погон, а такого-то воинского подразделения вообще не было. Но у литературы свои законы, а притчевые порой по своей форме и сути рассказы – не научные монографии, претендующие на точность исторических деталей.

Персонажи исполненного трагических нот рассказа Ирины Муравьевой «Ты мой ненаглядный» оказываются брошенными между жерновами истории, перемалывающими их без пощады. Пережитое героями выглядит изматывающим кошмаром, от которого хочется, проснувшись, поскорее избавиться. Но не получается. И все равно надежда остается. Надежда и любовь…

Блокадная ленинградская история Нины Бочкаревой, рассказанная Валерием Панюшкиным, тоже происходит на грани реального и ирреального. Изматывающий беспощадный голод, всепроникающий холод, жестокий враг, обстреливающий город на Неве – так трудно сохранить в себе человека в этом ужасе. И ангелом смерти здесь – красный командир в длинной шинели: «у раненых есть поверье, будто к тем, кому предстоит вскоре умереть, ночью приходит красный командир в длинной шинели и помогает чем-нибудь: воды принесет, простыни поправит, а человека, глядишь, назавтра и нету».

«Башкир Асадуллин, узбеки Музафаров и Норбутаев, таджик Абдуджаборов, украинец Федоренко, якут Кириллин, калмыки Мергелов и Джангаров, татарин Кашафутдинов, грузин Ломинадзе – Митька посмотрел на них всех, засмеялся и крикнул:

– Ну что, братья-славяне?! Дадим фрицам жару!»

Рассказ Андрея Геласимова – не только история бывшего штрафбатовца, мастера на все руки Митьки Михайлова. Это еще история посланной на опасное боевое задание группы бойцов. Группы – и погибшей в бою. Но вдобавок это и напоминание о том, что хребет нацистскому зверю народы Советского Союза сломили сообща. В наше время, когда в националистическом угаре кое-кто отказывается даже от термина «Великая Отечественная война», это очень важно помнить.

Если рассказ Ирины Муравьевой начинается в западных районах Советского Союза, присоединенных перед самой войной, то повествование Ариадны Борисовой «Иваны да Марьи» разворачивается в далекой от фронта Якутии. Но что значит для войны расстояние? Это история о войне и тыле, об ушедших на фронт и оставшихся дома, о вернувшихся и погибших, о любви. «Самой счастливой по всей Якутии была мать пятерых братьев Соколовых из деревни Еланки… Братья служили в одном орудийном расчете… И все пятеро, в орденах и медалях, вернулись домой! А мать из другого села не дождалась с войны пятерых сыновей. Много лет спустя на косогоре у дороги, куда женщина до самой своей смерти ходила высматривать своих мальчиков в течение тридцати семи лет, ей поставили памятник». И хотя рассказ совсем не об этом, две эти истории вряд ли могут оставить кого равнодушным…

В сборник также вошли рассказы Романа Сенчина («Дядя Вася»), Михаила Левитина («Чехи»), Юрия Буйды («Ореховая Гора») и Сергея Самсонова («Рука»).

12 бесплатных рассказов ваших любимых авторов

Этот контент содержит партнерские ссылки. Когда вы покупаете по этим ссылкам, мы можем получать партнерскую комиссию.

Я люблю рассказы. Я знаю, что многие люди — даже ненасытные читатели — не склонны много читать, но я думаю, что это больше связано с тем, как мы с ними сталкиваемся, чем с чем-либо еще. В школе их преподносят как нечто, требующее тщательного анализа. В этом нет ничего плохого, но литературный анализ — это не то, чем большинство читателей хотят заниматься после того, как наши школьные годы позади. Добавьте к этому тот факт, что поиск коротких рассказов — это другой набор навыков, чем поиск романов. В конце концов, моя местная библиотека не переполнена зажженными журналами.

Это не значит, что нет вариантов — сборники рассказов, такие как «Как долго будет идти черный месяц будущего?» (больше таких отзывов здесь) и антологии, такие как «Тысяча начал и окончаний», достаточно легко найти, и это отличный способ окунуться в литературный мир короткой фантастики. Но в Интернете также есть так много отличных коротких рассказов, которые можно бесплатно скачать. Многие литературные журналы полностью или частично существуют в Интернете и размещают некоторые или все свои произведения на своих сайтах. Сортировка всех публикаций и историй может показаться немного сложной, но именно здесь и появляются списки, подобные этому.

Все эти рассказы написаны известными авторами, которых вы, вероятно, уже знаете и любите, и это отличный способ погрузиться в рассказы. Так что продолжайте читать, чтобы не пропустить 12 бесплатных рассказов ваших любимых авторов.

Сильвия Морено-Гарсия, автор книг «Мексиканская готика» и «Бархатная ночь»

«На пустынном берегу»

Как и многие рассказы Сильвии Морено-Гарсия, «На пустынном берегу» — это историческая история с умозрительным поворотом. Молодая женщина сопровождает больного мужчину в дом на берегу моря, чтобы он выздоровел, но то, что беспокоит его, не является естественным заболеванием. Журнал Uncanny Magazine публикует невероятные научно-фантастические и фэнтезийные истории. Это одно из моих любимых мест, где можно найти отличные короткие рассказы, подобные этому.

Джон Скальци, автор книг «Красная рубашка» и «Война стариков»

«Образцовая собака»

В этой забавной истории о собаке-роботе есть все, что вы ожидаете от Скальци. Инженеру поручают создать робота-собаку для эксцентричного генерального директора компании, но все идет не так, как планировалось. «Образцовая собака» полностью рассказывается в цитатах двух сотрудников, обсуждающих этот проект. Чтобы привыкнуть к формату, требуется время, но это действительно идеальный способ рассказать эту историю.

Малинда Ло, автор книги «Пепел и последняя ночь в телеграфном клубе 9»0011

«Мы могли бы быть героями»

Вторжение инопланетян на инаугурацию президента начинается с рассказа Малиндо Ло «Мы могли бы быть героями», когда НЛО появляется над Белым домом во время акции протеста против бывшего ребенка-звезды, ставшего президентом. .

Анна-Мари Маклемор, автор книг «Дикая красота» и «Бланка и Роха»

«Умбра»

«Умбра» — это пересказ ирландской баллады о Молли Бан с точки зрения девушки, которую приняли за черного лебедя и убили охотник. Это так же пышно и великолепно, как любой пересказ Анны-Мари Маклемор.

Риверс Соломон, автор книги «Бездна и скорбь»

«Св. Джуджу“

В мире, полном грибков-мусорщиков, молодой ученый и собака-мутант, питающаяся металлом и пластиком, проводят последний день вместе. Сегодня ночью один отправится в пустыню за пределы анклавов, а другой останется в безопасности в своем доме. Но действительно ли это безопасно? «Св. Джуджу» — это все, что мне нравится в истории Риверса Соломона, завернутое в маленькую упаковку.

Сара Гейли, автор книги «Американский бегемот» и «Эхо-жена»

«Дроны на орала»

В «Дронах на орала» дрон-наблюдатель, созданный авторитарным государством, получает новый шанс на жизнь и разум. Мне нравятся два дрона, и их зовут Эхо и Браво. Если вы прочтете эту историю, они вам тоже понравятся.

Джефф Вандермеер, автор книги «Аннигиляция» и «Мертвые астронавты»

«Этот мир полон монстров»

Tor — один из моих любимых каналов SFF для коротких рассказов, и эта история доказывает, почему. Возможно, вы знаете Джеффа Вандермеера по его новым странным романам, и его рассказ «Этот мир полон монстров» определенно следует этой форме. В этой причудливой короткой истории инопланетное вторжение приходит к двери одного человека, и то, что следует за этим, является одновременно и концом света, и его началом.

П. Джели Кларк, автор книг «Призраки трамвая 015» и «Кольцевой крик»

«Тайная жизнь девяти негритянских зубов Джорджа Вашингтона»

Этот блестящий рассказ о порабощенных людях, чьи зубы использовались Джорджем Вашингтоном dentures не только исключительна, но и прекрасный пример того, почему я так люблю произведения П. Джели Кларка. «Тайная жизнь девяти негритянских зубов Джорджа Вашингтона» обязательна к прочтению. Не зря он получил награды «Небула» и «Саранча» за лучший рассказ.

Аннали Ньюитц, автор книги «Автономность и будущее другой временной шкалы»

«Рождение движения за права муравьев»

Эту изобретательную вымышленную статью об истории истории прав муравьев можно принять за факт. Конечно, вам придется пропустить заявление об отказе от ответственности вверху и немного приостановить недоверие. Но это хорошо. «Рождение движения за права муравьев» изображает реакцию человечества на открытие другого вида с системой письменного слова. Когда экологически чистый чистильщик граффити обнаруживает феромональный символ, оставленный группой аргентинских муравьев, люди понимают, что они не единственные разумные виды на планете. Остальное — история прав муравьёв.

Юн Ха Ли, автор книг Phoenix Extravagant и Ninefox Gambit. Флот с искусственным интеллектом. Ее опыт — их единственная надежда предотвратить полное уничтожение. Есть только одна проблема: именно этот опыт стоил ей всего много лет назад.

Кен Лю, автор книги «Милость королей и бумажный зверинец 9»0011

«Бухгалтерский обычай избранных видов»

«Бухгалтерский обычай избранных видов» исследует бухгалтерские привычки и методы записи различных видов по всей галактике. От устного письма аллатийцев до квацоли, механической расы, для которой мыслить и писать одно и то же, после прочтения этого короткого рассказа вы определенно будете думать о письменном слове по-другому.

Кристен Арнетт, автор книг «В основном мертвые твари» и «С зубами 9»0011

«Разделка аллигаторов для начинающих»

«Разделка аллигаторов для начинающих» — это именно та история, которую вы ожидаете от Кристен Арнетт, в чьем дебютном романе фигурирует таксидермист. История исследует разорванные отношения, искусно обернутые в руководство по разделке аллигаторов. Это остроумно, лично и жестоко, как и лучшая работа Арнетта.

---

Это не единственные бесплатные рассказы ваших любимых авторов, которые вы можете найти в Интернете. Посмотрите этот список, чтобы узнать больше историй любимых вами авторов:

• 18 отличных рассказов, которые вы можете читать онлайн бесплатно

• Рассказы ваших любимых юношеских авторов

• Флэш-фантастика, которую можно читать, пока ждете где угодно

• Где найти бесплатные рассказы онлайн

Список известных авторов рассказов

Right Icon Этот рейтинг основан на алгоритме, который объединяет различные факторы, включая голоса наших пользователей и тенденции поиска в Интернете.

Авторы коротких рассказов пишут короткие прозаические произведения, которые обычно сосредоточены на одной теме, простых сюжетах и ​​небольшом количестве персонажей. Ведутся серьезные споры о том, какое должно быть подходящее ограничение на количество слов, чтобы художественное произведение считалось рассказом; обычно считается, что он составляет от 1000 до примерно 20 000 слов. Эдгар Аллан По, известный американский писатель, считающийся одним из первых авторов коротких рассказов, определял рассказ как короткое художественное произведение, которое можно прочитать за один присест. Однако эта категоризация также субъективна, нет конкретного определения того, что составляет срок одного заседания. Многие романисты начинают свою карьеру с написания коротких рассказов. Написание более коротких отрывков прозы перед тем, как приступить к более объемной работе, дает им возможность отточить свои писательские навыки и получить представление о читательской аудитории их произведений. Это также помогает популяризировать имя писателя на рынке, чтобы любая другая работа того же автора была воспринята благосклонно. Короткие рассказы в основном основаны на одной теме, которая вращается вокруг небольшого набора персонажей, и обычно менее сложны, чем романы. Ниже представлен сборник биографий о жизни и творчестве известных авторов рассказов со всего мира.

1

Roald Dahl

(один из величайших авторов в мире)

Дата рождения: 13 сентября 1916 г.

Солнце. : 23 ноября 1990

Британский писатель Роальд Даль считается одним из величайших детских авторов. Он является одним из самых продаваемых авторов всех времен, его карьера насчитывает десятилетия. Чарли и шоколадная фабрика , Джеймс и гигантский персик , Ведьмы , Твиты и Матильда являются одними из его классических произведений. Он также писал рассказы и романы, предназначенные для взрослых.

Дата рождения: 7 мая 1861 г.

Солнце. в значительной степени в области литературы, искусства и философии. Упоминается как Бард Бенгалии Тагору приписывают изменение бенгальской литературы и музыки. Тагору, первому неевропейцу, получившему Нобелевскую премию по литературе , также приписывают сочинение национальных гимнов Индии и Бангладеш. Эрнест Хемингуэй0003

Место рождения: Оук-Парк, Иллинойс, США

Умер: 2 июля 1961

Эрнест Хемингуэй был американским романистом и писателем коротких рассказов, оказавшим сильное влияние на художественную литературу 20-го века. Он опубликовал семь романов и шесть сборников рассказов и получил Нобелевскую премию по литературе в 1954 году. Прощай, оружие , По ком звонит колокол и Старик и море — некоторые из его классических произведений. Он покончил с собой 19 июля.61.

Дата рождения: 22 мая, 1859

Знак Солнца: Gemini

Место рождения: Шотландия

умер: 7330

. за создание культового персонажа Шерлок Холмс . Он написал четыре романа и 56 рассказов о детективных приключениях Холмса, а также создал персонажей профессора Челленджера и бригадного генерала Джерарда 9.0161 . Любитель спорта, он также занимался крикетом, футболом и бодибилдингом.

5

Джеймс Джойс

(один из наиболее влиятельных авторов 20 -го века)

Дата рождения: 2 февраля 1882

Солнце. Умер: 13 января 1941 г.

Джеймс Джойс был ирландским писателем, поэтом, учителем, автором рассказов и литературным критиком. Широко известный как один из самых важных и влиятельных писателей 20-го века, Джеймс Джойс внес огромный вклад в модернистское авангардное движение. Работа Джойса оказала влияние на нескольких ученых и писателей, таких как Хорхе Луис Борхес, Салман Рушди, Шон О Риордан, Фланн О’Брайен, Джон Апдайк и Кормак Маккарти.

Дата рождения: 16 декабря 1928 г.

Знак Солнца: САГИТТАРИЙ

Место рождения: Чикаго, Иллинойс, Соединенные Штаты

Умер: март 2 1982

Филипп. который был известен своими работами, исследующими различные социальные и философские темы. Романы Дика легли в основу таких фильмов, как « Бегущий по лезвию», «Вспомнить все», «Особое мнение», и «Бюро корректировки ». В 2005 году вышел его роман Ubik был включен в список Time Список журнала 100 величайших романов, опубликованных на английском языке с 1923 года. : 25 сентября 1897

Солнечный знак: Весы

Место рождения: Нью-Олбани, Миссисипи, США

Умер: 6 июля 19032

2

Лауреат Нобелевской премии Южный писатель Уильям Фолкнер запомнился работами «Шум и ярость» , «Роза для Эмили» и «Когда я умирал» . В своих произведениях он увековечил Миссисипи как вымышленный «округ Йокнапатофа». Он также выиграл два Pulitzers , по одному за A Fable и The Reivers .

 8 

Дж. Д. Сэлинджер

(американский писатель, наиболее известный своим романом «Над пропастью во ржи»)

Дата рождения: 1 января 1919 г.

Знак Солнца: Козерог

Место рождения: Манхэттен, Нью -Йорк, Соединенные Штаты

Умер: 27 января 2010 г.

J. D. Salenger. Лучший напоминает для его лучшего напоминает для его. скандальный роман Над пропастью e , который был запрещен во многих школьных библиотеках из-за его сексуального содержания. Его другие известные работы включают антологию «Девять историй » и новеллу «Хэпворт 9».0161 . Он провел большую часть своей жизни в уединении.

9

Рэй Брэдбери

(один из самых знаменитых американских писателей 20-го века, известных своим романом «Фаренгейт 451»)

. Место рождения: Уокиган, Иллинойс, США

Умер: 5 июня 2012 г.

Рэя Брэдбери больше всего помнят за его произведения в жанрах научной фантастики, мистики и ужасов, наиболее заметным из которых является антология рассказов Марсианские хроники и роман по Фаренгейту 451 . Он также участвовал в написании сценариев различных сериалов и фильмов и выиграл Эмми за сценарий Хеллоуинское дерево .

Дата рождения: 12 января 1876 г.

Знак Солнца: Козерог

Место рождения: Сан -Франциско, Калифорния, Соединенные Штаты

. Мимо. общественный деятель, журналист. Пионер американских журналов и коммерческой фантастики, Лондон был одним из первых авторов из США, ставших международной знаменитостью. Его жизнь и работа вдохновили на создание нескольких фильмов, таких как «1943 фильм Джек Лондон и фильм 1980 года Клондайкская лихорадка . Он также был изображен в нескольких сериалах.

 11 

Чарльз Буковски

(Поэт и писатель, известный своими произведениями «Пересмешник, пожелайте мне удачи» и «Любовь — это пес из ада»)

Дата рождения: 16 августа 1920 г. Солнце

Знак: Лео

Место рождения: Андернах, Германия

Умер: 9 марта 1994

Немецко-американский поэт и писатель Чарльз Буковски в большинстве своих произведений обращался к обычной жизни бедных американцев. После его смерти он был предметом многих критических книг и статей. Его истории вдохновили несколько фильмов, таких как Tales of Ordinary Madness , Crazy Love и Factotum .

12

Антон Чехов

(один из величайших авторов всех времен)

Дата рождения: 29 января 1860

Солнце. : 15 июля 1904

Антон Чехов был русским писателем-рассказчиком и драматургом. Широко известен как один из величайшие писатели рассказов Произведения Чехова повлияли на развитие современного рассказа. Как драматургу Антону Чехову приписывают влияние на рост модернизма в театре, наряду с Августом Стриндбергом и Генриком Ибсеном.

 13 

Герман Мелвилл

(романист и писатель периода американского Возрождения, наиболее известный своими произведениями «Моби Дик» и «Тайпи»)

Дата рождения: 1 августа 1819 г.

Солнечный знак: Лев

Место рождения: Нью-Йорк, Нью-Йорк, США

Умер: 28 сентября 1891

Герман Мелвилл был американским писателем рассказов, романистом и поэтом. Одна из его самых известных работ, «Моби Дик », широко известна как один из великих американских романов, хотя при его жизни она не привлекла большого внимания. В его честь был назван Livyatan melvillei , вид вымершего кашалота, обнаруженный в 2010 году.

Дата рождения: 11 сентября 1862 г.

Знак Солнца: Virgo

Место рождения: Гринсборо, Северная Каролина

Умер: 5 июня 1910

William Sydne О. Генри помнят как одного из величайших в мире авторов рассказов. Одна из его самых заметных работ — Дар волхвов . Его фирменный стиль включал в себя повороты сюжета в конце. Однажды его посадили за растрату.

Дата рождения: 4 июля 1804 г.

Знак Солнца: Рак

Место рождения: Салем, Массачусетс, Соединенные Штаты

Умер: мая 1964

Nathniel. для мрачного романтизма и романов и рассказов на моральную тематику. Потомок судьи Джона Хаторна, позорного суда над салемскими ведьмами, писатель был другом покойного американского президента Франклина Пирса. Его известные книги включают Дважды рассказанные сказки , Алая буква и Дом с семью фронтонами. Натаниэль был женат на художнице Софии Пибоди.

16

Хорхе Луис Боржес

(Автор рассказов и эссеист, наиболее известный своими книгами «Ficciones ‘&’ el Aleph ‘)

. Место рождения: Буэнос-Айрес, Аргентина

Умер: 14 июня 1986

Хорхе Луис Борхес был аргентинским эссеистом, поэтом, автором рассказов и переводчиком. Важная фигура в испаноязычной литературе, произведения Хорхе Луиса Борхеса внесли огромный вклад в жанр фэнтези и философской литературы. Также говорят, что его произведения, включающие такие темы, как лабиринты, сны и мифология, положили начало движению магического реализма в латиноамериканской литературе 20-го века.

 17 

Джозеф Конрад

(известный своими рассказными историями и романами, такими как лорд Джим, Сердце Тьмы и секретный агент)

Дата рождения: 3 декабря 1857 г.

Солнце. Умер: 3 августа 1924

Джозеф Конрад был польско-британским писателем. Считающийся одним из 90 160 величайших англоязычных романистов 90 161 всех времен, Конраду приписывают привнесение неанглоязычной чувствительности в англоязычную литературу. Многие из его работ легли в основу нескольких фильмов, сериалов и видеоигр. Его антигероические персонажи и стиль повествования оказали влияние на многих авторов, таких как Салман Рушди, Ф. Скотт Фицджеральд и Т. С. Элиот.

Дата рождения: 14 декабря 1916 г.

Знак Солнца: САГИТТАРИЙ

Место рождения: Сан -Франциско, Калифорния, Соединенные Штаты

Умер: 8 сентября 1965

Ширли. и тайна в ее произведениях, которые включают более 200 рассказов и шесть романов. По ее культовому роману «Призраки дома на холме » был снят популярный сериал Netflix и несколько фильмов, в том числе «19».63 и версии 1999 года The Haunting .

Дата рождения: 3 апреля, 1783

Солнце. письма, Вашингтон Ирвинг написал легендарные рассказы Рип Ван Винкль и Легенда о Сонной Лощине , которые также называют первыми рассказами американского автора. Он также некоторое время работал юристом.

Дата рождения: 5 августа 1850 г.

Солнце Знак: LEO

Место рождения: Tourville-Sur-Arques, Франция

Умер: 6 июля 1893

. который за свою блестящую карьеру написал 300 рассказов. Рассказы Мопассана, широко известные как , отцы современного рассказа , характеризуются экономией стиля и изображают человеческие жизни в пессимистичных тонах,

Дата рождения: 24 июня 1842 г.

Знак Солнца: Рак. (Плодовитый и чрезвычайно популярный автор хорроров)

Дата рождения: 21 сентября 1947

Знак солнца: Дева

Место рождения: Портленд, штат Мэн, США

Один из самых популярных американских писателей Стивен Кинг продал более 350 миллионов экземпляров своих произведений. Многие из его книг были экранизированы в телесериалы, мини-сериалы и фильмы. Один из самых титулованных авторов, Кинг верит в то, что он и его жена являются известными филантропами.

 23 

Николай Гоголь

(Драматург)

Дата рождения: 1 апреля 180 Великие Сорочинцы, Украина

Умер: 4 марта 1852

Николай Гоголь был украинским писателем, который изменил русскую литературу своими романами, такими как Мертвые души и его рассказами, такими как Шинель и Дневник Безумец . На большинство его произведений повлиял украинский фольклор. Он обычно любил гротеск как литературный элемент.

 24 

Лев Толстой

(один из величайших авторов всех времен)

Дата рождения: 9 сентября 1828 г.

Знак Солнца: VIRGO

Место рождения: Яснайя Полиана, Россия

Умер: 20 ноября 1910

Руссский писатель, Леол. один из величайших авторов всех времен. Пережив глубокий нравственный кризис 1870-х гг., Толстой прошел этап духовного пробуждения, что оказало большое влияние на его последующие произведения, вобравшие в себя идеи ненасильственного сопротивления. Эти работы повлияли на таких личностей, как Махатма Ганди, тем самым эффективно изменив ход истории.

Дата рождения: 24 сентября 1896 г.

Знак Солнца: Весы

Место рождения: Святой Пол, Миннесота, Соединенные Штаты

. писатель-рассказчик Ф. Скотт Фицджеральд широко известен как один из величайших американских писателей 20 века. Однако особой популярности при жизни он не пользовался. Его работы получили международное признание только спустя годы после его безвременной смерти в возрасте 44 лет. Многие из его работ были экранизированы.

Дата рождения: 28 мая 1908 г.

Солнце. и журналист. Флемингу приписывают создание одного из самых популярных персонажей всех времен, Джеймса Бонда . Его серия романов о Джеймсе Бонде была продана тиражом более 100 миллионов экземпляров, что сделало их одной из самых продаваемых серий художественных книг в истории. Ямайка Международный аэропорт Яна Флеминга назван в его честь.

Дата рождения: 30 декабря 1865 г.

Знак Солнца: Козерог

Место рождения: Мумбаи, Индия

Умер: Январь 18, 1936

Английский журналист, Партняка, писатель, писатель, Пэт, и Пэт, и Пэт, и 18 января 1936

. писателя Редьярда Киплинга больше всего помнят за его художественное произведение «Книга джунглей». Он родился в Индии, и многие его работы вдохновлены его жизнью в этой стране. Он был одним из самых популярных английских писателей конца 19 века.го и начала 20 века.

28

Dashiell Hammett

(считается одним из лучших загадочных писателей всех времен)

Дата рождения: 27 мая 1894 г.

Солнечный знак: Gemini

. , Мэриленд, США

Умер: 10 января 1961 г.

 29 

Томас Манн

(немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1929 г. )

Дата рождения: 6 июня 1875 г.

Знак Солнца: Gemini

Место рождения: Lübeck, Germany

умер: 12 августа 1955

Герман Томас Манн, известные для его EPC, были партия, были Парти. семьи авторов Hanseatic Mann. Он изобразил свою семью в своем романе Buddenbrooks . Он получил в 1929 году Нобелевскую премию по литературе . Во время правления Гитлера он бежал в Швейцарию, а затем в США

Дата рождения: 18 декабря 1870 г.

Солнце. для ее книг «Под стеклянным колпаком» и «Ариэль»)

Дата рождения: 27 октября 1932 г.

Знак солнца: Скорпион

Место рождения: Бостон, штат Массачусетс, 9003 США

США0002 Умер: 11 февраля 1963 г.

Сильвия Плат — американская писательница, писательница и поэтесса. Плат приписывают популяризацию конфессиональной поэзии, и она получила посмертно Пулитцеровскую премию в области поэзии . Сильвия Плат добилась популярности и признания критиков, несмотря на то, что большую часть своей взрослой жизни страдала клинической депрессией. Ее история вдохновила на создание фильма 2003 года « Сильвия », в котором ее сыграла Гвинет Пэлтроу.

Дата рождения: 29 ноября 1832 г.

Знак Солнца: САГИТТАРИЙ

Место рождения: Германтаун, Пенсильвания, Соединенные Штаты

умер: . автор романа 1868 года Маленькие женщины и его продолжений, Маленькие человечки и Мальчики Джо . Сначала она писала под псевдонимом «А. М. Барнард». Она так и не вышла замуж и всю жизнь оставалась феминисткой и аболиционисткой.

Дата рождения: 7 ноября 1913 г.

Солнце. лауреат Нобелевской премии по литературе . Его философские взгляды способствовали возникновению абсурдизма , философской концепции. Также плодовитый писатель, Альбер Камю сделал блестящую литературную карьеру; большинство его философских эссе и романов до сих пор имеют влияние.

34

Джон Хьюз

(режиссер)

Дата рождения: 18 февраля 1950

Солнце. , 2009

Широко известный популяризацией жанра фильмов для подростков в 1980-х годах, Джон Хьюз бросил университет, чтобы работать рекламным копирайтером, а затем сценаристом комедий. Он прославился своими рассказами в National Lampoon , а затем снял множество фильмов франшизы National Lampoon .

Дата рождения: 6 марта 1927 г.

Солнце. , также известный как «Габо», запомнился как один из самых ярких деятелей литературного стиля магического реализма. Его романы Сто лет одиночества и Любовь во время холеры стали культовыми. Ранее он работал журналистом.

Дата рождения: 14 октября 1888 г.

Знак Солнца: Весы

Место рождения: Веллингтон

умер: Январь 923

Кэтрин Мэнсфил рассказы. Ее жизнь и карьера вдохновили на создание нескольких фильмов, пьес, романов и сериалов. В 19В 73 года она стала героем мини-сериала BBC под названием A Picture of Katherine Mansfield. В 2011 году актриса Кейт Эллиотт сыграла Мэнсфилд в телевизионном биографическом фильме « Блаженство ».

Дата рождения: 12 января 1949 г.

Солнце. Shore , в которых исследуются жанры сюрреализма и магического реализма. Он также переводил произведения Дж. Д. Сэлинджера и Рэймонда Карвера. Его назвали Time 100 и завоевал множество наград.

38

Fyodor Dostoevsky

(наиболее известный своими новеллами из «Underground ‘)

Дата рождения: 11 ноября 1821

Солнце.

Умер: 9 февраля 1881 г.

Русский писатель Федор Достоевский известен как один из пионеров экзистенциализма. Он наиболее известен психологическими и философскими темами в своих работах, таких как Преступление и наказание и Идиот . Он был арестован за критику царской России и провел 4 года в тюрьме в Сибири.

Дата рождения: 26 августа 1914 г.

Солнце Знак: VIRGO

Место рождения: IXELLES, Бельгия

умер: , 12 февраля, 1984

Яр. писатель рассказов. Считался одним из основателей литературного движения под названием Latin American Boom Кортасару приписывают влияние на целое поколение испаноязычных писателей и читателей в Европе и Америке. Он также считается одним из самых новаторских авторов своего времени.

Дата рождения: 5 февраля 1914 г.

Знак Солнца: Aquarius

ПЛАГОДОВ: Сент -Луис, Миссури, Соединенные Штаты

Умер: 2 августа 1997 г.

101666616. С. Берроуз прославился своими романами Junkie и Naked Lunch , причем последний находится в центре внимания цензуры. Также известный под своим псевдонимом «Уильям Ли», он выставлял такие произведения искусства, как Картины с выстрелами . Он случайно застрелил свою вторую жену.

Дата рождения: 27 мая 1912 г.

Знак Солнца: Gemini

Место рождения: Quincy

Умер: июня 18, 1982

.48

Знак Солнца: Дева

Место рождения: Байонна, Нью-Джерси, США

Джордж Р. -победа HBO сериал Игра престолов . Также известный как «американский Толкин», он был показан на TIME 100 . Он получил Hugo , Nebula и Bram Stoker 9.0161 награды тоже.

Дата рождения: 8 ноября 1954 г.

Солнце. за роман Остаток дня . Time назвал свой Never Let Me Go лучшим романом 2005 года. Он также написал несколько сценариев и песен и известен своим фирменным стилем повествования от первого лица.

Дата рождения: 15 сентября 1977 г.

Солнечный знак: Дева

Место рождения: Энугу, Нигерия

Чимаманда Нгози Адичи — нигерийская феминистка и писательница. Она популярна благодаря написанию романов, таких как Пурпурный гибискус и Половина желтого солнца . Ей приписывают популяризацию африканской литературы среди нового поколения читателей, особенно в Соединенных Штатах. В 2015 году она была включена в список из 9 журналов Time .0132 100 самых влиятельных людей .

45

Алиса Уокер

(первая афроамериканка, получившая Пулитцеровскую премию за художественную литературу)

Дата рождения: 9 февраля 1944

Солнце. Джорджия, США

Автор Элис Уокер наиболее известна своим романом The Color Purple 9, удостоенным Национальной книжной премии и Пулитцеровской премии .0133 . Ей приписывают создание термина феминистка , что означает феминистка цвета . Ее брак с Мелвином Роузманом Левенталем был первым официальным межрасовым браком в штате Миссисипи.

46

Hermann Hesse

(поэт, романист и художник, выигравший Нобелевскую премию 1946 года в литературе)

Дата рождения: 2 июля 1877 г.

Солнечный знак: Рак

. Германия

Умер: 9 августа 1962 г.

Швейцарский поэт, прозаик и художник немецкого происхождения Герман Гессе получил Нобелевскую премию по литературе в 1946 году. В своих произведениях он исследовал поиск подлинности, самопознания и духовности людей. . Интенсивный и упрямый человек с детства, он рано проявил интерес к чтению. Он начал писать в молодости и стал влиятельным писателем в немецкоязычном мире.

Дата рождения: 19 марта, 1933

Знак Солнца: Рыбы

Место рождения: Ньюарк, Нью-Джерси, США

Умер: 22 мая 2018 г. вымышленный персонаж Натан Цукерман, который фигурирует во многих его романах. Лауреат Пулитцеровской премии 1997 года, он также получил первую премию Франца Кафки. Рот был одним из самых титулованных американских писателей своего поколения. Родившись евреем, он впоследствии стал атеистом.

Дата рождения: 15 сентября 1890 г.

Солнце. Кристи остается влиятельной фигурой в мире литературы и развлечений, поскольку большинство ее книг продолжают служить источником вдохновения для фильмов, сериалов и видеоигр. Продав более двух миллиардов экземпляров ее романов, она занесена в Книгу рекордов Гиннеса как самый продаваемый писатель-фантаст всех времен.

49

Eudora Welty

(писатель)

Дата рождения: 13 апреля 1909

Солнце. , 2001

Дата рождения: 19 февраля 1917 г.

Солнце.0000 Authors Stories — Wattpad

#1

Ботанка — девушка-гангстер (…by Scabe

Эта история о девочке, которая так устала быть плохой, что ее отец сказал ей быть ботаником , Но давайте посмотрим, получим ли мы ответ. Автор: Blue_Marane

Завершено

• авторов
• wattys2018
• примечание

+2 еще

#2

Резюме сообщества Hermittpadот The Hermittpad Recap

Добро пожаловать в обзор сообщества Hermittpad, книгу, написанную фанатами, для фанатов и основанную на фанатах. Мы команда Hermittpadders, которые обновляют книгу каждое воскресенье, добавляя…

• авторов
• hermittpad
• сообщество

+3 еще

#3

В поисках Золушки: Сезон… Алексис Грейс

(МОЖНО ЧИТАТЬ ОТДЕЛЬНО) Тейлор Грейс живет с сумасшедшей мачехой и сестрами в своем особняке в Беверли-Хиллз, пока ее отец служит в армии за границей. С…

Завершено

• богатый
• плохой
• любовь

+21 еще

#4

Фэнтези-рассказы для новичков от Ранца Алонзо

В этом библиотеке можно найти красивые фэнтезийные истории. Pero depende parin yun kung magugustuhan mo. Жанры: ФЭНТЕЗИ; Романтика/Приключения/Научная фантастика/Подростковая фантастика/Действие…

• подростки
• рекомендации
• магия

+6 еще

#5

Beside You — Фанфик по Джонлоку. .. остальные: rust&stardust

POST REICHENBACH/JOHNLOCK AU. Через два года после того, как любовь всей его жизни совершила самоубийство, Джон Ватсон исчез. Баланс между бессонными ночами или лицом к лицу с п…

Completed

• fluff
• boyxboy
• martinfreeman

+11 more

#6

Написание POC 101 от TalkThePOC

Книга советов по успешному написанию персонажей POC от авторов Wattpad. [Наивысший рейтинг: №1 в документальной литературе]

• ваттпад
• символов
• poc

+9 еще

#7

Из пепла✔️|| Магазин графики… от ♕ Гвинеилав2005 ♕

➖▀▄▀▄▀ ▄▀▄▀▄▀ ▄▀▄▀▄ ▄▀▄▀▄▀➖ Коммерческие обложки для книг✔️Обложки для книг Wattpad✔️ Обложки для книг✔️ Графика✔️ И многое другое. ..

• любовь
• книжные куртки
• фантастика

+21 еще

#8

Gacha Cringeby Ryunosuke Tanaka

Надеюсь, мой аккаунт не забанят

• жизнь
• авторы
• cringe

+7 еще 903

#9

Dangerous [Paul LaHote] [ПО EDI… by agentfriutloop

Сестра Джейкоба Блэка была выслана вскоре после смерти его матери. Он так и не простил себя, и, видимо, она тоже. Тайлер Блэк вернулся в Ла-Пуш, готовый к…

Завершено

• финал
• авторы
• примечание

+16 еще

#10

Wattpad Stories Рекомендации от anya

Ищете новые истории для чтения? ПОСЛЕДНЕЕ РЕДАКТИРОВАНИЕ: с 3 по 4 неделю апреля 2022 г.

#11

Мушайра 🖤by Messed_Up🖤

В этой книге ваш любимый писатель соберется вместе

• рандон
• мысль
• авторы

+4 еще

#12

Ты под моим контролем, ДЕТКА!!!, чем??—почему?

жаны* ты мой» сказал жан больше как командный ч… что?? Н…нет ва..путь» Малыш! Малыш! Ааа……ты такой упрямый. Но ты принадлежишь мне » и громкий звук л…

• угол
• авторы
• воображает

+8 еще

#13

Фанфик Pet Peevesby Kazu ♡

Честное слово, я не хочу никого обидеть, но я просто хочу прочитать хороший фанфик, чувак. Да, мое письмо тоже отстой, но я просто хочу указать на некоторые мелкие ошибки, которые я. ..

• манга
• фанфик
• наслаждайся

+11 more

#14

ЛУЧШИЕ книги Wattpad (рекомендации… by Dilsa

Книги, которые я читал и рекомендую вам прочитать. Если вы ищете книгу для чтения, это место, куда можно пойти. Поверьте мне, эти книги сняты с крючка! ~совершенно неизвестно…

Завершено

• эти книги
• awesomesauce
• изумительно

+17 еще

#15

Fictional Love (Senku x OC) Akariq… by Ishikawa Akari

Это коллаборация между мной и xharlliacallueng… Это моя версия…. Надеюсь вам понравится~ .

• кохай
• отаку
• реальный мир

+13 еще

#16

Секреты змеи ~Драко и Гермиона. ..Кэти

Драко и Гермиона много лет мучили друг друга…По прошествии стольких лет они понимают, что их странно тянет друг к другу. Но их странное притяжение могло…

Завершено

• Драко
• оборотни
• Гарри

+6 more

#17

привет делилах от ари

«Хейли, я звонил тебе последние пятнадцать минут. Почему ты не ответила?» «Потому что я не Хейли…?» «Ой.» «…» &qu…

Завершено

• Рассказ
• Авторы
• Письмо

Еще +16

#18

Dreamlist Collectiveот DreamlandOutreach

Вы хотите продвигать свою книгу и использовать возможности списков для чтения? Тогда это место для вас! У нас есть два варианта продвижения списка чтения! Один. ..

• сообщество
• список чтения
• книги грез

+9 еще

#19

Книги, которые оставили меня одержимой SimplyFashionista_

скучно? не знаю что почитать? вы пришли в нужное место! Я буду публиковать книги, которые заставили меня хотеть большего, или книги, которые я так обожаю. книги…

• жанры
• авторы
• книги

+2 еще

#20

A Fate Foretold (ранее: A World… by Aemi

Элли в бегах. Она никому не может доверять, и на кону стоит не только ее жизнь. Занимает позицию любовницы будущего альфы это всего лишь способ увлечения HE …

завершен

• Элли
• Авторы
• RALPH

+21 Подробнее

8 Истории успеха автора, которые вдохновят вас на писать

. Шарлотта Алин

17 марта 2017 г.

Марио Тама/Getty Images News/Getty Images

Нет ничего легкого в том, чтобы быть автором. По сути, любой, кому удается опубликовать свою книгу, не будучи еще звездой реалити-шоу или знаменитым парикмахером, является удивительным гением. Но некоторые авторы начинали в бедности, погрязнув в листках отказа, и все же сумели написать бестселлеры. Они работали на нескольких работах, столкнулись с многочисленными неудачами и (в некоторых случаях) буквально сбежали из зон военных действий, чтобы поделиться своими историями со всем миром. Вот несколько авторов, у которых есть вдохновляющие истории успеха.

У всех нас есть образ голодающего художника, который пишет в кофейнях и бездельничает в своей причудливой спальне на чердаке. Однако реальность редко бывает такой романтичной. Конечно, некоторые из этих писателей писали в кофейнях, но гораздо больше из них писали в трейлерах или писали поздно ночью после работы на фабрике картофельных чипсов. Они писали, поддерживая детей или переживая травму. Им снова и снова говорили, что они никогда ничего не добьются. И все же всем этим писателям удалось опубликовать бестселлеры, изменившие жизнь книг.

Так что в следующий раз, когда вы захотите отказаться от проекта или отправиться жить в лес, потому что все кажется слишком сложным, черпайте вдохновение в рассказах этих авторов:

1

J.K. Роулинг

Джон Филлипс/Getty Images Entertainment/Getty Images

Мы все знаем Дж.К. Это уже история Роулинг, но от этого она не становится менее вдохновляющей. Она была «настолько бедна, насколько это возможно в современной Британии, не будучи бездомной». Она была матерью-одиночкой без работы, жила на пособие и боролась с клинической депрессией. Тем не менее Роулинг водила свою маленькую дочь в кофейни и писала, а в 19В 95 году она закончила рукопись книги «Гарри Поттер и философский камень… », которая была немедленно отклонена двенадцатью издателями. В конце концов Блумсбери принял книгу, но предупредил ее, чтобы она не бросала свою основную работу, так как это, вероятно, не принесет много денег.

Остальное уже история.

2

Октавия Э. Батлер

Октавия Э. Батлер работала продавцом на телевидении, посудомойщиком и инспектором по картофельным чипсам, чтобы сводить концы с концами. Она просыпалась в два или три часа ночи, чтобы писать. Несмотря на свою дислексию и несколько лет отсутствия, Батлер не отказывалась от писательства, записывая мантры успеха, чтобы вдохновить себя. Ее тяжелая работа окупилась, когда она продала свой первый рассказ писателю Харлану Эллисону, который призвал ее посетить семинар по написанию научной фантастики. Батлер стал одним из самых успешных и новаторских авторов научной фантастики всех времен.

3

Стивен Кинг

Джереми О’Доннелл/Getty Images Entertainment/Getty Images

Прежде чем стать невероятно плодовитым писателем, Стивен Кинг был уборщиком, бензоколонкой и рабочим в промышленной прачечной. Первый роман Кинга, Кэрри, , был отвергнут тридцатью издателями, и Кинг был настолько обескуражен, что выбросил рукопись. К счастью для него, его жена Табита нашла книгу и призвала его продолжать работать над ней (хотя они жили в трейлере, и на их содержании было двое маленьких детей). Кэрри в конце концов был опубликован, положив начало долгой и невероятно успешной писательской карьере Кинга.

4

Майя Энджелоу

Если вы когда-либо читали «Я знаю, почему птица в клетке поет», , то вы уже знаете, что ранние годы Майи Энджелоу были далеки от идеальных. В детстве она подвергалась насилию, ненадолго осталась без крова и в семнадцать лет родила сына. Затем она некоторое время работала секс-работницей в молодости и изо всех сил пыталась вырастить своего маленького сына, хотя сама еще росла. Ситуация начала меняться, когда Анжелу нашла работу певицей и танцовщицей, а затем в конце концов переключила свое внимание на писательство и активную деятельность, опубликовав семь известных мемуаров и несколько сборников стихов, эссе и прозы.

5

Измаил Беа

Элизабетта Вилла/Getty Images Entertainment/Getty Images

Автор и активист Измаил Беа наиболее известен своими мемуарами « Долгий путь ушел». В возрасте двенадцати лет Беа был вынужден стать ребенком-солдатом в Сьерра-Леоне, сражаясь почти три года, пока его не спас ЮНИСЕФ. После трудного возвращения к нормальной жизни Беа был вынужден бежать от растущего насилия в своем новом родном городе. Он добрался до Нью-Йорка, продолжил свое образование и, в конце концов, начал записывать воспоминания о своем пребывании на войне. «Долгое путешествие » имел огромный успех, и Беа до сих пор пишет и защищает права человека.

6

Сандра Сиснерос

Сандра Сиснерос описывает себя как ребенка-интроверта: «Потому что мы так много переезжали, и всегда в районах, которые выглядели как Франция после Второй мировой войны — пустые участки и сгоревшие дома — я ушла внутрь себя». Она была единственной девочкой среди своих семи братьев и сестер, и в детстве она испытала крайнюю женоненавистничество и бедность, постоянно переезжая между Мехико и Чикаго. Ее нестабильное воспитание вдохновило ее написать Дом на улице Манго, хотя, среди других книг и рассказов. Сиснерос получила множество наград за свои работы, в том числе стипендию McArthur Fellowship Grant в размере 225 000 долларов.

7

Хелен Келлер

История успеха Хелен Келлер рассказывалась так часто, что стала клише. Тем не менее, Келлер прошел путь от практически полного отсутствия языка в детстве до написания двенадцати книг. Болезнь в младенчестве сделала ее глухой и слепой, и только когда ей исполнилось семь лет, ее вообще научили общаться. Однако она быстро научилась и опубликовала свою первую автобиографию в возрасте двадцати двух лет, став впоследствии всемирно известным автором, лектором и политическим активистом.

8

Чарльз Диккенс

Детство Чарльза Диккенса было… диккенсовским, за неимением лучшего слова. Один из восьми детей, он был вынужден бросить школу и работать по десять часов в день на складе для чистки сапог в двенадцать лет. Даже когда бабушка Диккенса умерла и оставила его семье немного денег на жизнь, его собственная мать не хотела, чтобы он уходил с фабрики. Когда Диккенс был молодым человеком, он решил стать актером, но пропустил свое первое прослушивание из-за простуды. Поэтому вместо этого он остановился на писательстве и быстро превратился из диккенсовского бродяги в одну из самых больших литературных знаменитостей в мире благодаря своим увлекательным сериализованным романам.

Восемь писателей рассказов, которых вы должны прочитать прямо сейчас

Никому больше нет дела до литературы. Это предсмертный крик, который снова и снова слышен о состоянии чтения в 21 веке. Несомненно, исследования и опросы постоянно показывают, как меняется опыт современного читателя в литературе: от электронных книг, смартфонов и планшетов до подкастов и других веб-сайтов и сервисов с аудиокнигами по подписке.

Эти усовершенствования призваны помочь читателям погрузиться в вымышленных персонажей и миры с большей легкостью и целесообразностью, поскольку темп и суровость повседневной жизни в современном обществе затрудняют отрыв от реальности и позволяют нашему воображению исследовать и расширить. Но даже с этими экономящими время штуковинами большой процент населения по-прежнему не может посвятить время и энергию написанию 200-страничного романа в конце 9-го курса.до 5 рабочих дней, включая поездки на работу, работу по дому и семейное время. Решение? Рассказ.

Если у вас есть только 30 минут в день, чтобы посвятить литературе, короткий рассказ предоставит вам полное, инкапсулированное повествование, чтобы утолить ваш литературный зуд.

Итак, вот восемь рекомендаций для некоторых из самых новаторских и захватывающих авторов коротких рассказов, с которыми вам следует ознакомиться, чтобы помочь вам разобраться в своей истории примерно в 3000 слов или меньше. Ладно, это не совсем твит, но и не Война и мир, тоже.

1. Роберт Олен Батлер

Автор получившего Пулитцеровскую премию сборника рассказов Good Scent From a Strange Mountain (1992), произведения Роберта Олена Батлера годами приводили в замешательство читателей и критиков. Известный как человек, меняющий форму с точки зрения литературных стилей и эстетики, персонажи и темы Батлера широко варьируются от проекта к проекту, поскольку он опирается на свой собственный опыт взросления в сельской местности Иллинойса, службы в качестве офицера контрразведки во время войны во Вьетнаме и рабочих разногласий. работал таксистом и рабочим на фабрике, прежде чем обратиться к художественной литературе.

История для ознакомления: В 2001 году Батлер написал целую короткую историю в режиме реального времени в ходе серии из 17 веб-трансляций под названием Inside Creative Writing, которые доступны через iTunes. Результат, Это Эрл Сандт * , установлен в 1913 году и сосредоточен на мужчине и его сыне, наблюдающих за крушением биплана во время авиашоу после воскресной утренней церковной службы. Батлер назвал композицию в реальном времени «расширенным учебным моментом», чтобы дать представление о творческом процессе.

2. Тобиас Вулф

Вульф высоко ценится как мемуарист, так и автор коротких рассказов. Истории Вульфа, известные тем, что критики называют «грязным реализмом», часто сосредоточены на опыте подростков мужского пола и последствиях этих переживаний по мере того, как его персонажи растут и взрослеют. Вульф, возможно, наиболее известный своими мемуарами «Жизнь этого мальчика » (1989) и сборником рассказов «Наша история начинается » (2008), несколько лет работал на факультете Сиракузского университета у известного мастера коротких рассказов Рэймонда Карвера. Другие высоко оцененные коллекции Вулф включают 19 «В саду североамериканских мучеников» и «Ночь под вопросом» и другие истории 1997 года.

История для ознакомления: Порошок , трехстраничный рассказ в книге Вульфа «Ночь в вопросе» и «Другие истории » , вращается вокруг разлученных отца и сына на загородной дороге посреди ночи во время снежной бури. . Экономия языка, пробуждающие воспоминания образы и прямолинейный голос рассказа — классика Вулфа, которая позволяет проникновенно исследовать натянутые отношения отца и сына.

3. Джордж Сондерс

Джордж Сондерс, Дэвид Шенкбоун***

Очень немногие писатели, не говоря уже о сочинителях коротких рассказов, участвуют в ночных телевизионных программах, но обладатель гранта Макартура 2006 года Джордж Сондерс является именно таким писателем, появившимся в Comedy Central в The Colbert Report** после публикации из его сборника рассказов 2010 г., Десятое декабря . Сондерс, бывший технический писатель, с начала 1990-х годов публикует абсурдные, изгибающие формы истории, затрагивающие вопросы коммерциализации, потребительства и американской корпоративной культуры. Роман Сондерса «. Десятое декабря » был номинирован на Национальную книжную премию 2010 года и получил в том же году престижную премию «История».

История для ознакомления: Указывает на стиль и тематические интересы Сондерса.до 5 офисной культуры — как можно игнорировать историю с таким названием? История была первоначально опубликована в Harpers в 1994 году и собрана в получившем признание сборнике CivilWarLand in Bad Decline .

4. Дженнифер Иган

Лауреат Пулитцеровской премии 2011 года за сборник связанных историй, Визит отряда головорезов , писательница из Бруклина Дженнифер Иган — редкий писатель, который может перейти от романа к рассказу форма с изяществом и легкостью. Коллекция Игана посвящена стареющему исполнителю рок-музыки Берни Салазару, а также друзьям и врагам, которых он приобрел во время своего восхождения к вершинам славы рок-музыки. Структура книги заставила некоторых критиков усомниться в том, является ли она романом или связанной группой историй, и сама Иган почти ничего не говорит о том, следует ли читать 13 разделов книги как главы или отдельные истории.

История для ознакомления: Вслед за Робертом Оленом Батлером Иган использовала современные технологии в своих интересах, опубликовав научно-фантастический рассказ «Черный ящик » в серии постов в Твиттере в мае 2012 года. , касающийся шпиона, живущего в ближайшем будущем, был опубликован в Твиттере жителя Нью-Йорка под номером в течение девяти дней.

5. Лорри Мур

Вундеркинд Мур выиграл журнал Seventeen Magazine’s 9В нежном возрасте 19 лет Мур приняла участие в конкурсе художественной литературы 0133. Воодушевленная своими ранними достижениями, Мур продолжила изучать писательское мастерство в университете и после окончания учебы работала помощником юриста на Манхэттене, что сильно повлияло на ее ранние рассказы. Известная своим юмористическим взглядом на, казалось бы, обыденные ситуации, большой прорыв Мур произошел в 1983 году, когда был опубликован первый сборник « Самопомощь » — группа историй, пародирующих другие популярные книги о самопомощи того времени. Игривый подход Мур к форме и языку помог закрепить за ней место одного из самых интересных и удивительных авторов рассказов современности, о чем еще раз свидетельствует выпуск в 2014 году сборника «9».0132 Кора .

История для ознакомления: Книга Мура Как стать писателем, собранная в Самопомощь , пожалуй, наиболее известна своими пошаговыми инструкциями о том, как стать самым раздутым, самомнительным, и неотесанным писателем, которым можно когда-либо надеяться стать. Сатирический взгляд рассказа на богатство клише, окружающих литературную жизнь, проницателен, поэтичен, и поэтому известно, что сами писатели, пишущие по делу, съеживаются при живом чтении произведения.

6. Джо Мено

Чикагский писатель Джо Мено опубликовал свой первый роман Tender as Hellfire (1999) в издательстве St. Martin’s Press, когда ему было всего 24 года, когда он учился в аспирантуре Колумбийского колледжа в Чикаго и работал в цветочном магазине. магазин доставки — что-то, что кажется правильным в соответствии с его прошлым из рабочего класса на южной стороне. Романы и рассказы Мено, основанные на его собственном подростковом опыте, когда он был подростком-панком в середине 1990-х годов, наполнены грубыми, реалистичными голосами и персонажами, отражающими время и место на Среднем Западе Америки. Культовый роман Мено о взрослении Прически проклятых был выпущен и получил всеобщее признание в 2004 году, и с тех пор он выпустил серию бестселлеров, в том числе сборник рассказов Демоны весной (2008) и роман 2015 года Marvel. и Чудо .

История для ознакомления: Из сборника рассказов Мено 2005 года Синие птицы привыкли петь в хоре , рассказ Применение лекарства — это душераздирающая история о брате и сестре, которые усыпляют белок, мышей и других животных. животных по соседству, чтобы устроить кукольный спектакль для своей матери после самоубийства отца. Поэтический, сказочный язык истории и глубокая эмоциональная суть предлагают моменты большого юмора и пафоса, когда дети узнают, как горевать.

7. Джуно Диас

Джуно Диаз, Предоставлено Джоном Д. и Кэтрин Т. Фонд Макартуров****

Американский писатель доминиканского происхождения и профессор Массачусетского технологического института Диаз впервые ворвался на сцену, опубликовав в 1995 году свой сборник рассказов Drown— , посвященный исследованию мужественности, иммигрантского опыта и взросления для персонаж Юниора в Нью-Джерси в 1980-е годы.

Диас, получивший Пулитцеровскую премию за свой роман «Краткая, чудесная жизнь Оскара Вао» в 2007 году и грант Макартура в 2012 году, известен тем, что наносит удары, когда дело доходит до его исследований идентичности, сексуальности и влияния поп-культура на молодежь. Второй сборник Диас, Вот как ты ее теряешь , был выпущен в 2012 году и получил всеобщее признание.0132 Как встречаться с коричневой девушкой (черной девушкой, белой девушкой или халфи) — это самый прямой, юмористический и эмоциональный взгляд автора на то, как Юниор стремится ассимилироваться в американскую культуру, сохраняя при этом связь со своими доминиканскими корнями. Эта история, представленная как список рекомендаций для свиданий, быстро раскрывает уязвимость и дискомфорт Юниора по отношению к себе и своей приемной родине.

8. Джхумпа Лахири

Автор индийско-бенгальско-американского происхождения Джумпа Лахири не добивалась успеха в течение многих лет после того, как начала писать. Непревзойденный ученый, Лахири имеет ряд ученых степеней в области творческого письма и литературы Бостонского колледжа, поэтому можно с уверенностью сказать, что она знает свое дело. После того, что она охарактеризовала как «сотни отказов», Лахири опубликовала свой первый сборник, «Толкователь болезней » в 1999 году добилась огромного критического и коммерческого успеха, вознесшего ее в стратосферу современных авторов рассказов. Дебют Лахири был отмечен Пулитцеровской премией в 2000 году, а в 2010 году президент Обама назначил ее членом Национального комитета искусств и гуманитарных наук.

История для ознакомления: A Temporary Matter , душераздирающая история, открывающая дебютную коллекцию Лахири, раскрывает личный портрет супружеской пары, пытающейся оплакать потерю своего мертворожденного ребенка во время четырехдневного отключения электроэнергии. в их доме. Мастерское использование в рассказе диалогов и сцен дает читателю возможность взглянуть на отношения, находящиеся на грани полного краха, и на искупление, которое муж и жена надеются найти.

 

*Обсуждение This is Early Sandt в блоге The Georgia Review.
**Статья Huffington Post , содержащая резюме и отрывки из выступления Сондерса в The Colbert Report.
***Источник здесь.
****Источник здесь.

Ник Остдик — муж, бегун, писатель и любитель крафтового пива из Западного Иллинойса. Он имеет степень магистра искусств в области писательского мастерства Университета Южного Иллинойса и работал преподавателем в колледже, журналистом и блоггером.

Список для чтения для авторов

Для этого поста мы просмотрели Интернет (так что вам не нужно) и попросили наше сообщество писателей порекомендовать несколько незаменимых книг о писательстве. Мы заполнили этот список десятками потрясающих игр, и все они великолепны, но этот список может показаться пугающим. Итак, для начала, вот наши 10 лучших книг о писательстве

1. О писательстве Стивена Кинга
2. Пипец-писатель Чак Вендиг
3. Dreyer’s Englis h Бенджамина Дрейера
4. Элементы стиля Странк, Уайт и Калман
5. Сетка историй Шона Койна
6. Плавание в пруду под дождем Джорджа Сондерса
7. Птица за птицей Энн Ламотт
8. Рот, полный крови Тони Моррисон
9. Как продать книгу Рикардо Файе
10. О том, как хорошо писать , Уильям Зинссер

Но если вы готовы углубиться в сорняки, вот 40 наших любимых книг по письму.

Книги о том, как стать писателем

1.

«Письмо » Стивена Кинга

Пожалуй, самая цитируемая книга в этом списке. . Приходите за яркими рассказами о его детстве и юности, в том числе о его продолжительных «потерянных выходных», проведенных в 19-м веке с алкоголем и наркотиками.80-е годы. Оставайтесь с нами, чтобы получить действенный совет о том, как использовать свои эмоции и опыт, чтобы начать писать, отточить свои навыки и стать автором. Среди множества советов, основанных на ремесле, — эксперт Кинга по сюжету, истории, персонажу и многому другому.

Из книги: «Любители сидят и ждут вдохновения, остальные просто встают и идут работать».

2.

Пипец-писатель Чака Вендига

Если вы еще не заглянули в личный блог Вендига, перейдите туда прямо сейчас и добавьте его в закладки. Нефильтрованный, непристойный и почти всегда правильный, Вендиг за последние несколько лет стал ведущим голосом среди онлайн-сообществ писателей. В Пипец-писатель, он предлагает авторам более 1000 жемчужин мудрости, начиная от экспресс-советов по написанию и заканчивая рекомендациями по публикации. Написанная для чтения короткими очередями, мы уверены, что он согласится с тем, что это идеальная книга для писателей.

Из книги: «Профессионально пишу счастливые, несмотря на число, 13 лет. Ни разу — серьезно, ни разу — никто никогда не спрашивал меня, где я получил писательскую степень… Никто не даст двум хорькам блудить в заляпанном грязью спортивном носке, независимо от того, есть у тебя степень или нет… Единственное, что имеет значение, это то, что Ты хорошо пишешь? ” 

3.

Найдите свой голос Энджи Томас

Советы известных авторов — это не подражание, а поиск собственного голоса. Поверьте тому, кто знает: Томас — автор бестселлеров № 1 по версии New York Times: The Hate U Give , On the Come Up и Concrete Rose . Хотя она нашла свое призвание в молодежной литературе, у нее есть много информации о том, как найти свой собственный голос в выбранном вами жанре. Написанный в форме управляемого журнала, этот том содержит пошаговые инструкции, письменные подсказки и упражнения, специально предназначенные для того, чтобы помочь молодым творческим людям развить силу и навыки для реализации своего видения.

Из книги: «Пиши бесстрашно. Пишите то, что верно и реально для вас».

4.

Лес за деревьями Бетси Лернер

С момента публикации в 2000 году книга «Лес за деревьями » остается важным ресурсом для авторов на разных этапах их карьеры. Как редактор, Лернер дает советы не только по созданию качественного контента, но и о том, как построить свою карьеру автора и разработать программу успеха — например, как писатели могут быть более продуктивными в своем творческом процессе, как публиковаться и как опубликовать скважина .

Из книги: «Мир не имеет полного смысла, пока писатель не закрепит свою версию на странице. И процесс письма на удивление более реалистичен, чем сама жизнь».

5.

Как писать как Толстой Ричарда Коэна

С немного обманчивым названием, Как писать как Толстой на самом деле является путешествием в умы некоторых из самых выдающихся авторов литературы, от Шекспира до Стивена Кинга . Используя, где это возможно, слова самих авторов, Коэн предлагает читателю принять участие в «проблемах, методах, уловках, недостатках, а иногда и навязчивых идеях», которые легли в основу некоторых из самых любимых историй в литературе. Предупреждение: это не приглашение к копированию, а попытка изучить успешные пути к созданию собственного бестселлера.

Из книги: «Великие писатели могут тормозить, и, может быть, после прочтения Скотта Фицджеральда или Генри Джеймса невозможно не подражать им; но чаще такие писатели вдохновляют».

6.

Feel Free: Очерки Зэди Смит

Смит хорошо известна своими художественными произведениями, но она также является плодовитым автором эссе. В Feel Free она собрала несколько эссе о последних культурных и политических событиях и объединила их с опытом из своей жизни и карьеры. В «Я, кто не я» она исследует, как ее собственный жизненный опыт играет роль в написании художественной литературы, и как ей удается экстраполировать это, чтобы комментировать современные социальные контексты, обсуждая расу, класс и этническую принадлежность.

Из книги: «Письмо существует (для меня) на пересечении трех ненадежных, неопределенных элементов: языка, мира, себя. Первое никогда не принадлежит мне полностью; второй я могу знать только в частичном смысле; третий — гибкий и импровизированный ответ на два предыдущих».

Книги о языке и стиле старший копировальный редактор Random House — накопил на протяжении всей своей карьеры. От пунктуации до хитрых омофонов, пассивного залога и запятых, цель этих инструментов должна состоять в том, чтобы способствовать эффективной передаче идей и мыслей. Дрейер передает это и еще кое-что, но не без должной доли юмора и информативных примеров.

Из книги: «Хорошее предложение, — часто повторяю я, — это такое предложение, за которым читатель может следовать от начала до конца, независимо от того, насколько оно длинное, без необходимости возвращаться в замешательстве из-за того, что автор неправильно использовал или пропустил ключевой элемент пунктуации, выбрал расплывчатое или вводящее в заблуждение местоимение или каким-либо другим образом непреднамеренно ввел вас в заблуждение».

8.

Элементы стиля (иллюстрация) Уильяма Странка-младшего, Э. Б. Уайта и Майры Калман

Это иллюстрированное издание «Элементы стиля» , идеальное пособие для визуалов, подняло классическое руководство по стилю на новый, более доступный уровень, но сохранило его основной принцип: пусть каждое слово говорит о многом. Письменное содержание Странка и Уайта уже давно называют изложением основных принципов стиля. Иллюстрации Майры Кальман поднимают настроение и делают его праздником как для ума, так и для глаз.

Из книги: «В предложении не должно быть лишних слов, в абзаце — лишних предложений по той же причине, по которой в чертеже не должно быть лишних линий, а в машине — лишних частей».

9.

Грех и синтаксис Констанс Хейл

Если вы хотите привнести в свое письмо немного дерзости, у редактора копий Констанс Хейл может быть ключ. Независимо от того, пишете ли вы электронное письмо, связанное с работой, или очередной рэп-гимн, у нее одна цель: сделать творческое общение доступным для всех, развеяв старые мифы о писательстве и взвесив каждое слово. Эта книга, приправленная письменными подсказками и задачами, заставит вас чесаться, чтобы положить перо на бумагу.

Из книги: «Многословие не является синонимом литературного».

10.

Чувство стиля Стивен Пинкер

Сочетая развлечение с интеллектуальным поиском, Пинкер, когнитивист и консультант по словарям, исследует и переосмысливает использование языка в 21 веке. Приводя наглядные примеры как великих, так и не очень лингвистических конструкций, Пинкер ломает искусство письма и дает мягкий, но твердый толчок в правильном направлении, к последовательной, но стильной прозе. Это не полемика об упадке английского языка и не перечисление излюбленных раздражителей, а вдумчивый, бросающий вызов и практический подход к науке общения.

Из книги: «Почему так много пишут так плохо, и как мы можем сделать это лучше? Искажается ли английский язык текстовыми сообщениями и социальными сетями? Заботятся ли современные дети о том, чтобы хорошо писать, и почему это должно волновать нас?»

11.

Eats, Shoots, & Leaves: подход с нулевой терпимостью к пунктуации от Lynne Truss освоить пунктуацию. Как бывший редактор, Трасс приводит доводы в пользу правильной пунктуации и объясняет, почему она нам все еще нужна, используя примеры из литературы, истории и знаки соседства, чтобы продемонстрировать веселые, а иногда и катастрофические последствия неправильного понимания.

Из книги: «Панда заходит в кафе. Он заказывает бутерброд, съедает его, затем достает пистолет и делает два выстрела в воздух. «Почему?» — спрашивает растерянный официант, когда панда направляется к выходу. Панда достает плохо раскрашенный однолетник дикой природы и бросает его ему через плечо. «Я панда», — говорит он у двери. «Поищи это.» Официант поворачивается к соответствующей записи и, конечно же, находит объяснение. Панда. Крупное черно-белое млекопитающее, похожее на медведя, родом из Китая. Ест, стреляет и уходит».

Книги о структуре истории

12.

Спасите кота! Блейк Снайдер

Наиболее известен как руководство по сценарному мастерству, Спасите кота! так же часто упоминается авторами как одна из их самых влиятельных книг о писательстве. Название происходит от проверенного образа главного героя, совершающего что-то героическое в первом акте (например, спасающего кошку), чтобы завоевать публику. Да, для некоторых это может показаться банальным, но другие клянутся его пуленепробиваемым листом. Совсем недавно было Спасите кота! Пишет Роман, , который адаптирует свои принципы специально для литературной толпы. (Краткий обзор бит-листа смотрите в этом посте!)

Из книги: «Потому что симпатия к человеку, с которым мы отправляемся в путешествие, — это самый важный элемент, который вовлекает нас в историю».

13.

The Story Grid by Shawn Coyne

Shawn Coyne — редактор-ветеран с более чем 25-летним опытом работы в издательской сфере, и он точно знает, что работает, а что нет в истории — действительно, он в значительной степени понял это. вплоть до науки. The Story Grid: What Good Editors Know описывает оригинальный метод оценки Койна «Story Grid», который и писатели, и редакторы могут использовать для оценки, пересмотра и, в конечном счете, улучшения своего текста (чтобы подготовить его к публикации). Койн и его друг Тим Грал также являются соведущими известного подкаста Story Grid, еще одного полезного ресурса для начинающих писателей.

Из книги: «Сетка историй — это инструмент со многими приложениями. Он выявляет проблемы, но не эмоционально оскорбляет писателя… это инструмент для переосмысления и реанимации кажущейся безнадежной стопки бумаги, застрявшей в ящике для атак, и могут вдохновить на создание оригинального творения».

14.

Архитектор структуры истории Виктория Шмидт

Для тех, кто находит идею импровизации крайне пугающей и предпочитает безопасность структур, эта книга разрушает почти все виды структуры истории, о которых вы когда-либо слышали. Виктория Шмидт предлагает не менее пятидесяти пяти различных творческих путей для вашей истории, некоторые из которых более нетрадиционны или откровенно диковинны, чем другие. Уровень детализации здесь довольно ошеломляющий: Шмидт подробно описывает различные конфликты, сюжетные линии и решения, которые влекут за собой эти разные структуры истории — с множеством конкретных примеров! Достаточно сказать, что независимо от того, какую историю вы пишете, вы найдете план для нее за 9 минут. 0132 Архитектор структуры этажа.

Из книги: «Когда ты растешь в западной культуре, традиционная структура сюжета настолько укореняется в твоем подсознании, что тебе, возможно, придется много потрудиться, чтобы создать сюжетную структуру, отклоняющуюся от нее… Пойми это и сохрани ваш разум открыт при чтении [этой книги]. Тот факт, что изделие не соответствует модели, к которой вы привыкли, не делает его плохим или неправильным».

15.

Путешествие писателя  Кристофера Фоглера

Двигаемся дальше, мы оттачиваем мифическую структуру . Книга Фоглера, первоначально опубликованная в 1992 году, теперь является современной классикой писательских советов; хотя он задуман как учебник по сценарному мастерству, его содержание применимо к любой истории мифических масштабов. В Путешествие писателя: мифическая структура для писателей Фоглер берет страницу (буквально) из Героя тысячи лиц Джозефа Кэмпбелла , чтобы размышлять о наиболее важных повествовательных структурах и архетипах персонажей писательского ремесла. Так что, если вы думаете о создании эпического фэнтезийного сериала, полного тех тропов, которые мы все знаем и любим, это руководство должно быть как раз для вас.

Из книги: «Путешествие героя — не выдумка, а наблюдение. Это признание прекрасного замысла… Трудно отделаться от ощущения, что Путешествие Героя существует где-то, как-то, как внешняя реальность, платоновская идеальная форма, божественная модель. Из этой модели могут быть созданы бесконечные и весьма разнообразные копии, каждая из которых резонирует с сущностью формы».

16.

Story Genius Лизы Крон

Предлагая более научный подход к написанию, Cron’s Story Genius: Как использовать науку о мозге, чтобы выйти за рамки набросков и написать захватывающий роман (прежде чем потратить три года на написание 327 страниц, которые никуда не ведут) роман. Противник как полёта на месте ваших штанов, так и чрезмерного заговора, Крон представляет мощную альтернативу, основанную на науке о нашем мозге и его склонности к определённым типам историй и повествованию. Поверьте нам, длинное название должно привлечь ваше внимание — сама книга вполне рационально дает вам руководство, которое поможет вам пройти путь от первой искры книжной идеи до набросков и многих этапов черновика.

Из книги: «Мы не обращаемся к сказкам, чтобы уйти от реальности. Мы обращаемся к истории, чтобы ориентироваться в реальности».

17.

Плавание в пруду Под дождем Джорджа Сондерса

Больше, чем Просто Бестселлер New York Times и лауреат Букеровской премии, Плавание в пруду Под дождем — это квинтэссенция курса МИД по русским рассказам, который преподавал Сондерс. Рассказ о функциях повествования и о том, почему мы погружаемся в историю, обязателен к прочтению всем, кто хочет понять и развить нашу постоянную потребность в художественной литературе.

Из книги: «Мы собираемся ввести семь искусно сконструированных масштабных моделей мира, созданных для определенной цели, которую наше время, возможно, не полностью поддерживает, но которую эти писатели безоговорочно принимают как цель искусства— а именно, задавать большие вопросы, например, как мы должны жить здесь? Для чего нас сюда поместили? Что мы должны ценить? В любом случае, что такое истина и как мы можем ее распознать?»

Книги о преодолении препятствий писателем

18.

Птица за птицей Энн Ламотт 

Подобно книге Стивена Кинга о писательском мастерстве, эта работа известной писательницы и научно-популярной писательницы Энн Ламотт также сочетает элементы мемуаров с бесценными советами на пути писателя. Bird by Bird , особенно известный популяризацией концепции «дерьмовых первых набросков», был недавно рекомендован редактором Дженнифер Хартманн на ее вебинаре Reedsy Live за его взгляд на написание книг. Она сказала: «Эта книга делает именно то, о чем обещает: она учит вас стать лучшим писателем. [Ламотт] забавный, остроумный и очень знающий».

Из книги: «Перфекционизм — голос угнетателя, врага народа. Это будет держать вас в тесноте и безумии всю вашу жизнь, и это главное препятствие между вами и дерьмовым первым наброском».

19.

Take Off Your Pants Либби Хоукер 

Из всех названий в этом списке Take Off Your Pants должно быть самым привлекательным. Но вместо того, чтобы упоминать о радостях работы из дома, это название на самом деле намекает на то, что вы 9 человек.0132 брюки : писатель, который сразу бросается в черновик, имея лишь идею. Хоукер не отговаривает писателей «задыхаться», но отмечает, что некоторое чувство структуры, как правило, помогает, по крайней мере, по ее опыту. В этой книге подробно описывается ее процесс планирования рассказа, предлагаются различные инструменты и приемы для того, чтобы подготовить книгу еще до того, как вы начнете ее печатать.

Из книги: «Когда дело доходит до вечных затруднительных ситуаций, связанных с задыханием или заговором, вы можете держать ногу в каждом лагере. Но если ваши цели требуют, чтобы вы писали быстро и уверенно, эффективный план будет вашим лучшим другом».

20.

Письмо в темноте Дина Уэсли Смита

А для тех, кто вообще избегает структуры, мы теперь отсылаем вас к этому названию от профильного писателя-фантаста Дина Уэсли Смита. Будучи автором ряда официальных романов «Звездный путь », он определенно знает, о чем говорит, когда призывает писателей смело идти в неизвестность с подходом к написанию книг, который не обязательно включает в себя тщательно продуманный план. Возможно, это не ваш план действий, но это может быть свежим взглядом на выход из периодического писательского ступора.

Из книги: «Представьте, если бы в каждом романе, который вы взяли, было подробное описание всего сюжета… Вы бы прочитали роман после прочтения плана? Скорее всего, нет. В чем смысл? Вы уже знаете, в какое путешествие вас отправит писатель. Итак, как писатель, зачем делать план, а затем тратить все это время на создание книги, которую вы уже знаете?»

21.

Нет сюжета, нет проблем Крис Бэти

Если вы откладываете до такой степени, что у вас нет даже начал твой роман еще, основатель NaNo Крис Бэти твой парень! Нет сюжета, нет проблем — это «легкое и быстрое» руководство по написанию романа всего за 30 дней (да, это отличная подготовка к испытанию NaNoWriMo). Вы получите множество советов о том, как выжить в этом сложном процессе, от использования вашего первоначального импульса до упорства в моменты сомнений. Участвуете ли вы во всеми любимом ноябрьском сочинении или просто хотите написать роман, который всегда был в вашей голове, Бэти поможет вам пересечь эту неуловимую финишную черту.

Из книги: «Черновик лучше всего пишется в пароварке и без того насыщенной жизни. Если у вас есть миллион дел, добавить пункт номер 1 000 001 не так уж и сложно».

22.

90-дневный роман Алана Уотта

А для тех, кто думает, что 30 дней — это слишком в стиле пароварки, всегда есть более непринужденный вариант Алана Уотта. В The 90-Day Novel, Watt предлагает уникальный процесс из трех частей, который поможет вам в написании. Первая часть помогает в разработке предпосылки вашей истории, вторая часть помогает вам преодолевать препятствия, чтобы реализовать ее, а третья часть полна письменных упражнений, чтобы раскрыть «первоначальные силы» вашей истории — то есть энергию, которая оживит вашу жизнь. работать и побуждать читателей поглощать ее, как попкорн в кино.

Из книги: «Почему мы пишем так же важно, как и то, мы пишем. Грамматика, пунктуация и синтаксис совершенно неуместны в первом черновике. Запишите историю… быстро. Выкиньте из головы, чтобы вы могли удивить себя на странице».

23.

Война Искусств Стивена Прессфилда

Если вы чувствуете, что постоянно находитесь в окопах своей «внутренней творческой битвы», Война Искусств — это книга для вас. Прессфилд подчеркивает важность разрушения творческих барьеров — того, что он называет «сопротивлением», — чтобы победить своих демонов (то есть прокрастинацию, неуверенность в себе и т. д.) и реализовать свой потенциал. Хотя некоторые из его мнений, без сомнения, противоречивы (он неоднократно заявляет, что почти все может быть прокрастинацией, в том числе поход к врачу), эта книга — идеальное лекарство для уклончивых писателей, которым нужно немного жесткой любви.

Из книги: «У большинства из нас две жизни. Жизнь, которой мы живем, и непрожитая жизнь внутри нас. Между ними стоит Сопротивление».

Книги о писательстве как образе жизни и карьере

24.

Кради как художник Остина Клеона

Как отмечает Клеон в первом разделе Кради как художник, это название очевидно, не относится к плагиат. Скорее, он признает, что искусство не может быть создано в вакууме, и призывает писателей (и всех других художников) быть открытыми и восприимчивыми ко всем источникам вдохновения. «Воруя как художник», писатели могут создавать истории, которые уже знакомы читателям, но с новыми поворотами, которые делают их свежими и захватывающими.

Из книги: «Если мы свободны от бремени попыток быть полностью оригинальными, мы можем перестать пытаться сделать что-то из ничего, и мы можем принять влияние вместо того, чтобы убегать от него».

25.

Рот, полный крови. влиятельные и важные голоса в современной литературе. В этом сборнике покойный лауреат Нобелевской премии рассказывает о расах, искусстве и политике на протяжении четырех десятилетий и дает бесценное представление о ремесле, а также о мощном писательском потенциале. Пересматривая и переоценивая некоторые из своих самых известных произведений, Моррисон обсуждает ревизионистские взгляды и их место в американской литературной среде.

Из книги: «Жизнь и творчество писателя не дар человечеству; они его необходимость».

26.

Запись костей Натали Голдберг

Независимо от того, на каком этапе писательской карьеры вы находитесь, книга Голдберга Запись костей поможет вам писать более искусно и творчески. С предложениями, поддержкой и ценными советами по многим аспектам писательского ремесла Голдберг не уклоняется от установления решающей связи между писательством и добавлением ценности в вашу жизнь. Охватывая ряд тем, включая заметки ваших первоначальных мыслей, слушание, преодоление сомнений, выбор места для написания и выбор ваших глаголов, это руководство может многое сказать о мельчайших деталях письма, но превосходно исследует жизнь автора. .

Из книги: «Напиши, что тебя беспокоит, чего ты боишься, о чем не хотел говорить. Будьте готовы быть расколотыми».

27.

Дзен в искусстве письма Рэя Брэдбери

Что нужно, чтобы стать великим писателем? По словам любимого писателя Рэя Брэдбери, это требует задора, азарта, любопытства, а также духа приключений. Делясь своей мудростью и опытом одного из самых плодовитых писателей Америки, Брэдбери дает множество практических советов и рекомендаций о том, как развивать идеи, находить свой голос и создавать свой собственный стиль в этом вдумчивом сборнике. В дополнение к этому, это также взгляд на жизнь и ум этого плодовитого писателя и празднование акта письма.

Из книги: «Каждое утро я вскакиваю с кровати и наступаю на фугас. Мина — это я. После взрыва я провожу остаток дня, собирая осколки воедино. Теперь твоя очередь. Прыжок!»

28.

Воздушный змей и веревка Элис Мэттисон

Одной из наиболее распространенных дилемм, с которыми сталкивается автор, является борьба между спонтанностью и контролем. Литературным начинаниям нужны эти неожиданные моменты озарения, но книга никогда не будет закончена, если вы полагаетесь исключительно на вдохновение. В Воздушный змей и веревка , Мэттисон услышал ваш крик о помощи и разработал руководство по уравновешиванию этих элементов на разных этапах написания романа или мемуаров. Конечно, могут существовать языковые и грамматические правила, регулирующие то, как вы пишете, но если немного игривости вдохнуть жизнь в ваше письмо, оно выйдет на совершенно новый уровень. С другой стороны, ваша писательская рутина, уединение, аудитория и постановка целей будут действовать как нити, которые не дадут вам уплыть слишком далеко.

Из книги: «Не делай себя несчастным, желая успеха, которым бы ты не наслаждался, будь он у тебя.»

29.

Как стать успешным независимым писателем Крейг Мартелл

Это для всех независимых авторов! Даже если вы уже опубликовали книгу самостоятельно, вы все равно можете многому научиться из этого руководства Крейга Мартелла, у которого за плечами десятки независимых книг — «более двух с половиной миллионов слов», как он выразился. . Обладая терпением и опытом, Мартелл проведет вас через все, что вам нужно знать: от разработки вашей предпосылки до совершенствования вашей писательской рутины и, наконец, до того, как ваша работа попадет на вершину чартов Amazon.

Из книги: «Независимо от того, где вы находитесь в своем авторском путешествии, всегда есть новый уровень, которого вы можете достичь. Засучите рукава, потому что пора приступать к работе».

30.

Как продать книгу Рикардо Файе 

Маркетинг — один из важнейших факторов, позволяющих донести вашу работу до нужной аудитории, поэтому всем авторам (независимым и другим) важно справиться с этой задачей. К счастью, у соучредителя Reedsy Рикардо Файе есть то, что может вам помочь: его руководство, Как продвигать книгу: преуспеть на переполненном рынке , разбивает то, что кажется работой на полный рабочий день, на четкие и выполнимые шаги, чтобы авторы, публикующие самостоятельно, могли быть уверены, что их произведения получат свое время на солнце. Если вы не независимый автор и либо хотите опубликовать свою первую книгу, улучшить продажи или развить свою авторскую платформу, все равно возьмите эту книгу, чтобы лучше понять, как издательство, маркетинг и продажа книг работают в современном мире. 21-го века.

Из книги: «Вот в чем дело: авторы не находят читателей; читатели находят книги . […] Маркетинг не сводится к продаже вашей книги читателям. Речь идет о том, чтобы заставить читателей найти это».

31.

Everyone Writes by Ann Handley

Полное название всеохватывающей книги Хэндли по письму на самом деле Everyone Writes: Your Go-To Guide to Making Ridiculously Good Content — что должно рассказать вам кое-что о ее широком обращаться. У Хэндли есть не только отличные идеи о том, как спланировать и создать отличную историю, но она также дает советы по написанию общего контента, которые пригодятся, когда придет время создать платформу для авторов или список рассылки для продвижения вашей книги. Таким образом, «Все пишут » совсем не похожа на другие ваши книги по написанию романов — она заставит вас взглянуть на писательство в совершенно новом свете.

Из книги: «В нашем мире многие придерживаются мнения, что умение писать или хорошо писать — это дар избранным. Это заставляет нас думать, что есть два типа людей: пишущие имущие — и несчастные, для которых хорошо писать — это безнадежная борьба, подобная попытке вырезать мрамор ножом для масла. Но я в это не верю, и вы тоже не должны.

Книги по написанию стихов 

32.

Безумие, Рэк и Мед Мэри Рюфл

Имея долгую историю создания и чтения лекций о поэзии, Рюфл приглашает читателя Безумие, Рэк и Мед погрузиться в себя в ее красоте и волшебстве. В мощном сочетании лекций и размышлений она искусно исследует ум и мастерство писателей, раскрывая при этом магический потенциал поэзии. По словам Рюфле, поэзия, часто являющаяся борьбой между отдачей и взятием, является уникальной формой искусства, раскрывающей самые сокровенные работы человеческого сердца.

Из книги: «В каком-то смысле чтение — большая трата времени. В другом смысле, это большое удлинение времени, способ для одного человека прожить тысячу и одну жизнь за одну жизнь, снова и снова наблюдать за работой великой безличной вселенной»

33. Пармар, Ниша Рамайя и Бхану Капил

Если вы ищете что-то, что исследует философские аспекты письма, Threads задает важные вопросы о писательстве и положении писателя в отрасли, которая в значительной степени исключает маргинальные голоса. Где существует писатель по отношению к его тексту и, особенно в случае поэзии, кто есть «я»? Этот сборник коротких эссе, посвященный общепринятым взглядам белых, британцев и мужчин, заставит вас не критически относиться к собственному восприятию и тому, как оно влияет на ваш писательский процесс.

Из книги: «Невозможно рассматривать лирику, не исследуя полностью присущие ей обещания универсальности, ее закодированную белизну».

34.

Ненависть к поэзии Бена Лернера

Несмотря на привлекательное название, это короткое эссе на самом деле является защитой поэзии. Лернер начинает со своей собственной ненависти к форме искусства, а затем переходит к исследованию этой дихотомии любви и ненависти, которая на самом деле не кажется противоречивой. Скорее, такое множество эмоций может быть одной из причин, по которой к ней обращаются как писатели, так и читатели. С ее способностью вызывать чувства и отклики с помощью игры слов и размера поэзия часто ошибочно воспринималась как недоступная и элитарная; это призыв изменить это восприятие.

Из книги: «Все, о чем я прошу ненавистников — и я тоже один, — это чтобы они стремились усовершенствовать свое презрение, даже подумать о том, чтобы выразить его в стихах, где оно будет углубляться, а не рассеиваться, и где, создав место для возможности и настоящего отсутствия (подобно неслышимым мелодиям), она могла бы стать похожей на любовь».

35.

Poemcrazy Сьюзан Дж. Вулдридж

Если вы когда-нибудь чувствовали, что таинственные действия поэзии недоступны для вас и явно не для вас, Вулдридж здесь, чтобы сказать вам, что любой, кто хочет, может писать поэзия. Опытный руководитель семинара поможет вам найти свой внутренний голос и выразить его через письменное слово. Давая вам советы о том, как думать, использовать свои чувства и практиковать свое письмо, Вулдридж заставит вас записать схемы рифмовки, прежде чем вы это заметите.

Из книги: «Написание стихотворения — это форма слушания, помогающая мне понять, что неправильно или пугающе в моем мире, а также то, что меня восхищает».

36.

Write Better Lyrics by Pat Pattison

Написание текстов, возможно, не совсем поэзия, но это определенно из той же области. Если вам не терпится выйти на сцену, или кто-то, кто предпочитает, чтобы ваше письмо было немного более закулисным, Write Better Lyrics поможет заставить ваши слова петь и привлечь новую аудиторию. Разбивая семнадцать песен, исследуя отдельные элементы, которые делают их такими эффективными, и намечая более тридцати упражнений по написанию текстов, Паттисон дает вам инструменты и уверенность, чтобы начать создавать свои собственные хиты (или бестселлеры).

Из книги: «Не бойся писать чушь — это лучшее удобрение. Чем больше вы напишете, тем больше у вас шансов вырастить что-то замечательное».

Книги о написании документальной литературы

37.

«Хорошо писать документальную литературу» Уильяма Зинссера

Становится сильнее с выпуском, посвященным 30-летию, «Хорошо писать: классическое руководство по написанию документальной литературы» основные принципы письменного общения. В качестве бонуса идеи и рекомендации, содержащиеся в этой книге, безусловно, можно применить к большинству форм письма, от интервью до рассказывания историй у костра. Помимо советов о том, как оставаться последовательным в написании и озвучивании, как редактировать и как избежать распространенных ошибок, Zinsser также может помочь вам стать профессиональным писателем, укрепляя свою карьеру и делая шаги в новом направлении.

Из книги: «Не пытайтесь визуализировать большую массовую аудиторию. Такой аудитории не бывает — каждый читатель — другой человек».

38.

Эссе Лидии Дэвис

Как ни странно, эта довольно длинная книга является торжеством краткости. Будучи одним из ведущих американских авторов флеш-фантастики и короткометражных произведений, Дэвис прослеживает свои литературные корни и источники вдохновения в эссе на все темы, от мастодонтического творчества Пруста до минимализма. Как в своих переводах, так и в собственном сочинении она прославляет экспериментальное письмо, расширяющее языковые границы. Этот сборник эссе, играющий с контрастом между тем, что сказано, и тем, чего нет, является еще одним инструментом в писательском сарае, который поможет вам почувствовать и использовать силу каждого слова, которое вы пишете.

Из книги: «Освободите себя от своего устройства хотя бы на определенные часы дня — или хотя бы на один час. Научитесь быть в одиночестве, в полном одиночестве, без людей и без включенного устройства. Научитесь ощущать чистоту такого сосредоточения. Развивайте внимание, научитесь сосредотачиваться на чем-то одном, непрерывно, в течение длительного времени».

39.

Эссеизм Брайана Диллона

В этом томе Диллон исследует часто упускаемый из виду жанр написания эссе и его место в прошлом, настоящем и будущем литературы. Он утверждает, что эссе — это «эксперимент внимания», но также подчеркивает, как и почему некоторые эссе напрямую повлияли на развитие культурного и политического ландшафта с конца Средневековья до наших дней. По своей сути, несмотря на множество форм, предметных областей и целей, эссеизм коренится в самоисследовании. Погружайтесь в короткие тексты Диллона, чтобы найти вдохновение для собственного документального письма.

Из книги: «Что именно я имею в виду под «стилем»? Возможно, это не что иное, как побуждение, стремление, неуклюжий доступ к восхищению, увлечение».

40.

Обнаженные, пьяные и пишущие by Adair Lara

Писать о себе может быть одной из самых сложных вещей для писателя (даже если у вас есть весь материал прямо перед вами), поскольку вы делаете это включает в себя показ ваших уязвимых мест. И все же, оставив частичку себя на странице, вы можете получить блестящее и громкое письмо, особенно если вы последуете совету, который Лара — отмеченный наградами автор, обозреватель и тренер по писательскому мастерству — дает в 9.0132 Голые, пьяные и пишущие . Обязательная для любого начинающего мемуариста, эссеиста или обозревателя, эта книга содержит подробные сведения о том, как набрасывать, набрасывать и редактировать различные формы автобиографического письма (например, мемуары), а также много вдохновения для вас.

Из книги: «Запиши. Что бы это ни было, запишите это. Сколите его в мрамор. Введите его в Microsoft Word. Расшифруй его в водорослях на берегу.