Книги про Ивана IV Грозного список лучших

Властитель Московского княжества, первый, кто назвался Царем всея Руси. Он получил красноречивое дополнение к имени — Грозный. Он оставил по себе противоречивый след в истории. При нем размеры княжества достигли небывалых размеров. Книги про Ивана IV Грозного подробного рассказывают о проведенных им военных реформах и завоеванных территориях.

Но еще были опричнина, необоснованная тирания, множество жен, приступы гнева, повсеместное угнетение людей всех социальных слоев. После смерти самодержца Русь на долгие годы погрузилась в опустошающую смуту. Каким же он был? Почему во второй половине правления превратился в изверга? Понять и проанализировать это помогут книги про Ивана IV Грозного.«Царь Иоанн Грозный» Лев Жданов
Он мог вписать себя в хроники как царь-просветитель, благородный реформатор и благочестивый сомодержец. Но жизнь научила его, что царь Руси и кротость — понятия мало совместимые. И Русь получила иного монарха, от которого вздрогнула, и чьи зверства ужасают до сих пор…

«Иван Грозный» Вадим Нестеров
Влияние правления Ивана Грозного на развитие страны неоспоримо. Его реформы были противоречивы, но многие из них усилили мощь державы и позволили московскому князю величать себя царем. Однако умалчивать о нелицеприятных аспектах личности самодержца невозможно…

«Иван Грозный и его окружение» Дмитрий Володихин
Об Иване Грозном говорят заслуженно много, а вот о военачальниках той эпохи известно мало, ведь они не вели дневников и не оставили мемуаров. Они вели изнурительные войны, захватывали новые земли и были верны долгу, несмотря на угрозу погибнуть в бою или на плахе…

«Иван Грозный» Валентин Костылев
Это было грозное время, как и царь, который правил Русью. Кровавыми боями прокладывала себе путь крепнущая держава. Нелегкое бремя взял на себя царь. Трудная судьба выпала двоим влюбленным. Вознесутся крепости, падут враги, но судьбы многих будут покалечены…

«Василий III. Иван Грозный» Руслан Скрынников
Князь-отец и сын-царь. Судьбы Василия и его наследника Ивана вызывают множество недоумений. Почему брак Василия завершился разводом, что для того времени было немыслимо? Как в Иване, которого позже назовут Грозным, сочетались черты реформатора и тирана-самодура?

«История России. Иван Грозный» Сергей Соловьев
Иван IV стал первым князем, который именовал себя царем, закрепив этот титул за несколькими поколениями тех, кто после него занимал престол. Эта книга — подробный рассказ об удивительных для того времени реформах, проводимых Иваном, а также о его внешней политике.

«Иван Грозный. Первый царь всея Руси» Александр Тюрин
Его называют тираном, его царствование считают кровавым, но при этом забывают, что Иван Грозный изменил подвластное ему княжество до неузнаваемости. Он увеличил вверенную ему территорию до полноценного могущественного царства, и с полным правом нарек себя царем…

«Иван Грозный» Казимир Валишевский
В трех частях этого труда освещены важнейшие и непростые периоды истории. Реформаторское и жестокое царствование Ивана IV и расширение им территории Руси; последовавшее за ним мрачное время смуты, едва не развалившее державу; воцарение на престоле первого Романова…

«Иван Грозный. Просвещенный тиран» Елена Савинова
Об Иване IV однозначного мнения быть не может. Он был жесток и гениален, реформировал страну и ввергал ее в хаос репрессий, расширял территории и сеял кровавый ужас. Так кем был Грозный? Можно ли оценивать его влияние на страну, рассматривая путь царя лишь с одной позиции?

«Иван Грозный» Анри Труайя
Историки не могут охарактеризовать личность Ивана IV однозначно — для этого у науки слишком мало достоверных свидетельств и единства мнений среди современников. Для кого-то царь был тираном, кто-то говорил, что его воля слаба, а кто-то считал, что Ивана не понимали…

«Грозный царь московитов. Артист на престоле» Дмитрий Володихин
Страстный, артистичный, умный князь (а позднее царь) Иван стал первым столь противоречивым правителем Руси. Проницательный политик, жестокий самодур, талантливый стратег, бесстрашный завоеватель — все эти эпитеты к нему применимы, и ни один не грешит против истины…

«Иван Грозный» Владимир Духопельников
Иван Грозный привлекателен как объект изучения и для историков, и для деятелей искусства. Он сочетал в себе черты тонкого, умного человека и кровавого палача. Почему эти противоречия стали возможны? Потому ли, что царь Иван отождествлял себя с подвластной ему страной?

«Титаны и тираны. Иван IV Грозный. Сталин» Эдвард Радзинский
Сталин и русский царь, с которым его разделяло несколько веков. Что объединяет «отца народов» и Ивана Грозного? Чем похожи два тирана — гениальных и великих в своей жестокости? Кто из них оказал более разрушительное влияние на будущее страны? Кто оказался большим злом?

«Иван Грозный. Кровавый поэт» А. Бушков
Иван Грозный сколотил централизованное государство из разрозненных диковатых кусков территорий. Провел революционные для той эпохи реформы и прославился как неистовый тиран. Но мы оцениваем те события с точки зрения современной нам морали, а правильно ли это?

«Иван Грозный (1530 — 1584)» К. Валишевский
Увлекательное повествование о противоречивой эпохе Ивана IV. Многие выводы автора на сегодняшний день либо устарели, либо кажутся слишком спорными, но его труд несомненно уникален благодаря использованию малоизвестных фактических материалов и документов.

«Иван Грозный. Жены и наложницы «Синей Бороды»» Сергей Нечаев
Жен у Ивана Грозного было много, и все они закончили жизнь не очень хорошо. Наложниц, по слухам, было еще больше, но их жизнь и смерть мало кого интересовала. Так свел ли в могилу своих «половинок» царь Иван, или же все слухи — клевета, и он был любящим мужем и тонкой натурой?..

«Иван Грозный — многоликий тиран?» Генрих Эрлих
Тиран или реформатор — не главная интрига личности Ивана Грозного. Спустя века возник другой вопрос — а был ли царь? Что, если резкую смену курса политики и настроений правителя можно объяснить тем, что его личность сфальсифицирована и склеена из нескольких других?

«Повседневная жизнь опричников Ивана Грозного» И. В. Курукин, А. А. Булычев
Об опричнине спорят историки, пытаются понять истинные причины витиеватой и жестокой политики царя Ивана. Но о тех, кто был непосредственным исполнителем репрессий, зачастую забывают. Кто же они — рядовые опричники? Какими были те, кто стал «руками» царя-палача?

«Иван Грозный. От легенд к фактам» Данииль Аль
Материал, найденный и проанализированный автором, лег в основу этого труда. Неожиданные выводы, развенчивание мифов, подтвержденные факты — все это делает книгу увлекательным историческим исследованием, открывающим неожиданные страницы жизни Ивана IV.

«Неофициальная история России. Иван Грозный и воцарение Романовых» В. Н. Балязин
В книге ярко описаны события, произошедшие в период от детских лет Ивана Грозного и до воцарения первого Романова. Нелегкое время правления царя-деспота сменилось смутой, которая едва не уничтожила страну. Но сила духа народа и новый монарх сотворили чудо…

«Грозная опричнина» Игорь Фроянов
Он разрушал города — и возводил новые. Он открывал школы, писал книги — и казнил по капризу и в приступе гнева. Он талантливо руководил военными походами — и сживал со свету своих жен. Он претворял в жизнь прогрессивные реформы — и придумал опричнину. Так кто же он — Иван IV?

«Иван Грозный» Борис Флоря
Ивана Грозного называют царственным маньяком, утопившим страну в крови и не ответившим за это. А еще его называют гениальным политиком и полководцем. Мнения противоречивы, но все сходятся в одном — после Ивана IV страна стала кардинально иной, она окрепла и увеличилась.

«Иван IV. Грозный» Эдвард Радзинский
Власть развращает. Сколь бы ни был гениален Иван Грозный, его буйный нрав в условиях безнаказанности и единоличной власти проявился ужасным образом. Царь, который мнил себя сутью страны, считал себя вправе «учить» подданных так, как заблагорассудится повелителю…

«Иван Грозный. 1530-1584» Сергей Цветков
Сейчас Иван Грозный кажется бесноватым маньяком, не лишенным ума. Но в свою эпоху он был таким, как она того требовала. Монархи западных стран немногим отличались от буйного князя (позднее царя). Рассматривать его личность в отрыве от реалий эпохи не конструктивно.

«Жены Иоанна Грозного» Сергей Горский
Нравы той эпохи ужасают, а буйство царя Ивана шокирует. Судьбы женщин, на которых обратил внимание жестокий развратник, были печальными. И если жен помнят, их странные смерти обсуждают, то наложниц и случайных женщин царя даже посчитать трудно. Сколько их он загубил?

8 344

Книга на выходные: бенефис Ивана Грозного в романе «Тайный год»

Михаил Гиголашвили
«Тайный год»

Издательство АСТ, редакция Елены Шубиной, 2017

Иван IV, он же Грозный, относится к числу наиболее спорных фигур российской истории. Образец сурового, но справедливого государя — для одних, кровавый тиран — для других. Кажется, только Сталин вызывает более жаркие обсуждения. Константин Мильчин — о романе Михаила Гиголашвили «Тайный год», который неизбежно подбросит дров в костры дискуссий.

В 1575 году государь, царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич произвел рокировку. Царем назначил касимовского хана Симеона Бекбулатовича, а сам на год удалился в Александров. «Я ведь простой княжонок, Иванец Васильев Московский… Кто меня царем назовет — батогами одарю! <…> — А ежели прознаю, что царя Симеона татарской собакой, басурманом или еще каким бранным словом шельмуете — языки враз поотрубаю и псам выкину!» Эффективный менеджер взял отпуск, чтобы подумать о жизни и о себе, о стране и о подданных, наконец, вспомнить всех, кого убил.

© Издательство АСТ

Наверное, на этой книге стоит писать: «Не исторический роман». Конечно, с одной стороны, все формальности соблюдены: автор погружен в историю, пытается быть достоверным, не нарушать хронологию, старается писать языком эпохи. Но все же соответствие реалиям — это явно не главное в книге Гиголашвили. Это не исторический роман, это Иван Грозный у психоаналитика, причем психоаналитик — это тоже Иван Грозный. Он сам себя спрашивает и сам себе отвечает, сам погружает себя в воспоминания и сам себя из них выводит. И там везде кровь.

«Тайный год» — это моноспектакль с Иваном Грозным в главной и единственной роли, но на заднем плане проходят толпы людей, тех, кого уже умучили, кого еще умучают и кто все-таки выживет. Проплывают корабли купцов, сгорают и заново отстраиваются города, проносятся всадники. Но в центре действия все равно Иван с его грехами и неожиданными добродетелями.

У книги странный рассказчик. Это одновременно и Иван, и не Иван. Ближе всего аналогия с кино: субъективная камера, которая преследует царя, следует за ним по пятам, не отпускает, мучает, но не отстает.

«Тайный год» — это моноспектакль с Иваном Грозным в главной и единственной роли, но на заднем плане проходят толпы людей, тех, кого уже умучили, кого еще умучают и кто все-таки выживет. Проплывают корабли купцов, сгорают и заново отстраиваются города. Но в центре действия все равно Иван с его грехами и неожиданными добродетелями

Михаил Гиголашвили, элегантный джентльмен из Тбилиси, живущий в Германии и преподающий в Саарском университете, — особое явление в современной русской литературе. Из-за того, что он не погружен в нынешнюю языковую среду, его русский лишен современных наслоений. Он живет в русском языке и культуре, но одновременно смотрит на нее со стороны. Это позволяет ему использовать язык и литературные приемы так, как это не могут делать писатели, живущие в России.

Книги Гиголашвили выходят относительно редко, раз в три-четыре года. Но зато они в себя влюбляют. Причем книги совершенно разные и, соответственно, влюбляют они в себя совершенно разную аудиторию.

Самые значительные тексты — это романы «Толмач» и «Чертово колесо».

«Толмач» (2003), шутливый, удалой, относительно короткий, взял читателей кавалерийским наскоком. Там речь шла о переводчике, который помогает немецким полицейским допрашивать беженцев из бывшего СССР.

На эту тему

«Чертово колесо» (2009) — роман масштабный по задумке и по объему, но поразительно легкий в чтении, описывал крах Советского Союза на примере Тбилиси, крах еще не случившийся, но неизбежный из-за гнили, поразившей общество сверху донизу. И вот снова появляется текст, совершенно не похожий на предыдущие.

Что, кстати, жаль. Преданные читатели уже восемь лет ждут продолжения «Чертова колеса», но Гиголашвили всерьез заинтригован временами Ивана Грозного, о которых уже писал в 2012 году в небольшом романе «Захват Московии».

«Тайный год» — очень важное высказывание об Иване Грозном. Но в нем нет того, что так нравилось поклонникам в предыдущих романах Гиголашвили. Ярких красок и тепла. «Тайны год» — роман черно-белый и холодный.

Древняя рукописная книга из таинственной библиотеки Ивана Грозного: история, политико-правовые идеалы, культура

Аннотация:

Псалтирь Ивана Грозного — книга-шедевр, правдиво и ярко рассказывающая о прошлом, современном ей поколении, о смысле бытия. Она свидетельствует и хранит многое – молитву и внутренний диалог простого послушника и святого, возвышенное торжество и благолепие церковной службы, слезы раскаяния и благодарной радости склонившихся пред ней царя и бедного крестьянина, первоосновы отношения человека к истине, правде, закону. Статья рассказывает об истории книги и пути, который она преодолела, прежде чем попасть в Научно-исследовательский отдел рукописей РГБ.

Annotation:

The Psalter of Ivan the IVth is a library masterpiece, truly and vividly depicting the past, today’s generations, the sacred meaning of life. It shows and keeps a lot of information- prayer and inner dialogue which are also novice and holy, sublime triumph and splendor of the church service, the tears of repentance and grateful joy bowed before a king and a poor peasant, a fundamental principle of man’s relationship to the truth, the law.

The article tells about the history of the book and the way that it overcame before to replaced to the Department of Manuscripts Research of the Russian State Library.

Об авторе:

Молчанов Виктор Федорович,

доктор исторических наук,

Заведующий Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки

About the author:

Molchanov Viktor Fedorovich,

Historical Sciences Doctor,

Head of the Department of Manuscripts Research of the Russian State Library.

Ключевые слова: Псалтирь, Иван Грозный, Иван IV, Российская Государственная библиотека, Научно-исследовательский отдел рукописей.

В Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки хранится Псалтирь[1], написанная на пергамене во второй половине XIV[2] в. Почти 500 лет назад этот уникальный памятник отечественной и мировой книжной культуры входил в состав знаменитой библиотеки первого российского царя Ивана Васильевича Грозного[3], интерес к которой ученых, любителей отечественных древностей, кладоискателей, просвещенных читателей не ослабевает и в XXI веке.

«При упоминании о библиотеке Ивана Грозного сразу же возникает представление о ценнейших памятниках культуры, — отмечал академик С.О. Шмидт, — сокровищах античной рукописной книжности, тщательно скрывавшихся от современников, а затем и вовсе исчезнувших – погибших или запрятанных в тайниках московских царей (предания о библиотеке, рассказы, записанные со слов очевидцев писателями XVI в., известны, а самих рукописей обнаружено сравнительно мало), и о большой и многообразной литературе, посвященной этой тематике».[4]

Чрезвычайное книголюбие, писательский талант, величие заслуг Ивана IV в создании и сохранении русской государственности, духовной культуры, признаны отечественными и зарубежными исследователями, занимавшими часто не столь однозначные позиции в оценках его внутренней и внешней политики.[5] Н.Н. Зарубин отмечал исключительную «начитанность Грозного в разного рода памятниках церковно-учительной литературы и в русских летописях, а также его осведомленность в событиях из римской, литовской, польской и даже истории Грузии, чего едва ли бы он был в состоянии достичь без значительности собрания книг, постоянно находившихся под его руками; свой интерес к инославным учениям Грозный, как известно, удовлетворял чтением сочинений, написанных и представленных ему приезжими иностранцами, несомненно сохранявшихся в его казне».

[6]

Рассматривая наследие Ивана IV в контексте мировой культуры, В.П. Андрианова-Перетц писала: «Вторособиратель всея Русская земли» (по Ивану Тимофееву), прогрессивный государственный деятель Иван Васильевич Грозный, был выдающимся писателем своего времени. Его произведения, в особенности, «послания», могут быть поставлены в один ряд с крупнейшими памятниками древней русской литературы».[7]

Разумеется, Иван Грозный являлся незаурядным олицетворением эпохи позднего Средневековья, противоречивого и жестокого времени вне ограниченного пространства, времени английской королевы Марии Тюдор Кровавой, бесчеловечных религиозных и колониальных войн правителей Франции, Португалии, Испании, Османской империи на всех континентах, ужасающей массовой резни Варфоломеевской ночи в Париже (которую, заметим, резко осудил Иван IV). Однако это же поколение создало и подарило мировой культуре живопись Микеланджело, Лоренцо Лотто, Веронезе, скульптуру Бенвенуто Челлини, золотой век литературы и живописи Испании, стихотворное пророчество «Столетья» Нострадамуса, романы Франсуа Рабле, трактат Н.

Коперника «Об обращении небесных сфер», идеи Джордано Бруно, «Опыты» Монтеня, первый учебник по анатомии человека А. Везалия, произведения Л. ди Камоэнса, мечеть Сулеймана в Стамбуле, собор Василия Блаженного в Москве, многие шедевры и открытия прославившие XVI век.

Современник Ивана Грозного первый Патриарх Московский Иов после кончины царя составил свое суждение о его историческом времени: «Благочестивый тот царь и Великий князь всея Руси Иоанн Васильевич был разумом славен, и мудростью украшен, и богатырскими победами славен, и во всем царском правлении достохвально себя проявил, великие и невиданные победы одержал и многие подвиги благочестия совершил. Царским своим неусыпным правлением и многой мудростью не только подданных богохранимой своей державы поверг в страх и трепет, но и окрестных стран иноверные народы, лишь услышав царское имя его, трепетали от великой боязни»[8].

В широкомасштабном по глубине преобразований и географической протяженности строительстве централизованного государства, совершавшегося в условиях острейшей внутренней и внешней борьбы, Иван Грозный, несомненно, опирался на отечественный и мировой опыт. Заглянуть в будущее, осознать и отстаивать интересы единой России, ему помогали книги, приобретавшиеся для царской библиотеки в различных культурных центрах мира. Ивану IV присылали книги из Франции, Англии, Польши, Константинополя (сочинения Паламы), Рима (сочинения о Флорентийском соборе), многих городов и монастырей Руси.

«Отправляя архидиакона Геннадия на Ближний Восток, — отмечал Д.С. Лихачев, — Грозный приказывал «обычаи в странах тех писати ему».[9]

Первый российский царь заказывал переводы Истории Тита Ливия, кодексы Юстиниана, скрупулезно изучил историю Рима и по сведениям венецианца Фоскарини «…взял себе в образец великих римлян».[10]

Иван IV понимал силу слова, знал ему цену и умело пользовался своим публицистическим даром. «Грозный – политический деятель, тщательно доказывающий разумность и правильность своих поступков, — резюмировал Д.С. Лихачев, — стремящийся действовать силой убеждения не в меньшей степени, чем силой закона и приказа. И в его писательской деятельности не меньше, чем в его деятельности государственной, сказалась его исключительная талантливость». [11]

Однако Иван Васильевич не только собирал, изучал книги и манускрипты, стремясь применять почерпнутые в них премудрости в построении лучшего государства на разумных началах, но и распространял их. Исследователями установлено, что царь пожертвовал не менее 78 книг монастырям и церквам, в том числе Троице-Сергиевой лавре[12], с которой он был духовно связан обетом отца, предоставлявших первоисточники, фундамент его концепции самодержавия, как формы государственно-политического служения Богу.

В описи славянских рукописей, хранившихся в ризнице Троице-Сергиевой лавры, под номером один была зарегистрирована «Псалтирь», на первом белом листе которой сделана надпись: «Псалтирь вкладу Царя и Великого Князя Ивана Васильевича»[13]. В XIX веке архимандрит Леонид опубликовал описание, в котором изменил порядок нумерации рукописных книг, хранящихся в Лаврской ризнице, сохранив в скобках прежнюю нумерацию. Псалтирь получила в печатном издании порядковый «№7 (Ризничной описи №1)»[14], а в отечественной историографии – наименование – «Псалтирь Ивана Грозного».

С большой долей вероятности можно предположить, что «Псалтирь» была поднесена Ивану IV в январе 1547 г., в торжественные дни венчания на царство, совершавшим священный обряд митрополитом Московским и всея Руси Макарием.

Закономерно, что особо почитаемая, любимейшая книга русского народа, сыгравшая выдающуюся роль в развитии просвещения, в том числе, как книга для обучения грамоте, Псалтирь была подарена царем крупнейшему духовно-просветительскому центру России Свято-Троицкому Сергиеву монастырю.

Преподобный Сергий Радонежский и его обитель издревле свято почитались правителями Руси.[15] В XV в. зародилась традиция Государственного богомолья в Троице-Сергиевой лавре. Великие князья, а позднее цари, на Сергиеву память 25 сентября, ехали, а последние километры шли пешком, чтобы поклониться святому. Начало этой традиции положил 25 сентября 1432 г. великий князь Василий II. В Лавре крестили наследников престола княжичей Ивана (будущий Иван III), Василия (будущий Василий III, отец Ивана Грозного). 4 сентября 1530 г. в Троице-Сергиевом монастыре был крещен будущий первый царь всея Руси Иван IV.Описание этого знаменательного события составил А.Н. Муравьев: «Бездетный Василий, частыми посещениями, притекал к угоднику и на конец дней своих был утешен рождением Иоанна, от самой колыбели посвященного Сергию. К нему на раку был положен младенцем сей грозный покоритель трех царств, и как бы отдан на руки Преподобного, коего обитель он столь великолепно украсил… в течение долгого своего царствования».[16] Следует заметить, что одним из таких украшений стал оклад знаменитой иконы «Троицы», написанной гениальным художником Андреем Рублевым.[17] В период царствования Ивана Грозного вокруг Лавры воздвигается каменная крепостная стена, строится великолепный Успенский собор.

В 1561 г. официально возрастает общероссийский статус Троице-Сергиевой обители. Ее игуменам присваивался сан архимандрита, устанавливалось старшинство среди предстоятелей русских монастырей. Троицкие архимандриты становятся непременными участниками всех государственных и церковных событий.

Исключительное внимание царствующей особы к монастырю, мотивировалось не только понятным и традиционным стремлением православного человека совершить поступок во имя спасения собственной души. Иван IV глубоко понимал государственную, духовно-просветительскую значимость Троице-Сергиевой обители, ее консолидирующую роль в отечественной истории и культуре, проверенную временем и тяжелыми испытаниями. Разрушительные набеги Золотой Орды, завоевательные походы Великого княжества Литовского, сопровождались кровавыми династическими войнами русских князей. Тверские, владимирские московские, рязанские князья враждуя, разоряя города и деревни, боролись между собой за право получить ярлык на великое княжество от золотоордынского хана. Летописцы, осуждая власть предержащих, записывали в своих манускриптах, в назидание потомкам, что Русь разобщена и наказана за грехи многие и, прежде всего, бесконечное братоубийство. В обстановке почти непрерывных войн[18] формировалось единое мировоззрение, традиции, культура, развивался характер народа. Высоконравственные поступки играли в этих процессах колоссальную роль. Подвижничество народных заступников, героев являлось постоянным поощрением и поддержкой для тех, кто имел мужество принять его за образец. Мудрые летописцы, восхваляя за справедливость, заботу о сохранении Руси, помощь нищим и обездоленным Ярослава, Мстислава, Ростислава Владимировичей, Владимира Мономаха, Александра Ярославича Невского, святых заступников земли русской[19], учили, что на благородных примерах воспитываются благородные чувства и качества людей. Описывая и придавая известности нравственные подвиги лучших людей Руси, авторы летописей укрепляли и поддерживали жизненную силу народа. Ни разрушения, ни опустошения, ни золотоордынское иго – ничто не затмило в памяти народной уважения к имени Сергия Радонежского. В труднейшие для Отечества времена, когда испытывается характер нации, человек живет надеждой на будущее, находя опору в сознании, что он представляет народ, имеющий славное прошлое. Чувствуя на себе взгляд таких знаменитых его творцов и свидетелей, как преподобный Сергий, народ обретает стойкость.

В XIV в. после встречи с Сергием Радонежским, епископ Константинопольский произнес слова об игумене Троице-Сергиева монастыря, дошедшие до нас из глубины веков: «Сподобил меня Бог увидеть сегодня небесного человека и земного ангела».[20]Епископа привели в Московию не праздные стремления увидеть русского монаха, великого старца, известность о котором распространилась повсюду вплоть до Царьграда или заботы о нуждах православной церкви. Его мучили сомнения, он надеялся найти ответ на вопрос: «Как может в этой земле такой светильник появиться, особенно в последние эти времена?»[21] Более 600 лет прошло с тех пор. Написано множество книг[22], в которых авторы разных эпох и поколений также предпринимали попытки найти ответ на этот простой и вместе с тем сложный вопрос.

С бедами, постигшими Древнюю Русь в эпоху создания и бытования «Псалтири Ивана Грозного», разрушавшими страну духовно и материально, не мирилась церковь. Усилиями митрополита всея Руси Петра[23] и особенно, митрополита московского Алексия[24] велось строительство монастырей формировавших и расширявших единое духовное пространство на Севере России, вокруг Москвы. Новые обители укрепляли рубежи Московского княжества. В них создавались выдающиеся памятники письменности и живописной культуры[25], архитектуры. Созидающей альтернативой государственному неустройству стало духовное и организационное объединение сил вокруг Троице-Сергиевого монастыря. В.О. Ключевский опубликовал статистические данные о том, что за сто лет с 1240 г. по 1340 г. на Руси возникло около 30, а с 1340 г. по 1440 г. – около 150 монастырей[26], причем половина появившихся в XIV-XV вв. обителей основаны Сергием Радонежским и его учениками.[27].

Сотрудничество игумена Троицкого монастыря с иерархами русской православной церкви, князьями в деле устроения государства, новых монастырей, проведение во второй половине XIV в. церковной реформы было направлено на решение чрезвычайно сложных проблем, стоявших перед Русью. По этому поводу В.О. Ключевский писал: «Чтобы сбросить варварское иго, построить прочное независимое государство и ввести инородцев в ограду христианской церкви, для этого самому русскому обществу должно было стать в уровень столь высоких задач, приподнять и укрепить свои нравственные силы, приниженные вековым порабощением и унынием. Этому третьему делу, нравственному воспитанию народа и посвятил свою жизнь Преподобный Сергий».[28] Монах – плотник, привыкший все обустраивать своим трудом и молитвой, основывал монастыри, благословлял и помогал ученикам создавать новые обители, освящал храмы, усмирял враждующих князей, крестил детей, исцелял души и тела людей. Преподобный Сергий, укрепляя Русь Древнюю, создавал Россию.

Высшим испытанием державы, выстроенной ее подвижниками, на прочность, стала битва русичей с Золотой Ордой на Куликовом поле. Накануне крупнейшего сражения четырнадцатого столетия великий князь Дмитрий Иванович приехал в Свято-Троицкий монастырь вместе с князем Серпуховским Владимиром, князьями и воеводами других областей. Сергий Радонежский отслужил молебен, благословил великого князя и его соратников, окропил воинов святой водой. Не всем им суждено было выжить в грозной сече. Отправляя войска на смертный бой, преподобный Сергий осенил крестом опустившегося перед ним на колени духовного сына и тихо произнес: «Иди, не бойся. Бог тебе поможет. Ты победишь».

Молясь за русских воинов, чтобы не устрашились многочисленного войска хана Мамая, Сергий Радонежский посылает на Куликово поле грамоту. Перед битвой 8 сентября 1380 г. ее читают ратникам. Звучат слова: «Да не устрашатся сердца ваши безбожных множества, несть бо крепости в них, всяко побежени будут силою Христовою, ноне же с вами есть».[29] Бог и заступник земли русской преподобный Сергий с ними. Они одевают белые рубахи, у кого есть – доспехи, проверяют оружие. Все бренное позади, впереди только сильный и жестокий враг, от которого им предстояло спасти Русь.

В мае 1389 г. произошла последняя прижизненная встреча двух Великих наших соотечественников – Сергия Радонежского и тяжело заболевшего Дмитрия Донского. В качестве духовного отца преподобный Сергий свидетельствовал завещание великого князя. Этим документом утверждалось единовластие на Руси – дело, за которое всю жизнь боролся Дмитрий Иванович Донской. Никаких разъединений на уделы, порождающих вражду и постоянные войны за княжеский стол. Старший сын наследует отцу – утверждало завещание. Дмитрий Донской на века установил своим завещанием порядок, создавший Российскую империю. Сергий Радонежский таким образом освятил рождение новой государственности. Он же, в скорбный час, отпевал вскоре умершего Дмитрия Ивановича перед усыпальницей в Архангельском соборе Московского Кремля.

Ученики, последователи преподобного Сергия сделали все, чтобы его труды были не только светлым прошлым Руси, но ее настоящим и грядущим. Его общерусские заботы стали заботами насельников Троице-Сергиевой лавры. После ухода в мир иной Сергия Радонежского и его поколения Русь изменилась. В XV-XVI вв. происходили разнообразные, многосложные, порой противоречивые социо-культурные процессы. Ушло в прошлое разрушительное иго Золотой Орды. К Московскому княжеству были присоединены: Новогород, Тверь, Чернигов – Северская земля, Псков, Смоленск, Рязань, Астрахань, Казань. Началось освоение Сибири. В письменных источниках той эпохи, появился новый термин – «Россия».М.Н. Тихомиров констатировал: «В XVI в., как почти однозначащие, существуют названия «Русь», «Русская земля», «русский». Но в это же время все больше утверждается понятие «Россия» с производным от него «российский» для определения всей страны в целом и всего ее населения. «Русский» становится синонимом определенной народности, «российский» обозначает принадлежность к определенному государству».[30]

Говоря о новых явлениях в языке, заметим, что в то же время получили общерусское распространение, возникшие в московской письменности слова «крестьянин», «пашня», «деревня». И это неслучайно, ведь в основе достижений России XVI в., да и последующих столетий, лежал крестьянский труд.

XVI в. стал рубиконом в истории России. Русский народ, ценой огромных жертв и неимоверных усилий преодолел раздробленность. «Благотворные результаты объединения земель давали о себе знать во всех сферах жизни, — отмечает Р.Г. Скрынников. – Страна достигла крупных экономических и культурных успехов. Ценой огромного труда крестьяне распахивали новую пашню, отвоевывая ее у лесов и болот. Развивались ремесло и торговля. Быстро росли города, увеличивалось население. Россия заняла достойное место среди крупнейших держав Европы».[31]

Строительство централизованного государства сопровождалось интенсивным развитием своеобразной национальной культуры. «О движении культуры по восходящей линии свидетельствуют и расцвет мастерства в прикладном искусстве, — замечает А.М. Сахаров, — и новые явления в музыке, и накопление естественнонаучных знаний, и расширение географического кругозора русских людей. Именно в XVI в. произошло событие грандиозного культурно-исторического значения – появление в России книгопечатания».[32]

Колоссальные социально-политические перемены в России, оказывали адекватное влияние на процесс развития книжной культуры. «Объединение Восточной Европы под главенством московских царей, — писал С.В. Бахрушин, — в первую очередь вызвало появление ряда монументальных исторических и литературных трудов, имевших целью обосновать идеологически и объяснить исторически образование самодержавного Московского царства».[33]

Территориальная консолидация последовательно закреплялась культурной. Видная роль в этом процессе принадлежала митрополиту Макарию.[34] Человек просвещенный, с масштабными замыслами, Макарий увлек своих единомышленников идеей объединения всех созданных до того времени и бытовавших на Руси церковных литературных произведений в единый свод – Великие Четьи-Минеи. Под его руководством и на его средства за двенадцать лет была подготовлена обширнейшая 12-томная энциклопедия церковной книжности XI-XVI вв. «В числе его сотрудников по собиранию и составлению житий русских святых был дьяк Д.Г. Толмачев и боярский сын В.С. Тучков, — отмечал М.К. Любавский. – Плодом его трудов, которые он продолжал и в Москве уже будучи митрополитом, были 12 фолиантов Великих Четьих Миней. В них Макарий поместил не только короткие (приложные) и пространные (линейные) сказания о праздниках и жития святых, но и все существовавшие на те дни слова и все принадлежавшие данным святым творения, какие мог найти; в конце каждого месяца им помещены церковно-учительные сочинения писателей несвятых и безымянные. Число вновь составленных житий русских святых доходит в Минеях до 60. Макарий окончательно утвердил в нашей агио-графической письменности то направление, которое возникло еще в IV веке, нравственное назидание читателю…»[35]

Подготовка общерусского многотомного собрания славянской книжности, сопровождалась укреплением национального чувства, становлением возвышающей идеи святой Руси, укреплением авторитета церковной и светской власти. Свод литературных памятников, созданный митрополитом Макарием обнаружил существование множества святых, почитавшихся на земле русской при жизни и после ухода в мир иной, но не прославленных церковью. До 1547 г. было канонизировано в качестве святых всей Руси только 7 праведников. На соборах 1547 г., 1549 г., Стоглавым 1551 г., закрепивших церковно-религиозное и политическое единство Русского государства и в период управления церковью митрополита Макария канонизировано 53 общероссийских святых.[36]

Разумеется, все эти процессы влияли на характер работы по составлению литературного свода. «Старинные произведения не были объединены механически: они подвергались и редактированию с политической стороны, и стилистической обработке. Стремление к единому стилю являлось тоже существенным моментом в деле создания общерусской литературы»[37] — писал С.В. Бахрушин. В окончательной редакции, завершенной к 1552 г. Великие Четьи-Минеи были поднесены в качестве вклада в Успенский собор Московского Кремля и царю Ивану Васильевичу.

В последние годы жизни Макарий вдохновляет и руководит работой над составлением «Книги степенной, царского родословия». – прагматического изложения истории Московского царства от Рюрика, Владимира Святославича до Ивана Грозного. Произведение содержало светские биографии великих князей по степеням – поколениям в генеалогическом порядке. По замыслу оно призвано было показать мировое значение Москвы, как исторической преемницы Византийской империи, извечность самодержавной власти правителей Руси, связь родословной Ивана IV с династиями императоров Древнего Рима и Константинополя. «Концепция «Книги степенной», производившая на современников сильное впечатление своей законченностью и последовательностью, — отмечал С.В. Бахрушин, — давала новый и убедительный ответ на политические запросы тех слоев русского общества, в интересах которых было укрепление самодержавного строя, и прочно и надолго утвердилась в московской публицистике. Литературная форма, в которую облечена была эта концепция, должна была соответствовать возвышенности выражаемой ею мысли. Отсюда высокопарная стилистика, характерная вообще для макарьевской школы».[38]

«Книга степенная» оказала грандиозное влияние на процесс составления подобного рода сочинений для непременной фиксации места каждого из служащих царю на витиеватой лестнице государственного кормления. Начиная с середины XVI в. создавались многочисленные разрядные и родословные книги, боярские списки, «Дворовая тетрадь» и т.д. Как полагает Л.В. Левшун: «Тем самым была завершена своего рода догматизация государственности и огосударствление человека, сводившая социокультурные отношения к примитивной схеме: честь – по достоинству, достоинство – по «чину», «чин» — по породе. Это схема, по наблюдению исследователей, настолько возобладала в культуре XVI-нач. XVII в., что стала считаться одним из принципов божественного миропорядка».[39]

К шедеврам книжной культуры относится созданный в 1560-1570-е годы Лицевой летописный свод – самое крупное летописно-хронографическое произведение Руси. До наших дней сохранилось 10 томов, каждая страница которых украшена миниатюрами, свидетельствующими о высоком уровне искусства иллюстрации книги в русской культуре XVI в. Например, в библиотеке Академии наук хранится «Хронографический сборник», включающий текст Свода, который на 1469 лл. повествует об истории древнего и эллинистического Востока и древнего Рима с XI столетия до н.э. до 70-х годов н.э., проиллюстрированный 2549 миниатюрами. В Государственном историческом музее находится, включающая текст Свода, «Царственная Книга», которая содержит изложение русской истории за 1533 – 1535 гг. на 687 лл. и 1073 миниатюры. Всего Лицевой летописный свод насчитывает более 16000 иллюстраций. Первые его три тома посвящены всемирной истории, остальные семь – истории восточнославянской государственности с 1114 г. по 1567 г. Их объединяла идея о национальном, государственном и религиозном единстве Русской земли, преемственности самодержавной власти московских царей от древних монархий.

Исследователи, изучавшие этот уникальный памятник книжности называют автором замысла, инициатором его составления Ивана Грозного, ряд ученых (Р.Г. Скрынников, С.О. Шмидт и др.) считают, что царь принимал личное участие в работе над Сводом. Высказываются и другие гипотезы, однако никто не оспаривает, что Лицевой свод создавался по заказу Ивана IV в 1568-1576 гг. К сожалению работа не была завершена и даже предназначавшаяся для него бумага была передана Печатному двору при резиденции Грозного в Александровской слободе на издание в 1576 г. самой популярной и читаемой книги на Руси той эпохи – Псалтири.

После смерти Ивана IV, в царствование Федора Ивановича первоначальный комплекс Свода был передан на хранение в Патриаршую библиотеку и на протяжении полутора веков расформировывался, части его обретали новых владельцев. Как полагает А.А. Амосов: «К 60-м гг. XVIII в. от первоначального комплекса осталась лишь беспорядочная кипа листов, из которых М.М. Щербатов и сформировал «Царственную Книгу».[40]

Новой гранью книжной культуры России стало создание памятника общественной мысли XVI в. «Домостроя», составленного Сильвестром, священником Благовещенского собора московского Кремля, духовником Ивана IV. «Домострой» кодифицировал, если можно так выразиться, те правила поведения человека в сфере религиозной, государственно-общественной и семейной, — отмечал С.В. Бахрушин, — которые сложились в русском обществе XVI в. и считались общеобязательными».[41]

Взятые из жизненной практики рекомендации излагались в трех основных разделах: «Поучение о духовном строении», «Наказ о мирском строении», «Наказ о домовитом строении», завершает произведение «Послание и наказание от отца к сыну», адресованное Сильвестром сыну Андриану.

«Домострой» считается общерусской энциклопедией быта XVI в., поскольку уделял много внимания вопросам воспитания, давал практические указания по ведению домашнего хозяйства, наставлял как собрать приданное, запасаться и сохранить провиант, укреплять семейные отношения. Вместе с тем по мнению Л.В. Левшун: «Он составляет органическую часть правительственных мероприятий середины XVI в. по регламентации общественной и частной жизни, по упорядочению авторитета власти московских самодержцев, по поднятию престижа их державы».[42]

В XVI в. значительно расширился репертуар русской книжности. «Наряду с литературными произведениями, отражавшими идеологическую борьбу, происходившую внутри правящего класса феодалов по вопросу о тех формах, в которых должна вылиться организация единого феодального государства, — констатировал С.В. Бахрушин, — были другие произведения, подытоживавшие достижения общерусской культуры в быту, в церковной жизни, в науке. К числу первых принадлежит «Домострой»… «Стоглав» сыграл такую же роль в области более узкой, церковной, регламентируя с исключительной мелочностью все стороны церковно-административной и церковно-обрядовой организации. Наконец, «Азбуковник» представлял собой энциклопедию научных знаний и освящал известную систему научных воззрений, типичную для феодальной идеологии».[43]

Следует заметить, что в XVI в. мастерство изготовления рукописных книг в России находилось на исключительно высоком уровне. Тексты писались чернилами, начало фраз и разделов отмечалось красной краской – киноварью, начало или главные части рукописи открывали высокохудожественные разноцветные заставки выполненные с использованием расстворенного золота и серебра. В графике письма, весьма выразительный почерк, несколько наклоненный «полуустав» вытесняет скоропись. Большого искусства достигло переплетное дело и украшение книг миниатюрами, исполнявшееся талантливыми мастерами.

Для письма все реже стал употребляться пергамен, основным материалом становится бумага со специфическими водяными знаками, привозимая из Франции, Италии, Польши, германских государств.

Наряду с традиционным расположением текстов на листах, в тетрадях, книгах, в государственном делопроизводстве получили распространение «столбцы» — длинные бумажные ленты (получавшиеся из-за склеивания верхних и нижних частей разных листов одного дела), хранившиеся в специально изготовленных ларях (деревянных ящичках).

Однако, в быстро изменявшихся социокультурных условиях нелегкий, кропотливый и долгий труд создателей рукописных книг не удовлетворял возросшим потребностям государства и общества. «Строителям и чиновникам быстро разраставшегося бюрократического аппарата необходима была грамота. Начатков клерикального образования для дьяков и подьячих было недостаточно. Нужны были книги – основной источник познаний. Миссионерская деятельность в новоприсоединенных землях требовала такого количества книг, которым не располагали центрально-русские епархии» — отмечали авторы исследования «Россия времени Ивана Грозного».[44]

Необходимость унификации духовно-церковной литературы, широкого распространения востребованных жизнью научных знаний, сознавал Иван IV, обсуждавший с митрополитом Макарием замысел создания в Москве типографии. В этой связи Н.М. Карамзин, цитируя сказание «О воображении книг печатного дела», сообщал, что великий князь Иван Васильевич задался мыслью «произвести бы ему от письменных книг печатныя крепкого ради исправления и утверждения и скорого делания и легкия ради цены и своея ради похвалы».[45]

Столь важное дело в 1553 г. было поручено возглавить дьякону церкви Николы Гостунского в московском Кремле Ивану Федорову. Оборудование Печатного двора потребовало длительных подготовительных работ по установке типографского стана, резьбе пуансонов[46], отливке букв. Первую книгу под названием «Деяния апостольска и послания соборная и святого апостола Павла послания» (или «Апостол») начали печатать 19 апреля 1563 г. и завершили 1 марта 1564 г. В послесловии к историческому изданию Иван Федоров счел необходимым представить первое свидетельство о начале русского книгопечатания. «По повелению благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси и по благославлению преосвященного Макария митрополита начали изыскивать мастерство печатных книг в год 61-й восьмой тысячи (т.е. 1553 г. – В.М.), — указывал первопечатник. — В 30-й год царствования его (1563 г. – В.М.) благоверный царь повелел устроить на средства своей царской казны дом, где производить печатное дело».[47]

Ярчайшие личности, события, дела минувших дней со временем забываются. О них напоминают лишь сухие справочные сведения, да редкие малодоступные издания или манускрипты. Первопечатника Ивана Федорова, просветителя, настоящего подвижника культуры, испытавшего огромные трудности на пути становления печатного дела в России забвение не коснулось. Своим незаурядным мастерством он открыл для соотечественников грандиозные перспективы в освоении знаний, накапливаемых человечеством, богатств многогранного книжного мира. «Вне зависимости от назначения первых русских типографий и содержания напечатанных в них книг организация книгопечатания явилась событием огромного культурного значения, — справедливо отмечает А.М. Сахаров. – Русские первопечатники по праву относятся к самым выдающимся деятелям средневековой культуры. Используя достижения других стран в области книгопечатания и опираясь на традиции русского книгопечатания, первопечатники сумели создать такие книги в России, которые встали в один ряд с лучшими достижениями типографского искусства средневековой Европы».[48]

Появление печатных изданий не уменьшило значимости рукописных книг, даже напротив повысило их материальную и культурно-историческую ценность, ярче обозначило уникальность. Древние манускрипты считались изысканным подношением и, самые драгоценные, искусно исполненные, хранились в ризницах особо почитаемых лавр, монастырей, церквей.

В столь значимый и судьбоносный в развитии русской книжной культуры период совершил свой вклад Иван Васильевич, передав Троице-Сергиеву монастырю Псалтирь XIV в.

С древних времен Псалтирь пользовалась особым почитанием на Руси и приобрела значение учебной книги. Ее восхвалял Нестор-летописец, славили и приводили толкования в своих сочинениях Феодосий Печерский, митрополит Илларион, Кирилл Туровский, Серапион Владимирский. Изучившего Псалтирь называли человеком грамотным, способным читать и понимать любые сочинения, а просвещенный архиепископ новогородский Геннадий, составивший в 1499 г. первый полный библейский кодекс на Руси, считал, что такой книжник достаточно готов к исполнению церковно служительской деятельности. «Уразумев» Псалтирь, русские люди тех далеких столетий не расставались с книгой дома и в долгом пути, в суровых житейских буднях и праздники. Закономерно, что мудрые ее поучения постепенно вошли в народную речь, как пословицы и поговорки: «Истина от земли, а правда с Небес», «Гневайся да не согрешай», «Коли не Господь созиждет дом, то всуе труд».[49]

Специфику книжной культуры и особенности ее восприятия нашими предками очень тонко и образно обозначил Д.С. Лихачев. «Чувство величия, значительности происходящего было основным стилеобразующим элементом древнерусской литературы, — писал Дмитрий Сергеевич. – Древняя Русь оставила нам много кратких похвал книгам. Всюду подчеркивается, что книги приносят пользу душе, учат человека воздержанию, побуждают его восхищаться миром и мудростью его устройства. Книги открывают «розмысл сердечный», в них красота, и они нужны праведнику, как оружие воину, как паруса кораблю. Литература – священнодействие. Читатель был в каком-то отношении молящимся. Он предстоял произведению, как и иконе, испытывая чувство благоговеяния».[50]

Более 600 лет служила и продолжает служить, шедевр русской книжной культуры, Псалтирь Ивана Грозного духовно-нравственному и научно-познавательному совершенствованию « всякому хотящему держати Псалтирь…»[51], как записано на ее пергаменных листах безымянным искусным мастером, жившим на Руси в XIV веке. Она уникальна, хотя с развитием печатного дела книга с таким названием издавалась в России многократно. Уже вскоре после выхода в свет первопечатного «Апостола», в 1568 г. два московских мастера Никифор Тарасеев и Невежа Тимофеев напечатали в столице русского государства первое «послефедоровское» издание – Псалтирь небольшого формата. Находясь в Заблудове (Западная Белоруссия) Иван Федоров в 1570 г. также издал Псалтирь. Шли годы, менялись социокультурные условия, но книга псалмов неизменно оставалась востребованной. Так в XVIII в., только до 1736 г. она издавалась 26 раз тиражом до 2400 экземпляров каждая отдельная публикация.[52]

В Троице-Сергиевой лавре Псалтирь Грозного находилась до марта 1931 г., несмотря на то, что в 1918 г. Лавра была по существу закрыта и передана в ведение «Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры».[53] В апреле 1920 г. последовал декрет Совета народных комиссаров РСФСР «Об обращении в музей историко-художественных ценностей Троице-Сергиевой лавры» и передаче комплекса зданий, имущества и коллекций в распоряжение Народного комиссариата просвещения РСФСР.[54]

В том же 1920 г. библиотека и рукописное собрание Лавры по решению Отдела научных библиотек Наркомпроса РСФСР были переданы в Сергиево-Посадский филиал Государственного Румянцевского музея.[55] После ликвидации филиала, до конца 1930 г. весь этот комплекс книг и манускриптов, собиравшийся многие века и сохраненный в тяжелейшие годы революции, Гражданской войны, неисчислимых бедствий, разрухи, усилиями и самопожертвованием людей понимавших исключительное его культурно-историческое значение, был перевезен в Москву, в знаменитый Румянцевский музей, преобразованный в Государственную библиотеку СССР им. В.И. Ленина. Позднее, 17 марта 1931 г., в соответствии с распоряжением Наркомпроса сюда же поступили рукописи из ризницы Троице-Сергиевой лавры и среди них — Псалтирь Ивана Грозного.[56]

Изучая книгу-шедевр, ее содержание, искусство письма, иллюстраций, оформление переплета, историю бытования, роль в просвещении и культуре народа, повседневной жизни человека и общества, убеждаешься, как глубоко, правдиво и ярко она способна рассказывать о прошлом, о современном ей поколении, о смысле бытия. Она свидетельствует и хранит многое – молитву и внутренний диалог простого послушника и святого, возвышенное торжество и благолепие церковной службы, слезы раскаяния и благодарной радости склонившихся пред ней царя и бедного крестьянина, первоосновы отношения человека к истине, правде, закону.

[1] Псалтирь (или псалтырь) – сборник молитвенных песнопений – 150 псалмов, входящих в Ветхий завет и возникший не ранее кон. V – нач. IV в. до н.э. Основным автором псалмов считается царь Давид, авторами меньшей части – Соломон, Асаф, Эман. На древнеславянский язык переведен Кириллом и Мефодием в IX в., в древнерусских списках известен с XI в., включает 151 псалом согласно православной традиции.

[2] Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки. (Далее НИОР РГБ) – ф. 304/III, №7.

[3] Библиотека Ивана Грозного. Реконструкция и библиографическое описание. – Л. 1982. – С.49.

[4] Там же. — С.4

[5] Подробно об этом см.: Иконников В.С. Опыт русской историографии. – Киев. – 1908. – т.II; Лихачев Д.С. Иван Грозный – писатель. // Послания Ивана Грозного. – М.-Л. – 1951. – С.452-467; Калугин В.В. Андрей Курбский и Иван Грозный. (Теоретические взгляды и литературная техника древнерусского писателя). – М. – 1998; Левшун Л.В. История восточнославянского книжного слова XI-XVII вв. – Л. – 2001. – С.261-264; Боханов А.Н. Царь Иоанн Грозный. — М, 2013. — 560 С.; Тюрин А.В. Великий Иван Грозный. Первый царь всея Руси. — М, 2013. — 430 с.; Васильев А.А. Государственное учение Ивана IV Грозного. — М, 2014. — 288 с.

[6] Зарубин Н.Н. Библиотека Ивана Грозного и его книги. // Библиотека Ивана Грозного. Реконструкция и библиографическое описание. – Л. – 1982. – С.21-22.

[7] Послание Ивана Грозного. – М.-Л. – 1951. – С.449.

[8] Памятники литературы Древней Руси. XVI — начало XVII в. — М.. 1987. — С. 77.

[9] Послание Ивана Грозного. — М.-Л. -. С.455.

[10] Там же.

[11] Там же. С 453.

[12] См.: Зарубин Н.Н. Указ. соч. С.22. В 1774 г. Троице-Сергиев монастырь за духовное и ратное подвижничество возведен императрицей Елизаветой Петровной в звание лавры – высший монастырский статус.

[13] НИОР РГБ. – ф.304/III — №7 – л.1.

[14] Леонид Славянские рукописи, хранящиеся в ризнице Свято-Троицкой лавры. – М. – 1981. – С.24.

[15] Подробнее об этом см.: Молчанов В.Ф. Небесный человек и земной ангел. В кн.: Житие преподобного и богоносного отца нашего игумена Сергия Чудотворца. – М. – 2002. – С.5-17.

[16] Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам русским. – СПб. – 1846. – ч.I. – С.14.

[17] Подробно об этом см.: Клосс Б.М. Избранные труды. – М. – 1998. – т.1. – С.84-87; Любимов Л.Д. Искусство Древней Руси. – М. – 1981. – С.232-238.

[18] Всего за период 859-1480 гг., т.е. за 621 год в летописях отмечаются 549 войн на территории Древней Руси. Подсчитано автором по «Полному собранию русских летописей (далее ПСРЛ)». – СПб. – 1843-1856. – т.I-VII.

[19] ПСРЛ. – СПб. – 1846. – т.I. – С.65-67, 72; СПб. – 1843. – т.II. – С.102, 129, 266, 278; М. – 1965. – т.XI. – С.127-147.

[20] НИОР РГБ. – ф.304/III. — №21. – л.266.

[21] Там же. Л.268.

[22] См.: Голубинский Е.Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра. 2-е изд. – М. – 1909; Голубцов А.П. О значении преподобного Сергия Радонежского в истории русского монашества. – М. – 1892; Горский А.В. Историческое описание Свято-Троицкой Сергиевой лавры. – Сергиев Посад. – 1890. – ч.1-2; Екатерина II. Житие преподобного Сергия Радонежского. – СПб. – 1887; Кедров Н.И. Просветительская деятельность Троице-Сергиевой лавры за первые три века ее существования. – М. – 1892; Клосс Б.М. Избранные труды. Житие Сергия Радонежского. – М. – 1998. – т.I; Корсаков Д.А. Святой Сергий Радонежский и основанный им Троицкий монастырь. – Казань. – 1894; Лихачев Д.С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого. – М.-Л. – 1962; Никон Рождественский. Житие и подвиги преподобного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России Чудотворца. – М. 1885; Сергий Радонежский. – М. – 1991; Случевский К.К. Государственное значение святого Сергия и Троице-Сергиевой лавры. – М. – 1889; Тихонравов Н.С. Древния жития Сергия Радонежского. – М. – 1892; Федотов Г.П. Святые Древней Руси. – М. – 1990.

[23] Петр (?-1326) – митрополит всея Руси с 1308 г. свою резиденцию в Москву, где позднее был похоронен в Успенском соборе. Вскоре после кончины канонизирован, что содействовало превращению Москвы в общерусский церковный центр.

[24] Алексий (1304 (?) – 1378) – митрополит Московский и всея Руси (1354-1378). Во время княжения Ивана Ивановича Красного (1353-1359) и Дмитрия Ивановича Донского (1359-1389) являлся не только главой русской православной церкви, но и влиятельным государственным деятелем. Пользовался духовной и практической помощью Сергия Радонежского в своей деятельности по укреплению церкви, нравственных сил народа, утверждении в жизни общества объединяющих идеалов.

[25] См.: Вздорнов Г.И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII – начала XV веков. – М. — 1980.

[26] Ключевский В.О. Значение преподобного Сергия для русского народа и государства. В кн.: Сергий Радонежский. – М. – 1991. – С.396.

[27] Макарий (Булгаков). История русской церкви. – СПб. – 1898. – т.II – С.187.

[28] Ключевский В.О. Указ. соч. – С.392-393.

[29] НИОР РГБ. – ф.556. — №92. – л.249.

[30] Тихомиров М.Н. Российское государство XV-XVII веков. – М. – 1973. – С.16.

[31] Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». – М. – 1980. – С.6.

[32] Сахаров А.М., Муравьев А.В. Очерки истории русской культуры IX-XVII вв. – М. – 1984. – С.169.

[33] Бахрушин С.В. Научные труды. Статьи по экономической, социальной и политической истории русского централизованного государства XV-XVII вв. – М. – 1954. – т.II. – С.320.

[34] Пострижник Пофнутьево-Боровского монастыря, сторонник идей Иосифа Волоцкого, Макарий в 1523 г. был поставлен в архимандриты Лужецкого монастыря. Почитавший и ценивший его мудрость великий князь Василий III (отец Ивана Грозного), в 1526 г. настоял на поставлении Макария в архиепископы Великого Новогорода, где начал собирать единый свод всех духовно-религиозных произведений, бытовавших в различных областях Руси. В 1542-1563 гг., будучи митрополитом московским, Макарий продолжил разработку и закрепление консолидирующей религиозно-национальной русской идеи.

[35] Любавский М.К. Лекции по древней русской истории до конца XVI века. – СПб. – 2000. – С.469-470.

[36] См.: Булгаков С.В. Православие. – М. 1994. – С.263-265; Любавский М.К. Указ. соч. – С.468-469.

[37] Бахрушин С.В. Указ. соч. – С.320.

[38] Там же. С. 322.

[39] Левшун Л.В. Указ. соч. – С.242.

[40] Амосов А.А. Лицевой летописный свод и библиотека Ивана Грозного. В сб.: «Библиотека Ивана Грозного. Реконструкция и библиографическое описание». – Л. – 1982. – С.104.

[41] Бахрушин С.В. Указ. соч. – С.324.

[42] Левшун Л.В. Указ. соч. – С.244.

[43] Бахрушин С.В. Указ. соч. – С.324.

[44] Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного. – М. – 1982. – С.152.

[45] Карамзин Н.М. История государства Российского. – СПб. – 1842. – т.VIII – С.70-71.

[46] Пуансон (или пунсон) – стальной брусок прямоугольного сечения с выпуклым изображением буквы или знака. Изготовляется вручную гравером по шаблонам – копиям рисунков букв или знаков.

[47] См.: 400 лет русского книгопечатания. – М. – 1964. – т.1. – С.33. Далее на с. 34 содержится вывод относительно логики дат и смысла цитируемого послания Ивана Федорова: «Трудами советских историков, исследователей архивов и книгохранилищ в настоящее время неопровержимо доказано, что в это десятилетие между началом «изысканий» мастерства печатания книг и выходом в свет законченного прекрасного издания – Апостола Ивана Федорова – было напечатано в Москве несколько книг. Нет никаких данных о том, кто их напечатал, когда они вышли в свет, и в науке за ними закрепился термин «безвыходных» изданий, книг, не имеющих выходных данных. Поскольку не указано, в какой типографии они были изготовлены, называют их также «анонимными» изданиями. Вместе с тем сейчас уже ни у кого нет сомнений, что напечатаны они были именно в Москве. Заметив их близость к московским рукописным книгам и к более поздним неоспоримым московским изданиям Ивана Федорова и его учеников; общими оказываются у них оформительские приемы; Иван Федоров напечатал для нужд церкви Апостола, но Апостол – продолжение, вторая часть так называемого Нового завета; где же была бы первая часть главной канонической церковной книги, Евангелие? Среди безвыходных, или анонимных, изданий как раз и оказываются налицо целых три издания евангелий, в таком же виде, формате, а одно из них в той же технике, что и Апостол».

[48] Сахаров А.М. – Указ. соч. – С.181.

[49] Подробно об этом см.: Употребление книги Псалтирь в древнем быту русского народа. – СПб. – 1857. – С.815-850.

[50] Лихачев Д.С. Земля родная. – М. – 1983. – С.221.

[51] НИОР РГБ. – ф.304/III. — №7, 9.

[52] Луппов С.П. К вопросу об уточнении репертуара русской книги первой половины XVIII века. В сб.: Книжное дело в России в XVI-XIX веках. – Л. – 1980. – С.33-34.

[53] Трубачева М.С. Из истории охраны памятников в первые годы Советской власти: Комиссия по охране памятников старины и искусства Троице-Сергиевой лавры 1918-1925 годов. – М. – 1984. – С.152-160. Деятельность лавры возобновлялась после Великой Отечественной войны, в 1946 г. Об истории возрождения см.: Русские монастыри. – М. – 1995. – С.250-356.

[54] Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. – М. – 1920. — №27. – С.133. Еще раньше данного декрета, 17 октября 1919 г. постановлением Коллегии отдела, научных библиотек Наркомпроса была передана в Румянцевский музей (ныне Российская государственная библиотека) на правах учрежденного Сергиево-Посадского филиала, библиотека Московской духовной академии. См.: Архив Российской государственной библиотеки. – оп.14. – е.х.8. – л.5.

[55] Архив РГБ. – оп.14. – е.х.8. – лл.54-76.

[56] Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина. – М. – 1986. – т.I. – Вып.2. – С.238-239.

Видеолекторий об Иване Грозном и его эпохе

19 марта 2013 г. в 10.00 по московскому времени состоится очередной видеолекторий Президентской библиотеки «Знание о России». В центре внимания учёных, преподавателей и студентов вузов, а также интернет-аудитории, смотрящей лекции и обсуждение в прямом эфире на портале www.prlib.ru, станет эпоха правления Ивана Грозного ‑ один из самых неоднозначно трактуемых периодов отечественной истории, связанный с царствованием, о котором нет единого мнения на протяжении многих столетий.

«Точкой опоры» в этом времени лекторы взяли 450-летие Степенной книги, одного из духовно-литературных памятников времён Ивана IV. Доктор исторических наук, профессор факультета истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного университета, лауреат премии Президента России в области науки и инноваций для молодых учёных за 2012 г. за вклад в изучение древнерусской книжности XVI в. Андрей Усачёв выступит с докладом «Степенная книга в книжной культуре эпохи митрополита Макария». Доктор исторических наук, доцент исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, лауреат Макарьевской премии 2009 г. Алексей Сиренов раскроет тему «450 лет Степенной книге».

XVI в. в истории русской культуры связан со многими крупными событиями, такими как начало книгопечатания и составление лицевого летописного свода. Особое место среди них занимает «Книга степенная царского родословия», которая была составлена по инициативе митрополита Макария царским духовником Андреем (будущим митрополитом Афанасием) между 1560–1563 гг. Источниками для составления «Степенной книги» послужили разные памятники и произведения русской книжности: «Четьи-минеи», «Сказание о князьях владимирских», «Государев родословец», различные хронографы и летописи. Композиционно «Степенная книга» разделена на 17 граней и охватывает время с Владимира Святославича до Ивана IV Васильевича включительно. Изложение материала построено по родословным степеням великих князей и с использованием «житийного» языка, что служило цели прославления царской власти. С этой же целью в изложении особое внимание уделено преемственности власти великих князей московских с римскими императорами через великих князей киевских. Первое издание «Степенной книги» было предпринято Г. Ф. Миллером в Москве в 1755 г.

Степенная книга интересна как во многом идеологическая литература, подкрепляющая поставленную Иваном Грозным задачу отождествлять своё правление как продолжение дел великих римских диктаторов.

Об эпохе и личности Ивана Грозного подробно расскажет в своей лекции доктор исторических наук, профессор исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета Вячеслав Шапошник.

Правление Ивана Грозного (1547–1584) исследуется давно и не получило однозначной оценки. Начало правления великого князя Ивана Васильевича, принявшего в 1547 г. царский титул, связано с деятельностью так называемой «Избранной рады». Такое название закрепилось в историографии для круга приближённых царя: А. Ф. Адашева, митрополита Макария, князя А. М. Курбского, священника Сильвестра и других лиц. Царь при поддержке окружения провёл ряд реформ в области законодательства, местного управления и вооружённых сил. Так, в 1549 г. был созван первый Земский собор ― сословный представительный орган, а в 1550 г. был принят новый Судебник ― уложение законов своего времени. В сфере внешней политики Московское государство в данный период также добилось успехов. В 1552 г. было взято Казанское ханство, в 1556 г. ― Астраханское. Покорение Казани и Астрахани было значимым событием. В книге С. А. Князькова «Царь Иван Васильевич Грозный и его время», которая находится в электронных фондах Президентской библиотеки, об этом сказано: «Состоялась победа христианства, конец вечным опасениям татарских набегов. В память покорения Казани воздвигли Покровский собор, более известный под именем Василия Блаженного, в Москве. Страна стала заселяться, из маленьких крепостей стали вырастать такие города, как Саратов, Самара, Симбирск». 1580-е гг. ознаменовались началом покорения Сибирского ханства и освоения Сибири. Это было спустя почти два десятилетия после взятия Казани и Астрахани, незадолго до смерти царя, и покорение Сибири атаманом Ермаком также стало ярким памятником внутренней политики того времени. Но были и другие периоды.

Личность Ивана IV, как пишет упомянутый автор, была «воспитана среди смут и насилий. Он любил жить один, а привыкший с детства видеть вокруг себя врагов и льстецов, не мог и воспитать в себе доверчивости, расположения к людям».

В 1564 г. к польско-литовскому королю отъезжает боярин и воевода князь А. М. Курбский, некогда любимец царя. В декабре того же года Иван IV покидает Москву. Это время первых поражений в Ливонской войне. Царь из Александровской слободы шлёт в Москву грамоту, что поехал «куда Бог укажет», пишет, что на простых людей гнева не имеет, хочет только «укрыться от лиходеев-бояр». После уговоров, увещеваний, что все будет по его разумению, Иван IV вернулся в столицу. Он торжественно въехал в город, созвал высших бояр и духовенство, чтобы определить условия дальнейшего своего правления: «на всех изменников и ослушников опалу класть, а имения забирать в казну». Государство было разделено на земщину – территорию вдоль границ – и опричнину, которая объединила земли в центре и на севере. Родовитые бояре были отселены в дальние местности, Иван IV именно в те времена обрёл «второе имя» – Грозный.  

Оценка личности Ивана Грозного остаётся неоднозначной. Он окончательно пресёк волнения, связанные с попыткой боярства вести собственную политику при поддержке Запада. Опричнина, которой он лично руководил, по мнению ряда исследователей, была необходима для борьбы с оппозиционными группировками бояр и остатками удельной системы, подрывающими единство государства. Другие учёные указывают на массовые репрессии против всех слоёв населения, которые не имели определённых целей. Ливонская война и мир со Швецией стоили территорий, существенно опустошили казну.

Первый русский царь был широко образованным и эрудированным человеком, обладал феноменальной памятью. Его авторству принадлежат многочисленные послания (самые известные из них ‑ к князю А. М. Курбскому), канон Михаилу Архангелу. При Иване Грозном культура переживала подъём. Была открыта первая типография, построены храмы, создана «Степенная книга».

Пожалуй, именно сам Иван Грозный в последние годы жизни дал себе наиболее точную оценку. Её по оригиналу приводит исследователь С. А. Князьков в издании «Царь Иван Васильевич Грозный и его время»: «Тело изнемогло, болезнует дух. Струны душевные и телесные умножились, и нет царя, который бы исцелил меня. Ждал я, кто бы поскорбил со мной, и нет никого. Утешающих я не сыскал». 

Иллюстрация из книги Н. Головина «Царь Иоанн Грозный, его царствование, его деяния…» из фонда Президентской библиотеки

Какие книги были любимыми у Ивана Грозного — Рамблер/субботний

Иоанн Васильевич Грозный был одним из самых умных и образованных людей своего времени. Свидетельства современников («муж чюдного рассуждения, в науке книжного поучения доволен и многоречив зело») и составленные царем послания выдают в нем очень эрудированного человека, хорошо знакомого с мировой историей и литературой.

Грозный – знаток духовной литературы

Иоанн Грозный обладал огромной (по меркам того времени) библиотекой, состоящей из сотен томов. В ее состав, по-видимому, входили и книги, завезенные в Россию из Византии его бабкой Софьей Палеолог, и, возможно даже рукописи из собрания не менее легендарной библиотеки Ярослава Мудрого. Библиотека регулярно пополнялась редкими книгами, скупаемыми эмиссарами царя. Подлинность списка библиотеки, опубликованного в начале XIX века и включающего редчайшие и даже утерянные ныне книги древнего мира, вызывает большие сомнения. Но даже перечень книг, которые Иоанн Васильевич доподлинно читал (а некоторые из них знал почти наизусть) впечатляет.

Прежде всего, Иоанн Грозный был прекрасно знаком с духовной литературой. Евангелия он знал почти дословно. Часто читал жития святых и великомучеников (в том числе и вслух для монастырской братии при посещении различных обителей). Правда, по некоторым сведениям, описания пыток, перенесённых мучениками, вдохновляли грозного царя на применение их против своих врагов. Любимым же его духовным писателем был святитель Иоанн Златоуст. Царь и сам был автором сочинений на религиозные темы.

Увлечение историей и Гомером

Иоанн Грозный очень интересовался историей. По его приказу была составлена первая русская историческая книга Лицевой летописный свод. Сам царь собирал сведения о правителях прошлого. Доподлинно известно, что он заказывал себе переводы «Истории Рима» Тита Ливия и «Жизни двенадцати цезарей» другого римского автора, Гая Светония Транквилла. По некоторым сведениям, были в его библиотеке и книги из «Анналов» Тацита, в том числе ныне утраченные. Знаком был царь и с римским, и с византийским правом, в частности, знаменитым Кодексом Юстиниана.

Некоторые исследователи полагают, что Иоанн Васильевич хорошо разбирался и в более современной политической мысли, в частности, вполне возможно, что он читал «Государя» Николо Макиавелли.

Любимой художественной книгой царя была гомеровская «Илиада». Он не только хорошо знал эту поэму, но даже цитировал её в своей переписке с перебежчиком Андреем Курбским: «Ты подобно Антеру и Энеи, предателям троянским, много соткав, лжеши». Так что грозного царя смело можно называть одним из первых русских библиофилов и книгочеев.

Любимая книга. «Страшная тайна Ивана Грозного. Русский ирод»

Любимая книга. «Страшная тайна Ивана Грозного. Русский ирод»

6 ноября, 2014 admin

Историческая книга «Страшная тайна Ивана Грозного. Русский ирод» написана современным автором Натальей Павлищевой (предыдущие книги — «Княгиня Ольга» и «Вещий Олег»). В новом романе разгадывается одна из главных тайн русской истории.
Автор сумела заинтересовать читателя так, чтобы он не смог оторваться. Как будто попадаешь в описанные события. Книга захватывает с первых строк. А сюжет таков: царь Иван Грозный лютует над русской землей, казня уже не только изменников-бояр, но целые города – сожжен Торжок, вырезан Новгород, разгромлен Псков. Что заставило самодержца просеять свой народ сквозь сито опричнины, залив кровью и превратив в пыточный застенок всю державу? Кровавая зима 1569 года. Зачем глумился над мертвыми и осквернял могилы? Чего он так боялся, кого разыскивал, что угрожало его абсолютной власти? Почему, подобно библейскому Ироду, истреблял матерей с младенцами? Как умный, храбрый, справедливый государь превратился в «царя-ирода» – словно бешеный зверь-людоед? Мы знаем личность Ивана Грозного, как неоднозначную. Он совершает много добрых дел, но и много ужасных. Когда читаешь, то думаешь, почему он творит такие жестокие поступки?
Наталья Павлищева объясняет причины его поведения в отношении к людям. Иван Васильевич поступает так отчасти от болезни, отчасти старается найти настоящего наследника престола. Перед нами преступник и слабый человек, боящийся потерять трон. Сюжет построен так, что в какие-то моменты сопереживаешь главному герою, а где-то ненавидишь его.
В книге одна из версий, несмотря на ее недоказанность, имеющая право на существование не менее всех остальных. За что я люблю этого автора – она никогда не утверждает, что ее истина в последней инстанции. Павлищева всегда «идет в обход», говоря: а что если было не так, а вот так… Писатель открывает новый взгляд на привычные и обыденные факты.
Книга интересная и живая, доступно изложенная, несмотря на большой объем, читается легко.

Л. Блинкова,
библиотекарь Гарской сельской библиотеки 

Вы можете пропустить чтение записи и оставить комментарий. Размещение ссылок запрещено.

В поисках библиотеки Ивана Грозного. Доброе утро. Фрагмент выпуска от 11.03.2015

За библиотекой Ивана Грозного гоняются уже 400 лет. Вологда, Александров, Рязань, Белозeрск… Где ее только не искали. Уникальные книги попали в Россию из Византии. Библиотеку привезла Софья Палеолог, бабушка Ивана Грозного.

Сергей Кайдашев, историк: «Книги разделены на две части — «черную» и «белую» библиотеку. «Белая» была открыта всем, а вот чернокнижные издания были спрятаны в каких-то коробах и сундуках».

Однажды Иван Грозный уехал в Вологду с сотней другой сундуков, а вернулся только с половиной. По одной из легенд, в Вологде царь и спрятал часть книг. Правда сколько ни искали — не нашли. Есть еще одна легенда. Говорят, что библиотека проклята. Все венценосные охотники за книгами загадочно умирали. Лжедмитрий первый, Марина Мнишек, Петр Первый.

В 1894 году за поиски берется князь Николай Щербатов, будущий директор государственного исторического музея. Он был убежден, что искать надо в Кремле. Он состоял в охране Кремля во время коронации Александра Третьего и составил схему подземелий Кремля.

Ирина Белозерова Иванова, научный сотрудник отдела письменных источников ГИМ: «Была перерыта Соборная площадь, вскрыт пол Благовещенского собора, копали даже под колокольней Ивана Великого».

Сохранились удивительные фотографии. Под Троицкой башней обнаружили палаты XVI века и ходы, ведущие от Тайницкой к Архангельскому собору. Но книги так и не обнаружили. Искатели не отступали. В 1933 году с личного разрешения Сталина за поиски библиотеки Грозного берется археолог Игнатий Стеллецкий. Он вел раскопки под Арсенальной башней.

Кирилл Боровков, культуролог: «Археологи спустились в подвал Арсенальной башни. Они были близки к успеху и нашли большую цистерну XV века для хранения воды».

Говорят, что Иван Грозный охраняет свою библиотеку. Перед смертью он будто бы наложил на нее заклятье, которое спадет только через 800 лет. Так что, может, стоит подождать с поисками. В XXV веке сама найдется.

Иван Грозный Роберт Пейн

Пьер Стивен Роберт Пейн родился 4 декабря 1911 года в Солташе, графство Корнуолл, Англия, в семье Стивена Пейна, военно-морского архитектора, и Мирей Луизы Антонии (Дори) Пейн, уроженки Франция. Пэйн был старшим из трех братьев. Его средний брат был Алан (Марсель Алан), а его младшим братом был Тони, который умер в возрасте семи лет.

Пейн учился в школе Святого Павла в Лондоне. Он посетил

Пьер Стивен Роберт Пейн родился 4 декабря 1911 года в Солташе, графство Корнуолл, Англия, в семье военно-морского архитектора Стивена Пейна и уроженки Франции Мирей Луизы Антонии (Дори) Пейн.Пэйн был старшим из трех братьев. Его средний брат был Алан (Марсель Алан), а его младшим братом был Тони, который умер в возрасте семи лет.

Пейн учился в школе Святого Павла в Лондоне. Он учился в епархиальном колледже, Рондебош, Южная Африка, 1929-30; Кейптаунский университет, 1928-1930 годы; Ливерпульский университет, 1933-35; Мюнхенский университет, лето 1937 года, и Сорбонна в Париже, 1938.

Пейн сначала последовал за своим отцом в судостроение, работая учеником корабельного плотника в Каммелле, судостроительной компании Лэрда, Биркендхед, 1931-33.Он также работал в Налоговой службе в качестве помощника инспектора по налогам в Гилфорде в 1936 году. В 1937-38 годах он путешествовал по Европе и, находясь в Мюнхене, познакомился с Адольфом Гитлером через Рудольфа Гесса, инцидент, который Пейн ярко описывает в своей книге «Очевидец». В 1938 году Пейн освещал гражданскую войну в Испании для London News Chronicle, в результате чего были написаны две книги: «Молодой человек смотрит на Европу» и «Песня о крестьянине».

С 1939 по 1941 год Пейн работал корабельным мастером на военно-морской базе Сингапура, а в 1941 году он стал там офицером по вооружению и главным офицером по камуфляжу в разведке британской армии.В декабре 1941 года он был отправлен в Чунцин, Китай, в качестве атташе по культуре в посольстве Великобритании.

В январе 1942 года он освещал битву при Чанше для London Times, а с 1942 по 1943 год преподавал английскую литературу в университете Фухтан, недалеко от Чунцина. Затем, по убеждению Джозефа Нидхэма, он отправился в Куньмин и преподавал поэзию и военно-морскую архитектуру в Университете Лиенты с 1943 по 1946 год. Университеты Пекина, Цинхуа и Нанкай объединились в Куньмине, чтобы сформировать университет в Лиенте.Именно там Пейн вместе с китайскими учеными и поэтами составил и со-перевел «Белого пони».

В Китае Пейн встретил генерала Джорджа К. Маршалла, Чан Кайши и Мао Цзэ-дуна, которые были неуловимыми и жившими в пещерах Яньани, все из которых позже стали объектами его биографий. Из его времен в Китае также вышли автобиографические тома Forever China и China Awake, а также исторические романы «Любовь и мир» и «Влюбленные».

Из Китая Пейн ненадолго посетил Индию летом 1946 года, что привело к его любви к индийскому искусству.На протяжении всей своей жизни Пейн сохранял любовь ко всем формам восточного искусства.

Он приехал в Соединенные Штаты зимой 1946 года и жил в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, пока не стал профессором английского языка и постоянным автором в колледже Алабамы в Монтевалло в 1949-54 годах. Он был редактором-основателем Montevallo Review, среди авторов которого были поэты Чарльз Олсон и Мюриэль Рукейзер. Он стал натурализованным гражданином США в 1953 году.

Весной 1949 года Пейн посетил Персию с экспедицией Азиатского института.В 1951 году он получил степень магистра в Азиатском институте.

В 1954 году Пейн переехал в Нью-Йорк, где и прожил остаток своей жизни, прерываясь один или два раза в год поездками на Ближний Восток, Дальний Восток и другие страны. Европа, в основном для того, чтобы собрать материал для своих книг, но также для того, чтобы навестить его мать и отца в Англии. Его очень близкие литературные отношения с отцом документированы в сотнях очень личных и информативных писем, которыми они обменивались.

В 1942 году Пейн женился на Роуз Сюн, дочери Сюн Сэ-лин, бывшего премьер-министра Китая.Они развелись в 1952 году. В 1981 году он женился на Шейле Лалвани, уроженке Индии.

За сорок семь лет Пейн опубликовал более 110 книг. Свою первую повесть «Приключения Сильвии, королевы Дании и Китая» он написал, когда ему было семь лет. Первой публикацией Пейна стал перевод книги Юри Олеши «Зависть», опубликованной в 1936 году издательством «Вирджиния и Леонард Вульф». Элиот опубликовал свой роман «Война на болотах под номером

Поистине ужасно» | Гэри Сол Морсон

Третьяковская галерея

Илья Репин: Иван Грозный и его сын Иван , 1885

Борис Пастернак писал своей двоюродной сестре Ольге Фрейденберг в 1941 году о неожиданном прославлении Сталиным царя Ивана IV, известного как Иван Грозный:

Нашему благодетелю кажется, что до сих пор мы были слишком сентиментальны….Новый энтузиазм, открыто заявленный, касается Грозного Царя, опричнины [царство террора] и жестокости. На эту тему пишутся новые оперы, пьесы, сценарии к фильмам. Не шутка.

Это могло показаться шуткой, потому что имя Ивана долгое время было синонимом садизма и бессмысленного разрушения. Как отмечает Чарльз Дж. Гальперин в своей новой книге Иван Грозный: бесплатно вознаграждать и бесплатно наказывать , Иван является «несущим карты членом Исторического зала позора — сомнительного пантеона, состоящего в основном из правителей … включая Нерона. , Калигула, Аттила Гунн, Чингис (Чингисхан), Влад Цепеш (Дракула), Цезарь Борджиа и маркиз де Сад.

Был ли Иван подходящим объектом энтузиазма Сталина? Неужели он был таким ужасным? Русские националисты, которые регулярно обвиняют западных историков в «русофобии», заявляют, что на Ивана оклеветали, и Гальперин по разным причинам соглашается, что «дурная репутация Ивана … наносит ущерб науке и искажает историю». Все эти описания «предполагаемого маньяка-убийцы» в литературе, кино и исторической науке просто «хранят миф». По мнению Гальперина, Иван был плохим, но не хуже других правителей своего времени.

Кем был Иван? Во-первых, он был одним из самых читаемых россиян века и плодовитым писателем. Изучающим раннюю русскую литературу известна его увлекательная переписка с князем Андреем Курбским, который перешел на сторону Польши-Литвы в 1564 году. Когда Курбский написал письмо, осуждающее зверства Ивана, Иван подробно ответил в своем характерном стиле: он был полон отступлений, набожных цитат, демонстраций вспыльчивости и быстрой смены насмешек на поддельное смирение. Переписка, продолжавшаяся до 1579 года, свидетельствует о гневе Ивана и постепенном усвоении Курбским западных идей.Курбский утверждает, что люди должны очень высоко ценить «чистую совесть… вложенную в каждого человека Богом», в то время как Иван настаивает на том, что Бог требует, чтобы люди были абсолютно послушны существующей власти, как бы она ни осуществлялась. «Подумайте об этом и подумайте, — пишет Иван, — что противящийся власти противится Богу», даже если власть незаконна — тем более, если власть легитимна, как у Ивана. Иван рассуждает, что Курбский, независимо от того, согрешил ли он, должен «принять страдания от меня… и [таким образом] унаследовать венец [вечной] жизни».Курбский с его апелляциями к естественному праву, свободе человека и правам совести теперь выступает как первый диссидент России, писатель-эмигрант и западник. В его неоднократных описаниях ивановской России как до смехотворного невежества в глазах жителей Запада можно видеть, что Курбский с нетерпением ждет постоянно присутствующего в России комплекса неполноценности по отношению к остальной Европе. ^*

Иван начал свое правление Великим князем Московским в 1533 году в возрасте трех лет, когда умер его отец, Василий III.Россия (или Московия), в которой родился Иван, была продуктом долгой истории постепенной консолидации московских правителей. После монгольского завоевания в середине XIII века Русь разделилась на множество мелких княжеств. Московские князья постепенно расширяли свою власть не из-за военной доблести — это не имело значения, когда монголы были подавляюще сильны, — а из-за их политических навыков в отношениях с монголами и другими русскими правителями. Известный как «собиратель русских земель», дед Ивана Грозного, Иван Великий, утроил размер московских владений и победил монгольское (или татарское) войско в 1480 году, когда обычно указывается дата окончания «татарского ига». .Примечательно, что Иван Великий завоевал независимый город-государство Новгород, мощную торговую республику, заменив его элиту москвичами.

Получившееся государство представляло собой мешанину традиций и обычаев, которые постепенно гармонизировались и централизовались. Власть была раздроблена: бояре (высшие дворяне, часто занимавшие политические должности) накладывались на князей, правителей княжеств, которые, как и Иван, были потомками основателя династии, полулегендарного Рюрика. Хотя князья больше не могли проводить внешнюю политику или выпускать собственные монеты, они по-прежнему пользовались значительной властью в своих владениях.

Через пять лет после смерти отца Ивана его мать Елена, регентша, последовала за своим мужем в могилу, а Иван остался на попечении придворных бояр. Для Ивана это был решающий период его жизни. Достоевский классно утверждал, что обиженные и униженные, если они когда-нибудь добьются власти, станут самыми жестокими тиранами, потому что они чувствуют себя вправе отомстить и потому, что, перенеся сильнейшую боль, они знают, что причиняет боль. Самоописания Ивана иногда читаются так, как будто Достоевский составил их, чтобы проиллюстрировать свою теорию.В своих письмах Курбскому он открыто оправдывает свою жестокость как адекватную реакцию на обращение с ним в детстве и юности. Когда Курбский обвиняет его в преследовании невиновных, Иван отвечает, что никто не приходил ему на помощь, когда он был невинной жертвой, и что бояре до сих пор пытаются его преследовать. Понятно, почему так много историков и писателей диагностировали его как параноика.

Фактическое насилие, о котором пишет Иван, не похоже на душераздирающие случаи, описанные Достоевским.Скорее, Иван жалуется, что в детстве с ним обращались как с властителем только в церемониальных случаях, но в остальном в тех, кто за ним ухаживал, не было «элемента подобострастия». «Как я могу перечислить такие бесчисленные мучительные страдания, которые я перенес в молодости?» — спрашивает он Курбского. «Много раз я ел поздно, не по своему желанию». Даже когда он был достаточно взрослым, чтобы понимать, другие предполагали, что наставляют его. «И поэтому ни во внешних [государственных] делах, ни во внутренних [личных] делах, ни в самых маленьких и ничтожных вещах (и [я имею в виду] обувь и сон) — ничего не было по моей воле … пока мы остался как бы ребенком.Иван также жалуется, что Курбский однажды обидел его, дарив подарки дочерям дворянина, а Ивану — забыл. Обида детства и хныканье ребенка все еще можно услышать в 34-летнем правителе.

В 1547 году, когда ему было шестнадцать, Иван приказал архиепископу короновать его царем, что сделало его первым, кто принял этот титул. Внутри страны термин царь , который переводил титул византийского императора basileus , отражал абсолютную власть Ивана над православной церковью, а также над аристократией.Его воля теперь превосходила волю любого священнослужителя или боярина, каким бы высокопоставленным он ни был. Царь также использовался как перевод монгольского титула хан , что свидетельствует о стремлении Ивана господствовать над тремя оставшимися татарскими ханствами — Казанским, Астраханским и поддерживаемым Турцией Крымом. Хотя ханы больше не правили Россией, они совершили набег на нее, вызвав огромные разрушения и захватив большое количество рабов. Завоевание монголов не только повернуло бы вспять историческую волну, начавшуюся с их экспансии на запад, но и позволило бы русским брать рабов, а не обеспечивать их, при этом проводя то, что можно было бы представить как крестовый поход против неверных.

Иван не признавал истинными христианами даже неправославных жителей Запада. Когда Иван говорит Курбскому, что, объединившись с Польшей и Литвой и возглавив армии против Московии, он понесет вину за убийство христиан, Иван ожидает ответа, что враги России также являются христианами. Иван уверен, что католики и протестанты не такие: «Если вы обвиняете нас в войне против христиан, а именно с немцами и литовцами, то ваши обвинения беспочвенны…». В этих странах нет христиан, за исключением очень немногих служителей Церкви и тайных служителей Господа.

В 1553 году Иван заболел и не ожидал выздоровления. Он попросил своих слуг присягнуть на верность его сыну Дмитрию, и, хотя все в конце концов это сделали, многие поначалу отвергали перспективу появления еще одного младенца-правителя. Они предпочитали двоюродного брата Ивана, Владимира Старицкого, который никого не производил особо умным или политически проницательным, но был по крайней мере взрослым. Иван никогда не забывал этого колебания подчиняться своей воле или потенциальному вызову своего кузена. Обвинив Владимира в сговоре с поваром с целью отравить его, Иван в конце концов заставил Владимира, его жену и младшего ребенка принять яд.

Следуя курбскому «« История Ивана IV », историки обычно делят правление Ивана на два периода. Первый заканчивается в 1560 году, когда умерла любимая жена Ивана Анастасия, оставив его убитым горем и лишенным ее сдерживающего влияния. В течение первой части своего правления Иван провел ряд внутренних реформ, которые хвалят историки, в первую очередь, новый кодекс законов, новую систему сбора налогов и разрешение на местные выборы полиции и судей, но позже Иван отверг их как работа его советников Алексея Адашева и священника Сильвестра.Он всегда считал, что в 1552 году татарское ханство Казань было завоевано татарским ханством. Это достижение знаменует тот момент, когда, как отмечает историк Роберт Крамми, Россия впервые стала империей, управляющей народами, принадлежащими к очень разным культурам. В 1558 году Иван начал 25-летнюю войну, чтобы завоевать Ливонию на побережье Балтийского моря. Эта катастрофическая попытка вызвала сопротивление ряда других держав и в конечном итоге привела к дорогостоящему поражению. Война также оставила Москву незащищенной от нападения Крымского ханства, которое в 1571 году разграбило и сожгло Москву.

После смерти Анастасии Иван уволил Адашева и Сильвестра. Дворяне теперь чувствовали его гнев. Около 1560 года он начал конфисковывать собственность и отдавать приказы о казнях. Курбский благоразумно дезертировал в апреле 1564 года. Ничто не подготовило москвичей к последующим событиям. 3 декабря 1564 года Иван покинул Москву со своей сокровищницей, семьей и большой свитой в неизвестном направлении. Они остановились у Ивановского охотничьего домика Александровская слобода, который он укреплял. Оттуда он отправил в Москву два письма, одно адресованное митрополиту (главе церкви) и боярам, ​​в котором обвинил оба в различных формах измены, в том числе в несогласии с ним, и выдвинул ряд требований.Другой, адресованный москвичам, снимал с них вину. Учитывая продемонстрированную способность горожан устраивать бунты и линчевать аристократов, это письмо оказало значительное давление на бояр. Иван пригрозил отречься от престола, если его требования не будут выполнены, что привело бы к беспорядкам и массовому насилию. Бояре, кажется, не могли представить альтернативы законному правителю. Иван получил то, что хотел.

Первое требование Ивана заключалось в том, чтобы ему была предоставлена ​​полная свобода действий для наказания любого, каким он выберет, без промедления, судебного процесса, традиционного согласия бояр или права духовенства на ходатайство от имени обвиняемого.Как он позже объяснил в письмах Курбскому и другим источникам, хотя он всегда считал, что должен быть «свободен вознаграждать и наказывать», он должен был следовать судебным процедурам и терпеть вмешательство духовенства. Это было очень хорошо для более мелких правителей, таких как Елизавета I, чья власть была ограничена, или Император Священной Римской империи, который был избран, но Иван находил в ярости то, что его власть, будучи абсолютной в теории, не была неограниченной на практике. Он настаивал не на силе делать что-то конкретное, а на абсолютной свободе проявлять свою неограниченную волю.

Другое требование Ивана ни на что не похоже в русской истории раньше или позже. Он разделил свое королевство, создав опричнину , слово, которое ранее указывало на часть имения дворянина, оставленную его вдове. В обиходе Ивана это означало что-то вроде «обособленного царства», а Курбский называет опричников ( опричнины, мужчин) «кроме-никс» ( кромешники, ). Иван будет управлять опричниной по своему выбору, в то время как остальная часть царства, земщина, (земля), будет управляться как прежде.За прошедшие годы территория опричнины и расширилась за счет официального указа и мародерства опричников.

Опричники Ивана — устрашающая армия, поклявшаяся избегать любых контактов с земщиной человек, включая своих родственников — была одета в черное и носила форму с изображением головы собаки и метлы, чтобы показать, что они унюхают измену и подметут это прочь. В то время как некоторым дворянам, проживавшим на территории опричнины , было разрешено присоединиться к людям Ивана, большинство из них было изгнано на земщину , а их жены и дети отправились за ними пешком.Как отмечает Изабель де Мадариага в своем великолепном исследовании Иван Грозный: Первый царь России (2005), во время изгнания знатных дам заставляли рожать в снегу, и «любой крестьянин, который пытался помочь им в пути, был в кратчайшие сроки исполнен ». Мертвых оставляли непогребенными, что было особенно ужасно в то время, когда христианское погребение было чрезвычайно важным.

Мадариага поясняет, что последовала «настоящая вакханалия арестов и убийств, в которой трудно обнаружить конкретную политику.Историки изо всех сил пытались найти обоснование решения Ивана об учреждении опричнины . Если его целью было грабеж, чтобы профинансировать войну с Ливонией, как предполагают некоторые, то почему тогда бессмысленное уничтожение налогооблагаемых активов? Зачем беспорядочно убивать слуг, когда нужны были солдаты? Некоторые утверждали, что действия Ивана напоминают действия современных западных правителей, консолидирующих центральную власть, и что его репрессии против бояр были «прогрессивными». Но ни один западный правитель никогда не думал разделить свое царство пополам, чтобы одна часть могла охотиться на другую.И если это была война с боярами, отмечает Крамми, трудно объяснить, почему «социальный состав двора опричнины и земщины был практически идентичным».

Как отмечает Мадариага, историки, похоже, тщательно прочесали свидетельства для подтверждения своей веры в то, что Иван, должно быть, действовал рационально: «Следовательно, в соответствии с интеллектуальной модой того времени, необходимо было разработать теории, которые сделали возможным интерпретировать события как запланированные с целью достижения четко определенных и положительных результатов.В двадцатом веке это означало описание борьбы с царем и низшим дворянством, с одной стороны, и «реакционным» высшим дворянством, с другой. Когда объяснительная мода изменится, несомненно, будет найден какой-то другой рассказ, объясняющий то, что произошло.

Русские были особенно шокированы тем, что наряду с резней элиты Иван казнил их семьи и последователей. Впервые в России стало обычным делом убивать жену и маленьких детей осужденного, а также его крестьян, а также изобрести творческие формы пыток.Когда Иван включил админа И.П. Федоров, его приспешники совершили набег на земли Федорова и убили вассалов. Целые семьи были убиты без суда и следствия, некоторые — самим Иваном. «Даже жен крестьян раздели догола и загнали« как зверей »в леса, где их разрубили на куски», — пишет Мадариага. «Многие женщины были повешены на воротах своих домов, других разрубили на куски, а осколки воткнули в отверстия во льду, откуда люди черпали запасы воды». Когда митрополит Филипп возразил, он был заключен в тюрьму и в конце концов задушен опричником Малютой Скуратовым, чья дурная слава соперничает с садистским начальником НКВД Сталина Николаем Ежовым.

Опричники могли делать все, что им заблагорассудится. Суды получили указание признать их невиновными по какому-либо обвинению. Очевидными последствиями были грабеж, изнасилование и конфискация имущества. Дошло до того, что разбойники переоделись в опричники , чтобы предотвратить любое сопротивление. Во время долгой войны Ивана против Ливонии он ненадолго потерял один город, когда русские перебежчики, одетые как опричники , уговорили стражу открыть ворота и захватили власть.

Генрих фон Штаден, отталкивающий иностранный авантюрист, присоединившийся к опричникам , описывает в своих мемуарах одну из своих грабительских экспедиций.Стаден сухо объясняет, что «если заключенный не хотел отвечать вежливо», раскрывая местонахождение своего богатства, люди «держали его и пытали, пока он не сказал». Поднимаясь по лестнице во время рейда, Стаден «встретила принцесса, которая хотела броситься к моим ногам. Увидев мое сердитое лицо, она повернулась, чтобы вернуться в комнату. Я ударил ее топором в спину, и она провалилась в дверной проем ». Он хвастается, что отправился в поход Ивана на Новгород в 1570 году на одной лошади с двумя другими мужчинами, но вернулся с сорока девятью лошадьми и двадцатью двумя телегами с товарами.

Нападение на Новгород началось с разорения по пути городов. Люди Ивана разграбили Тверь на пять дней. Приехав в Новгород, Иван благочестиво посетил Крещенскую службу, прежде чем возобновить погром. Унижение было важной частью его репертуара: он женил архиепископа Пимена на кобыле и выгнал его из города сидящим спиной на животном. Затем Иван провел слушания по делу об измене. После пыток мужчин, женщин и младенцев опричники и проделали дыры во льду, чтобы утопить их в реке.Использовались докрасна печи. Иностранные наблюдатели сообщают, что Иван пронзил людей копьем и рассек их тела. Позже очевидцы рассказали датскому посланнику, что трупов было достаточно, чтобы закупорить реку и вызвать наводнение. Население Новгорода, второго по величине города королевства, составляло около 30 000 человек; В результате слушаний по делу Ивана было казнено около 2200 человек, но в это число не входят ни жертва опричников, ни человек, погибшие от голода и замерзания, вызванные разрушением.

Вскоре последовало худшее. 25 июля 1570 года Иван начал казни на Языческой площади в Москве. Он появился, вооруженный и одетый в черное, когда публика наблюдала за огромными кольями в земле и котлами с холодной и кипящей водой, установленными на площади. Триста человек ползли вперед на сломанных конечностях, чтобы услышать свою судьбу. Иван помиловал 184. Остальные подверглись пыткам осужденных. Ивана Висковатого, давнего иностранного переговорщика Ивана, раздевали, связали и отрезали куски его тела один за другим. земщина казначея Никиту Фуникова обливали поочередно кипятком и ледяной водой. В очередной раз погибли чиновники вместе с женами и детьми. Как замечает Мадариага, жертвы страдали «различными хитроумными способами, некоторым вырывали ребра, другим сдирали кожу заживо или пронзали до тех пор, пока, наконец, старик… не пошатнулся. Иван пронзил его копьем, потом шестнадцать раз ударил его ножом ». Ничего подобного в России никогда не происходило. В качестве демонстрации произвольной воли Ивана и его способности делать все, что только можно вообразить, ничего лучшего и придумать нельзя.

Подобно тому, как Сталин завершил Террор 1936–1938 годов, очистив чистки, Иван затем обратился к ведущим опричникам . Затем, в 1572 году, он отменил опричнину — фактически, он запретил кому-либо использовать это слово. Опять же, никто не знает почему. Следующий сюрприз он сделал три года спустя, сделав вид, что отрекается от престола в пользу крещеного татарина Семена Бекбулатовича. Само собой разумеется, что Иван держал в своих руках казну и всю реальную власть, но его скромные, унизительные и явно неискренние прошения к якобы новому правителю дошли до нас.Даже историки, достаточно изобретательные, чтобы найти объяснение опричнины , признали свое поражение в объяснении этого эпизода.

В 1581 году Иван убил своего сына Ивана. Как и его отец, царевич был набожным садистом — сочинял житие святого и участвовал в пытках Ивана. Как гласит история, Иван, заставивший своего сына развестись с двумя женами, наткнулся на третью, которая была беременна и была неправильно одета. В ярости он ударил ее. Когда царевич бросился ей на защиту, Иван ударил его своим скипетром или другим орудием и, к своему ужасу, убил.На знаменитой картине Ильи Репина « Иван Грозный и его сын» Иван изображает царя с выражением крайнего шока на лице, держащего на руках смертельно раненого сына. У невестки Ивана случился выкидыш; царь погубил и своего ребенка, и внука.

Иван так и не поправился. Мучаемый чувством вины, он составил длинные мемориальные списки ( Sinodiki ) убитых им людей, некоторые из которых были перечислены по имени, а другие «известны только Богу», поэтому он мог совершить покаяние, заплатив монастырям за их души.Его преемником остался только его сын Федор, который был умственно и физически неполноценным. После непродолжительного правления Федора череда князей, восходящая к первому правителю России, закончилась. Таким образом, частью наследия Ивана было пятнадцатилетнее «смутное время» — период хаоса, гражданской войны и иностранного вторжения.

Многие ученые, в том числе Гальперин, задаются вопросом, добился ли Иван того, чего задумал. Проблема, как остро замечает Мадариага, в том, что единственным доказательством намерений Ивана, помимо писем Курбскому, является результат его действий, и поэтому рассуждаешь по кругу.Другие утверждали, что Иван был сумасшедшим, не уточняя, что они имеют в виду под словом «безумный». Гальперин приводит две загадочные причины для отказа от аргумента безумия. Во-первых, москвичи времен Ивана «имели представление о безумии, которое не соответствовало Ивану». Да, но когда историки называют его сумасшедшим, они имеют в виду, согласно нашим критериям, а не критериям русских шестнадцатого века. Гальперин также настаивает, что «теория безумия опричнины делает излишним любое рациональное объяснение ее реалий.Если бы Иван был сумасшедшим, подробности опричнины, конечно, не имели бы смысла ». «Если бы Иван был сумасшедшим, — повторяет он, — то у опричнины не было цели». Но часто есть метод безумия. Например, действия параноиков имеют смысл для самих себя и определенно преследуют цель.

Гальперин вместо этого утверждает, что Иван создал опричнину потому, что, разрываясь между личным благочестием и требованиями должности, требующими от него нечестивых действий, он хотел «отделиться от остального московского общества».«Это включало конфискацию земель, что непредвиденно привело к сопротивлению, на которое разграбление опричников и было ответом. Неоднократно сводя к минимуму ответственность Ивана за свои действия — при этом отрицая, что он это делает, — Гальперин утверждает, что ужасы опричнины были «определенно не тем, что задумал Иван», а скорее «побочным продуктом», живущим собственной жизнью. , как это часто бывает с ужасом. Не думаю, что можно быть уверенным в намерениях Ивана, но эта теория кажется особенно сомнительной.Как мог Иван не предвидеть, что захват наследственных имений людей и загонение их жен и детей в снег вызовет сопротивление? И чем это объясняет садистские пытки в Новгороде и Москве? Как можно дать группе вооруженных головорезов, обученных крайнему насилию, абсолютную юридическую неприкосновенность и не предвидеть того, что может произойти?

В том же духе Гальперин утверждает, что, хотя «Иван решил, какие пытки применять, к кому и с какой частотой … он никогда не применял огонь или другие орудия пыток», как говорят свидетели, он это делал.Единственное свидетельство Гальперина в пользу этого состоит в том, что «физические пытки его подданных, вероятно, были ниже его императорского достоинства». Почему Иван нашел бы одно ниже своего достоинства, а другое — нет? Даже если вы считаете, что есть разница между участием в пытках и их придумыванием, приказанием и направлением, какая моральная разница между ними?

Иван не был чудовищем, утверждает Гальперин, потому что он никогда не был «совсем плохим» и всегда был «человеком». Но сказать, что правитель, как некоторые из наших современников, является чудовищем, не значит сказать, что он не был человеком; можно сказать, что он был очень плохим человеком.Вряд ли имеет значение, был ли Иван «совсем плохим». Гальперин говорит, что Иван не мог совершить свои ужасы «в одиночку», «в одиночку», поскольку в этом должны были участвовать другие. Но никто не утверждает, что злые правители не нуждаются в прихвостнях.

Возможно, историкам не удалось понять цели Ивана, потому что они преследовали определенную цель, например, создание централизованного государства, построение современной экономики или какую-то другую известную политическую цель. Любая другая цель, даже если бы Иван об этом прямо заявил, вообще не выглядела бы как цель.Во втором письме Курбскому Иван пишет: «Вы еще больше стали восставать против меня… и поэтому я стал противостоять вам еще более жестко. Я хотел подчинить вас своей воле »- volya , слово, которое, как правильно объясняет Мадариага, может обозначать« полную свободу преследовать свою произвольную волю, а не свободу перед законом ». Может быть, главной целью Ивана была просто способность безудержно проявлять свою волю? Это объясняет, почему он требовал не конкретных реформ, а права действовать вне всяких законов и традиций.Если его действия кажутся произвольными, то это может быть потому, что его главной целью был произвол.

Сталин тоже использовал произвольный террор, арестовывая людей по квоте, и добился способности делать все, что ему заблагорассудится. Но, в отличие от Ивана, он делал это для достижения идеологических целей. Иван хотел неограниченной власти ради самой власти, чтобы он никогда больше не испытал ничего подобного его детскому разочарованию воли — независимо от того, была ли предметом его воли пара ботинок или страдание другого человека.Если так, то лучшей подготовкой к его пониманию могут быть Преступление и наказание , Братья Карамазовы и другие великие исследования Достоевского душевного состояния, в котором «все дозволено». Некоторые персонажи Достоевского стремятся стать тем, что Иван Карамазов называет «человекобогом», существом, чья воля не встречает абсолютно никаких ограничений: «Для Бога нет закона. Место, где стоит Бог, свято ». Это было то состояние, к которому стремился Иван Грозный, не для реализации какой-то конкретной цели, а как высшая цель сама по себе.

Аудиокнига недоступна | Audible.com

• Evvie Drake: стартовала более

• Роман
• К: Линда Холмс
• Рассказывает: Джулия Уилан, Линда Холмс
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставляло меня слушать….

• К Каролина Девушка на 10-12-19

Бесплатно за вознаграждение и бесплатно за наказание

Саломон Арел М. Рецензия на книгу: Ch.J. Гальперин. Иван Грозный: бесплатно вознаграждать и бесплатно наказывать 387

терроризировали.Иван Гальперин предлагает нам после исчерпывающего рассмотрения

обширной и все еще развивающейся историографии (российской, советской, западной) и

надежной, почти криминалистической оценки источников, столь же тиранической и устрашающей, как и

когда-либо, но несколько менее неуловимый.

В этом рассказе Иван очеловечен больше, чем мы видели в других исследованиях, или

, по крайней мере, в более округлой и контекстуальной манере. Как показывает анализ Гальперина —

   

, ограничения, неточности или предубеждения которого он распознает со знанием дела и базовым здравым смыслом

есть      

  

     

больше всего людей и других правителей, в том числе современников, которым эта книга

     

             

, что, что примечательно, принимает Гальперин  

   



Нет оценки Иван или его правление могут игнорировать происхождение или то, как этот царь был продуктом

детства и юности, обусловленных тяжелой придворной средой —

в период бурного правления (следует отметить, что регентства, как правило,

)  

жизнь или положение, по крайней мере, не до Исторические записи показывают, и, таким образом, не было

, вероятно, отметившего его психологически, по крайней мере, не чрезмерно.Дело

сделано убедительно, но можно возразить, что восприятие угрозы — это то, что есть,

, в конечном счете, самое важное, и что вы не  

могла быть острой, даже если реальная угроза была объективно минимальной. И,

, хотя это правда, как услужливо напоминает нам Гальперин, что другие правители того времени, Элиз

abeth I, например, в молодости пережили хуже без признаков травмы в более поздней жизни, но это так. Сложно сравнить, как разные люди реагируют на одинаковые

обстоятельства, особенно принимая во внимание множество факторов, которые наверняка влияют на реакцию

, включая темперамент, пол, семейные отношения и поддержку,

и политическую культуру.

Вперед в опричнину  

             

подозрительно, если не параноидально, что он не мог отличить реальное от

    

какая-то форма психического заболевания, крайнего беспокойства или паранойи, например, как утверждали многие

.Однако Гальперин не входит в их число, отвергая мнение, что Иван

был душевнобольным или психологически неполноценным. Опричнина, значение которой (буквально

и по существу) сбило с толку поколения историков, здесь

не представлено как инструмент подавления, задуманного в психическом расстройстве, происходящем из детства

травмы или расстройства личности, а скорее как убежище, так сказать для линейки

 d-

           hree

  oprichnina

  

    

тоже o i-

Иван Грозный? — Еврейское обозрение книг

Когда Иван «Джон» Демьянюк предстал перед судом в Иерусалиме в 1987 году, казалось почти наверняка, что он будет приговорен к смертной казни за роль охранника газовой камеры Треблинки, который помог отправить на смерть три четверти миллиона евреев.Этот стражник — возможно, Демфьянюк, возможно, еще один Иван по фамилии Марченко — заслужил прозвище Иван Грозный, потому что он «любил использовать клинок — я думаю, даже меч — чтобы мучить людей в последние минуты их жизни», по словам Эли Розенбаума, глава Управления специальных расследований (OSI) так называемого «отряда по охоте на нацистов» Министерства юстиции США. В новом полифоническом документальном фильме на Netflix о Демьянюке, The Devil Next Door , Розенберг входит в число тех, кто убежден, что Демьянюк был , Иваном Грозным.Но не все, в частности семья Демьянюка, так уверены в правдивости обвинения.

Дело против Демьянюка, который подвергался пристальному вниманию общественности с 1970-х годов до своей смерти в 2012 год, занимает центральное место в пятисерийном документальном мини-сериале, который поднимает неотложные и назойливые вопросы о международном праве, о методах судебного разбирательства и мотивации, и о природе вины и невиновности. Документальный фильм Центральные вопросы о личности Демьянюка привели сериал в движение: был ли Демьянюк Иван Грозный, «страшный Иван», или, как он и его семья настаивали, невиновного семьянина ошибочно обвиняют в чудовищных преступлениях?

В конце 1970-х годов удостоверение личности времен Второй мировой войны — так называемая карта Травники, выдаваемая солдатам Красной Армии, которые были захвачены немцами и завербованы как нацисты, часто чтобы избежать страданий военнопленных, — была выдана американцы советами.Его появление перевернуло спокойную жизнь Демьянюка, которую он вёл после иммиграции в Америку в 1952 году, когда он работал механиком в компании Ford и воспитывал семью в пригороде Кливленда, в районе Семь холмов.

Удостоверение личности Травники, якобы выданное Джону Демьянюку. (Wikimedia Commons.)

Должностные лица в OSI и Служба иммиграции и натурализации (INS) убедились, что карта назвал Демьянюка пособником нацистов, который солгал в заявлении на получение визы в США. После более чем десяти лет судебных баталий его отправили в депортацию. из США, но куда? У него не было родной страны, в которую он мог бы благополучно вернуться.Ему грозила казнь, если он вернется в Украину, а у Германии не было предъявлять претензии к нему, потому что его предполагаемые преступления произошли в Польше. В конце концов, Израиль согласился экстрадировать его из-за карты Травники и показаний очевидцев это поместило его в Треблинку. Там, на показанном по телевидению судебном процессе, он столкнется с обвинения в соответствии с Законом о наказании нацистов и нацистских пособников 1950 года. Как с Адольфом Эйхманом 25 лет назад преобладало предположение, что справедливость снова будет служить: смерть через повешение.

Вместо этого дело затянулось.Возникли серьезные сомнения в подлинности карты Травники. Примечательно то, что энергичная израильская группа защиты публично поставила под сомнение (суд одновременно транслировался по телевидению и радио) мотивы обвинения в использовании показаний очевидцев, переживших Треблинку. Какая польза от таких показаний через 40 лет после преступления? Адвокат защиты Йорам Шефтель утверждал, что «в атмосфере суда, с включенными камерами» такие показания были ближе к театральным, чем надежные доказательства.

Хотя подробности судебного разбирательства были подробно изложены в великолепном репортаже Лоуренса. Дуглас в своей книге The Right Wrong Man , успех этого документального фильма коренится в его глубоком взаимодействии с бесконечно привлекательными визуальными записями протоколы (которые нужно было раскопать и оцифровать).Этот архив кадры дополнены столь же убедительной серией завершенных интервью примерно 30 лет спустя. Вместе судебные кадры и ретроспективные интервью продвигают рассказ через туманные вопросы, на которые нет ответа.

Путем воссоздания процесса судебного разбирательства — переключения между «двумя сторонами» (защита, включая семью Шефтеля и Демьянюка, и обвинение, включая израильских адвокатов и OSI, а также израильских судей, которые первоначально приговорили его до смерти) — мини-сериал сохраняет напряжение в давно решенном, если не полностью решенном, деле.Среди сохраняющихся сомнений — был ли Демьянюк охранником Собибора, а не Треблинки: ужасный виноватый Иван, но не Иван , Иван. (Вокруг шоу появился субреддит, полный теорий о личности Демьянюка.)

Йорам Шефтель, печально известный адвокат Демьянюка, играет важную роль в этом пересказе. Театральный и часто антагонистический, Шефтель описывает себя как «человека, который отказывается подчиняться общим нормам» — справедливое самоописание, учитывая его готовность подвергнуть сомнению достоверность свидетельств переживших Холокост.Его подозрение, что суд был «фарсом, сокрытием, подлогом и показательным судом», привело его к защите Демьянюка, несмотря на то, что израильская общественность предполагала безоговорочную вину.

Следователи выясняют личность Демьянюка в фильме «Дьявол по соседству». (любезно предоставлено Netflix.)

Как лицо Защищая Демьянюка, Шефтель стал чем-то близким к общественному врагу Израиля. Он утверждает, что ему запретили посещать его синагогу. В 1988 году выживший попытался отомстить за своих родителей, убитых во время Холокоста, бросая кислоту в Лицо Шефтеля во время похорон (другого адвоката Демьянюка, умершего самоубийство).В результате нападения он почти ослеп на один глаз. Его присутствие в документальный фильм, в том числе архивные кадры его с судьями и пресса, придает мини-сериалу динамичный заряд.

На всей территории интервью для этого документального фильма, Шефтель преуспевает в своей роли противоположный. Его слова доводят до некоторой степени потенциальный заговор против Демьянюка. заслуживает внимания — то, во что вы не хотите верить, но обнаруживаете, что вернемся к записи, чтобы лучше понять.Я вспомнил свои укоренившиеся приверженность праву на справедливое судебное разбирательство, пока я наблюдал, как Шефтель «враждебно настроен».

Мы видим Демьянюк, ожидающий своего первого слушания в Израиле через несколько часов после его прибытие. Зная, что на него нацелены камеры, он смотрит на следователи и почти ликуют: «Шалом!» Что за сообщение его ухмылка? Мы видим, как он снова (и снова) расхаживает в своей камере под архивным наблюдением. отснятый материал. В течение семи лет судебного и апелляционного процесса Демьянюка держали под стражей. в одиночной камере под наблюдением (для его собственной защиты было заявлено требование) в Тюрьма Аялон, где был повешен Эйхман.

Эд Нишник, Зять Демьянюка рассказывает, как в г. комната рядом с камерой Демьянюка; от каждого удара никуда не деться молотка.

Документальный фильм опирается на многочисленные интервью с семьей Демьянюка, чтобы дать контрнарратив обвинению. Даже когда они не разговаривают, их угрюмые лица и продолжительные объятия с мужчиной, только что приговоренным к смертной казни, представляют боль людей, которые были разлучены со своим мужем, отцом и дедом.

Мини-сериал редактирование помещает распад семьи и боль в тесную компанию эмоциональных свидетельские показания нескольких выживших в Треблинке в зале суда. Семья Демьянюков присутствовал на суде, сидя в галерее, заполненной выжившими, надеясь, что, возможно, молиться, для убеждения. Через это сопоставление шоу отказывается позволять зритель забыл, что это было испытание с двух сторон — возможно, факт, учитывая название и ужасающие обвинения в адрес Демьянюка, не всегда на переднем плане.

Что могло бы быть самая запоминающаяся сцена документального фильма занимает отрывки из двух эпизодов, с участием звездного свидетеля Элиаху Розенберга. Находясь в заключении в Треблинке, Розенберг имел работу по извлечению тел из газовых камер. Он также дал показания в Суд над Эйхманом за несколько десятилетий до этого. Во время дачи показаний Розенберг попросил судей попросить Демьянюка (кажется, отказываясь обращаться к нему напрямую) убрать его очки и обнажить глаза. Это, по утверждению Розенберга, укрепит идентификация.Демьянюк согласился и прошептал своему адвокату одно условие: «Я хочу, чтобы он подошел ко мне поближе. . . прямо здесь », указывая на пол в перед стендом.

С условиями На съемочной площадке Розенберг медленно продвигался по сцене «перед трибуналом». Через несколько секунд двое мужчин стояли лицом к лицу. Момент становится мучительно, когда Демьянюк протянул руку Розенбергу. «Как ты смеешь,» — сказал Розенберг, отступив резким движением, «как будто он увидел змею», — сказал судья. Позднее вспоминает Дорнер.Камера поворачивает в галерею, где жена Розенберга упал в обморок. «Это дьявол», — сказал Розенберг, возвращаясь к трибуне. Он не сомневается, что «убийственные глаза» Демьянюка принадлежат Ивану Грозному.

Было бы соблазнительно рассматривать это свидетельство как факт. Израильское обвинение и судьи сделали просто так: «Почему бы нам не доверять своему народу?» они спросили. Зачем нам сомневаетесь в достоверности самых травмирующих воспоминаний, которые только можно вообразить? Но Шефтель, чтобы мягко говоря, серьезно относился к своей роли защитника, утверждая, что Розенберг обвинение «было чистой ложью.”

Защита введена подписанное 64-страничное свидетельство 1947 года, в котором Розенберг утверждает, что «мы» убил Ивана во время восстания 1943 года. Когда Розенберга спросили об этом необычном несоответствие, он ответил: «Это было желанием моего сердца. Конечно, я считал, что он был убит.» Демьянюк в ярости наклонился к микрофону и закричал: «Лжец! лжец! лжец! »В Розенберге. Здесь документальный фильм позволяет развернуть сцену и чтобы доказательства остались с нами.

вопросов остаются о том, как и почему Верховный суд Израиля оправдал Демьянюка в 1993 году, а также сомнения по поводу возможных обманов Управления специальных Исследования.Сериал превращает эти сомнения в полноценные обвинения в неправомерных действиях в адрес OSI для свое решение скрыть свои сомнения относительно личности Демьянюка от израильской прокуратура.

Заговор циркулируют теории о том, сфабриковали ли Советы доказательства, стремясь вбить клин между двумя антикоммунистическими группировками в Соединенных Штатах, Украинцы и евреи — интригующе, но заговорщицки. В 2009 году немецкий суд использовал новые доказательства размещения Демьянюка в Собиборе, а не в Треблинке; он был осужден за соучастие в 27 900 убийствах.Но Дьявол по соседству адресов это убеждение было скорее второстепенным, чем серьезным завершением саги.

В пределах досягаемости своего рода завершение повествования, заключительные моменты документального фильма показывают Демьянюка внук использует припев, распространенный в защиту поведения и действий во время войны: Его дед мог сыграть какую-то роль в Холокосте, но только выживать. Как и последние обвинения против Демьянюка, которые в конечном итоге были сняты. поскольку он умер во время процесса обжалования, четкого ответа нет.Это не ясно и, возможно, никогда не будет, если Демьянюк был «Иваном Грозным» или еще один ужасный Иван.

«Правильный неправильный человек», Лоуренс Дуглас.

Дуглас, профессор права в Амхерст-колледже, задает и отвечает на некоторые важные вопросы. Начнем с того, есть ли справедливость в том, чтобы судить стариков за преступления, совершенные десятилетиями ранее? Он отвечает да. Несмотря на немощи и немощи возраста и время, мы продолжаем нести ответственность за свои действия.Для находчивого преступника не может быть награды, он просто более эффективен в уклонении от правосудия, чем большинство других преступников. Более того, когда преступления имеют исторический резонанс, как в деле Демьянюка, мы получаем не только приговор, но и урок. Таким образом, Дуглас защищает «дидактический процесс», который он тщательно (и правильно) отличает от «политического процесса» и «показательного процесса». Конечно, у Демьянюка были свои защитники. Дуглас цитирует статью Пэта Бьюкенена, в которой бывший кандидат в президенты назвал бывшего охранника лагеря смерти жертвой «той же сатанинской смеси ненависти и мести, которая прогнала другого невинного человека на Голгофу в ту первую Страстную пятницу 2000 лет назад.

Далее, что должна делать нация со своим прошлым, когда это прошлое ужасно и исторически? Иногда это называют проблемой «правосудия переходного периода». Дуглас считает, что достойный восхищения опыт Германии в противостоянии собственной ужасной истории не привел к фактическому привлечению к суду отдельных нацистских преступников. Противостояние коллективному прошлому посредством мемориалов, симпозиумов и фильмов — это одно; совсем другое дело — преследование людей за преступления нацистской эпохи.Действительно, в Федеративной Республике «препятствия на пути успешного преследования бывших нацистов, — пишет Дуглас, — были многочисленными и серьезными». Мы не должны этому удивляться, добавляет он: простой факт в том, что послевоенная Германия была полна бывших нацистов. Суд в Мюнхене изменил это: честь немецкого судьи была восстановлена.

Наконец, принесло ли человечеству больше пользы от дела Демьянюка? И снова Дуглас отвечает утвердительно. Во-первых, это привело к измененной теории виновности, непосредственно «связанной с процессом истребления».Это раз и навсегда избавило от защиты: «Я был не более чем винтиком в машине» и, как следствие, «Я только выполнял приказы». Машина не может работать без мелких составных частей. В результате дела Демьянюка теперь достаточно доказать, что обвиняемый работал на фабрике смерти; больше нет необходимости доказывать, что он совершил беспричинное убийство. В формуле: вина следует за функцией, а не за действием. Во-вторых, это побудило к дальнейшему расследованию других преступников низкого уровня. В-третьих, он продемонстрировал способность зрелых правовых систем учиться на ошибках прошлого и, таким образом, укрепил доверие общества к правосудию, осуществляемому судами Америки, Израиля и Германии — и в более общем плане судов либеральных демократий.

Дуглас авторитетно и ясно рассказывает историю этих сложных юридических процессов, которые длились несколько десятилетий. Они составили, как он пишет, «самое запутанное, длительное и причудливое уголовное дело, которое возникло в связи с Холокостом». Дуглас отдает должное как фактической сложности истории, так и ее моральным и политическим загадкам. Он помещает судебные процессы в двойной контекст, в котором послевоенное судебное разбирательство сводится к нацизму и холодной войне, и показывает, как затянувшееся дело выявило напряженность как внутри, так и между соответствующими тремя правовыми системами.«Правый неправильный человек», от его краткого названия до вдумчивого постскриптума, — впечатляющая работа, а также своевременная демонстрация способности правовых систем извлекать уроки из прошлых ошибок.

Культ Ивана Грозного в сталинской России

‘) var buybox = document.querySelector («[data-id = id _» + timestamp + «]»). parentNode ; [].slice.call (buybox.querySelectorAll («. покупка-опция»)). forEach (initCollapsibles) функция initCollapsibles (подписка, индекс) { var toggle = subscription.querySelector («. цена-опции-покупки») subscription.classList.remove («расширенный») var form = subscription.querySelector («. форма-варианта-покупки») var priceInfo = subscription.querySelector («. price-info») var buyOption = toggle.parentElement if (переключить && форму && priceInfo) { toggle.setAttribute («роль», «кнопка») toggle.setAttribute («tabindex», «0») toggle.addEventListener («клик», функция (событие) { var extended = toggle.getAttribute («aria-extended») === «true» || ложный toggle.setAttribute («расширенный ария»,! расширенный) форма.скрытый = расширенный если (! расширено) { buyOption.classList.add («расширенный») } еще { buyOption.classList.remove («расширенный») } priceInfo.hidden = расширенный }, ложный) } } function initKeyControls () { документ.addEventListener («нажатие клавиши», функция (событие) { if (document.activeElement.classList.contains («покупка-опция-цена») && (event.code === «Space» || event.code === «Enter»)) { if (document.activeElement) { event.preventDefault () document.activeElement.click () } } }, ложный) } function initialStateOpen () { var buyboxWidth = buybox.offsetWidth ; []. slice.call (buybox.querySelectorAll («. покупка-опция»)). forEach (function (option, index) { var toggle = option.querySelector («. покупка-вариант-цена») var form = option.querySelector («. Purchase-option-form») var priceInfo = option.querySelector («. цена-информация») if (buyboxWidth> 480) { toggle.click () } еще { if (index === 0) { переключать.нажмите () } еще { toggle.setAttribute («расширенная ария», «ложь») form.