Лермонтов Михаил — Свидание. Слушать онлайн

Стих. читает И. Андронников

Михаила Юрьевича Лермонтова по праву ставят в ряд величайших поэтов, составивших гордость национальной русской культуры. Его творчество стало также достоянием культуры мировой. Не только гениальный поэтический дар, но и великая устремленность, могуча творческая воля, непрестанное горение помогли ему наполнить творчеством каждый миг его краткой жизни.
Лермонтов был человек безудержной отваги и пылкого темперамента. Его сильный характер впервые проявился в дни опалы за стихи на смерть Пушкина. Немилость и изгнание он “вынес так, как переносятся житейские невзгоды людьми железного характера, предназначенными на борьбу и владычество”, — писал о нем современник. Эти слова свидетельствуют о том, что Лермонтов более чем кто-либо другой при его жизни, исключая разве В.Г.Белинского, понимал собственное значение и роль, которую ему было предназначено сыграть в русской литературе и русской жизни.
Сам стих много говорит о личности его творца, о его характере, о его страсти! Великая человечность Лермонтова, реалистичность его образов, соединение простоты и возвышенности делают его произведения бессмертными. Через всю жизнь мы проносим в душе образ поэта, наделенного могучими страстями и проницательным беспощадным умом. Поэта гениального и рано погибшего. Бессмертного и навсегда молодого.

Лермонтов М. Ю. — «Свиданье»

Уж за горой дремучею
Погас вечерний луч,
Едва струей гремучею
Сверкает жаркий ключ;
Сады благоуханием
Наполнились живым,
Тифлис объят молчанием,
В ущельи мгла и дым.
Летают сны-мучители
Над грешными людьми,
И ангелы-хранители
Беседуют с детьми.

Там за твердыней старою
На сумрачной горе
Под свежею чинарою
Лежу я на ковре.
Лежу один и думаю:
Ужели не во сне
Свиданье в ночь угрюмую
Назначила ты мне?
И в этот час таинственный,
Но сладкий для любви,
Тебя, мой друг единственный,
Зовут мечты мои.

Внизу огни дозорные
Лишь на мосту горят,
И колокольни черные
Как сторожи стоят;
И поступью несмелою
Из бань со всех сторон
Выходят цепью белою
Четы грузинских жен;
Вот улицей пустынною
Бредут, едва скользя…
Но под чадрою длинною
Тебя узнать нельзя!..

Твой домик с крышей гладкою
Мне виден вдалеке;
Крыльцо с ступенью шаткою
Купается в реке;
Среди прохлады, веющей
Над синею Курой,
Он сетью зеленеющей
Опутан плющевой;
За тополью высокою
Я вижу там окно…
Но свечкой одинокою
Не светится оно!

Я жду. В недоумении
Напрасно бродит взор:
Кинжалом в нетерпении
Изрезал я ковер;
Я жду с тоской бесплодною,
Мне грустно, тяжело…
Вот сыростью холодною
С востока понесло,
Краснеют за туманами
Седых вершин зубцы,
Выходят с караванами
Из города купцы…

Прочь, прочь, слеза позорная,
Кипи, душа моя!
Твоя измена черная

Понятна мне, змея!
Я знаю, чем утешенный
По звонкой мостовой
Вчера скакал как бешеный
Татарин молодой.
Недаром он красуется
Перед твоим окном,
И твой отец любуется
Персидским жеребцом.

Возьму винтовку длинную,
Пойду я из ворот:
Там под скалой пустынною
Есть узкий поворот.
До полдня за могильною
Часовней подожду
И на дорогу пыльную
Винтовку наведу.
Напрасно грудь колышется!
Я лег между камней;
Чу! близкий топот слышится…
А! это ты, злодей!

читает Ираклий Андронников
Ира́клий Луарса́бович Андро́ников (иногда встречается написание Андронников; 1908 — 1990) — советский писатель, литературовед, мастер художественного рассказа, телеведущий. Народный артист СССР (1982).

Читать онлайн «Полное собрание стихотворений», Михаил Лермонтов – Литрес

Стихотворения 1828 года

Осень

 
Листья в поле пожелтели,
И кружатся и летят;
Лишь в бору поникши ели
Зелень мрачную хранят.
Под нависшею скалою
Уж не любит, меж цветов,
Пахарь отдыхать порою
От полуденных трудов.
Зверь, отважный, поневоле
Скрыться где-нибудь спешит.
Ночью месяц тускл, и поле
Сквозь туман лишь серебрит.
 

Заблуждение Купидона

 
Однажды женщины Эрота отодрали;
Досадой раздражен, упрямое дитя,
Напрягши грозный лук и за обиду мстя,
Не смея к женщинам, к нам ярость острой стали,
Не слушая мольбы усерднейшей, стремит.
Ваш подлый род один! – безумный говорит.
 
 
*
 
 
С тех пор-то женщина любви не знает!..
И точно как рабов считает нас она…
Так в наказаниях всегда почти бывает:
Которые смирней, на тех падет вина!..
 

Цевница

 
На склоне гор, близ вод, прохожий, зрел ли ты
Беседку тайную, где грустные мечты
Сидят задумавшись? Над ними свод акаций:
Там некогда стоял алтарь и муз и граций,
И куст прелестных роз, взлелеянных весной.
Там некогда, кругом черемухи млечной

Струя свой аромат, шумя, с прибрежной ивой
Шутил подчас зефир и резвый и игривый.
Там некогда моя последняя любовь
Питала сердце мне и волновала кровь!..
Сокрылось всё теперь: так, поутру, туманы
От солнечных лучей редеют средь поляны.
Исчезло всё теперь; но ты осталось мне,
Утеха страждущих, спасенье в тишине,
О милое, души святое вспоминанье!
Тебе ж, о мирный кров, тех дней, когда страданье
Не ведало меня, я сохранил залог,
Который умертвить не может грозный рок,
Мое веселие, уж взятое гробницей,
И ржавый предков меч с задумчивой цевницей!
 

Поэт

 
Когда Рафаэль вдохновенный
Пречистой девы лик священный
Живою кистью окончал:
Своим искусством восхищенный
Он пред картиною упал!
Но скоро сей порыв чудесный
Слабел в груди его младой,
И утомленный и немой
Он забывал огонь небесный.
 
 
Таков поэт: чуть мысль блеснет,
Как он пером своим прольет
Всю душу; звуком громкой лиры
Чарует свет, и в тишине
Поет, забывшись в райском сне,
Вас, вас! души его кумиры!
И вдруг хладеет жар ланит,
Его сердечные волненья
Всё тише, и призрáк бежит!
Но долго, долго ум хранит
Первоначальны впечатленья.
 

Примечания к стихотворениям 1828 года

Осень

Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 2 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 1).

В автографе позже приписана рукой Лермонтова дата в скобках: «1828».

Заблуждение Купидона

Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 3.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 1).

В автографе позже приписана рукой Лермонтова дата в скобках: «1828».

Цевница

Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 3 об.

Впервые опубликовано в «Библиогр. записках» (1861, т. 3. № 16, стлб. 487).

В автографе позже приписана рукой Лермонтова дата в скобках: «1828».

Поэт

Печатается по автографу – ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 28 (в письме Лермонтова к М. А. Шан-Гирей от декабря 1828 г.), л. 2; предшествовавший ему автограф второй половины стихотворения (от слов «таков поэт») имеется в ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 3.

Впервые опубликовано в «Русск. старине» (1872, кн. 2, стр. 294–295).

Датируется 1828 годом по нахождению в письме к М. А. Шан-Гирей.

Стихотворения 1829 года

К П……ну

 
Забудь, любезный П<етерсо>н,
Мои минувшие сужденья;
Нет! недостоин бедный свет презренья,
Хоть наша жизнь минута сновиденья,
Хоть наша смерть струны порванной звон.
Мой ум его теперь ценить иначе станет.
Навряд ли кто-нибудь из нас страну узрит,
Где дружба дружбы не обманет,
Любовь любви не изменит.
Зачем же всё в сем мире бросить,
Зачем и счастья не найти:
Есть розы, друг, и на земном пути!
Их время злобное не все покосит!..
Пусть добродетель в прах падет,
Пусть будут все мольбы творцу бесплодны,
Навеки гений пусть умрет, —
Везде утехи есть толпе простонародной;
Но тот, на ком лежит уныния печать,
Кто, юный, потерял лета златые,
Того не могут услаждать
Ни дружба, ни любовь, ни песни боевые!. .
 

К Д….ву

 
Я пробегал страны России,
Как бедный странник меж людей;
Везде шипят коварства змии;
Я думал: в свете нет друзей!
Нет дружбы нежно-постоянной,
И бескорыстной, и простой;
Но ты явился, гость незванный,
И вновь мне возвратил покой!
С тобою чувствами сливаюсь,
В речах веселых счастье пью;
Но дев коварных не терплю, —
И больше им не доверяюсь!..
 

Посвящение. N. N

 
Вот, друг, плоды моей небрежной музы!
Оттенок чувств тебе несу я в дар.
Хоть ты презрел священной дружбы узы,
Хоть ты души моей отринул жар…
Я знаю всё: ты ветрен, безрассуден,
И ложный друг уж в сеть тебя завлек;
Но вспоминай, что путь ко счастью труден
От той страны, где царствует порок!..
Готов на всё для твоего спасенья!
Я так клялся и к гибели летел;
Но ты молчал и, полный подозренья,
Словам моим поверить не хотел…
Но час придет, своим печальным взором
Ты всё прочтешь в немой душе моей;
Тогда: – беги, не трать пустых речей, —
Ты осужден последним приговором!.

.
 

Пир

 
Приди ко мне, любезный друг,
Под сень черемух и акаций,
Чтоб разделить святой досуг
В объятьях мира, муз и граций.
Не мясо тучного тельца,
Не фрукты Греции счастливой
Увидишь ты; не мед, не пиво
Блеснут в стакане пришлеца;
Но за столом любимца Феба
Пирует дружба и она;
А снедь, кусок прекрасный хлеба
И рюмка красного вина.
 

Веселый час

(Стихи в оригинале найдены во Франции на стенах одной государственной темницы)

 
Зачем вы на меня,
Любезные друзья,
В решетку так глядите?
Не плачьте, не грустите!
Пускай умру сейчас,
Коль я в углу темницы
Смочил один хоть раз
Слезой мои ресницы!..
Ликуйте вы одне
И чаши осушайте,
Любви в безумном сне
Как прежде утопайте;
Но в пламенном вине
Меня воспоминайте!..
 
 
Я также в вашу честь,
Кляня любовь былую,
Хлеб черствый стану есть
И воду пить гнилую!. .
Пред мной отличный стол,
И шаткий <и> старинный;
И музыкой ослиной
Скрыпит повсюду пол.
В окошко свет чуть льется;
Я на стене кругом
Пишу стихи углем,
Браню кого придется,
Хвалю кого хочу,
Нередко хохочу,
Что так мне удается!
 
 
Иль если крыса, в ночь,
Колпак на мне сгрызает,
Я не гоняю прочь:
Меня увеселяет
Ее бесплодный труд.
Я повернусь – и тут!..
Послыша глас тревоги —
Она – давай бог ноги!..
 
 
Я сторожа дверей
Всегда увеселяю,
Смешу – и тем сытей
Всегда почти бываю.
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
Тогда я припеваю
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
«Тот счастлив, в ком ни раз
Веселья дух не гас.
Хоть он всю жизнь страдает,
Но горесть забывает
В один веселый час!..»
 

К друзьям

 
Я рожден с душою пылкой,
Я люблю с друзьями быть,
А подчас и за бутылкой
Быстро время проводить.
 

*

 
Я не склонен к славе громкой,
Сердце греет лишь любовь;
Лиры звук дрожащий, звонкой
Мне волнует также кровь.
 

*

 
Но нередко средь веселья
Дух мой страждет и грустит,
В шуме буйного похмелья
Дума на сердце лежит.
 

Эпиграмма

 
Дурак и старая кокетка – всё равно:
Румяны, горсть белил – всё знание его!..
 

Мадригал

 
«Душа телесна!» ты всех уверяешь смело;
Я соглашусь, любовию дыша:
Твое прекраснейшее тело
Не что иное как душа!..
 

Романс

 
Коварной жизнью недовольный,
Обманут низкой клеветой,
Летел, изгнанник самовольный,
В страну Италии златой.
«Забуду ль вас, сказал он, други?
Тебя, о севера вино?
Забуду ль, в мирные досуги
Как веселило нас оно?
 
 
*
 
 
Снега и вихрь зимы холодной,
Горячий взор московских дев,
И балалайки звук народный,
И томный вечера припев?
Душа души моей! тебя ли
Загладят в памяти моей
Страна далекая, печали,
Язык презрительных людей?
 
 
*
 
 
«Нет! и под миртом изумрудным,
И на Гельвеции скалах,
И в граде Рима многолюдном
Всё будешь ты в моих очах!»
 
 
*
 
 
В коляску сел, дорогой скучной,
Закрывшись в плащ, он поскакал;
А колокольчик однозвучный
Звенел, звенел и пропадал!
 

Портреты

1

 
Он некрасив, он невысок,
Но взор горит, любовь сулит,
И на челе оставил рок
Средь юных дней печать страстей.
Власы на нем как смоль черны,
Бледны всегда его уста,
Открыты ль, сомкнуты ль они,
Лиют без слов язык богов.
И пылок он, когда над ним
Грозит бедой перун земной.
Не любит он и славы дым.
Средь тайных мук, свободы друг,
Смеется редко, чаще вновь
Клянет он мир, где вечно сир,
Коварность, зависть и любовь,
Всё бросил он как лживый сон!
Не знал он друга меж людей,
Везде один, природы сын.
Так жертву средь сухих степей
Мчит бури ток сухой листок.
 

2

 
Довольно толст, довольно тучен
Наш полновесистый герой.
Нередко весел, чаще скучен,
Любезен, горд, сердит порой.
Он добр, член нашего Парнаса,
Красавицам Москвы смешон,
На крыльях дряхлого Пегаса
Летает в мир мечтанья он.
Глаза не слишком говорливы,
Всегда по моде он одет.
А щечки – полненькие сливы,
Так говорит докучный свет.
 

3

 
Лукав, завистлив, зол и страстен,
Отступник бога и людей;
Холоден, всем почти ужасен,
Своими ласками опасен,
А в заключение – злодей!. .
 

4

 
Всё в мире суета, он мнит, или отрава,
Возвышенной души предмет стремленья – слава.
 

5

 
Всегда он с улыбкой веселой,
Жизнь любит и юность румяну,
Но чувства глубоки питает, —
Не знает он тайны природы.
Открытен всегда, постоянен;
Не знает горячих страстей.
 

6

 
Он любимец мягкой лени,
Сна и низких всех людей;
Он любимец наслаждений,
Враг губительных страстей!
Русы волосы кудрями
Упадают средь ланит.
Взор изнежен, и устами
Он лишь редко шевелит!..
 

К гению

 
Когда во тьме ночей мой не смыкаясь взор
Без цели бродит вкруг, прошедших дней укор
Когда зовет меня, невольно, к вспоминанью:
Какому тяжкому я предаюсь мечтанью!..
О сколько вдруг толпой теснится в грудь мою
И теней, и любви свидетелей!.. Люблю!
Твержу, забывшись им. Но полный весь тоскою
Неверной девы лик мелькает предо мною…
Так, счастье ведал я, и сладкий миг исчез,
Как гаснет блеск звезды падучей средь небес!
Но я тебя молю, мой неизменный Гений:
Дай раз еще любить! дай жаром вдохновений
Согреться миг один, последний, и тогда
Пускай остынет пыл сердечный навсегда.
Но прежде там, где вы, души моей царицы,
Промчится звук моей задумчивой цевницы!
Молю тебя, молю, хранитель мой святой,
Над яблоней мой тирс и с лирой золотой
Повесь и начерти: здесь жили вдохновенья!
Певец знавал любви живые упоенья…
…И я приду сюда, и не узнаю вас,
О струны звонкие!. . . . . . . . . .
 
 
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
 
 
Но ты забыла, друг! когда порой ночной
Мы на балконе там сидели. Как немой,
Смотрел я на тебя с обычною печалью.
Не помнишь ты тот миг, как я, под длинной шалью
Сокрывши голову, на грудь твою склонял —
И был ответом вздох, твою я руку жал —
И был ответом взгляд и страстный и стыдливый!
И месяц был один свидетель молчаливый
Последних и невинных радостей моих!. .
Их пламень на груди моей давно затих!..
Но, милая, зачем, как год прошел разлуки,
Как я почти забыл и радости и муки,
Желаешь ты опять привлечь меня к себе?..
Забудь любовь мою! покорна будь судьбе!
Кляни мой взор, кляни моих восторгов сладость!..
Забудь!.. пускай другой твою украсит младость!..
Ты ж, чистый житель тех неизмеримых стран,
Где стелется эфир, как вечный океан,
И совесть чистая с беспечностью драгою,
Хранители души, останьтесь ввек со мною!
И будет мне луны любезен томный свет,
Как смутный памятник прошедших, милых лет!..
 

Покаяние

Дева

 

 
– Я пришла, святой отец,
Исповедать грех сердечный,
Горесть, роковой конец
Счастья жизни скоротечной!..
 

Поп

 
– Если дух твой изнемог,
И в сердечном покаяньи
Излиешь свои страданьи:
Грех простит великий бог!..
 

Дева

 
– Нет, не в той я здесь надежде,
Чтобы сбросить тягость бед:
Всё прошло, что было прежде, —
Где ж найти уплывших лет?
Не хочу я пред небесным
О спасеньи слезы лить
Иль спокойствием чудесным
Душу грешную омыть;
Я спешу перед тобою
Исповедать жизнь мою,
Чтоб не умертвить с собою
Всё, что в жизни я люблю!
Слушай, тверже будь… скрепися,
Знай, что есть удар судьбы;
Но над мною не молися:
Не достойна я мольбы.
Я не знала, что такое
Счастье юных, нежных дней;
Я не знала о покое,
О невинности детей:
Пылкой страсти вожделенью
Я была посвящена,
И геенскому мученью
Предала меня она!..
Но любови тайна сладость
Укрывалася от глаз;
Вслед за ней бежала младость,
Как бежит за часом час.
Вскоре бедствие узнала
И ничтожество свое:
Я любовью торговала;
И не ведала ее.
Исповедать грех сердечный
Я пришла, святой отец!
Счастья жизни скоротечной
Вечный роковой конец.
 

Поп

 
Если таешь ты в страданьи,
Если дух твой изнемог,
Но не молишь в покаяньи:
Не простит великий бог!..
 

Письмо

 
Свеча горит! дрожащею рукою
Я окончал заветные черты,
Болезнь и парка мчались надо мною,
И много в грудь теснилося – и ты
Напрасно чашу мне несла здоровья,
(Так чудилось) с веселием в глазах,
Напрасно стала здесь у изголовья,
И поцелуй любви горел в устах.
Прости навек! – Но вот одно желанье:
Приди ко мне, приди в последний раз,
Чтоб усладить предсмертное страданье,
Чтоб потушить огонь сомкнутых глаз,
Чтоб сжать мою хладеющую руку…
Далеко ты! не слышишь голос мой!
He при тебе узнаю смерти муку!
Не при тебе оставлю мир земной!
Когда ж письмо в очах твоих печальных
Откроется… прочтешь его… тогда
Быть может я, при песнях погребальных,
Сойду в мой дом подземный навсегда!..
Но ты не плачь: мы ближе друг от друга,
Мой дух всегда готов к тебе летать
Или, в часы беспечного досуга,
Сокрыты прелести твои лобзать…
Настанет ночь; приедешь из собранья
И к ложу тайному придешь одна;
Посмотришь в зеркало и жар дыханья
Почувствуешь, и не увидишь сна,
И пыхнет огнь на девственны ланиты,
К груди младой прильнет безвестный дух,
И над главой мелькнет призрак забытый,
И звук влетит в твой удивленный слух.
Узнай в тот миг, что это я, из гроба
На мрачное свиданье прилетел:
Так, душная земли немой утроба
Не всех теней презрительный удел!. .
Когда ж в санях, в блистательном катаньи,
Проедешь ты на паре вороных;
И за тобой в любви живом страданьи
Стоит гусар безмолвен, мрачен, тих;
И по груди обоих вас промчится
Невольный хлад, и сердце закипит,
И ты вздохнешь, гусара взор затмится,
Он черный ус рукою закрутит;
Услышишь звук военного металла,
Увидишь бледный цвет его чела:
То тень моя безумная предстала
И мертвый взор на путь ваш навела!..
Ах! много, много я сказать желаю;
Но медленно слабеет жизни дух.
Я чувствую, что к смерти подступаю,
И – падает перо из слабых рук…
Прости!.. Я бегал за лучами славы,
Несчастливо, но пламенно любил,
Всё изменило мне, везде отравы,
Лишь лиры звук мне неизменен был!..
 

Война

 
Зажглась, друзья мои, война;
И развились знамена чести;
Трубой заветною она
Манит в поля кровавой мести!
Простите, шумные пиры,
Хвалы достойные напевы,
И Вакха милые дары,
Святая Русь и красны девы!
Забуду я тебя, любовь,
Сует и юности отравы,
И полечу, свободный, вновь
Ловить венок небренной славы!
 

Русская мелодия

1

 
В уме своем я создал мир иной
И образов иных существованье;
Я цепью их связал между собой,
Я дал им вид, но не дал им названья;
Вдруг зимних бурь раздался грозный вой, —
И рушилось неверное созданье!. .
 

2

 
Так перед праздною толпой
И с балалайкою народной
Сидит в тени певец простой,
И бескорыстный и свободный!..
 

3

 
Он громкий звук внезапно раздает,
В честь девы милой сердцу и прекрасной —
И звук внезапно струны оборвет,
И слышится начало песни! – но напрасно! —
Никто конца ее не допоет!..
 

Песня

 
Светлый призрак дней минувших,
Для чего ты
Пробудил страстей уснувших
И заботы?
Ты питаешь сладострастья
Скоротечность!
Но где взять былое счастье
И беспечность?..
Где вы, дружески обеты
И отвага?
Поглотились бездной Леты
Эти блага!..
Щеки бледностью, хоть молод,
Уж покрылись;
В сердце ненависть и холод
Водворились!
 

К *** (Не привлекай меня красой!..)

 
Не привлекай меня красой!
Мой дух погас и состарелся.
Ах! много лет как взгляд другой
В уме моем напечатлелся!..
Я для него забыл весь мир,
Для сей минуты незабвенной;
Но я теперь как нищий сир,
Брожу один как отчужденный!
Так путник в темноте ночной,
Когда узрит огонь блудящий,
Бежит за ним… схватил рукой…
И – пропасть под ногой скользящей!..
 

Романс

 
Невинный нежною душою,
Не знавши в юности страстей прилив,
Ты можешь, друг, сказать, с какой-то простотою:
Я был счастлив!..
 
 
Кто, слишком рано насладившись,
Живет, в душе негодованье скрыв,
Тот может, друг, еще сказать, забывшись:
Я был счастлив!..
 
 
Но я, в сей жизни скоротечной,
Так испытал отчаянья порыв,
Что не могу сказать чистосердечно:
Я был счастлив!
 

Три ведьмы

(Из «Макбета» Ф. Шиллера)

Первая

 
Попался мне один рыбак:
Чинил он весел сети!
Как будто в рубище, бедняк,
Имел златые горы!
И с песнью день и ночи мрак
Встречал беспечный мой рыбак.
Я ж поклялась ему давно,
Что всё сердит меня одно…
Однажды рыбу он ловил,
И клад ему попался;
Клад блеском очи ослепил,
Яд черный в нем скрывался.
Он взял его к себе на двор:
И песен не было с тех пор!
 

Другие две

 
Он взял врага к себе на двор:
И песен не было с тех пор!
 

Первая

 
И вот где он: там пир горой,
Толпа увеселений:
И прочь, как с крыльями, покой
Быстрей умчался тени.
Не знал безумец молодой,
Что деньги ведьмы – прах пустой!
 

Вторая и третья

 
Не знал, глупец, средь тех минут,
Что наши деньги в ад ведут!..
 

Первая

 
Но бедность скоро вновь бежит,
Друзья исчезли ложны;
Он прибегал, чтоб скрыть свой стыд,
К врагу людей, безбожный!
И на дороге уж большой
Творил убийство и разбой…
Я ныне близ реки иду,
Свободною минутой:
Там он сидел на берегу,
Терзаясь мукой лютой!. .
Он говорил: «Мне жизнь пуста!
Вы отвращений полны,
Блаженства, злата!.. вы мечта!..»
И забелели волны.
 

К Нине

(Из Шиллера)

 
Ах! сокрылась в мрак ненастный
Счастья прошлого мечта!..
По одной звезде прекрасной
Млею, бедный сирота.
Но как блеск звезды моей,
Ложно счастье прежних дней.
 
 
Пусть, навек с златым мечтаньем,
Пусть тебе глаза закрыть,
Сохраню тебя страданьем:
Ты для сердца будешь жить.
Но увы! ты любишь свет:
И любви моей как нет!
 
 
Может ли любви страданье,
Нина! некогда пройти?
Бури света волнованье
Чувств горячих унести?
Иль умрет небесный жар,
Как земли ничтожный дар?..
 

К N. N

 
Ты не хотел! но скоро волю рока
Узнаешь ты и в бездну упадешь;
Проколет грудь раскаяния нож.
Предстану я без горького упрека,
Но ты тогда совсем мой взор поймешь;
Но он тебе как меч, как яд опасен;
Захочешь ты проступку вновь помочь;
Нет, поздно, друг, твой будет труд напрасен:
Обратно взор тебя отгонит прочь!. .
Я оттолкну униженную руку,
Я вспомню дружбу нашу как во сне;
Никто со мной делить не будет скуку;
Таких друзей не надо больше мне;
Ты хладен был, когда я зрел несчастье
Или удар печальной клеветы;
Но придет час: и будешь в горе ты,
И не пробудится в душе моей участье!..
 

Эпиграммы

1

 
Есть люди странные, которые с друзьями
Обходятся как с сертуками:
Покуда нов сертук: в чести – а там
Забыт и подарен слугам!..
 

2

 
Тот самый человек пустой,
Кто весь наполнен сам собой.
 

3

Поэтом (хоть и это бремя)…

 
Поэтом (хоть и это бремя)
Из журналиста быть тебе не суждено;
Ругать и льстить, и лгать в одно и то же время,
Признаться, – очень мудрено!
 

4

Г-ну П…

 
Аминт твой на глупца походит,
Когда за счастием бежит;
А под конец так крепко спит,
Что даже сон другим наводит.
 

5

 
Стыдить лжеца, шутить над дураком
И спорить с женщиной, – всё то же,
Что черпать воду решетом:
От сих троих избавь нас, боже!..
 

6

 
Дамон, наш врач, о друге прослезился,
Когда тот кончил жизнь; поныне он грустит;
(Но не о том, что жизни друг лишился)
Пять раз забыл он взять билеты за визит!..
 

К Грузинову

 
Скажу, любезный мой приятель,
Ты для меня такой смешной,
Ты муз прилежный обожатель,
Им даже жертвуешь собой!..
Напрасно, милый друг! коварных
К себе не приманишь никак;
Ведь музы женщины – итак,
Кто ж видел женщин благодарных?..
 

Наполеон

 
Где бьет волна о брег высокой,
Где дикий памятник небрежно положен,
В сырой земле и в яме неглубокой —
Там спит герой, друзья! – Наполеон!..
Вещают так: и камень одинокой,
И дуб возвышенный, и волн прибрежных стон!. .
 
 
Но вот полночь свинцовый свой покров
По сводам неба распустила,
И влагу дремлющих валов
С могилой тихою Диана осребрила.
Над ней сюда пришел мечтать
Певец возвышенный, но юный;
Воспоминания стараясь пробуждать,
Он арфу взял, запел, ударил в струны…
 
 
«Не ты ли, островок уединенный,
Свидетелем был чистых дней
Героя дивного? Не здесь ли звук мечей
Гремел, носился глас его священный?
Нет! рок хотел отсюда удалить
И честолюбие, и кровь, и гул военный;
А твой удел благословенный:
Принять изгнанника и прах его хранить!
 
 
«Зачем он так за славою гонялся?
Для чести счастье презирал?
С невинными народами сражался?
И скипетром стальным короны разбивал?
Зачем шутил граждан спокойных кровью,
Презрел и дружбой и любовью
И пред творцом не трепетал?..
 
 
«Ему, погибельно войною принужденный,
Почти весь свет кричал: ура!
При визге бурного ядра
Уже он был готов – но… воин дерзновенный!. .
Творец смешал неколебимый ум,
Ты побежден московскими стенами…
Бежал!.. и скрыл за дальними морями
Следы печальные твоих высоких дум.
. . . . . . . . . . . . . . .
 
 
«Огнем снедаем угрызений,
Ты здесь безвременно погас:
Покоен ты; и в тихий утра час,
Как над тобой порхнет зефир весенний,
Безвестный гость, дубравный соловей,
Порою издает томительные звуки,
В них слышны: слава прежних дней,
И голос нег, и голос муки!..
 
 
«Когда уже едва свет дневный отражен
Кристальною играющей волною
И гаснет день: усталою стопою
Идет рыбак брегов на тихий склон,
Несведущий, безмолвно попирает,
Таща изорванную сеть,
Ту землю, где твой прах забытый истлевает,
Не перестав простую песню петь…»
. . . . . . . . . . . . . . .
 
 
Вдруг!.. ветерок… луна за тучи забежала…
Умолк певец. Струится в жилах хлад;
Он тайным ужасом объят…
И струны лопнули… и тень ему предстала.
«Умолкни, о певец! – спеши отсюда прочь, —
С хвалой иль язвою упрека:
Мне всё равно; в могиле вечно ночь.
Там нет ни почестей, ни счастия, ни рока!
Пускай историю страстей
И дел моих хранят далекие потомки:
Я презрю песнопенья громки; —
Я выше и похвал, и славы, и людей!..»
 

Тщеславие, тщеславие… Действительно ли Богу нужно видеть завесу, чтобы распознать благочестие?

Опубликовано 15 сентября 2014 г.  | КОММЕНТАРИЙ

Комментатор Busted Halo на днях задал вопрос:

Итак… бог [sic] должен видеть завесу, чтобы распознать благочестие? Извините, но мне это кажется очень глупым. Действительно, очень глупо. Если вы носите на голове вуаль, или шляпу, или вообще ничего, какая разница?

Отличный вопрос. Короткий ответ: нет, Богу не нужна завеса, чтобы распознать благочестие. Ему на самом деле даже не нужно нас , и все же Он решил создать нас из любви!

Тем не менее, мы люди, тело и душа. Мы не чисто духовные существа. Это означает, что то, что мы делаем со своим телом, влияет на нашу душу. Мы можем грешить своим телом, и в результате это причиняет вред душе.

Точно так же то, что мы воспринимаем нашими телами — нашими чувствами — влияет и на наши души. Вы, конечно, не скажете мне, что поесть в ресторане быстрого питания в шортах и ​​шлепанцах — это то же самое, что провести романтический ужин при свечах в красивом вечернем платье, правда? Наши чувства говорят нам, что последний другой… особенный.

Точно так же символы, хотя и незначительные сами по себе, становятся значимыми, когда помогают нашим чувствам постигать невидимые реальности. Крест, хотя и простая деревянная фигура, для нас больше, потому что представляет собой тайну нашего спасения. Вы скажете, зачем носить крестик на шее? Разве Бог не признает благочестия без креста? Конечно, Он это делает, но это дает нам видимое напоминание об этой реальности.

Фата

Как же тогда вуаль вписывается во все это, особенно если женщины не носили ее десятилетиями*? Является ли он по-прежнему значимым символом для нашего времени, или это все просто «очень, очень глупо»?

Ответ кроется в той параллели, которую св. Павел проводит между мужчиной, женщиной, Христом и Церковью. Бог создал мужчину и женщину равными по достоинству, но с разными силами и ролями. Св. Павел говорит нам, что мужья обязаны любить своих жен «как Христос любит Церковь» (т. е. до смерти), а женщины, в свою очередь, должны подчиняться любовной заботе своих мужей. Да, это спорное заявление в нашей культуре, но так не должно быть, учитывая степень, в которой мужья призваны любить своих жен и заботиться о них. (Чтобы лучше понять природу этого подчинения, уделите некоторое время размышлению над полным отрывком из Ефесянам 5:22–33.)

Эта любовь, о которой говорит св. Павел, — любовь между мужем и женой — точнее всего отражает страстную любовь Бога к нам: Иисус Христос, Сын Бога Живого, любит нас с такой силой, что желает войти в само наше существо в Святом Причастии. Книга Откровения называет этот союз с Богом «брачной вечерей Агнца», а Песнь Песней также использует супружескую любовь как аллегорию любви между Христом и Его Церковью. Как далее поясняется в этой замечательной проповеди, мы видим, что мужчины — это образ Христа, а женщины — образ Церкви, Невесты Христа.

Учитывая, что брачная фата должна быть признаком того, что женщина вверяет себя любовной заботе своего мужа, тогда имеет смысл, что те, кто представляет Невесту Христа на евхаристическом брачном пиру, будут носить фат в знак ее любящего подчинения Жениху. Когда мы предстаем перед Всемогущим Богом, действительно присутствуя в Святой Евхаристии на Мессе и сохраняясь в скинии в любое другое время, самое время вспомнить об этих удивительных реалиях.

Несомненно, по той же причине маленькие девочки надевают чадру при Первом Святом Причастии — они маленькие Невесты Христа, которые счастливы подчиниться Ему в любви. Это также причина, по которой религиозные женщины носят покрывало, которое делает все возможное, чтобы провозгласить всю свою жизнь принадлежащей Христу и, таким образом, постоянно носит покрывало.

Какой головной убор?

Поскольку эти религиозные головные уборы являются символом, нет необходимости, чтобы они полностью закрывали наши головы; шляпы или другие виды головных уборов также приемлемы. Однако многие женщины выбирают кружевные вуали, потому что они отражают красоту дара нашей женственности, данного нам Богом. (Имейте в виду, что слово «завеса» просто означает «покрытие» — например, завеса в Храме в Ветхом Завете не была кружевной, и на самом деле говорилось, что она имеет толщину в несколько дюймов.)

Если вы скептически относитесь к использованию кружева, вспомните, что сам Бог дал особые указания относительно материала, из которого будет изготовлен Ковчег Завета, — драгоценного золота. Я упоминаю об этом не для того, чтобы сказать, что Бог считает, что мы должны использовать кружево, а для того, чтобы указать, что нет ничего плохого в том, чтобы предпочесть один материал другому, если его красота стремится возвысить Бога над святостью того, кого Он создал.

Тщеславие, с другой стороны, «прежде всего стремится показать другим, что человек имеет или достиг» и коренится в расположении сердца, а не в самом объекте. Точно так же, как одни могли использовать красивую вуаль, чтобы вызвать восхищение других, другие могли сделать это через видимость бедности. Объекты противоположны, но намерение одно и то же. А так как оно укоренено в сердце, то выносящие суеверный суд выносят суждение сердечное.

В общем и целом, завеса часовни не является «глупостью» и источником «тщеславия», хотя некоторые могут так судить. Скорее, это знак невидимой реальности, а именно брачной любви между Христом и Церковью, Его Невестой, которую представляют женщины. Мы носим покрывало во время Святой Мессы и в любое время, когда находимся в присутствии Святого Причастия, потому что именно тогда мы присутствуем перед истинным, живым и субстанциальным присутствием Бога таким образом, которого нет больше нигде на земле. В конце концов, мы всего лишь люди… мы падшие, слабые и очень нуждаемся в видимых напоминаниях о тайнах нашей веры.

* Имейте в виду, что с тех пор, как женщины перестали носить чадру в 60-х годах и до 1983 года, женщины, которые не покрывали голову в церкви, вольно или невольно нарушали каноническое право. На самом деле, Национальная организация женщин, выступающая за аборты, в 1968 году опубликовала вызывающий меморандум, в котором призывала женщин отправлять свои вуали в национальное управление для сожжения (Religion Resolutions, NOW Handbook, Dec. 1968).

Связанный: Лучшее средство от тщеславия, Завесы часовни: не следует ли нам избегать привлекать к себе внимание?

 

 

Включите JavaScript для просмотра комментариев с помощью Disqus.

комментариев в блогах от Disqus

Завесы в Библии и их значение — FIRM Israel

Что такое открытое лицо?

Когда мы думаем о завесе, мы можем представить себе что-то абстрактное, например, туманные горы, облака дыма или помехи для зрения. Или что-то физическое, например, фата невесты, шаль для скромности или защита от солнца. Во многих современных культурах покрытая голова или лицо, скрытое под вуалью (например, никаб), часто является символом групповой идентичности, религиозной преданности или даже угнетения, что видно на примере современного бедственного положения свободы женщин в Иране. В своем Послании к коринфской церкви апостол Павел приводит интересное сравнение ветхого и нового заветов, используя образ завесы – лица, не покрытого чешуей.

Непокрытые Лики и Апостол Павел

«Поскольку у нас есть такая надежда, мы очень дерзки, не так, как Моисей, который положил бы покрывало на свое лицо, чтобы израильтяне не могли смотреть на исход того, что доводится до конца. Но их разум ожесточился. Ибо до сего дня, когда читают ветхий завет, та же самая завеса остается неподнятой, потому что только через Христа она снимается. Да, и по сей день всякий раз, когда читают Моисея, на их сердца ложится пелена. Но когда обращаешься к Господу, завеса снимается». 2 Коринфянам 3:12-16  

Павел напоминает коринфянам, что их достаточно как служителей Нового Завета. Это служение примирения через Духа Божьего дает жизнь, свет и надежду, принося свободу, преображение и смелость. Это видно по их открытым лицам, так сказать.

«Господь есть Дух, а где Дух Господень, там свобода. И все мы с открытым лицом, видя славу Господню, преображаемся в тот же образ из одной степени славы в другую…» 2 Коринфянам 3:17-18 

 

 

Завеса Значение в Библии

Одна общая функция ve Во всем Писании речь идет о покрытии, освящении или отделении. В Еврейских Писаниях мы видим два основных изображения завес: завесу Моисея и завесу скинии. В Новом Завете наряду с храмовой завесой встречается понятие о духовной завесе слепоты или неверия, препятствующей восприятию истины.

«И если благовествование наше и сокрыто, то сокрыто для погибающих. В их случае бог века сего ослепил умы неверующих, чтобы они не видели света благовествования о славе Христа, Который есть образ Божий». 2 Коринфянам 4:3-4 

Во-первых, давайте рассмотрим прозрения с завесы в Еврейских Писаниях. Что было важного в завесах в Библии? И что значит иметь «непокрытое лицо»?

Лик Моисея под покрывалом

Когда Моисей спустился с горы Синай со скрижалями завета, «лицо его просияло, потому что он говорил с Богом» (Исход 34:29-35). Естественно, люди боялись. Поэтому Моисей закрывал свое лицо, чтобы люди не видели славы, исходящей от его лица.

Всякий раз, когда Моисей входил в скинию, чтобы поговорить с Богом, он открывал свое лицо. Тем не менее, помимо обозначенной скинии собрания, завеса Моисея скрывала от людей свет Божьей славы.

Завеса, скрывавшая Божье присутствие 

В Писании особое место занимает завеса скинии. Эта богато украшенная толстая завеса висела как стена, разделяющая святилище и Святое Святых, в которой находились ковчег откровения и крышка ковчега (Исх 26:31-34).

Здесь Бог обещал обитать среди Своего народа (Исх 30:6).

Согласно условиям Синайского завета, завеса скинии была одновременно и отделением от славы Божьей, и «завесой, покрывающей» людей (Исх 35:12). Праведные требования Бога предусматривали смертную казнь за грех (Бытие 2:17; Второзаконие 24:16; Второзаконие 32:24). Завеса, по сути, была милостью Божией, защищающей испорченное грехом собрание Израиля от всепожирающего огня святой справедливости Божией.

Господь заставляет Свое лицо сиять над вами 

Давид говорит: «Закон Господень совершенен» (Пс. 19:7), но человечество — нет. Как бы мы ни старались, мы не можем выполнить Божьи праведные требования. Без божественного вмешательства человек остается отделенным от лица Божия, окутанным неверием и непослушанием.

Божий завет с Израилем содержит в себе надежду. Это очевидно в благословении Аарона.

«Да благословит тебя Господь и сохранит тебя, да воссияет Господь лицем Своим над тобою и помилует тебя, вознесет Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир. Так они назовут Моим именем народ Израиля, и Я благословлю их». Числа 6:22-27

Бог жаждал явить Свою славу, чтобы Его имя и лик воссияли на Его народе. Он хотел иметь открытое лицо с ними.

Открытая слава Встречи 

На иврите слава (כָּבוֹד kāḇôḏ) говорит о великолепии, почете и весе. Вес Божьей славы в виде облака наполнил и скинию (Исх 40:35), и храм Соломона до такой степени, что священники не могли устоять (2 Паралипоменон 5:14).

Слава (греч. δόξα doxa) указывает на величие, хвалу и сияние Бога. Пророки предвидели день, когда земля «наполнится познанием славы Господней, как воды наполняют море» (Авв. 2:14). Однако на протяжении всей истории Божья слава была видна только частично, конкретными людьми и встречами.

Израиль видел славу Божью в столпе облачном днем ​​и в огне ночью. У Моисея был опыт горящего куста и встречи с Божьей славой на вершине горы. У Иезекииля и Даниила были небесные видения славы Божьей, сияющей, как молния.

Исайя и тронный зал 

Исайя увидел Господа, сидящего на Своем престоле, и был поражен Его величественной святостью. Он мгновенно осознал свою нечистоту и нечистоту своего народа. Эта встреча изменила и побудила Исайю пойти к своему духовно слепому и тупоголовому народу.

«Восстань, светись, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою. Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак – народы; но Господь воссияет над тобою, и слава Его явится над тобою». Исаия 60:1-2

Бог — Тот, кто скрывает и открывает, скрывает и открывает.

Сокровенное лицо Бога: A Завеса разделения 

В Писании есть глубокая тайна, касающаяся Израиля и скрытого лица Бога. На протяжении большей части чудесной, но бурной истории Израиля кажется, что Бог скрывал от них Своё лицо и славу.

«Беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши скрыли от вас лицо Его, так что Он не слышит». Исайя 59:2

И все же раздается крик: «Возврати нас, Боже Саваоф; да светится лицо твое, чтобы нам спастись!» (Псалом 80:7). На протяжении всего Писания Бог обещал соблюдать Свой завет и снова открыть Свое лицо Своему народу.

И не скрою более лица Моего от них, когда изолью Дух Мой на дом Израилев, говорит Господь Бог». Иезекииль 39:29

Стремление к раскрытию Божьей славы

После пленения в Вавилоне остатки евреев вернулись в Иерусалим, чтобы восстановить стены и фундамент храма. Они плакали, потому что второй храм мерк по сравнению со славой храма Соломона (Ездра 3:12; Агг 2:3). И все же мы видим пророческое обещание более глубокого раскрытия Божьей славы.

«Я сотрясу все народы, и они придут к Желанию всех Народов. И Я наполню этот храм славой, говорит Господь Саваоф. Слава этого последнего храма будет больше прежнего, и на этом месте Я дам мир». Аггей 2:7

После восстановления храма Божьего первосвященник снова мог пройти за завесу, чтобы искупить грехи людей. Божье присутствие вернется, чтобы обитать во Святом Святых. Что может быть славнее?

Завершение цикла сокрытия

Завершение цикла. Жизнь без пелены и тени смерти. Окончательное решение вопроса о разделении между Богом и человеком. Это был Его план с самого начала.

«И поглотит на горе сей покров, наброшенный на все народы, завесу, накинутую на все народы. Он поглотит смерть навсегда; и отрет Господь Бог слезы со всех лиц, и поношение народа Своего снимет со всей земли, ибо Господь сказал. В тот день скажут: «Вот, это Бог наш; мы ждали его, чтобы он мог спасти нас. Это Господь, мы ждали Его; возвеселимся и возвеселимся о его спасении». Исаия 25:7-9

На протяжении всей истории человечество стремилось к воссоединению с Автором Жизни, не сдерживаемое ни стыдом, ни страхом. Ходить и разговаривать с Богом лицом к лицу, как Адам, Енох и Авраам. Это стремление звучит в крике Моисея: «Покажи мне славу Твою» (Исх 33:18).

Даже если это первобытное желание в настоящее время завуалировано в человечестве, выраженное всевозможным искаженным рвением, оно всегда присутствует. В нас живет тоска по вечности, по родине, которую мы еще не знаем, но которой так или иначе принадлежим. Очарование человека сверхъестественным выдает врожденное знание того, что мы предназначены для большего, прямо за завесой.

Существует пророческое желание разорвать завесу между небом и землей, Богом и человеком.

«О, если бы Ты разорвал небеса и спустился вниз, чтобы горы содрогнулись от твоего присутствия». Исайя 64:1

И Он сделал.

Жизнь с Богом, полностью раскрытая 

Господь искупит Свой народ из-за Своего нежного милосердия, обещанного отцам. Невиданный восход с высоты посетит Израиль, «чтобы просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира» (Луки 1:78-79).).

Мессия наконец придет.

Симеон, набожный и праведный еврей, ждал «утешения Израиля». Святой Дух открыл ему, что он не умрет, пока не увидит Помазанника. Ведомый Духом, Симеон вошел в храм во время посвящения Иисуса. И с открытыми глазами он узрел Мессию Израиля.

«Видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к откровению язычникам и к славе народу Твоему Израилю». Луки 2:30-32

Иммануил, с нами Бог. Больше не скрываясь за завесой, Бог Израиля открыл Себя для всеобщего обозрения.

Но узнают ли Его люди? Он не появился как огненный или облачный столп, ни величественный царь-победитель, которого они ожидали. Он пришел как страдающий Слуга, смиренно одетый во плоть. Его земное лицо не сверкало молнией, как видение Даниила (Дан. 10:6), за исключением одного случая.

От Моисея к Иисусу, к Тебе: сияющий лик Сына Человеческого

Иисус взял трех своих лучших друзей на гору. «И преобразился Он пред ними, и просияло лице Его, как солнце, и одежды Его сделались белыми, как свет» (Мф 17:2). Он был ослепителен и сиял, Его слава и величие были раскрыты.

Лицо Иисуса сияло на земле как «сияние славы Божией и точный отпечаток Его природы» (Евр. 1:3).

Существует глубокая связь между библейскими концепциями откровения и разоблачения. Иметь «непокрытое лицо» говорит об уме непокрытом, не ослепленном, но расположенном к восприятию славного величия Христа. Для этого требуется божественное откровение.

Раз и навсегда завеса разорвана

Даже на грани распятия многие в Израиле не признавали Мессию. И все же Он пришел, чтобы навсегда снять завесу. По сути, Иешуа исполнил саму цель завесы скинии – укрыть от суда и получить доступ к присутствию Бога.

В момент искупительной смерти Иисуса на кресте «завеса в храме разорвалась надвое сверху донизу» (Мф. 27:51). Это был не обычный занавес. Ранняя иудейская традиция утверждала, что завеса храма была толщиной с человеческую ладонь. Никто не мог сорвать эту завесу. Только Бог.

Плоть Иисуса — это разорванная завеса.

«Итак, братия, имея дерзновение войти во святые места кровью Иисуса, новым и живым путем, который Он открыл нам через завесу, то есть через Свою плоть, и имея над домом Божиим священника великого, да приступаем с искренним сердцем в полной уверенности веры…» Евреям 10:19-22 900 03

Иисус, наш Первосвященник, вошел за небесную завесу со Своей собственной совершенной кровью, раз и навсегда обеспечив вечное искупление и доступ к Божьему присутствию (Евр. 9).:11-15).

Лики, раскрытые: надежда, свобода и преображение Но не на долго.

В религиозном рвении Савл преследовал Церковь. И все же пелена (подобная чешуе) упала с его глаз после его божественной встречи с Господом на пути в Дамаск (Деяния 9:18). Три тысячи набожных иудеев были поражены убеждением и преображены в день Пятидесятницы. Завеса поднялась, и они увидели Иисуса как Мессию. Глаза Петра были открыты для тайны включения язычников в Божий план спасения (Деяния 10).

Инерция растет по сей день. Благая весть Евангелия прошла по миру, преображая жизни, принося свободу, смелость и надежду (2 Кор. 3:12, 17-18).

Но обещанное открытие еще не реализовано.

Снятие завесы: Божье обетование для Израиля

В Послании к Римлянам Павел говорит о частичном ожесточении, завесе над Израилем (Рим. 11:25). Он жаждет увидеть спасение своего народа, чтобы весь Израиль увидел своего Мессию (Рим. 9).:2).

Конечно, они не безнадежны. Неудача Израиля донесла Евангелие до язычников, и, согласно Божьему суверенному плану, принятие Израилем будет не чем иным, как жизнью из мертвых (Рим. 11:11-15). Павел напоминает нам, что Израилю принадлежат заветы, слава, усыновление, поклонение, обетования – даже Мессия по плоти (Рим. 9:4-5).

Однако в настоящее время большая часть Израиля не признает Иисуса Мессией. Они еще не видят «света познания славы Божией в лице Иисуса Христа» (2 Кор. 4:6). Возможно, для них Иисус Церкви вовсе не выглядит евреем.

Подобно Иосифу в Египте, посланному Богом подготовить спасение для Израиля, контекст был чужим. Они не воспринимали его как своего брата (Бытие 45:1-5).

Подобно убитым горем ученикам по дороге в Эммаус, которые шли и разговаривали с воскресшим Мессией, они по-настоящему увидели только после того, как отвернулись, чтобы преломить с Ним хлеб (Луки 24:13-35).

Почему завеса остается неподнятой

Павел сказал: «До сего дня, когда читают ветхий завет, та самая завеса остается неподнятой, потому что только через Христа она снята» (2 Кор. 3:14). Однако «когда обращаешься к Господу, завеса поднимается» (2 Кор. 3:16).

Остаток верующих в Иешуа, как в Израиле, так и по всему миру, обращается к Господу с обновленной надеждой. Благодать преображает их, и они ходят свободно и живут смело.

 Частичная слепота Израиля не является постоянной. Ее открытие связано с возвращением Мессии. Бог неоднократно обещал восстановить Себе Израиль. Их обращение к Мессии указывает на Божий график для человечества. Его обещания завета для Израиля связаны с Великим поручением и спасением народов.

Подобно тем, кто привит к маслине Израиля по благодати через веру, народы призваны возбуждать в Израиле зависть (Рим. 11:11). Когда Израиль увидит славу Божью в лице Христа, явленную среди народов, он придет к Желанию всех народов (Агг 2:7).

Молитесь о мире Иерусалима и еврейского народа (Пс. 121:6-9). Молитесь, чтобы очи их сердец были просвещены, чтобы Отец славы дал им Духа премудрости и откровения в познании Йешуа (Еф. 1:17-18). Израиль отчаянно нуждается в том, чтобы увидеть Князя мира.

Поднимется завеса неверия, рассеется духовная слепота, и так весь Израиль спасется (Рим. 11:26).

Это обещание Бога.

Ожидание вечности: окончательное раскрытие

Завеса, отделявшая все человечество от Божьего присутствия, была раз и навсегда разорвана совершенной искупительной жертвой Иисуса. Доступ к славному присутствию Бога открыт для всех, кто поверит.

У нас есть смелая уверенность и страстное ожидание вечности, когда мы увидим Его лицом к лицу во всей Его славе. Библия предсказывает день, когда будет поднята последняя завеса и «явится» Сын Человеческий (Луки 17:30). Он разорвет завесу между небом и землей, и всякий народ, даже те, которые пронзили Его, увидят Его, как Он есть (1 Иоанна 3:2).

Чешуя спадет с этих земных глаз. Каждое око наконец откроется, чтобы увидеть Царя Славы (Откр. 1:7).

Божий совершенный план – от Израиля к вам: бесплатная загрузка в формате PDF

Библия полна Божьих обетований, которые могут укрепить нашу веру.