Джоди Пиколт – книги автора

Джоди Пиколт — американская писательница, сценарист, автор двадцати семи романов, лауреат десятка литературных премий за выдающиеся заслуги в области литературы. Ее романы переведены на 34 языка и изданы многомиллионными тиражами, а каждая новая книга попадает в список бестселлеров по версии New York Times.

Биография Джоди Пиколт

Джоди Пиколт получила степень бакалавра в области творческого письма в Принстоне. Свой первый рассказ «Омар, которого неправильно поняли» она написала в 5 лет. Во время учебы в университете Джоди Пиколт удалось опубликовать несколько коротких рассказов в журнале Seventeen, на этом едва начавшаяся писательская карьера Пиколт закончилась.

Она сменила несколько профессий, работала преподавателем английского языка, копирайтером, техническим редактором, пока не осознала, что ее призвание – писать. Пиколт поступила в Гарвард и получила степень магистра в области образования. Сразу по окончании университета сотрудничала с компанией DC и подготовила пять выпусков комикса «Чудо-женщина». Чуть позже Джоди Пиколт вышла замуж и выпустила первый роман «Дорога перемен».

О чем пишет Джоди Пиколт

Книги Джоди Пиколт «Девятнадцать минут», «Сохраняя веру», «Простая правда», «Второй взгляд», «Новое сердце», «Рассказчица», «Клятва. История любви» и другие неоднократно попадали в списки бестселлеров, подтверждая статус одной из самых влиятельных писательниц в современной художественной литературе.

Произведения Пиколт поднимают сложные моральные и социальные дилеммы. Ее книги посвящены отношениям в семье и браке, вопросам веры и культурного разнообразия, физического и психологического насилия.

В романе «Девятнадцать минут» поднимается тема буллинга в школе и последствий, к которым может привести игнорирование взаимоотношений между школьниками, в «Простой правде» Джоди рассказывает о религиозной секте амишей, а в романе «Новый взгляд» о традициях и культуре коренного племени индейцев-абенаки.

В новой книге «Если бы ты был здесь» Пиколт не обошла вниманием тему пандемии и самоизоляции, написав трогательный роман об отношениях и стойкости человеческого духа в момент кризиса.

Во время учебы в магистратуре Гарварда, в поисках интересных сюжетов, Джоди звонила своей маме, чтобы выведать, нет ли каких скелетов в их собственной семье, но детство и юность Пиколт были абсолютно безоблачными и счастливыми. Что не скажешь о ее романах. Герои произведений Пиколт нередко хватаются за оружие, совершая поступки, которые в корне меняют жизни многих семей. Тем не менее люди находят в себе силы вернуться к жизни, преодолевают трудности, учатся прощать и понимать.

Книги Пиколт неоднократно экранизировались. Фильм «Мой ангел-хранитель», история о девочке, подающей в суд на родителей, которые используют ее в качестве донора для больной сестры, основан на романе «Ангел для сестры».

Основой для романов Джоди Пиколт нередко становятся реальные истории, отчего события и переживания героев кажутся еще более драматичными и достоверными.

Сейчас писательница вместе с мужем и тремя детьми живет в Нью-Гэмпшире.

Путеводитель по романам Джоди Пиколт

Джоди Пиколт — автор 27 романов-бестселлеров, проданных общим тиражом более 40 миллионов экземпляров. У нее очень высокий темп работы — практически каждый год выходит новая книга. Но ничуть не в ущерб качеству: недавно Стивен Кинг назвал Пиколт одной из немногих авторов популярной литературы, кто действительно умеет хорошо писать. 

На сайте Джоди Пиколт говорится, что основные темы романов — это «семья, отношения, любовь и так далее». Но писательнице не нравится, когда ее называют автором литературы для женщин. 

«Существует тенденция называть любую писательницу автором «женской прозы». Но в моем творчестве практически нет того, что можно отнести к какому-то конкретному гендеру. Я полностью поддерживаю жанры, которые традиционно считаются «женскими» — например, романтическую литературу. Просто сама я такие книги не пишу. Поэтому меня очень злит, когда кто-то настолько ленив, что описывает меня как автора «женской прозы». Тем более что половину писем от поклонников, которые я получаю, присылают мужчины — буквально 50%», — говорит Пиколт. 

Писательница определяет жанр своих книг как «морально-этическая художественная литература». Ее необычайно популярные романы легко читаются, но Пиколт никогда не боялась затрагивать в них сложные темы. 

Феномен Джоди Пиколт

Embed from Getty Images

«Когда я только начинала карьеру писателя, мне посоветовали: «Пиши о том, что  хорошо знаешь». Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы понять — я абсолютно ни в чем не разбираюсь. Поэтому вместо того, чтобы писать о том, что я знаю, я решила писать о том, что хочу узнать. Это открыло для меня целый мир», — рассказывает Джоди Пиколт. 

В чем заключается «феномен Джоди Пиколт»? Каждый из ее бестселлеров — невероятно тщательное и глубокое исследование темы, о которой, как можно было бы предположить, мало кто захотел бы прочитать целый роман. 

Книги Пиколт пишет по следующей формуле: она выбирает спорную тему, которая в ближайшее время станет очень обсуждаемой, и рассказывает историю с точки зрения разных персонажей. Исследование стволовых клеток, смертная казнь, абьюз в семье и жестокое обращение с детьми, самоубийства, сексуальное насилие, расовые предрассудки — вот лишь некоторые из самых сложных моральных вопросов нашего времени, ставших центральными темами книг Джоди Пиколт.  

«Я пишу о том, что волнует меня как мать, как жену, как гражданина. Я размышляю о том, что бы сделала в данной конкретной ситуации? Если я продолжаю просыпаться по ночам, обдумывая какую-то тему, — значит, это хорошая идея для книги», — говорит писательница. 

В своих романах Пиколт рассматривает сложные этические вопросы со всех точек зрения, помещая персонажей — часто членов одной семьи или лучших друзей — по разные стороны баррикад. 

«Я начинаю работу над каждой книгой с вопросов: “А что, если…? Что будет, если произойдут такие события? Как бы я поступила в этой ситуации?” Я размышляю об этом. До начала подготовительного этапа я уже знаю, какими будут мои персонажи и какой неожиданный поворот событий приберегу под конец. Затем я спрашиваю себя: «Что мне нужно узнать, чтобы написать эту книгу?” И приступаю к исследованию, которое может длиться много месяцев. После того, как этот этап завершен, я начинаю писать — но только тогда, как у меня уже есть первая строчка.

Если я знаю, чем начать книгу, — значит, я готова», — делится Пиколт.

Каждая книга — это исследование

Джоди Пиколт тщательно готовится к написанию каждого романа, разбираясь в медицинских, научных и этических вопросах. Иногда во время исследований ей приходится брать интервью у людей, со взглядами которых она категорически не согласна, чтобы отразить в книге все возможные точки зрения. 

Например, во время работы над романом «Искра надежды», посвященного проблеме прерывания беременности, Джоди Пиколт поговорила со 151 женщиной, сделавшей аборт, а также с так называемыми пролайферами — сторонниками запрета данной процедуры.

Писательница так формулирует свою задачу: «Моя работа заключается не в том, чтобы указывать читателю, что он должен думать. Как автор я показываю конфликт со всех сторон и даю людям возможность разобраться в своих мыслях. Может быть, вы не измените свои взгляды, читая мои книги, но, вероятно, начнете серьезнее относиться к собственным убеждениям».  

Embed from Getty Images

Исследования занимают очень важное место в работе Джоди Пиколт. Главная героиня ее романа «Время прощаться»  — девушка, которая ищет свою пропавшую мать, изучавшую слонов. Чтобы глубже погрузиться в тему, Пиколт сначала отправилась в слоновий заповедник в Теннесси, а потом и вовсе поехала наблюдать за животными в Ботсвану. «Я изучала, как слоны скорбят, как проявляется у них материнский инстинкт и как устроена их память», — говорит писательница. — «В некоторые моменты мне даже казалось, что слоны — более развитые существа, чем люди». 

Во время работы над знаменитым романом «Девятнадцать минут», в центре сюжета которого вооруженное нападение на школу, Пиколт общалась с очевидцами аналогичных событий, с психологами, полицейскими и родителями, потерявшими своих детей. «Невозможно в Америке написать книгу о стрельбе в школе, не обратившись к истории Колумбайна», — считает Пиколт. 

Писательница общалась с полицейскими штата Колорадо, работавшими над расследованием трагедии, и получила доступ к фотографиям и видеозаписям, которые никогда не были обнародованы. Все детали, увиденные в материалах дела и услышанные из рассказов, Пиколт использовала в своем произведении. 

Больше всего, по словам писательницы, ей понравилось работать над романом «Второй взгляд». Именно для этой книги ей пришлось провести самое необычное исследование. Она отправилась охотиться за привидениями вместе Atlantic Paranormal Society — организацией, изучающей паранормальные явления. Они побывали в доме в Массачусетсе, владельцы которого жаловались на стоны и скрипы с чердака. Охотники за привидениями действительно заметили в здании паранормальную активность. Как позже им удалось выяснить, в этом доме много лет назад погибли два человека. «Я провела массу исследований во время работы над своими книгами, но это все равно остается самым крутым», — считает писательница.   

Пиколт нравится заставлять читателей чувствовать себя неуютно: не потому что она хочет их оттолкнуть, но потому что ей интересно бросать вызов. «Я обещаю: если вы читаете один из моих романов, то увидите проблему со всех сторон.

Неважно, какой точки зрения вы придерживаетесь — ваши взгляды все равно будут отражены в книге. Но возможно впервые вы столкнетесь и с другим мнением», — говорит она.

Пиколт удается невероятно ловко переключаться в ходе повествования с одной точки зрения на другую, что зачастую делает выводы в конце еще более удивительными. Во время чтения вы можете поймать себя на мысли, что сначала сопереживали одним персонажам, а потом — совершенно другим. Писательница любит шокировать читателей и неожиданными поворотами сюжета — крайне сложно предугадать, что случится на следующей странице. 

Обычная жизнь 

Основная тема книг Джоди Пиколт — люди, переживающие ту или иную трагедию. Однако у нее самой, можно сказать, обычная жизнь. Причем настолько, что во время учебы в Принстоне на курсах писательского мастерства она позвонила своей матери, чтобы узнать — не было ли в их семье каких-то мрачных секретов, о которых ей не рассказывали. 

По словам Пиколт, у нее было «до нелепого счастливое детство». Ее мать была директором детского сада, а отец работал на Уолл-стрит. В школе Джоди училась очень хорошо, а потом поступила в колледж, где и познакомилась со своим будущим мужем. После окончания Гарвардского университета она работала преподавателем, писала учебники и рекламные тексты, нянчила троих детей, а в свободное время сочиняла рассказы.  

Джоди Пиколт любит своих читателей — она каждый год проводит до трех месяцев в книжных турах, вдали от дома и семьи. 

«Я никогда не получу Нобелевку по литературе или Национальную книжную премию, даже не буду номинирована. Но взамен мои книги хорошо продаются, у меня есть своя аудитория. Я хотела бы, чтобы мои произведения тронули как можно больше людей», — говорит писательница. 

Embed from Getty Images

Каждый день она получает по электронной почте от 70 до 150 сообщений от фанатов. Все они пишут о своих проблемах — буллинге в школе, насилии в семье, дискриминации по тем или иным причинам.

 

«Бывают такие моменты, когда вы, как писатель, понимаете, что дело не только в литературе. Вы можете изменить чью-то жизнь — даже если не надеетесь, что вам это удастся. Но вы никогда не забудете, какое это счастье, если у вас все-таки получится», — говорит Джоди Пиколт.  

И ей действительно удается менять жизни людей к лучшему. Ведь она отвечает на абсолютно каждое письмо. 

Романы Джоди Пиколт

«Клятва» – это трогательная история, в которой элементы тайны сочетаются с деликатным исследованием трагической темы.

Крис и Эмили. Они с рождения вместе, а повзрослев, полюбили друг друга. Их семьи много лет дружат, и родители уже поговаривают о свадьбе. Но все рушится, когда им сообщают, что Эмили застрелили. В убийстве обвиняют Криса, поскольку в тот момент он был с ней. Однако истинные мотивы смерти Эмили остаются неясными. Кто нажал на спусковой крючок? Крис не желает ничего говорить, так как дал клятву сохранить тайну Эмили. Он отказался от помощи взрослых, от протянутой руки матери, крепкого плеча отца, от уверенности опытного адвоката и сделал выбор в пользу своей любви. Поверят ли ему родители и присяжные?

«Сохраняя веру», 1999

Когда Мэрайя узнает, что муж ей изменяет, она принимает трудное решение развестись с ним. У нее начинается сильнейшая депрессия. В это время у ее семилетней дочери Веры появляется воображаемый друг. Вера говорит, что слышит голос, который сообщает ей разную информацию — например, что бог на самом деле женщина. 

Родители Веры все чаще становятся свидетелями ее необычного поведения — у девочки появляются стигматы, и она начинает исцелять больных. В то время как Мэрайя верит, что дочь действительно творит чудеса, Колин, ее отец, всерьез опасается за психическое здоровье Веры. Он подает в суд на Мэрайю, чтобы стать единственным опекуном дочери… 

«Простая правда», 2001

Роман о жизни закрытого и очень необычного религиозного сообщества — амишей.

Новость о том, что мертвый младенец найден на ферме амишей, потрясет маленький городок Парадайс, штат Пенсильвания. Вскоре становится известно, что мать ребенка — молодая незамужняя девушка Кэти, которая, однако, это отрицает. Кэти арестовывают по подозрению в убийстве. За ее защиту берется прославленный адвокат Элли. Скоро она раскроет секрет, который потрясет всю общину… 

«Второй взгляд», 2003

Джоди Пиколт называет «Второй взгляд» своим самым любимым романом.

Росс Уэйкман едет в маленький городок, чтобы погостить у своей сестры Шелби. Он пережил несколько попыток суицида после того, как его невеста Эми погибла в автомобильной аварии пару лет назад. Росс решает стать охотником за привидениями в надежде, что однажды встретит дух Эйми. 

После приезда Росса в городке начинают происходить странные события. Люди подозревают, что все началось из-за планов построить торговый центр на территории племени абенаки — коренных жителей США… 

Роман «Ангел для сестры» ставит проблему тяжелого нравственного выбора. Морально ли спасать одного ребенка за счет другого?

К тринадцати годам Анна пережила множество операций и медицинских процедур ради того, чтобы ее сестра Кейт могла бороться с лейкемией, мрачной тенью нависавшей над девочкой с малых лет. Анна, зачатая как идеальный донор костного мозга для сестры, никогда не возражала против отведенной ей роли… до настоящего момента. Как большинство подростков, она начинает задаваться вопросом: кто она такая на самом деле? И вот Анна принимает решение, которое расколет ее семью и, вероятно, будет иметь фатальные последствия для ее любимой сестры…

«Девятнадцать минут», 2007

По мнению американских учителей, каждый родитель должен прочитать книгу «Девятнадцать минут». 

Над Питером Хоутоном издеваются всю его жизнь. Буллинг в школе только усиливается, когда Джози, его единственная подруга, начинает общаться с компанией самых популярных учеников. Питер совершает нечто такое, что потрясает маленький городок…

Что же на самом деле произошло за эти 19 минут? Могли ли родители Питера предотвратить случившееся? И что должно измениться, чтобы подобное больше никогда не повторилось?

«Новое сердце», 2008

«Новое сердце» — история об искуплении вины, справедливости и любви.

Шэй Борн приговорен к смертной казни за убийство юной Элизабет Нилон и ее отчима. Одиннадцать лет он проводит в тюрьме в ожидании исполнения наказания, после чего решается на невероятный поступок. Клэр, сестра Элизабет, нуждается в пересадке сердца, и Шэй предлагает отдать ей свое. Но Джун, мать Элизабет и Клэр, не уверена, что готова простить Шэйя и позволить ему сделать это…  

В маленьком городке в Нью-Гэмпшире живет, казалось бы, самая обычная семья: папа, мама и две дочери. Но, к несчастью, младшая дочь, пятилетняя Уиллоу, страдает редким генетическим заболеванием, и любое неосторожное движение может привести к перелому. А потому жизнь Шарлотты и Шона О’Киф состоит из бессонных ночей, растущих счетов, унизительной жалости других родителей и навязчивых мыслей о том, что, если… Что, если бы Шарлотта знала о болезни дочери до ее рождения? Что, если бы все было иначе? Что, если бы их любимая Уиллоу никогда не родилась? И насколько ценна каждая человеческая жизнь? И вот в мучительной попытке свести концы с концами, чтобы покрыть расходы на лечение дочери, Шарлотта решается на отчаянный шаг. Она предъявляет иск о неправомерном рождении своему врачу, не предупредившему ее заранее, что ребенок родится с тяжелой инвалидностью. В случае удачного исхода дела денежные выплаты смогут обеспечить уход за Уиллоу до конца жизни девочки. Перед Шарлоттой возникает сложная морально-этическая проблема, ведь врач, с которым она решает судиться, ее лучшая подруга… 

«Обращаться с осторожностью» — это берущий за душу роман, в котором поднимается проблема ценности человеческой жизни и того, на что мы готовы пойти, чтобы ее защитить. 

Джейкобу Ханту восемнадцать лет. У него тяжелая форма аутизма. Юноша не способен нормально контактировать с окружающими и воспринимает все слишком буквально. При всем при том он одаренный математик и прекрасный аналитик, увлекающийся криминалистикой. С помощью нелегального полицейского сканера он узнает, где совершено очередное преступление, и подсказывает полицейским, в каком направлении вести расследование. И обычно оказывается прав. Но когда в городе происходит жестокое убийство, полиция приходит уже в дом Хантов. Детективы, не знакомые с симптомами аутизма, принимают странности поведения Джейкоба за угрызения совести и делают его главным подозреваемым. Для матери Джейкоба — это очередное свидетельство нетерпимости общества, а для его младшего брата — еще одно напоминание о ненормальной ситуации в семье из-за болезни Джейкоба. И тут возникает вопрос: мог ли Джейкоб совершить убийство?

«Одинокий волк» — это незабываемая история о семейных тайнах, любви и расставании.

Люк Уоррен посвятил жизнь изучению волков. Он писал о них, изучал их привычки и поведение и даже два года прожил в волчьей стае. Во многих смыслах он разбирается в поведении волков лучше, чем в отношениях внутри собственной семьи. В конце концов его жена уходит от него, а восемнадцатилетний сын Эдвард после жуткой ссоры с отцом уезжает из страны. Но все меняется, когда приходит известие, что Люк тяжело пострадал в автомобильной аварии и его жизнь висит на волоске. Эдвард возвращается домой. Им с младшей сестрой Карой придется вместе решать судьбу отца и ответить на множество вопросов. Какие тайны хранили друг от друга Эдвард с сестрой? Какие скрытые мотивы побуждают их позволить отцу умереть… или попытаться сохранить ему жизнь? Чего бы хотел сам Люк? Как члены семьи могут принять такое решение перед лицом вины, или горя, или того и другого вместе? И что наиболее важно, насколько они забыли непреложное правило волчьей стаи: все ее члены нуждаются друг в друге, а выживание порой требует жертв. 

Захватывающий роман о границе между справедливостью и милосердием. После трагического происшествия, оставившего у нее глубокий шрам не только в душе, но и на лице, Сейдж стала сторониться людей. Ночью она выпекает хлеб, а днем спит. Однажды она знакомится с Джозефом Вебером, пожилым школьным учителем, и сближается с ним, несмотря на разницу в возрасте. Сейдж кажется, что жизнь наконец-то дала ей шанс на исцеление. Однако все меняется в тот день, когда Джозеф доверительно сообщает о своем прошлом. Оказывается, этот добрый, внимательный и застенчивый человек был офицером СС в Освенциме, узницей которого в свое время была бабушка Сейдж, рассказавшая внучке о пережитых в концлагере ужасах. И вот теперь Джозеф, много лет страдающий от осознания вины в совершенных им злодеяниях, хочет умереть и просит Сейдж простить его от имени всех убитых в лагере евреев и помочь ему уйти из жизни. Но дает ли прошлое право убивать? 

Больше десяти лет Дженна Меткалф не перестает думать о своей матери Элис, которая загадочным образом исчезла после трагического происшествия, когда девочке было всего три года. Дженна отказывается верить, что мать могла бросить ее, и внимательно перечитывает старые дневники Элис в надежде разгадать ее тайну.

Отчаянно стремясь узнать правду, она подключает к поискам матери двух незнакомцев: Серенити Джонс, экстрасенса, и Верджила Стэнхоупа, потрепанного жизнью частного детектива, который когда-то служил в полиции и расследовал дело Элис. По мере того как незадачливая троица начинает собирать по кусочкам историю жизни пропавшей женщины, воспоминания Дженны увязываются с описанными в дневниках матери событиями, и в результате вскрываются гораздо более шокирующие подробности, чем можно было предположить.

Что такое хорошо прожитая жизнь? Что мы оставляем после себя, покидая эту землю? Делаем ли мы выбор… или судьба делает выбор за нас?

Дон, в прошлом аспирант-египтолог, а нынче доула смерти, которая помогает своим клиентам смириться с неизбежностью перехода в мир иной, волею судеб оказывается в Египте, где пятнадцать лет назад работала на раскопках древних гробниц и встретила свою первую любовь.

И совсем как в «Книге двух путей», древнеегипетской карте загробного мира, перед Дон открываются два пути. Она должна решить, что для нее важнее: комфортное существование с заботливым мужем или полное неопределенности возвращение в прошлое, к любимой работе и покинутому возлюбленному, которого она так и не смогла забыть. По мере развития сюжета всплывают давно похороненные секреты и возникают новые вопросы…

Будущее Дианы О’Тул распланировано на годы вперед: успешная карьера, двое детей, огромный загородный дом… И хотя все идет по плану, девушку не покидает ощущение, что она топчется на месте. У нее есть хорошая работа, но пока нет карьерного роста. Есть любимый человек, но пока нет семьи. И все же Диана надеется получить предложение руки и сердца во время романтической поездки на Галапагосские острова. Однако жизнь вносит свои коррективы. Начинается эпидемия ковида, и Финн, бойфренд Дианы, который работает врачом, остается в Нью-Йорке. Девушке приходится ехать одной. Но как только она оказывается на Галапагосах, там объявляют карантин. Полностью изолированная от мира, с редкими новостями из дома, вышедшая из зоны комфорта, Диана пересматривает свои отношения с Финном, свою карьеру и свое прошлое, задаваясь мучительным вопросом, правильно ли она живет. Проблема лишь в том, происходит все это на самом деле или в параллельной реальности…

Джоди Пиколт · Книга двух путей (2020)

Когда звенит мой телефон, я выуживаю его из кармана брюк карго. Я забыл, с изменением времени, чтобы выключить напоминание. Я все еще не сплю, но открываю дату и читаю имена: Айрис Вейл. Ын Э Ким. Алан Розенфельдт. Марлон Дженсен.

Я закрываю глаза и делаю то, что делаю каждый день в этот момент: вспоминаю их.

Айрис, которая умерла крошечной и похожей на птичку, когда-то водила машину для побега для человека, которого она любила, который ограбил банк. Ын Э, которая работала врачом в Корее, но не могла практиковать в США. Алан с гордостью показал мне урну, которую он купил для своих кремированных останков, а затем пошутил:0003 Я еще не пробовал. Марлон заменил все туалеты в своем доме, положил новые полы и вычистил водосточные желоба; он купил подарки на выпускной для своих двоих детей и спрятал их. Он взял свою двенадцатилетнюю дочь в бальный зал отеля и вальсировал с ней, пока я снимал это на его телефон, чтобы в день ее свадьбы было видео, где она танцует с отцом.

Одно время они были моими клиентами. Теперь это мои истории, которые я буду хранить.

Все в моем ряду спят. Я засовываю телефон обратно в карман и осторожно переползаю через женщину справа от меня, не мешая ей — йога авиапассажиров, — чтобы пробраться в туалет в задней части самолета. Там я сморкаюсь и смотрюсь в зеркало. Я в том возрасте, когда это становится неожиданностью, когда я все еще думаю, что увижу женщину помоложе, а не ту, которая моргает мне в ответ. Линии расходятся в уголках моих глаз, как складки на знакомой карте. Если я расплету косу, перекинутую через левое плечо, эти ужасные флуоресцентные лампы подхватят первые седые пряди в моих волосах. На мне мешковатые штаны с резинкой на талии, как и у любой здравомыслящей женщины лет сорока, которая знает, что ей предстоит дальний перелет в самолете. Я беру горсть салфеток и открываю дверь, собираясь вернуться на свое место, но маленькая кухня заполнена стюардессами. Они связаны вместе, как хмурый взгляд.

Они перестают говорить, когда я появляюсь. «Мэм, — говорит один из них, — не могли бы вы занять свое место?»

Меня поражает, что их работа не сильно отличается от моей. Если вы в самолете, вы не там, где начали, и не там, куда направляетесь. Вы застряли между ними. Стюардесса — это проводник, который поможет вам плавно пройти этот перелет. Как доула смерти, я делаю то же самое, но путешествие идет от жизни к смерти, и в конце ты не высаживаешься с двумя сотнями других путешественников. Ты идешь один.

Я перелезаю через спящую женщину на сиденье у прохода и пристегиваю ремень безопасности как раз в тот момент, когда вспыхивают верхние огни и кабина оживает.

«Дамы и господа, — объявляет голос, — нам только что сообщил капитан, что у нас будет запланированная чрезвычайная ситуация . Пожалуйста, слушайте бортпроводников и следуйте их указаниям».

Я заморожен. Запланированная чрезвычайная ситуация. Оксюморон засел у меня в голове.

Слышны быстрые звуки — по кабине прокатывается шок, — но ни криков, ни громких криков. Молчит даже младенец позади меня, который кричал первые два часа полета. «Мы падаем», — шепчет женщина в проходе. «Боже мой, мы падаем».

Должно быть, она ошибается; даже не было турбулентности. Все было нормально. Но затем стюардессы останавливаются в проходах, исполняя странный отрывистый балет движений безопасности, в то время как инструкции зачитываются через динамики. Пристегните ремни безопасности. Когда вы услышите слово скобка, примите позицию скобки. После того, как самолет полностью остановится, вы услышите «Отстегните ремни безопасности». Уходи. Оставь все позади.

Оставь все позади.

Для человека, который зарабатывает на жизнь смертью, я не особо задумывался о себе.

Я слышал, что когда ты вот-вот умрешь, твоя жизнь проносится перед твоими глазами.

Но я не представляю своего мужа, Брайана, в свитере, неизбежно испачканном меловой пылью со старых школьных досок в его физической лаборатории. Или Мерет, будучи маленькой девочкой, просила меня проверить, нет ли монстров под кроватью. Я не представляю свою мать, не такой, какой она была в конце или до этого, когда Киран и я были молоды.

Вместо него я вижу его.

Ясно, как будто это было вчера, я представляю Уайатта посреди египетской пустыни, солнце палит его шляпу, его шея покрыта грязью от постоянного ветра, а зубы сверкают молниями. Человек, которого не было в моей жизни пятнадцать лет. Место, которое я оставил позади.

Диссертация, которую я так и не закончил.

Древние египтяне считали, что для того, чтобы попасть в загробную жизнь, они должны быть признаны невиновными в зале суда. Их сердца были взвешены против пера Маат, истины.

Я не уверен, что мое сердце пройдет.

Женщина справа от меня тихо молится по-испански. Нащупываю телефон, думаю включить, отправить сообщение, хоть и знаю, что нет сигнала, но никак не могу расстегнуть кнопку на кармане брюк. Рука ловит мою и сжимает.

Я смотрю на наши кулаки, сжатые так сильно, что секрет не может выскользнуть из наших ладоней.

Брейс, кричат ​​стюардессы. Скоба!

Когда мы падаем с неба, интересно, кто вспомнит меня.

Гораздо позже я узнал, что когда самолет терпит крушение и появляется аварийный персонал, стюардессы сообщают им, сколько душ было на борту. Души, а не люди. Как будто они знают, что наши тела проходят мимо них ненадолго.

Я узнал, что один из топливных фильтров забился в полете. Что вторая лампочка засорения фильтра загорелась в кабине через сорок пять минут, и, несмотря на все усилия пилотов, они не смогли ее очистить и поняли, что придется эвакуироваться наземным путем. Я узнал, что самолет пролетел мимо Роли-Дарем, застряв на футбольном поле частной школы. При ударе крылом о трибуны самолет накренился, покатился, развалился на части.

Гораздо позже я узнал о семье с ребенком позади меня, чей ряд из трех сидений оторвался от пола и был выброшен из самолета, мгновенно убив их. Я хотел бы услышать о шести других, которые были раздавлены, когда металл прогнулся; стюардесса, которая так и не вышла из комы. Я читал имена пассажиров последних десяти рядов, которые не успели выбраться из разбитого фюзеляжа до того, как он вспыхнул пламенем.

Я узнал, что я был одним из тридцати шести человек, спасшихся от крушения.

Когда я выхожу из смотровой комнаты больницы, куда нас доставили, я ошеломлен. Женщина в форме в коридоре разговаривает с мужчиной с перевязанной рукой. Она является частью группы экстренного реагирования авиакомпании, которая наблюдала за медицинскими осмотрами врачей, давала нам чистую одежду и еду и доставляла обезумевших членов семьи.

«РС. Эдельштейн? — говорит она, и я моргаю, пока не понимаю, что она говорит со мной.

Миллион лет назад я была Дон Макдауэлл. Я публиковался под этим именем. Но в моем паспорте и правах было написано «Эдельштейн». Как у Брайана.

В руке у нее контрольный список выживших в авиакатастрофе.

Она ставит галочку рядом с моим именем. — Вас осматривал врач?

«Еще нет.» Я оглядываюсь на экзаменационную комнату. “

Хорошо. Я уверен, что у вас есть вопросы. . . ?»

Это преуменьшение.

Почему я жив, а другие нет?

Почему я забронировал именно этот рейс?

Что, если бы я задержался на регистрации и пропустил ее?

Что, если бы я сделал любой из тысячи других вариантов, которые увели бы меня далеко от этой катастрофы?

При этом я думаю о Брайане и его теории мультивселенной. Где-то в параллельной временной линии другой я на собственных похоронах.

В то же время я думаю — опять же, всегда — о Уайате.

Я должен выбраться отсюда.

Я не понимаю, что сказал это вслух, пока представитель авиакомпании не ответит.

— Как только мы получим документы от врача, вы можете уйти. Кто-нибудь едет за вами или вам нужно, чтобы мы организовали поездку?»

Нам, счастливчикам, сказали, что мы можем получить билет на самолет куда угодно — до пункта назначения, обратно туда, откуда вылетел рейс, и даже куда-то еще, если это необходимо. Я уже позвонила мужу. Брайан предложил приехать за мной, но я отказалась. Я не сказал почему.

Я прочищаю горло. «Мне нужно забронировать рейс», — говорю я. “

Абсолютно.» Женщина кивает. — Куда вам нужно идти?

Бостон, кажется. Но что-то есть в том, как она формулирует вопрос: нужно, вместо хочется; и еще один пункт назначения всплывают у меня в голове, как пар.

Открываю рот и отвечаю.

Интервью автора Джоди Пиколт

Интервью с Джоди Пиколт

Джоди Пиколт рассказывает о многих аспектах своего последнего романа Девятнадцать минут и обсуждает, как она находит идеи, которые подпитывают ее плодотворное писательство.

В интервью о Second Glance находится под руководством по чтению этой конкретной книги.

Что привлекло вас к теме стрельбы в школе для предпосылки романа?
Как мама троих детей, я видела, как мои собственные дети изо всех сил пытались приспособиться и подвергались издевательствам. Именно их опыт и мои собственные разочарования заставили меня задуматься над этой темой. Я также продолжал думать о том, что не только в старшей школе у ​​нас есть этот публичный образ, который может отличаться от того, что мы действительно чувствуем внутри … все задаются вопросом, достаточно ли они хороши, достаточно умны, достаточно красивы, независимо от того, сколько лет они есть. Это архетипическая моральная дилемма: поступаешь ли ты как сам и рискуешь стать изгоем? Или вы притворяетесь кем-то, кем вы не являетесь, и надеетесь, что никто не узнает, что вы притворяетесь?

Как вы проводили исследования для Девятнадцать минут? Учитывая душераздирающую и эмоциональную тему книги, в чем процесс исследования был более сложным, чем для ваших предыдущих романов?
Эту книгу было ОЧЕНЬ трудно исследовать. На самом деле я начал через своего давнего помощника по юридическим исследованиям, у которого был коллега, работавший в ФБР, и он связал меня с офисом шерифа округа Джефферсон — людьми, которые расследовали стрельбу в Колумбайне. Я поговорил с ними, и они прислали мне DVD и материалы, которые никогда не были доступны для публики, что немного помогло понять образ мыслей стрелков. Следующий контакт, который я установил, был с женщиной, которая служила консультантом по горю семьям, потерявшим детей в Колумбайне. Тем не менее, я действительно хотел поговорить с выжившим в школьной стрельбе . .. и все же я не хотел причинять кому-либо чрезмерную боль, поднимая то, что всегда будет трудной темой. На самом деле я был в Миннеаполисе, читал, когда произошла стрельба в Красном озере. Это было самое сюрреалистичное ощущение: я был в отеле, писал сцену в книге, а рядом со мной по телевизору репортер говорил именно то, что я печатал в своей беллетристике. Той ночью я пошел на мероприятие в книжном магазине и рассказывал людям о том, как столкнулись два моих мира… и после этого ко мне подошла женщина. Она знала кого-то, кто пережил стрельбу в Рокори в Миннесоте, и была готова связать меня с ней. Благодаря этой связи я поговорил не только с двумя учителями, которые поделились со мной своей историей о расстреле… но и с молодым человеком, чей друг погиб в тот день. Именно его комментарий потряс меня больше всего — как писателя и родителя — и стал самым важным исследованием, которое я провел для этой книги.

Какие факты, обнаруженные вами в ходе исследования, могут удивить читателей, чьи сведения о стрельбе в школах получены исключительно из средств массовой информации?
Хотя средства массовой информации быстро перечисляют «аберрантные» характеристики школьного стрелка, правда в том, что они подходят всем подросткам в какой-то момент их подросткового возраста! Или, другими словами, эти дети, которые прибегают к насилию, не так уж сильно отличаются от тех, кто живет наверху в вашем собственном доме, скорее всего, так же страшно, как это можно себе представить. Еще два факта, которые меня удивили: для многих из этих стрелков существует тончайшая грань между самоубийством и убийством. Они идут в школу, планируя убить себя, и в последнюю минуту решают застрелить и других. И что с психологической точки зрения один акт травли в детстве так же травмирует эмоционально, как и один акт сексуального насилия. С точки зрения выживших, я помню, как был ошеломлен, когда этот молодой человек, у которого я брал интервью, сказал, что впоследствии, когда его родители пытались проявить заботу и спросить его, не нужно ли ему что-нибудь, он отвернулся от них… потому что он был злится, что они не были такими вчера, РАНЬШЕ. Исторически одна из самых неприятных вещей, которые я узнал, заключалась в том, что после «Колумбайн» более чем одной семье сказали, что их ребенок был убит первым. Теоретически это должно было утешить их («мой ребенок пошел первым и не пострадал»), но имело неприятные последствия, когда несколько семей поняли, что им сказали то же самое.

Что привлекло вас в возвращении двух персонажей из предыдущих романов: адвоката защиты Джордана Макафи и детектива Патрика Дюшарма? Почему на этот раз такое романтическое решение для Патрика?
Хорошо, я просто признаюсь миру: я влюблена в Патрика Дюшарма. И, конечно же, он НЕ ПОЛУЧИЛ девушку в конце Perfect Match. Так что я очень хотел, чтобы он снялся в другой истории, где он был бы в центре внимания. (Для тех действительно сообразительных читателей, которые хотят мучить себя вопросами без ответов, прокрутите назад до главы 1 из 9.0003 Девятнадцать минут и посчитаем: сколько лет маленькой девочке Нины? А как давно был Perfect Match. Хм….) Что касается Джордана — как только я узнал, что у меня есть суд по делу об убийстве в Нью-Хэмпшире, я начал думать о том, кто может защищать Питера. И Джордан оказался на свободе…! Всегда очень весело возвращать персонажа, потому что вы можете наверстать упущенное в его/ее жизни; и вам не нужно изобретать велосипед — вы уже знаете, как он говорит, действует, думает.

В Девятнадцать минут, Льюис Хоутон — профессор колледжа, специализирующийся на экономике счастья. Существует ли такая профессия? Как работа Льюиса связана с историей в целом?
Он существует! Есть профессора экономики, которые ведут статистику о том, как различные элементы жизни человека (брак, сексуальная ориентация, зарплата и т. д.) могут увеличивать или уменьшать общее счастье, оценивая эти элементы в долларах. Уравнение Льюиса — что счастье равно реальности, деленной на ожидания, — взято из реальных исследований. Тем не менее, я как бы сфальсифицировал другое уравнение, которое он придумывает: ожидание, разделенное на реальность, равно надежде. Что касается того, как профессия соотносится с историей — ну, вам должна понравиться ирония парня, который зарабатывает на жизнь изучением счастья и при этом не знает о недовольстве, кипящем под его собственной крышей.

Вам, матери троих детей, трудно было говорить о популярности и жестокости, с которой дети часто обращаются друг с другом?
Мне всегда труднее всего писать книгу, в которой есть дети того же возраста, что и мои дети, а в «, девятнадцати минутах, » это возможно. Я думаю, что каждый родитель, вероятно, сталкивался с издевательствами в той или иной форме — либо от точки зрения хулигана, либо от жертвы — так что это довольно универсальная тема. Но во многих отношениях наблюдение за тем, как мои дети изо всех сил пытаются найти свое место в социальной иерархии школы, сделало их для меня морскими свинками, когда я писал книгу. Я знаю, что многие из моих читателей ровесники юных героев этой книги, и на протяжении многих лет некоторые из них писали мне, чтобы спросить, не напишу ли я книгу о травле. Но только когда я начал связывать то, что дети переживают в школе, с тем, как взрослые относятся к другим взрослым, которые чем-то отличаются от них, я начал собирать историю по кусочкам. Дискриминация и различия на уровне старшей школы никогда не прекратятся до тех пор, пока взрослые, управляющие этими школами, не смогут жить своей жизнью, не осуждая других за их расу, религию, сексуальную ориентацию и т. д. Как нелепо, что Америка гордится тем, что является плавильным котлом. , когда, как говорит Питер в романе, это просто означает, что это делает всех одинаковыми?

Вы имели в виду неожиданное окончание, когда начали писать Девятнадцать минут, , или оно возникло позже в процессе?
Как и во всех моих книгах, я знал конец еще до того, как написал первое слово.

Вы автор четырнадцати романов. По мере того, как вы пишете все больше и больше книг, становится ли все труднее придумывать идеи? Как понять, что идея правильная?
Правильная идея та, о которой вы не можете перестать думать; тот, который в вашей голове первым делом с утра. Идеи выбирают меня, а не наоборот. А вот с нехваткой (стучу по дереву, тут) с этим пока не сталкивался. Я мог бы рассказать вам, чему будут посвящены следующие четыре книги, которые я пишу.

Вы как-то заметили о своем предыдущем романе, Моя сестра-хранительница, , что «в реальной жизни так много оттенков серого». Как это утверждение может быть применимо к Девятнадцати минутам?
Забавно, что вы должны сравнить Девятнадцать минут с Хранительница моей сестры , потому что я вижу в них очень похожие книги — обе очень эмоциональные, очень мучительные, и это ситуации, которых боится каждый родитель. И, как и морально-этические осложнения MSK, у вас есть ребенок в 9 лет. 0003 Девятнадцать минут , кто делает что-то, что на первый взгляд является абсолютно разрушительным и разрушительным и убивает других. Но, учитывая, что пережили эти персонажи, можно ли их винить? Одобряю ли я стрельбу в школе? Точно нет. Но я могу понять, почему ребенок, ставший жертвой, может чувствовать, что имеет право дать отпор. Я также думаю, что интересно наблюдать, как два хороших родителя могут оказаться с ребенком, которого они не узнают, — ребенком, который делает что-то, что они не могут проглотить. Вы перестаете любить своего сына только потому, что он сделал что-то ужасное? А если нет, ты начинаешь ненавидеть себя? 9 вызывает столько вопросов0003 Девятнадцать минут — это одна большая серая зона, в которой можно барахтаться со своей книжной группой!

Многие из ваших книг сосредоточены на темах, которые занимают центральное место в заголовках. Для вас важно не только развлекать читателей захватывающим сюжетом, но и побуждать их задуматься над актуальными и часто спорными темами? Как вы думаете, почему вы тяготели к такому типу повествования?
Я думаю, что иногда, когда мы не хотим говорить о проблемах, которые трудно обсуждать или с которыми трудно столкнуться, легче переварить их в художественной литературе, а не в документальной. Я имею в виду, что никто не заходит в свой книжный магазин и не говорит: «Эй, можно мне прочитать самую последнюю книгу о сексуальных домогательствах к детям!?» но если вы возьмете роман, в центре которого это, вы будете вовлечены в персонажи и сюжет и обнаружите, что анализируете проблему, даже не осознавая этого. Художественная литература допускает моральные вопросы, но через черный ход. Лично мне нравятся книги, которые заставляют задуматься — книги, над которыми вы все еще думаете спустя три дня после того, как их прочтете; книги, которые вы передаете другу и говорите: «Прочитай это, чтобы мы могли поговорить об этом». Полагаю, я просто пишу роман, который мне нравится читать!

В разделе «Благодарности» вы пишете: «Тысячам детей, которые немного отличаются, немного напуганы, немного непопулярны: это для вас». Что читатели, особенно младшие читатели, могли бы почерпнуть из этой книги и применить в своей жизни?
Если бы я могла сказать легионам подростков, которые просыпаются каждое утро и мечтают, чтобы им не нужно было ходить в школу, что-то одно, я говорю это и как мама, и как писатель: Держитесь курса. Вы найдете кого-то вроде вас; вы ВМЕСТИТЕСЬ за один день. И знайте, что даже крутые ребята, популярные дети, беспокоятся, что кто-то узнает их секрет: они беспокоятся о том, чтобы приспособиться, как и вы.

Если не указано иное, это интервью было взято во время первой публикации книги и воспроизводится с разрешения издателя. Это интервью не может быть воспроизведено или перепечатано без письменного разрешения правообладателя.

Преимущества членства

• Отзывы
• Статьи «По ту сторону книги»
• Бесплатные книги для чтения и рецензирования (только для США)
• Поиск книг по периоду времени, обстановке и теме
• Подсказки, похожие на чтение по книгам и авторам
• Дискуссии книжного клуба
• и многое другое!
• Всего 45 долларов на 12 месяцев или 15 долларов на 3 месяца.
• Подробнее о членстве!

Читаемые аналоги

Все приведенные ниже книги рекомендуются для чтения Джоди Пиколт, но некоторые из них могут быть более актуальными для вас, чем другие, в зависимости от того, какие книги автора вы читали и вам понравились. Так что ищите предлагаемые аналоги для чтения по названию, связанному справа.
Как мы выбираем ридалики

• Лори Холс Андерсон

  Лори Холс Андерсон — автор бестселлеров New York Times , который пишет для детей всех возрастов. Известная тем, что с юмором и чуткостью подходит к решению сложных вопросов, ее работа получила множество международных, национальных и государственных … (более)

• Брит Беннет

  Родилась и выросла в Южной Калифорнии, Брит Беннетт окончила Стэнфордский университет, а затем получила степень магистра искусств в области художественной литературы в Мичиганском университете, где она получила премию Хопвуда в области короткометражных произведений для выпускников, а также… (более)

Мы рекомендуем 59 похожих авторов

Просмотреть все 59 Read-Alikes

Пользователи, не являющиеся членами, могут видеть 2 результата. Стать участником

Преимущества членства

• Отзывы
• Статьи «По ту сторону книги»
• Бесплатные книги для чтения и рецензирования (только для США)
• Поиск книг по периоду времени, обстановке и теме
• Подсказки, похожие на чтение по книгам и авторам
• Дискуссии книжного клуба
• и многое другое!
• Всего 45 долларов на 12 месяцев или 15 долларов на 3 месяца.