Одной надеждой меньше стало одной песней больше будет: «Я улыбаться перестала…» — Стихотворение Анны Ахматовой
Анна Ахматова. Стихи о любви
А ты думал — я тоже такая…
А ты думал — я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок —
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом —
Я к тебе никогда не вернусь.
Июль 1921
Царское Село
Сжала руки под тёмной вуалью…
Сжала руки под тёмной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?» —
От того, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдёшь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Было душно…
Было душно от жгучего света,
А взгляды его — как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Наклонился — он что-то скажет…
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.
Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Мне очи застил туман,
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в петлице.
Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся —
И загадочных, древних ликов
На меня поглядели очи…
Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.
1913
Я улыбаться перестала
Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
И эту песню я невольно
Отдам за смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
Апрель 1915
Царское Село
Есть в близости людей заветная черта
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти,—
Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие — поражены тоскою…
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Вечером
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: «Я верный друг!»
И моего коснулся платья…
Как не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.
Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных…
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.
А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
«Благослови же небеса —
Ты первый раз одна с любимым».
Март 1913
Песня последней встречи
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала — их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри!
Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый —
И я тоже. Умру с тобой!»
Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.
Я знаю, Ты моя награда
Я знаю, Ты моя награда
За годы боли и труда,
За то, что я земным отрадам
Не предавалась никогда,
За то, что я не говорила
Возлюбленному: «Ты любим».
За то, что всем я не простила,
Ты будешь ангелом моим…
Для копирования и публикации материалов необходимо письменное либо устное разрешение редакции или автора. Гиперссылка на портал Adebiportal.kz обязательна. Все права защищены Законом РК «Об авторском праве и смежных правах». [email protected] 8(7172) 57 60 14 (вн — 1060)
Poems by Анна Ахматова | Poetree
All PoemsOriginal PoemsTranslations
Я улыбаться перестала.
..
Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
by Анна Ахматова
Я спросила у кукушки…
Я спросила у кукушки,
Сколько лет я проживу…
Сосен дрогнули верхушки.
Желтый луч упал в траву.
Но ни звука в чаще свежей…
Я иду домой,
И прохладный ветер нежит
Лоб горячий мой.
by Анна Ахматова
Я сошла с ума, о мальчик странный…
Я сошла с ума, о мальчик странный,
В среду, в три часа!
Уколола палец безымянный
Мне звенящая оса.
Я ее нечаянно прижала,
И, казалось, умерла она,
Но конец отравленного жала
by Анна Ахматова
Я слышу иволги всегда печальный голос…
Я слышу иволги всегда печальный голос
И лета пышного приветствую ущерб,
А к колосу прижатый тесно колос
С змеиным свистом срезывает серп.
И стройных жниц короткие подолы,
Как флаги в праздник, по ветру летят.
Теперь бы звон бубенчиков веселых,
by Анна Ахматова
Я пришла сюда, бездельница…
Я пришла сюда, бездельница,
Все равно мне, где скучать!
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.
Над засохшей повиликою
Мягко плавает пчела;
У пруда русалку кликаю,
by Анна Ахматова
Я пришла к поэту в гости…
Александру Блоку
Я пришла к поэту в гости.
Ровно полдень. Воскресенье.
Тихо в комнате просторной,
А за окнами мороз.
И малиновое солнце
by Анна Ахматова
Я окошка не завесила…
Я окошка не завесила,
Прямо в горницу гляди.
Оттого мне нынче весело,
Что не можешь ты уйти.
Называй же беззаконницей,
Надо мной глумись со зла:
Я была твоей бессонницей,
Я тоской твоей была.
by Анна Ахматова
Я не любви твоей прошу.
..
Я не любви твоей прошу.
Она теперь в надежном месте.
Поверь, что я твоей невесте
Ревнивых писем не пишу.
Но мудрые прими советы:
Дай ей читать мои стихи,
Дай ей хранить мои портреты,—
Ведь так любезны женихи!
by Анна Ахматова
Я не знаю, ты жив или умер…
Я не знаю, ты жив или умер,—
На земле тебя можно искать
Или только в вечерней думе
По усопшем светло горевать.
Все тебе: и молитва дневная,
И бессонницы млеющий жар,
И стихов моих белая стая,
by Анна Ахматова
Я и плакала и каялась…
Я и плакала и каялась,
Хоть бы с неба грянул гром!
Сердце темное измаялось
В нежилом дому твоем.
Боль я знаю нестерпимую,
Стыд обратного пути…
Страшно, страшно к нелюбимому,
Страшно к тихому войти,
by Анна Ахматова
Я знаю, с места не сдвинуться…
. . . . . . . . . . . . . . .
Я знаю, с места не сдвинуться
Под тяжестью Виевых век.
О, если бы вдруг откинуться
В какой-то семнадцатый век.
С душистою веткой березовой
Под Троицу в церкви стоять,
by Анна Ахматова
Я живу, как кукушка на часах…
Я живу, как кукушка в часах,
Не завидую птицам в лесах.
Заведут — и кукую.
Знаешь, долю такую
Лишь врагу
Пожелать я могу.
by Анна Ахматова
Почему U2’s One — лучший гимн
Загрузка
Музыка | Поп-музыка. Почему его сингл One по-прежнему обладает такой силой, спрашивает Дориан Лински.
I
В октябре 2020 года парижский школьный учитель по имени Сэмюэл Пати был убит экстремистом после того, как показал карикатуры на пророка Мухаммеда на уроке, посвященном свободе слова. Пять дней спустя на национальной поминальной службе, которую транслировали по телевидению, его гроб вынесли во двор Сорбонны под звуки одной из любимых песен Пати: 19-й песни группы U2.92 сингла. На следующий день песня возглавила чарты цифровых загрузок во Франции.
«Я нашел это невероятно мощным», — говорит Эдж, гитарист U2, BBC Culture. «Это одна из тех песен, которая обладает такой невероятной гибкостью для разных случаев».
Больше похоже на это:
— Жанровая музыка, опередившая свое время
— Самая знаковая песня 21 века 30 лет назад на этой неделе. Эксл Роуз из Guns N ‘Roses однажды сказал, что считает One «одной из величайших песен, которые когда-либо были написаны. Я включил эту песню и просто расплакался». В специальном выпуске журнала Q за 2003 год она была признана лучшей песней всех времен. Это остается пробным камнем и для участников группы. «Если бы мне нужно было выбрать одну песню, которая заключает в себе все о том, кто и что мы есть, это должна быть One», — сказал мне однажды барабанщик Ларри Маллен-младший. «Каждый раз, когда я слышу или играю это, это соединяется».
Единица так сильна благодаря своей неразрешимой двусмысленности, а не вопреки ей. Катящаяся красота музыки означает, что она и злая, и ранящая, и теплая, и исцеляющая.
Это болезненный разговор, но между кем и о чем, непонятно. Ее по-разному описывали как песню о группе в кризисе, рушащемся браке, разногласиях между отцом и сыном, воссоединении страны, разделении другой страны и ссоре с Богом, и, возможно, это все эти вещи. Возникает фундаментальный вопрос: фиксируется ли значение песни, когда она пишется и записывается, или же, при условии достаточной гибкости, она может бесконечно приобретать новые резонансы. Кто может сказать, что на самом деле означает песня?
One был прочитан как песня о группе в кризисе, рушащемся браке, разногласиях отца и сына, воссоединении страны, разделенной стране и ссоре с Богом (Источник: Alamy)
One is a song о разобщенности написано на фоне воссоединения. Чувствуя себя в ловушке и измученными собственным успехом в конце 1980-х, U2 взяли листок из книги Дэвида Боуи и стали искать будущее в Берлине, в Hansa Studios. Во времена Боуи студия называлась «Ганза у стены», но теперь стены не стало. U2, их продюсеры и инженеры (Брайан Ино, Даниэль Лануа, Флуд) приземлились в Берлине 3 октября 19 года.
90: День немецкого единства. По пути к месту проживания они были вовлечены в уличные празднования, когда Германия снова стала единой страной спустя 41 год. «Ирония названия One заключается в том, что в то время группа была не очень близка», — говорит Боно BBC Culture. «Мы строили собственную стену прямо посреди студии Hansa».
Боно и Эдж были полны решимости избавиться от всех признаков «U2ness», накопившихся в 1980-х годах, и начать все заново. Стремясь поэкспериментировать с драм-машинами, лупами и синтезаторными пэдами, они принесли Маллену и басисту Адаму Клейтону демо, которые были не более чем грувами. «Мы были на неизведанной территории, — рассказывает Эдж в интервью BBC Culture. «Традиционно мы проводили довольно много времени в репетиционных залах, вместе генерируя идеи, но в этом случае мы использовали студию как инструмент для написания. Адам и Ларри чувствовали себя немного обделенными и обиженными. Сессии стали довольно напряженными. и уровень взаимного доверия начал разрушаться».
В полуразрушенной студии в холодном и дождливом городе сессии кашляли и хромали.
‘Один, но не тот же самый’
Одной из песен, на которой они застряли, была Sick Puppy, которая в итоге стала Mysterious Ways. Однажды Эдж пошел в диспетчерскую, чтобы попытаться решить этот «препятствие для написания песен» с помощью пары новых последовательностей аккордов, которые Лануа предложил ему объединить в основу новой песни. Гитарист вернулся в главную комнату и сыграл их на акустической гитаре, а Клейтон, Маллен и Боно присоединились к ним. Сразу стало ясно, что происходит что-то особенное — то, что в одиночку оправдало поездку в Берлин и сплотило U2.
«Иногда ты пишешь песню, которую действительно хочешь услышать», — говорит Боно. Во время импровизации он имеет тенденцию напевать резонансные слоги и случайные слова на тарабарщине, которую группа называет «бонголезской», закладывая основу для возможной лирики. «Эмоции уже выражены в пении, так что смысл есть, но как его сформулировать?» — говорит Эдж.
«Даже если точных фраз не было, они были предложены. Это был действительно случай, когда песня не мешала».
«Мне нравится начинать песню в середине разговора», — говорит Боно. «Как и во многих диалогах, вы очень часто говорите вокруг темы, а не через нее». Первые строчки появились быстро: «Тебе становится лучше или ты чувствуешь то же самое?/ Тебе стало легче теперь, когда есть, кого винить?» Припев возник в результате обмена мнениями между Боно и Далай-ламой, который пригласил U2 принять участие в благотворительном концерте под названием Oneness. Боно вежливо отказался, подписав письмо: «Приятно переписываться. Один, но не тот, Боно».
U2 начали записывать Achtung Baby в студии Hansa Studios в Берлине в октябре 1990 года на фоне воссоединения Германии. «Возможно, песня работает, потому что она не призывает к единству. Она представляет нас как связанных с другими, нравится нам это или нет. «Мы получаем , чтобы нести друг друга» — не «Мы получаем , чтобы нести друг друга».
«Мы одно целое, но мы не одинаковые» оставляет место для всех различий, которые проникают через дверь».
Ношение — это скорее наблюдение, чем инструкция. Боно поет от состояния изнеможения, знаменующего финальную стадию эпического спора, когда было брошено столько обвинений и озвучено недовольств, что невозможно сказать, то ли участники прояснили ситуацию, чтобы попытаться еще раз, то ли решили, что нет путь назад. Песня, полная разочарования, гнева, боли и вины, не может быть разрешена простым восклицанием «одна любовь».
В то время Эдж находился в процессе развода со своей женой Эйслинн, в то время как лучший друг Боно Гугги также был в агонии из-за долгих отношений. Я рассказал Эжу о трех наиболее часто встречающихся темах One — разводе, дисгармонии внутри группы и воссоединении Германии — и спросил, все ли они в равной степени актуальны.
«Да, все они имеют элементы, потому что у них есть общие фундаментальные вещи», — говорит он. «Одна из тем — видеть и быть увиденным: узнать человека, с которым вы на самом деле не общаетесь и которого не понимаете до конца».
Беседы в Берлине дали Боно кое-что для работы, когда группа вернулась в Ирландию, чтобы продолжить работу над Achtung Baby. «Мы обдумывали возможные сценарии, которые могли бы подойти для песни с такой интенсивностью», — говорит Эдж. «Идея разлученных отца и сына обсуждалась в комнате, когда слова начали появляться из тумана. Боно превратил это в слова, которые содержали гораздо больше, чем конфликт и горе, с которых начинается песня, которые почему я думаю, что песня имеет такую силу. Это эволюция. Она не остается на одном месте. Вы почти можете почувствовать, как тает лед между этими двумя персонажами по ходу песни».
Аранжировка тоже претерпела изменения в течение 1991 года. Одна из них была важна для U2, потому что она меньше зависела от ритма и текстуры, чем остальная часть Achtung Baby, но Ино она не нравилась именно потому, что звучала слишком красиво и ретро. Эдж переключился с акустической гитары на электрогитару, чтобы сделать музыку такой же напряженной и бурной, как и тексты песен.
«Мы могли бы сказать, что в этом музыкальном произведении была определенная сила и серьезность», — говорит он. «Мы держались за это, даже когда Брайан не был в восторге». Одна не была закончена до самой последней записи альбома, через 11 месяцев после той первой импровизации в Берлине. «Ребята буквально делали финальный микс, и я сказал: «Ребята, у меня появилась потрясающая идея для гитарной партии», — вспоминает Эдж. «В комнате раздался коллективный стон. Я сказал: «Смотрите, вот договор. Один дубль, обещаю». Так я и сделал. песня домой».
Отцы и дети
Когда 18 ноября 1991 года вышел альбом Achtung Baby, рецензенты одобрительно сравнивали One с The Rolling Stones, Роем Орбисоном и Элом Грином, но его жизнь только начиналась. U2 обратились к художнику, писателю и активисту Дэвиду Войнаровичу с просьбой разрешить использовать его фотографию «Без названия» (Буффало) на обложке выпущенного в феврале 1992 года сингла, доходы от которого пойдут на исследование СПИДа.
Войнарович создал произведение, на котором изображено стадо бизонов, кувыркающихся со скалы насмерть, в 1988 лет, в том же году у него был диагностирован ВИЧ.
Как ни странно, U2 в конечном итоге заказали три разных видеоролика для One, затратив большие средства на поиск нужного сообщения. Первый, снятый в Берлине в тонах сепии Антоном Корбейном, изображал группу в одежде, но Боно чувствовал, что это казалось «немного бесчувственным, стереотипируя больных СПИДом как геев». Замедленный фильм Марка Пеллингтона о буйволах и подсолнухах был сочтен слишком претенциозным и минималистичным для MTV. Окончательная версия Фила Джоану, в которой Боно задумчиво курит в нью-йоркском ночном клубе, представляла собой чистый лист, который не настаивал на одном значении.
Обложка песни One was Untitled (Buffalo) художника, автора и активиста Дэвида Войнаровича. Вырученные средства пошли на исследование СПИДа (Фото: Island Records/David Wojnarowicz)
Песня продолжала развиваться во время тура Zoo TV, Боно представил дополнительный куплет, который пришел к нему из ниоткуда однажды ночью в Северной Каролине в марте 1992 года.
Известный фанатам как Hear Us Coming, он задает Богу ряд вопросов, заканчивающихся словами: «Ты слышишь, как мы царапаем / Будете ли вы заставить нас ползать?» «Это дает шанс для гнева, и фокус этого гнева лучше оставить для самой религии», — говорит Боно. «В еврейской Библии этот уровень селезенки разрешен в неупрекающих псалмах: царь Давид кричит на Бога». Однажды он сказал, что это превратило One в «своего рода песню протеста против Бога от верующего»: еще один взгляд на отца и сына.
В январе 1993 года Майкл Стайп и Майк Миллс из REM объединились с Малленом и Клейтоном под именем Automatic Baby, чтобы сыграть One на концерте MTV Rock the Vote, посвященном инаугурации Билла Клинтона. Билл Флэнаган описывает эту сцену в своей фантастической книге «U2 на краю света»: «Когда Стайп поет: «Мы одно целое, но мы не одинаковые, мы несем друг друга». использует эту песню — хотя и безнадежно — чтобы защитить дело и дать обещание всей этой стране. Это большой вес для песни! Одна из них — довольно сильная песня «.
(На самом деле Стайп изменил «добраться» до «дойти до» на полпути, но момент подтвердил это.)
Плавность этой песни — нить, пронизывающая всю книгу Флэнагана: «Кажется, у человека есть бесконечная способность открываться, и U2 не проявляет никакого желания связывать его». В мае 1993 года в Германии, на фоне политической бури вокруг иммиграции, Боно посвятил One «иммигрантам в Германию». В июле того же года за ним последовал спутниковый разговор с другом группы в осажденной боснийской столице Сараево. Боно рассказал журналисту Найлу Стоуксу, как в определенных контекстах One «внезапно становится тем, о чем идет речь в ту ночь». Это прочный, привлекательный сосуд для любых эмоций, циркулирующих в комнате или в стране, поскольку всегда есть конфликт и надежда на разрешение. «Из-за этого я сам превращался в лужу в самых разных средах», — говорит Боно.
Любимое воспоминание Эджа о выступлении One связано с Мэдисон Сквер Гарден в октябре 2001 года: первый концерт U2 в Нью-Йорке после 11 сентября.
«После этого шоу все присутствовавшие первые ответчики ворвались на сцену, и это стало своего рода сеансом групповой терапии», — вспоминает он. «Это было действительно унизительно просто присутствовать в качестве свидетеля, не говоря уже о том, чтобы быть катализатором этого. Это было незабываемо».
«Незавершенная песня»
Боно изначально отказывался называть ONE Campaign, некоммерческую организацию, которую он соучредил в 2004 году для борьбы с крайней нищетой и предотвратимыми болезнями, в честь этой «очень горькой песни». Тем не менее, он стал популярным выбором для выступлений на благотворительных концертах U2: в Боснии в 1995, для Тибета в 1997 году, для Нельсона Манделы в 2003 году и на Live 8 в 2005 году. В том же году U2 исполнили его на сборе средств для жертв урагана Катрина, вызвав Мэри Джей Блайдж на сцену для второго куплета. Изучая слова двумя годами ранее в честь Боно, она начала думать об 11 сентября и его последствиях. Позже это стало охватывать человеческую катастрофу Катрины.
Для нее строки «Любовь — это храм, любовь — высший закон / Ты просишь меня войти, а потом заставляешь меня ползти» представляли собой нарушенное обещание Америки. «Соединенные Штаты говорят, что заботятся о нас и тому подобное, и нам пришлось через многое пройти», — сказала она журналисту Гэвину Мартину.
«Мэри Дж. Блайдж принесла песни туда, где я не мог быть или понять», — говорит Боно. «Я не знаю точно, куда она пошла, или названия, которые она давала местам, или проблемы, которые она пыталась решить своей интерпретацией, но я чувствовал их так сильно».
«Она сделала это по-своему, и это довольно удивительно», — соглашается Эдж. «Те же слова, та же мелодия, но казалось, что это была другая песня, когда она ее пела».
Мэри Джей Блайдж присоединилась к U2 на сцене, чтобы исполнить песню на благотворительном мероприятии, посвященном урагану Катрина.0003
«Ее достоинство нельзя отделить от достоинства всех людей, борющихся за выживание в Луизиане», — говорит Дэнни Александр, автор книги «Настоящая любовь, без драмы: музыка Мэри Джей Блайдж».
Он помещает One в традицию соул-музыки «песня о спасении отношений в беде, будь то Respect Ареты Франклин или We Need a Resolution Алии. Это евангельский ответ на решение блюзового певца двигаться дальше. неприятности, он пишет, пожалуй, свою величайшую лирику о ценности противоречий. Этот подход уходит корнями в черное госпел: будь свидетелем борьбы и найди в ней искупление, хотя бы в том, как борьба связывает тебя с другими».
В то время как Блайдж взял One в церковь, Джонни Кэш переосмыслил ее как зимнюю музыку кантри в 2000 году. За три года до своей смерти, будучи более чем в два раза старше Боно, когда он записывал ее, Кэш заставил дилемму One казаться неразрешимой. Вопрос «Разочаровал ли я вас?» отвечает сам; «Слишком поздно» слишком реально. Для кантри-рок-группы Cowboy Junkies One стал естественным завершением их альбома 2005 года Early 21st Century Blues. «Это был наш ответ на позицию «с нами или против нас», которая была слишком распространена после 9 сентября./11 и вторжении в Ирак, — говорит Майкл Тимминс из группы.
— Мы хотели записать сборник песен, противоречащих этому чувству, песен, посвященных нашей общей человечности. «One» U2 идеально подходил».
One, таким образом, может вместить не только различные толкования, признанные U2, но и обвинительный акт Блайджа в отношении США, неприятие Cowboy Junkies ура-патриотизма, бухгалтерию Кэша на пороге смерти и все, что Вы или я могли бы найти внутри него. Так есть ли такая вещь, как неправильный способ услышать это?0003
«Мне всегда любопытно, когда люди играют в нее на своих свадьбах», — смеется Эдж. «Это не празднование. В нем есть прощение и благодать, но он глубоко осознает, как иногда вещи непримиримы, и все, что мы можем сказать, это то, что мы никогда не заставим это работать. Мы никогда не перейдем черту и не поймем друг друга. все собирается вместе, и все будет хорошо. Это не будет хорошо. Мы никогда не будем прежними или не обязательно будем смотреть на вещи одинаково. И все же мы будем нести друг друга. это.»
Я заметил, что Боно вежливо уклонялся от моих вопросов о его точных намерениях еще в 1990-91 годах, как будто они могли уменьшить то, чем с тех пор стал One.
Он, возможно, написал это, но он не арбитр того, что это значит. «Мне нравится думать, что структура этой песни достаточно сильна, чтобы повесить на нее гораздо больше историй, чем те, которые я не закончил», — говорит он. «Чувствуется, что песня незакончена. Слушатель заканчивает ее».
Если вы хотите прокомментировать эту историю или что-то еще, что вы видели на BBC Culture, перейдите на наш Facebook или напишите нам по телефону Twitter .
Если вам понравилась эта история, подпишитесь на еженедельную рассылку новостей bbc.com под названием The Essential List. Подборка историй из BBC Future, Culture, Worklife и Travel, доставляемых на ваш почтовый ящик каждую пятницу.
;25 классических произведений, которые не «не переставай верить»
Когда мы чувствуем себя слабее всего, иногда лучше всего звучит песня. Эта пандемия коронавируса проверяет нашу силу воли, и мы даже не уверены, как долго нам придется терпеть эти обстоятельства.
Люди чувствуют себя подавленными и бессильными, и может быть легко просто повесить голову и погрязнуть в печали. Но нас уже проверяли раньше, и предыдущие поколения, безусловно, будут считать музыку путеводной звездой во время своей борьбы. Если вы ищете музыку с немного большей жизненной мудростью и долговечностью, чем ваши обычные сегодняшние песни, не смотрите дальше этого списка. Сейчас не время для банальной театральности «Don’t Stop Believin’» Journey или подавляющей яркости «Eye of the Tiger» Survivor. Нам нужно богатство госпела и соула, а также проникновенного, меланхоличного классического рока — музыки, которая пострадала и выжила, чтобы рассказать историю. Мы допустим одно исключение из этого правила, и это песня Queen, но это только потому, что они наняли Дэвида Боуи, и она действительно пронзительна, в отличие от двух ранее упомянутых треков. Погрузитесь в 25 классических песен о стойкости человеческой души.
Слушайте полный плейлист на Spotify прямо здесь.
Билл Уизерс: «Положись на меня»
Найти утешение в музыке ушедшего из жизни — важный опыт.
Crosby, Stills, Nash & Young: «Carry On»
При правильном исполнении вокальные гармонии могут звучать как хор ангелов, и, как показано в их песне «Carry On», Дэвид Кросби, Стивен Стиллз, Грэм Нэш и Нил Янг определенно придумал, как выжать достаточное сияние из их общего вокала. «Чтобы петь блюз, нужно жить по долгу / И продолжать», — поют они, и это может звучать немного удручающе, но, к сожалению, мы живем в мире инь и ян.
Кертис Мэйфилд: «Двигайся вверх»
В «Двигайся вверх» исключительная душа великого Кертиса Мэйфилда предупреждает нас, что «Впереди может быть мокрая дорога» и «Вы можете время от времени сталкиваться с осложнениями», но это легко забыть о невзгодах, когда ликующие рожки встречаются с напуганными ручными барабанами, а невероятно высокий и радостный припев Мэйфилда визжит.
Де Ла Соул: «Текущая вода»
Де Ла Соул 1989 LP 3 Feet High and Rising — хороший альбом для любого сценария, но особенно хорош, когда вы чувствуете себя подавленным. Это примерно так же причудливо, как и хип-хоп альбомы. В треке 12 «Tread Water» представлены говорящие животные, такие как голодная белка и крокодил в шляпе, покрытой цветами, и каждое из этих забавных существ соглашается с одним и тем же жизненным советом во время разговоров с Trugoy the Dove и Posdnuos: топтаться на месте.
Дес’ри: «Ты должен быть»
Дес’ри хочет, чтобы мы были разными: плохими, смелыми, жесткими, крутыми, крутыми, спокойными. Один из ее самых популярных хитов «You Gotta Be» может поднять планку, но полезно помнить, что решение наших проблем часто сводится к одним и тем же основным вещам, хотя это легче сказать, чем сделать. Легко быть мысленно и эмоционально поглощенным нашими собственными обстоятельствами, но в своем письме и вокальном исполнении Дезри воплощает в себе все качества, к которым она хочет, чтобы мы стремились, и это не что иное, как вдохновляет.
Дина Вашингтон: «Trouble in Mind»
Блюзовый стандарт «Trouble in Mind» имеет бесконечные версии. На самом деле вы можете найти чрезвычайно неуклюжую, первую записанную версию 1924 года на Spotify, наряду с другими произведениями Ареты Франклин, Джонни Кэша, Нины Симон и Сэма Кука. Тем не менее, версия Дины Вашингтон 1957 года была первой, попавшей в чарты, и в ней представлен прекрасный диапазон джаза, блюза и поп-музыки. Но в любой версии эта лирика по-прежнему остается одной из самых трогательных и универсальных строк, когда-либо написанных: «Но я не всегда буду грустным / Потому что когда-нибудь солнце будет светить в мою заднюю дверь».
Эдди Кендрикс: «Keep on Truckin’»
Эдди Кендрикс выпустил сингл, занявший первое место в чартах, всего через несколько лет после ухода из The Temptations. «Keep on Truckin’» технически не о преодолении личной борьбы, но это гимн романтической настойчивости, и решимость вопреки всему — это то, что мы пытаемся прославить здесь.
Поэтому, когда Кендрикс поет: «Я ныряю / Ради твоей любви сквозь слякоть и снег», просто представьте, что сказанное «снег и слякоть» — это депрессия и тревога, и припев, вероятно, будет применим к вашей текущей ситуации.
Эдвин Старр: Time Неудивительно, что одним из них была война, о которой шла речь в одноименном треке, а другим было время, также раскрытое в одноименной песне. Во время глобального карантина мы, возможно, лучше, чем когда-либо, осознаем течение времени, особенно его медлительность, когда все вокруг нас останавливается. В «Time» Старру неоднократно говорят подождать, и что лучшие дни придут, и, как здесь подразумевается в песне, время поможет, но также потребуются преднамеренные усилия, чтобы улучшить ситуацию.
Four Tops: «Reach Out I’ll Be There»
Титаны Motown the Four Tops выпустили одну из величайших песен 1960-х годов «Reach Out I’ll Be There». Эта классика Holland-Dozier-Holland маскируется под спасательный круг. Здесь Леви Стаббс спрашивает, «ушла ли наша надежда», «жизнь полна путаницы» или «мир вокруг рушится».
В этом сценарии мы скажем «да» всем трем, на что Стаббс с любовью отвечает (да, вы уже догадались): «Я буду там!»
Глория Гейнор: «Я выживу»
«I Will Survive», самая достойная фонограммы песня в этом списке, может быть одним из величайших гимнов стойкости, которые у нас есть — по крайней мере, с точки зрения популярной музыки. «Ты думаешь, я рухну / Думал, я лягу и умру? / О нет, не я, я выживу», — провозглашает Гейнор с блестящим чутьем. Источником боли Гейнор является партнер, который не обращался с ней должным образом — представьте, что вы человек, породивший одно из величайших проявлений «Я процветаю без тебя» всех времен.
Go-Go’s: «Мир не остановить»
Дебютный альбом The Go-Go 1981 года Beauty and the Beat исключительно трудно не любить. Возьмем, к примеру, финальный трек «Can’t Stop the World» — бодрую, драйвовую поп-песню на гитаре о разбитом сердце и машине. Есть ли что-нибудь более нью-вейв, чем это? «Не могу остановить мир / Зачем позволять ему останавливать тебя?» — спрашивает солистка Белинда Карлайл, и в этот момент у вас нет другого выбора, кроме как энергично кивнуть в знак согласия.
Впечатления: «Продолжайте настаивать»
Впечатлений было диапазон . Если вам нужно доказательство таланта соул-группы, обратите внимание на заглавный трек их альбома 1964 года Keep on Pushing . Трио Кертиса Мэйфилда, Сэма Гудена и Фреда Кэша буквально моет полы своим вознесшимся до небес фальцетом, и лирика также явно находит отклик — она стала гимном гражданских прав, а ее название также использовалось в качестве лозунга для ряда прогрессивные политические причины. «Не имеет смысла / Не давить дальше», — поют они, и тут с ними особо не поспоришь.
Джоан Баэз: «We Shall Overcome»
Подойдет практически любая версия этого протестного гимна — у Пита Сигера есть живая версия, вызывающая мурашки по коже, к которой присоединяется толпа, Toots и Maytals превратили песню в золото регги, а Брюс Спрингстин записал успокаивающую студийную версию, но исполнение Джоан Баэз заставляет меня плакать больше всего. Она классно спела эту песню на Марше в Вашингтоне в 1963 году, и другие ранние живые версии также обладают таким же мощным весом.
Если есть лучшая песня о человеческой борьбе, я хотел бы услышать ее немедленно.
Killing Joke: «You’ll Never Get to Me»
Это драматический поворот по сравнению с тихой акустикой Джоан Баэз, но Killing Joke также использует немало энергии. Британская индустриальная и пост-панк-группа объединилась с Энди Гиллом из Gang of Four и Дэйвом Гролом из Foo Fighters для их одноименного альбома 2003 года, одним из ярких моментов которого является «You’ll Never Get to Me». Вокал Джаза Коулмана подается несколько нелепо, но услышать, как Коулман гроучит невероятно искренние строчки в стиле хардкорного певца или болотного монстра, — это действительно что-то: «О, спой песню радости / Сладкое детство / Никогда не покидай меня».
Марвин Гэй и Тамми Террелл: «Недостаточно высоких гор»
Удивительно, на что способна песня всего за две с половиной минуты. Марвин Гэй и Тамми Террелл, по сути, достигли всего великого в поп-музыке в «Ain’t No Mountain High Enough», соул-дуэте эпических масштабов.
Строки песни стремятся свести влюбленных, разделенных расстоянием, но метафорическими препятствиями здесь (горы, долины и реки) может быть что угодно.
Нат Кинг Коул: «Улыбнись»
Американская поп-культура 1950-х годов была в значительной степени шикарной, приукрашенной или часто проблематичной (мягко говоря), но в Нэте Кинге Коуле есть что-то очень чистое, даже несмотря на то, что его пластинки были любимой музыкой консервативных родителей. Его трек 1954 года «Smile» наполняет меня тем же чувством благотворного, детского удивления, что и «What a Wonderful World» Луи Армстронга, песня, предназначенная для уборки моего четвертого класса. Такие строки, как «Вы обнаружите, что жизнь по-прежнему стоит / Если вы просто улыбнетесь», могут излучать энергию Диснея, но они все равно утешительны, особенно в исполнении под роскошные струны.
Нина Симон: «Я думаю, что сегодня пойдет дождь»
Когда Нина Симон поет «человеческая доброта переполняется» в своем исполнении песни Рэнди Ньюмана «Я думаю, сегодня пойдет дождь», вы чувствуете пульсацию человеческого тепла .
Записанная для ее альбома 1969 года Nina Simone and Piano , эта великолепная джазовая версия, в которой нет ничего, кроме вышеупомянутых элементов названия, заставит слезы катиться, а волосы торчать на затылке.
Первобытный крик: «Движение вверх»
Альбом Primal Scream 1991 года Screamadelica почти идеален, он органично сочетает в себе рок, танцевальную музыку и госпел, и с тех пор вам будет трудно найти лучшее сочетание этих жанров на альбоме. «Movin’ On Up», возможно, лучший трек группы, и, хотя у Бобби Гиллеспи не самый лучший голос, его наполненная настроением подача здесь настолько возвышенна. Эта песня с ангельским усилением госпела от бэк-вокалистки Дениз Джонсон и убийственным ритмичным гитарным мотивом заставит вас почувствовать себя неудержимым.
Queen (с участием Дэвида Боуи): «Under Pressure»
Queen, по сути, боги возвышающего, гигантского рока. Когда они объединились с такой же мифической фигурой Дэвидом Боуи в песне «Under Pressure» 1982 года, это всегда должно было стать мегахитом.
У него одно из самых узнаваемых вступлений к песням, и хотя его тексты в основном соответствуют ожиданиям, есть несколько удивительных моментов глубины в том, что спасет всех нас: «И любовь осмеливается заботиться о / Люди на краю ночи».
R.E.M.: «Everybody Hurts»
Кому-то эта песня может показаться болезненной, а кому-то — более успокаивающей, но никто не может поспорить с ее великолепием. «Everybody Hurts» группы R.E.M., взятая из их классического альбома 1992 года « Automatic For The People », не имела бы и близкого количества эмоционального рвения без страстного тембра вокала Майкла Стайпа, который придает этой песне вневременную печаль. Любой, кто утверждает, что ни разу в жизни не пролил ни слезинки, должен послушать эту песню и, наконец, насладиться собственной печалью — но продуктивно, за что здесь выступает Стайп.
Сэм Кук: «A Change is Gonna Come»
«A Change is Gonna Come» не просто так стала одной из самых важных песен своего времени. Этот классический сингл Сэма Кука ознаменовал собой сдвиг в его дискографии, которая до этого момента в значительной степени избегала обсуждения социальных или политических вопросов, и в конечном итоге он стал гимном движения за гражданские права.
К сожалению, нам не удалось увидеть, как Кук полностью принял эту сторону своей музыки, потому что он был убит менее чем через год после выхода песни, но ее текст о долгой и упорной битве за благородное дело. очень нужны.
Сестра Розетта Тарп: «Каждый день происходят странные вещи»
Спросите кого-нибудь, кто изобрел рок-н-ролл, и, скорее всего, вы услышите: Чак Берри, Литтл Ричард, Бо Диддли или Фэтс Домино. В то время как каждый из этих музыкантов играл неотъемлемую роль в зачаточном состоянии жанра, сестра Розетта Тарп редко получает должное признание за то, что оказала влияние на этих самых музыкантов и сделала некоторые из самых ранних записей рок-н-ролла. «Strange Things Happening Every Day» Тарпа является претендентом на долговременные дебаты по поводу первой рок-записи и, как и многие песни с влиянием госпела, призывает к стойкости перед лицом тьмы.
The Staple Singers: «I’m Take You There»
Когда The Staple Singers кричат о месте, где «Никто не плачет» и «Никто не беспокоится» на их сингле 1972 года «I’ll Take You There», сейчас трудно представить себе более привлекательную обстановку, чем эта.
Существует ли такое место? Возможно нет. Но эта мелодия души «звони и отвечай» предлагает надежное утешение.
Тонкая Лиззи: «Борьба за мой путь назад»
Есть ли сейчас более нужная песня, чем та, в которой есть строчка «Я немного болен, неуверен, нездоров и нестабилен / Но я пробиваюсь назад» ? Когда Фил Лайнотт из Thin Lizzy поет название песни в припеве, это похоже на микродозу серотонина, а сама песня — это срочный призыв к воздушной гитаре, если я когда-либо ее слышал.
Том Петти: «Я не отступлю»
Есть много песен Тома Петти, которые звучали бы банально, если бы не он их пел. Его легкий, но легко узнаваемый вокальный протяжный звук является исключительно американским и идеально подходит для высоких радио-рок-песен, таких как «I Won’t Back Down» и «Free Fallin». Захватывающий предыдущий трек довольно туманен, поэтому он использовался в политических кампаниях обе стороны, но Петти постулирует важную универсальную истину, и это не звучит глупо: большинство вещей, которые стоит делать, трудны.