Сенека — О гневе. Конспект.

Исследование механизма возникновения и развития страстей, которое позволит определить стратегию и тактику борьбы с ними, есть насущнейшая задача всякого стоика. Именно этим и занят Сенека, исследуя гнев как с этической точки зрения, в его отношении к благу, счастью и добродетели, так и с психологической, наблюдая его движение в человеческой душе. Оппонентом, чьи возражения помогают Сенеке развивать свою мысль, в данном случае выступают Аристотель и перипатетики.

Три книги «О гневе» считаются одним из самых полных и интересных образцов исследования психологии аффекта в античности.

Книга I

«нам следует бояться гнева больше, чем всех прочих чувств, волнующих нашу душу, как самого отвратительного и самого неукротимо-буйного.»

«гнев — это всегда возбуждение, раздражение, взрыв; неистовая, нечеловеческая жажда оружия, крови, казни; гневу безразлично, что станется с ним самим, лишь бы навредить другому; он лезет прямо на рожон, горя желанием отомстить во что бы то ни стало, хотя бы ценой жизни мстителя.

»

«Вот отчего некоторые из мудрых мужей называли гнев кратковременным помешательством. И верно: гнев так же не владеет собой, не заботится о приличиях, не помнит родства; так же упорен и целеустремлен в том, за что взялся, так же наглухо закрыт для советов и доводов разума; так же возбуждается по самому пустому поводу; неспособен отличать справедливое и истинное; человек во гневе подобен рушащемуся дому, который сам разваливается на куски над телами тех, кого задавил. Присмотрись, как ведут себя люди, одержимые гневом, и ты убедишься, что они не в своем уме. Есть несколько верных признаков, позволяющих отличить буйнопомешанных: выражение лица бесстрашное и угрожающее; чело нахмурено; взор дик и мрачен; походка тороплива, руки в беспрестанном движении; цвет лица необычный; дыхание прерывистое и учащенное. Таковы же отличительные признаки разгневанных: глаза горят и сверкают; все лицо чрезвычайно красное, ибо кипящая кровь поднимается из самой глубины сердца; губы трясутся, зубы стиснуты, волосы шевелятся и встают дыбом; дыхание вырывается со свистом и шипением; суставы трещат, выворачиваясь; он стонет, рычит, речь его прерывается и полна малопонятных слов; он то и дело хлопает в ладоши, топает ногами; все тело его дрожит от возбуждения, грозя великим гневом; страшное и отталкивающее лицо — искаженное, распухшее; не знаешь, чего больше в этом пороке — дурного или безобразного.

Другие пороки можно скрыть, предаваясь им без свидетелей; гнев не спрячешь — он весь отражается на лице, и чем он сильнее, тем заметнее.»

«В чем же тогда отличие гнева? Прочие чувства бывают заметными; гнев же выдается настолько, что не заметно уже ничего другого.»

«Мы часто гневаемся не на тех, кто причинил нам зло, а на тех, кто еще только собирается это сделать; следовательно, гнев рождается не из обиды. Верно, мы гневаемся на тех, кто собирается причинить нам зло, но самая мысль об этом уже есть зло, и собирающийся нанести обиду уже есть обидчик.

Но гнев не есть также и жажда возмездия, — возразят нам, — поскольку самые беспомощные часто гневаются на самых могущественных, но не жаждут возмездия, ибо не могут на него надеяться».»

«гнев есть жажда возмездия, а не возможность осуществить его; желать могут и те, кто сделать не может. Кроме того, нет человека, стоящего так низко, чтобы он не мог надеяться как-нибудь наказать другого, даже если тот занимает самое высокое положение; что-что, а вредить все люди умеют неплохо. Аристотелевское определение гнева близко к нашему; он говорит, что гнев есть желание воздать болью за боль.»

«дикие звери вообще не знают гнева, равно как и все прочие животные, за исключением человека. Ибо гнев, будучи врагом разума, не рождается там, где нет разума. У диких зверей бывает возбуждение, бешенство, свирепость, склонность нападать на всякого; но гнева у них не бывает, так же как и склонности к роскоши, хотя в иных страстях и удовольствиях они бывают даже разнузданнее, чем человек.»

«все дурное и хорошее может жить лишь в человеческой груди. Никому, кроме человека, недоступны благоразумие, предусмотрительность, усердие, рассудительность, зато животные, обделенные человеческими добродетелями, свободны также и от пороков.»

«Что такое гнев, мы объяснили достаточно подробно. Как он отличается от такой вещи, как гневливость, я думаю, понятно: как пьяный отличается от пьяницы, а испуганный от трусливого. Разгневанный человек может быть не гневлив; а гневливый бывает иногда не разгневанным. »

«Бывает гнев, полностью выходящий в крике; бывают приступы гнева столь же упорные, сколь частые; бывает гнев скупой на слова, зато свирепый на руку; бывает такой, что весь выливается потоками горьких слов и проклятий; бывает такой, что проявляется вовне лишь холодностью или упреком; бывает глубокий тяжкий гнев, целиком обращенный внутрь. И еще тысяча других видов есть у этого многоликого зла.»

«Природа» у стоиков — центральное понятие и физики и этики. Формулировка первого и высшего морального принципа: «Жить в согласии с природой» приписывается самому основателю школы Зенону и разделяется всеми без исключения его последователями»

«Что может быть мягче и ласковее человека, когда дух его настроен правильно?»

«Человек рожден для взаимопомощи, гнев — для взаимоистребления; человек стремится к объединению, гнев — к разъединению; человеку свойственно приносить пользу, а гневу — вред; человек приходит на помощь даже незнакомому, гнев нападает даже на самых близких; человек готов пойти на издержки, чтобы сделать другому приятное, гнев готов сам подвергнуться опасности, лишь бы извести другого.

»

«гнев есть жажда мести; но такому желанию нет места в груди человека, от природы он самое миролюбивое существо на свете. Человеческая жизнь держится благодеяниями и согласием, и не страх, а взаимная любовь побуждает человечество заключать договоры об общественной взаимопомощи.»

«для Аристотеля невменяемы лишь сумасшедшие, для Сенеки — практически все, ибо все подвержены чувству, а следовательно, не в своем уме.»

«В человеческой природе нет стремления кого-то наказывать; поэтому и гнев, всегда стремящийся наказать кого-то, не сообразен человеческой природе.

»

«Приведу еще один аргумент, позаимствованный мной у Платона (я не вижу ничего дурного в том, чтобы приводить чужие мысли; если я их разделяю, то они — и мои тоже): «Добрый человек не причиняет зла». Но наказание есть причинение зла; следовательно, доброму человеку не подобает наказывать, а значит, не подобает и гневаться, поскольку гнев связан с наказанием. Если хороший человек не радуется чужому наказанию, он не станет радоваться и тому чувству, для которого наказание — высшее удовольствие; следовательно, гнев не естественен для человека.

»

«Но может быть, хоть гнев и не прирожден, нам следовало бы взять его на вооружение, поскольку он часто бывает полезен? Он поднимает дух и возбуждает его; без гнева самый мужественный человек не совершил бы на войне подвигов: это пламя необходимо, чтобы подогревать мужество и посылать храбрецов в самую гущу опасности. Вот отчего некоторые полагают, что лучше всего — ввести гнев в известные границы, но не уничтожать его совсем; нужно избавляться от излишков гнева, переливающих через край, оставив умеренное количество, ровно столько, сколько нужно для благотворного воздействия на человека, чтобы не ослабела его деятельная решимость, не увяли силы и жизненная энергия.»

«Самое лучшее — тотчас прогнать только возникающее раздражение, подавить гнев в самом зародыше и всегда внимательно следить за собой, как бы не вспылить. Ибо если гневу удастся схватить нас и потащить в другую сторону, нам трудно будет вернуться назад, в здравое состояние, поскольку там, куда однажды получило доступ чувство, не остается ни следа разума; если наша воля предоставит чувству хоть малейшие права, оно сделает со всем прочим, что есть в нас, то, что захочет, а не то, что мы ему позволим.

»

«Гнев не приносит пользы и не побуждает дух к воинским подвигам. Ибо самодовлеющая добродетель не нуждается в помощи порока. Когда необходимо решительно действовать, она сама воспрянет, не распаляясь гневом, и будет усиливать или ослаблять свое напряжение ровно настолько, насколько сочтет нужным, как метательные снаряды вылетают из катапульты с такой силой, какая желательна выпускающему их.»

«гнев, чье отличительное свойство — упрямство.»

«под гневом я понимаю чувство необузданное и неуправляемое.»

«любое чувство — столь же плохой исполнитель, сколь и распорядитель.»

«Чем иным сумел Фабий восстановить сломленные силы империи, как не медлительностью, бесконечными проволочками и выжиданием; а ведь именно на это решительно неспособны разгневанные.»

«гнев не приносит пользы ни в бою, ни вообще на войне: он слишком склонен действовать опрометчиво и, желая подвергнуть опасности противника, не остерегается ее сам.»

«Почти каждый считает справедливым то чувство, которое сам разделяет. »

«Ни одно чувство не возбуждает в нас такой жажды мести, как гнев; но именно поэтому он малопригоден для осуществления мести. Он чересчур пылок, тороплив, безумен; и как всякое почти вожделение, сам мешает осуществлению того, к чему стремится. Итак, гнев никогда не послужил ни к чему хорошему ни в мирное время, ни в войне.»

«Стоики постоянно подчеркивали, что страстное чувство — это именно болезнь, так как, во-первых, неестественно, а во-вторых, есть несомненное зло для человеческой души.»

«Далее, если что-то стоит того, чтобы им обладать, то чем больше его у нас будет, тем лучше.»

«Благо, которое, увеличиваясь, становится злом, не благо.»

«гнев, опьянение, страх и прочие столь же отвратительные и столь же мимолетные раздражения не способствуют укреплению добродетели, ибо она не нуждается в пороках; они могут лишь ненадолго возбудить обычный косный и трусливый дух. Гнев делает мужественнее лишь того, кто без гнева вообще не знал, что такое мужество. Таким образом, он служит не подкреплением добродетели, а ее заменой. Если бы гнев был благом, разве не стал бы он отличительным свойством самых совершенных среди людей? Но кто же в действительности легче всего поддается гневу? Младенцы, старики и больные, и вообще все слабые и нездоровые отличаются раздражительностью.

«Добрый человек, — говорит Теофраст, — не может не гневаться на злых». Выходит, чем человек лучше, тем гневливее. Ничего подобного, все наоборот: чем он лучше, тем миролюбивее, тем свободнее от власти любых чувств и ни к кому не питает ненависти. В самом деле, за что ему ненавидеть тех, кто поступает «дурно? Ведь на подобные поступки толкает их заблуждение. А благоразумный человек не станет ненавидеть заблуждающегося: в противном случае ему придется когда-нибудь возненавидеть самого себя. Он подумает о том, что и сам во многом грешит против добрых нравов; что многие его поступки нуждаются в прощении, и станет гневаться на себя. »

«Насколько человечнее отнестись к грешникам мягко, с отеческой душой, и не преследовать их, но пытаться вернуть назад! Ведь если человек, не зная дороги, заблудится среди вспаханного поля, лучше вывести его на правильный путь, чем выгонять с поля палкой.»

«Итак, согрешающего нужно исправлять: увещанием и силой, мягко и сурово; как ради него самого, так и ради других делать его лучше; тут не обойтись без наказания, но гнев недопустим. Ибо кто же гневается на того, кого лечит?»

«Итак, для обуздания заблудших и наказания преступников нет нужды в гневе наказующего; ибо если гнев есть душевный порок, то не следует, чтобы грешный карал чужие прегрешения.»

«разум сам по себе много сильнее гнева даже в тех делах, для которых один только гнев и считается полезным»

«Чувство сникает быстро, разум всегда одинаков.»

«Разум терпеливо выслушивает обе стороны, а затем и сам просит отсрочки, чтобы хватило времени взвесить все и найти истину; гнев торопится. Разум хочет вынести такое решение, которое было бы справедливым; гнев хочет, чтобы считалось справедливым то, что он заранее решил. Разум не смотрит ни на что, кроме самого предмета, о котором идет речь; гнев возбуждается пустыми и не идущими к делу мелочами. Его может воспламенить слишком уверенное лицо, чересчур громкий голос, чуть вольнее обычного речь, чуть изысканнее наряд, слишком честолюбивый адвокат или явная благосклонность народа; нередко гнев против защитника заставляет осудить обвиняемого; даже когда истина обнаруживается со всей очевидностью, гнев лелеет и бережно хранит свое заблуждение; он ни за что не позволит себя переубедить, и упорствование в дурных начинаниях кажется ему достойнее раскаяния.»

«главное зло гневливости заключается в том, что она неуправляема. Она гневается на саму истину, если ей покажется, что истина противоречит ее воле.»

«Какой смысл переворачивать стол? Зачем бить посуду? Зачем биться о колонны? К чему рвать на себе волосы и ударять себя по бедру или в грудь?»

«Хуже нет, как доверить меч разгневанному.»

«гневливость кажется мне отличительной чертой несчастного, вялого, ничтожного духа, сознающего собственную слабость; подобные души бывают так же болезненно чувствительны, как больные гноящиеся тела, легчайшее прикосновение к которым вызывает громкие стоны. Так что гнев — самый женственный и ребяческий из пороков. — «Однако он встречается и у мужей». — Конечно, потому что и у мужей бывает женский или детский характер.»

«Не верь словам людей, охваченных гневом: они много шумят, много грозятся, а внутри — самая трусливая душа.»

«характер либо будет добрым, либо не будет великим. Я понимаю под величием души ее неколебимую безмятежность и внутреннюю прочность; снизу доверху она равно тверда и неизменна, чего не может быть в дурных характерах. Они могут быть буйны, могут внушать страх и нести разрушение; но величия в них не будет никогда, ибо его сила, его прочность и его основание — в доброте.»

«Итак, в гневе нет решительно ничего великого, ничего благородного, каким бы он ни казался могучим, какое бы ни высказывал презрение к богам и людям.»

«не может быть величия без спокойствия.»

Продолжение:
Читать дальше: Сенека — О гневе. Книга II. Конспект.
Сенека — О гневе. Книга III. Конспект.

Читать «Философские трактаты» — Сенека Луций Анней — Страница 35

(5) Ничего подобного не станет делать тот, кто свободен от гнева. Он назначит каждому наказание, какого тот заслуживает, а часто отпустит даже и того, кого уличил в проступке. Если раскаяние в содеянном позволяет надеяться на лучшее, если он поймет, что подлость в этом человеке еще не пустила глубокие корни, а запачкала только, как говорится, краешек души, он отпустит его безнаказанно, что не повредит ни прощенному, ни простившему. (6) Такой судья будет иногда карать большие преступления не так сурово, как меньшие, если первые совершены непреднамеренно и без жестокости, а последние обнаруживают и тщательно скрывавшееся коварство. За один и тот же проступок он назначит разное наказание, если один человек допустил его по небрежности, а другой, напротив, старался причинить как можно больше вреда. (7) Он будет стараться никогда не забывать о том, что любое наказание применяется с определенной целью: одно — для исправления дурных людей, другое — для их уничтожения. И в том и в другом случае он будет иметь в виду не прошедшее, а будущее, ибо, как говорит Платон[161], благоразумный человек наказывает не потому, что было совершено преступление, но для того, чтобы оно не было совершено впредь: прошедшее нельзя изменить, но будущее можно предотвратить. Иных он будет убивать публично, как образцы закоренелого порока, не поддающегося исправлению, не только для того, чтобы их самих предать смерти, но чтобы их смертью устрашить других.

(8) Дабы все это взвесить и правильно оценить, нужен человек, свободный от всякого душевного смятения: только такого следует допускать к делу, требующему величайшей осмотрительности, — к власти над жизнью и смертью. Хуже нет, как доверить меч разгневанному.

20. (1) Не следует также думать, будто гнев в какой-то степени способствует величию духа. Это не величие; это надутая опухоль. Когда больное тело раздувается, наливаясь злокачественной жидкостью, это не рост, а опасная отечность. (2) Все, кого безрассудный дух побуждает считать себя сверхчеловеком, думают, что стремятся к чему-то необыкновенно возвышенному; но под ногами у них нет твердого основания, а все, что выросло без фундамента, обречено упасть. У гнева нет опоры. Он рождается из того, что не прочно и не постоянно, и сам поэтому — пустое и ветреное чувство; он так же далек от подлинного величия духа, как наглость от храбрости, заносчивость в себе — от уверенности, уныние от серьезности, жестокость от суровости. (3) Между возвышенным духом и надменным, повторяю, очень большая разница. Гнев не предпринимает никаких усилий совершить что-нибудь прекрасное или великое; напротив, гневливость кажется мне отличительной чертой несчастного, вялого, ничтожного духа, сознающего собственную слабость; подобные души бывают так же болезненно чувствительны, как больные гноящиеся тела, легчайшее прикосновение к которым вызывает громкие стоны. Так что гнев — самый женственный и ребяческий из пороков. — «Однако он встречается и у мужей». — Конечно, потому что и у мужей бывает женский или детский характер.

(4) «Ничего подобного, — возразят нам, — послушайте, как иные говорят в гневе, и вы увидите, что сами эти речи выдают великий дух». — Да уж, великий — только для тех, кто не знает, что такое настоящее величие. А для тех, кто знает, такие речи страшны и омерзительны: «Пусть ненавидят, лишь бы боялись»[162]. Сразу видно, что написано во времена Суллы. Я даже не знаю, какое из двух пожеланий хуже: быть предметом ненависти или страха. — «Пусть ненавидят». — Но, сказав это, он сообразил, что рано или поздно они станут проклинать вслух, устраивать заговоры и, наконец, с ним покончат. И чего же он тогда пожелал в придачу? Да покарают его боги, он придумал средство, достойное того, от чего оно должно помочь — ненависти. «Пусть ненавидят…» — и что же дальше? Лишь бы повиновались? — Нет. Лишь бы уважали? — Нет. Так что же? — «Лишь бы боялись». На таком условии я не захотел бы и любви. (5) Ты думаешь, что это сказано от величия духа? Ошибаешься; это не сверхчеловеческое величие, а великая бесчеловечность.

Не верь словам людей, охваченных гневом: они много шумят, много грозятся, а внутри — самая трусливая душа. (6) Не верь тому, что написано у красноречивейшего мужа Тита Ливия: «Муж характера скорее великого, нежели доброго»[163]. Эти вещи неотделимы друг от друга: характер либо будет добрым, либо не будет великим. Я понимаю под величием души ее неколебимую безмятежность и внутреннюю прочность; снизу доверху она равно тверда и неизменна, чего не может быть в дурных характерах. (7) Они могут быть буйны, могут внушать страх и нести разрушение; но величия в них не будет никогда, ибо его сила, его прочность и его основание — в доброте. (8) Впрочем, манерной речью, поведением и всем своим внешним видом они часто производят впечатление величественное; изрекают что-нибудь многозначительное, что ты принимаешь за проявление величия духа, вроде Гая Цезаря[164], который разгневался однажды на небеса за то, что своим громом они помешали ему смотреть пантомиму; ему, правда, не столько хотелось ее смотреть, сколько потом самому представить, а тут молнии перепугали всю разгульную компанию — вот уж, поистине, они попали не туда, куда нужно! — и он вызвал Юпитера на бой, причем не просто так, а на смертный, выкрикнув небу гомеровский стих: «Или ты меня, или я тебя!»[165] (9) Какое безумие! То ли он был уверен, что ему не может причинить вреда даже Юпитер, то ли думал, что сам может повредить Юпитеру. Я полагаю, что это его восклицание прибавило немало решимости заговорщикам: они решили, что дольше уживаться с тем, кто не может ужиться даже с Юпитером, переходит предел человеческого терпения.

21. (1) Итак, в гневе нет решительно ничего великого, ничего благородного, каким бы он ни казался могучим, какое бы ни высказывал презрение к богам и людям. А если кому-то угодно считать гнев источником душевного величия, то пусть считает таковым и страсть к роскоши: ведь она стремится воссесть на слоновой кости, одеться в пурпур, кровлю обить золотом, перенести с места на место целые земли, перегородить моря, реки превратить в водопады, а рощи подвесить в воздухе. (2) Пусть тогда источником величия считается и корыстолюбие: оно покоится на горах золота и серебра, возделывает пашни размером с хорошую провинцию, и каждый из виликов управляет у него имением куда бо́льшим, чем доставалось в управление консулам. (3) Пусть и похоть считается величием духа: как-никак, она переплывает проливы[166], кастрирует целые стада мальчиков, идет прямо на меч разгневанного супруга, презирая смерть. Величием духа придется признать и честолюбие: не удовлетворяясь годичными почестями, оно хочет, если удастся, заполнить одним-единственным именем весь календарь, назвать в честь одного имени все поселения на земном шаре.

(4) Нет, все эти страсти, как бы далеко они ни заходили и сколько бы пространства ни захватывали, всегда останутся узкими, жалкими, низменными. Одна добродетель велика и возвышенна. Да и не может быть величия без спокойствия.

Книга II

1. (1) В первой книге, Новат, у нас была очень благодарная материя: нетрудно скользить вниз, следуя наклонной плоскости пороков. Теперь нам нужно поставить вопрос уже: что дает начало гневу — решение или порыв? — то есть возникает ли он непроизвольно, сам по себе, или, как большинство других чувств, рождается внутри нас не без нашего ведома? (2) Нам придется спуститься в нашей с тобой беседе к предметам столь низким для того, чтобы впоследствии иметь возможность подняться выше. Точно так ведь в нашем теле сначала устанавливается его основа: кости, сухожилия, суставы, все жизненно важное, однако на вид малоприятное; затем на эту основу налагается то, что впоследствии составит красоту лица и всей внешности человека; и наконец, в самую последнюю очередь, по совершенно готовому уже телу разливается самое привлекательное и радующее глаз — цвет.

Де Ира — De Ira

Эссе Сенеки

Де Ира (О гневе) это латинский работать Сенека (4 г. до н.э. — 65 г. н.э.). Работа определяет и объясняет гнев в контексте Стоическая философияи предлагает терапевтические советы о том, как предотвратить и контролировать злость.

Источники

СенекаОсновными источниками России были стоики. Дж. Филлион-Лахилль утверждал, что первая книга Де Ира был вдохновлен философом-стоиком Хрисипп(3 век до н.э.) трактат О страстях (Пери Патон), тогда как второй и третий в основном заимствованы у более позднего философа-стоика, Посидоний (I век до н.э.), который также написал трактат О страстях и отличался от Хрисиппа тем, что придавал большую роль иррациональным аспектам души.^[1] Однако более поздние исследования показали, что такая точка зрения на критику Хрисиппа Посидонием была вызвана главным образом Галенсистематическое искажение их мышления (наш главный свидетель для ныне утраченных работ Посидония и Хрисиппа), и что теория эмоций Посидония фактически идентична теории Хрисиппа. ^[2] Вследствие этого, хотя Сенека мог использовать оба трактата Хрисиппа и Посидония, теперь думают, что его главным источником вдохновения являются хризиповики.^[3]

Сенека также могли быть известные произведения, написанные Перипатетический философ Теофраст, которого он считает философским противником в первой книге.^[1] Также были предложены параллели с Эпикурейский философ Филодем,^[4] кто также написал работу О гневе.^[5]

Знакомства

Точная дата написания произведения неизвестна, кроме самой ранней даты (terminum post quem), выведенный из неоднократных ссылок Сенеки на эпизодический гнев Калигула, который умер 24 января 41 г. н.э.^[6][7] Сенека обращается к брату по его родному имени, Новатус, а не его приемный, Галлио, который он носил к 52/53 году нашей эры, предполагая, что работа может датироваться серединой 40-х годов нашей эры.^[6]

Книга III начинается с собственного введения об ужасах гнева,^[8] и может быть прочитан сам по себе, что привело к предположению, что оно было разработано либо как более позднее приложение к работе, либо что это был отдельный трактат сам по себе. ^[9]

Название и содержание

Ира определяется как гнев, гнев, ярость, ярость, страсть, негодование — в первую очередь, гнев.^[10]

Де Ира состоит из трех книг.^[7] Это часть серии работ Сенеки. Диалоги (диалоги).^[11] Эссе адресовано старшему брату Сенеки, Луций Анней Новат. Первое предложение произведения гласит:^[6]

Вы просили меня, Новатус, написать, как можно смягчить гнев

Хотя разделен на три книги, Де Ира эффективно делится на две части. Первая часть (I – II.17) посвящена теоретическим вопросам, тогда как вторая часть (II.18 – III конец) предлагает терапевтические советы.^[8] Первая часть начинается с преамбулы об ужасах гнева, за которой следуют определения гнева. Он продолжается такими вопросами, как естественный гнев, может ли он быть умеренным, непроизвольным и может ли он быть полностью устранен. Вторая часть (книга II.18 и далее) начинается с совета о том, как можно научить детей и взрослых избегать плохого настроения. За этим следуют многочисленные отрывки советов о том, как можно предупредить или погасить гнев, и приводится множество анекдотов с примерами, которые следует подражать или избегать. Работа завершается несколькими советами по умиротворению других людей, за которыми следует подведение итогов Сенеки.^[8]

Темы

Мы не должны контролировать гнев, а должны полностью его уничтожить — ибо какой «контроль» существует для того, что в корне порочно?

–Сенека, Де Ира, iii.42

Де Ира написано в контексте Стоицизм, которая стремилась вывести людей из жизни, порабощенной пороками, к свободе жизни, характеризуемой добродетелью. Это достижимо путем развития понимания того, как контролировать страсти (Греческий: pathê), гнев классифицируется как страсть и подчиняется разуму.^[12] Будучи стоиком, Сенека считал, что отношения страсти к разуму состоит в том, что страсти возникают в рациональном уме в результате неправильного восприятия или неправильного понимания реальности. Страсть — это ошибочная вера,^[13] они возникают, когда разум ошибается в отношении ценностей вещей.^[14]

Сенека заявляет, что его терапия преследует две основные цели: первая состоит в том, чтобы мы не злились (противодействие гневу), а другая — в том, чтобы мы не поступали неправильно, когда гневались (сдерживание гнева).^[15] Большая часть советов посвящена первой цели — предотвращению гнева. Сенека действительно предлагает несколько практических советов по сдерживанию гнева (в основном в III.10-15), хотя после этого он возобновляет свою тему предотвращения гнева.^[15] Для стоиков гнев противоречил человеческой природе, а месть считалась злом, что объясняет упор Сенеки на предотвращение гнева. Тот факт, что он дает совет по простому сдерживанию гнева, показывает осознание того, что его аудитория — один из мужчин-римских аристократов, для которых гнев был в значительной степени частью повседневной жизни.^[15]

Более поздняя история

Работа выживает благодаря тому, что является частью Codex Ambrosianus (№ 90) рукопись XI века. Колиш, Марсия Л. (1985). Стоическая традиция от античности до раннего средневековья. 1. БРИЛЛ. ISBN 9004072675.

дальнейшее чтение

• Джон М. Купер, Дж. Ф. Прокоп, (1995). Сенека: моральные и политические очерки (Кембриджские тексты по истории политической мысли). Издательство Кембриджского университета. ISBN 0521348188
• Роберт А. Кастер, Марта К. Нуссбаум, (2012). Сенека: гнев, милосердие, месть. Издательство Чикагского университета. ISBN 0226748421

внешняя ссылка

Луций Анней Сенека — это… Что такое Луций Анней Сенека?

В Википедии есть статьи о других людях с именем Луций Анней.

Лу́ций А́нней Се́нека^[1] (лат. Lucius Annaeus Sĕnĕca minor), Сенека младший или просто Сенека (4 до н. э., Кордуба — 65, Рим) — римский философ-стоик, поэт и государственный деятель.

Воспитатель Нерона и один из крупнейших представителей стоицизма.

Сын Луция (Марка) Аннея Сенеки Старшего (выдающегося ритора и историка) и Гельвии. Младший брат Юния Галлиона. Принадлежал к сословию всадников.

Биография

В раннем возрасте был привезён отцом в Рим. Учился у пифагорейца Сотиона, стоиков Аттала, Секстия, Папиния.

Около 33 года, при императоре Тиберии, становится квестором.

37 — ко времени восшествия на престол Калигулы слава Сенеки как оратора и писателя возрастает настолько, что возбуждает зависть императора и в конце концов он распорядился убить Сенеку. Однако одна из многочисленных наложниц императора уговорила его не делать этого, сославшись на то, что слабый здоровьем философ и так скоро умрёт.

41 — в первый год правления Клавдия за причастность к дворцовой интриге попадает в ссылку и проводит восемь лет на Корсике.

49 — жена императора Клавдия Агриппина Младшая добивается возвращения Сенеки из ссылки и предлагает ему стать наставником её сына — будущего императора Нерона.

54 — после отравления Клавдия к власти приходит шестнадцатилетний Нерон. Его наставники — Сенека и Секст Афраний Бурр — становятся первыми советниками императора. Особенно велико в этот период влияние Сенеки.

57 — получает высшую в империи должность консула. Богатство его достигает в эту пору огромной суммы в 300 млн сестерций.

59 — Нерон вынуждает Сенеку и Бурра косвенно участвовать в убийстве своей матери, Агриппины. Сенека пишет для Нерона постыдный текст выступления в сенате с оправданием этого преступления. Его отношения с императором становятся всё более натянутыми.

62 — после смерти Бурра Сенека подаёт прошение об отставке и удаляется на покой, оставив всё своё огромное состояние императору.

65 — раскрыт заговор Пизона. Этот заговор не имел положительной программы и объединял участников только страхом и личной ненавистью к императору. Нерон, ощущавший, что сама личность Сенеки, всегда воплощавшая для него норму и запрет, является преградой на его пути, не мог упустить случая и приказал своему наставнику покончить жизнь самоубийством: по приказу Нерона Сенека был приговорён к смерти с правом выбора способа самоубийства.

Был идеологом сенатской оппозиции деспотическим тенденциям первых римских императоров. Во время молодости императора Нерона он был фактическим правителем Рима, однако позднее был оттеснён от власти, когда отказался санкционировать репрессии против противников Нерона и против христиан.

Будучи стоиком, Сенека настаивал на телесности всего сущего, однако верил в возможность безграничного развития человеческого знания. Основу для душевного равновесия Сенека искал в пантеистических воззрениях стоической физики, или натурфилософии («О счастливой жизни»: 15, 5). В отличие от классического стоицизма, в философии Сенеки присутствует четкий религиозный элемент, а мысли Сенеки настолько сильно совпадали с христианством, что он считался тайным христианином и ему приписывали переписку с апостолом Павлом^[2]. Ощутимое влияние на Сенеку оказали взгляды Посидония, в поздние годы Сенека изучал также Эпикура, однако его установок не разделял.^[3]

Смерть Сенеки

Покончил жизнь самоубийством по приказу Нерона, чтобы избежать смертной казни. Несмотря на возражения мужа, жена Сенеки Паулина сама изъявила желание умереть вместе с ним и потребовала, чтобы её пронзили мечом.

Сенека ответил ей: «Я указал тебе на утешения, какие может дать жизнь, но ты предпочитаешь умереть. Я не буду противиться. Умрём же вместе с одинаковым мужеством, но ты — с большею славой».

После этих слов оба вскрыли себе вены на руках. У Сенеки, который был уже стар, кровь текла очень медленно. Чтобы ускорить её истечение, он вскрыл себе вены и на ногах. Так как смерть всё не наступала, Сенека попросил Стация Аннея, своего друга и врача, дать ему яду. Сенека принял яд, но напрасно: тело его уже похолодело и яд не произвёл своего действия. Тогда он вошёл в горячую ванну и, обрызгав водой окружавших его рабов, сказал: «Это — возлияние Юпитеру Освободителю»^[4].

Произведения

Философские диалоги

В разных переводах книги могут иметь и разные названия.

• 40 «Утешение к Марции» (Ad Marciam, De consolatione)
• 41 «О гневе» (De Ira)
• 42 «Утешение к Гельвии» (Ad Helviam matrem, De consolatione)
• 44 «Утешение к Полибию» (De Consolatione ad Polybium)
• 49 «О кратковременности жизни» (De Brevitate Vitae)
• 62 «О досуге» (De Otio)
• 63 «О душевном покое» или «О душевном спокойствии» (De tranquillitate animi)
• 64 «О провидении» (De Providentia)
• 65 «О стойкости мудреца» (De Constantia Sapientis)
• 65 «О счастливой жизни» (De vita beata)

Художественные

Все эти произведения представляют собой вольную переработку трагедий Эсхила, Софокла, Еврипида и их римских подражателей.

Эпиграммы

• Всё, что мы видим вокруг…
• К лучшему другу.
• О простой жизни.
• Родине о себе.
• О благе простой жизни.
• О богатстве и бесчестии.
• О начале и конце любви.
• О смерти друга.
• О развалинах Греции.
• О звоне в ушах.

Другие

• 56 «О милосердии» (De Clementia)
• 63 «О благодеяниях» или «О благодарениях» или «О добрых делах» (De beneficiis)
• 63 «Исследования о природе» или «Натурфилософские вопросы» (Naturales quaestiones)
• 64 «Нравственные письма к Луцилию» или «Письма к Луцилию» (Epistulae morales ad Lucilium)

Приписываемые

Некоторые книги ранее считались произведениями Сенеки, но сейчас большинство исследователей авторство Сенеки отвергают или подвергают сомнению.

• трагедия «Октавия» (Octavia)
• трагедия «Геркулес Этейский» (Hercules Oetaeus)
• 370? «Переписка апостола Павла с Сенекой» (Cujus etiam ad Paulum apostolum leguntur epistolae)

Внешность Сенеки

Существует два изображения Сенеки; одно — средневековая прорисовка с несохранившегося бюста, изображавшего худощавого человека астеничного телосложения; второе — дошедший до нашего времени бюст, изображающий упитанного мужчину с суровым и властным лицом. Изображают они, очевидно, разных людей, и вопрос состоит в том, какое из них действительно относится к Сенеке, а какое приписывается ему по ошибке.

Споры об этом велись уже давно и, во всяком случае, не менее долго, чем существовала первая версия. А своим происхождением она обязана итальянскому гуманисту, историку Ф. Урсину (1529—1600), с лёгкой руки которого римская копия античного бюста в 1598 году при сравнении с портретом на конторниате была идентифицирована как портрет философа (оба произведения к настоящему времени утрачены, однако представление о том, как выглядел тот бюст, можно получить по изображению, присутствующему на групповом портрете кисти П. Рубенса «Четыре философа»), ныне за данной скульптурой прочно закрепилось наименование «Псевдо-Сенека», а исследователи пришли к заключению, что это портрет Гесиода.

В 1764 году И. Винкельман опроверг выводы Ф. Урсина. И, как вскоре выяснилось, совершенно справедливо — в Геркулануме была найдена ещё одна реплика этого античного портрета, а в 1813 году в Риме на Целиевом холме была обнаружена герма с двойным изображением — Сократа и Сенеки (на груди последнего начертано: Seneca). С 1878 года она находится в Берлине. Однако приверженцы старого мнения не сдавались, они утверждали, что надпись на герме — подделка, и что он не мог быть таким полным, каким изображен — ведь Сенека говорил о себе, что «чрезвычайно похудел».

Историки и искусствоведы окончательно утвердились в том, что первый портрет не имеет отношения к Сенеке после того, как было обнаружено несколько других копий этой скульптуры (предполагается, что портрет Гесиода был предназначен для фриза Пергамона). Сенека был довольно известным в своё время государственным деятелем и философом, но не до такой степени, чтобы его портреты создавались в Риме в столь значительном множестве^[5].

Споры на данный предмет уже утихли — решение принято, но своеобразный компромисс, в виде ироничной дани былой полемике, нашёл монетный двор Испании, выпустивший монеты с «гибридным» портретом философа.

Переводы

Пьесы:

• Медея. / Пер. Н. Виноградова. — Сергиев Посад, 1906.  — 72 с.
• Трагедии. / Пер. С. Соловьева, вступ. ст. Н. Ф. Дератани. (Серия «Сокровища мировой литературы»). — М.-Л.: Academia, 1932. — 433 с. (издание включает 7 пьес: «Медея», «Федра», «Эдип», «Тиэст», «Агамемнон», «Октавия»)
• Луций Анней Сенека. Трагедии. / Пер. и ст. С. А. Ошерова, прим. Е. Г. Рабинович. Отв. ред. М. Л. Гаспаров. (Серия «Литературные памятники»). — М.: Наука, 1983. — 432 с.

Трактаты:

• О провидении. / Пер. В. Стовика и В. Стейна. — Керчь, 1901. — 28 с.
• Утешение к Марции. // Браш М. Классики философии. I. — СПб., 1907. — С. 311—330.
• О счастливой жизни. / Пер. С. Ц. Янушевского. — СПб.: Гермес, 1913. — 35 с.
• О благодеяниях. / Пер. П. Краснова. // Римские стоики. Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. — М., 1995.
• Сенека. Утешение к Полибию. / Пер. Н. Х. Керасиди. // ВДИ. — 1991. — № 4.
• Сенека. О краткости жизни. / Пер. В. С. Дурова. — СПб.: Глаголъ, 1996. — 91 с.
• Сенека. О гневе. / Пер. Т. Ю. Бородай. // ВДИ. — 1994. — № 2; 1995. — № 1.
• Трактат «О безмятежности духа» Луция Аннея Сенеки. (Вступит. статья и перевод Н. Г. Ткаченко) // Труды кафедры древних языков. Вып.1. — СПб., 2000. — С.161-200.
• Луций Анней Сенека. Философские трактаты. / Пер. Т. Ю. Бородай. (Серия «Античная библиотека». Раздел «Античная философия»). 1-е изд. — СПб., 2000. 2-е изд. СПб.: Алетейя, 2001. — 400 с. (издание включает трактаты: «О блаженной жизни», «О скоротечности жизни», «О стойкости мудреца», «О провидении», «О гневе» в 3 кн., «О природе» в 7 кн.)

«Письма к Луцилию»

• Избранные письма к Люцилию. / Пер. П. Краснова. — СПб., 1893. — 258 с.
• Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию. / Пер., ст. и прим. С. А. Ошерова. Отв. ред. М. Л. Гаспаров. (Серия «Литературные памятники»). — М.: Наука, 1977. — 384 с. (переиздавалось)

Эпиграммы:

• Луций Анней Сенека. Эпиграммы. / Пер. М. Грабарь-Пассек и Ю. Шульца. // Античная лирика. (Серия «Библиотека всемирной литературы». Т. 4). — М., 1968. — С. 458—462.

Сатира (принадлежность Сенеке спорна):

• Сатира на смерть императора Клавдия. / Пер. В. Алексеева. — СПб., 1891. — 35 с.
• Псевдоапофеоз императора Клавдия. / Пер. И. И. Холодняка. — М., 1899. (приложение к т. 16 «Филологического обозрения»)
• Апофеоз божественного Клавдия. / Пер. Ф. А. Петровского. // Римская сатира. — М., 1957. (переизд.: Римская сатира. — М., 1989. — С. 117—130, комм. И. Ковалевой на с. 458—465)

Издание в «The Loeb classical library» (латинский текст с английским переводом) состоит из 10 томов:

• Тома I—III. Moral essays (Моральные труды).
  • Том I. О провидении. О постоянстве. О гневе. О милосердии.
  • Том II. Утешение к Марции. О блаженной жизни. О досуге. О спокойствии души. О краткости жизни. Утешение к Полибию. Утешение к Гельвии.
  • Том III. О благодеяниях.
• Тома IV—VI. Письма.
• Тома VII, X. Естественные вопросы.
• Тома VIII—IX. Трагедии.

Издание в серии «Collection Budé» в 18 томах: Sénèque.

• L’Apocoloquintose du divin Claude. Texte établi et traduit par R. Waltz. XI, 46 p.
• De la clémence. Texte établi et traduit par F.-R. Chaumartin. Nouvelle édition 2005. XCII, 178 p.
• Des bienfaits. Tome I: Livres I—IV. Texte établi et traduit par F. Préchac. LV, 284 p.
• Des bienfaits. Tome II: Livres V—VII. Texte établi et traduit par F. Préchac. 228 p.
• Dialogues. T. I: De la colère. Texte établi et traduit par A. Bourgery. XXV, 217 p.
• Dialogues. T. II: De la vie heureuse. — De la brièveté de la vie. Texte établi et traduit par A. Bourgery. X, 150 p.
• Dialogues. T. III: Consolations. Texte établi et traduit par R. Waltz. X, 219 p.
• Dialogues. T. IV: De la providence. — De la constance du sage. — De la tranquillité de l’âme. — De l’oisiveté. Texte établi et traduit par R. Waltz. 221 p.
• Questions naturelles. T. I: Livres I—III. Texte établi et traduit par P. Oltramare. XXVII, 309 p.
• Questions naturelles. T. II: Livres IV—VII. Texte établi et traduit par P. Oltramare. 356 p.
• Lettres à Lucilius. T. I—V.
• Tragédies. T. I—III.

Память

• Памятник Сенеке находится в Кордове.

Примечания

1. ↑ Также допустимо ударение на втором слоге см. справка Gramota.ru
2. ↑ К. Форлендер. Общедоступная история философии. М.: Директ-Медиа, 2011. — 624 с. ISBN: 978-5-94865-429-4. с. 72-73
3. ↑ А.А. Столяров. Стоя и стоицизм. М., 1995, сс. 292-303
4. ↑ Тацит. Отрывки. Смерть Сенеки
5. ↑ Хафнер Г. Выдающиеся портреты античности: 337 портретов в слове и образе. — М.: Прогресс, 1984.

Литература

• Краснов П. Л. Анней Сенека, его жизнь и философская деятельность. (Серия «Жизнь замечательных людей. Биографическая б-ка Ф. Павленкова»). — СПб., 1895. — 77 с.
• Фаминский В. И. Религиозно-нравственные воззрения Л. А. Сенеки философа и отношение их к христианству. В 3 ч. — Киев, 1906. — 220+196+196 с.
• Грималь П. Сенека, или Совесть империи. / Пер. с фр. (ЖЗЛ). — М., Молодая гвардия, 2003.
• Титаренко И. Н. Философия Луция Аннея Сенеки и ее связь с учением Ранней Стои. — Ростов-на-Дону, 2002.

Ссылки

Консулы 15—37 годов → Консулы Римской империи 38 — 68  → Консулы 69—95 годов

38: Марк Аквила Юлиан и Публий Ноний Аспренат, суффекты — Сервий Азиний Целер и Секст Ноний Квинтилиан — 39: Гай Цезарь Август Германик (во 2-й раз) и Луций Апроний Цезиан, суффекты — Квинт Санквиний Максим (во 2-й раз), Гней Домиций Корбулон, Гней Домиций Афр и Авл Дидий Галл — 40: Гай Цезарь Август Германик (в 3-й раз), без коллеги, суффекты — Гай Леканий Басс и Квинт Теренций Куллеон — 41: Гай Цезарь Август Германик (в 4-й раз) и Гней Сентий Сатурнин, суффекты — Квинт Помпоний Секунд, Квинт Фуций Лузий Сатурнин и Марк Сейя Варан — 42: Тиберий Клавдий Цезарь Август Германик (во 2-й раз) и Гай Цецина Ларг, суффекты — Гай Цестий Галл и Корнелий Луп — 43: Тиберий Клавдий Цезарь Август Германик (в 3-й раз) и Луций Вителлий (во 2-й раз), суффекты — Секст Палпеллий Гистр и Луций Педаний Секунд, Авл Габиний Секунд, Квинт Курций Руф и Спурий Оппий — 44: Тит Статилий Тавр и Гай Саллюстий Крисп Пассиен (во 2-й раз), суффект — Публий Кальвизий Сабин Помпоний Секунд — 45: Марк Виниций (во 2-й раз) и Тит Статилий Тавр Корвин, суффекты — Тиберий Плавтий Сильван Элиан, Марк Антоний Руф и Марк Помпей Сильван Стаберий Флавиан — 46: Децим Валерий Азиатик и Марк Юний Силан, суффекты — Камерин Анистий Вет, Квинт Сульпиций Камерин, Децим Лелий Бальб и Гай Теренций Туллий Гемин — 47: Тиберий Клавдий Цезарь Август Германик (в 4-й раз) и Луций Вителлий (в 3-й раз), суффекты — Гай Калпетан Ранций Седат и Марк Гордеоний Флакк, Гней Хозидий Гета и Тит Флавий Сабин, Луций Вагеллий, Гай Воласенна Север — 48: Авл Вителлий и Луций Випстан Попликола, суффекты — Луций Вителлий и Мессала Випстан Галл — 49: Квинт Вераний и Гай Помпей Лонг Галл, суффекты — Луций Маммий Поллион и Квинт Аллий Максим — 50: Гай Антистий Вет (во 2-й раз) и Марк Суиллий Неруллин — 51: Тиберий Клавдий Цезарь Август Германик (в 5-й раз) и Сервий Корнелий Сципион Сальвидиен Орфит, суффекты — Луций Кальвенций Вет Гай Карминий и Тит Флавий Веспасиан — 52: Фавст Корнелий Сулла Феликс и Луций Сальвий Отон Титиан, суффекты — Квинт Марций Барея Соран и Луций Сальвидиен Руф Сальвиан — 53: Децим Юний Силан Торкват и Квинт Гатерий Антонин, суффекты — Квинт Цецина Прим и Публий Требоний, Публий Кальвисий Рус — 54: Маний Ацилий Авиола и Марк Азиний Марцелл — 55: Нерон Клавдий Цезарь Август Германик и Луций Антистий Вет, суффекты — Нумерий Цестий, Луций Анней Сенека и Публий Корнелий Долабелла, Марк Требеллий Максим, Публий Палфурий, Гней Корнелий Лентул Гетулик и Тит Курцилий Манция — 56: Квинт Волузий Сатурнин и Публий Корнелий Сципион, суффекты — Юний Анней Галлион и Тит Куций Килт, Луций Дувий Авит и Публий Клодий Фрасея Пет — 57: Нерон Клавдий Цезарь Август Германик (во 2-й раз) и Луций Кальпурний Пизон, суффект — Луций Цезий Марциал — 58: Нерон Клавдий Цезарь Август Германик (в 3-й раз) и Марк Валерий Мессала Корвин, суффекты — Гай Фонтей Агриппа, Авл Петроний Луркон и Авл Паконий Сабин — 59: Гай Випстан Апрониан и Гай Фонтей Капитон, суффекты — Тит Секстий Африкан и Марк Осторий Скапула — 60: Нерон Клавдий Цезарь Август Германик (в 4-й раз) и Косс Корнелий Лентул, суффекты — Гай Веллей Патеркул и Марк Манилий Вописк — 61: Публий Петроний Турпилиан и Луций Юний Цезенний Пет, суффекты — Гней Педаний Фуск Салинатор и Луций Веллей Патеркул — 62: Публий Марий Цельс и Луций Азиний Галл, суффекты — Публий Петроний Нигер и Квинт Манлий Анхарий Тарквитий Сатурнин, Квинт Юний Марулл, Тит Клодий Эприй Марцелл — 63: Гай Меммий Регул и Луций Вергиний Руф — 64: Гай Леканий Басс и Марк Лициний Красс Фруги, суффекты — Гай Лициний Муцман и Квинт Фабий Барбар Антоний Мацер — 65: Авл Лициний Нерва Силиан и Марк Юлий Вестин Аттик, суффекты — Публий Пазидиен Фирм, Гай Помпоний Пий и Гай Аниций Цериал — 66: Гай Лукций Телезин и Гай Светоний Паулин, суффекты — Марк Анней Африн и Гай Пакций Африкан, Марк Аррунтий Аквила и Марк Веттий Боран — 67: Луций Юлий Руф и Фонтей Капитон, суффекты — Луций Аврелий Приск и Аппий Анний Галл — 68: Тиберий Катий Асконий Силий Италик и Публий Галерий Трахал, суффекты — Нерон Клавдий Цезарь Август Германик (в 5-й раз), без коллеги, Гай Беллиций Наталис и Публий Корнелий Сципион Азиатик, Цингоний Варрон (предназначен)

Годы становления.

Сенека, или Совесть Империи

Годы становления

Мы уже упоминали, что первым Сенеку приобщил к философии, по всей видимости, Сотион, акме29 которого, если верить святому Иерониму, приходился на 13 год н. э., когда он жил в Риме. Мы также уже изложили причины, заставляющие предполагать, что это образование Сенека получил около 17 года н. э., в возрасте неполных 17 лет. Точного содержания философского учения Сотиона мы не знаем. Мы уже упоминали о его размытом пифагорействе, которому он пытался дать «научное» обоснование с помощью аргументов собственного изобретения. Вопреки распространенному мнению, никаких доказательств принадлежности Сотиона к школе Секстиев также нет. Правда, Сенека сообщает, что Сотион разъяснял своим ученикам некоторые тезисы Секстия-отца о необходимости отказа от мясной пищи, однако в его толковании эти тезисы претерпели существенные изменения. Запрещая ученикам употреблять в пищу мясо животных, Секстий надеялся избавить их от привычки к жестокости и подчеркивал, что подобное питание вредно для здоровья, то есть использовал аргументацию моралиста и врача. Напротив, Сотион, поддерживая аналогичный режим питания, оправдывал его учением Пифагора. По сравнению с Секстием Сотион по отношению к стоицизму занимал более отдаленную позицию. Его учение о циклах, которым подчиняется все. что происходит в природе, начиная от звезд и заканчивая человеческими душами, гораздо больше напоминает платонизм, чем доктрину Зенона.

Примерно в то же время, когда Сенека благодаря урокам Сотиона открывал для себя философию, или чуть позже он стал увлеченным слушателем еще одного философа, на сей раз истинного стоика — Аттала. Судя по всему, последний оставил в душе Сенеки если не более глубокий след, то во всяком случае более яркие воспоминания. Если во всем наследии Сенеки встречаются всего две ссыпки на Сотиона, а в трактате «О гневе» его имя не упоминается вовсе, хотя он известен как автор сочинения на ту же тему, цитаты из Аттала носят гораздо более широкий характер. Отмеченные во многих произведениях, от «Вопросов естественной истории» до «Писем к Луцилию», они позволяют нам хотя бы в общих чертах восстановить особенности проповедуемого им учения.

Судя по всему, Аттал не принадлежал к школе Секстиев. Он в отличие от Секстия-отца открыто провозглашал свою принадлежность к стоицизму. Имя Аттала заставляет предположить в нем выходца с Востока. Возможно, он был родом из Пергама, что объяснило бы и его философскую принадлежность, поскольку Пергам являлся одним из центров стоицизма. Будучи, как и его соотечественник Афинодор Кордилион, врагом чрезмерной умственной культуры, он считал, что от переизбытка знаний ум «растягивается» по примеру переполненного бурдюка и теряет свою прочность. По его мнению, наука должна следовать за нравственным воспитанием, потому что только в этом случае нет опасности, что знания станут причиной беспокойства духа.

Мы не располагаем точными данными о том, какую позицию он занимал по отношению к основным теоретическим вопросам стоицизма, но можем в более или менее общем виде представить себе это. Например, нам известно, что он признавал дивинацию30 и написал специальный труд о знамениях — грозе, молнии и громе. Как сообщает Сенека, он предложил новую классификацию этих явлений по принципу их значимости в качестве предзнаменований, пытаясь при этом совместить данные греческой науки с опытом этрусских гаруспиков. Очевидно, что в этом трактате Аттал оставался на позициях учения Посидония, как мы его себе представляем. Как и Посидоний, он согласен с идеей, что гром есть явление физического порядка, которое бывает лишено всякого значения или имеет значение, выходящее за рамки человеческих представлений, а иногда непосредственно касается человеческих сообществ. Таким образом ему удавалось объяснить сущность предсказания и примирить его существование с Фатумом. Роль Аттала, как нам кажется, заключалась в развитии идей Посидония и их адаптации к реалиям окружающей жизни.

Примерно то же самое происходит, когда он пытается продолжить размышления Гекатона о дружбе. Как и Гекатон, он включает в понятие дружбы элемент привязанности, который ортодоксальный стоицизм склонен отбрасывать. Для него приобретение друга связано с приятным переживанием, а память об ушедшем друге окрашена горечью. Сенека не одобряет этой уступки эмоциям, но нам представляется, что с его стороны это, скорее, реакция человека, который за долгую жизнь смог изжить свои личные переживания. Из собственных признаний, содержащихся в этом же письме, мы знаем, что он жестоко страдал, теряя друзей, и при этом упрекал себя за непростительную слабость. Как бы то ни было, ясно, что Аттала живо интересовала сфера человеческих эмоций и, как следствие, роль удовольствий в нравственной жизни. Как давно отметил Узенер, по некоторым пунктам он занимал в этом вопросе позицию, весьма близкую к эпикурейской.

Как и Эпикур, он предостерегает своего ученика против, быть может, самой большой опасности, которое удовольствие несет в самом себе как внутреннее противоречие и разрушительное начало. В качестве иллюстрации он приводит пример собаки, с жадностью хватающей бросаемые куски и заглатывающей их так быстро, что это лишает ее возможности их посмаковать. Напротив, мудрец в каждый момент своей жизни ощущает свою самодостаточность (вспомним «сытого гостя» Лукреция) и ни на что не надеется. Это чувство самообладания, эта способность переживать каждый момент жизни во всей его полноте является одним из главных интуитивных открытий эпикуреизма. Эпикур согласен с критикой «удовольствия движения», которому противопоставляет «удовольствие покоя», надеясь тем самым опровергнуть классическую аргументацию против возведения любого удовольствия в ранг абсолютного блага. Теперь нам более ясен смысл урока, который преподносил своим юным слушателям Аттал, показывая опасность удовольствия во всех его видах. Главным объектом критики у него было желание, ибо неудовлетворенность он считал одним из самых страшных зол, делающих душу несчастной. Вместе с тем он отдаляется от Эпикура, приходя к выводу, что «стыдно мерить счастье золотом и серебром, но так же стыдно мерить его водой и ячменной кашей». Истинная, высшая ценность заключается в «свободе», то есть абсолютной независимости человека: что проку ограничивать свои потребности самыми насущными, а желания — самыми скромными, если может статься, что и в этой малости тебе будет отказано? В конечном счете Аттал остается на позициях стоицизма, а «крюк» в сторону эпикуреизма делает лишь для того, чтобы вернее прийти к собственной цели — открытию понятия autarkeia. Здесь пунктиром намечается идея, которой предстоит стать одной из ключевых в творчестве Сенеки — смерть есть высшее средство достижения свободы. «Голод уничтожает голод», — говорил Аттал. Эти слова, приведенные в «Утешении к Марции», выражают хвалу смерти, они же многократно цитируются в «Письмах к Луцилию» и в трактате «О провидении». Быть полностью защищенным от любых ударов Фортуны — это требование, изложенное в трактате «О счастливой жизни» и содержащее критику гедонизма во всех его проявлениях, у Сенеки фигурирует как заимствование из Аттала. Тот, кто сумел освободиться из-под власти Фортуны, становится равным Юпитеру. Не приходится сомневаться, что в эту сентенцию Аттала входит сознательное напоминание о максимах киников. Но разве учение киников не является одним из источников стоицизма? Аттал принимал на свой счет парадоксы Зенона, точнее те из них, что шли от Диогена. Он называл себя «царем», но Сенека в те годы считал, что его учитель стоит выше царей, потому что в его власти судить о царях. Курьезом выглядит тот факт, что, проповедуя перед юным Сенекой учение, восходящее к временам, когда Диоген обличал сильных мира сего, а Зенон намеревался занять должность свободного советника при Антигоне Гонате, Аттал на самом деле готовил его к будущей деятельности на посту «министра» при Нероне.

Аттала явно интересовала одна из этических проблем, разработку которых начал еще Хрисипп, а продолжил Гекатон. Речь идет о проблеме «благодарности» (gratia). В качестве иллюстрации неблагодарности Сенека приводит одно из его высказываний: «Злобность впитывает в себя же большую часть собственного яда». Здесь мы встречаемся с понятием commendatio («благоприятный отзыв, одобрение»), которое выражает естественный долг доброжелательности и служит одним из оснований всей системы. Злоба (malitia), понимаемая как отказ относиться к окружающим с доброжелательностью, от природы, присущей человеческому существу, действует разрушающе на самого носителя злобы и уже в силу этого является причиной его несчастья. Неблагодарный, «злобный» человек совершает над собой нечто вроде самоубийства и «отравляет» собственную жизнь.

Таково если не учение Аттала, которое в полном виде до нас не дошло, то хотя бы приблизительная реконструкция, к несчастью, фрагментарная, того, о чем размышлял и чему учил Аттал. Образ его мыслей кажется очень близким к образу мыслей Сенеки, но это может объясняться тем, что единственным источником наших знаний о нем как раз и служит Сенека, усвоивший уроки своего учителя и использовавший их для защиты собственных идей. Но еще более вероятно, что именно благодаря этим урокам он и избрал путь, которым следовал потом в жизни. Судя по всему, Аттал придерживался методики обучения, преимущественно ориентированной на действие. Он говорил своим ученикам, что любое приобщение к философии должно оказать на них благотворное воздействие, сделать их «более здоровыми или способными стать более здоровыми». Но это не значит, что он.не владел точным знанием произведений мыслителей-стоиков. Мы уже убедились, что он наверняка читал Гекатона, Хрисиппа, а также Посидония. Он размышлял об условиях существования человеческого общества, уделяя, быть может, особенное внимание психологическим основам внутренней жизни: механизму желания, диалектике и аскезе самоотречения, достижению свободы «в уме». Ради этих целей он готов был с благодарностью принять самые суровые удары Фортуны. «Я предпочитаю, чтобы Фортуна держала меня во всеоружии, а не купающимся в удовольствиях. Меня подвергают пыткам, но я сохраняю стойкость, и это хорошо. Меня убивают, но я сохраняю стойкость, и это хорошо». В этом смысле он более принадлежит не стоицизму вообще, но именно римскому стоицизму. Можно не сомневаться, что благодаря его стараниям Сенека познакомился с основной частью философской традиции, которая, не нарушая преемственности, тянулась от Зенона до современников Тиберия. Отметим, наконец, что все цитаты из Аттала, приводимые Сенекой, собраны в его позднейших трудах, особенно их много в «Письмах к Луцилию». Складывается впечатление, что в тот момент, когда мысль философа стремилась к наибольшей глубине и наиболее полному осознанию себя, наставления учителя всплыли в его памяти, живые и своевременные, как никогда прежде. Может быть, это потому и произошло, что именно Аттал дал Сенеке основу философских знаний, задал его мысли магистральное направление.

Что касается Секстиев, то их учеником, правда, не прямым, а косвенным, Сенека стал через другого своего учителя — Папирия Фабиана. Происхождение Секстия-отца позволило Цезарю предложить ему попробовать себя в роли сенатора. Секстий отклонил предложение и предпочел целиком посвятить себя философии. Зато благодаря этой детали мы можем приблизительно установить даты его жизни. Если сенаторскую тогу предлагал ему Цезарь, значит, до 44 года до н. э. Секстию должно было как минимум исполниться 25 лет, хотя, скорее всего, он был старше и родился около 70— 69 года. Он был чуть старше Вергилия, но моложе Цезаря и Цицерона. Лично встречаться с ним Сенека не мог, а с его учением познакомился через Папирия Фабиана и Сотиона. Это учение показалось ему настолько интересным, что в пору создания «Писем к Луцилию» он еще раз вернулся к его трудам. Те данные, которыми мы располагаем относительно его мировоззрения, дошли до нас именно благодаря Сенеке.

Секстий и писал, и учил по-гречески, хотя сам был римлянином. Полностью его звали Квинт Секстий Нигер; личное имя упоминает Сенека, личное и cognomen — Плиний, в списке авторов, чьи материалы он использовал в книге XXVIII «Естественной истории». Плиний уточняет, что Секстий Нигер, автор сочинения по медицине, писал по-гречески, что служит еще одним доказательством тому, что речь идет об одном и том же человеке. Следовательно, Секстий принадлежал к тем римлянам, которые, живя в пору, когда Цицерон сочинял свои великие философские диалоги, считали, что лишь на греческом можно адекватно выразить философскую мысль. Очевидно, Секстий, что было общепринято, какое-то время обучался в Афинах, хотя и в Риме, как нам известно, проживало немало философов, преподававших на греческом языке. Именно их ряды решил пополнить Секстий, захотев помериться с ними силами. Он не признавал своей принадлежности к Стое и с гордостью называл себя основателем новой, римской школы.

Судя по всему, Секстий уделял особое внимание нравственному воспитанию, особенно воспитанию воли. В период

«Писем к Луцилию» Сенеку больше всего поражала энергичная манера речи Секстия, и в самом деле наводящая на мысли о поле брани. Сенека особенно хвалит одно сравнение, которое кажется ему чрезвычайно убедительным: мудрец, говорит Секстий, должен уподобиться хорошему полководцу, который, передвигаясь по вражеской территории, выстраивает войско в каре, чтобы солдаты в любую минуту могли отразить нападение, откуда бы оно ни грозило. Его «добродетели» должны быть готовы встретить любую опасность и по первому сигналу «полководца» ринуться в бой. Глупца (stultus), к каким относится большинство людей, продолжает Секстий, опасности подстерегают повсюду, они грозят ему сверху (боги) и снизу (царство мертвых), и он постоянно живет в страхе перед врагами. Напротив, мудрец всегда готов к любому нападению. Мы видим, что Секстий в первую очередь стремится достичь спокойствия духа, освободить душу от чувства тревоги. Тому, кто сумеет это сделать, он сулил счастье, достойное Юпитера.

Ему казалось, что одной апологии энергии достаточно, чтобы служить основанием «римской» философии. В отличие от стоиков он не откладывает «на потом» счастье мудреца. «Секстий замечателен тем, — признает Сенека, — что показывает величие счастливой жизни, не отнимая надежды, что ты способен ее достигнуть; ты знаешь, что счастье далеко, но достижимо для каждого, кто к нему стремится». Очевидно, это один из принципиальных пунктов, по которым Секстий расходился со стоиками. Они считали, что мудрец — существо исключительное, что рождаются такие люди чрезвычайно редко, хорошо, если один раз в столетие. Сенека, со своей стороны, неоднократно подчеркивал доступность и даже относительную легкость достижения добродетели. Возможно, этот оптимизм, отнюдь не свойственный ортодоксальному стоицизму, он заимствовал у Секстия-отца.

Путь к неуязвимости прост. Достаточно подвергнуть душу строгой аскезе, приучая ее к воздержанию и мужеству. «Поверим Секстию, — пишет Сенека, — когда он указывает нам прекраснейшую из дорог и восклицает: «Вот где пролег путь к звездам!» А пролег он через простоту жизни, через владение собой, через стойкость». Как мы уже упоминали, Секстий проповедовал отказ от мясной пищи, руководствуясь доводами житейской морали и, в некотором смысле, духовной гигиены. Привычка к мясу влечет за собой жестокость; привычка к вину противна природной простоте и приводит к нарушению соразмерностей нашего существования. Это наставление принадлежит пифагорейцам, но Секстий отверг предложенное ими теоретическое обоснование, поскольку оно, на его взгляд, несло слишком заметный отпечаток не поддающейся проверке метафизики. Сотион, напротив, сначала говорил об общей картине мира, а затем уже из нее выводил свое наставление. Секстий выбирает путь, прямо противоположный тому, какого следовало бы ждать от мыслителя постсократовской формации. Его выбор — это выбор прагматика. Римлянин в душе, Секстий как проверенной линии поведения следует mos maiorum31, которому пытается придать моральное обоснование. Если он осуждает употребление мяса, то лишь потому, что Катон когда-то превозносил достоинства капусты и напоминал, что римляне долгое время ели мясо лишь по случаю жертвоприношений богам. Цель, которую ставит перед собой Секстий, — поиск и восстановление традиционной римской морали.

Однако это невозможно без хотя бы некоторых заимствований из греческих философов. Так, Секстий рекомендует ежедневно устраивать экзамен собственной совести. Возможно, в данном случае, как и в вопросе осуждения мясной пищи, перед нами заимствование из пифагорейской традиции, если не из эпикурейского учения. Точно так же еще одну максиму Секстия — «тот, кто слишком горячо любит свою жену, уже повинен в блуде» — можно соотнести с Катоном Цензором, но не будем забывать, что в начале гражданской войны Катон Утический подвергал осуждению «счастливый брак» с позиций стоицизма. В этом пункте сентенция Секстия согласуется со стоической моралью, а также с традиционной этикой семейных отношений, характерной для старого Рима.

В других фрагментах Секстия, сохранившихся благодаря Сенеке, можно найти и другие высказывания в духе стоицизма. Например, идея о том, что «Юпитер может не больше того, что может порядочный человек». Комментируя это изречение, Сенека использует чисто стоическую терминологию, подчеркивающую абсолютный характер Добра. Также принадлежащим стоицизму можно считать сравнение человека с полководцем, во всяком случае, акцент на власти разума над чувствами. В той же манере в трактате «О счастливой жизни» Сенека рассуждает об отношениях разума и внешних вещей. Разум занимает центральное положение в личности человека и постоянно находится в движении, направленном в две стороны: от периферии к центру и от центра к периферии. Сравнение разума с руководителем (лат. «dux», греч. «hgemwu») заимствовано у платоников, это ясно, но анализ психологического механизма, благодаря которому осуществляется функция «руководства душой», — чистый стоицизм. Секстий настаивает, что для применения власти Разума необходимы особые условия: порядок и отсутствие суеты. Здесь легко узнать идеи, которыми дорожил и Сенека, в частности идею об «упорядоченном уме» (compositio mentis). Однако эту идею Сенека взял не у Секстия. Еще первые стоики подчеркивали хаотический характер движений души и говорили о необходимости подчинять их дисциплине. Таким образом, Сенека был прав, называя Секстия стоиком, хотел того последний или нет.

Школа Секстия оказалась недолговечной и не пережила даже второго поколения. Попытка высвободить римскую философскую мысль не имела перспективы и не могла принести успеха. Слишком тесное переплетение с греческой философской мыслью делало невозможным их разделение. Самым ярким учеником Секстиев, отца и сына (Секстий-сын на протяжении какого-то времени продолжал дело отца), бесспорно, следует считать Цельса, но дошедшее до нас творчество Цельса, лишенное не только четкости формулировок, но и философского содержания, свидетельствует об ограниченных возможностях школы Секстиев.

Другим известным учеником Секстия-отца был, как мы уже говорили, Папирий Фабиан. Сенека и его называет «одним из истинных старинных философов». Этот враг красивостей в борьбе против страстей применял методику своего учителя и использовал его же сравнения. Главное его достоинство, судя по всему, состояло в ораторском таланте. Сенека сохранил яркие воспоминания об ученых спорах с участием Фабиана, на которых ему довелось присутствовать, но, что знаменательно, Луцилий не получил никакого удовольствия от чтения написанных им трактатов, наверняка не блиставших глубиной мысли и, естественно, лишенных страстной силы убеждения, которой отличались его устные выступления. Также примечательно, что Сенека не испытал потребности перечитать творения Фабиана, тогда как к сочинениям Секстия-отца он возвращался не раз.

Возможно, именно Секстий-отец привил Папирию вкус к изучению Природы. Известно, что его перу принадлежит как минимум три книги «Естественных причин» и две книги «О животных». Его неоднократно цитирует Плиний Старший. Его интерес, насколько мы можем судить по этим цитатам, касался любых аспектов жизни природы, от глубины морей до повадок дельфинов и выращивания оливковых деревьев. Сопоставление этих произведений с исследованиями Цельса и трудом Секстия-отца о медицине приводит к выводу, что школа Секстиев, помимо акцента на изучении житейской морали и воспитания воли, разделяла со стоицизмом и интерес к изучению явлений природы. Эта особенность объясняет также и происхождение того же интереса у Сенеки, зародившегося в годы жизни в Египте и сохранившегося до конца дней, как о том свидетельствуют «Вопросы естественной истории», написанные в период отставки. Велико искушение предположить, что решающую роль в этом вопросе сыграло влияние Фабиана. Если это действительно так, то «научная» часть наследия Сенеки вписывается — весьма смутно — не в стоическую традицию, а в традицию  «натуралистов» и римских энциклопедистов и следует линии Катона и Варрона в неменьшей степени, чем линии Посидония.

Очень трудно, если вообще возможно, с точностью указать, в какой момент времени Сенека учился у Фабиана. Известно, что он умер в последние годы правления Тиберия. В одном из писем к Луцилию Сенека рассказывает, что своими глазами видел, как его старый учитель краснел, выступая перед сенаторами. Этот эпизод мог иметь место не раньше 34 года, когда Сенека вошел в сенат. Если наша гипотеза верна и Сенека своим призванием «натуралиста» обязан Фабиану, он должен был числиться среди его учеников до своего отъезда в Египет, то есть до 25 года. К этому времени Фабиан, которому исполнилось около 60 лет, если, как принято считать, он родился около 35 года до н. э., давно оставил риторику ради философии. Чтобы вычислить возраст Сенеки, в котором он внимал урокам Фабиана, в нашем распоряжении есть одна-единственная зацепка, а именно характер впечатления, произведенного на него красноречием философа. Сенека вспоминает об этом в сотом письме, и, насколько позволяют судить эти воспоминания, уроки Фабиана не произвели в его душе такого же глубокого переворота, как уроки Сотиона и, в меньшей степени, Аттала. Очевидно, ум его достиг к этому времени большей зрелости, позволявшей распознать истинный талант. По этой же причине мы считаем, что Папирий Фабиан стал последним из учителей Сенеки, который посещал его уроки около 20 и 21 года н. э., в последние годы юности.

Таковы были люди, под влиянием которых формировалась мысль Сенеки начиная с 16 лет и до достижения «возраста мужчины». Каждый из учителей дал ему что-то свое, а течения мысли, которые они представляли, иногда противоречили друг другу, а иногда взаимно усиливали одно другое. Мистицизм Сотиона уравновешивала научная точность Аттала, который, как нам кажется, стал для Сенеки учителем в полном смысле этого слова, поскольку именно он научил его философским приемам и формально приобщил к стоицизму. На счет Секстиев (и Фабиана как их «посредника») следует, бесспорно, отнести вкус к метафорам, пламенному красноречию, одним словом, все то, что обычно в творчестве Сенеки именуют «диатрибическим стилем». Интересно отметить, что этот стиль сформировался у него не под влиянием греческой диатрибы, а под влиянием школы, которую сам он считал чисто римской. Разумеется, Секстий-отец и сам, в свою очередь, впитал опыт греческих народных проповедников, но он использовал только римские метафоры, что свидетельствует о его твердой решимости перенести на римскую почву кинико-стоическую «диатрибу».

Наконец, именно римской традиции — и мы постарались это показать — Сенека обязан своим живым интересом к явлениям окружающего мира, к Природе, в которой он жаждал видеть творение Бога стоиков.

Каким путем предстояло всем этим элементам, всем этим влияниям, унаследованным от разных учителей, смешаться в его сознании? Как, отталкиваясь от полученных знаний, его собственная мысль расцветала, облекаясь в форму самобытного творчества?

Трагедии Сенеки — Русская историческая библиотека

С установлением принципата Августа началась эпоха римской империи – единоличного правления с опорой на военную силу. Одновременно возникла и аристократическая сенатская оппозиция монархизму, в среде которой распространилась стоическая философия с ее проповедью нравственного совершенствования личности, вырабатывающего выдержку и умеренность, презрение к богатству и смерти. Эти взгляды и настроения характерны и для древнеримской литературы того периода. Модным становится так называемый новый стиль, характеризующийся обильным разнообразием риторических приемов, патетическим накалом, эффектным подбором слов и выражений, обилием сентенций. Стираются грани между прозой и поэзией: в прозу проникают поэтические средства, а в поэзию – ораторские. Появляются различные способы поэтического «убранства»: нагнетание впечатляющих метафор, эффектные сравнения, обилие антитез. В литературной жизни Рима наблюдается повышенный интерес к публичным чтениям (рецитациям) поэм и трагедий на мифологические темы.

 

Сенека. Биография. Слушать аудиокнигу

 

Одним из наиболее значительных писателей этого направления является Сенека.

Луций Анней Сенека (4 г. до н. э. – 65 г. н. э.) родился в Испании, в городе Кордуба (совр. Кордова), но вырос в Риме, где получил риторическое и философское образование. В годы правления императора Клавдия Сенека был воспитателем престолонаследника Нерона и одно время его главным наставником. После вступления Нерона на трон Сенека был обвинен в заговоре и принуждён покончить жизнь самоубийством. Сенека был представителем стоической школы философии, проповедовал строгую мораль и выдержку (см. трактат «О стойкости мудреца»), что послужило основой для многих положений христианства. Философские идеи Сенеки выразились не только в его философских сочинениях, но и в трактатах других литературных жанров. Таковы, например, его «Утешительные послания» и трагедии. Все трагедии Сенеки, кроме приписываемой ему «Октавии», написаны на греческие сюжеты («Медея», «Эдип», «Агамемнон», «Федра», «Фиест», «Безумствующий Геркулес», «Троянки», «Финикиянки», «Геркулес на Эте»), но в отличие от древнегреческих трагиков, верящих в творческие силы человека, Сенека рисует своих героев игрушкой в руках слепого рока. Центральные образы трагедий (Медея, Эдип, Федра) символизируют гибельность подчинения человека своим страстям.

Луций Анней Сенека

 

Цель трагедий Сенеки – убедить в необходимости сдерживать страсти, овладевающие человеком: любовь и ненависть, стремление к могуществу и неограниченной власти. Сенека говорит о двух способах избежать тупика, к которому в конечном итоге приводят губительные страсти: 1) об удалении от роскоши, а также от власти и славы к «простой» трудовой жизни; 2) о смерти. Так, в трагедии «Медея» героиня Сенеки дает волю своим безумным страстям, доводящим ее до ужасного преступления – убийства собственных детей. Медея не может смириться с намерением своего супруга Ясона вступить в новый брак с дочерью коринфского царя Креусой. Уже в самом начале пьесы Медея произносит гневный монолог, насыщенный угрозами мести (ст. 128–171), в котором она предрешает исход трагедии: «Не медли более, злодейкой дом покинь, злодейством созданный» (ст. 54–55) или «во всем Креонт виновен: он разбил мой брак … мать лишил детей» (ст. 143–144). Беда еще не совершилась: Медея, хотя и пылает страстью отомстить Ясону, но еще не совершила ничего плохого. Еще можно остановиться, можно побороть себя, удержаться от грядущих преступлений. И кормилица говорит такие слова:

 

«Безумная, оставь свои угрозы,
Смири свой дух мятежный: мы должны
К тяжелым временам приспособляться»
(ст. 202–204; пер. С. Соловьева).

 

Но, увы, Медея не принимает этого спасительного совета, она идет навстречу ужасным злодеяниям, находясь на поводу своих губительных страстей. В самом начале пьесы уже исход конфликта предрешен. Сенека в ходе трагедии всеми средствами подчеркивает ужас преступных деяний: умерщвление новой новобрачной при помощи напитанных колдовскими снадобьями даров Медеи и убийство детей. Такова пагубная сила страстей, если их не остановить! Слова кормилицы, обращенные к Медее, которая тогда еще не совершила страшных преступлений и поэтому имела возможность удержаться от них, не оказали влияния на Медею – она не могла сдержать свой гнев. И это ясно еще в начале трагедии. Исход событий предрешен. Задачей драматурга была впечатляющая демонстрация всего ужаса произошедшего, а главная цель Сенеки – в действенной пропаганде стоической морали, побуждающей людей сдерживать страсти.

В трагедиях Сенеки находит свое отражение жестокая эпоха Нерона: таковы многочисленные картины истязаний и убийств, описания злодейств и ужасов; зловещие гадания, подробности жертвоприношений и т. д. Осуждается чрезмерное властолюбие тиранов. Например, в трагедии Сенеки «Агамемнон» убийство царя его супругой Клитеместрой с помощью Эгисфа, соблазнившего ее в отсутствие мужа, представлено так, что напоминает обстоятельства смерти императора Клавдия при содействии его новой жены Агриппины. Тема борьбы за власть нашла свое отражение в одной из самых страшных трагедий Сенеки – «Фиест», где коварный и жестокий Атрей, жаждущий мести брату Фиесту за соблазненную жену и похищение шкуры золотого барана, убивает сыновей Фиеста, кормит его их мясом, поит вином, смешанным с кровью детей. Для современного Сенеке Рима эта тема была злободневной, так как на римский престол претендовали два брата: Нерон и Британник. Шла жестокая борьба за власть, в итоге которой Британник был отравлен. Поэтому и герой трагедии Сенеки – Атрей, желая мести, вероломно заманивает низвергнутого с престола и изгнанного из города Фиеста обещаниями вернуть ему прежние милости. В словах Атрея отражена великая степень риска в борьбе за власть:

 

«…Он надеется
На мой престол – в надежде же Юпитеру
Пойдет навстречу, молнией грозящему,
Сойдет в пучину бурную, в Ливийский Сирт,
В надежде согласится с братом встретиться,
Хоть это злом считает худшим»
(ст. 289–294; пер. С. Ошерова).

 

В трагедиях Сенеки часто в борьбе за власть герои сознательно расплачиваются жизнью. Пьеса «Финикиянки» кончается словами: «За власть платить любую цену выгодно» (ст. 664). Проблема борьбы за власть в трагедиях Сенеки часто связана со стоическими взглядами о непреодолимости судьбы, которой подвластны и люди, и боги; эти мотивы перекликаются с трактовкой жизни и смерти. Ярким примером взаимосвязи этих мотивов является трагедия «Финикиянки», где сталкиваются в борьбе за власть в Фивах судьбы сыновей Эдипа – Этеокла и Полиника. Именно в этой пьесе звучат такие слова Эдипа:

 

«Нет никого, кто жизни бы не мог отнять,
И никого, кто смерть бы отнял»
(ст. 152–153; пер. С. Ошерова).

 

В трагедии Сенеки «Эдип» речь идет о праве на добровольную смерть, избавляющую от земных страданий. В трагедии же «Геркулес на Эте» прославляется стоическая смерть Геракла, мужественно переносящего страшные мучения.

Политическая направленность трагедий Сенеки тесно связана и с его позицией философа-стоика, и с его реальным участием в политической жизни Рима. Осуждая чрезмерное властолюбие тиранов, он не отвергает единовластия, а желает, чтобы правитель (носитель власти) соответствовал бы стоическому идеалу: был справедлив и гуманен, чуждался бы губительных страстей. Эти мысли, в частности, получили отражение в партии хора трагедии «Фиест»:

 

«Не богатство творит царя,
Не одежды пурпурные,
Не чела украшение,
Не дверей золоченых блеск,
Царь лишь тот, кто оставил страх,
Сердца помыслы злобного,
Кто ни жаждою почестей,
Не приязнью неверною
Черни не соблазняется»
(ст. 344–352; пер. С. Ошерова).

 

Продолжая эту мысль, Сенека рисует такие позитивные черты, необходимые правителю, какие вполне отвечают требованиям стоической философии: «царь тот … кто достиг безопасности, кто глядит с высоты на все, сам навстречу идет судьбе» (ст. 365– 369; пер. С. Ошерова).

Трагедии Сенеки патетичны, они изобилуют различного рода аффектами. В них имеют место страх, гнев, страсть, изображение убийств, описание страданий и преступлений, картины колдовских действий и других ужасных жизненных ситуаций. Герои трагедий Сенеки – страстные натуры, произносящие длинные монологи, в которых каждая фраза наделена эффектными средствами художественной выразительности. Ведь трагедии были рассчитаны на декламацию, а не на сценическое исполнение. Именно этим объясняется большое число риторических украшений. Сенека считается создателем «нового» риторически декламационного стиля, который насыщен метафорами, антитезами, остроумными сентенциями, внешней пышностью лексики.

«Октавия» – единственный сохранившийся образец трагедии Сенеки на национально-римский сюжет (претекста). В этой трагедии говорится о горькой судьбе Октавии (дочери императора Клавдия), первой жены императора Нерона, сначала сосланной им на отдаленный остров в Тирренском море, а затем казненной. Трагедия приписывается Сенеке за стоический дух и тираноборческие идеи. Сенека же не мог ее написать, так как в ней предсказываются подробности последних дней жизни Нерона, а Нерон умер через три года после смерти Сенеки.

Порицание деспотизма и жестокости императоров нашло свое выражение в сатирическом произведении Сенеки, названном «Отыквление», где высмеивается обожествление императора Клавдия. Это произведение написано в духе «менипповой сатиры» (проза в сочетании со стихами). Само заглавие «Отыквление» уже содержало в себе язвительную издевку, так как расхожее переносное значение слова «тыква» обозначало пустую голову, т. е. глупца. Таким образом, «Отыквление» – это «Посвящение в дураки» в противовес «Обожествлению», на которое при жизни рассчитывал Клавдий. Первоначально (рассказывается в сатире Сенеки) он и был вознесен на небо, где боги «по заслугам» оценили его земную деятельность, а выступавший Август потребовал изгнания жестокого деспота с Олимпа. По дороге в преисподнюю Клавдий увидел свои земные похороны, на которых все ликовали: «Все веселы и довольны, народ римский разгуливал будто свободный». В преисподней над императором состоялся суд по его любимому методу, когда выслушивали только обвинителей. Клавдия осудили, долго обсуждали, какое для него отыщется наказание. «Решено было установить новую кару, измыслив ему труд тщетный» в виде какой-нибудь «бесцельной забавы».

Кроме трагедий Сенека является автором ряда философских трактатов и большого числа «Нравственных писем к Луцилию». Эти произведения характеризуются спокойным морализующим тоном, в них нашла свое оформление позиция философа стоика с идеалом внутреннего самосовершенствования личности. Но стоическая мораль, которую проповедовал Сенека, призывая к сдержанности и нравственному совершенствованию личности, не мешала ему деятельно участвовать в придворных интригах и окружать себя необыкновенной роскошью.

Трагедии Сенеки оказали влияние на развитие европейской драмы (на творчество Шекспира и на драматургов французского классицизма Корнеля и Расина). Выраженный в трагедиях Сенеки протест против тирании привлекает к себе внимание до настоящего времени.

 

Прогулки с Сенекой | Философский штурм

Систематизация и связи

Философия культуры

Ссылка на философа, ученого, которому посвящена запись: 

«…Все у нас, Луцилий, чужое, одно лишь  время наше.

               Только  время,  ускользающее и текучее,  дала  нам 
           во  владенье  природа,  но  и его кто  хочет, тот и отнимает…»
 
                                                     Сенека

Торжественно плывет к закату солнце,
И тонет в синедонных облаках
Души,
как в заколдованном колодце,
Чтоб утром мир приветствовать в шелках
Зари волшебной
— мудрости сердечной,
Подаренной Сенекою  векам!
Не увлекись приманками беспечно,
Беги за солнцем… по златым строкам.

***

         Ограничься  в вещах, приучайся желать
            То, чего у тебя никому не отнять!

ЛУЦИЙ СЕНЕКА (4 до н. э. — 65 н. э.)

Сенека Луций Анней (Младший) родился около 4 г. до н. э. в Кордубе (ныне Кордова, Испания) в семье философа Сенеки Старшего. Став взрослым, приехал в Рим и включился в активную политическую деятельность, умудряясь изучать параллельно философию и литературу. Будучи избранным в сенат, стал признанным лидером оппозиции, решительно и последовательно выступал против деспотизма Тиберия, Калигулы, Клавдия I и особенно Нерона. При Клавдии I Сенека был изгнан из Рима. Находился в ссылке восемь лет.

Вернувшись в Рим, с 49 по 54 г. состоял при будущем императоре Нероне воспитателем, что позволило ему с 54 г. — даты вступления его воспитанника на трон — стать одним из руководителей внутренней и внешней политики государстве. По философским взглядом Сенека был близок к стоицизму. Своим идеалом считал мудреца духовно независимого, в том числе и от людских страстей, являющего собой пример для подражания.

Известно, что его перу принадлежат 12 небольших трактатов, в том числе важнейшие из них «О провидении», «О гневе», «О спокойствии духа», «О твердости мудреца», а также три больших трактата: «О милосердии», «О благодеяниях», «Естественноисторические вопросы».
Сенека написал девять трагедий на мифологические сюжеты, среди которых известны всему миру «Эдип», «Медея», «Федра», «Агамемнон». Эти произведения оказали большое влияние на европейскую драматургию XVI—XVIII вв.
В 65 г., верный своим принципам, Сенека стал участником дворцового заговора против полубезумного Нерона, который возглавил сенатор Пизоном. Заговор был раскрыт, а его главные участники преданы смерти. Сенеке Нерон лично повелел покончить с собою, и Сенека без колебаний исполнил приказ.

ПРОГУЛКИ С СЕНЕКОЙ

День первый

Удержишь штурвал свой надежно в руках,
Удержишь сегодняшний день от растраты, —
Уменьшишь зависимость, следом и крах
Минует тебя, и тоскливости враты.

((()))

Копи жизни время, не трать понапрасну,
Его отнимают, но ты сохраняй
Для жизни души, пусть свободно и ясно
Живет.  Если ж нет, на себя и пеняй.
А станешь откладывать,  —  жизнь и промчится,
Едва ли успеешь понять, жил зачем?

Как зерна минутки сбирай, по крупицам.
Иначе уйдешь ты из жизни ни с чем.

((()))

Все в долг нам даруется, 
Время  лишь — наше!
Но тратим порой на безделье  его, —
Сокровище жизни,
с пустою поклажей
Приходим, когда уже все решено…

((()))

Не думай, что смерть впереди поджидает,
Она  позади,  —  каждый прожитый год
Ей отдан на милость, но тот побеждает,
Кто ищет в себе мысли зоркой  восход.

..продолжение следует…

 

On Anger от Seneca

«Неуправляемый гнев порождает безумие».
— Сенека

Римский философ-стоик Сенека (4–65 гг. Н.э.) считал, что основная цель философии — дать нам указания, как жить богатой, спокойной, добродетельной и осмысленной жизнью. С этой целью он написал множество эссе и писем, посвященных различным аспектам стоического пути, среди которых наиболее заметным является его эссе О гневе . Ниже приведены цитаты из текста вместе с моими краткими комментариями.

«Некоторые из самых мудрых людей называют гнев кратковременным безумием: поскольку есть

« Неуправляемый гнев порождает безумие.
— Сенека

Римский философ-стоик Сенека (4–65 гг. Н.э.) считал, что основная цель философии — дать нам указания, как жить богатой, спокойной, добродетельной и содержательной жизнью. С этой целью он написал множество эссе и писем, посвященных различным аспектам стоического пути, среди которых наиболее заметным является его эссе О гневе . Ниже приведены цитаты из текста вместе с моими краткими комментариями.

«Некоторые из самых мудрых людей называли гнев кратковременным безумием: поскольку есть отчетливые признаки, которые отмечают безумцев, такие как смелый и угрожающий вид, мрачный лоб, суровое лицо, поспешная прогулка, беспокойные руки, изменился цвет, дыхание учащенное и сильно втянутое, поэтому те же симптомы наблюдаются и у мужчин, находящихся в состоянии гнева.———— Аристотель сказал, что добродетельный человек должен сердиться в правильном случае. Это общепринятая точка зрения современного общества, как и большинства людей в древнем мире. Сенека оспаривает это мнение, считая гнев своего рода безумием и убеждая нас никогда не сдаваться этому самому отвратительному пороку.

«Разница между гневом и вспыльчивостью очевидна: она такая же, как между пьяным и пьяницей; между напуганным мужчиной и трусом. Разгневанный человек может не быть вспыльчивым; вспыльчивый человек может иногда не сердиться.——— Сенека демонстрирует здесь тонкую проницательность — большинство из нас время от времени злится, так как большинство из нас иногда может напиться; для вспыльчивого человека гнев — это, так сказать, часть их системы, как алкоголь — часть системы пьяницы.

«Человечество рождено для взаимопомощи, гнев для взаимного разрушения: первое любит общество, второе — отчуждение. Один любит делать добро, другой — вредить; один помогает даже незнакомцам, другой — нападать даже на своих самых близких друзей ». ———- Греко-римские философы, особенно эпикурейцы и стоики, высоко ценили жизнь, живущую в согласии с природой.И, по подсчетам Сенеки, когда мы находимся в лучшем виде и в полном согласии с природой, мы общительны, гениальны, теплы и добры, что является полной противоположностью гнева.

«Следовательно, природа человека не желает наказывать; следовательно, и гнев не соответствует природе человека, потому что он стремится к наказанию. . . . Таким образом, наказание не соответствует доброму человеку; поэтому гнев не соответствует и тому же, потому что наказание и гнев согласуются друг с другом.Если хороший человек не получает удовольствия от наказания, он также не будет получать удовольствия от того состояния ума, которое доставляет наказание: следовательно, гнев не естественен для человека ». для получения удовольствия от наказания или причинения страданий другим: садизм. Сенека считает, что садист неестественен и извращен. Несколько лет назад я имел несчастье находиться рядом с садистским боссом. Более извращенный, противный и, да, злой образец

«Не может ли быть так, что, хотя гнев не является естественным, может быть правильным принять его, потому что он часто оказывается полезным? Он пробуждает дух и возбуждает его; а храбрость не делает ничего великого на войне без него, если его пламя не поступает из этого источника; это стимул, который будоражит смелых людей и отправляет их навстречу опасностям.Некоторые поэтому считают, что лучше всего сдерживать гнев, а не изгонять его полностью ». ———- Распространенный взгляд, а также образ мышления Аристотеля гласили, что гнев служит очень позитивной, утилитарной цели; Фактически, когда в битве или лицом к лицу с угрозой, возбуждение гнева может спасти нам жизнь. Сенека возражает против этого аргумента, отмечая, что, когда мы поддаемся гневу, гнев не может сдержать себя и может спустить нас в глубокую темную разрушительную дыру, причиняя разрушения не только другим, но и нам самим.

«Гладиаторы тоже защищают себя умением, но в гневе подвергаются ранениям. Более того, какая польза от гнева, если того же самого можно достичь с помощью разума? » ——— Чтобы еще больше поддержать свое возражение против разжигания гнева в нашу пользу, Сенека приводит множество примеров того, как гнев на самом деле контрпродуктивен. Одно из его убедительных наблюдений: «Следовательно, гнев бесполезен даже в войнах или сражениях: он склонен к опрометчивости и, пытаясь подвергнуть опасности других, не защищает себя от опасности.»

« Но гнев можно обратить в бегство мудрыми изречениями; поскольку это добровольный дефект ума, а не одна из тех вещей, которые развиваются в условиях человеческой жизни и которые, следовательно, могут случиться даже с самыми мудрыми из нас ». ——— Совет Сенеки о том, как эффективно справиться с собственным гневом, очень яркий и поучительный. Он углубляется в психологию того, как мы злимся и почему мы злимся. Одна серьезная дилемма: у нас чрезмерно оптимистичное и неточное представление о других людях и мире вокруг нас.Показательный пример: мы просыпаемся полными энергии и идем по многолюдной улице с широкой улыбкой, чувствуя радость от жизни. По словам Сенеки, если мы проецируем нашу собственную радость и чувство благополучия на других, мы излишне оптимистичны — люди могут иметь дело со своими собственными тяжелыми негативными личными проблемами или они могут быть похищены алкоголем или наркотиками. Таким образом, если они проклинают нас или действуют грубо, с нашей стороны нет причин для гнева, поскольку их поведение имеет мало общего с нами лично.

Все это звучит интригующе? Поверьте, это одно эссе, заставляющее задуматься. Если вы хотите лучше понять, что значит следовать по пути философии, вы не встретите лучшего проводника, чем Сенека.

«Гнев, если его не сдерживать, часто более вреден для нас, чем рана, которая его провоцирует».
— Seneca

On Anger by Seneca доступно в Интернете: http://www.sophia-project.org/uploads …

Как отпустить гнев: 16 стоических техник Сенеки

Трудно признать, но я никогда не знал, как правильно отпустить гнев.

Как человек, считающий себя «духовным», я долгое время скрывал от себя это осознание.

Духовные люди склонны вести себя так, как будто они боятся гнева, даже если они не утверждают, что держат свои слова. Духовный разум обычно полон таких несоответствий, и если мы идем по духовному пути с мудростью, наша цель должна включать в себя обнаружение таких заблуждений и слепых пятен. Без внимательности не может быть изменений.

Но это не всегда легко, и иногда мы становимся жертвами духовного обхода: то есть мы используем духовность как инструмент, чтобы избежать столкновения с реальностью и нашей собственной психикой, чтобы отодвинуть нашу тень дальше в темноту, а не осветить и изменить ее ледяную хватку. Наша жизнь.

Одна из основных причин того, что я так долго не знала, как отпускать гнев, была для меня невидимой, заключалась в том, что я не проявлял свой гнев с насильственными намерениями. Моя префронтальная кора, слава богу, помешала мне ударить людей или разбить дом.

Вместо этого мой гнев истекал ядовитым газом — его трудно было заметить, но он оставался токсичным для меня и окружающих. Хотя мой гнев не был явно заметен в поведении, это определенно чувствовалось теми, чье общество я разделял.У меня непоправимо испортились отношения, потому что я не знала, как эффективно избавиться от гнева.

Даже если вы подозреваете, что у вас могут быть проблемы, это все равно кислая пилюля, которую нужно проглотить. Никто не хочет считать себя злым. Никто не хочет думать о себе как о ком-то, кто изо всех сил пытается контролировать свои эмоции. Когда я начал понимать, насколько я рабом был в своем гневе, я почувствовал себя отверженным. Но я также чувствовал желание преодолеть это.

Самый большой миф об избавлении от гнева состоит в том, что его испытывают только определенные люди, склонные к гневу.Сенека, легендарный философ-стоик, считал, что гнев не делает различий между типами персонажей:

Гнев призывает даже людей кротких и миролюбивых по своей природе к актам жестокости и насилия. Подобно тому, как физическая выносливость и внимательное отношение к здоровью бесполезны против чумы (поскольку она поражает слабых и сильных без различения), так и люди спокойного и расслабленного характера подвержены риску гнева в такой же степени, как и более возбудимые. и чем больше оно вызывает в них изменения, тем больше позора и опасности для них.

Найдите минутку, чтобы подумать о негативных последствиях гнева как для вашей собственной жизни, так и для мира в целом.

Знаете ли вы, что каждую неделю в Великобритании две женщины убивают из-за домашнего насилия, а 400 человек, которые обращались в больницу по поводу домашнего насилия, ежегодно совершают самоубийство?

Этот факт представляет собой скрытый внутренний мир гнева, где он наиболее опасен, потому что наименее заметен.

Сколько смертей можно было бы избежать, если бы люди научились отпускать гнев? Сколько семей можно спасти? Сколько войн удалось избежать и предотвратить плохие решения?

Разве неразумно предполагать, что, если бы каждому на этой планете внезапно даровали силу отпускать свой гнев эффективно и мудро, большинство ненужных страданий было бы избавлено?

Я верю в это, и поэтому я чувствовал себя моральным долгом написать пост, в котором поделился бы советом Сенеки о том, как честно и мудро отпустить гнев.Приведенные здесь советы были очень полезны в моем собственном путешествии.

В то время как в этой статье основное внимание уделяется эмоциям гнева, пост в более общем смысле содержит много информации об эмоциональном мастерстве.

Если вы научитесь отпускать гнев, вы обуздаете самые дикие эмоции и обнаружите, что управлять другими состояниями ума намного легче. Поэтому, даже если вы не думаете, что у вас есть серьезная проблема с гневом, читайте дальше, поскольку вы найдете много важных идей Сенеки об эмоциональном интеллекте.

Сенека

Примечание: я старался, чтобы работы Сенеки о гневе были как можно более связными и упорядоченными, и избегал разбивать их на фрагменты, если это не было необходимо. Сенека — настоящий мастер в теме гнева, и его цитаты следует читать полностью. Все цитаты взяты из книги Сенеки «О гневе», которую можно найти в его «Диалогах и очерках».

16 стоических способов избавления от гнева Сенеки

1) Признайте, что гнев редко бывает полезным

Первый шаг к избавлению от гнева прост: осознать, насколько проблематична эта эмоция.Если вы думаете, что гнев часто допустим, как вы когда-нибудь научитесь его контролировать?

Сенека пишет:

Мы не позволим себе рассердиться, если будем многократно ставить перед нашими глазами все недостатки гнева и правильно судить о них. Это должно быть рассмотрено перед судом наших собственных сердец и признано виновным; его недостатки нужно искать и вытаскивать наружу; чтобы раскрыть его истинную природу, его следует сравнить с худшими пороками.

На Западе гнев не всегда имеет плохую репутацию.Аристотель, гигант западной мысли, считал, что гнев — это не всегда плохо. Если человек злится в нужное время и в правильном контексте, гнев иногда можно оправдать. Теоретически это правда. В ретроспективе должны быть случаи, когда гнев использовался с мудростью и при анализе группой наблюдателей мог показаться оправданным, но проблема с этой идеей в том, что ее последствия в реальном мире не так легко претворить в жизнь.

• Кто решает, когда гнев оправдан?
• Способен ли сердитый человек на здравый и мудрый приговор?
• Всегда ли сердитые люди чувствуют себя оправданными в гневе, независимо от того, есть ли они на самом деле?

Сенека считал гнев пороком за немногими исключениями, если таковые были.Тот факт, что Сенека написал книгу только о гневе, показывает, насколько большое значение он придавал этой эмоции. Три основные причины, по которым Сенека перечисляет по этим причинам, следующие:

а) Гнев делает вас рабом:

Наверняка каждый мужчина захочет сдержать любой порыв к гневу, когда поймет, что он начинается с причинения вреда, в первую очередь, самому себе! Что касается тех, кто дает полную волю гневу и считает его доказательством силы, кто считает, что возможность мести относится к числу великих благословений великой удачи, то не хотите ли вы, чтобы я указал им, что человек Кто является пленником своего гнева, который не только не могущественен, но и не может быть назван свободным? Чтобы каждый мужчина был более бдительным и внимательно следил за собой, не хотите ли вы, чтобы я указывал на то, что, хотя другие подлые страсти затрагивают только наихудшие люди, гнев подкрадывается даже к просвещенным людям, которые в противном случае здравомыслящий? Это настолько верно, что некоторые мужчины называют гнев доказательством откровенности, и широко распространено мнение, что самые услужливые люди особенно подвержены ему.

Когда мы гневаемся, мы становимся рабами этого гнева. Мы с большей вероятностью совершим ошибки, о которых позже пожалеем. Гнев порождает слепоту в будущем за пределами непосредственного момента, делая наше рациональное или высшее «я» полным рабом низшей формы сознания.

Единственное, что можно сравнить с гневом в этой природе, — это половое влечение. Незапланированная беременность случается, например, когда оба партнера не используют противозачаточные средства в напряжении, забывая о долгосрочных последствиях.Точно так же гнев заставляет нас действовать таким образом, чтобы мы приносили удовлетворение в краткосрочной перспективе, но уводили нас от наших долгосрочных идеалов. Гнев, как и секс, — это первичная эмоция. Его использование было бы более полезным в первобытном мире.

б) Гнев невозможно замедлить

Ибо, хотя остальные страсти могут поддаваться такой отсрочке и могут быть излечены более медленными темпами, эта страсть, с ее быстрым и самодвижущимся насилием, не развивается постепенно, но достигает своего полного размаха в тот момент, когда она начинается; в отличие от других пороков, он не искушает разум, но уносит его силой и толкает тех, кто, не имея самообладания, желает разрушения, может быть, каждого, тратя свою ярость не только на цели его цели, но на все, что встречается на его пути.Другие пороки двигают разум, гнев бросает его сломя голову. Даже если человек не может сопротивляться своим страстям, по крайней мере, его страсти могут прекратиться: гнев усиливает свою силу все больше и больше, как молния, ураганы и все другие явления, не поддающиеся контролю, поскольку они не просто движутся, но падают.

Гнев, как его определяет Сенека, — это бинарная эмоция. В тот момент, когда вы понимаете, что сердитесь, вы уже находитесь под его контролем. Эмоция гнева имеет более сильный импульс, чем другие эмоции.Когда вы разыгрываете гнев, вы не осознаете других действий и уже стремительно идете по пути разрушения и хаоса. Вы не хотите сохранять спокойствие, когда сердитесь; гнев оправдывает собственное существование. Приятно злиться, выходить из себя. Гнев может вызывать привыкание.

в) Гнев заразителен

Гнев также известен своей способностью распространяться в социальной группе больше, чем любая другая страсть. Сенека пишет:

Короче говоря, другие пороки охватывают людей, это единственная страсть, которая иногда охватывает все государство.Никогда еще целый народ не горел любовью к женщине, ни одно государство в целом не возлагало надежды на деньги или прибыль; честолюбие овладевает людьми одного за другим на личной основе, отсутствие самообладания поражает не весь народ; часто они одной массой бросаются в гнев. Мужчины и женщины, старики и мальчики, знать и чернь согласны, и вся толпа, подстрекаемая горсткой слов, поддается большей страсти, чем тот, кто их подстрекал; они сразу бросаются к оружию и топчам, объявляя войну своим соседям или ведя ее против сограждан; целые дома охвачены огнем, корнями и ветвями, и человек, которым недавно восхищались за его красноречие и которого высоко ценили, теперь стал жертвой гнева своих последователей.

Это, конечно, поведение мафии. Чтобы люди работали вместе в организованной сплоченности, обычно требуется инфраструктура и управление. Но когда присутствует достаточно гнева, люди становятся одним большим гневным организмом и, кажется, прекрасно работают вместе с единым видением разрушения.

2) Сделайте достижение спокойствия ума своей высшей целью

После того, как вы ясно увидите разрушительную природу гнева и насколько важно отпустить гнев, вы начнете уменьшать свою привязанность к нему.Но неприязнь к гневу — отталкивание от него — это только половина дела. Нам также нужна какая-то цель, к которой мы будем двигаться. Согласно стоической философии жизни, этой целью было достижение спокойствия.

«Нет более надежного доказательства величия, — пишет Сенека, — чем пребывание в состоянии, в котором ничто не может вас беспокоить». Полностью просветленный стоик, которого называли стоическим мудрецом, был способен оставаться в мире независимо от обстоятельств, в которых он оказался. Тогда стоический мудрец не испытает полномасштабного гнева, поскольку ничто не сможет довести его до этого состояния. не говоря уже о том, чтобы заставить его разыграть свой гнев.

3) Выбирайте друзей с умом

Существует известная максима самосовершенствования, согласно которой каждый становится средним из пяти человек, с которыми он больше всего общается. Неясно, откуда взялась эта идея, но Сенека осознал эту истину тысячи лет назад, когда написал:

Так как мы не умеем переносить травмы, постараемся не получить их. Мы должны жить с очень спокойным и покладистым человеком, совершенно не склонным к беспокойству или сварливости; мы перенимаем наши привычки от наших товарищей, и, поскольку некоторые телесные болезни передаются другим в результате контакта, ум передает свои недостатки ближайшим: пьяница увлекает своих товарищей по алкоголю любовью к чистому вину, бесстыдная компания извращает даже сильных человек, у которого есть железная воля, жадность переносит свой яд на своих соседей.Тот же принцип справедлив и для добродетелей, но с противоположным эффектом, а именно, что они оказывают хорошее влияние на всех, с кем соприкасаются; отсутствие подходящего местоположения или более здорового климата приносит пользу инвалиду так же, как связь с лучшей компанией приносит пользу уму, которому не хватает силы.

Сенека говорит, что коррупция может распространяться, но может распространяться и добродетель. Основное отличие состоит в том, что иметь некоторый уровень коррупции легко или ближе к нашему дефолту. Чтобы один добродетельный человек распространял свою добродетель среди преступников, этот добродетельный человек должен обладать невероятной силой характера.

Друзья, которых вы, возможно, захотите иметь.

Если вы знаете, что склонны к гневу, то будет глупо окружать себя друзьями, которые вызывают этот гнев или провоцируют вас. Согласно доктору Джордану Б. Петерсону в его фантастической книге « 12 правил жизни », часть воспитания собственных детей заключается в том, чтобы не заставлять их провоцировать вашего внутреннего монстра. Поскольку вы не можете выбирать темперамент своих детей, часть вашей родительской работы состоит в том, чтобы превратить своего ребенка в того, с кем вам было бы приятно быть с ним.

При выборе друзей Сенека дает:

Выбирайте честных, добродушных и сдержанных мужчин, которые не вызовут у вас гнева, но при этом будут терпеть его; еще более полезными будут люди послушные, добрые и обаятельные, но не до лести, ибо склонные к гневу оскорбляются лживым соглашением: во всяком случае, у меня был друг, который был хорошим человеком, но слишком быстро, чтобы почувствовать гнев, и льстить ему было не более безопасно, чем оскорблять.

4) Если у вас вспыльчивый характер, используйте искусство и музыку, чтобы успокоить разум

Вспыльчивым людям также следует избегать учебы, требующей больших усилий, или, по крайней мере, заниматься теми, которые не могут закончиться истощением; ум не должен заниматься тяжелыми задачами, а должен быть отдан занятиям, доставляющим удовольствие: пусть он успокоится чтением стихов и очарован историческими сказками; пусть отнесутся к этому с некоторой мягкостью и утонченностью. Пифагор принесет мир своему беспокойному духу с лирой; и кто не знает, что горн и труба волнуют ум, так же как некоторые песни имеют успокаивающее действие, которое расслабляет ум? Расстроенные глаза находят пользу в зеленых предметах, а слабое зрение находит одни цвета успокаивающими, а другие ослепляющими и, следовательно, ослепляющими: таким образом, приятные занятия становятся бальзамом для беспокойного ума.

Если вы склонны к разочарованию и вам трудно избавиться от гнева, Сенека считает, что поиск успокаивающего искусства или музыки окажется полезным в вашем стремлении к спокойствию. Музыка — это универсально любимый вид искусства, и у каждого есть по крайней мере несколько песен, которые заставят их почувствовать себя спокойнее, когда они их услышат.

Если вы страдаете вспыльчивым характером, Сенека посоветует вам иметь под рукой достаточный запас музыки, которая вас успокаивает. Кроме того, успокаивающим может быть практически любое искусство.У философа Алена де Боттона есть отличная книга под названием « Искусство как терапия» , в которой рассказывается, какие виды искусства могут помочь справиться с различными психологическими недугами.

5) Изучите триггеры своего гнева и остановите его пораньше

Если мы будем практиковать внимательность (прочтите мое полное руководство здесь), мы сможем не только обнаружить макро-паттерны, вызывающие наш гнев, но также увидеть, как возникают определенные мысли, которые приводят к эмоции гнева. Преимущество этого в том, что мы сможем поймать и обезвредить их гораздо раньше.

Если говорить лично, вот типичный образец моего гнева:

1. Кто-то действует так, как я не хочу, чтобы он действовал.
2. Я игнорирую их причины для действий и прихожу к выводу, что они должны не уважать меня.
3. Мой разум наводнен образами этого человека, который обесценивает меня и рассматривает меня как шутку.
4. В моем теле нарастает напряжение, по моим венам течет тяжелый поток разочарования.
5. Я понимаю, что злюсь, и хочу, чтобы это чувство ушло.Ненавижу злиться. Теперь я злюсь, что кто-то рассердил меня, что они нарушили мой внутренний мир. Они действительно меня не уважают.
6. Я начинаю думать о том, как я могу отомстить или «преподать урок» человеку за неуважение ко мне. Им это не сойдет с рук. Моя самооценка раздувается до эпических масштабов.
7. Я замечаю нарастающий гнев и закрываю кипящую кастрюлю эмоциональной крышкой. Я стараюсь сохранять спокойствие и не доставлять им удовольствия рассердить меня. Я замолкаю и запихиваю все в бутылки.
8. Это не работает, и я говорю или делаю что-то пассивно-агрессивное или деструктивное.
9. Возникает конфликт. Я не могу избежать конфликта.

Чем больше мы внимательнее относимся к своему гневу, тем лучше мы сможем его замедлить на самых ранних стадиях его возникновения. Это, возможно, одна из самых эффективных стратегий, которая учит нас отпускать гнев.

Сенека советует:

Итак, лучший курс — лечить болезнь, как только она становится очевидной, при этом давая себе наименьшую свободу слова и сдерживая эмоции.Опять же, свою страсть легко обнаружить, как только она возникает: болезни имеют симптомы как предвестники. Подобно тому, как им предшествуют знаки бури и дождя, существуют определенные посланники, возвещающие гнев, любовь и все те бури, которые бьют душу. Те, кто подвержен эпилептическим приступам, понимают, что припадок наступает, если тепло покидает их конечности, если их зрение колеблется, если их мышцы начинают подергиваться, если память падает и голова начинает плавать; соответственно они пробуют обычные средства, чтобы предотвратить болезнь в ее начале, и, чувствуя запах или вкус чего-то, они отгоняют то, что делает их бессознательными; или применять горячие припарки для борьбы с холодом и жесткостью; или, если это обращение не дает эффекта, они отделяются от толпы и падают там, где никто не может этого увидеть.Это преимущество — знать свою болезнь и разрушать ее силу до того, как она начнет расти. Обратим внимание на то, что нас особенно провоцирует: одного человека разбудили оскорбительные слова, другого — оскорбительное поведение; этот человек желает особого отношения к своему званию, этому — к его внешности; этот хочет, чтобы его считали прекрасным джентльменом, этот — великим ученым; этот не может вынести гордости, этой непоколебимости; что один не считает своих рабов достойными своего гнева, этот жесток в собственном доме, но мягкий снаружи; что один считает оскорблением быть выдвинутым на должность, а этот — оскорблением, которое нельзя выносить.Не все люди ранены в одном и том же месте; и поэтому вы должны знать, какая часть вас слабая, чтобы обеспечить ей максимальную защиту.

6) Не поддавайтесь порыву любопытства

Ваш лучший друг что-то сказал о вас. Хотите это услышать?

Ваш партнер писал кому-то привлекательное сообщение. Хотите прочитать их сообщения?

Кто-то что-то прошептал вам, когда вы проходили мимо. Хотите знать, что они сказали?

ПОЧЕМУ?

Если ваша цель — сохранять спокойствие и невозмутимость.Зачем вам искать информацию, которая может вызвать у вас отчаяние?

Я уверен, что у вас есть причины проявлять любопытство в этом направлении.

Ненавижу признавать это, но в прошлом я читал сообщения своих подруг на их телефонах. Мое любопытство стало настолько сильным, что я не мог удержаться от призыва «знать». Это была глупая ошибка. Я не только нарушил их доверие, сделав это (я сразу сказал ей), но и пожертвовал своим спокойствием ума. Мужчины и женщины флиртуют, и это нормально и здорово.Даже в самых лучших отношениях в мире вы, вероятно, обнаружите, что действия вашего партнера вызывают у вас ревность или неуверенность. Одно импульсивное стремление к любопытству может разрушить в остальном здоровые отношения.

Всегда мудрый Сенека советует нам не поддаваться порыву любопытства, если мы хотим сохранять спокойствие:

Не интересно все видеть или все слышать. Многие оскорбления могут ускользнуть от нас, и большинство из них не срабатывает, когда мужчина о них не подозревает.Вы хотите не выходить из себя? Не поддавайтесь порыву любопытства. Человек, который пытается выяснить, что было сказано против него, кто пытается разоблачить злобные сплетни, даже когда он ведется в частном порядке, разрушает собственное спокойствие. Некоторые слова могут быть истолкованы таким образом, что кажутся оскорбительными; поэтому некоторые должны быть оставлены, другие презирать, другие потворствовать. Гнев нужно обходить разными способами; пусть большинство оскорблений превратится в забаву и шутку.

7) Не ищите поводов для гнева

Гнев иногда может быть извращенно приятным.Это почти освобождает. Когда человек зол, неуверенность в себе и социальная тревога исчезают. Я могу бояться говорить публично или делать глупости на улице. Но если вы заставите меня злиться в безумной ненависти, я способен кричать изо всех сил перед всеми, не обращая внимания на мир. Я видел, как самые застенчивые из нас превращались в социальных дикарей, когда их побуждали к гневу.

По этой причине мы иногда можем активно искать причины, чтобы злиться.

Очень многие мужчины предъявляют жалобы, подозревая неправду или преувеличивая несущественное.К нам часто приходит гнев, но чаще мы приходим к нему. Мы никогда не должны вызывать его; даже если он упадет на нас, его следует сбросить.

Вместо этого ищите причины для спокойствия.

8) Увидеть себя в преступнике

Сколько раз вы поступали плохо? Вы когда-нибудь говорили плохие вещи кому-то, о чем позже сожалели? Вы когда-нибудь действовали агрессивно? Вы когда-нибудь манипулировали кем-то? Как люди, мы все больше похожи, чем различны. Мы все поступали коррумпированным образом, а потом поняли, что наша свободная воля не так уж и свободна, но на самом деле в значительной степени принадлежит нашим страстям.

Когда мы сердимся, мы обычно возмущаемся действиями других. Но, по всей вероятности, мы в какой-то момент действовали точно так же, как они. Так что в следующий раз, когда кто-то действительно вас раздражает, Сенека советует вам увидеть в них себя:

Никто не говорит себе: «Я сам сделал или мог бы сделать то, что меня сейчас злит»; никто не рассматривает намерение лица, совершающего действие, а только само действие: и все же именно на этого человека мы должны обратить наше внимание, и на вопрос, действовал ли он намеренно или случайно, по принуждению или по ошибке, вызванный ненавистью или наградой, чтобы доставить удовольствие себе или услужить другому.Возраст преступника имеет значение, равно как и его статус, так что терпеливо переносить свое поведение становится добротой или целесообразностью. Давайте поставим себя на место человека, который нас злит: на самом деле наш гнев вызывает неоправданная оценка нашей собственной ценности и нежелание мириться с лечением, которое мы с радостью оказываем другим.

Попытка увидеть себя в других — это не только отличное упражнение для того, чтобы избавиться от гнева, но и очень хорошее упражнение для борьбы с социальной тревожностью.

9) Подождите

Сенека говорит: «Лучшее лекарство от гнева — это подождать, чтобы первоначальная страсть, которую он порождает, могла утихнуть, а туман, окутывающий разум, исчез или стал менее густым».

Часто это самый здравый совет, но просто ждать или считать до десяти — одно из лучших поступков, которые мы когда-либо могли сделать, когда злимся. Эмоции не вечны. Они преходящи. Мы знаем это, и, зная это, мы можем просто ждать, пока они пройдут.

Сенека объясняет:

Некоторые оскорбления, которые сбивали вас с ног, потеряют свою остроту через час, а не только через день, другие исчезнут совсем; Если задержка, которую вы искали, не принесет никакого эффекта, станет ясно, что теперь господствует осуждение, а не гнев.Если вы хотите определить природу чего-либо, доверьте это времени: когда море штормит, вы ничего не можете ясно увидеть.

Если вы чувствуете, что вот-вот рассердитесь, удалите себя из ситуации, которая вас провоцирует, или воздержитесь от всех действий, пока не почувствуете себя в совершенно спокойном состоянии ума.

10) Сразись с самим собой

Одним из ключевых принципов когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), психологического вмешательства, основанного на стоицизме, которое используется для эффективного лечения депрессии и тревоги, является вызов самому себе.Обычно мысли уносят нас с собой. В КПТ нас учат оспаривать обоснованность мыслей. Они рациональны? Насколько они точны? Есть ли в них искажения?

Когда дело доходит до гнева, Сенека предлагает сделать нечто подобное как с мыслями, так и с нашим телом:

Сразитесь с самим собой: если у вас есть воля победить гнев, он не сможет победить вас. Ваше завоевание началось, если оно спрятано, если оно не имеет выхода. Давайте скроем его признаки и, насколько возможно, сохраним их в тайне.Это будет стоить нам больших хлопот (так как он стремится выскочить, воспламенить глаза и изменить лицо), но если ему позволено проявить себя вне нас, тогда он окажется на нас. Пусть оно будет спрятано в самой глубокой нише своего сердца, и пусть оно не движется, но движется. Более того, давайте изменим все его симптомы на противоположные: пусть выражение наших лиц будет расслабленным, наши голоса более мягкими, наши шаги более размеренными; мало-помалу внешние черты формируют внутренние.

Сражаясь сами с собой, мы сможем изменить ход нашего гнева.Мы можем думать противоположно той мысли, которая привела нас в это состояние, и менять позу на спокойную. В конечном итоге сила этой техники будет сводиться к уровню вашей силы воли и количеству энергии, которую вы можете собрать в своем стремлении отпустить гнев.

11) Создайте коллекцию тематических исследований гнева

«Биографии — лучшие книги по саморазвитию».

— Тал Бен-Шахар, доктор философии, автор Happier

Если вы читаете сочинения стоиков, вы найдете множество рассказов из истории.Сенека любил использовать примеры из реального мира для объяснения своей философии. По словам Сенеки, было бы разумно собрать в уме людей, которые позволили гневу взять верх над собой, а также тех, кому удалось сдержать свой гнев с достоинством. Затем, когда вы окажетесь в сложной ситуации, вы можете вспомнить истории, чтобы узнать, что делать, а что не делать.

Вы также можете посмотреть свою биографию. У доктора Джордана Б. Петерсона есть программа написания статей о личном развитии под названием Self Authoring, которая помогает вам деконструировать свое прошлое.Вы можете использовать эту программу, чтобы проанализировать времена в прошлом, когда гнев одерживал над вами верх, и последствия, которые за этим последовали, а также случаи, когда вам удавалось избежать втягивания в гнев.

12) Развитие толерантности

Звучит так просто. Развивайте терпимость. Но это невероятно трудная добродетель. Толерантность так сложно реализовать, потому что бывают моменты, когда мы абсолютно не должны терпеть поведение другого человека. Если кто-то переступает наши границы, и мы становимся слишком терпимыми, мы можем сверхурочно подвергаться издевательствам или использоваться в своих интересах.

С другой стороны, чрезмерная активность и чрезмерная чувствительность к другим могут сделать вас чрезмерно нетерпимым к проступкам, что имеет свои уникальные недостатки. Если зайти слишком далеко, нетерпимость может сделать мир деспотичным и тираническим, а также поставить на каком-то уровне собственную позицию как позицию жертвы. Некоторые сегменты движения за социальную справедливость, например, кажутся крайне нетерпимыми даже к незначительной нетерпимости. Как и в случае со многими оппозиционными движениями, наследуется та же структура, которую оно пытается изменить.Люди, которые в прошлом подвергались издевательствам, также очень быстро реагируют на пренебрежительное отношение со стороны других и производят впечатление нетерпимых.

Сенека о прощении людей за их гнев:

Многие простили своих врагов: не простить ли мне лень, беспечность или болтовню? Ребенку следует прощать его возраст, женщину — ее пол, незнакомца — его независимость, слугу — узами фамильярности. Кто-то впервые обижается сейчас: давайте посмотрим, как долго он доставлял удовольствие; кто-то обижался в другое время и часто: давайте потерпим то, что мы терпели долгое время.Он друг: он действовал вопреки своему здравому смыслу; он враг: он действовал в рамках своих прав. Доверимся разумному и проявим понимание к глупому; кем бы ни был этот человек, давайте скажем себе от его имени, что у самых мудрых людей много недостатков, что никто не бывает настолько наблюдательным, чтобы его внимание к деталям не сбивалось, и что никто не созрел в суждениях, чтобы его самообладание несчастье не влечет его в какое-то горячее действие, чтобы никто не боялся обидеться так, чтобы не наткнуться на нее, пытаясь избежать ее.

Если оставаться непоколебимым из-за чужого гнева:

Давайте посмотрим, сколько раз, когда мы были молодыми людьми, мы не проявляли достаточно внимательности при исполнении служебных обязанностей, или достаточного контроля в речи, или достаточной сдержанности в пьянстве. Если человек злится, давайте дадим ему время осознать, что он сделал: он будет самим себе критиком. Предположим, в конце концов, он заслуживает наказания: это не повод для нас оскорблять в равной степени. Несомненно, тот, кто с презрением относится к своим мучителям, отделяет себя от обычного человечества и возвышается над своими собратьями: признак истинного величия — не чувствовать, когда вы получили удар.Так что огромный зверь спокойно поворачивается, чтобы разглядеть лай собак, так что волна не налетает на большой утес. Человек, который не гневается, сохраняет свою позицию, непоколебимую вредом; человек, который действительно рассердился, теряет равновесие. Но человек, которого я только что поставил за пределы возможного ущерба, держит в своих объятиях как бы высшее благо, причем не только для человека, но и для самой Фортуны, и отвечает: «Делай, что хочешь, ты не способен. подрыва моей безмятежности. Это запрещено разумом, которому я доверил руководство своей жизнью.Гнев, который я чувствую, с большей вероятностью причинит мне вред, чем любое зло, которое вы можете причинить мне. И почему бы ему не сделать больше? Потому что его предел установлен, тогда как неизвестно, до какой длины может меня довести гнев ».

О приемке и допуске:

Почему вы терпите сумасшедшее поведение больного человека, безумные слова сумасшедшего или вздорные удары детей? Потому что, конечно, кажется, что они не знают, что делают. Какая разница, какая вина заставляет человека вести себя безответственно? Безответственность может использоваться для защиты чьего-либо поведения.«Ну что ж, — скажете вы, — этот человек останется безнаказанным?» С учетом того, что это ваше желание, этого все равно не произойдет; ибо величайшее наказание за проступок — это его совершение, и никто не наказан более сурово, чем человек, который подвергается пыткам раскаяния. Опять же, нужно принимать во внимание границы нашего человеческого состояния, если мы хотим быть справедливыми судьями всего, что происходит; и нет ничего справедливого в том, чтобы обвинять отдельного человека в неудаче, которую разделяют все люди. Среди своих соотечественников эфиоп не примечателен, а у германцев волосы красноватого цвета, завязанные в узел, превращаются в человека: вы не должны судить ни одной особенной или постыдной черты в одном человеке, если она является общей для всей его расы. .Даже те случаи, которые я упомянул, могут быть защищены обычаями определенной части или уголка мира: подумайте теперь, насколько больше справедливости заключается в прощении тех качеств, которые являются общими для всего человечества. Все мы невнимательны и неосмотрительны, все ненадежны, недовольны, амбициозны — зачем маскировать эвфемизмом эту рану, которая заражает всех нас? — все мы испорчены. Следовательно, какую бы ошибку он ни осудил в другом человеке, каждый найдет себе место в своем сердце. Почему вы придираетесь к бледной коже этого человека или его худобе? Эти качества распространяются как чума.Так давайте же проявлять большую доброту друг к другу: мы живем среди нечестивых из-за нашего собственного зла. Только одно может принести нам мир, согласие относиться друг к другу с добротой.

13) Лечить, а не наказывать

Когда кто-то выражает гнев по отношению к нам, нередко хочется отомстить, наказать человека за его проступки. Это идея тюремной системы. Кто-то нарушает закон, и мы справляемся с этим нарушением, наказывая их в надежде, что они исправятся и перестанут действовать во вред.Однако обычно бывает так, что люди выходят из тюрьмы как худшие преступники, чем когда они туда попали.

Все чаще в прогрессивных странах мы видим тюремные системы, которые нацелены на исцеление, а не на наказание — на реабилитацию, а не просто на осуждение. Это очень конструктивное отношение, когда оно применяется к межличностным ситуациям, связанным с гневом, поскольку оно ставит «жертву» в более сильное положение, как целительницу, а не карателя. Акт мести несет в себе оттенок гнева.Если гнев настолько плох, как мы установили во вступлении, безусловно, цель должна состоять в том, чтобы научиться отпускать гнев как в себе, так и в других.

Сенека пишет:

Насколько лучше исцелить зло, чем отомстить! Месть требует значительного времени и подвергает человека множеству травм, в то время как только одна вызывает у него негодование; мы всегда чувствуем гнев дольше, чем обиду. Насколько лучше изменить нашу тактику и не сравнивать ошибку с ошибкой! Ни один человек не считал бы себя хорошо уравновешенным, если бы он отвечал ударом мула или укусом собаки.«Эти животные», — говорите вы, — «не знают, что поступают неправильно». Во-первых, как несправедливо человек, который думает, что, будучи человеком, лишает человека прощения! Во-вторых, если факт их отсутствия суждения освобождает всех других существ от вашего гнева, вы должны отнести к той же категории каждого человека, лишенного суждения; ибо какое значение имеет то, что он не похож на немых животных в других своих качествах, если он действительно похож на них в одном отношении, которое оправдывает немых существ, как бы они ни оскорбляли, — разум, окутанный тьмой? Он поступил неправильно: ну, это было его первое нарушение? Будет ли это его последним? У вас нет причин верить ему, даже если он говорит: «Я больше не буду этого делать»: не только он обидит, но и другой обидит его, и вся жизнь станет круговоротом ошибок.Недоброе поведение должно подчеркивать нашу доброту. Слова, которые обычно оказываются наиболее полезными во время печали, будут иметь такой же эффект и в случае гнева мужчины: «Умолкнешь ли ты когда-нибудь или никогда? Если когда-нибудь, то насколько лучше отказаться от гнева, чем ждать, пока он не оставит вас! Или это внутреннее смятение будет продолжаться вечно? Вы видите, в какую тревожную жизнь обрекаете себя? На что будет похожа жизнь мужчины, если он будет постоянно опухать от гнева? Более того, как только вы действительно воспламените себя гневом и неоднократно возобновили причины, которые дают импульс вашей страсти, гнев сам по себе уйдет, и время уменьшит его силу: насколько лучше, если вы победите гнев, чем когда он побеждает себя! »

14) Превратите гнев в признательность

Когда кто-то вызывает у нас гнев, мы склонны забывать все положительные стороны характера и поступков этого человека, а также все положительные аспекты нашей жизни.Наш мир сжимается в однонаправленной ярости.

Практикуя благодарность, как за уроки, которые мы можем извлечь из встречи с провокационным противником, так и за добрые дела, которые сердитый человек сделал для нас в прошлом, мы можем преобразовать наш гнев в признательность.

Никто, смотрящий на чужое имущество, не получает удовольствия от своего: по этой причине мы сердимся даже на богов, потому что кто-то идет впереди нас, забывая, сколько людей позади нас и какой массивный груз зависти следует за спиной тех, кто завидует немногим.Но люди настолько высокомерны, что, сколько бы они ни получили, они обижаются, если бы могли получить больше. «Он дал мне преторство, но я надеялся на консульство; он дал мне двенадцать фасций, но не сделал меня обычным консулом; он хотел, чтобы год был назван моим именем, но подвел меня из-за священства; Меня выбрали членом колледжа, но почему только одного? Он короновал меня с честью перед всем Римом, но ничего не внес в мои финансы; он дал мне то, что был обязан кому-то дать, он ничего не взял из своего кармана.«Лучше проявите благодарность за то, что вы получили; дождитесь остатка и будьте счастливы, что ваша чаша еще не полна: это форма удовольствия — иметь что-то, на что можно надеяться. Вы превзошли всех остальных: радуйтесь, что первым придете на суд вашего друга. Многие опережают вас: подумайте о том, что на трассе позади вас больше, чем перед вами. Вы спрашиваете, какая у вас самая большая ошибка? Вы плохо ведете счета: высоко цените то, что вы заплатили, но низко то, что вам заплатили.

В следующий раз, когда вы почувствуете, как в вас бушует буря, направьте свой разум на положительные аспекты ситуации.

Спросите:

1. За что я сейчас благодарен?
2. Какие уроки я мог извлечь из этой ситуации?
3. Что хорошего сделал для меня этот человек в прошлом?
4. Могу ли я быть благодарен за такое положение через 10 лет?

15) Хватит быть дивой

Это не шутка.Во многих из нас на Западе слишком много див. Мы живем в мире комфорта и роскоши. Это в конечном итоге смягчает нас и делает нас слабыми и тонкокожими. Многие из нас вырастают избалованными и учатся ожидать чего-то от мира, а затем злятся, когда эти ожидания не оправдываются. Это может быть проблематично, особенно когда мы ожидаем, что вещи не соответствуют действительности.

Иногда нас подрезают плохие водители; иногда мы теряем ключи; иногда наши друзья шутят неуместно.Все это части жизни, и если мы будем злиться каждый раз, когда наши ожидания относительно реальности не оправдываются, мы, несомненно, будем жить в гневе.

Сенека предостерегает нас от того, чтобы быть дивой:

Вас злит то, что раб ответил вам, или вольноотпущенник, или ваша жена, или клиент: затем вы продолжаете жаловаться на то, что государство лишено свободы, которой вы лишили тех, кто находится под вашим контролем. крыша. Опять же, вы называете это своенравием, если мужчина ничего не сказал в ответ на вопрос.Пусть говорит, или молчит, или смеется! «Перед своим хозяином?» — спросите вы. Да, тоже перед главой семьи. Почему ты кричишь? Почему ты разглагольствуешь? Почему вы призываете кнут посреди обеда, только потому, что рабы разговаривают, только потому, что в комнате с толпой гостей, достаточно большой для собрания, нет тишины пустыни? Ваши уши предназначены не просто для того, чтобы слышать мелодичные звуки, мягкие и нежно играемые в гармонии: вы также должны прислушиваться к смеху и плачу, к лестным и резким словам, к веселью и огорчению, к языку людей, к реву и лаю животных. .Почему ты дрожишь, негодяй, от крика раба, от звона бронзы или от хлопка двери? При всей вашей чувствительности вы должны прислушиваться к раскатам грома. Примените то, что было сказано о ваших ушах, к вашим глазам, которые страдают от таких же сомнений, если они плохо обучены: их раздражает пятно, или грязь, или потускневшее серебро, или лужа, вода в которой не прозрачна до дна. . Эти самые глаза, на самом деле, не терпят мрамора, который не пестрый и не блестит от недавней протирки, или стола, на котором нет многих прожилок, у которого только под ногами дома будут полы более ценные, чем золото, — эти глаза За дверями наблюдают довольно спокойно заросшие и грязные тропинки, и большинство людей, с которыми они сталкиваются, в состоянии грязи, а стены многоквартирных домов потрескались, дырявые и выходили из строя.Какая же тогда причина, кроме этой, для тех людей, которых не обижают на улице, а раздражают в собственном доме: что на улице наше душевное состояние спокойное и покладистое, а под нашей собственной крышей оно грубое и критическое?

Как мы можем научиться перестать быть дивой? Одна из самых действенных практик в инструментарии стоиков — это так называемая негативная визуализация , . Стоики часто представляли наихудший сценарий и все, что может пойти не так, чтобы быть готовыми ко всему, что может случиться, но также были благодарны за те времена, когда негативные явления отсутствовали.

Пожалуй, самый известный стоик Марк Аврелий писал о своей негативной визуализации в начале каждого дня в своем шедевре « Медитации ».

«Когда вы впервые просыпаетесь утром, скажите себе: я встречу занудных, неблагодарных, эгоцентричных, лжецов, ревнивцев и чудаков. Все они поражены этими недугами, потому что не знают разницы между добром и злом. Поскольку я понял красоту добра и уродство зла, я знаю, что эти злодеи все еще родственны мне … и что никто не может причинить мне вред или вовлечь меня в уродство — и я не могу злиться на своих родственников или ненавижу их.Потому что мы созданы для сотрудничества ».

16) Самоотражение

Ранее в этом посте я упомянул программу саморазвития доктора Джордана Б. Петерсона Self Authoring. Программа предлагает вам проанализировать свое прошлое, будущее, недостатки и достоинства. Программа была одним из самых мощных упражнений на саморефлексию, которые я когда-либо выполнял.

Когда вы размышляете о своем собственном характере и действиях, вы приобретаете большую чувствительность или внимательность к тому, как вы думаете и что вызывает у вас негативные эмоции.Благодаря ежедневному самоанализу вы сможете замедлить процесс событий, которые приводят к нездоровым состояниям, и не дать им бросить вас в котел токсичности.

Сенека объясняет силу саморефлексии:

Все наши чувства должны быть натренированы, чтобы обрести силу; они по своей природе способны к выносливости при условии, что ум, который следует ежедневно призывать к самоотчету, не упорствует в их подрыве. Такова была привычка Секстия, поэтому в конце дня, когда он удалился на ночной отдых, он спросил свой разум: «Какую дурную привычку ты исправил сегодня? Против какой ошибки вы выступили? В чем вы лучше? »Гнев утихнет и станет более контролируемым, когда он будет знать, что должен предстать перед судьей каждый день.Есть ли что-нибудь более восхитительное, чем обычай исследовать целый день? Как крепкий сон, который следует за такой самооценкой, как умиротворенный, как глубокий и свободный, когда ум либо хвалил себя, либо брал на себя задачу, и этот тайный исследователь и критик сам себя вынес суждение о своем собственном характере! Я пользуюсь этой привилегией и каждый день отстаиваю свою позицию перед собой как судья. Когда лампа убрали из виду и моя жена, теперь уже знакомая с моей привычкой, замолчала, я весь свой день проверяю и прослеживаю свои действия и слова; Ничего не скрываю от себя, ничего не пропускаю.Ибо почему я должен бояться любой из моих ошибок, когда я могу сказать: «Остерегайтесь повторения этого снова, и на этот раз я вас прощаю». В этой дискуссии вы говорили слишком агрессивно: не вступайте после этого в конфликт с людьми без опыта; те, кто никогда не учился, становятся учениками, не желающими учиться. Вы более откровенно критиковали этого человека, чем следовало бы, и поэтому вы обидели, а не улучшили его: в будущем обращайте внимание не только на правду того, что вы говорите, но и на вопрос, может ли человек, к которому вы обращаетесь, принять правда: хороший человек приветствует критику, но чем хуже человек, тем сильнее его обида на человека, который его исправляет »?

Стоики были плодовитыми журналами.Если есть одна стоическая практика, которую я бы порекомендовал, это будет ежедневная привычка вести дневник. Я рекомендую вам начать с самостоятельной разработки, чтобы развить эту привычку, но наряду с этим вы каждый вечер задавайте себе следующие вопросы и записывайте свои мысли.

Три вопроса, которые нужно задавать себе каждый вечер:

1. Какую вредную привычку вы исправили сегодня?
2. Против какой ошибки вы выступили?
3. В чем ты лучше?

Как контролировать гнев в двух словах

1) Признайте, что гнев ужасен

Гнев — плохая новость.Только в очень редких случаях вы можете оправдать приступы гнева. Гнев заразителен, с ним невероятно трудно справиться, и он контролирует вас.

2) Сделайте достижение спокойствия ума своей самой большой целью

Стоики считали невозмутимость своей высшей целью. Для них не было ничего важнее, чем быть спокойным, умиротворенным и невозмутимым. Гнев — самая беспокоящая эмоция.

3) Выбирайте друзей с умом

Если вы склонны к гневу, не выбирайте друзей, которые вызывают больше гнева или провоцируют вас на поддразнивание.

4) Если у вас вспыльчивый характер, используйте искусство и музыку, чтобы успокоить ум

Искусство, музыка, фильмы стимулируют и успокаивают ум. Держите под рукой расслабляющий плейлист на тот случай, если у вас возникнет стресс.

5) Изучите триггеры своего гнева и остановите его пораньше

Практикуйте медитацию и внимательность, чтобы ежеминутно глубже понимать свой разум. Узнайте, что вас движет, а что вызывает гнев. Тогда прекратите это пораньше.

6) Не поддавайтесь порыву любопытства

Не интересуйтесь вещами, которые, как вы знаете, могут нарушить ваше спокойствие, если вы не считаете это жизненно важным.В большинстве случаев мы пытаемся узнать, что кто-то сказал о нас, но эта информация не приносит нам особой пользы.

7) Не ищите причин для гнева

Когда вы чувствуете разочарование, не ищите новых причин для злости. Ваш ум будет направлен на поиск вещей, за которые можно обидеться. Вместо этого сопротивляйтесь этому порыву и сосредоточьтесь на том, что приведет к спокойствию.

8) Увидеть себя в преступнике

В прошлом вы много раз вели себя ужасно.Помните, что обидевший вас человек такой же человек, как и вы. Вы больше похожи, чем различны.

9) Подождите

Лучший совет — это одновременно и самый шаблонный совет. Когда вы злитесь, не играйте. Просто подожди. Считать до десяти. Просто подождите, пока он не утихнет. Почти всегда вы будете рады, что сделали это.

10) Сразись с самим собой

Когда вы злитесь, бросьте вызов собственным мыслям и предположениям.Держитесь твердо, не сдавайтесь. Позвольте вашему рациональному «я» бороться с вашим изначальным «я». Самостоятельная борьба — источник самообладания.

11) Создайте коллекцию тематических исследований гнева

Записывайте в уме или физически хорошие и плохие примеры контроля над гневом. Придумайте несколько примеров того, как гнев причинил много вреда, но также имейте примеры, когда люди справлялись со своим гневом благородным образом.

12) Развитие толерантности

Стать более терпимым и принять плохое поведение — важная стоическая добродетель.Это не значит, что вы становитесь пустышкой. Это просто означает, что вы не позволяете всем и каждому вызывать у вас гнев и самоуничтожение.

13) Исцелить, а не наказать

Сосредоточьтесь на реабилитации людей, которые поступают неправильно, а не на причинении им вреда. Это ставит вас в положение власти, а также позволит вам сохранить целостность.

14) Превратите гнев в признательность

Благодарность — противоядие от гнева. В каждой горячей ситуации, когда может возникнуть гнев, есть что-то, что преподает вам урок или поможет вам расти.

15) Перестань быть дивой

Развивайте своего внутреннего воина. Прекратите полагаться на роскошь и комфорт для вашего благополучия. Воспринимайте оскорбления и обиды как тренировку в школе жизни. Не выбрасывайте игрушки из коляски, если что-то не получается.

16) Самоотражение

Вести дневник. Ежедневно размышляйте о своих привычках, достоинствах и недостатках. Узнайте, что вас движет, и поставьте перед собой ежедневные цели, чтобы стать образцом самого себя.

Сенека о трудности определения гнева и простом лекарстве

Сублимат

Философ написал длинный трактат о гневе, его мотивах и последствиях, а также о некоторых идеях, позволяющих избежать жизни с его издержками.

Для философов-стоиков гнев, как и все страсти, должен быть понят так, чтобы его можно было сдержать и чтобы он не разрушал ни желание творить добро, ни волю к праведной жизни. Среди своих произведений Сенека написал трактат под названием « О гневе» (Де Ира) , чтобы с помощью разума и практических примеров проиллюстрировать вспыльчивый характер и все зло, которое он производит вокруг себя — и особенно против — самого себя.

В своем трактате Сенека вводит несколько определений гнева. Гнев — это не идея, а чувство (страсть, если использовать терминологию стоиков), и он проявляется во многих формах. Гнев может быть вызван, например, бессилием, вызываемым у обычных людей, когда они наблюдают за проступками своих правителей. «Самый слабый из людей часто злится на самого сильного; поэтому можете быть уверены, что гнев — это не желание наказать его, если они не могут на это надеяться ». То есть гнев мотивируется тем, что мы сегодня назвали бы бессилием.Во многих случаях желание наказания превращается в желание мести, что еще больше разжигает это чувство.

Сенека проблематизировал определение гнева для Аристотеля, который утверждал, что гнев « — это желание вернуть страдание. «Человеческие существа не всегда осознают причиняемые нами страдания, и мы не являемся хорошими судьями, когда поступали несправедливо. В отличие от животных, которые раздражаются и нападают на других, которых они затем могут съесть, прежде чем вернуться к своим обычным занятиям, человеческий гнев сохраняется даже спустя долгое время после того, как было совершено первоначальное оскорбление.

Точно так же, хотя философ считает, что гнев является частью природы некоторых темпераментов (что может быть оспорено современной психологией), он считает его бесполезным. Когда на нас нападают, физически или словесно, Сенека говорит, что мы можем ответить «гневно», но не усвоив злобу, защищаясь, но не взрывом гнева, равным размеру оскорбления. Это потому, что стремление к справедливости, по крайней мере с этой точки зрения, следует не за эмоциями, а за фактами, и мы не можем добиваться справедливости за преступление, совершенное против нас от одних и тех же разгневанных прихвостней.Позволить страстям превзойти нас и взять под контроль разум не изменит прошлого. В том же духе, хотя негодование проявляется в стремлении к справедливости, «не следует думать, что гнев что-то дает величию духа». На самом деле это не то величие, а просто припухлость «.

Итак, теперь, когда мы диагностировали болезнь, какое лекарство предложил Сенека? На самом деле, два из них очень просты: «не впадайте в гнев и не унижайте себя после этого.Отсюда Сенека продолжает писать об образовании детей и о том, как их характер должен быть укреплен путем введения ограничений с того времени, когда они очень маленькие, чтобы они не вырастали, полагая, что истерики принимают характер споров. , и такие, что все это не омрачает их дух.

Последние рекомендации

Сенека касаются пагубных последствий гнева для тех, кто уже страдает, поскольку они начинают беспокоиться о том, что они считают несправедливыми обидами, и в конечном итоге злятся из-за каждой мелочи.Они забывают, что то, что является «упреком для одного, может быть упреком и для любого из нас». И это так, что «отсюда туда, замешательство перенесет вас, и в бесконечно повторяющихся новых причинах ваш гнев будет увековечиваться: несчастный, когда вы будете любить? о, как драгоценно время, которое ты тратишь на зло ».

Кредит изображения: Кевин Хоран

БЕСПЛАТНЫХ взглядов Сенеки на эссе о гневе

4 г. до н.э. — 65 г. н.э.) был наставником, а затем советником императора Нерона.Он был поэтом, философом и государственным деятелем римской стоической философии. В конце концов, он был вовлечен в заговор с целью убийства императора Нерона, и сам император приказал ему покончить жизнь самоубийством. Перед смертью его интересовала проблема человеческих эмоций, в основном гнев. Он написал отрывок «Гнев, милосердие и месть» относительно своего мнения о гневе. Это эссе исследует взгляды Сенеки на гнев и критически оценивает эти взгляды, чтобы определить, совместимы ли его взгляды с современным обществом.
Во-первых, гнев — это эмоция, которую испытывают, когда кто-то несправедливо причинил себе вред. Однако Сенека считает, что гнев не является частью нашей природы, потому что он цитирует: «Таким образом, человеческая природа не ищет расплаты; из этого следует, что гнев сам по себе не согласуется с природой, поскольку он действительно ищет расплаты» ( Сенека п.) Он описывает эффекты гнева как сродни «бросанию со скалы». Это мнение можно рассматривать как ложное, потому что гнев является продуктом рационального мышления, например: движения феминизма возникли благодаря женщинам, которых в то время угнетали.Разница между гневом и гневом должна быть ясна, поскольку гнев — это крайняя форма гнева, которую человек уже потерял над собой, в то время как гнев может ощущаться из-за определенных несправедливостей, причиненных в этом мире, таких как дискриминация. Сенека считает, что гнев в конечном итоге приведет к гневу, поскольку он цитирует: «[вы] разозлитесь на этого человека, затем с этим возрастом охватит вас, и ваше безумие будет продолжаться по мере появления новых источников раздражения (Seneca, стр. 113). С этой точкой зрения можно согласиться, поскольку человек впадает в ярость от гнева, если он теряет цель в том, за что борется, поскольку ярость — это просто крайняя форма гнева.
Во-вторых, нужно обнаружить причины гнева, чтобы понять корень проблемы.

Написал ли Сенека трактат о гневе в ответ на неуравновешенных лидеров? ‹Literary Hub

« Ваш гнев — это своего рода безумие, потому что вы устанавливаете высокую цену за бесполезные вещи ». Сенека Младший написал эти слова в середине I века нашей эры, когда римский принципат, система единоначалия, установленная Августом Цезарем, достигла своего четвертого поколения. Сенека якобы адресовал эту мысль своему старшему брату Новату, но на самом деле предназначил ее для всех своих римских читателей, и она продолжает мощно говорить сегодня, в эпоху, которая все еще борется, больше, чем многие предыдущие, с безумием, вызванным гневом.

Чтобы лучше понять, что имеет в виду Сенека, когда определяет гнев как неправильную оценку, попробуйте следующее упражнение. Вспомните последний незначительный инцидент, который привел вас в ярость. Возможно, безрассудный водитель подрезал вас и заставил нажать на педаль тормоза, или кто-то срезал очередь перед вами, или украл парковочное место или такси у вас из-под носа. Вы были ранены или были? Было ли вам заметно хуже на день или два позже, чем до инцидента? Неужели имеет значение , что кто-то не уважает вас, как глобальное изменение климата? Или угроза ядерной войны? Или тот факт, что звезды коллапсируют в черные дыры в других частях нашей галактики, поглощая все вокруг себя?

Сопоставление повседневности с неизмеримо обширным — излюбленная уловка Сенеки, особенно в On Anger ( De Ira на латыни), эссе, из которого взят этот том.Смещая нашу точку зрения или расширяя наши ментальные рамки, Сенека бросает вызов нашему представлению о том, что стоит того, чтобы злиться. Гордость, достоинство, самомнение — источники нашего возмущения, когда мы чувствуем себя обиженными — в конечном итоге кажутся пустыми, когда мы уменьшаем масштаб и смотрим на нашу жизнь на расстоянии: «Отойдите еще дальше и смейтесь» (3.37). Великие образцы мудрости Сенеки — Сократ, наиболее почитаемый мудрец в греческом мире, и Катон Младший, сенатор века, предшествовавшего Сенеке, в римском мире — в этом эссе видны, как их оплевывают, опрокидывают и опрокидывают. ударили по голове, не выражая гнева и даже, кажется, не чувствуя его.

Нарушение права проезда вашего автомобиля может не иметь значения, но ваша реакция на это имеет значение , считает Сенека. В вашем кратковременном дорожном гневе, в вашем желании сигналить, ранить или убить другого водителя, лежат серьезные угрозы суверенитету разума в вашей душе и, следовательно, вашей способности к правильному выбору и добродетельным действиям. Начало гнева угрожает вашему моральному состоянию больше, чем любое другое чувство, поскольку гнев в глазах Сенеки является наиболее сильным, разрушительным и непреодолимым из страстей.Это похоже на прыжок со скалы: когда гневу позволено взять под контроль, нет никакой надежды остановить спуск. Наше духовное здоровье требует, чтобы мы отпустили гнев, иначе он никогда не отпустит нас.

Сенека не понаслышке знал об опасности гнева. К тому времени, когда он пришел к написанию О гневе или, по крайней мере, большей его части, он стал свидетелем с близкого расстояния римского сената кровавого четырехлетнего правления Калигулы. (Мы могли бы назвать недуги Калигулы другими названиями, кроме гнева — паранойей, скажем, или садизмом, — но Сенека, чтобы продвинуть свою позицию, объединяет все жестокости этого императора под заголовком ira ).Калигула отбрасывает длинную тень на В гневе ; Сенека часто упоминает его по имени, но также косвенно обращается к нему, когда он связывает гнев с орудиями пыток, пламенем и мечами, а также с междоусобицами. Похоже, кошмар времен Калигулы научил Сенеки дороговизне безудержного гнева не только для отдельной души, но и для всего римского государства.

В Риме для философа и морального эссеиста было необычно занимать место в Сенате, но Сенека был необычным человеком.В юности он учился у учителей, принявших стоицизм, систему, импортированную из Греции, которая рекомендовала умственный самоконтроль и следование велениям божественного разума. Он выбрал стоический путь, но не каким-либо ортодоксальным путем; как зрелый писатель он опирался на многие философские традиции или вообще отказался от теории в пользу практической этики, усиленной риторическим изобилием. О гневе является показательным примером: только часть трактата, в основном ограниченная первой половиной, явно основана на стоических принципах.Вторая половина, из которой составлена ​​большая часть этого тома, рассматривает проблему гнева более прагматично, напоминая нам в самых банальных отрывках, чтобы не перегружать наши графики и не брать на себя задачи, в которых мы, скорее всего, потерпим неудачу.

К тому времени, когда [Сенека] пришел, чтобы написать « О гневе… », он стал свидетелем с близкого расстояния римского сената кровавого четырехлетнего правления Калигулы.

Сенека, если судить по его самопрезентации в своих трудах, был саморефлексивным и обращенным внутрь себя человеком.В одном из отрывков, переведенных ниже (3.36), он описывает свои ночные дзенские обзоры своего собственного этического выбора — спокойные медитации, проводимые в тишине его спальни. Однако мы знаем, что Сенека также был близок к власти и активно играл в римскую политику, иногда с катастрофическими результатами. Когда ему было за тридцать, он вошел в римский сенат, где приобрел репутацию оригинального и убедительного оратора, но его красноречие только вызвало зависть у императора Калигулы, который, как сообщается, хотел, чтобы его убили (но сам был убит, прежде чем принять меры).При Клавдии, преемнике Калигулы, Сенека снова попал под подозрение и был сослан на Корсику; выдвинутое против него обвинение в супружеской измене с одной из сестер Калигулы, вероятно, было предлогом. Вполне возможно, что On Anger было начато в период изгнания.

После восьми лет на Корсике и почти полного угасания его политической карьеры Сенека был отозван в Рим в 49 г. н.э. с очень важной задачей: наставлять и направлять 13-летнего Нерона, приемного сына Клавдия и предполагаемого наследника.При поддержке Агриппины, еще одной сестры Калигулы и новой жены Клавдия, Сенека стал более влиятельным, чем когда-либо, а также чрезвычайно богатым. Предположительно, примерно в это же время он завершил On Anger (наша единственная надежная подсказка относительно его даты состоит в том, что Новат, которому он адресован, сменил свое имя на Галлион в конце 52 или начале 53 года, так что трактат должны быть опубликованы до этого). Возможно, работа была распространена в Риме, чтобы предвещать возвращение ее автора туда и рекламировать человечность человека, возвращающегося во внутренний круг имперской власти, — подобно тому, как современный политик мог бы опубликовать мемуары перед баллотировкой на более высокий пост.

Человечество, в смысле человечности, действительно является лейтмотивом О гневе . Чтобы противостоять порывам гнева, которые здесь определены как желание наказать, Сенека напоминает нам о том, как много у людей общего, и прежде всего, о нашей простительности. Между такими монстрами, как Калигула, и такими святыми, как Сократ, стоят остальные 99,9 процента человечества, все они грешники, но все заслуживают милосердия. «Давайте будем добрее друг к другу», — увещевает Сенека в страстной заключительной части своего трактата.«Мы просто нечестивые люди, живущие среди злых людей. Только одно может дать нам мир, и это пакт о взаимном снисхождении «. Тема общей склонности к ошибкам, лежащая в основе общественного договора, часто повторяется в трудах Сенеки, но нигде не выражена так ясно и так возвышенно, как здесь.

Сенека проявил все свои грозные риторические способности в On Anger , иногда пугая своих читателей рассказами о гротескной жестокости, иногда вдохновляя их увещеваниями к милосердию и, наконец, оставляя их преследовать призрак смерти, мрачный абсолют, который никогда не был далеко от его мыслей.Он использует свой знаменитый соблазнительный стиль прозы, исполненный здесь лишь с очень частичной верностью, чтобы мы ловили каждое слово.

Сенека закончил свою жизнь жертвой гнева, который не мог унять. Император Нерон, проработавший более 15 лет под опекой Сенеки, в середине 60-х годов нашей эры стал все более нестабильным и параноидальным, и имперский ира снова начал поднимать голову, как в старые плохие времена Калигулы. Сенека был связан с заговором с целью убийства с помощью надуманных улик и был вынужден покончить жизнь самоубийством в 65 году нашей эры.

Из-за сложности жизни Сенеки и огромного объема его сочинений сегодня принять его труднее, чем двух великих стоиков, последовавших за ним, Эпиктета и Марка Аврелия. Тем не менее его мысль остается для некоторых источником вдохновения и руководством к нравственному осознанию. В середине 20-го века психолог Альберт Эллис обратился к Сенеке и другим стоикам при разработке своей терапевтической школы рационального эмоционального поведения, а в более поздние десятилетия Мишель Фуко использовал практику Сенеки ежедневного самоанализа в качестве модели того, что он назвал «заботой о людях». себя.Согласно этой модели, древний стоицизм должен сыграть благотворную роль в современном мире, поскольку мы ищем лекарства по ночам в наших тихих спальнях от наших многочисленных душевных недугов.

__________________________________

Из Как сохранять хладнокровие: древнее руководство по управлению гневом Сенеки. Выбрано, переведено и представлено Джеймсом Роммом. Авторские права © 2019 Издательство Принстонского университета.

Гнев — временное безумие: вот как избежать триггеров.

Иллюстрация Роквелла Кента с капитаном Ахабом из книги «Моби Дик» 1937 года. Фото Rex Характеристики

Люди злятся по самым разным причинам, от самых банальных (кто-то подрезал меня на шоссе) до действительно серьезных (в Сирии продолжают умирать люди, и с этим никто ничего не предпринимает). Но чаще всего гнев возникает по банальным причинам. Вот почему у Американской психологической ассоциации есть раздел на своем веб-сайте, посвященный управлению гневом. Интересно, что он очень похож на один из старейших трактатов на эту тему « О гневе» , написанный философом-стоиком Луцием Аннеем Сенекой еще в первом веке нашей эры.

Сенека считал гнев временным безумием, и что даже когда он оправдан, мы никогда не должны действовать на его основе, потому что, хотя «другие пороки влияют на наши суждения, гнев влияет на наше здравомыслие: другие приходят в легкую атаку и становятся незамеченными, но мужские умы внезапно погружаются в гнев. … Его интенсивность никоим образом не регулируется его происхождением: он поднимается на величайшие высоты из самых тривиальных начинаний ».

Интернет — идеальная современная среда для управления гневом.Если у вас есть учетная запись в Twitter или Facebook, или вы пишете, читаете или комментируете блог, вы понимаете, о чем я. Черт возьми, гнев Twitter был доведен до новой высоты (или до минимума, в зависимости от вашей точки зрения) нынешним президентом Соединенных Штатов Дональдом Трампом.

Я тоже довольно много пишу на онлайн-форумах. Это часть моей работы как педагога, а также, я думаю, мой долг как члена человеческого полиса. Разговоры, которые я веду с людьми со всего мира, как правило, сердечные и взаимно поучительные, но иногда это бывает неприятно.Известный автор, который недавно не соглашался со мной по техническому вопросу, быстро назвал меня принадлежащим к «отделу чуши». Ой! Как можно не обидеться на подобные вещи, особенно если это исходит не от анонимного тролля, а от известного парня с более чем 200 000 подписчиков? Осуществляя совет другого философа-стоика, Эпиктета, работавшего во втором веке и ставшего учителем, который наставлял своих учеников: .Что, например, значит быть оскорбленным? Встаньте у камня и оскорбите его, и чего вы достигли? Если кто-то ответит на оскорбление камнем, что обидчик получит своей инвективой? »

Действительно. Конечно, чтобы развить отношение скалы к оскорблениям, нужно время и практика, но у меня это получается лучше. Итак, что я сделал в ответ на вышеупомянутую тираду? Я вел себя как скала. Я просто проигнорировал это, сосредоточив свою энергию вместо того, чтобы отвечать на искренние вопросы других, изо всех сил стараясь вовлечь их в конструктивный разговор.В результате, как мне сказали, этот выдающийся автор впал в ярость, а я сохранил спокойствие.

Некоторые люди говорят, что гнев — это правильная реакция на определенные обстоятельства, например, в ответ на несправедливость, и что в умеренных количествах он может быть мотивирующей силой к действию. Но Сенека ответил бы, что говорить об умеренном гневе — значит говорить о летающих свиньях: во Вселенной такого просто нет. Что касается мотивации, то стоики считают, что нас побуждают к действию положительные эмоции, такие как чувство негодования от того, что мы стали свидетелями несправедливости, или желание сделать мир лучше для всех.Гнев просто не нужен, и на самом деле он обычно мешает.

Философ Марта Нуссбаум привела известный современный пример этого в своем эссе «Эон» о Нельсоне Манделе. По ее словам, когда Мандела был отправлен в тюрьму на 27 лет правительством Южной Африки апартеида, он был очень, очень зол. И по уважительным причинам: была совершена серьезная несправедливость не только против него лично, но и против его народа в целом. Тем не менее, в какой-то момент Мандела осознал, что подпитка его гнева и настаивание на том, чтобы думать о своих политических оппонентах как о недочеловеческих монстрах, ни к чему не приведут.Ему нужно было преодолеть эту деструктивную эмоцию, обратиться к другой стороне, чтобы построить доверие, если не дружбу. Он подружился со своей собственной охраной, и в конце концов его авантюра окупилась: он смог наблюдать за одним из тех мирных переходов к лучшему обществу, которые, к сожалению, очень редки в истории.

Интересно, что один из поворотных моментов в его трансформации произошел, когда один из заключенных тайно пронес и распространил среди сокамерников копию книги еще одного философа-стоика: «Медитации » Марка Аврелия «».Маркус подумал, что если люди поступают неправильно, вам нужно вместо этого «научить их тогда и показывать, не злясь». Именно это Мандела и сделал так эффективно.

Итак, вот мое современное стоическое руководство по управлению гневом, вдохновленное советом Сенеки:

• Занимайтесь упреждающей медитацией: подумайте, какие ситуации вызывают у вас гнев, и заранее решите, как с ними справиться.
• Ограничьте гнев, как только почувствуете его симптомы. Не ждите, иначе это выйдет из-под контроля.
• Как можно больше общайтесь с безмятежными людьми; избегайте раздражительных или злых. Настроения заразительны.
• Играйте на музыкальном инструменте или целенаправленно занимайтесь тем, что расслабляет ваш разум. Расслабленный ум не гневается.
• Ищите обстановку с приятными, но не раздражающими цветами. Манипулирование внешними обстоятельствами действительно влияет на наше настроение.
• Не участвуйте в обсуждениях, когда вы устали, вы будете более склонны к раздражению, которое затем может перерасти в гнев.
• Не начинайте обсуждение, когда вы голодны или хотите пить по той же причине.
• Разверните самоуничижительный юмор, наше главное оружие против непредсказуемости Вселенной и предсказуемой мерзости некоторых из наших собратьев.
• Практикуйте когнитивное дистанцирование — то, что Сенека называет «откладыванием» вашей реакции, — выйдя на прогулку или уединившись в ванной — все, что позволит вам отдохнуть от напряженной ситуации.
• Измените свое тело, чтобы изменить свое мнение: намеренно замедлите шаги, понизьте тон голоса, придайте своему телу манеру поведения спокойного человека.

Прежде всего, будьте милосердны по отношению к другим как путь к хорошей жизни. Совет Сенеки относительно гнева выдержал испытание временем, и мы все поступим правильно, если прислушаемся к нему.

Аудиокнига недоступна | Audible.com

трещать:

• Evvie Drake: более

  ,
• Роман ,
• К: Линда Холмс ,
• Рассказывает: Джулия Уилан, Линда Холмс ,
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• , Несокращенный

,

• Общий ,

  4.5 из 5 звезд , 5 322 5,322 оценок,

• Представление ,

  4.5 из 5 звезд , 4 759 4759 оценок,

• История ,

  4.5 из 5 звезд , 4 743 4743 оценки,

,

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее внутри, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставляло меня слушать….

• К Каролина Девушка на 10-12-19

.