30 цитат Фридриха Ницше — немецкого философа и мыслителя

Антихрист. Проклятие христианству

Буддизм есть единственная истинно позитивистская религия, встречающаяся в истории; даже в своей теории познания (строгом феноменализме) он не говорит: <�борьба против греха>, но, с полным признанием действительности, он говорит: <�борьба против страдания>. Самообман моральных понятий он ставляет уже позади себя, — и в этом его глубокое отличие от христианства — он стоит, выражаясь моим языком, по ту сторону добра и зла. — Вот два физиологических факта, на которых он покоится и которые имеет в виду: первое — преувеличенная раздражительность, выражающаяся в утончённой чувствительности к боли, второе — усиленная духовная жизнь, слишком долгое пребывание в области понятий и логических процедур, ведущее к тому, что инстинкт личности, ко вреду для себя, уступает место <�безличному> (оба состояния, по опыту известные, по крайней мере некоторым из моих читателей — <�объективным> подобно мне самому). На основе этих физиологических условий возникло состояние депрессии, против него-то и выступил со своей гигиеной Будда. Он предписывает жизнь на свежем воздухе, в странствованиях; умеренность и выбор в пище, осторожность относительно всех спиртных; предусмотрительность также по отношению ко всем аффектам, вырабатывающим желчь, разгорячающим кровь, — никаких забот ни о себе, ни о других. Он требует представлений успокаивающих или развеселяющих — он изобретает средства отучить себя от других. Он понимает доброту, доброжелательное настроение как требование здоровья. Молитва исключается, равно как и аскеза; никакого категорического императива, никакого принуждения вобще, даже внутри монастырской общины (откуда всегда возможен выход). Всё это было бы средствами к усилению преувеличенной раздражительности. Поэтому именно он не требует никакой борьбы с теми, кто иначе думает; его учение сильнее всего вооружается против чувства мести, отвращения, ressentiment ( — <�не путём вражды кончается вражда> — трогательный рефрен всего буддизма). И это с полным правом: именно эти аффекты были бы вполне нездоровы по отношению к главной, диететической, цели. Если он встречает духовное утомление, которое выражается в

слишком большой <�объективности> (т. е. в ослаблении индивидуального интереса, в потере <�эгоизма>), он с ним борется тем, что придаёт даже и вполне духовным интересам строго личный характер. В учении Будды эгоизм делается обязанностью. <�Необходимо одно: как тебе освободиться от страданий>, — это положение регулирует и ограничивает всю духовную диету (быть может, следует вспомнить того афинянина, который также объявлял войну чистой <�научности>, а именно

Сократа, поднявшего личный эгоизм в область оральных проблем).21Ясность духа, спокойствие, отсутствие желаний как высшая цель — вот чего хотят и чего достигают. Буддизм не есть религия, в которой лишь стремятся к совершенству: совершенное здесь есть нормальный случай. —

В христианстве инстинкты подчинённых и угнетённых выступают на передний план: именно низшие сословия ищут в нём спасения. Казуистика греха, самокритика, инквизиция совести практикуются здесь как занятие, как средство против скуки; здесь постоянно (путём молитвы) поддерживается пыл по отношению к могущественному существу, называемому <�Бог>; высшее значится здесь как недостижимое, как дар, как <�милость>. В христианстве недостаёт также откровенности: тёмное место, закоулок — это в его духе. Тело здесь презирается, гигиена отвергается как чувственность; церковь отвращается даже от чистоплотности (первым мероприятием христиан после изгнания мавров

было закрытие общественных бань, каковых только в Кордове насчитывалось до двухсот семидесяти). Христианство есть в известном смысле жестокость к себе и другим, ненависть к инакомыслящим, воля к

преследованию. Мрачные и волнующие представления здесь на переднем плане. Состояния, которых домогаются и отмечают высокими именами, — єто эпилептоидные состояния. Диета приспособлена к тому, чтобы покровительствовать болезненным явлениям и крайне раздражать нервы.

Христианство есть смертельная вражда к господам земли, к <�знатным>, и вместе с тем скрытое, тайное соперничество с ними (им предоставляют <�плоть>, себе хотят только <�душу>…). Христианство — это ненависть к уму, гордости, мужеству, свободе; это — libertinage ума; христианство есть ненависть к чувствам, к радостям чувств, к радости вообще…

Цитаты Ницше о любви

Мучения могут прекратить две вещи: скоротечная кончина и длительная любовь.

На свете слишком мало любви и сострадания, жаль бездумно тратить их на выдуманные создания.

Любовь к самому существованию противостоит желанию жить долго. Потому как для любви существуют миг и бесконечность, но не длительность.

Тот, кто ценит свободу и силен духом, тот требовательнее в любви.

Правда, как и все представительницы прекрасного пола, хочет, чтобы любимый солгал ради нее, этого требует не ее жажда славы, а невероятная жестокость правды.

В женщине длительное время сосуществовали деспот и подчиненный, поэтому не ждите от нее дружбы, она знает лишь любовь.

Бесовщина заставлять страдать своих любимых. Если это относится к нам, то это участь настоящих героев: жестокое принуждение. Желание достичь противного касается этого же.

Продолжение знаменитых афоризмов и цитат читайте на страницах:

За каждый килограмм любви – бери один грамм отвращения. – Zu jedem Kilo Liebe nimm ein Gramm Selbstverachtung!

Не через взаимную любовь прекращается несчастье неразделенной любви, но через большую любовь.

Не путайте: актеры гибнут от недохваленности, настоящие люди – от недолюбленности.

Извилист путь великих

Известный немецкий философ Фридрих Вильгельм Ницше родился 15 октября 1844 года в местечке Реккен у Лютцена.

Предками философа были польские дворяне Ницки. Отец, Карл Людвиг Ницше, был приходским священником, он получил церковный приход от прусского короля Фридриха Вильгельма IV. Своим именем философ обязан глубокому благоговению отца перед королем.

К сожалению, семья рано потеряла кормильца – он умер в возрасте тридцати шести лет, – когда Фридриху не было и пяти лет. Как и отец, Фридрих был слаб здоровьем, и на всем его физическом состоянии лежал след уходящей жизни. Стремление преодолеть недуг вылилось в духовную активность, в желание жить полнокровной, многогранной жизнью. Он серьезно увлекается музыкой, даже сочиняет ее. Проявляется его поэтическая одаренность. В десять лет он серьезно размышляет о композициях Гайдна, Моцарта, Бетховена, Мендельсона. Музыка осталась с ним на всю жизнь. Музыка озаряла его философские мысли и поэзию.

Позднее, увлекаясь теологией и филологией, Ницше отдает предпочтение филологии, он занимался в Лейпцигском университете в семинарах профессора Ф.В. Ричля.

В двадцать два года Ницше был сотрудником «Центральной литературной газеты».

Позднее он стал профессором классической филологии Базельского университета.

Из-под его пера выходят сочинения, написанные в жанре философско-художественной прозы, стихи.

«Рождение трагедии из духа музыки» – первая опубликованная книга Ницше. Потом будут «Сумерки кумиров», «Человеческое, слишком человеческое», «Веселая наука», «Утренняя заря», «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «Генеалогия морали» и другие.

В России познакомились с творчеством Фридриха Ницше, когда уже вышли его основные произведения. Мысли Ницше опережали развитие общества. При жизни он с трудом находил издателей для своих книг. Лишь одинокие голоса поддерживали его. Но время шло, и многие находили духовную близость с ним.

После смерти Ницше в 1900 году были опубликованы его письма, в которых можно прочитать о «русских интересах» философа.

Европейские критики тех лет нередко упоминали о близости творчества Ницше к русской культуре, в частности, к произведениям Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого.

Так или иначе, но истинно русской культуре, как и творчеству Ницше, присущи легкая меланхолия, безыскусная тоска, мечтательность. «Философия жизни» пронизывает все творчество этого яркого представителя немецкой культуры.

В этой книге собраны самые ценные зерна мыслей Фридриха Ницше.

Л.М. Мартьянова

что хотел сказать Ницше? — Моноклер

Рубрики : Культура, Переводы, Последние статьи, Философия

---

Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными, сделав любое пожертвование: 

Donate

---

Прошло больше ста лет с тех пор, как Фридрих Ницше заявил, что «Бог умер».

Но что это значит? Обозреватель Big Think Скотти Хендрикс размышляет о том, что имел в виду философ, кто и как пытался заменить в сознании людей фигуру Бога на протяжении XX века и что помогает человеку в мире без божеств и абсолютных истин не впадать в отчаяние и хаос.

Прошло больше ста лет с тех пор, как Фридрих Ницше заявил, что «Бог умер» (или «Gott ist tot» на немецком), и тем самым обеспечил головную боль всем студентам философии, продолжающуюся и по сей день. Эта фраза стала самым известным высказыванием Ницше – ее знают даже те, кто не знаком с его книгой «Веселая наука», где она как раз содержится. Но насколько хорошо мы понимаем смысл этих слов? Или, важнее, что они значат для нас?

Ницше был атеистом всю свою взрослую жизнь, и поэтому буквальный смысл фразы исключается, а речь, скорее, идет об идее Бога. После эпохи Просвещения мысль о том, что наша Вселенная управляется законами физики, а не божественным провидением, стала реальностью. Философия показала, что легитимность власти оправдывается не божественным помазанием, а согласием граждан; все моральные теории теперь могли существовать также без отсылки к творцу.

Это было знаменательное событие. Европа больше не нуждалась в Боге как источнике морали, человеческих ценностей или законов Вселенной; философия и наука заняли его место. Массовая секуляризация западной мысли помогла осознать Ницше, что Бог не просто умер, но что именно люди убили его своей научной революцией, своим стремлением познать мир.

Однако смерть Бога не воспринималась Ницше как однозначно положительное явление. Без Бога основная система убеждений Западной Европы находилась в опасности, в книге «Сумерки идолов» философ писал:

«Отрекаясь от христианской веры, выдергиваешь этим у себя из-под ног право на христианскую мораль. Последняя отнюдь не понятна сама по себе… Христианство есть система, сообразованное и цельное воззрение на вещи. Если из него выломаешь главное понятие, веру в Бога, то разрушаешь этим также и целое».

Однако для некоторых людей, по мнению Ницше, такой поворот событий станет хорошим знаком: «… услышав новость о том, что «старый Бог мертв», мы, философы и «свободные души», встречаем новый рассвет». Светлое будущее уже проглядывалось впереди. Когда старая система смыслов изжила себя, появилась возможность создать новую. Однако Ницше полагал, что устранение этой системы вызовет у многих людей отчаяние и безнадежность. Ведь возникает вопрос: в чем смысл жизни, если Бога нет? Даже если Бог и был, весь западный мир теперь знал, что он не помещал нас в центр вселенной. Перед нами открылся настоящий мир. Вселенная не была создана исключительно для человеческого существования. Ницше опасался, что такое понимание мира приведет к массовому пессимизму, «воле к ничто», что противоречило жизнеутверждающей философии, которую он продвигал.

Свой страх перед нигилизмом и реакцию человечества на него Ницше описал в своей книге «Воля к власти»:

«То, о чём я повествую, это история ближайших двух столетий. Я описываю то, что надвигается, что теперь уже не может прийти в ином виде: появление нигилизма… Вся наша европейская культура уже с давних пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы направляется к катастрофе».

Ницше не удивился бы событиям, произошедшим в Европе уже после его смерти. Коммунизм, нацизм, национализм и другие идеологии, распространявшиеся после Первой мировой войны, стремились обеспечить человека смыслом и ценностями в качестве рабочего или арийца, или вдохновляли на какие-либо другие подвиги аналогично тому, как христианство даровало смысл детям Божьим в виде жизни на Земле. Хотя Ницше, возможно, отверг бы все эти идеологии, он, несомненно, признал бы потребность человечества в том значении, которое они давали.

Предвидевши возможный исход событий, философ предложил нам выход – создание наших собственных индивидуальных ценностей. Создание смысла жизни теми, кто эту жизнь проживает. Архетипом индивидуума, способным на это, является «сверхчеловек» (Übermensch). Однако Ницше представлял его в виде непостижимого идеала, которого большинство не смогли бы достичь. Сверхчеловек, который, как ему казалось, уже должен был существовать на Земле, создавал бы смысл жизни, опираясь на свою волю, и осознавал бы, что в конечном итоге люди сами несут ответственность за свой выбор.

В книге «Так говорил Заратустра» философ пишет:

«Для игры созидания нужно, мои братья, священное «да» для жизни: своей воли хочет теперь дух».

Смелый сверхчеловек не будет опираться на догму или общественное мнение относительно собственных ценностей.

Предполагая сложности в создании сверхчеловека, Ницше предложил альтернативный ответ нигилизму – тот, который вероятно выберут люди: «Последний человек». «Самая презренная вещь», которая живет спокойной жизнью, не думая о своей индивидуальности или личностном росте: «Мы обнаружили счастье», — говорят последние люди и моргают». К разочарованию Заратустры, рупора Ницше, людей, которым он проповедует, интересует образ жизни последнего человека. Ницше считал его наиболее вероятным решением относительно нашей способности справиться со смертью Бога.

Однако тут можно задать вопрос: если мы знаем, что Бог умер уже так давно, то почему мы все не стали атеистами? Ницше говорит:

«Бог мертв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень».

Возможно, мы только сейчас видим проявление высказывания философа.

Атеизм становится все более популярным почти во всех европейских странах, и его новообретенный рост в Соединенных Штатах свидетельствует о новом культурном сдвиге. Но, в отличие от того времени, когда атеизм навязывался коммунистическими группами, сейчас нет необходимости в мировоззрении, поддерживающем отсутствие Бога. Его просто нет. И, действительно, британский философ Бертран Рассел рассматривал большевизм практически как религию; она придавала смысл и диктовала ценности людям. Но этот источник смысла без веры прекратил свое существование.

Как известно многим атеистам, отсутствие Бога без дополнительной философской структуры, придающей смысл, может стать причиной экзистенциального кризиса. Рискуем ли мы стать обществом, борющимся с нашей собственной бессмысленностью? Находимся ли мы на грани нигилизма? Действительно ли сейчас мы более уязвимы перед идеологиями и аферистами, которые обещают сделать то, что Бог делал для нас и для общества? В то время как американцы все более пессимистично относятся к будущему, атеистов из них меньше, чем религиозных людей.

Кажется, в долгосрочной перспективе Ницше ошибся в нашей способности справиться с идеей о том, что Бог мертв.

Возможно, нам удалось справиться со смертью Бога лучше, чем полагал Ницше; не все мы являемся последними людьми, и человечество не оказалось в ситуации, когда всякая мораль считается относительной и бессмысленной. Кажется, нам удалось создать мир, в котором у людей снижается потребность в Боге без последствий в виде коллективного отчаяния или хаоса.

Стремимся ли мы, будучи самостоятельными людьми, к созданию собственных ценностей? Создаем ли смысл жизни сами без помощи Бога, догмы или общественного выбора? Возможно, некоторые из нас – да, и, если мы понимаем смысл фразы Ницше «Бог умер», у нас больше шансов творить самим. Отчаяние из-за его гибели может уступить место новому смыслу в нашей жизни, ведь, как говорил Жан-Поль Сартр:

«Жизнь начинается по ту сторону отчаяния».

---

Подборка материалов по теме

— Есть ли у человечества «высшее предназначение»?

— Ecce Homo: психология Ницше, или как становиться самим собой

— Три мифа о философии Ницше

---

Оригинал: «God is dead»: what Nietzsche really meant / Big Think

Автор: Скотти Хендрикс

Обложка: «Эдвард Мунк, «Голгофа», 1900 г.

---

«Моноклер» – это независимый проект. У нас нет инвесторов, рекламы, пейволов – только идеи и знания, которыми мы хотим делиться с вами. Но без вашей поддержки нам не справиться. Сделав пожертвование, вы поможете нам остаться свободными, бесплатными и открытыми для всех.

Donate

---

Источники

1. Abrams, Daniel, Haley Yaple, and Richard Wiener. «ArXiv.org Physics ArXiv:1012.1375v2.» [1012.1375v2] A Mathematical Model of Social Group Competition with Application to the Growth of Religious Non-affiliation. N.p., n.d. Web. 04 Aug. 2016.

2. «Americans Overwhelmingly Pessimistic about Country’s Path, Poll Finds.» Mcclatchydc. N.p., n.d. Web. 04 Aug. 2016.

3. «America’s Growing Pessimism.» The Atlantic. Atlantic Media Company, 10 Oct. 2015. Web. 04 Aug. 2016. «CNN/ORC Poll: 57% Pessimistic about U.S. Future, Highest in 2 Years.»

4. CNN. Cable News Network, n.d. Web. 04 Aug. 2016.

5. Nietzsche, Friedrich Wilhelm, and Walter Arnold Kaufmann. «The Meaning of Our Cheerfulness.» The Gay Science: With a Prelude in Rhymes and an Appendix of Songs. New York: Vintage, 1974. N. pag. Print.

6. Press, Connie Cass Associated. «Gloom and Doom? Americans More Pessimistic about Future.» Las Vegas Review-Journal. N.p., 03 Jan. 2014. Web. 04 Aug. 2016.

7. Russell, Bertrand. Bolshevism: Practice and Theory. New York: Arno, 1972. Print.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

культурафилософия



Похожие статьи

Фридрих Ницше — все афоризмы и цитаты —

• Вверх

  158

• down

  215

→

Церковь, это своего рода государство, но особенно лживое

Фридрих Ницше  о вере

• Вверх

  161

• down

  249

→

Слово «христианство» основано на недоразумении; в сущности, был один христианин, и тот умер на кресте.

Фридрих Ницше  о вере

• Вверх

  139

• down

  204

→

Сильнее всего ненавистен верующему не свободный ум, а новый ум, обладающий новой верой.

Фридрих Ницше  о вере

о любви	о жизни	о женщинах	о мужчинах
о религии	о политике	о людях	о богатстве
о будущем	о времени	о глупости	о войне
о деньгах	о дружбе	о зле	о книгах
о лжи	о мудрости	о ненависти	о правде
о природе	о разуме	о ревности	о свободе
о славе	о смерти	о совести	о страхе
о судьбе	о счастье	об искусстве	об истине
об истории	о вере	о доброте	о России
о Боге	о болезни	о боли	о бракосочетании
о вечности	о вражде	о гениях	о героизме
о детях	о доверии	о душе	о еде
о желаниях	о зависти	о комплиментах	о критике
о лицемерии	о мести	о молодости	о молчании
о морали	о мышлении	о памяти	о победах
о познании	о прошлом	о прощении	о разочарованиях
о родителях	о самолюбии	о самопознании	о семье
о силе	о словах	о слухах	о смехе
о смысле жизни	о сомнениях	о страданиях	о страсти
о трудностях	о характере	об атеизме	об идеалах
об иллюзиях	об испытаниях	об одиночестве	об опыте

Ресентимент

Ирина Лагунина: Современный русский язык вовсе не так легко усваивает иностранные слова, как это часто утверждают. Например. Уже сто лет словно не замечается слово «ресентимент», которые впервые появилось в сочинения Фридриха Ницше и которое активно использовали многие крупные христианские мыслители России. Они не могли найти краткую замену всему тому, что называется «ресентементом» — мстительности, зависти и искалеченности людей бессильных, униженных и оскорбленных. При этом ресентимент, подчеркивал Ницше, лежит в основе библейской религии и достигает особенного развития в христианстве. Вера в Христа, в спасение через смиренный отказ от силы, в достижении злобной радости при виде грешников, мучающихся в аду, вот христианский ресентимент. И при этом все последующие авторы указывали именно на веру в Христа, как на главное лекарство от ресентимента, как одно и то же состояние духа может быть христианским и антихристианским.

Яков Кротов: Слово «ресентимент» — французское слово, однако в 1887-м году, когда выдающийся немецкий мыслитель Фридрих Ницше писал свой очерк «Происхождение морали», он выбрал это французское слово, потому что не нашел аналога в немецком. И по этой же причине полвека спустя православный русский мыслитель Николай Бердяев тоже обратился к слову «ресентимент» накануне революции, потому что иначе никак не мог охарактеризовать тогдашнее духовное состояние российского общества, которое предвещало революцию. Слово «ресентимент» составлено так: «чувствовать» — «сент», приставка «ре». Видимо, наиболее близкий подстрочный русский перевод — «раздражительность». Человек может дрожать как растение, но человек может быть и раздражительным, это вещи разные. И в чем здесь различия с обычным чувством, вот это чувство раздражительности, в отличие от обычного физиологического возбуждения, раздражения? Это прежде всего особенность человека слабого, человека обессиленного. И неслучайно Ницше в одном из отрывков своего «Происхождения нравственности», отрывке, которые считают лучшим философским текстом этого философа, сравнил человека-ресентимента — человека злобной, мелочной раздражительности, подпольной ненависти — с ягненком. Конечно, здесь он видел хорошо знакомый для любого человека 19-го века образ Христа, как агнца. Этот образ используется и в православной литургии, жертва Христова — это принесение в жертву агнца. И чувство ресентимента Ницше тогда организовал как чувство агнцев, ягнят. Вот как он писал об этом.

Диктор: «Проблема другого источника добра, добра, как его измыслил себе человек ресентимента, требует подведения итогов. Что ягнята питают злобу к крупным хищным птицам, это не кажется странным, но отсюда вовсе не следует ставить в упрек крупным хищным птицам, что они хватают маленьких ягнят. И если ягнята говорят между собой: «Эти хищные птицы злые, и тот, кто меньше всего является хищной птицей, кто, напротив, является их противоположностью, ягненком, разве не должен он быть добрым?». На такое воздвижение идеала нечего и возразить, разве что сами хищные птицы взглянут на это слегка насмешливым взором и скажут себе: «Быть может. Мы вовсе не питаем злобу к ним, этим добрым ягнятам, мы их любим даже. Что может быть вкуснее нежного ягненка?». Вытесненные, тлеющие аспекты мести и ненависти используют для себя эту веру и не поддерживают, в сущности, ни одной веры с большим рвением, чем веры в то, что хищный волен быть слабым. Ведь тем самым они занимают себе право вменять в вину хищной птице то, что она хищная птица. Когда угнетенные, растоптанные, подвергшиеся насилию увещевают себя из мстительной хитрости бессилия: «Будем иные, чем злые, именно добрыми, а добр всякий, кто не совершает насилия, кто не оскорбляет никого, кто не нападет, кто не воздает злом за зло, кто препоручает месть Богу, кто подобно нам держится в тени, кто уклоняется от всего злого и вообще немного требует от жизни, подобно нам, терпеливым, смиренным, праведным». Этот сорт людей давал большинству смертных, слабым и угнетенным рода, возможность утонченного самообмана, толковать саму слабость как свободу, а превратность ее существования как заслугу. А как называют они то, что служит им утешением от всех жизненных страданий, свою фантасмагорию оговоренного будущего блаженства? Они именуют это Страшным судом, пришествием царства, Царства Божьего. А пока что они живут в вере, в любви, в надежде».

Яков Кротов: Так описывал ресентимент Фридрих Ницше в 1887-м году. И конечно, здесь есть мысль, которая связывает его с предшественниками по немецкой классической философии, с великими немецкими атеистами, которые считали, что христианство, как писал Карл Маркс, — это сердце бессердечного мира. Христианство — это достояние убогих, обиженных; христианство для тех, кто слаб, кто не может освоить высоты духа и вместо этого скатывается в иллюзии, короче говоря, религия — опиум народа. А есть элита, которая может справляться. И когда в 1912-м году Макс Шелер, немецкий философ, лютеранин, принявший католичество, а окончивший свою жизнь в конце 20-х годов самоубийством, писал специальную монографию о ресентименте, потому что накануне Первой мировой войны он чувствовал, что здесь проходит какой-то нерв современности. И здесь уже речь не шла только о народе, речь шла о культуре, которая вся целиком пронизана чувством ресентимента, и на своих вершинах, и в своих низинах.

В начале 20-го века уже никто бы не сказал, что Германия или любая другая страна Европы это христианские страны. Христианство ушло, а ресентимент остался, а слабость какая-то осталась. И Макс Шелер, определяя ресентимент, подчеркивал, что, кажется, что это жажда мести, но это не так. Потому что просто мстительный человек, он ударит в ответ на пощечину, но это не ресентимент. Ресентимент — это чувство ярости, импульс возникает и тут же он сдерживается, человек сразу тормозит. Почему? Потому что он бессилен. И вот это постоянное чувство своей немощи, и тогда надо всем довлеет одно желание: «Ну, погоди! В другой раз». И это еще нормальное чувство, а когда человек говорит «в другой раз», но при этом знает, что другого раза не будет, вот тогда начинается настоящая патология извращения, и тогда человек слаб. Писал Макс Шелер о сути ресентимента, как не только личном явлении в частной, повседневной жизни, но и как о явлении социальном.

Диктор: Влиянием ресентимента объясняются не только события нашей маленькой повседневной жизни, но и большие сдвиги в истории нравственных воззрений. В тех случаях, когда сильное стремление к реализации некоей ценности наталкивается на невозможность осуществить его, например, получить какое-то благо, возникает тенденция преодолеть неудовлетворенное состояние напряжения между стремлением и немощью за счет принижения или отрицания позитивной ценности блага, а иногда позитивной ценностью объявляется даже то, что данному благу противоположно. Это басня о лисе и кислом винограде. Человек, подверженный ресентименту, постоянно сталкивается в жизни с позитивными явлениями: счастьем, властью, красотой, силой духа, добром и так далее. Как бы он ни грозил им в тайне кулаком, как бы ни хотел вычеркнуть их из этого мира, чтобы избежать мучений от конфликта между собственным желанием и бессилием его осуществить, от них никуда не уйти, они как бы навязываются. Поскольку человек, находящийся в плену ресентимента, не может осмыслить и оправдать собственные бытие и мироощущение, позитивно оценивая власть, здоровье, красоту, свободную жизнь и прочный быт, поскольку из-за слабости, боязни страха, раболепия, вошедших в его кровь и плоть, он не способен овладеть тем, что является реальным воплощением этих позитивных ценностей, поскольку его ценное чувство извращается в направлении признания им позитивно ценным противоположностей. Он как бы себе говорит: «Все это гроша ломаного не стоит, ценности, которые действительно ведут человека к спасению и которые действительно следует предпочесть, заключены в прямо противоположных явлениях — бедности, страдании, боли, смерти». Осуществляя эту, по выражению Ницше, «утонченную месть», ресентимент и в самом деле творит историю человеческих оценок и историю их систем. Утонченна эта месть потому, что в ней полностью гасятся все импульсы мести и ненависти, обращенные против людей сильных, здоровых, богатых, красивых и так далее. И с помощью ресентимента человек избавляется от мучений, доставляемых этими аффектами. Ведь теперь, после того как свершился переворот в ценностном чувстве, и соответствующие ему по смыслу оценки распространились в определенной группе, эти люди уже недостойны зависти, ненависти, мести. Как раз наоборот, они заслуживают сочувствия, сожаления. Ибо погрязли во зле. Теперь их появление рождает порывы милосердия, соболезнования сострадания.

Яков Кротов: Тем не менее тот же Ницше, который писал в конце 19-го века, а формировался чуть раньше, все-таки считал, что человечество делится на расы, есть раса благородных, сильных, отважных людей. Вот как писал Ницше.

Диктор: Высокородные чувствовали себя как раз счастливыми, им не приходилось искусственно конструировать свое счастье лицезрением собственных врагов, внушать себе при случае это и лгать самим себе, как это (по обыкновению) делают все люди ресентимента. Они умели в равной степени, будучи цельными, преисполненными силы, стало быть, неотвратимо активными людьми, не отделять деятельности от счастья, деятельное существование необходимым образом включается у них в счастье. Все это отлично от стремления к счастью на ступени бессильных, угнетенных, гноящихся ядовитыми и враждебными чувствами людей, у которых оно выступает в сущности как наркоз, усыпление, покой, передышка души и подтягивание конечностей, короче, пассивно. В то время как благородный человек полон доверия и открытости по отношению к себе, человек ресентимента лишен всякой откровенности, наивности, честности и прямоты к самому себе. Его душа косит, ум его любит укрытия, лазейки и задние двери. Все скрытое привлекает его как его мир, его безопасность, его услада. Он знает толк в молчании, злопамятстве, ожидании, сиюминутном самоумалении и самоуничижении. Раса таких людей ресентимента в конце концов неизбежно окажется умнее, нежели какая знатная раса. Она и ум будет почитать в совершенно иной мере, именно как первостепенное условие существования, тогда как ум у благородных людей слегка отдает тонким привкусом роскоши.

Яков Кротов: Какую расу он имел в виду? Между прочим, совершенно конкретную национальность, евреев. И одновременно из этого мнения о евреях как людях, которые неизбежно подвержены ресентименту в силу своей национальной принадлежности, Ницше выводил и антихристианство, потому что христианство в его глазах было порождением еврейского духа. Христиане преклоняются, писал Ницше, перед Иисусом из Назарета — евреем, перед рыбаком Петром — евреем, ковровщиком Павлом — евреем и матерью названного Иисуса Марией — еврейкой. И отсюда он делал вывод, что сильные, благородные расы побеждены, победила мораль простолюдина, и в результате произошло отравление крови, смешение рас. И вот из этого чувства бессильной злобности, мстительности, когда еврей, годный только на то, чтобы звенеть монетками, неспособный никого завоевать, никого покорить, и вот он все исподтишка. И тогда еврей создает христианство, учение о любви, учение о любви вырастет из ненависти евреев к окружающему миру. Надо сказать, что в конце 20-го столетия эта мысль Ницше стала очень популярной в сочинениях многих русских неофашистов, нацистов, расистов, большинство из которых не заигрывают с христианством, а предпочитают говорить о том, что русское язычество — вот была мощная сила, потом пришли иудео-христиане и все испортили. Тем не менее даже еврейский вопрос не был в конце 19-го века важнейшим для Ницше, важнейшим все-таки был вопрос социальный. И указывая на то, где сосредоточен ресентимент, тот же Макс Шелер указывал на рабочий класс.

Диктор: На первый взгляд ресентимент должен быть в первую очередь у преступника, но у преступника его обычно нет, потому что он активный человеческий тип. Он не вытесняет свои ненависть, зависть, стяжательство, а дает им выход. Ресентимент как основная черта душевной конституции преступника обнаруживается лишь в некоторых разновидностях преступлений, которые можно назвать чистыми злодеяниями, поскольку преступник не извлекает для себя никакой выгоды, но лишь наносит ущерб другому. И требует к тому же минимума действий и минимума риска. Самым чистым представителем такого типа может считаться поджигатель. К этим же типам относятся в последнее время участившиеся преступные формы выражения классового ресентимента. Так в 1912-м году под Берлином едва удалось предотвратить крупное покушение. В вечерних сумерках между двумя деревьями поперек проселочной дороги была натянута прочная проволока, что неизбежно покалечило или бы убило бы пассажиров. Анонимность жертв, о которых известно только, что они будут ехать в автомобиле, и отсутствие корыстного мотива, придают этому случаю типичную ресентиментную окраску. Далеко не последнюю роль ресентимент играет и в случаях клеветы. Свою главную на сегодняшний день социальную роль играет ресентимент не столько промышленных рабочих, если они не заражены революционным ресентиментом известных вождей, сколько среди все более и более деградирующего ремесленничества, мелкой буржуазии и мелкого чиновничества.

Яков Кротов: Так писал Макс Шелер. В другом месте своей книги о ресентименте он одобрительно говорил, что Ницше правильно подметил, что чудовищный еврейский ресентимент питается именно тем, что евреи подвергались фактической дискриминации, к тому же у них особая тяга к приобретательству и наживе. Хотя сам Ницше считал, что и антисемитизм тоже проявление ресентимента, когда человек, неспособный справиться иудаизмом, с натиском евреев, начинает их злобно исподтишка ненавидеть. Но Макс Шелер был бы простым антисемитом, а не мыслителем, если бы на этом остановился. И он указал на то, почему вдруг ресентимент возник именно в середине, в конце 19-го столетия, возник как социальное явление. Потому что именно с 1848-го года и позднее евреи в большинстве своем стран Западной Европы стали получать формальное гражданское равноправие с христианами. И тогда очень обострилось эмоциональное восприятие того, что декларировано равноправие, а получается прежнее рабство. Раб не испытывает никакой мстительности, когда хозяин его оскорбляет, писал Шелер. И ребенок, когда получает затрещину, он не сердится, потому что знает, что такова система. Но ресентимент в обществе, где происходит либерализация, демократизация, он нарастает. Если перекинуться на сто лет вперед к нашим дням, то мы видим, что ресентимент, классически описанный Ницше, возродился в современной России. Достаточно открыть «Светскую Россию», да почти каждую российскую газету, отдел писем читателей: пишут бессильные люди, испытывающие ненависть, желающие мести, но сознающие, что никогда отомстить не удастся. Ницше считал, что ресентимент переносит месть за горизонт времени, он переносит месть в будущее. Так появляется христианство, так появляется, писал Ницше, Фома Аквинат, который пишет, что праведники в раю будут испытывать особое удовольствие, глядя на мучения грешников. Вот как ответил Ницше Николай Бердяев, спустя 30 лет, в своей книге «О назначении человека».

Диктор: Ницше не знал и не понимал настоящего христианства. Перед ним было выродившееся христианское общество, в котором угас героический дух. И он восстал страстно и с негодованием против этого упадочного мещанского христианства. Ницше делает основное различие между моралью господ и моралью рабов. В еврействе он видит восстание рабов в морали, то есть слабых, и христианство для него есть мораль рабов. Мораль рабов вся основана на ресентименте слабых к сильным, аристократам, благородным; на зависти и обиде, на желании получить компенсацию в моральной области, взять реванш. Сильные аристократы, благородные, для Ницше — это римляне. Победа христианства над римлянами была победой больных над здоровыми, рабов над благородными. Но главная опасность — больные, а не злые. Христианство испортило благородство породы, подменило категории хороших и плохих, то есть аристократов и рабов, категориями добрых и злых. Раб из чувства ресентимента решил быть первым в вечной жизни. За христианским аскетизмом стоит ресентимент ко всякому мужеству, ко всякой силе, истина заключается в прямо противоположном. Из-за слабости и ничтожества христиан Ницше не увидал силы и величия христианства. Христианская мораль есть в духовном смысле аристократическая, а не рабья мораль, мораль сильных духом, а не слабых. Именно христианство призывает идти по линии наибольшего сопротивления миру и требует героических усилий. Именно христианство восстало против рабьей психологии обиды и противопоставило ей благородную психологию вины. Переживание вины и есть переживание аристократическое, переживание благородных как переживание обиды есть переживание плебейское, унизительное. Именно христианство хочет вырвать из человеческой души ресентимент, излечить человека от больного самолюбия и зависти. Только христианство и знает средство против больного самолюбия. У Ницше было слишком внешнее и поверхностное представление о силе и слабости. Его соблазняло и пленяло внешнее эстетическое обличие силы римлянина. Но этот римлянин был человеком, побежденным миром, отдавшийся целиком во власть мира, то есть человеком, пережившим величайшее поражение духа. Христианство есть величайшая сила сопротивления власти мира, христианская мораль, если ее понимать не законнически, а внутренне и духовно, есть стяжание духовной силы во всем.

Яков Кротов: Каким же образом человек, хорошо понимающий Ницше, сочувствующий Ницше, а Бердяев пришел к Богу благодаря в том числе чтению и сочинений Ницше, каким же образом человек вдруг преодолел вот эту ненависть к христианству? Что он разглядел? Только ли потому, что внутренняя была жизнь или потому что что-то менялось и внешне? И чем ресентимент 20-го столетия отличался от того явления, который описывал Ницше в конце 19-го?

Ресентимент — озлобленная мстительность бессильного человека. Фридрих Ницше в ранних своих сочинениях считал, что есть раса господ, борцов, людей активных, агрессивных, завоевателей, пассионариев, которым не ведомо это чувство. Но в более поздних текстах он уже не делал такого противопоставления. И его преемник по исследованию ресентимента Макс Шелер подчеркивал скорее текучий характер ресентимента, потому что человек любого пола, любого возраста находится всегда в позиции, которую можно считать бессильной. Например, совсем молодой человек, он же бессилен, он находится под гнетом старших. И подростковый бунт — это бунт ресентимента, во всяком случае, когда этот бунт в очень жесткой структуре, тогда он просто разносит все вокруг, либо ломает человека изнутри. В то же время озлобленная мстительность слабого человека часто достояние и удел стариков, которые отодвинуты. И тогда старость, особенно в современном обществе, не приносит удовлетворения, человек, ему кажется, что он заброшен, что он отвергнут, он не может найти общий язык со следующим поколением. Если в неразвитых культурах старость ценится и почитается за свой опыт, это мешает возникновению ресентимента, озлобленности у стариков. Но в современном индустриальном обществе образование заменяет жизненный опыт, и тем скорее старшее поколение из господствующего становится нуждающимся в защите. И чтобы эта судьба, эта мелочная озлобленность, брюзжание, ворчливость не настигла человека, надо понять эту опасность. В современном обществе она в основном возрастная проблема, но еще в начале 20-го века это была проблема прежде всего социальная. Потому что да, ресентимент зарождается от бессилия, но и те люди, которые побеждают, и те люди, которые агрессивны, слишком часто агрессивны от бессилия. Трагедия ресентимента, трагедия человека из подполья не в том, что он навсегда в подполье, а в том, что он может вырваться. Так вырвался Гитлер, так вырвался Сталин, в этом кошмар 20-го столетия. И так об этом писал Николай Бердяев.

Диктор: Страшнее всего раб, ставший господином. В качестве господина все-таки наименее страшен аристократ, сознающий свое изначальное благородство и достоинство, свободное от ресентимента. Таким аристократам никогда не бывает диктатор, человек воли к могуществу. Психология диктатора, который, в сущности, есть выскочка, есть извращение человека. Вождь толпы находится в таком же рабстве как и толпа, не имеет существования вне толпы, вне рабства, над которым он господствует, он выброшен во вне. Тиран — есть сознание масс, испытывающих перед ним ужас. Воля к могуществу, преобладанию и господству есть одержимость. Это не есть воля свободная и воля к свободе. Одержимый к воле могущества находится во власти рока и делается роковым человеком. Воля к могуществу ненасытна, она не свидетельствует об избытке силы, отдающей себя людям. Империалистическая воля создает призрачное, эфемерное царство, она порождает катастрофы и войны. Империалистическая воля есть деманиакальное извращение истинного признания человека, в ней есть извращение универсализма, к которому призван человек. Человек призван быть царем земли и мира, идее человека присуща царственность, человек призван к экспансии, овладению пространствами. Он вовлечен в великую авантюру. Но падшесть человека придает этой универсальной воле ложное порабощающее направление. Одинокий несчастный Ницше был философом воли к могуществу. И как уродливо воспользовались Ницше, вульгаризировали его, как сделали его мысли орудием целей, которые Ницше были бы отвратительны. Ницше был обращен к немногим, он был аристократическим мыслителем, он презирал человеческую массу, без которой нельзя реализовать империалистической воли. Он называл государство самым холодным из чудовищ, говорил, что человек начинается лишь там, где кончается государство.

Яков Кротов: В 1912-м году Макс Шелер описывал ресентимент в политике прежде всего как подлую зависть и бессильную зависть.

Диктор: Особое свойство критики, которую можно назвать ресентиментной, заключается в том, что всякая помощь в устранении состояния, воспринимаемого как отягощающее, не приносит удовлетворения. В противоположность тому, как это бывает при любой критике с позитивными целями. Но, наоборот, вызывает раздражение, ибо парализует удовольствие и от отрицания. О многих политических партиях можно сказать, что нельзя раздосадовать их сильнее, чем, осуществив их программные требования или помешав им гордиться собственным принципиальным оппозиционерством, путем привлечения к позитивному сотрудничеству в практической и государственной работе. Ресентиментную критику отличает как раз то, что на самом деле она вовсе не желает того, что выдает за желаемое, она критикует не для того, чтобы устранить зло, а лишь использует зло как предлог, чтобы высказаться. Кто не знает депутатов парламента, чья критика безоговорочна и безмерна именно потому, что они знают — министрами им никогда не стать. Где такая робость перед властью в противоположность воли к власти становится принципиальной, там критикой движет ресентимент, и, наоборот, опыт показывает, что у политической партии легче всего вырвать жало, предложив ей позитивное сотрудничество в государственных делах.

Яков Кротов: Но вот пришел 17-й год, в Германии наступил гитлеризм, тогда Шелер и покончил с собой, потому что он увидел то, во что не мог поверить, что не мог предсказать ни один философ и моралист, он увидел победивший ресентимент. Он увидел, более того, что любое государство склонно к ресентименту даже на вершинах власти. И Николай Бердяев так писал о власти: «Власть неблагодарна, не новозаветна. Христиане града не имеют, града грядущего взыскуют. Языческое государство не может и не должно быть упразднено и отвергнуто, но государство должно быть разоблачено как язычески ветхозаветное, а не христиански новозаветное. Государство светское (русское или иное) потому же не смеет называться христианским, что оно не есть государство христиан. Религиозное разграничение языческого государства, христианской церкви, принуждения и свободы, закона и благодати — это великая историческая задача. Лишь свободные могут взять на себя ответственность, лишь виновные сыны, а не обиженные рабы свободны».

Здесь Бердяев противопоставляет свободных и рабов. И это, конечно, уже совсем другой поворот мысли, нежели у Ницше, который противопоставлял людей реактивных (ресентимент — это реакция на что-то) и людей агрессивных. Например, размышляя, мне кажется, над молитвой «Отче наш», над просьбой простить нам долги наши, как и мы оставляем должником нашим, Ницше так писал о том, кто по-настоящему умеет прощать долги, не христиане, не слабые, не смиренные, а только сильные и агрессивные.

Диктор: Заимодавец всегда становился, по мере того как он богател. Под конец мерилом его богатства оказывается даже то, какое количество убытков он в состоянии понести, не страдая от этого. Нет ничего невообразимого в том, чтобы представить себе общество с таким сознанием собственного могущества, при котором оно могло бы позволить себе благороднейшую роскошь, из всех имеющихся в его распоряжении, оставить безнаказанным того, кто наносит ему вред. «Какое мне, собственно, дело до моих паразитов?» — вправе было бы оно сказать в таком случае. Пусть себе живут и процветают, для этого я еще достаточно сильно. Справедливость, начавшаяся с того, что все подлежит уплате, все должно подлежать уплате, кончает тем, что смотрит сквозь пальцы и отпускает неплатежеспособного. Она кончается, как и всякая хорошая вещь на земле, самооправданием. Это самоупразднение справедливости. Известно, каким прекрасным именем оно само себя называет, милостью, остается преимуществом наиболее могущественного, лучше того, потусторонностью его права.

Говоря на ухо психологу, в случае если им будет охота изучить однажды ресентимент с близкого расстояния, это растение процветает нынче лучшим образом среди анархистов и антисемитов, как, впрочем, оно и цвело всегда в укромном месте подобно фиалке, хотя и с другим запахом. Во все время человек в качестве более сильного, более мужественного, более знатного обладал и более свободным взглядом, более спокойной совестью. Напротив, не стоит труда угадать, на чьей совести вообще лежит изобретение нечистой совести, это человек ресентимента. В конце концов, осмотритесь же в самой истории, в какой именно сфере оседала вообще до сих пор на земле потребность в праве. Быть может, в сфере реактивных людей? Нисколько. Но именно в сфере активных, сильных, спонтанных, агрессивных.

Яков Кротов: Так писал Фридрих Ницше, так думали и думают по сей день многие люди. Только в 20-м веке вот это торжество ресентимента, торжество бессильной мстительности, показало, что люди делятся не на сильных и слабых, а люди делятся… да никак они не делятся. Всякий человек несет в себе потенциал и тирана, и раба, и свободного человека, и злобного человека из подполья. И в этом смысле человек может быть один, никто ему не мешает, а он все равно бессилен и все равно подвержен ресентименту. Так писал об этом парадоксальном состоянии падшего человека Николай Бердяев.

Диктор: Падшесть человека более всего выражается в том, что он тиран. Есть вечная тенденция к тиранству. Он тиран… Если не в небольшом, то в малом; если не в государстве, не в путях мировой истории, то в своей семье, в своей конторе, в бюрократическом учреждении, в котором он занимает самое малое положение. Человек имеет непреодолимую склонность играть роль и в этой роли придавать себе особое значение, тиранить окружающих. Человек тиран не только в ненависти, но и в любви. Влюбленный бывает страшным тираном. Ревность есть проявление тиранства в страдательной форме, ревнующий есть поработитель, который живет в мире фикций и галлюцинаций. Человек есть тиран и самого себя, и, может быть, более всего — самого себя. Он тиранит себя как существо раздвоенное, утратившее цельность, он тиранит себя ложным сознанием вины. Истинное сознание вины освободило бы человека. Он тиранит себя ложными верованиями, суевериями, мифами, тиранит себя всевозможными страхами, болезненными комплексами, тиранит себя завистью, самолюбием, ресентиментом. Больное самолюбие есть самая страшная тирания, человек тиранит себя сознанием своей слабости и своего ничтожества, и жаждой могущества, и величества. Своей порабощающей волей человек порабощает не только другого, но и себя. Существует вечная тенденция к деспотизму, жажда власти и господства. Первоначальное зло есть власть человека над человеком, унижение достоинства человека, насилие и господство.

Яков Кротов: За прошедшие 70 лет многое изменилось в мире, прежде всего мир стал свободнее, все больше стран демократических. Демократия оказывается неплохим лекарством от ресентимента, потому что она делает всех одинаково слабыми. Многим мыслителям 19-го века это казалось отвратительным. Николай Леонтьев очень возмущался, старший современник Ницше, потому что где Ахилл, где великие античные герои? Кстати, и Ницше был воспитан прежде всего на греко-римской литературе, и для него сильный человек — это абсолютно идеальный персонаж из Гомера, а не те реальные сильные персоны, которые тогда правили или пытались править Германией. Но эти идеальные персонажи и в гомеровские времена никогда не существовали, это вымысел поэта. Демократическое общество адресуется к реальности, а не к вымыслу, не к идеалу. Поэтому прежде всего уравнивает всех, ориентируясь на слабейших. Отсюда — эмансипация женщины, потому что, как подчеркивал Макс Шелер, ресентимент прежде всего происходит там, где один пол унижает другой. Природа и нравы предписывают женщине в любви к мужчине реактивную и пассивную роль. Женщина — объект домоганий. Заметим, кстати, что когда Шелер пишет «природа предписывает женщине пассивную роль», он отнюдь не прав, и современная физиология его опровергает. Но ведь этот философ основывался, скорее, на культурных стереотипах, их он анализировал верно. И тогда он подчеркивал, что, например, явление чопорности — это классический ресентимент, потому что чопорность (в отличие от настоящего стыда) — это форма полового ресентимента. Постоянно выискивает чопорная женщина в своем окружении все, что имеет отношение к сексу для того, чтобы высказать по этому поводу жесткую негативную оценку. Прошло сто лет почти, и мы теперь вокруг почти не видим этого человеческого типа, чопорной старой дамы. Этот тип исчез, потому что женщина эмансипирована в той степени, в которой была немыслима в 1912-м году. Но многое еще осталось. Выход из ресентимента. Наверное, можно преодолеть классовое неравенство, можно преодолеть политическое угнетение одного сословия другим, кое-как можно преодолеть неравноправие полов, но какие-то неравенства между людьми все равно останутся. И, прежде всего, как подчеркивал Ницше, это униженность человека перед Богом, потому что главный источник ресентимента в том, что человек переживает себя как бессильного перед Богом, а тогда освобождение в атеизме. Вот как писал Ницше.

Диктор: Чувство задолженности божеству не переставало расти на протяжении многих тысячелетий. И притом все в той же пропорции, в какой росло на земле и взмывало вверх понятие Бога и ощущение Бога. Восхождение христианского бога как максимального бога, достигшего пика градации, повлекло за собой и максимум чувства вины на земле. Замученное человечество обрело себе временное облегчение перед этим штрихом гения христианства. Бог, сам жертвующий собой во искуплении вины человека, бог, сам заставляющий себя платить самому себе, бог, как единственно способный искупить в человеке то, что в самом человеке стало неискупимым, — заимодавец, жертвующий собою ради своего должника из любви (неужели в это поверили?) из любви к своему должнику. Допустив, что мы наконец вступили в обратное движение, позволительно было бы с немалой степенью вероятности заключить из неудержимого упадка веры в христианского бога, что уже и теперь в человеке налицо значительный спад сознания вины, в любом случае не следует исключать шанса, что полная и совершенная победа атеизма смогла бы освободить человечество от всего этого чувства задолженности своему началу.

Яков Кротов: Ницше мечтал, что атеизм освободит человечество. В реальности мы видим, что то человечество, которое сто лет назад считало себя христианским, и было христианским, не стало атеистическим. И в этом смысле оно остается тем, против чего взбунтовался и Ницше, и его учителя, как Фейербах; оно остается человечеством достаточно ханжеским, когда церковь во многих странах является государственной, а в храмы никто и не ходит. Вот как рождается ресентимент в христианских странах, он рождается, потому что человек бессилен не перед Богом, не перед возрастом, даже не перед классом, а перед государственно-навязанной религией. И тогда человек верует. Но верует исподтишка, подло. Тогда он пытается уйти в атеизм, но там тоже невесело. И на самом деле выход не в этом, а выход в том, чтобы освободить веру, освободить бога. Но это делается не при помощи государства, не при помощи политики, потому что человек становится свободным, в том числе свободным от упования на государство, только тогда, когда у него есть живой опыт благодати.

Так писал Николай Бердяев о христианстве как освобождении. Сам аристократ по происхождению, писал о христианстве как об аристократическом чувстве, которое освобождает от бессильной мстительности и злобного неверия человека-ресентимента.

Диктор: Аристократичность духовного происхождения — моя исходная точка. Она налагает обязанности благородства. Плебейская обида на мир, подпольная озлобленность, уязвленность неблагородны, уродливы. Нужно почитать своих предков и любить полученное от них наследство. Истина не с меня начинается, и я бы не поверил в истину, которая с меня началась бы, неправдоподобно это было бы и неценно. Развитие не отрицает прошлого, а вбирает в себя его вневременное достояние, обогащает мир. Развитие есть творческий процесс, а его слишком часто понимают как всеобщее истребление. Сознание близости к Богу, сознание того, что мы, дети божьи, а не рабы, есть психологическая подпочва моих религиозно-философских идей. Самолюбивый бунт против бога не аристократичен, неблагороден. Повторяю, уязвленность эта, тщеславность эта — низкое состояние. Рыцарская верность богу, отцу своему родному прекраснее, благороднее. Религиозное мироощущение в последней глубине своей радостно, хотя исходит из трагедии мира, принципиально непреодолимой. Мир как таковой ужасен, безысходен, не может быть оправдан, но религиозная вера и есть прозрение трансцендентного исхода, преодоления, оправдания. Благодать — вот сущность религиозной жизни. И не верится в ту религию, которая не сделает жизнь благодатной.

Яков Кротов: 20-й век показал, что не всякий ресентимент греховен. Потому что, как выразился Бердяев, ресентимент, конечно, неблагородное чувство, но оно может иметь большое основание, слишком большое. Не те могут обличать ресентимент, кто виноват в ресентименте униженных, в этом трагедия революции, где нет правых и нет виноватых. Восстает человек из подполья, восстает человек бессильный, человек был несправедливо унижен, и он восстает. Он не побеждает, побеждают опять те, кого Ницше называл «белокурыми бестиями», хотя они могут быть и брюнетами, и рыжими. Опять бессильные загоняются в подполье. И после революции ресентимент в советской России не исчезает, прямо наоборот. И революционность сохраняется до тех пор, пока многие люди, миллионы людей, лишены необходимо принадлежащей им свободы, по праву принадлежащей им свободы. И тогда церковь, если она просто успокаивает людей, если она говорит: «Все правильно, ты правильно лишен свободы, свобода не для тебя, твое дело смирение», тогда это ханжество, тогда это ресентимент, который оскверняет самое церковь. Смирению людей слабых, обобранных, обокраденных можно противопоставить подлинно христианское смирение. Здесь выход. Так писал Николай Бердяев.

Диктор: Смирение не только не есть отрицание личности, но оно есть обретение своей личности, ибо личность может быть найдена лишь в боге, а не в затверделой и закоренелой самости. Смирение не только противоположно свободе, но есть акт свободы. И принятие внешнего положения, выпавшего на твою долю, должно быть истолковано как господство над внешним миром, как победа духа. Это не значит, конечно, что человек не должен бороться за улучшение внешнего положения, за социальные изменения и реформы, но он должен быть духовно свободен, и тогда, когда изменения не происходят и произойдут не скоро. Святость есть высшая духовная сила, победа над миром. Любовь есть сила, излучение благостное, дающее жизнь энергии. Преодоление страстей есть сила, и к этой силе призывает христианство. Вся нравственная жизнь есть ничто иное, как обретение энергии духовной жизни, победа над слабостью и непросветленностью жизни природной. Христианство призывает к победе над миром, а вовсе не к покорности миру. Смирение не есть покорность, наоборот, оно есть непокорность, движение по линии наибольшего сопротивления. Греховный человек бессилен вне Христа, но силен во Христе, ибо Христос победил мир.

Яков Кротов: Так писал Николай Бердяев, а Макс Шелер подчеркивал, что ресентимент побеждается настоящим следованием за Христом. Если человек называет себя последователем Христа, а при этом сравнивает себя с теми, кто не следует, он грешит ресентиментом, он опять считает, что рай это удовольствие того, что ты видишь своих врагов, своих угнетателей в аду, своих мучителей ты видишь в вечных муках. Нет, христианство дарует человеку благородство, это благородство человека, рожденного во Христе, благородство человека, которого Иисус усыновил. Он усыновил всех, надо только принять это на себя, согласиться на это усыновление. И тогда человек становится благородным в полном смысле слова, не агрессором, не каким-то античным или средневековым героем, который не может иначе проявить свое благородство, как завоевав кого-то, превратив кого-то в раба, в крепостного, в холопа. Нет, человек становится благородным, освобождая другого, освобождая и себя.

Такое благородство, христианское благородство, ни с кем себя не сравнивает, оно любит другого как равного себе. Это христианское благородство любит себя, любит себя и в силе, и в бессилии, потому что в любом положении человек сохраняет образ Божий. И в самом бессильном и униженном человеке все равно есть дух Божий, превосходящий все сокровища мира. Это — источник радости. И в другом человеке, каким бы насильником он не был, как бы тебя он ни унизил и ни обобрал, и в нем есть этот дух божий, это можно разглядеть. Если другому что-то удалось, потому что он в чем-то оказался сильнее и талантливее тебя, и это, слава Богу. Значит, здесь этот человек выполнил свое божественное предназначение, и тогда подлость ресентимента уходит, испаряется перед этим жаром радости и любви, что все сильны во Христе, все спасены в том Боге, который открыл себя всем людям не для осуждения, а для всеобщего спасения.

Философ, который свел себя с ума / Православие.Ru

Ф. Ницше

Очерк посвящен одному из титанов современной мысли, чья слава уже больше ста лет не ослабевает, хотя мало кто из любителей понимает его учение. Автор попытался, в меру своих ученических способностей, показать не самую трагедию Ницше (это блестяще сделали Стефан Цвейг, Карл Ясперс и др.), но внутренний, имманентно-присущий философский смысл этой трагедии.

Ницше Фридрих (1844 — 1900): немецкий философ-волюнтарист, иррационалист и модернист, родоначальник европейской «философии жизни», поэт. Развивая идеи «новой морали», сверхчеловека, Ницше в конце жизни пришел к полному отрицанию христианства и даже написал трактат под названием «Антихрист» (Der Antichrist; обычно переводится как «Антихристианин»). В 1889 г. впал в безумие и до смерти пребывал умалишенным. Оказал значительное влияние на разные философские и социальные течения ХХ века: от фашизма и расизма до плюрализма и либерализма. Идеи Ницше обильно используются врагами христианства для борьбы с ним.

За последние десятилетия «ницшеанство» стало родом интеллектуальной моды для молодежи, а Ницше — кумиром многих образованных людей. В значительной степени это явление связано с моральной распущенностью и эгоизмом, которые стали принципами современного общества. «Ницше — пишет один из новых авторов — единственный, кто на каждом этапе каждого нового прочтения всё глубже и глубже подтверждал лишь мои собственные переживания»1. Без внимательного изучения жизни философа нельзя понять ни специфику его творчества, ни причин его колоссального влияния. Ведь эти причины кроются в совпадении многих субъективных факторов его и нашего времени. А по словам И. Гарина, горячего сторонника его идей, «философия Ницше — это раскрытие внутреннего мира Ницше»2.

Фридрих Ницше родился 15 октября 1844 г. в семье пастора. Несмотря на раннюю смерть отца (1848), глубоко поразившую мальчика, он получил хорошее воспитание с очень сильной религиозной составляющей. В детстве, восхищаясь музыкой или пением хора, он мечтательно созерцал излюбленные сюжеты, воображал пение ангелов. Но не только евангельские сюжеты, а и учение оказало на него большое влияние: такие понятия, как целомудрие, чистота, сострадание сильно трогали его сердце.

Развитие души философа во многом отражают его стихи. К молодым годам относится замечательное стихотворение:

Врагу

Ты меня изранил новой клеветою.
Что ж! К могиле виден мне яснее путь…
Памятник, из злобы вылитый тобою,
Скоро мне придавит трепетную грудь.
Ты вздохнёшь… Надолго ль?! Сладкой местью очи
Снова загорятся к новому врагу;
Будешь ты томиться напролёт все ночи,
«Жить не отомстивши, — скажешь, — не могу»!
И теперь я знаю: из сырой могилы
Пожалею снова не свой грустный век,
Не свои, коварством сломленные силы,
А о том: зачем ты, враг мой — человек!

Здесь мы видим глубокое понимание христианского идеала. В другом стихотворении, тоже довольно раннем, Ницше серьезно предостерегает против подмены любви чувственной страстью:

Страсть

Чувственность загубит
Все ростки любви…
Страсть любовь забудет,
Вспыхнет пыль в крови.
Ты мечтою жадной
Юности не тронь,
Иль огонь нещадный,
Чувственный огонь
Мужество расплавит
В пламенной крови,
Пепла не оставит
От твоей любви.

Так мыслил Ницше в молодости; но уже в те годы он писал и другие стихи, которые открывают перед нами демоническую силу, обитавшую в его душе. Чем более поздний период его жизни мы будем рассматривать, тем влиятельнее оказывается эта сила.

Кошмар

Ко мне опять вливается волною
В окно открытое живая кровь…
Вот, вот ровняется с моею головою
И шепчет: я — свобода и любовь!
Я чую вкус и запах крови слышу…
Волна её преследует меня…
Я задыхаюся, бросаюся на крышу…
Но не уйдёшь: она грозней огня!
Бегу на улицу. .. Дивлюся чуду:
Живая кровь царит и там повсюду…
Все люди, улицы, дома — всё в ней!..
Им не слепит она, как мне, очей,
И удобряет благо жизни люду,
Но душно мне: я вижу кровь повсюду!

Может быть, подобное стихотворение было только попыткой создания поэтического образа? — Нет, мы встречаем отзвуки того же «кошмара» в его дневниках и письмах, в самих его философских произведениях. Но стихи являют наиболее наглядный пример. Поэзия, как и музыка, рано стали любимым занятием Ницше, которым уже в детстве, по словам его лучшего биографа Д. Галеви, «овладел тиранический инстинкт творчества»3.

Стыд

Люби и не стыдись безумных наслаждений,
Открыто говори, что молишься на зло,
И чудный аромат свирепых преступлений
Вдыхай в себя, пока блаженство не ушло.

…

Для многих привычным образом Ницше является именно такой «аморалист», жизнерадостно избирающий зло вместо добра и убежденный в том, что никто не вправе потребовать у него за это отчета. На самом деле, как мы видим, этот образ гораздо глубже и сложнее. Но Ницше, по крайней мере в какие-то моменты своей жизни, хотел бы видеть себя тем кумиром, которым он стал. Основной мотив — героизм человека, не боящегося остаться в полном одиночестве по мере того, как все человеческое отвергается им и предается посмеянию. Преодоление страха перед одиночеством является одним из наиболее убедительных показателей величия: не случайно же пустынники становились путеводными звездами для многих поколений, на целые века. Ницше, не имевший семьи, не признававший ценностей общества, хотел быть своего рода «пустынником» философии. Более того, он желал выйти из «пустыни» подобно пророку, чтобы возвестить новую эру — эру сверхчеловека. Поэтому в самом удачном своем произведении он вкладывает свои идеи в уста пророка, но правда не христианского, а персидского Заратустры.

Воля

Мой парус — мысль моя, а кормчий — дух свободный,
И гордо мой корабль плывёт по лону вод,
И голос совести, стихии благородной,
Спасёт, спасёт меня: я с силою природной
Один иду на бой, и океан ревёт. ..

Почитатели Ницше именно таким себе его и представляют: подобным доктору Фаусту, который силой (хотя с помощью дьявола) вырывает у природы ее тайны. «Они святые для нас! — говорил в начале ХХ в. писатель Герман Гессе. — Мы хотим радоваться им, хотим в благоговейной робости любоваться мощными, высокими колоннами, поддерживающими свод этих храмов… Фауста и Заратустру называем мы храмами и святыми местами»3. Здесь центральным идеалом является свобода, не признающая Бога. Он предполагает новую религиозную веру — веру человека в свои собственные силы, и новое религиозное поклонение — «сверхчеловеку». Но поистине пророческими оказались глубокие слова Ницше о самом себе:

Из дневника

Если враги все убиты,
Снова хочу воскресить
Тех, имена чьи забыты,
Чтобы их снова убить.
Страшно: боюсь, посмеётся
Злобно над сердцем судьба:
Биться с собой мне придётся,
Резать себя, как раба.

Основной подспудный мотив творчества Фридриха Ницше, и особенно его философии, главный двигатель и, вместе с тем, угроза его жизни — это таинственная сила, которая действовала через него, как через гения, но вместе с тем сама по себе, и Ницше сознавал это. Иногда он боялся ее, чаще — гордился ей, как своим высшим отличием от «простых смертных». Из этого следует, что идеал полной свободы, самодостаточности есть неверная интерпретация устремлений философа. Действительно, с тех пор как Ницше потерял веру в Бога, он уже не находил для себя идеала, которому бы мог поклониться: каждый новый идеал оказывался фальшивым, и все свое творчество он посвятил, фактически, разоблачению идеалов — общественного блага, морали4, гуманизма5, самостоятельности (например, женской, ибо вопрос эмансипации тогда находился на волне популярности)6, рассудка7, научной объективности8 и мн. др. Это была радикальная «переоценка ценностей», но не с целью отказа от всех ценностей вообще, а с целью создания новых ценностей.

Кто же должен был создать эти новые ценности? Сам Ницше писал о себе: «Я один из тех, которые диктуют ценности на тысячи лет. Погрузить в века, как в мягкий воск, свои руки, писать, как на меди, волю тысячи людей. .. вот, скажет Заратустра, блаженство творца»9. Но Заратустра — только «пророк» сверхчеловека. Разве может он диктовать ему ценности наперед? Размышляя над своим «Заратустрой» четыре года спустя его написания (и за год до сумасшествия), Ницше напишет слова, которые трудно сразу понять читателю, но которые очень важны для самого автора: «Заратустра определил однажды со всей строгостью свою задачу… он есть утверждающий вплоть до оправдания, вплоть до искупления всего прошедшего»10. Это значит, что его миссия касается не только будущего, но и прошлого — философия, воплощенная в образе Заратустры, должна была оправдать все человечество, его бесцельное и бессмысленное существование, перед испытующим взглядом мыслителя. Но каким образом, если это существование и вправду бесцельно и бессмысленно, можно было бы оправдать его, то есть философски осмыслить? Ответ на этот вопрос — может быть, главная цель Ницше как философа, который отрицал Бога и искал Ему замену. Он нашел ее, как ему казалось, в идее прогресса. Человечество, в согласии с теорией Дарвина, оказывается само лишь промежуточным видом: ему, в ходе естественного отбора (борьбы сильных особей со слабыми), предстоит еще стать сверх-человечеством. Отсюда видно, как несправедливо называть Ницше гуманистом (от слова humanum — человеческое). По его убеждению, человек есть лишь то, что должно быть преодолено. И молодой Герман Гессе в 1909 г. с радостью поставил Ницше на один пьедестал со своими кумирами — Дарвином и Геккелем, основателем социал-дарвинизма, за превознесение идеи прогресса: «мы радуемся новому прекрасному настоящему и чаем еще лучшего, прекраснейшего будущего»11.

Получается, что сам Ницше оказывается посредине между прошлым и будущим, которое еще не наступило. Но сам он себя сверхчеловеком еще не считал. Какие же ценности, по его мнению, мог создать он сам, будучи просто человеком? Возможно, это ценности преодоления, движения вперед без остановки, о котором он писал так много? Но как можно преодолевать нечто ради того, что еще не вмещается в твое сознание? Здесь мы встречаем явную параллель с христианством. Церковь учит, что человек должен бороться с низменными проявлениями в себе ради того высшего, что может подать ему лишь Сам Бог. Откуда же человеку знать, к чему стремиться, если он еще порабощен греху? Это знание мало-помалу дает ему Благодать, которая и призывает, и направляет, и поддерживает человека в этой борьбе. Благодать есть проявление силы Божией. Так и Ницше, только «наизнанку», верил в какую-то великую силу, сообщавшую ему знание о сверхчеловеке. Он не сам писал свои произведения, какая-то непреодолимая страсть водила его рукой, чему способствовала и «ужасающая, демоническая сверхчувствительность его нервов»12. Не только биографы Ницше, но и сам он во многих местах отмечал аффективность, даже медиумичность своего характера. К этому аспекту относится и справедливое утверждение И. Гарина: «Притягательность Ницше, которая, кстати, возрастает со временем, обусловлена его харизматическим даром «заражения», передачи мощного энергетического импульса»13. Для человека такое возможно лишь при условии, что энергия, питающая импульс, есть нечто объективное. Итак, чьим медиумом был Ницше?

Ключевое понятие, слово, в котором была зашифрована эта энергия или сила, есть «Воля». Ницше называют волюнтаристом, то есть представителем философского течения, считающего личную волю, а не законы бытия, главной причиной всего порядка вещей. Как правило, волюнтаризм отличался от христианства тем, что отвергал Бога — «Воля» оказывалась раздробленным, а потому хаотическим началом. Хотя были волюнтаристами и некоторые христианские мыслители Европы: например, английский философ и историк Томас Карлейль. В атеистическом волюнтаризме французского философа-экзистенциалиста Жана-Поля Сартра человек наделен абсолютной свободой, но может сам не знать об этом; человек один на один с самим собой, и никто больше с него не спросит. У Ницше понятие «Воли» имело особую предысторию, связанную с именами кумиров его юности — Шопенгауэра и Вагнера.

Ко времени первого знакомства с книгами немецкого философа Шопенгауэра (годы жизни 1788 — 1860) Ницше уже потерял веру в Бога. С четырнадцати лет учась в высшей школе Пфорта, он рано познакомился с безверием, царившим в умах признанных тогда писателей (хотя сама школа была религиозной). Его кумирами стали великие поэты Шиллер, Байрон, Гельдерлин и другие — многие из них люди глубоко развращенные, сделавшие принципом жизни гордость и самолюбие. Поступив в университет и делая хорошие успехи в науке, он по совету своего учителя, знаменитого филолога профессора Ритчля, полностью оставляет занятия теологией для того, чтобы всецело посвятить себя филологии, греческому языку и литературе. Отныне он будет размышлять о христианстве, которое никогда не давало ему покоя, только извне, со стороны, с позиции неверующего и даже недоброжелательного ума.

В 1865 г. чтение Шопенгауэра произвело настоящий переворот в его душе и впервые поставило перед необходимостью переоценки всех ценностей жизни. В книге «Мир как воля и представление» Шопенгауэр писал о Воле, управляющей миром, и о Представлении, которое наблюдает за ее грандиозным и страшным спектаклем. Воля безумна, страстна, в ней нет созерцающего начала, но лишь одно деятельное. Постоянно ведя борьбу с самой собой в ипостасях своих порождений, она представляет вечное страдание. Избежать смерти никто не может, потому что Воля должна разрушать, чтобы созидать. Представление само по себе находится в рабстве у Воли, но оно может, путем самопознания, достичь высот созерцания. Оно делает страдание личности осмысленным, приводя его в диссонанс с пустым содержанием окружающего мира. Ницше тонко чувствовал те страдания и неправды, которыми наполнен мир. Ему показалось, что Шопенгауэр — пророк освобождения, который безжалостно указывает обществу на его пороки, чтобы люди могли спастись. Хотя Шопенгауэр часто пользовался и христианскими понятиями, в особенности аскетическими, в его философии «спасение» напоминало то, что называется «просветлением» в индуизме и буддизме: нужно приобрести апатию, невозмутимость, угасить в себе волю к жизни, то есть выйти из нее. Тогда она больше не будет иметь власти над человеком. Нужно угаснуть, умереть навсегда. Ницше так понял это:

Мудрость

Правда — в недвижном одном замираньи, в гниеньи одном!
Тайна — нирвана; получит блаженство в ней ум безнадёжно-бессильный…
Жизнь — есть святое затишье, покрытое сном…
Жизнь — это мирно и тихо гниющий от света могильный
Череп.

Следующим, кто оказал на Ницше огромное влияние, был композитор Рихард Вагнер (1813 — 1883). Он познакомился с ним еще в пору горячего увлечения Шопенгауэром, которого Вагнер тоже ценил. Имея познания в музыке, талант и критический ум, Ницше стал хорошим собеседником для уставшего от поклонников нового кумира Германии. В операх Вагнера благородные и сильные герои всегда становятся жертвами, не умея пользоваться оружием подлых существ — обманом и т.д. Уход могучей культуры старой Европы Вагнер аллегорически изобразил в «Сумерках богов», где всесильные боги в результате борьбы, вероломства и неотвратимого хода вещей покидают этот мир. Германия восхищалась Вагнером за идею немецкого характера, которую он пытался передать своей музыкой, порвав с итальянскими оперными канонами. Он выстроил себе в Байрете настоящий храм — театр, специально предназначенный для его постановок, полуспектаклей-полумистерий (здание впоследствии сгорело). Вагнер, как и Ницше, оставил христианство в юности. Он пережил охлаждение к вере после конфирмации*, когда, по его собственному признанию, вместе с товарищем «проел на сластях часть денег, предназначенных в уплату пастору за исповедь»14. В зрелом возрасте он дружил с основателем русского анархизма Михаилом Бакуниным, ценил его советы; Бакунин однажды просил композитора, намеревавшегося писать трагедию «Иисус из Назарета», обрисовать Иисуса слабохарактерным человеком15. Сам Вагнер думал, подобно Ницше: «Христианство оправдывает бесчестное, бесполезное и жалкое существование человека на земле чудодейственной любовью Бога»16. Угасание жизни, как у Шопенгауэра, не было для Вагнера идеалом. Его больше занимала героика и ее эстетические черты. «Волю к жизни» он пытался облагородить, поместив ее в трагические обстоятельства. Но сам, по свидетельству современников, больше всего любил успех и личную славу.

Постепенно недовольство Ницше как Шопенгауэром, так и Вагнером нарастало. В обоих он видел символы упадка, попытку спрятаться от реальности, которая у Вагнера, к тому же, надевает личину наигранного героизма и лицемерной морали. Ницше, сам хотевший быть провозвестником новых истин, не нашел в лице двух своих кумиров ни истинного руководства, ни искренней дружбы. Как только он начал критиковать Вагнера, покровительственное отношение к нему мэтра начало становится враждебно-холодным, а окружение композитора подняло его на смех.

Страстная натура Ницше не могла примириться с безысходностью и угасанием. После осмысления ему стала видеться в этой философии «похотливая любовь к смерти», злонамеренная эстетизация разложения. Для создания качественно иной философии требовалась реабилитация Воли, а следовательно и тот культ самовластной, никому не подчиняющейся силы в человеке, по которому больше всего известна философия Ницше. Он знал, что эта Воля (которую он называл «Волей к власти») с особенной энергией действует через него, когда он творит: сочиняет музыку, стихи, философские афоризмы. Он жил этим, и без религиозной жизни у него возник эффект привыкания к неистовому «творчеству», единственная цель которого — самовыражение. Правда, в этом самовыражении он порой с трудом узнавал самого себя, и пугался масштабов собственной активности. Но все чаще сила захватывала его целиком, не оставляя времени для спокойного размышления. Он пришел к убеждению, очень знаменательному для европейского человека: «Культура — это лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом»17.

Основными понятиями собственной философии Ницше стали рессентимент, сверхчеловек, вечное возвращение. Рассмотрим их по отдельности.

Рессентимент18 — это скрытая ненависть, которую слабые питают к сильным. Ницше сам считал себя «сильным» человеком, хотя в минуты уныния нередко сомневался в этом. «Слабые» неспособны по-настоящему творить, поскольку их главная цель — выживание. Видя, что в одиночку не выжить, они объединились и создали общество, государство. Мораль этих «чудовищных» учреждений тяготеет на всех, в том числе «сильных», которым она не нужна. Но, чтобы держать их в узде, «слабые» придумали стыд, жалость, сострадание и т.п. На самом деле они не способны ни к чему такому: их сострадание, будучи внешним, исполнено похоти. Но «сильным» они внушают, что те во всем неправы. Таким образом, они защищают свою земную жизнь, хотя все время проповедуют о небесном. По мнению Ницше, в рессентименте заключается сущность христианства. «Это ненависть к уму, гордости, мужеству, свободе… к радостям чувств, к радости вообще»19. Известное убеждение, что последним христианином был Сам Христос, и Он умер на кресте, после чего апостолы (особенно Павел) радикально извратили Его учение о непротивлении злу, приводит его к «антихристианству». Идеал Христа Ницше считает слабым и безвольным, идеал Его учеников — низменным и варварским.

Было ли такое отношение следствием непонимания христианства? Отчасти так. Но нельзя сказать, что Ницше не понимал его совершенно и приветствовал примитивную критику религии как сплошного самообмана. В молодости, когда один из его друзей высказал ироничное мнение о сущности молитвы, Ницше хмуро прервал его словами: «Ослиное остроумие, достойное Фейербаха!»20. И в известной работе «По ту сторону добра и зла» он признает: «Любить человека ради Бога — это было до сих пор самое благородное и отдаленное чувство из достигнутых людьми»21. Но все такие высказывания тонут в его ненависти к христианству, которая со временем нарастала. Рессентимент не имеет собственного содержания. Будучи завистливым чувством, он питается только чужими благами. Вопрос о том, допустимо ли связывать рессентимент и христианство, есть вопрос о внутреннем содержании христианства. Ницше знал свои эмоции по поводу христианства: они были разными, и в зависимости от настроения он давал слово тем или другим. Но положительное содержание христианства было для него закрыто. Он обращал особенное внимание на критику «мира» в Священном Писании, не понимая ее смысла. Христианство учит о двух частях в человеке, лучшей и худшей. Любовь к миру и его суете дает развиться худшей части до демонических размеров; наоборот, отречение от мира освобождает место для лучшей, небесной стороны человеческой души. Эту сторону философ не признавал и не замечал, по крайней мере умом. Но тем самым он позволил страстям, которые принимал за «Волю к власти», завладеть собой и разрушить себя. Он строго делил человечество на «лучших» и «худших», но сам никак не мог достичь полной уверенности в том, что принадлежит к числу первых. Отвергнув сложность, неоднозначность и подвижность всякого живого человека, Ницше оказался безоружным перед сложностью своего собственного характера.

Сверхчеловек — предельное развитие идеи Ницше о «сильном» человеке. Это его мечта, которая не могла воплотиться в действительность. Противоположность сверхчеловеку — «последний человек», воплощением которого философ считал современное ему общество. Главная беда «последнего человека» заключается в его неспособности презирать самого себя22. Поэтому он не может и превзойти себя. Это предел развития «слабого». Неспособный творить, он отвергает всякое творчество за ненадобностью, и живет лишь для удовольствия. Никого не умея ненавидеть по-настоящему, он готов истребить всякого, кто попытается возмутить спокойствие и безопасность его жизни. В «последнем человеке» без труда узнается тот бытовой идеал, который навязывается людям XXI века. Для Ницше, который верил в эволюцию, такое человечество оказывается ее тупиковой ветвью. По его мысли, сверхчеловек должен будет отделиться от «последних людей», как личность от безличной массы. Может быть, он вступит с ними в борьбу, а может быть, будет повелевать ими. Но каковы качества сверхчеловека? — Это остается не вполне понятным. Что именно будет он созидать, ради чего жить? А если только ради себя, то в чем его настоящее отличие от «последнего человека»? Скорее всего, отличие заключается в демоничности его натуры. «Последний человек» просто жалок и ничтожен; сверхчеловек имеет отпечаток сверхсильного ума. Он отрицает качества Христа, но имеет качества Диониса — языческого «страдающего бога» вина, оргий и мистерий, неистового двойника Аполлона. Разрываемый на части разгулявшимся хаосом Дионис противостоит добровольно претерпевающему смерть, и остающемуся цельным Спасителю. Ницше видел Диониса в себе. Все чувства «сверхчеловека» обострены, он в буквальном смысле «носится» по вселенной, не останавливаясь ни на чем. Демоничность личности самого Ницше отмечал (не без восхищения) Стефан Цвейг23.

В идее разделения человеческого рода на изначально способных и неспособных мы видим одну из причин популярности философии Ницше в нашу эпоху. С одной стороны, все средства массовой информации проповедуют именно культ «последнего человека», которому нечего создавать и только предстоит счастливо всем пользоваться. С другой стороны, параллельно создается также культ «элиты», особого класса личностей, которые на благо всего мира могут мудро или «профессионально» управлять миллиардами простых смертных. И современная культура не стесняется подчеркивать «демонизм» этих людей, даже гордится им. Философию сатанизма многие сегодня считают уделом интеллектуалов, а само поклонение люциферу («светоносцу») — религией познания. Но пример Ницше всегда будет оставаться предостережением против этого. Будучи мыслителем, он не мог слепо уверовать в догматы созданной им религии. Он сомневался, чувствуя свою слабость, подверженность болезненным состояниям24. Опора, которую он нашел, стала причиной его духовной гибели. Это «миф о вечном возвращении».

Вечное возвращение — миропорядок, в соответствии с которым все, что происходило в мире, без конца и без начала повторяется в нем. Эта идея, схожая с воззрением индийского брахманизма и других языческих философий, пришла в голову Ницше до того, как он оформил учение о сверхчеловеке. Но ее влияние было глубже и продолжительнее. Смысл ее сам автор считал жестоким и безжалостным: пусть всякий будет готов бесконечное число раз прожить одну и ту же жизнь. Перед ним вставал трудный вопрос: может ли человек изменить эту жизнь? А если не может, тогда «возвращение» поистине ужасно. В том то и дело, что не может. Ницше был свидетелем собственной слабости; он чувствовал, как при болезни и бессилии в нем самом непреодолимо растет ощущение рессентимента25. И если человек не может изменить что-либо, он может лишь «запретить» себе те состояния, в которые готова погрузиться его личность. Значит, победа над самим собой заключается в готовности принять жизнь такую, как она есть. Это был ответ Шопенгауэру. Ницше провозгласил не отрицание, а утверждение Воли. Нужно полностью отдаться ей, и, став наперекор всему существующему, завладеть всем (конечно, в субъективном смысле). Так возникло понятие «Воли к власти», которое фашисты потом использовали в смысле объективном. И он отдался той силе, что в нем действовала, на расхищение.

Мысль о «вечном возвращении» получила название «мифа», или даже «символа» по той причине, что ее не следует понимать буквально. Мы не можем сказать, насколько верил автор в действительное повторение всего. Правда, эта идея оказала на него поистине мистическое воздействие: поразив его во время лесной прогулки в горах, она повергла мыслителя в шок. Он плакал от священного восторга, думая, что нашел «высшую точку мышления»26. Сущностью «вечного возвращения» было другое понятие — amor fati, любовь к судьбе. «Без сомнения, существует отдаленная, невидимая, чудесная звезда, управляющая всеми нашими поступками; возвысимся до такой мысли»27. Удивляет готовность, с которой «самый свободолюбивый философ» был готов отдаться во власть какой-то звезды. Но для него было важно то, что он получит взамен: сверхчеловеческие силы, гениальность.

Из дневника

Сердце не любит свободы,
Рабство от самой природы
Сердцу в награду дано.
Выпустишь сердце на волю,
Дух проклянет свою долю,
С жизнью порвётся звено!

Как раз к этому времени относится его увлечение Лу Саломе, которая сыграла в его судьбе роковую роль. Впервые влюбившись по-настоящему (это было в 1882 г., в возрасте 38 лет), Ницше дал предмету своего чувства такую характеристику: «Лу — дочь русского генерала, и ей 20 лет; она проницательна, как орёл, и отважна, как лев, и при всём том, однако, слишком девочка и дитя, которому, должно быть, не суждено долго жить»28. Он ошибался. Лу прожила еще долго (до 76 лет), и написала о нем в своих воспоминаниях. Она стала, в известной степени, также «музой» психоаналитического движения; с ней дружил З. Фрейд, чья низменная и полная извращений философия вряд ли пришлась бы самому Ницше по душе. Будучи женщиной легких принципов, Лу имела роман одновременно с Ницше и его другом, Паулем Рэ. Поначалу не замечая этого, философ избрал ее собеседницей для изложения своих сокровенных идей. Но через некоторое время ситуация стала ясна; Ницше был оскорблен до глубины души, тем более, что думал уже создать семью. Его сестра Лизбет, человек не очень проницательный, но любящий его, без обиняков указала брату на то, что Лу есть живое воплощение его собственной философии. (Она была права: сам Ницше признает это в «ЕССЕ НОМО»29). В результате он порвал с Лу Саломе и Паулем Рэ, а также поссорился с матерью и сестрой. Все это произвело переворот в его впечатлительной душе. Идея «вечного возвращения», любви к собственной судьбе оказалась под угрозой: «Несмотря ни на что, — писал он в эти дни своему лучшему другу Петеру Гасту, — я не хотел бы снова пережить эти несколько последних месяцев»30.

В стремлении преодолеть свое униженное состояние, он заканчивает свою самую известную книгу — «Так говорил Заратустра». В ней чувствуется поистине демонический заряд гениальности. Вместе с тем, будучи как бы пророчеством о сверхчеловеке, книга ждала своего продолжения. Ницше хотел общественного резонанса, полемики. Не дождавшись их, он предсказал, что его труды будут влиять на умы людей после его смерти. Но на этом остановиться Ницше не мог. До конца 1880-х гг. он пишет еще ряд произведений, все более вызывающих. Его цель — «восстать против всего больного во мне, включая сюда Вагнера, включая сюда Шопенгауэра, включая сюда всю современную «человечность»»31. Однако увязывать все больное в себе только с посторонними, только с бывшими кумирами было большой ошибкой. Какая-то тяжелая болезнь прогрессировала в нем самом, требуя выражения в злых памфлетах, в стихах. Даже поклонник Ницше И.Гарин признает за ним садистические наклонности, хотя целиком относит их причину к болезни мозга32.

Расплата

Казни красотою своей, бросаясь на грязное ложе…
В объятьях безумных ночей казни красотою своей,
И тело богини моей на падаль пусть будет похоже!..

Из дневника

Не осуждай меня, мои порывы злости:
Я раб страстей и грозный бич ума…
Душа моя сгнила, и вместо тела — кости…
Не осуждай! Свобода есть тюрьма.

Эти и другие стихотворения показывают, что происходило в его душе. Болезнь действительно развивалась и на телесном уровне. Карл Ясперс, психиатр, пишет об этом: «Болезнь Ницше (прогрессивный паралич вследствие заражения сифилисом) была из тех, что ослабляют все процессы торможения. Резкая смена настроений, упоение небывалыми возможностями, скачки из крайности в крайность… все это чисто болезненные состояния»33. Но при этом неуклонно нарастала тоска духовного одиночества. В те самые годы, когда он писал знаменитую книгу «Воля к власти», Ницше признавался в письме сестре: «Где же они, те друзья, с которыми, как мне когда-то казалось, я так тесно был связан? Мы живем в разных мирах, говорим на разных языках! Я хожу среди них как изгнанник, как чужой человек; до меня не доходит ни одно слово, ни один взгляд… «Глубокому человеку» необходимо иметь друга, если у него нет Бога; а у меня нет ни Бога, ни друга»34. Невозможно только с болезнью связывать проявления самой болезни, которые бывают разными у разных людей. К тому же и заражение сифилисом должно было иметь причиной неправильный образ жизни. В сорок лет он чувствовал себя в расцвете сил и написал известное стихотворение

Полдень жизни.

О, полдень жизни, знойный летний сад,
Обремененный,
Тревожным чутким счастьем упоенный!
Я жду друзей. И день, и ночь прождал…
Где вы, друзья? Придите! Час настал!

В 1889 г. рассудок покинул Ницше и он внезапно погрузился в неадекватное состояние, в котором, с небольшими просветами, пребывал до смерти в 1900 г. Этому предшествовали несколько месяцев борьбы с психической болезнью. Знакомые и родственники лишь постепенно смогли заметить, что происходит в уме философа. Ницше тогда жил на отдыхе в Турине, в Италии, которая всегда вдохновляла его философские произведения. Как и в прежние годы, он активно вел переписку — его письма приходили г-же Мейзенбух, Козиме Вагнер (жене композитора), Петеру Гасту, Францу Овербеку и многим из тех, кто раньше окружал Ницше и теперь оставался неравнодушным к его судьбе. «Самый независимый ум во всей Европе», «единственный немецкий писатель», «гений истины». .. все эти эпитеты, которыми он величал себя в письмах, воспринимались теперь как проявление творческого кризиса, несдержанности характера. Но за ними следовали другие, все более странные слова. Письма сокращались до одной строки, которая содержала какие-то непонятные признания. Он то называл себя именами убийц, о которых писали современные газеты, то вдруг подписывался — «Дионис» или «Распятый»… Последние чувства Ницше по отношению к Христу так и остались тайной. Когда Овербек приехал в Турин, он застал своего приятеля в невменяемом состоянии, под наблюдением чужих людей. Ницше играл локтем на пианино, пел гимны в честь Диониса, прыгал на одной ноге. Более поздние годы безумия были спокойными, есть свидетельства о неожиданных проблесках сознания, хотя врачи утверждали, что мозг поражен безнадежно. 25 августа 1900 года Фридрих Ницше умер в городе Веймаре.

«Заратустра» Фридриха Ницше в свете Заповедей Блаженств

Влияние Ницше на современников было не так велико, как на потомков, и в том числе на нынешние поколения. По словам К. Ясперса, «Ницше, а вместе с ним и современный человек, не живет больше связью с Единым, которое есть Бог, но существует как бы в состоянии свободного падения»35. Мы рассмотрели жизнь этого немецкого философа, печальный конец которой не находится в диссонансе с закономерностями ее развития. Но самым удачным произведением Ницше, сквозь которое пробивается мощная струя его таланта, еще не подверженная очевидному болезненному разложению ума, — это, конечно, «Так говорил Заратустра». Здесь в поэтической форме философ противопоставил себя всем ценностям христианского мира, смешав их с предметами, вызывающими презрение. Он, как мы уже могли заметить, пытался в лице христианства устранить препятствие на пути пророчества грядущего «сверхчеловека». Поэтому наше исследование будет неполным, если мы не рассмотрим именно этот его труд в свете Заповедей блаженства из Нагорной Проповеди Спасителя (Мф. 5: 3-12).

Блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное.	Заратустра почти нигде прямо не противоречит Евангелию, и это глубоко неслучайно — Ницше как бы боялся приступать к Библии; он лишь косвенно ссылается на нее. Идеал евангельской нищеты в понимании Ницше (как и многих неверующих философов) теснее всего связан с неведением, которому он противопоставляет активное познание. «Так как мы мало знаем, то нам от души нравятся нищие духом… Как будто существует особый, тайный доступ к знанию, скрытый для тех, кто чему-нибудь учится: так верим мы в народ и «мудрость» его»36. Ницше видел в нищете духа стремление познавать истину, не трудясь и не страдая. Отсюда видно, как он глубоко заблуждался в отношении христианства, не желая видеть в нем подвига. То, что называет он «добровольной нищетой»37, в сущности есть лишь бегство от реальности. Но Господь призывал совсем к другому. «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг» (Откр. 3: 17). Быть нищим духом, значит прежде всего осознать это. «Когда человек посмотрит внутрь сердца своего, и разсудит внутреннее состояние свое, то увидит душевную нищету, горшую паче телесной. Ничего бо в себе, кроме бедности, окаянства, греха и тьмы не имеет. Не имеет истинной и живой веры, истинной и сердечной молитвы, истинного и сердечного благодарения, своея правды, любве, чистоты, благости, милосердия, кротости, терпения, покоя, тишины, мира и прочаго душевнаго добра. … Но кто имеет тое сокровище, от Бога тое получает, а не от себя имеет» (святитель Тихон Задонский)37.
Блажени плачущии, яко тии утешатся.	Ницше высоко ценил плач, и мы в его произведениях, а также письмах и дневниках нередко можем встретить свидетельства, что его нервической натуре было свойственно проливать потоки слез. «Мир — говорит Заратустра — это скорбь до всех глубин»38. Однако не менее важно для него преодоление плача, то есть уже упомянутая нами amor fati. Мог ли бы философ понять слова: «в бездне плача находится утешение» (Лествица 7. 55)? Его плач имел другую природу, и евангельского плача «по Богу» Ницше не знал. То есть, не знал плача как просьбы об исцелении, которая одновременно служит и средством к исцелению. Многие подвижники могли бы в уединении впасть в безумие, подобно Ницше, если бы плач о грехах не сохранял в них ясность сознания.
Блажени кротцыи, яко тии наследят землю.	«Радостотворному» плачу в христианском учении сопустствует кротость. Ницше не выступал за культ силы, как может показаться. Он был мягок в обращении с людьми и даже говорил о себе как о человеке кротком. Но как совместить это с «волей к власти»? Дело в том, что вся философия Ницше относится к внутреннему миру человека, и его внимание направлено только на самоощущение. Кротость как нравственное усилие он считал лицемерием, под которым скрыты внутренние человеческие пороки. «Я смеялся часто над слабыми, которые мнят себя добрыми, потому что у них расслабленные лапы»39. Надо признать, что такие примеры философ мог действительно встречать в жизни. Доброта, по его мнению, всецело должна быть естественным порывом, опять же — действием силы природы в человеке. Поэтому Ницше защищает идею мести: лучше отомстить в естественном порыве, чем унижать обидчика личиной всепрощения. Итак, мы видим, что философ не понимал нравственной кротости как работы человека над самим собой. Это говорит лишь о том, что на каком-то этапе жизни он сам забросил эту работу, отдавшись в волю бушующих стихий. Но Господь говорит о кротких как о делателях, неустанно трудящихся не над внешним своим образом, а над состоянием сердца. Поэтому, как трудящиеся на земле, они и наследуют ее. «В сердцах кротких почивает Господь, душа же смятенная седалище диаволе есть» (Лествица 24. 7).
Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся.	Стремление к познанию всегда отмечают как существенную черту характера Ницше. Но его познание не имело конечной цели, в конечном итоге не имело предмета. В работах, посвященных Ницше, можно встретить понятие «Дон Жуан познания». Что оно означает? Как дон Жуан, по легенде, сразу охладевал к жертвам своего соблазнительства, так и философ, якобы, бросал истину тотчас после того, как находил ее. На самом деле это неверно: Ницше очень привязывался к своим идеям и оставлял их только тогда, когда мощный поток сознания увлекал его за собой. Он был соблазненным, а не соблазняющим. Но его желанием было уподобиться своему Заратустре, для которого, в конце концов, «добро и зло суть только бегущие тени, влажная скорбь и ползущие облака»40. Христиане жаждут правды, говоря вообще, потому, что не сочувствуют кривде. Блаженство обещано потому, что правда восторжествует. Мир, таким образом, есть борьба правды и кривды, причем последняя не существует сама по себе: она искажение, ложь, обман. Для Ницше, получается, и добра то же не существует. Он ищет истину «по ту сторону добра и зла». Но тем самым, что все-таки ищет, он показывает присущее каждому человеку тяготение к истине.
Блажени милостивии, яко тии помиловани будут.	Больше всего Ницше как мыслитель получает упреков в немилосердии. На самом деле и здесь проявилась неоднозначность его характера. Он мог, увидев на улице собачку с пораненной лапой, заботливо перевязать ее; в то же время, когда в газетах написали о землетрясении на острове Ява, унесшем жизни сразу нескольких сотен тысяч человек, Ницше был в эстетическом восторге от такой «красоты». Что же говорит о милосердии Заратустра? Прежде всего, он прибегает к своему излюбленному приему обличения ложной, лицемерной добродетели. «У вас слишком жестокие глаза, и вы похотливо смотрите на страдающих. Не переоделось ли только ваше сладострастие и теперь называется состраданием!»41. Это разоблачение похоти, скрытой в жалости, много занимает Ницше. Возможно, кто-то лицемерно выражал сочувствие ему самому, как человеку болезненному, а он остро чувствовал такие моменты. Страх перед унижением всегда жил в нем: он боялся внутреннего рессентимента. При этом, конечно, у него не было и досуга для того, чтобы составить представление о живом, деятельном милосердии, которое совсем не напоказ, а напротив, даже таясь и скрываясь, оказывает добро тому, кто в этом нуждается. Так, под покровом ночи, совершал свою милостыню свт. Николай Чудотворец. Это значит — предоставить себя и свое имущество в распоряжение Богу, Который дает всякое благо просящим у Него. Милосердие не мнит себя добродетелью: оно, скорее, послушание, с помощью которого можно приобрести какие-то добродетели души. Оно помогает приобрести чистоту сердца.
Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.	Ницше довольно часто говорит о теле; по сути, являясь монистом*, он пытается перевести внимание немецкой философии с ума на эмоциональную сферу плоти. Но при этом — странное дело — Ницше очень мало говорит о сердце. Тем более «чистота сердца» вообще игнорируется им. «Я учу вас о друге и переполненном сердце его»42 — такие высказывания еще можно встретить у Заратустры. Сердце должно быть переполнено. Чем же? Здесь автор описывает себя самого, высокое чувственное напряжение своего характера. Сердце понимается, скорее всего, как плотской мускул, но не как средоточие духовно-телесной жизни. Между тем, Господь не случайно уделял сердцу много внимания. Говоря о том, что человек оскверняется не тем, что в него входит, а тем, что от него исходит, Он имел в виду именно сердце: «От сердца бо исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния… сия суть сквернящая человека» (Мф. 15: 19). И еще: от избытка сердца глаголют уста человека (Лк. 6: 45). Словом, как учит свт. Тихон Задонский43, «чего на сердце нет, того и в самой вещи нет. Вера не есть вера, любовь не есть любовь, когда на сердце не имеется, но есть лицемерие». В Евангелии, значит, содержится ответ Ницше, который так боялся всякого лицемерия. Чистота сердца исключает притворство, и только в ней человек возвращает себе первозданную способность видеть Бога.
Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся.	Ницше часто говорил о «любви к дальнему», вместо любви к ближнему. А слово Божие говорит: «Я исполню слово: мир, мир дальнему и ближнему, говорит Господь, и исцелю его» (Ис. 57: 19). Что значит у Ницше «этика любви к дальнему»? Это довольно глубокая мысль: в человеке нужно любить то, чем он может стать, и с требовательностью относиться к тому, что он есть. Иначе, любя его просто так, мы окажем ему плохую услугу. Человек в его развитии (в перспективе сверхчеловек) — это и есть, по Ницше, «дальний». Как видно, своя правда в этом есть. Евангельская любовь не потакает и всегда требует изменений от человека. Но не менее верно и то, что человек должен хранить мир с другими людьми, как условие внутреннего мира с Богом. Часто человечество, и особенно Церковь сравнивают с едином телом, в котором если разные члены враждуют, не может быть здоров ни один из них. Естественно, что миротворцам дается такое высокое достоинство: ведь они, примиряя враждующих, восстанавливают гармонию, созданную Самим Богом. Но для Ницше война (прежде всего в иносказательном, но и в буквальном смысле тоже) является необходимым условием развития. Почему? Потому что он не верит в Бога и разумное устройство вселенной. Заратустра так говорит от имени Жизни: «что бы ни создавала я и как бы ни любила я созданное — скоро должна я стать противницей ему и моей любви: так хочет моя воля»44. Здесь мы узнаем ту слепую Волю, о которой учил Шопенгауэр: она порождает и убивает своих созданий. Достаточно сказать о том, что эта безотрадная идея разрушила самого Фридриха Ницше.
Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царствие Небесное. Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради.	Христианство тоже знает о наличии злой Воли в мире, но видит ее причину не в объективном порядке бытия, а в его субъективных искажениях, умалении добра. Поэтому, если ради правды Божией нужно быть изгнанным откуда-либо, или даже лишенным жизни, христианин принимает это как блаженство, потому что сам мир, пораженный злом, этим помогает ему избежать своих соблазнов. Ницше интуитивно понимал это. Большинство, по его мнению, «ненавидит одинокого»45, который идет другим путем. Таким видится философу Христос, распятый большинством за то, что Он отрицал его показную добродетель. Но далее Ницше утверждает, что если бы Господь еще пожил на земле, Он отказался бы пройти путь на Крест. Это была добровольная жертва, она осуществилась путем отказа от власти. А новая, нетривиальная добродетель сама является Властью46. «Разве ты не знаешь, кто наиболее нужен всем? Кто приказывает великое»47. Христианский смысл изгнанничества правды ради был философу непонятен. Он хотел приказывать, диктовать людям ценности, быть услышанным. Но Царствие Небесное чуждо тщеславия, и потому не приходит «приметным образом» (Лк. 17: 20). Ему нужно сначала наступить в сердцах верующих, и только после этого восторжествовать в мире. О Спасителе сказано у пророка: «не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах. Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; будет производить суд по истине» (Ис. 42: 2-3). Если Суд Божий все равно грядет, то блаженны изгнанные за правду.
Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех.	На этом будет справедливо закончить наше чтение Ницше. Что может быть естественнее и вместе с тем отраднее для человека, чем вера в то, что жизнь вечна, и наша земная жизнь — лишь испытание? Даже язычники сохранили представление об этом; но европейская философия утратила его, поддавшись материализму. Ницше нарочито противопоставляет Вечности свое механическое «вечное возвращение». Его герой рискует потеряться в безвременьи: «я смотрю вперед и назад — и не вижу конца»47. Но даже вопреки этому он произносит очень верную истину: «Всякая радость хочет вечности всех вещей»48. Только сам Ницше пытался найти радость в обреченности, в «любви к судьбе», в наслаждении человека самим собой. Но в результате получалось как бы здание без фундамента и без крыши, непригодное для жизни. «Радость о созданном бывает недолго, как сон, и как сон, с отъятием любимых мирских вещей исчезает: радость же духовная во времени начинается, но в вечности совершится, и во веки пребывает, якоже Сам Бог, о Котором радуются любящие Его, во веки пребывает» (свт. Тихон Задонский)49.

         «Человек любит быть Богом, — писал сербский богослов преп. Иустин Попович. — Но никто из богов не компрометировал себя так страшно, как человекобог. Он не мог осмыслить ни смерти, ни страдания, ни жизни»50. В этом — судьба трагического европейского мыслителя Ф. Ницше. Он утратил понимание христианства и самого главного, что оно в себе заключает: того, благодаря чему оно не является ни рессентиментом, ни просто моральным учением, ни философией. Это — единение со Христом и во Христе, в Боге. Обетование вечной жизни, заключающей в себе неисчерпаемые блага, потому что жив и благ Господь. Это смиряющая всякий разум себе в послушание христианская любовь, которая «долготерпит, милосердствует, не завидит, не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине; вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает: аще ли пророчествия упразднятся, аще ли языцы умолкнут, аще разум испразднится…» (1 Кор. 13: 4 — 8).

---

1 Смольянинов А.Е. Мой Ницше. Хроники интерпретирующего пилигрима. 2003 (htm).

2 Гарин И. Ницше. М.: ТЕРРА, 2000.

3 Даниэль Галеви. Жизнь Фридриха Ницше. Рига, 1991. С. 14.

3 Фауст и Заратустра. СПб.: Азбука, 2001. С. 6.

4 См. К генеалогии морали.

5 См. Так говорил Заратустра.

6 См. По ту сторону добра и зла.

7 См. К генеалогии морали.

8 См. О пользе и вреде истории для жизни.

9 См. Даниэль Галеви. Жизнь Фридриха Ницше. С. 203.

10 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. М.: МЫСЛЬ, 1990. С. 752.

11 Фауст и Заратустра. С. 17.

12 Стефан Цвейг. Фридрих Ницше. СПб.: «Азбука-классика», 2001. С. 20.

13 Гарин И. Ницше. С. 23.

* Конфирмация — обряд миропомазания у католиков и лютеран, который они проходят в юношеском возрасте.

14 Рихард Вагнер. Кольцо Нибелунга. М. — СПб., 2001. С. 713.

15 Там же. С. 731.

16 Там же. С. 675.

17 Ницше Ф. Сочинения. Т. 1. С. 767.

18 Ressentiment (франц.) — злопамятство, враждебность.

19 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 647.

20 Даниэль Галеви. Жизнь Фридриха Ницше. С. 30.

21 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 287.

22 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 11.

23 Стефан Цвейг. Фридрих Ницше. С. 95.

24 Многие годы своей жизни Ницше не мог работать и спать без наркотических препаратов: так сильно его одолевали головные боли и общее нервное расстройство. См. Даниэль Галеви. Жизнь Фридриха Ницше. С. 192.

25 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 704 — 705.

26 Даниэль Галеви. Жизнь Фридриха Ницше. С. 172.

27 Там же. С. 178.

28 Биография Фридриха Ницше // Мир слова (htm).

29 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 744.

30 Даниэль Галеви. Жизнь Фридриха Ницше. С. 191.

31 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 526.

32 Гарин И. Ницше. С. 569.

33 Карл Ясперс. Ницше и христианство. М.: «МЕДИУМ», 1994. С. 97.

34 Даниэль Галеви. Жизнь Фридриха Ницше. С. 235.

35 Карл Ясперс. Ницше и христианство. С. 55.

36 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 92.

37 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 193-196.

37 Схиархм. Иоанн (Маслов). Симфония. М.: 2003. С. 614.

38 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 233.

39 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 85.

40 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 118.

41 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 39.

* Монизм — широкое философское течение, один из постулатов которого состоит в том, что душа и тело суть одно и то же.

42 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 44.

43 Симфония. С. 836.

44 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 83.

45 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 46.

46 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 55.

47 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 106.

47 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 116.

48 Ницше Ф. Сочинения. Т. 2. С. 234.

49 Симфония. С. 785.

50 Преподобный Иустин (Попович). Философские пропасти. М.: 2004. С. 31.

Бог мертвПредыдущие цитаты а также Обсуждение Гегеля

« Бог мертв » ( немецкий : Gott ist tot ( помощь · информация ) ; также известный как смерть Бога ) — широко цитируемое заявление немецкого философа Фридриха Ницше . Ницше использовал эту фразу, чтобы выразить свою идею о том, что Просвещение исключило возможность существования Бога . Однако сторонники сильнейшей формы теологии Смерти Бога использовали эту фразу в буквальном смысле, имея в виду, что христианский Бог, существовавший в какой-то момент, прекратил свое существование. 

Полное заявление Ницше:

Бог мертв. Бог остается мертвым. И мы его убили. Как утешить себя, убийцы всех убийц? Что было самым святым и могущественным из всего, что когда-либо принадлежало миру, истекло кровью под нашими ножами: кто сотрет с нас эту кровь? Какая вода есть для нас, чтобы мыться? Какие праздники искупления, какие священные игры нам придется изобрести? Не слишком ли велико для нас величие этого дела? Не должны ли мы сами стать богами просто для того, чтобы казаться достойными этого?

Эта фраза впервые появилась в сборнике Ницше 1882 года «Веселая наука» ( Die fröhliche Wissenschaft , также переводится как «Радостное стремление к знанию и пониманию»). ^[1] Тем не менее, он наиболее известен как Ницше « Так говорил Заратустра» ( Также sprach Zarathustra ), который в наибольшей степени сделал эту фразу популярной. Другие философы ранее обсуждали эту концепцию, в том числе Филипп Майнландер и Георг Вильгельм Фридрих Гегель .

Предыдущие цитаты

До Ницше фраза «Dieu est mort!» можно найти в стихотворении Жерара де Нерваля 1854 года « Le Christ aux oliviers » («Христос у оливковых деревьев»). ^[2] Поэма представляет собой адаптацию стиха к видению во сне, которое появляется в романе Жана Поля « Зибенкас» 1797 года под заголовком главы «Мертвый Христос провозглашает, что Бога нет». ^[3] В своем обращении к Американской академии искусств и наук в 1987 году литературовед Джордж Штайнер утверждает, что формулировка Ницше «Бог мертв» обязана вышеупомянутому видению Жана Поля «Мертвый Христос», но он не предлагает конкретных доказательств того, что Ницше когда-либо читал Жана Поля. ^[4]

Эта фраза также встречается в отрывке, высказанном рассказчиком в романе Виктора Гюго « Отверженные» : ^{[5] [6]}

«Бог, возможно, мертв», — сказал однажды Жерар де Нерваль автору этих строк, смешивая прогресс с Богом и принимая прерывание движения за смерть Бытия.

Обсуждение Гегеля

Рассуждения о «смерти Бога» в немецкой культуре появились еще в 17 веке и первоначально относились к лютеранским теориям искупления . Фраза «Бог мертв» появляется в гимне «Ein Trauriger Grabgesang» («Скорбная панихида») Иоганна фон Риста . Современные историки считают, что немецкие философы- идеалисты 19-го века , особенно те, которые связаны с Георгом Вильгельмом Фридрихом Гегелем , несут ответственность за устранение специфически христианского резонанса фразы, касающейся смерти Иисуса Христа, и за ее ассоциацию со светскими философскими и социологическими теориями. ^[7]

Хотя это утверждение и его значение приписываются Ницше, Гегель обсуждал концепцию смерти Бога в своей « Феноменологии духа» , где он считает, что смерть Бога «не рассматривается как нечто, кроме легко узнаваемой части обычного христианского образа жизни. цикл искупления «. ^[8] Позже Гегель пишет о великой боли осознания того, что Бог мертв: «Однако чистое понятие, или бесконечность, как бездна небытия, в которую погружается все существо, должно характеризовать бесконечную боль, которая раньше была только в культуре. исторически и как чувство, на котором покоится современная религия, чувство, что Сам Бог мертв (чувство, которое было высказано Паскалем, хотя и только эмпирически, в его высказывании: Природа такова, что она отмечает повсюду, как внутри, так и вне человека , потерянный Бог), чисто как фаза, но также как не более чем фаза высшей идеи «. ^[9]

Ученик Гегеля Рихард Роте в своем богословском тексте 1837 года Die Anfänge der christlichen Kirche und ihrer Verfassung , по-видимому, является одним из первых философов, которые связали идею смерти Бога с социологической теорией секуляризации . ^[10]

Немецкий философ Макс Штирнер пишет в 1844 году о смерти Бога и об убийстве Бога людьми в эпоху Просвещения в своей книге «Эго и его собственное» . ^[11] В философской литературе обсуждается возможное влияние Макса Штирнера на Ницше . ^{[ необходима цитата ]}

Роль в философии Филиппа Майнлендера

До Ницше эту концепцию популяризировал в философии немецкий философ Филипп Майнландер . ^[12]

Именно во время чтения Mainländer Ницше прямо пишет, что расстался с Шопенгауэром . ^[13] В более чем 200-страничной критике метафизики Шопенгауэра Майнлендером он выступает против единого космического единства, стоящего за миром, и отстаивает реальное множество стремлений, борющихся друг с другом за существование. Тем не менее, взаимосвязь и единое движение мира, которые являются причинами, которые приводят философов к пантеизму , неоспоримы. ^[14] Они действительно ведут к единству, но это может происходить не за счет единства в мире, которое подрывает эмпирическую реальность мира. Поэтому он объявлен мертвым.

Теперь мы имеем право дать этому существу хорошо известное имя, которое всегда обозначает то, чего никогда не достигалось ни силой воображения, ни полетом самой смелой фантазии, ни пристально набожным сердцем, ни абстрактным мышлением, каким бы глубоким он ни был, ни восторженным и увлеченным духом: Боже . Но это базовое единство осталось в прошлом ; он больше не является . Он, изменив свое существо, полностью разрушил себя. Бог умер, и его смерть была жизнью мира. ^{[Примечание 1]}

-  Mainländer, Die Philosophie der Erlösung

Формулировка Ницше

Идея изложена в «Сумасшедшем» так:

Бог мертв. Бог остается мертвым. И мы его убили. Как утешить себя, убийцы всех убийц? Что было самым святым и могущественным из всего, что когда-либо принадлежало миру, истекло кровью под нашими ножами: кто сотрет с нас эту кровь? Какая вода есть для нас, чтобы мыться? Какие праздники искупления, какие священные игры нам придется изобрести? Не слишком ли велико для нас величие этого дела? Не должны ли мы сами стать богами просто для того, чтобы казаться достойными этого?

-  Ницше, Веселая наука , Раздел 125, тр. Вальтер Кауфманн ^[1]

Но самый известный отрывок находится в конце 2 части Пролога Заратустры , где после начала своего аллегорического путешествия Заратустра встречает престарелого аскета, который выражает человеконенавистничество и любовь к Богу:

Услышав эти слова, Заратустра приветствовал святого и сказал: «Что мне дать тебе! Но позволь мне скорее уйти, чтобы я ничего от тебя не взял!» И так они расстались друг с другом, старик и Заратустра, смеясь, как смеются два мальчика.

Но когда Заратустра был один, он так сказал своему сердцу: «Неужели это возможно! Этот старый святой не слышал в своем лесу, что Бог мертв !»

-  Ницше, Так говорил Заратустра , тр. Р. Дж. Холлингдейл ^{[16] [17]}

Объяснение

Ницше использовал эту фразу, чтобы подвести итог тому влиянию и последствиям, которые Эпоха Просвещения оказала на центральное место концепции Бога в западноевропейской цивилизации , которая была по существу христианской по своему характеру со времен поздней Римской империи. Просвещение привело к торжеству научной рациональности над священным откровением; рост философского материализма и натурализма, которые практически отказались от веры или роли Бога в человеческих делах и судьбах мира.

Ницше признал кризис, который эта «Смерть Бога» представляла для существующих моральных представлений в Европе, поскольку они существовали в контексте традиционной христианской веры. «Когда человек отказывается от христианской веры, он вырывает из-под ног право на христианскую мораль . Эта мораль ни в коем случае не самоочевидна … Разрушая одну главную концепцию христианства , веру в Бога, человек ломает в целом: ничего необходимого не остается в руках ». ^[18] Вот почему в «Сумасшедшем», отрывке, который в первую очередь обращается к нетеистам (особенно атеистам), проблема состоит в том, чтобы сохранить любую систему ценностей в отсутствие божественного порядка.

Вывод эпохи Просвещения о «Смерти Бога» породил предположение, что люди — и западная цивилизация в целом — больше не могут верить в установленный Богом моральный порядок. Эта смерть Бога, по словам Ницше, приведет не только к отрицанию веры в космический или физический порядок, но и к отрицанию самих абсолютных ценностей — к отказу от веры в объективный и универсальный моральный закон , обязательный для всех людей. . Таким образом, потеря абсолютной основы морали ведет к нигилизму . Этот нигилизм — это то, над чем Ницше работал, чтобы найти решение, переоценив основы человеческих ценностей. ^{[ необходима цитата ]}

Ницше считал , что большинство людей не признает эту смерть из самого глубокого укоренившегося страха или тоски . Поэтому, когда смерть действительно стала широко признаваться, люди приходили в отчаяние, и нигилизм становился необузданным.

Хотя Ницше вкладывает утверждение «Бог мертв» в уста «сумасшедшего» ^[19] в «Веселой науке» , он также использует эту фразу своим собственным голосом в разделах 108 и 343 той же книги. В отрывке про сумасшедшего этот человек описывается бегущим по рыночной площади с криком: «Я ищу Бога! Я ищу Бога!» Он вызывает некоторое веселье; никто не воспринимает его всерьез. Может, он совершил морское путешествие? Заблудился, как маленький ребенок? Может он нас (неверующих) боится и прячется? — много смеха. Разочарованный, сумасшедший разбивает свой фонарь о землю, крича, что «Бог мертв, и мы убили его, ты и я!» «Но я пришел слишком рано», — сразу понимает он, поскольку его недоброжелатели за минуту до этого смотрят с удивлением: люди еще не видят, что они убили Бога. Он продолжает:

Это удивительное событие все еще продолжается, все еще блуждает; это еще не дошло до ушей людей. Молния и гром требуют времени, свет звезд требует времени, дела, даже если они совершены, все же требуют времени, чтобы их увидели и услышали. Этот поступок еще более далек от них, чем самые далекие звезды, — и тем не менее они сделали это сами.

-  пер. Вальтер Кауфманн, Веселая наука , секция. 125

Ранее в книге (раздел 108) Ницше писал: «Бог мертв, но, учитывая путь людей, на протяжении тысячелетий могут быть пещеры, в которых будет показана его тень. И мы — мы все еще должны победить его Тень тоже. » Главный герой « Так говорил Заратустра» также произносит эти слова, комментируя про себя после посещения отшельника, который каждый день поет песни и живет, чтобы прославлять своего бога, как отмечалось выше.

Более того, позже Заратустра не только говорит о смерти Бога, но и заявляет: «Все боги мертвы». Умерла не одна мораль, а все они, которые должны быть заменены жизнью Übermensch , сверхчеловека:

«МЕРТВЫ ВСЕ БОГИ: ТЕПЕРЬ МЫ ЖЕЛАЕМ, ЧТО ЖИТЬ ОВЕРМАН».

-  пер. Фома Коммон , Так говорил Заратустра, часть I, раздел XXII, 3

Ницше считал, что у людей могут быть новые положительные возможности без Бога. Отказ от веры в Бога открывает путь для полного развития творческих способностей человека. Он писал, что христианский Бог больше не будет стоять на пути, чтобы люди перестали обращать свои взоры в сверхъестественное царство и начали признавать ценность этого мира.

Ницше использует метафору открытого моря, которая может быть как волнующей, так и пугающей. Люди, которые со временем научатся создавать свои жизни заново, будут представлять новую стадию человеческого существования, Übermensch — то есть личный архетип, который, преодолев собственный нигилизм, сам станет своего рода мифическим героем . «Смерть Бога» — мотивация последнего (незавершенного) философского проекта Ницше, « переоценки всех ценностей ».

Мартин Хайдеггер понимал этот аспект философии Ницше, рассматривая его как смерть метафизики . По его мнению, слова Ницше можно понимать только как относящиеся не к определенному теологическому или антропологическому воззрению, а, скорее, к цели самой философии. Философия, по словам Хайдеггера, достигла своего максимального потенциала как метафизика, а слова Ницше предупреждают о ее упадке и конце любого метафизического мировоззрения. Если метафизика мертва, предупреждает Хайдеггер, то это потому, что с самого начала такова была ее судьба . ^[20]

Тиллих, Альтизер и теологическое движение «Смерть Бога» в 1960-х годах

Хотя теологи, начиная с Ницше, иногда использовали фразу «Бог мертв», чтобы отразить растущее неверие в Бога , эта концепция приобрела известность в конце 1950-х и 1960-х годов, а в начале 1970-х годов исчезла. ^[21] Родившийся в Германии теолог Пауль Тиллих , например, находился под влиянием сочинений Ницше, особенно его фразы «Бог мертв». ^[22]

В номере журнала « Тайм » от 22 октября 1965 года в разделе «Религия» была статья под названием «Теология: движение« Бог мертв »», в которой говорилось о движении американских богословов, открыто придерживавшихся концепции смерти Бога. Тогда шесть месяцев спустя спорный Easter вопрос о время появился 8 апреля 1966 года, шокируя общественность с провокационным вопросом-в огромном красном типе на черный background- «есть Бог мертвые?» Основными сторонниками этого богословия в середине и конце 1960-х годов были христианские богословы Джон Робинсон , Томас Дж. Дж. Алтизер , Уильям Гамильтон , Габриэль Ваганян , Пол ван Бурен , а также еврейский богослов и раввин Ричард Л. Рубинштейн .

Уильям Гамильтон написал следующее о перераспределении взглядов Ницше американским радикальным теологом Томасом Дж. Дж. Альтизером:

По большей части Алтизер предпочитает мистический язык этическому при решении проблемы смерти Бога или, как он выражается, в намечении пути от профанного к священному. Эта комбинация Кьеркегора и Элиаде дает довольно грубое прочтение, но его позиция в конце относительно проста. Вот важное краткое изложение его взглядов: если богословие теперь должно принять диалектическое призвание, оно должно усвоить полное значение слов «да» и «нет»; он должен ощущать возможность «да», которое может стать «нет», и «нет», которое может стать «да»; короче говоря, он должен ожидать диалектического совпадения противоположностей [т. е. единства противоположностей]. Пусть теология возрадуется тому, что вера снова является «скандалом», а не просто моральным скандалом, оскорблением человеческой гордости и праведности, но, гораздо более глубоко, онтологическим скандалом; ибо эсхатологическая вера направлена ​​против глубочайшей реальности того, что мы знаем как историю и космос. Через видение Ницше Вечного Возрождения мы можем ощутить экстатическое освобождение, которое может быть вызвано крахом трансцендентности Бытия, смертью Бога . « Смерть Богословия сегодня Уильямом Гамильтоном » . Архивировано из оригинала на 1 февраля 2015 года.

дальнейшее чтение

Ницше как предшественник теологии «смерти Бога»

• Хайдеггер, Мартин . «Nietzsches Wort ‘Gott ist tot’» (1943) переведено как «Слово Ницше: ‘Бог мертв’» на Holzwege , ed. и пер. Джулиан Янг и Кеннет Хейнс. Издательство Кембриджского университета, 2002.
• Кауфманн, Вальтер . Ницше: философ, психолог, антихрист . Принстон: Издательство Принстонского университета, 1974.
• Робертс, Тайлер Т. Соревновательный дух: Ницше, Утверждение, Религия. Принстон: Издательство Принстонского университета, 1998.
• Бенсон, Брюс Э. Благочестивый Ницше: упадок и дионисийская вера . Блумингтон: Издательство Индианского университета, 2008.
• Голуб, Роберт К. Фридрих Ницше . Нью-Йорк: Туэйн, 1995.
• Магнус, Бернд и Кэтлин Хиггинс. Кембриджский компаньон Ницше . Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1996.
• Пфеффер, Роза. Ницше: ученик Диониса . Канбери: Associated University Press, 1972.
• Уэлшон, Рекс. Философия Ницше . Монреаль: UP Макгилл-Куин, 2004.

Богословие «смерти Бога»

• Габриэль Ваганян , Смерть Бога. Нью-Йорк: Джордж Бразиллер, 1961.
• Томас Дж. Дж. Алтизер , Евангелие христианского атеизма. Филадельфия: Вестминстер, 1966.
• Томас Дж. Дж. Алтизер и Уильям Гамильтон , Радикальное богословие и смерть Бога. Индианаполис: Боббс-Меррилл, 1966.
• Бернард Мерчленд, изд., Значение смерти Бога. Нью-Йорк: Рэндом Хаус, 1967.
• Гамильтон, Уильям, Поиски постисторического Иисуса. Нью-Йорк: Континуум, 1994. ISBN  978-0-8264-0641-5
• Размышляя о смерти Бога: критический товарищ Томаса Дж. Дж. Алтизера , изд. Лисса Маккалоу и Брайан Шредер. Олбани: Государственный университет Нью-Йорка, 2004.
• Джон Д. Капуто и Джанни Ваттимо , После смерти Бога , изд. Джеффри В. Роббинс. Нью-Йорк: Издательство Колумбийского университета, 2007.
• Воскрешая смерть Бога: истоки, влияние и возвращение радикального богословия, под ред. Дэниел Дж. Петерсон и Г. Майкл Збаращук. Олбани: Государственный университет Нью-Йорка, 2014.

Внешние ссылки

• Джон М. Фрейм, «Богословие смерти»
• Радостная мудрость , Безумец
• Ричард Шахт, После смерти Бога: Фридрих Ницше и Пауль Тиллих YouTube

Цитаты Ницше: христианство

• Происхождение христианства
• Природа христианства
• Судьба христианства

---

---

Христианство как древность. — Когда мы слышим старинные колокола, грохочущие воскресным утром, мы спрашиваем себя: действительно возможно! Это для еврея, распятого две тысячи лет назад, кто сказал, что он сын божий? Доказательства такого утверждения отсутствуют. Несомненно, христианская религия — это древность, спроецированная на нашу времена из далекой предыстории; и тот факт, что претензия верили — в то время как в противном случае так строго претензии — это, пожалуй, самая древняя часть этого наследия. А бог, зачинающий детей от смертной женщины; мудрец, который предлагает людям больше не работайте, не имейте больше судов, но ищите признаки надвигающийся конец света; правосудие, которое признает невиновных заместительная жертва; тот, кто приказывает своим ученикам пить его кровь; молитвы о чудесных вмешательствах; совершенные грехи против бога, искупленного богом; страх за пределами которого смерть является порталом; форма креста как символа в то время, когда нет больше не знает назначения и позора креста — как омерзительно все это трогает нас, словно из могилы первобытного мимо! Можно ли поверить, что в такие вещи все еще верят?

из книги Ницше « Человеческое, слишком человеческое», s.405, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Христианство было с самого начала по существу и в сущности, отвращение к жизни и отвращение к жизни, просто скрытый за спиной, замаскированный, одетый как вера в «другого» или «лучшая жизнь.

из Ницше Рождение трагедии, с.23, Вальтер Кауфманн пер.

---

Смена литья. — Как только появится религия господствовать над ним имеет в качестве противников всех тех, кто был бы его первые ученики.

из книги Ницше « Человеческое, слишком человеческое», s.118, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Слепые ученики. — Пока человек очень хорошо знает а сила и слабость его учения, его искусства, его религии, ее сила еще невелика. Ученик и апостол, который, ослепленный авторитетом хозяина и благочестием, которое он чувствует по отношению к нему, не обращает внимания на слабости учения, религией, и вскоре обычно имеет по этой причине больше власти, чем мастер. Влияние человека еще никогда не возрастало без его слепые зрачки. Чтобы помочь восприятию добиться победы часто означает просто соединить ее с глупостью так интимно, что вес последнего также обеспечивает победу бывшего.

из книги Ницше « Человеческий, слишком человеческий», с.122, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Говоря притчей. — Иисус Христос был возможно только в еврейском пейзаже — я имею в виду такой, над которым мрачная и возвышенная грозовая туча гневного Яхве была постоянно размышляет. Только здесь был редкий и внезапный пронзительный жуткий и вечный общий день-ночь одним лучом солнце переживалось так, как если бы это было чудо «любви» и луч незаслуженная «благодать». Только здесь Иисус мог мечтать о своей радуге и его лестница на небо, по которой Бог сошел к человеку. Где-либо еще хорошая погода и солнце считались правилом и каждый день происшествия.

из книги Ницше «Веселая наука», , с.137, Вальтер Кауфманн перевод

---

Первый христианин. Весь мир неподвижен верит в авторство «Святого Духа» или, по крайней мере, до сих пор находится под влиянием этого убеждения: когда кто-то открывает Библию, он делает это для «назидания»… Что в нем также рассказывается история одного из самая честолюбивая и навязчивая из душ, голова столь же суеверная как это было лукаво, рассказ апостола Павла — кто это знает, кроме нескольких ученых? Без этой странной истории, впрочем, без смятения и бури такой головы, такой души, не было бы не будь христианством. ..
Что корабль христианства выбросил за борт большую часть своего Еврейский балласт, что он ходил и мог ходить среди язычники — это было из-за этого одного человека, очень замученного, очень жалкий, очень неприятный человек, неприятный даже самому себе. Он страдал от навязчивой идеи, или, точнее, от навязчивой, вечный, непрестанный вопрос: а как же еврейский закон? и особенно исполнение этого закона? В юности он сам хотел удовлетворить ее с ненасытной жажда этой высшей награды, которую евреи могли зачать — это люди, которые были движимы выше, чем любой другой людей воображением этически возвышенного, и кто один удалось создать святого бога вместе с идеей греха как преступление против этой святости. Павел стал фанатичным защитником этого бога и его закона и хранитель его чести; в то же время в борьбе против преступников и сомневающихся, подстерегая их, он становился все более суровым и злобным по отношению к ним, и склонен к самым суровым наказаниям. И теперь он нашел тот — вспыльчивый, чувственный, меланхоличный, злобный в своей ненависти, как он был. .. он сам был не в состоянии исполнить закон; действительно, и это казался ему самым странным, его экстравагантная жажда власти спровоцировала ему постоянно нарушать закон, и он должен был уступить этому шип.
Неужели его «плотская природа» заставляет его снова преступать и опять? А не скорее, как он сам потом подозревал, за ней сам закон, который должен постоянно доказывать свою невыполнимость и что соблазняет его непреодолимым обаянием? Но в то время у него еще не было этого выхода. У него было много на его совесть — он намекает на враждебность, убийство, магию, идолопоклонство, распутство, пьянство, и удовольствие от беспутного кутежа — и… наступали минуты, когда он говорил себе: «Все напрасно; пытка невыполненного закона не может быть преодолена «… Закон был крест, к которому он чувствовал себя пригвожденным: как он ненавидел его! как он искал какие-нибудь средства, чтобы уничтожить его, а не для того, чтобы больше себя!
И, наконец, его осенила спасительная мысль… неразумно преследовать этого Иисуса! Вот ведь и есть выход; вот идеальная месть; здесь и нигде больше у меня нет и держи уничтожитель закона! «… До тех пор позорный смерть казалась ему главным аргументом против мессианского утверждение, о котором говорило новое учение: но что, если бы необходимо избавиться от закона?
Огромные последствия этой идеи, этого решения загадка, вертеться перед его глазами; одним махом он становится самым счастливым человек; судьба евреев — нет, всех людей — кажется ему привязан к этой идее, к этой секунде ее внезапного озарения; он имеет мысль мыслей, ключ ключей, свет огней; вокруг него должна отныне вращаться вся история. Для него отныне учитель уничтожение закон …
Это первый христианин, изобретатель христианства. До того как тогда было всего несколько еврейских сектантов.

из книги Ницше « Рассвет», с.68, Вальтер Кауфман пер.

---

Гонитель Бога. — Пол придумал идея, и Кальвин переосмыслил ее, что для бесчисленного народа проклятие определено от вечности, и что этот прекрасный план мира был создан, чтобы раскрыть слава Божия: небеса, ад и человечество, таким образом, должны существовать — для удовлетворения тщеславия Бога! Какой жестокий и ненасытный должно быть, тщеславие воспылало в душе того, кто это придумал первое или второе. Павел так и остался Савлом — преследователем Бога.

из книги Ницше Странник и его Тень, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

---

Обычный христианин. — Если христианин догмы мстительный бог, вселенская греховность, избрание божественной благодатью и опасность вечного проклятия была правдой, это было бы знаком слабоумия и бесхарактерности , а не , чтобы стать священник, апостол или отшельник и со страхом и трепетом трудиться исключительно на собственное спасение; было бы бессмысленно терять зрение вечной выгоды ради временного комфорта. Если мы можно предположить, что эти вещи во всяком случае поверил правда, тогда обычный христианин выглядит жалко; Он человек кто действительно не умеет считать до трех и кто именно в силу его духовная слабоумие не заслуживает столь сурового наказания поскольку христианство обещает наказать его.

из книги Ницше « Человеческое, слишком человеческое», с.116, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

На что годен грубый интеллект. — Христианская церковь — это энциклопедия доисторических культов и концепции самого разного происхождения, и поэтому так способный к прозелитизму: это всегда мог, и он все еще может идти, куда ему вздумается, и всегда найдено, и всегда находит что-то похожее на себя, на что оно может приспосабливается и постепенно наделяет его христианским смыслом. Не то, что в нем христианское, а всеобщее языческий характер его обычаи , которые благоприятствовали распространение этой мировой религии; его идеи, коренящиеся как в еврейском и эллинские миры с самого начала знали, как поднимать себя выше национальных и расовых тонкостей и исключительности, как хотя это были всего лишь предрассудки. Можно восхищаться этим сила заставить самые разные элементы слиться воедино, но нельзя забывать о презренном качестве, которое присуще этому власть: поразительная грубость и самодовольство церковный разум в то время, когда он находился в процессе формирования, что позволило ему принять любая пища и переваривать противоположности, как камешки.

из Ницше Рассвет ,с. 70, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Отчаявшиеся. — Христианство обладает инстинкт охотника за всеми теми, кто так или иначе может быть доведенный до отчаяния — на что способна лишь часть человечества. Он постоянно на их пути, он подстерегает их. Паскаль попытался провести эксперимент, чтобы увидеть, может ли с помощью самые острые знания, все не могли быть доведены до отчаяния: эксперимент не удался, к его двойному отчаянию.

из книги Ницше Рассвет ,с. 64, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Сострадательный христианин. — Реверс сторона христианского сострадания к страданию ближнего глубокое подозрение ко всей радости ближнего, к его радости во всем, что он хочет сделать и может.

из Ницше Рассвет ,с. 80, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Сомнение как грех. — Христианство сделало свое максимально замкнуть круг и объявил даже сомнение грехом. Один должен быть брошен в верить без оснований, чудом, и с тех пор в нем купаться как в самом ярком и наименее двусмысленном элементе: даже взгляд к земле, даже мысль о том, что она, возможно, существует для что-то еще, а также плавание, даже малейший порыв наша земноводная природа — грех! И заметьте, что все это означает, что основа веры и все размышления о ее происхождении также исключаются как греховные. Чего хотят, так это слепоты и опьянение и вечная песня над волнами, в которых разум утонул.

из книги Ницше Рассвет ,с. 89, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Прочие страхи, прочие ценные бумаги. — Христианство воплотил в жизнь совершенно новый и безграничный опасность , а вместе с тем совершенно новая безопасность, удовольствия, развлечения и оценки всех вещей. Наш век отрицает эту опасность и делает это с чистой совестью: и тем не менее, он продолжает тащить за собой старые привычки христианского безопасность, христианское удовольствие, отдых, оценка! Это даже втягивает их в свои благороднейшие искусства и философии! Как изношены и слабо, как пресно и неловко, как произвольно фанатично и, прежде всего, каким ненадежным все это должно казаться теперь, когда испуганный противоположность ему, вездесущий страх христианина за его вечное спасение было потеряно.

из Ницше Рассвет ,с. 57, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Что отличает нас [ученых] от благочестивых и верующих — это не качество, а количество веры и благочестие; мы довольствуемся меньшим. Но если первый должен брось нам вызов: тогда будь доволен и кажись довольным! — тогда мы могли бы легко ответить: «Мы действительно не из последних довольный. Вы, однако, если ваша вера делает вас благословенным, тогда видимо благословил! Ваши лица всегда были более вредными для ваша вера, чем наши возражения! Если эти радостные вести о твоем Библия была написана на ваших лицах, вам не нужно было бы так настаивать упрямо опираясь на авторитет этой книги… Как обстоят дела, однако все ваши извинения за христианство уходят своими корнями в отсутствие у вас христианства; своим заявлением о защите вы подписываете свой собственный обвинительный акт.

из различных мнений Ницше и Максимы ,с. 98, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Судьба христианства

---

Историческое опровержение как окончательное опровержение. — В прежние времена пытались доказать, что нет Бога — сегодня один указывает, как вера в то, что Бог есть возникло и как эта вера приобрела свой вес и значение: контрдоказательство того, что Бога нет, тем самым становится излишним. — Когда в прежние времена кто-то опровергал «доказательства Существование Бога’ выдвигалось, всегда оставалось сомнение нельзя ли привести лучших доказательств, чем только что опровергнутые: в те дни атеисты не умели подметать начисто.

из книги Ницше Рассвет ,с. 95, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Но, в конце концов, нужно также понять, что потребности, которые религия удовлетворила, а философия теперь должна удовлетворять не являются неизменными; их можно ослабить и уничтожено . Рассмотрим, например, что христианское бедствие ума, который приходит от вздохов о внутренней испорченности и заботе для своего спасения — все понятия, происходящие только из заблуждений разума и заслуживает не удовлетворения, а уничтожения.

из книги Ницше « Человеческое, слишком человеческое», s.27, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

Судьба христианства. — Пришло христианство в существование, чтобы облегчить сердце; но теперь он первый отягощать сердце, чтобы потом облегчить его. Следовательно, он погибнет.

из книги Ницше « Человеческое, слишком человеческое», s.119, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

У смертного одра христианства. — Действительно нерефлексивные люди теперь внутренне лишены христианства, и более умеренные и вдумчивые люди интеллектуального среднего класс теперь обладает только адаптированным, то есть чудесным образом упрощенное христианство. Бог, который в своей любви устраивает все таким образом, который в конечном итоге будет лучше для нас; Бог который дает нам и забирает у нас нашу добродетель и наше счастье, так что что в целом все сходится и нам незачем относиться к жизни с грустью, не говоря уже о том, чтобы восклицать против нее; короче говоря, смирение и скромные требования, возведенные в божественность, — вот самое лучшее и жизненно важное, что еще осталось от христианства. Но следует заметить, что христианство, таким образом, перешло в нежный морализм : это не столько «Бог, свобода и бессмертие», которые остались, как доброжелательность и порядочность расположение, и вера в то, что во всей вселенной тоже преобладают доброжелательность и благопристойность нрава: это эвтаназия христианство.

из Ницше Рассвет ,с. 92, Р.Дж. Холлингдейл пер.

---

После смерти Будды его тень еще веками показывалась в пещере — колоссальная, ужасная тень. Бог мертв; но учитывая путь людей, может быть еще будут пещеры на тысячи лет, в которых его тень будет показано. -И нам- нам еще предстоит победить его тень.

из книги Ницше «Веселая наука», , с.108, Вальтер Кауфманн пер.

---

Цитаты о христианстве Фридриха Ницше (ТОП 13)

Цитаты о христианстве Фридриха Ницше (ТОП 13) | ЦитатаВкладка

• А
• Б
• С
• Д
• Е
• Ф
• грамм
• ЧАС
• я
• Дж
• К
• л
• М
• Н
• О
• п
• Вопрос
• р
• С
• Т
• U
• В
• Вт
• Икс
• Д
• Z

Фридрих Ницше Цитаты о:

• Все цитаты Фридриха Ницше
• Мужчины
• Люди
• Врущий
• Иметь в виду
• мышление
• Доу
• Полагать
• Зло
• Искусство
• Хочу
• Правда
• Жизнь
• Предоставление
• Сердце
• Длинная
• Душа
• Любовь
• Себя
• Вдохновляющий
• Боль

Христианство Цитаты из:

• Все цитаты о христианстве
• К. С. Льюис
• Фридрих Ницше
• Мартин Лютер
• Чарльз Сперджен
• Адольф Гитлер
• Эйден Уилсон Тозер
• Дитрих Бонхёффер
• Макс Лукадо
• Махатма Ганди
• Освальд Чемберс
• Гилберт К Честертон
• Джей Си Райл
• Джон Шелби Спонг
• Р. К. Спроул
• Уильям Герналл
• Бенджамин Дизраэли
• Дэвид Брейнерд
• Дэвид Платт
• Кеннет Скотт Латуретт
• Сорен Кьеркегор

• Цитаты об атеизме

  Христианство было с самого начала по существу и в своей основе отвращением к жизни и отвращением к жизни, только прикрытое, замаскированное, прикрытое верой в «иную» или «лучшую» жизнь.

• Цитаты людей

  Христианство есть платонизм для народа.

• Цитаты об атеизме

  В христианство не обращаются; нужно быть достаточно болезненным для этого.

• Цитаты о ненависти

  Мораль такова: посредственность ценнее исключений… Я ненавижу христианство смертельной ненавистью.

• Метафизические цитаты

  Христианство есть метафизика палача.

• Цитаты Антихриста

  Христианство остается и по сей день величайшим несчастьем человечества.

• Цитаты о пороках

  Что вреднее любого порока? Практическое сочувствие и жалость ко всем неудачникам и всем слабым: христианство.

• Цитаты о пороках

  Христианство напоило Эроса ядом; он, конечно, не умер от этого, а выродился в Порок.

• То, что раньше было только болезненным, теперь становится неприличным: неприлично быть христианином сегодня.

• Цитаты Иисуса

  Что не так с христианством, так это то, что оно воздерживается от всего того, что заповедал делать Христос.

• Вкусовые цитаты

  Теперь наш вкус решает против христианства, а не наши причины.

• Философские цитаты

  Христианство называют религией сострадания.

• Цитаты палачей

  Христианство — религия для палача.

Цитаты известных авторов

• Альберт Эйнштейн
• Вильям Шекспир
• Марк Твен
• Уинстон Черчилль
• Мартин Лютер Кинг младший.
• Будда
• Махатма Ганди
• Чарли Чаплин
• Фридрих Ницше
• org/Person»> Абрахам Линкольн
• Майя Энджелоу
• Аристотель
• Мать Тереза
• Другие популярные авторы…

Популярные теги и темы

• Искусство Цитаты
• Красота Цитаты
• Дружба Цитаты
• Будущее Котировки
• Счастье Цитаты
• Надежда Цитаты
• Вдохновляющие Цитаты
• Лидерство Цитаты
• Жизнь Цитаты
• Любовь Цитаты
• Утро Цитаты
• Мотивационные Цитаты
• Положительный Цитаты
• Романтик Цитаты
• Успех Цитаты
• Время Котировки
• Путешествие Цитаты
• Доверие Цитаты
• Истина Цитаты
• Исследуйте все темы. ..

Ницше говорит, что христианство порождает слабаков. Колаковский согласен.

Ницше говорит, что христианство порождает слабаков. Колаковский согласен. 4 марта 2015 г. Артур Росман

Ницше в 1899 году, Слабость настигает всех нас. (Источник: Ханс Ольде, Серия фотографий больного Ницше, 1899 г.; Wikimedia Commons, PD-Old-100

«Антихрист » Ницше входит в число моих самых любимых романов по определенной причине. Его сочинения не всегда можно воспринимать как чистую философию, поскольку многие Все то, что он называет вымышленным Жанр беллетристики в гораздо большей степени перекладывает задачу интерпретации на своих читателей, чем философия С другой стороны, философы склонны говорить авторитетно, потому что хотят, чтобы их читатели каким-то образом поверили тому, что они говорят соответствует тому, как обстоят дела, художественная литература, с другой стороны, позволяет нам думать о контрфактиках, о том, как все могло бы быть. 0015

Например, Ницше говорит в своем Антихристе :

Христианство до сих пор остается величайшим несчастьем человечества.

Вот почему:

Да, слабость — центральная христианская ценность.

Христианское движение, как движение европейское, было с самого начала не более чем всеобщим восстанием всякого рода отверженных и отбросных элементов (— которые теперь, под прикрытием христианства, стремятся к власти). гонка; напротив, он представляет собой конгломерат продуктов декаданса со всех направлений, теснящихся и выискивающих друг друга. Не испорченность древности, благородной древности, как считалось, сделала возможным христианство; нельзя слишком резко оспаривать ученую глупость, которая сегодня поддерживает эту теорию. В то время, когда больные и гнилые классы чандала во всей империи были обращены в христианство, противоположный тип, дворянство, достиг своего самого прекрасного и зрелого развития. Большинство стало хозяином; победила демократия с ее христианскими инстинктами. .. Христианство не было «национальным», оно не было основано на расе — оно апеллировало ко всем разновидностям людей, лишенных наследства жизнью, оно повсюду имело своих союзников. В основе христианства лежит злопамятность больных — инстинкт против здорового, против здоровья. Все хорошо сложенное, гордое, галантное и, главное, красивое оскорбляет его уши и глаза. Снова напомню вам бесценное изречение Павла: «И избрал Бог немощное мира, немудрое мира, незнатное мира и уничиженное»: [1 Коринфянам 1:27-28]. .] это была формула; in hoc signo восторжествовал декаданс. — Бог на кресте — неужели человек всегда упускает страшное внутреннее значение этого символа? — Все, что страдает, все, что висит на кресте, божественно… Все мы висим на кресте, следовательно, божественны… Мы одни божественны… Таким образом, христианство было победой: более благородный склад ума был уничтожен им.

Кажется, здесь много преувеличений. Тем не менее, похоже, что это затрагивает суть христианства. Колаковский рассматривает это радикальное изменение с точки зрения проблемы зла и аргументов в пользу существования Бога, а также того, как они проявляются в секуляризме в своей работе « Свобода, слава, ложь и предательство :

Страдание существовало всегда, но кажется, только сейчас это стало таким очевидным и убедительным аргументом против Бога. Трудно сказать, так ли это, потому что сейчас его больше, чем было раньше. Возможно, мы просто чувствуем это больше: конечно, в наши дни мы склонны чувствовать, что любое страдание несправедливо. Однако это скорее результат, чем причина нашего неверия.

Неортодоксальные эссе Колаковски на самые разные темы не так безобидны, как их обложка.

В своих великих размышлениях о подготовке к Великому посту, о которых я писал ранее, архиепископ Сартен помещает слабость прямо в середину веры, когда цитирует аббата Андре Луфа Милосердие в слабости :

Это не тот человек, который знает и знает способный делать дела, кто судит и осуждает, кто практикует веру. Веря, человек уступает и сдается, опускает руки и бросает оружие; всем своим телом и всем своим имуществом он отдается любви.

Я не могу придумать ничего более сложного, чем это, особенно в то время, когда я так слаб, как сейчас. Это то, что я хотел бы отбросить и бороться с этим. Почему я, наконец, не могу больше контролировать свою жизнь? Я так же стыжусь такого положения дел, как и Ницше.

Тем не менее, агностики, такие как философ Терри Иглтон и нобелевский писатель Дж. М. Кутзи, также оба видят в этом повороте к слабости силу, даже чрезвычайно безжалостное требование христианства против мировоззрений древности и современности.

Ницше, в свою очередь, в зависимости от того, в какой день вы его поймаете, также питал положительные оценки христианской переоценки всех ценностей. Как хороший писатель, он отражал полифонию мнений для своих читателей. Например, здесь он находится в Веселой науке (не в манифесте гендерных исследований, подпитываемом нейробиологией!) представляя сильно арианскую (нет, не в этом смысле, а в этом!) оценку христианства:

 Говоря в притча. — Иисус Христос был возможен только в еврейском пейзаже — я имею в виду такой, над которым постоянно тяготела мрачная и возвышенная грозовая туча разгневанного Яхве. Только здесь редкие и внезапные пронзания страшного и вечного всеобщего дня-ночи единственным лучом солнца переживались как чудо «любви» и луч незаслуженной «милости». Только здесь Иисусу могла присниться его радуга и его лестница на небо, по которой Бог сошел к человеку. Везде хорошая погода и солнце считались правилом и повседневным явлением.

Кажется, это слишком далеко от пути к Иисусу Христу, Суперзвезда. Но тогда я бы сказал, что глубоко внутри всегда благочестивый Ницше прячется от глаз, стыдясь своей зависимости и инвалидности.

Если честно: христианство не производит слабаков; оно находит нас такими, какие мы есть.

Было бы здорово, если бы все было так великолепно?

Посмотрите мой список ТОП-10 романов о Ницше и других замечательных произведениях, о которых вы, вероятно, никогда не слышали. Есть также аналогичный список книг по философии, если у вас есть слабость к книгам.

211 Цитаты Фридриха Ницше, которые изменят ваше мышление

Фридрих Ницше (1844—1900) — немецкий философ, эссеист и культурный критик. Его труды по истине, морали, языку, эстетике, теории культуры, истории, нигилизму, власти, сознанию и смыслу существования оказали огромное влияние на западную философию и интеллектуальную историю.

Читайте цитаты Фридриха Ницше, чтобы думать как великие. Если вы хотите изменить свою жизнь, вам нужно изменить свое мышление.

• Случайная прогулка по сумасшедшему дому показывает, что вера ничего не доказывает.
• Друг должен уметь угадывать и молчать: нельзя хотеть все видеть.
• Хороший писатель обладает не только своим духом, но и духом своих друзей.
• Великая ценность древности заключается в том, что ее писания — единственные, которые современные люди все еще читают с точностью.
• Пара сильных очков иногда достаточна, чтобы излечить влюбленного человека.
• Темой для великого поэта была бы скука Бога после седьмого дня творения.
• Женщина вполне может завязать дружбу с мужчиной, но для того, чтобы она продолжалась, ей должна способствовать небольшая физическая неприязнь.
• Восхищение качеством или искусством может быть настолько сильным, что удерживает нас от стремления овладеть им.
• После контакта с религиозным человеком я всегда чувствую, что должен вымыть руки.
• Ах, женщины. Они делают максимумы выше, а минимумы более частыми.
• Всякая достоверность, всякая совесть, все доказательства истины исходят только от чувств.
• Все науки теперь обязаны подготовить почву для будущей задачи философа, которая состоит в том, чтобы решить проблему ценности, определить истинную иерархию ценностей.
• Все вещи подлежат интерпретации, какая бы интерпретация преобладала в данное время, она является функцией силы, а не истины.
• Все поистине великие мысли зарождаются при ходьбе.
• Хотя самые проницательные судьи ведьм и даже сами ведьмы были убеждены в виновности колдовства, вина тем не менее отсутствовала. Это так со всей виной.
• И если ты долго смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя.
• Тот, кто объявил другого идиотом, паршивым яблоком, раздражается, когда в конце концов оказывается, что это не он.
• Гордость достойных нам еще более оскорбительна, чем гордыня недостойных: ибо сама заслуга оскорбительна.
• Искусство есть не просто подражание реальности природы, а поистине метафизическое дополнение реальности природы, поставленное рядом с нею для ее завоевания.
• Искусство — правильное занятие жизни.
• За всем своим личным тщеславием в самих женщинах всегда скрывается безличное презрение к женщинам.
• Блаженны забывчивые: ибо они исправляют даже свои промахи.
• Характер определяется в большей степени отсутствием определенного опыта, чем тем, что он имел.
• Убеждения — более опасные враги правды, чем ложь.
• Делай, что хочешь, но сначала будь тем, кто может хотеть.
• Может быть, мудрость появляется на земле в виде ворона, вдохновленного запахом падали?
• Всякая церковь — камень на могиле богочеловека: она ни при каких обстоятельствах не хочет, чтобы он воскрес.
• Каждый человек есть творческая причина происходящего, primum mobile с оригинальным движением.
• Существование на самом деле является несовершенным временем, которое никогда не становится настоящим.
• Опыт, как стремление к опыту, не отрывается. Мы не должны изучать себя, имея опыт.
• Крайние позиции сменяются не умеренными, а противоположными крайними позициями.
• Вера: не желая знать, что правда.
• Фанатики живописны, человечество предпочитает видеть жесты, чем слушать доводы.
• Страх — мать нравственности.
• Для существования искусства, для существования всякого рода эстетической деятельности необходима известная физиологическая предпосылка: опьянение.
• Для женщины мужчина — средство: цель — всегда ребенок.
• Благородные женщины полагают, что на самом деле не существует тех вещей, о которых невозможно говорить в приличном обществе.
• Взгляни на мир так, словно прошло время: и все кривое станет для тебя прямым.
• Подойди ближе к своему другу, но не подходи к нему! Мы также должны уважать врага в нашем друге.
• Бог есть мысль, делающая кривым все прямое.
• Большой долг делает человека не благодарным, а мстительным; и если не забыть немного милосердия, оно превращается в грызущего червя.
• Тот, кто унижает себя, хочет быть возвышенным.
• Кто ничего не может отдать, тот ничего и не чувствует.
• Тот, кто сражается с монстрами, должен быть осторожен, чтобы не стать из-за этого монстром. Не слишком ли жизнь в сто раз коротка, чтобы нас утомлять?
• Тот, у кого есть зачем жить, может вынести почти что угодно.
• Тот, кто сегодня смеется лучше всех, будет смеяться последним.
• Тот, кто однажды научится летать, должен сначала научиться стоять, ходить, бегать, карабкаться и танцевать; нельзя летать в полете.
• Надежда на самом деле есть худшее из всех зол, потому что она продлевает муки человека.
• Силу воли я оцениваю тем, сколько сопротивления, боли, пыток она выдерживает и умеет обратить себе на пользу.
• Я не могу поверить в Бога, который хочет, чтобы его все время восхваляли.
• Я не знаю, чем дух философа может желать быть больше, чем хорошим танцором. Ибо танец — его идеал, его изящное искусство и, наконец, единственный известный ему вид благочестия, его «божественное служение».
• Я люблю тех, кто не умеет жить сегодняшним днем.
• Я все еще живу, я все еще думаю: я еще должен жить, потому что я еще должен думать.
• Я верю только в Бога, который умеет Танцевать.
• Праздность — родительница психологии.
• Если женщина обладает мужскими достоинствами, от нее следует бежать; и если она не обладает ими, она убегает от самой себя.
• Если во всем есть что простить, то есть и что осудить.
• Если долго смотреть в бездну, бездна будет смотреть в тебя.
• В христианстве ни мораль, ни религия ни в какой точке не соприкасаются с реальностью.
• В каждом настоящем мужчине таится ребенок, который хочет играть.
• Во всем невозможно одно: рациональность.
• На небесах пропали все интересные люди.
• У людей безумие встречается редко; но в группах, партиях, нациях и эпохах это правило.
• В больших государствах общественное образование всегда будет посредственным по той же причине, по которой в больших кухнях обычно плохо готовят.
• В музыке наслаждаются страсти.
• В похвале больше навязчивости, чем в порицании.
• В сознании постигнутой им истины человек видит теперь везде лишь ужас или нелепость существования и овладевает им отвращением.
• В ходе истории люди приходят к пониманию, что железная необходимость не является ни железной, ни необходимой.
• В конце концов, даже лучший мужчина — зло: в конечном счете, даже лучшая женщина — плоха.
• Безумие в одиночке — редкость, но в группах, партиях, нациях и эпохах — правило.
• Не слишком ли жизнь в тысячу раз коротка, чтобы нас утомлять?
• Является ли человек ошибкой Бога? Или Бог — одна из ошибок человека?
• Всегда утешительно думать о самоубийстве: так можно пережить много плохих ночей.
• Хорошо с самого начала выразить вещь дважды и, таким образом, дать ей правую ногу, а также левую. Правда может стоять на одной ноге, но на двух она сможет ходить и передвигаться.
• Невозможно страдать, не заставляя за это платить; каждая жалоба уже содержит месть.
• Я стремлюсь сказать в десяти предложениях то, что другие говорят в целой книге.
• Не недостаток любви, а недостаток дружбы делает брак несчастливым.
• Не когда истина грязна, а когда она поверхностна, любящий знания не хочет ступать в ее воды.
• Именно самым чувственным мужчинам необходимо бежать от женщин и терзать их тела.
• То, что у духа мало червей, ничего не говорит против зрелости духа.
• Суждения, оценочные суждения о жизни, за или против, в последнем случае никогда не могут быть истинными: они имеют ценность только как симптомы, они принимаются во внимание только как симптомы, — сами по себе такие суждения глупы.
• Остерегаемся говорить, что смерть — это противоположность жизни. Живое существо есть только вид мертвых, и очень редкий вид.
• Любовь слепа; дружба закрывает глаза.
• Любовь не утешение. Это свет.
• Так называемые любовные спички питают иллюзию к отцу и потребность в матери.
• Безумие редко встречается среди отдельных людей, но в группах, партиях, нациях и эпохах оно является правилом.
• Многие люди терпят неудачу как оригинальные мыслители просто потому, что у них слишком хорошая память.
• Многие упрямы в избранном пути, немногие в погоне за целью.
• Нравственность — это стадный инстинкт личности.
• Мистические объяснения считаются глубокими; правда в том, что они даже не мелкие.
• Необходимость не установленный факт, а интерпретация.
• Никто не лжет так смело, как возмущенный человек.
• Не необходимость, не желание – нет, властолюбие – демон людей. Пусть у них будет все — здоровье, пища, место для жизни, развлечения — они и остаются несчастными и унылыми: ибо бес ждет, ждет и будет доволен.
• Не тогда, когда истина грязна, а когда она поверхностна, не любит просвещенный человек входить в ее воды.
• Ничто не было куплено дороже, чем то немногое разума и чувства свободы, которые теперь составляют нашу гордость.
• Нет ничего прекрасного, только человек: на этой наивности держится вся эстетика, это первая истина эстетики. Сразу же добавим второе: нет ничего безобразного, как выродившийся человек, — этим определяется область эстетического суждения.
• Из всего написанного я люблю только то, что человек написал своей кровью.
• На горы правды никогда не лезешь напрасно: либо сегодня ты достигнешь вершины, либо будешь тренировать свои силы, чтобы завтра подняться выше.
• Когда-то дух был Богом, потом стал человеком, а теперь даже становится толпой.
• За бессмертие приходится дорого платить; человек должен умереть несколько раз, пока еще жив.
• Иногда можно соврать, но гримаса, сопровождающая это, говорит правду.
• Надо еще иметь в себе хаос, чтобы родить танцующую звезду.
• Часто противоречишь мнению, когда то, что не подходит, на самом деле является тоном, которым оно было передано.
• Надо держаться за сердце; ибо если его отпустить, то вскоре теряется и контроль над головой.
• Надо умереть гордо, когда гордо жить уже невозможно.
• Наше сокровище — в улье наших знаний. Мы постоянно на пути туда, будучи по своей природе крылатыми насекомыми и собирателями меда разума.
• Наше тщеславие труднее всего ранить именно тогда, когда наша гордость только что была ранена.
• Люди, доверившиеся нам полностью, считают, что имеют право на наше. Вывод ложный, подарок не дает никаких прав.
• Может быть, я лучше всех знаю, почему смеется только человек; он один страдает так глубоко, что ему приходится изобретать смех.
• Платон был занудой.
• О жизни мудрейшие люди всех веков судили одинаково: она ничего не стоит.
• Радоваться своей радости, а не страдать из-за своих страданий, делает кого-то другом.
• Друга делают общие радости, а не общие страдания.
• Сон — немалая часть искусства: ради него нужно бодрствовать весь день.
• Одних делают скромными большие похвалы, других наглыми.
• Глуп, как мужчина, говорят женщины; труслив, как женщина, говорят мужчины. Глупость в женщине не по-женски.
• Успех всегда был великим лжецом.
• Много говорить о себе тоже может быть способом скрыть себя.
• То, что нас не убивает, делает нас сильнее.
• «Царство Небесное» — это состояние сердца, а не то, что приходит «на землю» или «после смерти».
• Из-за живота человек не охотно считает себя богом.
• Афоризм, в котором я первый мастер среди немцев, это формы «вечности»; моя цель — сказать в десяти предложениях то, что все остальные говорят в книге — то, что все остальные не говорят в книге.
• Плохое завоевывает уважение через подражание, хорошее теряет его, особенно в искусстве.
• Лучшим автором будет тот, кто стыдится стать писателем.
• Лучшее оружие против врага — другой враг.
• Христианское решение считать мир безобразным и плохим сделало мир безобразным и плохим.
• Требование быть любимым — величайшее из всех высокомерных самонадеянностей.
• Стремление никому не досаждать, никому не причинять вреда может быть с таким же успехом признаком как тревожного, так и тревожного настроения.
• Только деятель учится.
• Сущность всего прекрасного искусства, всего великого искусства — это благодарность.
• Будущее влияет на настоящее так же сильно, как и прошлое.
• Индивидууму всегда приходилось бороться, чтобы не быть подавленным племенем. Если вы попробуете это, вы будете часто одиноки, а иногда и напуганы. Но никакая цена не может быть слишком высока, чтобы платить за привилегию владеть собой.
• Иррациональность вещи не аргумент против ее существования, а ее условие.
• Ложь — условие жизни.
• Человек знания должен уметь не только любить своих врагов, но и ненавидеть своих друзей.
• Самая распространенная ложь та, которую лгут самому себе; ложь другим является относительным исключением.
• Печать, машина, железная дорога, телеграф — это помещения, тысячелетний вывод которых еще никто не осмелился сделать.
• Самый верный способ развратить юношу — научить его ценить тех, кто думает одинаково, чем тех, кто думает иначе.
• Настоящий мужчина хочет двух вещей: опасности и игры. По этой причине он хочет женщину, как самую опасную игрушку.
• Слово «христианство» — это уже недоразумение — в действительности был только один христианин, и он умер на Кресте.
• Сам мир есть воля к власти – и ничего больше! А ты сам есть воля к власти – и ничего больше!
• Есть ужасные люди, которые вместо того, чтобы решить проблему, запутывают ее и усложняют решение для всех, кто хочет с ней разобраться. Кто не умеет бить по голове, того следует попросить не бить по ней вообще.
• Нет вечных фактов, как нет и абсолютных истин.
• Нет фактов, есть только интерпретации.
• Нравственных явлений вообще нет, а есть только нравственная интерпретация явлений.
• Есть люди, которые хотят сделать жизнь людей более трудной ни по какой другой причине, кроме как для того, чтобы потом дать им возможность предложить свой рецепт облегчения жизни; их христианство, например.
• Есть рабские души, которые в своей признательности за оказанные им милости доходят до того, что душат себя веревкой благодарности.
• Есть разные глаза. Даже у Сфинкса есть глаза: и в результате есть разные истины, а в результате нет правды.
• Не может быть Бога, потому что если бы он был, я бы не поверил, что я не Он.
• Есть бесшабашная доброта, похожая на злобу.
• В любви всегда есть доля безумия. Но и в безумии всегда есть какая-то причина.
• В восхищении есть невинность; это обнаруживается у тех, кому еще никогда не приходило в голову, что и ими когда-нибудь можно будет восхищаться.
• В целом есть веские основания предполагать, что в некоторых отношениях все боги могли бы получить пользу от обучения нас, людей. Мы люди – более гуманны.
• В вашем теле больше мудрости, чем в вашей глубочайшей философии.
• В мире недостаточно любви и добра, чтобы можно было отдать хоть что-то воображаемым существам.
• В мире недостаточно религии даже для того, чтобы уничтожить религию.
• Нет ничего, что мы так любим сообщать другим, как печать секретности вместе с тем, что под ней лежит.
• Эти люди воздерживаются, это правда: но сука Чувственность завистливо смотрит на все, что они делают.
• Это труднее всего: закрыть открытую руку из любви и оставаться скромным, как дающий.
• Вот что труднее всего: закрыть открытую ладонь, потому что любишь.
• Тем, кто не умеет замораживать свои мысли, не следует вступать в жаркие споры.
• Мысли — тени наших чувств — всегда темнее, пустее и проще.
• Стыдиться своей безнравственности: это ступенька на лестнице, в конце которой стыдятся и своей нравственности.
• Забыть цель — самая распространенная форма глупости.
• Жить — значит страдать, выживать — значит находить смысл в страдании.
• Использование одних и тех же слов не является достаточной гарантией понимания; нужно использовать одни и те же слова для обозначения одного и того же рода внутреннего опыта; в конечном счете, у каждого должен быть общий опыт.
• Нынче я люблю себя, как люблю своего бога: кто сегодня мог обвинить меня в грехе? Я знаю только грехи против моего бога; но кто знает моего бога?
• Два великих европейских наркотика, алкоголь и христианство.
• Незаслуженная похвала вызывает впоследствии больше угрызений совести, чем незаслуженная порицание, но, вероятно, только по той причине, что наша способность суждения полнее обнажается от чрезмерной похвалы, чем от незаслуженной недооценки.
• Война всегда была великой прозорливостью всякого духа, который вырос слишком вовнутрь и слишком глубоко; его лечебная сила заключается даже в полученных ранах.
• Мы не ненавидим до тех пор, пока придаем меньшее значение, но только тогда, когда придаем равное или большее значение.
• У нас есть искусство, чтобы не умереть от правды.
• Мы слышим только те вопросы, на которые в состоянии найти ответы.
• Мы любим жизнь не потому, что привыкли жить, а потому, что привыкли любить.
• Мы часто отказываемся принять идею только потому, что тон голоса, которым она была выражена, нам не симпатичен.
• Мы должны считать потерянным каждый день, в который мы не танцевали хотя бы раз. И мы должны назвать ложной всякую истину, которая не сопровождалась хотя бы одним смехом.
• Что может сделать каждый? Хвалить и порицать. Это человеческая добродетель, это человеческое безумие.
• Какое мне дело до мурлыканья того, кто не умеет любить, как кошка?
• Что вы считаете самым гуманным? Чтобы избавить кого-то от позора.
• Что меня не разрушает, делает меня сильнее.
• То, что нас не убивает, делает нас сильнее.
• Что хорошо? Все это усиливает чувство власти, волю к власти, саму власть в человеке.
• Каковы же в последней инстанции истины человечества? Это неопровержимые ошибки человечества.
• Что? Вы что-то ищете? Вы хотите удесятерить, стократно умножить себя? Вы ищете последователей? Ищите нули!
• Все, что делается из любви, всегда происходит по ту сторону добра и зла.
• Когда сто человек стоят вместе, каждый из них сходит с ума и получает другой.
• Когда искусство одевается из изношенного материала, это легче всего распознать как искусство.
• Выходя замуж, задайте себе вопрос: Верите ли вы, что сможете нормально общаться с этим человеком в старости? Все остальное в браке преходяще.
• Когда человек уничтожает себя, он совершает самое ценное из возможных: таким образом он почти заслуживает жизни.
• Когда нужно много вложить, у дня есть сотня карманов.
• Когда кто-то закончил строить свой дом, он вдруг осознает, что в процессе он узнал что-то, что ему действительно нужно было знать самым худшим образом – прежде чем начать.
• Если у человека не было хорошего отца, его нужно создать.
• Когда ты смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя.
• Всякий раз, когда я поднимаюсь, за мной следует собака по кличке «Эго».
• Тот, кто сражается с монстрами, должен следить, чтобы это не превратило его в монстра. И если долго смотреть в бездну, бездна будет смотреть в тебя.
• Кто презирает себя, тем не менее уважает себя как презирающего.
• У кого нет хорошего отца, тот должен его найти.
• Кто чувствует предназначение видеть и не верить, тот найдет всех верующих слишком шумными и напористыми: он остерегается их.
• Тот, кто сражается с монстрами, должен следить за тем, чтобы в процессе он не стал монстром. И если вы достаточно долго смотрите в бездну, бездна будет смотреть в вас.
• Тот, кто спровоцировал людей на ярость против себя, всегда получал и партию в свою пользу.
• Кто стал свидетелем чужого идеала, тот становится его неумолимым судьей и как бы его нечистой совестью.
• Остроумие — эпитафия эмоции.
• Без музыки жизнь была бы ошибкой.
• Женщина была второй ошибкой Бога.
• Женщины считаются глубокими – почему? Потому что дна им никогда не найти. Женщины даже не поверхностны.
• Женщины вполне способны завязать дружбу с мужчиной, но чтобы она продолжалась, требуется и немного физической антипатии.
• Женщины могут очень хорошо подружиться с мужчиной; но сохранить его — для этого, вероятно, должна помочь легкая физическая антипатия.
• Слова — не что иное, как символы отношения вещей друг к другу и к нам; нигде они не касаются абсолютной истины.
• У тебя есть свой путь. У меня есть свой путь. Что же касается правильного пути, правильного пути и единственного пути, то его не существует.
• Чтобы родить танцующую звезду, внутри вас должен быть хаос.
• Вы говорите, что благое дело освящает даже войну? Я говорю вам: хорошая война освящает любое дело.

Цитата Фридриха Ницше: В христианстве ни мораль, ни религия не соприкасаются с …

— Фридрих Ницше, книга Антихрист

Сек. 16
Антихрист (1888 г.)

Взято из Wikiquote. Последнее обновление 3 июня 2021 года. – не являются ни религиями мира, ни религиями насилия. Они рассказчики прошлого и предвестники будущего».

—  Ньютон Ли, американский ученый-компьютерщик

Google It: Total Information Awareness, 2016

«В конце концов, я научился не доверять ни религии, ни политике и верить в реальность металла, дерева и пара, в практическая инженерия, правила которой нельзя ни изменить, ни сделать предметом морали, так почему я должен благоговеть перед простой древностью?»

—  Майкл Муркок, книга «Город в осенних звездах» (1986), Глава 5 (стр. 262)

«В наших владениях мы не позволяем ни одному мусульманину менять свою религию и не позволяем какой-либо другой религии распространять свою веру».

— Абул А’ла Маудуди Индийский богослов, политик и философ 1903–1979

1981, Муртад ки Саза Ислами Канун Мейн, Сайид Абул А’ла Маудуди, стр. 32, Lahore Islamic Publications Ltd, 8-е издание.
После 1970-х годов

«Только тот человек… который заблуждается, кто желает наживы, кто не задумывался о своей религии и не смотрел на недостатки христианства, может стать христианином».

— Джон Мьюир (индолог) шотландский санскритолог и индолог 1810–1882

Матапарикшоттара из Харачандры, из его ответа Джону Мьюирсу Матапарикше, цитируется Р.Ф. Young и цитируется по Goel, S.R. (2016). История индуистско-христианских встреч, с 304 по 1996 год нашей эры. Глава 10. ISBN 97881859 https://web.archive.org/web/20120501043412/http://voiceofdharma.org/books/hhce/
О Джоне Мьюирсе Матапарикше

«Ни справедливость, ни правосудие, ни реальность, ни человечность нельзя смоделировать или манипулировать с помощью проводов или пультов дистанционного управления».

— Ай Вэйвэй Китайский концепт-художник 1957

2000-09, Счастье нельзя подделать, 2008

«И я говорю, что Ваши Высочества не должны соглашаться с тем, чтобы какой-либо иностранец занимался бизнесом или ступал сюда, кроме христиан-католиков, так как это был конец и начало предприятия, то оно должно быть для укрепления и славы христианской религии, и никто, кто не является добрым христианином, не должен приходить в эти края». и колонизатор 1451 — 1506

27 ноября 1492
Журнал первого путешествия

«Буддизм… не является ни [философией, ни] религией в том смысле, в котором это слово обычно понимается, поскольку он не является «системой веры и поклонения, которой подчиняются сверхъестественному существу.»“

— Нарада Маха Тхера Шри-ланкийский монах и миссионер 1898 — 1983

Буддизм в двух словах

„Во Франции нет ни зимы, ни лета, ни морали. Если не считать этих недостатков, это прекрасная страна».

— Марк Твен Американский писатель и юморист 1835 — 1910

Записная книжка Марка Твена (1935)

«Религия одного человека не вредит и не помогает другому человеку».
Nec alii obest aut prodest alterius religio.

— Тертуллианский христианский теолог 155 — 220

Ad Scapulam, 2.2

„Политическая свобода не является ни легкой, ни автоматической, ни приятной, ни надежной. Это ответственность индивидуума за решения общества, как если бы они были его собственными решениями — как в моральной истине и подотчетности» 9.0015

— Питер Ф. Друкер Американский бизнес-консультант 1909–2005

Источник: 1930–1950-е годы, Будущее промышленного человека (1942), с. 115

«Статус «Учреждение религии» Первой поправки означает, по крайней мере, следующее: Ни штат, ни федеральное правительство не могут создавать церкви. Ни один из них не может принимать законы, которые помогают одной религии, помогают всем религиям или предпочитают одну религию другой. Ни принуждать, ни влиять на человека ходить в церковь или не ходить в нее против его воли или принуждать его исповедовать веру или неверие в какую-либо религию. Никто не может быть наказан за развлечение или исповедание религиозных убеждений или неверия, за посещение или непосещение церкви. Никакие налоги в любом размере, большом или малом, не могут взиматься для поддержки какой-либо религиозной деятельности или учреждений, как бы они ни назывались и какую бы форму они ни принимали для преподавания или отправления религиозных обрядов. Ни штат, ни федеральное правительство не могут, открыто или тайно, участвовать в делах каких-либо религиозных организаций или групп и наоборот. По словам Джефферсона, статья против установления религии законом была предназначена для возведения «стены разделения между церковью и государством» 9.0015

— Хьюго Блэк Судья Верховного суда США 1886–1971

Письмо для суда, Everson v. Board of Education, 330 U.S. 1 (1947).

„Обратите внимание, что неряшливость не является частью религии; что ни этот, ни какой-либо другой текст Писания не осуждает опрятность в одежде. Конечно, это долг, а не грех. Чистота действительно рядом с благочестием».

—  Джон Уэсли Христианский богослов 1703–1791

Проповедь 93 Об одежде. Сравните: «Чистота тела всегда считалась проистекающей из должного почтения к Богу», Фрэнсис Бэкон, « Прогресс в обучении», книга 2 (1605 г. ) 9.1059 Общие источники

„Никто не обязан с оптимизмом смотреть в будущее: это не предписание христианской религии. … Чрезвычайно важно, чтобы иллюзии развеялись и человек лицом к лицу столкнулся с положительной реальностью». 131

„»Ни этот мир, ни следующий, ни счастье не должны подвергаться сомнению.» — Этот пункт в Гите — мой смертный приговор».0015

— Эмиль М. Чоран Румынский философ и эссеист 1911–1995

Нарисовано и четвертовано (1983)

«Когда мы рассматриваем человеческую работу, мы верим, что знаем, откуда берется «интеллект», создавший ее; но когда речь идет о живом существе, никто не знает и никогда не знал, ни Дарвин, ни Эпикур, ни Лейбниц, ни Аристотель, ни Эйнштейн, ни Парменид. Необходим акт веры, чтобы заставить нас принять одну гипотезу, а не другую. Наука, которая не принимает никакого кредо или, во всяком случае, не должна, признает свое невежество, свою неспособность решить эту проблему, которая, мы уверены, существует и имеет реальность» 9. 0015

— Пьер-Поль Грассе Французский зоолог 1895 — 1985

Эволюция живых организмов: свидетельство новой теории трансформации (1977) это, а не это». Брахман не «это» и не «то»; Это не вселенная и не ее живые существа. Рассуждая таким образом, ум становится устойчивым».

— Рамакришна индийский мистик и религиозный проповедник 1836 — 1886

Источник: Евангелие Шри Рамакришны (1942), с. 132
Контекст: Тот, кого гьяни называют Брахманом, йоги называют Атманом, а бхакты — Бхагаваном. Тот же брамин называется жрецом, когда совершает богослужение в храме, и поваром, когда готовит еду на кухне. Джняни, следующие путем знания, всегда рассуждают о Реальности, говоря: «Не то, не то». Брахман не «это» и не «то»; Это не вселенная и не ее живые существа. Рассуждая таким образом, ум становится устойчивым. Наконец оно исчезает, и стремящийся входит в самадхи. Это Знание Брахмана. Это непоколебимое убеждение джняни в том, что только Брахман реален, а мир иллюзорен. Все эти имена и формы иллюзорны, как сон. Что такое Брахман, невозможно описать. Нельзя даже сказать, что Брахман — это Личность. Таково мнение гьяни, последователей Веданты. Но бхакты принимают все состояния сознания. Они также считают реальным состояние бодрствования. Они не считают мир иллюзорным, как сон. Они говорят, что вселенная есть проявление силы и славы Бога. Бог создал все это — небо, звезды, луну, солнце, горы, океан, людей, животных. Они составляют Его славу. Он внутри нас, в наших сердцах. Опять же, Он снаружи. Самые продвинутые преданные говорят, что Он Сам стал всем этим — 24 космическими принципами, вселенной и всеми живыми существами. Преданный Бога хочет есть сахар, а не становиться сахаром. (Все смеются.) Вы знаете, что чувствует любящий Бога? Его отношение таково: «О Боже, Ты — Господин, а я — Твой слуга. Ты — Мать, а я — Твое дитя». Или еще: «Ты мой Отец и Мать. Ты Целое, а я часть». Он не любит говорить: «Я Брахман». Йог стремится реализовать Параматман, Высшую Душу. Его идеалом является союз воплощенной души и Высшей Души. Он уводит свой ум от объектов чувств и пытается сконцентрироваться на Параматмане. Поэтому на первом этапе своей духовной дисциплины он уходит в уединение и с неразделенным вниманием практикует медитацию в фиксированной позе.
Но реальность одна и та же; разница только в названии. Тот, кто Брахман, воистину Атман, и опять же, Он Бхагаван. Он Брахман для последователей пути знания, Параматман для йогов и Бхагаван для любящих Бога.

«Если мы признаем, следуя материалистическим теориям, что существует только физическая природа, и что человек не содержит («renferme», фр.) никакой высшей сущности, божественной, которая одной стороной своего существа возвышает (способствует или улучшить…) его над его животной природой, то это был бы вопрос («il ne saurait être question», фр.) ни долга, ни моральной ответственности; тогда высшее благо состояло бы для него, действительно, в том, чтобы удовлетворять свои аппетиты и свои естественные склонности (пристрастие или пристрастие, — «склонность», фр. ), искать удовольствия и бежать от (скид, избегать, избегать, —) fuir», фр.) боль. В этом случае не могло быть ни религии, ни морали, ибо религия как раз и есть то, что возвышает человека над вульгарной (или обыденной, — «vulgaire», фр.) действительностью, а эта мораль есть самое отрицание эгоизма».0015

— Африканский дух Русский философ 1837 — 1890

Источник: Слова мудреца: Избранные мысли Африканского духа (1937), с. 41.

„Мы не должны ни оплакивать, ни наивно идеализировать эту новую реальность. Мы должны разобраться с этим».

— Эл Гор, 45-й вице-президент США, 1948

Цитаты, речь IPI (2000 г.)
Контекст: Мы живем в новую эру. Называть это время «эпохой после холодной войны» означает его уникальность и значение. Сейчас мы находимся в глобальной эпохе. Нравится нам это или нет, но мы живем в эпоху, когда наши судьбы и судьбы миллиардов людей по всему земному шару все больше переплетаются. Когда наши великие внутренние и международные проблемы также переплетаются. Мы не должны ни оплакивать, ни наивно идеализировать эту новую реальность. Мы должны разобраться с этим.

«Наступает момент, когда мечта становится реальностью, а реальность становится мечтой».

— Фрэнсис Фармер Американская актриса 1913–1970 гг. 23 января 1983 г.)

«Страна, которая требует морального совершенства в своей внешней политике, не достигнет ни совершенства, ни безопасности».

— Генри Киссинджер Государственный секретарь США 1923

. 73, № 3 (19 июня94), с. 130

Связанные темы

• Религия
• Реальность
• Контакт
• Моральный дух
• Point

над 100 Фридрич Ницше Цитаты, чтобы заставить вас думать

Фридрич Ницше. нигилизм. Однако немец был также культурным критиком и поэтом, и фактически начал свою карьеру как филолог. Он страдал от проблем со здоровьем на протяжении большей части своей жизни, но если бы у него не было проблем со здоровьем, он, возможно, никогда бы не сменил карьеру. Отражая его личный опыт, некоторые из его цитат мрачны, другие милы, а третьи юмористичны. Однако все они достойны прочтения.

Любовь может быть не первым, что приходит на ум при мысли об отце нигилизма, но, как и любой философ, Ницше, конечно же, рассматривал эту тему. Вы даже можете обнаружить, что он дал отличный совет относительно брака.

В любви всегда есть доля безумия. Но и в безумии всегда есть какая-то причина.

---

Тот, кто ничего не может отдать, не может ничего и чувствовать.

---

Мы любим жизнь не потому, что привыкли жить, а потому, что привыкли любить.

---

Выходя замуж, задайте себе вопрос: Верите ли вы, что сможете нормально общаться с этим человеком в старости? Все остальное в браке преходяще.

---

Мысли — это тени наших чувств — всегда темнее, пустее и проще.

---

В мести и в любви женщина более варварская, чем мужчина.

---

Брак: это я называю волей двоих, чтобы создать того, кто больше, чем те, кто его создал.

---

Из всего написанного я люблю только то, что человек написал своей кровью.

---

Не недостаток любви, а недостаток дружбы делает брак несчастливым.

---

Что еще есть любовь, как не понимание и радость от того, что другой человек живет, действует и переживает иначе, чем мы?

---

Человек знания должен уметь не только любить своих врагов, но и ненавидеть своих друзей.

---

Любовь не утешение. Это свет.

---

Пары сильных очков иногда бывает достаточно, чтобы вылечить влюбленного человека.

---

Требование быть любимым — величайшее из всех высокомерных предположений.

---

Все, что делается из любви, всегда происходит по ту сторону добра и зла.

---

Любовь слепа; дружба закрывает глаза.

---

Не необходимость, не желание – нет, любовь к власти есть демон людей. Пусть у них будет все — здоровье, пища, место для жизни, развлечения — они и остаются несчастными и унылыми: ибо бес ждет, ждет и будет доволен.

---

Это труднее всего: закрыть открытую руку из любви и оставаться скромным, как дающий.

---

Я люблю тех, кто не умеет жить сегодняшним днем.

---

Не когда истина грязна, а когда она мелка, любящий знания не хочет ступать в ее воды.

---

Ницше однажды сказал: «Бог умер». Возражаете ли вы против его мыслей по этому вопросу или находите в них великую правду, ясно, что следующие цитаты дадут вам пищу для размышлений.

Сегодня я люблю себя, как люблю своего бога: кто сегодня мог обвинить меня в грехе? Я знаю только грехи против моего бога; но кто знает моего бога?

---

Бог мертв. Бог остается мертвым. И мы убили его. И все же его тень все еще маячит. Чем утешимся мы, убийцы всех убийц? То, что было самым святым и самым могущественным из всего, что когда-либо принадлежало миру, истекло кровью под нашими ножами; кто сотрет с нас эту кровь? Какой водой мы можем очиститься?

---

Не может быть Бога, потому что если бы он был, я бы не поверил, что я не Он.

---

Я не могу поверить в Бога, который хочет, чтобы его все время восхваляли.

---

Женщина была второй ошибкой Бога.

---

Является ли человек одной из ошибок Бога? Или Бог — одна из ошибок человека?

---

Когда-то дух был Богом, потом стал человеком, а теперь даже становится толпой.

---

Темой для великого поэта была бы скука Бога после седьмого дня творения.

---

Всякая церковь — камень на могиле богочеловека: она ни при каких обстоятельствах не хочет, чтобы он воскрес.

---

Я верю только в Бога, который умеет танцевать.

---

Вокруг героя все превращается в трагедию, вокруг полубога — сатир-пьеса, а вокруг Бога — что? может «мир»?

---

Является ли человек одной из ошибок Бога? Или Бог — одна из ошибок человека?

---

То, что Бог стал человеком, указывает только на то, что человек не должен искать своего спасения в вечности, но утвердить свое небо на земле.

---

В мире недостаточно любви и добра, чтобы можно было отдать хоть что-то воображаемым существам.

---

Все хорошее есть трансмутация чего-то злого: у каждого бога есть отец дьявола.

---

В каждой аскетической морали человек почитает часть себя как Бога, а для этого ему нужно дьяволизировать другую часть.

---

Нация, которая все еще верит в себя, крепко держится за своего бога.

---

Там он сидел, сморщенный, в углу у камина, беспокоясь о своих слабых ногах, мир устал, воля устала, и однажды он задохнулся от своей чрезмерной жалости.

---

Бог мертв, но, учитывая состояние, в котором находится человек, возможно, еще много веков будут пещеры, в которых будет показана его тень.

---

В целом есть веские основания предполагать, что в некоторых отношениях все боги могли бы получить пользу от обучения нас, людей. Мы люди – более гуманны.

---

Одним из наиболее важных аспектов творчества Ницше была его критика истины в противовес перспективизму. Неудивительно, что у него так много интересных цитат на эту тему.

На горы истины никогда не лезешь напрасно: либо сегодня ты достигнешь вершины, либо будешь тренировать свои силы, чтобы завтра подняться выше.

---

Нет фактов, есть только интерпретации.

---

Иногда люди не хотят слышать правду, потому что не хотят разрушить свои иллюзии.

---

Мыслитель рассматривает свои действия как эксперименты, а вопросы – как попытки что-то выяснить. Успех и неудача для него ответы прежде всего.

---

На горы истины никогда не лезешь напрасно: либо ты сегодня достигнешь вершины, либо будешь тренировать свои силы, чтобы завтра ты смог подняться выше.

---

Убеждения — более опасные враги правды, чем ложь.

---

Я не расстроен, что ты мне солгал, я расстроен, что отныне не могу тебе верить.

---

Пока священник, этот профессиональный отрицатель, клеветник и отравитель жизни, считается высшим типом человека, не может быть никакого ответа на вопрос: Что такое Истина?

---

И мы должны назвать ложью всякую истину, которая не сопровождалась хотя бы одним смехом.

---

В горы правды зря не лезешь.

---

Молодежь любит все интересное и необычное, независимо от того, насколько это правда или ложь. Более зрелые умы любят все интересное и необычное в истине. Полностью зрелые умы, наконец, любят истину, даже когда она кажется простой и простой, скучной обычному человеку; ибо они заметили, что истина имеет тенденцию раскрывать свою высшую мудрость под личиной простоты.

---

Искусство не просто имитация реальности природы, а поистине метафизическое дополнение реальности природы, поставленное рядом с ней для ее завоевания.

---

Все вещи подлежат интерпретации, какая бы интерпретация преобладала в данное время, она является функцией силы, а не истины.

---

У нас есть искусство, чтобы не умереть от правды.

---

Чем более абстрактна истина, которую вы хотите преподать, тем тщательнее вы должны соблазнять чувства, чтобы принять ее.

---

Нет вечных фактов, как нет и абсолютных истин.

---

Вера в истину начинается с сомнения во всех тех «истинах», в которые мы когда-то верили.

---

Вера: нежелание знать правду.

---

По правде говоря, был только один христианин, и он умер на кресте.

---

Все подлежит интерпретации. Какая бы интерпретация преобладала в данное время, она является функцией силы, а не истины.

---

Ницше не хвалит, когда дело доходит до религии. Тема действительно предоставила возможность для многих колких и юмористических цитат для философа. Они могут быть не для всех, но скептикам в вашей жизни они наверняка понравятся.

Решимость христиан видеть мир уродливым и плохим сделала мир уродливым и плохим.

---

На небесах пропали все интересные люди.

---

Я не могу поверить в Бога, который хочет, чтобы его все время восхваляли.

---

Иисус умер слишком рано. Если бы он дожил до моего возраста, он бы отказался от своего учения.

---

В христианстве ни мораль, ни религия ни в какой точке не соприкасаются с реальностью.

---

Понятия «потусторонний» и «реальный мир» были придуманы для того, чтобы обесценить единственный существующий мир — чтобы для нашей земной действительности не осталось ни цели, ни цели, ни задачи.

---

Самый верный способ развратить юношу — научить его ценить тех, кто думает одинаково, а не тех, кто думает иначе.

---

Случайная прогулка по сумасшедшему дому показывает, что вера ничего не доказывает.

---

Является ли человек просто ошибкой Бога? Или Бог просто ошибка человека?

---

После контакта с религиозным человеком я всегда чувствую, что должен вымыть руки.

---

Не рисуйте на своих стенах ни Бога, ни дьявола: это испортит и стены, и атмосферу.

---

Вы только посмотрите на лица великих христиан! Это лица великих ненавистников.

---

Христианство имеет охотничий инстинкт находить всех тех, кто тем или иным образом может быть доведен до отчаяния, хотя только часть человечества способна на такое отчаяние. Христианство подстерегает таких и преследует их.

---

Вдали от Бога и богов меня это заманит: что было бы творить, если бы боги существовали?

---

Понятия «душа», «дух» и, наконец, понятие «бессмертная душа» были изобретены для того, чтобы презирать тело, чтобы сделать его больным — «святым» — для того, чтобы культивировать отношение ужаса неуважение ко всем вещам в жизни, которые заслуживают серьезного отношения i.

---

«Бог», «бессмертие души», «спасение», «потустороннее» — даже в детстве у меня не было времени на такие понятия, я не трачу на них время — может быть, я никогда не был ребячливым достаточно для этого?

---

Бог — слишком явно неуклюжий ответ; ответ, показывающий отсутствие деликатности по отношению к нам, мыслителям, — в сущности, даже грубый запрет нам: не думайте!

---

Вера действительно до настоящего времени не могла сдвинуть настоящие горы, хотя я не знаю, кто предполагал, что она может. Но он может поставить горы там, где их нет.

---

Если бы это радостное послание вашей Библии было написано на ваших лицах, вам не нужно было бы требовать веры в авторитет этой книги с такой жесткой шеей.

---

Короче говоря, религиозный культ основан на представлениях о колдовстве между человеком и человеком, а колдун старше священника.

---

Ницше был вдохновлен композитором Рихардом Вагнером в начале его карьеры. Неудивительно, что ему было что сказать о музыке. Мы собрали для вас некоторые из его самых известных цитат на эту тему.

Без музыки жизнь была бы ошибкой.

---

А те, кого видели танцующими, считались сумасшедшими теми, кто не мог слышать музыку.

---

Мы должны считать потерянным каждый день, в который мы не танцевали хотя бы раз.

---

Без музыки жизнь была бы ошибкой… Я бы поверил только в Бога, умеющего танцевать.

---

В музыке страсти наслаждаются.

---

Только больная музыка сегодня приносит деньги.

---

Без музыки жизнь была бы ошибкой. Немец воображает, что даже Бог поет песни.

---

Танцы во всех их формах не могут быть исключены из программы любого дворянского образования; танцевать ногами, идеями, словами, и надо ли прибавлять, что нужно уметь танцевать и пером?

---

Кстати, о Жорже Бизе: в его музыке чувствуется солнечный климат, их бодрящий воздух, их ясность. Он выражает чувство, до сих пор неизвестное нам.

---

Как звучит хорошая музыка и плохие причины, когда иду на врага.

---

Работы Ницше охватывали такие области, как трагедия, культура, история, религия, филология и искусство, поэтому вполне логично, что у него были мысли почти на все темы, включая безумие. Здесь собраны некоторые из его самых известных цитат на эту тему.

Безумие редко встречается среди отдельных людей, но в группах, партиях, нациях и эпохах оно является правилом.

---

Для человека, который провел большую часть своей жизни, пытаясь прояснить широкий спектр тем, интересно обнаружить, что у Ницше были разные взгляды на идею хаоса. Некоторые из них были даже положительными, как показывают эти цитаты.

Надо еще иметь в себе хаос, чтобы родить танцующую звезду.

---

Если мы утверждаем один момент, мы таким образом утверждаем не только себя, но и все существование. Ибо ничто не самодостаточно ни в нас самих, ни в вещах; и если душа наша трепетала от счастья и звучала, как струна арфы, хоть раз, то вся вечность нужна была для того, чтобы произвести это одно событие, — и в этот единственный миг утверждения вся вечность называлась доброй, искупленной, оправданной и утвержденной.

---

Человек, слишком человек.

---

Сверхчеловек… Кто упорядочил хаос своих страстей, придал стиль своему характеру и стал творческим. Сознавая ужасы жизни, он утверждает жизнь без обиды.

---

…бросьте розы в бездну и скажите: «Вот моя благодарность чудовищу, которому не удалось проглотить меня заживо».

---

Мораль господина и раба была важной темой творчества Ницше. Он писал, что существует два разных типа морали, и они определяются тем, находится ли человек в положении господина или раба. Узнайте больше о его мыслях о власти с нашими цитатами.

Сам мир есть воля к власти – и ничего больше! А ты сам есть воля к власти – и ничего больше!

---

Силу воли я оцениваю по тому, сколько сопротивления, боли, пыток она выдерживает и умеет обратить себе на пользу.

---

Архитектор не представляет ни дионисийского, ни аполлонического состояния: здесь могучий акт воли, воля, которая двигает горы, опьянение сильной воли, требующее художественного выражения. Самые могущественные люди всегда вдохновляли архитекторов; архитектор всегда находился под влиянием власти.

---

Что такое зло? Все, что происходит от слабости.

---

Никакая власть не может быть сохранена, если она представлена ​​только лицемерами.

---

Люди по привычке подчиняются всему, что стремится к власти.

---

Будь щедрым в природе и мыслях; за это вызывает уважение и дает уверенность и силу.

---

Жизнь — это инстинкт роста, выживания, накопления сил, власти.

---

С физиологической точки зрения все безобразное ослабляет и огорчает человека. Он напоминает упадок, опасность, бессилие; он фактически страдает от потери энергии в его присутствии. Эффект безобразия можно измерить динамометром. Всякий раз, когда человек чувствует какую-либо депрессию, он чувствует близость чего-то уродливого. Его чувство власти, его воля к власти, его мужество, его гордость — они угасают с безобразным, они возрастают с красивым.

---

Не доверяйте всем, у кого сильное желание наказать.

---

Моя идея состоит в том, что каждое конкретное тело стремится стать хозяином всего пространства и расширить свою силу (свою волю к власти:) и отбросить все, что сопротивляется его расширению. Но оно постоянно сталкивается с подобными усилиями со стороны других тел и кончает тем, что приходит к соглашению («союзу») с теми из них, которые в достаточной степени связаны с ним: таким образом, они затем сговариваются вместе для власти. И процесс продолжается –

---

Создана возможность для производства… Расы Господ, будущих «хозяев земли»… созданных для существования в течение тысячелетий – более высокого типа людей, которые… используют демократическую Европу в качестве своего наиболее податливого и податливого инструмента для распоряжаться судьбами земли.

---

Есть только благородство по происхождению, только благородство по крови. Когда говорят об «аристократах духа», обычно не хватает оснований что-то скрывать. Как известно, это излюбленный термин амбициозных евреев. Ибо один дух не делает благородным. Скорее, должно быть что-то, что облагораживает дух. Что тогда требуется? Кровь.

---

Усреднение европейского человека… требует оправдания: оно заключается в служении высшему суверенному виду, стоящему на первом, который только благодаря этому может подняться до своей задачи. Не просто раса господ, чья единственная задача — править, но раса со своей собственной сферой жизни, с избытком силы… достаточно сильной, чтобы не нуждаться в тирании императива добродетели.

---

Права, которые человек себе присваивает, связаны с обязанностями, которые он на себя возлагает, с задачами, которым он чувствует себя равным. Подавляющее большинство людей не имеют права на существование, но являются несчастьем для высших людей.

---

Более сильный становится господином более слабого, поскольку последний не может утвердить свою степень самостоятельности — здесь нет ни милосердия, ни снисхождения, тем более уважения к «законам».

---

Необходимо объявление Высшими Людьми войны массам!. . Все, что делает мягким и женоподобным, что служит цели Народа или Женственности, работает на Всеобщее Избирательное Право, т.е. на господство Низших Людей. Но мы должны отомстить и вывести все это дело на свет и на суд.

---

Если во всем есть что простить, то есть и что осудить.

---

Необходимо объявление войны массам Высшими Людьми! … Все, что делает мягким и женоподобным, что служит цели Народа или Женственности, работает на пользу Всеобщего Избирательного Права, то есть господства Низших Мужчин. Но мы должны отомстить и вывести все это дело на свет и на суд.

---

Прекрасного существует так же мало, как и Истинного. В каждом случае речь идет об условиях сохранения определенного типа человека: так стадный человек будет испытывать ценностное чувство Истины в иных вещах, чем Сверхчеловек.

---

Влияние Ницше простирается далеко за пределы философии и, конечно же, в мир искусства. Следующие цитаты показывают, какое большое значение он придавал творчеству и искусству. Черпайте в них вдохновение для своего собственного шедевра, каким бы он ни был.

Искусство — правильное занятие жизни.

---

Сущность всего прекрасного искусства, всего великого искусства — это благодарность.

---

Сон — не простое искусство: ради него нужно бодрствовать весь день.

---

У художника нет дома в Европе, кроме Парижа.

---

Искусство по своей сути есть утверждение, благословение и обожествление существования.

---

Одно нужно иметь либо душой, веселой от природы, либо душой, осчастливленной трудом, любовью, искусством и знанием….

---

Я не знаю, чем дух философа может желать быть больше, чем хорошим танцором. Ибо танец — его идеал, также его изящное искусство, наконец, и единственный известный ему вид благочестия, его «божественное служение».1225

Человек — самое жестокое животное. При трагедиях, боях быков и распятиях он пока чувствовал себя лучше всего на земле; и когда он изобрел себе ад, вот, это был самый его рай.

---

Человек должен ценить свое существование, ведя себя так, как будто само его существование было произведением искусства.

---

Плохое завоевывает уважение через подражание, хорошее теряет его, особенно в искусстве.

---

Восхищение качеством или искусством может быть настолько сильным, что удерживает нас от стремления обладать им.

---

Если должно быть искусство, если должно быть какое-либо эстетическое действие и видение, необходимо одно физиологическое состояние: безумие. Неистовство должно было сначала усилить возбудимость всей машины; иначе нет искусства. Все виды исступления, как бы разнообразно они ни были обусловлены, способны совершить это: прежде всего исступление полового возбуждения, эта древнейшая и изначальная форма исступления.

---

Мы очень много сделаем для эстетической науки, если не только посредством логического заключения, но и с непосредственной достоверностью интуиции поймем, что непрерывное развитие искусства связано с аполлоновской и дионисийской двойственностью: точно так же, как размножение зависит от двойственности полов, включающей постоянную борьбу с лишь периодически вмешивающимися примирениями.

---

Ницше многое сказал о зле, даже опровергнув предположение о его существовании. Следующие цитаты дают прекрасную пищу для размышлений и могут послужить хорошей отправной точкой для определения ваших собственных мыслей по этой важной теме.

На самом деле надежда есть худшее из всех зол, потому что она продлевает муки человека.

---

Что лучше: перехитрить монстра или быть тихо сожранным?

---

Все, что делается из любви, всегда происходит по ту сторону добра и зла.

---

Если у тебя есть враг, не воздавай ему добром на зло, иначе он посрамится. Лучше докажи, что он сделал тебе что-то хорошее.

---

Есть старая иллюзия. Это называется добром и злом.

---

Если вы слишком слабы, чтобы дать себе свой собственный закон, тогда тиран возложит на вас свое ярмо и скажет: «Повинуйтесь! Стисните зубы и повинуйтесь!» И все добро и зло утонет в повиновении ему.

---

Но с человеком то же, что и с деревом. Чем больше стремится он подняться в высоту и свет, тем сильнее борются корни его земное, низшее, во мрак, глубокое — во зло.

---

Из всего зла я считаю тебя способным: Поэтому я хочу от тебя добра. Поистине, я часто смеялся над слабыми, которые считали себя хорошими, потому что у них не было когтей.

---

То, что мы переживаем во сне, — при условии, что мы переживаем это часто, — в конце концов так же относится к общему хозяйству нашей души, как и все переживаемое «действительно»: благодаря этому мы богаче или беднее.

---

Все хорошее есть трансмутация чего-то злого: у каждого бога есть отец дьявола.

---

Тот, кто сражается с монстрами, должен следить за тем, чтобы он сам не стал монстром. И когда долго смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя.

---

[Все, что] является живым, а не умирающим телом… должно быть воплощенной волей к власти, оно будет стремиться расти, распространяться, захватывать, становиться преобладающим – не из какой-либо нравственности или безнравственности, а потому, что оно живое и поскольку жизнь есть просто воля к власти… «Эксплуатация»… принадлежит сущности того, что живет, как основная органическая функция; это следствие воли к власти, которая, в конце концов, есть воля к жизни.

---

Отступления, возражения, удовольствие от насмешек, беззаботная недоверчивость — признаки здоровья; все безусловное относится к патологии.

---

Поэты бессовестны со своим опытом: они его эксплуатируют.

---

Тот, кто сражается с монстрами, должен быть осторожен, чтобы не стать из-за этого монстром. И если ты долго смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя.

---

То, что делается из любви, всегда находится за пределами добра и зла.

---

Великие эпохи нашей жизни наступают, когда мы набираемся смелости переименовать наше зло в лучшее в нас.

---

Зрелость мужчины: то есть заново открыть для себя серьезность, которой он обладал, играя в детстве.

---

То, что мы переживаем во сне, — если предположить, что мы переживаем это часто, — в конце концов так же относится к общему хозяйству нашей души, как и все переживаемое «действительно»: благодаря этому мы богаче или беднее.

---

Физиологи должны дважды подумать, прежде чем позиционировать стремление к самосохранению как основное стремление органического существа.