Незнайка (Н. Носов, илл. Г. Вальк)

?

Предыдущие записи | Следующие записи

Так вышло, что книжки эти мне подарили. И это первый Незнайка в моей библиотеке, потому что Незнайку я с детства не люблю (презрела его с того самого кукольного мультика). Чтение книг также в детстве не вдохновляло, а вызвало скуку, поскольку считала истории «какими-то глупыми» (со слов мамы). Единственным адекватным персонажем сказок считала Знайку.
Но все же классика, все же хочу, чтобы в будущем у моего ребенка был выбор. Тем более, что некоторые истории про Незнайку и Ко весьма так ничего

хорошего. Вот тот случай, когда вроде персонаж по всем параметрам характера мой, но не нравится мне от слова совсем.
Ну да ладно, а то я ворчу как старушенция, давайте перейдем к положительным сторонам книжки. А положительного в них много:
1) Хорошее качество: белоснежный офсет, твердая обложка, удобный для чтения шрифт.
2) Иллюстрации Валька. Причем красивые и хорошо пропечатанные иллюстрации.
3) Симпатичный Незнайка. Нет, правда, по-моему впервые мне понравился этот персонаж внешне.
В «Приключениях Незнайки» в среднем по 3-4 разворота без иллюстраций. Иллюстрации в основном на страницу. В «Солнечном городе» — в основном по 4 разворота без иллюстраций, но картинки там сами размером меньше.

Книга «Приключения Незнайки и его друзей»

Книга «Незнайка в Солнечном городе»

Какие еще есть Незнайки:
Лично мне очень нравится еще от Эксмо:
Достаточно веселая книжка вышла у Лабиринта: Открой книгу! Приключения Незнайки и его друзей

Все 3 книги также выпустил Махаон: Вот такой Незнайка есть с илл. Валька: Незнайка на Луне
Незнайка с илл. Лаптева Приключения Незнайки и его друзей (ил. А. Лаптева)
Лично мне больше всего импонируют Незнайка Лаптева и Валька 🙂

• Орден Желтого Дятла

  В своей огромной любви с детства к этой книге я признавалась не раз, и тем больше моя радость, что «Эксмо» переиздало книгу точь-в-точь…

• Лимерики (Эдвард Лир)

  «Нигма» не устает баловать нас (меня точно) изданиями в серии «Веселый Альбион», потому что лично я очень люблю английскую поэзию…

• Капля дёгтя и полмешка радости (Ю.

  Ермолаев, илл. Г. Вальк)
  А вы соскучились по смешным и добрым историям про школьников? Тогда эта книжка для вас! И не только детей я имею ввиду. Книга будет также полезна…

Июнь 2023
Вс	Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб
				1	2	3
4	5	6	7	8	9	10
11	12	13	14	15	16	17
18	19	20	21	22	23	24
25	26	27	28	29	30

Разработано LiveJournal. com

Книга-юбиляр «Приключение Незнайки и его друзей» — Юбиляры

Ребята! В рамках цикла «Книги-юбиляры» сотрудники детской библиотеки-филиала № 2 представляют вам известную трилогию Н. Носова о Незнайке «Приключения Незнайки и его друзей», «Незнайка в Солнечном городе» и «Незнайка на Луне», которой в 2021 году исполняется 50 лет. Эти сказочные истории удивительно сочетают в себе реальность и волшебство.

Николай Николаевич Носов – писатель, драматург, режиссер и киносценарист, родился в ноябре 1908 года в Киеве в семье актера. В школьные годы Николай мечтал стать известным музыкантом после покупки скрипки, но понял, что учиться музыке нелегко и забросил это дело. Писателем Носов стал не сразу, он сменил много занятий: был землекопом, возчиком бревен, торговцем газет, радиолюбителем, интересовался электротехникой, занимался фотографией, пением, игрой в шахматы. Потом окончил институт кинематографии в Москве и много лет отдал кино.

Носов признавался, что писателем стал случайно, он просто выдумывал интересные истории и рассказывал их сыну.

Со временем решил попробовать себя в качестве писателя и с того момента уже не расставался с пером.

Самым знаменитым сказочным персонажем в творческой биографии Носова является Незнайка. Этого доброго коротышку в широкополой шляпе обожают за то, что в нем буквально кипит жажда открытий и здорового хулиганства.

События сказочной истории первой книги трилогии «Приключения Незнайки и его друзей» перенесут читателей в необычный Цветочный городок, который писатель заселил забавными коротышками. А улочки, на которых располагаются домики их крохотных жителей, носят имена цветов.

Главных героев зовут так, что по имени можно судить о личных качествах и роде занятий. Например, ученый Знайка, профессор Звездочкин, механики Винтик и Шпунтик, инженер Клепка, доктор Пилюлькин, музыкант Гусля, художник Тюбик и многие другие. Коротышки жизнерадостны, изобретательны, любопытны, они любят придумывать новые игры и забавы, любят путешествовать. Они все заняты делом и умеют отвечать за свои поступки. Все, кроме одного – Незнайки. Первый в городе хвастун и бездельник, шалун и непоседа, фантазер и выдумщик, но при этом довольно любознательный малыш, все хочет уметь, но ничему не хочет учиться. Однажды коротышки решаются на отважное путешествие – полет на воздушном шаре. Чтобы вернуться домой, им нужно очень постараться. 

Ребята, а хотите ли вы попасть в Цветочный город и подружиться с Незнайкой и его друзьями? В этом вам поможет книга, которую вы можете взять в детской библиотеке или прочитать здесь.

«Незнайка в Солнечном городе» – вторая книга трилогии. Малыша Незнайку в ней не узнать, он старается делать как можно больше добрых дел. Только малышке Кнопочке известна причина таких метаморфоз. Незнайка верит, что добрые дела помогут ему встретить волшебника и получить от него чудесную палочку, исполняющую все желания. Его мечта сбывается, однако подаренная волшебная палочка – это очень опасная игрушка, могущая привести не только к увлекательным приключениям, но и невероятным превращениям.

Предлагаем вам прочитать вторую часть трилогии. 

А заключительная часть трилогии о невероятных приключениях коротышек «Незнайка на Луне». В ней интеллектуал Знайка строит самый настоящий космический корабль и готовится к полету на Луну. Однако Незнайка и его товарищ Пончик ночью забираются в готовую к старту ракету и случайно нажимают на кнопку «Пуск». Оказавшись на Луне, они знакомятся с ее жителями: богатым Спрутсом, жадным Скуперфильдом, беспощадным управляющим Крабсом. Читайте третью книгу.

Ребята, читайте эту замечательную трилогию и смотрите мультфильм. . А ещё отвечайте на вопросы викторины, которую для вас подготовили сотрудники детской библиотеки-филиала № 2. 

Эти книги учат доброте, показывают, насколько важна дружба, как она помогает в сложных ситуациях.

Алжирский писатель Камель Дауд ставит «Незнакомца» Камю на голову : NPR

Алжирский писатель Камель Дауд ставит «Незнакомца» Камю на голову с Незнакомец с арабской точки зрения. Джон Пауэрс говорит, что пересказ Дауда навсегда изменит то, как вы читаете классику Камю.

Обзор

Отзывы о книге

23 июня 2015 г. 13:45 по восточному времени

Услышано на свежем воздухе

Алжирский писатель Камель Дауд ставит «Незнакомца» Камю на голову

Еще в колледже по английскому языку меня учили, что глупо думать, что вымышленные персонажи имеют какую-то реальность за пределами страницы. Вы не должны размышлять о том, сколько детей было у леди Макбет или какую работу Холден Колфилд выполнял во взрослом возрасте.

Ну, может и нет. Но за последние полвека настоящие писатели-фантасты любили брать персонажей из известных книг и конкретизировать их жизни — вы знаете, Джин Рис, рассказывающая предысторию безумной жены Рочестера из Джейн Эйр в Широком Саргассовом море , или Том Стоппард делает мрачную комедию из Розенкранца и Гильденстерна из Гамлета . Лучшие из этих произведений раскрывают истины, скрытые в оригинальных книгах, и озвучивают тех, о ком молчат.

Мало кто из писателей делал это так искусно, как алжирский журналист Камель Дауд. В своем первом романе « Расследование Мерсо » он перерабатывает текст, который почти все должны изучать в школе: « Незнакомец » Альбера Камю, который сам родился и вырос в колониальном Алжире. Это проявление силы навсегда меняет представление о романе Камю.

Вы, возможно, помните, что Незнакомец рассказывает французский алжирец по имени Мерсо, который начинает книгу с нерешительного присутствия на похоронах своей матери. Вскоре после этого он идет на пляж и по причинам, которые даже он не может объяснить, заканчивает тем, что стреляет в молодого человека, которого называет «арабом». Мерсо признан виновным в убийстве. Заметьте, не за то, что стреляли в невинного араба — французам обычно сходило с рук , что в своих колониях, а потому, что окружной прокурор фактически преследует его за то, что он не любил и не оплакивал свою мать должным образом.

Камель Дауд — алжирский журналист, проживающий в Оране. Д.Р. скрыть заголовок

переключить заголовок

Д.Р.

Камель Дауд — алжирский журналист из Оран.

Д.Р.

Безмотивное преступление Мерсо и иррациональные причины его осуждения сделали роман Камю классическим выражением экзистенциалистских представлений о противостоянии личности абсурдному универсуму.

Книга Дауда ставит Камю на голову. Рассказывает Харун, брат жертвы Мерсо, которому было 7 лет, когда был застрелен его старший брат. Старик в современном Алжире, Харун предлагает версию событий, которая связывает это убийство с историей, а не с космической философией. Это становится формой реституции.

Во-первых, жертва Мерсо избавлена ​​от унижения быть простой опорой в его собственном убийстве. Ему дали достойное имя — Муса — после того, как его просто назвали «арабом», слово, использованное 25 раз в «Незнакомец ». И ему также дано достоинство личности — он сильный молодой человек со вкусом к женщинам. Показано, что его смерть, которой книга Камю совсем не интересуется, изменила жизнь его семьи на десятилетия. Мать Мусы становится одержимой своим мертвым сыном, что в конечном итоге вынуждает Харуна отомстить.

Проще говоря, Расследование Мерсо освещает исторические реалии колониализма, которые Незнакомец оставили в тени. Но Дауд слишком хитер, чтобы довольствоваться простой критикой Камю. Он также учился у Камю, особенно его идеям об индивидуальной ответственности. Что делает книгу Дауда такой хорошей, так это то, что, пропитанная независимым мышлением, она предлагает поучительный, хотя и противоречивый портрет сегодняшнего Алжира.

С этой целью Дауд выдумывает второе убийство — на этот раз француза, демонстративно назван — и следы этого преступления заставляют Харуна размышлять о трагически абсурдной истории Алжира. Несмотря на то, что Харун признает душераздирающую тиранию французского правления, он использует свою историю, чтобы задуматься о том, как сами алжирцы устроили беспорядок после обретения независимости в 1962 году. борцы за свободу и впали в ярый исламизм, который удерживает их в обратном направлении. «Религия — это общественный транспорт, которым я никогда не пользуюсь», — весело говорит нам Харун, предположительно повторяя собственные чувства Дауда.

Неудивительно, что подобные фразы нажили Дауда врагами в Алжире, где призывы к его смерти стали обычным делом. Конечно, такая чрезмерная реакция на прекрасный роман только подчеркивает ту историческую нелепость, о которой идет речь. Харун может быть мудрее, сознательнее и человечнее Мерсо, но эти два вымышленных персонажа имеют одно важное качество, общее с реальным Камелем Даудом. Гуляя по улицам и пляжам своей алжирской родины, все они чувствуют себя чужими.

Сообщение спонсора

Стать спонсором NPR

Трудности перевода: какой должна быть первая строка «Незнакомца»

Для современного американского читателя немногие строки во французской литературе известны так же, как начало «Незнакомца» Альбера Камю: « Aujourd’hui, maman est morte ». Если оставить в стороне напряжённые будни, первое предложение «Незнакомца» настолько элементарно, что даже школьник с базовыми знаниями французского языка может адекватно перевести его. Так почему же профессионалы продолжают ошибаться?

В первом предложении романа два тонких и, казалось бы, незначительных переводческих решения способны изменить то, как мы читаем все последующее. Что делает этот конкретный выбор колючим, так это то, что он затрагивает давние дебаты в литературном сообществе: необходимо ли переводчику иметь какую-то особую близость с автором произведения, чтобы создать наилучший возможный текст.

Артур Голдхаммер, переводчик тома Камю Combat , называет «чушью» полагать, что «хороший перевод требует какой-то мистической симпатии между автором и переводчиком». Хотя слово «мистический» действительно может быть несколько преувеличенным, трудно смотреть на знаменитое первое предложение Камю — переведенное ли Стюартом Гилбертом, Джозефом Ларедо, Кейт Гриффит или даже, в меньшей степени, Мэтью Уордом — не думая, что немного больше взаимопонимания между автором и переводчиком, возможно, предотвратило окрашивание текста так, как Камю никогда не планировал.

Стюарт Гилберт, британский ученый и друг Джеймса Джойса, был первым, кто попытался написать «L’Étranger» Камю на английском языке. В 1946 году Гилберт перевел название книги как «Посторонний», а первую строчку перевел как «Сегодня умерла мать». Просто, лаконично и неправильно.

В 1982 году и Джозеф Ларедо, и Кейт Гриффит выпустили новые переводы «Незнакомца», каждый из которых выбрал исправленное название Гилберта «Незнакомец», но сохранил свою первую строчку. «Мама умерла сегодня» осталось, и не было до 1988, в строке было изменено одно слово. Именно тогда американский переводчик и поэт Мэтью Уорд вернул «Мать» обратно к Maman . Одно слово? Подумаешь? Большая часть того, как мы рассматриваем и — наряду с судом романа — в конечном итоге судим Мерсо, заключается в нашем восприятии его отношений с матерью. Мы осуждаем или освобождаем его не на основании преступления, которое он совершает, а на основании нашей оценки его как личности. Любит ли он свою мать? Или он холоден к ней, даже безразличен?

Первое впечатление имеет значение, и в течение сорока двух лет американские читатели знакомились с Мерсо через отстраненную формальность его заявления: «Сегодня умерла мать». В слове «Мать» мало теплоты, мало привязанности, близости или любви, это статичный, архетипический термин, а не то, что мы используем для обозначения живого, дышащего существа, с которым у нас близкие отношения. Это все равно, что называть семейную собаку «Собакой» или мужа «Мужем». Это слово заставляет нас видеть Мерсо далеким от женщины, которая его родила.

Что, если бы первая строка гласила: «Сегодня умерла мама»? Каким бы мы тогда увидели Мерсо? Скорее всего, наше первое впечатление было бы от говорящего ребенка. Вместо того, чтобы нас оттолкнуть, мы бы почувствовали жалость или сочувствие. Но и это давало бы неверное представление о Мерсо. Правда в том, что ни один из этих переводов — «Мать» или «Мама» — не соответствует оригиналу. Французское слово maman висит где-то между двумя крайностями: это не холодное и отстраненное «мама» и не чересчур детское «мамочка». В английском языке «мама» может показаться наиболее подходящим для предложения Камю, но в этом односложном слове все же есть что-то отталкивающее и резкое; двусложное maman обладает оттенком мягкости и тепла, которые теряются в слове «мама».

Так как же англоязычному переводчику избежать ненужного влияния на читателя? Похоже, что Мэтью Уорд, последний переводчик романа, поступил единственно логично: ничего. Он оставил слово Камю нетронутым, передав знаменитую первую строчку: «Сегодня умерла маман». Можно сказать, что Уорд вводит новую проблему: теперь с самого начала американский читатель сталкивается с иностранным термином, с путаницей, которой раньше не было. Однако перевод Уорда умен, и три причины показывают, почему его решение — лучшее.

Во-первых, французское слово maman достаточно знакомо англоязычному читателю. Во всем мире, когда дети учатся составлять слова, бормоча, они начинают с самых простых звуков. Во многих языках двугубные звуки, такие как «м», «р» и «б», а также гласная нижнего «а», являются одними из самых простых в произношении. В результате в английском языке мы обнаруживаем, что дети изначально обращаются к родителю женского пола как к «маме». Даже в таком, казалось бы, отличном от китайского языка, как китайский, мы находим мама ; в языках Южной Индии мы получаем amma , а в норвежском, итальянском, шведском и исландском, а также во многих других языках используется слово «мама». Французское maman настолько похоже, что англоязычный читатель без труда его поймет.

С годами новые поколения американских читателей, которые часто впервые знакомятся с книгой Камю в старшей школе, все больше и больше удаляются от исторического контекста романа. Использование оригинального французского слова в первом предложении, а не любого из вариантов английского, также служит напоминанием читателям о том, что они на самом деле входят в мир, отличный от их собственного. Хотя этого намека может быть недостаточно, чтобы сообщить юному читателю, что, например, вероятность того, что француз в колониальном Алжире будет приговорен к смертной казни за убийство вооруженного араба, ничтожно мала или отсутствует, по крайней мере, он дает первоначальный намек на эти экстраординарные действия. текстовые факты.

Наконец, и это, пожалуй, самое главное, американский читатель не будет питать предвзятых представлений о слове maman . Мы поймем это с легкостью, но это не будет нести багажа, не посеет в нашей голове непреднамеренных семян.