Конспект урока»Подготовка к сочинению-рассуждению в формате ОГЭ»

Открытый урок по русскому языку в 9 классе  

                                     

Тема: Подготовка к сочинению-рассуждению в форме ОГЭ

Цели:     

—  обучение написанию сочинения-рассуждения в формате ОГЭ;

— развитие мыслительно-речевой деятельности учащихся, умение анализиро-вать, сравнивать, обобщать, логически верно излагать свои мысли, создание условий для коммуникативных навыков;

— развитие системы ценностных отношений к русскому языку, воспитание бережного отношения к слову автора, к собственному слову;

— нравственное, патриотическое, эстетическое воспитание

                                               Ход урока:                                                                          1. Оргмомент.  Приветствие гостей (позитивный настрой).                   Притча «Три  лягушки»     ( — Что такое притча?)  (Чему она нас учит?)                   (решить — не значит сделать

)                                                 слайд 2

—Как притча касается нас? (хотим хорошо сдать экзамен, а для этого надо много работать; поэтому сегодня мы продолжим  подготовку к экзамену).

Задачи урока.                                                                                Слайд 3

Эпиграф урока :      Нет таких звуков, красок, образов и мыслей, для кото-рых   не нашлось бы в нашем языке точного выражения. (К.Г. Паустовский)                                                                                      слайд 4, 5

2. Проверка домашнего задания.

— На предыдущем уроке вы получили задание, направленное на подготовку к сочинению-рассуждению: прокомментировать высказывания ученых о русском языке (примеры тезисов задания 15.1). Как вы поняли смысл высказываний? Читайте ваши письменные ответы и смотрите на экран, где также показаны комментарии к тезисам. Запишите в тетрадь мои формулировки. Это важно для подготовки к сочинению                                                                                                                                                            слайды 6-9

— А теперь таким же образом проверим определения понятий, которые могут быть тезисами в задании 15.

3                                                            слайды 10-13

 

3.Работа с текстом К.Г. Паустовского                                                    слайд 14

— Предлагаю вашему вниманию текст, автором которого является Константин Георгиевич Паустовский, известный русский писатель, замечательный мастер художественного слова, «певец России», так называют его, потому что он писал о родине, о родной природе, о ее красоте. Паустовский умел не только увидеть прекрасное в самом  обыкновенном, но  и рассказать о своих открытиях читателям.                 (

текст читает учитель)                                             

 

  (1)В начале весны бывает короткое время, когда сливаются вешние воды и зацветает ветла.

  (2) Над тихой темной водой цветут одинокие ветлы.

  (3) Они отражаются в воде, усыпанные серебряными барашками — мягкими на ощупь, похожими на птенцов крошечной птицы.

  (4) Трудно избавиться от ощущения, что эти барашки — живые существа,  притом такие теплые, будто их ворсистая шубка вобрала все тепло весеннего дня, хотя день пасмурный и солнце лишь изредка проглядывает белым размытым пятном на сером пологе неба.

 (5) В такие дни нас иногда охватывает от весеннего пара, сырой теплоты и тишины какое-то оцепенение.

 (6) Тогда можно часами сидеть на берегу у такой вот ветлы и следить, как тянут высоко над Россией с юга на север позванивающие косяки журавлей.

 (7) В такие минуты предстает перед внутренним взором вся неохватная страна  с ее постоянной загадкой и зовом синеющих далей .

  (8) Каждая такая минута прибавляет еще одну крупицу к нашей любви и укрепляет сознание, что мы кровь от крови этой удивительной страны и что наша жизнь вне ее и без нее — невозможна, бессмысленна и ничтожна.

— Какова тема текста?        Что называется темой?                            слайд15

                                                                                               

(В тексте Паустовского говорится о природе, о ее красоте, о родине, о патриотизме)

— Только что вы сформулировали тему текста. Запишем в тетрадь. Значение слов красота, родина, природа, патриотизм вы определили ранее. Также записали в тетрадь.

— Какова основная мысль (идея) текста? Что называется идеей?    слайд 16

(Автор передает в небольшой по объему и простой по композиции миниатюре свое чувство восхищения, трепета и нежности, вызванное таким естественным состоянием природы, — началом весны.)

—  Взгляните на фото. Полюбуйтесь, как красиво бывает весной в такое время. Обращали ли вы на это внимание?    (цветение ветлы — фото)   слайд17

 

— Давайте  найдём художественные средства изобразительности в этом тексте

(1)         — Нарисована живая картина весны. Какое средство использовано? (эпитет «вешние»)  — В каких ещё предложениях есть эпитеты?

(2),(3),(4) —  Паустовский описал цветущие ветлы. Читая это описание, мы видим, как автор отметил их одиночество (

потому что ветла расцветает раньше других деревьев). И мы, представляя себе картину, созданную писателем, ощущаем легкую, светлую грусть, радуясь при этом неброской красоте цветения…                                                                        слайд 18

 — В предложении (3) Паустовский выразил чувство умиления «серебряными барашками, мягкими на ощупь и теплыми, похожими на птенцов крошечной птицы». Какое средство выразительности он использовал?                            (метафора)

Что называется метафорой?                                          слайд19

— Автор ощущает природу как нечто живое: «… эти барашки — живые существа» (предложение 4)  — Какой это прием? (олицетворение)      слайд20

— В предложениях (1),(2),(3),(4) говорится о природе. Что же для писателя природа?

(Для Паустовского природа — это его мир, его жизнь, его Россия… В каждом слове писателя чувствуется его любовь к России)

— Итак, текст Паустовского не только о весне, о природе, но и о Родине, о патриотизме.

   В чем  он проявляется? Не это ли главное, о чем призывает нас задуматься автор текста? В каком предложении заключается основная мысль текста?

     (Основная мысль текста заключается в предложении (8). Паустовский отмечает тесную связь человека с родной страной, используя градацию : «…наша жизнь вне  ее и без нее невозможна, бессмысленна, ничтожна»). Вспомните, что называется градацией?                                          слайд 21

 —  Каков же смысл заключительного предложения текста?         слайд 22

— Давайте устно подберём аргументы  по заданию  ОГЭ 15.2, опираясь на план сочинения-рассуждения 15.2                                                

слайд23        

А теперь познакомьтесь с примером сочинения                              слайд24

         «Каждая такая минута прибавляет еще одну крупицу к нашей любви и укрепляет сознание, что мы кровь от крови этой удивительной страны и что наша жизнь вне ее и без нее — невозможна, бессмысленна и ничтожна», — так завершается текст К. Г. Паустовского, являющийся ярким подтверждением того, что то самое высокое, каким принято его считать, чувство — патриотизм —  испытывает КАЖДЫЙ человек, НЕ УТРАТИВШИЙ МОРАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ.

    Можно (ошибочно) считать, что любить родину — это значит говорить о ней пышные фразы, посвящать ей стихи и песни, отправляться на войну, жертвовать собой, защищая отчизну от врага…   К.Г. Паустовский же видит проявление этого чувства, главным образом, в те мгновения, когда человек, созерцая красо-ту родной земли, замечает прекрасное и удивительное даже в самом обыкновен-ном (предл.5). В те же минуты он ощущает себя частицей мира, частью своего народа, неотъемлемой частью Родины (предл. 6). И только тогда, когда человек почувствует, как это ПРЕКРАСНО, он будет способен на великие дела, высокие поступки, называемые подвигами во имя Родины.

     Таким образом, ощущать себя частью своей страны, видеть и ценить ее красоту и богатство в глубине души, НЕ НА ПОКАЗ — ВОТ ИСТИННЫЙ ПАТРИОТИЗМ. Таков смысл заключительного предложения, на мой взгляд.

— Именно об этом заставил нас задуматься писатель. У него это получилось. Не правда ли?

— Вернемся к фразе (эпиграф) Паустовского:

«Нет таких звуков, красок, образов и мыслей, для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения».                                               слайд 25

 —  Что имел в виду писатель? Вы согласны с ним? Докажем это примерами из текста

4. Работа над композицией сочинения-рассуждения

 — Это задание 15.1. Прежде чем приступать к его выполнению, посмотрим на план сочинения-рассуждения 15.1                                                слайд 26

      (Планы сочинений-рассуждений —  на распечатках у учащихся. 15.1, 15.2, 15.3)

— Обратите внимание на композицию сочинения-рассуждения по требованиям ОГЭ. План сочинения перед вами на распечатках и на экране. Сочинение состоит из 3 основных частей: тезис – доказательства — вывод. А теперь посмотрим, чем отличается рассуждение по каждой из тем.

План сочинения — рассуждения     задание 15.1

I.                  Вступление (тезис)

    1.Цитата (высказывание ученого)

    2. Комментарий к тезису (о чем говорится ? На что обращает внимание лингвист (писатель)?)

    II.Основная часть (Аргументы — доказательства)

1- ый аргумент (№ предложения, художественное средство, его роль в тексте)

2- ой аргумент (№ предложения, художественное средство, его роль)

III.           Заключение (вывод)

IV.           задание 15.2

 

I.                  Вступление (тезис)

1.Цитата (заключительное предложение текста)

2.                 Комментарий к тезису с опорой на основную  мысль текста

II.              Основная часть (аргументы)

1. № предложения, его роль в понимании смысла фразы, смысла текста;

2. № предложения, его роль в тексте

III.            Заключение (вывод)

задание 15.3

 

I.                  Вступление (тезис)

Значение слова

II.              Аргументы

1-ый аргумент по тексту

 2-ой аргумент из жизни (рассуждение связано с основной мыслью текста)

III.           Вывод

5.  Устное сочинение по теме 15.1 (тезис: фраза Паустовского из эпиграфа к уроку). — Подберите аргументы из текста

Образец сочинения по теме 15.1                                                  слайд 27

        «Нет таких звуков, красок, образов и мыслей, для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения»  — утверждал К.Г. Паустовский, подчеркивая, насколько богат язык русского народа.

     Знаменитый художник слова является также автором прочитанного мною текста, в котором ярко выражена искренняя привязанность к родине и восхищение, умиление ее красотой (предл. 4), переданное с помощью метафоры и олицетворения. Используя языковые средства, можно не только описать совсем незначительные, казалось бы, стороны жизни, открывая в них что-то необычное и показывая людям, но и выразить самые высокие чувства, такие как патриотизм (предл. 8), для этого автор использовал градацию.

      К.Г. Паустовский прав: выразительные возможности русского языка действительно велики.

6. Подведение итогов:  — Чему научил вас этот урок?

— Итак, сегодня на уроке мы поработали над составлением тезисов к сочине-нию — рассуждению. Мы проанализировали текст К.Г. Паустовского, в совер-шенстве владевшего языковыми средствами, умевшего так точно и выразительно передать мысли, чувства…

          Подобный анализ текста необходим для работы во время экзамена над сочинением-рассуждением. Для того чтобы логически верно изложить свои мысли во время экзамена в сочинении, необходимо четко определить: каков замысел ВАШЕЙ работы. Главным помощником в этом для вас будет автор текста, предложенного на экзамене.

      Ваша задача — внимательно прочитать текст, понять его содержание (тему), найти предложения, в которых заключается основная мысль.

      Подсказка: такими предложениями обычно бывают те, что даны в качестве тезиса в задании 15.2.

    Затем, выполняя задание 15.1, вы всего лишь называете средства выразите-льности, указывая № предложений, в которых они употребляются для передачи основной мысли. И смысл какой бы фразы вы не раскрывали, в основе вашей работы будет основная мысль данного текста.

7. Домашнее задание                                                                    слайд 29

Написать сочинение-рассуждение в форме ОГЭ по темам (на выбор)15.1, 15.3

тезисы: 15.1 (слабым)

1. « Придание образности словам совершенствуется… посредством эпитетов» (А.А. Зеленецкий, русский лингвист)

2. «Язык – удивительное орудие, посредством которого люди передают друг другу свои мысли». (Л.В. Успенский).                                                                                3. «Язык есть не только говор, речь: язык есть образ всего внутреннего человека, всех сил умственных и нравственных» (И.А.Гончаров).

4. «Русский язык… обладает всеми средствами для выражения самых тонких ощущений и оттенков мысли»  (В.Г. Короленко)

                   15.3(сильным)

1.                 «Природа — это…»

2.                 «Красота — это..»

3.                 «Родина — это…»

4.                 «Патриотизм — это..»

8. Выставление оценок

 

 

 

 

 

 

 

 

Заметки о живописи. Константин Паустовский

Константин Георгиевич Паустовский (1892 – 1968)

Заметки о живописи[1]

Каждый любит природу по-своему и «как может». Любовь к природе не бездеятельна и созерцательна. В любую минуту она может перейти из состояния созерцательности в гнев и сопротивление. Многие знают тот леденящий сердце гнев, какой испытываешь при виде бессмысленного опустошения природы. Гул от падения срубленных на корню вековых деревьев причиняет почти физическую боль. Мы ведь знаем, что порой рубка леса вызывается не жизненной необходимостью, а разгильдяйством, невежеством и, что хуже всего, рваческим отношением к земле. Редакции наших газет завалены сотнями писем от простых людей со всех концов страны о неразумном, а то и просто преступном отношении к природе. Люди стоном стонут из-за этого и взывают о помощи. До сих пор у нас нет еще полного понимания азбучной истины, что сохранение природы, сохранение пейзажа – дело государственной важности, дело воспитания патриотизма в его чистом и подлинном понимании. Своими моральными качествами, талантливостью и творческой силой наш народ обязан, среди других причин, и нашей природе. Сила ее эстетического воздействия так велика, что, не будь ее, у нас не было бы такого блистательного Пушкина, каким он был. И не только Пушкина, но и Лермонтова, Чайковского, Чехова, Горького, Тургенева, Льва Толстого, Пришвина и, наконец, не было бы плеяды замечательных художников-пейзажистов: Саврасова, Левитана, Борисова-Мусатова, Нестерова, Жуковского, Репина, Крымова, Ромадина и многих других. Трудно поверить, что еще недавно некоторые критики объявляли пейзаж ненужным, а о художниках и писателях-пейзажистах говорили, что они «прячутся в пейзаж от действительности» и тем самым выдают себя с головой, как недругов нашего общества. Эта злая попытка обездолить наше искусство, конечно, не удалась. Но еще осталось некоторое количество нигилистических понятий и терминов, которые таят в себе опасность омертвления искусства. Один из этих терминов – «любование». Особенно часто и злорадно он применялся к пейзажистам и звучал как обвинительный приговор и похоронный звон. Смысл этого термина заключался, очевидно, в том, что человек позволял себе любоваться тем, чем, по мнению критика, любоваться «не положено», например пейзажем. Понятно, что любование природой есть следствие любви к ней, а любовь к родной природе – один из вернейших признаков любви к своей стране, признаков патриотизма. В чьих человеконенавистнических и природоненавистиических мозгах могло родиться желание клеймить этим словом превосходных наших художников? Вспомнить об этом следует только для того, чтобы такие случаи никогда больше не повторялись. Я прошу прощенья за то, что, задумав писать о художнике Ромадине, я несколько отклонился в сторону. Николай Михайлович Ромадин – сын самарского слесаря, человек, вышедший из самой сердцевины народа, – прошел тяжелый путь приобщения к живописи. Если бы не отчаянное его упорство и одержимость живописью, если бы не нестерпимая его любовь к России и к ее пейзажу, то он мог бы остаться в числе тех многих художников-самоучек, каких можно встретить почти в каждом нашем захолустном городке, да и в иных безвестных деревнях. Этих художников никто не знает. О них никогда не писали. Их земляки хотя и считают таких художников чудаками, но относятся к ним с уважением. Очевидно, потому, что простой русский человек из всех видов искусства любит, пожалуй, больше всего живопись, особенно когда она открывает ему прелесть хорошо знакомых обжитых мест. «Вот они какие, наши места! – говорят в таких случаях с гордостью земляки такого художника. – А мы-то думали, что у нас, почитай, ничего интересного нету – одни поля да овраги, мосточки да реки». Жаль, конечно, что у нас пока еще нет самоотверженных людей, которые занялись бы такими художниками-самоучками, находили бы их, отбирали бы лучшие их вещи и показали бы их народу. Тогда непременно обнаружились бы живописные богатства, в течение столетий никому не известные и бывшие в пренебрежении, – богатства подлинно народные по своей непосредственности, картины хотя бы и неумелые на взгляд утонченных ценителей, но полные примитивной прелести. Сколько раз случалось и мне находить в глуши, в стареньких избах среди выцветших фотографий и бумажных трескучих цветов такие картины без рам. Иной раз к ним нельзя было прикоснуться без того, чтобы из-под них не побежали крупной рысью во все стороны рыжие тараканы. Спросишь какую-нибудь бабку, чьи это картины, и почти всегда услышишь в ответ, что это, мол, сынок ее баловался, большой был охотник до этого дела и что, конечно, кабы ученье, то вышел бы из него прелестный живописец. Ромадин – плоть от плоти этих живописцев из народа. Но он выбился, вышел на большую дорогу и силой своего таланта завоевал себе такого великолепного и сурового учителя, как Нестеров. Все знают картину Нестерова «Видение отроку Варфоломею». Для многих этот отрок, этот деревенский пастушок с глубочайшей чистоты синими глазами – белоголовый, худенький, в онучах, – кажется олицетворением стародавней России – ее сокровенной тихой красоты, ее неярких небес, нежаркого солнца, сияния ее неоглядных далей, ее пажитей и тихих лесов, ее легенд и сказок. Картина эта – как хрустальный светильник, зажженный художником во славу своей страны, своей России. Самое замечательное в этой картине – пейзаж. В чистом, как ключевая вода, воздухе виден каждый листок, каждый скромный венчик полевого цветка, каждая травинка и крошечная девочка-березка. Все это кажется драгоценным. Да так оно и есть. Это зрелище трав, синеглазых рек, взгорий и темных лесов, что как бы прислушиваются к долетающему вполголоса звону, открывает в нас самих такие глубины любви к своей родимой земле, что стоит большого труда даже самому спокойному человеку сдержать невольные слезы. Этот нестеровский пейзаж ударяет по сердцу каждого, у кого есть сердце. В нем выражена прекрасная сущность русского характера. В нем и Пушкин («В багрец и золото одетые леса»), и Есенин («Молочный дым качает ветром села, но ветра нет, – есть только тихий звон»), и Блок («Твои мне песни ветровые, как слезы первые любви»), и Алексей Толстой («Благословляю вас, леса»), и Бунин («Сторона ли моя ты сторонушка, вековая моя глухомань»), и Лесков и Пришвин, и Леонов, и Заболоцкий – все, кем богата поэзия нашей земли. Все сказанное выше с полным правом относится и к картинам Ромадина. Он стал достойным преемником нестеровского пейзажа. Но по своей страстности и стремлению к постоянным скитаниям, по жадности своего глаза Ромадин взял более широкий размах в пространстве, чем Нестеров. У Ромадина не только нестеровский север, но и вся остальная Россия. Но все же на первом месте у Ромадина – среднерусский пейзаж. В пейзажах юга и Средней Азии Ромадин превосходно решает колористические задачи, но как бы ни были хороши эти пейзажи, у них нет того сразу берущего в плен обаяния, каким полны пейзажи Средней России. Различная сила воздействия пейзажа зависит от степени его родственности нашим ощущениям, от степени его верной национальной, а иной раз и локальной, окраски. Мы никогда не променяем на самые торжественные красоты тропиков и Запада наши скромные дали. Мы родились и жили «под сереньким ситцем этих северных тихих небес», их красота слилась со всей нашей жизнью, они были ее свидетелями, и потому только мы можем с полной силой ее ощутить и понять. Исключения бывают редко. Во время путешествий мы часто бываем восхищены блеском чужеземной природы, но она никогда не сможет затмить природу русскую. Наоборот, чем ярче чужое, тем ближе свое. Ничто – ни лиловый пожар Эгейского моря, ни розовеющий мрамор и алые олеандры Эллады, ни синий сказочный воздух Сицилии, ни золотая тусклая дымка над бессмертным Парижем, – ничто не только не может приглушить нашу память о своей стране, но, наоборот, доводит ее до почти болезненной остроты. Я испытал это на себе, когда в туманных предосенних садах Версаля с их почернелой, как старая позолота, листвой, с их геометрической пышностью я – совсем не знаю почему – вспомнил крошечный городок Спас-Клепики, и у меня заныло сердце. В этом городке, как нарочно, было собрано все, чем хороши такие наши городки: домишки с рассохшимися мезонинами, цветные стекла на крылечках, старые вязы, гулкий деревянный мост через чистую реку, металлический крик потревоженных гусей, дамба у моста с дуплистыми седыми ивами и пыльной травой по откосам, мальчишки с удочками, суетливые галки, плотники с пилами, завернутыми в холстину, девушки, царственно несущие на коромыслах полные ведра с водой, жалобный свисток паровоза на узкоколейке, погромыхивание далекого грома над заповедными сосновыми лесами, снеговые вершины грозовых облаков. На базарной площади радио поет: «Тучи над городом встали, в воздухе пахнет грозой». Слушают радио, переминаясь, только косматые лошаденки у коновязи. У них от этой песни слипаются глаза. Трудно, конечно, догадаться, что снится лошадям. Может быть, пахучий клевер, а может быть, холодный, скользкий овес в торбе из грубого коричневого рядна. Из-за реки, как назло, густо тянет только что скошенным сеном. Петухи нахально взлетают на грядки телег и, отчаянно хлопая крыльями, орут без времени, накликают дождь. Я не боюсь признаться, что поэзия сонного летнего дня в таком городке была ближе моему сердцу, чем величавая пустынность версальских садов. В тысячный раз пришли на память неумирающие по своей точности слова Грибоедова о том, что «дым отечества нам сладок и приятен», – дым деревень в тишине мягкого зимнего дня или дымок костров, что низко тянет над луговыми озерами. Все сказанное о поэзии наших провинциальных городов (их можно назвать «глубинными», но никак не «периферийными»; это – чуждая нашему языку иностранщина) имеет непосредственное отношение к пейзажу Ромадина. Стоит выйти за околицу любого такого городка, чтобы погрузиться в этот пейзаж. Я зрительно припоминаю некоторые картины Ромадина. Начнем с весны, с самого мягкого, как первые клейкие листья, времени года. У Ромадина есть цикл картин о зиме, весне, лете и осени. В начале весны бывает короткое время, когда сливаются вешние воды и зацветает ветла. У Ромадина цветущая ветла с ее пушистыми барашками – олицетворение весны. Есть у него одна картина – над озером или речным затоном с тихой темной водой цветет одинокая ветла. Она отражается в воде, усыпанная серебряными барашками – мягкими на ощупь и теплыми, похожими на птенцов крошечной птицы. Таких птиц Пришвин называл «птичиками». Трудно избавиться от ощущения, что эти барашки – живые существа, и такие теплые, будто их ворсистая шубка вобрала все тепло весеннего дня, хотя день пасмурный и солнце лишь изредка проглядывает белым размытым пятном на сером пологе неба. В такие дни нас иногда охватывает от весеннего пара, сырой теплоты и тишины какое-то оцепенение. Тогда можно часами сидеть на берегу у такой вот ветлы и следить, как тянут высоко над Россией с юга на север позванивающие косяки журавлей. В такие минуты предстает перед внутренним взором вся неохватная страна с ее постоянной загадкой и зовом синеющих далей. Каждая такая минута прибавляет еще одну крупицу к нашей любви и укрепляет сознание, что мы кровь от крови этой удивительной страны и что наша жизнь вне ее и без нее – невозможна, бессмысленна и ничтожна. Картина Ромадина с цветущей ивой – это по существу портрет дерева. Единственная эта ветла открывает нам все обаяние русской весны. Как это сделано – трудно понять. В таких случаях Алексей Николаевич Толстой с глубоким убеждением говорил только одно слово: «Колдовство!» Когда живешь в деревенской избе или в лесной сторожке, то никогда не можешь забыть, что здесь же рядом, за высоким порогом избы, за щелястыми сенцами, где попискивают цыплята, начинается живописный край. Стоит переступить порог – и тотчас увидишь старый-престарый вяз и тропинку, убегающую среди кустов лещины к глубокой речушке, и женщину в красной кофте, что несет от речушки в деревню на коромысле выстиранное суровое белье. Этот вяз – старый знакомец. Его я часто видел на картине Ромадина в Третьяковской галерее. Эта картина – еще один из портретов простого дерева. Картины Ромадина всегда вызывают ощущение, что в любую минуту ты можешь войти в знакомый, но всегда новый мир нашей природы, – стоит только переступить за порог золоченой рамы. Ромадина трудно увидеть в Москве. Он всегда в скитаниях то по Керженцу, то по Волге, то по каким-то только ему одному известным посадам, то в непролазных дебрях. Он подолгу живет на лесных кордонах, на волжских пристанях-дебаркадерах, где-нибудь под Костромой или Хвалынском. Этот немногословный человек с цепкими глазами и неожиданной детской улыбкой обладает редкими и своеобразными знаниями. Он знает, где можно найти самый густой иней, где растут самые могучие ели в стране, какие краски нужны для речного ветра и какие для дождя в сумерках. Если бы он написал обо всем этом, то получилась бы книга увлекательная и непохожая ни на что в литературе. Ромадин работает под открытым небом в любое время года и при всякой погоде, даже в те окаянные дни, когда над оттаявшими болотами валит мокрый снег с дождем, сапоги полны ледяной воды и порывистый ветер рвет во все стороны подрамник. Ведь как же, – в другие дни не увидишь всех красок хмурости, неуюта, аспидного тяжелого неба – всех красок того времени, что называется весенним ненастьем, мокропогодью. Зато какое наслаждение вернуться в тесную, но теплую лесную сторожку, где от крыши пахнет сырой замшелой дранкой и горячей золой из русской печки, где поет, подремывая, погнутый самовар-работяга, где за крутым чаем из старых и кривоватых граненых стаканов пойдет разговор о приближении весны, о том, что, по стародавним присказкам, уже прилетели кулики из заморья и освободили весну из неволи. Мне кажется, что Ромадин – один из художников, умеющих жить в полном ладу со счастьем. Разве не счастье вот такие дни в сторожке, когда самая прелесть бродячей этой лесной жизни подкреплена сознанием удачно законченного любимого дела, созданием новых картин. Картины Ромадина неотъемлемы от природы. Они – живые ее куски. От этих картин можно озябнуть на ветру, вдыхать всей грудью весенний речной холодок, промокать насквозь от дождя, услышать запах сосновой перегретой хвои. Особенно щедр Ромадин в изображении лесов и осени. Керженские леса, стоящие по колено в полой воде, рудые северные сосны в низком свете заката, свежие перелески в полусвете сумерек, могучие скульптурные ели, лесистые края России – все это существует во всей своей подлинности на его картинах. И существует осень, – ее золотое и багряное зарево, ее дали, как бы промытые голубоватой водой, ломкость ее воздуха и тишина пажитей, чуть поседевших от сентябрьской паутины. На Севере бледность красок приобретает несколько величавый характер. Немые северные дали суровы. Но есть одно время года, когда Север приобретает мягкость очертаний и красок, прозрачный и таинственный блеск. Так бывает во время белых ночей. В живописи трудно передать не столько сумрак и мягкое сияние белой ночи, сколько то ощущение задумчивости и покоя, которое вызывает у нас эта ночь. Его пытались выразить многие писатели, поэты и художники, но только одному Пушкину это удалось с гениальной точностью и простотой: …Прозрачный сумрак, блеск безлунный Твоих задумчивых ночей… Эти строки – всеобъемлющее выражение белой ночи. У других поэтов даны только отдельные ее черты: «опасная» – у Блока, «ясновидящая» – у Фета, а Полонский писал: «Отчего я люблю тебя, светлая ночь, так люблю, что, страдая, любуюсь тобой». Все-таки кажется, что было бы сильнее, если бы он написал: «что страдаю, любуясь тобой». Потому что красота белых ночей настолько совершенна, что, как все почти избыточно прекрасное, вызывает даже легкую душевную боль – сожаление о том, что эта красота неизбежно умрет. Есть своя белая ночь и у Ромадина. Но это не белая ночь над Ленинградом. Это ночь за городом, в печальных урочищах Севера. У этой ночи иная окраска. На первом плане написана дощатая терраса. Окна на террасе настежь распахнуты в белую ночь. На стуле около брошенной постели желтоватым огнем горит керосиновая лампа. Видно, что человек проснулся, не выдержал загадочной власти белой ночи, встал и ушел в луга. Они видны за окнами – все в непонятном сумрачном сиянии белесого неба, в отсветах дальних озер, в темной от росы траве. И только где-то очень далеко, на самом краю этой ночи, догорает костер, забытый мальчишками-пастухами. Тишина. Ничто не нарушает медлительного течения этой ночи – одной из тысяч ночей на земле, но все же единственной и неповторимо прекрасной. Я уже говорил, что Ромадин – художник со свободным и богатым размахом: от Волги, сизой от ветра, до карельских чахлых болот, от уюта среднерусских селений до Рембрандтовского зала в Эрмитаже. Название этой картины неожиданно врывается в список работ Ромадина, стоит как бы особняком среди знакомых лугов, осенних дней, разливов и рассветов. Ромадин увидел Рембрандтовский зал и написал его, конечно, по-своему. Это замечательный по желтоватому свету, по тону серебра, переходящего в золото, пейзаж изображает зал Рембрандта снаружи, из сада, вечером, когда свет из окна проходит через опущенные желтоватые занавеси и падает на деревья под окнами, покрытые инеем. Игра этого света в снежных шапках, в ледяных кристаллах окружает зимние деревья необыкновенно мягким и таинственным ореолом. Эта картина значительна еще и тем, что она подтверждает некий закон творчества. По этому закону истинный художник отличается от ремесленника своей способностью как бы на лету и в один миг открывать скрытые от многих, почти неуловимые вещи и закреплять их в точных образах для длительной жизни. Труд Ромадина – не только труд живописца, но и подлинного патриота. Его полотна – поэма о России. У Ромадина есть много общего с Есениным, и, подобно Есенину, он может с полным основанием сказать: «И буду славить я всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким Русь». Ромадин не один. Вместе с ним славят эту шестую часть земли и другие наши замечательные художники. И, как любили говорить в старину, «честь им и слава» за то, что они показывают нам безмерную прелесть нашей земли – вплоть до какой-нибудь стыдливой ромашки, до листопада в лесах, до бледного неба, глядящего в глубину ее чистых вод. Рижское взморье. 1957

1. Заметки о живописи – впервые напечатаны под названием «Пейзажи Ромадина» в журнале «Москва», 1957, № 5. Константи́н Гео́ргиевич Паусто́вский (1892 – 1968) – русский советский писатель, классик русской литературы. Во второй половине XX века его повести и рассказы вошли в российских школах в программу по русской литературе для средних классов как один из сюжетных и стилистических образцов пейзажной и лирической прозы. См. на сайте «К уроку литературы» страницу «К.Паустовский. Орест Кипренский». (вернуться)

Ромадин Н.М. Весенний дождь. 1967

в начало страницы

Лев Толстой. Цитаты. Афоризмы.

Лев Николаевич Толстой (28.08.1828 — 7.11.1910) — великий русский писатель, публицист и религиозный мыслитель.

• Безумец — это прежде всего человек, которого не понимают

• Бессмыслица жизни есть единственное несомненное знание, доступное человеку

• В области наук считается необходимым исследование, проверка изучаемого, и, хотя сами по себе предметы лженауки ничтожны, т.е. исключено из неё все то, что касается серьезных нравственных вопросов жизни, в ней не допускается ничего нелепого, прямо противного здравому смыслу. Область же религии, к которой отнесены все серьезные жизненные, нравственные вопросы, вся переполнена бессмысленными чудесами, догматами, прямо противными здравому смыслу, часто даже и нравственному чувству, к устранению которых никто не смеет прикоснуться

• В чём цель жизни? Воспроизведение себе подобных. Зачем? Служить людям. А тем, кому мы будем служить, что делать? Служить Богу? Разве Он не может без нас сделать, что ему нужно. Если Он и велит служить себе, то только для нашего блага. Жизнь не может иметь другой цели, как благо, радость

• Ведь неизбежно одно из двух: или человек сознает себя в неразрывной зависимости от какого-то неизвестного ему, не вещественного, но несомненно существующего начала и видит смысл своей жизни в исполнении закона этого начала, или, напротив, признает себя одного начало всего и не знает никакого другого закона, кроме своих желаний.

  /О безумии/

• Вера есть знание смысла человеческой жизни, вследствие которого человек не уничтожает себя, а живет. Вера есть сила жизни. Если человек живет, то он во что-нибудь да верит. Если б он не верил, что для чего-нибудь надо жить, то он бы не жил

• Вера есть понимание смысла жизни и признание вытекающих из этого понимания обязанностей

• Верьте себе и живите так, напрягая все свои силы на одно: на проявление в себе бога, и вы сделаете все, что вы можете сделать и для своего блага, и для блага всего мира

• Волей-неволей человек должен признать, что жизнь его не ограничивается его личностью от рождения и до смерти и что цель, сознаваемая им, есть цель достижимая и что в стремлении к ней — в сознании большей и большей своей греховности и в большем и большем осуществлении всей истины в своей жизни и в жизни мира и состоит и состояло и всегда будет состоять дело его жизни, неотделимой от жизни всего мира

• Времени нет, есть только мгновение. И поэтому в одно это мгновение надо полагать все свои силы

• Время есть бесконечное движение, без единого момента покоя — и оно не может быть мыслимо иначе

• Все мы храбримся друг перед другом и забываем, что все мы, если мы только не любим, — жалки, прежалки. Но мы так храбримся и прикидываемся злыми и самоувереннными, что сами попадаемся на это и принимаем больных цыплят за страшных львов…

  /Из письма Льва Толстого В.Г.Черткову/

• Все строят планы, и никто не знает, проживёт ли он до вечера

• Для бессмертной души нужно такое же и дело бессмертное, как она сама. И дело это, бесконечное совершенствование себя и мира — и дано ей

• Для того чтобы жить доброй жизнью, нет надобности знать о том, откуда ты явился и что будет на том свете

• Единственный смысл жизни человека — это совершенствование своей бессмертной основы. Все другие формы деятельности бессмысленны по своей сути, в связи с неотвратимостью гибели

• Если человек — только телесное существо, то смерть есть конец чего-то ничтожного. Если же человек — существо духовное, и душа только временно жила в теле, то смерть — только перемена

• Есть ли в моей жизни смысл, который не будет разрушен неминуемой смертью, ожидающей меня?

• Есть только одно важное для всех дело в жизни — улучшать свою душу. Только в этом одном деле человеку не бывает помехи и только от этого дела человеку всегда бывает радостно

• Живя с людьми, не забывай того, что ты узнал в уединении. В уединении обдумывай то, что узнал из общения с людьми

• Жизнь — это переход из одной формы в другую. Жизнь этого мира есть материал для новой формы

• Жизнь есть совершающееся творчество. Разница — там сотворен, а здесь творится. Орудие — любовь. Точка его — разум

• Жизнь сознаваемая разумным сознанием — невидимое, но несомненное подчинение в каждое мгновение настоящего своего животного закону разума, освобождающее свойственное человеку благоволение ко всем людям и вытекающую из него деятельность любви

• Жизнь человеческая, полная телесных страданий, всякую секунду могущая быть оборванной для того, чтобы не быть самой грубой насмешкой, должна иметь смысл такой, при котором значение жизни не нарушалось бы ни страданиями, ни её кратковременностью

• Жизнь — установление нового отношения к миру через большее и большее подчинение животной личности разуму, и проявление большей степени любви

• Жизнь, представляющаяся мне ничем, есть ничто

• Зло только внутри нас, то есть там, откуда его можно вынуть

• Значение жизни открыто в сознании человека, как стремление к благу. Уяснение этого блага, более и более точное определение его, составляет главную цель и работу жизни всего человечества

• Идеал — это путеводная звезда. Без нее нет твердого направления, а нет направления — нет жизни

• Истинное знание состоит в том, чтобы знать, что мы знаем то, что знаем, и не знаем того, чего не знаем, сказал Конфуций. Ложное же — в том, чтобы думать, что мы знаем то, чего не знаем, и не знаем того, что знаем; и нельзя дать более точного определения того ложного познания, которое царствует среди нас

• Каждый поступок ничто в сравнении с бесконечностью пространства и времени, а вместе с тем действие его бесконечно в пространстве и времени

• Кто усовершенствовался, тот не может верить тому, чтобы это усовершенствование кончилось

• лучшие из молодежи — несчастные, колеблясь между самодовольством знания всей болтовни Дарвинов, Геккелей, Марксов, разных Метерлинков, Кнутов Гамсунов, Вейнингеров, Ницше и т. п., почитаемых ими великими мудрецами, и смутным сознанием бессмысленности на основании этих учений понимания жизни, все-таки ищут, и разумеется тщетно, объяснения смысла жизни и все больше и больше, как это и не может быть иначе, приходят в отчаяние

• Люди должны жить во лжи или видеть ужасную истину бессмыслицы бытия, и всякий шаг в познании ведёт людей к этой истине

• Люди, боящиеся смерти, боятся ее оттого, что она представляется им пустотою и мраком; но пустоту и мрак они видят потому, что не видят жизни.

• Мы живы не потому, что бережем себя, а потому, что делаем дело жизни

• Мы не можем представить себе жизнь после смерти и не можем вспомнить жизнь до рождения потому, что не можем представить себе ничего вне времени

• Науки не дают ответа о смысле жизни, а лишь показывают, что в необъятных, с их помощью открытых горизонтах, ответа на этот вопрос нет

• Наша жизнь — постоянно бегство от себя, точно угрызения совести преследуют и пугают нас. Как только человек становится на свои ноги, он начинает кричать, чтобы не слыхать речей, раздающихся внутри… В этой боязни исследовать, чтобы не увидать вздор исследуемого, в этом искусственном недосуге, в этих поддельных несчастиях, усложняя каждый шаг вымышленными путами, мы проходим по жизни спросонья и умираем в чаду нелепостей и пустяков, не пришедши в себя

• Не бойтесь этого разногласия; напротив, знайте, что в этом разногласии вашем со всем окружающим выразилось самое лучшее, что есть в вас, — то божественное начало, проявление которого в жизни составляет не только главный, но единственный смысл нашего существования

• Не думай, чтобы недоумение перед смыслом человеческой жизни и непонимание его представляло что-либо возвышенное и трагическое. Недоумение человека, непонимающего, что делается, и суетящегося среди занятых людей, представляет не нечто возвышенное и трагическое, а нечто смешное, глупое и жалкое

• Не оттого люди ужасаются мысли о плотской смерти, что они боятся, чтобы с нею не кончилась их жизнь, но оттого, что плотская смерть явно показывает им необходимость истинной жизни, которой они не имеют

• Нет ничего более полезного для души, как памятование о том, что мы ничтожная и по времени и по пространству козявка и что сила твоя только в понимании своего ничтожества

• Неужели только затем и явился я на этот короткий промежуток времени в мир, чтобы наврать, напутать, наделать глупостей и исчезнуть

• Оглянувшись на людей, на все человечество, я увидал, что люди живут и утверждают, что знают смысл жизни. На себя оглянулся: я жил, пока знал смысл жизни. Как другим людям, так и мне смысл жизни и возможность жизни давала вера

• Ответы, даваемые всеми науками о смысле жизни, есть только тождества

• Плотская смерть уничтожает пространственное тело и временное сознание, но не может уничтожать того, что оставляет основу жизни: особенное отношение к миру каждого существа

• Полной свободы нет, но человек приближается к свободе по мере соединения своего с Богом разума и любви

• Прошлой ночью я подумал во сне, что кратчайшее выражение смысла жизни может быть таким: мир движется и совершенствуется. Главная задача — внести вклад в то движение, подчиниться ему и сторудничать с ним

• Пять лет назад странное состояние ума начало овладевать мною: у меня были моменты растерянности, остановки жизни, как будто я не знал, как я должен жить, что я должен делать. …Эти остановки жизни всегда возникали с одним и тем же вопросом: «почему?» и «зачем?» …Эти вопросы со все большей настойчивостью требовали ответа и, как точки, собирались в одно черное пятно

• Разумное знание в лице ученых и мудрых отрицает смысл жизни, а огромные массы людей, все человечество — признают этот смысл в неразумном знании. И это неразумное знание есть вера

• самый факт смерти близкого знакомого вызвал во всех, узнавших про нее, как всегда, чувство радости о том, что умер он, а не я

  /Смерть Ивана Ильича/

• Свобода в том, что каждый может увеличить свою долю любви, и потому благо

• Смысл жизни каждого отдельного человека только в увеличении в себе любви; что это увеличение любви ведет отдельного человека в жизни этой ко все большему и большему благу

• Сознание отделяется и, как созревшее, отпавшее семя, ищет зацепиться, прижаться к чему-нибудь, к почве, нужной ей, чтоб начать жить снова

• Спасение не в обрядах, таинствах, не в исповедании той или иной веры, а в ясном понимании смысла своей жизни

• Страх смерти есть только сознание неразрешенного противоречия жизни

• Страх смерти происходит от того, что люди принимают за жизнь одну маленькую, их же ложным представлением ограниченную часть её

• Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью

• Счастье есть удовольствие без раскаяния

• Счастье личности вне общества невозможно, как невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного на бесплодный песок

• Счастье охотнее заходит в тот дом, где всегда царит хорошее настроение

• То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть

• То ли ты сделал, что нужно делать, — получает огромную важность, потому что единственный смысл жизни твоей только в том, то ли ты делаешь в этот короткий, данный тебе срок жизни, что хочет от тебя Тот, Кто послал тебя в жизнь. То ли ты делаешь?

• Только она — смерть, т.е. мысль о ней, выносит в такую область мысли, где полная свобода и радость

• Только отрекаясь от того, что погибнет и должно погибнуть, от нашей животной личности, мы получаем нашу истинную жизнь, которая не погибает и не может погибнуть

• Тому, кто верит, что жизнь не началась с рождения и не кончится со смертью, легче жить доброй жизнью

• Тот, кто ложно понимает жизнь, всегда будет ложно понимать и смерть

• Убеждение в том, что жизнь имеет смысл, даётся человеку как награда за осмысленную жизнь

• Умирая, желал бы сказать, совсем умирая, сказать: правда ли, что я думал о смысле жизни, что он в увеличении любви. Хоть головой мотнуть утвердительно или отрицательно

• Утешиться может только тогда, когда поймешь, что жизнь в содержании, а не в сосуде

• Ученый не имеет ответа на главный вопрос всякого разумного человека: зачем я живу и что мне делать?

• Философия не даёт ответа на вопрос о смысле жизни, а лишь усложняет его

• Человек должен быть всегда счастливым, если счастье кончается, смотри, в чём ошибся

• Человек закован в свое одиночество и приговорен к смерти

• Человек имеет в глубине души своей неизгладимое требование того, чтобы жизнь его была благом и имела разумный смысл

• Человек на земле есть работник, приставленный к делу спасения своей души

• Человек умер, но его отношение к миру продолжает действовать на людей, даже не так, как при жизни, а в огромное число раз сильнее, и действие это по мере разумности и любовности увеличивается и растет, как все живое, никогда не прекращаясь и не зная перерывов

  /Толстой Л. Н. ПСС, 1956, т. 26, с. 413./

• Человеку не может быть доступна цель его жизни. Знать может человек только направление, в котором движется его жизнь

• Чем мы умнее, тем менее понимаем смысл жизни и видим какую-то злую насмешку в том, что мы страдаем и умираем

• Что свойственно делать человеку, как разумному существу: сознавать тот грех, который произвел страдание, каяться в нем и познавать истину

• Я понял, что для того, чтобы понять смысл жизни, надо прежде всего, чтобы жизнь была не бессмысленна и зла, а потом уже — разум для того, чтобы понять ее

• Я уверен, что смысл жизни для каждого из нас — просто расти в любви.

Религия и вера; Смысл жизни ; О бытие, о становлении человеком; Мы и другие; Экзистенциальная психология; Время; Самоактуализация и самореализация; Бытие и ничто. Жизнь и смерть; psyche+logos ; Свобода и ответственность ; Одиночество; Тревога; Этот безумный, безумный мир; счастье и горе; Тело и дух; абсурд; любовь

сайт Логопатики

Искусство автономной жизни | InLiberty

Я же обнаружил нечто другое: даже в момент слабости государства, когда не собираются налоги и не выплачиваются пенсии, когда за школьниками не прилетают государственные вертолеты, — даже в такие времена государство все равно присутствует. Оно присутствует в виде идентичности. В девяностые эвенки, которых я изучал, особенно представители старшего поколения, с гордостью идентифицировали себя с государством, правда с советским больше, чем с российским, — в отличие, например, от местных русских, которые, как правило, оказываются беглецами от государства.

Неподалеку от тех мест, где живут эвенки, среди которых я работал, в советское время появилось две деревни староверов. Они не хотели служить в армии даже во время Великой Отечественной войны. Они не хотели иметь ничего общего с государством. Эвенки же, наоборот, считали себя верными подданными государства. Они пересказывали мне историю о том, что, когда до них — с опозданием в несколько лет — дошли новости о вторжении Наполеона в Россию, их предки стали собирать ополчение. Для этих стариков, которые, казалось бы, должны были быть воплощением традиционной культуры, государственные награды, удостоверения, грамоты, например, ударников социалистического труда, были очень важны. Для них это символы идентичности.

Кажется, изучение «медвежьих углов» чему-то может научить и людей, далеких от антропологии и этнографии.

Этим как раз и интересны девяностые годы в этих местах. Государство, ослабевшее во всей стране, там, в «медвежьем углу», и вовсе утратило институциональный контроль. Между тем идея государственничества, которая у людей внутри, держалась и даже укрепилась. У людей была потребность связывать себя с традицией, идентифицироваться с государством как с некой общностью. Они, например, говорили, что оленеводство всегда было делом государственной важности. Зная, что общаются с исследователем, они говорили: «Вот вы приехали к нам, вы занимаетесь государственным делом, изучаете таких людей, как мы, чтобы лучше узнать, как нам оказывать помощь. То, что вы делаете, — это государственная помощь, которая выделяется на модернизацию жителей северных окраин». Эти формулировки так часто повторялись им в советское время, что к девяностым наконец запомнились.

Это, конечно, разговоры, но именно в разговорах государство становится единым действующим лицом, в разговорах же чувствуется сила государства как символической системы, принадлежность к государственному телу. Так что я смотрю на проблему государства совсем иначе, чем Джеймс Скотт или Дэвид Грэбер. Они — анархически настроенные антропологи, для которых предел государства очерчен ясно и четко. Я же не вижу такого предела. Я вижу, наоборот, государство в разных формах, существующее повсеместно, диффузно. Но эта диффузность имеет российскую специфику. Речь идет не просто о скрытых от глаз «искусствах государственного управления», о которых говорит Фуко, а о любви к вполне зримой и престижной роли начальников, которых может быть так много, что эвенкийский старик, наверное, был прав, сказав мне, что «государство — это мы» и имея в виду множество бывших бригадиров оленеводческих бригад в тайге.

Вы пишете, что местный начальник видит свою задачу в том, чтобы привносить на подведомственную территорию порядок, но это у него никогда не получается. Насколько наличие порядка важно для идентификации с государством?

Начнем с противоположного — с беспорядка, о чем только и разговоров. Когда выходишь из леса и приближаешься к поселку, то первый признак государства — это когда ты замечаешь, что у тебя становятся грязными сапоги. Это значит, что пешая или оленья тропа уступила место глиняной колее, где ездят машины. Дальше начинаются бесконечные помойки. О местном беспорядке вам все выложат после первых 10 минут разговора — иногда в виде жалоб, а иногда просто в виде замечаний о местной жизни. Но этот дискурс беспорядка уже является дискурсом о желаемом порядке, он подразумевает, если не указывает прямо, куда нужно стремиться. Это странный, отложенный порядок неоконченной стройки. Кроме того, он связан с воспоминаниями. Вам расскажут, что порядок был до начала нынешних реформ, при советской власти, при Сталине, до советской власти… Конкретные точки во времени зависят от того, когда говоришь с людьми, о чем и какого они возраста.

Образ порядка легко проецировать как в прошлое, так и в будущее. Поэтому рассказ о том, что сейчас разруха очень легко сочетается с видением порядка. Если просмотреть архивы заседаний сельских советов, то выяснится, что и там хаос — главная тема: люди не выходят на работу вовремя, планы не выполняют, пьют и т.д.

Что изменилось, когда государство стало сильным?

Некоторые антропологические теории государства указывают на то, что управление через силу является симптомом слабости. По-настоящему сильное государство не нуждается в грубой силе, как в Англии полицейские — в огнестрельном оружии. Сейчас в российском государстве происходит такое накопление силы. Но на севере Сибири все происходит особенным образом. Если в центральной России, в Москве идет укрепление вертикали власти и централизованного государственного аппарата, то в Сибири такого рода вещи часто делегируются корпорациям. В Западной Сибири или на Сахалине это могут быть нефтяные, газовые компании. Иногда это большие промысловые компании, как в Якутии алмазодобывающая промышленность.

В Сибири вообще частные предприятия, прежде всего торговые, исторически были посредниками между местным населением и государством. Иногда это делегирование вызывает протесты, и подданные требуют восстановления ситуации, «которая была раньше», при помощи более прямого подчинения центру. Так не раз бывало в прошлом, так может быть и сейчас. Когда возникают конфликты с предприятиями, которые занимаются добычей нефти и газа и которым требуется доступ к территории, начинается сложный процесс переговоров. Компании часто декларируют, что берут на себя те функции социального обеспечения, которые когда-то были государственными. И, как в случае с государством, это крохи с барского стола.

То, как действуют компании, — это, может быть, отчасти похоже на действия колониальных торговых компаний прошлого?

Только отчасти. Голландские или британские торговые компании были специфическими для Голландии и Британии формами колониальности. В России государственная колониальность всегда была более ярко выражена, этим она и интересна. Но в Сибири государственный ресурс и местный материальный ресурс всегда были взаимозависимы, и государство всегда было не совсем государством. Гарнизон крепости Гижига на Охотском побережье на Дальнем Востоке  — солдаты, офицеры и казаки, с государственным жалованием — испытывали голод, когда река Гижига разливалась и было невозможно ловить рыбу, как в 1773 году, или когда у них не было возможности получать рыбу и оленину у местного населения при помощи не вполне легальной торговли и налогообложения. Денежных доходов, казенной провизии и прочих благ, с которыми у нас ассоциируется государственная власть, хронически не хватало. Эти государственные люди полностью зависели и от местной экологии, и от отношений с местным населением. То есть и для коренного населения государство важно, и для представителей государства местные негосударственные практики не менее важны.

Вы рассказываете о том, как формируется прочная связь с государством и ожидания от него помощи. А как это соотносится с тем, что люди в России — по крайней мере по опросам — полагаются только на себя (94% по данным недавнего опроса социологов Сергея Белановского и Анастасии Никольской)?

Во-первых, идентичность на периферии сильнее, чем в центре. Эвенкийские старики, о которых я говорил, выйдя из тайги, отправлялись на собрание сельсовета, надев все государственные регалии, ордена и всё прочее. Русскому председателю совхоза или приезжему инспектору, который мог присутствовать на собрании, эта подчеркнутая государственная лояльность зачастую казалась комичной. Коренные жители могут ценить эти знаки как символы принадлежности к чему-то большому и важному. Люди из центра могут думать: «Вот нацепили!» Районный представитель мог воспринимать этих стариков в орденах примерно так же, как европейцы воспринимали американских индейцев, которые надевали на себя европейскую армейскую форму (сохранились такие рисунки XVII–XVIII века), подчеркивающую в их глазах не столько государственность или «современность» индейцев, сколько их «дикость».

Во-вторых, есть времена, когда государство было слабым, и есть времена, про которые принято думать, что тогда государство было сильным («При Сталине был порядок!»). Но это совершенно не означает, что государство действительно было таковым и что люди полагались на кого-то кроме себя. Более того, желание людей быть независимыми и одновременные ожидания некоей помощи или справедливости от государства тесно связаны с механизмами государственной идентичности. Данные Белановского говорят также о стремлении к справедливости. Но дискурс справедливости — это дискурс, близко связанный с идеальными представлениями о государстве. Жажда справедливости — это одна из сил, которые и в прошлом, и в настоящем вели к признанию необходимости Левиафана.

Люди смотрят на государство как на ресурс. Берут от него все, что можно и нельзя. Но это никак не мешает идентификации с государством. Каким образом это совмещается? И уникально ли это для России?

Ресурсное отношение к государству — это и есть один из способов идентификации с ним через своеобразную метафизику государственного каннибализма, если воспользоваться образом Вивейруша де Кастру. Здесь я не вижу противоречий. Если мы посмотрим на историю современных империй и на историю глобализации, включающую различные проекты развития стран третьего мира, то увидим отношения зависимости, формирующиеся государственными и негосударственными организациями, которые оказывают помощь, часто не достигая целей развития, но успешно стимулируя ресурсное отношение к подобным проектам. И эти отношения очень похожи на те, что мы обсуждаем в России. В этих программах помощи, с одной стороны, заложен патернализм, а с другой, они существуют как канал идентификации.

Я рад, что вы обратили внимание на вопрос о российской уникальности. Эта уникальность относительна. Часто это вопрос исследовательской оптики, а не специфики территорий и исторических форм государства. Если вы, допустим, Джеймс Скотт, то вы в Сибири увидите примерно то же, что видели в горах Юго-Восточной Азии. Если вы Дэвид Грэбер, то и на Кавказе увидите то же, что на Мадагаскаре. То есть вы увидите стихийно складывающиеся сообщества, избегающие государственности. А у меня оптика другая, поэтому и в тех местах, о которых пишут Скотт и Грэбер, я увижу что-то другое.

Что именно? Можете коротко сформулировать?

Я думаю, что увижу там диффузию тех форм и отношений власти, которые связаны с авторитетностью современных государственных структур и постколониальным наследием. На местах могут складываться совершенно независимые сообщества, но они тем не менее будут использовать определенный государственный язык. Например, Джеймс Скотт, опираясь на классические работы Эдмунда Лича о горных районах Бирмы, описывает только половину процесса. Скотт отмечает распад государственных структур в племенных сообществах и становление анархически организованной социальной системы. Но у Эдмунда Лича вся соль в том, что есть и обратное движение маятника, когда также стихийно возникают централизованные структуры, которые очень похожи на государство и которые могут находиться в отношениях обмена с соседними колониальными системами и заимствовать оружие, технологии и символы власти. Этот процесс идет как маятник, то туда, то сюда. Скотту важно было увидеть распад и предел государства. А мне, как и Личу, здесь видится циклическое движение.

Толстой Лев Николаевич. Цитаты

Афоризмы — едва ли не лучшая форма для изложения философских суждений.

Безумец — это прежде всего человек, которого не понимают.

Бессмыслица жизни есть единственное несомненное знание, доступное человеку.

Большая часть мужчин требует от своих жен достоинств, которых сами они не стоят.

Больше всех говорит тот, кому нечего сказать.

В каждом человеке и его поступках всегда можно узнать самого себя.

В области наук считается необходимым исследование, проверка изучаемого, и, хотя сами по себе предметы лженауки ничтожны, т.е. исключено из неё все то, что касается серьезных нравственных вопросов жизни, в ней не допускается ничего нелепого, прямо противного здравому смыслу. Область же религии, к которой отнесены все серьезные жизненные, нравственные вопросы, вся переполнена бессмысленными чудесами, догматами, прямо противными здравому смыслу, часто даже и нравственному чувству, к устранению которых никто не смеет прикоснуться.

Величайшие истины — самые простые.

Верьте себе и живите так, напрягая все свои силы на одно: на проявление в себе бога, и вы сделаете все, что вы можете сделать и для своего блага, и для блага всего мира.

Волей-неволей человек должен признать, что жизнь его не ограничивается его личностью от рождения и до смерти и что цель, сознаваемая им, есть цель достижимая и что в стремлении к ней — в сознании большей и большей своей греховности и в большем и большем осуществлении всей истины в своей жизни и в жизни мира и состоит и состояло и всегда будет состоять дело его жизни, неотделимой от жизни всего мира.

Воспитателю надо глубоко знать жизнь, чтобы к ней готовить.

Времени нет, есть только мгновение. И поэтому в одно это мгновение надо полагать все свои силы.

Все мысли, которые имеют огромные последствия, всегда просты.

Все строят планы, и никто не знает, проживёт ли он до вечера.

Всякий человек знает, что ему нужно делать не то, что разъединяет его с людьми, а то, что соединяет его с ними.

Главное преnятствие познания истины есть не ложь, а подобие истины.

Дело науки — служить людям.

Детей не отпугнешь суровостью, они не переносят только лжи.

Для бессмертной души нужно такое же и дело бессмертное, как она сама. И дело это, бесконечное совершенствование себя и мира — и дано ей.

Для того чтобы выучиться говорить правду людям, надо научиться говорить ее самому себе.

Для того чтобы жить доброй жизнью, нет надобности знать о том, откуда ты явился и что будет на том свете.

Доброе дело совершается с усилием, но когда усилие повторено несколько раз, то же дело становится привычкой.

Единственный смысл жизни человека — это совершенствование своей бессмертной основы. Все другие формы деятельности бессмысленны по своей сути, в связи с неотвратимостью гибели.

Если один раз пожалеешь, что не сказал, то сто раз пожалеешь о том, что не промолчал.

Если тебе мешают люди, то тебе жить незачем. Уходить от людей — это самоубийство.

Если ты что-нибудь делаешь, делай это хорошо. Если же ты не можешь или не хочешь делать хорошо, лучше совсем не делай.

Если человек — только телесное существо, то смерть есть конец чего-то ничтожного. Если же человек — существо духовное, и душа только временно жила в теле, то смерть — только перемена.

Есть два желания; исполнение которых может составить истинное счастье человека, — быть полезным и иметь спокойную совесть.

Есть ли в моей жизни смысл, который не будет разрушен неминуемой смертью, ожидающей меня?

Есть только один способ положить конец злу — делать добро злым людям.

Есть только одно важное для всех дело в жизни — улучшать свою душу. Только в этом одном деле человеку не бывает помехи и только от этого дела человеку всегда бывает радостно.

Женщина, старающаяся походить на мужчину, так же уродлива, как женоподобный мужчина.

Живут лишь те, кто творит добро.

Живя с людьми, не забывай того, что ты узнал в уединении. В уединении обдумывай то, что узнал из общения с людьми.

Жизнь — установление нового отношения к миру через большее и большее подчинение животной личности разуму, и проявление большей степени любви.

Жизнь должна и может быть неперестающей радостью.

Жизнь человеческая, полная телесных страданий, всякую секунду могущая быть оборванной для того, чтобы не быть самой грубой насмешкой, должна иметь смысл такой, при котором значение жизни не нарушалось бы ни страданиями, ни её кратковременностью.

Жизнь, представляющаяся мне ничем, есть ничто.

Зло только внутри нас, то есть там, откуда его можно вынуть.

Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не памятью.

Значение жизни открыто в сознании человека, как стремление к благу. Уяснение этого блага, более и более точное определение его, составляет главную цель и работу жизни всего человечества.

И то, что мы называем счастьем, и то, что называем несчастьем, одинаково полезно нам, если мы смотрим на то и на другое, как на испытание.

Идеал — это путеводная звезда. Без нее нет твердого направления, а нет направления — нет жизни.

Имей цель для всей жизни, цель для известного времени, цель для года, для месяца, для недели, для дня и для часу, и для минуты, жертвуя низшие цели высшим.

Истинная сила человека не в порывах, а в нерушимом спокойствии.

Истинное знание состоит в том, чтобы знать, что мы знаем то, что знаем, и не знаем того, чего не знаем, сказал Конфуций. Ложное же — в том, чтобы думать, что мы знаем то, чего не знаем, и не знаем того, что знаем; и нельзя дать более точного определения того ложного познания, которое царствует среди нас.

Ищи в других людях всегда хорошую сторону, а не дурную.

Каждый поступок ничто в сравнении с бесконечностью пространства и времени, а вместе с тем действие его бесконечно в пространстве и времени.

Каждый хочет изменить человечество, но никто не задумывается о том, как изменить себя.

Как ни неприятен для других гнев, он более тяжел для того, кто его испытывает. То, что начато в гневе, кончается в стыде.

Кратчайшее выражение смысла жизни может быть таким: мир движется и совершенствуется. Главная задача — внести вклад в это движение, подчиниться ему и сотрудничать с ним.

Критика тогда только плодотворна, когда она, осуждая, указывает на то, чем бы должно быть то, что дурно.

Кто научился размышлять, тому трудно веровать.

Кто усовершенствовался, тот не может верить тому, чтобы это усовершенствование кончилось.

Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак, она обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное, из несчастья делает счастье.

Люди должны жить во лжи или видеть ужасную истину бессмыслицы бытия, и всякий шаг в познании ведёт людей к этой истине.

Люди учатся, как говорить, а главная наука — как и когда молчать.

Люди, боящиеся смерти, боятся ее оттого, что она представляется им пустотою и мраком; но пустоту и мрак они видят потому, что не видят жизни.

Мир движется вперед благодаря тем, кто страдает.

Мудрость во всех житейских делах, мне кажется, состоит не в том, чтобы узнать, что нужно делать, а в том, чтобы знать, что делать прежде, а что после.

Мудрость не в том, чтобы много знать. Всего знать мы никак не можем. Мудрость не в том, чтобы знать как можно больше, а в том, чтобы знать, какие знания самые нужные, какие менее и какие еще менее нужны.

Мы живы не потому, что бережем себя, а потому, что делаем дело жизни.

Мы не можем представить себе жизнь после смерти и не можем вспомнить жизнь до рождения потому, что не можем представить себе ничего вне времени.

Надо жить так, чтобы не бояться смерти и не желать ее.

Науки не дают ответа о смысле жизни, а лишь показывают, что в необъятных, с их помощью открытых горизонтах, ответа на этот вопрос нет.

Наша жизнь — постоянно бегство от себя, точно угрызения совести преследуют и пугают нас. Как только человек становится на свои ноги, он начинает кричать, чтобы не слыхать речей, раздающихся внутри. В этой боязни исследовать, чтобы не увидать вздор исследуемого, в этом искусственном недосуге, в этих поддельных несчастиях, усложняя каждый шаг вымышленными путами, мы проходим по жизни спросонья и умираем в чаду нелепостей и пустяков, не пришедши в себя.

Не верьте словам ни своим, ни чужим, верьте только делам своим и чужим.

Не думай, чтобы недоумение перед смыслом человеческой жизни и непонимание его представляло что-либо возвышенное и трагическое. Недоумение человека, непонимающего, что делается, и суетящегося среди занятых людей, представляет не нечто возвышенное и трагическое, а нечто смешное, глупое и жалкое.

Не оттого люди ужасаются мысли о плотской смерти, что они боятся, чтобы с нею не кончилась их жизнь, но оттого, что плотская смерть явно показывает им необходимость истинной жизни, которой они не имеют.

Недовольство собою есть необходимое условие разумной жизни. Только это недовольство побуждает к работе над собою.

Нет ничего более полезного для души, как памятование о том, что мы ничтожная и по времени и по пространству козявка и что сила твоя только в понимании своего ничтожества.

Неужели только затем и явился я на этот короткий промежуток времени в мир, чтобы наврать, напутать, наделать глупостей и исчезнуть.

Неясность слова есть неизменный признак неясности мысли.

Никогда не беспокой другого тем, что ты можешь сам сделать.

Ничто так не поощряет праздность, как пустые разговоры.

Нужно усилие для всякого воздержания, но из всех таких усилий самое трудное — это усилие воздержания языка. Оно же и самое нужное.

Обсуживая поступки других людей, вспоминай свои.

Один из самых обычных и ведущих к самым большим бедствиям соблазнов есть соблазн словами: «все так делают».

Ответы, даваемые всеми науками о смысле жизни, есть только тождества.

Плотская смерть уничтожает пространственное тело и временное сознание, но не может уничтожать того, что оставляет основу жизни: особенное отношение к миру каждого существа.

Плохо, если у человека нет чего-нибудь такого, за что он готов умереть.

Призвание можно распознать и доказать только жертвой, которую приносит ученый или художник своему покою и благосостоянию, чтобы отдаться своему призванию.

Пять лет назад странное состояние ума начало овладевать мною: у меня были моменты растерянности, остановки жизни, как будто я не знал, как я должен жить, что я должен делать. Эти остановки жизни всегда возникали с одним и тем же вопросом: «почему?» и «зачем?» Эти вопросы со все большей настойчивостью требовали ответа и, как точки, собирались в одно черное пятно.

Разумное знание в лице ученых и мудрых отрицает смысл жизни, а огромные массы людей, все человечество — признают этот смысл в неразумном знании. И это неразумное знание есть вера.

Разумное и нравственное всегда совпадают.

Свобода в том, что каждый может увеличить свою долю любви, и потому благо.

Сила в разуме. Голова без ума, что фонарь без свечи.

Слово есть поступок.

Спасение не в обрядах, таинствах, не в исповедании той или иной веры, а в ясном понимании смысла своей жизни.

Старайся исполнить свой долг, и ты тотчас узнаешь, чего ты стоишь.

Степень правдивости человека есть указатель степени его нравственного совершенства.

Страх смерти есть только сознание неразрешенного противоречия жизни.

Страх смерти обратно пропорционален хорошей жизни.

Страх смерти происходит от того, что люди принимают за жизнь одну маленькую, их же ложным представлением ограниченную часть её.

Стыд перед людьми — хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой.

Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью.

Счастлив тот, кто счастлив у себя дома.

Счастье есть удовольствие без раскаяния.

Счастье личности вне общества невозможно, как невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного на бесплодный песок.

Счастье охотнее заходит в тот дом, где всегда царит хорошее настроение.

То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть.

Только она — смерть, т.е. мысль о ней, выносит в такую область мысли, где полная свобода и радость.

Только отрекаясь от того, что погибнет и должно погибнуть, от нашей животной личности, мы получаем нашу истинную жизнь, которая не погибает и не может погибнуть.

Тому, кто верит, что жизнь не началась с рождения и не кончится со смертью, легче жить доброй жизнью.

Тот, кто ложно понимает жизнь, всегда будет ложно понимать и смерть.

Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.

У того, кто ничего не делает, всегда много помощников.

Убеждение в том, что жизнь имеет смысл, даётся человеку как награда за осмысленную жизнь.

Усилие есть необходимое условие нравственного совершенствования.

Утешиться может только тогда, когда поймешь, что жизнь в содержании, а не в сосуде.

Ученый не имеет ответа на главный вопрос всякого разумного человека: зачем я живу и что мне делать?

Философия не даёт ответа на вопрос о смысле жизни, а лишь усложняет его.

Человек будет тем счастливее, чем яснее он поймет, что его призвание состоит не в том, чтобы принимать услуги от других людей, но в том, чтобы прислуживать другим и предоставить свою жизнь в распоряжение многих людей. Человек, поступающий таким образом, будет достоин своих владений и никогда не потерпит неудачу.

Человек должен быть всегда счастливым, если счастье кончается, смотри, в чём ошибся.

Человек закован в свое одиночество и приговорен к смерти.

Человек имеет в глубине души своей неизгладимое требование того, чтобы жизнь его была благом и имела разумный смысл.

Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват. И обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения.

Человек подобен дроби, числитель есть то, что он есть, а знаменатель то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь.

Человеку не может быть доступна цель его жизни. Знать может человек только направление, в котором движется его жизнь.

Чем больше человек доволен собой, тем меньше в нем того, чем можно быть довольным.

Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти.

Чем мы умнее, тем менее понимаем смысл жизни и видим какую-то злую насмешку в том, что мы страдаем и умираем.

Что свойственно делать человеку, как разумному существу: сознавать тот грех, который произвел страдание, каяться в нем и познавать истину.

Чтобы быть счастливым, нужно постоянно стремиться к этому счастью и понимать его. Оно зависит не от обстоятельств, а от себя.

Я понял, что для того, чтобы понять смысл жизни, надо прежде всего, чтобы жизнь была не бессмысленна и зла, а потом уже — разум для того, чтобы понять ее.

Кари Унксова. О ней.

ФЕНОМЕН КАРИ А. Смирнов. ПОЭЗИЯ Говорить о поэзии Кари невозможно в отдельности от того, что следует назвать феноменом Кари. По необходимости мы ограничимся кратким рассмотрением лишь нескольких составляющих этого феномена, без понимания которых невозможно восприятие стихов Кари. Это: поэтическое дарование, интеллект, дух и свобода, женское сознание. Мы уже привыкли к тому, что со страниц наших журналов и специальных исследований, посвященных творчеству, в том числе и поэзии, наших современников, особенно тех, кого уже нет в живых, в изобилии сыплются эпитеты в превосходной степени, устраиваются всесоюзные праздники, устанавливаются памятники и т.д. в честь людей, вклад которых в мировую или хотя бы в национальную культуру весьма проблематичен, очевидно ничтожен, а то и просто отсутствует. Это вызывает в нас законную настороженность в отношении бездоказательных, чисто оценочных суждений, особенно если они исходят от друзей или почитателей таланта какого-либо автора. К сожалению, избежать таких суждений нам не удастся, но мы полагаем, что проверять их основательность — это дело читателя. Прежде всего жизнь Кари неотделима от ее поэзии. Как мы знаем, весьма часто поэты, и в особенности поэтессы, долгие годы, а то и всю жизнь эксплуатируют однажды удачно найденный для себя «имидж». Причиной тому или ограниченность творческих возможностей – мы видели немало удачно начинавших поэтов, которые потом продолжали перепевать самих себя до выхода в тираж, или неумение противостоять давлению той среды, которую классики называли коротко и точно – «чернь». Поэзия и философия Кари (хотя она очень не любила этого слова) — это документальные свидетельства пути развития ее личности, ее сознания, ума и духа. Поэзия для нее — это способ существования, который изменяется и совершенствуется вместе с ней всю ее жизнь. Кари считала себя по происхождению поэтом классической традиции. Если условно разделить русскую классическую литературу на две линии: Пушкин — Толстой и Лермонтов — Достоевский, то, безусловно, Кари ближе первая линия, хотя в автобиографии она упоминает о кратком «лермонтовском» периоде, который eй случилось пережить в детстве. Тем нe менее в ее стихах периода становления вы найдете следы критического анализа самых разных поэтических направлений, и даже просто упражнений в поэтических приемах. Часто они выполняют задачу выявления архетипов определенных жанров, а то и целых художественных направлений и школ. Однако это всегда не просто демонстрация поэтического мастерства, а законченные оригинальные произведения. Можно назвать «Петербург», «Грозу», «Пинцету», «Водевиль», «Гамлета», «Рассказ» и многое другое. Разнообразие приемов, количество находок, многих из которых хватило бы иному поэту на всю жизнь, на беглый взгляд не поддается учету, и ни один из них не является самоцелью, а строго подчинен выполнению своей задачи. Многие из них Кари не использовала больше никогда, считая недостаточно перспективными для дальнейшего развития поэзии. Кари никогда не с о ч и н я л а стихов. Технические трудности ей были неизвестны. Произведение любого объема возникало в ней от первой до последней строчки, и только тогда она садилась за машинку и записывала его. На ее черновиках нет никаких следов правки и переделок. Внутренняя работа ума и духа всегда остается достоянием автора. Но скорость, так сказать, «материализации», поражает. Например, «Венок сонетов» был написан ею за какие-нибудь 1,5-2 часа. Перевод «Сурсагара», выполненный на высочайшем духовном уровне (по свидетельству индологов), занял несколько дней. Квалифицированный поэт-переводчик потратил бы на него месяцы, а может быть и годы. Такое перечисление можно было бы продолжать сколь угодно долго, но думаю, что сказанного достаточно, чтобы дать представление о феноменальном поэтическом даровании Кари. С формальной точки зрения ее стихи, казалось бы, не должны представлять для читательского восприятия серьезных трудностей. Отклонения от грамматики, такие как опущения предлогов, иногда глаголов, перестройка по ходу фразы, как бы объединяющая два разных по форме высказывания и т.п. — все это использовалось в русской поэзии, иногда даже в допушкинские времена. Эти приемы связаны с хорошо изученным сегодня лингвистикой явлением избыточности языка и призваны увеличить энергию и информативную нагрузку стиха при сокращении объема текста. Трудности восприятия такого стиха можно объяснить только нашей привычкой к инертности и вялости мышления, господству канцелярско-бюрократического стиля, с которым мы в основном имеем дело в нашей повседневной жизни. Постепенный отказ от знаков препинания имеет тот же смысл, т.к. позволяет в пределах одного стиха использовать несколько возможных вариантов сочетания слов и вводить дополнительную смысловую нагрузку. Синтаксические функции в достаточной мере выполняют другие компоненты стиха. Из того, что представляет реальную трудность для читателя, следует назвать прежде всего необычайно высокую энергетику стиха и, как правило, стремительный темп мышления, иногда на фоне быстрой смены эмоциональных и духовных состояний, но именно это и делает поэзию Кари по настоящему современной. Ее стихи часто носят экспериментальный (не в формальном, а в научном смысле этого слова) характер, когда читатель вовлекается в творческий процесс в качестве равного с автором участника, получает возможность наравне с автором исследовать ту или иную духовную или эмоциональную ситуацию или процесс без заранее заданного результата. Стих Кари вообще отличается почти полной непредсказуемостью, как и положено стиху большого поэта. Исследование всего богатства и значимости образной системы невозможно в рамках краткой статьи и не входит в нашу задачу, но можно, повторяя слова одного журнального рецензента, сказать, что у Кари абсолютный слух, исключающий всякую возможность неточного образа, и если нам кажется, что мы усматриваем неточность или банальность, то это означает лишь недостаточность способности нашего восприятия. Образ и звук у Кари всегда полностью подчинены смысловой структуре стиха. Поэзия для Кари не цель, а средство. Она никогда не была «одержима гением», наоборот, ее гений послушно служит ей. Еe путь лежал от поэтического вдохновения юности к поэтическому мировоззрению зрелых лет, не имеющему ничего общего с романтической эйфорией, которая обычно приписывается поэтам. Речь идет о том, что научный язык практически исчерпал свои возможности, т.к. может идти только по экстенсивному пути, т.е. по пути наращивания количества терминов, что уже сегодня делает его почти непригодным к употреблению. Язык поэзии более информативен и емок, и при сегодняшнем развитии интеллекта может более успешно выражать непрерывность нашего сознания дискретным языком слов, может преодолеть саму эту дискретность. Метафоричность при этом является не помехой, а действенным средством, ибо точно найденная метафора или конструкция, как известно, способны играть в науке о человеке такую же роль, как и формула в точных науках. Но такая поэзия требует и нового читателя, более энергичного, бдительного, гибкого в эмоциональном и умственном отношении, творчески активного. Поэтическое мировоззрение — это сплав эмоций, интеллекта и духа, который открывает новые горизонты не только для поэзии, но и для человека в целом, выводит нас на принципиально новый уровень познания, творчества, ответственности и сотрудничества, и в этом есть главное достижение Кари в области поэзии. Все написанное, кроме переводов, Кари незадолго до смерти систематизировала в виде шести томов. Первый том включает юношеские произведения и то небольшое количество стихотворений, которое было написано с 1965 по 1971 год. Второй том (1971 — 1975гг) наиболее разнообразен в тематическом и методологическом отношении. В него вошли не только стихи, но и пьесы, поэмы, и ряд произведений, жанр которых не традиционен и трудно поддается определению. Третий том – «Песни Кришнамурти» — изложение особым образом структурированной прозой, тесно сближающейся с поэзией, 33 бесед Кришнамурти, с поэтическими вставками. Четвертый том (1976 — 1978) начинается с «Писем Томаса Манна» и содержит ряд циклов: «Океан», «Новый лирический цикл», «Милосердие», «Покинутые своды», а также «Автобиографию». Каждый из циклов посвящен решению какой-либо мировоззренческой или духовной задачи. Пятый том «Сценарий» (1976 — 1981гг) был задуман, как коллективное произведение, своего рода реализованная «Игра в бисер», где каждый автор должен был играть не только свою роль, но и все другие. От этого замысла осталось только мистифицирующее вступление, т.к. реализация его натолкнулась на трудности самого разного порядка, и Кари выполнила всю работу сама. Именно стихи пятого тома в наибольшей мере иллюстрируют то, что мы говорили о поэтическом мировоззрении. Шестой том – «Россия в Лете» (1982 — 1983гг)- самый небольшой по объему. По тону он существенно отличен от предшествующего, носит как бы более камерный характер. Охват огромных пространств, быстрая смена состояний и точек зрения, которая характерна для 5 тома, сменяется пристальным и напряженным вниманием автора к настоящей ситуации, и как бы отстраненностью от читателя, углубленным созерцанием и осмыслением реальности. Завершается он резким по тону, страстным призывом к людям осознать свою ответственность за происходящее вокруг нас. «Пять улыбок интеллигенции» — этому стихотворению суждено было стать своего рода завещанием Кари. ОБ ИНТЕЛЛЕКТЕ Чтобы понять роль интеллекта в поэзии Кари, следует уяснить роль интеллекта вообще. Известно, что человек имеет один-единственный порок — невежество. Все остальные, без исключения, произрастают из него, главным образом на социальной почве, поэтому здесь будет полезно сказать о знании и вере. Мало кто задумывается об огромной и все возрастающей роли веры в нашей жизни. Вера все больше вытесняет знание и все чаще выступает под именем знания. На первый взгляд это выглядит парадоксом, ведь на дворе грубо материалистический век. Однако, чтобы понять это, достаточно осознать, что практически все, чем заполнен наш мозг и память, является информацией, в достоверность которой мы в е р и м , и никогда не становится знанием. Превращение информации в знание — есть главная функция интеллекта, которую он сегодня не выполняет. Больше того, информация стала самоценной: ее накапливают, ею обмениваются и торгуют, ее фальсифицируют, комбинируют, классифицируют, крадут и т.п. Количество накопленной информации и умение выдавать ее в нужное время и в нужной форме стало для нас мерилом интеллектуального развития. При этом мы забываем одно — информация сама по себе не имеет для нас никакого личного смысла. Вот типичный пример смешения понятий «знание» и «информация». Экзюпери говорит, что сегодня средний школяр знает больше, чем Паскаль и Декарт, но почему-то не умеет мыслить, как они. На самом деле это неверно. Паскаль и Декарт знали бесконечно больше, чем знает сегодняшний средний образованный человек, именно потому, что они умели, хотя и обладали гораздо меньшей информацией, мыслить. Не умея мыслить и даже не зная, что это такое, мы располагаем только информацией, а не знанием. Информация сама по себе бесплодна. Еще один пример. Не помню, то ли Ясперс, то ли Хайдеггер говорит о знании и вере так: Джордано Бруно не знал еще точно, что Земля вращается вокруг Солнца и своей оси, он верил в это и пошел на костер, потому что для него отречься от своей веры значило остановить вращение своими руками. Галилей же, в отличие от Дж. Бруно, точно знал, что Земля вращается, и потому, отрекаясь перед инквизицией, сказал, выйдя на улицу: «А все-таки она вертится!» Знание — это то, что не может быть отделено от нашего существа, даже если мы захотим, мы не можем поступить вопреки знанию, находясь в здравом уме. Вера же, то есть информация, подвержена коррупции: мы можем в ней сомневаться, мы можем ее отбрасывать, мы можем заменить ее другой, и самое страшное, что происходит с нами — нам можно навязать ее силой или демагогией. И наконец мы выбираем себе в качестве объекта веры такую информацию, которая нам выгодна, которая обеспечивает нам наибольший комфорт и безопасность в данных условиях. Ничего этого мы не можем проделать со знанием. Во многом знании — много печали, а мы не хотим печали, мы хотим безопасности и удовольствия, поэтому тщательно избегаем знания, в первую очередь — знания о самих себе и своем мире, предпочитаем заменять его удобной для нас информацией, в которую верим и которую не стесняемся защищать с помощью лжи и насилия. Человечество нуждается сегодня не в верящих или даже верующих, пусть благородных, фанатиках, а в людях знания. Если вы з н а е т е себя, как духовное существо, если вы знаете Бога, вам не нужны ни вера, ни доказательства существования души и Бога. Интеллект дан нам для того, чтобы он служил нашему существу орудием нашего развития и прогресса, а не для того, чтобы с его помощью умножать бессмысленные сны и создавать бесконечные проблемы, в действительности не имеющие никакого смысла ни для каждого из нас, ни для человечества в целом. Еще в прошлом веке один революционный демократ сказал, что в России всегда было больше святых, чем просто порядочных людей. Наверно, второе труднее, потому что требует именно честности мышления. Интеллект — это один из посредников между нами и истиной. Многие поэты и читатели, на мой взгляд, чересчур серьезно восприняли слова Пушкина о том, что поэзия должна быть глуповата. Стихи, написанные на уровне чисто эмоциональной рефлексии, все еще имеют достаточный спрос. Пушкинский тезис только лишний раз подчеркивает служебную роль интеллекта и никак не уверяет нас, что глупым должен быть поэт. Те, кто достаточно знал Кари или работал с ней, подтвердят, что при общении на любом интеллектуальном уровне она всегда была бесспорным лидером, хотя споров она не любила, справедливо полагая, что в споре рождается не истина, а только отчуждение и озлобление, и всегда предпочитала спору интеллектуальное и духовное сотрудничество. Ей совершенно чужда столь важная для мужского сознания задача самоутверждения, она никогда не настаивала на своем умственном превосходстве и делала все, чтобы помочь собеседнику раскрыться со всей возможной полнотой. Количество людей, на которых она оказала свое и часто решающее для них влияние, огромно. Многие из них были совершенно чужды поэзии, это были художники, музыканты или просто люди вне искусства. Кари свободно ориентировалась в любом культурном пространстве и обладала даром пробуждать и стимулировать творческую активность всех, кто ее окружал Ее оценки и советы всегда отличались глубиной и точностью. Интеллектуализм стихов Кари действительно требует от читателя достаточного умственного развития и предполагает у него известную общую культурную подготовку. Геометрия мысли, как неотъемлемая часть общей структура стиха, часто довольно сложна и требует высокой бдительности и внимания. Однако, это не следствие снобизма, а необходимый элемент организации поэтической стихии, средство, позволяющее увеличивать объем передаваемой читателю информации, один из способов увеличить плодотворность сотрудничества поэта и читателя, путем вовлечения его в творческий процесс. Задача поэзии сегодня, по убеждению Кари, заставить читателя покинуть позицию потребителя и накопителя информации, попросту говоря, позицию паразита культуры, и стать творчески активной личностью, потому что только этот путь может сделать сегодня осмысленным само существование поэзии, да и искусства вообще. О ДУХЕ И СВОБОДЕ В «Автобиографии» Кари рассказывает, как о главном впечатлении своего раннего детства, о видении снежных гор на фоне синего неба, и отчетливом ощущении, что они представляют нечто, к чему будешь стремиться всю свою жизнь, даже зная, что не достигнешь никогда. Это и есть визитная карточка духа, свидетельство, которое, как я думаю, получает в той или иной форме каждый человек, но далеко не каждый может не только принять его, но даже заметить. Для тех, кто принял его, жизнь вне духа и свободы не имеет смысла, их не может остановить ничто. Свобода и дух понятия первичные и не могут быть определены, они могут быть только познаны лично вами. Все, кто говорит о свободе от чего-то и для чего-то, о познанной -непознанной необходимости, о свободе воли или выбора и т.д. просто не знают свободы. Их рассуждения бесплодны: нельзя дать другому то, чего не имеешь сам. Мы все приходим в этот мир рабами и только осознание всей полноты, тотальности нашего рабства может быть первым шагом к свободе, а такое осознание невозможно без всестороннего и полного развития личности, потому что мы можем отбросить свое «Я» за ненадобностью не раньше, чем достигнем его пределов. И лишь после этого мы по праву войдем в мир духа, как свободные существа, и сможем оказать подобно Сократу: «Я знаю, что я ничего не знаю» — потому что свобода — это не выбор, не необходимость и пр., а путь в неизвестное. А пока мы знаем так много всего, что нам лучше помолчать о свободе. Сегодня увлечение духовными учениями Востока стало повальным. Чуть ли не каждый самодовольно полагает себя духовным существом на том основании, что начитался соответствующей литературы и гордится тем, что может «достать» своего ближнего в астрале. Действительно, Восток обрушил на нас целый поток методик для ударного прорыва в область духа: здесь и дзэн, и тантра, и йога, и суфизм, и магия — всего не перечислить. Нынче каждый, после стакана портвейна, может проделать соответствующие упражнения или принять дозу соответствующего вещества — и дело в шляпе. Эти упражнения подбирались духовными учителями каждому ученику индивидуально и давались только после, как правило, многолетней этической подготовки. Наши партизаны, являясь туда в поисках удовольствия или в жажде обретения полезных свойств, несут на себе всю грязь нашего мира, мир идет следом за ними со своими законами, как джунгли, поэтому они не только сами экранированы от всякой возможности творческого контакта в поле духа, но и засоряют его пограничные области, как дачники природу, возвращают обратно в грязь то, что было очищено трудом многих. Я уже не говорю о вреде, который причиняют они себе и другим в нашем мире, ибо безумие и уголовщина — обычные спутники такого рода «духовной деятельности». Кари прошла все этапы своего пути к свободе духа с полным чувством ответственности и не делала себе ни малейших скидок. Ее стихи честно говорят вам не только о радости постижения, но и о тяжести потерь и жертв, неизбежных на пути, что особенно важно. Кари, так же, как и все, достигавшие духовного освобождения, прошла через искушение предоставить наш мир самому себе. Те, кто познал свободу и знают о ее притягательной силе, почти непреодолимой, могут оценить подвиг возвращения, скажем, Вивекананды или понять, что значили последние слова Мартина Л. Кинга: «Свободен, слава Богу, наконец, свободен». Миccия поэта также состоит в том, чтобы вернуться к нам и позвать нас за собой, призвать и помочь нам в перестройке себя и нашего мира по иным законам, законам миров высшего порядка. Принятие подлинной ответственности как за последствия своих действий, так и за все происходящее вокруг нас, без всяких попыток спрятаться за свою социальную или политическую беспомощность, может быть, самое важное в жизни человека. Именно трусливо-снобистские попытки как традиционного «мужского» гуманизма, так и большинства современной интеллигенции снять с себя эту ответственность, лживо-лицемерные заявления о непричастности к миру зла, прикрывающие равнодушие, отсутствие подлинной любви, вызвали ту резкую критику, которую мы видим в «Письмах Томаса Манна», «Гамлете», «Пяти улыбках интеллигенции». Духовный уровень — главная основа поэзии Кари зрелого периода. Его словесное комментирование не имеет смысла, судить о нем может всякий в меру своего духовного опыта. Достаточно сказать, что совместная работа духа и интеллекта позволила Кари решить беспримерную задачу — показать возможность преобразования мира и человека средствами поэзии, возможность тотального поэтического мировоззрения, превосходящего по своим потенциальным творческим возможностям все, что предлагает нам комплекс материалистических наук о человеке сегодня. Этому посвящен, например, «Сценарий», составляющий пятый, предпоследний том сочинений Кари. РЕАЛИЗАЦИЯ ЖЕНСКОГО СОЗНАНИЯ Уяснение сути проблемы женского сознания имеет решающее значение для понимания поэзии Кари. Сегодня это одна из кардинальных проблем человечества. Я беру на себя смелость утверждать, что реализация женского сознания и примирение его с сознанием мужским на основе признания полного их равноправия и необходимого сотрудничества может оказаться единственным способом разрешения множества других проблем, казалось бы совершенно не связанных с нею, которые не поддаются решению политическими или социальными методами. в том числе и такой, как предотвращение будущей войны. О чем же речь? Один американец придумал тестовый вопрос, который я сейчас задаю мужчинам: «За что вы ненавидите женщин?» Можно не сомневаться, что реакция практически всех мужчин укладывается в следующий диапазон: недоумение, возмущение или игривые улыбки с намеками, что дело обстоит совсем наоборот. Вы ПРОСТО не понимаете вопроса. Я спрашиваю: «За что вы ненавидите женщин, когда вы их ненавидите?» Если вы спросите себя достаточно ответственно, то увидите, что это происходит гораздо чаще, чем кажется на первый взгляд. Более того, этa ненависть постоянно живет в глубине вашей души в подавленной форме и периодически вырывается на поверхность. Итак, за что? Если вы сможете достаточно честно ответить самому себе, то ваш ответ будет состоять из двух частей. Первое: вы, лучше сказать мы, т.к. речь идет о всем сословии мужчин, ненавидим женщин за то, что мы с ними сделали. Мы ненавидим их такими, какими мы их сделали сами, мы презираем их за готовность стать такими, какими мы хотим их видеть — это первое. И второе — мы ненавидим их, и уже гораздо сильнее и откровеннее (потому что это позволяет и даже поощряет мораль и даже законы нашей цивилизации), когда они, женщины, не желают принимать той второстепенной роли мелкого пособника в мужских делах, которую мы им навязываем, и требуют подлинного равноправия, т.е. возможности реализации своей творческой активности на основе развития своего, независимого от мужского, сознания. Больше того, наша мужская наука вообще отказывает женскому сознанию в праве на существование, сведя различие между мужчиной и женщиной к психофизиологическим частностям, а общественная практика отказывается учитывать и это. Предлагаемое нами равноправие сводится к тому, что мы принуждаем женщину конкурировать с нами на основе законов мужского сознания со всей свойственной ему агрессивностью, эгоизмом, ограниченностью, бессмысленной игрой самолюбия, привычкой разрешать свои проблемы насилием, вплоть до убийства — словом, всем тем, что привело сегодняшнее человечество с его техническими достижениями на грань банкротства. Надо признать, что мы преуспели настолько, что сегодня не только у мужчин с их наукой и искусством, но и у самих женщин представления о женском сознании находятся в самом зачаточном состоянии. О положении в Сов. Союзе в этом отношении по вполне определенным причинам говорить не приходится, а на Западе значительная часть сил женского движения вовлечена в социальную борьбу с мужчинами, т.е. опять действует в поле мужского сознания, или занята попытками разрешить проблему на сексуальном уровне, что, совершенно очевидно, ведет в тупик. Следует отметить, что мужская цивилизация с древнейших времен успешно толкала женщину на путь, на котором ее творческий дар становился только орудием в борьбе за мужчину. Слова Гейне о том, что женщина никогда не напишет хорошего стихотворения именно потому, что одним глазом смотрит на бумагу, а другим на мужчину — есть точная констатация этого позорного факта. И до сих пор мужчина, не обнаруживая в стихах женщины этого, столь приятного для его самолюбия мотива, испытывает разочарование и раздражение. Я думаю, что человек, достигший достаточного уровня умственного и нравственного развития, готовый отбросить предрассудки своего пола и времени, рассмотреть существо проблемы и возможные последствия ее разрешения, не найдет преувеличенными мои заявления о том, что примирение мужчины и женщины на основах истинного равноправия и творческого сотрудничества способно разрешить значительную часть проблем, кажущихся на сегодняшний день неразрешимыми. В аспекте вышесказанного становится ясным, сколь важен для нас каждый случай реализации независимого женского творческого сознания. Для нас он является единственным источником совершенно бесценной, уникальной информации в интеллектуальной, духовной и эстетической сферах, недостижимой никаким другим способом, тем более, что подобные случаи исключительно редки в истории мировой культуры. Весь вопрос сводится для нас к способности получить эту информацию, сделать ее нашим знанием, именно это представляет для большинства значительную трудность. Каждый из нас — переполненный сосуд. Мы до краев наполнены различными сведениями, предрассудками, нашими представлениями о том, как надо и как не надо жить или писать стихи, одним словом — мы заполнены нашим прошлым. Мы не можем воспринять ничего нового. Мы просто слышим знакомые слова (благо, что написано на русском языке) и, извлекая из своих арсеналов обветшалые мерки, прикидываем их к услышанному или увиденному, пожимаем плечами и заявляем, что мы уже все это знаем, или что это «не лезет ни в какие ворота» и должно быть просто какая-нб. ерунда, или просто приходим в полный тупик, раздражение и скуку, уныло говорим: «ну, не знаю, не знаю», и уже с большим удовольствием: «А я вот слышал, что она в прошлом месяце…» — и далее следует какой-нб. текст, который проливает бальзам на уязвленное самолюбие и комплекс неполноценности собеседников и кладет грязное пятно на их бессмертные души. На самом же деле от нас требуется нечто совсем другое. Забыть обо всем, что мы накопили за всю свою многотрудную жизнь, что представляется нам таким важным и нужным, что делает нас такими большими, ценными и уважаемыми людьми, опустошить себя от всего этого хотя бы на время, довериться уму, таланту и честности автора и приготовиться следовать за ним безропотно и со всей энергией, на которую мы способны. Если мы этого не можем, значит наш дух уже умер, мы уже никогда не сможем воспринять ничего нового, и для нас нет никакого смысла читать стихи Кари, к нашим услугам достаточно разбавленного «сиропчика» в мило оформленных сосудах, который усладит нас, не потревожив нашей души. Кари прошла путь от первоначальной борьбы за свое человеческое достоинство и жесткого отстаивания своего права на независимость до тех вершин творчества и познания которых может достигнуть человек, если движение вперед и вверх для него необходимое условие существования, если он отдает этому все свои силы, ум, талант и саму жизнь. Конечно, никто не сможет пройти ее путем, путь каждого человека уникален, но поэзия Кари поможет всякому, кто готов вступить на свой собственный путь и преодолеть его, предупредит о тех препятствиях, которые его ожидают, а они одинаковы для всех. Наши проблемы не могут быть решены там, где мы находимся сегодня. Бессмысленная суета, ложь, стяжательство, насилие — вот удел нашего бытия в нынешнем нашем состоянии. Наши надежды на светлое будущее или настоящее безосновательны, пока мы здесь. П О Д Н И М А Й Т Е С Ь, и д и т е, п о м о г а й т е д р у г д р у г у с Л ю б о в ь ю и М и л о с е р д и е м, в а ш и п о т е р и н а э т о м п у т и н и ч т о п о с р а в н е н и ю с д о с т и ж е н и я м и. Ваши проблемы останутся позади, как мусор, вы увидите, что вам совершенно незачем их решать, они уже просто не с у щ е с т в у ю т. Ваше бытие будет определяться вашим с о з н а н и е м и станет достойным того, чтобы называть его ч е л о в е ч е с к о й ж и з н ь ю. Вы придете к подлинному раскрытию своего С У Щ Е С Т В А, к реализации его возможностей. Это говорит нам П О Э З И Я К А Р И , и на этом Пути она протягивает нам руку помощи. О ГЕНИИ Теперь о гении. Если вы пойдете по улице, задавая прохожим вопрос: «А вы видели когда-нибудь гения?» — то, ручаюсь, пройдет немало времени, м.б, месяцы и годы, прежде чем вы услышите «Да». И то, скорее всего, вы найдете, что ответ несерьезен. А ведь человеческая история показывает, что гениев не так уж мало, элементарная логика подводит нас к выводу, что они должны существовать всегда. Куда же они деваются при жизни? Может ли кто-нб. припомнить случай, чтобы человек в расцвете сил и таланта, скажем от 30 до 50 лет, был когда-либо признан гением? Нет. В лучшем случае на его гениальности настаивает очень небольшой круг людей. Признание гениальности приходит только после смерти, через десятилетия, а то и века. Часто приводят в пример Пушкина, но это неверно, Можно даже не утруждать себя цитатами из воспоминаний современников. Достаточно вспомнить, что первое собрание сочинений Пушкина, изданное в количестве всего пяти тысяч экземпляров в 1838 году, еще через десять лет оставалось нераспроданным, и что всеобщее непонимание сопровождало его творчество уже с начала 30-х годов XIX в. Так почему же мы не видим гения, как видел его, скажем, пушкинский Сальери? чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего определить, кого же человечество более или менее дружно считает гением? Вопрос сложный. Но вероятно, мы не будем слишком неправы, если скажем, что гением следует считать того, кто настолько расширил границы современного ему уровня сознания в каком-либо направлении, что даже мы, отдаленные, или не столь отдаленные потомки, все еще не освоили открытых ими пространств, все еще не прошли дорогу до конца. Примером такого гения можно назвать Баха, Моцарта, Леонардо да Винчи и многих других. В отличие от них, гений Пушкина был подобен взрыву сверхновой звезды, который почти на пустом месте создал огромный первичный объем духовного пространства, сведший на-нет благородные усилия его современников и выбросивший свои протуберанцы в caмых разнообразных направлениях. В течение XIX века пушкинское пространство усилиями русских литераторов было освоено почти полностью, кроме, может быть, нескольких потаенных тропинок, оставшихся на долю последующих поколений, но значение его не уменьшилось, а даже возросло, ибо оно есть первичное духовное пространство, которое является колыбелью для роста и возмужания духа каждого истинно русского поэта, и, даже покинув ее, мало кто из поэтов решается отрицать этот факт. Но это, так сказать, лирическое отступление, вернемся к тем новым путям, которые прокладывают для нас гении. Прежде всего, мы должны увидеть это новое открывающееся для нас пространство, а чтобы войти в него, мы должны приложить немалые усилия ума и души. Движение вперед и вверх требует все больших усилий. Поэтому мы должны иметь истинную, не зависящую от нашей воли потребность в развитии. У большинства людей такая потребность отсутствует, их вполне устраивает существование в. отведенных им пределах. В лучшем случае, они согласны взглянуть, не прилагая к тому усилий, чтобы лишний раз убедить себя, что там ничего нет, ибо нет такой силы, которая могла бы заставить человека развиваться, если у него нет в этом потребности. Другое — это то, что еще далеко не каждый освоил то, что имеется в границах уже известного человечеству культурного пространства, даже в какой-то определенной области, и ему не по силам представление о том, что лежит за его пределами. Скажем, я читаю сообщение о том, что Ли и Янгу присуждена Нобелевская премия за открытие несохранения четности в слабом взаимодействии. Если я знаю русский язык даже самым блестящим образом, но не знаю о существовании ядерной физики, то такое сообщение я могу счесть разве что глупой шуткой. Но если я знаю, что ядерная физика существует и имеет свои достижения, но я ничего в этом не понимаю, то я спокойно предоставляю судить об этом тем, кто более компетентен, а мне вообще нет до этого дела. Это меня не интересует. Поэтому существенно важно, каков наш собственный уровень, каково нaшe культурное пространство к моменту встречи с гением, где проходят его (пространства) границы для нас лично. Может случиться так, что дорога гения начинается с того места, до которого уже не достигает наш взор, и тогда встреча не может состояться вообще — так было со многими духовными учителями, которые вступали в контакт с учениками не раньше, чем те достигали на своем пути известной точки. Или, скажем, он начал свой путь от той же точки, где находимся мы, но слишком спешил туда, где его ждет неизвестное, и наше культурное пространство было освоено им вне сферы творчества, тогда основная масса людей продолжает думать, что, например, Модильяни писал свои портреты так, потому что не научился как следует рисовать. И, наконец eщe один случай, когда мы не способны последовать за художником достаточно далеко, но все-таки видим кое-что в доступных нам пределах, и тогда мы признаем его способным или талантливым, но то ли не нашедшим правильного применения своему таланту, то ли постепенно его растерявшим. Такова была судьба многих гениев при жизни, если не большинства, в том числе Пушкина и Толстого. С предложенных позиций мы можем попытаться оценить творчество любого художника. Возвращаясь к поэзии Кари, я могу коротко представить путь развития ее поэзии следующим образом: 1. Освоение культурного пространства в тех пределах, в которых оно открывается человеку сегодня, и осознание его конечности, ограниченности, как трагедии для человеческого существа. 2. Выход за его пределы в пространство духа, осознанный, как единственная осмысленная цель человеческого бытия; 3. Возвращение для того, чтобы предложить нам с этих позиций иной взгляд на наше состояние, наши творческие возможности, и пробудить в нас стремление к свободе, призвать нас к преобразованию нашего мира через преобразование самих себя, своего сознания, в сотрудничестве друг с другом, потому что это единственный путь, на котором возможны реальные перемены в этом мире. Только принятие нами подлинной личной ответственности за свои поступки и за происходящее в мире (а мы все равно не можем уклониться от нее, независимо от того, сознаем мы ее или нет), и действие, соответствующее этому, решит как наши личные, так и общественные проблемы, перед которыми бессильны социальные учреждения и социальные революции. Эстетическая сторона любого из этапов поэзии Кари в меру способности восприятия доступна каждому, но полная оценка ее творчества возможна лишь для того, кто пожелает и приложит достаточные усилия, чтобы пройти весь путь в творческом сотрудничестве с автором до конца. А. Смирнов. Из доклада в клубе им. Достоевского. Ноябрь 1985г.

Всего лишь недавняя вспышка в космосе, разве люди несущественны?

Человечество занимает очень маленькое место в непостижимо огромной Вселенной. Путешествуя со скоростью света — 671 миллион миль в час — нам потребуется 100 000 лет, чтобы пересечь Млечный Путь. Но мы все равно не ушли бы далеко. По последним оценкам, Млечный Путь — всего лишь одна из 2 триллионов галактик в наблюдаемой Вселенной, а область пространства, которую они занимают, простирается не менее чем на 90 миллиардов световых лет. Если вы вообразите, что Земля уменьшилась до размера одной песчинки, и представите размер этой песчинки по отношению ко всей пустыне Сахара, вы все равно не приблизитесь к пониманию того, насколько ничтожно мало место, которое мы занимаем в мире. пространство. Американский астроном Карл Саган ярко выразил эту мысль в 1994 при обсуждении знаменитой фотографии «Бледно-голубая точка», сделанной «Вояджером-1». Наша планета, по его словам, не более чем «пылинка, подвешенная в солнечном луче».

И это только пространственное измерение. Наблюдаемая Вселенная существует около 13,8 миллиардов лет. Если мы сократим этот промежуток времени до одного года, учитывая, что Большой Взрыв произошел в полночь 1 января, первые Homo sapiens появились в 22:24 31 декабря. Сейчас 23:59:59, как было последние 438 лет, и с такой скоростью вполне возможно, что мы уйдем до того, как снова пробьет полночь. Вселенная, с другой стороны, вполне может продолжать существовать вечно, насколько нам известно. Тогда Саган мог бы добавить, что наше время на этой пылинке будет не более чем мигом. По большому счету нас очень, очень маленький.

Для Сагана бледно-голубая точка подчеркивает нашу ответственность относиться друг к другу с добротой и состраданием. Но размышления о необъятности Вселенной и нашей физической и временной малости в ней часто приобретают совсем более мрачный оттенок. Если Вселенная так велика, а мы так малы и так мимолетны, не следует ли из этого, что мы совершенно ничтожны и несущественны? Эта мысль может быть толчком к нигилизму. Если мы так ничтожны, если наше существование так тривиально, то как могли бы мы что-либо делать или кем являемся – наши успехи и неудачи, наши тревоги, печали и радости, все наши честолюбивые амбиции, тяжелый труд и усилия, все, что составляет материал нашей жизни? жизней – как могло что-либо из этого возможно материя ? Думать о своем месте в космосе, как выразилась американский философ Сьюзен Вульф в «Смыслах жизни» (2007), означает «признать возможность точки зрения… с которой наша жизнь просто беспричинна».

Ощущение, что мы какие-то незначительные, кажется, широко распространено. Американский писатель Джон Апдайк выразил это в 1985 году, когда писал о современной науке: отрезки геологического времени, когда мы были ничем, нештатные галактики… какое-то безумное математическое насилие в основе материи обожгло нас глубже, чем мы думаем.

В том же духе французский философ Блез Паскаль писал в Pensées (1669):

бесконечная необъятность пространств, о которых я ничего не знаю и которые ничего не знают обо мне, я ужасаюсь. Меня пугает вечная тишина этих бесконечных пространств.

Комментируя этот отрывок в книге «Между человеком и человеком » (1947), австрийско-израильский философ Мартин Бубер сказал, что Паскаль испытал на себе «сверхъестественное неба» и благодаря этому познал «ограниченность человека, его неадекватность, случайность его существования». В фильме Монти Пайтон Смысл жизни (1983), Джон Клиз и Эрик Айдл вступают в сговор, чтобы убедить персонажа, которого играет Терри Гиллиам, отказаться от своей печени для донорства. По понятным причинам сопротивляясь, он в конечном итоге покоряется песне, в которой четко описывается, насколько комично он незначителен в космической структуре.

Даже относительно оптимистичный Саган на самом деле не был застрахован от пессимистической точки зрения. Помимо того, что он рассматривал это как урок необходимости коллективной доброй воли, он также утверждал, что Бледно-голубая точка бросает вызов «нашему позерству, нашей воображаемой собственной важности и заблуждению о том, что мы занимаем какое-то привилегированное положение во Вселенной».

Таким образом, пессимистический взгляд состоит в том, что, поскольку мы занимаем такое маленькое и короткое место в космосе, мы и то, что мы делаем, незначительны и несущественны. Но так ли это? Разве мы ничтожны и несущественны? И если да, должны ли мы реагировать отчаянием и нигилизмом? Эти вопросы парадигматически философские, но им уделялось мало внимания со стороны современных философов. В той мере, в какой они обращаются к вопросу о том, являемся ли мы вообще космически незначительными, они, как правило, отвергают его как запутанный.

Английский философ-моралист Бернард Уильямс является представителем увольняющих. Как он понимает, иметь значение с космической точки зрения — это то же самое, что иметь объективное значение . Что-то имеет объективную ценность, когда оно не только ценно для того или иного человека, но ценно независимо от того, считает ли его таковым кто-либо — ценно, мог бы сказать Уильямс, с универсальной точки зрения. Напротив, что-то может быть субъективно ценным, даже если оно не является объективно ценным. Если кто-то находит вещь ценной, то она имеет субъективную ценность им , но не обязательно остальным. Уильямс считает, что это следствие натуралистического, атеистического мировоззрения, согласно которому ничто не имеет объективной ценности. В своем посмертном эссе «Человеческое предубеждение» (2006) он утверждает, что единственная существующая ценность — это субъективная. Я ценю Реквиема Моцарта . Может быть, вы тоже. Но даже в этом случае, сказал бы Уильямс, оно ценно только в той мере, в какой мы его оцениваем. Его ценность — это не независимый факт, лежащий где-то там, вне досягаемости наших мнений и ожидающий своего раскрытия.

Поскольку, согласно Уильямсу, быть значимым с космической точки зрения означает быть объективно ценным, а такой вещи, как объективная ценность, не существует, отсюда следует, что не существует такой вещи, как космическая значимость. Сама идея, утверждает он, является «пережитком мира, еще не окончательно расколдованного». Другими словами, мира, который все еще верит в существование Бога. Как только мы признаем, что такой вещи не существует, говорит он, «нет другой точки зрения, кроме нашей, в которой наша деятельность могла бы иметь или не иметь значения». Вопрос о том, что значимо с точки зрения космоса, бессвязен: с тем же успехом можно было бы спросить, что значимо с точки зрения груды камней. Философ Саймон Блэкберн из Кембриджского университета выразился еще более прямо в Быть хорошим (2001). Когда мы спрашиваем, имеет ли человеческая жизнь смысл или значение, он просто отвечает: «Для кого?»

Не является ли тогда все беспокойство о космической ничтожности не более чем путаницей? Гай Кахане из Оксфордского университета — один из немногих современных философов, которые подробно писали об этих проблемах. Он не согласен. В «Нашей космической незначительности» (2013) он указывает, что если натуралистическое мировоззрение действительно исключает возможность чего-либо, имеющего объективную ценность, то оно все равно делало бы это, если бы Вселенная была размером со спичечный коробок или возникла только мгновения назад. Если же, с другой стороны, существует такая вещь, как объективная ценность, то она не меньше существовала бы в бесконечно большой, старой и безмолвной вселенной. Вопросы космологического размера и масштаба даже не входят в уравнение. Кахане думает, что это очевидно. Но если так, то действительно ли правдоподобно, что мы совершаем такую ​​элементарную ошибку? Или более вероятно, что есть что-то еще, что движет нашим ощущением космической незначительности?

Если мы являемся единственным примером разумной жизни, то мы имеем огромное космическое значение.

Кахане считает, что есть лучший подход к этому вопросу. Он оспаривает утверждение Уильямса о том, что ничто не имеет объективной ценности: разумная жизнь, утверждает он, имеет ее в избытке (и мало что с этим сравнится). Но что еще более важно, увольняющие неправильно поняли, что значит быть значительным или незначительным. Кахане утверждает, что значение чего-либо является продуктом двух вещей: насколько это ценно (или бесценно), но также и насколько оно достойно внимания. Как он указывает, когда чья-то система отсчета расширяется, чтобы охватить все больше и больше, ценность чего-то внутри нее и, следовательно, значение этой вещи в системе отсчета имеет тенденцию к уменьшению. То, что важно с точки зрения вашей жизни — возможно, рождение вашего ребенка — может быть менее значительным, менее примечательным с точки зрения города, в котором вы живете. А что значимо с точки зрения города в котором вы живете — скажем, закрытие местной больницы — может быть относительно незначительным с точки зрения всей страны. То, что важно с точки зрения страны, может, в свою очередь, не заслуживать внимания с точки зрения всего мира.

Космическая точка зрения охватывает буквально все во Вселенной: все пространство и время, от края до края и от начала до конца. С этой точки зрения мы не более чем микроскопическая вспышка, по крайней мере, физически и во времени. И именно это, утверждает Кахане, порождает у нас чувство незначительности. Поскольку космическая точка зрения охватывает так много, а значение вещей имеет тенденцию к уменьшению по мере расширения системы отсчета, естественно думать, что мы не можем выделиться в ней как достойные особого внимания; просто слишком много, чтобы конкурировать. Если нет, заключаем мы, то мы должны быть незначительными.

Но, возражает Кахане, это слишком быстро. Мы не должны забывать, что значимость также является функцией ценности. Если по какой-то причине человеческая жизнь выделяется как источник ценности по сравнению со всем остальным, то даже с космической точки зрения мы можем быть значимы. Отдельный бриллиант, выставленный на обозрение в огромном пустом складе, может быть маленьким по сравнению с окружающей его обстановкой, но это не значит, что он незначителен или не заслуживает внимания. Поскольку, как утверждает Кахане, основным источником ценности является разумная жизнь, отсюда следует, что наше космическое значение зависит от того, сколько существует разумной жизни. Если Вселенная кишит им, если мы всего лишь один бриллиант среди миллионов или миллиардов других, многие из которых столь же велики и ярки или даже больше, то мы действительно космически ничтожны. Если, однако, мы являемся единственными образцами разумной жизни, то мы имеем огромное космическое значение: мы — единый алмаз, сияющий, окруженный ничтожеством, как раскаленный маяк света в стигийской ночи. Загвоздка, конечно, в том, что мы сейчас не можем сказать: мы не знаем что, вернее кто , с которым мы делим космос.

Точка зрения Кахане, таким образом, состоит в том, что разумная жизнь является первоисточником ценности, и поскольку значимо только то, что имеет ценность, вопрос о том, имеем ли мы значение, зависит от количества разумной жизни во Вселенной. Если его много, то мы ничтожны и мало что значим. Но если мы одни являем его примером, то мы имеем огромное значение даже с высшей точки зрения всей Вселенной.

Верно? Я думаю, что, как и Уильямс и распускающие, Кахане неправильно поставил диагноз. Поразительно, что ни в одном из цитированных ранее отрывков, выражающих идею нашей космической незначительности, не упоминается возможность того, что мы являемся лишь одним из многих сообществ разумной жизни, разбросанных по Вселенной. Если бы это было сутью дела, разве мы не ожидали бы, по крайней мере, что это будет упомянуто? На самом деле, разве мы не ожидали бы, что он будет впереди и в центре? Но его нет нигде. Ни в цитируемых отрывках, ни, насколько я знаю, где-либо еще. Вместо этого мы находим вызывающие воспоминания описания крошечного места, которое мы занимаем в пространстве, и обескураживающей краткости нашего временного промежутка. Что еще хуже, при рассмотрении описанных Кахане возможностей для нашего значения легко остаться равнодушным. Говоря от себя, поскольку размышление о нашем крошечном месте во Вселенной приводит меня к ощущению, что мы не важны и что все, что мы делаем, не имеет значения, это чувство остается непоколебимым, независимо от того, представляю ли я вселенную, полную жизни, или огромную бесплодную пустошь. . На самом деле, во всяком случае, все становится еще хуже, когда я обдумываю второй вариант. Подозреваю, что я не одинок в таких чувствах.

Лучшим диагнозом может быть то, что когда мы размышляем о нашем месте во Вселенной, мы обнаруживаем, что нуждаемся в совершенно другой шкале значимости. Чтобы понять, что я имею в виду, заметьте, что что-то может быть значительным, но при этом не быть ни ценным, ни бесценным. Предположим, что группа метеорологов пытается установить, превратится ли быстро развивающийся тропический шторм в ураган до того, как он обрушится на сушу. Выясняется, что в 50 милях от берега находится большой массив влажного теплого воздуха, в который вскоре обрушится шторм. Влажный теплый воздух имеет тенденцию усиливать тропические штормы. В итоге, узнав о его присутствии, метеорологи делают вывод, что буря действительно перерастет в ураган. Вот, допустим, именно это и происходит. При объяснении событий общественности для метеорологов было бы совершенно естественно сказать, что формирование воздушного тела имело важное значение в цепи событий, приведших к превращению бури в ураган. Но здесь не должно быть намека на ценность или неценность. Тело воздуха и, можно предположить, сам ураган не имели ни положительной, ни отрицательной ценности. Только то, что влияет на разумную жизнь, имеет ценность или не имеет ценности — или, по крайней мере, только то, что влияет на разумных жизней, если мы хотим включить другие виды — и земля, на которую обрушился ураган, была совершенно безлюдной; никакие человеческие или животные проблемы не были затронуты. Объем воздуха был значительным, но он нигде не регистрируется на шкале значений.

В каком смысле тогда это было значимо? Очевидный ответ состоит в том, что оно было причинно значимым в силу того, что оно было одной из главных причин превращения бури в ураган. Ясно, что причинная значимость не обязательно должна включать в себя ценность. Причинное значение чего-либо является результатом степени влияния, которое оно имеет в причинно-следственной цепи. Чем больше влияние, тем оно значительнее. Чем меньше влияние, тем менее оно значимо. Присутствие влажного теплого воздуха у побережья имело большое значение, поскольку оно сыграло важную роль в перерастании тропического шторма в ураган. Возможно, несвязанно с этим, на другом конце света в это же время начался лесной пожар. Если это так, то этот факт не имел значения — по крайней мере, для метеорологов, — поскольку он не имел никакого значения для интересующей их цепочки событий9.0003

Я думаю, что, против Кахане, именно ощущение причинной, а не ценностной незначительности является центральным в ощущении того, что мы космически ничтожны. Признание того крошечного места, которое мы занимаем во Вселенной, проливает яркий свет на наше явное отсутствие причинной силы. Те из нас, кто полностью разочарован, знают, что почти все пространство полностью вне нашего контроля и что, живя не более чем пылинкой, мы будем унесены малейшим ветерком, который будет дуть в нашу сторону. Что еще хуже, мы знаем, что как только мы погасим, Вселенная продолжит свое вращение, как будто ничего не произошло. Говоря причинно, мы действительно ничтожны с точки зрения всей Вселенной.

Почему вы думаете, что именно осознание нашей причинной незначительности движет пессимистическим ходом мыслей? Ну, во-первых, имеет смысл тот факт, что наше чувство незначительности может легко оставаться непоколебимым при рассмотрении возможности того, что мы одни во Вселенной. Насыщена ли Вселенная разумной жизнью или почти полностью бесплодна, не имеет никакого значения для степени нашего причинного влияния в ней. Но что еще более важно, первопричиной нашего беспокойства по поводу нашей космической незначительности является, кажется, то, что мы занимаем очень маленькое место во Вселенной. Учитывая это, по-видимому, имеет смысл думать, что если бы мы не такой маленький, соответственно мы не чувствовали бы себя такими незначительными.

Предположим, что мы могли бы искривлять и искривлять ход Вселенной: вероятно, мы были бы довольны собой

Объяснение причинных сил (как мы могли бы его назвать) имеет смысл в этом. Фиксируя наши причинные силы такими, какие они есть на самом деле, чем меньше Вселенная, тем больше наш размер и степень нашего причинного влияния в ней; и чем больше Вселенная, тем меньше наш размер и тем меньше степень нашего причинного влияния. Это может объяснить, почему ощущение того, что мы космически ничтожны, является в значительной степени современным явлением. За некоторыми исключениями, большинство наших предшественников не подозревали о грядущих открытиях астрономии и верили, что Земля находится в центре довольно маленькой вселенной. Существует мало свидетельств того, что они чувствовали себя незначительными в том смысле, в каком мы склонны. Если объяснение каузальной силы правильное, это не должно вызывать удивления: они могли считать себя обладающими значительной степенью каузальной силы.

Объяснение каузальными силами также имеет смысл в связанном гипотетическом сценарии. Предположим, что вместо того, чтобы воображать ситуацию, в которой наши каузальные силы остаются фиксированными, а размер Вселенной изменяется, мы вместо этого фиксируем размер Вселенной таким, какой он есть на самом деле, и вместо этого в воображении изменяем наши каузальные силы. Предположим тогда, что мы должны контролировать траектории далеких звезд и будущее далеких галактик; что мы можем сгибать и деформировать ход Вселенной, чтобы он соответствовал нашим целям, и так далее. Будем ли мы по-прежнему чувствовать себя космически незначительными? Я сомневаюсь в этом. Вероятно, мы были бы довольны собой.

Объяснение каузальными силами могло бы также частично объяснить привлекательность теизма. Религиозные верующие иногда говорят, что их вера придает смысл их жизни, и опасаются, что жизнь без Бога была бы бессмысленной. Один из способов, которым это может показаться правдой — хотя, по-видимому, это не все , которые они имеют в виду, — заключается в том, что благодаря верности в высшей степени могущественному существу они могут разделить его силу. Если бы это сработало, молитва открыла бы дверь возможности причинных сил, намного превосходящих те, которые мы можем воздействовать в материальном мире.

Тем не менее, для разочарованного трудно отрицать, что наши каузальные силы ничтожны с точки зрения всей Вселенной. Но должно ли нас это беспокоить? Должна ли она вести нас к нигилизму и отчаянию? Я так не думаю. Чтобы понять почему, нам нужно вернуться к проблеме стоимости и провести еще одно различие. Некоторые вещи, о которых мы заботимся, например, счастье и человеческое процветание, внутренне ценны для нас. Иными словами, мы находим их ценными сами по себе. Это не обязательно означает, что они объективно ценны. Может быть, они есть, а может быть, и нет (нам не нужно соглашаться с Уильямсом и Кахане, занимая позицию по этому вопросу). Однако это означает, что мы ценим их ради них самих. Но не все, что имеет ценность, ценно само по себе. Некоторые вещи только инструментально ценный – ценный только как средство для достижения цели. Наличные деньги, например, не имеют никакой внутренней ценности — это просто бумага с напечатанными на ней чернилами, — но они имеют инструментальную ценность, поскольку вы можете использовать их для приобретения других ценных вещей. Возможно, не счастье, если верить клише, но хотя бы утешение.

Мы склонны относиться к силе так, как будто она имеет внутреннюю ценность. Мы ищем его и жаждем его, совершенно независимо от того, как мы можем им распорядиться и что это может нам дать. Достаточно взглянуть на историю тоталитарной политики, чтобы увидеть эту тенденцию в ее самой гротескной форме. Но власть не ценна сама по себе, она ценна только инструментально — ценна как средство для достижения цели. И независимо от того, являются ли они объективно ценными, цели, которые важны для нас, вещи, которые нас больше всего волнуют — наши отношения, наши проекты и цели, наш общий опыт, социальная справедливость, стремление к знаниям, создание и оценка искусства. , музыка и литература, а также будущее и судьба нашего и других видов — не зависят в какой-либо значительной степени от нашего контроля над огромной, но в значительной степени не имеющей отношения к делу Вселенной. Нам может явно не хватать силы с космической точки зрения, и поэтому в некотором смысле мы незначительны. Но наличие такой силы и такого значения в любом случае не имело бы большого значения. Оплакивать его отсутствие и реагировать отчаянием и нигилизмом — это просто форма нарциссизма. Большая часть того, что для нас важно, находится прямо здесь, на Земле.

Делает ли масштабы вселенной человеческую жизнь бессмысленной? – The Irish Times

Астронавты, глядящие вниз на «бледно-голубую точку», где мы живем, обычно сообщали о своего рода прозрении, известном как «эффект обзора». Из космоса проблемы и заботы, которые когда-то казались важными, испаряются в более широком контексте.

Но на Земле не все из нас так воодушевлены, когда размышляют о своем месте во вселенной. «Чем более понятной кажется Вселенная, тем более бессмысленной она кажется», — заметил физик Стивен Вайнберг.

Наши знания о происхождении космоса, хотя и ограниченные, делают существование всевидящего и сострадательного Бога неправдоподобным. Более того, из-за этого наши повседневные дела могут казаться патетически тривиальными.

Стоит ли грустить из-за того, что ты такой маленький? Ник Хьюз так не думает. Постдокторант Ирландского исследовательского совета в UCD, он считает, что любое чувство дефляции связано со стремлением к «причинной силе» — способности заставить вещи происходить во вселенной. Но обладание такими богоподобными качествами не было бы таким очаровательным, как вы думаете.

ПОДРОБНЕЕ

«Мы склонны относиться к власти так, как если бы она имела внутреннюю ценность», — объясняет он. «Мы ищем и скрываем ее, независимо от того, что она может нам дать или как мы можем ею распорядиться. Доказательство А: Дональд Трамп.

«Но власть не имеет внутренней ценности. И цели, которые важны для большинства из нас — наши отношения, наш общий опыт, создание и оценка искусства и литературы и т. д. — не сильно зависят от того, имеем ли мы контроль над огромным, но — для нас — в значительной степени нерелевантная вселенная».

Тогда взбодрись и не забывай о том, что стоит прямо перед тобой. Так Хьюз предлагает в качестве гостя Unthinkable на этой неделе.

Если мы одни во вселенной, то из этого следует, что мы чрезвычайно значимы

Является ли индивидуальная жизнь незначительной в великой схеме вещей?

Ник Хьюз: «Когда дело доходит до причинно-следственной связи, трудно отрицать, что любой человек, каким бы важным он ни был в истории человечества, будет незначительным в общей схеме вещей. В конце концов, мы можем влиять только на микроскопически крошечную точку пространства-времени. Но когда дело доходит до ценности, человечность может иметь значение даже в общей схеме вещей.

«Гай Кахане [философ-моралист из Оксфорда] утверждает, что разумная жизнь — единственный источник ценности. Если это так и если мы одни во Вселенной, то из этого следует, что мы чрезвычайно значимы. Но только

Если, с другой стороны, вселенная кишит разумной жизнью, то даже человечество как Целое было бы незначительным. Как отмечает Кахане, в этом случае, хотя мы и были бы источником ценности, мы не были бы особенно заметным».

Почему размышления о природе космоса заставляют нас чувствовать себя незначительными?

«Конечно, кажется правдой, что размышления о необъятности вселенной и о нашем крошечном месте в ней могут заставить нас чувствовать себя незначительными. Я думаю, что это чувство вызвано признанием нашего относительного отсутствия причинной силы.

«Две причины так думать: во-первых, предположим, что мы должны контролировать траектории далеких звезд, будущее далеких галактик и можем искривлять и деформировать ход Вселенной в соответствии с нашими целями. Будем ли мы тогда чувствовать себя ничтожными? Я сомневаюсь в этом. Очевидным объяснением этого является то, что у нас значительно увеличились бы каузальные силы.

— Во-вторых, за некоторыми исключениями, большинство наших предшественников не подозревали о грядущих открытиях астрономии и верили, что Земля находится в центре довольно маленькой вселенной. Существует мало свидетельств того, что они чувствовали себя незначительными в том смысле, в каком мы склонны. В этом не должно быть ничего удивительного, если чувством управляет отсутствие у нас причинной силы; они, вероятно, считали бы себя обладающими значительной причинной силой.

«Кажется, многих людей угнетает мысль о том, что мы причинно незначимы. Я не думаю, что они должны. . . Большая часть того, что для нас важно, находится здесь, на Земле».

Однако не имеет ли смысл сдуться из-за того факта, что мы занимаем очень маленькое и короткое место в космосе, учитывая, что в человеческих делах мы склонны ценить большое, а не малое, и долголетие, а не краткость ?

«Мы? Крупные объекты — горы, планеты, звезды, галактики — могут внушать благоговейный трепет, но это не значит, что мы особенно ценим их, и многие из вещей, которые мы ценим больше всего, вовсе не очень велики. Принцу было всего 5 футов 3 дюйма, но я каждый раз брал его и его музыку через огромную, но бесплодную пустыню.

«Тем не менее, большие вещи, как правило, имеют большую причинную силу, чем маленькие, хотя и не всегда: подумайте о делении ядер. Но, как я уже сказал, я не думаю, что отсутствие у нас причинной силы по отношению ко вселенной должно иметь для нас значение в первую очередь. Поэтому я не вижу причин считать это дефляцией».

В общем, ценность чего-либо не зависит от того, будет ли оно существовать вечно

Должен ли я чувствовать отчаяние или утешаться тем фактом, что вселенная, какой мы ее знаем, закончится? И как можно убедить меня предпочесть одну эмоциональную реакцию другой?

«Не могу говорить за других, но лично у меня нет никакой реакции. Мы и то, о чем мы заботимся, к тому времени уже давно исчезнут, так почему это должно иметь для нас хоть малейшее значение? Конечно, можно подумать, что если Вселенная разрушится, все, что мы сделали, окажется напрасным. Но зачем так думать?

«Приятные впечатления часто мимолетны, но они имеют ценность, пока они длятся. В общем, ценность чего-либо не зависит от того, существует ли оно вечно».

Будет ли космос без человечества иметь какую-либо ценность?

«Если существуют другие разумные формы жизни, то, конечно, было бы шовинистически думать, что вселенная без человечества не будет иметь никакой ценности. Что могло бы сделать нас такими особенными?

«Если вместо этого мы представим себе вселенную вообще без какого-либо разума, то я склонен согласиться с Кахане — в ней действительно не будет никакой ценности. Тем не менее, вокруг не было бы никого, кто бы обижался на этот факт. Так что хоть что-то».

******

Спросите мудреца:

Вопрос: Почему существует нечто, а не ничто?

Молли Блум отвечает (из Улисса ): «… ну, кто был первым человеком во вселенной до того, как появился кто-то, кто сделал все это, кто ах, что они не знают, как и я…»

Письмо тебе, когда жизнь кажется бессмысленной

Жизнь с депрессией, с аудио | by Blurt Team | Распечатать это сообщение

Дорогой ты,

Мы знаем, что сейчас жизнь кажется бессмысленной. Мы понимаем, насколько однообразным все может стать. Каково это — чувствовать себя полностью измотанным, пытаясь удержаться на плаву. Он может перемалывать нас до тех пор, пока у нас совсем не останется энергии. Пока мы не начинаем задаваться вопросом, в чем смысл всего этого на самом деле.

Мы видим вас. Мы видим, как усердно вы работаете, чтобы держать вещи вместе. Как заставить все идти своим чередом — это сверхчеловеческое достижение прямо сейчас. Возможно, вам не всегда удается носить чистый джемпер или даже одеваться каждый день. Но вы делаете все возможное. Вы стараетесь изо всех сил принимать лекарства, которые вам прописали, поддерживать порядок в доме, присматривать за иждивенцами, распоряжаться своими деньгами и, возможно, в хороший день размахивать влажной тряпкой на кухне.

Жизнь может нас перемолоть. Когда мы действительно на низком уровне, может быть трудно найти какой-либо смысл в нашей жизни. Мы часто ищем причины жить. Причины продолжать заниматься всем, когда это так утомительно. Проблеск надежды на горизонте, который дает нам повод продолжать вкладывать энергию в повседневную рутину. Найти этот смысл может быть очень сложно, особенно когда мы чувствуем себя ерундой. Без смысла все может казаться бессмысленным. «Держать вещи в рабочем состоянии» становится еще сложнее, когда мы не видим в этом смысла.

Несмотря на то, что это кажется бессмысленным, мы все равно делаем это. Тот факт, что мы все еще просыпаемся каждое утро и пытаемся встретить день наилучшим образом, показывает, насколько мы настойчивы.

Когда жизнь кажется бессмысленной, и мы изо всех сил пытаемся найти какой-либо смысл в том, что мы делаем, или придумать какие-либо причины жить, суицидальные мысли могут стать громче. Они могут возникать и затуманивать наш разум, используя отсутствие причин жить и отсутствие смысла в качестве «доказательства». Когда это происходит, и мы не можем найти никакой надежды, это может помочь обратиться к другу, члену семьи или специалисту за некоторой поддержкой.

Нам позволено плакать, кричать, расстраиваться и расстраиваться из-за того, насколько все это несправедливо. Нам разрешено «чувствовать» точку. Нам разрешено занимать место, чтобы просить объятий, поддержки, в которой мы нуждаемся, и реагировать на наши потребности. Мы заслуживаем поддержки. Мы важны, наша жизнь важна, и мы заслуживаем того, чтобы чувствовать себя в безопасности.

К сожалению, волшебной формулы поиска смысла не существует. Бывают моменты, когда, как бы мы ни старались, жизнь по-прежнему кажется бессмысленной. Иногда нам просто нужно продолжать ставить одну ногу перед другой, пока мы снова не сможем найти какой-то смысл.

Иногда жизнь кажется бессмысленной, потому что мы застряли. Мы знаем, что находимся не там, где хотим быть в жизни, но можем не знать, чего мы действительно хотим или как этого достичь. Жизнь может казаться бессмысленной, потому что мы тратим все свое время и энергию на вещи, которые не приносят нам удовлетворения, поэтому мы чувствуем себя опустошенными. В такие моменты может быть полезно провести мозговой штурм множества различных вариантов — даже если это бессистемное мышление и вещи, которые мы придумываем, кажутся совершенно недосягаемыми. Мы могли бы попробовать что-то изменить — даже если это что-то очень маленькое, вроде того, что мы едим на завтрак. Внесение небольших изменений может встряхнуть ситуацию и помочь возродить идейную часть нашего мозга. Возможно, мы могли бы попробовать что-то новое — если попробовать что-то, это может привести к тому, что мы найдем страсть к чему-то, о чем мы даже не думали раньше.

Нам нужно немного расслабиться. Мы не бессмысленны, и наша жизнь не бессмысленна. Наши нереалистичные ожидания от самих себя могут заставить нас чувствовать себя бесполезными и бессмысленными, потому что мы никогда не чувствуем себя достаточно. Вклад, который мы вносим в общество, кажется бессмысленным, потому что другие люди внесли больший вклад. Но чужой вклад не делает недействительным наш вклад. Достижения других людей не делают недействительными наши собственные достижения. Нас достаточно. Наша жизнь не бессмысленна.

Если вы чувствуете, что жизнь сейчас бессмысленна, мы не ожидаем, что вы встанете с постели и пробежите марафон. Мы слышим вас. Мы стоим рядом с вами. Мы надеемся, что вы в состоянии немного позаботиться о себе. Мы надеемся, что вы сможете вспомнить все случаи, когда вы справлялись с трудностями раньше, и осознаете, насколько вы сильны. Мы надеемся, что вы чувствуете себя в состоянии продолжать ставить одну ногу перед другой еще один день и что вы можете обратиться за необходимой поддержкой.

Много любви,

Команда Блёрт x

Пожалуйста, помогите нам помочь другим и поделитесь этим постом, никогда не знаешь, кому он может понадобиться.

Распечатать | Поделись этим

• Ваше имя*
• Ваш адрес электронной почты*

Благодаря вашим пожертвованиям мы можем продолжать нашу важную работу, которая не только меняет жизни, но и спасает их –  СПАСИБО!

• Пожертвование
  • 5 фунтов стерлингов
  • 10 фунтов стерлингов
  • 20 фунтов стерлингов
  • 25 фунтов стерлингов

Как сделать свою жизнь значимой (даже если в ней нет цели и направления)

«Цель жизни состоит в том, чтобы прожить ее, в полной мере испытать опыт, жадно и без страха стремиться к новым и более богатым переживаниям. ». ~ Элеонора Рузвельт

«Успокойтесь. Все в порядке. Все хорошо.»

Я цеплялся за стерильный белый стол, пока лаборатория вращалась вокруг меня.

«Это просто приступ паники. Это скоро закончится».

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, заставляя легкие расшириться, несмотря на стеснение в груди. Холодный пот струился по моему позвоночнику, пока я боролась с всепоглощающими чувствами подавленности, паники и разочарования.

Моя жизнь шла в никуда.

Как это случилось? Я думал, что у меня есть план.

Я выбрал многообещающую карьеру в науке, чтобы внести положительный вклад. Я посвятил себя изменению мира, получению признания и созданию наследия. Так что моя жизнь будет иметь значение.

И все же я чувствовал себя опустошенным. Бесцельный. Несчастный.

Я застрял в бессмысленной беговой дорожке работы, еды, сна, повторения. У меня не было общественной жизни, никаких увлечений или увлечений. Я сосредоточился исключительно на своих исследованиях, надеясь обогатить жизнь других людей.

Но вместо этого я увеличил прибыль фармацевтических компаний. Я ни для кого не имел значения. И я сильно отставал в своей карьере по сравнению с другими людьми моего возраста.

Я не спал по ночам, разочарованный и расстроенный, корил себя за свою жалкую неудачу, тонул в безнадежности, тревоге и заботах.

Что, если я завтра умру, не оставив следа в мире? Исчезла без следа, мгновенно забылась моя ничтожная жизнь?

Что, если мое существование бессмысленно?

Я стоял посреди заброшенной лаборатории, по моему лицу текли слезы. Все остальные ушли, чтобы насладиться своим вечером. В их жизни были направление, счастье, цель. Они считали.

Что со мной не так?

Когда меня охватило отчаяние, я понял, что так больше продолжаться не может. Я должен был найти свою истинную цель в жизни. Пока не стало слишком поздно.

Мой безнадежный поиск цели и направления

После рокового (и унизительного) провала в лаборатории я отправился на поиски своей истинной цели, решив сделать свою жизнь значимой.

Я изучил бесчисленное количество сообщений в блогах, статей и книг по саморазвитию. Отчаянно пытаясь открыть секрет наполнения своей жизни смыслом, я впитывал всю доступную информацию по этой теме.

Большинство писателей согласились с тем, что мы должны сосредоточиться на вещах, которые мы любим, и использовать их, чтобы приносить пользу обществу.

Проблема была в том, что я сосредоточил все свое время и усилия на академической карьере. В то время это казалось разумным выбором с прекрасными перспективами достижения цели и воздействия. Но это никогда не было моей страстью.

И теперь я был в тупике, без понятия о том, что я любил, потому что вся моя жизнь была направлена ​​на достижение цели.

Я никогда не выходил на прогулку под солнцем, если по дороге не мог зайти за покупками. Я никогда не проводил время в саду, если не мог одновременно выдернуть несколько сорняков. И я забросил свои любимые увлечения головоломками и вязанием крючком, потому что считал их бесполезными занятиями.

Я чувствовал себя виноватым и ленивым, когда тратил на них драгоценное время. Время, которое можно было бы потратить на что-то продуктивное и значимое.

В течение нескольких месяцев я был одержим идеей найти что-то, что я любил и имел бы цель, но ничто из того, чем я был увлечен, не казалось достаточно важным, чтобы придать смысл моей жизни.

С каждым днем ​​все больше беспокоясь, разочаровываясь и отчаиваясь, я приготовился согласиться на неудовлетворительный период полураспада, лишенный цели, смысла и направления. Может быть, у меня не было цели; может быть, моя жизнь была слишком неуместна, чтобы иметь значение.

Но тут мне в голову пришла мысль, которая все изменила.

Что, если решающим вопросом будет не «Какова моя цель в жизни?» но «Почему для меня так важно иметь цель?»

Моя истинная мотивация для поиска цели в жизни

Наличие цели обогащает нас. Зная, что мы можем использовать наши дары для улучшения нашего сообщества, общества и жизни людей, мы испытываем радость. Глубокое чувство удовлетворения, связи и удовлетворения.

Но копнув глубже, я обнаружил, что ничто из этого не мотивировало мои неустанные поиски. По крайней мере, не в первую очередь.

Правда заключалась в том, что я так отчаянно искал цель в своей жизни, потому что почему-то считал, что должен оправдывать свое существование.

Как будто я не заслуживал жизни, если у меня не было цели. Как будто я недостоин любви и счастья, пока не смогу предложить миру что-то полезное — пока у меня не будет важных достижений и вкладов, чтобы показать себя, и быть чем-то особенным, чем-то большим.

Итак, стремление к цели стало единственной целью моей жизни. И моя неспособность определить, что могло бы придать моей жизни смысл, оставила меня чувствовать себя бессмысленным, напряженным и пристыженным.

Все из-за одного разрушительного недоразумения.

Трагическая причина, почему мы одержимы своей целью

Всю свою жизнь я преследовал свою цель — отчаянно стремился сделать один важный вклад в человечество, который сделал бы меня особенным, принес бы мне признание и одобрение и оправдал бы мое существование — потому что , в глубине души я считал себя бесполезным.

Я считал себя пустым сосудом, лишенным ценности и значения. Я предполагал, что должен приобретать ценность благодаря своим достижениям, успехам и квалификации. Что мне нужна цель и четкое направление, чтобы обрести какую-то ценность и, наконец, заслужить счастье.

Отсутствие цели в моей жизни привело к болезненному дефициту ценности. Я чувствовал себя ниже других, которые внесли ценный вклад и заслужили восхищение, одобрение и статус.

Я значил меньше. Я был неуместен, потому что я был бесполезен для общества.

Я чувствовал себя опустошенным и бессмысленным из-за своей кажущейся бесполезности. И единственное лекарство, которое я мог видеть, состояло в том, чтобы найти ту экстраординарную цель, которая сделала бы меня достойным.

Итак, я искал больше и работал усерднее. Я жертвовал каждой деятельностью, которая не казалась значимой и важной, чтобы повысить мою ценность, независимо от того, насколько сильно я ее любил.

Отказавшись от всякой радости, я сгорел в охоте за своей целью. Так я мог доказать, что моя жизнь имела значение. Так я смог убедить мир в своей ценности и своем праве на существование.

В процессе я полностью упустил цель своей жизни.

Придающий силы секрет достойной жизни

Я думал, что никогда не буду достаточно полезен, чтобы иметь ценность, а это означало, что моя жизнь никогда не будет иметь значения, но я ошибался.

И я понял это в тот день, когда впервые баюкал свою новорожденную дочь. Глядя на крошечный сверток в моих руках, я не сомневался, что она того стоит. Что она заслужила все счастье и любовь в мире.

Тем не менее, у нее не было достижений. Она не сделала никакого вклада в человечество и общество. У нее не было понятия цели, целей или направления.

И все же она имела значение просто потому, что существовала.

В этот самый момент я понял, что мы не можем иметь ценность . Это не то, что мы зарабатываем, приобретаем или теряем.

Ценность — это сущность нашего бытия. Абсолютная, неотъемлемая, неизменная часть того, кто мы есть.

Мы — это персонифицированных ценностей. Каждый из нас стоит на 100 процентов. Со дня нашего рождения до дня смерти. И дальше.

Наличие цели, цели, к которой нужно стремиться, может улучшить нашу жизнь, сделать нас счастливыми и дать нам возможность внести свой вклад в мир. Но это ничего не изменит в нашей ценности, которая безусловна, безгранична и не зависит от наших действий.

Успех, достижения и четкое направление не увеличат нашу ценность. И неудача не может уменьшить его.

Потому что мы стоим . Мы прекрасное выражение жизни. И поэтому мы имеем значение.

В поисках выхода из бесполезности

Итак, спустя пять лет после того дня в лаборатории, с которого началось мое путешествие, я отказался от своих нездоровых поисков цели и вместо этого сосредоточился на принятии своей истинной внутренней ценности.

Бесчисленное количество раз в день я утверждал: «Я стою ».

Я напоминал себе о своей бесконечной ценности каждый раз, когда чувствовал себя бесполезным. Я повторял это утверждение, когда боролся со своим бессмысленным, бесцельным существованием. И я пытался помнить правду всякий раз, когда корил себя за то, что был недостаточно важным.

Сначала мой разум сопротивлялся, напряженный сменой приоритетов.

Слишком много лет оно верило, что я ничего не стою, и эта цель была предпосылкой ценности и, в конечном счете, счастья.

Я игнорировал это как мог, упрямо подтверждая свою ценность, снова и снова.

И шаг за шагом, день за днем, мое понимание своей истинной ценности росло, а навязчивая потребность в достижении цели ослабевала.

Пока однажды я не был освобожден. Я могла свободно исследовать свои увлечения, наслаждаться всеми своими непродуктивными увлечениями и заполнять весь свой дом вязанными крючком салфетками. Без вины, без чувства я трачу время на праздные забавы.

Мне даже нравилась моя профессия ученого, как только прекратилось сокрушительное давление необходимости достигать, превосходить и впечатлять. Когда-то я больше не ожидал, что это даст мне цель.

И я мог расслабиться. Зная, что рано или поздно какая-то цель откроется мне без всякого принуждения, просто потому, что я сосредоточился на вещах, которые любил.

Освобождающая истинная цель вашей жизни

Когда я убедился в своей внутренней никчемности, я искал цель как средство заслужить счастье, в то же время я отказался от вещей, которые на самом деле делали меня счастливым, потому что в них не было смысла!

Оглядываясь назад, ирония заставляет меня съеживаться.

Теперь я считаю, что цель жизни — быть счастливым. Чтобы расти, процветать и наслаждаться жизнью в полной мере. Меньше беспокоиться о наших достижениях, продуктивности и смысле нашей жизни и отдавать приоритет вещам, которые нам нравятся. Даже если они не служат никакой цели.

Потому что единственный способ сделать свою жизнь значимой — это сделать ее значимой для вас . Чтобы узнать свою истинную ценность и внести свой уникальный взгляд на этот мир.

Так что будьте добры и сострадательны. Берегите своих близких и себя.

Помогайте и поддерживайте других. Не потому, что вы должны заработать достойно, а потому, что вы хотите улучшить свою жизнь.

И делай то, что любишь, как можно чаще. Прогуляйтесь на солнце, посидите на пляже, поваляйтесь на траве. Просто потому, что это хорошо.

Делайте это, не чувствуя вины и не коря себя за отсутствие цели. Не опасаясь того, достаточно ли вы важны, достаточно полезны, влиятельны, значительны или достаточно достойны.

Потому что, в конце концов, цель может сделать вас счастливее, но не является обязательным условием. Вам не нужна миссия, цель, направление, чтобы ваша жизнь была стоящей.

Вам не нужно оправдывать свое существование или доказывать свою ценность. Не вашим родителям или вашей семье; не вашим друзьям, вашему боссу или обществу.

Даже себе.

Потому что вы олицетворяете ценность. Вы имеете значение. Здесь и сейчас.

И пока вам нравится идти своим путем, какой бы бесцельной ни была ваша жизнь, она имеет смысл.

О Берни Сьюэлле

Доктор Берни Сьюэлл, доктор медицинских наук, ученый-медик, энергетический целитель и блогер, занимающийся самоуважением. У нее есть миссия, чтобы вы чувствовали себя хорошо, несмотря ни на что. Возьмите ее бесплатный «Стартовый набор для здоровой самооценки», чтобы повысить свою уверенность в себе, освободиться от стыда и самоосуждения и начать восстанавливать свою жизнь уже сегодня.

Видите опечатку или неточность? Пожалуйста, свяжитесь с нами, чтобы мы могли это исправить!

Чувство незначительности: Путеводитель по вашим эмоциям

Опубликовано 23 декабря 2020 г. и обновлено 7 декабря 2021 г.

Иногда мы можем стать действительно экзистенциальными с нашими мыслями. Мы могли бы подумать: Какова моя цель? Есть ли смысл в моей жизни?! Мир такой большой, а я такой маленький… Со всеми новостями, мировыми событиями и стихийными бедствиями, с которыми мы сталкиваемся регулярно, все наши повседневные заботы могут казаться такими незначительными. Черт возьми, даже глядя на звезды и вспоминая, что мы всего лишь часть целой вселенной, может быть, ну, ошеломительно! Чувство незначительности может быть странным и пугающим.

Не волнуйся, ты не первый человек во всем мире, который так себя чувствует. С 7,5 миллиардами людей на этой планете большинство ваших мыслей, вероятно, не являются оригинальными ни в каком виде, форме или форме. Нет? Не помогает? Извините… В любом случае, давайте поговорим о чувстве незначительности и о том, как вы можете справиться с этой крайне неудобной эмоцией!

Более глубокий взгляд на чувство незначительности

Что значит чувствовать себя незначительным? Давайте посмотрим… Dictionary.com дает несколько определений незначительного, в том числе: « прил. слишком мал, чтобы быть важным; без последствий, влияния или различия; без веса характера; бессмысленно». Ой! Кому хочется чувствовать себя «слишком маленькими, чтобы быть важными» или «бессмысленными»? Можно с уверенностью сказать, что никто, но ощущение, что это не твоя вина. Ты же человек, в конце концов!

Мы можем чувствовать себя незначительными по множеству разных причин. Во-первых, мы не говорим об этом чувстве с другими людьми. Несмотря на то, что каждый время от времени борется со своей целью, мы склонны держать ее при себе и пытаемся справиться с этим чувством самостоятельно. Может быть, мы боимся показаться странными или признать, что не всегда понимаем, что делаем. И это действительно может изолировать!

Для большинства людей цель нашей жизни определяется вехами. Обычно это происходит примерно так: окончить колледж, сделать карьеру, жениться и создать семью. Звучит знакомо? Да, именно так общество говорит нам, что наша жизнь должна идти. Как будто мы следуем рецепту или что-то в этом роде. Но жизнь не похожа на выпечку торта! Можно добавлять в смесь разные ингредиенты. Имеем ли мы здесь смысл? Или просто заставляет вас голодать?

Как мысленно проявляется чувство незначительности

Чувство незначительности, очевидно, может сильно запутать вашу голову. Вот несколько психических признаков чувства незначительности, которые вы можете испытывать:

– Низкая самооценка

– Страх неудачи

– Чувство вины или бесполезности

– Потеря интереса к вещам, которые вам обычно нравятся

– Отсутствие мотивации

Когда мы чувствуем себя незначительными, мы можем упустить из виду то, что имеет значение. Мы забываем ценить мелочи и присутствовать в данный момент. Иногда можно сбиться с пути, но приятно напомнить себе обо всем, что у вас есть, и выразить благодарность. Меньше беспокойтесь о своей цели и вместо этого живите настоящим.

Как чувство незначительности проявляется физически

Чувства существуют не только в наших головах и сердцах; они проявляются и в наших телах. Чувство незначительности может проявляться по-разному, но вот наиболее распространенные из них:

– Тяжелая, тупая боль в теле

– Панические атаки

– Проблемы со сном

– Вялость

– Беспокойство

В более крайних случаях чувство незначительности может быть симптомом тревоги или депрессии. Если это чувство сохраняется, или вы чувствуете желание причинить себе вред или заняться другим вредным поведением, например, злоупотреблением психоактивными веществами, обратитесь за помощью к специалисту в области психического здоровья.

5 способов справиться с чувством незначительности

Вы же не думали, что мы оставим вас на произвол судьбы во время экзистенциального кризиса, не так ли? Как вы думаете, кто мы?! Мы вас прикрыли. Вот несколько профессиональных стратегий преодоления трудностей, которые вы можете попробовать, когда чувствуете себя ничтожным:

1. Разговаривайте с состраданием о себе

Когда вы чувствуете себя незначительным или считаете, что ваше существование не имеет значения, сделайте паузу. Перенаправьте свой внутренний диалог и напомните себе, что вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО имеете значение. Скажи это вслух: Я могу быть только одним из 7,5 миллиардов, но я имею значение. Мое существование имеет значение. У меня есть люди, которые заботятся обо мне. Я забочусь о себе.

2. Обратитесь к специалисту поддержки или свяжитесь с другом

Вы можете чувствовать себя маленьким, но вам не обязательно быть одному. Обратитесь к тому, кому вы можете доверять, чтобы быть рядом с вами. Может быть действительно полезно довериться им и избавиться от всех этих диких чувств! Мы все заслуживаем подтверждения наших чувств. И ваши близкие тоже напомнят вам, насколько вы для них значимы!

3. Подбодрите себя или используйте полезное высказывание

Может быть трудно прожить день, когда вы чувствуете, что у вас нет цели в этом мире, да? Иногда нам нужно немного подбодрить себя, чтобы обратить эти негативные мысли вспять. Сейчас я чувствую себя незначительным, но я справлюсь! Я не единственный человек, который так себя чувствовал, и я не последний. Все будет в порядке!

4. Утешай себя как друга

Если у вас нет никого, кто мог бы быть рядом с вами в данный момент, это нормально. Вы можете быть там для себя! Подумайте о том, как бы вы хотели, чтобы любимый человек утешил вас в этот момент. Похлопайте себя по спине, побалуйте себя нездоровой пищей, устройтесь поудобнее на диване, укрывшись теплым пушистым одеялом, и посмотрите любимое шоу на Netflix. Будь другом, который тебе нужен прямо сейчас!

5. Дневник

Это не домашнее задание, обещаем. Запишите, как именно вы себя чувствуете, даже темные и извилистые мысли, с которыми вы не хотите сталкиваться. Таким образом, вы сможете обрести ясность, чтобы переосмыслить эти негативные мысли и противостоять им. Запишите все, что вам нравится в вашей жизни, чтобы напомнить себе, как много смысла в этом действительно есть! Вы, вероятно, будете заполнять страницы и страницы, поверьте нам.

Пока все! Помните, ваше существование важно. Вы имеете значение. Даже если иногда вы чувствуете себя незначительным, за вас болеет целая команда DiveThru!

Подробнее: Различные виды терапии и подходов в психологии, 8 лучших бесплатных приложений для психического здоровья, которые помогут вам в 2022 году

Неудобная правда

F * cked: Книга о надежде . Точно так же, как «Тонкое искусство пофигизма» поставило под сомнение наши общепринятые представления о том, что делает нас счастливыми, «Все на хрен» ставит под сомнение наши предположения о том, что делает жизнь достойной жизни. Вы можете заказать его здесь.

Если бы я работал в Starbucks, то вместо того, чтобы писать имена людей на их кофейных чашках, я бы написал следующее:

Наслаждайся своим гребаным кофе.

Мне, конечно, пришлось бы писать очень мелкими буквами. И это займет некоторое время, чтобы написать, а это означает, что очередь утренних клиентов в час пик будет выставлена ​​за дверь. Не совсем звездное обслуживание клиентов. Возможно, это только одна из причин, по которой я не могу найти работу.

А если серьезно, как можно с чистой совестью сказать кому-то «хорошего дня», зная, что все их мысли и мотивы проистекают из бесконечной потребности избежать присущей человеческому существованию бессмысленности?

Потому что в бесконечном пространстве-времени вселенной все равно, пройдет ли ваша мать операцию по замене тазобедренного сустава, или ваши дети пойдут в колледж, или ваш босс думает, что вы составили скульную таблицу. Ему все равно, победят ли демократы или республиканцы на президентских выборах. Его не волнует, поймают ли знаменитость за употреблением кокаина во время яростной мастурбации в туалете аэропорта (снова). Ему все равно, сгорят ли леса, или растает лед, или поднимутся воды, или закипит воздух, или нас всех испарит высшая инопланетная раса.

Тебе не все равно.

Тебе не все равно, и ты отчаянно убеждаешь себя, что, раз тебе не все равно, за всем этим должен стоять какой-то великий космический смысл.

Вам не все равно, потому что в глубине души вам нужно чувствовать это чувство важности, чтобы избежать Неудобной Истины, чтобы избежать непостижимости вашего существования, чтобы не быть раздавленным тяжестью собственного материального ничтожества. И вы — как и я, как и все — затем проецируете это воображаемое чувство важности на окружающий вас мир, потому что это дает вам надежду.

Слишком рано для этого разговора? Вот, выпей еще кофе. Я даже подмигивающе улыбаюсь, используя вспененное молоко. Разве это не мило? Вот, я подожду, пока вы это сделаете в Instagram.

Итак, где мы были? Ах, да! Непостижимость вашего существования — правильно. Теперь вы можете подумать: «Ну, Марк, я считаю, что все мы здесь не просто так, и ничто не является совпадением, и каждый имеет значение, потому что все наши действия затрагивают кого-то, и даже если мы можем помочь одному человеку, то это все еще стоит, верно?»

Разве ты не такой милый, как пуговица!

Видите, это говорит ваша надежда. Это история, которую ваш разум крутит, чтобы было полезно просыпаться по утрам: что-то должно иметь значение, потому что без чего-то важного нет смысла продолжать жить. И некоторая форма простого альтруизма или облегчения страданий — это всегда то, к чему стремится наш разум, чтобы заставить его почувствовать, что стоит что-то делать.

Нашей душе нужна надежда, чтобы выжить, как рыбе нужна вода. Надежда — это топливо для нашего ментального двигателя. Это масло на нашем печенье. Очень много пошлых метафор. Без надежды весь ваш умственный аппарат заглохнет или умрет с голоду. Если мы не верим, что есть надежда на то, что будущее будет лучше, чем настоящее, что наша жизнь каким-то образом улучшится, тогда мы духовно умираем. В конце концов, если нет надежды на лучшее, то зачем жить, зачем что-то делать?

Вот чего не понимают многие люди: противоположность счастья — это не гнев или печаль. ¹ Если ты злишься или грустишь, значит, тебе все равно на что-то насрать. Значит, что-то еще имеет значение. Это значит, что у вас еще есть надежда. ²

Нет, противоположностью счастья является безысходность, бесконечный серый горизонт покорности и равнодушия. ³ Это вера в то, что все пиздец, так зачем вообще что-то делать?

Безысходность — это холодный и унылый нигилизм, ощущение, что в этом нет смысла, так что, черт с ним, почему бы не бегать с ножницами, не спать с женой начальника или не стрелять в школу? Это Неудобная Правда, безмолвное осознание того, что перед лицом бесконечности все, о чем мы могли бы заботиться, быстро приближается к нулю.

Безнадежность является корнем беспокойства, психических заболеваний и депрессии. Это источник всех страданий и причина всех зависимостей. Это не преувеличение. ⁴ Хроническая тревога — это кризис надежды. Это страх неудавшегося будущего. Депрессия – это кризис надежды. Это вера в бессмысленное будущее. Заблуждение, зависимость, одержимость — все это отчаянные и навязчивые попытки ума породить надежду, по одному невротическому тику или навязчивой жажде за раз. ⁵

Избегание безнадежности — то есть построение надежды — становится тогда основным проектом нашего разума. Весь смысл, все, что мы понимаем о себе и мире, создано для того, чтобы поддерживать надежду. Следовательно, надежда — это единственное, за что любой из нас добровольно умирает. Надежда — это то, что мы считаем большим, чем мы сами. Без этого мы считаем, что мы ничто.

Когда я учился в колледже, умер мой дедушка. В течение нескольких лет после этого у меня было сильное чувство, что я должна жить так, чтобы он гордился мной. Это казалось разумным и очевидным на каком-то глубоком уровне, но это не так. На самом деле это не имело никакого логического смысла. У меня не было близких отношений с дедушкой. Мы никогда не разговаривали по телефону. Мы не переписывались. Я даже не видел его последние пять лет или около того, пока он был жив.

Не говоря уже о том, что он был мертв. Как на что-то повлияла моя «жизнь, чтобы заставить его гордиться»?

Его смерть заставила меня осознать эту Неудобную Правду. Итак, мой разум принялся за работу, стремясь построить из ситуации надежду, чтобы поддержать себя, сдержать любой нигилизм. Мой разум решил, что, поскольку мой дедушка теперь лишен способности надеяться и стремиться к собственной жизни, для меня важно сохранить надежду и устремление в его честь. Это был крошечный кусочек веры моего разума, моя личная мини-религия цели.

И это сработало! На короткое время его смерть наполнила банальные и пустые переживания важностью и смыслом. И это значение дало мне надежду. Вы, наверное, чувствовали что-то подобное, когда кто-то из ваших близких скончался. Это обычное чувство. Вы говорите себе, что будете жить так, чтобы ваш любимый человек вами гордился. Вы говорите себе, что будете использовать свою жизнь, чтобы отпраздновать его. Вы говорите себе, что это важное и хорошее дело.

И это «хорошее» поддерживает нас в эти моменты экзистенциального ужаса. Я ходил, представляя, что дедушка следует за мной, как очень любопытное привидение, постоянно оглядываясь через мое плечо. Этот человек, которого я едва знал, когда он был жив, теперь был каким-то образом крайне озабочен тем, как я сдала экзамен по математике. Это было совершенно иррационально.

Наша психика сочиняет такие маленькие нарративы всякий раз, когда они сталкиваются с невзгодами, эти истории до и после, которые мы придумываем для себя. И мы должны постоянно поддерживать эти нарративы надежды, даже если они становятся неразумными или разрушительными, поскольку они являются единственной стабилизирующей силой, защищающей наш разум от Неудобной Истины.

Эти рассказы о надежде придают нашей жизни смысл. Они не только подразумевают, что в будущем есть что-то лучшее, но также и то, что на самом деле можно пойти и достичь этого чего-то. Когда люди болтают о необходимости найти свою «жизненную цель», на самом деле они имеют в виду, что им больше не ясно, что имеет значение, как достойно использовать их ограниченное время здесь, на земле ⁶ — короче, на что надеяться. Они изо всех сил пытаются увидеть, что было до/после их жизни.

Это сложная часть: найти это до/после для себя. Это сложно, потому что нет никакого способа узнать наверняка, правильно ли вы это сделали. Вот почему многие люди устремляются к религии, потому что религии признают это постоянное состояние неведения и требуют веры перед лицом этого. Возможно, отчасти поэтому религиозные люди страдают от депрессии и совершают самоубийства гораздо реже, чем нерелигиозные: практикуемая вера защищает их от Неудобной Истины. ⁷

Но ваши рассказы о надежде не обязательно должны быть религиозными. Они могут быть чем угодно. Эта книга — мой маленький источник надежды. Это дает мне цель; это придает мне смысл. И повествование, которое я построил вокруг этой надежды, состоит в том, что я верю, что эта книга может помочь некоторым людям, что она может сделать и мою жизнь, и мир немного лучше.

Знаю ли я это наверняка? Нет. Но это моя маленькая история до/после, и я ее придерживаюсь. Это поднимает меня по утрам и заставляет меня волноваться о моей жизни. И это не только не плохо, это единственное.

Для некоторых история до и после хорошо воспитывает детей. Для других это сохранение окружающей среды. Для других это заработать кучу денег и купить большую лодку. Для других это просто попытка улучшить свой удар в гольфе.

Осознаем мы это или нет, но у всех нас есть нарративы, в которые мы по какой-то причине верим. Неважно, через религиозную веру или доказательную теорию, интуицию или хорошо аргументированный аргумент вы обретаете надежду — все они приводят к одному и тому же результату: у вас есть некоторая вера в то, что (а) существует потенциал для рост, или улучшение, или спасение в будущем, и (б) есть способы, которыми мы можем управлять сами, чтобы добраться туда. Вот и все. День за днем, год за годом наша жизнь состоит из бесконечного наложения этих нарративов надежды. Они — психологическая морковка на конце кнута.

Если все это звучит нигилистично, пожалуйста, не поймите неправильно. Эта книга не аргумент в пользу нигилизма. Он против нигилизма — как нигилизма внутри нас, так и растущего чувства нигилизма, которое, кажется, появляется вместе с современным миром. ⁸ И чтобы успешно выступать против нигилизма, вы должны начать с нигилизма. Вы должны начать с Неудобной Истины. Оттуда вы должны постепенно построить убедительные доводы в пользу надежды. И не просто надежду, а устойчивую, доброжелательную форму надежды. Надежда, которая может объединить нас, а не разлучить. Надежда, крепкая и мощная, но все же основанная на разуме и реальности. Надежда, которая может пронести нас до конца наших дней с чувством благодарности и удовлетворения.

Это нелегко сделать (очевидно). А в двадцать первом веке это, пожалуй, труднее, чем когда-либо. Нигилизм и сопровождающее его чистое потворство желаниям захватывают современный мир. Это власть ради власти. Успех ради успеха. Удовольствие ради удовольствия. Нигилизм не признает более широкого «почему?» Он не придерживается никакой великой истины или причины. Это простое «Потому что это приятно». И именно из-за этого, как мы увидим, все кажется таким плохим.

Это отрывок из первой главы моего бестселлера № 1 по версии New York Times «Все пиздец: книга о надежде». Вы можете заказать его здесь.

Сноски

1. См.: AJ Zautra, Emotions, Stress, and Health (Нью-Йорк: Oxford University Press, 2003), стр. 15–22.↵
2. В этой книге я использую слово «надежда» не в том смысле, в каком оно обычно используется в научных кругах. Большинство ученых используют слово «надежда» для выражения чувства оптимизма: ожидания или веры в возможность положительных результатов. Это определение является частичным и ограниченным. Оптимизм может питать надежду, но это не то же самое, что надежда. Я не могу ожидать, что произойдет что-то лучшее, но я все еще могу на это надеяться. И эта надежда все еще может придать моей жизни смысл и цель, несмотря на все доказательства обратного. Нет, под «надеждой» я подразумеваю мотивацию к чему-то, что воспринимается как ценное, что иногда описывается как «цель» или «смысл» в академической литературе. Поэтому в своих рассуждениях о надежде я буду опираться на исследования мотивации и теории ценностей и во многих случаях попытаюсь соединить их воедино.↵
3. М. В. Галлахер и С. Дж. Лопес, «Позитивные ожидания и психическое здоровье: выявление уникального вклада надежды и оптимизма», Journal of Positive Psychology 4, no. 6 (2009): 548–56.↵
4. Почти наверняка это преувеличение.↵
5. См. Эрнест Беккер, Отрицание смерти (Нью-Йорк: Free Press, 1973).↵
6. Могу ли я цитировать себя? Бля, я сам себя процитирую. См. Марк Мэнсон, «7 странных вопросов, которые помогут вам найти свое жизненное предназначение», стр.