самые пронзительные цитаты о жизни и любви. Цитаты и афоризмы марины цветаевой Известные люди о марины цветаевой высказывания

Марина Цветаева — цитаты

(родилась: 8 октября 1892 г., Москва, Российская империя — умерла: 31 августа 1941 г., Елабуга, Татарская АССР, РСФСР, СССР)

Русская поэтесса Серебряного века, прозаик, переводчица.

Мне постоянно хочется говорить с тобой.

Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — обратно.

Он был, как ромашка.
То любит, то не любит.

Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил?

Здесь я не нужна, там — невозможна.

«Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!

Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…

Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.

Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.

Крылья — свобода, только когда раскрыты в полёте, за спиной они — тяжесть.

Любить, значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.

Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.

Расстояние: версты, мили… нас расставили, рассадили, чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли.

Мне плохо с людьми, потому что они мешают мне слушать мою душу или просто тишину.

У людей с этим роковым даром несчастной – единственной – всей на себя взятой – любви – прямо гений на неподходящие предметы!

Голова до прелести пуста,
Оттого что сердце — слишком полно!

Громким смехом не скроешь дикой боли.

Наши лучшие слова — интонации.

Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», — или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет — Вас нет навсегда и Вы меня не любите.

Знай одно: что завтра будешь старой,
Остальное, деточка, — забудь.

Нет на земле второго Вас.

… И если сердце, разрываясь,
Без лекарства снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы…

Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
Но мне не надо Ваших губ и глаз.
Всё началось — и кончилось — без Вас.

Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…

Любовь не в меру — рубит как топором!

Все женщины ведут в туманы.

Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души.

Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.

Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.

Если у Вас за спиной кричат «Дурак!», то это не повод оглядываться.

Я в любви умела только одно: дико страдать и петь!

Не стыдись, страна Россия!

Ангелы — всегда босые. .

«Возлюбленный! — театрально, «любовник» — откровенно, «друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!».

Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.

Ни один человек, даже самый отрешенный, не свободен от радости быть чем-то (всем!) в чьей-нибудь жизни, особенно когда это — невольно.

Моя душа теряет голову.

Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов.

Когда любовь умирает — воскресить её невозможно. Остаётся пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог…

Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне. У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, НИ-ЧЕ-ГО.

Нельзя тому, что было грустью зыбкой, Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!» Твоя любовь была такой ошибкой, — Но без любви мы гибнем. Чародей!

Благословляю Вас на все четыре стороны.

Я жду того, кто первый

Поймет меня, как надо —
И выстрелит в упор.

Моя душа чудовищно ревнива: она бы не вынесла меня красавицей.
Говорить о внешности в моих случаях — неразумно: дело так явно, и настолько — не в ней!
— «Как она Вам нравится внешне?» — А хочет ли она внешне нравиться? Да я просто права на это не даю, — на такую оценку!
Я — я: и волосы — я, и мужская рука моя с квадратными пальцами — я, и горбатый нос мой — я. И, точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я — я: незримое.

Перестала ли я Вас любить? Нет. Вы не изменились и не изменилась я. Изменилось одно: моя болевая сосредоточенность на Вас. Вы не перестали существовать для меня, я перестала существовать в Вас. Мой час с Вами кончен, остается моя вечность с Вами.

Когда я перестану тебя ждать,
Любить, надеяться и верить,
То я закрою плотно окна, двери
И просто лягу умирать…

Я хочу, чтобы ты любил меня всю, все, что я есмь, все, что я собой представляю! Это единственный способ быть любимой или не быть любимой.

Будь той ему, кем быть я не посмела:
Его мечты боязнью не сгуби!
Будь той ему, кем быть я не сумела:
Люби без мер и до конца люби!

Я любовь узнаю по боли всего тела вдоль.

Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила.

Ах, далеко до неба!
Губы — близки во мгле…
— Бог, не суди! — Ты не был

Женщиной на земле!

О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!

Грех не в темноте, а в нежелании света.

Я не знала, где Вы, но была там же, где Вы, а так как не знала, где Вы, то не знала, где я — но я знала, что я с Вами.

«Стерпится — слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.

Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.

Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.

Ты, меня любивший фальшью истины и правдой лжи,
Ты, меня любивший дальше некуда, за рубежи,
Ты, меня любивший дольше времени, десницы взмах,
Ты меня не любишь больше — истина в пяти словах!

Хотеть — это дело тел,
А мы друг для друга — души…

Ни один человек ещё не судил солнце за то, что оно светит и другому…

Цветаева: — Мужчина никогда не хочет первый. Если мужчина захотел, женщина уже хочет.
Антокольский: — А что же мы сделаем с трагической любовью? Когда женщина — действительно — не хочет?
Цветаева: — Значит, не она хотела, а какая-нибудь рядом. Ошибся дверью.

Странные бывают слова для самых простых вещей… Но пока до простоты додумаешься…

Ты не делаешь меня счастливее, ты делаешь меня умнее.

Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.

Любовь странная штука: питается голодом и умирает от пищи.

Всё дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги.

По ночам все комнаты черны,
Каждый голос темен по ночам

все красавицы земной страны
Одинаково-невинно-неверны.

Вы не разлюбили меня (как отрезать). Вы просто перестали любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась Вас, как всегда.

Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения.

Мужчины не привыкли к боли,- как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.

Я Вас люблю. — Как грозовая туча
Над Вами — грех —
За то, что Вы язвительны и жгучи
И лучше всех…

Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать.

Чьи-то взгляды слишком уж нежны
в нежном воздухе едва нагретом…
Я уже заболеваю летом,
еле выздоровев от зимы.

Что мы можем сказать о Боге? Ничего. Что мы можем сказать Богу? Всё.

Боль называется ты.

В жизни свое место знаю, и оно не последнее, ибо никогда не становлюсь в ряд.

Вы мне сейчас — самый близкий, вы просто у меня больнее всего болите.

Все мои «никогда» отпадают, как гнилые ветки.

Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими.

Ложусь в постель, как в гроб. И каждое утро — действительно — восстание из мертвых.

Спасибо тем, кто меня любили, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить — себя.

Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни.

Душа — это парус. Ветер — жизнь.

В диалоге с жизнью важен не её вопрос, а наш ответ.

Грустно признаться, но хороши мы только с теми, в чьих глазах ещё можем что-либо приобрести или потерять.

Успех — это успеть!

Вот и всё. — Как скупо! —
Быть несчастной — глупо.
Значит, ставим точку.

Иногда молчание в комнате — как гром.

Который уж, ну который — март?!
Разбили нас — как колоду карт!

Мне так жалко, что всё это только слова — любовь — я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли.

Душа — под музыку — странствует. Странствует — изменяется. Вся моя жизнь — под музыку.

Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!

Так, в…… Москве погребённая заживо,
Наблюдаю с усмешкою тонкой,
Как меня — даже ты, что три года охаживал! —
Обходить научился сторонкой.

Мне нужно, чтобы меня любили… Нуждались — как в хлебе.

И как не умереть поэту,
Когда поэма удалась!

Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое. Когда человек попадает впросак — это не смешно; когда человека обливают помоями — это не смешно; когда человеку подставляют подножку — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.

И ещё скажу устало,
— Слушать не спеши! —
Что твоя душа мне встала
Поперёк души.

Не нужен мне тот, кому я не необходима.
Лишний мне тот, кому мне нечего дать.

Душа от всего растет, больше всего же — от потерь.

В любви мы лишены главного: возможности рассказать (показать) другому, как мы от него страдаем.

Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.

Не хочу ни любви, ни почестей. — Опьянительны. — Не падка! Даже яблочка мне не хочется — Соблазнительного — с лотка…. Что-то цепью за мной волочиться, Скоро громом начнет греметь. Как мне хочется, Как мне хочется — Потихонечку умереть!

Я знаю, что я вам необходима, иначе не были бы мне необходимы — Вы.

Он очаровательно рассказывает мне о том, как он меня не любит. И я — внимательно — одобряя — слушаю.

Мне от человека надо — необходимо: или очарование или большой, во всеоружии, бессонный ум. Вне этого мне с человеком пусто. — Лучше одной.

Друг! Равнодушье — дурная школа,
Ожесточает она сердца.

Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.

Ведь я не для жизни. У меня всё — пожар! Я могу вести десять отношений (хороши «отношения»!), сразу и каждого, из глубочайшей глубины, уверять, что он — единственный. А малейшего поворота головы от себя — не терплю.

Время! Я не поспеваю.

Есть тела, удивительно похожие на душу.

Не будет даже пустоты, поскольку я никакого места в Вашей жизни не занимаю. Что касается «душевной пустоты», то чём больше душа пуста, тем лучше она наполняется. Лишь физическая пустота идёт в счёт. Пустота вот этого стула. В Вашей жизни не будет стула, пустующего мною…

Любите не меня, а мой мир.

Я запрещаю тебе делать то, чего ты не хочешь!

Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
Стесняйтесь — не уступить.

Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовника, всегда в любовь.

Если я на тебя смотрю, это не значит, что я тебя вижу!

Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив всё: ножницы, материю, нитки, – принимается петь. У окна, за которым бесконечно идёт дождь.

Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.

Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств.

Лучше потерять человека всем собой, чем удержать его какой-то своей сотой.
(Лучше потерять человека всей своей сущностью, чем одним своим краем.)

Слушаю не музыку, слушаю свою душу.

Я — тень от чьей-то тени…

Первая победа женщины над мужчиной — рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная её победа — рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь — моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно.

Раньше всё, что я любила, называлось — я, теперь — вы. Но оно всё то же.

Я хочу, чтобы ты любил меня всю, какая я есть. Это единственное средство (быть любимой — или нелюбимой).

Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем одна.
Знакомых и друзей — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрёт.
Я никому не необходима, всем приятна.

Я всегда предпочитала заставлять спать, а не лишать сна, заставлять есть, а не лишать аппетита, заставлять мыслить, а не лишать рассудка. Я всегда предпочитала давать — избавлять, давать — получать, давать — иметь.

То, что Вы называете любовью, я называю у Вас хорошим расположением духа. Чуть Вам плохо (нелады дома, дела, жара) — я уже не существую.

В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.

… ночью город — опрокинутое небо.

Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого.

Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!

Знаешь, чего я хочу, всегда хочу? Потемнения, посветления, преображения. Крайнего мыса чужой души и своей. Слов, которых никогда не услышишь, не скажешь. Небывающего. Чудовищного. ЧУДА.

Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.

Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине?
У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа.

В какую-то секунду пути цель начинает лететь на нас. Единственная мысль: не уклониться.

Я не только ничего не жду взамен, я даже и не знаю, есть ли для него я, доходит ли даваемое, а если доходит — связано ли со мной?

Счастье для Вас, что Вы меня не встретили. Вы бы измучились со мной и все-таки бы не перестали любить, потому что за это меня и любите! Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене! Знаю и я этот соблазн. Это жестокая вещь: любить за бег — и требовать (от Бега!) покоя. Но у Вас есть нечто, что и у меня есть: взгляд ввысь: в звёзды: там, где и брошенная Ариадна и бросившая — кто из героинь бросал? Или только брошенные попадают на небо?

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…

Никогда не бойтесь смешного, и если видите человека в глупом положении: 1) постарайтесь его из него извлечь, если же невозможно — прыгайте в него к нему как в воду, вдвоём глупое положение делится пополам: по половинке на каждого — или же, на худой конец — не видьте его.

Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.

Я всегда целую — первая, так же просто, как жму руку, только — неудержимее. Просто никак не могу дождаться! Потом, каждый раз: «Ну, кто тебя тянул? Сама виновата!» Я ведь знаю, что это никому не нравится, что все они любят кланяться, клянчить, искать случая, добиваться, охотиться… А главное — я терпеть не могу, когда другой целует — первый. Так я по крайней мере знаю, что я этого хочу.

Семья… Да, скучно, да, скудно, да, сердце не бьётся… Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я всё-таки вправе сказать: «Ты должен мне помочь, потому что ты мой брат… (сын, отец…)» А любовнику этого не скажешь — ни за что — язык отрежешь.

Есть чувства, настолько серьезные, настоящие, большие, что не боятся ни стыда, ни кривотолков. Они знают, что они — только тень грядущих достоверностей.

Ищут шестого чувства обыкновенно люди, не подозревающие о существовании собственных пяти.

Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.

Ты — крылом стучавший в эту грудь,
Молодой виновник вдохновенья —
Я тебе повелеваю: — будь!
Я — не выйду из повиновенья.

Есть люди определенной эпохи и есть эпохи, воплощающиеся в людях.

Думали — человек!
И умереть заставили.
Умер теперь. Навек.
— Плачьте о мёртвом ангеле!

Благославляю того, кто изобрёл глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми!

Я дерзка только с теми, от кого завишу.

Высшая жертва — скрыть, что это — жертва.

Умирая, не скажу: была.
И не жаль, и не ищу виновных.
Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных.

Взгляд-до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти…
Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути.

Могу сказать о своей душе, как одна баба о своей девке: «Она у меня не скучливая». Я чудесно переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и восторженно поглощаюсь им, когда его нет — собой.

Милые! А может быть я так много занимаюсь собой, потому что никто из вас мною не занялся достаточно?

… И у меня бывает тоска. От неё я бегу к людям, к книгам, даже к выпивке, из-за неё завожу новые знакомства. Но когда тоска «от перемены мест не меняется» (мне это напоминает алгебру «от перемены мест множителей произведение не меняется») — дело дрянь, так как выходит, что тоска зависит от себя, а не от окружающего.

Первая причина неприятия вещи есть неподготовленность к ней.

Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.

Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один.

Самое большое (моё) горе в любви — не мочь дать столько, сколько хочу.

Я ненасытная на души.

Не верь «холодкам». Между тобой и мною такой сквозняк.

У меня особый дар идти с собой (мыслями, стихами, даже любовью) как раз не-к-тем.

Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не — не — не-… а болит. Это и есть душа.

Если душа родилась крылатой
Что ей хоромы — и что ей хаты!

Почему я к Вам не пришла? Потому что люблю Вас больше всего на свете. Совсем просто. И потому, что Вы меня не знаете. От страждущей гордости, трепета перед случайностью (или судьбой, как хотите). А может быть, от страха, что придется встретить Ваш холодный взгляд на пороге Вашей комнаты.

Чьи-то локоны запутались в петле..

Мой любимый вид общения — потусторонний: сон: видеть во сне. А второе — переписка. Письмо как некий вид потустороннего общения, менее совершенное, нежели сон, но законы те же. Ни то, ни другое — не по заказу: снится и пишется не когда нам хочется, а когда хочется: письму — быть написанным, сну — быть увиденным.

Каждый человек сейчас колодец, в который нельзя плевать. — А как хочется!

Я должна была бы пить Вас из четвертной, а пью по каплям, от которых кашляю.

Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть в одной постели, а может быть — за тысячу верст. Любовь не как «связь», а как стихия.

Клятвы крылаты.

Совесть должна разучиться спрашивать: за что?

Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть…

Есть области, где шутка неуместна, и вещи, о которых нужно говорить с уважением или совсем молчать за отсутствием этого чувства вообще.

В чём грех мой? Что в церкви слезам не учусь,
Смеясь наяву и во сне?
Поверь мне: я смехом от боли лечусь,
Но в смехе не радостно мне!

Пора снимать янтарь,
Пора менять словарь,
Пора гасить фонарь
Наддверный…

От слишком большого и чистого жара сердца, от скромного желания не презирать себя за любовь к тому, кого не можешь не презирать, от этого — ещё и от другого — неизбежно приходишь к высокомерию,- потом к одиночеству.

Если эта зима пройдет, я действительно буду сильна как смерть — или просто — мертвая.

Как это случилось? О, друг, как это случается?! Я рванулась, другой ответил, я услышала большие слова, проще которых нет, и которые я, может быть, в первый раз за жизнь слышу. «Связь?» Не знаю. Я и ветром в ветвях связана. От руки — до губ — и где же предел? И есть ли предел? Земные дороги коротки. Что из этого выйдет — не знаю. Знаю: большая боль. Иду на страдание.

Мне моё поколенье — по колено.

Не спать для кого-нибудь — да!
Не спать над кем-нибудь — да!
Не спать из-за кого-нибудь — ну, нет!

Есть рядом с нашей подлой жизнью — другая жизнь: торжественная, нерушимая, непреложная: жизнь Церкви. Те же слова, те же движения, — все, как столетия назад. Вне времени, то есть вне измены.
Мы слишком мало об этом помним.

Смывает лучшие румяна
Любовь. Попробуйте на вкус
Как слёзы — солоны…

Все женщины делятся на идущих на содержание и берущих на содержание. Я принадлежу к последним.

Женщина — единственный азарт, потому что исток и устье всех азартов.

Никто на меня не похож и я ни на кого, посему советовать мне то или инoe — бессмысленно.

Луну заманим с неба
В ладонь,- коли мила!
Ну, а ушёл — как не был,
И я — как не была.

Вы не хотите, чтобы знали, что Вы такого-то — любите? Тогда говорите о нём: «Я его обожаю!» — Впрочем — некоторые — знают, что это значит.

Два источника гениальности женщины: 1) её любовь к кому-нибудь (взаимная или нет — всё равно). 2) чужая нелюбовь.

Любить… Распластаннейшей в мире — ласточкой!

Наше сердце тоскует о пире,
и не спорит и всё позволяет
Почему же ничто в этом мире
не утоляет?

Всё в мире меня затрагивает больше, чем моя личная жизнь.

Я, просыпаясь, в ужасе:
— «Аля! Господи! Уже 10 часов!»
Аля — из кровати — флегматически:
— Слава Богу, что не двенадцать!»

Я не принадлежу ни к женщинам, которые бегают, ни к женщинам, за которыми бегают.
— Скорее к первым.- Только моё беганье другое — в стихах.

Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Благородство сердца — органа. Неослабная настороженность. Всегда первое бьёт тревогу. Я могла бы сказать: не любовь вызывает во мне сердцебиение, а сердцебиение — любовь.

Забвенья милое искусство
Душой усвоено уже.
Какое-то большое чувство
Сегодня таяло в душе.

И вот — теперь — дрожа от жалости и жара,
Одно: завыть, как волк, одно: к ногам припасть,
Потупиться — понять — что сладострастью кара —
Жестокая любовь и каторжная страсть.

Я не прошу, потому что отказ мне, себе считаю чудовищным. На отказ у меня один ответ: молчаливые — градом — слёзы.

Движение губ ловлю.
И знаю — не скажет первым.
— Не любите? — Нет, люблю.
Не любите? — Но истерзан.

Целому морю — нужно всё небо,
Целому сердцу — нужен весь Бог.

Желание вглубь: вглубь ночи, вглубь любви. Любовь: провал во времени.

Когда мужчины меня оставляют в покое, я глубоко невинна.

…О, тел и волн
Волнуемость!
— Пиши! —
Целую Вас
До дна души…

Есть много горечи в этом. Ухватившись за лоб, думаю: я никогда не узнаю его жизни, всей его жизни, я не узнаю его любимой игрушки в три года, его любимой книги в тринадцать лет, не узнаю как звали его собаку. А если узнаю — игрушку — книгу — собаку, другого не узнаю, всего не узнаю, ничего не узнаю. Потому что — не успею.

Безделие; самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви.

Любовь в нас — как клад, мы о ней ничего не знаем, всё дело в случае.

Моя любовь к нему, сначала предвзятая, перешла в природную: я причисляю его к тем вещам, которые я в жизни любила больше людей: солнце, дерево, памятник. И которые мне никогда не мешали — потому что не отвечали.

После музыки такое же опустошение, как после любви, — но менее растравительно, потому что в тебе одном.

Мне нужно от Вас: моя свобода к Вам. Мое доверие. — И еще знать, что Вам от этого не смутно.

Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — дарование, виртуозность всех пяти — гениальность.

Первый любовный взгляд — то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй.

… Не знаю, залюблены ли Вы (закормлены любовью) в жизни – скорей всего: да. Но знаю – (и пусть в тысячный раз слышите!) – что никто (ни одна!) никогда Вас так не… И на каждый тысячный есть свой тысяча первый раз. Мое так – не мера веса, количества или длительности, это – величина качества: сущности. Я люблю Вас ни так сильно, ни настолько, ни до… – я люблю Вас так именно. (Я люблю Вас не настолько, я люблю Вас как.) О, сколько женщин любили и будут любить Вас сильнее. Все будут любить Вас больше. Никто не будет любить Вас так…

Люблю его, как любят лишь никогда не виденных (давно ушедших или тех, кто ещё впереди: идущих за нами), никогда не виденных или никогда не бывших.

Уходя с вокзала я просто расставалась: сразу и трезво — как в жизни.

Я говорю всякие глупости. Вы смеётесь, я смеюсь, мы смеёмся. Ничего любовного: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И по мере того, как я делаюсь счастливой — счастливой, потому что не влюблена, оттого, что могу говорить, что не надо целовать, просто исполненная ничем не омраченной благодарности, — я целую Вас.

У Есенина был песенный дар, а личности не было. Его трагедия — трагедия пустоты. К 30-ти годам он внутренно кончился. У него была только молодость.

Хочу Вас видеть — теперь будет легко — перегорело и переболело. Вы можете идти ко мне с доверием.
Я не допускаю мысли, чтобы все вокруг меня любили меня больше, чем Вы. Из всех Вы — мне — неизменно — самый родной.
Что женская гордость перед человеческой правдой.

Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно. Продолжать, ведь это — проверять.

Всё нерассказанное — непрерывно. Так, непокаянное убийство, например, — длится. То же о любви.

Возле Вас я, бедная, чувствую себя оглушенной и будто насквозь промороженной (привороженной).

Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что — дыхание, как не ритм души?
Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.

Я не преувеличиваю Вас в своей жизни — Вы легки даже на моих пристрастных, милосердных, неправедных весах. Я даже не знаю, есть ли Вы в моей жизни? В просторах души моей — нет. Но в том возле-души, в каком-то между: небом и землей, душой и телом, в сумеречном, во всем пред-сонном, после-сновиденном, во всем, где «я — не я и лошадь не моя» — там Вы не только есть, но только Вы и есть…

Мне так важен человек — душа — тайна этой души, что я ногами себя дам топтать, чтобы только понять — справиться!

Возьми меня с собой спать, в самый сонный сон, я буду лежать очень тихо: только сердце (которое у меня — очень громкое!). Слушай, я непременно хочу проспать с тобой целую ночь — как хочешь! — иначе это будет жечь меня (тоска по тебе, спящем) до самой моей смерти.

Две возможности биографии человека: по снам, которые он видит сам, и по снам, которые о нем видят другие.

Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость.

Страсть — последняя возможность человеку высказаться, как небо — единственная возможность быть буре.
Человек — буря, страсть — небо, её растворяющее.

Райнер, я хочу к тебе, ради себя, той новой, которая может возникнуть лишь с тобой, в тебе. Просто — спать. И ничего больше. Нет, ещё: зарыться головой в твоё левое плечо, а руку — на твоё правое — и ничего больше. Нет, ещё: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И ещё: слушать, как звучит твоё сердце. И — его целовать.

Я читала твоё письмо на океане, океан читал со мной. Тебе не мешает такой читатель? Ибо ни один человеческий глаз никогда не прочитает ни одной твоей строчки ко мне.

Все люди берегли мои стихи, никто — мою душу.

Девчонке самой легконогой
Всё ж дальше сердца не уйти…

Я написала Ваше имя и не могу писать дальше.

Всеми пытками не исторгли!
И да будет известно — там:
Доктора узнают нас в морге
По не в меру большим сердцам.

Любовница и ведьма. Одно стоит другого.

Твоё лицо,
Твоё тепло,
Твоё плечо —
Куда ушло?

Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На Твой безумный мир
Ответ один — отказ..

Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам — снюсь.

Сказать — задумалась о чем?
В дождь — под одним плащом,
В ночь — под одним плащом, потом
В гроб — под одним плащом.

Утро в карточный домик, смеясь, превращает наш храм.
О мучительный стыд за вечернее лишнее слово!
О тоска по утрам!

Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.

Слушайте внимательно: не могу сейчас иных рук, НЕ МОГУ, могу без ВАШИХ, не могу: НЕ Ваших!

Всякая любовь — сделка. Шкуру за деньги. Шкуру за шкуру. Шкуру за душу. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой олух-купец как я прекращает кредит.

Станет горечь улыбкою скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора, —
Только тайны утраченной жаль!

Тело — вместилище души. Поэтому — и только поэтому — не швыряйтесь им зря!

Это Романтизм. Это ничего общего с любовью не имеет. Можно любить мысль человека — и не выносить формы его ногтей, отзываться на его прикосновение — и не отзываться на его сокровеннейшие чувства. Это — разные области. Душа любит душу, губы любят губы, если Вы будете смешивать это и, упаси Боже, стараться совмещать, Вы будете несчастной.

Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.

Я не хочу пронзать Вас собой, не хочу ничего преодолевать, не хочу ничего хотеть. Если это судьба, а не случай, не будет ни Вашей воли, ни моей, не будет, не должно быть, ни Вас, ни меня. Иначе — всё это не имеет никакой цены, никакого смысла. «Милые» мужчины исчисляются сотнями, «милые» женщины — тысячами.

Сегодня у меня явилась мысль: если юность — весна, зрелость — лето, пожилые годы — осень и старость — зима, то что же — детство? Это — весна, лето, осень и зима в один день.

Поскромнее, — куда как громко!
Боль, знакомая, как глазам — ладонь,
Как губам —
Имя собственного ребёнка.

Есть лирические женские спины.

Музыка: через душу в тело. — Через тело в душу: любовь.

У меня вообще атрофия настоящего, не только не живу, никогда в нём и не бываю.

Ибо понять другого — значит этим другим хотя бы на час стать.

Когда увидимся? — Во сне.
— Как ветрено! — Привет жене,
И той — зеленоглазой — даме.

Секундной стрелкой сердце назову,
А душу — этим звёздным циферблатом!

Какой-нибудь предок мой был — скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром!

Никто так не презирает честной женщины — как честная женщина.

Есть две ревности. Одна (наступательный жест) — от себя, другая (удар в грудь) — в себя. Чем это низко — вонзить в себя нож?

Неподражаемо лжет жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи…

Где милосердная рука,
Приемлющая без отдачи?

Жизнь страстна, из моего отношения к Вам ушла жизнь: срочность. Моя любовь к Вам (а она есть и будет) спокойна. Тревога будет идти от Вас, от Вашей боли, — о, между настоящими людьми это не так важно: у кого болит!

Я не могу не думать о своём, поэтому я не могу служить.

И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет. То же, должно быть, что у игрока перед ставкой,- Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки — ставят.

Нужно научиться (мне) жить любовным настоящим человека, как его любовным прошлым.

Самое опьянительное для меня — преданность в несчастье. Это затмевает всё.

От меня не бегают — бегут.
За мной не бегают — ко мне прибегают.

…Скоро Рождество. Я, по правде сказать, так загнана жизнью, что ничего не чувствую. У меня — за годы и годы (1917–1927 г.) — отупел не ум, а душа. Удивительное наблюдение: именно на чувства нужно время, а не на мысль. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувству нужен досуг, оно не живет под страхом. Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо всё, либо ничего. Я своему не могу дать ничего: ни времени, ни тишины, ни уединения.

Раз все вокруг шепчут: целуй руку! целуй руку! — ясно, что я руку целовать не должна.

Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем.

Душу я определённо чувствую посредине груди. Она овальная, как яйцо, и когда я вздыхаю, это она дышет.

Ангелы не голубые, а огненные. Крылья — не лёгкость, а тяжесть (сила).

Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?

Не женщина дарит мужчине ребёнка, а мужчина — женщине. Отсюда возмущение женщины, когда у неё хотят отнять ребёнка (подарок), — и вечная, бесконечная — за ребёнка — благодарность.

Мир без вести пропал. В нигде —
Затопленные берега…
— Пей, ласточка моя! На дне
Растопленные жемчуга…

О путях твоих пытать не буду,
Милая! — ведь всё сбылось.
Я был бос, а ты меня обула
Ливнями волос —
И — слёз.

Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень…
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день!

Столько людей перевидала, во стольких судьбах перегостила, — нет на земле второго Вас, это для меня роковое.

Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае — будут восхвалять. Тысячами душ всегда любима плоть. Кто хоть раз обрек себя на вечную муку во имя одной души? Да если б кто и захотел — невозможно: идти на вечную муку из любви к душе — уже значит быть ангелом.

Любезность — или нежелание огорчить? Глухота — или нежелание принять?

Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала.

Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле как в трюме,
В себе как в тюрьме.

Огню: не гори, ветру: не дуй, сердцу: не бейся. Вот что я делаю с собой.
— За — чем?!

Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви.

Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушёл, чтобы о нём помечтать.

В первую секунду, сгоряча, решение было: «Ни слова! Лгать, длить, беречь! Лгать? Но я его люблю! Нет, лгать, потому что я и его люблю!» Во вторую секунду: «Обрубить сразу! Связь, грязь, — пусть отвратится и разлюбит!» И, непосредственно: «Нет, чистая рана лучше, чем сомнительный рубец. «Люблю» — ложь и «не люблю» (да разве это есть?!) — ложь, всю правду!»

Прощания вовсе не было. Было — исчезновение.

Спроси у волны морской:
Кто именно?
Беспамятность! — лишь с мужской
Сравнимая…

Алексей Александрович! Вы чудесно приняли мой поцелуй!

Если бы всё то, что я отдаю мёртвым на бумаге, я отдавала бы живым в жизни, я была бы безобразна (упорствую!) и сама просила бы посадить меня в сумасшедший дом.

Это был первый акт моего женского послушания. Я всегда хотела слушаться, другой только никогда не хотел властвовать (мало хотел, слабо хотел), чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаться — чужой.

Но писать тебе я буду — хочешь ты этого или нет.

Настанет миг, — я слез не утаю…
Ни здесь, ни там, — нигде не надо встречи,
И не для встреч проснемся мы в раю!

Юноша, мечтающий о большой любви, постепенно научается пользоваться случаем.

Судьба: то, что задумал Бог.
Жизнь: то, что сделали (с нами) люди.

— «Женщина не может одна».
— Человек — может.

Мальчиков нужно баловать — им, может быть, на войну придётся.

Наконец-то встретила
Надобного — мне:
У кого-то смертная
Надоба — во мне.

Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он – не — любил (это я поняла), потому и не сел, любила — она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушёл, она осталась, так что если поднять занавес — она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что – он — стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на той скамейке сидит вечно.

Я вовсе не предполагаю, что отлично разбираюсь в современности. Современность — вещь устанавливаемая только будущим и достоверная только в прошлом.

Что я делаю на свете? — Слушаю свою душу.

Быть современником — творить своё время, а не отражать его.

Самое лучшее в мире, пожалуй, — огромная крыша, с которой виден весь мир.

Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука!

Все жаворонки нынче — вороны.

Вы меня никогда не любили. Если любовь разложить на все ее составные элементы — все налицо; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если всё это сложить вместе — может и выйдет любовь.
— Но это никогда не слагалось вместе.

Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший — сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер?

Растекись напрасною зарею
Красное напрасное пятно!
… Молодые женщины порою
Льстятся на такое полотно.

У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому кто нас слишком любит.
(Некое «и всего-то»? — т. е. если ты меня так любишь, меня, сам ты не бог весть что!)

Казанове дано прожить свою жизнь, нам — пережить её.

Веселья — простого — у меня, кажется, не будет никогда и, вообще, это не моё свойство.

Какого демона во мне
Ты в вечность упустил!

Люди ко мне влекутся: одним кажется, что я еще не умею любить, другим — что великолепно и что непременно их полюблю, третьим нравятся мои короткие волосы, четвертым, что я их для них отпущу, всем что-то мерещится, все чего-то требуют — непременно другого — забывая, что все-то началось с меня же, и не подойди я к ним близко, им бы и в голову ничего не пришло, глядя на мою молодость.
А я хочу легкости, свободы, понимания, — никого не держать и чтобы никто не держал! Вся моя жизнь — роман с собственной душою, с городом, где живу, с деревом на краю дороги, — с воздухом. И я бесконечно счастлива.

Подробность какого-нибудь описания почти всегда в ущерб его точности.

Поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку.

Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.

Ты, последний мой колышек
В грудь забитую наглухо.

Я не выношу любовного напряжения, у меня – чудовищного, этого чистейшего превращения в собственное ухо, наставленное на другого: хорошо ли ему со мной? Со мной уже перестаёт звучать и значить, одно – ли ему?

Если меня когда-нибудь не раздавит автомобиль или не потопит пароход — все предчувствия — ложь.

Я всё говорю: любовь, любовь.
Но — по чести сказать — я только люблю, чтобы мной любовались. — О, как давно меня никто не любил!

Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения.

Руки даны мне — протягивать каждому обе,
Не удержать ни одной, губы — давать имена,
Очи — не видеть, высокие брови над ними —
Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви.

Снежинки — это небесные саламандры.

О как я рвусь тот мир оставить,
Где маятники душу рвут,
Где вечностью моею правит
Разминовение минут.

Я Вас бесконечно (по линии отвеса, ибо иначе Вы этого принять не можете, не вдоль времени а вглубь не-времени) — бесконечно, Вы мне дали так много: всю земную нежность, всю возможность нежности во мне, Вы мой человеческий дом на земле, сделайте так чтобы Ваша грудная клетка (дорогая!) меня вынесла, — нет! — чтобы мне было просторно в ней, РАСШИРЬТЕ её — не ради меня: случайности, а ради того, что через меня в Вас рвётся.

Вижу Ваше смуглое лицо над стаканом кофе — в кофейном и табачном дыму — Вы были как бархат, я говорю о голосе — и как сталь — говорю о словах…

Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем — и ту половинку,
И ту половинку окна!

Весь наш дурной опыт с любовью мы забываем в любви. Ибо чара старше опыта.

Язык простонародья как маятник между жрать и срать.

Дети — это отдых, миг покоя краткий,
Богу у кроватки трепетный обет,
Дети — это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ!

Только те, кто высоко ценит себя, могут высоко ценить других. Дело во врожденном чувстве [масштаба].

Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —
Домой!

Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого рвешься!

Циник не может быть поэтом.

Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить.

Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал.

Вся тайна в том, чтобы событие сегодняшнего дня рассказать так, как-будто оно было сто лет назад, а то, что совершилось сто лет назад — как сегодня.

Люблю всё, от чего у меня высоко бьётся сердце. В этом — всё.

Но пока тебе не скрещу на груди персты –
О проклятие! – у тебя остаёшься – ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!

Бог создал человека только до тальи, — над остальным постарался Дьявол.

Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие.

Вы верите в другой мир? Я — да. Но в грозный. Возмездия! В мир, где царствуют Умыслы. В мир, где будут судимы судьи. Это будет день моего оправдания, нет, мало: ликования! Я буду стоять и ликовать. Потому что там будут судить не по платью, которое у всех здесь лучше, чем у меня, и за которое меня в жизни так ненавидели, а по сущности, которая здесь мне мешала заняться платьем.

Не подозревайте меня в бедности: я друзьями богата, у меня прочные связи с душами, но что мне было делать, когда из всех на свете в данный час души мне нужны были только Вы?!

Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжёлое испытание для любви, великий ей соперник.

Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда.

Убеждаюсь, что не понятия не люблю, а слова. Назовите мне ту же вещь другим именем — и вещь внезапно просияет.

В Бессмертье что час — то поезд!

Водосточная труба: точная судьба.

Я Вас больше не люблю.
Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда.

Творчество – общее дело, творимое уединенными.

Как таковой жизни я не люблю, для меня она начинает значить, обретать смысл и вес — только преображенная, т. е. — в искусстве. Если бы меня взяли за океан — в рай — и запретили писать, я бы отказалась от океана и рая.

Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.

Люби меня, как тебе удобно, но проявляй это так, как удобно мне. А мне удобно, чтобы я ничего не знала!

Это высшее блаженство — так любить, так любить.. Я бы душу отдала — чтобы душу отдать!

В огромном городе моем — ночь.
Из дома сонного иду — прочь
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь.

Благословляю того, кто изобрел глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми!

Солнечный? Лунный? Напрасная битва! Каждую искорку, сердце, лови! В каждой молитве — любовь, и молитва В каждой любви!

Вы первый перестали любить меня. Если бы этого не случилось, я бы до сих пор Вас любила, ибо я люблю всегда до самой последней возможности!

Я не знаю женщины талантливее себя. Смело могу сказать, что могла бы писать, как Пушкин. Моё отношение к славе? В детстве — особенно 11 лет — я была вся честолюбие. «Второй Пушкин» или «первый поэт-женщина» — вот чего я заслуживаю и, может быть, дождусь. Меньшего не надо…

Себе — отдельной комнаты и письменного стола. России — того, что она хочет…

Считают мужественной. Хотя я не знаю человека робче. Боюсь всего. Глаз, черноты, шага, а больше всего — себя. Никто не видит, не знает, что я год уже ищу глазами — крюк. Год примеряю смерть. Я не хочу умереть. Я хочу не быть. Надо обладать высочайшим умением жить, но ещё большим умением — умереть! Героизм души — жить, героизм тела — умереть…

Жизнь — вокзал… жизнь есть место, где жить нельзя.

Что такое исповедь? Хвалиться своими пороками! Кто мог бы говорить о своих муках без упоения, то есть счастья?!

Детям своим я пожелаю не другой души, а другой жизни, а если это невозможно — своего же несчастного счастья.

Человек — повод к взрыву. (Почему вулканы взрываются?) Иногда вулканы взрываются сокровищами. Дать взорваться больше, чем добыть.

… О, самозванцев жалкие усилья!
Как сон, как снег, как смерть — святыни — всем.
Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья!
И потому — запрета нет на Кремль!

Прав в любви тот, кто более виноват.

У Вас на руке кольцо с чёрным камнем. Вы носите его, что Вы к нему привыкли, потому что носите его уже десять лет. Но в маленьком городе, где Вы живёте, никто не знает его названия. Вы носите его просто и весело, как носили бы на его месте — всякий другой: в первый день, потому что Вам его только что подарили, сегодня, потому что Вам его подарили десять лет назад. Подмени его чёрным стеклом, Вы и не заметите.- Чей камень в Вашем кольце?

Делать то, чего не хочу для меня, невозможность. Не делать того, что хочу, обычное состояние.

Императору — столицы,
Барабанщику — снега.

… и правда более полная, чем Вы думаете: ибо дерево шумит Вам навстречу только если Вы это чувствуете, это так чувствуете, а так — просто шумит. Только Вам и никому другому, так же как: никому. Вам — если Вы его так слышите (любите), или, если никому не нужно — никому.

Пишу Вам в райское утро: ни единого облачка, солнце заливает лоб и стол, щурюсь и жмурюсь как кошка. Такая погода у нас стоит уже несколько дней, ничего не хочется делать. Осень, уходя, точно задумалась, оглянулась назад на лето и никак не может повернуться к зиме. Меня такие дни растравляют, как всякая незаслуженная доброта.

Титул — глубокая вещь, удивляюсь поверхностному, чисто-словесному — вне смыслового — отношению к нему его носителей. Княжество прежде всего — нимб. Под нимбом нужен — лик.

Еврейская девушка — меж невест —
Что роза среди ракит!
И старый серебряный дедов крест
Сменен на Давидов щит.

Я вовсе не говорила, что искусства судить нельзя, я только говорила, что никто его так осудить не сможет, как поэт.

Море рассматриваю как даром пропадающее место для ходьбы. С ним мне нечего делать. Море может любить только матрос или рыбак. Остальное – человеческая лень, любящая собственную лёжку на песке.

Расправясь со мной как с вещью, Вы для меня сами стали вещь, пустое место, а я сама на время — пустующим домом, ибо место которое Вы занимали в моей душе было не малo.
Живите как можете — Вы это тоже плохо умеете — а с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня — Вам как мне нужны концы и начала, и Вы как я прорываетесь в человека, сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда.
Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном.

Я неистощимый источник ересей. Не зная ни одной, исповедую их все. Может быть и творю.

Нам с вами важно условиться, договориться и — сговорившись — держать. Ведь, обычно, проваливается потому, что оба ненадёжны. Когда один надёжен — уже надежда. А мы ведь оба надёжны, Вы и я.

Есть женщины, у которых по чести, не было ни друзей, ни любовников: друзья слишком скоро становились любовниками, любовники — друзьями.

Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое.

Знаю всё, что было, всё, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь.

Очарование: отдельная область, как ум, как дар, как красота — и не состоящая ни в том, ни в другом, ни в третьем. Не состоящее, как они несоставное, неразложимое, неделимое.

Моя любовь к тебе раздробилась на дни и письма, часы и строки.

«Острых чувств» и «нужных мыслей»
Мне от Бога не дано.
Нужно петь, что всё темно,
Что над миром сны нависли…
— Так теперь заведено. —
Этих чувств и этих мыслей
Мне от Бога не дано!

Творчество поэта только ряд ошибок, вереница вытекающих друг из друга отречений. Каждая строка — будь то вопль! — мысль работавшая на всем протяжении его мозга.

До убедительности, до
Убийственности — просто:
Две птицы вили мне гнездо:
Истина — и Сиротство.

Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти…
Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник — прости!

— «Погоди, сволочь, когда ты будешь кошкой, а я барыней»…
(Воображаемое начало речи кошки — мне. )

Не люби, богатый, — бедную,
Не люби, ученый, — глупую,
Не люби, румяный, — бледную,
Не люби, хороший, — вредную:
Золотой — полушку медную!

Счастливому человеку жизнь должна — радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого — идет счастье.

Не даром я так странно, так близко любила ту вышитую картину: молодая женщина, у её ног двое детей,- девочки.
И она смотрит — поверх детей — вдаль.

Когда люди так брошены людьми, как мы с тобой — нечего лезть к Богу — как нищие. У него таких и без нас много!

Есть нелюбовные трагедии и в природе: смерч, ураган, град. (Град я бы назвала семейной трагедией в природе).

Единственная любовная трагедия в природе: гроза.

Сердце выметено: метлою
Улица в шесть утра.

Пусть не помнят юные
О согбенной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности.

Око зрит — невидимейшую даль,
Сердце зрит — невидимейшую связь.
Ухо пьёт — неслыханнейшую молвь.
Над разбитым Игорем плачет Див.

Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно.

Белизну я воспринимаю не как отсутствие цвета, а как присутствие.

Слава! Я тебя не хотела;
Я б тебя не сумела нести…

Смеяться и наряжаться я начала 20-ти лет, раньше и улыбалась редко.
Я не знаю человека более героичного в ранней юности, чем себя.

Обожаю богатых. Богатство — нимб. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Богатство всё утысячеряет (резонанс нуля!). Думал, мешок с деньгами, нет — человек. Кроме того, богатство дает самосознание и спокойствие («все, что я сделаю — хорошо!») — как дарование, поэтому с богатыми я на своем уровне. С другими мне слишком «униженно».
Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются). Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.

Добрая слава, с просто — славой — незнакома. Слава: чтобы обо мне говорили. Добрая слава: чтобы обо мне не говорили — плохого. Добрая слава: один из видов нашей скромности — и вся наша честность.

Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий.
Такова уже природа нашей породы, что мы больше отзываемся на горящий, чем на строящийся дом.

Богом становишься через радость, человеком через страдание. Это не значит, что боги не страдают и не радуются — человеки.

Под музыку.
Страшное ослабление, падение во мне эмоционального начала: воспоминание о чувствах. Чувствую только во сне или под музыку. Живу явно-рациональным началом: душа стала разумной, верней разум стал душой. Раньше жила смутой: тоской, любовью, жила безумно, ничего не понимала, не хотела и не умела ни определить ни закрепить. Теперь малейшее движение в себе и в другом — ясно: отчего и почему.
Выбивают меня из седла только музыка и сон.

Знай одно: никто тебе не пара —
И бросайся каждому на грудь.

Я бы хотела жить на улице и слушать музыку.

В жизни — одно, в любви другое. Никогда в жизни: всегда в любви.

Вам удалось то, чего не удавалось до сих пор никому: оторвать меня не от: себя (отрывал всякий), а от: своего.

Тире и курсив, — вот единственные, в печати, передатчики интонаций.

Поэты — единственные настоящие любовники женщин.

Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются это делать перед солнцем.

Это жизнь моя пропела — провыла —
Прогудела — как осенний прибой —
И проплакала сама над собой.

Когда люди, сталкиваясь со мной на час, ужасаются тем размером чувств, которые во мне вызывают, они делают тройную ошибку: не они — не во мне — не размеры. Просто: безмерность, встающая на пути. И они может быть правы в одном только: в чувстве ужаса.

И слеза ребенка по герою,
И слеза героя по ребенку,
И большие каменные горы
На груди того, кто должен — вниз…

Глупое одиночество от того, что никто не вспомнил дня ваших именин (17-го июля — сама не вспомнила!)

Творчество — общее дело, творимое уединенными.

Танго! — Сколько судеб оно свело и развело!

Нам дано прожить вместе целый кусок жизни. Проживем же его возможно лучше, возможно дружнее.
Для этого мне нужно Ваше и свое доверие. Будем союзниками. Союзничество (вопреки всему и через всех!) уничтожает ревность.
Это начало человечности, необходимой в любви. «Не на всю жизнь». — Да, но что на всю жизнь?! (Раз жизнь сама «не на всю жизнь» — и слава Богу!)

Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.

Бездарна женщина: когда не любит (никого), когда не любит тот, кого она не любит.

А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!

Жизнь: ножи, на которых пляшет
Любящая.

Когда я пишу лёжа, в рубашке, приставив тетрадь к приподнятым коленям, я неизбежно чувствую себя Некрасовым на смертном одре.

К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! —
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

Нет маленьких событий. Есть маленькие люди.

Воспоминанье слишком давит плечи,
Я о земном заплачу и в раю,
Я старых слов при нашей новой встрече
Не утаю.

Обвела мне глаза кольцом
Теневым — бессонница.
Оплела мне глаза бессонница
Теневым венцом.

Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи нa сердце…

Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза.

Мне сон не снится, я его сню.

Чего я от тебя хочу, Райнер? Ничего. Всего. Чтобы ты позволил мне каждое мгновение моей жизни устремлять взор к тебе — как к вершине, которая защищает (некий каменный ангел-хранитель!). Пока я тебя не знала — можно было и так, но сейчас, когда я тебя знаю, — требуется разрешение.
Ибо моя душа хорошо воспитана.

Марина Цветаева — величайшая русская поэтесса ХХ века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи еще в 6 лет, и не только на русском, а также на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ей в 18 лет, сразу же обратил на себя внимание известных поэтов.

Она подарила миру красивейшую поэзию. Искреннюю, непосредственную и пронзительную…

Жизнь не щадила Марину Цветаеву… Её мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок погиб от голода в приюте, а вторую дочь репрессировали на 15 лет. Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецким шпионом.

Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль этой веревке суждено сыграть. Не выдержав унижений, Марина Цветаева 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством, повесившись на ней.

Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, которые раскрывают всю глубину и мудрость её трагической судьбы:

«Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!

Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.

Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.

Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.

Творчество – общее дело, творимое уединёнными.

В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.

Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.

Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.

Успех – это успеть.

Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?

Нет на земле второго Вас.

Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.

Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.

Единственное, чего люди не прощают – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.

Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.

«Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.

Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.

В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.

Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!

Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного кто за меня – нет, без меня! – умрет.

Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.

Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.

О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!

Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.

Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.

По материалам — mirkrasoty.life

Трагическая жизнь и судьба Марины Цветаевой поражает по сей день. Иногда не понимаешь, как такие испытания могли свалиться на хрупкие плечи красивой и умной женщины.

Марина Ивановна с 6 лет писала стихи, а первый ее сборник, который привлек внимание широкой публики, был издан, когда девушке было всего 18 лет. Но на этом подарки талантливой женщине от судьбы закончились. Марина Цветаева пережила смерть одного из своих детей, репрессию второго и разделила ссылку с третьим. Муж был расстрелян при советской власти по подозрению в шпионаже. А сама женщина, не стерпев унижения и позора, повесилась на веревке, которую в путь ей дал Борис Пастернак, чтобы Марина могла связать свои чемоданы.

Наверняка все вы хотя бы раз в жизни читали ее прекрасные, полные невероятной лирики, глубокого смысла и обаяния стихи. Мы предлагаем вам обратить свое внимание на другие мысли поэтессы. У нее есть несметное множество жизненных философских цитат, которые местами поражают своей точностью и глубиной.

О чувствах…

• Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.
• Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
• «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!
• «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
• Нет на земле второго Вас.
• Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
• Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
• Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.
• Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.
• Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
• Все женщины ведут в туманы.

О творчестве…

• Стихи сами ищут меня, и в таком изобилии, что прямо не знаю — что писать, что бросать. Можно к столу не присесть — и вдруг — всё четверостишие готово, во время выжимки последней в стирке рубашки, или лихорадочно роясь в сумке, набирая ровно 50 копеек. А иногда пишу так: с правой стороны страницы одни стихи, с левой — другие, рука перелетает с одного места на другое, летает по странице: не забыть! уловить! удержать!.. — рук не хватает! Успех – это успеть.
• Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.
• Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
• Творчество – общее дело, творимое уединёнными.

О жизни…

• Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт…
• Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
• Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
• В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
• Единственное, чего люди не прощают, – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
• Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.
• Моя мечта: монастырский сад, библиотека, старое вино из погреба, длинная трубка и какой-нибудь семидесятилетний «из прежних», который приходил бы по вечерам слушать, что я написала, и сказать, как меня любит. Я хотела, чтобы меня любил старик, многих любивший. Не хочу быть старше, зорче. Не хочу, чтобы на меня смотрели вверх. Этого старика я жду с 14 лет…
• Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.
• В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
• Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
• Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
• Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного, кто за меня – нет, без меня! – умрет.
• О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
• Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался. Грех не в темноте, а в нежелании света.

В этих фразах чувствуется и боль, и горечь прожитого местами, и опыт, и сила воли, и желание менять мир вокруг себя, я не увидела только одного – счастья красивой женщины.

А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!

Все женщины ведут в туманы.

Гетто избранничества. Вал. Ров.
Пощады не жди.
В этом христианнейшем из миров
Поэты — жиды.

Если родилась крылатой —
Что ей хоромы — и что ей хаты!

Знаю все, что было, все, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь.

И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы…

Императору — столицы,
Барабанщику — снега.

Некоторым без кривизн —
Дорого дается жизнь.

Не люби, богатый — бедную,
Не люби, ученый — глупую
Не люби, румяный — бледную,
Не люби, хороший — вредную:
Золотой — полушку медную!

Не стыдись, страна Россия!
Ангелы — всегда босые…

Пусть не помнят юные
О сгорбленной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности.

Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.

Целому морю — нужно все небо,
Целому сердцу — нужен весь Бог.

А равнодушного – Бог накажет!
Страшно ступать по душе живой.

Бессрочно кораблю не плыть
И соловью не петь.

Благословляю ежедневный труд,
Благословляю еженощный сон.
Господню милость – и Господен суд,
Благой закон – и каменный закон.

В мире грусть. У бога грусти нет!

…Вечно в жмурки
Играть с действительностью вредно.

Всех по одной дороге
Поволокут дроги —
В ранний ли, поздний час.

Горе ты горе, – солёное море!
Ты и накормишь,
Ты и напоишь,
Ты и закружишь,
Ты и отслужишь!
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть! Горечь! Горечь!
Вечный искус —
Окончательнее пасть.

Гусар! – Ещё не кончив с куклами,
— Ах! – в люльке мы гусара ждём!

Дети – это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ!

Доблесть и девственность! Сей союз
Древен и дивен, как смерть и слава.

Друг! Равнодушье – дурная школа!
Ожесточает оно сердца.

Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных.

Есть некий час – как сброшенная клажа:
Когда в себе гордыню укротим.
Час ученичества – он в жизни каждой
Торжественно-неотвратим.

Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.

За князем – род, за серафимом – сонм,
За каждым – тысячи таких, как он,
Чтоб пошатнувшись, – на живую стену
Упал и знал, что – тысячи на смену!

Зверю – берлога,
Страннику – дорога,
Мёртвому – дроги.
Каждому – своё.

Знай одно: что завтра будешь старой.
Остальное, деточка, – забудь.

И слёзы ей – вода, и кровь —
Вода, – в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

И так же будут таять луны
И таять снег,
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.

Каждый стих – дитя любви,
Нищий незаконнорожденный,
Первенец – у колеи
На поклон ветрам – положенный.

Кто в песок, кто – в школу.
Каждому – своё.
На людские головы
Лейся, забытьё!

Кто дома не строил —
Земли недостоин.

Кто приятелям не должен -Т
от навряд ли щедр к подругам.

Легче лисёнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!

Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.

Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы победны над скукой.
Всё перемелется? Будет мукой?
Нет, лучше мукой!

Мы спим – и вот, сквозь каменные плиты
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом – во сне – открыты
Закон звезды и формула цветка.

Не люби, богатый – бедную,
Не люби, учёный – глупую,
Не люби, румяный – бледную,
Не люби, хороший – вредную:
Золотой – полушку медную!

Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем – и ту половинку,
И ту половинку окна!

Олимпийцы?! Их взгляд спящ!
Небожителей – мы – лепим!

Руки, которые не нужны
Милому, служат – Миру.

…Смывает лучшие румяна Любовь.

Стихи растут, как звёзды и как розы,
Как красота – ненужная в семье.

Уж вечер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,
И под землёю скоро уснём мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.

Я женщин люблю, что в бою не робели,
Умевших и шпагу держать, и копьё, —
Но знаю, что только в плену колыбели
Обычное – женское – счастье моё!

В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ.

Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем.

Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины – обратно.

Любовь в нас – как клад, мы о ней ничего не знаем, все дело в случае.

Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.

Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо что – дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.

Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно. Продолжать, ведь это – проверять.

Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит, – удивляюсь, не любит – удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.

Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство – мужественно.

Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда – от всего.

Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.

Тело в молодости – наряд, в старости – гроб, из которого рвешься!

Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов.

Наши лучшие слова – интонации.

Творчество – общее дело, творимое уединенными.

Будущее есть область преданий о нас, точно так же как прошлое есть область гаданий о нас (хотя кажется наоборот). Настоящее же есть всего навсего крохотное поле нашей деятельности.

Счастливому человеку жизнь должна радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого идет счастье.

Крылья – свобода, только когда раскрыты в полете, за спиной они – тяжесть.

Сколь восхитительна проповедь равенства из княжеских уст – столь омерзительна из дворницких.

Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама – неблагоприятное условие.

В православной церкви (храме) я чувствую тело, идущее в землю, в католической – душу, летящую в небо.

Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне.

Родство по крови грубо и прочно, родство по избранию – тонко. Где тонко, там и рвется.

Кривая вывозит, прямая топит.

– Познай самого себя! – Познала. – И это нисколько не облегчает мне познания другого. Наоборот, как только я начинаю судить человека по себе, получается недоразумение за недоразумением.

Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются).

Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.

Наши дети старше нас, потому что им дольше, дальше жить. Старше нас из будущего. Поэтому иногда нам и чужды.

Девушки того круга почти исключительно жили чувствами и искусствами и тем самым больше понимали в делах сердца, чем наши самые бойкие, самые трезвые, самые просвещенные современницы. (О пушкинском времени).

Спорт есть трата времени на трату сил. Ниже спортсмена только его зритель.

Каждая книга – кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.

Тематические материалы:

Как быстро выучить английский язык: методики, советы и план занятий для начинающих Homo Sensitive: почему мы считаем, что у человека пять чувств? Разлом Сан-Андреас: редкий случай, когда сценарий фильма превращается в реальность Исследование коронного разряда Исследование планет солнечной системы Сведения о исследованиях планет солнечной системы Королева Елизавета — символ Великобритании Слон гарун аль-рашида Успехи в науке и строительстве Россия — наша Родина. Что мы Родиной зовём? И берёзки, вдоль которых Дом, где мы с тобой живём, Рядом с мамой мы идём. «Что мы Родиной зовем? Дом, в котором мы живем… С чего начинается Родина

Обновлено: 25.06.2022

103583

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Цитаты марины цветаевой. Поэзия о любви и жизни. Цитаты Марины Цветаевой Лучшие цитаты цветаевой

Марина Ивановна стала одной из самых ярких, самобытных и дерзких поэтесс Серебряного века. Она создавала свои стихи не разумом, а душой. Писательство было для нее не столько профессией, сколько необходимым средством самовыражения. За всю непростую жизнь у Марины Цветаевой накопилось столько отчаянных чувств и жгучих эмоций, что единственным способом выразить это – было облечь наболевшее в стихотворные и прозаические строки.

Первый сборник ее стихов «Вечерний альбом» увидел свет, когда Цветаевой только исполнилось 18. Она выпустила его на свои деньги. Первый шаг на литературном поприще – и сразу вызов обществу и сложившимся традициям. В те времена было принято, что серьезные поэты сначала публикуют отдельные стихи в журналах, а уже потом, обретя известность, издают собственные книги. Но Марина Ивановна никогда не следовала за всеми, не подчинялась порядкам, которых не понимала. Подчинялась она лишь тому, что отзывалось в сердце. Быть может, именно поэтому, в ее судьбе так много крутых поворотов и трагических моментов. Когда идешь собственной дорогой наперекор всему – всегда рискуешь.

Но она не боялась ставить все на карту. Ее громкий голос поэта звучал даже тогда, когда в стране началась революция, когда бедность вынудила ее отдать в приют дочерей, и даже когда она сама была вынуждена вслед за мужем Сергеем Эфроном покинуть Родину. На нее обрушилось много несчастий, но каждый раз усилием воли она преодолевала их. Болезненно задевая струны души, они превращались в пронзительную поэзию или оставались на страницах личного дневника. Старшую дочь, Ариадну, Цветаева успела забрать из приюта, но младшая, Ирина, умерла в его стенах. В эмиграции у поэтессы родился сын Георгий, а у самой Марины Ивановны сложились дружеские отношения с литературными кругами: она печатала свои стихи, занималась редактурой в журналах, общалась со многими знаменитыми русскими поэтами, которые также бежали из страны.

Марина Цветаева с дочерью Ариадной

Однако во второй половине 30-х годов новые трагические события произошли в ее жизни. Муж оказался причастен к политическому убийству и бежал обратно в СССР. И в отношениях с дочерью у Цветаевой случился серьезный разлад – Ариадна ушла из материнского дома, а вскоре также как отец вернулась на Родину. Для Марины Ивановны это стало сильным ударом. На ней была ответственность за маленького сына, в Европе назревала война, а рядом не осталось тех людей, которые могли бы помочь и поддержать.

Цветаева приезжает в СССР, но облегчения это не приносит. Напротив, тучи еще больше сгущаются над ее головой. Практически сразу после возвращения муж и дочь были арестованы, а Вторая мировая война, охватившая уже всю Европу, подступала к границам Советского Союза. Она отправляется с сыном в Елабугу. Готовиться к переезду и укладывать вещи пришел помочь Борис Пастернак. Он принес веревку, чтобы перевязать чемодан. Она оказалась очень крепкой, и Пастернак даже пошутил: «Верёвка всё выдержит, хоть вешайся». Он и не подозревал, что его слова окажутся пророческими – впоследствии ему передали, что именно на этой злополучной веревке Цветаева и повесилась в Елабуге. Даже у самых сильных людей наступает момент, когда последняя капля переполняет чашу горестей, которые они способны вынести.

Цветаева не жила впрок, всегда тратила себя без остатка. Любовь иногда сваливалась на нее, как снег на голову. Даже узы брака не могли остановить внезапно вспыхнувшие чувства. Она бросалась в омут, рисковала, была счастлива и нестерпимо несчастна.

Другие говорили: «Марина, так никто не делает!», а она всегда отвечала: «А я — Кто!».

Мы выбрали самые яркие цитаты поэтессы из ее личных дневников, автобиографических произведений, писем и воспоминаний.

«Не могу — хоть убейте — чтобы человек думал, что мне что-нибудь от него нужно. Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?»

«Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда»

«Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что – дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом»

«Что ты можешь знать обо мне, если ты со мной не спал и не пил?!»

«“Возлюбленный” — театрально, “Любовник” — откровенно, “Друг” — неопределенно. Нелюбовная страна!»

«Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит – удивляюсь, не любит – удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен»

«Первый любовный взгляд – то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй»

«Первая победа женщины над мужчиной – рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная ее победа – рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь – моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно»

«Сумасбродство и хорошее воспитание: целоваться на Вы»

«Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить – видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить – видеть вместо него: стол, стул»

«Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое… Когда человек попадает впросак — это не смешно… Когда человека обливают помоями — это не смешно… Когда человеку подставляют подножку — это не смешно… Когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех…»

«Спасибо тем, кто меня любил, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить себя»

«Долго, долго, — с самого моего детства, с тех пор, как я себя помню — мне казалось, что я хочу, чтобы меня любили. Теперь я знаю и говорю каждому: мне не нужно любви, мне нужно понимание. Для меня это — любовь. А то, что Вы называете любовью (жертвы, верность, ревность), берегите для других, для другой, — мне этого не нужно»

«Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…»

«Чувство не нуждается в опыте, оно заранее знает, что обречено. Чувству нечего делать на периферии зримого, оно — в центре, оно само — центр. Чувству нечего искать на дорогах, оно знает — что придёт и приведёт — в себя»

«Я Вас больше не люблю. Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда. Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась — с высокомерным умилением — и задумалась — с любопытством — о Вас и о ней. Я — вышла из игры.»

«О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!»

«Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушел, чтобы о нем помечтать»

«Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один»

«Жить — это неудачно кроить и беспрестанно латать, — и ничто не держится (ничто не держит меня, не за что держаться, — простите мне эту печальную, суровую игру слов). Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив все: ножницы, материю, нитки, — принимается петь. У окна, за которым бесконечно идет дождь»

«Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения»

«Все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги»

«Я бы никогда, знаете, не стала красить губ. Некрасиво? Нет, очаровательно. Просто каждый встречный дурак на улице может подумать, я это — для него»

«Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого»

«И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет. То же, должно быть, что у игрока перед ставкой, — Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки -ставят»

«Я хочу спать с тобою — засыпать и спать. Чудное народное слово, как глубоко, как верно, как недвусмысленно, как точно то, что оно говорит. Просто — спать. И ничего больше. Нет, еще: зарыться головой в твое левое плечо, а руку — на твое правое — и ничего больше. Нет еще: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И еще: слушать, как звучит твое сердце. И — его целовать»

«Как много в жизни такого, чего нельзя выразить словами.
Слишком мало на Земле слов…»

Русская поэтесса, прозаик, переводчица, одна из крупнейших поэтов XX века (8 октября 1892-31 августа 1941).

Ц итаты и афоризмы

1. Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.
2. Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае — будут восхвалять. Тысячами душ всегда любима плоть. Кто хоть раз обрек себя на вечную муку во имя одной души? Да если б кто и захотел — невозможно: идти на вечную муку из любви к душе — уже значит быть ангелом.
3. Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви.
4. Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.
5. Я ведь знаю, что я — в последний раз живу.
6. Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое.
7. Пригвождена к позорному столбу
   Я все ж скажу, что я тебя люблю.
   Что ни одна до самых недр — мать
   Так на ребенка своего не взглянет
   Что за тебя, который делом занят,
   Не умереть хочу, а умирать.
8. Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!
9. Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.
10. Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.
11. Самое лучшее в мире, пожалуй, — огромная крыша, с которой виден весь мир.
12. Мужчины не привыкли к боли,- как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
13. Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся.
14. Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
15. О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
16. Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
    Стесняйтесь — не уступить.
17. Безделие; самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви.
18. Боль называется ты.
19. Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое. Когда человек попадает впросак — это не смешно; когда человека обливают помоями — это не смешно; когда человеку подставляют подножку — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.
20. — Вы любите своё детство?
    — Не очень. Я вообще каждый свой день люблю больше предыдущего… Не знаю, когда это кончится… Этим, должно быть, и объясняется моя молодость.
21. Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
22. Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.
23. Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…

Цветаева Марина — великая русская поэтесса первой половины ХХ века, писатель, переводчик, мемуарист. Цветаева — один из самых ярких представителей модернизма в русской литературе. Автор множества стихотворных циклов, поэм, в том числе поэм-сказок. Некоторые ее стихотворения обрели «второе дыхание» в кинематографе — «Мне нравится, что вы больны не мной» и «Под лаской плюшевого пледа». Ниже приведены некоторые афоризмы и цитаты Марины Цветаевой.

«Счастливому человеку жизнь должна радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого — идет счастье»

«Творчество — общее дело, творимое уединенными»

«Крылья — свобода, только когда раскрыты в полете, за спиной они — тяжесть»

«Сколько материнских поцелуев падает на недетские головы — и сколько нематеринских — на детские!»

«Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого»

«Успех — это успеть»

«Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители»

«Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне»

«Наши дети старше нас, потому что им дольше, дальше жить. Старше нас из будущего. Поэтому иногда нам и чужды»

«Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно. Продолжать, ведь это — проверять»

«В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ»

«Сколь восхитительна проповедь равенства из княжеских уст — столь омерзительна из дворницких»

«В православной церкви я чувствую тело, идущее в землю, в католической — душу, летящую в небо»

«Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — обратно»

«Пушкин был негр. Русский поэт — негр, поэт — негр, и поэта — убили. Какой поэт из бывших и сущих не негр, и какого поэта — не убили?»

«Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого рвешься!»

«Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам»

«Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — тоже удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен»

«Все в мире меня затрагивает больше, чем моя личная жизнь»

«Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего»

«Любовь и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно»

«Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов»

«Наши лучшие слова — интонации»

«Спорт есть трата времени на трату сил. Ниже спортсмена только его зритель»

«Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие»

«Любовь в нас — как клад, мы о ней ничего не знаем, все дело в случае»

«Кривая вывозит, прямая — топит»

«»Познай самого себя!» Познала. И это нисколько не облегчает мне познания другого. Наоборот, как только я начинаю судить человека по себе, получается недоразумение за недоразумением»

Помимо афоризмов и цитат Цветаевой, на нашем сайте собрано множество высказываний и других известных людей. Для их поиска воспользуйтесь алфавитом в начале страницы.

Когда снятся вещие сны?

Ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что сон был вещим. Вещие сны, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий…

Марина Цветаева — величайшая русская поэтесса ХХ века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи еще в 6 лет, и не только на русском, а также на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ей в 18 лет, сразу же обратил на себя внимание известных поэтов.

Она подарила миру красивейшую поэзию. Искреннюю, непосредственную и пронзительную…

Жизнь не щадила Марину Цветаеву… Её мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок погиб от голода в приюте, а вторую дочь репрессировали на 15 лет. Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецким шпионом.

Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль этой веревке суждено сыграть. Не выдержав унижений, Марина Цветаева 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством, повесившись на ней.

Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, которые раскрывают всю глубину и мудрость её трагической судьбы:

1. «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!
2. Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
3. Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.
4. Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.
5. Творчество – общее дело, творимое уединёнными.
6. В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
7. Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
8. Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.
9. Успех – это успеть.
10. Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
11. Нет на земле второго Вас.
12. Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
13. Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
14. Единственное, чего люди не прощают – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
15. Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.
16. «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
17. Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.
18. В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
19. Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
20. Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного кто за меня – нет, без меня! – умрет.
21. Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
22. Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
23. О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
24. Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.
25. Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.

По материалам —

30 глубоких цитат знаменитой поэтессы Марины Цветаевой

Знаменитости

Трагическая жизнь и судьба Марины Цветаевой поражает по сей день. Иногда не понимаешь, как такие испытания могли свалиться на хрупкие плечи красивой и умной женщины.

Марина Ивановна с 6 лет писала стихи, а первый ее сборник, который привлек внимание широкой публики, был издан, когда девушке было всего 18 лет. Но на этом подарки талантливой женщине от судьбы закончились. Марина Цветаева пережила смерть одного из своих детей, репрессию второго и разделила ссылку с третьим. Муж был расстрелян при советской власти по подозрению в шпионаже. А сама женщина, не стерпев унижения и позора, повесилась на веревке, которую в путь ей дал Борис Пастернак, чтобы Марина могла связать свои чемоданы.

Наверняка все вы хотя бы раз в жизни читали ее прекрасные, полные невероятной лирики, глубокого смысла и обаяния стихи. Bomba.co предлагает вам обратить свое внимание на другие мысли поэтессы. У нее есть несметное множество жизненных философских цитат, которые местами поражают своей точностью и глубиной.

О чувствах…

• Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.
• Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
• «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!
• «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
• Нет на земле второго Вас.
• Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
• Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
• Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.
• Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.
• Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
• Все женщины ведут в туманы.

О творчестве…

• Стихи сами ищут меня, и в таком изобилии, что прямо не знаю — что писать, что бросать. Можно к столу не присесть — и вдруг — всё четверостишие готово, во время выжимки последней в стирке рубашки, или лихорадочно роясь в сумке, набирая ровно 50 копеек. А иногда пишу так: с правой стороны страницы одни стихи, с левой — другие, рука перелетает с одного места на другое, летает по странице: не забыть! уловить! удержать!.. — рук не хватает! Успех – это успеть.
• Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.
• Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
• Творчество – общее дело, творимое уединёнными.

О жизни…

• Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт…
• Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
• Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
• В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
• Единственное, чего люди не прощают, – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
• Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.
• Моя мечта: монастырский сад, библиотека, старое вино из погреба, длинная трубка и какой-нибудь семидесятилетний «из прежних», который приходил бы по вечерам слушать, что я написала, и сказать, как меня любит. Я хотела, чтобы меня любил старик, многих любивший. Не хочу быть старше, зорче. Не хочу, чтобы на меня смотрели вверх. Этого старика я жду с 14 лет…
• Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.
• В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
• Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
• Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
• Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного, кто за меня – нет, без меня! – умрет.
• О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
• Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
• Грех не в темноте, а в нежелании света.

В этих фразах чувствуется и боль, и горечь прожитого местами, и опыт, и сила воли, и желание менять мир вокруг себя, мы не увидели только одного – счастья красивой женщины.

А что вы видите в этих словах великой поэтессы 20 века?

Поделитесь этим материалом со своими друзьями. В мудрости Марины Ивановны можно найти урок для себя!

из Marketium.ru

Tags:поэтесса, Цветаева, цитаты

Прошлый пост 7 чудес света, о которых вы никогда не слышали

Следующий пост Дима Билан — Монстры в твоей голове

самые пронзительные цитаты о жизни и любви

Марина Ивановна стала одной из самых ярких, самобытных и дерзких поэтесс Серебряного века. Она создавала свои стихи не разумом, а душой. Писательство было для нее не столько профессией, сколько необходимым средством самовыражения. За всю непростую жизнь у Марины Цветаевой накопилось столько отчаянных чувств и жгучих эмоций, что единственным способом выразить это – было облечь наболевшее в стихотворные и прозаические строки.

Первый сборник ее стихов «Вечерний альбом» увидел свет, когда Цветаевой только исполнилось 18. Она выпустила его на свои деньги. Первый шаг на литературном поприще – и сразу вызов обществу и сложившимся традициям. В те времена было принято, что серьезные поэты сначала публикуют отдельные стихи в журналах, а уже потом, обретя известность, издают собственные книги. Но Марина Ивановна никогда не следовала за всеми, не подчинялась порядкам, которых не понимала. Подчинялась она лишь тому, что отзывалось в сердце. Быть может, именно поэтому, в ее судьбе так много крутых поворотов и трагических моментов. Когда идешь собственной дорогой наперекор всему – всегда рискуешь.

Но она не боялась ставить все на карту. Ее громкий голос поэта звучал даже тогда, когда в стране началась революция, когда бедность вынудила ее отдать в приют дочерей, и даже когда она сама была вынуждена вслед за мужем Сергеем Эфроном покинуть Родину. На нее обрушилось много несчастий, но каждый раз усилием воли она преодолевала их. Болезненно задевая струны души, они превращались в пронзительную поэзию или оставались на страницах личного дневника. Старшую дочь, Ариадну, Цветаева успела забрать из приюта, но младшая, Ирина, умерла в его стенах. В эмиграции у поэтессы родился сын Георгий, а у самой Марины Ивановны сложились дружеские отношения с литературными кругами: она печатала свои стихи, занималась редактурой в журналах, общалась со многими знаменитыми русскими поэтами, которые также бежали из страны.

Однако во второй половине 30-х годов новые трагические события произошли в ее жизни. Муж оказался причастен к политическому убийству и бежал обратно в СССР. И в отношениях с дочерью у Цветаевой случился серьезный разлад – Ариадна ушла из материнского дома, а вскоре также как отец вернулась на Родину. Для Марины Ивановны это стало сильным ударом. На ней была ответственность за маленького сына, в Европе назревала война, а рядом не осталось тех людей, которые могли бы помочь и поддержать.

Цветаева приезжает в СССР, но облегчения это не приносит. Напротив, тучи еще больше сгущаются над ее головой. Практически сразу после возвращения муж и дочь были арестованы, а Вторая мировая война, охватившая уже всю Европу, подступала к границам Советского Союза. Она отправляется с сыном в Елабугу. Готовиться к переезду и укладывать вещи пришел помочь Борис Пастернак. Он принес веревку, чтобы перевязать чемодан. Она оказалась очень крепкой, и Пастернак даже пошутил: «Верёвка всё выдержит, хоть вешайся». Он и не подозревал, что его слова окажутся пророческими – впоследствии ему передали, что именно на этой злополучной веревке Цветаева и повесилась в Елабуге. Даже у самых сильных людей наступает момент, когда последняя капля переполняет чашу горестей, которые они способны вынести.

Цветаева не жила впрок, всегда тратила себя без остатка. Любовь иногда сваливалась на нее, как снег на голову. Даже узы брака не могли остановить внезапно вспыхнувшие чувства. Она бросалась в омут, рисковала, была счастлива и нестерпимо несчастна.

Другие говорили: «Марина, так никто не делает!», а она всегда отвечала: «А я — Кто!».

Мы выбрали самые яркие цитаты поэтессы из ее личных дневников, автобиографических произведений, писем и воспоминаний.

«Не могу — хоть убейте — чтобы человек думал, что мне что-нибудь от него нужно. Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?»

«Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда»

«Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что – дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом»

«Что ты можешь знать обо мне, если ты со мной не спал и не пил?!»

«“Возлюбленный” — театрально, “Любовник” — откровенно, “Друг” — неопределенно. Нелюбовная страна!»

«Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит – удивляюсь, не любит – удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен»

«Первый любовный взгляд – то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй»

«Первая победа женщины над мужчиной – рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная ее победа – рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь – моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно»

«Сумасбродство и хорошее воспитание: целоваться на Вы»

«Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить – видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить – видеть вместо него: стол, стул»

«Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое… Когда человек попадает впросак — это не смешно… Когда человека обливают помоями — это не смешно… Когда человеку подставляют подножку — это не смешно… Когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех…»

«Спасибо тем, кто меня любил, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить себя»

«Долго, долго, — с самого моего детства, с тех пор, как я себя помню — мне казалось, что я хочу, чтобы меня любили. Теперь я знаю и говорю каждому: мне не нужно любви, мне нужно понимание. Для меня это — любовь. А то, что Вы называете любовью (жертвы, верность, ревность), берегите для других, для другой, — мне этого не нужно»

«Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…»

«Чувство не нуждается в опыте, оно заранее знает, что обречено. Чувству нечего делать на периферии зримого, оно — в центре, оно само — центр. Чувству нечего искать на дорогах, оно знает — что придёт и приведёт — в себя»

«Я Вас больше не люблю. Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда. Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась — с высокомерным умилением — и задумалась — с любопытством — о Вас и о ней. Я — вышла из игры.»

«О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!»

«Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушел, чтобы о нем помечтать»

«Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один»

«Жить — это неудачно кроить и беспрестанно латать, — и ничто не держится (ничто не держит меня, не за что держаться, — простите мне эту печальную, суровую игру слов). Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив все: ножницы, материю, нитки, — принимается петь. У окна, за которым бесконечно идет дождь»

«Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения»

«Все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги»

«Я бы никогда, знаете, не стала красить губ. Некрасиво? Нет, очаровательно. Просто каждый встречный дурак на улице может подумать, я это — для него»

«Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого»

«И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет. То же, должно быть, что у игрока перед ставкой, — Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки —ставят»

«Я хочу спать с тобою — засыпать и спать. Чудное народное слово, как глубоко, как верно, как недвусмысленно, как точно то, что оно говорит. Просто — спать. И ничего больше. Нет, еще: зарыться головой в твое левое плечо, а руку — на твое правое — и ничего больше. Нет еще: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И еще: слушать, как звучит твое сердце. И — его целовать»

«Как много в жизни такого, чего нельзя выразить словами.
Слишком мало на Земле слов…»

Источник

Цитаты Марины Цветаевой

Главное понимать — мы все живем в последний раз.

Иногда так сильно любишь человека, что хочется уйти от него. Посидеть в тишине, помечать о нем…

Единственный, кто не знаком с печалью — Бог. — М. Цветаева

У детей прошлое и будущее сливаются в настоящее, которое кажется незыблемым.

В жизни есть и другие важные вещи, не только любовь и страсть.

Цветаева: Иногда так хочется отдать душу за возможность отдать душу за что-нибудь.

Постоянная игра в жмурки с жизнью не приводит ни к чему хорошему.

Если взять будущих нас, то дети становятся старше, чем мы, мудрее. Из-за этого — непонимание.

Такое странное ощущение. Если рассматривать вас, как дорогого мне — останется лишь боль. Если считать вас чужим — добро. Но вы для меня ни тот, ни другой — я ни с кем из вас.

Женщины часто заводят в туман.

Продолжение красивых цитат Марины Цветаевой читайте на страницах:

Я — в жизни! — не уходила первая. И в жизни — сколько мне еще Бог отпустит — первая не уйду. Я просто не могу. Я всегда жду, чтобы другой ушел, все делаю, чтобы другой ушел, потому что мне первой уйти — легче перейти через собственный труп.

Я могу без Вас. Я ни девочка, ни женщина, я обхожусь без кукол и без мужчин. Я могу без всего. Но, быть может, впервые я хотела этого не мочь.

Я говорю всякие глупости. Вы смеетесь, я смеюсь, мы смеемся. Ничего любовного: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И по мере того, как я делаюсь счастливой — счастливой, потому что не влюблена, оттого, что могу говорить, что не надо целовать, просто исполненная ничем не омраченной благодарности, — я целую Вас.

Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.

Вы когда-нибудь забываете, когда любите — что любите? Я — никогда. Это как зубная боль — только наоборот, наоборотная зубная боль, только там ноет, а здесь — и слова нет.

Нужно писать только те книги, от отсутствия которых страдаешь. Короче: свои настольные.

Друг! Равнодушье – дурная школа! Ожесточает оно сердца.

Я никому не необходима, всем приятна.»

Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.

Доблесть и девственность! Сей союз. Древен и дивен, как смерть и слава.

«Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем одна.

Любить человека — значит видеть его таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.

Знакомых и друзей — вся Москва, но ни одного кто за меня — нет, без меня! — умрет.

В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.

Гетто избранничества. Вал. Ров.
Пощады не жди.
В этом христианнейшем из миров
Поэты — жиды.

Если душа родилась крылатой —
Что ей хоромы — и что ей хаты!

Знаю все, что было, все, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь.

И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы…

Императору — столицы,
Барабанщику — снега.

Некоторым без кривизн —
Дорого дается жизнь.

Не люби, богатый — бедную,
Не люби, ученый — глупую
Не люби, румяный — бледную,
Не люби, хороший — вредную:
Золотой — полушку медную!

Не стыдись, страна Россия!
Ангелы — всегда босые…

Пусть не помнят юные
О сгорбленной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности.

Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.

Целому морю — нужно все небо,
Целому сердцу — нужен весь Бог.

А равнодушного – Бог накажет!
Страшно ступать по душе живой.

Бессрочно кораблю не плыть
И соловью не петь.

Благословляю ежедневный труд,
Благословляю еженощный сон.
Господню милость – и Господен суд,
Благой закон – и каменный закон.

Всех по одной дороге
Поволокут дроги —
В ранний ли, поздний час.

Горе ты горе, – солёное море!
Ты и накормишь,
Ты и напоишь,
Ты и закружишь,
Ты и отслужишь!
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть! Горечь! Горечь!
Вечный искус —
Окончательнее пасть.

Гусар! – Ещё не кончив с куклами,
— Ах! – в люльке мы гусара ждём!

Дети – это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ!

Есть некий час – как сброшенная клажа:
Когда в себе гордыню укротим.
Час ученичества – он в жизни каждой
Торжественно-неотвратим.

Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.

За князем – род, за серафимом – сонм,
За каждым – тысячи таких, как он,
Чтоб пошатнувшись, – на живую стену
Упал и знал, что – тысячи на смену!

Зверю – берлога,
Страннику – дорога,
Мёртвому – дроги.
Каждому – своё.

Знай одно: что завтра будешь старой.
Остальное, деточка, – забудь.

И слёзы ей – вода, и кровь —
Вода, – в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

И так же будут таять луны
И таять снег,
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.

Каждый стих – дитя любви,
Нищий незаконнорожденный,
Первенец – у колеи
На поклон ветрам – положенный.

Кто в песок, кто – в школу.
Каждому – своё.
На людские головы
Лейся, забытьё!

Кто дома не строил —
Земли недостоин.

Кто приятелям не должен -Т
от навряд ли щедр к подругам.

-Легче лисёнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!

Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.

Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы победны над скукой.
Всё перемелется? Будет мукой?
Нет, лучше мукой!

Мы спим – и вот, сквозь каменные плиты
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом – во сне – открыты
Закон звезды и формула цветка.

Не люби, богатый – бедную,
Не люби, учёный – глупую,
Не люби, румяный – бледную,
Не люби, хороший – вредную:
Золотой – полушку медную!

Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем – и ту половинку,
И ту половинку окна!

Олимпийцы?! Их взгляд спящ!
Небожителей – мы – лепим!

Руки, которые не нужны
Милому, служат – Миру.

Смывает лучшие румяна Любовь.

Стихи растут, как звёзды и как розы,
Как красота – ненужная в семье.

Уж вечер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,
И под землёю скоро уснём мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.

Я женщин люблю, что в бою не робели,
Умевших и шпагу держать, и копьё, —
Но знаю, что только в плену колыбели
Обычное – женское – счастье моё!

Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всe-таки мой.

Смеетесь! — В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой — так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —
Домой.

Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвый,
Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую,-чую Вас всюду!
— Что ленты от Ваших венков! —
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!

Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
— Письмо в бесконечность. — Письмо
в беспредельность-
Письмо в пустоту.

Моя душа чудовищно-ревнива: она бы не вынесла меня красавицей.
Говорить о внешности в моих случаях — неразумно: дело так явно, и настолько — не в ней!
— Как она Вам нравится внешне? — А хочет ли она внешне нравиться? Да я просто права на это не даю, — на такую оценку!
Я — я: и волосы — я, и мужская рука моя с квадратными пальцами — я, и горбатый нос мой — я. И, точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я — я: незримое.
Чтите оболочку, осчастливленную дыханием Бога.
И идите: любить — другие тела!

— Карл Великий — а может быть и не Карл Великий — сказал: «С Богом надо говорить — по-латыни, с врагом — по-немецки, с женщиной — по-французски…» (Молчание. ) И вот — мне иногда кажется — что я с женщинами говорю по-латыни…

Есть вещи, которые мужчина — в женщине — не может понять. Не потому, что это ниже или выше нашего понимания, дело не в этом, а потому, что некоторые вещи можно понять только изнутри себя, будучи.

Действующих лиц в моей повести не было. Была любовь. Она и действовала — лицами.

Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Не любить — видеть человека таким, каким его осуществили родители.
Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул.

Знаете для чего существуют поэты? Для того, чтобы не стыдно было говорить самые большие вещи.

Вам слишком рано дают читать серьезные книги… — перебивал жених,
чтобы не услышать, на кого похож.
-А такая книга, как вы, — не рано? Такие книги лучше не читать никогда.

«У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому кто нас слишком любит.
(Некое «и всего-то»? — т.е. если ты меня так любишь, меня, сам ты не бог весть что!)
Может быть потому что каждый из нас знает себе настоящую цену. »

Встречаться нужно для любви. Марина Цветаева: мудрые цитаты о любви

Марина Цветаева — величайшая русская поэтесса ХХ века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи еще в 6 лет, и не только на русском, а также на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ей в 18 лет, сразу же обратил на себя внимание известных поэтов.

Она подарила миру красивейшую поэзию. Искреннюю, непосредственную и пронзительную…

Жизнь не щадила Марину Цветаеву… Её мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок погиб от голода в приюте, а вторую дочь репрессировали на 15 лет. Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецким шпионом.

Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль этой веревке суждено сыграть. Не выдержав унижений, Марина Цветаева 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством, повесившись на ней.

Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, которые раскрывают всю глубину и мудрость её трагической судьбы:

1. «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!
2. Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
3. Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.
4. Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.
5. Творчество – общее дело, творимое уединёнными.
6. В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
7. Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
8. Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.
9. Успех – это успеть.
10. Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
11. Нет на земле второго Вас.
12. Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
13. Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
14. Единственное, чего люди не прощают – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
15. Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.
16. «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
17. Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.
18. В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
19. Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
20. Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного кто за меня – нет, без меня! – умрет.
21. Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
22. Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
23. О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
24. Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.
25. Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.

По материалам —

Познав дно собственной души,
узнать и небо поспеши.

Близкие люди — это люди, между которыми возникает Бог.

Если я вам кажусь прекрасной — не верьте, я намного хуже.
Если же вы поражены моим уродством — опять не верьте, я — лучше.

Даже там, где один большой даёт, а другой малый принимает, возможно равенство величий. Благодарный берущий равен бескорыстно дающему. И корыстно/кичливо дающий меньше благодарно берущего.
Дружба — это равенство величий.

Жизнь — это обмен жизнью.

Смысл — это жизнь С МЫСЛью.

Чем сильно добро? Доброй волей людей.
Чем сильно зло? Бездеятельностью добрых людей.

Бытие — это диалог.

Самостные структуры людей жёсткие, пружинистые, потому общение наше тоже пружинистое, отпористое. Общаясь, мы бьём друг друга и/или держим удар. И крайне редко случается другое общение — желаемое, настоящее, тёплое и мягкое, как солнечный лучик. Так встречает нас Христос и все Христовы. Луч посреди пружин… Он не давит, не предъявляет претензий, а светит.

Мы друг для друга — повод быть, возможность осуществить себя, осуществляя другого. (Не себя осуществлять в другом — вместо другого, а стать пространством для другого, в котором он может осуществить своё становление)

Свобода — это богообщение. Общение с Богом и в Боге, общение богом в себе с богом в другом. Свобода — это бытие в Боге. Быть собой с самим собой или с другими, или с Богом, можно только пребывая в Боге.

Обвинять и требовать должного умеют все, а вот спасать погибающих дано только Христовым.

Какова реальность, в которой мы живём? Реальностей много, побеждает в итоге та, носители которой наиболее активны.
Лучше плохо делать, чем хорошо не делать. Усилие, рывок, стремление — тоже вклад.
Мы становимся тем, что делаем. Мир становится тем, что мы делаем.

Сделай человеку добро — и узнаешь, кто он.

С ангелом поведёшься, от ангела наберёшься.

Чрезмерное самоумаление — метка гордости, имитирующей смирение. Истинное смирение на себя не смотрит, о себе не говорит, себя не видит.

В смирение не надо рядиться, потому что в смирение человека одевает Бог. Кто обрёл истину, в том будет и нужная форма — смирение. Смирение — одежда истины. А кто самочинно рядится в одежды смирения, чтобы казаться смиренным, тот и выглядит неприглядно, и затрудняет себе восхождение к Богу.

Есть люди, агрессия которых направлена вовне (потенциальные убийцы в критических обстоятельствах), и люди, агрессия которых направлена внутрь (потенциальные самоубийцы). Так и с обществами: есть направленные против других, а есть общества-самоеды, которым и враг-то не нужен — сами себя съедят.

Дружба — поиск Песни сердца другого (петь навстречу), вызывание своей Песней Песни другого. Это бережное внимание к Песне другого. Светящийся шар на картине Чюрлёниса «Дружба» — и есть Песня. Её принимают или передают — всё это пение Одной Песни.

Марина Цветаева цитата: Что главное в любви? Знать и …

— Цветаева Марина

Дом у Старого Пимена, гл. 2 (1934).

Взято из Wikiquote. Последнее обновление 3 июня 2021 г.

Марина Цветаева

3 Русский поэт и писатель 1892 — 1941

Похожие цитаты

«Есть вещи, которые мы скрываем друг от друга. Вещи, которые мы скрываем от самих себя. Вещи, которые скрывают от нас. И вещи, которые никто не знает. Ты всегда узнаешь самые ужасные вещи в самое неподходящее время».

—  Джим Батчер, книга Changes

Источник: Changes

«Легче спрятаться за философскими аргументами, обильно снабженными сносками для эффекта, чем признать наши обиды, наши заблуждения, нашу любовь и наши страсти на рынке.

— Индийский философ Рави Захариас 1946

1990-е
Источник: [Может ли человек жить без Бога, 1994, 9780849939433, 6]

и блаженство
Кто влюблен, тот будет владеть мной
Это не страсть, а добродетель.

—  Ковентри Патмор Английский поэт 1823–1896

Книга I, Песнь III, II Любовь к добродетели.
«Ангел в доме» (1854)

«Знаете ли вы, что все великое в истории искусства и все прекрасное в жизни на самом деле является тем, что вы называете отвратительным, или вызвано чувствами, которые вы бы назвали неприятными? Страстью, любовью, ненавистью, правдой. Вы это знаете?»

— Джон Фаулз, книга Коллекционер

Источник: The Collector

«Дорогая, то, что раскрывает тебя, это то, что ты прячешь».

„О чем ты мне рассказываешь по ночам. Это не любовь. Это только страсть и похоть. Когда вы любите, вы хотите сделать что-то для. Вы хотите пожертвовать ради. Вы хотите служить».

— Эрнест Хемингуэй, книга «Прощай, оружие»

Источник: Прощай, оружие

«Они все всегда любили тебя, Уилл Эрондейл, потому что ты не можешь скрыть того хорошего, что в тебе есть, как бы ты ни старался».

— Кассандра Клэр, книга «Заводной принц» обычно это одна из тех вещей, которые сразу бросаются в глаза. Знаешь, как Б. О. Его не скроешь, если он там».

— Сара Дессен, «Замок и ключ»

Источник: «Замок и ключ»

«Измени это сейчас полностью, измени с великой страстью, позволь разуму лишить себя всего. , всякой обусловленности, всякого знания, всего, что оно считает «правильным», — очистите его. Тогда вы узнаете, что значит умереть; и тогда ты узнаешь, что такое любовь».

— Джидду Кришнамурти Индийский духовный философ 1895–1986

6-я публичная лекция, Саанен (28 июля 1970 г.) «Механическая активность мысли» в «Невозможном вопросе» (1972), часть I, глава 6
1970-е
Контекст: все Азии верит в реинкарнацию, в перерождение в другой жизни. Когда спрашиваешь, что родится в следующей жизни, сталкиваешься с трудностями. Что это? Сам? Кто ты? Много слов , много мнений, привязанностей к вашему имуществу, к вашей мебели, к вашей обусловленности. Все то, что вы называете душой, собирается возродиться в следующей жизни? Реинкарнация подразумевает, что то, что вы есть сегодня, определяет то, кем вы будете снова в следующей жизни. Поэтому веди себя!- не завтра, а сегодня, потому что за то, что ты делаешь сегодня, ты заплатишь в следующей жизни. Людей, которые верят в реинкарнацию, не волнует поведение; вопрос веры, который не имеет никакой ценности Воплотившись сегодня, заново не в следующей жизни! Измените его сейчас же полностью, измените с великой страстью, позвольте уму очистить себя от всего, от всех обусловленностей, от всех знаний, от всего, что он считает «правильным», — очистите его. Тогда вы узнаете, что значит умереть; и тогда ты узнаешь, что такое любовь. Ибо любовь — это не что-то из прошлого, мысли, культуры; это не удовольствие. Ум, понявший все движение мысли, становится необычайно тихим, абсолютно безмолвным. Эта тишина есть начало нового.

«Все знают, что время — это Смерть, что Смерть прячется в часах».

—  Федерико Феллини Итальянский кинорежиссер 1920–1993

Однако навязывание другого времени с помощью Часов Воображения может нарушить его закон. Здесь, освободившись от косы Мрачного Жнеца, мы узнаем, что боль — это знание, а всякое знание — боль.
«Смерть»
Я прирожденный лжец (2003)

«Любовь, настоящая страстная любовь была у него впервые».

— Джек Лондон, книга Зов предков

Источник: The Call of the Wild

«Думаю, у меня есть одна неловкая страсть — я хочу знать, каково это — страстно заботиться о чем-то». Вор: Правдивая история красоты и одержимости

«Можешь бежать, можешь прятаться, но от моей любви не убежишь»

— Четан Бхагат Индийский писатель, 1974 г. р. 1974

Делаем Индию потрясающей вещь, чтобы быть любимым! Что еще важнее, любить! Сердце становится героическим, несмотря на страсть… Если бы никто не любил, погасло бы солнце».

— Виктор Гюго, книга «Отверженные»

Источник: «Отверженные»

«Люди знают, что происходит с другими людьми. Итак, мы мудры, если проживаем жизнь так, как будто в ней нет секретов. Если нам нечего скрывать, то людям нечего открывать, и мы чисты. Жизнь так, как будто секрета не существует, убережет вас от всех видов боли и страданий и откроет вам дверь для более полного принятия Божьей любви. Живите так, как будто скрывать нечего, и вы сохраните невиновность».

— Тед Хаггард, американский министр, 1956

[Хаггард, Тед, Письма из дома, Regal Books, март 2003 г., с. 18, ISBN 0830730583]

«Культура скрывает больше, чем показывает, и, как ни странно, то, что она скрывает, она наиболее эффективно скрывает от своих участников».

— Эдвард Т. Холл, книга «Язык безмолвия» 1959)

„Может быть, он просто где-то прячется. Или отправился в путешествие, чтобы вернуться домой. Но влюбляться всегда довольно безумно. Он может появиться из ниоткуда и просто захватить вас. Кто знает — может быть, даже завтра».

— Харуки Мураками, книга Sputnik Милая

Источник: Sputnik Милая

«Страсть не ослепляет. Нет. Страсть — это здравомыслие, и женщина, которую ты любишь, — это единственный человек, которого ты когда-либо по-настоящему поймешь». всегда в нашем распоряжении».

— Альбер Камю, книга «Бунтарь»

Часть 4: Восстание и искусство
Мятежник (1951)

„Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь
Тебе не нужно молчать
И я знаю, что это тебя нервирует
Но я обещаю тебе, это того стоит
Показать им все, что ты хранил внутри
Не прячься, не прячься
Стесняюсь сказать, но я надеюсь, что ты останешься
Не прячься
Выходи и играй“

— Билли Айлиш Американская певица и автор песен 2001

Приходи Out and Play (20 ноября 2018 г. ), в соавторстве с Финнеасом О’Коннеллом.
Singles (2017 -)

Связанные темы

• Love
• Страсть
• Время
• Hide
• Main
• Открытие
• стыдно

0

0

0

0

0

0. Вам нужно встретиться по любви. Вам нужно встречаться для всего.

Зная дно своей души,
разузнай и поспеши в небо.

Близкие люди – это люди, между которыми возникает Бог.

Если я кажусь тебе красивой, не верь, я гораздо хуже.
Если вас поразит мое уродство — опять не верьте, я лучше.

Даже там, где один великий дает, а другой малый получает, возможно равенство величия. Благодарный берущий равен бескорыстному дающему. А эгоистичный/высокомерный дающий меньше, чем благодарный берущий.
Дружба — это равенство величия.

Жизнь — это обмен жизнью.

Смысл жизни С МЫСЛЬЮ.

Почему хорошо? Доброжелательность народа.
Почему зло так сильно? Бездействие добрых людей.

Бытие — это диалог.

Самодостаточные структуры людей жесткие, упругие, поэтому наше общение тоже упругое, стойкое. Во время общения мы бьём друг друга и/или принимаем удары. И крайне редко случается иное общение — желанное, настоящее, теплое и мягкое, как лучик солнца. Так приветствует нас Христос и весь Христос. Луч посреди пружин… Не давит, не предъявляет претензий, а блестит.

Мы друг для друга — повод быть, возможность реализовать себя, реализуя другого. (Не реализовать себя в другом — вместо другого, а стать для другого пространством, в котором он сможет реализовать свое становление)

Свобода — это общение с Богом. Общение с Богом и в Боге, общение между Богом в себе и Богом в другом. Свобода — это быть в Боге. Вы можете быть самим собой с собой, или с другими, или с Богом, только пребывая в Боге.


Все умеют обвинять и требовать должного, но только Христос дан для спасения заблудших.

В какой реальности мы живем? Есть много реальностей; в итоге побеждает тот, чьи носители проявляют наибольшую активность.
Лучше сделать плохо, чем не сделать хорошо. Усилие, прыжок, стремление — тоже вклад.
Мы становимся тем, что делаем. Мир становится тем, что мы делаем.

Сделай человеку добро — и узнаешь, кто он.

Ты будешь вести с ангелом, ты будешь получать от ангела.

Чрезмерное самоуничижение — признак гордыни, подражающей смирению. Истинное смирение не смотрит на себя, не говорит о себе, не видит себя.

Нет необходимости одеваться в смирение, потому что Бог одевает человека в смирение. Тот, кто нашел истину, будет иметь и необходимую форму — смирение. Смирение есть одеяние истины. А кто самовольно одевается в одежды смирения, чтобы казаться смиренным, тот выглядит непривлекательно и затрудняет себе восхождение к Богу.

Есть люди, чья агрессия направлена ​​вовне (потенциальные убийцы в критических обстоятельствах), и люди, чья агрессия направлена ​​внутрь (потенциальные самоубийцы). Так и с обществами: есть направленные против других, а есть общества самодийцев, которым и враг не нужен — сами себя съедят.

Дружба – это поиск Песни сердца другого (петь навстречу), призыв Песней другого своей Песней. Это внимательное отношение к Песне другого. Светящийся шар на картине Чюрлениса «Дружба» — это Песня. Оно принимается или передается — все это пение Единой Песни.

Марина Цветаева – величайшая русская поэтесса ХХ века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи в 6 лет, причем не только на русском, но и на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ею в 18 лет, сразу привлек внимание известных поэтов.

Она подарила миру самые прекрасные стихи. Искренний, непосредственный и пронзительный…

Жизнь не пощадила Марину Цветаеву… Ее муж был расстрелян по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок умер от голода в детском доме, а вторая дочь была репрессирована за 15 лет. Оставшись одна с сыном, она пыталась устроиться на работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецкой шпионкой.

Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль суждено сыграть этой веревке. Не выдержав унижения, Марина Цветаева 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством, повесившись на ней.

Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, раскрывающих всю глубину и мудрость ее трагической судьбы:

1. «Я буду любить тебя все лето» — это звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — самое главное — намного длиннее!
2. Если бы ты сейчас зашел и сказал: «Я ухожу надолго, навсегда», — или: «Кажется, я тебя больше не люблю», я бы как бы не почувствовал ничего нового: каждый раз, когда ты уходишь, каждый час, когда тебя нет рядом — ты не навсегда и ты меня не любишь.
3. Влюбляешься только в чужое, родное — любишь.
4. Встречаться нужно по любви, для остального есть книги.
5. Творчество – общее дело, совершаемое в одиночку.
6. В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
7. Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а не исполнили его родители.
8. Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы пуговица пришитая. От пришитой пуговицы до всей души.
9. Успех должен прийти вовремя.
10. Что ты можешь знать обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
11. Нет второго тебя на земле.
12. Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
13. Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот глупец или негодяй; чаще всего оба.
14. Единственное, чего люди не прощают, так это того, что вы, в конце концов, обошлись без них.
15. Скульптор зависит от глины. Художник из красок. Музыкант из струн. Рука художника или музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.
16. «Потерпеть — полюбить». Я люблю эту фразу, как раз наоборот.
17. Любимые вещи: музыка, природа, поэзия, одиночество. Она любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Я люблю физику, ее таинственные законы притяжения и отталкивания, подобные любви и ненависти.
18. В одном я настоящая женщина: всех и каждого по себе сужу, каждому в уста свои речи вкладываю, в грудь свои чувства. Поэтому у меня все в первую минуту: добрый, щедрый, великодушный, бессонный и безумный.
19. Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
20. Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один. Знакомые и друзья — вся Москва, но никого, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
21. Мужчины не привыкли к боли — как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы остановиться.
22. То ли вместе мечтать, то ли спать вместе, но всегда ли плакать в одиночестве.
23. Боже мой, а ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь, — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, болит постоянно, невыносимо!
24. По-человечески мы можем любить иногда десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один.
25. Хочу такую ​​скромную, убийственно простую вещь: чтобы, когда я войду, человек был счастлив.

По материалам —

Высказывания Марины Цветаевой о любви. Марина Цветаева: мудрые цитаты о любви

Главное понять, что все мы живем в последний раз.

Иногда ты любишь кого-то так сильно, что хочешь уйти от него. Посиди в тишине, отметь о нем…

Единственный, кто не знаком с печалью, это Бог. – М. Цветаева

У детей прошлое и будущее сливаются в настоящее, которое кажется незыблемым.

В жизни есть и другие важные вещи, не только любовь и страсть.

Цветаева: Иногда очень хочется отдать душу за возможность отдать душу за что-то.

Постоянная игра в прятки с жизнью ни к чему хорошему не приводит.

Если мы возьмем будущее нас, то дети станут старше нас, мудрее. Из-за этого непонимание.

Такое странное чувство. Если я буду считать тебя дорогим мне, останется только боль. Если вы считаете себя чужим — хорошо. Но ты для меня ни то, ни другое — я ни с кем из вас.

Женщины часто ведут в туман.

Продолжение красивых цитат Марины Цветаевой читайте на страницах:

Я в жизни! — не пошел первым. А в жизни — сколько еще Бог меня отпустит — я не уйду первым. Я просто не могу. Я всегда жду, когда другой уйдет, делаю все, чтобы другой ушел, потому что мне проще уйти первым — легче пройтись по собственному трупу.

Я могу обойтись без тебя. Я не девушка и не женщина, я обхожусь без кукол и без мужчин. Я могу обойтись без всего. Но, может быть, впервые я хотел, чтобы не смог.

Я говорю всякую ерунду. Вы смеетесь, я смеюсь, мы смеемся. Ничто не любит: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И как я становлюсь счастливой — счастливой, потому что я не влюблена, потому что могу сказать, что целовать не надо, просто преисполнена безоблачной благодарности — я тебя целую.

То ли вместе мечтать, то ли спать вместе, но всегда плакать в одиночестве.

Вы когда-нибудь забываете, когда любите то, что любите? Я никогда. Это как зубная боль — только наоборот, обратная зубная боль, только там болит, а здесь — слов нет.

Вам нужно писать только те книги, без которых вы страдаете. Короче говоря: их рабочий стол.

Друг! Равнодушие — плохая школа! Это ожесточает сердце.

Я никому не нужен, всем доволен.

Самое ценное в жизни и в поэзии то, что сломалось.

Доблесть и девственность! Этот союз. Древний и чудесный, как смерть и слава.

«Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один.

Любить человека — значит видеть его таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали.

Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.

В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.

Избранное гетто. Вал. Канава.
Не ждите пощады.
В этом самом христианском из всех миров
Поэты — евреи.

Если душа родилась крылатой —
Какие у нее хоромы — и какие у нее хижины!

Я знаю все, что было, все, что будет,
Я знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, что на косноязычном
Язык народа зовется — Жизнь.

А если сердце разорвется
Снимает швы без врача, —
Знай, что от сердца — есть голова,
И есть топор — из головы…

Император — столица,
Барабанщик — снег.

Некоторые без кривизны —
Жизнь дорога.

Не люби богатого — бедного,
Не люби, ученого — глупого
Не люби, румяного — бледного,
Не люби доброго — вредного:
Золотого — медную половину!

Не стыдись, страна Россия!
Ангелы всегда босы…

Пусть не помнят молодые
О сгорбленной старости.
Пусть не помнят старого
О блаженной юности.

Сердце — любовные зелья
Зелье самое лучшее.
Женщина с пеленок
Чей-то смертный грех.

Целому морю нужно все небо,
Целому сердцу нужен весь Бог.

А равнодушных — Бог накажет!
Страшно ходить по душе живой.

Бесконечно корабль не плывет
И не поет соловей.

Благословляю ежедневный труд,
Благословляю ночной сон.
Милость Господня — и суд Господень,
Закон добрый — и закон каменный.

Все по одной дороге
Потащит дрозд —
В ранний, поздний час.

Горе, горе, соленое море!
Ты будешь кормить
Ты будешь пить
Ты будешь прясть
Ты будешь служить!
Горечь! Горечь! Вечный аромат
На губах твоих, о страсть! Горечь! Горечь!
Вечное искушение —
Еще одна последняя осень.

Гусар! — Еще не закончили с куклами,
— А! — в люльке ждем гусара!

Дети — нежные загадки мира,
И ответ кроется в самих загадках!

Есть определённый час — как упавший груз:
Когда мы укротим гордость в себе.
Час ученичества в жизни каждого
Торжественно неизбежен.

Женщина с пеленок
Чей-то смертный грех.

За князем — род, за серафимом — воинство,
За каждым — тысячи таких, как он,
Шататься — на живую стену
Падал и знал, что — тысячи смен!

Зверь — логово,
Странник — дорога
Мертвец — дроги.
Каждому свое.

Знай одно: завтра ты будешь стар.
Об остальном, детка, забудь.

И слезы ее вода, и кровь —
Вода, — кровью, слезами умылась!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не жди суда и пощады.

И луны растают
И растопить снег
Когда мчится этот молодой,
Прекрасный век.

Каждый стих — дитя любви
Нищий незаконнорожденный,
Первенец — у гона
Поклониться ветрам — положен.

Кто в песке, кто в школе.
Каждому свое.
На головы людей
Лейза, забвение!

Кто дома не строил —
Земля недостойна.

Кто не должен друзьям -T
от мало щедрых на подруг.

Легче лисы
Спрятаться под одеждой
Как тебя спрятать
Ревность и нежность!

Любовь! Любовь! И в конвульсиях и в гробу
Я буду начеку — соблазнюсь — смущусь — помчусь.

Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы побеждаем скуку.
Все будет двигаться? Это будет мука?
Нет, мука лучше!

Мы спим — и вот сквозь каменные плиты
Небесный гость в четырех лепестках.
О мир, пойми! Певица — во сне — открыть
Звездный закон и формулу цветка.

Не любить богатого — бедного,
Не любить, ученого — глупого,
Не любить, румяного — бледного,
Не любить, хорошего — вредного:
Золотого — медного полу!

Половина окна исчезла.
Обнаружилась половина души.
Откроем — и ту половину,
И ту половину окна!

Олимпийцы?! Их глаза спят!
Небожители — мы — лепим!

Руки, которые не нужны
Дорогой, служи — Миру.

Смывает лучшие румяна Love.

Стихи растут как звезды и как розы
Как красота — ненужная в семье.

Вечер уже ползет, земля уже в росе,
Скоро замрет на небе звездная вьюга,
И под землей мы скоро уснем,
Кто на земле друг другу уснуть не дал.

Люблю женщин за то, что они не робели в бою,
Тем, кто умел держать меч и копье, —
Но знаю, что только в плену колыбели
Обычное — женское — счастье мое!

Листья упали на твою могилу,
И пахнет зимой.
Слушай, мертвый, слушай, дорогой:
Ты все еще мой.

Смейся! — В благословенную крылатку дорогу!
Луна высоко.
Моя такая верная и такая неизменная,
Как эта рука.

Опять с узелком приду рано утром
К дверям больницы.
Ты только что уехал в жаркие страны,
В великие моря

Я тебя поцеловал! Я наколдовал для тебя!
Я смеюсь над загробной тьмой!
Я не верю в смерть! Жду тебя со станции —
Домой.

Пусть листья осыплются, смоются и иструтся
Слова на траурных лентах.
И, если для всего мира ты мертв,
Я тоже мертв.

Я вижу, я чувствую, я чувствую твой запах повсюду!
— Какие ленточки из твоих венков! —
Я тебя не забыл и не забуду
До скончания веков!

Такие обещания Я знаю бесцельность,
Я знаю тщеславие.
— Письмо в бесконечность. — Письмо
в бесконечность
Письмо в пустоту.

Чудовищно ревнива душа моя: красавицей меня не родить.
Говорить о внешности в моих чехлах неразумно: дело и так очевидно, и так много — не в ней!
— Как вам ее внешность? — Она хочет нравиться? Да я просто не даю права на это — на такую ​​оценку!
Я — это я: и мои волосы — это я, и моя мужская рука с квадратными пальцами — это я, и мой крючковатый нос — это я. А точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я есть я: невидимый.
Почитай оболочку, благословленную дыханием Бога.
И вперед: любовь — другие тела!

— Карл Великий — а может и не Карл Великий — сказал: «С Богом надо говорить — по-латыни, с врагом — по-немецки, с женщиной — по-французски…» (Молчание.) И вот — иногда кажется я — что я говорю с женщинами на латыни…

Есть вещи, которые мужчина — в женщине — не может понять. Не потому, что это ниже или выше нашего понимания, не в этом дело, а потому, что некоторые вещи можно понять только изнутри себя, бытия.

В моей истории не было персонажей. Была любовь. Она выступала как личность.

Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали.
Не любить — видеть человека таким, каким его сделали родители.
Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул.

Вы знаете, для чего нужны поэты? Чтобы не стыдно было сказать самое важное.

«У каждого из нас в глубине души живет странное чувство презрения к тому, кто слишком любит нас.
(Какое-то «и всего-то»? — то есть, если ты меня так любишь, меня, ты сам не бог знает что!)
Может быть, потому, что каждый из нас знает себе цену».

Марина Цветаева — цитаты

(род.: 8 октября 1892, Москва, Российская империя- умер: 31, 19 августа41, Елабуга, Татарская АССР, РСФСР, СССР)

Русская поэтесса Серебряного века, прозаик, переводчица.

Я всегда хочу поговорить с тобой.

Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — наоборот.

Он был как ромашка.
Он любит, он не любит.

Что ты можешь знать обо мне
С тех пор как ты со мной не спал и не пил?

Здесь я не нужен, там — нельзя.

«Я буду любить тебя все лето» — это звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — намного дольше!

По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один…

Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не реализовали его родители.

Встречаться нужно по любви, для остального есть книги.

Крылья — свобода, только раскрытые в полете, за спиной тяжесть.

Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали.

Если что-то болит — молчи, а то точно туда ударят.

Расстояние: версты, мили… Нас разместили, рассадили, чтобы вести себя спокойно на двух разных концах земли.

Мне плохо с людьми, потому что они мешают мне слушать свою душу или просто молчать.

Люди с этим роковым даром несчастной — единственной — всем взятой — любви — обладают гением к неподходящим предметам!

Моя голова пуста,
Потому что сердце переполнено!

Громкий смех не скрывает дикой боли.

Наши лучшие слова — это интонации.

Если бы ты сейчас вошла и сказала: «Я ухожу надолго, навсегда» или: «Мне кажется, что я тебя больше не люблю», я бы как бы не чувствовала ничего нового: каждый раз, когда ты уходи, каждый час, когда тебя нет — ты ушел навсегда и ты меня не любишь.

Знай одно: что завтра ты будешь стар,
Об остальном, детка, забудь.

Нет второго тебя на земле.

… А если сердце рвется,
Снимает швы без лекарств
Знай, что от сердца — есть голова,
И есть топор — из головы…

Люблю тебя всю жизнь и каждый час.
Но мне не нужны твои губы и глаза.
Все началось и закончилось без тебя.

Когда не люблю, это не я… Я так долго — это не я…

Любовь не в меру — режет как топор!

Всех женщин ведут в туманы.

Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы на пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.

Никакая страсть не закричит во мне справедливость. Обижать другого, нет, тысячу раз, лучше перетерпеть самому. Я не победитель. Я сам под судом, мой суд строже твоего, я себя не люблю, не жалею.

Я хочу такой скромной, убийственно простой вещи: чтобы, когда я войду, человек был бы счастлив.

Если вы кричите «Дурак!» за спиной, то это не повод оглядываться назад.

Я знал в любви только одно: дико страдать и петь!

Не стыдись, страна Россия!
Ангелы всегда босиком..

«Любимый! — театральный, «любовник» — откровенно, «друг» — бессрочно. Нелюбимая страна!

Ни один человек, даже самый отстраненный, не свободен от радости быть чем-то (всем!) в чьей-то жизни, особенно когда это невольно

Моя душа теряет голову

Богини вышли замуж за богов, отдали рождения героев и любимых пастухов.

Когда любовь умирает, ее невозможно воскресить. Остается пустота, скука и равнодушие. Любовь невозможно убить — она ​​умирает сама, оставляя голый пепел и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас вызвал, но не дал, не смог спасти…

СПЕШУ, понимаешь? Я ободранный, а вы все в доспехах. Все вы: искусство, сообщество, дружба, развлечение, семья, долг — у меня, в глубине, НИЧЕГО.

Нельзя тому, что было зыбкой грустью, Сказать: «Будь страстью! Горюй безумию, радуйся!» Твоя любовь была такой ошибкой — Но без любви мы погибнем. Волшебник!

Я благословляю тебя со всех четырех сторон.

Жду первого
Поймет меня как надо —
И выстрелит в упор.

Чудовищно ревнива душа моя: красавицей меня не родить.
Говорить о внешности в моих чехлах неразумно: дело и так очевидно, и так много — не в ней!
— «Как вам ее внешность?» — Она хочет нравиться? Да я просто не даю права на это — на такую ​​оценку!
Я — это я: и мои волосы — это я, и моя мужская рука с квадратными пальцами — это я, и мой крючковатый нос — это я. А точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я есть я: невидимый.

Я разлюбил тебя? Нет. Ты не изменился, и я не изменился. Одно изменилось: мое болезненное сосредоточение на тебе. Ты не перестал существовать для меня, я перестал существовать в тебе. Мой час с тобой закончился, моя вечность остается с тобой.

Когда я перестану тебя ждать
Люби, надейся и верь
Тогда я закрою наглухо окна, двери
И я просто умру…

Я хочу, чтобы ты любила меня всего, всего, что я есть , все, что я есть! Это единственный способ быть любимым или не быть любимым.

Будь для него той, кем я не смела быть:
Не рушь его мечты страхом!
Будь той той, кем я быть не смогла:
Любить безмерно и любить до конца!

Я узнаю любовь по боли всего тела вдоль.

Мне нужно любить совершенно необычно, чтобы я поверил.

Ах, далеко не небо!
Губы — сомкнуть во мраке…
— Боже, не суди! — Ты не была
женщиной на земле!

О, Боже мой, но ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!

Грех не во тьме, а в нежелании света.

Я не знал, где ты, но я был там, где ты, и так как я не знал, где ты, я не знал, где я был, — но я знал, что я был с тобой.

«Вытерпеть — полюбить». Я люблю эту фразу, как раз наоборот.

Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать друга.

Каждая книга — кража из собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить самостоятельно.

Ты, любивший меня ложью правды и правдой лжи,
Ты, любивший меня дальше нигде, за границей,
Ты, любивший меня дольше времени, взмахни правой рукой,
Ты не любишь меня больше — правда в пяти словах!

Хотеть — дело тел,
И мы друг для друга души…

Еще никто не осудил солнце, потому что оно светит на другого…

Цветаева: — Человек никогда не хочет первого. Если мужчина хочет, женщина уже хочет.
Антокольский: — А что мы будем делать с трагической любовью? Когда женщина — правда — не хочет?
Цветаева: — Значит, это не она хотела, а кто-то рядом. Неправильная дверь.

Странные слова для самых простых вещей… Но пока вы не подумаете о простоте…

Ты не делаешь меня счастливее, ты делаешь меня умнее.

Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек безразличен ко мне.

Любовь странная штука: она питается голодом и умирает от еды.

Все дело в том, что мы любим, что наше сердце бьется — даже если оно разлетается вдребезги! Я всегда был разбит, и все мои стихи — это те самые серебряные осколки сердца.

Ночью все комнаты черные
Каждый голос темен ночью
Все красоты земли
Одинаково-невинно-неверные.

Ты меня не разлюбила (как обрывается). Ты просто перестал любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделал то же самое, послушался тебя, как всегда.

Я молчу, даже не смотрю на тебя и чувствую, что впервые ревную. Это смесь гордыни, оскорбленной гордости, горечи, мнимого равнодушия и глубочайшего негодования.

Мужчины не привыкли к боли — как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.

Я люблю тебя. — Как грозовая туча
Над тобой — грех —
Потому что ты едкий и обжигающий
И лучше всего…

Ложь. Я не презираю себя, когда лгу, но тебя, который заставляет меня лгать.

Чьи-то глаза слишком нежны
В нежном едва согретом воздухе…
Я уже болею летом
Едва оправился от зимы.

Что мы можем сказать о Боге? Ничего такого. Что мы можем сказать Богу? Все.

Боль зовется тобой.

Я знаю свое место в жизни, и оно не последнее, потому что я никогда не выстраиваюсь в очередь.

Ты сейчас самый близкий мне человек, ты просто причинил мне боль больше всего.

Все мои неверы отпадают, как гнилые ветки.

Не сердись слишком на родителей — помни, что они были тобой, а ты будешь ими.

Ложусь спать как гроб. И каждое утро — действительно — восстание из мертвых.

Спасибо тем, кто любил меня, за то, что они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, за то, что они дали мне прелесть любить себя.

Если и есть в этой жизни самоубийство, то не там, где его увидят, и длилось оно не нажатием курка, а двенадцать лет жизни.

Душа — это парус. Ветер — это жизнь.

В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ.

Грустно признавать, но мы хороши только с теми, в чьих глазах мы еще можем что-то приобрести или потерять.

Успех — это вовремя!

Вот и все. — Как подло! —
Глупо быть несчастным.
Итак, давайте выскажемся.

Иногда тишина в комнате похожа на гром.

Какой, ну какой же март?!
Разбили нас — как колоду карт!

Мне так жаль, что все это только слова — любовь — я так не могу, я хочу настоящий огонь, на котором меня бы сожгли.

Душа — под музыку — бродит. Бродить — меняться. Вся моя жизнь связана с музыкой.

Я живу, как танцуют другие: до упоения — до головокружения — до тошноты!

Так, в. .. …Москве погребенной заживо,
Я смотрю с тонкой улыбкой,
Как и я — даже ты, за кем ухаживал три года! —
Научился ходить.

Меня нужно любить… Нужна — как хлеб.

И как не умереть поэту,
Когда поэма удалась!

Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человек попадает в беду — это не смешно; когда человека обливают грязью — это не смешно; когда человека спотыкают — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.

А я скажу устал
— Не спеши слушать! —
Что твоя душа поднялась ко мне
За пределами души.

Мне не нужен тот, кому я не нужен.
Лишний для меня тот, кому мне нечего дать.

Душа растет из всего, больше всего из потерь.

В любви мы лишены главного: возможности рассказать (показать) другому, как мы от этого страдаем.

Любовь: зимой от холода, летом от зноя, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.

Мне не нужны ни любовь, ни почести. — В состоянии алкогольного опьянения. — Не падай! Даже яблоко не хочу — Соблазнительное — с подноса…. Что-то тянется за мной цепью, Скоро гром загремит. Как я хочу, Как я хочу — Тихо умереть!

Я знаю, что я тебе нужен, иначе ты был бы мне не нужен.

Он очаровательно говорит мне, как он меня не любит. А я — внимательно — одобрительно — слушаю.

Мне от человека нужно — надо: либо обаяние, либо большой, во всеоружии, бессонный ум. Вне этого я с человеком пуст. — Лучше, чем один.

Друг! Равнодушие — плохая школа
Она ожесточает сердце.

То ли вместе мечтать, то ли спать вместе, но всегда плакать в одиночестве.

Ведь я не на всю жизнь. У меня все — огонь! Могу завести десять отношений (хороших «отношений»!), сразу всех, и из глубочайшей глубины уверить каждого, что он единственный. И я не выношу ни малейшего поворота головы от себя.

Время! Я не вовремя.

Есть тела, удивительно похожие на душу.

Не будет даже пустоты, так как я не занимаю никакого места в твоей жизни. Что касается «духовной пустоты», то чем больше душа пуста, тем лучше она наполнена. Имеет значение только физическая пустота. Пустота этого кресла. В твоей жизни не будет стула, пустого мною…

Люби не меня, а мой мир.

Я запрещаю тебе делать то, чего ты не хочешь!

Смело уступайте место в трамвае старшему.
Стесняйся — не сдавайся.

Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовницу, всегда в любовь.

Если я смотрю на тебя, это не значит, что я тебя вижу!

Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швеей, которая никогда не сможет сделать красивую вещь, которая только портит и вредит себе и которая, бросив все: ножницы, ткань, нитки, начинает петь. У окна, за которым нескончаемо льет дождь.

Сердце — любовные зелья
Зелье самое лучшее.
Женщина с пеленок
Чей-то смертный грех.

Безмерность моих слов — лишь слабая тень безмерности моих чувств.

Лучше потерять человека со всей собой, чем сохранить его с какой-то сотой.
(Лучше потерять человека со всей его сущностью, чем с одним из его краев.)

Я не слушаю музыку, я слушаю свою душу.

Я тень от чьей-то тени…

Первая победа женщины над мужчиной — это история мужчины о своей любви к другой. И ее окончательная победа — это рассказ этого другого о ее любви к нему, о его любви к ней. Тайна стала ясна, твоя любовь моя. И пока этого нет, ты не можешь спать спокойно.

Раньше все, что я любил, называлось — я, теперь — ты. Но это все то же самое.

Я хочу, чтобы ты любил меня таким, какой я есть. Это единственное средство (быть любимым или нелюбимым).

Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один.
Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
Я никому не нужен, всем доволен.

Я всегда предпочитал принуждение ко сну лишению сна, принуждение к еде, а не лишение аппетита, принуждение к мышлению, а не лишение рассудка. Я всегда предпочитал давать-доставлять, давать-получать, давать-иметь.

То, что ты называешь любовью, я называю хорошим настроением. Если тебе плохо (разлад дома, дела, жара) — меня больше нет.

В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.

… ночью город — это перевернутое небо.

Если считать тебя близким человеком, ты заставил меня очень страдать, а если ты посторонний, то принес мне только добро. Я никогда не чувствовал тебя ни таким, ни другим, я боролся в себе за всех, то есть против всех.

Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!

Знаешь, чего я хочу, всегда хочу? Потемнение, просветление, трансформация. Крайний плащ чужой души и своей. Слова, которые ты никогда не услышишь, ты не скажешь. Никогда раньше. Чудовищный. ЧУДО.

Никогда не говори, что все так делают: все всегда делают плохо — раз на них так охотно ссылаются. У всех есть отчество: никто, и вообще нет лица: шип. Если вам скажут: никто так не делает (не одевает, не думает и т. п.), отвечайте: — А я — кто.

Женщина, если она мужчина, нуждается в мужчине как роскоши — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, детские радости, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга — что делать мужчине?
У женщины, вне мужчины, целых два моря: жизнь и собственная душа.

На какой-то секунде пути цель начинает лететь на нас. Единственная мысль: не уклоняться.

Мало того, что я не жду ничего взамен, я даже не знаю, существую ли я для него, проходит ли то, что дано, а если приходит, связано ли оно со мной?

Вам повезло, что вы меня не встретили. Ты бы изнемог от меня, но не переставал бы любить, потому что ты любишь меня за это! Мы хотим вечной верности не от Пенелопы, а от Кармен — только верный Дон Жуан чего стоит! Я тоже знаю это искушение. Жестокая это вещь: любить бег — и требовать (от Бега!) покоя. Но у тебя есть то, что есть и у меня: взгляд вверх: в звезды: куда и брошенная Ариадна, и брошенная — кто из героинь бросил? Или только брошенные попадают в рай?

Я отвоюю тебя со всех земель, со всех небес. ..

Никогда не бойся смешного, и если увидишь человека в дурацком положении: 1) попробуй вытащить его из него, если это невозможно , прыгать в него как в воду, дурацкая ситуация делится пополам: по половинке на каждого — или, на худой конец — не видишь.

Самое ценное в жизни и в поэзии то, что сломалось.

Я всегда целуюсь — первый, так же просто, как пожимаю руку, только — более неудержимо. Я просто не могу дождаться! Потом каждый раз: «Ну кто тебя дернул? Ты одна виновата!» Я знаю, что это никому не нравится, что все они любят кланяться, просить, искать случая, искать, охотиться… А главное — я не выношу, когда другой целует — первый. Так что, по крайней мере, я знаю, чего хочу.

Семья… Да, скучно, да, бедно, да, сердце не бьется… Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я еще имею право сказать: «Ты должен мне помочь, потому что ты мой брат… (сын, отец…)» Но любовнику своему не скажешь — ты отрежешь себе язык.

Бывают чувства настолько серьезные, настоящие, великие, что не боятся ни позора, ни слухов. Они знают, что являются лишь тенью уверенности в будущем.

Ищут шестое чувство обычно люди, не подозревающие о существовании своих пяти.

Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.

Ты крыло, что бьется об эту грудь,
Юный виновник вдохновения —
Тебе приказываю: — будь!
Я — из повиновения не выйду.

Есть люди определенной эпохи и есть эпохи, которые воплощаются в людях.

Думал, это мужчина!
И вынужден умереть.
Умер сейчас. Навсегда.
— Плачь по мертвому ангелу!

Благословляю того, кто изобрел земной шар — за то, что я могу сразу обнять весь земной шар этими двумя руками — со всеми моими близкими!

Я дерзок только с теми, от кого завишу.

Высшая жертва — это скрывать, что это жертва.

Умирая, не скажу: было.
И мне не жаль, и я не ищу виноватых.
Есть на свете вещи поважнее
Страстные бури и труды любви.

Взгляд на взгляд — дерзкий и яркий,
Сердце — пять лет. ..
Счастливый, кто тебя не встретил
В пути.

Про свою душу могу сказать, как одна женщина про свою девушку: «Она со мной не скучна». Я очень хорошо переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и увлеченно поглощаю его, когда его нет — себя.

Прекрасно! Или, может быть, я так забочусь о себе, потому что никто из вас не заботился обо мне в достаточной мере?

… А у меня тоска. От нее бегу к людям, к книгам, даже к выпивке, из-за нее завожу новые знакомства. А вот когда тоска «от перемены мест не меняется» (мне это напоминает алгебру «от перемены местами факторов произведение не меняется») — это чушь, потому что получается, что тоска зависит от самого себя, а не на окружающую среду.

Первая причина непринятия вещи — неподготовленность к ней.

Человеческий разговор — одно из самых глубоких и тонких удовольствий в жизни: отдаешь самое лучшее — свою душу, берешь взамен то же самое, и все это легко, без трудности и требовательности любви.

Люди завидуют только одному: одиночеству. Они не прощают только одного: одиночества. Месть только за одно: одиночество. К тому-то-за то, что ты смеешь быть один.

Самое большое (моё) горе в любви — это неспособность дать столько, сколько я хочу.

В глубине души я ненасытен.

Не доверяйте холодной погоде. Между нами такой сквозняк.

У меня есть особый дар идти с собой (мысли, стихи, даже любовь) только не к тем.

Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не — не — не — … но болит. Это душа.

Если душа родилась крылатой
Какие у нее хоромы — и какие у нее хижины!

Почему я не пришел к вам? Потому что я люблю тебя больше всего на свете. Довольно просто. И потому что ты меня не знаешь. От страдающей гордыни, трепета перед случаем (или судьбой, как хотите). А может быть, из страха, что вам придется встретить свой холодный взгляд на пороге своей комнаты.

В петлю спутались чьи-то локоны..

Мой любимый вид связи потусторонний: сон: видеть во сне. И второе — заочное. Письмо похоже на некое потустороннее общение, менее совершенное, чем сон, но законы те же. Ни то, ни другое не заказано: мы мечтаем и пишем не тогда, когда хотим, а когда хотим: письмо — чтобы написать, сон — чтобы увидеть.

Каждый человек теперь колодец, в который нельзя плюнуть. — А как хочешь!

Я должен был бы пить тебя с четвертинки, но я пью капли, которые вызывают у меня кашель.

Любящий: тот, кто любит, тот, через кого проявляется любовь, провод стихии Любви. Может, в одной постели, а может, за тысячу миль отсюда. Любовь не как «связь», а как стихия.

Клятвы крылаты.

Совесть должна разучиться спрашивать: почему?

Мне все равно —
Где совсем одна
Быть…

Есть области, где шутка неуместна, и вещи, о которых нужно говорить с уважением или вообще молчать из-за отсутствия этого чувства на все.

В чем мой грех? Что в церкви слез не узнаю,
Смеясь наяву и во сне?
Поверь мне: смехом я лечусь от боли,
Но смех не делает меня счастливым!

Пора стрелять в янтарь
Пора менять словарь
Пора гасить фонарь
Над дверью…

От слишком большого и чистого тепла сердца, от скромного желания не презирать себя за любовь кого нельзя не презирать, от этого — и от другого — неизбежно приходит к высокомерию, — потом к одиночеству.

Если эта зима пройдет, я действительно буду силен, как смерть, или просто мертв.

Как это случилось? О друг, как же так?! Я бросился, другой ответил, я услышал громкие слова, которых нет проще, и которые я, может быть, впервые в жизни слышу. «Связь?» Не знаю. Я связан ветром в ветвях. От руки — к губам — и где предел? И есть ли предел? Земные дороги короткие. Что из этого выйдет — не знаю. Я знаю, что это большая боль. Я буду страдать.

Мое поколение мне по колено.

Не спать никому — да!
Не спать ни с кем — ага!
Не спать из-за кого-то — ну нет!

Рядом с нашей гнусной жизнью — другая жизнь: торжественная, нерушимая, непреложная: жизнь Церкви. Те же слова, те же движения — все, как и столетия назад. Вне времени, то есть из-за измены.
Мы слишком мало об этом помним.

Смывает лучший румянец
Любовь. Попробуй
Как слезы соленые…

Все женщины делятся на тех, кто ходит на содержание, и тех, кто берет содержание. Я принадлежу к последним.

Женщина — единственная страсть, потому что источник и устье всех страстей.

Никто не похож на меня и я никто, поэтому советовать мне то или иное бессмысленно.

Приманить луну с неба
На ладони — если сладко!
Ну, он ушел — как будто его и не было,
А я — как будто и не было.

Ты не хочешь знать, что любишь то-то и то-то? Тогда скажите о нем: «Я его обожаю!» — Однако — некоторые — знают, что это значит.

Два источника женской гениальности: 1) любовь к кому-то (взаимная или нет — неважно). 2) чужая неприязнь.

Любить… Распластавшись по свету — ласточкой!

Наше сердце жаждет праздника,
и не спорит и все позволяет
Почему ничего в этом мире
не удовлетворяет?

Все в мире влияет на меня больше, чем моя личная жизнь.

Просыпаюсь в ужасе
— «Аля! Бог! Уже 10 часов!»
Аля — из постели — флегматично:
«Слава богу, еще не двенадцать!»

Я не принадлежу ни к бегущим женщинам, ни к женщинам, за которыми гонятся
— Скорее к первым. — Только мой бег другой — в стихах

Не мать, а мачеха — Любовь:
Не жди суда и пощады.

Благородство сердца и тела. Беспощадная забота. Всегда первая бьет тревогу. Я мог бы сказать: это не любовь заставляет мое сердце биться, это сердцебиение заставляет любить.

забвение милый арт
Душу уже освоил.
Какое-то прекрасное чувство
Сегодня растаяло в душе.

И ныне — ныне — дрожа от жалости и жара,
Одно дело: выть по-волчьи, одно: упасть к твоим ногам,
Взглянуть вниз — понять — то сладострастное наказание —
Жестокая любовь и каторжная страсть.

Не спрашиваю, потому что считаю чудовищным отказать мне, самому себе. На отказ у меня один ответ: молчание — град — слезы.

Я ловлю движение губ.
А я знаю — первый не скажу.
— Не любишь? — Нет, я люблю это.
Не любишь? — Но мучается.

Целому морю нужно все небо,
Целому сердцу нужен весь Бог.

Глубокое желание: глубоко в ночи, глубоко в любви. Любовь: разрыв во времени.

Когда мужчины оставляют меня в покое, я глубоко невиновна.

…О, тела и волны
Азарт!
— Пиши! —
Целую тебя
До глубины души…

В этом много горечи. Держась за лоб, думаю: я никогда не узнаю его жизни, всей его жизни, я не узнаю его любимую игрушку в три года, его любимую книгу в тринадцать, я не узнаю, как зовут его собаку. И если узнаю — игрушку — книгу — собаку, другого не узнаю, всего не узнаю, ничего не узнаю. Потому что я не могу.

Безделье; самая зияющая пустота, самый разрушительный крест. Вот почему я — может быть — не люблю сельскую местность и счастливую любовь.

Любовь в нас как клад, мы о ней ничего не знаем, все по делу.

Моя любовь к нему, вначале предвзятая, превратилась в естественную: я причисляю его к тем вещам, которые я любил больше, чем людей в своей жизни: солнце, дерево, памятник. А кто мне никогда не мешал — потому и не отвечали.

После музыки такое же запустение, как и после любви, но менее раздражающее, потому что в тебе только одно.

Мне нужно от тебя: тебе моя свобода. Мое доверие. — А еще знать, что тебя это не смущает.

Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — талант, виртуозность всех пяти — гений.

Первый любовный взгляд — это кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второго.

… Не знаю, любимы ли (питаются любовью) ли вы в жизни – скорее всего: да. Но я знаю — (и пусть ты услышишь это в тысячный раз!) — что никто (ни один!) никогда не видел тебя таким… И на каждый тысячный приходится свой тысячный первый раз. Мое так не есть мера веса, количества или длительности, это величина качества: сущности. Я люблю тебя ни так сильно, ни так сильно, ни прежде… — Я тебя так люблю. (Я люблю тебя не так сильно, я люблю тебя как.) О, сколько женщин любили и еще больше будут любить тебя. Все будут любить тебя больше. Никто не будет любить тебя такой…

Я люблю его, как любят только тех, кого никогда не видели (давно ушедших или тех, кто еще впереди: за нами), никогда не видели и никогда не были.

Выйдя со станции, я просто рассталась: сразу и трезво — как в жизни.

Я говорю всякую ерунду. Вы смеетесь, я смеюсь, мы смеемся. Ничто не любит: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И как я становлюсь счастливой — счастливой, потому что я не влюблена, потому что могу сказать, что целовать не надо, просто преисполнена безоблачной благодарности — я тебя целую.

У Есенина был певческий дар, но не было личности. Его трагедия — трагедия пустоты. К 30 годам он внутренне закончился. У него была только молодость.

Я хочу тебя увидеть — сейчас будет легко — перегорел и заболел. Вы можете прийти ко мне с уверенностью.
Я не допускаю мысли, что все вокруг любили меня больше, чем тебя. Из всех ты — мне — неизменно — самый родной.
Вот женская гордость перед человеческой правдой.

Бывают встречи, бывают чувства, когда все дается сразу и нет необходимости продолжать. Продолжайте, потому что это — для проверки.

Все невыразимое непрерывно. Так, нераскаянное убийство, например, длится. То же и о любви.

Рядом с тобой я, бедный, чувствую себя ошарашенным и как будто промерзшим насквозь (завороженным).

Для полной связности душ нужна связность дыхания, ибо что такое дыхание, как не ритм души?
Итак, чтобы люди понимали друг друга, необходимо, чтобы они шли или лежали рядом.

Я не преувеличиваю тебя в своей жизни — ты легок даже на моих пристрастных, милосердных, неправедных весах. Я даже не знаю, есть ли ты в моей жизни? На просторах моей души — нет. Но в той околодушной, в чем-то между: небом и землей, душой и телом, в полумраке, во всем предсонном, послесонном, во всем, где «я не я и конь не мой» — там Ты не только есть, но только Ты есть…

Мне так важен человек — душа — тайна этой души, что я дам себя растоптать, лишь бы понять — справиться!

Возьми меня спать с тобой, в самом сонном сне я буду лежать очень тихо: только мое сердце (которое у меня очень громкое!). Слушай, я точно хочу спать с тобой всю ночь — как хочешь! — иначе сожжет меня (тоску по тебе, спящую) до самой смерти.

Две возможности биографии человека: по снам, которые видит он сам, и по снам, которые видят о нем другие.

Для меня одиночество — временами — единственный способ узнать другого, прямая необходимость.

Страсть — это последняя возможность для человека высказаться, как небо — единственная возможность быть бурей.
Человек — буря, страсть — небо, которое ее растворяет.

Райнер, я хочу увидеть тебя ради себя самого, того нового, что может возникнуть только с тобой, в тебе. Просто спи. И ничего больше. Нет, больше: уткнуться головой в левое плечо, а руку в правое — и больше ничего. Нет, больше: даже в самом глубоком сне знать, что это ты. И еще одно: слушайте звук своего сердца. И поцелуй его.

Я читал твое письмо на океане, океан читал со мной. Вас не смущает этот читатель? Ибо ни один человеческий глаз никогда не прочтет мне ни одной твоей строчки.

Все люди заботились о моих стихах, никто не заботился о моей душе.

Девушка с самой легкой ногой
Все равно сердце не может биться. ..

Я написала твое имя и больше не могу писать.

Все пытки не выкорчевать!
И да будет известно — там:
Врачи узнают нас в морге
Для слишком больших сердец.

Любовник и ведьма. Одно стоит другого.

Твое лицо,
Твое тепло,
Твое плечо
Куда оно делось?

Мне не нужны дыры
Ухо, ни пророческие глаза.
В твой сумасшедший мир
Ответ один — отказ.

Освобождение от ежедневных уз,
Друзья, поймите, что я мечтаю о вас.

Скажи мне, о чем ты думаешь?
В дождь — под одним плащом,
Ночью — под одним плащом, потом
В гробу — под одним плащом.

Утро превращает наш храм в карточный домик, смех.
О мучительный стыд за вечер лишнее слово!
О тоска по утрам!

Кто из камня, кто из глины, —
А я серебристый и сверкаю!
Мне все равно — измена, меня зовут Марина,
Я смертная пена морская.

Слушай внимательно: Я не могу теперь иметь другие руки, Я НЕ МОГУ, я могу без ТВОИХ, я не могу: НЕ ТВОИХ!

Любая любовь — это сделка. Скин за деньги. Кожа за кожу. Кожа для души. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой тупой купец, как я, прекращает ссуду.

Горечь скоро превратится в улыбку
И грусть устанет.
Жалко ни слова, поверь, и ни взгляда, —
Лишь тайны утраченной жалости!

Тело — вместилище души. Поэтому — и только поэтому — не бросайте их напрасно!

Это романтизм. Это не имеет ничего общего с любовью. Можно любить мысль человека — и не терпеть форму его ногтей, откликаться на его прикосновения — и не отзываться на его сокровенные чувства. Это разные области. Душа любит душу, губы любят губы, если ты это перепутаешь и, не дай Бог, попытаешься совместить, то будешь несчастна.

Бойтесь понятий, облеченных в слова, радуйтесь словам, раскрывающим понятия.

Я не хочу протыкать тебя собой, я не хочу ничего преодолевать, я не хочу ничего хотеть. Если это судьба, а не случай, то не будет ни твоей воли, ни моей, не будет, не должно быть, ни тебя, ни меня. Иначе — все это не имеет никакой ценности, никакого смысла. «Милые» мужчины исчисляются сотнями, «милые» женщины — тысячами.

Сегодня у меня возникла мысль: если юность — это весна, зрелость — лето, старость — осень, старость — зима, то что такое детство? Это весна, лето, осень и зима в один день.

Скромнее — как громко!
Боль, знакомая как глаза — ладонь,
Как губы —
Имя собственного ребенка.

Есть лирические женские спины.

Музыка: через душу в тело. — Через тело к душе: любовь.

Вообще у меня атрофия настоящего, мало того, что не живу, так и не иду на него.

Ибо понять другого — значит стать этим другим хотя бы на час.

Когда мы увидимся? — Во сне.
— Как ветрено! — Привет жене,
А та — зеленоглазая — дама.

Сердце позову секундной стрелкой,
А душу — этим звездным циферблатом!

Какой-то мой предок был скрипачом,
Наездником и вором одновременно.
Не потому ли, что характер у меня скитальческий
А твои волосы пахнут ветром!

Никто так не презирает честную женщину, как честную женщину.

Есть две зависти. Один (оскорбительный жест) — от себя, другой (удар в грудь) — в себя. Как низко вонзить в себя нож?

Жизнь неповторима:
За ожиданием, за ложью…

Где милосердная рука
Принимать, не отдавая?

Жизнь страстная, жизнь вышла из моих отношений с тобой: срочность. Моя любовь к тебе (а она есть и будет) спокойна. Тревога будет исходить от тебя, от твоей боли — о, между реальными людьми не так важно: кому больно!

Я не могу перестать думать о своем, поэтому я не могу служить.

И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора возникает шальная мысль: «А что, если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое безумие? — Нет. Таким же должно быть то, что есть у игрока перед ставкой — Поставлю или нет? Выложу или нет? — С той разницей, что делают ставки настоящие игроки.

Мне нужно научиться (мне) жить в любовном настоящем человека, как и в его любовном прошлом.

Самое опьяняющее для меня — преданность в невзгодах. Это затмевает все.

Бегут не от меня — бегут.
Они не бегут за мной, они бегут ко мне.

… Скоро Рождество. Честно говоря, я так увлечен жизнью, что ничего не чувствую. Для меня — с годами и годами (1917-1927) — потускнел не разум, а душа. Удивительное наблюдение: время требуют чувства, а не мысли. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувство нуждается в отдыхе, оно не живет в страхе. Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо все, либо ничего. Я ничего не могу дать своему: ни времени, ни тишины, ни одиночества.

Так как все вокруг шепчутся: целую руку! целую твою руку! — ясно, что я не должен целовать твою руку.

Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем.

Я определенно чувствую душу посреди груди. Она овальная, как яйцо, и когда я вздыхаю, она дышит.

Ангелы не синие, а огненные. Крылья — это не легкость, а тяжесть (сила).

Мне все нужны, потому что я ненасытный. А другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда постоянное пристальное внимание: а оно мне надо?

Не женщина дает мужчине ребенка, а мужчина женщину. Отсюда возмущение женщины, когда у нее хотят отнять ребенка (подарок) — и вечная, бесконечная — за ребенка — благодарность.

Мир пропал. В никуда —
Затопленные берега…
— Пей, моя ласточка! Внизу
Расплавленный жемчуг…

Не буду тебя мучить твоими путями,
Милашка! — ведь все сбылось.
Я был босиком, а ты меня обула
Ливни волос —
И — слезы.

Хочу всего: с душою цыганки
Идти на песни на разбой,
На всех страдать под звуки органа
И амазонкой ринуться в бой;
Гадание по звездам в черной башне
Ведите детей вперед, сквозь тень…
Быть легендой — вчера,
Быть безумием — каждый день!

Я столько людей повидал, столько судеб пережил — второго тебя нет на земле, это для меня роково.

Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае, будут восхвалять. Тысячи душ всегда любят плоть. Кто хоть раз обрекал себя на вечные муки во имя одной души? Да даже если бы кто и захотел, нельзя: идти на вечные муки из любви к душе уже значит быть ангелом.

Вежливость — или нежелание огорчать? Глухота — или нежелание принимать?

Сорок семь лет Скажу, что все, чему мне суждено было научиться, я усвоил до семилетнего возраста, и все последующие сорок лет осознавал.

Жив, не мертв
Демон во мне!
В теле как в трюме,
Как в тюрьме.

Огонь: не гореть, ветер: не дуть, сердце: не биться. Это то, что я делаю с собой.
— Почему?!

Вся жизнь делится на три периода: предвкушение любви, действие любви и воспоминание о любви.

Когда любишь человека, всегда хочется, чтобы он ушел и мечтал о нем.

В первую секунду, сгоряча, было принято решение: «Ни слова! Ложь, продлевай, экономь! Ложь? Но я люблю его! Нет, солги, потому что я тоже люблю его!» Во вторую секунду: «Отрубить немедленно! Общение, грязь — пусть отвернется и разлюбит! И прямо: «Нет, чистая рана лучше сомнительного шрама. «Люблю» — ложь и «не люблю» (а неужели?!) — ложь, вся правда!

Никакого прощания не было. Это было исчезновение.

Спроси волну у моря:
Кто именно?
Забывчивость! — только с мужчиной
Сопоставимо…

Алексей Александрович! Ты чудесно принял мой поцелуй!

Если бы все, что я отдаю мертвым на бумаге, я бы отдал живым в жизни, я был бы уродом (утверждаю!) и сам бы попросился в сумасшедший дом.

Это был первый акт моего женского послушания. Я всегда хотел подчиняться, другой просто никогда не хотел доминировать (мало хотел, слабо хотел), чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаваться — чужой.

Но я напишу тебе — хочешь ты этого или нет.


Придет миг — не скрою слёз…
Ни туда, ни туда — не надо нигде встречаться,
И не для встреч, мы просыпаемся в раю!

Молодой человек, мечтающий о большой любви, постепенно учится пользоваться возможностью.

Судьба: что задумал Бог.
Жизнь: что люди сделали (нам).

«Женщина не может сделать это одна».
— Человек может.

Мальчиков нужно баловать — возможно, им придется пойти на войну.

Наконец-то встретил
Нужно — мне:
Кто-то умер
Нужда во мне.

Моя первая любовная сцена была нелюбовной: он не любил (это я поняла), поэтому он не сел, она любила, поэтому она встала, они не были вместе ни минуты, не вместе ничего не делали, делали с точностью до наоборот: он сказал, она молчала, он не любил, она любила, он ушел, она осталась, так что если приподнять занавеску — она ​​стоит одна, а может, снова сидит, потому что она стояла только потому, что — он — стоял, а потом рухнул и так останется навсегда. Татьяна сидит на этой скамейке навсегда.

Я вовсе не предполагаю, что хорошо разбираюсь в современности. Современность есть вещь, установленная только будущим и надежная только в прошлом.

Что я делаю в этом мире? — Я слушаю свою душу.

Быть современным означает создавать свое время, а не отражать его.

Самое лучшее в мире, пожалуй, это огромная крыша, с которой виден весь мир.

Любить только женщин (женщину) или только мужчин (мужчину), заведомо исключая обычное обратное — какой ужас! Но только женщины (мужчины) или только мужчины (женщины), заведомо исключая необычных туземцев — какая скука!

В наши дни все жаворонки — вороны.

Ты никогда не любил меня. Если любовь разложить на все составляющие ее элементы, все становится очевидным; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если сложить все вместе, может быть, получится любовь.
— Но вместе никогда не получалось.

Что мне делать, певец и первенец,
В мире, где самое черное — серое!
Где хранится вдохновение, как в термосе!
С этой необъятностью
В мире мер?

Напрасно раскинувшийся рассвет
Красная клякса!
… Молодые женщины иногда
Льстят на такой холст.

У каждого из нас в глубине души живет странное чувство презрения к тому, кто слишком нас любит.
(Какое-то «и всего-то»? — то есть, если ты меня так любишь, меня, ты сам не бог знает что!)

Казанове дано прожить свою жизнь, нам ее прожить.

Веселье — простое — кажется, что у меня никогда не будет и вообще это не моя собственность.

Что за демон во мне
Ты упустил вечность!

Ко мне тянутся люди: одни думают, что я еще не умею любить, другие, что это здорово и что я обязательно их полюблю, другим нравятся мои короткие волосы, четвертым, что я им позволю , все что-то воображают, все чего-то требуют — обязательно чего-то другого — забывая, что все началось с меня, и если бы я не приблизился к ним, ничего бы им и в голову не пришло, глядя на мою молодость.
А хочется легкости, свободы, понимания — никого не держать и некого держать! Вся моя жизнь — это роман с собственной душой, с городом, в котором я живу, с деревом у дороги, с воздухом. И я бесконечно счастлив.

Детализация любого описания почти всегда достигается за счет его точности.

Поэт видит нелепую статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку.

Книги дали мне больше, чем люди. Память человека всегда меркнет перед памятью книги.

Ты, мой последний колышек
Глубоко забит в сундук.

Я не выношу напряжения любви, у меня это чудовищное, это чистейшее превращение в собственное ухо направлено на другое: со мной все в порядке? Со мной это уже перестает звучать и значить, одно — это для него?

Если когда-нибудь меня не раздавит машина или не потопит пароход, все предчувствия — ложь.

Я все говорю: любовь, любовь.
Но, если честно, мне нравится только, когда мной восхищаются. — О, как долго меня никто не любил!

Из-за ясности моих чувств люди принимают их за разум.

Мне даны руки — к каждой протянуться обе,
Не держаться ни за одну, губы дают имена,
Глаза — не видеть, над ними высокие брови —
Нежно любоваться любовью и — нежнее — не нравится.

Снежинки — небесные саламандры.

О, как я рвусь покинуть тот мир,
Где душу рвут маятники,
Где правит вечность моя
Срыв минут.

Я — ты бесконечно (по отвесу, потому что иначе не примешь, не вдоль времени, а вглубь не-времени) — бесконечно, ты так много мне дал: всю земную нежность, всю возможность нежности во мне, ты мой человеческий дом на земле, заставь свою грудь (любимая!) терпеть меня — нет! — чтобы мне было в нем просторно, РАСШИРЬ его — не мне: на авось, а ради того, что прорывается через меня в тебя.

Я вижу твой смуглый лик над стаканом кофе — в кофе и табачном дыму — Ты была как бархат, я говорю о голосе — и как сталь — я говорю о словах…

Половина окна исчезла.
Обнаружилась половина души.
Откроем — и ту половину,
И ту половину окна!

Весь наш плохой опыт с любовью мы забываем в любви. Ибо чара старше опыта.

Язык простолюдинов как маятник между едой и срыванием.

Дети — покой, минута покоя коротка,
Трепетная клятва Богу у постели,
Дети — нежные загадки мира,
А ответ кроется в самих загадках!

Только тот, кто высоко ценит себя, может высоко ценить других. Это врожденное чувство [масштаба].

Я смеюсь над загробной тьмой!
Я не верю в смерть! Жду тебя со станции —
Домой!

Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого тебя вырывают!

Циник не может быть поэтом.

Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — это заметки. Осознать или исказить — решать читателю.

Не надо работать над поэзией, надо, чтобы поэзия работала на вас (в вас!)

Весь секрет в том, чтобы рассказать о сегодняшнем событии так, как если бы оно было сто лет назад, а о том, что было сто лет назад лет назад — как сегодня.

Я люблю все, что заставляет мое сердце биться чаще. Это все.

Но пока я не скрещу пальцы на твоей груди —
О проклятие! — ты остаешься — ты:
Два твоих крыла, устремленные в эфир, —
Потому что мир — твоя колыбель, а могила — мир!

Бог создал человека только до пояса, — над остальным Дьявол постарался.

Благоприятные условия? Они не для художника. Жизнь сама по себе является неблагоприятным состоянием.

Вы верите в другой мир? Я да. Но зловещий. Возмездие! В мир, где правят Намерения. В мир, где судят судей. Это будет день моего оправдания, нет, мало: ликование! Я буду стоять и радоваться. Потому что там будут судить не по платью, которое здесь у всех лучше моего, и за которое меня так ненавидели в жизни, а по сути, которая мешала мне здесь одеться.

Не подозревай меня в бедности: я богат друзьями, у меня крепкие связи с душами, но что мне было делать, когда из всех людей на свете в этот час души мне нужен был только ты?!

Любовь весне не прибавляет, весна для любви тяжелое испытание, великий соперник ей.

Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины любят не Любовь, а женщин. Женщины никогда не меняются. Мужчины — всегда.

Я убежден, что люблю не понятия, а слова. Назови мне то же самое другим именем, и оно вдруг засияет.

В Бессмертии что час — то поезд!

Водосточная труба: точная судьба.

Я тебя больше не люблю.
Ничего не случилось, жизнь случилась. Я не думаю о тебе ни утром, проснувшись, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку — никогда.

Творчество – общее дело, созданное отдельными людьми.

Как таковой жизни я не люблю, она для меня начинает значить, приобретать смысл и вес — только преображаясь, то есть в искусство. Если бы меня увезли за океан — в рай — и запретили писать, я бы отказался от океана и рая.

Мне нравится, что ты не болен мной,
Мне нравится, что я не болен тобой,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.

Люби меня, как хочешь, но покажи, как мне это подходит. И мне удобно, что я ничего не знал!

Это высшее блаженство — любить так, любить так.. Душу бы отдал — душу отдать!

В моем огромном городе ночь.
Из сонного дома иду — прочь
И думают люди: жена, дочь, —
И я помню одно: ночь.

Благословляю того, кто изобрел земной шар — за то, что я могу сразу обнять весь земной шар этими двумя руками — со всеми моими близкими!

Солнечная? Лунный? Напрасный бой! Каждую искру, сердце, лови! В каждой молитве — любовь, и в каждой молитве любовь!

Ты первая разлюбила меня. Если бы этого не случилось, я бы до сих пор любил тебя, ведь я всегда люблю тебя до самой последней возможности!

Я не знаю женщин талантливее меня. Могу с уверенностью сказать, что мог бы писать, как Пушкин. Мой взгляд на славу? В детстве, особенно в 11 лет, у меня были все амбиции. «Второй Пушкин» или «первая женщина-поэт» — вот чего я заслуживаю и, может быть, подожду. Вам не нужно меньше…

Себе — отдельная комната и письменный стол. Россия — то, что она хочет…

Мужественным считается. Хотя лучшего человека я не знаю. Я всего боюсь. Глаз, чернота, шаг, а больше всего — себя. Никто не видит, не знает, что я уже год ищу глазами — крючок. Год судиться со смертью. Я не хочу умирать. Я хочу не быть. Надо иметь высшую способность жить, но еще большую способность умереть! Героизм души — жить, героизм тела — умереть…

Жизнь — это станция… жизнь — это место, где нельзя жить.

Что такое исповедь? Хвастайтесь своими пороками! Кто мог бы говорить о своих муках без экстаза, то есть счастья?!

Своим детям я пожелаю не другой души, а другой жизни, а если это невозможно, то и своего несчастного счастья.

Человек — причина взрыва. (Почему вулканы взрываются?) Иногда вулканы взрываются вместе с сокровищами. Пусть взорвется больше, чем получить его.

… О, самозванцы — жалкие усилия!
Как сон, как снег, как смерть — святыни — всем.
запрет Кремля? Нет запрета на крылья!
А посему — на Кремль запрета нет!

Прав в любви тот, кто больше виноват.

У вас на руке кольцо с черным камнем. Вы носите его так, как привыкли, потому что носите его уже десять лет. Но в маленьком городке, где ты живешь, никто не знает его названия. Ты носишь его просто и весело, как носил бы его на своем месте — любом другом: в первый день, потому что его тебе только что подарили, сегодня, потому что его подарили тебе десять лет назад. Замените его черным стеклом, вы даже не заметите. — Чей камень в твоем кольце?

Делать то, чего я не хочу, для меня невозможно. Не делать то, что я хочу, это нормальное состояние.

Император — столица,
Барабанщик — снег.

… и истина полнее, чем вы думаете: ибо дерево шумит в вашу сторону только тогда, когда вы его чувствуете, вы его так чувствуете, а оно просто так шумит. Только тебе и никому другому, а также: никому. Ты — если так слышишь (любовь), или если никому не надо — никому.

Пишу тебе райским утром: ни облачка, солнце заливает лоб и стол, щурюсь и щурюсь, как кошка. У нас такая погода стоит уже несколько дней, и мы не хотим ничего делать. Осень, уходя, как будто думала, оглядывалась на лето и не могла повернуться к зиме. Такие дни меня раздражают, как всякая незаслуженная доброта.

Титул — вещь глубокая, меня удивляет поверхностное, чисто словесное — сверх смысловое — отношение к нему его носителей. Княжество — это прежде всего ореол. Под ореолом нужно лицо.

Еврейская девушка — между невестами —
Какая роза среди ив!
И старинный серебряный дедов крест
Сменил на Щит Давида.

Я вовсе не говорил, что искусство нельзя судить, я только сказал, что никто не может судить его так, как поэт.

Я считаю море потерянным местом для прогулок. Я не имею к нему никакого отношения. Только моряк или рыбак может любить море. Остальное — человеческая лень, любящая свое лежание на песке.

Поступив со мной, как с вещью, ты сам стал для меня вещью, пустым местом, и на время я сам стал пустым домом, потому что место, которое ты занимал в моей душе, было не мало.
Живи, как умеешь — ты тоже не знаешь, как хорошо — и с моей легкой руки кажется еще хуже, чем до меня — Тебе, как и мне, нужны концы и начала, и ты, как и я, врываешься в человека , сразу в его ядро, а дальше уже некуда.
Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не делись, все оставалось во сне.

Я неиссякаемый источник ересей. Не зная никого, я исповедую их всех. Я могу создавать.

Нам важно договориться, договориться и — согласившись — удержать. В конце концов, он обычно выходит из строя, потому что оба ненадежны. Когда человек надежен, уже есть надежда. И мы оба надежны, ты и я.

Есть женщины, у которых по чести не было ни друзей, ни любовников: друзья слишком рано стали любовницами, любовники стали друзьями.

Забота о бедных: превратить старое в новое, о богатых: новое в старое.

Я знаю все, что было, все, что будет,
Я знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, что на косноязычном
Язык народа называется — Жизнь.

Очарование: отдельная область, как разум, как дар, как красота — и не состоящая ни из того, ни из другого, ни из третьего. Не состоящие, так как они несоставные, неразложимые, неделимые.

Моя любовь к тебе разбилась на дни и буквы, часы и строки.

«Острые чувства» и «нужные мысли»
Мне не дано Богом.
Петь надо о том, что все темно,
Что над миром нависли сны…
— Так теперь и делается. —
Эти чувства и эти мысли
Мне Бог не дал!

Творчество поэта — лишь череда ошибок, вереница отречений, вытекающих друг из друга. Каждая строчка — будь плачем! — мысли крутились в его мозгу.

На убедительность, на
Убийств просто:
Две птицы свили мне гнездо:
Правда — и Сиротство.

Свистни мальчишеской боли
И сожми сердце в горсть…
Мой хладнокровный, мой берсерк
Вольноотпущенник — прости!

— «Подожди, сволочь, когда ты будешь кошкой, а я дамой»…
(Мнимое начало кошачьей речи ко мне.)

Не люби, богатый, — бедный ,
Не люби, ученый, — глупый,
Не люби, румяный, — бледный,
Не люби, добрый, — вредный:
Золотая — медная половинка!

Для счастливого человека жизнь должна радовать, поощрять его в этом редком даре. Потому что счастье происходит от счастья.

Недаром я так странно, так тесно любила эту вышитую картину: молодая женщина, у ее ног двое детей, девочки.
И смотрит — поверх детей — вдаль.

Когда люди такие брошенные такими как мы с тобой — нечего к Богу лезть — как нищие. У него их много и без нас!

В природе случаются нелюбимые трагедии: смерч, ураган, град. (Я бы назвал город семейной трагедией на природе).

Единственная любовная трагедия в природе: гроза.

Сердце выметало: веником
Улица в шесть утра.

Пусть не помнят молодые
О гнувшейся старости.
Пусть не помнят прежнего
О блаженной юности.

Глаз видит невидимую даль,
Сердце видит самую невидимую связь.
Ушные напитки — неслыханный слух.
Див плачет над разбитым Игорем.

Любовь и материнство почти исключают друг друга. Истинное материнство — это мужество.

Я воспринимаю белизну не как отсутствие цвета, а как наличие.

Слава! Я не хотел тебя
Я не мог тебя нести…

Я начал смеяться и наряжаться в 20 лет, и раньше я редко улыбался.
Я не знаю человека более героического в ранней юности, чем я.

Я люблю богатых. Богатство — это ореол. Кроме того, от них никогда не ждешь ничего хорошего, как от королей, поэтому простое, разумное слово в их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Богатство умножает все (резонанс ноль!). Я думал, это мешок с деньгами, нет — человек. Кроме того, богатство дает самосознание и душевный покой («все, что я делаю, хорошо!») — в подарок, так что я нахожусь на своем уровне с богатыми. С другими я слишком «унижен».
Я люблю богатых. Клянусь и утверждаю, что богатые добры (потому что им это ничего не стоит) и красивы (потому что хорошо одеваются). Если ты не можешь быть мужчиной, красивым или благородным, ты должен быть богатым.

Слава славе, с просто — славой — незнаком. Слава: говорить обо мне. Хорошая слава: что бы обо мне ни говорили — плохая. Хорошая репутация: одна наша скромность — и вся наша честность.

Поэт не может воспевать состояние, какое бы оно ни было, ибо он стихийное явление, а государство — любое — есть обуздание стихии.
Такова природа нашей породы, что мы больше реагируем на горящий дом, чем на строящийся дом.

Вы становитесь Богом через радость, человеком через страдание. Это не значит, что боги не страдают и не радуются — люди.

Под музыку.
Страшное ослабление, падение во мне эмоционального начала: воспоминание о чувствах. Я чувствую только во сне или с музыкой. Я живу по четко рациональному принципу: душа стала разумной, вернее, разум стал душой. Раньше она жила в суматохе: тоска, любовь, жила безумно, ничего не понимала, не хотела и не могла ни определить, ни закрепить. Теперь малейшее движение в себе и в другом — понятно зачем и почему.
Только музыка и сон выбивают меня из седла.

Знай одно: никто тебе не пара —
И бросься всем на грудь.

Я хотел бы жить на улице и слушать музыку.

Одно дело жизнь, другое дело любовь. Никогда в жизни: всегда в любви.

Тебе удалось то, чего до сих пор не удавалось никому: оторвать меня не от: себя (все меня рвали), а от: своего.

Тире и курсив — единственные передатчики интонации в печати.

Поэты — единственные настоящие любовники женщин.

Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются делать это перед солнцем.

Это моя жизнь пела — выла —
Жужжала — как осенний прибой —
И плакала про себя.

Когда люди, стоящие передо мной час, ужасаются размеру чувств, которые они во мне вызывают, они совершают тройную ошибку: не они — не во мне — не размеры. Просто: необъятность, которая мешает. И они могут быть правы только в одном: в чувстве ужаса.

И слезу детскую по герою,
И слезу богатырскую по ребенку,
И большие каменные горы
На груди того, кто должен — вниз…

Глупое одиночество от того, что никто не вспомнил день твоих именин (17 июля — сам не вспомнил!)

Творчество — общее дело, созданное одиночным.

Танго! — Сколько судеб она свела и развела!

Нам дана жизнь, чтобы жить вместе. Давайте проживем его как можно лучше, может быть, более дружно.
Для этого мне нужно ваше и мое доверие. Давайте будем союзниками. Союз (несмотря ни на что и через всех!) уничтожает ревность.
Это начало человечества, необходимого в любви. «Не на всю жизнь». Да, а как насчет жизни? (Поскольку сама жизнь «не на жизнь» — и слава богу!)

Любовь побеждает все, кроме нищеты и зубной боли.

Женщина посредственна: когда она не любит (кого-либо), когда не любит тот, кого она не любит.

И вечно то же —
Пусть герой романа любит!

Жизнь: ножи, на которых он танцует
Любить.

Когда я пишу лежа, в рубашке, с блокнотом на приподнятых коленях, я неизбежно чувствую себя Некрасовым на смертном одре.

Всем вам — мне, ни в чем не знавшей меры,
Инопланетянам и вашим?! —
Я заявляю о вере
И прошу любви.

Мелких событий нет. Есть маленькие люди.

Память слишком много давит на плечи
Я буду плакать о земном и в раю,
Я стар слова при нашей новой встрече
Я не скрываю.

Она обвела мне глаза
Тень — бессонница.
У меня бессонница в глазах
Теневая корона.

Друг! Дождь за окном моим
Беды и блага в сердце…

Книга должна быть написана читателем. Лучший читатель читает с закрытыми глазами.

Мне не снится, мне снится.

Чего я хочу от тебя, Райнер? Ничего такого. Общий. Чтоб ты позволил мне каждое мгновение моей жизни устремлять свой взор к тебе — как к вершине, которая оберегает (своеобразный каменный ангел-хранитель!). Пока я тебя не знал — можно было и так, но теперь, когда я тебя знаю — требуется разрешение.
Потому что моя душа хорошо образована.

Подготовил: Дмитрий Сироткин

Рада, что собрала цитаты Марины Ивановны Цветаевой .

Может быть, по концентрации чувства на единицу слова превосходит поэтов, а по концентрации мысли на единицу слова — философов.

Итак, цитат много. Они разнесены по темам: любовь, поэзия, поэты, о себе, отношения, жизненная этика, люди, женщины, мужчины, душа, жизнь, Родина, книги, дети и родители, семья, разное.

О любви

Я верну тебя со всех земель, со всех небес…

Первый любовный взгляд — это кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второго.

Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины любят не Любовь, а женщин. Женщины никогда не меняются. Мужчины — всегда.

Любовь странная штука: она питается голодом и умирает от еды.

Любая любовь — это сделка. Скин за деньги. Кожа за кожу. Кожа для души. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой тупой купец, как я, прекращает ссуду.

«Вытерпеть — влюбиться.» Я люблю эту фразу, как раз наоборот.

И навеки прежний —
Пусть герой в романе любит!

«Я буду любить тебя все лето» — это звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — намного дольше!

Я люблю две вещи: Тебя — и Любовь.

Ведь влюбляешься только в чужое, свое — любишь.

Прав в любви тот, кто больше виноват.

Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы на пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.

Ты никогда не любил меня. Если любовь разложить на все составляющие ее элементы, все становится очевидным; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если сложить все вместе, может быть, получится любовь.
— Но вместе никогда не получалось.

Любовь: зимой от холода, летом от зноя, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.

О поэзии

Искусство — это та же природа. Не ищите в нем других законов, кроме своих (не своеволия художника, которого не существует, а именно законов искусства). Может быть, искусство есть лишь ответвление природы (вид ее творчества). Несомненно: произведение искусства есть произведение природы, как раз рожденное, а не созданное.

Нет гения без воли, но есть еще больше, есть еще меньше — без вдохновения. Воля есть та единица к бесчисленным миллиардам вдохновения, благодаря которой только они миллиарды (осознают свою миллиардность) и без которой они нули — то есть пузыри над тонущими. Последний атом сопротивления стихии для его славы — и есть искусство. Природа преодолевает себя ради собственной славы.

Пока ты поэт, для тебя нет смерти в стихиях, ибо все возвращает тебя в стихию стихий: слово.
Пока ты поэт, нет для тебя смерти в стихиях, ибо нет смерти, но возвращение в лоно.
Смерть поэта есть отречение от стихии. Легче сразу перерезать себе вены.

Все искусство — это один заданный ответ.

Все наше искусство заключается в том, чтобы уметь (успевать) противостоять каждому ответу, пока вопрос не испарится. Это перепрыгивание через вас с ответами и есть вдохновение.

Эти полчаса Гоголя у камина сделали больше добра и против искусства, чем вся многолетняя проповедь Толстого.

В сущности, вся работа поэта сводится к выполнению, физическому выполнению духовной (не своей) задачи. Как и вся воля поэта — к рабочей воле к осуществлению. (Индивидуальной творческой воли нет.)

Слово для идей — тело, для элементов — душа.

Не надо работать над поэзией, нужно, чтобы поэзия работала над тобой (в тебе!)

Поэт видит нелепую статую, ненаписанную картину, слышит неигранную музыку.

Бойтесь понятий, облеченных в слова, радуйтесь словам, раскрывающим понятия.

Как таковой жизни я не люблю, она для меня начинает значить, приобретать смысл и вес — только преображаясь, то есть в искусство. Если бы меня увезли за океан — в рай — и запретили писать, я бы отказался от океана и рая.

Творчество – общее дело, созданное отдельными людьми.

Поэт не может воспевать состояние, какое бы оно ни было, ибо он стихийное явление, а государство — любое — есть обуздание стихии.

О поэтах

Поэт — это ответ. Пушкин сказал: на все. Гениальный ответ.

Поэт неизбежно терпит неудачу во всех других способах реализации. Привычный, привыкший (самим собой) к абсолюту, он требует от жизни того, чего она не может дать.

О, поэты, поэты! Единственные настоящие любители женщин!

Кто из поэтов прошлого и настоящего не является негром и какой поэт не был убит?

Когда я думаю о нравственной сущности этого человека: поэта, я всегда вспоминаю определение толстовского отца в «Детстве и юности»: — Он принадлежал к той опасной породе людей, которые могут сказать одно и то же поступок, как величайший подлость и как самая невинная шутка.

Циник не может быть поэтом.

Поэт! поэт! Самый одушевленный и как часто — быть может, только по своей одушевленности — самый неодушевленный предмет!

Земное основание гения слишком обширно и прочно, чтобы позволить ему — так — идти к вершинам. Если бы Шекспир, Гёте, Пушкин были выше, они бы многого не услышали, на многое бы не ответили, на многое просто не снизошли бы.

Об А. Пушкине: Пушкин заразил меня любовью. Одним словом, любовь. Ведь оно бывает разным: вещь, у которой вообще нет имени, — и вещь, которая имеет это имя.
Какое счастье для России, что Пушкин убит рукой иностранца, своего не нашлось.

О К. Бальмонте: Так и останется Бальмонт в русской поэзии — заморским гостем, дарившим подарки, заговорившим, околдовавшим ее — на лету — и тоже запавшим.

О В. Брюсове: Волею чуда — весь Пушкин. Чудо воли — это весь Брюсов.

Об А. Блоке: Удивительно не то, что он умер, а то, что он жил. Ведь он такое явное торжество духа.

О С. Есенине: У Есенина был певческий дар, но не было личности. Его трагедия — трагедия пустоты. К 30 годам он внутренне закончился. У него была только молодость.

О В. Маяковском: Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе поэта Маяковского, на тринадцатый поэт встал и убил человека. Если и есть в этой жизни самоубийство, то не там, где его видят, и длилось оно не нажатием курка, а двенадцатью годами жизни.

О М. Волошине: Чем глубже я смотрю в бездонный колодец памяти, тем острее встают мне навстречу два лика Макса: греческий миф и немецкая сказка.

О Р. Рильке: Ты воплощение поэзии, само твое имя уже стихотворение. Ты природное явление, которое не может быть моим и которое ты не любишь, а чувствуешь всем своим существом, или ты воплощение пятого элемента: самой поэзии, или ты то, из чего рождается поэзия и что более чем сама поэзия — ты.

О себе: «Второй Пушкин» или «первая женщина-поэт» — вот чего я заслуживаю и, может быть, подожду. Меньше не надо. ..

О себе

Сорок семь лет Скажу, что все, чему мне суждено было научиться, я усвоил до семилетнего возраста, и все последующие сорок лет осознавал.

Чудовищно ревнива душа моя: красавицей меня не родить. Говорить о внешности в моих случаях неразумно: дело и так очевидно, и так много — не в ней!

В моих чувствах, как в детях, нет степеней.

Безмерность моих слов — лишь слабая тень безмерности моих чувств.

Я СПЕШУ, понимаешь? Я ободранный, а вы все в доспехах. Все вы: искусство, общество, дружба, развлечение, семья, долг — я, в глубине, ничего.

Самое опьяняющее для меня — преданность в невзгодах. Это затмевает все.

Я знаю, что живу в последний раз.

Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовницу, всегда в любовь.

Никто ничего не брал!
Я рад, что мы врозь.
Целую тебя — сквозь сотни
Разделение верст.

О, сколько женщин любили и еще больше будут любить тебя. Все будут любить тебя больше. Никто не будет любить тебя такой…

Что я делаю в этом мире? — Я слушаю свою душу.

Про свою душу могу сказать, как одна женщина про свою девушку: «Она со мной не скучна». Я очень хорошо переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и увлеченно поглощаю его, когда его нет — себя.

Все люди заботились о моих стихах, никто не заботился о моей душе.

У меня есть особый дар идти с собой (мысли, стихи, даже любовь) только не к тем.

Я ненасытен в душе.

Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швеей, которая никогда не сможет сделать красивую вещь, которая только портит и вредит себе и которая, бросив все: ножницы, ткань, нитки, начинает петь. У окна, за которым нескончаемо льет дождь.

Смеяться и наряжаться я начала в 20 лет, а раньше улыбалась редко. Я не знаю человека более героического в ранней юности, чем я.

Из-за ясности моих чувств люди принимают их за разум.

Я хочу, чтобы ты любил меня таким, какой я есть. Это единственное средство (быть любимым или нелюбимым).

Кто из камня, кто из глины, —
А я серебристый и сверкаю!
Мне все равно — измена, меня зовут Марина,
Я смертная пена морская.

За скорость стремительных событий,
За правду, за игру…
— Слушай! — все еще люби меня
Чтобы я умер.

Самым большим удовольствием в моей жизни была ходьба — одинокая и быстрая, быстрая и одинокая. Мой великий одинокий галоп.

Я хочу такой скромной, убийственно простой вещи: чтобы, когда я войду, человек был бы счастлив.

Об отношениях

Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек безразличен ко мне.

Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали. Не любить — видеть человека таким, каким его сделали родители. Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул.

Мне нравится, что ты не болен мной,
Мне нравится, что я не болен тобой,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.

Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких удовольствий в жизни: отдаешь самое лучшее — свою душу, берешь взамен то же самое, и все это легко, без трудности и требовательности любви.

Ибо понять другого — значит стать этим другим хотя бы на час.

Для полной связности душ нужна связность дыхания, ибо что такое дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди понимали друг друга, необходимо, чтобы они шли или лежали рядом.

Грустно признавать, но мы хороши только с теми, в чьих глазах мы еще можем что-то приобрести или потерять.

«Любимый» — театральный, «любовник» — откровенный, «Друг» — бессрочный. Нелюбимая страна!

По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Нечеловеческое — всегда одно…

Первая победа женщины над мужчиной — это история мужчины о своей любви к другой. И ее окончательная победа — это рассказ этого другого о ее любви к нему, о его любви к ней. Тайна стала ясна, твоя любовь моя. И пока этого нет, ты не можешь спать спокойно.

Если считать тебя близким человеком, ты заставил меня очень страдать, а если ты посторонний, то принес мне только добро. Я никогда не чувствовал тебя ни таким, ни другим, я боролся в себе за всех, то есть против всех.

У каждого из нас в глубине души живет странное чувство презрения к тому, кто слишком нас любит. (Какое-то «и всего-то»? — то есть, если ты меня так любишь, меня, ты сам не бог весть что!)

Вечной верности хотим не от Пенелопы, а от Кармен — только верного Дона Хуан стоит своих денег!

Ты мне дорог. Но — мне с тобой просто больше нечем дышать.

Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать друга.

Ложь. Я не презираю себя, когда лгу, но тебя, который заставляет меня лгать.

Никто еще не осудил солнце за то, что оно светит на другого…

Для меня одиночество — порой — единственный способ познать другого, прямая необходимость.

Баюкай — но пожалуйста, будь другом:
Не буквами, а кабиной рук:
Утешение. ..

О крик женщин всех времен:
Дорогая моя, что я сделала с тобой?!

Я ловлю движение губ.
А я знаю — первый не скажу.
— Не любишь? — Нет, я люблю это.
Не любишь? — Но мучается.

Об этике жизни

Жить надо так, чтобы Душа сбылась.

Никакая страсть не закричит во мне справедливости. Обижать другого, нет, тысячу раз, лучше перетерпеть самому. Я не победитель. Я сам под судом, мой суд строже твоего, я себя не люблю, не жалею.

В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ.

Грех не во тьме, а в нежелании света.

Сила человека часто заключается в том, чего он не может, а не в том, что он может. Мое «не могу» — главная сила. Значит, есть то, что, вопреки всем моим желаниям, все-таки не хочет.

Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.

Друг! Равнодушие — плохая школа
Она ожесточает сердце.

Я всегда предпочитал принуждение ко сну лишению сна, принуждение к еде, а не лишение аппетита, принуждение к мышлению, а не лишение рассудка. Я всегда предпочитал давать-доставлять, давать-получать, давать-иметь.

Встречаться нужно по любви, для остального есть книги.

Лучше потерять человека со всей собой, чем сохранить его с какой-то сотой.

О людях

Мелких событий не бывает. Есть маленькие люди.

Тот, кто обходится без людей — без того обходятся люди.

Когда люди от скуки лишаются своего лица, они становятся сначала стадом, потом стаей.

Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!

Единственное, чего люди не прощают, так это того, что вы, в конце концов, обошлись без них.

Для счастливого человека жизнь должна радовать, поощрять его в этом редком даре. Потому что счастье происходит от счастья.

Мое поколение мне по колено.

Поглотители пустоты, читатели газет.

Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю деревья!

Я люблю богатых. Богатство — это ореол. Кроме того, от них никогда не ждешь ничего хорошего, как от королей, поэтому простое, разумное слово в их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Если ты не можешь быть мужчиной, красивым или благородным, ты должен быть богатым.

О женщинах

Все женщины ведут в туманы.

Все женщины делятся на тех, кто ходит на содержание, и тех, кто берет содержание. Я принадлежу к последним.

Любовь и материнство почти исключают друг друга. Истинное материнство — это мужество.

Женщина, если она мужчина, нуждается в мужчине как роскоши — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, детские радости, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга — что делать мужчине? У женщины вне мужчины целых два моря: жизнь и собственная душа.

Прекрасно! Или, может быть, я так забочусь о себе, потому что никто из вас не заботился обо мне в достаточной мере?

«Женщина не может сделать это одна».
— Человек может.

Когда я не люблю, это не я… Я так давно — это не я…

Никто так не презирает честную женщину, как честную женщину.

О мужчинах

Мужчины не привыкли к боли — как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.

Как многого я бы никогда не понял, если бы родился мужчиной.

Вы столь же забывчивы, сколь и незабываемы.

Пусть твоя грудь вынесет меня — нет! — чтобы мне было в нем просторно, РАСШИРЬ его — не мне: на авось, а ради того, что прорывается через меня в тебя.

Смотреть — смотреть — дерзко и ярко,
Сердцу — пять лет…
Счастлив, кто тебя не встретил
В пути.

О душе

Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не-не-не-…но болит. Это душа.

Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — талант, виртуозность всех пяти — гений.

Душа — это парус. Ветер — это жизнь.

Душа растет из всего, больше всего из потерь.

Моя душа теряет голову.

Хотеть — дело тел,
И мы души друг для друга…

В мире есть ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.

Есть тела, удивительно похожие на душу.

О жизни

В твой безумный мир
Ответ один — отказ…

Самое ценное в жизни и в поэзии то, что сломалось.

Если что-то болит — молчи, а то точно туда ударят.

Быть современным означает создавать свое время, а не отражать его.

Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.

Вообще у меня атрофия настоящего, мало того, что не живу, так и не иду на него.

Шутим, шутим, а тоска растет, растет…

Первая причина непринятия вещи — неготовность к ней.

О Родине

Родина не условность территории, а незыблемость памяти и крови. Не быть в России, забыть ее — бояться могут только те, кто мыслит Россию вне себя. У кого оно внутри, тот потеряет его вместе с жизнью. Моя родина там, где есть стол, окно и дерево под этим окном.

Не обмануть себя языком
Родной, его млечный зов.
Мне все равно, что
Непонятное встретится!

Россия, к чести своей, вернее, к чести своей совести, а не чести своего артистизма, всегда подходила к писателям, вернее: всегда шла к писателям — как мужик к царю — за правдой , и хорошо, когда этим царем оказался Лев Толстой, а не Арцыбашев.

О книгах

Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — это заметки. Осознать или исказить — решать читателю.

Книга должна быть написана читателем. Лучший читатель читает с закрытыми глазами.

Книги дали мне больше, чем люди. Память человека всегда меркнет перед памятью книги.

Каждая книга — это украденное из собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить самостоятельно.

О детях и родителях

Наши дети старше нас, потому что у них более долгая жизнь. Старше нас из будущего. Поэтому иногда они нам чужды.

Дети сначала любят, потом осуждают, а потом жалеют родителей.

Не сердись слишком на родителей — помни, что они были тобой, а ты будешь ими.

Постоянно целуйте своего ребенка — и в его сердце всегда будет любовь.

Мальчиков надо баловать — возможно, им придется пойти на войну.

О семье

Брак, где обоим хорошо — доблестный, добровольный и взаимные мучения (-чтение).

Семья… Да, скучно, да, скучно, да, сердце не бьется… Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я еще имею право сказать: «Ты должен мне помочь, потому что ты мой брат… (сын, отец…)» Но любовнику своему не скажешь — ты отрежешь себе язык.

О Разное

У моды вечный страх отстать, то есть расписка за собственных овец.

Спорт — пустая трата времени ради пустой траты энергии. Ниже спортсмена находится только его зритель.

Танго! — Сколько судеб она свела и развела!

Лицо светлое. И он действительно загорается и гаснет.

Немного. Возможно, мне нужно было более строго подбирать цитаты, но как-то не хочется.

Дополнительно можно прочитать:

Марина Цветаева — величайшая русская поэтесса ХХ века трагической судьбы. Невероятно талантливая, она начала писать стихи в 6 лет, причем не только на русском, но и на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ею в 18 лет, сразу привлек внимание известных поэтов.

Она подарила миру самые прекрасные стихи. Искренняя, непосредственная и пронзительная…

Жизнь не пощадила Марину Цветаеву… Ее мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок умер от голода в детском доме, а вторая дочь была репрессирована на 15 лет . Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецкой шпионкой.

Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль суждено сыграть этой веревке. Не выдержав унижения, Марина Цветаева покончила с собой 31 августа 1941 года, повесившись на нем.

Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, раскрывающих всю глубину и мудрость ее трагической судьбы:

1. «Я буду любить тебя все лето» звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — намного длиннее !
2. Если бы ты сейчас зашел и сказал: «Я ухожу надолго, навсегда» или: «Мне кажется, что я тебя больше не люблю», я бы как бы не чувствовал ничего нового: каждый раз, когда ты уходи, каждый час, когда тебя нет, ты ушел навсегда, и ты не любишь меня.
3. Ведь влюбляешься только в чужое, родное — любишь.
4. Встречаться нужно по любви, для остального есть книги.
5. Творчество – это общее дело, созданное отдельными людьми.
6. В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
7. Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не реализовали.
8. Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы на пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.
9. Успех должен быть вовремя.
10. Что ты можешь знать обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
11. Нет второго тебя на земле.
12. Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
13. Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот глупец или подлец; чаще всего и то, и другое.
14. Единственное, чего люди не прощают, так это того, что вы, в конце концов, обошлись без них.
15. Скульптор зависит от глины. Художник по рисованию. Струнный музыкант. Рука художника, музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.
16. «Вытерпеть — полюбить». Я люблю эту фразу, как раз наоборот.
17. Любимые вещи: музыка, природа, поэзия, одиночество. Я любил простые и пустые места, которые никому не нравятся. Я люблю физику, ее таинственные законы притяжения и отталкивания, подобные любви и ненависти.
18. В одном я настоящая женщина: всех и всех по себе сужу, речи свои всем в уста вложу, чувства свои в грудь свою. Поэтому в первую минуту со мной все: добрый, великодушный, великодушный, бессонный и безумный.
19. Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
20. Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один. Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
21. Мужчины не привыкли к боли, как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
22. То ли вместе мечтать, то ли вместе спать, но всегда плакать в одиночестве.
23. О, Боже мой, а ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
24. По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один.
25. Я хочу такой скромной, убийственно простой вещи: чтобы, когда я войду, человек был бы счастлив.

По материалам —

О «Письме к Амазонке» Марины Цветаевой

«ЛЮБОВЬ В СЕБЕ — это детство. Любовники — дети. У детей детей не бывает», — пишет русская поэтесса Марина Цветаева в своем Письме к амазонке . «Нельзя жить за счет любви, — продолжает она. «Единственное, что переживает любовь, — это ребенок».

Хотя взрослая жизнь Цветаевой была разорвана трагедиями, она сохранила детскую способность любить. У нее были страстные эпистолярные романы с двумя другими легендарными поэтами своего времени, Борисом Пастернаком и Райнером Марией Рильке. Она также вела оживленную, часто откровенную переписку с товарищами по изгнанию, покровителями, литературными протеже, учеными, интеллектуалами и потенциальными любовниками. Показательным примером является письмо 1932 года, адресованное из Парижа, где Цветаева жила обедневшей эмигранткой, Натали Барни, очаровательной наследнице состояния американской железнодорожной компании. В переводе А’Дора Филлипс и Гаэль Коган как Письмо к амазонке , это образец напряженного эпистолярного стиля Цветаевой. Колебаясь между конфронтацией и соблазнением, он бросает вызов Барни, поборнику романтических и сексуальных отношений между женщинами. Женщины-любовники не могут иметь детей вместе, говорит Цветаева, — это «единственное слабое место, единственное уязвимое место, единственная брешь в совершенном единстве двух любящих друг друга женщин».

Тема однополых отношений была в центре самого известного диалога Платона о любви, Симпозиум , в котором комик Аристофан рассказывает миф о первобытных людях, разделенных пополам разгневанными богами. Первоначальное сильное разделение заставляет каждого из нас искать вторую половину, чтобы снова сделать нас целыми. В то время как большинство первых людей были андрогинными (мужчина-женщина), некоторые состояли из двух женщин, а другие — из двух мужчин. По мнению Аристофана, это объясняет, почему некоторые из нас могут восстановить свою первоначальную целостность только в однополых союзах. Сократ, как обычно, делает более радикальное заявление. Он считает, что наши эротические занятия движимы фундаментальным человеческим желанием — всегда обладать добром. В то время как большинство гетеросексуальных союзов имеют тенденцию удовлетворять это желание биологически — производя уменьшенные копии нас, смертных существ с ограниченной продолжительностью жизни, — лучшие формы союза приводят к более прочному и красивому потомству, такому как акты героизма, произведения искусства и законы. Эти дети более ценны, говорит Сократ, потому что они более полно удовлетворяют стремление своих родителей к бессмертию, и они делают это независимо от пола или возраста своих родителей. Разве каждый из нас не предпочел бы отца или мать Илиада или Конституция США, а не обычное человеческое дитя? Нет ли чего-то пассивного в том, чтобы позволить нашим эротическим импульсам направить свои эротические импульсы на секс и рождение детей, что по умолчанию установлено нашей животной природой?

Аргумент Цветаевой в ее эссе о том, что любовные отношения между двумя партнерами могут быть доведены до конца только ребенком, должен удивить бывалых читателей ее сочинений. В других своих произведениях Цветаева всегда настаивала на том, что, поскольку она поэт, она имеет право «стряхнуть» природные данные, в том числе и собственное женское тело. У природы нет абсолютной власти: ее претензии на нас следует подвергать сомнению, сопротивляться им. И все же в заключении Письмо к амазонке , Цветаева приводит в подтверждение своего аргумента природу: «Природа говорит: нет. Запрещая нам это, она защищает себя. Бог, запрещая нам что-либо, делает это из любви; природа, запрещая нам, делает это из любви к себе, из ненависти ко всему, что не ее».

Грубо говоря, природа эгоистична. Ему нет дела до нас, наших причин и побуждений, нашей любви и нашей целостности. Она предполагает, что человеческая природа предвосхищает « Эгоистичный ген» Ричарда Докинза.2197 (1976) на четыре десятилетия заботится только о воспроизведении большего количества экземпляров самого себя. Но если это так, то почему мы должны прислушиваться к природе? Ответ Цветаевой состоит в том, что молодые женщины делают это «неосознанно, по чистому и тройственному жизненному инстинкту — молодости, увековечения, чрева». Другими словами, наши инстинкты достаточно сильны, чтобы разрушить некоторые из наших самых заветных проектов и самых глубоких обязательств. Поэтому Цветаева позиционирует однополую любовь как оскорбление природы.

Странно Цветаевой писать. У нее были открытые интимные отношения с женщинами. Ее «Подруга», цикл из 17 стихотворений, посвященных ее возлюбленной, коллеге-поэтесе Софье Парнок, содержит одни из самых захватывающих любовных стихов на русском языке. Но здесь, в ее Письмо , она отвергает любовь между женщинами, и ее аргументы убедительны. Что делает его убедительным, так это психологическая мини-драма Цветаевой, поставленная между двумя влюбленными — Младшим и Старшим. Она позволяет нам увидеть серию эпизодов, словно через щель в двери, в ходе которых Старший Любовник узнает все более четко выражаемое желание Младшего иметь ребенка, «немного тебя любить», и дистанцируется от нее. беспокойный возлюбленный, подталкивающий ее к отъезду. Из правдоподобного описания той или иной мини-драмы Цветаева делает обобщающий вывод: подобное напряжение характерно для всех случаев романтической и эротической любви между женщинами. Однако этот шаг может быть просто провокацией. Барни был богат и имел хорошие связи, потенциальный покровитель. Тонко завуалированный исповедальный тон Цветаевой далек от желания оттолкнуть ее, он предполагает, что она намеревалась подразнить женщину, которую называла «амазонкой» и «моим братом». Она хотела, чтобы Барни ответил.

Представление о том, что аргумент Цветаевой — соблазн, а мини-драма — форма приманки, подтверждается вступительными абзацами письма . Способность противостоять природе Цветаева описывает как форму достижения:


Отречение — мотивация? Да, потому что для управления силой требуется гораздо более ожесточенное усилие, чем для ее высвобождения, которое не требует вообще никаких усилий. В этом смысле всякая природная деятельность пассивна, а всякая волевая пассивность активна (излияние — выносливость, вытеснение — действие). Что труднее: удержать лошадь или дать ей побежать? А, учитывая, что мы сдерживаемая лошадь — что тяжелее: быть сдерживаемой или дать волю своей силе? […] Каждый раз, когда я сдаюсь, я чувствую дрожь внутри. Это я — земля дрожит. Отречение? Борьба окаменела.

Природу нельзя полностью дисциплинировать — она будет прорываться, а иногда и побеждать. Вместо того, чтобы соглашаться с его контролирующей силой, мы должны стремиться развивать самообладание. В конце концов, это наша собственная природа бунтует против целей, которые мы ставим перед собой.

В своем проницательном и богатом предисловии ученый Екатерина Чепела пишет, что «восторженно изложенное Цветаевой дело теперь может вызвать сочувствие к гомосексуальным и лесбийским парам, которые борются во всем мире за законное право рожать детей и строить семьи вместе». Определив стремление к биологическому воспроизводству как исходящее от «эгоистичной природы», власти которой над нами у нас есть причины сопротивляться, эссе Цветаевой также побуждает нас пересмотреть наши представления о браке и семье и продолжать думать о других способах совместного существования — и иметь и заботиться о детях.


¤

Оксана Максимчук — переводчик и автор двух сборников стихов на украинском языке. Она преподает философию в Арканзасском университете.

Макс Розочинский — переводчик и поэт из Симферополя, Крым. Работает над монографией о поэзии Марины Цветаевой.

мудрых цитат о любви. Цитаты и афоризмы Марины Цветаевой О жизненной этике

Марина Цветаева – великая русская поэтесса первой половины ХХ века, писательница, переводчица, мемуаристка. Цветаева – одна из самых ярких представительниц модернизма в русской литературе. Автор многих поэтических циклов, стихотворений, в том числе поэм-сказок. Некоторые ее стихотворения обрели «второе дыхание» в кинематографе — «Мне нравится, что ты мной не болеешь» и «Под лаской плюшевого одеяла». Ниже несколько афоризмов и цитат Марины Цветаевой.

«Счастливого человека жизнь должна радовать, поощрять в этом редком даре. Потому что счастье происходит от счастья».

«Творчество — общее дело, творимое одиночками»

«Крылья — свобода, только когда в полете раскрыты, за спиной тяжесть»

«Сколько материнских поцелуев падает на недетские головы — и сколько нематеринских — на детских!»

«Предательство уже указывает на любовь. Друга не предашь.»

«Успех — это прийти вовремя»

«Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители не осознали»

«Женщина, которая не забывает о Генрихе Гейне в тот момент, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне»

«Наши дети старше нас, потому что у них более долгая жизнь. Старше нас из будущего. Поэтому иногда они нам чужие»

«Бывают встречи, бывают чувства, когда все дается сразу и нет необходимости продолжать. Продолжайте, ведь это для проверки»

«В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ»

«Как упоительна проповедь равенства из уст князя — так противна из уст дворника»

«В православной церкви , чувствую тело уходит в землю, в католическую церковь, душа летит в небо»

«Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — назад»

«Пушкин был негром. Русский поэт — негр, поэт — негр, а поэта убили. Какой поэт прошлого и настоящего не был негром и какой поэт не был убит?

«Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого тебя вырывают!»

«Каждая книга — кража из собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить самостоятельно.

«Каждый раз, когда я узнаю, что человек любит меня, я удивляюсь, не любит меня, я тоже удивляюсь, но больше всего я удивляюсь, когда человек безразличен ко мне»

« Все в мире влияет на меня больше, чем моя личная жизнь»

«Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего»

«Любовь и материнство почти исключают друг друга. Истинное материнство — мужественно»

«Богини женились на богах, рождали героев и любили пастухов»

«Наши лучшие слова — интонации»

«Спорт — пустая трата времени на растрату сил. Ниже атлета только его зритель.

Благоприятные условия? Они не для художника. Сама жизнь есть неблагоприятные условия».

«Любовь в нас как клад, мы о ней ничего не знаем, все по делу»

«Кривая выносит, прямая тонет»

«»Познай себя!» Я знала. И от этого мне не легче узнать другого. Наоборот, как только я начинаю судить о человек от себя, недоразумение за недоразумением получается

Помимо афоризмов и цитат Цветаевой, на нашем сайте есть много высказываний других известных людей. Для их поиска используйте алфавит вверху страницы

Популярные статьи сайта от «Сонник» раздел

Когда вам снятся вещие сны?

Четкие образы сна производят на человека неизгладимое впечатление. Если через какое-то время события во сне сбываются, то люди убеждены, что сон был вещим. Вещие сны, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда светлый…

Марина Ивановна стала одним из самых ярких, оригинальных и смелых поэтов Серебряного века. Свои стихи она создавала не умом, а душой. Писательство было для нее не столько профессией, сколько необходимым средством самовыражения. За свою непростую жизнь Марина Цветаева накопила столько отчаянных чувств и жгучих переживаний, что единственным способом выразить это было облечь наболевшее в стихотворные и прозаические строки.

Первый сборник ее стихов «Вечерний альбом» вышел, когда Цветаевой было всего 18 лет. Она выпустила его на собственные средства. Первый шаг на литературном поприще — и сразу вызов обществу и устоявшимся традициям. В те времена было принято, что серьезные поэты сначала публикуют в журналах отдельные стихи, а уже потом, снискав известность, издают собственные книги. Но Марина Ивановна никогда не следовала за всеми, не выполняла непонятных ей приказов. Она подчинялась только тому, что резонировало в ее сердце. Возможно, поэтому в ее жизни так много крутых поворотов и трагических моментов. Когда ты идешь своим путем, несмотря ни на что, ты всегда рискуешь.

Но она не побоялась поставить все на кон. Ее громкий голос поэта звучал и тогда, когда в стране началась революция, когда бедность вынудила ее отдать дочерей в приют, и даже когда она сама была вынуждена покинуть родину вслед за мужем Сергеем Эфроном. На нее обрушивалось много несчастий, но каждый раз она преодолевала их усилием воли. До боли затрагивая струны души, они превращались в пронзительные стихи или оставались на страницах личного дневника. Старшую дочь, Ариадну, Цветаева успела забрать из приюта, а вот младшая, Ирина, умерла в его стенах. В ссылке у поэтессы родился сын Георгий, а у самой Марины Ивановны сложились дружеские отношения с литературными кругами: она печатала свои стихи, редактировала журналы, общалась со многими известными русскими поэтами, также бежавшими из страны.

Марина Цветаева с дочерью Ариадной

Однако во второй половине 1930-х годов в ее жизни произошли новые трагические события. Муж был причастен к политическому убийству и бежал обратно в СССР. А в отношениях с дочерью у Цветаевой случился серьезный разлад — Ариадна ушла из дома матери, а вскоре, как и отец, вернулась на родину. Для Марины Ивановны это был сильный удар. Она отвечала за своего маленького сына, в Европе назревала война, и рядом не осталось людей, которые могли бы помочь и поддержать.

Цветаева приезжает в СССР, но облегчения это не приносит. Наоборот, тучи над ее головой еще больше сгущаются. Почти сразу после возвращения мужа и дочь арестовали, а Вторая мировая война, уже охватившая всю Европу, подошла к границам Советского Союза. Едет с сыном в Елабугу. Борис Пастернак приехал помочь подготовиться к переезду и упаковать вещи. Он принес веревку, чтобы связать чемодан. Он оказался очень крепким, и Пастернак даже пошутил: «Веревка все выдержит, хоть повесишься». Он и не подозревал, что его слова окажутся пророческими — позже ему рассказали, что именно на этой злополучной веревке повесилась Цветаева в Елабуге. Даже у самых сильных людей бывает момент, когда последняя капля переполняет чашу печалей, которые они способны вынести.

Цветаева не жила впрок, она всегда тратила себя без остатка. Любовь иногда падала на нее, как снег на голову. Даже узы брака не смогли остановить внезапную вспышку чувств. Она бросалась в омут, рисковала, была счастлива и невыносимо несчастна.

Другие говорили: «Марина, никто так не делает!», а она всегда отвечала: «А я — Кто!».

Мы отобрали самые яркие цитаты поэтессы из ее личных дневников, автобиографических произведений, писем и воспоминаний.

«Я не могу — даже убить — чтобы человек подумал, что мне от него что-то нужно. Мне все нужны, потому что я ненасытный. А другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда постоянное пристальное внимание: а оно мне надо?

«Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины любят не Любовь, а женщин. Женщины никогда не меняются. Мужчины всегда

«Для полной связности душ нужна связность дыхания, ибо что такое дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди понимали друг друга, необходимо, чтобы они шли или лежали рядом.

«Что ты можешь знать обо мне, если ты со мной не спал и не пил?!»

«Любимый» — театральный, «Любовник» — откровенный, «Друг» — расплывчатый. Нелюбимая страна!

«Каждый раз, когда я узнаю, что человек любит меня, я удивляюсь, не любит меня, я удивляюсь, но больше всего я удивляюсь, когда человек безразличен ко мне»

«The первый любовный взгляд есть кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет у второго»

«Первая победа женщины над мужчиной – это рассказ мужчины о своей любви к другой. И ее окончательная победа — это рассказ этого другого о ее любви к нему, о его любви к ней. Тайна стала ясна, твоя любовь моя. И пока этого нет, ты не можешь спать спокойно».

«Безумие и хорошее образование: целую тебя»

«Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали. Не любить — видеть человека таким, каким его сделали родители. Разлюбишь — увидишь вместо него: стол, стул»

«Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот дурак или негодяй; чаще всего — оба… Когда человек попадает в беду — это не смешно. .. Когда человека обливают помоями — это не смешно… Когда человека подставляют — это не смешно.. Когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех…»

«Спасибо тем, кто любил меня, за то, что они дали мне обаяние любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, за то, что они дали мне обаяние любить себя»

«Долго-давно — с детства, сколько себя помню — мне казалось, что я хочу быть любимой. Теперь я знаю и говорю всем: мне не нужна любовь, мне нужно понимание. Для меня это любовь. А то, что вы называете любовью (жертвенностью, верностью, ревностью), заботьтесь о других, о другом — мне этого не надо»

«По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Нечеловеческое — всегда одно…»

«Чувству не нужен опыт, оно заранее знает, что оно обречено. Чувству нечего делать на периферии видимого, оно в центре, оно само есть центр. Чувству нечего искать на дорогах, оно знает, что придет и приведет к себе»

«Я тебя больше не люблю. Ничего не случилось, жизнь случилась. Я не думаю о тебе ни утром, проснувшись, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку — никогда. Если бы ты влюбился в другую женщину, я бы улыбался — с высокомерной нежностью — и думал — с любопытством — о тебе и о ней. Я вне игры.»

«О, Боже мой, но говорят, что души нет! Что у меня теперь болит? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь , в груди, где ты дышишь — я дышу глубоко: не болит, а все время болит, все время ноет, нестерпимо!0003

«Когда любишь человека, всегда хочется, чтобы он ушел, чтобы мечтать о нем»

«Люди завидуют только одному: одиночеству. Они не прощают только одного: одиночества. Месть только за одно: одиночество. К тому-то-за то, что ты посмеешь остаться один»

«Жить — это безуспешно резать и латать без умолку, и ничего не держит (ничего меня не держит, не за что держаться, прости мне эту грустную, суровую игра слов).Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швеей, которая никогда не сможет сделать красивую вещь, которая только портит и делает себе больно и которая, бросив все: ножницы, ткань, нитки, начинает петь . У окна, за которым нескончаемо льет дождь

«Я молчу, даже не смотрю на тебя и чувствую, что впервые ревную. Это смесь гордыни, оскорбленной гордости, горечи, мнимого равнодушия и глубочайшего негодования.

«Все дело в том, что мы любим, что наше сердце бьется — пусть оно и разлетается вдребезги! Я всегда был разбит, и все мои стихи — это те самые серебряные осколки сердца.

«Знаешь, я бы никогда не стала красить губы. Уродливый? Нет, это очаровательно. Просто каждый дурак, которого встретишь на улице, может подумать, что я за него.

«Если считать тебя близким человеком, ты заставил меня очень страдать, а если ты посторонний, то принес мне только добро. Я никогда не чувствовал тебя ни так, ни иначе, я боролся в себе за всех, то есть против всех.

«И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, шальная мысль: «А что, если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое безумие? — Нет. Таким же должно быть то, что есть у игрока перед ставкой — Поставлю или нет? Выложу или нет? — С той разницей, что реальные игроки ставят «

«Я хочу с тобой переспать — засыпай и спи. Чудесное народное слово, как глубоко, как верно, как однозначно, как точно оно говорит. Просто спи. И ничего больше. Нет, больше: уткнуться головой в левое плечо, а руку в правое — и больше ничего. Еще нет: даже в самом глубоком сне знать, что это ты. И еще одно: слушайте звук своего сердца. И поцелуй его»

«В жизни так много всего, что нельзя выразить словами.
На Земле слишком мало слов…»

Русская поэтесса и прозаик Марина Ивановна Цветаева – одна из ярких представительниц Серебряного века литературы. Цитаты Марины Цветаевой до сих пор достойны внимания и переносят читателя в ее мир.

Творческая душа навсегда — М. Цветаева

Самым первым сборником был выпущенный в 1910 году «Вечерний альбом», который представлял собой скорее дневник юной образованной девушки в стихах. В ней еще много полудетских мыслей и мечтаний. В 1912 году — сборник «Волшебный фонарь», а в 1914 — поэма «Чародейка».

Уже в более зрелом возрасте ее чувства на бумаге все более откровенны. Уже стихи посвящены всем граням человеческой любви, Родине и поэтическому чуду в душе творца. Цитаты Марины Цветаевой поражают своей глубиной и необычностью образов и силой: «Они (чувства) знают, что они лишь тень будущих определенностей».

Всю свою трудную жизнь она не отступила от своего таланта — по-прежнему искренне говорить о самых сокровенных мыслях в строфах величайшей красоты.

Для усиления эмоциональности сказанного поэтесса использовала необычный синтаксис и особые лексические противопоставления. Все стихи живые, радужные; их ритм очень отличается. Цветаева не писала по «нормам и правилам».

Особенности творчества. Цитаты

Сама поэтесса относила себя к тому контингенту творцов, которые пишут только чистую лирику, образы, хранящиеся внутри духа. Цитаты Марины Цветаевой передают всю гамму мыслеформ их создательницы.

Она назвала таких творцов — поэтами «круга». Других, писавших о своем времени и людях, она называла «стрелками» поэтов. Все ее работы – это исповедь и пафос. Очень сильные и волнующие эмоции нам передает Марина Цветаева; читают все влюбленные молодые и зрелые, опытные.

И, обыграв свое имя в одном из стихотворений, она сравнивает себя с вездесущей морской пеной, меняющей форму.

Конечно, под влиянием времени и событий творчество претерпевает изменения, как и душа поэтессы. В годы переворота муж поэтессы находился на службе. Был в чине офицера белого движения. Сама Цветаева с двумя детьми находилась на грани нищенского существования.

Исчезла вера в любовь и насыщенная, яркая жизнь, которая просвечивала в предыдущих сборниках, но густое эмоциональное напряжение все же осталось в произведении.

В эти особенно трудные годы строфы стихов отражают сочувствие к отверженным и гонимым. В это время она пишет сборник под названием «Лебединый стан», целиком посвященный жизни белогвардейцев, их задачам и стремлениям.

Любовь как герб в художественном мире поэтессы

Поэтесса не раз отражала в своих стихах глубокую разницу между божественной и человеческой любовью. Хотя человеческая любовь, знала она, больше волнует разум.

Она не могла не восхищаться, не паря в вышине вдохновения. Ее любовь все время «выплескивалась» наружу, об этом говорят цитаты Марины Цветаевой.

И как сгорело мое сердце
Этот порох впустую!

Она написала в стихотворении «Ты, кто проходит мимо меня». Она не могла позволить себе упустить прекрасные моменты жизни. И она пыталась показать красоту жизни другим.

Поэтесса никогда не боялась любить — слишком ярко это выражено в цитатах Марины Цветаевой.

При этом не только страсти наполняют ее стихи, но и сердечные привязанности, и благоговение перед жизнью, и вера в бессмертную душу.

Перелом судьбы. Продолжение творчества

Не просто строчку, а полноценную нишу в ее творчестве занимают размышления о жизни и душе. Она издала целый сборник стихов – «Час души». Цитаты Марины Цветаевой о жизненных трудностях нравятся и современному читателю.

Жизнь для себя была соткана из глубоких драм, чередования поражений и вдохновений. Ее младшая дочь (Ирина Эфрон) умерла в голодные годы, которые не сломили эту женщину.

По приезду в Европу (в 1922 году) жизнь Цветаевой не стала намного легче. Но каждый день по 2 часа утром она писала. Это была Марина Цветаева. Цитаты о жизни говорят нам об этом.

«Жизнь неподражаема: за ожиданием, за ложью…».

Все тяготы эмигрантской жизни обрушились на ранимую душу поэтессы, наложив на нее свой отпечаток. Во всех стихах, во всех высказываниях этой личности видно, что мельчайшие детали человеческой жизни не ускользнули от дальновидного синтеза ума и души поэтессы.

Поэтический мир нашего времени знает Цветаеву как непревзойденную лирическую натуру. Однако для ее поэзии характерны не только глубокая лирика, откровенность и пафос. Многие слова проникнуты пониманием сущности жизни и человека в ней как существа, состоящего из 2-х элементов — земного и духовного.

Самое известное и мудрое изречение Цветаевой о любви: «Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали».

Она понимала, сколько боли принесла своему мужу Сергею Эфрону. Поэтому в своей исповеди он пишет: «Боже, не суди. Не была ты женщиной на земле». Теперь эти строфы стали песней. Известна также еще одна песня на ее стихи «Сколько их упало в эту бездну…».

Хотя жизнь поэтессы оборвалась не по воле бога, в которого она верила — покончила жизнь самоубийством в 1942 года, она любила жизнь. И мужа любила до конца жизни, что и доказала, приехав за ним в Советскую Россию в жестокие годы репрессий. «Да в Вечности жена, не на бумаге!».

Русская поэтесса, прозаик, переводчик, одна из крупнейших поэтесс XX века (8 октября 1892-31 августа 1941).

Цитаты и афоризмы

1. Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.
2. Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае, будут восхвалять. Тысячи душ всегда любят плоть. Кто хоть раз обрекал себя на вечные муки во имя одной души? Да даже если бы кто и захотел, нельзя: идти на вечные муки из любви к душе уже значит быть ангелом.
3. Вся жизнь делится на три периода: предвкушение любви, действие любви и воспоминание о любви.
4. Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких удовольствий в жизни: отдаешь самое лучшее — свою душу, берешь взамен то же самое, и все это легко, без трудности и требовательности любви.
5. Я знаю, что живу в последний раз.
6. Забота о бедных: превратить старое в новое, о богатых: новое в старое.
7. Прибит к позорному столбу
   Я все равно скажу, что люблю тебя.
   Что ни одна до нутра не мать
   Так и не посмотрит на своего ребенка
   А ты, кто занят делом,
   Я не хочу умирать, я хочу умирать.
8. Я живу, как танцуют другие: до упоения — до головокружения — до тошноты!
9. Никогда не говори, что все так делают: все всегда делают плохо — раз на них так охотно ссылаются. У всех есть отчество: никто, и вообще нет лица: шип. Если вам скажут: никто так не делает (не одевает, не думает и т.п.), отвечайте: — А я — кто.
10. Бойтесь понятий, облеченных в слова, радуйтесь словам, раскрывающим понятия.
11. Самое лучшее в мире, пожалуй, это огромная крыша, с которой виден весь мир.
12. Мужчины не привыкли к боли — как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
13. Тот, кто обходится без людей — без того обходятся люди.
14. Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
15. О, Боже мой, но ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
16. Смело уступайте место в трамвае старшему.
    Стесняйся — не сдавайся.
17. Праздность; самая зияющая пустота, самый разрушительный крест. Вот почему я — может быть — не люблю сельскую местность и счастливую любовь.
18. Боль зовется тобой.
19. Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человек попадает в беду — это не смешно; когда человека обливают грязью — это не смешно; когда человека спотыкают — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.
20. — Вы любите свое детство?
    — Не совсем так. Я вообще каждый день люблю больше предыдущего… Не знаю, когда он кончится… Наверное, в этом причина моей молодости.
21. Единственное, чего люди не прощают, так это того, что вы, в конце концов, обошлись без них.
22. Книги дали мне больше, чем люди. Память человека всегда меркнет перед памятью книги.
23. Когда я не люблю, это не я… Я так давно — это не я…

Цитаты Цветаевой о душе. «Поэзия и судьба Цветаева

В своих высказываниях она была не менее поэтична, чем в своих стихах.

Марина Ивановна стала одним из самых ярких, самобытных и смелых поэтов Серебряного века. Она создавала свои стихи не умом, а душой. Сочинительство было не столько профессией, сколько необходимым средством самовыражения. За всю непростую жизнь колоритная Цветаевой накопила столько отчаянных чувств и жгучих переживаний, что единственный способ их выразить — был облачать поэтические и прозаические строки.

Первый сборник ее стихов «Вечерний альбом» увидел свет, когда Цветаевой только исполнилось 18 лет. Она выпустила его на свои деньги. Первый шаг на литературном поприще – это и есть непосредственный вызов обществу и устоявшимся традициям. В те времена было принято, что серьезные поэты сначала публикуют в журналах отдельные стихи, а уже потом, снискав известность, издают собственные книги. Но Марина Ивановна никогда не следовала за всеми, не подчинялась приказам, которых он не понимал. Она подчинялась только тому, что отзывалось в сердце. Возможно, поэтому в ее судьбе так много крутых поворотов и трагических моментов. Когда едешь сам по себе дорого, всегда рискуешь всем.

Но она не побоялась поставить все на карту. Ее громкий голос поэта звучал и тогда, когда в стране началась революция, когда бедность заставила ее отдать дочерей в шелюте, и даже когда она была вынуждена покинуть родину вслед за мужем Сергеем Эфроном. На нее обрушивалось множество несчастий, но каждый раз волей она их преодолевала. До боли вкусные струны души, они превращались в пронзительные стихи или оставались на страницах личного дневника. Старшую дочь, Ариадну, Цветаева успела забрать из приюта, а вот младшая, Ирина, умерла в его стенах. В эмиграции у поэтессы родился сын Георгий, а с литературными кругами сложились дружеские отношения: она печатала свои стихи, занималась редакторами в журналах, общалась со многими известными русскими поэтами, также бежавшими из страны.

Марина Цветаева с дочерью Ариад

Однако во второй половине 1930-х годов в ее жизни произошли новые трагические события. Муж был замешан в политических убийствах и сбежал обратно в СССР. А в отношениях с дочерью Цветаевой произошел серьезный разлад – Ариадна ушла из материнского дома, а вскоре так же, как и отец, вернулась на родину. Для Марины Ивановны это стало сильным ударом. Он отвечал за маленького сына, в Европе крутилась война, и не было тех людей, которые могли бы помочь и поддержать.

Цветаева приезжает в СССР, но облегчения это не приносит. Наоборот, облака еще больше сгущаются над ее головой. Практически сразу после возвращения ее муж и дочь были арестованы, а Вторая мировая война, уже вошедшая во всю Европу, подошла к границам Советского Союза. Она уезжает с сыном в Елабугу. Борис Пастернак пришел делать вид, что двигает и кладет вещи. Он принес веревку, чтобы перевязать чемодан. Она оказалась очень крепкой, и Пастернак даже шутил: «Веревка все стерпит, хоть повиснет». Он и не подозревал, что его слова окажутся пророческими — позже ему дали, что именно на этой злополучной веревке Цветаева и повесилась в Елабуге. Даже самые сильные люди приходят, когда последняя капля переполняет чашу печалей, которые они способны воздать.

Цветаева не жила будущим, всегда тратила себя без остатка. Любовь иногда падала на нее, как снег на голову. Даже узы не смогли остановить внезапно оборвавшихся чувств. Она бросалась в омут, рисковала, была счастлива и невыносимо несчастна.

Другие говорили: «Марина, никто не делает!», а она всегда отвечала: «А я — кто!».

Мы выбрали самые яркие цитаты поэтессы из ее личных дневников, автобиографических произведений, писем и воспоминаний.

«Я не могу — даже убить — чтобы человек подумал, что мне от него что-то нужно. Я всем нужен, ибо я ненасытная. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда вечно напряжённое внимание: Делай Мне нужно?»

«Женщины любят не мужчин, а любовь, мужчины не любовь, а женщины. Женщины никогда не меняются. Мужчины — всегда»

«Для полного постоянства душам нужна постоянство дыхания, для того — дыхание, как нет ритм души?Чтобы люди понимали друг друга,нужно,чтобы они шли или лежали рядом»

«Что ты можешь знать обо мне,если ты со мной не спал и не пил?!»

«Любимый» — театрально, «любовник» — откровенно, «друг» — расплывчато. Нелюбовь к стране!

«Каждый раз, когда узнаю, что человек любит меня — удивляюсь, не люблю — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен»

«Первый любовный взгляд это кратчайшее расстояние между двумя точками, та Божественная прямая, которая не является второй»

«Первая победа женщины над мужчиной — это история мужчины о своей любви к другой. А окончательная победа — это история это другое о его любви к нему, о его любви к ней. Тайна стала явна, твоя любовь — моя. И пока этого нет, ты не можешь спать спокойно».0003

«Печаль и доброе воспитание: целовать тебя»

«Любить — это видеть человека таким, каким он думал о Боге и не выполнял своих родителей. Не любишь — видишь человека таким, каким были осуществлены его родители. Прочувствовать любовь — см. вместо: стол, стул»

«Слушай и помни: всякий, кто смеется над чужой бедой — дурак или негодяй; Чаще всего — и то, и другое… и другое… Когда человек начинает искать — это не смешно… Когда человека обливают междоусобицами — это не смешно… Когда человека подставляют подножкой — это не смешно… Когда человека бьют по лицу — это мутно.Такой смех — грех …»

«Спасибо тем, кто меня любил, за то, что они дали мне обаяние любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, за то, что они дали мне обаяние любить себя»

«Долго, долго — с детства, сколько себя помню — мне казалось, что я хотел бы любить себя. Теперь я знаю и говорю всем: мне не нужна любовь, мне нужно понимание. Для меня это любовь. И то, что вы называете любовь (жертвы, верность, ревность), забота о других, о другом, — мне это не нужно»

«Мы можем иногда любить десять лет, любовно — много — два. Бесчеловечно — всегда один…»

«Чувству не нужен опыт, оно заранее знает, что обречено. Чувство не имеет ничего общего на периферии зрительного, оно в центре, оно и есть сам центр. Нечего искать чувство на дорогах, оно знает, что придет и поведет — в себе»

«Ты мне не нравишься Больше ничего не было, — жизнь случилась. Я не думаю о тебе утром, проснувшись, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда. Если ты влюбился в другую женщину, Я бы улыбался — с высокомерным высокомерием — и думал — с любопытством — о тебе и о ней. Я — вышел из игры».0003

«О, Боже мой, и скажи, что души нет! И что у меня теперь болит?» Это не зуб, не голова, не рука, не грудь», нет, грудь, в груди, где ты дышишь, «Я дышу глубоко: не больно, но все время болит, все время ноет, Нестерпимо!»

«Когда любишь человека, всегда хочется, чтобы он ходил мечтать о нем»

» Люди ревнуют только к одному: к одиночеству. Не прощается только одно: одиночество. Мустять только за одно: одиночество. К этому — то, что ты осмеливаешься быть им»

«Жить — это, к сожалению, резать и снисходительно», и ничего не держится (ничего меня не держит, не за что держаться, «простите мне эту грустную, резкую игру слов). Когда я пытаюсь жить, я чувствую моя бедная маленькая Швеанке, которая никогда не может сделать красивого, которая только делает то, что портит и портит себя, и которая, бросая все: ножницы, материю, нитки, принимается. У окна, за которым дождь бесконечен

«Я» м молчу, даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это смесь гордыни, оскорбленной гордыни, ожесточения, ущемленного равнодушия и глубочайшего волнения»

«Всё дело в том, что мы любили сердце накормить — хоть разбиться разбить! Я всегда в смиты рвался, и все мои стихи самые серебристые сердечки»

«Никогда бы не узнал, не рисовал губы.Некрасивый?Нет,обаятельный.Просто каждый встречный дурак на улице может подумать,я для него»

«Если ты считаешь тебя близким человеком,ты меня очень мучаешь,если незнакомым,»ты меня довела только хорошее. Я никогда не чувствовал такого ни к другим, я боролся в себе за всех, то есть против всех»

«И часто, сидя в первый раз с мужчиной, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А вдруг я сейчас поцелуюсь?! — Эротическая обструкция? — Нет. То же самое должно быть у игрока перед ставкой «поставлю или нет?» ставлю или нет? — с той разницей, что настоящие игроки -trem

«Я хочу с тобой переспать — засыпай и спи. Замечательное народное слово, такое же глубокое, как верное, как недвусмысленное, как точно оно говорит. Просто спи. И ничего другого. Нет, еще: Прижечь голову к левому плечу, а рука на правом — и больше ничего. Нет: хоть в самом глубоком сне знать, что это ты. звучит. И — целовать его»

«Как много в жизни того, что не выразить словами.
Слишком мало на земле слов…»

Письмо


…стихи мои как драгоценные вина,
Найдется свой черед . М.Цвеев
Марина Цветаева — поэт огромного таланта и трагической судьбы. Она всегда оставалась верна себе, голосу своей совести, голосу своей музы, которая никогда не изменяла голосу и красоте.
Стихи писать начинает очень рано, ну и конечно первые строчки о любви:
Нас разлучили не люди, а тени.
Мальчик мой, сердце мое! ..
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце мое!
О ее первой книге «Вечерний альбом» признанный Мастер русской поэзии М. Волошин писал: «Вечерний альбом» — прекрасная и непосредственная книга…» Лирика Цветаевой обращена к душе, обращена к быстро меняющемуся внутреннему миру человека и, наконец, О самой жизни во всей ее полноте:
Кто создан из камня, кто создан из глины —
А я глупая и блестящая!
Я имею дело — измена, у меня есть имя —
Марина,
Я морская морская пена.
В стихах возникают красочные, как цветные тени в волшебном фонаре: Дон-Жуан в московской метели, молодые генералы 1812 года, «продолговатые и твердые овалы» Бабушки-Польки, «Безумный атаман» Степан Разин, Страстная Кармен.
Больше всего, наверное, меня привлекает поэзия, ее родство, искренность. Она как бы простирает сердце к нашей ладони, признаваясь:
Всею бессонницей я люблю тебя,
Со всей бессонницей я тебя сделаю. ..
Иногда кажется, что вся Лирика Цветаевой — сплошное объяснение в любви к людям, к миру и к конкретному человеку. Живость, внимательность, увлеченность и страстность, горячее сердце, жгучий темперамент — вот характерные черты лирической героини Цветаевой, и в то же время и ее собственные. Эти особенности натуры помогли ей сохранить вкус к жизни, несмотря на разочарования и сложности творческого пути.
Во главе своей жизни Марина Цветаева поставила творчество поэта, несмотря на частое существование, бытовые неурядицы и трагические события, буквально преследовавшие ее. Но жизнь выиграло Существо, которое возникло из упорного, подвижного труда.
Результат – сотни стихов, пьесы, более десяти стихотворений, критические статьи, мемуарная проза, в которых Цветаева сказала о себе все. Можно только преклониться перед гением Цветваи, создавшей совершенно неповторимый поэтический мир и свято поверившей в свою Муз.
Перед революцией Марина Цветаева выпустила три книги, стремясь сохранить свой голос среди пестрой полифонии литературных школ и течений Серебряного века. Его Перу принадлежит к оригинальным, точным по форме и мысли произведениям, многие из которых стоят рядом с вершинами русской поэзии.
Я знаю правду! Все прежние истины ушли.
Не воюйте люди с людьми на Земле.
См.: Вечер, см.: Скоро скоро.
Какие поэты, любовники, полководцы?
Значит, ветер сильный. Уже земля в росе,
Скоро звёздный свет найдёт в небе метель,
И под землёй скоро должны мы все
Кто на земле друг другу спать не давал…
Поэзия Марины Цветаевой требует усилий мысли. Ее стихи и поэмы нельзя читать и отступать между делом, бездумно скользя по строкам и страницам. Она сама так определила «творчество» писателя и читателя: «Что есть чтение, — как не разгадывать, истолкование, извлечение тайны, оставленной за строками, за пределом слов… Чтение — прежде всего — творчество… Устало от моего дела — Так читай хорошо и читай хорошо. Усталость читателя — усталость не опустошенная, а творческая».0029 Цветаева видела блок только издалека, не бросила его ни единым словом. Цветаевский цикл «Стихи на колоду» — это монолог любви, нежной и трепетной. И хотя поэтесса обращается к Нему на «Ты», но эпитеты, которые присваиваются поэту («Нежный призрак», «Рыцарь без укризна», «Снежный лебедь», «Праведный», «Света тихая») говорят о том, что блок для нее — Это не реально существующий человек, а символический образ самой поэзии:
Твое имя — синица в руке,
Твое имя — айсклин в языке,
Одно движение губ.
Ваше имя состоит из пяти букв.
Сколько музыки в этих удивительных четырех строчках и сколько любви! Но предмет любви неразлучен, Любовь неудобна:
Но моя река — да с твоей рекой,
Но моя рука — да с твоей рукой
Не сойдется. Радость моя, Док
Не гони зарю — зарю.
С присущей ей афористичностью Марина Ивановна Цветаева сформулировала это определение поэта: «Равенство дара души и глагола есть поэт». В ней наиболее удачно сочетались эти два качества — дар души («душа родилась крылатой») и дар слова.
Я счастлив жить образцово и просто:
Как солнце — как маятник — как календарь.
Являясь светской пустынью худощавого роста,
Воля — как все существа.
Знай: Дух мой помощник, и Дух мой советник!
Входить без отчета, как луч и как вид.
Живи, как пишешь: образцово и сжато, —
Как Бог велел и друзья не продаются.
Трагедия Цветаевой начинается после революции 1917 года. Она не понимает и не принимает ее, оказывается одна с двумя маленькими дочками в хаосе постбетябрьской России. Кажется, все рухнуло: муж неизвестно откуда, окружающим не до стихов, а какой же поэт без творчества? И Марина в отчаянии спрашивает:
Что делать, край и промысел
Пой! — Как проволока! Тан! Сибирь!
По Навадами, оба на мостик!
С их невесомостью
В мире Гируса.
Никогда — ни в страшные послереволюционные годы, ни тогда в эмиграции; — Цветаева не изменила себе, не изменила себе, человеку и поэту. За границей трудно сблизиться с русской эмиграцией. Ее незаживающая боль, открытая рана — Россия. Не забыть, не выкинуть из сердца. («Моя жизнь точно убита… жизнь истекает». )
В 1939 году Марина Ивановна Цветаева вернулась на родину. И начался последний акт трагедии. Страна, привязанная к свинцовому туману сталинкиных, как бы доказала — тоже опять, что ей не нужен поэт, любящий ее и стремящийся к своей Родине. Растянулся, как оказалось умер.
В богом забытой Елабуге 31 августа 1941 года — шлейф. Трагедия закончилась. Перечеркнутая жизнь. Что остается? Сила Духа, бунт, целостность. Поэзия осталась.
Открытые вены: нестационарные,
Это невероятно с жизнью.
Замените миски и тарелки!
Любая тарелка будет мелкой.
Чаша — плоская.
Через край — и мимо —
В земле черно, камыш кормить.
Неотражающая, недорогая,
Невероятно со стихами.
О Цветаевой, о ее стихах можно писать бесконечно. Ее любовная лирика прекрасна. Ну, кто еще мог дать определение любви:
Scimitar? Огонь?
Больше скомпрометировано — где так громко!
Боль знакомая, как глаза — ладонь,
Как губы —
Имя собственного ребенка.
В стихах цвет весь, мятежный и сильный, и в боли продолжающий отдавать себя людям, из трагедии и страдания творя поэзию.
Птица Феникс Я пою только в огне!
Поддержи светскую жизнь мою жизнь!
Высоко горе — и Пестрое горе!
И да, ты будешь ночь — свет!
Сегодня сбылось пророчество Марины Цветаевой: она одна из самых любимых и читаемых современных поэтов.

Больше полувека назад очень юная и никем другая Марина Цветаева выразила непоколебимую уверенность:

Рассыпанный в пыль торговый

(Где их никто не брал и не берет!),

Мои стихи, как драгоценные вина

Найдется свой черед.

Прошли годы трудной жизни и напряженной творческой работы — и гордая уверенность сменилась полным неверием: «Мне нет места в современности и будущем». Это, конечно, крайность и заблуждение, объясняемое одиночеством и растерянностью поэта, знавшего силу своего таланта, но не сумевшего выбрать верный путь.

Судьба созданного художника не сводится к его личной судьбе: художник уходит — искусство остается. В третьем случае Цветаева сказала гораздо точнее: «… Во мне нет ничего нового, кроме моей поэтической отзывчивости на новое воздушное звучание». Марина Цветаева – большой поэт, она оказалась неотделимой от искусства этого века.

Стихи Цветаева начала писать с шести лет, печататься — с шестнадцати, а еще через два года, в 1910 году, не снимая гимназической формы, довольно основательный семейный сборник выпустил «Вечерний альбом». Он не терялся в потоке поэтической новизны, его заметили и одобрили и В. Брюсов, и Н. Гумилев, и М. Волошин.

Лирика Цветаевой всегда обращена к душе, это сплошное объяснение в любви к людям, к миру вообще и к конкретному человеку. И это не смиренная, а смелая, страстная и требовательная любовь:

Но сегодня я был умен;

Ретино в полночь отправился в путь,

Кто-то пошел со мной, чтобы не отставать

Обзываться.

И Белл в тумане — странный посох…

Не было Дон-Жуана — Донны Анны!

Это из цикла «Дон Жуан».

Часто Цветаева писала о смерти — особенно в юношеских стихах. Это был своего рода признак хорошего литературного тона, и Юная Цветаева не составляла в этом смысле исключения:

Слушайте! — Люби меня еще

За то, что я умру.

По характеру Марины Цветаевой — Бунтар. Перестройка и Б.

Ее стихи:

Кто создан из камня, кто создан из глины —

А я глупая и сверкаю!

Я по делу — измена, меня зовут — Марина,

Я морская морская пена.

В другом стихотворении добавит:

Любуясь и любуясь

Сны о чудесном мире голубых дней,

Все спящие видели меня,

Никто не видел меня сонной.

Самое ценное, самое несомненное в зрелом творчестве Цветаевой — ее неугомонная ненависть к «бархатным олтам» и всякой пошлости. Попав из нищей, голодной России во вторую и элегантную Европу, Цветаева не поддавалась своим соблазнам ни на минуту. Она не изменила себе — мужчине и поэту:

Птица — Феникс Я, только огонь пою!

Поддержи светскую жизнь мою жизнь!

Высоко горе — и горе Пестрое!

И да будет тебе ночь — свет!

Ее сердце рвется в заброшенную родину, что Россию она знала и помнила:

Русская рожь от меня лук

Нива, где баба будет толковаться. ..

Друг! Дожди за окном моим

Неприятности и самое страшное на сердце…

И сын должен вернуться туда чтобы не быть всю жизнь

Выведено:

Ни в город, ни в село —

Гони, сын мой, в мою страну…

Гони, сын мой, домой —

В свой район, в свой век, в свой час…

К 30-м годам Марина Цветаева уже совершенно ясно осознала границу, отделявшую ее от белой эмиграции. Она пишет в черновой тетради: «Моя неудача в эмиграции в том, что я не эмигрантка, что я по духу, то есть по воздуху и по размаху — туда, туда, оттуда…»

В 1939 году Цветаева восстанавливает советское гражданство и возвращается на родину. Это серьезно отнеслось к ее семнадцати годам, проведенным на чужбине. У нее были все основания говорить: «Пепел эмиграции… Я вся под ним — как Геркуланта, и жизнь прошла».

Цветаева давно мечтала, что вернет в Россию «желанное и ждет гостя». Но это не сработало. Личные обстоятельства сложились плохо: муж и дочь подверглись необоснованным репрессиям. Цветаева поселилась в Москве, занялась переводами, подготовила сборник избранных стихов. Вареная война. Преобразование эвакуации было заброшено Цвеевым сначала в Чистополь, затем в Дубугу. Именно тогда ее настигло то «одиночество Высшего Часа», о котором она рассказывала в своих стихах с таким глубоким чувством. Измученный, потерявший волю, 31 августа 19 г.41 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Но была поэзия.

Вскрыть вены: нестационарно,

Невероятно при жизни.

Сменные миски и тарелки!

Каждая тарелка будет мелкой

Чаша — плоская. Через край — и мимо —

В земле черно, камыш кормить.

Безвозвратно, недорого,

Невероятно со стихами.

«Будьте как дети» означает: любите, пожалуйста, целуйте — всех!
Я не женщина, не амазонка, не ребенок. Я существо!

Поэтому как ни дерись! — Можно все. И глубоко — главное чувство невинности.
Меняя себя (ради людей — всегда ради людей!) мне никогда не удается изменить себя — т. е. изменить себя окончательно. Там, где я должен думать (из-за других) о действии, оно всегда интенсивно, — начато и не окончено — необъяснимо, не мое. Только что вспомнил а и не помню Б, — и сразу вместо б — мои иероглифы, никому не понятные, понятные только мне.


Борис Шаляпин Портрет М.И. Цветаева 1933
***
Аля: «В твоей тишине, тишине, грусти, строгости, мужестве. Можно взобраться такими вершинами, за которые не пройти ни одному человеку. Обожжена ты какая-то. Не могу придумать подходящего матерного слова для тебя».
***
Аля: «Мама, ты знаешь, что я тебе говорю? Ты душа стихов, ты сама длинный стих, но никто не может прочесть, что написано на тебе, ни на других, никто — никто
***
О, я понимаю, что больше всего на свете я люблю себя, свою душу, которую я бросаю в руки всем встречным, и кожу, -ку которой я бросаю во все машины 3 класс — и ничего не делается!
***
Что такое я?
Кольца серебряные в то время + волосы на лбу + быстрая походка +++. .
Я без колец, Я открыт с открытым лбом, Волоча медленный шаг — не я, душа не с тем телом, он еще как горбатый или глухонемой. За-свинг Бог! — Ничто во мне не было прихотью, все в каждом кольце! — Нужный, не для людей, для собственной души. Итак: Для меня, ненавидящего обращать внимание, всегда прячущегося в более темном углу зала, мои 10 колец на руках и плащ из 3-х пельтеринов (тогда их никто не носил) часто были трагедией. Но за каждое из этих 10 колец я мог бы ответить, я не могу ответить за свои низкие каблуки.


***
Вчера читал во «Дворце искусств» (Поварская, 52, дом Сологубы, — Мой бывший первый! -Стун) «Фортуну». Меня хорошо встретили, из всех прочитавших одни аплодисменты. Я хорошо читаю. В конце стоит один, со случайными знакомыми. Если бы он не образовался, то один. Здесь я такой же чужой, как среди жильцов своего дома, где живу 5 лет, как на службе, как всегда во всех 5-летних и русских пансионах и гимназиях, где я учился, как всегда — везде.
***
Белые волосы.
Через день Никодима, Карл: «Марина! Откуда у тебя седина?»
— У нас есть другие, у меня волосы светлые, светло-русско-золотистые. Волнистые, стриженые, как в средние века у мальчиков, иногда курчавые (сбоку и сзади). Очень тонкий, как шелк, очень живой, цельный. А впереди — замеченный этой весной-два-три- если она спонтанная и большая из десяти-совсем седая, белая, тоже закрученная на конце. — Так странно. Я слишком молод, чтобы из гордости сказать, что мне это нравится, я им искренне рад, как доказательство того, что какие-то силы во мне таинственно работают — не старость, конечно! -А может быть, мои — не уставшие — работающие голова и сердце, все это моя страстная, скрытая под беззаботной оболочкой, творческая жизнь. — как доказательство того, что оба железных здоровья, как и мое, нашли Железные Законы Духа.


***
О грубости природы:
Никогда не радовалась цветам в подарок, а если и покупала цветы когда-либо, то или на имя кого-то (фиалки-пармские-герцога Рейхстадского и т. п.) или сразу, не к дому, он вошел в кого-то.
Цветы в горшке надо полить, вывести из них червяков, больше грязи чем радости, цветы в стакане — как я конечно беру воду менять воду — отвратительно пахнут и бросают в печку (все бросаю в духовке!), не пригорать. Хочешь порадоваться, пиши мне письма, давай книги обо всем, кольца — впрочем, все серебряные и большие! — Систор на платье (лучше розовом) — только, господа, не цветы!
***
Упражняюсь в самом сложном для себя: в жизни чужих людей. Кусок в горло не идет, все равно, то ли у друзей, то ли, как сейчас, в грязной деревне, у грубиянов. Нет, не читал, не писал. Один крик: «Домой!»
***
Когда меня полюбят, я склоню голову, не нравится — подними! Мне хорошо, когда я им не нравлюсь! (Подробнее — я)


***
Гуляя в ожидании поезда по Перрону, я думал, что у всех есть друзья, родственники, знакомые. Все подходят, здороваются, о чем-то спрашивают, — одни имена планы на день — а я один — и всем все равно, если я не сижу.
***
Когда я с людьми, которые не знают, что я есть, мне жаль все мое существо за то, что существовал, как-то искупить! Вот объяснение моего вечного смеха над людьми. Я не могу терпеть — запрети думать обо мне плохо!
***
Прекрасно понимаю влечение ко мне Али и Сережи. Существа лунные и водные, их влечет к солнечному и огненному во мне. Луна смотрит в окно (любит одного), солнце — на мир (любит всех).
Луна ищет — вглубь уходит солнце на поверхность, пляшет, плещется, не тонет.
***
Я сток.


Марина Цветаева. Картина. 1931
***
Бертери -Асмая зияющая пустота, самый разрушительный крест. Поэтому могу — не люблю деревню и счастливую любовь.
***
Найду ли я когда-нибудь человека, который будет любить меня так сильно, что даст мне цианистый калий, и узнает меня так, что я пойму, буду убеждена, что никогда не трону его раньше срока . — А посему давай спать спокойно.
***
Мне не нужен тот, кому я не нужен. Над тем, кому мне нечего дать.
***
Что во мне такого, что меня так мало любят?
Тоже 1 класс? — Вопреки всему словесному 18 в. Ты не возьмешь подбородок!
Стало: а в 3 классе — 1 класс! (нужно: в 3-м 4-м, тогда весело!)
Ну и для «благородных»?
Лицемерие — вот чего мне не хватает. Я сразу: «Я очень мало понимаю в живописи», «Я совсем не понимаю в скульптуре», «Я очень плохой человек, вся моя доброта-авантюризм», а мы верим на слово, ловите на Словом, не считаясь с тем, что я Ведь говорю с тобой. Но надо отметить одно: никогда ни с кем у меня нет ни тени фамильярности. Может быть: мой — заранее — удивленные, серьезные, непонимающие глаза


М. И. Цветаева. Портрет работы М. Нахмана. 1915
***
Я не люблю себя, люди просто обнесены стеной на мои «земные знаки». Накачивает позвоночник, не кожаный ремень, ребро, и не пояс вокруг, лоб, и не волосы над рукой, не кольцо на. Толкает мое дерзкое умение радоваться поясом, челкой, звенеть от отражения в своих взглядах, моей полной интимности с этой крапивой, я отталкиваю Ю.
***
Неудачные встречи: слабые люди. Я всегда хотел любить, всегда мечтал покорно получить, быть вне его воли (время), быть в надежных и нежных руках. Слабо держался-о нем уехал. Не любил, любовно уходя.
***
У меня было имя. У меня была внешность. Привлечение внимания (все это я сказал: «Голова Романа», Борджиа, Пражский рыцарь и т.д.) и, наконец, хотя надо было начать с этого: у меня был дар — и все это, вместе взятое, — и я что-то точно забыл еще! — Не мешал, повредил, не свел пополам? и тысячная доля той любви, которая достигается одной наивной женской улыбкой.


Марина Цветаева Всесков 1989
***
Не знал человека робче меня, вес. Но моя смелость была еще больше моей робостью. Живот: негодование, восторг, иногда просто ум, всегда сердце. Так что я, знающий самое «простое» и «легкое» вещей, самое сложное и тяжелое — магию.
***
Перед ударным окном. Кажется, я больше всего в жизни люблю — комфорт. Он безвозвратно ушел из моей жизни.
***
Я, любя природу, кажется больше всего на свете, без ее описаний стоил: Я только упомянул: видение дерева. Целое было фоном — для моей души. Другой: Меня влечет: берёза серебристая. Брукс жив!
******
Боже мой! Целая минута счастья! Да разве этого мало на всю жизнь человека?


Левченко Л. (Еременко) М.И. Цветаева. (Карандаш)
***
Можно создать только очень богатого.
***
Решено, Марина! Одет — в голубое, я в гробу лежу — в шоколаде!
***
Сколько уже предрассудков отброшено! — Евреи, высокие каблуки, чистые ногти, чистые руки! — Головы мыть каждый день…. Есть только: письмо на ять и корсет
***
Мужик! Какая тревога в доме! Пожалуй, хуже грудного ребенка..

Главное понять — все мы живем в последний раз.

Иногда так сильно любишь мужчину, что хочется уйти от него. Сиди молча, выходи за него замуж…

Единственный, кто не знаком с печалью, — это Бог. — М. Цвеев

У детей прошлое и будущее сливаются в настоящее, которое кажется незыблемым.

В жизни есть и другие важные вещи, не только любовь и страсть.

Цветаева: Иногда хочется отдать душу за возможность отдать душу за что-то.

Постоянная игра в Жмурках с жизнью ни к чему хорошему не приводит.

Если брать будущее нас, то дети становятся старше, чем мы мудрее. Из-за этого — непонимание.

Такое странное чувство. Если ты считаешь, как ты мне дорог — останется только боль. Если ты считаешь себя кем-то другим — хорошо. Но ты для меня ни один, ни я ни с кем из вас.

Женщины часто попадают в туман.

Продолжение красивых цитат Марины Цветаевой читайте на страницах:

Я в жизни! — не вышел первый. А в жизни — сколько мне Бог пойдет — первый не оставит. Я просто не могу. Я всегда жду, когда уйдет другой, я делаю все, чтобы уйти, потому что я уйду первым — легче идти по собственному трупу.

Я могу без тебя. Я не девушка и не женщина, я просыпаюсь без кукол и без мужчин. Я могу обойтись без всего. Но, пожалуй, впервые я хотел, чтобы это не получилось.

Я говорю всякую чушь. Вы смеетесь, я смеюсь, мы смеемся. Ничто не любит: ночь принадлежит нам, а не нам. А так как я счастлива — счастлива, потому что я не влюблена, потому что могу сказать, что целовать не надо, просто наполнена не тупой благодарностью, — целую тебя.

Мечтают ли вместе, то ли спать вместе, но они всегда плачут в одиночестве.

Забудешь ли ты когда-нибудь, когда любишь — что ты любишь? Я никогда. Это как зубная боль — только наоборот, фискальная боль, только там, а тут — и слов нет.

Писать нужно только те книги, от отсутствия которых они страдают. Короче говоря: ваш рабочий стол.

Друг! Равнодушие — плохая школа! Это загружает сердца.

Мне никто не нужен, всем нравится.

Самое ценное в жизни и в стихах то, что сломалось.

Доблесть и девственность! Этот союз. Древний и ныряющий, как смерть и слава.

«Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем одна.

Любить человека — это значит видеть его таким, каким его задумал Бог и не сделал родителями.

Знакомые и друзья — вся Москва, но никто, кто за меня — нет, без меня! — не умирает

В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
В этом христианском мире
поэтов — евреев.

Если душа родилась крылатой —
Что ей хоры — и что ей хижины!

Я знаю все, что было, все, что будет
Я знаю всю глухую-старую тайну,
Что на темном, на тонаском
Язык человеческое имя — жизнь.

И если сердце, разрываясь,
Без шестеренки швы снимает —
Знай, что от сердца — есть голова,
И есть топор — от головы…

Император — Столицы,
Барабанщик — снег.

Одни без кривизны —
Дорогая жизнь дана.

Не любить богатого — бедного
Не любить ученого — глупого
Не любить румяного — бледного,
Не любить хорошего — вредного:
Золотого — Медноголового!

Не стыдись, страна Россия!
Ангелы — всегда босые…

Пусть не помнят молодые
О жареной старости.
Пусть не вспоминают старые
О блаженной юности.

Сердце — любовные зелья
Зелье — вернее все.
Женщина с колыбелью
Чей смертный грех.

Все море — все нужно,
В целом сердце — все Богу нужно.

А равнодушных — Бог накажет!
Страшно шагнуть живым.

Бесконечно корабль не спасают
И соловей не поет.

Благослови ежедневный труд
Благослови немного сна.
Веселое милосердие — и Мерден Корт,
Добрый Закон — и Каменный Закон.

Все по одной дороге
Прогулка дроу —
Ранним местом, поздним часом.

Горе ты горе, соленое море!
Ты будешь кормить,
Ты будешь пить,
Ты будешь буксовать
Ты будешь служить!
Горечь! Горечь! Вечный лен
На твоих устах, о страсти! Горечь! Горечь!
Вечное искусство —
Последний рот.

Гусар! — С куклами не кончаю,
— А! — В люльке ждем Гусара!

Дети — мир нежных загадок,
И в самих загадках лежит ответ!

Есть определённый час — как упавший карабкаться:
Когда затянется в себе гордость.
Час ученичества — он в жизни каждого
Торжественно неизбежен.

Женщина с колыбелью
Чей смертный грех.

За князем — Род, за Серафимом — Сонм,
Каждая тысяча таких, как он
На удар, — на живую стену
Упал и знал, что — тысячи смен!

Зверь — Бергого,
Странник — дорога,
Мертвец — сонливость.
Каждому свое.

Знай одно: какой ты завтра будешь старой.
Остальное, Малыш, — забудь.

И слезы ей — вода и кровь —
Вода, — в крови, в слезах омытая!
Не мать, а мачеха — любовь:
Не жди ни суда, ни пощады.

А еще скроют луну
И талый снег
Когда этот молодой посеется,
Прелестное веко.

Каждый стих — дитя любви
Незаконнорожденный,
Первенец — Хан
На луке ветров — положен.

Кто в песок, кто в школу.
Каждому свое.
На человеческие головы
Вася, забудь!

Кто дома не строил
Земля не годится.

С кем не стоит дружить
С неверными щедрыми подружками.

Легче, чем Лизенунк
Спрятаться под одеждой
Чем затащить тебя
Ревность и нежность!

Любовь! Любовь! И в конвульсиях, и в гроб
Завернутый — я предлог — смущенный — прет.

Люди, поверьте: мы живы!
Только в тоске мы победим скуку.
Все ругается? Будет мука?
Нет, лучше муки!

Спим — и вот, сквозь каменные плиты
Небесный гость в четырех лепестках.
О мир, пойми! Певица — во сне — открыть
Закон звезды и формула цветка.

Не люби, богатый — бедный
Не люби, ученый — глупый,
Не люби, румяный — бледный,
Не люби, добрый — вредный:
Золотая — Медная Голова!

Половина окна растворилась.
Одна половина души казалась.
Откроем — и тот халм,
И тот ястреб окна!

Олимпийцы?! Их взгляд спать!
Консистентные растения — Мы — Лепим!

Руки, которым не нужна
Миля, служат миру.

Смывает лучшие румяна love.

Стихи растут как звезды и как розы,
Как красота — ненужная в семье.

Даже вечер стел, уже земля в России,
Скоро звезда в небе заморозит метель,
И под землей скоро алле
Кому на земле друг с другом спать не давали.

Люблю женщин, Что в бою не робеют,
Больные и мечом держат, и копьем, —
Но знаю, что только в плену у колыбели
Нормальные — Женщины — Счастье Мое!

Сопед листья над могилой,
И пахнет зимой.
Слушай, мертвый, слушай, дорогой:
Ты весь мой.

Смейся! — В благословенной пустыне дороги!
Луна высоко.
Моя такая несомненно такая неизменная
Как эта рука.

Снова с узелком идти утром рано
К дверям больницы.
Ты только что уехал в жаркие страны,
В Великие моря.

Я поцеловал тебя! Я тебя ковырял!
Смейтесь над краткостью тьмы!
Я не верю в смерть! Жду тебя со станции —
Домой.

Пусть листья сели, вымыты и стерты
На траурные ленты слова.
И если для всего мира ты мертв,
Я тоже мертв.

Вижу чувствую, -Хы ты везде!
— Какие ленточки из твоих венков! —
Я тебя не забыл и ты не забудешь
Во веки веков!

Такие обещания знаю бесцельность
знаю вщ.
— Письмо в бесконечность. — буква
в воспалении
Письмо в пустоту.

Душа моя чудовищно-ревнивая: не родила бы она мне красавицу.
Говорить о внешности в моих чехлах — неразумно: это так очевидно, и так много — не в этом!
— Как тебе на улице? — Хочет ли она ее внешне? Да я просто не даю этому, — за такую ​​оценку!
Я это я: И волосы мои есть, и рука моя мужская с квадратными пальцами — я, и горбатый мой. И, точнее, это не мои волосы, ни рука, ни нос: я — я: невидимый.
Почитай скорлупу, рассеянную дыханием Бога.
И вперёд: Любовь — Другие Тела!

— Карл Великий — А может и не Карл Великий — сказал: «С Богом надо говорить — по-латыни, с врагом — по-немецки, с женщиной — по-французски…» (молчание.) И вот — мне иногда кажется, что я говорю с женщинами на латыни…

Есть вещи, которые мужчина — в женщине понять не может. Не потому, что это ниже или выше нашего понимания, речь не об этом, а потому, что некоторые вещи можно понять только изнутри, бытия.