Литература о подвигах: 75 книг о подвиге
Подвиг народа 📚 – топ лучшей литературы по теме
Подвиг народа 📚 – топ лучшей литературы по теме | Читайте и слушайте онлайн на MyBookЧто выбрать
Библиотека
Подписка
📖Книги
🎧Аудиокниги
👌Бесплатные книги
🔥Новинки
❤️Топ книг
🎙Топ аудиокниг
🎙Загрузи свой подкаст
📖Книги
🎧Аудиокниги
👌Бесплатные книги
🔥Новинки
❤️Топ книг
🎙Топ аудиокниг
🎙Загрузи свой подкаст
- Главная
- Библиотека
- Темы
- подвиг народа
Сортировать
Фильтры
Фильтры
Блокадник
Владимир Сафронов
Премиум
История Великой Отечественной войны складывается из миллионов эго-историй граждан нашей страны.
Солдаты на фронте, рабочие на заводах, крестьяне в колхозах работали на общую победу, но воспринимали реальность по-разному. Как воспринимали блокадную реальность дети Ленинграда? Как они видели ужасы …
Снайпер Великой Отечественной
Иосиф Пилюшин
Премиум
Снайпер Великой ОтечественнойИосиф Пилюшин Снайпер Великой Отечественной Первый выстрел по врагу Ленинград… Улицы и площади залиты солнцем, золотые шпили ослепительно сверкают в голубом небе, сады и парки – в свежей зелени и цвету. Все это я видел много раз, но теперь красота родного города казал…
Я прошел две войны!
Владимир Першанин
Премиум
Новая книга от признанного мастера жанра! Основанное на реальных событиях повествование о судьбе молодого командира Красной армии Василия Гладкова. Впервые попав на фронт в декабре 1939 года, Василий с небольшим перерывом продолжал сражаться с врагами нашей Родины до самой Победы. Сначала кровава…
В пекле огненной дуги
Виталий Мальков
Премиум
Роман основан на реальных событиях.
В центре сюжета – судьбы двух пограничников: лейтенанта Александра Романцова и рядового Семёна Золотарёва. У каждого из них за плечами служба на непростом участке границы; у одного – в Восточном Казахстане, а у другого – на Памире. Но теперь оба оказались в Сре…
Судьба штрафника
Александр Уразов
Премиум
О таких, как автор этой книги, говорят: «Родился в рубашке». Отправившись на фронт добровольцем, Александр Уразов служил в 8-й Гвардейской воздушно-десантной дивизии, а под трибунал и в штрафную роту попал «за потерю секретных документов». «Смыл вину кровью» при форсировании Днепра, обезвредив вр…
Штрафники Сталинграда
Владимир Першанин
Премиум
Их штрафная рота была сформирована одной из первых – сразу после приказа № 227 «Ни шагу назад!». Они искупили вину кровью, остановив продвижение 6-й армии Паулюса южнее Сталинграда, не позволив немцам прорваться к Волге и перерезать главную нефтяную артерию страны.
Однако штрафникам не дадут долг…
Дожить до весны
Наталья Павлищева
Премиум
Первая зима блокады Ленинграда была самой страшной. Кольцо замкнулось уже 8 сентября, и город оказался к этому не готов. Отопление в квартирах отсутствовало, дрова взять негде, а столбик термометра уже с ноября начал опускаться ниже минус двадцати градусов. Ни электричества, ни воды, ни транспорт…
Бессмертный полк. Сборник рассказов
Андрей Платонов
Премиум
По всем известному военному плану «Барбаросса», утвержденному Гитлером еще в конце 1940 года, война фашисткой Германии против Советского Союза должна была быть молниеносной, сосредоточиться лишь на трех стратегических направлениях и закончиться в течение одного-двух месяцев. На тот момент гитлеро…
Крымские татары в Великой Отечественной войне
Владимир Поляков
Премиум
В учебном пособии рассказывается об участии крымскотатарского народа в Великой Отечественной войне.
Практически все впервые становится достоянием научной общественности. Названа общая численность крымских татар участвовавших в боевых действиях, в том числе и отдельно в партизанском движении Крыма…
Чао, Вьетнам
Эльдар Саттаров
Премиум
Документальный роман Эльдара Саттарова посвящен трагическим страницам истории Вьетнама XX века. Впрочем, насколько трагическим, настолько же и героическим. Еще прежде чем перенести все ужасы американского нашествия, мужественный народ этой прекрасной страны отстоял свою свободу и независимость в …
Фильтры
Фильтры
В данном разделе представлен топ лучших книг и аудиокниг по теме «Подвиг народа». Полный список из 91 популярных книг и аудиокниг по теме, рейтинг и отзывы читателей. Читайте книги или слушайте на сайте онлайн, скачайте приложение для iOS или Android, чтобы не расставаться с любимыми книгами даже без интернета.
О проекте
Что такое MyBook
Правовая информация
Правообладателям
Документация
Помощь
О подписке
Купить подписку
Бесплатные книги
Подарить подписку
Как оплатить
Ввести подарочный код
Библиотека для компаний
Настройки
Другие проекты
Издать свою книгу
MyBook: Истории
Старшеклассники размышляют о подвиге героев, опираясь на прочитанные ими книги – Владивостокская централизованная библиотечная система
В рамках проекта библиотеки №16 «Что такое подвиг?» старшеклассники школы №2 размышляли о подвиге, о его истоках, о возможности подвига в наше время, давали оценку самим себе о том, смогли бы они совершить подвиг.
В своих эссе обращались к историческим событиям и фактам, людям, книгам, вспоминали подвиги, совершенные в разные исторические эпохи, в годы Великой Отечественной войны, совершенные своими близкими людьми.
Сегодня мы обратимся к эссе ребят, которые в своих размышлениях опирались на книги.
Лозовская Анна, для примера о подвиге обратилась к книге Милана Шурича «Рыцарский меч» и М. Шолохова «Судьба человека».
«В книге «Рыцарский меч» Милана Шурича главный герой Денис под страхом смерти смог защитить мешки с порохом от горящих стрел. Несмотря на то, что был еще мальчиком, в тот момент он понимал, что так сможет предотвратить взрыв и пожар, а также спасти всех остальных. Не каждый взрослый отважился бы на такой поступок.
Авторы описывают много подвигов, но есть произведения, где подвиг не связан с самопожертвованием.
Например, в рассказе Шолохова «Судьба человека» главный герой переносит трудное для него время. Ему приходится идти на войну, а в его отсутствие вся его семья погибает.
Но, пройдя все эти испытания, после войны он отваживается взять под свое крыло чужого ребенка. После всех испытаний войны он не потерял любовь, доброту и милосердие…. Это действительно подвиг!»
Юзюк Виктория: «О подвигах людей в годы Великой Отечественной войны написано огромное количество книг и стихотворений, посвящено множество песен и сняты сотни фильмов. Одним из таких художественных произведений является «Блокадная книга А. Адамовича и Д. Гранина. Авторы данной документальной хроники рассуждают о значении книг во время войны: «Книга много значила и много делала в Ленинградской блокаде…
От блокады книга сильно страдала. Ее жгли пожары, она гибла при бомбежке, ею, наконец, топили «буржуйки», плиты, ею обогревались, и за это невозможно осуждать людей. Но книгу и защищали, ее спасали… Они любили книгу, они служили книге, поэтому они ее спасали».
Это говорит о том, что даже в столь тяжелые военные годы люди не утрачивали человеческие ценности, бережно относились к культурному наследию своей страны.
Свою ценность не теряли не только книги, но и все произведения искусства.
Также вспоминая произведения о Великой Отечественной войне, нельзя не упомянуть такие повести Б.Л. Васильева как «А зори здесь тихие», «В списках не значился», «Завтра была война», в которых автор рассказывает о героизме русского народа в годы войны. В произведении «А зори здесь тихие…» говорится о подвиге, совершенном совсем еще юными девушками. Они не должны были допустить попадания врага на территорию нашей страны. Выполнив поставленную перед ними задачу, девушкам пришлось пожертвовать своими жизнями во имя победы. Они совершили настоящий подвиг.
В этом году наша страна будет праздновать 75 лет со дня победы над немецким фашизмом. Наши доблестные солдаты ценой своих жизней освободили страну от врага и подарили нам мирное небо над головой. Они сражались до последней пули, до последнего вздоха, до последней капли крови. Они сражались за Родину…
Так давайте же будем помнить великий подвиг и доблесть солдат Красной армии и чтить их память!
Бесчастных Артем, обращаясь к книге Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке», вспоминает подвиг своего прадеда.
«Можно вспоминать подвиг летчика Алексея Мересьева из произведения Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке». Желание жить помогло Мересьеву преодолеть все трудности. Он находит в себе силы жить, смог сесть за штурвал самолета с протезами.
Мой прадед, Витрук Андрей Никифорович, тоже отличится в годы Великой Отечественной войны. Он был командиром специального оперативного авиационного соединения. За доблесть и мужество, награжден Орденом Красного знамени, Орденом Суворова».
Костина Елизвета, так же вспоминает подвиг своей бабушки. «Для примера могу привести героя романа – эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир» – Тихона Щербатова, выделявшего в отряде Денисова своей ловкостью и отчаянной храбростью. Он совершил героический поступок, когда в одиночку начал сражаться с мародерами в родной деревне.
Также в пример хочу привести героический поступок своей бабушки. Во время Великой Отечественной войны моя бабушка была признана годной к военной службе и направлена работать медсестрой в артиллерийский полк.
Она бесстрашно помогала раненым солдатам и вытаскивала их с поля боя».
Цовбун Софья, сравнивает произведения писателей и современное время, подводя итог размышлениям ребят на тему «Что такое подвиг?»
«Но есть экстремальные ситуации, которые создают героев из самых обычных людей. Такой ситуацией является война. Она ставит людей перед однозначным выбором: я или Родина? Во время войны все становится черно-белым: победа – хорошо, поражение плохо. Война заставляет людей действовать на пределе возможностей: физических, психических, духовных. Никогда нельзя знать заранее, кто способен совершить подвиг, а кто нет. Еще Л.Н. Толстой в романе «Война и мир» показал скромного капитана Тушина, чей героизм заключался в честном выполнении своего долга. Для князя Андрея Болконского осознание истинного подвига стало крушением романтических иллюзий. Ведь истинный герой Шенграбенского сражения беспомощен и уязвим в штабе перед лицом лицемерных адъютантов. Героев подобных Тушину, мы можем увидеть в произведениях советских писателей, прошедших Великую Отечественную войну.
Многие из авторов сами были фронтовиками: А Астафьев, Б. Васильев, Б. Быков, В. Некрасов, К. Воробьев, В. Кондратьев и другие. В их книгах отражены факты реальных боев, ситуаций, показан собирательный образ советского человека, вставшего на защиту свой земли. В их героизме нет ничего показного, но есть скромность, достоинство, жертвенность, любовь к людям.
Сегодня идут дискуссии о тех или иных событиях той страшной и беспощадной войны: оправданы ли были многие жертвы, считать ли подвигом абсолютное самопожертвование, если оно не привело к ожидаемому результату. Я думаю, что ответом на эти вопросы может быть диалог двух героев в повести Б. Васильева «А зори здесь тихие». Старшина Васьков говорит умирающей Рите, что он положил их всех пятерых, а за что? За канал? Командиру больно, что эти юные девушки погибли. Но Рита отвечает ему словами: «Мы же Родину защищали, а потом канал». В этих словах выражена не только главная мысль повести, но главная мысль подвига советского народа в Великой Отечественной войне: защита Родины была главной целью, ради которой люди были готовы на все.
Подвиг непредсказуем, но внутренние источники героизма находятся в сердце, а не в отдельной личности. Это показал нам Б. Васильев на примере своих героинь.
Сегодня мы живем в мирное время, и надеюсь, что на земле больше не будет катастрофы, подобной прошедшей мировой войне. Хочется думать, что подвиг не всегда нужен на Земле. Точнее современное понимание героизма выражается словами: «быть», когда уже нет «могу». Преодолевать обстоятельства своей судьбы, поступать в соответствии с нравственным кодексом, нести свободу, добро и любовь – это на самом деле тоже требует усилий. Но это и значит быть человеком с большой буквы.
В заключении я хочу сказать, что подвиг – это внутреннее и внешнее сопротивление, обретя точку опоры внутри себя. Это способность следовать до конца своим ценностям и утверждать их всей своей жизнью».
Героическая поэзия | Британника
- Похожие темы:
- эпический поэзия устная литература былина героический стих
Просмотреть весь связанный контент →
героическая поэзия , повествовательный стих в приподнятом настроении, использующий достойный, драматический и формальный стиль для описания деяний аристократических воинов и правителей.
Обычно он сочиняется без помощи письма и поется или читается под аккомпанемент струнного инструмента. Он передается устно от барда к барду из поколения в поколение.
Дошедшая до нас героическая поэзия варьируется от весьма древних до современных произведений, созданных на обширной географической территории. Он включает в себя, вероятно, самые ранние формы этого стиха — панегирики, восхваляющие родословную и деяния героя, и оплакивают смерть героя. Гомер рассказывает, что, когда тело Гектора принесли домой, «они положили его на кровать и усадили вокруг него менестрелей, чтобы они вели панихиду». Другой тип героической поэмы — короткая драматическая поэма, посвященная одному событию, например древнеанглийское 9.0015 Битва при Малдоне
More From Britannica
Африканская литература: героическая поэзия
Большая часть героической поэзии восходит к смутно очерченному «героическому веку», когда поколение высших существ совершало необычайные подвиги мастерства и отваги. Героический возраст различается в разных отечественных литературах. Эпосы Гомера, созданные в 8 веке до нашей эры, сосредоточены на войне с Троей, которая, возможно, произошла около 1200 года до нашей эры. Героическая поэзия германских, скандинавских и английских народов имеет дело главным образом с периодом с 4 по 6 век н.э., временем великого переселения народов (9).0015 Völkerwanderung ) германского народа. Хотя некоторые из изображаемых героев являются историческими персонажами, их действия часто объединяются и связываются в художественных целях, без учета фактической исторической хронологии.
Тем не менее, героическая история воспринимается поэтом и его слушателями как правдивая. Его стиль безличен и объективен, а графический реализм его деталей придает ему вид вероятности, который перевешивает случайное вторжение чудесных элементов.
Ни одна из обыденных подробностей поступков героя и никакие связанные с ними приятности не обойдены вниманием. Слушателю рассказывают, как выглядит герой, что он носит, что ест и как спит. Таким образом, подробное описание Гомером того, как Ахиллес одевается для битвы, как он надевает все доспехи, как садится на колесницу и обращается к своим коням, обладает правдоподобием, которое остается нерушимым, когда его конь разговаривает с ним.
Большая часть древней героической поэзии была полностью утеряна, но традиция все еще жива среди некоторых неграмотных и малограмотных народов, живущих в отдаленных общинах. В конце 19 и 20 веках было собрано множество новой героической литературы от местных сказителей на Балканах, в России, Эстонии и Греции. В Средней Азии собраны героические поэмы татарских народов, говорящих на тюркских наречиях; некоторые особенно прекрасные примеры происходят от кыргызов Тянь-Шаня. Саха северной Сибири, айны северной Японии и некоторые племена Аравии также сочиняли героическую поэзию в новое время.
Исследования, проведенные современными учеными среди этих людей, развеяли все сомнения в том, что длинные эпические поэмы могут быть сочинены устно, и пролили свет на методы устного сочинения, которые, должно быть, использовались древними поэтами, такими как Гомер. Зная основы ряда традиционных историй и вооружившись набором готовых шаблонных выражений для описания обычных событий, таких как встречи, расставания, течение времени, победы или поражения, устный бард импровизирует рассказ. Бард, чье искусство представляет собой искусное сочетание знакомых сцен с новыми событиями и подробностями, не запоминает сказку и обычно не может снова повторить ту же самую версию. В 1934 Американский гомерист Милман Пэрри переписал эпическую поэму из 12 000 строк (длина
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас
Эта статья была недавно пересмотрена и обновлена Дж. Э. Люберингом.
Героическая литература средневековой Скандинавии
Культурные традиции викингов.
В девятом и десятом веках мигрирующие северные племена, ныне именуемые викингами, плавая на легких, но прочных и быстрых ладьях, вторглись почти во все регионы Европы, включая Россию (названную в честь русов, рыжеволосых скандинавов, поселившихся там), северная Франция (названная Нормандией в честь поселившихся там «северян»), Англия, Шотландия и Ирландия. Эти скандинавы торговали на востоке вплоть до Византии, а также совершали набеги на запад, в Исландию, Гренландию и даже в Северную Америку. Угроза со стороны викингов объединила ранее неорганизованную группу конкурирующих племен и небольших королевств Британии при Альфреде Великом (871–89).9), король Уэссекса, который успешно отразил набеги викингов военной силой в 878 году и создал флот кораблей, основу британского флота, для защиты южной Англии от морской мощи северных захватчиков.
В конце концов, был достигнут непростой мир, когда норманны контролировали восточную половину Англии, а Альфред и будущие англосаксонские короли доминировали над остальной частью страны. Степень норвежского влияния на литературное и языковое развитие Англии измеряется тем фактом, что первое крупное литературное произведение, Беовульф , о скандинавских племенах, а не о коренных жителях Британии, и в древнеанглийском языке есть много скандинавских заимствований. Однако викинги не участвовали во взаимном подражании литературным формам, имевшим место на протяжении всего периода в других районах Европы. На самом деле, литература, созданная далеко к северу от Центральной Европы, на отдаленном Скандинавском полуострове, не имеет параллелей с большинством других средневековых жанров, созданных в Англии и на континенте. Хотя некоторые произведения были созданы на материковой части Скандинавии, большинство величайших литературных произведений были созданы в крошечной, еще более отдаленной, западной островной колонии Норвегии, Исландии, которая была заселена около 870 г.
К 1000 г. Исландия приняла христианство в качестве официальной религии, что оказало глубокое влияние на содержание создаваемых художественных текстов.
Скандинавская лирическая поэзия.
Подобно очень ранним литературным произведениям многих других народов, например, древней Греции, некоторые ранние скандинавские лирические поэмы отражали их культуру, включая политеистические теологические объяснения мира, включая подвиги богов, которые были похожи на людей, в то время как другие имели тенденцию чтобы подчеркнуть формальные проблемы, включая тонкости самого языка. В то время как в остальной Европе развивалась лирическая поэзия, воспевавшая куртуазную любовь или преданность Деве Марии, самые ранние сохранившиеся тексты в стихах, написанные на древнескандинавском языке, представляют собой стихи двух разных типов: эддическую и скальдскую поэзию. Эддические поэмы, сочиненные в произвольной форме или различных размерах, представляли собой героико-мифологические песни (песни), основанные на германских легендах и мифологии о языческих северных богах.
Эддические поэмы, включающие эти мифы и легенды, включают два основных произведения: Völuspá (Пророчество Сивиллы), история мира, предсказанная сивиллой, от сотворения до Рагнарёка, конец света, когда солнце становится черным, огонь охватывает землю, погружающуюся в полную тьму, и боги падают; и Hávamál (Слова Всевышнего), дидактическая поэма, в которой Один инструктирует человечество о правильном социальном поведении и взаимодействии между полами, а также объясняет о рунах (мистические высказывания, написанные с использованием древнегерманского письма) и магии. Сочиненный до заселения Исландии, Hávamál , а также эти другие эддические поэмы передавались устно, пока не были записаны позднее в Исландии. Этот процесс аналогичен развитию героической литературы в Англии и на континенте, где устные версии истории о Беовульфе или трагической позиции Роланда против сарацинов циркулировали иногда за сотни лет до того, как тексты, известные современному читателю, были закреплены в рукописной форме.
В отличие от менее формальной эддической поэзии, скальдская поэзия была гораздо более строгой в своей поэтической технике, используя эрудированную специализированную лексику в очень сложном синтаксисе. Самым талантливым скальдом был Эгиль Скаллагримссон, жизнь которого прославилась в Сага об Эгиле (ок. 1230 г.), одна из лучших исландских или семейных саг. Как рассказывается в «Саге об Эгиле », хорошая поэзия может буквально спасти жизнь. Одним из самых успешных стихотворений этого поэта-викинга было «Выкуп за голову », написанное около 948 года, когда Эгиль был заключен в тюрьму в ожидании казни королем Эриком Кровавым Топором, правившим тогда в Йорке. В ночь перед казнью этот скальд сочинил стихотворение в честь Кровавого Топора, которое так понравилось его похитителю, что он подарил ему свою голову в качестве награды, отсюда и название стихотворения. Хотя они могли быть написаны на Скандинавском полуострове, эддические и скальдские поэмы тем не менее сохранились только в рукописях, найденных в Исландии.
Развитие жанров прозы в средневековой Скандинавии.
Помимо поэзии, жанры прозы развивались в средневековой Скандинавии в большей степени и раньше, чем на континенте или в Англии, по-видимому, из-за желания запечатлеть важные исторические события, особенно рассказы о заселении Исландии и правлениях норвежских королей. Например, Landnámabók (Книга поселений) подробно описывает историю заселения Исландии, а Heimskringla («Сфера мира»), написанная Снорри Стурлусоном (1179–1241), рассказывает историю королей Норвегии до 1184 года. Этот писатель также составил « Prose Edda », справочник.
на использование литературного языка, который является важным источником героических рассказов о германских языческих богах и человеческих героях северных легенд. Однако наиболее характерной литературной формой, развившейся в Скандинавии, была сага, уникальный вид прозаического повествования, изобретенный в Исландии (поэтому их часто называют «исландскими» сагами) в период с двенадцатого по четырнадцатый век.
Влияние христианства.
С приходом христианских миссионеров в Скандинавию более развитая латинская культура предоставила инструменты для дальнейшего развития местных литературных форм. Хотя «рунические буквы» (из тевтонского алфавита, состоящего из прямых линий, подходящих для надписей на камне, металле или дереве) использовались для передачи информации в Скандинавии с очень ранних времен, руны не использовались для записи каких-либо длинных историй. или даже стихотворение, поскольку этот способ письма был слишком громоздким для передачи чего-либо значительного объема в рукописи.
Однако эта ситуация изменилась, когда после некоторого первоначального сопротивления тех, кто поддерживал старую языческую германскую веру, христианство было официально принято в качестве государственной религии Исландии в 1000 году, принеся с собой латинский алфавит и рукописную традицию. После обращения в Исландию была введена культура клерков с использованием латыни, языка средневековой христианской церкви. Жители Исландии быстро усвоили новопринятую церковную и светскую литературу. Благодаря дальним путешествиям викингов новые грамотные исландские писатели познакомились с практикуемыми литературными жанрами и темами, изображенными на других местных языках Европы. Новое знание не устранило интереса к старым в основном героическим темам саг; скорее, элементы континентального романа, агиографии (рассказы о жизни святых) и другие формы были привиты к традиционным саговым знаниям. Даже дохристианская мифология, которая ранее была существенным компонентом творчества исландских поэтов, не была полностью заменена образностью новой религии.
Хотя исландские саги эффективно наложили влияние континентального христианства на традиционные местные сюжеты, всегда существовала напряженность между до- и постхристианскими материалами.
Исландские саги.
Если саги, являющиеся венцом литературы средневековой Скандинавии, имели некоторые общие элементы с другими средневековыми героическими текстами, их стиль и содержание, тем не менее, отличались от любой другой героической литературы, созданной в средневековой Европе. Саги производят впечатление надежных исторических или биографических свидетельств. Однако в этих прозаических повествованиях часто органично смешиваются факты и вымысел, и многие саги напоминают современные исторические романы больше, чем любой ожидаемый средневековый жанр. Кроме того, используя различные влияния из-за рубежа, стиль саги был достаточно гибким, что делало возможным развитие различных поджанров. Саги о королях представляют собой творчески построенные биографии средневековых норвежских монархов.
«Саги древних времен», такие как «Сага о Вольсунгах » воссоздает в прозе виды традиционных героических легенд материковой Норвегии, которые были обработаны эддическими поэтами и скальдами. Воздействие континентальных жанров привело к появлению новых гибридов: саги, вдохновленные персонажами из chansons de geste , таких как Сага о Карле Великом ; саги под влиянием романов о персонажах Артура, таких как Тристан и Изольда, например, «Сага о Тристане» ; и церковные саги, вдохновленные континентальными религиозными писаниями и агиографией, посвященные обращению Исландии в христианство и биографиям различных скандинавских епископов.
Исландская семейная сага.
Поджанр, из-за которого саги наиболее ценятся и наиболее известны, — это «семейные» саги. Эти нарративы, в основном относящиеся к XIII веку, искусно преобразовали традиционные устные рассказы о социальных, правовых и религиозных практиках исландских кланов (которые изначально заселили Исландию в десятом и одиннадцатом веках) в строго структурированные, сложно организованные письменные тексты.
В сагах обыденные подробности повседневной жизни никогда не бывают посторонними, а всегда предвосхищают какое-то важное событие или кульминацию сюжета, почти всегда ужасающе жестокого. Саги отличаются крайностями в поведении и эмоциональном диапазоне. Сюжеты редко рассказывают о великих, изменяющих историю событиях. Скорее, они создают трогательную трагедию из мелочных банальностей повседневной жизни — нарушения верности и дружбы, которые приводят к семейным распрям и последующей мести, что, в свою очередь, приводит к трагической судьбе одного из главных героев. Персонажи либо сильно любят, либо ненавидят друг друга, с небольшим нейтральным чувством между ними. Показывая, как обычные события могут невольно доводиться до крайности, вызывающей значительные последствия, саги выражают выраженное сочувствие и понимание человеческой трагедии.ИСЛАНДСКАЯ КРОВНАЯ МЕСТА
Введение: Этот отрывок раскрывает сложную цепь насилия, спровоцированную исландской кровной местью, кривую, ироническую преуменьшение [litotes], используемую в дискурсе героев саги, таких как Скарп-Хедин, и влияние Христианство как в истории Исландии, так и в содержании саг.
[Флоси сказал]: «Для нас открыты только два пути, и ни один из них не хорош: мы должны либо отказаться от атаки, что будет стоить нам собственных жизней, либо мы должны поджечь дом и сжечь их заживо. , что является серьезной ответственностью перед Богом, поскольку мы сами христиане. Но это то, что мы должны делать».
Затем они разожгли костер и разожгли большое пламя перед дверями. Скарп-Хедин [сын Ньяля] сказал: «Так вы сейчас разводите костер, ребята! Вы думаете приготовить что-нибудь?» .» — «Значит, это твой способ, — сказал Скарп-Хедин, — отплатить мне за то, что я отомстил за твоего отца, единственный способ, который ты знаешь; ты больше ценишь обязательство, которое имеет к тебе меньшие права»…
[B Прежде чем находящиеся внутри поняли, что происходит, потолок комнаты был охвачен пламенем от края до края. Люди Флоси также зажгли огромные костры перед всеми дверями. При этом женщины начали паниковать.
Ньял сказал им: «Будьте добры и не произносите слов страха, потому что это всего лишь мимолетная буря, и она будет задолго до того, как она придет.
Верьте в милость Бога, ибо Он не будем гореть и в этом мире, и в ином». Таковы были слова утешения, которые он принес им, и другие, более воодушевляющие, чем эти. Теперь весь дом начал пылать. [Ньял ведет переговоры об освобождении женщин, детей и слуг из пылающего дома. Он, его жена Бергтора и их внук ложатся на свою кровать под воловьей шкурой, и их больше никто не слышит. Скарп-Хедин карабкается по стене в поисках спасения.]
Гуннар Ламбасон вскочил на стену и увидел Скарп-Хедина. — Ты сейчас плачешь, Скарп-Хедин? он сказал. «Нет, — сказал Скарп-Хедин, — но это правда, что у меня глаза щиплют. Правильно ли я думаю, что вы смеетесь?» «Конечно, — сказал Гуннар, — и впервые с тех пор, как ты убил [моего дядю] Траина». Он вынул из кошелька челюсть, которую вырубил у Траина, и метнул ее Гуннару прямо в глаз; глаз был выколот от глазницы до щеки, и Гуннар рухнул со стены… [Т]огда с сильным грохотом рухнула вся крыша. Скарп-Хедин был зажат между крышей и фронтоном и не мог пошевелиться.
дюйм.
[На следующее утро, узнав, что один человек, Кари Солмундарсон, сбежал из горящего здания, Флоси, лидер поджигателей, говорит:] «То, что вы нам сказали, — сказал Флоси, — дает нам мало надежды». чтобы их оставили в покое, потому что человек, который убежал, ближе всего к тому, чтобы быть равным Гуннару из Хлидаренда во всем. Вам лучше понять, вы, Зигфуссоны, и все остальные наши люди, что это Сожжение будет иметь такие последствиями того, что многие из нас будут лежать бездыханными, а другие потеряют все свое богатство».
источник: «Огонь, в котором Ньял и его семья сгорели заживо», в «Саге о Ньяле». Пер. Магнус Магнуссон и Герман Палссон (Балтимор: Penguin, 1960): 265–270.
Что, возможно, делает саги наиболее уникальными по сравнению с героической литературой в остальной части средневековой Европы, так это то, что их сюжеты перемежаются явлением, присущим скандинавской культуре: кровной местью. Эта социальная практика требует, чтобы родственники убитого персонажа либо отомстили члену семьи клана-нарушителя — новая жертва должна быть того же ранга, что и их потерянный член, — либо получили существенное финансовое вознаграждение за свою потерю.
Кровная месть мотивирует степень физического насилия, крайнюю даже для средневековых романов и романов.0049 chansons de geste , которые были знакомы в остальной Европе, чья публика привыкла к преувеличенному количеству анонимных рыцарей, убитых на поле боя. Действительно, иногда этот менталитет «око за око» вызывает постоянно нарастающие волны
смертельного возмездия. В некоторых сагах это ускорение насилия завершается убийством, которое не только превышает законные «правила» кровной мести, но и настолько потрясает своей дикостью местное общество, что объявляется «убийством». Технически это худшее мыслимое насильственное преступление в сплоченном сообществе, тесно связанном родственными узами, убийство заслуживает наказания даже более сурового, чем смерть — общественного остракизма преступника как объявленного «вне закона». Эта сюжетная линия характерна для некоторых из лучших семейных саг, таких как Сага о Греттире , про разбойника Греттира Сильного, аналог Беовульф ; Laxdaela Saga , романтическая трагедия о нескольких поколениях, главная героиня которой Гудрун — одна из самых крутых, самых желанных и наиболее ярко реализованных женщин в средневековой литературе; и Egil’s Saga , биография сварливого викинга-скальда Эгилла Скаллагримссона.
Сага о Ньяле: новая христианская чувствительность.
Как традиционное влияние кровной мести, так и влияние европейской миссионерской деятельности можно увидеть в самой длинной исландской семейной саге, Сага о Ньяле (1280), которая сейчас также считается величайшим образцом жанра. Судя по тому, что она сохранилась в 24 рукописях — большем количестве саг, — эта работа также считалась шедевром своего времени. Его сюжет вращается вокруг прочной дружбы между двумя великими героями: Гуннаром, доблестным, но несколько наивным юношей, и Ньялом, мудрым пожилым человеком, пользующимся большим уважением как общественный деятель и обладающим пророческим даром. В конце концов оба героически погибают. Первая треть саги знакомит с Гуннаром из Хлидаренда, его ухаживаниями и несчастливым браком с красивой, но гордой и яростно мстительной женщиной Халлгерд, чья инициация серии ответных убийств между домочадцами двух друзей угрожает спровоцировать разрыв в дружбе между Гуннаром и Ньяль.
Однако, благодаря их сдержанности и взаимной верности, дружба, хотя и крайне натянутая, никогда не дает сбоев. После смерти Гуннара Халльгерд продолжает разжигать кровную месть между семьями, провоцируя своего сына, зятя и любовника продолжать преследовать и подстрекать клан Ньяла. Эскалация напряженности достигает кульминации в преднамеренном поджоге дома Ньяла, когда он и все члены его семьи, включая его жену, взрослых сыновей и маленьких детей, находятся внутри него. Поскольку сага включает рассказ об обращении Исландии в христианство и о чудесах, произошедших в битве викингов против ирландцев при Клонтарфе (1029 г.?), добровольная огненная смерть похожего на священника Ньяля предполагает христианское мученичество, характерное для жизни средневекового святого в других частях Европы. Действительно, сын Ньяля, Скарп-хедин, во многом похожая на Беовульфа фигура, наносит кресты на свою плоть, пока терпит сожжение, тем самым вводя в сагу христологические мотивы. В конце концов, смерть Ньяла и его семьи, вероятно, интерпретировалась современной публикой либо как своего рода христианское мученичество, искупление насильственных грехов, присущих старой культуре, либо как иррациональные действия обреченных и, возможно, отчаявшихся героев.