Клуб творцов жизни довлатов: Вступайте в Клуб Творцов Жизни

Содержание

Цитатами о Довлатове — «Дистопия»

Главной мечтой Сергея Довлатова была одна очень странная вещь — он хотел, чтобы внуки его врагов читали его рассказы с радостью и с улыбкой. Это очень важно, потому что так и случилось. Внуки действительно читают. Есть писатели одного поколения, а Сергей Довлатов стал писателем не одного своего поколения, а писателем, который воздействует на следующие поколения. Жизнь Довлатова была богата трагикомическими ситуациями, в полной мере отраженными на страницах его книг. Обычное дело для России — писатель, при жизни недополучивший внимания и добрых слов со стороны коллег, критиков, а порой и близких, посмертно становится своего рода «иконой», которую не позволительно не только критиковать, но и объективно исследовать. И я от себя хочу добавить, что лучше рассказать о Довлатове не сможет никто, кроме него самого.

Довлатов о себе

Я родился в не совсем дружной семье. Не очень хорошо учился в школе. Потом был отчислен из университета.

Прослужил 3 года в лагерной охране.

Часто писал рассказы, которые в последствии не мог опубликовать.

Во многом из-за них был вынужден покинуть свою родину. В Америке я вовсе не стал богатым и преуспевающим человеком. К сожалению, мои дети неохотно разговаривают по-русски. Я напротив — неохотно говорю по-английски.

В родном для меня Ленинграде построили дамбу. В столь любимом мной Таллине происходит непойми что.

Жизнь очень коротка. Человек очень одинок. Я надеюсь, это все достаточно грустно, дабы я мог продолжать просто заниматься литературой…

Сергей Донатович Довлатов родился 3 сентября 1941 года в Уфе, в семье театрального режиссера Доната Исааковича Мечика (1909–1995) и литературного корректора Норы Сергеевны Довлатовой (1908–1999). В столицу Башкирии его родители были эвакуированы с началом войны. С 1944 года жил в Ленинграде. Родители были в разводе, жили они в густонаселенной коммуналке, где Довлатовым принадлежали две комнаты, одна из которых была перегорожена шкафом.

Довлатов в книге «Ремесло» рисует картину своего непростого детства:

…Я вынужден сообщать какие-то детали моей биографии. Иначе многое останется неясным. Сделаю это коротко, пунктиром. Толстый застенчивый мальчик… Бедность… Мать самокритично бросила театр и работает корректором… Школа… Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает «Форд»… Алеша шалит, мне поручено воспитывать его.… Тогда меня возьмут на дачу…. Я становлюсь маленьким гувернером…. Я умнее и больше читал… Я знаю, как угодить взрослым… Черные дворы.… Мечты о силе и бесстрашии… Бесконечные двойки… Равнодушие к точным наукам.… Первые рассказы. Они публикуются в детском журнале «Костер». Напоминают худшие вещи средних профессионалов.… С поэзией кончено навсегда. Аттестат зрелости… Производственный стаж… Типография имени Володарского… Сигареты, вино и мужские разговоры… Растущая тяга к плебсу (то есть буквально ни одного интеллигентного приятеля)…

В 1949 году отец Сергея ушёл из семьи, после чего Нора Довлатова ушла из театра и устроилась на работу литературным корректором.

С этого времени Сергей Довлатов был предоставлен себе самому, и после окончания школы в 1959 году поступил на филологический факультет Ленинградского университета имени Жданова, где в 1960 году познакомился с  Асей Пекуровской. Довлатов любил её безумно, но Ася, вскоре родившая ему дочь Машу, предпочла неудачнику Сергею, отчисленному из университета, более успешного Василия Аксёнова, романы которого уже тогда печатались в журнале «Юность». Когда она объявила Довлатову, что уходит, он сначала грозился самоубийством. Видя, что это не помогает, заперся с любимой в комнате, наставил на неё ружьё и кричал, что убьёт её, если она не останется с ним. Но Ася была непреклонна — и отчаявшийся Довлатов спустил курок. К счастью, его рука дрогнула, и пуля ушла в потолок. Услышав выстрел, в комнату ворвалась его мать, а Пекуровской удалось убежать. Больше она не вернулась. Довлатов же, как писал он потом, отметил уход любимой женщины трёхдневной пьянкой. Только через 18 лет Ася решилась показать Довлатову дочь, но тот отнёсся к своему ребёнку холодно — Маша была слишком похожа на мать, которая когда-то его бросила.

Кстати, один из самых распространённых мифов о Сергее Довлатове приписывает ему донжуанские наклонности и аж 200 пассий в одном только Ленинграде. Однако, как утверждают люди, близко знавшие его, Довлатов женщин боялся. И в жизни писателя были только две пассии: одну — Асю — он любил, а второй — Елене — был обязан всем. Но к ней мы вернемся чуть позже.

В 1961 году Сергей Довлатов был отчислен из Ленинградского университета и в середине июля 1962 года был призван на службу в армию, где попал в систему охраны исправительно-трудовых лагерей на севере Коми АССР. Довлатов писал:

…Университет имени Жданова (звучит не хуже чем «Университет имени Аль-Капоне»)… Филфак… Прогулы… Студенческие литературные упражнения… Бесконечные переэкзаменовки… Несчастная любовь, окончившаяся женитьбой… Знакомство с молодым ленинградскими поэтами – Рейном, Найманом, Вольфом, Бродским… 1960 год. Новый творческий подъем. Рассказы, пошлые до крайности. Тема – одиночество. Неизменный антураж – вечеринка.

Хемингуэй как идеал литературный и человеческий… Недолгие занятия боксом… Развод, отмеченный трехдневной пьянкой… Безделье…. Повестка из военкомата. За три месяца до этого я покинул университет. В дальнейшем я говорил о причинах ухода – туманно. Загадочно касался неких политических мотивов. На самом деле все было проще. Раза четыре я сдавал экзамен по немецкому языку. И каждый раз проваливался. Языка я не знал совершенно. Ни единого слова. Кроме имен вождей мирового пролетариата. И, наконец, меня выгнали. Я же, как водится, намекал, что страдаю за правду. Затем меня призвали в армию. И я попал в конвойную охрану. Очевидно, мне суждено было побывать в аду… Мир, в который я попал, был ужасен. В этом мире дрались заточенными рашпилями, ели собак, покрывали лица татуировкой. В этом мире убивали за пачку чая. Я дружил с человеком, засолившим когда-то в бочке жену и детей. Мир был так ужасен. Впервые я понял, что такое свобода, жестокость, насилие…. Но жизнь продолжалась. Соотношение добра и зла, горя и радости – оставалось неизменным.
В этой жизни было что угодно. Труд, достоинство, любовь, разврат, патриотизм, богатство, нищета. В ней были карьеристы и прожигатели жизни, соглашатели и бунтари, функционеры и диссиденты. Но вот содержание этих понятий решительным образом изменилось. Иерархия ценностей была полностью нарушена. То, что казалось важным, отошло на задний план. Мое сознание вышло из привычной оболочки. Я начал думать о себе в третьем лице. Когда меня избивали около Ропчинской лесобиржи, сознание действовало почти невозмутимо: «Человека избивают сапогами. Он прикрывает ребра и живот. Он пассивен и старается не возбуждать ярость масс…». Кругом происходили жуткие вещи. Люди превращались в зверей. Мы теряли человеческий облик – голодные, униженные, измученные страхом. Мой плотский состав изнемогал. Сознание же обходилось без потрясений. Если мне предстояло жестокое испытание, сознание тихо радовалось. В его распоряжении оказывался новый материал. Голод, боль, тоска – все становилось материалом неутомимого сознания.
Фактически я уже писал. Моя литература стала дополнением к жизни. Дополнением, без которого жизнь оказывалась совершенно непотребной. Оставалось перенести все это на бумагу…

В 1965 году после демобилизации Довлатов поступил на факультет журналистики, и начал печатать свои первые рассказы в детском журнале «Костёр». В том же году он познакомился со своей второй супругой Еленой, которая позже рассказывала:

… Мы познакомились в троллейбусе. Сергей заговорил со мной, мы проехали две остановки, потом некоторое время шли по одной улице. Не доходя Малого драматического театра распрощались — Сергей пошел домой, а я в гости к одному художнику… В течение трех лет мы случайно встречались на улице. Правда, происходило это довольно часто — ведь тогда вся молодежно-вечерняя жизнь крутилась на Невском, все мы жили поблизости друг от друга. Однажды Сергей даже потащился со мной к моей приятельнице и очень уговаривал пойти потом с ним в гости, но я отказалась. Потом Сергея забрали в армию, он приехал в отпуск и пошел со своим задушевным другом Валерием Грубиным в кафе «Север».

Там сидела и я с друзьями. Выхожу позвонить — и сталкиваюсь с Сергеем. Встреча оказалась роковой. С нее начались наши отношения. Правда, расписались мы только, когда он вернулся из армии…

Говорят, он никогда не реализовал бы себя, если бы не вторая жена — Елена. Замкнутая и молчаливая, она обладала тем мужским характером, которого так не хватало самому Довлатову. Хотя он пишет, что жена нисколько не интересовалась его прозой, именно она своими руками набрала на печатной машинке полное собрание его сочинений. Сергею было достаточно одного движения Лениных бровей, чтобы понять: рассказ нужно переделать. Именно она, утверждают знакомые семьи, принимала все важные решения в его жизни. Несмотря на то, что однажды они временно разошлись, Лена продолжала жить в его квартире с его матерью и их дочерью Катей. Однажды Лена сказала Довлатову: «Вот тебе поплиновая рубашка, и распишись на бумажке, что ты не возражаешь против отъезда дочери в Америку». И он подписал.

По некоторым сведениям, эмиграцию тоже подстроила Елена. Всё началось с мелочи — Сергей поехал провожать Лену и Катю на аэродром, где долго махал им вслед своим шарфом. Из-за ледяного ветра у него тут же заболело горло, и он позвонил на самоходную баржу «Алтай», где тогда работал сторожем, чтобы за него отдежурили, а сам поехал домой. Не дождавшись врача, он активно занялся самолечением — пил водку. Поэтому приехавший врач вместо больничного констатировал у Довлатова алкогольное опьянение. В это время на барже за него отдежурили и записали на его имя рабочие часы — а это был натуральный подлог, за который начальство впоследствии Довлатова лишило работы.

После увольнения над ним нависла угроза быть арестованным за тунеядство, от чего он спасался весьма оригинальным способом. Подкупил за бутылку вермута знакомого журналиста, который сидел на первом этаже и высматривал милиционеров, пришедших за Довлатовым. Как только они объявлялись, журналист поднимал трубку и говорил Сергею два слова: «Бляди идут». По этому сигналу Довлатов закрывал дверь на щеколду и залезал с головой под одеяло — так ему долго удавалось скрываться. Однако кроме милиции за ним охотился еще и КГБ, где прознали про публикацию за границей произведений Довлатова, о чем он сам даже не подозревал. Схватили его во время одного из выходов в магазин — и в тюрьме полковник КГБ завёл с ним разговор издалека: «Сергей Донатович, вы любите свою жену? Свою дочь? Вас ведь издают за границей? Вы не хотите уехать — мы вам поможем…» Так Довлатов оказался за океаном, где снова женился на своей же жене.

У Сергея Донатовича сколько было друзей, столько и врагов, потому что он был человеком необыкновенно наблюдательным, необыкновенно впечатлительным. И он на любое неправильно сказанное слово, на любое пошлое, на его взгляд, выражение, на любую историю унылую, всегда отвечал очень остро и часто даже обижал этим, и друзей, и врагов. Но в отличие от многих других людей, он всегда потом извинялся.

В 1966 году у Елены и Сергея родилась дочь Катя. Елена Довлатова рассказывала:

«…Когда родилась Катя, мы все переехали к его маме Норе Сергеевне… Ей сразу понравилось, что появилась девочка, которой можно командовать. Она любила наряжать меня, следила за моей внешностью, требовала, чтобы я, выходя в город, подкрашивалась. «Довлат» в переводе с тюркского — это власть государства. Они оба — и мать и сын — соответствовали своей фамилии. Сергей часто повторял, что мне надо выдать орден за то, что я терплю их обоих. Но трудность их характеров отчасти искупалась их одаренностью. Нора Сергеевна — превосходная рассказчица, с блестящей памятью. Сережа часто просил ее вспомнить какую-нибудь историю, нужную ему для рассказа. И она всегда рассказывала смешно и ярко. Сейчас, когда я ехала в Питер на конференцию, она просила меня сказать во время выступления, что Сережа дружил с ней, ценил ее юмор. Это правда. Он вообще ценил близких людей…»

В начале 1970-х годов Довлатов работал корреспондентом в многотиражной газете Ленинградского кораблестроительного института «За кадры верфям», писал рассказы, вошел в Ленинградскую группу писателей «Горожане» вместе с В. Марамзиным, И. Ефимовым, Б. Вахтиным и другими писателями.

В 1972 году после ссор и разлада в семье, Довлатов переехал в Таллинн, где работал корреспондентом таллиннской газеты «Советская Эстония». В Таллинне Довлатов подготовил к изданию сборник под названием «Городские рассказы», но, несмотря на заключенный договор, книга была запрещена. Довлатов писал в «Невидимой книге»: «Я ждал сигнального экземпляра. Вдруг звонок: – Книжка запрещена. Все пропало. Оставаться в Таллинне было бессмысленно…»

Он не любил, как ни странно, комфорт — не сам по себе комфорт, он не любил, когда люди только к нему и стремятся, все свои силы бросают на достижение благополучной жизни. В этой благополучной самодовольной жизни он видел все человеческие грехи. Он считал, что человек, который так живет, ничего вокруг себя не замечает. Ему очень хотелось, чтобы люди в каждом, даже в самом последнем доходяге у пивного ларька, видели настоящую живую личность. И, собственно, во всех его рассказах везде и прослеживается вот эта очень тонкая, но очень важная его особенность. Он наблюдает то, как люди себя проявляют, у него нет отрицательных или положительных героев. Собственно, его героем является сама по себе русская речь — это высшее, что ценил в жизни Довлатов. И то, что запечатлено в его рассказах — это наглядно отражает, они все построены на диалогах, а в них и проявляется свобода. Довлатов был по-настоящему свободный человек, но из него, к сожалению, в Советском Союзе сделали политического деятеля, причем настолько, что ему пришлось уехать в США.

Лето 1974 года Довлатов вместе с мамой и Катей провел на даче Тамары Зибуновой под Таллинном, но неприятности на работе и отказ в публикации сборника «Пять углов» заставили Довлатова в 1975 году вернуться в Ленинград к Елене. Тем временем в Таллинне 8 сентября 1975 года у Тамары Зибуновой родилась от Довлатова дочь Александра.

В Ленинграде Довлатов снова работал в журнале «Костёр», но из многочисленных попыток напечататься у ничего не получилось. А в 1976 году рассказы Довлатова были опубликованы на Западе в журналах «Континент» и «Время и мы», после чего последовало немедленное исключение Довлатова из Союза журналистов, и в дальнейшем его произведения можно было прочесть лишь при помощи Самиздата.

Летом 1976 и 1977 годов Довлатов работал в Пушкинских Горах сезонным экскурсоводом. Атмосфера, царившая в среде посещавшей музей филологической молодежи, способствовала творческим проказам. В частности, Сергей Довлатов промышлял тем, что за отдельную плату показывал экскурсантом под «большим секретом настоящую могилу Пушкина». Впечатления от этой «заповедной» жизни легли в основу почти документальной повести Довлатова «Заповедник».

После проводов Елены в Америку Довлатов и сам в конце августа 1978 года уехал в эмиграцию вместе с Норой Сергеевной. Они летели через Варшаву, Будапешт, Вену, и оттуда — в США. В Вене располагался распределитель, где эмигранты из СССР могли изменить первоначальный маршрут и вместо того, что бы направится в Израиль, обращались с прошением на въезд в США. В ожидании такого разрешения Довлатов постоянно писал. А в Нью-Йорке Сергей, Елена, Нора Сергеевна и Катя стали опять жить вместе. 23 февраля 1984 года в семье Довлатовых родился сын Коля — Николас Доули.

Тон его речи воспитывает в читателе сдержанность и действует отрезвляюще: вы становитесь им, и это лучшая терапия, которая может быть предложена современнику…

Читать его легко… Я проглатывал его книги в среднем за три-четыре часа непрерывного чтения: потому что именно от этой ненавязчивости его тона трудно было оторваться. Неизменная реакция на его рассказы и повести — признательность за отсутствие претензии, за трезвость взгляда на вещи, за эту негромкую музыку здравого смысла…

Иосиф Бродский

Елена Довлатова рассказывала:

…Я работала корректором, потом наборщиком, да кем только не приходилось работать. Я была главным добытчиком, поэтому работала с утра до ночи. Когда родился Коля, брала работу на дом, а Сережа к этому времени стал служить на радио «Свобода»… Я думаю, он бы был очень доволен, если бы я рожала каждый год. Ему нравилось быть главным в доме. Это чувствовалось, даже когда он гулял с собакой. Он шел такой большой, собачка маленькая, так и виделось много детей, бегущих за ним… Возможно, из Ленинграда в самом деле уехал Серега, но в Нью-Йорк приехал уже писатель Довлатов. За пару недель австрийского транзита он написал несколько замечательных рассказов, вошедших потом в «Компромисс», стал сразу известен в эмиграции, читавшей его публикации в «Континенте» и в журнале «Время и мы». Им заинтересовался издатель Карл Проффер, несомненный авторитет в славистском мире. В его издательстве «Ардис» довольно быстро вышла книга Сергея. Но, конечно, не могло быть и речи о существовании на литературные заработки. Как все эмигранты, Сергей рассчитывал зарабатывать физическим трудом. Он даже пошел на курсы ювелиров. Правда, из этого ничего не получилось. Зато получилось создать газету «Новый американец». Это был самый радужный и оживленный период нашей жизни. Очень быстро люди, делавшие газету, стали героями и любимцами эмигрантского народа. Их узнавали на улице, телефон у нас звонил не переставая, в редакции образовался своего рода клуб, куда все стремились попасть. Газета настолько отличалась и от советской, и от эмигрантской журналистики, так была пронизана свежими идеями, стилистическим изяществом, что с ней связывались лучшие надежды. К сожалению, наша газета просуществовала всего два с половиной года. Ее делали блестящие литераторы, но никудышные финансисты…

За двенадцать лет эмиграции издал двенадцать книг в США и Европе. В самой основе всех своих произведений Довлатов излагал факты и события из своей биографии. «Зона» – это записки лагерного надзирателя, которым служил в армии Довлатов. «Компромисс» – это уже история эстонского периода его жизни, впечатления от работы журналистом в газете. «Заповедник» – горькое и ироничное повествование, основанное на опыте работы экскурсоводом. «Наши» – настоящий семейный эпос. «Чемодан» – хорошая книга о вывезенном за рубеж нашей страны житейском скарбе, зарисовки о питерской юности. «Ремесло» – это скорее заметки «литературного неудачника». Но книги Довлатова не документальны, продуманный и созданный в них жанр сам писатель позже называл «псевдодокументалистикой». Довлатов не преследовал документальность, он стремился передать «ощущение реальности», постоянной узнаваемости описанных ситуаций в творческом «документе». Довлатов в своих новеллах точно рисует свой стиль жизни и мироощущение того поколения 1960-х годов, всю атмосферу богемных собраний на питерских и московских кухоньках, абсурд советской современности, мытарства российских эмигрантов в США.

Удивительно, что этот бывалый, все повидавший в жизни, прошедший огонь, воду и медные трубы человек был самым «литературным» из всех тех сотен литераторов, что довелось мне повстречать в жизни.

Евгений Рейн

Довлатов писал о своей жизни в Америке:

Пьянство мое затихло, но приступы депрессии учащаются, именно депрессии, то есть беспричинной тоски, бессилия и отвращения к жизни. Лечиться не буду и в психиатрию я не верю. Просто я всю жизнь чего-то ждал: аттестата зрелости, потери девственности, женитьбы, ребенка, первой книжки, минимальных денег, а сейчас все произошло, ждать больше нечего, источников радости нет. Мучаюсь от своей неуверенности. Ненавижу свою готовность расстраиваться из-за пустяков, изнемогаю от страха перед жизнью. А ведь это, единственное, что дает мне надежду. Единственное, за что я должен благодарить судьбу. Потому что результат всего этого – литература.

В середине 80-х годов Сергей Довлатов добился большого читательского успеха, печатался в престижном журнале «The New Yorker». В 1989, на пару с Исааком Бабелем, представил русскую прозу в антологии шестидесяти лучших рассказов мира. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче на Радио Свобода.

 

В своих рассказах Довлатов неизменно подтрунивал над собой и над людьми, из которых он одних любил, а к другим относился снисходительно. О себе он всегда отзывался с исключительной и необычной для так называемой писательской братии скромностью, но читатели и слушатели ставили его гораздо выше, чем он ставил себя, и это намного лучше, чем было бы наоборот.

Владимир Войнович

Умер Сергей Донатович Довлатов в Нью-Йорке 24 августа 1990 года, силясь выйти из чудовищного запоя. Умер, скорее всего, от инфаркта, который, вполне вероятно, мог и не стать причиной смерти. Просто у пациента не оказалось страховой карточки, «скорая» долго искала больницу, где принимают всех подряд; и время – тот самый «золотой реанимационный час» – было упущено.

Сергей Довлатов – человек-легенда, человек-анекдот, человек-миф. Миф, созданный им самим и щедро поддерживаемый окружающими. Довлатов умер непростительно молодым, не дожив десяти дней до сорока девяти лет. В его жизни, как и в его рассказах, переплетено трагическое и комическое, абсурдное и смешное.

И где снежок нетающ. О фильме «Довлатов»

Ирина Чайковская

Опубликовано: 03/15/2018 — 21:55

Услышала про московские премьеры фильма «Довлатов» Алексея Германа-младшего – и решила поискать удачи на интернете.  И — получилось. Правда, копия была почти невидимая и чуть слышная. Но худо-бедно фильм можно было посмотреть.

Так вышло, что просмотр фильма совпал с моими размышлениями о Довлатове-писателе. Делюсь ими  с читателями.

Сергей Довлатов

Еще со времен наших разговоров о Довлатове с Соломоном Волковым  живет во мне сомнение —  насчет места  писателя в иерархии русских  творцов. Волков безоговорочно называет Сергея Донатовича современным Чеховым. В этом мы с ним не сходимся. Нет, конечно, не Чехов, до Чехова далеко. Тогда кто? Ильф и Петров?   

В статье о Евтушенко Миша Моргулис, отводя своему кумиру Евгению Александровичу  роль первостепенную, Довлатову отделяет скромненькое местечко «второстепенного писателя».   

И тоже не соглашусь.  Довлатов   был Писателем, он так себя и ощущал, кроме писательства, больше в сущности ничем не занимался.  И каждая его строчка твердит о Таланте. 

Довлатова, получается, не с кем сравнить.  Из его поколения никто не писал прозы столь отточенной, насмешливой, окрашенной таким юмором и печалью, столь талантливой и близкой человеческому сердцу.

Подумалось, что положение Довлатова отчасти напоминало положение Льва Лосева, который в присутствии «гения» Бродского   не имел закрепленной за ним «полочки» на Литературном Олимпе, но сам по себе был необыкновенно оригинален и значителен.  

Милан Марич — Сергей Довлатов

Сближает Довлатова и Лосева и их направленность на «комическое» восприятие  действительности, на  отражение ее абсурда и парадоксов. Когда  Довлатова отовсюду гнали и нигде не печатали, он нашел приют в том же пионерском журнале «Костер», в котором   13 лет, вплоть до своей эмиграции,  сотрудничал   Алексей Лифшиц, будущий Лев Лосев. 

Мне показалось странным, что Лосева в фильме Германа нет. Только Бродский.   А ведь  Лосеву, как и Бродскому, знакомцу Довлатова еще по ленинградским годам, принадлежит, на мой взгляд, лучшее определение писателя: «У Довлатова была гениальность, если использовать это слово не в дурацком смысле литературной табели о рангах. А в прямом значении, — способность к творчеству, не благоприобретенная, а врожденная, закодированная в генах».

Такая же способность к творчеству, закодированная в генах жила в людях тогдашнего довлатовского окружения – Бродском, Лосеве… Шли серые, бесперспективные 1970-е.

Еще ничего не случилось, кроме Пражской весны,  но про власть всем стало все понятно, и фронда из интеллигенции не хотела иметь с ней ничего общего. Уходили в кочегары, в  дворники, уходили в запой, — но не ждали и не просили  «избавленья» у  тогдашнего царя.

Алексей Герман-младший

Правда, Бродский, уезжая, написал-таки  правителю письмо, напомнив, что все мы умрем и прося дать ему, поэту,  существовать в русской литературе и на русском языке. Как будто это было  во власти Брежнева! Право  на существование в русской литературе Бродский  в конце концов завоевал себе сам, оставшись в истории крупнейшим русским поэтом ХХ века.  

Иосиф Бродский покинул страну  в 1972  году.  Лев Лосев – в 1976. Сергей Довлатов – в  1978. Фильм Германа окунает нас в зыбкую атмосферу Ленинграда начала 1970-х, когда еще Бродский «сидит» в городе, когда еще   не все мечты рассеялись, когда где-то на донышке души  у тридцатилетних непризнанных творцов  еще живет надежда, что вот однажды их  напечатают – и тогда… 

1970-е. Ленинград. Город, которому в Перестройку предстоит снова стать Санкт-Петербургом. Помню, каким диким казалось мне это возвращение, как не шло  к измученному советскому Ленинграду это вычурное «Санкт».  

Иосиф Бродский

Те поэты, писатели и художники, которые бродили по обледенелым улицам невской столицы в 1970-е, мне кажется, относились к этому «прошлому» и «будущему» названию с долей иронии.   Лосев, который не идет у меня сегодня с языка,  через десятилетия вспомнит свой город без всякого имени. Это будет безымянный Город,  расположенный в безымянной стране, «где снежок нетающ». Именно такой Город мы увидели в фильме о Довлатове.

Родной мой город безымян,

Всегда висит над ним туман

В цвет молока снятого.

Назвать стесняются уста

 трижды продавшего Христа

И все-таки святого.

 

 Как называется страна?

Дались вам эти имена !

Я из страны, товарищ,

Где нет дорог, ведущих в Рим,

Где в небе дым нерастворим.

И где снежок нетающ.

 

Лев Лосев

Собственно, фильм –  о нем,  о необыкновеном городе, городе невостребованных поэтов. И здесь нельзя не отметить великолепную, аутентичную  работу художника —  Елены Окопной.  

Да, фильм, о снежных зимних улицах, с их особой  атмосферой,  с неяркой завораживающей красотой. Этот город приютил поэтов, которым элементарно  негде приткнуться. На протяжении  всей картины Довлатов  — его роль на редкость органично исполнил серб  Милан Марич —  слоняется по улицам, от одной редакции к другой и от одной тусовки до другой.   

Внешне он не унывает, представляется незнакомым девушкам как Франц Кафка, шутит, балагурит… Но  во всех его попытках «действовать» — взять интервью у  парня-метростроевца, что может помочь протолкнуть в газете его рассказ, встретиться с неким «значительным лицом», который может благословить  книгу  на печатание («значительное лицо» оказывается профессором-урологом,  просвещающим   «гостя» на предмет, что такое литература), —  у всех этих неумелых, неуклюжих попыток  один жалкий ненужный итог, все они какие-то ничем не кончающиеся…   

Есть, правда, и обретение:  в ходе этих безнадежных попыток обнаруживается, что он не одинок, что таких, как он, непризнанных, много, и каждый  несет свою ношу по-своему.   Художники, которых не выставляют, поэты, которых не печатают…

 А судьи кто?

Почему эти усталые секретарши, эти редакторши,  в глубине души понимающие, что печатают они бездарностей и идеологических подхалимов,  а не печатают подчас подлинно талантливые вещи,  почему они  не восстают против серости? против неправды? против лицемерия? Почему предпочтитают плыть по течению?

А почему сегодня, видя, как правители толкают нашу родину прямиком в пропасть, мы почти не возмущаемся, принимая как должное неминуемую гибель? 

Сцена из фильма. «Непризнанные» в одной из коммуналок пьют, слабо переговариваются,  хозяйка приходит их выгонять, ибо поздно, квартира спит.  А герой Милана Марича пьет и пьет, вливает в себя алкоголь. И нет у него другого лекарства «от жизни».  Эта сцена меня потрясла. А потом я нашла удивительный рассказ Эрнста Неизвестного о том, как пил Довлатов: «Его пьянство… это была форма самоубийства. Именно так, как он пил.  Не в смысле много, а психологически как. Он как бы втыкал нож  в свое сердце и говорил: «На тебе, на тебе, на тебе!»

Сергей Довлатов умер, не дожив до 49 лет. Сердце не выдержало очередного черного запоя. 

 К этому времени  уже 12 лет он жил в Америке.  Издал 12 книг. 

Но режиссеру Алексею Герману–младшему захотелось рассказать о том, что предшествовало этим «тучным» американским годам. И, по-моему, это у него получилось  –  получилось достоверно, пронзительно и очень-очень грустно…

 

биография, личная жизнь, фото и причина смерти писателя

3 Сентября 1941 – … гг.

4.3

Средняя оценка: 4.3

Всего получено оценок: 53.

Довлатов Сергей Донатович (1941–1990) — советский и американский писатель и публицист, журналист. Долгие годы творчество писателя-диссидента находилось в СССР под запретом, и только в последнее время книги Довлатова считаются обязательными к прочтению. Сергей Довлатов, биография которого стала олицетворением свободного полёта мысли, является культовым писателем ХХ века, чьи произведения давно разобраны на цитаты.

Сергей Довлатов — биография

Сергей Довлатов — советский писатель, крупный литератор 20-го века. По многим оценкам, он был и остается одним из самых читаемых и цитируемых прозаиков второй половины предыдущего столетия.

Несмотря на природный талант, умения и одаренность, Довлатов долгое время был не уверен в себе. Он не мог решить, чем ему заниматься. Во многом такая ситуация были обусловлена особенностями времени.

В Советском Союзе он был недостаточно популярен. А после изменения мировоззрения, службы в армии, и вовсе потерял все шансы на публичность. Спецслужбы начали изымать набранные произведения, уничтожать их.

В результате Сергей Довлатов дошел до края. Его начали воспринимать как угрозу советскому строю. Последствия были очевидными. Спасая свою жизнь, писатель переехал в Соединенные Штаты.

Здесь он сошелся с местными советскими эмигрантами. Познакомился со многими коллегами по цеху. Только после переезда он стал популярным литератором, чего не мог добиться на родной земле.

После смерти Довлатова его литература стала еще более популярной. Многие произведения разошлись на цитаты. Чтобы российское государство признало творчество писателя, пришлось ждать едва ли не половину века.

Только после перестройки и радикальной смены системы, литература из-под пера Довлатова стала разрешенной. А некоторые произведения и вовсе попали в рекомендованные для изучения в рамках внеклассного чтения.

Содержание

Список всех лучших книг

Список всех лучших книг поможет определиться с тем, с чего начать знакомство с этим удивительным автором, поклонники которого живут по всему миру. Для этого предложена таблица с самыми популярными произведениями и их кратким описанием.

НаименованиеОписание
«Заповедник»Ее называют одной из лучших книг. Фоном для событий в книге становится Пушкинский заповедник, где Довлатов подрабатывал. Главный герой — литератор с типичными проблемами: жена, государство, деньги, творчество.
«Компромисс»Это одновременно и смешная, и пронзительно-печальная повесть. В ней читатель может познакомиться с закулисной жизнью советской газеты.
«Чемодан» (сборник рассказов)В центре повествования — старый и потрепанный чемодан, с которым Довлатов покинул родину. Спустя некоторое время он его открыл и понял, что каждая вещь имеет свою историю.
«Наши»Двенадцать глав сначала были самостоятельными рассказами. Они светлые, смешные и с «негромкой музыкой», по утверждению самого автора.
«Иностранка»Здесь Довлатов описал один из нью-йоркских районов (он и сам там жил). Это был русский район, куда приезжали эмигранты третьей волны.
«Зона»Это философский очерк о несовершенстве мира. В повести автор показывает лагерный забор и жизнь по обе его стороны

Детство и юность

Будущий писатель Сергей Довлатов появился на свет 3 сентября 1941 года. Местом рождения мужчина стал город Уфа, Башкирской ССР.

Родители молодого человека имели непосредственное отношение к творчеству, миру искусства. Отца звали Донат Исаакович Мечик. В свое время он трудился театральным режиссером.


Донат Исаакович Мечик с маленьким Сергеем Довлатовым на руках

Мать мальчика была этнической армянкой. Ее звали Нора Сергеевна Довлатян. Русифицированный вариант материнской фамилии писатель носил большую часть своей жизни. Она была актрисой, а затем занялась корректурой в издательстве.


Сергей Довлатов с матерью Норой

Юному Сергею Довлатову посчастливилось появиться на свет уже после эвакуации. Незадолго до его рождения родители будущего писателя находились в Ленинграде. Не прошло и года, как вражеские войска устроили масштабную блокаду северной столицы.

Только расторопность руководства страны и местных властей избавила семью литератора от незавидной судьбы голодных жителей осажденного города.

Ближе к завершению тяжелой войны, семья вернулась в Ленинград. Однако идиллии так и не получилось. По признанию самого писателя, мать и отец никогда по настоящему дружно не жили.

Очень скоро, в 1944 году, между супругами произошел разлад. А за ним последовал развод. После распада семьи Сергей Довлатов остался жить с матерью.

С ранних лет молодой человек отличался развитой фантазией, много мечтал. В школьные годы лучше всего ему давались гуманитарные предметы.

Отношение к учебе с ранних же лет у него были прагматичными. Те дисциплины, которые его не интересовали, он осваивал в пол силы. Потому не удивительно, что по многим предметам Довлатов учился на тройки.

Пробовать свои силы в литературе молодой человек начал очень рано. Его дебют состоялся в 11 лет. Первым опытом Довлатова стали стихотворения. Он написал сразу 4 поэтических произведения. Три посвятил природе, животным. Последнее — товарищу Сталину.

Что удивительно, они были изданы. За публикацию взялась газета «Ленинские искры». Первые произведения Довлатова вышли в свет в 1952 году.

Однако это было только начало литературного творчества. Хотя к своему призванию Довлатов пришел не сразу. Вскоре он заинтересовался работами Эрнеста Хемингуэя. А после окончания школы поступил на филологический факультет местного университета.


Сергей Довлатов в молодости (справа)

Большого рвения, однако, молодой человек не проявлял. Учеба как и в прежние времена не приносила ничего кроме скуки. В результате Довлатова отчислили за неуспеваемость, едва тот успел отучиться три курса.

Несмотря на академическую неудачу, он постепенно развивался как писатель. Примерно в те же годы молодой человек познакомился с начинающими литераторами, поэтами. В их числе были Анатолий Найман, Иосиф Бродский, Евгений Рейн.

После отчисления из университета, Довлатова забрали на военную службу. Она проходила в системе охраны лагерей на севере. Жалкая, неприглядная бытность местных обитателей оказывали на писателя гнетущее впечатление.


С. Довлатов со Светланой Меньшиковой, Сыктыкар, 1962 г

Буквально за несколько месяцев он коренным образом переменил свое мировоззрение. Пересмотрел отношение к стране и проникся диссидентскими идеями.

Из армии Довлатов вернулся другим человеком. За время службы он успел написать несколько произведений. Все рукописи мужчина привез с собой.


С. Довлатов во время службы в армии

Практически сразу после демобилизации литератор предпринял повторную попытку получить формальное образование. Он снова поступил в Ленинградский университет. На сей раз его выбор пал на журналистский факультет.

Через короткий промежуток времени мужчина устроился репортером в одну из местных газет.


В газете Ленинградского кораблестроительного института «За кадры верфям», 1966 г.

Постепенно он продолжал наращивать контакты с наиболее прогрессивными творческими людьми того времени. В их числе были писатель и философ Виктор Ефимов, Борис Вахтин, Владимир Губин и В. Марамзин.

Они оказали на его взгляды еще более сильное влияние. Однако талантливый литератор и журналист, Довлатов все еще не был уверен, чем ему стоит заниматься далее.

По предложению знакомых мужчина учится и осваивает профессию камнереза. Какое-то время зарабатывает неплохие деньги ремеслом. Примерно с этого же момента, в 70-е годы начались скитания писателя. Он ездил по миру, пытался найти себя.

Сперва жил и трудился в Прибалтике. Успел поработать в местных изданиях. Затем устроился кочегаром. Потом вернулся в Псковскую область, где проводил экскурсии. Только к середине десятилетия мужчина приехал в Ленинград.


Сергей Довлатов в 1970-е

После скитаний, Сергей Довлатов наконец твердо определился, чем ему заниматься. Однако зарабатывать писательством он просто не мог. К тому моменту взгляды литератора уже устоялись. И они были ярко противоположны, что называется, «линии партии».

Его произведения были необычными и интересными. Однако, несмотря на неформальную поддержку, делом ни один из издателей Довлатову помочь не решался.

Даже в относительно «вегетарианские» 60-70-е творчество писателя было слишком смелым. Давать согласие на издание таких опусов — значило поставить крест на своей карьере в печати. А то и на свободе, жизни.

Сергей Довлатов о Сталине

Довлатова такое положение вещей сильно печалило. Однако он нашел неожиданный выход из ситуации. Мужчина направлял свои произведения за рубеж. Представители советской творческой интеллигенции с удовольствием помогали с печатью литературы Довлатова.


Сергей Довлатов и Ефим Славинский

Очень скоро про это прознали спецслужбы. И так малочисленные набранные варианты произведений, которые Довлатов с горем пополам проталкивал в русской литературной среде, начало изымать КГБ.

В один момент писатель-диссидент оказался «персоной нон грата». Однажды его закрыли в спецприемнике по хулиганской статье. Мужчина прекрасно понимал, что это только начало. Чем все могло закончиться — представить не трудно.

Сергей Довлатов принял решение уехать из страны. В 1978-м он отправился в Соединенные Штаты. После прибытия на новое место дела стали активно налаживаться.


Сергей Довлатов в США

Талантливый литератор получил работу в одном из изданий под названием «Новый американец». Трудился на радиостанции. Мог свободно творить на русском языке, не опасаясь преследований.

Однако эмиграция была вынужденной. Довлатов чувствовал себя чужим. Он так и не сумел стать своим в другой стране. Не любил местный образ жизни.

К несчастью, вернуться из эмиграции Довлатову так и не довелось. До развала Советского Союза оставалось всего около года.

Творчество

Творческая биография Сергея Довлатова началась еще в далекие 50-е. Писать он стал с ранних лет. В первый период своей жизни мужчина трудился на ниве поэзии. Только после возвращения из армии он взялся за прозу. Однако, несмотря на талант и природную одаренность, ни один издатель не соглашался печатать его произведения.

Глубокие мысли, необычные образы, которые Довлатов создавал в литературе, противоречили позиции советского государства.


Довлатов в эмиграции

Идеи, которые писатель старался продвинуть, были слишком крамольными. Потому, несмотря на поддержку, печатать Довлатова не решался практически никто.

Тогда он начал публиковать свои произведения в эмигрантской среде, за границей. Но это было не менее опасно. Давление на писателя становилось все сильнее. Сначала его исключили из Союза журналистов.

Фактически, это был полный запрет на профессию. Примерно в то же время при участии КГБ была уничтожена набранная рукопись романа «Пять углов». В счет он так и не вышел.

После эмиграции дела стали налаживаться. В 1977 году в свет выходит роман «Невидимая книга». Затем рассказы и полноформатные произведения писателя начали публиковать одно за другим. Довлатов стал уважаемым и признанным литератором. С этого момента он, наконец, поверил в свои силы.

В 1986 году вышел повесть Довлатова на злободневную тему эмиграции. Произведение называлось «Иностранка». Литературу за авторством известного прозаика издавали регулярно.

Особой популярностью пользовались сборники рассказов «Зона: Записки надзирателя», «Чемодан», «Соло на ундервуде», «Наши», «Компромисс». Всего в эмиграции Довлатов провел 12 лет.

Именно на эти годы приходится пик его творческой карьеры и развития. Из-под пера известного литератора вышло больше десятка произведений.

Литературная деятельность в СССР

Первым местом работы Довлатова стала ленинградская газета «За кадры верфи», где он публиковал свои небольшие рассказы.

В 1972 году Довлатов перебрался в Прибалтику, где работал в местных изданиях «Советская Эстония», «Вечерний Таллин», «Моряк Эстонии». Также Сергей Донатович подрабатывал экскурсоводом в музее-заповеднике Александра Пушкина. Ради того, чтобы получить таллинскую прописку, он даже трудился кочегаром.

В 1975 году Сергей Довлатов вернулся в Ленинград и устроился на работу в журнал «Костёр». Многие издания отказывались публиковать прозу Довлатова по идеологическим причинам. В этот период библиография писателя была весьма скромной: напечатать удалось лишь один рассказ на производственную тему и десяток статей.

Однако произведения Довлатова пользовались большой популярностью среди прогрессивно мыслящих читателей, и ему удавалось публиковаться в самиздате, а также в эмигрантских журналах «Время и мы» и «Континент».

В 1976 году Довлатов был исключён из Союза журналистов СССР. Спустя 2 года писатель покинул СССР и эмигрировал в Америку.

Личная жизнь

В биографии Довлатова было два официальных брака и одни неформальные отношения. Первой супругой писателя стала Ася Пекуровская. С ней мужчина познакомился еще в студенческие годы.


Сергей Довлатов и Ася Пекуровская

Брак продлился всего 8 лет, после чего супруга предпочла более успешного литератора. Довлатов не хотел ее отпускать, обещал покончить с собой, а затем и вовсе чуть не убил.


Ася Пекуровская — первая жена Сергея Довлатова

После расставания стало известно, что женщина была беременна. В 1970-м родилась дочь, Мария Пекуровская.

Очень скоро в личной жизни Сергей Довлатова появилась Елена Ритман. Волевая, жесткая женщина. В этом браке родилась дочь супругов Екатерина. После развода Ритман переехала в США.


Елена Ритман, жена Сергея Довлатова


Сергей Довлатов с женой Еленой Ритман

Некоторое время писатель жил с Тамарой Зибуновой в фактическом браке. В 1975-м от этого союза родилась дочь Александра. Отношения, однако, были короткими.


Тамара Николаевна Зибунова


С. Довлатов и Тамара Зибунова

После эмиграции в Штаты, Довлатов вновь женился на Елене Ритман. В 1981-м в семье появился второй ребенок, которого назвали Николай (Николас) Доули.


Сергей Довлатов с сыном Николасом Доули


Екатерина Довлатова (дочь С. Довлатова) слева и Елена Ритман справа

Политические взгляды

В литературных кругах принято называть Сергея Донатовича диссидентом, хотя некоторые коллеги писателя утверждали, что таковым Довлатов никогда не был. Отношения прозаика с советской властью оказались напряженными: хотя в ранних произведениях автор не писал ничего крамольного, «в верхах» чувствовали «неблагонадежность» творца. Он читал запрещенные книги, дружил с Иосифом Бродским, а тонкая ирония и живой, свободный слог прозаика не отвечали установленным требованиям времени.

Елена и Сергей Довлатовы
Posted by Zemfira De Virgiliis on Monday, January 25, 2016

Сергей Довлатов и Елена Довлатова
Уже позже Довлатов отмечал, что не мог оставаться в Союзе, так как его не печатали. Целью эмиграции оказалась творческая свобода. У писателя, по его словам, не было претензий к властям: «Был одет, обут, и до тех пор, пока в советских магазинах продаются макаронные изделия, я мог не думать о пропитании». Если бы его признали на родине как литератора, то покидать Россию он бы не стал.

Уже живя в Америке, Довлатов размышлял по поводу феномена Сталина, приводя в пример отношение к правителю в семье, сравнивал особенности советского и американского патриотизма. Не умаляя «злого гения тирана», Сергей Донатович задавался вопросом, кто написал 4 миллиона доносов, и отвечал, что это были не приспешники Иосифа Виссарионовича, а простые советские люди.

Смерть литератора

Из-за неудач в творчестве Довлатов очень рано пристрастился к алкоголю. Однако после переезда в США он стал пить гораздо реже и меньше. Обследования показывали, что мужчина обладает идеальным здоровьем. Тем более странной стала кончина прозаика.

Смерть Сергея Донатовича Довлатова произошла 24 августа 1990 года. Причиной гибели стал сердечный приступ.

Кончина литератора стала шоком для поклонников его творчества, знакомых и коллег по цеху. Похоронен Довлатов на кладбище Маунт Хеброн в Нью-Йорке.


Могила Сергея Довлатова

Фильмы

Экранизации произведений Довлатова начали появляться еще в начале 90-х. Одной из ярких работ того периода стал фильм «Комедия строгого режима», в основу которого лег фрагмент довлатовской «Зоны». Уже в десятых годах режиссеры продолжили обращаться к наследию «русского диссидента». В 2015-м Станислав Говорухин представил вниманию зрителей картину «Конец прекрасной эпохи», снятую по мотивам сборника «Компромисс».

В этот день в 1990 году умер писатель Сергей Довлатов. Вспоминаем интервью с его дочерью Катериной — она рассказывает об…
Posted by Snob.ru on Friday, August 24, 2018

Сергей Довлатов с дочерью Екатериной
Лента вызвала негативные отклики: по мнению критиков, режиссеру не удалось передать тонкости стиля сочинений Сергея Донатовича, а также их идейную составляющую. Через три года в прокат вышел байопик Алексея Германа — младшего «Довлатов», повествующий о жизни писателя в начале 70-х. На главную роль пригласили сербского актера Милана Марича, который имел удивительное внешнее сходство с прозаиком. В том же году Анна Матисон представила комедию «Заповедник», снятую по мотивам одноименной довлатовской повести.

Довлатов Сергей Донатович — биография писателя, личная жизнь, фото, портреты, книги

«Тринадцать лет назад я взялся за перо. Написал роман, семь повестей и четыреста коротких вещей. (На ощупь — побольше, чем Гоголь!) Я убежден, что мы с Гоголем обладаем равными авторскими правами. (Обязанности разные.) Как минимум одним неотъемлемым правом. Правом обнародовать написанное. То есть правом бессмертия или неудачи» (Сергей Довлатов. «Ремесло»).

Оба своих права Сергей Довлатов реализовал сполна: при жизни часто терпел неудачи, а после смерти оказался одним из самых знаменитых писателей-эмигрантов. Прошло более четверти века после его кончины, а книгами Довлатова до сих пор зачитываются люди разных возрастов.

Сергей Довлатов родился в Уфе во время эвакуации в театральной семье. Позже его родители вернулись в Ленинград, а спустя некоторое время развелись. Будущий писатель воспитывался матерью, так что о нищете знал не понаслышке.

«Школа… Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает «форд»… Алеша шалит, мне поручено воспитывать его… Тогда меня возьмут на дачу… Я становлюсь маленьким гувернером… Я умнее и больше читал… Я знаю, как угодить взрослым…»

В 1959 году Довлатов поступил на филфак Ленинградского университета, к этому времени относится и его знакомство с Иосифом Бродским, Евгением Рейном, Анатолием Найманом и другими писателями, поэтами и художниками. Из университета Довлатов вскоре был отчислен за неуспеваемость, хотя поначалу делал вид, что «страдает за правду». После отчисления был призван в армию и три года прослужил в охране исправительных колоний в Республике Коми. «Очевидно, мне суждено было побывать в аду…» — вспоминал Довлатов.

Из армии, по словам Бродского, писатель вернулся «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломленностью во взгляде». Бродский стал первым, кому Сергей Довлатов показал свои литературные опыты.

«…Показывал он рассказы свои еще и Найману, который был еще в большей мере старшеклассник. От обоих нас тогда ему сильно досталось: показывать их нам он, однако, не перестал, поскольку не прекращал их сочинять».

Учебу Сергей Донатович продолжил, но уже на журфаке ЛГУ и тут же начал работать как журналист, публикуясь в студенческой газете Ленинградского кораблестроительного института «За кадры верфям». В конце 60-х присоединился к литературной группе «Горожане», а еще через несколько лет стал секретарем писательницы Веры Пановой. Воспоминания, а точнее, анекдоты о ней и ее супруге, Давиде Даре, Довлатов оставил в сборнике «Соло на ундервуде».

Кочегар в таллинской котельной и экскурсовод в пушкинском музее-заповеднике «Михайловское», сторож и редактор еженедельной газеты — чего только не перепробовал Сергей Довлатов за свою недолгую жизнь!

Три года, с сентября 1972-го до марта 1975-го, он провел в Таллине, это время нашло отражение в сборнике рассказов «Компромисс», где писатель поведал о своем корреспондентском опыте в газете «Советская Эстония». В таллинском издательстве «Ээсти Раамат» была набрана и его первая книга «Пять углов», которая очень скоро была уничтожена по требованию КГБ.

Довлатов мало публиковался в официальной прессе, однако его тексты появлялись и в самиздате, и за рубежом. Именно после первой иностранной публикации, о которой Довлатов якобы и не подозревал, в 1976 году он был исключен из Союза журналистов. Через два года Довлатов из-за преследований властей эмигрировал из СССР и оказался в США.

Поселившись в Нью-Йорке, он продолжил работать журналистом в прессе и на радио. Газета «Новый американец» (первоначальное название «Зеркало»), которую он редактировал, быстро стала популярной в эмигрантской среде, а его монологи из передачи «Писатель у микрофона», записанные для радио «Свобода» до сих пор можно найти в сети.

«И тут появились мы, усатые разбойники в джинсах. И заговорили с публикой на более или менее живом человеческом языке.
Мы позволяли себе шутить, иронизировать. И более того — смеяться. Смеяться над русофобами и антисемитами. Над лжепророками и псевдомучениками. Над велеречивой тупостью и змеиным ханжеством. Над воинствующими атеистами и религиозными кликушами. А главное, заметьте, — над собой!»

История «Нового американца» оказалась яркой, но короткой. Доходов газета не приносила, несмотря на свою популярность, в итоге ее создатели не смогли выплатить кредит, последний номер издания вышел в марте 1982 года.

С изданием книг в США писателю также повезло больше, чем на родине. Результатом 12 лет, прожитых в эмиграции, стала дюжина книг, вышедших под именем Сергея Довлатова. Его рассказы печатались в таких популярных изданиях, как Partisan Review и The New Yorker. Что касается The New Yorker, то Довлатов стал вторым после Владимира Набокова русским писателем, печатавшимся в этом знаменитом издании.

Умер Сергей Довлатов 24 августа 1990 года от сердечной недостаточности, ему было всего 48 лет.

ДВА ИЗМЕРЕНИЯ ДОВЛАТОВА — Санкт-Петербургский Государственный Молодежный театр на Фонтанке

Источник – Театр+

Текст – Дарья АЛЕКСЕЕВА

Молодежный театр на Фонтанке в 2021 году впервые провел конкурс рецензий на свои спектакли. Среди победителей, которых отбирало высококвалифицированное жюри, – студентка театроведческого факультета РГИСИ Дарья Алексеева, получившая на конкурсе «Верю! Молодые о Молодежном» один из главных призов – премию «Верю!». Текст ее рецензии на спектакль «Абанамат!» режиссера Льва Шехтмана публикуется в литературной редакции.

Сергей Довлатов – певец эпохи. Он фиксировал Россию его юности и периода взросления с простодушной легкостью и болезненной точностью, четко схватывал бытовые детали времени, обретающего сценическую форму в спектакле «Абаманат!» Молодежного театра.

Сборник рассказов «Наши», на котором основана постановка, состоит из двенадцати новелл. Каждая рассказывает о реальном родственнике Довлатова. Публиковавшиеся отдельно, новеллы позднее были собраны под одной обложкой и стали для Довлатова, уже уехавшего в США, способом отрефлексировать, упорядочить жизнь, объяснить поступки родственников или свои личные. Режиссер Лев Шехтман использует форму спектакля-воспоминания.

«Всплывая» в сознании автора (и главного героя), родственники выезжают на сцену на небольших фурках, двигающихся с помощью пульта управления. Так, мама Сергея Нора (Алла Одинг), является на сцене, сидя за столом, который застелен домашней кружевной скатертью, а болеющий дядя Арон (Петр Журавлев), выезжает лежа на кровати, под которой стоит ночной горшок. Такими уж их зафиксировала память писателя. Сам Сергей Довлатов показывает зрителям свою «предысторию» – дедушку Исаака с «усами до погон». Герой не видел своих дедушек, знал о них лишь по рассказам, поэтому и образы эти словно срисовывает с себя. После «расстрела деда» актер прячет усы и вновь превращается в Сергея Довлатова, постоянно присутствующего на сцене. Остальных многочисленных родственников играют разные артисты.

Коммунальная квартира. Жизнь в тесноте, в отсутствие личного пространства. Действие спектакля, жизнь его персонажей, происходят в коммунальном коридоре с типичной бело-зеленой стеной и множеством дверей (художник-постановщик Семен Пастух). Этот коридор, заполненный людьми, не только общее пространство квартиры, но и художественный образ сознания главного героя. В его голове нет места интерьерам, улицам и зданиям. Даже его визит в психиатрическую лечебницу к дяде Роману Степановичу (Анатолий Петров) в воспоминаниях Довлатова ассоциируется с массовкой медбратьев, сопровождавших их на прогулке, да елками Удельного парка…

 Главный герой в исполнении Юрия Сташина имеет внешнее сходство с Довлатовым. Он как будто был выбран режиссером на эту роль за свой внушительный рост. Артист справляется со сложной задачей – играет человека, находящегося сразу в двух временных измерениях: в прошлом (в историях-воспоминаниях) и настоящем (в том времени, когда он пишет свои новеллы). При чтении текста эти переходы воспринимаются проще. Юрию Сташину приходится иллюстрировать их пластикой, мимикой и голосом. Довлатов в прошлом – восторженный, наивный, бодрый юноша. В настоящем актер меняет голос, добавляя ему хрипотцу, кажется, что на плечах героя груз, вдавливающий его в землю, заставляющий его, обессиленного, часто опускаться по стенке на пол. Этот Довлатов – в настоящем разочарованный жизнью, пытается ухватиться за прошлое – воспоминания, понять смысл прожитой жизни.  

Перемещение во времени и пространстве происходит также из-за перемен светового и музыкального оформления (Евгений Ганзбург и Владимир Бычковский). Сцены настоящего – мрачные, затемненные. За счет выстроенного света на стенах длинного коридора появляется грозная тень Сташина. Она то и дело нависает над телом героя, опустившимся на пол. Готова поглотить его, унести в свой мир теней, в забытье. Дополняет впечатление тотального одиночества тревожная инструментальная музыка, звучащая лишь в «одиноких» сценах. Но родственники Довлатова в прошлом много поют вживую, декламируют стихи, танцуют и двигаются в легком танце. Они постоянно перемещаются по залитой светом сцене, мельтешат подле писателя, но суета наполнена теплой нежностью и умилением. В одной из сцен мама Нора страдает от головной боли из-за бесконечного квартирного шума. Тишина наступает буквально на пару минут, и возвращение звуков коммунального копошения Довлатов-Сташин встречает широкой улыбкой, будто слышит какой-то приятный звук.

Подчеркнуто театральный способ существования героев объясняется тем, что все происходящее – воспоминания. А в них люди всегда чуть ярче, мы что-то додумываем, фантазируем… Так, театрально сделана параллельная сцена с двоюродным братом Борисом (Владимир Маслаков), который угодил в тюрьму, пока Довлатов служил в армии. Режиссер показывает, как, параллельно пребывая в заточении, братья по-разному переживают этот период жизни. Сергей в бушлате и валенках стоит под заметающим ему глаза снегом. В то время как в нескольких сценических метрах от брата Борис, устроившийся в тюрьме банщиком, разложился на лавке в одном полотенце и разгоняет веником клубы горячего пара. Но уже в следующей сцене родственники встречаются, и Борис вспоминает, как приносил брату во время войны сахар, таявший, пока Сергей отказывался есть его. В спектакле выдержан довлатовский трагикомический стиль: в веселых, ироничных сценах слышны по-настоящему важные, вечные вопросы.

В композиции спектакля вторая в сборнике «Наши» новелла  становится последней. На сцену, вспоминать дедушку по маминой линии, выходят все родственники. Текст поделен на реплики между ними, Юрий Сташин снова – в роли деда. Режиссер логически завершает спектакль именно этим рассказом о дедушке-мизантропе. Риторический вопрос Довлатова и к предку, и к самому себе: почему он стал таким одиноким? может быть, его не устраивало мироздание как таковое? Герою пришлось смириться с «нерушимой очередностью жизни и смерти», принять смерть дяди Арона, уход жены с дочерью, свое положение и отсутствие работы… В финале все герои во главе с писателем окажутся на сцене, каждый выглядывая из-за собственной двери. И трагикомическое «А-а-а-банамат!» гулким эхом пролетит по зрительному залу.

Клуб Создателей | Majik Media

Добро пожаловать в коучинговое сообщество

, которое поможет вам эффективно использовать свою работу, создавать волшебный контент и строить бизнес, который нравится вам и вашим клиентам.

Зарегистрироваться на осенние мастер-классы

Предоставлено вам

Клуб творцов — это совместная работа удивительных людей и творцов.
..

Призыв ко всем Творцам!

Совместите КТО вы,


ЧТО вы делаете и
КАК вам платят!

Мы предоставляем образование, коучинг и сообщество создателей, которые вам нужны, чтобы делать свою работу лучше и жить жизнью, которая вдохновляет вас каждый день!

Привилегии клуба

Коучинг один на один

Коучинг 1-на-1

В Creator’s Club вы получите индивидуальный коучинг 1-1, который расширит/поддержит ваше уникальное видение, вызовы и возможности.

Курсы и содержание

Курсы и материалы

Получите доступ к живой библиотеке курсов и материалов мирового класса, которые помогут вам шаг за шагом и дадут вам творческий потенциал, необходимый для достижения успеха.​​

Разум Маджика

The Majik Mind

Получите доступ к групповому мышлению с помощью нашего коучинга, мозгового штурма и критических отзывов, чтобы вывести свои предложения на новый уровень. ​

Коучинг один на один

Коучинг 1-на-1

В Creator’s Club вы получите индивидуальный коучинг 1-1, который расширит/поддержит ваше уникальное видение, вызовы и возможности.

Курсы и содержание

Курсы и материалы

Получите доступ к живой библиотеке курсов и материалов мирового класса, которые помогут вам шаг за шагом и дадут вам творческий потенциал, необходимый для достижения успеха.​​

Разум Маджика

The Majik Mind

Получите доступ к групповому разуму с помощью нашего коучинга, мозгового штурма и критических отзывов, чтобы вывести свои предложения на новый уровень.​

Сообщество и поддержка

Сообщество и поддержка

Мы строим уютное деревенское сообщество, где все знают о вашем бизнесе и о том, кто вы есть. Доверие и связь, которые приходят с близостью, бесценны для поддержки вашего видения.

Шаблоны + Учебники

Шаблоны + учебные пособия

Мы реагируем на ваши потребности, создавая шаблоны и учебные пособия, которые сделают вашу жизнь проще, бизнес лучше и сэкономят ваше драгоценное время. ​

Вызовы + рабочие группы

Задачи + рабочие группы

Делайте все возможное и получайте больше удовольствия от наших задач по развитию навыков и совместных занятий, которые сфокусируют, мотивируют и вдохновят вас на действия.​

Наша цель — научить вас делать отличную работу уникальным способом, который поможет вам выделиться в своей отрасли и привлечь ваших сотрудников.

Для кого идеально подходит Клуб творцов?

Мы — бизнес-акселератор для сознательных и творческих предпринимателей.

Вы…

  • Активно создаете или строите бизнес и сообщество, которыми вы увлечены, и вы готовы использовать то, что вы делаете, и масштабировать свою бизнес-модель.

  • Мы рады создавать волшебные медиа, которые развлекают, вдохновляют и преображают.

  • Ищу вдохновляющую сеть неравнодушных авторов, которые возьмут на себя ответственность и предоставят вам творческую обратную связь, чтобы помочь вам стать лучше.

  • Веселый, большой мечтатель, который видит ваш бизнес как продолжение вашей души и готов расти, развиваться и трансформироваться.

  • Готовы показать и сыграть со 100% вашими усилиями, страстью и талантом.

  • Готовы браться за дело и получать массу удовольствия от создания бизнеса своей мечты.

Присоединяйтесь к клубу авторов

Что включено

Участие в The Creators Club действительно бесценно, но вот некоторые из ощутимых преимуществ, курсов и занятий, которые вы получите сразу же после присоединения. Больше добавляется каждый месяц!

Составьте план и приступайте к работе с ясностью

Как только вы присоединитесь, вы получите индивидуальную коучинговую сессию, на которой мы вместе наметим ваш вдохновляющий план действий.