Казаки в литературных произведениях: Казаки в литературе
Казаки в литературе
Казаки в литературе. Казаки в быту. Изображение: Яндекс-картинки.Казаки в литературе — это особое историческое и культурологическое описание быта казаков и их культуры. «…Вся история России сделана казаками. Недаром нас зовут европейцы казаками. Народ казаками желает быть. Голицын при Софии ходил в Крым, осрамился, а от Палея просили пардона крымцы, и Азов взяли 4000 казаков и удержали, – тот Азов, который с таким трудом взял Пётр и потерял…» – так характеризовал роль казаков в становлении российской государственности Лев Николаевич Толстой.
Казаки в литературе и первые источники
Роль казачества в истории России незаслуженно принижена и забыта, хотя о казаках знает каждый житель нашего Отечества и жители многих стран мира. Что знают о казаках? В основном факты из учебников истории и художественных фильмов, снятых нередко без достоверных исторических данных. Какова же роль казаков в реальном становлении Российского государства, кто такие казаки? Какие обычаи и традиции есть у казаков? Об этом знают очень мало, т.
к. всегда казачество было для «власть держащих» особой этнической группой или сословием, о котором не нужно распространяться.
Единственным источником для массового ознакомления с традициями, культурой и историей казачьего народа стала художественная литература. Именно произведения писателей, поэтов, публицистов и историков стали неизменяемой документально сохранённой историей создателей Великой Российской империи.
Литература о казаках и казачестве своими корнями уходит в древнерусские предания и былины, с их красочными и героическими описаниями первых казаков, стоявших на защите нашего Отечества. Былина «Битва Ильи Муромца с жидовином» рассказывает о противостоянии казаков под предводительством старого казака и атамана Ильи Муромца Хазарскому каганату. Эти источники относятся к X веку, что является фактом раннего упоминания о казаках не только в литературе, но и в истории.
Казаки в литературе и образ героев казаков
В литературном произведении XV века «Сказание о Мамаевом побоище», посвящённом событиям Куликовской битвы, упоминаются «неведомые люди воинского чину, зовомие донски козаци».
Здесь мы видим исторический факт, когда донские казаки пришли на помощь князю Дмитрию Донскому с иконой Пресвятой Богородицы «Гребенская».
В летописи под названием «Гребневская летопись, или повествование об образе чудотворном Пресвятой Владычицы и Приснодевы Марии», составленной в 1471 году, гласится: «И когда благоверный Великий князь Димитрий с победой в радости с Дону-реки, и тогда тамо, народ христианский, воинского чину живущий, зовомый казаций, в радости встретил его со святой иконой и с крестами, поздравил его с избавлением от супостатов агарянского языка и принес ему дары духовных сокровищ, уже имеющиеся у себя чудотворные иконы, во церквах своих.
Вначале образ Пресвятой Богородицы Одигитрии, крепкой заступницы из Сиротина городка и из церкви Благовещения Пресвятой Богородицы. И тогда князь Димитрий Иоаннович принял сей бесценный дар… и по Дону реки достигает еще казача городка, Гребни, на устье реки Чир, и живущие там воины также встретили Великого князя с крестами и святой иконой и в дар ему также образ Пресвятой Владычицы нашей Богородицы чудесно там у них сияющую вручили.
И во все лета установил им, казакам, свое жалование «за почесть их сильную храбрость противу супостат агарянска языка»».
Жизнь казаков, образ героя-казака и традиции казачьего народа отображались во многих произведениях литературы, включая баллады (думы), эпистолы (письма запорожских казаков турецкому султану), легенды и сказки. Ярким примером литературного творчества является «Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков», записанная в сороковых годах XVII века. Образ казака, его мужественность и самопожертвование, силу духа, углубленность в свои мысли и переживания ярко выражают казацкие думы, являющиеся музыкально-поэтическими произведениями, исполняемыми под аккомпанемент бандуры (кобзы).
Казаки в литературе — это также знаменитые произведения «Маруся Богуславка», «Дума про Байду» и другие, которые воспевали подвиг казаков в борьбе с татарами и турками, рассказывали о нелегкой судьбе в турецком плену и последующей борьбе казака в неволе, желании обрести свободу, т.
к. казак может жить только свободным и независимым. Впоследствии из баллад и дум появился песенный фольклор. Казачьи исторические песни составляют две трети текстов русского воинского фольклора.
Особую роль в литературе о казачестве конца ХVIII – начала XIX века сыграл донской казак, священник и дипломат Алексей Григорьевич Евстафьев. Основоположник казачьего эпоса, первый русский консул в Бостоне (США), Алексей Григорьевич является автором исторических драм: «Мазепа – гетман Украины», «Дмитрий Донской», «Казаки на пути в Париж», памфлета «Преимущества России в случае войны с Францией». Прекрасно владея иностранными языками, Алексей Григорьевич перевёл на английский трагедию Сумарокова «Дмитрий Самозванец» и несколько произведений Ломоносова.
Автор первой летописи кубанского казачества, герой, погибший в плену у горцев, наказной атаман Черноморского казачьего войска генерал-майор Яков Герасимович Кухаренко является автором народной сказки «Вороной конь», статей «Пластуны» и «Овцы и чабаны в Черномории», имеющих этнографический характер.
В оперетте «Черноморский быт на Кубани между 1794 и 1796 годами» Яков Герасимович описал быт кубанских казаков конца XVIII века при заселении кубанской равнины. В 1880 году в Киеве было издано собрание сочинений под названием «Збирнык творив Кухаренко, наказного атамана земли вiйска Чорноморского».
Казаки в литературе ярко выражены в произведениях Н.В. Гоголя. О жизни казаков, их традициях, семейных драмах и героизме рассказал Николай Васильевич Гоголь в своём произведении «Тарас Бульба». Тему казачества затронул в «Капитанской дочке» Александр Сергеевич Пушкин. В своем стихотворении «Казак» Александр Сергеевич раскрыл характер человека и взаимоотношения между людьми.
Ярко выражались казачьи мотивы в творчестве М.Ю. Лермонтова. Кавказская война, поездки по Кавказской линии, жизнь и пребывание Максима Юрьевича в терских и кубанских станицах дарили поэту бесценный материал для дальнейших произведений, где присутствовал казачий мотив. Казаки по достоинству оценили деятельность М.
Ю. Лермонтова, особенно поэтическую прелесть «Казачьей колыбельной песни».
В Тамани, где некоторое время жил Максим Юрьевич, сейчас существует его музей. Наряду с М.Ю. Лермонтовым, о казачьей жизни Кавказа писали А.С. Пушкин («Под буркою казак, Кавказа властелин…»), К. Рылеев («Наброски поэмы из кавказского военного быта»), С. Нечаев («Воспоминание»), А. Шидловский («Гребенский казак»), Е. Хамар-Дабанов («Проделки на Кавказе»), Н. Мартынов («Гуаша», «Герзель-Аул»).
Казаки в литературе и тема казачества отображалась и в литературных произведениях «Новочеркасск» Геннадия Семенихина, «Железный поток» Александра Серафимовича, «Конармия» Исаака Бабеля, «Я, Богдан» (о Богдане Хмельницком) Павла Загребельного, «Даурия» Константина Седых.
Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой очень любил казачество и относился к нему с благоговением. Произведение «Казаки» приближает нас к быту казаков, к их характеру и мировоззрению. События XX века, период Гражданской войны ярко отражены в произведениях Михаила Александровича Шолохова «Донские рассказы», «Тихий Дон», «Поднятая целина».
Неоценимый вклад в историю казачества внес известный писатель, автор «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Иванович Даль. Свой писательский путь он начинал под псевдонимом «Казак Луганский». В 1832 году Даль публикует «Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый».
Владимир Иванович проделал огромную работу по сбору, обработке и публикации казачьих сказок, рассказов из истории казачества и преданий. В результате кропотливой и уникальной работы Владимир Иванович создал историко-этнографическое исследование «Уральский казак», где отражена жизнь уральского казачества девятнадцатого века.
Казаки в литературе ХХ века
События ХХ века яростно и беспощадно вторглись в судьбу казачества, принося боль и слезы в сердца казачьего народа. Первая мировая война, Гражданская война, эмиграция за рубеж, репрессии против казаков, оставшихся на своих родных землях, высылка из любимых и родных сердцу хуторов, уничтожение и кровавый террор против казачества должны были убрать из народной памяти понятие «казак».
Казалось, что после такого «расказачивания» и «раскулачивания» должны были превратить в пыль историю казачества, убрать из сознания народа образ создателей и защитников нашего Отечества. Но авторы программ и акций по уничтожению казачества потерпели поражение и сами превратились в пыль.
Можно было уничтожить миллионы казаков и членов их семей, но нельзя уничтожить казачий дух, который так же выражается в слове! Слово о казаках стало ещё громче звучать в произведениях писателей Василия Дюбина – «Забурунный край», Ивана Шухова – «Горькая линия» и «Ненависть», Василия Балябина – «Забайкальцы», Анатолия Иванова – «Ермак», Андрея Губина – «Молоко волчицы», Анатолия Знаменского – «Красные дни», Аркадия Первенцева – «Кочубей», Виктора Лихоносова – «Наш маленький Париж». В стихотворениях и поэмах о казаках своё отношение к казачеству выразили Павел Васильев, Дмитрий Кедрин, Владимир Цыбин, Борис Куликов, Сергей Королев, Борис Примеров, Витислав Ходарев, Иван Варавва, Юрий Беличенко и многие другие поэты, неравнодушные к жизни казачьего народа.
Казаки в литературе остаются и по сей день связующим звеном между прошлым и настоящим.
Назвать все имена и произведения русских писателей и поэтов, посвятивших свои произведения казачеству, не представляется возможным, ибо их количество велико. Это говорит о том, что казачество всегда было, есть и будет одной из важных частей российской истории и общества. Произведения о казаках стали своеобразным толчком в сознании общества к возвращению и возрождению казачества, способного стать одним из важных укрепляющих столпов государства.
Новая страница истории казачества пишется сейчас, каждый из нас может стать её летописцем! В наше время во всех уголках России живет много талантливых авторов, которые пишут по велению сердца, не забывая предков и их великие дела во благо Отечества! Только проникшись духом казачьего народа, узнав его традиции и образ жизни, его культуру и любовь к своей земле (присуду), можно понять, кто есть казаки и казачество.
- Об авторе
- Недавние публикации
Читали: 1 692
Обзор «Судьба казачества на страницах книг донских писателей».
Возрастная категория: 16+
Цели и задачи:
— Приобщить учеников к творчеству писателей Донского края, традициям малой Родины, ее людям;
— Рассказать о писателях, создавших образы героев, в которых воплощены идеалы казачества, своего рода мечта о человеке вольном и патриотичном.
— Показать роль казачества в истории России.
В 2020 году исполняется 450 лет служения служения Донских казаков Российскому государству. На протяжении многих лет создавалась донская летопись, наполненная важными историческими событиями, военными кампаниями, освоением новых территорий и охраной южных границ Российского государства.
Казаки – народ особый. Донские, Терские, Уральские — они едины в одном, в своем стремлении к свободе. Но при этом в годы войн, они становились могучей силой в войсках державы, показывали беспримерное мужество, защищая свое Отечество.
Предлагаем вашему вниманию обзор книг писателей вольного Дона, которые раскроют казачий мир с его самобытными традициями, бытом и героический историей.
Григорий Ильич Мирошниченко – донской казак станицы Ново — Ефремовской, темой его романов стала одна из героических страниц прошлого донских казаков.
В июне 1637 года казаки Великого войска Донского, при поддержки запорожских казаков, отвоевали захваченный турками в 1471году исконно русский город Азов. Взятие Азовской крепости открывало России выход в Черное море, способствовало торговле, и было выгодно не только донцам, но и Русскому государству в целом.
Захватив крепость, донские казаки стали совершать набеги на турецкие берега. В 1641 году Турция посылает под стены Азова сильный флот и войско для захвата крепости.
Началась длительная осада, которая продолжалась несколько месяцев, но казаки не отступили, всеми силами, удерживали крепость, и турки были вынуждены уйти. Однако не получив военной помощи от царя Михаила Романова в 1643 году, донские казаки оставили крепость, и Азов вновь перешел к туркам.
Выбор темы был не случаен. Мирошниченко всегда в своих произведениях обращается к героическим страницам отечественной истории.
1637 год. Михаил Романов, боясь вести войну на два фронта: с Польшей и Турцией, не оказывал военной помощи донцам, хотя и был заинтересован в укреплении казачества. Ведь именно они защищали южные рубежи государства Русского от крымского хана, Турции, Персии…
Да и боярская верхушка не жаловала донских казаков, хотя наиболее дальновидные понимали важность охраны южных границ и поддерживали царя, другие считали казаков разбойниками и ворами. Усиливалась крепостная зависимость крестьян, росло количество беглых холопов, и все они стремились на Дон. Писатель раскрывает не только взаимоотношения между Москвой и Доном, но и нарастающее противоречие между «домовитыми» и «голутвенными», бедными казаками. Эти конфликты и стали основной темой романа «Азов».
Географический размах: события происходят в Москве, на Дону, в Крыму, Турции. Зарисовки донской степи, сменяются описанием уклада жизни казаков и тут же перед нами встают царские палаты, гарем крымского хана. Батальные сцены сменяются сценами суда и расправы.
Автор пишет не только о ключевых исторических событиях, но и выписывает мелкие эпизоды жизни героев.
Широта и многообразие картин не создают впечатления пестроты, Мирошниченко умело отбирает существенные и типические черты того времени.
Не оставляя работы над романом «Азов» Григорий Мирошниченко приступает к новому произведению исторический эпопеи — «Осаде Азова», который переносит нас в 1641 год — знаменитому « азовскому сидению».
Наши любимые герои Старой и Татаринов, ведущие в первом романе, переговоры с царем, мучимые несправедливостью и пытками, предстают в «Осаде Азова» законодателями Великого войска Донского. Это уже не только отважные воины, но и опытные политики.
В романе много исторически достоверных событий и героев. Автор подчеркивает их наиболее характерные черты: храбрые донские казаки, проницательные атаманы войска Донского, безвольный и слабый царь, властная и умная Марфа – мать царя, жестокие и хитрые турецкие султаны. На страницах книги перед нами предстает юный и смелый Степан Разин.
Женские образы в романе вызывают чувства гордости, сострадания и любви. Главной героиней романа выступает Ульяна Гнатьевна, возлюбленная атамана Алексея Старого, пешком шла она за ним в ссылку, участвовала в обороне Азова: готовила, ухаживала за ранеными, рыла подкопы. Во время осады она потеряла сына, но мужественно продолжала сражаться с врагами. Покоряет своей красотой и несломленной волей и гордостью жена атамана Михаила Татаринова – Варвара Чершенская. Нарушая законы казацкого круга, она всходит на помост майдана, защищая своего мужа, заставляя, устыдиться тех, кто пошел на поводу предателей.
Несомненным достижением исторических романов Григория Мирошниченко являются батальные сцены. Но давайте не будем забывать, что автор и сам хороший знаток военного искусства. За его плечами годы гражданской и Великой Отечественной войн. Он убедительно и ярко представляет картины сражений и обороны городов, повествует о военных походах. Рассказывая о стойкости и мужестве казаков, он переносит нас и во вражеский стан, раскрывая помыслы и действия обоих враждующих сторон.
Мы становимся полноправными участниками событий.
Заканчивая, обзор книг Григория Мирошниченко нельзя не сказать об эмоциональной роли пейзажа. Вот «Над седым Доном кружат жирные вороны», и мы представляем, сколько казаков стало их добычей. А вслед и сами казаки говорят: «Много крови казачьей пролилось, оттого и воронье кружится». Мы зримо видим зеленое море придонских степей, безмолвные курганы, слышим, как колышется сизоватый и знойный пьянящий воздух…
Писатель хорошо знает быт, нравы и народное творчество донского казачества. В романе много песен, запевок и прибауток, пословиц и поговорок. Мы видим традиционные обряды проводов и встреч. Речь автора ясна и близка к народному говору.
Все это воссоздает картину эпохи, отношение героев не только к Родине, но и Тихому Дону, семье, товарищам…
Замечательный русский писатель – фронтовик, потомственный казак Григорий Ильич Мирошниченко делом всей своей жизни считал создание эпической дилогии о славных защитниках Южный окраин нашей Родины.
«Казаки!!! Нам в попутчиках ветер,
А в соратниках степь да бурьяны…
Царь в Москве свои пишет указы,
Но свободному Дону лишь правда
Путь укажет…»
Староаннинская – одна из многочисленных станиц, расположенных на берегах Бузулука и родина донского писателя, автора многочисленных исторических романов, посвященных родному краю Дмитрия Ильича Петрова-Бирюка (псевдоним Бирюк взят в честь родного деда писателя).
С детских лет он впитал быт донских казаков, нравы и обычаи казачьей вольницы. Именно здесь будущий писатель полюбил казачью песню, меткое слово, научился понимать и ценить острый юмор и насмешливый ум станичников. Все свое творчество он посвятил истории свободолюбивого народа Дона. «Убедительно и правдиво можно писать лишь о том, что хорошо знаешь…» — говорит писатель, и отказать ему в знании истории донского казачества невозможно.
Внимательно изучая трагическую хронику становления казачества, он подходит к сюжету о знаменитом восстании Кондратия Булавина.
У него свой взгляд видения донского братства – с бесшабашным «зипунным рыцарством» и неприятием большевизма. Много работая с историческими документами, Дмитрий Ильич отбирал прежде всего факты и предпосылки смуты, ход её течения и движущих сил. По крупицам собирал жизнеописание героев, восстанавливая картины прошлого.
Булавинское восстание по времени совпадает с вторжением шведкой армии на Украину. Как расставить приоритеты?
Булавин и царь, непримиримые враги, но оба спасатели России. Казацко – крестьянское движение возникло из-за нетерпимости внутренней политики Петра Первого, боярской власти и крепостничества, ведь за два года до этого было жестоко подавлено Астраханское восстание.
Показав казачий быт, великолепие родной природы о сочность донского говора он возвышает имперскую правду над правдой простых людей. Но уже во втором варианте романа «Кондрат Булавин» (первый назывался «Дикое поле»), на первое место выводит народ, чуть отодвинув в сторону Петра Первого. Повествование о счастье и горести народных судеб, о неизбежности поражения восстания в ту эпоху, о создании посылов потомкам неугасающего боевого духа.
А казачий атаман предстает былинным воином, защитником народа.
В серии «Казачий роман» вышла книга Д.И. Петрова–Бирюка «Сыны донских степей», в которую вошли одноименный роман и повесть «Степные рыцари». Увлекательный сюжет и яркие образы героев расскажут нам о том, как донские казаки в составе русской армии сражались в Отечественную войну 1812-1814годов.
Действие разворачивается в нелегком для России 1812году. Отважный генерал Матвей Платов возглавляет казачьи отряды, противостоящие наполеоновским полчищам.
Донские казаки покрыли свои знамена, в этой народной войне, героизмом и славой.
«Азовское сидение» — это событие нашло отражение в творчестве многих писателей, не смог мимо него пройти Д.И. Петров-Бирюк.
Повесть «Степные рыцари» рассказывает про героическую оборону Азова донскими и запорожскими казаками. В 1637 году отряды казаков завладели исконно русской крепостью Азов, которую в шестнадцатом веке захватили турки. В течении пяти лет они держали её в своих руках, обороняясь от стотысячной армии неприятеля.
«Осадное сидение» казаков явилось событием исключительной важности. Стойко держались казаки, но крепость, которая так нужна была для выхода с Дона в Азовское море, удержать не смогли. Да и царь, Михаил Федорович, начать войну с Османской империей не мог и крепость приказал оставить.
В книге мы встретимся с мужественными воинами – степными рыцарями и мудрыми атаманами войска Донского. И все-таки главными героями повести являются пятнадцатилетний казак Гурейка и четырнадцатилетняя Фатима, дочь турецкого паши и их судьбы…
Тихий дон никогда не стихал. Со всей Руси сюда шли те, кто не хотел мириться с крепостничеством: шли и боярские холопы, и монастырские служки, пробирался работный люд и посадские подмастерья. Ведь «С Дона выдачи нет». Петр I решил сломать устоявшееся право Донских казаков и вернуть беглых. И Дон запылал…
Перед нами еще одна книги о жестоком русском бунте, написанная Николаем Алексеевичем Задонским, «Кондратий Булавин».
Темной ночью казацкая голытьба под предводительством атамана Кондратия Булавина вырезала царских «сыщиков» и грудью встала за старинные вольности донские.
Беднейшее казачество и крестьяне низложили казацкую старшину и создали свою «Донскую либерию». Сами чинили суд, решали свои дела демократически.
В основу книгу легли подлинные исторические события, народные сказы и предания о Кондратии Булавине и вольнолюбивых казаках. Яркие, запоминающиеся образы предводителей восстания и его рядовых участников скреплены писателем документами из различных государственных архивов и любителей старины.
Восстание Кондратия Булавина, конечно же, было обречено на поражение, но пробило еще одну брешь в крепостничестве, показало стремление народа к переменам.
В личном архиве автора хранятся его воспоминания: «предки мои – донские голутвенные казаки, участники Булавинского восстания, выселенные Петром I в верховье Дона. Поселились они в слободе Верхняя Казачья, близ Задонска…»
С детства писателя волновали услышанные от родных рассказы и предания, народные песни о вставших за вольность донских казаках, об их храбром атамане.
На протяжении многих лет Николай Задонский по крупицам собирал исторические сведения о «булавинщине»: в архивах и монастырях, в личной переписке и библиотеках.
И постепенно исторические события оживали и приобретали логическую стройность.
Дореволюционные историки рассматривали Булавинское восстание и как раскольническое движение на Дону, и как предательство, считая Булавина пособником Мазепы, но автор показывает освободительный характер Булавинского восстания, его антикрепостническую сущность. Яркая жизнь и героическая смерть главного героя достойны уважения и звания вождя казачьей вольницы.
Исторический материал, размах событий, герои и темы все это складывалось в жанр исторической повести, а ведь задумка была о постановке пьесы. И автор находит компромиссное решение — он создал народную историческую трагедию.
«Благо тому поселению, у которого от первого его жилища есть свой летописец, чьи страницы от поколения к поколению несут тепло любви к отеческому краю…» Эти слова написаны Виталием Закруткиным в предисловии к роману Геннадия Семенихина «Новочеркасск».
Геннадий Александрович Семенихин родился в Новочеркасске.
Все детство и юность у него связаны с нашим городом. Став известным писателем, он никогда не забывал родной город. Героическая история казачества, яркая личность атамана Платова – основателя Новочеркасска всегда волновала Геннадия Александровича. Задумав роман о родном городе, он тщательно изучает архивные документы, встречается со старожилами города.
На страницах романа мы встретимся с атаманом Матвеем Платовым, с его потомками – братьями Якушевыми, которые по зову сердца ушли защищать Отчизну в годы Великой Отечественной войны.
Перед нами разворачивается широкое полотно с десятками героев, известных и вымышленных. Людей с яркими, своеобразными характерами.
В центре первой книги трилогии – атаман Платов. Полный противоречий характер, с непростой биографией: долгое заключение в казематы Петропавловской крепости, по приказу капризного Павла, неожиданное «прощение» и восстановление во всех чинах и званиях.
Отечественная война 1812 года — атаман Платов во главе донского казачьего корпуса.
Мы видим генерала и при царском дворе, и на улицах Черкасска, беседующего с боевыми товарищами. Всюду перед нами живой человек, честный и прямой, в меру хитроватый. Командир, которого казаки хоть и побаиваются, но преданно любят и уважают. Однако, роман Семенихина не только о Платове, рядом с ним живут разные люди: бывалые вояки, черкасские богатеи, петербургские инженеры, беглые крестьяне…
Один из них, Андрей Якушев, и его невеста становятся едва ли не главными героями книги. Беглый холоп, отважный наездник пришелся по нраву казакам и атаману, был принят в войско Донское, но арестованный царскими ищейками, Андрей Якушев выбирает смерть, нежели жизнь в неволи.
Действие второй книги переносит нас в предреволюционное время и первые годы советской власти, в которой мы встречаемся с потомками Андрея Якушева.
Заключительная часть второй книги посвящена детству самого молодого из правнуков героя Отечественной войны 1812 года – Вениамина Якушева. Мир Венькиного детства, его друзей, быт окраинной Аксайской улицы широко и сочно изображен на этих страницах.
В поле зрения автора будущие граждане города. Познание добра и зла, первая любовь – события, на фоне которых формируется характер Вениамина Якушева.
В третьей книги перед нами разворачиваются действия Великой Отечественной войны, судьбы потомков знаменитого казака Якушева. Автор рассказывает о героях Новочеркасского подполья, боровшегося против врага во время оккупации. Сюжет последней книги трилогии не ограничен рамками Новочеркасска. Герои её, земляки автора участвуют в тяжелых сражениях с первых дней Великой Отечественной войны: участвуют в обороне Москвы, сражаются на Курской битве, наступают на Берлин.
В романе автор тепло и нежно описал свадьбу во время войны, Вениамина Якушева и связистки Тоси.
Примерно так, в 1944 году, Геннадий Александрович женился на обаятельной девушке – москвичке Людмиле Солнышковой, работавшей в военном узле связи. Они прожили долгую жизнь, воспитали детей. Геннадий Александрович умер, как солдат, на боевом посту, в командировке, в городе, в котором родился и который прославил на вечные времена.
Больше 20 лет идет возрождение и становление казачества в России, новая страница истории открыта и ждет своих летописцев. В 2012 году создана казачья секция в Союзе писателей России. Проводится литературный конкурс «О казаках замолвим слово», который показал, что многие талантливые авторы не забыли славные дела предков. Впереди новые подвиги, деяния и, конечно, книги!
Составитель: Пестова Т.В., заведующая детско-юношеской библиотекой им. И.С. Тургенева.
Еврей среди казаков
Реклама
ПРОПУСТИТЬ РЕКЛАМУГарольд Блум Архив York Times
См. статью в исходном контексте от
4 июня. , 1995 г., раздел 7, стр. 13Купить репринты
Посмотреть на Timesmachine
TimesMachine — это эксклюзивное преимущество для абонентов с доставкой на дом и цифровых абонентов.
Об архиве
Это оцифрованная версия статьи из печатного архива The Times до начала онлайн-публикации в 1996. Чтобы сохранить эти статьи в первоначальном виде, The Times не изменяет, не редактирует и не обновляет их.
Иногда в процессе оцифровки возникают ошибки транскрипции или другие проблемы; мы продолжаем работать над улучшением этих архивных версий.
1920 ДНЕВНИК Исаака Бабеля. Под редакцией Кэрол Дж. Авинс. Перевод Х. Т. Уиллеттса. Иллюстрированный. 126 стр. Нью-Хейвен: Издательство Йельского университета. 20 долларов.
ИСААК БАБЕЛЬ родился в еврейской семье среднего достатка в Одессе 13 июля 189 г.4; он был казнен в тюрьме тайной полиции где-то в 1940 году, хотя официальной датой его смерти советское правительство назвало 17 марта 1941 года. До ареста Бабеля в мае 1939 года он за четверть века сочинение, несколько необычайных групп рассказов, сравнимых по эстетической высоте с лучшими произведениями Гоголя и де Мопассана, которых он взял в качестве мастеров. Его самый известный сборник рассказов «Красная конница» (1926 г.) основан на его службе советским военным корреспондентом в составе Первой конной армии маршала Семена Михайловича Буденного в походе против поляков летом 1919 г.
20. Бабель вел журнал, иногда записывая обрывки опыта на месте, а иногда давая себе указания, что помещать в свои депеши в «Красный кавалерист», газету для войск; «Дневник 1920 года» — первый английский перевод этого предвыборного журнала.
Виктор Эрлих, центральный критик современной русской литературы, отмечает решающее вавилонское противопоставление «нрава и материи» в «Конармейских» рассказах, приводя момент в «Берестечке»:
«Тогда Кудря пулемета взвод схватил его за голову и сунул под руку. Еврей перестал кричать и оседлал ноги. Кудря правой рукой вынул кинжал и осторожно, не брызгая на себя, перерезал старику горло».
Должны ли мы расценивать тон Бабеля как отстраненность, сродни кажущейся отстраненности «Дневника 1920 года»? Вот умелый перевод Г. Т. Уиллеттса записи Бабеля о «переезде из Берестечко в Лашков. Галиция» (9 августа 1920 г.): отхлестал своего соседа Степана, бывшего при Деникене сельским городовым, издевался над местными и вернулся в деревню.Напрямую убить его никому не дали, в тюрьме избили, перерезали спину, прыгнули на Он, станцевал на нем, и состоялся эпический разговор.
Тебе приятно, Степан? Ужасно. А тем, с кем ты плохо обращался, им было приятно? Это было ужасно. Ты думал, что тебе когда-нибудь будет ужасно? Нет. , я не давала. Ну, так надо было, Степан… Оставили его еле теплого.
Действительно ли в работах Бабеля есть след того, что в предисловии 1955 года к книге «Исаак Бабель: Сборник рассказов» Лайонел Триллинг увидел как «попытку примириться с казачьим духом»?
Г-н Эрлих считает, что нет: «Было бы наивно и безнадежно буквально толковать лежащую в основе авторскую позицию как реальную отстраненность», — писал он в своем эссе 1987 года «Цвет и линия: заметки об искусстве Исаака Бабеля». «На самом деле, есть веские основания рассматривать это не как отсутствие аффекта, а как бегство от него, постулировать неотложную потребность в «дистанцировании» почти невыносимой эмоции, в сдерживании ее».
Даже в большей степени, чем отдельные эпизоды, разбросанные по «Конармии», «Дневник 1920 года» Бабеля является предшественником литературы о Холокосте, и по своему воздействию он превосходит любую литературу о Холокосте, которую мне удалось прочитать.
Поляки и казаки, когда они не воевали друг против друга, соревновались в пытках, изнасилованиях и убийствах евреев, оказавшихся в зоне боевых действий. В дневнике Бабель иногда говорит сам с собой совершенно прямо: «Что за человек наш казак? Многослойный: мародёрство, бесшабашная удаль, профессионализм, революционность, звериная жестокость». Опустим «революционный дух», и Бабель с таким же успехом мог бы говорить о своих польских врагах или пророчески о Ваффен СС.
Но перманентным достижением, как все-таки кажутся «краснокавалерийские» истории, самому Бабелю они не понравились, как и маршалу Будённому, заклеймившему Бабеля клеветником. Ирония Бабеля не обманула генерала-коммуниста. Сожалеет ли Вавилон о том, что они могли обмануть других, даже тех, кто был в другое время и в другом месте? Он был честолюбивым литератором, почти таким же представителем школы Флобера, как и Ги де Мопассан. Гертруда Стайн заметила, что человек пишет для себя и для незнакомцев — формула, которую, как я подозреваю, мог поддержать Бабель.
Ирландский писатель-рассказчик Фрэнк О’Коннор, признававшийся, что на него оказала глубокое влияние «Красная кавалерия», справедливо полагая, что лучшее из Вавилона находится в его последних рассказах, проницательно сравнил «Одесские рассказы», героем которых является Беня Крик, от еврейского гангстера до «Флоберовского Technicolor из« Саламбо ». «О’Коннор был бы очень заинтересован в» 1920 Diary», но, написав в 1962 году, он не знал об этом, и поэтому в эссе под названием «Одинокий голос: исследование короткого рассказа» Бабель частично ошибся: «Я говорю, что когда Еврей с буйным воображением описывает сцены насилия, следует задаться вопросом, описывает ли он то, что видел, или то, что, по его мнению, он должен был увидеть. Кое-что из того, что описывает Бабель, я совершенно уверен, что он никогда не видел». отчасти личные, включая эстетические соображения. Авторская позиция Флобера требует значительной отстраненности, познавательной силы иронии, которая является частью того, что поэт Осип Мандельштам назвал «ностальгией по мировой культуре».
Иногда кажется, что они разделяют искусство, более зависящее от поэтической традиции в ее наиболее тщательно разработанной форме, чем мы могли бы ожидать даже от такого гоголевского рассказчика, как Бабель. Вспомним, что Уоллес Стивенс считал Хемингуэя по существу поэтом, и, возможно, Мандельштам мог бы сказать: то же самое можно сказать о Бабеле, который разделяет известность Хемингуэя как автора коротких рассказов.0003
Но «Дневник 1920 года», как это ни больно читать, предполагает еще более великого Вавилона, который мог бы развиться, если бы советская власть не покончила с ним, когда ему было всего 45 лет. в дневнике, где в перечне страданий Бабель говорит себе, что присутствует на «бесконечных похоронах». Как и в «Конармии», дневник почти половину времени игнорирует казаков, в то время как Бабель наблюдает за происходящим способами, которые напоминают прославленную способность Толстого видеть все так, как будто никто другой до него этого никогда не видел. В «1920 Дневник», которого почти нет в «Конармии».
Политическая революция находится на переднем плане в рассказах, но в меньшей степени в «Дневнике 1920 года», где Бабель говорит себе, что думает о своих собственных мыслях. ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ, что это были мысли, которые касались его дилемм как русско-еврейского писателя художественной прозы.Хотя Бабель вырос в двуязычной семье в Одессе, говоря и по-русски, и по-идишски, он нашел свой литературный дом в русском языке и стал русско-еврейским писателем в очень почти в том же смысле, что Филип Рот — американский еврейский писатель Саймон Маркиш, русский еврейский критик, сосланный в Женеву, уловил точную природу затруднительного положения Бабеля в «Красной кавалерии», где Бабель называл себя «Лютовым» — то же самое имя , Кэрол Дж. Авинс, адъюнкт-профессор славистики Северо-Западного университета, отмечает в своем дотошном предисловии к «1920 Дневник», который был в бумагах, которые Бабель нес, когда ехал с казаками. В впервые напечатанном в журнале «Комментарий» очерке «Пример Исаака Бабеля» г-н Маркиш писал: «Лютову некуда идти.
Старый мир, от которого он бежал, но который еще держит его, разрушен новым, к которому он стремится всем сердцем, но который не принимает его и отталкивает своим уродством и кровопролитием.
Г-н Маркиш связывает бедственное положение Лютова с поисками Бабеля, на протяжении 1930-х, за новый стиль, который так до конца и не нашел, спасибо, в конце концов, тайной полиции. Намеки на то, каким мог быть этот стиль, рассеяны не только в более поздних рассказах, таких как «Пробуждение», «Ги де Мопассан», «Ди Грассо», и в моем любимом, гротескном и виталистическом «Конце стариков». «Дом», но пророчил и в «Дневнике 1920 года»:
«Командующий вызывает комдива к Козину для консультации. Вёрст семь. Я иду с ним. Пески. Каждый дом остаётся в сердце. Скопления евреев. Их лица — это гетто, а мы народ древний, измученный, но силы еще остались, лавка, я пью прекрасный кофе, лью бальзам на душу лавочника, слушающего шум. в его лавке.Казаки орут, ругаются, перелезают через полки, жалко лавку, вспотевший, рыжебородый еврей.
Блуждаю без конца, не могу оторваться, город разрушен, восстанавливается, просуществовал четыре сто лет, остатки синагоги, великолепный старинный храм в руинах, бывший католический, а теперь православный храм, феерически белый, с тройной дверью, видный издалека, теперь православный. Старый еврей — я люблю разговаривать с себе подобными — они меня понимают. Кладбище, разрушенный дом рабби Азраила, три поколения, надгробный камень под выросшим над ним деревом, эти старые камни, все той же формы, с одним и тем же посланием, этот измученный еврей, мой проводник, семейство глуповатого вида , толстоногие евреи, живущие в деревянном сарае у кладбища, могилы трех солдат-евреев, погибших в русско-германской войне. Абрамовичи из Одессы, мать приехала на похороны, и я вижу эту еврейку, хоронящую сына, убитого в бою, за дело, для нее отвратительное, непонятное, преступное.
«Старое и новое кладбище — городу четыреста лет.
«Вечер, я хожу среди домов, еврейские мужчины и женщины читают плакаты и прокламации: «Польша — бегущая собака буржуазии» и так далее.
«Насекомые могут убить» и «не снимать печи с отапливаемых товарных вагонов».
«Эти евреи как портреты, продолговатые, молчаливые, длиннобородые, не нашего типа, толстые и веселые. Высокие старики, шляются без дела. Самое главное — лавка и кладбище.
«Назад семь верст до Боратына, прекрасный вечер, сердце переполнено, богатые домохозяева, задорные девицы, яичница, сало, наши солдаты ловят мух, русско-украинская душа. Не уверен, что мне это действительно интересно. »
Это фрагменты, из которых, если бы ему позволили жить, Вавилон вполне мог бы сформировать гигантское искусство, сопоставляя несовместимые видения и истории в масштабе, превосходящем все, что есть у нас. Даже в виде дневниковой записи эти наблюдения обладают эпической полнотой. Виктор Эрлих присоединяется к Саймону Маркишу, который видит в художественных поисках Бабеля попытку «найти гармонию в дихотомии». Оба критика знают, что это невозможно; Бабель, должно быть, тоже это знал, но не сдавался, хотя и прибегнул к долгому молчанию, которое растратило его гений.
Русско-еврейский (писатель или кто-то еще) кажется чистой дихотомией, что, несомненно, еще раз покажут события. Пожалуй, последнее слово по этому поводу сказал Беня Крик, бандитский босс еврейской Одессы, в замечательном рассказе Бабеля «Как это было в Одессе»: «Если тебе нужна моя жизнь, пусть она у тебя будет, но ошибаются все, Боже». в том числе.Совершена ужасная ошибка,тетя Песя.А не было ли ошибкой со стороны Бога поселить евреев в России,чтобы их мучили хуже,чем в аду?Как было бы больно,если бы евреи жили в Швейцарии , где их будут окружать первоклассные озера, горный воздух и ничего, кроме французов? Все ошибаются, не исключая бога».
Версия этой статьи напечатана в разделе 7, стр. 13 Национального издания под заголовком: Еврей среди казаков. Заказать репринты | Сегодняшняя газета | Подпишитесь
SLA268. Казаки!
SLA268. Казаки!Кафедра славянских языков и литератур
СЛА 268. КАЗАКИ! Осень 2023
Класс собирается по средам с 13:00 до 15:00 в Carr Hall 406.
| Преподаватель: | Максим Тарнавски | ул. Св. Иосифа, 121 | Зал выпускников 403 |
| [email protected] | 416-978–8972 |
| Описание курса |
Этот курс посвящен представлению казаков в литературных и изобразительных произведениях, относящихся к самым разным культурам и эпохам. Были казаки русскими,
Польский, украинский или все вышеперечисленное? Были ли они агентами репрессивного российского правительства, наймитами польских королей, мучителями восточноевропейских евреев,
защитники Европы от османов или освободители украинской нации? Были ли они восточноевропейскими ковбоями, легендарными воинами, защитниками православия?
Христианство или пестрый сборище пьяных наемников? Мы рассмотрим изображения казаков в изобразительных, фольклорных и литературных произведениях русских, польских, еврейских и украинских писателей.
| Требования к курсу с оценками | ||
|---|---|---|
| Пункт | Срок сдачи | Процент от итоговой оценки |
| Задание 1 | Пятая неделя 11 октября | 20% |
| Назначение 2 | Десятая неделя 22 ноября | 20% |
| Заключительный тест | Последний урок 6 декабря | 20% |
| Заключительный доклад, 5–6 стр. | После последнего занятия, с 6 по 11 декабря 2023 г. | 20% |
| Посещаемость, участие, викторины | обязательно | 20% |
Будет два Задания 9016 9 в даты, указанные выше. Каждое задание будет представлять собой короткое эссе объемом 2 страницы (не менее 600 слов) на заданную тему. Ваше письмо будет оцениваться по его ясности, направленности и проницательности. Темы для заданий публикуются в сети за неделю (но не раньше) до их сдачи.
Заключительный тест будет проведен в классе в день нашего последнего собрания. Он охватывает материал всего курса. Он будет включать в себя несколько фактических вопросов, чтобы убедиться, что вы не отстаете от чтения, и несколько аналитических вопросов, которые проверят ваше понимание материала.
Заключительный документ должен быть представлен после последнего занятия и не позднее полуночи понедельника, 11 декабря 2023 года. Примеры тем публикуются, но вы можете предложить преподавателю свою тему. Не пишите на свои собственные темы без ПЕРВОГО одобрения преподавателя. Документы должны состоять из 5–6 страниц, отформатированы с полями шириной 1 дюйм, двойным интервалом и шрифтом 12 пунктов.
Посещение занятий обязательно. Участие в обсуждении повышает вашу оценку. Вы должны прочитать заданные тексты ПЕРЕД каждым занятием. Викторины должны убедиться, что вы не отстаете от чтения. Часть оценки участия является субъективным суждением о вашем участии в классе.