Лучшая фантастика и фэнтези последних десяти лет по версии National Public Radio — Почитать на DTF

85 622 просмотров

Недавно издание National Public Radio опубликовало список из 50 лучших фантастических и фэнтезийных романов и циклов последнего десятилетия. Топ составлен на основе голосования читателей издания, а также — экспертов из числа писателей-фантастов. В список вошло немало книг и циклов, которые мы выпускаем на русском языке. Целиком с ним можно ознакомиться по ссылке, мы же перевели, что издание National Public Radio написало о наших книгах.

«Эпоха безумия», Джо Аберкромби

Одна из распространенных проблем фэнтези — статичность эпох, из-за которой технологии не прогрессируют. Иное дело новая трилогия Аберкромби, продолжение его дебютного «Первого закона»: в мир Союза приходит индустриализация, и ничего хорошего с собой не приносит. Более того: возможно, машины наступают, но магия не сдается, и по всему миру те, кто оказался в хвосте этого поезда перемен, становятся все злее и злее.

Эта серия отлично читается отдельно, но потрясающий «Первый закон» тоже стоит прочесть (пусть он и достаточно стар, чтобы не попасть в список лучших сай-фай-фэнтези последнего десятилетия).

«Каирский цикл», Ф. Джели Кларк

Ф. Джели Кларк создал удивительный мир: арабские страны, не знавшие колонизации, где магические трамваи скользят по мультикультурному Каиру, а джинны бесчинствуют среди смертных. Рассказ Кларка Ring Shout оказался в полуфинале списка лучшей научной фантастики десятилетия по версии National Public Radio, но в конце концов жюри решило, что «Каирский цикл» более интересен. Но и Ring Shout стоит прочтения: безумная история, в которой вооруженные до зубов охотники на демонов вступают в бой с ку-клукс-клановцами — реальными белыми демонами с остроконечными масками.

«Сага Зеленой Кости», Фонда Ли

Эта масштабная сага о семье, чести, крови и магическом нефрите захватит вас с первой страницы. История Фонды Ли отлично сработана на всех уровнях, от мелькнувших на пару строк, но значимых персонажей, до целостного, элегантно выстроенного мира, политических интриг и всеохватывающих тем семьи, преданности и идентичности. Плюс — вау — заряженные нефритовой магией сцены боев, ни в чем не уступающие продукции Shaw Brothers (гонконгская киностудия, специализирующаяся на боевиках со зрелищными сценами применения восточных единоборств — прим пер.). Один из членов жюри, Амаль Эль-Мотар, рассказывает: «Обзоры книг — это моя работа, но мне все равно приходится отвоевывать у мужа копии книг Фонды Ли, которые мне присылают на обзор. И мы оба буквально в шаге от того, чтобы по-настоящему выучиться боевым искусствам ради преимущества в этих битвах».

«Пространство», Джеймс С.А. Кори

Вы, конечно, видели сериал (ведь видели, да? Да?) о межзвездной команде, состоящей из отщепенцев, которая оказалась посреди трехстороннего конфликта между Землей, Марсом и колонистами, населяющими пояс астероидов. Но в книгах есть куда больше — другие планеты, другие герои, сюжетные линии и концепты, которые не добрались до экранизации. Зачастую, когда книгу адаптируют для кино или ТВ, возникает спор, какая же версия лучше.

С «Пространством» мы уверены: нужно и смотреть, и читать. Единственный минус книг — Авасарала не появится первые несколько томов.

«Трилогия Дэвабада», Шэннон Чакраборти

Нари — мошенница (с мистическим талантом врачевателя), которая промышляла на улицах Каира XVIII века до тех пор, пока случайно не призвала настоящую магическую силу и не узнала, что ее судьба связана с легендарным городом Дэвабадом, далеким от человеческой цивилизации, полном джиннов и кровавых интриг. Шэннон Чакраборти приняла ислам в подростковом возрасте и после колледжа начала писать свой «исторический фанфик» об исламской религии в Средневековье. Затем появились герои, списанные с людей, которых Шэннон встречала в своей мечети. «Хитроумная героиня, способная спасти сама себя; отважный герой, который прерывается на полуденную молитву… Я хотела написать историю для нас и о нас, с размахом и магией летнего блокбастера» — рассказала Чакраборти в одном из интервью.

«Тейкскалаан», Аркади Мартин

Тщательно проработанная история о дипломатических интригах и изящной, пронизанной поэзией цивилизации, которая представляет собой что-то среднее между ацтекской и византийской.

В космосе. Махит Дзмаре — посланница маленькой космической станции, отчаянно стремящейся к независимости от гигантской Текскалаанской империи. Но когда Махит прибывает в сияющую столицу, она обнаруживает, что ее предшественник мертв, а она сама оказывается в опасности. К счастью, также оказывается, что Махит Дзмаре исключительно хорошо разбирается в своей работе даже без помощи неврологического импланта. «Обожаю элегантные миры, в которых культурные и общественные нюансы дополняют имперскую мощь и политическую сложность. Аркади Мартин прекрасно проработала все это», — замечает член жюри Фонда Ли.

«Дети времени», Адриан Чайковски

В далеком будущем остатки человеческого общества сбегают с гибнущей Земли и находят в глубоком космосе мир, который хотят сделать своим новым домом: планету, которую человечество некогда уже терраформировало и оставила. Тогда люди привезли с собой обезьян, которые должны были ускоренно развиться в разумных существ благодаря особому эволюционному вирусу. Но вместо этого вирус прицепился к… кое-чему другому, приведя к зарождению пугающей цивилизации. Член жюри Энн Леки говорит, что терпеть не может пауков (ДА!), но даже несмотря на это абсолютно уверена, что «Дети времени» заслуживают своего места в списке.

«Черный леопард, рыжий волк», Марлон Джеймс

Член жюри Амаль Эль-Мотар однажды описала опыт чтения этой книги как «похоже на медленное поедание тебя медведем». Член жюри Точи Онибучи подтверждает: «”Черный леопард, рыжий волк” — это альбом Slipknot в формате книги. В самом лучшем смысле». Ослепительная и опасная Африка плюс история — по крайней мере, так кажется поначалу — о человеке по имени Следопыт, который сидит в тюрьме и рассказывает историю своей жизни собственному палачу. Дальше — абсолютно неописуемая, полная демонов в темных закоулках, убийц в облаках пыли, крови и (предупреждаем) сексуального насилия книга. Неуютная, тяжелая, но все же очень крутая и нужная.

«Запертая гробница», Тэмсин Мьюир

Эту серию часто описывают фразой «некроманты-лесбиянки в космосе», но, поверьте, в ней есть куда больше. Крайне изобретательная, кровавая, эмоциональная, дьявольски забавная и полная резких поворотов сюжета, «Запертая гробница» не похожа ни на что из того, что вы когда-нибудь читали. Воспринимайте это как вызов: прочесть этот роман и не слишком задумываясь о трупной боевой раскраске и зеркальных очках как способе самовыражения. Вышло пока только две книги из запланированных четырех, но «Гидеон из Девятого дома» уже достаточно для того, чтобы завоевать Тэмсин Мьюир место в этом списке: «Слишком забавная, чтобы быть хоррором, слишком сентиментальная, чтобы быть научной фантастикой, слишком напичкана космическими кораблями и автоматическими дверями, чтобы быть фэнтези, и содержит куда больше расчлененки, чем среднестатистическая сентименталка, — говорит критик Джейсон Шихан. — Это очень самобытная книга».

«Память о прошлом Земли», Лю Цысинь

Лю Цысинь стал первым азиатским автором, получившим премию «Хьюго» за лучший роман. «Задача трех тел», первый том его серии об одном из вечных вопросов научной фантастики: к чему приведет наша встреча с инопланетянами? Лю пишет твердейшую из твердой научной фантастики, полную мозговыносящих пассажей о квантовой механике и искусственном интеллекте (а, если вы еще не знаете, что такое задача трех тел, узнаете), накрученных на скелет политического триллера с высокими ставками.

Член жюри Точи Онибучи: «Эти книги просто поделили меня на ноль. И да, это комплимент».

«Механизмы Империи», Юн Ха Ли

В Гекзархате власть кроется в цифрах. Эта межзвездная империя черпает мощь в строгом следовании имперском календарю, системе чисел, которая способна менять реальность. Но в последнее время систему пожирает «календарная ересь», и необходимость искоренить ее ложится на плечи математически одаренного молодого солдата — и «призрака» знаменитого предателя. И все это среди охваченных войной звезд. «”Гамбит девятихвостого лиса” — это книга с математикой в самом сердце, но она признает, что и цифры могут лгать, — пишет критик Джейсон Шихан. — Она признает, что важнее всего то, что ты сам видишь в цифрах».

«Расколотая Земля», Н.К. Джемисин

В мире Спокойствия геологические явления вызывают катаклизмы, которые могут длиться веками. И только орогены, презираемые, но необходимые для поддержания статус-кво, могут их контролировать.

Н.К. Джемисин заслуженно получила три премии «Хьюго» подряд за эти книги, которыми с помощью величественного мира и лаконичной прозы практически отвешивает пощечину нам всем за соучастие в системах угнетения. «Джемисин первая — и пока единственная – получила премию «Хьюго» за лучшую книгу за каждую книгу в серии. Эти книги также изменили ландшафт эпического фэнтези, как пятое время года меняет географию Спокойствия», — говорит член жюри Амаль Эль-Мотар.

«Опиумная война», Ребекка Ф. Куанг

Что, если бы Мао Цзедун был девочкой-подростком? Так автор Р.Ф. Куанг описывает ключевой вопрос своей серии «Опиумные войны». Пламенно безжалостная сирота Фанг Рунин растет, посещая элитную военную академию, изучая огненную магию, выигрывая войну. И обнаруживает, что становится тем монстром, с какими она когда-то сражалась сама. Куанг превратила свой собственный гнев и ярость, вызванные исторической несправедливостью, в захватывающую историю, которая не отпустит вас до самого конца. «Если бы это был футбол, Куанг бы загремела под подозрение на использование допинга, — шутит член жюри Точи Онибучи. — Но нет, она просто действительно настолько хороша».

«Дневники Киллербота», Марта Уэллс

О, Киллербот, мы знаем, что ты лишь хочешь остаться наедине со своими телешоу, но бросить тебя не можем. Серия Марты Уэллс о смертоносном охранном роботе, который хакнул собственный модуль управления и осознал себя как личность, забавна, откровенна, полна экшена и глубоко человечна. Ах да, кое-что из редколлегии NPR мечтает, чтобы кто-нибудь написал фанфик, где Киллербот бы встретил Брэк из «Слуг правосудия» Энн Леки и они бы обсуждали, как быть человеком, за чашечкой чая (который Киллербот, на самом деле, не может пить).

Материал подготовлен редакцией издательства интеллектуальной фантастики fanzon.

Книги, пленящие ум – все о жанре фэнтези

В современном виде литературный жанр «фэнтези» (от англ. fantasy – фантазия, вымысел, сказка) сформировался в начале XX века под влиянием волшебных сказок, средневековых эпосов, рыцарских романов, мифологии, народного фольклора. Огромное влияние на его развитие оказало творчество Джона Р.Р. Толкина, опубликовавшего в 1954-55 годах трилогию «Властелин колец», считающуюся классикой жанра.

Сюжет основной массы произведений фэнтези происходит в вымышленном мире, обладающем невозможными в нашей реальности свойствами и потому предоставляющем полную свободу авторам, которым нет необходимости объяснять его с точки зрения науки. В этом волшебном мире, населенном мифическими и фольклорными существами, богами, фантастическими сущностями, наполненном магией, мечтами и романтикой возможно все. Фэнтези – это современная сказочная литература, написанная для современного читателя.

Достаточно сложно определить, какие из книг подобного направления наиболее интересные читателям, ведь вкусы у представителей разных поколений существенно отличаются. Если совсем недавно основным критерием популярности был тираж издаваемых книг, то сейчас таким показателем, пожалуй, является количество скачиваний и положительных отзывов в интернете, экранизация наиболее успешных литературных произведений, создание компьютерных игр по их мотивам. Тысячи писателей разных стран мира работают в жанре фэнтези, у каждого свой авторский стиль, но в целом все их произведения можно классифицировать по нескольким поджанровым видам. Каждому виду присущи определенные черты изложения литературного сюжета, однако классификация эта относительна, так как многие произведения представляют собой смесь нескольких поджанров.

Эпическое фэнтези

Считается самым распространенным, классическим видом литературного фэнтези. В произведениях данного поджанра, как правило, выдержанных в масштабном духе, автор описывает борьбу нескольких главных героев за спасение всего или какой-то части мира с врагом, стоящим на стороне зла, творящим зло, обладающим сверхъестественными способностями. Подобные романы отличаются большим объемом и чаще всего издаются циклом в нескольких томах.

Наиболее известные авторы и популярные книги:

• Джон Р. Р. Толкин (Великобритания) – роман-эпопея «Властелин колец» в 3-х частях;
• Урсула Ле Гуин (США) – цикл «Земноморье» из 6-ти книг;
• Роджер Джозеф Желязны (США) – цикл «Хроники Амбера» из 2-х серий по 5 романов;
• Роберт Джордан (США) – цикл «Колесо Времени» из 11-ти книг, 7 романов о Конане-варваре;
• Тэд Уильямс (США) – цикл «Память, Скорбь и Терн» из 4-х книг, цикл «Марш теней» из 4-х романов;
• Тэрри Гудкайнд (США) – серия «Меч истины» из 12-ти томов;
• Ник Перумов (Россия) – серии «Кольцо Тьмы», «Летописи Хьерварда», «Летописи Разлома», «Зачарованный лес»;
• Джорж Мартин (США) – цикл «Песнь льда и пламени», планируется серия из 7-ми романов, в настоящее время изданы 5 книг: «Игра престолов», «Битва королей», «Буря мечей», «Пир стервятников» и «Танец с драконами» в 2-х частях;
• Анджей Сапковский (Польша) – серия «Ведьмак» из 8-ми книг.

Героическое фэнтези

По своей сути является осовремененной формой рыцарского романа времен средневековья. В произведениях данного поджанра описываются приключения отдельных героев-одиночек, сильных, мужественных и опытных воинов, хотя отнюдь не всегда благородных и добрых, которые добиваются поставленных целей своей силой и ловкостью. Чаще всего пишется в форме повести или рассказа.

Наиболее известные авторы и популярные книги:

• Роберт Ирвин Говард (США) в жанре героической фэнтези написал более 50-ти произведений: цикл повестей и рассказов о Конане-варваре из Киммерии, вожде пиктов Бране Мак Морне, короле Валузии Кулле, борце со злом Соломоне Кейне;
• Майкл Джон Муркок (Великобритания) – большая часть произведений автора входит в грандиозный цикл о Вечном Воителе.

Славянское фэнтези

В России героическое фэнтези прижилось на почве славянского фольклора – преданий, былин, мифов в традиционных канонах построения произведений и трансформировалось в отдельный поджанр – славянское фэнтези. Оно появилось в противовес западному, основанному преимущественно на скандинавской и кельтской мифологии и работают в нем преимущественно российские писатели. Основателем этого направления считают Юрия Никитина с его серией романов «Трое из леса», первая книга которой была издана в 1993 году.

Истоки поджанра
Особенный интерес к русской героике возник благодаря культовой книге Марии Семеновой «Волкодав из рода Серых Псов», состоящей из 6-ти книг.

Другие интересные книги поджанра:

• Ольга Григорьева – романы «Ладога», «Колдун», «Найдена», «Фаворитка», «Тень волка»;
• Сергей Фомичев – серия «Мещерские волхвы»;
• Елена Дворецкая – цикл «Князья леса»;
• Алексей Семенов – романы «Листья полыни», «Травень-остров»;
• Ольга Громыко – «Белорийский цикл о ведьме Вольхе», к которому примыкают книги «Верные враги» и «Белорийские хроники», циклы «Сказка – ложь, узнайте правду!», «Год крысы», «О бедном Кащее замолвите слово»;
• Александр Бушков – цикл романов о короле Свароге «Рыцарь из ниоткуда».

Историческое фэнтези

Поджанр очень схож с альтернативной историей. Действие произведений чаще всего происходит в далеком и не очень прошлом на фоне достоверных исторических событий и мест, но с добавлением магии, чудодейственных артефактов или каких-либо мифологических существ.

Наиболее известные авторы и популярные книги:

• Мэри Стюарт (Великобритания) – трилогия по мотивам Артурианского средневекового эпоса о волшебнике Мерлине «Кристальный грот», «Полые холмы» и «Последнее волшебство»;
• Гарри Тертлдав (США) – серией романов «Видесский цикл»;
• Александр Мазин (Россия) – циклы «Инквизитор», Паника», «Варяг», «Варвары», «Викинг», «Драконы Конга»;
• Елена Хаецкая (Россия) – романы «Меч и радуга», «Мракобес», «Вавилон-2003»;
• Вера Камша (Россия) – циклы « Хроники Арции, «Отблески Этерны»;
• Сергей Лукьяненко (Россия) – дилогия «Искатели неба»;
• Анджей Сапковский (Польша) – трилогия «Сага о Рейневане».

Городское фэнтези

Поджанр основан на использовании городской мифологии, действия произведений происходят в антураже современного города с сюжетообразующим элементом внешнего конфликта добра и зла.

Интересные книги и их авторы:

• Сергей Лукьяненко (Россия) – цикл «Дозоры», трилогия «Лабиринт отражений»;
• Вадим Панов (Россия) – цикл «Тайный город»;
• Алекс Кош (Россия) – циклы «Ремесло», «Если б я был вампиром»;
• Джим Батчер (США) – серия «Досье Дрездена»;
• Чарль де Линт (Канада) – «Городские легенды».

Юмористическое фэнтези

Один из наиболее востребованных поджанров современного фэнтези. Книги, написанные в этом направлении, юмористические по содержанию и тону изложения сюжета, в них присутствуют элементы сатиры, пародии.

Интересные книги и их авторы:

• Андрей Белянин (Россия) – циклы «Тайный сыск царя Гороха», «Меч без имени», «Багдадский вор», «Казак», «Оборотный город», «Джек сумашедший король»;
• Макс Фрай (псевдоним двух российских авторов – Игоря Степина и Светланы Мартынчик) – цикл повестей «Лабиринты Ехо»;
• Терри Праттчет (Великобритания) – цикл «Плоский мир»;
• Роберт Асприн (США) – серии «Шутт», «Мифы»;
• Пирс Энтони (США) – серия «Кнаф».

Детское фэнтези

Пишется с расчетом на детскую и подростковую аудиторию, поэтому в качестве главных героев произведений чаще всего выступаю мальчики или девочки, обладающие какими-либо сверхъестественными способностями.

Интересные книги и их авторы:

• Клайв Льюис (Великобритания) – цикл «Хроники Нарнии»;
• Джоан Роулинг (Великобритания) – серия «Гарри Поттер»;
• Джеймс Джейкс (Великобритания) – серия «Рэдволл»;
• Эрин Хантер (творческий псевдоним 4-х авторов из Великобритании) – «Коты-воители», «Странники»;
• Сергей Лукьяненко (Россия) – циклы «Непоседа», «Недотепа»;
• Дмитрий Емец (Россия) – серии «Таня Готтер», «Мефодий Буслаев»;
• Наталья Щерба (Россия) – «Часодеи».

Автор: Виталий Дубына

13.7: Космос и культура: NPR

Сцена из The Expanse, which происходит через 200 лет в будущем, когда человечество заселит Марс, пояс астероидов и луны планет-гигантов. NBCUniversal скрыть заголовок

переключить заголовок

NBCUniversal

Сцена из фильма Пространство, которого происходит через 200 лет в будущем, когда человечество заселит Марс, пояс астероидов и луны планет-гигантов.

NBCUniversal

Великий джазовый саксофонист Брэнфорд Марсалис однажды сказал в интервью: «Есть только свобода в структуре, друг мой. В свободе нет свободы».

Он имел в виду, что когда артист решает работать в рамках структуры чего-то вроде сонаты или трехактной пьесы, его творческий потенциал действительно может возрасти. Ограничения, по иронии судьбы, могут привести к свободе. И то, что верно для музыки и театра, в равной степени верно и для художественной литературы, как мы видим во втором сезоне эпического сериала SyFy The Expanse .

В прошлом году я написал две пьесы для первого сезона «Пространства». Первое произошло до того, как шоу вышло в эфир, и это была моя просьба показать бегунам, чтобы они не облажались с моей любимой серией научно-фантастических книг. Второй пришел после того, как сезон был в самом разгаре, и я с радостью сообщил, что это шоу было не чем иным, как лучшим научно-фантастическим шоу за десятилетие.

Я снова рад сообщить, что новый сезон так же хорош и становится еще лучше.

В то время как есть моменты неравномерного темпа, в целом Пространство продолжает строить историю, столь же широкую, как солнечная система, и в то же время личную, как узы между друзьями, любовниками и врагами. Это превосходно!

Но с моей точки зрения, как ученого, наиболее примечательным в развитии сериала является его реализм. Больше, чем какое-либо другое телевизионное шоу на космическую тематику, оно освещает науку правильно. Он делает это, потому что должен — и это делает его интересным. Пространство налагает на себя ограничения, которые являются настоящими правилами реальной физики. Это ключевой момент, потому что во многих отношениях Пространство является первой реальной попыткой изобразить в телевизионной фантастике «мир», с которым мы столкнемся, когда начнем свой путь от Земли.

Действие Expanse происходит через 200 лет в будущем, когда человечество заселило Марс, пояс астероидов и спутники планет-гигантов. Это означает, что гравитация (или ее отсутствие) и космические путешествия являются существенным ограничением жизни персонажей. Вместо того, чтобы придумывать какую-то «искусственную гравитацию», как это делается в большинстве научно-фантастических произведений, история живет в реальном мире, где тяга (то есть включенные двигатели) означает, что пол упирается в ваши ноги. Такое ощущение, что ты стоишь на планете. Вращающаяся космическая станция также может производить гравитационный эффект (вы ходите по внутренней части вращающейся трубы). Но без толчка или вращения вы парите, невесомы.

В то время как история сосредоточена на политике предубеждений, угнетения, войны и открытий, реальный мир реального космоса остается основным игроком, устанавливающим пределы, в которых рассказывается эта человеческая история. Чтобы лучше понять, как шоу удалось сделать эти ограничения ключом к своему успеху, я провел прекрасный час, разговаривая со сценаристами шоу Марком Фергусом и Хоуком Остби. У команды сценаристов довольно впечатляющие полномочия, они отвечают за оригинальный Iron Man 9.0004 и нашумевший Children of Men .

Далее следует отредактированная версия интервью.

Так вы оба были фанатами книг до шоу?

Ястреб: Когда впервые было предложено сделать Пространство , нам прислали книги, и я просто помню, как смотрел на одну из обложек и не хотел их читать. Я думал, что все это будет техно-тарабарщина. Только когда мне вывихнули руку, я взломал первую книгу. Затем я прочитал все это за один день и закричал Марку: «Иисус, организуй собрание».

Что вас убедило?

Ястреб: Дело было в истории. Все эти люди в этом удивительном сеттинге — научно-фантастическом сеттинге — казались реальными. История действительно казалась такой, какой она могла бы быть через 200 лет в будущем, когда такие вещи, как гравитация и холод космоса, действительно имели значение. Все эти космические вещи вошли в игру и были хорошо сбалансированы с историей персонажей, как это нравится и Марку, и мне. Самое замечательное в этой истории то, что вы связались с этими людьми и их проблемами, но они также живут в этой невозможной среде.

Итак, мне действительно интересно, как ограничения реальной физики повлияли на вашу писательскую работу. Большая часть научной фантастики просто находит обходные пути. Я однажды слышал, что транспортер в «Звездном пути» был «изобретен», потому что у шоу не было бюджета, чтобы продолжать показывать шаттлы, летающие туда-сюда. Как, на ваш взгляд, «Пространство» должен существовать в реальной среде — с точки зрения жизни и работы в космосе — чтобы сделать историю более интересной с точки зрения повествования?

Марк: Проблема научной фантастики в том, что когда все возможно, тогда все возможно. Вещи не имеют меры. Так что для нас гравитация — это действительно гравитация. Вы не можете просто отбросить ограничения, налагаемые наукой, потому что технология решила все, что обычно и делает научная фантастика.

Я чувствую, что сотовые телефоны разрушили современный триллер, потому что все могут общаться все время. Но в научно-фантастической вселенной The Expanse, пространства огромны. При [конечной] скорости света это означает, что сообщения требуют времени. Это как железные дороги в Америке или деревянные корабли во времена Колумба. Итак, в этой реальной солнечной системе из Пространство , время в пути налегке означает задержку связи. У вас больше нет мгновенной связи — и это важно.

Итак, мы попали в историю, в которой для того, чтобы ускориться, вам нужно ускориться, что почти убивает тело, которое затем нужно накачать, чтобы оно могло выжить. Чтобы добраться куда-либо, требуются месяцы. И когда вы проводите битву, в космосе есть 15-минутная задержка. К тому времени, как вы отдадите приказ своим солдатам и получите ответ, битва уже окончена.

Со всеми этими вещами физический мир снова имеет значение, что научная фантастика всегда просто улетучивается.

Сериал прекрасно показывает зрителям, как реальный мир реальной физики в космосе формирует мир персонажа. Есть несколько характерных сцен, где вы показываете персонажа, парящего в невесомости, а затем включаются двигатели, и они падают на пол. Или, если они находятся на вращающейся космической станции, они выпадают из открытого шлюза. Однако в других случаях вы ослабляете реализм. Я думаю, что это из-за бюджетных соображений. Меня интересует, как вы решаете, когда показывать ограничения, а когда просто их подразумевать.

Марк: Да, ты не можешь делать это все время. Так что вы просто сохраните его для действительно важных моментов. Вот тогда зрители действительно увидят, что происходит, и почувствуют, какое значение имеет физика. Это ставит вас на путь, где в менее важные моменты вы можете обойтись без него. Мы очень хорошо справляемся с гравитацией в важных сценах. И зрители пойдут с нами, потому что мы сказали им, что нам небезразлично, как на самом деле работает гравитация и как она влияет на жизнь персонажей.

Hawk: Да, одна из вещей, которая поразила меня в этих строках, это то, как я размышлял о том, как ориентированы палубы на кораблях.

Мне понравилось это из книг. Корабли похожи на летающие небоскребы, а палубы ориентированы как полы в зданиях.

Hawk: Да, раньше в научно-фантастических шоу у вас были такие длинные палубы, как на супертанкере. У вас есть одна длинная палуба, затем вы спускаетесь на следующий уровень и у вас есть еще одна длинная палуба, идущая от носовой части корабля к задней части.

Да, но на самом деле палубы всегда ориентированы так, что «вниз» указывает на двигатели.

Ястреб: Мне потребовалось немного мозгов, чтобы приспособиться.

Я тоже. Но это своего рода моя точка зрения. Это может занять некоторое время, чтобы понять, но если человечество когда-либо действительно построит такое общество, это будет просто нормальная повседневная жизнь для людей через столетие или около того. Это будет тканью их жизни, точно так же, как посадка на авиалайнер для нас не имеет большого значения, но взбесила бы кого-то 200 лет назад.

Марк: Да. Вот почему эстетика [в шоу] заключалась в том, что мы не на морских кораблях. Мы не на кораблях в океане. Вы в ракете и ваши ноги направлены в сторону двигателя и окон нет.

Ястреб: Единственной областью, в которой мы не следовали науке, был звук. Это было важным решением с самого начала. Очевидно, что в космосе нет звука. Но когда вы отправляетесь в космическое путешествие и удаляете все звуки, драма просто исчезает.

Оценка: Для рассказчика звук почти так же, если не больше, важен, как и визуальный ряд. Это огромная часть вашей «коробки с мелками» как рассказчика.

Что ж, как астрофизик с картой, я вас прощаю. Говоря о реализме, вы знаете, я всегда был заинтригован Идея The Expanse о том, что мы урегулируем пояс астероидов, освятив большие и раскрутив их. Таким образом, миллионы людей могли бы жить внутри со спиновой гравитацией.

Я попытался вычислить, сработает ли это один раз. Моя первоначальная попытка показала, что это не так. Вам придется раскручивать камни так сильно, что они рассыплются на части. Я был немного ошарашен этим.

Ястреб: Когда вы делали этот расчет, вы принимали во внимание конденсатор потока?

Боже мой, нет. Это может быть решением!

Адам Франк — соучредитель блога 13.7, профессор астрофизики Рочестерского университета, автор книг и самопровозглашенный «евангелист науки». Вы можете быть в курсе того, что думает Адам, на Facebook и Twitter: @adamfrank4

7 новых научно-фантастических книг, которые поразят вас: NPR

Позвольте мне рассказать вам о самой революционной научно-фантастической книге Я когда-либо читал.

Это было несколько лет назад. 2018. И я не особо думал об этом, когда сунул его в сумку и вышел за дверь. Это была небольшая вещь со странным названием от автора, который только что дебютировал в списках для взрослых, и для меня это была просто вещь, которую я читал в будний день, когда у меня не было более неотложных дел, которые я должен был делать.

Я помню, как открыл книгу, откинул обложку, прочитал первые строки —

Машина сказала, что человек должен есть мандарины. В нем также перечислены две другие рекомендации, так что всего три. Скромное число, заверила Перл мужчину, зачитывая список, появившийся перед ней на экране: во-первых, он должен регулярно есть мандарины; во-вторых, он должен работать за столом, освещаемым утренним светом; в-третьих, он должен ампутировать верхнюю часть указательного пальца правой руки.

И после этого? Я был ушел . Эти строки, в их совершенной мягкости, странной специфичности и охренительном ударе всего пальца, сбили меня с ног, как удар по груди. Как ты не продолжаешь читать? Как вам не нужен чтобы знать кто и типа как и, ради бога, зачем после чего-то подобного.

Риверхед

Я потерял большую часть дня из-за «» Кэти Уильямс «Скажи машине спокойной ночи». Я прочел ее целиком, а когда закончил, перечитал все заново, не торопясь, погружаясь в нее и выныривая, задерживаясь на одном из самых необычайно приземленных, прекрасно правдоподобных, душераздирающе правдивых произведений научной фантастики, которые я когда-либо видел. читать дольше, чем я могу вспомнить. Я написал о ней рецензию для NPR, в которой, как мне кажется, не удалось подробно описать, насколько эта книга потрясла меня.

Причина Скажи Машине так сильно поразила меня — причина, по которой она проникла в мой мозг, как вирус, и никогда не покидала его; причина, по которой я считаю его одним из самых революционных жанров чтения за последнее десятилетие, по крайней мере, заключается в том, что он ответил на вопрос, который я задавал о научной фантастике с тех пор, как мне было 9 лет. 0003 чтение научная фантастика: почему не может быть больше обычного ?

Вы видите тысячи литературных романов о братьях и сестрах, возвращающихся домой на похороны спустя много лет. Вы видите тысячи рассказов о распавшихся браках и последующей бойне. Вы видите истории поколений о семьях в кризисе, о взрослении, о старении. Мне всегда было интересно, почему научная фантастика не может сделать то же самое. Почему он не может обращаться со своими людьми с такой же тщательностью и вниманием к деталям, как со своими варп-двигателями и машинами времени?

Уильямс говорит, Можно, болван. Просто посмотри.

Tell The Machine прежде всего о людях. Здесь нет ни роботов, ни ракет, ни погонь, ни космических войн. Ставки небольшие (работа, брак, расстройство пищевого поведения), действие спокойное. Это разрушительно, радостно, обнадёживающе и грустно, всё на чисто человеческом уровне. Он берет основной вопрос всей научной фантастики (а что, если. ..) и расширяет его не дальше одной технологии: что, если бы существовала машина, которая могла бы сказать вам со 100-процентной точностью, что сделает вас счастливым? Все остальное просто люди.

Из всех существующих жанров научная фантастика должна вызывать проблемы. Он создан для того, чтобы задавать неудобные вопросы и сжигать всякую всячину.

И это революция. Это так же мятежно, как Нейромант , когда он сказал Будущее может быть сейчас или когда Рассказ служанки сказал Будущее может быть вчера или когда Далгрен сказал Будущее может быть место, а также более испорченный, чем вы можете себе представить .

Из всех существующих жанров научная фантастика должна вызывать проблемы. Он создан для того, чтобы задавать неудобные вопросы и сжигать всякую всячину. Это как ребенок в конце класса, рисующий ракетные корабли на страницах своего учебника по истории, так и других ребенка на стоянке, прорезающих шины всех машин учителей.

И за последнее десятилетие и этих детей высказали свое мнение. Williams изменила игру для меня с Скажи Машине, показывая мне, что то, что я считал невозможным, на самом деле было просто изложением слов на бумаге. И она, конечно, не одна. Хотите знать, кто еще создает проблемы и меняет научную фантастику к лучшему?

Давай поговорим.

Космическая опера Кэтрин М. Валенте

Галерея/Сага

Вы хотите поговорить о серьезном революция в научной фантастике. Книга Дугласа Адамса «Автостопом по Галактике » была очень публичным (и очень успешным) выступлением истеблишмента жанра, когда она была выпущена в 1979 году — гигантский пенопластовый средний палец, отданный хриплым призракам Золотого века и всем космическим героям, которые пришел после.

Кошка Валенте Космическая опера ? Тот же вид энергии. С полками, забитыми мрачными дитопиями, Валенте подарил нам Децибела Джонса — всесексуального, гендерно-изменчивого, вымытого бывшего глэм-рокера британской поп-музыки, выбранного (вместе с коллегой по группе Оортом Сент-Ультрафиолетом) для участия в своего рода пангалактическом Евровидении. Конкурс песни, который решит судьбу Земли. Книга была (и остается) совершенно сумасшедшей, полной длинных и нелепых отступлений от галактической истории, флоры и фауны (мало чем отличающихся от HGTTG ​​, на самом деле). «Это все большие идеи, написанные блестками», — сказал я об этом в нужный момент. Есть червоточины, гиппопотамы-убийцы, большие космические монстры, любовь, секс, слезы. Это чертовски странно и забавно, и существует как напоминание о том, что научная фантастика, какой бы тяжелой она ни была, может быть странной, забавной и совсем не серьезной, но при этом выполнять свою работу.

Серия «Путники», Бекки Чемберс

Харпер Вояджер

Нет ничего лучше, чем жить в настоящей антиутопии, чтобы потерять вкус к вымышленным, верно?

Десятилетиями научная фантастика была одержима бесчисленными способами, которыми мы, люди, собирались сделать нашу планету изуродованной. И хотя мне нравятся многие из этих историй (например, из них ), любой колодец, к которому возвращались с той частотой, с какой его посещали писатели-фантасты, рано или поздно иссякнет.

Входит Бекки Чамберс, супер умница. Она посмотрела на раскинувшийся перед ней серый, пепельный, отравленный литературный пейзаж и сказала:0003 Ладно, как насчет будущего, но счастливого?

Как насчет будущего, но грамотного?

Как насчет будущего, но… хорошего?

В своей серии «Путники» (первоначально изданной самостоятельно, а затем подхваченной крупным издателем, просто чтобы добавить к модели дополнительный революционный толчок) она представила видение многовидовой вселенной, коллективно работающей на общее благо. . Она дала нам экспертов, использующих свои знания на благо всех. Она подарила нам космические корабли, роботов, приключения, но (как Кэти Уильямс) сосредоточилась на персонажах и их личных трудностях.

Чемберс пишет то, что можно было бы назвать «вероятно утопической фантастикой» — вселенную персонажей, стремящихся к добру, хотя и не всегда добивающихся успеха; где лучшие умы и самые лучшие намерения направлены на достижение общих целей и иногда терпят неудачу. Они в значительной степени легки по сюжету, тяжелы по характеру, вдумчивы, близки и созерцательны — все это настолько радикально отходит от общего направления научной фантастики, которое было до этого, что является почти единственным выражением формы.

Tales From The Loop Саймона Сталенхэга

Tales from the Loop , Саймон Столенхаг Небесный скрыть заголовок

переключить заголовок

Небесный

Сталенхаг любим за его искусство — в основном за его бесконечные видения альтернативного 19Швеция 80-х, полная роботов, динозавров и необычных вещей, происходящих вокруг воображаемого ускорителя частиц/научной лаборатории/генератора червоточин под названием The Loop.

Я? Я люблю его за его слова. Арт классный, бесспорно. Но причина, по которой я постоянно держу три его книги у себя на столе, заключается в том, что ни один другой работающий писатель (за исключением, может быть, Майкла Пура в « Блюз реинкарнации ») не умеет рассказывать большие истории в небольших пространствах лучше, чем Сталенхаг.

Tales From The Loop мир строится визуально, но для меня он оживает в маленьких виньетках, написанных на полях. Например:

Она стояла под дубом во дворе — маслянистая, грустная жестянка, голова которой частично запуталась в каком-то брезентовом чехле. Он обнаружил меня и стоял совершенно неподвижно, устремив голову в мою сторону. Когда я приблизился, он нервно раскачивался взад и вперед, где стоял. Он вздрагивал, шурша проводкой, каждый раз, когда снег хрустел под моими ботинками. Вскоре я был близко, так близко, что смог дотянуться до крышки, свисающей с одной из его линз. Я наклонился вперед, ухватился за полотно и сорвал его. Оптика под ним быстро сфокусировалась. Сбоку на нем была пометка FOA, что означало, что это беглец из Мунсо. Затем загремела входная дверь, и в три прыжка робот исчез. Дверь открылась, и там, на ступеньках, стоял мой отец.

И это это . 143 слова. Полная история, красивая и захватывающая. И Сталенхаг делает это снова и снова, почти на каждой странице. Его работы одновременно приземлены и фантастичны, идеально подходят для наших современных вкусов идей, подаваемых порциями размером с закуску. Более того, книга Loop (опубликованная в 2015 году и полностью финансируемая за счет чрезвычайно успешной кампании на Kickstarter) перевернула ситуацию, доказав жизнеспособность краудфандинга во все более изолированном мире традиционных издательских систем.0003 и предвещали бум, который мы сейчас наблюдаем в жанрах флеш и микрофантастика.

«Те, кто остаются и сражаются» Н.К. Джемисин, из Как долго до черного будущего месяца

Н. К. Джемисин заслуживает того, чтобы быть в этом списке по ряду причин, но ее рассказ «Те, кто остаются и сражаются» говорит об очень специфическом бунте, который важно вызвать.

История представляет собой прямое и конфронтационное опровержение классического 1973 Рассказ Урсулы К. Ле Гуин «Те, кто уходит из Омеласа». В Омеласе Ле Гуин играл в философскую игру. Она представила идеальную утопию, где все всегда чувствовали себя комфортно, счастливо и мирно. Улов? Все это добро зависело от систематического заточения и страданий одного-единственного ребенка. Большинство жителей Омеласа, когда им открывается правда, приходят в ужас, но остаются. Некоторые из них уходят. Джемисин в остроумной беседе с оригиналом переворачивает всю систему с ног на голову, настраивая игру с теми же ставками, но затем отдавая центральному детищу сюжетного агентства и взаимодействия с сообществом рожденных из страданий.

Ни одна из этих историй не утешительна. Ни то, ни другое не оставляет хорошего настроения после прочтения. Оба поднимают огромных внутренних вопроса. Но в рамках этого списка именно сам акт Джемисин, напрямую взаимодействующий с классикой жанра и переделывающий ее для нынешнего века, является революционным. Если литература — это разговор во времени, то обращение Джемисин к микрофону — откровение. И для всех тех, кто хотел бы увидеть привилегированное белое либертарианство, выбитое из Хайнлайна или пятно активного расизма, вычищенное из мифов о Ктулу, история Джемисин была предвестником того, как это может быть сделано.

Gold Fame Citrus Клэр Вэй Уоткинс

Риверхед

В начале зацикленного, причудливого, почти галлюцинаторного рассказа Уоткинса о Калифорнии слишком близкого будущего есть момент, который не покидает меня с тех пор, как я впервые прочитал его. Всего пара строк, излагающих основы каждого климатического кошмара о конце света, который у меня когда-либо был. Вот они:

На данный момент достаточно денег, чтобы вы могли купить свежие продукты, мясо и молочные продукты, даже если то, что они называли сыром, было Day-Glo и поставлялось в банке, а рыба в основном была отравлена ​​и вонючая, говядина серая , яблоки портятся даже в то, что раньше было сезоном яблок, груши грязные, даже когда вы доплачивали за бартлетты из садов амишей. Жесткая кислая клубника и ежевика, наполненные пылью. Вялая морковь, пепельный шпинат, треснувшие оливки, побитые стодолларовые манго, апельсины с сердцевиной, сморщенные лимоны, пьянящие мандарины, малина с отравленными тлями, завившимися в сердцевине, авокадо, чьи осыпающиеся серо-коричневые внутренности когда-то заставляли вас плакать.

Писать антиутопическую фантастику о климате сейчас вряд ли можно назвать революционным поступком. Не сегодня, когда все это, по сути, просто история завтрашнего дня. Но когда вы сможете понять его щемящую грусть, невероятную скуку, бесполезность, мягкий, сухой, бескровный ужас, усталость и странность одновременно? Это что-то особенное. Это что-то реальное .

Именно это и сделал Уоткинс. Ужасно, она не заставила меня хотеть спасти мир. Она заставила меня почувствовать, что уже слишком поздно что-либо делать, кроме как ждать конца.

Mothership: Tales From Afrofuturism And Beyond , под редакцией Билла Кэмпбелла и Эдварда Остина Холла

Mothership: Tales from Afrofuturism and Beyond, e под редакцией Билла Кэмпбелла и Эдварда Остина Холла Издательство Розариум скрыть заголовок

переключить заголовок

Издательство Розариум

Давным-давно — в те времена, когда жанровая фантастика нуждалась в хорошей встряске и оплеухе, — Харлан Эллисон собрал антологию под названием Опасные видения . Его оглавление завалено теми, кто есть кто того времени, известными спекулятивными писаками и горсткой новичков, которые собрались вместе, чтобы написать оригинальные истории, предназначенные для резких ударов и резких движений в жанре, который ‘ d стать несвежим, предсказуемым и скучным. Сам по себе он, может быть, и не был таким развязным и мошенническим, как хотелось бы, но для своего времени? Достаточно опасен. И эта опасность усугубилась, когда ее нашли (и прочитали, и перечитали) молодые писатели, составившие авангард Новой волны 70-х и 80-х. На его примере они узнали, что стоит рисковать. Что иногда достаточно просто услышать твой голос.

За последнее десятилетие одной из самых новаторских (и очень запоздалых) революций в научной фантастике стало включение новых голосов. Особенно те, которые исходят от авторов BIPOC. А еще в 2013 году редакторы Билл Кэмпбелл и Эдвард Холл составили антологию Mothership , которая сегодня служит той же цели, что и Dangerous Visions в далеком 1967 году. голоса в спекулятивной фантастике со всего мира, знакомство с некоторыми из тех, кто был менее известен восемь лет назад, И как злой учебник по афрофутуризму. Рабих Аламеддин пишет о сексе и смерти, ведьмах, 9/11 и детство в Бейруте; Виктор ЛаВалль в современной Исландии с кровожадными троллями; Кармен Мария Мачадо становится странной, как Скотный двор , с загружаемой едой и гибридными животными, в то время как Даниэль Хосе Олдер играет полицейских и призраков, а Жюно Диас рассказывает об эпидемии болезни, пришедшей из Гаити и Доминиканской Республики, которая сегодня кажется устрашающе пророческой. Тобайас Бакелл пишет о призраках. Н.К. Джемисин рассказывает историю любви о разбитом времени, альтернативных реальностях и электронной почте. Эрнест Хоган отправляет Якудзу на Луну.

Если самой большой революцией за последние 10 лет была попытка (пока не успешная) сделать истории, которые перед вами, более похожими на мир, который они отражают, то Mothership может стать оглавлением будущего.