И каждый решает сам свобода это или одиночество: Приходишь домой, делаешь кофе, садишься, а вокруг тишина… и каждый из нас сам выбирает, что это… ▷ Socratify.Net

Содержание

Приходишь домой, делаешь кофе, садишься, а вокруг тишина… и каждый сам выбирает, что это: одиночество или свобода?

Это чужой компьютер Забыли пароль?

Главная
Философия, Психология
Прочее непознанное
Закрытый вопрос

Прочее непознанное
Закрытый вопрос

Бизнес, Финансы
Города и Страны
Досуг, Развлечения
Животные, Растения
Здоровье, Красота, Медицина
Знакомства, Любовь, Отношения
Искусство и Культура
Компьютеры, Интернет, Связь

Кулинария, Рецепты
Лингвистика
Наука и Техника
Образование
Общество, Политика, СМИ
Отдельная Категория
Прочее
Путешествия, Туризм
Работа, Карьера
Семья, Дом, Дети
Спорт
Стиль, Мода, Звезды
Товары и Услуги
Транспорт
Философия, Психология

Мистика, Эзотерика
Прочее непознанное
Психология
Религия, Вера
Философия

Фотография, Видеосъемка
Юридическая консультация

Юмор

Закрыт 7 лет

Lidia Veliksar

Наставник (59859)

#одиночество

Мы платим до 300 руб за каждую тысячу уникальных поисковых переходов на Ваш вопрос или ответ Подробнее

ЛУЧШИЙ ОТВЕТ ИЗ 6

Светик Лутик АКУНАМАТАТА :))

Верховный Наставник (240030)

Привет, Лида! У меня в разные моменты по-разному: когда хочу побыть одна, то это свобода, а когда одной скучно и хочется чтобы кто-то был рядом — это одиночество.

С праздником Лидонька!

ЕЩЕ ОТВЕТЫ

Жизнь Прекрасна

Верховный Наставник (143169)

пришла на кухню..
сварила кофе
книжка в руках..
играет тихо музыка..
одиночество?
нет свобода выбора..

Николай

Гроссмейстер (7694)

Человек делает выбор лишь один раз в жизни, причем каждый делает — выбор между страхом и любовью, всё остальное лишь последствия этого выбора…

Андрианцимитовиаминандриандехибе

Наставник (97997)

это СЧАСТЬЕ. только осознать это дано не каждому

NILA

Мудрец (11250)

Это ты и твоё удовольствие.

Наташенька..

Наставник (38335)

Одиночество..это отношение к свободе по инерции..))

ПОХОЖИЕ ВОПРОСЫ

Приходишь домой, варишь кофе, садишься в кресло, и вокруг — тишина….Это одиночество или свобода?)

Приходишь домой, варишь кофе, садишься в кресло и вокруг тишина.

.. Это: Одиночество или Свобода?

Приходишь на работу, садишься в кресло, варишь кофе, вокруг тишина. Это свобода или одиночество ?

Просыпаться одному — Одиночество это или Свобода..- каждый выбирает сам?

И вечером никто не ждёт…И делать можно всё, что хочется…И как же это называется? Свобода или одиночество??

Если человек разговаривает сам с собой, когда вокруг никого- это вынужденная мера. Одиночество… А если он делает то-же самое, а вокруг немало народа, то… что это?)

Для вас тишина вокруг — это одиночество или свобода?

Попивая вечером кофе на балконе,под дуновение лёгкого ветерочка-это одиночество или свобода .. ? )

Интересно, а когда человеку нравится сидеть в одиночестве, общаясь в интернете с толпой — это что он тогда выбирает: толпу или одиночество?)

По словам Паскаля, мы боимся тишины, мы боимся скуки и вместо этого выбираем бесцельные развлечения. Мы не можем убежать от проблем наших эмоций в ложный комфорт ума. Проблема в том, что мы не учимся искусству одиночества.

Алексей Маслов: Нельзя навязывать понимание одиночества как несчастья

Человек изначально одинок. Он приходит одиноким в этот мир и одиноким же уходит из него. Казалось бы, что может быть естественнее? Но во все времена люди боялись одиночества. Так же, как во все времена кто-то видел в нем душевную усладу, возможность предаться размышлениям и мечтам, побеседовать с самим собой.

В чем заключается пугающая и в то же время притягательная тайна этого состояния? Одиночество — проклятие или благодать? Стоит ли бояться одиночества или надо его принять и научиться с ним жить? Обсудим тему с доктором исторических наук, профессором Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Алексеем Масловым.

Не изоляция, а самоощущение

— Что такое, по-вашему, одиночество? Это изоляция человека от внешнего мира или самоощущение?

— Конечно, самоощущение. Потому что не бывает самоизоляции, кроме тех редких случаев, когда человек уходит в скит, отшельничество, становится монахом. Есть целый ряд профессий, когда одиночество просто необходимо. Это, например, обязательный компонент в жизни людей, которые занимаются наукой, творчеством. Людям массовых профессий одиночество не требуется, в каких-то случаях даже противопоказано. Я полагаю, что «одиночество» здесь не очень точное слово. Лучше сказать «уединение». А одиночество — это когда человек закрыл все двери, окна и сидит один.

Одиночество — это всегда установление диалога с самим собой. Человек должен даже устать от этого диалога

— Это добровольное одиночество. Но бывает и насильственное. Например, камера-одиночка в тюрьме.

— Да, одиночество может быть и насильственным. Но бывает, что человек впадает в одиночество не насильственным образом, а, например, по причине своего возраста. Обычно это пожилые женщины, которые весь день общаются со своими подругами, друзьями, детьми, внуками, но при этом говорят: «Знаете, я такая одинокая». Хотя в реальности весь день был заполнен общением. Значит, речь идет, по сути, о состоянии души — таком ее состоянии, когда человек чувствует себя покинутым. И путает одиночество с покинутостью. А вот совсем другой пример — из восточного образа жизни. Есть такие китайские картины, где человек из беседочки наблюдает, как уточки плавают. Такая картина обычно называется «Отдохновенное одиночество у пруда». Это очень возвышенное, позитивное одиночество. При этом человек, сидящий у пруда, неизменно трактуется как поэт, художник или философ, который не уточками любуется, а погружен в размышления, у него идет напряженная работа духа. Если у меня было бы много свободного времени, я бы написал книжку «Искусство быть одиноким» — о том, как извлекать позитивную энергию из своего одиночества.

Установить диалог с самим собой

— Вам часто хочется побыть одному?

— Большую часть времени мне хочется как раз побыть одному. А хочется потому, что я не всегда могу себе это позволить. И не всегда это удается. Я думаю, что человек моего склада характера, как и любой человек, который занимается научным творчеством, должен примерно треть времени проводить в одиночестве, наедине с самим собой. Чтобы писать книги, сочинять музыку или просто говорить какие-то умные слова, нам нужно установить диалог с самим собой. Одиночество — это всегда установление диалога с самим собой. Человек должен даже устать от этого диалога, как он устает от любой продолжительной беседы. Для установления такого диалога требуется время, в течение которого вы налаживаете внутри себя спокойное сознание. В буддизме считается, что не всякое спокойное сидение есть медитация. Человек приходит в монастырь, погружается в медитацию, сидит так, предположим, часа два — из них в реальности он медитирует пятнадцать минут, а до этого успокаивается, налаживает дыхание. В нем возникают ненужные мысли, он их прогоняет. И вот наконец-то на какие-то пятнадцать минут, а может, и на пятнадцать секунд наступает это самое одиночество — возвышенное уединение. Его ни с чем не перепутаешь, потому что это такое духовное откровение. Есть великие мастера — они медитируют на «половину свечи». Половина курительной свечи в буддийском монастыре горит минут десять. И великий мастер медитирует десять минут в день. А ученик медитирует пять-шесть часов и ничего не добивается. Потому что нет волшебного уединения.

— Если его трудно достичь даже в монастыре, то что говорить об утреннем транспорте, запруженных горожанами улицах и вообще о нашей перенаселенной повседневности. Уединиться в людском скопище просто физически невозможно, а вот почувствовать себя одиноким как раз очень легко. Все куда-то спешат, у каждого свои дела, свои заботы. Ты никому не нужен. Может быть, самое острое, самое болезненное одиночество — это одиночество в толпе.

— Вообще современный мир устроен таким образом, чтобы не оставлять человека наедине с самим собой. Потому что, во-первых, это опасно. Во-вторых, мир устроен так, что, хотим мы того или нет, он должен подогнать всех под одну культурную, социальную гребенку. Это называется автоматической конформизацией сознания. Об этом еще Эрих Фромм писал в «Бегстве от свободы». Он утверждал, что мы по сути своей конформисты. Мы не хотим сами размышлять. Мы слушаем прогноз погоды вместо того, чтобы выглянуть в окно. И вот когда человек неожиданно оказывается наедине с самим собой, он пугается сам себя. Вдруг выясняется, что он внутри не такой, каким себя представлял. Он хуже. Более мерзкий, более злой, более недружелюбный. И он пугается. Пугается настолько, что в возбужденном состоянии пытается отрезать себя от общения с самим собой и «выйти на люди», чтобы его внутреннее «я» замолчало. С одной стороны, это неплохо: мы не получаем агрессивного человека. Известно ведь, что большинство маньяков — очень замкнутые, очень одинокие люди. Если бы кто-то с ними поговорил вовремя и правильно, они, возможно, были бы менее агрессивны. А, с другой стороны, мы все меньше и меньше испытываем творческое вдохновение. Мы почти не встречаем в современном мире крупных философов. Крупные философы замолкли где-то на рубежах 50-х годов XX века. Мы не встречаем уединенную, самопогруженную науку, которая выходила бы на уровень философии. Такой наукой была британская в середине XIX — начале XX веков. Такой была и русская наука. То есть мир стал, на мой взгляд, менее продуктивен с точки зрения культурных достижений.

— Это следствие бегства от благодатного одиночества? Результат беспощадной, всенарастающей коммуникабельности?

— Да, мы платим за невозможность уединиться. У нас очень много вещей — именно вещей, с которыми мы имеем возможность общаться. Мы общаемся с айпэдом, компьютером, комиксами, книгами. Хорошую книгу нельзя пролистать в метро. С ней надо пообщаться, ее надо перечитать, вернувшись к каким-то страницам. Но у человека не остается времени на общение с самим собой, он общается с айпэдом. Я смотрю на моих студентов. Они слушают мою лекцию, но одновременно сидят в социальных сетях. Потому что человек привык воспринимать пять-шесть потоков информации, реагируя при этом только на саму информацию и не утруждая себя осмыслением ее. Вам задали вопрос — вы ответили. Как дела? Хорошо. Ну, звони. Привет — привет. Я вижу эту поверхностность и в студенческих работах. Представьте себе, к примеру, работу по искусству Древней Японии. Это должно быть философское эссе, дающее некое отражение моего западного сознания в японской символике. Вместо этого мы получаем информационную справку с массой фактов, цифр, дат. Формально все правильно. Но эта работа не является научным исследованием. Она не является даже рефлексией сознания. Если раньше в гуманитарных науках было немало ученых-мыслителей, то теперь все больше — ученые-аналитики, которые сопоставляют факты и выносят экспертное заключение. Многие работы в гуманитарных науках сегодня похожи на «доклады о международном положении». Да, это плата за то, как мы начали коммуницировать. Не случайно ряд моих добрых знакомых в Европе две или три недели в году практикуют то, что у них называется digital detox — цифровая детоксикация. Это когда они отказываются от телефонов и компьютеров, берут с собой стопку бумаги, уезжают без семьи куда-нибудь в Грецию или на Мальту и пишут. И никто не считает их сумасшедшими. Это, пожалуй, самые талантливые, самые продуктивные ученые, художники, которых я знаю. Но, еще раз говорю: общество не отпускает. Общество не хочет отпускать. Любой профессиональный психолог, наоборот, скажет: не надо уединяться, если у вас что-то плохо, идите, общайтесь. И человеку не остается времени понять, кто он такой.

Чтобы побыть одному, нужна внутренняя решимость

— Вас тяготит невозможность побыть одному?

— Да, страшно тяготит. Если говорить о заботах, которые меня одолевают, то это, пожалуй, забота номер один. Для того чтобы побыть одному, нужна внутренняя решимость. Решимость кого-то обидеть. Решимость оборвать какие-то социальные связи. Решимость потерять в статусе. Представляете, тебя приглашают почитать лекции завтра в Германии, послезавтра в Англии, потом во Франции, потом где-то еще — и это престижно, и не хочется никого обижать, ведь просят не абы кто, а твои личные друзья. И вдруг ты им говоришь: вы знаете, я просто хочу сосредоточиться на себе. Кто-то это поймет, а кто-то и не поймет. Я, к счастью, живу в мире, где люди ценят и понимают одиночество как некую конструктивную вещь. Но если вас запрашивают с уровня министерства, правительства, а вы говорите: вы знаете, я хотел бы побыть один, — получается когнитивный диссонанс. После сорока лет у человека накапливается определенная мудрость и он выбирает себе только одну дорогу, движется только в одну из сторон — либо к самозакрытию и частичной самоизоляции, либо, наоборот, к абсолютной «самопубликации». Это два разных уровня жизни. Два разных уровня самопозиционирования. И никакого баланса между ними найти невозможно. Некоторые мои знакомые, достигнув довольно больших высот и в политике, и в преподавании, вдруг делали дауншифтинг. То есть уезжали профессорами в маленькие региональные колледжи, которые ничем не славны. И оттуда писали колоссально интересные произведения — и научные, и беллетристические. Уйдя в добровольное заточение, они что-то потеряли, а что-то и приобрели. Но для этого нужна решимость.

Свободу дает только одиночество

— Одиночество — это свобода?

— Это полная свобода, если мы правильно используем одиночество. Ведь одиночество — это всего лишь состояние. А дальше уже идет твоя оценка этого состояния. Бывает, оценка такова, что приводит к полному отчаянию. Ну, например, человек всю жизнь был начальником, общался с массой людей и вот стал стареньким, его отправили на пенсию. И он как лошадь, которую резко остановили. Она еще распаренная, хочет бежать вперед, а уже невозможно. Или жила мать семейства, у нее было много детей, и вдруг все дети по каким-то причинам уехали. И наступает отчаяние. С другой стороны, свободу дает только одиночество. Человек уходит в себя и там освобождается. Во-первых, он освобождается от всех своих гнусностей, которые есть в каждом из нас. Во-вторых, он начинает осознавать свое реальное «Я». Ведь девяносто девять процентов из нас мыслят о себе чуть-чуть лучше или, наоборот, чуть-чуть хуже, чем есть на самом деле. Есть забавная история, ее излагает авва Дорофей, известный христианский мистик. Он описывает жизнь человека, который торговал рыбой на рынке и был чрезвычайно набожным. Он продавал рыбу, а деньги раздавал бедным. На него все смотрели как на святого. И он был страшно доволен. А потом решил уйти в монастырь. В монастыре остался один на один с самим собой. И тут ему начали видеться всевозможные искушения. Ему хотелось женщин, ему хотелось мяса… И он на всех обозлился. И начал думать, почему же там он хорошо жил и был почти святым, а здесь, где, в общем, спокойная жизнь, все как-то не клеится. Ему его наставник объяснил: когда ты был на людях, ты все делал как бы для саморекламы. А теперь ты остался наедине с самим собой. Теперь ты — истинный.

Это страшно, когда человека хотят принудительно социализировать

— Многие люди стараются не подавать виду, что вокруг них никого нет, пытаются скрыть свое одиночество, стесняются его. Почему стыдно быть одиноким?

— Потому что одиночество в массовом сознании ассоциируется с каким-то личным неблагополучием. С неудачами либо в семейной жизни, либо в карьере, либо в общении с другими людьми. Считается, что человек обязательно должен быть социализирован. Что перво-наперво делает человек, когда вливается в новый коллектив? Он «проставляется», то есть накрывает стол. Так принято. Эти регулярные корпоративные посиделки с выпивкой на брудершафт — для чего они? Чтобы социализироваться, преодолеть отчужденность. С одной стороны, провозглашается право человека на личное пространство, а с другой, это личное пространство должно быть понятным для всех, в нем не должно быть ничего загадочного.

Не надо всем навязывать одинаковое понимание одиночества, а именно — понимание его как несчастья

— Одинокий человек вызывает подозрения?

— Безусловно. И не просто подозрения, он считается либо больным, либо неполноценным, либо скрытным, а скрывают, в нашем понимании, только плохое — хорошее зачем скрывать? Я думаю, это страшно, когда человека хотят принудительно социализировать, насильно втолкнуть в общество. Я не встречал ни одного крупного ученого, который был бы абсолютно социализирован. И я не считаю, что крупный ученый — неудачник, потому что у него нет тысячи друзей, и он не пьет каждый день пиво со своими товарищами.

— А женское одиночество? Эта тема овеяна таким ореолом печали…

— Для большинства женщин остаться в одиночестве — беда. Особенно это чувствительно в молодом возрасте, когда кажется, что жизнь не удалась. Обратите внимание: чем более патриархальным является общество, тем сильнее эти настроения. На Востоке считается, что без семьи человек не целостный, не полный. У него должна быть семья с молодых лет и до конца жизни. Если человек живет вне семьи, это воспринимается как его личный крах. Хотя я знаю массу своих знакомых, которые живут в одиночку и не считают своим долгом с кем-то общаться. Если тебе комфортно в одиночестве, если ты в этом состоянии более производителен, в том числе и для себя самого; если у тебя меньше проблем, когда ты живешь один, чем тогда, когда ты живешь с кем-то, то лучше будь одиноким.

— Тем не менее, если верить опросам, семейные люди более успешны, чем одинокие.

— Я не буду спорить с социологическими опросами. Наверное, все так и есть. Объяснение этому очень простое. Человек, живущий в семье, отвечает за эту семью. И успешность, если измерять ее карьерой и зарплатой, — это стимул кормить детей, жену. Но я не знаю, насколько были успешны в карьере русские художники-передвижники. Думаю, что они были абсолютно неуспешны. Полагаю, что и многие импрессионисты были неуспешны с точки зрения доходности их творчества. Неприятно жить в обществе, которое измеряет успех деньгами или карьерой. Но еще неприятнее — где мерило успеха одинаковое для всех. Не может быть одинаковое мерило для укладчика асфальта и для автора философских произведений. И то и другое — более чем достойная профессия, но мерила-то разные. Не надо всем навязывать одинаковое понимание успеха. Как не надо всем навязывать и одинаковое понимание одиночества, а именно — понимание его как несчастья. У моего хорошего товарища Бориса Борисовича Гребенщикова есть строчка: «У меня нет друзей, чтобы никто не смог сбить прицел».

— Вы на почве буддизма с Гребенщиковым сошлись?

— Нет, мы в равной степени буддисты и не буддисты. У него фантастический круг общения, поклонников. И при этом он принципиально одинокий человек. Я вообще не очень себе представляю, как можно, сидя на какой-нибудь презентации или светской вечеринке, писать хорошие стихи. К сожалению, большой круг общения сбивает наш внутренний прицел. Мы обществу нужны как люди, которые куда-то интегрированы, вписаны в какую-то ячейку. Чаще всего с нами общаются не как с личностями, а как со статусами. Чем общество более патриархально, тем выше ценится статус. У китайцев, например, визитные карточки листаются, как книжки. Если я оказываюсь вне этих статусов, то не очень понятно, как со мной обращаться. И тогда приходится заглядывать внутрь меня.

— Может быть, одиночество роскошь, недоступная человеку, живущему в социуме?

— Надо иметь очень много мужества и очень много внутренней дисциплины, чтобы не поддаваться принудительной социализации. Едва ли не каждому человеку время от времени хочется побыть одному. Но лишь единицы обладают искусством, находясь в одиночестве, что-то производить. Когда мы одиноки, у нас устанавливается совсем иная связь с миром, космосом, духовным пространством, Богом. Потому что никто не мешает. Почему-то считается, что человека в храме неудобно дергать за полу и обсуждать с ним цены на нефть, а в любом другом месте — пожалуйста. Почему-то духовное пространство уважаемо только внутри помещения, где возносятся молитвы, а на улице, в ресторане, на стадионе его можно не уважать. Представляете, как пугающе будет звучать, если вы, отвергая чье-то приставание, скажете: «Мне хочется побыть одному». Начнут шептаться: «С ним что-то случилось. Может, у него кто-то умер?»

Чем сильнее саморефлексия, тем сложнее быть одиноким

— В русской традиции одиночество — это всегда проклятие, тяжкий крест. Русскому сознанию свойственно трактовать одиночество именно так?

— Да, это свойство русского сознания — считать, что мир в принципе драматичен, и, чем он более драматичен, чем больше на нас сваливается переживаний, тем более полноценна наша жизнь. И не случайно самореализация у русского народа идет исключительно в период несчастья какого-то. Возьмите знаменитых русских философов Соловьева, Бердяева, Розанова, Ильина, братьев Трубецких. Для них всё, что происходит в жизни, — космическое событие. Причем оно должно мучительно переживаться, должно оставить саднящую рану в душе. Чем сильнее саморефлексия (у русского человека она болезненно повышена), тем сложнее быть одиноким. Попав в заколдованный круг одиночества, мы начинаем думать, что мы не таковы, мир не таков, Бог от нас отказался. Посмотрите теперь на Азию. Казалось бы, гигантская философская традиция, а вот саморефлексия очень маленькая у азиатов. У китайцев я ее вообще практически не встречал. А русский человек ничего не воспринимает как данность. Он должен эту данность оценить, сказать, что на самом деле все не так, но ничего не сделать при этом. Саморефлексия — постоянная спутница жизни русского человека. Поэтому русские люди так болезненно переживают одиночество.

— Чужое одиночество надо уважать?

— Его надо как минимум понимать. Не бывает чужого одиночества без причины. К тому же оно разное. Бывает чужое одиночество как особая форма мазохизма: меня все покинули, меня никто не понимает, я одинок… И это становится позицией жизни. На самом деле это позиция выбивания благ. Чтобы человека успокаивали. Чтобы ему потакали. Это страшная болезнь. И ее надо лечить. Но не лекарствами, а скорее словами. А когда человек одинок потому, что видит в этом условие своей самореализации, — такое чужое одиночество надо уважать. Но уважения здесь трудно добиться. Публичный человек у нас ценится выше, чем непубличный. Человек, который тихо сидит и о чем-то думает, он — неуспешный с точки зрения общества. Я думаю, это связано с тем, что нынешнее общество ориентирует людей на карьеру, а не на самореализацию. Поэтому карьера ценится, а внутренняя самореализация, одно из условий которой — одиночество, никому не понятна.

Чтобы отказаться от чего-то, надо все-таки что-то иметь

— Вы не боитесь одинокой старости?

— Абсолютно не боюсь. И не только потому, что мы одинокими приходим в мир и одинокими уходим из него. Никакой боязни одинокой старости быть не должно, если человек подходит к этому рубежу плавно, спокойно, подготовленно. Одинокая старость опасна другим — когда тебе никто не помогает, когда пресловутый стакан воды никто не подает. Но эту проблему современное общество как раз решает. В США, например, эффективно работает система домов для престарелых, в России, как правило, помогают родственники, в Азии — тоже родственники. А одиночество как состояние души — здесь никто не поможет, если мы до наступления старости сами себя не воспитаем. Несомненно, что в старости человек иначе относится к своему одиночеству, чем в молодые годы. Любой человек проходит эволюцию в этом плане. И слава богу, что он ее проходит. Ты должен попробовать и то, и другое. Нельзя отказаться от активной жизни, не пройдя через активную жизнь. Нельзя ругать одиночество или, наоборот, хвалить его, не будучи никогда одиноким. Нельзя говорить, что тебе одиночество не подходит, если ты хоть однажды не изолировал себя от внешнего мира — физически, интеллектуально или эмоционально. Стоит пройти через всё. Чтобы отказаться от чего-то, надо все-таки что-то иметь.

Визитная карточка

Алексей Александрович Маслов — российский востоковед, ведущий российский специалист в области духовных, культурных традиций китайской цивилизации и современных социально-экономических и политических процессов в странах ШОС. Действительный член Российской академии естественных наук (РАЕН), Европейской Ассоциации китаеведов, Американской Ассоциации историков. Свободно владеет английским, китайским, французским языками. Автор 15-ти научных монографий, многочисленных научно-популярных книг по ушу. Практикующий мастер боевых искусств, имеющий авторитетное признание в мировом сообществе ушу: единственный из иностранцев занесён в «Схемы-хроники шаолиньских монахов-бойцов» (2006).

13 цитат об одиночестве, раскрывающих глубокую правду

Как это ни парадоксально, но одиночество стало невероятно распространенным в нашем мире постоянной связи. Почему мы чувствуем себя такими одинокими и подавленными, как никогда раньше? Может быть, эти цитаты об одиночестве помогут нам понять, почему.

Что такое одиночество?

Большинство людей ошибочно связывают одиночество с одиночеством, отсутствием компании, с которой можно было бы проводить время, или чувством скуки и безразличия. Однако одиночество гораздо глубже. На самом деле существует несколько различных типов одиночества, и каждый из них влияет на нас по-своему, уникальным образом.

Я считаю, что эмоциональное одиночество гораздо более распространено и болезненно, чем физическое. Эмоциональное одиночество – это когда ты чувствуешь себя одиноким и непонятым, несмотря на то, что тебя могут окружать другие люди. Это происходит из-за отсутствия глубокого и подлинного общения, а не из-за физического одиночества или небольшого количества социальных связей.

Приведенные ниже цитаты об одиночестве помогут вам лучше понять это универсальное чувство и даже помогут найти настоящую причину, по которой вы сейчас чувствуете себя одиноким.

13 Глубокие цитаты об одиночестве

Наши отношения с другими людьми в основном состоят из обсуждения и суждения о характере и поведении наших ближних. Для меня это привело к добровольному отказу практически от всех так называемых половых контактов. Из-за этого я стал несколько одиноким в старости.
-Ингмар Бергман, «Земляничная поляна»

Приходишь домой, завариваешь чай, садишься в кресло, а вокруг тишина. Каждый решает для себя, одиночество это или свобода.
-Неизвестно

Как прекрасно быть одному. Быть одиноким не значит быть одиноким. Это означает, что ум не подвержен влиянию общества и не загрязняется им.
-Джидду Кришнамурти

Хотел бы я показать вам, когда вы одиноки или во тьме, удивительный свет вашего собственного существа.
— Хафиз из Шираза

Люди думают, что одиночество делает вас одиноким, но я не думаю, что это правда. Быть в окружении не тех людей — самое одинокое в мире.
-Ким Калбертсон

Он сказал: «Ты не чувствуешь себя одиноким, живя в своем маленьком мире?» Она прошептала: «Разве ты не чувствуешь себя бессильным, живя в мирах других людей?»
-Неизвестно

Настоящее одиночество не обязательно ограничивается тем, что вы одни.
-Чарльз Буковски

Никогда не позволяйте одиночеству толкать вас в объятия того, кому вы не принадлежите.
-Неизвестно

3px»> Одиночество происходит не от отсутствия людей вокруг вас, а от невозможности сообщить о вещах, которые кажутся вам важными.
-Карл Густав Юнг

Странно быть так широко известным и при этом оставаться таким одиноким.
-Альберт Эйнштейн

Раньше я думал, что самое худшее в жизни — это остаться в одиночестве. Это не. Худшее в жизни — это оказаться с людьми, которые заставляют вас чувствовать себя одинокими.
-Робин Уильямс

Позвольте мне сказать вам следующее: если вы встретите одиночку, что бы он вам ни говорил, это не потому, что он любит одиночество. Это потому, что они пытались слиться с миром раньше, и люди продолжают их разочаровывать.
— Джоди Пиколт

В глубине души я знаю, что я одиночка. Я пытался слиться с миром и быть общительным, но чем больше людей я встречаю, тем больше я разочаровываюсь. Итак, я научился радовать себя, свою семью и нескольких хороших друзей.
-Steven Aitchison

Осмысление одиночества

Как видно из приведенных выше цитат об одиночестве, это чувство субъективно и имеет разное значение для разных людей. Один человек может чувствовать себя одиноким, оставшись дома в пятницу вечером, в то время как кто-то другой может испытывать эмоциональную изоляцию посреди шумной вечеринки.

При этом одиночество никак не связано с количеством социальных связей или такими вещами, как известность, одобрение и признание. Даже известные люди, такие как Альберт Эйнштейн и Робин Уильямс, чувствовали себя глубоко и мучительно одинокими. Так что те, кто ищет всеобщего одобрения и внимания, ищут не в том месте.

Это потому, что, в конце концов, имеет значение только то, какими людьми мы себя окружаем . Когда мы оказываемся с неправильными людьми, никакое количество времени, проведенное в их компании, не может положить конец одиночеству, которое мы чувствуем. В этом случае быть рядом с другими — это попытка убежать от самих себя и неудобных истин, которые мы знаем, но хотим игнорировать.

Ключ к тому, чтобы покончить с одиночеством, сначала подружиться с самим собой и найти нужных людей в своей жизни . Только когда вы чувствуете себя цельным внутри себя, вы можете наслаждаться собственной компанией. Это когда вы перестанете привлекать не тех людей из-за страха одиночества и сосредоточитесь на построении подлинной связи с единомышленниками.

Считаете ли вы приведенные выше цитаты об одиночестве родственными? Резонировали ли они с вашим пониманием того, что такое одиночество? Пожалуйста, поделитесь с нами своими мыслями по теме.

Автор
Последние сообщения

Анна ЛеМинд, B.A.

Основатель и ведущий редактор Learning Mind

Анна ЛеМинд — энтузиаст психологии со степенью бакалавра социальных наук. Она глубоко мыслящий интроверт, который пишет о человеческом поведении и личности, природе интроверсии, концепции принадлежности и социальной тревоге, надеясь помочь тем, кто борется с такими же проблемами, как и она. Анна — автор книги « Сила неудачников: как найти свое место в мире, в который вы не вписываетесь» , книга, призванная помочь всем интровертам, социально тревожным людям и одиночкам найти свой путь в этом громком экстравертном мире.

Последние сообщения Анны ЛеМинд, B.A. (посмотреть все)

Нравится то, что вы читаете? Подпишитесь на нашу рассылку, чтобы не пропустить новые интересные статьи!

Stanton Appeals for Women’s Rights

Борьба за избирательное право для женщин длилась почти столетие. Конвенция о правах женщин 1848 года в Сенека-Фолс, штат Нью-Йорк, инициировала публичное обсуждение голосования за женщин, и серьезная кампания началась с основания в 1869 году двух первоначальных (и конкурирующих) избирательных организаций — Национальной ассоциации избирательного права женщин и Американской ассоциации избирательного права женщин.

. Две группы объединили свои усилия в 1890 году, чтобы сформировать Национальную американскую ассоциацию избирательного права женщин (NAWSA). NAWSA усердно проводила кампанию за голосование различными способами, но не добилась успеха до ратификации Девятнадцатой поправки к Конституции США в 1919 г.20. Элизабет Кэди Стэнтон в течение двадцати лет была президентом Национальной ассоциации избирательного права женщин и первым президентом NAWSA. В 1892 году она ушла в отставку в возрасте 77 лет. В своей речи об отставке «Одиночество себя» красноречиво сформулировались аргументы в пользу равенства женщин, которые она продвигала всю свою взрослую жизнь.

Пункт, который я хочу прямо донести до вас по этому поводу, это индивидуальность каждой человеческой души; наша протестантская идея, право на личную совесть и суждение; наша республиканская идея, индивидуальное гражданство. Обсуждая права женщины, мы должны рассмотреть, во-первых, то, что принадлежит ей как личности, в ее собственном мире, вершителю своей судьбы, воображаемому Робинзону Крузо, со своей женщиной, Пятницей, на уединенном остров.

Ее права при таких обстоятельствах заключаются в том, чтобы использовать все свои способности для собственной безопасности и счастья.

Во-вторых, если мы рассматриваем ее как гражданина, как члена великой нации, она должна иметь такие же права, как и все другие члены, в соответствии с основными принципами нашего правительства.

В-третьих, если рассматривать женщину как равноправный фактор цивилизации, ее права и обязанности остаются прежними — личное счастье и развитие.

В-четвертых, только случайные жизненные отношения, такие как мать, жена, сестра, дочь, могут подразумевать особые обязанности и обучение. . . .

Самая веская причина для того, чтобы дать женщине все возможности для получения высшего образования, для полного развития ее способностей, ее сил духа и тела; за предоставление ей наиболее расширенной свободы мысли и действия; полное освобождение от всех форм рабства, обычаев, зависимости, суеверия; от всех калечащих влияний страха — это одиночество и личная ответственность ее собственной индивидуальной жизни.

Самая веская причина, по которой мы просим женщину иметь право голоса в правительстве, при котором она живет; в религию, в которую ее просят верить; равенство в общественной жизни, где она является главным фактором; место в ремеслах и профессиях, где она может зарабатывать себе на хлеб, обусловлено ее неотъемлемым правом на самоуправление; потому что как личность она должна полагаться на себя. Как бы женщины ни предпочитали опираться, чтобы их защищали и поддерживали, и как бы мужчины ни желали, чтобы они это делали, они должны совершать путешествие по жизни в одиночестве, и для безопасности в чрезвычайной ситуации они должны кое-что знать о законах жизни. навигация. Чтобы управлять своим кораблем, мы должны быть капитаном, пилотом, инженером; с картой и компасом, чтобы стоять за штурвалом; наблюдать за ветрами и волнами, и знать, когда поднять паруса, и читать над всем знаки на небосводе. Неважно, мужчина это одинокий путешественник или женщина; природа, наделив их поровну, предоставляет их собственному умению и суждению в час опасности, и если они не соответствуют обстоятельствам, они одинаково погибают.

Чтобы оценить важность подготовки каждой человеческой души к независимым действиям, задумайтесь на мгновение о безмерном одиночестве себя. Мы приходим в мир одни, в отличие от всех, кто ушел до нас, мы покидаем его одни, при обстоятельствах, свойственных нам самим. Ни один смертный никогда не был и никогда не будет похож на душу, только что брошенную в море жизни. Никогда больше не может быть такого сочетания пренатальных влияний; никогда больше только такие среды, которые составляют детство, юность и мужественность этого. Природа никогда не повторяется, и возможности одной человеческой души никогда не найдутся в другой. Никто никогда не находил двух одинаковых травинок, и никто никогда не находил двух одинаковых людей. Таким образом, видя, каким бесконечным разнообразием должен быть человеческий характер, мы можем в какой-то мере оценить потерю нации, когда какой-либо класс людей необразован и не представлен в правительстве.

Мы просим полного развития каждого человека, в первую очередь, для его собственного блага и счастья. Снаряжая армию, мы даем каждому солдату свой рюкзак, оружие, порох, одеяло, чашку, нож, вилку и ложку. Мы обеспечиваем одинаково для всех их индивидуальных потребностей; тогда каждый несет свое бремя.

Опять же, мы просим полного индивидуального развития для общего блага; для консенсуса компетентных по всему кругу человеческих интересов, по всем вопросам национальной жизни; и здесь каждый человек должен нести свою долю общего бремени. Печально видеть, как скоро одиноким детям приходится нести собственное бремя, прежде чем они успевают проанализировать свои чувства; прежде чем они успевают даже рассказать о своих радостях и горестях, их бросают на произвол судьбы. Великий урок, который природа, кажется, преподает нам в любом возрасте: самостоятельность, самозащита, самоподдержка. . . .

В юности наши самые горькие разочарования, наши самые светлые надежды и амбиции известны только нам самим. Даже нашу дружбу и любовь мы никогда полностью не разделяем с другим человеком; в каждой страсти, в каждой ситуации есть что-то, что мы скрываем. Даже в наших триумфах и наших поражениях. . . .

Мы не просим сочувствия у других в тревоге и агонии из-за разбитой дружбы или разбитой любви. Когда смерть разрывает наши самые тесные узы, мы одни сидим в тени нашего несчастья. Среди величайших триумфов и самых мрачных трагедий жизни мы идем в одиночестве. На божественных высотах человеческих достижений, восхваляемых и почитаемых как герои или святые, мы стоим в одиночестве. В невежестве, бедности и пороке, как нищий или преступник, в одиночку мы голодаем или воруем; в одиночку мы терпим насмешки и отпор наших товарищей; одних нас преследуют и преследуют по темным дворам и переулкам, по проселочным дорогам и дорогам; одни мы стоим на суде; одни в тюремной камере оплакиваем наши преступления и несчастья; одни мы искупаем их на виселице. В такие часы мы осознаем ужасное одиночество индивидуальной жизни, ее боли, ее наказания, ее ответственность, часы, когда самые молодые и самые беспомощные брошены на свои собственные ресурсы для руководства и утешения. Таким образом, видя, что жизнь всегда должна быть походом и битвой, что каждый солдат должен быть снаряжен для собственной защиты, лишить человека единственного естественного права — это верх жестокости.

Мешать полному образованию все равно что выкалывать глаза; отрицать права собственности — все равно, что отрубать руки. Отказаться от политического равенства — значит лишить подвергшихся остракизму всякого самоуважения; кредит на рынке; вознаграждения в мире труда, права голоса при выборе тех, кто создает и вершит правосудие, выбора в суде присяжных, перед которым их судят, и в судье, который решает их наказание. Думать о . . . женское положение! Лишенная своих естественных прав, на каждом шагу ограниченная законом и обычаями, но вынужденная сражаться в своих собственных битвах, а в чрезвычайных ситуациях жизни прибегать к самой себе для защиты. . . .

Молодая жена и мать, возглавляющая какое-нибудь заведение, с добрым мужем, защищающим ее от неблагоприятных ветров жизни, обладающая богатством, состоянием и положением, имеет безопасную гавань, защищенную от обычных жизненных невзгод . Но чтобы вести домашнее хозяйство, иметь желаемое влияние в обществе, сохранить своих друзей и расположение своего мужа, хорошо воспитать своих детей и слуг, она должна обладать редким здравым смыслом, мудростью, дипломатией и знанием человеческой природы. Для всего этого ей нужны кардинальные добродетели и сильные стороны характера, которыми обладает самый удачливый государственный деятель. Необразованная женщина, приученная к зависимости, не имеющая собственных ресурсов, должна потерпеть неудачу в любой жизненной позиции. Но общество говорит, что женщинам не нужны знания о мире, свободная подготовка, которую должен дать опыт общественной жизни, все преимущества университетского образования; но когда из-за отсутствия всего этого рушится счастье женщины, она одна переносит свое унижение; и одиночество слабых и невежественных поистине жалко. В дикой погоне за жизненными наградами они стираются в порошок.

В возрасте, когда радости юности прошли, дети выросли, женились и ушли, суета и суета жизни в какой-то мере проходят, когда руки устают от активного служения, когда старое кресло и камин выбранных курортов, то и мужчины, и женщины в равной степени должны хакериться за свои собственные ресурсы. Если они не могут найти себе компанию в книгах, если их не интересуют насущные вопросы современности, не интересует наблюдение за завершением реформ, с которыми они могли бы себя отождествлять, они скоро впадают в маразм. Чем полнее развиты и используются способности ума, тем дольше продолжается период бодрости и активного интереса ко всему вокруг нас. Если в результате пожизненного участия в общественных делах женщина чувствует себя ответственной за законы, регулирующие нашу систему образования, дисциплину в наших тюрьмах и тюрьмах, санитарное состояние наших частных домов, общественных зданий и улиц, интерес к торговле , финансы, наши международные отношения, в любом или во всех этих вопросах ее одиночество будет, по крайней мере, респектабельным, и она не будет склонна к сплетням или скандалам ради развлечения.

Главной причиной открытия каждой душе дверей ко всему кругу человеческих обязанностей и удовольствий является достигнутое таким образом индивидуальное развитие, ресурсы, предоставленные таким образом при любых обстоятельствах для смягчения одиночества, которое временами должно прийти к каждому. . . .

Итак, поскольку женщина в равной степени разделяет радости и печали времени и вечности, не является ли верхом самонадеянности мужчины предлагать представлять ее у избирательной урны и престола благодати, голосовать за нее в государстве? , молиться ей в церкви и занять положение первосвященника у семейного алтаря?

Ничто так не укрепляет рассудок и не оживляет совесть, как личная ответственность. Ничто так не придает характеру достоинства, как признание собственного суверенитета; право на равное место, везде уступаемое — место, заработанное личными заслугами, а не искусственным достижением по наследству, богатству, семье и положению. Допуская, таким образом, что жизненные обязанности в равной степени лежат на мужчине и женщине, что их судьба одна и та же, они нуждаются в одинаковой подготовке к времени и вечности. Разговоры о том, чтобы уберечь женщину от свирепых жизненных бурь, есть полнейшая насмешка, ибо ее бьют со всех сторон света, точно так же, как и мужчину, и с более фатальными последствиями, ибо он приучен защищать себя, сопротивляться и побеждать. Таковы факты человеческого опыта, обязанности индивидуального суверенитета. Богатые и бедные, умные и невежественные, мудрые и глупые, добродетельные и порочные, мужчина и женщина; это всегда одно и то же, каждая душа должна полностью полагаться на себя.

Какими бы ни были теории о зависимости женщины от мужчины, в лучшие моменты ее жизни он не может нести ее бремя. Одна она идет к вратам смерти, чтобы дать жизнь каждому человеку, рожденному в этом мире; никто не может разделить ее страхи, никто не может смягчить ее муки; и если ее горе больше, чем она может вынести, одна она проходит за ворота в безбрежное неизвестное.

Давным-давно с горных вершин Иудеи небесный голос повелел своим ученикам: «Носите бремена друг друга»; но человечество еще не поднялось до этого уровня самопожертвования; и если бы мы захотели, как мало бремени одна душа может нести за другую! . . .

Так всегда должно быть в противоречивых сценах жизни, в долгом, утомительном марше каждый идет один. У нас может быть много друзей, любви, доброты, сочувствия и милосердия, чтобы сгладить наш путь в повседневной жизни, но в трагедиях и триумфах человеческого опыта каждый смертный стоит особняком.

Но когда все искусственные препятствия будут удалены, и женщины будут признаны личностями, ответственными за свое собственное окружение, тщательно подготовленными для всех должностей в жизни, которые они могут занять; со всеми ресурсами сами по себе, которые могут дать либеральная мысль и широкая культура; руководствуясь собственной совестью и рассудком, обученные самозащите, здоровому развитию мускулатуры, навыкам обращения с оружием и самообороны; и побуждаемый к самообеспечению знанием делового мира и удовольствием, которое всегда должна давать денежная независимость; когда женщины воспитаны таким образом, они будут в какой-то мере приспособлены к тем часам одиночества, которые приходятся всем одинаково, независимо от того, подготовлены они или нет. Поскольку в крайних случаях мы должны полагаться на самих себя, веления мудрости указывают на полное индивидуальное развитие.

Говоря об образовании, насколько поверхностным является довод о том, что каждый класс должен быть образован для той особой работы, которую он намеревается выполнять, и что все те способности, которые не нужны для этой специальной работы, должны дремать и совершенно увядать из-за отсутствия применения, когда, возможно, это будут те самые способности, которые понадобятся в величайших чрезвычайных ситуациях жизни! Одни говорят: «Куда учить девушек языкам, наукам, юриспруденции, медицине, богословию. Как женам, матерям, домохозяйкам, поварам им нужна другая учебная программа, чем мальчикам, которым предстоит занимать все должности. Шеф-повара в наших больших отелях и океанских пароходах — мужчины. В наших больших городах пекарнями управляют мужчины; они делают наш хлеб, пироги и пироги. Они управляют прачечными; теперь они считаются нашими лучшими модистками и портнихами. Поскольку некоторые мужчины заполняют эти полезные отделы, должны ли мы приспособить учебный план в Гарварде и Йеле к их нынешним потребностям? Если нет, то к чему эти разговоры в наших лучших колледжах об учебной программе для девушек, которые толпятся в ремеслах и профессиях, учителях во всех наших государственных школах, быстро занимающих многие прибыльные и почетные должности в жизни?». . .

Женщины уже равны мужчинам во всей области мысли, в искусстве, науке, литературе и управлении. . . . Поэзия и романы века принадлежат им, и они затронули ключевую ноту реформ в религии, политике и общественной жизни. Они занимают редакторские и профессорские кресла, выступают в суде, ходят по больничным палатам, говорят с кафедры и трибуны. Вот какой тип женственности приветствует сегодня просвещенное общественное мнение, и такое торжество фактов жизни над ложными теориями прошлого.

Последовательно ли в таком случае держать развитую женщину наших дней в тех же узких политических рамках, что и даму с прялкой и вязальной иглой, занятую в прошлом? Нет нет! Машины взяли на свои неутомимые плечи женский и мужской труд; ткацкий станок и прялка — лишь мечты о прошлом; перо, кисть, мольберт, резец заняли свои места, а надежды и амбиции женщин существенно изменились.

Мы видим, что во внешних условиях человека достаточно разума для индивидуальной свободы и развития, но когда мы рассматриваем самостоятельную зависимость каждой человеческой души, мы видим необходимость мужества, суждения и упражнения всех способностей разума и тела , укрепляется и развивается при использовании как у женщин, так и у мужчин.

Что бы ни говорили о защитной силе мужчины в обычных условиях, среди всех ужасных бедствий на суше и на море, в величайшие минуты опасности, одна женщина всегда должна встречать ужасы положения. Ангел Смерти даже не прокладывает ей царской тропы. Человеческая любовь и симпатия входят только в солнечный свет нашей жизни. В том торжественном одиночестве себя, которое связывает нас с безмерным и вечным, каждая душа вечно живет одна. Один недавний писатель говорит: «Я помню, как однажды, пересекая Атлантику, я поднялся на палубу корабля в полночь, когда плотная черная туча окутала небо, и великая бездна безумно ревел под ударами демонических ветров. Моим чувством была не опасность или страх (что является низким предательством бессмертной души), а полное опустошение и одиночество; маленькое пятнышко жизни, окруженное чудовищной тьмой. . . ».

И все же есть одиночество, которое каждый из нас всегда носил с собой, более неприступное, чем ледяные горы, более глубокое, чем полночное море; уединение самого себя.