Франц кафка афоризмы: Афоризмы Франца Кафки, 1 стр. из 16

Содержание

Цитаты Франца Кафки

Нет нужды выходить из дома. Оставайся за своим столом и прислушивайся. Даже не прислушивайся, жди. Даже не жди, будь неподвижен и одинок. И мир откроется тебе, он не может иначе.

Зато теперь я впадаю в одиночество, как вода в море.

Смысл жизни в том, что она имеет свой конец.

Путь от головы к перу намного длиннее и труднее, нежели путь от головы к языку.

Чем глубже роешь себе яму, тем тише становится.

Я болен духом, а заболевание легких лишь следствие того, что духовная болезнь вышла из берегов.

Есть решения, которые отрезают путь назад. Их непременно надо принимать.

Кто уходит, того нетрудно любить.

Можешь сколько угодно подбодрять человека с завязанными глазами — пусть смотрит сквозь платок, всё равно он ничего не увидит, и, только когда снимут платок, он увидит всё.

Перо не инструмент, а орган писателя.

Общение с людьми совращает к самоанализу.

Чиновникам не хватает связи с населением.

Но не всегда бегут, чтобы спасаться, ведь и пепел, который уносит ветром с костра, улетает не для того, чтобы спастись.

Перо — это только сейсмографический грифель сердца. Им можно регистрировать землетрясения, но не предсказывать их.

Истина неразделима, значит, она сама не может узнать себя; кто хочет узнать ее, должен быть ложью.

Театр сильнее всего воздействует тогда, когда он делает нереальные вещи реальными. Тогда сцена становится перископом души, позволяющим заглянуть в действительность изнутри.

Иногда я удивляюсь тому, как люди сумели изобрести понятие «веселье»; вполне возможно, что они его вычислили лишь теоретически — в противовес печали.

Жизнь все время отвлекает наше внимание; и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.

Чтобы театр мог воздействовать на жизнь, он должен быть сильнее, интенсивнее повседневной жизни. При стрельбе нужно целиться выше цели.

Всё-таки похвала получается слишком уж легковесной, когда хвалят того, кто так явно заслуживает похвалы.

Грех всегда приходит открыто и ощущается сразу. Он уходит на своих корнях, и его не нужно вырывать.

Высказанная вслух мысль сразу же и окончательно теряет значение; записанная, она тоже всегда его теряет, зато иной раз обретает новый смысл.

Я знаю, что непостоянно богатство, ибо не достигают вечного невечным.

У меня нет интереса к литературе, литература — это я сам, это моя плоть и кровь, и быть другим я не могу.

Только не останавливаться на полдороги, это самое бессмысленное не только в делах, но и вообще всегда и везде.

Случайность существует лишь в нашей голове, в нашем ограниченном восприятии. Она — отражение границ нашего познания. Борьба против случайности — всегда борьба против нас самих, борьба, в которой мы никогда не можем стать победителями.

Чрезвычайно мучительно, когда тобой управляют по законам, которых ты не знаешь.

Начиная с определенной точки, возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.

Ищете смысл, а творите такую бессмыслицу, что и не придумаешь.

Ты слишком много ищешь помощи у других. Неужели ты не замечаешь, что помощь эта не настоящая?

Только люди, пораженные одинаковым (одним) недугом, понимают друг друга.

Не обращай ни на кого внимания, делай, как считаешь правильным.

Искусство всегда дело всей личности. Поэтому оно в основе своей трагично.

Теоретически существует полнейшая возможность счастья: верить в нечто нерушимое в себе и не стремиться к нему.

Либо мир так мал, либо мы так огромны, во всяком случае, мы заполняем его целиком.

Как же тут, при абсолютной бессмысленности всей системы в целом, избежать самой страшной коррупции чиновников?

Волнениями процесс не выиграешь.

Все, в том числе и ложь, служит истине. Тени не гасят солнце.

Вероятно, это заключено в природе дружбы и сопровождает её, как тень: один что-либо приветствует, другой о том же сожалеет, третий просто не замечает…

Поэзия преобразует жизнь.

В борьбе мира с тобой встань секундантом на сторону мира.

Злобность мира, перед которой собственная злоба пасует, становится бессмысленной.

Что у меня общего с евреями? У меня едва ли есть что-нибудь общее с самим собой.

Он играл своими мечтами, а мечты играли им.

В первый миг испуга нам лезет в голову всякий вздор, но стоит немного подумать — и все становится на свои места.

Если я обречен, то обречен не только на смерть, но обречен и на сопротивление до самой смерти.

Как ребенок всю скатерть со стола тянет, когда ему что-то на столе нравится, а в итоге ему одни черепки достаются и надежды, разбитые в прах и утраченные навсегда.

Задние мысли, с которыми ты впускаешь в себя зло, — это не твои мысли, а зла.

Когда я не пишу, я чувствую только усталость, печаль и тяжесть на душе; когда пишу, меня терзает беспокойство и страх.

Если к полудню ты малость устал, то это лишь верная примета нормального, счастливо прожитого дня.

Моя любовь к тебе больше меня самого, и скорее я живу в ней, чем она во мне.

Судорожная веселость гораздо грустнее, чем открыто выраженная грусть.

Что за народ! Думают ли они вообще — или только бессмысленно шаркают по земле ногами?

Самоуверенность у них просто от глупости

Никто вас здесь не удерживает, но это вовсе не значит, что вас вышвыривают.

Между мировосприятием и действительностью часто существует болезненное несоответствие.

Ни в чем нельзя быть уверенным. Поэтому ничего нельзя сказать. Можно только кричать, заикаться, хрипеть. Конвейер жизни несет человека куда-то — неизвестно куда. Человек превращается в вещь, в предмет, перестает быть живым существом.

Движение лишает нас возможности созерцания. Наш кругозор сужается. Сами того не замечая, мы теряем голову, не теряя жизни.

Две задачи начала жизни: все больше ограничивать свой круг и постоянно проверять, не спрятался ли ты где-нибудь вне своего круга.

Чувственная любовь скрывает небесную; в одиночку ей это не удалось бы, но поскольку она неосознанно содержит в себе элемент небесной любви, это ей удается.

Радости этой жизни суть не ее радости, а наш страх пред восхождением в высшую жизнь; муки этой жизни суть не ее муки, а наше самобичевание из-за этого страха.

При настоящем противнике в тебя вселяется безграничное мужество.

Точки зрения искусства и жизни даже в самом художнике различны.

Вера — это топор гильотины, так же тяжела, так же легка.

Когда твой голос смешивается с другими, тебя словно подцепляет рыболовный крючок.

Конечно, упреки никому на пользу не идут, особенно если нельзя человеку растолковать, за что его упрекают и в чем винят.

Порой я ощущаю почти разрывающее душу отчаяние и одновременно уверенность, что оно необходимо, что всякое надвигающееся несчастье помогает выработать цель.

Я пишу иначе, чем говорю, говорю иначе, чем думаю, думаю иначе, чем должен думать, и так до самых темных глубин.

Лгут меньше всего, когда меньше всего лгут, а не тогда, когда для этого меньше всего поводов.

Книга должна быть топором для замерзшего в нас моря.

Через рай порока достигаешь ада добродетели.

Не потому, что он свят, его дом остался нетронутым в охватившем все пожаре, а потому, что он постарался, чтобы его дом остался нетронутым.

Все человеческие ошибки суть нетерпения, преждевременный отказ от методичности, мнимая сосредоточенность на мнимом деле.

Упреки лежат во мне разбросано, как чужие инструменты, взять и поднять которые у меня не хватает мужества.

Хочется просто бросить всё, лечь дома в постель и ни о чём не слышать. Но, конечно, глупее этого ничего быть не может, да и в постели тебе всё равно не будет покоя.

Бессмысленность молодости. Страх перед молодостью, страх перед бессмысленностью, перед бессмысленным расцветом бесчеловечной жизни.

Не позволяй злу уверить тебя, что у тебя могут быть тайны от него.

Мне нужно больше душевного тепла, чем я заслуживаю.

Кто в мире любит своего ближнего, совершает не большую и не меньшую несправедливость, чем тот, кто любит в мире себя самого. Остается только вопрос, возможно ли первое.

Сохранить ссылку на эту страничку:

25 знаменитых цитат и афоризмов Франца Кафки

Личная жизнь

Франц Кафка относился придирчиво к собственной внешности. Например, перед уходом в университет молодой писатель мог стоять перед зеркалом часами, скрупулезно рассматривая лицо и причесывая волосы. Чтобы не быть «униженным и оскорбленным», Франц, который вечно считал себя белой вороной, одевался по последним тенденциям моды. На современников Кафка производил впечатление порядочного, интеллигентного и спокойного человека. Также известно, что хрупкий здоровьем худощавый литератор поддерживал себя в форме и, будучи студентом, увлекался спортом.

Франц Кафка и Фелиция Бауэр

А вот отношения с женщинами у него не ладились, хотя Кафка не был обделен вниманием милых дам. Дело в том, что писатель долгое время оставался в неведении относительно интимной близости с девушками, пока его приятели силком не привели в местный «лупанарий» – квартал красных фонарей. Познав плотские утехи, Франц вместо положенного восторга испытал только отвращение.

Франц Кафка и Милена Есенская

Писатель придерживался линии поведения аскета и, подобно Гоголю, сбегал из-под венца, будто боясь серьезных отношений и семейных обязательств. Например, с фрейлейн Фелицией Бауэр мастер пера расторгал помолвку два раза. Кафка часто описывал эту девушку в своих письмах и дневниках, но тот образ, который предстает в головах читателей, не соответствует действительности. Помимо прочего, именитый писатель имел амурные отношения с журналисткой и переводчицей Миленой Есенской.

[править] Алсо

«	Ебанутый у меня дом! Вместо таких милых сердцу «вася лох» и «хуй», у меня в лифте красуется «Франц Кафка — ЗАДРОТ!!!»…	»
— 399653

«	Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза понял, что он и не спал.	»
— Аллюзия на известный анекдот

От такого даже Кафка плачет кровавыми слезами.

Кафка бывает манная, грефневая и перловая.
Кафка в переводе с чешского означает «галка».
Колпачок Кафка (шеечный колпачок) — доисторическое средство женской контрацепции.
Кафка бывает и в программировании [1]. Открытое и свободное, но не до конца (лицензия Apache).
Главный герой произведений Кафки — это он сам под внезапными псевдонимами «К.» и «Йозеф К.», о чём есть несколько недвусмысленных указаний в дневниках.
У лунноглазого пейсателя Харуки Мураками имеется мистический высер «Кафка на пляже».
Был знаком с Ярославом Гашеком, но близко не общался ввиду политических разногласий: добропорядочного немецкоязычного ЕРЖ Кафку раздражало то, что Гашек был чехом, а те в довоенной Австро-Венгрии находились на положении унтерменшей.
У Дарьи постер Кафки висит на стене её комнаты.
Будучи страховым агентом, специализирующимся на производственных травмах, Кафка изобрёл такую простую, но необходимую вещь — строительную каску, дабы сохранить жизни рабочих и кошельки нанимателей. К сожалению, этот факт известен так же слабо, как и то, что лифты Отиса не падают, если им порвать трос.
Во второй части Mass Effect имеется батарианец-наёмник Сержант Кафка в миссии по спасению Архангела.
В Resident Evil: Revelations 2 достаточно много отсылок к творчеству Кафки.

Смерть

Кафку постоянно мучили хронические заболевания, но неизвестно, были ли они психосоматического характера. Франц страдал непроходимостью кишечника, частыми головными болями и недосыпами. Но писатель не опускал руки, а пытался справиться с недугами при помощи здорового образа жизни: Кафка придерживался сбалансированной диеты, старался не употреблять мясо, занимался спортом и пил парное молоко. Однако все попытки привести в надлежащий вид свое физическое состояние оказались тщетны.

Могила Франца Кафки

В августе 1917 года врачи диагностировали у Франца Кафки страшную болезнь – туберкулез. В 1923 году мастер пера покинул родину (уехал в Берлин) вместе с некой Дорой Диамант и хотел сконцентрироваться на писательстве. Но в то время здоровье Кафки только усугубилось: боль в глотке стала непереносимой, и писатель не мог принимать пищу. Летом 1924 года великий автор произведений умер в госпитале.

Памятник «Голова Франца Кафки» в Праге

Не исключено, что причиной смерти оказалось истощение. Могила Франца расположена на Новом еврейском кладбище: тело Кафки перевезли из Германии в Прагу. В память о писателе снят не один документальный фильм, установлены памятники (например, голова Франца Кафки в Праге), а также возведен музей. Также творчество Кафки оказало ощутимое влияние на писателей последующих лет.

[править] Значение

Только что увидел порождение своего подсознания.

«	— Вчера, — говорит, — перечитывал Кафку. А вы читали Кафку? — К сожалению, нет, — говорю. — Вы не читали Кафку? — Признаться, не читал. Целый день Барабанов косился на меня. А в обеденный перерыв заходит ко мне лаборантка Нинуля и спрашивает: — Говорят, вы не читали Кафку. Это правда? Только откровенно. Все останется между нами. — Не читал, — говорю. Нинуля вздрогнула и пошла обедать с коллегой Барабановым…	»
— С. Д. Довлатов, «Хочу быть сильным»

«	— Вы любите Кафку? — Люблю. Особенно грефневую.	»
— Городок, Ю. Стоянов в образе Модеста

Ввиду мощности и признанности древними небыдлами своих трудов, современное небыдло прямо-таки обязано читать Кафку и требовать этого же от своих друзей — иначе будут смотреть, как на говно. Причем в большинстве своем романы Кафки весьма трудны для вкуривания: всё-таки мир Кафки уж больно шизофренический и логикой событий похож скорее на ночной кошмар, чем на РЛ или привычные ужастики. Наконец, некоторые истории сознательно построены на «утоплении» сути в загогулинах бюрократического языка («Исследования одной собаки», «Крот»), начинать с них рискованно для моска.

По признанию немногочисленных друзей, по жизни он, когда не мучался комплексами, был по-своему добрым и остроумным человеком. Более того, рассказы в авторском чтении нередко доводили аудитории до хохота. Многие современники их именно с этой стороны и воспринимали: как своеобразную форму чёрного юмора, вроде отечественных садистских стишков, опусов Хармса и Горчева или анекдотов про дурку.

Ну и ещё: именно Кафка является первым форсером мема этот народ нельзя победить

. Встречается в известной книжке «Разговоры с Францем Кафкой», жаждущие да нагуглят.

Франц Кафка. Цитаты. Афоризмы.

Франц Кафка (Franz Kafka, 3.06.1883 — 3.06.1924) — австрийский писатель. Его произведения, пронизаны абсурдом, трагическим бессилием и страхом «маленького человека» перед внешним миром и высшим авторитетом. Большая часть его работ была опубликована посмертно. Влияние Кафки, в разной степени испытали его современиики — Фриш и Дюрренматт, Сартр и Камю, Ионеско и Беккет, и многие другие.

Всеми страданиями вокруг нас должны страдать и мы.
У всех у нас не одно тело, но одно развитие, а это проводит нас через все боли в той или иной форме.
Две задачи начала жизни: все больше ограничивать свой круг и постоянно проверять, не спрятался ли ты где-нибудь вне своего круга
Для здорового человека жизнь, собственно говоря, лишь неосознанное бегство, в котором он сам себе не признается, — бегство от мысли, что рано или поздно придется умереть
Дух лишь тогда делается свободным, когда он перестает быть опорой
Жизнь всё время отвлекает наше внимание; и мы даже не успеваем заметить, от чего именно
Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему
Ищете смысл, а творите такую бессмыслицу, что и не придумаешь
/Процесс/
Как можно радоваться миру? Разве только если убегаешь в него
Кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни. Это выражение измены ей.
Моя тюремная камера — моя крепость
Общение с людьми совращает к самоанализу.
Радости этой жизни суть не ее радости, а наш страх пред восхождением в высшую жизнь; муки этой жизни суть не ее муки, а наше самобичевание из-за этого страха
Смерть перед нами — примерно как картина на стене класса, изображающая битву Александра Македонского. Все дело в том, чтобы еще в этой жизни затмить картину своими деяниями или совсем погасить
Смысл жизни в том, что она имеет свой конец.
Теоретически существует полнейшая возможность счастья: верить в нечто нерушимое в себе и не стремиться к нему
Только люди, пораженные одинаковым недугом, понимают друг друга.
Ты можешь держаться в стороне от страданий мира… Но, возможно, именно это уклонение и есть единственное страдание, которое ты мог бы избежать
У человека есть свобода воли, причем троякая. Во-первых, он был свободен, когда пожелал этой жизни; теперь он, правда, уже не может взять ее назад, ибо он уже не тот, кто тогда хотел ее, тот он лишь в той мере, в какой, живя, исполняет свою тогдашнюю волю. Во-вторых, он свободен, поскольку может выбрать манеру ходьбы и путь этой жизни. В-третьих, он свободен, поскольку тот, кто некогда будет существовать снова, обладает волей, чтобы заставить себя при любых условиях идти через жизнь и таким способом прийти к себе, причем дорогой хоть и избираемой, но настолько запутанной, что она ни одной дольки этой жизни не оставляет нетронутой. Это троякость свободной воли, но это ввиду одновременности и одинаковости, одинаковость по сути в такой степени, что не остается места для воли, ни свободной, ни несвободной

Бытие и ничто. Жизнь и смерть; Мы и другие; О бытие; Смысл жизни ; Свобода и ответственность ; счастье и горе; Тревога; о становлении человеком

развитие речи

Франц Кафка: цитаты и афоризмы

Литератор 20 века, представитель богемы Франц Кафка был признан одной из основных фигур в мире литературы. К сожалению, множество его трудов были опубликованы после смерти, но популярности не утратили до наших дней.

Хотите больше узнать о чешском писателе еврейского происхождения? Ведь его жизнь была насыщена событиями, привлекающими внимание литераторов. Его личность загадочна и не заурядна. А в доказательство этому его выражения, в которых он открывал всю душу и рассказывал читателям о своих взглядах на жизнь.

Истина неразделима, значит, она сама не может узнать себя; кто хочет узнать ее, должен быть ложью.
На фото
Скопировать

Я знаю, что непостоянно богатство, ибо не достигают вечного невечным.
На фото
Скопировать

Искусство всегда дело всей личности. Поэтому оно в основе своей трагично.
На фото
Скопировать

Ответы — лишь желания и обещания. Но они не дают уверенности.
На фото
Скопировать

Общение с людьми совращает к самоанализу.
На фото
Скопировать

Начиная с определенной точки, возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.
На фото
Скопировать

Пусть я и опоздал, но ведь я уже тут.
На фото
Скопировать

Не тратьте время в поиске препятствий: их может и не существовать.
На фото
Скопировать

В первый миг испуга нам лезет в голову всякий вздор, но стоит немного подумать — и все становится на свои места.
На фото
Скопировать

Так как хуже уже быть не могло, стало лучше.
На фото
Скопировать

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Цитаты на арабском языке.

Все, что я сделал, только плод одиночества.
На фото
Скопировать

Презрение полиции куда лучше ее внимательности.
На фото
Скопировать

Она — как борьба с женщинами, которая заканчивается в постели.
На фото
Скопировать

Не обращай ни на кого внимания, делай, как считаешь правильным.
На фото
Скопировать

То, что годится для нас самих, непригодно для других.
На фото
Скопировать

Только люди, пораженные одинаковым недугом, понимают друг друга.
На фото
Скопировать

Первый признак начала познания — желание умереть.
На фото
Скопировать

Через рай порока достигаешь ада добродетели.
На фото
Скопировать

Жизнь все время отвлекает наше внимание; и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.
На фото
Скопировать

Религии уходят как люди. Религии теряются как люди.
На фото
Скопировать

ИНТЕРЕСНО: Красивые цитаты на корейском.

У меня нет интереса к литературе, литература — это я сам, это моя плоть и кровь, и быть другим я не могу.
На фото
Скопировать

Я живу здесь так, словно уверен, что буду жить второй раз.
На фото
Скопировать

Как можно радоваться миру? Разве только если убегаешь в него.
На фото
Скопировать

Один из самых действенных соблазнов зла — призыв к борьбе.
На фото
Скопировать

От зрителя нельзя требовать большего, чем понимания внешней игры.
На фото
Скопировать

Кто уходит, того нетрудно любить.
На фото
Скопировать

Верить в прогресс не значит верить в любой прогресс, который был сделан до сих пор.
На фото
Скопировать

Зато теперь я впадаю в одиночество, как вода в море.
На фото
Скопировать

Задние мысли, с которыми ты впускаешь в себя зло, — это не твои мысли, а зла.
На фото
Скопировать

Всё, в том числе и ложь, служит истине. Тени не гасят солнца.
На фото
Скопировать

РЕКОМЕНДУЕМ: Цитаты: «Как быстро летит время».

Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему.
На фото
Скопировать

Все на свете имеет отношение к суду.
На фото
Скопировать

Возможное счастье все больше становится невозможным.
На фото
Скопировать

Поэзия преобразует жизнь.
На фото
Скопировать

При настоящем противнике в тебя вселяется безграничное мужество.
На фото
Скопировать

Мы все живем так, словно мы самодержцы. Из-за этого мы становимся нищими.
На фото
Скопировать

Оковы измученного человечества сделаны из канцелярской бумаги.
На фото
Скопировать

Бодрствуя, мы идем сквозь сон — сами лишь призраки ушедших времен.
На фото
Скопировать

Либо мир так мал, либо мы так огромны, во всяком случае, мы заполняем его целиком.
На фото
Скопировать

Иная хитрость так тонка, что сама собой рвется.
На фото
Скопировать

Перо не инструмент, а орган писателя.
На фото
Скопировать

Я только тогда пугаюсь опасности, когда считаю нужным.
На фото
Скопировать

Волнениями процесс не выиграешь.
На фото
Скопировать

Добро в каком-смысле безотрадно.
На фото
Скопировать

Ищете смысл, а творите такую бессмыслицу, что и не придумаешь.
На фото
Скопировать

Написанные поцелуи не доходят по адресу — их выпивают призраки по дороге.
На фото
Скопировать

Доктор, дайте мне смерть — иначе вы убийца.
На фото
Скопировать

Моя тюремная камера — моя крепость.
На фото
Скопировать

Чиновникам не хватает связи с населением.
На фото
Скопировать

Книга «Афоризмы.

Дневники. Завещание» Кафка Ф

Книги
- Художественная литература
- Нехудожественная литература
- Детская литература
- Литература на иностранных языках
- Путешествия. Хобби. Досуг
- Книги по искусству
- Биографии. Мемуары. Публицистика
- Комиксы. Манга. Графические романы
- Журналы
- Печать по требованию
- Книги с автографом
- Книги в подарок
- «Москва» рекомендует
- Авторы • Серии • Издательства • Жанр
Электронные книги
- Русская классика
- Детективы
- Экономика
- Журналы
- Пособия
- История
- Политика
- Биографии и мемуары
- Публицистика
Aудиокниги
- Электронные аудиокниги
- CD – диски
Коллекционные издания
- Зарубежная проза и поэзия
- Русская проза и поэзия
- Детская литература
- История
- Искусство
- Энциклопедии
- Кулинария. Виноделие
- Религия, теология
- Все тематики
Антикварные книги
- Детская литература
- Собрания сочинений
- Искусство
- История России до 1917 года
- Художественная литература. Зарубежная
- Художественная литература. Русская
- Все тематики
- Предварительный заказ
- Прием книг на комиссию
Подарки
- Книги в подарок
- Авторские работы
- Бизнес-подарки
- Литературные подарки
- Миниатюрные издания
- Подарки детям
- Подарочные ручки
- Открытки
- Календари
- Все тематики подарков
- Подарочные сертификаты
- Подарочные наборы
- Идеи подарков
Канцтовары
- Аксессуары делового человека
- Необычная канцелярия
- Бумажно-беловые принадлежности
- Письменные принадлежности
- Мелкоофисный товар
- Для художников
Услуги
- Бонусная программа
- Подарочные сертификаты
- Доставка по всему миру
- Корпоративное обслуживание
- Vip-обслуживание
- Услуги антикварно-букинистического отдела
- Подбор и оформление подарков
- Изготовление эксклюзивных изданий
- Формирование семейной библиотеки

Расширенный поиск

Кафка Ф.

Издательство:
Азбука; Азбука-Аттикус

Год издания:
2016

Место издания:
СПб

Язык текста:
русский

Язык оригинала:
немецкий

Перевод:
Архипов Ю. ; Кацева Е.

Тип обложки:
Мягкая обложка

Формат:
75х100 1/32

Размеры в мм (ДхШхВ):
180×115

Вес:
175 гр.

Страниц:
352

Тираж:
4000 экз.

Код товара:
841438

Артикул:
А0000011300

ISBN:
978-5-389-10951-3

В продаже с:
29. 03.2016

Дополнительная информация

Аннотация к книге «Афоризмы. Дневники. Завещание» Кафка Ф.:
Франц Кафка — один из крупнейших писателей ХХ века, самых читаемых и самых загадочных, «непостижимый мастер и повелитель царства немецкого языка» (Г. Гессе). Его произведения поначалу публиковались ничтожными тиражами, которые к тому же расходились с трудом. Ныне они расходятся по свету миллионами экземпляров, но по-прежнему остается справедливым замечание Брехта о том, что в творчестве Кафки «ко всему нужен ключ, как в тайнописи». Возможно, этот ключ можно отыскать в дневниках писателя, наиболее выразительные страницы которых представлены в настоящем издании. Здесь зафиксированы литературные замыслы, фрагменты и варианты рассказов, размышления о жизни и искусстве, отрывки из писем и снов. Кроме дневников в книгу вошли афоризмы, письмо к отцу, а также подлинное завещание писателя. Читать дальше…

Франц Кафка – один из крупнейших немецкоязычных писателей. Цитаты, афоризмы, фразы.

Бодрствуя, мы идем сквозь сон — сами лишь призраки ушедших времен.

Вера — это топор гильотины, так же тяжела, так же легка.

Все дело в мгновении. Оно определяет жизнь.

Всё, в том числе и ложь, служит истине. Тени не гасят солнца.

Дух лишь тогда делается свободным, когда он перестает быть опорой.

Если я обречен, то обречен не только на смерть, но обречен и на сопротивление до самой смерти.

Изгнание из рая в главной своей части вечно. То есть хотя изгнание из рая окончательно и жизнь в мире неминуема, однако вечность этого процесса (или, выражаясь временными категориями, — вечная повторяемость этого процесса) даёт нам все же возможность не только надолго оставаться в раю, но и в самом деле там находиться, независимо от того, знаем ли мы это здесь или нет.

Искусство всегда дело всей личности. Поэтому оно в основе своей трагично.

Как можно радоваться миру? Разве только если убегаешь в него.

Кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни. Это выражение измены ей.

Моя тюремная камера — моя крепость.

Общение с людьми совращает к самоанализу.

Оковы измученного человечества сделаны из канцелярской бумаги.

Смешно оснастился ты для этого мира.

Счастье исключает старость. Кто сохраняет способность видеть прекрасное, тот не стареет.

Только люди, пораженные одинаковым недугом, понимают друг друга.

Ты можешь отстраняться от страданий мира, это тебе разрешается и соответствует твоей природе, но, быть может, как раз это отстранение и есть единственное страдание, которого ты мог бы избежать.

У человека есть свобода воли, причем троякая. Во-первых, он был свободен, когда пожелал этой жизни; теперь он, правда, уже не может взять ее назад, ибо он уже не тот, кто тогда хотел ее, тот он лишь в той мере, в какой, живя, исполняет свою тогдашнюю волю. Во-вторых, он свободен, поскольку может выбрать манеру ходьбы и путь этой жизни. В-третьих, он свободен, поскольку тот, кто некогда будет существовать снова, обладает волей, чтобы заставить себя при любых условиях идти через жизнь и таким способом прийти к себе, причем дорогой хоть и избираемой, но настолько запутанной, что она ни одной дольки этой жизни не оставляет нетронутой. Это троякость свободной воли, но это ввиду одновременности и одинаковости, одинаковость по сути в такой степени, что не остается места для воли, ни свободной, ни несвободной.

Что ясно в душе, столь же неопровержимо и ясно на бумаге.

Я знаю, что непостоянно богатство, ибо не достигают вечного невечным.

Для здорового человека жизнь, собственно говоря, лишь неосознанное бегство, в котором он сам себе не признается, — бегство от мысли, что рано или поздно придется умереть. Болезнь всегда одновременно и напоминание, и проба сил. Поэтому болезнь, боль, страдание — важнейший источник религиозности.

В борьбе между собой и миром оставайтесь на стороне мира.

Вечная молодость невозможна; не будь даже другого препятствия, самонаблюдение сделало бы ее невозможной.

Все можно сказать для всех, для самых странных фантазий существует великий огонь, в котором они умирают и воскресают.

Всеми страданиями вокруг нас должны страдать и мы. У всех у нас не одно тело, но одно развитие, а это проводит нас через все боли в той или иной форме.

Две возможности: делать себя бесконечно малым или быть им. Второе — завершение, значит, бездеятельность, первое — начало, значит, действие.

Если бы возможно было построить Вавилонскую башню, не взбираясь на неё, это было бы позволено.

Жизнь всё время отвлекает наше внимание; и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.

Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.

Лгут меньше всего, когда меньше всего лгут, а не тогда, когда для этого меньше всего поводов.

Начиная с определённой точки, возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.

Один из самый действенных соблазнов зла — призыв к борьбе.

Слово «быть» (sein) обозначает на немецком языке и существование, и принадлежность кому-то.

Смерть перед нами — примерно как картина на стене класса, изображающая битву Александра Македонского. Все дело в том, чтобы еще в этой жизни затмить картину своими деяниями или совсем погасить.

Смысл жизни в том, что она имеет свой конец.

Ты — это задача. Ни одного ученика кругом.

У меня нет интереса к литературе, литература — это я сам, это моя плоть и кровь, и быть другим я не могу.

Через рай порока достигаешь ада добродетели.

Афоризмы Франца Кафки

Твердый переплет ISBN: 9780691205922 24,95 доллара США / 20,00 фунтов стерлингов электронная книга ISBN: 9780691236391

электронные книги

Многие из наших электронных книг можно приобрести в этих интернет-магазины:

Амазонка разжечь
Гугл игры
Ракутен Кобо
Барнс и Благородный Уголок
Apple Книги

Многие из наших электронных книг доступны в электронной библиотеке ресурсов, включая эти платформы:

Книги в JSTOR
Электронные книги EBSCO
Эбрари
Моя библиотека
Библиотека электронных книг

Shipping to:

Choose CountryUnited StatesCanadaUnited KingdomAfghanistanAland IslandsAlbaniaAlgeriaAmerican SamoaAndorraAngolaAnguillaAntarcticaAntigua And BarbudaArgentinaArmeniaArubaAustraliaAustriaAzerbaijanBahamasBahrainBangladeshBarbadosBelarusBelgiumBelizeBeninBermudaBhutanBoliviaBonaire, Sint Eustatius and SabaBosnia And HerzegovinaBotswanaBouvet IslandBrazilBritish Indian Ocean TerritoryBrunei DarussalamBulgariaBurkina FasoBurundiCabo VerdeCambodiaCameroonCayman IslandsCentral African RepublicChadChileChinaChristmas IslandCocos (Keeling) IslandsColombiaComorosCongoCongo, Democratic RepublicCook IslandsCosta RicaCote D’IvoireCroatiaCubaCuraçao CyprusCzech RepublicDenmarkDjiboutiDominicaDominican RepublicEcuadorEgyptEl SalvadorEquatorial GuineaEritreaEstoniaEthiopiaFalkland Мальвинские островаФарерские островаФиджиФинляндияФранцияФранцузская ГвианаФранцузская ПолинезияФранцузские Южные ТерриторииГабонГамбияГрузияГерманияГанаГибралтарГрецияГренландияГренадаГваделупаГуамГуата malaGuernseyGuineaGuinea-BissauGuyanaHaitiHeard Island & Mcdonald IslandsHoly See (Vatican City State)HondurasHong KongHungaryIcelandIndiaIndonesiaIran, Islamic Republic OfIraqIrelandIsle Of ManIsraelItalyJamaicaJapanJerseyJordanKazakhstanKenyaKiribatiKoreaKorea People’ Republic OfKuwaitKyrgyzstanLao People’s Democratic RepublicLatviaLebanonLesothoLiberiaLibyan Arab JamahiriyaLiechtenstein LithuaniaLuxembourgMacaoMacedoniaMadagascarMalawiMalaysiaMaldivesMaliMaltaMarshall IslandsMartiniqueMauritaniaMauritiusMayotteMexicoMicronesia, Federated States OfMoldovaMonacoMongoliaMontenegroMontserratMoroccoMozambiqueMyanmarNamibiaNauruNepalNetherlandsNew CaledoniaNew ZealandNicaraguaNigerNigeriaNiueNorfolk IslandNorthern Mariana IslandsNorwayOmanPakistanPalauPalestinian Territory, OccupiedPanamaPapua New GuineaParaguayPeruPhilippinesPitcairnPolandPortugalPuerto RicoQatarReunionRomaniaRussian FederationRwandaSaint BarthelemySaint HelenaSaint Китс и НевисСент-ЛюсияСент-МартинСент-Пьер и MiquelonSaint Vincent And GrenadinesSamoaSan MarinoSao Tome And PrincipeSaudi ArabiaSenegalSerbiaSeychellesSierra LeoneSingaporeSint Maarten (Dutch part) SlovakiaSloveniaSolomon IslandsSomaliaSouth AfricaSouth Georgia And Sandwich Isl. South SudanSpainSri LankaSudanSurinameSvalbard And Jan MayenSwazilandSwedenSwitzerlandSyrian Arab RepublicTaiwanTajikistanTanzaniaThailandTimor-LesteTogoTokelauTongaTrinidad And TobagoTunisiaTurkeyTurkmenistanTurks And Caicos IslandsTuvaluUgandaUkraineUnited Arab EmiratesUnited States Outlying IslandsUruguayUzbekistanVanuatuVenezuelaViet NamVirgin Islands, BritishVirgin Islands, U.S. Уоллис и ФутунаЗападная СахараЙеменЗамбияЗимбабве

Добавить в корзину

Поддержите свой местный независимый книжный магазин.

США
Канада
Великобритания
Европа

Литература

Франц Кафка

Райнер Штах

Шелли Фриш

Великолепный новый перевод выдающегося произведения современной литературы с комментариями известного биографа Кафки на развороте

Твердый переплет

электронная книга

Купить это

Скачать обложку

В 1917 и 1918 годах Франц Кафка написал набор из более чем 100 афоризмов, известных как афоризмы Цюрау, в честь богемской деревни, в которой он их сочинил. Среди самых загадочных произведений Кафки они исследуют философские вопросы об истине, добре и зле, а также о духовном и чувственном мире. Это первый аннотированный двуязычный том этих необычных сочинений, дающих глубокое понимание мысли Кафки. В этом прекрасном томе, отредактированном, представленном и снабженном комментариями выдающегося биографа и авторитета Кафки Райнера Штаха и недавно переведенном Шелли Фриш, каждый афоризм представлен на отдельной странице на английском и немецком оригиналах, с доступными и поучительными примечаниями на соседних страницах.

Наиболее сложные из произведений Кафки, афоризмы объединяют литературное и аналитическое мышление, радикальны по своим идеям, оригинальны по своим образам и метафорам и исключительно сжаты по своему языку. Предлагая характерные для Кафки тревожные чары, афоризмы подчас помещают читателей на незнакомую, даже негостеприимную территорию, которая затем может стать светящейся: «Я никогда раньше не был в этом месте: дыхание работает иначе, и звезда сияет рядом с солнцем, более ослепительно неподвижно».

Прежде всего, этот том показывает, что эти многогранные жемчужины не так уж далеки от романов и рассказов Кафки, а вместо этого находятся прямо в его космосе — возможно, в самой его основе. Его афоризмы, которыми долгое время пренебрегали читатели и ученые Кафки, наконец-то получили здесь полное признание.

Райнер Стах является автором исчерпывающей трехтомной биографии Франца Кафки: Kafka: The Early Years; Кафка: Решающие годы ; и Кафка: Годы озарения (весь Принстон). Он также является автором Это Кафка? 99 Находит . Шелли Фриш — отмеченный наградами переводчик, чьи работы включают биографию Кафки Стаха, Дитрих и Рифеншталь Карин Виланд, и Билли Уайлдера о задании (Принстон), а также многие другие книги.

«Недоверие Кафки к самоанализу и его потребность в этом нигде не проявляются так ослепительно, как в этой жемчужине литературы двадцатого века» — Бен Хатчинсон, Times Literary Supplement

«В этом недавно аннотированном издании Райнер Стах, который знает о жизни Кафки больше, чем кто-либо другой, предоставляет богатые данными комментарии на развороте для каждого гномического наблюдения. , как обычно, его непревзойденным переводчиком Шелли Фриш… Его комментарий избегает окончательных интерпретаций, но дает читателю возможность лучше обдумать дразнящие заявления [Кафки]». — Майкл Дирда, Washington Post

«Предисловие и комментарии Стаха, а также свежий перевод жительницы Принстона Шелли Фриш заставят вас чувствовать себя как дома. равны, если не превосходят сами афоризмы». —Стюарт Митчнер, Town Topics

«Богатые интерпретации гномических заметок Франца Кафки, сделанные Райнером Штахом, дают бесценное руководство по очень темному пути» — Джон Бэнвиль, The Irish Times

«Невероятно искусное обращение с Райнером Стахом и Шелли Фриш открывает здесь еще одно измерение мышления Франца Кафки. Эти афоризмы развиваются таким образом, что они кажутся одновременно неожиданными и глубокими. Важная и чудесная книга». — Ривка Гальхен, автор книги «Все знают, что ваша мать — ведьма: роман

». творения — раскрывают себя заново», — Бенджамин Балинт, автор Последнее испытание Кафки

«Эти афоризмы — жемчужина творчества Кафки. Великолепно переведенные Шелли Фриш, они сияют еще ярче в блестящем комментарии Райнера Стаха, выдающегося биографа Кафки». — Стэнли Корнгольд, автор книги Разум в изгнании: Томас Манн в Принстоне

« Афоризмы Франца Кафки». «» — жизненно важная книга для всех, кто хочет глубже понять загадочные афоризмы Цюрау, и долгожданное дополнение к работам Кафки, доступным на английском языке. Увлекательный комментарий Штаха очень поучителен, а перевод Фриша ясен и элегантен», — Кэролин Даттлингер, автор 9 книг.0109 Кембриджское знакомство с Францем Кафкой

Лекции о Достоевском
Джозеф Франк
Автор самого себя
Марсель Райх-Раницкий
Дегуманизация искусства и другие очерки искусства, культуры и литературы
Хосе Ортега-и-Гассет
Человеческие формы
Ян Дункан
Евгений Онегин
Александр Пушкин

Оставайтесь на связи, чтобы быть в курсе последних книг, идей и специальных предложений.

Будьте в курсе последних книжных новостей.

афоризмов Франца Кафки — Penguin Books Australia

Франц Кафка

Купить у…

Книгатопия Амазонка Даймоки КБД Чтения Ангус и Робертсон Аббатства Бумеранг Глибуки Коллинз Пруд для разведения рыбы Гарри Хартог Кинокуния Робинзоны Нил Найдите местных ритейлеров

Кафка дважды при жизни писал афоризмы. Первой попыткой была серия из 109 афоризмов, известная как «Афоризмы Цюрау», которые были написаны в период с сентября 1917 по апрель 1918 года и первоначально опубликованы посмертно его другом Максом Бродом в 1931 году. Эти афоризмы отражают метафизические и теологические вопросы, а также как случайная собака. Вторая последовательность афоризмов, насчитывающая 41, появляется в дневнике Кафки 1920 года с 6 января по 29 февраля. Именно в этих афоризмах, предметом которых является «Он», Кафка выделяет неожиданную природу опыта, сформированную необходимостью и возможностью. .

Предисловие Дэниела Франка

Об авторе

Франц Кафка

Франц Кафка (1883–1924) родился в еврейской семье в Праге. В 1906 году он получил докторскую степень по юриспруденции и много лет работал на утомительной работе в качестве юриста государственной службы, расследуя претензии в Институте страхования от несчастных случаев государственных рабочих. Он никогда не был женат и за свою жизнь опубликовал лишь несколько томиков рассказов. Медитация , сборник зарисовок, появился в 1912 году; Кочегар: Фрагмент в 1913 году; Метаморфозы в 1915 году; Суд в 1916 году; В Исправительной колонии в 1919 году; и Сельский врач в 1920 году. Великие романы не были опубликованы до его смерти от туберкулеза: Америка, Суд и Замок .

Также Франц Кафка

Просмотреть все

Родственные названия

Четыре тысячи недель

Оливер Беркман

Медитации

Марк Аврелий

Начни с Почему

Саймон Синек

За гранью добра и зла

Фридрих Ницше

Республика

Платон Платон

Как быть собой

Скай Клири

Потребность в корнях

Симона Вайль

Логические методы

Грег Рестолл, Шон Стэндефер

Жизнь тяжела

Киран Сетия

Философия туриста

Хироки Адзума

О Фрейде

Эльвио Фачинелли

Постчеловеческое знание и критические постгуманитарные науки

Рози Брайдотти

Какой смысл в философии?

ДК

Фантастическая жизнь

Ноа Менхайм

Немецкая идеология

Карл Маркс, Фридрих Энгельс

На пути к лучшему

Адам Филлипс

Теория одинокого моряка

Жиль Греле

Америка — цельное переплетение

Фернандо Саламеа

Омницид II

Джейсон Бахбак Мохагех

Радикальное любопытство

Сет Голденберг

Наши лучшие книги, эксклюзивный контент и конкурсы.

Прямо на ваш почтовый ящик.

Подпишитесь на нашу рассылку, используя свой адрес электронной почты.

Введите адрес электронной почты, чтобы зарегистрироваться

Нажимая «Подписаться», я подтверждаю, что прочитал и согласен с Условиями использования и Политикой конфиденциальности Penguin Books Australia.

Спасибо! Ваша подписка на Читать дальше прошла успешно.

Чтобы мы могли порекомендовать вашу следующую книгу, расскажите, что вам нравится читать.

Добавьте свои интересы

из Афоризмов Франца Кафки – На дамбе

Der wahre Weg geht über ein Seil, das nicht in der Höhe gespannt ist, sondern dem Bodden über. Es scheint mehr bestimmt stolpern zu machen, als begingen zu werden.

Истинный путь ведет по натянутой веревке, не высоко в воздухе, но едва над землей. Кажется, он предназначен больше для того, чтобы спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.

Alle menschlichen Fehler sind Ungeduld, ein vorzeitiges Abbrechen des Methodischen, ein scheinbares Einpfählen der scheinbaren Sache.

Все человеческие ошибки — это нетерпение, преждевременный отказ от методического подхода, кажущееся использование столбов для поддержки кажущейся цели.

Es gibt zwei menschliche Hauptsünden, aus welchen sich alle andernableiten: Ungeduld und Lässigkeit. Wegen der Ungeduld sind sie aus dem Paradiese vertrieben worden, wegen der Lässigkeit kehren sie nicht zurück. Vielleicht aber gibt es nur eine Hauptsünde: die Ungeduld. Wegen der Ungeduld sind sie vertrieben worden, wegen der Ungeduld kehren sie nicht zurück.

Есть два основных человеческих греха, из которых вытекают все остальные: нетерпение и вялость. Из-за нетерпения они были изгнаны из рая; праздность удерживает их от возвращения. Но, может быть, есть только один смертный грех: нетерпение. Их выгнали из-за нетерпения; нетерпение мешает им вернуться.

Viele Schatten der Abgeschiedenen beschäftigen sich nur damit die Fluten des Totenflusses zu belecken, weil er von uns herkommt und noch den salzigen Geschmack unserer Meere hat. Vor Ekel sträubt sich dann der Fluss, nimmt eine rückläufge Strömung und schwemmt die Toten ins Leben zurück. Sie aber sind glücklich, singen Danklieder und streicheln den Empörten.

Многие тени усопших заняты исключительно тем, что плещутся в водах реки смерти, потому что они исходят от нас и до сих пор несут соленый привкус наших морей. Затем река корчится от отвращения, ее течение течет вспять, возвращая мертвых к жизни. Но они счастливы, поют благодарственные гимны и ласкают возмущенную реку.

Von einem gewissen Punkt an gibt es keine Rückkehr mehr. Dieser Punkt ист цу erreichen.

С определенного момента пути назад нет. Это точка, которую необходимо достичь.

Der entscheidende Augenblick der menschlichen Entwicklung ist immerwährend. Darum sind die Revolutionären geistigen Bewegungen, welche alles Frühere für nichtig erklären, im Recht, denn es ist noch nichts geschehen.

Решающий момент человеческого развития вечен. Вот почему революционные движения, основанные на интеллекте, которые считают недействительным все, что было раньше, правильны, ибо еще ничего не произошло.

Eines der wirksamsten Verführungsmittel des Bösen ist die Auforderung zum Kampf. Er ist wie der Kampf mit Frauen, der im Bett endet.

Одним из самых эффективных средств соблазнения, которое использует Зло, является призыв к битве. Это как битва с женщинами, которая заканчивается в постели.

8/9

Eine Stinkende Hündin, Reichliche Kindergebärerin, Stellenweise Schon Faulend, Die Aber in Myiner Kindheit Mir War, Die in treue unaufhörlich mir, meiner zulagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagen ablagn , selbst ihren Atem scheuend, schrittweise nach rückwärts weiche und die mich doch, wenn ich mich nicht anders entscheide, in den schon sichtbaren Mauerwinkel drängen wird, um dort auf mir und mit mir gänzlich zu verwesen, bis zum Ende — ehrt es mich es — das Eiter- und Wurm-Fleisch ihrer Zunge an meiner Hand.

Вонючая собака, мать многочисленных щенков, уже местами гниющая, но которая была для меня всем в детстве, которая все время верно следует за мной, которую я не могу заставить себя ударить, но я от нее уклоняюсь, шаг за шагом, даже избегая ее дыхания, и кто загонит меня в угол, уже на виду, если я не решу иначе, и сгниет совсем на мне и со мной, пока я не закончу — разве это достойно мне? — наполненная гноем и кишащая червями плоть ее языка в моей руке.

Wie ein Weg im Herbst: kaum ist er rein gekehrt, bedect er sich wieder mit den trockenen Blättern.

Как осенняя тропа: не успела ее подмести, как снова покрывается сухими листьями.

/ / / / /

из предисловия Райнера Штаха —

, произвести беспрецедентный эффект или поразить воображаемую читательскую аудиторию. Преувеличение ради эффекта, которое, как нам кажется, присуще литературному жанру афоризма, здесь почти не заметно; даже там, где этого ожидают сведущие читатели, где они смакуют свое предвкушение, Кафка почти всегда жертвует эстетическим эффектом в пользу максимальной языковой и визуальной компактности, вплоть до предела понятности , а иногда даже на шаг дальше, что делает эти тексты неприступный, непостижимый. Они ничего не показывают, ничего не демонстрируют, движутся по своей траектории, следуя пути идеи. И даже случайное вы не обращено к нам; это монологичный ты, который возникает из состояния глубокой концентрации. Некоторые читатели Кафки были сильно разочарованы. Научившись ориентироваться и получать эстетическое удовольствие от мира «Метаморфозы» и The Trial , отмеченный в равной мере кошмарной логикой и юмором, здесь они могут найти крушение своих ожиданий; если не считать нескольких ни с чем не сравнимых запоминающихся образов и парадоксов, они с трудом узнают своего автора. То же самое относится к читателям, которые оценивают Кафку по хранилищу немецких афоризмов Лихтенберга, Фридриха Шлегеля, Новалиса, Ницше, Карла Крауса и Адорно. Афорист Элиас Канетти, опираясь на собственный читательский опыт, точно определил ожидания этих читателей, когда заметил: «Великие афористы читают так, как будто все они хорошо знали друг друга». Это, конечно, не относилось к Кафке. Он не принадлежал ни к какому кружку или клубу, не говоря уже о группе «великих умов», разговоры которых он внимательно слушал, не вступая в них. Это уникальное положение приводит нас прямо к неловкой дилемме определений. При чтении сборника коротких текстов Кафки, который обычно публикуется под названием Афоризмы или Афоризмы Цюрау , нам трудно присвоить им термин «афоризм», независимо от того, насколько современный и открытый подход мы используем. Трудно представить, чтобы уважающий себя литературовед согласился назвать восклицание, подобное тому, что в Афоризме 93 («Психология, в последний раз!»), афоризмом, однако Кафка счел его достаточно важным, чтобы выделить для включения сюда из хаотичный набор его заметок.
…
По сравнению с другими сочинениями Кафки, его афоризмы были проигнорированы исследователями и, тем более, широкой читательской аудиторией. Афоризмы, как и все, что писал Кафка, требуют интерпретации, но в отличие от его художественной прозы, например The Trial , они не вознаграждают читателя сенсорным и эстетическим удовольствием от рассказа. Читатели афоризмов попадают на незнакомую, порой негостеприимную территорию, которая потом может стать ужасно красивой. «Я никогда раньше не был в этом месте: дыхание работает по-другому, и звезда сияет рядом с солнцем, еще ослепительнее». С таким же успехом Кафка мог бы поместить этот афоризм, обозначенный номером 17, в начало, чтобы он служил девизом для всего сборника.

/ / / /

Афоризмы Франц Кафки , опубликованные Princeton University Press 19 апреля 2022 года, можно приобрести по адресу bookshop.org. Спасибо.

На этом заканчиваются «Афоризмы Зурау» Кафки. Я надеюсь, что вы нашли здесь что-то интересное, и что мой комментарий был если не глубоким, то, по крайней мере, не слишком раздражающим.

Спасибо за проявленный интерес.

Номер сто девять

»Daß es uns an Glauben fehle, kann man nicht sagen. Allein die einfache Tatsache unseres Lebens ist in ihrem Glaubenswert gar nicht auszuschöpfen. « »Hier wäre ein Glaubenswert? Man kann doch nicht nicht-leben. « » Eben in diesem «kann doch nicht» steckt die wahnsinnige Kraft des Glaubens; in dieser Verneinung bekommt sie Gestalt. «Es ist nicht notwendig, daß du aus dem Hause gehst. Bleib bei deinem Tisch und horche. Horche nicht einmal, warte nur. Warte nicht einmal, sei völlig все еще und allein. Anbieten wird sich dir die Welt zur Entlarvung, sie kann nicht anders, verzückt wird sie sich vor dir winden.

«Нельзя сказать, что нам не хватает веры. Даже простой факт нашей жизни имеет ценность веры, которую невозможно исчерпать.» — Вы предполагаете, что в этом есть какая-то ценность для веры? В конце концов, нельзя не-жить. «Именно в этом «не может ведь» и заключается безумная сила веры, в этом отрицании она обретает форму».
>> Вам не нужно выходить из дома. Оставайся за своим столиком и слушай. Даже не слушай, просто подожди. Даже не ждите, будьте в полной тишине и одиночестве. Мир предложит вам разоблачить себя; иначе нельзя; в восторге будет корчиться перед тобой. [Кайзер/Уилкинс]

«Нельзя утверждать, что нам не хватает веры. Сам факт того, что мы живы, является неисчерпаемым источником веры.»
«Тот факт, что мы живы, — купель веры? Но что еще мы можем сделать, кроме как жить?»
«Именно в этом «что еще» заключается огромная сила веры: именно исключение придает ей форму.»
>> Вам не обязательно выходить из дома. Садитесь за свой стол и слушайте. Даже не слушай, просто подожди. Не жди, будь спокоен и одинок. Весь мир предложит себя вам для разоблачения, он не может иначе, он будет корчиться перед вами в экстазе.

Комментарий

То, что мы живы, дает нам веру или требует от нас веры, поскольку жизнь не является математической и ее невозможно узнать заранее. Точно так же знание — это вопрос веры, хотя вера основана на определенных гарантиях, которых не хватает, когда речь идет о таких вещах, как религиозная вера. На скептический вопрос, склонный к неверию или полагающий, что кроме жизни нет ничего, что жизнь не есть выбор и, следовательно, вера, понимаемая как выбор, не может быть привязана к жизни, ответ таков, что невозможно, наоборот, не верить вещам, и что вопрошающий всегда задает вопросы с какой-то выгодной точки или подразумеваемой ценности. Скептик может заявлять, что не верит и ничего не ценит, но, не говоря уже о том, не является ли это в большей степени верой, чем фактом, скептик обычно утверждает, что ничему не верит, потому что ничто не удовлетворяет его или ее представлению об истине, которая является ценностью и ценностью. значит поверил.

Хофманн дурачится, я думаю, когда он теряет представление о безумии, связанном с верой. Вера — это предписывающее безумие, настаивающее на том, что что-то будет, что бы ни случилось. Это может быть единственно возможной уверенностью или основанием для веры, за исключением, быть может, математики, которую я никоим образом не комментирую, за исключением того, что пока не кажется, что все может быть основано на математике. Это более или менее сердцевина модернистской проблемы ценностей; что ценности основываются только на утверждении, так что в основе даже самых прекрасно рациональных и разветвленных философий и систем лежит грубая, деревенская, глупо-ослиная непримиримость в том или ином вопросе.

Кайзер/Уилкинс отмечает, что вторая половина этого афоризма отменена. Очевидно, предполагается, что Кафка отшатнулся от такого буддистского утверждения, как это. Я снова думаю о деятельности по сужению круга.

Entlarvung также может означать разоблачение, что наводит меня на мысль о том, что мир представляет себя как соблазнитель, раздевающийся для вас. Verzückt подобен экстазу в том, что он сохраняет идею вытягивания, переноса. Winden связано с нашим словом ветер (как то, что вы делаете с часами, а не то, что дует), и может также означать корчиться.

Это наводит меня на мысль, что мир — это опыт, и мы можем видеть его тем яснее, чем больше мы сводим к минимуму отвлекающие внешние события. Мир, который больше всего влияет на вас и имеет для вас наибольшее значение, почти наверняка будет тем, с которым вы больше всего будете иметь дело. Так писал Беккет, этот эффект знаком любому читателю Беккета. Это похоже на буддийское представление о медитации, но буддисты медитируют не для того, чтобы заставить мир броситься на них, как жена Потифара, голая, с открытым лицом, соблазнительно извивающаяся, как змея. Это может случиться, но буддийские учения предостерегают от серьезного отношения к такого рода проявлениям; Вы должны просто сиять. Кафка здесь, я думаю, не такой буддист, как может показаться, потому что для буддиста желание якобы исходит от меня; похотливые корчи мира есть лишь перемотка моего собственного желания обратно на себя самого. Но я думаю, что Кафка говорит, что мир существует, желает чего-то и желает вас и меня. Он говорит, что мир не может помочь себе сам; наша остановка кажется чем-то вроде бегства, поэтому мир бросается к нам и действительно накладывает на нас, пытаясь вернуть нас. Но куда еще идти?

Номер сто восемь

«Dann aber kehrte er zu seiner Arbeit zurück, so wie wenn nichts geschehen wäre.« Das ist eine Bemerkung, die uns aus einer unklaren Fülle alter Erzählungen geläufig ist, obwohl sie vielleicht in keiner vorkommt.

«Но потом он вернулся к своей работе как ни в чем не бывало.» Это замечание знакомо нам по смутному обилию старых рассказов, хотя, быть может, ни в одном из них оно не встречается. [Кайзер/Уилкинс]

«А потом он вернулся к своей работе, как ни в чем не бывало.» Предложение, которое кажется знакомым из множества старых рассказов, хотя могло и не встречаться ни в одном из них. [Хофманн]

Комментарий

Я думаю, что Хофманн попадает в этот вопрос более точно, потому что трудно представить изобилие расплывчатым в каком-либо действительно осмысленном смысле.

Дело здесь, я думаю, в том, что это предложение знакомо, потому что оно нам нужно, и поэтому оно не похоже на знакомый афоризм или высказывание. Вы можете не знать, кто сказал «роза под любым другим именем, бла-бла-бла», но вы знаете, что это цитата откуда-то и что она находится в обращении, потому что резюмирует идею о том, что то, что называется, является всего лишь условностью. Но идея «как будто ничего не произошло» принадлежит к другой категории, зарезервированной для идей, которые кажутся незаменимыми и очевидными. Изобретать «как ни в чем не бывало» — это то же самое, что изобретать одежду или готовить; это что-то настолько базовое, что оно не только слишком далеко в прошлом, чтобы его можно было проследить до того или иного человека, но и то, что, как вы думаете, людям вообще не придется изобретать.

Таким образом, кажется, что эта идея, что что-то может произойти, но не иметь никакого эффекта, в чем-то фундаментальна. Что это говорит о людях? Об идее работы? Как если бы работа была бесцельной, вечной обязанностью, которую никакое событие не может сделать, кроме как прервать.

Номер сто семь

Alle sind zu A. sehr freundlich, so etwa wie man ein ausgezeichnetes Billard selbst vor guten Spielern sorgfältig zu bewahrensucht, solange bis der große Spieler kommt, das Brett genau untersucht, keinen vorzeitigen Fehler duldet, dann aber, wenn er selbst zu sngtpie , sich auf die rücksichtsloseste Weise auswütet.

Все очень добры к А., более или менее, как стараются охранять отличный бильярдный стол даже от хороших игроков, до тех пор, пока не придет великий игрок, который внимательно осмотрит стол, не потерпит никакой порчи делал это раньше, но потом, когда сам начинает играть, пускается в бешенство, самым необдуманным образом. [Кайзер/Уилкинс]

Все относятся к А. очень дружелюбно, примерно так, как можно было бы попытаться защитить отличный бильярдный кий даже от хороших игроков, пока не появится великий, внимательно осмотрит стол, потерпит никаких преждевременных ошибок, а потом, когда он начинает играть, буйствует самым диким образом. [Хофманн]

Комментарий

Кий — это, как правило, бильярдная колода, поэтому я думаю, что Кайзер/Уилкинс имеет здесь больше смысла, тем более что владелец бильярдного стола обычно имеет много киев и поэтому может продолжать играть, даже если один остается включенным. резерв, но, если сам стол зарезервирован, то играть вообще никто не может. Хорошие игроки, должно быть, приобрели свое мастерство, играя за другим столом; либо так, либо они от природы хороши в игре.

Во всяком случае, это афоризм не о бильярде, а о том, как обращаются с тем или иным человеком, и именно о том, что сохранение человека в неприкосновенности связано не столько с уважением к этому человеку, сколько с властными требованиями другой, у которого есть претензии к этому человеку. Таким образом, пощадить кого-то может быть просто вопросом подготовки их к чему-то худшему.

Мне кажется, что этот афоризм имеет мало общего с предыдущими, если только вы не решите, что грядущий великий — это мессия. Когда приходит мессия, все налаживается, но это может повлечь за собой много вредительства. Наша задача — сохранить вещи, чтобы мессия не разрушил их?

Номер сто шесть

Die Demut gibt jedem, auch dem einsam Verzweifelnden, das stärkste Verhältnis zum Mitmenschen, und zwar sofort, allerdings nur bei völliger und dauernder Demut. Sie kann das deshalb, weil sie die wahre Gebetsprache ist, gleichzeitig Anbetung und festeste Verbindung. Das Verhältnis zum Mitmenschen ist das Verhältnis des Gebetes, das Verhältnis zu sich das Verhältnis des Strebens; aus dem Gebet wird die Kraft für das Streben geholt. Kannst du denn etwas anderes kennen als Betrug? Wird einmal der Betrug vernichtet, darfst du ja nicht hinsehen oder wirst zur Salzsäule.

Смирение дает каждому, даже отчаивающемуся в одиночестве, сильнейшее отношение к ближнему, и это сразу, хотя, конечно, только в случае полного и постоянного смирения. Он может это сделать, потому что это истинный язык молитвы, одновременно поклонения и самого крепкого союза. Отношение к ближнему есть отношение молитвы, отношение к себе есть отношение устремления; именно от молитвы черпается сила для устремления.

>> Можете ли вы знать что-нибудь кроме обмана? Если когда-нибудь обман будет уничтожен, вы не должны смотреть в этом направлении, иначе вы превратитесь в соляной столб. [Kaiser/Wilkins]

Смирение дает каждому, даже одинокому и отчаявшемуся, самую сильную связь с его собратьями. Тоже сразу и спонтанно, но только если смирение полное и продолжительное. Это происходит потому, что это язык молитвы, поклонения и связи. Отношение к ближнему — это отношение молитвы; отношение к себе есть отношение стремления; из молитвы черпается сила для борьбы.

Можете ли вы узнать что-нибудь, что не является обманом? Как только обман будет уничтожен, вы не сможете смотреть, рискуя превратиться в соляной столб. [Хофманн]

Комментарий

Кайзер/Уилкинс отмечают, что вторая часть афоризма отменена. Хофманн отмечает перерыв только.

Люди могут видеть себя низкими и смиренными. Это напоминает мне идею Агамбена об исходном человеке, согласно которой человечность в индивидууме становится тем более очевидной, чем он более раздет и несчастен. Я полагаю, это потому, что чувство человечности, как правило, является чувством всеобщего страдания или склонности к страданию и, следовательно, аспектом сострадания. Ницше, с одной стороны, считал людей достаточно жалкими, но, с другой стороны, он опасался такого подхода, который делает сострадание основой наших отношений с другими, поскольку это предполагает, что люди являются людьми только тогда, когда они несчастны. При столкновении с кем-то счастливым, сильным, красивым, останется ли это сострадание или превратится в обиду? Действительно ли сострадательные люди заинтересованы в том, чтобы другие стали счастливыми, или они несчастные люди, которые хотят убедиться, что никто другой не счастливее их самих, которые хотят утешить себя мыслью, что никто никогда не бывает по-настоящему счастлив?

Это может прояснить связь между двумя элементами афоризма.

Освобождение места для других, что может быть еще одним способом сузить свой круг. Смирение должно быть постоянным: я думаю, это означает не поздравлять себя с тем, насколько вы смиренны!
С собой борются, а не с другими. Человек черпает силы бороться с собой с другими. Это прямо противоположно тому, что мы обычно слышим повсюду.

Идея о том, что люди относятся друг к другу как молитва, сразу же напоминает мне об Амалии в «Замке», о том, как ее семья подвергается остракизму в основном из-за нее, и все же они все еще являются членами сообщества в том смысле, что К. никогда не может быть. Неужели Амалия слишком гордилась тем, что отвергла Сортини? Действительно ли Замок отличается от общины или он необходим для того, чтобы община могла молиться самой себе? К. постоянно ходатайствует на протяжении всего романа; может быть, приезд в деревню — это его способ утвердиться в положении строжайшего смирения, которое является не просто жеманством, а социальным положением, связывающим его до тех пор, пока он решает остаться. Это ставит его в молитвенное отношение к другим людям, нравится ему это или нет.

Обман: общеизвестно, что разница между правдой и заблуждением неуловима, но разница между правдой и ложью заключается в другом. Возможно, эта разница несколько более терниста, чем ожидал Кафка, и, возможно, поэтому он отменил вторую часть афоризма. В конце концов, вы можете невольно сказать правду, полагая, что лжете, если не знаете правды. В основном это языковая проблема; есть истина в смысле того, что происходит, а затем истина в социальном смысле, то есть нет никакой разницы между тем, что говорит говорящий, и тем, что он думает.

Номер сто пять

Das Verführungsmittel dieser Welt sowie das Zeichen der Bürgschaft dafür, daß diese Weit nur ein Übergang ist, ist das gleiche. Mit Recht, denn nur so kann uns diese Welt verführen und es entspricht der Wahrheit. Das Schlimmste ist aber, daß wir nach geglückter Verführung die Bürgschaft Vergessen und so eigentlich das Gute uns ins Böse, der Blick der Frau in ihr Bett gelockt hat.

Способ соблазнения этого мира и знак гарантии того, что этот мир — лишь переход, — одно и то же. Правильно, ибо только так этот мир может соблазнить нас, и это соответствует истине. Хуже всего, однако, то, что после того, как соблазнение удалось, мы забываем о гарантии, и, таким образом, на самом деле Добро заманило нас во Зло, взгляд женщины в ее постель. [Кайзер/Уилкинс]

Обольстительность этого мира и знак, подтверждающий его бренность, — одно и то же. И правильно, потому что только так мир может соблазнить нас и соответствовать истине. Печально то, что, став жертвой обольщения, мы забываем о гарантии, и поэтому Добро привело нас к Злу, улыбка женщины привела нас к ней в постель. [Хофманн]

Комментарий

Что происходит, когда я соблазняюсь миром? Принято считать, что соблазнение миром — это более или менее простительный или даже невинный первый шаг, а грех и вина — второй шаг. Быть соблазненным миром — значит уделять ему слишком много внимания, пренебрегая тем, что лежит за ним.

Но мысль о том, что мы не должны уделять слишком много внимания миру, основана на вере в то, что мир преходящ и что за его пределами есть нечто более прочное. Кафка говорит, что это правильная идея, но что она может привести к дурным последствиям, поскольку, как только я узнаю, что этот мир, который включает в себя все, что я могу в нем делать, преходящ, тогда я, возможно, склонен думать, что то, что я делаю, победит». Это очень важно, так что извините мои проступки перед самим собой.

Какими могут быть эти два мира? Конвенция, восходящая, по крайней мере, к Древней Греции, говорит нам, что мир, который мы видим, не так уж важен, и причиной этого являются изменения. То, что меняется, что непостоянно, не имеет собственной сущности, на него нельзя положиться, и поэтому оно не реально. Было бы честнее сказать, что это не то, что мы хотим найти, когда ищем реальность. Нет никаких причин, по которым мы не можем отождествлять реальность и изменение вместо того, чтобы отождествлять реальность с постоянством, и когда мы делаем это другое отождествление, то, что неудивительно, получающееся в результате мировоззрение, соответственно, сильно отличается. Особенно поучительно оглянуться на традиционный способ мышления с этой новой точки зрения; он вдруг кажется довольно робким, консервативным, подозрительным, обиженным.

Проблема в этом афоризме заключается в недостаточно серьезном восприятии перемен и непоследовательности в том, чтобы полагаться на перемены, чтобы спасти вас, перенеся вас в другое царство, где вы чудесным образом убережетесь от перемен.

Номер сто четыре

Der Mensch hat freien Willen undzwar dreierlei: Erstens war er frei, als er dieses Leben wollte; jetzt kann er es allerdings nicht mehr rückgängig machen, denn er ist nicht mehr jener, der es damals wollte, es wäre denn insoweit, als er seinen damaligen Willen ausführt, indem er lebt. Zweitens ist er frei, indem er die Gangart und den Weg dieses Lebens wählen kann. Drittens ist er frei, indem ers als derjenige, der er einmal wieder sein wird, den Willen hat, sich unter jeder Bedingung durch das Leben gehn und auf diese Weise zu sich kommen zu lassen undzwar auf einem zwar wählbaren, aber jedenfalls derartig labyrinthischen Weg, daß er kein Fleckchen dieses Lebens unberührt läßt. Das ist das Dreierlei des freien Willens, es ist aber auch, da es gleichzeitig ist, ein Einerlei und ist im Grunde so sehr Einerlei, daß es keinen Platz hat für einen Willen, weder für einen freien noch unfreien.

Комментарий

Этот афоризм идентичен номеру восемьдесят девять, за исключением того, что предыдущий афоризм начинается с Ein Mensch, а этот начинается с Der Mensch.

Кайзер/Уилкинс справляется с этим дублированием, полностью опуская номер сто четыре, в то время как Хофманн сворачивает номер восемьдесят девять в предшествующий номер и представляет вторую версию под этим номером. Его перевод можно найти в записи блога Number Eighty-Nine.

Старые сообщения Главная

Предсказал ли Франц Кафка пандемию COVID-19? – Форвард

Портрет Франца Кафки. Фото Getty Images

Авия Кушнер 07 июля 2022 г.

Переводчик Шелли Фриш давно увлечена жизнью и творчеством Франца Кафки. Она перевела исчерпывающую трехтомную биографию Кафки, написанную Райнером Штахом, а теперь вернулась с блестящим новым переводом афоризмов Кафки вместе с увлекательным комментарием, также написанным Штахом. В книге представлены дразнящие изображения рукописных черновиков Кафки, в том числе то, что он вычеркнул и что добавил. И да, Кафка много редактировал.

В руках Фриша афоризмы краткие, странные, загадочные и многослойные. Тем не менее, они всегда кажутся ясными и достаточно привлекательными, чтобы приветствовать читателя в своем пространстве для серьезных размышлений. Невозможно не почувствовать потрясение до глубины души после знакомства с афоризмом 16, который полностью гласит: «Клетка отправилась на поиски птицы».

На каждой странице «Афоризмов Франца Кафки» есть наблюдения над человеческой природой, способные захватить читателя и не отпустить. Каждый афоризм появляется на немецком и английском языках, чтобы читатели, хоть немного знающие немецкий язык, могли видеть, как отдельные слова, образы и идеи повторяются в творчестве Кафки, образуя паутину взаимосвязанности. К каждому двуязычному афоризму прилагается обширный комментарий, что делает это издание очень еврейским опытом чтения.

Афоризмы Кафки кажутся особенно подходящими для момента, когда все мы физически и морально истощены, сбиты с толку миром и своими повседневными задачами. Рассмотрим Афоризм 34: «Его истощение подобно гладиатору после битвы; его работа заключалась в том, чтобы побелить угол в конторе клерка».

Что все это значит? Это издание сопротивляется простым ответам, и в этом его сила.

«Мы прошли долгий путь от упаковки афоризмов Макса Брода под названием «Размышления о грехе, страдании, надежде и истинном пути», которая подтолкнула слова Кафки в богословском направлении, на которое надеялся Брод», — пишет Фриш в ее примечание переводчика, из-за чего мне захотелось спросить ее о ее опыте перевода афоризмов Кафки — и жизни с таким большим количеством Кафки в течение столь долгого времени.

В примечании переводчика к «Афоризмам Франца Кафки» вы пишете: «Перевод этого небольшого, но плодотворного тома углубил мое понимание всего творчества Кафки, даже после чрезвычайно глубокого погружения в биографию». Как ваше понимание Кафки углубилось благодаря переводу афоризмов? Как вы думаете, что такого в этих афоризмах, что делает их такими важными и блестящими?

Я мог бы писать на эту тему бесконечно, но остановлюсь на аналогии с художником Питом Мондрианом, родившимся всего за несколько лет до Кафки. Несколько лет назад я видел выставку ранних картин Мондриана, которые были условно репрезентативными и резко отличались от схемы сетки и основных цветов, которую мы ассоциируем с его работами. Когда я вернулся домой, я изучил его художественную эволюцию в сторону абстракции, в сторону устранения всего, кроме линий и цветов, и как он пришел к тому, что он назвал неопластизмом, который еще больше сократил его использование линий и цвета до горизонтального и горизонтального. вертикальные линии и основные цвета в стремлении прийти к универсальным и простым предметам. Получившаяся минималистская форма дала максимальную сложность как Мондриану, так и Кафке.

Любопытно, что оба мужчины также придерживались минималистской диеты — он редко притрагивался к мясу, и даже его выбор овощей был весьма ограниченным. Любые дальнейшие диетические ограничения могли бы сделать его настоящим «художником голода».

Когда я начал работу над этим томом, мне вспомнился поиск Мондрианом сокращения как средства достижения более высокого уровня понимания. В своей содержательной, урезанной форме афоризмы обнажали мышление Кафки. Как только нарративы были сокращены или исключены, мы получили новый способ повествования Кафки. Для этого читателя эти афоризмы, какими бы загадочными они ни были, открывают важнейшую интерпретационную дверь — всего лишь (желанную) щель — в его притче «Перед законом» в «Процессе».

Меньше, оказывается, верно больше.

Шелли Фриш — переводчик трехтомной биографии Франца Кафки и сборника афоризмов Кафки. Предоставлено издательством Princeton University Press

Что удивительно в этом издании, так это включение изображений оригиналов Кафки для Афоризма 36 — со всеми его вычеркиваниями. Как ваше знание процесса Кафки и обширные правки повлияли на ваш перевод?

На протяжении многих лет меня восхищали черновики рукописей Кафки, изобилующие вычеркиваниями и дополнениями. Ранний набросок его незаконченного романа «Замок» показывает, что первые три главы он написал как повествование от первого лица, затем вычеркнул местоимения и заменил каждое «я» на «он».

Наш компьютерный век, к сожалению, уменьшил количество подобных архивных находок для недавних и нынешних писателей, но у нас есть разоблачающий материал об эволюции текстов Кафки. Поразительно (каламбур), как часто Кафка вычеркивал фразы или целые афоризмы, которые он так кропотливо строил, деконструировал и реконструировал.

Кафка так и не закончил ни один из своих трех романов («Суд», «Замок» и «Человек, который исчез» (он же «Америка»), и его издателю Курту Вольфу пришлось вырывать тексты из его невольных рук в Чтобы опубликовать их, за исключением «Суд», который Кафка считал совершенным рассказом, его осаждали сомнения относительно написанного им, и его многочисленные исправления, по-видимому, указывали на то, где он меньше всего был доволен тем, что он взял на себя. И, конечно же, все мы знаем о его предполагаемом намерении заставить своего друга Макса Брода сжечь его произведения после его смерти. 0005

Эти обширные исправления и удаления не ограничиваются афоризмами. Мы находим более ранние версии некоторых афоризмов или, по крайней мере, их темы в записных книжках и дневниковых записях Кафки. Как указывает Райнер Штах в комментарии к афоризму 16 («Клетка пошла на поиски птицы»), более ранняя формулировка в тетрадях октаво была такой: «Клетка пошла ловить птицу», которая содержит элемент подавления, от которого он, очевидно, отступил, когда писал набор афоризмов.

Кафка продолжал совершенствовать свои ранние версии. Во многих других случаях эта утонченность отражала его стремление к максимальной лаконичности, к тому, чтобы сказать все, что нужно сказать, но не более того, и снять все украшения. Я не думаю, что мои переводы были изменены этим знанием в формировании моего выбора слов, но это действительно показало мне, как он мучился над своим выбором слов, и, в разной степени и по другим причинам, я тоже!

Статуя гигантской вращающейся головы писателя Франца Кафки работы чешского художника Давида Черны.

Фото Getty Images

Одна из радостей чтения этих афоризмов — замечать повторяющиеся темы, такие как зло, вера и человеческое нетерпение. Райнер Штах видит много дополнительных связей между афоризмами, и вы пишете, что одной из ваших задач как переводчика было донести эти связи до английского читателя. Какой пример слова или понятия, который Кафка использует несколько раз, заставил вас переоценить значение текстов Кафки?

Надеюсь, вы не будете возражать, если мой ответ будет посвящен краткому прозаическому тексту, который Кафка сочинил в то же время, что и афоризмы, но не является частью самого сборника. В примечании переводчика я писал о том, что немецкое слово Weg в афоризмах постоянно относится к пути в экзистенциальном или, возможно, даже религиозном смысле определения пути в жизни. Текст, который я имею в виду, известен как « Ein Kommentar » («Комментарий»), но чаще его называют «Сдавайся» или «Сдавайся».

В «Сдавайся» рассказчик от первого лица пытается добраться до железнодорожного вокзала, но понимает, что потерял счет времени и правильного маршрута. Он подходит к полицейскому и просит Weg , после чего офицер, посоветовавший ему отказаться от поисков, отворачивается, как человек, желающий побыть наедине со своим смехом. Я запомнил эту историю несколько десятков лет назад, потому что она меня и озадачила, и восхитила, но в моем воображении Weg была физической дорогой. Когда я переводил комментарий Райнера к этой книге, я пришел к переоценке слова и, следовательно, смысла «Сдавайся» в целом, когда физическая дорога превратилась в метафизическую. Текст по-прежнему озадачивает и восхищает меня, но по-новому.

Афоризм 17 в вашем переводе гласит: «Я никогда раньше не был в этом месте: дыхание работает иначе, и звезда сияет рядом с солнцем, еще ослепительнее». В заметке Стах объясняет, что для Кафки «звезда — это метафора не только того, что далеко, но и того, что радикально отличается как в положительном, так и в отрицательном смысле». Всего через несколько недель после написания афоризма 17 Кафка отметил в блокноте октаво: «Всякий, кто верит, не может испытать чудес. К первому дню не видит звезд». Далее он писал: «Зло — это звездное небо Добра». Читая этот отрывок, я подумал: «Я никогда больше не буду смотреть на звезду так, как раньше». Как опыт перевода комментария Райнера Штаха к Кафке заставил вас задуматься о процессе перевода — его возможностях и, возможно, ограничениях?

Забавно, что вы должны спросить о звездах! Сейчас я перевожу книгу об Адорно, который использовал образ созвездий как ключевую тему и структурный принцип своих произведений, так что я снова борюсь с этими образами в их бесчисленных тематических, метафорических и структурных измерениях.

Проблема здесь была не столько в том, как перевести афоризм, сколько в том, как его понять. В сборнике, который ускользает от простой (или любой!) интерпретации, этот афоризм еще более неуловим. Афоризмы по своей минималистской природе одновременно бросают вызов и требуют интерпретации. В «Теории афоризма» Эндрю Хуэя справедливо отмечается, что «лучшие афоризмы допускают бесконечность истолкования, герменевтическую неисчерпаемость». По этому критерию, как и практически по любому другому, этот афоризм заключает в себе сущность афористического письма. Действительно, Райнер Штах заключает, что афоризм 17 вполне может служить девизом для всего сборника.

Вы спрашиваете, как перевод комментария Райнера заставил меня задуматься о переводе. Я поражен, как и в каждом из моих переводов, тем, насколько привязаны к среде наши сообщения, то есть, что перевод настолько сложен, потому что писатели используют причуды своего языка, чтобы донести сообщение до дома, задействуя чувства. , акустически и иным образом, для расширения семантического диапазона выражаемого. Язык — это не только то, что означают слова, но и то, как они означают — какие сигналы они посылают, когда обозначают. Как однажды заметил Тони Моррисон в интервью: «Вы полагаетесь на предложение, чтобы сказать больше, чем на значение и коннотацию; вы наслаждаетесь дымом, который поднимают слова». Задача состоит в том, чтобы использовать или дать волю дыму и дать возможность словам уловить и высвободить смысл в любом направлении.

В случае с этим проектом я говорю и через Кафку, и через Стаха, и не в первый раз. В трехтомной биографии Кафки Райнера Штаха я столкнулся с этой проблемой на протяжении почти 2000 страниц, и голоса, которые мне нужно было уловить, также включали персонажей рассказов Кафки, а также обертоны и полутоны его эпистолярных и дневниковых сообщений. . Так что в некотором смысле это был более легкий проект и, безусловно, более короткий, но поскольку каждое слово Кафки — и Штаха — было так тщательно отобрано и согласовано с окружающими его словами в немецких исходных текстах, мне пришлось подняться до их стилистического соответствия. изысканность в моих английских переводах, оставаясь при этом точным в передаче предполагаемых диапазонов значений. Я могу только надеяться, что подобрался достаточно близко.

Мир снова открывается, и я был поражен, обнаружив, что последний афоризм здесь, Афоризм 109, говорит читателям, что нам не нужно никуда идти, чтобы познать мир. Последние несколько строк афоризма гласят:

«Вам не обязательно выходить из дома. Оставайся за своим столиком и слушай. Даже не слушай; просто подожди. Даже не ждите; быть совершенно неподвижным и одиноким. Мир предложит вам разоблачить себя; иначе нельзя; оно будет корчиться перед вами в экстазе.

Вы переводили это в эпоху коронавируса? Как эти строки, кажется, комментируют наш странный и социально дистанцированный момент времени?

Отлично! Я действительно переводил эту книгу во время пандемии, но я часто размышлял о том, как опыт приходит изнутри. С тех пор как я оставил преподавательскую деятельность, которая по своей природе в высшей степени интерактивна, чтобы полностью посвятить себя переводу дома, «оставаясь за своим столом и слушая… совершенно тихо и в одиночестве», я жил жизнью, описанной здесь Кафкой, приглашая мир к себе. (словами, во всяком случае) предложить себя мне.

И теперь кажется, что почти все ощутили вкус длительного одиночества в наше время социальной дистанции. Сделало ли это нас более интровертными, более восприимчивыми к предложениям мира? Сложно сказать.

Кафка — яркий пример добровольного одиночества. Он никогда не был женат, большую часть жизни прожил с мамой и папой, остался работать в страховом институте, который больше ненавидел, чем любил, редко путешествовал, и хотя написал целый (пусть и незаконченный) роман об Америке , он никогда не видел эту страну. Кафка мечтал уехать — в Берлин, в Палестину, — но так и не добился этого. Даже его необходимое с медицинской точки зрения выздоровление происходило не на обычных курортах, а в холодных и влажных помещениях в негостеприимных местах. Он даже искал фундаменталистскую христианскую нудистскую колонию для одного из периодов своего выздоровления, где он не хотел сбрасывать нижнее белье, возможно, опасаясь, что его идентифицируют как еврея.

Так что в каком-то смысле он был абсолютным домоседом — хотя и обиженным, как явствует из его язвительного письма отцу. Кафку часто называют провидцем, обычно в отношении ужасного будущего, наступившего менее чем через десять лет после его смерти.

Кто знает: может быть, он даже предвидел эту пандемию?

Не могу не спросить вас: есть ли у вас любимый афоризм Кафки? И если это так, я хотел бы знать, почему вам это нравится.

Как можно принять такое решение? Меня продолжают удивлять, интриговать и очаровывать эти афоризмы, но больше как совокупность, чем как отдельные отрывки.

Некоторые афоризмы имеют визуальную основу — леопарды, врывающиеся в храм, изысканный бильярдный стол; другие обходятся без визуального и даже повествовательного измерения, а третьи больше похожи на гневный порыв: «Психология, в последний раз!» Я люблю их всех.

Здесь я перечислю лишь некоторые из тех, к которым все время отклоняются мои мысли: Вышеупомянутый и часто цитируемый (Афоризм) 16 — «Клетка пошла на поиски птицы», с его поразительным сдвигом перспективы; 18 — «Если бы можно было построить Вавилонскую башню, не взбираясь на нее, это было бы разрешено», что затрагивает основную идею моей докторской диссертации, написанной много лун назад; 67 — «Он гонится за фактами, как начинающий фигурист, который к тому же тренируется там, где это запрещено», с его нестандартной серией образов, которые не совсем сходятся для меня, но которые неизменно привлекают мое внимание; 58 — «Лгать как можно меньше можно только в том, чтобы лгать как можно меньше, а не в том, чтобы иметь наименьшую возможную возможность для этого».

Затем идет 87 — «Вера, подобная гильотине, такая же тяжелая, как легкая», — о которой я снова и снова думаю, и читаю ее вслух, так как мне нравится, как ее слова звучат в сочетании, разрезаемом пополам , прежде всего, гильотина, поставленная точно на метрическую и физическую полпути.

Авия Кушнер — языковой обозреватель Forward и автор книг «Wolf Lamb Bomb» и «The Grammar of God». Подпишитесь на нее в Твиттере @AviyaKushner.

Афоризмы Франца Кафки

Хотя мы не музыкальны, у нас есть традиция петь
Певица Жозефина, или Мышиный народ

Первая причина отметить новый перевод Шелли Фриш на английский язык короткой прозы Кафки, написанной в деревне Цурау, теперь Siřem в Чешской Республике, заключается в том, что они впервые были представлены в виде книги вместе с немецким языком. Оригинал отсутствует в ранее опубликованных переводах на английский язык: Мьюиры в 1946, Кайзера и Уилкинса в 1954 году, Малькольма Пэсли в 1994 г. , а Михаэля Хофманна – в 2006 г. Вторая причина заключается в том, что они впервые сопровождается комментарием, в данном случае уважаемым биографом Кафки. Райнер Штах.

Исключением из обоих является блог Майкла Циско и последующий 260-страничный PDF-файл, выпущенный в 2013 году, который, возможно, более верен оригиналу, поскольку Кафка также никогда не публиковал их в виде книги.

Все это должно напомнить нам о том беспорядке, в котором работа Кафки была представлена на английском языке: многочисленные издания в различных переводах, лишь изредка вкрапляющие научность. В Германии уже более тридцати лет существует критическое издание, а во Франции в этом году в новом переводе был издан двухтомный бокс-сет «Плеяда», в котором все, что написал Кафка, представлено в хронологическом порядке. Это небольшой скандал, что эквивалент отсутствует на английском языке. Новый перевод дневников Росса Бенджамина обеспечит некоторое смягчение последствий, когда он будет опубликован в январе следующего года.

Беспорядок, однако, был с самого начала: беспорядочные главы незаконченных романов, опубликованные и неопубликованные рассказы, очерки и притчи, письма, каракули, дневники, конечно, и, в случае афоризмов – Штах описывает их как «хаотичный набор заметок», исписанных исправлениями и вычеркиваниями. Или, скорее, беспорядок был там с самого конца, то есть жизни Кафки, хотя он и не видел ее совсем так, как показывают афоризмы.

Несомненно, из-за беспорядка афоризмы Цюрау далеко не так известны, как романы и рассказы, хотя их краткость и общая неопределенность должны быть главным фактором. В своем предисловии к изданию Penguin Syrens, изображенном ниже, Габриэль Йосипович говорит, что примечания на самом деле не являются афоризмами, и хотя они могут напоминать читателям «изречения, или притчи, или размышления… или крошечные истории», они не совсем любой из них либо. Такие ярлыки, добавляет он, подразумевают авторитет и контроль, в то время как беспорядок, в котором они дошли до нас, и биографические условия, при которых они были написаны, подразумевают противоположность того и другого. Это привело к предположению Мориса Бланшо, что Кафка поручил Броду уничтожить его рукописи, потому что он видел, что его работа «осуждена увеличить всеобщее непонимание». Разрушение само по себе является формой порядка и объясняет, почему наше увлечение наставлениями и их предательство идет параллельно с нашим увлечение поиском порядка в работе.

Афоризмы были написаны после кровавой вспышки туберкулеза, расторжение помолвки с Феличе Бауэр, и в тени незначительной литературной карьеры. На Вернувшись в Прагу, Кафка сказал Максу Броду, что его задача в Цюрау состоит в том, чтобы «уяснить конечные вещи ». Стах говорит, что это намек на Отто Вейнингерса 1904 г. книга Über die letzen Dinge », с которой он определенно был знаком» и который приближается «к вершинам, которые определили западный метафизика», указанная здесь как зло , истина , вера и мир духа , что он и сделал, ища, как говорит Стах, «самую содержательную языковую формулировку».

Не то чтобы это создавало порядок, так как многие афоризмы явно не подходят под метафизическую категорию. Вот афоризм 2 Кайзера и Уилкинса. перевод:

Все человеческие ошибки суть нетерпение, преждевременный разрыв того, что является методичным, кажущееся ограждение кажущегося.

Меня это очень увлекло, когда я переписал это в тетрадку во время взволнованной наивности юности. Я не знаю, почему это так много значило тогда, и где я это прочитал, поскольку у меня был доступ только к романам, рассказам и разрозненной копии дневников. В то время как очарование тех дней рассеялось, повторение «очевидного» имеет привлекательность, которую я узнаю из моего более позднего открытия Томаса Бернхарда; повторение, действующее, как я теперь подозреваю, как рефлекторная задержка, чтобы прервать нетерпение. Читая в одиночестве, такой афоризм может отложиться в памяти. Вот еще, на этот раз в переводе Фриша:

Как можно получать удовольствие от мира, кроме бегства в него?

Wie kann man sich über die Welt freuen, ausser wenn man zu ihr flüchtet?

Которые мне нужно сравнить с Пэсли:

Как можно радоваться миру, если не искать в нем убежища?

Первый перевод более точен, потому что немецкого слова «убежище» ( Zuflucht ) нет в оригинале. Второе я уже выучил наизусть и без лишних слов у меня странное чувство потери. Я позаимствовал эту часть для названия поста о перечитывании 9 Бланшо.0109 Пространство литературы , поскольку он бросил вызов механическому пониманию литературы как беспроблемного бегства, тем самым предлагая новое понимание отношения книги и мира.

Вот предыдущие переводы Афоризма 2:

Михаэля Хофманна:

Все человеческие ошибки проистекают из нетерпения, преждевременного отказа от методического подхода, мнимой фиксации кажущегося объекта.

Мьюирс:

Всякая человеческая ошибка есть нетерпение, преждевременный отказ от метода, иллюзорное определение заблуждения.

И у Малкольма Пэсли:

Все человеческие ошибки — это нетерпение, преждевременное прерывание методической процедуры, явное ограждение того, что, по-видимому, является предметом спора.

Возможно, вместо этого множественные переводы обрекают произведение на всеобщее разочарование.

Кафка в Цюрау

Что нового в переводе Шелли Фриш и комментарии Райнера Стаха, так это то, что афоризму дан точный контекст:

Все человеческие ошибки — это нетерпение, преждевременный отказ от методического подхода, кажущееся использование постов для поддержки кажущейся цели.

В данном случае огородничество в Цюрау, свидетелем которого и в котором принимал участие Кафка в течение восьми месяцев своего пребывания там. Einpfählen , как нам сказали, это слово, используемое в садоводстве и означающее «подпирать и укреплять молодые фруктовые деревья… или как столбы для ограждения пастбища». (Обратите внимание на слабое повторение Fehler в Einpfählen в дополнение к другому.) Как блоггер, я прекрасно понимаю, что серия сообщений вполне может быть ошибкой, поскольку они, вероятно, поддерживают дерево непонимания и незаконное присвоение. Такая шутливость подразумевается не только в шутку, так как присвоение двойного смысла возвращает нас к совершенные вещи .

Когда историческая категория теряет свое значение и грозит исчезнуть, возникает возможность, имеющая странные последствия.

Первое предложение The Yield, книги Пола Норта об афоризмах Цюрау, которую он упорядочивает, называя примечания «трактатом», относится к категории «еврей» во времена Кафки как к «становящейся слишком разнообразной, чтобы обозначать одну вещь». и побудил Кафку и других, таких как Франц Розенцвейг, переосмыслить это. Общее наблюдение не ново: в 1938 Вальтер Беньямин сказал Гершому Шолему, что «произведения Кафки представляют собой отвращение к традиции» и «остались только продукты ее разложения», что перекликается с веберовским представлением о разочаровании современности в мире. Отсутствие метафизического подтекста в Афоризме 2 объяснило бы мою возбужденную связь, поскольку ее можно применить к любой «очевидной вещи» момента, а новый контекст придает ей конкретное действие. Афоризм 3, однако, доводит тему до апогея:

Есть два главных греха человека, из которых вытекают все остальные: нетерпение и вялость. Из-за нетерпения они были изгнаны из рая; праздность удерживает их от возвращения. Но, может быть, есть только один смертный грех: нетерпение. Их выгнали из-за нетерпения; нетерпение мешает им вернуться.

Это, безусловно, достойно комментария, но что может значить для читателей сейчас категория Paradise и перечисленные выше, если разложение полное и наличие того, что составлял предельных вещей во времена Кафки имеет исчезли у нас? Мы можем представить себе рай в образах старых мастеров, но тропический пляж, скорее всего, будет на первый план в наших умах, чем Эдемский сад. Таким образом, чтение афоризмов 2 и 3 заключает в себе опыт чтения 109афоризмы вместе, колеблясь между близостью и неприятием.

Вспоминая свое первое прочтение Афоризма 2, я связал его с эссе Йосиповича Искусство пустыни , написанным к пятидесятой годовщине смерти Кафки (и опубликованным в «Уроках модернизма»). Но это не так. Вместо этого спустя десятилетия после первого прочтения я заново открыл для его опыт таких колебаний. Эссе начинается с обсуждения открытия книг, которые мы любим, и тех, которые проходят мимо нас, потому что они появились не в то время. У тех, кого мы любим, «всегда есть чувство инстинктивного понимания, осознание того, что на самом деле недостает только способности сделать такое понимание полностью сознательным» 9.0168

Кафка — единственный известный мне автор, к которому это не относится. Мой собственный опыт может быть особенным в этом отношении, но я обнаружил, что с того момента, как начал читать его, я почувствовал себя одновременно бесконечно близким к нему и бесконечно далеким. И с тех пор, как я читал и перечитывал его романы, рассказы, дневники, записные книжки и все больше и больше объемной корреспонденции, которая медленно становилась доступной, у меня никогда не было ощущения постепенного роста понимания.

Этот опыт заслуживает большего внимания, и не только у Кафки. Дальше всего мы можем оказаться в афоризмах 6 и 54, кстати, более близких к традиционной форме афоризма:

решающий момент человеческого развития является вечным. Вот почему революционные движения, основанные на интеллекте, которые считают недействительными все, что было сказано ранее, верно, ибо еще ничего не получилось.
Нет ничего, кроме мира духа; какие мы называем мир чувств Злом в духовной сфере, и то, что мы называем Злом, есть лишь сиюминутная необходимость в нашем вечном разработка.

Как и в случае с Раем, мы далеки от Зла с ведущей столицей и вечный дух, не говоря уже о том, чтобы последний преобладал над миром чувств. Предельные вещи представляются нам только как литература; эхо от слов становится глухим. Мы можем приблизиться к Кафке, если будем следовать тому, что он выразил в известное письмо Броду пост-Цюрау о том, что письмо — это «награда за служение дьявол», который затем становится жалобой на то, что он потратил так много своего жизнь пишет, а не живет: «Я всю жизнь умирал и теперь буду действительно умру». Что, задаемся вопросом мы, хотя и молча, вне литературной сцены, является ли смысл писать о жизни и смерти? Наше нетерпение ответить стало литературной оценкой, комментарием, интерпретацией, действительно ведением блога; лихорадочным поиском ярлыков чтобы подпирать то, что давно засохло.Для Кафки, в конце, в кажущемся конце, письмо есть схватка с отвратительными категориями, их смыслом и бессмыслицей. «Самая содержательная языковая формулировка» тогда не столько жанр выбор как уничтожение авторитета и контроля, его слов и их слов. Беньямин подчеркивает форму, критикуя поспешные богословские прочтения работ Кафки, такие как замок в Замок является местом благодати:

тот факт, что его книги неполны, показывает истинное действие благодати в его трудах. То, что Закон никогда не находит выражения как такового, — это и ничто иное есть милостивое устроение фрагмента.

Чтение афоризмов и комментариев побудило меня задаться вопросом, объясняет ли это колебание между бесконечной близостью и бесконечной дистанцией, колебание, которое представляет собой единый опыт, сравнительно неподвижный опыт чтения большей части современной литературы. Когда я думаю о новых публикациях, которые больше всего значили для меня за эти годы, о тех, которые вызвали необходимость говорить в ответ, чтобы понять, что значил для меня этот опыт, и, в более широком смысле, для написания, я узнаю, несмотря на мое замешательство по этому поводу. нужда – даже смущение – способ открытия «предельных вещей», хотя и в разной степени косвенный и обязательно неполный – книги Кнаусгаарда тому яркий пример – когда меня не трогали те, кого я полагал, я следует указать, насколько они похожи во многих отношениях (любопытно, что другой автор, чья фамилия начинается на К, может быть здесь ярким примером). Как современные читатели, мы похожи на мышей в финале. рассказ, к которому готовился Кафка издание собирается послушать, как поет Жозефина или, скорее, видимо петь, потому что повествование говорит нам, что это, возможно, вовсе не пение, а «свисток», не выражающий ничего отличного от обычного свистка населения, которое, тем не менее, собирается послушать в тишине (Кафка почти так же прямо ставит под вопрос ценность искусства в своих работа, как в его письмах).