Это посильнее фауста гете будет: «Эта штука посильнее, чем «Фауст» Гете»
«Эта штука посильнее, чем «Фауст» Гете»
?- «Эта штука посильнее, чем «Фауст» Гете»
- belan_olga
- October 11th, 2015
Знаете ли выоткуда пошла эта расхожая фраза? Я сама часто произношу ее, но теперь не буду!
В октябре 1931 года к Максиму Горькому пришли важные гости: Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов и Клим Ворошилов. Писатель прочел им свою стихотворную сказку «Девушка и смерть».
«Эта штука посильнее, чем «Фауст» Гете» – любовь побеждает смерть», — сказал с нажимом Сталин. Горький был не против против такой оценки.
А художник Анатолий Яр-Кравченко даже написал картину, которую так и назвал: «Горький читает свою сказку «Девушка и смерть». А кто знает, что за человек стоит у Горького за спиной?Tags: история, удивило, цитаты
Писатели, конечно, предвидят будущее, но не до такой же степени!
«…Совмещая несовместимое, он с надеждой смотрит на Перлигоса, который, достигнув высшей власти, заставил нас петь старую песню,…
Сегодня я подвезла одну милую пожилую женщину, и она предложила мне угоститься в ее саду крыжовником.
Мне эта женщина приглянулась еще в…Актуальные «гарики» от Игоря Губермана
Сильна Россия чудесами И не устала их плести: Здесь выбирают овцы сами Себе волков себя пасти. *** Обманчива наша земная…
«Посильнее Фауста Гете» (И. Сталин). Это про что сказано-то, вы в курсе?: shakko.ru — LiveJournal
Эта фраза стала крылатой, ее наверняка употреблял любой. А к чему, собственно, она относится, и что обозначает?Итак, однажды в 1931 году товарищ Сталин в компании с Молотовым и Ворошиловым заехал в роскошный модерновский особняк великого пролетарского писателя Максима Горького.
И тот прочитал им свою поэму-сказку под названием «Девушка и Смерть». Горький написал ее в 24-летнем возрасте, когда бомжевал в Тифлисе. С тех пор прошло почти сорок лет…
***
Я, признаюсь, до сего момента никогда в жизни не видела этого произведения Горького, которое Дм. Быков называет «чудовищным», а также «графоманией» и «байронической мистерией». Честно говоря, была потрясена.
Давайте же почитаем его вместе, в рамках традиционной рубрики «Серебряный век порционно».
Как обычно, буду иллюстрировать картинами того времени. Только не с точки зрения пролетарского советского литературоведения, которое тщилось назначить эту поэму революционным гимном борьбы с царизмом, светлому будущему, физическому здоровью пролетариата. А наоборот, с точки зрения романтического декадентского 1892 года, чахоточного и кокаинного (плюс минус 10-15 лет). В основном это будут картины в стиле символизм.
Впрочем, сгодятся и более ранние работы, если они подходят по теме. Вот этот классический аллегорический мотив противопоставления старости и молодости является ключевым
Ганс Бальдунг.
«Три возраста и Смерть», 1509-11.
Иконография «Девушка и Смерть» была крайне популярна в европейском искусстве в эпоху Возрождения
ДЕВУШКА И СМЕРТЬ
1
По деревне ехал царь с войны.
Едет — чёрной злобой сердце точит.
Слышит — за кустами бузины
Девушка хохочет.
Дж.Ф. Уоттс. Фата Моргана. 1865
Грозно брови рыжие нахмуря,
Царь ударил шпорами коня,
Налетел на девушку, как буря,
И кричит, доспехами звеня:
— Ты чего, — кричит он зло и грубо,
Ты чего, девчонка, скалишь зубы?
Одержал враг надо мной победу,
Вся моя дружина перебита,
В плен попала половина свиты,
Я домой, за новой ратью еду,
Я — твой царь, я в горе и обиде, —
Каково мне глупый смех твой видеть?
Эдвард Окунь. «Победитель». 1910
Кофточку оправя на груди,
Девушка ответила царю:
— Отойди — я с милым говорю!
Батюшка, ты лучше отойди.
Любишь, так уж тут не до царей, —
Некогда беседовать с царями!
Иногда любовь горит скорей
Тонкой свечки в жарком божьем храме.
Henri Bellery-Desfontaines. «Énigme (réflexion)». 1898
Царь затрясся весь от дикой злости.
Приказал своей покорной свите:
— Ну-те-ко, в тюрьму девчонку бросьте,
Или, лучше, — сразу удавите!
Исказив угодливые рожи,
Бросились к девице, словно черти,
Конюхи царёвы и вельможи, —
Предали девицу в руки Смерти.
Wilhelm Gallhof. «Искушение рыцаря». 1910
2
Смерть всегда злым демонам покорна,
Но в тот день она была не в духе, —
Ведь весной любви и жизни зёрна
Набухают даже в ней, старухе.
Скучно век возиться с тухлым мясом,
Истреблять в нём разные болезни;
Скучно мерять время смертным часом —
Хочется пожить побесполезней.
Все пред неизбежной с нею встречей
Ощущают только страх нелепый,
Милле. Смерть и дровосек. 1858-9
Надоел ей ужас человечий,
Надоели похороны, склепы.
Занята неблагодарным делом
На земле и грязной, и недужной,
Делает она его умело, —
Люди же считают Смерть ненужной.
Ну, конечно, ей обидно это,
Злит её людское наше стадо,
И, озлясь, сживает Смерть со света
Иногда не тех, кого бы надо.
Полюбить бы Сатану ей, что ли,
Подышать бы вволю адским зноем,
Зарыдать бы от любовной боли
Вместе с огнекудрым Сатаною!
Кабанель. Падший ангел (фрагмент). 1847
3
Девушка стоит пред Смертью, смело
Грозного удара ожидая.
Смерть бормочет — жертву пожалела:
— Ишь ты ведь, какая молодая!
Что ты нагрубила там царю?
Я тебя за это уморю!
Hermann Behrens. Weiblicher Akt mit Tod. 1901, crop
— Не сердись, — ответила девица, —
За что на меня тебе сердиться?
Целовал меня впервые милый
Под кустом зелёной бузины, —
До царя ли мне в ту пору было?
Ну, а царь — на грех — бежит с войны.
Я и говорю ему, царю,
Отойди, мол, батюшка, отсюда!
Хорошо, как будто, говорю,
А — гляди-ко, вышло-то как худо!
Что ж?! От Смерти некуда деваться,
Видно, я умру, не долюбя.
Смертушка! Душой прошу тебя —
Дай ты мне ещё поцеловаться!
Wacław Szymanowski. Селянка, 1892
Странны были Смерти речи эти, —
Смерть об этом никогда не просят!
Думает: «Чем буду жить на свете,
Если люди целоваться бросят?»
И на вешнем солнце кости грея,
Смерть сказала, подманив змею:
— Ну, ступай, целуйся, да — скорее!
Ночь — твоя, а на заре — убью!
И на камень села, — ожидает,
А змея ей жалом косу лижет.
Девушка от счастия рыдает,
Смерть ворчит: — Иди скорей, иди же!
Julius Paulsen. Адам и Ева. 1893
4
Вешним солнцем ласково согрета,
Смерть разула стоптанные лапти,
Прилегла на камень и — уснула.
Нехороший сон приснился Смерти!
Ян Тороп. Новое поколение. 1892
Будто бы её родитель, Каин,
С правнуком своим — Искариотом,
Дряхленькие оба, лезут в гору, —
Точно две змеи ползут тихонько.
— Господи! — угрюмо стонет Каин,
Глядя в небо тусклыми глазами.
— Господи! — взывает злой Иуда,
От земли очей не поднимая.
George Frederick Watts. Смерть Каина.
Над горою, в облаке румяном
Возлежит Господь, — читает книгу;
Звёздами написана та книга,
Млечный путь — один её листочек!
На верху горы стоит архангел,
Снопик молний в белой ручке держит.
Говорит он путникам сурово:
— Прочь идите! Вас господь не примет!
— Михаиле! — жалуется Каин, —
Знаю я — велик мой грех пред миром!
Я родил убийцу светлой Жизни,
Я отец проклятой, подлой Смерти!
Фернан Кормон. Скитания Каина с семьей. 1880
— Михаиле! — говорит Иуда, —
Знаю, что я Каина грешнее,
Потому что предал подлой Смерти
Светлое, как солнце, божье сердце!
И взывают оба они в голос:
— Михаиле! Пусть господь хоть слово
Скажет нам, хоть только пожалеет —
Ведь прощенья мы уже не молим!
Stanisław Wyspiański. Архангел Михаил. 1893
Тихо отвечает им архангел:
— Трижды говорил ему я это,
Дважды ничего он не сказал мне,
В третий раз, качнув главою, молвил:
— Знай, — доколе Смерть живое губит,
Каину с Иудой нет прощенья.
Пусть их тот простит, чья сила может
Побороть навеки силу Смерти.
Тут Братоубийца и Предатель
Горестно завыли, зарыдали
И, обнявшись, оба покатились
В смрадное болото под горою.
А в болоте бесятся, ликуя,
Упыри, кикиморы и черти.
И плюют на Каина с Иудой
Синими, болотными огнями.
Хуго Симберг. «Хоровод». 1898
5
Смерть проснулась около полудня.
Смотрит, — а девица не пришла!
Смерть бормочет сонно: — Ишь ты, блудня!
Видно, ночь-то коротка была!
Сорвала подсолнух за плетнём,
Нюхает; любуется, как солнце
Золотит живым своим огнём
Лист осины в жёлтые червонцы.
Хуго Симберг. Садик Смерти. 1896
И, на солнце глядя, вдруг запела
Тихо и гнусаво, как умела:
— Беспощадною рукой
Люди ближнего убьют
И хоронят. И поют:
«Со святыми упокой!»
Не пойму я ничего! —
Деспот бьёт людей и гонит,
A издохнет — и его
С той же песенкой хоронят!
Честный помер или вор —
С одинаковой тоской
Распевает грустный хор:
«Со святыми упокой!»
Дурака, скота иль хама
Я убью моей рукой,
Но для всех поют упрямо:
«Со святыми упокой!»
Rudolf Schiestl.
Tod von Basel. 1910
6
Спела песню — начинает злиться,
Уж прошло гораздо больше суток,
А — не возвращается девица.
Это — плохо. Смерти — не до шуток.
Становясь всё злее и жесточе,
Смерть обула лапти и онучи
И, едва дождавшись лунной ночи,
В путь идёт, грозней осенней тучи.
Час прошла и видит: в перелеске,
Под росистой молодой орешней,
На траве атласной, в лунном блеске
Девушка сидит богиней вешней.
Как земля гола весною ранней,
Грудь её обнажена бесстыдно,
И на коже шелковистой, ланьей,
Звёзды поцелуев ярко видны.
Два соска, как звёзды, красят грудь,
И — как звёзды — кротко смотрят очи
В небеса, на светлый Млечный путь,
На тропу синеволосой ночи.
Курбе. Спящая обнаженная. 1865-6
Под глазами голубые тени,
Точно рана — губы влажно алы.
Положив ей голову в колени,
Дремлет парень, как олень усталый.
Смерть глядит, и тихо пламя гнева
Гаснет в её черепе пустом.
— Ты чего же это, словно Ева,
Спряталась от бога за кустом?
Ludwig von Hofmann. Адам и Ева. 1910
Точно небом — лунно-звёздным телом
Милого от Смерти заслоня,
Отвечает ей девица смело:
— Погоди-ко, не ругай меня!
Не шуми, не испугай беднягу,
Острою косою не звени!
Я сейчас приду, в могилу лягу,
А его — подольше сохрани!
Виновата, не пришла я к сроку,
Думала — до Смерти недалёко.
Дай ещё парнишку обниму:
Больно хорошо со мной ему!
Да и он — хорош! Ты погляди,
Вон какие он оставил знаки
На щеках моих и на груди,
Вишь цветут, как огненные маки!
Edouard Dantan — Le temps passe vite (1895)
Смерть, стыдясь, тихонько засмеялась:
— Да, ты будто с солнцем целовалась,
Но — ведь у меня ты не одна —
Тысячи я убивать должна!
Я ведь честно времени служу,
Дела — много, а уж я — стара,
Каждою минутой дорожу,
Собирайся, девушка, пора!
Девушка — своё:
— Обнимет милый,
Ни земли, ни неба больше нет.
И душа полна нездешней силой,
И горит в душе нездешний свет.
Нету больше страха пред Судьбой,
И ни бога, ни людей не надо!
Как дитя — собою радость рада,
И любовь любуется собой!
Fritz Wingen. Рай. 1917
Смерть молчит задумчиво и строго,
Видит — не прервать ей этой песни!
Краше солнца — нету в мире бога,
Нет огня — огня любви чудесней!
Akseli Gallen-Kallela. Ad astra. 1907
7
Смерть молчит, а девушкины речи
Зависти огнём ей кости плавят,
В жар и холод властно её мечут,
Что же сердце Смерти миру явит?
Смерть — не мать, но — женщина, и в ней
Сердце тоже разума сильней;
В тёмном сердце Смерти есть ростки
Жалости, и гнева, и тоски.
Тем, кого она полюбит крепче,
Кто ужален в душу злой тоскою,
Как она любовно ночью шепчет
О великой радости покоя!
Louis Welden Hawkins. Вуаль, ок. 1890
— Что ж, — сказала Смерть, — пусть будет чудо!
Разрешаю я тебе — живи!
Только я с тобою рядом буду,
Вечно буду около Любви!
С той поры Любовь и Смерть, как сестры,
Ходят неразлучно до сего дня,
За Любовью Смерть с косою острой
Тащится повсюду, точно сводня.
Ходит, околдована сестрою,
И везде — на свадьбе и на тризне —
Неустанно, неуклонно строит
Радости Любви и счастье Жизни.
Marian Wawrzeniecki. The old truth lies in books. 1910
КОНЕЦ
***
Советские литературоведы писали, что Горький не смог ее опубликовать при царизме, так как редактор счел, что это произведение не удовлетворяет условиям цензуры. Звучит это как будто спор девушки с самим царем мог показаться революционным и подстрекательским, и т.п. Однако Горький в своем письме написал прямо, что редактор назвал эти стихи «нецензурными»…
Другие перлы советских литературоведов об этом шедевре я собрала тут, мы же лучше почитаем дальше, что Быков пишет про Сталина и «посильнее Фауста».
«С «Девушкой и смертью» – единственной сохранившейся поэмой тифлисского периода – вообще вышло забавно: Горький отчего-то питал к ней слабость, как и вообще к своим стихам (вероятно, он так и не простил Ходасевичу честного ответа, что стихи его «никуда не годятся»). Вещь эту он впоследствии читал Сталину и Ворошилову, посетившим его в 1931 году на даче в Горках, и Всеволод Иванов вспоминал, что Горький ему об этом посещении рассказывал тоном глубоко оскорбленного человека: вожди были пьяны, и сталинская карандашная резолюция на первой странице поэмы звучала откровенно издевательски. (…) Думаю, Горького оскорбило не только слово «штука» (впрочем, нашел кому читать драматическую поэму о любви!), но и сравнение с Гёте, к «Фаусту» которого наивное сочинение Пешкова не имеет никакого отношения, но выглядит на его фоне совершенно пигмейским».
***
UPD: Советские иллюстрации к «Девушке и Смерти» Максима Горького
Кабинет Фауста (iii)
Резюме
На следующий день Фауст снова один в своем кабинете. Входит Мефистофель, одетый дворянином. Он пытается соблазнить Фауста, предлагая ему жизнь безграничного богатства и удовольствий, но Фауст с грустью отклоняет предложение, говоря, что мирские удовольствия не могут положить конец его сомнениям или удовлетворить его потребности.
Мефистофель насмехается над Фаустом за то, что он не покончил жизнь самоубийством в канун Пасхи, и заставляет его озвучить отказ от ценности жизни и традиционных христианских добродетелей. Дьявол побуждает Фауста начать с его помощью новую жизнь и существовать уже не как обычное человеческое существо. Если Фауст согласится стать его слугой после смерти (т.е. . , чтобы продать свою душу), Мефисто будет его при жизни и гарантирует выполнение всего, что пожелает Фауст.
Фауст принимает это предложение с некоторыми колебаниями, так как сомневается в способности Мефисто выполнить свою часть сделки, но вносит существенные изменения в формулировку пакта. Фауст обещает, что если какой-либо момент, каким бы кратким он ни был, будет для него настолько наполнен наслаждением, что он скажет: «Подождите немного! Вы так прекрасны!» это будет день его смерти, и он будет вечно служить дьяволу.
Анализ
Костюм Мефисто в этой сцене напоминает Фаусту об ограниченности мира, в котором он жил до сих пор. Изменение формулировки Фауста напоминает божественный закон о том, что действие есть правящая сила вселенной, и поднимает историю этого Фауста на более высокий философский уровень, чем история героя старых легенд. Условия нового пакта означают, что только тогда, когда Фауст настолько пресытится наслаждением, что выберет состояние покоя или бездействия, он будет проклят. Другими словами, первородный грех состоит в том, чтобы снять с себя ответственность за движение и деятельность. Эта идея полностью соответствует нигилистическим принципам Мефисто, поэтому дьявол принимает измененный пакт. В религиозной мысли Гёте движение, действие и стремление приравниваются к добродетели, а неподвижность, пассивность и покорность — к греху. Поскольку Фауст не верит в традиционные рай и ад, он действительно мало что предлагает в своих собственных терминах и ставит на кон свою жизнь, а не продает свою душу. В сознании Фауста нет уверенности в том, что вечная жизнь действительно существует, поэтому он просто заявляет о своей готовности отказаться от существования, которым он уже недоволен.
Дьявол не уверен, что сможет выполнить просьбу Фауста, но принимает вызов, и их договор подписывается кровью. Фауст исполнен страстного желания вкусить все те аспекты жизни, которыми он до сих пор пренебрегал. Он обнаружил, что разум и магия не могут его утешить, но надеется обрести понимание и знание через эмоциональный и физический опыт. Фауст и Мефистофель прерываются, когда студент стучит в дверь. Фауст не в настроении видеть его и просит Мефисто занять его место. Дьявол надевает академический мантию Фауста.
Молодой первокурсник только что прибыл в город и хочет получить совет от великого ученого Фауста по поводу учебы, но Мефисто сбивает его с толку ожесточенной сатирической атакой на педантичность и академическую ученость. Дьявольский анализ традиционных научных дисциплин пародирует анализ Фауста в первой сцене. Перед уходом студента Мефистофель саркастически записывает в своем альбоме
Дьявол, изображенный Гёте, выполняет необходимую функцию в исполнении божественного замысла. Несмотря на свою циничную веру в тщетность обучения и мерзость человечества, Мефисто часто говорит правду. Его совет ученику важен для понимания отношения Бога к нравственным ошибкам Фауста — добро познается отчасти через познание зла, а без этого знания нельзя познать Бога. Более того, истинное знание получается только из опыта.
После ухода ученика Фауст снова входит в комнату. Мефистофель весело поздравляет его с новой жизнью, и они отправляются в путь.
Заметки Фауста
Заметки Фауста часто описывается как трагедия, сосредоточенная на характере. Основной сюжет что врач и ученый Генрих Фауст переживает кризис Дух Земли говорит ему, что он никогда не сможет быть богом, несмотря на его знание ВСЕГО), чуть не кончает жизнь самоубийством, а затем совершает договор с Мефистофелем, который обещает быть его волшебным слугой в обмен на душу Фауста, если Фауст когда-либо будет лгать в «самодовольном самодовольство» (1690-95/45). Фауст соблазняет Гретхен, бросает ее
вечеринка с ведьмами в Вальпургиеву ночь и возвращается, чтобы найти ее
ожидают казни за убийство своего ребенка. Тем временем Гретхен
мать умирает от передозировки наркотиков, которые ей дали, чтобы облегчить их
свидания, Мефистофель ведет Фауста, чтобы убить брата Гретхен, и
Сама Гретхен умирает, произнесенная голосом, который, как предполагается,
быть творцом. Таким образом, Фауст
I напоминает многие темы, проходящие через Storm and Stress.
тексты и буржуазная трагедия: самоубийство, детоубийство и любовь,
приводит к разорению. Хотя он появился полностью в 1808 г.,
Гёте начал «Фауста I» как
еще в 1772 году, за два года до Вертера
появился.)Кто такой Фауст Гёте?
- Хорошо образованный ученый в каждом предмете: «Я преследовал, увы, философия, / Юриспруденция, и медицина, / И помоги мне Бог, богословие, / С пламенным усердием сквозь огонь и воду. / И вот, бедный дурак, я снова стою, / Не мудрее, чем был. до. / Меня называют Магистром, Доктором, не иначе, / И за лет десять, я думаю, / Через взлеты и падения и взлеты и fros / Я вел своих учениц за нос — / И вижу там мы ничего не можем знать!» (355-65/12)
- Алхимик
- Сын врача, помогавшего «лечить» людей во времена чума (995 — 1005/28)
Чего он хочет?
- магия, чтобы дать ему любовь и силу:
«Две души, увы, обитают в груди моей,
И одна бы разлучена с братом своим;
Одна крепко держится радостной земной похотью
За мир человека с цепляющимися органами;
Другой взмывает страстно из праха,
К царствам высоких предков качаясь.
О, будь там духи в воздухе
Которые меж землею и небом царствуют,
Сойди из золотого благоухания там,
К новой и изменчивой жизни веди меня!
Ведь если бы волшебный плащ был только моим
И носил бы меня через чужие границы,
Я бы променял его не на лучшие одежды и ордена,
Не на королевский плащ инкарнадин!» (1100-25/31).
- Стремиться к высшей форме существования. Доказательство того Неугомонное стремление Фауста: «Человек активен только тогда, когда он никогда не в покое» (1755/47).
- Экономика саморазвития Фауста: Он преображает большинство сокрушение боли в переживание (см. 11.1768-75/47). Он будет используйте $, чтобы добраться туда, но это не его цель, которая является экстрасенсорной. выигрыш и рост.
Почему он заключает договор с Мефистофель?
- Он все равно был готов все потерять (самоубийство, 735/21).
- Он потеряет свою душу только в том случае, если Мефистофель сможет заставить его
перестань стремиться быть богом:
«Если я когда-нибудь отдохну на ложе праздности,
Пусть тот же миг знаменует мой конец!
Когда впервые лестью ты убаюкаешь меня
В самодовольное самодовольство,
Когда снисходительностью ты сможешь обмануть меня,
Пусть этот день будь последним для меня!» (1690-95/45).
- Дух Земли сказал ему, что он не бог, он хочет
удовольствие, а знания для него уже ничего не значат:
«Высокий Дух отверг меня, и я суюсь
В запертые двери Природы напрасно.
Паутина мысли вся в косых чертах,
Все знания давно превратились в прах и пепел.
Пусть в глубине чувственной жизни
Пламя утихнут страсти!» (1750-55/47).
Вечер: Фауст: «Интересно — надо ли?» (2735/74).
Лес и пещера: Фауст чувствует себя виноватым за то, что соблазнил невиновного:
«И я, Богом забытый,Не довольствовался
Скалами трясущимися
И гранитом сокрушенным и расколотым,
Нет, она, ее сладостное спокойствие, тоже должна быть разбита!» (Гёте 3355 — 3360/93).
Сад Марты: Гретхен подозревает отсутствие морали у Фауста и его друга.
Маргарет: «Что
как вы относитесь к религии, молитесь?» (3415/96)
Маргарет: Тот мужчина, от которого ты никогда не
часть / Ненавистна мне в глубине души моей; / Ничего во всем моем
жизнь / Вонзила меня в душу, как ножом, / Вот так
ужасный мужской взгляд» (3470 — 75/97).
Затем Фауст дает Гретхен зелье, чтобы матери спать, пока они занимаются сексом (3510-20/98).
Ночь/Улица перед дверью Гретхен: Фауст убивает Валентина, брата Гретхен, с помощью Мефистофель (3705/105).
Собор: Похороны умершей матери Гретхен от снотворного (3785/108)
Вальпургиева ночь: вечеринки Фауста с Мефистофель и его ведьмы в Вальпургиеву ночь (30 апреля; см. п. 382). У Фауста есть изображение Гретхен, обнаженной и с красной линией. через горло (4185 — 4205/119).
Блуждающие огоньки = духи (фактически фосфоресцирующий болотный газ)
Считалось, что они ведут неосторожного путешественника все глубже и глубже.
в пустыню, пока он или она не потеряется и не будет уничтожен Тоскливый день и ночь: Фауст узнает, что власти посадили Гретхен в тюрьму за убийство своего ребенка (детоубийство) (без строки #s/126).
Мефистофель напоминает ему, что «она не первая» (Гёте, Фауст 126), намекая на множество женщин, таких как Сюзанна Маргарета Брандт, умерших за попытку спасти свою жизнь и репутацию единственным известным им способом (Хэмлин 389). Примечательно, что эта сцена написана на прозе, так как это единственная сцена во всей драме, написанной нерифмованный стих.Подземелье: Фауст встречает Гретхен в темнице, где ее держат. за смерть ребенка и матери. Хотя она, кажется, не схватывает реальность, она чувствует вину Фауста:
Маргарет: «Мою мать я убила,
своего ребенка я утопила.
Разве это не было дано нам обоим, и связано
Тебя тоже? Тебя! Нет — я не могу поверить в это до сих пор
Дай мне эту руку! Нет, это не сон!
Милая моя рука! Но она мокрая!
«Маргарет: «Генрих! Я отталкиваюсь от тебя!
Мефистофель: Она осуждена!
Голос (сверху) искуплен!» (4610/133).
План сюжета, часть II
Фауст II
происходит из последней части карьеры Гёте, и большая часть работа над ним происходила после 1820 г.; он появился только после того, как он умер в 1832 г. Тогда как у Фауста I главный герой влюбляется и сокрушает его, в Faust II он берет на себя мир и создает новую жизнь. Читатель должен попытаться изучить вопрос, оставленный в конце Фауста Я: Пострадает ли Фауст за свои преступления в первой части трагедии?3 ЧАСТИ РАЗВИТИЯ ФАУСТА
- Мечтатель
- Любовник
- Разработчик (Часть II): Соединяет его личные стремления к экономическим, политическим и социальным силы, которые управляют миром, и УЧИТСЯ СТРОИТЬ И РАЗРУШАТЬ
Сообщение Мефисто: Ты больше не
нужно тормозить нравственными вопросами: НЕ НУЖНО ЛИ ЭТО ДЕЛАТЬ?
Но КАК мне это сделать?
Часть путешествия Фауста: Он должен участвовать в жизни общества в
способ, который дает его духу возможность парить и расти. Это занимает
силы преступного мира, чтобы сблизить полярности; у него есть
принимать новые парадоксы.
Фауст I и II имеют некоторые следствия:
| Пролог в раю Фауст соблазняет Гретхен Вальпургиева ночь ведьмы | Очаровательный пейзаж Погоня Фауста за Еленой Троянской Классическая Вальпургиева ночь сирены, грифоны, ламии (вампиры) (7680/218) |
Резюме: Гёте подражает Классический стиль разделения второй части на пять действий. Во-первых действие, эльфы оживляют Фауста, и он и Мефистофель отправляются в двор императора Священной Римской империи, где помогает Мефистофель создавать бумажные деньги, а Фауст получает ключ для создания иллюзии Елены Троянской на сцене, в которую он влюбляется.
Очаровательный Пейзаж (4615-4725/135-38): Эта сцена по сравнению с Прологом в Рай в первой части. Подумайте о важности наличия Христианский рай и светский в одном и том же произведении.
Гёте излагает свои планы относительно содержания части II, которую Хэмлин добавляет к нашему критическому изданию: «Фауста обнаруживают спящим. Он окружен хорами духов, которые заклинают для него в видимые символы и чарующие песни радости почета, славы, власти и суверенитет. В лестных словах и мелодиях они маскируются какие на самом деле насмешливые предложения. Он пробуждает чувство усилилась вся прежняя зависимость от чувственности и страсти отброшенный, его ум, очищенный и свежий, устремленный к высший» (Гёте 521).
В этой сцене эльфы исцеляют Фауста своей духовной силой.
дух природы Ариэль, «знакомый по последней пьесе Шекспира «Буря», тоже «явился
ранее в конце «Сна Вальпургиевой ночи» (4391-4)» (Hamlin
392).
Империал Резиденция (4730-5060/139-46): занимает место на троне зал дворца императора Священной Римской империи в Аугсбурге. Гёте означает, что этим императором является Максимилиан I, «правивший с 1493 по 1519 г. и действительно был на престоле при жизни исторический Фауст» (Hamlin 397).
Хэмлин предполагает, что Император действует как «аналог
Фауст», и что он олицетворяет «неумелое» руководство и правление (398).
В этой сцене мы видим проблемы, с которыми столкнулся Император:
- война и потребность в деньгах для оплаты труда солдат (4815/141; 4925/143)
- скептическая, возможно бунтующая публика (4795/140)
Мефистофель обещает помочь с его денежными проблемами основывая новую валюту на обещании богатства под земля (Плезанс, 6055-80/172-73). Астролог озвучивает обещание Фауста и Мефистофеля, что наука может решить проблемы человечества: «Все это дает глубоко ученому человеку, / Кто может совершить то, чего не может никто другой» (4970/144).
Карнавал Маска (5065/147): одна из многих пьес в этой пьесе. эта сцена представляет собой маскарад, форму драматического развлечения, популярную в 16-м и 17-м веках, в которых актеры (часто любители и члены двора) играли замаскированные роли, обычно аллегорические в природа. Здесь его инсценирует императорский двор. Хэмлин предполагает, что эта сцена «становится ироническим комментарием к театральная техника Фауста, Часть вторая, вообще» (400). В конце сцены Фауст, одетый как Плутус, создает зрелище огня, вероятно, с Помощь Мефисто. Некоторые из тем маски включают «богатство, сокровище и обмен» (Hamlin 408).
Удовольствие (5987/171): План Мефисто по бумажным деньгам вступает в силу. упражняться.
Темная Галерея
(6175/176): Эта сцена вновь представляет тему Фауста.
ищите Елену Троянскую или Елену. Мефистофель дарит Фаусту
ключ, чтобы пойти к Матерям; Фауст глубоко реагирует на это слово. (6265/178).
Рыцарский зал
(6455/184): Эта сцена включает в себя еще одну пьесу внутри
пьеса, которую Астролог называет «Похищение Елены» (6548). Однако никакого изнасилования
кажется, происходит. Скорее, Фауст вызвал в воображении Париса и Елену.
с помощью матерей. В этом сновидении она приближается
спящий Париж. Как указывает Хэмлин, эта версия
Миф о Елене-Париже контрастирует с легендой, рассказанной у Гомера (в которой
Парис соблазняет Елену, что приводит к Троянской войне; Хэмлин 414).
Лаборатория
(3820/194): С помощью Мефистофеля Фауст
помощник Вагнера создает Гомункула («маленький человек» на латыни, Хэмлин
418), который видит сон Фауста о зачатии Елены — когда Зевс,
переодевшись лебедем, соблазнил королеву Леду (6905/196). Таким образом,
Фауст — как в «Чарующем пейзаже», первая сцена акта
Я — снова без сознания (Hamlin 415).
Классический Вальпургиева ночь (7005/199) — еще одна символическая интерлюдия. Хэмлин предполагает, что события в этой сцене представляют собой «процессы в природе» (422). Эта сцена происходит в классическом Греция, первая
На Верхнем Пеней (7080/202) [река в северной Греции], где Мефистофель встречает Сфинкса, существо с головой и верхняя часть тела женщины и тело льва. Фауст появляется в просить у М. совета, как найти Елену Троянскую, и Сфинксы говорят ему попробовать кентавра (наполовину человек, наполовину лошадь) Хирон, который был ее наставником (7200/205). Затем действие меняется на
Нижний
Пеней (7250/207), где Фауст оказывается в окружении
богинями моря, нимфами. У него снова есть видение Елены.
зачатие (7295/208), возможно, потому, что она королева нимф
(Хэмлин фн. 3). Кентавр Хирон позволяет Фаусту прокатиться на себе, чтобы
он может искать Хелен, и он знакомит Ф. с Манто,
прорицатель, который велит Ф. искать Елену в преисподней
(7470/212). Действие возвращается к
The Upper
Пеней, как прежде (749 г.5/214), где землетрясение
имеет место. Хэмлин отмечает, что землетрясение и роль сейсмов здесь
указывают на «научные взгляды Гёте и контексты естественных
науки при жизни» (Hamlin 429), а именно, что
подземные вулканические взрывы ответственны за
топография. Хэмлин приписывает драку между пигмеями,
журавлей, эмметов и дактилей (7606/217) как «аллегорию
насилия и войны в Европе в эпоху французского
Революция и наполеоновские кампании» (430 г.). Мефистофель
встречает ламий (769 г.5/219), которые внешне напоминают вампиров.
потребность в человеческой крови, а затем Гомункул, к которому он обращается как к
«Сверкающее лицо» (7830/222). Гомункул ищет, как Фауст,
«лучший способ стать» (7830/222). В заключении
В этой сцене Мефистофель встречает каких-то ведьм и, одалживая им
один из его глаз и зуб становятся такими же уродливыми, как и они.
Скалистые бухты
Эгейского моря (8035/228) включает фестиваль
Эгейское море, кульминацией которого стал триумф Галатеи.
Нерей, морской старик и отец Галатеи, отказывается помочь
Гомункула, но знакомит его с Протеем, который превращается в
дельфин, на котором Х. катается (8325/235). По мнению Хэмлина, в
В классической мифологии Галатея была морской нимфой, влюбленной в Ациса;
Циклоп Полифем влюбился в нее, убил Ациса
разбив его валуном, но вышла струя воды,
присоединение к влюбленным (438). Сюда прибывает Галатея верхом на оболочке
Афродита и, как и Ацис, Гомункул присоединяются к ней после смерти. Чтобы
быть с ней, его стеклянная оболочка разбивается, и он умирает (8470/239).
Браун определяет Галатею как «историческую богиню красоты».
и поэтому духовный эквивалент Елены и воплощение
совершенная форма» (181).
Перед Дворец (8490/241): Гёте опубликовал Акт III отдельно. в 1827 году как Елена, Классико-романтическая фантасмагория», классическая пьеса в пьесе (Гёте, «Второй», 523, Сталвелл и Дикинсон 193). Хэмлин напоминает нам, что зрители должны быть осторожны попасть в эту фантасмагорию или иллюзия (442). Согласно OED, слово фантасмагория происходит из развлечений начала девятнадцатого века с использованием фонаря. и экран; это также означает «(Видение) быстро меняющегося совокупность или серия воображаемых (и обычно фантастических) форм, такие, которые могут быть пережиты во сне или в лихорадочном состоянии, или вызваны по литературному описанию» (ОЭД).
Мефистофель, переодетый ведьмой Форкией (8730/247),
играет роль «постановщика или церемониймейстера» (Хэмлин
442). За кулисами между актом II и сейчас читатель может предположить, что
Фауст отправился в Аид и попросил освободить Елену (Hamlin
441). Судя по всему, Хелена должна уйти сама (Hamlin 254 fn.
8), и Форкий-Мефисто убеждает ее сделать эту просьбу через
создание иллюзии армии Менелая (9062/257).
Внутренний
Двор замка (9130/259): Форкий-Мефисто
превращает сцену в средневековый замок, где Фауст — рыцарь,
и он и Елена разыгрывают роли куртуазной любви
(9370-9415/265-66). Фауст приближается к исполнению состояния
Имейте в виду, что Мефисто нуждается в нем, чтобы заработать свою часть пакта
(9415/266), но Форкия-Мефисто прерывает. Фауст
хочет вернуться с Еленой на ее родину (2570/270), и
раскрывается пастырское видение.
Тенистая роща
(9572/271): Далее следует опера «Эйфорион», которую Гёте
предназначен для сопровождения музыки (Сталвелл и Дикинсон
193). Эйфорион рождается из союза
Елена и Фауст (9695/275). Эйфорион ищет любовь
(9795/277) и война (9850/279), но затем умирает, когда пытается летать
(9900/280). Его тело ненадолго напоминает тело английского поэта Байрона, потому что
Euphorion представляет дух поэзии для Гёте (Hamlin 280
фн. 8). Елена исчезает из видения (9940/281), и
Мефистофель снова превращается в самого себя в конце
Закон.
Высокий Горы (10040/287): Фауст едет в Германию по облако и остатки костюма Хелены приземлились на вершину гора. В этом плане эта сцена напоминает «Очаровательный пейзаж». начало первого акта, в котором Фауст начинает жизнь заново. Мефистофель прибывает с помощью семимильного сапога (10070/288). Для Брауна это предполагает возвращение «в мир приборы и машины» (220).
Гёте предоставляет номера библейских цитат для Мефистофеля, которые
намекают на искушение Христа в пустыне (10130/293) и позже
II Самуил. Фауст сыграет роль «Генералиссимуса» (10310/293)
в войне (против Соперничающего Императора), вызванной
Создание Мефистофелем бумажных денег и кредита. Фауст может
прошение о своем участке земли в случае победы Императора
(10305/293). В конце сцены Мефистофель вводит
Три могучих человека — Драчливый, Хищный и Стойкий — к
сцена битвы.
В Предгорья (10345/295): Фауст появляется в доспехах с Мефистофель (10425/297), и предполагают, что итальянец колдун помогает Императору сражаться, чтобы объяснить Магические манипуляции Мефистофеля над битвой. Аудитория и читатель зависят от Фауста, Мефистофеля и Императора понять, что происходит во время боя, напоминая нам о важность перспективы и интерпретации в этой пьесе.
Соперник
Палатка Императора (10785/306): Дворняжка Хватай Хабар.
и Могучий Хищник пытается ограбить побежденного Соперника
Палатка Императора. Однако в фартуке Grab-Swag есть дырки, и
солдаты Императора прогоняют их. Хэмлин и Браун отмечают, что
Действие IV вполне может быть вдохновлено гетевским опытом постоянного
войны, сначала при осаде Майнца в 1792 г., и разгроме
Пруссаки в Йене-Ауэрштедте в 1806 году, оба из которых Гёте
был свидетелем воочию.
Резюме:
Фауст завоевывает свою новую землю у моря, когда Мефисто
прогоняет пожилую пару. Фауст умирает, и ангелы претендуют на его душу,
обман Мефисто его претензии. Фауст и Гретхен
предположительно воссоединились в загробной жизни.
Открыть
Страна (11045/313): Сцена открывается на безымянном
путешественник (Wayfarer), который принимает гостеприимство в буколическом
дом (темная липа 11044/313) пожилой пары, Филимона и его
жена Бавкида. Они жалуются Путнику на работу над
дамбы, чтобы вернуть землю, которая появляется как по волшебству
(11125/315). Бавкида и Филемон — персонажи из
Метаморфозы Овидия; в этом тексте они предлагают гостеприимство
Юпитер и Меркурий пока они в маскировке, а взамен
за их доброту боги спасают их, когда наводнение разрушает
земля. Гёте наделяет пожилую чету христианскими добродетелями, такими как
невинность, великодушие и скромность. Они также представляют собой гармонию
с природой и «последними остатками классического мира»
по Брауну (232), а в тексте Гете античность
означает красоту (233).
Путник вполне может представлять человека, живущего в гармонии с
природа и люди. Таким образом, Путник воплощает
идеал всеобщего опыта в европейском романтическом
Движение.
Дворец
(11145/316): Фауст завоевал свою империю, но сожалеет
как он этого достиг (11235/318). Тем не менее, он хочет, чтобы
пожилая пара со своей земли, чтобы он мог построить «шедевр
разумного человека» (11250/318).
Глубокая ночь
(11290/323): Мефистофель сообщает, что он и
Могучие люди убили Бавкиду, Филимона и Путника в их
попытка очистить от них землю (11360/321). Фауст утверждает, что
«означал обмен, а не грабеж» (11371/322).
Полночь
(11384/323): Четыре серые старухи входят во дворец и
ослепить столетнего Фауста.
Великий Внешний
Участок дворца (11511/327): вызов Мефисто.
лемуры копают могилу Фаусту. Последние строки Фауста перед смертью
являются:
«Такое изобилие я бы увидел на этой земле,
На акрах свободных среди свободных людей стоят.
Я мог бы молить мимолетную минуту:
О, подожди еще, ты так прекрасна!
Мой путь на земле, след, который я оставляю в нем
Неисчислимые эоны не могут испортить.
Предвкушая грядущее высокое счастье,
Я наслаждаюсь венцом и итогом своего стремления» (11575-11585/329).
Погребение
(11605/330): Мефисто призывает обитателей Ада к
помогите ему поймать душу Фауста, когда она покидает его тело. Хор
приходит ангел, рассыпает лепестки роз (11700/332) и отвлекает
Мефисто с привлекательными херувимами (11800/335), чтобы они могли
украсть душу Фауста.
Гора Ущелья (11845/337): Отец Серафик, один из четырех святые отшельники (отшельники, живущие в единении с природой и духовность, Hamlin 337 fn 3) дает группу некрещеных детям своими глазами видеть природу (11910/339). Ангелы возвращаются с сущностью Фауста, провозглашая:
«Более совершенные ангелы: Ни один ангел не может разорвать союз
Из двух, слитых в одно,
Из слившихся близнецовых природ,
Вечная любовь одна
Имеет силу, чтобы положить этому конец» (11960/340).
Mater Gloriosa (Славная Мать), икона Девы Марии, прибывает и Гретхен, которая продолжает жить как «Кающаяся». превосходит сущность Фауста. Последние строки вызвали много спор об их значении:
«Хор Мистикус: Все изменчивое
Только отражено;
Недостижимое
Здесь совершается;
Человеческое различение
Здесь проходит мимо;
Вечно-Женское
Влечет нас ввысь» (12105 -12110/344).
Процитированные работы:
Браун, Джейн К.