Человек сделавший сам себя ломоносов: Жизнь как торжественная ода — Комиссия Российской Федерации по делам ЮНЕСКО

Жизнь как торжественная ода — Комиссия Российской Федерации по делам ЮНЕСКО

Портрет М.В.Ломоносова. Л.С.Миропольский, 1787 год
Ломоносов в химической лаборатории за проверкой опытов Р.Бойля. Литография. Н.Г.Наговицын, 1957 год
Памятник Тысячелетию России. М.В.Ломоносов. Великий Новгород, 1862 год
Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова собирает в своих стенах самых талантливых студентов России и ближнего зарубежья

Михаил Васильевич Ломоносов — первый русский ученый с мировым именем, выдающийся реформатор науки и образования, человек энциклопедических знаний, основатель Московского университета и родоначальник русской поэзии. Гений, живший в нужное время в нужном месте.

Когда-то Ломоносова называли талантливым самородком и «русским Леонардо да Винчи», а сегодня его можно смело назвать ярчайшим примером self-made man —­ человека, выбившегося из низов и сделавшего головокружительную карьеру в обществе, где социальная мобильность жестко ограничивалась сословными рамками.

Михаил (Михайло) Ломоносов родился 19 ноября 1711 года в зажиточной крестьянской семье и с детства помогал отцу, который владел собственной рыболовецкой артелью в Архангелогородской губернии — это была чуть ли не единственная область России, где в то время отсутствовало крепостное право. Грамоте Ломоносов обучался у церковного дьяка в родной деревне Мишанинской, поздно — в 12–14 лет — научился читать и страдал от недостатка книг. Мать Михаила умерла, когда мальчику было всего 9 лет. Кроме нее никто — ни отец, добрый, но «в крайнем невежестве воспитанный», ни мачехи (Василий Дорофеевич после смерти первой супруги женился еще дважды) — не поддерживали страсть сына к чтению. Особенно трудно юноше было наладить отношения со второй мачехой, «злой и завистливой», которая высмеивала его увлечения и считала «ученость» откровенной глупостью. Отец встал на ее сторону и, дабы поскорее выбить из головы сына книжную «дурь», задумал его женить.

Понимая, что женитьба окончательно похоронит его мечты о науке и образовании, Ломоносов притворился больным в наде­жде отложить свадьбу. А дальше случилось знаменитое бегство в Москву — решение, навсегда изменив­шее жизнь 19-летнего деревенского «бол­вана». Улучив подходящий момент, он, никому ничего не сказав, догнал рыбный обоз, следующий в Москву, и упросил взять его в попутчики. Из вещей он прихватил лишь кое-что из одежды и книги, которые позже назвал «вратами своей учености» — «Грамматику» Смотрицкого и «Арифметику» Магницкого.

В Москву Ломоносов прибыл в начале января 1731 года. Ему удалось поступить в престижную Славяно-греко-латинскую академию, хотя для этого пришлось подделать документы, назвавшись сыном «холмогорского дворянина». Путь к знаниям оказался весьма тернист, ведь Михаил впервые сел за парту вместе «со школьниками, малыми ребятами», будучи здоровым почти 20-летним «лбом», и регулярно подвергался насмешкам с их стороны. Однако тяга к учебе и невероятное прилежание помогли преодолеть все неудобства, и за первый год Ломоносов закончил сразу три класса академии.

В 1734 году подлог с документами был раскрыт, однако Ломоносова не только не наказали, но даже поощрили за способности и трудолюбие, сначала отправив на обучение в Киево-Могилянскую академию, а спустя год, в 1735-м, зачислив в студенты университета при петербургской Академии наук. Еще через год, в 1736-м, Ломоносов в числе избранных отправляется на стажировку в Германию, для чего ему пришлось выучить немецкий язык с нуля всего за несколько месяцев. Проучившись там около четырех лет, 30-летний студент самовольно решает вернуться на родину. В очередной раз не понеся никакого наказания за свое сумасбродство, он смог защитить две диссертации — по химии и физике — и получить должность адъюнкта физического класса Академии наук. А уже в 34 года, в 1745-м, Ломоносов получает звание профессора химии и чиновничий титул, равный дворянскому.

Мозаики работы М.В.Ломоносова
«Полтавская баталия». Мозаика М. В. Ломоносова в здании Академии Наук. Санкт-Петербург. 1762—1764

Химия и физика — не единственные области, где проявил себя гений Михаила Васильевича. Александр Пушкин назвал Ломоносова «первым нашим университетом» неслучайно — жизнь и творчество Михаила Васильевича красноречиво свидетельствуют о том, насколько многогранной и неординарной личностью он был.

Интересуясь как естественными, так и гуманитарными науками, он оставлял заметный след во всем, за что бы ни брался.

Создание проекта Московского университета, единственного на настоящий момент российского вуза, представленного практически во всех мировых рейтинговых системах, возрождение в России мозаичного искусства, реформа русского языка и новаторское использование ямба в стихосложении — это лишь малая часть огромного наследия Ломоносова. Именно он открыл атмосферу на Венере, объяснил происхождение многих полезных ископаемых и минералов, создал ряд оптических приборов и заложил основы физической химии. Не менее известны его труды в области истории и географии.

За прошедшие 310 лет биография «русского Леонардо да Винчи» обросла немалым количеством легенд (некоторые из них придумал он сам), а оценка его деятельности и достижений варьировалась от панегирической до обличительной. Но одно можно сказать наверняка: с момента смерти Ломоносова в 1765 году Россия больше не видела личностей такого масштаба, а его вклад в просвещение и популяризацию знаний просто невозможно переоценить.

А.В.Рубанович

Ломоносов был великий человек и останется как вечный пример неутомимого дерзания

Доктор военных наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ полковник А.А. Корабельников

Великий русский учёный, философ, основатель Московского университета. Родился в селе Денисовка Архангельской губернии, в семье помора. В 1731 г. поступил учиться в Славяно-греко-латинскую академию в Москве. В 1735 г. был послан в Петербург в академический университет, а в 1736 г. – в Германию, где учился сначала в Марбурском университете (1736-1739 гг.), а затем во Фрейбурге в Школе горного дела (1739-1741 гг.). После возвращения в Россию в 1741 г. Ломоносов стал адъюнктом физического класса Академии наук в Петербурге, а в 1745 г.- профессором  химии. С 1745 г. Ломоносов работал в учрежденной  по его инициативе химической лаборатории Академии. Данной информацией, как правило, ограничиваются статьи в энциклопедических словарях различного уровня. Прежде чем свидетельствовать свое отношение к гению мы в статье попытаемся дать краткую справку о вкладе в науку Михаила Васильевича Ломоносова, суть которой сводится к следующему.

 

 

До 1748 г. Ломоносов занимался преимущественно физическими исследованиями, а в 1748-1757 гг. его работы были посвящены главным образом решению теоретических и экспериментальных вопросов химии. Его труды по математике, физике, химии, наукам о Земле, астрономии, послужили основой  развития науки по экспериментальному естествознанию. Ломоносов изложил основы атомо-корпускулярного учения, разработал кинетическую теорию теплоты, обосновал необходимость использования физики для объяснения явлений химии, назвав её теоретическую часть химии название «физической химией», а практическую часть — «технической химией». Он также  уделил внимание основополагающему значению закона сохранения вещества в химических реакциях.

Ломоносов разработал методы взвешивания и методы количественного анализа. Проводя опыты по обжигу металлов в запаянных сосудах, Ломоносов показал, что их вес после нагревания не меняется и что высказывания Р. Бойля о необходимости присоединения к металлам «тепловой материи» является ошибочным. Он изучал растворимость солей при различных температурах, установил факты понижения температуры при их растворении и понижении точки замерзания раствора по сравнению с чистым растворителем. Сам Ломоносов провёл большое количество анализов горных пород. Он доказал, что почва, торф, каменный уголь, нефть, янтарь имеют   органическое происхождение. В своих работах о «Слове о рождении металлов от трясения Земли» и о «О слоях земных» он последовательно  проводил идею, что  эволюция природы является закономерной.

Ломоносов создал в России ряд химических производств по выработке  неорганических пигментов, глазурей, стекла. фарфора.  Он изобрёл фарфоровую массу, разработал рецептуру и технологию изготовления цветных стекол, которые использовал для своих мозаичных картин. Ломоносов также создал ряд мозаичных портретов (например, портрет Петра 1)  и монументальную мозаику «Полтавская баталия»,которые были высоко оценены Российской Академией художеств, избравшей его в 1763 г. своим членом.

Первым из русских академиков Ломоносов приступил к подготовке учебников по химии и металлургии: «Курс физической химии», «Первые освоения металлургии или рудных дел». Ему  принадлежит заслуга в создании Московского университета и разработке для него проекта и программ. Ломоносов написал ряд трудов по истории, экономике, филологии. Наряду с научными исследованиями он занимался литературным творчеством и опубликовал несколько од и трагедий.

Сочинения: «Опыт теории о нечувствительных частицах тел вообще о причинах частных качеств»; «Размышления о причинах теплоты и холода»; «Рассуждения об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенных для поддержания свободы философии»; «О слоях земных».

Писать о Ломоносове – дерзость. Но говорить о корифеях мировой наук и не сказать о нём – дерзость тоже. Может быть, более непростительная.

Прежде всего, о некоторых мифах, окружающих это имя. Мифы эти возникали как-то исподволь, скорее по доброму, чем по злому, умыслу и незаметно укоренились, подменив истину.

В представлении многих Ломоносов, совсем мальчик, сын тёмного поморского рыбака из бедной, затерянной в снегах деревеньки, движимый некой силой, вдруг всё бросает и пешком идёт в Москву учиться.

Всё так и не так. Во-первых. Это был не совсем мальчик. В Москву отправился 19-летний, по существу, взрослый человек, завидный жених, широкоплечий силач, который с 10 лет ходил в море и был дублён самыми злыми северными ветрами. Во-вторых, в Москву отправился вовсе не сын бедного, тёмного помора для своих мест если не богатого, то весьма обеспеченного, пользующегося  авторитетом и известностью. И, наконец, в Москву пришёл вовсе не неуч, слепо, как росток к солнцу, тянувшийся к знаниям, а  юноша, уже прикоснувшийся к науке своего времени, уже сделавший первый жадный глоток из чаши истины, и понявший,  что жажду эту побороть он в себе теперь не в силах, и с немалыми сомнениями и колебаниями решивший идти в Москву, точно зная, что лишь там он сможет утолить эту жажду. То есть явление Ломоносова в Москву – это не некая игра судьбы, не счастливая случайность внезапного озарения, а неизмеримо более серьёзное отражение некого сложного духовного процесса человека с уже сложившимся характером.

Другой неосознанный миф можно назвать самодеятельным, поскольку он невольно возникает в сознании каждого, кто познакомился хотя бы с перечнем трудов Ломоносова в энциклопедическом словаре. Его разносторонность и огромность сделанного им подсознательно рождает уверенность в его научном долголетии. Между тем Ломоносов умер рано: ему не было 54 лет, из них  самостоятельным научным творчеством он занимался всего 24 года. Сравнения неуместны по отношению к людям масштабов Ломоносова, поскольку в истории мировой науки немного можно найти примеров подобной творческой интенсивности.

Мифологичность есть и в том, что вся жизнь Ломоносова с давних пор приглаженная и «причёсанная», представлялась довольно благополучной и даже безмятежной. Да была и благосклонность и защита власть имущих, но человек этот за короткий свой век отведал из всех чаш горестей. Он, ставший ещё при жизни воплощением русской культуры, испытал на себе все возможные виды унижений и умалений этой культуры. Его травила церковь, как травила она многие десятилетия спустя Льва Толстого. Его труды высмеивались, как высмеивались гениальные откровения Лобачевского. Сколько сил потратил он на борьбу с иностранным засильем в русской Академии наук, на  борьбу с тайными  союзами бездарностей, единому Богу только известно.

Над ним издевались монархи и  ненавидели монаршие холопы, как издевались и ненавидели они славнейших сынов нашего Отечества.

Поражает какая-то чудодейственная ясность, простота, трезвость, если допустимо сказать – здравость смысла в работах Ломоносова. Есть факты, как стало известно сегодня, истолкованные им односторонне или неверно. Но нет, ни одного факта, обратив на который внимание Ломоносов начал бы тушевать смысл, облекать истину в хрупкую словесную скорлупу туманных формулировок, намёков на некую непознаваемую силу, таинственную природу, необъяснимый феномен.

Не только тем знаменит Ломоносов, что создал он целые новые науки, но и самим подходом к научному творчеству, самими методами постановки научных задач. Единение теории и практики для Ломоносова истина азбучная.

Ломоносов почти всегда, открывая нечто новое, вступал в бой со старым. Здесь требовались  не просто гениальность, но и мужество, упорство, и, наконец, упрямство, говоря об этом, Г.В. Плеханов, назвал Ломоносова  «благородной  упрямкой».

Ломоносов всю жизнь работал на пределе, теперь сказали бы «на износ». Учился, просиживая за книгами не часами, а напролёт – сутками. Экономил на всём. Чтобы писать, он для этого делал из дроби свинцовые палочки и перья, надёрганных из гусей, плавающих на московских прудах.  Недоедал в молодости постоянно. Размышления и пылкость воображения сделали Ломоносова под старость рассеянным. Поэтому нередко во время обеда вместо пера, которое по школьной привычке любил класть за ухо, клал ложку для горячих щей, или утирался своим париком, который снимал с себя, когда принимался за щи.

Вместе с тем, он не был рассеянным кабинетным чудаком. Крупный, позднее полный, но быстрый, сильный, нрав имел хоть и добрый, весёлый, но крутой, вспыльчивый до ярости. Будучи в Германии разругался с Генкелем  — наставником и начальником Школы горного дела,  изрубил и изорвал в ярости все книги и бушевал так, что привёл «всё строение в сотрясение». А, когда однажды задумали его ограбить три матроса на Васильевском острове, он пришёл в такое негодование, что одного уложил без чувств, другого с разбитым лицом обратил в бегство, а третьего решил ограбить сам: снял с него куртку, камзол, штаны, связал узлом и принёс «добычу» домой.  По этому поводу  А.С. Пушкин заметил: «С ним шутить было накладно».

Став уже признанным. Окружённый почётом, (однажды  даже сама государыня Екатерина – подумать только! – осчастливила визитом!), привычек своих Ломоносов не менял. Небрежный в одежде, в белой блузе с расстегнутым воротом, в китайском халате мог принять важного сановника, и засидеться с земляком-архангельцем за кружкой  холодного пива. Ибо «напиток сей жаловал прямо со льду».

Ломоносов рано постарел, потучнел, подорванное в молодости здоровье часто изменяло ему. И умер он, в общем-то, от пустяковой весенней простуды.

Ныне, в юбилейный год Ломоносова, глядя на 10-томное издание Сочинений Михаила Васильевича, понимаешь, насколько русский гений многогранен и многолик. Темы,  поднятые Ломоносовым, и в наши дни остры и злободневны, Все последние 20 лет либеральные деятели нам талдычат о том, что русские ничего не могут, что этот народ неумех, что даже Сколково – это, видите ли, аналог  Селиконовой долины. У нас есть свои аргументы против ежедневной либеральной лжи – и один из главных этот: Ломоносов. Михайло Ломоносов, самый яркий поборник «модернизации» XVIII  столетия, верил  в недюжинную талантливость новых поколений русских людей, работающих на пользу России («О вы, которых ожидает Отечество от недр своих …»). Эти люди во все времена способны доказать всему миру, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рожать».

Русский народ 2011 год знаменует годом Ломоносова. Это не случайно. А.С. Пушкин писал: «Россия вошла в Европу как спущенный  на воду корабль. После Полтавской битвы народное образование и просвещение причалило к берегам Невы. Многих в ту пору позвала Россия, но избранником стал сын помора Михайло Ломоносов, познавший Русь «от тёмной клети до светлых княжеских палат». Все его свершения в области химии, физики, астрономии,  географии, этнографии, народного просвещения, истории, поэзии и других наук поражают своим масштабом, как сама личность гения, которого с юности мучила жажда знаний.

Своей жизнью Ломоносов стремился зажечь от своего огня как можно больше молодых сердец, стать  «общей душою» будущих подвигов во славу русской науки и культуры, быть хотя бы искрой в делах, направленных на пользу отечества. Ломоносов вырастил целое поколение русских учёных. Он закладывал, развивал и укреплял национальные традиции русской науки. Эти традиции – смелость, решительность и дерзание в постановке новых кардинальных проблем, настойчивая борьба со всякой косностью и рутиной, широта кругозора, материалистическая устремлённость мировоззрения, постоянное стремление связать теоретическую разработку вопросов с живой практикой, борьбы за независимость, честь и достоинство отечественной науки, высокий патриотизм  и самоотверженное служение своему народу.

Ломоносов был замечательным знатоком русского языка. Найти правильное взаимоотношение старого книжного языка и языка народного, установить, что здесь жизнеспособно и пригодно для дальнейшего развития литературного языка, а что надлежало отбросить, было нелёгкой задачей, которую мог решить только  Ломоносов. Он сумел найти в русском народном языке много точных и метких слов, оказавшихся пригодными для  обозначения научных понятий. Он постоянно заботился о чистоте русского языка, боролся против неуместного и ненужного засорения его иностранными словами, которые, как писал он, «вкрадываются к нам не чувствительно, искажают собственную красоту нашего языка». Россия в течение многих лет училась грамоте по ломоносовской  «Граматике», знакомилась с лучшими образцами мировой литературы по его «Риторике». По словам Пушкина, он был «вечным памятником русской словесности». Вяземский назвал его поэзию «голосом полтавских пушек».

Ломоносову принадлежит несомненная заслуга в упорядочении и установлении русской научной терминологии.

В 1761 году, положив в основу своего произведения «Летописи»,  Ломоносов написал демографический трактат «О сохранении и умножении российского народа», который настолько современен и актуален, что лишний раз поражаешься точности гения, указавшего 250 лет назад главную проблему государственной власти в сегодняшней  России. Он утверждал, что именно сохранение и увеличение численности населения является первоочередной задачей государства. Ломоносов считал, что «для увеличения деторождения, необходимо принять несколько срочных мер. «Прежде всего, развивать медицину, чтобы бороться  с материнской и детской смертностью». Говорил о «детском душегубстве», то есть убийстве матерями своих незаконнорождённых детей,  чтобы скрыть позор, призывал к просвещению народа для снижения пьянства и прочей бытовой невоздержанности, о насаждении разумного и здорового образа жизни. Учёный предостерегал, что если численность россиян будет снижаться, Россия непременно начнёт утрачивать и свои территории, и своё влияние в мире.

Особое внимание он уделил тому явлению, которое мы сегодня называем «утечкой мозгов». Ломоносов называл тех русских, которые уезжают жить за границу, «живыми покойниками» и считал необходимым предпринимать меры по возвращению людей из-за границы, так как  Россия «в состоянии вместить их в своё безопасное недро».

Ломоносов славит мощное русское государство, способное отразить любое посягательство извне. Мощь России должна обеспечить её мирное развитие. Ломоносов гордится ратными подвигами своего народа и часто приводит в своих одах «примеры храбрости российской», но выше всего ставит мирное преуспеяние отчизны. «Свирепой брани звук» для него враждебен культуре, война – «рушитель знания». Напротив, «мир — наук питатель». И он мечтает о временах, «когда пребудут все поля безбедны» и «на месте брани и раздора цветы свои рассыплет флора».

Ломоносовское понимание государственных задач, выдвигаемая и отстаиваемая им программа мирного развития страны объективно отвечала интересам широких слоёв народа. Только этим идейным содержанием всего творчества Ломоносова, взятого в целом, определяется подлинная народность его поэзии.  Она отражала стремительное развитие могущественного русского национального государства, с  ослепительным блеском, вышедшего на мировую историческую арену,  воплощая в себе бурную энергию и созидательную волю великого русского народа.

В конце жизни Ломоносов получил признание: он – статский советник, действительный член Санкт-Петербургской Академии наук, ординарный профессор химии, почётный член Академии художеств, член королевской Стокгольмской академии и Болонского института. До конца XIX столетия Ломоносова ценили почти исключительно как российского поэта. В 1865 году, к столетию кончины Ломоносова, его научные труды ещё не были осмысленны и даже будучи повторёнными европейскими учёными, ещё не вошли в научный обиход. Для пользы и славы Отечества наша задача воздать должное гению, восстановить его научные изыскания, придать им широкую огласку. Героический труд его для пользы отечества, для приращения наук и для славы академии должны быть примером не только для учёных, но и для всех граждан России.

На каких направлениях нам необходимо сосредоточить усилия, основываясь на завещания великого учёного? Важнейшим из них является работа по подготовке кадров. Положение сейчас таково – либо мы подготовим наши кадры, наших людей, наших хозяйственников, руководителей экономики, командные кадры на основе науки, либо мы погибли! Так поставлен вопрос историей. Непременно, нам возразят и будут «атаковать» с опорой на веские доказательства, заключающиеся в количестве граждан, имеющих высшее образование. Верно, показатели внушительные, несмотря на всё увеличивающуюся «утечку умов». Чего же нам тогда не хватает? Ясное дело, чего не хватает: не хватает культурности тому слою граждан, который управляет. При этом культурность в нашем понимании охватывает науку, технику, образование.

При этом следует  учитывать основополагающее положение в завещании М.В. Ломоносова – никакая наука не может развиваться без свободы критики, без борьбы мнений. Для того чтобы оживить научную мысль, поднять роль теории, знания, образования необходимо осуществлять подбор кадров, способных  выдвигать многочисленные инициативы и предложения. Естественно,  эти предложения должны быть направлены на оживление теоретической работы в отраслях научных знаний, дать анализ новых процессов и явлений в стране и мире. Очень полезными могут начинания по развёртыванию дискуссии по языкознанию (приурочив к 210-й годовщине великого нашего соотечественника – В.И. Даля), политической экономии, национальной обороне и другим проблемам. Совершенно очевидно, что метод публичных дискуссий привлечёт внимание не только учёных, но и всех слоёв населения.

Особенно беспокоила Ломоносова опасность монополизма в науке. Стремление к монополии он критиковал. Этому  необходимо уделять самое пристальное внимание и на современном этапе развития страны. В качестве реализации  данной проблемы необходимо на страницах периодической  печати накануне важнейших событий публиковать важнейшие работы выдающихся наших учёных.

Догматизм и рутина вызывали у Ломоносова отторжение. Он искал новаторов повсюду, в том числе и в науке. В современных условиях следует  исходить из того, что в науке единицы являются новаторами. А остальные – целое море служителей науки, людей консервативных, книжных, рутинёров, которые достигли известного положения и не хотят больше себя беспокоить. Они упёрлись в книги, в старые теории, думают, что всё знают, и с подозрением относятся ко всему новому. Надеемся, что Академия военных наук станет инициатором движения новаторов в области науки и станет центром передовой российской науки в развёртывающейся борьбе.

Но развитие науки немыслимо без сильной системы образования, подготовки кадров. В стране в советские годы выросла мощная система высшей школы. Если в сфере науки в 1913 году в России числилось 13 тысяч работающих, то перед крахом советской системы их число достигло 3 миллионов. Сейчас эта показатели приблизились к исходному показателю. На современном этапе, как и во времена Ломоносова, необходимо вернуться к идее возрождения университетов. Почему? Наши университеты после революции прошли несколько периодов в развитии.

Первый период они были основной кузницей кадров. Наряду с ними лишь в очень слабой мере развивались рабфаки.

Затем с развитием хозяйства и торговли, потребовалось большое количество практиков, дельцов. Возникло много техникумов и отраслевых институтов. Хозяйственники обеспечивали себя кадрами, но они не были заинтересованы в подготовке теоретиков. Институты съели университеты. Сейчас у нас слишком много университетов. Следует не насаждать новые, а улучшить существующие. Количество их определено. К 2020 году иметь  20 университетов федерального и регионального уровня. Для структур военной организации также необходимо иметь свой Национальный университет обороны и Национальный исследовательский университет.

Нельзя ставить вопрос так: университеты готовят либо преподавателей, либо научных работников. Нельзя преподавать, не ведя и не зная научной работы.

Человек, знающий хорошо теорию, будет лучше разбираться в практических вопросах, чем узкий практик. Человек, получивший университетское образование, обладающий широким кругозором, будет полезнее для практики, чем, например, химик ничего не знающий, кроме своей химии. Применительно к экономистам, юристам, финансистам – это вообще стал злободневный вопрос.

В университеты следует набирать не одну лишь зелёную молодёжь со школьной скамьи, но и практиков, прошедших определённый производственный опыт. У них в голове уже имеются вопросы и проблемы, но нет теоретических знаний для их решения.

На ближайший период следует большую часть одарённых  выпускников при университетах. Насытить университеты преподавателями .прежде всего национально ориентированными.

Уровень науки у нас понизился. По сути дела у нас сейчас не делается серьёзных открытий. Ориентация на за границу. Сейчас у нас нередко говорят: дайте образец из-за границы, мы разберём, а потом сами построим. Что меньше пытливости у нас? Нет. Дело в организации. Мало у нас в руководстве беспокойных.  Есть такие люди: если им хорошо, то они думают, что всем хорошо.

Ещё об университетах. Главный университет страны должен быть один и носить лишь одно имя — Ломоносова. Уравнивание его с Санкт-Петербургским государственным университетом  это установка на разрушение образования в будущем. Такой подход приведет к разногласиям в подходах к образованию и другим нежелательным процессам, которыми незамедлительно воспользуется коллектив Высшей школы экономики – неутомимый проповедник прозападных стандартов в образовании и науке.

Ломоносова возмущала распространённая в чиновничьем аппарате болезнь интеллектуального паразитизма,  конъюнктурное приспособленчество. Необходимо нам следовать таким его установкам: что в теории не только допустима, но и необходима ортодоксальность как верность принципам. А там, где речь идёт о принципах, надо быть неуступчивым и требовательным до последней степени. Главное в жизни – идея. Когда нет идеи, то нет цели движения; когда не цели – неизвестно, вокруг чего следует сконцентрировать волю.

Это размышление перекликается с мыслями великого учёного минувшего века академика В.И. Вернадского. Вот его слова:»Сила идеи – бесконечна. И это мы должны помнить теперь, когда очень часто это забывают в хаосе русских событий».

В связи с юбилеем великого нашего соотечественника и для придания большего значения, может быть, обсудить идею об учреждении в стране ордена для деятелей науки. Орден Ломоносова – за заслуги в разработке общих проблем естествознания; орден Менделеева – за заслуги в области химии; орден Павлова – за достижения в сфере биологических наук.

В заключение необходимо отметить, что нельзя без ясной теории, без научного прогноза лететь космическому кораблю человечества в просторах Вселенной. В противном случае он обречён затеряться вместе со своим экипажем. Ориентиром в решении проблем различного характера является научный подвиг Михаила Васильевича Ломоносова.

10 удивительных фактов о МГУ

Главный корпус МГУ. Фото Дмитрия А. Моттла. Викисклад.

Московский государственный университет — факультет Московского государственного университета, созданный в 1938 году приказом 109 от 23 июля 1938 года. Имеет самый большой в мире коллектив географов, на котором работают 780 научных сотрудников, 1100 студентов и 200 аспирантов. .

В школе несколько отделений. Они включают; география человека, физическая география, гидрометеорологическая, геоэкологическая и геоинформатическая отрасли. В школе также есть ряд лабораторий, которые работают над различными исследованиями. В настоящее время он имеет более 350 лабораторий, ряд научно-исследовательских институтов, несколько обсерваторий, а также несколько дочерних музеев.

Московский государственный университет — крупнейший и старейший вуз России. Основан в 1755 году. Московский государственный университет создали Иван Шувалов и Михаил Ломоносов. Назван в честь Ломоносова. Университет создан по образцу немецких университетов. Вот 10 удивительных фактов о Московском государственном университете.

1. Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Михаил Ломоносов, памятная доска на рабочем месте во Фрайберге, Фишерштрассе, 41. Фото Unukorno. Викисклад.

Ломоносов был удивительным человеком, который сделал себя сам. Родившийся в деревне под Архангельском (север России), он так стремился к учебе, что взял все, что мог выучить в своей деревне, а затем ушел из дома и переехал сначала в Москву и Санкт-Петербург, а затем в Германию.

Ломоносов стал профессором химии в 34 года. Под его влиянием и по его проекту был основан Московский государственный университет.

2. Университет построили заключенные

Это здание построили заключенные – в сталинские времена это было обычной практикой. Существует печальная легенда, которая может оказаться правдой, что один из заключенных решил бежать, как и Икар, но фанерные крылья не удержали его достаточно крепко, и он погиб.

МГУ остается самым высоким учебным корпусом в мире. Он был спроектирован архитектором Львом Рудневым. На каркас главной башни ушло более 40 000 тонн стали и 130 000 кубометров бетона.

Московский университет, вероятно, самое известное из зданий Руднева, за которое он был удостоен Сталинской премии в 1949 году. Горизонт университета вдохновил различные здания в социалистических странах, такие как Дворец культуры и науки в Варшаве, а также логотип 1980-я Московская Олимпиада.

3. Здание — образец сталинской архитектуры

Башня университета — самая большая в Москве. Башню спроектировал архитектор Лев Владимирович Руднев. Он был построен после войны. За его строительство в 1949 году он был удостоен Сталинской премии. Долгое время здание было самым большим небоскребом за пределами Нью-Йорка.

До 1988 года это было самое высокое здание в Европе. Центральная башня имеет высоту 240 метров. В нем 36 этажей. Он окружен четырьмя огромными крыльями общежитий для студентов и преподавателей. Говорят, что в нем 33 километра коридоров и 5000 комнат.

4. В школе много удобств

Логотип юридического факультета МГУ. Фото МГУ. Викисклад.

Московский государственный университет — современное здание. В школе очень много необходимого оборудования. К ним относятся; концертный зал, театр, музей, различные административные службы, библиотека, бассейн, полицейский участок, почта, прачечная, парикмахерская, столовая, банковские конторы, магазины, столовые, бомбоубежище.

5. Звезда на крыше здания очень большая

Звезда на вершине башни достаточно велика, чтобы иметь маленькую комнату и смотровую площадку; он весит 12 тонн. Фасады здания украшают гигантские часы, барометры и термометры, статуи, резные снопы пшеницы и советские гербы. Школа стоит перед террасой со статуями учеников и девочек, оптимистично и уверенно смотрящих в будущее.

6. Школа расширилась после русской революции

Московский Государственный Университет. Это HDR-изображение, созданное из трех разных необработанных файлов с помощью Photomatix. Фото Эльдара Вагапова. Викисклад.

Университет претерпел заметное расширение после революции в России и сохранил свою выдающуюся роль в математике, физике, химии, механике, астрономии и других дисциплинах в советский период. В настоящее время он имеет более 350 лабораторий, ряд научно-исследовательских институтов, несколько обсерваторий, а также несколько дочерних музеев.

7. МГУ имеет одну из крупнейших библиотек в России

Библиотека университета в Москве. Фото Ханно Бека. Викисклад.

Это A.M. Горьковская научная библиотека. Это одна из старейших и крупнейших библиотек России. Библиотека может похвастаться богатым разнообразием своих фондов и не уступает по важности и качеству всемирно известным коллекциям университетских библиотек.

Библиотека предлагает свои услуги преподавателям и студентам российских и зарубежных университетов, а также индивидуальным исследователям. Читальные залы также обслуживают студентов и преподавателей.

8. В школе есть несколько выдающихся выпускников

Среди наиболее известных студентов МГУ были писатели Михаил Лермонтов, Антон Чехов и Иван Тургенев, радикальные интеллектуалы Александр Герцен и В.Г. Белинский и советский лидер Михаил Горбачев.

Другие известные предметы; Михаил Горбачев, Антон Чехов, Василий Кандинский, Лев Выготский, Катерина Тихонова, Сауле Омарова и Анна Чапман.

9. Московский государственный университет предлагает множество программ

Московский государственный университет присуждает степени в более чем пятидесяти различных областях обучения, большинство из которых относятся к гуманитарным и естественным наукам. В большинстве этих областей студентам разрешается перейти от бакалавриата к аспирантуре, а иногда и к аспирантуре. В дополнение к докторам наук, университет также предлагает специализированные медицинские и юридические степени.

10. Школа отмечает День российского студента

«Празднование Дня студента на катке на Красной площади». Московские студенты и студенты отмечают свой праздник – День студента на катке на Красной площади. Фото из архива РИА Новости. Викисклад.

День российского студента (также известный как Татьянин день) — российский религиозный праздник, отмечаемый 25 января по григорианскому календарю. Он назван в честь святой Татианы, христианской мученицы, жившей во втором веке в Риме во время правления императора Александра Севера.

В 1755 году, в день именин матери Ивана Шувалова Татьяны Родионовны, его любовница императрица Елизавета Петровна поддержала его прошение об учреждении университета в Москве. Позднее в университетском городке была построена церковь святой Татианы, а Русская православная церковь объявила святую Татиану покровительницей студентов.

На орбите Стравинского: ответы на модернизм в русском Париже, Клара Мориц | Журнал Американского музыковедческого общества

Skip Nav Destination

Обзор книги| 01 августа 2022 г.

В орбите Стравинского: ответы на модернизм в русском Париже

, по

Клара

Мориц

.

Калифорнийские исследования музыки 20-го века. Окленд

:

University of California Press

,

2020

. xiv,  

310

стр.

Марина Фролова-Уокер

Журнал Американского музыковедческого общества (2022) 75 (2): 379–384.

https://doi.org/10.1525/jams.2022.75.2.379

  • Разделенный экран
  • Взгляды
    • Содержание артикула
    • Рисунки и таблицы
    • Видео
    • Аудио
    • Дополнительные данные
    • Экспертная оценка
  • Открой PDF для в другом окне
  • Делиться
    • Фейсбук
    • Твиттер
    • LinkedIn
    • Электронная почта
    • Гостевой доступ

  • Инструменты
    • Получить разрешения

    • Иконка Цитировать Цитировать

  • Поиск по сайту

Цитата

Марина Фролова-Уокер; На орбите Стравинского: ответы на модернизм в русском Париже , Клара Мориц. Журнал Американского музыковедческого общества 1 августа 2022 г .; 75 (2): 379–384. doi: https://doi.org/10.1525/jams.2022.75.2.379

Скачать файл цитаты:

  • Ris (Zotero)
  • Менеджер ссылок
  • EasyBib
  • Подставки для книг
  • Менделей
  • Бумаги
  • КонецПримечание
  • РефВоркс
  • Бибтекс
панель инструментов поиска

Композиторы Клары Морич были эмигрантами, большинство из них покинули Россию после Октябрьской революции. Сегодня многие россияне снова в пути, готовые к длительному, если не постоянному изгнанию после вторжения в Украину и упадка свобод, введенных в 1990-е годы. Подобно старым эмигрантам, многие уже были на Западе, но сохраняли возможность возвращения, а другие поспешно уезжают, не желая молчать, но столкнувшись с изоляцией, преследованием и нищетой, если заговорят. Российское общество раскалывается на «патриотов» и, во все меньшем количестве, на «предателей». За клавиатурой компьютера они обмениваются цитатами из русской литературы: Тютчев и Достоевский — «патриотов», Салтыков-Щедрин, Чехов, Розанов — «предателей», обе стороны требуют реабилитировать русское культурное наследие.

Хотя можно проводить сравнения между сегодняшними русскими эмигрантами и их сверстниками столетней давности, мы не должны заходить слишком далеко, не в последнюю очередь потому, что события 2022 года, хотя и серьезные, но (пока) не на том же уровне как катаклизм 1917 года. Тем не менее, сегодня мы можем лучше сочувствовать бедственному положению этой ранней волны эмигрантов, и именно в этом духе я перечитал Морица « На орбите Стравинского », в котором русские композиторы-эмигранты рассматриваются в рассказе, пронизанном меланхолия потерь и перемещений.

Книга Морица богата контекстуальными и аналитическими подробностями, тонкими наблюдениями и точными формулировками. Чтобы получить полную пользу, читатель должен держать ее под рукой и постоянно возвращаться к ней. Одна конкретная мысль может преследовать читателя еще долго после прочтения книги: «Для успешного продвижения в эмигрантском пространстве нужно было путешествовать с более легким багажом — в идеале нужно было иметь возможность вообще отказаться от своего багажа» (с. 206). Это предложение появляется в конце главы 6 об Артуре Лурье и его опере-балете 9.0081 Пир во время чумы . Лурье был футуристом в годы, предшествовавшие революции, а затем, в силу маловероятного поворота событий, большевики назначили его комиссаром по культуре. В конце концов он эмигрировал, чтобы стать ассистентом Стравинского, но так и не зарекомендовал себя на Западе как самостоятельный композитор. Он привез с собой большой багаж русской культуры и с годами только приумножил его. Его Пир изобилует культурными отсылками, и он находит сочувствующего переводчика в лице Морица, который ранее поставил свою последнюю оперу, Арап Петра Великого , такая же кропотливая обработка. 1 Она терпеливо снимает намеки слой за слоем, но даже она фактически признает, что Лурье был слишком умен для своего же блага, его усилия проходят мимо голов его новой аудитории на Западе. Цепляясь за прошлое и стремясь реанимировать культуру, которой больше не было, он чуть ли не обрек себя на неудачу.

В «Орбите Стравинского» есть каталог таких провалов. Он построен вокруг пяти музыкальных / театральных произведений. Сначала идет 9 Владимира Дукельского.0081 Конец Санкт-Петербурга , оратория, премьера которой состоялась в Нью-Йорке в 1938 году. Далее следуют три главы о балетах, поставленных по заказу Дягилева: Le pas d’acier Прокофьева (1927), Ода Николая Набокова (1928) и собственный Стравинского Apollon musagète / Apollo (тоже 1928 год и единственный продолжительный успех). В следующей главе рассматривается празднование столетия Пушкина в 1937 году, после чего Мориц добирается до «Праздника » Лурье 1939 года, который так и не был поставлен и исполнялся лишь в единственном экземпляре как концертная пьеса. Все эти работы находятся на стыке изгнания и модернизма, а Стравинский выступает в качестве центра притяжения в Париже. В эпилоге Мориц обсуждает последствия второй эмиграции Стравинского и перехода к сериализму, который рассеял его бывших спутников и вынудил их развивать независимую карьеру. Эта структура работает хорошо, хотя Прокофьев, по причинам, которые мы обнаружим, более неудобен, чем другие.

Решение сосредоточиться на отдельных произведениях было смелым, тем более, что записей Дукельского и Лурье нет (хотя я слышал исполнение оратории Дукельского в Петербурге в 2011 году и видел, что запись делается) . Описания этих двух произведений в книге образны и подробны, есть выдержки из партитур, но пока мы можем составить лишь смутное представление о том, как бы они звучали. Набоковская Ода имеется в очень красивой записи Валерия Полянского, и это все меняет: музыка кажется гораздо свежее, чем можно было бы предположить по описанию Морица, причина ее неудачи кроется не в музыке, а в хаотичной театральной постановке, которую было на удивление частым недостатком в дягилевских предприятиях. Если бы в ночь премьеры постановка шла более гладко, то, возможно, эта «предначертанная» неудача могла бы иметь успех.

Как и Лурье, Дукельский привез в ссылку тяжелый русский культурный багаж. Его оратория, вдохновленная одноименным советским фильмом (режиссер Всеволод Пудовкин, 1929 г.), раскрывает все аспекты «Санкт-Петербурга». Миф о Петербурге», но умудряется весело закончиться празднованием Первого мая (заменив Революцию). Когда Дукельский работал над произведением, его ностальгическая эмигрантская чувствительность уступила место надежде на то, что он может добиться признания в Советской России. Когда Прокофьев навсегда вернулся в Советский Союз в 1936, он изо всех сил пытался продвигать там работу в течение двух лет, но безрезультатно. Оратория разрывалась между прошлым и будущим. Его провал был в некотором роде освобождением для Дукельски, который мог тогда всем сердцем вернуться к своей процветающей карьере композитора популярных песен, опубликованных под именем «Вернон Дьюк».

Следующим рассматриваемым произведением является балет Прокофьева Le pas d’acier , поставленный Дягилевым в 1927 году. В отличие от оратории Дукельского, он мало или совсем не черпает ностальгии или культурного багажа. У Прокофьева было свое бремя от дореволюционной русской культуры, но это была его опера «Огненный ангел» , преследовавший его все 1920-е годы, — запоздалый шедевр русского символизма, который никого не интересовал в Париже и тем более в Москве. Le pas d’acier (в собственном переводе Прокофьева, Стальная лестница ), напротив, была попыткой идти в ногу со временем, западной витриной для большевистской России, в то время, когда Революционное государство постепенно набирало инвестиции , торговые связи и дипломатическое признание со стороны внешнего мира. Дягилев увлекся советским конструктивистским искусством, и для этой постановки ему даже удалось нанять советского дизайнера Георгия Якулова. Балет переходит от непосредственного постреволюционного хаоса к часовому движению организованного труда.

Мориц находится на хорошо протоптанной почве, так как этот балет уже был подробно освещен Стивеном Д. Прессом и Саймоном Моррисоном. 2 Тем не менее, она вносит важный вклад, документируя изменения, внесенные Леонидом Мясином в развитие его хореографии, что привело к гораздо менее последовательному сценарию. Однако как поклонник Прокофьева я бы не согласился со взглядом Морич на вещи, ориентированным на Стравинского: она слишком торопится утверждать, что этот балет был провальным (и что его предыдущий дягилевский балет, Чаут , тоже был). На самом деле ни одно из этих утверждений не соответствует действительности: «Стальные ступени» оставались в репертуаре в течение трех сезонов (1927–29) до смерти Дягилева в 1929 году и привели к созданию «Блудный сын» (точно так же, как отношения Дягилева с Стравинский остывает), а Чаут произвел фурор в свое время и, безусловно, способствовал прославлению Прокофьева в Париже. В литературе было много расплывчатых разговоров о связи между Steps of Steel и русские популярные песни того времени, но Мориц наконец-то показывает, что с чем связано, и за это я ему благодарен. Ее пристрастие снова проявляется в ее стремлении показать, что партитура Прокофьева сильно зависела от Стравинского. В музыкальных примерах 2.8а и б она сравнивает «шагающий» бас в Октете Стравинского с «топчущим» басом (остинатос) Прокофьева в антракте «Стальные ступени ». И все же удвоение баса в терциях у Прокофьева вытекает из особой традиции русского православного пения и гораздо ближе, например, к собственному примеру Морица 3.2а (из «Великих Киевских ворот» Мусоргского). Она также называет возвращение Прокофьева в Советский Союз «злополучным» (с. 208), каким оно было во многих отношениях, но в конкретной сфере соперничества Прокофьева и Стравинского возвращение, несомненно, сыграло существенную роль в том, что Прокофьев (посмертно ), чтобы опередить Стравинского в хит-параде «классической» музыки двадцатого века.

Глава, посвященная набоковской « Оде », представляет собой глубокое исследование попытки композитора ввести русскую культуру восемнадцатого века в европейский неоклассицизм. Опять же, русская культура и русский язык сузили потенциальную привлекательность произведения. Автором титульной оды был Михаил Ломоносов, фигура незаурядная, чьи таланты простирались не только на литературу, но и на некоторые естественные науки. Несмотря на это, его имя неизвестно на Западе. О нем заботились только эмигранты, а кто, как не они, что-нибудь сделает с текстом? Поскольку произведение представляло собой «ораторию-балет», зрелищность танца сводила текст к простому фонетическому фону, как в «9» Стравинского.0081 Ренар и Свадебка . Разница заключалась в том, что Стравинский сознательно планировал свои произведения вокруг этого факта, тогда как Набоков, похоже, мало задумывался об этом. Дягилев надеялся, что декорации и хореография ясно передают тему русского Просвещения, но у художника Челищева и балетмейстера Мясина были другие идеи, в результате чего большая часть зрителей не имела ни малейшего представления о Ломоносове или его стихотворении. The Ballets Russes обычно помнят своими триумфами, в которых был великолепный симбиоз между музыкой, дизайном и хореографией. В другие времена целое стоило гораздо меньше, чем сумма его частей, как в 9-м веке.0081 Ода , и описание Моричем разваливающихся здесь вещей написано ловко с легким штрихом.

Мы могли бы ожидать, что Стравинский окажется в центре внимания в первой или последней главе, но вместо этого он появляется в эпизодической роли сразу после середины. Мориц хочет по-новому взглянуть на «Аполлон » (1928), произведение, в котором можно подумать, что Стравинский решительно сбросил бремя русской культуры в пользу blanc blanc с универсальным характером, основанным на древнегреческом и классическом Французское искусство. Но Мориц утверждает, что балет — идеальная метафора условия изгнания, поскольку (она утверждает) он тем не менее русский, хотя и в более косвенном смысле. Какие тогда русские аспекты Аполлон ? Она упоминает «русские александрины» вариации Каллиопы — специфически ямбический шестифутовый метр. (Она дает репетиционную цифру 39, хотя ямбический, «русский» ритм начинается на четыре такта позже.) Она также приводит сентиментальные струны, которые она соединяет с Чайковским, а также с Люллием. Она предполагает наличие более расплывчатых отголосков некогда популярных на петербургской сцене балетов («Делиб», «Минкус», «Чайковский»). Она также предполагает, что Аполлон является «просчитанным придатком» (с. 141) к дягилевскому возрождению «Спящая красавица» , имперский балет идеального порядка, и отсюда (утверждает она) отрицание Стравинским его анархического и революционного «Весны священной» . Таким образом, заключает она, балет является и «французским паспортом», и ответным визитом в «холодную столицу царской России» (с. 138, 141). Таким образом, ей удается расширить русскость Стравинского даже дальше, чем это было сделано Ричардом Тарускиным в его авторитетном исследовании композитора (расширение аргументов Тарускина является общепризнанной целью Морица). 3

Интерпретация Аполлона в связи с изгнанием напомнила мне предположение Джонатана Кросса о том, что в разделе «Апофеоз» Стравинский очень выразителен (несмотря на его пресловутое изречение) и, в частности, передает боль изгнания. 4 Каждый из наших эмигрантов, конечно, оставил после себя свои особые обстоятельства, и у каждого были свои успехи или неудачи за границей, и эти факторы не могли не окрасить любой опыт ссылки. Стравинскому посчастливилось утвердиться на Западе за несколько лет до XIX века.17 катастрофы, которая дала ему заметное преимущество перед Прокофьевым, которому пришлось искать выход из России во время Гражданской войны, путешествуя впроголодь на восток, в Японию, а затем в Соединенные Штаты. Стравинский, аристократ, уже в мирное время успел воссоздать свою русскую жизнь за границей, с женой и четырьмя детьми, своими разнообразными прекрасными резиденциями, своими домашними помощниками и прочими удобствами. У Прокофьева из низшего социального класса никогда не было достаточно денег, чтобы комфортно устроиться. Лурье, еврей, обращенный в католицизм, первоначально процветал после революции; в течение своего первого десятилетия за границей он присоединился сначала к Жаку Маритену, а затем к Стравинскому, а не утвердился самостоятельно. Дукельский принадлежал к провинциальному дворянству, но не имел ни денег, ни привилегий, которыми можно было бы похвастаться; он прошел через чистилище жизни беженца в Константинополе и в гораздо большей степени проявил готовность человека, добившегося успеха сам, чем Набоков, купавшийся в привилегиях с самого рождения и сохранивший большую их часть за границей. Мориц подробно описывает некоторые из этих социальных различий во введении, но мы жаждем большего. Сколько каждый потерял, сколько удалось сохранить, какие травмы перенесли? Насколько они были свободны или запутаны в своей личной и семейной жизни, насколько легкими или болезненными были их решения? Возможно, мою тягу к этим подробностям подсказывает и нынешняя ситуация 2022 года, когда уникальность каждого случая мелькает в новостных лентах. Одному посчастливилось отдыхать во втором доме за границей, а другому пришлось спасаться от бомбардировок. Не существует единого понятия «изгнание», применимого ко всем им.

Честно говоря, книга Морица посвящена культурным аспектам изгнания, а не его человеческому измерению. Она сплетает сложную ткань из музыкальных деталей, современных критических сочинений, личных писем, дневников и мемуаров, а также из более широкого культурного контекста. Ее письмо само по себе представляет смущение культурного богатства, которым также обладало большинство ее главных героев, и в этом отношении она родственная душа. Она тоже эмигрантка, как и они, и ее симпатии к ним легко обнаружить. Она смягчает свой научный тон достаточной субъективностью, чтобы передать боль и постоянное взвешивание достижений и потерь.

Эпилог цитирует стихотворение Д. Х. Лоуренса «Феникс»: «Вы готовы быть вытертым, стертым, отмененным, / ничего не сделавшим? / Готовы ли вы стать никем? / погрузился в небытие? / Если нет, ты никогда по-настоящему не изменишься» (с. 207). Это последнее слово Морица: для перерождения в духе Феникса изгнанникам придется стереть свою прежнюю личность. Делайте, как Стравинский, — вот в чем смысл — цепляние за слишком большой культурный багаж приведет вас к гибели. Возможно, это хороший совет для россиян, которые сегодня ищут новое место в мире, где их «великая культура» захвачена и запятнана режимом, при котором они больше не могут жить. В этом случае достижения их предков не дают пути к успеху, который будет зависеть от индивидуального таланта, энергии и удачи.

1.

Клара Мориц, «Декадентское усечение: освобожденный Эрос в опере Артура Винсента Лурье «Арап Петра Великого », Cambridge Opera Journal 20, вып. 2 (июль 2008 г.): 181–213.

2.

См., например, Стивен Д. Пресс, Балеты Прокофьева для Дягилева (Лондон: Рутледж, 2006) и Саймон Моррисон, Народный артист: Советские годы Прокофьева, (Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета). , 2008).

3.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *