5 книг о советских репрессиях для детей и родителей

Новые детские книги

Татьяна Наумова

29 июля 2022 18:00

Детскую книгу о судьбе поволжских немцев в сибирской ссылке стали изымать из библиотек: говорить о репрессиях в детской литературе становится все сложнее. Татьяна Наумова рассказывает об этой и других книгах, которые помогут детям и их родителям лучше познакомиться с тяжелыми страницами нашей истории.

«Полынная елка» Ольги Колпаковой

«КомпасГид»

Марийхе вместе с семьей почему‑то должна ехать в Сибирь только из‑за своей национальности: начинается война, и жители Поволжья видят в соседях-немцах врагов. Ссылка становится суровым испытанием, а тут еще приближается Рождество и даже елку найти не получается. Но взрослые придумывают выход из ситуации, и странное растение полынь становится праздничным.

Книга Ольги Колпаковой — история, показанная глазами ребенка, который из‑за политики обречен на боль и страдания. Война, начавшаяся и уже трагически изменившая жизнь многих, заставляет искать врага и внутри страны, но шанс для веры и любви остается всегда.

Несколько дней назад книгу стали изымать из библиотек Екатеринбурга и Свердловской области: доцент УПГУ заявил, что она сравнивает сталинский и гитлеровский тоталитарные режимы и даже якобы призывает испытывать сочувствие к оккупантам, участвовавшим в блокаде Ленинграда. Странно такое писать в 2022 году, но скажу вот что: невыносимо стыдно за то, что спустя много десятилетий в огромной стране по-прежнему нет никакой работы с исторической травмой, и проще оправдать репрессии и националистические чистки, чем признать это трагедией (а Сталин у доцента неожиданно снова стал «товарищем Сталиным» — «Жить стало лучше, жить стало веселее!»).

«Сибирские хайку» Юрги Виле

«Самокат», перевод Александры Васильковой, Веры Марковой. Иллюстрации Лины Итагаки

В Литве растут яблоки, родители заботятся о детях, да даже домашние гуси становятся друзьями. Альгис, его семья и соотечественники, сосланные оттуда в далекую Сибирь, искренне пытаются бороться с жестокостью и отчаянием: поют, влюбляются, шутят и замечают удивительные вещи. Только вот в новом мире этого недостаточно.

Графический роман «Сибирские хайку» сперва может показаться легким, но это лишь иллюзия, которая рассеивается спустя несколько страниц. У книги есть маркировка 18+ (здесь есть ругательства и жестокость), поэтому прочитайте сами и тогда уже решайте, подойдет ли она вашему юному читателю. А еще лучше читать вместе и обсуждать: сам же текст честный, пронзительный и абсолютно безжалостный.

«Сахарный ребенок» Ольги Громовой

«КомпасГид». Иллюстрации Марии Пастернак, Ксении Дереки

Эля вместе с мамой отправляются в Киргизию, взяв с собой лишь узелок с вещами. Но это отнюдь не веселое путешествие, а ссылка, из‑за того что папа оказался изменником Родины. Только вот мама не собирается сдаваться, а значит, детство Эли еще может стать счастливым.

Историю, которую Ольга Громова записала со слов реальной женщины, легко читать и детям, но, на мой взгляд, она гораздо нужнее родителям. История немного напоминает фильм «Жизнь прекрасна», где отец по прибытии в концентрационный лагерь говорит сыну, что это все игра и призом победителю станет танк. В книге Ольги Громовой мать Эли остается человеком в нечеловеческих условиях и не только спасает жизнь дочери, но и заботится о том, чтобы счастье и радость никуда не исчезли.

«Папины письма. Письма отцов из ГУЛАГа к детям»

«Книги WAM»

СЛОН, Сиблаг, Дмитлаг… Эти места сейчас не найдешь на карте, а всего несколько десятилетий назад об этих лагерях говорили шепотом. Заключенные, оказавшиеся там, стремились всеми силами сохранить связь с детьми и семьями и много времени уделяли письмам на волю. Из этих писем вместе с биографическими комментариями и состоит книга.

Это удивительный нон-фикшен, и удивительнее всего его оптимистичность. Сложно представить, что несправедливо осужденный, подвергавшийся пыткам, существующий в чудовищных условиях человек сможет рисовать картинки, придумывать интересные задания и вообще быть любящим и внимательным отцом, но это так. Издание подготовлено по мотивам одноименной выставки.

«Дневник советской школьницы» Нины Луговской

«АСТ»

Нина начинает вести дневник, когда отец возвращается после заключения, и кажется, что жизнь наконец налаживается. Героиня волнуется о нарядах, дружбе, влюбленностях (а о чем переживать человеку в 14 лет?), но за всем этим постоянно ощущается тень страшных 1930-х годов, когда жизнь человека ничего не стоила.

Это не выдуманная книга, а настоящий подростковый дневник — с максимализмом, со смешными и наивными мечтами, с подростковым бунтом и попытками понять происходящее, объяснить себе репрессии и аресты (вдруг они все-таки оправданны?). И важность его как раз в том, что инакомыслие Нины было опасно и могло привести к ужасным последствиям (еще бы, 14 лет, мало ли что может человек натворить). Горячо рекомендую всем подросткам, которые не слишком верят учебнику истории и казенным фразам.

расскажите друзьям

люди

Ольга Громова

Кому нужны книги о репрессиях

В Государственном музее истории ГУЛАГа решили подарить российским библиотекам 4000 книг. Посылки будут отправлены в 40 регионов. Цель проекта – сделать для широкой аудитории доступными книги об истории советских массовых репрессий.

Совместный проект Музея истории ГУЛАГа и Фонда Памяти называется «Другие книги». Другие – это уж точно не развлекательные, и их редко встретишь в обычном книжном магазине. Тем более если магазин где-то в провинции. Библиотеки тоже не избалованы такой литературой. В Музее истории ГУЛАГа есть своя библиотека и своя книжная лавка. Там хорошая подборка такого рода изданий. Теперь с некоторыми из них могут познакомиться посетители 400 библиотек.

Как сообщает заведующий Научной библиотекой Музея истории ГУЛАГа Алексей Миронов, посылки уже начали отправлять. В каждом фанерном ящике – комплект из десяти книг:

– Это книги, которые мы выпускали как в рамках нашей собственной издательской программы, исключительно на основе музейных фондов, так и в рамках совместных партнерских проектов. Например, с издательством «НЛО» был выпущен двухтомник «Поздний сталинизм» Евгения Добренко.

– По какому принципу вы комплектовали посылки, ведь нужно было отобрать всего десять книг?

– Это основные наши издания за последние три года. В первую очередь, упомяну «Атлас ГУЛАГа». Он является и неким путеводителем по нашей музейной экспозиции, и ориентиром в целом по теме. В «Атласе» подробно рассказывается об истории возникновения системы лагерей.

–​ Поместили ли вы туда карту лагерей, которая есть в постоянной экспозиции вашего музея?

– Да, такая карта есть в комплекте с изданием. Как раз второй тираж, который мы выпустили специально к этому проекту, идет именно с подробной картой.

Также в эту подборку вошла самая первая книга, которая стала началом нашего большого издательского проекта. Это лагерный дневник Ольги Раницкой «Метео-чертик». Эта книжка также уже выпущена вторым тиражом. Книга заинтересовала нашу аудиторию, и первый тираж разошелся очень быстро.

Страницы лагерного дневника заключенной Карлага Ольги Раницкой «Метео-чертик. Труды и дни»

Серия авторских книг представлена книжкой Ирины Ратушинской «Серый – цвет надежды» и сборником рассказов Леонида Городина «Одноэтапники».

Embed share

Алексей Миронов о составе посылок для библиотек.

by Радио Свобода

No media source currently available

0:00 0:03:16 0:00

Особо хочу упомянуть папку с эскизами Бориса Крейцера из серии «Вещдок». Находясь в заключении в лагере, этот художник-график по заказу НКВД создавал эскизы токарных детских игрушек.

–​ Конечно, это производит сильное впечатление. Подневольный труд в лагере в Коми (Севжелдорлаг) и такие веселые остроумные вещи. Неизвестно, воплотились ли эти эскизы в производстве. Если это так, то, скорее всего, родителям, покупавшим для своих детей такие игрушки, в голову не могло прийти, в каких условиях они создавались.

– Поэтому мы этой истории уделили особое внимание. С эскизами Бориса Крейцера могли познакомиться не только обладатели этого издания. У нас была подготовлена выставка, посвященная этому художнику. Сначала она была показана у нас, а впоследствии стала передвижной. Она путешествует по регионам России, – говорит Алексей Миронов.

Директор Музея истории ГУЛАГа и руководитель Фонда памяти Роман

Романов рассказывает, как возникла идея безвозмездной передачи книг библиотекам:

– Корни проекта находятся в деятельности общества «Возвращение». Его в свое время организовал Семен Самуилович Виленский. Это человек, который сам отсидел в колымских лагерях. Мы с ним очень дружили. Я считал его своим старшим товарищем. Это общество и само слово «возвращение» для меня очень многое значит. Семен Самуилович передал нам свой уникальный архив, но до того он на основе этого архива долгие годы издавал книги, посвященные нашей тематике. Еще в то время, когда это было запрещено, он собирал воспоминания людей, которые прошли через лагеря. Вот эти материалы он и издавал. Семен Самуилович безвозмездно отправлял книги своего издательства в библиотеки по всей стране. Мы где-то ему помогали в этом. У нас были вместе с ним совместные с обществом «Возвращение» книги. К сожалению, Семена Самуиловича уже несколько лет нет с нами, но его завет и пример послужили появлению проекта «Другие книги».

Семен Виленский с ножом, который ему подарили воры перед освобождением, фото автора

Еще хочу упомянуть двух замечательных человек. В 2010 годах писатель и литературовед Мариэтта Омаровна Чудакова и председатель общественной организации ВИНТ («Ветераны + интеллигенция») Андрей Юрьевич Мосин проводили огромный просветительский проект – доставляли важные книги постепенно во все массовые и школьные библиотеки страны, в том числе и книги издательства «Возвращение».

Они загружали машину в Москве и сами ездили по городам и сёлам, проводили встречи с читателями.

Я понимаю, что зачастую библиотеки в регионах – это единственные очаги культурной жизни. В поселках, в маленьких городах, в деревнях. Нам хотелось бы из московского круга перейти к людям, которым эти книги тоже нужны, но которые не могут по ряду причин их приобрести, заказать, ведь у всех библиотек есть свои сложные регламенты. У кого-то помимо регламентов просто нет средств, а востребованность в этой теме, в этих книгах есть. Я не раз убеждался в этом на проходивших у нас в Москве книжных фестивалях. Во-первых, разговаривал там об этом с библиотекарями и с издателями. Во-вторых, на таких книжных ярмарках ты просто видишь, что таких книг на стендах не так много. К примеру, в «Манеже» (а это – последний книжный фестиваль, на котором я был) книг нашей тематики оказалось совсем уж мало. Поэтому мы решили сделать дополнительные тиражи именно для того, чтобы передать эти книги коллегам в региональные библиотеки.

И это наш первый шаг. Проект «Другие книги» будет развиваться.

–​ Не боитесь ли вы, что эти книги где-то окажутся мертвых грузом, что они просто осядут и затеряются в библиотечных фондах?

– Наша задача – не только просто передать куда-то книги. Была проделана предварительная работа, мы получали запросы из разных регионов. Так что посылки отправляются тем библиотекам, которым они действительно нужны. Кроме того, мы не собираемся ограничиваться только передачей книг. Библиотекам предлагается специально разработанная программа. Это могут быть и презентации конкретных книг. Это может быть и рассказ о том, как искать информацию о репрессированных родственниках. Это может быть и кинопоказ интервью с бывшими заключенными или их родственниками, которые мы записывали в разных регионах. Тут многое зависит от активности самой библиотеки.

Embed share

Роман Романов о проекте Музея истории ГУЛАГа «Другие книги»

by Радио Свобода

No media source currently available

0:00 0:08:30 0:00

Помимо того, что мы можем давать, мы еще спрашиваем – есть ли кто-то рядом, кто прошел лагеря, или их дети, которые тоже являются репрессированными. Если такие люди находятся рядом с библиотекой, потому что часто в небольших поселениях при библиотеках существуют такие объединения жертв политических репрессий, мы готовы туда приехать, чтобы записать на видео интервью.

–​ Вы отправляете посылки в 40 регионов. Много ли среди них территорий, где располагались исправительно-трудовые лагеря?

– Здесь не было прямого отбора и сопоставления с картой ГУЛАГа. Но если сопоставить, то все равно это совпадает, потому что лагеря были на всей территории нашей страны. Однако для нашего музея есть особенные регионы, с которыми мы заключили соглашения. Это Коми, Магадан и Томская область. В этих трех регионах мы еще музеефицируем объекты лагерной инфраструктуры, – говорит Роман Романов.

Заброшенный лагерь в Магаданской области

Одной из первых посылку из Музея истории ГУЛАГа получила Архангельская областная научная библиотека. Ее специалист

Галина Титова говорит, что в библиотеке и рады были бы провести в связи с новым поступлением какие-то особенные мероприятия, да коронавирус вносит в жизнь свои коррективы:

– Пока еще нельзя приглашать людей на какие-то большие события. Не знаю, каким будет 2021 год, но, скорее всего, принимать целые коллективы мы не сможем. Но мы все равно, конечно, очень рады были получить этот комплект. Книги замечательные, совершенно уникальные.

Наша территория была большей частью затронута репрессиями. Огромная Архангельская область была в свое время центром ссылок людей. Нам близко то, что здесь происходило. Конечно, кроме того, что мы будем представлять комплект, я думаю, что будут и встречи, будут и презентации, будут и какие-то вещи транслироваться на всю область, потому что у нас вебинары проходят – такая форма онлайн-общения. Пока еще, к сожалению, это основной способ общения с коллегами, с читателями. И все равно, о каждой книге поподробнее будем рассказывать. Может быть, какой-то комментарий будем просить у специалистов из наших музеев и архивов.

Embed share

Галина Титова о проекте «Другие книги» и архангельских библиотеках

by Радио Свобода

No media source currently available

0:00 0:08:42 0:00

Отмечу, что не только наша библиотека получила этот комплект, а еще 12 библиотек муниципальных Архангельской области. То есть и в наших районах, в глубинке эти книги станут доступны читателям.

–​ До того как ваша библиотека и другие библиотеки, о которых вы упоминали, получили эти посылки, имелась ли такого рода литература в ваших фондах?

– Да. Дело в том, что у нас издается краеведческий материал. В регионе есть что-то вроде мартиролога и Книги памяти, которые издают общественные организации соответствующего направления. Ну а мы получаем обязательные экземпляры краеведческих книг, выходящих на территории области. Естественно, тему эту поддерживаем, следим и продвигаем, потому что издается все, конечно, по-разному – у кого какие возможности. Как бы то ни было, этот материал, конечно, мы стараемся отслеживать. Кроме того, работаем с областным архивом, работаем с людьми, которые инициируют эту деятельность, с различными фондами. Нельзя сказать, что на пустом месте эти книги получили и не знаем, что с ними делать. Основа есть, по крайней мере.

–​ Вы упоминали, что на вашей территории была разветвленная сеть лагерей. Как сейчас архангелогородцы относятся к этой странице истории? Я спрашиваю об этом, потому что все чаще и чаще в России встречаются утверждения, что сведения о репрессированных преувеличены и вообще не нужно ворошить прошлое. Это темная сторона, надо делать акцент на светлом.

– Да, есть такие мнения: зачем это все нужно, зачем об этом нужно знать. Это достаточно тяжелый материал – это страшные вещи, страшная статистика. Но у нас, по крайней мере, в городе, в области нет такого отношения – зачем это? Потому что тут очень много семей, в которых родные были репрессированы, – говорит Галина Титова.

Учет боли | Книги

ГУЛАГ: история советских лагерей
Энн Эпплбаум
610 стр., Аллен Лейн, 25 фунтов стерлингов

В конце 1941 года журнал Time назвал Иосифа Сталина Человеком года. США вступили в войну несколькими неделями ранее, и СССР стал их главным союзником в Европе. Популярность Сталина в Нью-Йорке не была новым явлением. Он получил такую ​​​​же награду двумя годами ранее, когда в цитате была отмечена его государственная мудрость при подписании договора с Адольфом Гитлером; это был период, когда советские вооруженные силы проводили жестокие репрессии в восточной Польше, Литве, Латвии и Эстонии, а советско-финляндская война была в разгаре. Журнал «Тайм» корректировал свою редакционную линию с учетом текущих американских интересов. И его двойное присуждение советскому диктатору опровергает предположение о том, что только политические левые питали слабость к сталинизму.

К сожалению, Энн Эпплбаум начинает свою книгу о ГУЛАГе именно с этого предположения. Считая, что сенатор Джо Маккарти имел правильные представления о Сталине, она предполагает, что его сообщение не дошло до общественности, потому что его стиль поведения навлек на него дурную славу. Это искаженная версия того, что произошло до и после смерти Сталина. Система принудительного труда в СССР никогда не была секретом, и когда после Второй мировой войны разразилась холодная война, многие политики и писатели подвергли советский строй критике. Не только Гарри Трумэн и Уинстон Черчилль, но и Джордж Оруэлл и Артур Кестлер обвиняли террористическую диктатуру в СССР. Попутчики, безусловно, существовали. Но ситуация была сложной и постоянно меняющейся, и жаль, что Эпплбаум повторил солецизм, получивший широкое распространение после падения коммунизма в Европе.

Однако, откашлявшись, она рассказывает захватывающую и убедительную историю о советской лагерной системе. Александр Солженицын предшествовал ей, в гораздо более тяжелых условиях, со своим «Архипелагом ГУЛАГ». Он опирался на опыт самого себя и своих товарищей по заключению и много читал опубликованные записи и второстепенные исторические отчеты. Но он писал до горбачевской перестройки. В последние годы груда свидетельств стала огромной по мере появления бесчисленных мемуаров и документальных сборников. Нескольких ученых даже пустили в архивы полиции. Хотя в этой книге мало того, что еще не появилось в российской прессе, она взяла интервью у нескольких выживших в ГУЛАГе и тщательно изучила недавние публикации. Результатом является замечательное резюме современного состояния наших знаний.

Принудительный труд применялся царями; но хотя коммунисты не замедлили арестовать политических врагов и провести террор, только после того, как Сталин представил свой первый пятилетний план в конце 1920-х годов, в СССР была полностью создана единая система трудовых лагерей. Автор подчеркивает важность экономических мотивов в политике политбюро. Первые лагеря были созданы в негостеприимных районах русского севера, Восточной Сибири и в других местах, где природные ресурсы ждали эксплуатации и где свободные рабочие не хотели селиться. Это была масштабная операция, требующая огромной структуры персонала и учреждений. Над всем этим стояло ОГПУ (предшественник КГБ), которое вскоре было включено в состав НКВД. Сменявшие друг друга начальники полиции Ягода, Ежов и Берия усовершенствовали процедуры, чтобы Главное управление лагерей (ГУЛАГ, по-русски) могло нормально функционировать как неотъемлемый орган советской институциональной сети.

В подчинении этих полицмейстеров находились территориальные руководители ОГПУ-НКВД, каждый из которых должен был выполнять нормы арестов, закрепленные за их республикой или губернией. У них была своя мини-экономика. В их штате были охранники, следователи, журналисты, водители грузовиков, железнодорожники и осведомители. Действительно, из-за сталинской мании подписанных признаний спрос на секретарей-стенографов рос в геометрической прогрессии, когда число арестов достигло пика в 1937-1938 годах.

Хотя Эпплбаум правильно делает акцент на экономике, она могла бы придать большее значение политике. Сталинская пропаганда не оставляла сомнений в том, кто доминировал в советской политике. Следствием этого было то, что широкие слои общества, пострадавшие от государственной политики, точно знали, кого винить. Таким образом, его кампания репрессий имела под собой рациональную основу. Безусловно, аресты были произвольными в том смысле, что полиция задержала миллионы людей, не имевших зла ни на него, ни на его режим. Но произошло это главным образом потому, что советское государство, включая его полицию, было хуже информировано и оснащено, чем гитлеровские органы безопасности в Германии; и НКВД должен был выполнять установленные в Кремле квоты независимо от вины или невиновности отдельных лиц. Тем не менее у Сталина действительно были миллионы врагов: бывшие большевики-оппозиционеры, попы, бывшие меньшевики, националисты, кулаки и торгаши. Депортируя их всех в Турцию, как это сделали с Троцким в 1929, было нецелесообразно. Небезопасно было и сбрасывать их без присмотра в отдаленные города СССР. Поскольку даже Сталин не видел смысла во всеобщем истреблении, альтернативой ему был ГУЛАГ.

Но что он хотел для узников лагеря? Сильной стороной книги является настойчивое утверждение автора о том, что условия в лагере должны были быть суровыми, но терпимыми. Лишь во время Второй мировой войны, когда большинство населения СССР страдало от недоедания, пайки были снижены ниже этого уровня. Проблема заключалась в том, что НКВД был коррумпирован, а продовольствие и лекарства, предназначенные для ГУЛАГа, выкачивались на каждом этапе доставки в лагеря. В связи с этим возникла необходимость в серийном пополнении осужденных.

Не то чтобы московские власти не обращали внимания на эти технические трудности. (Им не было дела до человеческой трагедии или общепринятой морали.) Время от времени имели место разоблачения коррупции и плохого управления. Действительно, были подготовлены конфиденциальные отчеты, которые доказывали, что ГУЛАГ стоил больше, чем он производил для государства. Рабский труд был нерентабелен. Одно из достоинств обзора Эпплбаум в том, что он показывает не только ужас, но и глупость Воркуты, Колымы и Норильска. Таким образом, становится легко объяснимым, почему лагеря начали опустошаться в 1953 почти до того, как остыл труп Сталина. Во всяком случае, учет принудительного труда был еще хуже, чем позволяет книга. Советский уран, золото, никель и древесину добывали бедолаги, которых, как человеческий мусор, сбрасывали в самые отдаленные и холодные края. Многие сотни тысяч принадлежали к группам советского общества, обладавшим опытом и управленческими навыками. Непригодные для каторжных работ, они нанесли огромный ущерб «свободной экономике».

На самом деле у Сталина была склонность к переосуждению осужденных по истечении срока их принудительных работ. Возникает вопрос, как кто-то остался в живых, когда лагеря начали опустошать после 1953. Ответ заключается в том, что большинство выживших получили работу, которая давала им дополнительные пайки или более легкую работу. Солженицын тому пример. Он отбывал свой срок в лагере, посвященном научным исследованиям, где дисциплина была жесткой, но еда была достаточной, а климат терпимым. В худших лагерях северной России и Сибири осужденному нужно было переводиться на врачебную работу или на кухню, чтобы выжить. В результате их условия улучшились, но это произошло за счет остальных заключенных, которые остались на менее чем достаточном пайке.

Хлеб стал объектом навязчивого желания. Его кража была одной из немногих форм поведения, вызывавших всеобщую неприязнь со стороны заключенных, будь то политические или обычные преступники. Немногие сокамерники считали убийство слишком сильной реакцией на кражу хлебного пайка человека.

Хотя исправительно-трудовые лагеря не были закрыты в 1953 году, количество заключенных сократилось, а степень государственного террора снизилась. Аресты законопослушных граждан продолжались и при Хрущеве, и при Брежневе. Гонения на верующих были обычным явлением в XIX в.60-е и политические диссиденты последующих десятилетий могли быть брошены в лагерь, психиатрическую больницу или депортированы. Однако судебная реабилитация жертв была неоднородной. Систематические расследования неправомерных арестов и заключений Горбачев начал, когда большинство жертв уже были мертвы. Процесс продолжается и по сей день. Историки разоблачили характер сталинского режима, но судебных процессов над известными преследователями было мало. Было бы трудно предать суду каждого виновного должностного лица, но Энн Эпплбаум права в том, что можно было сделать больше и все еще можно сделать.

· Книга Роберта Сервиса «Россия: эксперимент с народом, с 1991 года по настоящее время» издается Macmillan.

[PDF] Политические репрессии Линды Кэмп Кейт Электронная книга

📖 Электронная книга — PDF

Корты и Закон

Linda Camp Keith

Книга поля

336

. электронная книга — PDF

Суды и закон

Линда Кэмп Кейт

Информация о книге

Содержание

Цитаты

Об этой книге

Мир, похоже, достиг согласия относительно набора идеалов, касающихся поведения государства в области прав человека и соответствующих институтов для продвижения и защиты этих идеалов. Глобальный сценарий легитимности государства требует писаной конституции или ее эквивалента со встроенным биллем о правах, демократических процессов и институтов и, во все большей степени, судебной проверки государственной власти для защиты прав человека. Хотя прогресс в направлении всеобщего формального соблюдения этой глобальной модели впечатляет, Линда Кэмп Кит утверждает, что существенное значение этого прогресса гораздо менее ясно. В «Политических репрессиях» она пытается ответить на два ключевых вопроса: почему государства берут на себя формальные обязательства в отношении демократических процессов и прав человека? Какое влияние эти обязательства оказывают на реальное поведение государства, особенно на политические репрессии? Книга начинается с тщательного изучения различных инструментов государственных репрессий и представляет доказательства существенного формального признания международных норм прав человека в конституционных документах, а также независимости судебной системы. . Кит считает, что эти институты отражают распространение глобальных норм и стандартов, роль транснациональных сетей неправительственных организаций и электоральную логику, в которой режимы стремятся защитить свои будущие интересы. С другой стороны, экономический либерализм снижает вероятность того, что государства примут или сохранят эти положения. Она показывает, что на уровень судебной независимости влияют конституционные структуры и что впоследствии достигнутый уровень судебной независимости, в свою очередь, снижает вероятность подавления государством различных прав. Она также находит веские доказательства того, что положения о правах действительно могут служить ограничением государственных репрессий, даже если учитывать многие другие факторы.

Доступ к более 1 миллиона наименований по справедливой ежемесячной цене.

Учитесь более эффективно, используя наши учебные инструменты .

Information

Publisher

University of Pennsylvania Press

Year

2011

ISBN

9780812207033

Topic

Politics & International Relations

Subtopic

Human Rights

Table of contents

Стили цитирования для политических репрессий Как цитировать политические репрессии для вашего списка литературы или библиографии: выберите стиль цитирования из списка ниже и нажмите «Копировать», чтобы создать цитату.