Человек как животное (Александр Никонов)

Читать отрывок

Буду ждать

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

Книги блогеров и звёзд рунета

Александр Никонов — известный писатель, автор знаменитых бестселлеров «Конец феминизма» и «Кризисы в истории цивилизации». Мастерски дискутируя на острые и неоднозначные темы, автор выступает в своих произведениях апологетом здравого смысла. Талантливые провокации Никонова возмущают, вызывают желание найти опровержение, оспорить, но самое главное — заставляют думать. «Человек как животное», вне сомнений, вызовет негативную реакцию у многих представителей нашего «человейника».
Но что есть книга, как ни своевременный толчок к тому, чтобы задуматься?

Описание

Характеристики

Книги блогеров и звёзд рунета

Александр Никонов — известный писатель, автор знаменитых бестселлеров «Конец феминизма» и «Кризисы в истории цивилизации». Мастерски дискутируя на острые и неоднозначные темы, автор выступает в своих произведениях апологетом здравого смысла. Талантливые провокации Никонова возмущают, вызывают желание найти опровержение, оспорить, но самое главное — заставляют думать. «Человек как животное», вне сомнений, вызовет негативную реакцию у многих представителей нашего «человейника».
Но что есть книга, как ни своевременный толчок к тому, чтобы задуматься?

АСТ

Как получить бонусы за отзыв о товаре

1

Сделайте заказ в интернет-магазине

2

Напишите развёрнутый отзыв от 300 символов только на то, что вы купили

3

Дождитесь, пока отзыв опубликуют.

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Советую!

Книга «Человек как животное» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Александр Никонов «Человек как животное» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.

Читать онлайн «Человек как животное» — Никонов Александр Петрович — RuLit

Александр Никонов

Человек как животное

Много нас по подобию Божию, И все-таки каждый с изъяном. Будем считать, что изъянами Обязаны мы обезьянам.

Олег Григорьев

«Никонова можно убить. Даже нужно. А книги его сжечь. Это добавит им скандальной популярности. Я не согласен ни с одним его словом, кроме союзов и предлогов. Но читаю до конца. Слишком сильно затягивают факты — неизвестные, сенсационные, шокирующие, опрокидывающие привычный мир».

Михаил Веллер, писатель

«Талантливый человек, поцелованный при рождении Богом в ту самую зону, которая впоследствии определяет литературный талант».

Аркадий Арканов, писатель-сатирик

Идея этой книги была внезапной, как понос. Так всегда начинаются хорошие книги…

Просто однажды, слушая излияния своего доброго знакомого о его пунктирной семейной жизни и взаимоотношениях с деньгами и женщинами, я подумал, что все его жизненные загогулины вызваны не его решениями, а сработавшими инстинктами той обезьяны, что сидит внутри каждого из нас.

Вся наша жизнь — и в малом, и в большом — устроена по слепку того зверя, от которого мы произошли.

Произойди мы от другого существа, например от овцы, весь облик цивилизации был бы совершенно другим. Потому что каждому виду присуще свое видовое поведение. Повадки травоядных в корне отличаются от повадок хищника. А поведение хищника — от поведения всеядного стадного существа, живущего в кронах деревьев, каковыми мы с вами по базовой конструкции и являемся.

Поэтому, черт побери, было бы крайне интересно посмотреть на человека и цивилизацию, которую он создал, глазами зоолога или этолога — специалиста по поведению животных. И тогда мы с вами увидим отражение всеядного стадного млекопитающего, прыгающего по деревьям, на всем, что нас окружает, — на предметах, на взаимоотношениях, на земном искусстве и на бытовых мелочах, на религии и на высочайших взлетах духа.

Ну что? Занесем лупу над глобальным человейником, как назвал нашу цивилизацию один философ?

Часть 1

Мы есть то, что едим

Дорогие дети!

Не следует спрашивать: «Что такое животное?» – а нужно спросить: «Какого рода объект мы обозначаем как животное?» Мы называем животным все имеющее следующие свойства: питается, происходит от подобных себе родителей, растет, самостоятельно передвигается и умирает, когда приходит срок.

Поэтому мы относим к животным червяка, цыпленка, собаку и обезьяну. Что же сказать о людях? Подумайте об этом с точки зрения перечисленных выше признаков и затем решите сами, правильно ли считать нас животными.

Альберт Эйнштейн

Я сейчас не собираюсь доказывать каждому грамотному, умеющему читать и думать гражданину очевидное — что человек есть животное. Вряд ли среди читателей моей книги найдется хоть один, который бы прошел в жизни мимо этого замечательного факта: мы звери, господа!

Помнится, еще в школе на уроке биологии я спорил со свои недалеким одноклассником, доказывая ему, что человек суть животное. Он упирался против этой очевидности и верить ей не хотел.

— А кто же еще, если не животное? Робот, что ли? — удивлялся я упорству туповатого приятеля.

Сейчас с этим не спорят даже глубокие церковники: да, говорят они, человек — это животное. А некоторые даже добавляют, что Господь создал человека на той материальной базе, которой на тот момент обладал, — животной. Зато вдохнул в него душу! Которая, мол, и выделяет человека из всего прочего животного царства.

Человек действительно сильно отличается от всего звериного мира. Разительно отличается! Поэтому туповатый одноклассник и спорил со мной, никак не желая соглашаться со своей животностью: на детей, которые гораздо ближе к животным, чем социализированные и дрессированные социумом взрослые, тот факт, что человек есть животное, производит шоковое впечатление — такой вот парадокс. Когда-то целый класс американских школьников, шокированный рассказом учителя биологии о том, что люди есть животные, написал письмо Эйнштейну, попросив его рассудить их спор с учителем. То, что ответил детям Эйнштейн, вы уже прочли в эпиграфе…

Отличия между людьми и другими животными настолько бросаются в глаза, что задавать вопрос о том, чем наш вид отличается от прочих, на первый взгляд даже как-то глупо: мы в штанах ходим, кушаем вилками и вон какую цивилизацию построили! Мы разумные, а не зверье какое-нибудь!

Моя сестра, которая зело любит животных, пару лет назад увлеклась чтением научно-популярной литературы. На вопрос, отчего вдруг такой интерес к науке, ответила:

Больше, чем месть в «Животном» – Чикагское обозрение книг

Как цисгендерный белый мужчина меня меньше всего интересует, что говорят цисгендерные белые мужчины. Слишком часто слишком многие высасывают кислород из дискурса, не оставляя места другим, чтобы высказаться, и сводя все к еще одной версии мэнсплейнинга. Их работа, кажется, направлена ​​на то, чтобы формировать мир только по своему образу и подобию, работая над тем, чтобы цепляться за власть, даже несмотря на то, что их актуальность продолжает уменьшаться. Я понимаю, что говорю в общих чертах, обобщая всех белых гетеросексуалов (и не пытаюсь вызвать реакцию #notallmen, потому что, конечно). Я думаю о человеке, который решил объяснить ей важность книги Ребекки Солнит, не подозревая, что она была ее автором; Я имею в виду политиков, которые считают своим долгом говорить демонстрантам БИПОК, чем они должны быть довольны, протестуя за свое право на жизнь, свободную от системного расизма и террора; мужчины, которые закатывают истерики из-за того, что им приходится носить лицевые маски в разгар пандемии, и ставят под сомнение стремление к вакцинации под предлогом «мое тело — мой выбор» — не обращая внимания на их бессмысленную иронию.

Я понимаю, что в моем рассуждении есть и доля иронии: мне, в конце концов, предоставлено это место, и я прошу вас выслушать то, что я хочу сказать. Но я хотел бы думать, что это происходит из-за того, что мы сначала слушаем, прежде чем говорить, потому что это то, что нам нужно делать: слушать.

Мне интересно, что может сказать такая писательница, как Лиза Таддео, что она может рассказать нам своим дебютным романом Животное . По всем признакам — на обложке книги, рекламе, маркетинге — « Животное » — это феминистская история убийства из мести. В какой-то степени это так, но также кажется, что называть Животное как таковое просто унизительно. Да, есть месть, есть расплата, есть убийство, но они кажутся второстепенными. В отличие от других произведений поп-культуры и искусства, которые наслаждаются что (насилие, ярость, месть), Животное связано с почему — это роман, в котором мы узнаем обо всех причинах что происходит.

Роман следует за Джоан, когда она переезжает из Нью-Йорка в Лос-Анджелес после того, как ее старший, женатый босс и любовник застрелился у нее на глазах. Во время съемок она ужинает с новым пожилым женатым любовником. Джоан описывает себя одним словом: «развратная». Но она отказывается считаться жертвой: «Лишение было мне полезно[…] Но самое худшее я пережила. Выживший — это второе слово, которое я бы использовал». Джоан потеряла обоих родителей в результате трагедии, когда ей было десять лет, и она разворачивает моменты прошлого, когда они ей напоминают о них в настоящей истории. Эти прошлые воспоминания позволяют по-новому понять, по-новому взглянуть на события, через которые она проходит, и создать что-то вроде повествования на ленте Мебиуса. Через это развертывание и завертывание мы видим жизнь, отмеченную сексуальным насилием, нападениями, мужчинами с изнасилованием в глазах и множеством «мелких» травм, которые мы часто не принимаем во внимание.

Самоубийство является побуждающим происшествием романа — это повод для Джоан рассказать свою историю. И именно это приводит ее к поискам женщины по имени Алиса, которая, по ее мнению, может помочь разобраться в событиях ее прошлого и в том, как они повлияли на ее настоящее. Алиса, как и многие другие персонажи романа, является архетипом, существующим на службе у персонажа Джоан. Хотя она недоразвита, она существует для того, чтобы мы могли лучше видеть и понимать Джоан — цель ее существования — позволить Джоан измениться. Алиса своего рода «базовая», и ее лучше всего использовать, когда она и Джоан ведут диалог. Вопрос Алисы о прошлом Джоан дает ей возможность быть уязвимой, возможность подумать о плохом обращении, в котором раньше Джоан могла бы посчитать свою вину.

Уже на середине книги стареющему домовладельцу Джоан, страдающему болезнью Альцгеймера Леонарду, нужно признаться, нужно поговорить, нужно объяснить Джоан кое-что относительно его покойной жены и их проблем с рождением ребенка. Он также делится своими мыслями о разных типах женщин: «Биология загадочна, но преднамеренна, она отбирает одних для продолжения рода, а других указывает на другой путь. Такие женщины, как ты, необходимы, чтобы выпустить пар. Разгерметизировать кабину. Послушайте, как мужчины относятся к женщинам (по телевизору, в кино, на пресс-конференциях). Женщина либо мадонна, либо шлюха, жена или любовница. Джоан шипит в ответ: «Такие женщины, как я, хороши для мужчин, чтобы трахаться, когда они не готовы рожать с хорошими девушками со Среднего Запада, такими как Ленор». Джоан всегда считала себя «шлюхой» — скорее, это то, какой ее всегда видели мужчины, говорили ей, и то, что, по ее мнению, мир видел в ней: «Меня называли шлюхой. Меня судили не только за то, что я сделал другим, но и жестоко за то, что случилось со мной». Леонарда можно рассматривать как замену всем гетеросексуальным, богатым, белым мужчинам, которые говорят женщинам, какими они должны быть, какими они должны быть. Мужчины, которые всегда говорят, контролируют, диктуют моральный кодекс, по которому должны жить другие, в то время как они делают противоположное.

Смотрите также

В своем эссе длиной в книгу « Я ненавижу мужчин » Полин Харманж пишет, что «ей надоела мужская апатия и общее отсутствие интереса к правам женщин». Быть женщиной присуще своего рода экзистенциальное беспокойство: как я выгляжу? Как/где я могу быть в безопасности? Способны ли мужчины быть порядочными, хорошими? Читая « Животное », эти идеи невозможно пропустить — их невозможно пропустить и в реальном мире. Легко назвать аудиторию такой книги, как 9.0005 Животное — это другие женщины — женщины, которые могут видеть себя в сексуальной политике романа: повседневные приставания и домогательства, унижения, перенесенные во время самых банальных действий, таких как поход на фермерский рынок. Но, возможно, аудитория — мужчины или должны быть мужчинами. Как и Харманж, Таддео сыта по горло, и она говорит нам слушать, обращать внимание, что наши действия, наша внешность, наши слова имеют значение, имеют последствия. « Животное » — это книга не столько о разыгрывании женской ярости и мести, сколько о том, как показать нам весь ужас и микроагрессию, которые приводят к переломному моменту — от сексуального насилия до мэнсплейна; от мгновенной, изменяющей жизнь травмы до медленного варки заживо в тепловатой воде.

Фантастика
Животное
Лиза Таддео
Avid Reader Press
Опубликовано 8 июня 2021 г.

Информационный бюллетень The Chicago Review of Books

Наш ежемесячный информационный бюллетень, который поможет вам быть в курсе событий, связанных с Chirb.

Я хотел бы получать новости и специальные предложения.

Брок Кингсли

Брок Кингсли — писатель и педагог, живущий в Форт-Уэрте, штат Техас. Его работы публиковались в таких изданиях, как Brooklyn Rail, Paste Magazine, Tahoma Literary Review, Waxwing и других изданиях.

«Последнее животное» Рамоны Осубель парит как посредничество в том, что нас оживляет : NPR

«Последнее животное» Рамоны Осубель парит как посредничество в том, что нас оживляет мать и две ее дочери-подростка, связанные кровью, но сломленные трагедией. Но он парит в добавлении животного элемента.

Обзор

Отзывы о книге

18 апреля 2020 г. : 35:42 по восточному времени

Риверхед Книги

Riverhead Books

Что такое семья? Если еще глубже, , почему — это семья?

Целые крылья литературного канона столкнулись с этими вопросами, обычно формулируя их только в контексте человеческих семей. Вот почему « Последнее животное », последний роман Рамоны Осубель, парит там, где так много других книг о семейной динамике просто плывут по течению.

Конечно, в рассказе Осубеля есть очень узнаваемое семейное ядро ​​— мать и две ее дочери-подростки, связанные кровью, но сломленные трагедией. В чем The Last Animal вырывается из стаи, так это в добавлении якобы дикого элемента: биоинженерного воскрешения вымершего вида животных. А именно, шерстистый мамонт.

Не позволяй этому Х-фактору сбить тебя с толку. Как показывает научно-популярная книга Бена Мезрича 2017 года « Woolly », из палеонтологических исследований этих великих, лохматых, давно ушедших толстокожих можно извлечь богатую нить человеческого повествования. Но там, где Мезрич драматизировала истинные научные события, Осубель привносит глубокую эмоциональную правду в свои драматические произведения. Установка прочная и многообещающая: Джейн, аспирантка по палеобиологии, берет с собой своих дочерей, 13 и 15 лет, Веру и Еву, на раскопки в Арктике. Отец девочек погиб в автокатастрофе годом ранее, и эта утрата тяжело висит над их головами, когда троица отправляется на вершину земли — «голое место, затерянное место, где когда-то бродили древние звери». Джейн ищет окаменелости; в то же время ее собственная семья чувствует себя единым целым, похожим на оболочку остатком чего-то, что когда-то было процветающим и целым.

Однако вместо того, чтобы погрязнуть в интериоризированной мелодраме, The Last Animal мгновенно вводит предательский писк Осубеля — в виде скованного льдом мамонтенка и решения Джейн стать мошенником в своего рода сумасбродном этическом запое. Но еще более освежающим является полное неприятие несчастья со стороны скорбящей семьи, даже когда их поиски лохматой собаки (шерстяной собаки?) начинают слетать с рельсов. Естественно, возникает вопрос о том, возможно ли клонировать мамонтенка, за которым следует вопрос о том, правильно ли играть в Бога таким образом, за которым следует гораздо более потрясающая возможность возрождения людей. Вчитывайтесь в это так метафорически, как вам нравится. Осубель точно знает.

Книга также затрагивает сексизм, как личный, так и институциональный, и делает это с иронией, а не с кликбейтными клише. «Чуваки, тьфу», — стонет Вера, пытаясь понять очевидную готовность матери играть по правилам академического клуба для мальчиков: «Патриархат и все такое». Это комично, и это резко, и это помогает придать вид остроумного трибунала постоянным подшучиваниям Джейн, Евы и Веры. Тот факт, что Осубель заморозил персонажа мужа Джейн — в рассказе о замороженных существах, ни больше, ни меньше — сам по себе является аккуратной гендерной инверсией. Но это не месть; во время одного из характерных для Веры приступов радостного озорства «отцовская искра блеснула, паломничество к какой-то части его».