Дмитрий Хворостовский: В моей жизни все не по правилам, а против них

Свежий номер

РГ-Неделя

Родина

Тематические приложения

Союз

Свежий номер

Культура

30.05.2016 18:39

Поделиться

Дмитрий Хворостовский о том, как не потерять смысл жизни, зная тяжелый диагноз

Мария Бабалова

1 июня, на Исторической сцене Большого театра состоится благотворительный вечер «Дмитрий Хворостовский и друзья — детям». Накануне концерта знаменитый баритон в эксклюзивном интервью «РГ» рассказал о предстоящей филантропической акции и о своем опыте борьбы с тяжелой болезнью — опухолью головного мозга.

Можно ли уже поставить точку в истории этой жуткой болезни?

Дмитрий Хворостовский: Нет. Ни фига. Мы все понимаем, как эти дела, продолжаясь, заканчиваются и, заканчиваясь, продолжаются. Никто ничего не знает и не гарантирует. Мне кажется, что все идет на улучшение. Но осознаю, что нужно довольствоваться тем, что есть в настоящем времени, по возможности наслаждаясь этим.

Получается?

Дмитрий Хворостовский: Чуть-чуть. Думаю, я тут троечник. Как, в принципе, всегда было по жизни.

Может, по школьному табелю, но только не во взрослой, профессиональной жизни.

Дмитрий Хворостовский: Да, в жизни, конечно, я счастливчик, несмотря на все испытания минувшего года. Это точно. Я осознал, что до болезни практически никогда не страдал, по большому счету. Надеюсь, это испытание сделает и меня и мой окружающий мир лучше, яснее, понятнее; жизненные ценности кристаллизуются. Я хотел бы сказать, что Господь Бог ведет нас по жизненным виражам, но я в него не верю. Господь Бог не может знать и думать о каждом из нас. Мы сами себе предоставлены. Я уверен, загробной жизни нет и не может быть. Нам дается только одна жизнь, которую мы должны прожить без черновиков, с первой попытки, пытаясь оставить след и быть счастливыми. Потому что потом у тебя не будет никакого шанса.

Обрушившаяся на вас лавина всемирной любви и поддержки обогатила вас настоящими друзьями?

Дмитрий Хворостовский: Мой круг общения, по большому счету, каким был, таким он и остался. Те люди, которым я симпатизировал, с которыми приятельствовал или дружил, они все со мной. Никто от меня не отвернулся. Хотя многие люди боятся этой ситуации, как чумы, и я их понимаю и не осуждаю. В счастье, в успехе тебя окружает множество людей, с ними очень привольно и приятно делиться этим счастьем. Когда же человек оказывается болен, он остается один на один с болезнью. И я в этом не исключение. Но свое одиночество я не так уж лелеял и холил. Тем не менее когда тебе плохо, тогда ты все равно один. Никто тебе не может ни посочувствовать, ни реально помочь. Кроме моих родителей и моей жены Флоранс. Морально меня очень поддерживал отец, с которым я каждый день и до сих пор разговариваю. И все свои тяготы и страхи я разделял с Флошей. Она вела себя просто героически. Причем не подавая ни малейшего вида. И совсем не по-русски: «Ах, ты мой бедненький, ой, ой…» Ничего подобного, все было только на позитиве, весело. Когда мне плохо, меня оставляли в покое. Мне чуть лучше, сразу организовывалось что-то, приносящее радость. Самые ужасные три первых месяца моего лечения стали едва ли не временем невероятно сильного единения нашей семьи. И в самые худшие моменты я смотрел на детей, жену и чувствовал, что я просто не могу упустить себя. Я обязан выкарабкаться.

А ваши дети знают всю правду о вашей болезни?

Дмитрий Хворостовский: Младшие (Максиму через месяц будет тринадцать, а Ниночке — девять), они, конечно, не знают. Но я чувствую, что они догадываются. А старшие — Данила и Александра — все знают и понимают. Но 31 декабря умерла моя первая жена. Вот так нас шарахнуло! Воистину — беда не приходит одна. И им самим сейчас очень нужна моя помощь и поддержка.

Чем занимаются Данила и Александра?

Дмитрий Хворостовский: Им в конце июня исполнится уже 20 лет. Сашенька, она литератор. Сейчас серьезно занимается английской литературой. Она недавно перевелась в другой университет, как и Данила. Он просто поставил меня перед фактом, что больше категорически не желает учиться на физико-математическом факультете. Он должен был стать ракетчиком, но решил заняться кинокомпозиторством. Честно говоря, я со страхом отреагировал на эту новость. Я ему сразу сказал, что физиков-ядерщиков, физиков-ракетчиков, их очень мало на Земле, а музыкантов пруд пруди. И быть успешным музыкантом — очень большая редкость, исключительный случай. А я не хочу, чтобы ты был несчастным человеком.

Вообще определение будущего для своих детей — огромный стресс для родителей. Но над своими детьми не довлею, а помогаю им. Никто не знает никаких рецептов. Невозможно ничего предугадать. Я просто вижу на примерах других родителей, которые планомерно бичуют и «насилуют» своих детей ради того, чтобы их максимально развить и подготовить к взрослой жизни. И растут эти дети абсолютно не свободные, затюканные. Я сторонник иного воспитания. В моей жизни все не по правилам, а против них. Поэтому у моих детей всегда есть право выбора.

А младшие дети уже решили, кем хотят стать?

Дмитрий Хворостовский: Они очень разные. Максим еще думает. А Нина идет правильным путем: занимается музыкой — фортепиано и скрипкой; танцует, поет в хоре и берет уроки актерского мастерства. Она очень занятая девочка. Они оба знают три языка — английский, так как учатся в английской школе, французский, на котором общаются с мамой, когда меня нет рядом, и, конечно, русский. Максим хорошо читает по-русски, Ниночка — пока с трудом. Но у меня есть мечта — отправить их летом в лагерь, где-нибудь в России, чтобы у них не было возможности иноязычного общения. Для меня принципиально важно, чтобы мои дети свободно владели русским языком.

А как родился проект «Дмитрий Хворостовский и друзья — детям»?

Дмитрий Хворостовский: Это цикл благотворительных концертов. В Большом театре будет уже третий. Вместе со мной выступят солистки Большого Динара Алиева и Юлия Мазурова, солист Мариинского театра Ильдар Абдразаков и американский тенор Стивен Костелло. Несколько лет назад Павел Астахов и Василий Пеганов вдохновили меня и помогли воплотить мне эту идею. Для меня крайне принципиально, что в этом проекте нет ничего абстрактного — детей, ждущих помощи, денег. Все предельно зримо и конкретно. Павлу Астахову очень хотелось, чтобы концерт состоялся именно 1 июня — в Международный день защиты детей. И я очень постарался, чтобы так и произошло: я приезжаю на два дня между спектаклями «Симон Бокканегра» в Венской опере. Очень надеюсь, нам удастся собрать внушительную сумму. Благое дело творить можно с открытым сердцем, искренне и с любовью. Наш народ, люди, живущие в России, натуры жертвенные. И люди, имеющие возможность и силы, они могут, должны помогать, и это мне кажется естественным. Тем более, когда дело касается детей. Надеюсь, в ближайшее время подобный концерт состоится и в моем родном Красноярске.

В начале декабря должно свершиться то, чего ждали в России лет двадцать. Вы впервые выйдете на сцену Большого театра не в концерте, а в спектакле. Но почему обещано лишь два представления оперы Верди «Дон Карлос» и почему именно это название?

Дмитрий Хворостовский: Я же это не ради денег делаю. Я хочу, мне очень важно, чтобы эти два спектакля в Большом театре оказались как можно лучше, прошли по высшему разряду. И компания у нас собирается хорошая — Хибла Герзмава, Катя Губанова, Ильдар Абдразаков. «Дон Карлос» — одна из моих любимейших опер. И, по-моему, спектакль, идущий в Большом театре, не очень пошлый, что тоже приятно. А репертуарный выбор в Большом для меня невелик. Есть еще только «Травиата», но пусть она останется для Лондона и Вены, где у меня сейчас очень много работы.

Чувствуется, режиссеров вы не слишком жалуете.

Дмитрий Хворостовский: Одно время Баварская опера делала все возможное, чтобы увидеть меня на своей сцене. Я же делал все обратно возможное, чтобы этого не произошло, увидев на DVD постановку «Онегина», сделанную польским режиссером Кшиштофом Варликовским. Я смотрел запись вместе с папой. Он не мог поверить своим глазам. Это был не спектакль, а чистая патология. Естественно, я пытаюсь избегать режиссерского произвола. Правда, своим недавним «Онегиным» в «Ковент-Гарден» я был тоже удручен. И постановкой, и проблемами со здоровьем — я порвал бицепс, но, стиснув зубы, особо не споря с режиссером, просто делал свое дело.

Мир очень изменился: стал гораздо жестче, деспотичнее, сволочнее, неправильнее…

Там что, Онегин штангой балуется?

Дмитрий Хворостовский: Нет, я просто балерин поднимал. А у меня, видимо, организм был очень ослабленный, и я порвал себе мышцу во время репетиции. Был вынужден сделать операцию, и уже дней через десять вышел на сцену. И никто ничего не заметил.

Какие театры вы сегодня считаете самыми главными для себя?

Дмитрий Хворостовский: Вена мне нравится, я люблю этот театр. Директор Венской государственной оперы Доминик Мейер мне писал слова поддержки с самых первых дней, как только весть о моей болезни обошла мир. И когда у меня в Вене спектакли, мы видимся почти каждый день. Я всегда очень чутко ощущаю пиететное, но и трепетное отношение и администрации, и простых рабочих сцены. И не только в Вене, но и в «Ковент-Гарден», и в «Метрополитен». И стремлюсь расширять список своих любимых театров.

Кстати, вы, пожалуй, единственный из российских оперных знаменитостей, кто еще ни разу не выступал на новой сцене Мариинского театра…

Дмитрий Хворостовский: Всему свое время. Пока у меня нет никаких идей на этот счет. Я звонил 2 мая Валерию Гергиеву, поздравлял с днем рождения. А он мне сразу в ответ: «Поехали со мной завтра в Воронеж?!» Без подготовки, репетиций, я так не могу. Смотрю, мы с ним только вчера о Воронеже говорили, а он уже из Пальмиры вернулся и концерт в Перми успел сыграть. Феноменально! Но, быть может, мы что-то вместе все-таки придумаем.

А какие новые работы вас ожидают?

Дмитрий Хворостовский: Этим летом планируется запись оперы Верди «Риголетто» и вокального цикла Свиридова «Отчалившая Русь» с оркестром. К сожалению, я должен был записывать Свиридова два месяца назад. Все были наготове, я приехал в Питер, но заболел и был вынужден отложить запись. Я очень хочу «Отчалившую Русь» провезти концертным туром по всей стране, начиная от Москвы и Петербурга, заканчивая Владивостоком и, быть может, Якутском. Только хотелось, чтобы это были по возможности лучшие филармонические залы и один-два оркестра из тех, с кем я часто работаю. Думаю, 20 лет назад я недостаточно много исполнял этот цикл, и в плане большой осмысленности мне есть что еще сказать.

Но столетие Свиридова отмечалось в прошлом году.

Дмитрий Хворостовский: Я никогда не ориентируюсь на даты. И первую свою программу военных песен я сделал в 2003 году, вовсе не к юбилею Победы. Для меня важны другие связи.

14 декабря в Кремле и 18 декабря в Большом концертном зале «Октябрьский» Петербурга в рамках проекта «Хворостовский и друзья» вы выйдете на сцену вместе со знаменитым аргентинским тенором Марсело Альваресом. Как вы выбираете «друзей» для своих концертов?

Дмитрий Хворостовский: Альварес — один из лучших теноров мира сегодня и мой очень хороший коллега. Он с радостью согласился приехать. А вот мой добрый друг — знаменитый польский тенор Петр Бечала напрочь отказался, честно признавшись, что ему бы очень хотелось, но если он приедет в Москву или Петербург, дома, в Польше, его просто уроют. Я приглашал и замечательного шведского баритона Питера Маттея. Но он тоже, извиняясь, отказался по политическим обстоятельствам. А вот латышка Элина Гаранча приехала в прошлом году из уважения ко мне. Я, конечно, пытаюсь убеждать коллег. Но мои приглашения носят дружеский характер, и я никого не принуждаю. Надеюсь, на следующий год приедет прекрасный немецкий бас Рене Папе. Мы очень давно друг друга знаем и относимся друг к другу очень-очень бережно. Я спросил: «Рене, приедешь, не внапряг?» Он в ответ: «С большим удовольствием. Где ты раньше был? Почему ты меня раньше не приглашал?»

Политика влияет и на ваши намерения, желания, планы?

Дмитрий Хворостовский: На мои — нет, абсолютно. Я был и остаюсь свободным человеком. Хотя политика, к сожалению, влияет на многие компоненты нашей жизни. И такая тенденция уже давно наметилась. Мир очень изменился: стал гораздо жестче, деспотичнее, сволочнее, неправильнее. И спасения от этого пока не придумано.

Во время чемпионата Европы по футболу за кого будете болеть?

Дмитрий Хворостовский: У меня большая привилегия — болеть за несколько команд: Россия, Англия, так как в Лондоне я живу уже более 20 лет, и еще мне нравятся команды Италии и Франции. Я вынужден быть в курсе всех футбольных новостей и регулярно смотреть матчи из-за Максима, который болеет за «Барселону», принципиально не болея ни за одну английскую команду. С Максимом у нас крепкая мужская дружба и солидарность.

А как планируете отпуск проводить?

Дмитрий Хворостовский: Сначала думали поехать в Бразилию. У меня намечалось выступление на Олимпийских играх в Рио. Но сейчас там такая обстановка, что боюсь, ничего не состоится. Скорее всего, всей семьей укатим на юга — итальянские или флоридские. Это в августе, а начиная с сентября, как и прежде, с календарем у меня опять начались большие проблемы, нет ни одного свободного денечка.

Российская газета — Федеральный выпуск: №116(6984)

Поделиться

Классика

Правила жизни Боба Дилана

Музыкант, Нью-Йорк, Малибу, Нетибридж (Шотландия)

Теги:

музыка

правила жизни

Я не считаю себя поэтом, потому что мне не нравится это слово — поэт. Считайте меня гимнастом на трапеции.

Все говорят: Дилан ни с кем не разговаривает. Что за чушь? Я не для этого появляюсь перед публикой.

Стать заметной персоной — это тяжелая ноша. Христа распяли потому, что он стал слишком заметен. Так что я всегда предпочитаю исчезать.

Я никогда не хотел стать пророком или спасителем. Возможно, я хотел стать Элвисом. Я очень легко представляю себя на его месте. Но пророком — нет, никогда.

Когда я впервые услышал Элвиса, я понял, что никогда не буду ни на кого работать, и никто никогда не будет моим начальником. Я услышал его и почувствовал себя так, будто вырвался из тюрьмы.

Я уже не так молод. Поэтому каждый раз, когда я просыпаюсь утром и чувствую прилив сил, я думаю: «Отлично, кажется, я увижу Элвиса не так уж и скоро».

Однажды меня спросили, помню ли я тот день, когда Гитлер покончил с собой. А я даже не помню, что когда-то был ребенком.

В Хиббинге (город в штате Миннесота. — Правила жизни), где я вырос, никогда не было раввина. Он появился в тот момент, когда подошло время для моей бар-мицвы (иудейский обряд, связанный с достижением мальчиком 13-летнего возраста. — Правила жизни). Он приехал в Хиббинг всего на год — просто сошел вместе с женой из автобуса посреди зимы. Это был старик из Бруклина, с белой бородой и в черных одеждах. Его поселили над кафе, которое было главным развлечением города. Собственно, это было рок-н-ролльное кафе, где я торчал все дни напролет. Так что каждый раз после положенных часовых занятий с раввином я просто спускался вниз и с головой нырял в безумие.

Я из Миннесоты. Это место, где ничего не происходит. Я не буду врать и говорить, что свалил оттуда, потому что собирался посмотреть мир или собирался покорить его. Послушайте, я просто свалил оттуда, и когда я сделал это, я думал только об одной вещи: мне нужно было выбраться и никогда не нужно возвращаться.

Мой отец оставил мне немного, почти ничего. Как вы знаете, он был очень простым человеком, и все, что у меня осталось — это его слова. Однажды он сказал мне: «Сын, ты ведь знаешь, что в этой жизни очень легко замараться так, что даже твои отец и мать отвернутся от тебя. Поэтому помни: если такое случится, единственным, кто продолжит верить в твою возможность исправиться, будет Господь Бог».

Я довольно далеко отошел от веры. Потому что вера заставляет тебя постоянно чувствовать себя виноватым.

Люди редко делают то, во что верят. Гораздо чаще они делают то, что удобно в данной ситуации, а потом жалеют об этом.

Если ты хочешь найти кого-то, кому можно верить, прекрати обманывать себя.

Есть одна штука, которую большинство людей просто не способно понять: ходить с длинными волосами — гораздо теплее, чем ходить с короткими. Коротковолосые замерзают гораздо быстрее. Они вынуждены скрывать свой озноб и дрожь и вечно завидуют тем, кто сейчас в тепле.

А потом такие люди становятся парикмахерами или конгрессменами, да и у большинства тюремных надзирателей тоже короткие волосы. И вообще, вы когда-нибудь отмечали, что у Авраама Линкольна волосы были значительно длиннее, чем у Джона Уилкса Бута (театральный актер, убийца Линкольна. — Правила жизни).

Мне нравится Барак Обама. Он, как персонаж какой-то книги, только существует на самом деле.

Политики всегда порождают больше проблем, чем способны решить.

Когда я смотрю новости, я понимаю: миром правят те, кто никогда не слушает музыку.

Вoйна

сегодняведется везде. Иногда мне кажется, что вoйна идет даже на задних дворах.

Мораль и политика слишком далеки друг от друга.

Ненавижу болтовню про равенство. Единственное, в чем люди равны — так это в том, что все они когда-нибудь умрут.

Наверное, я готов написать песню даже о Джордже Буше. По крайней мере, подобрать рифму к его имени будет несложно.

Если разобраться, я не написал ни одной политической песни. Потому что музыка не может спасти мир.

За всю свою жизнь я написал лишь четыре песни, но эти четыре песни я написал миллион раз.

Чтобы узнать что-то обо мне, можно просто послушать мои песни. Главное — выбрать правильные. Ведь я не драматург, поэтому все персонажи моих песен — это я.

То, что тебе нравится моя музыка, не значит, что я тебе что-то должен.

Что хорошего в фанатах? Ты не можешь позавтракать аплодисментами и спать с ними тоже не получается.

Бывает, ко мне подходит кто-то и говорит: «Какой же вы все-таки клевый», но я редко принимаю это за комплимент. Потому что те, кто говорят «Какой же вы все-таки клевый», как правило, законченные психи.

Когда-то давно

жена моего дяди наседала на меня с одной и той же просьбой: «Бобби, когда же ты, наконец, напишешь песню обо мне? Я хочу оказаться на радио». Выслушивать это было нестерпимо и мучительно. «А я уже написал, тетя, — сказал я однажды. — Просто у вас приемник настроен не на те станции».

Я не чувствую никакой ответственности за тех, кто называет себя моими поклонниками. Я чувствую ответственность только за то, что я создаю, а созданием поклонников я не занимаюсь.

Все что я могу — это быть самим собой перед теми людьми, для которых я играю, не заигрывать с ними и не называть себя Великим Борцом или Великим Любовником или Великим Мальчиком-гением. Я ни то, ни другое и ни третье, и я никого не хочу вводить в заблуждение. Пусть этим занимаются на Мэдисон-авеню (нью-йоркская улица, на которой традиционно располагаются офисы рекламных компаний. — Правила жизни), ведь продавать — это их дело.

Мне нравится зарабатывать деньги.

Чтобы быть поэтом совсем не обязательно постоянно что-то писать. Некоторые люди всю жизнь работают на автозаправке — и они поэты.

Считается, что мир искусства полон красивых женщин. Но я так скажу: тому, кто хочет повидать в своей жизни кучу красавиц, лучше сделаться адвокатом или доктором. А еще лучше — частным детективом.

Тому, кто хочет всерьез заняться музыкой, нужно помнить: аккордеон способен заменить практически все инструменты.

Музыка должна быть такой, чтобы она застревала в твоей голове, как зубная боль.

«Битлз» — это великая музыка. Но я бы не назвал ее рок-н-роллом. Рок-н-ролл — это подростковая имитация секса, только и всего.

Это разочаровывает и лишает меня сил — видеть, как молодые люди идут сегодня по улицам со своими мобильными телефонами и айподами в руках, с головы до ног завернутые в файлы и видеоигры. Все это крадет их личность, не позволяет им настроиться на волны реальной жизни. Конечно, они свободны и могут делать все, что им хочется — если тут вообще можно говорить о свободе — но ведь свобода сегодня стоит недешево, и я надеюсь, они смогут понять эту мысль до того, как растратят свои жизни на различную электронную чушь.

Кажется, я слишком часто смотрю телевизор.

Я не думаю, что я живу вне современного мира. Просто чуть в стороне

Я продал

более ста миллионов своих пластинок. Но у меня нет никаких идей по поводу того, как такое могло произойти.

Успех — это возможность просыпаться утром и засыпать вечером, успевая делать между этими двумя событиями то, что тебе по-настоящему нравится.

Вдохновение не так часто заглядывает в гости. Так что хватай его там, где ты его встретил.

Надежда и страх всегда идут рука об руку, как профессиональный комедийный дуэт.

Если мы научимся запоминать все наши сны, мы сможем очень многое узнать о своем подсознании. Это как узнать, что там, в темном углу, даже не приближаясь к нему.

Я уважаю хаос.

Но я не уверен, что хаос уважает меня.

Если уж взялся доить корову, убедись, что выдоил молоко полностью.

Невозможно быть влюбленным и мудрым одновременно.

Кажется, я застрял в восьмидесятых.

В Иоанна 3:16 слово «верить» означает больше, чем верить | Эрик Сентелл | Койнония

Или как уверенно выпрыгнуть из самолета

Фото wisconsinpictures на Unsplash

Иоанна 3:16 резюмирует христианство.

• Бог любит нас.
• Бог дал Иисуса, чтобы те, кто верит в Него, могли иметь вечную жизнь.
• Итак, верьте в Иисуса Христа.

Его элегантная простота помогает сделать Иоанна 3:16 самым известным и запоминающимся стихом в Библии. Мы используем его, когда евангелизируем и объясняем нашу веру. Мы учим этому наших детей с раннего возраста и укрепляем их по мере их взросления.

Но знаем ли мы, что означает Иоанна 3:16?

Вера против дел

Я верю, что мы «спасены» для вечной жизни только благодаря вере. Тем не менее, меня беспокоит противоречие между верой и добрыми делами.

Как именно мы спасаемся?

Только ли по вере? Так говорит Библия. Это то, чему проповедует большинство пасторов и чему учит большинство служений.

Как писал Апостол Павел:

…мы оправдались верою … ( Римлянам 5 , NIV)

Если устами своими исповедуешь Господа Иисуса и сердцем веришь, что Бог воскресил Его из мертвых, то будешь спасен. ( Римлянам 10:9 , NIV)

Ибо благодатью вы спасены через веру, и не от себя; это дар Божий, а не от дел, чтобы никто не хвалился. ( Ефесянам 2:9 , NIV)

Однако Павел также много пишет о благочестивом, нравственном, правильном образе жизни.

… у нас есть обязательство — но оно не перед плотью, жить по нему. Ибо если живете по плоти, то умрете; а если духом умерщвляете дела тела, то живы будете. ( Римлянам 8 , NIV)

Поэтому предайте смерти все, что принадлежит вашей земной природе: сексуальную безнравственность, нечистоту, похоть, злые желания и жадность, которая есть идолопоклонство. ( Колоссянам 3:5 , NIV)

Или не знаете, что беззаконники Царства Божия не наследуют? ( 1 Коринфянам 6:9 , NIV)

И Книга Иакова шлепает нас по голове:

Покажи мне свою веру без дел, и я покажу тебе свою веру моим делом с. Вы верите, что есть один Бог. Хороший! Даже демоны верят в это — и содрогаются. ( Джеймс 2 , NIV)

В зависимости от того, какой отрывок вы читаете, Новый Завет говорит нам, что мы спасены только верой, и мы спасены тем, как мы живем.

Как понять явное противоречие веры и добрых дел в Новом Завете?

Большинство христиан говорят, что человек не может быть истинно спасен, если живет безнравственно и сторонится добрых дел.

• Если вы спасены, вы преобразованы Святым Духом.
• Если вы преобразились, вы хотите жить нравственно и творить добрые дела.
• Итак, вы живете нравственно и совершаете добрые дела.

Но эта логика вызывает несколько щекотливых вопросов:

• Живу ли я нравственно и делаю ли добрые дела, потому что меня внутренне преобразил Святой Дух?
• Или меня так приучили жить? Как я могу узнать разницу?
• И/или я тщетно пытаюсь доказать свое спасение?
• И если спасение исходит исключительно от веры в Иисуса, то почему христиан так заботит поведение?

Интуитивно мы знаем, что должны относиться к другим с уважением и добротой, что одни вещи приносят нам пользу, а другие вредят. Мы переживаем разрушение отношений, живя эгоистично или причиняя вред другим.

Но не обязательно быть христианином, духовным или религиозным человеком, чтобы обладать этими интуициями и опытом и жить нравственной, хорошей жизнью.

Тогда, возможно, ключом является вера.

За исключением того, что можно верить, что Иисус — Сын Божий и умер за наше спасение, и посещать церковь каждое воскресенье, а также быть ужасным человеком, ведущим аморальную жизнь.

Человек может совершить все грехи, но затем на смертном одре исповедовать Иисуса Господом, на всякий случай.

Оба эти обстоятельства, казалось бы, противоречат большому количеству писем Павла и наставлениям Иакова.

Pisteuō

Любопытный и озадаченный, я решил исследовать греческое слово, переведенное как «верить» в Иоанна 3:16 и в других местах Нового Завета.

Если бы греческое слово имело другое или более тонкое значение, возможно, я бы по-новому взглянул на веру и добрые дела.

Я не был разочарован.

Древнегреческое слово, означающее «верить» — pisteuó , которое происходит от «вера» или « pistis ». Слово « pistis » происходит от peíthō , убеждать или быть убежденным.

Греческое слово pisteuó несет в себе коннотации глубокого доверия и уверенности. Это значит верить, доверять, доверять чему-либо.

Иоанна 3:16 не говорит верить в Иисуса, чтобы иметь вечную жизнь. Он говорит: доверяй Иисусу и будь уверен в Нем.

Какая разница?

Вера против доверия

Допустим, вы собираетесь прыгнуть с парашютом. Инструктор спрашивает: «Вы верите, что парашют сработает?»

«Конечно, я думаю, это сработает».

«Ты веришь в меня?»

«Вы инструктор; ты знаешь, что делаешь».

«Хорошо, прыгаем».

«Ну, не так быстро».

«Все в порядке; Я буду прыгать с тобой».

«Но что, если я ошибусь и превратю наш спуск в смертельную спираль?»

«Я все сделаю правильно и спасу тебе жизнь».

«Уверен, ты будешь стараться изо всех сил, но на всякий случай я присяду».

«Ты мне не доверяешь?»

«Видимо, нет».

Может быть, это говорит мой страх высоты, но я не думаю, что инструктору по парашютному спорту и прыжкам с парашютом доверяют, если не прыгают.

Есть разница между мысленным согласием на то, что парашют сработает, и доверием к нему своей жизни, между верой в то, что инструктор по прыжкам с парашютом спасет вам жизнь, несмотря ни на что, и доверием ему или ей в этом.

Поставьте себя на место учеников. Они верили, что Иисус был Мессией. Но они не доверяли полностью Иисусу до Воскресения.

Ученики думали, что Иисус был долгожданным политическим Мессией, который победит угнетателя Рима, изгонит религиозных лидеров и восстановит превосходство Израиля. Затем Рим распял Его.

Они разбежались и спрятались в страхе. Петр трижды отрекся от Иисуса, чтобы спасти свою шкуру. Они думали, что Иисус был Мессией, но не поверили Иисусу, когда Он сказал им, что умрет и воскреснет.

[Иисус] затем начал учить [учеников] что Сын Человеческий должен много пострадать и быть отвергнутым… и что он должен быть убит и через три дня воскреснуть. Он прямо сказал об этом, и Петр отвел его в сторону и стал упрекать. ( Марка 8:27–38 , NIV)

Ученики не доверились Иисусу, когда вся их жизнь рухнула, когда их надежды рухнули, когда их цель испарилась, когда годы их жизни казались потраченными впустую. , когда их жизни угрожала опасность.

Конечно, у них было достаточно причин для ужаса и опустошения. Было вполне естественно задаться вопросом, как они переживут власти, как они найдут работу и заработают на жизнь, как они будут жить после неудачного Мессии.

Они не прошли испытание Иова и проигнорировали мудрость Екклесиаста.

Иов переживает невообразимую трагедию, которая может отвратить многих людей от веры, но Иов настаивает на том, что увидит своего «искупителя». Когда один из его друзей говорит, что Бог не слишком заботится о людях, Иов самым решительным образом упрекает его (Иов 25–26). Иов доверял Богу с уверенностью.

Автор Екклесиаста задается вопросом: «Зачем мы здесь, особенно если однажды мы просто умрем? Все бессмысленно!» Тем не менее автор заключает, что мы должны чтить Бога независимо от того, что Он будет судить нас и наши дела (Екклесиаст 12:9–14). Автор возлагает надежды и надежды на Бога.

На подиуме ученики думали, что Иисус был их Господом и Спасителем, что Он избавит их, несмотря ни на что, что они последовали за Ним.

У дверей самолета они посмотрели в голубое небо, проносившееся под самолетом, услышали рев двигателей и отпрянули.

Спасение доверием?

Мне стало интересно, значит ли слово «верить» в древнегреческом языке нечто большее, чем в современном английском.

Кажется, я обнаружил, что это так.

Когда я думаю о слове «верить» в Иоанна 3:16 как о «глубоко доверять», я начинаю примирять веру и дела.

Если мы доверяем Иисусу свою жизнь, то мы не только мысленно соглашаемся с тем, что Иисус есть Сын Божий и умер за наше спасение.

Мы также верим в благодать и милость Иисуса.

Мы доверяем тому, что Иисус говорит нам о том, как быть людьми и как следовать за Богом.

Мы надеваем парашют, который Он показывает нам, и прыгаем, веря, что Он доставит нас на твердую землю, несмотря на наши недостатки и ошибки.

Вечная жизнь исходит из веры в Иисуса, а вера в Иисуса означает доверять Ему в хорошие и плохие времена, чтобы покрыть наши грехи и наставить нашу жизнь, чтобы быть с нами сейчас и ожидать нашего будущего прихода.

Уточняю сложное и спорное. Подписывайтесь на меня.

Используйте мою реферальную ссылку, чтобы зарегистрироваться в Medium, и я получу часть вашего членства без каких-либо дополнительных затрат для вас.

То, как вы живете, показывает, во что вы верите – JD Greear Ministries

Когда я закончил среднюю школу, у меня была девушка, с которой я несколько раз встречался, но у нас не было этого DTR («определить отношения») беседа.

Мы должны были. Но мы этого не сделали. (Кстати, это на 100 % мой счет.)

Я собирался поступать в колледж в другом штате, поэтому мы несколько раз пытались писать и звонить. Когда приближалось Рождество, и я впервые возвращался домой, все еще ощущалось в воздухе.

Пока я не ехал к ней домой на рождественской неделе, мне не приходило в голову, что она может подумать, что мы все еще вещь. Мой разум начал метаться.

Если она действительно моя девушка, я не могу появиться у нее дома без рождественского подарка. Но у меня тоже нет денег. К тому же, если она не моя девушка, было бы неловко сделать ей подарок.

Я решил пойти средним путем.

Остановившись в торговом центре рядом с ее домом, я нашел грелку для шеи в магазине спортивных товаров. Сбоку на нем красовалась надпись «Adidas», и он продавался за 7 долларов. Я даже заказал его в подарочной упаковке в Nordstrom.

Я подумал, Если у нее есть что-то для меня, то у нас все хорошо — вот ей шея грелка. А если нет, что ж, я уверен, что мог бы использовать это. Неплохо, Джей Ди, неплохо.

Но потом я добрался до ее дома.

Первое, что она сказала, было: «Я приготовила тебе рождественский подарок!» Но когда я открыл коробку и увидел новенький свитер, я сразу понял, что она меня переиграла. Минимум на 70 долларов.

Я убедил ее, что ее подарок был не в моей машине, где на пассажирском сиденье заметно стояла грелка для шеи Adidas за 7 долларов, а в доме моих родителей. На что она сказала: «Отлично! Пойдем!»

Когда мы добрались до моего дома, я завербовал свою маму, и мы поспешно прикрепили новую подарочную бирку к красивому свитеру, который изначально предназначался для моей сестры.

Шалость удалась: Ей понравился подарок, и я вышел героем. (Вроде.)

Я не знаю, узнала ли она когда-нибудь правду, но если бы узнала, думаешь, она все равно была бы польщена, получив мой подарок?

Конечно нет.

Я отдал ей этот свитер не из любви к ней, а чтобы спасти себя из плохой ситуации и спасти свою репутацию.

Можно делать вещи, которые на первый взгляд выглядят очень хорошо, но делаются с абсолютно неправильной мотивацией, и в свете того, почему вы это сделали, на самом деле они не выглядят так уж хорошо.

Апостол Павел сказал, что многое из того, что делается во имя религии, тоже делается не из любви к Богу, хотя на первый взгляд выглядит хорошо. И все же: «Он воздаст каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, жизнь вечную;   но ярость и ярость на тех, кто ищет своекорыстия и не покоряется истине, но повинуется неправде» (Римлянам 2:6–8 CSB).

Другими словами, Бог видит сердце, и когда Он оценивает нас, то имеет значение не внешнее соответствие в религии, а внутреннее преображение сердца, выраженное в добрых делах.

Это сбивает с толку многих христиан. Похоже, что Павел изменил свое мнение о Евангелии. Он только что закончил объяснять в Римлянам 1, что спасение — это 9.0032 не заработано добрыми делами, а дано как дар только через веру, и теперь это звучит так, как будто он говорит в 2:6, что Бог воздаст каждому из нас по делам нашим.

Пол не передумал. Стих 6 — это цитата из 62-го псалма, в которой псалмопевец жалуется на группу религиозных людей, которые чтут Бога своими устами, в то время как их ноги быстро бегут за насилием. Они внешне кажутся религиозными, но внутри они все еще полны нечестия.

Другими словами, они раздают свитера по долгу службы, но не от души.

Внешние религиозные практики не равны внутренней трансформации. И когда все будет сказано и сделано, в тот последний день Бог взглянет на внутреннюю работу сердца — не только внешнее исполнение религии, но и внутренние побуждения.

Теперь вы можете спросить: «Итак, меня будут судить по моим сердечным побуждениям? Будут ли они определять, попаду ли я на небеса?»

В каком-то смысле нет : «Ибо благодатью вы спасены через веру…» Но в другом смысле да .