Цитаты и афоризмы Дени Дидро

Дени Дидро, (1713—1784 гг.), философ-просветитель, писатель

Везде, где признают Бога, существует культ, а где есть культ, там нарушен естественный порядок нравственного долга, и нравственность падает.

Величайшее недоразумение — это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов.

Верх безумия — ставить себе целью разрушение страстей.

Воображение! Без этого качества нельзя быть ни поэтом, ни философом, ни умным человеком, ни мыслящим существом, ни просто человеком.

Врачи непрестанно трудятся над сохранением нашего здоровья, а повара — над разрушением его; однако последние более уверены в успехе.

Вся сила нравственной совести заключается в осознании сделанного зла.

В тот момент, когда художник думает о деньгах, он теряет чувство прекрасного.

Где бы ты ни очутился, люди всегда окажутся не глупее тебя.

Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез?

Глубокие мысли — это железные гвозди, вогнанные в ум так, что ничем не вырвать их.

Дать обет бедности — значит поклясться быть лентяем и вором. Дать обет целомудрия — значит обещать Богу постоянно нарушать самый мудрый и самый важный из его законов. Дать обет послушания — значит отречься от неотъемлемого права человека — от свободы. Если человек соблюдает свой обет — он преступник, если он нарушает его — он клятвопреступник. Жизнь в монастыре — это жизнь фанатика или лицемера.

Два качества необходимы художнику: чувство нравственности и чувство перспективы.

Для того чтобы растрогать, не нужно быть растроганным.

Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.

Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред.

Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.

Есть моральная тактичность, которая у гуманного человека сказывается во всех его поступках и которой не имеет злой человек.

Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду каплями.

Живописец и скульптор — оба поэты, но последний никогда не впадает в шарж. Скульптура не терпит ни шутовства, ни паясничества, ни забавного, даже редко комическое. Мрамор не смеется.

Жизнь злых людей полна тревог.

Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.

Искренность — мать правды и вывеска честного человека.

Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном.

Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.

Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать собою какое-либо великое правило жизни, должно поучать, иначе оно будет немо.

Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними.

Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет.

Люди, выдающиеся своими талантами, должны тратить свое время так, как этого требует уважение самих к себе и к потомству. Что подумало бы о нас потомство, если бы мы ничего не оставили ему.

Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

Можно обнаруживать постоянство при малодушии и скудоумии; но твердость может обнаруживать только характер, отличающийся силой, возвышенностью, умом. Легкомыслие, податливость и слабость противоположны твердости.

Монастырь — это темница, куда ввергают тех, кого общество выбросило за борт.

Моя дружба слишком осмотрительна, если опасность моего друга не заставляет меня забывать о моей собственной опасности.

Мы считаем трусом того, кто допустил, чтобы в его присутствии оскорбительно отзывались о его друге.

Набросок — сознание пыла и гения, картина — создание труда, терпения, долгого изучения и законченных знаний в искусстве.

Награждая хороших, мы тем самым наказываем дурных.

Наилучший порядок вещей — тот, при котором мне предназначено быть, и к черту лучший из миров, если меня в нем нет.

Напрасно трус бьет себя кулаком в грудь, чтобы набраться храбрости; ее нужно иметь прежде того и лишь укреплять в общении с теми, кто ею обладает.

Народ, который думает, что честными делает людей вера, а не хорошие законы, кажется мне весьма отсталым.

Не Бог создал людей по своему образу, а люди ежедневно создают его по своему. Бог магометанина не таков, как бог христианина. Бог протестанта не такой, как бог католика. Бог взрослого отличается от бога ребенка и от бога стариков.

Неизменно помни, что природа — не Бог, человек — не машина, гипотеза — не факт.

Не следует нарочно делать умными героев пьесы, а нужно уметь поставить их в такие условия, при которых они должны проявлять ум.

Нет достоинства при отсутствии ясных и четких понятий общего блага.

Нет такого уголка в мире, где различие в религиозных воззрениях не орошало бы землю кровью.

Образование придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства.

Отнимите у христианина страх перед адом — и вы отнимете у него веру.

Перелистайте историю всех народов земли: везде религия превращает невинность в преступление, а преступление объявляет невинным.

Порок раздражает людей только время от времени, а внешние его черты раздражают их с утра до вечера.

Предварительное знание того, что хочешь сделать, дает смелость и легкость.

Природа подобна женщине, которая, показывая из-под нарядов то одну часть своего тела, то другую, подает настойчивым поклонникам некоторую надежду узнать ее когда- нибудь всю.

Разве вам не известно, что настоящее блаженство заключается в том, что все люди нуждаются друг в друге, и что вы ожидаете помощи от себе подобных точно так же, как они ждут ее от вас?

Разве мы властны влюбляться или не влюбляться? И разве, влюбившись, мы властны поступать так, словно бы этого не случилось?

Расплата в этом мире наступает всегда. Есть два генеральных прокурора: один — тот, кто стоит у ваших дверей и наказывает за проступки против общества, другой — сама природа. Ей известны все пороки, ускользающие от законов.

Ревность — это страсть убогого, скаредного животного, боящегося потери; это чувство, недостойное человека, плод наших гнилых нравов и права собственности, распространенного на чувствующее, мыслящее, хотящее, свободное существо.

Религия мешает людям видеть, потому что она под страхом вечных наказаний запрещает им смотреть.

Родители любят своих детей тревожной и снисходительной любовью, которая портит их. Есть другая любовь, внимательная и спокойная, которая делает их честными. И такова настоящая любовь отца.

Самый счастливый человек тот, кто дарит счастье наибольшему числу людей.

Сказать, что человек состоит из силы и слабости, из разумения и ослепления, из ничтожества и величия, — это значит не осудить его, а определить его сущность.

Стараться оставить после себя больше знаний и счастья, чем их было раньше, улучшать и умножать полученное нами наследство — вот над чем мы должны трудиться.

Страсти без конца осуждают, им приписывают все человеческие несчастья и при этом забывают, что они являются также источником всех наших радостей.

Существует только одна добродетель — справедливость, одна обязанность — стать счастливым, один вывод — не преувеличивать ценности жизни и не бояться смерти.

Такова жизнь: один вертится между шипами и не колется; другой тщательно следит, куда ставить ноги, и все же натыкается на шипы посреди лучшей дороги и возвращается домой ободранный до потери сознания.

Только страсти и только великие страсти могут поднять душу до великих дел. Без них конец всему возвышенному как в нравственной жизни, так и в творчестве.

Только честному человеку подобает быть атеистом.

Тот, кто рассказывает тебе о чужих недостатках, рассказывает другим о твоих.

Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.

Философы говорят много дурного о духовных лицах, духовные лица говорят много дурного о философах; но философы никогда не убивали духовных лиц, а духовенство убило немало философов.

Хороший стиль кроется в сердце.

Храбрец избегает опасности, а трус, безрассудный и беззащитный, устремляется к пропасти, которой не замечает из-за страха; таким образом, он спешит навстречу несчастью, которое, может быть, ему и не предназначалось.

Человек создан, чтобы жить в обществе; разлучите его с ним, изолируйте его — и мысли его спутаются, характер ожесточится, сотни нелепых страстей зародятся в его душе, сумасбродные идеи пустят ростки в его мозгу, как дикий терновник среди пустыря.

Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются.

Что такое истина? Соответствие наших суждений созданиям природы.

Широта ума, сила воображения и активность души — вот что такое гений.

Я не знаю профессии, которая требовала бы более изысканных форм и более чистых нравов, чем театр.

Я требую от учителя только добрых нравов, так же, как я потребовал бы их от каждого гражданина.

Ах, какой превосходной комедией был бы этот мир, не будь у нас в ней своей роли!

Бог! Ведь это просто слово, один обыкновенный слог для объяснения существования мира.

В истории любого народа найдется немало страниц, которые были бы великолепны, будь они правдой.

Все, что обычно, — просто; но не все, что просто, — обычно. Оригинальность не исключает простоты.

Добродетель прекрасная вещь; и злые и добрые отзываются о ней хорошо. Ибо она выгодна для первых и для вторых.

Если бы все на земле было бы превосходно, то и не было бы ничего превосходного.

Желание прослыть умным человеком сильнее, нежели боязнь прослыть злым.

Женщины ненавидят друг друга и, однако, все до единой, защищают друг друга.

Заблуждения, освященные гением великих мастеров, становятся со временем общепризнанными истинами.

Книги, которые мы листаем реже всего и с наибольшим пристрастием, — это книги наших коллег.

Лучше изнашиваться, чем ржаветь.

Людей, рассуждающих логически, больше, нежели красноречивых. Красноречие есть искусство приукрашивать логику.

Мы всегда остаемся собой, хотя ни минуты не остаемся одними и теми же.

Мы добиваемся любви других, чтобы иметь лишний повод любить себя.

Не пускайтесь в объяснения, если хотите быть понятыми.

Нечаянно, нежданно мы оказываемся на краю могилы, как рассеянный — на пороге своего дома.

Ни в одну эпоху и ни у какой нации религиозные мнения не служили основой для национальных нравов. Боги, которым поклонялись древние греки и римляне, честнейшие на земле люди, были самыми разнузданными канальями.

Никогда еще, с тех пор как стоит мир, два любовника не произносили «Я вас люблю» на один и тот же лад, и, сколько бы миру ни существовать, две женщины не ответят «И я вас тоже» одинаково.

Одного человека как-то спросили, существуют ли настоящие атеисты. Вы думаете, ответил он, что существуют настоящие христиане?

Потомство для философов — это потусторонний мир для верующего.

Признательность есть бремя, а всякое бремя для того и создано, чтобы его сбросить.

Разве веруют в Бога из-за какой-нибудь выгоды? — Не знаю; но соображения выгоды нисколько не вредят делам ни этого, ни другого мира.

Сочинитель может завести себе любовницу, которая умеет состряпать книгу, но жена его должна уметь состряпать обед.

Терпимость неизбежно ведет к равнодушию.

Тот, кто остается верен своей религии только потому, что он был в ней воспитан, имеет столько же оснований гордиться своим христианством или мусульманством, сколько тем, что не родился слепым или хромым. Это — счастье, а не заслуга.

Шестидесятилетний Вольтер — это попугай, повторяющий тридцатилетнего Вольтера.

Юноша хочет женщину, женщину как таковую; старец же ищет женщину красивую. Если нация обладает вкусом, значит, она состарилась.

Актеры производят впечатление на публику не тогда, когда они неистовствуют, а когда хорошо играют неистовство.

Актеры способны играть любой характер именно потому, что сами вовсе лишены его.

В театр приходят не смотреть слезы, а слушать речи, которые их исторгают.

Величайший автор тот, кто как можно меньше оставляет воображению актера.

Говорят, что оратор всего значительнее, когда он воспламенен, когда он негодует. Я отрицаю это. Он сильнее, когда подражает гневу.

Крайняя чувствительность создает посредственных актеров; средняя чувствительность дает большинство плохих актеров, и только ее отсутствие дает великих актеров.

В природе человеческой два противоположных начала: самолюбие, влекущее нас к себе самим, и добродетельность, толкающая нас к другим.

Если бы одна из этих пружин сломалась, человек был бы злым до бешенства или великодушным до безумия.

Либо Бог разрешил, либо всеобщий механизм, называемый судьбою, захотел, чтобы мы в продолжение жизни были предоставлены всякого рода случайностям; если ты мудр и лучший отец, чем я, ты с молодых лет убедишь своего сына, что он хозяин своей жизни, чтобы он не жаловался на тебя, даровавшего ему жизнь.

Признание своей немощности — великий урок, который мы извлекаем. Не лучше ли приобрести доверие к себе других людей искренностью признания, что я ничего не знаю, чем бормотать слова и вызывать жалость к себе потугами все объяснить? Свободно сознающийся в незнании того, что он не знает, побуждает меня верить тому, что он берется мне объяснить.

Необъятную сферу наук я себе представляю как широкое поле, одни части которого темны, а другие освещены. Наши труды имеют своей целью или расширить границы освещенных мест, или приумножить на поле источники света. Одно свойственно творческому гению, другое — проницательному уму, вносящему улучшения.

Даже согласившись, что люди гениальные обычно бывают странны, или, как говорится, нет великого ума без капельки безумия, мы не отречемся от них; мы будем презирать те века, которые не создали ни одного гения. Гении составляют гордость народов, к которым принадлежат; рано или поздно им воздвигают статуи, и в них видят благодетелей человеческого рода.

Если разум — дар неба и если то же самое можно сказать о вере, значит, небо ниспослало нам два дара, которые несовместимы и противоречат друг другу. Чтобы устранить эту трудность, надо признать, что вера есть химерический принцип, не существующий в природе.

Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что Бога нет, не испугала еще никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой бог, какого мне изображают!

Если какое-нибудь явление превышает, по нашему мнению, силы человека, то мы тотчас же говорим: это дело Божие; наше тщеславие не может удовольствоваться меньшим. Не лучше ли было бы, если бы мы вкладывали в свои рассуждения несколько меньше гордости и несколько больше философии? Если природа представляет нам какую-нибудь загадку, какой-нибудь трудно распутываемый узел, то оставим его таким, каков он есть, и не будем стараться разрубить его рукой существа, которое становится для нас новым узлом, еще труднее распутываемым, чем первый.

Для того, чтобы растрогать, не нужно быть растроганным.

Есть два рода законов: одни — безусловной справедливости и всеобщего значения, другие же — нелепые, обязанные своим признанием лишь слепоте людей или силе обстоятельств. Того, кто повинен в их нарушении, они покрывают лишь мимолетным бесчестьем — бесчестьем, которое со временем падает на судей и на народы, и падает навсегда. Кто ныне опозорен — Сократ или судья, заставивший его выпить цикуту?

Он второй во всех жанрах.

Близкие темы

Комментарии

Дени Дидро — афоризмы, цитаты и высказывания

Терпимость неизбежно ведет к равнодушию.

Толерантность, терпимость

Искренность — мать правды и вывеска честного человека.

Искренность | Честность

Наилучший порядок тот, при котором для меня очищено место.

Чистота, порядок

В тот момент, когда художник думает о деньгах, он теряет чувство прекрасного.

Художники

Фанатизм и нетерпимость не являются несовместимыми даже с атеизмом.

Толерантность, терпимость

Врачи непрестанно трудятся над сохранением нашего здоровья, а повара— над разрушением его; однако последние более уверены в успехе.

Повара

Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду каплями.

Женщины, девушки

В истории любого народа найдется немало страниц, которые были бы великолепны, будь они правдой.

История

Два качества необходимы художнику: чувство нравственности и чувство перспективы.

Художники

Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними.

Отношения мужчины и женщины

Широта ума, сила воображения и активность души — вот что такое гений.

Гениальность

Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет

Любовь

Быть добродетельным, чтобы попасть в рай, значит ссужать деньги за большие проценты.

Рай

Человек перестаёт мыслить, когда перестаёт читать.

Книги, чтение

Красноречие есть искусство приукрашивать логику.

Разговор, речи и слова

Мы всегда остаемся собой, хотя ни минуты не остаемся одними и теми же.

Человек и человечество

Образование придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства.

Образование | Гордость

Я не знаю профессии, которая требовала бы более изысканных форм и более чистых нравов, чем театр.

Театр

Чудеса там. где в них верят, и чем больше верят, тем чаше они случаются.

Чудеса

Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.

Возможности

Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.

Цель

Люди, выдающиеся своими талантами, должны тратить свое время так, как этого требует уважение самих к себе и к потомству. Что подумало бы о нас потомство, если бы мы ничего не оставили ему.

Талант

У лебедей вид гордый, глупый и злобный. Три качества, прекрасно друг с другом уживающихся.

Без темы

Только честному человеку подобает быть атеистом.

Честность

Порок оскорбляет людей лишь изредка, а черты его оскорбляют их с утра до вечера. Лучше быть нахалом, чем иметь нахальную физиономию.

Хамство, нахальство

Женщины ненавидят друг друга и, однако, все до единой, защищают друг друга.

Женщины, девушки

Всего афоризмов в разделе: 128

Дени Дидро — цитаты | ANTRIO.RU

Дени Дидро — цитаты | ANTRIO.RU Перейти к содержанию

1713–1784 гг. Писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел».

• Величайшее недоразумение — это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов.

• Верх безумия — ставить себе целью разрушение страстей.
• Воображение! Без этого качества нельзя быть ни поэтом, ни философом, ни умным человеком, ни мыслящим существом, ни просто человеком.
• Где бы ты ни очутился, люди всегда окажутся не глупее тебя.

• Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез?

• Глубокие мысли — это железные гвозди, вогнанные в ум так, что ничем не вырвать их.

• Даже согласившись, что люди гениальные обычно бывают странны, или, как говорится, нет великого ума без капельки безумия, мы не отречемся от них; мы будем презирать те века, которые не создали ни одного гения. Гении составляют гордость народов, к которым принадлежат: рано или поздно им воздвигают статуи и в них видят благодетелей человеческого рода.

• Два качества необходимы художнику: чувство нравственности и чувство перспективы.
• Для того чтобы растрогать, не нужно самому быть растроганным.
• Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.
• Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред.
• Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.
• Есть моральная тактичность, которая у гуманного человека сказывается во всех его поступках и которой нет у злого человека.
• Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду каплями.
• Живописец и скульптор — оба поэты, но последний никогда не впадает в шарж. Скульптура не терпит ни шутовства, ни паясничества, ни забавного, даже редко — комического. Мрамор не смеется.
• Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.
• Искренность — мать правды и вывеска честного человека.
• Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном.
• Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.
• Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать собою какое-либо великое правило жизни, должно поучать, иначе оно будет немо.
• Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними.
• Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет.
• Люди перестают мыслить, когда перестают читать.
• Люди, выдающиеся своими талантами, должны тратить свое время так, как этого требует уважение к себе и потомству. Что подумало бы о нас потомство, если бы мы ничего не оставили ему.
• Моя дружба слишком осмотрительна, если опасность моего друга не заставляет меня забывать о моей собственной безопасности.
• Мы считаем трусом того, кто допустил, чтобы в его присутствии оскорбительно отзывались о его друге.
• Награждая хороших, мы тем самым наказываем дурных.
• Наилучший порядок вещей — тот, при котором мне предназначено быть, и к черту лучший из миров, если меня в нем нет.
• Напрасно трус бьет себя кулаком в грудь, чтобы набраться храбрости; ее нужно иметь прежде того и лишь укреплять в общении с теми, кто ею обладает.
• Не следует нарочно делать умными героев пьесы, а нужно уметь поставить их в такие условия, при которых они должны проявлять ум.
• Неизменно помни, что природа не Бог, человек — не машина, гипотеза — не факт.
• Образование придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства.
• Порок раздражает людей только время от времени, а внешние его черты раздражают их с утра до вечера.
• Предварительное знание того, что хочешь сделать, дает смелость и легкость.
• Признание своей немощности — великий урок, который мы извлекаем. Не лучше ли приобрести доверие к себе других людей искренностью признания, что я ничего не знаю, чем бормотать слова и вызывать жалость к себе потугами все объяснить? Свободно сознающийся в незнании того, что он не знает, побуждает меня верить тому, что он берется мне объяснить.
• Природа подобна женщине, которая, показывая из-под нарядов то одну часть своего тела, то другую, подает настойчивым поклонникам некоторую надежду узнать ее когда-нибудь всю.
• Разве вам не известно, что настоящее блаженство заключается в том, что все люди нуждаются друг в друге и что вы ожидаете помощи от себе подобных точно так же, как они ждут ее от вас?
• Разве мы властны влюбляться или не влюбляться? И разве, влюбившись, мы властны поступать так, словно бы это не случилось?
• Расплата в этом мире наступает всегда. Есть два генеральных прокурора: один — тот, кто стоит у ваших дверей и наказывает за проступки против общества, другой — сама природа. Ей известны все пороки, ускользающие от законов.
• Ревность — это страсть убогого, скаредного животного, боящегося потери; это чувство, недостойное человека, плод наших гнилых нравов и права собственности, распространенного на чувствующее, мыслящее, хотящее, свободное существо.
• Родители любят своих детей тревожной и снисходительной любовью, которая портит их. Есть другая любовь, внимательная и спокойная, которая делает их честными. И такова настоящая любовь отца.
• Самый счастливый человек тот, кто дарит счастье наибольшему числу людей.
• Сказать, что человек состоит из силы и слабости, из разумения и ослепления, из ничтожества и величия, — это значит не осудить его, а определить его сущность.
• Стараться оставить после себя больше знаний и счастья, чем их было раньше, улучшать и умножать полученное нами наследство — вот над чем мы должны трудиться.
• Страсти без конца осуждают, им приписывают все человеческие несчастья и при этом забывают, что они являются также источником всех наших радостей.
• Такова жизнь: один вертится между шипами и не колется; другой тщательно следит, куда ставить ноги, и все же натыкается на шипы посреди лучшей дороги и возвращается домой ободранный до потери сознания.
• Только страсти и только великие страсти могут поднять душу до великих дел. Без них конец всему возвышенному как в нравственной жизни, так и в творчестве.
• Только честному человеку подобает быть атеистом.
• Тот, кто рассказывает тебе о чужих недостатках, рассказывает другим о твоих.
• Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.
• Хороший стиль кроется в сердце.
• Человек создан, чтобы жить в обществе; разлучите его с ним, изолируйте его — мысли его спутаются, характер ожесточится, сотни нелепых страстей зародятся в его душе, сумасбродные идеи пустят ростки в его мозгу, как дикий терновник среди пустыря.
• Что такое истина? Соответствие наших суждений созданиям природы.
• Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются.
• Широта ума, сила воображения и активность души — вот что такое гений.

• Я не знаю профессии, которая требовала бы более изысканных форм и более чистых нравов, чем театр.

Для получения статистической информации и нормального функционирования наш сайт собирает метаданные посетителей (cookie, данные об IP-адресе и местоположении). Если вы не хотите, чтобы эти данные обрабатывались, то вы должны покинуть сайт. Вы видите это сообщение во исполнение нами Федерального закона от 27.07.2006 N 152-ФЗ «О персональных данных».
Принимаю Читать дальше

Политика конфиденциальности & Cookies

Дени Дидро высказывания | | ANTRIO.RU

Дени Дидро высказывания | | ANTRIO.RU Перейти к содержанию

1713–1784 гг. Писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел».

• Величайшее недоразумение — это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов.

• Верх безумия — ставить себе целью разрушение страстей.
• Воображение! Без этого качества нельзя быть ни поэтом, ни философом, ни умным человеком, ни мыслящим существом, ни просто человеком.
• Где бы ты ни очутился, люди всегда окажутся не глупее тебя.

• Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез?

• Глубокие мысли — это железные гвозди, вогнанные в ум так, что ничем не вырвать их.

• Даже согласившись, что люди гениальные обычно бывают странны, или, как говорится, нет великого ума без капельки безумия, мы не отречемся от них; мы будем презирать те века, которые не создали ни одного гения. Гении составляют гордость народов, к которым принадлежат: рано или поздно им воздвигают статуи и в них видят благодетелей человеческого рода.

• Два качества необходимы художнику: чувство нравственности и чувство перспективы.
• Для того чтобы растрогать, не нужно самому быть растроганным.
• Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.
• Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред.
• Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.
• Есть моральная тактичность, которая у гуманного человека сказывается во всех его поступках и которой нет у злого человека.
• Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду каплями.
• Живописец и скульптор — оба поэты, но последний никогда не впадает в шарж. Скульптура не терпит ни шутовства, ни паясничества, ни забавного, даже редко — комического. Мрамор не смеется.
• Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.
• Искренность — мать правды и вывеска честного человека.
• Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном.
• Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.
• Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать собою какое-либо великое правило жизни, должно поучать, иначе оно будет немо.
• Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними.
• Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет.
• Люди перестают мыслить, когда перестают читать.
• Люди, выдающиеся своими талантами, должны тратить свое время так, как этого требует уважение к себе и потомству. Что подумало бы о нас потомство, если бы мы ничего не оставили ему.
• Моя дружба слишком осмотрительна, если опасность моего друга не заставляет меня забывать о моей собственной безопасности.
• Мы считаем трусом того, кто допустил, чтобы в его присутствии оскорбительно отзывались о его друге.
• Награждая хороших, мы тем самым наказываем дурных.
• Наилучший порядок вещей — тот, при котором мне предназначено быть, и к черту лучший из миров, если меня в нем нет.
• Напрасно трус бьет себя кулаком в грудь, чтобы набраться храбрости; ее нужно иметь прежде того и лишь укреплять в общении с теми, кто ею обладает.
• Не следует нарочно делать умными героев пьесы, а нужно уметь поставить их в такие условия, при которых они должны проявлять ум.
• Неизменно помни, что природа не Бог, человек — не машина, гипотеза — не факт.
• Образование придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства.
• Порок раздражает людей только время от времени, а внешние его черты раздражают их с утра до вечера.
• Предварительное знание того, что хочешь сделать, дает смелость и легкость.
• Признание своей немощности — великий урок, который мы извлекаем. Не лучше ли приобрести доверие к себе других людей искренностью признания, что я ничего не знаю, чем бормотать слова и вызывать жалость к себе потугами все объяснить? Свободно сознающийся в незнании того, что он не знает, побуждает меня верить тому, что он берется мне объяснить.
• Природа подобна женщине, которая, показывая из-под нарядов то одну часть своего тела, то другую, подает настойчивым поклонникам некоторую надежду узнать ее когда-нибудь всю.
• Разве вам не известно, что настоящее блаженство заключается в том, что все люди нуждаются друг в друге и что вы ожидаете помощи от себе подобных точно так же, как они ждут ее от вас?
• Разве мы властны влюбляться или не влюбляться? И разве, влюбившись, мы властны поступать так, словно бы это не случилось?
• Расплата в этом мире наступает всегда. Есть два генеральных прокурора: один — тот, кто стоит у ваших дверей и наказывает за проступки против общества, другой — сама природа. Ей известны все пороки, ускользающие от законов.
• Ревность — это страсть убогого, скаредного животного, боящегося потери; это чувство, недостойное человека, плод наших гнилых нравов и права собственности, распространенного на чувствующее, мыслящее, хотящее, свободное существо.
• Родители любят своих детей тревожной и снисходительной любовью, которая портит их. Есть другая любовь, внимательная и спокойная, которая делает их честными. И такова настоящая любовь отца.
• Самый счастливый человек тот, кто дарит счастье наибольшему числу людей.
• Сказать, что человек состоит из силы и слабости, из разумения и ослепления, из ничтожества и величия, — это значит не осудить его, а определить его сущность.
• Стараться оставить после себя больше знаний и счастья, чем их было раньше, улучшать и умножать полученное нами наследство — вот над чем мы должны трудиться.
• Страсти без конца осуждают, им приписывают все человеческие несчастья и при этом забывают, что они являются также источником всех наших радостей.
• Такова жизнь: один вертится между шипами и не колется; другой тщательно следит, куда ставить ноги, и все же натыкается на шипы посреди лучшей дороги и возвращается домой ободранный до потери сознания.
• Только страсти и только великие страсти могут поднять душу до великих дел. Без них конец всему возвышенному как в нравственной жизни, так и в творчестве.
• Только честному человеку подобает быть атеистом.
• Тот, кто рассказывает тебе о чужих недостатках, рассказывает другим о твоих.
• Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.
• Хороший стиль кроется в сердце.
• Человек создан, чтобы жить в обществе; разлучите его с ним, изолируйте его — мысли его спутаются, характер ожесточится, сотни нелепых страстей зародятся в его душе, сумасбродные идеи пустят ростки в его мозгу, как дикий терновник среди пустыря.
• Что такое истина? Соответствие наших суждений созданиям природы.
• Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются.
• Широта ума, сила воображения и активность души — вот что такое гений.

• Я не знаю профессии, которая требовала бы более изысканных форм и более чистых нравов, чем театр.

Для получения статистической информации и нормального функционирования наш сайт собирает метаданные посетителей (cookie, данные об IP-адресе и местоположении). Если вы не хотите, чтобы эти данные обрабатывались, то вы должны покинуть сайт. Вы видите это сообщение во исполнение нами Федерального закона от 27.07.2006 N 152-ФЗ «О персональных данных».
Принимаю Читать дальше

Политика конфиденциальности & Cookies

Дени Дидро высказывания — Блог Татьяны Овчинниковой

Здравствуйте, дорогие друзья!

Сегодня я познакомлю вас с несколькими интересными высказываниями французского писателя, философа-просветителя, драматурга Дени Дидро. Я выбрала высказывания, касающиеся человеческих качеств и отношений. Сколько бы не прошло веков, опыт взаимоотношений между людьми всегда актуален.

Родился Дени Дидро 5 октября 1713 года в Лангре, Франция, недалеко от Парижа, в семье ремесленника, потомственного ножовщика. Умер 31 июля 1784 года в Париже. Прожил полных 70 лет.

Дядя Дидро, каноник, заметив в племяннике большие способности, отправил его в Париж и устроил в колледж, где главное внимание уделялось изучению искусств. Окончив в 1732 году колледж, Дидро получил степень магистра искусств. Образование — широкое и всестороннее. Дидро обладал серьезными знаниями в области философии и естествознания, социальных наук, литературы, живописи, театра и т. п.

В 1749 году Дидро начал реализацию своего грандиозного проекта. Он стал организатором и редактором  «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел». Это, не имевшее аналогов в мировой практике, издание состояло из 35 томов (17 томов текста, включавших 60 000 статей, и 11 томов иллюстраций к текстам). Напечатано было между 1751 и 1766 годами. В 1776 году вышли еще 4 дополнительных тома. В 1780 году — два тома указателей.

Дидро был автором большинства статей по точным наукам, экономике, механике, философии, политике, религии. Под его редакцией были созданы первые 28 из 35 томов «Энциклопедии».

В 1773-1774 годах Дидро по приглашению Екатерины Великой жил в Петербурге, склоняя ее к отмене крепостного права, к уничтожению роскоши во дворце, созданию всеобщего бесплатного обучения. Написал для Екатерины несколько трактатов о народном образовании и развитии науки в России.

Дидро — автор фразы «Лестничный ум», это аналог русской поговорки «задним умом крепок».

Предлагаю познакомиться с высказываниями Дени Дидро.

Где бы ты ни очутился, люди всегда окажутся не глупее тебя.

Воображение! Без этого качества нельзя быть ни поэтом, ни философом, ни умным человеком, ни мыслящим существом, ни просто человеком.

Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез?

Гнить под мрамором или под землей — все равно гнить.

Даже согласившись, что люди гениальные обычно бывают странны, или, как говорится, нет великого ума без капельки безумия, мы не отречемся от них; мы будем презирать те века, которые не создали ни одного гения. Гении составляют гордость народов, к  которым принадлежат; рано или поздно им воздвигают статуи и в них видят благодетелей человеческого рода.

Для того, чтобы растрогать, не нужно самому быть растроганным.

Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от  припадка подагры или другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.

… Если бы все на земле было превосходно, то и не было бы ничего превосходного.

Есть моральная тактичность, которая у гуманного человека сказывается во всех поступках и которой нет у злого человека.

Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.

Искренность — мать правды и вывеска честного человека.

Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном.

Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.

Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

Мы считаем трусом того, кто допустил, чтобы в его присутствии оскорбительно отзывались о его друге.

Либо Бог разрешил, либо всеобщий механизм, называемый судьбою, захотел, чтобы мы в продолжение жизни были представлены всякого рода случайностями; если ты мудр и лучший отец, чем я, ты с молодых  лет убедишь своего сына, что он хозяин своей жизни, чтобы он не жаловался на тебя, даровавшего ему жизнь.

Награждая хороших, мы тем самым наказываем дурных.

Наилучший порядок вещей — тот, при котором мне предназначено быть, и к черту лучший из миров, если меня в нем нет.

Предварительное знание того, что хочешь сделать, дает смелость и легкость.

Разве мы властны влюбляться или не влюбляться? И разве, влюбившись, мы властны поступать так, словно бы это не случилось?

Родители любят своих детей тревожной и снисходительной любовью, которая портит их. Есть другая любовь, внимательная и спокойная, которая делает их честными. И такова настоящая любовь отца.

Самый счастливый человек тот, кто дарит счастье наибольшему числу людей.

Стараться оставить после себя больше знаний и счастья, чем их было раньше, улучшать и умножать полученное нами наследство — вот над чем мы должны трудиться.

Тот, кто рассказывает тебе о чужих недостатках, рассказывает другим о твоих.

Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.

Признание своей немощности — великий урок, который мы извлекаем. Не лучше ли приобрести доверие к себе других людей искренностью признания, что я ничего не знаю, чем бормотать слова и вызывать жалость к себе потугами все объяснить? Свободно сознающийся в незнании того, что он не знает, побуждает меня верить тому, что он берется мне объяснить.

Человек создан, чтобы жить в обществе; разлучите его с ним, изолируйте его — мысли его спутаются, характер ожесточится, сотни нелепых страстей зародятся в его душе, сумасбродные идеи пустят ростки в его мозгу, как дикий терновник среди пустыря.

Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются.

Широта ума, сила воображения и активность души — вот что такое гений.

Жизнь людей полна тревог.

Дени Дидро имел широчайший круг общения, много читал, размышлял, прожил долгую жизнь. Он сам старался принести как можно большую пользу людям и призывал к этому других, в том числе и государей.

Высказывания его интересны и заставляют задуматься.

Самое известное произведение Дени Дидро как писателя — «Монахиня«.

Книга и сейчас популярна. По ней снят, в том числе, художественные фильм.

Вам будут интересны и статьи:

«Колыбельная моих внуков»

«Жан Жак Руссо о воспитании»

«Мари Франсуа Вольтер»

«Неожиданная роль отца в воспитании сына»

«Как быстро поднять настроение себе»

 

Спасибо, что поделились статьей в социальных сетях!

 

Дидро. Мысли, высказывания и цитаты великих людей. ~ Beesona.Ru

Главная ~ Литература ~ Афоризмы ~ Поиск по авторам ~ Дидро

Дени Дидро родился 5 октября 1713 года, в городе Лонгрэ, Франция. Французский писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или толковый словарь наук, искусств и ремёсел». Умер 31 июля 1784 года в городе Париж.

Есть два рода законов: один — безусловной справедливости и всеобщего значения, другие же — нелепые, обязанные своим признанием лишь слепоте людей или силе обстоятельств. Того, кто повинен в их нарушении, они покрывают лишь мимолетным бесчестьем — бесчестьем, которое со временем падает на судей и на народы, и падает навсегда. Кто ныне опозорен — Сократ или судья, заставивший его выпить цикуту? 

Либо Бог разрешил, либо всеобщий механизм, называемый судьбою, захотел, чтобы мы в продолжение жизни были представлены всякого рода случайностям; если ты мудр и лучший отец, чем я, ты с молодых лет убедишь своего сына, что он хозяин своей жизни, чтобы он не жаловался на тебя, даровавшего ему жизнь. 

Автор: Дидро

Если какое-нибудь явление превышает, по нашему мнению, силы человека, то мы тотчас же говорим: это дело Божие; наше тщеславие не может удовольствоваться меньшим. Не лучше ли было бы, если бы мы вкладывали в свои рассуждения несколько меньше гордости и несколько больше философии? 

Автор: Дидро

Если разум — дар неба и если то же самое можно сказать о вере, значит, небо ниспослало нам два дара, которые несовместимы и противоречат друг другу. Чтобы устранить эту трудность, надо признать, что вера есть химерический принцип, не существующий в природе. 

Автор: Дидро

Человек создан, чтобы жить в обществе; разлучите его с ним, изолируйте его — мысли его спутаются, характер ожесточится, сотни нелепых страстей зародятся в его душе, сумасбродные идеи пустят ростки в его мозгу, как дикий терновник среди пустыря.

Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело. 

Автор: Дидро

Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред.

Автор: Дидро

Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез?

Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что Бога нет, не испугала еще никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой Бог, какого мне изображают. 

Автор: Дидро

Можно обнаруживать постоянство при малодушии и скудоумии; но твердость может обнаруживать только характер, отличающийся силой, возвышенностью, умом. Легкомыслие, податливость и слабость противоположны твердости. 

Автор: Дидро

Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального. 

Автор: Дидро

Люди, выдающиеся своими талантами, должны тратить свое время так, как этого требует уважение к себе и потомству. Что подумало бы о нас потомство, если бы мы ничего не оставили ему.

Автор: Дидро

Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать собою какое-либо великое правило жизни, должно поучать, иначе оно будет немо.

Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними.

Автор: Дидро

Есть моральная тактичность, которая у гуманного человека сказывается во всех его поступках и которой нет у злого человека.

Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.

Автор: Дидро (Ум)

Я не знаю профессии, которая требовала бы более изысканных форм и более чистых нравов, чем театр. 

Автор: Дидро

Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.

Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна. 

Автор: Дидро

Ах, какой превосходной комедией был бы этот мир, не будь у нас в ней своей роли. 

Автор: Дидро

Если бы все на земле было бы превосходно, то и не было бы ничего превосходного. 

Автор: Дидро

Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет.

Автор: Дидро

Монастырь — это темница, куда ввергают тех, кого общество выбросило за борт.

Чудеса — там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются.

Автор: Дидро

Величайший автор тот, кто как можно меньше оставляет воображению актера.

Широта ума, сила воображения и активность души — вот что такое гений.

Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду каплями.

Что такое истина? Соответствие наших суждений созданиям природы.

Автор: Дидро

Искренность — мать правды и вывеска честного человека.

Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

Дени Дидро — цитаты, афоризмы, высказывания, фразы

Дени Дидро родился 5 октября 1713 года, в городе Лонгрэ, Франция. Французский писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или толковый словарь наук, искусств и ремёсел». Умер 31 июля 1784 года в городе Париж. Афоризмы, цитаты, высказывания, фразы Дени Дидро Жизнь людей полна тревог. Лучше изнашиваться, чем ржаветь. Люди перестают мыслить, когда перестают читать. Искренность — мать правды и вывеска честного человека. Что такое истина? Соответствие наших суждений созданиям природы. Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду каплями. Широта ума, сила воображения и активность души — вот что такое гений. Величайший автор тот, кто как можно меньше оставляет воображению актера. Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются. Чудеса — там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются. Монастырь — это темница, куда ввергают тех, кого общество выбросило за борт. Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет. Если бы все на земле было бы превосходно, то и не было бы ничего превосходного.  Ах, какой превосходной комедией был бы этот мир, не будь у нас в ней своей роли.   Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.  В истории любого народа найдется немало страниц, которые были бы великолепны, будь они правдой. Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее. Я не знаю профессии, которая требовала бы более изысканных форм и более чистых нравов, чем театр.   Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть. Есть моральная тактичность, которая у гуманного человека сказывается во всех его поступках и которой нет у злого человека. Одного человека как-то спросили, существуют ли настоящие атеисты. Вы думаете, ответил он, что существуют настоящие христиане? Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними. Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать собою какое-либо великое правило жизни, должно поучать, иначе оно будет немо. Люди, выдающиеся своими талантами, должны тратить свое время так, как этого требует уважение к себе и потомству. Что подумало бы о нас потомство, если бы мы ничего не оставили ему. Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.   Можно обнаруживать постоянство при малодушии и скудоумии; но твердость может обнаруживать только характер, отличающийся силой, возвышенностью, умом. Легкомыслие, податливость и слабость противоположны твердости.   Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что Бога нет, не испугала еще никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой Бог, какого мне изображают.  Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез? Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред. Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.  Человек создан, чтобы жить в обществе; разлучите его с ним, изолируйте его — мысли его спутаются, характер ожесточится, сотни нелепых страстей зародятся в его душе, сумасбродные идеи пустят ростки в его мозгу, как дикий терновник среди пустыря. Если разум — дар неба и если то же самое можно сказать о вере, значит, небо ниспослало нам два дара, которые несовместимы и противоречат друг другу. Чтобы устранить эту трудность, надо признать, что вера есть химерический принцип, не существующий в природе.  Если какое-нибудь явление превышает, по нашему мнению, силы человека, то мы тотчас же говорим: это дело Божие; наше тщеславие не может удовольствоваться меньшим. Не лучше ли было бы, если бы мы вкладывали в свои рассуждения несколько меньше гордости и несколько больше философии?  Либо Бог разрешил, либо всеобщий механизм, называемый судьбою, захотел, чтобы мы в продолжение жизни были представлены всякого рода случайностям; если ты мудр и лучший отец, чем я, ты с молодых лет убедишь своего сына, что он хозяин своей жизни, чтобы он не жаловался на тебя, даровавшего ему жизнь.  Есть два рода законов: один — безусловной справедливости и всеобщего значения, другие же — нелепые, обязанные своим признанием лишь слепоте людей или силе обстоятельств. Того, кто повинен в их нарушении, они покрывают лишь мимолетным бесчестьем — бесчестьем, которое со временем падает на судей и на народы, и падает навсегда. Кто ныне опозорен — Сократ или судья, заставивший его выпить цикуту?

Статистика

Кристи В. Макдональд — Чтение и написание утопии в дополнении Дени Дидеро au ​​voyage de Bougainville

# 10 = Том 3, Часть 3 = ноябрь 1976 г.

---

Кристи В. Макдональд

Чтение и написание утопии Дени Дидро Supplément au voyage de Bougainville

Ролан Барт предположил, что утопия знакома каждому писателю, потому что его задача — или его удовольствие — придавать смысл через письма, и он не может этого сделать без чередования ценностей, диалектического движение сродни оппозиции да / нет. ¹ Такая вот полярность между природой и культурой в книге Дидро Supplément au voyage de Bougainuille , в котором описание Таити («естественный» общества) становится плацдармом для критики (тогдашних) современных европейских культура. Действительно, бинарная оппозиция между двумя полюсами, по сути, кажется производить моральное утверждение о культуре и таким образом генерировать смысл внутри текст, и все же что-то, кажется, идет не так, когда кажущаяся простота тематическое утверждение не подтверждается на других уровнях текста.в разнородные и множественные значения, созданные в рамках этого единственного произведения, мы находим острый вопрос о соотношении утопии, проблемы истоков, и текст как письменный.

Банальное противопоставление природы и культуры в XVIII веке свидетельствует постоянной озабоченности происхождением — будь то свое я, язык или общество, составляющие не только исходный, но и решающий фазы утопического процесса.В рамках этой оппозиции современное общество он наш или Дидро) причастен искусству культуры и, таким образом, отчуждает человека от его истинного внутреннего я, тогда как «природа» символично сигнализирует возвращение как индивидуальной, так и коллективной прозрачности человеческого быть. Значимое различие между ними похоже на противоречие возникли в традиционных утопиях между наблюдаемым читателем обществом и его противоположность, недавно открытое или идеальное общество.Это отрицательный отношения — противоречия и антитезиса — а не концепция совершенство, которое нас здесь интересует. Утопия, казалось бы, возникает из серии оппозиций — здесь / где-то еще, реальное / воображаемое и т. д. — которые составляют фундаментальное противоречие.

Дополнение Supplément au voyage de Bougainville состоит из пяти частей (каждая в диалоговой форме) в редакциях стандартных с 1935 г., но из четырех частей в более ранние выпуски. ² В Части 1 два собеседника («А» и «B») обсуждают документальное повествование Бугенвиля 1771 года о его кругосветное путешествие ³ и приготовьтесь прочитать вместе «дополнение» к нему. Часть 2 начинается с выступления старший Таитян, который, обращаясь к Бугенвиллю, сожалеет о вторжении европейские колонизаторы и пагубные последствия их развращающих методов. По частям 3-4 Ору, таитянин, беседует со своим европейским гостем, Алмонером. который варьируется от религиозных убеждений до различных сексуальных нравов.Часть 5 (Часть 4 из предыдущие выпуски) представляет заключительный диалог между «А» и «B», в котором они комментируют и развивают предыдущие разговоры.

Дидро четко устанавливает бинарную оппозицию между природой и культурой в различие между Таити и Европой. Но единого непрерывного повествование, чтобы направлять читателя; скорее, оппозиция создается через серия диалогов, в которых голоса выравниваются по одной стороне или другой.Кроме того, каждый главный герой играет двойную роль: он говорит обоими как индивидуум своим собственным голосом и как представитель коллектива которому он принадлежит. Можно сказать, что на одном уровне диалог требует собеседники и, как минимум, адресат и адресат («destinateur» и «destinataire»). Эмиль Бенвенист показал, что от первого лица местоимение «я» никогда не может быть отделено от неявного второго лица «ты» («дже» / «ту»).Далее он показал, что предполагает противоположное против третьего лица (или, как он говорит, non-person) местоимение «он» / «она» / «оно». ⁴ Для Бенвениста это взаимность между «я» и «ты». что делает возможными все социальные связи. То есть язык — единственное средство что один может достичь другого, и «общество, в свою очередь, только за счет обычного использования знаков общения ». ⁵ В идеале, тогда должна существовать строгая преемственность между предпосылками, лежащими в основе индивидуальный речевой акт и те, которые подчиняются более широкому политическому структура.Но именно здесь связность текста Дидро ломается; дело в любопытной асимметрии между предпосылками относительно индивидуальной речи и более явного идеологического утверждения, что Приложение Приложение указывает на другие заботы, помимо строго моральных ед. Таким образом, дебаты о колонизации и сексуальной свободе — это всего лишь поверхность исследования, гораздо более тревожного, отношения между собеседники и социальный контекст (настоящий или будущий), в котором язык как связь остается возможной.

Два субтитра к произведению, которые на английском языке будут Dialogue Between A и B и О недостатках связи моральных идей с определенными Физические действия , укажите приоритеты в тексте. Работа превыше всего художественное дополнение к повествованию Бугенвиля. Однако в то время как Бугенвиль автобиографический отчет представлен одним рассказчиком, резюмирует Дидро раскалывается на два голоса, «А» и «Б», которые в свою очередь представить других.Наконец, настоящий спор — моральный.

Нельзя представить противопоставление природы и культуры. отделен от сложной сети голосов, через которые он проявляется и чья функция не является ни тождественной, ни дополняющей. Фрагментация диалоги, чередующиеся между «А» и «Б» разговор и внутренние или перемежающиеся диалоги (между Стариком и его неявный адресат, Бугенвиль, с одной стороны, и Ору и Алмонер, с другой), ставит под сомнение какое-либо связное тематическое значение произведения.А необходимо более подробное, хотя и очень краткое обсуждение, чтобы продемонстрировать этот.

Первая часть текста, озаглавленная «Решение Бугенвиля. Путешествие «открывается очень анодичным разговором между» А «и «Б» о погоде. «А» говорит: «Это великолепно снялось арка, под которой мы вчера встретились, и которая, казалось, гарантировала красивый день, не сдержал своего слова »(455 / §1), ⁶ Это замечание инициирует обсуждение, которое одновременно является началом текста, который мы читаем, и также продолжение другого текста, рассказа о мадам де ла Карлэр — рассказ, написанный Дидро в том же году. ⁷ Поскольку начало действительно не столько начало, сколько продолжение, главные герои молчаливо вызывать размышления над своим диалогом как переписывание, или переписывание чужого дискурса, даже если в данном случае другой текст принадлежит Дидро. Сами по себе собеседники кажутся лишенными психологические характеристики, так как читатель ничего не знает и не узнает о их; их анонимность полная. Поразительно то, что помимо их ролей продолжателей вытесненного диалога, они также читают оба Путешествие Бугенвиля и приложение Supplement , и как таковые они остаются незаменимыми друг для друга.Необходимость их взаимного присутствия становится явным, когда «B» отказывается предоставить копию Приложения к «А», настаивая на том, чтобы они читали вместе. Таким образом, диалог между ними служит для введения и завершения эпизода Дополнения что мы читаем. Время от времени голос анонимного рассказчика вторгается, но далеко от тайного вмешательства объединяющего авторского голоса, эти фрагментарные прерывания только еще больше ослабляют связность диалоги.

Такой разброс, казалось бы, отвергает понятие субъективности в пределах так называемые «персонажи» из-за постоянного движения от предмета к предмета и связанного с этим смещения оси говорящего голоса. В поиски истоков меньше фокусируются на концепции внутреннего мира, который должен быть обнаруженным и высоко оцененным, чем в социальных отношениях, которые обеспечивают социальная сплоченность и общение.Любое подобное заявление относительно личности субъект (как я) должен иметь немедленные последствия для соответствующего идеологическая позиция. Здесь особое значение имеет статус референта. важность, потому что доступ к нему происходит только через собеседников. Давайте сконцентрируйтесь на изображении Таити, которое изображает Старик это в его речи. Обращаясь к своим соотечественникам, он предлагает им радоваться отъезд европейцев, а затем он наносит удар по коррупции настолько укоренился в обществе колонизаторов, что не мог не отравить счастье таитян.Вся речь, или, как ее еще называют, речь, построенный на противоположностях, призванных вызвать Таити, в полной противоположности Европейское общество: счастье / несчастье, свобода / рабство, здоровье / болезнь, жизнь смерть. Однако риторика антитезиса лишь частично маскирует искажение полярности природы / культуры, поскольку так называемая оппозиция состоит больше именно моральной градации между двумя разными обществами: одно здоровое и, следовательно, ближе к природе, в то время как другой испорчен и, следовательно, дальше удалено от природы.Наконец, Старик не говорит ни о природе, ни даже о о таитянском обществе. Скорее, его дискурс представляет собой идеологическую критику. эксцессов и злоупотреблений общества как института, который далеко не отвергая цивилизацию, стремится подтвердить ценность социальной структуры; в Норма фактически усиливается акцентом на проступке.

Тем не менее, хотя референт и ориентиры кажутся хорошо очерченными в Дополнение , они постоянно пересекаются и мешают друг другу: во-первых, это путешествие, о котором Бугенвиль рассказывает в своей собственной работе; приложение затем переходит к повествованию об этом же путешествии через диалог; наконец, Таити описывается Стариком в оппозиции к обществу Бугенвиля.По поддержание постоянного расстояния от любого реалистичного изображения Таити, и играя на различных источниках произведения (начиная с Бугенвильского текст к книге Руссо Второй дискурс ), текст привлекает внимание к собственный фиктивный статус и, таким образом, становится самореферентным. На первый взгляд безобидный отклонение от оппозиции природа / культура сигнализирует о радикальном сомнении любой референт вне текста.Так же, как Старик не настоящий примитив, его речь написана не на его родном языке, так как в действительности его речь выдает «европейские идеи и обороты речи» (459 / §2). Не только якобы был перевод с таитянского на испанский, а затем на Французский, но текст явно не пытается восстановить следы более «естественного» язык. Старик может говорить от имени своего общества, но он делает это в классический и искусственный дискурс имеет смысл только в том обществе, которое он так резко воспротивился бы.

В отличие от Старика, который претендует на роль представителя всего Таити, Ору и Алмонер — собеседники третьей части — говорят оба по-своему. правильные и их собственные имена, и все же функция их диалога каждый бит такой же социально мотивированный, как у Старика. Каждый оратор занимает позицию который диаметрально противоположен мнению его собеседника по моральным вопросам (брак, прелюбодеяние, инцест), но диалог никогда не претендует на то, чтобы субъективность — а значит, и интерсубъективные отношения, — которые за пределами языка.Один собеседник видит себя в отличии от другого. только для того, чтобы обеспечить социальное общение. Таким образом, оппозиция между Таити и Европой, как это резюмируется в диалоге между Ороу и Алмонер в меньшей степени служат генетическим поиском внутренней реальности человека. чем как привилегированный момент, когда язык отражает механизмы своего собственного функционирует. Вопрос о филогенезе, как и об онтогенезе, стоит для пример, когда «А» спрашивает, как Бугенвиль объяснять происхождение некоторых особенностей природы, а «Б» отвечает, что Бугенвиль «ничего не объясняет; он просто свидетель» (459 / §1).В то же время, однако, он объявляет невозможным знания примитивной истории человека, «B» действительно распознает неотразимое привлечение всех вопросов происхождения. При одном взгляде на некоторые мест — в данном случае остров под названием Лансье — «нет никого, кто не удивился бы, кто поместил сюда человека; какое общение мужчины могут когда-то имели с остальными представителями своего вида; что с ними стало, когда они размножаются в пределах небольшого пространства »(460 / §1).

Определенная симметрия действительно возникает в противостоянии Таити и Европы поскольку он вызывается в соответствующих диалогах Старика и Ору, для обсуждение в обоих случаях подчеркивает ключевую проблему собственности. За Например, в речи Старика образы болезней, порчи и заражение колониализмом доминирует, поскольку он демонстрирует, как чистота Таитянская культура была заражена вторжением собственности — синдром «мое и твое».Ору, с другой стороны, в своем диалоге с Алмонером, ставит под сомнение институты европейской культуры и, в частности, брак как симптом упадка цивилизации. потом «Б» объясняет, что брак — это тоже вопрос собственности: «Это мужская тирания, превратившая владение женщинами в собственность » (509 / §4).

Между двумя внутренними диалогами существует не только симметрия, но и обратная связь, связывающая индивидуальный голос (Бугенвиль и Ору имеют имена собственные) в коллективный голос (Старик и Алмонер, каждый как представитель своего общества):

ПРИРОДА КУЛЬТУРА

Старик [Бугенвиль]

Ору Алмонер

Каждое слово, каждое предложение, произнесенное собеседником, обретает смысл только в отношение к человеку, к которому он обращается и который в то же время является его напротив.Этот взаимный обмен ведет непосредственно к другому, пространственному противостояние Таити и Европы. Таким образом, диалог резюмирует процесс утопической антитезы путем интеграции оси референта в процесс произнесения (что Бенвенист называет «несогласием») отдельным лицом динамик, и, казалось бы, все работает гладко: как субъект говорит он косвенно размышляет о противостоянии между Таити и Европой, которое в очередь открывает более широкий вопрос коммуникации как основы всех общество.

Отсутствие интерсубъективной модели как внешней структуры, которая Внутреннее определение языка не лишено парадокса. Это не ясно в Приложении , например, при каких условиях становится возможным социальный дискурс. Было бы более того, кажется, что симметричные и упорядоченные противоположности внутри перемежающиеся диалоги (все кроме «А» и «Б») обеспечить продолжение социального языка, который никогда не ставит себя полностью под вопросом.Моральное противоречие между Таити и Европой оставляет культуру в значительной степени нетронутой — исправленной, возможно, выговоренной, но никогда полностью не осужденной. Постоянное поддержание дистанции между Таити и Европой, как между себя и других в диалоге, опровергает стремление к единству, которое аналогично идеал mapa mundi («mappemonde» или глобальная карта) знаний. Дидро вызывает этот образ в статье «Энциклопедия». из самой энциклопедии .Изображение карты передать не только возможность продвижения через знания, а также сам проект текста (под названием Encyclopedia ) указывает на важность сборки и объединение как средство мастерства. «Б» никогда не упускает этого из виду неявное желание, поскольку он говорит: «Акт упорядочивания всегда является актом становясь хозяином других »(512 / §4). Наконец, внутреннее диалоги, которые четко вписываются в разделение между Таити и Европой, могут быть читается как вымышленная история внутреннего разделения человека.»B» заявляет: «Существовал естественный человек: был введен искусственный человек. в этого человека; и в пещере происходила непрерывная война, которая длится на протяжении всей жизни »(512 / §4). Такое отпадение от единства подразумевает, конечно, возможность выкупа.

Диалог между «А» и «Б» отличается от внутренние диалоги; он рассеивает смысл с кажущейся быстротой, в то время как другие искать единства, морального утверждения в твердой оппозиции между Таити и Европа.Краткий очерк идеологических последствий, соответствующих двум уровни диалога предложат хотя бы частичное объяснение асимметрии между ними.

Диалоги между Стариком и Ору прочно укоренились в полярность природы / культуры (каким бы ослабленным ни было противостояние моральные разветвления), который порождает целый ряд противоположностей, тесно связанных к упомянутым ранее: отсутствие / присутствие, до / после и т. д.Это понятие диалог подразумевает в качестве продолжения или продолжения концепцию утопии, которая зависит от внутренней необходимости дистанции. ⁸ Дидро представление деятелей таитянских обычаев как моральная критика европейской культуры без претензий на какие-либо революционные изменения, ибо видение культуры открыто прогресс и эволюция зависят от традиционной модели города — Образ явно приведен Дидро в статье «Энциклопедия.» Диалог должен предполагать язык как общение внутри такого логоцентрического система, чтобы сделать возможным идеал взаимности между моральными география и дискурс. Оба они очевидно сходятся в фокусе: книга, которую мы читаем. Однако становится все более очевидным, что, в пространственной сфере текста и через явное отражение «А» и «Б» при чтении, своего рода разброс происходит, что непоправимо разрушает идеал единства.

Не существует точного аналога схематической оппозиции, исходящей из диалоги между Стариком и Ору в диалоге между «А» и «Б», поскольку их не разделяют в соответствии с те же идеологические различия. Хотя «А» и «Б» могут в определенные моменты проявляется склонность к той или иной позиции, ни один из них не сильная линия, и когда дело доходит до выбора в пользу цивилизации или свободное владычество инстинктов (в любом случае иллюзия, поскольку на Таити тоже есть табу), «Б» подводит итоги и отступает на позицию моральных благоразумие, чтобы не сказать нерешительность: ⁹ «Подражаем добру Альмонер, монах во Франции, первобытный человек на Таити »(515 / §4).Для отношения между двумя собеседниками, задаются вопросы, даются ответы, но в конечном итоге трудно различить их. В помимо отсутствия психологической глубины у этих «персонажей», их диалог не может привести к примирению голосов, поскольку они кажутся равнодушно сливаться и разделяться. Действительно, их голоса, как и их предложения, кажутся странно сидящими как внутри текста, который мы читаем, так и вне его. текст, который они сами читают (одноименная книга).Таким образом парадоксально расположенные внутри и вне текста, они становятся агентами постоянно смещенное значение, в результате чего реальность любого референта неоднократно короткое замыкание и подрыв. «Б» двусмысленно заявляет: «Это не басня; и вы бы не сомневались в искренности Бугенвиля, если бы знал приложение к своему путешествию »(464 / §1). Мы можем расшифровать это как следует: что мы научимся правильно читать не через эту самую расшифровываемую текст Бугенвиля, а скорее через тот, который в нем вписан, Приложение Дополнение .Ибо акт чтения не может быть отделен от действия писать здесь.

Это вмешательство или прерывание — в рамках диалога между «А» и «Б» — в излучении отчетливого идеологического смысла. неявно соответствует определению, которое Луи Марин предлагает для термина «Утопическое», которое для нас является вторым уровнем утопии. Марин размещает определение этого термина, с одной стороны, в нейтральной точке, которая падает ни в один, ни в другой полюс утопического противоречия (или антитезис) и, с другой стороны, во «множественном числе» — то есть то, что он считает рассредоточенным полем утопического дискурса. ¹⁰ соскальзывание утопии в прилагательную форму («утопическое») сигнализирует о модели радикально отличается от упорядоченного и прозрачного города, который возникает из гармоничного колебания противоположностей; казалось бы, на напротив, отвергнуть бинарную систему и призвать к новой революционной практике. Такое скольжение предполагает движение, в котором трансцендентная правда и значения больше не являются абсолютными гарантами для любого языка индивидуальный субъект, в поисках своего собственного происхождения или общества как отражение Иной реальности за пределами этого мира.Это второе чувство утопии затем расшатывание или деконструкция первого.

Что самое интересное в Supplement , и это верно для другие тексты Дидро также заключаются в том, что он не только передает два отдельных уровней, но держит их в состоянии напряжения, в состоянии невозможного сосуществования, и делает это с неумолимой настойчивостью. Отсутствие различия между «A» и «B» достаточно четко указывают на то, что критические и понятийный аппарат говорящего субъекта не функционирует на одном уровне как и в других диалогах: это ложная критика, ложный синтез, и это асимметрично полярности между Таити и Европой.Тем не менее чем очевиднее это становится, тем очевиднее становится то, что читатель не может свести асимметрию к простой противоположной конфронтации: позиции просто не «суммируемый». Таким образом, если в каком-то смысле текст под названием «Приложение » «Путешествие Бугенвиля» говорит об утопии, в другом смысле утопия — это проявление текста, и текстуальность, которая, казалось бы, играет на предел, как ни странно отказываясь признать (и, таким образом, разрешить) последствия собственного функционирования.Или смысл, возможно, в другом? В любом случае ловушка установлена, потому что спрашивать, видел ли кто-то то, что Дидро хотел, чтобы мы увидели, значит искать один голос в несводимой множественности голосов, единство в дисперсии.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Барт относится к концепции утопии не только в этом традиционном смысле, порожденном парадигматическими оппозициями, но также и в новом смысл, который он приписывает ему: это чувство имманентно тексту как письму.См. Барта. par lui-même (Париж, 1975 г.), а также S / Z (Париж, 1973 г.) важные понятия «читаемость» и «возможность записи» («le lisible» и «le scriptible»).

2. Текст был завершен в первой форме в 1771 году, и хотя и предназначался для Гримма Correspondance littéraire , он не опубликовано в то время; состояние этой первой версии неизвестно.Работа был опубликован окончательно в 1796 году в переработанном виде Вокселем, и это был установленный текст от Найгена (1798 г.) до Ассезата (1875 г.). Позже работы Виктора Йоханссен на ленинградской рукописи обнаружил важные дополнения (предположительно сделано в 1778-79), наиболее примечательным из которых является отступление о мисс Полли Бейкер; этот последний манускрипт был отредактирован Гилбертом Чинардом (см. примечание 7).

3.Луи-Антуан де Бугенвиль, Voyage auteur du monde (Париж 1771 г.).

4. См. «De la subjectivité dans le langage» ( Problemes de linguistique générale I (Париж, 1966), 258–67.

5. Там же. II (Париж, 1974), 91.

6. 455 / §1 = страница 455 Дени Дидро, Supplément au voyage де Бугенвиль (Париж: Гарнье, 1961) или Часть I предположительно в любых четырех частях издание.Все цитаты из Приложения в этом эссе взяты из цитируемое издание в моем собственном переводе. Редакционная заметка. Есть несколько переводы как Дополнение к «Путешествию Бугенвиля «: то, что у меня есть использованный при редактировании этого эссе находится в Дидро, Толкователь природы: Избранные Сочинения , изд. Джонатан Кемп, тр. Жан Стюарт и Джонатан Кемп (Великобритания, 1937), С. 146-91. —RDM.

7.Дени Дидро, Supplément au voyage de Bougainville , изд. Жильбер Чинар (Париж, 1935 г.), стр. 46-48. Чинард приводит другие сходства между двумя текстами и приходит к выводу, что они кажутся вариациями одного и того же тема.

8. Для Святого Августина в Городе Божьем , два города были созданы из любви сынов Адама: город людей, любящих Бога и город людей, любовь которых отвернулась от Бога.Два города вечны, но в середине есть нейтральное пространство, где человек проходит продолжительность его жизнь, хотя он принадлежит по предопределению к одному или другому из двух вечные города даже во время его пребывания на земле. Город Божий содержит истину, добро, порядок и мир, в то время как город проклятых включает заблуждение, зло, беспорядок, замешательство. Короче говоря, одно — это отказ от другого.

9.Выражаю благодарность Норберту Шпенеру за его замечания по этому поводу.

10. Utopiques: jeux d’espace (Париж, 1973), стр. 9.

РЕФЕРАТ

В S / Z и Barthes par lui-mème , Roland Барт предположил, что утопия — прерогатива каждого писателя: его задача — или его удовольствие — это даровать смысл, а он не может этого сделать без изменения ценностей, диалектическое движение, подобное движению оппозиции да / нет.Такова полярность Между природой и культурой в книге Дидро Supplément au voyage de Bougainville : описание Таити («естественного» общества) становится трамплином для критика современной европейской культуры. Однако что-то идет не так, когда кажущаяся простота тематических заявлений Дидро не подтверждается другими уровни текста. В разнородных и множественных значениях, возникающих в этом единственном работы, остро ставится вопрос о соотношении утопии, проблемы происхождение, а текст как письмо.Спросить, видел ли кто-то то, что хотел нам Дидро, — значит искать единый голос в несводимой множественности голосов, единстве в рассредоточении.

.

«Монахиня» Дени Дидро

Я разговаривал с Дидро!

Серьезно! Он был моей первой литературной страстью и первым без исключения писателем, который меня вдохновил. С самого первого знакомства с ним в университете я был очарован живым, юмористическим интеллектуальным гигантом, который умел жонглировать вопросами Просвещения, оставаясь при этом общительным, человечным и невероятно забавным. Я сидел на чердаке нашей университетской библиотеки, где была размещена вся Энциклопедия, и десятилетиями она оставалась нетронутой.И я читал случайные статьи pe

, я разговаривал с Дидро!

Серьезно! Он был моей первой литературной страстью и первым без исключения писателем, который меня вдохновил. С самого первого знакомства с ним в университете я был очарован живым, юмористическим интеллектуальным гигантом, который умел жонглировать вопросами Просвещения, оставаясь при этом общительным, человечным и невероятно забавным. Я сидел на чердаке нашей университетской библиотеки, где была размещена вся Энциклопедия, и десятилетиями она оставалась нетронутой.И я читал случайные статьи, написанные Дидро, и смеялся с призраками остроумия прошлого. Я не мог найти ни одного живого человека, который вкладывал бы столько энергии и очарования в любовь к литературе, справедливости и жизни. Я уверен, что если бы Дидро был нашим современником, он распространял бы блаженство на Goodreads. И, возможно, он тоже был бы библиотекарем Goodreads, просматривая несуществующие книги для развлечения, надеясь на глупые псевдоэрудированные комментарии от льстецов (а я, может быть, был бы одним из них!).

Ибо Дидро знал, как распространять фейковые новости, задолго до того, как они сделали настоящие новости и стали эпидемией в фальшивом мире 2016 года.«La Religieuse» возникла как розыгрыш над другом, фальшивая история, подкрепленная фальшивыми письмами. Какое грандиозное время, должно быть, провели Дидро и его друзья, придумывая процедуру, чтобы заставить общего друга поддержать беглую монахиню, которую насильно заставили уйти в монастырь против ее воли. В конце концов, им было очень грустно убить ее, так как встреча между настоящим другом и литературной героиней была неизбежна. Че драма!

Однако, даже если текст основан на выдуманном рассказе и был создан с намерением подшутить над другом, было бы совершенно неправильно отвергать его сообщение как шутку о Дон Кихоте.Ибо именно так Дидро донес свое послание: он замаскировал серьезные дела за занавеской глупых приключений, преувеличений и несоответствий. Чтобы его воспринимали всерьез, он высмеивал мир. И это то, что я нахожу в нем невероятно привлекательным. Вся моя личность преклоняется перед человеком, который видел несправедливость и идиотизм окружающего его мира, но все же нашел достаточно удовольствия и забавы, чтобы быть остроумным, а не ожесточенным.

Несомненно, нищета монастырской жизни и ее социальные последствия преувеличены в «Религиозной жизни» или сведены в один рассказ.Ибо было много случаев, когда молодые девушки принуждались родителями к монахини по социальным или материальным причинам. И были проигранные испытания. Поступали сообщения о жестокости и издевательствах, а также о сексуальных навязчивых идеях и домогательствах. Дидро собрал различные переживания монастырской жизни и соединил их воедино в последовательных приключениях своего главного героя в разных монастырях. Маловероятно, что один человек мог бы испытать все это, но все эти злоупотребления были обычным явлением.

Интересный аргумент в новелле, однако, заключается не в бесчеловечности обитателей монастырей и их бессмысленных, поверхностных ритуалах, а в том, почему молодая женщина не хочет там оставаться. На самом деле, она также не может рассчитывать на жизнь в великолепии где-либо еще. Ей придется много работать, подвергаясь разного рода неуверенности и мужскому насилию. Но она настаивает на том, что ее нельзя заставить жить в монастыре, потому что она не подходит для этого: она хочет своей свободы, la liberté, а монастырь является символом родительского, религиозного и государственного доминирования над естественными склонностями людей. и инстинкты.

История критикует четыре элемента французского общества:

Государство, которое позволяет религиозным учреждениям брать на себя такую ​​большую долю принятия решений относительно свободы своих граждан

Церковь, которая обеспечивает систему, в которой она зарабатывает деньги, забирая молодых люди, ведущие активную, социальную жизнь

Общество, которое обеспечивает моральный кодекс, который позволяет наказывать незаконнорожденных детей, а не их родителей

Католическая догма, которая непоследовательна, сбивает с толку и в некоторых отношениях возмутительно зла

Для меня наиболее шокирует Речь идет о чтении «безобидных» диалогов между главным героем и разными набожными членами семьи и монахинями.Мне было трудно понять, что они на самом деле верили, что «встретятся на небесах», что они «сядут и будут говорить» о людях, которых они знают на Земле. Когда главная героиня тяжело болеет, одна из монахинь в ее монастыре сетует, что собирается встретить на небесах свою любимую подругу:

«И что она собирается ей рассказать обо мне?»

Собираетесь на небеса посплетничать о других? Какой?

Или неверная мать, которая толкает своего ребенка в монастырь, чтобы она могла искупить себя на небесах.Совершенно странно. Что это за божество, которое будет наказывать (мертвого) грешника, если (живое) потомство не ведет себя?

«Songez, mon enfant, que le sort de votre mère, dans l’autre monde, dépend beaucoup de la pipelineite que vous tiendrez dans celui-ci: Dieu, qui voit tout, m’appliquera, dans sa Justice, tout le bien et tout le mal que vous ferez «.

Чтение Дидро обострило мои глаза и уши в этой области, и я был совершенно ошеломлен, когда мое завершение книги совпало с внезапной смертью двух знаменитостей и новостью о том, что у одной из них был «инсульт, потому что она хотела уйти. и заботиться о ее умершей дочери ».Какая забота нужна ее дочери, если она находится в том безвестном месте, которое называется раем? Причудливые рационализации все еще живы среди людей, которые не могут представить, что их влияние на других когда-либо прекратится. Эта жизнь закончится, когда она закончится. Нам все еще нужно думать, что мы нужны, что мы можем наблюдать за миром и сплетничать о нем, что мы снова встретимся в странно знакомой обстановке (где?). Дидро указал на это с поразительной точностью, когда размышлял о том, что люди взывают к богам, дьяволам, небесам и аду в соответствии со своими текущими потребностями, без логики:

«Il me paraissait Assez singulier que la même selected vînt de Dieu ou du diable, selon qu’il leur plaisait de l’envisager.Il y a beaucoup de circonstances pareilles dans la религии; et ceux qui m’ont consolée m’ont souvent dit de mes pensées, les uns que c’étaient autant d’instigations de Satan, et les autres, autant d’inspirations de Dieu. Le même mal vient, ou de Dieu qui nous éprouve, ou du diable qui nous tente ».

Я настоятельно рекомендую прочитать «La Religieuse» как идеальный аргумент в пользу личной свободы, против предрассудков и запатентованных догм. Нам как никогда необходимо ясное видение Дидро!

Но я закончу еще одним своим любимцем, размышляя о странной группе людей, которые все стремятся к месту в этом райском улье сплетен.

Как сказал Оскар Уайльд: «Я не хочу попасть в рай. Никого из моих друзей нет! »
Вы только подумайте! «Кто есть кто на небесах» — страшное чтение!

.