Проблемы и аргументы к ЕГЭ по русскому языку на тему: Детство

Здесь собраны наиболее популярные проблемы детства, которые затрагиваются авторами разных направлений и эпох. Каждая из них отражена в заголовках, под которыми вы можете найти подходящие аргументы к сочинению на ЕГЭ по русскому языку. Все эти примеры можно скачать в таблице в конце статьи.

Роль семьи и окружения для ребенка

1. В поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» авторитетные наставления Чичикова-старшего являются мощным стимулом к формированию характера и деятельности главного героя. В списке постулатов оказались: умение угождать вышестоящим лицам, общение с людьми ради выгоды и бережное отношение к деньгам. Сила отцовского завета отразилась во взрослой жизни Чичикова. Он последовал завету отца, искусно освоив умение накапливать. Это следование авторитету сделало из Павла талантливого накопителя, но и несчастного человека, для которого главная цель в жизни связана с миром вещей, а деньги – единственные истинные друзья. Таким образом, Чичиков не только стал безнравственным человеком, который может переступить через любую мораль ради выгоды, но и одиночкой, не познавшим настоящей дружбы и любви.
2. В аллегорической сказке Антуана де Сента-Экзюпери «Маленький принц» в роли авторитета выступает Лис с планеты Земля, который научил друга основным принципам дружбы и любви. Лис не просто рассказывает принцу, как правильно нужно находить друзей и любить. Он говорит мальчику, чтобы тот «приручил» его. Только через процесс «установления уз» происходит понимание героем истин, которые проповедует Лис. Он ценой своих страданий выучивает Маленького принца, и тот возвращается к своей возлюбленной – розе – потому что когда-то он приручил и ее.

Проблема взросления

1. Повесть В.Т. Тендрякова «Ночь после выпуска» наиболее полно раскрывает проблемы взросления. Переход со школьной скамьи во взрослую жизнь – это непростое время в жизни подростка. Лучшая ученица выпускного класса Юля Студёнцева, пользуясь возможностью высказаться на выпускном вечере за свой класс, заявила, что ей безразличны все те пути и возможности, которые перед ней теперь открываются. Проблема выбора пути, который определит всю дальнейшую жизнь, поиск своего призвания – это лишь один из немногих конфликтов взросления, которые отражены в повести В.Т.Тендрякова.
2. Трилогия Л.Н. Толстого «Детство. Отрочество. Юность» повествует о проблемах нравственного развития Николеньки Иртеньева. Вопросы, занимающие главного героя – это вопросы самоопределения, которыми задается большая часть подрастающего поколения. К примеру, в «отрочестве» Николенька мучительно переживает возрастной разрыв со старшим братом Володей, завидует его характеру. Душевные переживания выливаются в неконтролируемые истерики, в порыве которых он бьет гувернера. В «Юности» главного героя занимают более тонкие проблемы: он пытается упорядочить свою жизнь, создавая «правила» и пытаясь понять вес человеческого слова. Будучи юношей, Николенька склонен схематично разделять все явления жизни. Например, в главе «Любовь» он размышляет поэтапно над тремя видами любви. Таким образом, читатель видит, как сложен и долог процесс развития личности.

Влияние и роль детства в жизни человека

1. Молодой монах Мцыри — ключевая фигура одноименного произведения М.Ю. Лермонтова. Он всю свою жизнь тосковал по родной земле горного Кавказа. Личная трагедия героя состоит в его невольничестве, которое не дает ему возможность вернуться к себе домой. Монолог юноши перед смертью содержит детские воспоминания, в которых появляются и отец, и сестры, и вечерний очаг. Но главным для Мцыри является то – что его детские воспоминания отсылают героя к мысли о призрачной и далекой свободе, к которой так стремится юная душа. Таким образом, детские воспоминания, связанные с чувством вольности и счастья, послужили стимулом к роковому побегу героя.
2. Проблема влияния детских воспоминаний на человека актуализируется в произведении Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Накануне жестокого убийства молодому студенту Родиону Раскольникову снится сон-воспоминание из детства. В нем главный герой предстает маленьким мальчиком, тонко и мучительно чувствующим сострадание по отношению к убиенной пьяным Миколкой лошади. Автор неслучайно включает этот сон в повествование. Данное воспоминание ставит под сомнение теорию Раскольникова, говоря о том, что никто не имеет право распоряжаться чужой жизнью. Но идеологическое начало все же перевешивает в сознании Родиона, и он все-таки убивает старуху. Однако мысли из детства не отпускают его, именно они положили начало противоречию в душе преступника.

Детская нищета

1. Рассказ Валентина Распутина «Уроки французского» наиболее полно отражает проблему детской нищеты. Центральный герой, от чьего лица ведется повествование, рассказывает о неблагополучной семье и голодном детстве. Нужда толкает его к заработку посредством азартных игр в сомнительной компании. Жульничество одного из игроков было замечено мальчиком, после чего он был сильно избит. Положение ребенка не осталось незамеченным молодой учительницей французского Лидией Михайловной, которая тайно помогала мальчику едой. Когда личность отправителя раскрылась, Лидия Михайловна стала сама играть с главным героем на деньги, после чего лишилась работы.
   Однако даже после этого она продолжала поддерживать ученика. Но история о ее благотворительности отражает нерешенную проблему социальной защиты детей, которую многие не хотят замечать.
2. В романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» проблема детской нищеты показана в семье Мармеладовых. Дети Катерины Ивановны имели ужасающие по масштабу бедности условия существования. Они зачастую оставались голодными, что отражалось в их исхудавших лицах, они носили изношенную одежду. Наконец, картину бедности дорисовывает и само расположение комнаты семейства, которая являлась проходной и завешивалась простынями для создания иллюзии отделенности пространства. Нищета семьи Мармеладовых, в том числе детская нищета, побудили Соню переступить через себя и пойти «по желтому билету».

Проблема равнодушия взрослых

1. Рассказ Валентина Распутина «Уроки французского» наиболее полно отражает проблему детской нищеты. Центральный герой, от чьего лица ведется повествование, рассказывает о неблагополучной семье и голодном детстве. Нужда толкает его к заработку посредством азартных игр в сомнительной компании. Жульничество одного из игроков было замечено мальчиком, после чего он был сильно избит. Положение ребенка не осталось незамеченным молодой учительницей французского Лидией Михайловной, которая тайно помогала мальчику едой. Когда личность отправителя раскрылась, Лидия Михайловна стала сама играть с главным героем на деньги, после чего лишилась работы. Однако даже после этого она продолжала поддерживать ученика. Но история о ее благотворительности отражает нерешенную проблему социальной защиты детей, которую многие не хотят замечать.
2. В романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» проблема детской нищеты показана в семье Мармеладовых. Дети Катерины Ивановны имели ужасающие по масштабу бедности условия существования. Они зачастую оставались голодными, что отражалось в их исхудавших лицах, они носили изношенную одежду. Наконец, картину бедности дорисовывает и само расположение комнаты семейства, которая являлась проходной и завешивалась простынями для создания иллюзии отделенности пространства. Нищета семьи Мармеладовых, в том числе детская нищета, побудили Соню переступить через себя и пойти «по желтому билету».

Скачать таблицу с аргументами ЕГЭ

Автор: Лилия Васкецова

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Пример сочинения ЕГЭ по русскому языку на 23 балла

---

Вашему вниманию предлагается сочинение части С, которое в 2014 году написала на ЕГЭ по русскому языку одна из моих учениц. За него она получила максимальный балл – 23

Если Вы хотите научиться писать сочинения на максимальный балл, очно или дистанционно, то звоните 8-903-230-40-54 или пишите по адресу [email protected].

---

Детство является важнейшим периодом в жизни каждого человека, ведь в это время у ребёнка формируется мировоззрение, происходит становление личности. Не случайно В.А. Солоухин поднимает в данном тексте проблему роли детских впечатлений в дальнейшей судьбе человека.

В начале текста автор рассказывает о трёх русских поэтах и о том, что оказало влияние на их творчество. К примеру, в стихах Лермонтова часто встречается дуб из-за того, что в юности он любил проводить время в дубовом лесу. Есенин в своих произведениях часто упоминал берёзу, так как рядом с его домом была берёзовая роща. На творчество Блока тоже повлияла природа, а в особенности река Лутосня, над которой поднимались великолепные туманы. Автор говорит, что родные места наделяли поэтом чувством Родины. Далее Солоухин рассуждает о значении детских впечатлений, называя их «фундаментом будущей духовной жизни». Он приводит развёрнутую метафору, говоря, что «в детстве посеяны семена», которые прорастают ( или не прорастают) на протяжении всей жизни человека и определяют то, каким он будет: «Некоторые становятся яркими и чистыми цветами, некоторые – хлебными колосьями, некоторые – злым чертополохом». В конце текста автор утверждает, что в душе Блока цветком было чувство Родины, которое в течение десятилетий расцветало и распускалось. Именно это и стало причиной глубокой связи поэта и России.

Позиция автора выражена в предпоследнем абзаце данного текста. Солоухин убеждает читателя в том, что период детства определяет, каким вырастет человек. Он считает, что любая черта характера взрослого была заложена в нём, когда он был ещё ребёнком.

Я полностью разделяю точку зрения автора. Действительно, период детства оказывает огромное влияние на будущую жизнь человека, так как в это время ребёнок очень восприимчив ко всему, что происходит вокруг него, ведь в его сознании ещё не сформировались взгляды на мир и жизненная позиция. Именно поэтому все детские воспоминания и впечатления отражаются во взрослой жизни.

Соглашаясь с В.А. Солоухиным, хочется обратиться к художественной литературе и найти в ней аргументы для подтверждения авторской позиции. Вспомним, к примеру, произведение М.Ю. Лермонтова «Мцыри». Главный герой был насильно увезён со своей Родины, когда он был ещё ребёнком, и удержан в плену на чужбине. Много лет он страдал в неволе, мечтая вернуться домой, и однажды совершил побег. В дни своей свободы, когда он был близок к Родине, Мцыри вспоминал счастливые моменты из детства, родные места, свою семью. К сожалению, он не сумел добраться домой, так как был слаб от голода. Умирая, он заявил, что ему невыносимо жить вне дома. Таким образом, Лермонтов показывает влияние детских воспоминаний и Родины на человека.

Также в качестве примера можно привести произведение А. Алексина «Актриса». В данном рассказе повествуется о мужчине, пришедшем в театр, в который ходил в детстве. После спектакля он подкараулил одну актрису, которая выступала в этом театре, когда он был маленьким. Герой рассказал ей, как ходил однажды со своей бабушкой к ней на представление. Это было очень важным событием в его жизни, поэтому, когда он, став взрослым, увидел, как играет актриса, на него нахлынули воспоминания о бабушке. Он поблагодарил актрису, потому что она принесла ему чувство счастья на один вечер. Таким образом, автор показывает, как детские впечатления влияют на взрослую жизнь.

В заключение хочется ещё раз отметить, что невозможно переоценить значение периода детства в жизни человека, ведь оно определяет всю его дальнейшую жизнь.

Статьи по теме:

Образцы сочинений ЕГЭ по русскому языку

Сочинения ЕГЭ по русскому языку: 10 примеров

Аргументы к итоговому сочинению по направлению «Война и мир»

Война становится критическим событием в жизни человека. И не важно, идет ли речь о солдате, погруженном в ход баталий, или о безоружном мирном населении. Война в судьбе каждого оставляет след слома — слома нравственного, духовного, этического. Русская литература подмечает позитивную эволюцию или, наоборот, упадок личности, пережившей войну. Также она приводит примеры подвигов и уроков мужества и патриотизма. Предлагаем вспомнить ключевые литературные произведения. Само направление посвящено 150-летию одноимённого романа Л. Н. Толстого. И при подготовке к сочинению из этого тематического блока следует обратить особое внимание на роман-эпопею, однако стоит рассмотреть аргументы на тему войны и мира и из других произведений.

«Война и мир»: аргументы для сочинения

«Слово о полку Игореве» (ок.

1185-1187 гг.)

В произведении находим:

1) тему патриотизма

2) проблему народного единения

3) мотив героического подвига

4) женский образ

Пафос патриотизма считывается буквально с первых страниц произведения. Сразу мы встречаем Бояна — «старинного соловья», певца, повествующего о подвигах князей и событиях того времени. Боян хвалит правителей за их удаль, храбрость. Однако сам автор «Слова о полку Игореве», личность которого нам не известна, судит о них по поступкам с точки зрения вклада в общечеловеческое благо. Так, автор иллюстрирует проявление истинного патриотизма, он подмечает не только личные качества князей, но и их ошибки, которые привели Русскую землю к раздробленности. К примеру, князь Игорь, удовлетворив своё тщеславие, идёт на половцев, обрекая своих воинов на гибель или плен.

В «Слове…» формируется идея единения земель, единения народа, который живет в разобщенных княжествах. «Золотое слово» Святослава напоминает о прежних временах, о воинской славе:

А ведь было время — без щитов,
Выхватив ножи из голенища,
Шли они на полчища врагов,
Чтоб отмстить за наши пепелища.

Плач Ярославны обращает женские стенания к природным силам:

Возлелей же князя, господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слезы я отныне,
Чтобы жив вернулся он ко мне!

Ярославна обращается и к ветру, и к Днепру, и к солнцу. Ее голос слышен издалека. Образ Ярославны вбирает в себя всю боль женщины, ждущей мужа с поля брани.

«Бородино» М. Ю. Лермонтова (1837 г.)

В произведении находим:

1) тему патриотизма

2) идею народного духа

3) мотив героического подвига

4) образ русского солдата

Историю о воинских подвигах автор вкладывает в уста участника баталий. Старый солдат — выходец из народа. В нем будто сливаются голоса однополчан:

Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!

Солдат — человек простой, вместе с тем ему присущи честность, храбрость и благородство души. Солдат не стремится приукрасить события, показать свою значимость, он правдиво, легко и с особым задором повествует о пережитом на войне. Его рассказ лишен скорби и печали от увиденных кровопролитий. Солдат видит в борьбе против врагов проявление бравой удали русского народа, торжество патриотического начала. Рефреном звучат строки:

Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!

Литература. 11 класс. Учебник. Базовый уровень. Часть 2

Учебник для 11 класса завершает линию учебников, созданную по единой программе для 5—11 классов, составленной Т. Ф. Курдюмовой. Охватывает период русской литературы с конца XIX до начала XXI столетия.

Купить

«Белая гвардия» М. А. Булгакова (1923 г.)

В произведении находим:

1) изображение гражданской войны

2) тему сохранения нравственности в условиях войны

3) тему семейных ценностей

4) тему мужества и благородства

В романе мы видим четкое противопоставление мира Турбиных и пространства гражданской войны. Дом Турбиных отличается гостеприимством и уютом: в нем находит приют комичный Лариосик, неожиданно приехавший из Житомира. От жестокости и ужасов гражданской войны главные герои отделены стенами своего дома. Им удается сохранять тепло отношений, семейных ценностей, хотя угрозу им представляет пространство за окном. Пережив потерю матери, Елена Турбина восстанавливает гармонию дома — она заботится о братьях, молится о близких, занимается бытом.

Благородство души проявляют Николка и Най Турс. Най Турс спасает солдат от переохлаждения, требуя, чтобы им были выданы валенки. Его отзывчивость и ответственный подход к людям восхищают Николку. Николка берет такие уроки благородства себе на вооружение. В романе юноша совершает настоящий подвиг: он идет на риск, чтобы полковник Най Турс был похоронен по христианским обычаям. (Подробнее о героях — см. учебное пособие «Литература. Русский и литература. 11 класс. Часть 2», А. К. Михальской, с. 69)

Противоположностью главных героев — Елены, Алексея и Николки — становятся Василиса (Лисович), пекущийся только о богатстве и накопительстве, и Тальберг, который предает Елену и сбегает с другой женщиной за границу. Ему чуждо ощущение ответственности по отношению к близким, он обманывает доверие Турбеных.

Нравственный выбор человека, в том числе и в разрушительных апокалиптических условиях войны, оценивается самим автором в соответствии со вторым эпиграфом «Белой гвардии»: «И судимы были мертвые по напи

Сочинение в ЕГЭ-2020 по русскому языку.

Как писать? / TeachMePlease

Публикуем краткий план, для того чтобы успешно написать сочинение в ЕГЭ-2020 по русскому языку. Изменения коснулись только нескольких критериев оценивания.

Изменения в сочинении 2020

Основное содержание экзамена осталось неизменным, уточнены только критерии оценивания 27 задания.

К2 и как проставляются баллы за него: 5 баллов ставится, если была сформулирована проблема и прокомментирована с опорой на текст. Было приведено 2 примера из прочитанного текста. Даны пояснения к примерам и между ними есть смысловая связь. И, конечно, отсутствие грамматических и лексических ошибок.

3 балла ставится только в том случае, если ученик привел не менее 2х примеров из приведенного текста, которые необходимы для понимания проблемы, и пояснил значение примеров. А также указал связь между примерами.

2 балла ставится, если ученик привел 2 примера из приведенного текста, которые необходимы для понимания проблемы, но не пояснил значение примеров. Но указал связь между примерами.

К9: изменилось название критерия «Соблюдение языковых норм»

Особое внимание обратите на следующие критерии:

• К1 “Формулировка проблем исходного текста”. Важно верно сформулировать одну из обозначенных проблем в тексте. Если вы сделаете это неправильно, то по критериям К1-К4 будет выставлено 0 баллов из 8 возможных.
• К9 и К10 — соблюдение языковых, грамматических и речевых норм — также вызывают затруднения у экзаменуемых . Чтобы получить высокие баллы, необходимо работать над уровнем владения русским языком.
• К11 “Соблюдение этических норм”: не следует слишком категорично и эмоционально выражать свое мнение, а также негативное отношение к позиции автора.

Структура сочинения

При написании необходимо соблюдать следующую структуру:

• Формулировка проблемы;
• Комментарий;
• Позиция автора;
• Отношение к позиции автора и обоснование своего мнения;
• Заключение.

План написания сочинения

Начало

Внимательно прочитайте текст и выделите главную мысль. Решите, что хотел сказать автор, о чем он размышляет и к какому выводу приходит.

После повторного прочтения обратите внимание на героев и их действия, выделите яркие эпизоды текста, которые подтверждают выделенную вами проблематику.

Правильно определите проблему

Главная задача — сформулировать проблему текста. Найти вопрос, на который автор пытается дать ответ. Иногда это несложно: в тексте задается вопрос или прямо проговаривается, что именно волнует автора. Например, «Что такое любовь?» или автор поднимает проблему халатного отношения к животным.

Иногда это сложнее. Проблем может быть несколько и нужно найти главную. Чтобы выделить одну проблему, обратите внимание на позицию автора. Она должна быть раскрыта с помощью примеров из жизни, литературы и других аргументов. С чего автор начал, какая из проблем более масштабная? Это и будет основной проблемой.

Напишите комментарий к проблеме

Здесь нужно хорошо постараться, ведь за этот критерий можно получить 5 баллов.

Комментарием вы должны подтвердить то, что проблема, о которой вы упоминали выше, действительно существует. Важно, проблема должна быть прокомментирована с опорой на текст.

Здесь вы должны объяснить, как автор раскрывает проблему, какие приемы и средства для этого использует, дать оценку действиям героев, отметить языковые особенности, которые способствуют раскрытию проблемы.

Правильно обозначьте смысловую связь между примерами

Приводя примеры, вы должны показать, как они соотносятся друг с другом.

Они могут:

— подтверждать одну и ту же мысль: сопоставлены;

— демонстрировать полярные точки зрения: противопоставлены.

Передайте позицию автора

Здесь вы должны найти позицию автора в предложенном тексте, а не выдумать ее.

Обратите внимание на яркие фразы, мнение автора. Они помогут сформулировать авторскую позицию.

Для передачи мысли автора можно использовать следующие конструкции: «мысль автора выражена следующими словами…», «автор считает, что…».

Обозначьте свою позицию

Экзаменуемый должен выразить свое отношение к авторской позиции: согласен он с ней, не согласен или же это согласие частичное.

Не забывайте аргументировать свое мнение, привлекая факты из текста, примеры из художественных, научных, публицистических произведений, а также не забывайте про личный опыт.

Подведите итог

В завершающей части сочинения поделитесь с проверяющим, о чем вас заставил задуматься текст. Обобщите уже проанализированную информацию, дайте оценку сказанному. Главное, не дублируйте свое мнение или позицию автора.

Нужны ли фразы — клише?

Фразы‑клише помогут вам связать текст и выдержать логическую структуру, также они помогут проверяющему легко ориентироваться в вашем тексте.

Фраз‑клише достаточно много и все они относятся к какой‑либо структуре сочинения.

Какие фразы можно использовать?

1. Описывая проблему:

1) В предложенном для анализа тексте {указываем автора} поднимает (затрагивает) проблему…

2) В данном тексте {указываем автора} волнует проблема…

3) Данный текст посвящён теме (проблеме) … 

4) В тексте представлена точка зрения {указываем автора} на проблему…

5) В предложенном для анализа тексте {указываем автора} касается следующих вопросов …

2. Комментарии:

1) Вопрос о … {обозначаем проблему} никого не может оставить равнодушным, он в большей или меньшей степени касается каждого из нас.

2) Проблема, поднятая {указываем автора}, особенно актуальна в наши дни, потому что …

3) Повествователь рассуждает над поднятым им вопросом не отстраненно, чувствуется его заинтересованность в том, о чём он пишет.

4) Рассуждая над проблемой …, {указываем автора} обращается … {указываем, на каком материале автор рассматривает проблему: может быть, это воспоминания, диалоги, художественное повествование, взволнованный монолог, цитирование мыслей великих людей, рассуждение, описание картин природы и т. п.}

3. Обозначая позицию автора:

1) Позиция автора заключается в том, что…

2) Авторская точка зрения, как мне кажется, выражена довольно чётко. Она заключается в следующем: …

3) По мнению автора, …

4) Автор считает, что…

4. Отношение к позиции автора:

1) Я разделяю (не разделяю) точку зрения автора на проблему …

2) Я придерживаюсь (не придерживаюсь) того же мнения на проблему …, что и автор. 3) Я согласна (не согласна) с автором в том, что …

4) Трудно (нельзя) не согласиться с автором текста в том, что … 

5) Мне близка позиция автора тем, что …

5. В заключении:

1) Обратная связь. Прочитав этот текст, становится понятно (понимаешь), что …

2) Использование цитаты, в которой выражена главная мысль текста: «…!» — это высказывание отражает главную мысль текста.

3) Автор хочет, чтобы … . И это стремление определяет глубину и силу авторского воззвания.

4) (Использование цитаты) «…,» — писал … .  В этих словах выражена мысль о … . Автор текста тоже считает, что … . 

5) Прочитав текст, понимаешь, что цель автора заключалась … Автор стремился убедить нас в том, что сегодня, когда … , важно помнить о том, что …

Мы поделились с вами основной информацией по написанию сочинения к ЕГЭ-2020 по русскому языку. Не удается один из критериев? Обратите на него особое внимание и продолжайте тренироваться.

Готовьтесь к успешному написанию сочинения по русскому языку вместе с курсами на TeachMePlease.

МЕМУАРНАЯ ЛИТЕРАТУРА | Энциклопедия Кругосвет

МЕМУАРНАЯ ЛИТЕРАТУРА – литература в жанре мемуаров (франц. mémoires, от лат memoria память), разновидность документальной литературы и в то же время один из видов «исповедальной прозы». Подразумевает записки-воспоминания исторического лица о реальных событиях прошлого, очевидцем которых ему довелось быть. Основные предпосылки труда мемуариста – строгое соответствие исторической правде, фактографичность, хроникальность повествования (ведение рассказа по вехам реального прошлого), отказ от «игры» сюжетом, сознательных анахронизмов, нарочито художественных приемов. Эти формальные признаки сближают мемуары с жанром дневника, с той существенной разницей, что, в отличие от дневника, мемуары подразумевают ретроспекцию, обращение к достаточно отдаленному прошлому, и неизбежный механизм переоценки событий с высоты накопленного мемуаристом опыта. В.Г.Короленко в воспоминаниях История моего современника (1954) так выразил идеальные устремления мемуариста: «В своей работе я стремился к возможно полной исторической правде, часто жертвуя ей красивыми или яркими чертами правды художественной. Здесь не будет ничего, что мне не встречалось в действительности, чего я не испытал, не чувствовал, не видел».

По своему материалу, достоверности и отсутствию вымысла мемуары близки к исторической прозе, научно-биографическим, автобиографическим и документально-историческим очеркам. Однако от автобиографии мемуары отличает установка на отображение не только и не столько личности автора, сколько окружавшей его исторической действительности, внешних событий – общественно-политических, культурных и т. д., к которым в большей или меньшей степени он оказался причастен. В то же время, в отличие от строго научных жанров, мемуары подразумевают активное присутствие голоса автора, его индивидуальных оценок и неизбежной пристрастности. Т.е. один из конструктивных факторов мемуарной литературы – авторская субъективность.

Мемуарная литература – важный источник историографии, материал исторического источниковедения. В то же время по фактической точности воспроизводимого материала мемуары практически всегда уступают документу. Потому историки вынуждены подвергать событийные факты из воспоминаний общественных и культурных деятелей критической сверке с имеющимися объективными сведениями. В случае, когда некий мемуарный факт не находит ни подтверждения, ни опровержения в доступных документах, свидетельство о нем рассматривается историографией как научно состоятельное лишь гипотетически.

Устойчивые признаки мемуаров как формы словесности – фактографичность, преобладание событий, ретроспективность, непосредственность свидетельств, что никак не обеспечивают «чистоты жанра». Мемуары остаются одним из наиболее подвижных жанров с чрезвычайно нечеткими границами. Далеко не всегда мемуарные признаки свидетельствуют о том, что читатель имеет дело именно с мемуарами. Так, на первой странице наделенной всеми вышеназванными признаками книги С.Моэма Подводя итоги (1957) автор предупреждает о том, что это произведение – не биография и не мемуары. Хотя его взгляд неизменно уходит в прошлое, основная установка здесь не в воссоздании былого, а в исповедании художественной веры, подведении итогов полувекового литературного пути. По жанру книга Моэма – не мемуары, а развернутое эссе.

В 19 в., по мере развития принципа историзма, уже достигшая зрелости мемуарная проза осмысляется как важный источник научно-исторических реконструкций. Сразу же дают о себе знать попытки злоупотребления такой репутацией жанра. Возникают псевдомемуары и разнообразные мемуарные мистификации. Особенно явно эти тенденции заметны в сочинениях, посвященных сугубо мифологизированным фигурам истории и уже завершившимся циклам прошлого. Как следствие, возможны досадные исторические заблуждения в трудах, построенных на неосновательных мемуарных источниках. Так, Д.С.Мережковский в своем этюде об А.С.Пушкине из цикла Вечные спутники (1897) всю концепцию творчества поэта выстроил на записках приятельницы Пушкина А.О.Смирновой. Однако по прошествии нескольких лет выяснилось, что эти воспоминания целиком фальсифицированы ее дочерью, О.Н.Смирновой. Другой пример – мемуары Петербургские зимы Г.Иванова, посвященные воссозданию атмосферы предреволюционных лет «серебряного века». Есть основания считать его художественным текстом, основанном на условной литературной технике. Литература русской послереволюционной эмиграции, в которой мемуары вообще играли особо значимую роль, дала наряду с шедеврами прозы в жанре воспоминаний и множество образцов мистифицированной и фальсифицированной мемуаристики (поддельный «дневник» фрейлины императрицы Александры, покровительницы Г.Распутина А.А.Вырубовой и др.).

В литературе 19–20 вв. нередко под мемуары стилизуются сугубо художественные произведения с вымышленным сюжетом. Цель такого приема может быть разной: от воссоздания через жанр атмосферы времени (Капитанская дочка (1836) Пушкина, где использование в «Записках» Петра Гринева мемуарного жанра – одной из основных форм словесности 18 в. – выступает приемом стилизации «под екатерининскую эпоху») до придания тексту особой искренности, достоверности, композиционной свободы и иллюзии независимости от «воли автора» (Неточка Незванова (1849) и Маленький герой (из неизвестных мемуаров) (1857) Ф.М.Достоевского).

Нередко автобиографические произведения по своим литературным качествам неотличимы от мемуаров. Но эти жанры могут преследовать и разные задачи. Автобиография легче подвергается беллетризации, переходу в художественную словесность. Так, в автобиографической трилогии Л.Н.Толстого Детство (1852), Отрочество (1854), Юность (1857) воспоминания подчинены не собственно мемуарной, а художественной задаче – психологическому исследованию характера и творческому осмыслению важных для автора философских категорий (сознание, разум, понимание и т. д.). По этой причине в жанровом отношении трилогия Толстого ближе к роману, чем мемуарам.

Возможны и прямо противоположные случаи. Так, в Семейной хронике (1856) и Детских годах Багрова-внука (1858) С.Т.Аксакова главный герой выступает под вымышленным именем, что естественно для художественной литературы. Однако задача автора здесь сугубо мемуарная: воскрешение прошлого и его «атмосферы», правдивое воспоминание о былом. В жанровом отношении обе книги принадлежат именно к мемуарной литературе. Не случайно откровенно мемуарно-документальные Воспоминания (1856) Аксакова воспринимаются как непосредственное продолжение дилогии о Багрове.

Подвижности мемуарного жанра способствует и его стилистическая вариативность. Повествование здесь может быть отмечено и красочностью художественной прозы (Детство (1914) и В людях (1916) М.Горького), и публицистической пристрастностью (Люди, годы, жизнь (1960–1965) И.Эренбурга), и строго научным обоснованием происходящего (5–7 части Былого и дум (1852–1867) А. И.Герцена). Шаткость границы между мемуарами и художественными, публицистическими, научными жанрами определилась в русской и западноевропейской литературах уже к середине 19 в. Тому немало способствовали кризис романтизма и укрепление новой эстетики, нацеленной на подражание действительности в ее социальной конкретности, – эстетики реализма. В.Г.Белинский в статье Взгляд на русскую литературу 1847 года (1848) уже фиксирует эту жанровую аморфность мемуарной прозы: «Наконец самые мемуары, совершенно чуждые всякого вымысла, ценные только по мере верной и точной передачи ими действительных событий, самые мемуары, если они мастерски написаны, составляют как бы последнюю грань в области романа, замыкая ее собою».

Непревзойденный образец зрелой и в то же время чрезвычайно сложной в жанровом отношении, многосоставной мемуарной прозы – Былое и думы Герцена. По мере реализации замысла автора это сочинение превращалось из записок о сугубо личном, семейном прошлом в подобие «биографии человечества». Здесь достигается намеренное слияние жанровых признаков воспоминаний и публицистики, «биографии и умозрения», дневника и литературных портретов, беллетристических новелл, научной фактографии, исповеди, очерка и памфлета. В результате возникает такая литературная форма, которая, по словам автора, «нигде не шнурует и нигде не жмет». Герой книги – не сам автор (как в обычных, одномерных с точки зрения жанра мемуарах) и не современная ему история (как в исторических хрониках), а сложнейший процесс событийного и духовного взаимодействия личности и общества в определенную эпоху. Книга Герцена вышла за естественные границы собственно мемуарной прозы и стала важнейшим программным текстом эпохи «критического реализма» в европейской литературе. Характерно, что западная критика могла усматривать за этим текстом еще более широкое историко-литературное значение. Так, отзыв об авторе Белого и дум в одном из номеров лондонской газеты «The Leader» за 1862 завершался выводом: «Гете мог бы усмотреть в нем яркое подтверждение теории грядущей универсальной литературы».

В первой пол. 20 в. в эпоху т.н. «конца романа», когда литература переживала кризис традиционных условных форм и переключалась на пограничье между вымыслом и документом, появляется череда синтетических текстов (На западном фронте без перемен (1929) Э.М.Ремарка, Жизнь в цвету (1912) А.Франса, Шум времени (1925) О.Мандельштама, позднее в русле той же традиции – Алмазный мой венец (1978) В.Катаева и др.). В них мемуарное начало включено в органику художественной литературы. Исторический материал, реальная жизнь автора претворяется в факт искусства, а стилистика подчинена задаче произвести на читателя эстетическое воздействие. О зрелости и завершенности процесса «усыновления» мемуарной прозы художественной литературой 20 в. свидетельствуют факты пародийного использования ее законов в жанре романа (Признания авантюриста Феликса Круля (1954) Т.Манна).

Мера исторической содержательности мемуаров и сам тип их практического использования разными гуманитарными дисциплинами как источников во многом зависят от личности автора. Если мемуарист – яркая и чрезвычайно значимая для истории и культуры личность, то фокус интереса в читательском и исследовательском восприятии его текста неизбежно сориентирован на самого автора. Исторический материал при этом отходит на обочину внимания. Яркий пример сочинения такого рода – Десять лет в изгнании (1821) мадам де Сталь, выдающейся женщины эпохи, одной из блистательных писательниц и культурных деятельниц романтизма. Образец воспоминаний иного типа оставил герцог Сен-Симон. Его Мемуары (опубл. в 1829–1830) ценны прежде всего маленькими фактами, деталями, скрупулезно передающими атмосферу придворной жизни Парижа последнего двадцатипятилетия царствования Людовика XIV и периода регентства. Как следствие, воспоминания мадам де Сталь – объект внимания прежде всего литературоведов, мемуары Сен-Симона – историков. С 1940-х благодаря исследователям «Школы Анналов» (Л.Февр, Ф.Бродель, Ж. Ле Гофф и др.) историческая наука переживает всплеск интереса к запискам-воспоминаниям ничем не примечательных и непубличных людей. Их сочинения (по типу: «записки немецкого мельника середины 17 в.», «записки лондонского купца средней руки начала 18 в.» и т.д.) помогают восстановить объективную историю быта, выявить определенные социальные стереотипы, фиксирующие характерное, стандартное, а не исключительное. Мемуарная продукция такого рода – важный источник истории цивилизации и исторической социологии.

Свое происхождение мемуарная литература ведет от воспоминаний Ксенофонта о Сократе (4 в. до н.э.) и его Анабасиса (401 до н.э.) – записок о военном походе греков. Античные образцы жанра, к которым принадлежат также Записки о Галльской войне Юлия Цезаря (I в. до н.э.), безличностны и тяготеют к исторической хронике. Христианское средневековье (Исповедь (ок. 400) Бл. Августина, История моих бедствий (1132– 1136) П.Абеляра, отчасти Новая жизнь (1292) Данте и др. памятники) привносит в жанр развитое чувство внутреннего «я» повествователя, нравственный самоанализ и покаянную тональность. Раскрепощение личности и развитие индивидуалистического сознания в эпоху Возрождения, рельефно отраженные в Жизни Бенвенуто Челлини (1558–1565), подготовили расцвет мемуаристики в 17–18 вв. (Сен-Симон, кардинал Дж.Мазарини, Ж.-Ж.Руссо и др.)

В 19–20 вв. одним из ведущих жанров словесности становятся воспоминания писателей и о писателях. Тем самым формируется собственно литературная мемуаристика, свои воспоминания оставляют И.-В.Гете, Стендаль, Г.Гейне, Г.-Х. Андерсен, А.Франс, Р.Тагор, Г.Манн, Р.Роллан, Ж.-П.Сартр, Ф.Мориак и др.

В России мемуарная литература ведет начало от Истории о Великом Князе Московском (сер. 16 в.) Андрея Курбского. Важная веха в становлении личностного самосознания в русской литературе – автобиографическое Житие (1672–1675) протопопа Аввакума. Яркие памятники русской мемуаристики 18 в. – Жизнь и приключения Андрея Болотова (ок. 1780), Собственноручные записки императрицы Екатерины II (опубл. в 1907), Записки (опубл. в 1804–1806) Е.Р.Дашковой, Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях (1789) Д.И.Фонвизина. Бурное развитие мемуарной литературы в России 19 в. связано с воспоминаниями Н.И.Тургенева, декабристов И.Пущина, И.Якушкина, М.Бестужева, литератора Н.Греча, цензоров А.Никитенко, Е.Феоктистова, писателей И.С.Тургенева, И.А.Гончарова и др. Фактическими подробностями в описаниях литературного быта 2-й пол. 19 в. ценны мемуары А.Я.Панаевой, Н.А.Огаревой-Тучковой, Т.А.Кузминской. Общественная обстановка этих лет отражена в Записках революционера (1899) П.А.Кропоткина, На жизненном пути (опубл. в 1912) А.Ф.Кони.

Оживление мемуарной литературы, связанное с чередой опубликованных в СССР и в эмиграции воспоминаний о предреволюционной и революционной эпохе, приходится на 1920–1930-е гг. (мемуары К.Станиславского, В.Вересаева, А.Белого, Г.Чулкова и др.).

Новый всплеск мемуарной словесности в СССР, вызванный «хрущевской оттепелью», начинается с середины 1950-х. Публикуются многочисленные воспоминания о писателях, не вполне укладывавшихся с структуру советской идеологии: В.Маяковском, С.Есенине, Ю.Тынянове и др. Выходят многочисленные мемуарные очерки К.Чуковского, Повесть о жизни (1955) К. Паустовского, сборники воспоминаний о Е.Шварце, И.Ильфе и Е.Петрове. В основанной издательством «Художественная литература» в 1960-е серии «Литературные мемуары» печатаются воспоминания А. и П.Панаевых, П.Анненкова, Т.П. Пассек, сборники мемуаров о Н.В.Гоголе, М.Ю.Лермонтове, В.Г.Белинском, Л.Н.Толстом, Ф.М.Достоевском.

С конца 1980-х публикуются материалы о художественной жизни «серебряного века» и воспоминаний представителей русской эмиграции (На Парнасе Серебряного века (1962) К.Маковского, На берегах Невы (1967) и На берегах Сены (1983) И.Одоевцевой, Бодался теленок с дубом (1990) А.Солженицына, Курсив мой Н.Берберовой и др.), ранее не издававшиеся.

С начала 1990-х в России из-под пера современных политических и культурных деятелей выходит лавина мемуаров, многие из которых скорее является фактом общественной жизни, чем собственно литературы.

Вадим Полонский

Требования к оформлению списка использованных источников и литературы к учебной, научной работам

Оформление результатов учебной и научной работ (реферат, курсовая работа, дипломная работа, научная статья, диссертация) является одним из важнейших этапов научно-исследовательской и творческой работы. Правила оформления учебных и научных работ являются общими для всех отраслей знания и регламентируются государственными стандартами:

ГОСТ Р 7.0.100-2018 СИБИД Библиографическая запись. Библиографическое описание. Общие требования и правила составления

ГОСТ Р 7.0.12-2011 СИБИД Библиографическая запись. Сокращение слов на русском языке. Общие требования и правила

ГОСТ 7.11-2004 СИБИД Библиографическая запись. Сокращение слов и словосочетаний на иностранных европейских языках

ГОСТ 7.82-2001 СИБИД Библиографическая запись. Библиографическое описание электронных ресурсов

ГОСТ Р 7. 0.83-2013 СИБИД. Электронные издания. Основные виды и выходные сведения

ГОСТ 7.60-2003 СИБИД. Издания. Основные виды. Термины и определения

ГОСТ Р 7.0.5-2008 СИБИД Библиографическая ссылка. Общие требования и правила составления

ГОСТ Р 7.0.11-2011 СИБИД Диссертация и автореферат диссертации. Структура и правила оформления

ГОСТ 7.32-2017 СИБИД. Отчет о научно-исследовательской работе. Структура и правила оформления

Составление библиографического списка

В конце научной работы помещается список, содержащий сведения о документах (ресурсах), использованных при написании текста: законы и нормативные документы, монографии, учебники, справочники, сборники научных трудов, статьи из журналов и газет, научно-технические отчеты и т.д. Этот раздел работы называется списком (использованной) литературы или библиографическим списком и его помещают после основного текста работы.

Библиографический список является обязательным компонентом любой учебной и научной работы. Он содержит библиографические записи документов (ресурсов) и составляется в соответствии с правилами библиографического описания.

Различают следующие принципы расположения документов в библиографическом списке литературы: алфавитный, систематический и хронологический.

Алфавитное расположение литературы в списке является одним из самых распространенных. При алфавитном способе расположения материала в списке библиографические записи дают в алфавите русского языка, причем соблюдают алфавит первого слова описания, т. е. фамилии автора или заглавия документа, если автор не указан.

Авторов — однофамильцев приводят в алфавите их инициалов, а труды одного автора — в алфавите названий работ или в хронологическом порядке их издания.

Описания работ, опубликованных на иностранных языках, перечисляют в конце списка в следующем порядке: сначала на языках народов, пользующихся кириллицей, затем — латиницей, затем — особой графикой (в русской транскрипции).

Систематическое, в котором выделены рубрики, расположенные в определенной последовательности. Схема систематического расположения литературы в списке:

Официально-документальные издания:

— Конституция, законы, указы, кодексы, постановления и распоряжения высших, региональных и муниципальных органов государственной власти Российской Федерации;

— Законодательные материалы и другие правовые документы государственных организаций России (до 1917 г.) и зарубежных стран.

Источники:

— Письменные памятники, основные документы, на анализе которых строится научное или учебное исследование;

— Тексты художественных произведений, воспоминания, дневники, переписка;

— Статистические сборники, ежегодники, материалы статистических органов;

— Периодические издания (газеты и журналы), обследованные за несколько лет;

— Документальные материалы центральных и местных архивных учреждений.

Научные документы:

— Монографии, сборники статей, авторефераты диссертаций, депонированные рукописи, учебные пособия, статьи из сборников, научных журналов, продолжающихся изданий в алфавитном порядке на русском языке, а затем на других иностранных языках.

— Электронные ресурсы располагают в общем порядке вместе с печатными документами.

Специальные виды нормативно-технических документов:

— Государственные стандарты, описания изобретений, технические каталоги, информационные листы, патентные документы, типовые проекты, каталоги промышленного оборудования, прейскуранты на материалы и изделия.

 —  В каждом разделе внутри схемы автору предоставляется право выбора одного из вариантов расположения литературы: алфавитного, хронологического, систематического, или в порядке первого упоминания документа в тексте.

Хронологическое расположение материала применяют, как правило, в исследованиях историографического плана, посвященных развитию науки, проблемы или деятельности определенного лица. В пределах каждого года записи дают в алфавитном порядке.

Расположение литературы в порядке первого упоминания. Литературу располагают в порядке первого упоминания в тексте и нумеруют арабскими цифрами без точки с абзацного отступа.

Библиографические описания на языках с разной графикой группируются в два алфавитных ряда: язык издания, в который включен список, затем другие языки в порядке алфавита их названий.

Библиографические описания в списках обязательно нумеруются в сквозном порядке. Каждое описание должно начинаться с новой строки с абзацным отступлением.

Ссылки в тексте работы (не путать со списком литературы!) выполняются по  ГОСТ Р 7.0.5-2008 СИБИД Библиографическая ссылка. Общие требования и правила составления.

Примеры библиографических описаний документов

Дата редактирования: 20.12.2019

Воспоминания ветеранов Великой Отечественной войны

Война жестокое — слово. Мы знали войне только по книгам и кинокартинам. А в кино показывалась только привлекательная героическая сторона. Нас она увлекала, звала на подвиги. А то, что война несет с собой кровь, грязь и смерть, мы познали тогда, когда пришла она в наш дом, на родную многострадальную Смоленщину. Радио у нас не было. Газеты тоже до нас не доходили. О войне мы узнали понаслышке через «сарафанное радио». Кто напал на нас, толком никто не знал. Одна дряхлая беззубая старуха так интерпретировала это: «Говорят, что поляк прорвался в шефеер», то бишь в СССР. Деревенская темнота сохранялась еще до войны.

Жестокие бои шли за Смоленск. Мой город, как и раньше, встал на пути врага. Немцы стремились с ходу овладеть этим ключ-городом. Но не тут-то было. Наше командование построило умелую и крепкую оборону. Преградой фашистам стал могучий Днепр. Атаки шли одна за другой. Но разбивались о стойкость наших бойцов, Налеты авиации шли беспрерывно. Смоленск весь был в огне. Кварталы города несколько раз переходили из рук в руки. Мой старший брат Даня был свидетелем этого ада. Он подвозил боеприпасы на машине обороняющимся. Самое главное, было выиграно время. Враг был задержан на несколько дней. Но город Смоленск был разрушен полностью. На Большой Советской не осталось ни одного целого дома. Одни остовы и груды кирпича. Я увидел это своими глазами в октябре 1943 года, когда город был освобождён. Это было ужасающее зрелище. Казалось, это мертвый город. Но город продолжал жить. Люди ютились в сырых нетопленых подвалах порушенных домов, в одном из которых мне довелось провести бессонную ночь, чтобы утром попасть на базар.

Первая моя встреча с фашистами произошла в Глинке. Все представители власти эвакуировались в тыл, и пошел грабеж всего. С сыроваренного завода тащили пахучие головки сыра, из магазинов ширпотреб: сапоги, материю. А я по своей детской наивности набрал игрушек, за что мама сделала мне выволочку. А за что ругать, если ребенок впервые увидел настоящие игрушки, которые он мог потрогать. К сожалению, я так и не попользовался ими. Все сгорело при пожаре в избе. В этот момент грабежей в небе кружил самолет. А в районном отделе народного образования шла учительская конференция. Во время перерыва все вышли в сквер подышать свежим воздухом. Немецкий стервятник заметил это и бросил бомбу в гущу людей. Раздались крики и стоны. Стонали раненые. Среди раненых учителей оказалась и наш директор Долголядской начальной школы Мария Алексеевна, которая скончалась от ран. Я впервые услыхал пронзительный вой бомбы и инстинктивно залег в канаве. Сделав свое черно дело, стервятник улетел. В посёлок вскоре вошли немцы. Так началась многомесячная оккупация, которая длилась с 1941 по 1943 год с перерывом. 

Моя непосредственная встреча с фашистами лицом к лицу произошла под осень. Дело было так. Моя мама была телятницей, а я пас колхозных телят. В обед я пригнал телят на водопой. Рядом проходила грунтовая дорога, по которой двигалась немецкая автоколонна. Вдруг одна машина завернула к нам. Фашисты выбрали несколько упитанных бычков и стали загружать их в машину. Мама подбежала к немцам и стала отбивать телят, приговаривая, что это колхозные телята. Но немцы грубо оттолкнули ее, и я, несмышленый подросток, удерживал маму. Я стал ей доказывать, что это же наши враги. Они убьют тебя. Затем они погрузили несколько свиней. Тогда селяне решили: чем отдавать наше добро врагу, лучше разделить свиней и телят между собой. Так было порушено под корень колхозное достояние. Коров и лошадей угнали в тыл заранее. Поэтому возрождать колхоз нам пришлось потом с нуля.

На родной Смоленщине стали орудовать оккупанты. Правда, в нашей глухой деревушке, окруженной дремучими лесами, немцы боялись останавливаться. Только изредка наведывались мотоциклисты, чтобы поживиться чем-то.

А теперь мне хотелось бы рассказать о том, как пришла в глухую маленькую деревню большая беда — фронт. Надо же было тому случиться, что немцы облюбовали местность, после того как он получили отпор под Ельней, именно на нашем рубеже. Соседняя деревня Долголядье располагалась на взгорье, на противоположном берегу реки Устром. Это был прекрасный рубеж для обороны, и немцы заняли его. А наши бойцы расположились в нашей деревне. Было раннее утро. Разведка тогда работала плохо, и бойцы не знали, где расположились немцы. Все спрашивали нас, ребятишек, — «Где немцы?». Мы отвечали солдатам, что немцы находятся на противоположном берегу Устрома в Долголядье, Колзаках и в Горавицах, то есть практически в тылу наших войск. Не успели бойцы окопаться, как рассеялся туман и начался форменный ад. Немцы запустили наши войска в «мешок» и с трех сторон: с Долголядья, Калзаков и Горавиц ударили со всех батарей и пулеметов, поставив заградительный огонь в тылу наших войск. И мы оказались в этом огненном кольце. Бежали без оглядки в лес, побросав весь свой скарб. А наши бойцы так и остались навеки на нашей земле. Когда мы пришли на следующее утро на свои пепелища, то увидели страшную картину – через весь наш участок, в каждом окопе был убитый боец, всего двенадцать солдат, и их командир лежал головой вниз. Видно, не успел спрятаться в окоп. На нем были хромовые сапоги. Их снял какой-то мародер. Я не посмел прикоснуться к их одежде. Мне казалось это кощунственным. Мы с мамой зарыли бойцов в окопах и не вынули медальонов. Мы просто не знали ничего об этом. Так вырытые самими бойцами окопы стали для них последним пристанищем. 

И это не единичный случай. Однажды снова на утренней зорьке наши войска пошли в атаку на Долголядье со стороны леса. Но артиллеристов никто не предупредил, и они, грубо выражаясь, шарахнули из «Катюш» по своим солдатам. Много полегло их там, бедняг. Несогласованность родов войск стоила жизни многим солдатам. Но вернемся к тому злополучному утру. Туман рассеялся, и мы с мамой снова бежали в лес под свист пуль и вой снарядов. Мама дала мне нести сумку со спиртом. Но она оказалась такой тяжелой, и я, дрожа от страха, бросил эту сумку и перебежал через дорогу. Но пули заставили меня лечь на землю возле обгоревшего трупа солдата, за которым я пытался спрятаться. Рядом был недостроенный сарай. Я добежал до него и хотел перевести дух. Но пули свистели рядом со мной, пробивая бревна сарая. Тогда я решил бежать дальше к силосной яме. На бруствере ямы стоял пулемет «Максим». У меня мелькнула дерзкая мысль лечь за пулемет и жахнуть по немцам. Лента была заправлена. Но страх перед снарядами обратил меня в бегство. Выбежал на открытое пространство и слышу — летит снаряд прямо на меня. Я упал как сноп среди дороги. Снаряд разорвался в метре от меня. К счастью, осколки конусообразно полетели мимо меня вверх. Самой страшной оказалась последняя стометровка. Слышу, летит снаряд. Я залег за бревна, которые лежали у дороги. Снаряд рванул на другой стороне леса. Только осколки зазвенели. После этого я решил бежать до леса без остановки. Летел как ласточка, от страха не чуя земли. Добежал, передохнул и пошел дальше в лес. Моя мама несколько отстала от меня. Сосед видел, как снаряд разорвался возле нее. И сказал страшную весть, что ее убило. Сердце мое окаменело. Я заплакал. Но вдруг показалась моя мама, живая и невредимая. Я бросился на шею мамы и плакал от радости, что мама жива. На ее счастье, осколки пошли вверх. Однако ее голубая безрукавка вся была изрешечена. Словом, осталась в живых она чудом. Самое возмутительное было то, что фашисты стреляли из пулеметов, минометов и орудий не по солдатам, а по мирным людям, женщинам и детям. Таков был звериный облик фашизма. Подобных случаев было немало. 

Жили мы на нейтральной полосе у края болота, где вырыли окопы и покрыли бревнами в три наката. Так и жили. Немецкие и наши снаряды летели через нас. И мы уже научились различать тип снаряда, и где он упадет. Война учила этому. Если слышен резкий свист пули, она летит мимо. А вот если жужжит как пчела, значит, ложись — твоя. Так и снаряды. Если визжит, как поросенок если шуршит и шагает — это дальнобойный снаряд. Прекратился шум — ложись. Такими были наши будни. По ночам мы выходили на поляну и «любовались» своеобразным салютом-перестрелкой наших и немцев трассирующими пулями. Но самое сильное впечатление было от залпа «Катюш». Даже днем во время залпа «Катюш» стояла огненная полоса по всей линии окопов. Поэтому немцы очень боялись «Катюш». Правда, в противовес они применяли «Ванюшу» шестиствольный миномет. Он тоже производил впечатление, однако ни в какое сравнение с залпом «Катюш» не шел. 

Ради справедливости следует заметить, что в начале войны наши воевали неквалифицированно, техника была значительно слабее и уязвимее. Вот несколько красноречивых фактов, свидетелем которых я был сам. Прежде всего, необходимо отметить слабость действий нашей разведки. Накануне вступления наших войск в деревню, ночью, к нам приехал на танке старший лейтенант. Долго смотрел по карте, где расположились немцы, но так и не мог точно определить. Карты оказались негодными, и многие пункты на них отсутствовали. Мы говорили об этом лейтенанту. На следующее утро бойцы в деревне и не успели даже окопаться. Это же форменное самоубийство. Надо было ночью это сделать. Более того, была проведена такая глупейшая акция перед этим, что диву даешься бездарности наших командиров. Представьте себе, среди белого дня наши направляют в сторону Долголядья три танкетки. Обратите внимание, не танки, а танкетки эпохи Гражданской войны. Вот с такой техникой мы воевали в 1941 году. Основным стрелковым оружием была винтовка трехлинейка образца 1897 года, которую я изучал ещё в школе до войны. Да и винтовок не хватало. Порой одна винтовка приходилась на трех бойцов. Но вернемся к танкеткам. Немцы подпустили эти танкетки на расстояние несколько сот метров и в упор расстреляли их. Экипаж спастись не смог.

Не лучше обстояло дело и с другой военной техникой. Однажды среди белого дня над нашей деревней немецкие самолеты сбили два советских штурмовика. Видимо, у них кончились боеприпасы, и отстреливаться уже не могли. Так хладнокровно безоружных летчиков расстрелял немецкий стервятник. Самолеты упали в лес, а там экипажи были обманом захвачены полицаями, которые выдали себя за партизан. Такая военно-техническая отсталость нашей армии вела к огромным потерям.

Но вернемся к рассказу о событиях в нашей деревне, где была передовая. Мы находились на нейтральной полосе на краю болота. Немцы пойти в эти леса и болота боялись, а наши расположились на сухом месте в лесу за деревней. Нейтральная полоса занимала примерно километра два. Главным препятствием была река. Мы и обосновались на этой полосе под постоянной угрозой попадания в нас немецких снарядов и пуль. Однажды мы пасли своих коров на поляне. Немцы заметили это и начали обстреливать нас из орудий. Интересно отметить, что при каждом разрыве снарядов ложились на землю как по команде не только мы, но и коровы. У них тоже есть не только чувство страха, но и самосохранения. Все эти обстрелы были, конечно, не безобидными. Однажды мне пришлось идти за теленком от нашей коровы, которая отбилась от стада. Идти надо было километра два через всю деревню и далеко в поле. И все это происходило на виду у немцев на нейтральной полосе, где могло быть минное поле как с нашей, так и с немецкой стороны. Я был в состоянии невесомости, не ощущая себя. Все замерло в груди. Сердце билось как в лихорадке. Я шел, не дыша, волосы дыбом. Я шел эти длинные километры, которые мне казались бесконечными, через сожженную деревню, через большак и ржаное поле к противоположному лесу, где и оказался мой теленок. Он стоял жалкий и голодный с отбитым хвостом. Я обнял его. Затянул на шее ремень и пошел с ним в обратный путь. Когда переходил канаву большака, теленок стал упираться, потому что ему было больно от осколков, которыми было усеяно все его тело. Эти осколки я потом выковыривал несколько дней. С трудом я вытащил его на луг, и мы пошли дальше. И самое удивительное обратно на виду вражеских и своих солдат, не прозвучало ни одного выстрела, ни с той, ни с другой стороны. Может быть, для солдат это было своеобразным представлением, а может простым человеческим сочувствием ко мне как к ребенку. Я до сих пор не могу понять.

А мне это было на руку. Я благополучно добрался до леса к своим блиндажам на нейтральной полосе. Мама бросилась ко мне со слезами радости на глазах.

Были и трагические случаи. Однажды немцы открыли огонь из орудий по нашим блиндажам. Видимо, они хорошо знали наше расположение. Первый снаряд перелетел через блиндажи и разорвался на поляне. Там никого не было. Все мы готовились ко сну и находились в блиндажах. Второй снаряд разорвался прямо в болоте, где находились коровы. Одна корова была убита. А третий снаряд угодил в край нашего блиндажа. Мама сидела прямо у входа. Рядом с ней висел кувшин. Осколком его разбило вдребезги. А маму, к счастью, не задело. Опять спас ангел-хранитель.

Но, пожалуй, самой страшной была одна темная ночь, когда самолеты по ошибке сбросили три бомбы на соседнюю поляну в трехстах метрах от нашей. Грохот стоял невообразимый. Море огня. Блиндажи ходили ходуном, сыпалась земля. Нас всех могло просто придавить в этих блиндажах. Натерпевшись страха, на следующее утро нас вывезли с нейтральной полосы. Эвакуировали в деревню Ивонино за двенадцать километров от фронта. А у этой деревушки разместилась батарея дальнобойных орудий, которая постоянно вела огонь по фашистам. Стоял невообразимый грохот. Так продолжалось и днем, и ночью. Не говоря уже о том, что немцы отвечали тоже огнем и снаряды разрывались рядом с нашей деревней. Словом, мы попал и из огня да в польмя. 

Вскоре этот орудийный салют прекратился. Наши начали отступать. Наступали немцы. А у нас в доме была винтовка. Я срочно пошел ее зарывать в огороде. А потом все мужики и мы, подростки, подались в лес. Пробыли мы там ночь. Наутро приняли решение: взрослые уходят вглубь леса, а нас, подростков, отправили домой. Стало светло, и мы не успели затемно выйти из леса, как за нами по пятам шли немцы. Впереди было поле. Бежать через него было опасно Немцы могли стрелять. Я залег в кустах на краю леса. Немцы прошли в нескольких шагах от меня. Я дрожал как лист осины. Но, слава Богу, пронесло. Как только немцы скрылись из виду, я побежал домой в деревню. 

Через некоторое время в наш дом ворвался долговязый финн, злой как черт. Орет, требует яиц. Увидел мамин красный выходной платок и засунул себе в карман. Вот крохобор! Потом послал невестку Нюру на чердак за яйцами. Мы замерли от страха. Боялись, что финн пристрелит Нюру. Но фриц увидел плетенку лука и забрал ее. Мы облегченно вздохнули. Все обошлось. А яички на чердаке были! Он просто их не нашел.

Кроме того, мы боялись, что немцы будут шарить в огороде, где была зарыта винтовка. Если бы немцы нашли винтовку, нас бы всех расстреляли как партизан. Моя мама в это время болела сыпным тифом. Лежала она на кровати у двери. На каждый стук она реагировала истошным криком. Ее мучила головная боль. Лекарств, конечно, не было никаких. Лечили мы ее травами, какие были в доме. Чудом мама выжила.

Питались мы все вместе. Четверо хозяев да нас семь ртов: мы с мамой, сват со сватьей, невестка Нюра с двумя малыми дочками. Словом, семейка веселенька. Хозяева зарезали барана. Из баранины мы варили картофельный суп, просто объедение. Мы потчевали всех молоком. Одним словом, кооперировались. Но продолжаться это долго не могло. Хозяевам было накладно, и они стали роптать. Тогда сватья и Нюра с детьми решили вернуться в свою деревню на пепелище. Поманила родная сторона. А мы перешли к одной старушке с сыном. Нас двое и их двое. Их хлеб и картошка. Наше молоко. Все вроде устроилось. Однако надвигалась новая беда, немцы угоняли скот в Германию. Нашей Зорьке тоже грозила эта участь. Мы загоревали. Спас сын хозяйки, который служил писарем в волости, а по-нашему в сельсовете. Зорька была спасена, а заодно и мы тоже спасены от голодной смерти. 

Наши скитания по чужим углам продолжались. Мы переехали в Ромоданово в государственные дома, где жили учителя. Мы приобрели тем самым некоторую независимость. Но, с другой стороны, у нас не стало средств к существованию. У нас не было ни картошки, ни хлеба, только одно молоко. Хоть иди и побирайся. Но и побираться было не у кого. Кругом одна беднота. Выходили мы из положения путем товарообмена. Мы давали соседям молоко. Они нам кто картошки, кто хлеба. Таки выживали. Наши войска отступили, и снова наступили черные дни немецкой оккупации. Не стало у нас своего пристанища. Наши избы были сожжены фашистами за несколько минут. А с ними сгорели и все наши скудные пожитки. Голые, босые, полуголодные мы стали скитаться по чужим углам. Питались только тем, чем делились с нами хозяева. Опять спасала нас с мамой корова. Наше молоко и хлеб хозяев. Так и выходили из положения.

Зимой 1941 года в район пришли партизаны. И почти год мы жили в партизанской зоне, куда входили Ельнинский, Дорогобужский, Кардымовский, Починковский и наш Глинковский район. В тыл врага был послан конный корпус генерала Белова. А он, в свою очередь, подобрал всех пленных солдат, которых немцы в сорок первом отпускали на поруки вдовам. Объяснялось это тем, что немцы верили в свою скорую победу. Правда, это продолжалось недолго. После того как на Смоленщине развернулось партизанское движение, немцы стали злее и не позволяли себе эту роскошь гуманизма. В войско вошли также местные жители-старики и мы, подростки. Так сформировалось партизанское войско. Мыс мамой в это время жили в Ромоданове в доме учителей. Женщины, в том числе и моя мама, шили партизанам маскхалаты, а мы, подростки, были разведчиками, посыльными, дежурили в караулке и на посту у перекрестка дорог. Представьте себе такую картину. На посту стоит подросток в шинели не по росту и с винтовкой, которая вдвое выше его. Партизаны, конечно, смеялись над нами, хотя стрелять мы умели. Я еще до войны получил значок «Ворошиловский стрелок». Кроме того, меня подкреплял пулеметчик с «Максимом», который располагался на чердаке школы. Следует заметить, что мы воспитывались в духе патриотизма, любви к Родине на произведениях Островского, Шолохова, Маяковского, Михалкова. До сих пор осталось в моей памяти «Письмо Ворошилову», которое мы учили наизусть. Вот эти строки:

Климу Ворошилову письмо я написал.

Товарищ Ворошилов- народный комиссар.

Я слышал, что фашисты задумали войну.

Хотят они разграбить советскую страну…

Товарищ Ворошилов, я быстро подрасту

И встану вместо брата с винтовкой на посту.

И я встал подростком в шинели не по росту в свои двенадцать-тринадцать лет на посту в партизанском отряде Смоленщины. Для нас война казалась романтикой, игрой. Хотя мы убеждались, что война — это грязь, кровь и смерть. На моих глазах погибали солдаты и мои сверстники. Немцы не давали нам покоя ни минуты. Гонялись даже за одним человеком на самолете. Вспоминаю такой трагический случай. Был ясный морозный солнечный день. Мы вышли погреться на солнышке. Вдруг из-за леса появился немецкий самолет. Мы бросились к окопам. Но один парень не успел вбежать в блиндаж, и немецкий летчик пулеметной очередью прошил моего тезку. Он сгоряча вбежал в блиндаж, простонал и упал замертво. 

Но воевали и партизаны не все одинаково. Одни шли на верную смерть во имя Родины, а другие мародерствовали. Передо мной встает самодовольное холеное лицо майора Беглова, который отвечал за обеспечение боепитанием. А на деле они в глухой лесной деревушке свили пьяное гнездо, где гнали самогон и пьянствовали. Однажды капитан из этой банды мародеров на глазах у всех расстрелял майора медицинской службы без суда и следствия. Они поссорились из-за одной необыкновенно красивой учительницы, которая, по слухам, служила у немцев. В сельском совете капитан стал угрожать майору за то, что он связался с предательницей. Кстати сказать, капитан был изрядно пьян. Оба выхватили пистолеты, но капитан оказался проворней и обезоружил майора, вывел его на улицу и выпустил в него всю обойму пуль. Стрелял, конечно, не прицельно, поэтому майор был еще на ногах, дошел до обрыва и упал. А капитан сел в сани удрал в лес. Полуживого майора похоронил глуповатый мужик. Как рассказывал он: «Я его зарываю, а он все стонет». Впоследствии партизаны брали штурмом село, где находились мародеры во главе с начальником боепитания Бегловым. После взятия этой деревни оставшихся в живых мародеров отправили в штрафной батальон.

Война явилась испытанием крепости человеческих душ. На гребне волны жизни тех суровых лет всплыло все возвышенное и низменное. Героико-патриотическое и предательство. Одни предавали Родину и шли служить фашистам. Другие использовали безвластие и хаос в своих корыстных и подлых целях. К числу таких можно отнести банды «зеленых». Так их называли потому, что они укрывались в лесах от военной мобилизации, то есть дезертировали. Это были уголовники, лишенные каких бы то ни было человеческих чувств. Их цель состояла в том, чтобы грабить и убивать. Эти отбросы человеческого общества не хотели служить никому и занимались просто разбоем и грабежами. Обирали своих же односельчан. Забирали продукты, скот и ценные вещи. Такие мародеры ненавистны были всем. Они держали в страхе всю округу. Они совершали террористические акты против представителей советской власти. Вот один из таких трагических случаев. Ранним летним утром вдруг раздался сильный взрыв в соседней деревне Березки. Мы выбежали на улицу. Горела изба председателя сельского совета. Погибла вся его семья, кроме самого хозяина. Он был на фронте. 

Появлялись бандиты внезапно. Грабили и скрывались в дремучих смоленских лесах. Были у них и наводчики. Одним словом, это были подонки, которых ненавидел весь народ. Партизанам они тоже доставляли хлопот, потому что приходилось отвлекаться от главной своей задачи-громить врага и приводить в чувство бандитов. Особенно жестокой была банда, которая орудовала в Глинковском районе, где мы находились в эвакуации и жили в постоянном страхе. Особенно эти банды развернулись в период немецкой оккупации. Продолжали они свое черное дело и после войны, особенно в первые послевоенные годы. В 1946-1947 годах вовсю орудовала «черная кошка», которая добралась и до нашей глухой деревни. Партизанская война на Смоленщине велась с большим размахом. Этому способствовали дремучие смоленские леса, где можно было укрыться партизанам. Труднее было жителям деревень. Немцы жестоко расправлялись с жителями сел и деревень, где партизаны убивали немцев. Вот один вопиющий факт. Это был самый трагический и громкий случай. Немцы сожгли двести пятьдесят жителей села Белая Глина — детей, стариков, женщин. Их согнали и заперли в нескольких избах, а затем подожгли. Вырваться было невозможно. Пулеметы косили всех, кто пытался вырваться из этого ада. А ведь это были невинные, беззащитные люди. Таким было звериное лицо фашизма. Все нормы человеческой морали грубо попирались.

Партизанская зона была костью в горле у немцев. И они снимали с фронта регулярные части и бросали против партизан. Партизаны не могли противостоять вооруженным до зубов фашистам, и вынуждены были отступить в Брянские леса. Стариков и нас, подростков, не взяли в этот далекий и трудный поход по тылам врага. Командир поблагодарил нас и сказал на прощанье: «Живите, ребята». Я вспоминаю это трудное время и думаю, что и я оказался полезным в этом великом сражении и с гордостью ношу почетное звание ветеран Великой Отечественной войны. Тем более, что после ухода партизан я продолжал защищать Родину в тылу на трудовом фронте.

После ухода партизан началась черная полоса немецкой оккупации, которая продолжалась до октября 1943 года. Правда, надо заметить, что в нашем районе продолжали действовать отдельные партизанские отряды. Один из таких отрядов располагался возле нашей деревни в глухом лесу, который был окружен непроходимыми болотами. И только местный житель знал волчьи тропы, по которым можно было туда пробраться. Там располагалось волчье логово, где до войны мой брат Даня поймал сразу пять волчат и получил большую премию. Связь с партизанами держали отец и сын Петрушковы. Они снабжали их продуктами питания и другими необходимыми вещами. В деревне все знали об этом, но никто не доносил немцам, которых мы все ненавидели и жаждали их разгрома. Кроме того, в деревне жил общинный дух и взаимопомощь. Мы, ребятишки, часто наблюдали, как среди болот поднимался дымок партизанского костра. Словом, все знали, но молчали о партизанском отряде. Отряд выходил на задание ночью в другой район, чтобы не обнаружить свое место пребывание и не подвергать опасности нашу деревню. Фашисты жестоко расправлялись с теми, кто помогал партизанам.

Жили мы это время всей деревней в Долголядском клубе. Ведь наша деревня была сожжена немцами. Спали мы на нарах. Кругом грязь, антисанитария. Но особенно одолевали нас известные всем насекомые. Бани не было. Мыться было негде. Жить в таких условиях было невозможно, и мы перешли к Дуне, моей двоюродной сестре в маленькую избенку. Ютились мы на печи под самым потолком. Жара невыносимая. Дышать было нечем. А что поделаешь, податься было некуда.

Война была испытанием для всего народа, для молодых и старых. Некоторые молодые люди шли в полицаи из-за щедрого пайка. Были и в нашей деревне такие. Полицейский участок размещался в клубе. 

Всплывает в памяти моей такой эпизод. Шел 1941 год. Немцы под Москвой. Ходят слухи, что Москва пала. А в это время моя мама гадает на картах. Разложила карты на Гитлера и говорит: «Да, сейчас у него успех». Разложила карты на Сталина и сказала: «А все-таки конечный интерес будет у Сталина». Простая, неграмотная русская женщина верила в нашу победу. И в то же время тысячи молодых, здоровых и образованных парней бросали оружие и сдавались в плен. Вспоминаю Вяземское окружение. Целые сутки шли в шесть рядов советские пленные солдаты мимо нашей деревни! 

Была у нас, подростков, еще одна проблема – как уберечься от угона в Германию. Чтобы немцы не застали нас врасплох, мы установили постоянное дежурство. Но однажды мотоциклист примчался стремительно и незаметно. Немцы быстро ездили на мотоциклах. Мы бросились врассыпную. Я побежал по полю в лес. Немец стал стрелять. Но я не обращал на это внимания и мчался, что есть духу. Домчался до леса. Проскочил его и сгоряча перепрыгнул через широкую канаву. Спрятался за копну сена. Тоже называется, спрятался. Но у страха глаза велики. Я попытался перепрыгнуть канаву снова. Но не тут-то было. Пришлось раздеваться догола и переходить глубокую канаву вброд. Вернулся в болото, где простоял по колено в холодной воде, пока не стемнело, дрожа от страха и холода. Другой раз вообще не успел убежать в лес и залег прямо во ржи за домом. Немцы были рядом у клуба и хотели забрать чернявого мальчишку. Они посчитали его за еврея. Бабы еле отбили его, сказав, что он цыган. Вот так мы и жили под страхом угона в рабство в Германию. А некоторые селяне семьями ехали в рабство добровольно. Потом возвращались домой с позором.

Как нам жилось в неволе, трудно объяснить. Хотелось бы быть откровенным и объективным. Немецкие оккупанты хорошо понимали, что только силой русский народ не покорить. Они искали ключи к сердцу русского мужика. И это отчасти им удавалось. Немцы разрешили крестьянину брать столько земли, сколько сумеет обработать. И мужик воспользовался этим. Воспользовался этим и я. Тринадцатилетним подростком я вспахал не только свои двадцать пять соток, но и прихватил еще столько же. Посеял помимо картошки просо, ячмень, рожь. В советское время это все запрещалось. Трудно передать, какое было у меня чувство восторга, когда все это взошло и вымахало во весь рост. Я ходил, любовался и искренне радовался. Во мне заговорило не только чувство собственника, но и крестьянская жилка, любовь к земле. Это ни с чем не сравнимое чувство. Оно у меня появляется и сейчас, когда я приезжаю на садовый участок любуюсь каждым ростком, выращенным своими руками. К сожалению, все выращенное в те военные годы пошло прахом. Снова пришел в нашу деревню фронт, и все пришлось оставить, кроме пуда зерна.

Но эта светлая сторона затмевалась ощущением неволи, в которой мы жили. Были, конечно, разные немцы. Но большинство, особенно среди финнов, обращалось с нами как со скотом. Было голодное время, и мы, ребятишки, ходили на станцию, где разгружали зерно. Работали наши русские женщины под надзором немцев. И нам иногда удавалось унести несколько горстей зерна. Хотя мы и осознавали, что это могло стоить нам жизни. И мы рисковали. Однажды, только приблизились мы к вагонам, как нас заметил немец. Он выхватил пистолет. Мы бросились врассыпную. Немец зло и беспорядочно палил в нас. Конечно, это был рисковый шаг. Из-за двух-трех килограммов зерна мы могли лишиться жизни. Но мы, презирая смерть, спасались бегством. Тогда он схватил рядом стоявшего мужика и стал бить его палкой с выжженной инкрустацией. Они все ходили с такими палками и пускали их в ход без раздумья. Однажды этой палкой немец ударил мою маму по голове. Причем, ни за что. Мы просто шли по дороге. Но продолжу рассказ. Мужик оказался здоровый и сумел вырваться. Тогда разозленный фашист разрядил всю обойму в сидящих женщин. Одна из них скончалась на месте. Вот так мы и жили под страхом смерти.

Были у фашистов и пособники, предатели, некоторые молодые люди шли в полицаи и жандармы из-за щедрого пайка, предавая за него свою Родину. Впоследствии все они получили по заслугам. В доме культуры поселка после изгнания немцев состоялся военный трибунал. Судили бургомистра района Хатуля и полицаев, в том числе и начальника полиции, нашего односельчанина Минченкова Владимира, которого немцы прозвали Чапаем. Это объяснялось тем, что он действительно подражал Чапаеву. Ездил верхом на лошади в такой же бурке, как и Чапаев. В процессе суда все они проявили свою черную душу и валили вину друг на друга, выдавая себя с головой. Это были действительно не вояки, а мародеры. Они грабили население, убивали советских летчиков только из-за того, чтобы снять с них одежду. Все эти подонки представляли жалкое зрелище. Ранее сытые и самодовольные полицаи теперь выглядели как мощи, одна кожа да кости. Их держали в черном теле, на хлебе и воде, чтобы только дожили до суда. Суд продолжался несколько дней. В зале все время был народ. Суд приговорил девять изменников Родины к повешению, а двоих к расстрелу. Казнь состоялась на площади поселка, и потом целую неделю трупы не убирали. В это время вернулся из заключения отец Минченкова. Он подошел к виселице и проговорил: «Так вот какую судьбу ты уготовил себе, сынок». Похоронили их на конском кладбище, а семьи сослали в Сибирь.

Война прошла по сердцам людей, разделяя порой родных братьев. Так, например, в Ченцове родной брат полицай подстерег своего брата партизана и расстрелял без суда и следствия прямо в родном доме. Война была испытанием не только патриотических, но и простых человеческих чувств. Миллионы советских людей выдержали это испытание, поэтому мы и одолели такого матерого врага, каким был фашизм. Но это будет потом. 

А пока в 1943 году при своем отступлении, когда наши войска погнали их от Москвы, немцы опять остановились на нашем рубеже. То есть в Долголядье. За это время кое-кто построил дом, полуземлянку или землянку, где мы жили. Но это убогое жилище мы вынуждены были покинуть. Дом, в котором мы поселились, стоял на окраине деревни. Неожиданно нагрянули фашисты. Я был сильно болен. У меня была высокая температура, и я не мог подняться. Мама спрятала меня в снопы, которые лежали у дома. Пришли немцы и стали шарить по углам и около дома. Я дрожу от страха, думаю, а вдруг немец пырнет в снопы штыком и проткнет меня как мышонка. Слава Богу, пронесло. Немцы ушли. И я совсем больной, еле передвигаясь, взял за поводок корову и побрел в лес. Наступила ночь, и я, обессиленный, привязал корову к ели и сам сел под елью босой и раздетый, в одной рубашонке и штанах, и тут же потерял сознание. Очнулся глубокой ночью. Мама еле отыскала меня. И что удивительно, куда девалась моя температура. Страх снял с меня температуру и головную боль. Я был совершенно здоров, кроме ощущения некоторой слабости. И снова две недели мы находились на нейтральной полосе в тех же блиндажах. Мы побросали свои землянки и полуземлянки и ринулись опять в лес. Снова свист пуль и снарядов, гул самолетов и вой бомб. Но это уже была другая война. Наши генералы и солдаты приобрели опыт и воевали с умом, рационально и эффективно. Теперь наши не лезли напролом под пули и снаряды, а действовали грамотно, по всем правилам военной науки. Вот несколько иллюстраций.

 Однажды ночью в наше расположение пришёл отряд разведчиков, человек двадцать. Это были уверенные, хорошо экипированные, с автоматами, гранатами и прочим снаряжением бойцы. Они быстро форсировали болото и вышли к Колзакам. Там провели разведку боем. Мы слышали оттуда выстрелы. А затем целые и невредимые в полном составе вернулись назад. Разгоряченные боем, они шути и уверенно возвращались в часть.

Или другой эпизод. Перед решающим наступлением наши войска за одну ночь соорудили дорогу из бревен напрямую через болото и мост, по которому пошли танки и машины. Удар был нанесен там, где немцы не ждали, то есть не на Долголядье, а на Колзаки. Это было для немцев полной неожиданностью, и они отступали в панике, бросая технику и боеприпасы. Да и наша техника уже не уступала немецкой. Наши танки Т-34 были куда маневренней и менее уязвимей. Да и самолеты уже не горели как свечки. А наши «Катюши» стали грозой немцев. Они их боялись больше всего. От «Катюш» нет спасали даже окопы и блиндажи. Термитные снаряды сжигали все дотла.

Однако были и прямо противоположные эпизоды войны. Говорят, войны без жертв не бывает. Однако жертва жертве рознь. Особенно если она совершается по ошибке, по причине русского «авось». В связи с этим вспоминаю трагический случай, который произошел на нашем участке фронта под деревней Долголядье. Шли последние дни господства немцев на Смоленщине. Наши войска развернули наступление по всему фронту. Один отряд наших солдат зашел в тыл немцев. И в это время по ошибке был дан залп из «Катюш» по своим. Сколько полегло солдат, трудно было сосчитать. Весь луг у реки был усеян трупами бойцов. Это было ужасное зрелище. Такой несовершенной была связь.

В октябре 1943 года Смоленщина была освобождена от фашистов. На многострадальной моей Родине наступил мир. Сразу после боев в окрестностях нашей деревни было море боеприпасов и даже целый склад снарядов. Однажды мы с Иваном Петрушенковым пошли охотиться на зайцев с автоматами. Увидев склад снарядов, мои напарник выстрелил в этот склад и попал прямо в пистон. Произошел страшный взрыв и вырвался снаряд. Мы замертво легли, где стояли. К нашему счастью, снаряд не разорвался. Иначе этот склад разнес бы не только нас, но и всю деревню. Потом мы решили взорвать противотанковую гранату. Залезли в окоп и бросили гранату. Взрыв был такой сильный, что на нас сверху посыпалась земля и осколки.

Эхо войны давало себя знать многие годы после войны. И в мирное время продолжали гибнуть люди, особенно дети. Дотошные ребятишки наловчились разряжать снаряды и вынимать из боеголовок капсули, которые потом использовали для глушения рыбы. Технология простая, но весьма опасная. Требовались только долото и молоток. Однако удары трудно было соразмерить, и мои сверстники нередко подрывались. Так, например, лишился руки Саша Бурцев и другие ребята. Случился однажды на Пасху трагический случай и в нашей деревне. Мой тезка Ваня Петрушенков с отцом пошли глушить рыбу. А бикфордов шнур отсырел, и они не заметили, как он тлел. Так прямо в их руках и взорвалась толуоловая шашка. Оба погибли. Попытался однажды и я проделать эту операцию. Выехали мы на лодке на Василевское озеро, чтобы «глушануть» рыбки к празднику. Подожгли мы шнур. Я встал, и во время броска лодка покачнулась, и я не сумел далеко забросить шашку. Взрыв произошел у самой лодки, и нас даже перевернуло. После этого случая я боялся проделывать эту операцию. А сколько людей и скота подорвалось на минах! Одна из них была подложена прямо на дороге. На ней подорвалась моя сверстница Вера Петрушкова. Был и со мной неприятный случай. Я хотел перепрыгнуть через канаву, и на лету увидел на противоположной стороне мину. Страх добавил мне силы, и я перепрыгнул через нее. А так бы мог взлететь на воздух. Вот так отзывалось эхо войны, не говоря уж о том, что она разоряла нашу деревню до основания дважды. Надо было возрождать колхоз. И мы, подростки, старики и женщины от мала до велика запрягались вместо лошадей в бороны и плуги и вспахивали колхозное поле, сеяли рожь и овес. Так возрождали порушенное войной хозяйство колхозное, в первую очередь, а затем и свое.

Война разбросала всех по свету и принесла неисчислимые страдания моему народу. Порушены были под корень все дедовские устои. Разбрелась по миру и вся моя родня. Мой старший брат Даня пал смертью храбрых под Москвой. Средний брат Егор прошел всю войну, женился и обосновался в Белоруссии, где и нашел свой последний приют. Мои родные племянницы Лида и Зина с матерью уехали в Калининград. Там и жили до последнего дня. Я нашел родной кров в Рязани, а потом поселился в Подмосковье. Оно мне стало второй Родиной. Только мама одна осталась в деревне и покоится в родной смоленской земле. Такая же судьба постигла и всех моих односельчан. Исчезла и моя родная деревня. Один только ветер гуляет по пустынному полю.

И до сих пор мне снится война

С такой безобразной личиною.

Как видно, память о ней так сильна

С ее безграничной кручиною.

Мне снится коварный и подлый враг

И я, от него убегающий.

На сердце моем леденящий

И холод души не тающий.

И я просыпаюсь в холодном поту,

И радуюсь этой реальности,

С безумной мольбою гляжу в темноту…

Войне, видно, нет срока давности.

Литературная память

Литературная память

Память в литературе — это письменная форма того, что было раньше. Воспоминания происходят из исторического прошлого, но они также формируются социальными, политическими и религиозными событиями в жизни литературных персонажей. Память используется в трех различных формах, которые часто существуют в тексте одновременно: во-первых, для установления достоверности и важности текста на основе опыта и репутации прошлых авторов; во-вторых, как средство вызвать в тексте чувство ностальгии; и в-третьих, что наиболее универсально, как метод конструирования индивидуальной и культурной идентичности.

Первая конструкция особенно распространена в литературе английского средневековья и в романтическом движении XIX века, а вторая использовалась на протяжении всего XX века писателями как британского, так и американского происхождения после социально-политических потрясений, вызванных к Первой и Второй мировым войнам. Третья конструкция повсеместно встречается во всех письменных произведениях, посвященных индивидуальным или культурным вопросам, и поэтому память является литературной темой огромной важности.В самых ранних письменных эпических произведениях память становится центральной литературной темой. «Илиада» Гомера и «Энеида» Вергилия служат для установления характера и идеологии греческой и римской народов, соответственно, путем смешения вымышленных элементов с записями великих людей, героических битв и важных, давно минувших событий. Именно здесь каталог или список важных исторических фигур используется не только для придания произведению аутентичности за счет наличия поддающихся проверке исторических названий и мест, но также для передачи чувства исторической памяти работам, которые в первую очередь вымышленный характер.Благодаря героическим действиям Ахилла и его товарищей по оружию на полях сражений Троянской войны Гомер излагает свой взгляд на национальную идентичность и характер Древней Греции, который преобладает сегодня. Сознательно создавая свою работу по модели Гомера, объединяя элементы как из «Илиады», так и из «Одиссеи», Вергилий строит национальную историю Рима, связывая самого Августа с древним миром и, таким образом, усиливая свое происхождение, чтобы править через рассказ о путешествии Энея из древнего мира. руины Трои, чтобы основать Рим.Вергилий, однако, углубляет память в «Энеиде»: используя каталог и присутствие событий из творчества Гомера, он расширяет тему на примере забавы Энея с Дидоной.

Присягнув отправиться в место будущего Рима и заложить основы этого великого города, Эней задерживается из-за романа с королевой Карфагена; он, по-видимому, забывает о своей цели, и Меркурий должен напомнить о своей судьбе, посланник Юпитера, царя богов.Таким образом, Вергилий добавляет важность индивидуальной памяти к своему тексту, расширяя роль памяти в своем письме от коллективной к индивидуальной конструкции. Средневековые писатели, пропитанные схоластической традицией мысли, которая требовала доказательства на основе Священного Писания или других основополагающих текстов каждого пункта или идеи, представленной в тексте, вероятно, сделали больше, чем какая-либо другая группа, чтобы создать память как литературную тему, имеющую высочайшую важность в своем владеть правом. Посредством сборников или сборников сочинений религиозные авторы стремились установить достоверность мысли в своих сочинениях; с помощью каталогов, основанных на древнегреческих и римских образцах, религиозные и светские авторы в одинаковой степени стремились установить авторитет текста и сформировать традицию памяти о мышлении и культурной идентичности.Джеффри Чосер дает отличный пример этого в «Кентерберийских сказках», в которых путешественники, совершающие паломничество к святыне Томаса Беккета в Кентерберийском соборе, останавливаются в гостинице и проводят конкурс рассказчиков. В этой работе Чосер не только создает вымышленный срез британского общества своего времени, но и делает это, предлагая каждому из своих путешественников рассказывать свою историю в литературном жанре, соответствующем его или ее жизненному положению.

Например, рыцарь, дворянин, рассказывает роман; Миллер из низшего сословия рассказывает fabliau или грязную сказку; Жена из среднего класса из Бата рассказывает легенду о короле Артуре; Священник монахини рассказывает басню о зверях или историю с личными животными в качестве главных героев; а Вторая монахиня рассказывает о жизни святой. Таким образом, Чосер создает сборник литературных жанров, модных в его время, в дополнение к тому, чтобы дать представление о британском отношении к социальным, политическим и религиозным вопросам в его время, и его работа, таким образом, служит прекрасным примером использования память для построения коллективной идентичности. Британские романтики изменили использование памяти в литературе, часто основывая свое творчество на более ранних формах и темах, на которых они вышивали очень личную ностальгию и поиски идентичности.Произведение Уильяма Вордсворта «Линии, составленные в нескольких милях над аббатством Тинтерн» широко известно как произведение, положившее начало романтическому движению. Когда рассказчик возвращается в место, которое он посетил годами ранее, он увлекается изменениями в аббатстве и в себе, одновременно наслаждаясь вечным качеством окружающей его сельской местности. Включение личной памяти в форму ностальгии, объединенной с коллективной памятью в публичной форме самого аббатства, демонстрирует способность памяти вызывать сильные эмоции. Джон Китс аналогичным образом использует дихотомию индивидуального / коллективного в своей «Оде греческой урне», в которой он наблюдает за вечными изображениями, нарисованными на древней вазе, строит истории о них, основанные на его знании древней культуры, и одновременно рассматривает свои собственное эфемерное место во времени. Его воспоминания об истории, слитые с его собственной смертностью, делают поэму очень эмоциональной. Вместо того, чтобы использовать память для подчеркивания легитимности текста или для передачи национальной идеологии, романтики использовали ее, чтобы вызвать ностальгию и подчеркнуть личные конфликты в поисках идентичности.Марсель Пруст продолжил эволюцию памяти в своем монументальном автобиографическом романе «Воспоминания о прошлом». В этом произведении Пруст погружается в воспоминания своего детства через вкус мадлен (маленького пирога), смоченного в чае. Из первоначального воспоминания, вызванного вкусом торта, он отображает внутренний ландшафт разума через дальнейшие мысленные ассоциации с этим первым чувственным моментом, таким образом развивая историю от одного воспоминания до обширной панорамы идентичности, созданной через память. .Эта работа более чем какая-либо другая глубоко повлияла на использование памяти в современной литературе; с его помощью Пруст полностью вырвал память из ее первоначального использования в качестве средства установления текстового авторитета и национального характера, воссоздавая ее как средство личного исследования себя и мира. Писатели двадцатого века, как правило, следовали тому, как Пруст использовал ассоциации при построении памяти. Возможно, лучшим примером этого является книга Т. С. Элиота «Пустошь». Современная поэма о крахе традиций и истории и борьбе за идентичность после Первой мировой войны, «Пустошь» — это шедевр ассоциации, в которой используются отсылки к историческим событиям, современным событиям, литературе, музыке, искусству и т. Д. оккультизм, наука, астрономия, важные центры обучения и культуры, а также различные фигуры (как настоящие, так и вымышленные), чтобы подчеркнуть бедственное состояние послевоенного общества.Использование памяти Элиотом — это подрыв традиционного; это конструкция памяти как того, что было забыто.

Он использует обширные ссылки на прошлое, чтобы подчеркнуть их отсутствие в настоящем. Панорамы древних городов, таких как Александрия, и культурных центров, таких как Вена, зрелище Шекспировской Клеопатры на барже, великолепие правления Елизаветы I, слава легенды о короле Артуре и основополагающая человечность мифологических персонажей Овидия соседствуют с мусором. современных пикников, плывущих по Темзе, с толпами удрученных рабочих, копошащихся по улицам Лондона, и с полным бесплодием современного ландшафта, чтобы подчеркнуть национальный и личный кризис идентичности, который для Элиота ознаменовал современную эпоху.Его работа, таким образом, не только служит своего рода сборником европейской культуры, но и призывает читателя к внимательности; благодаря авторитету объектов, событий и людей, включенных в его намёки, читатель может свободно предаваться ностальгии по великим моментам прошлого, а также создавать ассоциации с ними, что приводит к очень личным вопросам идентичности и национализма. Таким образом, в современном мире память как никогда важна как средство установления авторитета, пробуждения ностальгии и помощи в формировании личной и национальной идентичности.

См. Также Bambara, Toni Cade: Salt Eaters, The; Катер, Вилла: Моя Антония; Диккенс, Чарльз: Дэвид Копперфилд; Эллисон, Ральф: Человек-невидимка; Гарсиа Маркес, Габриэль: сто лет одиночества; Джойс, Джеймс: Портрет художника в молодости, A; Момадей, Н. Скотт: Путь к Дождливой горе, The; О’Нил, Юджин: Путешествие долгого дня в ночь; Рис, Жан: Широкое Саргассово море; Рушди, Салман: Дети полуночи; Велти, Юдора: дочь оптимиста, The; Визель, Эли: Ночь; Уайлдер, Торнтон: наш город; Уильямс, Теннесси: Стеклянный зверинец, The; Вульф, Вирджиния: к маяку.

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

Увлекательные примеры ретроспективных кадров в литературе

Когда вы начинаете рассказ, вы узнаете о персонажах. Ключевой способ узнать о персонажах или понять контекст их черт — это воспоминания. Эти небольшие фрагменты воспоминаний или снов могут дать вам обширное представление о психике персонажа. Узнайте больше о flashback , получив определение словаря и изучив увлекательные примеры воспоминаний.

Что такое Flashback?

Флэшбэки в литературе — это открытие прошлого персонажа, которое помогает построить историю. Возьмем этот пример из воспоминаний:

Обратный огонь автобуса отправил пожилого человека по спирали обратно в молодость. Он слышал выстрелы и крики товарищей. Адреналин хлынул через него, он задерживал дыхание. Прислонившись к табличке с автобусной остановкой, он заткнул уши, пытаясь остановить поток воспоминаний.

В этом коротком воспоминании мы узнали о прошлом персонажа в качестве солдата в бою.Автор мог бы просто заявить, что он солдат, но будет ли это так же интересно? Возможно нет.

Поскольку вы видели воспоминание в действии, вы можете ясно видеть, что определение воспоминания — это прошлый момент времени. Обычно это момент до того, как история даже началась.

Как Flashback используется в литературе?

Флэшбэки — отличный литературный прием, который авторы используют, чтобы дать читателю немного справочной информации в творческой манере. Например, важно знать, что персонаж был солдатом, прошедшим бой.Однако вместо того, чтобы просто рассказать читателям, они покажут вам воспоминания, чтобы дать контекст. Воспоминания тоже не возникают в воспоминаниях; вы можете видеть их через сновидения или даже через экстрасенсорные способности.

Возьмем, к примеру, воспоминание в 17 главе книги Гарри Поттер и Дары смерти . Используя их психическую связь, Гарри Поттер видит воспоминание с точки зрения Волдеморта о ночи, когда его родители были убиты. Это дает Гарри уникальный взгляд на то, что произошло в ночь смерти его родителей, потому что он видит, как это происходит глазами их убийцы.Поговорим о захватывающем и немного ужасающем.

Примеры ретроспективных кадров в литературе

В то время как Дж. Роулинг эффективно использовала воспоминания во всех сериях о Гарри Поттере, чтобы дать нам предысторию и подсказки, она, безусловно, единственная. Посмотрите несколько других увлекательных примеров ретроспективных кадров, которые покорили литературный мир.

Грозовой перевал, Эмили Бронте

Возможно, одно из самых известных применений ретроспективного кадра в литературе — это книга Эмили Бронте « Грозовой перевал ».Почему? Потому что вся история — всего лишь одно большое воспоминание. Когда вы встречаете персонажей в начале романа, Екатерина уже призрак. Таким образом, история любви между Хитклиффом и Кэтрин развивается в воспоминаниях, когда Нелли Дин рассказывает их историю любви. Время не знает границ любви, особенно в Wuthering Heights .

Голодные игры Сюзанны Коллинз

В книге Сюзанны Коллинз «Голодные игры » автор использует ретроспективные кадры, чтобы создать ключевую связь между Китнисс и Питом.Когда Пита вызывают на подиум, она отчетливо помнит, как Пит давал ей хлеб, когда ее семья голодала. Это создало мгновенную связь между этими двумя персонажами, которая провела их через всю серию. Китнисс не только кормит его, потому что он ее кормил, но и никогда не отказывается от мальчика с хлебом.

Сумерки Стефани Майерс

Белла была довольно рассудительной, когда дошла до выяснения того, что Эдвард был вампиром в Сумерках . Однако это было бы невозможно без воспоминаний.Белла связывает все свои странные моменты с Эдвардом через воспоминания Джейкоба и ее на пляже, говорящих о холодных. Это помогает читателю собрать все воедино и дать контекст моменту.

Посторонние С.Э. Хинтон

Знаменитая классика The Outsiders также использует воспоминания в главе 2, чтобы дать нам представление о Джонни и о том, почему он всегда носит с собой нож. Благодаря рассказу Понибоя об этой истории, читатель узнает, что случилось с Джонни и как он чуть не умер, а также узнает о своем сопернике с соц.Этот ретроспективный кадр помогает лучше понять персонажа и понять его мотивацию.

Важность ретроспективного кадра

Как вы можете видеть из примеров ретроспективного кадра, ретроспективный кадр — важный инструмент, который писатели используют для создания своей истории. Это не только дает читателю больше информации о персонажах, но и дает контекст для ситуации. Это также может иметь решающее значение для выяснения ключевых подсказок, как в Twilight . Готовы узнать больше забавных литературных приемов? Придумайте предвещающие примеры.

Примеры и определение ретроспективного кадра

Определение ретроспективного кадра

Мерриам Вебстер определяет слово флэшбэк как «прерывание хронологической последовательности (как в фильме или литературном произведении) события, произошедшего ранее».

Воспоминания — это прерывания, которые авторы делают для вставки прошлых событий, чтобы обеспечить фон или контекст для текущих событий повествования. Используя ретроспективные кадры, сценаристы позволяют своим читателям понять мотивацию персонажа и предоставить предысторию текущего конфликта. Последовательности снов и воспоминания — это методы, используемые для представления воспоминаний.

Когда я вышел из гостиной, первое, что бросилось в глаза в открытом коридоре, была фотография моего брата. [Я только что понял, почему моя мать раньше видела этот портрет через несколько часов после того, как он был убит во Второй мировой войне, и она ушла, только когда увидела, что кто-то из нас приближается к ней.] Я просто услышал шаги, и когда я оглянулся, то увидел я ничего не видел. Это было просто ощущение прошлого.

Предложение в скобках — это воспоминание.Он прервал текущее событие в виде внезапной мысли, дав нам представление о прошлом рассказчика.

Примеры ретроспективного кадра в литературе

Пример № 1:

Библия (Разные авторы)

Библия — хороший источник примеров ретроспективного кадра. В книге «» от Матфея «» мы видим, что использовался ретроспективный кадр, когда Иосиф, правитель Египта, через несколько лет увидел своих братьев. Иосиф «вспомнил свои сны» о своих братьях и о том, как они продали его в рабство в прошлом.

Пример № 2:

Смерть продавца (Автор Артур Миллер)

Артур Миллер Смерть продавца использует воспоминания, чтобы рассказать воспоминания Вилли Ломана о прошлом. В какой-то момент Вилли разговаривает со своим мертвым братом, играя в карты с Чарли. Он переживает прошлый разговор в настоящем. Это демонстрирует персонаж, который физически живет в настоящем, но мысленно живет воспоминаниями и событиями прошлого.

Пример № 3:

Жестокая мать (Анонимно)

Другой пример ретроспективного кадра — баллада Жестокая мать , в которой мать вспоминает своего убитого ребенка.Ходя в церковь, она вспоминает рождение, взросление и смерть своего ребенка. Позже она вспоминает далекое время в своем прошлом, чтобы вспомнить, как ее собственная мать была безжалостной к ней.

Пример № 4:

Грозовой перевал (Эмили Бронте)

Знаменитый роман Эмили Бронте « Грозовой перевал » начинается с мертвой Кэти, одного из главных героев. Мистер Локвуд видит имя Кэти, написанное на подоконнике, и ему снится неприятный сон о ней. Когда он рассказывает Хитклиффу о своем сне, Хитклифф огорчается, и мистер Хитклиф расстраивается.Локвуд хочет знать, почему его расстраивает упоминание о Кэти.

Воспоминания — это средство вернуть Кэти к жизни, поэтому мистер Локвуд лучше понимает, почему Хитклифф был так расстроен. Воспоминания показывают развитие любви Хитклиффа и Кэти друг к другу и то, как их разлученные решения разлучили их. Это не имело бы такого же эффекта, если бы Эллен только сказала мистеру Локвуду, что Кэти была человеком, которого любил Хитклиф, и что она умерла.

Пример № 5:

Березы (Роберт Фрост)

Роберт Фрост в своем стихотворении « Березы » использует воспоминания.В этом стихотворении персонаж видит качающиеся березки и говорит:

«Так я когда-то был березняком. И поэтому я мечтаю вернуться туда ».

Он возвращается в дни своего детства, а затем возвращается в настоящее и говорит:

«Я хотел бы ненадолго уйти с земли, а затем вернуться к ней и начать все сначала».

Рассказчик помнит и желает свободы и радости, которые он испытал в детстве, качаясь на березках, и хочет вернуться в тот момент своего детства.

Функция ретроспективного кадра

Использование ретроспективного кадра заключается в том, чтобы донести до читателей информацию о прошлом персонажа и дать им представление о мотивах персонажа для совершения определенных действий в дальнейшем в истории. Таким образом, ретроспектива в истории углубляет внутренний конфликт. Он дает стимул для конфликта, усиливает трогательные эффекты и позволяет читателю посочувствовать даже злодею.

Еще одна функция воспоминаний в повествовании — усилить напряжение.Простое упоминание о прошлом событии вызывает у читателей желание узнать секреты. Итак, он продолжает читать, чтобы узнать, в чем секрет и насколько ужасно то, что он дает мотивацию для конфликта в истории.

Часто функция ретроспективного кадра в поэзии заключается в том, чтобы передать идею счастья, которым поэт наслаждался в прошлом, но теперь не наслаждается этими удовольствиями. Поэты используют воспоминания, чтобы противопоставить несчастные обстоятельства персонажа в настоящем и счастливые дни его прошлого.

Фетишизация воспоминаний: эмоциональные объекты в литературе

Паоло Герваси, научный сотрудник Марии Склодовской-Кюри в Лондонском университете королевы Марии, работает над проектом, который анализирует как эмоциональные симптомы наличие карикатур и деформаций в литературных текстах.Это текст выступления, которое он произнес 20 ноября ^-го в Королевском колледже медсестер в Лондоне на мероприятии «Эмоциональные объекты: от утерянных амулетов к найденным фотографиям », организованном Центром истории эмоций королевы Марии. University в рамках фестиваля Being Human Festival 2017. Сообщение опубликовано с его разрешения из собственного блога Паоло.

---

С этим докладом я надеюсь, что смогу предложить свою точку зрения на литературное творчество современного итальянского писателя Микеле Мари , показав, как его письмо последовательно сосредоточено на отношениях между воспоминаниями и объектами. В своей последней книге Leggenda privata , автобиографии, замаскированной под рассказ ужасов (но также и наоборот: рассказ ужасов, замаскированный под автобиографию), опубликованной несколько месяцев назад, он пишет: «Все мои книги посвящены душа вверена вещам ».

Прежде чем углубиться в эмоциональный фетишизм Мари, я хочу представить еще одного выдающегося фетишиста, Марселя Пруста.

Я полагаю, мало кто в мире, даже среди литературоведов, полностью прочитал тысячи страниц книги Марселя Пруста « Воспоминания о вещах прошлого » (1913–1927).Но я уверен, что гораздо большее количество людей знает самую известную сцену романа, главным героем которой является традиционный французский торт в форме раковины, madeleine .

Пробуя madeleine , пропитанный чашкой чая, Марсель, рассказчик от первого лица, испытывает необъяснимое и глубоко физическое ощущение радости, которое связано с потоком воспоминаний из его детства. Места, предметы и чувства исходят из чашки чая, чтобы их ярко показать Марселю, как в театре. Марсель понимает, что в детстве ел такой же торт, и комментирует:

Прошлое скрыто где-то за пределами царства, вне досягаемости интеллекта, в каком-то материальном объекте (в ощущении, которое этот материальный объект даст нам), о котором мы не подозреваем.

Таким образом, madeleine стал одним из самых популярных эмоциональных объектов в истории литературы. Музей Илье-Комбре, деревня, где Пруст провел свое детство и вдохновил часть романа, реконструировал комнаты семейного дома Пруста, и там долгое время был выставлен настоящий торт.

В конце концов, чтобы не испортить торт, музей решил создать madeleine из пластика . Вне зависимости от намерений Пруста, пластик madeleine усиливает овеществление эмоций; оно закрепляет то, что для Пруста было мимолетным ощущением, распространяющимся не от самих объектов, а от связи с ними.

Мари рассказывает историю пластикового Мадлен в предисловии к своей книге Tutto il ferro della torre Eiffel (2002), фантастически-историческому роману, герои которого принадлежат к числу самых важных интеллектуалов первой половины двадцатого века (философы , писатели, художники, издатели, предприниматели), все они одержимы объектами и связаны друг с другом посредством обмена объектами. В эпоху триумфа товаров для вымышленных аватаров этих мыслителей вещи становятся магическими талисманами, позволяющими увидеть альтернативную реальность.

Магическая сила «материи» воплощает парадокс эмоциональных объектов: человеческий разум проецирует эмоции на вещи; вещи поглощают эмоциональную энергию, которая все больше отделяется от человеческого контроля. Кажется, что объекты обретают независимую эмоциональную жизнь, которую мы не полностью осознаем как свою. Что касается пластикового мадлен: мы действительно создали такую ​​вещь? Или, выражаясь словами Мари: это дешевое и китчевое укрепление — удел нашего воображения?

На этом механизме овеществления основано создание фетишей, антропологически связанное с происхождением культов и религий.Оксфордский словарь определяет фетиш как «неодушевленный объект, которому поклоняются из-за его предполагаемых магических сил или потому, что он считается населенным духом». Фетиши — это объекты, эмоциональная ценность которых переоценена до такой степени, что они разрушают иерархию между одушевленным и неодушевленным, полностью изменяют отношение собственности. Фетиш владеет своим хозяином.

Со временем появилось несколько интерпретаций концепции фетиша. Известно, что Зигмунд Фрейд заявил, что мы (и под «мы» Фрейд обычно подразумевает «мужчин») создаем фетиши постольку, поскольку ищем объекты, которые могут заменить наш пенис в случае кастрации.Или мы создаем фетиши как замену отсутствующему женскому пенису. Карл Маркс объяснил, что капитализм вынуждает нас приписывать товарам эмоциональную ценность, потому что привязанность к объектам делает нас более эффективными и компульсивными потребителями. Вальтер Бенджамин, не случайно главный герой романа Марии Tutto il ferro della torre Eiffel , опроверг эту идею и задумал фетишизм как освобождение объекта от его функций, как свободное творческое использование вещей.

Литература рекурсивно исследует идею о том, что, когда мы взаимодействуем с объектами, мы передаем им часть нашего живого вещества.После вовлечения в человеческую деятельность что-то живое заселяет объект, внутри него пульсирует часть человеческой жизненной силы. В своей коллекции Шорты поэт В. Оден написал:

Наши столы, стулья и диваны

Знайте о нас

наши любители не могут.

Разделяя это убеждение, в 2015 году Микеле Мари вместе с фотографом Франческо Перниго задумал то, что он назвал автобиографией фетишей, под названием Asterusher .Книга, состоящая из фотографий его самых значимых предметов, хранящихся в его домах. Каждое изображение снабжено комментариями, написанными автором специально, или отрывками из его предыдущих книг. Комментарии связывают объекты с ключевым жизненным опытом в соответствии с идеей, согласно которой, как он писал, «наши воспоминания сами по себе являются фетишами».

Название книги объединяет две сказки: Дом Астериона, , , , Луис Борхес, и Падение Дома Ашеров, , Эдгар Аллан По.В обеих сказках дом задуман как живой организм и своего рода материальное продолжение тела и разума хозяина. Вдохновленный этими сказками, Мари помещает рядом свои переживания, связанные с домом, и переживания с призраком, которого он вообразил в своей книге « Fantasmagonia » (2012). Для них обоих проживание в доме означает «вдыхать молекулы, из которых состоит дом», и, таким образом, «становиться частью самого дома». Для призрака, как и для писателя, созерцание определенного места или объекта в доме означает «пристально смотреть на изнутри в точную точку своего разума».

Разум автора перемещается в пространства, в которых он обитает. Отсюда тесная связь, которую он устанавливает между своими знакомыми вещами и эмоциональными и психологическими состояниями.

В другой сказке, опубликованной в Fantasmagonia под названием Ballata triste di una tromba , Мари представляет персонажа, который собирает вещи как материальные эквиваленты своих воспоминаний, объекты, воплощающие чувства, связанные с конкретным жизненным опытом:

Эта дубовая ветвь — наш отец; каждый раз, когда я скучаю по нему или когда не могу вспомнить его улыбку, я крепко держу ветку и снова оказываюсь вместе с ним. Этот фиолетовый кварц — революция: когда я больше не могу понять, что мы хотели, я чистил его кристаллы и вспоминал. Эта кепка — это мое детство: обращаться с ней действительно опасно. […] Этот мрамор — это тот, кто когда-то предал меня. Это кольцо собака. Эта ложка, домик.

Объекты создают, как пишет Мари, «идеальное соответствие образов и эмоций». В объектах он воплощает свои страхи, травмы и психические расстройства. С идеей о том, что когда эмоции материализованы, становятся твердыми, с ними можно справиться.Когда эмоции находятся вне нас, их можно наблюдать, задавать вопросы и даже понимать.

Опасная презумпция. На самом деле предметы, превращенные в фетиши, обладают сверхъестественными способностями. Они терпеть не могут, когда над ними доминируют. Они доминируют. У них есть собственное агентство; они навязывают свою повестку дня, которая немного отличается от повестки дня владельца.

Эмоциональные объекты могут пугающе задавать нам вопросы. Они могут стать страшными, это хорошо знают дети. Ребенок живет в заколдованном мире, где предметы скрывают присутствия , где духи и монстры действительно существуют и маскируются под проявлениями повседневной жизни.Как в этом отрывке из Asterusher :

Кто поднимает тряпку и крышку пианино ночью? Кто чистит клавиши бледными пальцами? С детства я знал, что это темная женщина с картины, которая будет следить за мной взглядом, пока я буду двигаться; а в чьих глазах было лучше — это лучше — особо не смотреть.

Большинство эмоциональных объектов Мари — пережитки детства. В одной из сказок книги « Tu, sanguinosa infanzia » (1997) он пишет, что комиксы, которые он читал в детстве, — это «документы, окаменелости […] маленькие трупы, которые отказываются умирать […] чудовищные сгустки. , сверхчеловеческий концентрат меланхолии, памятники моему одиночеству, святыни! ».

Ранняя и всепоглощающая страсть молодого писателя к чтению вызывает фетишизацию. Мари не просто читает книги; он физически сливается с книгами. В Leggenda privata он пишет:

Когда я был ребенком, я начал переносить частицы своей души в книги, которые я читал, до полного смещения. Таким образом, я мог распространять мир как нечувствительный голем, не подвергаясь слишком большому ущербу, и когда я хотел вернуть себе частичку своей души, я пошел бы искать ее там, где спрятал, в книгах.

Точно так же в одной из сказок Euridice aveva un cane (1993) Мари представляет автобиографичного мальчика, который в библиотеке может спрятаться от угроз внешнего мира и избежать опасностей и неопределенности жизни, в отличие от устойчивость объектов:

Именно для того, чтобы как можно меньше смотреть на окружающий меня мир, в последние годы я почти не выходил из библиотеки, где хотя бы все было, как было раньше, пожелтевшие от времени книги и влажные пятна на стене.

Но опять же, то, что должно было быть убежищем, претерпевает жуткий поворот. Убежище превращается в тюрьму: Мари оказывается буквально в ловушке книг. А злой волшебник, который провоцирует ловушку, — его отец.

Энцо Мари, отец Микеле, известный дизайнер. К тому же он довольно жесткий, бесстрастный, догматичный человек. Отношения отца и сына всегда нарушались гневом, молчанием Энцо и строгими воспитательными убеждениями. В « Leggenda privata » Мари пишет, что характер его отца «находится на стыке Моисея с Джоном Хьюстоном», популярным актером в гангстерских фильмах.И он добавляет: «Особое качество моего отношения к нему — ВОСХИТИТЕЛЬНЫЙ ТЕРРОР», заглавными буквами.

В 1966 году Энцо Мари попросили разработать обложку для итальянского издания книги детского психолога Жана Пиаже « The Child’s Conception of the World ». Для воплощения обложки Энцо использует умноженный образ своего сына Микеле, будущего писателя. Его комментарий в Asterusher : «Узник одной книги, узник книг».

Навеки в заточении, и навеки ребенок. Отец установил материальную, физическую связь между Микеле и книгами как объектами. Но также отец поместил сына в рамки детского представления о мире , что касается названия книги.

В сказке « Il giro del mondo » Мари представляет диалог, в котором его мать говорит ему: «Ты больше не ребенок, которым был раньше, этот ребенок умер». Его ответ:

Нет! В этом суть; У меня все те же страхи, я все еще там, как дитя тальковой пудры, лежащее на коленях у медсестры, окруженное этой свободой.

Бесконечное детство было его главным свидетелем в плюшевом мишке, который появляется в сказке L’uomo che uccise Liberty Valance :

… любовь всех влюбленных, плюшевый мишка, которого я назвал нежным именем orsino , мой мишка из серой рваной пожелтевшей ткани, испачканной, ослепленной, облизанной, раздавленной.

В этой сказке, отец является «хранителем» в плюшевом мишке, тот, кто возвращает ее взрослый сын, чтобы напомнить ему, что, несмотря на разрушенном временем, игрушка упорно жива и присутствуют , как много как воспоминания, которые он передает.Отец — мастер игрушек, потому что он мастер эмоций и, как дизайнер, мастер предметов. Он не играет со своим сыном, но разрабатывает популярные во всем мире игрушки, как упоминается в Asterusher :

.

Мой отец Sixteen Animals , выставленный сейчас в музеях по всему миру, имел прототип: это . В первые годы жизни я постоянно играл с ними, вставляя и выталкивая части, перемещая и комбинируя их во всегда новых историях, бросая их, раскрашивая, вырезая.

Несмотря на то, что Энцо был в значительной степени сдержанным и равнодушным родителем, он вкладывает всю свою творческую энергию и страсть в конструирование значимых объектов, создание полезных вещей. Как следствие, его сын, писатель, одержим объектами и наделяет их подавляющей эмоциональной энергией. Объекты буквально живы для него, потому что они наполнены замещающими чувствами, чувствами, которыми он не может обменяться со своим отцом. Фетиши одновременно являются воплощением его психологических травм и противоядием от них, особенно когда они изложены в письменной форме.

Действительно, эмоциональное общение с объектами также влияет на сознание Мари как писателя. В этих двух головах его отец показал ему, когда он был ребенком, Мари могла предвидеть повторяющиеся темы его письма, его литературные навязчивые идеи:

Первая — это голова человека, которого я называл «сэр»: вторая, которую я всегда считал не только противоположной и противоположной, но и дополняющей, — это голова «монстра». Этот насмешливый монстр до того, как кто-либо рассказал мне историю Джекила и Хиде, всегда был для меня деформацией «сэра», его напряжением и его судьбой: если не его неизменной правдой .Отсюда вывод: успокаивающее лицо было лицом обмана, а чудовищное лицо — лицом искренности.

Двуличность человеческой природы, сосуществование звериных и возвышенных влечений, чудовищность и красота, небесные и земные устремления постоянно представлены в основных литературных произведениях Мари, и особенно в его самом сложном романе Di bestia in bestia (1989 и , в глубоко переработанной версии, 2013 г.).

Размышляя о своем литературном изображении объектов, в Leggenda privata Mari также говорится: «Мы и есть именно это: наше письмо и наши вещи».Но для него пишут и вещи совпадают. Он фетишизирует материальные инструменты письма, сохраняя ручки и карандаши, которые он действительно использовал, как материализацию своих обязательств, как свидетельство своей строгой самодисциплины и верности прошлому.

Можно ли назвать Мари, судя по его отношению к маниакальному сохранению, скопищницей? Сравнимо ли его коллекционирование с тем, что называется беспорядком накопления, то есть с патологическим компульсивным накоплением вещей и суггестивной «метафорой» нашей эпохи, находящейся на грани постгуманизма?

Думаю, ответ отрицательный, и это важно, чтобы понять, что такое фетиш.Несмотря на его склонность к навязчивому коллекционированию, эмоциональная связь Мари с объектами существенно отличается от неразличимого накопления. Действительно, Мари понимает фетишизм в противоположность накоплению: фетиш — это качество, это подчинение уникальной и неповторимой эмоциональной энергии одного объекта; накопление — это количество, это сдача тревоге, вызванной непреодолимой осадой вещей. Или, как предлагает Джейн Беннетт в ее заявлении о «новом материализме», накопление — это способ прислушаться к «голосу вещей» и попытка установить новый союз между жизненной силой человека и живой энергией материи.

Однако сила клада расходится с энергией фетишизма. Это становится более очевидным, когда изображение Марии эмоциональных объектов сравнивается с другими примерами объектно-ориентированных повествований в постмодернистской литературе. В знаменитом романе Сафрана Фоера « чрезвычайно громко, невероятно близко », например, персонажи накапливают предметы, занимаясь исследованиями по восстановлению жизни. Но их накопление — явно вводящий в заблуждение способ борьбы с незначительностью. Предполагаемые значения объекта обманчивы.Персонажи Сафрана Фоера близки к беспорядку накопительства; они ищут количество, потому что не могут найти качество. Как собиратели они не могут найти смысл в одном предмете; единство ненадежно, ни один объект не является особенным.

Для Мари, напротив, значения, воплощенные в объектах, являются правдивыми. Объекты сохраняются, описываются, поклоняются из-за их абсолютного и безошибочного эмоционального качества. И они заслуживают доверия до такой степени, что от них ожидается преодоление времени и смерти.Например, эти жуткие забальзамированные кусочки еды:

Произвольно извлеченные моим отцом из времени (и, в большей степени, из нашего приема), эти макароны и бобовые стали бессмертными, как насекомые в янтаре, как мертвые языки, гораздо более живые после их смерти.

Тревожное подозрение, что предметы могут нас пережить, также выражено Францем Кафкой в ​​его рассказе Заботы семьянина , основным персонажем которого является Одрадек, загадочное существо , как называет его повествовательный голос, живое существо который непостижимо пересекается с человеческой жизнью и непонятно с ней взаимодействует.

Одрадек — звездообразная катушка для ниток, на которую намотаны обломки ниток. Благодаря двум деревянным перекладинам он (Кафка называет Одрадека he ) может стоять прямо, как на двух ногах. Он появляется в нескольких местах дома, на чердаках, на лестницах, в вестибюлях, подъездах. Затем исчезает на несколько месяцев, но всегда верно возвращается. Иногда он говорит и произносит свое странное имя, иногда «он долго молчит, такой же деревянный, как и его внешний вид».

Одрадек воплощает парадокс эмоциональных объектов, о которых я упоминал ранее, что подразумевает их жуткость и неоднозначность. Кажется, что объекты поглощают человечество и почти изучают человеческие силы, просто чтобы обрести упорную независимость от людей. Что подтверждается последним вопросом сказки:

Могу ли я тогда предположить, что он всегда будет катиться по лестнице с концами ниток, тянущимися за ним, прямо перед ногами моих детей и детей моих детей? Он не причиняет вреда никому, кого можно увидеть; но мысль о том, что он, вероятно, переживет меня, мне кажется почти болезненной.

В этом противоречии кроется тайна эмоциональных объектов: мы одновременно боимся и надеемся, что живая искра, которую мы вложили в них, переживет нас.

---

«Эмоциональные объекты» — вклад Центра истории эмоций в фестиваль «Быть ​​человеком» в 2017 году. На этом мероприятии в стиле фестиваля были исследованы эмоции и то, как они формируются окружающими их предметами.

Топ-10 книг на память | Наука

Когда я сказал людям, что собираюсь написать книгу о памяти, я увидел «удачи с этим», написанное на нескольких лицах.Память — огромная тема. Любая интеллектуальная система нуждается в каком-либо способе отслеживания, где она находится во времени, а это означает, что она должна помнить, где она была. Неудивительно, что изучение памяти распространилось на множество дисциплин. Вы можете специализироваться на кратковременной памяти (следы памяти, сохраняющиеся в течение нескольких секунд) или бросить свою сеть в воспоминания, которые растягиваются на всю жизнь человека. Существенное различие между памятью на факты (семантическая память) и памятью на события (эпизодическая память).Меня интересовала ветвь исследования памяти, которая соединяет эти два понятия: автобиографическая память или память о событиях нашей собственной жизни.

Примерно четыре десятилетия исследований (с историческими прецедентами, которые уходят намного глубже) говорят нам, что этот вид памяти по существу реконструктивен. Воспоминания в настоящий момент состоят из нескольких различных видов информации в процессе, который зависит от текущих убеждений и предубеждений человека, который запоминает.Но опросы говорят нам, что многие люди по-прежнему придерживаются взгляда на воспоминания как на неизменную статичную собственность. Почему мы так ошибаемся в памяти? Одна из возможных причин состоит в том, что воспоминания дороги для нас: они определяют нас по-разному, и поэтому мы с дискомфортом реагируем на идею, что они являются конструкциями ума, рассказывающего истории.

Хотя немногие ученые поспорили бы с идеей реконструктивной природы памяти, произошли некоторые горячие открытия: в понимании социальных аспектов запоминания, особенно у очень молодых и очень старых; в выяснении того, как память функционирует при травмах и экстремальных эмоциях; и в соединении воспоминаний о прошлом с размышлениями о будущем, с воображением и творчеством.Идти в ногу с последними исследованиями означало, что я в основном придерживался журнальных статей, когда писал Pieces of Light. Но несколько книг, хотя иногда и немного устаревшие, оказали глубокое влияние на мои размышления о скользких чарах памяти.

Память веками была предметом восхищения. Эту книгу голландского историка психологии трудно превзойти с точки зрения долгого взгляда на то, как люди изучали ее. В уравновешенной, юмористической прозе он варьируется от рассказов респондентов до опроса 1899 года, у которых были «вспышки» воспоминания о смерти Авраама Линкольна, до дневникового исследования психолога Виллема Вагенаара, который в течение шести лет записывал ежедневные воспоминания. чтобы он мог проверить свое собственное забывание, французскому философу девятнадцатого века Жан-Мари Гюйо, который спросил, почему годы ускоряются с возрастом.

2. В поисках памяти Дэниел Шактер

Гарвардский психолог Шактер был ведущей фигурой в когнитивной нейробиологии эпизодической памяти. В этой своей первой книге он дает подробный и легко читаемый отчет о том, как воспоминания кодируются, сохраняются и извлекаются, как воспоминания повреждаются и сохраняются при амнезии и как воспоминания искажаются травмой. Особенно интересным является его внимание к тому, как визуальные художники изображают и исследуют процессы памяти, хотя картинки, к сожалению, не слишком хорошо воспроизводятся в мягкой обложке.Хотя область памяти значительно продвинулась вперед за восемнадцать лет, прошедших с момента публикации, ее эрудиция и научный авторитет делают ее не имеющей себе равных как введение в изучение автобиографической памяти.

3. Мастерство мысли Мэри Каррутерс

Память имела большое значение, когда книги приходилось переписывать вручную. Основываясь на классических идеях, таких как «метод локусов», приписываемый Симониду (придумайте место и заполните его яркими изображениями, соответствующими тем предметам, которые вы хотите запомнить), наши средневековые предки превратили запоминание в развитое искусство.Каррутерс дает блестящую критику таких ключевых текстов, как «Искусство памяти» Фрэнсис Йейтс, показывая, что средневековая память была не чем иным, как теорией рекомбинативной силы мысли. Плотный и амбициозный анализ средневекового мышления Каррутерса — это выдающийся исследовательский труд.

В памяти мы рассказываем о себе как писатели. Тревожный триптих рассказов о путешествиях Галгута (номинированный на премию Man Booker Prize 2010) обезоруживает перспективу, поскольку Деймон в рассказах переворачивает личности с Деймоном-рассказчиком.Вторя тому, что психологи проводят различие между «полевыми» (от первого лица) и «наблюдательными» (от третьего лица) воспоминаниями, Галгут делает суровую, непростую выдумку из идеи, что мы одновременно и актеры, и свидетели в памяти.

Работа британского психолога Баддели трансформировала науку о кратковременной памяти, или рабочей памяти, как она теперь более известна. Этот всеобъемлющий и удобный для чтения популярный учебник, созданный в соавторстве с двумя другими выдающимися психологами, является отличным источником для тех, кто занимается академическим изучением памяти.

Слишком много можно вспомнить. В этом классическом тематическом исследовании российский нейропсихолог Лурия рассказывает историю своего пациента С. (Соломона Шерешевского), который использовал свои синестетические способности для выполнения сверхъестественных подвигов запоминания. Помимо своего научного мастерства, Лурия — замечательно гуманный писатель, он живо воплощает в жизнь напряженное, беспокойное воображение С., через которое он воспринимал реальность «как будто сквозь туман».

В той степени, в которой они отслеживают себя во времени, все романы о памяти.Но роман Барнса 2011 года о человеке Буккере об этом думает глубже, чем многие другие. Главный герой средних лет Тони обнаруживает, что пытается разобраться в прошлых отношениях и их болезненных последствиях, ставя под сомнение надежность собственного рассказывающего истории ума, исследуя, как воспоминания заряжаются эмоциями и формируются ими.

Писатели на протяжении веков много говорили о памяти. От Вирджинии Вульф о рождении себя до Стивена Роуза о молекулах памяти, этот бесконечно увлекательный сборник собирает сочинения от классической эпохи до наших дней, охватывая территорию от литературной до нейробиологической.

Среда памяти — это повествование, и лучшие писатели по этой теме могут имитировать его реконструктивные процессы. Себальд создает вымыслы, которые сами по себе похожи на воспоминания: фрагменты фактов и воображения, беспокойно реорганизуемые в меняющиеся представления о прошлом. Воспоминания Аустерлица о его детстве в последнем романе Себальда складываются в тревожный, загадочный портрет разума, пытающегося поместить себя во времени.

Дело не только в маленькой мадлен. Имя Пруста вошло в когнитивную науку как код силы непроизвольной памяти, но в его шедевре есть гораздо больше, чем благоухающий вкус морсо, пропитанного тизаном.Как заметил критик Роджер Шаттак, поиски Марселя миллиона слов по воссозданию истории своей жизни показывают нам, как память управляет личностями во взаимосвязи: человек, который вспоминает, находится в ярком напряжении с вспоминаемым я с давних пор. Оба сосуществуют в памяти, а это означает, что воспоминание касается настоящего почти так же, как и прошлого.

• Чарльз Фернихох будет говорить о «Частицах света» на Кембриджском литературном фестивале 4 апреля.

Как написать сцену из воспоминаний: 7 ключевых шагов

Написание воспоминаний — важный навык, которым нужно овладеть, если ваш роман пересекает временные периоды или сильно отражает воспоминания персонажей.Вот 7 ключевых шагов, как написать сцену из воспоминаний:

1. Знайте, зачем вашей истории нужен ретроспективный кадр

2. Посмотрите на примеры ретроспективных кадров в художественной литературе, чтобы получить представление.

3. Выберите временной интервал воспоминаний

4. Перечислите любые детали, которые будут отличаться во время воспоминаний вашего персонажа.

5. Научитесь писать ретроспективные кадры с постоянным напряжением.

6. Решите, как вырезать сцену из воспоминаний

7. Убедитесь, что ваше воспоминание фокусируется на отдельном переживании или событии, которое поддерживает вашу историю arc

Чтобы немного распечатать каждый шаг:

1.Знайте, почему вашей истории нужны воспоминания

Во многих романах события рассказа происходят в хронологическом порядке, в прямой последовательности от сцены к сцене. Однако в историях, связанных с воспоминаниями персонажей или большими скачками во времени, ретроспективные кадры полезны для демонстрации формирующих или решающих моментов, которые определяют психологию и решения персонажей в настоящем.

Что такое ретроспектива в литературе?

Воспоминания — это сцены, вставленные во временные рамки настоящего повествования из периода времени, предшествующего основной сюжетной арке.Пример воспоминаний: женщина-рассказчик в возрасте 50 лет описывает день, когда ее младший брат утонул во время семейного отпуска.

Приведенный выше пример раскрывает нечто важное о воспоминаниях: воспоминания обычно напоминают сцену эмоциональной силы. Они показывают воспоминания, которые преследуют персонажей, хотя они также могут быть очень счастливыми моментами.

Решаем, нужен ли вашему повествованию ретроспективный кадр

Вместо написания ретроспективных кадров можно заменить экспозицию.Ваш главный герой может вспомнить день, когда произошло травмирующее или чудесное событие. Тем не менее, описание сцены так, будто ваш персонаж жив и впервые переживает ее, может оказать гораздо более эмоциональное воздействие. Это позволяет читателю мгновенно увидеть главное событие истории глазами вашего персонажа.

Чтобы решить, требуется ли для более раннего события в предыстории вашего персонажа (например, свидетельство убийства) сцену воспоминаний, спросите себя:

• Каковы преимущества показа читателю более ранней сцены глазами моего персонажа?
• Достаточно ли важна сцена для моей центральной сюжетной арки, чтобы нарушить непрерывность повествования?
• Как мне передать читателю, что это ретроспективный кадр, а не событие, происходящее в настоящее время повествования?

Если ваше воспоминание содержит важные подсказки или объяснения характера и / или действий ваших персонажей, это не сделает вашу историю менее связной.При условии, что читатели понимают, что ваша сцена — это ретроспективный кадр (а не повествование в настоящем времени), ретроспективный кадр не создаст путаницы.

2. Посмотрите на примеры ретроспективных кадров в художественной литературе, чтобы получить представление.

Написание ретроспективных кадров — это повествование о путешествиях во времени. Сделать это правильно может быть сложно. Итак, исследуйте романы, в которых используется этот повествовательный прием, и посмотрите, как другие авторы подходят к ретроспективным кадрам.

Прекрасным примером ретроспективного кадра является начало романа Ф. Скотта Фицджеральда The Great Gatsby , где рассказчик Ник Каррауэй вспоминает формирующий совет, данный ему его отцом:

«В мои молодые и более уязвимые годы отец дал мне несколько советов, которые я с тех пор обдумывал.
«Всякий раз, когда тебе хочется кого-то критиковать, — сказал он мне, — просто помни, что все люди в этом мире не имели тех преимуществ, которые были у тебя».

С самого начала это воспоминание производит впечатление наблюдательного и самосознательного персонажа. Он также устанавливает одну из центральных тем The Great Gatsby : как люди реагируют на свои привилегии или недостатки.

Этот пример — всего лишь отрывок из воспоминаний. Есть и более длинные примеры.Например, в J.K. В романе Роулинг « Гарри Поттер и Кубок огня, » есть сцена, в которой Гарри использует запоминающее память волшебное устройство, называемое «Омутом памяти», для просмотра судебного заседания, которое проходило за много лет до –. Слушание имеет решающее значение для понимания событий настоящего повествования . Хотя эта сцена не принадлежит Гарри самому, она функционирует так же, как обычный ретроспективный сюжет.

3. Выберите временной интервал воспоминаний

Когда вы пишете воспоминание, важно выбрать разумный временной интервал для сцены.Обычно воспоминание состоит из одного разговора или события, которое происходит в течение одного дня. Ничего не скажешь, что нельзя вставить события целой недели в середину истории. Тем не менее, если вы оставите краткие временные рамки своего ретроспективного кадра, это позволит убедиться, что читатель не будет слишком отвлекаться от текущей дуги вашей истории.

Например, если вы хотите передать, как весь год в жизни вашего персонажа был формирующим, лучше подытожить этот год в нескольких строках пояснительного повествования.

4. Перечислите любые детали, которые будут отличаться во время воспоминаний вашего персонажа.

Времена меняются. Поскольку время не статично, не забудьте показать, чем отличаются ваши персонажи и их обстоятельства во время сцены из воспоминаний. Например, если персонаж, живущий в 1999 году, вспоминает 1960-е, подумайте, чем отличаются сленг, музыка и другие культурные особенности.

Несколько мелких деталей (например, песня, играющая по радио или описание старинной прически), могут свидетельствовать о том, что мы вернулись в прошлое во времени повествования.Составьте список наиболее значительных различий между нынешней жизнью вашего персонажа и его жизнью во время их воспоминаний. Даже если не все детали войдут в историю, это поможет вам сделать акцент на подлинности.

5. Научитесь писать воспоминания с постоянным напряжением.

Новые авторы особенно борются с напряжением. У вас есть несколько вариантов: вы можете написать свое воспоминание в том же времени, что и ваше повествование в настоящем времени, дифференцируя периоды времени с явной ссылкой на год.Например:

«Это был ноябрь 1960 года. Королевская песня« Are You Lonesome Tonight? »Играла по радио, пока мы толпились вокруг кухни нашей матери».

Вы также можете написать воспоминание в другом времени по сравнению с вашим основным повествованием в настоящем времени. Например, если большая часть вашего романа написана в недавнем прошедшем времени («Когда я проснулся, раздался звонок в дверь»), вы можете переключиться на настоящее время для сцены воспоминаний:

«Сейчас 21 ноября 1960 года. Король« Are You Lonesome Tonight? »Играет по радио, пока мы толпимся вокруг кухни матери.’

Какой бы подход вы ни выбрали, будьте последовательны на протяжении всей сцены воспоминаний. Выберите напряжение и придерживайтесь его.

6. Решите, как вырезать сцену из воспоминаний

Часть написания успешной сцены ретроспективного кадра — это знать, как и когда перейти к сцене, лежащей за пределами основной хронологии вашей истории. Как и все сюжетные сцены, ваша ретроспективная сцена должна иметь хорошую структуру ( NB: вы можете скачать наше бесплатное краткое электронное руководство по созданию эффективной структуры сцены здесь ).

Некоторые предложения:

• Вместо того, чтобы писать короткий вступительный абзац к воспоминанию, начните прямо с вашего воспоминания в начале сцены или главы. Таким образом, переход менее очевиден — вы можете сигнализировать об изменении времени просто в повествовании, как в примере, используя ссылку на год в разделе 5 выше.
• Попробуйте вставить сцены воспоминаний после сильных сцен в настоящее время вашей истории. Это помогает читателю вспомнить, где закончилось повествование настоящего времени, когда ретроспективный кадр превысит

7.Убедитесь, что ваше воспоминание фокусируется на отдельном переживании или событии, которое поддерживает вашу историю arc

После того, как вы напишете сцену из воспоминаний, еще раз убедитесь, что она полностью соответствует будущей истории. В детективном романе об убийстве сцена воспоминаний может дать важный ключ к разгадке личности убийцы. В семейной саге, основанной на персонажах, это может показать формирующиеся семейные отношения, разговор или противостояние, которые формируют мировоззрение вашего персонажа.

Убедитесь, что ваша сцена ретроспективного кадра привлекает внимание читателя к ключевому элементу, который углубит понимание читателем ключевых последующих сцен.Таким образом, ваша история будет цельной, даже если повествование не следует линейному хронологическому пути.

Хотите улучшить свое ремесло? Начните получать полезные отзывы о своих воспоминаниях и других сценах от других авторов.

Как превратить воспоминания в историю

Карен Маккарти Вульф делится некоторыми замечательными упражнениями, которые помогут вам превратить собственный жизненный опыт в отличное повествование.

В 2010 году Саутбэнк-центр в Лондоне отпраздновал свое 60-летие возрождением Британского фестиваля 1951 года.Я провел семинар с группой пожилых людей, исследуя их воспоминания об оригинальном фестивале, когда они работали над подготовкой коротких пьес для Silver Story Slam — перформанса и проекта взаимодействия поколений с местным сообществом.

Я собираюсь поделиться некоторыми упражнениями, которые мы использовали, а также дать несколько общих советов о том, как превратить свои воспоминания и жизненный опыт в вызывающее воспоминания повествование.

Сборочные материалы

Фотографии, предметы и изображения — отличный способ стимулировать память и воображение, и я считаю, что музеи и галереи — отличный ресурс для писателей всех уровней.Нам посчастливилось иметь выставку, полную тщательно отобранных воспоминаний, и мы потратили некоторое время на то, чтобы писать в точно воссозданной « гостиной 1950-х годов » и использовать эту среду как подсказку для воспоминаний и историй, но вы можете просто захотеть укорениться в Интернете, покопайтесь в своих семейных альбомах или раскопайте на чердаке какие-нибудь ценные вещи.

Вещи, с которыми вы работаете, не обязательно должны представлять особый интерес сами по себе. Они могут быть вполне обычными и повседневными: кружка с чипом или дешевое пластиковое украшение могут вызвать гораздо больше воспоминаний, чем дорогая картина или objet d’art , если это для вас что-то значит.Постарайтесь действовать интуитивно — выберите то, что вызывает эмоциональный отклик, заставляет вас чувствовать. Иногда то, о чем мы не хотим писать, может оказаться самым плодотворным и, на мой взгляд, всегда заслуживает внимания!

Списки и мозговой штурм

Списки

— отличный способ обдумать идеи и добавить к вашему арсеналу конкретных деталей. Если вы пишете о каком-то событии в прошлом и хотите пробудить свою память, попробуйте быстро написать несколько списков, один за другим. Вот несколько примеров для начала.

Напишите список из:

• 5 вещей, которые вы можете сделать сейчас, которые вы не могли сделать в детстве
• 5 вещей, которые вы могли делать в детстве, но не можете делать сейчас
• 5 предметов одежды в вашем гардеробе, которые вы больше не носите
• 5 вещей, которые вы потеряли
• 5 человек, которых вы не видели 5 лет
• 5 событий, которые произошли в год вашего рождения

Фрирайтинг

Фрирайтинг действительно помогает вникнуть в суть дела и пробиться сквозь цензуру.Уловка состоит в том, чтобы писать быстро, не останавливаясь, просто чтобы рука двигалась по странице. Не беспокойтесь о грамматике, правописании или о том, имеет ли смысл то, что вы пишете. Это просто ваши заметки, и чем они менее совершенны, тем лучше. Я также считаю, что это полезный инструмент при редактировании, но не для небольших настроек, а когда часть нуждается в полной переработке и переосмыслении. Фрирайтинг часто бывает продуктивным, когда вы пишете «на время».

• Выберите один из элементов из списка.
• Перепишите его в течение 10 минут.Позвольте своему разуму блуждать. Скажи что-нибудь. Просто держите перо в движении.
• Прочтите то, что вы написали.
• Выберите одну линию или ход мыслей в качестве отправной точки и выполните еще 10 минут фрирайтинга с этой новой отправной точки.

Разблокировка чувств

В качестве писателей так легко перейти к визуальному оформлению, хотя звук, запах, вкус и прикосновение одинаково, если не больше, наводят на размышления. Это упражнение поможет вам обнаружить воспоминания, которые могут быть заперты внутри изображения или объекта, и послужить трамплином для других идей и историй, активизируя при этом все пять чувств.

• Найдите фотографию и опишите ее, используя звук, запах, прикосновение и вкус.
• Напишите список вопросов, которые вы могли бы задать фотографии. Это может быть что угодно, например: «Она горячая в этом пальто?» на: «Кто сделал эту фотографию?» Опять же, держите в уме все пять чувств и прорабатывайте их одно за другим.
• Ответьте на вопросы. Если вы не знаете ответа, придумайте что-нибудь.

Рассказы

Один из самых важных аспектов драматического повествования — конфликт.Если у вашего персонажа все идет гладко, то, скорее всего, чтение будет довольно скучным. Точно так же, если читатель не вкладывает средства в персонажей, потому что писатель не дал нам достаточно конкретных деталей о них и их жизни, тогда действительно сильная история может оказаться холодной и академической.

Контрольный список структуры истории

У вас есть начало, середина и конец, ваше описание чувственно насыщено и полно уникальных, конкретных деталей. Если вы можете ответить на следующие вопросы о своей истории, то на структурном уровне она должна быть достаточно надежной.

• Что происходит? Звучит просто, но для многих начинающих писателей ловушка заключается в создании значимого действия в рассказе. Что является ключевым, поворотным событием и какие изменения в нем произойдут?
• Что поставлено на карту? Если миллиардер проиграет в рулетку 50 000 фунтов стерлингов, что с того? Если мужчина проиграет квартплату за следующий месяц за спиной своей жены, что он сделает, чтобы она не узнала об этом?
• Что такое КОНФЛИКТ? Это может быть «внешний» конфликт, как в описанном выше сценарии, или «внутренний» — например, когда мужчина идет на свое еженедельное собрание анонимных игроков и не упоминает об инциденте, потому что ему стыдно.
• Чья это вообще история? Кто главные герои и с чьей точки зрения рассказывается история? Это может повлиять на тон произведения.
• Как вы хотите, чтобы читатель чувствовал себя? Ваша история слегка юмористическая или эмоционально душераздирающая? Это медленная, острая пьеса или быстрая комедия? Знание, какой это рассказ вы пишете, поможет вам добиться единообразия тона и поможет укрепить позиции вашего читателя.
• Какой таймфрейм? День, неделя, месяц? Жизнь? Спросите себя, совпадают ли последствия инцидента и временные рамки.
• Шаг в лифте: можете ли вы одним предложением сказать, о чем ваша история? Запиши это.
• Чему ваш персонаж УЗНАЕТ к концу истории? Это возвращает нас к первому вопросу. Вашему персонажу нужно испытать изменения. Это не обязательно должно быть «моралью», на самом деле, вероятно, не должно быть; но что-то в их образе мышления, взглядах на мир, их физическом окружении или образе жизни должно было измениться, пусть и незаметно.

Вот несколько онлайн-ресурсов по объектам и изображениям:

Кадры с Британского фестиваля
Музей детства Виктории и Альберта
The Wellcome Trust

.