В бесконечных потоках масс я надеюсь увидеть вас: План Ломоносова — Я Любовь, текст — Книги для домашнего мастера

В бесконечных потоках масс я надеюсь увидеть вас: План Ломоносова — Я Любовь, текст

Содержание

Роман Патраника, Петрозаводск, 31 год, Россия

не женат

В бесконечных потоках масс я надеюсь увидеть вас

Фотографии

Можно листать свайпом, увеличивать по клику

Основная информация о Патранике Романе

Имя
Роман
Фамилия
Патраника
Пол
Мужчина
День рождения
21
Месяц рождения
июль
Год рождения
1991
Дата рождения
21.7.1991
Полных лет
31
Кто по гороскопу
Рак
Страна
Россия
Родной город
Даугавпилс
Город проживания
Петрозаводск
Электронная почта (email)
Скрыто
Номер телефона
Известен, но скрыт
Владение языками
Русский, English, Français, Українська, Беларуская

Контакты, ссылки

Основная информация о его VK профиле

Галочка верификации
Отсутствует
Дата регистрации профиля ВКонтакте
28 января 2008 года
Прошло после регистрации
14 лет 7 месяцев 27 дней
Онлайн ли сейчас
Нет
Когда был онлайн
25 сентября 2022 в 07:55:23
С какого устройства заходил
С компьютера
ID профиля
6775560
Никнейм (псевдоним)
ramzezka

Настройки приватности страницы Романа

Можно ли отправить личное сообщение?
Такая возможность отключена
Разрешены ли записи на стене?
Разрешены

Статус профиля VK
Открытый
Доступ к аудиозаписям
Открыт

Наполнение страницы

Сколько подписчиков
107
Сколько друзей
300
Подарки
179
Заметки
Нет данных
Фотоальбомы
9
Фотографии
1052
Видеозаписи
1198
Аудиозаписи
768
Группы
82
Паблики
24

Где учился и работал

Школа
Лицей № 40^’07
2002—2007
математический
Класс: в
,
Петрозаводский машиностроительный колледж (ПМК)^’11
2008—2011
техническое обслуживание средств вычислительное техники и компьютерных сетей
,
ВУЗ
ПетрГУ^’15

Физико-технический институт
Информационно-измерительных систем и физической электроники
Заочное отделение
Студент (бакалавр)
Работа
«Яблочное»
работал ежиком))
с 2007 по 2008
автомойка
мыл машины
с 2008 по 2008
ООО «ПетрозаводскМаш»
Управление информационных технологий, инженер электроник
с 2011 по 2012
МКУ «ЕДДС» — единая дежурно диспетчерская служба»
Системный администратор
с 2012
Engineering center of fire robots technology
Программист встраиваемых систем, разработчик
с 2016 по 2018
Federal Air Transport Agency
техник РЛС
с 2018 по 2019
Federal Air Transport Agency

Инженер — электроник
с 2019

Хобби, интересы, увлечения

Деятельность
На работе инженер — электроник, занимаюсь системным администрированием. На досуге занимаюсь программированием всякой электроники, роботов. пишу программы для ПК, По факту множество всяких разнообразных инженерных задач. Специалист в области мемов
Интересы
Техника, электроника, наука, космос. Психология людей и их отношений. Кино, анимэ, настольный теннис, бег на длинные дистанции, retrowave, сноуборд, велосипед, реставрация авто, мотоциклы. Ходить в гости, принимать гостей. Создавать что то дикое или полезное. Читать пикабушечку. Дурачиться 😀
Любимая музыка
последнее время нравится стиль retrowave, synthwave. тащусь от олдскульной электронной музыки
Любимые фильмы
форест гамп, интерстеллар, грань будущего, пекло, терминатор, чужие, пиджак, GTO, Golden Boy, врата штайнера, атака титанов, триган. всевозможная фантастика. хорошее анимэ, некоторые триллеры. не люблю тупые комедии с сортирным юмором
Любимые книги
жюль верн «таинственный остров», Стругацкие «обитаемый остров» «пикник на обочине», Д. Глуховский «метро 2033», «метро 2034», Козлов «Гопники», Харлан Эллисон -» Парень и его собака», Лукьяненко «Атомный сон», Невил Шют — «На берегу», Кир Булычев «поселок», Эдмонд Гамильтон «город на краю света», Андрей Круз «эпоха мертвых», Макс Фрай, 451 по фаренгейту
Любимые игры
хобби — создаю всякие уникальные вещи, делаю и программирую электронику. люблю чинить всякое, люблю работу руками. токарное ремесло, фрезеровка, создание станков с ЧПУ, 3д печать, 3д моделирование, сварочные работы, восстановление опеля 78 года. ______________________________________________ отдых — люблю природу, читать книги, ездить на велосипеде, пробежки под музыку, ходить в гости к друзьям, посидеть в кафе. хочется экстрима, но возможностей мало. привязывать санки к автомобилю уже надоело. уехать бы на товарном поезде на юг, но нужен кто то еще )) хотел бы прыгнуть с парашютом. попробовать когда нибудь серфинг. прыгнуть с моста, побывать в горах, попробовать дайвинг, полетать на самолете.
а лучше собрать свой собственный
Любимые TV-шоу
Скрыто или не указано
Любимые цитаты
Ты можешь сказать все что угодно, но твои действия показывают твое настоящее отношение.
______________________________________________
Все мы гении. Но если вы будете судить рыбу по её способности взбираться на дерево, она проживёт всю жизнь, считая себя дурой. А.Эйнштейн.
______________________________________________
– Есть один отличный совет на все времена, милая. Вешай ему лапшу на уши, пока не решишь, чего тебе на самом деле хочется. С большинством мужчин это можно проделывать почти бесконечно долго, даже со мной… (с) Макс Фрай

______________________________________________
rien ne forme un jeune homme comme une liaison avec une femme comme il faut
О себе
глаза каре-зеленые не курю

Жизненная позиция

Главным в жизни считает
Семью и детей
Главным в людях считает
Жизнелюбие и юмор
Политические предпочтения
Консервативные
Источники вдохновения
Близкие люди
Мировоззрение
я верю в науку
Как относится к алкоголю
Компромиссно
Как относится к курению
Негативно

Список друзей

К сожалению, не удаётся получить

список друзей Романа

В противном случае попробуйте обновить данную страницу, иногда это помогает

Удалить страницу

Если Вы являетесь владельцем этого vk профиля id6775560, можете легко его удалить с сайта profiles-vkontakte.ru, вся информация с этой страницы исчезнет, будто её тут и не было никогда. И гарантированно не появится тут снова.

Для удаления придётся кое-что сделать, чтобы алгоритм мог Вас идентифицировать, как владельца профиля. Ничего сложного и трудоёмкого: просто в качестве своего статуса ВКонтакте (именно на страничке где id 6775560) напишите

pvkontakte123

Так система поймёт, что Вы — это действительно Вы, после чего произойдёт удаление, полностью в автоматическом режиме. Разумеется, после успешного удаления можно удалить статус pvkontakte123, поменять его, делать с ним всё что угодно — идентификация более не требуется.

А теперь ещё раз, коротко:

Устанавливаете статус pvkontakte123

Нажимаете кнопку УДАЛИТЬ ПРОФИЛЬ
Вся публичная информация из vk о вас удаляется с profiles-vkontakte.ru навсегда.

Удалить профиль

Страница сформирована в реальном времени на основе API-ответа от ВКонтакте, содержащего только открытые данные профиля vk.com/id6775560, которые НЕ были скрыты настройками приватности. Сайт profiles-vkontakte.ru НЕ собирает и НЕ хранит данные пользователей ВКонтакте.

Собрание сочинений в двенадцати томах : Том 8. — М. : ГИХЛ, 1964

%PDF-1.5 % 1 0 obj > /Metadata 2 0 R /PageLabels 3 0 R /Pages 4 0 R /StructTreeRoot 5 0 R /Type /Catalog >> endobj 6 0 obj /ModDate (D:20210531095246+02’00’) /Producer (https://imwerden.de/) /Title /Author >> endobj 2 0 obj > stream

Собрание сочинений в двенадцати томах : Том 8. — М. : ГИХЛ, 1964
https://imwerden.de/
Тагор, Рабиндранат

Храм Живоначальной Троицы в Борисове

12.09.2022 от borisovo

11.09.2022 от borisovo

В храме Живоначальной Троицы в Борисове прошел «День волонтера». Гостями социальной службы храма стала команда Центра московского долголетия «Борисовские пруды», которая пришла к коллегам с необычным подарком – кулинарным мастер-классом по приготовлению вафель.

Пока вафли готовились, волонтеры храма рассказывали прихожанам о социальных и благотворительных проектах прихода и приглашали вступить в ряды добровольцев.

Несмотря на прохладную погоду, мероприятиевызвало живейший интерес и собрало несколько десятков прихожан. Маленькие хозяюшки и их мамы с удовольствием готовили вафли и сами же ими угощались. Подопечные социальной службы не отставали от юных помощниц и с удовольствием осваивали мастерство выпекания ароматных вафель под руководством опытных кулинаров. Получилось очень веселое, вкусное, а главное — полезное знакомство с социальной деятельностью прихода.

11.09.2022 от borisovo

5 сентября в храме Живоначальной Троицы в Борисове состоялась благотворительная акция «Первоклассник». Каждый год храм оказывает помощь тем, кому нужна помощь для покупки школьных принадлежностей.

Все лето прихожане храма собирали деньги, канцелярские товары, комплекты школьной и спортивной формы и рюкзаки, чтобы в начале учебного года ученики были обеспечены всем необходимым.

После Божественной Литургии настоятель храма Живоначальной Троицы в Борисовепротоиерей Михаил Рязанцев поблагодарил прихожан за живой отклик и активное участие в акции. Он отметил, что в этом году помощь получили не только дети из многодетных и малообеспеченных семей прихожан, но семьи жителей Донецкой народной республики, которые вынужденно находятся в Москве.

После богослужения волонтеры храма вручили детям комплекты школьных принадлежностей.

01.09.2022 от borisovo

28 августа в Храме Живоначальной Троицы в Борисове мы вспоминали Успение Пресвятой Богородицы. Окончание земной жизни Богородицы Церковь называет красивым славянским словом -«Успение».
Согласно преданию, во время молитвы Дева Мария увидела Архангела Гавриила, который возвестил ей, что через 3 дня душа её оставит тело. Богородица обрадовалась этой новости, ведь это означало её скорую встречу со своим Божественным Сыном.
В назначенный день в доме Марии собрались апостолы и стали свидетелями того, как Богородица тихо заснула, и сам Христос, окруженный ангелами, явился, чтобы принять душу своей Пречистой Матери.
На третий день апостолы пришли к гробнице Богородицы, но не нашли ее тела! Они увидели её во время трапезы. Пресвятая Дева подошла к ним по воздуху в окружении ангелов и сказала: «Радуйтесь! Теперь Я всегда с вами».
Это послание обращено ко всем христианам. Радуйтесь! Богородица всегда поможет тем, кто к ней обращается, и заботится о нас с материнской теплотой и любовью.
В этот праздник мы все становимся апостолами, провожающими Пресвятую Богородицу, свидетелями чудесного явления Христа. И во время чина Погребения идем за Плащаницей Богородицы, с надеждой, что и она не оставит нас по дороге к вечной жизни.

29.08.2022 от borisovo

27 августа в храме Живоначальной Троицы в Борисове молитвенно почтили память новомученика Алексия Зверева.
Село Борисово, которое находилось на месте одноименного района является родиной мученика. А сам Алексий Зверев трудился в приходе, нес послушание миссионера вплоть до своего расстрела в 1918 году.
Он был выдающимся миссионером. Через беседы и выступления Алексея Даниловича, множество людей обратились к Церкви.
В этот день в храме собираются многочисленные потомки Алексия Даниловича, члены семьи Зверевых, чтобы помолиться своему святому.

29.08.2022 от borisovo

13.07.2022 от borisovo

8 июля в день памяти святых благоверных князей Петра и Февронии Муромских в храме Живоначальной Троицы в Борисове состоялся приходской праздник «День семьи».
Ежегодно этот день собирает супружеские пары, которые венчались в борисовском храме.
После Божественной Литургии и молебного пения настоятель храма Живоначальной Троицы в Борисове протоиерей Михаил Рязанцев открыл праздник, обратившись к прихожанам: «Подвиг благоверия, которым прославились преподобные Петр и Феврония, уникален тем, что доступен каждому из нас, каждой семье. На этом подвиге строится наша Церковь и наше государство». Отец Михаил поздравил семьи, подарил добрый символ праздника — ромашки и отметил, что очень радостно в этот день видеть все больше и больше семей, которые собираются под сводами храма.
Праздник продолжился чаепитием с живой беседой о семейных традициях.

13.07.2022 от borisovo

Так ласково волонтёры Храма Живоначальной Троицы в Борисове называют подшефных пенсионеров и ветеранов. Они регулярно помогают и навещают своих пожилых друзей, стараясь подарить им поводы для улыбки и хорошего настроения. Ведь им для этого нужно совсем немного…

Волонтёры поздравляют пенсионеров с праздниками, ходят за покупками, помогают с бытовыми вопросами. Да и просто посидеть с бабушками и попить чаю – уже большая радость для одиноких ветеранов, которые так ценят живое общение и немного участливого внимания.

3 июля волонтёры навестили свою 91-летнюю подопечную Надежду Николаевну – ветерана ВОВ. Сделали уборку в квартире, вымыли окна, организовали чаепитие. Ветеран рассказала ребятам много интересных жизненных историй и долго благодарила за их помощь.

Также хотим выразить большую благодарность нашим волонтёрам, которые регулярно навещают подшефных пенсионеров, помогают им и скрашивают их непростые будни. Спасибо вам за ваши благие дела, работящие руки и открытые сердца. Без вас мы бы не справились!

13. 07.2022 от borisovo

Настоятель Храма Живоначальной Троицы в Борисове протоиерей Михаил Рязанцев провёл освящение Центра социального обслуживания на ул. Шипиловской.

Храм сотрудничает с многими социальными и благотворительными организациями на постоянной основе. Вместе мы можем оказать больше помощи тех, кто действительно в этом нуждается.

После освящения настоятель Храма провёл беседу с подопечными ЦСО, ответил на все их вопросы, пожелал им здоровья, мужества и мудрости в решении жизненных трудностей.

07.06.2022 от borisovo

29 мая молодёжная группа храма Живоначальной Троицы в Борисове посетила музей военной техники «Моторы войны».
Это самая большая в мире экспозиция военной техники.
Здесь собрано множество экземпляров автомобилей, автобронетехники, артиллерийского вооружения образцов 1930-40-х годов, применявшихся армиями стран-участниц войны. Всего экспонируется более 30 автомобилей различного назначения, произведенных в шести странах мира.
Даже смотреть на эти шедевры – очень увлекательно, но когда экспозиция сопровождается комментариями профессионального экскурсовода, техника просто оживает! Столько удивительных фактов, спасенных жизней и героических подвигов стоят за каждым автомобилем.
Они – настоящие «звёзды»! Например, танка Т-34, находящийся в экспозиции, использовался для съемок в известном одноименном фильме.
Выставка произвела незабываемое впечатление на всех «борисовцев»! Приглашаем всех желающих в возрасте до 35 лет присоединиться к молодежным проектам нашего храма.

Храм Троицы Живоначальной в БорисовоСтраница приходаРусская Православная Церковь, Московская епархия, Южное викариатство, Даниловское благочиние

25 сентября, Воскресенье(12 сентября по ст.ст.)

Неделя 15-я по Пятидесятнице, пред Воздвижением. Глас 6-й.

Отдание праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Сщмч. Автонома, еп. Италийского (313). Прп. Афанасия Высоцкого, Серпуховского, чудотворца (1395).

Перенесение мощей прав. Симеона Верхотурского (1704). Прп. Вассиана Тиксненского (1624). Мч. Иулиана и с ним 40 мучеников (IV). Мч. Феодора Александрийского. Сщмч. Корнута, еп. Никомидийского (Иконийского) (249–259). Собор Алтайских святых (переходящее празднование в 1-е воскресенье после 7 сентября).

Сщмчч. Феодора Лебедева, Иоанна Прудентова, Николая Житова пресвитеров, мч. Алексия Ворошина (1937).

Утр. – Ев. 4-е, Лк., 112 зач., XXIV, 1–12. Лит. – Недели пред Воздвижением: Гал., 215 зач., VI, 11–18. Ин., 9 зач., III, 13–17. Ряд. (под зачало): 2 Кор., 176 зач., IV, 6–15. Мф., 92 зач., XXII, 35–46. Богородицы: Флп., 240 зач., II, 5–11. Лк., 54 зач., X, 38–42; XI, 27–28.

подробнее

6701
День волонтера
Благотворительная акция «Первоклассник».
Успение Пресвятой Богородицы
День памяти новомученика Алексия Зверева.
6634
День семьи в храме Живоначальной Троицы в Борисове.
Наши любимые бабушки

2020 год Воскресная школа Двунадесятые праздники Молодежь Праздники Престольные праздники Рождество психолог социальное служение спорт хор экскурсии

Фрактальная шизофрения / Хабр

Нет, я не болен. По крайней мере так говорит голос в моей голове. Я наркоман. Вот уже более 15 лет я сижу на игле. Употребляю много, жёстко, до обморочного состояния. Докатился до того, что в последнее время не стесняюсь ни друзей, ни жены, ни детей… Двоих детей! Не люблю бадяженый, люблю чистый, без примесей. За годы перепробовал многое, но в последнее время остановился в поисках. Забавно осознавать, что от одного и того же получаешь одновременно и боль, и радость. Мне бы в лечебку, я даже хочу, я даже знаю в какую. Знаете такие, где продолжаешь употреблять, но под присмотром?

Я жёстко сижу на typescript. Именно программирование мой наркотик — его я люблю и ненавижу. Оно никогда не было моей основной работой, это моё хобби, и только в этом амплуа я от него кайфую. Тем не менее, писать код из необходимости подзаработать порой приходится, и это боль, выгорание ещё на старте, и ощущение себя в теле бурлака на Волге. Я фанатик-перфекционист, тратящий кучу времени на поиск идеального решения, затирающий код до дыр, стремящийся всё переделать под себя, из-за чего в команде чаще всего токсичен для окружающих. Я мечтатель, движимый желанием сделать мир лучше, привнести в него что-то полезное, не славы ради, но чтоб себя найти и душу успокоить…

Помню тот день, когда узнал о новой es-фишке — генераторах и итераторах. Я только пересел с ruby на javascript, втянулся в него, как в голове что-то щёлкнуло — а как же yield? Восторгу не было предела! Он есть, да ещё и работает по другому — это что ж получается: можно код останавливать? можно возобновлять? а ещё и параметры по ходу выполнения вводить/выводить? Oh My God!

Теперь я пихал их везде. Извращался над ними, как мог, чувствовал в них что-то магическое, не понимал, что именно, но банальная генерация бесконечных коллекций казалась лишь вершиной айсберга их функционала. Посему упорно раз за разом я пытался вывернуть их наизнанку, ставил опыты, как, например, yield первого подать на ввод второго и обратно yield второго подать на ввод первого, зациклить, да ещё и какой-то КПД с этого получить. В общем изголялся настолько, насколько фантазии хватало. В какой-то момент идеи закончились, все подопытные были замучены насмерть, новый гибрид вывести не удалось…

Шёл третий год моей удаленной работы фуллтайм в роли фронтенд-разработчика. Основа стека — react + mobx. Проект растёт как на дрожжах, решения по добавлению/удалению функционала принимаются на лету, дизайны на лету, согласования на лету, сроки горят, что неделю делали сегодня откатили, время потеряно, времени нет, деньги инвестора кончаются, проект замораживается… К этому моменту я изрядно вымотан, выжат и даже немного рад, что появилась такая бессрочная пауза на отдых от боли и удовольствие от хобби — как ни крути, но ценного опыта за плечами поднакопилось, как и идей, вызывающих зуд в черепной коробке.

Взгляды на фронтенд-разработку довольно сильно разнились с текущими трендами. Принципы MV* казались, не то что притянутыми — вытянутыми за уши с сервера в браузер. Чёрт возьми — да мы до сих пор с третьей буквой * определиться не можем! А стейт? — Мы слепо верим, что скелет M должен висеть в шкафу, а плоть V лежать на полке и чем дальше друг от друга тем лучше, при этом оба должны обмениваться приветами и хлопать в ладоши, потому что нам лучше знать, как вам лучше жить!

С этими мыслями я вернулся в лабораторию генераторов, а заодно перешёл на typescript. Человек я разносторонний, попав в википедию, переходами по ссылкам могу погружаться в глубь стека до заветного Maximum call stack size exceeded с последующей потерей контекста и вопросом типа — а чё меня сюда вообще понесло? Собственно эта разностороность сначала добавила в список моих интересов астрономию, квантовую механику и теорию эфира, а затем труды Бенуа Мандельброта и, соответственно, фракталы.

Я помешался. Сознание будто трансформировалось. Отныне во всём я искал и находил фрактальную составляющую, в программном коде, в грамматиках парсеров. Html-код — это же фрактал, разве нет? Почему бы не сделать всё приложение фракталом? А результат? Мы разрабатываем программу, для того чтобы получить от нее ожидаемый результат, а то и серию результатов — последовательность кадров отрисовки на экране, сообщений в логе консоли — а ведь это по сути контрольные точки во времени её жизни — поток отражений её состояния в ходе выполнения, дающий возможность представить происходящее внутри. ..

В конце концов дошло до того, что я переехал в отдельную комнату, кодил ночами и в итоге потерял сон. Лекарство было найдено довольно быстро — я стал включать на телевизоре длинные ролики-погружения во фракталы и смотреть их до отключки. Эффект, как от транквилизаторов. Вот этот пожалуй мой любимый.

Безумные идеи а-ля «наш мир один большой фрактал» то и дело теребили разум и не только мой — я задолбал этими разговорами жену и друзей, дети, к их счастью, не попадали под эту раздачу отборного бреда. Однажды я заявил супруге: «Заведу себе пса, назову — Фрактал» — долго смеялись — «Фрактал! Ко мне!». Звучит! Не правда ли?)

Как-то февральским вечером я стоял на балконе и втыкал в звёзды. Небо на удивление было необычайно чистым. Сириус, самая яркая, всегда в это время висящая над крышей дома напротив, казалось, была близка, как никогда. А что если рвануть навстречу звезде? И, чисто гипотетически — что если, во время приближения, с определенного расстояния мы обнаружим, что это не звезда, а целое созвездие или система звёзд? Ведь с Сириусом так и было — до середины 19 века считалось, что это самостоятельная звезда, пока в 1844 немецкий астроном Фридрих Бессель не предположил, а в 1862 американский астроном Альван Кларк не подтвердил, что Сириус это система из двух звёзд, вращающихся вокруг общего центра масс. Впоследствии они получили названия Сириус А и Сириус В. Две близко расположенных звезды, свет которых ввиду огромного расстояния воспринимается нами, как излучаемый одним источником. А что если выбрать одну из этих звёзд и лететь уже навстречу ей, а с какого-то расстояния опять обнаружить созвездие? А что если так будет повторяться бесконечно? Мы бесконечно будем видеть поток света, проецируемый на сетчатку нашего глаза, но при всём желании не сможем достичь его источника, а именно так и получается при постоянном погружении во множество Мандельброта, Жулиа… Мы постоянно видим… Поток? Проекций? Фрактала?

Поток проекций фрактала! Вот оно! Мгновение, когда решение всплывает перед глазами, осознается и в миг разбивается на осколки где-то в подкорке сознания. На момент истина предстаёт как есть, во всей красе и тут же скрывается за поворотом. Ты пытаешься схватить её за руку, но все усилия тщетны. Всё что тебе остается — собирать разбитый паззл её образа, стараясь не растерять детали.

Должен признаться, что на сбор этого паззла ушло несколько месяцев, 3 репозитория, ~800 git-веток и тысячи строк экспериментального кода. Теперь мне не давал покоя yield*. Да-да, со звёздочкой. Вы часто используете return внутри генератора? С вашего позволения я разбавлю этот эпос небольшим куском кода, в котором, используя генераторы, мы опишем формирование проекции Сириуса в созвездии Большого Пса.

async function* SiriusA() {
    return '*A' // Проекция звезды Сириус А
}
async function* SiriusB() {
    return '*B' // Проекция звезды Сириус В
}
async function* Sirius() {
    // ['*A', '*B'] Проекция звёздной системы Сириус
    return [yield* SiriusA(), yield* SiriusB()]
}
async function* CanisMajor() {
    const sirius = yield* Sirius() // ['*A', '*B']
    // а где-то тут создается проекция созвездия Большого Пса
}

И так до бесконечности можно собирать всё более и более сложные структуры-проекции. Вы скажете: «Что тут особенного? Все тоже самое можно описать обычными функциями» — и будете правы, но одна особенность тут всё же есть. Вся фишка в yield*. Дело в том, что на пути следования к return-значению данное выражение попутно будет «выкидывать наверх» встречающиеся yield-значения, что можно задействовать в служебных целях — скрытно, за кулисами, определить контекст выполнения, режим работы и прочие внутренние системные параметры. Не буду утомлять вас подробностями реализации — на самом деле, как сказал Йозеф Геббельс: «Всё гениальное просто», а все мои танцы с бубном в итоге вылились в ~300 строк элементарного кода. Нет я не гений, это самокритика, из-за которой какое-то время я чувствовал себя идиотом, ведь как оказалось решение лежало на поверхности, нужно было лишь взглянуть под нужным углом. Видать угол долго искал.

Всё есть фрактал

Именно так звучит моя идея, попытка переосмыслить существующие паттерны проектирования приложений. Способ организации кода, в котором каждый элемент огромного приложения, как и само приложение — простая самоподобная сущность. Этой идеей я хочу поделиться с вами, подкрепить её рабочим прототипом, привести примеры и в самом идеальном раскладе — найти единомышленников.

Суть идеи заключается в том, чтобы делить приложение не горизонтально на модели, виды, контроллеры и т.д., а вглубь на фрактально-древовидную структуру, где каждый узел является самостоятельным законченным приложением. Результат работы каждого такого приложения — это поток информации, отражающей его внутреннее состояние.

@fract/core — это реализация — небольшая библиотека, предоставляющая два простых строительных блока: fractal и fraction. С их помощью можно описать сколь угодно сложную ~~я надеюсь~~ структуру, которая будет являться фрактальным приложением. Последнее можно запустить в браузере или на сервере, а можно упаковать в библиотеку, поделиться ею в npm и подключить через yield*.

Простой фрактальный Hello world может выглядеть, например, так

import { fractal, fraction } from '@fract/core'
const Title = fraction('Hello world')
const HelloWorld = fractal(async function* () {
    while (true) yield `App: ${yield* Title}`
})

Всё, что нужно для создания фрактала — это асинхронный генератор, определяющий порядок работы. Фракция — это тоже фрактал, которому из вне можно указывать какие данные использовать в качестве своей проекции, для этого она имеет единственный метод .use(data).

Жизненный цикл

Внутри генератора ключевое слово yield определяет, а выражение yield* извлекает текущую проекцию фрактала, другими словами — если представить всё в виде трубопровода, то yield* — это тянуть снизу, а yield толкать наверх. Этакий pull & push.

Ни каких хуков или методов жизненного цикла не существует, а то как фрактал обращается со своим генератором можно описать в трёх шагах:

с помощью генератора создается новый итератор
итератор выполняется до ближайшего yield или return — полученное значение будет принято за текущую проекцию, во время этой работы все вызовы yield* автоматически устанавливают наблюдаемые зависимости; как только новая проекция сгенерирована, фрактал переходит в режим ожидания обновлений, а вышестоящий фрактал узнаёт об изменениях
узнав об изменениях в нижестоящих фракталах, список зависимостей очищается и, если на предыдущем шаге проекция была получена с помощью yield, фрактал продолжает свою работу со второго шага; если же был return работа продолжается с первого шага

Таким образом return делает то же самое, что и yield — определяет текущую проекцию, но при этом происходит «перезагрузка» и всё начинается с начала.

Проекции и потоки

Вся работа фрактала заключается в генерации проекций, отражающих его внутреннее состояние. Проекции упаковываются в так называемые фреймы, которые бывают двух видов.

Обычный фрейм соответствует следующему интерфейсу и содержит в себе текущую проекцию фрактала

interface Frame<T> {
    data: T;
}

Живой фрейм расширяет интерфейс обычного и помимо текущей проекции, содержит промис следующего фрейма. Данный промис зарезолвится, как только произойдут какие-либо изменения во фракталах, принимавших участие в генерации текущей проекции.

interface LiveFrame<T> extends Frame<T> {
    next: Promise<LiveFrame<T>>;
}

Живой фрейм — это и есть тот самый поток проекций фрактала, иными словами: последовательность снимков его состояния.

Методы запуска

Для запуска фрактального приложения существует два простых метода exec и live. Оба принимают на вход фрактал или асинхронный генератор (такой же как при создании фрактала) и возвращают промис, который зарезолвится фреймом.

import { exec, live } from '@fract/core'

exec<T>(target: Fractal<T> | AsyncGenerator<T>): Promise<Frame<T>>

Простой запуск, позволяющий получить обычный фрейм с текущей проекцией.

const frame = await exec(HelloWorld)
frame.data // 'App: Hello world'

live<T>(target: Fractal<T> | AsyncGenerator<T>): Promise<LiveFrame<T>>

Живой запуск, позволяющий получить последовательность живых фреймов.

const frame = await live(HelloWorld)
frame.data // 'App: Hello world'
Title.use('Fractal Demo')
const nextFrame = await frame.next
nextFrame.data // 'App: Fractal Demo'

Фрактальное приложение

Опишем фрактал некоторого пользователя, имеющего имя, возраст и банковскую карту

const Name = fraction('John')
const Age = fraction(33)
const Balance = fraction(100)
const Card = fractal(async function* () {
    while (true) {
        yield {
            balance: yield* Balance,
        }
    }
})
const User = fractal(async function* () {
    while (true) {
        yield {
            name: yield* Name,
            age: yield* Age,
            card: yield* Card,
        }
    }
})

Каждый описанный выше фрактал является полноценным приложением и может входить в состав более сложных фракталов

const frame = await exec(Balance)
frame. data //> 100

const frame = await exec(Card)
frame.data //> {balance: 100}

const frame = await exec(User)
frame.data
/*
> {
    name: 'John',
    age: 33,
    wallet: {
        balance: 100
    }
}
*/

С помощью exec получаются разовые снимки текущего состояния, а с помощью live — живые

const frame = await live(User)
console.log(frame.data)
/*
> {
    name: 'John',
    age: 33,
    card: {
        balance: 100
    }
}
*/
Name.use('Barry')
Balance.use(200)
const nextFrame = await frame.next
console.log(nextFrame.data)
/*
> {
    name: 'Barry',
    age: 33,
    card: {
        balance: 200
    }
}
*/

Чтобы получать живые проекции и не заниматься перебором цепочки фреймов, можно написать фрактал, который будет передавать проекцию от User потребителю (выводить в консоль например), а в качестве своей отдавать undefined (выше всё равно уже никого нет)

const App = fractal(async function* () {
    while (true) {
        console. log(yield* User)
        yield
    }
})
live(App) // запускаем приложение

Реактивность

Система реактивности фрактала сама по себе — фрактал, по своей структуре напоминающий фрактал Кантора

Построена она на обещаниях и их гонках, да да — то самое ненавистное порой состояние гонки тут работает на нас.

В каждом живом фрейме промис следующего фрейма является по сути, промисом актуальности текущей проекции, пока он не зарезолвился — проекция жива. Список зависимостей, собираемый на втором шаге жизненного цикла, — это массив таких промисов Promise<LiveFrame<T>>[], именуемый racers, когда он составлен, создается гонка Promise.race(racers) — эта гонка тоже промис — racer текущей проекции, и в вышестоящем фрактале он опять попадает в массив racers — петля замыкается. Визуально это можно выразить так

То же самое в коде будет выглядеть следующим образом

Promise. race([
    // level 1 
    Promise.race([/* ... */]),
    Promise.race([/* ... */]),
    Promise.race([
        // level 2
        Promise.race([/* ... */]),
        Promise.race([/* ... */]),
        Promise.race([/* ... */]),
        Promise.race([/* ... */]),
        Promise.race([/* ... */]), 
        Promise.race([ 
            // level 3
            Promise.race([/* ... */]),
            Promise.race([/* ... */]) 
        ])
    ])
])

Как только резолвится одна из гонок — весь «гоночный фрактал» начинает резолвиться в направлении корня, во время этого каждый фрактальный уровнень производит пересборку своей проекции. Таким образом обновление «фрактального дерева» идет от листьев к корню, как бы поднимаясь из глубины. Это дает одно мощное преимущество, которое хорошо видно на следующем примере

const Name = fraction('John')
const User = fractal(async function* () {
    while (true) {
        yield `User ${yield* Name}`
    }
})
const Title = fraction('Hello')
const Post = fractal(async function* () {
    while (true) {
        delay(5000) // что-то долго делаем
        yield `Post ${yield* Title}`
    }
})
const App = fractal(async function* () {
    while (true) {
        console. log(`App | ${yield* User} | ${yield* Post}`)
        yield
    }
})
live(App)
//> 'App | User John | Post Hello'
Name.use('Barry')
Title.use('Bye')
//> 'App | User Barry | Post Hello'
// через 5 секунд
//> 'App | User Barry | Post Bye'

Здесь мы одновременно внесли изменения во фракции Name и Title, после чего фракталы User и Post начинают обновлять свои проекции, User сделает это первым, затем App обновится не дожидаясь обновления Post — на самом деле App вообще не знает, что Post сейчас обновляется. App обновится ещё раз после того, как Post завершит работу над своей новой проекцией. Ключевой момент тут в том, что один медленный фрактал не «вешает» работу всего приложения.

Временные проекции

Довольно простой в употреблении и очень полезный механизм. Он позволяет организовать фоновое выполнение работы в то время, как вышестоящий фрактал довольствуется временным результатом. Создаются временные проекции с помощью функции tmp(data), а отдаются как обычные с помощью yield.

Один из вариантов использования — организация «лоадеров». Работая во фронтенде, я всегда люто ненавидел лепить эти крутилки-вертелки, хотя понимал их необходимость.

import { fractal, tmp } from '@fract/core'
const User = fractal(async function* () {
    yield tmp('Loading...')
    delay(5000) // что-то долго делаем
    while (true) {
        yield `User John`
    }
})
const App = fractal(async function* () {
    while (true) {
        console.log(yield* User)
        yield
    }
})
live(App)
//> 'Loading...'
// через 5 секунд
//> 'User John'

Здесь фрактал User является «медленным», прежде чем отдать свою проекцию ему надо сходить на сервер, по пути зайти в магазин и т.д. А кто-то сверху в это время ждёт его проекцию. Так вот, чтобы не заставлять себя ждать User отдаёт временную проекцию 'Loading...' и продолжает генерировать основную, которую отдаст по мере готовности, т. е. код генератора после yield tmp(...) продолжает выполняться, но уже в фоне.

Это ещё не всё — вот так, например, можно сделать фрактал-таймер

import { fractal, tmp } from '@fract/core'
const Timer = fractal(async function* () {
    let i = 0
    while (true) {
        yield tmp(i++)
        await new Promise((r) => setTimeout(r, 1000))
    }
})
const App = fractal(async function* () {
    while (true) {
        console.log(yield* Timer)
        yield
    }
})
live(App)
//> 0
//> 1
//> 2
//> ...

Здесь фрактал Timer отдаёт текущее значение переменной i в качестве своей временной проекции и продолжает вычисление следующей, в процессе чего инкрементит i, дожидается окончания задержки в 1 секунду и цикл повторяется. Кстати говоря фракция именно так и устроена — она отдаёт временную проекцию с текущим значением, и ждёт завершения промиса, который зарезолвится новым значением переданным в метод .use(data), после чего цикл повторится.

Делегирование

Еще один полезный механизм, благодаря которому фрактал может поручить работу над своей проекцией другому фракталу. Всё, что для этого нужно — это вернуть исполнителя в качестве своей проекции.

Допустим у нас есть фабрика newEditor, которая создает фрактал, отвечающий за редактирование профиля пользователя. Также у нас есть фрактал Manager, который в зависимости от фракции ProfileId переключает редактируемый профиль.

function newEditor(id) {
    return fractal(async function* () {
        const { name } = await loadUserInfo(id)
        const Name = fraction(name)
        while (true) {
            // где-то в глубине этого фрактала генерируется
            // интерфейс редактирования имени пользователя
            yield <input 
                placeholder="Input name" 
                value={yield* Name} 
                onChange={(e) => Name.use(e.target.value)} 
            />
        }
    })
}
const ProfileId = fraction(1)
const Manager = fractal(async function* () {
    while (true) {
        const id = yield* ProfileId
        const Editor = newEditor(id)
        yield Editor // <-- делегируем работу фракталу Editor
    }
})
const App = fractal(async function* () {
    while (true) {
        yield yield* Manager
    }
})

Фрактальное дерево будет производить пересборку проекций изнутри-наружу каждый раз, когда где-то в его глубине при редактировании будут происходить изменения, в данном примере во фракции Name. Пересборка неизбежно будет перезапускать циклы while(true) на всех уровнях до самого корня App, за исключением фрактала Manager. Последний делегирует работу над своей проекцией фракталу Editor, и как бы выталкивается из цепочки регенерации.

Повлиять на Manager может только фракция ProfileId. Как только она изменится Manager запустит цикл пересборки, в котором создаст новый фрактал Editor и снова делегирует ему дальнейшую работу.

Без механизма делегирования нам приходилось бы вручную определять, что изменилось — фракция ProfileId или что-то другое в глубине фрактала, ведь нам не нужно создавать новый Editor, если id редактируемого профиля не изменился. Подобный код выглядел бы довольно многословно и не особо красиво на мой взгляд.

const ProfileId = fraction(1)
const Manager = fractal(async function* () {
    let lastProfileId
    let Editor
    while (true) {
        const id = yield* ProfileId
        if (id !== lastProfileId) {
            lastProfileId = id
            Editor = newEditor(id)
        }
        yield yield* Editor
    }
})

В следующем примере вы можете увидеть, что произойдет если фракции в качестве новой проекции передать фрактал. по умолчанию /* далее код из тела генератора */ yield* API_VERSION(‘v3’) // устанавливаем значение фактора yield* API_VERSION // ‘v3’ — получаем yield* API_VERSION.is(‘v3’) // boolean — сравниваем // установка без аргументов эквивалентна // сброcу до значения по умолчанию yield* API_VERSION() yield* API_VERSION // ‘v2’

Через факторы можно передавать абсолютно любые данные, никаких ограничений нет. Рассмотрим пример, в котором мы плавно мигрируем со старого api на новое и с помощью фактора API_VERSION определяем фракталам какую версию api использовать в своей работе.

const Page = fractal(async function* () {
    const apiVersion = yield* API_VERSION
    while (true) {
        yield `Work on api "${apiVersion}"`
    }
})
const Modern = fractal(async function* () {
    yield* API_VERSION('v3')
    // всем нижележащим фракталам изпользовать api v3
    while (true) {
        yield yield* Page
    }
})
const Legacy = fractal(async function* () {
    yield* API_VERSION('v2')
    // всем нижележащим фракталам изпользовать api v2
    while (true) {
        yield yield* Page
    }
})
const App = fractal(async function* () {
    while (true) {
        console. log(`
            Modern: ${yield* Modern}
            Legacy: ${yield* Legacy}
        `)
        yield
    }
})
live(App)
/*
> `
    Modern: Work on api "v3"
    Legacy: Work on api "v2"
`
*/

Скрытый текст

Важно! Внутри генератора получение значения фактора происходит именно того, который определён на верхних уровнях, а то значение, которое мы определяем на своём уровне будет доступно только на нижележащих

const Top = fractal(async function* () {
    yield* API_VERSION('v3')
    while (true) {
        yield yield* Middle
    }
})
const Middle = fractal(async function* () {
    yield* API_VERSION       // 'v3' - определено во фрактале Top
    yield* API_VERSION('v2') // переопределяем, но для нижних уровней
    yield* API_VERSION       // на своем уровне у нас остается 'v3'
    while (true) {
        yield yield* Bottom
    }
})
const Bottom = fractal(async function* () {
    yield* API_VERSION       // 'v2' - переопределено в Middle
    while (true) {
        yield /*. ..*/
    }
})

И кость и плоть

Один из вариантов использования факторов — это указание режима работы, в зависимости от которого фрактал генерирует проекцию определенного типа. Допустим нам нужно построить приложение, которое умеет выводить информацию на экран, параллельно сохранять свой стейт в локальное хранилище, а при обновлении страницы восстанавливаться из последнего сохраненного состояния.

const APP_STORE = 'APP'
function newApp({ name = 'Hello world' } /* AppState {name: string} */) {
    const Name = fraction(name)
    return fractal(async function* App() {
        while (true) {
            switch (yield* MODE) {
                case 'asString':
                    yield `App ${yield* Name}`
                    continue
                case 'asData':
                    yield { name: yield* Name } // as AppState {name: string}
                    continue
            }
        }
    })
}
const Dispatcher = fractal(async function* () {
    // берем сохраненное состояние из локального хранилища
    const data = JSON. parse(localStorage.getItem(APP_STORE) || '{}')
    // создаем фрактал нашего приложения
    const App = newApp(data)
    // создаем фрактал с предопределенным режимом работы 'asString'
    const AsString = fractal(async function* () {
        yield* MODE('asString')
        while (true) yield yield* App
    })
    // создаем фрактал с предопределенным режимом работы 'asData'
    const AsData = fractal(async function* () {
        yield* MODE('asData')
        while (true) yield yield* App
    })
    while (true) {
        const asString = yield* AsString // это мы выведем на экран
        const asData = yield* AsData     // а это сохраним в хранилище
        // выводим
        console.log(asString)
        // сохранияем
        localStorage.setItem(APP_STORE, JSON.stringify(asData))
        yield
    }
})

Что тут происходит: один и тот же фрактал App по разному генерирует свои проекции в зависимости от фактора MODE, зная это мы подключаем его к фракталам AsString и AsData, которые в свою очередь подключаем к Dispatcher. В результате мы получаем две разных проекции, принадлежащих одному и тому же фракталу — одна в текстовом виде, вторая в виде данных.

Именно этот вариант использования факторов позволяет нам не отделять плоть от костей в масштабе всего приложения (не делить на модели и виды). Фрактал — это более абстрактная сущность, для которой и модель, и вид — всего лишь проекции, слепки текущего внутреннего состояния фрактала. Эти слепки мы можем получать одновременно и использовать по разному — один для вывода на экран, второй для сохранения. Их может быть сколько угодно, так же просто можно реализовать генерирование слепка, предоставляющего централизованное api управления фракталом и т.д.

MV* MVVM MVP

Вот мы и подошли к сравнению фрактального подхода в архитектуре приложений с традиционными, привычными нам MV* MVVM MVP и т.д. Последние я попытался изобразить в левой части. Не претендую на точность и правильность, чисто для освежения вашей памяти, честно говоря до сих пор путаюсь какая стрелка куда должна идти

В правой части — схема фрактальной архитектуры, на которой вид и модель изображены как проекции фрактала, а синие стрелки — экшены взаимодействия с его внутренним состоянием.

Фрактальный модуль

Это обычный javascript модуль, который экспортирует непосредственно сам фрактал и факторы, необходимые для его работы.

import { fractal, factor } from '@fract/core'
// app.js
export const API_URI = factor()
export const THEME = factor('light')
export const App = fractal(async function* () {
    const apiUri = yield* API_URI
    const theme = yield* THEME
    if (!apiUri) {
        // обязательный фактор
        throw new Error('Factor API_URI is not defined')
    }
    while (true) {
        /*...*/
    }
})

Разбивая приложение на такие модули мы получаем однообразную на всех уровнях архитектуру, которую просто обслуживать и поддерживать.

Асинхронность и code splitting

Под капотом вся работа фрактала происходит асинхронно, тем не менее внутри генератора её довольно просто контролировать с помощью привычного await. Фракталы, находящиеся в разных ветвях «фрактального дерева» работают не зависимо друг от друга и теоретически могут делать свою работу одновременно. Теоретически — потому что всем нам извесно, что js однопоточен, а асинхронные операции всё равно происходят в порядке очереди. Сюда бы воркеры задействовать, но это уже отдельная тема для размышлений…

Говоря о разделении кода на мелкие куски, стоит наверное сделать небольшое отступление и поговорить о правильной загрузке приложения. Идеальную, в моём понимании, загрузку я попытался изобразить на следующей картинке

Представьте, что у нас на сервере, как на столе, лежит граф зависимостей (модулей). При этом момент загрузки приложения сравним с тем, что мы с вами подошли и начали тянуть его вверх за точку входа в приложение, отрывая узлы от стола, что поднялось — загрузилось, что осталось лежать — пускай лежит, пока не потребуется.

Добиться этого можно импортируя зависимости по мере надобности прямо в теле генератора, что позволяет сборщикам, типа webpack, безболезненно разбивать код на мелкие части, загрузка которых будет происходить исключительно по требованию

// . /user.js
export const User = fractal(async function* () {
    while (true) yield `User John`
})
// ./app.js
export const App = fractal(async function* () {
    // импортируем зависимость, когда она нам действительно нужна
    const { User } = await import('./user')
    while (true) yield `User ${yield* User}`
})

Никакой скрытой магии, специальных загрузчиков и прочего, всё решается нативными средствами, с сохранением IntelliSense в редакторе.

Смотри вглубь

Когда разработка первой версии была завершена, настало время писать демки, первым делом я конечно же хотел реализовать знакомый всем пример с TodoMVC. Я привычным образом создал репозиторий, настроил сборку, подтянул зависимости и… впал в ступор — я только, что создал инструмент, в котором знаю каждую шестеренку, но не умею им пользоваться. Да-да — я споткнулся на пороге у входа в собственный дом. Возился пол дня, но ничего годного так и не получилось — по инерции я пытался создать стор и натянуть виды на модели. В какой-то момент меня стала охватывать паника, появилось ощущение, что всё это время я был в забвении, кодил свои мечты, которые вмиг разбились о простейшее практическое задание. Я не мог в это поверить…

Просто я опять смотрел не под тем углом. После небольшого перерыва, я понял, что все паттерны проектирования, которыми я владею, тут никак не вписываются, и попытки их применить только усугубляют ситуацию, а главный принцип, помогающий правильно настроить сознание на фрактальную разработку — смотри вглубь. В прямом смысле этого слова, также как смотришь на макет страницы и видишь вложенность блоков, также и здесь нужно настроиться на распознавание фрактальной вложенности.

После усвоения этого правила, демка была написана довольно быстро. В азарте от гордости за проделанную работу я написал ещё парочку, чтоб придти сюда не с пустыми руками. Все они написаны с использованием react и styled-components — это привычные для меня элементы стека разработки и надеюсь, что их присутствие не повлияет на ваше восприятие, поскольку использованы они исключительно в целях визуализации.

Todos — думаю этот пример не нуждается в представлении
Loadable — пример, показывающий работу временных проекций, в исходниках можно увидеть, как с помощью yield tmp(...) организуется показ лоадеров в то время, как в фоне производится загрузка, я специально добавил там небольшие задержки для того, чтоб немного замедлить процессы
Factors — работа в разных условиях. Один и тот же фрактал в зависимости от установленного в контексте фактора отдаёт три разные проекции, а также поддерживает их актуальность. Попробуйте поредактировать имя и возраст.
Antistress — просто игрушка, щёлкаем шарики, красим их в разные цвета и получаем прикольные картинки. По факту это фрактал, который показывает внутри себя кружок, либо три таких же фрактала вписанных в периметр круга. Клик — покрасить, долгий клик — раздавить, долгий клик в центре раздавленного кружка — возврат в исходное состояние. Если раздавить кружки до достаточно глубокого уровня, можно разглядеть треугольник Серпинского

Планы на будущее

попробовать внедрить возможность использования синхронных генераторов для повышения производительности в тех местах приложения, где асинхронность не требуется
написать рендер jsx -> html заточенный именно под фрактальную структуру, react годится только для демок, ибо по факту вся его работа заключается только в том, чтобы вычислить diff и применить изменения, остальной код простаивает
а может даже рассмотреть вариант создания собственной фрактальной системы компонентов и их стилизации — амбициозно не правда ли? ещё амбициознее то, что браузер также может быть фракталом, как и другие приложения операционной системы, как и сама операционная система в целом
поэкпериментировать с grahpql, где-то на горизонте мне мерещится элегантное решение с организацией подписок на события сервера а-ля yield* gql'. ..'
связать свою жизнь с open source — это и есть та самая лечебка, о которой я говорил в самом начале
выучить английский 🙂 Кстати, поскольку у меня с ним сейчас трудности — буду рад любой помощи по переводу и дополнению readme

Попробовать

По себе знаю, что вникать в чей-то велосипед от очередного noname-автора не особо интересно, поэтому, чтобы сгладить порог вхождения я старался разработать максимально функциональную и в то же время простую для понимания архитектуру с минимумом всяческих методов, хелперов и прочего, что требовало бы времени на чтение документации.

Разрабатывать сейчас коммерческий продукт с нуля на фрактале я бы не рекомендовал, всё таки пока что это в первую очередь идея и концепт, требующий ухода и заботы для правильного роста во что-то зрелое, а вот попробовать где-то на кусочке своего react-приложения можно, для этого я создал простой компонент и оформил его ввиде библиотеки @fract/react-alive

import { fractal } from '@fract/core'
import { Alive } from '@fract/react-alive'
const App = fractal(async function* () {
    while (true) {
        yield <div>Hello world</div>
    }
})
function Render() {
    return <Alive target={App} />
}

Насчёт библиотек — я говорил, что можно создать фрактальное приложение, упаковать его в библиотеку и подключить через yield*? В качестве примера я сделал библиотеку @fract/browser-pathname. Она экспортирует фрактал, проекцией которого является параметр window.location.pathname, и метод redirect(p: string) позволяющий его менять. Её исходники находятся тут, а то, как с её помощью можно организовать простейший роутер, можно увидеть в исходниках главной демо-страницы.

Напоследок

Фрактал — это не убийца всего и вся. Это новая мутация, которая либо будет отброшена на задворки эволюции, либо станет её новым витком и займет своё достойное место в этом мире. Повторюсь о том, что react использован в демках только, как средство визуализации, никакой физической связи у фрактала с ним нет, а заточка под фронтенд, указанная в планах на будущее — это одно из направлений развития фрактальной экосистемы.

github
npm
examples
examples sources

В заключение хотелось бы выразить благодарность всем читателям и надежду на то, что не зря потратил ваше время, а может даже сделал ваш день чуточку позитивнее. Буду рад вашим комментариям, конструктивной критике и помощи в развитии проекта.

С уважением, Денис Ч.

«Большая часть моих трудов — это муки рождения новой научной дисциплины» © Бенуа Мандельброт

«Бесконечная сила. Как математический анализ раскрывает тайны Вселенной»

Галилей считал, что книга природы написана на языке математики; физик Ричард Фейнман, работавший над созданием атомной бомбы, называл матанализ языком, на котором говорит бог. И в самом деле: мир, как мы его сейчас понимаем, укладывается в правила, которыми руководствуется матанализ. В книге «Бесконечная сила. Как математический анализ раскрывает тайны Вселенной» (издательство «Манн, Иванов и Фербер»), переведенной Евгением Поникаровым, математик и популяризатор науки Стивен Строгац доступно излагает основные понятия матанализа и демонстрирует, как они используются в современной жизни. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с отрывком, в котором рассказывается, как математический анализ связан с системой глобального позиционирования (GPS).

От качающейся люстры к системе глобального позиционирования

Согласно легенде, Галилей сделал свое первое научное открытие, еще будучи студентом-медиком. Однажды во время церковной службы в Пизанском соборе он заметил, что висевшая над головами люстра раскачивается подобно маятнику. Ее двигали потоки воздуха, и Галилей подметил, что для одного колебания всегда требуется одно и то же время — независимо от того, сильное оно или слабое. Это удивило его. Как могут большие и маленькие колебания занимать одинаковое время? Но чем больше он над этим думал, тем логичнее казался ответ. Да, при большом отклонении люстра проходила большее расстояние, но и двигалась она быстрее. Возможно, эти два эффекта уравновешиваются? Чтобы проверить эту догадку, Галилей измерил время колебания с помощью собственного пульса. И действительно, каждое колебание длилось одинаковое количество его ударов.

Эта легенда чудесна, и мне хочется в нее верить, однако многие историки сомневаются в ее истинности. Она дошла до нас от первого и самого преданного биографа Галилея — Винченцо Вивиани. Этот молодой человек был помощником и учеником Галилея в конце жизни ученого, когда тот ослеп и жил под домашним арестом. Разумеется, испытывая вполне понятное почтение к своему старому учителю, Вивиани приукрасил пару историй, когда писал биографию ученого после его смерти.

Но даже если история недостоверна (но, может, и нет!), мы точно знаем, что Галилей проводил опыты с маятниками еще в 1602 году и писал о них в книге «Две новые науки». В этой книге, построенной как сократовский диалог, один из персонажей говорит так, словно был тогда в соборе с тем мечтательным юным студентом: «Тысячи раз наблюдал я колебания, в особенности церковных паникадил, подвешенных часто на очень длинных цепях и почему-либо совершающих незначительные движения». В остальной части диалога разъясняется, что маятнику требуется одно и то же время, чтобы пройти дугу любого размера. Итак, мы знаем, что Галилей был хорошо знаком с явлением, описанным в рассказе Вивиани; остается только догадываться, действительно ли именно он открыл его в молодости.

В любом случае утверждение Галилея, что колебания маятника занимают одно и то же время, не совсем верно; для больших размахов потребуется чуть больше времени. Но если дуга достаточно мала, скажем меньше 20 градусов, то это практически точно. Такая неизменность маятника при небольших колебаниях называется изохронностью, от др.-греч. ίσος (изос) «равный» и χρόνος (хронос) «время». Это свойство создает теоретическую основу для метрономов и маятниковых часов, от обычных напольных до башенных часов в лондонском Биг-Бене. Галилей сам конструировал первые маятниковые часы в мире в последний год своей жизни, но умер, так и не успев их доделать. Первые работающие маятниковые часы появились пятнадцать лет спустя — их изобрел голландский математик и физик Христиан Гюйгенс.

Галилея особенно интриговал (и разочаровывал) открытый им любопытный факт — элегантное отношение между длиной маятника и его периодом (временем, которое потребуется маятнику, что бы качнуться в обе стороны). Как объяснял ученый, «если мы пожелаем, чтобы один маятник качался в два раза медленнее, чем другой, то необходимо длину его сделать в четыре раза большею». Говоря языком отношений, он сформулировал общее правило: для тел, подвешенных на нитях разной длины, длины относятся друг к другу как квадраты периодов колебания. К сожалению, Галилею так и не удалось доказать это математически. Это была эмпирическая закономерность, которая нуждалась в теоретическом объяснении. Ученый годами работал над этой проблемой, но так и не смог с нею справиться. С точки зрения современной науки он и не мог этого сделать. Объяснение требовало новой математики, которой не владели ни он, ни его современники. Пришлось ждать Исаака Ньютона и его открытия языка, на котором говорит Бог, — языка дифференциальных уравнений.

Галилей признавал, что изучение маятников многим может показаться крайне скучным, хотя более поздние работы показали, что это совсем не так. В математике загадки маятника стимулировали развитие анализа. В физике и технике маятники стали образцами колебаний. Подобно строке Уильяма Блейка, где мир виден в песчинке^*, физики и инженеры смогли увидеть мир в колебании маятника. Везде, где возникают колебания, применяется одна и та же математика. Доставляющие беспокойство движения пешеходного мостика, подпрыгивание автомобиля на амортизаторах, грохот стиральной машины с неравномерной загрузкой, трепетание жалюзи на ветерке, шевеления земли при повторных толчках после землетрясения, гудение флуоресцентных ламп, работающих с частотой шестьдесят герц, — в каждой области науки и техники сегодня найдется свой вариант таких ритмических движений, свой вариант колебаний. Маятник — это их дедушка. Его схема универсальна. Так что скучный — неподходящее слово.

^*Отсылка к четверостишию Блейка из «Песен невинности» (1789):

Чтоб увидеть весь мир в песчаном зерне,
Небеса в полевом цветке,
Уместите вечность в одном лишь дне,
Бесконечность — в одной руке.

Перевод Е. В. Поникарова. Прим. пер.

Иногда взаимосвязи между маятниками и другими явлениями настолько точны, что уравнения можно даже не менять. Достаточно по-другому истолковать символы, а синтаксис оставить тем же. Как будто природа раз за разом возвращается к одному и тому же мотиву — регулярному повтору темы маятника. Например, уравнения для колебания маятника без изменений можно перенести на работу генераторов, вырабатывающих переменный ток и отправляющих его в наши дома и офисы. Благодаря такой родословной электрики называют свои уравнения уравнениями колебаний.

Те же уравнения возникают в квантовых осцилляциях высокотехнологического устройства, которое в миллиарды раз быстрее и миллионы раз меньше, чем любой генератор или напольные часы. В 1962 году Брайан Джозефсон, тогда 22 летний аспирант Кембриджского университета, предсказал, что при температурах, близких к абсолютному нулю, электроны могут проходить туда и обратно через непроницаемый барьер из диэлектрика между двумя сверхпроводниками, что казалось абсолютным нонсенсом согласно классической физике. Тем не менее анализ и квантовая механика вызвали к жизни эти маятникообразные колебания, или, если выражаться менее мистически, открыли возможность их появления. Через два года после предсказания Джозефсона в лаборатории были созданы условия, необходимые для их возникновения, и они действительно были обнаружены. У устройств, использующих джозефсоновский переход, масса областей практического применения. Они способны обнаруживать сверхслабые магнитные поля, в сто миллиардов раз слабее поля нашей планеты, что помогает геофизикам находить нефть глубоко под землей. Нейрохирурги используют джозефсоновские переходы, чтобы точно определять места опухолей головного мозга и обнаруживать у пациентов с эпилепсией поражения, вызывающие судороги. В отличие от эксплоративных операций^**, такие процедуры полностью неинвазивны^***. Они работают посредством отображения мельчайших изменений магнитного поля, которое создается аномальными электрическими путями в мозге. Джозефсоновские переходы могут также обеспечить основу для крайне быстрых микросхем в следующем поколении компьютеров и даже сыграть определенную роль в квантовых вычислениях, которые произведут революцию в компьютерной науке, если это когда-нибудь произойдет.

^**Эксплоративная операция (от лат. exploratio — «исследование»), также диагностическая операция — операция для уточнения диагноза (например, с помощью биопсии). Прим. пер.

^***Инвазивный (от лат. invadere — «проникать внутрь») — основанный на введении инструментов через кожу пациента. При неинвазивных процедурах проникновения через кожу, наоборот, нет. Прим. пер.

Маятники также предоставили человечеству первый способ для точного отсчета времени. До появления маятниковых часов даже самые лучшие часы производили жалкое впечатление. Даже в идеальных условиях за день они отставали или уходили вперед на 15 минут. Маятниковые часы можно было сделать в сотни раз точнее. Они впервые давали реальную надежду на решение величайшей технологической задачи эпохи Галилея: найти способ определения долготы в морских путешествиях. В отличие от широты, которую можно установить, просто глядя на Солнце и звезды, долгота не имеет аналога в физической среде — это искусственная конструкция. Но проблема ее измерения была весьма реальной. В эпоху мировых открытий моряки отправлялись в океаны, чтобы воевать или вести торговлю, но часто сбивались с пути или садились на мель, потому что не знали своего местонахождения. Правительства Португалии, Испании, Англии и Голландии предлагали огромные деньги любому, кто решит проблему долготы. Это была задача первостепенной важности.

Когда Галилей в последний год жизни пытался сконструировать маятниковые часы, он имел в виду именно задачу определения долготы. Ученые уже с 1500-х годов знали, что проблему можно решить с помощью очень точных часов. Штурман мог установить часы в порту отправления и выйти в море с домашним временем. Чтобы определить долготу судна при его движении на восток или запад, штурман мог свериться с часами в точный момент местного полудня (когда солнце находится выше всего в небе). Поскольку Земля делает полный оборот (360 градусов) за 24 часа, каждый час расхождения между местным и домашним временем соответствует 15 градусам разницы в долготе. Однако в терминах расстояния 15 градусов на экваторе означает колоссальную тысячу миль. Следовательно, чтобы при такой схеме судно попадало в нужное место с допустимой ошибкой в несколько миль, точность хода часов должна была составлять несколько секунд в день. И эту точность требовалось поддерживать в бурном океане, при резких колебаниях давления воздуха и температуры, в условиях солености и влажности — факторах, способных привести к ржавлению механизма часов, растяжению пружин, загустеванию смазки, что могло ускорить, замедлить или даже остановить их ход.

Галилей умер, так и не успев сконструировать часы, которые можно было бы использовать для определения долготы. Христиан Гюйгенс представил свои маятниковые часы Лондонскому королевскому обществу в качестве решения проблемы, однако их конструкцию сочли неудовлетворительной, поскольку часы были слишком чувствительны к изменениям в окружающей среде. Позднее Гюйгенс изобрел морской хронометр, в котором колебания регулировались спиральной пружиной, а не маятником — новаторский проект, проложивший дорогу карманным и современным наручным часам. В итоге проблема долготы была решена в середине 1700-х Джоном Харрисоном, английским часовщиком-самоучкой. При испытаниях в море в 1760-х годах его хронометр h5 смог измерить долготу с точностью до 10 миль, чего оказалось достаточно для получения награды в 20 тысяч фунтов стерлингов от британского парламента (эквивалентно нескольким миллионам современных долларов)^****.

^****Премия была установлена в 1714 году. Харрисон создал несколько хронометров h2, h3, h4, h5, постепенно улучшая конструкцию и получая от государства некоторые средства на работу. В 1773 году после вмешательства короля Георга III изобретатель (которому было уже 80 лет) наконец добился платы в сумме 8750 фунтов за свои достижения, однако формально официальной премии Харрисон не получал (объявленную награду так никому и не вручили). Впрочем, в течение многих лет работы часовщик получил от Комиссии долгот и парламента в сумме свыше 23 тысяч фунтов. Прим. пер.

В нашу эпоху проблема навигации по-прежнему опирается на точное измерение времени. Рассмотрим систему глобального позиционирования. Точно так же как механические часы были ключом к решению задачи определения долготы, атомные часы — это ключ к определению местоположения объектов на Земле с точностью до нескольких метров. Атомные часы — современная версия маятниковых часов Галилея. Они тоже следят за временем, отсчитывая колебания, только отслеживают не движения грузика, раскачивающегося вперед-назад, а подсчитывают колебания атомов при переходах между различными энергетическими состояниями, которых за одну секунду происходит 9 192 631 770. Хотя механизм и другой, принцип тот же. Повторяющиеся движения в противоположных направлениях можно использовать для определения времени.

В свою очередь, время может определить ваше местоположение. Когда вы используете GPS в своем телефоне или автомобиле, ваше устройство принимает беспроводные сигналы как минимум от четырех из двадцати четырех спутников системы глобального позиционирования, которые вращаются на орбите высотой около 20 тысяч километров. На каждом спутнике есть четверо атомных часов, синхронизированных между собой с точностью до миллиардной доли секунды. Различные спутники, которые видны вашему приемнику, направляют непрерывный поток сигналов, фиксируя время с точностью до наносекунды. Вот тут-то и нужны атомные часы. Их потрясающая временнáя точность преобразуется в не менее потрясающую пространственную точность, которую мы и привыкли ожидать от системы GPS.

Этот расчет опирается на триангуляцию — старый метод геопозиционирования, основанный на геометрии. В случае GPS он работает следующим образом: когда сигналы с четырех спутников поступают на приемник, ваше GPS-устройство сравнивает время их получения со временем их отправления и получает четыре разности, которые чуть-чуть отличаются, потому что спутники находятся от вас на разных расстояниях. Ваше устройство умножает эти разности на скорость света и получает расстояние до спутников. Поскольку положения спутников известны и точно контролируются, ваш GPS-приемник может провести триангуляцию и определить, в какой точке на поверхности он располагается. Он может также определить высоту над уровнем моря и скорость. По сути, GPS преобразует очень точные измерения времени в очень точные измерения расстояния и тем самым — в очень точные измерения местоположения и движения.

Система глобального позиционирования была разработана армией США во время холодной войны. Первоначальная цель состояла в отслеживании положения американских подводных лодок с ядерным оружием и обеспечении оценок их текущего положения, чтобы в случае необходимости нанесения ядерного удара они могли сверхточно нацеливать свои межконтинентальные баллистические ракеты. Мирные приложения GPS включают точные модели сельского хозяйства, слепую посадку самолетов в сильном тумане и системы службы 911, автоматически рассчитывающие оптимальные маршруты для автомобилей скорой помощи и пожарных.

Однако GPS — это больше чем система местоположения и направления. Она позволяет синхронизировать время с точностью до сотни наносекунд, а это важно для координации банковских переводов и иных финансовых транзакций. Она также поддерживает синхронизацию мобильных телефонов и в сетях передачи данных, что позволяет более эффективно делить частоты в электромагнитном спектре.

Я подробно рассказываю об этом потому, что GPS — яркий пример скрытой полезности анализа. Как это часто случается, анализ работает за кулисами повседневной жизни. В случае GPS почти все аспекты системы зависят от анализа. Подумайте о беспроводной связи между спутниками и приемниками; анализ предсказал электромагнитные волны, которые после упомянутой ранее работы Максвелла сделали возможной беспроводную связь. Без анализа не было бы ни ее, ни GPS. Аналогично атомные часы в спутниках системы GPS используют квантово-механические колебания атомов цезия; анализ лежит в основе уравнений квантовой механики и способов их решения. Без анализа не было бы атомных часов. Я мог бы продолжать: анализ лежит в основе математических методов расчета траекторий спутников и управления их движением, а также учета эйнштейновских релятивистских поправок при измерении времени, поскольку они двигаются с большой скоростью в сильном гравитационном поле, — но я надеюсь, что суть ясна. Анализ позволил создать многое из того, что привело к появлению глобальной системы позиционирования. Естественно, анализ не делал это в одиночку. Он был второстепенным, но в то же время очень важным игроком. Он входил в команду наряду с электротехникой, квантовой физикой, авиакосмической промышленностью и другими партнерами.

Давайте вернемся к молодому Галилею, сидящему в Пизанском соборе и размышляющему о колебаниях люстры. Теперь мы видим, что его мысли о маятниках и равном периоде колебаний оказали огромное влияние на ход развития цивилизации, причем не только в его, но и в нашу эпоху.

Подробнее читайте:
Строгац, С. Бесконечная сила. Как математический анализ раскрывает тайны Вселенной / Стивен Строгац ; пер. с англ. Евгения Поникарова ; [науч. ред. И. Красиков]. — Москва : Манн, Иванов и Фербер, 2021. — 416 с.

Тоска по дому | MAGIC: THE GATHERING

Предыдущая история: Обетованная гибель

Пятеро мироходцев объединились в Стражу. Из Каладеша — пиромантка Чандра Налаар. Из Тероса — иеромант Гидеон Джура. Из Зендикара — эльфийская анимистка Нисса Ревейн. Из какого-то места, которое он уже не помнит, — телепат Джейс Белерен. Из Доминарии — некромант Лилиана Весс. С помощью ученой-соратами из Камигавы Тамиё они победили кошмарного титана Эмракул, навеки пленив Эльдрази в серебряной луне Иннистрада.

Прошло три месяца.

Она постучала еще раз, сильнее.

Из-за двери послышался звук падения и приглушенные ругательства. Несколько долгих секунд шуршала ткань, и это сопровождалось приглушенными проклятиями в адрес этих простыней в частности, постельного белья в целом и ткацкого дела вообще. Наконец, неуверенные шаги по деревянному полу прошаркали к двери.

— Да. Что? Что надо? — раздался из-за двери женский голос.

— Уже почти полдень. Тебе пора вставать.

— Полдень? Не может быть. На улице еще темень.

— Ты можешь открыть дверь?

— Нет, — секундное молчание, потом вздох, потом возня с дверным замком непослушными пальцами. Наконец, долгая пауза. — Погоди. Я ее не заперла. Сама открывай.

Она осторожно толкнула дверь, и та со скрипом отворилась. Сквозняк зашелестел темным шелком ее платья. Лицо сползшей на пол у дверного косяка девушки было обрамлено растрепанными, спутанными после сна волосами медного цвета. Мешковатая ночная рубашка была расшнурована и сползала с одного плеча. Луч света из холла упал на обгоревшую щеку, усыпанную веснушками. Она застонала и зажмурила глаза.

— Доброе утро, Лилиана, — пробормотала девушка дверному проему.

— Ничего себе, — удивилась Лилиана. — Паршиво выглядишь, Чандра.

Чандра протерла глаза свободной рукой, которой не держалась за косяк.

— Вот как? А ты тогда выглядишь… — она опустила руку и подслеповато прищурилась на собеседницу. Ее веки задрожали. — Вообще-то, отлично выглядишь.

В конце предложения ясно слышалось невысказанное «черт!».

— Да? Спасибо.

Единственным светом в комнате Чандры были серебряные лучи яркого солнца, пробивающиеся в щель между задернутыми шторами. По спальне словно прошелся отряд бешеных гоблинов. Или, может, медведь устроил тут логово. Белье со стоящей на четырех высоких ножках кровати было стянуто вниз и разбросано по лакированному дереву пола. На матрасе осталась только напоминающая крепость груда туго набитых подушек.

Стол был заставлен флаконами высохшей краски самых разных кричащих цветов, а среди них валялось громадное наполовину съеденное печенье. В двух углах комнаты высились два вороха мятой одежды. В темноте Лилиана затруднялась определить, какая из двух куч чистая. Если, конечно, хотя бы одна из них такой была. В третьем углу покоились обугленные останки по меньшей мере двух мольбертов.

— Полагаю, у тебя выдался удачный вечер? — спросила Лилиана. По холлу пронесся ветерок, принесший с собой запахи нагретых на солнце кирпичей и жареной уличной еды, шум толпы и треньканье музыкантов с площади внизу. Порыв летнего ветра подхватил рыжую прядь волос, и та опустилась Чандре на глаза. Лилиана протянула руку и, сочувственно поцокав языком, убрала непослушные волосы за ухо девушки. Они были сухими как солома, с посеченными концами. Впрочем, этого можно было ожидать — учитывая то, что время от времени их охватывало пламя.

— Прекрати, — замахала руками Чандра. — Ничего такого я ночью не делала! Просто ходила послушать…

Она замялась и, прищурив глаза, вгляделась в темноту спальни.

— Менестрелей! Ну да. В таверну на улице Жестянщиков. У них были эти, как их… скрипки.

За свою долгую жизнь Лилиана повидала немало ужасных лжецов, но Чандра опережала их всех с большим отрывом. Она сложила руки на груди и позволила уголку рта подняться вверх.

— Ты ходила на воздушные гонки Иззетов.

— Нет!.. Хотя да.

Она зевнула.

— И что, теперь ты на меня накричишь?

Лилиана усмехнулась.

— С какой еще стати? Делай, что хочешь, — она махнула рукой, охватывая жестом и залитый солнцем холл, и тихие, набитые книгами комнаты убежища Джейса, и все это нелепое сборище любителей добрых дел, за которым до сих пор наблюдала с недоверчивым удивлением. — Здесь никто не имеет права тебе указывать. И я на это точно уж не подписывалась.

— Ты вообще ни на что не подписывалась.

— Это верно, милая. Не люблю сковывать себя обязательствами.

Она провела пальцами по губам.

— Воздушные гонки — опасное развлечение. Но после Эмракул опасность, исходящая от гоблинов с ракетами на спинах, кажется для тебя какой-то… совсем неопасной.

— Один приладил себе ракеты к башмакам! Он, правда, взорвался. Паф! — Чандра свела и широко развела руки, показывая, как разлетелись ошметки. — Кишки так и разнесло! Ужасная мерзость!

— Очень мило. Хорошо провела вечер?

Девушка ухмыльнулась, и веснушки на щеках слились в очаровательные пятна.

— Да! Обожаю воздушные гонки. Не бывала на них с тех пор, как… — она вдруг замерла и два раза быстро моргнула.

— В общем, уже давно. У монахов их не очень-то любят, — закончила она с неубедительным смешком.

Лилиана смотрела, как полуденное солнце ложится на волосы Чандры, и вспоминала их хрупкие локоны в своих пальцах.

— Бифштекс собирает всех внизу через час. У нас гость.

— Кто?

— Я не спрашивала.

— Что? Да нет, я про… Бифштекс?

Лилиана вновь позволила подняться уголку рта, положила руку на бедро и выжидающе посмотрела на Чандру.

— А! — засмеялась та. — Гиди!

Лилиана всплеснула бледными руками и театрально закатила глаза.

— Ты согласна, да? Я его чуть ли не каждый день прошу рубашку надеть.

Чандра протерла левый глаз и снова зевнула.

— Ну, я ничего против этого зрелища не имею. Слушай, я бы по дороге позавтракала. Или пообедала. Неважно. Пойдешь со мной?

Она проскользнула мимо Лилианы, но та остановила ее, поймав за обнаженное плечо. От кожи Чандры исходило тепло, будто та только что нежилась на солнце. Лилиана замечала, что в тех редких случаях, когда Чандра хоть пять минут сидела на месте, у нее на коленях собиралась небольшая стайка бродячих кошек.

— Прежде чем ты спустишься, дорогуша, — сказала она, — советую тебе надеть штаны.

— Ты мне что, ма… тетя? — буркнула пиромантка. Она повернулась и проковыляла к одной из куч с одеждой, выгибая пальцы ног, чтобы не наступать на холодный пол. Что ж, теперь стало ясно, какая куча была чистой. По крайней мере, Лилиана на это надеялась.

Она коротко усмехнулась.

— Я бы предпочла, чтобы ты думала обо мне… например, как о сестренке.

Чандра вытащила из кучи пару штанов, подозрительно принюхалась, скривилась и выкинула через плечо.

— У меня нет сестер. К тому же, тебе же вроде как две сотни лет?

— Да, но мне уже две сотни лет двадцать девять.

— Ты сегодня без доспехов? — спросила Лилиана, когда они шли к лестнице.

— В доме? Не. Думаешь, надо надеть на сегодняшнюю встречу? — Чандра смотрела вниз, завязывая шнуровку рубашки. Она трудилась над узлом, но пока что у нее получилось только запутать большой палец. — Я оставила их внизу, в комнате, где Джейс хранит свои плащи.

Она озадаченно нахмурилась.

— У Джейса целая куча плащей. Погоди-ка.

Чандра остановилась напротив открытой двери в одну из спален, чтобы высвободить палец. Теоретически, это была комната Ниссы. Шторы были раздвинуты, и полуденное солнце падало на непотревоженную кровать и запылившийся комод. Чандра заглянула внутрь.

— Мы тут уже больше трех месяцев, а я после Иннистрада почти не встречала Ниссу.

— Тут ты ее не найдешь. Давай помогу, — Лилиана повернулась и отвела руку Чандры от шнуровки. У второй руки вдобавок к большому пальцу запутался указательный. — На следующее утро после того, как мы сюда прибыли, она была бледная как смерть.

Чандра с энтузиазмом раскрыла рот.

— Да, да… — вздохнула Лилиана. — Мне ли не знать, как она выглядит.

— О…

— Поверь мне, милая. Я слышала все шутки про некромантов.

Закусив нижнюю губу, Лилиана попробовала подцепить непослушный узел ногтем.

— Нисса бормотала, что не может тут спать. Вроде как тут для нее слишком много углов. С тех пор она обитает в саду на крыше.

— Странно! — Чандра наблюдала, как кружатся в воздухе пылинки. — А что ты?

— А что я? — Лилиана наконец расправилась с узлом и принялась за следующий.

Свободной рукой Чандра сдвинула очки выше на лоб.

— Джейс и тебе комнату предлагал. Верно? Как всем остальным? Но ты сняла себе собственное жилье и даже на цену не посмотрела.

Последнее усилие, и рука Чандры оказалась на свободе.

— Я не люблю зависеть от чужой милости, — сказала Лилиана, сделав усилие, чтобы фраза не вышла натужной. В конце концов, она говорила правду — пусть и не всю правду.

— А теперь давай-ка я завяжу тебе все как следует.

Спать под крышей, за которую платит Джейс? Не просто «нет», а «да ни в жизни».

— Ну вот! — она похлопала по шнуровке рубашки. — И больше не трогай. Так у тебя в следующий раз палец ноги запутается.

— Спасибо, — Чандра ухмыльнулась, потом одной рукой обняла Лилиану за обнаженные плечи и крепко прижала. — Я такая голодная, что готова Эльдрази сожрать. Даже такого, что с щупальцами!

Пиромантка устремилась к лестнице.

— Тут, на Равнике, они вообще не понимают, что такое завтрак. Они словно все делают наоборот. Обильный обед, долгий ужин, а завтрак — курам на смех. Хрустящий хлеб с маслом? На завтрак? — Чандра скривила лицо. — Да ладно вам!

— Ты поэтому не поднимаешься по утрам? — ласково спросила Лилиана.

Чандра двинула ее в плечо.

— Ага, конечно.

Лилиана от неожиданности даже споткнулась. Она потерла руку — наверняка будет синяк — а Чандра, как ни в чем не бывало, шагала вперед. Пиромантка оседлала любимого конька и ускоряла шаг, бурно жестикулируя и обращаясь к невидимой аудитории.

— Нет, ты послушай! Настоящий завтрак начинается с пряной пшеничной лепешки. С имбирем, чили и йогуртом. Когда просыпаешься и чувствуешь этот запах… — она сделала паузу, глотнула и покачала головой. — И маринованный манго! Манго — лучше всего. А если кто-то не согласен, то он трагически заблуждается, и ему остается только посочувствовать.

Лилиана пожала плечами.

— Я понятия не имею, что такое манго.

— Фрукт такой, — сказала Чандра.

— Ничего вкуснее во всей Мультивселенной нет. По крайней мере, там, где бывала я. Когда он созрел, ты его кусаешь, — она сложила руки лодочкой и поднесла ко рту, — и сок течет по подбородку… Одновременно и сладкий, и острый, с резкими нотками. Чем-то напоминает, как пахнет можжевельник. И это настоящий рассвет у тебя во рту! Такой яркий, что рвется наружу.

— В общем, ты вся пачкаешься? — уточнила Лилиана.

— Ну, наверное. Иногда. Но оно того стоит — ухмыльнулась Чандра. — А на второе… что такое нут, ты знаешь?.. О!

Они вышли в коридор, который вел к открытому утопающему в зелени дворику. Чандра не сбавляя шага подошла к балюстраде и резко остановилась.

— До встречи у нас есть время еще на один раз. Ты готова? — прозвучал звучный голос Гидеона. — Тогда начнем.

Раздался громкий хлопок в ладоши.

Лилиана подошла и встала рядом с Чандрой. Внизу Красавчик встал в стойку — должно быть, стойку борцов с Тероса. Он напрягся, ожидая атаки. Напротив, тонкая, как тростинка, стояла эльфийка с Зендикара. Одной рукой она держалась за противоположное плечо, словно намереваясь завернуться сама в себя и исчезнуть.

— Ты уверен? — спросила она, глядя в траву. Ее голос был неровным, хриплым от долгого молчания.

Гидеон захохотал, и его смех эхом отразился от каменных стен. Лилиана была практически уверена, что слышала вдалеке звон задрожавшего стекла.

— Если я жду удара, то я несокрушим. Наша цель — выяснить, насколько далеко ты можешь зайти. Поверь в себя, Нисса. А если не веришь, то поверь мне. Я выдержу.

— Но…

— Несокрушим, — повторил он с улыбкой, сверкнув идеально белыми зубами.

— Хорошо, — Нисса закрыла глаза цвета сосновой хвои. — Здесь не так много того, с чем можно работать. ..

— Можем пойти в сад, если хочешь.

— Я хотела сказать… ладно, забудь.

Она глубоко вздохнула и подняла руку.

Кусты взорвались цветами. Налетел ветер, и лавандово-белые лепестки закружились, наполнив воздух плотным сладким запахом. По стенам взлетели побеги плюща — они росли и разворачивались, закрывая все свободное пространство. Трава распрямлялась и сгибалась, шумела на ветру и с любовью обвивалась вокруг походных башмаков Ниссы

Зеленые побеги обвили балюстраду, и Чандра отступила назад, ахнув от неожиданности.

Ветви кустов становились больше и переплетались, собираясь в какое-то четвероногое существо. Что это, зверь с Зендикара? Лилиана посещала этот мир несколько десятков лет назад, но он показался ей слишком скучным, чтобы задерживаться.

Наконец кусты вырвались из земли, стряхивая земляные комья с лап-корней, как брезгливая кошка.

Зверокуст — или, пожалуй, уже дерево, — встал на задние лапы со таким скрипом и стонами, что сделали бы честь самому большому в мире креслу-качалке. Лепестки сыпались с него пастельным дождем, и облака пыльцы кружились в лучах полуденного солнца. Передние лапы сплелись в один тяжелый кулак, лавиной обрушившийся на Гидеона.

Кожа мироходца засияла жидким золотом.

А потом кулак по грудь вбил его в землю.

Нисса с ужасом вздохнула. По мановению ее руки древозверь отскочил назад, и земля затряслась так, что Лилиане пришлось схватиться за заросшие перила. Где-то в доме разбилась упавшая ваза. Пожалуй, даже несколько ваз.

Гидеон оглушительно расхохотался.

— Просто потрясающе! — заявил он, уперся руками в землю и, крякнув, выбрался на поверхность. Встав на ноги, он стряхнул землю со штанов, и улыбка осветила его лицо.

— Повредить мне ты не можешь, но я даже не подумал про пол.

Древозверь лез к Ниссе, как нашкодивший щенок.

— Тс-с! — прошептала ему эльфийка, наклоняясь и прижимаясь лбом к древесной морде. — Ты ни в чем не виноват.

— Очень хорошо, — Гидеон положил свою громадную руку эльфийке на плечо. Она вздрогнула и резко вдохнула. Древозверь дернулся и замахнулся на него лапой. С кошачьим шипением зашуршали листья.

Гидеон шагнул назад, выставив руки.

— Тихо, тихо, здоровяк. Я не нападаю на твою мамочку.

Нисса положила на зверя ладонь, успокаивая.

— Спасибо тебе. А теперь — отдыхай.

Зверь погрузил древесные когти в землю, взревел и вновь превратился в обычную растительность. Нисса стояла одна, и последние бледные лепестки зверя, кружась, падали к ее ногам.

Гидеон потер подбородок.

— Надеюсь, Джейс не расстроится из-за наших упражнений в садоводстве.

Лилиана взглянула на Чандру. Та стояла на цыпочках и перегибалась через перила с зачарованной улыбкой.

— Осторожнее, свалишься!

Чандра отскочила назад и показала ей язык.

— Еще чего! Идем, я есть хочу.

Лилиана улыбнулась и пошла за ней.

За спиной вновь раздался раскатистый голос Гидеона:

— Нисса, пока ты не ушла… Скажи, когда я вот так хлопаю тебя по плечу. .. Тебе от этого неприятно?

Лилиана остановилась у двери, чтобы послушать. Если эльфийка и ответила что-то, то этого не было слышно.

— Извини. Я не подумал. Больше такого не повторится.

Лилиана не знала, какое у него сейчас выражение лица, но в голосе было столько искренности большеглазого уличного пса, что у нее губы дернулись от раздражения.

— Спасибо, — тише, чем ветер в листьях, прозвучал ответ.

— Если тебе еще от чего-то будет неприятно, ты скажи, ладно? Особенно если от меня.

Лилиана придала лицу каменное выражение и проследовала за Чандрой, цокая каблуками и шелестя платьем по деревянному полу. Она боялась, что если продолжит слушать, то ее вырвет. Конечно же, эльфийке достаются извинения и обещания. Две сотни лет назад ей бы пришлось учиться ломать пальцы.

В библиотеку Джейса вел десяток дверей, не считая тех тайных проходов, что нашли ее тени. Три этажа были заставлены переполненными книжными шкафами: все труды отсортированы по темам и расставлены по авторам в алфавитном порядке. Через пару недель после того, как они здесь обосновались, Лилиана начала брать случайно выбранные книги и ставить их на другие полки. Джейс сойдет с ума, когда заметит.

Мраморный стол в центре обычно был завален аккуратными стопками записей Джейса. Но сейчас все свои бумаги он перенес в личный кабинет, а библиотека стала их общей комнатой — только за этим столом могли поместиться все они одновременно. Джейса в прямом смысле передернуло, когда они начали здесь есть.

Но сегодня на столе стоял лишь кувшин с водой и шесть стаканов. Джейс, конечно же, уже был тут. Он с хмурым видом пролистывал папку с записями и старался держаться подальше от Лавинии. Та расположилась у ведущей наружу двери и внимательно изучала пространство перед собой. Когда она ждала, что случится что-то важное, ее взгляд становился таким, будто перед глазами у нее попеременно проходили то списки проверки, то войска походным маршем.

Лилиана отлично знала эту породу. Усердная, наблюдательная, лишенная воображения. Если у нее, что маловероятно, есть любимая таверна, то ее обычный заказ — кружка воды комнатной температуры.

Лавиния почти наверняка стояла у двери, чтобы не дать Джейсу улизнуть и ввязаться в какое-нибудь приключение. Впрочем, если бы он на самом деле хотел уйти, ему достаточно было бы на минуту остаться в одиночестве. Лавиния знала об этом: после того как в доме поселилось четверо мироходцев (и еще одна отказалась от любезного предложения, большое спасибо), ей пришлось все объяснить. Джейс выудил из памяти неизвестно кем ратифицированное пояснение к подразделу неведомой статьи Договора Гильдий, чтобы Лавиния поклялась хранить тайну.

Лилиана улыбнулась про себя, выдвигая из-под стола кресло. Она представила, как стражница колотит в дверь нужника: «Ты еще тут, Договор? Живо отвечай!».

Услышав скрип кресла по полу, Джейс обернулся.

— Ты сегодня рано, — он выглядел ошеломленным.

Лилиана оскорбилась в лучших чувствах.

— Нет. Это все остальные опаздывают.

Она смерила его взглядом с ног до головы. Решительный, подтянутый, внимательный, с модной прической. «Блефуешь», — подумала Лилиана.

— Можешь убрать личину. Никому нет дела до того, как ты выглядишь.

Он вздохнул, и иллюзия замерцала и развеялась. Под ней был настоящий Джейс — бледный, со взъерошенными волосами, запавшими от бессонных ночей глазами и милым персиковым пушком на подбородке, который с определенной натяжкой можно было считать потенциальной бородой.

— Тщеславие? — поинтересовалась Лилиана. — Это на тебя не похоже.

Он провел пятерней по волосам, нисколько при этом не исправив ситуацию.

— На встречах команды я должен быть в лучшей форме. Излучать готовность вести за собой. Уверенность. Делать вид, что я понимаю, что вообще делаю. И почему я тебе это рассказываю?

Казалось, он злился на себя.

Лилиана отвлеченно пожала плечами цвета слоновой кости.

— А кто еще знает тебя настолько хорошо, чтобы понять?

Она откинулась на спинку кресла и закинула ноги на стол, перекрестив их. Шелковый подол платья с шелестом сполз вниз по ногам.

— Это грубо, — нахмурился Джейс.

— М-м?

Его брови от раздражения встали почти вертикально.

— И очень отвлекает.

В ответ Лилиана лениво улыбнулась.

— Я запомню.

Она отвернулась от Джейса и начала изучать корешки книг на полках — представляя, как он дымится от злости.

С грохотом спустился по лестнице Гидеон. Он перепрыгивал через две ступеньки, на ходу натягивая рубашку на свои бугры, кубики и прочие детали рельефа.

— Ты сегодня сам вспомнил? Какой молодец, — похвалила его Лилиана.

Он посмотрел на нее и моргнул.

— Чего?

— Нет, ничего, — она в своей ленивой манере отдала ему честь. — Так держать, мой генерал!

Гидеон вытащил кресло напротив Лилианы, и Джейс отложил свои заметки.

— Что ж, почти все собрались, так что я начну. Когда Чандра придет, мы введем ее в курс дела.

Лилиана моргнула и покрутила головой, осматривая комнату. А как же… о! Нисса сидела скрестив ноги в кресле в тени книжного шкафа, в нескольких шагах от стола. Лилиана не знала, как давно она появилась в библиотеке.

— Если говорить вкратце, — продолжил Джейс, — то я связан по рукам и ногам работой с Договором Гильдий, и так будет еще довольно долго. Когда я вернулся с Иннистрада, то обнаружил, что стол завален документами. Да что там, весь кабинет превратился в лабиринт из бумаг и книг. У меня ушло пять минут только на то, чтобы добраться до стола.

На губах Лавинии заиграла едва заметная улыбка. Лилиана поняла, что недооценила воображение этой женщины.

Джейс оперся о стол кончиками пальцев.

— Я передал через…

Части доспехов посыпались на стол с металлическим лязгом. Джейс непонимающе поднял глаза и увидел Чандру. Пиромантка сгребла в кучу просыпанное снаряжение. «Ижыини», — промычала она, не вынимая изо рта булочку. На мрамор стола посыпалась корица. Чандра обрушилась в кресло рядом с Лилианой, откусила от булочки и начала пристегивать доспехи.

— Што ты там гоыорил? — спросила она краем рта.

— Я говорил, — сказал Джейс с преувеличенным спокойствием, — что передал через Тамиё, что Стражи готовы помочь. Она обменивается сведениями с другими мироходцами. В своих странствиях они собирают новости и истории. Как барды — только они переносят их не из города в город, а между мирами.

— И сколько их? — спросил Гидеон, подперев голову кулаком. — Как часто они встречаются?

Джейс покачал головой.

— У них нет организации, как у нас. Все происходит неформально. Практически на уровне слухов. Но они много путешествуют и со многими разговаривают. Если кому-то нужна будет помощь, то они расскажут о нас. Если помощь кому-то будет необходима, то они расскажут об этом нам. — Джейс замолчал и посмотрел на каждого из собравшихся. — И это уже дало плоды. Нас нашли. Гость ждет снаружи.

Гидеон ухмыльнулся и выпрямился на скрипнувшем под его весом кресле.

— Отлично сработано, Джейс.

Джейс кивнул:

— Его зовут Довин Баан. Министр по инспекциям на каком-то фестивале изобретателей в мире Каладеш.

Слева от Лилианы пыхнуло жаром.

— Лавиния, будь добра, пригласи нашего гостя.

Министр. Хм-м. Лилиана сняла ноги со стола, села прямо и положила ногу на ногу, расправив складки платья. По Джейсу прошла дрожь. Он вернул свою иллюзию изящности и уверенности, которую носил, когда она вошла.

Сидящий напротив Гидеон с интересом наблюдал за их приготовлениями.

Чандра еще дальше откинулась в кресле, надвинула очки на глаза и скрестила руки на груди.

Синекожий мужчина-ведалкен был высоким, худым, как шпага, и одетым с иголочки. Его костюм частично покрывали филигранные латунные завитушки, в которых что-то шипело и тихо щелкало. Ведалкен быстро и изящно спустился по лестнице, сцепив руки за спиной, и Лилиана удивилась тому, как ему это удалось. Как так вышло, что металлические детали на рукавах не перепутались?

Проходя мимо одного из украшавших стены полотен, мужчина остановился, нахмурился и поправил неуловимо перекосившуюся раму.

— Министр Баан, — поприветствовал его Джейс. — Это мои коллеги: Нисса, Гидеон, Чандра и Лилиана.

Услышав свое имя, Лилиана с милой улыбкой поднялась с кресла. Она сделала реверанс, глядя Баану прямо в глаза. У него они были буйного ярко-фиолетового цвета. Невероятный контраст со строгим, холодным образом.

— Я очарована, министр.

Реверанс получился так себе, но Лилиана сомневалась, что гостю знакомы тонкости придворных манер Доминарии.

Баан приложил руку к животу и низко поклонился, опустив взор к полу под ее ногами.

— Взаимно, госпожа Лилиана.

— Надеюсь, ожидание не доставило вам неудобств? — спросил Джейс, указывая министру на пустое кресло у дальнего края стола.

Баан бросил на него удивленный взгляд, но садиться не стал.

— Все было вполне терпимо.

Иллюзорное лицо Джейса осталось бесстрастным, но Лилиана подозревала, что магу сейчас очень неловко.

— Очень хорошо. Что ж… Чем Стражи могут вам помочь?

— Я желал бы всесторонне и с должным тщанием обсудить вопросы, изложенные в моей отправленной загодя корреспонденции.

После секундной паузы, понадобившейся, чтобы продраться через витиеватую речь Довина, Гидеон, наконец, откашлялся:

— Прошу прощения, министр. Не все мы читали это письмо.

Баан сделал глубокий вдох и выдох.

— О… Вот как? Что ж… Я введу вас в курс дела.

Он заложил руки за спину и начал говорить, шагая взад-вперед у края стола.

— Я имею честь официально и полномочно представлять перед вами Консульство Каладеша. Само собой, я изучил государственный строй Равники, вашу систему конкурирующих гильдий, — Баан произнес это слово, смакуя его, будто впервые пробуя редкую экзотическую сладость. — Наше Консульство — это полная противоположность. Оно едино и централизовано. Это элита нашего общества. Задача Консульства — рационально распределять ресурсы, руководствуясь справедливыми законами. Мы смогли построить общество, в котором нет нуждающихся.

Правую руку Лилианы жгло. Она взглянула на Чандру. Вокруг той дрожало марево раскаленного воздуха. Медные локоны плясали в восходящих потоках тепла. Но она молчала, стиснув зубы, натянутая, как струна.

Стараясь не привлекать внимания, Лилиана сдвинула свое кресло влево.

— Полгода назад, — продолжил Баан, — Консульство объявило о проведении Ярмарки Изобретателей в столичном городе Гирапур. Она должна начаться завтра утром. Это выставка произведений инженерного искусства в самых различных областях. Лучшие изобретатели получают награды и стипендии.

Баан позволил себе едва заметно улыбнуться.

— Мне было доверено лично осмотреть все представленные на конкурс работы, чтобы убедиться, что безопасности посетителей ничто не угрожает. Пусть это прозвучит дерзостью, но я должен заметить, что судей ждет очень сложный выбор. Я уверен, что по крайней мере один из шедевров проложит путь совершенно новому направлению в механике…

Министр остановился у книжной полки и коснулся латунной детали на плече. Перед его глазом с жужжанием выстроились линзы. Вглядевшись с их помощью в полку, он нахмурился и длинным пальцем провел по ее поверхности.

— В последние недели, — продолжил он, разворачиваясь на пятках и доставая из кармана носовой платок, — подготовке к ярмарке активно мешают вандалы и мятежники. До сих пор нам удавалось избежать потерь благодаря принятым мной мерам безопасности.

Баан тщательно вытер палец, аккуратно сложил платок вчетверо и убрал обратно в карман.

— Однако попытки обнаружить и ликвидировать источник мятежа оказались безуспешными.

Линзы консула с щелчком вернулись на свое место в наплечнике.

— Это все.

Гидеон откашлялся.

— Если я правильно понял, вы предлагаете Стражам… обеспечить безопасность?

— Найти источник, стоящий за атаками? — уточнил Джейс.

Баан посмотрел на них и дернул носом, словно унюхал что-то непотребное на подошве башмака.

— Именно так, — сказал он. — Как и было изложено в моей корреспонденции.

— Что это за люди? — спросил Гидеон. — Почему они хотят сорвать ваш фестиваль?

Баан наклонил голову.

— Логичный вопрос, господин Гидеон. К сожалению, у меня нет на него столь же логичного ответа. Все проблемы отступников существуют лишь в воспаленном пространстве между их собственными ушами. Их главный аргумент состоит в том, что предложенное Консульством равное распределение кажется им «нечестным» по отношению к ним самим. Почему-то они считают, что заслуживают большего, чем справедливая доля. А когда Консульство отказывается потакать их эгоистичным желаниям, они портят собственность правительства и воруют предназначенные для общественного пользования ресурсы.

Чандра вскочила с места, и ее кресло полетело назад. Лилиана еле успела выбросить руку и удержать его, чтобы оно не свалилось на пол. Пиромантка выбежала из комнаты, оставляя за собой шлейф искр и раскаленного воздуха.

— Что ты… — начал Гидеон, но еле успел увернуться от пылающих рук пронесшейся мимо Чандры. Та взлетела по лестнице, изрыгая замысловатые проклятья.

Приподняв бровь, Баан наблюдал за происходящим.

— Полагаю, она понимает, что анатомически это невозможно?

Джейс откашлялся — слишком громко.

— Министр Баан…

Массивная дверь библиотеки с грохотом захлопнулась, и ведалкен повернулся обратно к столу.

— Среди ваших отступников есть мироходцы?

— Насколько мне известно, нет.

Гидеон покачал головой:

— Тогда я не вижу, как мы могли бы помочь. Прошу прощения, но мы…

— Погоди, — Джейс подался вперед. — Он сказал, что не знает. А мы можем доказать это точно.

Баан закрыл невозможно яркие глаза и потер тонкими пальцами переносицу.

— Господа, прошу простить меня за дерзость… Но кто в вашей группе принимает решения?

Джейс и Гидеон переглянулись.

— Ну…

— Эм-м…

— Гидеон командует на поле битвы…

— Джейс — администратор…

— Но мы оба…

— Но никто из нас…

Баан взялся за голову, словно на него напал приступ мигрени.

— Министр Баан, — прервала мироходцев Лилиана. Она поднялась с громким шелестом шелка и кружев и изобразила самую обезоруживающую из своих улыбок.

— Моих… коллег беспокоит направленность нашей группы. Цель Стражей — бороться со злодеяниями мироходцев, таких как мы. Иными словами, бороться с проблемами извне. А ваши проблемы, похоже, исходят изнутри. И в этом случае, — она жестом изобразила беспомощность, — наши руки связаны.

Баан медленно и с облегчением выдохнул.

— О… Благодарю вас, госпожа Лилиана. Теперь ваша позиция мне абсолютно ясна. Боюсь, я не вполне понял принципы вашей организации. Конечно, я не жду, что вы нарушите установленные для себя законы.

Он вновь поклонился ей.

— Примите мои искренние извинения. В дальнейшем я постараюсь более тщательно подходить ко сбору сведений. Что ж, если позволите, я бы хотел откланяться.

Джейс с раскрытым ртом глядел на Лилиану. На его лице была смесь раздражения и изумления. Бесценно.

— Нет-нет, постойте, — вскочил на ноги Гидеон. — Министр, вы должны хотя бы остаться на ужин!

Баан посмотрел на него, словно тот на его глазах отрастил еще две головы.

— Господин Гидеон, даже если бы я счел возможным злоупотреблять вашим гостеприимством, я нужен на Каладеше. Не сомневаюсь, что во время моего отсутствия диверсанты не сидели, сложа руки.

Гидеон широко улыбнулся Баану.

— Путешествия между мирами отнимают много сил, а одно вы сегодня уже совершили. Мы не может отпустить вас на голодный желудок. Законы гостеприимства! А пока мы все готовим, я покажу вам дом Дже… то есть, нашу штаб-квартиру.

Баан пристально посмотрел на воина.

— Уверяю вас, что для своего возраста и положения я нахожусь в приемлемой физической форме, и к тому же считаю, что это не должно вас касаться. Тем не менее… Если ваши обычаи требуют предоставить пищу отбывающему гостю, я отнесусь к ним с уважением.

— Замечательно! — Гидеон хотел хлопнуть министра по плечу, но вовремя остановился и сделал вид, что просто нелепо потягивается.

Лавиния покашляла, чтобы привлечь внимание.

— Договор… Прежде чем твои товарищи покинут нас. Еще одно дело.

Гидеон повернулся к ней.

— Еще одно дело?

Джейс скривился.

— Пока я был на Зендикаре и Иннистраде, нескольких влиятельных членов Сената Азориусов… устранили.

— Это тревожно, — согласился иеромант. — Но какое отношение…

— Ты сказал «устранили», — перебила Гидеона Лилиана. — А не «убили».

Джейс кивнул:

— Их петрифицировали. Обратили в камень.

Он помедлил. Брови Лилианы взлетели ко лбу. Джейс не знает, что сказать? Как интересно…

— Примерно год назад на Равнике действовала горгона-убийца. Горгона-мироходец, затаившая злость на Азориусов. Я остановил ее, но… разозлил.

— Да, у тебя всегда был талант обращаться с дамами, — заметила Лилиана.

— В общем, — продолжил Джейс, оставив выпад без внимания, — она поклялась, что однажды вернется.

Гидеон потер подбородок и поглядел на Лавинию.

— Хм-м… Есть какие-то зацепки?

— Пока нет, — ответила Лавиния.

Джейс повернулся к Гидеону.

— Я прошу тебя расследовать это дело

Тот отрицательно покачал головой:

— Ты справишься с этим лучше, Джейс. Выясни, что происходит, и сообщи мне.

Лилиана переводила взгляд с одного мироходца на другого. Как же хорошо, что у нее собственный дом! Хотя если дело вдруг дойдет до всеобщего голосования, то ей было бы легче направить его в нужную сторону.

— Ты даже не представляешь, как бы я хотел разобраться с этим сам, — сказал Джейс. Раздался еле слышный скрип кожи — это рука Лавинии в перчатке крепче сжала ножны.

— Но мне надо работать с документами, — он выплюнул это, словно ругательство. — Послушай, Гидеон, я не стану… это не приказ, понимаешь? Просто это нужно сделать. Я не могу заняться этим сам и думаю, что ты сработаешься с Азориусами. По крайней мере, уж точно лучше, чем Лилиана.

— Тут он прав, — с улыбкой сказала она. Лилиана была уверена, что у Азориусов еще сохранилось объявление об ее розыске четырехлетней давности, когда они с Джейсом работали на преступный Консорциум Теззерета. Как странно… сколько с тех пор переменилось. К Джейсу Азориусы обращались теперь за помощью, а она достигла такого могущества, что вся гильдия вряд ли справилась бы с ней.

Лилиана положила руку на потайной карман, где прятала Кольчужную Завесу. Впрочем, она и без этого чувствовала ее присутствие. Металл холодил ее бедро, а когда Лилиана ослабляла концентрацию, шепот сокрытых в Завесе духов Онакке доносился из темных углов комнаты.

— Что ж, это верно, — покивал головой Гидеон. — Хорошо. Лавиния, мне нужна сводка того, что известно Азориусам.

Стражница пораженно взглянула на иероманта.

— Сводка? Капитан Джура, только свидетельских показаний более тысячи, и…

— Я у вас недавно, — улыбнулся ей Гидеон. — Я вынужден полагаться на твой опыт. Знаю, это не самая простая задача, но могла бы ты что-нибудь подготовить к сегодняшнему вечеру? Даже совсем чуть-чуть — уже будет хорошо.

Лавиния зарделась.

— Конечно, командир.

— Спасибо, Лавиния, — Гидеон отправился к двери в дальнем конце комнаты, жестом пригласив Баана за собой. — У Джейса отличные повара. Когда ты — воплощение Договора, это дает кое-какие преимущества. Итак, чем вас угостить?

Джейс сбросил иллюзию спокойствия и взглянул в улыбающееся лицо Лилианы.

— Мне будет достаточно краюшки пресного хлеба, тонкого куска мяса и воды.

Громкий хохот.

— Мы вам предложим кое-что получше! Они свернули в коридор.

Лавиния устремилась к выходу, на ходу делая пометки в своем блокноте.

Они вновь остались одни.

Пока Джейс собирал свои бумаги, Лилиана встала между столом и дверью в его кабинет. Заметив это, он нахмурился, опустил голову и пошел мимо нее, не глядя в ее сторону. Лилиана благожелательно улыбнулась и великодушно обратилась к магу.

— Может, в будущем, дорогой мой, ты предоставишь разговоры мне?

— Терпеть не могу, когда ты так делаешь, — сказал Джейс холоднее и злее, чем, по ее мнению, она заслужила. — Когда ты просто так берешь и вмешиваешься. Можно подумать, что ты тут хозяйка. А потом ты еще ждешь, что я поблагодарю тебя.

Отвернувшись, Джейс пошел прочь.

Слова сами сорвались с ее языка — обида за обиду. Он был еще рядом, когда она прошептала:

— Я еще помню, когда тебе это нравилось.

А потом он ушел, оставив после себя лишь сердитые слова, ледяными ножами пронзившие ее сердце.

Проклятье. Вот и пропало хорошее настроение. Лилиана провела рукой под глазом (просто чтобы убедиться — там, конечно же, ничего не было). Потом она расправила плечи и выше подняла подбородок. Ну и пошел он к Гриксисам. Пожалуй, надо узнать, куда сбежала Чандра. Это может оказаться занятным.

Лилиана повернулась к лестнице и заметила, что в кресле Ниссы пусто. Эльфийка ушла так же незаметно, как и появилась.

Лишь на полпути на второй этаж Лилиана поняла, что за все время встречи Нисса не сказала ни слова.

Я все наношу и наношу удары.

Их неритмичная дробь отдается у меня в руках. Груша с песком, которую Гиди повесил для тренировок, качается и дрожит.

Будь он здесь, он сказал бы мне успокоится, соблюдать ритм, держать руки прямо и наносить короткие и продуманные удары. Жаль, что вместо этого он сейчас слушает напыщенного осла из Консульства.

Ярмарка Изобретателей? Да конечно. Они уже убили самых лучших изобретателей Каладеша. Такие, как Баан. Консулы и их идиотские правила.

А теперь пытаются затравить кого-то еще. Чьего-то ребенка. Может быть, чью-то…

Холщовый мешок-грушу Гиди охватывает пламя.

— Проклятье!

Здесь где-то… у него тут должна быть вода. Он каждый день выпивает по восемь стаканов. Я осматриваю комнату. Гири. Какие-то борцовские маты и подушки на полу. Большой мяч, которым мне запретили кидаться в Джейса. Снова гири. Стойка со странными штуками, про которые он никогда не рассказывает. И опять гири разных размеров и видов. Вот!

Я перепрыгиваю через стол и хватаю стоящее под окном ведро. Пахнет оно странно. Не знаю, может, он в нем голову моет. Мне просто нужна вода.

Горящая холстина за моей спиной прорывается, и песок с шуршанием высыпается на пол.

Ох, да чтоб его!

Я выливаю ведро на пылающие обрывки ткани.

На полу теперь здоровенная куча грязи. Интересно, паркет совсем испорчен? Носком башмака я провожу в грязи линию. Может, построить замок из песка?

Ненавижу это! Ненавижу, когда ломаю вещи хороших людей. Ну и что, что Гиди ведет себя мило с одним из тех, кто убил мою…

Снова жжет глаза. Я бросаю ведро, чтобы потереть их. Искры и угольки улетают прочь.

Может, Гиди это и заслужил. Так ему и надо — и его груше.

Что я вообще тут делаю? Мое место — не здесь.

Надо вернуться на Регату. Пройти этот дурацкий ритуал, когда ты всю ночь смотришь на горящее бревно. Оно постепенно разгорается все жарче. Красные, оранжевые, желтые языки пламени пожирают его кору. Вспыхивают и затухают вновь. А потом бревно сереет и распадается в прах. «Вот так и человека поглощает божественное, — говорила матушка Люти. — Изменяет его. Старая жизнь заканчивается… бла-бла-бла».

Какое божественное? Эльдрази? Те ребята, что обманули Гиди? Я не хочу верить в бога, сжигающего все, к чему он притронется. Бог должен быть лучше!

Я вспоминаю водоем.

За той мощью, что сделала непослушными мои ноги…

Она была там. Я это видела. Я могу поклясться, что видела.

Она плавала в зеленом свете, и я могла там дышать.

Вот где я хотела бы быть.

Вот где мне нужно оказаться.

Это ощущение не дает мне покоя. Оно ползет по моей спине, добирается до затылка. Мне нужно идти, сейчас же.

Ноги уже несут меня к двери. Нет. Остановись. Нельзя же просто так вламываться и… то есть, это странно, верно? Грубо. Я не хочу, чтобы она подумала, что я из тех, кто вламывается и… ладно, может, на самом деле я действительно из тех, но я изо всех сил стараюсь быть вежливой. Мне просто нужно немного времени, чтобы…

Проклятье. Я уже поднялась по лестнице. И теперь топаю по коридору, как нескладный увалень, потому что ноги трясутся, а голова кружится. Это просто глупо! Нужно прекратить шагать вперед. Нужно развернуться. Нужно на цыпочках спуститься по лестнице, тихонько, как мышка. Сейчас я это сделаю… Чандра, чтоб тебя, не трогай дверь! Прекрати пялиться на громадные цветы, которых месяц назад тут еще не было. Плохая Чандра! Не получишь булочку с корицей! Повернись, спускайся по лестнице и больше не думай о таких глупостях…

«Чандра?»

ГР-Р-Р-Р…

«П-привет. Нисса… Ты тут?»

Да, вот так. Как ни в чем не бывало. Ловко. Веди себя непринужденно, как Лилиана. Лилиане все нипочем.

«То есть, конечно, ты тут. Это же ты сейчас сказала. А у тебя найдется минутка? Может быть…» Так, все, прекращай говорить.

«Да. Я за кустом касс… за кустом с фиолетовыми цветами».

У меня трясутся руки. Я отодвигаю ветви и иду на ее голос. Листья кажутся мне наждачной бумагой. Еще немного, и…

Она сидит, скрестив ноги, на моховом ковре. Распущенная черная шевелюра волнами опускается на плечи и доходит до колен. На голове у нее небольшой венок из цветов. Бабочки порхают вокруг. Она не обращает внимания. Проходящие через листву лучи солнца окрашивают ее золотым. Она пахнет самыми теплыми детскими воспоминаниями.

Она не отводит от меня глаз. Просто сидит. Слушает. Ждет. Меня пробивает дрожь, и мне кажется, что я вся истекаю потом.

Когда я последний раз мылась? У эльфов же нюх, как у собаки, верно?

И вдобавок ко всему, я, согнувшись, стою под веткой и отвожу листья от лица, как последняя идиотка.

«Эм-м… Можно, я присяду?»

Я дышу ртом, жадно хватаю воздух и надеюсь только, что это не слишком громко слышно.

«Конечно».

Она жестом приглашает меня. Ее изящная рука движется, подобно воде. Словно течет.

А потом я спотыкаюсь и падаю лицом в землю.

«О! — тянется ко мне она, но на расстоянии вытянутой ладони ее пальцы словно натыкаются на невидимую преграду. — Тут корень…»

Она отдергивает ладонь и накрывает второй ладонью.

«Все нормально, — говорю я в землю, а потом поднимаюсь на колени и провожу руками по лицу, чтобы убедиться, что это действительно так. Сейчас мне не хватало только нос расквасить. — Ты в порядке?»

Она смотрит на меня, наклонив голову.

«Я…»

«Ха-ха-ха! Ну конечно же, ты в порядке. Прости. Это же я лицом в землю шлепнулась».

ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ!

Я пытаюсь сесть, как она, но щитки на голенях впиваются в бедра. Тогда я прислоняюсь к дереву, вытягиваю ноги, кладу одну ступню на другую.

Стоп! Мои ноги почти касаются ее коленок. Так делать не стоит. Ей это может не понравиться. Я ворочаюсь, направляя ноги в другую сторону.

Ну, отлично. Теперь мне корень в задницу упирается.

Нисса просто смотрит на меня. Безмолвно. Терпеливо.

Я хихикаю и стараюсь убрать волосы со вспотевшего лба. Под ее взглядом я краснею, кожа словно плавится.

«Кажется, я поломала твои цветы».

«Они вырастут».

У нее такие глубокие глаза. Я вспоминаю каменоломню рядом с Гирапуром из моего детства. Ее заполнила вода, и по берегам вырос мох и плавало всякое зеленое. Черная, глубокая, неподвижная вода. Если упадешь, то никогда не доберешься до дна. Так, по крайней мере, нам говорили. Я стою на краю и ужасно трушу, не решаясь прыгнуть.

Она откашливается.

«Я чем-то могу тебе помочь?»

Я пытаюсь сглотнуть, но у меня пересохло в горле, так что получается не с первого раза. «Я… я просто подумала… помнишь, тогда, на Зендикаре, когда мы слились… то есть, наши сознания! Они слились. Я почувствовала ярость Зендикара. Силу целого мира. Твоего мира. И это было потрясающе. Самое лучшее ощущение в моей жизни. Но за Зендикаром, за его яростью и силой, я почувствовала тебя. Твой разум. И он был таким умиротворенным… понимаешь? Ты вроде как… заставила меня сосредоточиться. Ты была такая спокойная и участливая…»

А потом мой мозг отключается, но рот продолжает стремительный бег к обрыву.

«Когда я коснулась той части тебя, то было похоже, что ты плывешь… просто лежишь на спине и плывешь по течению, глядя в небеса. Внизу ничего нет. Лишь синее небо и воздух сверху, все спокойное и неподвижное. Ты можешь вечно смотреть туда, и тебе совсем не нужно беспокоиться…»

ДА ЧТО ТАКОЕ Я НЕСУ?!

Я провожу рукой по взмокшим волосам.

«Ха-ха… да. Ты, наверное, думаешь, что это глупо? Я прихожу и начинаю нести какую-то дичь…»

Нежная улыбка.

«Я думаю, что это очень красноречиво».

Я наматываю прядь волос на палец и больно дергаю. Это мне поможет сосредоточиться.

«В общем… Я просто подумала, что иногда меня все достает… то есть, я здорово злюсь, и от этого что-нибудь обычно взрывается. Но если бы я могла вновь попасть в то место… В тот водоем разума. Спокойный. Приземленный. То есть…»

Я делаю ошибку. Поднимаю взгляд — и вижу ее глаза. Она смотрит на меня, и у меня перехватывает дыхание, и я не могу сказать ни слова.

Я пытаюсь вздохнуть.

«Думаю, Джейсу это бы понравилось. Ну, что я не разношу ему дом. У него тут много всяких дорогих штук, и все такое. ..»

«Я могу научить тебя медитации».

«Эм-м… да. Давай начнем с этого. Мне нравится».

Ее тонкие брови удивленно поднимаются.

«Тебе нехорошо? Ты так волнуешься…»

Весь сад полон парящих в воздухе серебряных искр, последние полчаса я изо всех сил сдерживалась, чтобы не разнести весь дом, и сердце у меня колотится о ребра так, будто я только что пробежала марафон. У МЕНЯ ВСЕ В ПОРЯДКЕ, СПАСИБО.

Но вместо этого я выпаливаю: «Просто ты… все время смотришь на меня».

«Мы с тобой разговариваем. Разве я не должна на тебя смотреть? — говорит она, и я могу поклясться, что у нее дрожит губа. — Это… это невежливо в твоем мире?»

Она впервые отворачивается, взявшись одной рукой за мочку тонкого уха. На белоснежной щеке проступает румянец цвета вечерней зари.

КАКОГО ДЬЯВОЛА Я СЕЙЧАС ЭТО СКАЗАЛА?

«Что?.. нет! То есть… извини!»

Я вскакиваю на ноги и головой врезаюсь в низко висящую ветку.

«Ай! Извини… Глупо вышло».

Я отхожу, держась за голову, локтями закрывая пылающие глаза, спотыкаясь о тот же проклятый корень, дрожу, задыхаюсь, и у меня крутит живот. Что я наделала, что я наделала, что я наделала?

В мгновение ока Нисса вскакивает на ноги.

«Постой!»

«Нет, из-за меня тебе странно! Я пойду. Да, мне лучше уйти. Извини. Пока! Извини».

«Чандра, прошу тебя…»

Я поворачиваюсь и бегу, оставляя за собой след из искр. Деревья и цветы расплываются вокруг меня, и я сломя голову забегаю в дверь.

Кажется, меня сейчас стошнит.

— Катастрофа, — пробормотала под нос Лилиана. Бедром она прислонялась к дверному проему в гимнастический зал Бифштекса. После разыгравшейся внизу сцены Лилиана ожидала увидеть здесь следы пожара. Замок из песка оказался для нее полным сюрпризом.

— Здесь, наверху, я упражняюсь, — прогремел у нее за спиной голос Гидеона. — Я стараюсь еще Джейса с Чандрой натренировать, чтобы у нас каждый мог в руках держать оружие. Понимаете? Просто на всякий случай.

— Я абсолютно уверен, что это будет столь же увлекательно, сколь и все остальное здание, — устало ответил Баан.

БАМ!

Лилиана вздрогнула и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Чандра рыжеволосой кометой пронеслась мимо Гидеона и Баана, оставляя за собой огненный след.

— Извиниятамтебесожгла! — выпалила она. Голос звучал так, будто шел из-под воды.

Через секунду ее уже не было, и только с лестницы доносился топот ее башмаков.

— Осторожнее! Упадешь! — прокричал ей вслед Гидеон.

Лилиана вышла на лестницу и взглянула вверх. С лестничной площадки наверху смотрела Нисса. Она прижимала руки к груди, ее длинные уши опустились, а губы приоткрылись в немом удивлении.

Лилиана покачала головой и пошла вниз по лестнице. Кому-то придется потрудиться, убирая грязь. Чандру было легко прочитать. Даже слишком легко. Но она повелевала невообразимой силой. Очень удобное сочетание.

После долгого жаркого дня солнце клонилось к западу. Низкие серые облака на востоке обещали вечерний дождь — несущий летом духоту, а не прохладу.

Не то, чтобы ее беспокоила жара… У некромантов были свои преимущества, о которых знали немногие. Например, измерив ее температуру тела, любой медик забил бы тревогу. Даже жарким летом Лилиане было вполне комфортно, а ее дыхание было ледяным, а не теплым. Джейс почему-то был на этот счет невероятно чувствителен. Достаточно было слегка подуть ему в шею, и он тут же просыпался.

Лилиана нахмурилась и решительно прогнала это воспоминание.

Найти Чандру оказалось несложно. Во-первых, она то и дело врезалась в людей и предметы, когда неслась, сломя голову, а во-вторых, ее волосы дымились, и этот дым отличался от того, что поднимался от стоящих тут и там тележек с уличной едой. Лилиане даже не пришлось отправлять на поиски тень.

Чандра сидела на корточках в середине небольшого переулка в трех кварталах от дома Джейса. Проход в этот переулок перекрывала телега грубого уличного торговца, от которой несло дешевой свининой и переваренной капустой. Девушка прижала голову к коленям, прислонилась спиной к стене и погрузила руки в свои медные волосы.

По переулку разносилось эхо ее шепота: «Дура, какая же я дура…»

Нет, так не пойдет. Лилиана высоко подняла голову и завернула за угол, подобрав юбку, чтобы не испачкать подол в разноцветных лужах.

— О, Чандра! Привет.

Пиромантка вскочила на ноги, вытирая нос тыльной стороной дрожащей ладони.

— П-привет. А… А что ты тут делаешь?

— Решила пройтись за покупками, — сымпровизировала Лилиана.

Чандра, конечно же, поверит. Старшая сестренка Лилиана, большая модница и транжира.

Пиромантка фыркнула и недоверчиво поглядела на нее.

— В этом переулке?

— Мы делаем покупки в разных местах, — ответила Лилиана. — Хочешь пойти со мной?

Чандра обернулась, посмотрев в дальний конец переулка, где тени прохожих мерцали и плясали в вечернем свете.

— С тобой никого из наших? Гиди, например?

— Этого только не хватало! Он бы помер от скуки, если бы отправился со мной.

Чандра ухмыльнулась.

— Если бы он помер, ты бы его воскресила, чтобы он сумки таскал!

Она мгновение помедлила.

— Ты же специально дала мне пошутить шутку про некромантов?

— Один-единственный раз. Потому что ты мне нравишься.

Чандра слегка расслабилась. Очень хорошо.

Пиромантка вновь провела рукой под носом а потом вытерла ее об завязанный вокруг талии платок.

— А что ты собралась покупать?

— Да так, ничего особенного, — беспечно ответила Лилиана. — Бутылку вина, полдюжины дохлых кошек, лучше всего от семи- до десятидневной давности, свечи с лавандовым ароматом, костяную пилу длиной в треть метра…

Чандра раскрыла рот и простояла так некоторое время, прежде чем смогла произнести хоть слово.

— Я… не понимаю, ты шутишь или нет?

— Ну, значит, тебе придется пойти со мной и самой все узнать. Поговорим по дороге.

Всюду была темнота. Холодная. Безмолвная. Ее окружала сырость. Но сверху через сырость просачивалось тепло, и его малая толика грела ей спину. Она ждала целую вечность, дремала под звуки трескающегося льда и колотящего по земле дождя, под топот стремительных, живых созданий, проходящих сверху.

Но пришло время двигаться.

Медленно, медленно она начала разворачиваться, раздвигая давящую на нее со всех сторон мягкость. Она расправляла руки и ноги, трещащие в суставах и дрожащие после проведенной в темноте вечности. Всюду вокруг нее приходили в движение собратья. Тепло на ее спине передавалось им всем, звало к себе. Наконец-то они должны были встретиться.

…Нисса…

Она попыталась сдвинуть с места навалившийся на нее вес. Потянулась. Бледные, тонкие пальцы погрузились в бархатную землю внизу, туда, где все еще скрывался долгий злой холод, приготовивший для нее в неведомой глубине прозрачные ледяные ножи. Нисса содрогнулась.

Может быть, у нее не получится. Может быть, она останется здесь навсегда. Потерявшаяся, сдавшаяся, превратившаяся в пустую оболочку. Не мертвая, но никогда не жившая.

…Нисса?

Вдруг темноту прорезал свет.

Она дрожала от боли, слабые ноги толкали ее вверх, руки тряслись, когда она расправила их, оторвав от груди. Каждое движение было пыткой. Но сердце стучало, разгоняя заледеневшую кровь и наполняя конечности силой и цветом. Голова поднялась к свету, волосы рассыпались в лучах солнца.

— Нисса?

Слово донеслось до нее, словно пролетев тысячи лиг.

В мгновение ока ее выдернуло прочь.

Мир стремительно пронесся мимо. Переплетение деревьев и грибов, растущих друг на друге и друг сквозь друга, слившихся в дыхании жизни. Пустыня из шелестящего песка, терпеливо разъедающего камень. Глухо рокочущие тучи, дождем поливающие землю внизу. Острые скалы, словно когти тянущиеся к небу. Вода — глубокая, холодна, пустая.

Она моргнула и уставилась на Гидеона, ошеломленная его звериным рыканьем — словами — поправила она себя, и дубинами перед ее лицом — пальцами. Свет вместо тепла резал ей глаза.

— Я…

Я не семечко.

Нисса. Я снова Нисса.

Гидеон внимательно смотрел на нее. Дождь стучал по окнам библиотеки Джейса. Срывающимся голосом Нисса прохрипела:

— Извини, Гидеон. Что ты сказал?

Он показал зубы. Улыбка.

— Мне показалось, что ты заснула.

— Я просто…

Просто была цветком, взошедшим в весенней тундре на другом краю света и радующимся первым лучам солнца. Нисса посмотрела на доброе и открытое лицо товарища, но не увидела в нем готовности это понять. Не нашла тех струн, что могла затронуть. Никакие слова не могли это объяснить.

— Я просто задумалась.

Она посмотрела себе на колени, где стояла миска с нетронутой едой.

Гидеон проткнул кусок мяса на своей тарелке зубастой железкой — вилкой, вспомнила она. Вилка терялась в его огромной мясистой ладони.

— Я рассказывал господину Баану о том, что ты сделала на Зендикаре. Ты и Чандра.

Чандра. Ее румяные от горячей крови веснушчатые щеки, резкие, быстрые движения рук. Ее ладони двигались, словно птицы.

Иногда Нисса кормила птиц в своем саду. Осмелевшие от голода, они клевали зерна с ее ладони, но разлетались, стоило ей неосторожно пошевелиться.

Она неосторожно пошевелилась, и Чандра улетела.

Ее подвели чувства и инстинкты.

С самого первого мгновения Равника навалилась на нее и дышала в затылок, словно громадный хищный зверь. Солнце было слепяще-белым, запахи — насыщенными и неприятными. Всюду были углы и острые грани, готовые рвать и резать.

Бесконечные потоки лиц, незнакомых и ужасных, заполняли улицы. Она не знала, что на свете может быть столько лиц. Все образы слились в один — нависшее над ней чудовище с тысячей голов. От простой прогулки вокруг здания ее пробивала дрожь, а по лицу стекали ручьи пота. Ей приходилось садиться на корточки и изучать одинокие цветы, пробившиеся через потрескавшиеся плитки. Приходилось изо всех сил стараться, чтобы не замечать толпящихся шумных прохожих — толкающихся, пихающихся, наступающих на ноги.

В этом городе не знали, что такое тишина. Днем нестройно звенели наковальни. Кушанья для бесконечных банкетов шкворчали на тысячах печей, гудело пламя. Ночью без умолку выли сирены и трещала мана. Миллионы голосов вопили и плакали, кричали от боли и гнева, похоти и злобы, болтали, заглушая друг друга. Нисса уже три месяца не слышала, как ветер шумит в листьях. Она не слышала ничего.

Лица. Шум. Тысяча и один незнакомый запах угнездились в ее горле, вызывая тошноту. Когда становилось слишком плохо, она сворачивалась калачиком у себя в саду и закрывала уши, чтобы деревья защитили ее.

Здесь все было твердым, ярким, острым.

Чандра. Глаза — как утренняя заря. Каждая мысль аршинными буквами написана на ее лице. Бесстрашная Чандра.

О, Зендикар, чем же я ее обидела? Что сделала?

Но ее друг — ее лучший друг и постоянный спутник в течение двух лет — не ответил. Тот уголок разума, где жил Зендикар, был безмолвным и пустым.

Я так много не понимаю. Жаль, что тебя нет рядом.

Ниссе никогда не приходилось жить среди такого числа соседей и чувствовать себя так одиноко.

— Нисса?

— Да?

Она достала из миски небольшой красный плод. Джейс называл его помидором. Туго натянутая кожица, сочная мякоть, слабый кисловатый аромат.

— Что вы хотели узнать?

Баан положил столовые приборы по сторонам тарелки, так тщательно выровняв углы, что это резало ей глаза, и вытянул пальцы.

— Прошу прощения за любопытство, госпожа… Нисса, — он поморщился от свистящих звуков ее имени. — Насколько я понял, ваши способности позволяют вам замечать естественные узоры магии и манипулировать ими. Узоры в земле, как я полагаю?

Золотистые филигранные механизмы на его одежде мерно тикали, вторя часам в дальнем конце комнаты. Нисса слышала, как шумит и щелкает текущая по ним энергия. Ни Гидеону, ни Баану, уши которого не отличались размером от человеческих, этот звук был не слышен.

— Невидимые лучи маны, — сказала она. — Да.

Его ноздри сжались от резкого вдоха.

— Любопытное различие. В моем мире потоки подобной энергии текут высоко в небе. Эта энергия называется эфиром. Мы собираем ее — с горных вершин или топтеров — храним в механических устройствах и высвобождаем для различных целей. В вашем мире поступают так же?

Остроконечные камни парят в воздухе, изгибая мироздание. Сплетение, клетка… сеть.

На эльфийку нахлынула волна тошноты.

— Нет, — ответила она, глядя в миску и вжавшись в плечи. — Некоторые так делали, но они…

Слова истории застряли у нее в горле. С чего же ей начать?

— Земля не… мы просим. А не берем силой.

— Просите? — переспросил Баан, словно не поверив своим ушам. — Просите кого? Ваши лучи маны — это природное явление, верно?

В голосе ведалкена прорезались презрительные нотки. Он прищурил глаза и нахмурил брови.

— Вы бы стали просить у горы позволения выплавить железо из руды, добытой в ее жилах? Стали бы молить дерево разрешить вам собрать его питательные плоды?

— Да, — только и ответила Нисса. Она поднесла помидор ко рту и откусила. Хлынул сок — яркие лучи белого солнца, падающие на черную землю, удобренную прахом тех, кто был раньше; прямые вспаханные борозды и болтовня ступающих по ним эльфов и дриад; лейки наклоняются, и капли нежданного дождя стучат по листьям, скатываясь вниз..

Целая жизнь в сладкой мякоти плода. Месяцы терпения. «Спасибо», — подумала она и проглотила кусок.

Гидеон сдвинулся к краю кресла и наклонился вперед, оказавшись между ними.

— Министр, в мире Ниссы все… несколько иначе.

Тяжелая дверь в конце зала открылась и в нее с изможденным видом прошел Джейс. Лавиния шла за ним следом. Когда маг пробурчал, что ему ужасно хочется пить, стражница вручила ему кружку с ароматным настоем — из нее пахло лимоном, гибискусом и какими-то неизвестными Ниссе травами. Джейс моргнул.

— Но как ты узнала, что?..

— Предвосхищать твои желания — моя работа, Договор, — отрезала она. — Приказать разогреть твой ужин?

— Не нужно. Спасибо, Лавиния.

Он достал кресло — старый дуб, темный и выцветший от долгих лет на солнце. Нисса подумала, что не знает, откуда появилось это кресло. Оно явно было старше, чем весь дом. От истории его жизни осталось лишь легкое дуновение ветерка, тень, отброшенная в пасмурный день.

На тарелке Джейса была какая-то бело-желтая масса из сыра и зерен. Даже когда она была холодной, запах разносился по всему залу. Маг нахмурился.

— Они туда цветную капусту положили?

— Тебе нужно железо, — ответила Лавиния.

— Я ненавижу…

— Ты ее даже не заметишь, — стражница не была настроена спорить.

Баан смотрел на эту сцену с холодным спокойствием.

— В детстве вас обижали.

Джейс, уже отправивший первую вилку в рот, закашлялся и с трудом проглотил кушанье.

— Я… я не помню своего детства.

В его глазах промелькнул десяток невысказанных мыслей.

Гость из Каладеша поднял брови.

— Вовсе не обязательно помнить о случившемся, чтобы вести себя сообразно пережитым событиям. Вполне возможна ситуация, в которой индивидуум забудет всю прежнюю жизнь. Я берусь утверждать, что и в этом случае он будет подвержен тем же когнитивным искажениям, и его будет тянуть к тем же типам характера.

Баан махнул рукой, словно отгоняя мух.

— Натура смертных далеко не так пластична, как наивно предполагают некоторые. Склонный к религиозному мышлению всегда найдет себе кумира, в которого станет верить. Преступник навсегда останется преступником.

Джейс отложил вилку.

— Это весьма… детерминистическая точка зрения, министр.

Баан моргнул — сначала одним глазом, потом вторым. Это было не подмигивание, а какая-то доселе неведомая Ниссе разновидность языка тела.

— И тело, и даже разум смертных — всего лишь система из хитроумных механизмов. А что может быть проще, чем наблюдать за работой механизмов и делать прогнозы и выводы?

Наступила тишина. Несколько секунд все молчали. Наконец, Джейс откашлялся.

— Вам понравилась экскурсия?

Нисса опустила глаза в свою тарелку. Пальцами выудив кусочек приготовленной на пару рыбы, она отправила ее в рот, чтобы прочувствовать вкус.

Ртутные тела, мелькающие в зеленых тенях. Темная торфяная вода, легкий привкус металла.

Язык не был для нее родным, но ей было все равно. «Спасибо, — подумала она. — Я использую то, что ты мудро дала мне».

Баан откинулся назад в скрипнувшем кресле.

— Полагаю, вам следует знать о том, что я заметил ряд структурных и организационных недостатков. Несущие балки на первом этаже потрескались. Если приложить достаточное усилие, они не выдержат. Расстановка мебели в большинстве спальных комнат нерациональна. На полу остается множество «белых пятен» — прошу прощения за неточность термина — которые слишком малы, чтобы их можно было использовать. На полках в библиотеке я заметил семнадцать книг, поставленных не на свое место. На втором этаже несколько светильников недостаточно защищены от сквозняков…

— Может, мне записать? — с кривой улыбкой поинтересовался Гидеон.

— Я запомню, — ответил Джейс.

Баан сделал паузу.

— Насколько я понимаю, за инцидент в гимнастическом зале господина Гидеона несет ответственность служащая у вас пиромантка?

— «Служащая» — это, пожалуй, слишком сильное слово.

— Какими бы ни были нюансы вашего соглашения, я нахожу прискорбным отсутствие подобающих защитных мер. Размеру и подбору книг в вашей библиотеке многие позавидовали бы. Но для пироманта это всего лишь растопка. Если бы возгорание произошло здесь…

— У нас с Чандрой есть… разногласия, но я доверяю ей, и она… — Джейс замолчал. — А где, кстати, Чандра?

Нисса подняла глаза. Обычное место Чандры за столом было пустым.

Гидеон пожал плечами.

— Я сам ее искал. Нам надо поговорить о том, как обращаться с чужими вещами. Я видел, как она бежала по лестнице с крыши…

У Ниссы перехватило дыхание.

— …и за ней спускалась Лилиана.

Джейс резко поднял голову. Лавиния, стоявшая у двери, откашлялась.

— Договор. Разреши доложить…

— Что? Да, говори! — Джейс повернулся к ней в своем кресле. — Ты знаешь, где они?

Лавиния почти незаметно вытянулась в струнку.

— Некоторое время назад капитан Джура велел приставлять сопровождение к графине Весс всякий раз, когда она покидает дом.

Джейс яростно взглянул на Гидеона, но тот лишь пожал плечами.

— Некромантка. Разумная мера.

Он отрезал себе еще кусок мяса.

Лавиния переступила с ноги на ногу, и ее доспехи загудели — так тихо, что это услышала одна только Нисса.

— Графиня встретилась с монахиней Налаар…

Баан подался вперед в своем кресле. Его глаза сузились.

— Днем они ходили по торговому району, а затем… хм… перешли в другой мир.

— Вместе? — спросил Джейс.

— Да, господин.

Гидеон отложил вилку.

— Куда?

— Мы не можем этого выяснить, господин.

— Налаар, — тихо сказал Баан. Он произнес это в той же манере, как говорила Чандра, и которую никому не удавалось в точности повторить. — Прошу простить мое удивление. Этого имени я не слышал много лет.

Джейс оттолкнул тарелку и положил руки на стол.

— Потрудитесь объясниться.

— Это не доставит мне удовольствия, но, полагаю, я должен это сделать, — Баан положил руки на колени. — Пия и Киран Налаар были среди зачинщиков движения отступников. И я с прискорбием должен добавить, что они были преступниками, замешанными в краже и незаконном распределении принадлежащих Консульству запасов эфира.

— Это родственники Чандры? — спросил Гидеон. — Я даже не знал, что она с Каладеша…

— Ее родители, если я только не ошибаюсь. Двенадцать лет назад они втянули свою дочь — ее имя осталось неизвестным — в незаконную контрабандистскую деятельность. Подробностей я не знаю, но девочка сбежала из-под стражи, проявив опасные способности пироманта. Налаары попытались спрятаться в сельской местности. Была облава, их окружили в деревне Бунарат, но при попытке задержания начался пожар. Офицер, командовавший облавой, доложил, что все трое погибли.

— Двенадцать лет? — пораженно переспросил Гидеон. — Но ей всего…

— Она была совсем ребенком, — тихо произнесла Нисса.

Баан открыл рот, потом закрыл. Опустив глаза, он забарабанил пальцами по филиграни на рукаве.

— Пожалуйста, поймите, — сказал он наконец. — Все это было сделано по приказу предыдущей администрации. И даже тогда эти действия сочли… чрезмерными. Командующий офицер продолжал облаву, несмотря на то, что ему было приказано вернуться. Полагаю, ему был сделан официальный выговор за преступную халатность.

— За халатность! — чуть не захлебнулся от возмущения Джейс.

— Я не знаю, что сделали ее родители, — проговорил Гидеон, стиснув зубы. — Впрочем, меня это и не интересует. Какими бы ни были их прегрешения, они не имеют никакого отношения к Чандре. Его глаза сузились.

— Она вспыльчива? Безусловно. Лишь дурак будет это отрицать. Но сердце у нее размером с луну.

Баан положил подбородок на переплетенные пальцы.

— Господин Гидеон, эфир — это воздух, которым мы дышим. Это падающий на землю дождь и листья деревьев. Мы осмеливаемся прикасаться к его могуществу лишь с помощью надежных инструментов — мириадов механизмов, каждый из которых должным образом выполняет свою функцию. Тщательно следуя этому методу, мы можем избежать 87,4% инцидентов, случающихся, когда маги черпают ману напрямую. И я прошу извинить меня за слова, но пироманты наиболее склонны наносить… сопутствующий ущерб.

Баан глубоко вдохнул и прикрыл фиолетовые глаза, вспоминая какую-то одному ему известную сцену.

— В прошлом пироманты становились виновниками… ужасных трагедий. Не всегда по своей воле, но всегда — по своей природе.

— Скажите, а спички у вас тоже запрещены? — спросил Гидеон со сталью в голосе, какой Нисса еще ни разу у него не слышала.

Баан опустил глаза.

— По вашей реакции я предполагаю, что госпожа Налаар никогда с вами об этом не говорила.

— Ни разу, — подтвердил Гидеон. Он смотрел на свой недоеденный ужин, и одна из его рук сжалась в кулак.

Джейс поглядел на него с сочувствием.

— Она не смогла открыться никому из нас.

Гидеон покачал головой.

— Но она должна была понять, что может.

— Этот выбор могла сделать только она. Мы тут ни при чем, — тихо проговорила Нисса. Она положила палец на край миски и провела вниз, так что керамическая посудина загремела. — У всех нас есть шрамы, которые мы не хотим показывать другим.

Чандра сидела напротив нее с горящими щеками, ломая цветочные стебли в тонких пальцах, надеясь всего лишь на несколько мгновений покоя. На что-то, отчего перестанет испуганной птицей биться ее сердце. Но Нисса была неосторожной. И Чандра вспорхнула и улетела.

— Могу я спросить, — начал Баан, — куда, по вашему мнению, она могла направиться? Ведь она не настолько безрассудна, чтобы устремиться на Каладеш?

Нисса подняла глаза. Джейс и Гидеон обменялись взглядами. Оба повернулись к ней.

Все трое встали одновременно.

Джейс повернулся к своей комнате с плащами.

— Я отправлюсь на Каладеш. Мне проще всех будет…

Лавиния преградила ему путь, одну руку положив на рукоять меча.

— Опять? — спросила она усталым и недовольным голосом.

Маг взглянул на нее, нахмурившись.

— Ты что, хочешь, чтобы в такой момент я сидел тут и занимался бумагами?!

Стражница кивнула на Гидеона с Ниссой.

— Они могут найти монахиню Налаар. А Договором они быть не могут.

Гидеон положил свою сильную руку Джейсу на плечо.

— Она права. Подумай о большой картине, Джейс. Я этим займусь. Хотя… — скривился он, — я от этого не в восторге. Сам знаешь, какая она бывает, когда кто-то говорит ей, что делать…

Каладеш. Гирапур. Город бронзы и машин. Город, похожий на Равнику, который никогда не спит. Ветер, пахнущий металлом и трещащей энергией, и бесконечный поток лиц навстречу и прочь. Океан злобно глядящих и шепчущихся незнакомцев. Глазеющих. Показывающих пальцем. Пихающихся.

— Я пойду, — слова слетели у нее с уст, прежде чем она успела понять, что говорит.

Гидеон повернулся к ней.

— Ты уверена? — он опустил взгляд к ее дрожащим пальцам. — Нисса, ты не обязана идти одна.

Эльфийка сжала пальцы в кулаки, успокаивая их.

— Я отправлюсь на Каладеш. Баан может провести меня. И я…

«А что я сделаю?

Приведу Чандру домой? Но она уже дома.

Вытащу из неприятностей? Она взрослая женщина и вольна поступать, как пожелает.

Защищу ее? У Чандры отваги, как у балота. Ей не нужны защитники.

— Я буду рядом с ней.

Да, так было правильно.

Сюжет выпуска «Каладеш»
Описание planeswalker-а: Чандра Налаар
Описание planeswalker-а: Лилиана Весс
Описание planeswalker-а: Нисса Ревейн
Описание planeswalker-а: Джейс Белерен
Описание planeswalker-а: Гидеон Джура
Описание planeswalker-а: Довин Баан
Описание мира: Равника

Саундтрек «Полуночная месса» — все песни из серии Netflix

Последний ограниченный сериал ужасов Netflix от сценариста и режиссера Майка Фланагана, Полуночная месса, , установлен на маленьком отдаленном острове. Шоу исследует идеи религии, веры, прощения и задает извечный вопрос о том, могут ли люди меняться и идеи могут развиваться. Учитывая все это, естественно, что мы получаем саундтрек, состоящий из тонны песен Нила Даймонда, верно?

Полушутка. В то время как певица и автор песен, наиболее известная благодаря «Sweet Caroline», может показаться несколько странным выбором, чтобы так часто повторяться в шоу, которое берет знакомые темы и помещает их на фоне медленного ужаса, музыка отлично работает, чтобы помочь установить рабочий класс острова, маленькое сообщество, где все знают друг друга. Трудно четко сформулировать, но что-то в этом голосе кажется правильным.

А также есть кусочек жизни для каждого, кто вырос с религиозным прошлым или без него. Шоу уравновешивает свои рок-гимны церковными гимнами, которые вы, возможно, слышали или не слышали раньше (в зависимости от того, откуда вы родом), и убедительной музыкой, которая усилит напряжение и настроение в любой момент, когда это необходимо.

И если вам интересно, что это за песни, мы расскажем вам ниже.

Эпизод 1

Песни:

Нил Даймонд «И трава не обращает внимания» Посмотреть полный пост на Youtube

Score/Hymns:

«Пребудь со Мной»

Посмотреть полный пост на Youtube

«Lead Kindly Light»

Посмотреть полный пост на Youtube

Наши отцы

View full post on Youtube

“Yaweh (Communion Hymn)”

View full post on Youtube

“Hail the Day”

View full post on Youtube

Episode 2

Songs:

«Бармен» в исполнении актеров

«Демократия» в исполнении актеров

«Если бы вы могли читать мои мысли» в исполнении актеров

«Субботнее утро» Тома Чапина

Посмотреть полный пост на Youtube

Музыка/Гимны:

«Святой Святый Святый»

Посмотреть полный пост на Youtube

«Господи, кто на протяжении этих 40 дней»

Посмотреть полный пост на Youtube

«О Боже, наша помощь в прошлые века» «Led Kindly Light» (Прелюдия до мажор)»

Посмотреть полный пост на YouTube

Эпизод 3

Песни:

«Холли, Святой» от Neil Diamond

Полный пост на YouTube

SCORE/Hymns:

. , Распространи над небесами пелену Твою»
«Был ли ты там, когда они распинали моего Господа»
Посмотреть полный пост на Youtube
«Веди добрый свет»
Посмотреть полный пост на Youtube
«Приди, тьма, рассейся O «Небеса, твоя пелена»

Эпизод 4

Оценка/Гимны:
«Ближе мой бог к тебе»
Посмотреть полный пост на YouTube
«Отец Слушайте молитвы»
View Post на YouTube
«Слушайте молитвы»
View Post на YouTube
«Слушайте молитвы»
. Мы собираемся вместе»
Просмотреть полный пост на Youtube
«Его свет воссияет»
Эпизод 5
Партитура/Гимны:
«Hail the Day That Sees Him Rise» Просмотреть полный пост 9002
«Hail the Day That Sees Him Rise» на ютубе
«О сыновья и дочери»
Просмотр Полного поста на YouTube
«Ближе мой бог к тебе»
Полный пост на YouTube
Эпизод 6
Оценка/гимны:
«
Hymns:
». Мы восхваляем имя Твое»
Посмотреть полный пост на Youtube
«Моя жизнь течет бесконечно в песне (как мне не петь)»
Посмотреть полный пост на Youtube
Эпизод 7
Score/Hymns:
«Lead Kindly Light»
Посмотреть полный пост на Youtube
«Был ли ты там»
Посмотреть полный пост на Youtube
«Рядом с Богом»
Посмотреть полный пост на Youtube
Evano Romano Эван — редактор отдела культуры журнала Men’s Health, автор статей в The New York Times, MTV News, Brooklyn Magazine и VICE. Он любит странные фильмы, слишком много смотрит телевизор и чаще слушает музыку, чем нет.
Песня о себе (версия 1892 г.) Уолта Уитмена
1
Я праздную себя и пою себя,
И то, что я предполагаю, вы должны принять,
Ибо каждый атом, принадлежащий мне, как добро принадлежит тебе.
Я бездельничаю и приглашаю свою душу,
Я наклоняюсь и бездельничаю, наблюдая за копьем летней травы.
Мой язык, каждый атом моей крови образовались из этой почвы, из этого воздуха,
Родившиеся здесь от родителей, родившиеся здесь от родителей тех же, и их родители те же,
Я, сейчас тридцать семь лет в полном здравии начинаю,
Надеясь, что не прекратится до самой смерти.
Символы веры и школы в отсрочке,
Отойти на некоторое время было достаточно, чтобы они были, но никогда не забывались,
Я укрываю добро или зло, я разрешаю говорить на всякий случай,
Природа без сдерживания с изначальной энергией.
2
Дома и комнаты полны духов, полки ломятся от духов,
Я сам вдыхаю аромат, знаю его и люблю,
Перегонка опьянила бы и меня, но я этого не позволю.
Атмосфера не парфюм, у нее нет вкуса перегонки, она без запаха,
Это для моего рта навсегда, я в него влюблен,
Я пойду на берег к лесу и обнажусь и обнажусь,
Я схожу с ума от того, что он соприкасается со мной.
Дым собственного дыхания,
Эхо, рябь, гудящий шепот, корень любви, шелковая нить, промежность и виноградная лоза,
Мое дыхание и вдохновение, биение моего сердца, прохождение крови и воздуха через мои легкие,
Запах зеленых листьев и сухих листьев, и берега, и темных морских скал, и сена в амбаре,
Звук отрыгнутых слов моего голоса растворился в вихрях ветра,
Несколько легких поцелуев, несколько объятий, объятия,
Игра блеска и тени на деревьях, когда качаются гибкие ветки,
Наслаждение в одиночестве или в уличной суете, или в полях и на склонах холмов,
Чувство здоровья, полуденная трель, песня о том, как я встаю с постели и встречаю солнце.
Вы считаете, что тысяча акров много? Вы много считали землю?
Вы так долго тренировались, чтобы научиться читать?
Вы были так горды, что поняли смысл стихов?
Прекрати день и ночь со мной, и ты получишь источник всех стихов,
Ты будешь владеть благом земли и солнца (остались миллионы солнц)
Не бери больше ничего из вторых и третьих рук, не смотри глазами мертвых, не питайся призраками в книгах,
Моими глазами тоже не смотри и ничего у меня не бери,
Вы должны слушать все стороны и фильтровать их от себя.
3
Я слышал, о чем говорили говорящие, разговоры о начале и конце,
Но я не говорю о начале или конце.
Никогда не было большего начала, чем сейчас,
Ни юности, ни старости, как теперь,
И никогда не будет большего совершенства, чем сейчас,
Ни рая, ни ада больше, чем сейчас.
Призыв, призыв и призыв,
Всегда рождающее стремление мира.
Из мрака противоположность равна прогрессу, всегда веществу и увеличению, всегда сексу,
Всегда единство идентичности, всегда различие, всегда порода жизни.
Уточнять бесполезно, ученые и неученые чувствуют, что это так.
Верный, как самый надежный, отвесный в стойках, хорошо закрепленный, закрепленный на балках,
Крепкий как лошадь, ласковый, надменный, электрический,
Я и эта тайна здесь мы стоим.
Ясно и сладко моя душа, и ясно и сладко все, что не есть моя душа.
Недостаток одного недостает обоих, и невидимое доказывается видимым,
Пока это не станет невидимым и, в свою очередь, не получит доказательства.
Показывать лучшее и делить его с худшим возрастом раздражает возраст,
Зная совершенную уравновешенность и невозмутимость вещей, пока они обсуждают, я молчу, иду купаться и восхищаюсь собой.
Добро пожаловать каждый орган и атрибут меня, и любого человека, сердечного и чистого,
Ни дюйм, ни частица дюйма не отвратительны, и ни один из них не должен быть менее фамильярным, чем остальные.
Я доволен — вижу, танцую, смеюсь, пою;
Когда обнимающий и любящий друг спит рядом со мной всю ночь и удаляется на рассвете крадучись,
Оставив мне корзины, покрытые белыми полотенцами, наполнив дом их изобилием,
Должен ли я отложить свое принятие и реализацию и кричать себе в глаза,
Что они отворачиваются от того, чтобы смотреть вслед и вниз по дороге,
И немедленно зашифруй и покажи мне до цента,
Ровно значение единицы и ровно значение двойки, а что впереди?
4
Меня окружают путешественники и спрашивающие,
Люди, которых я встречаю, влияние на меня моей молодости, район и город, в котором я живу, или нация,
Последние даты, открытия, изобретения, общества, старые и новые авторы,
Мой ужин, платье, коллеги, взгляды, комплименты, взносы,
Реальное или воображаемое безразличие мужчины или женщины, которых я люблю,
Болезнь одного из моих или меня самого, или плохое поведение, или потеря, или безденежье, или депрессия, или экзальтация,
Сражения, ужасы братоубийственной войны, лихорадка сомнительных известий, судорожные события;
Они приходят ко мне дни и ночи и снова уходят от меня,
Но они не Я сам.
Помимо того, что я тяну и тяну,
Стоит удивленный, самодовольный, сострадательный, праздный, единый,
Смотрит вниз, стоит прямо или сгибает руку на неосязаемой опоре,
Глядя со склоненной набок головой, любопытствуя, что будет дальше,
Как в игре, так и вне ее, наблюдая и удивляясь этому.
Назад я вижу в свои дни, когда я пропотевал сквозь туман с лингвистами и претендентами,
У меня нет ни насмешек, ни аргументов, я свидетельствую и жду.
5
Я верю в тебя, моя душа, другой я не должен унижаться перед тобой,
И вы не должны унижаться перед другим.
Поваляйся со мной на траве, сбрось стопор с горла,
Ни слов, ни музыки, ни стишков хочу, ни обычаев, ни лекций, даже не лучших,
Только затишье мне нравится, гул твоего клапанного голоса.
Я помню, как однажды мы лежали таким прозрачным летним утром,
Как ты положил голову мне на бедра и нежно повернулся ко мне,
И разорвал рубашку с моей груди, и погрузил свой язык в мое голое сердце,
И тянулся, пока не почувствовал мою бороду, и тянулся, пока не взял меня за ноги.
Быстро возникло и распространило вокруг меня мир и знание, которые превышают все аргументы земли,
И я знаю, что рука Божья есть мое обетование,
И я знаю, что дух Божий мне брат,
И что все когда-либо рожденные мужчины также являются моими братьями, а женщины моими сестрами и любовниками,
И что кельсон творения есть любовь,
И безграничны листья жесткие или поникшие в полях,
И коричневые муравьи в колодцах под ними,
И замшелые струпья червячной изгороди, нагроможденные камни, бузина, коровяк и лабазник.
6
Ребенок сказал Что такое трава? принесли его мне полными руками;
Что я мог ответить ребенку? Я не знаю, что это такое, не больше, чем он.
Я предполагаю, что это должно быть знамя моего характера, сотканное из обнадеживающей зеленой материи.
Или я предполагаю, что это платок Господа,
Душистый подарок и памятник намеренно упал,
Где-нибудь по углам вывесить имя владельца, чтобы мы могли видеть и замечать, и говорить: Чья?
Или я предполагаю, что трава сама по себе ребенок, произведенный младенец растительности.
Или я предполагаю, что это единый иероглиф,
А это значит, Прорастая одинаково в широких зонах и узких зонах,
Растет среди чернокожих, как среди белых,
Канук, Такахо, Конгрессмен, Кафф, я даю им то же самое, я получаю то же самое.
И теперь мне кажется красивыми нестриженными могильными волосами.
Нежно я буду использовать тебе вьющуюся траву,
Может быть, вы исходите из грудей молодых мужчин,
Может быть, если бы я знал их, я бы полюбил их,
Может быть, вы из стариков или из потомства, вскоре взятого с колен своих матерей,
А вот и материнские колени.
Эта трава очень темная, чтобы быть из-за белых головок старых матерей,
Темнее бесцветных бород стариков,
Темно исходить из-под бледно-красных крышек ртов.
О, я вижу столько говорящих языков,
И я понимаю, что они не приходят из нёба напрасно.
Хотел бы я перевести намеки о погибших юношах и девушках,
И намеки о стариках и матерях, и о потомстве, взятом вскоре из их лона.
Как вы думаете, что стало с молодыми и старыми людьми?
Как вы думаете, что стало с женщинами и детьми?
Они где-то живы-здоровы,
Самый маленький росток показывает, что смерти на самом деле нет,
И если когда-либо и существовало, то оно вело жизнь вперед и не ждало конца, чтобы остановить ее,
И прекратилась, как только появилась жизнь.
Все идет вперед и наружу, ничего не рушится,
И умереть не так, как предполагалось, и более удачно.
7
Кто-нибудь думал, что ему повезло родиться?
Спешу сообщить ему или ей, что умереть — такое же счастье, и я это знаю.
Я прохожу смерть с умирающим и рождение с новорожденным младенцем, и не вмещаюсь между шляпой и сапогами,
И рассматривайте разнообразные предметы, нет двух одинаковых и все хороши,
Земля хороша, и звезды хороши, и все их придатки хороши.
Я не земля и не придаток земли,
Я помощник и спутник людей, таких же бессмертных и бездонных, как и я,
(Они не знают, как бессмертны, но я знаю.)
Всякий себе и свой, мне мой мужской и женский,
Для меня те, кто были мальчиками и любили женщин,
Для меня человек, который горд и чувствует, как больно быть обиженным,
Для меня милая и старая дева, для меня мамы и мамы матерей,
Для меня губы, которые улыбались, глаза, которые пролили слезы,
Для меня дети и воспитатели детей.
Раздевайся! ты невиновен предо Мною, ни черствый, ни отвергнутый,
Я вижу сквозь сукно и клетчатую ткань, независимо от того,
А я рядом, цепкий, стяжательный, неутомимый, и меня не стряхнуть.
8
Малыш спит в своей колыбели,
Я поднимаю марлю и долго смотрю, и молча смахиваю рукой мух.
Юноша и краснолицая девушка сворачивают на заросший кустарником холм,
Я внимательно смотрю на них сверху.
Самоубийца растянулся на окровавленном полу спальни,
Вижу труп с взлохмаченными волосами, замечаю, куда упал пистолет.
Болтовня мостовой, покрышки телег, шорох подошв ботинок, разговоры прохожих,
Тяжёлый омнибус, возница с вопрошающим большим пальцем, лязг подкованных лошадей по гранитному полу,
Снежные сани звенели, кричали шутки, шкурки снежков,
Ура народным любимцам, ярость разбуженных толп,
Откидная створка занавески, больной внутри, несут в больницу,
Встреча врагов, внезапная клятва, удары и падение,
Взволнованная толпа, полицейский со звездой быстро пробирается к центру толпы,
Бесстрастные камни, которые принимают и возвращают так много эха,
Какие стоны перекормленных или полуголодных, падающих на солнце или в припадках,
Какие восклицания женщин, взятых внезапно, которые спешат домой и рожают младенцев,
Какая живая и похороненная речь всегда вибрирует здесь, какие вопли, сдержанные приличиями,
Аресты преступников, оскорбления, предложения супружеской неверности, согласие, отказ с выпуклыми губами,
Я обращаю внимание на них, или на их представление, или на их резонанс — я прихожу и ухожу.
9
Большие двери деревенского амбара открыты и готовы,
Сухая трава во время сбора урожая загружает медленно тянущуюся повозку,
Ясный свет играет на коричнево-серых и зеленых переливах,
Охапки набиты к провисшему покосу.
Я там, я помогаю, я пришел, растянувшись поверх груза,
Я чувствовал его мягкие толчки, одна нога лежала на другой,
Прыгаю с перекладин и хватаю клевер и тимофеевку,
И перевернуться кубарем и спутать мои волосы, полные прядей.
10
Один далеко в дебрях и горах я охочусь,
Бродя, пораженный собственной легкостью и ликованием,
Ближе к вечеру выбираем безопасное место для ночлега,
Разжигая огонь и поджаривая свежеубитую дичь,
Засыпаю на собранных листьях с собакой и ружьем рядом со мной.
Клипер Yankee находится под ее небесными парусами, она режет блеск и скад,
Мои глаза скользят по земле, я наклоняюсь к ее носу или радостно кричу с палубы.
Лодочники и копатели моллюсков встали рано и остановились для меня,
Я засунул концы брюк в сапоги и пошел веселиться;
Вы должны были быть с нами в тот день у котла с похлебкой.
Я видел свадьбу траппера под открытым небом на дальнем западе, невеста была рыжая девушка,
Ее отец и его друзья сидели рядом, скрестив ноги, и тупо курили, у них были мокасины на ногах и большие толстые одеяла, свисающие с плеч,
На берегу валялся траппер, одетый в основном в шкуры, роскошная борода и кудри защищали шею, он держал невесту за руку,
У нее были длинные ресницы, голова была непокрыта, грубые прямые локоны ниспадали на сладострастные члены и доходили до ступней.
Беглый раб пришел ко мне домой и остановился снаружи,
Я слышал, как его движения трещали ветками поленницы,
Через распахнутую полудверь кухни я увидел его вялым и слабым,
И пошел туда, где он сидел на бревне и привел его и заверил его,
И принес воды и наполнил ванну для его вспотевшего тела и ушибленных ног,
И дала ему комнату, которая вышла из моей собственной, и дала ему грубую чистую одежду,
И прекрасно помните его вращающиеся глаза и его неловкость,
И помни, что ему наложили пластыри на желчные протоки на шее и лодыжках;
Он прожил у меня неделю, прежде чем выздоровел и ушел на север,
Я усадил его за стол рядом со мной, прислонив к углу мой камин.
11
Двадцать восемь юношей купаются на берегу,
Двадцать восемь молодых людей, и все такие дружелюбные;
Двадцать восемь лет женской жизни и все такое одинокое.
Она владеет прекрасным домом на возвышении банка,
Она прячет красивого и богато одетого за жалюзи окна.
Кто из молодых людей ей нравится больше всего?
Ах, самая домашняя из них прекрасна для нее.
Куда вы направляетесь, леди? я тебя вижу,
Там вы плещетесь в воде, но остаетесь неподвижны в своей комнате.
С танцами и смехом по пляжу пришла двадцать девятая купальщица,
Остальные ее не видели, а она их видела и любила.
Бороды юношей блестели от влаги, она стекала с их длинных волос,
Маленькие ручейки пробежали по их телам.
Невидимая рука также прошла над их телами,
Он дрожащим голосом спускался с их висков и ребер.
Юноши плавают на спине, их белые животы выпячиваются к солнцу, они не спрашивают, кто их быстро схватил,
Они не знают, кто пыхтит и склоняется с подвеской и гнутой аркой,
Они не думают, кого обливают брызгами.
12
Мальчик-мясник снимает одежду для убийства или точит нож у прилавка на рынке,
Я слоняюсь, наслаждаясь его остроумием, его шарканием и срывом.
Кузнецы с грязными и волосатыми сундуками окружают наковальню,
У каждого свои санки, все на улице, в костре зной.
С усыпанного пеплом порога я слежу за их движениями,
Гибкость их талий играет даже с массивными руками,
Сверху молоты качаются, сверху так медленно, сверху так уверенно,
Они не торопятся, каждый бьет в свое место.
13
Негр крепко держит поводья своих четырех лошадей, колода качается под ним на перевязанной цепи,
Негр, который ведет длинную тележку каменного двора, устойчивый и высокий, он стоит на одной ноге на струне,
Его синяя рубашка обнажает пышную шею и грудь и ослабевает над поясом,
Взгляд его спокоен и властен, он сбрасывает со лба нависшую шляпу,
Солнце падает на его кудрявые волосы и усы, падает на черноту его полированных и совершенных конечностей.
Я созерцаю живописного гиганта и люблю его, и я не останавливаюсь на достигнутом,
Я тоже иду с командой.
Во мне ласкательница жизни, куда бы ни двигалась, как назад, так и вперед,
Чтобы ниши в сторону и младшие изгибы, ни человека, ни предмета не хватает,
Впитывая все для себя и для этой песни.
Быки, гремящие ярмом и цепью или останавливающиеся в тени листвы, что вы выражаете в своих глазах?
Мне кажется, это больше, чем все печатные издания, которые я читал в своей жизни.
Моя поступь пугает лесного селезня и утку на моем далеком и дневном пути,
Они поднимаются вместе, они медленно кружат вокруг.
Я верю в эти крылатые цели,
И признать красное, желтое, белое, играющее во мне,
И считайте зеленый и фиолетовый и хохлатую крону преднамеренными,
И не называйте черепаху недостойной, потому что она не что иное,
А сойка в лесу гамму никогда не изучала, а мне трели неплохо
И вид гнедой кобылы стыдит меня за глупость.
14
Дикий гусак ведет свою стаю сквозь прохладную ночь,
Ya-honk говорит он, и звучит это как приглашение,
Дерзкий может подумать, что это бессмысленно, но я внимательно слушаю,
Найдите его назначение и поместите туда, к зимнему небу.
Северный острокопытный лось, кошка на подоконнике, синица, луговая собачка,
Помет хрюкающей свиноматки, дергающей ее за соски,
Выводок индейки и она с полурасправленными крыльями,
Я вижу в них и в себе один и тот же старый закон.
Прижатие моей ноги к земле вызывает сотни привязанностей,
Они презирают все, что я могу сделать, чтобы рассказать о них.
Я влюблен в выращивание на открытом воздухе,
О людях, которые живут среди скота или пробуют океан или лес,
О строителях и кормчих кораблей, и о держателях топоров и кувалд, и о погонщиках лошадей,
Я могу есть и спать с ними неделю за неделей.
Самое обычное, самое дешевое, самое близкое, самое простое — это Я,
Я использую свои шансы, тратя деньги на огромные доходы,
Украшаю себя, чтобы отдать себя первому, кто возьмет меня,
Не прося небо спуститься на мою добрую волю,
Рассеивая его свободно навсегда.
15
Чистое контральто поет на органном чердаке,
Плотник чистит свою доску, язык его носового самолета свистит своей дикой восходящей шепелявостью,
Женатые и неженатые дети едут домой на ужин в честь Дня Благодарения,
Пилот хватается за шкворень, он мощной рукой сбрасывает вниз,
Помощник стоит в вельботе, копье и гарпун готовы,
Стрелок по уткам идет молча и осторожно,
Диаконы рукоположены со скрещенными руками у алтаря,
Пряха отступает и приближается к гулу большого колеса,
Фермер останавливается у бара, когда он идет на буханке первого дня и смотрит на овес и рожь,
Сумасшедшего везут наконец в приют, подтвержденный случай,
(Он больше никогда не будет спать, как в кроватке в спальне матери;)
Журналист с седой головой и изможденными челюстями работает над своим делом,
Он крутит свою пачку табака, пока его глаза затуманиваются от рукописи;
Уродливые конечности привязаны к столу хирурга,
То, что удаляется, ужасно падает в ведро;
На аукционном прилавке продается квартеронка, пьяница кивает у печки в баре,
Машинист засучивает рукава, полицейский едет в своем ритме, привратник отмечает проходящих,
Парень водит экспресс, (люблю его, хоть и не знаю;)
Полукровка пристегивает свои легкие ботинки, чтобы участвовать в гонке,
Западная охота на индеек привлекает старых и молодых, некоторые опираются на винтовки, некоторые сидят на бревнах,
Из толпы выходит стрелок, занимает позицию, выравнивает орудие;
Группы вновь прибывших иммигрантов прикрывают пристань или дамбу,
Как шерстяная мотыга на сахарном поле, смотритель смотрит на них со своего седла,
В бальном зале звучит горн, мужчины бегут за своими партнерами, танцоры кланяются друг другу,
Юноша не спит на чердаке с кедровой крышей и внимает музыкальному дождю,
Росомаха ставит ловушки на ручье, который помогает наполнить Гурон,
Скво, закутанная в свою желтую одежду, предлагает на продажу мокасины и мешочки для бус,
Знаток вглядывается в выставку-галерею с полузакрытыми глазами, склонив голову вбок,
Когда палубные матросы пришвартовывают пароход, доска бросается для пассажиров, идущих на берег,
Младшая сестра протягивает моток, а старшая сматывает его в клубок и время от времени останавливается для узлов,
Годовалая жена выздоравливает и счастлива, что неделю назад родила первенца,
Девушка-янки с чистыми волосами работает на швейной машинке, на фабрике или фабрике,
Укладчик опирается на двуручный трамбовщик, репортерский поводок быстро летит над блокнотом, маляр пишет синим и золотым шрифтом
. Канальщик бежит по буксиру, бухгалтер считает за своим столом, сапожник натирает нить воском,
Дирижер отбивает ритм оркестру, и все исполнители следуют за ним,
Ребенок крестится, новообращенный делает первые профессии,
Регата раскинулась по заливу, гонка началась, (как сверкают белые паруса!)
Погонщик, наблюдающий за своим погоном, поет им, что заблудится,
Торговец потеет с рюкзаком за спиной (покупатель хихикает из-за лишнего цента)
Невеста расправляет белое платье, минутная стрелка часов медленно движется,
Употребитель опиума полулежит с застывшей головой и только что раскрытыми губами,
Проститутка волочит шаль, шляпка болтается на пьяной прыщавой шее,
Толпа смеется над ее проклятиями подлеца, мужчины издеваются и подмигивают друг другу,
(Несчастный! Я не смеюсь над вашими клятвами и не издеваюсь над вами;)
Президент, проводящий совет кабинета, окружен великими секретарями,
По площади прогуливаются три матроны, статные и дружелюбные, с переплетенными руками,
Экипаж вьючной тары повторил слои палтуса в трюме,
Житель Миссури пересекает равнины со своим товаром и скотом,
Когда контролер проходит через поезд, он сообщает об этом звоном мелочи,
Укладчики укладывают пол, жестянщики лужят крышу, каменщики зовут раствор,
Гуськом, каждый, взяв на плечи свою поклажу, идут вперед рабочие;
Времена года преследуют друг друга, собирается неописуемая толпа, это четвертое число Седьмого месяца, (какие салюты из пушек и стрелкового оружия!)
Времена года сменяют друг друга, пахарь пашет, косарь косит, а озимые падают в землю;
На озерах ловец щуки наблюдает и ждет у лунки в замерзшей поверхности,
Вокруг поляны густые пни, скваттер глубоко бьет топором,
Лодочники спешат к сумеркам возле тополя или орехового дерева,
Искатели енотов проходят через районы Ред-Ривер, или через районы, осушенные Теннесси, или через районы Арканзаса,
Факелы светят в темноте, которая висит на Чаттахуче или Альтамахау,
Патриархи сидят за ужином, а вокруг них сыновья, внуки и правнуки,
В глинобитных стенах, в брезентовых палатках, охотники и трапперы отдыхают после дневного спорта,
Спит город и спит страна,
Живые спят в свое время, мертвые спят в свое время,
Старый муж спит со своей женой, а молодой муж спит со своей женой;
И они стремятся внутрь меня, а я стремлюсь к ним наружу,
И каким бы я ни был, более или менее я,
И из них всех и каждого я соткаю песню о себе.
16
Я из старых и молодых, из глупых столько же, сколько из мудрых,
Независимо от других, всегда заботясь о других,
Матери и отца, ребенка и мужчины,
С начинкой из грубого материала и с начинкой из тонкого материала,
Один из народа многих народов, один и тот же самый маленький и один и тот же самый большой,
Южанин, скорее северянин, плантатор, беззаботный и гостеприимный, у реки Окони, где я живу,
Янки, готовый к обмену, связал меня своим путем, мои суставы самые гибкие суставы на земле и самые крепкие суставы на земле,
Житель Кентукки, идущий по долине Элкхорна в моих леггинсах из оленьей шкуры, уроженец Луизианы или грузин,
Лодочник над озерами, или заливами, или вдоль побережья, Hoosier, Badger, Buckeye;
Дома на канадских снегоступах или в кустах, или с рыбаками у берегов Ньюфаундленда,
Дома во флоте ледоходов, плавающих вместе с остальными и лавирующих,
Дома на холмах Вермонта или в лесах штата Мэн, или на техасском ранчо,
Товарищ калифорнийцев, товарищ свободных жителей Северо-Запада (любящих их большие размеры)
Товарищ плотогонов и угольщиков, товарищ всех, кто пожимает руку и приветствует питье и мясо,
Ученик простейших, учитель самых вдумчивых,
Новичок, но опытный в бесчисленных временах года,
Я любого цвета кожи и касты, любого ранга и религии,
Фермер, механик, художник, джентльмен, моряк, квакер,
Заключенный, фантазер, дебошир, адвокат, врач, священник.
Я сопротивляюсь любой вещи лучше, чем мое собственное разнообразие,
Дыши воздухом, но оставь после себя много,
И не зазнаюсь, и нахожусь на своем месте.
(Моль и икра на своих местах,
Яркие солнца, которые я вижу, и темные солнца, которых я не вижу, на своих местах,
Осязаемое на своем месте и неосязаемое на своем месте.)
17
Это действительно мысли всех людей во всех веках и странах, они не оригинальны для меня,
Если они не твои в той же степени, что и мои, они ничто или почти ничего,
Если они не загадка и разгадка загадки, то они ничто,
Если они не так же близки, как и далеки, они ничто.
Это трава, которая растет везде, где есть земля и вода,
Это общий воздух, который омывает земной шар.
18
Я прихожу с сильной музыкой, с моими корнетами и барабанами,
Я играю марши не только для признанных победителей, я играю марши для побежденных и убитых.
Вы слышали, что это хорошо, чтобы выиграть день?
Я также говорю, что хорошо падать, битвы проигрываются в том же духе, в котором они выигрываются.
Я бью и колотлю за мертвых,
Я дую через амбушюры для них изо всех сил.
Vivas тем, кто потерпел неудачу!
И тем, чьи боевые корабли затонули в море!
И самим тем, кто в море утонул!
И всем полководцам, проигравшим сражения, и всем побежденным героям!
И бесчисленное множество неизвестных героев, равных величайшим известным героям!
19
Это равноценная еда, это мясо для естественного голода,
Это для нечестивых так же, как и для праведников, я назначаю встречи со всеми,
Я не допущу, чтобы ни один человек был ущемлен или оставлен без внимания,
Настоящим приглашаются содержанка, корыстолюбец, вор,
Приглашен раб с пухлыми губами, приглашён венерианец;
Не должно быть никакой разницы между ними и остальными.
Это пожатие стыдливой руки, это поплавок и запах волос,
Это прикосновение моих губ к твоим, это шепот тоски,
Это далекая глубина и высота, отражающие мое лицо,
Это продуманное слияние себя и снова выход.
Вы думаете, у меня есть какая-то сложная цель?
Ну, у меня есть, для четвертого месяца ливни есть, и слюда на стороне скалы есть.
Вы понимаете, я бы удивился?
Удивляет ли дневной свет? чирикает ли ранняя горихвостка по лесу?
Удивляю ли я больше, чем они?
В этот час я говорю по секрету,
Я не могу сказать всем, но я скажу вам.
20
Кто идет туда? страстное, грубое, мистическое, обнаженное;
Как я извлекаю силу из говядины, которую ем?
Что такое мужчина вообще? что я? что ты?
Все, что я отмечаю как свое, вы должны компенсировать своим,
Иначе время было потеряно, слушая меня.
Я не сопли, что сопли на весь мир,
Что месяцы — это пустота и земля, но валяние и грязь.
Скулящая и засыпающая складка с порошками для инвалидов, соответствие идет четвертому снятому,
Я ношу свою шляпу, как мне заблагорассудится, в помещении или на улице.
Почему я должен молиться? почему я должен поклоняться и быть церемонным?
Раскопав слои, проанализировав до волоска, посоветовавшись с врачами и подсчитав близко,
Я не нахожу более сладкого жира, чем прилипший к моим костям.
Во всех людях я вижу себя, никем больше и ни зернышком меньше,
И хорошее или плохое я говорю о себе, я говорю о них.
Я знаю, что я крепок и здоров,
Ко мне постоянно текут сходящиеся объекты вселенной,
Все написано мне, и я должен понять, что это значит.
Я знаю, что я бессмертен,
Я знаю, что эту мою орбиту нельзя измерить компасом плотника,
Я знаю, что не пройду, как детский карлак, порезанный ночью палкой.
Я знаю, что я 9 августа0219
Я не беспокоюсь о том, чтобы оправдать себя или быть понятым,
Я вижу, что элементарные законы никогда не извиняются,
(В конце концов, я считаю, что веду себя не более гордо, чем уровень, на котором я построил свой дом.)
Я существую такой, какая я есть, этого достаточно,
Если никто другой в мире не знает, я сижу доволен,
И если все и все знают, я сижу довольным.
Один мир известен и, безусловно, самый большой для меня, и это я сам,
И приду ли я к себе сегодня или через десять тысяч или десять миллионов лет,
Я могу с радостью принять это сейчас или с такой же радостью могу подождать.
Моя опора шипами и пазами в граните,
Я смеюсь над тем, что вы называете растворением,
И я знаю амплитуду времени.
21
Я поэт Тела и я поэт Души,
Наслаждения небес со мной и боли ада со мной,
Первое я прививаю и умножаю на себя, второе перевожу на новый язык.
Я поэт женщины такой же, как и мужчина,
И я говорю, что быть женщиной так же здорово, как быть мужчиной,
И я говорю, что нет ничего более великого, чем мать человеков.
Я пою песнь расширения или гордости,
У нас было достаточно уклонений и порицаний,
Я показываю, что размер — это только развитие.
Вы опередили остальных? ты президент?
Мелочь, они туда хоть каждый приедут, да еще и пройдут.
Я тот, кто идет с нежной и растущей ночью,
Я призываю землю и море, наполовину удерживаемые ночью.
Прижми ночь с обнаженной грудью — прижми магнитную питающую ночь!
Ночь южных ветров — ночь больших звезд!
Все еще кивая ночь — безумная обнаженная летняя ночь.
Улыбнись, о сладострастная прохладно дышащая земля!
Земля дремлющих и жидких деревьев!
Земля ушедшего заката — земля гор туманной вершины!
Земля стекловидного отлива полной луны только что окрашена в синий цвет!
Земля сияния и тьмы, испещряющей прилив реки!
Земля прозрачной серости облаков ярче и яснее ради меня!
Далеко устремленная земля — богатая яблоневая земля!
Улыбнись, ибо твой возлюбленный идет.
Блудный сын, ты дал мне любовь — поэтому я тебе даю любовь!
О невыразимая страстная любовь.
22
Ты море! Я смирюсь и с вами — я догадываюсь, что вы имеете в виду,
Я вижу с пляжа твои кривые манящие пальцы,
Я верю, что ты отказываешься вернуться, не почувствовав меня,
Мы должны повернуться вместе, я раздеваюсь, поторопись с глаз долой,
Смягчи меня, качни меня в волнующем сне,
Обдави меня любовной мокротой, я могу отплатить тебе.
Море растянутых волн,
Морское дыхание, широкое и судорожное дыхание,
Море соляной жизни и нерасчищенных, но всегда готовых могил,
Ревун и ковчег бурь, капризное и нежное море,
Я един с тобой, я тоже из одной фазы и из всех фаз.
Участник притока и оттока I, превозносящий ненависть и примирение,
Превозносит друзей и тех, кто спит в объятиях друг друга.
Я свидетельствую о сочувствии,
(Должен ли я составить список вещей в доме и пропустить дом, в котором они содержатся?)
Я не поэт только добра, я не отказываюсь быть и поэтом зла.
Что это за болтовня о добродетели и о пороке?
Зло движет мной, и реформа зла движет мной, я остаюсь равнодушным,
Моя походка не походка придирчивого или отвергающего,
Увлажняю корни всего, что выросло.
Вы боялись какой-нибудь золотухи из-за неослабевающей беременности?
Вы догадались, что небесные законы еще предстоит переработать и исправить?
Я нахожу одну сторону балансом, а противоположную сторону балансом,
Мягкая доктрина как постоянная помощь как стабильная доктрина,
Мысли и дела настоящего пробуждают и рано начинают.
Эта минута, которая приходит ко мне за прошлые дециллионы,
Нет лучше его и сейчас.
То, что хорошо себя вело в прошлом или хорошо ведет себя сегодня, не такое уж чудо,
Всегда и всегда удивляешься, как может быть подлый человек или неверный.
23
Бесконечное развертывание слов веков!
И мое слово современного, слово En-Masse.
Слово веры, которое никогда не поколеблется,
Здесь или впредь мне все равно, я принимаю Время абсолютно.
Он один безупречен, он один округляет и завершает все,
Одно только это мистическое сбивающее с толку чудо завершает все.
Я принимаю Реальность и не смею сомневаться в ней,
Материализм первое и последнее наполнение.
Ура позитивной науке! да здравствует точная демонстрация!
Смесь очитка фетча с кедром и ветками сирени,
Это лексикограф, это химик, это грамматика старых картушей,
Эти моряки провели корабль через опасные неведомые моря.
Это геолог, это работает со скальпелем, а это математик.
Господа, вам всегда первые почести!
Ваши факты полезны, но они не для меня,
Я только вхожу ими в область моего жилища.
Меньше напоминаний о свойствах сказали мои слова,
И еще напоминания о невыразимой жизни, о свободе и освобождении,
И сделайте краткий счет кастратам и меринам, и отдайте предпочтение полностью экипированным мужчинам и женщинам,
И бей в гонг мятежа, и останови беглецов и тех, кто замышляет и замышляет.
24
Уолт Уитмен, космос, сын Манхэттена, 9 лет0219
Бурные, мясистые, чувственные, едят, пьют и размножаются,
Не сентиментальный, не стоящий выше мужчин и женщин или отдельно от них,
Не более скромный, чем нескромный.
Выкручивайте замки с дверей!
Сами двери откручиваются от косяков!
Кто унижает другого, унижает меня,
И что бы ни было сделано или сказано, возвращается, наконец, ко мне.
Через меня струится и струится прилив, через меня ток и индекс.
Говорю пароль первобытный, даю знак демократии,
Ей богу! Я не приму ничего, что не может быть равноценно всем на одинаковых условиях.
Сквозь меня много длинных немых голосов,
Голоса бесконечных поколений заключенных и рабов,
Голоса больных и отчаявшихся, воров и карликов,
Голоса циклов подготовки и наращивания,
И о нитях, соединяющих звезды, и о матках, и об отце,
И прав на них другие нападают,
Уродливого, тривиального, плоского, глупого, презираемого,
В воздухе туман, жуки катают шарики навоза.
Сквозь меня запрещенные голоса,
Голоса полов и похоти, голоса завуалированные, и я снимаю завесу,
Голоса непристойные мною очищены и преображены.
Я не зажимаю пальцами рот,
Держу так же деликатно вокруг кишечника, как вокруг головы и сердца,
Совокупление для меня не более чин, чем смерть.
Я верю в плоть и аппетиты,
Видеть, слышать, чувствовать — это чудеса, и каждая часть и черта меня — это чудо.
Божественн я внутри и снаружи, и я освящаю все, к чему прикасаюсь или к чему прикасаюсь,
Аромат этих подмышек прекраснее молитвы,
Эта глава больше, чем церкви, Библии и все символы веры.
Если я поклоняюсь чему-то одному больше, чем другому, то это будет распространение моего собственного тела или любой его части,
Прозрачный слепок меня, это будешь ты!
Затененные уступы и опоры — это ты!
Крепкий мужской колтер это будешь ты!
Что бы мне ни досталось, это будешь ты!
Ты моя богатая кровь! Твоя млечная струйка бледная струйка моей жизни!
Грудь, которая прижимается к другим грудям, это будешь ты!
Мой мозг пусть будет твоими оккультными извилинами!
Корень вымытого сладкого флага! пугливый прудовик! гнездо охраняемых дубликатов яиц! это будешь ты!
Перемешанное взъерошенное сено из головы, бороды, мускулов — это будешь ты!
Капающий сок клена, волокно мужественной пшеницы, это будешь ты!
Солнце так щедро, что это будет ты!
Пары освещают и затеняют мое лицо, это будешь ты!
Вы, потные ручьи и росы, это будете вы!
Ветры, чьи нежно щекочущие гениталии трутся обо мне, это будешь ты!
Широкие мускулистые поля, ветви живого дуба, любящий бездельник на моих извилистых дорожках, это будешь ты!
Руки, которые я брал, лицо, которое я целовал, смертный, которого я когда-либо касался, — это будешь ты.
Я обожаю себя, меня много и все такое сочное,
Каждое мгновение и что бы ни происходило, вызывает у меня радость,
Я не могу сказать, как сгибаются мои лодыжки, и откуда причина моего самого слабого желания,
Ни причина дружбы, которую я испускаю, ни причина дружбы, которую я принимаю снова.
Что я поднимаюсь по крыльцу, я останавливаюсь, чтобы подумать, так ли это на самом деле,
Ипомея у моего окна удовлетворяет меня больше, чем метафизика книг.
Узреть рассвет!
Маленький свет меркнет огромные и прозрачные тени,
Воздух приятный на мой вкус.
Массы движущегося мира в невинных прыжках, молча поднимающихся, источающих свежесть,
Движение косо вверх и вниз.
Что-то, чего я не вижу, поднимает либидинозные штыри вверх,
Моря яркого сока заливают небеса.
Земля у неба стояла с ежедневным закрытием их соединения,
Тяжелый вызов с востока в этот момент над моей головой,
Насмешливая насмешка: Посмотрим, станешь ли ты господином!
25
Ослепительно и потрясающе, как быстро восход солнца убьет меня,
Если бы я не мог сейчас и всегда посылать из себя восход солнца.
Мы также восходим ослепительно и грандиозно, как солнце,
Мы нашли свою собственную душу в тишине и прохладе рассвета.
Мой голос преследует то, чего не достигают мои глаза,
Вращением языка я обнимаю миры и объемы миров.
Речь — близнец моего видения, она неравноценна самой себе,
Это вечно меня раздражает, говорит саркастически,
Уолт, у тебя достаточно, почему бы тебе не выпустить его?
Давай, я не буду тебя дразнить, ты слишком много понимаешь в артикуляции,
Разве ты не знаешь, о речь, как свернуты почки под тобой?
Ожидание во мраке, защищенное морозом,
Грязь отступает перед моими пророческими криками,
Я основные причины, чтобы сбалансировать их, наконец,
Мое знание, мои живые части, оно соответствует смыслу всех вещей,
Счастье (которое, кто меня услышит, пусть отправится на поиски этого дня. )
Моя последняя заслуга, я отказываюсь от тебя, я отказываюсь от того, что я есть на самом деле,
Охвати миры, но никогда не пытайся охватить меня,
Я собираю ваши самые гладкие и лучшие, просто глядя на вас.
Письмо и разговоры меня не доказывают,
Я несу пленум доказательств и все остальное в моем лице,
Молчанием моих губ я полностью посрамлю скептика.
26
Теперь я ничего не буду делать, кроме как слушать,
Вложить в эту песню то, что я слышу, позволить звукам внести свой вклад в нее.
Я слышу бравурное пение птиц, суету растущей пшеницы, пересуды пламени, стук палочек, готовящих мне еду,
Я слышу звук, который люблю, звук человеческого голоса,
Я слышу все звуки, идущие вместе, объединенные, слитные или следующие друг за другом,
Звуки города и звуки за городом, звуки дня и ночи,
Болтливые молодые с теми, кто им нравится, громкий смех рабочих за едой,
Гневная база разрозненной дружбы, слабый тон больного,
Судья с руками, прижатыми к столу, его бледные губы произносят смертный приговор,
Грохот грузчиков, разгружающих корабли у причалов, рефрен якорных подъемников,
Звон набатных колоколов, крик огня, жужжание стремительно мчащихся машин и шланговых тележек с предупредительным звоном и разноцветными огнями,
Паровой гудок, сплошной вал поезда приближающихся вагонов,
Медленный марш играл во главе ассоциации, марширующей два и два,
(Идут охранять какой-то труп, верхушки флагов задрапированы черным муслином. )
Я слышу виолончель (это жалоба сердца молодого человека)
Я слышу звук корнета, он быстро проникает в мои уши,
Он сотрясает мой живот и грудь безумно-сладкими муками.
Я слышу хор, это большая опера,
Ах, это и в самом деле музыка — это мне подходит.
Тенор большой и свежий, как творение наполняет меня,
Круговой изгиб его рта наполняет меня полностью.
Я слышу сопрано поезда (что это за работа с ней?)
Оркестр кружит меня шире, чем летает Уран,
Это вырывает у меня такой пыл, я не знал, что обладаю им,
Меня плывет, я промокаю босыми ногами, их облизывают ленивые волны,
Меня режет горький и злой град, у меня перехватывает дыхание,
Погруженный в медовый морфий, мое дыхательное горло забито притворной смертью,
В конце концов снова расслабился, чтобы почувствовать головоломку головоломки,
И это мы называем Бытием.
27
Быть в любой форме, что это такое?
(Все мы идем по кругу и всегда возвращаемся туда)
Если бы не было ничего более развитого, квахауга в его бездушной оболочке было бы достаточно.
Моя не мозолистая оболочка,
У меня везде мгновенные проводники, проезжаю я или останавливаюсь,
Они хватают каждый объект и безвредно проводят его через меня.
Я просто шевелю, нажму, ощупаю пальцами и счастлив,
Прикоснуться своей персоной к чьей-то другой — это почти все, что я могу вынести.
28
Тогда это прикосновение? дрожит от новой личности,
Пламя и эфир бросаются в мои вены,
Предательский кончик меня тянется и толпится, чтобы помочь им,
Моя плоть и кровь разыгрывают молнию, чтобы поразить то, что почти не отличается от меня,
Похотливые провокаторы со всех сторон сковывают мои конечности,
Напрягая вымя моего сердца, чтобы не просочилась капля,
Ведёт себя распутно по отношению ко мне, не отрицая,
Лишать меня всего самого лучшего как цель,
Расстегиваю одежду, держу меня за голую талию,
Вводя мое замешательство в спокойствие солнечного света и пастбищ,
Нескромно отодвигая чувства,
Они подкупили меняться с прикосновением и идти и пастись по краям меня,
Никакого внимания, никакого отношения к моей высасывающей силе или моему гневу,
Собираем остальную часть стада, чтобы немного насладиться ими,
Потом все объединились, чтобы стоять на мысе и беспокоить меня.
Часовые покидают каждую часть меня,
Они оставили меня беспомощным перед красным мародером,
Все они приходят на мыс, чтобы свидетельствовать против меня и помогать мне.
Меня бросили предатели,
Я говорю дико, я потерял рассудок, я и никто другой величайший предатель,
Я сам пошел первым на мыс, мои же руки несли меня туда.
Ты, злодей, трогай! Что делаешь? у меня перехватило дыхание,
Разожги свои шлюзы, ты слишком много для меня.
29
Слепое любящее борцовское прикосновение, острозубое прикосновение в ножнах с капюшоном!
Это заставило тебя так болеть, покидая меня?
Расставание отслеживается по приезду, вечный платеж, вечный кредит,
Обильный ливневый дождь, а потом еще более щедрая награда.
Ростки берут и накапливают, стоят у бордюра плодовиты и жизненны,
Пейзажи проецируются мужские, полноразмерные и золотые.
30
Все истины ждут во всем,
Они не торопят свои роды и не сопротивляются им,
Им не нужны акушерские щипцы хирурга,
Незначительное для меня так же велико, как и любое,
(Что меньше или больше, чем прикосновение?)
Логика и проповеди никогда не убеждают,
Влажность ночи все глубже проникает в мою душу.
(Только то, что оказывается перед каждым мужчиной и женщиной, таково,
Так только то, что никто не отрицает.)
Минута и капля меня успокаивают мой мозг,
Я верю, что мокрые комья станут любовниками и светильниками,
А компенд компендов — это мясо мужчины или женщины,
И вершина и цветок — это их чувства друг к другу,
И они должны безгранично разветвляться от этого урока, пока он не станет всеобщим,
И пока все до единого будут радовать нас, а мы их.
31
Я верю, что лист травы не меньше, чем путешествие звезд,
И писмир одинаково совершенен, и песчинка, и яйцо крапивника,
А древесная жаба — шедевр для самого высокого,
И бегущая ежевика украсила бы райские гостиные,
И самая узкая петля в моей руке заставляет презирать все машины,
И корова, хрустящая унылой головой, превосходит любую статую,
А мышь — достаточное чудо, чтобы поразить секстиллионы неверных.
Я нахожу, что я включаю гнейс, уголь, мох с длинными нитями, фрукты, зерна, эскулентные корни,
И весь я облеплен четвероногими и птицами,
И отдалил то, что позади меня, по уважительной причине,
Но зови обратно любую вещь, когда я этого желаю.
Зря превышение скорости или робость,
Напрасно плутонические скалы посылают свой старый жар против моего приближения,
Напрасно мастодонт отступает под свои собственные кости,
Напрасно объекты отстоят на много лиг и примут разнообразные формы,
Напрасно океан оседает в ложбинах и великие чудовища затаиваются низко,
Зря канюк с небом домится,
Напрасно скользит змея по лианам и бревнам,
Напрасно лось ходит во внутренние проходы леса,
Напрасно остроклювая гагарка плывет далеко на север к Лабрадору,
Я быстро следую, поднимаюсь к гнезду в расщелине скалы.
32
Я думаю, что мог бы повернуться и жить с животными, они такие мирные и замкнутые,
Я стою и смотрю на них долго и долго.
Они не потеют и не ноют о своем состоянии,
Они не спят в темноте и не плачут о своих грехах,
Меня не тошнит от обсуждения их долга перед Богом,
Нет ни одного недовольного, ни одного помешанного на мании обладания вещами,
Ни один не преклоняет колени ни перед другим, ни перед себе подобными, жившими тысячи лет назад,
Нет ни одного уважаемого или несчастного на всей земле.
Так они показывают мне свои отношения и я их принимаю,
Они приносят мне знаки моей личности, они ясно показывают, что они у них есть.
Интересно, где они берут эти жетоны,
Я прошел этот путь много раз назад и небрежно уронил их?
Я иду вперед тогда и сейчас и навсегда,
Собираем и показываем больше всегда и быстро,
Бесконечный и всемогущий, и им подобные,
Не слишком эксклюзивно для тех, кто доберется до моих летописцев,
Выбираю здесь того, кого люблю, и теперь иду с ним по-братски.
Гигантская красота жеребца, свежая и отзывчивая на мои ласки,
Голова высоко во лбу, широко между ушами,
Конечности блестящие и гибкие, хвост присыпает землю,
Глаза, полные искрящейся злобы, изящно подстриженные уши, гибко двигающиеся.
Его ноздри расширяются, когда мои каблуки обнимают его,
Его хорошо сложенные конечности дрожат от удовольствия, когда мы мчимся и возвращаемся.
Я использую тебя на минуту, затем я увольняю тебя, жеребец,
Зачем мне твои шаги, когда я сам их перегоняю?
Даже когда я стою или сижу, прохожу быстрее тебя.
33
Пространство и Время! теперь я вижу, что это правда, о чем я догадался,
Что я догадался, когда слонялся по траве,
Что я догадался, пока лежал один в своей постели,
И снова, когда я шел по берегу под бледнеющими утренними звездами.
Мои галстуки и балласты покидают меня, мои локти упираются в морские щели,
Я обхожу сьерры, мои ладони покрывают континенты,
Я в движении со своим видением.
У городских четырехугольных домов — в избах, в палатках с лесорубами,
По колеям магистрали, по сухому оврагу и руслу ручья,
Прополка луковых грядок или рыхление грядок моркови и пастернака, пересечение саванн, слежка в лесу,
Поиски, копание золота, опоясывание деревьев новой покупки,
Обожженный по щиколотку горячим песком, тянущий мою лодку по мелкой реке,
Где пантера ходит взад и вперед на ветке над головой, где олень яростно бросается на охотника,
Где гремучая змея греется на солнце на скале, где выдра питается рыбой,
Где аллигатор в своих жестких прыщах спит у залива,
Где черный медведь ищет коренья или мед, где бобр гладит грязь своим весловидным хвостом;
Над растущим сахаром, над хлопчатником с желтыми цветками, над рисом на низко влажном поле,
Над остроконечным фермерским домом, с его фестончатой накипью и тонкими побегами из канав,
Над западной хурмой, над длиннолистной кукурузой, над нежным синецветковым льном,
Над белой и коричневой гречкой, хаммер и зуммер там с остальными,
Над сумеречной зеленью ржи, колышущейся на ветру;
Взбираться на горы, осторожно подтягиваться, держась за низкие обтрепанные конечности,
Прогулка по дорожке, протоптанной в траве и проторенной через листву кустов,
Где перепел свистит между лесом и пшеницей,
Где летает летучая мышь в канун седьмого месяца, где во тьме падает большой золотой жук,
Где ручей выходит из корней старого дерева и течет на луг,
Где стада стоят и стряхивают мух трепетом своих шкур,
Где марля висит на кухне, где дрова висят на плите очага, где паутина гирляндами падает со стропил;
Где бьют молоты, где пресс крутит свои цилиндры,
Где сердце человеческое бьется страшной мукой под ребрами,
Где грушевидный воздушный шар парит в воздухе (сам парю в нем и спокойно смотрю вниз)
Где спасательный круг тянется по скользящей петле, где жар высиживает бледно-зеленые яйца в измятом песке,
Где кит плавает со своим детенышем и никогда его не покидает,
Там, где пароход тянет за собой длинный вымпел дыма,
Где плавник акулы вырывается из воды, как черная щепка,
Где полусгоревший бриг плывет по неведомым течениям,
Где ракушки прирастают к ее склизкой палубе, где внизу гниют мертвецы;
Где во главе полков висит звездчатое знамя,
Приближаясь к Манхэттену вдоль длинного острова,
Под Ниагарой катаракта падает, как вуаль, на мое лицо,
На пороге, на колоде из твердого дерева снаружи,
На ипподроме, или наслаждаясь пикником, или джиговой игрой, или хорошей игрой в бейсбол,
На он-фестивалях, с подлыми насмешками, иронической вольностью, бычьими плясками, пьянством, смехом,
На сидровой мельнице дегустация сладостей из коричневого сусла, высасывание сока через соломинку,
На чистке яблок, желая поцеловать все красные фрукты, которые я нахожу,
На сборах, пляжных вечеринках, дружелюбных пчёлах, шелушении, сборах;
Где пересмешник издает свои восхитительные бульканья, кудахтанье, крики, плач,
Где стог сена стоит на амбарном дворе, где разбросаны сухие стебли, где наседка ждет в лачуге,
Где бык приближается к своей мужской работе, где жеребец к кобыле, где петух топчет курицу,
Где пасутся телки, где гуси грызут пищу короткими рывками,
Где закатные тени удлиняются над безграничной и одинокой прерией,
Где стада буйволов ползут по квадратным милям вдоль и поперек,
Где переливается колибри, где извивается и извивается шея долгоживущего лебедя,
Где чайка-хохотун носится у берега, где она смеется своим почти человеческим смехом,
Там, где на серой скамейке в саду, наполовину скрытой высокими сорняками, стоят пчелиные ульи,
Где полосатые куропатки сидят кольцом на земле, выставив головы,
Там, где погребальные кареты въезжают в арочные ворота кладбища,
Где лают зимние волки среди снежных пустошей и обледенелых деревьев,
Там, где желтокорончатая цапля ночью подходит к краю болота и питается маленькими крабами,
Где плеск пловцов и ныряльщиков охлаждает теплый полдень,
Где Кэти работает своей хроматической тростью на ореховом дереве над колодцем,
Сквозь грядки цитронов и огурцов с листьями, прошитыми серебряной проволокой,
По солончаковой или апельсиновой поляне, или под коническими елями,
Через спортзал, через салон с занавесками, через контору или общественный зал;
Доволен родным и доволен иностранцем, доволен новым и старым,
Доволен некрасивой женщиной так же, как и красивой,
Доволен квакершей, снимающей шляпку и мелодично говорящей,
Радует мелодия хора побеленной церкви,
Доволен искренними словами вспотевшего методистского проповедника, глубоко впечатлен лагерным собранием;
Все утро смотрю на витрины Бродвея, уткнувшись плотью носа в толстое зеркальное стекло,
Бродить в тот же день, подняв лицо к облакам, или по переулку, или вдоль пляжа,
Мои правая и левая руки обнимают двух друзей по бокам, а я посередине;
Возвращаюсь домой с молчаливым и чернощеким бушменом (он едет позади меня на драпировке дня)
Вдали от населенных пунктов, изучающих отпечаток лап животных или мокасиновый отпечаток,
У койки в больнице, подносящей лимонад лихорадочному пациенту,
Подле гроба, когда все стихло, свечой разглядывая;
Путешествие в каждый порт для торговли и приключений,
Спешит с современной толпой, такой же нетерпеливой и непостоянной, как и все,
Я горяч к тому, кого я ненавижу, готов в своем безумии зарезать его ножом,
Одинокий в полночь на заднем дворе, мои мысли давно ушли от меня,
Прогулка по старым холмам Иудеи с прекрасным нежным Богом рядом со мной,
Мчусь сквозь космос, несусь сквозь небеса и звезды,
Мчась среди семи спутников и широкого кольца, и диаметром в восемьдесят тысяч миль,
Мчаться с хвостатыми метеорами, метать огненные шары, как и все остальные,
С ребенком-полумесяцем, который носит в животе свою полную мать,
Штурмовать, наслаждаться, планировать, любить, предостерегать,
Подложка и заполнение, появление и исчезновение,
Я иду день и ночь по таким дорогам.
Я посещаю сады сфер и смотрю на товар,
И посмотри на квинтиллионы созревших и посмотри на квинтиллионы зеленых.
Я летаю на этих полетах текучей и глотающей души,
Мой курс проходит ниже звучания отвесов.
Я помогаю себе материальным и нематериальным,
Никакая охрана не может меня отключить, никакой закон не может мне помешать.
Я ненадолго ставлю свой корабль на якорь,
Мои посланники постоянно улетают или возвращаются ко мне.
Я отправляюсь на охоту за полярными мехами и тюленями, перепрыгивая пропасти с острым посохом, цепляясь за хрупкие и синие валуны.
Я поднимаюсь в фургон,
Я занимаю свое место поздно ночью в вороньем гнезде,
Мы плывем по арктическому морю, там достаточно светло,
Сквозь прозрачную атмосферу я тянусь к чудесной красоте,
Огромные массы льда проходят мимо меня, и я прохожу мимо них, пейзаж прост во всех направлениях,
Горы с белыми вершинами видны вдали, я бросаю к ним свои фантазии,
Мы приближаемся к какому-то большому полю битвы, в котором нам скоро предстоит участвовать,
Проходим колоссальные аванпосты лагеря, проходим спокойно и осторожно,
Или мы въезжаем через предместье в какой-нибудь огромный и разрушенный город,
Блоков и рухнувшей архитектуры больше, чем во всех живых городах земного шара.
Я свободный компаньон, я разбиваю лагерь, вторгаясь в сторожевые костры,
Выворачиваю жениха из постели и сам остаюсь с невестой,
Я прижимаю ее всю ночь к своим бедрам и губам.
Мой голос — голос жены, визг у перил лестницы,
Они поднимают тело моего человека, истекающего кровью, и он утонул.
Я понимаю большие сердца героев,
Мужество настоящего и всех времен,
Как шкипер видел переполненный и лишенный руля обломок парохода и Смерть, преследующую его в бурю,
Как он крепко сжался и не отступил ни на дюйм, и был верен дням и верен ночам,
И крупными буквами на доске написано: Не унывайте, мы вас не бросим;
Как он следовал за ними и тащился с ними три дня и не сдавался,
Как он наконец спас дрейфующую компанию,
Как выглядели худощавые женщины в свободных платьях, когда их вывозили на лодке со стороны их приготовленных могил,
Как молчаливые младенцы со старыми лицами, и поднятые больные, и небритые мужчины с острыми губами;
Все это я глотаю, вкусно, нравится, становится моим,
Я человек, я страдал, я был там.
Презрение и спокойствие мучеников,
Старая мать, осужденная за ведьму, сожженная сухими дровами, ее дети смотрят на нее,
Загнанный раб, который хромает на бегу, прислоняется к забору, дует, весь в поту,
Приступы, которые жалят, как иглы, его ноги и шею, смертоносная картечь и пули,
Все это я чувствую.
Я затравленный раб, я вздрагиваю от укусов собак,
Ад и отчаяние на мне, трещите и снова трещите стрелки,
Я цепляюсь за перила забора, мои капли крови, истонченные слизью моей кожи,
Я падаю на бурьян и камни,
Всадники пришпоривают невольных лошадей, подъезжают близко,
Насмехайтесь над моими ушами и жестоко бейте меня кнутом по голове.
Агонии — одна из моих перемен одежды,
Я не спрашиваю раненого, как он себя чувствует, я сам становлюсь раненым,
Мои раны становятся багровыми, когда я опираюсь на трость и наблюдаю.
Я раздавленный пожарный со сломанной грудиной,
Рухнувшие стены похоронили меня в их обломках,
Жар и дым я вдохновил, я услышал воющие крики моих товарищей,
Я слышал далекий стук их кирок и лопат,
Они расчистили лучи, они нежно поднимают меня вперед.
Я лежу в ночном воздухе в своей красной рубашке, всепроникающая тишина ради меня,
Безболезненно ведь лежу измученный, но не такой несчастный,
Белы и прекрасны лица вокруг меня, головы обнажены от огненных шапок,
Коленопреклоненная толпа меркнет в свете факелов.
Дальние и мертвые реанимируют,
Они показывают как циферблат или двигаются как мои стрелки, я сам часы.
Я старый артиллерист, рассказываю об обстреле моего форта,
Я снова там.
Снова долгая дробь барабанщиков,
Опять атакующие пушки, минометы,
Снова для моих прислушивающихся ушей ответила пушка.
Принимаю участие, вижу и слышу все,
Крики, проклятия, рев, аплодисменты метким выстрелам,
Скорая помощь медленно проезжает, оставляя за собой красную каплю,
Рабочие, занимающиеся поиском повреждений, выполнением необходимых ремонтных работ,
Падение гранаты через пробитую крышу, веерный взрыв,
Свист конечностей, голов, камня, дерева, железа высоко в воздухе.
Опять булькает рот моего умирающего генерала, он яростно машет рукой,
Он задыхается сквозь сгусток крови. Не обращайте внимания на меня — не обращайте внимания — на окопы.
34
Теперь я расскажу то, что знал в Техасе в ранней юности,
(Я не говорю о падении Аламо,
Ни один не сбежал, чтобы рассказать о падении Аламо,
Сто пятьдесят еще немые в Аламо)
Это история о хладнокровном убийстве четырехсот двенадцати молодых людей.
Отступая, они построились в пустом квадрате со своим багажом для бруствера,
Девятьсот жизней окружающего врага, в девять раз больше их, была цена, которую они взяли заранее,
Их полковник был ранен, а боеприпасы кончились,
Они угостили себя почетной капитуляцией, получили грамоту и печать, сдали оружие и отвели назад военнопленных.
Они были славой расы рейнджеров,
Бесподобный с лошадью, винтовкой, песней, ужином, ухаживанием,
Большой, буйный, щедрый, красивый, гордый и ласковый,
Бородатый, загорелый, в свободном костюме охотника,
Ни одного старше тридцати лет.
Второе утро первого дня их вывели отрядами и расстреляли, было прекрасное раннее лето,
Работа началась около пяти часов и закончилась к восьми.
Никто не подчинился команде встать на колени,
Одни бешено и беспомощно мчались, другие стояли прямо и прямо,
Несколько падали сразу, выстрелили в висок или сердце, живые и мертвые лежали вместе,
Искалеченные и искалеченные копались в грязи, их видели там пришельцы,
Какой-то недобитый пытался уползти,
Они были убиты штыками или забиты мушкетными тупиками,
Юноша, не достигший семнадцати лет, схватил своего убийцу, пока еще двое не пришли освободить его,
Все трое были разорваны и залиты кровью мальчика.
В одиннадцать часов началось сожжение тел;
Это рассказ об убийстве четырехсот двенадцати юношей.
35
Вы бы слышали о старинном морском бою?
Узнали бы вы, кто победил при свете луны и звезд?
Перечислите пряжу, как рассказывал мне отец моей бабушки, моряк.
Говорю вам, наш враг не был трусом на своем корабле (сказал он)
У него была угрюмая английская дерзость, и нет ничего тверже и вернее, и никогда не было и никогда не будет;
По нижнему кануну он пришел, ужасно нас огребая.
Мы с ним сомкнулись, дворы запутались, пушки задели,
Мой капитан хлестал собственными руками.
Мы получили около восемнадцати фунтов выстрелов под водой,
На нашей нижней артиллерийской палубе при первом же выстреле разорвались два крупных снаряда, убивая все вокруг и взрываясь над головой.
Бой на закате, бой в темноте,
Десять часов вечера, взошла полная луна, сообщается о наших утечках и пяти футах воды,
Мастер по оружию освобождает заключенных, содержащихся в заднем трюме, чтобы дать им шанс для себя.
Транзит в журнал и обратно теперь остановлен часовыми,
Они видят так много странных лиц, что не знают, кому можно доверять.
Наш фрегат загорелся,
Другой спрашивает, требуем ли мы пощады?
Если наши цвета поражены и битва окончена?
Теперь я смеюсь довольно, потому что слышу голос моего маленького капитана,
Мы не нанесли удар, он хладнокровно кричит, мы только начали свою часть боя.
Используются только три пистолета,
Один направляется самим капитаном на грот-мачту противника,
Двое, хорошо сервированные с виноградом и канистрой, заглушают его мушкеты и очищают его палубы.
Одни только волчки дополняют огонь этой маленькой батареи, особенно главный волчок,
. Они мужественно держатся на протяжении всего действия.
Ни минуты покоя,
Утечки быстро нарастают на насосах, огонь поедает пороховой погреб.
Один из насосов сбит, все думают, что мы тонем.
Серена стоит маленький капитан,
Он не торопится, голос у него ни высокий, ни низкий,
Его глаза дают нам больше света, чем наши боевые фонари.
К двенадцати там в лучах луны они сдаются нам.
36
Растянулась и лежит полночь,
Два огромных корпуса неподвижны на груди тьмы,
Наш корабль изрешечен и медленно тонет, готовясь перейти к тому, который мы завоевали,
Капитан на квартердеке холодно отдает приказы с бледным как полотно лицом,
Рядом с трупом ребенка, служившего в каюте,
Мертвое лицо старого солиста с длинными белыми волосами и тщательно завитыми бакенбардами,
Пламя, несмотря ни на что, мерцает вверху и внизу,
Хриплые голоса двух-трех офицеров, еще годных к службе,
Бесформенные груды тел и тела сами по себе, мазки плоти на мачтах и рангоуте,
Отрез веревки, болтание такелажа, легкий удар от волн,
Черные и бесстрастные пушки, мусор из пороховых посылок, сильный запах,
Несколько больших звезд над головой, молчаливое и печальное сияние,
Нежное дуновение морского бриза, запахи осоки и прибрежных полей, предсмертные послания выжившим,
Шипение ножа хирурга, грызущие зубы его пилы,
Хрип, кудахтанье, плеск падающей крови, короткий дикий крик и долгий, глухой, сужающийся стон,
Эти так, эти непоправимые.
37
Вы переводите там на караул! посмотри на свои руки!
В завоеванных дверях они толпятся! Я одержим!
Воплощайте все присутствия вне закона или страдания,
Вижу себя в тюрьме в образе другого человека,
И чувствовать тупую непрекращающуюся боль.
По мне смотрители зеков взваливают на плечи карабины и несут вахту,
Это я выпускаю утром и запираю на ночь.
Не мятежник идет в тюрьму в наручниках, но я прикован к нему наручниками и иду рядом с ним,
(Я там не столько весельчак, сколько молчаливый, с потом на подергивающихся губах.)
Ни одного юношу не берут за воровство, но и я подхожу, и меня судят и приговаривают.
Не холерный лжет на последнем издыхании, но и я лежу на последнем издыхании,
Лицо мое пепельного цвета, сухожилия корявые, от меня отступают люди.
Аскеры воплощаются во мне, а я воплощаюсь в них,
Снимаю шляпу, сижу со стыдом и умоляю.
38
Достаточно! достаточно! достаточно!
Как-то я был ошеломлен. Отойди!
Дай мне немного времени после того, как моя голова будет закована в наручники, дремлет, мечтает, зияет,
Я обнаруживаю себя на грани обычной ошибки.
Чтоб забыть насмешки и обиды!
Чтобы я мог забыть капающие слезы и удары дубинок и молотов!
Чтобы я мог смотреть отдельным взглядом на собственное распятие и кровавое коронование.
Я вспомнил сейчас,
Возобновляю просроченную фракцию,
Скальная могила умножает то, что было доверено ей или любым другим могилам,
Трупы встают, раны заживают, с меня сваливаются крепления.
Я иду вперед, наполненный высшей силой, один из средней бесконечной процессии,
Мы идем по суше и по побережью и пересекаем все пограничные линии,
Наши быстрые таинства в пути по всей земле,
Цветы, которые мы носим на шляпах, растут тысячи лет.
Эльфы, я приветствую вас! вперед!
Продолжайте свои аннотации, продолжайте свои вопросы.
39
Дружелюбный и плавный дикарь, кто он?
Ждет ли он цивилизации или прошел ее и овладел ею?
Он какой-нибудь житель Юго-Запада, выросший на природе? он канадец?
Он из страны Миссисипи? Айова, Орегон, Калифорния?
Горы? жизнь в прериях, жизнь в кустах? или матрос с моря?
Куда бы он ни пошел, мужчины и женщины принимают и желают его,
Они желают, чтобы он любил их, прикасался к ним, говорил с ними, оставался с ними.
Поведение беззаконное, как снежинки, слова простые, как трава, нечесаная голова, смех и наивность,
Медленно шагающие ноги, общие черты, общие лады и эманации,
Они спускаются в новых формах с кончиков его пальцев,
Их веет запах его тела или дыхания, они улетают от взгляда его глаз.
40
Красоваться солнечным светом Мне не нужно, чтобы ты грелся — ложись!
Вы освещаете только поверхности, я также заставляю поверхности и глубины.
Земля! ты как будто что-то ищешь в моих руках,
Скажи, старый пучок, что тебе надо?
Мужчина или женщина, я мог бы сказать, как ты мне нравишься, но не могу,
И мог бы сказать, что это во мне и что это в тебе, но не может,
И мог бы сказать, что тоска во мне, что пульс моих ночей и дней.
Вот, я не читаю лекций и не занимаюсь благотворительностью,
Когда я даю, я даю себя.
Ты там, импотент, болтаешься в коленях,
Открой свои шарфы, пока я не взорву в тебя песок,
Расправьте ладони и поднимите клапаны карманов,
Мне не отказать, я принуждаю, у меня много запасов,
И все, что у меня есть, я дарю.
Я не спрашиваю кто ты, мне это не важно,
Ты ничего не можешь делать и быть ничем, кроме того, что я тебе внушу.
Работнику на хлопковом поле или уборщику туалетов я склоняюсь,
На его правую щеку я положил семейный поцелуй,
И в душе я клянусь, что никогда не откажусь от него.
На женщинах, пригодных для зачатия, я завожу малышей покрупнее и попроворнее.
(Сегодня я сбрасываю вещи гораздо более высокомерных республик.)
К любому умирающему я спешу и дергаю ручку двери.
Поверните постельное белье к изножью кровати,
Отпусти врача и священника домой.
Я хватаю спускающегося человека и поднимаю его непреодолимой волей,
О отчаявшийся, вот моя шея,
Ей-богу, ты не упадешь! повесьте на меня всю свою тяжесть.
Я расширяю тебя огромным дыханием, я поддерживаю тебя,
Каждую комнату в доме я наполняю вооруженными силами,
Любители меня, смутьяны могил.
Спи — я и они всю ночь на страже,
Не сомневайся, не посмеет тронуть тебя болезнь,
Я обнял тебя и отныне обладаю тобой,
И когда вы встанете утром, вы обнаружите, что я говорю вам, что это так.
41
Я помогаю больным, пока они тяжело дышат на спине,
А для сильных прямоходящих мужчин я приношу еще более необходимую помощь.
Я слышал, что говорили о вселенной,
Слышал и слышал несколько тысяч лет;
Это посредственно, насколько это возможно, но неужели это все?
Увеличение и применение I,
Перекупив на старте старых осторожных торгашей,
Беру себе точные размеры Иеговы,
Литография Кроноса, его сына Зевса и его внука Геракла,
Покупка шашек Осириса, Исиды, Белуса, Брахмы, Будды,
В моем портфолио Манито свободно, Аллах на листе, распятие выгравировано,
С Одином и безобразным Мекситли, со всеми идолами и изображениями,
Принимая их всех за то, что они стоят, и ни цента больше,
Признав, что они живы и сделали свое дело,
(Они принесли клещей, как неоперившиеся птицы, которые теперь должны подняться, летать и петь для себя)
Принимая грубые божественные наброски, чтобы лучше заполнить себя, даря их каждому мужчине и женщине, которых я вижу,
Обнаружив столько же или даже больше у строителя каркаса дома,
Ставя высокие требования к нему там с его закатанными рукавами, управляя молотком и долотом,
Не возражаю против особых разоблачений, считая завиток дыма или волос на тыльной стороне ладони столь же любопытным, как и любое откровение,
Пацаны держат пожарные машины и лестничные крюки для меня не меньше, чем боги античных войн,
Вспоминая их голоса сквозь грохот разрушения,
Их мускулистые конечности безопасно передвигаются по обугленным доскам, их белые лбы целы и невредимы вне пламени;
Женой механика с младенцем у сосков, ходатайствующей за каждого рожденного,
Три косы во время жатвы со свистом проносятся в ряд от трех похотливых ангелов в рубашках, расстегнутых на поясе,
Кривозубый конюх с рыжими волосами, искупающий прошлые и грядущие грехи,
Продавая все, что у него есть, путешествуя пешком, чтобы платить адвокатам за своего брата, и сидеть с ним, пока его судят за подлог;
То, что было усыпано в широчайшем, посыпая квадратный жезл вокруг меня, и не заполняя тогда квадратный жезл,
Бык и жук никогда не поклонялись и наполовину,
Навоз и грязь более восхитительны, чем во сне,
Бессмысленное сверхъестественное, я сам жду своего часа, чтобы стать одним из верховных,
Для меня готовится день, когда я буду делать столько же добра, сколько и лучше всех, и буду таким же выдающимся;
Клянусь моей жизнью-комками! став уже творцом,
Отдаю себя здесь и сейчас в устроенное из засады чрево теней.
42
Звонок посреди толпы,
Мой собственный голос, громогласный, размашистый и окончательный.
Приходите, дети мои,
Приходите, мои мальчики и девочки, мои женщины, домашние и близкие,
Теперь исполнитель пускает в ход нервы, он отыграл свою прелюдию на камышах внутри.
Легко написанные аккорды распущенными пальцами — я чувствую гул твоей кульминации и закрываюсь.
Моя голова крутится вокруг моей шеи,
Ролики, но не из органа,
Люди вокруг меня, но они не мои домочадцы.
Вечно твердая незатопленная земля,
Вечно едоки и пьющие, вечно восходящее и нисходящее солнце, всегда воздух и бесконечные приливы,
Всегда я и мои соседи, освежающие, злые, настоящие,
Вечно старый необъяснимый вопрос, всегда этот занозный палец, это дыхание зуда и жажды,
Когда-либо досада ура! ух! пока не найдем где прячется хитрец и не выведем его,
Вечная любовь, вечно рыдающая жидкость жизни,
Вечно повязка под подбородком, вечно козлы смерти.
Туда-сюда с пятаками на глазах ходит,
Кормить жадность брюха мозги щедро ложкой,
Билеты покупают, берут, продают, но на пир ни разу не пошли,
Многие потеют, пашут, молотят, а потом мякину для получения оплаты,
Некоторые праздно владеют, и они постоянно претендуют на пшеницу.
Это город и я один из его жителей,
Меня интересует то, что интересует остальных: политика, войны, рынки, газеты, школы,
Мэр и советы, банки, тарифы, пароходы, фабрики, запасы, магазины, недвижимость и движимое имущество.
Маленькие многочисленные человечки, скачущие в воротничках и фраках,
Я знаю, кто они (это точно не черви и не блохи)
Я признаю дубликаты себя, самый слабый и самый поверхностный бессмертен со мной,
Что я делаю и говорю то же самое ждет их,
Каждая мысль, что барахтается во мне, так же барахтается и в них.
Я прекрасно знаю свой собственный эгоизм,
Знай мои всеядные строки и меньше не пиши,
И достанет тебя, кем бы ты ни был, на одном уровне с собой.
Не слова рутины, эта песня моя,
Но резко задавать вопросы, прыгать дальше еще ближе;
Эта напечатанная и переплетенная книга — но печатник и мальчик из типографии?
Хорошо сделанные фотографии — но ваша жена или друг рядом и крепко в ваших объятиях?
Черный корабль, закованный в железо, с мощными орудиями в башнях — но мужество капитана и инженеров?
В домах и посуда, и угощение, и мебель — но хозяин и хозяйка, и взгляд их глаз?
Небо там, наверху, а здесь, или по соседству, или через дорогу?
Святые и мудрецы в истории — но вы сами?
Проповеди, символы веры, богословие — но бездонный человеческий мозг,
А что такое причина? а что такое любовь? а что такое жизнь?
43
Я не презираю вас, священники, во все времена, во всем мире,
Моя вера — величайшая из вер и наименьшая из вер,
Охватывающее богослужение древнее и современное, а также все, что находится между древним и современным,
Веря, что я снова приду на землю через пять тысяч лет,
Ожидание ответов от оракулов, почитание богов, приветствие солнца,
Изготовление фетиша из первого камня или пня, забивание палками по кругу обиса,
Помощь ламе или брамину, когда он украшает светильники идолов,
Танцующий еще по улицам в фаллическом шествии, увлеченный и строгий в лесу гимнософ,
Пить мед из чаши черепа, поклоняясь Шастам и Ведам, размышляя о Коране,
Прогулка по теокаллису, заляпанная кровью от камня и ножа, играющая в барабан из змеиной кожи,
Принимая Евангелия, принимая распятого, твердо зная, что он божественен,
К мессе, стоящей на коленях, или пуританской молитве, стоящей, или терпеливо сидящей на скамье,
Разглагольствовать и кипеть в своем безумном кризисе или ждать, как мертвый, пока мой дух не пробудит меня,
Глядя на мостовую и землю, или вне мостовой и земли,
Принадлежность к обмоткам цепи цепей.
Я поворачиваюсь к одному из этой центростремительной и центробежной шайки и говорю, как человек, оставляющий заряды перед поездкой.
Унылые сомневающиеся унылы и исключены,
Легкомысленный, угрюмый, хандрящий, злой, жеманный, разочарованный, атеистичный,
Я знаю каждого из вас, знаю море мучений, сомнений, отчаяния и неверия.
Как плещутся трематоды!
Как они корчатся быстро, как молния, со судорогами и фонтанами крови!
Успокойтесь, кровавые сосальщики сомневающихся и угрюмых хандрилов,
Я занимаю свое место среди вас так же, как и среди всех,
Прошлое — это толчок тебя, меня, всех, точно таких же,
А то, что еще не испытано и потом, для вас, для меня, для всех совершенно одно и то же.
Я не знаю, что неиспробовано и после,
Но я знаю, что этого, в свою очередь, окажется достаточно, и он не может потерпеть неудачу.
Каждый, кто проходит, считается, каждый, кто останавливается, считается, ни один не может ошибиться.
Не может не быть молодого человека, который умер и был похоронен,
Ни молодой женщины, которая умерла и была рядом с ним,
Ни маленькому ребенку, который заглянул в дверь, а потом отпрянул и больше его никто не видел,
Ни старик, который жил без цели и чувствует это с горечью хуже желчи,
Ни его в богадельне, пораженной ромом и плохим беспорядком,
Ни бесчисленные убитые и разоренные, ни звероподобные кобу, называемые человеческим осадком,
И мешочки, которые просто плавают с открытым ртом для еды,
Ни что в земле, ни в старейших могилах земли,
Ни что-либо в мириадах сфер, ни мириады мириад, населяющих их,
Ни настоящее, ни малейший огонек, который известен.
44
Пора объясниться — встанем.
Что известно я сдираю,
Я запускаю всех мужчин и женщин вперед вместе со мной в Неведомое.
Часы показывают момент, но что указывает вечность?
Мы уже исчерпали триллионы зим и лет,
Впереди триллионы, а впереди триллионы.
Рождения принесли нам богатство и разнообразие,
И другие рождения принесут нам богатство и разнообразие.
Я не называю одного большего и одного меньшего,
То, что заполняет свой период и место, равно любому.
Было ли человечество жестоко или ревниво к тебе, мой брат, моя сестра?
Мне вас жаль, они не убивают и не завидуют мне,
Все было нежно со мной, я не слежу за плачем,
(Какое мне дело до плача?)
Я — вершина свершенного и я хранитель того, что должно быть.
Мои ноги касаются вершины лестницы,
На каждой ступени связки возрастов, а между ступенями связки побольше,
Все внизу пройдено должным образом, а я все еще поднимаюсь и поднимаюсь.
Подъем за подъемом склоняют призраки позади меня,
Далеко внизу я вижу огромное первое Ничто, я знаю, что был даже там,
Я ждал невидимо и всегда, и спал сквозь летаргический туман,
И не торопился, и не пострадал от зловонного углерода.
Долго я обнимался — долго и долго.
Огромны были приготовления для меня,
Верные и дружелюбные руки, которые помогли мне.
Велосипеды переправили мою колыбель, гребли и гребли, как веселые лодочники,
Для места мне звезды отложили в свои кольца,
Они посылали влияния, чтобы позаботиться о том, что должно было удерживать меня.
Прежде чем я родился от моей матери, поколения руководили мной,
Мой эмбрион никогда не был апатичным, ничто не могло его покрыть.
Для него туманность слилась в шар,
Длинные медленные пласты, сложенные для опоры,
Огромные овощи давали ему пищу,
Чудовищные зауроиды переносили его во рту и бережно хранили.
Все силы были направлены на то, чтобы завершить и порадовать меня,
Теперь на этом месте я стою своей крепкой душой.
45
О пора юности! непревзойденная эластичность!
О мужественность, уравновешенная, пышная и полная.
Мои любовники душит меня,
Сжимая мои губы, толстые в порах моей кожи,
Толкать меня по улицам и общественным залам, приходить ко мне голым ночью,
Плачет днем Ахой! со скал реки, качающейся и стрекочущей над моей головой,
Зовя мое имя с клумб, лиан, спутанного подлеска,
Освещение каждого момента моей жизни,
Побалуйте свое тело мягкими бальзамическими шинами,
Бесшумно выпуская пригоршни из их сердец и отдавая их мне.
Старость великолепно восходит! О желанная, невыразимая благодать умирающих дней!
Всякое состояние возвещает не только себя, оно возвещает то, что вырастает за ним и вне себя,
И темная тишина провозглашает столько же, сколько и любое другое.
Я открываю свой люк ночью и вижу далеко засыпанные системы,
И все, что я вижу, умножается настолько высоко, насколько я могу зашифровать, кроме края более дальних систем.
Все шире и шире они распространяются, расширяясь, всегда расширяясь,
Вовне и наружу и навсегда наружу.
Мое солнце имеет свое солнце и вокруг него послушно колеса,
Он присоединяется со своими партнерами к группе высшего порядка,
И следуют более крупные наборы, образуя внутри себя крупинки самого большого.
Остановки нет и быть не может,
Если бы я, ты и миры, и все, что под ними или на их поверхности, превратились в этот момент обратно в бледное плавание, в конечном счете это не помогло бы,
Мы обязательно должны вернуться туда, где мы сейчас находимся,
И обязательно идти столько же дальше, а потом все дальше и дальше.
Несколько квадриллионов эр, несколько октиллионов кубических лье не угрожают промежутку и не делают его нетерпеливым,
Они всего лишь части, любая вещь является лишь частью.
Смотрите до сих пор, есть безграничное пространство за пределами этого,
Считайте сколько угодно, вокруг этого безграничное время.
Мое свидание назначено, это точно,
Господь будет там и подождет, пока я приду к совершенным отношениям,
Там будет великий Камерадо, верный возлюбленный, которого я тоскую.
46
Я знаю, что у меня лучшее время и пространство, и я никогда не был измерен и никогда не будет измерен.
Я иду в вечное путешествие, (приходите слушать все!)
Мои знаки — непромокаемый плащ, хорошая обувь и посох, вырезанный из дерева,
Ни один мой друг не расслабляется в моем кресле,
У меня нет кафедры, нет церкви, нет философии,
Я никого не веду к обеденному столу, библиотеке, бирже,
Но каждого мужчину и каждую женщину из вас я веду на холм,
Моя левая рука цепляет тебя за талию,
Моя правая рука указывает на пейзажи континентов и дороги общего пользования.
Ни я, ни кто-либо другой не сможет пройти эту дорогу за вас,
Вы должны путешествовать по ней сами.
Это недалеко, это в пределах досягаемости,
Возможно, вы были на нем с самого рождения и не знали,
Пожалуй, он есть везде на воде и на суше.
Взвали на плечи свои шмотки, дорогой сын, а я возьму свои, и поспешим вперед,
Чудесные города и свободные народы мы привезем по пути.
Если ты утомишься, дай мне обе ноши и положи мягкую руку на мое бедро,
И в свое время ты отплатишь мне той же услугой,
Потому что после того, как мы начнем, мы никогда больше не будем лежать без дела.
В этот день перед рассветом я поднялся на холм и посмотрел на многолюдное небо,
И я сказал своему духу: Когда мы станем хранителями этих сфер и удовольствия и знания каждой вещи в них, будем ли мы тогда наполнены и удовлетворены?
И мой дух сказал Нет, мы просто выравниваем этот подъемник, чтобы пройти и продолжить дальше.
Вы также задаете мне вопросы, и я вас слышу,
Я отвечаю, что не могу ответить, вы должны выяснить это сами.
Посиди немного, дорогой сын,
Вот печенье поесть, а вот молоко попить,
Но как только ты уснешь и обновишься в сладких одеждах, я целую тебя прощальным поцелуем и открываю ворота для твоего выхода отсюда.
Достаточно долго ты видел презренные сны,
Теперь смываю жвачку с твоих глаз,
Вы должны приучить себя к ослеплению света и каждого момента вашей жизни.
Давно ты робко брел, держась за доску у берега,
Теперь я хочу, чтобы ты был смелым пловцом,
Спрыгнуть посреди моря, снова встать, кивнуть мне, закричать и со смехом метнуться волосами.
47
Я учитель спортсменов,
Тот, кто от меня раздвигает грудь шире моей, доказывает ширину моей собственной,
Тот больше всего чтит мой стиль, кто учится под ним уничтожать учителя.
Мальчик, которого я люблю, тоже становится мужчиной не благодаря производной силе, а по собственному праву,
Злой, а не добродетельный из-за конформизма или страха,
Любит свою возлюбленную, хорошо наслаждается его стейком,
Безответная любовь или легкое порезание хуже, чем острые стальные порезы,
Первоклассно кататься, драться, попадать в яблочко, плавать на лодке, петь песни или играть на банджо,
Предпочитая шрамы, бороду и лица, покрытые оспой, всем мыльщикам,
И тех, кто хорошо загорел, тем, кто держится подальше от солнца.
Я учу уклоняться от меня, но кто может отклониться от меня?
Я следую за тобой, кем бы ты ни был, с настоящего часа,
Мои слова чешутся у вас в ушах, пока вы их не поймете.
Я не говорю эти вещи за доллар или чтобы заполнить время, пока я жду лодку,
(Это ты говоришь столько же, сколько и я, я выступаю твоим языком,
У тебя во рту завязывается, в моем начинает развязываться. )
Клянусь, я никогда больше не буду упоминать о любви или смерти в доме,
И я клянусь, что никогда не буду переводить сам себя, только тому или ей, кто останется со мной наедине на открытом воздухе.
Если бы ты меня понял, иди на высоту или на берег,
Ближайший комар — объяснение, а капля или движение волн — ключ,
Кувалда, весло, ручная пила, второе мое слово.
Никакая закрытая комната или школа не могут общаться со мной,
Но грубияны и маленькие дети лучше, чем они.
Мне ближе всего молодой механик, хорошо меня знает,
Дровосек, который берет с собой топор и кувшин, будет брать меня с собой весь день,
Мальчик с фермы, вспахивающий поле, чувствует себя хорошо при звуке моего голоса,
В кораблях, которые плывут, мои слова плывут, Я хожу с рыбаками и моряками и люблю их.
Солдат в лагере или на марше мой,
В ночь перед грядущей битвой многие ищут меня, и я не подведу их,
В эту торжественную ночь (может быть, последнюю) те, кто меня знает, ищут меня.
Мое лицо трется о лицо охотника, когда он ложится один в свое одеяло,
Водитель, думающий обо мне, не обращает внимания на толчок своей повозки,
Меня понимает молодая мать и старая мать,
Девушка и жена останавливают иглу на мгновение и забывают, где они,
Они и все подведут к тому, что я им сказал.
48
Я сказал, что душа не больше, чем тело,
И я сказал, что тело не больше, чем душа,
И нет ничего, кроме Бога, для человека выше самого себя,
И тот, кто проходит фарлонг без сочувствия, идет к своему похоронному одеянию в саване,
И я или ты без гроша в кармане можем купить кирку земли,
И взглянуть глазом или показать боб в стручке сбивает с толку ученость всех времен,
И нет ни торговли, ни работы, но юноша, следующий за ней, может стать героем,
И нет такого мягкого предмета, который бы стал ступицей для колесной вселенной,
И я говорю любому мужчине или женщине: пусть ваша душа будет хладнокровной и спокойной перед миллионом вселенных.
И я говорю людям: не любопытствуйте о Боге,
Ибо я, кто интересуется каждым, не интересуется Богом,
(Никакой набор терминов не может сказать, насколько я спокоен в отношении Бога и смерти.)
Я слышу и вижу Бога в каждом предмете, но ни в малейшей степени не понимаю Бога,
И я не понимаю, кто может быть прекраснее меня.
Почему я должен желать видеть Бога лучше, чем сегодня?
Я вижу что-то от Бога каждый час двадцати четырех, а потом каждое мгновение
В лицах мужчин и женщин я вижу Бога, и в своем собственном лице в стекле,
Я нахожу на улице письма от Бога, и каждое подписано именем Бога,
И я оставляю их там, где они есть, потому что я знаю, что куда бы я ни пошел,
Другие будут пунктуально приходить во веки веков.
49
А что касается тебя, Смерти, и твоих горьких объятий смертности, то бесполезно пытаться тревожить меня.
К его работе, не дрогнув, подходит акушер,
Я вижу, как старшая рука нажимает на поддержку,
Я откидываюсь на пороги изящных гибких дверей,
И пометить выход, и пометить рельеф и побег.
А что касается тебя, Труп, я думаю, что ты хороший навоз, но это меня не обижает,
Я чувствую запах белых роз, душистых и растущих,
Я тянусь к лиственным губам, я тянусь к начищенным грудкам дыни.
А что касается тебя, Жизнь, я считаю, что ты останки многих смертей,
(Без сомнения, я сам умирал уже десять тысяч раз.)
Я слышу, как ты шепчешь там, о звезды небесные,
О солнца — о могильная трава — о вечные переходы и повышения,
Если вы ничего не говорите, как я могу что-то сказать?
Из мутной лужи, лежащей в осеннем лесу,
Луны, спускающейся по крутизне шумных сумерек,
Бросьте, искры дня и сумерек, бросьте черные стебли, гниющие в грязи,
Бросьте к стонущей тарабарщине сухих конечностей.
Я восхожу с луны, я восхожу из ночи,
Я вижу, что призрачное сияние — отражение полуденных солнечных лучей,
И отделить стабильное и центральное от потомства большого или малого.
50
Это есть во мне — я не знаю, что это такое, — но я знаю, что это во мне.
Вывернутое и потное — тогда мое тело становится спокойным и прохладным,
Я сплю — я сплю долго.
Я этого не знаю — это безымянно — это слово не сказано,
Его нет ни в одном словаре, высказывании, символе.
Что-то, на чем он качается больше, чем земля, на которой я качаюсь,
Для него творение — друг, чьи объятия пробуждают меня.
Возможно, я мог бы рассказать больше. Контуры! Я молюсь за своих братьев и сестер.
Вы видите, о мои братья и сестры?
Это не хаос и не смерть — это форма, союз, план — это вечная жизнь — это Счастье.
51
Прошлое и настоящее увядают — я наполнил их, опустошил,
И приступаю к заполнению следующей моей будущей складки.
Слушатель там! что ты можешь мне доверить?
Посмотри мне в лицо, пока я нюхаю вечер,
(Говори честно, тебя никто не слышит, а я остаюсь только на минуту дольше.)
Я противоречу себе?
Ну тогда я сам себе противоречу,
(Я велик, я вмещаю множество.)
Я концентрируюсь на тех, кто рядом, жду у дверной плиты.
Кто сделал свою дневную работу? кто скорее покончит со своим ужином?
Кто желает пройтись со мной?
Будете ли вы говорить, прежде чем я уйду? вы докажете уже слишком поздно?
52
Пятнистый ястреб пролетает мимо и обвиняет меня, он жалуется на мою болтливость и мое праздношатание.
Я тоже не приручен, я тоже непереводим,
Я испускаю свой варварский рык над крышами мира.
Последний удар дня сдерживается для меня,
Он отбрасывает мое подобие вслед за остальными и верно, как и все в теневых дебрях,
Он уговаривает меня к парам и сумеркам.
Я улетаю как воздух, трясу белыми локонами убегающему солнцу,
Я изливаю свою плоть водоворотами и дрейфую ее кружевными зазубринами.
Я завещаю себя грязи, чтобы вырасти из любимой травы,
Если хочешь, чтобы я снова поищи меня под подошвами своих сапог.
Вы вряд ли узнаете, кто я и что я имею в виду,
Но я все равно буду тебе здоров,
И фильтровать и волокно свою кровь.
Не сумев найти меня с первого раза, ободряйте,
Скучаю по мне в одном месте, ищу другое,
Я останавливаюсь где-то, жду тебя.
Католическая церковь св. Альберта Великого – Бербанк, Иллинойс
НАША МИССИЯ
Приход св. Альберта Великого
Католическая община, священный народ Божий. Мы охватываем все возрастные группы, интересы и происхождение, собираемся вокруг стола Господа, мы вместе молимся, вместе смеемся и плачем и вместе работаем, чтобы черпать силы, чтобы сделать весть евангелия и ее ценности живыми в наших людях. , мы являемся сообществом с богатыми традициями, предлагающим множество служений. Мы приглашаем всех принять участие в нашем образовании и духовной жизни.
Евангелие LK 16: 19-31
Иисус сказал фаризе: «Был богатый человек, одетый в фирменные и мелкие икрасные и даированные самих. . А у дверей его лежал бедняк по имени Лазарь, весь в язвах, который охотно наелся объедков, падавших со стола богача. Собаки даже приходили и лизали его язвы. Когда бедняк умер, ангелы унесли его на лоно Авраамово. Умер и богач, и был погребен, и из преисподней, где находился в муках, поднял глаза свои и увидел вдали Авраама и Лазаря рядом с ним.
И воскликнул: «Отец Авраам, помилуй меня. Пошли Лазаря, чтобы он окунул кончик своего пальца в воду и охладил мой язык, ибо я терплю мучения в этом пламени». Авраам ответил: «Дитя мое, помни, что ты получил доброе при жизни своей, а Лазарь также получил злое ; но теперь он утешается здесь, а вы мучаетесь. Кроме того, между нами и вами утверждена великая пропасть, чтобы никто не мог перейти, кто захочет перейти с нашей стороны на вашу или с вашей стороны на нашу». дом, ибо у меня пять братьев, чтобы он предостерег их, чтобы и они не пришли в это место мучения.» Но Авраам ответил: «У них есть Моисей и пророки. Пусть слушают их». Он сказал: «Нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых пойдет к ним, покаются». Тогда Авраам сказал: «Если Моисея и пророков не послушают, то и они убедятся, если кто-нибудь воскреснет из мертвых».
Joseph Ferreri – Church Maintenance
A todos los feligreses de San Alberto Magno
– BUENAS NOTICIAS –
El Departamento de Salud Pública de Illinois acaba de comprobar que ya no hay
¡Bacterias Legionella en nuestra Torre de Enfriamiento!
¡Ahora podemos volver a encender nuestro aire acondicionado
y reanudar nuestras misas normales con aire fresco!
———————————————————————————————

, że на brzegu jeziora nie ma Jezusa ani Jego uczniów, wsiedli do łodzi, dotarli do Kafarnaum i tam szukali Jezusa.
Gdy zaś odnaleźli Go na przeciwległym brzegu, rzekli do Niego: «Рабби, kiedy tu przybyłeś?» W odpowiedzi rzekł im Jezus: «Zaprawdę, zaprawdę, powiadam wam: Szukacie Mnie nie dlatego, że widzieliście znaki, ale dlatego, że jedliście chleb do syta. Zabiegajcie nie o ten pokarm, który niszczeje, ale o ten, który trwa na życie wieczne, a który da wam Syn Człoweczy; Jego to bowiem pieczęcią swą naznaczył Bóg Ojciec». Oni zaś rzekli do Niego: «Cóż mamy czynić, abyśmy wykonywali dzieła Boga?» Jezus, odpowiadając, rzekł do nich: «На тым полега зело Бога, abyście wierzyli w Tego, którego On posłał». Rzekli do Niego: «Jaki więc Ty uczynisz znak, abyśmy go zobaczyli i Tobie uwierzyli?
Cóż zdziałasz? Ojcowie nasi jedli mannę na pustyni, как написано: «Dał im do jedzenia chleb
z nieba»». Rzekł do nich Jezus: «Zaprawdę, zaprawdę, powiadam wam: Nie Mojżesz dał wam chleb z nieba, ale dopiero Ojciec mój daje wam prawdziwy chleb z nieba. Albowiem chlebem Bożym jest Ten, który z nieba zstępuje i życie daje światu”. Rzekli więc do Niego: «Panie, dawaj nam zawsze ten chleb!» Odpowiedział im Jezus: «Ja jestem chlebem życia. Кто делает Mnie przychodzi, nie będzie łaknął; a kto we Mnie wierzy, nigdy pragnąć nie będzie». (Д 6, 24-35)

Молитесь за мир в Сирии, Тайване и Украине.

Всемогущий и вечный Боже,

в своей неизменной любви Ты предоставляешь
служителей для Своей Церкви.
Мы молимся о тех, кого вы призываете
для служения в церкви св. Альберта Великого в качестве священников
Внушите им щедрый отклик.
Даруй им мужество и дальновидность, чтобы
служить своему народу
Пусть их жизнь и служение зовут тебя
люди откликнуться на присутствие
вашего Духа среди нас
чтобы, верные Евангелию и
надежде на Иисуса Христа, мы могли:
возвестить радостную весть бедным
провозгласить свободу пленникам,
освободить узников
и обновить лицо земли. Аминь!

Венчик Милосердия читается с использованием обычных четок пяти десятилетий. Венчику предшествуют две вступительные молитвы из Дневника святой Марии Фаустины Ковальской и следует заключительная молитва.
1. Совершите крестное знамение
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
2. Дополнительные вступительные молитвы
Молитва св. Фаустины за грешников
О Иисус, вечная Истина, наша Жизнь, я взываю к Тебе и прошу Твоей милости к бедным грешникам. О сладчайшее Сердце моего Господа, полное сострадания и непостижимого милосердия, я умоляю Тебя за бедных грешников. О Пресвятейшее Сердце, Источник Милосердия, из которого льются лучи немыслимой благодати на весь род человеческий, прошу Тебя о свете для бедных грешников. О Иисусе, помни о Твоей горькой страсти и не допусти потери душ, искупленных столь дорогой ценой Твоей драгоценнейшей Крови. О Иисус, когда я думаю о великой цене Твоей Крови, я радуюсь ее необъятности, ибо одной капли хватило бы для спасения всех грешников. Хотя грех — это бездна нечестия и неблагодарности, цена, уплаченная за нас, не может быть равной. Поэтому пусть каждая душа уповает на Страсти Господни и возлагает свою надежду на Его милость. Бог никому не откажет в Своей милости. Небо и земля могут измениться, но милость Божия никогда не истощится. О, какая великая радость горит в моем сердце, когда я созерцаю Твою непостижимую благость, Иисусе! Я желаю всех грешников привести к Твоим ногам, чтобы они прославляли Твое милосердие во веки веков (9).0003 Дневник святой Марии Фаустины Ковальской , 72).
Исчез Ты, Иисус, но источник жизни излился для душ, и океан милости разверзся для всего мира. О Источник Жизни, бездонное Божественное Милосердие, обними весь мир и излей Себя на нас.
(Повторите три раза)
О Кровь и Вода, излившиеся из Сердца Иисуса как источник милости для нас, я уповаю на Тебя!
3. Отец наш
Отец наш, Сущий на небесах, да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; Да будет воля Твоя на земле, как на небе. Дай нам на сей день хлеб наш насущный; и прости нам согрешения наши, как и мы прощаем согрешающим против нас; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого, аминь.
4. Радуйся, Мария
Радуйся, Мария, полная благодати. Господь с тобой. Благословенна Ты среди женщин, и благословен плод чрева Твоего, Иисус. Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час нашей смерти, Аминь.
5. Апостольский Символ веры
Верую в Бога, Отца Вседержителя, Творца неба и земли, и в Иисуса Христа, Сына Его Единородного, Господа нашего, зачатого от Духа Святого, рожденного от Девы Марии страдал при Понтии Пилате, был распят, умер и был погребен; Он сошел в ад; на третий день Он воскрес из мертвых; Он вознесся на небо и воссел одесную Бога Отца всемогущего; оттуда Он придет судить живых и мертвых. Я верю в Святого Духа, святую католическую Церковь, общение святых, прощение грехов, воскресение тела и жизнь вечную. Аминь.
6. Вечный Отец
Вечный Отец, я предлагаю Тебе Тело и Кровь, Душу и Божество Твоего Возлюбленного Сына, Господа нашего, Иисуса Христа, во искупление наших грехов и грехов всего мира.
7. На 10 Малых Бусинах Каждой Декады
Ради Его скорбных Страстей помилуй нас и весь мир.
8. Повторить для оставшихся декад
Произнесение «Отче Предвечный» (6) на бусине «Отче наш» и затем 10 «Ради Его скорбных страданий» (7) на следующих четках «Радуйся, Мария» .
9. Заключите со Святым Богом (Повторите три раза)
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас и весь мир.
10. Молитвы заключительные по желанию
Вечный Боже, в Котором милость бесконечна и сокровищница сострадания — неисчерпаема, призри на нас благосклонность и умножь в нас Свою милость, чтобы в трудные минуты мы не отчаивались и не унывали, но с с великой уверенностью подчиняемся Твоей святой воле, которая есть сама Любовь и Милосердие.
О Многомилостивый Боже, Бесконечная Благость, сегодня все человечество взывает из бездны своего несчастья к Твоей милости — к Твоему состраданию, Боже; и именно своим могучим голосом страдания он взывает. Милостивый Боже, не отвергни молитвы земных изгнанников! Господи, превыше нашего разумения Блаженство, насквозь знающий бедствие наше и знающий, что силою своей не можем мы к Тебе вознестись, молим Тебя: предваряй нас Твоей благодатью и непрестанно умножай в нас Твою милость, да мы можем верно исполнять Твою святую волю всю нашу жизнь и в час смерти. Да оградит нас всемогущество Твоего милосердия от стрел врагов нашего спасения, чтобы мы с упованием, как дети Твои, ожидали последнего пришествия Твоего [Сына] — дня, ведомого Тебе одному. И мы ожидаем получить все обещанное нам Иисусом, несмотря на всю нашу убогость. Ибо Иисус есть наша надежда: через Его милосердное Сердце, как через открытые врата, мы проходим на небо (9).0003 Дневник , 1570).
Синод 2021
Список Do Parafian
24 -часовая молитва для графика Украина. Нажмите здесь
9
. Бескрайние ручьи и леса
Автор: Дженни в походах.
Метки: гора Грейлок, высокие точки штата. Тропа Хоппера, западная Массачусетс, Виндзорское плато, памятники Первой мировой войны

Памятник на вершине горы Грейлок.
Недавно я провел пять дней в центре штата Массачусетс, в городе Нортгемптон, навещая свою сестру на каникулах. Между прочим, я заметил, что Boston Globe называет это западным Массачусетсом. Таково мнение горожан на востоке. Это не западный штат Массачусетс. Если вы посмотрите на карту, долина реки Коннектикут проходит прямо через центр штата. Вот где находится Нортгемптон.
На днях мне очень повезло пересечь Нортгемптон и Норт-Адамс. ЭТО западная Массачусетс. Я ехал на запад по Rt. 9немного повернул на север по штату 112, затем на запад по штату 116. Это привело меня через бесконечные леса Виндзорского плато. Возможно, я не узнал бы об этом с такой готовностью, если бы не мой спутник Боб Парли, исследовавший все ручьи и леса этой местности. Я постоянно думал о нем, когда проезжал по этому району.
Виндзорское плато замечательно тем, что оно совсем не изменилось по сравнению с тем, каким оно было сто лет назад. Нет торговых центров, нет франшизы. Это все местное. Здания — дома и небольшие магазины — все сделаны из дерева. Никаких больших признаков. Я надеюсь, что так и останется.
Я проехал мимо огромного пруда (называется он озером на юге, где нет естественных озер, есть только искусственные озера. Не поймите меня неправильно, я люблю Юг. Но не его искусственные озера (также известные как водохранилища). ) Были разные люди, которые занимались подледной рыбалкой. Большой!
Я ехал вверх, вверх, вверх к высоким возвышенностям плато, затем вниз, вниз, вниз в долину реки Хаусатоник и город Адамс, место фабричных рабочих. Вы все еще видите дома заводских рабочих, когда едете на север по шоссе 8. Слава богу, это к северу от облагороженных туристических районов вокруг Стокбриджа и Ленокса.
Вы попадаете в Норт-Адамс и другие промышленные штучки. Большой!
Затем вы поворачиваете на запад и едете в Уильямстаун, студенческий городок. Гораздо больше богатства. Симпатичный городишко.
Я направлялся к началу тропы Хоппера на западной стороне Грейлока. Я был там много раз. Однажды мы с Бобом разбили Хоппера. Это огромный округлый бассейн с крутыми берегами, очень красивое место.
Было удивительно трудно добраться до начала тропы Хоппера. Ехать надо по грунтовой дороге около полумили. Ну, из-за недавних проливных дождей она превратилась в скользкую глину, и все в гору, чтобы добраться до начала тропы. Я разбежался на своем арендованном Nissan Versa и наверстал упущенное, немного скользя на подъеме, преодолевая крутые колеи.
Тропа Хоппера отличается тем, что находится прямо посреди работающей фермы.
Они следят за туристами.
Я поднялся по тропе Хоппера, поднявшись на 4 мили в одну сторону и 2500 футов по вертикали. Я заметил много признаков недавнего сильного снегопада, но погода была теплая, и весь снег растаял на более низких высотах.

Не знаю, хорошо ли вы это видите, но все эти рождественские папоротники все еще были придавлены к земле недавним сильным снегопадом.
Я прошел мимо здорово выглядящих болиголовов, новинка для тех, кто живет на Юге.
Так приятно видеть здоровые на вид иглы болиголова.
По мере подъема я попадал на обледенелые утрамбованные участки тропы, такие места, где лед на самом деле создают туристы. В окрестных лесах нет льда.
Ледяная тропа в окружении незамерзающего леса.
Когда я поднялся выше 3000 футов или около того, снег становился все более снежным.
Участок Аппалачской тропы приближается к вершине Грейлок.
В конце концов я достиг вершины Грейлок, высшей точки штата Массачусетс, 3491 фут. Не недооценивайте это. Обычно вы начинаете ниже 1000 футов. Я поднимался на него много раз. Я не буду утомлять вас рассказами о тех временах, когда я пролезал его с Бобом со всех сторон, вне трассы и на трассе.
Мне понравилась эта мемориальная доска, посвященная памяти ветеранов ПМВ.
Меня это странно успокоило. Я писал о Первой мировой войне в своем историческом блоге.
Там было довольно сурово, с сильным ветром. Опыт — великая вещь — я знал, что нужно наслоиться, прежде чем рискнуть подняться на верхнюю вершину. У меня был обычный прекрасный вид на долину города Адамс.
Вид с вершины на восток.
Итак, я снова спустился с горы. Я прошел замерзший пруд.
Типичный пруд Новой Англии зимой.
Я прошел мимо множества журчащих ручьев, которые наполнились из-за недавнего потепления.
Все потоки были переполнены.
Я добрался до фермы у начала тропы Хоппера. На этот раз я услышал громкое сердитое мычание коров с правой стороны коровника. С левой стороны я услышал ответное «мычание» этого невероятно большого быка. Довольно разговор! Вот и закончился мой поход.
Этот бык разговаривал с коровой по другую сторону сарая.

Приливы и отливы, лето 2022 г.
Ежеквартальный информационный бюллетень DER — лето 2022 г.
Пропустить оглавление
Содержание
Вы пропустили раздел оглавления.
Письмо директора
Уважаемые друзья и коллеги,
С наступлением лета работа DER продолжает набирать обороты. Ведутся строительные работы по удалению плотины Traphole Brook, описанной ниже, по удалению плотины Lyman Pond Dam в Саутгемптоне, а также по множеству проектов по замене водопропускных труб по всему штату. Это захватывающее время, чтобы увидеть реставрационные работы в действии!
Это также прекрасное время, чтобы насладиться прекрасной природой, которую мы защищаем. Многие участки восстановления рек и водно-болотных угодий DER открыты для публики, и я призываю вас посетить их и выйти на улицу. Вы можете прогуляться по новым красивым тропам и полюбоваться видом на реку Нижний Кунамессет в Фалмуте или насладиться пейзажем в заповеднике дикой природы Тидмарш в Масса Одубоне, где была восстановлена масштабная ферма по выращиванию клюквы. Эти и другие объекты вы можете найти на нашей интерактивной карте проекта.
Надеюсь увидеть вас на реке этой весной и летом!
Бет Ламберт, директор
Добро пожаловать, новый персонал
DER рад приветствовать новых сотрудников в нашей команде! Пожалуйста, помогите нам поприветствовать Холдена Спарачино и Мелиссу Райли в качестве новых членов DER!
Мелисса Райли
Мелисса присоединяется к DER в качестве нашего нового специалиста по экологическому восстановлению в рамках программы Cranberry Bog. До прихода в DER она была ученым-экологом, специализирующимся на смягчении последствий заболоченных земель и выдаче экологических разрешений для проектов строительства автомагистралей и мостов. Она рада стать частью растущей команды DER и применить свои знания для успешного восстановления клюквенных болот!

Холден Спарацино
Холден присоединяется к DER в качестве нашего нового менеджера по грантам на экологическое восстановление в рамках программы Stream Continuity. До прихода в DER Холден руководил программами грантов, поддерживающими природоохранные районы Вермонта, для выявления, разработки и реализации различных проектов по улучшению качества воды. Он также имеет опыт исследований, написания грантов и координации общественных групп по мониторингу качества воды на предыдущих должностях. Он рад присоединиться к программе DER Stream Continuity и использовать свой опыт для успешного экологического восстановления пересечений ручьев по всему Содружеству.
DER ожидает, что в ближайшие месяцы наша команда пополнится новыми сотрудниками. Если вы или кто-то из ваших знакомых имеет квалификацию и заинтересован в работе с нами, следите за нашим DER is Hiring! веб-страница.
DER выделяет 2,1 миллиона долларов на проекты по восстановлению водно-болотных угодий
В мае DER объявил о выделении гранта в размере 2 115 000 долларов США для поддержки восьми проектов по восстановлению рек и водно-болотных угодий. Эти проекты восстановят здоровую среду обитания, помогут повысить устойчивость к изменению климата, решат проблему старения инфраструктуры и создадут возможности для отдыха на свежем воздухе.
В пресс-релизе губернатор Чарли Бейкер отметил, что «инвестиции в работы по восстановлению окружающей среды являются важной частью подготовки Содружества к будущему, поскольку последствия изменения климата продолжают ощущаться по всему штату. Эти проекты демонстрируют ведущую роль Массачусетса в продвижении усилий по восстановлению для решения экологических проблем».
Из восьми проектов, получивших финансирование, семь являются частью Программы приоритетных проектов DER, которая является одним из инструментов, с помощью которых DER реализует проекты восстановления, приносящие наибольшую пользу. Семь утвержденных приоритетных проектов, получающих финансирование, включают проекты восстановления водно-болотных угодий, солончаков и клюквенных болот, которые восстановят здоровую среду обитания и принесут пользу сообществам Массачусетса, например, устранят ожидаемые последствия изменения климата. Среди этих проектов:
Проект Marsh Island Restoration в Фэрхейвене, в рамках которого будут восстановлены 11 акров ранее засыпанного солончака на территории площадью 22 акра вдоль гавани Нью-Бедфорд, восстановлены приливные течения, улучшено качество воды, улучшена среда обитания рыб и диких животных, а также возможности публичного доступа. На этот проект было выделено 2 000 000 долларов.
Проект Marston Mills Bogs Restoration в Барнстейбле, который занимается защитой земель и восстановлением водно-болотных угодий примерно на 55 акрах клюквенных полей. На этот проект было выделено 6000 долларов.
Проект Pinnacle Bogs Restoration в Плимуте, в рамках которого будет восстановлено около 15 акров водно-болотных угодий на бывшей коммерческой клюквенной ферме с сохранением системы троп по периметру для будущего преобразования в общественное открытое пространство. На этот проект было выделено 10 000 долларов.
Восстановление заповедника Саут-Медоу в Карвере, которое восстанавливает около 30 акров водно-болотных угодий на уходящей коммерческой клюквенной ферме. На этот проект было выделено 20 000 долларов.
Tidmarsh Farms Restoration в Плимуте, который является крупнейшим на сегодняшний день проектом пресноводных водно-болотных угодий в Массачусетсе. На этот проект было выделено 10 000 долларов на поддержку улучшения среды обитания и биологического мониторинга.
Проект «Восстановление водно-болотных угодий реки Верхний Басс» в Ярмуте, который улучшит промывку приливами и качество воды в реке Басс и окружающих ее притоках за счет замены двух низкорослых переходов через приливные дороги и восстановления клюквенного болота до более естественного состояния. На этот проект было выделено 36 000 долларов.
Программа Windswept Bogs Restoration в Нантакете, в рамках которой будут восстановлены водно-болотные угодья примерно на 37 акрах вышедших из эксплуатации коммерческих клюквенных ферм, расположенных на 241 акре защищенного открытого пространства. На этот проект было выделено 8000 долларов.
Оставшийся проект, получивший финансирование, является частью Инициативы DER по обучению замене водопропускных труб, которая обеспечивает практическое обучение дорожных менеджеров на участках модернизации водопропускных труб по всему Массачусетсу. В рамках этой инициативы муниципалитеты могут получить прямую техническую помощь и финансирование для замены избранных муниципальных водопропускных труб в стратегически важных местах, обеспечивая при этом удобные централизованные места обучения для местных управляющих дорогами. Этот проект:
Учебный полигон Rice Corner Cross Road по замене водопропускной трубы в Брукфилде, который заменяет сильно разрушенную водопропускную трубу, обеспечивая проход для местной речной форели и других водных видов и улучшая инфраструктуру Брукфилда и устойчивость к штормам. На этот проект было выделено 25 000 долларов.
Узнайте больше о проектах восстановления водно-болотных угодий, получающих финансирование, из этого пресс-релиза.
Вода свободно течет на месте демонтажа плотины Traphole Brook
В последние несколько месяцев в Норвуде полным ходом идет проект по восстановлению ручья Ловушка. В рамках этих усилий в феврале небольшая плотина Милл-Понд была удалена из Трапхол-Брук в парке Уильяма Пезвика. Каменная дамба была снесена и демонтирована строительными бригадами в течение одного дня на глазах у восторженных партнеров. Репортер из WBUR Boston смог заснять события, и вы можете увидеть некоторые изображения и узнать о проекте и удалении плотины в получившейся истории WBUR.
Хотя может показаться, что после снятия дамбы проект закончен, в данном случае это далеко не так, и работа только начинается! При скорректированном расходе воды в связи со сносом плотины потребовалась реконструкция русла ручья. Для выполнения этой задачи сам ручей был отведен в сторону строительной площадки. В мае бригады снова соединили канал, и вода потекла по части недавно построенного ручья Traphole Brook, завершив первую фазу этого захватывающего проекта. Оставшуюся часть проекта планируется завершить в июле 2022 года9.0005
Проект восстановления Трапхол-Брук был впервые признан приоритетным проектом DER в 2018 году, что дает ему право на получение технической поддержки и/или финансирования от DER. Он продолжал продвигаться вперед благодаря невероятной поддержке со стороны многих партнеров по проекту, включая город Норвуд, Ассоциацию водоразделов реки Непонсет, Greater Boston Trout Unlimited, Службу охраны рыболовства и дикой природы США, Департамент охраны окружающей среды Массачусетса и MassWildlife, а также дополнительное финансирование. из Муниципальной программы готовности к уязвимости и Программы ущерба природным ресурсам.
Ручей Ловушка — это рыбный ресурс холодной воды, который впадает в реку Непонсет в Норвуде. Ручей является домом для одной из немногих сохранившихся популяций дикой восточной ручьевой форели в районе Большого Бостона. Этот проект восстановит среду обитания холодноводных видов, таких как восточная ручьевая форель, улучшит общественную безопасность и поможет городу Норвуд повысить устойчивость важной городской дороги к штормам и повысить устойчивость к изменению климата.
Изюминка проекта
: восстановление ручья Игл-Нек
Игл-Нек-Крик представляет собой приливное болото площадью 16 акров, впадающее в гавань Памет и залив Кейп-Код. К сожалению, эта система сильно деградировала. Неисправная водопропускная труба и железнодорожная берма создали два ограничения приливов, которые препятствуют естественному приливному промыванию и потоку в систему, ограничивая движение диких животных, влияя на качество воды и нарушая основные функции солончаков.
Проект восстановления Игл-Нек-Крик работает над решением этих проблем. В партнерстве с городом Труро, Службой охраны природных ресурсов Министерства сельского хозяйства США и Национальным побережьем Кейп-Код Службы национальных парков DER работает над устранением двух ограничений, связанных с приливами, которые влияют на систему, чтобы восстановить функции солончаков, которые принесут пользу прибрежной дикой природе. . Для этого команда проекта углубляет приливный ручей, чтобы удалить остатки заброшенной железнодорожной насыпи и улучшить течение, высаживает водно-болотные угодья, чтобы стабилизировать отложения и создать важную среду обитания, а также восстанавливает обрушившуюся водопропускную трубу. Строительные работы по этому проекту начались в 2021 году и, как ожидается, будут завершены к концу этого лета, что принесет пользу моллюскам, рыбам и многим другим прибрежным животным.
Обратная связь
Спасибо, ваше сообщение отправлено в отдел экологической реставрации!
Зарегистрируйтесь на панели пользователя
Имея это в виду, вот 6 советов по упражнениям, основы тяжелой атлетики, лучшие упражнения для начала и основы тренировок, которым никто не хочет верить, но всем следует следовать.
Примите эти идеи близко к сердцу, и вы получите большие преимущества. В то время как большинство людей тратят время на обсуждение бесконечного потока добавок, «новых» программ тренировок и планов диеты, все, что вам действительно нужно сделать, это сосредоточиться на этих простых концепциях, и вы увидите результаты.
1. Ориентируйтесь на долгосрочную перспективу.
Большинство людей тренируются с краткосрочной целью. Мне нравится смотреть на здоровье по-другому…
Цель – не сбросить 40 фунтов за следующие 12 недель. Цель состоит в том, чтобы восстановить свое здоровье на всю оставшуюся жизнь.
Цель не в том, чтобы пожать 300 фунтов лежа. Цель состоит в том, чтобы быть парнем, который никогда не пропускает тренировку.
Цель состоит не в том, чтобы пожертвовать всем, чтобы показать лучшее время в гонке следующего месяца. Цель состоит в том, чтобы в следующем году быть быстрее, чем сегодня. И быстрее через два года, чем вы будете в следующем году.
Не обращайте внимания на краткосрочные результаты. Если вы привержены долгосрочному процессу, результаты все равно придут.
Кроме того, перестать вести себя так, будто вести здоровый образ жизни — это большое дело. Вы можете ходить в спортзал каждую неделю. Это может быть «нормальным» для вас. Не жертва. Не обязательство. Обычный.
Что забавно, так это то, что когда вы берете на себя обязательство быть последовательным в долгосрочной перспективе, вы в конечном итоге видите замечательные результаты в краткосрочной перспективе. Это сила средней скорости.
2. Установите расписание тренировок.
Большинство людей никогда не тренируются последовательно, потому что они всегда задаются вопросом, когда они собираются тренироваться в следующий раз.
Им всегда интересно…
«Будет ли у меня мотивация тренироваться, когда я вернусь домой с работы?»
«Хватит ли у меня сегодня свободного времени для занятий спортом?»
«Хватит ли у меня силы воли, чтобы проснуться пораньше и побежать?»
Другими словами, большинство людей тренируются, когда чувствуют мотивацию или вдохновение.
Вот идея получше: перестаньте относиться к упражнениям как к чему-то, что можно делать, когда это удобно, и начните составлять расписание для себя. В этом разница между профессионалами и любителями.
Например, я тренируюсь каждый понедельник, среду и пятницу в 18:00. Мне не нужно думать о том, когда я буду тренироваться. Я не сижу и не думаю, в какие дни у меня будет мотивация заниматься. Я не надеюсь, что у меня будет дополнительное время для тренировки сегодня. Вместо этого я вношу это в расписание, а затем организую свою жизнь и обязанности вокруг этого (точно так же, как вы организуете свой день вокруг урока, встречи или бейсбольного матча вашего ребенка).
Составление графика тренировок становится еще более важным, когда жизнь сходит с ума. Всегда будут случайные чрезвычайные ситуации, которые мешают вам работать. Это часть жизни. Проблема в том, что большинство людей пропускают одну тренировку и, прежде чем они это осознают, уже 4 недели не посещают спортзал.
Но когда у вас есть расписание тренировок, у вас есть способ как можно быстрее вернуть себя в нужное русло.
Лучшие исполнители ошибаются так же, как и все остальные. Разница в том, что они возвращаются на правильный путь быстрее, чем большинство. Пропустили тренировку в пятницу, потому что ехали по работе? Угадай, что? Ваша следующая тренировка уже запланирована на понедельник в 18:00. Увидимся там.
Пусть расписание определяет ваши действия, а не уровень мотивации.
3. Сосредоточьтесь на лучших упражнениях.
Отличные результаты достигаются благодаря сосредоточенности, а не большому разнообразию.
Слишком много людей тратят время в тренажерном зале, потому что они прыгают без какой-либо реальной цели, делая немного этого тренажера и немного этого тренажера. К счастью, есть простое правило, которое всегда будет направлять вас к лучшим упражнениям: чем больше упражнение заставляет вас двигаться, тем большую пользу оно приносит.
Вот почему толчок и рывок являются центральными элементами тяжелой атлетики. Это упражнения, которые заставляют ваше тело двигаться больше всего (и быстрее всего). В результате люди, выполняющие эти упражнения, видят невероятные результаты.
Вот краткий список лучших упражнений. На мой взгляд, хотя бы одно из первых пяти упражнений должно быть включено в каждую тренировку.
Приседания
Становая тяга
Жим лежа
Чистка и толчок
Урвать
спринтов
Жим над головой
Доброе утро
Подтягивания
Отжимания
4. Начинайте с легких упражнений и тренируйтесь сначала на объем, а затем на интенсивность.
Спросите большинство людей, хорошо ли они потренировались, и они ответят что-то вроде: «О да, это было так интенсивно». Или: «Завтра мне будет так больно». Или: «Я закончил тренировку, выполнив подход до отказа».
Подталкивать себя — это здорово, но самая большая ошибка, которую совершает большинство людей, — это не заложить прочный фундамент. Каждый хочет прыгнуть и выжать максимум с «тяжелым» весом. Это совершенно неправильный способ сделать это. Сначала ваши тренировки должны быть легкими. (См.: Как начать тренироваться.)
Тренировка до отказа — это хороший способ изнурить себя, а не набраться сил. У вас должны оставаться повторения в конце тренировки (и в конце каждого подхода). Примите пункт № 5 (ниже) близко к сердцу, и ваши тренировки станут достаточно тяжелыми и достаточно быстрыми. Поверьте мне.
Фраза, которую я люблю держать в голове, звучит так: «Тренируйтесь сначала на увеличение объема, а затем на интенсивность». Другими словами, я хочу развить способность выполнять работу до того, как начну проверять свои пределы.
Просто для ясности: объем не обязательно означает «сделай подходы по 20 повторений». (Я редко делаю больше 10 повторений в одном подходе.) Вместо этого я предпочитаю думать об объеме в течение недель и месяцев.
Например, прямо сейчас я выполняю программу приседаний 5×5 (5 подходов по 5 приседаний). Я начал свет. Первую неделю я тренировался с очень легким для меня весом. Затем я медленно прибавлял по 5 фунтов каждую неделю. В течение нескольких недель все еще было легко. В конце концов, когда я дорос до тяжелого веса, я смог справиться с ним, потому что уже сделал десятки (если не сотни) подходов за предыдущие недели и месяцы. Сосредоточение внимания на громкости теперь позволяет вам управлять интенсивностью позже.
5. МЕДЛЕННО продвигайтесь каждую неделю.
Большинство людей ходят в спортзал каждую неделю, выполняют одни и те же упражнения с одинаковым весом и удивляются, почему они не становятся сильнее. Вы увидите, как люди встают на одну и ту же беговую дорожку, пробегают две мили, как обычно, и удивляются, почему они не худеют.
Вот небольшая история, которая объясняет проблему и решение…
Представьте, что вы находитесь в тихой комнате, и кто-то включает громкий и шумный вентилятор. Сначала это очевидно и раздражает. Но если вы вынуждены оставаться в комнате достаточно долго, вентилятор начинает становиться частью фонового шума. Другими словами, ваше тело сначала регистрирует звук, но в конце концов понимает: «О, это новая норма для этой среды».
Ваше тело приспосабливается, и шум исчезает. Нечто подобное происходит, когда вы тренируетесь.
Когда начинаешь тренироваться, это как включить вентилятор. Что-то новое происходит в окружающей среде, и ваше тело регистрирует изменения, становясь сильнее и стройнее. Но после нескольких тренировок ваше тело понимает, что «это новая норма». Ваше тело находит способ адаптироваться к этой новой среде, как это было с шумным вентилятором. В результате вы перестанете становиться сильнее и перестанете худеть.
То, что привело вас сюда, не приведет вас туда. Если вы хотите увидеть другие результаты, вы должны сделать что-то другое. Если вы хотите видеть прогресс каждую неделю, вам нужно прогрессировать каждую неделю.
На самом деле это очень просто сделать. Каждую неделю добавляйте по 5 фунтов. Добавьте дополнительный набор на этой неделе. Выполняйте то же упражнение, но отдыхайте на 15 секунд меньше между подходами. Все это способы изменения стимула и принуждения вашего тела к медленному и методичному выздоровлению.
6. Записывайте свои тренировки.
Что измеряется, тем можно управлять. Если вы даже не можете сказать мне, сколько подходов и повторений вы сделали с определенным весом две недели назад, как вы можете гарантировать, что вы действительно становитесь сильнее?
Отслеживать свои успехи очень просто: возьмите небольшой блокнот и записывайте свои тренировки. (Я использую маленькую черную записную книжку из молескина, которую купила в книжном магазине. Подробнее о моем дневнике тренировок читайте здесь.)
Вверху страницы напишите дату тренировки. Затем просто запишите упражнение, которое вы делаете. Когда вы закончите подход, запишите его в свой блокнот, пока вы ждете, чтобы сделать следующий.
Запись тренировки особенно важна, потому что она объединяет все эти моменты.
Вы можете оглянуться назад и увидеть, как вы добились долгосрочного прогресса (пункт № 1). Вы можете увидеть, в какие даты вы тренировались и как часто вы были в графике (пункт № 2).