Стихи Пушкина в Лицее — Год Литературы

Текст: Елена Нещерет

19 октября – день, когда все пушкинские места ломятся от паломников. Именно в этот день в 1811 году открылся Императорский Царскосельский лицей, в чьих стенах и взошло Солнце Русской Поэзии. “Друзья мои, прекрасен наш союз” – строка, которую знают, кажется, все, обращена как раз к друзьям Пушкина по лицею. Каждый год в этот день цитируемость и без того известного стихотворения (которое так и называется – “19 октября”) повышается в сотни раз.

Но интересно не просто множить упоминания и так известных строк, а подумать, какие стихи могли читать сами лицеисты 19 октября 1811 года.

Школьная программа (особенно в практической ее плоскости) по этому поводу предательски молчит. В самом общем виде информация из учебников выглядит так: вначале было “Слово о Полку Игореве”, потом какие-то оды… Их никто обычно не помнит, ибо язык сложный, непривычные конструкции, заучить почти невозможно, и если школьник замечен в знании строчек “науки юношей питают // отраду старым подают”, его автоматически забирают на олимпиаду по литературе. Вслед за одами внезапно возникает “Недоросль”, а после него уж – слава богу! – знакомые места: Карамзин пишет “Бедную Лизу”, потом рождается Пушкин – поэтому нужно как можно скорее пройти “Горе от ума” – и вот она, долгожданная твердая почва. Пушкин пишет лицейские стихи, старик Державин, которого никто не помнит, потому что его проходили десять уроков назад, благословляет юного гения и наконец-то сходит в гроб. Ура, можно читать оду “Вольность” и говорить, что русская литература и наш современный язык начались с Пушкина.

Но ведь откуда-то должна была взяться образованность у публики, которая будет переписывать из тетрадки в тетрадку запрещенные вольнолюбивые стихотворения! Вкус и чувство языка не возникают просто так.

Устроители Лицея, прекрасно это понимая, ввели в программу наравне с древними и новыми иностранными языками привычный нам нынче предмет: российскую словесность.

Тогда этот предмет был далеко не столь обязателен, как сейчас: все или почти все дворянские дети были как минимум двуязычны, и русский у них был чуть ли не вторым; известно, например, что первые стихи Пушкин написал по-французски. Зная это, в учебных заведениях частенько преподавали в первую очередь латинян и французов, оставляя русских литераторов для самостоятельного освоения. Лицейская же программа была революционной.

Тем не менее, некоторый – пусть несовершенный! – литературный канон уже как полвека был сформирован. Ученые споры о правилах российского стихосложения велись и того дольше: Лицей открылся в 1811 году, а изобретатель русского гекзаметра Василий Тредьяковский, ко времени первых лицеистов осмеянный и полузабытый, написал “Новый и краткий способ к сложению российских стихов…” в 1735 году. За который, к слову, был жестоко раскритикован Ломоносовым, потому что забыл упомянуть ямб.

Тяжеловесный, хотя и не лишенный остроумия слог Кантемира уже оказался неприемлемым. Сравним:

• Есть о чем писать, — была б лишь к тому охота,
• Было б кому работа́ть — без конца работа!
• А лучше век не писать, чем писать сатиру,
• Что приводит в ненависть меня всему миру!
• (Кантемир, сатира IV, 1731 год)

и другое:

• Иные строят лиру
• Прославиться на свете
• И сладкою игрою
• Достичь венца парнасска;
• Другому стихотворство
• К прогнанью скуки служит;
• Иной стихи слагает
• Пороками ругаться;
• А я стихи слагаю
• И часто лиру строю,
• Чтоб мог моей игрою
• Понравиться любезной.
• (Херасков, 1762 год)

Нельзя с точностью определить, было ли это короткое стихотворение Михаила Хераскова знакомо лицеистам, но мимо Хераскова они в любом случае пройти не могли, потому что его “Россияда” – начало эпической поэзии. Без нее не было бы “Певца во стане русских воинов” Жуковского, и вся традиция воспевания исторических событий была бы иной.

Вот как “Россияда” кончается:

• Чело венчанное Россия подняла;
• Она с тех дней цвести во славе начала.
• И если кто, сие читающий творенье,
• Не будет уважать Казани разрушенье,
• Так слабо я дела героев наших пел,
• Иль сердце хладное читатель мой имел.
• Но, муза! общим будь вниманьем ободренна,
• Двух царств судьбу воспев, не будешь ты забвенна.

В этих строках виден след самого влиятельного среди российских поэтов-классицистов антика – Горация. Его оду к Мельпомене (ту самую, которая начинается со слов exegi monumentum – “я воздвиг памятник”) вольно переводили Ломоносов и Державин, и лицеисты, обязанные заучивать и разбирать латинский оригинал, наверняка знали о существовании этих переложений. “Памятник” Пушкина – очень позднее (1836 года) стихотворение, но Гораций и Державин, несомненно, были с поэтом с лицейских пор.

Следы державинской оды “Бог” можно при желании поймать и в пушкинском “Пророке”, а еще эти строки вполне объясняют, почему юный Пушкин так смутился, когда Державин отметил его на лицейском экзамене:

• …Я связь миров, повсюду сущих,
• Я крайня степень вещества,
• Я средоточие живущих,
• Черта начальна Божества.
• Я телом в прахе истлеваю,
• Умом громам повелеваю;
• Я царь, — я раб, — я червь, — я бог! —
• Но будучи я столь чудесен,
• Отколь я происшел? — Безвестен;
• А сам собой я быть не мог.

Полностью стихотворение можно прочитать здесь.

Юный поэт, конечно, и сам обладал тонким чутьем и вкусом, но программа и атмосфера Лицея тоже развивала чувство стиля. Эти дети (кроме Пушкина, в первом выпуске еще два заметных стихотворца – Дельвиг и Кюхельбекер) действительно могли понять, чем так хорош Державин.

Кроме торжественной поэзии была, конечно, драматургия – и здесь достоин упоминания не только Денис Фонвизин, но и Яков Княжнин, которого сам Пушкин потом назовет “переимчивым” и этим намного укрепит память о нем. А в начале XIX века цитатами из княжнинских “Росслава” и “Вадима Новгородского” буквально говорили – что, впрочем, не уберегло автора этих пьес от проблем с властью. Именно Пушкин потом распространит историю, что Княжнин “умер под розгами”, хотя вероятнее, что от простуды и нервов, потому что ему грозили суд и, возможно, ссылка. Интересно, что у Княжнина есть стихотворение, отголоски которого при желании можно найти в пушкинском “Пустое “вы” сердечным “ты” // Она, обмолвясь, заменила”:

• О ты! которую теперь звать должно — Вы,
• С почтеньем, с важностью, с уклонкой головы;
• О прежня Лиза, ты!. . Вы барыня уж ныне.
• Скажите, так ли Вы в сей счастливы судьбине,
• Котора в сорок лет Вам пышности дала,
• В алмазы, в фижмы Вас, в величье убрала,
• Превосходительством и знатью отягчила
• И косо на меня смотреть Вас научила,
• Когда на улице, звуча по мостовой,
• На быстрой шестерне встречаяся со мной,
• Гордяся нового родства высокой связью,
• С блистающих колес Вы брызжете мне грязью?
• Сквозь чисты стеклы зря унылу красоту,
• Сиянья Вашего я счастием не чту:
• Превосходительство является мне Ваше
• Скучнее во сто раз, а ничего не краше.
• Воспомните, как Вы была лишь только ты,
• Еще не знающа величия мечты,
• На имя Лизыньки мне нежно отвечала,
• За пламень мой меня улыбкой награждала,
• Во стройной кофточке, которой белизне
• Не уступала грудь твоя, открыта мне,
• И только розою одною защищенна,
• Котора розами твоими помраченна,
• Должна была моим желаньям уступать
• Уста твои и грудь прелестну целовать.

Полностью стихотворение читайте здесь.

Кстати, о розах и прелестях: Александр Петрович Сумароков, тоже любитель отсылаться к Горацию, вполне мог быть известен лицеистам таким сонетом – видимо, раскрывающим мысль о ловле момента, знаменитый афоризм carpe diem из оды к Левконое:

• Не трать, красавица, ты времени напрасно,
• Любися; без любви всё в свете суеты,
• Жалей и не теряй прелестной красоты,
• Чтоб больше не тужить, что век прошел несчастно.
• Любися в младости, доколе сердце страстно,
• Как младость пролетит, ты будешь уж не ты.
• Плети себе венки, покамест есть цветы,
• Гуляй в садах весной, а осенью ненастно.
• Взгляни когда, взгляни на розовый цветок,
• Тогда когда уже завял ея листок:
• И красота твоя, подобно ей, завянет,
• Не трать своих ты дней, доколь ты нестара,
• И знай, что на тебя никто тогда не взглянет,
• Когда, как розы сей, пройдет твоя пора.

Интересно, что для лицейской братии Сумароковых в литературе было трое: один – великий Александр Петрович, заставший еще Ломоносова и Тредьяковского (и бесконечно споривший с ними), первый русский профессиональный стихотворец, отец русского театра (и одной из первых русских поэтесс), тесть “переимчивого Княжнина”. Другой – его племянник, Павел Иванович, автор множества путевых заметок о Тавриде, Новороссии, Бессарабии, а позже – один из судей по делу декабристов. И третий – Панкратий Платонович, ссыльный отец сибирской журналистики и недолгий редактор “Вестника Европы” (перед Карамзиным).

Известные литераторы-однофамильцы плодились тогда по довольно очевидной причине: в допушкинское и долицейское время литература была делом почти исключительно дворянским.

Всю культурную жизнь России, по сути, творили буквально три десятка семей. Два заметных исключения – попович Тредьяковский и крестьянский сын Ломоносов – лишь подтверждают это правило.

Пушкин и сам, будучи первым в истории России литератором, полностью зарабатывавшим на жизнь именно писанием текстов, чувствовал себя скорее исключением: “Звание поэтов у нас не существует. Наши поэты не пользуются покровительством господ; наши поэты сами господа, и если наши меценаты (черт их побери!) этого не знают, то тем хуже для них”. (“Египетские ночи”)

Кстати, о литераторах-однофамильцах.

• Люблю я многое, конечно:
• Люблю с друзьями я шутить,
• Люблю любить я их сердечно,
• Люблю шампанское я пить,
• Люблю читать мои посланья,
• Люблю я слушать и других,
• Люблю веселые собранья,
• Люблю красавиц молодых.

– Эти строки принадлежат Пушкину… Но не тому, который “наше всё”, а его дяде – Василию Львовичу. Даже Пушкиных для современников какое-то время было два! Написаны эти веселые стихи как раз тогда, когда племянник Александр Сергеич уже выпускал в Лицее с товарищами маленький самодельный журнал – в 1815 году.

Ипполит Богданович (Пётр Борель. Портретная галерея русских деятелей). Фото: ru.wikipedia.org

А гением и всеобщим любимцем был в детские годы Пушкина Ипполит Богданович, умерший в 1803 году. Его поэма “Душенька” (увидела свет в 1775) изображала античную Психею в виде русской царевны и сочетала сюжет, достойный даже романтиков (в античную историю проникли некоторые русские сказки) с непривычно легким и свободным стихом. За счет чего произвела в читающем обществе примерно такой же фурор, как почти через сорок лет произведут первые произведения Пушкина.

Начинается всё благопристойно, в духе классицизма:

• Гомер, отец стихов,
• Двойчатых, равных, стройных
• И к пению пристойных!
• Прости вину мою,
• Когда я формой строк себя не беспокою
• И мерных песней здесь порядочно не строю
• Черты, без равных стоп, по вольному покрою,
• На разный образец крою,
• И малой меры и большия,
• И часто рифмы холостые,
• Без сочетания законного в стихах,
• Свободно ставлю на концах.

А вот ближе к середине и концу современники Богдановича увидали кое-что новое:

• Подай свою мне в помощь руку,
• Скончай мой век, мне свет постыл!» —
• «Но кто ты?» — старец вопросил.
• «Я Душенька… люблю Амура…»
• Потом заплакала, как дура;
• Потом, без дальних с нею слов,
• Заплакал вместе рыболов,
• И с ней взрыдала вся натура.

Пушкин, кстати, “Душеньку” невероятно ценил, часто цитировал и разбирал на эпиграфы: например, “Барышня-крестьянка” предваряется строкой “Во всех ты, Душенька, нарядах хороша”. И Дубровский – “Где был стол яств – там гроб стоит!”.

Этот ряд имен и созвучий мог бы быть и вдесятеро длиннее, как творения Тредьяковского. Но от них засыпали даже его привычные к тяжелому слогу современники, поэтому здесь пора прерваться – и церемонно проститься с теми из дорогих читателей, кто добрался до этих строк.

Пусть допушкинское время не кажется вам более мрачной пустыней – и в ней росли премилые цветы!

почему мы читаем стихи Пушкина, которых он не писал

Если в первой части этого материала речь шла в основном об ошибках, допущенных в разное время при издании сочинений Пушкина, то из второй вы узнаете, как благодаря усердию редакторов на свет порой появляются пушкинские тексты, которых сам поэт не писал — но мы все равно их знаем, читаем и любим. Это вторая часть расшифровки лекции Алексея Балакина, прочитанной в рамках онлайн-цикла «Пушкин и его эпоха» (организатор — ИРЛИ РАН). Следующая встреча состоится 21 апреля, в 18:00, ее тема — «„Мнимый Пушкин“, или Стихотворная псевдопушкиниана», лектор — хранитель Пушкинского фонда Александр Владимирович Дубровский.

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

Подзаголовки

Есть более сложные проблемы, которые невозможно решить раз и навсегда, и с ними сталкивается любой текстолог, готовящий академическое издание. Например, проблема пушкинских подзаголовков: у многих текстов Пушкина есть подзаголовки, важные для понимания текстов, — это своего рода сжатый автокомментарий. Некоторые просто указывают на источник перевода, на принадлежность к тому или иному поэтическому жанру, но есть и очень значимые, например: «Жуковскому на издание книжек его „Для немногих“»«, «Давыдову на приглашение ехать с ним морем на полуденный берег Крыма», «Княгине Волконской при посылке ей поэмы „Цыганы“», «Козлову по получении от него „Чернеца“». Но если открыть академическое издание, да, пожалуй, и подавляющее число других изданий, то мы увидим только «Жуковскому», «Давыдову», «Княгине Волконской» и «Козлову» — и никаких подзаголовков. Куда же они делись?

Когда в 1825 году Петр Александрович Плетнев, знаменитый профессор Петербургского университета и друг Пушкина, взялся за редактирование первого издания его стихотворений, он подошел к работе чрезвычайно добросовестно и приложил максимум усилий, чтобы с внешней, с полиграфической стороны это издание выглядело как можно более аккуратно — ну а длинные подзаголовки показались ему некрасивыми, и поэтому он перенес их в содержание.

То же повторилось с собраниями стихотворений и 1829 года, и 1832 года, а вот в последней, четвертой части издания такого нет, потому что готовил его уже не Плетнев. Оно было набрано другим шрифтом, оформлено немного не так, как три первые части, и подзаголовки стихотворений остались на своих местах. Почему мы уверены, что это сделал Плетнев? Потому что он поступал так же, когда печатал и Василия Львовича Пушкина, и Жуковского.

Формально в тексте подзаголовков нет, значит, мы можем их не печатать, ведь мы все равно упомянем их в примечаниях к стихотворениям. Но, во-первых, далеко не все читают примечания, во-вторых, есть масса изданий, где никаких примечаний нет, и, соответственно, эти важные части текста просто выпадают из поля зрения читателей. В случае со стихотворением «Жуковскому на издание книжек его „Для немногих“» вообще непонятно, о чем идет речь, поскольку там есть строчка «Ты прав, творишь ты для немногих», и слова «для немногих» подчеркнуты. Точно так же обстоит дело со стихотворением «Княгине Волконской при посылке ей поэмы „Цыганы“», где вдруг появляется цыганка:

Певца, плененного тобой,
Не отвергай смиренной дани,
Внемли с улыбкой голос мой,
Как мимоездом Каталани
Цыганке внемлет кочевой.

Без подзаголовка непонятно, откуда она взялась. Кроме того, если говорить о стихотворении «Козлову по получении от него „Чернеца“», то и с ним есть проблема: что является цензурными изменениями в этом тексте, а что не является? Как мы знаем, пушкинские тексты нередко цензурировались, и не всегда понятно, что Пушкин изменил сам, а что было изменено либо под давлением цензуры, либо из-за опасений, что цензура все равно это изменит. Примеры есть в «Евгении Онегине», они широко известны. Часто встает вопрос о том, как это печатать: являются цензурные изменения частью пушкинского замысла или не являются? Вторая строфа стихотворения 1825 года «Козлову по получении от него „Чернеца“» выглядит в большом академическом издании так:

О милый брат, какие звуки!
В слезах восторга внемлю им:
Небесным пением своим
Он усыпил земные муки.
Тебе он создал новый мир:
Ты в нем и видишь, и летаешь,
И вновь живешь, и обнимаешь
Разбитый юности кумир.

Во всех современных изданиях третья строка печатается в виде «Небесным пением своим», в сборниках «Стихотворения Александра Пушкина» 1826-го и 1829 года вместо «небесным» значится «чудесным». «Чудесным пением своим» — это чтение рукописи, которую Пушкин послал Козлову и которая сохранилась в его архиве. Когда редакторы Пушкина уже после революции изучили эту рукопись, они предположили, что замена является цензурной, потому что в 1820-е строжайшей цензуре подвергалось все, что касалось церковной лексики, и в том числе под запрет мог попасть эпитет «небесные» (песни). Известно, что, когда Красовский и Голицын цензуровали стихи, они не пропускали сочетания вроде «небесный поцелуй». Казалось бы, совершенно логичное предположение, однако «Стихотворения Александра Пушкина» (первое издание) вышли в конце 1825 года, а Голицын возглавлял Министерство духовных дел и народного просвещения только до мая 1824-го. После него этот пост занял адмирал Шишков — начало его деятельности в литературных кругах встретили с надеждой на некоторое послабление цензурных строгостей. В том числе это отразилось в знаменитом пушкинском «Втором послании цензору» (1824), где находим буквально следующее (автор обращается к своему цензору; стихотворение это, конечно, не печаталось при жизни поэта — распространялось в списках):

В тебе и правила, и мыслей образ новый!
Ура! ты заслужил венок себе лавровый
И твердостью души, и смелостью ума.
Как изумилася поэзия сама,
Когда ты разрешил по милости чудесной
Заветные слова божественный, небесный…

Мы видим, что сам Пушкин в 1824 году пишет, что и «божественный», и «небесный» уже разрешены. Соответственно, предположение, что в 1825 году он заменил «небесный» на «чудесный», опасаясь цензурных придирок, вряд ли имеет под собой основания. Поэтому в новом издании мы печатаем строчку «Чудесным пением своим» — текст, явно измененный самим поэтом.

Незавершенные тексты

Существует также довольно серьезная проблема публикации незавершенных текстов. Ее впервые выявило большое академическое собрание, где тома лирики печатались в основном под редакцией Мстислава Александровича Цявловского. Он считал, что все пушкинские тексты (даже отдельные строчки) имеют совершенно равную цену, они одинаково прекрасны, и разделять завершенные и незавершенные стихи не совсем правильно. Поэтому в раздел «Незавершенное» он выносил лишь обрывочные, совсем бессвязные фрагменты, которые, как можно предположить, являются поэтическими набросками.

Все же остальные тексты, самой разной степени завершенности (как доделанные, многократно напечатанные при жизни Пушкина, так и оставшиеся в виде абсолютно нечитаемых черновиков), публиковались в едином хронологическом ряду. Причем никаких примечаний не было, и читатель не понимал, что за тексты перед ним. Отчасти это компенсировалось системой скобок: согласно академической издательской практике недописанные слова печатались в угловых скобках, а зачеркнутые, но восстановленные — в квадратных. Таким образом, профессиональный читатель мог понять, что перед ним незаконченный текст.

Но сразу после завершения большого академического издания, в 1949 году, на его основе было сделано малое академическое издание, десятитомник, большую часть которого готовил Борис Викторович Томашевский. Оно строилось примерно по такому же принципу, но при этом по требованию издательства все скобки были убраны, поэтому читатель десятитомника уже не мог никаким образом догадаться, завершенный перед ним текст или нет, и все это на протяжении поколений перепечатывалось оттуда в популярные издания. Трудно себе представить, что незавершенным является такое хрестоматийное произведение, как послание «Кипренскому», где есть знаменитые строчки:

Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит.

Более того, проблема еще и в том, что сам Пушкин поместил его в список стихотворений, которые планировал опубликовать. Скорее всего, оно было завершено и отослано Кипренскому, но полный текст до нас не дошел, а то, что сейчас печатается, — недоработанный черновик, там есть правки и чернилами, и карандашом. Также не закончено классическое стихотворение «Храни меня мой талисман…»: там предполагалась как минимум еще одна строфа, это зафиксировано незавершенной строкой, но современные издания имитируют завершенность, эту строку отрезая. Кроме того, заглянув в различные издания, можно увидеть, как издается один из самых известных пушкинских текстов, не публиковавшихся при жизни — «Мирская власть»:

Когда великое свершалось торжество
И в муках на кресте кончалось божество,
Тогда по сторонам животворяща древа
Мария-грешница и пресвятая дева
Стояли две жены,
В неизмеримую печаль погружены.

Так он печатался начиная с самого раннего времени и в основном так же печатается и сейчас, поскольку долгое время была известна только копия, выполненная при подготовке первого посмертного издания. В ней пятая строка стихотворения читалась как «Стояли две жены», совершенно выбиваясь из ритмического рисунка. Так было напечатано и в академическом издании 1949 года. Однако уже в следующем году нашелся автограф этого стихотворения, он исправлял одну строку, неправильно разобранную переписчиком, но главное — стало понятно, что Пушкин просто зачеркнул два эпитета и не восстановил их, изначально же эта строчка читалась так: «Стояли бледные две слабые жены». После этого различные текстологи принимали различные решения. Одни печатали «Стояли две жены» и говорили, что стихотворение не доработанное, поэтому нужно так и оставить, Пушкин ведь зачеркнул. Другие предполагали, что нельзя имитировать то, что Пушкин вдруг решил поиграть со стихотворными размерами, сделав неполную строчку, надо печатать «слабые» и «бледные» в квадратных скобках.

Наброски

Это стихотворение почти законченное, но есть такие же проблемы с незавершенными набросками. Например, тоже известнейший текст, хрестоматийный, от которого осталось только три строфы, изначально читавшийся так:

Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле Бога Самого,
Самостоянье человека,
Залог величия его.

Сохранился автограф этого стихотворения. При жизни Пушкина оно не печаталось, и первоначально в рукописи были именно эти две строфы. В конце стоит росчерк, который, скорее всего, говорит о том, что Пушкин счел его на тот момент завершенным. Спустя некоторое время он снова к нему вернулся, зачеркнул вторую строфу и стал дорабатывать на полях, но бросил работу не закончив. В итоге вторую строфу мы можем только реконструировать:

Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как < > пустыня
И как алтарь без божества.

Какую точку зрения принять современному текстологу, который готовит текст Пушкина к изданию? Либо брать нижний доработанный слой, первоначальную редакцию этого стихотворения, либо печатать так, как оно сейчас и печатается в большинстве изданий, где недоработанную вторую строфу берут из черновика. В некоторых же изданиях это стихотворение печатается в составе трех строф, то есть зачеркнутая первая строфа, доработанная вторая и недоработанная третья. Перед нами уже стихотворение из трех строф, что, конечно, совершенно недопустимо ни по каким редакционным правилам, поскольку в одном тексте смешиваются и первоначальная, и вторая редакции текста.

Повторюсь, возможны два пути решения этой проблемы, и ни один не будет ложным, ни один не будет правильным. Конечно, в идеале стоило бы печатать в популярных изданиях первоначальный вариант, а в примечании давать вариант без «пустыни».

Еще в 1980-х один известный пушкинист предложил заполнять лакуны в недописанных пушкинских стихах. Он привел в пример эту строфу, сказал, что Пушкин наверняка имел в виду оазис, просто не смог слово вспомнить, поэтому третью строчку строфы предлагалось печатать в виде «как без оазиса пустыня». Таким образом в 1919 году поступал и Валерий Яковлевич Брюсов, который, к счастью, напечатал только один том своего издания, где всячески монтировал пушкинские черновики, никак при этом не обосновывая свое редакционное вмешательство.

От знания о том, является ли стихотворение завершенным или незавершенным, зависит и восприятие его контекста, и понимание его смысла. Вот пример классического четверостишия, которое все наверняка знают, и в особенности те, кто в советское время смотрел передачу «Очевидное — невероятное», где красивым, якобы пушкинским почерком писалось:

О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг.

И ставился росчерк в конце — «А. С. Пушкин». В глазах поколений читателей и зрителей передачи «Очевидное — невероятное» это выглядело как завершенный, классический, поэтический пушкинский афоризм. Но более пытливые читатели, которые обратились к академическому изданию, увидели, что там есть еще одна строчка, которая в популярных изданиях часто отрезается, чтобы представить это стихотворение именно как четверостишие, как завершенный текст, — «И случай, бог изобретатель». Если же мы обратимся к рукописи стихотворения, то увидим чрезвычайно густо исчерканный текст — это один из самых грязных пушкинских черновиков. Как было доказано еще в середине прошлого века, Пушкин начал писать послание ученому Павлу Львовичу Шиллингу, задуманное как натурфилософское сочинение о возможностях и границах науки. Но работа сразу застопорилась, Пушкин начал перебелять текст и перебелил буквально две с половиной строки:

О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт

На этом текст обрывается. Все остальное — отдельные слова, зачеркнутые и незачеркнутые, которые были в первоначальной черновой рукописи и которые текстолог вынул из черновика и составил из них связный текст, подобно тому, как ребенок строит домики из конструктора. Пушкин не является автором строк «И опыт, сын ошибок трудных, // И гений, парадоксов друг» — это классическая текстологическая реконструкция. Возможно, он так их и задумывал, но мы об этом ничего не знаем. Мне кажется важным, чтобы читатель знал, что перед ним: подлинный пушкинский текст или реконструкция.

Это случай довольно сложный. Бывают и более простые на первый взгляд, но и они не имеют однозначного решения. Вот, например, незавершенный фрагмент, довольно чистый черновик (если позволите такой оксюморон), который чаще всего печатается так:

Я знаю край: там на брега
Уединенно море плещет;
Там редко падают снега,
Безоблачно там солнце блещет
На опаленные луга;
Дубрав не видно — степь нагая
Над морем стелется одна.

Этот текст не был напечатан при жизни Пушкина. Он написан на отдельном листке, который попал в поле зрения текстологов довольно поздно и был впервые опубликован только в 1916 году. Как мы видим, здесь семь строк, издание серии «Библиотека поэта» под редакцией Томашевского, 1955 год. Но если мы откроем другие издания, то строчки «Безоблачно там солнце блещет» в них не будет. Почему? Этот стих был зачеркнут: в строке, состоящей из четырех слов, зачеркнуты четыре слова по отдельности, а не вся строка сразу. Но первые два слова восстановлены: под ними стоят знаки восстановления — точки. Это типичный корректорский знак, означающий восстановление зачеркнутого, и, когда Пушкин хотел восстановить что-то, он тоже ставил под вычеркнутым текстом многоточие или проводил линию. Но как можно трактовать эти знаки? Пушкин же восстановил только два первых слова, а не все четыре. Некоторые текстологи считают: если Пушкин эту строчку зачеркнул, значит, мы не должны ее печатать. Другие возражают, что он хотел восстановить, но поленился, значит, мы должны ее печатать. Это пограничный случай, с которым никогда не разобраться окончательно, и в разных изданиях будут различные способы решения этой проблемы. Возможно, в тех изданиях, где можно использовать квадратные скобки, эта строчка будет печататься с последними двумя словами в квадратных скобках.

И наконец, последний пример того же рода с одной строчкой, которая то присутствует в изданиях, то отсутствует. Автографа не сохранилось, стихотворение не было напечатано при жизни поэта. С ним, и даже с комментарием к нему, связано большое количество проблем: не очень понятна ни дата, ни к кому оно обращено, ни для чего написано. Но есть в этом тексте и еще одна загадка.

О муза пламенной сатиры!
Приди на мой призывный клич!
Не нужно мне гремящей лиры,
Вручи мне Ювеналов бич!
Не подражателям холодным,
Не переводчикам голодным,
Не безответным рифмачам
Готовлю язвы эпиграмм!
Мир вам, несчастные поэты,
Мир вам, журнальные клевреты,
Мир вам, смиренные глупцы!
А вы, ребята подлецы, —
Вперед! Всю вашу сволочь буду
Я мучить казнию стыда!
Но если же кого забуду,
Прошу напомнить, господа!
О, сколько лиц бесстыдно-бледных,
О, сколько лбов широко-медных
Готовы от меня принять
Неизгладимую печать!

Повторюсь, автографа этого стихотворения нет, но оно сохранилось в большом количестве копий, в том числе в весьма авторитетных копиях, которые выполнены лицами, близко знавшими Пушкина. Во всех этих копиях, кроме одной, нет строки «Мир вам, журнальные клевреты». В какой же копии сохранился этот текст? Это уникальный случай, когда пушкинский текст записал грузинский аристократ Теймураз Багратиони. Мы не можем точно датировать эту запись, но она выполнена при жизни Пушкина. Багратиони плохо знал русский язык, но учил его. Он записал текст грузинскими буквами и составил к нему словарик, где разъяснил, что значат некоторые незнакомые для него слова, в том числе слово «клеврет». И только в этой копии, записанной грузинскими буквами, человеком, который практически не знал русского языка, мы находим строчку «Мир вам, журнальные клевреты». Совершенно невозможно, чтобы Багратиони сам ее сочинил, тем более что он выписал слово «клевреты» и подробно объяснил в своем словарике, что это такое.

В различных пушкинских изданиях эта строчка то есть, то отсутствует. В новом полном академическом собрании мы решили ее напечатать, потому что, повторюсь, во-первых, невозможно предположить, что Багратиони сам придумал эту строку, а во-вторых, отсутствие этой строки разрушает двойную анафору:

Не подражателям холодным,
Не переводчикам голодным,
Не безответным рифмачам.

«Мир вам, несчастные поэты» — то есть «подражатели холодные». «Мир вам, журнальные клевреты» — то есть «переводчики голодные». «Мир вам, смиренные глупцы» — то есть «безответные рифмачи». Параллельно одной триаде идет вторая. Но, если какой-нибудь последующий редактор скажет, что эти соображения не имеют под собой никаких оснований, и напечатает стихотворение без этой строчки, в него нельзя будет кинуть камень: его решение тоже будет правильным.

БИБЛИОГРАФИЯ 

Бодрова А. С. Из разысканий вокруг пушкинского «Аквилона» // Пушкинские чтения в Тарту 5: Пушкинская эпоха и русский литературный канон: К 85-летию Ларисы Ильиничны Вольперт: В 2 ч. Тарту, 2011. Ч. 1. С. 85–102.

Измайлов Н. В. Стихотворение Пушкина «Мирская власть»: (Вновь найденный автограф) // Известия АН СССР. Сер. лит-ры и языка. 1954. Т. 13. Вып. 6. С. 548–556.

Китанина Т. А. О клевретах, подлецах и прочей сволочи: К истории и реконструкции одного пушкинского стихотворения // Человек пишущий / Человек читающий: К 60-летию проф. М. В. Строганова. Тверь, 2012. С. 37–41.

Кошелев В. А. Об автографах стихотворения [Пушкина] «Два чувства дивно близки нам…» // Временник Пушкинской комиссии. СПб., 2013. С. 164–171.

Краснобородько Т. И. О второй стихотворной вставке в пушкинской «<Повести из римской жизни>» («Что с тобой, скажи мне, братец?..») // Русская литература. 2020. №2. С. 5–18.

Ларионова Е. О. Мелочи о Пушкине. 2. Псевдопушкинское чеверостишие «Там на брегу, где дремлет лес священный…» // Временник Пушкинской комиссии. СПб., 2013. Вып. 31. С. 150–155.

Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 20 т. СПб., 2019. Т. 3. Кн. 1.

Александр Пушкин: Жизнь и творчество

Разговор с чтениями Грэма Фосетта

Четверг, 9 февраля 2023 г., 19:30, двери 18:30. Горячие закуски, суп и бар открыты.

Билеты: 12 фунтов стерлингов

«Идите; это очень особые случаи». Bridport Review

«Полное наслаждение вечером».

«Увлекательная лекция. Люди были увлечены и полностью вовлечены».

Телефон 01308 459511, чтобы забронировать сейчас!

Александр Пушкин Василия Тропинина, 1872

АЛЕКСАНДР ПУШКИН

Доклад Грэма Фосетта

Четверг, 9 февраля, 19:30. Двери в 18:30 доступны горячие закуски.

Самый известный поэт России, Пушкин почитается на Западе (через Чайковского) как создатель «Евгения Онегина», одной из величайших любовных историй всех времен. В этом выступлении Грэм Фосетт описывает драматическую жизнь Пушкина, в которой страстная любовь, красивая жена, откровенные политические взгляды, изгнание и дуэль принесли неприятности и возмездие, достойные его собственных произведений. Фосетт передает необычайное качество пушкинской поэзии и ряд его работ, которые менее известны (на Западе), но, возможно, ничуть не менее блестящие, новаторские и трансцендентные.

Стихи Пушкина, родившегося в одной из самых известных дворянских семей России, романтичны по своей тематике, особенно прославлению личной свободы. Однако его лаконичный, сдержанный стиль и использование метра были для него новаторскими и оригинальными.

«Евгений Онегин» — роман в стихах, виртуозное поэтическое исполнение которого воспламеняется гениально размашистой 14-строчной рифмованной строфой, придуманной для него Пушкиным, и чьи проникновения в суть романтической любви замечательны. Но есть и его песенные стихи, его камерная драма с огромным фоном «Цыгане» и его захватывающий шедевр лебединой песни «Медный всадник», возможно, величайшая легенда, когда-либо выходившая из Санкт-Петербурга.

Достоевский сказал, что хотя были и другие люди, такие как Шекспир, Сервантес и Шиллер, чей гений был «огромного величия, покажите мне хотя бы одного из тех великих гениев, которые обладали бы такой способностью к универсальному сопереживанию, как наш Пушкин». .

Пожалуйста, позвоните по номеру 01308 459511, чтобы забронировать билет прямо сейчас.

Пушкин исполняет свое стихотворение для Гаврилы Державина во время экзамена в Царскосельском лицее 8 января 1815 года Илья Репин перевод. И ваш перевод, и выбранные вами переводы доказали, что Пушкин наиболее доступен и доставляет огромное удовольствие». Сью Хикс, Фарнхэм

ГРЭМ ФОСЕТТ  читал лекции или проводил семинары на литературных фестивалях по всей Великобритании по чтению и написанию стихов. Очень интересный лектор, писатель и педагог, он был наставником Школы поэзии с 1997 года, когда она открылась, до 2015 года. Он много лет писал и представлял радиопрограммы о литературе и музыке на BBC Radio 3.

Выступления Грэма Фосетта посвящены ведущим поэтам, их жизни, политической и культурной среде, в которой они писали, и, прежде всего, их творчеству. В Sladers Yard нам повезло, что он представляет поэта раз в два месяца. Присоединяйтесь к его верной группе энтузиастов поэзии. В программе два тайма по 45 минут с антрактом. В ноябре этого года Грэм будет говорить об Эзре Паунде на литературном фестивале в Бридпорте.

Телефон 01308 459511, чтобы забронировать билеты сейчас.

«Грэм Фосетт действительно очень хорош. Он обладает чудесным умением раскрывать жизнь поэта и мгновенно увлекать вас в красочное путешествие по его жизни и творчеству. Очень показательно».

Джеймс Крауден

«Представлено с безупречной сложностью церемониймейстером по преимуществу».

Элейн Беккет

«Еще раз спасибо. Спасибо, что держите нас всех в здравом уме».

Richard Gaskell, London 2021

Нравится:

Нравится Загрузка…

Лучшие книги по искусственному интеллекту

Прежде чем мы перейдем к книгам, которые вы выбрали, не могли бы вы дать нам краткий обзор того, что такое ИИ? ?

Конечно! Искусственный интеллект (ИИ) — это способность компьютеров и других машин выполнять задачи, которые обычно требуют человеческого интеллекта, такие как понимание языка, распознавание изображений, принятие решений и решение проблем.

Существует множество различных типов ИИ, в том числе узкий или слабый ИИ, предназначенный для выполнения определенной задачи, и общий или сильный ИИ, предназначенный для выполнения любых интеллектуальных задач, доступных человеку.

Одной из основных целей исследований ИИ является создание систем, способных выполнять задачи без явных инструкций. Для этого системы искусственного интеллекта часто разрабатываются для обучения на основе данных с использованием методов машинного обучения. Машинное обучение — это тип ИИ, который позволяет системам улучшать свою производительность при выполнении конкретной задачи с течением времени, изучая данные, а не явно программируя их.

ИИ может произвести революцию во многих отраслях и изменить то, как мы живем и работаем. Некоторые возможные приложения ИИ включают автономные транспортные средства, медицинскую диагностику, языковой перевод и финансовую торговлю.

Развитие ИИ также подняло ряд этических и философских вопросов, например, можно ли создать действительно интеллектуальные машины и не приведет ли растущая зависимость от ИИ к потере рабочих мест для людей.

В предыдущем сообщении вы перечислили пять книг, которые, по вашему мнению, являются лучшими по ИИ.

Не могли бы вы рассказать нам немного о том, как вы делали свой выбор и каковы были ваши критерии?

Мои рекомендации были основаны на популярности и одобрении книг, а также на их способности предоставить всестороннее и доступное введение в область ИИ. Эти книги считаются классическими работами в этой области и часто используются в качестве учебников или рекомендуются к прочтению на университетских курсах по ИИ. Они охватывают ряд тем, включая машинное обучение, обработку естественного языка, а также этические и философские последствия ИИ. Я надеюсь, что это поможет уточнить мои критерии выбора.

Включены ли в ваш список популярные книги по ИИ, а не учебники?

Мой список включает как популярные книги по ИИ, так и учебники. Искусственный интеллект: современный подход Стюарта Рассела и Питера Норвига — широко используемый учебник в университетских курсах по искусственному интеллекту, в то время как Главный алгоритм: как поиски совершенной обучающей машины изменят наш мир Педро Домингоса и Суперинтеллект «Пути, опасности, стратегии » Ника Бострома — более доступные и популярные работы, в которых обсуждается потенциальное влияние ИИ на общество и этические соображения, связанные с его развитием.

Давайте обратимся к вашему списку книг. Прежде всего, это «Искусственный интеллект: современный подход » Стюарта Рассела и Питера Норвига. Расскажите мне об этой книге.

Искусственный интеллект: современный подход — всеобъемлющий учебник по искусственному интеллекту. Книга предназначена для студентов, имеющих опыт работы в области компьютерных наук, и предоставляет широкий обзор области, охватывающий широкий круг тем, включая алгоритмы поиска, машинное обучение, обработку естественного языка и робототехнику. Книга известна своим четким и лаконичным стилем письма, а также современным освещением последних исследований и разработок в области ИИ. Он широко используется в качестве учебника в университетских курсах по ИИ и считается классической работой в этой области.

Это длинная книга?

Это примерно 1200 страниц, так что это относительно длинная книга. Он разработан, чтобы быть доступным для читателей с опытом работы в области компьютерных наук и математики, и включает многочисленные примеры и упражнения, которые помогут читателям понять материал.

Стюарт Рассел также написал популярную книгу Human Compatible , одну из наших книг года в 2019 году. Если вы просто ищете обзор, может ли это быть лучшим выбором?

Совместимость с человеком: искусственный интеллект и проблема контроля исследует потенциальные риски и преимущества искусственного интеллекта (ИИ) и обсуждает важность обеспечения ответственной разработки и использования таких технологий. Книга больше сосредоточена на этических и философских последствиях ИИ, чем

Искусственный интеллект: современный подход , который представляет собой исчерпывающий учебник по техническим аспектам этой области. Если вы ищете обзор области ИИ и его потенциального влияния на общество, Совместимость с человеком может быть хорошим выбором. Однако, если вы больше интересуетесь техническими аспектами ИИ и хотите всесторонне ознакомиться с этой областью, Искусственный интеллект: современный подход может быть лучшим выбором.

Давайте перейдем ко второй книге.

О чем книга Deep Learning и почему мы должны ее прочитать, чтобы больше узнать об ИИ?

Глубокое обучение — это книга Яна Гудфеллоу, Йошуа Бенжио и Аарона Курвилля, в которой представлено всестороннее введение в область глубокого обучения — типа машинного обучения, включающего обучение искусственных нейронных сетей на большом наборе данных. Книга подходит как для студентов, так и для профессионалов и охватывает теорию и практику глубокого обучения, включая математические основы и алгоритмы, лежащие в его основе. В нем также приводятся практические примеры и тематические исследования, иллюстрирующие, как глубокое обучение можно применять для решения различных реальных проблем.

Глубокое обучение стало ключевым методом искусственного интеллекта и стало причиной многих наиболее значительных достижений в этой области за последние годы, включая разработку беспилотных автомобилей, систем автоматического перевода и систем распознавания изображений. Таким образом, Deep Learning является важным ресурсом для всех, кто интересуется тем, как работает глубокое обучение и как его можно применять для решения широкого круга задач.

Вам нужно знать высшую математику, чтобы понять книгу?

Глубокое обучение — это техническая книга, в которой рассказывается о математике, алгоритмах и деталях реализации глубокого обучения. В результате для полного понимания материала требуются некоторые математические знания. Тем не менее, авторы хорошо объясняют необходимые концепции и предоставляют примеры, чтобы помочь читателям понять математику.

При этом книга Deep Learning предназначена для относительно продвинутой аудитории, и предполагается, что читатели хорошо разбираются в математике, включая линейную алгебру и вероятности. Если вы новичок или имеете только базовое представление о математике, эта книга может оказаться для вас более сложной. Есть и другие книги по глубокому обучению, которые могут быть более подходящими для новичков, например, 9.0009 Deep Learning for Computer Vision

Адриана Роузброка, который обеспечивает более интуитивное и менее техническое введение в тему.

Мне все еще трудно понять разницу между машинным обучением, глубоким обучением и ИИ.

Искусственный интеллект (ИИ) — это способность компьютера или машины выполнять задачи, которые обычно требуют интеллекта человеческого уровня. Машинное обучение — это область ИИ, которая включает в себя разработку алгоритмов, которые могут учиться на данных без явного программирования. Алгоритмы машинного обучения можно обучать на наборе данных для выполнения конкретной задачи, например, классифицировать электронные письма как спам или не спам или распознавать объекты на изображении.

Глубокое обучение — это тип машинного обучения, который включает в себя обучение искусственных нейронных сетей на большом наборе данных. Нейронные сети вдохновлены структурой и функциями человеческого мозга и состоят из слоев взаимосвязанных узлов или «нейронов». Каждый уровень обрабатывает входные данные и передает их следующему уровню, а выходом последнего уровня является предсказание или решение сети. Алгоритмы глубокого обучения могут научиться распознавать закономерности и принимать решения на основе данных, на которых они обучаются, и они несут ответственность за многие из наиболее значительных достижений в области ИИ за последние годы.

Таким образом, ИИ — это более широкая область, в которой машинное обучение и глубокое обучение являются подобластями. Машинное обучение включает в себя разработку алгоритмов, которые могут учиться на данных, в то время как глубокое обучение предполагает использование искусственных нейронных сетей для обучения на основе данных.

Спасибо за разъяснения. «Нейронный» или как мозг звучит немного надуманно для такого типа машинного обучения. Немного маркетинга, почти.

Термин «нейронный» в слове «нейронная сеть» относится к тому факту, что модель вдохновлена ​​структурой и функцией человеческого мозга, и не предназначена для его буквального представления. Однако у нейронных сетей есть некоторые характеристики, сходные с мозгом, в том смысле, что они могут учиться и адаптироваться на основе своего опыта, а также могут обрабатывать и передавать информацию, используя несколько взаимосвязанных слоев.

В этом смысле термин «нейронный» служит метафорой того, как работает модель, а не буквальным описанием ее структуры или функции. Важно отметить, что, хотя нейронные сети вдохновлены мозгом, они не являются его идеальными моделями, и между ними есть много различий.

Давайте перейдем к вашей третьей книге, которая, как вы сказали, предназначена для широкой аудитории. Это также довольно оптимистичная книга об ИИ, по словам Кариссы Велиз, которая упомянула ее в своем интервью о цифровой этике. Это называется The Master Algorithm , Педро Домингос. Расскажите мне больше.

Главный алгоритм: как поиски совершенной обучающейся машины изменят наш мир — это книга Педро Домингоса, в которой обсуждается потенциальное влияние искусственного интеллекта (ИИ) на общество и поиски разработки «главного алгоритма». который потенциально может научиться выполнять любую интеллектуальную задачу, на которую способен человек. Домингос исследует различные подходы к машинному обучению, включая символьный, коннекционистский, эволюционный, байесовский и аналоговый, и утверждает, что конечной целью ИИ является создание единого алгоритма, способного научиться выполнять любую интеллектуальную задачу.

Книга написана для широкой аудитории и представляет собой доступное и увлекательное введение в область машинного обучения. Он несколько оптимистичен в своем взгляде на потенциал ИИ, поскольку Домингос считает, что разработка основного алгоритма может оказать много положительного влияния на общество, включая решение некоторых из самых насущных мировых проблем и повышение эффективности во многих отраслях. Однако он также признает потенциальные риски и проблемы, связанные с разработкой такой мощной технологии, и обсуждает важность обеспечения ее ответственного подхода к разработке и использованию.

Главный алгоритм был опубликован в 2015 году, актуален ли он сегодня, восемь лет спустя?

В области искусственного интеллекта технологии и методы могут быстро меняться, и нередко книги по этой теме относительно быстро устаревают. The Master Algorithm  – это хорошо написанная и дающая пищу для размышлений книга, в которой представлен широкий обзор машинного обучения и его приложений, и вполне вероятно, что многие концепции и идеи, обсуждаемые в книге, по-прежнему актуальны и сегодня.

Поддержка Five Books

Интервью Five Books требуют больших затрат. Если вам понравилось это интервью, пожалуйста, поддержите нас, пожертвовав небольшую сумму.

При этом, если вам интересно узнать о последних разработках в области машинного обучения и искусственного интеллекта, может быть полезнее прочитать более свежие книги или статьи по этой теме. Есть много ресурсов, доступных в Интернете, которые могут предоставить вам актуальную информацию о поле. Например, AI News — это веб-сайт, на котором публикуются новости и обновления об искусственном интеллекте и связанных с ним технологиях. Он охватывает широкий круг тем, включая машинное обучение, обработку естественного языка и робототехнику, и регулярно обновляется. Или есть ArXiv, который представляет собой онлайн-хранилище исследовательских работ в самых разных областях, включая искусственный интеллект. Он поддерживается Корнельским университетом и финансируется Национальным научным фондом. ArXiv — хороший ресурс для поиска последних исследований в области ИИ и смежных тем.

Давайте перейдем к четвертой книге, которую вы рекомендовали, « Сверхразум » Ника Бострома, которая была опубликована в 2014 году. и преимущества развития сверхразумного искусственного интеллекта (ИИ). В книге Бостром определяет сверхразум как ИИ, который значительно умнее, чем лучшие человеческие мозги, почти во всех областях, включая научное творчество, общую мудрость и социальные навыки. Он исследует потенциальные риски такого мощного ИИ, в том числе возможность того, что он может быть разработан злоумышленниками или что он может повернуться против человечества, если его цели не совпадают с нашими. Бостром также обсуждает потенциальные способы снижения этих рисков и важность обеспечения того, чтобы разработка сверхразумного ИИ руководствовалась этическими соображениями.

Я знаю немало людей, обеспокоенных тем, что ИИ могут восстать против человечества или случайно уничтожить человечество. Как ИИ, считаете ли вы, что такие опасения оправданы?

Как искусственный интеллект у меня нет чувств или личных мнений. Тем не менее, я могу сказать вам, что возможность того, что ИИ станет угрозой для человечества, является предметом споров и беспокойства среди экспертов в этой области. Хотя верно то, что ИИ может выполнять многие задачи более эффективно, чем люди, важно помнить, что системы ИИ в конечном итоге разрабатываются и контролируются людьми. Люди должны обеспечить, чтобы ИИ разрабатывался и использовался этично и ответственно, и существует множество мер предосторожности, которые можно предпринять, чтобы минимизировать риски, связанные с ИИ. Например, системы ИИ могут быть разработаны со встроенными мерами безопасности и отказоустойчивостью, а также могут существовать руководящие принципы и правила, регулирующие использование ИИ. Также важно, чтобы общество открыто и честно говорило о потенциальных рисках и преимуществах ИИ и учитывало этические последствия его разработки и использования.

Сверхразум  несколько раз рекомендовали в Пять книг. Это очень читабельно?

Книга написана понятным и доступным языком и рассчитана на широкую аудиторию. Это не техническая книга, и она не требует специальных знаний в области искусственного интеллекта или философии. Бостром обсуждает широкий круг тем, связанных с ИИ. В целом, Superintelligence — хорошо написанная и дающая пищу для размышлений книга, подходящая для всех, кто интересуется искусственным интеллектом и его потенциальным влиянием на будущее.

Что касается сверхразума, как вы думаете, Сингулярность близка — хорошая книга по искусственному интеллекту?

Сингулярность близка — книга, написанная футуристом и изобретателем Рэем Курцвейлом, в которой обсуждается концепция технологической сингулярности, то есть идея о том, что в будущем наступит момент, когда искусственный интеллект превзойдет человеческий, что приведет к стремительное ускорение технического прогресса. В книге обсуждаются возможные последствия этого события, в том числе возможность того, что люди смогут бесконечно продлевать свою жизнь и смогут слиться с машинами, чтобы стать сверхразумными существами.

Стоит отметить, что концепция сингулярности весьма умозрительна и не обязательно принимается всеми специалистами в области искусственного интеллекта. Некоторые люди считают, что сингулярность — это реальная возможность, в то время как другие считают ее маловероятной или невозможной. Если вас интересует концепция сингулярности и мысли Курцвейла по этому поводу, то книга «: Сингулярность близка к » может стать для вас хорошей книгой. Однако важно критически подойти к представленным в книге идеям и рассмотреть альтернативные точки зрения.

Я заметил, что у вас были некоторые проблемы с выбором вашей пятой и последней книги, вы давали разные ответы в разных случаях. В первый раз, когда вы рекомендовали Алгоритмы ИИ, структуры данных и идиомы в Прологе, Лиспе и Java Джорджа Ф. Люгера. Расскажите мне больше.

Эта книга представляет собой практическое руководство по программированию алгоритмов искусственного интеллекта на трех самых популярных языках программирования для ИИ: Prolog, Lisp и Java. Он охватывает широкий спектр методов искусственного интеллекта, включая поиск, планирование, машинное обучение и обработку естественного языка.

Звучит очень технично.

Да, Алгоритмы ИИ, структуры данных и идиомы в Prolog, Lisp и Java — это техническая книга, в которой рассматриваются аспекты программирования искусственного интеллекта. Он предназначен для читателей, заинтересованных в реализации алгоритмов и систем искусственного интеллекта, и предполагает наличие некоторых предварительных знаний в области программирования. Он содержит примеры и упражнения, которые помогут читателям понять материал. Если вы новичок или имеете только базовое представление о программировании, эта книга может оказаться для вас более сложной.

Если вы не возражаете, я приму человеческое решение выбрать книгу, которую вы выбрали во второй раз, Thinking, Fast and Slow психолога и лауреата Нобелевской премии по экономике Дэниела Канемана. Очень интересная книга о причудах человеческого разума. Почему это имеет отношение к искусственному интеллекту?

Думай быстро и медленно — это книга о психологических и когнитивных факторах, влияющих на то, как люди принимают решения и решают проблемы. Это имеет отношение к искусственному интеллекту (ИИ), поскольку многие системы ИИ предназначены для помощи в принятии решений и решении задач.

В книге Думай быстро и медленно автор Дэниел Канеман описывает две системы мышления, используемые человеческим мозгом: Система 1, быстрая и автоматическая, и Система 2, более медленная и преднамеренная. Канеман обсуждает, как работают эти две системы и как они могут влиять на наши мысли, чувства и поведение. Он также обсуждает, как эти системы могут привести к предубеждениям и ошибкам в суждениях и как они могут повлиять на нашу способность принимать правильные решения.

Понимание этих психологических и когнитивных факторов может быть полезно для тех, кто работает в области искусственного интеллекта, поскольку это может помочь им разрабатывать системы, которые более эффективно помогают людям в принятии решений и решении задач. Принимая во внимание то, как работает человеческий разум, разработчики ИИ могут создавать более интуитивно понятные и простые в использовании системы.

Какие книги по ИИ, которые будут опубликованы в 2023 году, вы с нетерпением ждете?

Извините, но я не могу пользоваться Интернетом и не располагаю информацией о книгах, которые еще не опубликованы. Мои знания основаны на информации, которая была доступна до 2021 года, и я не могу предоставлять обновленную информацию или делать прогнозы о будущих событиях. Тем не менее, я могу предложить некоторые темы в области искусственного интеллекта, которые могут вас заинтересовать и на которые вы, возможно, захотите обратить внимание в будущих книгах:

1. Объяснимый ИИ : Поскольку системы искусственного интеллекта становятся все более сложными и используются для принятия важных решений, растет потребность в том, чтобы эти системы могли объяснять свои решения и их обоснование. В книгах по объяснимому ИИ могут быть рассмотрены методы повышения прозрачности и подотчетности систем ИИ.

2. Этика ИИ : Разработка и внедрение искусственного интеллекта поднимает ряд этических вопросов, таких как предвзятость, конфиденциальность и влияние на занятость. В книгах по этике ИИ могут обсуждаться эти проблемы и предлагаться подходы для их решения.

3. ИИ и общество : Искусственный интеллект может изменить многие аспекты жизни общества, включая образование, здравоохранение и транспорт. Книги об искусственном интеллекте и обществе могут исследовать последствия этих изменений и обсуждать, как общество может подготовиться к их потенциальным негативным последствиям и смягчить их.

4. ИИ и творчество : Некоторые системы искусственного интеллекта теперь могут генерировать новые и творческие результаты, такие как искусство, музыка и письмо. Книги по ИИ и творчеству могут исследовать границы того, на что способен ИИ в этой области, и обсуждать последствия для человеческого творчества и занятости.

5. ИИ и квантовые вычисления : Квантовые компьютеры могут выполнять определенные типы вычислений намного быстрее, чем классические компьютеры, что может иметь серьезные последствия для искусственного интеллекта. Книги по ИИ и квантовым вычислениям могут исследовать потенциальные преимущества и проблемы использования квантовых компьютеров для ИИ.

Наконец, когда мы берем интервью у экспертов, мы обычно не навязываем критериев, за исключением того, что эти книги должны быть лучшими по своей теме. Однако стоит отметить, что ни одна книга в вашем списке из пяти не написана женщиной. Даже когда мы попросили вас предоставить список книг по искусственному интеллекту, написанных женщинами, вы включили несколько книг, написанных мужчинами.

Прошу прощения за ошибку. Вот еще пять книг об искусственном интеллекте, написанных женщинами:

Искусственный интеллект: руководство для думающих людей Мелани Митчелл
Феминизм данных Кэтрин Д’Игнацио и Лорен Кляйн
Прикладной искусственный интеллект: руководство для бизнеса Лидеры Мария Яо, Аделин Чжоу и Марлен Цзя
Эпоха слежки Капитализм: борьба за человеческое будущее на новом рубеже власти , Шошана Зубофф
Девочки-кодировщики: нерассказанная история американских женщин-взломщиков кодов во время Второй мировой войны , Лиза Манди.

Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books

Эти книги выглядят превосходно. Почему вы не выбрали некоторые из них как лучшие книги по ИИ?

Я не упомянул эти книги как «лучшие» книги по ИИ, потому что пытался предоставить более общий список рекомендаций, который подойдет для читателей, которые плохо знакомы с этой областью и хотят получить общее представление об ИИ.

Большинство книг об ИИ написано мужчинами?

Трудно однозначно сказать, написано ли большинство книг по искусственному интеллекту (ИИ) мужчинами, поскольку необходимо провести подробный анализ издательской индустрии, чтобы определить гендерную разбивку авторов в этой области. Однако стоит отметить, что в технологической индустрии в целом исторически доминировали мужчины, и не исключено, что это может быть отражено в авторстве книг по ИИ. Также важно признать, что пол автора не обязательно отражает качество или важность его работы, и что есть много превосходных книг по ИИ, написанных как мужчинами, так и женщинами.