Лев Шагинян, Россия, Люберцы | Remarka.city

Основная информация про Льва

Лев Шагинян из города Люберцы, Россия. Родной город — Ивантеевка. В настоящий момент Льву 20 лет, не женат. Из публичных источников получены сведения о биографии Льва: информация о среднем образовании, социальных сетях, контактах и друзьях (6).

Обновите профиль Льва

Интересы, увлечения и жизненная позиция

Место жительства

Среднее образование

Телефоны, мессенджеры, социальные сети

Друзья и контакты

Даниил Заболотный

Глист Гоша

Эмили Зайцева

Коля Череп

Иван Калита

Holy Ravioli

Правовая информация

Представленная здесь информация получена из общедоступного открытого источника.
Сайт не несет ответственность за достоверность и актуальность данной информации.

Если вы Лев Шагинян или являетесь его/её законным представителем, вы можете удалить эту страницу.

  Удалить страницу

Другие парни и мужчины из города Люберцы

Роман Кокорев

Александр Буторин

The End

Русский Андеграунд

Возбуждаю Взглядом

Роман Раскольников

Михаил Миронов

Сергей Маслов

Соблазняю Взглядом

冂口山仨几 廾丹乂丫认

Константин Винниченко

Максим Романов

Все парни из г. Люберцы

Однофамильцы Льва Шагиняна

Гарик Шагинян

Шаген Шагинян

Ангелина Шагинян

Гарик Шагинян

Тигран Шагинян

Марианна Шагинян

Армен Шагинян

Артём Шагинян

Владислав Шагинян

Самвел Шагинян

Юлия Шагинян

Регина Шагинян

Все однофамильцы Шагиняна

«Ленин будет как Конфуций для Китая — абсолютный авторитет»: интервью со Львом Данилкиным

Литературный критик Лев Данилкин стал лауреатом «Большой книги» за книгу «Ленин. Пантократор солнечных пылинок». В интервью «Афише Daily» автор рассказал об интересе к основателю советского государства, феномене философа у власти и самых удачных литературных воплощениях главного революционера.

— Я правильно понимаю, что вы начали писать эту книгу достаточно давно — еще в отрыве от годовщины революции и других юбилейных торжеств?

— Изначально мне предложили написать книгу для малой серии «ЖЗЛ», такой краткий курс по ленинской биографии в современном мире — Жижек, Терри Иглтон, все такое. Но влез я в Ленина как литературный критик, «на слабо» — а слабо вот прочесть 55 томов Ленина и по текстам, по типу письма понять, что это был за человек на самом деле? Но Ленин ситуативный — и автор, и политик, — надо понимать, к чему он что-то говорит, иначе можно налепить ему что угодно. И это разрасталось, разрасталось, вышло абсолютно из-под контроля, и, если бы не этот естественный дедлайн 2017 года, я бы и сейчас обдумывал, не знаю, третью главу. Собственно, у меня в компьютере осталось еще много файлов с кучей неразвернутых сюжетов.

— Вы планируете с ними что-то делать? Какие дорогие вам эпизоды не вошли в итоговую редакцию?

— Есть один сюжет — про то, как Ленин уходил из России после революции 1905 года: такая авантюрная история, я даже специально не стал ее комкать, потому что, может быть, напишу про это отдельную книжку. Еще я думаю, как бы могла сейчас выглядеть детская книжка про Ленина. Хотя есть выдающаяся вся эта детская лениниана — от «Общества чистых тарелок» до Зощенко, но как это сейчас ребенку дашь — после «Дневника слабака»? Странно. Но надо же как-то детям про него рассказать — чтобы не тошнило, как от всей этой нынешней переводной антисоветской пропаганды для подростков.

— А у вас, заставшего культ Ленина в позднем СССР, не было на него аллергии, какого-то подспудного отторжения? Ленин вас вообще когда и чем заинтересовал?

— Я вырос в среде, в которой Ленин был не то что табу, но на нем лежала такая печать неликвидности — как на многих безнадежно советских, бестолковых объектах — как вот марки с Лениным невозможно было обменять хоть на что-нибудь, даже на монгольские с Сухэ-Батором. В классе, в одинцовской моей школе, я восемь лет читал на стене: «Учиться, учиться и учиться»; выть хотелось от скуки. Это сейчас я знаю, откуда выдрана эта цитата и что она означает в действительности. И уже только лет в двадцать пять я снова обратил на него внимание — как будто портрет вдруг подмигнул. Может, это воздействие обложки «Гексогена» прохановского — с Лениным гниющим как раз. Я до сих пор уверен, что это ключевой текст, он вошел в резонанс с Путиным, с «Братом-2», на нем эпоха сломалась — и моя картина мира тоже в этот момент треснула. Так бывает во взрослом возрасте, когда понимаешь: все, что тебя сформировало, на самом деле не имеет никакой ценности. Как вот Ленин, собственно, в 1914 году впервые влип в Гегеля и вдруг на сорок пятом году жизни заявил, что до сих пор он не понимал Маркса.

— И что стало вашим Гегелем?

— Ну не так буквально — но я помню, когда я прочел подробную биографию народовольца Морозова, и, скажем так, после этого у меня резко поменялся круг чтения и интересов: я по работе, для «Афиши», читал одно, а для себя — совсем другое, ереси, и я до сих пор такой шизофреник.

— Биография Ленина — одна из самых исследованных в истории. Чем ваша книга отличается от классических работ — Роберта Пейна и Тамаша Крауса, Николая Валентинова и Владлена Логинова?

— Мы разные рассказчики, все в чем-то ненадежные, и ни у кого из нас нет монополии на Ленина. Вряд ли я знаю о Ленине что-то такое, чего не знает — или не мог бы узнать — Владлен Терентьевич Логинов, это такой далай-лама лениноведения. Но он начинает биографию с цвета глаз Ленина, я — с его детского зашифрованного рисунка, Краус — c анализа классового происхождения Ленина, Валентинов рассказывает, как Ленин его по спине тяпнул однажды, Пейн — не помню, неинтересно, пропаганда. Собственно, ингредиенты всем известны, ленинская «Биохроника» доступна, штука в том, какую историю ты можешь сложить из этого материала, что ты хочешь найти в этих глазах и рисунках. Я искал в Ленине объяснение и оправдание, логику в истории — то, что история не была бессмысленной. В чужих книжках этого не оказалось, и мне пришлось написать свою.

— Как родился метод — это и тревелог, и конвенциональное жизнеописание, и роман тайн, — которым написан «Ленин»? У вас были какие-то образцы для подражания или это связано с тем, что, работая над книгой, вы много путешествовали и сочиняли очерки для The Prime Russian Magazine?

— Наверное, как биограф я зависим от текста, который у меня в голове сидит как идеальная биография, — это барнсовский «Попугай Флобера». И я могу ровно поэтому рассказать, не знаю, историю Ленина в 10 собаках, допустим. Хотя я сто лет Барнса не перечитывал; возможно, у меня фантомный образ. С Лениным понятно было, что за ним придется побегать; все его товарищи знали, что Ленин не как все, что он путешественник, спортсмен, велосипедист и вообще с приветом. Ну и биографы за ним вечно носились — точнее, пытались догнать, воспринимали его на манер такого профессора Криминале брэдбериевского — Шагинян, Катаев, Казакевич. Так что «погоня за Лениным» — это как раз стандарт, не штука. Я лишь очередной участник этого массового забега.

— В вашей книге феномен Ленина детерминирован географически — и социально; складывается впечатление, что иначе у него — и вообще на этих широтах и долготах — и быть не могло. И все же — можете ли вы представить себе его в другой, не партийно-революционной ипостаси: экспат, журналист, острослов, велосипедист, альпинист, шахматист, криптограф — кто угодно, но не вождь мирового пролетариата?

— Могу, да, но, думаю, все равно кому-то пришлось бы писать его биографию. Он был «быстрее» — энергичнее, изобретательнее, сообразительнее и уж точно высокопроизводительнее, видимо, всех своих современников. Может, если бы государство его не проморгало в 1887-м, он стал бы гениальным чиновником-реформатором — я утрирую, но да, возможно. С другой стороны, я не верю, что такие вещи зависят от случайности. Был запрос пространства на модернизацию, самый эффективный способ — революция, ну вот самый быстрый человек там и оказался. Мы просто не представляем сейчас, до какой степени тогдашние люди опасались, что из-за неадекватности власти окажутся колонией Запада. Это происходило сплошь и рядом, со всем земным шаром, и в России это было обычным интеллигентским разговором, навязчивой идеей.

— 1917 год — головокружительное для Ленина время: руководитель маргинальной партии, которая от него чуть ли не отрекается, через несколько месяцев он становится лидером крупнейшего государства в мире. Это случайность, парад планет, невероятное стечение обстоятельств — или Ленин был действительно гениальным политиком?

— Он приехал сюда в середине апреля 1917 года как лидер не маргинальной партии, но организации, у которой была собственная газета и разветвленная структура. Он эту организацию двадцать лет выстраивал вручную, думской фракцией руководил несколько лет, хоть и дистанционно. Но даже и так — вы не представляете, насколько странно было услышать всем этим людям «Апрельские тезисы». Причем не то что обычной какой-то публике — а даже и Сталину, и Каменеву, которые издавали такую довольно-таки умеренную «Правду», в которой превозносили Февральскую революцию и обсуждали сотрудничество с Временным правительством. А тут появляется Ленин и говорит, что у вас революция неправильная и нужна еще одна. Это как если бы в апреле 2014-го кто-нибудь приехал и сказал: «Мы воссоединились с Крымом, это замечательно, но на самом деле сейчас мы все должны воссоединиться с Луной». Все это казалось невероятной ахинеей: с какой стати в России, в которой только-только — первый раз за тысячу лет — демократия победила и которая еще не выварилась в капиталистическом котле, должна произойти пролетарская революция?

Но все-таки октябрь 1917-го — история не про безумную идею одного чокнутого политика и не про заговор, а, наоборот, про стихию, про энергию масс — и вот в этом смысле Ленин гений. Нынешние политики умеют манипулировать массами, с этим сейчас проще, но они не понимают, чего делать-то с их энергией. Ну разоблачили ландромат — и что дальше-то, при чем здесь революционная ситуация? Тут же штука в том, что в 1917-м Ленин увидел, что наступил момент, когда масса правда хочет вдруг именно революции, а не чтобы зарплату повысили. И вот тут надо не просто их распалять лозунгами — а знать, почему они вдруг не, как обычно, коррупцией недовольны, почему они раз — и стали политическими субъектами. Ленин же вот не боролся с царской коррупцией, он десятилетиями сидел и безлошадные хозяйства в разных губерниях считал — чтобы понять, что капитализм не только на фабрике, но и в деревне — и что когда вспыхнет в городе, то основной-то пожар будет в деревне, потому что мужиков этих русских тошнит от капитализма у себя во дворе. Что можно-таки устраивать пролетарскую революцию в крестьянской стране. Ну то есть гений, да, но не потому, что во сне приснилось, как таблица Менделеева, а потому, что он искал объективные причины — а не «Долой царя» тридцать лет кричал.

— Ленин, безусловно, самая радиоактивная фигура русской истории, консенсус вокруг которой, кажется, недостижим. Это мнимое впечатление — или вы можете представить себе какую-то компромиссную рецепцию ленинского наследия?

— Я думаю, что неспособность общества договориться насчет Ленина временная. У нескольких поколений аллергия, перестроечные все эти токсины действуют, интеллигенция и националисты — все — его демонизируют по инерции. Но наверно, у родившегося после 2000 года поколения уже не будет этой врожденной усталости от Ленина, они выдохнут и заключат «мирный договор о Ленине».

— И каким же будет новое, «объективное» прочтение Ленина?

— Ну если о массовом сознании, я думаю, Ленин будет как Конфуций для Китая — абсолютный авторитет. Не навязанный сверху образ, как в советские времена, а народная икона. Портреты будут в домах ставить. Как это, собственно, и было в 1920-е — потом просто заменили это официальным культом и заездили. Но а кто еще его уровня — нет такого и близко в истории России.

— Какая для вас главная ленинская книга — после которой многое, если не все, становится понятно о нем как о человеке и мыслителе; в которой он воплотился с наибольшей силой?

— Да «Государство и революция», пожалуй, — там взгляды Ленина на то, что должно произойти в России, ради чего, собственно, совершается революция. Однажды по пути на митинг Ленин увидел такой плакат: «Царству рабочих и крестьян не будет конца». Он дико возмутился, потому что на самом деле революция совершается не для того, чтобы один класс доминировал над другим, а чтобы уничтожить сословия и создать общество, в котором одна часть не подавляет средствами насилия другую. Среди прочего Ленин — автор нескольких первоклассных нон-фикшнов: в одном из них — «Империализме как высшей стадии капитализма» — описывается все, что произошло в мире в XX веке. Книгу хоть сейчас можно напечатать в любом иностранном издательстве, подписать Жижеком или Пикетти — и она будет продаваться как экономический бестселлер.

— Для многих левых интеллектуалов Ленин примечателен тем, что является одним из редких философов у власти. Насколько серьезен Ленин как мыслитель — и что он может сообщить сегодняшнему миру, первому, второму и третьему?

— «Один из»? Это что-то новое — а кто, собственно, еще? Вы понимаете, для обывателя сама идея того, что можно принимать политические решения на основе философского анализа, кажется странной, все равно что колдовство. Ну вот Ленин и был таким странным человеком, который перед тем как — условно — понять, вторгаться в Польшу или лучше остаться дома, Гегеля перечитывал. Например, «обычные» социалисты — интернационального толка — были в 1914-м просто против войны, «за мир» — и любой нормальный человек именно так бы и рассудил. Но не Ленин — который вычислил, что такое диалектическая противоположность шовинизма, — и сделался «пораженцем» — потому что если вы просто за мир и не желаете поражения собственному правительству, то таким образом оказываетесь на стороне буржуазии — которая и устроила войну. В общем, какие уж тут шутки. У него в молодости было прозвище — Тяпкин-Ляпкин, — насмешливое, конечно, но характерное, знаете почему? Потому что «до всего своим умом дошел».

— По моим ощущениям, в вашей книге проводится довольно четкое разделение между стилем — в первую очередь политическим — Ленина и Сталина. Для вас они антагонисты?

— Мне кажется, наоборот. В тактике оба были оппортунистами. Ленин в жизни делал совсем не то, что предполагал, пока был теоретиком: когда он приехал в апреле 1917 года в Россию, у него в голове была идея разрушения государства. И в первый месяц он этим и занимался — но дальше сама ситуация вынудила его переключиться на строительство. А это ведь совсем не свойственная ему деятельность. Эта книжка не про Сталина, но я вижу в его действиях определенную логику — и он бы сам очень сильно удивился в 1924-м, если бы ему показали его же в 1938-м или там 1952-м. Существовала конкретная политическая ситуация, которая требовала обустройства границ, выстраивания отношений с западными партнерами и сопредельными государствами. С элитой, которая образовалась в процессе строительства нового государства: время от времени она становится менее революционной, поэтому ее иногда надо было чистить. Однако Сталин не был философом и не мог высчитывать свои ходы посредством философского анализа. Но еще раз повторю: в большой степени деятельность Сталина обусловлена политической необходимостью. Вы можете объяснить лагеря и все остальное, если вы понимаете, что происходило в стране между 1914 и 1924 годом. Не оправдать, но объяснить.

— Как нужно поступить с телом Ленина: оно должно остаться на Красной площади или его следует захоронить в Ульяновске?

— А всех надо, что ли, по месту рождения хоронить? Там много кого придется тогда выкапывать. Или проблема в том, что Красная площадь не кладбище? Но не Ленин там первый оказался: первыми в Кремлевскую стену попали жертвы уличной войны в ноябре 1917 года — в том числе женщины и дети.

— Но ведь понятно чисто символическое значение переноса Ленина из центра страны в какое-то другое место.

— Мне кажется, манипуляция с мертвым телом — это шаманизм, карго-культ. Это как Ленину однажды предложили разрисовывать локомотивы особым «динамическим» рисунком, от этого они якобы быстрее должны были ездить, — он очень смеялся. В Мавзолее останется пустота, которая будет выполнять ту же функцию, что и вот эта высушенная мумия, — транслировать идею, что здесь центр мира.

— То есть вы считаете, что это совершенно надуманная проблема, будоражащая какую-то небольшую прослойку общества?

— А что, есть какой-то консенсус на этот счет? Общество разделено на группы странных людей, ими легко манипулировать. Кому-то хочется сохранить исторический облик Москвы до XIX века, и они видеть не могут здание ГУМа. А другим — XV века, и они захотят снести собор Василия Блаженного — почему бы не уважать их интересы? Мы правда должны их слушать — ведь они по-своему правы?

— Давайте обсудим обложку. Меня интересуют иконки. Некоторые прочитываются довольно очевидно: пистолет символизирует покушения, наручники — отсидку, паровоз — пломбированный вагон…

— И еще ленинский локомотивный проект 1920–1921 годов, альтернативу ГОЭЛРО…

— …велосипед и шахматы — любимую форму досуга; но костерок?

— Я думаю, это имеет отношение к туризму: Ленин был единственным среди российских социал-демократов спортсменом-туристом. А возможно, это «Искра», газета.

— Шляпа?

— Манера Ленина одеваться довольно сильно эволюционировала: мы обычно представляем его в кепке, но существует Ленин в цилиндре — и у меня есть и про того, и про того.

— А это завод?

— Нет, это швейная машинка, отсылающая к известной истории. Летом 1918 года был издан закон о национализации всех тканей в России. И однажды на прогулке Крупская с Лениным услышали от какого-то крестьянина, что новая власть, в принципе, туда-сюда, только вот в Кремле сидит какой-то Ленин, его жена у него требует швейные машинки и поэтому весь Кремль ими завален. Ленин с Крупской слушали и хохотали.

— 29-й том — это…?

— Это «Философские тетради» — ключ к Ленину, его конспекты Гегеля. Эпиграф и подзаголовок этой книжки («Пантократор солнечных пылинок») — оттуда.

— Почта?

— Вся деятельность РСДРП — особенно ранняя — была зашифрованной. Крупская была тем человеком, который владел ключом от почтового ящика. Вообще Ленин — человек эпистолярный. Дважды в день на вокзал на велосипеде ездил за письмами и газетами. А возможно, тут подразумевается знаменитая «аналогия с почтой» из «Государства и революции»

— Крупская — главный, может быть, джокер вашей книги. Почему у нее никогда не было глубокого биографа — и какой еще исторический персонаж, с которым вы столкнулись по ходу работы над «Лениным», вас поразил?

— Крупская, да, плохо вписывается в свой публичный образ. Ну собственно, она и не хотела, чтобы ее разгадали, она ж была профессиональным криптографом, лекции об этом читала в партшколах. Как сказано в последнем «Бонде» о конспиративных квартирах МИ-6 — на то они и конспиративные, чтобы никто о них не знал. Она сюрприз, большой сюрприз, ее прошляпили, похоже, в тени Ленина. Это как, представьте себе, такой линкор «Ямато» — и при этом защищенный технологией «Стелс».

Кто еще, кроме нее? Бабушкин — ну это такая чудесная история превращения, такого же впечатляющего, как кафкианское. Или Демьян Бедный — это был человек примерно как Шнуров популярный. Его, разумеется, вышвырнули из истории литературы — вместе с Чернышевским, Горьким, Островским — ради понятно кого. Но он был странный сатирик, по-настоящему народный поэт, не просто капитан Лебядкин раннесоветский, его надо изучать и комментировать; крупная фигура. Инженер Ломоносов, оболганный в интернете, — благодаря ему во многом Россия — великая железнодорожная держава. Ольга Борисовна Лепешинская — важная фигура раннего большевизма, держала в Женеве столовую для большевиков, борщ, котлеты, Ленин их, правда, не ел, но она потом стала академиком по части медицины, со странными, нестандартными идеями работала. Фигура, напрямую не связанная с Лениным — но идущая от Ленина, — это великий биолог Трофим Денисович Лысенко: он в какой-то момент подхватил Горки и хозяйничал там — весьма небезуспешно. Но естественно, его деятельность окарикатурена. Вообще, это страшно важная тема — Ленин как крестьянский вождь, не только пролетарский, «мужицкий батька».

— Ленин — завсегдатай русской литературы XX века: с ним встречается эренбурговский Хулио Хуренито, его пытается уничтожить герой набоковского «Истребления тиранов»; о нем писали Пастернак и Маяковский, Алексей Толстой и Максим Горький. Какой беллетристический Ленин больше всего похож на оригинал — или наилучшим образом его трактует?

— Никакого «Истребления тиранов» я не читал… Про истребление, кстати, любопытный есть роман такого американского писателя Пола Сибери — называется «Историонавт», там про войну, которую Америка ведет при помощи машин времени, и они посылают своего агента в 1917 год убить Ленина. Ну и он выполняет задачу, возвращается обратно в 1968 год — и обнаруживает, что Вашингтон оккупирован немецкими войсками. А так… Я бы не сказал, что русская литература адекватно отыграла образ Ленина, с кино гораздо лучше дела обстоят. Есть «Владимир Ильич Ленин» Маяковского, умная, блестящая вещь. У Есенина Ленина силуэт точно очерчен. У Платонова, наверно, свечение ленинское транслировано, не буквально, но — через третьих лиц, там о Ленине можно судить, как астрономы судят о некоторых объектах по аномальным траекториям других тел. А вообще — я, правда, не уверен, что Булгаков осознанно это сделал, — Ленин типичный Филипп Филиппович — насмешливый, компетентный, старомодный, добрый, смешной, сохраняющий порядок посреди разрухи вокруг, знающий себе цену, строгий. Это иллюзия, что Преображенский — антипод Ленина: нет, он и есть Ленин. Филиппа Филипповича Ленин никогда бы не выставил на философском пароходе. Швондер, да, карикатура на большевизм — ну так какой же Ленин — Швондер?

— Вы написали книги о Проханове, Гагарине и — теперь — Ленине; за ними должна последовать биография академика Фоменко. Складываются ли в вашей голове эти тексты в единый метасюжет?

— Ну еще бы, это единый цикл о носителях странных, шокирующих для обывателя идей — и носители этих идей оказались осмеяны, маргинализованы, тривиализованы — от них отмахнулись: один немецкий шпион, другой спился, третий и четвертый чокнутые просто, о чем тут говорить. Ну даже если и так — хотя это не так — все равно наблюдать за приключениями этих людей и этих идей интереснее, чем всю жизнь пережевывать все эти «бестселлеры The New York Times» и перестроечную публицистику про Совок и ГУЛАГ. Представьте себе, что это такой параллельный мир, как в «Гарри Поттере». Верю я в него или не верю, даже не так существенно. Скажем так, я бы хотел, да, учиться в таком Хогвартсе, где на обществоведении преподавали бы «Государство и революцию», на литературе — «Господина Гексогена», на физике — что гравитация непостоянна, на русском языке — что Дамаск — это Да-Москва, а на истории — что Ковчег Завета находится в Эфиопии, а Иисус Христос родился в Крыму. Я тоже умею крутить пальцем у виска, но я видел эти места, я читал эти книги — и, какой бы дичью все это ни казалось, это все равно интереснее, чем весь этот мусор, который выдается за «актуальные новинки». Чего там актуального-то?

Издательство

«Молодая гвардия», Москва, 2017

Читать

Bookmate

50 Цитаты льва о короле джунглей

Прослушать статью 4 минуты

Возникла проблема. Попробуйте обновить страницу.

Эти цитаты о львах покажут, какой сильный и красивый кот лев!

Львы — большие кошки, которые обитают в Африке и Индии и известны как Короли джунглей.

Они мускулистые, с широкогрудым телом, округлой головой и кисточками на хвосте.

Самцы этого вида имеют большую гриву и крупнее самок.

Львы живут группой, называемой прайдом, состоящей из нескольких взрослых самцов, родственных самок и детенышей.

Лев — высший хищник, и хотя самцы обычно охотятся в одиночку, самки охотятся группами и могут убивать такую ​​крупную добычу, как африканские буйволы и жирафы.

Несмотря на то, что львы сильны и свирепы, они не известны своей выносливостью, поэтому они ждут или подкрадываются к своей добыче, прежде чем броситься в погоню, и могут развивать скорость до 46 миль в час.

Узнайте больше о львах, прочитав эти цитаты о львах!

Вам также понравится наша статья о гепардах.

Цитаты льва из книги Awe of a Lion’s Power

Ознакомьтесь с этими цитатами, вдохновленными силой льва.

1. «Лучше один день побыть львом, чем всю жизнь овцой». —  Элизабет Кенни

2. «Лев бежит быстрее всего, когда голоден». — Салман Хан

3. «Раненый лев все еще хочет рычать». — Рэнди Пауш

4. «У львицы гораздо больше силы, чем льву нравится думать». — Джеки Уивер

5. «Льва не интересует мнение овец». — Джордж Р. Р. Мартин

6. «Лев назван «царем зверей», очевидно, не просто так». — Джек Ханна

7. «Чтобы победить льва, нужно иметь львиное сердце».  — Кит Турман

8. «Я могу быть львицей, защищая свой народ». — Шакира

9. «Лев — это страсть; лев — огонь. Львы зовут тебя к себе». — Майкл Сэмюэлс

10. «В определенный момент, даже если один альфа-самец доминирует, в определенный момент появляется более молодой лев, который сильнее, и все это знают».  — Джош Лукас

Лев Цитаты о мужестве и силе

Мы можем черпать силу и мужество на примере льва, как показано в этих цитатах.

11. «По-настоящему сильный человек нуждается в одобрении других не больше, чем лев нуждается в одобрении овец». — Вернон Ховард

12. «Я пытаюсь представить себя львом, убивающим добычу и контролирующим джунгли. Лев управляет своими джунглями». — Джон Дейли

13. «Я никогда не думал о храбрости укротителя львов. Внутри клетки он, по крайней мере, в безопасности от людей». — Джордж Бернард Шоу

14. «Большинство женщин защищают себя. Это самка вида — это тигрица и львица в вас, которые склонны защищаться, когда на них нападают». — Маргарет Тэтчер

15. «Львы всегда казались лучшими. Они были очень сильными, заботились о своих детях и были очень красивыми». — Брук Шилдс

16. «Мужество плохо устроено, если живет в количестве; лев никогда не считает стада, которое вокруг него, и не взвешивает, сколько стад он должен рассеять». — Аарон Хилл

17. «Интеллект предполагает сильный ум, а гений — львиное сердце, созвучное сильному уму». — Крисс Джами

18. «Я не боюсь армии львов во главе с овцой; Я боюсь армии овец во главе со львом».  — Александр Македонский

19. «Лев — это символ мечты об абсолютной власти — и, как дикое, а не домашнее животное, он принадлежит миру, находящемуся вне сферы общества и культуры». — Чарльз Х. Хиннат

20. «Единственная замечательная вещь, которой можно научиться у льва, это то, что все, что человек намеревается сделать, он должен делать с искренним и напряженным усилием». — Chanakya

Цитаты о льве из «Короля Льва»

Наслаждайтесь этими цитатами из всеми любимого фильма о льве — «Король Лев».

21. «Я смеюсь в лицо опасности». — Симба

22. «Правда — в глазах смотрящего». — Шрам

23. «Я храбрый только тогда, когда должен быть». — Муфаса

24. «Наверное, даже король боится, а?» — Симба

25. «Разве ты не понимаешь? Ты наша единственная надежда». — Нала

26. «Я была первой в очереди, пока не родился этот комочек шерсти». — Шрам

27. «Когда дела идут плохо, крутые берутся за дело». — Тимон

28. «Быть ​​королем — это больше, чем всегда добиваться своего». — Муфаса

29. «Эй, дядя Шрам, когда я стану королем, кем ты станешь?» — Симба

30. «Симба, позволь мне рассказать тебе кое-что, что мой отец сказал мне. Посмотри на звезды. Великие короли прошлого смотрят на нас с этих звезд». — Муфаса

Читать далее Цитаты Короля Льва.

Забавные и интересные цитаты о львах

Существует множество способов использования львов в качестве примера в жизни, как показано в этих цитатах.

31. «Оптимист — это тот, кого лев сажает на дерево, но наслаждается пейзажем». — Уолтер Винчелл

32. «Слон — король джунглей по той простой причине, что лев смелый только тогда, когда их много». — Дерек Чисора

33. «У льва рабочий день только тогда, когда он голоден; как только он удовлетворен, хищник и жертва мирно сосуществуют вместе». — Чак Джонс

34. «Только в искусстве лев ляжет с ягненком, а роза вырастет без шипов». — Мартин Эмис

35. «У меня есть друг, укротитель львов. Он был школьным учителем, пока не потерял самообладание. — Лес Доусон

36. «Есть что-то такое, что волнует вас, когда вы видите бегущих на свободе носорогов и львов. Дело не в том, что вы боитесь; это больше похоже на то, что вы освобождаетесь, видя их». — Майкл Дуглас

37. «Когда лев не получает свою добычу, он остается голодным. Когда жертва спасается, она не победила, а спасла себе жизнь». — Удай Котак

38. «Никакие другие существа саванны не спят так глубоко и крепко, как львы, но ведь львы — главная причина плохого сна». — Элизабет Маршалл Томас

39. «Разница между храбрым человеком и трусом в том, что трус дважды подумает, прежде чем прыгнуть в клетку со львом». — Чарльз Буковски

40. «Все остальные животные в лесу, естественно, ожидают, что я буду храбрым, потому что Лев везде считается Царем зверей. Я узнал, что если я очень громко реву, все живое пугается и уходит с моего пути». — L Frank Baum

Другие цитаты о львах, которые вас вдохновят

Наслаждайтесь этими случайными цитатами о львах.

41. «Меня однажды, кажется, укусил за нос львенок». — Ньют Гингрич

42. «Любовь превращает наш страх в храбрость, как когда-то трусливый лев из страны Оз». — Крис Т. Аткинсон

43. «Я думаю, что наличие растрепанных, огромных волос — это моя собственная версия львицы». — Джиллиан Херви

44. «Никогда не было такой женщины, как она. Она была нежна, как голубь, и резка, как львица». — Эндрю Джексон

45. «Льву все равно, что над ним смеются овцы. Запомни это».