Богиня по крови читать онлайн Ф. К. Каст (Страница 12)

— Мы, милая, — вступила в разговор бабушка.

— Потому что это второе имя Шаннон, — сказала Морриган.

— Кристин — одно из моих любимейших женских имен , — возмутился дед.

— Но мама назвала меня не так. — Морриган не потопила деду ответить, внутри у нее словно прорвало дамбу, и слова теперь лились потоком: — Мое имя не Морриган Кристин Паркер. Я другой человек. Шаннон Кристин Паркер мне не мать. Меня зовут Морриган Маккаллан. Я дочь Рианнон Маккаллан, Избранной богини Эпоны.

— Она была таковой, но отреклась от Эпоны, предала ее, поэтому и потеряла свое звание, — резко сказал дедушка.

— Откуда это известно? Разве мы можем сказать, что в точности произошло?

— Мы знали Рианнон и Шаннон. Тебе придется поверить, что мы говорим правду.

Морриган застонала от досады, повернулась и прислонилась к селенитовому валуну. Она утешалась титулом «Приносящая Свет», легким шепотом, прошелестевшим под ладонью, но была совершенно сбита с толку. В душе девушки смешались недоумение, гнев и сомнение. Ее мир разлетелся на тысячи осколков.

— Морриган, я спросил, ты ли это делаешь!

Резкий голос Кайла вывел ее из смятения. Она подняла сердитый взгляд и удивилась, отчего его лицо такое бледное, а глаза кажутся чересчур большими и темными.

— Что именно?

— Это ты заставляешь пещеру гудеть?

— Что?.. — Морриган взглянула наверх как раз в ту секунду, когда с потолка отвалился кусок породы величиной с кулак.

«Осторожно, Приносящая Свет! Здесь опасно. Быстро уходи».

Благодаря предупреждению кристаллов Морриган поняла, что все погибнут, если немедленно не покинут пещеру.

9

— Дед! Ба! Бегом отсюда! — прокричала Морриган через плечо.

Умом она понимала, что ей следовало бы броситься наутек и утащить за собой остальных, но никак не могла заставить себя оторвать руки от селенитового валуна.

— Морриган, что происходит? — завопил Кайл.

Еще один осколок упал с потолка так близко от деда, что у девушки скрутило от боли нутро.

«Берегись, Приносящая Свет!» — заверещали кристаллы.

— Вы должны уйти! Потолок рушится, — прокричала она, перекрывая гул.

Вначале он показался ей не более чем шумом в ушах, а теперь разносился по всей пещере, выбираясь из недр земли. С потолка продолжал сыпаться смертоносный дождь.

Морриган оторвала взгляд от кристаллов и закричала:

— Кайл, ты тоже уноси ноги!

— Морри! — тревожно воскликнул Ричард и шагнул к ней.

— Иди, дед! Я следом! — солгала она.

Тот кивнул, взял бабушку за руку и начал помогать ей пробираться к входу.

Потом он остановился, обернулся, посмотрел на внучку и прокричал сквозь шум камнепада:

— Морриган, идем!

Девушка печально улыбнулась и подумала, как же сильно она любит это морщинистое, обветренное лицо, всегда напоминавшее ей Рустера Когберна в старом фильме «Настоящая доблесть» с Джоном Уэйном. Ей совсем необязательно было смотреть на валун. Она и так знала, что он покрылся рябью и изменился, опять дал ей возможность заглянуть в ту вторую, странную пещеру. Она ясно представляла себе картину, знакомую еще по первому разу, и уже тогда поняла, что в конце концов должна сделать. Морриган толкнула валун. Ее ладони погрузились в него, словно он превратился из камня в полузастывшее желе.

— Я люблю тебя, дед! Я люблю тебя, ба! — завопила она. — Простите меня. Извините за все!

— Морриган, нет!

Тревога на лице деда сменилась отчаянием. Он сделал шаг к ней, но был вынужден остановиться, когда огромный кусок потолка откололся и рухнул на пол всего лишь в футе от него, подняв тучи пыли.

Морриган больше не видела деда, но по-прежнему слышала его голос, несмотря на шум обвала:

— Девочка моя, спасайся! Ты сама не знаешь, что делаешь. Переход туда непрост.

— Морриган, нам нужно идти! Сейчас! — Кайл схватил ее за руку и попытался оттащить от валуна.

Она вырвалась и заявила:

— Нет! Это тебе нужно идти. Я остаюсь.

— Это безумие! — закричал он, указывая на потолок. — Здесь все рушится. Ты погибнешь. Я не знаю тебя по-настоящему, но чувствую то, чего никогда прежде не испытывал. Я не хочу тебя терять, должен понять, что между нами происходит!

Она встретилась с ним взглядом и постаралась не обращать внимания на то, как ухнуло у нее сердце, говорить твердо и безжалостно:

— Это правда. Ты меня не знаешь. А теперь убирайся отсюда и оставь меня в покое! — Морриган с хлюпающим звуком, от которого у Кайла округлились глаза, вытянула одну руку из валуна. — Ты не поверишь, какие вещи мне подвластны. Я обладаю способностями, которых тебе не понять. — Она выкрикивала каждое слово ему в лицо. — Я здесь чужая. Спроси у моих родных. Они тебе скажут.

Девушка забрала жар и мощь у кристаллов, толкнула Кайла и сама испытала шок, когда страшная сила подняла его в воздух и отшвырнула назад на несколько ярдов.

Ого! У нее получилось совсем как у Шторм из «Люди Икс»!

— Уходи, Кайл, — твердо повторила она.

— Морриган! — раздался приглушенный вопль деда.

— Убирайся прочь! — закричала она, стараясь заглушить рычание недр.

Кайл поднимался с пола, глядя на нее с благоговением и ужасом. Несмотря ни на что, он не мог уйти.

— Морриган, не отталкивай меня. Я не хочу тебя покидать. — Он робко шагнул к ней.

Тут потолок над ним отвратительно треснул и раскололся. На глазах у Морриган, онемевшей от ужаса, Кайл оказался погребенным под каменной лавиной. Все еще не веря в происшедшее, она уставилась на огромную кучу камней, завалившую его. Голова Морри начала раскачиваться вперед-назад, а тело охватила дрожь. Она все никак не могла отвести взгляда от камней. Из-за пыли девушка не могла разглядеть Кайла, но он был наверняка мертв.

«Или все-таки нет? Может, попытаться откопать его из-под завала? Я могла бы воспользоваться энергией кристаллов, чтобы ему помочь».

Но прежде чем она успела высвободить вторую руку из селенита, кристалл передал ей прямо в тело: «Его сердце больше не бьется».

Пол под ногами девушки вновь начал содрогаться. Земля зарычала.

«Ты в опасности, Приносящая Свет!» — настойчиво твердили кристаллы.

«Что же я наделала? Это ведь не игрушки. Из-за меня погиб человек. Нужно было побыстрее убираться отсюда».

Она выдернула вторую руку из валуна и, пошатываясь, направилась к тропе. С потолка, сыпалась смерть, отрезав пути отступления. Задыхаясь и кашляя от сгустившейся пыли, Морриган бросилась назад и припала к селенитовому валуну. Он поддался под весом ее тела.

«Спасайся через грань, дитя. Кровавая жертва была принесена».

Морриган принялась озираться как безумная. Этот голос казался ей абсолютно реальным, словно кто-то стоял совсем рядом. Говорила женщина. Девушка и раньше иногда слышала ее среди множества голосов, приносимых ветром. Но это определенно не был тот единственный голос, который звучал после того, как она вошла в пещеру.

С потолка продолжала осыпаться порода. Морриган протерла глаза от грязи и слез.

«Ты должна немедленно спасаться, дитя», — повторила женщина.

— Я не знаю, как это сделать! — всхлипнула Морриган.

«Нет, знаешь. Поверь в себя, и кристаллы укажут тебе путь».

Девушка повернулась лицом к валуну и обхватила его так, словно он был для нее матерью, руки которой никогда ее не обнимут.

— Забери меня отсюда! — воскликнула она.

«Мы слышим тебя. Приносящая Свет».

Вокруг все гремело и рушилось. Морриган упала в теплую вязкую массу валуна, и та поглотила ее. Девушка попыталась набрать в легкие воздуха и не смогла, хотела, но ничего не получилось. Она задохнулась, поддалась панике и принялась размахивать руками как безумная.

«Поверь в себя, дитя».

Тот голос! Морриган с трудом открыла глаза и испытала шок. Перед ней стояла рыжеволосая женщина в легких одеждах, облепивших тело так, словно она плыла под водой. Лицо, неотличимое от этого, девушка видела на сотнях фотографий. Морриган поняла, что не ошиблась. Незнакомка улыбалась не так открыто, как Шаннон, но по-доброму, хотя и печально.

«Идем, дочь. Тебя ждет твоя судьба. Впереди: много дел».

Рианнон протянула руку. Морриган ухватилась за нее и внезапно почувствовала, что высвободилась из густой удушающей массы и шлепнулась на пол, усеянный острыми камнями. Она ничего не видела, не могла дышать, но уже через секунду сделала болезненный глоток воздуха, подавилась им и извергла из легких всю горечь.

Морриган потеряла сознание, погрузилась в густую и приторную темноту. Перед этим она успела подумать, что умерла, если увидела мать.

Часть третья

1

Партолона

Накануне события, разрушившего мою жизнь, я обихаживала Эпи, думая, что таким прохладным осенним утром нам с ней было бы неплохо совершить короткую прогулку.

— Может, мы и старые, — говорила я кобылке, прижавшей серебристо-серые ушки к голове, чтобы меня послушать. — Зато пока еще способны радоваться хорошему утреннему галопу. Я готова, а ты, старушка?

В ответ Эпи фыркнула, повернула голову и тронула губами мои кожаные штаны для верховой езды. Я рассмеялась и нежно оттолкнула ее.

— Что за дерзость! Особенно для такой старой…

— Рия, вы срочно нужны. Прямо сейчас.

Я нахмурилась, отвернулась от Эпи и увидела, что ко мне на всех парах несется Аланна. Когда такое случалось? Лицо ее было настолько неестественно бледным, что внутри у меня все мгновенно сжалось. Произошло что-то ужасное.

Я передала скребницу нимфе, служившей при конюшне — она появилась рядом как по волшебству, — и быстро чмокнула Эпи в нос. При этом я не могла не заметить, что кобыла замерла, притихла и уставилась на Аланну темным неподвижным взглядом, от которого по моему телу пробежала дрожь дурного предчувствия. Я поспешила покинуть стойло. Подруга едва меня дождалась и тут же, не теряя времени, быстро направилась из конюшни. Я с трудом за ней поспевала. Наконец мы оказались на дворе храма.

— Что случилось?

— Мирна!.. У нее начались роды.

Меня пронзили и радость и страх. Стояла середина августа. Я навещала свою очень беременную и столь же строптивую дочь почти ежедневно в ее новом доме у Гранта. Да, я больше не называла его троллем, по крайней мере в лицо, а если и делала так, то нечасто. Земли Макклуресов примыкали к территории храма Эпоны. Мирна давно пребывала в состоянии полной готовности разродиться моей внучкой, и я ее в том не винила. Я прекрасно помнила, как сама когда-то мучилась беременностью и ничего толком не могла сделать. Так что сегодняшний день, по идее, должен был нести радость. Я покосилась на лицо Аланны, в котором не было ни кровинки, и меня посетила первая ужасная мысль.

«С какой стати торопиться в мой храм? Нам сейчас следовало бы носиться как оголтелым, седлать Эпи и всех непарнокопытных подряд — я не имею в виду своего мужа! — и спешить на виноградник Макклуресов, чтобы присутствовать при родах».

— Что не так?

Аланна не взглянула на меня, но ответила:

— Мирну привезли несколько минут назад. С ней Каролан. Он послал гонца-кентавра на стрельбище за Клан-Финтаном. Я пришла за вами.

— Все так плохо? — Я схватила подругу за руку и заставила посмотреть мне в лицо.

Аланна коротко кивнула, и я увидела, что она давится слезами.

— Каролан говорит, слишком большая потеря крови. Что-то… — Она умолкла, с трудом сглотнула, а потом продолжила: — Он сказал, у нее внутри что-то порвалось.

— Нет!.. — едва сумела я прошептать.

Все во мне заледенело. Кровь застыла в жилах. Аланна взяла меня за руку, и мы побежали по двору в ту часть храма, где располагался лазарет. Мои личные охранники молчаливые и суровые, распахнули перед нами двери, поэтому мы оказались в лазарете без дальнейших проволочек.

— Сюда, миледи, — произнесла с каменным лицом сиделка, совсем молодая женщина.

Она провела нас во внутренние покои и перед последней дверью почтительно, но твердо тронула мое плечо.

— Приготовьтесь, миледи. Вашей дочери нужно, чтобы вы были сильной.

Я машинально прищурилась, собралась ответить резко, дать тем самым выход своему ужасу и гневу — мол, не тебе решать, что нужно моей дочери! — но посмотрела в ее глаза и промолчала.

Я прочла в них неминуемость смерти, отвернулась от сиделки и Аланны и прислонилась лбом к светлой стене.

«Эпона! — молча взмолилась я. — Не дай этому случиться! Мирна не может умереть. Я не должна ее потерять. Умоляю тебя как твоя Возлюбленная и Избранная. Если тебе нужна жизнь, возьми мою! Но только не забирай у меня ребенка».

Голос Богини, прозвучавший у меня в голове, был невероятно добр:

«Иногда судьба избирает такой путь, который даже Богиня не в силах изменить, моя Возлюбленная. Но знай, что Мирна не только твоя, но и моя дочь. Она навечно поселится на моих мягких лугах».

— Нет! — закричала я, заткнув уши, как ребенок. — Нет! — Я прерывисто всхлипывала.

Аланна обняла меня. Я позволила себе на секунду приникнуть к ней, потом отстранилась и вытерла лицо рукавом шелковой рубашки. У меня еще будет время для слез. Сиделка права. Мирна нуждалась в моей силе, а не истерике.

— Все в порядке, идемте, — кивнула я.

В палате было безукоризненно чисто. Она показалась мне меньше, чем была на самом деле, из-за толпы женщин, окружившей узкую кровать, стоявшую в центре. Я не обратила ни на кого внимания, хотя где-то в глубине сознания отметила, что все присутствующие тихо напевали вариацию партолонской песни, которая исполняется при родах. Прежде я ее не слышала. Это был тихий и нежный вариант того радостного приветствия, что звучало восемнадцать лет назад при рождении Мирны. Прекрасная мелодия подстраивалась под древний ритм сердцебиения, только на этот раз не было смеха и спонтанных танцев. При моем появлении женщины тотчас расступились и пропустили меня к Мирне.

Я застала дочь в перерыве между схватками. Глаза ее были закрыты, она тяжело дышала. Лицо Мирны вовсе не горело ярким румянцем. Оно оказалось таким же бледным, как у Аланны. Губы дочери отливали синевой. Она была раздета. Под тонкой льняной простыней вздымался огромный живот.

В ногах кровати стоял Каролан, седой, усталый, с непроницаемым лицом. Он передал помощнице кусок плотной льняной ткани, насквозь пропитанный кровью. Наши взгляды встретились, и ему не понадобилось ничего говорить. Я уже знала, что происходит.

В изголовье стоял Грант, такой же бледный, как его жена. Когда я улыбнулась ему и приблизилась к Мирне, мне показалось, что он сейчас расплачется от облегчения.

Я взяла руку Мирны, поцеловала ее в лоб, прижалась щекой к щеке и прошептала то, что очень часто говорила давным-давно:

— Привет, мамино солнышко.

— Мама! — Веки моей девочки слегка дрогнули, она открыла глаза. — Как я рада, что ты здесь. Я хотела, чтобы за тобой послали еще раньше, но все случилось так быстро, а потом… — Она умолкла на полуслове, когда начались очередные схватки.

Ее пальцы сжали мою руку, как тиски. Мирна закричала от боли. Глаза дочери расширились и в панике остекленели.

— Все в порядке, милая. Посмотри на маму, дыши со мной, моя девочка. Мама здесь. Все будет хорошо. Посмотри на маму…

Мирна вцепилась в мою руку, жадно вслушиваясь в каждое слово. Мне казалось, что она держалась за меня, как за якорь, пытаясь вынырнуть из невыносимой боли. Когда схватки закончились, мы обе тяжело дышали. Я взяла у женщины, стоявшей рядом, кусок мокрой ткани и вытерла Мирне лоб. Грант убрал с ее лба взмокшие пряди, нашептывая ласковые слова.

— Я вижу твою дочь, Мирна, — спокойно и уверенно сказал Каролан. — Уже сейчас ясно, какая она уникальная. Девочка настойчиво идет в этот мир, но не головой вперед, а попкой, поэтому следующая стадия будет самой трудной для тебя. Я хочу, чтобы ты сосредоточилась и тужилась изо всех сил, как только придут очередные схватки.

— У меня не получится, — прошептала Мирна, не открывая глаз.

— Нет, все удастся, мое солнышко. — Я наклонилась и поцеловала ее в мокрый лоб. — Я тебе помогу. Крепко держись за мамину руку, почувствуй мою силу.

Богиня наделила меня способностью заряжаться энергией земли, но гораздо больше сил мне давали древние деревья. Я начала лихорадочно прикидывать, хватит ли времени перенести Мирну из храма. Надо доставить ее в ближайший лес. Может быть, тогда удастся спасти дочь? Вдруг я с помощью деревьев сумела бы придать ей достаточно сил, чтобы пережить роды?

«Ты не можешь изменить судьбу дочери, Возлюбленная. Так ты только причинишь ей ненужную боль».

Мне пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть в ответ на слова Эпоны.

«Умоляю, сделай так, чтобы она не страдала», — обратилась я к Богине, и ответ не заставил себя ждать:

«Даю тебе клятву, Возлюбленная!.. Я не позволю ей страдать».

— Как я рада, что ты здесь, мама, — повторила Мирна.

Голос дочери был слабым, но за мою руку она цеплялась неестественно крепко.

— Я тоже, мамино солнышко, — тихо сказала я.

— Ты давно не называла меня так, — улыбнулась Мирна.

— Быть может, я перестала говорить эти слова, но всегда думаю о тебе только так.

— Мама, — произнесла она так тихо, что мне даже пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать. — Мне страшно.

— Тебе нечего бояться, милая. — Я обняла Мирну и прижала к себе. — Я здесь. Эпона тоже. Вскоре и твоя дочь будет с нами.

— Позаботься о ней, мама, да и о Гранте тоже. Ему понадобится твоя помощь.

Ее слова отозвались болью в моем теле, и я ответила:

— Ты сама будешь заботиться о своей дочке и принимать сторону Гранта, когда нам случится поспорить о ее режиме или о том, что я закармливаю девочку сладким.

Мирна поймала мой взгляд и прошептала:

— Я знаю, что-то не так, мама.

Меня спас Клан-Финтан, ворвавшийся в комнату.

— Папа! — воскликнула Мирна.

Женщины расступились, он подошел и встал по другую сторону кровати. Как и я, кентавр наклонился и поцеловал ее во взмокший лоб.

— Моя красавица, милая девочка, как дела? — Он обращался к Мирне, а сам смотрел на меня, и я заметила отчаяние в его темных миндалевидных глазах.

— Тяжело, папа… — начала Мирна, но тут же перебила сама себя: — Снова начинается!

— Теперь тужься, Мирна! — приказал Каролан.

Клан-Финтан, Грант и я запричитали на разные голоса, стараясь ее подбодрить. Она напряглась всем телом, заскрежетала зубами и принялась тужиться изо всех угасающих сил. Потом наступила передышка, но мне показалось, что она длилась всего лишь секунду. Потом Каролан вновь приказал Мирне тужиться. Я не считала, сколько раз это повторялось — схватки, короткая передышка, опять схватки! — запомнила только, как Каролан взял нож у одной из своих молчаливых помощниц. Послышался ужасный звук раздираемой плоти. Не успела я промолвить и слово, как тело Мирны сотрясли очередные схватки. Она закричала, а ее дочь наконец выскользнула наружу в потоке крови.

Все это произошло невероятно быстро.

— Она жива? Она жива? — все время твердила Мирна.

Я пыталась ее успокоить, а сама то и дело поглядывала, что происходит там, у Каролана. Потом, слава Богине, комнату наполнили громкий отчетливый крик новорожденной и радостные возгласы женщин.

Электронная библиотека ИМЛИ РАН

Недавно загружены книги:

Расширенный поиск

Разделы

• Каталог 804

  • Русская литература 334

    • Андреев Л.

      Н. 2

    • Блок А.А. 13

    • Велимир Хлебников 7

    • Герцен А.И. 29

    • Гоголь Н.

      В. 8

    • Горький А.М. 69

    • Достоевский Ф.М. 16

    • Есенин С.А. 12

    • Ранняя русская драматургия 5

    • Чехов А.

      П. 32

  • Литература России и стран СНГ 4

  • Фольклористика 128

  • Зарубежная литература 163

  • Теория литературы 95

  • Указатели и справочники 8

  • Периодика ИМЛИ 72

    • Герменевтика древнерусской литературы 19

    • Контекст 24

    • Литература Средних веков 7

    • Русская старопечатная литература XVI — первая четверть XVIII в.

      4

    • Теория литературных стилей 3

    • Шахматовский вестник 3

    ---

  Ресурсы ИМЛИ РАН:

Акт 1, Перевод Сцены 2

• Дом /
• Литература /
• Юлий Цезарь /
• Современный английский язык /
• Акт 1, Сцена 2

• Современный английский язык /
90 005 Акт 1, Сцена 2

Краткое содержание

• Введение
• Резюме
• Современный английский
• Акт 1, сцена 1
• Акт 1, сцена 2
• Акт 1, сцена 2 Краткое содержание
• Акт 1, сцена 3
• Акт 2, сцена 1
• Акт 2, сцена 2
• Акт 2, Сцена 3
• Акт 2, сцена 4
• Акт 3, сцена 1
• Акт 3, сцена 2
• Акт 3, сцена 3
• Акт 4, сцена 1
• Акт 4, сцена 2
• Акт 4, сцена 3
• Акт 5, сцена 1
• Акт 5, сцена 2
• Акт 5, сцена 3
• Акт 5, сцена 4
• Акт 5, сцена 5
90 003
• Темы
• Котировки
• Персонажей
• Анализ
• Вопросы
• Фотографии
• Викторины
• Лучшее из Интернета
• Написать эссе
• Инфографика
• Обучение
• Горит Глоссарий
• Содержание

• НАЗАД
• СЛЕДУЮЩИЙ

Параллельный перевод Акта 1, Сцены 2 Юлия Цезаря из оригинального Шекспира на современный английский язык.

Исходный текст	Переведенный текст
Источник: Библиотека Шекспира Фолгера
Входят Цезарь, Антоний на курс, Кальфурния, Порция, Деций, Цицерон, Брут, Кассий, Каска, Прорицатель; после них Марулл, Флавий и простолюдины. Цезарь Кальфурния. CASCA Мир, хо! Говорит Цезарь. Цезарь Кальфурния. КАЛЬФУРНИЯ Вот, милорд. Цезарь Встаньте прямо на пути Антония 5 Когда он совершит свой путь. — Антоний. ЭНТОНИЙ Цезарь, милорд. Цезарь Не забывай в своей скорости, Антоний, Чтобы коснуться Кальфурнии, ибо наши старейшины говорят Бесплодные, затронутые этой святой погоней, 10 Стряхните с себя бесплодное проклятие. ЭНТОНИЙ Я буду помнить. Когда Цезарь говорит «Сделай это», это выполняется. CAESAR Наденьте и не пропускайте никаких церемоний. Сеннет.	Цезарь зовет свою жену Кальфурнию и говорит ей встать прямо перед Антонием, когда он «побежит своим курсом». Затем он говорит Антонию обязательно «прикоснуться» к Кальфурнии. Эм… что за ? Вот в чем дело: Цезарь, Брут, их жены и всевозможные другие люди празднуют праздник Луперкаля, ежегодную вечеринку, в которой участвует группа римлян, одетых в кожаные набедренные повязки, бегающих по городу и хлещущих всех, кого они находят, козлиной шкурой. хлыст. Серьезно. В этом году Антоний будет бегать и хлестать, и Цезарь хочет убедиться, что он ударит Кальфурнию своим хлыстом, чтобы вылечить ее от бесплодия. (Ну и дела, Цезарь. Откуда мы знаем, что это не вы маленькие пловцы, которых нужно «трогать»?)
ПРОГНОЗ Цезарь. 15 Цезарь Ха! Кто звонит? CASCA Умолкни каждый шум. Мир, еще раз! ЦЕЗАРЬ Кто из прессы зовет меня? Я слышу язык пронзительнее всей музыки Кричи «Цезарь». Говорить. Цезарь поворачивается, чтобы услышать. 20 ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ Остерегайтесь мартовских ид. Цезарь Что это за человек? БРУТ Прорицатель велит вам остерегаться мартовских ид. Цезарь Поставьте его передо мной. Дай мне увидеть его лицо. КАССИУС Парень, выходи из толпы. 25 Прорицатель выходит вперед. Посмотрите на Цезаря. Цезарь Что ты мне теперь скажешь? Говорите еще раз. ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ Остерегайтесь мартовских ид. Цезарь Он мечтатель. Оставим его. Проходить. Сеннет. Все, кроме Брута и Кассия, уходят.	После того, как Цезарь рассказал о бизнесе своей жены на улице, он слышит, как экстрасенс (он же предсказатель) зовет его в толпе. Теперь Цезарь слышит знаменитое предупреждение «остерегайтесь мартовских ид», но игнорирует его. (Psst! «Мартовские иды» относятся к 15 марта, дню, отмеченному религиозными церемониями в римском календаре.)
КАССИУС Вы пойдете посмотреть порядок курса? 30 БРУТ Не я. КАССИЙ Прошу вас, сделайте. БРУТ Я не любитель игр. Мне недостает части той живой души, что есть в Антонии. Позвольте мне не препятствовать, Кассий, вашим желаниям. 35 Я оставляю вас. КАССИЙ Брут, я замечаю тебя в последнее время. Я не вижу в твоих глазах той нежности И проявления любви, как обычно. Ты протягиваешь слишком упрямую и слишком странную руку 40 Над своим другом, который любит тебя. БРУТ Кассий, Не обманывайтесь. Если я затуманил свой взгляд, Я обращаю тревогу моего лица Просто на себя. Раздражен я 45 В последнее время со страстями несколько иными, Понятия, присущие только мне, Которые, быть может, дают некоторую почву моему поведению. Но пусть мои хорошие друзья не огорчаются (Среди которых, Кассий, ты один) 50 И не истолковывай мою нерадивость дальше Чем тот бедный Брут, с самим собой на войне, Забыв проявления любви к другие мужчины.	Брут и Кассий встречаются и разговаривают, пока все остальные переходят к следующему событию. Кассий говорит, что его хороший друг Брут в последнее время не казался очень дружелюбным. Брут заверяет Кассия, что «это не ты, это я», утверждая, что он был занят некоторыми мыслями, которые он предпочел бы держать при себе.
КАССИЙ Тогда, Брут, я сильно ошибся в твоей страсти, Благодаря чему эта грудь моя похоронила 55 Мысли великие, достойные размышлений. Скажи мне, добрый Брут, ты видишь свое лицо? Брут Нет, Кассий, ибо глаз видит не самого себя Но через отражение, через что-то другое. КАССИЙ Это просто. 60 И очень скорбим, Брут, Чтобы у тебя не было таких зеркал, которые Превратили бы твое скрытое достоинство в твой глаз, Чтобы ты мог увидеть свою тень. Я слышал Где многие из самых уважаемых в Риме, 65 Кроме бессмертного Цезаря, говорящего о Бруте И стонущего под ярмом этого века, Желали, чтобы у благородного Брута были глаза.	Затем Кассий начинает предлагать вещи, которые собственное смирение Брута не позволяет ему признать. Кассий намекает, что Брут имеет репутацию очень порядочного человека, и что с этим согласны все, кроме Цезаря.
БРУТ В какие опасности ты заведешь меня, Кассий, Что ты заставишь меня искать в себе 70 За то, чего нет во мне? КАССИЙ Итак, добрый Брут, будь готов услышать. А так как ты знаешь, что не можешь видеть себя Так хорошо, как в отражении, Я, твой стакан, Скромно открою тебе 75 То о себе, чего ты еще не знаешь. И не ревнуй меня, милый Брут. Был ли я обыкновенным хохотуном, или Зачерствел обыкновенными клятвами любовь моя Каждому новому протестующему; если ты знаешь 80 Что я заискиваю перед мужчинами и крепко обнимаю их И после скандала с ними, или если ты знаешь Что я исповедую себя в банкетах Ко всему разгрому, то держи меня опасным.	Когда Брут начинает улавливать запах предательства в речи Кассия, Кассий уверяет Брута, что он серьезно относится ко всему «благородному» делу, а не просто льстит ему. Не говоря об этом, Кассий предполагает, что многие уважаемые римляне думают, что было бы очень хорошо, если бы кто-то вроде Брута возглавил Рим, даже если это означало бы «избавиться» от Цезаря.
Расцветай и кричи. БРУТ Что означает этот крик? Я боюсь людей 85 Выберите Цезаря своим королем.	Их разговор прерывается криками, и Брут заканчивает, указывая, что он надеется, что римляне не короновали Цезаря. (Помните, они живут в республике, в которой нет места монархам.)
КАССИЙ Да, ты боишься этого? Тогда я думаю, вы бы этого не хотели. БРУТ Нет, Кассий, но я его очень люблю. Но почему ты держишь меня здесь так долго? 90 Что бы вы хотели передать мне? Если это что-нибудь к общему благу, Честь в одном глазу и смерть в другом И я буду смотреть на обоих равнодушно; Ибо пусть боги так ускорят меня, как я люблю 95 Имя чести больше, чем я боюсь смерти.	Брут говорит, что любит Цезаря, но все еще не хочет, чтобы он был королем. Затем он спрашивает Кассия, чего он вообще хочет от него. Если это что-то хорошее для всего Рима, Брут сделает это в мгновение ока. Ведь он любит честь больше, чем боится смерти.
КАССИЙ Я знаю, что в тебе есть добродетель, Брут, Так же хорошо, как знаю твою внешнюю благосклонность. Честь и есть тема моего рассказа. Я не могу сказать, что ты и другие мужчины 100 Подумай об этой жизни; но, для меня единственного я, Я как бы не был так жив, чтобы быть В благоговении перед таким существом, как я сам. Я родился свободным, как Цезарь; ты тоже; Мы оба тоже накормлены, и мы оба можем 105 Переносить зимние холода так же, как и он. На этот раз, в сырой и ветреный день, Волнующийся Тибр трется о его берега, Цезарь сказал мне: «Смеешь ты, Кассий, теперь Прыгнуть со мной в этот гневный поток 110 И доплыть туда? По слову, Снаряженный, как я был, Я бросился в И велел ему следовать; так он и сделал. Поток взревел, и мы ударили его Пылкими сухожилиями, отбросив в сторону 115 И остановив его сердцем спора. Но не успели мы дойти до намеченной точки, Цезарь воскликнул: «Помоги мне, Кассий, или я утону!» Я, как Эней, наш великий предок, Сделал из пламени Трои на плече 120 Старый Анхиз медведь, так из волн Тибра Сделал я усталого Цезаря. И этот человек Стал теперь богом, а Кассий Жалким существом и должен согнуть свое тело Если Цезарь небрежно но кивнет на него. 125 У него была лихорадка, когда он был в Испании, И когда у него был приступ, я отметил Как он дрожал. Это правда, этот бог действительно дрожал. Его трусливые губы сбежали от их цвета, И тот самый глаз, чей изгиб трепещет перед миром 130 Потерял блеск. Я слышал, как он стонал. Да, и тот его язык, что призывал римлян Заметьте его и запишите его речи в их книги, «Увы, — крикнуло оно, — Дайте мне выпить, Титиний!» Как больная девица. О боги, это меня поражает 135 Человек с таким слабым характером должен Так начать величественный мир И нести пальму первенства в одиночку.	Точно, говорит Кассий. Он знает, насколько благороден Брут, поэтому так неправильно, чтобы Цезарь был главным. Кассий настаивает на том, что Цезарь ничем не лучше их, поэтому у них нет причин быть его подданными. На самом деле, добавляет Кассий, Цезарь — безвольное чудо. Кассий рассказывает историю о том, как Цезарь вызвал его на гонку по реке Тибр, но Цезарь так устал, что Кассию пришлось спасать его от утопления. Кассий описывает, как Цезарь заболел в Испании, у него случился припадок, и он захныкал. Кассий явно намекает, что Цезарь слаб и не достоин быть королем.
Крик. Процветать. БРУТ Еще один общий крик! Я верю, что эти аплодисменты 140 За новые почести, которые возложены на Цезаря. КАССИЙ Зачем, человек, он обходит узкий мир Как Колосс, а мы, мелочные люди Ходим под его огромными ногами и заглядываем около Чтобы найти себе бесчестные могилы. 145 Мужчины в какой-то момент являются хозяевами своей судьбы. Вина, милый Брут, не в наших звездах, А в нас самих, что мы подчиненные. «Брут» и «Цезарь» — что должно быть в этом «Цезарь»? 150 Почему это имя должно звучать больше, чем твое? Напиши их вместе, твое имя такое же прекрасное; Озвучь их, они станут и ртом; Взвесьте их, они такие же тяжелые; колдовать с ними, 155 «Брут» заведет дух, как только «Цезарь». Теперь, во имя всех богов сразу, На каком мясе питается этот наш Цезарь Что он так вырос? Возраст, ты опозорен! Рим, ты потерял породу благородных кровей! 160 Когда ходил туда век, со времен великого потопа, Но прославился он не одним человеком? Когда они могли сказать, до сих пор, что говорили о Риме, Что ее широкие прогулки охватывали лишь одного человека? Теперь это действительно Рим, и места достаточно 165 Когда в нем есть только один единственный человек. О, мы с тобой слышали, как говорили наши отцы Был когда-то Брут, который Вечный дьявол стерпел бы, чтобы сохранить свое положение в Риме Так же легко, как король. 170	Есть еще несколько криков, которые, кажется, подразумевают, что народ является коронованным Цезарем, который помогает делу Кассия. Кассий доводит свою точку зрения до конца: Брут так же хорош, как и Цезарь, и они были бы трусами, если бы не сделали что-то, чтобы помешать Цезарю стать «первым человеком» Рима. Затем Кассий обращается к семейной истории Брута. Очевидно, один из предков Брута помог установить Римскую республику, сражаясь с тираном Тарквинием. Кассий в основном призывает Брута поддержать фамилию. (PSST! Вы поймали знаменитую линию? Той, которая дала Джону Грину название его романа, Ошибка в наших звездах ?)
Брут , что ты любишь меня, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я ничего не ревную. К чему бы вы меня ни подтолкнули, у меня есть цель. Как я думал об этом, и об этих временах, я расскажу в дальнейшем. Для этого подарка, Я бы не хотел, так что с любовью я мог бы умолять вас, 175 Будьте более тронуты. Что ты сказал Я подумаю; что вы хотите сказать Я с терпением выслушаю и найду время Оба встречаются, чтобы услышать и ответить на такие высокие вещи. До тех пор, мой благородный друг, жуйте это: 180 Брут предпочел бы быть сельским жителем Чем прослыть сыном Рима В этих тяжелых условиях, как на этот раз Похоже, лежит на нас. КАССИЙ Я рад, что мои слабые слова 185 Поразили, но так много зрелища огня от Брут.	Брут обещает, что не подозревает мотивы Кассия или лесть, но просит его ненадолго отложить попытки заставить его убить Цезаря. Брут подумает о том, что скажет Кассий, и они смогут поговорить подробнее позже. Он вселяет надежду Кассию в последнюю мысль о том, что он скорее будет крестьянином, чем будет называть себя гражданином Рима, если им будет править тиранический монарх, который ввергнет его в землю… направился туда.
Входят Цезарь и его поезд. БРУТ Игры закончены, и Цезарь возвращается. КАССИУС Когда они пройдут мимо, дерни Каску за рукав, И он, в своей кислой манере, расскажет тебе 190 Что произошло сегодня достойно внимания. БРУТ Я так и сделаю. Но посмотри ты, Кассий, Гневное пятно пылает на челе Цезаря, И все остальные похожи на загнанный поезд. Щека Кальфурнии бледна, а Цицерон 195 Смотрит таким хорьком и такими огненными глазами Как мы видели его в Капитолии, На совещании его пересекают некоторые сенаторы. КАССИЙ Каска расскажет нам, в чем дело.	Когда Цезарь возвращается, Брут замечает, что он и остальная часть его команды выглядят очень несчастными. Кассий говорит, что они могут получить подноготную от Каски.
Цезарь Антоний. 200 АНТОНИ Цезарь. ЦЕЗАРЬ Позвольте мне иметь мужчин вокруг меня, которые толстые, Мужчины с гладкими головами, и такие, которые спят по ночам. Йонд Кассиус имеет худощавый и голодный вид. Он слишком много думает. Такие мужчины опасны. 205 Антоний Не бойся его, Цезарь; он не опасен. Он знатный римлянин и хорошо одаренный.	Цезарь замечает, что Кассий косится на него, и дает инструкции Антонию: он хотел бы, чтобы его окружали толстые, счастливые мужчины, потому что «худощавый и голодный взгляд» Кассия кажется ему опасным. Антоний уверяет Цезаря, что Кассий благороден и не опасен.
Цезарь Был бы он пожирнее! Но я его не боюсь. И все же, если бы мое имя вызывало страх, Я не знаю человека, которого я должен был бы избегать 210 Как только этот пощадит Кассия. Он много читает, Он большой наблюдатель, и он смотрит Насквозь дела человеческие. Он не любит пьес, Как и ты, Антоний; он не слышит музыки; Редко он улыбается, и улыбается так 215 Как будто он издевался над собой и пренебрегал своим духом Это может вызвать улыбку на что угодно. Таких людей, как он, никогда не бывает в покое Пока они созерцают большего, чем они сами, И поэтому они очень опасны. 220 Я лучше скажу тебе, чего следует опасаться Чем чего я боюсь; ибо я всегда Цезарь. Подойди по правую руку от меня, потому что это ухо глухо, И скажи мне правду, что ты думаешь о нем. Сеннет. Цезарь и его поезд покидают , но Каска остается позади.	Цезарь продолжает говорить гадости о Кассиусе: что он не любит музыку и улыбки и что он не выносит людей, которые лучше его во всем. Очевидно, Цезарь понял, что ему не следует доверять Кассию.
КАСКА Ты потянул меня за плащ. Не могли бы вы поговорить со мной на 225 ? БРУТ Ай, Каска. Скажи нам, что случилось сегодня Что Цезарь так печален. CASCA Почему ты был с ним, не так ли? БРУТ Тогда я не должен спрашивать Каску, что случилось. 230 CASCA Ему предложили корону; и, когда ему предложили , он отложил его тыльной стороной руки, таким образом, и тогда люди закричали. БРУТ Для чего был второй шум? CASCA Да и для этого тоже. 235 КАССИУС Они кричали трижды. К чему был последний крик? CASCA Да и для этого тоже. БРУТ Корона предлагалась ему трижды? CASCA Да, жениться, не было, и он трижды выразился, каждый раз мягче, чем другие; и при каждой сдаче, 240 кричали мои честные соседи. КАССИЙ Кто предложил ему корону? CASCA Почему, Антоний. БРУТ Расскажи нам, как это делается, милый Каска. CASCA С тем же успехом меня могут повесить, чем рассказать, как это делается. 245 Это была просто глупость; Я не отметил это. Я видел, как Марк Антоний предлагал ему венец (но это был не венец , а одна из этих корон), и, как я сказал вам, он положил ее один раз; но при всем том, по моему мнению, он хотел бы, чтобы она была у него. Затем он снова предложил ему 250 ; затем он положил его снова; но к моему думая, ему очень не хотелось расставаться с этим. И тут же предложил в третий раз. Он поставил в третий раз, и все же, когда он отказался, сброд улюлюкал и хлопал в ладоши, а 255 вскидывал свои потные ночные колпаки и издавал такое зловонное дыхание, потому что Цезарь отказался от короны, что оно чуть не задушило Цезаря, потому что он потерял сознание и упал от него. А со своей стороны, я не смею смеяться, чтобы не разинуть губ и 260 плохой воздух. КАССИУС Но мягко, прошу тебя. Что, Цезарь потерял сознание? CASCA Он упал на базаре, изо рта пошла пена, и он потерял дар речи.	Брут и Кассий совещаются с Каской, которая была на празднествах с Цезарем. Брут спрашивает, что привело Цезаря в такое плохое настроение. Каска говорит ему, что толпа собралась, чтобы посмотреть, как Цезарь получает (символическую) корону. Антоний трижды предлагал Цезарю корону, Цезарь все три раза отказывался от нее, и трижды толпа бурно ликовала (предположительно из-за смирения их бесстрашного лидера). Каска думает, что толпа была глупа, не заметив, как трудно Цезарю было сопротивляться захвату короны. Каждый раз Цезарь отказывался от него менее искренне. Очевидно, все это было настолько неприятно, что вызвало один из эпилептических припадков Цезаря посреди рыночной площади. Цезарь упал, и у него изо рта пошла пена, он не мог говорить.
БРУТ Очень похоже; у него падучая болезнь. 265 КАССИЙ Нет, у Цезаря нет; но мы с тобой И честная Каска, у нас падучая болезнь. CASCA Я не знаю, что вы имеете в виду, но я уверен, что Цезарь упал. Если тряпичники не хлопали его и не шипели, как ему нравилось и 270 не нравилось им, как они обычно делают с актерами в театре, то я не настоящий мужчина. БРУТ Что сказал он, когда пришел в себя? CASCA Жениться, прежде чем он упал, когда он заметил простое стадо было радо, что он отказался от короны, 275 он сорвал меня, открывая свой камзол, и предложил им горло перерезать. Будь я человеком любого занятия, если бы я не поверил ему на слово, я бы пошел бы к черту среди жуликов. И вот он упал. Когда он снова пришел в себя, он сказал, что если он 280 сделал или сказал что-нибудь не так, то он желает их Преклоняется перед мыслью, что это была его немощь. Три или четыре девки, где я стоял, кричали: «Увы, добрая душа!» и простили его всем сердцем. Но на них не обращают внимания; если бы Цезарь зарезал 285 их матерей, они бы сделали не меньше. БРУТ И после этого он ушел таким грустным? CASCA Ай.	Что еще более странно, до того, как у Цезаря случился припадок, он встал перед толпой и расстегнул куртку, предлагая толпе перерезать себе горло (как в «Эй, Рим, надеюсь, ты знаешь Я бы умер за тебя»). Когда он пришел в себя, он извинился за любое странное поведение, списав это на свою болезнь, и все с радостью простили его. Каска убежден, что люди простили бы ему то, что он зарезал их матерей, потому что они глупые овцы.
КАССИЙ Цицерон что-нибудь сказал? CASCA Да, он говорил по-гречески. 290 КАССИУС С какой целью? CASCA Нет, если я тебе это скажу, я больше никогда не посмотрю тебе в лицо . Но те, кто его понимал, улыбались друг другу и качали головами. Но что касается моей собственной части, то она для меня была греческой. Я мог бы рассказать вам больше 295 новости: Марулл и Флавий, за шарфы с изображений Цезаря замолкают. Прощайте хорошо. Было еще больше дурачества, если я его помню. КАССИЙ Поужинаешь со мной сегодня вечером, Каска? 300 CASCA Нет, мне обещали. КАССИЙ Ты пообедаешь со мной завтра? CASCA Да, если бы я был жив, и твой разум держался, и твой обед стоил еды. КАССИУС Хорошо. Я буду ждать тебя. 305 CASCA Сделайте так. Прощайте оба. Он уходит.	Брут спрашивает, может ли Цицерон, великий оратор, что-нибудь сказать по этому поводу. Каска говорит, что Цицерон говорил, но Каска не мог его понять, потому что говорил по-гречески. Каска, сам не оратор, не знает греческого языка, и отсюда мы получаем фразу: «Для меня это все по-гречески». (Видите, вы умнее с каждым днем.) Каска также отмечает, что Муреллус и Флавий (помните их из Сцены 1?) были наказаны. Они потеряли свои позиции после своего маленького приключения по снятию народных украшений со статуй Цезаря. Наконец, Каска соглашается как-нибудь пообедать у Кассиуса, хотя и довольно грубо. («Конечно, я приду. Если я еще жив. И ты не сошла с ума. И еда у тебя приличная».)
БРУТ Каким тупым он вырос! Он был вспыльчивым, когда пошел в школу. КАССИЙ Так он теперь в исполнении Любого смелого или благородного предприятия, 310 Однако он надевает эту запоздалую форму. Эта грубость — соус к его остроумию, Что дает людям желудок переваривать его слова С лучшим аппетитом. БРУТ Так оно и есть. На это время я оставлю тебя. 315 Завтра, пожалуйста, поговорите со мной, Я приду к вам домой; или, если хотите, Приходите ко мне домой, и я буду ждать вас.	Брут замечает, что Каска ворчун, и Кассий соглашается, хотя они оба знают, какой он умный. Уходя, Брут говорит Кассию, что завтра им следует поговорить подробнее.
КАССИУС Я так и сделаю. А пока думай о мире. Брут уходит. Что ж, Брут, ты благороден. И все же я вижу 320 Твой благородный характер может быть создан От этого он расположен. Поэтому благородным умам следует всегда держаться себе подобных; Ибо кто настолько тверд, что не может быть соблазнен? Цезарь меня терпит, но любит Брута. 325 Будь я сейчас Брутом, а он Кассием, Он бы мне не нравился. Я буду этой ночью В несколько рук в его окна бросать, Как будто они пришли от нескольких горожан, Письма, все направленные на широкое мнение 330 Что Рим держит его имя, в котором смутно Честолюбие Цезаря будет брошено на И после этого пусть Цезарь усадит его уверенно, Ибо мы потрясем его, или худшие дни терпеть. Он уходит.	После того, как Брут уходит, Кассий некоторое время молится. Он думает, что в конце концов убедит Брута присоединиться к заговорщику, даже если этот человек благороден или честен. Кассий убежден, что Цезарь относится к Бруту с фаворитизмом, из-за чего Бруту труднее восстать против него. (Всегда труднее убить того, кто хорошо к тебе относится. ) Тем не менее, Кассий уверен, что сможет повлиять на Брута, подделав несколько писем и бросив их ночью в окно. Письма якобы будут от граждан, восхваляющих Брута, а между строк Кассий намекает, что Цезарь слишком честолюбив и должен быть подавлен кем-то вроде Брута. Кассий уверен, что сможет поколебать верность Брута Цезарю.

• НАЗАД
• СЛЕДУЮЩИЙ

Процитировать эту страницу

---

Почему королевские женщины рожали перед огромными толпами на протяжении веков

Думаете, королевские роды стали зрелищем? Мария-Антуанетта не согласилась бы.

Автор: Hadley Meares

Обновлено: 5 августа 2019 г. | Оригинал: 19 апреля 2019 г.

Рождение Людовика XIII. (Фото: Фото 12/UIG/Getty Images)

1 ноября 1661 года у королевы Марии-Терезы, застенчивой, уединенной испанской жены короля Франции Людовика XIV, начались роды. Как только у королевы начались схватки, ее тихие дворцовые покои, в которых она была церемониально заключена в течение нескольких дней, стали заполняться принцессами, герцогами и графинями.

Рождение королевского ребенка считалось настолько важным, что для него требовались свидетели: королевы часто рожали перед большой аудиторией людей, что только усиливало их страх и страдания во время родов. В данном случае толпа придворных следила за тем, чтобы живой младенец не был заменен мертвым ребенком, а королевская девочка не была подменена желанным мальчиком.

Hulton Archive/Getty Images

Королева Мария-Тереза, испанская жена короля Франции Людовика XIV.

За пределами дворца царила карнавальная атмосфера. «Испанские актеры и музыканты танцевали балет под королевскими окнами с арфами, а также гитарами и кастаньетами, чтобы напомнить Марии-Терезе о ее родине», — пишет Антония Фрейзер в Love и Людовике XIV . «Была надежда, что эти испанские звуки развлекут бедную королеву, которая все время кричала на родном языке: «Я не хочу рожать, я хочу умереть». и смертельным испытанием для женщин и их детей в эпоху до появления современной медицины. Инфекции были обычным явлением; каждый третий ребенок во Франции умирал в возрасте до одного года. И Мария-Тереза ​​была под непреодолимым давлением, чтобы дать королю живого наследника мужского пола, таким образом обеспечение преемственности Бурбонов.0003

После 12 часов агонии королева наконец родила здорового мальчика, которого назвали Луи де Франс. Придворные во внутренних комнатах сигнализировали пол ребенка тем, кто находился во внешних покоях, подбрасывая свои шляпы в воздух (руки скрещивались, если ребенок был девочкой). Король Людовик XIV, яркий «король-солнце», крикнул из окна своим подданным, заполнявшим двор внизу: «Королева родила мальчика!»

ПОДРОБНЕЕ: 7 удивительных фактов о королевских родах

Для многих королевских женщин необходимость родить наследника началась, как только закончились свадебные торжества. По словам Рэнди Хаттера Эпштейна, автора книги Get Me Out: История родов от Эдемского сада до банка спермы , французская королева XVI века Екатерина Медичи так отчаянно хотела забеременеть, что обратилась к народным целителям. который сказал ей «выпить кобылью мочу и замочить свой «источник жизни» в мешке с коровьим навозом, смешанным с молотыми оленьими рогами».

Беременные будущие королевские матери находились под постоянным наблюдением. Возможно, ни одно рождение не ожидалось более горячо, чем первый ребенок королевы Марии-Антуанетты в 1778 году. Хотя ее мать, императрица Мария-Тереза, покончила с публичными родами в Австрии, Мария-Антуанетта не смогла изменить укоренившиеся обычаи Версаля. Рано утром 19 декабря королева позвонила в колокольчик, сигнализируя о начале родов.

Версаль быстро погрузился в хаос, поскольку «заядлые экскурсанты» спешили в направлении апартаментов королевы, пишет Фрейзер в Мария Антуанетта: Путешествие . Толпы «в основном были ограничены внешними помещениями, такими как галерея, но в общем столпотворении некоторые проникли во внутренние помещения». Некоторых королевских зевак даже «обнаружили сидящими наверху, чтобы получить действительно хороший обзор».

Во всем волнении сама Королева была практически запоздалой мыслью. Через 12 часов Мария-Антуанетта родила маленькую девочку, названную Марией-Терезой в честь ее бабушки. Хотя ребенок не был желанным мальчиком, в апартаментах королевы после рождения стало так шумно, что у Марии-Антуанетты случился припадок, и она потеряла сознание.

Leemage/Corbis/Getty Images

Мария-Антуанетта и ее дети.

«Напор людей, жара и отсутствие свежего воздуха в комнатах, окна которых месяцами были запечатаны от зимнего холода, были для нее слишком тяжелыми после двенадцатичасового труда», — отмечает Фрейзер. Прошло несколько минут, прежде чем кто-либо заметил, что Королева без сознания. В конце концов с запечатанных окон были сорваны доски, принеся порыв свежего воздуха, который оживил ошеломленную королеву.

Следующие 18 дней Мария-Антуанетта пролежала в постели. Поскольку ее ребенок был женского пола, Мария-Антуанетта могла проводить с ней больше времени. «Сын больше принадлежал бы государству», — ласково объясняла она дочери. «Ты будешь моей; Ты будешь моей заботой, ты разделишь мое счастье и облегчишь мои печали».

ПРОЧИТАЙТЕ: Почему 100 самозванцев утверждали, что они мертвый сын Марии-Антуанетты

Будущая Екатерина Великая России не будет иметь утешения своего ребенка, чтобы компенсировать ее ужасные роды. В 1754 году Екатерина оказалась фактически запертой российской императрицей Елизаветой на несколько недель в двух небольших комнатах Летнего дворца, «изолированной, без общества», — пишет Роберт К. Мэсси в 90 143 Екатерине Великой.

Сразу после того, как Екатерина родила сына Павла на маленьком жестком матрасе, императрица Елизавета увезла нового наследника. Ее муж Петр, жестокий, психически больной наследник романовского престола, последовал ее примеру.

Иссохшая Кэтрин дрожала на полу без воды более трех часов, пока не вернулась акушерка. В конце концов ее уложили в постель, но затем оставили в комнате на несколько месяцев подряд. Не имея возможности увидеть своего ребенка, Кэтрин вместо этого задумала отомстить.

Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images & Leemage/Corbis/Getty Images

Екатерина Великая (слева), заключенная в тюрьму императрицей Елизаветой (справа) после родов.

ПРОЧИТАЙТЕ: Почему враги Екатерины Великой превратили ее в сексуальную извращенку

Время от времени предпринимались попытки — пусть и ошибочные — сделать роды будущим королевским матерям более успокаивающими. Маргарет Бофорт, грозная, жизнерадостная мать Генриха VII Английского, пережила ужасные роды в нежном возрасте 13 лет, когда находилась в бегах во время Войны Алой и Белой розы. По словам Сары Гриствуд, автора книги Blood Sisters , эта травма по понятным причинам нанесла ей психологический и, вероятно, физический шрам (у нее больше никогда не было детей).

Когда ее сын стал королем, Маргарет составила тщательный протокол, которому надлежало следовать при рождении всех ее внуков:

Когда Ее Высочеству было понято, в какой палате ей будет угодно родиться, то же самое должно быть завешено богатой тканью или аррасами, боками, крышей, окнами и всем остальным, кроме одного окна, которое должно быть завешено так, чтобы она имела свет, когда ей это нравится.

За несколько недель до родов королевская мать устроила последнюю прощальную вечеринку со своими слугами-мужчинами. Она причащалась, а затем попадала в то, что Гриствуд называет «женским миром», где «женщины должны быть всевозможными офицерами, дворецкими, канализационными и пажами, получая все необходимое у дверей комнаты». Если она пережила роды, новую мать изолировали в ее камере на 40 дней. На 40-й день она будет «воцерковлена» или очищена и снова войдет в царский дом.

Хотя младенческая и материнская смертность оставалась высокой для всех классов, члены королевской семьи имели доступ к медицинским инновациям, которых обычно не было у простолюдинов. Профессиональная акушерство возникла во Франции 17 века, и королевские женщины нанимали самых опытных акушерок своего времени. У элиты также был доступ к многообещающему новому инструменту: акушерским щипцам, которые были изобретены в 17 веке Чемберленами, французским гугенотским кланом акушеров-мужчин, прославившимся своими успехами в освобождении младенцев, попавших в родовые пути.

English Heritage/Heritage Images/Getty Images

Мария Беатрис, жена короля Якова II.

Один из членов семьи Чемберлен, Хью, сыграл уникальную роль в самой обсуждаемой королевской доставке 17 века, говорит Эпштейн. В 1688 году у Марии Беатрис, католической жены короля Англии Якова II, начались роды всего на шестом месяце беременности. Протестанты в Англии, особенно двое наследников Иакова от его первой жены, Марии и Анны, были недовольны браком и еще больше опасались рождения наследника мужского пола, который узурпирует женщин в линии наследования.

Чтобы убедиться, что рождение ребенка хорошо задокументировано, Яков II заполнил родильную палату свидетелями, позволив ему заметить, что «по особому провидению почти ни один принц не родился там, где присутствовало так много людей». Хью, которого вызвали родить ребенка, прибыл слишком поздно. Мальчик по имени Джеймс уже родился. Хотя он пропустил роды, Хью попросили поручиться за королевскую подлинность ребенка. «Я уверен, что никакая такая вещь, как принесение незнакомого ребенка в кастрюлю с подогревом, не может быть осуществлена ​​без моего наблюдения», — заявил он.